Дикие

Пролог

— Всё. Приехали, дружище. Дальше ты сам.

Жеребец с густой бородой, сказавший эти слова хрипловатым голосом, стоял прямо перед начинавшиимся слоем снега, словно бы выделявшим границу между обычным миром и миром гор. Впереди раскрывались великие северные вершины округа Якит, самого севера Эквестрии. Позади двух пони ещё была мокрая густая трава, а едва вытоптанная тропинка вела обратно к Кристальной Империи, но впереди раскрывался совершенно иной пейзаж, и вместо дорожки вперёд вело несколько верениц следов от копыт, да пара линий от колёс телег.

Клауд окинул этот пейзаж взглядом и с легкой ухмылкой спросил:

— Неужто боитесь простудиться?

— Если бы боялся только этого, сынок, то просто бы захватил с собой свой плащ. Не, дальше начинается другая местность. Совсем другая. Я и так забрел дальше, чем обычно.

— А куда мне дальше то идти?

— Да по следам, прямо вперёд, там вроде их лагерь и расположен. Просто не отклоняйся в стороны да укутайся потеплее. Тебе главное – пройти между этих двух скал впереди, а дальше вроде должна такая солидная равнина быть, там уже и дома увидишь.

— Должна быть? А вы сами-то откуда знаете?

— А только по слухам. Бывало же, что кто-то до Кристальной Империи добирался да что-то рассказывал. Эти пони немногословны, пару слов кидают, берут немного запасов – и назад. Но что-то проскакивает помаленьку. Так и узнаём.

— И давно они там расположились, в лагере?

— Мой папаня, да упокоят Принцессы его душу, сам базарил с одним из них в своё время, и они уже тогда построили там пару домов. Вроде. Я толком не знаю, сынок.

— Значит, я узнаю. Спасибо за помощь, сэр!

— Осторожней там, ладно?

На этих словах жеребец с бородой развернулся и по тропинке направился назад, в сторону Кристальной Империи. Клауд же, натянув свой шарф до носа и надев капюшон от своего плаща, направился вперёд.

Уже скоро пурга разрезала его глаза, не прикрытые шарфом, словно ножом, а видимость ухудшилась настолько, что дальше своего носа и видеть не получалось. Две скалы, между которыми должен был проходить путь к лагерю, практически пропали из виду, а следы стремительно замело снегом. Копыта всё глубже и глубже уходили вниз, под растущие слои снега. Ещё не хватало потеряться по пути к лагерю. Не для этого его Принцессы отправили сюда, на север, совсем не для этого.

Всё-таки с горем пополам, но жеребец вскоре увидел перед собой те самые две скалы, вершины которых терялись из-за пурги. Войдя в проход между ними, он смог вздохнуть с некоторым облегчением, поскольку непогода осталась позади. Легкой трусцой он направился вперёд.

Гул пурги всё отдалялся, и Клауд с удивлением отметил, что ничего похожего впереди слышно не было. Теперь, задрав голову вверх, пони мог увидеть тёмное из-за туч небо, к которому стремились скалы, между которыми шла тонкая тропа, покрытая тонким белым ковром.

Через четверть часа ходьбы кончилось и ущелье, и Клауд вышел на открытую местность, о которой говорил его проводник. И эта открытая местность заставила хорошенько поглазеть по сторонам. Огромная заснеженная поляна, на границах которой справа и слева вдалеке виднелись горы. Пожалуй, что-то похожее представляли из себя земли Бэдлендс на юге – огромный котлован, окружённый горными вершинами.

Горные ряды впереди находились ближе, чем те, что справа и слева, и именно к ним вела не просто вереница следов, а тропа, снег на которой был раскопан ровно так, чтоб по ней могли свободно пройти два-три пони или проехать солидных размеров телега. Здесь, похоже, не было той пурги, которая ревела сейчас позади, за ущельем. Да тут, похоже, вообще пурги не бывает. Слой снега, расстилающийся справа и слева от дороги, был настолько гладкий, что напоминал водную гладь во время штиля. Луна, каким-то чудом выбравшаяся из огромного скопления туч, заставляла эту снежную гладь сверкать и переливаться, словно бриллиантовую пыль на солнечных лучах.

Ещё через четверть часа трусцы по тропинке Клауд начал разбирать впереди группу маленьких домиков, с каждым шагом постепенно увеличивающихся в размерах. Из кирпичных труб почти что всех маленьких зданий поднимался столбом дымок, во всех окошках горел свет. Похоже, тот самый лагерь. Это можно было даже назвать аулом. Хотя домов насчитать можно было порядка максимум двадцати штук, так что… Наверное, всё-таки лагерь.

Когда Клауд неспешным шагом вошёл в поселение, из нескольких домов вышло около десятка пони, преимущественно жеребцы лет тридцати-сорока. На Клауда они смотрели по большей части заинтересованно, но приветствовать его никто не спешил. Однако один из молодых жеребцов лет двадцати пяти, может быть, совсем немножко старше новоприбывшего, подошёл к нему. Шерсть его была бордового цвета, из-под шапки торчала рыжая чёлка, а карие глаза смотрели на Клауда вполне добродушно.

— Доброго здравия, жеребец, — сказал он крепким голосом. – К нам довольно редко заглядывают гости, а тебя я в первый раз вижу. Не мог бы представиться?

— Конечно, — кивнул пони и, сняв шарф и капюшон и показав всем своё белое лицо с чёткими чертами и сероватую чёлку, ответил: — Я Клауд Тейл, стражник Королевской Гвардии. Прибыл из Кантерлота по приказанию её величества Принцессы Селестии.
Вокруг двух жеребцов тут же начали шептаться пони, вышедшие из своих домов. А бордовый жеребец удивлённо приподнял бровь.

— Что-то Принцессы нам обычно никого не присылают. И по какому поводу?

— Принцессы получили запрос о помощи, рассмотрели его и отправили меня сюда. 

— Мы этот запрос месяца два назад отправляли и просили хотя бы пару взводов в помощь.

— Извини, но я знаю только то, что мне нужно быть здесь. Больше мне Принцессы ничего не говорили по этому поводу.

Пару недовольных реплик отлетело от нескольких пони, но Клауд не обратил на них внимания. А юноша перед ним лишь устало вздохнул:

— Сейчас любая помощь нам очень кстати. Приятно видеть кого-то нового здесь, в горах. Я Рандж Шорт, но все зовут меня Раном. Я, как и все жители нашего поселения, обороняюсь от тёмной шушеры, давящей из глубин пещер Якитских гор последнюю сотню лет. Но ты уже в курсе, раз направился сюда, хм?

— В курсе. Я намерен сделать всё, что в моих силах, чтобы избавиться от заразы, которая засела в этих горах.

— Насчёт «избавиться» — это вряд ли. Но для борьбы и сдерживания важна каждая душа. Тебе бы поговорить с Большим Бобом, он у нас как бы главный. Он сейчас на нашем посту, в паре минут от домов к горам. Увидишь костёр – это его отряд. 

— Направлюсь к ним прямо сейчас. Был рад знакомству, Рандж, — Клауд протянул переднюю ногу для копытопожатия.

— Взаимно, Клауд, — кивнул в ответ бордовый жеребец и пожал копыто новоприбывшего с лёгким звоном подков обоих жеребцов.

Пони, словно ждавшие этого приветственного жеста, тут же стали расходиться по домам. А Клауд направился к караулу.

От поселения в сторону гор шла такая же дорога, как и та, что вела от ущелья к домам, но в два раза уже и менее опрятная. Горы впереди, со стороны ущелья, казавшиеся невысоким заборчиком, теперь уже возвышались над жеребцом, словно страшные чудовища, а чёрные тучи, словно куполом накрывавшие эту снежную долину, окружённую горами, только добавляли страху к пейзажу.

Огонёк костра на фоне горных громадин выглядел маленьким и слабеньким пристанищем от холода и темноты, но с каждым шагом к теплу и свету становились ближе и ближе разговоры трёх жеребцов, сидящих на брёвнах. Иногда даже до Клауда долетал громкий и звучный смех одного из жеребцов – амбала-единорога с серой шерстью и гривой, в которой переплетались жёлтые и красные пряди, одетого в тёплый коричневый тулуп, охватывавшего всё его туловище. Должно быть, это тот самый Большой Боб. И большой вроде, и выглядит харизматично.

Два других жеребца были с габаритами, более приближёнными к обычным. Один со светло-зелёной шерстью и тёмно-зелёной взъерошенной гривой, молодой, пожалуй, ровесник Клауда, сидел и слушал диалог двух жеребцов, изредка вроде как вставляя свои реплики и смотря на обоих озабоченным взглядом через круглые линзы очков.

Второй был заметно старше зелёного, но, пожалуй, помладше амбала, этак тридцатилетний жеребец. Его шерсть была чёрная, как темнота за закрытыми глазами, а взъерошенная грива едва ли не сливалась с телом, отдавая синими красками. Взгляд его был хмурым, задумчивым, а в копыте лежала горсть семечек, откуда он зубами хватал по одной и сплёвывал кожуру с них в костёр да отвечал на реплики большого жеребца своими.

Именно такую картину наблюдал Клауд, подходя к костру. И слышал он следующее:

— …и когда ты берешь пару таких же, то тебе уже эти твари страшны не будут.

— Ага, фиг я *пф* так рисковать буду. Даже если у меня их две, там их по десять, по двадцать. Ну и *пф* отпугну я двоих. Что дальше?

— Так в этом и прикол, чтоб мне пусто было! Они не одноразовые же! Я когда был там, сам пробовал их в действии, так они отпугивают всех сразу. Главное – их держать правильно, тогда уж точно будет…

— Кхм.
На легкий кашель, сыгравший роль обращения внимания на себя, все трое моментально перевели настороженный взгляд.

— Солдат Королевской Гвардии Клауд Тейл, — кротко представился жеребец. – Явился по приказу её Величества Принцессы Селестии. Ищу Большого Боба, дабы отчитаться о прибытии и потребовать указаний.
Он ожидающе посмотрел на троих жеребцов. Зелёный в очках вопросительно посмотрел на большого. Тот удивлённо приподнял брови, и Клауд заметил солидную царапину на его скуле.

— Вот и наше подкрепление, — отозвался чёрный пони, отплёвывая кожуру в костёр.

— Мы вроде просили о паре… — начал было амбал.

— Мне было сказано только о явке сюда, — перебил его Клауд, уже зная, о чем будет речь. – Об остальном Принцессы не посчитали нужным мне объясниться.

— Но как так? – внезапно подал голос зелёный юнец. – Нам сейчас как никогда нужна помощь! Мы же не можем вечно здесь сидеть и рисковать своими жизнями? Почему…

— Глэйд, успокойся, — махнул копытом Боб.

— Но отец…

— Боб прав, это все равно было безнадежно, — покачал головой чёрный жеребец, наблюдая за игрой пламени. – Принцессы и понятия *пф* не имеют, что творится здесь.

Глэйд лишь взялся за голову. Большой Боб сочувствующе посмотрел в его сторону.

Клауд некоторое время простоял молча, понимая, что хоть его снова как будто не видят, как когда он шёл к ним по дороге (хотя он был уверен, что они наверняка слышали его шаги), сейчас встревать ему не стоит. И действительно, через полминуты Большой Боб снова обратил на него внимание со словами:

— Ну что, Мистер Тейл, ежели вас послали сами Принцессы и прямо сюда, то не просто так. Что вы вообще можете?

— В Кантерлотской школе сданы все нормативы на физическую подготовку, а также изучены основы боевого режима.

— Вот как? – хмыкнул Боб. – И какого тогда…

В миг Клауд выхватил из своей сумки свой кинжал и замахнулся в сторону Глэйда, пытавшегося незаметно что-то достать копытом из своей куртки.

Чёрный жеребец, задрав бровь и выдвинув нижнюю губу, пару раз кивнул, а Боб присвистнул:

— Ну, может, и правда чему-то там тебя научили. Выдохни. Глэйд, отпусти свой кинжал. Будем считать, что входную проверку он прошёл, а?

Молодой зелёный жеребец лишь пожал плечами и отпустил рукоятку своего кинжала.

— Так какие будут указания? – спросил спокойно стражник.

— Раз уж пришёл к нам, отсиди с нами оставшееся время караула, а когда нас сменят, мы найдем тебе постель для ночлега в чьей-нибудь лачуге.

Клауд кивнул и присел на бревно рядом с чёрным жеребцом. Тот, отплёвывая кожуру от семечек, покосился на него и, взглядом указав на лежащий возле него небольшой мешочек, буркнул:

— Будешь?

— М-м? Не, спасибо.

— Как хочешь *пф*.

Пауза.

— Так если я буду держать с вами оборону этого лагеря, то мне бы следовало знать, как зовут тех, с кем я буду работать плечом к плечу, — попытался начать разговор стражник.

— Ну, меня ты уже знаешь, я Большой Боб, — поднял копыто амбал. – Это, — он показал на зелёного жеребца в куртке, — мой сын, Глэйд Шутр самый меткий парень на весь лагерь, а это, — он махнул в сторону чёрного пони в плаще, — Рэкшен Скаут.

— Просто Рэк, — вставил чёрный жеребец.

— Неужели ты стражник? – поинтересовался Глэйд. – Королевские гвардейцы вроде бы носят доспехи. Тебе бы они здесь пригодились.

В ответ Клауд расстегнул молнию на груди своего плаща. За ним блеснула золотая покраска металла и синяя звезда.

Глэйд с интересом уставился на проглядывающие из-под одежды доспехи. А Большой Боб тут же заинтересовался:

— А что там происходит, в Кантерлоте?

— А вы не знаете? – спросил стражник, застёгивая молнию.

— Откуда же нам знать? Мы только и делаем, что ходим в пещеры гор и боремся с нечистью, которая там обитает ещё с тех пор, как король Сомбра стёр Кристальную Империю с лица карт.

— И вы все время были здесь?

— Да, есть такое.

— И даже когда Король Сомбра снова попытался захватить Империю? И когда кристальное сердце было найдено? Вы все время были здесь?

— Я тебе даже больше скажу, именно тогда из горы зараза стала напирать куда сильнее, чем раньше. Я даже не думаю, что она как-то связана с Сомброй, она просто соображает быстро. Попыталась воспользоваться моментом, пока все заняты нападением короля, но наткнулась на нас, как обычно.

— К слову, о заразе. Что это? С чем вы имеете дело столько времени?

— Различные твари от мала до велика. Могут быть размером с тебя, могут быть больше меня, могут вообще быть как парасприты, такими же мелкими и приставучими.

— Может быть, это и есть парасприты?

— О, нет, эти бестии поопаснее будут. Мы их называем Кусачками. Может быть, они и имеют какое-то родство с этими цветными шариками, но уж точно внимания требуют в разы больше. Во-первых, они все чёрные, хрен ты их различишь в пещерах, только по звуку. А во-вторых, они не жрут ни обычную еду, ни мебель.

— А что они тогда едят?

— Нас, — буркнул Рэк.

— Мясо они едят, — подтвердил Боб. – Любое мясо, что увидят. И в самые первые дни обороны ещё мой отец потерял своего друга из-за Кусачек. Одна такая дрянь ничего не сделает, разве что за ногу схватит, попытается остановить. Вот если их пять или десять, то беги без оглядки. Но убежать ты все равно не сможешь, они все равно быстрее. В них только стрелять.

— Стрелять? У вас есть какое-то оружие для стрельбы?

— Ещё бы у нас его не было. Хоть Принцессы и не отправляют нам бойцов, но зато снабжают нас тем, что считается прорывом в науке. В нашей науке. У грифонов это, к примеру, вполне обыденные приспособления для стражи высшего порядка. Заграничное оружие, проще говоря.

— Я что-то слышал об этом. Огнестрельное? Я прав?

— Ага.

— А посмотреть можно? Я в жизни его ни разу не видел.

— Рэк, будь добр.

Жеребец, взявшись за отворот своего плаща, достал предмет длиной с пол-копыта и протянул его Клауду. Тот взял его и с интересом начал рассматривать железный ствол, деревянную рукоятку и торчащую закорючку на переходе из ствола в рукоятку и длиной чуть больше последней.

— А что эта штука делает? – спросил он, указывая на торчащую закорючку.

— Вроде грифоны называют это спусковым крючком, — ответил Рэк, — но у нас принято его звать просто курком. Дергаешь за него, и пушка стреляет. У грифонов курок обычно расположен с другой стороны, внизу, и размером он *пф* поменьше. У них вместо копыт специально для этого когти есть. Здесь он наверху, чтоб можно было одним копытом пушку держать, а другим бить на курок. Или же можно за курок зубами дергать. *пф* В общем, позаимствована механика от револьвера.

— А что такое револьвер?

— Ну, тоже пушка, только поменьше. Забудь о ней, тебе дадут такую же, какая у тебя сейчас на копытах.

— Мы называем это оружие Коротышом, — вставил Боб. – Обычный ствол, есть почти у всех в лагере. У некоторых, правда, имеются и другие пушки. Например, у Глэйда. Покажешь?

— Конечно, — кивнул Глэйд и, прогнувшись назад, достал из-за бревна свой сверток длинной в полтора метра. Медленно раскрыв его, он показал Клауду очередной ствол, но тот уже был заметно больше, на его верхней части была закреплена какая-то дополнительная трубка, а на конце висел какой-то чехол.

— Это винтовка, Клауд, — представил оружие Боб. – Пожалуй самое дальнобойное оружие из всего, что у нас есть.

— И где у него курок?

— Вот здесь, — Глэйд развернул ружьё так, чтобы было видно его правый бок, и показал торчащую в сторону рукоятку. – Его нужно дергать на себя для выстрела.

— А если случайно его заденешь его, тоже выстрелит?

— Ну, чтоб случайно не выстрелил, здесь предохранитель есть, если ты его опускаешь – винтовка стрелять не будет.

— А это что за трубка?

— Это прицел. Приближает цель, которая далеко. Как подзорная труба.

— А под чехлом что?

Глэйд снял чёрный чехол с конца ружья, и на огне заблестело идеально чистое лезвие.

— Штык, — объяснил Глэйд. – Время от времени приходится биться в ближнем бою, он мне тогда и пригождается.

— Но чтобы бить им в движении, ты должен держать винтовку только одним копытом, разве нет?

— Вот, смотри сюда, — Глэйд перевернул ружьё. – Вот здесь есть пара креплений, чтобы надевать их на копыто.

С этими словами жеребец вдел свою правую переднюю конечность в два спокойно складывающихся и раскладывающихся на левом боку оружия кольца и поднял своё копыто с оружием вверх. Штык поднялся над головами жеребцов.

— А не тяжело?

— Обычно такие оружия достаточно весят, — заметил амбал-единорог, — но Глейду разве что на заказ делали эту пушку. С ней, надетой на копыто, можно даже пробегать небольшие дистанции. Стрелять, конечно, так не получится, курок все-таки справа. Но бить всяких тварей, стоящих от тебя в метре – пожалуйста.

— Удобнее все-таки брать её двумя копытами, — заметил Глэйд, снимая винтовку со своей конечности и укладывая обратно в сверток за бревном. – Но мне так редко доводилось им орудовать. Чаще всего – надеваю на копыто. Ну, а ещё чаще – просто стреляю. Как-то так.

— А что у вас, Большой Боб? – спросил Клауд у жеребца?

— У меня? Обычно Коротыш, как и у всех, но в редких, крайних случаях, когда зараза прет сюда, из пещер, всем скопом… Есть, короче, у нас большая такая пушка, усовершенствованная не только грифонами, но и магией. Так сказать, союз магии и технологии. Механизм работает на энергии и стреляет магическими сгустками.

— А где она?

— В лагере. С собой её не взял, последние пару дней особой активности не замечается здесь, так что обхожусь Коротышом. Пока что.

— Но эти оружия не просто так же стреляют? Должны быть какие-то снаряды?

— Патроны, — поправил Боб. – Да, есть такие. Раньше их доставляли только от грифонов, но сейчас получилось обеспечить собственное производство. Патроны у нас не такие качественные, как от грифонов, но зато доступнее.

— Так заразу берет только огнестрельное оружие? А потом что? Патроны же должны кончаться. Не одним же штыком вы будете бороться.

При таких словах Боб и Глэйд, как ни странно, посмотрели в сторону Рэка. Тот лишь удивлённо приподнял брови.

— Что?

— Ты же вроде у нас с копьём постоянно ходишь, не? – сказал Глэйд.

— Как будто у тебя на поясе кинжал не висит.

— Кинжалом толпу Черпамусклов не завалишь, — покачал головой Боб.

— А кто такие Черпамусклы?

— Это самые распространенные в пещерах твари, которые размером с тебя. Похожи на обычного пони, но с чистым черепом и остальным телом без кожи. Ни капли крови в себе не держат, поэтому лучше всего целиться сразу в голову, мозги у них есть, как и у нас. Правда, поменьше.

— А ещё они нападают группами, — добавил Глэйд. – Против них Коротыш наиболее эффективен, и все, кроме меня и Рэка, используем именно его в бою.

— Потому что у вас есть что-то ещё более эффективное против них? – спросил Клауд.

— Я б не сказал, — возразил Рэк. – Штык на винтовке – это, конечно, хорошо, но только на открытой местности. В самих пещерах лучше уж брать кинжал.

— Ты что-то сказал о том, что лучше брать в пещеру? – поинтересовался Боб. – Давай, покажи ему свою гордость.

Рэк лишь закатил глаза и, скинув оставшиеся семечки в мешочек рядом, снова наклонился вперед и достал из-под бревна чёрное копье. Длиной оно было чуть больше, чем расстояние от носа пони до его задних копыт. Винтовое древко было полностью черным то ли из-за покраски, то ли из-за материала, как и лезвие на конце. Но самым примечательным в этом оружии был стеклянный шар в центре лезвия, заполненный полу-густой, полу-жидкой светящейся жидкостью, похожей на желток от яйца.

Клауд широко раскрыл глаза.

— Посох Старсвирла? – спросил он. – Откуда он у вас?

Все трое недоумевающе переглянулись. А затем уставились на Клауда.

— А тебе знакома эта штука?

— Вроде бы этот артефакт использовал Старсвирл для своих опытов. Ещё он часто его носил с собой для красоты. Я видел этот посох в кантерлотском музее ещё год назад.

— Скорее всего, у нас бракованный, — с ухмылкой пожал плечами Боб.

— На самом деле, это тоже доставка от грифонов, — объяснил Глэйд. – И, возможно, они делали наше копье по примеру того посоха.

— И назвали его Пронзателем, — закончил Рэк. – Очень полезная штука, прочная и лёгкая. А при сильном ударе по какой-либо поверхности этот шарик в лезвии разбивается и делает взрыв диаметром в пару метров.

— Взрыв? Серьезно?

— Я до сих пор сам не верю, — с оживлением вставил единорог.

— Я тоже, — кивнул чёрный жеребец. – Тут даже никакой ёмкости для этой жижи нет, — он спокойно просунул своё копыто сквозь шарик с «желтком». – Оно само здесь удерживается.

— Ма-а-агия, — протянул Боб.

— Да вот то-то же.

— А можно мне взять, чтоб получше рассмотреть? – спросил Клауд.

— Нельзя, — отрезал жеребец. — Семечки лучше бери.

Стражник лишь удивлённо пожал плечами.

— И что ещё за твари водятся в ваших пещерах? – спросил он.

— Есть ещё Големы, но они очень редко появляются. Огромный гигант размером с дом.

— Каменный?

— Наполовину. Снаружи он из горных пород, а внутри находится тот же организм, что и у обычного пони. Поэтому при борьбе с ним главное – сбить в каком-нибудь месте часть его брони, желательно на груди, и уже потом фигачить, чем душе угодно будет. Без своей брони эта тварь слишком уязвима.

— Против них как раз пойдет моя винтовка, — заметил Глэйд с легкой гордостью за свою полезность. – Её бронебойность позволяет пробить даже броню големов.

— Кто ещё?

— По пещерам лазают Кукушки, при надобности они могут взлететь, — продолжил Боб. – С виду похожи на летучих мышей, но размером с жеребёнка. Слепы, как кроты, и ориентируются по звукам. Два варианта, как вести себя перед ними – это замирать или стрелять, и ни в коем случае не делать копыта, все равно догонят, а когти у них солидные, запросто могут брюхо распороть. Это, — единорог показал копытом на свою царапину на скуле, — от них.

Клауд медленно кивнул. Глэйд взял прутик и порылся им в костре, от чего пламя засверкало чуть ярче.

— Вы дрова из Империи получаете? – поинтересовался стражник. – Здесь ни одного дерева на всю округу не видно.

— Да ты наблюдательный, — хмыкнул Рэк.

— Все припасы мы получаем из Империи, кроме воды, она здесь повсюду. А вот из еды у нас есть мясо.

— Неужели вы едите тех тварей, которых убиваете?

— Едим, и их мясо очень питательное. Нам не так часто удается добираться до Империи, чтобы получать какую-то иную провизию, поэтому пришлось привыкнуть к такой еде, какую мы сами можем добыть.

Очередная пауза, во время которой Клауд соображал, что ему тоже придется есть мясо.

— Так это, мы ж от основного вопроса совсем отклонились, — сказал Боб. – Что происходит в Кантерлоте-то? До нас доходят некоторые слухи про эту… Кризалис, про Дискорда. Может, что-то новое ещё было?

— А история про Лорда Тирека до вас не доходила?

— Лорд Тирек? Не, про него только сказки всякие.

— Он пару месяцев назад пытался захватить Эквестрию. 

— Эвано как... Ну-ка, поподробнее давай.

Последующие десять минут Клауд постарался как можно подробнее изложить всю суть той истории, которая происходила с принцессами, Лордом Тиреком, Дискордом, Элементами Гармонии и обычными жителями два месяца назад. Рэк, Боб, и Глэйд его внимательно слушали, а последние двое, казалось, даже с интересом.

— … В итоге его отправили в Тартар, — закончил Клауд. – А Принцесса Твайлайт теперь живет в замке.

— Награда за победу Магии Дружбы? – спросил Рэк с некоторым цинизмом.

— Получается, что так, — кивнул стражник. – А тебя что-то не устраивает?

— Меня всё устраивает. Я только удивляюсь, каково им радоваться каждой победе и каково нам – оттягивать тот конец, который будет похлеще Тирека, Дискорда и Кризалис, вместе взятых.

— Опять за своё, — протянули Глэйд с Бобом.

— Что? – оглянулся на них чёрный жеребец. – Вы когда-нибудь представляли себе, что случится с этой героической шестеркой, если они хотя бы один раз отправятся вон туда? – он указал в сторону гор, где впереди виднелся вход в пещеры, к которому вела тонкая тропа.

— Я думаю, что у них хватит сил решить такого рода проблему, — заметил Клауд.

— Думаешь? А я думаю, что их утащат в глубь гор через несколько часов после входа. Магия? Кукушки накроют рог через пару минут после того, как ты попытаешься осветить пещеру. Крылья? Кусачки оторвут их к фигам, едва ты успеешь их расправить. Что эти кобылки смогут там сделать, предложить дружить? Твари в пещерах ни слова не поймут, и не из-за того, что они тупые, а потому что ваши Элементы Гармонии на этот момент смогут издать лишь какой-нибудь непонятный хрип, прерываемый противным бульканием – их шеи уже будут распороты, и ни о какой Дружбе и речи не пойдет. Их просто сожрут. Всё, шабаш.

— Во имя принцесс, зачем ты такое говоришь? – проговорил ошарашенный Клауд.

— Просто я знаю, что там происходит. А они не знают.

— Но почему тогда вы не попытаетесь рассказать все Принцессам?

— Как видишь, мы пытались, — отозвался Боб. – Иначе бы тебя здесь не было.
Клауд понял, что оказался в том же тупике, в котором сейчас находились все жители этого поселения. Он лишь вздохнул.

— Они не понимают, — прошептал Глэйд. – Никто не понимает. Чтобы понять, что происходит в пещерах, нужно увидеть это своими глазами. Иначе никогда не поверишь.

— Я вам верю, — заявил Клауд.

— И тому, что Элементы Гармонии тут бессильны? – приподнял брови Рэк.

Все посмотрели на Клауда. Тот заколебался.

— Нет. Этому я не верю. Элементы Гармонии справились бы даже с этим. Если бы они знали, что здесь творится…

— …то остались бы в Понивиле, потому что есть дела поважнее, — закончил за него Боб. – Нам это знакомо.

— Но ведь если у них есть какие-либо дела, то они действительно важны!

— В год мы теряем нескольких пони из-за этих пещер. Была ли в Понивиле или Кантерлоте опасность, грозящая смертью всех нас?

Клауд не нашел, что ответить.

— Вот то-то же. Они не видели этой заразы. Ни они, ни Принцессы. Только те, кто видели, что могут эти твари, на что они способны – только такие пони могут этой заразе противостоять.

Боб замолчал и оглянулся на пещеру. Тень, таящая в себе неизвестно что, была словно дверью между нормальным миром и тем миром, в котором таилось зло.

— Поэтому завтра, — внезапно сказал Рэк, — ты, я и ещё несколько жеребцов, мы соберемся и утром отправимся в пещеры на охоту.

— Это же рискованно.

— Начнем с того, что у нас кончаются припасы. Но прежде всего, нужно подготовить тебя к борьбе хотя бы с Черпамусклами. Их в пещерах полно, и они часто прут наружу. Поэтому завтра займемся этим.

— Я тоже могу завтра пойти, — встрял Глэйд.

— Не дури, — одёрнул его Боб. – Ты нужен снаружи для прикрытия, если наши будут отступать. Останешься здесь.

Глэйд кивнул, понимая, что отцу виднее.

— Остается только додежурить смену. А потом мы тебе отведем комнату.

Последующие полчаса жеребцы обсуждали различные новости из Кантерлота, принесённые Клаудом, и действие Коротыша, описываемое Бобом. Но уже вскоре к костру подошло ещё три жеребца, сменившие Глэйда, Боба и Рэка с Клаудом. Четверо пони отправились в сторону лагеря, где им предстояло отдохнуть перед следующим днём, ставшим началом конца того, что казалось вечностью.

Глава 1: Зло в пещерах

Клауда разбудил его сосед по дому со словами:

— Вставай, через полчаса выходим.

Стражник быстро поднялся с матраса на полу, умылся водой в стоящем на стуле тазике, надел доспехи, висящие на этом же стуле, а сверху – куртку. Взяв со стола теперь уже принадлежащий ему коротыш и мешочек патронов и закинув их во внутренний карман куртки, он вышел на улицу.

Хоть наступил и день, огромный купол из туч продолжал накрывать снежную поляну, окружённую горными рядами. Солнце не могло найти ни одной щели в облаках, и только где-то в стороне Кристальной Империи, к которой вела расчищенная тропа, виднелся кусочек чистого неба.

На улице уже стояли знакомые Клауду Рэк и Рандж Шорт, первый житель лагеря, с которым стражнику случилось переговорить.

— Доброе утро, — поздоровался последний. – Первая вылазка у тебя, а?

— Первая, — кивнул Клауд.

— Ты хоть помнишь, как коротыша зарядить? – приподнял бровь Рэк.

Клауд без лишних слов достал из куртки оружие. Открыв крышку на конце рукоятки, он закинул туда один за другим пять патронов и, закрыв крышку, перевел маленький предохранитель на стволе вниз.

— Отлично, — кивнул Ран. – Скоро подойдут ещё двое жеребцов. Как соберемся – сразу вперёд.

Через четверть часа отряд был в сборе, и пять жеребцов, оснащённые каждый своим оружием, отправились от деревни в сторону входа в пещеры.

Они прошли мимо места, окружённого тремя бревнами – здесь ночью горел костёр и шёл караул. Гора, возвышавшаяся над пони и так, теперь находилась всего в полутораста шагах от них. Именно на этом расстоянии справа и слева от тропы были разложены различные мешки, металлолом, сооружения из дерева.

— Что это? – спросил клауд у Рана.

— Укрытия. Твари иногда выходят наружу, и если делают это, то только толпой. Отсюда мы их можем спокойно отстреливать.

— Но у вас почти у всех коротыши. Он же только для ближнего действия.

— Ну, во-первых, на коротыша можно надеть удлинитель ствола, и дальнобойность будет немного дальше. Во-вторых, все эти звери тупые, и их можно прибить, когда они пройдут мимо наших укрытий. Но это рискованно тем, что кто-то из них может добежать до нашего лагеря и разнести там все в пух и прах.

— А они добегали?

— Один раз. Больше мы их к лагерю не подпускаем.

Отряд подошёл ко входу в пещеру. Справа и слева, а также вокруг входа были закреплены красные цилиндрические штуковины. Клауд был готов поспорить, что уже где-то их видел.

— Динамит? – спросил он у Рана.

— Да, на всякий случай. Если вдруг зараза начнет лезть из пещер с такой силой, на которую не хватит ни нас, ни наших ружей, мы его подорвем.

— Чтобы завалить проход? Почему же тогда не сделать это сейчас, например?

— Потому что эти твари могут найти другой выход из пещер, и есть вероятность, что этот выход будет совершенно в другом месте Якитских гор. К тому же, мы не знаем, как сами твари себя поведут. Возможно, они всполошатся, как газировка в бутылке, которую кто-то трясет, а потом сама собой выстреливает, выбивая крышку напрочь. Возможно, что нет. Мы не знаем. Поэтому динамит здесь на крайний случай.

— Забудь про динамит, — внезапно встрял Рэк. – Когда мы войдём, он тебе не поможет. Сейчас тебе поможет только коротыш. И доспехи ещё, ты их захватил?

— Конечно.

— Значит, тебе главное – метко стрелять.

— Я эту штуку держу второй раз за свою жизнь.

— А ты быстро научишься. Иначе тебя съедят.

И Рэк скривил губы в усмешке. Клауд же лишь фыркнул.

Отряд вошёл в пещеру.

Звук едва ли не исчез полностью из ушей Клауда. В пещере было настолько тихо, что удары подков по земле тут же звякнули жеребцу по ушам. Здесь ещё было более-менее светло, но впереди начиналась беспросветная тьма.

Ран, Рэк, Клауд и ещё двое жеребцов зажгли керосиновые лампы, висящие у каждого на левом боку.

— Нас видно, — едва ли не на инстинкте тихо проговорил Клауд.

— Нас и так видно, эти твари во тьме постоянно тусуются, — покачал головой Рэк. – Разве что Големы теперь по горелкам могут нас приметить. Но ты что, хочешь убиться, споткнувшись о какой-нибудь камень?

— Нет, не хочу.

— Тогда придется смириться. Доставай коротыш и будь наготове.

Клауд послушно достал оружие и взял его в зубы. В любой момент он был готов обхватить правым копытом рукоятку и, дернув курок зубами, выстрелить. Но пока что все было тихо.

Отряд направился вперед в пещеру.

Вскоре после пары минут тишины, нарушаемой лишь звоном подков, жеребцы оказались перед развилкой из трех путей.

— И куда теперь? – спросил Клауд.

— Если прямо, — отозвался Ран, — то обязательно наткнемся на Кукушек и Кусачек, они там кишмя кишат. Черпамусклы повсюду будут, но в правом пути они чаще всех остальных встречаются, так что туда и пойдем. Вообще, туннели переплетаются довольно часто, и любая тварь нет-нет да встретится там, где её никогда не встречали.

— А что на левом пути?

— Туда мы очень редко заходим. Там нет Кусачек, Кукушки там встречаются очень редко, но зато там попадаются Големы. Только там, больше мы их нигде не видели. Плюс к этому, каждый голем – это испытание для нас всех, и если завалить хотя бы двоих за одну вылазку, то на продвижение дальше не хватит сил. Поэтому то, что там, в левом пути, кроется, для нас почти что загадка. Но хотя бы оттуда зараза почти не лезет.

— Идем, — внезапно сказал один из поней отряда. – Надо заняться охотой.

Отряд направился направо.

Последующие пятнадцать минут жеребцы шли молча, каждый прислушивался к той тишине, которая до сих пор висела в пещере. Единственные пару слов, кинутые за это время лишь Раном, были про то, что «сегодня зараза поспокойнее себя ведет».

Но спокойно она себя вела недолго. Внезапно Рэк остановил всех, подняв копыто вверх.

Все уже четко знали, что при таком жесте все должны молча замереть и прислушаться. И все услышали где-то вдалеке непонятные легкие шаги перебежки, которые быстро стихли.

— Черпамускл? – тихо спросил Клауд у Рана. Тот медленно кивнул, наблюдая за темнотой впереди.

Тишина ещё сильнее врезалась в уши, и теперь уже звук огоньков в лампах казался звоном колокола. Тушить их никто не собирался, они уже и так были в поле зрения врага, а если они окажутся ещё и в темноте – это неминуемая гибель всего отряда.

Все выжидали. Пять коротышей были направлены в одну точку – в темноту. Ни звука…

Вопль и выстрел. Все жеребцы тут же перевели взгляд с темноты на одного из жеребцов – его сжимало в объятиях красное существо со светло-жёлтой головой. Раскрыв свою пасть с большими кривыми зубами, она пыталась укусить пони за копыто, которым тот пытался оттолкнуть страшное существо.

Прогремело ещё два выстрела, и голова твари от двойного удара превратилась в месиво из мозга и осколков черепа. Оставшаяся туша навалилась на участника отряда, словно тяжёлый мешок с камнями. Жеребец с рычанием и омерзением оттолкнул уже мёртвого черпамускла с себя.

Отряд перевёл дух. Пострадавший пони поднял свой коротыш, которым все-таки успел сделать выстрел по падающему с пещерного потолка существу, но промахнулся. Рэк перезарядил своё ружьё. А Клауд стоял с оторопевшим взглядом.

— Эй, Клауд, — позвал его Ран. – Ты в порядке?

— Вроде бы, — проговорил тот. – Я просто не ожидал, что оно будет… так…

— Ты спас мне жизнь, дружище, — отозвался жеребец, на которого минуту назад напал черпамускл. – Я твой должник.

— Перезарядись, — кротко сказал Рэк.

Клауд сглотнул, достал патрон и, открыв крышку, вставил его в рукоятку коротыша.

Кому-то нужно было забрать тушу с собой, иначе её мог съесть один из обитателей пещер. У каждого из жеребцов для этого был мешок, в которого мог спокойно влезть один пони. Или черпамускл. Один из жеребцов запихал в такой мешок труп твари, закинул его на спину, и после этого все направились дальше.

Жеребец с полным мешком шёл по центру отряда вместе с Раном, Рэк с Клаудом шли впереди, а ещё один стрелок шёл сзади, замыкая ряды. Шли спокойно, но теперь уже время от времени поглядывали на пещерный потолок, опасаясь нового нападения с той стороны.

Никто не проронил ни звука до того момента, когда Рэк снова поднял копыто вверх. Отряд встал. Жеребцы навострили уши.

Где-то впереди слышались звуки клацающих зубов и пережевываемой пищи. Где-то впереди кто-то утолял голод.

«Главное – не спугнуть» — пронеслась мысль у всех стрелков сразу. Все медленно направились в сторону звуков.

Слух Клауда разрезал хруст костей. Он лишь крепче обхватил своего Коротыша правым копытом, готовясь в любой момент выстрелить. А звуки всё нарастали.

Наконец показался и сам источник шума, демонстрировавший не самую приятную картину. Два черпамускла с громким чавканьем поедали труп своего собрата, лежавшего прямо по центру пути. Занятые своим делом, они не обращали внимания на медленно крадущихся за их спинами жеребцов.

Рэк с Клаудом навели свои пушки на тварей. Вышедшие из-за их спин Ран и пони с полным мешком последовали его примеру. Пятый жеребец всё ещё оставался за их спинами, смотря назад. Рэк кротко кивнул, давая сигнал.

Один за другим грянули выстрелы коротышей, два из которых уничтожили башку одного из черпамусклов. Второй же, упав, в агонии начал дергать своими худыми красными лапами. Ран не колеблясь выстрелил второй раз точно в голову, превратив её в ту же самую кашу, что и у первого, уже мёртвого, собрата.

Ещё два мешка были заполнены. Без груза оставались только Клауд и жеребец, замыкающий отряд. Но продолжать путь жеребцы пока не собирались.

— Труп этого третьего здесь неспроста, — покачал головой Рэк. – Кто-то охотится здесь, кроме нас.

— Разве не те двое его так? – спросил Клауд, рассматривая тело черпамускла, из которого в некоторых местах торчали уже обглоданные кости.

— На них не похоже, — возразил Ран. – Черпамусклы друг на друга нападают крайне редко, а чтобы вдвоём на одного, так и вообще…

— Кто-то прибил третьего, — продолжал Рэк. – Возможно, не доел его. А эти решили доесть. Где-то впереди есть кто-то посильнее их.

— Голем? – предположил Клауд.

— Голем… — задумался Рэк.

— Если бы это был голем, то эта тварь была бы уже без башки, — отозвался стрелок с конца отряда.

— А больше некому, — отозвался Ран. – Кусачки и кукушки черпамусклов не трогают. Похоже, впереди нас ждет сюрприз.

— Может быть, вернемся? – предложил жеребец с самым первым трупом.

— У нас мало провизии, чтобы возвращаться, — фыркнул Рэк. – Тремя черпамусклами всю деревню не прокормить.

— Давайте тогда возьмём этого! – жеребец показал на останки от третей твари.

— Шингл, да ты глянь на него, он весь обгрызан. Ты можешь представить, какую заразу эти два могли туда своими зубами занести?

— Мы можем пойти в центральный туннель? – спросил молодой стражник.

— Это который на первой развилке? – спросил стрелок с тыла. — Если мы за один день по нескольким направлениям бегать будем, ставлю своего Коротыша на то, что и кукушки с кусачками, и черпамусклы нас вынюхают и вылезут наружу. Тогда придётся от этой толпы отмахиваться.

— Это лучше, чем быть разорванным на части четырьмя голодными мордами, не находишь? – огрызнулся Шингл.

— Ран? – Рэк посмотрел на коричневого пони.

— Нам была дана задача привезти пять туш, — рассудительно заметил тот. – Если мы их не принесём, этот день нашим придется питаться сильно урезанными пайками. А может быть, и не только этот день…

— Значит, идём за оставшимися двумя дальше, — заключил чёрный. – И если увидим Голема, вернемся обратно.

— А Голем?

— Големы медленно разгоняются. Мы успеем скрыться, едва он в нашу сторону повернётся. Я дам знак, если станет ясно, что вперёд мы не пройдём.

На этом диалог закончился. Отряд продолжил продвижение.

Стены начали давить на Клауда с новой силой. Тишина впереди, казалось, разрывала уши молодого пони. Вокруг, кроме жеребцов, только камни, отражающие блики ламп, и тень, безвозвратно поглощающие такие жалкие лучи. Говорить что-либо мешал коротыш в зубах. Но у Клауда и желания не было что-то говорить.

Вскоре жеребец стал замечать, что стены туннеля потихоньку расходятся. Дышать, казалось, становилось немного легче; лампы вроде бы стали светить чуть ярче.

— Скоро развилка, — прошептал кто-то сзади. Вроде бы Ран.

И действительно, впереди пути расходились в две стороны. Один туннель разворачивался едва ли не на девяносто градусов вправо, другой практически не менял своего направления. Отряд снова остановился.

— Куда теперь? – тихо спросил Клауд.

— Не вглубь, я надеюсь, — подал голос Шингл.

— Любая тварь если и бродит по туннелям, то идет либо наружу, либо вглубь, — задумчиво вымолвил Рэк. – Они вряд ли повернут в правый туннель, выйдя из левого.

— Это если правый сам не выведет нас наружу, правильно?

— Не выведет. Всё время они вылезают наружу только из того входа, который выходит на нашу деревню. Пока он открыт, они будут идти только туда. Или вглубь, в темноту, если их спугнуть как следует. Так что я думаю, нам туда, — жеребец показал на поворот вправо.

— Пебл? – позвал Ран жеребца с конца отряда. – Нам нужны твои уши.

— Что б вы без меня делали? – с ухмылкой отозвался тот.

Выйдя вперёд, Пебл осторожно опустился на землю и приложил левое ухо к земле. Все ожидающе наблюдали за его лицом.

И не зря. Ухмылка медленно сползла с лица жеребца.

— Ребята, — проговорил он настороженно. – Справа что-то бродит.

— Значит, всё-таки прямо? – приподнял бровь Клауд.

— Тихо, — махнул копытом Ран.

— Даже не бродит… — Пебл резко поднялся. – Это что-то большое, и оно направляется к нам. И быстро.

— Голем, — проскрежетал Рэк.

— Вы же говорили, что…

— Похоже, забрёл сюда каким-то образом.

— Если он бежит, то не просто так. Он напуган. Этим надо воспользоваться.

— С ума сошёл? – ошарашенно прошептал Шингл. – Он нас в лепёшку раздавит!

— А что предлагаешь, бежать? – посмотрел на него Рэк. – А он догонит.

— Он может свернуть в другую сторону.

— А если нет? От перепуганного голема ничего нельзя с уверенностью ожидать. Но зато он толком не будет понимать, что происходит вокруг него, и впятером мы его сможем завалить. Сбросьте свои сумки, они вам будут только мешать.

Все переглянулись. Каждый тут же понял, что поступать врознь с мнением Рэка никто не собирался. Сумки были сброшены на землю.

— Разойдитесь в разные стороны, — дал команду Рэк. – Он выбежит сразу в наше окружение. Стреляйте в тело. Если попадём все сразу, то следующим залпом уже уложим его.

Все приготовили свои пушки для стрельбы. В окружение был взят участок туннеля, находящийся сразу перед поворотом вправо.

Клауд навел свой прицел в пример остальным на поворот. Он с Шинглом находился с правой стороны, Ран, Пебл и Рэк – с левой. Рэк, расположившись у самой стенки левого прохода дальше всех, получил лучший обзор области, откуда с секунды на секунду должен был появиться враг. Можно, конечно, было вообще войти в сам поворот, но тогда увеличивался бы риск быть самим обнаруженным и раздавленным.

Все краем глаза наблюдали за черным жеребцом. Тот застыл в одной позе, словно каменная статуя, даже не вдыхая воздух. Только и слышно нервное дыхание стоящего дальше молодого стражника Шингла, спокойное сопение Рана да скрежет зубов Пебла. Клауду начало мерещиться, что его вдохи просто разрезают тишину, что все начинают коситься на него, словно на единственный источник шума. Жеребец старался дышать меньше, лишь бы не шуметь.

— Идёт.

Все ухватились зубами за курки. Рэк, оперевшись спиной о стенку, обхватил рукоятку правым копытом, а курок – левым.

Словно удары барабана, по ушам Клауда стали бить громогласные шаги по туннелю. Эти шаги стремительно приближались. Земля под копытами жеребца задрожала, словно во время землетрясения. В ушах зазвенело.

И в этот момент в поворот вбежала огромная каменная громадина размером с пару-тройку телег несимметричного телосложения  с короткими ножками и огромными, словно колокола, передними конечностями, маленькой головой с огромной нижней челюстью. На секунду голем замер в повороте, разворачиваясь в сторону продолжения туннеля.

Пять выстрелов грянули едва ли не одновременно, но результат оказался куда более стремительным. Огромная махина, дёрнувшаяся вперёд, тут же зашаталась, но по инерции все-таки кинулась в сторону, откуда пришёл отряд. Второй залп из-за закопавшегося Клауда был только из четырёх выстрелов, три из которых были с левой стороны, и голем с крошащимися боками завалился в правую сторону – сторону пропустившего залп жеребца. Тот вовремя отпрыгнул в сторону правого поворота туннеля. С громким грохотом голем головой вперёд врезался в стену пещеры и замер без движений.

Потолок над головами ребят затрясся. Все тут же стали отходить в обратную сторону, и Клауд рванул было в их сторону, но Рэк, находившийся ближе всех к нему, побежал навстречу и, сбив с копыт, затолкал обратно в правый туннель. На место, где секунду назад был молодой стражник, упал огромный валун.

Только Рэк с Клаудом успели подняться, как весь проход засыпало мелкими и не очень камнями. Жеребцы, отплевываясь от пыли, попытались разгрести завал. Ничего не получилось.

— Рэк! Клауд! – послышался с той стороны едва различимый голос. – Вы там живы?

— Да! – крикнул чёрный жеребец.

— Ребята! Этот завал не разобрать! Мы вас еле слышим!

— Мы попробуем обойти этот завал! По-другому никак!

— Держитесь левой стороны! Вам должен попасться проход в туннель, который выведет сюда! Мы пойдём потихоньку обратно!

— Хорошо!

Тишина. Похоже, оставшиеся три жеребца отправились в обратный путь.

Рэк развернулся в другую сторону, в сторону самого туннеля.

— Где-то должна быть тварь, которая напугала эту громадину.

— Что это может быть? – спросил Клауд.

— Возможно, ещё больший голем.

— Что нам делать?

— Оббегать его и бежать без оглядки, если он в ярости. Если он будет просто бродить, попытаемся его тихо обойти. Держись рядом и иди тихо.

— Понял.

Перезарядив сызнова свои Коротыши, жеребцы направились вперёд.

Всё те же каменные стены, всё та же темнота, та же давящая тишина, наваливающаяся на Клауда огромным грузом. Холодный пот струился по спине молодого стражника, в ушах снова начало звенеть. Но от Рэка он не отставал. Некоторое время.

Рэк вслушивался в пугающую тишину впереди, нарушаемой только шагами и тихим звуком огонька в лампе на боку. В какой-то момент этот туннель должен сделать поворот, разойтись в разные стороны. Этот монотонный путь вперёд может свести с ума их обоих.

В ушах Клауда всё отчетливее слышался звон. Помотав головой, он оглянулся назад. Но позади тот же самый туннель, в конце которого был виден завал. Шум вроде бы стал тише, но пройти за Рэком без каких-либо проблем он смог только первые десять секунд. И вот опять звон.

Голова Клауда потяжелела. Он на секунду остановился, чтобы перевести дух.

«Рэк» — прозвучало у его в голове, но губы отказались что-либо произносить. Фонарь чёрного жеребца начал потихоньку отдаляться. Молодой стражник попытался подняться на копыта, но что-то его остановило, что-то буквально притянуло к земле. А потом охватило всё его тело огромными конечностями…

Рэк тем временем наткнулся на долгожданный поворот туннеля. Прислушался и заглянул за угол. Никого. Можно идти.

Всё это время Рэку казалось, что Клауд идет рядом с ним, с ним же останавливается и заглядывает за угол. Но внутри него все заледенело, когда позади себя он услышал какой-то шорох, а затем непонятные звуки какой-то возни. Он обернулся.

Поворот, пройденный им. Звуки идут из-за угла. Нужно заглянуть туда…

Рэк медленно подошёл и медленно посмотрел в туннель, по которому шёл полминуты назад.

— Твою-ю мать…

В десяти метрах от него лежал фонарь Клауда, чьи лучи освещали ужас, повергший Рэка в ступор.

Чёрное существо размером с тигра, склонившееся спиной к Рэку, с чавканьем разрывало плоть. Перед чудовищем лежал Клауд, чьи глаза смотрели куда-то вперёд. Его тело дёргалось каждый раз, когда страшное нечто с противными звуками вырывало из стражника свежее мясо. На белом лице виднелись капли его же крови, а рот был раскрыт, словно он собирался что-то сказать.

Существо повернуло к Рэку окровавленную морду и оскалилось. Изо рта торчало что-то красное и ещё не дожёванное.

«Бежать»

Развернувшись, Рэк побежал по тёмному туннелю.

Лампа на боку гремела и больно била по рёбрам, но это был единственный источник света. Его единственный шанс на выживание.

Тварь позади мчалась за ним, он это знал, хоть и ничего не слышал. Он слышал только шум лампы на боку, пульс в висках и звон собственных подков.

Что-то было впереди. Не пытаясь различить это что-то, Рэк выхватил коротыш из пояса и, направив правое копыто с ружьём, дёрнул зубами за курок. Что-то с громким хлопком упало на землю. Пробегая мимо поверженного существа, жеребец успел разглядеть худые конечности черпамускла. В голове мелькнул точно так же лежащий на земле Клауд.

Предчувствие заставило его оглянуться. Существо позади остановилось перед тушей черпамускла, но не съесть, а обнюхать. Эта тварь пыталась понять, кто упал. Но через секунду оно снова помчалось вперёд.

Оно слышало, что кто-то продолжает бежать. Оно умеет соображать.

Перекрёсток. Рэк не раздумывая побежал в левый туннель. Это должен быть тот самый путь наружу.

Существо продолжало погоню. Теперь Рэк слышал прыжки, различал рычание страшного зверя.

Вот и завал. Вот остатки голема, которого отряд наверняка захватил с собой. Направив Коротыш вверх, жеребец выстрелил в потолок.

Темп бега существа тут же сбился из-за падающих камней. Рэк чувствовал, что кровь стучит уже где-то у горла. Ноги начинали тяжелеть.

Снова прямой туннель. Скоро должен быть перекрёсток. Скоро должен быть выход. Нужно бежать…

— Рэк! Сюда!

Голос Рана. Впереди появился свет. Силуэты порядка десяти жеребцов с ружьями.

А позади эта тварь. Рэк почти слышал её дыхание.

Прыгнув вперёд, Рэк пролетел между двумя жеребцами и, развернувшись на спину, нацелил коротыш в ту же сторону, что и остальные.

Чудище на миг застыло в прыжке, раскинув свои когтистые лапы и раскрыв огромную страшную пасть. И моментально грянули выстрелы.

Десяток патронов свалил чудовище. Но оно снова поднялось. По тёмной гладкой коже струилась непонятная чёрная жижа, одна из лап буквально разлетелась в щепки. Но у твари хватило сил не только подняться и пережить ещё один выстрел в бок, но и кинуться на Рэка, лежащего на спине, и громко зарычать на него, раскрыв усатую пасть, из которой полилась вперемешку с чёрными струями алая кровь.

Резко задрав оружие вверх, Рэк выстрелил точно под челюсть чудовищу. Каша из костей черепа и мозгов тут же забрызгала всю грудь жеребцу, и тот с омерзением вылез из-под туши чудовища и, усевшись, оперся о каменную стену, стряхивая с себя то, что осталось от головы твари.

К нему подбежал Ран.

— Рэк! Что это? Ты как? Где Клауд?

Молчание. Рэк, пытаясь перевести дух, зажмурился и помотал головой.

— В смысле… — проговорил Ран и схватил жеребца за плечи. – Что с Клаудом, Рэк? Что с Клаудом?!

— Мёртв он! – заорал в ответ Рэк прямо в лицо стрелку. – Эта тварь распорола ему живот и сожрала всё, до чего морда долезла!

Ран застыл, продолжая держать Рэка за плечи. Все остальные ошарашенно посмотрели на перепачканного черного жеребца. Повисла глухая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием едва выжившего жеребца.

Наконец Ран отпустил Рэка и медленно попятился назад. В глазах пони стало совсем пусто.

— Мне нужен Боб, — проговорил Рэк. – И как можно скорее.

Глава 2: Отправление

С охоты отряд встречали почти все жители деревни — две туши, с трудом переносимые охотниками, моментально заинтересовали почти всех, кто в этот момент посмотрел через окно на улицу или по какой бы то ни было причине находился на свежем воздухе. Четыре жеребца с отряда просто сбросили тела поверженных тварей на землю, и подсуетившиеся жители начали распределяться кто на очистку, кто на разделку, кто ещё на что.

Рэк, Ран и Пебл с Шинглом тут же нашли в толпе Большого Боба и помахали ему копытами. Тот тут же с широкой ухмылкой подошёл к ним.

— Отличная работа, парни! – похвалил амбал. – Этого мясца нам на три денька хватит. Солидный улов! Каждый день так заразу отстреливали бы, может, и вывели бы её напрочь. Слушайте, мне интересно, как там новенький наш себя показал, Клауд. Кстати, где он? – Боб стал с интересом оглядывать толпу в поисках молодого стражника.

Ран простоял секунд десять, наблюдая за ним, после чего сказал:

— Кхм, Боб…

Жеребец с рогом с любопытством посмотрел в его сторону.

— …Нужно поговорить у тебя в доме наедине. Пебл, Рэк, Шингл, я, ты.

Опытный жеребец сразу понял, что что-то не ладно, хотя бы по тому факту, что никто из отряда не сказал, где Клауд. Его густые брови нахмурились.

— Пошли, — буркнул он и повел остальных к своему дому.

Через несколько минут он же закрыл дверь каменного домишки на засов и подошёл к круглому деревянному столу, за которым сидели три охотника. Четвёртый, Пебл, сидел возле печки, в топке которой трещал огонь.

— Выкладывайте, — потребовал Боб, присаживаясь. – Что сегодня случилось в пещерах и где Клауд?

Трое из отряда посмотрели на Рэка.

— Клауд мёртв, — промолвил чёрный пони.

В хижине из камня повисла гробовая тишина. С улицы послышались громкие возгласы пони, деливших туши животных.

— Гниды! – Боб с с грохотом ударил по столу копытом, от чего тот слегка прогнулся. – Вонючие черпамусклы, шут бы их побрал.

— Это не черпамусклы, — покачал головой Пебл.

— Да хоть кто! — рявкнул единорог, вскакивая. — Бедняга столько мог сделать, а они…

— Боб, нельзя сейчас зацикливаться на этом! — поспешил его остановить Ран. — Нужно думать, что делать дальше. Нужно понять, как выжить… хотя бы нам…

Боб махнул копытом и, снова присев, устало потёр лоб.

— Клауда убил не черпамускл, — продолжал Рэк после небольшой паузы, водя копытом по столу. – Это была та вторая тварь, которую мы без мешков несли.

— Эта чёрная?- поднял взгляд амбал. — Да, в первый раз такую вижу.

— Я тоже. Это достаточно быстрая и зверски живучая тварь. К тому же, ещё и соображает быстрее кукушек.

— Ещё один сорт мяса, только и всего, — отмахнулся Боб. — Поймём повадки этого существа и сможем от него отбиться в любой местности пещер.

— Боюсь, этот зверь вполне способен перебить всех нас быстрее, чем мы поймём, как нам вести себя с ней, — мрачно помотал головой Ран. – Причём я даже не говорю про «убить».

— Вы же как-то завалили эту дрянь, нет, что ли?

Ран в упор посмотрел на единорога и сказал:

— Боб, двенадцать патронов.

— Сколько?!

— Двенадцать, Боб. Причём последний расколошматил ей башку, и только тогда она успокоилась.

— Мать честная… — жеребец взялся копытом голову. – Да на неё запасов не оберешься.

— Не только запасов, — вставил вороной жеребец, вставая. — Я согласен с Раном, нас физически на таких тварей не хватит. Нас мало. Коротышей и патронов тоже.

— Что предлагаешь, наточить копий и лезть в рукопашную? — без тени улыбки бросил амбал.

— Это как один из вариантов, когда кончатся патроны, — подал со стороны печи свой рассудительный голос Пебл.

— Это бред, — буркнул Шингл, подперев копытом голову.

— Шингл в чём-то прав, — говорил Рэк, разглядывая снежную гладь за маленьким окошком. – В них есть что-то особенное, и с копьями на них нельзя лезть. Если учесть, каким образом та скотина одолела Клауда…

— Ты, кстати, так и не рассказал, что она сделала, — заметил Ран, оглянувшись на вороного.

— Начала я не видел, — спокойно продолжал последний, не отрывая взгляд от окна. — Он отстал, затормозил, я уже завернул за угол, слышу позади какую-то возню. Возвращаюсь назад, а она его уже…

Рэк выразительно покрутил копытом в воздухе.

— Погоди, — недоумевающе сказал Пебл, оторвавшись от тёплой печки и подавшись вперёд. – А выстрел был? Я так понял, реакция у Клауда была на уровне.

— Да какой там выстрел, — махнул копытом Боб. – Он что, даже не закричал?

— Ни звука, — покачал головой Рэк.

Все замерли в недоумении. Ран с Пеблом растерянно переглянулись. Боб лишь нахмурил брови. Шингл, на какую-то секунду застыв, снова уставился в центр стола.

— Такое чувство, — тихо говорил чёрный жеребец, — что она смогла как-то залезть к нему в голову. Загипнотизировать. Заставила его молчать.

— Хм… А что было с тобой? – спросил Шингл. – Тебя она не тронула.

— Я ничего не почувствовал. Разве только хотел побыстрее выбраться оттуда.

— А когда она посмотрела на тебя? Что ты тогда почувствовал?

— Что надо делать копыта, — Рэк резко обернулся в сторону своего сотоварища. — Что ты за вопросы задаёшь, Шингл? Тебе интереснее то, как я себя в пещерах чувствую, или то, как нам всем не умереть?

— Я просто не уверен, что Клауд просто так взял и остановился там, в пещерах, — пожал жеребец копытами.

Рэк приподнял бровь:

— Хочешь оспорить правдивость моих слов?

— Скорее, хочу точно знать, из-за чего именно умер Клауд, — слегка дрогнувшим голосом поспешил заверить Шингл.

— Так иди и посмотри на его тело, — Рэк указал копытом в сторону толстой деревянной двери. — Желательно туда, где у него живот.

— Ребята, хорош, — встрял Боб. – Шингл, ты правда не туда думаешь. Рэк не врёт, и ты это отлично понимаешь.

— А что тогда? — растерянно спросил Шингл, оглядывая всех остальных. — Получается, что эта тварь может спокойно сидеть в тени и воздействовать на кого-то своими гипнотическими способностями, останавливая его, завладевая им и убивая? Так, что ли?

Повисла пауза. Все потупили взгляд.

— Получается, что так, — в конце концов сказал Рэк. – Он шёл рядом со мной, отстал. Он всё время молчал. Он даже не сопротивлялся, иначе бы я услышал сразу.

— По крайней мере, одно можно отсюда понять точно, — заметил Большой Боб. – Зверюга не нападает на группы. Она нападает на кого-то одного. А для этого она может как-то влиять на наших. 

— Тут я бы поспорил, — поднял копыто Пебл, всё ещё греясь у печки. – Когда Рэк догнал нас, тварь напала на наш отряд, рванув прямо навстречу нашим выстрелам. 

— Она напала не на нас, — возразил Рэк, подходя к столу, — а на меня. Она начала погоню за мной, она пыталась эту погоню закончить, понимая, что её всё равно уже пристрелят. Она может соображать…

— Может, она просто заметила, что ты лежишь? — спросил Ран.

— Я был дальше всех для неё, — проговаривал Рэк, словно машина, будто бы самому себе, а не остальным. — А она кинулась на меня, потому что изначально гналась за мной. Даже когда она гналась за мной ещё по пещерам, я по пути пристрелил черпамускла. Она остановилась, обнюхала его и побежала дальше. Она на тот момент даже не думала о том, чтоб пожрать. Она хотела просто убить.

Все промолчали, ожидающе смотря на вороного. Рэк поднял взгляд:

— Помните того черпамускла недоеденного? А голема, который метался по пещерам, словно сумасшедший? Он не просто так перепугался. Это всё та чёрная псина, которая убила Клауда.

— Может быть, тогда оно и к лучшему? – предположил Боб. – Если она пугает аж големов и жрёт черпамусклов, может быть, она и всю пещеру так очистит?

— Если бы она хотела, она бы уже лет десять как всех переела. Да и того черпамускла она даже не доела. Может быть, она его придушила, потрепала да оставила.

— Может, она там такая была одна? – снова предположил Ран.

— А откуда ей там быть одной? – ответил Боб. — Наверняка они развелись в глубинах пещер, а эта просто вылезла к наружным туннелям. Кто его знает, сколько их там…

— Вот именно, — подключился Рэк, стукнув копытом по столу. – Бьюсь об заклад, что эта тварь долезла до нас из-за того, что в глубине пещер уже места нет для неё. А значит, скоро полезут новые. Вы вообще представляете себе, сколько их там развелось?

Очередная пауза. Вопрос Рэка остался без ответа.

— Что ты предлагаешь? – спросил Боб с какой-то решительностью.

— Есть только один вариант действий, который способен что-то изменить, — сказал чёрный жеребец, усаживаясь за стол. — Мы должны снова запросить помощь у принцесс.

— У-у-у, — разочарованно протянул Пебл, махнув копытом.

— Рэк, ты же сам знаешь, что мы получали постоянно вместо помощи, — с ироничной ухмылкой ответил большой единорог.

— Сейчас совершенно иная ситуация, — оживлённо возразил Рэк. — Есть два важных обстоятельства, которые должны повлиять на всё. Во-первых, появилась новая тварь, которая может запросто прорваться через наш пост…

— А когда это остальные не могли? – хмыкнул Боб.

— А сам посуди, мы до сих пор живы. Принцессы до сих пор видят, что наша деревня живет, вот и мер особых не предпринимают.

— И думаешь, что нам надо рассказать про новую тварь и про то, что она может? Ну… Хорошо. А что тогда во-вторых?

— А во-вторых, то, что случилось с Клаудом.

Все уставились на Рэка, продолжавшего речь:

— Они в кой-то веки отправили кого-то к нам на помощь. И этого кого-то убили в первый же день. Если они узнают, что потеряли кого-то из своих войск, то поймут, какой кабздец творится здесь.

— Просто так они не поверят, Рэк, — возразил Ран. – Нужно им подробно описать, что именно происходило в пещерах в тот момент. Обычным письмом и походом от деревни до почтового ящика в Кристальной Империи тут не обойдёшься. Нужно отправлять живого пони.

— Я видел это. Значит, я должен добраться до принцесс.

— Ты в своём уме? – оторопел Боб. — Ты нужен нам здесь, в горах. Ты, твой коротыш и Пронзатель.

— Ну, останусь я здесь, и что дальше? — покосился чёрношерстный на единорога. — Хватит двадцати этих скотин, чтобы прорваться через наш строй. А дальше – Эквестрия. Пока Принцессы опомнятся, сотни невинных пони будут на том свете, потому что этих тварей обычная магия и голые копыта не остановят. И не только этих. Вся свора черпамусклов и големов ринется наружу и разорвут в клочья сначала Кристальную Империю, а затем и все остальные города. А представь, куда полетят кусачки с кукушками! Пока они в пещерах, их можно отстреливать здесь, на входе, но стоит только дать им разлететься – всё, тучи этих чёрных бестий накроют даже Кантерлот с Принцессами. Кроме высшей магии, их не остановит ничто.

Рэк остановился, чтобы вдохнуть воздуха.

— Вчера вечером Клауд говорил, что сейчас все принцессы в Кантерлоте. Какая-то там встреча международная. Продлится эта встреча ещё неделю. Я должен успеть туда, пока они там все вчетвером, и Селестия, и Каденс, и Луна, и Твайлайт. И когда я передам им всё, что знаю, они придут на помощь. Может быть, тогда это всё и закончится.

— А если они не поверят? — в очередной раз засомневался Ран, не отводя взгляда от Рэка.

— Пусть проникают ко мне в голову и смотрят на здоровье то, что я видел.

— Пф. Я тебя умоляю! – махнул копытом Шингл. – Неужто не помнишь, как отец Рана отправлялся в Кантерлот, и как его память проверялась магией Принцесс? Что они видели там, Ран?

— Как его брата съела заживо свора черпамусклов, — буркнул тот.

— И почему не поверили? — приподнял бровь Шингл.

— Решили, что память врёт, — ответил Ран, казалось, слегка хрипнувшим голосом. — Что мой отец сошёл с ума от потери брата, что память уязвима и из-за утраты начала показывать то, чего не могло произойти. Списали всё на несчастный случай.

— Но Клауд – стражник, которого послали они же, а не брат неизвестного пони с севера, — тут же ответил Рэк. – Они не смогут обосновать то, почему моя память, якобы, врёт. Они сами будут в шоке. У меня будет намного больше шансов убедить их пойти к нам на помощь. 

— А если они не пойдут? — придрался Шингл.

— Тогда я вернусь обратно, и мы продолжим оборону до тех пор, пока в деревне не останется ни одного живого пони.

— А что, если…

— В круп «если», — рыкнул Рэк в сторону разошедшегося сотоварища. — Еду, и точка. Соберем у всех денег, которые и так никому не нужны, на билет в один конец. Чем бы эта затея ни кончилась, там мне дадут хотя бы каких-нибудь припасов, еды там или патронов, если найдут, и билет обратно.

— Сколько тебе нужно времени? – спросил Боб.

— Дайте мне три дня. Если будут какие-то новые обстоятельства – отправлю письмо. Но через трое суток я уже должен быть здесь. С принцессами или без них.

— Сегодня в Кристальную Империю наш пони идёт за припасами, — сказал единорог. – Пойдёшь с ним ближе к полудню, он тебя проводит.

— Боб, я должен как можно скорее сесть на поезд в Кантерлот. Я должен идти прямо сейчас!

— Нет, ты пойдёшь в полдень, — отрезал Боб. – Заодно соберёшься как следует.

Рэк приподнял бровь, чувствуя, что Боб до конца не доверяет ему, или хочет сделать вид, что не доверяет.

— В полдень так в полдень, — пожал он плечами.

— Что же касается нас, — обратился Боб к остальным, — то мы должны эти три дня сидеть перед пещерами. Чем дольше мы просидим, тем дольше они просидят у себя без вылазок наружу. Еды у нас и так хватит на это время.

— Хватило бы нервов, — проговорил Пебл.

— Хватало у меня, хватит и у вас, — хмыкнул Боб. – И не в таких передрягах бывал. Ха! — амбал хлопнул по столу, заставив всех вздрогнуть. — Покажем мы им ещё. Давайте выходить, объясним народу, что как делать будем.

Боб подошёл к двери и сдвинул засов.

— Ребят! – прокатился громогласный голос Боба, стоявшего на паре коробок в окружении жителей деревни. – Походу, на этой неделе нам будет совсем туго. Видели ту тварь, которую наши принесли с охоты? Которая чуть меньше голема, ага. Вот она убила нашего новенького.

Толпа охнула.

— Мы отомстили ей как следует, вы видели её состояние. Но мы с отрядом всё обсудили и пришли к выводу, что их там ещё достаточно. Поэтому следующие три дня мы будем сидеть снаружи тихо. Мяса у нас достаточно. Продержимся. В течение этих дней наш Рэк попытается достучаться до наших многоуважаемых принцесс и попросить новую помощь. Может быть, смерть их же молодого бойца хоть как-то на них повлияет.

Толпа с неуверенностью о чем-то переговаривала. Разговоры потихоньку притихли, когда к Бобу в центр вышел сам Рэк. 

— Я постараюсь вернуться с помощью как можно скорее. Максимум через три дня я должен быть здесь. Если наши принцессы наконец-таки поймут, что происходит – нашим стрельбищам придет конец. Продержитесь до моего прихода, и все будет хорошо.

— Если бы… — сказал кто-то в толпе.

Рэк нахмурился. Кто-то фыркнул.

— Ладно, ребят, расходимся, — объявил Боб, махнув копытом. – Ещё куча мяса для разделки, надо поработать, давайте.

Народ стал потихоньку расходиться. Единорог поманил к себе Рэка и, когда тот подошёл, заговорил:

— Дружище, я верю в тебя. Возвращайся с помощью поскорее. Если придётся задержаться – я всё нашим объясню. Ты там, главное, не помри, как этот бедолага.

— Не помру. После таких-то вещей что меня там удивит? Боб, вы держитесь, что бы ни случилось. Если придётся достать твою пушку – доставай. Если придётся нести умирающих в Империю – несите. Но не бросайте посты. Они наверняка этого и ждут. Я чувствую…

— Рэк!

К двум жеребцам примчался молодой Глэйд.

— Рэк, что случилось? Как Клауда убили? Почему?

— Глэйд, спокойно, — остановил его Боб. – Я все тебе расскажу, но потом. Иди, займись мясом.

— Пусти меня с ним! Я не могу всю жизнь здесь сидеть и целиться в чьи-то головы, я должен сделать что-то более полезное.

— Ты будешь куда полезнее здесь, — заверил его Рэк. – Возможно даже, полезнее, чем я – там, — он махнул в сторону, куда вела снежная тропа, уходящая от высоких гор. – Я могу и не привезти помощь. Постарайся, чтобы хотя бы этих пантер, или как их там, стало меньше.

— Я постараюсь, — энергично кивнул жеребец. – Но ты должен вернуться с помощью. Мы все верим в тебя.

— Ага. Тронут.

Чёрный жеребец застегнул свою куртку до самого горла.

— Всё взял? – спросил Боб.

— Всё самое важное у меня с собой, — пони дёрнул боком, на котором было закреплено чёрное древко копья.

— Тогда в путь, дружище. Эй, Спичник! Давай, впрягайся!

— Да уже! – отозвался пони с жёлтым окрасом, позади которого стояла широкая телега. Рэк, встав с ним, запрягся в неё.

— Удачи, Рэк, — пожал Боб копыто стрелку.

— Надеюсь, она мне не понадобится. До скорого.

И Спичник с Рэком трусцой повели телегу по снежной поляне в сторону Кристальной Империи.

Двигались молча под ритмичный скрип колёс да хруст снега под копытами. На нос Спичника упала снежинка, которую тот, резко дёрнув воздух носом, сдул с себя. Пошёл снег. Беленькие блестяшки, медленно спускаясь вниз, делали крутые развороты и пике, когда мимо них проходили два жеребца и проезжала телега. Чувствуя, как снежинки неприятно щекочат шею, Рэк надел капюшон. Спичник последовал ему примеру.

В ущелье, через которое шла тропа в Империю, было тихо, словно под куполом, и немного темнее, нежели снаружи. Пронзатель Рэка, направленный лезвием вперёд, тут же выделился своими лучами, пускаемыми из жёлтого шара, схожим с обычным желтком.

Вскоре позади было ущелье, были пройдены узкие тропинки, спуски и подъёмы, и, наконец, двум жеребцам открылись поля, засеянные пшеницей, подсолнухом и другими растениями, переливающимися яркими цветами.

Спичник, проходя через поля, медленно вдыхал этот воздух, воздух свободы, воздух жизни. По сравнению с вонью черпамусклов и тяжёлым воздухом пещер эти запахи были словно глоток воды после жажды.

А впереди возвышался дворец Кристальной Империи. Оплот цивилизации, расположенный всего лишь в получасе езды от пещер, раскрылся во всей красе перед Рэком и Спичником, уже не раз приходившим сюда за припасами. По улицам ходили добродушные жители, смотревшие на иноземцев своими большими глазами, в которых дрожали шестиугольные блики. Не каждый день по улицам можно было увидеть таких высоких жеребцов с мужественными лицами и суровыми взглядами. Спичник с ухмылкой смотрел на них, но Рэк, скривив губы, лишь поторапливал его, намереваясь как можно быстрее попасть на поезд.

Станция была быстро найдена, и Рэк, достав звенящий мешочек, заглянул в окошко кассы, откуда на него посмотрела миловидная кобылка в круглых очках.

— Что вам угодно, сэр? – ласково спросила она.

— Билет в Кантерлот, пожалуйста, — ответил чёрный жеребец с некоторой грубостью в голосе.

— Туда и обратно?

— В один конец.

— С вас, хм…

— Отсчитайте сами, — Рэк раскрыл мешочек и протянул его через окошко кассы. Кобылка, сначала удивлённо дёрнулась назад, но затем, немножко озадаченная, забрала десяток монет. Спичник с ухмылкой приподнял бровь, наблюдая, как Рэк дёргает билет из окошка и, неуклюже комкая, запихивает в карман.

— Спасибо, — буркнул он и отошёл в сторону.

— Хэй, Рэк, ты как будто в первый раз живую кобылку видишь, — толкнул жёлтый жеребец в плечо чёрного.

— Не поверишь, так и есть, — фыркнул в ответ Рэк. – Ты отлично знаешь, как Боб относится к наличию баб в деревне.

— О-о-о, тогда я тебе не завидую, в Кантерлоте их ещё больше.

— Моя цель – не с кобылками кантерлотскими разглагольствовать.

— А придётся. Во сколько у тебя рейс?

— Вон поезд, через пять минут отъезжает.

— Тогда я пойду, припасы заберу. Удачи тебе, дружище.

— Держитесь там.

После крепкого копытопожатия жеребцы разошлись в разные стороны.

Рэк после некоторой возни кондуктора, расправлявшего комочек бумаги и пытавшегося разглядеть размазанные буквы городов, зашёл в светлый вагон, заполненный едва ли наполовину весёлыми пассажирами и, сняв капюшон, уселся возле окна.

Перед ним раскрылся всё тот же замок Кристальной Империи. А за ним – горы. Кто из этих пони вообще знает, какая зараза живёт в двух шагах от них? Кто вообще может представить, какая опасность жаждет добраться до них?

— Поезд «Кристальная Империя – Кантерлот» отбывает. Пожалуйста, займите свои места.

Сердце застучало в висках.

Поезд тронулся.

Глава 3: Глоток свободы

Стук в дверь.

— Кто там?

— Отец, это я!

— А, Глэйд. Заходи.

Зелёный жеребец зашёл в хижину из камня, скудно обставленную одноместной кроватью, буфетом, печкой да круглым столом, несколько раз топнул на пороге, отряхнувшись от снега. За столом сидел один Большой Боб да уплетал за обе щеки суп из миски. Глэйд пару раз дёрнул носом.

— Пахнет вкусно, — оценил зелёный пони.

— А то бы оно вкусно не пахло, — с набитым ртом отозвался Боб и сглотнул. — Пебл, пока разделывал туши, уже сказал, что мясо сочное будет. Ты садись, я и тебе налью.

— Отец, ты же знаешь, я и сам готовить умею.

— Что значит "готовить умею"? — приподнял брови единорог. — Ты меня уважаешь? Садись и отобедай с отцом. Тоже мне, взрослый.

Хмыкнув, Глэйд, сняв с себя своё длинное ружьё на ремне и поставив возле входа, подошёл к круглому столу и сел с другой стороны четко перед Бобом. Обхватив свою миску двумя копытами и допивая бульон, Боб телекинезом поднял с буфета возле печки ещё одну тарелку и поставил возле кастрюли рядом с собой. Затем, взяв магией половник, торчащий из-под крышки, он двумя черпаками наполнил миску для Глэйда и её же с ложкой подвинул сыну. На ложке был небольшой крючок, и земнопони, нацепив его на подкову, начал сам прихлёбывать.

— М-м-м, — промычал зелёный жеребец. — Да, вполне неплохо.

— Не отвлекайся давай.

Боб, уже одолевший свою порцию, наблюдал за своим сыном, с аппетитом поедавшим блюдо. У амбала была одна тема, которую желательно бы обсудить.

— Мне сегодня ночью нужно будет караулить? – спросил юный пони, решив нарушить тишину.

— Да, Глэйд, надо бы… — кивнул тот.

И тишина снова повисла, прерываемая лишь бульканьем супа.

— Слушай, Глэйд, — начал Боб, сложив копыта на столе. – Тут нужно одну тему обсудить.

— Что-то важное? – Глэйд посмотрел на отца поверх очков.

— Да достаточно.

— Это что-то про пещеры?

— Что? – не сразу понял Боб. — А, нет, нет. Это другое. Я тут поинтересоваться хотел по поводу тебя.

— Да?

— Ты же вроде был в Кристальной Империи со Спичником, ходил с ним, помогал, ага?

— Да, конечно, — ответил Глэйд, не отвлекаясь от жидкого.

— Ты там по нескольку часов бывал, правильно?

— Ну, примерно так, да.

— Так вот, хотел тут узнать одну вещь, — неуверенно сказал Боб и кашлянул. — На личном фронте у тебя как дела идут?

Глэйд медленно положил ложку в тарелку и удивлённо поднял взгляд на отца.

— А почему тебе интересно? — недоумевающе поинтересовался он.

— Ну, ты так-то мой сын, — развёл копыта единорог. — Я всё-таки должен что-то знать о том, как дела у тебя, не?

— Хе, — улыбнулся Глэйд, продолжая есть. – Спасибо.

— Ну, так как оно? – оживлённо спросил амбал. — Успехи есть?

— Есть, да. Вроде как есть.

— Да ну? И кто это?

— Ну, ты её не знаешь.

— Да я имел ввиду, нормальная хоть?

— Хорошая, — голосом, полным тепла, проговорил Глэйд. — Очень.

— И у вас всё уже решено?

— Ну, ещё нет.

— А чего так?

— Я от неё далеко, — заметил Глэйд, подхватывая последние капли супа ложкой. – Видимся редко. И я здесь, мне трудно…

— Ой, да не проблема, Глэйд, можешь и почаще ходить. Ты, главное, напоминай.

— Отец, не стоит…

Тут обоим по ушам ударил шум с улицы. Звон сигнального колокола, означающий неспокойствие на входе в пещеры.

— А вот, походу, и гости пожаловали, — Боб вскочил со стола, схватил с кровати свой тулуп и, быстро надев, подбежал к двери. Глэйд, не снимавший свою куртку, снова нацепил на себя ремень с ружьём так, чтобы оно висело сбоку, и подбежал к двери.

— Но к этой теме мы ещё вернёмся, — заверил его Боб. – Главное – мне не забыть. Совсем башка дырявая, что б её.

— Замётано.

Выскочив из хижины на свежий морозный воздух, отец с сыном побежали к баррикадам перед возвышающимися горами. Там уже стояла пара десятков жеребцов, остальные ещё подбегали на место обороны.

— Боб! – крикнул Ран, отбывавший в этот момент караул перед входом в пещеры и поднявший тревогу. – В пещере сейчас кто-то есть.

— Ну, не удивительно, после вчерашней охоты вынюхали, — отозвался единорог. – Достаём пушки, надеваем удлинители. Попытаемся подстрелить их сразу на выходе. Десятеро пойдут к ближним укрытиям, чтобы подстрелить кусачек или кукушек, если они вылезут – вам придется удлинители снять. А остальные останутся здесь, скорее всего это Черпамусклы, как обычно. Так, не забывайте, что патронов у нас не так много, как хотелось бы, поэтому стреляем по очереди. Первый залп дают те, кто слева от меня, затем те, кто справа, и при надобности чередуемся дальше.

Укрытия были заняты. Жеребцы, натянув куртки до самого крупа, сидели на снегу, прильнув к деревянным, каменным и мешочным барьерам. Три-четыре из них находились в пятидесяти шагах от пещерной щели, десяток других – в ста пятидесяти. Два-три стрелка выглядывали из-за укрытия и прислушивались.

Тихо. Где-то вдалеке по горе скатилось пара камешков. Никакого ветра, никакого шума. У кого-то щёлкнул предохранитель. Огромные горы молча смотрели свысока на таких маленьких стрелков.

Тишина была нарушена быстро.

Туча чёрных шариков вырвалась из пещер. Крутясь и извиваясь, словно ураган, она поднялась над головами жеребцов. Кусачки, синхронно, развернувшись в сторону первых барьеров, раскрыли свои кроваво-красные пустые глаза.

Их взгляды были встречены залпами из коротышей. Десять выстрелов в разброс и залп из двадцати точных попаданий. Чёрные шары, словно мухи, подбитые мухобойкой, стали падать на снег. Тучка уменьшилась практически втрое, но оставшийся десяток кусачек тут же кинулся на ближайшего жеребца. Вонзив свои острые мелкие зубки, они намертво прицепились к пони, практически не оставив на его копытах и теле живого места. Стиснув зубы, стрелок начал с силой лупить своими же копытами с бестиями по барьеру, от чего пара-тройка кусачек, отпуская жертву, так и оставались лежать дохлыми на земле, с раскрытыми ртами и красными от крови зубками.

На помощь пришли ближайшие стрелки. Отбросив коротыши, они начали хватать по одной твари с двух сторон и, сдавливая её со всей силы, отдёргивать и отбрасывать уже мёртвые тушки. Лёгкий хруст заполнил уши жеребцов, пока они выручали своего сотоварища.

Вскоре последнее тельце было отброшено от жеребца. Кое-как обтерев свои копыта об снег от того, что осталось от кусачек, они снова схватили коротыши в копыта и нацелились на вход.

Из пещер, изрыгая противные звуки, выскочил десяток черпамусклов. Их целью тут же стали те десять жеребцов, которые прятались за укрытием. Сломя голову они рванули вперёд.

Но из дальних укрытий тут же выглянуло сразу десять жеребцов и дало свой залп. Сразу четыре черпамускла, заплетаясь в своих конечностях, грохнулось о землю, сбив ещё одну тварь, ещё четыре в страхе развернулось и помчалось обратно в пещеры, издавая громкие писки, а десятая всё-таки перемахнула через мешок с песком и сцепилась с одним из стрелков. Но на помощь пришёл ещё один пони, сбив черпамускла с друга и, завалив ту на спину и прижав левым копытом, правым приткнул дуло коротыша ко лбу зверя и дёрнул зубами за курок. Щепки черепа и ошмётки мозга разлетелись во все стороны, а тело, дёрнувшись пару раз, замерло.

Наступила тишина. Жеребцы начали потихоньку выглядывать из укрытий. Из горы больше никто не вылезал.

Последний черпамускл всё-таки выбрался из-под туш своих собратьев и замер, принюхиваясь и оглядывая всё вокруг себя чёрными, как маслины, глазками.

Она даже не успела пискнуть. Прозвучал громогласный выстрел, и в черепе твари образовалась дырка. Животное упало на мёртвые тела.

— Отличный выстрел, Глэйд, — похвалил Боб сына.

— Спасибо, — кивнул тот, опустив своё ружьё.

Оттащив тела черпамусклов, жеребцы снова уселись за укрытиями и стали прислушиваться.

Но больше из пещер никто не выглядывал. Выстрелы, разрывавшие тишину несколько минут назад, сделали тишину, повисшую на поле боя, совершенно непривычную для слуха. Снова эти огромные горы, словно эти чёрные тучи и словно этот белый снег, громко хрустевший под копытами.

Тогда часть жеребцов окружило стрелка, которого с ног до головы обкусали кусачки, дабы удостовериться, что тот живой.

— После таких укусов ты, конечно, не помрешь, — заметил Боб, разглядывая сотоварища, — но живот тебе все равно сегодня вечером своротит. Ты сегодня ночью дежурить собирался?

— Угу, — кивнул жеребец с перевязанной лапой.

— Отдохнешь сегодня. Поставлю вместо тебя кого-нибудь другого. Ребят, перетащите эти туши на склад, да в бочки с солью их. Мяса и так пока что хватает. А вы посидите здесь ещё минут двадцать-тридцать, посторожите. Если будет тихо – возвращайтесь в деревню. Кто там караулил до того, как кусачки вылетели?

— Мы, — отозвались Ран с ещё одним стрелком.

— Отсиживайте до конца смены, а потом сменяйтесь. Ну, как обычно, чой-та я вам, как маленьким, объясняю. Глэйд!

— Да? – обернулся зелёношерстный.

— Вроде Спичник должен скоро вернуться из Кристальной Империи. Иди и встреть его да помоги отвезти всё на склад.

— Понял.

Все жители поселения тут же разбрелись кто куда. Глэйд потрусил в сторону тропы, проложенной по снегу к горной стене, расположенной под маленьким чистым кусочком неба.

Вечерело. Воздух стал слегка холоднее. Солнце, спрятанное где-то за куполом туч, уже потихоньку приближалось к закату. Пояс из высоких гор, окружавших огромную снежную поляну, заставлял солнечные лучи потухать чуть раньше, чем обычно. Вскоре загорятся факела, поставленные по одному в пяти местах деревни. Зажигать их будет сам Боб, ведь искра от магии единорога экономнее спичек, которые могут пригодиться и в пещерах, и в подрыве чего бы то ни было…

А вон и телега. Спичник возвращается с припасами. Глэйд отправился к нему навстречу.

— Здоров, Глэйд, — ухмыльнулся Спичник, когда зелёный пони приблизился к сотоварищу.

— Вечер добрый, — кивнул Глэйд, пожав копыто. – Тебе помочь?

— Да помощь не помешала бы. Запрягайся, быстрее довезем.

Глэйд послушно подцепил телегу рядом с жёлтым жеребцом и потащил довольно тяжёлый груз.

— А много там? – спросил он, оглядываясь на телегу.

— Да как обычно, дрова, спички, что-то из еды, что-то из одежды да патроны, — буднично отозвался Спичник, но добавил уже оживлённее: — Может, детали для коротышей, кстати говоря. Вроде не видел посылок с кляксами грифонов, но, блин, весу там, будто шкаф закинули.

— Небось, тяжело было всё это тащить… — кивнул Глэйд. — Может, я тогда и коробки все разберу, а ты спать пойдёшь?

— Ох, вот прям твоим должником буду, — облегчённо выпалил жёлтый жеребец. — Перебьём здесь всех – дом тебе куплю.

— Лучше два, — хмыкнул зелёный стрелок.

— А на кой тебе два?

— Лишним не будет, знаешь ли! Тоже из него склад сделаю, буду там посылки от грифонов хранить, что думаешь?

— Ха! Если уж два дома брать, то второй дарить кому-нибудь ещё. Я вот, когда выберусь, найду себе какую-нибудь кобылку да семью с ней сделаю. Так она ж сначала себе подарков захочет. А чего мелочиться? На тебе сразу дом!

— Умно, однако, — с усмешкой заметил собеседник.

— То-то же, с кобылками нужно свой язык искать, с умным видом тыкнул копытом в небо Спичник. — А у Рэка чего-то не получается, слыхал?

— Да нет. Я как-то не очень интересовался его личной жизнью. Он не раз спасал мне мою жизнь, и единственное, чем я могу ему отплатить – это хотя бы не дёргать его без надобности.

— Ага-а-а, — жеребец с силой пнул подвернувшийся под ноги камень. — А я так посмотрю, у него вообще с отношениями никак. Копьё его – Пронзатель, ружьё – Коротыш. Нет чтобы назвать что-нибудь женским именем, а? Подкову хотя бы, на удачу.

— Что-то я не слышал, чтобы кто-то подкову называл по имени.

— Да ты безвылазно здесь сидишь, мира не видел! – заявил жеребец, ткнув Глэйда в плечо.

— Ага, а ты как будто, кроме Кристальной Империи, половину Эквестрии обколесил.

— Половину-не половину, а когда ещё жил в Додж-Сити, разные вещи слышал. У Шерифа там револьвер, по-моему, «лучший друг комиссара». Или что-то вроде того.

— А почему ты из Додж-Сити уехал? – приподнял бровь зелёный пони.

— Недалеко оттуда были шахты, — сказал Скпичник голосом, обещавшим «долгую историю». — Подрывал там динамит, как наш, только тот чуть послабее был. Думаешь, почему я Спичник? – жеребец тыкнул копытом на круп, где красовалась подожжённая спичка. — Не просто ж так спички мне зажигать, сейчас на этом не проживешь. А вот если динамит, да ещё тогда, когда только разгорелась золотая лихорадка – да на этом прилично можно было заработать! Особенно если клиент богатый, а его, как их там, амбиции превосходят способности. Давай-ка налево.

Жеребцы прошли мимо первых домов поселения и повернули.

— В общем, — продолжал жёлтый жеребец, — вроде первый раз удачно отработал, второй, а на третий бах – завал, а под ним живой пони. Еле-еле его вытаскивают, еле-еле откачивают. Требуют, понимаешь, компенсации да на лечение денег. Я – хвать вещички да прочь, да подальше. Сначала в Понивиль – там догоняют, потом Ванхувер – и там не отстают. Наконец, пришёл в Кристальную Империю, узнал по слухам, где можно спрятаться, чтоб никто не доставал. Пришёл сюда, и действительно – больше я ни шерифа, ни мамочки того бедняги не видел. Только пока сидишь в хибаре своей да в окно смотришь – тоска зелёная. Хочется туда, где жизнь, — Спичник махнул назад. – Для этого можно и потерпеть немного да потаскать груз.

— И как оно?

— Пока живой, что б мне пусто было! Только вот если лягу спать, засну как убитый. Приехали, к слову.

Два жеребца остановились перед широкими дверьми домика, большего любого другого в четыре, а то и в пять раз. Сдвинув затвор, жёлтый парень толкнул ворота, и телега была введена в широкое помещение, у стен которого стояли высокие ряды многочисленные полки с разными припасами.

Глэйд со Спичником освободились от запряжки. Последний сначала чиркнул спичкой и зажёг горелку, висящую на стене, а затем, встав на месте, поднял сначала правое переднее и левое заднее копыто, а затем левое переднее и правое заднее, после чего покрутил головой в разные стороны.

— О-ох, — устало протянул он. — Хорошо мы её протащили. Ладно, Глэйд, я пошёл. С меня дом.

— По копытам.

Жеребец не спеша направился к своему дому, прикрыв за собой ворота, а Глэйд подошёл к телеге и осмотрел покрывало, накрывающее коробки. Одним копытом он сдёрнул накидку.

В следующий миг его лицо было моментально накрыто светлыми кудрями длинной гривы, а в нос ударил приятный запах ромашек. Он узнает этот запах везде. Только вот какого лешего происходит, он, похоже, не узнает.

— Фауми! – то ли радостно, то ли ошарашенно проговорил Глэйд.

Кобылка молчала. Она просто сжимала в объятиях молодого жеребца и не отпускала. Она хотела оттянуть тот миг, когда прозвучит вопрос, что вообще происходит. Нужно было просто забыть на время про то, что вокруг, и просто остаться здесь, только он и она. Глэйд слышал, как бьётся его сердце, чувствовал, как стучит её. Но каким-то чудом он, обхватив белоснежную кобылку копытами, аккуратно её оттолкнул и посмотрел в это белое личико, в эти сверкающие от радости сапфировые глаза с шестиугольными бликами.

— Фауми, во имя Принцесс, что ты тут делаешь? – прошептал он.

— Я хотела к тебе, — ласково зашептала она в ответ. – Глэйд, я не видела тебя целый месяц! Я хотела узнать, что с тобой. А откуда я бы узнала, что с тобой ничего не случилось? Ты так давно не приходил. Я тебя так ждала…

Её голос ласкал уши молодого жеребца, её волосы приятно щекотали его лицо. Он лишь прижал её к груди, уткнувшись носом в её гриву и жадно вдохнув аромат. Но он всё-таки осилил пару фразу:

— Тебе нужно спрятаться у меня дома, а потом вернуться, слышишь? Я тебе дам одежду, переоденешься и дойдешь до моей хижины, хорошо? Переночуешь, а потом я тебя сам отвезу обратно… Договорились?

— Хорошо… — шептала Фауми, всё ещё обхватив его своими мягкими копытцами. — Хорошо… Всё, что ты скажешь…

Голос убаюкивал Глэйда. Он хотел прямо сейчас взять и лечь, так и держа в объятиях кобылку.

Но тут по двери с другой стороны кто-то с силой стукнул. Влюбленные тут же со страхом уставились на ворота.

— Глэйд! – послышался громкий голос Боба. – Ты здесь?

— Да, отец!

— Что ты там делаешь, шут тебя подери?!

— Разбираю коробки, привезённые Спичником.

— Закончишь – иди дежурить. Твоя смена скоро подступит. Не задерживайся, слышишь?

— Конечно!

С другой стороны послышались удаляющиеся шаги.

— Это твой отец? – спросила Фауми.

— Он, да, — кивнул Глэйд и отпустил кобылку. Подбежав к одной из полок, он схватил куртку с шапкой и подал их смотрящей на него своими широкими глазами Фауми. – Надевай. Волосы только спрячь. Воротник подними, и тебя никто не узнает. Хорошо?

Фауми кротко кивнула и надела на свою лёгкую накидку слегка великоватый, но более-менее подходящий тулуп. Глэйд же, хватая коробки, стал раскидывать их по полкам. Разобравшись со всем в быстром темпе, он снова обратился к кобылке:

— Сейчас идем ко мне домой. Я там тебя оставлю и пойду дежурить. Ты закрывайся и жди меня. Я через два часа приду. Если нас кто-то встретит сейчас, то… что-нибудь придумаем. Ладно?

Фауми снова кивнула, на этот раз чуть медленнее. Глэйд потушил горелку, раскрыл ворота, вывел её из склада и, быстро закрыв двери на засов, пошёл к своему дому. Фауми не отставала от него.

Как назло, им почти сразу же встретился Боб.

— О, — обрадовался он. — Всё, отлично. И винтовка у тебя с собой, и для ночной смены ты уже нашёл второго помощника, одобряю. Давай, иди на пост. Через два часа тебя сменят. Давай, давай, в темпе вальса! — поторопил амбал, помахав копытом у сына перед лицом.

