Дикие

Глава 4: Трудная дорога

Локомотив мчался прочь от Кристальной Империи. Горные стены, окружающие город, постепенно расходились, превращаясь в траву. Стук колёс медленно убаюкивал Рэка.

На его памяти была только одна-две поездки в поезде, но они были очень давно. Большую часть жизни жеребец провёл в поселении у Якитских гор, где единственный транспорт, который он вообще мог видеть – это телега с припасами. Будь сейчас иная ситуация, Рэк, может быть, и заинтересовался бы работой этой громадины, механизмом движения, всё такое. Но сейчас его мысли крутились только вокруг Кантерлота и того, что нужно было передать Принцессам.

«Ту-ду-ту-ду» – звук шпал клонил жеребца в сон. Прикрыв глаза, Рэк задремал.

Проснулся он после скрипа и свиста – поезд потихоньку останавливался. Тут же быстро поморгав, Рэк глянул через окно в небо. Солнце уже было достаточно низко, но ещё даже не спустилось за небосвод. Отлично, прошло максимум пять часов, а он уже на месте.

Однако жеребец помрачнел, когда увидел, на каком именно он месте. Вокруг высились высокие дома, в принципе не являющиеся кантерлотскими. «Ванхувер» — гласила цветастая надпись, красовавшаяся на крыше здания станции.

Рэк огляделся. Не он один не был рад такой остановке. Ведь остановка в Ванхувере означала, что поезд свернул от намеченного пути на развилке и теперь должен будет к этой развилке возвращаться. А если так, то к Кантерлоту они все приедут затемно.

На деревянном перроне стояло и разговаривало несколько пони, на одном из которых красовалась полосатая фуражка машиниста. Вид у него был раздражённый, а у стоящих перед ним жеребцов – спокойный и саркастичный.

— Почему мы стоим? – внезапно раздался бас за спиной у чёрного жеребца. – В девять часов мне нужно быть в Кантерлоте на открытии магазина моей жены! Какого это, простите, сена я должен сидеть здесь, на станции Ванхувера, когда должен мчаться на всех парах в противоположную сторону? Неужели вы не согласны со мной? – спросил он у остальных.

Остальные, в свою очередь, тут же стали соглашаться с данным мнением, из-за чего начал подниматься шумок. Машинист снаружи покосился на пассажирские вагоны. Рэк же, фыркнув, встал с сидения, на котором лежали его сумки и копьё с завернутым в сверток лезвием, и направился к двери вагона.

— Я за что вообще, позвольте спросить, отдавал деньги? – спрашивал обладатель чёткого голоса, полноватый единорог во фраке. – Почему это нам даже никто не удосужится объяснить, в чем дело? И куда вы собрались, мистер? – окрикнул он Рэка.

— Спросить, почему мы остановились, — мрачно отозвался Рэк, выходя из вагона.

Спустившись на перрон, он подошёл к компании из двух жеребцов и машиниста.

— …Кто за такие цены продаёт уголь? – негодовал последний. – Легче поезд самостоятельно до Кантерлота дотащить. Вы что, издеваетесь?

— Знаете, в Ванхувере сейчас уголь в таком же дефиците, как в топке вашего локомотива, — ответил ему один из жеребцов с красивеньким красненьким пиджачком, рассматривая золотые часы в копыте. – Извольте заплатить за уголь или, как вы выразились, тащить локомотив до Кантерлота.

— Доброго дня, — встрял Рэк, подходя к жеребцам. – Почему стоим?

— Уголь кончается, — отозвался машинист. – Закинемся топливом и поедем. Я только договорюсь с этими многоуважаемыми джентельпони…

— Прошу прощения, — тем временем заговорил второй, вид которого был куда менее опрятный, чем у первого – комбинезон, местами покрытый чёрными пятнами, и шапка с козырьком. – Но цену мы сбрасывать не собираемся.

— Я вам эти деньги что, наколдую? – вспылил машинист. – Вы видите у меня где-нибудь рог?

— Вы уж постарайтесь, пожалуйста,  — заметил первый жеребец, убирая часы в маленький кармашек.

— Вы точно издеваетесь… — покачал головой жеребец в фуражке. — Вы на вагоны хотя бы гляньте, — он указал на составы. – Там сидят обычные пони, которые просто хотят до дома доехать. Они-то в чём виноваты?

— Они ни в чём, а вот вы, похоже, забыли запастись углём в Кристальной Империи, — заметил пони в пиджачке с легкой ухмылкой. — Так что будьте добры, не перекидывайте на нас свои проблемы и решайте их самостоятельно.