Ошарашенный Глэйд тут же свернул с намеченного пути в сторону того места, где сейчас горел костёр. Фауми последовала за ним. Шла она, вдавливая копыта в снег, дабы создать впечатление тяжёлой походки, но с каким трудом она удерживала желание запрыгать, забегать вокруг Глэйда. Идя рядом с ним, она едва слышным шёпотом заговорила:

— Мы с тобой будем наедине, Глэйд.

— Не будем мы наедине, — угрюмо отозвался зелёный понию. — Кто-то ещё будет сидеть с нами. Сиди тихо и, пожалуйста, не говори ничего, иначе сразу всё понятно будет. Можно так? – добавил он более мягко.

— Можно, Глэйд. Не бойся. Всё будет хорошо.

Они, наконец, преодолели снежную тропу и подошли к костру. На бревне, склонившись в полусне, сидел жеребец. Глэйд слегка кашлянул, чтобы обратить на себя внимание, и сотоварищ тут же встрепенулся и поднял взгляд.

— А? А-а-а, здоров, Глэйд! — жеребец махнул в знак приветствия копытом. — Как ты?

— Нормально я, — скупо отозвался зелёный стрелок. — Тихо?

— Пока ни звука. Вон, костёр только трещит.

Глэйд с Фауми уселись на второе бревно. Последняя одёрнула тулуп, чтобы незнакомый жеребец не имел возможности определить по гладким фигуристым задним копытцам, что это была она.

Но жеребцу, казалось, вскоре вообще на всё будет по барабану. Он снова стал засыпать под треск дерева в костре, а вскоре и вообще заснул, медленно опустившись на бревно.

У костра остались они одни. Глэйд, выпрямив свои задние копыта, склонился перед костором, и Фауми, сняв неудобную для неё шапку, подвинувшись к нему, опустила голову на его плечо.

— Я же говорила, — шептала она.

— Ты говорила, — шептал в ответ Глэйд.

Он даже забыл о том, что говорить. В уме лишь вылез разговор с Бобом днём.

— Отец спрашивал про… — начал он с запинкой, — …наши с тобой отношения.

— Он что-то знает?

— Нет, но он сильно интересовался, что у меня на «личном фронте». Я сказал пару слов, что что-то там получается, он, вроде, даже обрадовался.

— Он любит тебя, потому что ты его единственный сын, — шептала Фауми жеребцу на ухо. – И больше у него никого нет.

— Как бы он не надеялся на пополнение строя за счёт меня, — покачал головой Глэйд, следя за игрой пламени.

— Что ты имеешь в виду? – спросила кобылка, вместе со стрелком наблюдая за огнём..

— Я подозреваю, что он хочет просто-напросто забрать в отряд нового бойца в лице жеребёнка.

Он продолжал смотреть в костёр.

— Ты думаешь, что этот жеребёнок будет…  - Фауми замолчала и медленно отстранилась от Глэйда.

Тот тут же понял, что ляпнул что-то не так, как надо.

— В смысле, я не это… Я не… — Глэйд неуклюже начал бегать глазами туда-сюда, пытаясь за что-то зацепиться. И в конце концов посмотрел на кобылку.

Та смотрела на него кристально чистым взглядом. Она улыбалась. Глэйд тоже неуверенно улыбнулся.

— Я тоже… — прошептала она.

Они, казалось, смотрели друг на друга час, два, три. Медленно они приблизились друг к другу. Их губы соприкоснулись…

Глэйд обнял Фауми так, как никогда не обнимал. Скинув куртку на снег, он взял её, стал целовать. Фауми тихо вздыхала, её грудь, мягкая и тёплая, медленно вздымалась. Уткнувшись носом в мягкую шёрстку, он положил её на свою куртку и посмотрел на неё. А она посмотрела в его глаза. Они были одни у этого костра. Никто никогда не узнает, что было здесь…

Темнота окутывала вход в пещеры. Не было никого, кто мог увидеть, что происходит на границе двух территорий.

Из прохода показались небольшие существа. Вылезая из пещеры и двигаясь по стенам, царапая камень длинными когтями, они расправляли крылья, один в один похожие на те, что у летучих мышей, и взлетали вверх. Никто не видел, как они поднимались над снежной поляной. Никто не видел, как стая кукушек летит в направлении Кристальной Империи…

Глава 4: Трудная дорога

Локомотив мчался прочь от Кристальной Империи. Горные стены, окружающие город, постепенно расходились, превращаясь в траву. Стук колёс медленно убаюкивал Рэка.

На его памяти была только одна-две поездки в поезде, но они были очень давно. Большую часть жизни жеребец провёл в поселении у Якитских гор, где единственный транспорт, который он вообще мог видеть – это телега с припасами. Будь сейчас иная ситуация, Рэк, может быть, и заинтересовался бы работой этой громадины, механизмом движения, всё такое. Но сейчас его мысли крутились только вокруг Кантерлота и того, что нужно было передать Принцессам.

«Ту-ду-ту-ду» – звук шпал клонил жеребца в сон. Прикрыв глаза, Рэк задремал.

Проснулся он после скрипа и свиста – поезд потихоньку останавливался. Тут же быстро поморгав, Рэк глянул через окно в небо. Солнце уже было достаточно низко, но ещё даже не спустилось за небосвод. Отлично, прошло максимум пять часов, а он уже на месте.

Однако жеребец помрачнел, когда увидел, на каком именно он месте. Вокруг высились высокие дома, в принципе не являющиеся кантерлотскими. «Ванхувер» — гласила цветастая надпись, красовавшаяся на крыше здания станции.

Рэк огляделся. Не он один не был рад такой остановке. Ведь остановка в Ванхувере означала, что поезд свернул от намеченного пути на развилке и теперь должен будет к этой развилке возвращаться. А если так, то к Кантерлоту они все приедут затемно.

На деревянном перроне стояло и разговаривало несколько пони, на одном из которых красовалась полосатая фуражка машиниста. Вид у него был раздражённый, а у стоящих перед ним жеребцов – спокойный и саркастичный.

— Почему мы стоим? – внезапно раздался бас за спиной у чёрного жеребца. – В девять часов мне нужно быть в Кантерлоте на открытии магазина моей жены! Какого это, простите, сена я должен сидеть здесь, на станции Ванхувера, когда должен мчаться на всех парах в противоположную сторону? Неужели вы не согласны со мной? – спросил он у остальных.

Остальные, в свою очередь, тут же стали соглашаться с данным мнением, из-за чего начал подниматься шумок. Машинист снаружи покосился на пассажирские вагоны. Рэк же, фыркнув, встал с сидения, на котором лежали его сумки и копьё с завернутым в сверток лезвием, и направился к двери вагона.

— Я за что вообще, позвольте спросить, отдавал деньги? – спрашивал обладатель чёткого голоса, полноватый единорог во фраке. – Почему это нам даже никто не удосужится объяснить, в чем дело? И куда вы собрались, мистер? – окрикнул он Рэка.

— Спросить, почему мы остановились, — мрачно отозвался Рэк, выходя из вагона.

Спустившись на перрон, он подошёл к компании из двух жеребцов и машиниста.

— …Кто за такие цены продаёт уголь? – негодовал последний. – Легче поезд самостоятельно до Кантерлота дотащить. Вы что, издеваетесь?

— Знаете, в Ванхувере сейчас уголь в таком же дефиците, как в топке вашего локомотива, — ответил ему один из жеребцов с красивеньким красненьким пиджачком, рассматривая золотые часы в копыте. – Извольте заплатить за уголь или, как вы выразились, тащить локомотив до Кантерлота.

— Доброго дня, — встрял Рэк, подходя к жеребцам. – Почему стоим?

— Уголь кончается, — отозвался машинист. – Закинемся топливом и поедем. Я только договорюсь с этими многоуважаемыми джентельпони…

— Прошу прощения, — тем временем заговорил второй, вид которого был куда менее опрятный, чем у первого – комбинезон, местами покрытый чёрными пятнами, и шапка с козырьком. – Но цену мы сбрасывать не собираемся.

— Я вам эти деньги что, наколдую? – вспылил машинист. – Вы видите у меня где-нибудь рог?

— Вы уж постарайтесь, пожалуйста,  — заметил первый жеребец, убирая часы в маленький кармашек.

— Вы точно издеваетесь… — покачал головой жеребец в фуражке. — Вы на вагоны хотя бы гляньте, — он указал на составы. – Там сидят обычные пони, которые просто хотят до дома доехать. Они-то в чём виноваты?

— Они ни в чём, а вот вы, похоже, забыли запастись углём в Кристальной Империи, — заметил пони в пиджачке с легкой ухмылкой. — Так что будьте добры, не перекидывайте на нас свои проблемы и решайте их самостоятельно.

Машинист вздохнул:

— Ну, и сколько нынче Ванхувер требует процентов на кредит?

Пони рядом с жеребцом с козырьком раскрыл было рот для ответа, но ничего сказать не успел. По доскам перрона застучали широкие подковы. Все повернулись на звук и увидели полноватого единорога во фраке.

— Любезные пони, — начал он с некоторым раздражением в своём громком голосе, — я требую объяснений, по какому поводу мы на данный момент не едем в Кантерлот.

— У нас кончается уголь, и нам нужно им запастись на оставшийся в путь, — устало отозвался машинист.

— Так запасайтесь углём, шут его дери! – негодовал единорог, топнув копытам по крепким доскам. — Почему его вообще не хватило на полную поездку?

— Давайте не будем об этом, ладно? – раздражённо попросил его машинист. – Нам лучше определиться с новым углём.

— Как это не будем? Что вообще происходит?

— Денег на уголь нет, — буркнул Рэк. – Вот что происходит.

— Если вы так сильно хотите доехать до Кантерлота, то уж точно найдёте средства на оплату угля, — заметил пони в красном пиджаке, обращаясь, внезапно, к единорогу.

— Я? Да как вы смеете? Где это я вам их найду?

— Наколдуете, — просто ответил жеребец в комбинезоне. – Рог-то у вас есть.

— Я не дам вам ни битом больше тех денег, которые были уплачены мною за билет!

— Тогда вы пропустите открытие магазина вашей жены, — заключил хмурый Рэк.

— Да я буду жаловаться Принцессам!

— Чтобы пожаловаться Принцессам, вы должны быть в Кантерлоте, — рассудительно заметил пони в красном пиджаке.

— О, не переживайте, уж я найду способ отправить весточку в Кантерлот.

— Вы найдёте этот способ уж точно после открытия магазина вашей жены, — покачал головой машинист.

Все смотрели на жеребца во фраке. Тот явно начинал нервничать.

— Вы не заставите меня платить за уголь! – заявил он.

— На принцип идёте, — вздохнул пони с козырьком. – Так мы не договоримся.

— А ведь вы могли бы потом взаправду пожаловаться Принцессам на компенсацию, — заметил машинист. – Так мы все останемся при своём.

— Это дело принципа! – поднял копыто вверх единорог. – Я не хочу остаться без своего достоинства!

— Жена всё-таки поважнее достоинства, — как бы между прочим вставил машинист.

Здесь жеребец не нашёл, что ответить, и своё копыто медленно отпустил.

— Пожалуй, вы правы, — кивнул он. – Хорошо, я заплачу за уголь. Но имейте в виду, просто так я этого не оставлю!

— Ага, да. Распишитесь здесь, — жеребец в пиджачке протянул планшет с прикреплённым листом.

Единорог пробежался глазами по предложениям и закатил глаза.

— И из-за этого столько шума… — проговорил он, телекинезом беря перо и оставляя свою подпись.

Уголь был загружен. Поезд снова загудел, колёса снова закрутились. Рэк снова расположился у окна.

Солнце уже медленно заходило. Было понятно, что к Кантерлоту он уже прибудет ночью. Но сейчас он с этим ничего поделать не может. Трое суток были взяты с запасом, и сейчас этот запас будет потихоньку расходоваться. А может, и не будет. Вон, колёса стали быстрее шпалы перебирать.

«Ту-ду-ту-ду» — бубнили шпалы. Рэк снова начал засыпать.

Однако толком подремать ему не дал яркий свет, заполнивший вагоны, когда солнце совсем опустилось за горизонт.

Раздражённо протерев глаза, Рэк стал оглядывать вагон. Настроение в вагоне снова было более-менее приподнятое, даже единорог во фраке мирно разговаривал со своим собеседником.

— Время не подскажете? – сонно спросил он у соседа по сидению.

— Уже половина восьмого, — ответили ему. – Проезжаем под Клаудсдэйлом.

— Значит, уже недалеко, — кивнул жеребец.

Вагон слегка тряхнуло. Чёрный жеребец так и встрепенулся.

— Остановились, что ли? – настороженно проговорил он.

— Да нет, вроде едем, — ответили ему.

— Как-то нехорошо дёрнулись… — проговорил Рэк, медленно усаживаясь на своё место.

— Это обычное дело, парень, — ухмыльнулся кто-то. — Как будто в первый раз едешь.

— Не в первый, — только и сказал Рэк и уставился в окно, отвернувшись от весёлых разговоров пони.

Мимо проносились вспаханные поля, засеянные различными растениями. В небе парили пушистые облака, на которых высились беленькие домишки пегасов. В окнах горел свет. Каким образом там горит свет, Рэк понятия не имел. Понятное дело, сами пегасы в облака не проваливаются, но как там держатся кровати, светильники и другие вещи, находящиеся у любого обычного пони в доме?

Задуматься об этом Рэк не успел. Его уши словно ножом разрезал визг.

Разговоры моментально стихли. Повисла гробовая тишина.

— Вы тоже это слышали? – прошептал сидящий в конце вагона кондуктор хрипнувшим голосом.

Ему никто не ответил. Все прислушивались. Но тишину, казалось, уже можно было копытами прощупать.

«Не в первый» — пронеслось в голове у Рэка. «Не мог поезд просто так тряхнуть»

Тишина нарушилась громким звуком удара. Как будто бы что-то падает на пол. Там, в другом вагоне.

Стрелок инстинктивно нащупал на поясе кобуру от коротыша. Копыто жеребца достало из-под куртки оружие, предохранитель был с щелчком переведен вниз. Медленно встав с сидения, он направился к двери вагона. Все провожали его взглядом, боясь выдать хотя бы шорох.

Не Рэк приближался к двери вагона, а дверь приближалась к нему. Постепенно усиливался шорох оттуда. Скрип под копытами стал куда отчётливее.

Медленно взявшись за ручку, Рэк осторожно потянул её на себя, подняв своё оружие вверх. Свет упал на пространство в тамбуре вагона.

Перед ним стояла кобылка с широко распахнутыми глазами на белой как полотно мордашке, держащаяся за правое плечо.

— Там, — прошептали тонкие губы.

— Что «там»? – проговорил Рэк с паузой между этими двумя словами.

— Там… Что-то страшное… — выдыхала кобылка фразы. — Там… Там осталась моя мама… Помогите…

Кобылка упала. Копыто съехало с плеча, оставив после себя кровавый след.

Кровь шла из неглубокой ранки. Ранки, оставленной острым коготком. Рэк отлично понимал, кто мог эту рану оставить.

Обхватив одним копытом за тело кобылку, Рэк втащил её в вагон.

— Помогите ей, — бросил он пассажирам. Те не осмелились ослушаться.

Жеребец глянул на кондуктора, несущего аптечку.

— Сколько в том вагоне было пассажиров? – спросил он.

— Там было три пони, — взволнованно, но чётко отрапортовал жеребец. — Одна пожилая пони, один юноша и… и вот она, — он кивнул на кобылку, которую укладывали на длинное сидение поезда.

— Помогите ей, — снова скомандовал Рэк. — Я пойду в тот вагон.

Кондуктор лишь кротко кивнул, доставая бинты. А Рэк, войдя в тамбур вагона, закрыл дверь.

Затем он открыл наружную дверь тамбура. Шум колёс усилился, в лицо ударил ветерок, а над головой раскрылось чистое звёздное небо. Проскочив это место, Рэк оказался в тамбуре следующего вагона.

Хоть на стекле двери в вагон была шторка, даже через неё было видно, что свет с той стороны погас. Оставалось надеяться, что поезду ещё далеко до горных туннелей, иначе Рэк рисковал оказаться в той же самой темноте, что и в пещерах Якитских гор. Только вот лампы у него с собой не было.

Дверь, поддавшись на толчок, отворилась без скрипа.

Рэк не сразу заметил, что не так. Вагон был практически полностью пустой. Пустовали все сидения, кроме одного. В самом конце вагона сидела пожилая пони, выпрямив спину и широко раскрытыми глазами, полными ужаса, уставившись вперёд. Прямо на Рэка.

Где-то у левых сидений слышался тот же шорох, какая-то возня. Задержав дыхание, жеребец покрался вперёд, на нарастающие звуки. Что-то ему подсказывало, что он уже знал, что увидит.

Им была преодолена первая пара скамеек, расположенная каждая справа и слева – пусто. Была пройдена вторая – тоже ничего. В вагоне было чистенько, свет луны слегка освещал помещение. Но Рэк практически висками чувствовал этот взгляд пожилой пони, который провожал его до четвёртой пары скамеек, а затем до пятой. Их всего десять. А шорох всё нарастал.

Ещё ближе. Шорох дошёл до невыносимого, что-то, казалось, чем-то машет, чем-то хлюпает, царапает. За седьмыми левыми скамейками что-то было, Рэк это точно знал. Луна снаружи отлично освещала всё то, что там творилось, но скамейка всё загораживала, и чтобы что-то увидеть, её тоже нужно пройти. А пройдена только шестая.

Крепко обхватив Коротыша, Рэк направил его вперёд, четко сравняв мушку со своим взглядом. Седьмая скамейка была пройдена. Жеребец увидел источник шума.

Кукушки, словно пчёлы в улье, живым куполом накрыли, казалось бы, просто участок пола. Но из этого купола торчали исцарапанные копыта, а в один момент сквозь серые летучие крылья мелькнуло полностью изуродованное лицо с порванной щекой и оторванной нижней губой. Пони был мёртв, и кусачки питались добычей.

Рэк сглотнул и лишь взялся зубами за курок. Шансом надо было пользоваться.

БУМ!

Часть дохлых кукушек тут же откатилось под скамейку. Остальная свора бросилась на Рэка. Но тот знал, что надо делать.

Снова выстрелы, снова яркие вспышки коротыша. Кидаясь на Рэка, кукушки, громко воя своими протяжными криками, отлетали назад, витая вокруг, но боясь приблизиться. Один за другим ещё три выстрела окончательно отпугнули тучу бестий, и едва ли десяток вылетел из окна и помчался в сторону локомотива.

Они не влетят в светлый вагон. Сейчас темно может быть только на локомотиве. Нужно бежать туда.

Схватив в охапку пожилую пони, которая тут же обмякла в обмороке, Рэк ринулся в первый вагон. Быстро открывая и закрывая двери, жеребец снова оказался там, откуда пришёл. Громкий выдох облегчения вырвался из грудей пассажиров.

— А где второй? – спросил кондуктор.

— Ему уже не помочь, — покачал головой Рэк.

— Как… — спросил кто-то.

— Как так? – ошарашенно проговорил пони с билетами. – Не может быть! Я могу посмотреть, что с ним, и может…

— Ему. Уже. Не помочь. Её приведите в чувство. Это ещё не всё, они напали на локомотив.

— Кто «они»? – спросила какая-то пассажирка.

— Её и спросите, — только и махнул жеребец в сторону кобылки с забинтованным плечом, лежащей на скамейке и укрытая пледом.

Теперь двигаться тихо смысла не было. После пассажирского вагона шёл сразу локомотив.

Дверь тамбура в следующий вагон была открыта. Едва Рэк переступил через щель между вагонам, как ему на голову что-то упало.

Это «что-то» тут же замахало крыльями, коготками цепляясь за гриву жеребца. Ещё чуть-чуть – и она вопьётся ими в его чёрную шерсть.

С силой Рэк ударил Коротышом себе по голове точно по туше. С громким хрустом кукушка так и осталась на голове жеребца, и тот скинул тельце прямо в щель между вагонами.

Тамбур теперь уже локомотива. За следующей дверью должна быть топка, уголь и машинист. Если топка с полыхающим огнём открыта – его счастье. Если нет, то, возможно, он уже лежит мёртвый.

О том, что он не мёртвый, поспешил доказать громкий крик. Развернувшись задом к двери, Рэк вышиб её одним ударом задних копыт.

Кукушки были напуганы и озлоблены после трёпки от коротыша Рэка. Они жаждали крови. Они окружили бедного пони в полосатой фуражке со всех сторон.

Но тот оказался не робкого десятка. Он будто на интуитивном уровне знал, что делать. Он отмахивался, сбивал летающих бестий, от чего те отлетали, словно мячики для тенниса, и впечатывались в стену. Кукушки, казалось, не ожидали такого сопротивления.

Позади машиниста ревел огонь из топки, освещавший красным светом помещение, и гудел едва ли не разрывающийся на части от напряжения сложный механизм с разными рычагами и счетчиками, из которого валил пар. Кукушки не пугались света и не обращали внимания на шум. Они жаждали крови. И они её вот-вот должны были заполучить.

Сразу три кукушки бросились на машиниста. Одна вцепилась ему в кьютимарку, выдавив крик боли, вторая кинулась цепкими лапками в спину, быстро замахав крыльями в порыве оторвать кусок кожи, а третья, яростно воя, схватилась одной лапкой за его подбородок, целясь другой точно в глаз.

Дробь зацепит машиниста, в кусачек, повисших на нём, стрелять нельзя. У Рэка был один миг на одно решение. Оставался единственный вариант.

Дёрнув зубами за курок, он выстрелил в сторону огромного механизма с рычагами.

Оглушительный взрыв сотряс весь локомотив. Копыта Рэка тут же подкосились, а в голову ударил сумасшедший шум, заглушивший вообще всё, что можно. Кукушки в страхе выпустили из цепкого захвата свою жертву и вылетели в разбитое окно. Краем глаза Рэк заметил, что вся стая помчалась прочь в правую сторону от паровоза, на юг.

Он мог бы сделать пару выводов. Но не сейчас. Сейчас было не до того.

По шее машиниста, спине и задним копытам текли струйки крови, но он был жив. Сам он лежал без сознания – он был чуть ближе к источнику взрыва, и его бессознательное состояние было вполне понятно. Закинув тушу жеребца к себе на спину, Рэк поплёлся обратно в пассажирский вагон.

Шум колёс и шпал потихоньку затихал, и это было особенно заметно в переходе между тамбурами. Поезд постепенно тормозил.

Пассажиры охнули при виде пони в синей фуражке, но кровь была вскоре остановлена, а бинты наложены.

Рэк, устало вздохнув, плюхнулся на свободную скамейку, достал из кармана патроны и, скинув крышку на рукоятке, перезарядил ружьё. Подняв предохранитель, он запихнул ружьё в кобуру и задёрнул плащ.

В вагоне, ещё движущимся вперёд, было совсем тихо. Не сразу Рэк понял, что все смотрят на него, а когда понял, лишь отвёл взгляд в сторону.

— Что… Что это было? – спросил его кондуктор, сидящий возле лежащей на скамье кобылки с бинтами на плече.

— Кровожадные твари, которые хотели нас съесть, — буркнул жеребец.

— Почему они здесь? – пискнула какая-та пони.

— Они всегда были здесь, — едва ли не прорычал вороной. — И я еду к Принцессам, чтобы это доложить.

— Но что тогда… — осмелился сказать кто-то.

— Хватит, — отрезал Рэк. В вагоне снова стало тихо.

Через пару десятков секунд пони слегка наклонились в одну сторону, а потом дёрнулись назад. Поезд остановился.

— Приехали, — медленно и тихо огласил кондуктор.

Отсюда нужно было выбираться. Рэк встал.

— Ты, — показал он на единорога во фраке, — ты, — он указал на кобылку-единорожку, — и ты, — он посмотрел на кондуктора, из-под кепочки которого виднелся рог, — за мной.

Пони не посмели воспротивиться. Четверо пони, оставив всех остальных с двумя ранеными и одной бессознательной пони, вышли из вагона и спустились на зелёную траву. Ночной воздух полностью заполнил лёгкие Рэка. Глубоко вздохнув, он обратился к трем единорогам:

— До Кантерлота далеко. Пешком до Понивиля мы будем идти долго. Есть только один сносный вариант.

Он указал в небо на парящие в облаках домики.

— Ваша задача – обратить их внимание на нас. Они наверняка слышали взрыв, но могут ещё не понимать, откуда он. Пошлите им магический сигнал, чем сильнее, тем лучше.

— Они отвезут нас в Кантерлот? – спросила единорожка.

— Я не знаю. Пускайте сигнал.

Подняв вверх по светящемуся рогу и прикоснувшись кончиками друг к дружке в целях совместной магии, пони зажмурились. Волшебные стилусы засветились, накапливая энергию.

Ночное небо разрезал радужный луч. Через десять секунд сверкнул второй. Через пять третий. Потом четвёртый. Затем стало тихо. Лишь песня сверчка откуда-то из травы зазвучала в усталых от шума ушах Рэка.

Раскрыв глаза, пони медленно отдышались. Кобылка, копытца которой подкосились, невольно опёрлась о кондуктора. Рэк пристально следил за Клаудсдэйлом.

Прошло пять томительных секунд, затем десять.

И, наконец, в небе показалась группа пегасов. Пикируя вниз, к поезду, они с громким свистом стремительно приближались к четырём пони. Резко затормозив у самой земли, они аккуратно ступили на землю. Жеребец, стоящий впереди всех, подошёл к трём единорогам и земнопони.

— Мы слышали взрыв, — встревоженно заговорил он. – Что-то случилось?

— На нас напали, — заговорил Рэк чётко и быстро. – Двое раненых, один убитый. Нам нужна помощь. Поезд не может ехать.

Слово «убитый», казалось, посеяло смятение между пегасами. Их глаза широко раскрылись от страха.

— Нам нужно в Кантерлот, — продолжил чёрный жеребец. – Помогите нам. Сколько нас? – спросил он у кондуктора.

— Двадцать семь. Нас двадцать семь, молодые пони. Если не считать… — он запнулся.

— …Трупа, — договорил Рэк.

— Мы… Мы поможем вам, — ответил пегас впереди, собравшись. – Мы привезём полотно для транспортировки. Ждите нас здесь, нам понадобится больше пегасов.

Пятеро из отряда ринулись в небо. Остальные остались на земле.

— Кто на вас напал? – с озабоченным голосом спросила одна пегаска, смотря на Рэка.

— Бестии, которым нужна кровь, — сухо отрезал Рэк. — Идите в вагон. Там есть те, кто лучше вам всё объяснит. Вы тоже идите, — обратился он к единорогам.

— А вы?

— В последнем вагоне труп. Кто-то должен этот труп закинуть хотя бы в сумку.

Никто не мог понять толком, что Рэк имел ввиду. Они лишь поспешили к вагону, где горел тёплый свет. Рэк же направился в ту же темноту, откуда всё началось.

Войдя в вагон, жеребец посмотрел на ряды светильников, висящих на стенах. Каждый из них был перебит, словно кто-то в него кинул камень. Он точно знал, что в этом вагоне сначала было светло. Жажда крови была настолько всепоглощающая, что они ринулись прямо на светильники и потушили их.

Что их привело аж сюда, почти к самому Кантерлоту? На этот вопрос не мог дать ответа даже сам Рэк. Но он мог задуматься о том, почему они вообще здесь оказались. Либо кто-то проследил момент, когда они выбрались из пещер, либо лагерь его друзей и сотоварищей уже был разбит. Но холодный ум Рэка подсказывал, что так быстро потерять лагерь они не могли. Да и группа кукушек была слишком маленькой. Скорее, они просто выбрались ближе к вечеру.

У одной из скамеек стояло два полных до отказа мешка. Взяв их и бесцеремонно выпотрошив всё, что там есть, от книг до упаковок с удобрением, жеребец снова подошёл к тому жеребцу, которого убили кукушки.

Глубокие порезы полностью покрывали сероватое тело, не оставляя живого места на теле. Морда была полностью изуродована, и разглядеть черты лица было невозможно. Кожа расходилась в разные стороны на длинной царапине от груди до бедра, оголяя рёбра. Где-то в животе у Рэка зашевелилось что-то неприятное.

Сжав зубы, жеребец кое-как впихнул тело пони в один мешок, а затем накрыл другим. Крепко всё перевязав, Рэк с некоторым пыхтением вытащил мешок на улицу.

Тем временем пегасы снова опустились на землю, на этот раз в большем количестве и с огромным мягким полотном, на котором собирались перетащить всех пассажиров. Пони в вагоне потихоньку стали выходить.

Пострадавшая кобылка уже медленно передвигалась сама. Старушка тоже кое-как ковыляла к полотну. Машинисту требовалась помощь пегаса, но и он уже более-менее мог идти. Он подошёл к Рэку.

— Я ваш должник, — поблагодарил он его. – Если бы не вы, не знаю, что бы случилось…

— Забудь, — покачал головой Рэк. – Лучше подумай о своём локомотиве.

— Я справлюсь, — кивнул пони с тенью улыбки благодарности.

Пони расположились в центре полотна. Сумки были взяты только самые необходимые, дабы пегасы могли подняться в воздух. Кто-то из них осмелился взять тот мешок, который Рэк оставил на входе у второго вагона.

Медленно пегасы поднялись в воздух, а затем в воздухе оказался и центр полотна. Из него шёл длинный канат, за который вверху держалось сразу три летающих пони, благодаря чему центр «ковра-самолёта» не опускался и не образовывал свалку. После подъёма транспорт отправился в сторону высокой горы, на вершине которой красовался Кантерлот.

Как Рэк понял, дорога должна была занять пару часов. Это время нужно было потратить на сон, иначе дальше будет только сложнее.

Устроившись на спине, жеребец окинул взглядом небо. Отсюда казалось, будто бы они летают на месте, лишь слегка приподнимаясь и опускаясь. Но свежий воздух, щекотавший копыта, подтверждал обратное.

Укутавшись в свою куртку, Рэк повернулся на бок. Перед ним ритмично взмахивал крыльями светло-бордовый пегас. Лицо его было спокойно. Значит, летим правильно.

Рэк закрыл глаза. Нужно было хотя бы немного поспать.

Глава 5: Давление растёт

Мягкая постель была такой приятной, что покидать её совсем не хотелось. Медленно раскрыв ленивые веки, Фауми повернула голову от потолка в сторону, чтобы осмотреть комнату небольшого домишки, в котором её приютил Глэйд.

Да, она знала, что очень рисковала, стремясь встретиться со своей любовью. Да, она понятия не имела, что за опасности поджидают её в этом месте, в шаге от пещер, где потеряли свои жизни отважные стрелки. Но она просто-напросто ничего не могла с собой поделать. Она любила Глэйда и была готова на всё ради того, чтобы с ним увидеться. Даже несмотря на условия, на которые ей пришлось согласиться, чтобы быть с ним.

А условия заключались в том, что теперь Фауми должна всё время сидеть в доме у Глэйда одна-одинёшенька и носу из него не высовывать. Сам Глэйд ушёл ещё утром, оставив на столе пару бутербродов с ромашкой, накрытых полотенцем. Готовые продукты очень редко привозились из Кристальной Империи, поэтому такая еда здесь считалась роскошью, но молодой жеребец отлично понимал, что мясной суп кобылка не сможет есть, и потому добыл для неё из склада то, к чему привыкли её зубки. Глэйд так же понимал, что Фауми нужно чем-то занять, и оставил ей невесть откуда взятые спицы с клубками в корзине на табуретке да пару книг возле кровати. От такой заботы сердце Фауми наполнялось теплом.

Глэйд сразу сказал, что как минимум три дня ей придётся провести в этом лагере, поскольку за припасами Спичник ходит не каждый день, а только при необходимости, когда кончаются дрова или тратятся последние патроны и склад начинает потихоньку растрачивать свои резервы. Только тогда жеребец впрягается в телегу и идет в сторону Кристальной Империи, и только тогда можно под каким-нибудь предлогом закинуть багаж в виде солидной сумки и пронести кобылку обратно домой, попросившись в путь вместе со Спичником. До той поры – только в этих четырёх стенах сидеть тихо, как мышь.

Потянув вверх свои белоснежные копытца, Фауми изогнулась в постели, с наслаждением потягиваясь. Постель Глэйда казалась мягкой, словно пух. Но за окном уже было светло, нужно что-нибудь сделать. Не просто же так висеть на шее у того, кто приютил её, несмотря ни на что.

Кобылка встала, подошла к окну, посмотрела на невысокий кактус в горшке, от верхушки которого шла тонкая паутинка. А за окном все тот же пейзаж, снежная гладь и серые тучи. Тоска. Как же Глэйд живет здесь? Непонятно.

---

Зелёный жеребец с ружьём, висящем на боку благодаря длинному ремню, находился с парой десятков сотоварищей в центре поселения. Безветренная погода позволяла без всяких помех всем вместе провести тренировку. Как минимум один день следовало переждать после охоты в пещерах, но для готовности к нападению следовало поддерживать форму, поэтому Глэйду нельзя было пропускать утреннюю разминку, включающую в себя небольшую пробежку, комплекс упражнений по общей физической подготовке и пару спаррингов на крепких деревяшках, заменяющих острые ножи.

Пробегая мимо домов, скользя по снегу и тяжело дыша, Глэйд мог наблюдать, насколько тяжелее тренировка даётся пони, раса которых – не земнопони. Да, телекинез помогает им оружие лучше держать; да, чары позволяют иметь преимущество в бою. Но в беге единороги, которых вместе с Бобом всего трое на всю деревню, постоянно отставали от основной массы, а на ОФП их копыта быстрее начинали болеть. Правда, на боях с деревянными ножами они могли составить конкуренцию, прекрасно парируя размашистые удары деревяшек в зубах сотоварищей своими блоками, при этом сосредоточенно наблюдая со стороны спарринг земнопони и своей деревяшки, охваченной магией. В пещерах же броски ножей, стремящиеся своим количеством к бесконечности, и возвращение их обратно телекинезом очень полезны. Только вот махать ножом и стрелять из ружья с помощью магии одновременно дано не каждому единорогу, поэтому навык использования коротыша голыми копытами у каждого пони-мага развит почти до совершенства.

Не раз Глэйд с сожалением задумывался о малом количестве чародеев в деревне, но тому было досадное объяснение — маги очень востребованы в стране. Вполне понятно желание пони сидеть в тёплом кабинете и рассчитывать сложные формулы химических реакций или интегралы от «а» до «бэ» и не думать о каких-то там черпамусклах с кукушками. Кукушка – это птица такая, что вы вообще несёте? Как это «жрут мясо»? Не слышал такого, извините. Дверь поплотнее закройте, я отчёт для Принцесс готовлю, мне покой нужен.

С пегасами дела обстояли чуть сложнее. Их вообще здесь не было. Может быть, пони с крыльями не был так нужен в науке и умственной работе, как единорог, но зато потенциал каждого такого летающего жеребца оценивался тем же жеребцом достаточно высоко для такого рода деятельности, как отстреливание тварей в пещерах. Пегасы – пони высокого полёта, куда вам до нас? Да каждый пони с крыльями уже может стать одним из Вондерболтов просто потому, что у него есть крылья! Проще говоря, большинство пегасов слишком много о себе думает. Когда-то давно рассматривался вариант звать их в качестве наёмников, но откуда деньги достать? Никто из жеребцов в деревне не имел возможности где-нибудь работать и зарабатывать битсы. В самых дальних углах осталась какая-то мелочь, принесённая когда-то прибывшими бойцами, но на продолжительное содержание хотя бы одного наёмника этого будет мало.

Что же касается обычных земнопони, то каждый пришёл сюда по своим причинам. Кто-то убегал от погони, кто-то вылез из бедных слоёв общества приморских городов, удалённых от Кантерлота, а кто-то потерял всё в своей жизни и пришёл сюда просто для того, чтобы быть полезным, потому что уже терять нечего. Не так много историй о тех пони, которые не смогли найти себя в жизни, скатились до воровства, но огромная часть этих историй связана с пони, не имеющими ни крыльев, ни рога. «Быть земнопони – это приговор» — звучали в ушах Глэйда слова некоторых его знакомых стрелков.

Сам Глэйд родился сразу здесь, в лагере. Про маму Большой Боб ему толком не рассказывал, но вроде как она умерла, ещё когда он был мелким жеребёнком и не соображал, где право и лево. Да и Глэйд не особо расспрашивал отца. Им обоим было не до того.

Практически на автомате жеребец отжимался, разминал копыта и делал рывки с места на место, думая о своём. Очень скоро он сосредоточился на своей деревяшке и принялся махать головой в разные стороны, ловко разворачивая оружие в зубах то в правую сторону, то в левую, то вперёд четко по направлению челюстей. Разминка была нужна ему, как воздух, и он с некоторым азартом боролся с хмурым Шинглом, чьи движения были менее быстрые, но зато более точные. Жеребцы старались не попадать по телу друг другу, но пара синяков на теле Глэйда начинали побаливать. И всё же они лишь разогревали молодого жеребца, и он продолжал энергично наступать до самого возгласа Боба, означавшего передышку и смену пар.

— Хорош, Глэйд, — похвалил амбал сына. – С такими темпами тебе никакой голем страшен не будет.

— Я должен быть готов не к големам, — рассудительно заметил Глэйд, — а к тем пантерам, одна из которых убила Клауда.

— Чтоб они заживо сгорели, паскуды, — с досадой проговорил Большой Боб и вздохнул. — Бедняга Клауд всё ещё там. Если от его тела ещё что-то осталось, нужно его принести сюда и хоть как-то похоронить.

— Я должен заняться этим, отец, — с расстановкой сказал зелёный пони.

— Тебе бы следовало прикрывать нас снаружи, ты же знаешь, — тоном доброго наставника ответил единорог.

— Отец, я знаю, что моментами снаружи я полезнее, — заговорил Глэйд, — но ты не сможешь оберегать меня вечно от тех опасностей, которые ждут меня внутри. Пусти меня туда с Раном или с кем-нибудь ещё, чтобы я нашёл его тело.

— Тут кто-то назвал моё имя? – с интересом спросил подошедший жеребец, но, услышав, о чём идёт разговор, замолчал.

— Клауд был немногим старше тебя… — начал было Боб.

— Но я не Клауд, — возразил Глэйд. — Я знаю этих тварей в разы лучше, но бью их только издалека, никогда не вступаю в настоящее единоборство. Ты видел когда-нибудь, чтобы штык на моей винтовке был чем-то испачкан? Или чтобы мой кинжал использовался по назначению?

— Я видел, что ты прекрасно справляешься с той задачей, которую тебе даётся при нападении на лагерь, — ответил амбал чуть более сурово.

— Но я могу быть полезнее, отец!

— Если я скажу сидеть в лагере и не вылезать, ты будешь сидеть и не вылезать, — жёстко отрезал Боб.

— Я уже не маленький!

— Глэйд… — начал было Ран.

По ушам ударил звон колокола.

Все трое замерли.

— Твою ж мать… — проговорил амбал.

В следующую секунду к нему подбежал жеребец. Щёки его были красные, дыхание сбивалось, а куртка слетела, и на теле был только пояс с кобурой.

— Боб! – прокричал он. – Нападение.

— Они ж только вчера нападали, — проговорил Ран. — Как так? Сколько их?

— Их там толпа. Пока входные туннели пустые, но шум от них уже как от стада коров.

— Плохо, — прошептал Боб и закричал: — Так, ребята! Бегом к пещерам! Вы двое, пулью ко мне на хату, берите нашу пушку.

— Какую?

— А то вы, мать вашу, не знаете! Магическую! И к пещерам. Поставите её возле меня. И только попробуйте её уронить – головы вам повыкручиваю. Шевелитесь!

Поселенцы тут же разбежались  в разные стороны, кто за оружием, а кто сразу к пещерам. По дороге бежали быстро, но слаженно, не допуская никакой суматохи. А колокол на входе в деревню разрывался тревожным звоном, звуча громче, чем обычно, в такт пульсу, стучащему по вискам Глэйда, примчавшегося одним из первых к укрытиям.

На копыта была поднята вся деревня, и заняты были все укрытия. Чёрный выход из пещер, казавшийся с этого расстояния лишь тенью от монеты, всё ещё таил тишину. Но был дан сигнал, все отлично знали, что скоро эта тишина будет нарушена. Вопрос даже был не в том, когда это произойдёт, а в том, насколько сильным будет этот «шум».

Глэйд положил винтовку на туго набитый мешок, снял крышку с прицела и приложился к окуляру глазом. В туннеле, вокруг которого шёл красный обруч из динамита, было пусто. Звуки шли только справа и слева от жеребца от его же сотоварищей, но скоро стихли и они. Повисла жуткая тишина.

За укрытием, расположенным чуть дальше Глэйда, сидел Боб. В пример своему сыну он расположил свою пушку на бревне перед собой. Пока её накрывало небольшое покрывало, но скоро будет возможность в полной мере использовать весь потенциал этого зверя.

Десятки прицелов были направлены на пещерный проход, каждый был готов ударить со всей дури по своему курку, едва в проходе кто-то появится.

Глэйд сглотнул. Стрелять нужно только после первого залпа. Только когда твари разозлятся и попрут что есть мочи. Только наверняка.

Что-то светлое мелькнуло в проходе, а затем снова ушло в тень. Что-то зашипело в ушах Глэйда, но он не мог понять, реальные это звуки, или ему начинает казаться.

Тихое шипение, казалось, прокралось в уши всем бойцам. У кого-то дрогнули копыта.

— ОГОНЬ!

Земля словно сотряслась. Одновременный залп ошпарил барабанные перепонки зелёного пони, а в глазах задвоилось.

Три черпамускла, буквально пушечным ядром вылетевшие из пещер, сразу упали в снег, подстреленные наповал. Один из них забарахтался в снегу, словно рыба на суше, и так и остался лежать на спине с раскрытой пастью.

Стало тише, чем раньше. Эхо от выстрелов ушло, оставив после себя оглушающую пустоту. Впереди снова стало тихо.

Никто не мог толком понять, что происходит. Все ждали толпы в любой момент, но вместо этого видели перед собой три трупа и чистый белый снег. Ружья молчали. Горы всё так же хмуро нависали над жеребцами.

И тогда появилось оно.

Медленно ступая своими мускулистыми лапами, приоткрыв свои огромные челюсти, оскаливая свои длинные клыки, смотря вперёд чёрными глазами, оно показалось в проходе. Все закалённые стрелки, столько лет жившие здесь, столько времени выживавшие и защищавшиеся такое продолжительно время, замерли, словно статуи, с гипнотическим страхом смотря вперёд, на тварь, которая будто бы даже не собиралась прыгать вперёд, кидаться на кого-нибудь. Она просто смотрела на жеребцов. А те ничего не могли поделать. Они были слабы.

В следующий миг тварь вышла вперёд, на свет.

И едва она это сделала, из-за её спины из пещер бросились в атаку десятки разъярённых черпамусклов.

Первым из всех опомнился Боб.

— Твою мать, а ну быстро собрались все! – во всю глотку прокричал он. — Пора поджарить их на нашем огне!

И с этими словами он сбросил покрывало с заветного оружия.

Шесть длинных тонких стволов, соединённых тремя обручами, с тонким дулом и мощным двигателем на конце. Длинная мушка торчала сверху на корпусе двигла, по всему корпусу которого, словно артерии, были разбросаны прозрачные трубки. Огромная по сравнению с коротышами, она была наведена прямо на наступающую толпу черпамусклов.

Рог Боба засветился. По трубкам орудия заструилась магическая энергия таких же фиолетовых оттенков, как и телекинез амбала. Длинные стволы с легким скрежетом завертелись по кругу, сливаясь в одну толстую и мощную пушку.

Боб стиснул зубы, и очередь из магических пуль сотрясла строй тварей. В глазах жеребцов  прямо в воздухе засверкали тонкие ярко-фиолетовые иглы-следы, каждая из которых, мелькнув один раз, крошила черепа, отбрасывала тела черпамусклов назад, не давая даже времени на агонию. Моментально впереди образовалось месиво из тел.

Смертоносный чарострел буквально снёс волну и фактически затолкал задние ряды существ обратно в пещеру. Но все отлично знали, что долго стрелять эта пушка не сможет – самого Боба не хватит. Уже два единорога, стоявшие рядом с ним, выбились из сил, а он всё смотрел тяжёлым взглядом вперёд, в пещеры, разнося в дребезги остатки волны.

Но вскоре устал и он. Распустив телекинез, он упал на снег, тяжело дыша. Стволы в пушке затормозили, трубки снова стали прозрачными.

Едва это произошло, как чёрная тварь, выглянув из пещер, вышла вперёд. Казалось, она скрылась от магического залпа за первыми черпамусклами, словно за живым щитом, и переждала смертоносный натиск.

И снова черпамусклы ринулись вперёд. Только теперь эта тварь, хоть и неторопясь, пошла за ними.

В ход пошли коротыши и винтовка Глэйда. Проявляя своё мастерство, молодой жеребец, уже не обращая внимания на стучащие по его барабанным перепонкам выстрелам, крепко держал своё оружие и валил за один выстрел сразу двоих, а иногда и троих существ с чистыми черепами. Но толпа не редела. Новые зубастые паскуды лезли из пещер, не переставая напирать.

Залпы сбились. Стрелять стали невпопад. Выстрелы участились, но толку от этого было никакого. Боб всё никак не мог перевести дух.

Глэйд продолжал отстреливать тварей, но на месте каждой убитой скотины появлялось ещё две. Черпамусклы преодолели уже половину расстояния до укрытий.

В кармане у молодого снайпера осталось всего несколько патронов. Ещё чуть-чуть, и он не сможет вообще ничего делать в этом бою. Оставался только один вариант.

Одним рывком открыв кольцевидные крепления на боку винтовки и вдев в них правое копыто, Глэйд, схватившись за мешок левым, перекинул оба задних и побежал, быстро перебирая тремя свободными конечностями по снегу.

— Глэйд! Стой!

Звон в ушах коверкал голос. Глэйд сначала подумал, что это Боб, но, оглянувшись назад, так и не увидел его за чарострелом. Зато заметил мчащегося за ним Рана с коротышом в зубах.

Нельзя было останавливаться. Остальные не в первый раз стреляют, в него не попадут.

Сдёрнув чехол и оголив блестящее лезвие штыка, Глэйд направил его вперёд. Черпамусклы бежали ему навстречу, не собираясь сбавлять скорость. Они, казалось, даже не видели зелёное тело впереди, их целью был сам лагерь. Пони с винтовкой и твари с голыми черепами стремительно сближались.

И в последний момент Глэйд, слегка опустив штык, резко поддел самого первого черпамускла, вонзив лезвие в живот, и, перекинув с размаху его через себя, ударил об землю. Резко выдернув винтовку, жеребец отмахнулся назад, даже толком не видя, кого бьёт и куда машет. Но целых две желтоватых головы покатились по снегу. Тоненькая струйка крови пошла из идеального среза на шеях мёртвых тварей.

Центральная колонна, в которую стрелой влетел жеребец, наконец-таки заметила помеху. Окружив его со всех сторон, они стали один за другим кидаться на него, оскаливая свои кривые зубы и яростно визжа. Но Глэйд только этого и ждал. В лютой ярости размахивая своим оружием, ставшим копьём вместо винтовки, он косил черпамусклов, словно траву.

Уже по двое начинали нападать твари. Фланги, оббегая окружившую Глэйда группу, соединялись впереди и пытались вернуться к своей прежней скорости. Но выстрелы из-за укрытий им сильно мешали это сделать.

Лицо жеребца было полностью перепачкано не пойми чем. Вокруг только и были тощие конечности врагов и чёрные, словно маслины, глазки. Копыта потихоньку начинали тяжелеть, но он с новым запалом вонзил свой штык в очередную башку черпамускла, раскрывшего свою пасть как раз вовремя.

Но выдернуть штык Глэйд не смог, голова черпамускла, а вместе с ним и его тело, повисли на его винтовке. Несколько раз дёрнувшись назад, он так и не сумел высвободить ружьё. А ещё двое наступали на него, пригнувшись и готовясь к прыжку.

Гром ударил сначала по одному уху жеребца, а потом по другому. Используя согнутые в плечах копыта Глэйда в качестве опоры, кто-то сзади сделал два точных выстрела из коротыша в головы тварей. Ошмётки мозгов расплескались по снегу, заставляя снег не хрустеть, а уже хлюпать под копытами.

Глэйд глянул назад и увидел запыхавшегося, но готового драться Рана. Подбежав вперед, он схватил тушу мертвого черпамускла, повисшего на винтовке зелёного жеребца, и тот всё-таки смог её высвободить.

— Не отходи! – прокричал Ран, но Глэйд его еле услышал.

Мимо проносилась стая черпамусклов, но никто больше не нападал на них. Они оказались окружены стаей, а тучи буквально нависли сверху, не давая никакой возможности надеяться на выживание. Они замерли. Они посмотрели туда, где стая раздваивалась, огибая двух жеребцов. Они увидели ту тварь, которая была посерьёзнее всех черпамусклов, вместе взятые – чёрное существо, похожее на пантеру.

Оно медленно шло в их сторону. Чёрные глаза сливались с телом, и невозможно было понять, смотрит ли эта тварь на Рана с Глэйдом. Но морда смотрела чётко на них.

Из-за спины её вышли ещё черпамусклы и бросились на пони.

Глэйд с новой силой замахал своим штыком. Переламывая хрупкие кости и разрезая тонкую плоть, он свалил одного, а затем сцепился со вторым. За спиной гремели выстрелы Рана. Та пантера, казалось, наблюдает за ним. Но когда зелёный жеребец мельком посмотрел туда, где она раньше стояла, то увидел, что её там не оказалось. Где она?

Ещё один черпамускл вырвал ружьё из копыт Глэйда, оставив на его правой передней конечности длинную ссадину от колец. Яростно заорав, жеребец схватил за голову черпамускла и, резко дёрнув её в сторону, с хрустом свернул шею. В этот момент его никто не мог сразить.

Но это не могло долго продолжаться.

— Глэйд! – прозвучал голос Рана. — Помоги мне! ПомоА-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Крик заглушил весь шум, звеневший в ушах. В ужасе Глэйд хотел развернуться, но не успел. Выпрыгнув из толпы, очередной черпамускл сбил жеребца с копыт и пригвоздил к земле. Нависнув над ним, он завизжал ему прямо в лицо нечленораздельными криками, готовясь оторвать половину лица своими черно-жёлтыми зубами.

Но он не успел. Его, словно комок бумаги, снес новый залп из чарострела.

Светло-фиолетовые иглы снова вонзились в толпу. Чёрную тушу, занятую своей жертвой, моментально свалило на землю, а стены из бегущих тел стали рушиться.

Черпамусклы падали вокруг Глэйда. Снова магия стала задавливать фонтанирующую струю из тварей обратно в горы. Но Глэйд, подняв голову, отлично видел, как твари продолжают пытаться с тем же напором выбежать из пещер, и едва залп чарострела, на этот раз наверняка последний, прекратится, как они нескончаемым потоком вырвутся наружу.

Схватив лежащую рядом винтовку, Глэйд, пригнувшись, нырнул вперёд, быстро лёг на живот и выставил вперёд дуло. Вставив патрон и зарядив ружьё, он прицелился в красные пятна на входе в пещеры и выстрелил.

Горы сотряс взрыв. Огромные валуны, давя черпамусклов, завалили вход в пещеры.

Эхо взрыва разносилось вокруг. А затем стало совсем тихо.

Он не смог понять, что происходило эти десять секунд после взрыва. Понимание того, что творится вокруг, его полностью покинуло на короткое время.

Но он очнулся. А когда очнулся, услышал громкие стоны.

Глэйд раскрыл глаза. Над ним навис тот же самый купол из серых туч. В воздухе витал противный запах плоти, смешанный с порохом.

Тучи на секунду заглушили всё, что творилось вокруг. Голова кружилась, а в ушах снова зашумело. Но нужно было подняться.

Глэйд с трудом перевернулся на бок и огляделся.

Группа жеребцов, столпившись в десяти метрах от него вокруг чего-то, даже не замечала его. Они что-то делали, но Глэйд не мог понять, что именно. Затем он снова услышал стоны, переходящие в крик.

— Так, тихо…  - слышался где-то рядом спокойный голос. — Тихо… Терпи…

Снова стоны.

А затем выстрел.

С трудом Глэйд перевёл взгляд в сторону шума, задрав голову вверх.

Там стоял Боб. Перед ним валялась туша, которая своим чёрным цветом контрастировала с остальным окружением. Она дёрнулась перед ним после первого выстрела, а затем и после второго. Был ли третий выстрел – Глэйд разобрать уже не мог.

— Боб! Ему плохо! Ему нужна помощь! Нужен врач!

В глазах снова предательски темнело. Его, казалось, никто не видит, никто не замечает. Но он и сам не понимал, что с ним происходит.

Когда он снова оказался в сознании, он видел, как какое-то тело поднимают и уносят. Он не мог понять, что это за тело, то ли, что было перед Бобом минуту или час назад, или вообще какое-то другое…

Вскоре подняли и его. Его понесли куда-то. Тучи всё нависали над ним, всё окружали его. Голова гудела, словно паровоз.

А затем снова положили. Но туч уже не было. Было мягко и тепло. Как когда он обнимал Фауми и прижимал её к груди…

Нет, ему всё это показалось. Он всё ещё лежит в снегу. Тучи всё ещё смотрят на него сверху, а в десяти метрах от него группа стрелков что-то окружала.

В голове стало немного яснее. Сжав зубы, Глэйд заставил себя подняться на четвереньки.

— Терпи… Терпи… — говорил другой голос, хриплый голос Боба. — Сейчас больно будет…

— …ы-ы-А-А-А-А!

Шатаясь, жеребец пошёл вперёд, переступая через туши черпамусклов и хлюпая по розоватому снегу. Внутри него холодело с каждым шагом.

Он прошёл между двумя жеребцами, чтобы увидеть, на что они смотрят.

Прямо по центру круга из жеребцов лежало тело еле живого бордового пони. Его правое копыто было откинуто в сторону, оголяя плоть, от которой как будто тупым ножом отрезали кусок мяса. Глэйд на секунду будто бы почувствовал ту же самую рану у себя на теле на том же самом месте. Рядом с ним стоял с озабоченным видом Боб, рог которого светился и создавал телекинез, державший нить с иглой. Другого цвета телекинез охватывал саму рану, периодически начиная переливаться разными оттенками своего цвета, словно вода, и в эти моменты стоны становились чуть тише.

— Т-ш-ш-ш, тише, Ран, — шептал Боб, осторожно сшивая кожу. – Терпи.

Только теперь Глэйд понял, что это Ран. Только сейчас он понял, как сильно он нуждался в помощи. И только сейчас он понял, что это из-за него так сильно та тварь ударила жеребца.

Глэйд ошарашенно попятился. Его живот скрутило от рвотного позыва. В голове зазвенел крик Рана. Он зашатался и лишь каким-то чудом не упал. Жар на правом копыте помогал ему оставаться в сознании.

— Он выживет? – спросил кто-то сзади. Глэйд обернулся, надеясь, что ответ последует сразу же.

— Его нужно везти в Кристальную Империю, — сказал кто-то.

— Нам нельзя покидать лагерь, — забасил голос Большого Боба. — Они только этого и ждут. Т-ш-ш-ш, спокойно. Вот так.

— Что тогда делать, Боб? – заговорил какой-то голос. — Он так копыта откинет, если ему не поможет настоящий врач.

— А если прорвутся твари – откинет вся Эквестрия, — бубнил Боб. — Нам сейчас дорог каждый жеребец.

— Боб, он так помрёт!

— Я ЗНАЮ!

Повисла тишина. «Аю» Боба всё ещё разносилось не только по ушам стоящих вокруг жеребцов, но и по горам. Потом эхо замолчало, оставив стрелков в тишине.

— Спичник сходит, — тихо проговорил Боб, продолжая сшивать рану. – Если совсем будет плохо, он приведет врача.

У Глэйда голова отказывалась что-либо обдумывать. Мысль о доставке Фауми до Кристальной Империи, мелькнувшей при имени «Спичник», тут же потухла. Он никак не мог до конца поверить в то, что произошло.

Это он побежал. Ран помчался за ним, чтобы помочь.

Это он виноват…

Время летело. Боб закончил зашивать рану там, где это было возможно. Стонущего Рана аккуратно подняли и понесли к деревне.

Глэйд плёлся где-то в конце отряда. В голове до сих пор звенел крик Рана.

Надо было помочь…

Глава 6: Аудиенция

Веки Рэка распахнулись на автомате, едва полотно, на котором его переносили, коснулось земли.

Пегасы приземлились по центру мостовой, по сторонам которой шли различные между собой, но при этом идеально сочетающиеся здания в синих, белых и фиолетовых красках, крыши которых покрывали простые, но в то же время изящные орнаменты. Наверняка какой-нибудь эстет назвал бы стиль, в котором были построены эти здания, а может быть, и добавил бы свою оценку. Рэка же волновало лишь солнце на ярко-голубом небе, светившее ему откуда-то справа. Оно ему напомнило, что уже утро, а он до сих пор ни слова не передал Принцессам.

Пони вокруг него потихоньку просыпались. Контролёр и пассажиры радостно благодарили пегасов, машинисту помогали подняться – хоть он и был в сознании, ему следовало показать врачу свои царапины на спине, шее и крупе. Рэк отлично понимал, что о нём позаботятся, теперь нужно было разбираться со своими делами.

— Где замок Принцесс? – спросил он у двоих пони с крыльями, устало потягивающихся.

— Молодой пони, куда вы торопитесь? – спросила его одна кобылка. – Вы, наверное, так устали, когда защищали поезд. Вам следует отдохнуть после…

— Я уже отдохнул, и мне нужно знать, где замок, — отрезал Рэк и ожидающе посмотрел на стоящих перед ним жеребцов и кобылок. Кто-то из удивлённых пассажиров всё-таки показал вправо, на идущую в сторону солнца мостовую. Чёрный жеребец тут же надел свою сумку с загадочным длинным свёртком и закинул уже слегка пахнущий противным запахом мешок. Он уже собрался было побежать по дороге, но его остановил голос:

— Постойте!

— Чего? – выпалил Рэк, оборачиваясь. К ней обращалась кобылка с бинтом на плече.

— Мистер… э-э-э…

— Да Рэк я, — раздражённо бросил пони. – Чего вам?

Пауза.

— Спасибо вам, — проговорила кобылка. Остальные пассажиры кивнули в знак согласия с кобылкой, в знак благодарности Рэку.

Вороной на секунду даже попал в замешательство.

— Не за что, — наконец отозвался он. – Сочтёмся.

С этими словами он снова посмотрел вперёд и, посильнее оттолкнувшись задними копытами, побежал по мостовой в сторону замка Принцесс.

Дома вокруг стремительно сменялись, переливаясь различными мягкими оттенками. Солнце, ещё не поднявшееся в зенит, частично покрывало самые высокие из строений своим рыжеватым светом. С балконов сползали ветви различных растений. По улицам ходило не так много пони, но каждый из них шёл медленно, с гордо поднятой головой и полуприкрытыми глазами. И каждый из них шарахался в сторону при виде мчащегося чёрного жеребца. Мостовая впереди сделала легкий поворот вправо, и вдалеке Рэк стал замечать постепенно возвышающийся над остальными домами замок, славившийся своим величием и красотой, заметной даже за городом, едва только глаз выхватит гору с высеченным в ней произведением искусства. Острые шпили разрезали небо, а купола отражали солнечные лучи едва ли не в глаза самому Рэку.

Он пробежал широкую площадь с фонтаном по центру, оценить красоту которого не было времени, оставил позади себя ещё десятки домов и, наконец, выбежал на открытую местность, покрытую, словно ковром, зелёной травой. Дорога, выложенная кирпичом, бежала дальше вместе с ним в сторону входной арки, смахивавшей на ещё один мини-дворец, сквозь который проходил отвесной мост.

Рэк пробежал по идеально ровным доскам под поднятой стальной решёткой и оказался на территории Кантерлотского замка. Множество мини-дворцов окружали его, сверкая своей красотой. Один другого краше, каждый отличался от другого. Какой из них нужен жеребцу, стало понятно почти сразу – самый большой, с самым величественным входом, ступеньками, перилла которых оканчивались золотыми бюстами лошади, а шпиль на крыше был самым большим. Наверняка ему сюда.

Жеребец потрусил к дворцу, пробегая по зелёной траве, приятно щекотавшей ему копыта. Он совсем забыл, какова зелень на ощупь – почти всю свою жизнь он ступал по снегу и пещерному камню, холодному и бездушному. Трава же дышала жизнью, шевелилась при легком ветерке,  и, вдыхая воздух и время от времени поглядывая в небо, Рэк ощущал, как у него в теле становится спокойно – чувство, с которым он не был знаком в принципе.

Справа и слева от огромных врат стояло по стражнику в золотом шлеме с синей звездой на груди. Замерев, словно статуи, они смотрели четко вперёд. Рэк, остановившись, хмуро покосился сначала на одного, а потом на другого.

Ничего не изменилось. Они всё так же смотрели вперёд. По росту один был выше Рэка, другой чуть ниже, и взгляды обоих были совершенно бесстрастные. Что они сейчас думали, жеребец понять не мог.

Подумав чутка, Рэк протянул вперёд копыто, чтобы толкнуть дверь вперёд.

Естественно, белоснежное копыто правого стражника его тут же остановило. Рэк, приподняв бровь, медленно перевёл взгляд на смотревшего на него жеребца.

— Мне нужно к Принцессам, — медленно и с расстановкой проговорил он.

— Откуда вы? – спросил второй.

— С севера. С Якетских гор.

В этот момент глаза расширились у обоих стражников. Рэк, заметив это, снова попытался пройти вперёд, но белое копыто его снова остановило.

— Принцесса Селестия и Принцесса Луна заняты делами государственной важности, — отрапортовал ему в ответ остановивший его стражник, который повыше. – Для прохода предъявите приглашение или пропуск.

— Нет у меня никакого пропуска, — мрачно фыркнул Рэк. — Мне нужно поговорить с Принцессами. Это срочно.

— Ничем не можем вам помочь. Пока вы не принесёте пропуск, мы не имеем права вас допустить. Пойдите к записи на приём вон там, — стражник указал в сторону одного из мини-дворцов, значительно меньше главного. – Опишите там причину визита, и вам дадут пропуск на конкретное время.

— Я не могу ждать конкретного времени, — раздражённо ответил Рэк. – Мне нужно видеть Принцесс прямо сейчас.

— Пройдите к записи на приём и опишите…

— Твою мать, — буркнул Рэк и, резко развернувшись, направился к злосчастному зданию.

Он спустился по ступеням и снова ступил на траву.

Тем временем стражник, остановивший Рэка, шёпнул второму:

— Передай остальным, что пришли новости про Клауда.

Жеребец кивнул и, открыв дверь дворца, юркнул в проход, хлопнув за собой воротами.

Вороной услышал этот хлопок и замер на месте. Медленно повернув голову, он пристально посмотрел на оставшегося стражника. Тот, в свою очередь, на миг скосил свой взгляд на вороного и попытался сделать вид, что так же смотрит вперёд, ни на что не обращая внимания.

Рэк прищурился.

Стражник вбежал во дворец и промчался по прямому коридору до первой же двери. Отворив её, он влетел в круглую комнату, в которой за столом сидело ещё пять жеребцов в таких же доспехах и беспечно болтало, о чём только душе угодно. Шлемы их лежали на круглом столе.

Один из них, отличавшийся от остальных лишь золотистой линией вокруг ярко-синей звезды, спросил у вбежавшего:

— Свиф? Почему ты не на посту?

— Капитан, меня Промп послал, — оживлённо ответил жеребец. — Ребята, новости от Клауда подъехали.

— Да ну? – встрепенулся один из стражников.

— Серьёзно! Пришёл пони с севера. Даже куртка тёплая. Говорит, новости.

— Пустили? – осведомился капитан.

— Нет, он без пропуска.

— А, ну и правильно, — хмыкнул ещё один. — Кто его знает, правду ли говорит.

— Зачем ему врать-то? – спросил другой. – Наверняка что-то важное, а мы не пускаем. Нехорошо.

— Если это что-то срочное, пропуск ему дадут быстро, — заметил главный пони с обводкой на звезде.

— Только вот на какое время… — проговорил Свиф.

Бум.

Свиф обернулся, и все стражники уставились на проход. Оттуда послышались звуки бега. А через секунду мимо пронеслась чёрная фигура.

А ещё через пять секунд в проходе показался Промп, стоявший совсем недавно на воротах дворца.

— Он решил без пропуска пробежать! – выпалил он, держась за солидный синяк под глазом.

— Так, а ну бегом за ним! – скомандовал командир.

Стражники выбежали в коридор.

На Рэке всё ещё был этот неудобный мешок, на боку всё ещё висела сумка, а копьё в свёртке всё ещё было направлено вперёд. Но это не помешало ему резко разворачиваться на множестве поворотов коридорного лабиринта замка, пестрившего различным витражами. Колонны проносились мимо него, а ковёр хрустел под его копытами.

На очередном повороте на него кинулся стражник, но Рэк, вовремя ускорившись, оставил его у себя позади. Тот, тормозя и разворачиваясь, сильно отстал от жеребца и присоединился к остальной группе стражников, пустившихся в погоню за вороным.

Повороты за поворотами, коридоры за коридорами. Где главный зал? Где ему искать Принцесс? Главное – держаться прямого направления. Если впереди поворот вправо и влево, то пусть будет вправо, но следующий поворот – обязательно в другую сторону, и дальше, прямо.

Думая так, Рэк резко повернул в новый коридор, но там его встретил ещё один стражник, причём единорог.

Мигом осознав катастрофу ситуации, жеребец затормозил и попытаться развернуться, но не успел – золотистый телекинез полностью охватил его тело и пригвоздил к ковру.

Рэк стал яростно брыкаться, но толку не было никакого – телекинез, звуча у него в ушах своим магическим шелестом, держал его крепко. На помощь тем временем прибежало штук шесть стражников.

— Смотрю, мы не любим ждать? – спросил один из них, видимо, главный. Четверо его собратьев подошли к Рэку и без всяких препятствий взялись каждый за его копыто.

В голове жеребца промелькнула одна мысль. У него был один шанс.

Когда телекинез пропал, Рэк перестал сопротивляться вообще. Стражники лишь сильнее придавили его копыта к полу.

— Вот это правильно, — кивнул командир. – Не брыкайся, и все будет нормально. Возьмите мешок и снимите с него куртку, проверьте там всё.

Мешок был снят. Пони, сделавший это, с отвращением зажал нос.

— Что ты там носишь, жеребец? – спросил он.

Рэк лишь промолчал. Повезло, что никто из них не знал, как пахнут трупы. Да и откуда им это знать?

Они осторожно перевернули Рэка. Расстегнув куртку, один из стражников сдёрнул её с тела Рэка. Все ошарашенно уставились на вороного жеребца.

— Какого…

Рэк воспользовался этим моментом.

Он снова вскочил, высвободившись от мгновенно ослабившихся захватов. Он снова побежал.

— А ну стоять!

Рэк сообразил, что нужно делать. Быстро он юркнул за небольшую подставку с вазой.

В миг эта самая ваза поднялась в воздух под действием телекинеза. Хмыкнув, Рэк снова рванул вперёд. Пусть ставит эту вазу на место, иначе принцессы ему зададут трёпку.

Очередной поворот был пройден, и Рэк снова стал целью погони стражников. Беготня продолжилась.

Поворот, рывок, рывок, поворот. Стражник, в сторону, рывок, поворот. Дыхание начало сбиваться. Нужно было добежать до Принцесс, найти главный зал, всё рассказать.

И вот они, величественные врата из дуба впереди, пока что закрытые. А перед ними ещё два стражника. Плохо.

Рэк затормозил. Стражники уставились на него.

А через пару секунд в зал, предшествующий главному, вбежали остальные стражники с командиром во главе.

— Стоять, жеребец! – прокричал он.

Два стражника у ворот тут же пригнулись, присоединившись к окружению Рэка.

Вороной огляделся по сторонам. С ним остался только пояс с коротышом, но патроны тратить он не собирался. У него была идея получше.

— ПОЖАР! – заорал он, что есть мочи.

Все уставились на него, а потом ошарашенно переглянулись между собой.

— Пожар! – закричал Рэк. – Горим!

— В сено этот концерт, — выпалил капитан. — Хватайте его!

Десять  стражников кинулись на Рэка и завалили его. Задавленный Рэк, поперхнувшись криком, попытался оттолкнуть тела, но не смог. Он вообще потерял возможность двигаться.

Только бы его идея сработала.

И она сработала. Правая дверь ворот, часть которой охватил золотистый телекинез, отворилась.

В зал вышли три высоких величественных пони. Принцессы, собственной персоной. По центру Селестия, справа Луна, слева Каденс. Вид у всех был взволнованный.

— В чём дело? – спросила Принцесса Селестия. – Мы слышали крики о пожаре.

— Ваше Величество, — обратился командир к белоснежной фигуре, — это вот этот вот пони. Он, похоже, ненормальный, бросился сюда без дозволения, ударил одного из стражников. Но мы его, конечно же, задержали, вреда он не причинит.

— Прекрасная работа, — похвалила их Принцесса Луна.

— У этого жеребца была причина, раз он без дозволения пытался добраться до нас, — заметила Принцесса Каденс.

— Возможно, он хотел разбить что-нибудь в Главном Зале, — пожал копытами кто-то из стражников. — Может быть, он вандал.

Рэк с трудом удержался от того, чтобы не крикнуть что-то в ответ. Принцесса Селестия окинула его с головы до копыт умным взглядом. Лицо её с тонкими чертами лица было совершенно спокойное, и было понятно, что всерьёз воспринимать вариант про вандализм она не собиралась.

— Отпустите его, — сказала она после паузы. – Если он попытается что-то сделать, мы его остановим. Но мне кажется, что он действительно хочет сказать что-то важное.

Стражники, повинуясь, медленно разошлись в стороны, оставив помятого Рэка в центре зала. Он с трудом поднялся на копыта.

— Ваше Величество, — выговорил он и попытался поклониться, но сделал это неуклюже из-за ноющих копыт. – У меня очень важные новости. С севера. С Якетских гор.

— Ох, неужели опять оттуда… — устало проговорила Принцесса Луна, закатив глаза.

— Должно быть, что-то случилось, раз ты здесь, — проговорила Принцесса Селестия. – Мы выслушаем тебя. Скажи своё имя.

— Рэк…шен. Рэкшен Скаут.

— Друзья, — обратилась она к стражникам, — спасибо вам за помощь. Возвращайтесь к своим обязанностям. Мы сами разберемся с Рэкшеном.

— Слушаемся, Ваше Величество, — кивнул командир.

Принцесса Каденс, пока говорила белошёрстная Принцесса, посмотрела на Принцессу Луну и кивком головы показала на Рэка. Та уже внимательнее посмотрела на жеребца, а затем удивлённо сдвинула тонкие брови. Рэк этот взгляд перехватил.

— Вещи-то мои верните, — буркнул он уже собиравшимся уходить стражникам. Те, спохватившись, кинули на пол мешок и сумку с курткой. Вороной тут же куртку надел и застегнулся до горла, а уже потом нацепил ремень с сумкой и длинным свертком и закинул на спину смердящий мешок.

Стражники перекинулись парой реплик, и двое из них встали на места справа и слева от ворот. Рэк не разобрал их слова. Ему было не до этого. Он и представить не мог, насколько будет надоедлива эта дорога к Кантерлоту. Но он на месте. Пора выложить всё, что он знает.

Принцессы прошли через открытую правую дверь. За ними юркнул Рэк.

Ему взору предстал огромный Главный зал дворца с двумя рядами розоватых колон. Шахматный потолок отражался в зеркально чистом белом полу, на котором был расстелен красный ковёр, ведущий к высокому трону с красной спинкой. Свет падал из разноцветных витражей, высившихся до самого потолка. Справа от ковра стояла доска с различными схемами, а перед ними возилась пони сиреневого цвета с тёмно-фиолетовой гривой, рогом и крыльями. Это, оказывается, Твайлайт Спаркл? Так она принцессой стала, то-очно.

— Принцесса Селестия, Принцесса Луна, Принцесса Каденс! – оживлённо затараторила она, обернувшись в их сторону. Из-за уха у неё торчал карандаш, а глаза оживлённо горели.

— Я так и не рассказала вам, что именно могут представлять из себя данные объекты. Я почти уверена, что…

— Позже, Твайлайт, — остановила её Принцесса Селестия. – Мы обещали выслушать этого молодого пони. Подожди немного. Я думаю, это будет очень важная информация.

— Э-э-э… — на секунду растерялась пони. — Да, конечно.

Принцессы прошли к высокому трону, и Селестия спокойно села, выпрямив спину и умным взглядом посмотрев на вороного жеребца.

Рэк, проходя мимо доски, окинул взглядом молодую принцессу. Вид у неё был немного усталый и умиляюще растерянный – она явно не ожидала, что кто-то будет её перебивать.

— Моё почтение, — равнодушно бросил Рэк в её сторону. Та, неуверенно кивнув, медленно подошла к трону и встала возле Принцессы Каденс, присевшей справа от Принцессы Селестии.

— Мы слушаем тебя, — наконец сказала последняя. – Какие новости привели тебя сюда?

— Ваше Величество, — заговорил Рэк, понимая, что к кому-то одному ему будет легче обращаться, — существа из Якетских гор усилили давление. Ещё немного – и мы не сможем их сдерживать. К ним присоединилась новая тварь, о которой мы ничего не знаем, которая быстрее и сильнее остальных. Пока я говорю с вами, возможно, они уже прорывают нашу оборону.

— Насколько я знаю, с теми же словами к моей сестре приходил другой жеребец ещё десять лет назад, — заметила Принцесса Луна скептически. – Как вижу, вы до сих пор держитесь.

— Тогда мы успели понять повадки нового существа. Сейчас, боюсь, мы не сможем сделать это до того, как они нас всех перебьют.

— На что оно похоже? – спросила Принцесса Селестия с задумчивым лицом.

— На пантеру, — заговорил Рэк чуть-чуть оживлённее. — Только больше и… сильнее. Голова более вытянута, а вместо шерсти мелкая чешуя. Она сильнее любого из нас, и на её убийство требуется много боеприпасов. Порядка десяти-двенадцати грифонских патронов.

— Что же вам нужно? – спросила Принцесса Селестия.

— Мы очень надеемся на ваше личное соучастие…

Принцесса Луна фыркнула.

— …В крайнем случае, на пару взводов стражников в помощь, — чуть медленнее закончил Рэк. — Иначе мы не сможем их сдерживать дальше.

— Я, кажется, припоминаю, — заметила Принцесса Луна с явным скепсисом, — что точно такой же запрос о помощи был отправлен вами сравнительно недавно. И мы отправили к вам на помощь одного из наших лучших стражников Клауда Тэйла. Неужели вам эта помощь не была достаточна?

Рэк мрачно оглядел принцесс. Розовая и фиолетовая кобылки помалкивали – видимо, не знали толком, о чем идет речь. Белоснежная смотрела на него мудрым взглядом, тёмно-синяя – надменным.

— Нет, не была, — медленно проговорил жеребец. – Иначе бы я сюда не пришёл.

— Я очень сомневаюсь в том, что Клауд не смог разобраться с повадками вашего нового существа, — продолжала Принцесса Луна, казалось, лениво и нехотя. — Он достаточно одарённый молодой пони, способный найти слабые места любого противника.

— Был.

Глаза Принцессы Луны расширились. Принцессы Твайлайт и Каденс, не сразу поймав мысль ответа Рэка, вдруг ошарашенно поднялись на копыта, а Принцесса Селестия приоткрыла рот.

— Он погиб в Якетских пещерах, — продолжал Рэк голосом твёрдым, как камень. – И погиб от лап той самой твари.

— Как… Погиб? – прошептала Твайлайт.

— Что ты говоришь? – встрепенулась Принцесса Луна. – Этого быть не может! Ты говоришь неправду!

— Проверьте, говорю ли я неправду, — Рэк указал на свою голову.

Принцесса Луна посмотрела на копыто, которым вороной тыкал в висок, и хмыкнула:

— Ты думаешь, жеребец, что нам следует провести проверку твоих воспоминаний? На такой процесс тратится много магических сил, а на проверку твоего разума их уйдет в разы больше. Сначала убеди нас, что нам действительно следует это сделать.

Рэк уставился на неё, наморщив лоб.

— Как я могу вас убедить? – спросил он и раздражённо, и растерянно одновременно. — То, что произошло с Клаудом, видел только я.

— Я думаю, ты очень постараешься, — приподняла бровь Принцесса Луна.

Рэк покосился на Принцессу Селестию. Та, похоже, сама понимала, что её сестра слишком скептически относится к словам жеребца, но, с другой стороны, она вполне имела право требовать то, что требовала. «Потому что она Принцесса» — пронеслось в голове у стрелка.

Зубы сжались. Пора было идти с другой стороны.

— Я видел это собственными глазами, — проскрежетал он холодным, как лёд, голосом. – Когда я обернулся в пещерах, она уже его повалила. Он даже не вскрикнул – она как-то проникла к нему в голову, загипнотизировала, что ли. Знаете, что эта тварь делала, когда я увидел её? Она рылась пастью у него в животе. Она перебирала его кишки, вырывая одну за другой. Она вырывала мясо изнутри, и когда я увидел тело Клауда, я увидел и то, что у него в животе к тому моменту ничего не осталось. Она выжрала всё, что было внутри него. Ей было по боку, что это был Клауд Тэйл, один из лучших стражников. Её волновало только то, какая на вкус его печень и насколько мягкое его мясо. Она даже не услышала меня, она была занята его телом, и чавканье заглушило даже мои шаги. А когда она посмотрела на меня, морда её вся была красная, а во рту торчала его кишка, и её конец всё ещё был внутри него…

— Хватит!

Это прокричала не Луна, а Селестия. Сестра же её сидела в ступоре. Глаза её широко расширились от ужаса, как, собственно, и глаза Каденс с Твайлайт. Опомнилась лишь Селестия.

— Хватит… Говорить этот… ужас… — проговорила белоснежная пони. – Мы всё… отлично поняли. Перестань, прошу тебя.

— Надеюсь, теперь вы мне верите, а не считаете, что я сбрендивший жеребец, потерявший своих родных и близких, — фыркнул Рэк.

— Да кто ты, позволь меня спросить, такой? – вспылила пришедшая в себя Принцесса Луна. – Может быть, ты это всё надумал только что и выдаёшь это за правду?

— Это не похоже на вымысел, — прошептала Принцесса Каденс. – Либо он сошёл с ума, либо всё, что он говорит, правда.

— Он верит в свои слова, — робко проговорила Твайлайт.

— Таких вещей не может происходить на территории Эквестрии, — всё возражала Принцесса Луна. – Ни ваша новая пантера, ни остальные твари не могут проявлять такую жестокость.

Рэк фыркнул.

— Могут, — ответил он и скинул мешок со спины.

Все уставились на этот мешок.

— Здесь, — Рэк бросил мрачный взгляд на лежащий рядом свёрток, — доказательство того, насколько жестокими могут быть те твари, которые бродят в горах Якета. Вы можете сами убедиться в том, что нам нужна помощь. Их стая погналась за мной и напала на поезд, в котором я ехал. И вот результат того, что они в этом поезде наделали.

— Что это? – спросила Принцесса Каденс.

— Изуродованный труп одного из пассажиров.

Твайлайт сглотнула. Принцесса Каденс это заметила.

— Мы… Мы должны будем прямо здесь рассмотреть это? – спросила она.

— Если мы хотим убедиться в том, говорит ли правду Рэкшен, то нам следует немедленно проанализировать тело, — задумчиво проговорила Принцесса Селестия. – Но я не думаю, что вам обязательно на это смотреть.

— Я готова, — хмуро ответила Твайлайт. – Возможно, я смогу что-то сказать.

— Если Твайлайт готова, то я присоединюсь к вам, — кивнула Каденс.

Оставалась Принцесса Луна. Все уставились на неё. Та лишь надменно дёрнула бровями:

— Не думаю, что мы поймём что-то новое из того, что нам предстоит увидеть.

Принцесса Селестия вздохнула и, телекинезом взяв мешок, подняла его в центр пространства между Рэком и кобылками. Был снят первый мешок, и взглядам пони представился второй, уже весь красный. По залу разнеслась вонь. Принцессы, с омерзением прищурившись, создали магическую маску на лице. Оставался угрюмый Рэк, к вони от плоти уже давно привыкший.

Был снят второй мешок.

В зале, кроме тишины, повисло покрытое порезами тело молодого жеребца, охваченное золотистой магией. Висящее вверх ногами, оно не оставляло на себе живого места. Тело растянулось, и каждая рана расходилась в стороны, смахивая на рыбьи жабры, разбросанные по всему трупу. Челюсть была слегка приоткрыта, а из глубокой раны на животе торчало что-то розовое.

Принцессы считали, что были готовы к такой картине, но ошиблись. Копыта Каденс подкосились, а Твайлайт быстро отвела взгляд в сторону.

Принцесса Селестия же с серьёзным видом, нахмурив свои чёткие брови, разглядывала своим умным взглядом каждую рану на теле. Её сестра прищурилась от брезгливости.

— Что с ним произошло? – спросила Селестия, не сводя взгляда с тела.

— Тварей, которые его обгрызли, мы называем кукушками, — заговорил Рэк. – Когда я ехал в поезде сюда, их стая напала на меня и на пассажиров. Машинисту сильно досталось, и сейчас он в больнице вашего города. Ещё одну кобылку слегка поцарапали. Они оба живы, но если вам, — он покосился на Принцессу Луну, — нужны ещё доказательства, можете найти их и спросить, говорю ли я правду.

— Что ты предлагаешь? – поинтересовалась Принцесса Селестия, разворачивая телекинезом тело на сто восемьдесят.

— Я всё вам сказал. Желательно ваше личное вмешательство.

— Ты слишком много о себе думаешь, жеребец, — приподняла бровь Принцесса Луна. Принцесса Селестия оторвала взгляд от тела и настороженно посмотрела на сестру.

— Скорее, вы слишком много о себе думаете, — буркнул Рэк. — Мне незачем врать вам, я хочу лишь помочь тем, кого уже сейчас могут грызть эти твари. А если вы ни в какую не хотите мне верить, предлагаю вам для проверки мою память.

— Я не стану тратить свои силы на пони, у которого на боку даже нет кьютимарки! – прокричала она.

Твайлайт охнула. Всё это время она видела Рэка только в куртке и понятия не имела о том, что круп жеребца пустовал.

Рэк очень медленно стиснул зубы, посмотрев на принцессу мрачным злобным взглядом.

— Значит, я не стану тратить время на принцессу, у которой духу не хватает признать, в какую задницу она засунула многих невинных из-за своей гордыни, — прошептал он.

Повисла тишина.

Рэка охватил синеватый телекинез и слегка сжал его. Медленно жеребец, охваченный магией, подлетел практически вплотную к Принцессе Луне. Большие светло-голубые очи пронзили злые сероватые глаза жеребца. Смотрели, вынуждали его сдаться. Но Рэк слишком много видел там, в пещерах. Он даже не моргнул.

— Сестра, — спокойно и с лёгким упрёком проговорила Селестия. — Хватит.

Луна окинула хмурым взглядом жеребца и медленно поставила его на место. Едва телекинез пропал, как копыта подкосились, и он с трудом устоял на месте.

— Как выглядят эти Кукушки? – спросила Принцесса Селестия, посмотрев на Рэка, после того, как труп снова был убран в два мешка, которые после яркой вспышки пропали из зала.

— Они похожи… на летучих мышей, — объяснил Рэк. — Только когти побольше.

В этот момент встрепенулась Твайлайт.

— Принцесса Селестия! – ошарашенно пролепетала она. — Это же те самые существа, о которых я вам говорила!

— Я поняла, Твайлайт, — быстро кивнула Селестия. — Рэкшен, когда было нападение?

— Ночью, — недоумевающе приподнял бровь Рэк.

— И время приблизительно совпадает! – радостно заявила Твайлайт. — Мною они были замечены ближе к восходу к западу от Кантерлота. Они же летели в сторону юга, так?

— Так, — кивнул Рэк всё так же недоумевающе.

— И направление то же. Я же вам говорила, они летели прямо на юг.

— Кто знает, на что они способны ещё… — прошептала Принцесса Каденс.

— Этих существ нужно остановить, — проговорила Принцесса Селестия. – Твайлайт, тебе и твоим подругам следует отправиться на юг за ними как можно скорее.

— Конечно, Принцесса Селестия, — уже более серьёзным тоном ответила Твайлайт.

— Боюсь, они ничего не смогут с ними сделать, — покачал головой Рэк. – Для того, чтобы одолеть их, нужно хотя бы немного понимать, что это вообще за твари. Вы ничего не знаете о них.

— Значит, им нужна помощь того, кто знает, — заметила Принцесса Селестия.

Рэк мрачно посмотрел на неё.

— Я не за этим сюда пришёл, — покачал он головой.

— Рэкшен, я понимаю, что ты надеялся на помощь, — сочувствующе произнесла Принцесса Селестия. — Но сейчас мы нуждаемся в твоём опыте как никогда. Помоги нам. И я обещаю, что, когда ты сделаешь своё дело, и когда существа не будут представлять опасности, мы поможем тебе. Мы вместе отправимся на север и поможем вам, как только будет покончено с кукушками на юге.

— Вы же в состоянии отправиться туда сейчас, — едва ли не заскулил вороной.

— Я всё ещё не имею веских причин отправляться туда, — проговорила Принцесса Луна.

— Но я уверяю тебя, Рэкшен, моя сестра отправится на север вместе с нами, — заверила жеребца белоснежная пони. — Я права, Луна?

— Хм… Ну, может быть, — надменно ответила та.

— Может быть… — словно эхо, проговорил Рэк.

В голове у него всё смешалось. Он никак не мог поверить в то, что пытаются ему сказать те, после кого полагаться больше не на кого. Он никак не мог понять то, что помощь, которая, фактически, у него перед носом, не может прийти.

На лице Рэка всё было написано. Селестия хмуро глянула на сестру, и та всё-таки сказала:

— После того, как я точно буду уверена в том, что опасность существует, я думаю, у меня не будет причин сидеть здесь и бездействовать.

Рэк посмотрел на неё, а затем затупил взгляд в пол.

— Пойми, Рэкшен, — снова заговорила Принцесса Селестия умным, добрым голосом. – Пойми, что опасность, которую сейчас несут кукушки, напавшие на твой поезд, куда сильнее, чем та, которую ещё в силах сдерживать твои друзья. На кону, возможно, жизни невинных пони.

— Почему тогда вы сами не разберетесь с этим? – спросил Рэк, пристально взглянув Селестии прямо в глаза. – Вы одним взмахом крыла можете выследить этих кукушек, а другим – стереть их с лица Эквестрии.

— Но я понимаю, что справиться с этим в твоих силах и в силах Твайлайт и её подруг, — ответила Селестия и продолжила, положив гладкое копыто себе на грудь: — Ты подумал, Рэкшен, почему я не разбираю каждую житейскую проблему любого обычного пони? Или для чего я когда-то отправляла Твайлайт по тем или иным поручениям? Я хотела, чтобы она, — принцесса взмахом копыта указала на самую молодую принцессу, — сама получила урок из того, через что она проходила.

— Так я поняла, что значит для меня дружба, — с уважением проговорила Твайлайт.

Все смотрели на Рэка. Тот снова разглядывал ковёр под копытами. Он, казалось, пропустил мимо ушей слова сиреневой кобылки и думал о чём-то своём.

Затем он поднял взгляд на принцесс.

— Вы хотите, чтобы я чему-то научился? – скрежетал он зубами. — Получил жизненный опыт, да? Что ж, я поделюсь с вами своим опытом, которым частично обзавелся совсем недавно, буквально вчера, а частично — сегодня. Дело в том, что над Эквестрией нависла смертельная опасность, а вы играете со мной в школу для жеребят, которые толком не умеют считать, и заставляете меня что-то делать в целях самообразования. Вы говорите мне гнаться за стаей кукушек на юг, когда в противоположной стороне от меня на грани гибели мои сотоварищи. Вы рискуете их жизнями просто ради того, чтобы я научился чему-то новому. А-ля любящая мама, ага? Она же тоже говорит что-то сделать своему жеребёнку самому, надеясь, что и в дальнейшем он будет справляться сам, без помощи. Но для первого раза она обещает ему какой-то подарок, конфетку или игрушку.

Рэк подался вперёд, в сторону слегка ошарашенной Принцессы Селестии.

— Так может быть, и вы просто-напросто хотите, чтобы я вернулся обратно на север и продолжил отстреливаться от тех тварей, что обитают в пещерах? Может быть, вы обещаете мне помощь, словно конфетку маленькому ребёнку, надеясь при этом, что в дальнейшем я буду самостоятельным и не стану больше жаловаться на свои проблемы? Считаете, что неважно, сколько будет потрачено времени – главное, чтобы я сам справился со своим испытанием и решил, что остальное мне по силам?

— Нет, Рэкшен, — печально проговорила Селестия. – Я не говорила такого.

— А вам не надо это говорить, я и так понял, — мрачно вымолвил вороной. — И если бы не вера в то, что только вы можете уничтожить ту заразу, что живет в Якетских горах – поверьте, я бы уже ехал обратно в лагерь, где от меня куда больше проку, чем на юге, с этим облаком кукушек.

Рэк замолчал. Внутри что-то неприятно скреблось, но в то же время сердце стучало, словно бешеное.

Луна всё так же пристально и надменно смотрела на жеребца, Селестия же прикрыла глаза, печально сдвинув брови. Каденс с сочуствием смотрела на Рэка, Твайлайт – на Селестию.

— Значит, услуга за услугу, — наконец буркнул Рэк, и белошёрстная принцесса подняла на него взгляд. – Ладно. Я понял. Я помогу разобраться. Поиграю с вами в вашу школу. Но мне нужен поезд.

— Конечно, — оживилась Принцесса Селестия. – Мы дадим тебе билет на самый быстрый состав.

— Вы не поняли, — мотнул головой жеребец. — Мне нужен сам поезд, а не билет на него. Отправляться надо как можно скорее, чем быстрее я закончу, тем быстрее моим друзьям поступит помощь.

— Хорошо. Через полчаса на станции будет локомотив с вагоном. Мы отправим с вами кого-нибудь из нашей стражи.

— У вас есть кто-нибудь из стражи, кто умеет водить локомотив?

— Эм… — озадачилась принцесса. — Наверняка есть. Мы отправим его к локомотиву.

— Отлично. Одной мишенью для кукушек меньше. Э-э-э… Принцесса Твайлайт?

— Можно просто Твайлайт, — поспешила заверить его кобылка.

— Просто Твайлайт, — повторил Рэк. — Ищи своих подруг и веди к поезду. Чем быстрее, тем лучше. Объясняй им там, что нужно, но через полчаса вы все должны быть на станции.

— Поняла, — с этими словами Твайлайт, распахнув крылья, умчалась из Главного Зала.

В зале повисла тишина.

— Что ты собираешься делать? – наконец спросила Принцесса Селестия.

— Преследовать кукушек, — проговорил Рэк голосом «А что мне ещё остаётся?». — Они выдохнутся и попытаются найти какое-нибудь тёмное место, куда спустятся для передышки. Не могли бы вы показать мне карту Эквестрии?

— Да, конечно, — Принцесса Селестия одной магической вспышкой создала прямо перед Рэком развёрнутый лист бумаги с городами, горами и лесами. Жеребец ткнул копытом в центр, где находился Кантерлот, и повёл копытом вниз по железной дороге, мимо Эпплузы в сторону пустынь на юге, пока не остановился на участке между лесом и землями Бэдлэндс.

— Хм… — промычал он и медленно провёл копыто чуть влево, указав на изображённые острые горы, на верхушке одной из которых красовался рогатый череп. – Земли Аримаспи… Насколько я знаю, там полно пещер. Отличное место для них, чтобы перевести дух. Я думаю, что они там, или скоро там будут.

— И каким образом вы их поймаете? – поинтересовалась Принцесса Каденс.

— Я не собираюсь никого ловить, — фыркнул пони. — Лучше всего – сжечь. Твайлайт же умеет огонь делать, я надеюсь?

— Может быть, есть какой-то более лояльный путь? – слегка дрогнувшим голосом поинтересовалась светло-розовая принцесса. – Поймать их или найти общий язык?

Рэк еле сдержался от того, чтобы не фыркнуть ещё раз.

— Исключено, — отрезал он. — Только уничтожить. У меня пара видов оружия против них есть, но магия здесь будет куда более весомым аргументом. Осталось только добраться до них.

Вороной потуже затянул ремень сумки на груди.

— А я так понял, что добираться в этой стране на поезде достаточно проблематично. Всего доброго.

— Будь осторожен, Рэкшен, — таким же умным голосом сказала ему Селестия.

Рэк отвесил поклон с каменным выражением морды и, развернувшись, направился к высоким дубовым дверям.

Глава 7: Они знают

Время шло. Томительное ожидание всем грузом давило на жителей деревни. Глэйду казалось, что минуты превратились в часы, что всё вокруг происходит как будто специально очень медленно, будто бы его кто-то ударил по голове, после чего вокруг всё начинает плыть из стороны в сторону. Вот еле живой Ран уже лежит в мягкой постели Большого Боба и что-то шепчет, изредка постанывая. Вот кто-то остаётся с ним для ухаживания.

На самом деле зелёный пони понимал, что всё происходит так быстро, как это возможно. Сейчас Спичнику даются указания, а в следующую минуту его подковы блестят там, вдалеке, на фоне далёкой горной стены, отделяющей всю Эквестрию от маленького лагеря. А Глэйд так и остался возле последнего домишки, надеясь в любой момент крикнуть, дать отмашку, каким-то любым другим способом дать понять остальным, что помощь на подходе.

Смотря на дорожку, рассекающую снежную гладь, Глэйд пытался хоть как-то рассчитать время, которое может потребоваться на ожидание. Если полчаса нужно на то, чтобы с телегой добраться до Кристальной Империи, то без какого-либо груза Спичник должен добежать до неё минут за пятнадцать. А сколько времени он будет искать врача? А сколько он будет с ним договариваться? А договорится ли вообще? Разве что можно понадеяться на харизму Спичника. А если не получится, что тогда? Кто-то понесёт Рана прямиком в Кристальную Империю. А переживёт ли он эту поездку? Едва только Глэйд задавался этим вопросом, как в голове снова мелькала та страшная рана, которая накрыла практически весь бок Рана, и жеребец тут же вздрагивал и начинал молиться лишь тому, чтобы дыхание Спичника не сбивалось, и чтобы он побыстрее преодолел путь от лагеря до города.

Вскоре Глэйд в страхе стал задирать голову в небо, утыкаясь взором в серый купол из туч. Из раза в раз ему начинало казаться, что солнечный свет, с трудом пробивающийся наружу, начинал тускнеть, что становилось темнее. Все реже он смотрел на дорожку – глаза постоянно инстинктивно закрывались, хотелось зажмуриться и избавиться от ощущения, будто наступает ночь.

Но когда он снова посмотрел на дорожку, то увидел какое-то движение. В голове проскочила мысль глянуть в прицел от винтовки, но… Но он отлично всё видел и так. Это Спичник! Это он мчится сюда, в лагерь. Он привёл помощь!

Радостный Глэйд тут же что есть сил крикнул во всю глотку «Спичник бежит!», и моментально к снежной тропе начали подходить жеребцы. С широкой улыбкой Глэйд уставился в сторону приближающегося жёлтого силуэта.

Вот только... Силуэт… Один силуэт…

— Что-то я… — прошептал кто-то сзади недоумевающе, — не понял…

Жители лагеря стали щуриться, приглядываясь к бегущему на всех парах жёлтому жеребцу, уже потихоньку различая и его слегка покрасневшее лицо, и пену у рта. Но он бежал один.

Глэйд и стоящие вокруг него пони ошарашенно смотрели вперёд, понимая, насколько всё плохо. Но один из молодых стрелков, решить понять наверняка, отбежал в сторону от толпы на пару десятков шагов и снова глянул на силуэт Спичника. Все с замиранием сердца уставились на этого молодца, пока он не огласил громко и чётко:

— Двое!

Вздох облегчения вырвался у жителей. Оказалось, что второй пони всего лишь бежал чётко за Спичником и просто-напросто не был виден остальным.

Когда два жеребца стрелой влетели в окружение мелких домишек, один из них в бессилии упал мордой в снег. Второго же пони средних лет с бледновато-рыжей шерстью и коричневой сумкой наперевес встретил уже вышедший Большой Боб.

— Где он? – кротко спросил гость.

Без лишних слов амбал привёл его в самый большой после склада дом деревни – дом единорога, где сейчас лежал бедняга Ран.

Естественно, в самой хибаре, кроме встревоженного Боба, стонущего Рана и хмурого врача, никого не было. Все столпились кто у парочки маленьких окон, кто возле щелей двери, лишь бы услышать, что вымолвят губы гостя.

Глэйд, выцарапав место возле дверной щели, слышал практически все звуки, которые изредка издавали пони в доме. То шорохи возни, то стоны Рана, то редкие реплики Большого Боба. И ничего толкового. Сумка открывалась и закрывалась, вещи доставались и убирались, туда-сюда, и заново. А врач всё молчал. Хоть бы слово, хоть бы вздох какой-нибудь! Но врачу как будто кляп в рот запихнули.

Глэйд уже потихоньку начал отчаиваться в шансах на хоть какое-то словечко, которое как-нибудь прояснит хоть что-нибудь, как голос подал Большой Боб:

— Что с ним будет?

А в ответ – опять молчание. Давай же, ответь!

— Трудно сказать, — послышался спокойный голос жеребца, и зелёный пони практически прилип к тоненькой щели между дверью и косяком. – Очень тяжёлая ситуация. Я ничего гарантировать не могу, тут извините. Но шансы есть. Я бы на вашем месте доставил его в город, там помощь будет куда более существенная, чем я могу вам предоставить. Боюсь, это, — видимо, врач что-то показал Бобу, — всё, что я могу вам предложить. Оно поможет сделать боли послабее, но заживляющего эффекта оно не несёт. Без высококвалифицированной магии… Боюсь, всё может стать только хуже даже с этим.

— Хоть что-то, и уже хорошо, — послышался в тот же момент крепкий голос Боба. — Тяжело было бы, если б вы не отозвались. Большое  спасибо вам.

— Не за что, — сказал врач мрачно. — Было бы за что.

Затем послышались звуки застёгивающейся сумки. Глэйд вовремя сообразил, что сейчас произойдет, и тут же отпрянул от двери. Через минуту она отворилась, и в проёме появился жеребец-врач с хмурым и озабоченным выражением лица. Не смотря в благодарные глаза жителей и пропустив мимо ушей все «спасибо» и предложения проводить до дома, он лишь натянул на морду шарф и быстро прошёл мимо столпившихся вокруг пони и направился обратно, в сторону Кристальной Империи.

Жители, недолго смотря ему в след, тут же уставились на Глэйда и сразу загалдели. Тот сразу смекнул, чего от него хотят. Естественно, сын командира, может, он что-нибудь да узнает, а остальные снаружи послушают, что там Боб скажет.

Вздохнув, Глэйд под дружный галдёж подошёл к крепкой двери. Пару раз звякнул по ней подковой и отворил.

Тупя взгляд, жеребец зашёл, закрыл дверь. Возгласы всей деревни остались там, за стеной, а в ушах зелёного пони словно появилось по одной пробке с разных сторон. Но свои слова он слышал отчётливо:

— Как он?

— Подойди и сам посмотри, — устало проговорил Боб в ответ, сидевший с той стороны стола, которая была ближе всего к кровати.

Глэйд поднял взгляд на распластавшегося на мягкой кровати Рана и сглотнул.

Ран впал в беспокойную дрёму. Его рана была аккуратно зашита. Но вокруг неё виднелись следы гноя, который вроде как, судя по следам, вытирали, но он всё равно выделялся. Причём выделялся так, будто его туда силой залили. Будто бы рану вовсе не зашивали, и уже прошёл день или два.

— Гной так и прёт, — проговорил Боб, явно видя, куда смотрит Глэйд. – Даже тот пони не понимает, из-за чего этой шишни так много.

— А что он посоветовал? – спросил Глэйд, подняв взгляд на отца.

— Та-а, — Боб отмахнулся в сторону тумбочки у кровати, на которой стояла небольшая баночка со светло-зелёной мазью. – Говорит, что боль приутихнет, но толку никакого. Нужно нести его к единорогам.

Глэйд внимательнее посмотрел в бледное лицо Рана. Тот, словно почувствовав пристальный взгляд жеребца, медленно раскрыл свои веки, поднял голову со слипшейся гривой и сонно прищурился, оглядывая серые стены хибары и пару-тройку элементов мебели, после чего с трудом сосредоточил взгляд на молодом стрелке, всё ещё стоящим возле двери.

— А-а, Глэ-эйд, — медленно и добродушно протянул он. – Здоров. А мне тут говорили… Что скоро копыта откину… Прикинь…

И Ран откинул голову на подушки.

От простодушного голоса, каким проговорил жеребец эти страшные слова, у Глэйда всё похолодело.

— Бредит, что ли, — буркнул Боб, покосившись на сотоварища.

— Хе-е-е… — усмехнулся Ран, уставившись в потолок с легкой улыбкой. – Я ж заметил, что там тебе тот пони показывал. Заметил-то ваши махи эти… Ребята там, за дверью стоят, слушают, а? – спросил он у Глэйда.

А тот просто не знал, что ответить! Ран смотрел на него таким простым взглядом, спрашивал таким добродушным голосом, что голова сама собой медленно опустилась и поднялась в знак подтверждения. Раненный лишь беспечно хмыкнул.

— Ран! – рыкнул Боб. – Шут бы тебя побрал, ещё только пикни про какие-то там откинутые копыта, и я тебя придушу сам. Понял меня?

— Э-эх, — протянул бордовый жеребец и продолжил изучать такой интересный потолок, который удерживали дубовые перекладины.

Сжав губы и отчаянно качая головой, Боб упёрся копытом в щёку. Глэйд растерянно потупил взгляд. На душе стало совсем нехорошо. Он даже не мог себе представить, что можно сделать сейчас. Разве что…

— Отвезём его в Кристальную Империю? – робко спросил он.

Большой Боб, посмотрев ему в глаза, лишь молча кивнул на Рана и медленно повёл подбородком из стороы в сторону.

— А ты попробуй, — внезапно подал голос Ран. – Только если уронишь, то мне уже точно никто не поможет.

И Ран засмеялся странным, бездушным голосом. Глэйд в страхе посмотрел сначала на него, а потом на Боба. Тот лишь развёл копыта в стороны.

— Оставь нас одних, что ли, — снова подал голос раненный пони, смотря в потолок. Зелёный пони, лизнув верхнюю губу, уже попятился было к двери, но Ран его остановил:

— Да не ты же. Боб, я тебя попросил. А то ребята снаружи стоят, как-то даже неудобно. Скажи им что-нибудь, а?

Боб недолго думал, слушать ли просьбу бредившего пони или нет. Вид у серого амбала, лоб которого полностью закрывала жёлто-рыжая грива, был растерянный, раздосадованный и раздражённый одновременно – поведение Рана его немного пугало. Сколько раз амбалу приходилось говорить с ранеными? После своего отца руководил именно он, а при нём уже все знали повадки каждой пещерной твари, и если кого-то и могли серьёзно ранить, то сразу толпой, кучей, а это происходило редко – и даже тогда раненые вели себя не так. Тогда они были тихими, закрытыми в себе, молчали и много думали, а Ран… Будучи всегда спокойным и рассудительным, сейчас он бредил, и бредил так, будто это его обычное состояние. Ладно бы он ещё смеялся смерти в лицо, и всё такое, но сейчас… Сейчас ему как будто всё равно на то, что будет потом, что случится, если он что-то скажет, что-то сделает. Как будто ему уже на всё по барабану. Эта безразличность, при которой Боб даже не знал, что нужно говорить. Подбадривать ли при отчаянии, порицать панику? Ведь Ран не проявлял ни того, ни другого. И от того становилось ещё более неспокойно.

Боб глянул на Глэйда с некоторой надеждой, мольбой в глазах. Ведь Глэйд – жеребец другого порядка. Он товарищ, а не командир. И Глэйд уже сам понимал, что должен сказать что-то важное Рану, когда останется один на один с ухмыляющимся в потолок стрелком.

После неприятной, вязкой паузы единорог наконец-таки встал из-за стола и, отодвинув сына от двери, распахнул её. На миг в хижину проник шум-гам с улицы, а когда она захлопнулась, постепенно стало так же тихо, как раньше.

Винтовка с окровавленным штыком, на который второпях был надет чехол, всё ещё висела на теле Глэйда. Сняв её и поставив возле двери, он медленно подошёл и присел просто-напросто на круп прямо перед кроватью. А Ран всё смотрел в потолок да молчал, беспечно закинув копыто за голову. Если бы не длинная пугающая царапина, могло бы показаться, что он только проснулся и готовится встать да пойти двор вокруг дома от снега чистить. Молодой пони даже не знал, что говорить. Но соображать долго не пришлось, Ран заговорил сам:

— Нервничает твой отец, а?

Еле-еле слышный шум с улицы вовсе стих. Глэйд не сразу нашёл, что ответить:

— Он волнуется за твою жизнь. Ты можешь в любой момент умереть.

— П-ха, — усмехнулся Ран. – С чего ты это взял? Тот жеребец только показал что-то типа недели, и всё. Про «любой момент» он ничего не говорил.

— Неделя, Ран! – ошарашенно проговорил Глэйд. – Твою ж сеном! Почему Боб до сих пор отряд не собрал, чтоб тебя перетащить?

— Я тебя уверяю, если бы я сразу согласился, он бы уже это сделал, — отозвался сотоварищ.

— Так ты… — прошептал жеребец. – Ран, да ты что, сбрендил?! Ты без магического вмешательства можешь помереть на следующий же день!

— Ха-ха! – снова усмехнулся жеребец. – А кто не может здесь, у этих гор умереть? Я? Ты? Боб?

— Перестань! Что ты за чепуху несешь?

— Я просто понял, что уже без разницы что-то там планировать, — говорил пони безразлично. — Рано или поздно, эти твари выберутся на свободу и всех нас пережрут.

— Нас каждый день могут убить, — запротестовал зелёный стрелок. – Но мы должны бороться! Неужели ты забыл?

— Я? – Ран уставился в упор на Глэйда, резко сменив интонацию. – Я не забыл. И твой марш бросок, который стоил мне куска моей кожи, я тоже не забыл. Я ничего не забыл…

— Ран, — отчаянно заговорил жеребец, посмотрев прямо ему в глаза, которые как будто стали ярче, пронзительнее. – Что с тобой происходит? Что ты говоришь?

— Я говорю то, что есть, — проговаривал Ран, скрежеща зубами. – Это ты виноват. Ты мне не помог. Ты! – он попытался тыкнуть Глэйда в грудь, но не дотянулся и, фыркнув, перевернулся на бок так, чтобы Глэйд вместо лица смотрел ему в спину.

— Я не хотел… — заколебался зелёный пони.

— Ага, — перебил его пони. – Можешь не продолжать. Мне и так достаточно. Дверь во-он там, — он махнул куда-то в сторону.

— Ран, я… — робко проговорил Глэйд.

— Заткнись, пока я тебе не врезал.

Глэйд растерянно замолчал и снова посмотрел куда-то в пол. Внутри стало совсем пусто. Он с ужасом понимал, насколько раненый был прав.

— Ран… — прошептал Глэйд.

В следующую секунду он уже лежал на полу. Бордовый пони, яростно рычав, навис над ним, одним копытом прижав зелёного к полу, а другое занося для удара.

— Я же сказал «заткнись», — прорычал он сквозь зубы.

Слова словно бы зазвенели в ушах. Но каким-то чудом, при помощи какого-то инстинкта Глэйд дёрнул голову вправо, и копыто сходящего с ума вонзилось в пол чуть левее уха, от чего звенеть стало куда сильнее.

Но и Глэйд был не робкого десятка. Резко дёрнув задние копыта к себе и сложившись в двое, он правым задним зацепил Рана за голову и резким махом откинул назад. Этого было достаточно, чтобы снова встать в стойку.

Ран, казалось, вовсе забыл про свою рану. Глаза горели недобрым огнём, а изо рта пошла пена. Быстро окинув взглядом комнату, он перемахнул через стол и схватил винтовку молодого пони. Штык под чехлом был тут же направлен в сторону моментально застывшего с широко раскрытыми глазами обладателя оружия.

— А-а-а, вот теперь пострашнее стало, а? – злобно ухмыльнулся жеребец, своим голосом разрезая уши пони на мушке. – Ха! Знал бы ты, что сейчас происходит – боялся бы больше. Знал бы…

Глэйд с ужасом наблюдал за жеребцом, чётко понимая, что он сходит с ума. Вернее, не он сходит с ума. Это не он. Это кто-то другой. И этот кто-то другой хочет сказать что-то плохое. Очень плохое.

— Из-за тебя погиб наш собрат, — звенел голос немного приблизившегося Рана в голове Глэйда. – А мы заберём то, что тебе дороже всего. Заберём себе. Уничтожим.

Что-то внутри Глэйда упало куда-то вниз. Сердце ему подсказывало, что имел ввиду Ран. Что имела ввиду… эта тварь.

— Попробуй, отними её у нас, — шептал Ран.

БУМ!

Дверь с грохотом распахнулась. На пороге стоял Большой Боб.

— Какого сена здесь происходит?! – во всю глотку проорал он, направив свой коротыш в сторону сходившего с ума жеребца.

На секунду застыли все трое.

С Раном стали происходить перемены. Появление амбала словно стало каким-то сигналом для того нечто, что было внутри Рана. Блеск в глазах потух. Ружьё медленно опустилось на пол. Пони ссутулился. А затем упал на пол, потеряв сознание.

Яростный пронзительный взгляд Большого Боба превратился в растерянно-озабоченный. Двумя прыжками преодолев расстояние между ним и Раном, он быстро окинул его внимательным взглядом. Морда, минутой ранее скривлённая в сумасшедшей гримасе, снова было спокойное, снова дыхание стало ровным. Снова Ран стал Раном.

— Что с ним произошло? – спросил Боб, переведя встревоженный взгляд на сына. – Я-то всех разогнал, но остался возле двери. Думал, что ты как-то с ним поговоришь, а он…

— Я… — прошептал Глэйд, с трудом оправившись от сковавшего его оцепенения, — я не уверен, что это был он. Это… Это было что-то… Кто-то другой.

— Кто-то другой? – приподнял бровь Боб. – Что ты имеешь ввиду?

— Я не знаю, — качал головой жеребец. – Но это… Это был не…

Внезапно Боб, широко раскрыв глаза, медленно поднёс копыто ко лбу.

— Ё-ёкерный балет… — проговорил он. – Рэк же говорил про то же самое.

— Ты… Ты о чём?

— Об их хрѐновой способности, — отозвался Боб, и в голосе послышались тонкие нотки отчаяния. – Он говорил, что Клауд тогда не закричал из-за этой твари. Она на него повлияла. Она повлияла, понимаешь?

— Она… — проговорил Глэйд.

— И что она имела ввиду? – спрашивал его отец. – Что оно имело ввиду? Глэйд! Ау!

— Фауми, — прошептал жеребец.

В следующую секунду он, нацепив ремень с винтовкой и керосиновую лампу, стрелой вылетел из хибары.

— Во имя Принцесс, Глэйд! – услышал он у себя за спиной, но не обратил внимания. Объяснять не было времени.

Промчавшись мимо пары-тройки небольших домиков, Глэйд нашёл свой по выделяющейся кривоватой трубе. И по двери. Он предчувствовал, что так и будет: дверь была распахнута настеж.

Вбежав в единственную комнату и окинув взглядом практически идентичный отцовскому интерьер, которому не хватало только круглого стола, и нигде не нашёл белоснежной шёрстки своей возлюбленной. Прислушавшись, он не услышал её лёгкое дыхание. Её здесь не было. Она вышла из дома. Тулуп, который Глэйд дал ей тогда, в первый день её прихода, не висел на вешалке – значит, она надела его. Или кто-то заставил её надеть, чтобы её никто не остановил…

Больше Глэйд ни о чём не думал. Его копыта сами его несли. Снег щекотал его тело, на котором не было никакой куртки или тулупа, падал на очки, оставаясь в глазах мутными пятнышками, а он всё бежал к горам, в которых завал уже был разобран, в которых снова зиял проход внутрь.

Почему?? Почему именно сегодня надо было его разобрать? Кто его знает, как бы они себя вели, потеряв обычный выход наружу. Может быть, и вовсе бы подохли. Ладно бы, завтра завал разобрать! Или хотя бы ночью! Но почему сегодня??

Глэйд совершенно забывал про дыхание. Бок начинал болеть, но он не обращал на это внимания. Он наконец-таки прибежал к потухшему на дневное время костру, вокруг которого сидело два жеребца.

— Ребят! – едва смог выговорить зелёный жеребец, не имея возможности нормально отдышаться. – Тут проходил… Кто-нибудь… К горам… А?

— А, здоров, Глэйд! – ответил ему сидящий на бревне Пебл, один из тех, кто был в пещере, когда была убита первая пантерообразная тварь. – Проходил какой-то паренёк. Шёл ловушки звуковые в проходе устанавливать. Мы ж его только разгребли, растяжки ж надо по новой расставить, так что…

— Только не это, — прошептал Глэйд и сломя голову побежал к круглому проходу в горах, пропустив мимо ушей ненужные слова Пебла.

Мимо пронеслись укрытия, кровавый снег. Горы нависли над ним, словно спрашивая, уверен ли онв своих намерениях, настолько рискованных и, возможно, недостаточно обоснованных…

Но Глэйд понял, что абсолютно уверен в своих намерениях, когда увидел крохотный нитяной клубок, зацепившийся за пару камней размером со стул, от которого шла тонкая оранжевая верёвочка прямо в пещеры…

— Глэйд!

Громом прозвучал возглас позади. Жеребец обернулся.

Возле потухшего костерка стоял Большой Боб, с трудом пытавшийся перевести дыхание. Пебл и второй жеребец с караула, уже вскочившие, уставились сначала на амбала, а потом на Глэйда вдалеке.

— Глэйд, хрен тебя дери! – проорал что есть мочи единорог. – А ну выходи оттуда! Я понятия не имею, что они там тебе сказали, но это они тебя туда затягивают! Не смей туда идти!

Два жеребца ошарашенно смотрели на Глэйда, одним копытом уже переступившего границу между снегом и камнем.

А сам Глэйд застыл, словно статуя. Слова отца подействовали на него. У него не было сил их ослушаться. Он не мог сделать что-то, если отец был против.

Но затем он вспомнил Фауми. Вспомнил её мягкую шёрстку, её тёплое дыхание. Понял, что сейчас она там. Понял, что сейчас она в большой опасности. Что ей нужна его помощь.

Глэйд медленно вздохнул и закрыл глаза.

А затем, повернувшись в сторону пещер, побежал вперёд.

Глава 8: Пульс

Пещерную темноту разрезал свет лампы. Тишину нарушил звон подков на копытах. Шум звучал в ушах Глэйда, словно колокол, отбивавший тревогу. Впереди него бежала рыжая нить.

Нить вскоре вывела его на первый перекрёсток с тремя путями. И побежала дальше, налево.

— Ну почему туда… — прошептал Глэйд. – Почему именно туда…

В голове начали образовываться различные образы того, что его может там ждать. Какие там черпамусклы или кусачки? Какие там отученные наизусть повороты и тупики? То, что творилось там, в левом ответвлении, толком объяснить не мог никто из тех, кто умел обращаться с коротышом. Смутно было известно, что там есть големы, и уже это заставляло повернуть куда-нибудь вправо, а желательно – вообще назад.

Но Глэйду выбирать не приходилось. Нить шла туда. Туда побежал и он сам.

Крепко стиснув зубы, всё проносясь мимо монотонных каменных стен и освещая темноту своими скупыми лучиками из лампы, он рассекал тьму, словно штык на его винтовке. Он бежал, забыв обо всём. Вся жизнь превратилась в туннель, конец которого всё так же терялся в неизвестности. Мимо проносились повороты, потолок изредка слегка поднимался, а потом опять снижался, порой прикасаясь почти к самому затылку жеребца.

Всё чаще пони казалось, что сейчас на него вывалится из-за очередного поворота огромная каменная громадина и попытается его раздавить. Но каждый раз, когда он бросал взгляд вбок или назад, то видел те же каменные стены, и ни одной живой твари, будь то голем или хотя бы какая-нибудь кусачка или кукушка. В туннелях совсем пусто. Что происходит? Почему никаких тварей, которые хотят его убить, нигде нет?

Всё громче дыша и чаще замедляя бег, чтобы взять небольшую отдышку и снова рвануть вперёд, Глэйд потихоньку начал догадываться, в чём дело. Похоже, влиять пантерообразные могут не только на обычных пони, но и на этих тварей. Как-то они могли големов отогнать отсюда и очистить путь перед идущей Фауми, а, соответственно, и перед Глэйдом. Ведь им надо, чтобы Фауми дошла до них.

Значит, они хотят, чтобы и Глэйд дошёл.

Но дальше голова отказывалась думать. Несмотря на опасности, окружающие его в данный момент, и повышение их концентрации в дальнейшем, он не переставал задаваться вопросом о том, что сейчас происходит с кобылкой. Скоро ли он её догонит? Нить всё бежит. Бежит и Глэйд.

Но вскоре Глэйд был вынужден сбавить темп: копыта просто-напросто стало сводить. Туннель всё вилял, практически не меняя своего прямого направления вглубь гор, а нить не заворачивала ни в какие повороты. Думая об этом, жеребец лишь надеялся на то, что нить внезапно не оборвётся.

Как назло, через пару десятков метров это и произошло. Линия, так ярко выделяющаяся на тёмном камне, вдруг перестала выделяться. Глэйд замер над её концом. Его словно снова останавливал отец, манил обратно. Он обернулся и увидел тот же самый туннель, и нить так и манила его туда, теряясь где-то вдалеке.

Но он знал, что Фауми в другой стороне. И он побежал дальше, вглубь.

Холодный тёмный туннель всё шёл вперёд и вперёд. Глэйд бежал, не останавливаясь. Чем дальше он пробежит, тем дольше он не будет колебаться. Нельзя думать о пути назад, не сейчас. Должен же, рано или поздно, кончиться этот туннель?

А стены всё проносились. Ровная земля стала потихоньку косить вниз, и Глэйд, воспользовавшись этим, ускорил бег по склону. Повороты перестали появляться, и теперь жеребец бежал по одному-единственному пути.

Когда-то этот туннель должен кончиться… Куда-то он должен его вывести…

Туннель стал вилять, делая крутые повороты. Прыгая то вправо, то влево, Глэйд всё чаще задумывался о самом плохом исходе. Конец нити остался далеко позади. Что будет, если он наткнётся на развилку?

Вопрос как будто ждал, чтобы его задали. Едва жеребец подумал о развилке, как проход после очередного поворота раздвоился в два, похожих друг на друга, словно две капли воды.

До этого Глэйд только и думал о том, как спасти свою любовь, бежал только вперёд. Но сейчас Глэйду стало страшно. Он представил, что будет, если он повернёт не туда и будет бродить в пещерах гор, пока не умрет от голода, или, ещё лучше, не будет заживо съеден какой-нибудь скотиной из пещер. А что случится с Фауми в это время, не узнает ни он, ни кто-либо другой. Пойди он не туда – всё будет зря.

Но что-то у него в голове заглушило тихий треск огонька в лампе и его дыхание… Что-то стало давить в грудь. Что-то навалилось на него всей тяжестью, что-то неосязаемое и в то же время живое…

«Право» — услышал он беззвучный голос в голове и понял, кто ему это говорит.

Да, они хотят, чтобы он их нашёл. Они хотят, чтобы он попал прямиком в их ловушку. Что ж, если это единственный способ найти Фауми, то он готов.

И Глэйд побежал по правому ответвлению пещер. Снова монотонные стены, снова эта тьма впереди, но теперь пони казалось, что скоро он доберётся до конца.

В один момент он понял, что почти у цели. Когда впереди чётко увидел, как туннель делает поворот. Но он не добежал до этого места, лучи лампы ещё не в состоянии осветить этот поворот – значит, тусклый свет идёт из-за самого поворота. В два прыжка Глэйд преодолел расстояние и повернул.

И замер словно статуя.

Перед ним раскрылась огромная пещера, скупо освещённая тонкой трещиной в потолке, откуда еле пробивался свет. К потолку же тянулась огромная башня, формой похожая на ствол крепкого дуба и полностью состоящая из множества красных овальных капсул, заполненных какой-то непонятной субстанцией. Каждая из них периодически начинала пускать свой светло-красный свет, из-за чего в одни моменты башня переливалась лучами, словно водная гладь, а в другие начинала мигать, словно пульс сердца, отбивающего быстрый ритм. Стены, потолок, земля – практически вся поверхность была покрыта этими красными овалами размером с трёх жеребцов. А в тех местах пола, где пупырчатая поверхность сменялась гладкой каменной, медленно передвигались чёрные силуэты, очень похожие на ту тварь, которая ранила Рана и убила Клауда.

Глэйд сглотнул. Это и были они. Сотни силуэтов… Принцессы милостивые, сколько их здесь? Он не видел пространства за пульсирующей башней и не знал, сколько их ещё, но даже от этого количества становилось поистине страшно. А что будет, если они всем скопом выбегут наружу? Могут ли принцессы сделать что-нибудь с таким количеством врагов?

Единственное, что отличало их от той твари, которую видел он сам в окружении потока черпамусклов – это медленная сонная походка, будто бы эти пантерообразные существа ходят в полусне и не понимают, что происходит вокруг. Как будто муравьи в муравейнике, только… сонные.

А где-то среди них, там, вдалеке, ближе к этому стволу, к этому сердечнику пещеры, Глэйд ухватил глазом вспышку светлой шёрстки…

Медлить было нельзя. Глэйд ещё не вошёл в саму пещеру, он находился в конце туннеля, пол которого был выше пола пещеры метров так на три-четыре. Чтобы преодолеть эту очень высокую ступеньку, Глэйд, повернувшись задом, спустил сначала задние копыта и повис на передних, после чего, отпустив их, проскользил по стене вниз. Где-то в голове пронеслась мысль о том, что подняться обратно самому не получится, нужна будет чья-то помощь. Но сейчас было не до этого. Он где-то там видел шёрстку Фауми, он почти у цели.

Вот он и на месте. Потушив лампу и сняв винтовку да чехол со штыка, Глэйд нацепил крепления на правое копыто, вооружившись ружьём, словно длинным копьём, и побежал в сторону толпы. Он просёк основную фишку: твари не обращали внимания ни на его приход, ни на появление, ни на движения – он для них пока что вообще не существовал. Ни звон подков, ни зелёная шерсть их не интересовала. Они, казалось, только и могли делать, что ходить туда-сюда, врезаться друг в друга, словно лунатики.

Жеребец промчался мимо первых пантерообразных. Но даже тогда они его не желали замечать. Мечась то вправо, то влево и стараясь не касаться никого из тварей, зелёный стрелок двигался вперёд. Пару раз он чуть не влетел в одну из тварей, а один раз оказался прямо перед тремя красными капсулами, сумев разглядеть их поближе. Материя корпуса казалась тонкой плёнкой, удерживающей мутную жидкость с той стороны. Внутри находился какой-то большой силуэт, размером с тварей, окружающих его. Неужели здесь они спят? Или здесь они появляются на свет? Если это так, то сколько их ещё может появиться? В три раза больше, а то и в пять…

Он снова побежал, оббегая одну тварь за другой. Раз за разом ему начинало казаться, что некоторые существа провожали его взглядом, а затем продолжали идти своей дорогой, и раз за разом он понимал, что ему это мерещится. Его ли уставшая голова сама создаёт такие образы, или это его пытаются напугать те из тварей, которые «не спят» и ведут его сюда – он не мог объяснить. Он мог только бежать.

На секунду он снова увидел вспышку. Вспышку светлой гривы. Эта была Фауми. Но она всё ещё слишком далеко и недосягаема для него.

Прошли полминуты бега, и вот снова! Снова он её увидел, увидел лежащей на земле. И никто на неё не обращал внимания. Нетронутое тельце и вроде бы вздымающаяся грудь – она должна быть жива. Но пока она была слишком далеко.

В этот момент тварей, казалось, стало больше. Они стали окружать Глэйда, врезаться в него, мешать ему идти. Каким-то чудом он проскакивал дальше, но его обступали снова, и тогда ему пришлось впервые за это время взмахнуть штыком на винтовке.

Тела стали падать. Глубокие порезы оставались на тварях, а тихое скуление сдавило Глэйда где-то в районе затылка. Но они как будто не понимали, что их бьет. Они просто падали, словно подкошенная трава, оставляя жеребца.

Но когда он снова посмотрел вперёд, сердце ёкнуло. Какая-то тварь, чуть более подвижная, чем остальные, остановилась возле тела Фауми, которое было всё ещё слишком далеко. Обнюхав её шёрстку, поводив мордой возле шеи, она распахнула свою страшную пасть, в которой блеснул ряд острых зубов. Она готовилась вонзить их прямо в хрупкое тельце кобылки. Медлить было нельзя. Глэйд упал на живот и в миг снял с копыта винтовку. Опустив предохранитель и прильнув к объективу глазом, он дёрнул за курок.

Выстрел громом ударил по тишине пещеры. Огромное тело упало возле кобылки. Фауми раскрыла глаза. Существа вокруг замерли все до единой. Они очнулись.

Быстро вскочив и нацепив ремень с винтовкой на тело, Глэйд побежал к кобылке, которая уже медленно приподнялась и пыталась оглянуться.

— Фауми! – облегчённо прошептал он, обхватывая её своими копытами. – Слава принцессам, ты в порядке. Ты же в порядке?

— Я… — шептала кобылка своим тихим голосом, всё ещё оглядываясь. – Да… Да, Глэйд, но… Где мы?

— Нет времени объяснять, — дёрнул головой Глэйд, помогая подняться кобылке. — Надо выбираться отсюда. Я потом всё тебе расскажу, беги за мной. Можешь же бежать, можешь?

— Да, да, могу, — быстро ответила Фауми, окончательно проснувшись.

— Не отставай, прошу тебя… — взмолился жеребец.

Они побежали вперёд. Глэйд пытался выбрать максимально чистый от тварей путь, но он чувствовал, как твари провожают его взглядом. Вот-вот они сдвинутся с места, вот-вот они побегут за ними.

Последние капсулы были позади. Последних тварей пробежали Глэйд с Фауми. Впереди была пещерная стена, в которой зияла чёрная точка – выход, начало длинного туннеля.

Через полминуты они были уже у стены, по которой Глэйд соскользил совсем недавно. Жеребец оглянулся. Огромная толпа позади медленно начинала идти в их сторону. Наступала на них. Как будто эти гниды понимали, что кобылке с жеребцом деться некуда.

— Слушай, — зашептал Глэйд. – Я тебя сейчас подсажу, а ты заберешься наверх. Потом ухватишься за стену и поможешь забраться мне. А потом мы убежим отсюда домой. Хорошо?

Кобылка кротко кивнула.

Глэйд быстро встал у стены на два копыта, передними взявшись за стену. Фауми, словно по лестнице, с трудом поднялась по тёплым копытам и, едва не теряя равновесие, встала задними копытцами на плечи вытянутых вперёд передних копыт жеребца, выставив свои передние точно так же, как и он. Затем она осторожно подняла передние копытца вверх и ухватилась за выступ. После этого она с трудом подтянулась, и Глэйд с облегчением отошёл от стены.

Едва он это сделал, как Фауми, чуть-чуть подтянувшись, беспомощно повисла, оказавшись не в состоянии подняться. Ещё немного – и она упадёт. Глэйд тут же поспешил на помощь, подставив под её задние свои передние копыта, от которых кобылка всё-таки смогла кое-как оттолкнуться и с большим трудом, поранив мягкую кожицу на теле, забраться наверх. Поднявшись в полный рост, она посмотрела вниз, на молодого стрелка в ожидании новых указаний.

Глэйд посмотрел назад. Толпа медленно переставляющих лапы существ приближалась. Уже половина расстояния между ними и пони была преодолена. Ещё немного – и они сцапают его, а затем и её.

А затем он посмотрел на Фауми. Хрупкая кобылка, напуганная и беззащитная. Если она протянет копытце и попытается затянуть его к себе наверх, то просто упадет головой вниз. У неё просто не хватит сил. А если не упадет? Тогда эти твари побегут за ними? По туннелям? К деревне всей толпой?

— Что мне делать, Глэйд? – робко спросила Фауми.

Жеребец снова окинул взглядом приближающуюся толпу и медленно перевёл взгляд на возлюбленную.

— Бежать, — прошептал он.

— Ч… Что? – тихо переспросила она. – Глэйд… Я не могу тебя оставить… Глэйд…

— Фауми, они побегут за нами, если мы оба побежим, — тут же, словно робот, выпалил жеребец. – Ты должна бежать. Я их задержу, и тогда ты выживешь. Убегай отсюда. Беги просто вперёд, а потом увидишь оранжевую нить и…

— Глэйд… — шептала Фауми, не имея даже сил, чтобы заплакать или хотя бы говорить чуточку громче. – Пожалуйста…

— Фауми, быстро! – взмолился жеребец.

— Я… Я не могу…

В миг Глэйд выхватил винтовку и, с трудом уткнув приклад в левое плечо, направил оружие на кобылку.

— Фауми, не вынуждай меня, — заскулил он. – Беги… Прошу тебя.

Толпа приближалась. На глазах кобылки выступили слёзы.

— Глэйд… — прошептала она.

Выстрел.

Испуганно пискнув, кобылка, едва не упав, развернулась в противоположную сторону и побежала прочь.

Жеребец, на секунду было вставший на дыбы, чтобы дёрнуть освободившимся передним копытом за курок, снова встал на третье копыто и медленно вздохнул. Голова слегка закружилась. Но глаза видели чётко.

Развернувшись, Глэйд снова увидел тварей. Они окружали его, не давая возможности сбежать.

Нахмурив брови, жеребец снова лёг на живот и направил на толпу пантерообразных винтовку.

Грянул первый выстрел, затем второй. Ряды тварей, таких невосприимчивых к обычным патронам Коротыша, падали от смертоносных залпов Глэйда. Мощный снаряд насквозь таранил по пять голов за выстрел. Но на место упавших выходили новые. И новые снова шли вперёд.

Снова выстрел, а затем ещё. Ещё семь тел грохнулись на землю, но для общей своры это было как капля в море.

«Глэйд… — шептала Фауми, — Пожалуйста…»

Гремели новые выстрелы. Ряды падали, а Глэйд закидывал новые патроны. Залпы не теряли своей точности. Но его всё ещё окружали эти твари.

«Глэйд, хрен тебя дери! — орал Большой Боб — А ну выходи оттуда! Я понятия не имею, что они там тебе сказали, но это они тебя туда затягивают! Не смей туда идти!»

Снова выстрелы. Снова твари падают. Позади пульсирует древо жизни пантерообразных. Они всё приближаются.

Внезапно выстрелы прекратились. Стиснув челюсть и забыв обо всём, стрелок не сразу это заметил. И не сразу он понял, что патроны у него кончились.

Яростно дёрнув пару раз курок, Глэйд отбросил, как казалось ему, ненужную винтовку, и обернулся в сторону выхода, в сторону ступени. Прыгнув как можно выше, он, что-то прокричав, попытался зацепиться копытами за выступ. Но копыта соскальзывали. Прыжок за прыжком, и кончик подковы зацепился за спасительную ступень. Только одно, правое переднее, копыто, вторым он не мог зацепиться. Но одного могло хватить.

Он напряг все силы, зарычал. Задние конечности оторвались от пола. Он потихоньку стал подтягиваться вверх.

Он кричал. Уши начало закладывать. Истошно вопя, он приподнялся, махнул вторым копытом, пытаясь зацепиться за выступ, но всё никак…

С громким звоном подкова звякнула под камень, и копыто соскользнуло. Глэйд скатился вниз.

Он перестал что-либо слышать. Правое копыто горело, верхние слои кожи висели мелкими ошмётками.

«Клауд был немногим старше тебя…»

Они настигли его.

Он чувствовал их, хоть и стоял к ним спиной. Он ничего не слышал. Лишь на глазах стали проступать слёзы.

Истошно заорав, Глэйд схватил валяющуюся винтовку и, нацепив её на правое копыто, кинулся на первых тварей. Ударив одну тварь в грудь, он снёс второй голову, а третью оставил без ноги. Кто-то из них тут же оставил ему на груди огромную царапину, но он не обращал на это внимания. Он просто кричал.

«Постарайся, чтобы хотя бы этих пантер, или как их там, стало меньше, — желал ему на прощание Рэк»

Слёзы лились, попадая на очки, да и в самих глазах мутнело. Крича каждый раз, когда штык разрезал плоть, Глэйд не останавливался, наносил удар за ударом. Он перестал понимать, где он. Он лишь вонзал оружие как можно глубже, причиняя боль.

Но что-то его вдруг ударило со всей силы в грудь и откинуло. Отлетев назад, Глэйд грохнулся навзничь, и винтовка, покрытая чёрной жижей вперемешку с кровью, отлетела в сторону.

Больше он не пытался встать. Он лежал, закрыв глаза и вздрагивая от всхлипов.

Время тянулось. Они подходили к нему, приближались вплотную. Что-то наклонилось над ним, начало обнюхивать живот. Он почувствовал на груди сначала тепло, а затем – резкую боль.

А потом стало темно.

Глава 9: Накал

Два каменных туннеля расходились. Блики ламп отражались от некоторых гладких камней и от стальных частей коротышей. Боб не сводил взгляда с чёрной пустоты, куда указывал рыжий конец нити. Туда же был наведён десяток дул от оружий.

Отряд разделился ещё вначале, на первом перекрёстке. Никто понятия не имел, что это за нить.. Может, Глэйд даже внимания на неё не обратил – никто не может этого знать, кроме него самого. Поэтому три-четыре жеребца должны были пойти в правый туннель и прямой. По-другому никак.

Но Боб чувствовал, что большую часть народу надо отправить налево. Во-первых, нить. Всё-таки её здесь раньше не было, неспроста она тут. Во-вторых, големы.  О-о-о, да. Големы…

По пути к концу нити уже две махины успели напасть на Боба и его товарищей, высоко поднимая свои огромные, как колокола, передние лапы и издавая дикий рёв. Сначала один голем, с корорым разобрались достаточно быстро; затем другой, побольше и понадоедливее. Каким-то чудом потолок над головами стрелков выдерживал эту звуковую встряску, но с куда большим трудом выдерживал отряд встряску големскую. Ловкие жеребцы с трудом уворачивались от каменных кулаков, со свистом проносившихся над головами. Выжить помогали лишь многочисленные кувырки, вскакивания и увороты, после которых даже не было времени дух перевести.  Но у големов было одно слабое место – выступающие лопатки, покрытые глубокими трещинами. Именно за них жеребцы цепляли блестящие крюки с верёвками и, нарезая круги вокруг голема, стремительно запутывали его и заставляли упасть. В идеале. На деле же, теряя равновесие, махина опиралась об одну ручищу и другой начинала отмахиваться, разрывая верёвки, словно паутину, и задевая недостаточно юрких жеребцов, от чего те впечатывались в стены пещер и скатывались вниз без чувств. Боб меньше других бегал вокруг голема, но больше остальных отвлекал его точными выстрелами в лицо. А главное – командование. Глотка Боба надрывалась, команды вылетали одна за другой, и движения отряда становились точнее, а работа – сплочённее, и, в конце концов, голем потерял возможность делать размашистые удары по жеребцам. Когда трое жеребцов, включая Боба, ещё оставались на копытах и с силой дёргали зубами за верёвки, голем всё-таки упал на свою широкую грудь. В затылок вонзилось несколько ломов, и едва голем только опомнился, как каменная броня была отломана, и два выстрела поразили слегка сероватый мозг чудища. Пару раз оно дёрнулось, а потом замерло.

Это был уже второй голем. После первого отряд был немного потрёпан, вот и осталось стоять на копытах всего лишь трое. После небольшой отдышки часть жеребцов поднялось на копыта, часть с повязками на головах или на груди повисла на спинах товарищей, и стрелки направились дальше.

Нить кончилась грубоватым концом – её явно кто-то перегрыз. Туннель ещё шёл некоторое время прямо, а потом – развилка. Вот здесь жеребцы и остановились.

Разделяться было слишком опасно – некоторые стрелки были ещё без сознания. Оставалось лишь дать ещё одну передышку парням. А дальше – вперёд, за Глэйдом. Здесь Боб погрузился в свои мысли.

Фауми. Вот что он выпалил перед тем, как сюда сбежать. Что это, имя? Если да, то… Скорее, женское имя. «Эвано как» — размышлял Боб. «Попробуй, отними её у нас. Небось, грозились его кобылку захапать. А какого сена она у нас забыла? Или это ему, балде такому, почудилось? Бред. Не могло ему почудиться. Слишком сообразительный парень.

Что ж тогда, она была в деревне? А где прятаться могла? Разве что в доме у него. А как она туда попала?». Раздумывая об этом, Боб всё не отводил взгляда с туннеля. Но внимание его слегка притупилось.

«Как же попала?» — продолжал он копаться в мыслях. «Пришла с Кристальной Империи. Или приехала. В повозке у Спичника, ага? Ага. Погодите. А как Спичник-то не заметил? Он слепой, что ли? Должен был заметить.

Если она изначально в повозке спряталась. А что, если её сначала там не было? Тоже бред. Скорее, Спичник прошляпил тот момент, когда она в телегу залезала… Твою ж мать, а нафига она вообще залезла? Любит этого бестолоча, что ли? И где они теперь, голубки, дери их?»

— Где же вы? – проскрежетал Боб сквозь зубы, прищурившись.

— Боб! – услышал он сзади знакомый голос. – Слышу движение! Кто-то бежит к нам!

— Большой? – отозвался амбал, слегка повернув голову назад, но не отводя взгляда от темноты.

— Нет, — послышался задумчивый голос после некоторой паузы. – Скорее… Черпамускл какой-то.

— Не водятся они здесь, — дёрнул головой Боб. – Будьте наготове, но стрелять не спешите. Как бы не попасть в Глэйда.

«Или ещё в кого» — пронеслось в голове единорога.

Все затаили дыхание. В тишине лишь тихо потрескивал огонек ламп на боках у стрелков. Но вскоре к лёгкому треску присоединились быстрые мягкие шаги. Звон подков – значит, пони. Мягкая поступь – значит, не Глэйд.

В темноте блеснула белоснежная шёрстка кобылки. Шаги её сбивались, дыхание сливалось с всхлипами, голова была низко опущена. Ещё чуть-чуть – и она упадёт.

Не упала. Добежала до отряда. И только когда чётко поняла, что впереди кто-то есть, подняла взгляд.

Бобу предстала миленькая мордочка с заплаканными большими глазами сапфирового окраса. На скуле заживала тоненькая царапинка, а лицо было бледное, как полотно. А может, это из-за окраса так казалось.

В этот момент копыта кобылки подкосились. Но подойти к ней, чтобы помочь, никто не решался. Команды не было. Боб всё ещё пристально разглядывал, видимо, чудом выжившую пони.

Она всё-таки опустилась на круп и снова затупила взгляд. Мордашку полностью накрыла слегка волнистая светлая грива. Плечи задёргались.

В этот момент Боб всё-таки сам подошёл к ней. Запихнув коротыш в кобуру, он протянул своё большое копыто и аккуратно отодвинул мягкие волосы со лба. Медленно дышавшая кобылка, перестав всхлипывать, медленно подняла свои большие глаза и встретилась взглядом с пронзительным взором Боба.

— Где Глэйд? – проговорил единорог с остановкой.

На секунду повисла тишина.

Пони, казалось, этот вопрос привёл в ужас. Она застыла, словно мраморная статуя.

В следующую секунду её глаза снова наполнились слезами. Тихо заскулив, она кинулась на плечо Боба, уткнулась в его серую шерсть и снова зарыдала.

Скривив губы, амбал тем же копытом, обхватив её за шею, оттащил от себя и посмотрел прямо в глаза.

— На меня смотри, — рыкнул он сквозь зубы. – Мне времени нет с тобой нянчиться. Где Глэйд?

Кобылка снова перестала рыдать. Грива снова слегка прикрыла её глаза, но яркие дрожащие шестигранные блики пробивались сквозь волосы. Снова наступила тишина. Губы едва-едва шевелились в беззвучном шёпоте.

Потом она проговорила:

— Он остался… Там.

Что-то пронеслось внутри. Внутри зазвенел этот ответ. Это единственное слово. Что-то, казалось, нужно было сказать, рот слегка приоткрылся. Но что-то внутри оборвалось. Боб даже в отражении в глазах кобылки увидел, как изменилось его лицо и насколько пустым стал его взгляд. Потому что пустым стало всё.

Но тут же, громко вдохнув воздух, он отстранил пони в сторону.

— За Глэйдом, — скомандовал он. – Цель прямо по курсу.

— Боб! – позвал сотоварищ сзади. – Нас мало, чтобы с кем-то сражаться! И парням плохо. Если идти вперёд, то только когда больше жеребцов будет.

— Когда больше жеребцов будет, слишком поздно будет, — отозвался Боб.

— А сейчас их будет только ещё меньше, — ответил ему жеребец позади. – А если пантерообразная вылезет? Что тогда?

— Их там… — послышался шёпот сбоку.

Все моментально уставились в сторону белоснежной кобылки, тихо лепетавшей.

— …много… — едва смогла вымолвить она.

Боб оглянулся назад, на сотоварищей. Половина из них сидела, оперевшись о холодные каменные стены пещер, и пыталась кое-как перевести дыхание. Вторая половина хоть худо-бедно целилась вперёд из своих коротышей, но встревоженно смотрела на Боба, ясно выказывая свою неуверенность в том, получится ли вообще что-то, если они пойдут вперёд.

— Хрен с вами, — фыркнул Боб. – Сам пойду. Кто в состоянии и хочет спасти Глэйда – за мной! А кто не может помочь – отступайте в деревню и переведите там дух.

Боб снова посмотрел вперёд, в темноту. Его лампа едва могла разогнать тень, но глаза, казалось, стали видеть лучше.

Послышались шаги. Справа и слева Боба появилось по паре стрелков.

— Мы с тобой, Боб, — сказал один из них спокойным, крепким голосом.

Амбал кивнул.

— Вперёд, — выпалил он.

Но они не успели сделать и двух шагов.

— Боб! – послышался сзади голос, хрипловатый голос Пебла со своим чутким слухом. – К вам приближаются! Слышу шаги.

— Голем? – отозвался Боб.

— Нет! Тварь меньше. И быстрее!

— Проклятие! – прорычал единорог. – Сто пудов оно. Ребята…

Он огляделся на окружающих его товарищей. Те уже смотрели вперёд, направив в туннель свои оружия.

— …приготовились, — проговорил Боб, сдвинув брови и вытащив коротыш.

Семь пушек было направлено вперёд, в темноту и тишину. Ни звука. Тварь замерла там, что ли. Приготовилась к прыжку. Или… Или её там вообще нет.

— Вот гнида, — прошептал Боб и, стиснув зубы на курке, дёрнул головой назад.

Грянул выстрел.

А в следующий миг, яростно визжа, из темноты, со стороны потолка выскочило тёмное блестящее на свете ламп существо. В миг оно сбило с копыт Боба, выбив коротыш и яростно зарычав прямо ему в лицо, широко раскрыв свою страшную пасть с огромными клыками.

Растерялись, похоже, все. Но только не Боб.

Рог амбала засветился. В одну секунду он с силой врезал свободным копытом по роже твари, а в другую выстрелил из поднявшегося в воздух коротыша. Выстрел заставил башку пантерообразной дёрнуться, будто бы бубенчик, а в следующую секунду уже всё её тело отлетело от трех попаданий прямо в грудь. Еле дёргая своими огромными лапами и широким чёрным хвостом, тварь осталась лежать в нескольких метрах от отряда.

Боб навострил уши. Эхо от выстрелов уже должно было утихнуть. Но оно не утихало. Потолок вроде не трясётся, держится. Что тогда…

Принцессы милостивые. Это не эхо от выстрелов….

— Их там толпа, — прошептал кто-то сбоку. Вроде Пебл. И жеребец с колючим небритым подбородком оказался прямо перед ним и захрипел:

— Боб, пора удирать! Если Глэйд и выжил, то только не здесь! Сейчас он далеко от этого места! Слышишь меня?

— Слышу! – рыкнул Боб.

— Тогда команду дай! – взмолился Пебл. — Нам нужно отступать!

Боб замер. В голове что-то яростно застучало, будто бы какая-то мысль просилась вырваться наружу, будто бы ответ на неизвестный вопрос. А где-то сзади на него смотрели жеребцы. Те, которые были в состоянии смотреть. Были ещё и те, у которых башка была перевязана двумя слоями бинтов. И если не повернуть сейчас назад – помрут они все. А Глэйд сейчас либо точно жив, либо точно мёртв.

Боб глянул прямо в рожу Пебла. А затем кротко кивнул.

— Отступаем! – скомандовал он, обернувшись назад. – Берите раненых и эту вот, — он отмахнулся в сторону сжавшейся в комочек белой кобылки. – Бегом назад! Бегом!

— Так точно! – хором отозвались все.

Около десятка жеребцов, способных стоять на копытах, закинуло на спину раненых и стонущих в бреде сотоварищей. Кто-то предложил копыто хрупкой кобылке, но та, дёрнув головой и что-то прошептав, встала на дрожащие копыта сама и сама же присоединилась к отступающим. Развернувшись, они поскакали в сторону перегрызенного конца нити.

Стоять осталось только три жеребца, в том числе Боб как командир и Пебл как обладатель чуткого слуха.

— Идут? – прошептал Боб, пристально наблюдая за Пеблом. Тот вдохнул воздуха и закрыл глаза, замер.

Прошло три томительных секунды, пока он не поднял свои тяжёлые веки.

— Несутся, — хрипнул он.

Ещё одна секунда.

Сплюнув, Боб взял до сих пор летающий коротыш в копыто и подошёл к ещё дрыгающейся и цепляющейся за жизнь пантерообразной твари. Сжав зубы, он направил пушку в сторону её головы.

Нос существа пару раз дёрнулся. Едва заметный правый глаз, будто бы задавленный глубоко в череп, раскрылся, и узкий зрачок уставилися на Боба, стиснувшего челюсти.

И этот взгляд вдруг что-то открыл перед жеребцом. Он что-то увидел в них. Какие-то… воспоминания.

Будто бы вспышками, проносились перед ним какие-то картины. Какое-то огромное… Дерево. Красное дерево, полностью покрытое овальными фиговинами. И стены вокруг этого дерева были покрыты теми же штуками. Но местами в стенах пробивался пещерный камень.

Впереди – десятки таких же тварей, как лежащая перед ним. Окружающая его толпа. И одна из них толкает его на землю, наклоняется и начинает водить носом по зелёному животу…

— Глэйд… — прошептал Боб.

— Боб, мать твою! – проорал едва ли не над самым ухом Пебл. – Заканчивай с ней, иначе нас догонят!

Глаза амбала были широко распахнуты. Но слова Пебла ударили его по голове, будто молот по наковальне. Фыркнув, Боб сцапал курок на коротыше и выстрелил.

Ярко светящийся глаз твари лопнул. Пасть раскрылась в беззвучном рыке. Эта гнида наконец-таки сдохла.

— Понеслись, — рыкнул он двум оставшимся с ним жеребцам. Оттолкнувшись, трое помчались вперёд.

Впереди нёсся жеребец по имени Волтр, молодой коричневый пони, младше Пебла, бежавшего вторым, и уж тем более Боба, замыкавшего отряд. Приходилось соблюдать дистанцию и одинаковую скорость, иначе при отставании твари позади могут ускориться и наброситься на отряд. Если же продолжать бежать в таком темпе… Возможно, им получится добраться до свежего воздуха без потерь.

Мысли столпились в голове единорога, но все они были скомканы и закинуты в район затылка. В центре же головы – рыжая нить, бежавшая впереди, и пантерообразные твари, догонявшие их сзади.

И их дыхание. Он чувствовал их дыхание позади себя.

— Бегом! – прокричал он. Но Пебл с Волтром и так бежали так, как никогда. На кону были их жизни.

Повороты проносились один за другим. Сердце стучало где-то в районе горла. Камень вокруг оставался таким же бесконечным. И где эти твари?

Боб рискнул глянуть через плечо.

Пантерообразные бежали в каких-то пяти метрах от них. Их рычание внезапно стало громким и страшным. Одним большим прыжком они могли накрыть Пебла с Бобом и оставить их без шансов на выживание.

Пара первых из них получила неточный, но заставший врасплох выстрел из коротыша над головой Боба. Их бег сбился, пара секунд была выиграна.

Но твари быстро нагнали эту пару секунд, а затем стали нагонять и самих жеребцов. Дыхание Боба стало тяжёлым, суставы отдало болью, а этим хоть бы что – скоро сцапают. С минуты на минуту. Вариант оставался один.

Резко затормозив и развернувшись, Боб в миг телекинезом опустил свой коротыш на уровень своего взгляда и навёл мушку прямо на приближающуюся пантерообразную.

Выстрел.

Одна тварь упала, вторая споткнулась о первую. Третья перепрыгнула их обеих и свалила с копыт Боба.

Но в следующую секунд уже эту тварь сбил прибежавший на помощь Пебл. Толкнув её в грудь, он откинул её назад. Но четвёртая, пятая, шестая твари, они уже жадно рассматривали двух жеребцов. Ещё миг — и съедят их обоих.

— Боб! – прокричал Пебл, хватая амбала за плечи. – Назад!

Этот миг, казалось, тянулся вечность. Впереди едва затормозивший Волтр со страхом уставился на двух стрелков, позади – твари, громко рычащие сквозь огромные зубы.

«Назад» — проносилось в голове Боба слово Пебла. «Назад».

Его, казалось, контузило это простое, это вполне понятное слово. Пебл откинул его в сторону Волтра, словно мешок с картошкой. И только когда амбал затылком стукнулся о здоровенный булыжник, а его пушка звякнула о каменистую землю  – только тогда он понял, что происходит.

— Пебл! – проорал он что есть мочи, с трудом поднимая голову.

Серый жеребец, чёрная грива которого упала на нос, всё ещё стоял по центру туннеля с полусогнутыми копытами, в ужасе смотря на Боба.

А в следующую секунду огромная пасть схватила его за заднее копыто. Острые зубы вонзились между лопаток, и на сероватую шерсть брызнула алая кровь. Рот жеребца раскрылся в жалобном крике.

— ПЕБЛ! – заорал Боб, вскакивая на копыта. – НЕТ!

Он напряг свой рог, чтобы выстрелить из коротыша, но не смог. Оружие лежало на земле. Боб выронил его.

Пебл орал нечленораздельным воплем. Пантерообразные стремительно утаскивали его в темноту, раздирая кожу на животе.

— СУКИ! – кричал Боб. – СУКИ!

Чтобы схватить пушку телекинезом, пришлось посмотреть на неё и сконцентрировать всё внимание и все оставшиеся силы. Когда же он это сделал, а затем навёл пушку и выстрелил – было уже слишком поздно.

Эхо от крика звенело в ушах, терялось где-то вдалеке. Впереди не осталось никого. Всё та же темнота. Тихо.

— Пебл… — проскулил Боб сквозь зубы.

Но его никто не слышал. Лишь Волтр позади него всё с таким же ужасом смотрел на то место, где секунды назад стоял жеребец с щетиной и хрипловатым голосом. Лишь эхо отвечало амбалу, который сидел и тихо скулил. Но исправить уже ничего не получится. Какие-то секунды замешательства стоили бедняге Пеблу жизни.

Поскуливание медленно переросло в рык. Вскочив, Боб с перекошенным от ярости лицом со всей силы швырнул свой коротыш в стену пещеры. Тихо звякнув, пушка упала на камень, а Волтр в страхе дёрнулся назад.

— Твари! – рычал Боб. – Я уничтожу вас! Всех вас, слышите! Я вас из-под земли достану!

— Боб! – отчаянно прокричал Волтр, подбегая к разъярённому амбалу и пытаясь заглянуть в его страшную морду. – Боб, успокойся, пожалуйста! Они же услышат!

— Плевать я хотел! – рычал Боб. – Плевать! Пусть идут сюда! Пусть!

— Опомнись! – взмолился Волтр, хватая за плечи единорога, но тот, обхватив немного худощавого жеребца телекинезом за талию, оттолкнул его в сторону. Сплюнув, Боб направился в темноту.

Волтр, ухватившись за поцарапанное копыто, крикнул вслед:

— Пебл точно не ради этого тебе спас жизнь, Боб!

Услышав это, амбал на секунду замер. Сопение почти сразу утихло, и дыхание выровнялось. Слова Волтра подействовали на него.

Боб повернулся к лежащему на земле Волтру. Лицо его немного прояснилось.

— Ты прав, — едва заметно кивая, прохрипел он. – Да, я… Да…

Боб затупил взгляд. Сглотнув, он глубоко вздохнул.

— Возвращаемся, — сказал он чётко. – Будем думать, что делать дальше.

Тем же самым телекинезом поставив Волтра на ноги, Боб стремительно прошёл мимо него. Молодой жеребец поспешил за ним.

Глава 10: Сомнения

Ветер стих. Солнце почти зашло за горные пики. Тёмные тучи смотрели хмурым взглядом на такую маленькую деревню и на таких мизерных жеребцов. Но взор каждого из них был таким же мрачным, таким же серым…

Взоры были направлены на одну точку – на пещерный вход. Несколько дюжин железных дул смотрели в сторону чёрной дыры, из которой в любой момент мог выбежать кто угодно, хоть живой пони, хоть полумёртвый черпамускл. Каждый из пони знал, что была велика вероятность увидеть не что иное, как гибкое чёрное тело пантерообразной твари, о которой никто из жителей деревни не знал практически ничего. И даже в этом случае все чётко понимали, что нужно делать, чтобы иметь хотя бы мизерный шанс на то, чтобы выжить. Стрелять. И не отступать ни на шаг.

Но здесь были не только жеребцы. За одним из многочисленных барьеров, укрывавших стрелков, спряталась хрупкая белая кобылка со светлой слегка вьющейся гривой и дрожащими шестиугольными бликами в глазах. Окрики, советы спрятаться, уйти, убежать – всё это она пропустила мимо ушей. Вместе с остальными она смотрела туда же, в чёрный проход внутрь гор. Взгляд её не был хмурым и сосредоточенным, как у пони-стрелков; он был наполнен ужасом, но она не могла перевести взгляд в сторону. Ей было страшно смотреть туда, и только из-за этого она продолжала глазеть в этот чёрный проход.

Внезапно что-то в этом проходе изменилось. Появилось какое-то движение, какой-то силуэт. Фауми мельком глянула на жеребца возле себя и заметила, как морщины на его лбу сглаживаются, а скривленные губы выравниваются. Он успокаивается! А значит, на входе появится кто-то из пони!

И правда. На тусклый свет заходящего солнца, с трудом пробивающийся через тучи, вышло два жеребца, один – крупный единорог, второй – худой земнопони.

Забыв обо всём, радостная Фауми выбежала за барьер и побежала навстречу двум выжившим.

— Эй, стой! – крикнул кто-то сзади.

Но кобылка не слушала. Она бежала вперёд. Её переполнили радостные эмоции просто оттого, что эти жеребцы вернулись живыми из пещер. И она просто мчалась к ним навстречу.

Взгляд Боба, встретивший полные радости глаза Фауми, заметно смутил кобылку и сбил её бег на быструю трусцу, а вскоре – и вовсе на осторожную походку. Подойдя к Бобу, Фауми почувствовала, что выглядит немного глуповато, немного не к месту на данный момент. Но, отбросив эти мысли, она широко улыбнулась и заговорила:

— Я… Я очень рада, что вы вернулись целыми и невредимыми. Я…

Глаза Боба под сдвинутыми бровями широко раскрылись, и Фауми смутилась ещё больше, но снова заговорила:

— Я… Я очень вам благодарна за то, что вы меня нашли, и если бы не вы, я…

— Хватит, — проговорил Боб.

В голосе не было никакой угрозы. Было лишь возмущение, смешанное с мольбой.

— Хватит! – ещё громче взмолился он. – Убегай отсюда! Тебе здесь не место, слышишь?

— Я не… — ошарашенно промолвила Фауми… — Я не могу…

— Беги! — настаивал Боб. — Беги, иначе тебя здесь уничтожат!

Его взгляд снова помрачнел, глаза снова наполнились злостью. Подойдя к ней вплотную, он прошептал:

— Беги, если хочешь жить.

После этого он направился к лагерю. Худощавый пони последовал за ним.

Фауми так и застыла, уставившись куда-то вперёд. Слова Боба в её голове затихли лишь тогда, когда перестал похрустывать снег позади кобылки.

Лишь когда стало тихо, она подняла голову. Перед ней – всё тот же пещерный вход и та же темнота.

Фауми обернулась. Жеребцы как ни в чём ни бывало почти все направлялись в деревню. Лишь семеро из них продолжало сидеть за укрытиями и поглядывать туда, где сейчас стояла кобылка.

Сглотнув, пони снова посмотрела на проход в горе. А потом, развернувшись, потрусила в сторону группы домишек. Проходя мимо укрытий, она посмотрела на сосредоточенных жеребцов. Кто-то из них посмотрел ей вслед, когда она направилась дальше, а потом снова перевёл взгляд на горы.

Снег под копытами хрустел совсем слегка – шаги Фауми были очень аккуратны и нежны, даже несмотря на то, что она трусила по тропинке куда быстрее обычного. Ей нужно поговорить с Бобом. Нужно было всё обсудить.

Вскоре Фауми вошла в окружение маленьких домишек. Мрачные жеребцы вокруг занимались каждый своим делом, кто сидел на пороге своего дома и чистил оружие, кто под тонким навесом разделывал туши различных существ. Однако Фауми едва ли не чувствовала спиной, как каждый из этих мрачных жеребцов провожает её таким же мрачным взглядом. Вскоре эти взгляды начали её не только провожать, но и встречать. Вскоре уже все жеребцы следили за тем, как хрупкая кобылка, оглядываясь по сторонам, подходит к самому большому домику в деревне – хибаре Большого Боба.

Когда до крепкой двери оставалось чуть меньше десяти метров, примерно на таком же расстоянии проход Фауми загородил светлый жеребец с хмурым взглядом.

— Боб вроде бы тебе сказал, чтобы ты уходила, — фыркнул Шингл, останавливаясь между дверью и кобылкой.

— Я не могу, — робко ответила Фауми. – Мне нужно остаться здесь, ведь…

— Тебе нельзя оставаться здесь, — отрезал жеребец. – И Боб тебе уже это сказал. Разве нет?

— Сказал, но… — Фауми запнулась.

Шингл ожидающе приподнял бровь. Мысли в голове пони заметались туда-сюда – она во что бы то ни стало должна убедить этого жеребца в том, что её нужно пропустить.

Что будет потом, Фауми не могла толком представить. Вокруг всё было как в тумане, будто бы весь мир пропал, а осталась только эта маленькая деревня с мрачными жеребцами. То, что происходило в пещерах, казалось каким-то страшным сном, и сейчас единственное, что было для кобылки важным – это поговорить с Большим Бобом. Надо было рассказать ему всё, что она знала, и поведать обо всём, что с ней происходило последние несколько часов. То, что он её попытался прогнать – это всё из-за того, что сейчас у него слишком много всего в голове. Но то, что в голове у Фауми, он должен узнать точно. И сейчас этому мешает лишь жеребец впереди. Сказать ли ему о важности того, что Боб должен узнать? Или не стоит?

— Но Боб должен узнать о… о важной информации, — наконец сказала она. – Это касается… Это касается наших с вами жизней… Это очень важно.

— Да? – явно с недоверием проговорил Шингл. – Что же такого не знает Боб, но может знать такая хрупкая кобылка, как ты?

— Это… Я должна рассказать это только Бобу, — твёрдо ответила Фауми. – Больше никому.

— Вот оно что…

В следующую секунду Шингл с прищуренными веками подошёл к кобылке и заглянул прямо в её широко раскрытые глаза, от чего та испуганно отпрянула.

— Глэйд спас тебе жизнь и погиб сам, — тихо прошипел светлый жеребец, тыкнув копытом ей в грудь. – Ты понимаешь, что будешь напрямую рисковать своей жизнью снова, если зайдешь в эту хижину? И на этот раз Глэйда рядом не будет, ты понимаешь? – Шингл едва не уткнулся носом в мордашку Фауми. — Скажи мне, ты понимаешь или нет?!

— Перестаньте, — прошептала Фауми, зажмуриваясь. – Пожалуйста, прекратите…

— Я-то перестану, — фыркнул Шингл, медленно отходя назад. – Но если бы я был на твоём месте, я бы трижды подумал, стоит ли оно того. Бобу сейчас и так тяжело. И как он отреагирует на тебя, я не знаю.

Фауми тем временем медленно приоткрыла глаза и снова посмотрела на Шингла. Хрупкий вид кобылки, её дрожащие плечи и зажмуренные глаза заставили его прекратить давление.

— Никто не знает, — буркнул он.

— Но я должна рассказать, что видела, — тихо, но в то же время уверенно возразила Фауми. – Пусть это будет стоить мне… Нет, оно не будет стоить мне ничего. Боб… Он должен всё понять. Он… Он же сильный пони.

Шингл сжал губы и покачал головой.

— Делай что хочешь, — наконец выговорил он и отошёл в сторону.

Фауми снова оглянулась. Все жеребцы вокруг всё так же смотрели на неё, взгляды были уже не такими мрачными. В них появились какая-то капля сочувствия и небольшой интерес.

Сглотнув, кобылка подошла к толстой деревянной двери. Глубоко вздохнув сначала один раз, а затем второй, Фауми тихо постучала копытцем по дереву. Никакой реакции не последовало. Она постучала второй раз чуть громче – и снова ни звука. Кобылка покосилась на Шингла и заметила, что тот пристально наблюдал за её действиями. Закатив глаза, Шингл перевёл взгляд куда-то в сторону.

Фауми снова посмотрела на дверь и подняла копыто, чтобы снова постучать.

— Да заходи уже, мать твою! – послышалось с той стороны.

Кобылка от неожиданности вздрогнула. А затем аккуратно потянула дверь на себя. Зашла в хижину, потянула обоими копытами дверь обратно, чтобы закрыть, и лишь затем окинула взглядом тёмное помещение, освещавшееся лишь тусклым светом из окошка.

Боб, сидевший за большим круглым столом, уперев копыто в щёку, поднял взгляд и пересёкся им со взглядом Фауми.

— Ка… Какого сена тебе здесь надо?! – оторопел он.

— Мне нужно вам кое-что рассказать, — торопливо заговорила Фауми.

— Какой «рассказать»?! – стукнул копытом по столу жеребец. — Я тебе ясно сказал «Беги», значит, твою мать, заткни пасть и беги!

— Но это важно! – взмолилась Фауми. – Это касается всех нас!

— Ты, что, оглохла?! – выкрикнул, вскакивая, жеребец. – Уши заложило? Или ты слишком глупа, чтобы меня понимать?!

Кобылка поняла, что так он её не поймёт. Нужно было действовать по-другому.

— Я же тебя сейчас сам в порошок могу стереть, — прорычал Боб, подходя к кобылке. – И меня сейчас вообще ничего не удержит. Не соображаешь своей кобыльей головой этого?

— Вы хотите, чтобы смерть Глэйда была напрасной? – выпалила Фауми.

Боб оторопел.

— Да как ты смеешь… — прошептал он.

— Вы не понимаете! – не останавливалась она. – Мне так же тяжело, как и вам! Я любила его! А он погиб просто из-за того, что я оказалась здесь. Просто из-за того, что я хотела быть рядом с ним! Это моя вина! Я виновата, я!

Слёзы полились по белым щекам кобылки, но она всё продолжала говорить:

— Они каким-то образом проникли ко мне в голову и заставили идти туда, в горы. А Глэйд побежал за мной, он вытащил меня, и я не смогла ему помочь просто потому, что была слаба. Он остался там, внутри. А я выжила! Я не могу идти обратно, не могу! Я должна сделать хоть что-то, чтобы его смерть не была напрасной. Хоть что-то! Слышите меня? Слышите?

Боб молчал. Его взгляд помрачнел и стал таким же, каким взглядом на кобылку смотрели сначала снаружи. Он медленно вдыхал воздух сквозь стиснутые зубы и ничего не говорил.

— Я должна хоть что-то вам донести, — заговорила Фауми надломанным голосом немного тише. – Я должна хотя бы вам рассказать, что я видела там. Я должна хоть что-то сказать… Хоть что-то…

Она сама не заметила, как села на пол. Проговаривая эти слова, она слегка покачивалась из стороны в сторону, в такт речи. А Боб всё молчал.

— Я видела… — заговорила она. – Я видела то место, где они… Где они спят и… И появляются на свет. Там, в глубине пещер я… Я видела их… Логово. Оно было большое, и оно было похоже на…

— Дерево, — прошептал Боб, смотря куда-то в сторону.

— Де… Что? – Фауми подняла удивлённый взгляд. – Откуда вы знаете?

Боб перевёл взгляд на кобылку. Большие ошарашенные глаза встретились с хмурым взглядом амбала-единорога.

— Я тоже видел, — прошептал жеребец. – Я видел это, когда собирался застрелить одну из этих тварей. Я глянул ей в глаза, и… Как-то она… Передала мне этот… Образ, что ли. Образ, понимаешь ли.

Боб невесело усмехнулся. Фауми медленно наклонила голову в бок, наблюдая за ним.

— Эти твари… — проговаривал Боб тихо чуть более ясным голосом. – Они… Они думают по-другому. Они кинулись на Пебла, утащили его и… И затихли. Затихли, будто бы то, что они сделали, было уже запланировано. – Он медленно наклонил голову в бок. – Будто бы каждое их действие является крупинкой… Какого-то плана или… Системы. Как будто каждая наша смерть ими запланирована… И каждый наш ход им уже известен…

Боб посмотрел на Фауми.

— Будто бы они всё знают… — прошептал он.

Фауми не нашла, что ответить Бобу, и тот со вздохом посмотрел куда-то в сторону окна.

— Что ты ещё видела? – спросил он, посмотрев на кобылку.

— Я видела их… Их толпы. Когда я шла по пещерам, я как будто спала… Будто бы видела сон про то, как я иду всё вперёд и вперёд… А потом сон прекратился, как будто бы я заснула совсем крепко. А потом… Потом меня разбудил Глэйд, и когда он меня поднял и повёл за собой, я увидела их. Они медленно плелись, будто… будто лунатики.

— Будто лунатики… — проговорил Боб, смотря куда-то в пол. – Когда они бежали за нами, они были куда более активные. Они были…

Жеребец поднял взгляд.

— …не теми же самыми тварями, что убили Глэйда, — прохрипел он. – И там, и там были разные твари… Значит… Значит, их больше. В разы больше.

Жеребец медленно покачал головой. На его морде не было страха. Было лишь бесповоротное отчаяние.

— Никаких боеприпасов не хватит на то, чтобы перебить их всех, — говорил он. – Не хватит нас самих.

— Должен же быть способ, — попыталась что-то сказать в позитивном русле Фауми.

— Только принцессы, — проговорил Боб, медленно кивая. – Рэк вроде бы пытается их уговорить, но уже… Он обещал потратить на это максимум три дня, и от них уже прошла половина.

— Значит, скоро он вернётся, — оживлённо заговорила кобылка. – Он обещал! Он вернётся.

— Вернётся… — жеребец задумчиво покусывал губу. – А до той поры надо этих тварей удерживать. Рэк же обещал…

Фауми не могла понять по интонации и лицу жеребца, уверенно ли он говорит или так же отчаянно. В словах Боба не было эмоций. Из чего можно было бы заключить, что амбал хотя бы задумался об этом. Хотя бы на какое-то время он не будет отчаиваться. Значит, не будут отчаиваться и остальные жители лагеря. Может быть, что-то полезное у Фауми и получилось сделать.

Внезапно дверь позади кобылки распахнулась. От такой неожиданности Фауми моментально вскочила и обернулась. На пороге стоял запыхавшийся жеребец.

— Боб! – прокричал он, едва переводя дыхание. – Ран! Его лихорадит!

— В смысле? – насторожился амбал. – Пусть лихорадит, в чем проблема? Потом же пройти должно.

— Рана Рана!

— Чё?

— Его рана! Мы не можем её обработать!

Большой Боб тут же вскочил и рванул к двери. Фауми, услышав удары копыт позади, тут же юркнула в дверной проём за жеребцом, полминуты назад вошедшим в хижину. За ней вышел амбал.

— Не мешайся под копытами, — фыркнул он, обходя её и устремляясь за прибежавшим пони.

Фауми, не долго думая, последовала за Бобом. На улице уже было темно, и снег освещал факел, огонь на котором потрескивал совсем недалеко от дома Большого Боба. Идти пришлось недолго, два жеребца вошли в хибару значительно меньших размеров всего через минуту ходьбы. Кобылка забежала за ними, и дверь тут же захлопнулась.

— Не трогайте его! – разнеслось по хижине. — Вы только хуже сделаете!

В хибаре, интерьер которой был ещё более скупой, чем у Боба, находилось ещё пятеро жеребцов, окружавших кровать, в которой дёргался в конвульсиях бордовый жеребец. Одна-единственная свеча на тумбочке возле больного с трудом освещала всё то, что здесь происходило. В зубах у жеребца была сжата небольшая палочка, а под копытом у него протянулась до самого бедра страшная рана, в нескольких местах которой текла кровь вперемешку с каплями гноя. Один из жеребцов, единорог, магией удерживал в воздухе непонятную зеленоватую субстанцию, похожую на какую-то мазь. Остальные четверо только что пытались удержать бедолагу. Окрик принадлежал именно единорогу, растерянно смотрящему на широко раскрытые глаза раненого жеребца, движения которого в любой момент могли заставить аккуратно зашитую рану разойтись по швам.

— Что с ним? – спросил Боб. – Опять лихорадит?

— Опять, — встревоженно кивнул единорог. – Но именно тогда, когда пришло время ему обрабатывать рану.

— Так оставьте его, пусть полихорадит, потом помажете мазью его.

— Мы уже слишком долго ждали, а его всё лихорадит. У него уже гной начинает по новой выделяться, посмотри! – жеребец указал на тонкие струйки крови.

— Тогда удерживайте его и мажьте, неужели непонятно?

— Пробовали. Его ещё больше трясти начинает. Если так дальше будем делать, у него рана разойдется.

— Боб… — робко позвала Фауми.

— Не сейчас, — отмахнулся Боб. – Я могу обхватить его телекинезом, а ты его рану магией зафиксируй. А кто-то из вас помажет.

— Так не пойдёт, — покачал головой единорог. – Ему хватит чихнуть как следует, и тогда телекинез не удержит рану.

— Боб… — снова позвала Фауми.

— Да чего тебе? – рыкнул на неё Боб.

— Дайте… Дайте мне попробовать, — попросила она.

— Чего?! – возмутился амбал.

— Позвольте мне это сделать, — снова попросила Фауми. – Я думаю, я смогу обработать его рану.

— Да ты что, с дуба рухнула?! – закричал Боб. – Даже не думай.

— Боб… Я уверена, что смогу, — настаивала Фауми. – Я знаю, как это нужно сделать. Пожалуйста, дайте мне мазь и отойдите.

— Что б тебя… — прошипел Боб, оглядываясь на кобылку.

Что-то промелькнуло в её больших глазах. В них больше не было страха, а шестиугольные блики больше не дрожали так сильно, как раньше. Робость превратилась в решимость. И что-то в голове Боба щёлкнуло.

— Дайте ей мазь, — дал он команду.

Без лишних слов Фауми получила маленькую баночку с зелёной массой.

— Отойдите, — попросила она остальных. – Я сама сделаю это, просто не трогайте его.

Жеребцы послушно разошлись, и Фауми подошла к кровати, поскрипывающей от дёрганий Рана. После того, как все разошлись, он, казалось, слегка успокоился.

Но едва только белоснежное копыто кобылки прикоснулось к его груди, как бордовый жеребец громко и яростно замычал. Кто-то из жеребцов позади кобылки дёрнулся, но Боб его сам остановил.

— Тише, — прошептала Фауми, наклонившись почти к самому уху Рана. – Тише, Ран… Тише…

Жеребец всё ещё яростно мычал. На боку появилась очередная струйка алой крови.

— Ран, прошу, — шептала Фауми, поглаживая жеребца по груди. – Услышь меня… Тише…

Боб пристально смотрел за кобылкой и за реакцией Рана.

И движения Рана действительно стали медленнее, дыхание стало потихоньку выравниваться. Взмахи копыт стали менее яростные.

— Успокойся, Ран... – шептала кобылка. – Я хочу тебе помочь…

Нежные копытца кобылки, казалось, имели какие-то волшебные свойства. Дёргания Рана вскоре совсем прекратились. Взгляд Рана упал на кобылку. На его глазах проступали слёзы.

— Я обработаю тебе рану, — шептала Фауми. – Лежи смирно. Если… Если согласен – моргни.

Какую-то секунду Ран таращился на кобылку. А затем медленно сжал веки и снова их распахнул.

Окунув копыто в субстанцию, Фауми аккуратно провела им по ране. Зелёная масса начала заполнять места, где рана расходилась. Капли гноя пропадали под зеленоватой мазью.

Ран иногда скулил сквозь зубы и палку во рту, от чего Фауми тут же останавливалась.

— Больно? – спрашивала она. – Я буду аккуратнее. Ты только терпи…

И она продолжала разводить копытом зелёную мазь ещё более аккуратно, чем раньше. И Ран начинал дышать более ровно, переставая громко мычать.

Жеребцы с молчаливым удивлением наблюдали за Фауми и её аккуратными движениями копыт. Наблюдал и Большой Боб, почёсывая свой большой подбородок. В его глазах поблескивал единственный огонек свечи, стоящей на тумбочке возле кровати.

К нему в голову закрадывались сомнения.

Глава 11: Внеплановые проблемы

Утро постепенно переходило в день, и солнце подкрадывалось к зениту. Шёл только первый день из тех, что Рэк запросил у Боба, но после данного принцессами поручения от вороного не уходило ощущение того, что он уже опаздывает.

Он трусил по мощёной мостовой Кантерлота мимо различных по высоте, но идеально сочетающихся домов. А рядом с ним шёл и не отставал молодой стражник. Ростом он был чуть ниже Рэка, но по виду ничем не отличался от остальных жеребцов, охранявших кантерлотский дворец. Однако чуть раньше он успел узнать, что это один из тех жеребцов, что стояли на карауле. «Повезло, что поезд водить умеет именно этот, а не второй» — задумался Рэк, вспоминая о том, как сильно он врезал тому стражнику по голове.

На боку этого жеребца поверх золотистых доспехов был закреплён небольшой механизм, а на другом был заметен небольшой колчан. Стражник – не единорог, а дорога ему предстояла дальняя и, возможно, опасная, поэтому, как понял вороной, ему было дано какое-никакое оружие для обороны. Удивительно вообще, что в Кантерлотском дворце можно было найти хоть что-то для стрельбы.

Стражник не проронил ни слова за весь путь от дворца до станции, что было очень кстати. Рэк мог обдумать все обстоятельства той ситуации, в которой оказался. А обдумать было чего. Принцессы заверили его, что после того, как Рэк разберется с кукушками на юге, они придут на помощь северянам. Были веские поводы не доверять их обещаниям. Вполне возможно, что когда он вернется в Кантерлот, ему придётся убеждать их с самого начала.

А каким образом они могут помочь? Ответ напрашивался сам собой: они уничтожат этих тварей, всех до одной, используя свою магию высшего уровня. Но что-то подсказывало Рэку, что просто так они их не уничтожат. Им помешает желание обойтись мирным путём, которого с этими тварями достичь невозможно.

Или возможно? От этой мысли Рэк даже фыркнул.

Однако заколебаться они могут запросто. Ведь они всё-таки пока что не знают, на что способны не только пантерообразные, но и големы, и черпамусклы, и остальные. Возможно, даже Твайлайт, которая в ближайшее время всегда будет рядом, может не дать толком развернуться, когда наступит момент покончить с кукушками. Причём основная роль в уничтожении принадлежит именно ей. Оставалось только надеяться на то, что раз она сказала, что готова, то она именно готова сделать всё, что нужно. Возможно, выдастся случай убедить её. Но такой случай ещё нужно поискать.

Тем временем Рэк и Свиф, а именно так представили его принцессы чуть ранее, вышли к железнодорожной станции Кантерлота. Одноэтажное здание было немного более объёмное, чем то, что было на Кристальной Империи. А на перроне двух жеребцов уже встречали выстроившиеся в ряд шесть кобылок и блестящий локомотив с вагоном. Локомотив был явно не пассажирский, а новейший, скоростной. Основным отличием его было то, что паровая машина, окружённая цилиндрообразным корпусом, составляла четыре пятых от всего поезда, последнюю пятую часть занимала кабина машиниста, едва превышающая по высоте основную часть локомотива, тогда как на пассажирском составе эта кабина была чуть ли не в два раза выше переднего цилиндра. Цвет у локомотива был красно-белый, и этим он сильно контрастировал с пассажирским вагоном, цвета которого были нежно-розовые.

Окинув взглядом локомотив, Свиф, слегка дёрнув бровями, пару раз кивнул. Рэк же, в контраст ему, разглядывая элементы Гармонии, коими являлись шесть кобылок различного окраса и темперамента, сжал губы и медленно покачал головой.

«Их, оказывается, ещё и шесть, — проговорил у себя в голове Рэк сокрушённо, — То ли ещё будет…»

— Позвольте вас познакомить, — радостно и возбуждённо заговорила Твайлайт, явно проигнорировав слова Рэка в голове, подкреплённые ещё и усталой миной вороного. – Рэк и Свиф, это Пинки Пай, Флаттершай, Рэйнбоу Дэш, Эпплджек и Рарити, — принцесса попеременно указала копытом на каждую из кобылок, которая при своём имени приветливо улыбалась подошедшим пони. — Пинки Пай, Флаттершай, Рэйнбоу Дэш, Эпплджек и Рарити, это Рэк и Свиф.

Свиф слегка улыбнулся в знак приветствия:

— Очень приятно.

Рэк оттянул уголок рта вниз:

— Здрасте.

— Мы пока не знаем, что нам предстоит, — заговорила Рарити своими приятным голосом вежливо и убедительно, — но вы можете положиться на нас, и мы вам обязательно поможем.

— Чудно, — отозвался Рэк и обратился к Твайлайт: — Мы можем отправляться?

— Конечно, — кивнула принцесса, крылья которой от волнения слегка вздрогнули. – Ты только скажи когда.

— Прямо сейчас, — тут же выпалил Рэк и уже направился к двери, ведущей в вагон, но его остановила реплика Свифа:

— Направление.

— А? – обернулся Рэк и уставился на стражника.

— Направление, — Свиф приподнял брови. – Пункт назначения, куда я должен вести поезд.

— А… — до вороного дошло, что имел в виду стражник. – Направление, точно. Твайлайт! – обратился он к сиреневой пони.

— Да? – отозвалась принцесса.

— Карту, — Рэк вытянул копыто вперёд.

Телекинез тут же поднёс к копыту сложенный лист бумаги. Рэк положил его на доски перрона и раскрыл.

— Так, сейчас мы здесь, — вороной ткнул в центр карты на «Кантерлот». – И нам нужно сюда, — Рэк повёл копыто вниз и указал на «Территорию Аримаспи»*, а затем посмотрел на железную дорогу, идущую возле этой точки на карте сверху вниз. – Значит, ты должен довезти нас… Вот сюда, — вороной указал на место между «Территорией Аримаспи» и «Бэдлэндс»**, где шёл тоненький путь поезда. – Оставить позади Холмы Макинтош и остановиться.

— «Мистический юг»***? – осведомилась Твайлайт.

— «Мистический юг», — заключил Рэк и, свернув карту, протянул её Свифу. Тот, кратко кивнув, взял её себе, и Рэк направился к вагону.

— Времени мало, — бросил он через плечо. – По вагонам.

Кобылки неторопясь начали заходить в розовый вагон, перекидываясь некоторыми репликами.

— Мрачная персона, стоит отметить, — заметила Рарити.

— У него на то есть весомые поводы, — отозвалась Эпплджек. – Слыхала я, он с севера. Не знаю, что его сюда пригнало, но, видимо, это шо-то серьёзное.

— Снег, вуи-и-и-и! – пропищала Пинки ни к селу ни к городу, запрыгивая в тамбур.

— Скорее, он не мрачный, а слишком гордый, — фыркнула Рэйнбоу, идя следом за розовой пони. – И я уверена, он найдет повод ещё где-нибудь выпендриться.

— Я бы на твоём месте вела бы себя сдержаннее, — осадила её Рарити, ещё не зашедшая в вагон.

— Как будто бы ты сама не такая, — задрала бровь Эпплджек, замыкая процессию.

— Ха! – усмехнулась пегаска. – Я? Я могу быть спокойнее вас всех, если понадобится.

— Очень прошу тебя, Рэйнбоу, — тихо попросила Флаттершай, аккуратно перешагивая через пробел между ступенькой вагона и перроном. – Вдруг он разозлится?

— Мы станем лучшими за всю историю Эквестрию друзьями! – оптимистично заявила Пинки.

— Давайте все будем вести себя поспокойнее, — рассудительно заметила Твайлайт. – Нужно всё-таки с ним подружиться.

Пинки радостно распахнула дверь, ведущую в основное помещение вагона. Рэк уже расположился практически в конце вагона, уложив рядом с собой сумку и длинный свёрток. Кобылки стали располагаться по всему небольшому вагону с четырьмя парами скамеек, расположенными в два ряда по обе стороны помещения, как ни в чём ни бывало.

Но дверь в вагон была прикрыта неплотно, и Рэк слышал весь диалог. Диалог был ценен для него в том плане, что теперь более-менее характер каждой кобылки ему был понятен. Теперь главное – это передохнуть как следует перед тем, что его ждёт на юге.

Улёгшись на бок на скамейке и положив голову на сумку, Рэк уже собрался было прикрыть глаза, но увидел, как к нему медленной походкой модели подходит Рарити. Притворяться спящим было поздно.

— Вы бы сняли куртку, — посоветовала белоснежная единорожка, наклонившись немного вперёд.

— Мне холодно, — буркнул вороной.

— Но здесь не так холодно, чтобы укутываться, — удивлённо возразила Рарити, слегка отпрянув. – Я бы даже сказала, что здесь вполне тепло.

— А я бы не сказал, — отрезал Рэк и перевернулся на другой бок.

Рарити ошарашенно уставилась на спину жеребца, а затем, громко фыркнув, развернулась и ушла к своей скамейке.

«Неплохо, Рэк, — пронеслось в голове у жеребца. – Очень даже…»

— Отбываем! – послышался откуда-то сверху голос  Свифа.

Лёгкий толчок — поезд тронулся.

Под ритмичный стук колёс Рэк быстро задремал.

---

Очередной толчок – поезд остановился. Рэк тут же проснулся.

— Мы на месте? – спросил он у Твайлайт.

Уже поднявшаяся со своего сидения сиреневая кобылка, покосившись на жеребца, запнулась с ответом. Это насторожило Рэка.

— Ну? – поторопил он кобылку. – Где мы?

— В Понивиле! – внезапно огласила Пинки Пай, выскочившая из-за спины принцессы и радостно поскакавшая к выходу из вагона за остальными подругами.

В вагоне остались только Твайлайт и Рэк.

— Не понял? – приподнял бровь жеребец, всё ещё лежащий на скамейке.

— Э-эм… — заколебалась Твайлайт. – Нам пришлось остановиться, это очень важно…

— Мы заехали, чтобы занести домой наряды Рарити! – донёсся голос Пинки Пай снаружи.

Твайлайт смущённо усмехнулась.

У Рэка челюсть сама по себе отвисла. Пришлось потратить ещё пять секунд на то, чтобы составить хоть какое-то предложение:

— Принцесса, вы изволите борзеть? – с трудом смог выговорить он.

Твайлайт не успела ответить. Снаружи послышался голос, отличающийся от женского.

— Где она? – слышались снаружи панические реплики. — Где Принцесса Твайлайт? О, Принцессы Милостивые…

Через пару секунд после громкого стука копыт по полу тамбура в вагон, широко распахнув дверь, вбежал запыхавшийся пони.

— Принцесса Твайлайт! – прокричал он, оперевшись о дверь. — Хвала Селестии, вы вернулись! Нам нужна ваша помощь!

— Что случилось? – тут же насторожилась принцесса.

— Какое-то чудище из Вечнодикого Леса утащило нашего жеребёнка! – прокричал жеребец, с мольбой в глазах смотря на Твайлайт. – И мы не знаем, что делать!

— Я… Мы поможем! – тут же ответила сиреневая пони. – Ждите нас у леса, мы скоро будем!

Жеребец скрылся. Твайлайт вопросительно и в то же время виновато оглянулась на вороного. Тот скептически рассматривал принцессу.

А затем медленно поднялся со скамейки.

— Тебе очень повезло, — сквозь зубы выговорил он, поднимая со скамейки длинный свёрток и закрепляя его на боку, благо это позволяла куртка, обтягивающая всё его тело и оставляя голыми копыта.

— Ко… Конечно! – тут же оживилась Твайлайт. – Я уверена, что мы бы с подругами справились с этим сами, но твоя помощь будет очень ценна, и…

— Ты не поняла, — перебил её Рэк, беря горстку патронов из сумки и закидывая их в кармашек на поясе. – Тебе повезло, что мне тут будет чем заняться.

Пауза.

 - Ты сейчас, — с расстановкой продолжил вороной, — берешь с собой тех, кто не идёт в дом Рарити, и ведёшь меня к Вечнодикому лесу. И побыстрее.

Сглотнув, Твайлайт кивнула и быстро вышла из вагона. Рэк, застегнув сумку, вышел за ней.

— Понивиль, значит… — проговорил жеребец, щурясь от засветившего ему прямо в глаза солнца.

Вокруг там и сям были разбросаны небольшие домишки от мала до велика, практически похожие друг на друга по светлым стенам и мягким пушистым крышам, но совершенно не сочетающиеся ни по росту, ни по размерам, как это было в Кантерлоте. Каждое здание отличала какая-нибудь курьёзная пристройка, которой мог быть какой-то подвал или навес. Некоторые дома, коими, судя по всему, являлись бутики и магазины, отличались от этой основной массы. А основная масса, похоже, была жилая.

К одному из бутиков направлялись Пинки Пай, Флаттершай и Рарити, магией державшая перед собой огромный чемодан. На перроне станции куда более скромной, чем Кантерлотская и Имперская, остались Эпплджек с Рэйнбоу и Свиф, только-только вышедший из поезда.

— Кто-то должен остаться у локомотива, — серьёзно заметил последний, увидев, как к нему направляются Твайлайт с Рэком. – Работа двигателей стабильна, и я не думаю, что что-то произойдёт, но без присмотра данный механизм нельзя оставлять.

— Кто должен остаться? – поинтересовалась Твайлайт у Рэка.

Твайлайт владела достаточно высоким уровнем магии, а Свиф был готов чётко выполнить любую команду принцессы, поэтому Рэк посмотрел на двух оставшихся кобылок – Рэйнбоу с Эпплджек. Ковбойша, вопросительно выпятив нижнюю губу, ожидала решения вороного, а Рэйнбоу, уже взмахнувшая крыльями и поднявшаяся в воздух, ожидающе скрестила копыта и нахально ухмылялась, будто бы уже зная, кого выберет вороной.

Наличия крыльев хватило Рэку для того, чтобы сделать выбор.

— Эпплджек идёт с нами, — отчеканил жеребец.

— Что?! – возмутилась Рэйнбоу. – Ты не заметил, на секундочку, что у меня есть крылья?!

— Я заметил, — буркнул Рэк, не оглядываясь на пегаску. – Следи за поездом.

— Да… Да я… Да триста лет мне нужен ваш поезд! — всё не переставала ругаться радужногривая. – Какое-то чудище будет крушить-ломать, и без меня?!

— Рэк, я бы… — начала было Твайлайт.

— Я всё сказал, — отрезал вороной. – Принцесса здесь ты, решай сама.

Твайлайт заколебалась и невольно начала скрести копытом по деревяшкам перрона.

— Нам… Нам всё-таки очень нужна помощь Рэйнбоу, — наконец выговорила она. – Я так поняла, что существо достаточно большое, и его нужно будет облететь, чтобы… В общем, Рэйнбоу, ты пойдёшь с нами.

— Да! – победно дёрнула копытом пегаска.

Рэк описал зрачками большой круг и скривил губы. А Эпплджек, следившая за всем этим с одним и тем же простым выражением лица, лишь выразительно развела копыта:

— Ну, шо, тогда я остаюсь смотреть за поездом. Груша яблока не слаще.

На этом группа из четырёх пони сошла со станции и направилась к Вечнодикому лесу. Твайлайт повела группу по окраине Понивиля в обход самого города, где кипела жизнь, и вскоре дома с одной стороны стали редеть, а деревья с другой стороны – темнеть. Стволы в сгущающемся лесе, куда Твайлайт с Рэйнбоу, Рэк и Свиф ещё даже не зашли, будучи возле станции прямыми и крепкими, теперь становились кривыми и хлипкими, а если и попадались какие-то толстые стволы, то их форму даже нельзя было правильно описать с помощью планиметрических терминов. Пышная листва осталась там же, позади, на деревьях же вечнодиких каждый листик склонился к земле, будто бы кобылка, рыдающая об утрате своего возлюбленного…

Вдалеке, за городом, к небу тянулся длинный конец огромной светло-голубой звезды, расположенной на самой вершины величественного Замка Дружбы. Превосходя во много раз по высоте понивильские домишки, замок был заметен издалека и вполне мог служить неплохим ориентиром для любого путешественника.

«Награда за победу Магии Дружбы?» — пронеслась где-то в голове Рэка его же реплика.

Тем временем вход в Вечнодикий Лес, где начиналась какая-никакая тропа, уже был в десятке шагов от пони, и там их ждало несколько жителей города. Один из них, жеребец, прибежавший к поезду, взволнованно замахал копытом:

— Сюда, принцесса Твайлайт! Сюда, сюда!

Маленький отряд поспешил к трём пони у входа в лес.

— А теперь поподробнее о том, что произошло, — потребовал Рэк.

— Это… А вы, простите, кто? — осведомился жеребец.

— Это наш специалист, говорите ему то же самое, что и мне, — поспешила заверить его Твайлайт, уже увидев, как Рэк открывает рот, чтобы что-то ответить.

— Кхм… Это существо средь бела дня пришло в город и… Просто… — горожанин возмущённо всплеснул копытами. — Просто забрало нашу маленькую дочку и скрылось в лесу! Мы даже не смогли его остановить, все наши попытки ему как… Как капля в море.

— В каком направлении это существо направлялось? – поинтересовалась принцесса.

— Мы последовали за этим существом, — заговорила стоящая рядом кобылка, видимо, мать пропавшего жеребёнка. – И увидели, как оно уходит по тропе в глубь леса.

— По тропе, значит… — проговорил Рэк, посмотрев на дорогу, ведущую в лес, на которой были видны небольшие следы в виде кривых кругов, чередующиеся с глубокими ямами. – Почему же вы не последовали за ним?

— Мы уже собирались, — заговорил третий пони, явно моложе первых двух. – Но быстро узнали, что в Понивиль приезжает поезд с Принцессой Твайлайт. И мы решили обратиться за помощью к вам, принцесса, — юнец отвесил поклон сиреневому аликорну.

— Вы поступили правильно, — заверила горожан принцесса, медленно кивнув. – Как выглядело это существо?

— Оно было… — заговорил старший жеребец, — большое и… И неповоротливое. Ему была нестрашна любая помеха, никакое наше заклинание его не могло задержать. На нём была крепкая… Каменистая броня. У него были короткие ноги, но передние лапы…

— …Огромные и похожие на колокола, — медленно договорил Рэк.