Машинист вздохнул:

— Ну, и сколько нынче Ванхувер требует процентов на кредит?

Пони рядом с жеребцом с козырьком раскрыл было рот для ответа, но ничего сказать не успел. По доскам перрона застучали широкие подковы. Все повернулись на звук и увидели полноватого единорога во фраке.

— Любезные пони, — начал он с некоторым раздражением в своём громком голосе, — я требую объяснений, по какому поводу мы на данный момент не едем в Кантерлот.

— У нас кончается уголь, и нам нужно им запастись на оставшийся в путь, — устало отозвался машинист.

— Так запасайтесь углём, шут его дери! – негодовал единорог, топнув копытам по крепким доскам. — Почему его вообще не хватило на полную поездку?

— Давайте не будем об этом, ладно? – раздражённо попросил его машинист. – Нам лучше определиться с новым углём.

— Как это не будем? Что вообще происходит?

— Денег на уголь нет, — буркнул Рэк. – Вот что происходит.

— Если вы так сильно хотите доехать до Кантерлота, то уж точно найдёте средства на оплату угля, — заметил пони в красном пиджаке, обращаясь, внезапно, к единорогу.

— Я? Да как вы смеете? Где это я вам их найду?

— Наколдуете, — просто ответил жеребец в комбинезоне. – Рог-то у вас есть.

— Я не дам вам ни битом больше тех денег, которые были уплачены мною за билет!

— Тогда вы пропустите открытие магазина вашей жены, — заключил хмурый Рэк.

— Да я буду жаловаться Принцессам!

— Чтобы пожаловаться Принцессам, вы должны быть в Кантерлоте, — рассудительно заметил пони в красном пиджаке.

— О, не переживайте, уж я найду способ отправить весточку в Кантерлот.

— Вы найдёте этот способ уж точно после открытия магазина вашей жены, — покачал головой машинист.

Все смотрели на жеребца во фраке. Тот явно начинал нервничать.

— Вы не заставите меня платить за уголь! – заявил он.

— На принцип идёте, — вздохнул пони с козырьком. – Так мы не договоримся.

— А ведь вы могли бы потом взаправду пожаловаться Принцессам на компенсацию, — заметил машинист. – Так мы все останемся при своём.

— Это дело принципа! – поднял копыто вверх единорог. – Я не хочу остаться без своего достоинства!

— Жена всё-таки поважнее достоинства, — как бы между прочим вставил машинист.

Здесь жеребец не нашёл, что ответить, и своё копыто медленно отпустил.

— Пожалуй, вы правы, — кивнул он. – Хорошо, я заплачу за уголь. Но имейте в виду, просто так я этого не оставлю!

— Ага, да. Распишитесь здесь, — жеребец в пиджачке протянул планшет с прикреплённым листом.

Единорог пробежался глазами по предложениям и закатил глаза.

— И из-за этого столько шума… — проговорил он, телекинезом беря перо и оставляя свою подпись.

Уголь был загружен. Поезд снова загудел, колёса снова закрутились. Рэк снова расположился у окна.

Солнце уже медленно заходило. Было понятно, что к Кантерлоту он уже прибудет ночью. Но сейчас он с этим ничего поделать не может. Трое суток были взяты с запасом, и сейчас этот запас будет потихоньку расходоваться. А может, и не будет. Вон, колёса стали быстрее шпалы перебирать.

«Ту-ду-ту-ду» — бубнили шпалы. Рэк снова начал засыпать.

Однако толком подремать ему не дал яркий свет, заполнивший вагоны, когда солнце совсем опустилось за горизонт.

Раздражённо протерев глаза, Рэк стал оглядывать вагон. Настроение в вагоне снова было более-менее приподнятое, даже единорог во фраке мирно разговаривал со своим собеседником.

— Время не подскажете? – сонно спросил он у соседа по сидению.

— Уже половина восьмого, — ответили ему. – Проезжаем под Клаудсдэйлом.

— Значит, уже недалеко, — кивнул жеребец.

Вагон слегка тряхнуло. Чёрный жеребец так и встрепенулся.

— Остановились, что ли? – настороженно проговорил он.

— Да нет, вроде едем, — ответили ему.

— Как-то нехорошо дёрнулись… — проговорил Рэк, медленно усаживаясь на своё место.

— Это обычное дело, парень, — ухмыльнулся кто-то. — Как будто в первый раз едешь.

— Не в первый, — только и сказал Рэк и уставился в окно, отвернувшись от весёлых разговоров пони.

Мимо проносились вспаханные поля, засеянные различными растениями. В небе парили пушистые облака, на которых высились беленькие домишки пегасов. В окнах горел свет. Каким образом там горит свет, Рэк понятия не имел. Понятное дело, сами пегасы в облака не проваливаются, но как там держатся кровати, светильники и другие вещи, находящиеся у любого обычного пони в доме?

Задуматься об этом Рэк не успел. Его уши словно ножом разрезал визг.

Разговоры моментально стихли. Повисла гробовая тишина.

— Вы тоже это слышали? – прошептал сидящий в конце вагона кондуктор хрипнувшим голосом.

Ему никто не ответил. Все прислушивались. Но тишину, казалось, уже можно было копытами прощупать.

«Не в первый» — пронеслось в голове у Рэка. «Не мог поезд просто так тряхнуть»

Тишина нарушилась громким звуком удара. Как будто бы что-то падает на пол. Там, в другом вагоне.

Стрелок инстинктивно нащупал на поясе кобуру от коротыша. Копыто жеребца достало из-под куртки оружие, предохранитель был с щелчком переведен вниз. Медленно встав с сидения, он направился к двери вагона. Все провожали его взглядом, боясь выдать хотя бы шорох.

Не Рэк приближался к двери вагона, а дверь приближалась к нему. Постепенно усиливался шорох оттуда. Скрип под копытами стал куда отчётливее.

Медленно взявшись за ручку, Рэк осторожно потянул её на себя, подняв своё оружие вверх. Свет упал на пространство в тамбуре вагона.

Перед ним стояла кобылка с широко распахнутыми глазами на белой как полотно мордашке, держащаяся за правое плечо.

— Там, — прошептали тонкие губы.

— Что «там»? – проговорил Рэк с паузой между этими двумя словами.

— Там… Что-то страшное… — выдыхала кобылка фразы. — Там… Там осталась моя мама… Помогите…

Кобылка упала. Копыто съехало с плеча, оставив после себя кровавый след.

Кровь шла из неглубокой ранки. Ранки, оставленной острым коготком. Рэк отлично понимал, кто мог эту рану оставить.

Обхватив одним копытом за тело кобылку, Рэк втащил её в вагон.

— Помогите ей, — бросил он пассажирам. Те не осмелились ослушаться.

Жеребец глянул на кондуктора, несущего аптечку.

— Сколько в том вагоне было пассажиров? – спросил он.

— Там было три пони, — взволнованно, но чётко отрапортовал жеребец. — Одна пожилая пони, один юноша и… и вот она, — он кивнул на кобылку, которую укладывали на длинное сидение поезда.

— Помогите ей, — снова скомандовал Рэк. — Я пойду в тот вагон.

Кондуктор лишь кротко кивнул, доставая бинты. А Рэк, войдя в тамбур вагона, закрыл дверь.

Затем он открыл наружную дверь тамбура. Шум колёс усилился, в лицо ударил ветерок, а над головой раскрылось чистое звёздное небо. Проскочив это место, Рэк оказался в тамбуре следующего вагона.

Хоть на стекле двери в вагон была шторка, даже через неё было видно, что свет с той стороны погас. Оставалось надеяться, что поезду ещё далеко до горных туннелей, иначе Рэк рисковал оказаться в той же самой темноте, что и в пещерах Якитских гор. Только вот лампы у него с собой не было.

Дверь, поддавшись на толчок, отворилась без скрипа.

Рэк не сразу заметил, что не так. Вагон был практически полностью пустой. Пустовали все сидения, кроме одного. В самом конце вагона сидела пожилая пони, выпрямив спину и широко раскрытыми глазами, полными ужаса, уставившись вперёд. Прямо на Рэка.

Где-то у левых сидений слышался тот же шорох, какая-то возня. Задержав дыхание, жеребец покрался вперёд, на нарастающие звуки. Что-то ему подсказывало, что он уже знал, что увидит.

Им была преодолена первая пара скамеек, расположенная каждая справа и слева – пусто. Была пройдена вторая – тоже ничего. В вагоне было чистенько, свет луны слегка освещал помещение. Но Рэк практически висками чувствовал этот взгляд пожилой пони, который провожал его до четвёртой пары скамеек, а затем до пятой. Их всего десять. А шорох всё нарастал.