Твайлайт покосилась на вороного. И впервые за всё то время, которое принцесса его знала, его глаза не были мрачно полуприкрыты, а выпученные смотрели в одну точку где-то в стороне.

— Да, но… — удивлённо проговорила мать пропавшего жеребёнка. – Откуда вы знаете?

— А? – Рэк покосился на горожан, и на миг ошеломлённый взгляд вновь превратился в привычный мрачный взор, а выпученные глаза вновь стали спокойными. – Просто догадался.

— Вам следует вернуться обратно в Понивиль, — сказала Твайлайт, уже видя, как семья собирается удивлённо что-то сказать. – Мы обязательно спасём вашу дочь.

— Прошу вас, — взмолилась мать. – Верните мне мою Кэнди…

— Можете положиться на нас, — встряла Рэйнбоу. – С вашей дочкой всё будет как надо…

— Хочется… Хочется верить… — промямлил старший жеребец.

После этого семья медленно побрела в сторону города. Отряд же направился по тропе в лес. Когда расстояние от семьи было достаточное для того, чтобы их разговоров не было слышно, Твайлайт на ходу заговорила:

— Рэк, ты что-то знаешь об этом существе?

— На севере я вместе с остальными устраивал засады таким махинам, — отозвался Рэк.

— На севере? – удивилась Принцесса. – Как же это существо оказалось здесь?

— Я не знаю! – проговорил вороной впервые голосом не тихим и злым, а вполне себе громким и ошарашенным. – Я не имею ни малейшего понятия, каким образом этот голем добрался сюда.И если здесь есть голем, то вполне может быть и… И кто-то ещё.

— Кто-то ещё? – к разговаривающим присоединилась Рэйнбоу. – А что, в ваших горах кто-то ещё обитает?

— Эти махины, те летуче-мыше-образные, ещё плотоядные параспиты и пони без кожи, у которых чистый череп вместо головы, — словно по списку перечислил Рэк. – И ещё те, новые. Пантерообразные.

— И получается, что здесь может быть любая тварь из ваших пещер? – поинтересовалась пегаска скорее заинтригованно, чем испуганно.

— Я так не думаю, Рэйнбоу, — засомневалась Твайлайт. – Иначе бы такие существа… Они бы показали себя даже раньше нашего приезда, а это… Это существо попало сюда случайно. Может быть, это и не…  И не голем, правильно я его назвала? – принцесса посмотрела на Рэка.

— Бьюсь об заклад, голем, — мотнул головой вороной. – Каменистая броня, короткие ноги, следы похожи на круги. Эти ямки – следы от его передних лап. А ещё я подозреваю, что он не отошёл от привычки бродить по туннелям и поэтому выбирает путь, более-менее свободный от препятствий, как это было в пещерах. Не просто так он направился вглубь по тропе, — Рэк кивнул на огромные следы, ведущие в лес.

— Что мы будем делать? – спросила Твайлайт у вороного.

— Мы? – Рэк оглянулся на принцессу с приподнятой бровью. – Вы сядете там, где голем не будет вас видеть, а я буду разбираться с ним.

— Чего?! – возмутилась Рэйнбоу. – С чего это ты такой уверенный в себе? Сам же сказал, что не сам устраивал таким засады.

— Я устраивал засады с теми, кто знает, что голем умеет, — мрачно ответил Рэк. – Из нас о его повадках знаю только я. Поэтому лучшее, что вы можете сделать – это не лезть под копыта. Здесь более открытая местность, и я разберусь, что с ним делать.

— Но… — начала было пегаска.

— Ты точно уверен? – спросила Твайлайт озабоченным голосом, не дав подруге разразиться ругательствами. – Я так поняла, это сильное существо, и оно… Очень большое.

— Не такое оно и большое, — буркнул Рэк. – Ростом максимум в три раза больше тебя или твоей подруги.

— У меня вообще-то имя есть, — фыркнула Рэйнбоу.

— Что думаешь ты, Свиф? – принцесса обратилась к стражнику.

— Я соглашусь с мистером Скаутом, — учтиво заговорил пони в доспехах. – Однако смею заметить, что если что-то пойдёт не так, то нам следует прийти к нему на помощь. В такой ситуации я сделаю всё, что в моих силах, чтобы достичь поставленной цели.

— Ничего не так не пойдёт, если всё изначально пойдёт правильно, — только и ответил Рэк. Кобылки решили промолчать, так как мнение стражника оказалось компромиссом, устраивавшим всех.

Лес вокруг становился всё более густой, а солнечный свет уже с трудом пробивался сквозь листву и ветви. Отряд всё шёл и шёл по следам. Деревья становились всё страшнее и страшнее, какие-то из них смахивали на самых настоящих монстров с огромными зубами и острыми когтями.

Тропа поворачивала в сторону, но следы продолжали идти прямо – впереди было более-менее свободное от деревьев пространство, резко обрывающееся обрывом. Взмахнув крыльями, Рэйнбоу пролетела вперёд и аккуратно заглянула вниз, а затем проговорила полушёпотом.

— Подходите. Он здесь.

Медленно и осторожно, аликорн и два земнопони подошли к краю и заглянули вниз.

От края шёл пологий спуск в котлован, из стен которого торчали едва держащиеся на корнях деревья. На дне недалеко от пологого склона, идущего от места, где сейчас находился отряд, были разбросаны камни разного размера. В ста метрах впереди раскинулось единственное дерево на дне котлована. Возле него ходила туда-сюда трёхметровая махина с огромными каменными ручищами. Периодически эта махина начинала со всей силы бить по земле всеми конечностями, вырывая какую-то непонятную яму.

— Всё-таки голем, — заключил Рэк.

— Какого тогда сена он не пошёл тем же путём, которым вышел в город? – спросила Рэйнбоу.

— В этом лесу даже обычный пони может заблудиться, — заметила Твайлайт.

Недолго пришлось осматривать котлован, чтобы найти на большом булыжнике возле дерева на дне котлована маленькое тельце жеребёнка.

— Это она! – радостно отметила пегаска, указывая на тело.

— Жива? – осведомился Рэк.

— Ещё бы, просто спит, отсюда вижу! Твайлайт, ты же можешь её сюда магией притянуть!

— Не могу, — покачала головой принцесса. – Слишком далеко.

— Тогда ты можешь телепортацией… Да я ж сама могу её сюда принести! Ждите зд…

— Так не пойдёт, — возразил Рэк. – Пропажу своей добычи он сразу заметит. Хоть с телепортацией, хоть с полётом. Пока его никто не трогает, он безобиден. Как только нападём или попытаемся забрать жертву – разозлится.

— А забрать жеребёнка и просто скрыться не вариант? – раздосадовано развела копыта Рэйнбоу.

— Не вариант, — качнул головой вороной. – Просто так оставлять здесь голема нельзя. Он кинется отбирать. А если он нас не догонит, то он спокойно может вернуться в ваш город за кем-нибудь ещё. Нужно покончить с ним здесь.

— Покончить? – явно испуганно проговорила Твайлайт. – Что ты понимаешь под словом «покончить»?

— Убить, уничтожить, — проговорил вороной голосом совершенно спокойным. – Понимай как хочешь.

— Но так нельзя! – возразила сиреневая кобылка. – Оно же живое существо! Мы должны попытаться решить это мирным путём! Договориться!

— С ними так нельзя, — с расстановкой выговорил Рэк. – Думаешь, почему я вообще здесь? Потому что не договорился с теми тварями, кто первый в душ пойдёт? Не-е-ет. Я здесь, потому что эти твари привыкли живьём съедать любого пони, которого видят.

— И големы? – явно не сдавалась Твайлайт.

— Ну… — явно нехотя выдавил из себя вороной. – Нет, они привыкли запасаться телами и понадёжнее их запрятывать. Порой они прячут тела живых, но те могут быть просто без сознания. Не удивлюсь, если вон ту ямку, — жеребец указал на голема, всё ещё бившего передними конечностями по земле, — он вырывает для неё, — он махнул в сторону маленького тельца.

— Если он закопает её, она наверняка задохнётся, — быстро заговорила Твайлайт. – Нам нужно его опередить! Рэйнбоу, ты должна её…

— Стоя-ять, — протянул Рэк, подняв копыто. – Я же сказал. Вы сядете там, где вас не видно. Я буду разбираться с ним.

— Но как же девочка? – ошарашенно спросила принцесса.

— Вы её заберёте, как только я разберусь с големом, — отрезал Рэк. – До того момента – тихо сидеть там, — жеребец указал на камни внизу. – Если здесь вы будете слишком долго сидеть, вас будет видно.

С этими словами, сняв с себя длинный свёрток, Рэк его развернул и достал длинное чёрное копьё с жёлтой сферой в лезвии, оставив ткань на земле.

— Разговор окончен, — напоследок сказал он.

Взяв копьё в зубы, Рэк нагнулся и рванул по склону ко дну котлована.

— И что будем делать? – спросила Рэйнбоу у подруги.

Твайлайт не долго думала над тем, что сказать.

— То, что сказал Рэк, — твёрдо ответила она. – И при надобности придём на помощь.

С этими словами остатки отряда побежали за Рэком, но отделилась от него на самом дне, спрятавшись за различными камнями разных размеров. Устроившись в укрытии, Твайлайт с Рэйнбоу и Свиф стали наблюдать происходящие события.

Рэк избрал тактику быстро нападения, ибо укрытий вокруг голема не было. Единственный вариант действий – это нападение в открытую. Именно поэтому сейчас он нёсся вперёд с копьём в зубах через всё дно котлована к дереву, прямо под которым рыл яму его враг. Звон подков быстро выдал это внезапное нападение, и когда голем поднял голову, Рэк едва ли успел преодолеть половину расстояния. Выпрямившись во весь свой рост, гигант, переставляя свои огромные ручищи, направился навстречу жеребца.

Когда до голема оставалось всего десять шагов, вороной, перехватитв оружие в правое переднее копыто, совсем ненамного замедлив скорость из-за занятой конечности, со всего маху бросил копьё. Оружие с громким треском вонзилось по самое лезвие в каменистую броню на правой части широкой груди врага. В то же время голем махнул своей огромной передней конечностью в сторону Рэка и попытался сбить его, но жеребец, прыгнув, ухватился передними копытами за широкую руку голема. Мах существа оказался слишком сильным, и сил удержаться не хватило – вороной, словно мешок, отлетел в сторону дерева и упал почти у самого ствола.

Прошёл какой-то миг – и каменистая броня на груди голема разлетелась в щепки. Яркая вспышка разнесла напрочь всю защиту гиганта, оголив тёмно-бордовую плоть, а копьё осталось торчать в груди махины, и по древку потекла алая кровь. Издав громкий рык, голем каким-то чудом остался на ногах, оперевшись об одну из своих ручищ.

Всё это по времени превысило едва ли секунду. Твайлайт, прятавшаяся за камнями, охнула.

— Ничего себе ударчик! – ошарашенно вымолвила Рэйнбоу. – Что это у него за копьё такое?

— Я… где-то видела его, — отозвалась Твайлайт, с трудом отойдя от удивления. – Но не могу вспомнить где.

Тем временем голем, на какие-то пару мгновений замерев, снова выпрямился. Окровавленное копье упало возле него и откатилось в сторону. Медленно повернувшись и оказавшись к прячущемуся за камнями отряду спиной, голем, немного похрамывая, направился Рэку, который до сих пор валялся у раскидистого дерева.

Рэйнбоу тут же сообразила, что сейчас может случиться.

— Твайлайт, он же его разорвёт сейчас! – выпалила она, повернувшись в сторону подруги. – Сделай что-нибудь!

— А Рэк? – испуганно прошептала Твайлайт.

— Он в отключке, не видишь? Если ты собиралась прийти к нему на помощь, то сейчас самое время!

Голем всё ближе подходил к Рэку, оголив свою широченную спину. Это был хороший шанс для удара, и сиреневая кобылка это сразу поняла.

— Да, ты права, — быстро отозвалась принцесса, выглядывая из-за камня. Наклонив голову вперёд, она направила рог в сторону голема.

Приходилось целиться. Ударное заклинание силой мысли так просто вперёд не может доставиться. Нужно было ещё попасть по голему.

Всем своим телом голем загородил Рэка, который на самом деле ни в какой отключке не был. Голем направлялся к нему с полностью очищенной от брони грудью, и сейчас ему оставалось всего лишь вскочить и выстрелить из своего коротыша, к которому уже медленно тянулось его копыто.

И когда от Рэка до голема оставалось всего пять шагов, Рэк, вскочив и направив вперёд свою пушку, зубами дёрнул за торчащий курок.

И на момент позже Твайлайт послала вперёд небольшой, но засчёт этого быстрый ударный сгусток магии.

Выстрел из коротыша заставил голема, качнувшись, упасть на землю навзничь. Магический заряд, пролетев чётко над ним, ударил прямо в грудь ошеломлённого Рэка, от чего жеребец отлетел назад и впечатался в ствол дерева.

Выпученными глазами подруги наблюдали, как вороной медленно сползает по дереву вниз, теперь уже точно отключившись.

— Ну не по нему же! – простонала радужногривая.

Голем же оказался не так прост. С трудом перевернувшись на живот, гигант стал медленно подниматься. Грудь его была полностью покрыта глубокими ранами, и каждое движение этой махины будто бы выдавливало из него новые струи крови. Но ещё немного – и он поднимется.

— Вот сейчас! – оживилась пегаска. – Попробуй ещё раз, сейчас он окажется к нам лицом!

— Я не попаду! – панически пропищала принцесса. – А вдруг он опять упадёт? Что будет с Рэком?

— И что ты предлагаешь? – вспылила Рэйнбоу. – Откуда нам знать, может, у него там ещё два сердца где-то спрятаны!

— Позвольте мне, — внезапно вмешался Свиф.

Подруги удивлённо уставились на него.

На боку у стражника всё ещё висел непонятный механизм. Сняв его и положив на камень, Свиф сжал его по бокам, и механизм, слегка удлинившись, распустил в стороны два плеча с натянутой тетивой. Непонятный механизм оказался раскладным арбалетом, на конце которого был дугообразный приклад, который при стрельбе без опоры можно было сжимать зубами.

Свиф молча указал на рог Твайлайт и на стрелу, уже закреплённую в арбалете. Твайлайт сразу всё поняла. Снова задействовав рог, она прикоснулась им к стреле, и та тут же засветилась магическим светом. Свиф, уперев приклад себе в плечо, практически прикоснулся виском к древку, чтобы прицелиться. Мушка сравнялась с големом, который уже поднялся на ноги…

Спусковой крючок дёрнулся один раз, и в следующий миг в груди голема прямо по середине торчала светящаяся магическим светом стрела.

А в следующую секунду грохнул второй взрыв. Землю сотряс толчок – голем, полностью обмякнув, упал на землю.

Прошло пять секунд, десять, пятнадцать. Голем не двигался. Существо с грудью, превратившейся в кровавое месиво, от которого Твайлайт стало не по себе, был мёртв.

Оставив камни позади себя, кобылки побежали к всё ещё спящему жеребёнку и валяющемуся без сознания Рэку.

---

Вороной жеребец очнулся. У него дико ныла спина. Непонятно было, как он вообще спал с такой болью.

Да и кровать была непривычно мягкой. Что это? Где он? Это нужно было выяснить. И едва эта мысль появилась в голове, как Рэк распахнул глаза.

Опрятная спальня с широкой кроватью. У стены перед ним стоял шкаф, в котором аккуратно были разложены различные ткани радужных цветов, а слева от него были расставлены поникены, разодетые в красочные наряды. Окно было закрыто и занавешено.

— Очнулся, — услышал он тихий голос справа.

С трудом Рэк повернул голову в сторону голоса и тут же всё вспомнил.

Недалеко от кровати расселись Твайлайт, Флаттершай, Рэйнбоу Дэш и Рарити с Пинки Пай. Вид у всех был виновато-озабоченный, разве что у Пинки Пай взгляд был пугающе заинтересованный. Помалкивали пока что все – видимо, подобрать слова для каких-либо объяснений было сложно, все и так уже всё понимали. Да Рэку и было не до того.

— Время, — буркнул он. – Сколько времени?

— Уже вечер, — немного грустно ответила Твайлайт. – Ты восстанавливался около шести часов.

— Шесть, мать вашу, часов, — прошептал Рэк, посмотрев в потолок.

Немного ошеломлённые кобылки всё так же молчали.

— Я же просил, — сокрушённо проговорил вороной. – Я же просил вас не лезть…

— Эй, ты вообще-то там указывал нам, что… — начала было Рэйнбоу.

— Заткнись, — рыкнул жеребец.

Слово было сказано с такой искренней ненавистью и настолько резко и чётко, что рот у пегаски закрылся сам собой.

— Что со мной? – спросил жеребец у Твайлайт.

— С тобой ничего серьёзного, — поспешила заверить его принцесса. – Немного магической заботы – и все твои ушибы прошли. Ещё немного сна – и ты полностью восстановишься.

— Превосходно, — с этими словами Рэк резко скинул с себя красное одеяло. – Выдвигаемся.

— Но-но сон! – попыталась остановить его Рарити.

— Отосплюсь в поезде, — отмахнулся жеребец. – И так потратили кучу времени из-за этого поганого голема. К поезду, бегом. Где мои вещи?

Выговорив этот вопрос, Рэк сообразил, что на нём нет куртки. И моментально он перехватил робкий взгляд Флаттершай, направленный на его пустой круп.

Но Твайлайт сразу указала на угол опрятной комнаты, где лежало и копьё в бережно завёрнутом свёртке, и кобура с коротышом, и куртка. Надев всё на себя, Рэк в спешке покинул комнату и оказался в маленьком коридоре, выводящем на лестницу на первый этаж. Спустившись по нему и мельком взглянув на небольшую сцену, ряд зеркал и ещё кучу поникенов с нарядами, он пересёк зал бутика «Карусель» и вышел через красивенькую синюю дверь.

Голова побаливала, а заботливо наложенный на голову бинт потихоньку сползал на глаза, но это не помешало Рэку быстро найти станцию, где всё ещё стоял локомотив с одним вагоном. Из окна блестел шлем Свифа, следившего за сложными механизмами поезда, а на перроне разгуливала Эпплджек.

Твайлайт с подругами вскоре догнала жеребца. Тот явно заинтересовался тем, как долго ковбойша здесь находится.

— Я? – удивилась кобылка. – Та-а, дождалась тут Свифа, узнала, что тебя отнесли к Рарити. Вроде как помощь моя не была нужна, так шо решила вас здесь дождаться. Мало ли, может, ты очнёшься, и сразу поедем.

— То есть ты до прихода Свифа тут была?

— Ну, как бы да, — Эпплджек пожала копытами.

Резко обернувшись в сторону Твайлайт, Рэк указал на ковбойшу копытом и выпалил:

— Вот почему я хотел, чтобы она шла с нами.

После этих слов он зашагал в поезд, оставив кобылок позади.

— Свиф, в путь! – крикнул он из поезда.

— Принцесса Твайлайт? – вежливо спросил стражник, выглядывая из окна.

Принцессу этот вопрос вывел из ступора.

— Да, Свиф, в путь. Заходим, девочки.

Все вошли в вагон. Колёса локомотива медленно закрутились, и поезд отправился дальше на юг.

---

Оригинальные названия территорий на карте Эквестрии:
* — Arimaspi territory
** — Badlands
*** — Mysterious south

Глава 12: Парализованные

Оригинальные названия территория на карте Эквестрии
* — Undiscovered west
** — Mysterious south
*** — Sea of clouds
**** — Frozen north
***** — Into the unknown
****** — Hayseed Swamps
******* — Badlands

---

В Эквестрии существуют недостаточно исследованные места, о которых известные географы мало что могут сказать. Одно из таких мест – «Неизведанный Запад»*. Эта земля примечательна тем, что по форме она напоминает полуостров, однако никто не может уверенно сказать, где он переходит в воду. Даже на картах если какой-нибудь «Мистический юг»** и оканчивается «Морем облаков»***, а горы «Мёрзлого севера»**** ограничиваются водами, идущими В Неизвестное*****, то земли «Неизведанного запада» просто упираются в левый край листа бумаги.

Другое такое место – Глухое Заболотье******. Само название земель, заполненных трясинами и топями, говорит за себя. Широкие болотистые местности, которые практически невозможно преодолеть, никогда особо не притягивали путешественников. Окружена эта местность густым лесом, на границе которого со стороны запада расположен небольшой городок Додж Сити, на севере от неё живёт и процветает Балтимэйр, а на юго-западе раскидываются земли Бэдлэндс*******. Глухое Заболотье редко проскакивает у кого-то в повседневной речи. Это вполне объяснимо – никто толком ничего не знает об этом месте.

Никто не знает о том, что в глубине болот теплится жизнь…

---

Где-то позади противно булькала вода. Затем тишину нарушило радостное кваканье лягушки.

В этом месте болото с едва заметными кочками и местами густым туманом переходило в немного более крепкую землю, а коряги и хрупкие ветки сменялись на более-менее высокие деревья. Здесь не было такого тумана и этой противной жижи, которую с трудом можно было назвать водой. Поэтому солнечные лучи местами пробивались через листву деревьев и освещали небольшие участки земли.

Местами возле некоторых деревьев встречались невысокие кустики брусники. Ягоды даже в тени своим блеском манили к себе, чтобы их сорвали и закинули поскорее в корзину. Но вокруг не было ни одного пони. Почти не было.

По мягкой почве аккуратно крался немного худоватый жеребец в длинном зелёном плаще с капюшоном. Тень от него накрывала практически всё лицо пони, и лишь нос торчал из-под капюшона, но, в отличии от белой с лёгким сероватым оттенком шерсти его нос и рот покрывала шерсть более тёмного окраса, что позволяло им сливаться с тенью. Плащ же скрывал от невооружённого глаза тело пони, что позволяло ему практически незаметно перемещаться по этому болотному лесу.

Выход на болото был совсем недалеко отсюда, в любой момент можно было туда вернуться, по некоторым причинам там даже было безопаснее. Но ягоды брусники были нужны жеребцу, и не просто для какого-то варенья, а как ингредиент для некоторых лекарств. Где-то там, снаружи они были очень нужны, и ради них пришлось заходить сюда, в самое тёмное место болот, пусть сквозь листву свет и пробивается более яркий, чем через густой туман. Что самое неприятное, жеребец в плаще мало знал об этом месте. Но ему было известно, что в небольшом лесу, практически окружённом трясиной, обитают существа, с которыми очень опасно пересекаться.

Подобравшись к кусту, жеребец стал сдёргивать одну за другой красненькие ягодки и закидывать их в сумку на боку. Этого куста должно хватить на достаточное количество снадобий, но нужно было торопиться, чтобы его никто не заметил. Ведь если заметят – уже никто не сможет ни донести эти ягоды, ни сварить нужные зелья.

Куст почти опустел от быстрых копыт пони. Протянув практически сквозь весь куст свои белые копыта, он с трудом снял очередной плод. Затем потянул соседнюю ягоду на себя. И когда ему показалось, что ещё один шарик вот-вот будет сорван, веточка с ягодой вдруг треснула, а куст предательски зашелестел.

Не тратя ни секунды, жеребец, закутавшись в плащ, запрыгнул в пространство между кустом и деревом и набрал побольше воздуха в лёгкие. Не дышать придётся достаточно продолжительное время.

Свернувшись в клубок, пони прильнул щекой к дубу, прислушавшись. Вокруг было тихо. Жеребец знал, что эта тишина обманчива и что скоро сюда придёт что-то, что вполне могло услышать шелест куста брусники. С секунды на секунду.

И оно пришло. Сквозь плащ жеребец с трудом, но смог разглядеть, как на фоне светлого выхода из маленького леса появляется большой силуэт. Медленно переступая своими сильными лапами, существо поворачивало свою вытянутую морду то в одну сторону, то в другую. Даже сквозь ткань был заметен чёрный цвет мелкой чешуи существа.

Некоторое время оно стояло перед кустом, и жеребец понимал, что это существо разглядывает растение, наверняка видя, что здесь сильно не хватает большей части ягод, которые всего лишь несколько минут назад торопился сорвать прячущийся пони.

Зеленоватый плащ практически сливался с покрытой мхом корой дерева, и существо всё никак не могло заметить жеребца, который уже чувствовал сильное давление в области живота от нехватки воздуха — сдерживать дыхание становилось всё сложнее. Ему сильно мешал дикий стук сердца в груди, которого животное впереди каким-то чудом не могло услышать. Но он знал, что это нечто не будет принюхиваться. И так же догадывался о настороженности существа. Ведь куст просто так не может опустеть.

Но, так и не найдя ничего интересного в практически опустевшем кусте, существо всё-таки отошло от него и медленно направилось в ту сторону, от которой пришло – вправо, в обход дерева. Слыша отдаляющиеся и практически сразу затихшие шаги, жеребец понял, что всё обошлось. Но выдыхать воздух он стал медленно, чтобы не создать лишнего шума.

Подождав минуту, пони осторожно вылез из-за куста. В сумке уже было достаточно ягод, но что-то потянуло пони заглянуть за дерево, узнать, куда направляется существо.

Деревья внутри леса росли каждое по-разному. Какое-то могло тянуться вверх, а какое-то, делая угол у самого основания, протягиваться практически параллельно земле. На нескольких таких деревьях разлеглись ещё два таких же существа, одно из них до сих пор шло вперёд, мимо своих собратьев, осторожно помахивая своим мощным хвостом, на котором чешуя была ещё мельче. Впереди пони заметил небольшую яму, окружённую камнями и несколькими брёвнами деревьев и очень похожую на гнездо – там сидело ещё одно чёрное животное с сильными лапами. Пятое существо, такое же большое и такое же сильное разлеглось на земле и медленно провожало взглядом идущего собрата, который улёгся возле «гнезда».

В гнезде было не только большое чёрное существо. Судорожно вздохнув, пони увидел разложенные на самом большом камне, словно бельё для сушки, тела двух жеребцов, верхней половиной откинутые наружу. На лице одного, серого, развалившегося навзничь, морда была изуродована длинными и ещё свежими шрамами, правая щека была порвана насквозь, а на шее расходился глубокий порез, из-за которого висящая голова отклонилась немного в сторону от тела, а по камню вниз стекала кровь.

Второе тело зелёного окраса лежало ничком, и морда этого жеребца была моложе первого. На лбу растянулась царапина, а от уголка рта тянулась кровавая дорожка, доходившая до самого подбородка.

С некоторым омерзением жеребец заметил, как дёргается копыто зелёного жеребца, будто бы его что-то – скорее всего, как раз чёрное существо в гнезде, — дёргает с другой стороны. Где-то существа нашли себе новую добычу и сейчас будут утолять свой голод телами этих бедняг.

Жеребец не успел представить себе, что могло случиться с жеребцами. Он вдруг замер, словно камень. Дёргающееся зелёное копыто вдруг как ни в чём ни бывало почесало ухо зелёного жеребца и снова повисло.

Жеребец в плаще ошарашенно распахнул глаза. Зелёный жеребец был жив!

А чёрные существа вели себя как ни в чём ни бывало. Они не могли не заметить то, что у них сейчас лежит живая добыча. Что заставило сразу не прикончить пони, было сейчас совершенно неважно. Тот парень живой! И его нужно было спасать.

Осмотрев территорию, на которой расположились животные, жеребец в плаще быстро оценил ситуацию. Самое дальнее существо на гнезде останется там даже тогда, когда что-то пойдет не так. Существо же возле гнезда бросится в атаку. Но понятно, что одновременно нападать они не будут, иначе собьют друг друга. Плюс к этому, жеребец специально выбрал для вылазки раннее утро – снаружи свет, а эти животные только проснулись, и их движения будут немного заторможены. По одному существу на деревьях, справа одно, слева другое, оба – между гнездом и деревом, за которым сейчас прячется пони. Если пробежать под одним деревом, животному на нём придется потратить секунды на то, чтобы спрыгнуть, развернуться и напасть – значит, оно это сделает в последнюю очередь. У собрата на противоположном дереве будет больше времени на нападение, но самым первым нападёт тот, который лежит на земле по пути к гнезду. Ему проще, и лежит он ближе всех.

Всё это при той ситуации, если его заметят сразу. Но вокруг полно различных брёвен, укрытий, за которыми можно было подобраться поближе, обойти гнездо сзади. В конце концов, они его заметят, и тогда главное – выбежать из леса, наружу, на какой-никакой свет. Ведь даже по только что проходившем к гнезду существу было видно, как оно обходит пробивающиеся через листву лучи. Сейчас свет – это его враг, но как только они его заметят, солнечные лучи будут ему верными союзниками, и при любых прыжках и перебежках жеребца при погоне они постараются светлые места оббежать. В любом случае, тогда придётся прибегать к крайним мерам, которых нужно избегать, пока его не заметили.

Без колебаний жеребец избрал левый путь – с левой стороны было больше различных брёвен и камней, укрыться было легче. Возле дерева лежало пять штук мелких камешков, которые пони закинул в карман плаща. Сняв сумку и оставив её возле дерева, жеребец лёг на живот и пополз к первому укрытию.

Существа обменивались непонятным шипением и рычанием, что заметно заглушало и так практически неразличимые движения жеребца. Ползком, едва ли не утыкаясь носом в мягкую почву, жеребец пробирался от дерева к брёвнам, от брёвен к камням. В некоторых местах почву приходилось пробовать на ощупь, прежде чем двигаться по ней. Некоторые места приходилось старательно обходить, ибо там на землю падал свет, а могло лежать длинное бревно, через которое нельзя было перелезть, оставшись незамеченным. Порой приходилось лечь и не двигаться, накрывшись плащом – чёрные существа изредка окидывали взглядом лесок и пробегали глазами по территории маленького леса. Но зеленоватый плащ сливался с окружением и спасал жеребца.

Позади остались те, что сидели на деревьях, и ещё та, что разлеглась на земле недалеко от них. Но бревно, за которым сейчас лежал пони, было последним на пути к гнезду. Дальше вокруг не оставалось ни одного укрытия, лишь пустая земля, по которой нужно было пробежать, чтобы забрать тело. Стоит жеребцу вскочить – на него набросятся. Ближе всех – всё то же чёрное нечто на земле. Немного дальше – существо у гнезда, а рядом с ним ещё одно – в гнезде. Два существа на деревьях нападут в последнюю очередь.

Но самое главное – они боятся умереть и того, что умрут их собратья. А потому в одном жеребец мог их превзойти.

Пони снял капюшон. Затем, приоткрыв край плаща, он достал из внутреннего кармана небольшой предмет, состоящий из ствола длиной около восьми дюймов, цилиндрообразного барабана и крепления с курком, сделанного так, чтобы, взяв его в зубах и отдалив нижнюю челюсть немного назад, пони смог выстрелить. Ухватившись за эту деталь зубами, жеребец дёрнул головой в сторону – барабан беззвучно выскользнул в сторону, оголив шесть серебряных гильз. Это были его единственные пули. Каждый выстрел на счету. Значит, стрелять нужно наверняка.

Вернув барабан на место и поджав копыта, пони чуть-чуть приподнялся. В копыте уже был заготовлена горстка камней. Вдох. Выдох.

Резким махом жеребец выкинул горсть камней за себя. Несколько из них ударилось о кору дерева, вызвав громкий стук.

В ту же секунду пони стрелой метнулся вперёд.

Хруст ветки, скольжение по почве – две твари уже сдвинулись с места. Два стука по земле, один позже и громче – кто-то из них приближался.

Существо будто бы замерло в прыжке, протянув лапы вперёд к жеребцу. Словно в замедленной съёмке, жеребец повернул голову в сторону врага и выстрелил точно в голову.

Мёртвое тело распласталось на земле. Жеребец рванул дальше и в два прыжка оказался перед гнездом. Выпрямившись, он оказался практически лицом к лицу с существом, сидевшем в окружении камней. Выстрел – и из-под челюсти хлынула чёрная жижа. Ещё один чёрный собрат был убит.

Второй собрат, находившийся возле гнезда, вскочил, словно кошка, испугавшаяся вод, и отпрыгнул назад. Воспользовавшись этим моментом, жеребец, мельком заметив распоротое брюхо серого пони, обоими копытами потянул на себя зелёного, в миг закинул его набок и уже развернулся назад.

Несколько мыслей молниеносно пронеслись в голове. Выход из леса – это жизнь. Существо сзади в прострации, оно нападет позже всех. Впереди одно существо, спрыгнувшее с левого дерева, нападет быстрее, правое ещё на дереве. Бежать вправо нельзя – успеют напасть оба. По центру – то же самое. Остаётся левая часть…

Жеребец побежал прямо, прямо навстречу существу, спрыгнувшему с левого дерева. Быстро развернувшись, оно слегка наклонилось для прыжка.

В этот момент пони резко повернул в левую сторону. И где-то сзади мимо пролетело чёрное существо.

Тело на пони предательски заболталось. Его ни в коем случае нельзя ронять. Иначе смерть обоим.

Дерево. Его нужно оббежать. Сзади к прыжку готовится ещё один.

Хруст – оно прыгнуло. Хлопок почвы – приземлилось. Бежит прямо за ним.

Но пони успел оббежать дерево и повернуть направо – к выходу. Позади он услышал тут же ускорившиеся перебирания лапами – существо пытается удержаться на скользкой почве.

Здесь пони его подловил. Оглянувшись назад, он выстрелил в третий раз.

Лапы запутались. Существо грохнулось на землю.

Копыта внезапно потяжелели, но пони, повернув голову обратно, к выходу, лишь ускорился. Он знал, что промахнулся.

Дерево, за которым он прятался раньше. Револьвер был брошен в лежащую на земле сумку, сумка – сцеплена в зубах. Нужно было бежать, прямо впереди выход. Копыта предательски тяжелели, а в глазах начало немного темнеть.

Шелест куста – существо, дольше всех сидевшее на дереве, догоняло его.

Но жеребец уже был на свету лучей, пробивающихся сквозь противный болотный туман. Ещё немного – и он спасён.

Впереди две кочки. Одна – крепче, другая – нет. Но она должна выдержать его, и дальше – на более крепкую, а потом на другую.

Первая кочка сочно хлюпнула, но выдержала два тела. Снова прыжок – и твёрдая земля. Позади животное одним длинным прыжком переместилось со входа в болотный лес на первую хлипкую кочку, на которой полсекунды назад рисковал провалиться пони.

И под мощными лапами почва резко провалилась под воду. Запутавшись в водорослях, существо забарахталось в воде.

До края леса добрались другие два существа. Но они не побежали за пони. Прежде всего, их собрату нужна была помощь. К тому же, здесь было светло, а они не любят свет, нужно было вернуться в тень. А жеребец скрылся в тумане. Понять, какие кочки он выбрал для прыжков, уже было невозможно.

Звуки расплёскивающейся воды позади заглушил тяжёлый туман. Копыта продолжали болеть, но даже через плащ, немного намокший от воды, жеребец чувствовал тепло тела на его спине. Он спас чью-то жизнь. Это главное.

Вокруг висел непроглядный туман, но каждая кочка таила в себе почти незаметные ориентиры, такие как коряги, камушки, иногда даже коряво прибитые указатели. Здесь уже жеребец в плаще был уверен в каждом своём шаге, ибо хорошо знал эти места. Он так же знал, что следы на каких-то кочках надо стирать, чтобы его было сложнее выследить, но где-то можно было прыгнуть на большой камень и ничего после себя не оставить.

Тишину снова заполнили кваканья лягушек. Колючие голоса с разных сторон приятно расслабляли слух жеребца после тихого и жуткого сопения чёрных существ. Кочки, в траве которых сидели зелёненькие крохи, казались настолько отдалёнными от того страшного леска, что на них жеребец останавливался, чтобы взять небольшую передышку.

А вскоре он оказался на нужном ему островке, вокруг которого, казалось бы, уже ничего не было. Лишь вдалеке виднелось что-то вроде земли, но земля ли это – отсюда было непонятно. Обычный непросвещённый пони так бы и стоял здесь, ничего не понимая. Но он-то понимал. А потому, аккуратно прошагав в воду чуть-чуть в сторону, он нащупал доску, уходящую вбок, в сторону того, что казалось землёй. А когда он потянул её к земле, из под воды показался деревянный мостик, покрытый водорослями. Перебежав по нему с одной кочки на другую, он снова скинул этот мостик в воду. Ещё несколько кочек, и на последней он оказался перед началом ещё одного деревянного моста, но куда более крепкого и надёжного. Ступив на него, он пошагал вперёд.

И вскоре из тумана стали выглядывать маленькие деревянные домишки. Основание их держалось на восьми, а иногда и на десяти широких палках, уходящих под воду. У некоторых таких домов рядом плавала небольшая лодка, у многих были свои небольшие спуски к платформам, находящимся практически на одном уровне с болотной водой. Окна у всех домиков не имели стёкол, из-за этого практически все сейчас были закрыты дверцами. Платформу каждого дома и основной мост, по которому сейчас шёл жеребец с телом на спине, соединялись небольшим мостиком. А жеребец дошёл до длинной палки, торчащей из воды, на которой висела перекошенная табличка. «Глухое заболотье» — гласила надпись на ней.

Из окон, раскрывая дверцы, потихоньку стали выглядывать жеребцы и кобылки. Видя молодое лицо идущего по мосту пони, они радостно махали копытами, проговаривая намеренно полушёпотом «Он вернулся». На самом деле, жеребец «возвращался» практически каждый день, но сегодня было особенно важно это сделать. Все знали, как опасен будет сегодняшний выход в болота и как ценен будет собранный жеребцом урожай.

Одна из пони, выйдя из маленького домика, из двери которого наружу тут же выглянули два жеребёнка, быстро перебежала по мостику и оказалась прямо перед жеребцом.

— Ты нашёл? – спросила она радостно.

Жеребец энергично кивнул.

— Я скоро приготовлю лекарство для вашего мужа, — пообещал он. – Ещё немного, и он снова будет здоров.

— Ты не представляешь, что ты делаешь для нас… — прошептала кобылка, обнимая пони в плаще.

Обнимая, она заметила перекинутое через спину тело зелёного жеребца.

— Что с этим беднягой? – спросила она озабоченно, отходя назад.

— С ним всё хорошо, он просто спит, — поспешил заверить её белый жеребец. – Я нашёл его на болотах. Понятия не имею, как он выжил там, но я скоро подниму его на копыта.

— Ты молодец, Тинк, — пони погладила жеребца по копыту.

Тинк лишь кивнул. А кобылка вернулась в дом, куда её звали два жеребёнка.

Чем дальше проходил жеребец, тем больше лиц радостных пони он видел в окнах. Кричать здесь было нельзя, и все только и могли сделать, что заулыбаться и радостно замахать копытом в знак приветствия. Можно было, конечно, и выйти, чтобы перекинуться парой фраз, но это было неудобно на таком мосте. Как минимум, Тинку для этого нужно было остановиться. А надо бы поскорее дойти до своего дома.

Вскоре мост раздвоился, и жеребец повернул налево, прошёл ещё некоторое расстояние и, наконец, дошёл до конца моста, выводившего на широкую кочку, на которой раскинулось большое дерево со сложно переплетающимися ветвями и синей дверью. В отличии от остальных земнопони, живущих в этой маленькой деревне, дом Тинка располагался здесь. Часто от этого ему было неудобно, но в дереве было легче всего работать над снадобьями и зельями из-за более чистого воздуха и длительного срока годности ингредиентов.

Сойдя на кочку, Тинк толкнул дверь и вошёл в просторную комнату. Справа кровать и небольшой шкаф с книгами, слева – несколько больших котлов и окошко в виде щели между спутанными ветвями, которое можно было закрыть лежащим рядом камнем. Повыше на стенах были развешаны разнообразные красочные маски от мала до велика. Остальное пространство у стен было занято различными шкафами со склянками и колбами. Каждая из них была заполнена цветастой жижей либо какими-нибудь ингредиентами и имела на себе маленький листочек с чётко написанным названием. Пустые склянки хранились в специальной коробке возле кровати, и каждая из них была на вес золота, поэтому жидкости разливать и переливать из одной колбы в другой надо было с умом.

Сумку Тинк оставил возле входа. Подойдя к кровати, он аккуратно скинул зелёное тело на двуместную кровать. Лицо спящего было немного обеспокоено, спал он некрепко. Нужно дать ему время проспаться, небось достаточно он лежал на том камне.

Один из котлов был накрыт крышкой. Этот котёл специально был отведён для мёда. Подписан он был соответствующе: «Пчёло-вспыший мёд». Возле котла стояла полка с небогатым выбором посуды, и Тинк нашёл там самую маленькую чашку, а затем снял с нужного ему котла чёрную крышку и набрал немного мёда. Что бы ни случилось с этим жеребцом раньше, а съесть немного мёда он был обязан. Но пока пусть немного отоспится. Сейчас нужно заняться брусникой.

В сумке всё ещё лежал его револьвер. Тинк достал его, покрутил в разные стороны, поразглядывал отражение окна на стволе, а затем положил на полку одного из шкафов. Затем взял с полок несколько склянок с уже заготовленными смесями, расставил на столе возле пустого котла. Котёл же, напялив на голову, пришлось выносить на улицу и набирать в него воду. Дальше, взяв зубами за металлическую ручку, он отнёс котёл на место, зажёг огонь в специальной яме и укрепил котёл над ней, а затем принялся за готовку зелья.

Прошло несколько часов варки снадобья, после которых Тинк накрыл котёл крышкой – надо было дать вареву настояться. Затем он решил проверить, как там поживает зелёный пони.

Лицо того стало спокойнее, копыта были раскинуты в стороны. Это всё, конечно, хорошо, но надо бы ему просыпаться – след от крови до сих пор тянулся от уголка рта до подбородка, да и лоб с едва зажившей царапиной нужно было протереть.

Подойдя к кровати, Тинк прикоснулся ко лбу. Температуры нет. Тогда жеребец стал осторожно трясти зелёного, проговаривая:

— Эй, вставай. Просыпайся.

Жеребец, на удивление, почти сразу раскрыл глаза. Замер, глаза дёрнулись сначала в одну сторону, потом в другую, затем уставились на Тинка. Уставились не сразу, начали сильно щуриться, чтобы разглядеть пони.

— Что со мной? – спросил он испуганным голосом, продолжая не двигаться. – Где я?

— С тобой всё хорошо, — спокойно и немного добродушно ответил жеребец. – А находишься ты у меня дома, в деревне Глухого Заболотья.

Зелёный жеребец всё так же таращил сощуренные глаза на Тинка, и это его немного смутило. Чтобы как-то перебить это неловкое молчание, белый пони взял стоящую рядышком чашку с мёдом и протянул её проснувшемуся жеребцу.

 - Выпей это, — вежливо попросил Тинк у пони.

Тот с подозрением сдвинул брови.

— Что это? – спросил он, бросив взгляд на чашку.

— Мёд, — простодушно ответил жеребец. – На наших землях можно запросто подцепить Болотную лихорадку. Этот мёд гарантированно лечит от неё.

— Я здоров, — приподнял бровь зелёный.

— Для профилактики, — Тинк наклонил голову в бок.

Жеребец посмотрел сначала на мёд, а потом на Тинка, но всё-таки медленно взял чашку и пару раз лизнул краешек. Через миг он её разом осушил и облизнулся.

— Вкусно? – усмехнулся Тинк. – На здоровье.

Подойдя к кровати слева так, чтобы оказаться лицом к лежащему, белый пони уселся на круп.

— Ладно, жеребец, давай по порядку, — начал он чуть более серьёзно. – Я тебя вижу в первый раз. Думаю, и ты меня тоже. Давай для начала познакомимся. Я Тикшен Брук, я здесь в качестве врача.

— Брук? – переспросил зелёный жеребец. – Я… Я где-то слышал это слово.

— Ну, не удивительно, — хмыкнул Тинк. – Давным-давно жила великая целительница и волшебница Медоубрук. Она, возможна, известна тебе по различным сказаниям.

— А ты… Типа её родственник да? – заинтересованно спросил жеребец. – А кто ты ей?

— Ну… Я не помню, если честно, — Тинк неловко почесал затылок. – Пра-сколько-то-правнук.

— И целительным способностям тебя учили?

— Ну, как видишь, — жеребец махнул копытом в сторону различных склянок с жижами и ингредиентами. – Стараюсь. Но мы отвлеклись. Представься сам.

Жеребец открыл было рот, но на секунду завис. Выражение его лица перешло из заинтересованного в испуганное, а потом – в мрачное и грустное.

— В чём дело? – осведомился Тинк.

— Я вспомнил, что случилось со мной, — проговорил жеребец. – Я… Я бежал в пещеру за… существом, и я…

— Не торопись, — остановил его целитель. – Давай по порядку. Представься.

— А, я… Глэйд. Глэйд Шутр.

— И откуда ты?

— С севера, — после небольшой паузы проговорил зелёный жеребец. — С Якетских гор.

Тинк приподнял бровь.

— Ну, теперь давай, — проговорил он задумчиво. – Расскажи, что произошло.

Глэйд попытался выложить всё, что происходило последние два дня, максимально кратко и складно. Тинк молча сидел и слушал его и лишь изредка задавал вопросы, чтобы уточнить некоторые детали. Пони-врач узнал всё от первого нападения существ до самой потери сознания Глэйда после того, как его сбили с копыт чёрные существа. Очень скоро Тинк понял, что найдёныш сам имел дело с ними.

— … И потом она раскрыла пасть, чтобы цапнуть меня за живот, — заканчивал Глэйд рассказ. – А потом стало темно. И… я реально подумал, что погиб. А потом я очнулся здесь. Без очков и… И без оружия.

— Вот оно значит как, — всё так же задумчиво говорил Тинк. – И как ты переместился с севера в центр Эквестрии, ты не знаешь?

— Понятия не имею, — медленно покачал головой Глэйд. – А где я вообще был?

Теперь уже пришла очередь Тинка в подробностях рассказать, что происходило несколько часов назад и где находился тогда Глэйд. Основную мысль спасённый понял почти сразу.

— Ты спас мне жизнь, — проговорил жеребец с благодарностью. – Спасибо тебе.

Пони-врач с ухмылкой пожал копытами:

— Моя работа, собственно.

Однако дальше Глэйд узнал, что не он один был в гнезде чёрных существ.

— А кто там был? – спросил он.

— Я его не знаю, — заметил целитель.  – Он был серый, с щетиной, немножко полноватый, с чёрной гривой.

— Пебл… — прошептал Глэйд ошарашенно. – Нет… Мёртвый?

— Мёртвый, — тихо ответил Тинк.

Глэйд не сразу смог что-то сказать. Медленно почесав копытом щёку, зелёный жеребец посмотрел куда-то вверх. Он и сам не заметил, как стал это копыто покусывать. На душе стало плохо.

— Я сочувствую, — попытался показать своё сопереживание Тинк. – Но мы должны разобраться до конца. Соберись.

Громко сглотнув, Глэйд кивнул.

Тинк начал рассказывать дальше, ненадолго остановившись на своих манёврах. Это явно заинтересовало Глэйда.

— Ты что-то о них знаешь? – спросил он.

— Эти существа достаточно долго ходят по нашим землям, — кивнул Тинк. – Нередко они пытаются добраться до нашей деревни, но не могут сделать этого из-за болот – они очень плохо плавают. Мой дедушка начал вести дневники, в которых подробно рассказывал обо всём, что узнавал о них. Мой папа продолжил эту традицию, и мне на копыта попали сведения, которые я смог хорошенько изучить.

— И как оно? – поинтересовался зелёный. – Те существа, ты их обошёл?

— Некоторых пришлось убить, — немного нехотя выговорил Тинк.

— Что-что? – встрепенулся Глэйд. – Как?

— Как бы… — протянул пони-врач. – У них достаточно прочная чешуя, но некоторые металлы, они могут пробивать её. Револьвер против них смог создать ещё мой отец.

— И как много у тебя боеприпасов? – заинтригованно спросил он у Тинка, резко сев.

— После того, как я тебя спас, у меня три патрона, — развёл копыта целитель.

Лицо Глэйда медленно изменилось с заинтригованного на раздосадованное. Он снова улёгся.

— Но есть и другие сведения, — поспешил заверить его Тинк. — Я узнал, что глубокие ранения от них очень опасны для здоровья. Часто их раны начинают сильно гноиться, однако если зараза не успела как следует разобраться по телу, то некоторые снадобья помогут этот гной убрать, и после… достаточно сложной операции… Есть шанс, что пони выживет.

— Есть шанс, — прошептал Глэйд. – Есть шанс.

Тинк приподнял бровь.

— Ран, — прошептал зелёный жеребец.

Где-то в голове пони-врача проскочило упоминание Глэйдом в его длинном рассказе.

— Ваш пони ранен тем существом? – спросил он.

Пони молча кивнул.

— Не получится, — грустно покачал головой Тинк. – Мы слишком далеко, и наверняка прошло слишком много времени.

— Дата, – не сдавался Глэйд. – Скажи мне сегодняшнюю дату.

Пони-врач молча взглядом указал на висящий на стене календарь. Бросив туда взор, Глэйд резко вскочил и, энергично тыкая копытом в сторону стены, заговорил:

— Они поймали меня буквально вчера ночью. Прошло не так времени!

— Вчера? – Тинк неуверенно выпятил нижнюю губу. – Вчера…

Глэйд ожидающе уставился на Тинка.

— Шансы есть, — неуверенно проговорил последний. – Но рана, как ты её описал, слишком серьёзная, и…

— Да плевать! – всполошился Глэйд. – Ты можешь его поднять на копыта!

— Был бы я рядом – может быть, и смог. Но я же здесь, Глэйд. Я почти что на другом конце Эквестрии.

Глэйд стал быстро искать у себя в голове что-то, за что можно ухватиться.

— Но как-то же я оказался здесь, — наконец выпалил он. – Как-то же я переместился через всю страну!

— Как-то… — хмуро кивнул Тинк. – Как-то.

Что-то в голове пони-врача зашевелилось. И Глэйд затих в ожидании этого чего-то.

— Мой отец, пока был жив, говорил, — наконец нарушил тишину целитель, — что в болотах слишком мало мест, в которых могут обитать эти существа. Но в то же время количество их не соответствует количеству этих мест. Он встречал их слишком часто. Что-то в этом было не так. И что-то он исследовал, что-то записывал…

Тинк на секунду замолчал, уставившись в пол. Глэйд дал ему время на подумать.

— Но? – наконец спросил он.

— Но мой отец в один день пропал, — наконец заговорил Тинк. – А когда его нашли, он уже был мёртв, и… И нашли его… Нашли лишь его вещи и пару… Пару костей, — жеребца передёрнуло. – А его дом был расположен на западном ответвлении деревни. Очень скоро эти существа нашли способ забираться в одном месте на мост той части, и в одну ночь они утащили нескольких пони. Все бежали оттуда. Западную и восточную части деревни, — Тинк раскинул копыта в стороны, — соединял один-единственный мост, — жеребец провёл копытом линию, соединяющую две воображаемые точки. – И когда оттуда бежали пони, мы его сломали. Мост достаточно длинный, но доска за доской… В общем, до восточного ответвления, на котором мы сейчас с тобой, существа добраться могут, теоретически, только через один вход – через тот, которым я тебя довёл сюда.

— И что в доме твоего отца? – спросил Глэйд.

— Все те дневники, которые начинал он. Дедушкины всегда были у меня, его – у него.

— А револьвер? – поинтересовался зелёный пони. – Его же создал твой отец?

Тинк вздохнул.

— Я забрал его, — наконец сказал он после небольшой паузы. – Думал, что на память, но… Оказалось, что… Что отец даже сейчас пытается мне как-то помочь.

— И в его доме можно найти что-то про… Про моё перемещение?

— Это не исключено, — заметил Тинк.

Глэйд моментально вскочил с кровати, чем взволновал пони-врача.

— Я иду туда, — заявил зелёный пони.

— Даже не думай! – возразил белый жеребец. – На той части деревни могут свободно ходить эти существа. Да даже дойти до западного ответвления можно только в обход моста, по болотам, а ты их не знаешь! Ты либо заблудишься, либо утонешь, либо тебя вообще поймают и  съедят!

— Значит, дай мне карту! – жеребец резко развернулся в сторону собеседника.

— Её нет! Всё осталось у отца. До своей смерти он ходил по болотам и искал различные ингредиенты, чтобы моя мама смогла…

— Но ты же как-то нашёл меня! – наступал Глэйд, посмотрев растерянному Тинку прямо в глаза.

Молча белый жеребец приложил копыто к своему виску и дважды постучал по нему. Глэйд фыркнул.

— Значит, ты идёшь со мной, — наконец объявил он.

— Я не могу, — грустно покачал головой Тинк. – Я – единственный в этой деревне, кто умеет варить лекарства. Без меня вся деревня пропадёт.

— Но потом ты вернёшься! – взмолился пони.

— А если нет? – тихо спросил Тинк. – Что тогда будет с остальными?

В глазах его читался страх. Но это был страх не за свою жизнь, а за жизнь тех, кто сейчас пытался согреться в тех маленьких домишках. Всех тех, кто так радостно встречал его приход. Тех, кому в болотах самим невозможно выжить.

— Мы все земнопони, — горько говорил пони-врач, смотря в пол. – Мы не в состоянии что-то предпринять, чтобы выбраться отсюда. Мы можем лишь приспособиться к условиям, но ведь когда-то же это кончится. Мы вынуждены сидеть здесь и ждать, когда эти существа нас окончательно окружат. Мы ничего не сможем с этим поделать.

Тинк поднял грустный взгляд на замершего Глэйда.

— Мы словно парализованные, — полушёпотом проговорил целитель.

Глэйд не знал, что ответить. И Тинк снова затупил взгляд.

Прошло какое-то время. Пони-врач всё никак не хотел что-то говорить. Наконец, Глэйд собрался с мыслями, подошёл к сидящему собеседнику и наклонился, чтобы видеть его лицо.

— Послушай меня, — заговорил он. – Я должен вернуться домой. Я должен помочь своим друзьям, они там гибнут без меня! Слышишь меня? Там Ран! Он там умирает! Я тебя очень прошу, просто доведи меня до дома твоего отца, и я отстану, хоть есть там что, хоть там ничего нет! Я обещаю!

Тинк ничего не говорил. Он всё так же печально смотрел куда-то вниз.

— Там все могут вообще думать, что я мёртв! – с мольбой шептал Глэйд. – Там Фауми! Я не могу без неё жить,слышишь? Не могу!

Пони-врач лишь покачал головой, сжал губы и отвернулся. Глэйд чувствовал, как что-то внутри него медленно потухает, и лишь где-то глубоко внутри что-то металось из стороны в сторону.

— Там мой папа, понимаешь? Мой папа! – голос Глэйда надломился. – Он же там с ума сходит! Ты же это понимаешь же! У тебя же тоже был отец, Тинк!

Жеребец вдруг на секунду перевёл взгляд на Глэйда. Губы его были сжаты, а в бледнозелёных глазах были слёзы. Но он ничего не говорил. Он снова покосился в сторону.

Зелёного пони охватило отчаяние. Тинк не в силах рисковать теми, для кого он является последней надеждой. Ведь он для них являлся единственной надеждой на выживание. Единственной надеждой на спасение.

Надежда на спасение…

Глэйд вдруг замер. Что-то в его голове вдруг щёлкнуло.

— Я… Я рассказывал тебе про Рэка, да? – наконец выговорил он. – Я же тебе говорил про то, что после смерти того молодого стражника… Он отправился в Кантерлот. Помнишь? Он поехал к принцессам просить у них помощи.

Тинк слушал, но всё ещё смотрел куда-то в сторону. Но Глэйд понял, что нужно говорить.

— Он попросил у моего отца три дня на это и обещал вернуться с помощью. Понимаешь? Принцессы могут сами прийти к нам на помощь, и до этого осталось всего полтора дня!

Пони-врач слегка дёрнул головой в сторону зелёного пони, будто бы на секунду заинтересовавшись этими словами.
— Они очень скоро будут там, на севере! Они смогут помочь моим друзьям! А если узнают о том, что здесь тоже есть эта зараза, они помогут всей твоей деревне, Тинк! Слышишь?

Тинк медленно повернул голову в сторону Глэйда. Тот продолжал полушёпотом проговаривать:

— Если я доберусь до дома, я смогу рассказать им, — проговаривал зелёный жеребец, смотря в глаза белому пони. – Я смогу объяснить, что вашей деревне нужна помощь!

Тинк всё так же смотрел грустным взглядом на жеребца, но брови его чуть-чуть сдвинулись.

— Я ваш шанс на спасение, Тинк! – с горьким смехом в голосе прошептал Глэйд. – Если я доберусь до севера, они узнают и помогут! Слышишь? Они выручат вас! Они вас спасут, ты понимаешь?

Пони замолчал. Уголки его рта слегка подрагивали.

Тинк снова отвернулся и медленно вздохнул. А потом снова посмотрел на Глэйда.

— Я не хочу, чтобы всё было зря, — прошептал он. – Не хочу, чтобы мой отец погиб напрасно.

Он снова громко набрал воздух в грудь и медленно выдохнул. Слёз на его глазах больше не было.

— Дай мне полчаса, — попросил Тинк. – Я доварю зелье и раздам нуждающимся. Потом… Потом мы направимся к западному ответвлению деревни. А затем…

Тинк печально усмехнулся.

— … А потом узнаем, что делать дальше. Я скажу им, что иду за ингредиентами. Не выдай мою ложь, ладно?

Говорил Тинк эти слова с прежней добродушной улыбкой. И Глэйд энергично кивнул.

Прошло полчаса. Два жеребца, на боках которых было закреплено по одному острому копью из дерева, а на тело было надето по одному зелёному плащу, шли по основному мостику друг за другом. Тинк попеременно заходил в некоторые дома, стучал в дверь и отдавал склянки с красным снадобьем, предупреждая об уходе. Скоро об этом уходе знала вся деревня, и уже почти все желали удачи жеребцам. Пусть Тинк и заверил всех, что поход будет сравним с продолжительной прогулкой, жители деревни желали быть поосторожней. Один жеребёнок из последних домишек кинулся на шею пони-врачу и попросил принести горстку малины. Выбежавшая из домика мать поспешила забрать ребёнка и извиниться.

На душе паршиво было и у Тинка, и у Глэйда. Деревня была позади. Перед жеребцами раскинулось Глубокое Заболотье.

Глава 13: Место назначения

Оригинальные названия территорий на карте Эквестрии:
* — Griffonstone
** — Celestial sea

---

После отправления поезда Рэк не сразу смог заснуть. Была одна вещь, которая крутилась у него в голове и не давала покоя – время. С момента его отъезда от Кристальной империи прошло уже полтора дня. По-хорошему, сделав дела на юге за половину дня, оставшиеся сутки он потратит на путь обратно и на доклад информации принцессам. После этого, возможно, принцессы самостоятельно переместятся к Якетским горам – ведь в лесу было упомянуто, что Твайлайт обладает магией телепортации. Что же могут сделать остальные принцессы со своей мощью, куда превосходящую силы сиреневой кобылки? Возможно, они смогут переместиться сразу на север. Тогда, возможно, Рэк сможет сэкономить порядка половины суток за счёт отсутствия переезда на поезде и пеших переходов.

Сколько же понадобится на переезд поезда от Понивиля до юга? Около восьми часов понадобилось на путь от севера до Кантерлота с остановкой в Ванхувере, но сейчас-то никаких остановок не будет (хоть и верится в это с трудом). Сейчас около девяти часов вечера, путь к югу более прямой, остановок не будет – то есть, приблизительно в три, а то и в два часа ночи он будет на месте. Ему остаётся спать совсем немного времени, как, к сожалению, и женской составляющей его отряда. А кобылки, кстати говоря, уже разлеглись на скамейках. Видимо, понимают, что им сегодня придётся спать максимум шесть часов. И ему, собственно, тоже. Нужно засыпать, пока не поздно.

Не повезло Свифу. Ему сегодня спать вообще не получится. Остаётся надеяться на то, что своей сноровки от одной бессонной ночи он не потеряет…

---

Будильником для вороного жеребца послужил аккуратный толчок. Громкое шипение, а затем тишина – локомотив остановился.

Подняв голову, Рэк оглядел вагон. Из-за остановки проснулись только Эпплджек и Пинки Пай. Учитывая, что спать продолжали все расы, кроме земнопони, это было неудивительно.

В вагон вошёл всё такой же спокойный и бодрый Свиф, выражение лица которого ничуточки не ухудшилось со вчерашнего дня, и огласил:

— Мы прибыли на место назначения.

Слова были произнесены достаточно чётко, и кое-как от этих слов смогли проснуться Твайлайт и Флаттершай. Медленно протирая глаза копытцами, сиреневая кобылка устало проговорила:

— Это точно не может подождать несколько часиков?

— Точно, — ответил Рэк всё-таки чуть мягче, чем обычно, разглядывая принцессу, раскидывающую копыта в потягиваниях и выпячивающую мягкую грудь.

Когда Твайлайт всё-таки заставила себя распахнуть глаза и подняться со скамьи, более-менее застеленной и похожей на постель, как и у её подруг, она заметила, что Рарити и Рэйнбоу до сих пор спят, пегаска – с широкой улыбкой на лице, а единорожка – с сероватой миной. Скамейка поезда, пусть и смягчённая наволочками и подушкой с одеялом, явно не походили на её двуместную кровать в Понивиле.

— Как не хочется их будить… — неуверенно проговорила Твайлайт, после чего Рэйнбоу, ещё шире улыбнувшись, раскинулась на спине.

— Не буди, — услышала она позади себя безразличный голос Рэка.

— Но Принцесса поручила задание нам всем, — озадаченно возразила сиреневая пони, оглянувшись на вороного.

— Тогда не буду тебе мешать, — сказал вороной, как обычно беря небольшую горсть патронов и закидывая их в карман куртки. Затем, закрепив копьё на боку и проверив наличие коротыша в кобуре на поясе, он направился к выходу.

— А? Что? – слышал он позади голос Рэйнбоу. – Чего?! Да за окном ещё темень глубокая! Во имя Селестии, кто просыпается в два часа ночи?

Рэк пропустил развитие диалога, выйдя из поезда.

Железная дорога, на которой остановился поезд, являлась буквально границей двух разных земель по разные стороны шпал. С одной стороны, правой, раскидывался лес, менее густой, чем Вечнодикий, и более приветливый. С другой, левой стороны всего лишь в двух метрах от дороги начинала тянуться вверх практически перпендикулярная земле скалистая стена. По карте Рэк знал, что если забраться по этой стене и пробраться через лес чуть более густой, чем тот, что справа, то можно попасть на земли Бэдлэндс; если же направиться через лес на противоположной скалистой стене стороне, то будут достигнуты именно те земли, которые нужны Рэку – территории Аримаспи.

И в этом вороной быстро убедился, как только поднял взгляд над лесом. В его глубине на фоне пасмурного неба высились горные вершины неправильной формы, похожие на кухонную воронку, перевёрнутую вверх ногами. На самой высокой из них висел огромный широкий череп вытянутой формы с двумя рогами и одной круглой глазницей. С этого расстояния он казался крохотным. Но если верить масштабам карты, на которой был нарисован точно такой же череп, то в нём могло поместиться около четырёх пони.

Свиф уже был на свежем воздухе. Его взгляд изучал горы впереди, но когда из поезда начали выходить разноцветные кобылки во главе с принцессой, он моментально развернулся в сторону вагона.

Даже надувшаяся Рэйнбоу вытаращила глаза на одноглазый череп, висящий на вершине горы вдалеке. И именно она первая выдала свои эмоции:

— Очешуеть! Это мы чего, туда идти собираемся?! Вот те на!

— Какой... большой… — тихо прошептала жёлтая пегаска, рассматривая вытянутый череп.

— Смею заметить, Флаттершай, на твоём месте я бы выражалась поконкретнее, — усмехнулась Рарити.

— Вуи-и-и-и, навстречу приключениям! – радостно пропищала Пинки, прыгая вокруг остальных.

— Эвано какая махина, — удивлённо проговорила Эпплджек, смотря в ту же точку, что почти все собравшиеся. – А ежели мы такую живую встретим, шо делать будем?

«Хоть кто-то что-то умное говорить умеет» — буркнул в голове Рэк.

— Я подготовилась к нашему небольшому путешествию, — заметила слегка взволнованно Твайлайт, — и могу заявить с вероятностью девяносто восемь и три десятых процента, что этого не произойдёт. Аримаспи – существа, жившие в далёкой древности, возможно, задолго до объединения земнопони, единорогов и пегасов и появления Эквестрии как страны, в частности. Последнее же появление данного существа зафиксировано в Грифонстоуне*, история гласит, что оно добралось до города и пропало в Бездонной Бездне, одной из пропастей, свойственных особенностям местности данного города.

— Значит, в Грифонстоуне? – удивилась Рарити, повернувшись в сторону принцессы. – Полагаю, что путь отсюда до данного города — это слишком большое расстояние даже для такого… гиганта, — она снова перевела взгляд на вершину горы.

— Что самое интересное, — поспешила заметить Твайлайт, — территория Грифонстоуна и Эквестрии разделяет Море Селестии**, а добраться туда можно лишь по мосту, на котором проходит железнодорожный путь. Но я готова поспорить, что в то время этого моста не существовало. И о том, каким образом Аримаспи добралось до грифонов, идёт уже достаточно много споров между учёными. Кто-то считает, что он мог добраться до земли вплавь, но мне кажется, что это просто невозможно!

— Сейчас в горах кто-нибудь ещё есть? – встрял Рэк.

— Я думаю, что нет, -ответила принцесса.

— Это самое главное, — заключил вороной, начиная шагать в сторону леса. – Больше препятствий – больше времени будет затрачено.

— Неужто наш эксперт торопится? – съязвила Рэйнбоу, своими словами заставив жеребца остановиться.

«Ага, — подумал Рэк. — От тебя отделаться»

— Возможно, эта группа кукушек уже собирается продолжить свой путь, — вслух ответил вороной мрачным тоном. – И тогда уже я не знаю, куда они полетят.

— А вдруг их там нет?

Вопрос был проговорён очень тихо и откуда-то сзади. Все моментально покосились в сторону голоса и увидели зарывающуюся в гриву Флаттершай. А после этого медленно перевели взгляды на Рэка, задравшего бровь.

— А правда, Рэкшен, — проговорила Рарити с некоторой опаской. – А вдруг? Что тогда?

— Тогда мы зря теряем время, — ответил Рэк с куда более оптимистичным голосом. – И сейчас они могут уничтожать какой-нибудь маленький эквестрейский городок, разрывая одного за другим его жителей на части. И нам сейчас очень везёт, что нас там нет.

Кобылки так и застыли с ужасом на мордашках, одна шире другой. От такой картины вороной скривил губы.

— Вот только они туда не полетят, — наконец фыркнул он, — потому что при их состоянии небольшая группа единорогов от них и мокрого места не оставит, а уж просто отогнать их им и подавно не составит труда. Эти бестии после перелёта должны отдохнуть как минимум пару суток. А днём вылетать они не будут, им нужна темнота.

— А чем они могут утолять голод в пещерах? – поинтересовалась Твайлайт, мордашка которой немного выровнялась.

— Летучие мыши какие-нибудь, если они там есть.

— Принцессы милостивые! – пискнула Флаттершай.

— А ежели там нет тагошних? – спросила Эпплджек, головой кивнув в сторону гор.

— Значит, они там будут голодать, пока голод не перевесит страх света.

— И сколько времени… — начала было принцесса.

— Долго, — опередил её вопрос Рэк. – На солнце они в жизни никогда не были, а с голодом уже знакомы. Но следующей ночью они попытаются наесться, и их нужно остановить сейчас. Поэтому нам всем стоит торопиться.

— Что нам нужно делать? – серьёзно спросила принцесса, подходя к вороному.

— Их нужно выманить наружу, — задумчиво проговорил вороной. – Я займусь этим. А ты, — жеребец обратился к сиреневой кобылке, — используешь своё самое сильное заклинание для того, чтобы их перебить.

— Но так же нельзя… — ошарашенно прошептала жёлтая пегаска.

И снова она прошептала это тихо, и снова все оглянулись на её тихий шёпот. Вот только Рэка этот шёпот потихоньку начинал раздражать.

— Вы какого сена вообще согласились на всё это? — с заметно растущей злостью заговорил вороной. – Вы же даже до сих пор не понимаете, что их надо убить.

— Но ведь должен же быть способ обойтись без убийств! – смело возразила Рарити.

— Его нет! – выпалил Рэк раздражённым голосом, с силой отмахнувшись копытом. – Они способны только убивать! Они не понимают нормального языка!

— Очень прошу вас, мистер Скаут, — дрожащим голосом заговорила Флаттершай, которой каждое предложение давалось с большим трудом. – Пожалуйста, извините меня за мои возражения. Но вы меня, возможно, не очень хорошо знаете. У меня есть… некоторые способности… Находить общий язык с различными зверьми.

— Вы не найдёте с ними никакого общего языка! – отчаянно запротестовал вороной. — Вас убьют, вы понимаете? В вас они увидят просто еду. А учитывая, что они уже много времени сидят в пещерах, они только и ждут, как к ним сами зайдут пони, которых можно сожрать. Неужели вам не страшно за свои же жизни?

— Может быть, — внезапно встряла Рарити, — вы так считаете из-за того, что никогда сами не пробовали поговорить с ними, а сразу пытались их убить?

Запал с Рэка резко спал, сменившись на удивление от такого резкого наступления. Развернувшись к модельерше лицом, жеребец направился в её сторону вразвалочку, заговорив:

— А вы никогда не задумывались, Рарити, — последнее слово он выдавил из себя с язвительным оттенком, — почему это я никогда не пробовал поговорить с ними, а? Почему за двадцать лет жизни на севере я ни разу не дал себе повода засомневаться в том, что в этом нет смысла? Почему? Да потому что любой такой же искренний и сочувствующий жеребец, как ваша подруга, — Рэк кивнул на Флаттершай, — умирал в пещерах. Через день, — Рэк наклонил голову в одну сторону, — через два, — наклонил в другую, — и иногда через неделю, — наклонил вперёд. – И среди них были такие же уникумы, которые разговаривали со зверями, и у них были точно такие же благие мысли – и нет, у них не получалось ровным счётом ничего. Они умирали.

Жеребец приблизился практически вплотную к слегка отстранившейся белоснежной единорожке и посмотрел в её голубые глаза, широко раскрытые из-за наступавшего в её сторону жеребца. В нос Рэку осторожно прокрались ароматы приятных духов.

— А выживали только те, кто не стоял на месте в надеже поговорить, а стрелял в них, не давая им приблизиться, — наконец проскрежетал вороной. – И именно это я и хочу сделать.

Рарити всё так же ошарашенно смотрела на жеребца, немножко отклонившись назад. Рэк же, уже в который раз фыркнув, снова повернулся к принцессе.

— И мне нужна только твоя помощь, Твайлайт, — сказал он. – Твоё самое сильное заклинание, потому что их может быть много, а может быть мало. Это может быть огромная туча, а может быть и крохотная кучка. Их нужно уничтожить на месте. Слышишь меня?

— Я… — заколебалась принцесса.

— И ещё на всякий случай я бы взял с собой Свифа, — добавил Рэк, не дав собраться с мыслями кобылке.

— Боюсь, я вынужден остаться здесь, — покачал головой стражник. – Принцессы дали мне ясный указ не вмешиваться в данное задание, так как оно поручено не мне.

У Рэка глаза полезли на лоб.

— Вы… Вы… Вы знали об этом? – только и смог спросить он, оглянувшись на кобылок. Большинство из них виновато затупило взгляды.

Наступила неловкая пауза. После неё жеребец с силой пнул лежащий рядом камень, от чего тот влетел в самое близкое дерево раскрывающегося перед пони лесом и с громким стуком отлетел назад.

— Волшебно, — бросил Рэк сквозь стиснутые зубы. — Просто потрясающе.

Затем некоторая догадка прокралась к нему в голову.

— Только не говорите мне, что мы всерьёз будем пытаться поговорить с ними, — поспешил осведомиться вороной.

— Таково было задание принцессы Селестии, — серьёзным тоном заговорила Твайлайт. – Нам было поручено стремиться к мирному решению проблемы до того момента, пока оно ещё возможно.

— На кой хрен тогда я вам нужен?! – горько усмехнулся Рэк.

— Ты же сам нам тут втирал, что они все такие из себя злые, — отозвалась Рэйнбоу, подлетая к жеребцу со скрещёнными копытами. – Нам нужен запасной план, не так ли?

— Запасной план, значит, — мрачно буркнул вороной.

Уверенным шагом он направился к принцессе и, остановившись в нескольких сантиметрах от её мягкого уха, заговорил полушёпотом:

— Не удивляйся, если твоих подруг будет меньше, чем до приезда сюда.

После этого, оставив позади себя слегка ошарашенную кобылку, он громко объявил:

— Вперёд! И так кучу времени потеряли.

Твайлайт взволнованно оглянулась на Свифа. Тот покорно кивнул головой.

— Да, вперёд! – радостно прокричала Пинки, прыгая за Рэком по направлению к лесу. – Этот диалог занял у нас драгоценные пятнадцать минут! Какой же ты глупый, автор!

— Что? — удивлённо спросила Рарити.

— А? – так же удивлённо переспросила Пинки, оглянувшись. – А, ничего! Разговариваю сама с собой!

Замерев на секунду и обдумав ответ подруги, модельерша, лишь с улыбкой закатив глаза, погарцевала за подругами. Поезд с одним-единственным пони остался позади.

Пожалуй, это был второй раз в жизни Рэка, когда он преодолевал такую местность, и поэтому он мог уверенно сказать, что растительность здесь была поприветливее той, что встречала его в Вечнодиком лесу. Деревья смелее тянулись к пока что ночному небу, на востоке которого уже было чуть светлее, чем на западе, а трава была более мягкая. Единственное, в чём Вечнодикий лес был лучше – это вытоптанная тропа, которую здесь заменяли валяющиеся брёвна и колючие кусты. Но всё это можно было спокойно обойти, и шаг за шагом отряд приближался к загадочным землям Аримаспи.

Сквозь последнюю шеренгу деревьев стал пробиваться скудный пейзаж серых скал. Помогая друг дружке, кобылки потихоньку пробирались за Рэком, который расчищал дорогу своим копьём. И последние деревья оказались позади. Впереди раскрылись скалы, на одной из которых на самой вершине висел огромный череп.

— Во-о-оу, — лишь проговорила Рэйнбоу. – Отсюда он ещё более очешуительный.

— Сомневаюсь, что, встреть мы его сейчас, он был бы таким «очешуительным», — заметила Рарити, по слогам произнеся последнее слово.

— Каков твой план, Рэк? – поинтересовалась Твайлайт как ни в чём ни бывало. Рэк посмотрел на неё своим хмурым взглядом.

— Сначала я должен узнать твой план, — отозвался вороной, пожалуй, единственный из всех, кто смотрел не на огромный череп, а на крохотную дырочку в самом низу скал, очень похожую на начало тех пещер, что, кажется, так давно встречали его на севере.

— Если получится, Флаттершай найдёт общий язык с этими существами, — воодушевлённо заговорила принцесса. – Поэтому для начала нужно найти этих... Вроде бы ты их назвал кукушками.

— Отлично, — явно без какого-либо удовольствия сказал Рэк. – Значит, я и Флаттершай идём в пещеры, а вы ждёте нас снаружи.

Твайлайт не сильно обрадовалась такому решению, обеспокоенно возразив:

— Но в пещерах может быть слишком опасно для вас двоих. От этих существ можно ожидать, как я поняла, всякого.

— Так ведь Флаттершай умеет находить общий язык с ними? – наигранно удивился вороной. – Неужели вы сами недостаточно верите в неё?

Твайлайт такой вопрос застал врасплох, и Рэк, развернувшись в её сторону, решил воспользоваться тем, что сейчас она может согласиться с ним в чуть большем диапазоне спорных решений.

— Вы с Рарити будете сидеть снаружи, чтобы воспользоваться магией. Рэйнбоу своими… самоуверенными, — Рэк с трудом проглотил слово «выпендрёжными», — действиями может быстрее привлечь внимание кукушек. То же самое касается её, — Рэк кивнул в сторону радостно прыгающей розовой кобылки. – Эпплджек была бы полезна, если бы наша цель была побольше. Но они мелкие. Поэтому вы все ждёте здесь, а если что-то произойдёт – я выберусь оттуда вместе с Флаттершай. При ином раскладе я туда не сунусь – мне своя шкура тоже дорога.

Твайлайт прослушала слова Рэка с некоторой отчуждённостью, но всё-таки медленно кивнула.

— Эй, — вороной копытом слегка поддел подбородок сиреневой кобылки, от чего та очнулась от своих мыслей. – Не зевай, пока мы не вернёмся.

Слегка мотнув головой, Твайлайт посмотрела на Рэка и снова кивнула, но быстрее и внятнее.

После этого вся компания направилась к скалам. Стало ли немного светлее от приближающегося восхода или не стало – этого не было видно из-за скопившихся на небе туч. Пасмурная погода, возможно, может перейти в дождь в скором времени, о чём недовольно стала заявлять Рарити. Да и Рэйнбоу была недовольна тем, что её оставляют снаружи. Полностью жизни, похоже, радовалась одна лишь Пинки Пай, но и её болтовню о Грифонстоуне, и фырканья некоторых кобылок Рэк с облегчением оставил позади, когда он и робкая жёлтая пегаска вошли в достаточно широкий вход в пещеру.

Туннель шёл вперёд без поворотов, и, оглядываясь время от времени назад, Флаттершай замечала обеспокоенные лица подруг. Твайлайт, оставаясь позади, всё никак не могла понять, почему сейчас её подруга идёт одна-одинёшенька вперёд. Может быть, свою роль играло доверие к Рэку, практически сливающемся с темнотой и идущем возле пегаски. Но учитывая то, что вороного она знает около суток, скорее всего, самым важным фактором являлась вера во Флаттершай. В конце концов, именно пегаска предлагала такой вариант действий и тогда, когда они ещё собирались отъезжать, и во время поездки на поезде, пока жеребец с севера спал на скамейке.

То же самое вспомнила и жёлтая кобылка. Поэтому, перестав оглядываться, она повернулась в сторону темноты.

Рэк же, когда свет от входа в пещеры стал совсем незначительным, скинул свёрток со своего копья, закреплённого сбоку лезвием вперёд, и желтоватый шар осветил стены пещер. Но темнота всё так же таила в себе опасность, которая могла вылезти из-за какого-нибудь булыжника. Поэтому Флаттершай не отходила ни на шаг от жеребца, едва не прижимаясь к нему вплотную.

Рэк знал, что кукушки отлично ориентируются по звукам. Боясь света, они умеют разбирать дорогу в полной темноте не только благодаря глазам, видящим в темноте, но и за счёт хорошего слуха. Если эти бестии обитают здесь, они не будут нападать сразу лишь из-за света. Пройдёт какое-то время – и они попробуют нанести удар, но они раскроют себя по шороху – вокруг была гробовая тишина, и любое движение их выдаст. Шорох от них отличается от какого-либо другого, и Рэк планировал их подловить на этом шорохе.

Вход в пещеры потерялся, когда туннель сделал первый поворот. Затем он стал вилять из стороны в сторону, кое-где немного расширяясь, а потом снова сужаясь до такого узкого прохода, что двум пони приходилось с трудом проходить здесь парой, не задевая друг друга. Тишину уже, казалось, можно было прощупать копытом, а земля медленно перешла из сухой почвы в каменистую поверхность, от чего шагать стало неудобнее. Но Рэк и Флаттершай не останавливались для передышки. Пещеры всё уходили вглубь и вглубь, то поворачивая в сторону, то опускаясь пологим спуском на несколько метров вниз, и жеребцу с кобылкой ничего не оставалось, кроме как послушно идти вперёд и спускаться под землю.

Флаттершай становилось всё больше не по себе. Рэк суровым взглядом сверлил темноту впереди, навострив уши и полностью сосредоточившись. Едва вдалеке по стене скатится какой-то камешек – одно из них резко дёргалось, но сам жеребец продолжал спокойно идти вперёд, словно машина, и это немного пугало пегаску. Ей нужно было нарушить эту мёртвую тишину хоть каким-то диалогом, иначе ещё немного – и тишина станет совсем невыносимой.

— Вы… — неуверенно прошептала кобылка. – Вы, наверное, очень часто бываете… В таких пещерах, да?

Рэк покосился на Флаттершай исподлобья, но всё-таки буркнул:

— Есть такое.

— Там… — снова с некоторым трудом попыталась выговорить пегаска. – Там были такие же существа?

— Не только они, — жеребец снова направил взгляд вперёд, продолжая говорить чуть яснее, но так же тихо.

— Те, которые ещё есть там, — Флаттершай сделала маленькую паузу, — они ещё опаснее?

— Есть и опаснее.

— А что им нужно от вас?

Рэк не сразу соорудил ответ, отличающийся от «разорвать и сожрать».

— Чтобы нас не было, — ответил он, — на их пути.

— Видимо, они очень упрямые, — с некоторым пониманием сказала Флаттершай.

— Ну да-а, — протянул вороной, приглушив в себе усмешку.

Снова повисла тишина, с трудом нарушаемая шагами пони. Пегаске стало чуточку легче и спокойнее. А Рэк всё вглядывался вперёд.

Становилось холоднее. Рэк чуть ли не слышал, как сначала задрожали крылья кобылки, а затем – и она сама.

— Здесь холодно… — прошептала кобылка виновато.

— Они жили на севере, холод им ближе, — задумчиво проговорил Рэк. – Они должны быть где-то здесь, рядом…

Пони замедлили шаги по холодной каменистой земле. Вороной быстро пробегал взглядом по стенам и потолку пещеры, но до сих пор не мог заметить ничего примечательного. Здесь никого не было, и не было достаточно долгое время.

Но что-то вдруг начало тревожно щекотать слух жеребца. Он оглянулся назад, в ту же самую темноту – пусто. Посмотрел вперёд – ничего не изменилось. Ничего не изменилось и в принципе, кроме тихого шума… Откуда-то спереди.

Шаг за шагом пони продвигались вперёд, шум потихоньку стал нарастать. Взмах крыльев и изредка цокот ноготков.

Это они. И они уже близко.

Этот страшный звон ноготков по камням нельзя было спутать ни с чем. Звон редкий – большая часть тварей сейчас спит. Но несколько из них должны бодрствовать, и поэтому скоро они узнают, что в пещерах сейчас не только они. По крайней мере, они не смогут быть максимально быстрыми после неполного сна, если вдруг что-то пойдёт не так.

Всё больше Рэк стал поглядывать на потолок – кукушки, подобно летучим мышам, висят при сне на потолке. И шум постепенно стал исходить откуда-то сверху-спереди. Но темнота ещё скрывала от глаз пони этих существ. Рэк достал коротыш из кобуры и взял его в зубы.

И вот первая шеренга существ. Длинные спускающиеся вниз тельца, укутанные в большие чёрные крылья. От летучих мышей они отличались разве что большими когтями и бóльшими размерами. И мордашка была пострашнее из-за чуть более вытянутой пасти и непропорционально слегка великоватой головы.

Одно из существ, которых было около пятнадцати, угрожающе раскрыло крылья, и Рэк уже был готов перехватить коротыш, который одним своим выстрелом не только сильно напугает спящих кукушек, но некоторых прибьёт или хотя бы ранит. Однако же твари продолжали мирно висеть на потолке, и та тварь будто бы лишь показала, что она не спит и всё видит. Что-то их удерживало от нападения. Возможно, как раз присутствие жёлтой кобылки.

— Думаю, ты знаешь, что делать, — тихо проговорил Рэк, пятясь в сторону, оставляя кобылку одну перед кукушками. Отойдя назад, он вытащил пушку из зубов и, взяв её за рукоятку, поставил её дулом на землю. Флаттершай теперь была перед ним, кукушки – слева-вверху, поэтому рукоятка была в левом копыте.

Твари же продолжали висеть на потолке. Флаттершай смотрела на них широко распахнутыми глазами и приветливо улыбалась. И что ещё больше настораживало Рэка, кукушки до сих пор не нападали. Такого жеребец вообще никогда не видел. В любой ситуации они стремились напасть первыми, а сейчас… Наблюдали? Выжидали? Или… Слушали?

— П… Привет… — ласково прошептала пегаска.

Тишина. Существа не двигались.

— Я очень рада, что вы здесь, — снова заговорила Флаттершай, теперь чуть увереннее. – Я очень рада нашему знакомству. Меня зовут Флаттершай, — кобылка на секунду чуть отклонила голову в сторону в знак приветствия. — Надеюсь, мы с вами сможем подружиться.

И ротик кобылки растянулся в миловидной улыбке.

Вороной прилагал огромные усилия, чтобы не выстрелить в кучку повисших вниз головой тварей, с одной стороны, и чтобы удержать свою челюсть от резкого падения вниз, с другой. Кукушки до сих пор не изрешетили кобылку в мясо. Как?! Что такого они нашли в этой пегаске? Неужели действительно что-то в задумке Твайлайт есть?

Видя, что кукушки не реагируют каким-то негативным образом, Флаттершай медленно села на круп на длинные розовые волосы своего хвоста.

— Вы ведь такие же, как и мы, правда? – говорила кобылка всё более оптимистично. – Мы с вами сможем жить спокойной жизнью, помогать друг другу. Вы же тоже этого хотите?

Одна из тварей, та, что при подходе пони раскрывала крылья, так же смотрела своими большими чёрными глазами на хрупкую кобылку. Остальные вроде бы так же спали, однако жеребец понимал, что если эта первая кинется в атаку, пусть и с крохотным опозданием, за ней последуют и остальные. Поэтому Рэк пристально наблюдал за самой ближней к пони кукушке.

— Мы подружимся и сможем жить вместе! – радостно залепетала Флаттершай. – Ну же, идите сюда. Вас же это не затруднит, правда?

Флаттершай слегка подалась вперёд, в сторону кукушек.

И бодрствующая медленно вспорхнула в воздух, взмахнув своими крыльями. Оказавшись головой вверх, она повернулась в сторону кобылки.

У Рэка по спине начал струиться пот. Неужели получилось?

Флаттершай радостно протянула копытца вперёд.

Писк. На мягкую грудь пегаски прыснула алая кровь – в неё вонзились острые зубки кукушки.

Рэк уже всё понял, когда тварь взмахнула своими крыльями для рывка. Он уже вскочил, когда с потолка полетела стая. Прыгнув вперёд, он откинул правое копыто в сторону, а левое поднял ко рту и зацепил зубами торчащий курок коротыша.  Правым копытом он сбил бестию с груди кобылки, а левое резко выпрямил в сторону уже взлетевшей стаи. Щёлкнул курок.

В ушах зазвенело от звука выстрела, визга кобылки и от сильного удара – раскинув копыта, Рэк едва-едва не влетел в каменную стену головой вперёд, благо он смотрел на кукушек и стукнулся щекой.

Но звон не помешал ему вскочить. Кукушки засуетились, как минимум четверть из них валялась на земле с раздробленными тельцами. На всё это в ужасе таращилась Флаттершай, напрочь позабыв о ране от когтей на груди, из которой тоненькой струйкой по мягкой шёрстке стекала кровь.

— Очнись! – прокричал Рэк ей прямо в лицо. – Бежим отсюда!

Одним рывком он поставил пегаску на копыта. Всё ещё находясь в прострации, Флаттершай кое-как начала перебирать копытцами, побежав за Рэком. А стая позади потихоньку начинала группироваться для преследования, и вороной это уже видел, когда вскакивал.

Назад, наружу. Там Твайлайт, и она их прикончит. Нельзя падать, поймают – они не вылетят из пещер. Бежать назад.

Но ведь они догонят. Они быстрее каких-то там кусачек, големов – всех быстрее. Они смертоносны.

И едва только Рэк задумался, как услышал позади себя падение. Кобылка перестала бежать.

Развернувшись на сто восемьдесят, вороной метнулся к пегаске, копыта которой запутались между собой. Подбежал, развернул её на спину. На груди была рана, совсем неглубокая, и Флаттершай дышала, она была жива. Но, видимо, потеряла сознание от шока.

Они видят в темноте. Но если не двигаться…

С силой Рэк кинул копьё к стене, затем прыгнул в ту сторону, откуда с секунды на секунду должны были вылететь бестии, и лёг на спину, замерев без движений и направив вперёд пушку.

Стремительно влетев в поле освещения жёлтого шара копья Рэка, кукушки остановились прямо над ним, яростно замахав в воздухе крыльями. Их чёрные глаза были направлены на Флаттершай, но мелкие головёнки смекали, что кого-то не хватает.

В миг Рэк, ухватитв правым копытом рукоятку коротыша, ударил левым по курку.

Очередная кучка свалилась на землю, одна из туш шмякнулась вороному на заднее копыто. Скинув её, перевернувшись и схватив копыто да сжав его в зубах, а коротыш закинув в кобуру, Рэк подбежал к телу пони и закинул пегаску на спину. Хрупкая пони с гладкой розовой гривой оказалась едва ли легче пушинки, и жеребец рванул вперёд едва ли не с прежней скоростью. Нужно было пользоваться замешательством кукушек.

Туннель стал знакомо вилять из стороны в сторону, постепенно поднимаясь. Чёрные копыта потихоньку переставали казаться своими и бежали чисто на рефлексе, словно бы посторонний механизм. Позади шум. Теперь они стали злее, и их меньше, им легче лететь. Но скоро выход. Скоро должен быть выход. После поворота направо… налево… вверх… шорох позади.

Прямой туннель. Впереди светящаяся дырочка – выход из пещер. Несколько цветных точек – Твайлайт с подругами.

— Оштановите! – заорал он что есть мочи, зажав в зубах копьё и уже забыв о копытах, которые несли его сами. – Оштановите их!

Они точно слышали. Но успеют ли они что-то сделать?

Горло стало дико колоть. Звон коготков стал невыносим. Они только что влетели в прямой туннель. Они ещё не догнали его.

Он разглядел Твайлайт с Рарити, всё ещё стоящих столбом и не использовавших магию. Боятся задеть Рэка с Флаттершай? Или не в состоянии что-либо сделать?

Только когда Твайлайт оказалась не впереди него, а сбоку от него, а в нос ударил свежий воздух, исходящий от окружающего горы леса, он понял, что добежал, и упал ничком на землю.

Но Твайлайт всё ещё стояла и ничего не делала, с ужасом смотря вперёд, откуда на отряд пони неслась тучка кукушек.

— Твайлайт! – истошно заорал Рэк. Но его не слышали. И тогда он сам посмотрел в пещеру…

Кукушки стрелой вылетели наружу.

И что-то их оттолкнуло назад словно пружина. Не сразу вороной понял, что твари не отлетают назад одна за другой за границу между пещерами и чистой землёй, на которой сейчас находились Рэк и Твайлайт с подругами; они сами, оказываясь на секунду снаружи, залетают обратно, а потом опять наружу, а потом опять назад. Что-то их отталкивало, и они в страхе бросались в тень…

В тень. Когда они пришли сюда, небо затягивали тучи. Рэк поднял своё копыто. На него падал солнечный свет. Тень падала куда-то влево, вследствие чего вороной поднял взгляд в противоположную сторону.

Ближе к горизонту скопились тёмные тучи. И только в одном месте зияла крохотная дырочка, пропускающая лучи светила прямо в сторону входа в пещеры. И вокруг этой дырочки, превратившись в кучу сплошных разноцветных полосок, металась из стороны в сторону радужногривая пегаска.

— Умница, — облегчённо прошептал вороной, наблюдая за Рэйнбоу.

В линиях стали потихоньку просвечиваться промежутки – пегаска потихоньку замедлялась, а тучи все сковывали единственный просвет. Ещё немного – и свет погаснет. Тогда остатки кукушек, которых было около семи, накинутся на всех кобылок, широко раскрывших глаза и наблюдающих за тварями. Даже Флаттершай, сброшенная со спины вороного, уже была в сознании и смотрела туда же, на мечущихся на одном месте кукушек.

— Твайлайт! – прокричал вороной, и та наконец-то перевела взгляд, полный ужаса, на жеребца. – Уничтожь их! Скорее!

— Нет! – пропищала лежащая рядом Флаттершай, оглядываясь на принцессу. – Не делай этого! Они же живые! Они не виноваты!

— ТВАЙЛАЙТ! – завопил жеребец.

Лучи стали медленно тускнеть. А Твайлайт ошарашенно и испуганно переводила взгляд с Рэка на Флаттершай.

Её дрожащий взгляд замер на жеребце, и он всё сразу понял.

— Ясно, — сквозь стиснутые зубы прорычал вороной.

В следующую секунду он вскочил, а в копыте блеснул коротыш. Позади взвизгнули сразу несколько кобылок. Но жеребцу было уже всё равно.

Прогремел сначала один выстрел, а потом другой. Большая часть тел отлетела на землю, ошмётки пары самых ближних разлетелись в разные стороны, забрызгав дуло оружия.

Пушка вылетела из копыта жеребца, взятая светло-белым телекинезом. Но последняя тварь всё ещё металась по воздуху. В один прыжок он оказался прямо возле неё. Придавив кукушку к земле копытом, он зубами схватился за быстро бьющие по камню крылья и с силой дёрнул головой назад. С громким хрустом их оторвав, он отплюнул их в сторону и сдавил оставшееся тельце, от чего последовал тихий предсмертный писк, и копыто жеребца покрылось месивом из шерсти, внутренностей и крови. Рэк с омерзением смахнул жижу с копыта и повернулся обратно.

Пять кобылок во все глаза смотрели на его хмурую морду. Личико Флаттершай скривилось в готовых вот-вот начаться рыданиях, белое лицо Рарити побледнело ещё сильнее. Даже у Пинки Пай привычная улыбка сменилась на ужас, а грива, казалось, слегка сдулась. У Эпплджек отвисла челюсть.

Мордашка принцессы оставалось в том же ужасе, в каком она была полминуты назад. Зрачки слегка подрагивали.

Именно к ней подошёл жеребец с ссадиной на скуле.

— Это должна была сделать ты, — фыркнул он, тыкнув в сторону её груди чистым копытом.

Запихнув коротыш в кобуру, жеребец направился в ту сторону леса, откуда пришёл их отряд.

Вниз спустилась Рэйнбоу. И спустилась она прямо перед Рэком.

— Чего это они? – спросила она, кивнув на всё ещё стоящих на входе в пещеры кобылок.

— Удивляются нашему успеху, — отозвался вороной.

Тучи совсем сжали крохотную дырочку на небе. Рэк покосился в ту сторону.

— Классная идея, — заметил он, не сводя взгляда с туч. – Кто подсказал?

— Сама, — самодовольно ответила Рэйнбоу, хмыкнув и выпятив грудь. – Это было и нетрудно. Так, размялась немного.

— Ты спасла мне жизнь, — проговорил Рэк голосом, в котором в кой-то веки вместо сварливости или мрачноты слышались нотки благодарности. – И не только мне, но и своим подругам.

Рэйнбоу, удивлённо задрав брови, выпятила нижнюю губу и пару раз кивнула. Рэк узнал в этом выражении лица самого себя тогда, когда он наблюдал за реакцией Клауда там, на севере у крохотного костерка перед огромными Якетскими горами.

Дёрнув головой, жеребец обошёл радужногривую пегаску и направился туда, куда и шёл.

— Эу, ты куда? – удивлённо спросила кобылка, повернувшись в сторону вороного.

Тот остановился.

— Моя задача выполнена, — ответил он, оглянувшись через плечо. – Пора возвращаться в Кантерлот.

С этими словами жеребец направился в сторону поезда.

Глава 14: Трясина

Тинк медленно вдыхал воздух болота. Туман здесь куда гуще обычного, и дышать было труднее.

Глэйд требовал самого короткого пути, просил убрать из головы все самые длинные обходы. Он согласился для похода через, пожалуй, самое загадочное и мрачное место этих территорий – Мёртвую Трясину. Раскинувшись на несколько километров в длину и ширину, это место считалось одним из самых опасных не из-за того, что здесь обитает что-то страшное. Это место было плохо изучено жителями Глухого Заболотья, потому что из-за очень хлипкой земли и глубокого дна отсюда мало кто возвращался. Непроглядный туман не позволял точно определить ту кочку, на которую нужно переходить, и, наступая фактически на островковый мираж, пони проваливался под воду. Цепкие водоросли и в некоторых местах густая жижа затягивают любого, кто недостаточно проворен, и лишь некоторые, с трудом волоча копыта, добираются до крепкой земли, и если такое происходит, то любой путник подвергается опасности быть пойманным тем самым чёрным животным с мелкой чешуёй на теле. До дома добирались лишь немногие, и таких Тинку приходилось по долгу приводить в чувства своими ободряющими снадобьями, и постепенно он смог от них узнать некоторые образы данного места, которые совсем не радовали – гиблые земли, опасность со всех сторон. Иногда жуткие рассказы могли описывать даже широко распахнутые глаза трупов, смотрящих прямо из-под воды.