Ещё ближе. Шорох дошёл до невыносимого, что-то, казалось, чем-то машет, чем-то хлюпает, царапает. За седьмыми левыми скамейками что-то было, Рэк это точно знал. Луна снаружи отлично освещала всё то, что там творилось, но скамейка всё загораживала, и чтобы что-то увидеть, её тоже нужно пройти. А пройдена только шестая.

Крепко обхватив Коротыша, Рэк направил его вперёд, четко сравняв мушку со своим взглядом. Седьмая скамейка была пройдена. Жеребец увидел источник шума.

Кукушки, словно пчёлы в улье, живым куполом накрыли, казалось бы, просто участок пола. Но из этого купола торчали исцарапанные копыта, а в один момент сквозь серые летучие крылья мелькнуло полностью изуродованное лицо с порванной щекой и оторванной нижней губой. Пони был мёртв, и кусачки питались добычей.

Рэк сглотнул и лишь взялся зубами за курок. Шансом надо было пользоваться.

БУМ!

Часть дохлых кукушек тут же откатилось под скамейку. Остальная свора бросилась на Рэка. Но тот знал, что надо делать.

Снова выстрелы, снова яркие вспышки коротыша. Кидаясь на Рэка, кукушки, громко воя своими протяжными криками, отлетали назад, витая вокруг, но боясь приблизиться. Один за другим ещё три выстрела окончательно отпугнули тучу бестий, и едва ли десяток вылетел из окна и помчался в сторону локомотива.

Они не влетят в светлый вагон. Сейчас темно может быть только на локомотиве. Нужно бежать туда.

Схватив в охапку пожилую пони, которая тут же обмякла в обмороке, Рэк ринулся в первый вагон. Быстро открывая и закрывая двери, жеребец снова оказался там, откуда пришёл. Громкий выдох облегчения вырвался из грудей пассажиров.

— А где второй? – спросил кондуктор.

— Ему уже не помочь, — покачал головой Рэк.

— Как… — спросил кто-то.

— Как так? – ошарашенно проговорил пони с билетами. – Не может быть! Я могу посмотреть, что с ним, и может…

— Ему. Уже. Не помочь. Её приведите в чувство. Это ещё не всё, они напали на локомотив.

— Кто «они»? – спросила какая-то пассажирка.

— Её и спросите, — только и махнул жеребец в сторону кобылки с забинтованным плечом, лежащей на скамейке и укрытая пледом.

Теперь двигаться тихо смысла не было. После пассажирского вагона шёл сразу локомотив.

Дверь тамбура в следующий вагон была открыта. Едва Рэк переступил через щель между вагонам, как ему на голову что-то упало.

Это «что-то» тут же замахало крыльями, коготками цепляясь за гриву жеребца. Ещё чуть-чуть – и она вопьётся ими в его чёрную шерсть.

С силой Рэк ударил Коротышом себе по голове точно по туше. С громким хрустом кукушка так и осталась на голове жеребца, и тот скинул тельце прямо в щель между вагонами.

Тамбур теперь уже локомотива. За следующей дверью должна быть топка, уголь и машинист. Если топка с полыхающим огнём открыта – его счастье. Если нет, то, возможно, он уже лежит мёртвый.

О том, что он не мёртвый, поспешил доказать громкий крик. Развернувшись задом к двери, Рэк вышиб её одним ударом задних копыт.

Кукушки были напуганы и озлоблены после трёпки от коротыша Рэка. Они жаждали крови. Они окружили бедного пони в полосатой фуражке со всех сторон.

Но тот оказался не робкого десятка. Он будто на интуитивном уровне знал, что делать. Он отмахивался, сбивал летающих бестий, от чего те отлетали, словно мячики для тенниса, и впечатывались в стену. Кукушки, казалось, не ожидали такого сопротивления.

Позади машиниста ревел огонь из топки, освещавший красным светом помещение, и гудел едва ли не разрывающийся на части от напряжения сложный механизм с разными рычагами и счетчиками, из которого валил пар. Кукушки не пугались света и не обращали внимания на шум. Они жаждали крови. И они её вот-вот должны были заполучить.

Сразу три кукушки бросились на машиниста. Одна вцепилась ему в кьютимарку, выдавив крик боли, вторая кинулась цепкими лапками в спину, быстро замахав крыльями в порыве оторвать кусок кожи, а третья, яростно воя, схватилась одной лапкой за его подбородок, целясь другой точно в глаз.

Дробь зацепит машиниста, в кусачек, повисших на нём, стрелять нельзя. У Рэка был один миг на одно решение. Оставался единственный вариант.