Мёртвая Трясина, в отличие от других болот, соединяла всего лишь два пути – путь к основным топям, от которых можно было добраться до Восточного ответвления деревни, и прямой подход к Западном Ответвлению. Это было известно, так как раньше эта местность была обычным рядовым местом болот, но после разбора моста смельчаки время от времени пытались этим же самым путём добраться до своих старых домов и забрать ценные вещи. Большинство из них пропало здесь, от чего и пошло характерное название, и в последующие вылазки пони обходили это место, выбирая более длинные пути. Но такая дорога могла занять день или даже два, причём спать можно было, только если рядом есть кто-то свой. В ином случае добираться до заброшенной деревни нужно было без передышек. Путь же через Мёртвую Трясину мог занять при благоприятных условиях около получаса, и Глэйд настаивал на этом пути, утверждая, что через день уже может быть поздно.

Туман, немного светящийся сейчас из-за дневного времени суток, имеет свою особенность – он никогда не рассеивается. Именно поэтому восточная часть деревни Тинка до сих пор не найдена чёрными существами, которых Глэйд привык называть «пантерообразными». Причём в разных местах молочная дымка была по-разному непроглядная, и в некоторых моментах ориентиром могла послужить даже она. Именно поэтому Тинк понял по воздуху, который стало немного сложнее вдыхать, что Мёртвая Трясина уже совсем близко.

— Следуй за мной, — зашептал он идущему рядом Глэйду. – Я буду идти впереди тебя на пару кочек вперёд. Отвожу копыто в сторону – ты стоишь. Опускаю – ложишься и лежишь без движения. Машу к себе – идём дальше.

— Понял, — поспешно кивнул Глэйд.

— Ты не понял, — Тинк посмотрел в глаза зелёному жеребцу. – Если я дал команду лежать – ты лежишь. Даже если они заметят меня и начнут за мной гнаться. Меня им легче заметить, чем тебя. Если я опустил копыто – ты лежишь и не двигаешься, хоть бы что ни происходило. Я отвлекаю их внимание при необходимости и отвожу подальше, возвращаюсь сюда, даю команду – и только тогда, слышишь? Только тогда ты поднимаешься.

— Я… — слегка удивлённо проговорил молодой пони. – Да, хорошо, как скажешь.

— При моей команде – лежишь, — проговорил Тинк, нахмурив брови.

— Да, да, хорошо! – Глэйд в знак понимания потихоньку начал идти вперёд.

— Лежишь.

— Я понял.

— Точно?

— Да точно! – зелёный обернулся и уперся в тот же хмурый взгляд Тинка. – Неужели я похож на сбрендившего смельчака? Ты не веришь мне?

Хмурый взгляд белого пони, из-под капюшона которого торчал хохолок тёмно-зелёной гривы, превратился в озабоченный и с Глэйда перевёлся куда-то в сторону.

— Хочу верить, — наконец сказал он, вернув взгляд на зелёного пони. – Но ты как бы не первый, кого я собираюсь перевести через это место.

Настрой Глэйда, казалось, немного спал.

— А если доведёшь, то я буду первым таким, кто дошёл? – наконец спросил он.

— Третьим, — ответил Тинк, посмотрев на бескрайнюю водную гладь сбоку от себя. – Ты же помнишь, что тебе ещё нужно обратно перебираться?

— Смотря куда мне потом надо будет идти, — задумчиво отозвался Глэйд.

Пони-врач хотел сказать что-то ещё и уже было открыл рот, но передумал и, кивнув в сторону теряющихся в тумане кочек, пошёл вперёд. Глэйд последовал за ним.

Мёртвые Трясины уже стали заявлять о себе землёй, хлюпающей при каждом шаге. Своим копьём, которое запросто можно было зацепить за лямки на плаще, Тинк пробовал некоторые кочки на ощупь и только потом либо заходил на землю сам, либо искал для обхода другой островок. Всякий раз приходилось двигаться по одному – некоторые переходы были единственными из тех, через которые можно было продвинуться к цели, а надёжность их при этом была под большим вопросом. Тогда Тинк заходил на кочку сам и перебирался после неё на крепкую землю и только после этого давал сигнал Глэйду, чтобы тот двигался по тому же пути. Зелёный жеребец, казалось, действительно понял пони-врача и двигался так же осторожно, а любому указанию Тинка, заключённому в каком бы то ни было махе копытом, исполнял беспрекословно, то замирая с поднятым для шага копытом, то утыкаясь носом в мокрую почву и накрываясь зелёным плащом. Постепенно пони-врач понял, что за сноровку Глэйда можно не беспокоиться, и стал поднимать и опускать своё копыто без оглядки на жеребца.

Болота становились всё мрачнее с каждым шагом. Единственным признаком хоть какой-то жизни оставалась серо-зелёная трава, с трудом растущая на островках. Издалека она была похожа на мокрые тряпки, от чего тоска зарывалась в голове у обоих жеребцов. Причём Глэйду серые цвета были в каком-то смысле чуть более привычные – всю свою жизнь он провёл в горах, и тёмно-серый скальный пейзаж постоянно окружал его со всех сторон. Тинку же порой становилось как-то не по себе. Там, где он жил и где бродил в поисках ингредиентов для снадобий, трава была, пусть и не намного, но светлее, ярче и зеленее. Колкое кваканье жаб было ему как родное, но оно осталось далеко позади. В такие моменты пони-врач удивлялся, почему трясину назвали мёртвой, а не «гнилой».

В один момент, остановившись на твёрдой земле и посмотрев куда-то в бок, Тинк остановился и протянул копыто в сторону, давая знак остановиться спутнику. Тот замер, ожидая каких-то интересных действий от проводника. Но белый пони с капюшоном на голове продолжал стоять, изучая пейзаж сбоку от себя. Невольно и Глэйд повернул туда голову и увидел через десяток метров водной глади кочку земли, с трудом пробивающуюся сквозь туман. В этот момент пони-врач подошёл к нему.

— Видишь что-то необычное? – спросил он.

— Это что-то мелкое? – приподнял бровь зелёный.

— А, ты же очки потерял… — запоздало вспомнил Тинк. – В общем, ты приглядись. Видишь между нашей кочкой и вон той пару травинок? Они из-под воды торчат.

Прищурившись, Глэйд кивнул.

— Раньше здесь была кочка, — тихо заговорил белый пони. – И в один из первых переходов здесь я с кем-то решил пройти этим путём. Я шёл первый, и меня кочка выдержала, но под ним провалилась. Сам он не смог выбраться – его копыта запутались в водорослях, и мне пришлось нырять, чтобы распутать его. Ты умеешь плавать?

— Умею, — кивнул Глэйд.

— Серьёзно? – удивился Тинк. – В горах?

— Ну… — жеребец смутился. – В детстве случилась со мной история, когда я купался в тазике с водой и чуть не утонул…

— Ничего себе, — удивился белый пони. – Но научился-то ты где?

— Ну… Там же.

— В тазике? – усмехнулся Тинк.

— Ну, это был большой тазик, — смущённо проговорил Глэйд.

Развить тему посреди болота не получилось – Тинк услышал шорох позади. Жеребец тут же опустил копыто вниз и лёг сам возле уже лежачего Глэйда. Нос пони-врача уткнулся в вялую траву, а глаза посмотрели на то место, откуда шёл шум. Сквозь туман был едва заметен большой силуэт четвероногого существа, который было невозможно с чем-то спутать.

— Они, — прошептал Тинк.

Дыхание у зелёного пони задержалось само собой, и пульс сердца буквально стал бить по ушам. Мерзкие болотные ветерки стали дуть едва ли не в морду двум лежачим пони, каким-то чудом не сдувая капюшоны. Но существо было недостаточно близко, чтобы разглядеть сливающиеся с окружением плащи. Прошло ещё около десяти секунд – и силуэт снова растворился в тумане.

— Слушай меня внимательно, — зашептал Тинк дрожащим голосом в самое ухо Глэйда. – Ты лежишь здесь. Я иду смотреть, сколько их там, и отвлекать их, отводить отсюда. Я возвращаюсь – мы идём дальше. Ясно?

— Почему нельзя переплыть на ту кочку? – Глэйд кивнул в сторону островка, о котором пару минут назад рассказывал пони с сероватым пятном на лице. – Они же не умеют плавать.

— Они умеют, но плохо, — поправил его Тинк. – Вот только если они заметят, как мы плывём, они доберутся по суше до тех кочек, на которых мы можем выбраться, и окружат нас. Нам только и останется, что выбиться из сил и утонуть. Так нельзя.

Тинк быстро оглянулся. Вокруг пока что не было никого.

— Я отвлеку их от этого места, — заговорил он снова взволнованно. – Я знаю эти места лучше них. И они боятся воды. Они будут искать обходной путь, если до меня нельзя будет напрямую добраться по суше. Если я смогу их запутать и вывести на хлипкие кочки – они провалятся, и там я от них скроюсь и смогу обмануть. Единственное, что от тебя требуется – лежи здесь и не двигайся. Они тебя не увидят, если будешь лежать здесь, понимаешь? Будешь лежать здесь – и я смогу их увести. Угу? – Тинк ожидающе посмотрел на Глэйда.

Последний кивнул без колебаний. Белый пони кивнул и развернулся в сторону Мёртвой Трясины. Нужно было сделать это побыстрее.

Разогнавшись и перепрыгнув очередную водную пропасть, Тинк оказался на новой кочке. Почва под копытами резко просела, и как только Тинк переступал с копыта на копыта, остались глубокие следы. Нащупав под водой более-менее устойчивую почву и встав туда, пони-врач быстро стёр ямки. Здесь, на самой ближней к Глэйду кочке оставлять следы было нельзя. По крайней мере, в данный момент.

Перейдя на следующую кочку, Тинк уже не стирал следы. Теперь чёрные существа должны его заметить. А он должен заметить их. И вскоре сквозь туман стали проглядывать тёмные силуэты, сначала один, а потом сразу два. Появились они с двух разных сторон Тинка, и тот сразу понял – они его видят и окружают. Сейчас они лишь наблюдают за ним, ожидая его последующих действий.

Жеребец с силой надавил на землю и почувствовал, что копыто проходит через почву с трудом, и водой ямка не заполняется – кочка была крепкая. Впереди была новая кочка. Но для прыжка пони она была слишком далеко.

Он скорее почувствовал, чем услышал дыхание позади себя – третье существо заходило сзади него, и хлюпанье от шагов было не такое противное, как от копытных тычков, а плавное и равномерное. Ещё немного – и одна из них попробует напасть. Если только Тинк ничего не предпримет. А для него оставался единственным путём та самая кочка, до которой ему невозможно допрыгнуть просто так. Но копыто обхватывало крепкое древко копья.

Одна слева, другая справа. Ещё одна позади, она ближе всех. Впереди – ничего.

Тинк медленно пригнулся. Медленные шаги с едва заметными хлюпаньями стали затихать. Они готовились для прыжка.

И в этот момент Тинк прыгнул вперёд.

Позади он услышал звук скользящих лап – существо прыгнуло через воду.

Выбросив вперёд копьё, Тинк прыгнул. С силой вонзив копьё в воду под собой, он со всей силы махнул вперёд задними копытами. Перемахивая через воду, Тинк схватился зубами за древко, и как только его задние копыта оказались на хлипкой почве, он с силой дёрнул головой на себя и, выдёргивая копьё и делая сильный мах назад, поставил переднюю пару конечностей на кочку.

Мимолётной оглядки во время прыжка хватило на то, чтобы понять – за ним бежала только одна пантерообразная. Остальные разбежались в стороны, собираясь его снова окружить.

Выдернув задние копыта из почвы, Тинк снова поставил их на ещё не провалившуюся землю и побежал вперёд.

Островка сменяли один другой, поскальзываясь и снова вскакивая, Тинк прыгал из стороны в сторону, выбирая самые хитрые пути для своего преследователя, заставляя его проваливаться и застревать в земле. Морда белого пони уже покрылась грязью, а в рот постоянно лезла противная трава, но существо позади всё не собиралось отставать. Если бежать вперёд, то оно догонит его. Нужно было менять направление как можно скорее. Туман был слишком густой, чтобы разобрать, где оставшиеся две пантерообразные, но кое-какая идея появилась в голове Тинка. Вонзив копьё слева от себя и ухватившись за него, пони повернулся налево, при этом не поскользнувшись на земле, в которой от каждого следа оставались ямки с водой. Копьё тут же выскользнуло из почвы, и Тинк смог через миг, зацепив оружие за лямки плаща, прыгнуть на новую кочку, оставив позади едва удерживающееся на ногах чёрное существо.

Но впереди жеребец заметил какое-то движение. Позади, так или иначе, где-то бегут два существа. А впереди третье.

Резко наклонившись, Тинк оттолкнулся копытами и на животе проехал по скользкой почве до самой воды.

Его плащ дёрнул лёгкий ветерок, а позади послышался громкий хлопок – с противоположной кочки его только что перепрыгнула пантерообразная.

Ухватившись копытами за край островка, Тинк быстро окунулся в воду. Оттолкнувшись задними ногами от кочки и резко махнув передними в стороны, пони практически уткнулся носом в землю. Вонзив копыта в новый островок, жеребец быстро забрался на него и побежал вперёд.

Позади он услышал громкий всплеск воды – существо, видимо, сильно поскользнулось при толчке, и прыжок оказался слишком маленьким, чтобы перепрыгнуть водную гладь. Существо забарахталось там же, судя по звукам.

Но то ли оно быстро нащупало землю, то ли другие существа нагнали отставание, однако вскоре позади снова послышались знакомые удары сильными лапами по хлюпающей земле.

Дышать становилось всё тяжелее. Копыта стали сильнее проваливаться в почву, внимание затуплялось. Всё чаще Тинк стал выбирать прямые пути, не замечая хлипкости земли. Существа же позади двумя длинными прыжками преодолевали то же самое расстояние, находя где-то в стороне более крепкие кочки, о которых жеребец начинал забывать из-за усталости. В глазах периодически начинало предательски темнеть.

Но различные пути в стороны для маневров перестали появляться. Убежать в сторону уже не представлялось возможности. Единственный путь по островкам потихоньку клонил в левую сторону, туда, куда ему и было нужно.

Снова Тинк вытаскивал копьё для длинных прыжков, но он понимал, что существа прыгают дальше и даже здесь сокращают расстояние. Единственное, что их удерживало от наращивания скорости и давало жеребцу хоть какой-то шанс – это вода и их боязнь не удержать равновесие и окунуться в болото. Если бы не это – жеребец бы уже давно был бы пойман.

Звуки позади стали потихоньку затихать. Они начинали отставать. Но не из-за того, что устали. Они просто понимали, что жеребец загоняет сам себя в тупик, из которого ни прыжком с опорой от копья, ни хитрым манёвром не выберешься.

И вскоре Тинку пришлось заскользить по земле, пропитанной водой, словно губка, чтобы остановиться. Впереди больше не было никаких кочек. Не было кочек и справа, и слева. Жеребца окружила водная гладь, отражающая молочную дымку тумана.

Шаги немного притихли, но до конца не пропали. Существа просто не хотели намокнуть, подходя к нему, поэтому не торопились. А может быть, они хотели поиграть со своей жертвой, словно с игрушкой.

Тинк обернулся. Недолго туман был сплошной дымкой, вскоре впереди стали проглядываться силуэты, сначала один, а затем ещё два. Между пони и существами оставалось две кочки. А между самой ближней и пони осталась и вовсе одна, Тинк смог разглядеть вытянутую морду пантерообразной, смотрящей на него чёрными глазами, и торчащие под носом длинные кошачьи усы. Ноздри её медленно расширялись, когда она вдыхала болотный воздух. Она была совершенно спокойна, понимая, что жертве некуда деться.

Краем глаза Тинк видел торчащую из-под воды травинку, ту самую, на которую он показывал некоторое время назад. А где-то впереди в тумане едва-едва было видно силуэт земляной кочки.

Оглянувшись назад, Тинк увидел, как пантерообразная переходит на соседнюю кочку, и до пони, стоящего одним боком к воде, а другим – к хищникам, оставалось всего лишь сделать один прыжок.

Копыта жеребца подкосились. Откинувшись назад, Тинк упал в воду.

Существа, спохватившись, кинулись на последнюю кочку в сторону брызг, поднявшихся аж до их собственной высоты, но поздно. Лёгкая пенка окружала зелёный плащ, потихоньку поплывший куда-то влево. Полминуты пантерообразные пытались окружить плащ, но вскоре поняли, что одежда, немного потемневшая из-за воды, плывёт без своего хозяина.

Тинк же, с головой погрузившись в зеленоватую воду, взмахнул копытами, устремляясь ко дну. Отражение тумана скрывало его едва заметный белый силуэт, а плащ отвлекал существ, медленно отплывая в сторону от нырка. Вода стала ещё мутнее, когда тёмное дно было достигнуто, а морду защекотали подводные водоросли. Уши заполнила вода, и пустоватый звук исходил лишь от интенсивных взмахов копытами. Определить же, сработал ли его манёвр, он не мог – как, возможно, они не видели его силуэт в воде через туман, так и он, безнадёжно задирая голову, не мог увидеть их силуэты из-за той же молочной дымки.

Горло схватывали тиски – не дышать становилось всё труднее. Плавно взмахивая копытами, Тинк всё плыл вперёд. Нельзя было поддаваться соблазну хотя бы выдохнуть чуть-чуть воздуха, чтобы стало хоть немного легче – пузыри дойдут до поверхности и выдадут его, если туман будет недостаточно густой.

Дно постепенно стало подниматься. Левее оно поднималось более круто, и Тинк стал обплывать возвышение по правой стороне. И только когда возвышение оказалось позади него, оттолкнувшись от дна, пони всплыл к поверхности.

Некогда противный болотный воздух стремительно заполнил лёгкие жеребца, и пони почувствовал давление в висках от долгожданного дыхания. Сопения чёрных существ не было слышно. Он оторвался от них.

Прямо перед ним была знакомая кочка. Зацепившись за более-менее крепкую землю, Тинк заполз на островок.

Ближе к краю всё так же лежал зелёный жеребец, накрытый плащом и едва заметный пони-врачу лишь из-за того, что он знал, где оставил спутника. Едва-едва прослеживалось медленное движение плаща в области пояса, повторяющее вдохи и выдохи никуда не двигающегося Глэйда. Пони хоть и слышал, как забирается на землю Тинк, но даже не поворачивал голову на шум. Ответственный, однако.

Подойдя к жеребцу, полностью промокший пони аккуратно тыкнул его в плечо и сказал:

— Поднимайся, я отвлёк их.

Глэйд поднялся. Окинув его с ног до копыт, Тинк проговорил:

— Знаешь что… Отдай мне свой плащ.

— Ты потерял свой? – спросил Глэйд, послушно сняв одежду и протянув её проводнику.

— Не потерял. Он где-то там, — Тинк кивнул головой в сторону того места, где пришлось нырять в воду. – Только я его не смогу уже вернуть. Но без плаща меня запросто можно увидеть на земле. Тебя – нет. Я надеюсь, ты не обидишься на меня? – на Глэйда уставился действительно озабоченный вопросом взгляд.

Глэйд быстро мотнул головой.

— Держись рядом, — проговорил пони-врач уже тише, поворачиваясь в сторону тех кочек, на которые недавно ступал сам. – Двигайся быстро и постарайся не останавливаться. Они запутаны, но ненадолго.

Сглотнув, зелёный жеребец кивнул, хоть пони-врач уже не смотрел на него. Прошёл миг – и Тинк прыгнул вперёд.

Снова начались метания из стороны в сторону. Лишь изредка останавливаясь и окидывая хмурым взглядом две-три кочки, Тинк прыгал на новый островок, и Глэйд с трудом поспевал за ним. Всё больше встречалось тех мест, которые он знал лучше, и всё чаще два жеребца зависали в воздухе в длинных прыжках вместо того, чтобы аккуратно пробовать копытом землю и только потом на неё наступать. У Глэйда быстрее забилось сердце, и не только от некоторой усталости, но и от волнения за то, что их цель уже близко.

Тинк держался правой стороны. Даже если пантерообразные и решили вернуться на то место, где пони увидел их в первый раз, то сейчас они их могут догнать только, если внезапно пропадёт весь туман. Но дымка бережно укрывала двух жеребцов от хищников, и постепенно прыжки пони стали ещё смелее.

На очередной кочке Тинк остановился. За ним замер и Глэйд. Проводник переступил на соседний островок. Когда же зелёный жеребец последовал его примеру, то заметил, что этот островок оказался более вытянутым, нежели другие, и на земле было некое подобие тропинки. Кочка уходила вперёд, и когда пони-врач повёл спутника вперёд, то последний увидел по правому краю тянущийся заборчик, конструкцию которого составляли расставленные на одинаковом расстоянии коряги, соединённые параллельными земле кривыми палками.

— Оно? – тихо прошептал Глэйд.

— Оно, — прошептал Тинк, грустным взглядом рассматривая заборчик.

Два жеребца направились один за другим вперёд. И вскоре копыта белого пони аккуратно ступили на знакомый деревянный мостик.

— Иди осторожно, — прошептал он. – Постарайся наступать на те же доски, что и я. Можешь копыта поранить, если наступишь на гнилую.

Жеребцы направились по мостику вперёд.

Через туман неохотно, будто бы нехотя вылезали хижины, похожие на те, что были на восточном ответвлении деревни. Но их потрёпанный вид, их перекошенные двери с разваливающимися стенами оставляли далеко не такие же тёплые чувства. Проходящие мимо жеребцы разглядывали порой заваленные набок домишки, а один раз справа промелькнуло переломанное ответвление моста, направленное на торчащую из-под воды крышу. Продолжался же этот унылый пейзаж недолго, дальше дома стали вылезать из тумана в более опрятном виде, кое на каких даже была плотно закрытая дверь. А что самое интересное, почти у каждой хибары была привязана одинокая лодка, такая же, как и на восточной части деревни, где теплилась жизнь.

Вскоре мост разделился на два направления, а когда жеребцы повернули направо, то и вовсе оказались на перекрёстке двух путей, откуда пошли дальше прямо.

Медленно мимо жеребцов проплывали пустые дома. Через некоторые распахнутые окна было видно прибитый к стене пустой подсвечник. Редко на дверях висел засов, будто бы пони, покидавший этот дом, собирался когда-то вернуться сюда. Но чаще всего дома были полностью опустошены и походили на пустую коробку с двумя дырочками для воздуха – окном и дверью. Взгляд Тинка проскальзывал по хижинам – он помнил, кто где жил и кто сейчас живёт в чужих домах, с трудом ютясь с кем-то в таких же коробках… А кто не живёт.

Плавно белый пони в плаще остановился. Тинк поднял взгляд и посмотрел на стоящий справа домик. Дверь на нём тоже была закрыта засовом, но пони, который оставлял этот дом, уходил отсюда за несколько дней до рокового нападения, ничего подобного не ожидая и надеясь, как обычно, вернуться домой. И Тинк знал это.

— Мы на месте, — тихо прошептал пони-врач.

Глэйд посмотрел на тот же дом справа. Такая же маленькая коробка, соединённая с основным мостом деревни тонким переходом. Но здесь, в отличии от прошлых, читалось спокойствие, размеренность, будто бы тот, кто уходил отсюда, не торопился спасти свою жизнь от стремительных хищников.

Зелёный пони собирался что-то спросить у Тинка, но не успел. Когда он повернул голову в сторону пони-врача, его рядом уже не было. Его зелёный плащ выделялся в тумане впереди, и Глэйд, осторожно переступая хлипкие доски, последовал за ним.

Он догнал его достаточно быстро – белый жеребец в плаще вскоре остановился. Подойдя к нему, зелёный жеребец увидел, из-за чего его проводник остановился.

Прямо перед Тинком мост обрывался. Последние два домика оставались позади, и перед Тинком раскрывалась бесконечная водная гладь, накрытая белой дымкой, которая здесь казалась чуть менее густой.

Тинк, казалось, мог вечно смотреть на тоскливый пейзаж бесконечного болота грустным, отстранённым взором. Глэйд решил его осторожно отвлечь.

— Там, впереди, Восточное Ответвление? – спросил он.

Тинк медленно кивнул.

— Может быть, обратно можно на лодках? – снова поинтересовался Глэйд.

— Туман сейчас более густой, чем обычно, — отстранённо проговорил Тинк. – Может быть, получится…

Желание отвлечь погрузившегося в свои мысли Тинка ещё сильнее притихло. Но Глэйд всё-таки собрался с силами и потрогал своего проводника за плечо со словами:

— Нам бы, наверное, не надо терять время?

Тинк ещё немного посмотрел в сторону болота и, обернувшись, ответил:

— Да, ты прав. Идём.

Глава 15: В поисках правды

Мост, тянущийся над водной гладью, был слишком узкий, и Тинк обойти своего спутника не мог. Поэтому он пошёл за Глэйдом до самого дома. Но открывать дверь Глэйд не решился и прошёл переход к закрытой хибаре, чтобы дать пройти пони-врачу. Последний же, подойдя к домику, дрожащими копытами отодвинул засов. Дверь с неприятным скрипом поддалась, когда Тинк, ухватившись за ручку, потянул её на себя, и жеребцы смогли один за другим войти в хижину.

Домик отличался от остальных. Здесь всё было обставлено так, будто бы хозяин совсем недавно уходил на прогулку. Одноместная кровать в левом дальнем углу была заправлена, в правом же дальнем стоял круглый столик, слегка наклонённый из-за подкосившейся ножки. Возле него у дальней стены перед вошедшими жеребцами было специально огороженное камнями место для костерка, над которым был закреплён чёрный котёл, а на стене было несколько полок с посудой, где лежали две-три тарелки и пара стаканов, покрытые слоем пыли.

Самый большой интерес представлял рабочий стол, стоящий в левом ближнем углу. Запылённые книги, коих на столе было три штуки, и лежащий у стены простой карандаш, подсвечник со свечой, пустые пыльные склянки и некоторый набор инструментов, коробочка с которыми лежала в стороне. На стене была закреплена карта с множеством кружков, и практически по центру её был сделан рисунок маленького паучка. Приглядевшись, Тинк узнал в этом паучке деревню с двумя частями, соединёнными тоненькой линией, и поймал себя на желании эту линию поскорее стереть. Огромное количество кружков неправильной формы наверняка помечали болотные кочки, и у каждой из них было аккуратно нацарапано маленькое число. Некоторые из них были перечёркнуты, что, возможно, говорило об их потоплении.

— Тут многое надо поправить, — задумчиво проговорил Тинк, водя белым копытом от одного кружка к другому. – В некоторых местах уже нельзя пройти, а кое-где я находил новые кочки.

— Что-то не видно на этой карте ответа на вопрос о моём перемещении, — заметил Глэйд скорее расстроенно, чем саркастично.

— Мой отец был бережливым пони, — проговорил Тинк, подходя к столу. – В своих записях он наверняка оставил достаточно наводок. Вот только ему они были более понятны. Если же мы хотим ответить на вопрос, то, скорее всего, нам нужно найти их все.

— Прямо здесь? – приподнял бровь Глэйд.

— Думаю, что да, — задумчиво кивнул Тинк. – Мы можем найти здесь что-то ещё, кроме карты и трёх книг. Давай сделаем так: я займусь книгами, а ты рассмотри тут всё. Когда закончишь – расскажешь.

Зелёный пони после быстрого кивка приступил к делу, сперва закрыв дверь изнутри. Тинк же снова повернулся к книгам.

«Ответ должен быть где-то здесь», — прошли мысли у него в голове.

Главный вопрос заключался в том, каким образом Глэйд перенёсся так быстро с севера в болота. Пантерообразные, именно они должны быть замешаны в быстром перемещении.

Тинк снял с себя зелёный капюшон и, присев за стол, стал рассматривать пыльные книги. Каждая имела своё название. На первой, бордовой, были нацарапаны слова «Детализация местности». На второй, синей и самой тонкой, более аккуратно были выведены буквы надписи «Анатомия чёрных».  Третья, тёмно-зелёная, была подписана как «Чёрные: Предположения и гипотезы». «Чёрными», видимо, отец называл тех самых пантерообразных существ.

Усевшись перед столом — благо высота стола позволяла работать за ним жеребцу, сидящему на крупе, — Тинк раскрыл последнюю книгу, решив, что, скорее всего, всё самое важное должно быть здесь. Пробегая глазами по записям, жеребец натыкался на некоторые знакомые мысли, о которых отец лично рассказывал своему сыну, а иногда натыкался на гипотезы, которые затрагивались в дедушкиных дневниках, лежащих сейчас на одной из полок в доме Тинка. Мыслями, похожими на те, которыми отец обменивался со своим сыном через разговоры, являлись расчёты о металлах, разрушающих броню пантерообразных. Гипотезы же, поднимаемые ещё в записях дедушки, здесь могли затрагивать такие темы, как разум существ, их мотивы и слабости. Отец рассуждал в дневнике о способности мыслить у хищников, предполагая, что в некоторых случаях эта способность может превосходить даже ту, которой обладают пони. Что больше всего пугает, они мыслят быстрее, и это понятно по их способности окружать жертву и действовать, словно целый механизм. Это же, а так же моментальная реакция окружающих существ на смерть своего собрата, говорит о возможной связи между этими существами не только кровной, но и невербальной. «Такое чувство, — писалось в дневнике отца, — что их разумы – это огромная сеть, и каждый чёрный связан с другим чёрным связью, по которой может передаваться какая-то информация, как изображения, так и нервные импульсы, идущие от умирающего существа, которые частично могут прочувствовать его собратья. Мне кажется, что именно поэтому они пугаются, дёргаются или замирают при точном выстреле им в голову из револьвера (см. ниже «Револьвер»)».

Тинк не сразу отвлёкся от записей на слова Глэйда:

— Ничего себе тут коробка с патронами. Тебе таких запасов надолго хватит, Тинк.

— Это, конечно, очень здорово, — кивнул Тинк, — но говори, пожалуйста, потише.

Он снова окунулся в мысли своего отца, пролистывая его записи, пропуская неинтересные моменты и цепляясь за самое главное и, наконец, находя то, что ему нужно:

«Концентрация этих существ в тех местах, где они, по идее, отдыхают и спят, постоянно меняется. Если какое-то из существ погибает, неважно каким путём, то число их через некоторое время возвращается к прежнему. Это не может происходить просто так, должна быть какая-то точка, восполняющая их количество»

Дальше пошли записи о том, каким же образом отец пони выслеживал такие изменения, и Тинк это благополучно пропустил, начав читать со следующих слов:

«Если такое место и существует, то находится оно наверняка в той области, близкой к местам, в которых велика концентрация чёрных, в которых они отдыхают. Такими местами являются островки с лесом, на болоте их немного, и далеко не все заселены этими существами. Они обитают на островах 86, 127 и 234 (см. справочник «Детализация местности»)»

Тинк тут же потянулся сразу и к справочнику, и к простому карандашу – следовало обвести эти три кочки на карте. Его отец не делал этого, скорее всего, из-за той же бережливости. Но вот Тинку было незачем любезничать.

Тинк быстро нашёл в справочнике, состоящим из числе и пояснений к ним, нужные пометки. Каждая из кочек характеризовалась в справочнике как «лес, крепкая земля, концентрация чёрных, опасно». Ища нужные числа, Тинк натыкался и на иные с пометкой «лес», но там не было ни слова «опасно», ни «концентрация чёрных». Эти слова были только в трёх «лесах». Но один из этих трёх островков отличался от остальных – была дополнительная надпись «кусты брусники».

Догадка закралась в голову Тинка. Именно здесь он нашёл Глэйда.

Медленно пони-врач перевёл взгляд на пожелтевшую карту, висящую на стене. Найдя на карте три нужных числа, он обвёл их карандашом.

Кочки оказались в разных местах карты, и для наглядности пони соединил их прямыми линиями. Треугольник занял пятую часть карты. Территория достаточно большая, и всё это ничего особенного Тинку не говорило. Поэтому пришлось окунуться снова в записи:

«После многочисленных вылазок я заметил, что восполнение их количества происходит приблизительно с одинаковой скоростью – хватает около суток на восполнение одного потерянного чёрного. При такой гипотезе становится понятно, где находится точка восполнения…»

И всё. Дальше отец начал переходить на рассуждения об этом месте, где, однако, получилось найти кое-что интересное:

«Я не могу уверенно сказать, что это за место, пока не увижу его своими глазами, но ясно то, что это не ещё одно убежище чёрных. Это некий проход туда, откуда существа могут приходить и приходить без остановки, то есть некий путь к их инкубатору или какому-то подобному построению»

В голове Тинка ясно всплыли повествования Глэйда о огромной красной башне, разрастающейся в пещерах до самого потолка, и толпах пантерообразных существ, окружающих его. Всплыла некоторая цепочка событий.

— Глэйд, — прошептал пони-врач отстранённо.

Зелёный пони посмотрел в сторону проводника.

— Напомни, — проговорил Тинк, оборачиваясь, — почему они тебя не убили?

Глэйд замер, услышав этот вопрос.

Затем его копыто медленно потянулось к животу. Он вспомнил тот момент. Тот момент, когда пасть открывалась, чтобы цапнуть его за живот. Но раны-то не было.

— Тебя не собирались убивать, — задумчиво проговорил Тинк, поднимаясь из-за стола и направляясь к своему спутнику. – А возможно, не хотели убивать именно в тот момент.

Глэйд медленно кивнул, пока не понимая, к чему клонит Тинк.

— Вряд ли они сжалились над тобой, — говорил белый пони. – У них была какая-то иная цель. Унести тебя живым… А что было бы, если бы тебя убили?

— Ты у меня спрашиваешь? – ухмыльнулся Глэйд.

— Ну, я рассуждаю. Если бы тебя убили, пошла бы кровь. Остались бы… следы.

— А мои очки с винтовкой? – возразил зелёный пони.

— Они их запросто могли утащить и кинуть где-нибудь в болоте, — развёл копыта Тинк. – Может быть, они и планировали тебя съесть здесь, в болотах, но им было главное не оставить следов там, где они тебя поймали.

— Какой от этих действий им толк? – поинтересовался Глэйд.

— Этого я не знаю, — белый пони снова повернулся к столу. – Может быть, не хотели, чтобы кто-то из твоих друзей понял, как именно ты пропал. Или чтобы их терзали… сомнения, например. Чтобы они не понимали, что происходит вокруг. Может быть даже, чтобы просто запутать и тебя, и меня, и отряды твоего отца.

Глэйд не нашёл что ответить. Теория была достаточна интересна для того, чтобы её обдумать самому. А Тинк продолжил исследование.

Место, из которого выходят существа, должно вывести Глэйда каким-то образом туда, в "инкубатор". Но это всё равно было то же самое расстояние от гор до болот. Как же они добрались так быстро с севера на юго-восток? Даже их быстрые лапы должны уставать. В этой вроде бы сложившейся мозаике не хватает одной большой детали, которой, скорее всего, не раскрыл даже его отец.

Или же, почему они не боятся выйти из этой «точки восполнения»? Они боятся света, но… Свет же не круглый день светит. Они могут выбираться оттуда ночью и добираться до лесов. Допустим, что с этим всё понятно.

В дневнике записи кончаются на словах об одинаковом восполнении. Что это значит? То, что от лесов существ до точки восполнения одинаковый по длине путь?

Тинк вгляделся в остроугольный треугольник на карте. Где же тогда эта точка соединения этих путей? Давным-давно сам отец учил его геометрии, учил некоторым азам. Треугольник, вокруг него можно нарисовать… Вернее, описать окружность. Вершины будут лежать на ней, и от них можно провести радиус к центру. Радиус. Будет ли радиус тем самым путём до этой загадочной точки?

Треугольник был слишком большой, чтобы описать вокруг него идеальный круг. Но эта точка должна быть где-то внутри треугольника. Только вот где? Мелких кочек слишком много, чтобы уверенно выбрать какую-то одну. Каким-то же образом его отец нашёл это место, раз написал в дневниках, что его можно найти.

— Глэйд, — позвал пони спутника, не оборачиваясь. – Можешь найти здесь что-нибудь круглое и широкое?

— Ну, вижу стаканы на полке, — отозвался молодой жеребец.

— Маленькие. Что-нибудь шире?

— Вижу только котёл.

— Котёл… А крышка? – Тинк обернулся в сторону Глэйда, оглядывающего комнату. — Крышку от него видишь?

— Он не накрыт, но…. О, вижу на полке. Нести?

— Погоди… Попробуй сначала котёл ею накрыть, — попросил его пони-врач.

Достав деревянную крышку с полки, Глэйд, взявшись зубами за ручку, опустил зеленоватый диск на чёрный котёл. Но крышка оказалась мала и прошла внутрь.

— Так, ну-ка неси сюда, — заинтригованно потребовал Тинк.

Вскоре крышка была на копытах у белого жеребца. Повертев её в разные стороны, он заметил, что дерево, идущее по окружности её, более новое. Будто бы кто-то когда-то чистил это место… Или спиливал ненужную часть с крышки.

Приложив копытами крышку к трём точкам на карте, Тинк зубами взял карандаш и аккуратно обвёл временный трафарет. По центру была та же маленькая ручка. Пони-врач нацелил на неё карандаш и, убрав крышку с пути, поставил на карте точку.

Карандаш указал на новый кружок с очередным числом. Тинк поспешил обвести островок жирным кольцом. В голову закрались мысли о том, как же долго его отец пытался подобрать нужный размер, по миллиметрам отпиливая ненужные кольца с крышки.

Число на кочке – 182. Взяв справочник по местности, Глэйд быстро нашёл это число и всего лишь два слова.

«Точка восполнения».

Надпись подчёркнута. И всё. Дальше шли кочки 183, 184 – с ними всё нормально, основные пометки на месте. А здесь – ничего. Лишь эти два слова.

Что-то беспокойно заскреблось внутри Тинка. Он снова взял записи отца и открыл самый их конец, находившийся чуть дальше середины книги. Вот что гласили последние строки:

«Место расположения точки восполнения мне известно. Но вокруг этого места нет доступных кочек. Единственный вариант добраться до этого места – на лодке. Но одному туда идти слишком рискованно. Возможно, я попробую туда добраться. Нужно лучше узнать чёрных, и я постараюсь выяснить о них как можно больше информации»

Записи обрывались.

Тинк покосился на загадочный островок в центре окружности. Взял карандаш и медленно провёл три одинаковые линии, соединяющие каждая со своей вершиной треугольника центр. Вокруг этого островка действительно не было ближайших кочек. Если существа вылезают оттуда, то каким образом они добираются до земли, если не умеют плавать? Вопрос.

На этот вопрос не было ответа ни в дневнике отца, ни в принципе. Узнать ответ Тинк мог, лишь оказавшись у этой точки восполнения.

Белый жеребец перевёл взгляд на молодого Глэйда, перебирающего серебряные гильзы, и проговорил:

— Я нашёл место, куда тебе нужно идти.

Проговорил он это без какого-либо энтузиазма. Но зелёный пони тут же подскочил к Тинку, взволнованно ожидая наводки. Пони-врач медленно поднялся на копыта и, подняв правое, указал на карту в центр круга, обведённого карандашом.

— Вот здесь, — заговорил Тинк, — они вылезают, чтобы заполнять болота. Не знаю, каким образом. Но это какое-то особенное место. И тебе нужно направляться туда на лодке, пешком до этого места нельзя дойти.

— Тогда мне пора собираться в путь, — воодушевлённо заявил Глэйд. – Чем быстрее я вернусь в свой лагерь, тем лучше. Спасибо тебе большое.

Глэйд ухватился за копыто Тинка и сжал его в крепком копытопожатии, от чего конечность пони-врача дёрнулась, словно верёвка.

— Ты мне очень помог, — с благодарностью проговорил Глэйд.

Оставив отстранённого пони сидеть на месте, зелёный жеребец стал аккуратно снимать карту со стены – без неё он не доберётся до точки, о которой говорил Тинк.

Но его остановили слова его проводника:

— Ты не доберёшься туда один. Тебя поймают чёрные существа. Там – тем более поймают. Там и… И внутри, куда бы это место не выводило.

— Других путей у меня нет, — пожал копытами Глэйд. – Пан или пропал.

— Ты не пойдёшь туда сам, — покачал головой Тинк. – Они тебя поймают ещё в болоте. Оружия у тебя нет, болот ты не знаешь. Карта тебе не поможет. И лодку ты наверняка не сможешь удержать.

— Тогда что мне ещё остаётся? – зелёный глазами, полными отчаяния, уставился на пони-врача.

Мысли медленно сформировывались в некую таблицу в голове жеребца. Он поднялся на копыта.

— Без меня ты пропадёшь, — тихим голосом проговорил он. – До своего дома ты доберёшься только со мной.

Глэйд моментально понял, к чему клонит Тинк.

— Но тебе нельзя! – возразил молодой пони. – В деревне живут пони, они пропадут без тебя!

— Они смогут продержаться пару дней, не выходя из деревни, — Тинк дёрнул бровями. – Туман укроет их, а самые необходимые снадобья они смогут брать без меня. Только их нужно предупредить. Мы должны сначала вернуться в деревню.

— Для этого надо снова идти через Мёртвую трясину, — остерёг его Глэйд.

— Необязательно, — заметил пони-врач чуть более живым голосом. – На карте моего отца помечены самые туманные местности болота. Мы доберёмся до деревни вплавь. Я раньше так не рисковал бы, но теперь….

— Теперь ты решил зайти в дом к своему отцу и очень кстати нашёл здесь карту? – приподнял бровь Глэйд.

Тинк не сразу нашёл что ответить.

— Мне было немного… Трудно заходить сюда, — неуверенно проговорил белый жеребец. – Да и добираться до этого места опасно. Но тебе была нужна помощь.

Жеребец выговаривал слова виновато, будто бы стыдясь того, что не рискнул добраться до этого места раньше. Поэтому Глэйд постарался поскорее сменить тему:

— Доберёмся вплавь?

— На лодке, — оживился Тинк. – В книгах моего отца всё подробно расписано, где водятся чёрные, где нас видно, и…

— Но ведь там наверняка не объясняется то, что чёрные могут добраться до Западного Ответвления? – перебил его зелёный пони.

— В том-то и дело! Объясняется. В некоторых местах Мёртвой Трясины самые смелые существа могут перебраться с кочки на кочку через воду вброд. В дневниках есть его беспокойства по этому поводу.

— Нужно же было что-то предпринять! – возмутился Глэйд.

В ответ он услышал лишь горькую усмешку Тинка.

— Мы не пегасы, чтобы контролировать погоду, — отозвался пони-врач. – И не единороги, чтобы колдовать и создавать маскировку. Наше единственное оружие – запутать их, попытаться стирать следы, но они нас всё-таки нашли. И наверняка найдут ещё раз… Если я не доведу тебя до твоего дома.

Тинк замолчал и посмотрел куда-то в сторону. Глэйд молча смотрел на него, боясь отвлечь от своих мыслей медленно вздыхающего жеребца.

Последний через полминуты встал.

— Пора уходить отсюда, — объявил он. – На тебе ящик с гильзами. А я заберу книги с картой.

— Хорошо.

Жеребцы стали быстро собираться. Коробка размером с голову пони была не очень тяжёлая, и Глэйд смог её закрепить найденным за кроватью ремнём на боку. Тинк же для книг решил взять простынь кровати. Закинув три книги, аккуратно сложенную карту и коробочку с инструментами в белый наспех свёрнутый мешок, Тинк привязал его к лямке плаща.

— Ты мог бы захватить и другие вещи отсюда, — заметил Глэйд, оглядывая маленькую комнату.

— Не мог бы, Глэйд, — покачал головой пони-врач. – Не мог бы.

Покосившись на проводника, зелёный жеребец понимающе кивнул и, дёрнув боком, вышел из дома, оставив Тинка в доме одного. Тот посмотрел на кровать, на два стола в разных углах, прошёлся взглядом по чистой посуде на полке. Затем пошагал к выходу, вышел из дома и в последний раз оглянулся на пустую комнату. С трудом сглотнув ком в горле и на секунду зажмурившись, пони закрыл входную дверь и вернул засов на место.

Лодку жеребцы нашли быстро. Уложив все вещи, пони уселись в небольшой деревянный челнок, кое-как вместивший двоих отплывающих. Затем Тинк отвязал верёвку, и жеребцы взяли вёсла. Аккуратно опуская их в воду, жеребцы направили лодку в сторону обрывающегося моста.

Перед собой Тинк разложил карту, на которой уже успел сделать пару пометок карандашом там, где это было нужно между двумя частями деревни. На карте туманность была обозначена аккуратными линиями, и благодаря этому челнок совершал манёвры, оплывая те места, где их силуэты могли выбиться из молочной дымки. Вёсла аккуратно опускались в беловатую от отражения воду – сильные взмахи могли выдать их движения из-за кругов, расходящихся от ударов по воде.

В какой-то момент Глэйда охватил страх. Туман окружал их со всех сторон, и вокруг не было ничего, что отличалось бы от водной глади. Куда ни посмотри, везде взор врезался в молочную дымку, от которой в тело прокрадывались тоска и отчаяние, будто выбраться отсюда они уже никогда не смогут, будто бы они останутся здесь навсегда.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, Глэйд обратился к Тинку:

— Слушай… Ты уверен, что знаешь, куда плыть?

— Судя по карте, мы проплыли половину расстояния, — задумчиво проговорил Тинк, изучая желтоватый листок, лежащий перед ним на задних копытах. – Греби дальше, я пока перестану – нам надо сделать поворот налево.

Лодка сменяла направления из раза в раз, но пейзаж всё не менялся. Возможно, стало немного темнее, ведь солнце за толстыми слоями уже наверняка приближалось к горизонту. Но Тинк точно знал, что время для этого ещё не наступило. Время до вечера ещё есть, и добраться сначала до деревни, а потом до «точки восполнения» следовало до того, как стемнеет.

Что-то поменялось. Что-то новое добавилось в пейзаже, и Тинк уже щурился, рассматривая вид впереди себя. И чуть правее от них из тумана показалась небольшая кочка земли. Тинк глянул в область карты, где тянулась тоненькая линия моста, когда-то соединявшего  две части его деревни, и нашел один одинокий кружочек.

— Мы близко, — заключил Тинк. – Ещё немного, Глэйд.

Кочка постепенно отдалялась от жеребцов, снова пропадая в тумане. И опять лодку окружила молочная дымка. Раздражающая тишина нарушалась лишь аккуратными махами вёсел.

Минуты начинали растягиваться, словно резина – ничего не менялось вокруг. Это немного обеспокоило Тинка, и он оторвал взгляд от карты, чтобы всмотреться в беловатый туман.

— Уже должна появиться деревня, — задумчиво проговорил пони-врач.

Грёб только Глэйд. Тинк же, оперевшись о нос лодки, высматривал что-то, похожее на тупиковый мостик. Затем косился на карту, потом опять на туман. А потом опять на карту. А затем, посмотрев опять на туман, перевёл взгляд налево и хлопнул копытом по лбу:

— Селестия милостивая, мы отклонились в бок. Вон мост, вижу его.

И правда, тупиковый мостик направлялся в ту сторону непроглядного тумана, из которой выплыла лодка с двумя пони, всего лишь в паре-тройке десятков метров от них.

Жеребцы поспешили подплыть к мосту и привязать лодку. Мост упирался в перекрёсток, от которого уходил вправо, влево и назад, в тупик. Около него сначала Тинк залез на доски со своим белым свёртком, а затем и Глэйд первым делом поставил на мостик коробку со звенящим грузом, а потом залез сам. Лодку Тинк, подтянув ближе к перекрёстку, привязал к одному из торчащих деревянных столбиков, на которых держался мост. После этого два жеребца направились по мосту в направлении центра Восточного Ответвления деревни.

Их заметили практически сразу. Из домов стали выглядывать радостные лица жителей. Взгляды маленьких детей падали на белый свёрток Тинка и коробку Глэйда – им явно было интересно, что же принесли вернувшиеся пони.

Но Тинк не стал далеко идти. Когда в поле видимости оказалось достаточно домов, он остановился. Посмотрев в несколько окон, он стал взмахом копыта подзывать некоторых жеребцов и кобылок на мост. И через несколько секунд с двух сторон жеребцов окружили несколько пони, готовые слушать Тинка. Дальнейшие его слова они слушали молча, медленно кивая и не смея перебивать.

— Я ненадолго, — заговорил пони-врач. – Мне скоро снова нужно уходить, и меня не будет около двух дней. Это важное дело, возможно, результат моей вылазки нам всем очень сильно поможет. Но вы должны посидеть два дня без меня. Вот эту коробку, — Тинк указал на коробку с гильзами у Глэйда, из которой чуть ранее он уже взял добротную горсть гильз, — вы должны отнести ко мне домой. Если кого-то опять будет лихорадить – мёд в накрытом котле. Снадобья у меня все подписаны, но я вам на всякий случай перечислю те, которые вам могут понадобиться…

Пока Тинк тихо говорил с окружившими его пони, Глэйд молча осматривал хижины вокруг. И в проходе одной из них он увидел маленькую жёлтую пони с коричневой гривой, робко выглядывающую из-за дверного косяка. Её глаза дрожали, а в зубах была зажата деревянная игрушка, своими очертаниями похожая на жеребёнка. Девочка смотрела во все глаза на зелёного пони. В её глазах читался страх, смешанный с любопытством. Глэйд, замерев, всё вглядывался в эту девочку-жеребёнка, которая всё никак не могла отвести свой дрожащий взгляд от жеребца, и тот, дёрнув бровями, приветливо ей улыбнулся. Жеребец не знал, улыбнулась ли девочка, но, как минимум, её взгляд перестал дрожать.

— …И это вы найдёте на той же полке, — закончил Тинк. – Передайте это всем жителям. Это всё. Мне пора.

Каждый жеребец крепко пожал копыто пони-врачу, желая удачи в предстоящей вылазке, каждая кобылка обнимала его и настаивала быть осторожнее. Многие желали удачи и стоящему в сторонке Глэйду, который тактично отошёл на ответвление моста, чтобы пропустить желающих попрощаться. Пожав копыто или обняв, пони заходили в свои дома. Затем несколько пони вышли из домов и направились в разные стороны по мосту, чтобы сообщить всей деревне об уходе Тинка.

Белый и зелёный пони, которому один из жеребцов дал новый зелёный плащ, остались одни. Жеребцы вернулись к лодке и снова уселись в ней. Под скамейку были положены белый свёрток с книгами и красный – с некоторой провизией.

Верёвка была отвязана. Челнок снова тронулся в плавание.

Лодка стала отдаляться от деревни. Сначала она плыла медленно, затем – вовсе замедлилась. Глэйд, заметив это и сидя на передней скамье, обернулся в сторону Тинка, чтобы спросить, всё ли в порядке, но слова застряли у него в горле. Пони-врач с тоской смотрел на потихоньку погружающуюся в туман деревеньку, поставив локоть на край лодки и уперев в щёку копыто. Грустные глаза наблюдали, как один за другим пропадают из поля зрения маленькие хижины. И Глэйд почему-то решил, что некоторое время сможет грести сам.

Зелёный пони не смотрел назад, но понял, что деревня полностью исчезла в тумане, когда лодка поплыла немного быстрее благодаря Тинку, взявшему в копыта своё весло. Вскоре появились реплики пони-врача повернуть направо, налево, замедлить ход. Карта снова была у него на копытах.

Время медленно потянулось дальше вместе с плывущей по болоту лодкой. На карте деревня не входила даже в круг, описывающий остроугольный треугольник, но одна из его вершин была недалеко, и на неё взял курс Тинк, собираясь на расстоянии от леса проникнуть за границу кольца.

Справа от жеребцов из тумана появился лес. Револьвер Тинк держал при себе ещё на Мёртвых Трясинах, но там он решил оставить его Глэйду, и благодаря этому он смог нырнуть тогда в воду. Сейчас же оружие снова было с ним, и он был готов обхватить в любой момент его зубами, чтобы сделать точный выстрел в чёрное существо. Но здесь стрелять не придётся. Здесь нужно просто проплыть на расстоянии от леса.

Сидящий впереди зелёный пони вздрогнул – сквозь крайние деревья на достаточно широком для болотных кочек острове стали выглядывать знакомые чёрные морды пантерообразных существ. Тинк его поспешил успокоить:

— Не бойся, они слишком далеко. Они не допрыгнут, а даже если бы могли – не стали бы мочить себе лапы. Мы в безопасности на таком расстоянии, греби дальше.

Изредка поглядывая на морды существ, жеребцы продолжили свой путь.

Лес был позади. Они внутри круга. Обходя кочки на приличном расстоянии, лодка приближалась к центру медленно, но уверенно. Потихоньку начинало темнеть. Приближался вечер.

На некоторых кочках стали вылезать новые чёрные. Каждая из них, не отрываясь, смотрела за медленно движущейся лодкой, но никакая тварь не рисковала прыгать – жеребцы были слишком далеко. Некоторые из пантерообразных начинали преследовать жеребцов, прыгая с кочки на кочку. Постепенно количество таких стало расти.

Чем ближе к центру оказывалась лодка с Тинком и Глэйдом, тем больше становилось окружающих их пантерообразных. Всё так же все провожали их взглядами чёрных глаз. И всё так же никто из них не рисковал прыгать. Туман перестал быть белым, и в воде стали лучше проглядываться подводные водоросли. Солнцу оставалось немного времени на то, чтобы зайти за горизонт.

Жеребцы давали друг другу время на перекус, но редко переговаривались. Глэйду, привыкшему к частому грохоту оружий, это было непривычно, но даже он помалкивал. Тинк же выбирал пути для лодки, стараясь избегать мест, где кочки будут близко к ним – ведь это возможность приблизиться для пантерообразных.

Уже десять существ преследовало их позади, и всё чаще Тинк слышал краем уха хлопки хлипкой почвы и хор сопений, но старался не обращать внимания. Лодка же всё приближалась к центру окружности.

Наконец наступило то, чего ожидал Тинк – открылось широкое пространство без островков, посреди которого – достаточно широкая кочка. На кочке вытянулась высокая скала, на вершину которой спокойно можно было забраться по достаточно пологому подъёму. От скалы тянулся обрыв, достаточно длинный, чтобы доставать до самой близкой кочки, достаточно низкий, чтобы, спрыгнув с него, можно было спокойно приземлиться на этой самой кочке, и достаточно высокий, чтобы на него нельзя было запрыгнуть обратно.

— Вот, значит, как они… — прошептал Тинк. – Выходят здесь и не могут вернуться.

— Тинк, — позвал жеребца спутник. – Оглянись.

Жеребец послушался.

Позади около двух десятков существ стояли на самых крайних кочках и наблюдали за их медленным приближением. Их медленное сопение, их спокойная поза обеспокоили Тинка.

— Они связаны, словно сеть, — прошептал он. – Возможно, они будут нас встречать там, куда мы идём.

— Что будем делать? – спросил Глэйд.

— Они боятся смерти, как и мы, — заметил Тинк, нащупывая у себя в плаще холодный ствол револьвера. – И если мы наставим пушку хотя бы на одну из них, они все нас пропустят. Нам стоит бояться только внезапного нападения. Оружие у нас одно.

Нос лодки врезался в крепкую землю островка. Жеребцы синхронно покачнулись от толчка.

Тинк воткнул два весла в землю и привязал к ним верёвку от лодки. Затем жеребцы вылезли из судна.

В скале был широкий проход. Впереди шёл спуск вниз, под землю. Глэйд отметил про себя схожесть стен с теми скалистыми туннелями в горах, в которых его поймали чёрные.

Тинк достал из красного свёртка спички и зажёг смолу на копье, которое висело на плаще Глэйда. Затем достал из кармана револьвер.

— Что бы ни случилось с нами, — прошептал зелёный пони слегка дрогнувшим голосом. – Спасибо тебе. Я твой должник.

— Я думаю, мне тоже следует быть тебе благодарным, — искренним голосом заговорил пони-врач. – Не думаю, что если бы я не нашёл тебя, то когда-то вошёл бы в дом моего отца.

Глэйд понимающе кивнул. Жеребцы посмотрели в начинающийся туннель.

— Держись спокойно, — попросил Тинк. – Просто иди вперёд, а я буду осматривать, что творится по сторонам, спереди и сзади.

— Советую тебе поглядывать на потолок, — заметил Глэйд.

— Буду поглядывать, — пообещал белый пони. – Главное – не дать им повода усомниться в нашей решительности. Поэтому… — Тинк посмотрел в сторону зелёного жеребца. – Поэтому не нервничай. Доверься мне и себе самому.

Слова засели глубоко в голове Глэйда. А Тинк ухватился за свой револьвер зубами, наводя на темноту блестящий ствол оружия.

Медленным шагом жеребцы вошли в начинающийся длинный спуск…

Глава 16: Преследователи

Оригинальные названия территорий на карте Эквестрии:
* — Farthest reaches
** — South Luna Ocean

---

Когда Рэкшен и принцесса Твайлайт с подругами направились в лес на территорию Аримаспи, следить за поездом оставался только Свиф. Это неудивительно, принцессы дали чёткие задания: кобылкам – нейтрализовать угрозу максимально лояльными методами, а стражнику – следить за сохранностью и исправностью локомотива. Не сразу стражник, обученный вождению поезда, понял, что здесь одному жеребцу это делать будет сложно. Случилось событие, к которому не был готов никто.

Свиф провожал взглядом отряд пони, который терялся за листвой деревьев. После же этого жеребец направился к локомотиву. Однако, не дойдя до него, он сообразил, что сейчас внутри делать было попросту нечего. Поэтому Свиф решил некоторое время прогуляться туда-сюда и насладиться чистым лесным воздухом. Держа в поле видимости состав, жеребец направился вдоль границы леса, освещённой лунным светом, на прогулку.

Хоть стражнику предписывалось выполнять любой приказ и Свиф был готов в любой момент сделать это, он тоже имел способность мыслить своей головой, пусть и окружённой позолоченным шлемом, который он не снимал даже во время данного путешествия. Оказавшись один на один со своими мыслями и при этом не имея указа вести поезд, Свиф мог спокойно обдумать всё, что произошло и происходит в данный момент.

Узнать рассказ Рэкшена о том, что Клауд погиб на севере от некоего чёрного чудовища, оказалось достаточно просто, ведь даже если стражники молчат в тряпочку, держа караул или охраняя какое-либо место, то когда они встречаются друг с другом, то тут же обмениваются информацией, как любой другой живой пони. Поэтому что-то молодой стражник мог переваривать в раздумьях. Как пони, лишённый магии и крыльев, Свиф скорее был согласен с позицией Рэкшена и мог понять его негодование по поводу отсутствия реакции принцесс. Но он ни в коем случае не сомневался в правоте правительниц – Рэкшену действительно не было повода доверять. Возможно, они отправили его именно с принцессой Твайлайт и её подругами, чтобы потом та, в свою очередь, рассказала им поподробнее о жеребце с севера. Ведь Рэкшен сам по себе кажется достаточно подозрительной личностью. Тот же самый круп, на котором нет кьютимарки. Это очень редкий случай, насколько знал Свиф, но он имеет место быть по всей Эквестрии. Такое случается, если пони в раннем возрасте не нашёл своего призвания. Причины этому могут быть разные, от абстрагирования ребёнка от общества до жизни, в которой ему не будет доступно то занятие, которым ему предначертано судьбой заниматься всю жизнь. Возможность появления кьютимарки, однако, не пропадает с возрастом. Если он не обманывал принцесс, то на севере остались его друзья, и «абстрагироваться» ему было бы трудновато. Скорее всего, те условия, в которых он начал жить с детства, не менялись, и своего призвания Рэкшен просто не нашёл.

В любом случае, принцессам сильно бы помогло проникновение в память жеребца, как казалось Рэкшену, но не всё так просто. Многие думают, что проникновение в память – это так, взмах рогом, проще некуда. Отнюдь. Во-первых, это большие затраты магических сил, да ещё и на пони, в теле которого магии нет места. Ведь он не единорог, не пегас, копыта которого могут чувствовать облака, что без магической составляющей ну никак не может работать, и его до сих пор не затронуло магическое перевоплощение из пони пустобокого в пони с кьютимаркой. Проникать в голову такого пони гораздо сложнее. Не удивительно, если сам Рэкшен об этом не знает, Свиф об этом слышал лишь от стражника-единорога, окончившего Кантерлотскую школу.

Что же касается «во-вторых», то проникновение в голову – это шок для самого пони, причём тонкости организма влияют на то, насколько сильны будут последствия после такого проникновения. Это определённый риск. И принцессы знают это.

Рискованному решению правительницы, как понимал Свиф, предпочли вариант для Рэкшена доказать его слова делом, а для помощи, и в то же время освидетельствования, отправили с ним отряд Элементов Гармонии. Они увидят кукушек, как Рэкшен назвал их, и расскажут о них принцессам. Таким образом они наверняка решили узнать больше и о существах с севера, и о Рэкшене.

История с Клаудом действительно беспокоила Свифа. Он сам был знаком с молодым стражником и был несильно старше его. Периодически они пересекались во время стойки в карауле и подобного рода мероприятиях. Клауд был хорошим стражником, но в то же время отличался от большинства своей чуткостью и некоторыми талантами, которые выдвигали его вперёд относительно других. Совсем не удивительно, что на север отправили именно его, чтобы узнать положение дел и через некоторое время доложить обстановку.

Однако, судя по рассказам Рэкшена, загипнотизировали эти существа только Клауда. Почему именно его? Что действительно произошло там, в пещерах?

Разворачиваясь и направляясь обратно к поезду, Свиф не мог ответить на этот вопрос. Однако данная история оставляет после себя много вопросов, на которые возможно ответить, лишь увидев всё то, что эти вопросы породило. Тут уже Свиф бессилен, ему был дан чёткий приказ находиться у поезда, и он выполняет свою задачу.

Вскоре стражник вошёл в машинистскую будку локомотива и почувствовал знакомый запах угля. Впереди, кроме приборов управления, которые были расположены и установлены заметно компактнее и аккуратнее, нежели в обычных поездах, внизу был сейчас закрытый проход в саму топку, куда Свиф периодически закидывал уголь. А вот уголь был на противоположной стороне крохотной комнаты в специальном угольном ящике, в то время как в обычных эквестрейских поездах этот уголь лежал просто-напросто на полу по всему помещению.

Над приборами были невысокие окна, через которые был виден корпус локомотива, тянущийся вперёд по рельсам. По центру, над приборами и под окнами, была раскрыта карта Эквестрии, на которой была сделана пара-тройка пометок и обведено место назначения, на котором сейчас находился поезд. Кое-какие рычаги Свиф перевёл из стороны в сторону, чтобы проверить работоспособность некоторых механизмов. Убедившись, что всё исправно, жеребец посмотрел на карту, на которой можно было найти много интересных мелочей и обдумать причины их появления.

Но его отвлёк звук быстрых шагов снаружи. Стражник замер, навострив уши. Это явно были не шаги копыт возвращающегося отряда. Присев, Свиф прильнул к стенке будки возле окна и прислушался.

Шаги нарастали. Кто-то один бежал в направлении поезда и постепенно приближался к нему. Судя по звукам, этот кто-то был достаточно большой. И постепенно он остановился где-то возле леса в стороне от поезда. Услышав, что существо остановилось, Свиф решил аккуратно выглянуть из оконного проёма.

По краю леса бродил большой бурый медведь. Косолапый вразвалочку расхаживал недалеко от места, где некоторое время назад пропал из виду отряд Твайлайт, разрезая тишину своими периодическими рёвами. А ещё он выглядел чем-то обеспокоенным из-за своих движений из стороны в сторону.

Стражник не рисковал выходить из поезда. Медведь на локомотив даже не обращал внимания, но что он сделает, увидев одинокого жеребца прямо перед собой? Выходить из поезда следовало только в том случае, если ему даст приказ принцесса Твайлайт, либо если медведь каким-то образом будет вредить поезду, а сидеть внутри при этом будет контрпродуктивно.

Каким же образом медведь может навредить, Свиф обдумать не успел – медведь внезапно бросился в ту сторону, куда был направлен локомотив. Стражник поспешил вскочить и перевести взгляд на передние окна поезда, через которые смог увидеть то, в чью сторону кинулся зверь.

Из леса выскочило чёрное существо с вытянутой мордой и мощными лапами. В один прыжок выпрыгнув из-за деревьев, оно сменило направление, быстрыми движениями ног заскользив по сухой земле и подняв тучу пыли, и побежало в сторону от поезда, на юг. А медведь погнался за ним.

Свиф впервые видел подобное существо, он точно это знал. Но что-то подсказывало, что где-то он уже мог узнать о подобном животном. Не о нём ли рассказывал Рэк принцессам? Если это действительно оно, то любому, кто окажется на его пути, грозит опасность. Надо ли сообщить об этом Принцессе Твайлайт или стоит остаться здесь?

Ответ пришёл сам по себе, когда ухо Свифа уловило новые шаги с той же стороны, откуда прибежал уже практически пропавший из виду медведь. Чтобы увидеть источник шума, стражник по пояс высунулся из бокового окна локомотива.

Далеко впереди в сторону поезда бежала свора из новых незнакомых существ. Отсюда Свиф мог лишь понять, что по размеру они были похожи на обычных пони, вот только все они были одного бордово-красного цвета, а на головах были какие-то жёлтые маски. По мере приближения существ Свиф стал замечать, что это не маски, а сами головы бегущих, сильно смахивающие на голые черепа. А потом и вовсе стало понятно, что это и есть черепа, а бордово-красная шерсть – голые мышцы, не покрытые кожей. Зрелище было не из приятных, но образ был знаком примерно так же, как и образ существа, за которым погнался медведь – вроде бы и видел их Свиф впервые, но откуда-то он уже о них знал. Тоже слова Рэка, но только теперь – в Вечнодиком лесу. «…Пони без кожи, у которых чистый череп вместо головы» — пронеслось в мыслях стражника.

А к этой мысли добавилась другая: «Я здесь, потому что эти твари привыкли живьём съедать любого пони, которого видят». Быстро всё обдумав, Свиф понял, что сейчас склоняться к лояльным путям ему не придётся, особенно учитывая тот факт, что их двадцать, а он один.

Стражник снова спрятался. Возможно, они всё-таки пробегут мимо, не заметят огромный локомотив прямо на путях, а если вдруг и заметят, то, может быть, не захотят на него отвлекаться…

Звук шагов из тихого перешёл в громкий и забарабанил по ушам Свифа, словно отбойный молоток. Они уже максимально близко к поезду. И стражника от них отделяет одна-единственная металлическая стенка.

Внезапно звук стал тише раза в два и стал затухать с такой скоростью, будто бы стая черепоголовых стала отдаляться от Свифа. Но резкий спад звука насторожил жеребца. У него появилось предположение, что бежать как раз-таки продолжала только половина существ, а вторая половина сейчас стоит недалеко от поезда.

Опасения подтвердились. В уши закрался звук медленных шагов совсем недалеко. Существа решили подойти к поезду, и подошли они практически вплотную. Когда они это сделали, Свиф уже успел разложить свой раскладной арбалет и вложить стрелу. Арбалет он обхватил копытами крепко, но нападать сразу не собирался. Нужно было ждать до последнего. Возможно, они тоже уйдут. Возможно, побегут дальше…

Мысли Свифа нарушил удар по металлу. А затем ещё один. А через некоторое время ещё. Какое-то из существ чем-то било корпус локомотива.

Ну что ж, они не оставили ему выбора.

Резко вскочив и выглянув из окна, Свиф нацелил арбалет на первого черепоголового, бившего своими красным копытом по локомотиву, и выстрелил.

Стрела вонзилась точно в грудь существу и откинула его назад. Кучка пониподобных только начала озираться в сторону окна, а стражник, закинув в арбалет новый снаряд, выстрелил ещё в одну тварь, обхватившую колесо поезда кривыми жёлтыми зубами, и та, подкосив копыта, упала на землю.

Одно из существ кинулось к окну локомотива, но получило сочный удар от арбалетного лука по голове, который Свиф смог нанести, оперевшись животом об стенку.

Оставшаяся пятёрка тварей, глядя на стражника, стала прыгать из стороны в сторону, пытаясь запутать жеребца. Но тот смекнул, что что-то не так. Их было десять, трое уже лежат. Куда делись ещё двое?

Скрежет по металлу за спиной тут же всё прояснил.

Дёрнувшись назад и зависнув на секунду на задних копытах, Свив развернулся на правом в противоположную сторону, спиной откинувшись на стену возле оконного проёма, и оказался лицом к лицу с двумя заваливающимися черепоголовыми. Одного стражник подстрелил сразу же, оставив тело висеть, перекинутое напополам, а второй кинулся нападать. Секунда на установку новой стрелы – секунда на то, чтобы существо встало на лапы для прыжка. В порыве сбить его столку Свиф упал в сторону и одновременно сделал новый выстрел в бок существа, от чего то, запутавшись в лапах, свалилось на пол.

Замахнувшись арбалетом, в крепости которого стражник не сомневался, Свиф, вставая, нанёс удар в область окна. Он угадал, уже собиравшаяся залезть тварь отлетела назад, на землю. Пони снова направил арбалет наружу.

Но что-то схватило его сзади и развернуло лицом в помещение. В лицо заревело существо со стрелой в животе. Арбалет, прижатый тушей черепоголовой, смотрел в сторону, и стражник не мог выстрелить, но смог удержать врага на расстоянии. Вместо укуса за шею Свиф получил сильный толчок в грудь, от чего перевалился через стенку локомотива и свалился на землю.

Спину от сильного удара кое-как спасла броня, но легче ситуация от этого не стала. Едва только Свиф поднял голову, как увидел окружающих его пониподобных. Арбалет всё ещё был на копытах, но их было слишком много.

В миг первые три подступающие существа разлетелись в разные стороны от огромной туши бурого цвета – тот самый медведь внезапно вернулся к поезду. Свиф почувствовал, как к нему вернулась способность дышать. На момент безысходности она почему-то пропала.

Стражник мельком заметил, что те черепоголовые, у которых стрела торчит из груди, всё ещё валяются на земле, и понял, что стрелять надо чётко туда.

Свиф тут же лёг на спину и направил арбалет на того зверя, который лез из окна с той же стрелой в животе. Свистнула тетива – и стрела возникла у него в груди. Туша шлёпнулась недалеко от жеребца с лёгким хрустом.

Один из отлетевших черепоголовых был раздавлен тяжёлыми лапами медведя, и только двое снова поднялись на лапы и, громко щёлкая щелюстями, бросились на медведя, и к ним присоединился ещё один. Последний же кинулся на Свифа, всё ещё лежащего на спине, но напоролся на арбалет. Выстрелить стражник не мог, снаряд не был заготовлен. Но, удерживая одним копытом, другим он смачно врезал по черепу, от чего ему на грудь упало несколько жёлтых зубов. Не успело существо оправиться от удара, как получило новый, в живот и уже от задних копыт стражника. Как только враг сам упал на спину, Свиф смог закинуть стрелу в арбалет. И только пониподобный попытался подняться на ноги, оголив грудь, как получил смертоносный выстрел и упал.

Три оставшихся существа словно приклеились к медведю, вырывая огромные клочки шерсти и вызывая громкий рык животного. Свиф бросился на помощь. Арбалет имел на конце, противоположном луку, специальную деталь-приклад, которую можно было брать в зубы, что и сделал пони. Подбежав к бурому зверю, он сорвал с него одного из черепоподобных и, придавив его одним копытом к земле, другим спустил тетиву, заставив откинуть конечности очередного напавшего. С остальными же двумя медведь справился сам, одному свернул шею, а вторым, впившись в тело зубами, несколько раз как следует приложился к земле.

Свиф быстро оглядел территорию. Без движений лежали уже все нападавшие. Угроза была нейтрализована. Но оставался ещё медведь, который теперь хмурым взглядом смотрел в сторону стражника.

Свиф не двигался. Как ему показалось, сейчас не стоит как-то вынуждать медведя нападать на него, убегая от него к локомотиву. Тем более, что если бы он был настроен враждебно, то напал бы сразу, как на черепоголовых. Сейчас он его просто рассматривал. А вот теперь начал медленно подходить.

Стражник застыл, задержав дыхание. Зверь с измазанной мордой выглядел не очень привлекательно при таком мрачном взгляде.

Дальнейшие раздумья перебил огромный мокрый язык, быстро прошедший по всему лицу Свифа. А затем этот же язык полез облизывать его шею, отчего Свиф с усмешками стал отстраняться, при этом держа голову и почёсывая ухо косолапому.

— Ну всё, всё, хватит, — попытался успокоить его стражник. – Хороший мальчик.

Медведь стал тереться головой об бок жеребца, который, в свою очередь, осторожно почесал шею медведя. Косолапый явно был дружелюбным, и, если честно, Свиф был этому рад.

Поднявшись на копыта, стражник оглядел территорию вокруг поезда. Пейзаж был не самый приятный, десяток мёртвых существ в различных позах не радовали глаз. Жеребец решил убрать их хотя бы за поезд, чтобы исключить обмороки и плохое самочувствие из-за вида трупов. Так он сможет предупредить про них всех, а затем показать их тому, кто будет готов это увидеть, и рассказать о том, что случилось.

Медведь снова направился к краю леса. Возле деревьев он снова стал ходить из стороны в сторону с обеспокоенным видом. Свиф решил поглядывать за ним, ведь в любой момент могут вернуться Рэкшен и принцесса Твайлайт с подругами, хоть те и могли огородить себя магической защитой.

К слову, вскоре отряд действительно вернулся. Сначала из зарослей выбрался Рэкшен с решительным взглядом, за ним из зарослей вылетели Рэйнбоу с принцессой Твайлайт, потом показались остальные подруги. В самом конце отряда шли Эпплджек с Флаттершай, на последней грудь была перебинтована. Свиф отметил, что если уходил отряд в поднятом настроении, и лишь Рэкшен был нахмуренным и молчаливым, то сейчас хмурился весь отряд, кроме вороного. Поэтому когда Рэкшен остановился возле Свифа, а затем подошла принцесса Твайлайт, стражник решил вежливо осведомиться:

— Надеюсь, поход увенчался успехом?

Принцесса подняла свой грустный взгляд на стражника. Губы слегка приоткрылись, чтобы что-то выговорить, но то ли кобылке было трудно говорить, то ли она не могла найти подходящих слов, а в итоге отвечать пришлось вороному жеребцу.

— Увенчался, — отозвался он куда более оживлённо, чем обычно. – Пора ехать в Кантерлот.

— Попрошу задержаться на некоторое время, — остановил его Свиф. – Мне следует доложить о событиях, происходивших здесь, пока вас здесь не было.

Рэкшен ожидающе приподнял бровь, видимо, поняв, что это что-то важное.

— На поезд…

— Ой приветики-и, — с любовью сказала Флаттершай, гладившая возле леса медведя, с удовольствием подставлявшего голову под копыто. – Как у тебя дела?

— На поезд было совершено нападение, — доложил стражник, отвлекая всех от пегаски. – Группа из десяти врагов. Все нейтрализованы.

— Нейтрализованы? – удивилась летающая в воздухе Рэйнбоу. – Это как?

— Убиты, как ещё, — отозвался Рэк, голос которого сменился на привычный мрачный тон. – Кто?

— Я полагаю, вам, мистер Скаут, знакомы эти существа, — учтиво заметил Свиф. – У них голые мышцы и чистый череп. Насколько я помню, вы сами рассказывали, что встречали таких на севере.

Лицо Рэкшена моментально вытянулось, а глаза ошарашенно расширились.

— Черпамусклы…  – прошептал он. – Как? Да… Да быть того не может… Откуда… Откуда они напали?

— С севера, — Свиф махнул копытом в сторону, с которой приехал локомотив. – Но я не думаю, что они бежали из какого-то далёкого места. Они бежали за некоторым проводником. Проводник выскочил немного в стороне отсюда и направился на юг, часть группы существ продолжила преследование, часть напала.

— И что это был за проводник? – настороженно спросила принцесса Твайлайт.

Свиф осмотрел окружающих его пони. Из отряда не хватало только Флаттершай с Пинки, оставшихся играть с медведем. Все ожидающе смотрели на стражника, затаив дыхание. И тот ответил:

— Чёрное существо, похожее на пантеру.

— Твою-ю мать, — сокрушённо протянул Рэкшен.

Повисло молчание. Теперь уже помрачнели все, кто понял расклад вещей. Лишь где-то на фоне слышались весёлые возгласы Пинки Пай и Флаттершай.

— Кажется, они обошли нас с разных сторон, — проговорил вороной жеребец, лицо которого было скорее отчаянное, нежели мрачное. – Одна эта, чёрная, с одной стороны, а черпамусклы с другой, и потом они её побежали догонять… Обошли и бросились наутёк. Не только кукушки сидели в этих пещерах. Не только они добрались…

Остальные всё ещё молчали. Слова Рэкшена звучали в ушах отряда, словно капли воды в тишине.

— Как? – снова проговорил вороной. – Как они добрались до этого места? Как?

— Да какая разница?! – возмутилась Рэйнбоу. – Нам надо найти эту вашу пантеру и тех, которые с черепами, и порешать всё. Неужели непонятно?

Ответом пегаске оставалось то же самое молчание. Разумеется, всем это было понятно. Вот только все отлично понимали, что теперь, когда прошло столько времени, выследить врага будет практически невозможно.

А возле леса всё так же Флаттершай с Пинки веселились с медведем. Покосившись в их сторону, Эпплджек первая нарушила тишину:

— А эт чё за медведь? Раньше его тут не было.

— Он прибежал так же с севера, — отчеканил Свиф. – Не знаю, откуда именно. Он сначала побежал догонять чёрное существо, а потом вернулось и… И я должен сказать, что жив благодаря ему.

Внезапно мордашка принцессы Твайлайт преобразилось. У неё появилась идея.

— А что если Флаттершай попросит его навести нас на след? – спросила она. – Я думаю, он учует запах группы… Черпа… Черпамусклов. Рэк, ещё не всё потеряно! Мы можем выследить их! Мы сможем их остановить!

Рэкшен не сразу ответил воодушевлённой кобылке.

— Мы можем, — медленно и нехотя проговорил он. – Но сейчас я бы мог уже докладывать принцессам о выполненной задаче. И тогда бы с ними со всеми было покончено. Но нет. Сейчас я должен ехать ещё дальше, чтобы избавиться от той проблемы, из-за которой вообще здесь оказался. Это просто потрясающе, — Рэкшен смачно сплюнул. – Парадокс, а, принцесса?

Принцесса Твайлайт не нашла что ответить. Жеребец сплюнул ещё более смачно, чем вызвал омерзение стоящей рядом Рарити.

— Железная дорога ведёт к Дальнему Фронтиру* и идёт по краю пустыни, — заметил Свиф. – Дорога утыкается в портовый городок на берегу Южного Лунного Океана**. Если мы приедем туда, я смогу там развернуть поезд.

— К тому же, Флаттершай нужно осмотреть хорошему врачу, — озабоченно заявила Рарити. – Нам просто необходимо ехать туда.

— Видишь, Рэк? – ещё более радостно заговорила принцесса Твайлайт. – Ты ничего не будешь терять, нам и так пришлось бы туда ехать.

Радостный настрой сиреневой пони потух при злом взгляде вороного жеребца.

— Локомотив можно было бы развернуть, просто подняв его магией, — буркнул он. – А доктора для Флаттершай мы могли бы поискать в Эпплузе. До неё путь короче в два раза. Но в том городе полно невинных пони, которые даже представить себе не могут, какие приоритеты их любимые принцессы ставят превыше всего. И поэтому я еду туда. Поэтому. А ещё потому что мне не хотят верить.

Выговорив это тихим злым голосом, Рэкшен направился к вагону со словами:

— Разбирайтесь с медведем, у нас мало времени.

После неловкой паузы принцесса Твайлайт всё-таки собралась и направилась к Флаттершай. Свиф, Рэйнбоу и Эпплджек с Рарити направились следом.

Идея нахождения следа медведем была обсуждена и одобрена, так как медведь был знаком жёлтой пегаске – полгода назад она ухаживала за ним, когда тот сломал левую заднюю лапу. Более того, косолапый, обитая в этих лесах, побежал к пегаске, почувствовав, что той нужна была помощь. Посадить же его в поезд и попросить поворачивать голову в ту сторону, в которой чувствовался след, не составило труда. Поэтому вскоре отряд направлялся к поезду с определённым планом действий на будущее.

Подходя к поезду, принцесса Твайлайт поинтересовалась у Свифа:

— А куда делись тела поверженных чепамус… Селестия милостивая… черпамусклов?

— Они за поездом, принцесса Твайлайт, — ответил стражник. – Я убрал их с виду, чтобы никого не напугать. Но вам бы следовало от них избавиться до того, как ваши подруги войдут в поезд, ведь из окон они могут всё увидеть.

Принцесса вздрогнула, но затем, кашлянув и слегка выпятив грудь, ответила:

— Если они уже мертвы, то, думаю, мне труда не составит. Готовься ехать к порту на берегу Южного Лунного океана.

— Слушаюсь, — покорно сказал стражник, направляясь к локомотиву.

Кобылка поспешила обогнать основной отряд, войти в поезд и перейти к окну, через которое было видно выложенные в ряд тела, из которых почти из всех торчало по одной-две стреле. Снова вздрогнув от омерзения, а затем хорошенько проморгавшись, принцесса зажмурилась, и рог её охватила сиреневая магия. Лёгкая вспышка – и тела пропали благодаря магии невидимости.

Рэкшен, в этот момент свесившийся через окно и разглядывавший каждый труп, перевёл взгляд на кобылку и выговорил:

— А ты не могла бы почаще использовать магию там, где оно нужно?

Принцесса не успела ответить. Её перебили вошедшие подруги, радостно окружавшие входящего вразвалочку медведя. Его весёлый рёв едва смог перебить крик Свифа «Отправляемся в путь!»

Поезд тронулся в сторону юга.

Глава 17: На абордаж

Оригинальные названия территорий на карте Эквестрии:
* — Bone Dry Desert

---

Рэку звук постепенно ускоряющихся колёс поезда казался всё более привычным и приятным. Укладываясь на свою сумку на угловой скамейке вагона, вороной почувствовал, как его веки привычно начинают закрываться. Тело охватило спокойствие, а когда послышался уже в некотором смысле родной стук шпал, жеребец почувствовал, что засыпает.

Однако что-то не давало ему заснуть. Уже даже в голове не было никаких навязчивых мыслей, которые иногда могут заставлять мозг работать и не давать остальному телу отдаться сну. Немного обдумав это, жеребец решил, что что-то мешает заснуть ему извне. Поэтому глаза пришлось раскрыть. Приподняв голову, Рэк осмотрел вагон и практически сразу понял, в чём дело.

Досыпать оставшиеся часы сна легли пока что только Рэйнбоу с Эпплджек. Пинки Пай весело игралась с медведем на другом конце вагона. А Твайлайт и Флаттершай с Рарити молча смотрели на жеребца. Модельерша – надменно, Флаттершай – обиженно, а взгляд Твайлайт вообще не нёс в себе никаких эмоций и от этого становился самым неприятным из всех трёх. Да ещё и сам вагон был в полумраке, солнечные лучи только-только поднявшегося над горизонтом солнца едва ли могли осветить помещение. Картина была не из приятных.

— Ложитесь спать, пока есть время, — посоветовал Рэк.

— Как ты мог так поступить?! – внезапно пропищала Флаттершай. – Они же ничего тебе не сделали!

Повисла тишина. Рэк затупил взгляд в пол, а затем сжал губы.

— Я-ясно, — протянул он, усаживаясь на деревянной скамье. – Похоже, мы ещё не закончили.

Он поднял хмурые глаза и уткнулся в те же самые три взгляда кобылок. Возмущение выдала Флаттершай, поэтому он обратился к ней.

— Там, где у тебя сейчас бинты, — заговорил он голосом скорее поучительным, чем злым, — два следа от зубиков одной из кукушек. Вспомни, как это было неприятно, когда рана только появилась. А теперь представь, что было бы, если бы та стая в пещере долетела до тебя, будь ты там одна.

Слова подействовали на пегаску. Обиженный взгляд розовогривой немного прояснился. Она вспомнила, что Рэк спас ей жизнь. Видимо, забыла об этом, пока была в шоке.

Но на смену Флаттершай поспешила встать Рарити:

— Это не отменяет того, что было, когда вы выбрались оттуда. Они были застигнуты врасплох и ничего не могли сделать! Мы могли найти общий язык! И они бы нам не смогли ничего сделать, потому что нас защищало солнце.

— Оно вас ещё защищало бы от силы полминуты, — буркнул жеребец. – Что-то я не верю, что вы бы смогли за это время подружиться.

— Мы с Твайлайт могли бы остановить их магией! – Рарити встала со скамейки и гордо выпятила грудь. – В отличие от тебя, мы могли бы остановить их, не прибегая к насилию!

Рэк подался вперёд, вытянув голову над полом, и спросил:

— И почему же не остановили?

Очередная тирада, казалось, застряла в горле белой единорожки. Ошарашенно уставившись на вороного, она будто бы забыла, что хотела сказать. А тот лишь хмыкнул:

— Да потому что замерли в афиге и забыли, как колдовать. Вы опомнились-то, когда большая их часть уже была прибита, и решили попытаться остановить меня. Меня, а не их.

— Зачем ты убил её? – прошептала Флаттершай дрожащим голосом. – Она же оставалась одна. Она бы ничего тебе не сделала…

— Пф…

Рэк поднялся со своей скамьи. Делая медленные шаги по вагону из стороны в сторону и смотря куда-то в окно, жеребец заговорил:

— Если бы она смоталась от нас, она бы могла сделать кучу вещей. Напасть на ребёнка – запросто. Переносить заразу – пожалуйста. А веселее было бы, если бы она нашла ещё свору черпамусклов и пригнала бы их на нас. А то я уже не знаю даже, может, они по всей Эквестрии лазают, то голем у Понивиля, то черпамусклы под Эпплузой.

—  Если бы они давно были в стране, принцессы уже знали бы об этом, — неуверенно проговорила Твайлайт.

— Ох, вот оно как? – приподнял бровь Рэк, посмотрев на сиреневую кобылку.

— Но если бы они знали, то знала бы и я, — заметила Твайлайт уже более уверенным голосом.

— Хм, и откуда?

Кобылка приложила копыто к груди и проговорила:

— Я сама принцесса.

От такого высказывания Рэк удивлённо дёрнул бровями, а затем головой.

— Ты же наверняка понимаешь, что Твайлайт бы сама могла разобраться с остатками стаи? – снова решила наступать Рарити.

— Если бы она сожгла их, не думаю, что вы были бы так рады, — фыркнул жеребец.

— Их не надо было убивать! – Рарити впервые выбилась из осанки топ-модели, от чего грива стала падать ей на лицо. – Рэкшен, неужели ты этого не понимаешь?

— Я почти смогла поговорить с ними, — прошептала Флаттершай. – Мне не хватило совсем чуть-чуть….

— Так вот, из-за этого «чуть-чуть» на тебе бинты, — Рэк указал в сторону шерстяной груди пегаски.

Пегаска замолчала под воздействием слов жеребца, уже второй раз. И снова на её смену в наступление перешла Рарити, с надменной злостью смотрящая на вороного:

— Ты мог не убивать последнее существо. Ты мог сохранить жизнь хотя бы ей. Будто бы ты получаешь удовольствие от каждой их смерти! Будто бы ты родился для этого!

— Если бы я родился для этого, у меня была бы подходящая кьютимарка, — тихо прорычал Рэк. – Но ты наверняка заметила, что у меня её нет.

Теперь уже второй раз замолчать пришлось модельерше.

— Это не может приносить удовольствие, — хмуро проговаривал жеребец в повисшей тишине. – Это мерзко. Но я делаю это, потому что понимаю, в отличие от вас, что если я этого не сделаю, то они сделают это со мной. И вам бы это тоже пора понять. Они не понимают нормального языка, как могут понимать обычные звери Эквестрии. Они дикие. И их никакие слова не убедят. Только смерть. Пристрелить, раздавить, задушить любой ценой. Тогда они успокоятся, и навсегда.

Кобылки молчали. Рэк посчитал это за конец разговора и направился к скамейке.

— А сейчас нам надо выспаться, — наконец сказал он. – Нужно поспать несколько часов, чтобы восстановить силы. Кто сидит с медведем, пусть время от времени сменяется и следит за тем, что творится снаружи, и передаёт Свифу, куда ехать и что делать.

С этими словами Рэк снова улёгся на скамейке.

На этот раз он смог спокойно заснуть.

---

Прошло несколько часов, в ходе которых пони сменяли друг друга, усаживаясь возле медведя, чтобы следить за ним, а остальные спали чутким сном. С довольной миной развалились лишь Рэйнбоу Дэш да Пинки Пай, с мордашки которой улыбка, возможно, вообще никогда не сходит. Солнце тем временем поднялось на достаточно солидную высоту, и стало совсем светло. Сонливость стала сходить на нет даже у самых сонных, и вскоре в вагоне снова появились оживлённые обсуждения. Особенно всем понравился забавный косолапый медведь, сидящий практически в углу вагона. Лишь Рэк поглядывал на него скептически, так как каждый раз его кивки головы совпадали с небольшими поворотами железной дороги. Но он отлично понимал, что мишка был взят для уверенности в правильности пути. Кто ж мог знать, что существа побегут именно чётко на юг.

Внезапно медведь с беспокойным рёвом стал махать лапами в правую сторону. Рэк уже подумал о том, что поезд нужно останавливать, но Твайлайт предположила, что нужно немного проехать вперёд – очень скоро поезд должен был сам повернуть в эту сторону.

И действительно, через несколько минут поезд поехал вправо, и через левые окна всем открылся завораживающий пейзаж безграничных пустынь. Локомотив вёз их по границе между лесом и Пустыней Сухих Костей*. На карте эта граница была помечена как Дальний Фронтир и протягивалась до самого портового города на берегу Южного Лунного Океана.

Мишка успокоился. Существа действительно взяли курс на портовый городок. Другое дело, что напрашивалась возможность догнать черпамусклов, ведь с момента нападения на поезд до того, как из леса вернулся отряд, прошло немного времени, а локомотив намного быстрее бегущих тварей. И Рэк поспешил об этом предупредить:

— Почаще смотрите в окна. Они могут показаться впереди в любой момент.

Кобылки стали выглядывать из окон, а Рэк порой высовывался по плечи, чтобы увидеть толком, что происходит на горизонте. Но пока что впереди по шпалам и золотистому песку никто не бежал.

— Свифу нельзя останавливать поезд, — заметил вороной, усаживаясь на скамейку. – Если мы их догоним, им труднее будет напасть на нас. Твайлайт? – Рэк поднял взгляд на принцессу. Та кивнула:

— Я ему дала задание вести поезд по путям, пока мы не скажем останавливаться. Можешь положиться на него.

Поезд рассекал горячий воздух, стуча по шпалам металлическими колёсами. Медведь уже перестал куда-то водить головой, иногда лениво направляя нос вперёд. Это означало, что стая черпамусклов бежала по путям.

Постепенно медведь стал более оживлённо дёргать носом и ещё злее махать лапами вперёд. Пони поняли, что так медведь пытался показать, что они нагоняют врага. Все стёкла окон левой стены были подняты, и Рэк стал ещё чаще выглядывать из крайнего, самого ближнего к локомотиву, ища глазами на горизонте кучку силуэтов, но постоянно не видел никаких изменений. Всё те же пески впереди с одной стороны и лес с другой, пустая железная дорога и непривычно тёплый воздух, из-за которой всё-таки пришлось стянуть с себя мокрую куртку.

Внезапно медведь сам бросился к окну и, высунув голову из него, громко заревел. После такого жеста подскочили все. Рэк в очередной раз кинулся выглядывать вперёд и объявил:

— Вижу их! Мы их догоняем!

Впереди действительно левее железной дороги на стороне песков бежало чуть больше дюжины черпамусклов. Поезд постепенно приближался к стае, и Рэк тут же бросился к Твайлайт с Рарити:

— Займите окна! Мы должны ударить, как только сможем попасть по ним все сразу. Будьте готовы!

— Что нам делать? – моментально отозвалась Твайлайт.

— Цельтесь магией им в головы! – попытался перекричать удары колёс Рэк. – Не дайте им залезть в вагон!

Толпа существ стала ещё ближе. Быстро перебирая своими голыми от кожи копытами, твари неслись параллельно рельсам, не забегая на железнодорожные пути. Приближающийся локомотив они не видели или не хотели видеть, единственное, что осталось в их жёлтых головёнках – это песок и копыта, которыми надо махать что есть мочи, чтобы бежать вперёд.

В левой стенке было четыре окна. Конечное, самое дальнее от черпамусклов заняла Рарити, в следующее за ней смотрела Твайлайт, а в крайнее, самое ближнее, был направлен коротыш Рэка.

— Стрелять по моей команде! – крикнул Рэк, когда стаю уже можно было различить. – На счёт три! Один!

Твайлайт с Рарити выглянули из окон. Рога обеих охватила магическая дымка, с каждой секундой густевшая всё сильнее и сильнее.

— Два! – прокричал жеребец, когда существа оказались в десятке метров от локомотива.

Пустынные дюны одна за другой проносились вдалеке. Солнце нещадно испепеляло своими лучами, от чего пот начинал скатываться прямо на глаза Рэку. Но пушку он держал крепко.

На языке уже крутилось «три». Но в последний момент в соседнем от жеребца окне внезапно образовалась голова радостной Пинки.

— Ой какие милашки! – радостно прокричала она.

— Пинки, назад! – прокричала сзади Эпплджек, бросаясь к подруге.

В этот момент одна из тварей, немного развернувшись, вдруг прыгнуло к окну, в которое выглядывала радостная розовая кобылка, протягивающая вперёд копытца.

Но прыгая ко второму окну, черпамускл, к своей досаде, оказался прямо перед первым, из которого выглядывала пушка Рэка.

— ТРИ!

Там, где миг назад был жёлтый череп, не осталось ничего. Остатки тела кубарём полетели в песок, измазываясь в своей же собственной крови. А ошарашенную Пинки сдёрнула с окна ковбойша.

Несколько магических ударов подкрепило залп Рэка, сбив ещё трёх черпамусклов с ног. Но как минимум два из них снова поднялись и побежали в погоню за поездом, и если до этого они бежали более-менее спокойно, то теперь они неслись с большим ожесточением.

— Какого хрена?! – вспылил Рэк на Твайлайт с Рарити. – Вы должны наверняка их валить!

Если до этого внутри Рэка был холодный расчёт, то теперь в этом расчёте посеялась какая-то неуверенность. Неужели Твайлайт с Рарити щадили этих паскуд?

Основная масса бежала уже практически на уровне окон. Рэк направил в сторону очередной твари свою пушку и уже был готов выстрелить. Бегущий черпамускл оглянулся на жеребца.

И произошло что-то страшное.

Тело черпамускла на мушке разошлось по швам. Тварь посыпалась, словно карточный домик, превратившись в непонятное месиво с черепом посередине. Из этой смеси вдруг поднялись один за другим пять чёрных шариков. Закружившись вокруг уже отдаляющихся остатков от черпамускла, они раскрыли свои большие красные глаза.

— Кусачки… — прошептал Рэк, с ужасом смотря назад, на развалившееся тело.

Маленькие шарики, закрутившись вокруг фарша из черпамускла, смешанного с песком, будто бы услышали шёпот вороного. Чуть-чуть покружившись на месте, они ринулись в погоню за поездом, причём в несколько раз быстрее тех черпамусклов, которые пытались догнать поезд сзади.

В миг Рэк подскочил в сторону Рарити с Твайлайт и крикнул:

— Забудьте о черпамусклах, бейте в те чёрные точки позади! Если они нас догонят, нам всем конец!