Дёрнув зубами за курок, он выстрелил в сторону огромного механизма с рычагами.

Оглушительный взрыв сотряс весь локомотив. Копыта Рэка тут же подкосились, а в голову ударил сумасшедший шум, заглушивший вообще всё, что можно. Кукушки в страхе выпустили из цепкого захвата свою жертву и вылетели в разбитое окно. Краем глаза Рэк заметил, что вся стая помчалась прочь в правую сторону от паровоза, на юг.

Он мог бы сделать пару выводов. Но не сейчас. Сейчас было не до того.

По шее машиниста, спине и задним копытам текли струйки крови, но он был жив. Сам он лежал без сознания – он был чуть ближе к источнику взрыва, и его бессознательное состояние было вполне понятно. Закинув тушу жеребца к себе на спину, Рэк поплёлся обратно в пассажирский вагон.

Шум колёс и шпал потихоньку затихал, и это было особенно заметно в переходе между тамбурами. Поезд постепенно тормозил.

Пассажиры охнули при виде пони в синей фуражке, но кровь была вскоре остановлена, а бинты наложены.

Рэк, устало вздохнув, плюхнулся на свободную скамейку, достал из кармана патроны и, скинув крышку на рукоятке, перезарядил ружьё. Подняв предохранитель, он запихнул ружьё в кобуру и задёрнул плащ.

В вагоне, ещё движущимся вперёд, было совсем тихо. Не сразу Рэк понял, что все смотрят на него, а когда понял, лишь отвёл взгляд в сторону.

— Что… Что это было? – спросил его кондуктор, сидящий возле лежащей на скамье кобылки с бинтами на плече.

— Кровожадные твари, которые хотели нас съесть, — буркнул жеребец.

— Почему они здесь? – пискнула какая-та пони.

— Они всегда были здесь, — едва ли не прорычал вороной. — И я еду к Принцессам, чтобы это доложить.

— Но что тогда… — осмелился сказать кто-то.

— Хватит, — отрезал Рэк. В вагоне снова стало тихо.

Через пару десятков секунд пони слегка наклонились в одну сторону, а потом дёрнулись назад. Поезд остановился.

— Приехали, — медленно и тихо огласил кондуктор.

Отсюда нужно было выбираться. Рэк встал.

— Ты, — показал он на единорога во фраке, — ты, — он указал на кобылку-единорожку, — и ты, — он посмотрел на кондуктора, из-под кепочки которого виднелся рог, — за мной.

Пони не посмели воспротивиться. Четверо пони, оставив всех остальных с двумя ранеными и одной бессознательной пони, вышли из вагона и спустились на зелёную траву. Ночной воздух полностью заполнил лёгкие Рэка. Глубоко вздохнув, он обратился к трем единорогам:

— До Кантерлота далеко. Пешком до Понивиля мы будем идти долго. Есть только один сносный вариант.

Он указал в небо на парящие в облаках домики.

— Ваша задача – обратить их внимание на нас. Они наверняка слышали взрыв, но могут ещё не понимать, откуда он. Пошлите им магический сигнал, чем сильнее, тем лучше.

— Они отвезут нас в Кантерлот? – спросила единорожка.

— Я не знаю. Пускайте сигнал.

Подняв вверх по светящемуся рогу и прикоснувшись кончиками друг к дружке в целях совместной магии, пони зажмурились. Волшебные стилусы засветились, накапливая энергию.

Ночное небо разрезал радужный луч. Через десять секунд сверкнул второй. Через пять третий. Потом четвёртый. Затем стало тихо. Лишь песня сверчка откуда-то из травы зазвучала в усталых от шума ушах Рэка.

Раскрыв глаза, пони медленно отдышались. Кобылка, копытца которой подкосились, невольно опёрлась о кондуктора. Рэк пристально следил за Клаудсдэйлом.

Прошло пять томительных секунд, затем десять.

И, наконец, в небе показалась группа пегасов. Пикируя вниз, к поезду, они с громким свистом стремительно приближались к четырём пони. Резко затормозив у самой земли, они аккуратно ступили на землю. Жеребец, стоящий впереди всех, подошёл к трём единорогам и земнопони.

— Мы слышали взрыв, — встревоженно заговорил он. – Что-то случилось?

— На нас напали, — заговорил Рэк чётко и быстро. – Двое раненых, один убитый. Нам нужна помощь. Поезд не может ехать.

Слово «убитый», казалось, посеяло смятение между пегасами. Их глаза широко раскрылись от страха.

— Нам нужно в Кантерлот, — продолжил чёрный жеребец. – Помогите нам. Сколько нас? – спросил он у кондуктора.

— Двадцать семь. Нас двадцать семь, молодые пони. Если не считать… — он запнулся.

— …Трупа, — договорил Рэк.

— Мы… Мы поможем вам, — ответил пегас впереди, собравшись. – Мы привезём полотно для транспортировки. Ждите нас здесь, нам понадобится больше пегасов.

Пятеро из отряда ринулись в небо. Остальные остались на земле.

— Кто на вас напал? – с озабоченным голосом спросила одна пегаска, смотря на Рэка.

— Бестии, которым нужна кровь, — сухо отрезал Рэк. — Идите в вагон. Там есть те, кто лучше вам всё объяснит. Вы тоже идите, — обратился он к единорогам.

— А вы?

— В последнем вагоне труп. Кто-то должен этот труп закинуть хотя бы в сумку.

Никто не мог понять толком, что Рэк имел ввиду. Они лишь поспешили к вагону, где горел тёплый свет. Рэк же направился в ту же темноту, откуда всё началось.

Войдя в вагон, жеребец посмотрел на ряды светильников, висящих на стенах. Каждый из них был перебит, словно кто-то в него кинул камень. Он точно знал, что в этом вагоне сначала было светло. Жажда крови была настолько всепоглощающая, что они ринулись прямо на светильники и потушили их.

Что их привело аж сюда, почти к самому Кантерлоту? На этот вопрос не мог дать ответа даже сам Рэк. Но он мог задуматься о том, почему они вообще здесь оказались. Либо кто-то проследил момент, когда они выбрались из пещер, либо лагерь его друзей и сотоварищей уже был разбит. Но холодный ум Рэка подсказывал, что так быстро потерять лагерь они не могли. Да и группа кукушек была слишком маленькой. Скорее, они просто выбрались ближе к вечеру.

У одной из скамеек стояло два полных до отказа мешка. Взяв их и бесцеремонно выпотрошив всё, что там есть, от книг до упаковок с удобрением, жеребец снова подошёл к тому жеребцу, которого убили кукушки.

Глубокие порезы полностью покрывали сероватое тело, не оставляя живого места на теле. Морда была полностью изуродована, и разглядеть черты лица было невозможно. Кожа расходилась в разные стороны на длинной царапине от груди до бедра, оголяя рёбра. Где-то в животе у Рэка зашевелилось что-то неприятное.

Сжав зубы, жеребец кое-как впихнул тело пони в один мешок, а затем накрыл другим. Крепко всё перевязав, Рэк с некоторым пыхтением вытащил мешок на улицу.

Тем временем пегасы снова опустились на землю, на этот раз в большем количестве и с огромным мягким полотном, на котором собирались перетащить всех пассажиров. Пони в вагоне потихоньку стали выходить.

Пострадавшая кобылка уже медленно передвигалась сама. Старушка тоже кое-как ковыляла к полотну. Машинисту требовалась помощь пегаса, но и он уже более-менее мог идти. Он подошёл к Рэку.

— Я ваш должник, — поблагодарил он его. – Если бы не вы, не знаю, что бы случилось…

— Забудь, — покачал головой Рэк. – Лучше подумай о своём локомотиве.

— Я справлюсь, — кивнул пони с тенью улыбки благодарности.

Пони расположились в центре полотна. Сумки были взяты только самые необходимые, дабы пегасы могли подняться в воздух. Кто-то из них осмелился взять тот мешок, который Рэк оставил на входе у второго вагона.

Медленно пегасы поднялись в воздух, а затем в воздухе оказался и центр полотна. Из него шёл длинный канат, за который вверху держалось сразу три летающих пони, благодаря чему центр «ковра-самолёта» не опускался и не образовывал свалку. После подъёма транспорт отправился в сторону высокой горы, на вершине которой красовался Кантерлот.

Как Рэк понял, дорога должна была занять пару часов. Это время нужно было потратить на сон, иначе дальше будет только сложнее.

Устроившись на спине, жеребец окинул взглядом небо. Отсюда казалось, будто бы они летают на месте, лишь слегка приподнимаясь и опускаясь. Но свежий воздух, щекотавший копыта, подтверждал обратное.

Укутавшись в свою куртку, Рэк повернулся на бок. Перед ним ритмично взмахивал крыльями светло-бордовый пегас. Лицо его было спокойно. Значит, летим правильно.

Рэк закрыл глаза. Нужно было хотя бы немного поспать.