Под вагоном стремительно перестукивались шпалы. Поезд, казалось, набрал ходу. Тем временем Твайлайт с Рарити уже собирались броситься в задний тамбур вагона.

Но в этот момент в модельершу из окна буквально стрелой влетел очередной черпамускл. Прижав к полу панически завопившую Рарити, он уже был готов вонзить зубы в изогнувшееся тело кобылки.

На помощь пришёл сидящий рядом медведь. Упавшую в обморок Флаттершай пытались упрятать ближе к противоположному углу вагона Рэйнбоу с Эпплджек, и о косолапом все успели забыть. Подорвавшись со своей скамьи, он сцепил челюсти на шее врага и, с громким рёвом подняв его в воздух, с размаху выкинул обратно в раскрытое окно.

Стреляя в одного черпамускла, Рэк не заметил другого, отклоняющегося от основной стаи и устремляющегося к тому окну, где раньше стояла Твайлайт. Но из него внезапно высунулась внушительная голубая пушка и выстрелила прямо в прыгающую тварь. Путаясь в куче конфетти, существо оторвалось от погони.

— Вуи-и-и-и-и! – радостно пропищала Пинки.

— Знай наших! – восторженно прокричала радужногривая пегаска позади.

Твайлайт наконец-таки распахнула дверь тамбура, выводящую прямо на воздух, и, ухватившись за стену копытцем, чтобы не упасть, и стиснув зубы, начала покрывать преследующих поезд кукушек очередью скоростных магических заклинаний. Оглянувшись, Рэк заметил, как одна за другой отлетают поверженные кусачки.

Рэк выстрелил в очередной раз, и мощный удар разнёс в щепки переднюю ногу одного из ближайших черпамусклов, и тот уже свалился в песок, но, чуть-чуть отстав от стаи, внезапно вскочил и побежал снова, виляя туда-сюда, но не сбавляя скорости, несмотря то, что вместо ноги из тела торчал кусок кости.

— Рэйнбоу! – заорал Рэк. – Вылетай! Сбей их! Заставь затормозить! Я по ним не могу толком попасть!

— Поняла! – отозвалась пегаска.

Сверкнув радужными цветами, Рэйнбоу вылетела через левое окно. Какие-то секунды она мчалась над песком параллельно поезду с выставленными вперёд передними копытами, набрав скорость, едва ли не большую, чем у локомотива. Затем, хитро ухмыльнувшись, будто бы сбитая пулей, она плавно повернула в сторону поезда и, словно падающий снаряд, врезалась в первых черпамусклов. Существа посыпались от её копыт один за другим. Сбив всего лишь двух первых, она заставила ещё троих споткнуться об остальных. Ритм бега сбился. И за тем последовал новый выстрел Рэка, высунувшегося практически по пояс, но попавшего сразу в двоих черпамусклов.

Позади хлопнула дверь – хмурая Твайлайт разобралась с кусачками и вернулась к своему окну.

И снова оно.

Черпамусклы, подбитые Рэйнбоу, расклеивались, разваливались, превращались в противное месиво из костей и мяса. А вверх поднимались новые стаи чёрно-красных кусачек. Только теперь они пришли на замену уже троих черпамусклов, и их уже было не пять, а пятнадцать.

Развернувшись в воздухе и оказавшись позади состава, они выстроились в вертикальную плоскость, параллельно стенкам поезда. А затем, ускорившись, они вонзились в левую стенку вагона.

Когда Рэк выстрелил в них и размазал треть кусачек, было уже поздно. В уши отряду ударил стук громыхающих шпал. Кусачки за одну секунду, пролетев через левую стенку поезда, выели её практически полностью, оставив лишь на крае единственное целое окно, через которое чуть раньше выглядывал Рэк. Преграда в виде стены, отделявшая стаю черпамусклов от пони, перестала существовать.

— Рэйнбоу, назад! – истошно завопил Рэк.

Пегаска и сама догадалась, что нужно делать, и стрелой вернулась в вагон. В обмороке оказалась ещё и Рарити. С трудом оттащив их к противоположной, пока что целой, стенке, отряд встал спиной к лежащим на полу модельерше и пегаске, да к Пинки Пай, с трудом их удерживающей на одном месте и не давая скатиться ближе к дыре в поезде.

Из оставшегося десятка нападать бросились ещё пять черпамусклов, по одному на каждого защитника.

Рэк перестал замечать всё то, что происходит вокруг. Впереди оставалась лишь морда черпамускла, выхватившего у него пушку из копыта и сжимавшего её в зубах. Сцепившись с ним и удерживая его за голову левым копытом, он наносил удар за ударом правым по жёлтой головёнке, пытаясь выбить пушку так, чтобы она не вылетела через огромную дыру в вагоне и не застряла где-нибудь позади в песке. В черепе твари появилась внушительная трещина, но зубы намертво сцепили оружие.

И внезапно глаза Рэка отвлеклись от врага, когда жуткое перевоплощение произошло снова.

В мясо развалились оставшиеся пять существ. Огромная страшная туча поднялась над светлыми песками немного позади поезда. Но ещё немного – и она ринется в погоню, и обычными редкими заклинаниями от уже тридцати с лишним кусачек им не избавиться.

— Твайлайт, магический барьер! – прокричал Рэк, оборачиваясь на принцессу, отбивающуюся одновременно от своего черпамускла и стайки кусачек. – Магический барьер! Срочно!

Новый удар Рэка выбил коротыш из зубов противника и нижнюю челюсть вместе с ней. Пушка отлетела к самой дыре и зацепилась за торчащую дощечку. Обоими копытами отталкивая черпамускла в сторону, Рэк повалился в сторону пушки. И он достал её, но оттолкнутый в сторону дыры противник ухватился за задние копыта вороного и, уже скользя по полу, утащил жеребца наружу.

В последний момент Рэк ухватился копытом за тоненькую дощечку, каким-то чудом удержавшую две туши. Поднимающиеся песчинки вонзались в лицо, словно иголки. Лишь из-за скоростного хода вороной не касался песка и нёсся над песочной гладью вперёд.

Зарычав от боли, Рэк повернул голову к черпамусклу, который смотрел на него тупым взглядом своих чёрных глазок, но за его чёрное копыто держался крепко. Однако пушка снова вернулась к нему. Приложив её ко рту и зацепив курок за зубы, он дёрнул копыто вперёд. Курок соскользнул с зубов, и голову без нижней челюсти разнёс очередной выстрел. Лапы распустились, и ещё одно тело плюхнулось в песок и осталось позади.

Запихнув коротыш в кобуру и закинув заднее копыто на платформу вагона, Рэк смог окинуть взглядом область потасовки. Рэйнбоу растаскивала своего противника из стороны в сторону, Твайлайт изредка попадала по нападающим кусачкам, но при этом удерживала их на расстоянии, а её черпамускл валялся недалеко на полу. Создать магическую защиту для друзей у неё не хватало времени – мешали чёрные бестии, вылупившие на сиреневую принцессу огромные красные глаза. А Эпплджек и вовсе превратила своего врага в грушу для битья. В самом плачевном состоянии был медведь, которого полностью покрыли кровожадные кусачки, но он всё равно продолжал с рычанием отрывать одну за другой ноги черпамускла и выкидывать их в окно, благо на это никто не обращал внимания.

Избавившись от врага смачным ударом задних копыт, Эпплджек поспешила на помощь Рэку. Подбежав к краю платформы, она схватила тянущееся копыто вороного своим и потянула на себя.

— Держу тебя! – крикнула ковбойша.

Не повезло ни ей, ни Рэку. Тело, выбитое ковбойшей наружу, попало под колёса поезда. Маленький вагон дёрнуло. Копыта Эпплджек соскользнули с платформы, и она, ошарашенно вскрикнув, съехала с неё, повиснув на копыте Рэка.

Снова на тоненькой дощечке повисли два тела, но этого никто не мог заметить, кроме огромной тучи кусачек, которые, будто бы почувствовав опасность Рэка с Эпплджек, отвлеклись и от Твайлайт, и от мишки и поднялись в воздух, будто бы собираясь напасть на двух земнопони.

Дощечка начала трескаться. У болтающегося Рэка в запасе был единственный манёвр.

— Твайлайт! – прокричал он. – Барьер!

Дощечка не треснула. Рэк отпустил её сам. Последнее, что он успел увидеть, ещё не отлетев – это загорающийся ярким светом рог Твайлайт.

А затем голова практически полностью погрузилась в горячий песок.

Глава 18: Погоня

В ушах стало совсем тихо. По мозгам перестал бить нескончаемый стук колёс, пропали звуки борьбы. Всё тело побаливало от удара – ему пришлось лететь немного дальше, чем ковбойше. Та, в свою очередь, уже поднялась и, немного пошатываясь, вытаскивала его из песка и пыталась растрясти. Когда же Рэк нехотя раскрыл глаза, Эпплджек хмыкнула.

— Живой, — сделала вывод она. – Ты бы, сахарок, поднимался. Эвано куда нас выкинуло.

Пытаясь игнорировать боль, Рэк с трудом поднялся на непривычную землю, по которой вообще ступал впервые в жизни.

— Ну и пекло, — пробурчал он.

— Ха! – усмехнулась ковбойша. – На Эпплузе и не такое бывало. Поезд! Поезд-то уехал. Шо топерча делать?

Вопрос был хороший. Ухитрившись одновременно и отвлечь кукушек, и выжить, пони оказались отрезанными от основного отряда солидным расстоянием, и единственным вариантом сейчас остаётся топать по шпалам вперёд. Рэк лишь мрачно оглянулся на горизонт, где уже и не было видно поезда.

И тут же прищурился. На горизонте не было пусто. В их сторону что-то летело. Какая-то… тучка?

— Шо, опя-ять… — раздражённо протянула ковбойша, разглядывая горизонт.

Но кучка оказалась необычная. С её приближением уменьшались и её размеры, а основной массой оказывалась не отделившаяся группа кусачек, а догоняющая стайку Рэйнбоу Дэш. Догоняя, она отлетела в сторону от прямого пути до Рэка с Эпплджек, по которому летели бестии, а затем, словно стрела, вонзилась в неё и сбила нескольких из них, когда до двух земнопони оставалось каких-то пятнадцать метров.

Рэк поймал момент замешательства кусачек. Рванув вперёд к врагу, на бегу он выхватил из кобуры коротыш и, пробегая на трёх копытах, уцепил курок за зубы и дёрнул копытом вперёд, делая выстрел. Голову пришлось немного наклонить, пушка из-за движения копыта стреляла чуть выше изначального прицела.

Подстреленная стая практически полностью распласталась на песке, и лишь три выжившие кусачки бросились на Рэка, присосавшись к его груди, шее и копыту. С копыта жеребец сбил кусачку ударом коротыша, с груди он сорвал бестию зубами и, сжав дёргающееся тело зубами и услышав хруст, сплюнул его в песок. Последнюю же сорвала с шеи Эпплджек, одним копытом придавив существо к песку, а второе как следует ударив и отправив далеко в полёт, словно мячик для тенниса.

— Это не все! – крикнула Рэйнбоу, летая вокруг земнопони. – Большая часть облупила наш вагон.

— Твайлайт создала барьер? – тут же спросил Рэк, задрав голову.

— Да, но чем больше они проедают стенки, тем больше нужно делать щит. Она долго не продержится!

— Возвращайся на поезд и скажи Твайлайт, что нужно сбавить ход, но ни в коем случае не останавливайтесь!

— А вы?

— Мы вас догоним!

Кротко кивнув, Рэйнбоу умчалась.

Рэк побежал, едва последняя его фраза слетела с губ. Эпплджек поспешила догнать его.

— Мы ж не сможем! – крикнула ковбойша на выдохе.

— Срежем путь и догоним! – отозвался Рэк.

По карте вороной помнил, как железнодорожные пути слегка уходят вбок, на север, а потом возвращаются на юг. Они смогут догнать поезд, если как следует ускорятся.

Однообразный пейзаж справа и слева не решал сменяться. Теперь звук шпал заменял стук копыт двух пони, бежавших одна за другим – от песка было сложнее отталкиваться, чем от дерева. Солнце поедало тело Рэка, покрытое чёрной шерстью, да ещё и непривыкшего к таким высоким температурам, но где-то в глубине организма он ещё находил в себе силы, чтобы ускориться, чем заставлял изрядно вымотаться Эпплджек, голову которой всё ещё кое-как спасала светлая шляпа.

Дорога стала потихоньку поворачивать в сторону.

— Сейчас срезать? – послышался сзади крик ковбойши.

— Рано! – крикнул в ответ Рэк. – Жди камней!

Вскоре Эпплджек поняла, что имел ввиду жеребец.

Рэк перестал смотреть вперёд, затупив взгляд вниз, на шпалы, и постепенно начал замечать каменистую землю под ними. Местность начинала постепенно меняться.

— Сейчас! – крикнул Рэк.

Расчёт был правильный, по камням было легче скакать. Сбежав с поворачивающей вправо железной дороги влево, Рэк с Эпплджек устремились дальше к горизонту, невзирая на жаркий воздух.

Справа земля постепенно стала подниматься вместе с лесом, но вокруг железной дороги. Это насторожило Эпплджек.

— Что это? – крикнула она.

— Это каньон! – быстро отозвался Рэк. – Он уходит к северу. Мы догоним их там, где дорога возвращается назад!

Земля сбоку от земнопони поднималась всё выше и выше, и Рэк с Эпплджек всё больше сбивались с прямого направления в левую сторону, чтобы бежать по ровной земле, которая едва ли не обжигала копыта. Солнце давило на них, душило и испепеляло. Нужно было поскорее добраться до тени.

И такая возможность вскоре подвернулось. Подъём до начала каньона справа от них становился всё более крутым и каменистым, и постепенно он уходил дальше вправо. Пара пони продолжала так же держаться заданного направления. Копыта будто бы выстукивали пульс, отбивавший свой ритм в области висков Рэка, и мысли потихоньку начали сбиваться в кучу, однако маленький кусочек карты представлялся перед глазами яснее, чем эта погода в пустыне с надоедливым солнцем. И на карте был аккуратными линиями выведен поворот дороги влево.

Спуск сбоку уже превратился в каменную стену огромной толщины, отделявшую их и железную дорогу. Рэк не мог с точностью сказать, догнали ли они поезд или ещё нет, но зато знал, что вскоре стена преградит им путь.

Это и произошло, вскоре пони потеряли возможность бежать вперёд под ярким солнцем из-за повернувшей влево стены. Однако прямо впереди глубокая широкая расщелина пронизывала каменную махину, открывая проход, освещённый трещиной на потолке, и Рэк с Эпплджек побежали туда.

В ушах зазвенело эхо от стука копыт. Рэк был уверен, что туннель выведет их на другую сторону – слишком широкой была расщелина, да ещё и с трещиной на потолке. Виляя из стороны в сторону, земнопони проносились мимо камней и скалистых стен, шаг за шагом рассекая толстую границу каньона.

Впереди раскрылась широкая пропасть.

Оба пони повели себя по-разному. Эпплджек, уткнувшись копытами в землю, с трудом затормозила перед обрывом, а вот Рэк, посильнее оттолкнувшись от него, прыгнул вперёд, туда, где туннель, казалось, стал чуть светлее. Копыта уцепились самыми подковами за противоположный конец дыры в земле, но дёрнувшись вверх, жеребец с рычанием закинул правое заднее копыто на карниз и с трудом, но заполз на крепкую землю, а затем, переводя дыхание, оглянулся на ковбойшу, уставившуюся вниз с широко раскрытыми глазами.

— Какого хрена?! – вспылил он.

— Я… я не могу, — дрожащим голосом выговорила ковбойша. – А ежели упаду?

— Мы упустим поезд! Прыгай! Я же допрыгнул, ты видела!

— Да ты шо, сбрендил! – крикнула Эпплджек, сердито уставившись на Рэка. – Я ж в лепёшку размажусь!

Смачно выругавшись, вороной стал быстро пробегать глазами по окружающим его каменным стенам, но взгляд остановился только на самой кобылке, а затем широко раскрылись.

— Верёвка! – крикнул он, указав на стоящую впереди ковбойшу. – Используй её!

— Лассо, что ль? – приподняла брови Эпплджек, снимая скрученный канат.

— Да, да, кинь мне кольцо на копыто! – Рэк поднял переднюю конечность. – Я подтяну тебя, если ты не допрыгнешь.

Эпплджек не сильно устроил такой план, судя по обеспокоенной мордашке, но она довольно быстро обвязала верёвку вокруг тела и мастерским броском заарканила копыто жеребца. Затем, когда Рэк отошёл на довольно приличное расстояние, Эпплджек, медленно вздохнула и, разбежавшись, наверное, единственный раз в жизни настолько быстро, прыгнула через пропасть.

Копыта стукнули по земле, уцепившись за карниз. Закинув на землю заднее копытце, ковбойша, подхваченная Рэком, быстро забралась на землю и моментально отпрянула от пропасти.

— Фу-у-уф… Всю жизнь перед глазами увидела, — прошептала она, переводя дыхание.

— А на деле сама допрыгнула, — хмыкнул Рэк, протягивая лассо обратно хозяйке.

Не прошло и полминуты, как пропасть осталась далеко позади. Снова мчась за тоненькой трещинкой на потолке, земнопони неслись вперёд. Туннель делал незаметные повороты, но основную прямую линию сохранял. Стены становились всё светлее, рывки сменяли друг друга, и наконец в глаза ударило солнце, а туннель вывел земнопони на открытую местность.

— Вон они, внизу! – прокричала Эпплджек.

Жеребец с кобылкой оказались в центре глубокого каньона, походящего на огромную пересохшую реку, на глубине которой тянулась тоненькая железная дорога, и по ней мчался локомотив с наполовину переломанным вагоном, отсутствующую левую стенку и большую часть потолка которого заменяла сиреневая магия. Оставшиеся правую, переднюю, заднюю и кусок верхней полностью накрывал чёрный шерстяной ковёр из кусачек.

Поезд мчался далеко внизу, на дне каньона, но прямо по направлению его пути у стены шёл пологий спуск с различными пропастями, заметно меньшими той дыры, что встретила их в пещере. Ринувшись вниз по склону, Рэк то и дело стал поглядывать в сторону вагона, из которого периодически выстреливала белоснежная магия, возвращавшаяся, словно бумеранг, в сторону покрытых стен и потолка и заставлявшая кусачек то и дело отлетать и отвлекаться от дела. Видимо, Рарити очнулась и сейчас пытается помочь принцессе защитить вагон.

Поезд заметно сбавил ход, и к нему постепенно приближались Рэк с Эпплджек, то и дело перепрыгивая длинными прыжками через провалы в спуске. Локомотив был всё ближе. А стенки каньона постепенно выравнивались, переходя в ровную землю, покрытую песком.

Горячие песчинки стали обжигать копыта, сменив крепкий камень. Земнопони оказались на одном уровне с поездом прямо на самом конце каньона и за вагоном вырвались из окружения каменных рыжеватых стен на желтоватую песочную местность. Но поезд нёсся впереди. Его ещё нужно было догнать.

Рэка с Эпплджек окружало голубое небо, в зените которого ярко светило солнце. Метр за метром сокращалось расстояние между измотанными земнопони и заветной задней стенкой вагона, на которой уже можно было заметить каждую кусачку по отдельности. Дверь была ими перекрыта, их нужно было отсюда сгонять. Поэтому Рэк снова выхватил пушку из кобуры и, приблизившись как можно ближе к поезду, но так, чтобы на него всё ещё не обращали внимания, направил её вперёд. Нёбо знакомо уколол курок. Дёрнув копыто вперёд, жеребец выстрелил.

В миг туча кусачек отлетела от стены. Ошарашенно мотаясь из стороны в сторону, они никак не могли опомниться, и этим нахально пользовался вороной, дёргая за курок второй раз.

Шпалы забрызгивались кровью. Куча кусачек была повержена, и лишь несколько из них попытались присосаться к Рэку, но тот, яростно отмахиваясь и коротышом, и крупом, скидывал их и разбивал об металлические рельсы.

Путь был чист. Пока кусачки с соседних стенок не опомнились, нужно было заскакивать в вагон. Остатки сил Рэк отдавал на последнее ускорение, догоняя поезд. Какие-то нереальные усилия пришлось отдать на то, чтобы, сохранив скорость поезда, ударить копытом по двери тамбура, а затем как следует оттолкнуться от очередной шпалы и прыгнуть вперёд.

Он внутри. Солнце перестало уничтожать его своими лучами, такая желанная тень окружила жеребца. Но нужно было найти в себе ещё сил. Развернувшись, Рэк, ухватившись за дверной проём, протянул копыто выбивающейся из сил Эпплджек, и как только та повисла всем телом на нём, он с громким рыком затащил её в тамбур и закрыл в дверь.

Ему показалось, что он лежал на холодном металлическом полу тамбура секунд десять от силы. Но могло пройти больше. А чем больше проходит времени, тем меньше сил остаётся у Твайлайт. Вспомнив об этом, вороной вскочил и, разобрав, где какая здесь дверь, толкнул ту, что вела в вагон.

— Рэк! – услышал он радостный крик, видимо, и Рарити, и Рэйнбоу одновременно.

Две кобылки-мага стояли посреди вагона. Опомнившаяся Флаттершай с ужасом уткнулась в бок косолапому мишке, сидящему в углу вагона. С ней же рядом сидела Пинки Пай, с большушими глазами уставившаяся на потолок, где буквально боролись друг с другом сиреневая, магически переливающаяся, и чёрная, дёргающаяся пушистая части потолка. Сиреневая часть медленно увеличивалась, но это был как раз-таки плохой знак – кукушки постепенно выедали потолок и заставляли щиту заполнять всё больше места.

Рэйнбоу увлечённо и взволнованно наблюдала за действиями кобылок, так как сама ничего не могла сделать полезного с мелкими бестиями. Если Рарити, постоянно меняя позиции на краю вагона, энергично посылала заклинания-бумеранги через щит наружу, чтобы сбить кусачек, то Твайлайт застыла, словно статуя, задрав голову к потолку. Под её усталыми глазами просматривались тени. Мягкая грудь с трудом вдыхала воздух. Заклинание удерживалось, похоже, уже на рефлексе.

— Рэйнбоу! – крикнул Рэк, заметив радужногривую. – Поднимай меня в воздух. Поднеси к потолку, я их расстреляю сверху.

— Момент! – отозвалась пегаска.

Действия действительно были совершены очень быстро. Обхваченный за талию тёплыми копытцами кобылки, Рэк буквально через секунду уже висел над вагоном, несущимся по железной дороги к пустынному горизонту. Кусачки его пока не замечали.

— Ниже! – крикнул вороной.

Плавно жеребец опустился на полметра. Он всё ещё оставался невидим для врага.

— Ещё! – проорал Рэк, перекрикивая громкий грохот.

В копыте его на солнечных лучах уже блестел коротыш. Он оказался ещё ближе к кусачкам. И большинство из них наконец-то подняло свой ярко-алый взгляд.

— Шикарно, — буркнул жеребец и выстрелил.

Точный залп из оружия, которое стрелок мог удерживать сейчас двумя копытами, разнёс в мясо аж половину кукушек. Вторая половина взлетела на уровень Рэйнбоу, но Рэк выстрелил снова, и те снова приземлились на вагон, но уже мёртвые.

— Отпускай и отлетай! – крикнул Рэк, видя, как с правой стенки поднимается последняя тучка кусачек.

Рэйнбоу чётко исполнила команду, умчавшись в сторону, за секунду до того, как в воздух на их месте вонзились жаждущие крови твари.

Рэк приземлился на куске металла, покрытом месивом из прибитых кусачек и моментально лёг на спину. Оба копыта снова были свободны. Сделанный выстрел был точен.

Противный слой из внуренностей кусачек накрыл бы морду Рэка, не прикройся он передними конечностями. С омерзением отмахиваясь от густой жижи, он поднял взгляд в небо.

Три кусачки всё ещё крутились вокруг вагона, и попасть в них было сложно. Но Рарити, стоящая как раз там, где практически прозрачный магический щит сменял проеденный потолок, тремя точными попаданиями сбила кусачек, от чего те, ещё живые, упали на поезд. Последний кусочек сознания Рэк потратил на то, чтобы подползти к ним навстречу бьющему в лицо горячему воздуху и раздавить тела стволом от коротыша.

Затем он потерял сознание.

---

В голове было совсем пусто, тело охватило спокойствие и размеренность. Суета жизни осталась где-то позади, и лишь каким-то чудом его глаза раскрылись.

На этот раз он потерял сознание от долгого пробега по солнцу, но неудобство от того, что его окружали озабоченные взгляды с одним радостным – а это опять были большие голубые глаза Пинки, — не убавилось.

— Отбились? – хрипнул Рэк, поворачивая голову к сиреневой кобылке.

Принцесса кивнула. Вид у неё был чуть более бодрый, чем какое-то время назад. А какое время назад?

— Сколько времени прошло? – спросил он.

— Немного, — ответила принцесса. – Мы скоро приедем. Поезд вернулся к первоначальной скорости.

— Здорово, — буркнул жеребец.

Его копыто инстинктивно потянулось к кобуре, в которую кто-то бережно вложил его оружие. Медленно усевшись на скамье, Рэк потянулся к сумке, чтобы достать привычную горстку патронов оттуда. Но вместо пуль вороной нащупал что-то мягкое. Этим чем-то оказался небольшой кейс, покрытый мягким толстым слоем розового цвета.

— Это что? – мрачно спросил жеребец, посмотрев на кобылок.

Ответила ему, как ни странно, воодушевлённая Пинки Пай:

— Это кейс, в котором кекс! Когда мы были на территории Аримаспи, я заметила, что ты очень часто спишь в поезде, а ещё мне кажется, что ты выглядишь немножко худым, и я думаю, что бы тебе дать такое, чтобы можно было и поспать, и хорошо поесть, и я сделала мягкий кейс, в котором есть вкусный кекс! Всё равно твоя сумка была почти пустой, так что я решила, что тебе всё равно уже неважно, что там будет!

В голову к Рэку, открывшему розовый чемоданчик, закралось раздражение насчёт того, что из-за этой розовой кобылки он не узнал сразу о том, что его запасы подходят к концу. Но жеребец, к своему же удивлению, смог в себе это раздражение подавить.

— Спасибо, — буркнул вороной, откусывая солидный кусок от сочного пирожного.

— На здоровьичко! – улыбка розовой кобылки стала ещё шире, а мягкая грива, казалось, стала чуть более пышной.

— Что ты планируешь делать? – с серьёзным тоном поинтересовалась Рарити. – Я так поняла, что то существо, которое мы преследуем, достаточно сильное. Сколько ещё раз ты сможешь выстрелить?

В ответ Рэк вытряхнул остатки запасов из сумки. На скамейку упало несколько патронов.

— Три раза, — фыркнул жеребец, перекатывая одну из пуль с одной стороны на другую. – Потом можно пушку выбрасывать.

— Тебе придётся целиться наверняка, — неуверенно проговорила Твайлайт.

Рэк не сразу ответил.

— Оставлю их на крайний случай, — задумчиво проговорил он. – Думаю, мы вместе сможем одолеть её. Если будем действовать слаженно. У меня… Я думаю, у меня есть план.

Рэк стал подробно выкладывать свои мысли кобылкам, объясняя все особенности действий каждой из них. Вне плана осталась лишь Флаттершай, на груди которой были наложены бинты, медведь, язык которого Рэк не знал и давать точную команду не мог, и Свиф, который должен был и развернуть поезд, и, как обычно, проследить за его сохранностью.

— Если мы всё сделаем правильно – мы сможем её обездвижить, — заключил Рэк. – И вот тогда я использую один из патронов. Вот это и будет «наверняка».

От последних слов кобылки вздрогнули. Они до сих пор не были уверены в правильности такого решения. Но время на раздумья уже было на исходе. Впереди, на горизонте вырисовывались невысокие домишки Портового города.

Рэйнбоу, которой такие полёты были раз плюнуть, пролетела от приближающегося поезда до городка и обратно и узнала, что городок весь всполошён, но цел и невредим. Существо, которое преследовал локомотив, совсем недавно прибежало в город, но, как говорят перепуганные жители, пронеслось мимо и только-только обосновалось на границе между городком и лесом за самым крайним домиком. Многие предполагали, что оно пыталось спрятаться. Обдумав это, Рэк предположил, что именно благодаря постоянному преследованию оно не попыталось скрыться из-за усталости. Здесь его нужно было дожимать.

Мишку, как бы сильно он ни понравился всему отряду, пришлось отпустить. С одной стороны, цель отряда была найдена, с другой, Флаттершай была в безопасности, о чём она взволнованно пыталась сказать косолапому, расстроенно рычащему другу. Неуверенно перебирая большие лапы, медведь побежал в сторону леса, и все смотрели ему в след с какой-то грустью.

Уже каждый из пассажиров, плюс Свиф, знал, кто что должен делать. На боку Рэка снова было закреплено чёрное копьё.

— Что это? – поинтересовалась Твайлайт, когда отряд из Рэка, Твайлайт и её подруг без Флаттершай  выходил из поезда в окружение домиков с высокими крышами, указывая на оружие, конец которого светился желтоватым светом.

— Одна из посылок от грифонов, — ответил Рэк. – Они делают нам оружие, чаще всего чтоб стрелять, но здесь сделали вот это.

— Я где-то видела похожее, — задумчиво проговорила принцесса.

— У мага какого-нибудь? – приподнял бровь вороной.

— Да, точно! – оживлённо кивнула кобылка. — У Старсвирла был похожий посох. А как ты узнал?

— Просто угадал, — буркнул жеребец. – Для меня куда большей загадкой кажется та пушка твоей подруги.

— Просто ты плохо знаешь Пинки Пай, — усмехнулась принцесса.

Поезд же со Свифом и Флаттершай тронулся на развилку путей.

Двери всех домиков были перекрыты, но из одного, самого большого, выбежал полноватый жеребец, довольно забавно перебирающий короткими ножками, и подскакал к отряду.

— Принцесса Твайлайт! – прокричал он голосом, полным мольбы и страха. – Мы так рады, что вам посчастливилось оказаться недалеко от нашего скромного городка. Прошу вас, помогите нам! Огромное страшное…

— Где оно? – перебили его хором Твайлайт с Рэком.

Проглотив длинную жалобу, толстенький пони указал в сторону самого крайнего домика в городке (который с трудом можно было вообще назвать городком). Отряд направился туда.

Дом был пуст, жители покинули его, как только существо оказалось с другой стороны входа, со стороны леса. Поэтому когда отряд оказался прямо перед пустым домом, можно было полностью сконцентрироваться на задании.

— Даю сигнал – действуете, — тихо говорил Рэк. – Не даю – ждёте. Ясно?

Твайлайт, Рэйнбоу, Эпплджек, Пинки Пай и Рарити кротко кивнули.

Радужногривая пегаска спряталась в облаке над площадкой возле дома, предварительно оставив Рэка на крыше этого небольшого домишки, со стороны леса которого где-то под навесом должна прятаться пантерообразная. Рарити с Твайлайт спрятались за стеной ближайшего дома, из-за которого было видно ту же область, что и рассматривала Рэйнбоу сверху. Эпплджек спряталась в траве недалеко от домика на окраине. Пинки Пай так и вообще спряталась так, что Рэк даже не понял, где она. Но видит ли она Рэка и готова ли действовать по плану – это будет ясно по первому же действию.

Вороной стоял на мягкой крыше дома ближе к той стороне, которая была обращена к лесу. Аккуратно вытянув голову вперёд, жеребец посмотрел вниз.

А вот и она. Лежит у стены, сильное тело медленно дышит, лапы сложены. По глазам видно, что не спит, но отдыхает, переводит дух. Недалеко лежат многочисленные перья – тварь подкрепилась. На полный желудок будет ещё неудобнее бегать. Нужно было пользоваться такой удачей.

Смотря вниз и не отводя взгляд от твари, Рэк поднял полусогнутое передние копыто, а затем резко выпрямил его. Это был первый сигнал для Пинки. И Пинки тут же среагировала.

Перед носом пантерообразной упал маленький кексик на ниточке. Дёргая носом, оно подняло сонный взгляд на пирожное. Рэк был без понятия, что туда залила Пинки (как она вообще его просто из гривы-то вытащила?!). Но тварь отвлеклась. Сначала её чёрные глаза рассматривали кекс, а затем – нитку, идущую от неё за угол дома, за которым она лежала.

«Давай, — пронеслось в голове жеребца. – Офигей с того, насколько тебя считают тупой»

Пантерообразная медленно поднялась на сильные лапы и направилось к углу дома. Её явно заинтересовало, кто попытался обмануть её таким примитивным способом.

Когда существо зашло за угол, кобылки впервые увидели её вживую. Превосходя по размерам в несколько раз любого самого крупного жеребца, она стояла на мощных чёрных лапах и была покрыта мелкой чешуйкой, слегка отражающей солнечный свет. Полуприкрытые чёрные глаза прослеживали нитку, которая почему-то обрывалась в десятке метров от неё.

И вот тут Рэк вошёл в игру, прыгнув в воздух над тварью с высоко занесённым копьём.

Острое лезвие вонзилось между лопаток твари. Громко зарычав, огромное существо дёрнуло свои мгладким сильным телом, но Рэк вцепился зубами в копьё, и слетел он с тела противника, не потеряв оружия, лишь тогда, когда оно встало на дыбы, а затем, ударив передними лапами об землю и двинув задом, заставило копьё выскользнуть из чешуи.

Отлетевший Рэк, казалось, был беспомощен. Пантерообразная, развернувшись в его сторону, оскалилась и уже готовилась к прыжку. И тогда жеребец взмахнул копытом вперёд.

Это был знак, знак для Твайлайт. В её роге достаточно долго теплилась магия, и как только был получен сигнал от жеребца, она выстрелила в существа ярким магическим лучём.

Удар откинул тварь назад прямо на спину. На груди появились раны, из которых начала сочиться чёрная жижа. В этот момент Рэк вскочил и подал новый знак – скрутив копыто, он дёрнул его к себе.

Сигнал для Рарити. Быстро обхватив распластавшуюся пантерообразную магией, она подняла её в воздух и бросила прямо в сторону Рэка.

Его голова была повёрнута в бок, кончик древка копья был сжат в зубах. Середина копья лежала на его спине ближе к крупу, а светящееся лезвие было готово для удара. Быстро развернувшись задом поднятой в воздух твари и дождавшись броска, он резко нагнулся, а круп поднял вверх, задирая острие своего оружия. Копьё не вонзилось в тело, оно ударило по нему снизу, словно дубинка.

Грянул взрыв. Тварь снова подлетела в воздух, но уже без телекинеза, и грохнулась на землю. Магический удар копья не коснулся Рэка лишь благодаря его опыту обращения с ним и точному расчёту, с какой стороны лезвия грянет удар.

Рэк не дал передышки врагу. Едва только пантерообразная подняла голову, как жеребец ударил копытом по земле.

Рэйнбоу поняла жест. Прорвавшись сквозь белое облако, пегаска со всей дури врезалась задними копытами в голову чёрной твари. На земле осталось лежать пара огромных клыков, а пегаска осталась летать на меньшей высоте, готовая прийти на помощь, которая ещё должна была понадобиться.

Удар должен был разозлить врага до предела, и он его разозлил. Найдя в себе достаточно сил, чтобы подняться на лапы, она кинулась в сторону одинокого Рэка. В тот момент он опять согнул копыто, как при поддержке модельерши, но только теперь он направил копыто вперёд.

Пинки Пай появилась из ниоткуда, радостно хохоча. Её мощная пушка с конфетти выстрелила прямо в грудь уже подпрыгнувшей твари, отбросив её назад и немного запутав ей лапы. На какую-то секунду существо зависло на двух задних лапах.

Сжав копьё в зубах и подняв одно переднее копыто в качестве очередной команды, Рэк побежал вперёд. Сверху пикировала Рэйнбоу. Ухватив жеребца за передние копыта, пегаска вышла из пике, подняв жеребца в воздух. Задними копытами Рэк толкнул тварь в грудь, заставив упасть. Рэйнбоу отпустила его, и он приземлился возле твари со сбитым дыханием. Его копыто снова поднялось и описало круг.

Последний знак Эпплджек тут же поняла. Выскочив из травы, она в момент заарканила голову валяющейся твари. Мастерски обращаясь с лассо и получая помощь от копья Рэка, ковбойша накидывала петлю за петлёй, связывая врага и забирая у него последнюю надежду на хоть какое-то движение.

Когда верёвка ковбойши кончилась, а пантерообразной только и осталось, что беспомощно дёргаться, Рэк поднял своё копьё для заключительного удара – в копье снова горел жёлтый шар.

Удар был нанесён по голове с размаху. Очередная вспышка, охватившая голову твари – и она перестала двигаться. Вся чешуя на голове полностью пропала, оголив чёрную кожу. Лишь кое-как, с трудом вздымалась грудь существа. Оно было живо. Но ненадолго.

Подойдя к существу, Рэк окинул его презрительным взглядом. Вытянутая голова существа, закрывшего глаза, больше не была защищена даже родной чешуёй. В кобуре лежал заряженный коротыш. Достав его, Рэк приставил оружие к голове существа со связанной челюстью и наклонился, чтобы дёрнуть зубами за курок.

— Стой! – остановила его Твайлайт, уже выбежавшая из-за дома и стоявшая всего в десяти метрах от Рэка. – Это неправильно! Так нельзя!

— Чего? – выпалил Рэк, отпустив курок, но не отводя взгляда от головы пантерообразной, уже полностью покрытой чёрной жижей. – Всё правильно и отлично сработано. Мне осталось только выстрелить. Можете отвернуться, оно не для слабонервных! – крикнул он погромче.

— Но это слишком жестоко! – отчаянно закричала Рарити, догнавшая принцессу.

— Во имя принцесс! – заорал Рэк, озираясь на кобылок. – Наша песня хороша, начинай сначала?! Она меня сейчас хочет точно так же в клочья разорвать!

— Опомнись, Рэк! – взмолилась Твайлайт. – Мы ведь можем доставить эту особь к принцессам! Она слаба, я сама смогу её удержать своей магией! Они увидят, что из себя представляет эта угроза. Тогда они поверят! Им некуда будет деваться, Рэк! Её не надо убивать!

Слова что-то посеяли в голове Рэка. Он услышал логику, здравый смысл в словах сиреневой принцессы. Он ясно представил себе, насколько весомым доказательством угрозы будет сама угроза прямо перед носом, сдерживаемая лишь магической аурой…

Но затем он посмотрел на пантерообразную и вспомнил. Вспомнил тот момент, когда он встретил её в первый раз. Вспомнил её пустой взгляд чёрных глаз и перемазанную в крови морду. Вспомнил глаза мёртвого Клауда, смотрящие вдаль, и рот, полуоткрытый в какой-то невыговоренной фразой… Это лицо, которое Рэк не забудет никогда. Оно подействовало на вороного сильнее, чем слова Твайлайт.

— Они не поверят даже этому и будут сомневаться, — заговорил жеребец. – А этой твари хватит только мизерного повода, чтобы выбраться и разорвать любого, кто встанет на её пути. Её нельзя оставлять в живых. Её надо убить, прямо сейчас.

— Рэк, она же живая! – со слезами в голосе закричала Рарити. – Ты убиваешь живое существо!

— Оно не стоит того, чтобы жить, — тихо прорычал жеребец.

— Не делай этого! – закричала Твайлайт.

— Я убью тебя… — шептал Рэк, наклоняясь к курку.

— Рэк, пожалуйста! – зарыдала модельерша.

— Я тебя уничтожу…

— НЕ СМЕЙ!

Голос Твайлайт грянул громом, усилившись во много раз и зазвенев в ушах всего отряда. Четыре кобылки ошарашенно отшатнулись от подруги, которая впервые заговорила несвойственным ей «кантерлотским» голосом.

Обомлел и Рэк. Медленно он повернул голову от пантерообразной к Твайлайт.

— Я… — с трудом заговорила кобылка, а затем глубоко вздохнула. – Властью, данной мне, я приказываю тебе не убивать её.

Рэк нахмурился и медленно проговорил:

— Думаешь, твой страшный голос заставит меня передумать?

— Ты отлично понимаешь, — продолжала говорить Твайлайт, делая некоторые паузы, — что я могу тебя остановить подходящим магическим заклинанием. От тебя зависит только, сделаешь ли ты правильный выбор сам, или я буду вынуждена сделать его за тебя.

Взгляд Рэка наполнился той самой злостью, с которой он когда-то смотрел на принцессу Селестию, отправлявшую его на задание. В глубине души Твайлайт стало совсем тяжело. Но она была вынуждена так поступать.

В голове Рэка медленно всплывала правда, понималась безысходность этой ситуации. Он понимал, что его могут просто не отпустить домой, хоть с помощью, хоть без неё, нажми он сейчас на курок. Он рисковал в обоих случаях. Следовало сделать трудный выбор…

— Вы не представляете, сколько жизней из-за вас будет подвергнуто опасности, — прошептал он голосом, в котором слышалось отчаяние.

Коротыш медленно отдалился от головы существа. Твайлайт набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула.

— Ты поступил правильно, Рэк, — проговорила принцесса. – Я обещаю, что постараюсь убедить принцесс в том, что твоим друзьям нужна помощь. А теперь убери своё оружие в кобуру.

Хмурый взгляд Рэка сверлил мордашку Твайлайт. Но коротыш он, не отводя взгляда от кобылки, осторожно положил на место.

Твайлайт медленно кивнула.

— Я доверяю тебе, — сказала она жеребцу. – Запомни это.

С этими словами, развернувшись в противоположную сторону, Твайлайт направилась к железнодорожным путям. Через миг связанное тело пантерообразной поднялось в воздух сиреневым телекинезом и полетело за принцессой.

Пинки с Рарити, всё ещё пребывавшие в некотором замешательстве, пошли за ней. Рэк глянул на парящую в воздухе Рэйнбоу. Та, перехватив его взгляд, раздосадовано развела копыта и полетела за подругами. Жеребец перевёл взгляд на всё ещё стоящую Эпплджек. Та, казалось бы, хотела что-то сказать, даже открыла рот, но потом смутилась, печально покачала головой и поплелась в ту же сторону.

На месте всё ещё оставался стоять Рэк. В голове всё перемешалось, не появлялось ни одной толковой мысли. Затупив взгляд в землю, он вдохнул, а затем быстро выдохнул прохладный воздух. Копьё он закрепил на боку, а после этого пошёл за остальными.

Железная дорога кончалась тупиком. Не осталось никаких путей, кроме как в Кантерлот.

Глава 19: Сдвиг

Боб не спал. Пропало какое-либо желание спать. Последние события не давали ему покоя, заставляли его держать глаза открытыми. Он решил извлечь от этого хоть какой-то толк, заменив одного из стрелков на ночном карауле, чтобы тот мог отдохнуть. Мысли проедали амбала изнутри, но в тишине, нарушаемой лишь треском костра, они могли немного приутихнуть. Может быть, тогда он после смены караула сможет отоспать оставшиеся пять-шесть часов до утра.

Глаза были устремлены вперёд, на возвышающиеся горные вершины с маленьким пятном входа внизу, возле которого ещё недавно были установлены два факела – кто-то высказал опасение по поводу того, что ночью пантерообразные могут сливаться с темнотой. А вот мысленно Боб всё ещё находился возле койки со стонущим Раном, которого Фауми успокаивала дрожащим голосом. Эта комната всё никак не могла пропасть из головы единорога, то тускнела и заменялась какими-то другими событиями, то появлялась вновь ещё более яркой. После использования лечебной мази раненый притих в беспокойном сне, и Фауми осталась с ним, чтобы следить, ухаживать. Дрожащие глаза, тёплый голосок, хрупкое создание… И такое умение успокоить больного. Она ведь могла вернуться обратно в Кристальную Империю, её же здесь ничего не держит. Неужели она чувствует себя виноватой после смерти Глэйда?

Глэйд, Глэйд… Одно имя сына заставило мысли затупиться. В глазах всё потускнело, а в голове стало пусто. Чувство отчаяния охватило жеребца, вернув ещё и желание лечь в постель и забыть во сне обо всём.

Пришли три жеребца с деревни. Один жеребец со смены Боба, сидящий перед костром, с трудом удерживался от того, чтобы не завалиться в сон, другой уже успел это сделать, уткнувшись передним копытом в щёку и так и застыв, тихо посапывая. Боб обычно окрикивал их в такой ситуации, а иногда и мог отвесить подзатыльник, но сейчас… Сейчас даже двигать копыта стало тяжелее. Когда же пришли новые пони для смены, он лишь глухо позвал сидящих у костра и буркнул что-то об отбое, да сам, медленно поднявшись, направился к деревне.

Оставшиеся часы Боб проспал словно убитый.

---

Проверять звуковые ловушки во входном туннеле горы, между входом и развилкой, было обычным делом. Ближе к полудню внутрь пещеры заходило несколько жеребцов, чтобы просмотреть их сохранность, и, если таковой не наблюдается, доложить об этом деревню. Это всегда было обычной формальностью. Поэтому когда из пещер донёсся громкий вопль, на уши встал весь лагерь.

Во главе с Бобом тёмный вход в пещеры окружило около дюжины взволнованных стрелков. Коротыши уже были у всех наготове, позади жеребцов был накрыт покрывалом чарострел, направленный точно в чёрную дыру в скалах, и им некоторое время могли пользоваться спрятавшиеся за укрытиями два единорога. Единственное – у земнопони не было ламп, но их могла заменить магия амбала. Стрелки ждали сигнала.

В пещерах стало тихо. Темноту внутри не могли разогнать лучи солнца, с трудом пробивающиеся сквозь тучи на небе. Туннель уходил вперёд, и где-то между развилкой и входом должно быть… Что-то. Едва живые бедолаги? Или уже два трупа? А может, их вообще утащили вглубь? В любом случае, ребята могли быть живы, и это следовало проверить, да как можно скорее.

Рог Боба вспыхнул светло-фиолетовым светом. Десяток метров пещерного прохода осветилась тускловатой магией. Но вокруг было пусто. Боб закрыл глаза, и рог засветился ещё ярче. Свет охватил ещё большее пространство.

— Вон они, — тихо проговорил кто-то из стрелков рядом.

Боб распахнул глаза и увидел впереди два валяющихся тела. Но через секунду свет потух, и туннель снова погрузился в темноту.

— Живые? – спросил Боб, не отрывая взгляда от пещеры.

— У одного точно грудь вздымалась, — заметил стоящий рядом жеребец. – Второй лежал на животе, не видно было.

Боб быстро оценил ситуацию.

— Они наверняка тяжело ранены, — прохрипел амбал. – Мы должны подойти максимально близко к ним, но быть готовыми к нападению – возможно, они подготовили для нас засаду. Ты и ты, — жеребец попеременно указал копытом на двух стрелков. – Подбираете левого, когда мы остановимся. Один закидывает другому на спину и возвращается к нам, второму — никуда не смотреть, кроме выхода. Твоя цель – донести раненого наружу. То же самое касается вас двоих, вы берёте правого, — Боб указал на ещё одну пару жеребцов. – Даже не думать о коротыше. Нести тела. А мы вас прикроем. Остановитесь – и я вам сам зад надеру быстрее, чем эти твари. Остальные, — Боб обратился к десятку стрелков, — Слишком далеко тоже нельзя проходить. Мы обойдём ребят, которые сейчас там лежат, и будем их защищать. Постепенно будем отходить назад. Не подпускайте их к себе. Держать строй. Если вашего сотоварища облупит стая кусачек или кукушек, помогать ему могут только соседние, остальным стоять на месте и отстреливаться. Ясно?

В какой-нибудь похожей ситуации все бы хором ответили что-нибудь вроде «Да» или «Так точно». Но сейчас все лишь молча кивнули – всем было понятно, что на данный момент нужно было вести себя максимально тихо.

Десять жеребцов первой шеренгой заняли практически весь пещерный проход и направились вперёд. Четыре стрелка для подхвата раненых следовали за ними.

Боб стиснул в зубах рукоятку своей пушки. Его рог светился светом настолько ярко, насколько ему позволяла возможность концентрировать внимание на нескольких вещах сразу. Периодически он начинал жмуриться, и свет вокруг становился немного ярче, доставая при этом распластавшиеся тела, которые с каждой такой вспышкой становились всё ближе к отряду.

Звук лёгкого ветерка снаружи становился позади, вокруг стало совсем тихо. Негромкие шаги отряда при такой тишине заставляли то и дело вздрагивать кого-то из стрелков. Причём лёгкое позвякивание подков становилось отчётливее с каждым шагом вглубь темноты.

Внезапно Боб поднял копыто, сигнализируя остановиться. В ушах стало немного звенеть от резко утихших шагов. Но какой-то шорох впереди заставил единорога остановить всех. Что-то двигалось в темноте, до которой не мог достать магический свет. Амбал снова зажмурился, и в очередной раз яркая вспышка осветила пространство немного большее, чем раньше.

Какое-то движение на секунду стало заметно на потолке. Мелкие твари, прячущиеся в тени, поспешили скрыться от света Боба и снова пропасть из виду. Стало сразу понятно, кто это.

— Кукушки, — прошептал амбал, взяв в копыто пушку. – Всем быть начеку. Они боятся света, но у тех ребят должны были быть лампы. Если они и напали, то не просто так, кто-то им подсобил.

Копыто единорога махнуло вперёд, и отряд продолжил продвижение.

Из темноты медленно начали проглядывать два валяющихся тела, покрытых кровью. Потухшие лампы валялись здесь же, рядом. Разглядеть, что именно произошло с ними, пока не было возможно.

В тени что-то промелькнуло. Что-то ростом с пони. Боб не успел даже закрыть глаза, чтобы разогнать темноту и узнать, что за тварь лазает впереди. Она выдала себя сама, выпрыгнув из темноты и распахнув челюсти желтоватого черепа.

Первый среагировал Боб. Свет на какую-то секунду стал ещё слабее, когда из ножен соседнего стрелка выскользнуло обхваченное телекинезом мачете и полетело прямо в голову мчащемуся навстречу черпамусклу. Лезвие, блеснув потухающими лучами света, смачно вонзилось в грудь твари по самую рукоятку.

Ослабление концентрации Боба на освещении хватило на то, чтобы кукушки осмелели. На отряд из темноты надвинулась огромная туча яростно пищащих бестий, но их скорость, небольшая из-за не до конца потухшего света из стилуса, подвела их. Стилус Боба засветился в очередной раз ярким светом, заставив стаю бешено заметаться из стороны в сторону. Часть из них успела ринуться обратно во тьму, а часть была подстрелена залпом из коротышей. Когда отряд продолжил своё продвижение, тельца стали хрустеть под их копытами словно сухари.

Отряд стал обходить два тела. Окинув их быстрым взглядом, Боб заметил длинную рану на спине и боку у одного и практически распоротый живот у другого. Его грудь медленно вздымалась, и рану тут же охватил телекинез амбала.

«На это они рассчитывали? – подумал он. – Думают, что я не смогу одновременно делать вспышку света и держать рану? Догадливые, гниды».

Тела остались позади. Послышалась возня двух пар жеребцов.

— Взяли, — послышалось за спиной Боба.

— А теперь пятимся, — тихо рыкнул единорог.

Процессия, казалось, стала передвигаться ещё медленнее. Боб чувствовал, как по шее стекает пот, как сильнее выделяется дыхание каждого из отряда на фоне тишины, наваливающейся на стрелков всем своим весом. Пони позади пытались аккуратно нести раненых, и от этого никто не мог ускорить свой шаг. Пятиться приходилось медленно.

С потолка слышался тихий шелест крыльев. Кукушки будто бы чувствовали, что больше их ничто не заставит отлететь назад, трусливо спрятавшись в тени, и старались как можно плотнее прижаться к границе между тусклым светом Боба и темнотой. Амбалу ни в коем случае нельзя было расслаблять уже начинающий побаливать серый рог, и эти бестии наверняка вынюхали это.

Они ринулись на него справа.

Кучка кусачек облупила рог Боба. Жеребцы погрузились в непроглядную темноту.

— ОГОНЬ! – проорал амбал.

По ушам ударил разрушительный залп. Яркие вспышки коротышей стали единственным источником какого-то света, и в глазах стрелков словно бы отдельными кадрами стало проскакивать стремительное приближение огромной густой стаи кукушек, которые с каждой вспышкой становились всё ближе.

Единственное, что мог сделать Боб с кусачками – это двумя сильными ударами ствола сбить тельца бестий со стилуса. Каждое касание металлом рога отдавалось дикой болью в голове. Но стилус, покрытый тонкими струйками крови от кусачек, снова осветил пещеру, отогнав кукушек назад.

В стороне от основного отряда валялось тело стрелка с распоротым горлом, из которого едва ли не фонтанировала кровь. Беспомощно барахтаясь в алой лужице и пытаясь зажать рану копытом, он уставился на сотоварищей глазами, будто бы вылезшими из орбит. Ещё живой жеребец пытался что-то сказать, но противное бульканье заглушало все слова. Краем глаза Боб заметил, как кто-то из отряда дёрнулся в его сторону.

— Не сметь, — прорычал единорог сквозь стиснутые зубы. – Держать. Строй.

Дрогнувшая шеренга снова выровнялась, и отряд продолжил пятиться, оставляя в темноте умирающего жеребца, чьи предсмертные хрипы не переставали разноситься по всей пещере. Даже если ему и можно было помочь, отойди кто-то из основной массы, и на него запросто может и наверняка налетит черпамускл или какая-нибудь стая кусачек, которым на свет до балды. Выжить было возможно, оставаясь на свету и держась возле основной концентрации коротышей, готовых выдать смертоносный залп и разнести любую тварь в пух и прах. Это понимали все, но у многих стали подкашиваться копыта.

Свет становился ярче. Отряд приближался к выходу. Боб чувствовал, как голову отпускают боли, когда его рог стал медленно гаснуть.

Земнопони с ранеными на спинах уже вышли из пещер, в которых снова стало тихо. За ними один за другим стали выходить стрелки шеренги. Боб оставался на месте, собираясь выйти последним. Оба его соседа один за другим отходили от него. Амбал продолжал стоять.

Он чувствовал, что стоит слишком долго. Но копыта будто бы приросли к холодной земле. В голове вдруг стало совсем пусто. Глаза уставились в темноту. Боб замер. Словно загипнотизированный.

Из непроглядной дымки выглянули сливающиеся с темнотой усатые морды. Две пары чёрных глаз уставились куда-то в глубь амбала, заставляя его стоять на месте. Тихое сопение разрезало уши Боба. Они не торопились подходить к нему. Он с ужасом чувствовал, что всё его тело не слушалось его. В ушах стало звенеть. Голова закружилась.

— Боб! – послышалось где-то далеко. – Ложись!

Амбал не чувствовал, что может управлять своим телом. Тело само попыталось спасти его, шмякнувшись на землю из-за подкосившихся копыт.

Над головой засвистели яркие игольчатоподобные пули чарострела. Влетая одна за другой в морды пантерообразных, они не сбавляли своей скорости, не замедляли очереди. Яростно заревев, одна тварь утонула в темноте. Другая попыталась отпрыгнуть в сторону, но слегка повёрнутый чарострел достиг её и там, заставив своей яркой очередью отступить.

С трудом глотая воздух, подскочивший Боб кинулся к выходу. Пробежав под яркими иглами, Боб шлёпнулся на мягкий снег и, перевернувшись навзничь, попытался перевести дыхание. Воздуха всё никак не хватало, и с каждым вздохом амбал пытался набрать его в грудь побольше.

К нему подбежал один из стрелков с взволнованным видом.

— Что случилось? – выпалил он. – Почему ты остановился?

— Они попытались пролезть ко мне в голову, — проговорил Боб, отдышавшись.

Дыхание выровнялось. Амбал поднялся на копыта, стряхнул с себя снег, а затем сплюнул.

— Твари! – рыкнул он. – Они почти смогли это сделать! Ещё бы немного – и они бы меня сцапали. Какого хрена?

— Пролезть в голову? – недоумевающе спросил стоящий рядом жеребец. – Что… Что ты имеешь в виду?

— А на что это похоже? – рыкнул в ответ Боб, оглядываясь на сотоварища. – Эти твари могут в любой момент заставить меня выйти к пещерам и самого себя к ним на блюдечке преподнести. ДА ВЫРУБИ ТЫ ЭТУ ДРЯНЬ! – истошно проорал единорог в сторону двух магов, сидящих за чарострелом.

Ошеломлённый единорог дёрнулся назад. Магия внутри оружия моментально потухла, и очередь прекратила расстреливать пещерную темноту.

— Б… Боб, в чём дело? – обомлел стоящий рядом стрелок.

— Было бы у них желание – они бы уже давно нас разорвали, несмотря на чарострел, — буркнул Боб, даже не обратив внимания на испуг сотоварища. – Проскочили бы мимо, приняли бы пару выстрелов на себя… Нет же, убежали себе в темноту. Играются с нами, что ли? Что им нужно от нас? Что им от меня-то нужно, если не смерть?

С отчаянным взглядом амбал оглянулся на вход в пещеры. Но там было снова тихо. Снова неизвестность вперемешку с темнотой укутывали проход, и снова повисла тишина и спокойствие. Пошёл снег. Боб задрал вверх взгляд, уставившись на падающие снежинки, и фыркнул.

— Раненые где? – спросил он у стрелка.

— Их туда же отнесли, где Ран, — растерянно ответил последний. – Кларк захватил рану телекинезом и пошёл туда же.

Имя Кларка принадлежало одному из единорогов. Боб удовлетворённо кивнул:

— Ясно. Сидите здесь и следите за входом. Всё как обычно, только вас сейчас восемь, так до смены и оставайтесь. Часа через два с фонарями идите внутрь и заберите тело бедняги. Ясно?

— Так… — пони сглотнул. – Так точно.

Боб медленно вздохнул и сжал губы. Громко вдохнув воздух, он развернулся и направился к лагерю.

— Метко стрелял, — похвалил он сидящего за укрытием единорога, который остался один после ухода Кларка. – Так держать.

Солнце уже успело побывать в зените и устремлялось в сторону заката, что можно было понять по едва пробивающемуся сквозь тучи небу. Снежинки аккуратно покрывали рыжую гриву жеребца. Какая-то из них залетела в нос, что заставило пару раз звучно выдохнуть воздух.

Боб сразу направился в дом, где должны быть раненые. Ему что-то очень стало интересно, что он увидит внутри.

Здесь уже были поставлены ещё две койки, на которых распластались два новых тела. Комнату заполняли их постанывания. Раны обоих покрывал переливающийся светом телекинез Кларка, оранжевого жеребца с фиолетовой гривой. Глаза его были прикрыты – приходилось удерживать две раны и избавлять от острой боли, появляющейся при любом касании или движении, обоих раненых, а на это требовалась концентрация. Боб поспешил на помощь, обхватив рану на животе пони своей фиолетовой магией. Оранжевый телекинез на этом месте потух, и Кларк, будто бы спросонья, раскрыл глаза.

— Боб, у него очень тяжёлая рана, — проговорил оранжевый жеребец тихим голосом с лёгкой хрипотой. – Зашивать нужно аккуратно, потребуется много времени.

— Я удержу, — отозвался амбал. – Не впервой.

Всё это время единороги как будто бы не обращали внимания на мечущуюся из стороны в сторону Фауми, из зубов которой торчала иголка с продетой чёрной нитью, а одним из копытец к мягкой белой груди была прижата баночка с зелёной мазью. Это немного озадачило Боба, и он задумчиво проговорил:

— Мазь для ран от тех пантер. С чего ты взяла, что она поможет?

— У них тот же характер ран, — взволнованно отозвалась Фауми, рассматривая рану на животе жеребца. – Потихоньку начинается гноение. Я думаю, у Рана те же самые ранения. Нужно обработать мазью, потом зашить… Пожалуйста, вот в этой области раны попробуйте воздействовать обезболивающей магией сильнее, — Фауми обвела копытом место на ране пони, едва не касаясь его.

Боб приподнял бровь, но когда его глаза закрылись, рог засветился чуть ярче, и в маленьком фиолетовом покрывальце на теле пони появилось небольшое пятно, светящееся относительно другой магии чуть сильнее. Ловко ухватив иглу копытцем, кобылка принялась за дело.

Операция проходила в гробовой тишине, нарушаемая лишь тихими просьбами Фауми сменить область сгущения магии. Ловко управляясь с иглой, берясь за него то копытцем, то зубами, не обращая внимания на сочащуюся кровь, она зашивала слои кожи, не выдавливая ни писка из пациента, что не могло не удивлять. Медленно, взмах за взмахом, кожа начинала сходиться. Время превращалось из минут в часы, но ни Боб, ни Кларк не нарушали тишину, такую нужную для операции.

Долгая операция, в ходе которой Фауми изредка прибегала к мази или к другим инструментам, которые кое-как смогла здесь найти, наконец-таки подошла к концу. После кроткого кивка кобылки Боб медленно расслабил свой рог, убирая с тела раненого свою магию, после чего почувствовал давление в висках. Послышался стон, но этот стон был куда тише, чем крики Рана при сшивании его ранения.

Затем Фауми, как следует промыв копытца в тазике, приступила к операции над вторым раненым, ранение которого было, может, и длиннее, но оказалось не таким глубоким и в некоторых местах даже не требовало зашивания. Порядок действий был похож на предыдущего пациента, и Фауми снова вежливо просила в некоторых местах периодически усиливать магическое воздействие, заставляя там магию светиться ещё сильнее. Хлопоты белой кобылки затратили куда меньше времени, чем с раной на животе.

Пока шла операция, Боб рассматривал койку Рана, лежащего у стены. Он лежал на спине с закинутым вверх копытом. Длинная рана, зашитая чёрной нитью, переставала гноиться лишь после того, как на неё наносилась зеленоватая мазь. Но она достаточно долго не зарастала хотя бы тоненькой корочкой. Должно быть, нужно ещё время, чтобы хоть что-то поменялось в плачевном состоянии Рана, разговоры с которым стали достаточно редки. Всё больше времени жеребец проводил в беспокойных снах, иногда сменяющихся на пустой взгляд, направленный в потолок.

— Им нужен покой, — наконец-то заключила Фауми усталым голосом, умывая копытца.

Пациенты спокойно спали на своих койках. Боб осматривал их с головы до копыт скептическим взором.

— Я думаю, их мы точно должны везти в Кристальную Империю, — высказал своё мнение Кларк. – После того, как они отдохнут после операции… Может быть, даже завтра…

— Может быть, — кивнул Боб. – Фауми, пойдём со мной.

— Но мне нужно следить за ними, — кобылка слегка растерянно уставилась на амбала.

— Не умрут всё равно, — качнул головой серый единорог. – Иди за мной, нам надо поговорить.

Пару секунд белоснежная кобылка простояла в растерянности, но потом, вздрогнув, поспешила за Бобом на выход.

Амбал почему-то не захотел вести кобылку к себе в дом – по какой-то причине ему хотелось обсудить всё на свежем воздухе, где можно свободно вдыхать холодный воздух. Не обращая внимания на снежинки, падающие на морду, единорог вёл Фауми от дома к дому и в конце концов вышел на окраину деревни, завернув за один из пока что пустых домишек. Затем он остановился на месте, словно столб, чем немного смутил молодую кобылку, вынужденной смотреть ему в спину. Но после нескольких секунд, в ходе которых мысли в голове Боба выстраивались в ряд, он развернулся и обратился к Фауми:

— Напомни-ка, почему ты так уверена в том, что раны у тех двоих того же характера?

— Я… — запнулась кобылка. – Я осмотрела их ранения, пока вас не было, и... Мне кажется, что ранения, скорее всего, нанесли такие же существа, как и те, которые ранили Рана.

— Их мог ранить кто угодно, — приподнял бровь Боб. – И черпамусклы, и кукушки.

— Но такую реакцию организма и такие необычные следы внутри я вижу впервые, — заговорив об этом, Фауми даже отвела взгляд от Боба и оглянулась куда-то в сторону бесконечной снежной равнины.

Боб решил её рассуждения не перебивать. Кобылка, прошла несколько шагов вперёд по снегу, практически сливающемуся с её мягкой шёрсткой.

—  В Кристальной Империи я работала врачом, — говорила кобылка, рассматривая тёмное небо, практически закрытое страшными тучами. – Я видела достаточно ран у разных пони разных возрастов. Царапины, порезы, иногда даже какие-то зверюшки могли укусить, но… Раны, которые наносят эти существа, они будто бы живут своей жизнью, даже в некотором смысле заставляют организм тратить все силы на восстановление. При различных тяжёлых ранах обычным явлением становится слабость, но здесь…

Фауми посмотрела на Боба растерянным и едва ли не отчаянным взглядом.

– Но здесь организм ведёт себя так, будто бы рана до сих пор не обработана. У Рана до сих пор ранение… Оно остаётся таким же, каким оно было, когда его только уложили в койку. Он тратит все свои силы на восстановление, которого в принципе нет. Он умирает, Боб.

Большие глаза со слегка подрагивающими зрачками упирались в мрачный взор амбала. Тот приподнял бровь и заговорил медленным задумчивым голосом:

— То есть ты прям уверена во всём этом, хоть и знакома с таким явлением несколько дней. Ну, хорошо. А каким это образом ты научилась лечить такие раны? Лихорадка Рана. Почему успокоить его получилось только у тебя?

— У меня… Что-то вроде таланта…  — Фауми стала запинаться. — Дома я тоже лечила пони от разных болезней чуточку лучше остальных… Многие говорят, что моя кьютимарка из трёх вспышек намекает на… Чудо.

Скосив взгляд на кьютимарку кобылки и заметив те самые три вспышки, Боб фыркнул:

— Ну допустим.

Повисла неловкая тишина. Боб разглядывал снег между ним и Фауми, а та, в свою очередь, всё сильнее начинала чувствовать себя неудобно.

— Кристальная империя, — буркнул амбал. – Ты же даже понятия иметь не могла, куда оттуда надо топать, чтобы добраться сюда…

Фауми ещё сильнее озадачило это русло разговора, но она поспешила ответить:

— Я очень давно не видела… Глэйда… И хотела увидеться с ним. Я знала про то, что сюда приходит один жеребец с повозкой время от времени, и я пробралась туда, когда он немного отвлёкся.

— Отвлёкся, говоришь… — проскрежетал единорог.

Каждая новая пауза становилась неприятнее предыдущей. Фауми с опаской наблюдала за задумчивым жеребцом, морда которого была всё такая же мрачная.

— Глэйд, — наконец проговорил Боб, поднимая взгляд на кобылку. – Он пошёл за тобой. Зачем ты залезла в глубь пещер?

— Меня… — смутилась Фауми. – Меня что-то заставило идти, и я… Я будто бы заснула, а проснулась уже там…

— Ясно, — буркнул Боб и, с силой выдохнув воздух, сдул снежинки с носа. – Очень правдоподобно.

— Почему вы меня спрашиваете эти вопросы? – робко и озадаченно поинтересовалась кобылка. – Вы не доверяете мне?

Боб прищурился, заставив этим Фауми невольно приоткрыть маленький рот.

— Я же пыталась помочь тем бедным пони, — растерянно проговорила она дрожащим голосом. – Я пытаюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы смерть Глэйда не была напрасной.

— Всё это я уже слышал, — хрипул Боб. – Но того, что знаешь ты, не знает даже врач, который приходил к нам. Ты не могла просто так это всё узнать за пару дней.

Глаза Фауми задрожали ещё сильнее. Ей стало страшно.

— А те твари умные, — продолжал мрачно говорить амбал, уже не обращая внимания на медленно спускающиеся снежинки. – Они могут достаточно многое делать. И нападать, и гипнотизировать. Я без понятия, на что они ещё способны. Вот только то, что из-за тебя погиб мой сын, я уже точно знаю.

— Боб! – отчаянно прокричала Фауми. – Я на вашей стороне! Не на их! – кобылка дёрнулась в сторону мрачного амбала. – Неужели вы…

— Стоять.

Между жеребцом и кобылкой поднялся в воздух обхваченный телекинезом коротыш. В ужасе кобылка дёрнулась назад, так и смотря прямо в глаза Боба взглядом, полным растерянности и страха.

— А я вот тебя убью, — медленно проговорил Боб. – И втереться ко мне в доверие через тебя они не смогут.

— Я же… — прошептала кобылка. – Я же не хотела вам никакого зла…

— Мне гораздо проще прибить тебя сейчас, — фыркнул Боб, — чем в один момент оказаться загипнотизированным и к хренам провалить всё командование. Даже несмотря на те операции с ранеными. Если это лишь повод найти ко мне подход, то мне будет ещё легче нажать на курок.

— Я обычная пони, — беспомощно заскулила Фауми. – Пожалуйста…

Большие глаза наполнились слезами. Всхлипывая, она даже не обращала внимание на ружьё, направленное прямо на неё, а лишь смотрела в безжалостные глаза Боба.

— Они пытаются свести вас с ума, — с мольбой в голосе говорила кобылка. – Они хотят заставить вас сделать что-то, что окончательно помутнит ваш рассудок. Сопротивляйтесь им, Боб! Пожалуйста, сопротивляйтесь!

Кобылка застыла с ужасом на лице и слезами на щеках. Она заметила, как черты лица Боба ожесточаются, как слегка наклоняется в бок его голова. Но его брови слегка дрогнули, будто бы выдавая какое-то отклонение, какую-то искру безумия… или сочувствия…

Широко раскрытые глаза Фауми слезка подрагивали, будто бы от ветра, а слёзы почему-то перестали течь. Она всё ещё стояла на копытцах, пусть те слегка и подрагивали. Словно ветру хватит одного порыва, чтобы сбить её, чтобы она упала в снег, словно подбитая выстрелом из коротыша, и осталась без движения.

— Почему я должен тебе доверять? – наконец произнесли суховатые губы Боба.

Фауми сглотнула комок в горле.

— Потому что я доверяю вам, — прошептала кобылка, — и хочу вам помочь.

Боб снова посмотрел на снег, глубоко вздохнул воздух и покачал головой. Охваченный телекинезом коротыш вернулся к нему обратно в кобуру.

— Возвращайся к раненым, — пробурчал Боб, отворачиваясь от кобылки. – Им нужен уход.

Когда Боб пропал из поля видимости Фауми, та не сразу смогла сдвинуться с места. Сидя на крупе под весело пикирующими снежинками, она свесила голову вниз. Светлые кудри закрывали её мордашку. По щекам текли слёзы.

От своих мыслей Боба отвлёк звон колокола, оповещающий о движении в пещерах. Раздражённо зарычав, Боб стрелой рванул в сторону пещер. За ним по заснеженной тропе поскакало ещё пять жеребцов. Через несколько минут они уже были за одним из укрытий, расположенных перед входом в пещеры.

— Опять? – спросил он у сидящих жеребцов, направляющих коротыши вперёд.

— Так точно, Боб, — кивнул стрелок, не отводя взгляд от горы. – Небольшое движение, судя по реакции ловушек. Что-то, что передвигается по земле. Пока не знаем, что именно.

— Нападать собирается?

— Оно направляется к нам, но неспеша, — отозвался жеребец. – Выжидаем их.

— Неплохо, — Боб достал телекинезом из кобуры своё оружие. – Стреляем по моей команде!

Все жеребцы последовали примеру командира, приготовив коротыши. Все уселись за укрытиями.

Время начало медленно течь, словно хлипкий ручеёк по почве. Вход в пещеры продолжал пустовать, но все отлично знали, что кто-то прячется там в темноте.

Постепенно все стали замечать в темноте какое-то движение. Многие уже стали догадываться, что это черпамускл лазает там, внутри, но Боб пока не давал команды. Все продолжали смотреть вперёд.

Силуэты медленно направлялись к выходу. Они не собирались пока что нападать. Они крались вперёд. Шаг за шагом проглядывающие из тени тела становились отчётливее. Тень постепенно начинала отходить.

На свет через вход в пещеры вышли Тинк и Глэйд.

Глава 20: Предчувствие

…Ты поступил правильно, Рэк…

Свиф успешно развернул поезд на железнодорожных тупиках и разворотах, а к локомотиву прицепили новенький вагон, чуть больше прежнего, но ограничивающийся по двум концам не тамбурами, а балкончиками с низенькими заборчиками. Весело болтающие подружки, пропуская мимо ушей тонну благодарностей от жителей портового городка, одна за другой зашли в вагон, а затем туда вплыло обхваченное телекинезом и туго обвязанное верёвкой тело пантерообразного существа с мешком на голове. Последняя болталась в воздухе при каждом шаге Твайлайт, чья магия как раз держала в воздухе добычу. Вид у самой принцессы был спокойный и в некоторой степени удовлетворённый, когда тело существа укладывалось между двумя скамейками, стоящими в углу, противоположном задней двери вагона. Магия медленно растворилась в воздухе, оставляя верёвки единственным препятствием твари к свободе. Однако та даже не дёргалась в попытках выбраться, хоть и верёвки, и узлы были крепкими – Эпплджек, сидящая сейчас перед Пинки Пай, своё дело знала.

Последним в вагон вошёл мрачный Рэк. Взгляд его скользил в обход весёлых кобылок, разговоры которых то и дело разгорались вокруг темы долгого путешествия к югу и возвращения в Кантерлот. Всё это он пропускал мимо ушей. В голове было почему-то совсем пусто, и лишь когда он уселся на свою скамью и нащупал привычную сумку, в которой уже практически ничего не осталось – тогда он задумался. Свиф, оказывается, ещё не только перетащил все вещи, но и разложил их в тех местах, где они были изначально, благо здесь было так же восемь скамеек, по четыре с двух сторон. Обученный исполнять приказы и чётко делающий всё по системе. Будь стражник на его месте с коротышом, он бы оценил ситуацию и выстрелил бы сразу, а не стал бы останавливаться по просьбе Твайлайт…

Кого он обманывает? Конечно, стал бы. Конечно, моментально остановился бы, отбросил оружие в сторону, ведь имеет желание говорить сама принцесса. Принцесса выразила своё желание, а стражник посмел действовать против него? В темницу сию минуту!

А есть ли темницы в Кантерлоте вообще? Готовы ли принцессы осуждать своих подданных заключением под стражу, или у них даже для этого подходящего места нет?

Рэк невесело усмехнулся. Хоть есть, хоть нет, какая разница? В тот момент, когда у него был шанс всё решить, он подчинился слову принцессы просто потому, что она таковой является. У пони, похоже, в крови это заложено, бояться принцесс и исполнять. Тогда, в тот момент, рассчитывал ли он чисто прагматично, что будет, если он не подчинится? Был ли он уверен в том, что Твайлайт действительно держала под контролем любое его будущее действие и была готова остановить его, или выдернуть оружие из копыт, или не дать ему выстрелить? Не был. Но он испугался этого. Он испугался, что Твайлайт остановит его, что всё будет напрасно. Когда всё было в его копытах, когда ему оставалось просто дёрнуть головой назад, чтобы сделать решающий выстрел – именно в этот момент всю решимость перевесил страх.

Поезд давно тронулся в путь, а Рэк всё сидел на скамейке и никак не мог сдвинуться с места. Жеребец уткнулся копытом в щёку, а затем устало потёр им лоб. Именно в тот момент, когда уже ну точно всё сделано, когда до цели осталось всего лишь одно препятствие в виде времени, которое поезд затратит на путь – именно сейчас ему казалось, что он находится максимально далеко от успеха. Причём около получаса назад он был в одном шаге от него, в одном движении головы. И в тот момент он сделал, пожалуй, единственную ошибку за весь свой поход, испугавшись Твайлайт.

Рэк оглядел вагон. Флаттершай, полностью оправившаяся от раны, от которой осталось лишь две маленькие точки в глубине мягкой жёлтой шёрстки, уже сняла бинты и так же мило беседовала с подругами, как раньше. Но когда вороной очень вовремя посмотрел в её сторону, та, сопровождаемая взглядами своих подруг, аккуратно подошла к пантерообразной, медленно сняла мешок с вытянутой головы и что-то начала шептать той туда, где у неё было что-то вроде уха. Та несколько раз подвигала головой, и пегаска, мило посмеиваясь, погладила её по мелкой чешуе. А та, удерживаемая верёвками, дёрнулась головой в такт поглаживаниям, будто бы ласкаясь. Сидящие подружки, слегка покачиваясь в такт ударам колёс о рельсы, умилялись и смеялись. А в голове Рэка вдруг стали всплывать воспоминания. Самые ранние, когда он видел жестокие расправы пещерных тварей над своими сотоварищами на своих же глазах и ничем не мог помочь, сменялись поздними, в которых стая кукушек устремлялась в сторону беззащитной Флаттершай, где те же бестии обгрызали труп мёртвого жеребца, и где та же самая пантерообразная тварь насквозь проедала тело молодого стражника с потерянным лицом.

Сейчас такая же тварь пыталась ластиться к тем, кто спас её от неминуемой гибели. Она пыталась подлизываться к ним. Она наверняка поняла, что они не верят в её тёмные стороны, и пытается убедить их в этом ещё больше, возможно, чтобы они поверили, чтобы думали так же…

«Ах ты гнида, — прошептал Рэк глубоко у себя в голове. – Ты же, мразота, всё понимаешь…»

В ту же секунду жеребец с ужасом понял, в какой ситуации он сейчас находится. Поезд же везёт его прямиком в Кантерлот! Прямиком на встречу с принцессами! А то ли ещё будет, если они поверят и её поведению, и кобылкам? А что будет, если ей станут доверять?

По спине жеребца начал струиться пот. Он начинал понимать, насколько неправильно было его решение в порту, когда он опустил оружие, когда выполнил приказ.

Ту тварь преследовала свора черпамусклов, вырвавшаяся просто из ниоткуда. Что будет, если вырвется новая свора? Что будет, если вылезет ещё один голем? Кто-нибудь вообще может представить себе, в какой опасности может оказаться Кантерлот?

Ответ ясно вырисовывался, когда Рэк разглядывал беззаботных кобылок, болтающих друг с дружкой, обнимающихся и радующихся. Ясно было не только то, что они не могли и в мыслях допустить такой расклад, но и то, что они просто-напросто могут и не обратить внимания на его слова. Или же могут? Твайлайт всё-таки принцесса, которая может делать ставку и на холодный расчёт, по пути к порту в пустыне она доказала это. Но после того, что произошло в самом порту…

…Я доверяю тебе. Запомни это…

Твайлайт сказала, что доверяет ему. В той ситуации это было похоже на правду. Будет ли похоже оно на правду, если он напрямую выскажет свои опасения? Или же Твайлайт пропустит это мимо ушей, стремясь обойти все проблемы лояльным путём? Ведь она достаточно часто склонялась от первоначального плана к таким решениям. И если он в очередной раз всё выскажет, основные карты будут на копытцах принцессы. В очередной раз. Если же он промолчит и будет действовать сам, то основная роль будет у него. И тогда может наступить тот же самый момент, что и в порту, когда пушка была прижата к голове поверженной твари.

Вот только теперь он не испугается. Теперь он будет действовать сам. Пусть его поймают и посадят в самые глубокие катакомбы, но он избавится от этой твари, и, возможно, от преследования. А принцессы обещали. Они не могут нарушить слов, данных ему. Пусть он и будет «врагом народа», но ему было дано слово принцесс.

Решено. Когда все заснут, он будет действовать. У него три патрона, и нужно было всего лишь попасть один раз.

Сейчас же – спать, пока есть время. Ещё только ранний вечер, и у него есть время перевести дух.

---

Проснулся вороной, когда за окном уже было темно, а мимо проносились лесные деревья. Пустыня была позади, и они вот-вот должны были проехать лес, окружающий территорию Аримаспи. Потом идут Эпплуза, Понивиль, а дальше Кантерлот. Ближе к утру они уже должны быть на месте. У него не так много времени.

Кобылки как раз потихоньку собирались спать, одна за другой укладываясь на своих скамейках, более-менее застеленных белыми наволочками и накрытые тёплыми одеялами. Что самое важное, уже легла спать Твайлайт. Она и её магия – это то, что при любом раскладе перевесит любую чашу весов и выставит принцессу победительницей в любом споре. Сейчас она ложится спать. Пока она спит, она не сможет среагировать. Поймать-то его она поймает, но как минимум один внезапный выпад у вороного есть, а Рэку много и не надо. Всего лишь подойти, когда заснут все, и сделать один выстрел в голову пантерообразной.

Последней стала засыпать Флаттершай, перед этим подойдя к чёрному существу и пожелав ему спокойной ночи да проведя по чешуйчатой голове мягким копытцем. Тварь, в свою очередь, будто бы ластясь, пару раз повела головой за копытом кобылки, чем вызвала тихий смех пегаски и скрежет зубов Рэка.

Когда же легла спать и жёлтая пони, вороной решил выждать ещё около двадцати минут, с широко раскрытыми глазами уставившись в потолок. Ему нельзя было засыпать ни в коем случае, иначе всё будет потеряно.

Время медленно шло, тихое сопение кобылок становилось всё более равномерным. Кобылки засыпали крепким сном.

Сделав спокойный вздох, Рэк уселся на скамейке, свесив задние копыта. Провёл передним по кобуре, нащупал коротыш. Он был заряжен последними тремя патронами, но ему хватит одного выстрела, чтобы всё решить. Что будет дальше, уже неважно. Важно будет лишь то, что он избавит от угрозы Кантерлот и его жителей.

Вагон потонул в мрачном полумраке, и лишь из левых окон падали косые лунные лучи, освещающие кое-как достаточно широкий проход между двумя рядами скамей. Осталось пройти здесь и подойти к телу существа, которое лежало между постелью Флаттершай и Пинки Пай. Последняя, в свою очередь, лежала на самом дальнем слева месте и с трудом проглядывалась за большим тёмным телом, связанным верёвками. Было видно лишь её голову, окружённой розовой гривой, похожей на сахарную вату.

Её глаза, внезапно, были широко распахнуты. Это заставило Рэка вздрогнуть.

А в следующую секунду розовая пони, освящённая внезапно не пойми как включённым светом, вскочила из постели и громко прокричала:

— Время для ночной вагонной вечеринки!

Моментально возле каждого вагона практически из воздуха возникло по одному красивому кексу, выстрелила огромная голубая пушка, выпустив тучу конфетти, и окончательно проснулись все пассажирки. И что самое удивительное, никто не стал ругаться, сетовать на темноту за окном. Все как будто бы ожидали чего-то подобного и, беря в копыта кексы, продолжали свои разговоры, как будто бы никто и не ложился спать.

Сокрушённый Рэк завалился обратно на скамью. Ну почему именно сейчас эта сумасшедшая решила возникнуть со своей вечеринкой? Всё же так хорошо начиналось! Почему нельзя было Кантерлота для этого дождаться? Почему???

Радостные кобылки хвалили кулинарные способности Пинки Пай, чем заставляли её сильно смущаться, однако внезапно её мордашка из умилённой превратилось в озадаченно серьёзную. Нахмурив брови, розовая земнопони заявила:

— Мы не смеем радоваться, девочки. В нашем поезде едет ещё один пони, который должен поучаствовать в нашей вечеринке. Я срочно должна отнести ему подарок!

С этими словами Пинки, достав из своей мягкой гривы ещё один кекс, направилась было к двери, ведущей к локомотиву, но споткнулась об зацепившуюся за две скамьи ленту конфетти и шмякнулась на пол. Причём исполнить это у неё получилось настолько виртуозно, что вызвало у подруг добрый смех. Поднявшаяся на копыта Пинки, которой чудом удалось удержать кекс и не уронить его, засмеялась вместе со всеми.

— Ну уж нет, Пинки, — возразила Твайлайт, поднимая пирожное в воздух своим сиреневым телекинезом. – Я думаю, тебе стоит последить за состоянием самой вечеринки. Давай я отнесу Свифу твой кекс. Мне, к тому же, стоило бы у него узнать, всё ли в порядке и когда мы будем на месте.

Пинки Пай радостно кивнула головой, и принцесса с кексом в воздухе направилась к двери. Позади неё хмурый Рэк, прищурившись, наклонил голову вбок.

Когда Твайлайт выходила на балкончик вагона, она услышала позади радостный голос Пинки Пай:

— Продолжаем веселиться!

Весёлые разговоры в вагоне, освещённом тёплым светом, остались за дверью. Переступив через сцепление платформы с локомотивом, Твайлайт вошла в дверь небольшого тамбура, от которого шёл тонкий коридор влево, в обход, как поняла принцесса, угольного ящика. Обойдя его, Твайлайт оказалась в машинистской будке, где перед приборами стоял Свиф, спокойным и бесстрастным взглядом смотрящий то на бегущую вперёд железную дорогу, то на многочисленные приборы перед собой.

— Принцесса Твайлайт? – осведомился Свиф, повернув в сторону кобылки голову.

— Я пришла узнать, всё ли нормально, Свиф, — вежливо сказала кобылка, приветливо улыбнувшись. – Когда мы будем в Кантерлоте?

— Мы идём по запланированному маршруту и прибудем в Кантерлот рано утром, — ответил Свиф и повернулся в сторону переднего окна локомотива. – Смею заметить, что скорость локомотива стабильна, и какие-либо поломки или неисправности ничего не предвещает.

— Это, конечно, очень хорошо, — поспешила заметить принцесса, — но мы сейчас… Решили немножко отпраздновать успех нашего похода, и… И я принесла тебе угощение. Ведь ты тоже участвовал в нашем задании. Пинки Пай, наверное, лучшая в Эквестрии по кексам, и я уверена, что ты должен попробовать один из них.

— Благодарю вас, принцесса Твайлайт, — ответил белый стражник в золотых доспехах, и по его тёплому голосу было сразу понятно, что повернуться и отвесить искренний поклон ему мешает лишь дорога и ведение локомотива. – Прошу вас, если вас не затруднит, поставьте, пожалуйста, его над приборами у стенки. При первой же возможности я смогу им перекусить.

Телекинез оставил кекс сбоку от стражника. Но Твайлайт не торопилась выходить из помещения. Она своим внимательным взглядом изучала повёрнутое в профиль лицо Свифа, его немного нахмуренные брови и целеустремлённый взгляд. Немного наклонив голову в сторону, Твайлайт заинтересованно наблюдала за тем, как сосредоточенные глаза стражника бегали с одного прибора на другой и снова устремлялись вперёд. Почему-то ей показалось, что если бы шёрстка его была чёрной, взгляд был бы более злым, а на сильном теле не были бы надеты доспехи, то стражник был бы один в один похож на Рэка, который практически так же смотрел только вперёд и был готов пойти на всё ради достижения цели. Видимо, из-за этого она решила завести разговор со стражником.

— Свиф, — заговорила принцесса задумчиво. – Не мог бы ты дать своё мнение по поводу одного вопроса?

— Если я могу вам чем-то помочь, то я весь в вашем распоряжении, — ответил Свиф с участием, продолжая смотреть на железнодорожные пути.

— Меня беспокоит Рэк, — заговорила Твайлайт. – Что ты думаешь о нём? Что можешь сказать?

— Я думаю, что у него есть определённая цель, — ответил Свиф рассудительно. – Он стремится достичь её во что бы то ни стало и не остановится, пока не достигнет её, либо не потеряет возможности её достичь.

— И какова была его цель? – поинтересовалась принцесса. – Как ты думаешь? Он хотел, чтобы ему помогли, правильно? Думаешь, он считает, что достиг своей цели?

— Здесь я позволю себе с вами не согласиться, — вежливо проговорил Свиф. – Я думаю, что он всё ещё опасается, что не получит помощи, так как он получил отказ в первый раз.

— Думаешь, что принцессы должны были ему сразу помочь? – спросила Твайлайт неуверенно.

— Отнюдь, — качнул головой стражник. – У принцесс не было иного варианта. Его слова очень подозрительны и кажутся бредом сумасшедшего, а такие тоже периодически приходят к принцессам. Попробуйте представить, что будет, если мистер Скаут просто-напросто такой же невменяемый пони. Я думаю, что последствия от проникновения в память, которое всё бы прояснило, могли бы ещё сильнее сказаться и на его рассудке, и на здоровье.

— Думаю, ты прав, Свиф, — кивнула Твайлайт.

Прошло несколько секунд, в ходе которых кобылка задумчиво смотрела вперёд, на проносящиеся песочные земли, ещё мелькающие после оставшейся позади Эпплузы и уже постепенно пропускающие местами зелёную траву. Тишину нарушил Свиф:

— Однако, принцессы наверняка рассматривают и вариант вменяемости Рэка и того, что все его слова правдивы. Этот вариант будет ещё более правдоподобен, когда он вернётся к ним и доложит об успехе операции.

— А если ему снова не поверят? – опять поинтересовалась Твайлайт, подавшись вперёд. – Пусть он и говорит правду. Как думаешь, что он тогда будет делать?

— В таком случае следует понимать, что изначальная его цель всё-таки не помощь принцесс, — отозвался Свиф, — а избавление от тех существ, которые угрожают жизням его друзей и, возможно, жизням невинных пони. Помощь принцесс – лишь способ достижения этой цели, как мне кажется. Но, как я сказал, он не остановится, пока есть иные ходы. Я почти уверен, что если ему не помогут принцессы, что бы на то ни послужило причиной, — то он будет действовать самостоятельно.

Что-то в голове Твайлайт слегка сдвинулось с места.

..."Я сама принцесса"...

Что-то перевалилось с одного места на другое. Всплыл тот момент, когда Рэк стоял возле пантерообразного существа и держал над его головой своё оружие. И она снова заговорила со смотрящим вперёд Свифом:

— Может быть, ты видел, как мы заносили в вагон тело, похожее по описаниям на то, о котором рассказывал Рэк?

Пауза.

— Да, — медленно кивнул Свиф, не отводя взгляда от дороги. – Я видел.

— Был момент, — тихо говорила принцесса, — когда он почти убил её, но… Я остановила его, сказала, что так нельзя. Он послушался, но… Я видела в его глазах… Ненависть. Как ты думаешь, я не дала ему достичь той цели, к которой он стремится?

— Возможно, он мог рассматривать это как последний шаг к успеху, — невозмутимо выразил свою мысль Свиф. – Может быть, такой исход событий он мог посчитать за неудачу.

Твайлайт медленно вздохнула.

— Скажи мне, — дрожащим голосом проговорила принцесса. – Только честно. Если бы ты был на его месте… Как бы ты поступил после такого?

Свиф медленно вздохнул, а затем перевёл взгляд на Твайлайт со словами:

— Я бы постарался сам пристрелить это существо при любой возможности.

Глаза кобылки широко раскрылись.

Позади, оттуда, где был прицеплен пассажирский вагон, грянул выстрел.

---

Как только Твайлайт захлопнула дверь, Рэк понял: это его последний шанс. Им надо было пользоваться, пока не поздно.

Вороной поднялся со скамьи. Окружённый весёлой болтовнёй, жеребец отошёл от скамьи, самой дальней от пантерообразной, и вышел в центральный проход вагона. Пока на него никто не смотрел, все беззаботно болтали друг с другом. Поэтому Рэк спокойным шагом направился между скамейками к тем двум, между которыми было тело пантерообразной.

На него всё ещё не смотрели. Все как будто бы забыли о нём. Копыто нащупало кобуру коротыша. Шагали только три копыта, четвёртое, правое переднее, лежало на оружии.

Уже слева от него существо. Глаза пантеры были широко распахнуты – она явно почувствовала угрозу. Но пасть была связана, как и всё тело. Ничто не могло выдать её тревогу. Рэку осталось лишь пройти чуть вперёд и повернуть влево.

И в этот момент прямо перед ним возникла весёлая мордашка Пинки Пай, от которой моментально в нос Рэку влез запах различных свежих пирожных, перемешанный с ароматом сахарной ваты. Вороной дёрнулся назад, так и уставившись в широкие голубые глаза кобылки.

— Ой, а кто это тут у нас не веселится? – поинтересовалась широко улыбающаяся розовая пони. – Ты что, не попробовал мой железнодорожный кексик?

— Че? – ошарашенно буркнул Рэк. – Дай пройти, я… Мне нужно узнать, где мы едем.

— Кто это обманывает тётушку Пинки? – усмехнулась кобылка, выдавив судорожное сглатывание у жеребца. – Мы ведь просто хотим спрятаться от вечеринки, да? Не выйдет, мистер Зануда!

— Серьёзно, Рэк, — послышался голос Эпплджек позади. – Поручение сделано, шо ты паришься? Расслабься, копыто на копыто, и наслаждайся жизнью!

— Мне нужно пройти, — мрачно буркнул Рэк, уже делая шаг в обход кобылки.

Однако жизнерадостная Пинки, не отрывая взгляд от вороного, переступила в сторону, снова перегораживая путь жеребцу.

— Не так быстро, мистер! Вам следует отведать моего кексика!

— Отличный кекс, кстати! – отозвалась Рэйнбоу сбоку.

— Дай пройти, — со злостью выговорил Рэк, уже понимая, что на него смотрят вообще все пассажиры вагона.

— Кто это у нас дуется? – Пинки уткнулась мягким носиком в морду жеребца. – У-ти какие мы стесняшки! У-ти-у-ти-у-ти! – с этими словами Пинки весело повиляла головой вправо-влево, потеребив нос Рэка своим.

С разных сторон стали посмеиваться кобылки. А Рэк впервые в жизни почувствовал, как у него дёргается левое нижнее веко.

— Рэк! – весело кричала пони впереди, сбившая весь его план. – Всё же в порядке, да?

Сквозь зубы жеребца прокрался рык.

Грянул выстрел.

Кобылки ошарашенно вскрикнули и тут же прижались назад, к стенкам поезда.

Рэк держал пушку в правом копыте, подняв его в сторону потолка. Из дула шёл дым. Пинки Пай, в ужасе упавшая на пол, сжалась в комочек. Её большие дрожащие глазки выглядывали сквозь гриву. Жеребец направил пушку прямо в сторону её мордашки.

— К двери, — буркнул Рэк. – БЫСТРО!

Словно испугавшаяся маленькая собачка, с трудом сдерживая слёзы страха и обиды, Пинки Пай, спотыкаясь о свои же копытца, бросилась к выходу из вагона. В ту же секунду Рэк перевёл оружие вправо и навёл на замершую, словно скульптура, Рарити.

— Только попробуй что-то колдануть, — прорычал вороной сквозь стиснутые зубы, — и я вышибу тебе мозги. К двери, бегом!

Модельерша, мордашка которой стала даже бледнее, чем обычно, бросилась в сторону сжавшейся Пинки Пай. Упав возле неё, она обхватила голову розовой кобылки и прижала к груди, от чего розовая пони тут же тихо зарыдала, уткнувшись в белую мягкую шёрстку.

Дуло посмотрело в сторону ковбойши. Злой взгляд Рэка встретился с растерянными зелёными глазами Эпплджек.

— Эу, спокойно, — поспешила бросить земнопони, медленно поднимаясь с поднятым в сторону жеребца копытом. – Я иду, видишь?

Эпплджек поспешила обойти вороного на максимально доступном расстоянии и бросилась к двум подругам.

Затем Рэк навёл пушку на сжавшуюся жёлтую пегаску, но посмотрел на Рэйнбоу, во взгляде которой читалось не только непонимание, но и возмущение. Ход вороного заставил борзую пегаску все яростные кричалки оставить при себе, и после кроткого кивка жеребца в сторону двери радужногривая, поднявшись в воздух и обхватив уже теряющую сознание Флаттершай, перелетела к подругам. Теперь перед дулом жеребца оказались все пять кобылок.

В этот момент Твайлайт, давшая команду Свифу везти поезд дальше, распахнула дверь вагона и оказалась за спинами подруг. Её рог охватила магия, и через миг принцесса телепортировалась в область прямо перед ними – прямо под прицел Рэка.

Всё. Вот теперь-то точно так просто ему не отделаться. Он раскрыт. Вот только сейчас на мушке сама принцесса, стоящая между первой парой скамеек. Жеребец же стоял между третей, на расстоянии от Твайлайт. Кобылка наверняка понимала: на любое её магическое действие или даже вмешательство Рарити нужно два-три мига, в то время как Рэку для выстрела хватит и одного. И это было его единственное преимущество.

— Будь хорошей принцессой, — наконец нарушил тишину жеребец своим голосом с ноткой псевдо-теплоты. – Отойди к своим подругам. Мне нужны всего лишь две секунды, потом делайте со мной, что хотите.

Двухсекундную тишину почувствовали все пассажиры, даже несмотря на стук колёс. Твайлайт растерянно сощурила глаза.

— Откуда в тебе столько ненависти, Рэк? – наконец спросила она. – Почему ты нацелен убить это существо? Что оно тебе сделало?

— Пока ничего, — фыркнул жеребец. – Но за ней, как и раньше, могут нестись те же твари, которые нападали на наш поезд.

— А если это не так, Рэк? – настаивала принцесса. – Откуда им ещё взяться? Может быть, они оказались здесь случайно! А даже если они где-то и есть, то принцессы в силах защитить город от них. Ты же понимаешь это! Ты просто хочешь убить ни в чём не повинное существо!

— Собрат этой твари разорвал на части жеребца прямо на моих глазах, и он был настолько же невинным, — отрезал жеребец, не позволяя даже дрогнуть своему копыту, в котором был зажат коротыш, направленный на принцессу.

— Неужели оно виновато в том, что сделал его собрат, которого оно вообще могло даже не знать? – спросила Твайлайт, возмущённо сузив веки. – Почему ты тогда не веришь никому за пределами своего дома, если все мы – такие же живые и разумные пони? Почему не ожидаешь от нас такого же дружественного настроя, Рэк?

Вороной помалкивал, не опуская пушки. Но Твайлайт продолжила:

— Может быть, из-за этого между вами и другими существами на севере и вражда? Возможно, вы могли бы и найти компромисс, если бы не нападали друг на друга, а сразу бы стремились к миру? Ты задумывался об этом, Рэк? Может быть, они такие враждебные, потому что вы сами не лучше?

— Не-е-ет, — протянул Рэк со злостью. – Они такие враждебные, потому что их цель – сожрать нас всех. И им неважно, какие мы по характеру и какого цвета, главное – мы для них съедобны, и в пещерах Аримаспи я снова в этом убедился. А она, — Рэк кивнул в сторону связанной пантерообразной, — отличается от них только тем, что при возможности пытается обойтись более безопасным путём, и мы её сейчас так и везём. Когда мы прибудем в Кантерлот, она найдёт способ распутаться, или эти паскуды всё-таки добегут до неё и освободят, а потом они к кобыльей матери разорвут всех пони, которых увидят. И никто не успеет их остановить, потому что все будут до последнего надеяться на ваш «компромисс».

— Но тебе же самому противно их убивать! – отчаянно заговорила Твайлайт. – Ты сам же понимаешь в глубине души, что это неправильно! Ведь иначе у тебя бы была кьютимарка…

— У меня нет кьютимарки из-за родаков, которые меня, ещё мелкого, кинули практически на улицу, — буркнул жеребец. – А потом я каким-то чудом смог добраться до поезда и спрятаться, пока поезд просто-напросто не остановился в Кристальной Империи. Там я наткнулся на тех, кто решил взять меня к себе в дом, и ими оказались жители деревни на севере, которые пришли за припасами. Вот и всё.

Кобылки позади Твайлайт не двигались с места, боясь как-то повлиять на события, лишь широко раскрытыми глазами смотрели то на принцессу, то на стрелка. Хмурый Рэк продолжал говорить:

— Ремеслу, которому мне не дано заниматься, которое могло мне даже казаться омерзительным, я должен был научиться, потому что других вариантов у меня не было. Есть в Эквестрии такие пони, как мои родаки, которые просто-напросто бросили меня, а есть ещё хуже. Но есть хорошие жеребцы и кобылки, которые не виноваты, что их «собратья» ведут себя как последние уроды. Например, и те, кто взял меня с собой, сначала держал у себя дома, а потом построил ещё один, чтобы мне было своё место для сна. А их мы не можем разделять на виновных и невинных, они все захотят нас сожрать, просто кто-то уже захотел, а кто-то ещё не успел. Если дать слабину и пустить в голову какие-то сомнения о том, что эти существа могут думать, что они живые, и что при другом подходе можно было бы после долгих стараний поладить с ними, — помереть могут все. Все, и плохие, и хорошие, и вы, и я. Либо умирают все они, либо все мы. Это надо понимать всегда. И ещё, кроме омерзения от моря крови и размазанных внутренностей, это причина того, почему цель убить их всех не может быть тем, из-за чего у тебя на заду появляется кьютимарка, — вороной медленно вздохнул. — Это страшно.

Взгляд Твайлайт слегка сменился с возмущённого на сочувствующий. Рэк заметил это и скривил губы.

— Надеюсь, я ясно объяснил, почему я должен пристрелить эту тварь, — фыркнул он.

Твайлайт сдвинула брови, медленно проговорив:

— Ты не переведёшь своё оружие в сторону. Иначе я тебя остановлю.

Глаза Рэка стали ещё злее.

— Значит, я выстрелю в тебя, а потом в неё, — прозвучал его злой голос.

Снова глаза Твайлайт раскрылись в растерянном взоре. Снова повисла тишина, нарушаемая лишь гулом колёс снаружи.

— Но ведь я – не «плохая», — дрожащим голосом проговорила принцесса.

Рэк хмыкнул:

— Ты запросто ею станешь, если попытаешься меня остановить.

Такой спокойный ответ жеребца вывел принцессу из колеи. Отчаянно смотря прямо в глаза Рэка, она закричала:

— И что, ты выстрелишь в меня?! Ты убьёшь меня, лишь бы избавиться от возможной агрессии от этого существа? Просто-напросто наплюёшь на все моральные принципы и пристрелишь, как то существо с черепом вместо головы, лишь бы…

— Заткнись! – рявкнул Рэк, заставив принцессу отстраниться немного назад. – Поверь мне, я найду, куда выстрелить, чтобы ты, даже оставаясь живой, не смогла мне помешать!

Твайлайт застыла с широко распахнутыми глазами, уставившимися в сторону злого взора Рэка и направленного на неё дула от коротыша. Оружие не дрожало даже от лёгких покачиваний вагона. И принцесса лишь тратила терпение жеребца. Её взгляд помрачнел, но в какую-то секунду стал совершенно бесстрастным.

Вокруг горел свет. Но медленно лампы стали мигать. Твайлайт вроде бы не собиралась их тушить, но что-то вроде магической ауры, прячущейся внутри её тела, заставило свет постепенно пропасть из вагона. Один за другим светильники на стенах стали потухать. А принцесса всё так же спокойно смотрела на мрачного стрелка. Лишь лунный свет с трудом освещал вагон, пробиваясь из левых окон.

Рог Твайлайт засветился. Рэк выстрелил, но поздно.

Телекинез дёрнул ружьё вверх, и выстрел пришёлся в потолок, с силой ударив по ушам. Спохватившись, Рэк схватил обоими передними копытами пушку и потянул её на себя, пытаясь высвободить её из телекинеза и не обращая внимания на то, как к нему приближается принцесса.

Но магия оказалась сильнее. Оружие отлетело в сторону. Твайлайт же, оказавшись рядом, толкнула его совсем слегка, а затем его за живот обхватил сиреневый телекинез и откинул к правой стене, стукнув спиной о скамью. Подняв взгляд, Рэк увидел, как в обход скамьи на него на фоне яркой белой луны, выглядывающей из окна, надвигается спокойная Твайлайт.

Его копыта потянулись к скамье, в которую упиралась его спина, и схватили что-то. С силой дёрнув на себя, Рэк схватил какой-то чемодан и бросил его в сторону принцессы, но та, создав возле головы небольшой магический щит, отбила предмет в сторону. Заставив как-то отвлечь магию принцессы и стиснув зубы, Рэк вскочил и кинулся в сторону кобылки, но его на ходу снова подхватила магия и бросила к противоположному окну. Он снова попытался встать, но магия прижала его грудь к полу и заставила лежать.

Твайлайт же, развернувшись, спокойно подходила к жеребцу, ожидая, когда тот успокоится, будто бы намереваясь с ним спокойно поговорить. И когда Рэк перестал сопротивляться и отмахиваться копытами, телекинез развеялся. Принцесса подошла к жеребцу, уже раскрывая рот, собираясь что-то сказать. Но Рэк не успокоился.

Крутанувшись на спине, жеребец ударил копытами по ножкам Твайлайт и сбил её с ног. Упавшая навзничь кобылка уже попыталась встать, но не успела – Рэк, злостно рыча, поднялся быстрее и, схватив её за грудь, толкнул на пол. Нависнув над принцессой, он что есть силы сжал мягкую шейку кобылки, понимая, что это его единственный шанс. Глаза кобылки в ужасе распахнулись, а на секунду вспыхнувший рог тут же погас – на магию просто не оставалось сил, они все уходили на сохранение жизни кобылки. Страшное лицо Рэка, освещаемое лунными лучами, стало потихоньку мутнеть.

Но Рэка снова обхватил телекинез, на этот раз мутно-голубой, и отбросил его к двери вагона, с силой ударив по ней головой жеребца. Воспользовавшись секундной передышкой, принцесса вскочила и посмотрела в сторону подруг. Рарити, нахмурившись, направляла свой рог вперёд, а оскалившаяся Рэйнбоу уже распахнула крылья для рывка.

— Не вмешивайтесь! – прокричала она потерянным голосом. – Я должна это сделать сама!

Ружьё отлетело к третей от подруг принцессы паре скамеек и ко второй от Рэка. Твайлайт была к нему ближе. И почувствовав от отчаянного крика кобылки какой-то прилив сил, он снова вскочил.

Когда она развернулась, он снова схватил её чёрными копытами и, дёрнув сиреневое тельце, перебросил её через себя и ударил об пол возле двери из вагона, той, которая была на противоположном от пассажирок конце. Твайлайт снова попыталась подняться, и её рог засветился угрожающим ярко-бордовым огнём.

С силой размахнувшись, Рэк ударил копытом по щеке принцессу, от чего та, словно кукла, отлетела к стенке возле выхода. Позади ошарашенно охнули подруги. Рог Твайлайт снова потух, она лежала без движений.

Не медля, жеребец, встав боком к замершему телу, на секунду приподнявшись на передние копыта, нанёс удар задними в сторону головы. Но Твайлайт, на мордашке которой на левой скуле появилась царапина от подковы Рэка, всего лишь на секунду потеряв сознание, снова распахнула глаза и, увидев перед собой вороного, снова засветила рог и в миг исчезла, а копыта вонзились в деревянный пол вагона и оставили пару вмятин.

В следующий же миг ошарашенная Твайлайт возникла позади уже тяжело дышащего Рэка, заставив тем самым его развернуться. Но она стояла между теми скамьями, где валялось его ружьё с одним-единственным патроном. В голове не осталось никакого плана, что делать дальше – лишь лежащий на полу коротыш прямо под стоящей Твайлайт. Броситься на кобылку, сбить, схватить пушку. С громким рыком жеребец кинулся на принцессу.

Но сиреневый телекинез снова схватил его, поймав жеребца в полуметре от Твайлайт. На этот раз магия охватила каждое копыто жеребца, свело вниз и связало все конечности, словно верёвками. Яростный земнопони в миг превратился в беспомощную тушу, повёрнутой к принцессе лицом к лицу. Рэк утратил возможность двигаться, и лишь потерянные глаза смогли посмотреть на Твайлайт, на лице которой больше не было спокойствия – была лишь искренняя ненависть.

Сначала его тело впечаталось в одну стенку вагона, потом в другую, а затем Рэк потерял ориентацию в пространстве. Голова стала просто болтаться от каждого очередного удара, который ему наносила принцесса, из раза в раз кидая тело от стены к стене. Когда же его тело полностью обмякло, Твайлайт, мельком окинув его злым взглядом, со всей силы бросила тело в дверь вагона. Замок не выдержал удара – тело вылетело наружу, сбив хрупкий заборчик балкона, от чего тот, ударившись о рельсы, разлетелся в щепки.

Лишь почувствовав свежий воздух, жеребец, по вискам и щекам которого стекала кровь, а в глазах двоилось, кое-как попытался сдвинуться с места, пытаясь сделать вдох наперекор сломанным рёбрам. В его сторону быстрой, но идеальной походкой направлялась принцесса Твайлайт. Подойдя к распластавшемуся скомканному телу Рэка, она схватила его телекинезом за шкирки, прямо за шерсть и кожу вокруг груди, и вытянула вперёд. Жеребец застыл в воздухе над быстро сменяющимися деревянными шпалами. Только задние копыта кончиками ещё доставали до платформы. Тело повисло на крохотном облачке магии, словно труп, а голова откинулась назад. Но вскоре она медленно поднялась, и насмешливый взгляд серых глаз встретился с надменным взором Твайлайт.

— Да ты не сделаешь этого, — прохрипел он, с трудом набирая воздух в грудь. – У тебя даже духу на это не хватит…

Магия, казалась, немного ослабла на его груди. В глазах снова всё поплыло, а уши закладывало от ветра. Всё тело болело от ударов и холода. Но он смог из последних сил сконцентрировать взгляд на принцессе. Он смог в последний раз посмотреть вглубь этих фиолетовых роговиц.

— Ты такой же дикий, как и они… — мрачно прошептала принцесса.

Магия на груди стала теплее. Тепло пошло по всему телу, приятное и согревающее. Раны потихоньку переставали болеть, а дышать стало чуть легче. Глаза стали видеть лучше, а дыхание стало выравниваться.

— …Но никто из вас не заслуживает смерти.

После этих слов кобылки магия, сжав сильнее кожу на груди Рэка, дёрнула его обратно на платформу. С трудом удерживая равновесие, вороной по инерции вбежал обратно в вагон. Дышать всё ещё было трудно, но копыта уже не подкашивались. Он был жив.

Кое-как отдышавшись, он поднял взгляд. Он увидел Рарити, подходящую к его оружию. Коротыш, обхваченный телекинезом, поднялся в воздух и завис на секунд в пространстве. Кинув взгляд омерзения на немного помятого жеребца, она фыркнула, и в следующую секунду пушка вылетела в окно.

Поезд стремительно приближался к Кантерлоту.

Глава 21: Думать иначе

Вокруг Глэйда будто бы всё замедлилось. Каждое действие окружающих его пони приятно затягивалось. Сначала Боб ошарашенно уставился на него, вытаращив свои золотистые глаза, а потом бросился в его сторону, перебирая мощными копытами, и сжал его в таких крепких объятиях, что зелёный пони чуть не задохнулся. Потом выскочила непонятно откуда взявшаяся Фауми, чьи объятия были куда более мягкие и в то же время очень аккуратные, будто бы кобылка боялась хоть в каком-то месте сдавить жеребца. Затем к нему потянулись радостные жеребцы, друзья и собратья, которые будто бы когда-то давно, а на деле всего лишь несколько дней назад плечом к плечу обороняли с ним маленькую деревеньку в окружении горного кольца. Сам зелёный пони был немного ошарашен такому приветствию, но в глубине души он чётко понимал, что его здесь уже считали пропавшим в пещерах и съеденным страшными существами. Поэтому он наперебой пытался ответить каждому пони на огромную тучу вопросов. Однако, когда его осторожно похлопал по плечу Тинк, капюшон которого, в отличии от зелёного юноши, всё ещё был надет, тот он тут же стал отнекиваться ото всех, заявляя, что всё это подождёт, а затем повернулся к Тинку и заговорил слегка дрожащим голосом:

— Спасибо тебе большое. Что теперь? Ты пойдёшь обратно?

Белый пони наклонил голову немного вбок и ответил:

— Вроде бы ты говорил, что я могу кому-то здесь помочь.

Сердце внутри Глэйда забилось немного быстрее, а по спине побежали мурашки. Быстро сглотнув, он посмотрел на Боба:

— Это… Это Тинк, я… Я обязан ему жизнью, и он может… Он знает, как помочь Рану.

Глаза отца, до этого полные радости и тепла, чего Глэйд вообще почти никогда не замечал, слегка дрогнули, а взгляд немного прояснился.

— Правда? – спросил он, посмотрев на Тинка, совсем непривычным для него робким голосом.

— Ничего не могу обещать, — ответил пони-врач вежливым и озабоченным голосом. – Но я обладаю некоторой информацией о тех существах, от которых получил ранения ваш сотоварищ. Я должен попробовать помочь ему, если есть хоть какие-то шансы на успех.

— Ты очень сильно нам поможешь, дружище, — быстро кивнул амбал. – Мы все будем тебе обязаны.

— Моя работа, — дёрнул уголком рта Тинк. – Кто-нибудь ещё был ранен этими существами?

— Ещё двое, — проговорил Боб мрачным голосом.

— Ещё? – ошарашенно спросил Глэйд.

— Ты удивлён? – приподнял бровь Тинк, оглянувшись на зелёного пони. – Мне кажется куда более удивительным фактом то, что больше раненых нет. Особенно после того, что мы с тобой видели… там. – Пони-целитель кивнул головой в сторону пещер.

Повисла немного вязкая пауза. Нарушить её решил Боб:

— Это следует побыстрее обсудить. Но сейчас главное – жизни раненых ребят. Мистер… Э-э-э… — Боб вопросительно посмотрел на пони в капюшоне, который поспешил его снять.

— Тикшен Брук, — представился он. – Можно просто Тинк, я не против.

— В общем, Тинк, — поспешно заговорил Боб. – Глэйд нашим всё по полочкам разложит, а тебя… Фауми тебя отведёт к раненым, — Боб посмотрел на белую кобылку. – Она, по-моему, и спать не успевает, ухаживает за ними. Она здесь более-менее что-то да как-то может лечить, так что… Я думаю, она сможет тебе помочь.

Кобылка, до сего момента молчавшая, вздрогнула, когда её имя было произнесено. Встретившись с сосредоточенным и в то же время немного усталым взглядом единорога-амбала, она после небольшой паузы быстро кивнула:

— Да… Да, конечно. Мистер Брук, я вас отведу, пойдёмте.

Пути пони разделились. Тинк с Фауми направились к дому, в котором лежали три раненых пони, а Глэйд с Бобом и ещё небольшая группа направилась к дому амбала. За круглый стол село около десятка жеребцов, и ещё трое расположились недалеко от остальных, кто у печки, кто у стены.

Решили не медлить. Усевшись за круглым столом напротив своего сына, Боб потребовал уже более суровым голосом выложить всё, что с ним произошло.

Вот здесь Глэйд, наконец-таки получивший новую пару очков, решил начать свой рассказ. Он попыталя как можно лаконичнее описать всё то, что происходило в его жизни последние сутки, от самого момента, когда ему пришлось бежать за Фауми в пещеры, до гнезда пантерообразных, где его вместе с трупом Пебла нашёл Тинк, а потом и до загадочного острова, который в записях отца Тинка назывался «точкой восполнения». Остановившись на том моменте, когда он с пони-врачом с туманного болота переступили на территорию мрачных пещер, идущих в глубь земли, Глэйд медленно вздохнул, чтобы перевести дух. Затем огляделся и понял, что все с нетерпением ждут продолжения рассказа, уставив на него ожидающие взгляды. Кашлянув, зелёный пони продолжил:

— Те пещеры, куда мы с Тинком вошли, были чем-то похожи на наши, горные. Может быть, там была помягче земля и воздух немного влажный, но только и всего. Мы с Тинком пошли вперёд, и ощущение того, что за нами следят, оно тревожило нас обоих. Стены были совершенно однообразные, а мы всё шли вперёд… Может час, может два. А потом что-то стало меняться, и…

— Что меняться? – подал голос какой-то из стрелков, тем самым заставив Глэйда остановиться и недоумевающе почесать затылок.

— Что-то типа… Это не заметно так, визуально. Атмосфера сменилась, что ли. Будто бы ты из гор в дворец Кристальной Империи попал, или что-то типа того, только там было… Мрачно. Мы с Тинком оба это почувствовали, а туннель потихоньку стал… Не знаю. Вроде бы стал меняться, а с другой стороны стены оставались теми же самыми, скалистыми, впереди та же темень ещё минут пятнадцать была. Затем впереди показался свет, он пробивался из-за угла, из-за поворота налево. Мы туда подошли, и… Помните, я пару минут вам сказал про ту высокую башню с красными капсулами, тянущуюся до самого потолка?

Все замерли с удивлёнными выражениями морд. Боб задрал обе брови. Но все до сих пор молчали, и Глэйд продолжил.

— Эта штука, у неё точно так же «ствол» с небольшой кривизной тянулся вверх, к той же самой трещине, из которой пробивался свет. А вокруг так же были разбросаны красные капсулы. Только мы вышли, похоже, с другой стороны, тогда я оказался в проходе, с которого по стенке съезжать вниз пришлось. А здесь был небольшой подъём… Ну, на половину моего роста. Мы оказались в их логове, но с другой стороны.

— Хочешь сказать, что наш лагерь напрямую связан с Глухим Заболотьем подземными путями? – уточнил Большой Боб, задумчиво отведя от своей щеки мощное копыто.

— Мне кажется, что по-другому и быть не может, — энергично кивнул Глэйд. – Более того, я почти уверен, что это не единственный путь наружу. Есть и другие, в другие точки Эквестрии. Мы с Тинком даже смогли где-то вдалеке, справа от нас, увидеть ещё один проход. Возможно, это просто путь в те же пещеры Якетских гор, а может быть, и другой путь на поверхность. Я не знаю. Мы искали тот путь, которым я раньше сюда пришёл.

— Погоди, два вопроса, — остановил его Боб. – Там из этих тварей никого не было?

— Не-не, пап, их там была толпа, — быстро покачал головой Глэйд. – Но такое чувство, что там они ходят куда медленнее, будто бы сонные.

— Все они там такие?

— Большинство, — заметил Глэйд, привстав с деревянной табуретки и опершись передними копытами об стол. – Но я не думаю, что они все там были такие. Таких можно просто спокойно обойти, если быстро двигаться и не наводить шум. Но Тинк… Тинк считал, что… бодрые, так сказать… Бодрые уже знали, что мы здесь. Они могли в любой момент броситься на нас из толпы, поэтому мы старались выбирать как можно более открытый путь.

— Это каким тогда образом вы выжили? – хмыкнул кто-то из стрелков. – Ну, была у вас одна пушка, которая с одного выстрела кладёт наповал. А если они кинулись бы на вас сразу группой?

— Я спрашивал об этом Тинка, — поспешил ответить Глэйд дрожащим от волнения голосом, — но он придерживается мнения о том, что так просто нападать они не будут, потому что они… Боятся своей собственной смерти и смерти своих собратьев.

— Не зна-аю, — протянул кто-то из жеребцов у печки недоверчиво. – Я видел эту тварь вживую уже дважды, один раз она кинулась на Рэка в пещерах прямо под залп наших пушек, а второй раз чуть не разорвала в клочья Рана и получила сначала очередь от магической пушки Боба, а потом – выстрел от обычной, который её и прикончил. Что-то не веет от всего этого страхом за свою собственную шкуру, а?

— Ну, с Раном, я так понял, то существо рассчитывало защититься от основных залпов стаей черпамусклов. Про чарострел они могли просто не знать, потому что Боб использовал его в первый раз. Первый залп толком пантерообразная могла не разобрать, и второй наверняка застал её врасплох.

— То есть, некий план у неё всё-таки был? – поинтересовался Боб. – И какова была его цель? Если у них был план, они должны были рассчитать, что волну черпамусклов мы сдержим и без чарострела, и такого рода нападение на лагерь успеха не принесёт.

— Боюсь, у них были иные цели, — пояснил Глэйд. – Понятнее будет, когда я продолжу…

— Стой, Глэйд! – послышался голос стрелка. – А тот случай с Рэком. С ним-то что? Почему она кинулась под пули, словно остервенелая?

Все ожидающе посмотрели на Глэйда. Тот медленно покачал головой и проговорил, посмотрев куда-то в центр круглого стола:

— Понятия не имею. Это единственное, что выпадает из того… Того концепта, о котором говорит Тинк. Я не могу этого объяснить. Может, эта тварь была какой-то «ненормальной», или невменяемой, я… Я не знаю.

Повисла небольшая пауза, в ходе которой собравшиеся переваривали новую информацию. Тишину нарушил Боб:

— Ладно, допустим, они боятся за свою шкуру. Пусть будет как вариант. А что по поводу перемещения? Глухое Заболотье – это ж центральный восток Эквестрии. Вы за два часа успели пройти с востока до севера, это вообще каким образом?

— Я задавался этим вопросом и после того, как они меня пронесли к себе в гнездо, — кивнул Глэйд. – Такое происходит не просто так, оно закономерно. В этих туннелях есть что-то необычное, может быть, что-то… магическое.

— Телепортация? – хмыкнул Боб. – Спорно, сынок. Для таких штуковин, которые работают без периодического вмешательства единорогов, нужна постоянная энергетическая подпитка. Допустим, у Принцесс, я слышал, было необычное зеркальце больших размеров, через которое можно было в другое измерение перелезать, или что-то типа того. Так вот, действовать оно могло при конкретной фазе луны, когда от неё энергия идёт максимальная. А здесь тогда что?

— Я об этом тоже пару слов скажу дальше, — ответил Глэйд, усаживаясь обратно на табуретку за стол. – Но лично мне теперь кажется, что всё дело именно в той… «пупырчатой» башне. Оно тесно связано не только с существами, но, возможно, и с пещерами. Энергия запросто может идти именно от неё.

— А сама-то эта башня откуда энергию берёт? – спросил один из сидящих за столом.

— У меня есть теория по этому поводу, — заметил Глэйд. – Мне нужно продолжить, я дойду до этого.

Все снова ожидающе уставились на Глэйда. Глубоко вздохнув, он продолжил:

— Когда мы вошли в эту большую пещеру, вокруг нас была куча и этих капсул, и существ-лунатиков. Мы находили пути между их группами. А иногда приходилось проходить вплотную к этим овальным красным штукам с прозрачной жижей внутри. Почти всегда я там видел спящих существ, но в один момент что-то меня смутило в очередной пантерообразной. Я подошёл поближе, чтобы рассмотреть, забыл про Тинка, он дальше пошёл. Я почему-то сначала посмотрел не на голову, которая была откинута назад, и сразу я её не смог разглядеть. Меня смутила её грудь. Лапы были такие же сильные, обычные, и до живота тело было покрыто чёрной чешуёй, но на груди эта чешуя переходила в шерсть. Белую шёрстку. Я немного подумал и… — Глэйд выпрямил зелёное копыто, — …надавил копытом в центр капсулы. Оболочка прогнулась внутрь, жидкость внутри перекинуло голову вперёд, и я увидел…

Все замерли. Глэйд с протянутым вперёд копытом застыл, смотря куда-то вперёд, будто бы видя тело прямо перед собой, словно он ещё находится в глубине гор, перед переливающейся оболочкой. И наконец, его взгляд сфокусировался на Бобе.

— …Клауда.

Что-то внутри Боба, сидящего перед своим сыном, провалилось вниз. В мозгу практически чётко всплыла голова молодого стражника, которую тонкая шея соединяла с телом и непропорционально большими чёрными лапами. Туловище, наполовину уже покрытое чёрной чешуёй, а наполовину сохранившее остатки белой шёрстки, холодное, как лёд, но согреваемое прозрачным содержимым, будто бы застыло в овальной капсуле. Глаза, давным-давно закрывшиеся, готовы распахнуться, как только череп вытянется, как только вырастут клыки, и тогда они уже будут отнюдь не голубоватыми, а чёрными, словно темнота в конце туннеля, и зрачок станет узким на фоне желтоватой роговицы лишь в момент, когда тварь будет при смерти, когда в сторону её головы будет направлено дуло от коротыша.

С ужасом Боб представлял всё это, пока Глэйд продолжал слегка дрожащим голосом говорить:

— Они не просто так хотят кого-то убить. Каждое тело пони для них – это скелет для новой особи. Каждое убийство для них – это пополнение. Их цель – не просто сожрать нас, как пищу. Они размножаются с помощью наших тел. Их становится больше, как только они добираются до кого-то ещё, и при всём этом они боятся смертей своих собратьев. Их цель – это, в конце концов, максимальное число особей к моменту, когда… Когда нас, жеребцов и кобыл, просто не останется в природе.

Затем Глэйд достаточно коротко рассказал, как он вместе с Тинком нашёл нужный выход и вышел на свежий воздух, благо у зелёного пони оставалась, пусть и смутная, память путей, по которым он бежал за Фауми. И лишь когда жеребец практически закончил свой рассказ на моменте, где они выходят из пещер, Боб наконец-таки очнулся.

— Да брось, Глэйд, — запоздало возразил он. — Я и так толком не могу понять, почему эти пантеры до сих пор не вылезут всем скопом, а тут ещё и размеры их стаи зависят от того, скольких из нас они перебьют.

Глэйд слегка удивился от резкого перескока отца на другой эпизод истории, но быстро сориентировался и поспешил заметить:

— Ты не понимаешь, пап. Я так понял, что их цель – достичь максимальных размеров популяции при условии, что количество их погибших собратьев будет максимально мало. Они будут стремиться к путям, которые помогут избежать смертей в принципе.

В этот момент Боб вспомнил то, что происходило совсем недавно прямо у входа в пещеры, когда небольшой отряд должен был спасти раненых. Тот бедолага, которого они цапнули в темноте во время отступления – они смогли забрать его тело без каких-либо препятствий, так как отряд продолжал отступать назад. Но те двое, их они тоже зацепили, так почему не затащили в пещеры сразу же? Потом в голове всплыл тот момент, когда он остался один перед существами. А потом замелькали многочисленные сверкающие иглы, вылетающие из чарострела. Они лишь слегка задели пантерообразных – те выбрали хорошее расстояние для того, чтобы остаться невредимыми и в то же время остаться на виду… Но зачем им было оставаться на виду?

— Всё это время у них был какой-то план, — медленно и задумчиво прохрипел Боб, массируя копытом широкий лоб. – Их непонятные манёвры – всё это продумано, никак иначе. Вот до твоего прихода они напали на ещё двух ребят. Утащить их они могли сразу же – нет же, дождались нас, показали себя. Могли бы сцапать тебя, — Боб посмотрел на сына, недоумевающе застывшего, — и Фауми вместе с тобой ещё раньше. Нет же, утащили твоё тело подальше, дали твоей подруге добежать до нас. И в конце-то концов… Когда они утащили Пебла, там оставался я, но… Меня-то они не утащили. Почему? Что не так? Я для них жирный слишком, что ли? Ребят! Объясните мне кто-нибудь!

На морде Боба играла грустная ухмылка, но ответить ему никто не мог. Лишь Глэйд, задумчиво склонивший голову, нарушил тишину, попытавшись кое-что прояснить:

— Тинк тоже задавался вопросом, почему они меня не убили сразу и утащили в болота. Он предположил, что таким образом они хотели запутать тебя и вообще всех, кто остался в деревне.

— Но какой от этого толк? – допытывался Боб, казалось бы, до самого себя. – Зачем путать меня, если можно просто затащить моё тело в глубину гор и покончить со мной? Они наверняка должны смекать, кто я и чем тут заправляю, не находишь, а?

Глэйд задумчиво почесал затылок. Все жеребцы, расположившиеся возле печки и вокруг стола, с ожиданием смотрели на него. Наконец, он снова выдвинул свои гипотезы:

— Я думаю, они смекают. Смекают, но хотят этим воспользоваться. Всё в этой череде событий связано между собой. Заставить тебя, пап, не понимать, что происходит, с одной стороны; вывести тебя из себя различными событиями, с другой. То есть… Потери, и в то же время… Неизвестность.

— К чему ты клонишь? – приподнял бровь Боб.

— К гипнозу, — отозвался зелёный пони.

Кто-то из жеребцов присвистнул. Где-то из-за спины Глэйда послышался очередной звучный рассудительный бас:

— Слышал, что не каждый поддаётся этой штуке. Кого-то достаточно легко вырубить, а кто-то, хоть убей, а от гипноза никакой пользы – всё равно не слушается.

— Именно, — кивнул Глэйд, оглядываясь на одного из стрелков. – Мы тут все закалены, и просто так к нам в головы прокрасться… Мне кажется, что это сложнее, чем в случае… Например, с Фауми. В её голову они смогли прокрасться, чтобы вывести меня в пещеры, а затем похитить. А так силу духа нужно было ослабить какими-то событиями. Отец, что случилось с Пеблом? Каким образом они его утащили?

Догадки сына потихоньку начинали доходить до Боба.

— Они забрали его прямо на моих глазах, — пробурчал амбал. – Он сбил меня, а через секунду его затащили в темноту. И они пропали. Может быть, если бы я сообразил тогда чуть быстрее… Может быть, мы бы смогли оттуда все вместе унести копыта.

— Это одно из событий, — медленно кивнул Глэйд, постаравшись не представлять то, как это всё происходило. – Другое – ранение тех двоих, ещё одно – это когда они меня стащили. То есть всё это… Я считаю, что они хотели, чтобы у тебя поехала крыша, — наконец сказал сын амбала.

Тот дёрнул бровями и хмыкнул:

— Почему-то не уехала она у меня.

— Похоже, что-то пошло не по их плану, — пожал копытами пони в очках. – Может быть, то, что я вернулся… Нет-нет, погоди, они могли вполне что-то такое рассчитать и, я не знаю, предпринять какую-то попытку для действия, чтобы завершить твой… Твой сдвиг. Я говорил вам про их связь чуть раньше. Так вот, если они видели нас на болотах, то здесь они должны были что-то ещё предпринять, и нападения на двоих жеребцов в пещерах тут мало. Нужно было что-то более весомое, сокрушающее…

Дрожащие блики на глазах и испуганную мордашку Фауми Боб вспомнил настолько ясно, что по вискам потёк пот.

— Они пытались, — буркнул амбал, тем самым собрав на своей мрачной морде все взгляды присутствующих. – Был один момент, когда я… Когда я был близок к тому, чтобы совершить чудовищную ошибку. Но я удержался. Меня что-то остановило… Видимо, остатки здравого смысла, или что-то типа того. А может быть даже, что и не я сам остановился, а меня остановила Ф… фиг знает что.

Глаза Боба быстро пронеслись из стороны в сторону, окидывая взглядом окружающих его сотоварищей, однако никто ничего в его словах не заподозрил.

— Всё-таки теперь я вижу какую-то логику, — проговорил единорог более ясно и прямо. – Убей они меня, вы бы, парни, подготовились, чтобы как следует потрепать их ряды, нашли бы себе ещё одного достойного парня, который сможет вас повести вперёд. А так взять под контроль мою башку и мутить воду по лагерю, сбивать настрой, убирать караул… И всё это без риска для своей жизни. Умно, да. Но ведь они просчитались, их план не сработал. Где изъян-то? – спросил Боб у Глэйда. – С чего бы не думать, что их план всё ещё идёт как по маслу, и мы просто не можем сообразить, какие у них истинные цели?

— А откуда мне знать, отец? – невесело усмехнулся Глэйд. – Я сказал, что думаю сам. Может быть, и правда они рассчитали даже наш с тобой разговор. Возможно даже, что многие их действия – просто способ отвлечь нас от того, что на самом деле правильно. А может быть, изъяном стало и вмешательство Тинка, который спас мне жизнь, и то, что сломить тебя им не получилось. Но мне-то откуда это знать?

Повисла ещё одна пауза, пожалуй, самая долгая. Жеребцы задумчиво смотрели в разные стороны, кто в окно, кто в центр стола, а кто и вовсе глаза прикрывал. Но мысли крутились приблизительно в одной области. И развеять их решил Боб, стукнув по столу своим мощным копытом и заявив окрепшим голосом:

— Если они считают, что они здесь самые умные, то они сильно ошибаются. У нас есть один ход, которого они не ожидают. Это самый крайний манёвр, и пользоваться им надо только тогда, когда они прижмут нас. А я так понимаю, что очень скоро это произойдёт.

— Что за манёвр? – поинтересовался кто-то из стрелков.

— Побег.

— Что?! – ошарашенно выпалил тот же стрелок. – Боб, а они часом уже не засели у тебя в голове, а?

— Если бы засели, заставили бы сделать что-то, что выглядит поумнее, — хмыкнул амбал. – Вот только именно этого они и не ожидают, того, что мы оставим деревню. Так просто мы её пустой оставлять не будем, есть по этому поводу у меня идея. Но наверняка эта свора уже понимает, что мы сечём суть их плана. Если они не хотят, чтобы ещё какой-нибудь «посол» умчался к принцессам, они кинутся на нас.

— Так ведь не кинулись, когда Рэк пошёл? – поинтересовался стрелок у печки.

— А ты видишь принцесс здесь? – поинтересовался у него Боб, поворачивая в его сторону голову. – Эта болтовня с принцессами так много времени занимать ну никак не могёт, у него что-то там случилось.

— Считаешь, что он не смог? – спросил Глэйд отстранённым голосом.

— О, не-ет, я так не считаю, — усмехнулся Боб. – И не буду считать до полудня следующего дня. Он попросил три дня, и мы эти три дня будем стоять здесь, но как только они истекут, мы покинем наши позиции, подорвав вход.

— И чего ж мы раньше так не делали? – отозвался один из жеребцов за столом.

— А потому что как только они этот вход разгребут, они попрут с куда большим напором, — заметил Боб. – Да и пока они его не разгребут, возьмут и полезут к своему «древу жизни», — Боб выразительно подёргал копытами, изображая кавычки, — да вылезут из другого выхода наружу. Даже в Глухом Заболотье, которое, по сути-то, тупик, есть наши сотоварищи. А раз у них тако-ой замах по передвижению, они могут вообще из любого места Эквестрии вылезти, куда их туннель от гнезда выведет. И не только они, и вы наверняка понимаете, какой будет хаос.

— И почему этого раньше не было? – поинтересовался недоумевающий Глэйд. – Почему хотя бы эти пантерообразные полезли на нас только несколько дней назад?

— А я уже давно говорил об этом, — Боб пару раз постучал копытом по столу. — Их становится больше, и места там уже нет, вот потихоньку и выпирают наружу. Сначала на болота, а там тупик – попёрли к нам.

— Стой-стой-стой, — остановил стрелок, усевшийся возле окна, держащий в копытах свой коротыш и поглаживающий его по стволу, — а вот побегут они за нами – и до империи. Что тогда? Мы же так их к империи подведём, разве нет?

— Фишка в том, что до империи они и так добегут, — развёл копытами Боб. – Вопрос в том, убьют ли они нас или нет. Сдержать их у нас не будет сил, если они кинутся сразу одновременно.

— А боязнь смерти? – тихо поинтересовался Глэйд.

— Мы оба с тобой боимся смерти, — ответил Боб, посмотрев в глаза сыну. – Но если у нас где бы то ни было не будет иного выхода – и я рискну всем, и ты. Ты же спас Фауми в пещерах?

— Спас, — буркнул пони в очках.

— Вот и они рискнут, чтобы спастись, — оживлённо заключил амбал. – Нападут на нас. Может, они уже лезут вперёд. Может быть, уже через час они вырвутся наружу, сюда! Сами мы их в любом случае не сдержим. Так где же нам лучше их встретить, здесь или в империи, где нам могут помочь? Кукушки и кусачки выеденного яйца по сравнению с пантерами не стоят. Разлетятся, допустим. Но если мы доберемся до Кристальной империи, мы сможем хоть как-то предупредить всех.

— Так почему мы не делали этого раньше? – сокрушённо спросил кто-то из стрелков.

Боб лишь горько усмехнулся:

— Потому что, ребят, наконец-то настал тот момент, когда при любом варианте, хоть мы останемся здесь и все погибнем, отбиваясь от стай, хоть кинемся к Кристальной империи – с обоими раскладами они выбираются на свободу. Умрёт много невинных пони, и теперь уже по-любому. Я не знаю сколько, много. Может быть, даже какие-то города они проедят насквозь. При любом случае, ребят. Мы с этим ничего не сможем поделать. Именно поэтому мы двинемся к Кристальной Империи при одном из двух условий – либо твари попрут наружу на нас, и всем скопом, либо Рэк не вернётся вовремя.

— Всё ещё веришь, что он вернётся? – усмехнулся стрелок возле Глэйда.

— Верю, — без тени ухмылки ответил Боб. – И у меня есть на то причины. Рэк упрямый до сумасшествия, но если он сказал, что вернётся, то он бросит всё и вернётся, даже если цель вот, в двух шагах. С хорошими новостями или плохими – вернётся, мать его, как миленький. Поэтому ждём его до последнего.

— Так точно, — отозвались собравшиеся.

— А сейчас… — Боб оглядел все жеребцов. – Разберёмся, кто что готовит к быстрому отъезду…

---

Когда обсуждение нюансов подготовки подходило к концу, в дверь медленно и тихо постучали. По хибаре пронёсся громкий голос Боба «Войдите!», и с тихим скрипом дверь отворилась.

В дом вошёл слегка пошатывающийся Тинк. Вид у него был сильно уставший, морда сильно осунулась, челюсть слегка отвисла, будто бы её хозяин забыл, что её можно закрыть. Веки с трудом удерживались от того, чтобы захлопнуться. Но голос всё ещё был достаточно ясный, когда он сказал:

— Я сделал всё, что смог. Фауми сейчас ухаживает за всеми.

Теперь уже все уставились на него; даже сидящие к двери спиной, в том числе и Глэйд, развернулись на стуле, чтобы увидеть вошедшего. Но Тинк будто бы не обращал на них внимания. Глэйд поспешил подняться из-за стола, чтобы уступить место врачу, но тот, прикрыв глаза, медленно покачал головой, давая понять, что сейчас ему не до сидений на крупе. Возможно даже, он боялся потерять контроль над своим телом и заснуть прямо за столом.

— Ну что, Тикшен? – спросил Боб взволнованно. – Что там? Как Ран?

Не сразу пони-целитель смог ответить. Когда же его губы раскрылись, прозвучал голос с еле заметной и непривычной хрипотой:

— Его ранение слишком глубокое, прошло много времени…

Слова зазвенели где-то в глубине. Глэйд не сразу понял, что они что-то значат.

— Я попытался обработать рану, как мог, — продолжал устало проговаривать Тинк. – Использовал некоторые снадобья, которые взял с собой. Взять его рассудок под контроль они уже вряд ли смогут. Но боюсь, ему осталось… Около нескольких дней.

Повисла гробовая тишина. С трудом волоча копыта, жеребец подошёл к зелёному юноше и, положив белое копыто ему на плечо, посмотрел в его дрожащие голубоватые глаза.

— Мне очень жаль, Глэйд, — прошептал пони-целитель.

Прошло ещё какое-то время, прежде чем он смог копыто с Глэйда убрать и побрести обратно к двери. Боб поспешил его окрикнуть:

— А остальные два?

— Остальные? -  вспомнив о раненых, Тинк оглянулся. — С ними всё в порядке. Я бы отвёз их поскорее в Кристальную Империю, чтобы там им помогли восстановиться, но… Жить будут.

Копыта Тинка подкосились, и Глэйд тут же дёрнулся в его сторону. Ловко обхватив за талию врача, он не дал ему упасть.

— Я сам, — качнул головой белый пони, выпрямляясь. – Благодарю.

— Дружище, да тебе нужно отдохнуть, — озабоченно заявил Боб. – Ложись в мою кровать.

— Благодарю и за это, — отозвался пони-врач. – Но мне следует узнать у вас, когда я смогу передать принцессам о своих проблемах на болотах.

— Э-э-э… — протянул Боб. – Их тут как бы нет.

— Но вы планировали их увидеть, когда вернётся ваш друг, насколько я знаю, — подметил Тинк уже немного более ровным голосом. – Если мне не изменяет память, его зовут Рэк.

— Ну… Да-а, — с некоторой неохотой согласился Боб. – Он обещал прийти в полдень… Или около того.

— Ещё около половины дня, — констатировал Тинк скорее для самого себя, чем для кого-то из жеребцов в хижине. – Я должен побыть здесь ещё немного.

Его взгляд сфокусировался на Бобе, удивлённо поднявшего бровь.

— Тем более, что сейчас возвращаться через обитель этих существ я не могу, — продолжил говорить пони-целитель своим обычным, мягким голосом. – Они поймают меня, и тогда от меня будет меньше всего пользы. Значит, сейчас я постараюсь помочь вам всем, чем только смогу.

— Для начала отоспись, — сказал Боб, кивнув в сторону своей кровати. – Вот здесь. На сегодня это твоя кровать.

В ответ Тинк лишь пожал копытами:

— Хорошо, бодрым я смогу приносить больше пользы. Мне нужен хотя бы трёхчасовой сон…

С этими словами, обойдя круглый стол, Тинк улёгся в постель и сжался в комочек. Боб же тем временем объявил:

— Так, а теперь расходимся. Указания всем дал. Телеги направляем в сторону тропы и маскируем, чью телегу замечу – придушу.

Все тут же кивнули и один за другим направились к выходу.

— Глэйд, — позвал Боб сына. – Идёшь за мной. Пусть Тинк отсыпается, он и так сделал много всего сегодня.

Выходя из хижины, зелёный пони переваривал слова Боба. Впервые за столько времени Глэйд действительно понял, какой тяжёлый день выдался для Тинка. Такого даже врагу не пожелаешь, за целый день побывать в разных частях Эквестрии и все свои силы отдать на погони, перемещение и сложнейшие операции, о сложности которых толком даже Боб ничего не знал.

Как ни странно, амбал вёл сына к дому с ранеными. Вокруг по улице, освещённой факелами, метались из стороны в сторону жители деревни с различными вещами в зубах – шла подготовка к манёвру Боба, исполнить который следовало быть готовым в любой момент.

Глэйд же за отцом вошёл в домик с несколькими кроватями, на которых лежали раненые. Его, конечно, заставили вздрогнуть длинные царапины на двух недавно раненных стрелках, но от состояния Рана у зелёного закружилась голова.

Ранение сотоварища стало темнее, гной сочился во всех местах, где не было зеленоватой мази, пропадавшей по прошествии некоторого времени после нанесения. Кожа на ране как будто бы слегка разошлась и с трудом сдерживалась нитками. Если раньше было видно, что в этом теле теплилась жизнь, то сейчас единственным свидетельством того, что жеребец ещё не умер, была едва заметно вздымающаяся бордовая грудь пони. Морда ничем не отличалась от мертвеца, кроме иногда еле-еле заметно подрагивающих ноздрей. В отличие от двух других раненых, иногда дёргающих конечностями, а то и головами, Ран не двигался вообще.

— Как они? – тихо спросил Глэйд у подошедшей Фауми. Та робко ответила:

— Они… Им нужен покой. Эти два жеребца поправляются, — кобылка вежливо указала на более живучих жеребцов. – А Ран… Ему очень плохо. Мистер Брук решил прооперировать сначала первых двух, а потом взялся за него, и он очень устал, пока шла операция. А Рану как будто бы даже не стало лучше.

— Нам нужно с ним поговорить, — медленно проговорил Боб.

— Но он не может говорить, — растерянно возразила Фауми своим тоненьким голоском. – Ему нужно набраться сил хотя бы сейчас, чуть-чуть поспать.

— Я… Я не… сплю.

Слова были проговорены с трудом, их едва ли можно было разобрать. Ран прилагал колоссальные усилия на то, чтобы выговорить более-менее внятно хоть что-нибудь. Глаза его всё ещё были полуприкрыты, но губы подрагивали.

Подойдя к нему поближе, Боб заговорил:

— Слушай, Ран… Ты молодчик. Ты долго держишься. Нам ещё немного осталось, скоро вернётся Рэк и всё разрулит. Но сейчас такой план… Мы хотим бросить деревню, понимаешь? Нам нужно забирать раненых, а тебя… Тебя мы… Ты умрешь, если мы тебя сдвинем хотя бы на полметра. Ты…

Боб стал запинаться. Слова начали теряться, он не знал, что говорить. А Глэйд, уже понявший, к чему пытается клонить его отец, ошарашенно переводил взгляд с него на Рана и обратно.

— В общем… — попытался собраться Боб. – В общем, мы тебя должны… Ну, закрыть хижину, замкнуть всё, забаррикадировать. Ну, на время, пока мы будем отбегать… Звать помощь, слышишь? А потом мы как бы… Вернёмся с помощью, достанем тебя, тебе помогут, ну и… Ну…

Боб пытался говорить уверенно, но сбивался, словно какой-то провинившийся жеребёнок. Казалось бы элементарная формулировка терялась. Каждый раз, когда Боб начинал говорить, он также начинал понимать, что оставляет своего сотоварища на смерть.

— Надо было бы закинуть тебя с остальными к нам в телегу, но… — снова попытался объясниться Боб. – Но ты не протянешь, поэтому… Поэтому мы тебя должны оставить, чтобы позвать на помощь… Я… Я надеюсь, ты понимаешь меня.

Ран снова превратился в бездушную куклу с едва заметно вздымающейся грудью. Глэйду всё чаще начинало казаться, что жизнь покинула его уже окончательно. Но Ран опроверг все эти иллюзии. Его губы снова зашевелились. Сначала горло издало лишь булькание, но когда жеребец сглотнул, что явно далось ему с трудом, он смог прохрипеть одно слово.

— За… мини… руй…

Этого слова взволнованная Фауми разобрать не смогла. Да и Глэйд не решался ответить самому себе с уверенностью, понял ли он, что сказал Ран.

Но Боб всё понял. Дрожь и ощущение вины пропали. То, что ему следовало донести до Рана, он сам понимал и так.

— Следи за ними, — буркнул он в сторону Фауми, а затем добавил чуть мягче ей же: — Осталось недолго. Потерпи ещё чуть-чуть.

Хрупкая кобылка быстро кивнула несколько раз.

Без лишних слов Боб направился к двери. Но Глэйд задержался на какие-то десять секунд.

— Мы с тобой, дружище, — прошептал зелёный пони дрогнувшим голосом, смотря на осунувшуюся морду друга. – Держись.

Потом он посмотрел на уставшую Фауми, синяки под глазами которой едва были заметны и не убавляли красоты этой хрупкой кобылки. Встревоженный взгляд, дрожащие глаза и белоснежная мягкая шёрстка. Он обнимал её совсем недолго. А потом направился к двери.

Глава 22: Диссонанс

Несмотря на посторонние звуки, доносящиеся из вагона, Свиф продолжал вести поезд, так как никаких иных указаний он не получал. И через некоторое время в кабину машиниста вошла Принцесса Твайлайт и объяснила, что всё идёт хорошо, пусть и сделала это немного отстранённо. Свиф в этом, собственно, и не смел сомневался, поэтому поезд продолжал всё время мчаться с прежней скоростью.

Понивиль остался позади, поезд въехал в горные туннели, а когда выехал из них, оказался прямо перед столицей Эквестрии. Небо всё ещё было ночное, пасмурное, но луна уже опустилась. Солнцу совсем скоро предстоит подняться, чтобы осветить страну и объявить о начале нового дня. Процесс довольно муторный, потому что на поднятие и спуск светил обеим принцессам нужно время и покой. Луны не было видно – младшая принцесса её уже опустила. Принцесса Селестия же наверняка в этот момент собирается заняться дневным светилом, и, возможно, они прибудут во дворец к моменту, когда она уже закончит с этой трудной процедурой.

Поезд прибыл к красивенькой миловидной станции, от чего Свиф смог спокойно вздохнуть полной грудью – он выполнил задание и доставил поезд, пусть и без прошлого вагона, в целости и сохранности вместе с пассажирами. Теперь следует ждать новых указаний, а если таковых не будет, он направится в казармы, находящиеся на территории Кантерлотского дворца, и как следует отоспится. Но прежде всего следует доложить обо всём принцессам.

— Мы прибыли в Кантерлот! – объявил Свиф, заходя в вагон.

Что-то изменилось здесь. Вокруг были заметны следы беспорядка. Пусть здесь и было после этого беспорядка убрано, но от глаз молодого стражника не скрылся заметный след недалеко от противоположной двери вагона, будто бы туда с силой ударили копытом. Кто-то иной мог бы не обратить внимания, но Свиф чётко помнил, что раньше этого следа здесь не было. Да и настроение у пассажиров было какое-то мрачное, лишь Пинки улыбалась, и эта улыбка была едва ли не натянутой, едва ли не на рефлексе. Пусть Свиф и не сильно был знаком с кобылками, но провёл с ними достаточно времени, чтобы понять, что произошло что-то серьёзное, и это что-то связано с Рэком. Ведь не просто так гремели выстрелы его оружия, когда поезд ещё мчался в сторону столицы.

Вышли сначала все кобылки, кроме Принцессы Твайлайт. Глазами последняя указала на дверь, и Рэк, спокойно лежащий на скамье и беззаботно плюющий в потолок, медленно поднялся и лениво направился к выходу. Свиф приметил этот взгляд принцессы, но, как и полагалось, промолчал.

Молодой стражник вышел последним из вагона, и когда его копыта ступили на перрон, то глазам открылась интересная картина – перед прибывшими стояла величественная и надменная Принцесса Луна.

Моментально кобылки опустились на поклон. Их примеру последовал Свиф, благо доспехи это позволяли. Даже Рэк, хоть и нехотя, наклонился, слегка вытянув копыта вперёд, но этот поклон был похож скорее на кошачьи потягивания. А Принцесса Твайлайт ограничилась уважительным кивком.

— Ваше величество, — медленно начал выговаривать заученный текст вороной жеребец. – Прошу выслушать мой доклад. Мы отправились на юг с целью…

— Не утруждайся, Рэкшен, — перебила его Принцесса Луна. – Я всё знаю. Твайлайт передала мне информацию. Магия движется быстрее поездов.

— Она вам уже сказала, что мы справились с заданием? – приподнял бровь Рэк.

— Рэкшен, я знаю всё, — надменно проговорила принцесса. – И о последних событиях я тоже в курсе.

Свиф, стоящий чуть сбоку, заметил, как вытягивается морда вороного жеребца. Стало совсем тихо, сложилось впечатление, что все затаили дыхание.

Медленно Рэк развернулся в сторону кобылок. Впервые с растерянными глазами кобылок встретился подавленный, сломленный взгляд серых глаз северянина. В первый раз наступил тот момент, когда вороной понял, что ничего не может поделать, что сейчас он беспомощен.

— Что б вы… — только и успел проскрежетать он.

— Спать.

Принцесса Луна подошла быстро, и рог уже соприкасался с затылком жеребца. Едва только прозвучал приказ, глаза жеребца самопроизвольно закатились, а тело из-за подкосившихся копыт с громким хлопком завалилось на гладкие деревянные доски перрона.

Кобылки ошарашенно смотрели на распластавшееся тело Рэка, но не могли выдавить ни одного слова. Свиф вполне мог их понять, он и сам пока не понимал толком, что происходит. Но никакого недоумения он не смел выражать.

— Ты был не прав, Рэкшен, — медленно качала головой Принцесса Луна. – Спорить с принцессами крайне невежливо, а идти против них – тяжкое преступление. Я думаю, тебя ждёт тяжёлое наказание.

— Принцесса Луна, — с уважением обратилась к ней Принцесса Твайлайт. – Смею заметить, Рэкшен выполнил задание. Он помог нам избавиться от угрозы. Я думаю, он заслужил того, чтобы его просьба была тщательнее рассмотрена.

— Да, да, да, — в какой-то степени лениво отозвалась Принцесса Луна. – Всё это мы решим вместе с моей сестрой, когда она закончит процесс подъёма дневного светила. Сейчас же…

Её взгляд пал на стоящего в сторонке по стойке смирно Свифа. Он спокойно ждал указаний. И Принцесса Луна дала их ему:

— Будь добр, возьми тело этого жеребца и отнеси его туда, куда подобает отводить самых отъявленных преступников. Я уже и позабыла, когда в последний раз давала такой указ, но сегодня самое время.

Свиф тут же понял, о чём говорит принцесса. Нижний ярус Малого Дворца, давно пустующий и практически не использующийся. Тюрьма, проще говоря. Контрастирующее с торжественными красками дворца, самое тёмное место Кантерлота находится практически в центре территории, окружённой мощными белоснежными стенами, как ни странно. Преступников там не было очень давно, но очень скоро, похоже, давняя традиция пустующей темницы нарушится.

— Слушаюсь, Принцесса Луна, — покорно кивнул Свиф.

Но перед тем как сдвинуться с места, молодой стражник посмотрел на Принцессу Твайлайт. Вид у аликорна был растерянный – похоже, такого развития событий она не ожидала. Её мордашка стала ещё более растерянно-виноватой, а глаза задрожали чуть заметнее, когда она встретилась взглядом с бесстрастным взором Свифа. «Ваша воля», — подумал стражник про себя, и по его спокойному лицу можно было уловить эти слова. Оставив растерянную сиреневую принцессу сбоку от себя, стражник, подсев, захватил тело мирно посапывающего Рэка за копыто и закинул себе на спину.

Кобылки всё так же молча наблюдали за тем, как Свиф с бесчувственным телом спокойно спускается по гладким ступеням с перрона на землю и направляется в сторону Кантерлотского дворца. Через какое-то время они вспомнили, что могут двигаться и что после выполненной задачи можно было бы хорошенько отоспаться. О том, куда именно пойдут все — или же, почти все, — подруги, и какая участь ждёт пантеру, пока что остающуюся в вагоне, Свиф уже не мог узнать, так как сам скрылся за углом улицы, по обеим сторонам которой были выстроены различные двухэтажные дома, гладенькие, чистенькие и идеально подходящие по своему стилю к центру интеллигенции страны.

Город пока что спал. Луна уже была спущена, а где-то на востоке кусочек неба, не закрытый мрачными тучами, уже слегка порозовел, но только слегка – видимо, Принцесса Селестия совсем недавно начала процесс поднятия светила. Да и сам этот процесс довольно сложный, так как на него нужно отдавать какой-то промежуток времени все свои силы и всю свою концентрацию. Вследствие этого помещение, в котором принцессы занимались этим трудным делом, строго охранялись отрядами стражи, дабы никто не отвлекал аликорна, ведь даже одно-единственное касание постороннего посетителя может повлиять и на принцессу, погружённую в магические манипуляции, и на светило. К слову, и помещение часто может выбираться разное, на это могут повлиять погодные условия. Если небо ясное, то для поднятия светил выбирается обычно место повыше, какая-нибудь башня или что-то вроде того – тогда всё пройдёт побыстрее, и процесс отнимет куда меньше сил. При пасмурной погоде, как сейчас, принцессы часто становятся в широких залах средних этажей дворца. Тогда времени потребуется больше, но от этого, насколько понял за время несения службы Свиф, усталость принцесс несильно увеличивается. В отличие от караула у ворот, вот его размеры в таких случаях растут раза в два. А если идёт дождь, то и в три. Другое дело, что тучи очень редко бывали в Кантерлоте, особенно когда Принцессам нужно было сменять время суток.

Стражник поднял задумчивый взгляд на пасмурное небо. И всё-таки, пусть такие ситуации раньше и случались, зачем Принцесса Селестия решила сегодня поднимать светило в пасмурную погоду? Ведь её слово – закон, и, даже если учитывать погодный график, составляющийся кропотливо достаточно продолжительное время и задолго до назначенных дней, она запросто могла всё распланировать и дать указание пегасам не создавать пасмурное утро в принципе. Ведь Кантерлот и так славится своей ясной погодой, и осадки здесь спадают очень редко, обычно зимой, в виде снега, а дождь – так тем более. Зачем-то Принцессам сегодня нужно, чтобы на небе Кантерлота собирались тучи. Но зачем – этого молодой страж понять не мог.

Свиф смог перейти со спокойной походки на лёгкую трусцу. Дома, конечно, были красивые, и каждый из них можно было рассматривать отдельно как какую-то картину неизвестного художника, в которой была какая-то своя изюминка, и на её поиски могло бы уйти несколько часов. Но, к сожалению, у Свифа было дело, и его надо бы поскорее сделать. А дело заключалось в доставке тела Рэкшена в тюрьму. И единственное, что могло от этих домов помочь ему в задаче – это чёрные фонари на их стенах, освещающие ему путь по мостовой.

Его ум не был устроен так, чтобы сомневаться в правоте принцесс, но вполне допускал раздумья о причинах приказов. Так получилось, что ключевое событие, после которого Рэк потерял доверие и принцессы Твайлайт, и её подруг, и принцессы Луны, молодой стражник пропустил, находясь в кабине машиниста и ведя поезд к Кантерлоту. Он слышал ещё один выстрел после ухода принцессы Твайлайт, но что он обозначал, он не мог понять. Понятно было лишь то, что оба выстрела не попали по цели – все пассажиры были живы. И та пантера тоже. Возможно, именно из-за неё, как и предполагал изначально Свиф, всё это и началось. И кончилось не в пользу Рэка, раз сейчас именно его тело на спине у стражника, а не чьё-то другое.

Моментальное решение о заключении Рэка было не просто так, и каждый раз, когда в голове Свиф пытался найти какие-то объективные объяснения тому событию, которое ему пришлось пропустить, — в голове всплывает фраза Принцессы Луны «…а идти против них – тяжкое преступление». И здесь Свиф понимал: идти против принцесс – это приговор. Тут уж никаких оправданий не найти, какой бы критической ситуация ни была в тот момент для Рэка. А потому его место – в темнице, и никак иначе.

Это понятно. Но что вынудило Рэка идти на такой крайний путь, да с таким риском, который, ко всему прочему, ещё и не оправдался? Отчаяние? Уверенность в своих взглядах? Всё вместе? Как вариант, может быть. Как минимум, Свиф понял, что то пантерообразное существо породило у Принцессы Твайлайт и Рэка диаметрально противоположные позиции: кобылка хотела сохранить существу жизнь, а северянин – убить его несмотря ни на что. И он должен был знать, на что идёт. Или же всё-таки сумасшедший?

Воочию видеть поведение вороного Свиф имел возможность не так часто. И сейчас, ступая уже по деревянным доскам отвесного моста и входя на территорию Кантерлотского дворца, он решил обдумать их.

Один раз – это когда он был здесь впервые, тогда ещё Свиф ушёл с поста, чтобы доложить об обстановке командиру, после чего пришлось гнаться за вороным по всему дворцу. Другой – в Вечнодиком лесу, когда Рэк пытался самостоятельно одолеть голема, и когда основную роль сыграл точный выстрел из арбалета. Что же в первом случае? Явно поведение жеребца, будто бы поехавшего крышей. А второй момент? Наоборот, Рэк действует пусть и решительно, но спокойно, прибегая к холодному расчёту. И всё это утыкается в целеустремлённость. Всё или ничего, видимо, это его девиз. Но сумасшедший ли он? Почему же он сумасшедшим кажется изначально? Из-за своей целеустремлённости и той информации, которую он при аудиенции преподносил принцессам. Ведь правда, кажется, будто бы это бред сумасшедшего, словно Рэк всё наврал.

Но тут что-то в голове Свифа щёлкнуло, и он замер на месте.

А ведь Рэк-то не врал. Эти звери реально существуют. И они действительно опасны, Свиф мог это заключить из того, что подругу принцессы Твайлайт, Флаттершай, пришлось обмотать бинтами в области груди, и речь шла о ранах тех существ, за которыми изначально мчался локомотив.

Гипотезы о сумасшествии Рэка стали отходить на второй план. Даже то тело, которое Рэк принёс с собой в первый раз и которое он мог сам же изуродовать – теперь Свиф подумал, что тогда принцессы сразу бы поняли, что это дело копыт вороного. И пустили бы с ним весь отряд Элементов Гармонии? Сомнительно. Тогда совсем маловероятно, что северянин тронулся умом. И почему Свиф несёт его сейчас в темницу?

Потому что он пошёл против принцесс.

Только мысль промелькнула в голове стражника, как копыта снова стали шагать по зелёной траве, с трудом освещаемой светом фонарей. Он перешёл через навесной мост. Малый дворец находился чуть сбоку от основного и был несколькими мостиками с ними соединён. К его входу даже не поднимались ступеньки, и Свиф толкнул копытом более скромные дубовые двери.

Стража была внутри. По коридорам, украшенным редкими витражами и красным ковром, тянущимся вперёд, ходили стражники, но никто не обращал внимания на коллегу, вернувшегося после путешествия. Это было вполне объяснимо, стража должна была нести караул и особо не разговаривать. Но про вороного, распластавшегося на спине вошедшего жеребца, самый первый стражник с сероватой шёрсткой всё-таки с некоторой суровостью спросил:

— Что за тело?

— Принцесса Луна дала приказ отнести этого жеребца в камеры темницы, — отчеканил Свиф, встав по стойке смирно.

Стражник перед ним удивлённо задрал брови:

— Надо же, видимо, настолько серьёзно… Помнишь же, где камеры?

Свиф медленно кивнул и пошёл вперёд, оставив стражника позади. Затылком прибывший жеребец ещё чувствовал его взгляд, обращённый скорее на тело вороного, чем на него.

Темницу он быстро нашёл, когда спустился по первой попавшейся лестнице вниз, на самый нижний этаж. Караульные доходили до этих мест, но у самих давно пустующих темниц никто не сидел. Стражник оказался в тянущемся вперёд тёмном коридоре, слегка освещаемом светом единственного факела на фходе. Справа и слева тянулись решётки, кое-где проржавевшие. Под потолком каждой камеры было пробито маленькое решётчатое окно, через которое было видно мрачное пасмурное небо. Стены самого глубокого этажа были сделаны из тёмно-серого кирпича и сильно контрастировали даже с лестничными пролётами, ведущими ко входу в темницу и окрашенными в золотистую краску. И ни души. Камеры пустовали очень долгое время.

Свиф всё сделал быстро. Сначала взял громыхающую связку металлических ключей, висящую у входа в коридор, потом открыл самую первую правую камеру. Металлическая койка была накрыта тонкой прокладкой, которую с трудом можно было назвать матрасом не только из-за толщины, но и из-за парочки чёрных следов от утюга. Именно сюда Свиф бережно уложил тело вороного жеребца, которому, видимо, без разницы было, где спать. С громким скрежетом он, выйдя из камеры, замкнул её теми же самыми ключами, а затем повесил их на место, на ржавый гвоздь. Задание выполнено. Свиф вышел из коридора и стал подниматься по лестнице наверх.

В голове было немного пустовато из-за отсутствия нового приказа, и копыта жеребца сами его повели куда-то вперёд, по коридорам. Он словно в полусне проходил по красивым коридорам с белыми стенами, пусть потолки здесь и были пониже, а витражи были не такими впечатляющими. Рассматривая сначала оранжевое стеклянное солнце, а затем переливающуюся голубоватую волну, Свиф перестал следить за тем, куда он идёт. И он даже немного удивился, когда оказался на начале одного из переходов из малого дворца в основной, где были и самые большие залы, и троны, и высочайшие башни, в одной из которых могла быть принцесса Селестия, занятая подъёмом солнца.

Переход был необычный. Это был белый широкий мост, справа и слева от которого на десять метров в ширину тянулась земля, покрытая различными растениями удивительной красоты. Стебли их переплетались в различных узорах, а лепестки пестрили нежными радужными цветами. Даже не заходя на мост, Свиф чувствовал их аромат, а вид их просто завораживал. Кончалась же земля небольшим заборчиком, через который, если посмотреть вниз, можно было увидеть территорию всего дворца, окружённую высокими каменными стенами.

Здесь было светло. Источника света не было видно, а солнце ещё не поднялось. Окинув взглядом небо, Свиф приметил два силуэта, летящие в воздухе недалеко от дворца и постепенно увеличивающиеся в размерах. В них стражник сразу узнал фигуры принцессы Луны и принцессы Твайлайт. И очень скоро они приземлились по центру моста в поле видимости стражника. Свет из их рогов медленно стал отделяться, превращаться в два ярких шарика света, а затем они слились и поднялись вверх – и вокруг стало светло практически как от солнца. Что-то подсказывало Свифу, что так светло было только на этом мосту, а за его границами было всё ещё темно, и всё так же небо освещали лишь звёзды, с трудом пробивающиеся из-за туч, да слегка розоватый горизонт. Светлый шар света, похожий на дневное светило, будто бы был недалеко, а будто отдалился и светил так же ярко, как и настоящее солнце. Свет так же ослеплял глаза, и даже какое-то тепло от шарика света исходило и согревало. На мосту на какое-то время будто бы наступил день. И, по идее, Свиф должен был выйти сейчас на этот мост и доложить Принцессе Луне о выполненной задаче. Но что-то заставило его остановиться за углом, не выходить на вид, что-то заставило убедить себя, что сейчас он охраняет покой принцесс, следит за тем, чтобы никто не вошёл на солнечные лучи и не вмешался в их готовящийся диалог. Он старался не думать, что эти убеждения лишь для того, чтобы узнать, о чём сейчас будет речь. Он успеет об этом подумать потом, а сейчас… Сейчас он стоит у прохода, от которого тянется мост, окружённый красивыми растениями и освещаемый практически солнечными лучами, и слушает, о чём заговорят принцесса Луна и принцесса Твайлайт.

— Думаю, здесь мы можем поговорить, — с некоторым облегчением вымолвила принцесса Луна. – Ты обещала сказать мне что-то важное, не так ли?

— Принцесса Луна, это по поводу Рэка, — встревоженно заговорила принцесса Твайлайт, и Свиф, прячущийся за углом, навострил уши. – Я хотела вам передать кое-что важное о нём.

— Опять этот… Жеребец, — с некоторой брезгливостью проговорила принцесса Луна. – И что же такое важное может быть с ним связано?

— Я… Я познакомилась с ним получше во время этого путешествия, — дрожащим голосом говорила кобылка. – Мне кажется, что… Что мы слишком жёстко оцениваем его… Мотивы, — Принцессе Твайлайт, похоже, было трудно подбирать подходящие слова. – Может быть, нам стоит обдумать его действия и… Понять, чего именно он добивается?

— Хм… — протянула принцесса Луна. – Ты сомневаешься в правильности моих действий, Твайлайт?

— Вовсе нет! – поспешила возразить сиреневая принцесса. – Я лишь хочу выразить своё мнение о том, что Рэк может быть не так опасен, как мы думаем! Возможно, он хочет, как лучше, просто… Просто не понимает, как правильно. Ведь некоторые его слова точно правдивы. Те существа, они правда существуют, и…

— Я поняла тебя, Твайлайт, — медленно кивнула принцесса Луна. – Тебе кажется, что он стремится к благой цели, и, может быть, ты права, но…

Не договорив фразы, Принцесса Луна посмотрела куда-то вверх, в сторону неба, которое здесь казалось голубым и освещалось тем же ярким шаром света. Свиф на секунду испугался, что она услышала его взволнованное дыхание, и забился за угол, сжав зубы и замерев без движения, ожидая какой-нибудь новой реплики, которая докажет, что Лунная Принцесса не услышала какой-то подозрительный шорох хвоста или звон доспехов.

— Но что? – взволнованно осведомилась Принцесса Твайлайт.

Свиф аккуратно выглянул из-за угла. Принцесса Луна всё ещё смотрела в сторону неба. Но внезапно она перевела взгляд на сиреневого аликорна, и её брови сдвинулись.

— Напомни-ка, он же наводил своё оружие прямо на тебя и на твоих подруг?

Где-то внутри Свифа всё похолодело. Твайлайт же медленно кивнула, но добавила:

— Он не попал ни в кого из нас.

— Думаю, вам сильно повезло, — заметила принцесса Луна, начиная шагать в сторону от Свифа, от чего тому пришлось затаить дыхание, чтобы разбирать слова кобылок. Принцесса Твайлайт со слегка растерянным видом последовала за ней. Измеряя мост медленными ровными шагами, Лунная Принцесса продолжила говорить:

— Какими бы благими его намерения не были, он напрямую пытался угрожать вашим жизням. Хотя у тебя всё было под контролем, не правда ли?

— Честно сказать, — неуверенно отозвалась принцесса Твайлайт, поспевая за аликорном, — наступали моменты, когда Рэк мог перехватить инициативу в свои копыта. Один раз даже вмешалась Рарити.

— Рвение Рэка достойно уважения, — заметила принцесса Луна, продолжая мерно вышагивать по мосту и наблюдая за слегка покачивающимися бутонами красных и синих цветов. – На первый взгляд. Однако же потом становится понятно, что он ради своей цели был готов убить и тебя, и твоих подруг. Согласись, Твайлайт, это ненормально.

— Но что, если посмотреть с его точки зрения? – предложила сиреневая кобылка, проводя своим копытцем по зелёной траве, граничащей с гладкой плоскостью моста. – Что, если он решил, что только так он сможет спасти своих друзей от смерти?

— Спасти их, убив существо, которое в другом конце страны? – усмехнулась принцесса Луна.

— Тогда… Спасти невинных? – снова предположила принцесса Твайлайт. – Может быть, он боялся, что, как возле территорий Аримаспи, начнётся преследование этого существа теми существами, которые поменьше?

— А что бы ты на его месте сделала? – поинтересовалась принцесса Луна.

— Ну, я бы… — запнулся сиреневый аликорн. – Я думаю, я бы сообщила остальным.

— Вот именно, Твайлайт, — заключила Лунная принцесса. – Если бы Рэкшен был вменяемым, он бы сделал так же.

— Но я доверяю остальным, — настаивала принцесса Твайлайт. – У Рэка же после того происшествия, когда мы поймали то существо, могли быть… Сомнения на наш счёт.

— Это повод наводить на твоих подруг смертоносное оружие? – надменно приподняла бровь принцесса Луна.

— С тем риском для жизней невинных пони, который он может предполагать… — принцесса подняла взгляд широко распахнутых глаз на Лунную Принцессу. -…Возможно, что так.

Принцесса Луна лишь закатила глаза. Повернув налево, она вступила в зелёную травку, вдохнула свежий воздух цветов и поднесла копыто. Металлический накопытник поддел один из лепестков жёлтых цветов. Подул лёгкий ветерок, сбивший лепесток с блестящего металла.

— И ты же знаешь, что никого вокруг поезда не было, так как магически осмотрела ближайшее окружение поезда, — медленно проговорила принцесса Луна ленивым голосом. – И понимаешь, что вас никто не преследовал, так ведь?

— Конечно, — быстро кивнула принцесса Твайлайт. – Но Рэк ведь не понимал.

— Тогда вот тебе моё последнее слово, Твайлайт, — наконец заговорила Луна надменным голосом, разворачиваясь прямо к сиреневой кобылке. – Пусть Рэкшен поставил всё на кон и решил пойти против всех, придерживаясь благих намерений. Пусть так. Пусть он стремился к своей первоначальной цели. Не буду спорить. Тогда остаётся самый главный вопрос: почему же Рэк поставил на кон жизни своих сотоварищей, ради которых пришёл сюда в первый раз? Он же наверняка понимал, каковы будут последствия нападения на тебя саму, предполагал, что он может попасть под стражу и не добиться долгожданной помощи, не правда ли? Так почему же он решил пойти наперекор всем своим планам? Что его заставило, если не психологическое расстройство? Ответь же мне, Твайлайт.

— Может быть… — неуверенно залепетала принцесса, — это из-за того, что кто-то в его понимании мог погибнуть… В самом Кантерлоте?

— Ты так думаешь? – усмехнулась Принцесса Луна. – Я думаю иначе. Мечась от одной цели к другой, Рэк забывает свои прежние мотивы и привязывается к новым. Забывая обо всём на свете, о твоих способностях и своих недостатках. Остаётся только он и его рвение. Он даже забывает о своих друзьях с севера, будто бы их не существует. Теперь понимаешь, Твайлайт? Понимаешь меня?

Сиреневая принцесса не могла найти слов для ответа. Она лишь замерла на месте, наблюдая за тем, как Принцесса Луна наклоняется к одному из рыжих цветков и набирает полную грудь воздуха.

— Ах… — прошептала она. – Этот аромат так успокаивает…

Твайлайт всё ещё стояла с широко распахнутыми глазками. Ещё раз медленно вздохнув, Принцесса Луна повернулась к кобылке и заговорила:

— Надеюсь, я тебе достаточно ясно объяснила, почему Рэкшен сейчас должен сидеть в темнице. У меня есть веские причины оставлять его под стражей. Да и он сам скоро поймёт, что это справедливый исход. Он должен был знать, что идёт на честный суд. И я ему его постаралась обеспечить.

— А принцесса Селестия? – осведомилась принцесса Твайлайт робко. – Она же ещё ничего не знает об этом.

— Я ей всё сообщу, — лениво и нехотя проговорила принцесса Луна, возвращаясь на мост и медленными шагами направляясь к противоположному от Свифа концу моста. – Как только она закончит процесс поднятия светила… Мы обсудим всё, что следует. Но я уж постараюсь, чтобы моя сестра поняла, с кем мы имеем дело на самом деле.

Принцесса Луна продолжала шагать по мосту, оставляя Твайлайт на его середине одну-одинёшеньку. Та, казалось, забыла, что хотела сказать или возразить. А очнулась она, когда от лже-солнца отделился голубоватый шар и медленно поплыл за лунной принцессой, оставив позади Твайлайт с её маленькой магической сферой над головой. Небо вокруг снова стало тёмным и покрылось редкими звёздами. Сиреневая принцесса же встряхнула головой и лишь сказала:

— Благодарю вас за уделённое мне время, принцесса Луна.

— Было приятно побеседовать с тобой, Твайлайт, — отозвалась Лунная принцесса, всё сильнее отдаляясь.

Оставшаяся же одна кобылка почему-то печально наблюдала, как принцесса Луна теряется за углом прохода. Затем подошла к цветам и уселась в траву. Её глаза стали с интересом изучать различные цветы этого сада.

Свиф глубоко вздохнул, развернулся и медленно поплёлся по коридору. Внутри него было немного неспокойно.

Настолько сильно Рэк отчаялся, что решил рисковать всем, чтобы в итоге не получить ничего. Настолько он был уверен, что ему никто не поможет. В каком-то плане Свифу было даже немного жаль этого жеребца.

Что-то не давало покоя стражнику. Что-то было не на своём месте. Медленно бредя по коридору, Свиф пытался представить ситуацию, в которой он полностью согласен с Рэком, в которой прав именно вороной жеребец, чтобы понять, что не так. Но всякий раз он утыкался в то, что вороной напрямую угрожал принцессе Твайлайт своим оружием, а это категорически неправильно.

И всё же что-то внутри подсказывало молодому жеребцу, что неправ не только Рэк. Нельзя было сказать, что ошибается Принцесса Луна, но, возможно, она сама что-то не заметила, и это «что-то» сильно тревожило Свифа.

А что могла не заметить Принцесса Луна при выносе такого приговора? Что не так в самом процессе этого выноса? Неужели спонтанность? А что бы было, если бы не было внезапности, если бы всё обдумывалось в спокойной обстановке, и Рэк бы получил свой приговор в иной обстановке? Какое основное отличие?

Свиф тут же понял, что не так. Сидел бы Рэк в каком-нибудь широком зале и ожидал бы своего приговора, перед ним бы тогда на троне восседала не только Принцесса Луна, но и Принцесса Селестия. Сейчас же она, будучи занятой поднятием дневного светила, о текущих событиях может даже не знать.

Жеребец нашёл несостыковку. По телу начала идти неприятная дрожь, а копыта начали дрожать. Ему начинало казаться, что он делает что-то, что не предписано ему по статусу. Но было поздно, он уже понимал, что что-то не так, и его стремление исполнить долг повело его дальше.

Принцесса Селестия должна узнать во что бы то ни стало о том, что сейчас происходит. А расскажет ли Принцесса Луна об этом? Конечно. Но не факт, что это будет не сторона свидетеля, а скорее обвинителя. На честном же суде… На честном суде обвиняемый должен иметь право высказать свою точку зрения, разве нет?

Значит, Принцесса Селестия должна не только узнать о событиях, но и услышать самого Рэка. Но ведь Свифу был дан чёткий приказ вести его в темницу… Или не настолько этот приказ был чёткий?

Что ему сказала Принцесса Луна? «Будь добр, возьми тело этого жеребца и отнеси его туда, куда подобает отводить самых отъявленных преступников». Куда отводят преступников? Даже самых отъявленных? В первую очередь, куда?

…На суд…

Свиф сам не заметил, как копыта его привели сначала к лестнице, а затем застучали по ступеням. Его тело само по себе спускалось вниз, на самый нижний ярус Малого дворца. Туда, где темницы.

Схватив висящую на том же гвоздике связку ключей, стражник торопливо разомкнул решётку. Прямо посреди тёмных стен на металлической койке с тонким матрасом досматривал седьмой сон похрапывающий Рэк.

Подскочив к жеребцу, Свиф торопливо похлопал его по щекам. После нескольких оплеух он смог растрясти жеребца, лениво и нехотя раскрывавшего глаза.

— Просыпайтесь, мистер Скаут, — поторопил его стражник. – Вам нужно спешить.

— А… — зевая, Рэк всё-таки смог разлепить веки и медленно осмотреться, с трудом поворачивая голову. – Что… Это где я?

— Вы в темнице Кантерлотского дворца, мистер Скаут, — ответил ему в кой-то веки встревоженным голосом Свиф.

— А чего это я тут делаю? – недоумевал Рэк, медленно поднимаясь с койки.

— Вы были доставлены сюда по указу Принцессы Луны, — ответил Свиф слегка хрипнувшим голосом.

— А-а-а, — протянул Рэк и сплюнул на пыльный пол камеры. – Ну и тварь же она. А тебе что тут нужно?

— Я хочу вывести вас отсюда, — ответил стражник.

Вороной удивлённо уставился на стражника.

— Чё? – недоумевающе спросил он. – А разве тебе не надо меня остановить, а?

— Это… — запнулся стражник. – Это долго объяснять. Вы лучше доверьтесь мне, потому что иначе вам придётся остаться здесь.

— Доверяю, например, — хмыкнул Рэк. – Что ты хочешь провернуть?

— Я хочу провести вас к Принцессе Селестии.

— Из огня да в полымя, ага, — отмахнулся вороной. – Спасибо уж, просто помоги мне выбраться, и я вернусь обратно на север. Всё равно уже ничего поделать с этим не смогу.

— Прошу прощения, мистер Скаут, — возразил Свиф уже более уверенным голосом, чувствуя, как каждое слово возвращает ему веру в свою правоту, — но это пойдёт вразрез с моим долгом. Я хочу провести вас по дворцу к Принцессе Селестии для честного суда, ибо таковым он будет, когда вы сможете высказать свою позицию как позицию обвиняемого. А поскольку Принцесса Луна не желает вас выслушивать, вам следует обратиться именно к её сестре.

— Чтобы она так же решила меня за решётку усадить? – невесело усмехнулся жеребец.

— Объективно говоря, — рассудительно заметил стражник, — у них на то нет причин, кроме вашего нападения на принцессу Твайлайт. Если вы изложите всё, как есть, Принцесса Селестия сможет вас выслушать и, возможно, вынесет более лояльный приговор.

— Безнадёга, — фыркнул Рэк, нехотя поднимаясь с койки.

— Боюсь, иного пути у вас нет, — спокойно ответил Свиф, смотря вороному прямо в глаза. – Либо вы держитесь возле меня и вместе со мной добираетесь до зала, где сейчас находится Принцесса Селестия, либо сначала избавляетесь от меня как от помехи, а потом пытаетесь найти выход из малого дворца, постоянно встречая сопротивление всей стражи.

— Помнится, в первый раз я смог оторваться от твоих корешей, — наклонил вбок голову Рэк.

— Смею напомнить, что тогда вы воспользовались многими преимуществами, которые существовали лишь за счёт фактора внезапности, — ответил Свиф, наклонив голову в ту же сторону, что и вороной, и продолжая смотреть так же в его серые глаза. – И вам не стоит забывать, что вас всё-таки поймали и отпустили только по приказу принцесс, которые точно будут не на вашей стороне, если вы попытаетесь сейчас скрыться. Но у вас есть шанс на справедливость, мистер Скаут. Вы выполнили задание принцесс, а ещё у вас есть свои мотивы. Принцесса Селестия должна это всё учесть, но для этого вы сами должны ей всё рассказать. И я готов вам помочь её найти.

Рэк фыркнул и оглянулся на решётчатое окно под потолком, из которого с трудом пробивался какой-никакой свет. В какой-то момент он казался даже чуточку ярче, чем огонь от факела на стене снаружи камеры. Наверняка сейчас он хочет на свободу. И очень скоро станет известно, сумасшедший ли, или здравый смысл для него на первом месте.

Наконец Рэк снова посмотрел на Свифа.

— Веди меня, — буркнул он. – Я иду за тобой.

Свиф медленно кивнул.

Золотые доспехи казались ещё тяжелее, когда он замыкал решётку, вешал ключи на место, вёл вороного жеребца на самый верхний этаж малого дворца, когда бежал по коридорам, находил пути, где нет стражников, и когда Рэк пробегал следом за ним, оглядываясь на спины оставшихся позади пони в золотистых костюмах. Он вывел северянина на другой белый мост, соединяющий Малый дворец с основным. Он был уровнем повыше и поуже, и вокруг не было тех красивых цветов, которые он видел до этого парой этажов ниже. Но были те же самые перилла. И когда Рэк шёл по мосту и с удивлением осматривал раскрывающееся над головой небо, затянутое тёмными тучами, и расстилающийся под ними Кантерлот, Свиф смог посмотреть через перилла вниз, на платформу, где совсем недавно прогуливались Принцесса Твайлайт с Принцессой Луной. Сиреневой кобылки среди цветов уже не было. Куда она делась, стражник не мог знать. Если честно, он много чего знать не мог, ведь сейчас на мост, по которому шли два жеребца, вполне могла выйти любая из принцесс, кроме, разве что, Принцессы Каденс, которая должна была выспаться перед утренним отъездом обратно в Кристальную Империю. Стражники же не переходили мосты. Хоть это могло немного успокоить.

На мост всё-таки никто не вышел, и два жеребца смогли войти в коридор основного дворца, где потолки были заметно выше, а красный ковёр – мягче. Снова Свиф повёл по лабиринту коридоров своего спутника, всё чаще обходя одного или двух стражников.

— Куда мы идём? – тихо спросил Рэк, пытаясь поспевать за проводником и стараясь не наступать копытами на гладкий пол, чтобы не издавать шум.

— В Большой Зал, — так же тихо отозвался Свиф, оглядывая перекрёсток коридоров. – В пасмурную погоду Принцесса Селестия имеет обыкновение поднимать светило именно там. Просторное место, там… Я думаю, там лучший размах для магии, или что-то вроде того. Мы должны найти её там.

— Это где троны?

— Троны этажом выше. Нам не туда.

Дальнейшее продвижение по коридорам проходило при молчании обоих жеребцов. Прячась за углами, заходя в мелкие комнатки и пропуская мимо стражу, пони пробирались в глубь дворца.

Но вскоре перед жеребцами появилось препятствие, которое обычным обходом не одолеть. Вход в последний, широкий коридор, ведущий прямиком к Большому Залу, преграждался вереницей стражников. Дверь была слегка приоткрыта, чтобы в любой момент стражник мог зайти внутрь для помощи Принцессе Селестии, если она будет необходима. Но добраться до этой щели в дверях было невозможно, стражники контролировали подходы ко входу в зал.

— И что теперь? – спросил Рэк, прячась за углом вместе с проводником.

— Дайте мне несколько секунд, — прошептал Свиф. – Я не предполагал, что их будет около десятка…

Стражник рассматривал стоящих по стойке смирно жеребцов. И между третьим и четвёртым слева он заметил чуть больший просвет, чем между остальными. В голову к стражнику пришла идея.

— Секунду, — буркнул Свиф, поднимая копыто.

Обхватив шлем, он без особого труда снял его. Синяя грива на голове, до этого момента сложенная в плюмаж, немного разошлась, но на лоб не свесилась из-за небольшой длины. Золотистый шлем он протянул Рэку, и тот беспрекословно надел его на себя.

Затем на вороного перешёл нагрудник, а потом и остальные части доспехов, кроме золотистых накопытников, которых у Свифа не было с собой в принципе – он их снял ещё перед путешествием. Тело Рэка, в том числе и его пустой круп, закрыли доспехи.

— Вам не жмёт? – поинтересовался стражник, когда на нём не осталось ни одной золотистой вещи и белая шёрстка была полностью оголена.

— Как будто запихнули в бочку и сверху придавили, — фыркнул Рэк. – Но жить можно.

— Ваша задача, мистер Скаут, — быстро заговорил Свиф, поворачивая вороного в сторону стражников, — это подойти и отдать честь, приложив копыто к виску. Потом они немного разойдутся, и вы встанете между третьим и четвёртым стражником.

— Понял, — кивнул Рэк. – А дальше?

— А дальше ждите моей команды, — ответил Свиф. – И действуйте.

Слова белого жеребца с синей гривой не сильно внушали доверия Рэку. Но он всё-таки направился вперёд.

Свиф отметил, что, вопреки не очень гладкой гриве плюмажа, вороной жеребец всё-таки смог сохранить сходство с истинным стражником, хотя бы старался идти ровным шагом. Пусть латы скрежетали слегка громче, чем должны, но Свиф это замечал лишь из-за того, что сам пользовался ими и знал, где что может издавать звуки. Какие-то секунды вороной стоял без движений перед стражниками с поднятым к голове копытом, а командир караула пристально вглядывался в его серые глаза, пробивающиеся через золотой шлем. Но через секунду он дал свою команду, и шеренга раздвинулась, давая Рэку встать на своё место.

Глубоко вздохнув, Свиф подошёл к стоящей на небольшом постаменте древней вазе, прошептал «Во благо Эквестрии» и со всего маху ударил по ней копытом.

Громкий треск битого стекла заставил жеребцов дёрнуться вперёд. А затем где-то за углом послышались громкие удары копыт по гладкому полу. Два стражника бросились в сторону шума. Ещё четыре дёрнулись вперёд, растерянно ища глазами источник шума. Двое или трое остались стоять на месте, но их взгляд прицепился к двум убегающим за хулиганом стражникам. И ещё один, медленно отступая назад, аккуратно просочился в небольшую прорезь между дверьми. Он же эту дверь удивительно бесшумно толкнул и закрыл до конца, а затем быстро накинул массивный засов.

Едва стражники остались позади, как Рэк поспешил скинуть жмущие доспехи на пол. Он стоял посреди широкого коридора, по бокам которого шли вперёд величественные колонны, а впереди поднимались ступеньки, покрытые красным ковром.

Вокруг было совсем тихо. На некоторых колоннах горел редкий факел, но свет от него не тускнел, а как будто бы многократно увеличивался из-за гладкой белой поверхности пола. Потолок был высоким, терялся в тени. Между колоннами проглядывали красочные витражи, краше один другого. А когда Рэк направился вперёд, ковёр приятно захрустел под копытами.

Он поднялся по ступеням на несколько метров вверх. Коридор оставался всё таким же широким; впереди возвышались ворота, похожие на предыдущие. За ними, видимо, и должен быть Большой Зал. Потолок стал чуточку ближе из-за подъёма по ступенькам. А между воротами и Рэком стояла всё такая же надменная Принцесса Луна.

— И всё-таки ты решил попытаться добраться до моей сестры, — протянула она. – Ты очень упрям, я погляжу.

— Пустите меня, — пробурчал Рэк, понимая всю свою беспомощность, но не отводя от принцессы своего злого взгляда. – Я должен всё рассказать.

— Толку? – издевательски усмехнулась Принцесса Луна. – Толку моей сестре от твоих басен? Что же ты можешь ей поведать такого интересного?

— Ваша страна в опасности, — прорычал Рэк, с трудом удерживаясь от того, чтобы не перейти на крик. – А на Кантерлот могут в любой момент напасть враги, потому что здесь находится пантерообразная тварь.

— Да что ты говоришь? – всё больше усмехалась Принцесса. – А мне кажется, что это бред сумасшедшего, и никакой опасности не существует. Чем ты, Рэкшен, можешь доказать свою правоту?

— Я не сумасшедший, — тихо бурчал Рэк. – Я говорю правду.

— ЛОЖЬ! – прогремел голос принцессы, заставивший вороного испуганно попятиться. – Ты сумасшедший! Никакой опасности не существует! Подобной агрессии нет места в природе Эквестрии! Ты жалкий пони, потерявший рассудок! НЕТ существ, способных убивать невинных! НЕТ опасности, грозящей нашей стране! Эквестрия будет жить в мире и покое, и я…

Крик.

Что-то сломалось внутри Принцессы Луны. Будто бы бокал с вином соскользнул со стола и разлетелся на осколки, разлив всё вино на гладкий пол, словно кровь…

Кто-то кричал снаружи от дворца. Крик был слышен еле-еле. Но вдруг к нему присоединился новый панический вопль. А потом ещё.

Рэк всмотрелся в мордашку кобылки впереди. Величественной Принцессы Луны перед ним больше не было, была лишь испуганная пони, смотрящая ему в глаза.

Даже аликорны не умеют читать мысли. Но в тот момент то ли принцессе показалось, что она слышит голос Рэка в голове, то ли в голове вороного действительно пронеслась эта фраза…

«Я же предупреждал вас, принцесса».

Глава 23: Падение Кантерлота

Золотые доспехи больше не сковывали движения Свифа, и он быстро смог оторваться от стражников, пробегая по длинным коридорам и скрываясь в многочисленных комнатах от мала до велика. Всё реже мимо него, забившегося за угол, пробегали встревоженные охранники, и всё спокойнее стучало в его груди сердце. Но в какой-то момент стражники вдруг перестали пробегать мимо него, и шаги хоть и продолжали стучать по ушам слаженными ритмами, но уже где-то вдалеке. Это не могло не настораживать. Выйдя из мелкой комнатки в широкий дворцовый коридор, Свиф прислушался.

Сердце в его груди ёкнуло, когда послышались быстрые шаги позади. Спрятаться обратно в комнатку возможности уже не было – коридор был длинный, и стражник в латах, появившийся на другом его конце, мог не видеть белого жеребца только в том случае, если он был слепой.

— Свиф? – озадаченно спросил подбежавший жеребец. – Ты почему без доспехов? Бегом в казармы, у нас мобилизация!
Молодой стражник даже воздух выдохнуть не успел – ухватив его за копыто, жеребец потащил его к очередному перекрёстку и, затолкнув в очередной дверной проём, помчался дальше.

Комнат отдельно для стражи было всего несколько на весь дворец, пост у главного входа, казармы и ещё пара-тройка. Казармы из них были самой просторной комнатой, и вид у них был поскромнее, нежели у самого дворца. От входа протягивались два ряда коек, застеленных синими одеялами, на которых был изображён знаменитый герб Эквестрии – две принцессы, круживших вокруг солнца и луны. Справа же на невысокой деревянной тумбочке лежали сваленные в кучу золотые латы, с которой Свиф быстро схватил броню и шлем и оперативно надел их на себя. Слева на каком-то подобии вешалок для одежды висели несколько десятков знакомых ему деревянных брусков, раскладывающихся в переносные арбалеты. Своё оружие молодой стражник отдал Рэкшену вместе с доспехами, поэтому пришлось взять новое и прицепить его в сложенном виде к боку. Доспехи всё-таки были не его, но стандартное для стражника телосложение Свифа позволило ему быстро привыкнуть к новым латам. Обмундировавшись, жеребец выскочил обратно в коридор.

Он не знал, куда нужно было бежать, но вскоре смог уцепиться в погоню за ещё одним пони, спешившим к месту назначения. Бежать за ним пришлось недолго – вскоре оба стражника оказались в самом первом коридоре здания, дубовые двери которого выводили на улицу. Именно здесь выстроились несколько шеренг стражников, в которые поспешили встать примчавшиеся жеребцы.

Перед строем медленно расхаживал капитан стражи. От остальных стражников он не отличался практически ничем, шерсть его была такая же белая, грива такая же синяя. Из основной массы он выделялся лишь благодаря золотистой кайме вокруг голубой звезды на груди и, возможно, более пронзительному взгляду голубых глаз.

— …Такие существа ещё не нападали на Кантерлот, — чеканил капитан, смотря чётко вперёд, расхаживая по идеально ровной воображаемой линии перед строем. – Наша задача – выбить их за пределы города и сдержать их натиск до того момента, пока принцессы не дадут нам иного прямого указания.

— Принцессы не дали никаких указаний? – прошептал кто-то из задних шеренг.

— Отставить разговоры! — выпалил капитан, резко переведя хмурый взгляд в сторону говорящего. – На кону жизни многих простых жеребцов и кобылок, а так же, возможно, наших принцесс, чья задача сейчас – поднять наше светило в небо. Этот обряд должен пройти во что бы то ни стало, а пока он в процессе, жизни невинных – в наших копытах. Первая половина стражи уже была экстренно направлена в центр города, и сами они без нашей стрелковой части не смогут справиться с угрозой.

Он остановился и повернулся в сторону строя. Брови его сдвинулись, глаза прищурились.

— Подумайте о жеребятах и об их матерях, — проговорил он спокойнее и тише. – Подумайте о дневном свете, который осветит Кантерлот. Подумайте о тех товарищах, которые сейчас сражаются за страну. Защитить город – это наш долг…

— Капитан!

Одна из дубовых дверь отворилась, и внутрь заглянул ещё один жеребец, на груди которого блестела синяя звезда и золотые латы, но шлема не было, и взлохмоченная грива падала на лоб, на котором растянулась свежая кровавая царапина.

— Прибыл с докладом о ситуации в Кантерлоте! – с этими словами жеребец полностью вошёл внутрь и встал по стойке смирно перед капитаном, поднявшим бровь. – Юго-восточная часть города полностью заполнена толпой враждебных существ! Жители бегут в сторону дворца, их эвакуацией занимается Принцесса Твайлайт Спаркл и Принцесса Каденс!

— Они добрались до центрального фонтана? – осведомился капитан.

— Никак нет! – выпалил стражник с побитыми латами. – На самом коротком пути до фонтана с юго-запада их сдерживает отряд из пяти кобыл.

— Приближённые Принцессы Твайлайт Спаркл?

— Так точно!

— Значит, мы не одни, — проговорил более ровным голосом жеребец с золотистой каймой на звезде и повернулся к строю. – Если магии Принцесс Твайлайт и Каденс не хватает для того, чтобы одновременно помогать проведению эвакуации и отбиваться от существ, значит, их действительно много. Мы ударим по ним в юго-восточном направлении и, они либо отступят, либо попытаются обойти нас с восточной границы – у скалы. Эвакуация должна до того времени пройти, но даже если этого не произойдёт, придавить их будет легче. Первая половина стражи была отправлена на восток, так что сейчас наше направление – юго-восток города. Находите жителя – отделяетесь от основного строя и доставляете пони до безопасного места. Всем всё ясно?

— Так точно! – разом рявкнул строй.

Капитан громко вдохнул ноздрями воздух.

— Копья на изготовку! – выпалил он.

Из передней шеренги к потолку взмылись острые лезвия. Через полсекунды они описали четверть окружности, направившись вперёд.

— Поверить арбалеты! – дал капитан вторую команду.

Свиф словно бы на инстинкте поднял вверх копыто, в котором после определённого нажатия уже растягивалась тетива арбалета. Вверх смотрели уже раскрывшиеся ружья. И через секунду стражники их опустили и копытом придавили к полу в нужном месте, от чего арбалет сложился обратно в деревянный брусок.

— По команде готовьсь! – крикнул капитан, разворачиваясь крупом к строю и лицом к дубовым воротам.

Двое из стражников, уперевшись плечами, толкнули двери. Жеребцам в глаза врезался алый солнечный свет едва выглянувшего дневного светила.

— Вперёд!

Жёстким ритмом по ушам Свифа забили удары копыт по земле. Голову полностью покинули мысли, осталась лишь одна-единственная – сражаться во имя Принцесс за Кантерлот.

Четкий слаженный строй из сотни стражников разрезал дворцовую территорию напополам от самого дворца до навесного моста. По крепким доскам застучали мощные ноги жеребцов. Впереди раскрылся погибающий Кантерлот.

Плавная граница разделяла Кантерлот на две части, ухватывая пока что кажущийся небольшим центральный фонтан в тот кусок, который был ближе к замку. Дома этой части были чисты. Здания же по ту сторону границы чернели, дымились и разрушались. Кантерлот пылал.

Над всё ещё живой частью города метались летающие существа. Среди них проглядывались пегасы, хватающие тела земнопони и единорогов и перетаскивающие их ближе к дворцу, и среди них замечались яркие сиреневая и розовая фигура – фигуры принцесс. Силуэты пегасов и аликорнов сильно выделялись на фоне стремительно темнеющих домов.

Не все силуэты были яркими. Чёрные тучи мелких бестий метались едва ли не быстрее пегасов. Всё ближе стражники приближались к кантерлотским домам, и всё четче они видели то, что творят летающие существа. Они поднимали тела живых пони, облупливая их со всех сторон, и замирали в воздухе, страшно подрагивая. Всякий раз облупленные тела, висящие высоко в воздухе, охватывала магия принцесс – и бестий разносило в стороны, а расцарапанного, но всё ещё живого пони принцесса телекинезом старалась как можно быстрее доставить к светлым домам, подальше от тёмных, подальше от опасности.

Но не всегда принцессы успевали на помощь. Из раза в раз прямо на глазах стражников вдалеке бестии разлетались сами, и тело, полностью изуродованное, падало вниз, на землю. Жеребцы не могли видеть, куда именно, но в том, что это падал уже труп, сомневаться не мог никто.

В голове Свифа всё ещё было пусто. Всё ещё не было место каким-то мыслям. Латы почему-то стали сдавливать его в области живота. По щекам тёк пот. Строй мчался по кантерлотским улочкам.

Фонтан. Скульптура молодой кобылки, поднявшейся на дыбы и смотрящей в сторону кантерлотского дворца. Она осталась позади. А через секунду в нос ударил запах гари. Дома почернели. Строй пересёк границу между чистым и пылающим Кантерлотом.

Эти существа впереди с черепами вместо голов. Он их знал, он их уже видел несколько раз.

— Цель прямо по курсу! – прозвучала где-то далеко команда капитана. – Копейщики – в одну шеренгу! Стрелки – в два ряда, расстояние в три дома!

На широкой улице перегруппировывались стражники. Стрелки прижимались ближе к домам по бокам мостовой, передние же с копьями из двух шеренг совместились в одну, уплотнив ряды и удвоив выбивающиеся вперёд лезвия. Толпа черепоголовых сгрудилась прямо на перекрёстке и даже не обращала внимания на несущихся в их сторону стражников. Но одна тварь заинтересованно подняла голову и уставила свои чёрненькие глазки на мчащуюся толпу стражи.

— Во имя Принцесс! – заорал капитан.

— Во имя Принцесс! – вторили ему стражники.

Копейщики забыли обо всём. Остались только эти существа, которых нужно было уничтожить. Стрелки отделились от них, затормозив у домов и быстро раскрыв свои арбалеты. Самый дальний из арбалетчиков оказался возле третьего от перекрёстка дома, самый ближний – прямо возле угла первого.

Ещё несколько голов уставилось на стражников. Они едва-едва успели сдвинуться с места. На перекрёстке было светло, лучи рассвета падали на желтоватые головы.

В солнечных лучах блеснули копья.

Земля дрогнула.

Удар стражников, казалось, можно было услышать по всему городу. Отряд буквально смял черепоголовых, размазав их по земле. Зажавшиеся в тени домов стрелки даже не успели что-то предпринять, копейщики с десятком черпамусклов разобрались сами. За полминуты от существ осталось только противное месиво из костей и внутренностей.

Копыта пары стражников подкосились, они упали. Остальные кинулись их поднимать. И в этот момент один из стрелков выглянул из тени за угол дома, стоящего прямо на углу перекрёстка, и выпалил.

— Капитан, они бегут с юго-запада!

По улице мчалась новая свора. Их было больше, они жаждали крови. Стражники по числу уступали им. Самим просто так уже нельзя было справиться.

— Назад! – рыкнул капитан. – Отходим назад! На один дом!

Копейщики сгруппировались. Направив копья вперёд и выстроившись в шеренгу, они замерли каменными статуями. Справа от них в тени прятались стрелки, направившие вперёд арбалеты.

Существа мчались со всех ног. У стрелков будет только доля секунды на то, чтобы дать залп – иначе свора кинется на копейщиков без какого-либо ущерба от стрел.

Стражники стояли крепко. Но где-то внутри рядов кто-то начинал дрожать. Впереди неслась волна. Стрелки могли не попасть.

Перед Свифом выбежали на перекрёсток с широко распахнутыми челюстями бешеные черепоголовые.

Доля секунды была поймана. Стрелы засвистели.

Кучу существ туча стрел напрочь скосила, словно пшеницу. Половине черепоголовых даже стрелы не помешали добежать до копейщиков. Но с ними, помятыми и подбитыми, стражники смогли сцепиться в борьбе. Стрелки дали второй залп, подбив ещё кучу врагов. Копейщики рубили и кромсали врага за врагом.

Свиф понимал, что попал в свои цели. Но, в отличие от копейщиков, рубивших направо и налево и позабывших обо всём, он снова мог думать, и ему казалось, что что-то не так, что они о чём-то забыли.

Летающие бестии. Они могут напасть в любую минуту сверху. Молодой стражник поднял голову. Он не успел даже подумать, губы сами раскрылись.

— Капитан! – заорал он что есть мочи. – Они сверху!

Головы подняли все.

Страшная туча летающих чёрных точек с красными горящими глазами. Они прилетели за ними. Те черепоголовые наверняка сгрудились вокруг очередного трупа, упавшего именно после того, как его объели вот эти бестии. Их куча. Никакое копьё, никакой арбалет их сбить не сможет.

— Щит! – рявкнул капитан, подняв копыто.

Четверть стражников, стиснув зубы, устремили в пасмурное небо свои рога, угрожающе сверкавшие магическими искрами.

Капитан дал команду за полсекунды до того, как чёрные пушистые зверьки, вылупив на жеребцов свои ярко-красные глаза, врассыпную спикировали вниз. Оставалось ещё меньше времени до того, как чёрный слой покроет копейщиков.

Голубоватый магический купол накрыл отряд. Половина существ, превратившись в пушистые блинчики, растянулись на щите, вторая же половина в последний момент вышла из пике и, кое-как поднявшись опять вверх, развернулась в сторону незащищённой части стражи – стрелков. Те инстинктивно дали ещё залп из арбалетов, но тщетно – едва ли десяток из оставшейся сотни существ свалился вниз от шальной стрелы.

Но Капитан снова поднял копыто и резко указал под острым углом к горизонту вверх, в место между стаей чёрных бестий и стрелками. Щит пропал. А в следующую секунду свой магический залп дали единороги, как раз в тот момент, когда твари метнулись в сторону беззащитных арбалетчиков.

Тельца заполыхали прямо в полёте. Громкий писк ударил по ушам стражников, а в глазах засверкали падающие на землю горящие шарики, отчаянные дёргания которых потихоньку затухали, а прозрачные крылья обугливались вместе с тельцами.

Но огни стали быстро потухать, оголяя подгоревшие тельца существ. Свиф не сразу понял, из-за чего это происходит.

Потом он всё-таки почувствовал, как сквозь латы ему на шерсть стекают мелкие капли. Пошёл дождь. Уши заложило, ещё когда отряд стражи пробегал мимо фонтана. Сейчас же молодой жеребец слышал, как по камням мостовой отстукивает свой ритм прохладная вода. Вместо ожидаемого противного запаха палёной животины чувствовался приятный свежий воздух. На секунду Свиф прикрыл глаза и отдался в умиротворении. Но его что-то отвлекло.

— Эй! – раздавалось откуда-то спереди, с юго-восточного направления перекрёстка.

Свиф раскрыл глаза и настороженно посмотрел в ту сторону. И не он один, весь отряд перевёл взгляд в ту сторону, в сторону темнеющих домов.

— Спасайтесь! – орал пони. – Бегите!

Стражники не двигались с места. Они удивлённо наблюдали за страшно хромающим жеребцом. Золотистые латы, наполовину отстёгнутые и свисающие на боку, выдавали в нём стражника, морда его была полностью покрыта царапинами, а одним копытом он держался за неприкрытую латами шею, по которой тянулась струйка крови.

— Капитан, разрешите… — начал было кто-то из копейщиков, дёрнувшись вперёд.

— Оставить, — отрезал жеребец с золотистой каймой на голубой звезде.

Часть стражников ошарашенно уставилась на Капитана, часть – на всё того же хромающего жеребца в латах, поскальзывающегося на гладких камнях и едва-едва не падающего на мостовую.

— Ребят, спасайтесь! – орал он. – Братцы! Спа…

Он не успел договорить.

Справа, из-за одного из чёрных домов прямо на него бросилась очередная черепоголовая тварь и сбила его с копыт. Истошный вопль заглушил топот подбегающих пятерых таких же существ. Жеребцы успели увидеть только, как одна из них жадно впивается кривыми зубами в горло пони – твари загородили свою добычу спинами.

А их загородила новая толпа тварей с жёлтыми головами, выбежавших из-за домов прямо на улицу и устремившись в сторону отряда. Часть из них свалил залп стрел, но их было даже больше, чем тех, из первой волны. Они были злее и неслись со страшной скоростью на маленькую кучку жеребцов, бешено махая головами и разрывая тишину истошными хриплыми воплями. От них до копейщиков оставался какой-то десяток метров. И какие-то полсекунды до гибели.

— В стороны! – скомандовал Капитан, первый дёрнувшийся с места.

Копейщики разбежались. Волна ринулась мимо них – на стрелков, давших новый залп, втрое больший, ибо теперь обзор арбалетчикам не закрывали спины собратьев. Стрелы повалили черепоголовых… Но далеко не всех.

Стрелы уже не было времени доставать. Черепоголовые, вот они, сейчас сметут к принцессам милостивым. Их тьма.

— В атаку-у! – яростно выпалил Капитан.

Копейщики, оказавшись за спинами толпы тварей, ринулись в тыл врага. Но стрелки на секунду остались без защиты, без приказа. Или же нет?

Свиф уже имел дело с ними. Он знал их поведение. В голове сложился план действий ещё до крика Капитана. Ещё до того, как черпамусклы только-только пробежали мимо перекрёстка. За миг до этого.
Приказ. Он был дан ему. Свиф побежал вперёд. В зубах был зажат арбалет, от которого толк был лишь как от мощной дубинки.

За ним ринулись вперёд остальные. Капитан только начал кричать – стрелки уже неслись вперёд за Свифом, чувствуя, что иного выхода нет.

Словно закрывающаяся пасть медведя, стражники вонзились в ряды врага.

В ушах стоял звон. Сбивая черепоголовых, нанося удары направо и налево, Свиф крушил и молотил, перестав думать обо всём. Всё превратилось в один миг, тянущийся целую вечность, его арбалет разламывал черепушки врагов, словно орехи. Оскалившись, прищурившись от надоедливых капель дождя, пробивающихся в шлем через лицевую прорезь, он наносил удары, забыв про всё. Каждый удар означал жизнь на ещё полсекунды, любая остановка предвещала смерть в страшных муках. Крики и вопли заполнили уши Свифа вместе со звоном, перекрывали его, заставляли кровь стынуть в жилах, но зубы всё так же крепко стискивали древко арбалета, мощные удары сбивали набегающих тварей.

Арбалет уже лежал на земле, весь переломанный и потрескавшийся, лишь древко, колкое, словно копьё, Свиф продолжал сжимать, нанося уже удары только вперёд. О боли в копытах нельзя было думать – иначе он остановится и падёт под ними. Только удары.

Древко превратилось в щепки, Свиф махал уже только копытами. Стальные подковы спасали конечности от той участи, что постигла его арбалет, движения лишь ускорялись. Дышать было больно, а длинная царапина, появившаяся неизвестно каким образом, начинала жечься.

Всё кончилось, когда очередная тварь, бросившись на него с фланга, сбила его с копыт. Упав, Свиф стукнулся головой об камень. Невыносимый звон уже не мог стать громче, а тело отключилось – молодой стражник впал в неизвестность.

Прошло бесконечно много или же ничтожно мало времени. Голова гудела, копыта с трудом передвигались, латы потяжелели – их ещё никто не сорвал, ещё никто не впился в его живот тупыми зубами. Дышать было трудно – на нём лежала чьи-то тела. Сцепившиеся стражник с окровавленной шеей и черепоголовый с торчащей в груди стрелой. Свиф, крепко сжав челюсти, сдвинул их с себя. Дышать стало легче, онемевшие копыта более-менее стали двигаться, но встать пока он не мог.

На него никто не обращал внимания. Дождь больно бил по морде, но даже сквозь капли молодой стражник, приподняв голову, мог видеть поле боя. Кучки перемешанных трупов обеих сторон валялись повсюду, и среди них дрались ещё живые стражники и черепоголовые. В одном месте существо с жёлтой головой с противным чавканьем разрывал на части стражника, смотрящего неподвижным взором на небо. В другом жеребец, крупом сидящий на замеревшем враге, с яростными криками молотил черепоголового по жёлтой морде, превращая голову в непонятную кашу каждым мощным ударом. Свиф не мог даже толком пошевелиться – его сковал ужас.

Трое черепоголовых окружало одного стражника недалеко от молодого жеребца, валяющегося на мостовой. Звезда с золотистой каймой – это Капитан. Шлем давно слетел с него, и на лоб падала мокрая голубая грива. Мастерски орудуя копьём, он держал на расстоянии сразу троих врагов, при этом тратя силы лишь на отражение атак и на редкие удары по головам существ. Но когда к трём тварям присоединилась четвёртая, опытному воину стало сложнее сдерживать их нападения.

Лёжа на боку, Свиф задрал голову, попытавшись не обращать внимания на страшно ноющую шею. В поле зрения попал труп стражника с распоротой щекой, до сих пор сжимающего арбалет. В колчане Свифа всё ещё было несколько стрел. В уши прокралось тяжёлое дыхание капитана. Вытянувшись в струнку, молодой стражник протянул копыто, пытаясь достать оружие, но роста не хватило. Тогда жеребец ухватился за камни мостовой, по которой текла кровь, смешивающаяся с дождевой водой, и подтянулся вперёд. Он подполз ближе и на этот раз смог обоими передними ухватиться за арбалет, но мёртвая хватка холодных копыт не дала ему так просто забрать то, что ему было нужно. Он подполз ещё ближе и, уткнувшись головой в мокрые латы на груди трупа, смог-таки вырвать оружие. Развернувшись на спину, Свиф закинул стрелу в арбалет и, прицелившись, сделал точный выстрел.

Капитан будто бы почувствовал, что подоспела подмога. Его движения снова обрели невообразимую скорость. Ещё одной стрелой Свиф ранил очередную тварь в ногу, замедлил её, и через секунду она с плеском шмякнулась на скользкие камни, поверженная очередным колким ударом копья Капитана. С третей твари в следующую секунду слетела голова с широко распахнутыми чёрными глазками, а последнее существо воин сбил с ног и, задрав копьё, с силой вонзил его точно в грудь. Черепоголовый, отчаянно забарахтавшись, издало предсмертный писк и замерло без движений.

Теперь Капитан принялся за новых врагов. Многих стражников сваливали с ног бешеные существа – Капитан кидался на них, нанося удары копьём, копытом или впиваясь зубами в их тело, голое от кожи. Один за другим на глазах Свифа поднимались жеребцы, спасённые Капитаном, и мчались за ним в бой с двойным ожесточением и желанием отомстить за сотоварищей. Свиф же, ещё не имея возможности подняться на копыта, боком уткнулся в скрюченный труп стражника и продолжал поливать врагов стрелами, то и дело сбивая с ног тварь, подбирающуюся к Капитану из-за спины. Ряды черепоголовых на какой-то момент стали редеть быстрее рядов стражников. Когда отряд по количеству перевалил за дюжину, Капитан, разделив его на две части, направил на новые цели, а сам повернулся в сторону Свифа.

— Берегись! – заорал жеребец.

С трудом развернувшись, молодой стражник оказался морда к морде с черепоголовым, вылупившим на него свои чёрненькие глазки. В ужасе откинувшись назад и больно ударившись спиной об мостовую, Свиф кое-как стал пытаться отползать назад, хватаясь передними копытами за скользкие камни. А черепоголовый медленно надвигался в его сторону, будто бы издеваясь над своей раненой добычей.

Но в какой-то момент тварь подняла тупой взгляд над Свифом, и в следующую секунду её повалил на землю Капитан. Мощным ударом копыта он проломил череп существа, а затем, выхватив из своих зубов копьё, вонзил его в грудь. Оставив тварь дёргаться в агонии, жеребец бросился в сторону Свифа.

— Живой, стражник? – взволнованно осведомился он у молодого жеребца. – Идти можешь?

— Не могу, — пробубнил Свиф, покачав головой. – Копыт не чувствую, онемели.

— Отставить отговорки! – рявкнул Капитан и, обхватив потерянного жеребца, рыком поднял его на копыта. – Продолжать бой и не давать им времени даже подумать о смерти, ясно?

— Так точно! – на автомате выпалил Свиф.

В следующую секунду Капитан, обхватив мощным копытом острое копьё, снова кинулся в бой.

Свиф же почувствовал, как природное чувство долга держит его на копытах и не даёт упасть. Он снова схватил арбалет, но теперь уже он смог охватить взглядом всё поле боя и при необходимости как следует врезать оружием по голове очередного врага.

Продолжалось это не долго.

С неба в одного из черепоголовых вонзилась магическая игла, оставив в его лбу дырочку идеальной окружности и тем самым в миг его умертвив. Затем на землю с той же необычной раной упала ещё одна тварь, а затем ещё две, три, десять. А потом иглы стали лететь не только с небес, но и откуда-то сбоку. И вскоре выжившие стражники остались стоять в окружении огромной кучи трупов, большую часть которой составляли тела черепоголовых.

С небес на мокрую мостовую спустилась Принцесса Твайлайт Спаркл. Её хмурый взгляд быстро окинул всё поле брани. Стражники моментально пали ниц, и Капитан, уткнувшись взглядом в мокрые камни, быстро заговорил:

— Ваше Величество Принцесса Твайлайт! Наши отряды для защиты Кантерлота на место прибыли! Приступили к зачистке улиц от неприятеля!

— Поднимитесь, — скорее попросила, чем приказала Принцесса Твайлайт и, когда все стояли с прямыми спинами, обратилась к Капитану: — Насколько поредели ваши ряды?

Жеребец быстро окинул кое-как стоящих на копытах уставших воинов.

— Каждый третий жеребец отдал свою жизнь во имя Принцесс, — заключил он крепким голосом, посмотрев опять на Принцессу Твайлайт.

Мордашка Принцессы дрогнула при этих словах. А может быть, так показалось Свифу?

Рарити была той единорожкой, которая помогала Принцессе Твайлайт добивать черепоголовых своей магией. Над её головой висел зонтик из магии телекинеза, сохраняющий её гриву чистой и сухой. Удивительно, но она не падала в обморок, не пугалась крови, текущей по мостовой. Будто бы не обращая внимания, она подскакала к Принцессе Твайлайт и тихо что-то ей нашептала в ушко. Услышав это, аликорн встряхнула головой и гривой, мокрой от дождевой воды, и обратилась к Капитану:

— Вам нужно спешить. Берите в путь столько стражников, сколько вам нужно, и возвращайтесь во дворец. Вы должны как можно скорее прибыть к Принцессе Луне и Принцессе Селестии и рассказать, что здесь происходит. Я, мои подруги, Принцесса Каденс… Мы должны эвакуировать пони, много кто сейчас закрылся в доме и ничего не может сделать. Принцессы уже должны были что-то предпринять, но ничего до сих пор не меняется… Я боюсь, что что-то могло произойти, и вы должны узнать, произошло ли что-то, и если произошло – дать знать мне или Принцессе Каденс.

Принцесса Твайлайт встревоженно посмотрела на Рарити. Та спокойно кивнула.

— Рарити пойдет с вами, — снова заговорила Принцесса Твайлайт своим тревожным голосом. – Она отправит мне магическую весточку, если что-то случилось с Принцессами Луной и Селестией. Как только определитесь, кто пойдет с вами, отправляйте остальных на юг – там мы ведём эвакуацию. Мы только что погасили основную волну этих существ, и теперь основная наша цель – это спасение жизней Кантерлотцев. Я… Вы поняли? – спросила аликорн чуть более уверенным голосом.

— Будет исполнено, Принцесса Твайлайт! – тут же выкрикнул Капитан.

Сиреневая принцесса оглядела ряды жеребцов и пересеклась взглядом со взглядом Свифа. Её брови слегка дёрнулись – она узнала его даже через шлем.

— Кого бы вы ни выбрали, вам следует взять с собой Свифа, — наконец вымолвила Принцесса Твайлайт. – Он уже имел дело с этими существами…

— Так точно! – тут же отчеканил Капитан.

Кобылка кротко кивнула и, взмахнув широкими крыльями, взлетела в воздух. Стражники медленно провожали её заворожёнными взглядами. Капитан медленно вздохнул, глубоко задумавшись. Стражники вместе с Рарити пристально наблюдали за движением его бровей, за тем, как он сжимает губы, как медленно дышит.

Наконец он поднял взгляд на остальных. Выпрямившись, он объявил:

— Солдат Свиф идёт со мной. Остальные – к Принцессе Твайлайт. Марш!

Никто не решился перечить – все, развернувшись, слаженным строем поскакали по скользкой мостовой в направлении, куда полетела сиреневая аликорн. На окровавленных камнях остались стоять только Капитан, Свиф и Рарити. Последняя всё-таки решилась спросить:

— Но ведь нам тоже нужен какой-то отряд или… Какая-то защита?

— Невинные пони сейчас важнее, — покачал головой Капитан. – А нам большее количество бойцов в отряде будет только мешать бежать по коротким путям города. Так мы будем двигаться быстрее. Вперёд же! У нас мало времени!

Ударив подковами по камням, три пони ринулись вперёд, оставив место бойни позади.

Глава 24: Приказ

Дождь не переставал хлестать голые камни мостовой. Тёмные тучи окружали Кантерлот практически со всех сторон, и лишь ближе к горизонту с трудом проступали солнечные лучи пока ещё не поднявшегося солнца. Дома сливались в кашу из различных цветов вокруг трёх пони, стрелой мчащихся в сторону замка.

Страшные существа периодически встречались на пути. Капитан с закрепленным на боку копьём сшибал ошарашенных черепоголовых с дороги, словно стог сена. Порой он замирал подобно статуе, поворачивался в сторону и кричал – и Сфив стрелял из своего арбалета вперёд, в такое же существо, которое либо зажало в угол невинного жителя города, либо лезло по выступающим кирпичикам к окну, из которого со страхом на него уставился маленький жеребёнок. Тела падали, и жеребцы снова продолжали бежать, а вскоре их догоняла Рарити, тратившая долю секунды на какое-то простенькое заклинание, дабы убрать или скрыть труп врага.

Сердце Свифа билось о металлические латы, но голова работала ясно. Мысль о приказе следовать за капитаном быстро сменялась на беспокойство о том, что же происходит там, внутри. По каменной морде молодого стражника нельзя было даже предположить, что его как-то беспокоит, например, то, что сейчас с Рэкшеном. Добрался ли он до Принцессы Селестии, смог ли он что-то ей сказать, и вообще жив ли он? Ведь приказ был дан выдвинуться на помощь горожанам практически всей страже, и лишь мизерная доля жеребцов осталась охранять  неприкосновенность белоснежного аликорна, занятого подъёмом дневного светила. Напади сейчас та свора, которую он вместе со своими сотоварищами встретил в городе, на дворец – и вряд ли бы кто-то из пони внутри остался живой. Единственной, на что приходилось уповать – это на то, что Принцесса Луна осталась там. Ведь до сих пор Свиф не видел аликорна тёмного окраса, парящего над городом и спасающего невинных от неминуемой гибели. Но не будет ли она для Рэкшена даже опаснее этих существ?

На этом моменте мысли затуплялись и переходили в другое русло – Капитан периодически наводил его на новые цели, и один за другим на скользкую мостовую падали черепоголовые, подбитые молодым стражником.

Однако же появление врагов заметно уменьшилось – маленький отряд приближался к фонтану. После серии различных поворотов Капитан внезапно юркнул в очередной просвет между домами и с громким выдохом затормозил на месте. Выбежавшие за ним Свиф с Рарити так же остановились, жадно глотая воздух. Они оказались на центральной площади, по всей территории которой были разбросаны различные чёрные от огня, но уже насквозь промокшие от дождя мебель, одежда и другие вещи, вывалившиеся из полуразрушенных домов. Перед ними, встав на дыбы, изгибалась статуя молодой кобылки, устремившей свой радостный взгляд в сторону кантерлотского дворца. На её голову капал всё ещё не прекращающийся дождь, и капли, собравшись в два тоненьких ручейка, стекали по её серым щекам. Свиф как-то инстинктивно фыркнул.

— Фонтан… — прошептала Рарити, кое-как переводя дух. – Нам осталось… Ещё немножко, ведь так?

— В укрытие, — бросил Капитан.

Свиф на рефлексе юркнул за перевёрнутый красный диван и, оперевшись об него спиной, покосился в сторону спутников. Стражник более высокого ранга, едва только выбросив приказ, обхватил одним копытом за пояс ошарашенную модельершу и спрятался за обугленный буфет, лежащий на боку. Оба жеребца, устроившись на своих позициях, аккуратно выглянули за укрытия в противоположный конец площади.

Это существо больших размеров, нескладного телосложения с короткими ножками и огромными ручищами – Свиф его видел совсем недавно, в Вечнодиком Лесу. Рэкшен называл его големом. И ничего хорошего от того, что он здесь, Свиф подумать не мог – это существо было раза в полтора больше прошлого. И занималось оно отнюдь не прогулками по городу.

Один за другим огромные булыжники от стен домов поднимались огромными лапами голема и запускались в уже пошатывающиеся дома. Визг и вопль давали понять, что дома были не пустые – там прятались живые пони.

— Какая неприятная особь, — брезгливо бросила Рарити, наверняка рассматривая непропорционально огромную нижнюю челюсть существа и его огромные кривоватые ручища.

— Я уже видел подобное существо, — заметил Свиф. – Если мне не изменяет память, на севере его называют големом…

— На севере? – удивлённо отозвалась модельерша. – А что оно здесь имеет честь делать?

— Прошу прощения, но я не имею ни малейшего понятия, — учтиво ответил стражник, не отводя взгляда от существа, поднимающего для нового броска солидных размеров шкаф. – Мы, то есть я и Принцесса Твайлайт вместе с Мистером Скаутом и вашей подругой Рэйнбоу, встретили его в Вечнодиком Лесу, когда вы заходили к себе домой, чтобы оставить свой багаж. Это очень сильное существо, и из-за его каменной брони ему будет трудно нанести какой бы то ни было урон.

Пока Рарити смущённо тупила взгляд от слов про багаж, Капитан решил уточнить детали:

— Какие тогда у него слабые стороны?

— Пусть у него и мощная защита, — поспешил ответить Свиф, – но если мы её пробьём и ударим по незащищённому месту, то сможем победить его.

— Зачем нам знать его слабые стороны? – опомнилась модельерша. – Нам нужно его обойти и побыстрее добраться до принцесс!

— Мисс Рарити, прошу вас присмотреться внимательнее к домам и к их окнам, — попросил Капитан.

После этих слов кобылка, аккуратно выглянув сбоку от поваленного буфета, прищурилась. В некоторых окнах можно было проглядеть мелькающие мордашки испуганных пони. В один из домов с такими окнами влетел кусок красной крыши, и строение покосилось.

— Почти во всех домах прячутся невинные пони, — медленно проговорил Капитан, наблюдая уже за размашистыми движениями голема. – Наш долг – спасти их.

— Но Капитан, нам был дан приказ добраться до принцесс, — выпалил Свиф, отрывая свой взгляд от беснующегося существа.

— А ещё нам был дан приказ спасать невинных пони любой ценой, — отозвался Капитан, так же отрывая взгляд от существа. – И ты отлично знаешь, страж, что в моменты парадокса приказов наш кодекс приписывает при прочих равных решающую роль слову самого подчинённого.

— Да… — проговорил Свиф, переводя взгляд на голема. – Знаю.

— Его броски тяжёлых предметов – это единственное, на что он способен?

— Насколько я знаю – да.

— Постойте, — вмешалась Рарити. – Я так не думаю. Я чувствую магическую ауру на этой площади, и она заметно выше, чем когда я была здесь раньше. Господа, я думаю, что это существо как-то связано с чарами…

Очередной кусок стены, не долетев до пока что целого дома, упал на землю и раскололся напополам. Но через секунду одна из частей медленно поднялась в воздух. Всё ещё солидных размеров снаряд подлетел к протянутой в его сторону огромной лапе голема, словно к магниту. А затем, обхватив его уже двумя конечностям, он со страшным хрипящим рёвом запустил кусок стены в тот же дом. Булыжник с грохотом проломил стену дома, и крыша разрушилась практически на треть. Изнутри послышались крики.

-… Очень тесно связано, — пролепетала Рарити.

— Смею заметить, раньше оно так не умело, — буркнул Свиф, вытаращивший глаза на существо.

— Полагаю, раньше тебе в принципе не были знакомы повадки данного существа, — попытался подбодрить его Капитан.

— Не уверен, что и сейчас разбираюсь в них, — отстранённо ответил стражник.

— Тогда скажи, хватит ли вот такого оружия, — жеребец подкинул в воздух копьё, — чтобы свалить его, если его броня будет прорвана.

Свиф отвёл взгляд от существа и покосился на толстое древко копья, которое за соседним укрытием ему показывал Капитан.

— Полагаю, если попасть несколько раз ему в грудь… Может быть. В первой моей встрече с големом его свалила стрела из моего арбалета, но она была наделена чарами Принцессы Твайлайт…

— Что нам мешает наделить моё копьё вашими чарами, мисс? – поинтересовался Капитан у Рарити.

— Я попытаюсь сделать всё, что в моих силах, — кивнула единорожка. – Но мои чары не смогут сравниться с чарами Твайлайт.

— Мощь этого копья, тем временем, не сравнится с мощью тонкой стрелы, — рассудительно заметил Свиф. – Тем не менее, у мистера Скаута было с собой огнестрельное оружие, которым он разбил защиту на груди голема. Что будем делать мы?

— Не проще ли отвлечь голема и тем временем вывести пони из домов? – поинтересовалась Рарити.

Капитан не успел ответить. По ушам ударил грохот камней – половина одного из домов рассыпалась, словно карточный домик, оголив внутренности всех комнат. В пока что целые углы забились жильцы, таращащие свои глаза в сторону голема, медленно идущего в сторону накренившейся постройки.

— Вы правы, мисс Рарити, — отчеканил Капитан, подрываясь с места. – Сначала – пострадавшие.

— Мы должны будем устранить его, иначе он бросится искать новую жертву, — поспешил заметить Свиф, вспомнив рассуждения Рэкшена.

— Оставить разговоры! – рявкнул Капитан. – Мисс Рарити, на вас эвакуация пони. Страж, во имя Принцесс, стреляй в него!

Стражник моментально, вскочив, закинул свой уже разложенный арбалет на опрокинутый диван и нацелил мушку в сторону груди махины. Тетива свистнула – и в следующую секунду древко торчало из широкой груди существа.

Голем даже не дёрнулся от вонзившейся в его толстую броню стрелы. Но она его заинтересовала. Удивлённо существо перевело взгляд в сторону, откуда летела стрела. Оттуда на него бежал Капитан с закреплённым на боку копьём.

Рарити уже мчалась по левому краю площади в сторону наполовину разрушенного дома, чтобы помочь выбраться его жильцам. Свиф же закинул новую стрелу для выстрела – голем медленно поднял над кривоватой головой огромные каменные лопаты с очередной глыбой.

Стрела Свифа чиркнула ему по голове, и бросок вышел кривой – Капитан, запрыгнув на валяющийся на земле шкаф, оттолкнулся что есть мочи с занесённым копьём. Миг – и копьё уже торчало в груди существа.

В этот момент в голове стражника ясно вырисовалась картина из недавнего прошлого, когда точно так же Рэкшен вонзил своё менее увесистое копьё в грудь менее объёмного голема. Тогда после этого произошёл какой-то взрыв – копьё было магическое. Но сейчас-то что? Неужели у Капитана есть идеи?

— Страж! – орал Капитан, повиснув на копье. — Стреляй!

Свиф опомнился. Новая стрела влетела точно в лоб голема, опустившего взгляд на повисшего на нём жеребца.

Едва только голем покачнулся назад, как Капитан раскачался на копье, и оно, до этого намертво застрявшее в броне, стало подрагивать. Неужели Капитан смог сделать брешь копьём прямо по центру?

Копьё выскользнуло, и Капитан юркнул за спину голема. Он заметался вокруг него словно угорелый, и существо с трудом могло за ним уследить. Но и Свиф теперь не понимал, что делать. Он продолжал стрелять в его голову, а Капитан продолжал бегать вокруг него, и эта махина даже не уставала. Уставал Капитан – его тело всё ещё сковывали доспехи.

Краем глаза Свиф замечал, что жильцы покосившегося дома вылезают из углов – Рарити, бегающая вокруг постройки, там и сям подкрепляла порушившуюся лестницу вниз различными подручными материалами. Дрожащие, плачущие, но живые пони окружили модельершу, а через несколько секунд они уже бежали в сторону дворца. Единорожка же неслась в сторону следующего дома.

Движения же Капитана становились даже менее резкими, чем суетливая беготня белоснежной кобылки. Кое-как царапая копьём едва-едва повреждённую каменную броню на груди, он всё заметнее замедлялся. Копьё периодически втыкалось в грудь, расшатывалось цепким ухватом жеребца и снова вынималось, и пока пони с синей гривой это делал, он каким-то чудом не попадал под широкие взмахи огромных рук голема. Но долго это продолжаться не могло – в конце концов огромная ладонь обхватила Капитана за талию и медленно подняла его в воздух.

Яростно рыча, жеребец пытался как-то извиться, вылезти, улизнуть – бесполезно, голем держал крепко, а доспехи больно врезались в тело. Тонкие стрелы Свифа уже даже не отвлекали его – жеребец, бегавший вокруг него, полностью занял его внимание.

Рарити в этот момент уже была у очередного покосившегося дома и, охватив магией его часть, собирала несколько развалившихся частей стены воедино. Постройка трещала по швам вместе с той частью, которую охватывал бледновато-голубой телекинез, но зажавшиеся на самом чердаке два жеребёнка и пожилая кобылка смогли аккуратно начать спуск вниз. Рарити крепко сжала губы, стараясь удержать каждый кусочек стены на месте, чтобы дом не развалился полностью. Когда семья спустилась с чердака на пол третьего этажа, кобылка услышала громкий крик Свифа:

— На помощь!

Рарити тут же развернулась и с ужасом заметила сжатого в мощной руке Капитана, чьи вытаращенные глаза с мольбой смотрели на неё. Ошарашенная модельерша тут же распустила стену здания и закрыла глаза. Ручищу голема охватил голубоватый телекинез, и толстые пальцы разжались – Капитан выскользнул из лапы врага и откатился в сторону. С трудом дыша, он поднялся на копыта и поднял взгляд.

Дом позади наклонился вбок, готовясь упасть. Наверху запищали маленькие жеребята, захрипела старушка, обнявшая обоих детишек и готовясь укрыть их от обломков своим телом. В панике Рарити снова повернулась к дому и опять охватила столько кусочков от дома и креплений, сколько позволяла ей её магия. Строение, казалось, стало немного ниже, чем раньше, но устояло. Даже сквозь грохот дождя модельерша услышала, как быстро шепчет пожилая пони наверху молитвы принцессам.

Голем посмотрел немного на Капитана, с трудом стоящего на копытах. В какой-то момент они оба перевели взгляд на шатающийся трёхэтажный дом. А затем существо, беспечно дёрнув головой, развернулось в сторону хлипкого строения, которое пыталась удержать от падения Рарити, и, наблюдаемое ошарашенными взглядами двух жеребцов, удивительно быстро для себя пошагало в его сторону.

Стало понятно: ни Рарити не сможет делать сразу несколько дел одновременно, ни старушка с жеребятами не успеют медленной и аккуратной поступью спуститься и выбраться из разваливающегося дома. Голема попросту некому останавливать. Стрелы, кажущиеся уже смешными, всё ещё влетали в каменную голову существа, но оно всё так же упёрто шло в сторону дома, чтобы сначала свалить беззащитную модельершу, а затем – разрушить остатки строения. Капитан выдохся, а Свиф был слишком далеко. И когда Свиф уже готовился отбросить свой арбалет и кинуться вперёд, Капитан сжал зубы на ремнях лат. Золотистые доспехи упали в прозрачные лужи, оголив широкую шею, мускулистое белое тело и мощные ноги жеребца, по которым потекли блестящие дождевые капли. Он снова выпрямился, а грудь расправилась в глубоком вдохе. Копьё уже было обхвачено передней ногой.

— Принцессы, – прошептал Капитан, вставая на дыбы. – Благословите меня.

— Капитан! – взмолился Свиф, в ужасе смотря на отчаявшегося жеребца.

Голема будто бы заинтересовал крик молодого стражника. Он снова посмотрел туда, где секунду назад стоял белоснежный жеребец.

Копьё снова вонзилось ему в грудь. Броня на груди затрещала. Выдернув его, Капитан заметался вокруг врага с ещё большим ожесточением, яростно крича и нанося удары один за другим. Теперь уже его оружие не просто царапало его броню – оно откалывало один за другим кусочки камня, потихоньку оголяя красную грудь врага, а затем било существо по затылку, когда белоснежный стражник оказывался за спиной существа. Когда он разворачивался в сторону своего соперника, того уже там не было – вместо этого в его уже заметные разрезы в броне врезались стрелы Свифа, и по древкам стекала бурая кровь. Потом туда врезалось копьё Капитана, потом опять стрелы Свифа. Голем перестал успевать за движениями сильного жеребца, а его каменная броня уже не так хорошо спасала от точных выстрелов стрелка на окраине площади.

В очередной раз Капитан оказался за спиной голема – и здесь существо, доселе, похоже, хранившее всю свою скорость, в миг развернулось. Мелкий камень размером с яблоко с силой влетел прямо в лоб жеребца, от чего копыта того подкосились, и тело грохнулось на землю.

— Нет! – прокричал Свиф.

Семья была только на втором этаже. Рарити услышала крик стражника. И снова она покосилась назад. Она увидела в нескольких десятках метров, как ладонь голема отделяется от него самого, как сама по себе подлетает к белому жеребцу и охватывает его, а затем медленно поднимает в воздух. Глаза его едва-едва открылись, и хмурый взор встретился с испуганной мордашкой модельерши, а окровавленная голова едва заметно отрицательно покачалась из стороны в сторону. Рарити всё поняла. Стиснув губы и зажмурившись, она отвернулась. И только тогда Свиф выбежал из-за своего укрытия, понёсся вперёд в надежде что-то сделать, спасти, уберечь. Но было поздно. С силой ладонь голема, сжавшая навесу тело Капитана, грохнулась вниз.

Свиф упал. Копыта его подкосились сами собой, будто бы поехавшие на скользких от дождя камнях, и он плюхнулся на круп, едва удержавшись от того, чтобы мордой не влететь в мостовую. Рот его раскрылся в беззвучном крике. Каменная ладонь снова поднялась и вернулась обратно к голему, прилипнув к его ручище на своё законное место. Тело Капитана осталось лежать на земле. Одно из копыт было согнуто под неестественным углом, а по вискам и груди текла кровь. Дышал он или нет, Свиф не мог разобрать – в глазах было мутно. Капли дождя стали холодными, но по щекам они текли такими горячими, живыми.

Струйка крови текла от уголка рта Капитана, копьё лежало возле него. Голем шагал в сторону Рарити, будто бы оттягивая своё удовольствие. В голове всё перепуталось, а лицо скривилось – жеребец зарыдал. Капитан лежал без движений, сжимая копьё. Рарити всё ещё сдерживала дом от падения, а голем вот-вот собирался этим воспользоваться. По щекам Свифа текли не капли дождя, а слёзы, такие тёплые и живые. В доме, бормоча молитвы, спускалась старушка, одного жеребёнка ведя за копытце, второй, помладше, лежал у неё на спине. Голем направлялся в сторону дома, собираясь его разрушить, чтобы погибли Рарити, старушка, жеребята. В луже крови лежал Капитан, державший своё копьё. Свиф со слезами на глазах смотрел, как голем идёт в сторону Рарити.

Он перестал плакать. Он поднялся на копыта. Голем не должен был дойти до Рарити. Его надо было остановить во что бы то ни стало, любой ценой. Свиф пошагал вперёд, копыта перестали дёргаться. Он только сначала шёл медленно – потом он пошёл быстрее, а потом – побежал.

Может быть, голем и собирался снова запустить свою ладонь вперёд, чтобы поймать Рарити, а может быть, он собирался играючи спокойно пройти оставшуюся дистанцию, но он не успел сделать ничего – его по животу ударило толстое копьё. Свиф был менее мощного телосложения, но его должно хватить на то, чтобы отвлечь на себя голема и продержаться хотя бы пару минут.

Теперь он знал про эту летающую правую ладонь голема и держался левой стороны врага, пытаясь при этом достать его грудь, броня на которой была заметно потрёпана. Он прыгал из стороны в сторону, не обращая внимания на латы, царапающие его болеющее тело, и наносил удар за ударом, выводя голема из себя.

В какой-то момент он полетел в сторону – голем задел его мощной рукой и сбил, словно плюшевую игрушку. Он полетел назад. Голова его ударилась об камни мостовой, но его спас шлем. И всё же корпус его погнулся, прорезь впереди сузилась до едва заметной щели. Упираясь копытом в него, он смог его снять, отбросить — и давление в висках моментально спало, а видимость стала чуточку яснее. Вокруг стало свободнее, прохладные капли потекли по шее и по носу. Когда он побежал на голема с копьём, его движения обрели уверенность и упругость. Снова и снова копьё врезалось и цеплялось за броню на груди голема.

Позади послышался звук, будто бы где-то рассыпали кучу камней. Неужели Рарити не удержала дом? А дом ли это вообще?

В отчаянии Свиф покосился в сторону звука. От дома осталась только гора из камней и мебели. У белоснежной модельерши подкосились копытца, и она села на мостовой. Её грива, насквозь промокшая, свисала прямо перед мордашкой. Из-за горы щебня и дерева выбежали старушка с жеребятами. Они бежали в сторону дворца. Рарити удержала строение. Они были живы.

Голем это тоже заметил. И голова его стала подрагивать. Его только что лишили удовольствия самолично разрушить этот дом и добраться до его жителей. И поэтому он решился взять за ту кобылку, которая лишила его этого удовольствия. Он моментально выпрямил правую лапу – и ладонь, устремившись к кобылке, с хлопком сомкнулась вокруг хрупкого тельца Рарити. В следующую секунду, окружённая камнями и потерявшая дар речи, она поднялась в воздух и подлетела к голему. Ладонь прицепилась к основной руке существа, а кривая голова повернулась в сторону Рарити. Где-то в глубине каменной брони она заметила маленькие чёрные глаза.

— Рарити! – прокричал Свиф. – Копьё!

Своей ручищей голем приблизил мордашку кобылки поближе, и его чёрные глаза стали заметнее. Рарити застыла, вытаращил свой взор на него. Она не слышала Свифа.

В отчаянии Свиф посмотрел на грудь голема. Он стоял на месте, смотря глубоко в глаза застывшей Рарити, на мордашке которой читался ужас. Копыта вытянулись в прыжке, и стражник занёс древко для удара.

Стало тихо. И тогда он закричал.

Копьё вонзилось глубоко в грудь. Голем отвёл взгляд от Рарити и посмотрел на торчащее из своего тела оружие.

— Рарити, очнись! – выпалил жеребец.

Взгляд кобылки прояснился. Она была здесь. Она лишь только перевела взгляд с головы голема на копьё – и его охватила магия. Древко засветилось магическим огнём. Короткие ноги существа подкосились. Ладонь разомкнулась, и Рарити скатилась на землю. Свиф, отпустив древко копья, обхватил Рарити и потащил её назад, за укрытие.

Голем заревел. Его ручища поднялись, а голова запрокинулась. В груди что-то щёлкнуло и вспыхнуло. Грянул взрыв.

Броня голема разлетелась вместе с мясом на груди и одной из ручищ. С грохотом его тело упало на скользкие камни. Кровь тёмно-бурого цвета потекла по его груди, по голому телу и кое-где сохранившейся каменной броне. От копья не осталось вообще ничего. Перед Свифом с Рарити распласталось бездыханное тело поверженного голема.

— Мы… Мы сделали это… — пролепетала Рарити. – Мы сделали это! Свиф, слышишь? – она в миг повернулась к застывшему в одной позе стражнику, уставившемуся на мёртвое тело голема, и попыталась его растрясти, периодически отводя назад мокрую фиолетовую гриву. – Мы победили его! Слышишь меня, Свиф?

Она перестала его трясти. Стражник посмотрел на неё стеклянным взглядом.

— Капитан, — прошептал он.

В следующую секунду он уже бежал в ту сторону, где был повергнут его командир.

— Капитан! – кричал он.

Мощное тело лежало на мокрой мостовой. Одно из копыт было сломано в страшном переломе, но можно было заметить, как почти незаметно дёргается его грудь – слабые остатки жизни всё ещё теплились где-то внутри. Свиф упал возле командира и упёрся взглядом в его окровавленную морду.

— Вы живы, Капитан! – прошептал стражник. – Принцессы милостивые, вы живы!

— Не надол… — прохрипел Капитан с трудом. – Немного времени… Мы победили его? Мы спасли их?

— Мы… Мы… Да… Да! – поспешил ответить Свиф. – Мы спасли их.

— Это… Это хорошо, страж, — прошептал жеребец, и струйка крови на уголке рта стала чуть заметнее. – Нам был дан приказ… Доберись до принцесс… Доложи обстановку и убедись… В их безопасности…

— А ка… А как же вы? – ошарашенно пролепетал стражник, в котором не осталось и тени от той холодной прагматики и спокойствия, которые всегда сохраняли в нём чувство долга и стремление к четкому выполнению приказов. Здесь остался только взволнованный и озабоченный молодой пони, который тоже чувствует и боится.

— Со мной уже всё решено… Принцессы позаботятся обо мне… Там… — Капитан кашлянул. – Я даю тебе… Предо… Предоставляю свои полномочия… И свой приказ. Доберись до принцесс и доложи обстановку.

— Но я не могу вас так… — начал было Свиф.

— Выполнять.

— Но Капитан!

— Отставить! – рявкнул жеребец наперекор боли, слегка дёрнув головой. – Капитан Свиф! Во что бы то ни стало… Доберитесь до принцесс! И доложите обстановку и убедитесь, что они в безопасности. Меня оставить. Здесь. Выполнять!

Свиф ошарашенно смотрел на тело Капитана. Копыта сковывали узы приказа, он стал пятиться назад. Рарити наблюдала за тем, как внутри жеребца идёт борьба, как дёргаются зрачки на его глазах. Молодой стражник сейчас выбирал не то, в какое место на теле врага нужно стрелять, чтобы свалить его. Он выбирал нечто более важное.

Наконец он перестал дрожать. Зубы сжались, а взор стал яснее. Брови нахмурились.

— Мисс Рарити, — буркнул стражник. – Телекинезом расположите Капитана у меня на спине. В процессе передвижения поддерживайте его как можно более бережно. Приказ ясен?

— Д… Да, конечно… — ошарашенно прошептала кобылка, не смея перечить.

Не сразу Капитан понял, что происходит. Лишь когда Рарити устроила его на спине Свифа, когда тело заболело от малейшего прикосновения к какой-то поверхности, он понял, что лежит уже не на земле.

— Капитан Свиф, — проговорил он с трудом. – Я дал… приказ.

— Я исполняю приказ, — монотонно пробубнил стражник. – Я направляюсь к принцессам, чтобы доложить обстановку и убедиться в их безопасности.

— Капитан Свиф… — прохрипел жеребец.

— Я направляюсь к принцессам, чтобы доложить обстановку…

— Я дал приказ…

— Убедиться в их безопасности…

— Свиф… — взмолилась Рарити.

— Капитан Свиф, приказ был оставить…

— Я направляюсь к принцессам…

— Капитан Свиф, приказ…

— Я дезертирую.

— Что?

— Я не буду выполнять ваш приказ!

— Капитан Свиф, вы…

— Страну предам! – рычал стражник. – Против принцесс пойду! Уничтожьте меня, в темницу посадите! Но я доставлю вас к принцессам. Вы отдадите отчёт об обстановке, вас поднимут на копыта. Вы убедитесь в их безопасности, посадите меня в темницу, сделаете что угодно! Но я довезу вас к принцессам. Я запрещаю вам умирать, Капитан. Я запрещаю вам умирать…

— Свиф… — снова прошептала Рарити.

Копыта держали Свифа сами. Он даже не заметил, как побежал. Рарити телекинезом поддерживала тело Капитана. Мимо проносились дома. Приближался дворец.

Они перебежали через мост. Пробежали мимо бегущих к дворцу горожан. Побежали по бесконечным коридорам. Свиф четко знал, куда бежать. Один за другим сменялись коридоры. Он не замечал никого и ничего. На спине лежало всё ещё тёплое тело. Он нёсся к Большому Залу, к тем самым дверям, где он разминулся с Рэкшеном.

Огромные дубовые двери. Они не поддавались.

— Рарити! – проскулил Свиф.

Магия перестала охватывать тело Капитана, и оно повисло всем весом на спине стражника. Послышался тихий стон, потихоньку затухший. Модельерша, закрыв глаза, телекинезом сбила засов с той стороны. Снова магия охватила тело на спине Свифа, и снова бежать стало немного легче…

— Держитесь, Капитан, — пробубнил Свиф себе под нос. – Принцессы помогут вам…

Он толкнул дубовые двери, и ему в глаза ударил яркий свет…

Глава 25: Зал

То, что сейчас там, снаружи, погибают жители города, и то, что там же умирает столица Эквестрии – это всё было, конечно, важно, но для Рэка оно на какие-то секунды осталось позади. Единственное, что замерло в его голове – это лицо Лунной Принцессы прямо перед ним. Дрожащие глаза, полуоткрытый рот, будто бы всё её могущество моментально улетучилось, будто бы она стала беззащитной кобылкой. Копыта вороного подрагивали – сейчас единственным его желанием было размазать эту испуганную мордашку в крови, и уже неважно, что будет потом. Его сдерживали лишь остатки холодной расчётливости – он понимал, что Принцесса Луна его все равно поймает в свой телекинез, и ему останется только беспомощно махать копытами в воздухе. Толку от того, что он сейчас может воспользоваться её замешательством? Гордость не позволит ей молча получать удар за ударом по лицу, которые она так заслужила, что она сама наверняка понимала. И его намерения буквально висели в воздухе, чувствовались в его взгляде, в который упирался испуганный взор аликорна.

Но с неимоверным трудом она смогла оторвать взгляд от мрачного жеребца, когда возле них с громким магическим хлопком прямо на пустом месте возникла Твайлайт Спаркл. С трудом переводя дух, она подбежала к Лунной пони и затараторила:

— Принцесса Луна, на Кантерлот напали! По всему городу бегают те существа, о которых я вам говорила! Нам надо срочно мобилизовать нашу стражу для обороны города! Если мы быстро согласуем наши действия, то мы избежим жертв невинных пони, и тогда вы… вы…

Только сейчас она заметила, что перед Принцессой Луной стоит Рэк. В миг в её голове потухли все планы и мысли. Остался только Рэк и его хмурые глаза. И только когда снаружи послышался очередной крик, тёмно-синий аликорн опомнился:

— Собирай своих подруг и отправляйся спасать жителей города. Дай приказ страже отбить врагов ближе к окраинам и ни в коем случае не подпускать их к фонтану – от него легче всего пробраться во все концы Кантерлота. Надо остановить их во что бы то ни стало… А я буду оберегать подходы к Селестии – мы должны защищать её, пока она не поднимет солнце. Она слишком уязвима для чьего-либо вмешательства.

— Пантера, — пробурчал Рэк.

Обе принцессы уставились на чёрного жеребца.

— Куда делась пантера? – чуть громче пробуровил вороной.

— Она… — с трудом проговорила Твайлайт. – Когда напали на город… Флаттершай, она вроде… Вроде бы случайно… Или верёвки слабо были завязаны…

— Сбежала, — фыркнул жеребец. – Сбежала, тварь.

Догадки полезли в его голову. Губы скривились. Принцессы недоумевающе наблюдали за ним. Твайлайт вдруг  вспомнила, кто из пони, находящихся сейчас в этом коридоре перед дверями, ведущими в Большой зал, был до сего момента прав.

— Рэк, я… — начала было говорить сиреневая кобылка неуверенным голосом.

Она замолчала. Договорить ей помешал звук бьющегося стекла. Доносился он из-за дверей, ведущих к Большому залу.

— Сбежала, значит, — опять буркнул Рэк.

Он поднял взгляд на Принцессу Луну. Её мордашка вытянулась от испуга. Жеребец подался вперёд.

— Бьюсь об заклад, — сквозь стиснутые зубы фыркнул он, — это была она.

— Рэк... – прошептала Твайлайт всё так же неуверенно.

— Давай, — рычал вороной. – Давай, проверь своей магией. Проверь, кто там сейчас. Ну!

От резкого крика Принцесса Луна вздрогнула, а её глаза забегали. Но она собралась и прикрыла их, а рог охватил телекинез. Магическая струйка вылезла из его кончика и быстро просочилась в прорезь между высокими дверями. Через полминуты Лунная пони подняла веки, оголив свой стеклянный взор.

— По краю зала патрулировало несколько стражников караула… Они мертвы. Это существо. Оно медленно идёт к Селестии, — она посмотрела на Твайлайт. – Оно там.

— Она с самого начала всё просчитывала, — бубнил Рэк себе под нос, но смотря прямо в глаза Принцессе Луне. – Она позволила нам поймать её. Мы сами привезли её сюда, ровно к тому моменту, когда сильнейшая принцесса максимально уязвима для того, чтобы её прикончить, как последнюю паскуду.

Взгляд Рэка, всё ещё направленный в сторону Луны, вдруг потерял свою точность. Он как будто увидел что-то вдалеке и смотрел туда, совершенно забыв о том, что происходит вокруг.

— И я мог её остановить, — прошептал он и горько усмехнулся. — Я мог её, скотину, пристрелить ещё в порту. Ничего бы этого не было… Все эти речи про их поганую натуру сожрать всех и вся, и всё впустую…

— Ты не виноват, Рэк! – поспешила заверить его Твайлайт. – Это было живое существо, и убить его…

— Да заткнись ты! – раздосадовано отозвался вороной, переводя взгляд на сиреневую принцессу. – Уж лучше молчи. Если бы не ты со своими подругами, я бы точно это сделал. Если бы вас не было тогда, в порту, возле меня – я бы всадил этот несчастный патрон ей в голову.

— Без нас бы ты не поймал это существо, — прошептала кобылка себе под нос, тупя взгляд.

— Посмотри на Кантерлот! – прорычал Рэк, разводя копыта. – Полюбуйся! Вот как все рады тому, что вы помогали мне её ловить. Да хрен с ней, почему вы и дальше не слушали меня? Почему не дали мне её застрелить во второй раз, в поезде? Ведь я видел! Я видел, как она разрывает пони на части, чтобы пожрать! Вы должны были услышать меня. Я видел! Я же видел это!

Вороной не сразу понял, что сидит на красном ковре, обхватив свою голову чёрными копытами, и качается из стороны в сторону, тихо поскуливая.

— Почему я испугался? – шептал он, словно сумасшедший. – Почему я испугался какой-то принцессы с её магией? Я же видел! Я же знал, что может произойти! Почему? Почему я не выстрелил? Почему?

— Довольно! – рявкнула Принцесса Луна. – Пора действовать по нынешним обстоятельствам. Сейчас за этими дверьми находится твой заклятый враг, и единственное, что его может сдерживать – это чары моей сестры, которые сами по себе могут какое-то время не подпускать кого бы то ни было. Но это существо скоро их преодолеет и доберётся до моей сестры…

Рэк внезапно перестал скулить. Опустив копыта, он посмотрел на Принцессу Луну всё тем же привычным, мрачным взглядом мутно-серых глаз.

— Так иди и спасай свою сестру, — пробубнил он сквозь стиснутые зубы. – Хрена ты ещё здесь?

— Рэк, — взволнованно заговорила Твайлайт, перетянув на себя мрачный взгляд жеребца. – Принцесса Селестия уязвима для любого, даже самого мизерного магического вмешательства. Даже если я или Принцесса Луна будем хотя бы находиться рядом с ней, это может очень сильно её задеть…

— Тогда зовите стражу, — выпалил вороной.

— Вся стража спасает невинных жителей Кантерлота, — покачала головой Принцесса Луна. – В зале несли караул только несколько жеребцов, но об их участи ты уже знаешь…

— Что ты несёшь? – наклонил вбок голову жеребец. – Если там нет живых стражников, отзови ещё отряд. Нет стражи – позови знаменитую шестёрку. А, Твайлайт? – Рэк в упор вгляделся в сиреневую кобылку. – Ну, где хвалёные кобылки, которые спасают Эквестрию от любой беды? Давайте, ваш час настал!

Твайлайт не сразу ответила, даже когда Рэк замолчал.

— Даже если бы они могли, — грустно отвечала она, — то магическая составляющая пошла бы и от них, и даже от стражи, и повлияла бы на Принцессу Селестию. В любом пони есть магия. В любом пони, которого уже затронул процесс получения кьютимарки.

— Да ну? – не унимался Рэк. — И что, я на весь Кантерлот один такой взрослый жеребец, у которого пустой бок?!

— Да, — промолвила Принцесса Луна. – Один.

Если до этого у Рэка была куча претензий, которые он собирался выдвинуть в лицо двум Принцессам, которые не верили ему тогда, когда это было необходимо сделать, то сейчас в голове стало пусто будто бы по щелчку. Всё это моментально потеряло смысл – он понял, что у принцесс, а также у всего Кантерлота, осталась единственная надежда в лице Рэка. До этого она была самой весомой – только Рэй толком понимал, на что способна пантерообразная. А сейчас она единственная – только Рэк мог что-то попытаться противопоставить этому существу. Сейчас он, воистину беззащитный, должен войти в этот зал и… И что?

— Вы же понимаете, что я на ней и пылинки сбить не смогу? – приподнял бровь вороной.

— Ты должен отвлечь её, — поспешила заметить Принцесса Луна более оживлённым голосом. – Нужно, чтобы моя сестра закончила процесс поднятия светила – и тогда она сама сможет за себя постоять.

— У меня нет никакого оружия, — прищурился жеребец. – Мою пушку выкинули из окна поезда. А копьё отобрали.

— Твайлайт? – Принцессу Луна посмотрела на кобылку. Та тут же зажмурилась и напрягла рог – и после очередного хлопка на пол со стуком упало длинное копьё тёмного цвета с желтоватым шаром на лезвии.

Рэк перевёл взгляд с одной принцессы на другую, а затем подошёл к копью и поднял его. Лезвие было подточено – копьё, похоже, не бросали без присмотра куда попало. Мощь его мурашками пробежалась по телу жеребца. Они так поспешили организовать для него в каком-то смысле благоприятные условия для действий, что забыли некоторые нюансы.

— Говорите, уязвима для магического вмешательства? – проговорил жеребец и просунул копыто сквозь жёлтый шар на лезвии копья. – А это что?

— Это… Очень долго объяснять, — неуверенно отозвалась Твайлайт. – Получение кьютимарки – сложный магический процесс. Каждый пони наделён остатками мощи этой магии, связывающими его с тем призванием, к которому он принадлежит…

— Чем тебе это – не мощь магии? – Рэк помахал копьём перед мордашкой Твайлайт.

— Я изучила его, — невозмутимо ответила кобылка, следя глазами за свистящим лезвием. – Это копьё очень похоже на посох Старсвирла Бородатого. Но оно им не является, потому что свой посох величайший учёный использовал лишь как атрибут для передвижения и иногда – для перемешивания снадобий. Есть много других аспектов, которые выявляют подделку, но основной момент – магия в этом копье не Эквестрийской природы. У неё не та энергетика.

— И типа наша властительница реагирует только на Эквестрийскую магию? – приподнял бровь вороной.

— Это сложные аспекты магии, и тебе их не понять, — отрезала Принцесса Луна. – Мы и так сильно рискуем. Хочешь верь, а хочешь – нет, но ты – наш единственный шанс. И ты теряешь время. Я признаю, мне самой не очень приятно просить тебя…

— Из-за тебя мои друзья до сих пор в опасности, — прорычал Рэк, резко направив копыто с выставленным копьём в сторону Луны. Та удивлённо уставилась на кончик лезвия. Твайлайт испуганно покосилась на оскалившегося вороного.

– Ну давай же, — выдавил жеребец. — Умоляй меня.

Наступила гробовая тишина. Рэк пожирал глазами мордашку Луны, которая напряжённо покусывала нижнюю губу. Твайлайт встревоженно переводила взгляд с Лунной пони на вороного, а с него – на лезвие копья в десяти сантиметрах от носа принцессы.

В конце концов Принцесса Луна сдалась:

— Я умоляю тебя, Рэк. На кону – судьба Кантерлота. Если ты сможешь спасти нас, я добьюсь того, чтобы ты жил при всех удобствах, чтобы тебя знали во всей стране…

— Мне это не нужно, — фыркнул вороной, повертев копьё вокруг оси.

— Я… Я даю тебе слово, Рэк. Даю слово, что мы отправимся на север и спасём твоих друзей.

— С чего мне верить твоему слову, принцесса? – наклонил голову вороной.

— Я поняла, что они опасны, — медленно и монотонно проговорила Принцесса Луна. – Я верю тебе. Теперь дело за тобой.

Медленно опустив лезвие копья вниз, Рэк невесело хмыкнул.

— От меня, гонимого в темницу, зависит судьба страны, — мрачно буркнул он. – Звёзды сошлись. Мать их.

Направляясь к высоким дверям, ведущим в Большой Зал, Рэк выбросил ещё несколько ругательств, о существовании которых Принцесса Твайлайт даже не догадывалась, а Принцесса Луна, услышав их, брезгливо скривила лицо. Когда он совсем слегка приоткрыл дверь и оглянулся на принцесс, те смотрели на него в упор. Рэк смачно сплюнул в их сторону и зашёл в Большой Зал.

Тот зал, в котором его несколько дней назад встречали все принцессы сразу, был в длину больше того, в котором он был сейчас, да и по высоте эта комната уступала тронной. Но в Большом Зале формы идеального круга не было колонн, а вокруг на протяжении всей стены возвышались длинные прозрачные окна, обделённые витражами, которые так часто встречались по всему дворцу – это визуально делало его больше. Между окнами замечались выделанные прямо в стене скульптуры различной красоты, а потолок, куполом сходящийся над головой, был изрисован различными картинами из истории. Рэк не всматривался в них. Его заняло то, что было посреди зала.

Принцесса Селестия стояла прямо по центру широкой комнаты, крепко расставив копыта и закрыв глаза. Рог её был охвачен светлой магией и периодически отбрасывал искры, а грива развивалась на ветру, берущемся непонятно откуда. Вокруг принцессы была заметна бледноватая светло-жёлтая аура сферической формы. Принцесса стояла к Рэку боком, и жеребец заметил на мордашке правительницы напряжённое выражение лица. Ни одна часть её тела не двигалась, что делало её похожей на неживую статую с разноцветными тканями вместо гривы. Лишь изредка подрагивали веки её зажмуренных глаз.

Справа Рэк увидел разбитое окно. Возле него распластались два тела стражников, у обоих из глубокой раны на шее растеклась лужа алой крови. Один из них будто бы всё ещё тянулся к тому врагу, который попытался нарушить покой властительницы, второй же пустым взглядом смотрел в потолок. От окна к принцессе, немного подавшись вперёд, медленно шло то самое существо с мощными чёрными лапами, вытянутой головой и мелкой чешуёй. Оно медленно шагало в сторону принцессы с такими усилиями, будто бы в её сторону дул мощный ветер. Опустив свою морду, она не обращала внимания ни на что.

Рэк пошагал было в её сторону, но через секунду остановился и удивлённо посмотрел на себя и свои копыта. Надо было отметить то, что его ничего не сдувало, как эту тварь. Оборонительные чары, хоть это магический рефлекс Селестии, хоть ещё что-то, не действовали ни на него, ни на копьё. Возможно, в чём-то принцессы были правы. Может быть, Рэк действительно был единственным, кто мог сейчас что-то сделать и при этом и сам не попасть под влияние самой мощной магии в Эквестрии, и не повлиять на Принцессу Солнца. Это означало только одно: если умрёт он – помрут все.

Пройдя по краю зала вокруг принцессы за спину пантерообразной, Рэк пригнулся и с приподнятым копьём покрался вперёд. Существо едва ли преодолело половину расстояния от окна до принцессы, в то время как Рэк мог спокойно передвигаться по залу. Хвост её был прижат к гладкому телу, сильные лапы упирались в гладкий пол, а когти были выпущены и цеплялись за поверхность. Казалось, что тварь забыла обо всём на свете, и Рэк стремительно приближался к ней сзади, словно хищное животное, оскалив свои зубы и ловко переставляя свои копыта так тихо, как только было возможно.

Ему только казалось, что существо ни о чём не думает, кроме шагов вперёд. Когда он добрался до цели, когда его и чёрное тело разделяло пара шагов, и для победы оставалось только прыгнуть и вонзить ей в спину копьё – именно тогда пантерообразная бросила всё и развернулась в его сторону.

В какой-то миг всё застыло – и Рэк с занесённым копьём, уже отталкивающийся копытами для прыжка, и тварь, ещё даже не до конца развернувшаяся, но направившая в его сторону чёрные глаза и занёсшая переднюю лапу для удара. Мощная лапа достала до чёрной шёрстки жеребца быстрее, чем копьё дотянулось до гладкого лба. Но когда произошло касание – глаза Рэка застлала темнота.

В голове стало совсем пусто. Но само понимание этой пустоты – оно давало понять, что он пока что здесь… Или всё-таки уже нет? Что же, у него не получилось? И что теперь?

Он чувствовал, что может двигать копытами. А затем понял, что где-то лежит, упираясь лицом в землю. Уткнув копыта в пол, Рэк с трудом поднял тяжёлую голову.

Он в пещере. Вокруг настолько знакомые каменные стены. Везде темно. Но он всё видит – значит, откуда-то свет. Копыта тяжёлые, но с некоторыми усилиями, стиснув зубы, Рэк всё же встал. Где-то под правым боком болели сломанные рёбра. Дышать было трудно. Откашляв пару капель крови, Рэк поднял взгляд в сторону света – туда, где было более-менее светло.

Туннель впереди освещал какой-то непонятный свет, и пробивался он откуда-то слева, из-за поворота. Позади было темно. Он побежал вперёд.

Когда он, быстро скользя копытами по камню, развернулся, то оказался у прохода в огромную пещеру высотой, наверное, с Кантерлотский дворец. Впереди к потолку с трещиной, из которой пробивался свет, тянулась толстая красная башня, похожая на ствол мощного дуба. Ветви его так же тянулись к потолку и, дотягиваясь до него, прилипали к нему, сливались с ним. На земле, вокруг башни были разбросаны непонятные красные капсулы. А вокруг бродили эти твари. Медленно, словно во сне, расхаживали по пещере, не обращая внимания ни на что…

Это их гнездо? Что он здесь делает? Эти вещи – всё это где, у него в голове? Что произошло?

Вопросы на миг возникли в голове и тут же пропали, будто бы их кто-то быстренько стёр. Почему-то Рэк стал думать, что всё, что происходит вокруг – оно так и должно происходить. Будто бы он бежал столько времени по пещерам и пришёл туда, куда направлялся.

Словно бы загипнотизированный этими мыслями, Рэк спустился вниз по крутому склону. И только когда он, спускаясь, запутался в копытах и ударился головой об камень, то понял, что не должен этого делать. Сначала он понял это инстинктивно, а потом и напрямую – его стали быстро окружать чёрные существа.

На рефлексе Рэк опустил копыто туда, где обычно висел его пояс с кобурой, но не нащупал ничего – у него всё забрали в Кантерлоте. Но почему он здесь? Что он здесь делает? Как его перекинуло сюда? Где он вообще?

В его голове мысли стали путаться друг с другом. Пантерообразные, немного пошатываясь, продолжали его окружать. Страх стал пробирать его – он не мог обрести контроль над ситуацией, потому что сейчас всё шло вразрез логике. В отчаянии он упёрся спиной в склон, с которого спустился и, схватившись копытами за голову, закрыл глаза.

Он снова лежал, но теперь уже на гладком полу. Он чувствовал небольшой ветерок. Копыта слегка побаливали, но он смог подняться. Копьё лежало рядом, на полу, и Рэк подобрал его. Он снова находился в зале, но что-то изменилось. Пусть он и мог ещё спокойно передвигаться, но теперь от Селестии, застывшей в одной скульптурной позе, что-то дуло в его сторону и пыталось его отстранить назад.

Эта пантера. Она побывала у него в голове и оставила след. Магический след. Теперь аура Селестии пытается отстранить его назад. Всё эта паскуда.

Сама же она уже поднималась и, оскаливая пасть с длинными белыми зубами, смотрела на него своими чёрными глазами, выставив задние лапы назад для прыжка.

Но Рэк успел. Выдохнув воздух, он дотянулся до копья и выпрямил копыто вперёд в тот же миг, когда она прыгнула в его сторону. На этот раз он был первым – копьё соскользнуло по чешуе, но копыто дотянулось до широкой груди пантерообразной твари.

Он опустил копыта. Он лежал, сжавшись в комочек, и красная башня тянулась к потолку справа от него. Он был окружён теми же сонными пантерами. Но теперь кое-что изменилось.

Прямо перед мордой он увидел чьи-то мощные серые копыта – кто-то стоял прямо перед ним. Рэк поднял взгляд и увидел не пойми откуда взявшегося Боба, с приподнятой бровью изучавшего его с копыт до головы.

— Ты знаешь, что делать, — буркнул он, протягивая лежачему вороному коротыш рукояткой вперёд. Рэк ловко ухватил оружие и, оперевшись спиной о склон позади, направил его двумя копытами в сторону толпы. В метре от него уже стояло существо, оскаливающее свою огромную пасть. Но в следующий миг пол её морды размело в кровавую кашу – Рэк сделал точный выстрел.

Рэка будто бы что-то как следует ударило по голове. Он стал понимать, где правда, а где – иллюзии, не только мысленно, но и инстинктивно. Голова начинала болеть.

Он стоял на копытах. Перед ним, рыча и сопя, широко расставив лапы, готовилась к новому удару пантера. От прямого нападения, похоже, Рэка спасала та же аура Принцессы – каждое прямое прикосновение двух противников вело вороного из этого мира туда, в мир иллюзий.

Он рванулся к ней, ещё лежачей, наперекор усиливающемуся ветру, и схватил её за голову.

— И что, ты выстрелишь в меня?! Ты убьёшь меня, лишь бы избавиться от возможной агрессии от этого существа? Просто-напросто наплюёшь на все моральные принципы и пристрелишь, как то существо с черепом вместо головы, лишь бы насытить свой животный инстинкт, да?

Он снова стоял в поезде. Позади Твайлайт сгрудились испуганные подруги, слева лежала пока живая связанная пантерообразная. Чтобы добраться до неё, надо было стрелять в Твайлайт, он знал это.

— Ты такой же дикий, как они, Рэкшен? – допытывалась Твайлайт, пристально смотря ему в глаза. – Ответь самому себе! Пора решать, кто ты!

То, что это нереально и уже осталось в прошлом, не могло улечься в голове Рэка. Нет. Всё происходит сейчас, взаправду. Ведь Твайлайт никогда не говорила этих слов.

Он не такой. Он не может стрелять в живую пони, хоть он сейчас подстрелит копыта, чтобы не убивать, но убрать Твайлайт как препядствие с дороги – это зверство. Так нельзя. Если он станет такими же, как они – он проиграет.

Оружие в его копытах задрожало.

Удар спиной об гладкий пол вернул его в настоящее. Пантера, двумя огромными лапами задавливая его, ревела прямо ему в лицо, собираясь содрать кожу прямо с морды. Её касание будет продолжаться, пока она не отпустит его из своих лап.

Но когда она только отдалила голову для того, чтобы вонзить свои острые зубы ему в глаза, он в отчаянном рывке схватил своими копытами одну из её лап.

— Брось оружие, Рэкшен! – настаивала Твайлайт. – Послушай меня! Послушай, пожалуйста! Мы сможем победить их, только если объединимся. Мы не должны быть, как они. Они такие же живые, как мы. Мы сможем их победить, только если будем думать иначе.

— Одумайся! – кричала Рарити из-за спины аликорна. – Мы должны быть выше них по разуму, чтобы их одолеть. Не поддавайся им!

Оружие было всё ещё в копытах Рэка. В нём было мало патронов, он уже не помнил, сколько именно. Нельзя поддаваться им, надо думать иначе.

— Если мы не убьём их, то они убьют нас, — пробуровил он.

Копыта стиснули коротыш. Грянул выстрел.

— Твайлайт!

Голова ошарашенной кобылки дёрнулась назад. Она падала на пол медленно, будто бы в замедленной съёмке. Мягкая сиреневая шёрстка полностью пропиталась алой кровью. Кобылка пыталась ловить воздух, делая судорожные глотки, но с каждой попыткой бордовая лужа вокруг неё становилась всё больше и больше.

-  Либо умирают все они, либо все мы. Это надо понимать всегда…

Он снова очнулся в Большом Зале. В ушах гудел холодный ветер, но он пока мог устоять на копытах. На груди тянулись тоненькие струйки крови. Но пантерообразная лежала перед ним – каким-то неизвестным образом он смог сбросить её с себя.

В миг она, извиваясь и шипя, вскочила на мощные лапы. Она снова была готова для нового броска. Но по её страшным клыкам текла кровь, и это была не кровь Рэка, а её собственная.

Каждое возвращение к иллюзиям стирает в его голове всю память о происходящем. Это сейчас он может понимать, что в иллюзиях нельзя давать возможности сломить себя, и лишь тогда здесь, в настоящем, он окажется сильнее. Но там он остаётся один, и понимание действительности его покидает. Всё зависит от того, останется ли он верен своим принципам… По ту сторону. Рэк понимал сейчас это, и он так же понимал то, что он перестанет это понимать после очередного прикосновения пантеры.

Он попытался прыгнуть в сторону пантеры, но не смог – его сдувал ветер, ставший из-за последних касаний пантеры ещё сильнее. Тварь же устремилась к нему и сбила его с копыт. Но, не почувствовав под собой гладкого пола, Рэк полетел вниз, в темноту.

— Сынок! Спаси нас!

— Деточка, помоги!

До смерти знакомые голоса. Его родители. Снова пещеры – три черпамускла тащат его отца за копыта, а мать за пояс вглубь, в темноту. У него в копыте коротыш, если попадёт сразу – спасёт. Но кого-то одного, другого все равно утащат.

— Рэк, пожалуйста! – взмолилась мать, молодая красивая пони желтоватого окраса. – Вытащи меня отсюда! Спаси!

— Сынок! – рыдал отец, на котором был надет халат рабочего, а под глазами замечались синяки от бессонных ночей. – Не оставляй меня! Стреляй!

У Рэка пересохло в горле. Ружьё задрожало в копытах – он знает, что там было два патрона, и оба надо было потратить на спасение кого-то одного – иначе утащат обоих.

— Прошу, тебя, Рэк!

Но ведь Рэкшен…

Он получил это имя, когда добрался до лагеря. Его назвал так кто-то из друзей Боба, когда они его приютили. Когда он прибежал в их деревню, он сам не помнил, как звали его родители. Как они узнали, что его зовут Рэк?

…Эта паскудная тварь роется у него в голове и пытается найти что-то, что выдавит из него сострадание…

Нужно убить всех.

Рэк почему-то вспомнил, что за пазухой у него была палка динамита, а в кармане с патронами валялись спички. В Миг ухватив зубами одну из них, он поджёг кончик нитки и кинул снаряд вперёд. Огонёк осветил спрятавшуюся в темноте толпу черпамусклов, уже готовящихся к тому, чтобы наброситься на две жертвы. Но они наверняка не ожидали, что Рэк поступит именно так.

Всё перемешалось. Кровь долетела до самого Рэка, а кусочки мозгов испачкали ему копыта. Тело его матери разорвало напополам, различить же что-то, принадлежащее отцу, он в принципе не мог. Кровь залила ему глаза. Он прижал копыто к лицу, чтобы её стереть…

Его копыта на этот раз не дрожали. Голова раскалывалась от боли, но ему хватило проморгаться – и он понял, что происходит.

Слева от него всё ещё замерла без движений Принцесса Селестия. А перед ним пятилась пантера, шипя и оскаливаясь. Она рискнула задеть его за те воспоминания, которые теряются в тумане разума самого Рэка, и осеклась. На этот раз кровь текла по её передним лапам в перемешку с черноватой жижей — каждое проникновение в голову Рэка ей давалось с трудом.

Та палка динамита за пазухой, Рэк вспомнил о неё не случайно. Когда он сам понял, что находится в своей же голове, то последняя сама создала нужные ему условия. Допустит ли пантера ещё одну такую же ошибку, оказавшись в тумане памяти самого Рэка?

— Ну давай, — прошептал вороной. – Попробуй ещё раз надавить мне на жалость, я ж от тебя мокрого места не оставлю.

Едва он это прошептал, как пантера изогнулась для прыжка. Но Рэк пригнулся, чтобы рвануть вперёд. Правое его копыто зацепило лежащее рядом копьё. Жеребец сцепил древко в зубах и бросился вперёд.

Они столкнулись головами.

Он шёл вперёд, по тёмному туннелю, освещаемому лишь светом его лампы.

Внутри него все заледенело, когда позади себя он услышал какой-то шорох, а затем непонятные звуки какой-то возни. Он обернулся.

Клауд! Почему Клауд не идёт дальше? Что произошло? Что остановило его за тем поворотом?

Он побежал обратно, бегом. Он завернул за поворот и увидел чёрное существо больших размеров с мощными лапами и вытянутой мордой. Оно обнюхивало тело молодого стражника с серой гривой. Он был без сознания. Но он был жив.

Трех выстрелов четко в голову хватило для того, чтобы убить, уничтожить эту тварь. Её туша упала на землю. Ошарашенный Клауд переводил взгляд с него на мёртвую пантерообразную и обратно.

— Ты спас мне жизнь, — с трудом проговорил он. – Я жив благодаря тебе.

Очередной удар вернул его обратно.

Чёрная бестия отбросила его от себя, но теперь с сопением отходила назад, не отводя взгляда от валяющегося Рэка. В его глазах потемнело, а голова раскалывалась от одного-единственного факта – если бы он тогда был немного расторопнее, то он спас бы Клауда.

Кровь текла не только из носа, но и из правого уха. С неимоверным усилием он перевернулся на бок и покосился на пантерообразную. Та ещё могла шагать своими мощными лапами, но после проникновений в голову жеребца она потеряла много сил, и её тело стало покачиваться, а лапы — дрожать. И она снова шла в сторону Принцессы Селестии. Она боится рисковать снова. Она слабела с каждым касанием Рэка. И Рэк это понимал.

— Паскуда ты вонючая, — рычал Рэк, поднимаясь на копыта. Но ветер сбил его, и он снова упал. Переставляя ноющие копыта, он немного приподнялся.

— Я же знаю, что всё равно не успел бы спасти его, — рычал он. – Я же видел, что такая же скотина, как ты, ему последние кишки вынимала, когда я дошёл до неё…

Он смог встать и опять зажать в зубах копьё. Двигаться пришлось по дуге – аура Селестии уже не подпускала его ближе, чем на десять метров. В то же время пантера продолжала идти так, как шла до нападения Рэка – значит, она всё равно сможет дойти, если Рэк перестанет её в какой-то момент сбивать. Нельзя останавливаться…

Шатаясь, Рэк шёл в сторону существа, обходя принцессу справа. Ветер, казалось, уже можно было видеть – раз за разом магический след от пантеры становился внутри Рэка всё больше, и аура Принцессы реагировала на него не только мощными порывами ветра, но и мелкой магической дробью желтоватого цвета, от которой левый глаз слезиться так, будто это кран, а не глаз. Левое переднее копыто он приподнял – оно побаливало от ходьбы, и Рэк пытался прикрыть им левую часть морды.

Он дошёл до пошатывающейся пантеры и врезался в неё плечом…

Он был внутри капсулы.

Те прозрачные, овальные красные пупырышки – он понял, что находится в одной из них. На нём был пояс с кобурой от коротыша. Жидкость наполняла капсулу наполовину, и кобуру она не доставала – коротыш был цел, и он мог выбраться наружу.

Но когда он посмотрел на свои задние ноги, то обомлел. Это были не копыта. Это были чёрные мощные лапы. Живот и грудь был покрыт уже не чёрной шёрсткой, а мелкой чешуёй. Лишь передние копыта остались нормальными, и голова ещё была лошадиной.

Он становится одним из них. Он чувствует, как от плеч мелкая чешуя, обжигая всё его тело, покрывает его, уничтожая его чёрную шерсть. Он становится одним из них.

Дрожащими копытами достав оружие и крепко его обхватив, он сделал два выстрела в стенку капсулы перед собой – жидкость вылилась наружу. С трудом он выполз на каменный пол. Позади него вверх тянулся огромный пупырчатый красный ствол, соединяющий пол с потолком. Он едва чувствовал задние лапы и практически не мог ими даже слегка подёргать. Но передние копыта всё ещё могли двигаться. Они сжимали рукоятку от коротыша.

Рэк не мог идти. Сидя на крупе, он держал коротыш наизготовку. Его окружали полусонные твари. Они не шли к нему. Они видели его. Но они считали его за своего.

У него был только коротыш. Он мог ползти, но у него не хватит сил выползти наружу – и даже если бы хватило, его бы пристрелили снаружи, потому что он уже – один из них.

Коротыш стал потихоньку задираться вверх. Губы задрожали. Он должен убить этих паскуд. Он должен избавиться от них любой ценой. Но что будет, когда он сам станет пантерообразной? Он убьёт своих друзей, своих собратьев? Он не должен допустить этого.

Коротыш смотрел вертикально вверх.

Ему нечего терять, кроме своих друзей с севера. Больше у него нет друзей. О нём позаботятся на том свете, а если не позаботятся – позаботится он сам. Но он не должен допустить гибели своих друзей.

Он почувствовал подбородком холодное дуло своего ружья и судорожно прикусил нижнюю губу. По подбородку потекла кровь. Ему нечего терять. Он такой же дикий, как и они.

Он нажал на курок. Стало темно.

Пантерообразная отлетела назад. Её сбил толчок Рэка, всё ещё стоящего на копытах. За его спиной была Селестия, а перед ним развалилось чёрное существо. Оно стало отползать назад. Одна за другой её попытки проникнуть в его голову и сломить его рассыпались в прах. Она не могла поймать никакой доли сострадания и гуманности. Перед ней стоял такое же дикое существо, как и сама пантера.

Рэку ветер дул в спину. Зарычав сквозь зубы, стиснутые вокруг древка копья, он кинулся вперёд и копытами схватил её за чешуйчатую грудь.

Он стоял посреди огромной пещеры с большим красным стволом. Перед ним была капсула, наполненная непонятной жидкостью. По ту сторону прозрачной оболочки он увидел тело, наполовину перевоплотившееся в пантерообразную. Сквозь жидкость он разглядел морду Клауда.

Но теперь он знал, что это иллюзия. Эта пантера слишком много раз проникала к нему в голову, у него появился иммунитет. Он достал из кобуры коротыш и выстрелил прямо в оболочку, заставив голову бывшего Клауда дёрнуться от выстрела, а множество появившихся ран – начать кровоточить. Кровь стала смешиваться с жидкостью в капсуле, полностью застилая обзор.

Кровь текла из обоих ушей, но он перестал чувствовать боль. Подняв обмякшее существо, он подпёр её спиной к стене, всё ещё сжимая в зубах копьё. Тварь отчаянно сменяла образы в его голове, кадр за кадром.

Но в каждом образе было одно и то же, его друзья в прозрачной оболочке, наполовину превратившиеся в пантерообразных. И каждому из них Рэк стрелял точно в голову, сначала Глэйду, потом Бобу, потом Твайлайт, потом Рарити, потом Пеблу, потом Флаттершай…

Образы смешались в одну кашу и стали мутными, полупрозрачными. В конце концов, сквозь капсулы с его друзьями и не-друзьями, сменяющими друг друга со страшной скоростью, он стал проглядывать тело вставшей на дыбы пантерообразной твари, которую он подпирал к стене Большого Зала.

В голове всё гудело, а спину покрывал дождь из магических дробинок, с каждой секундой всё сильнее и сильнее впивающихся ему в кожу. Но он смог, одним копытом упираясь существу в грудь, другим ухватить копьё. Взяв его покрепче, он приставил лезвие в область подбородка. Тварь злобно сопела, всё ещё смотря на него чёрными глазами.

Однако когда Рэк, злостно рыча, всем телом надавил на другой конец копья, тем самым медленно вонзая оружие между чешуйками в шею твари, в её глазах чернота сжалась в узкий зрачок, задрожавший на фоне желтоватого роговицы. Существо умоляюще уставилось в злые серые глаза Рэка.

Но вороной не собирался останавливаться. Он ухватился двумя копытами за древко и, яростно ревя, начал вдавливать копьё в самую глубь твари, заставив её жалобно скулить. Миллиметр за миллиметром лезвие приближалось к мозгу и началу позвоночника существа. По древку потекла кровь, но Рэка она только завела. Виски сдавливало, и голова разрывалась от боли, но образы пропали напрочь, и в глазах осталось только кровавое копьё и скулящая пантера, смотрящая на него широко раскрытыми глазами с узкими зрачками. Он чувствовал, что шар на конце копья вот-вот лопнет. Пасть существа раскрылась в последнем горьком вое, когда лезвие насквозь проткнуло широкую шею.

В этот момент Принцесса Селестия очнулась.

---

Яркий свет, очень мягкий, от которого даже не болели глаза, мешал Рэку видеть хоть что-то. Когда он закрывал глаза, становилось темно, а когда открывал – возвращался тот же самый свет. В первые секунды не было ничего, кроме него. Но вскоре он понял, что жив и лежит на том же самом гладком полу Большого Зала. Всё позади.

Зрение потихоньку стало возвращаться. Лежал он на спине, и глазам открылась картина на потолке – Принцесса Селестия стоит на балконе дворца и поднимает солнце. Символично. Особенно если учесть, что на картине это выглядит довольно просто, а здесь какая-то пасмурная погода столько проблем вызвала.

Он перевернулся на бок, чтобы оглядеться. Селестия всё ещё стояла статуей, но не было никакого ветра и ауры вокруг неё. Рог светился лёгкой и едва заметной магией. Что она сейчас делала, он не мог понять. Оставалось только ждать, когда она закончит.

Поднявшись, Рэк первым делом поплёлся к разбитому окну. Тело не болело, но было такое чувство, будто бы оно всё затекло, и его приходилось постепенно расхаживать. Поэтому к окну он шёл немного прихрамывая.

Он увидел в окне Кантерлот. Небо стало ясным, светило солнце. Дома, более далёкие от дворца, были чёрные от потухшего пожара. По всем улицам можно было рассмотреть бродячих пони, большинство из которых были стражниками. Некоторые из них до сих пор ошарашенно наблюдали, как, извиваясь и ревя, какой-нибудь черпамускл грыз на самом себе свои мышцы, а затем падал на землю и так и оставался без движений. Кусачки давно попадали на землю и в некоторых местах покрывали улицу, будто бы подохшая саранча. Стражники с трудом передвигали копыта. Но для них, похоже, всё было позади.

Рэк медленно вздохнул и повернулся к телу пантерообразной твари, лежащему у стены зала. Шея её была почти вся распорота, и голова едва держалась на последних ошмётках кожи. Рядом лежало копьё – именно от его взрыва голову практически полностью оторвало прямо в момент, когда очнулась принцесса. Пасть твари была распахнута в жалобном крике, а глаз – всё ещё с ужасом распахнут. Рэк с отвращением отвернулся в сторону принцессы. И заметил, что та уже очнулась и ошарашенно смотрит прямо на него.

— Рэ… Рэкшен? – недоумевающе спросила она. – Что ты… Что ты здесь делаешь? Что случилось с Кантерлотом? Почему на дорогах так много мёртвых… Существ?

Не походя на саму себя, величественную и мудрую принцессу, она медленно перевела дрожащий взгляд на поверженную пантерообразную, потом на тела стражников возле разбитого окна, а затем – обратно на Рэка, стоящего на подрагивающих копытах и своим обычным мрачным взглядом упирающимся в неё.

— Что случилось? – испуганно прошептала она.

Рэк только успел приоткрыть рот для ответа, но ничего сказать не успел.

— Принцесса Луна! Принцесса Твайлайт! Где Принцесса Селестия? Нам нужна ваша помощь, Капитан умирает!

Рэк быстро понял, что голос принадлежит тому молодому стражнику-машинисту Свифу. Но по интонации он совсем не подходил этому жеребцу. Взволнованный, испуганный, даже немного отчаянный голос. Свиф ли это вообще?

Он заметил, как насторожилась Принцесса Селестия. В следующую секунду он, ухватив копьё, уже выходил с ней из Большого Зала.

На входе их ждали Принцесса Луна, Твайлайт, Рарити и Свиф с сильным телом жеребца, полностью покрытым синяками и истекающим кровью. Сиреневая кобылка с взъерошенной гривой взволнованно смотрела на Селестию, Луна ошарашенно упиралась взором в Рэка, а Рарити испуганно наблюдала за Свифом, кое-как укладывающим тело Капитана на мягкий красный ковёр.

— Что с ним произошло? – тут же серьёзно спросила Принцесса Селестия, хмуро окинув взглядом тело.

— Капитан храбро сражался с врагами и защищал жизни невинных, — дрожащим голосом заговорила Рарити, в то время как Свиф, усевшись рядом, удерживал на своих дрожащих передних копытах голову Капитана. – Он получил серьёзные ранения и…

— Умоляю, спасите его, — прошептал молодой стражник, подняв взгляд дрожащих глаз на Принцессу Селестию. – Капитан не должен умереть, он не заслужил этого!

Дальнейшие слова Свифа нельзя было разобрать. Что-то шепча и раскачиваясь из стороны в сторону, он продолжал удерживать голову Капитана, грудь которого едва-едва вздымалась.

Рэк покосился на светлую принцессу, к которой вернулась та мудрость, уверенность и статность. Рог Селестии засветился, и магия охватила тело Капитана. Зажмурившись, она замерла с сосредоточенным лицом, изредка дёргая бровями. Рэк вопросительно посмотрел на Рарити, но та не отводила взгляда от молодого стражника, продолжавшего что-то судорожно проговаривать.

Наконец магия улетучилась, а Селестия раскрыла глаза.

— Скажите, что поможете, — шептал Свиф отчаянно. – Скажите, что спасёте, ну пожалуйста…

Дрожащим взором он снова посмотрел на Принцессу Селестию. Та медленно вздохнула.

— Его раны слишком тяжёлые… Сердце не выдержит. Я ничем не могу помочь, Свиф.

Молодой стражник застыл. Глаза всё так же дрожали. Он не мог понять, не мог усвоить то, что сказала ему его повелительница. Он не мог поверить, что принцессы могут быть бессильны.

— Принцесс… Принцесса Луна… Принцесса Селестия…

Капитан пытался выговаривать имена принцесс чётко и понятно. С каждым словом ему становилось всё хуже. Свиф тут же перевёл взгляд на Капитана. Селестия подошла поближе к умирающему жеребцу.

— Мы слушаем тебя, — проговорила она спокойно и мудро.

— Ка… Капитан Армии Боуэр… И страж Свиф… Прибыли по приказу При… Принцессы Твайлайт Спаркл, — хрипел жеребец, лёжа на копытах Свифа. – С целью убе… диться… В вашей безопасности и… Доложить обстановку.

Жеребец закашлялся, и по рту потекла кровь. Но Капитан заговорил снова, не обращая внимания на боль:

— Докладываю. Отряды отправ… лены с целью зачис…тить Кан… Кантерлот. Основные силы вра… врага разбиты на… на подсту…пах к центру… Враг не пропущен мимо фонтана. Жду даль… нейших… приказаний.

Прошло несколько секунд тишины. После этих слов пони один за другим перевели взгляд на Принцессу Селестию.

— Ты выполнил свой приказ, Боуэр, — проговорила Принцесса тихо и умиротворённо. – Ты исполнил свой долг. Ты герой, Боуэр. Ты можешь идти.

— Я… выполнил свой долг, — прошептал Капитан Боуэр. Лицо его прояснилось, уголки рта задрожали. На уголках глаз проступили слёзы.

— Служу Эквестрии, — прошептал он из последних сил. – Служу… Экв…

После этих слов Капитана Боуэра не стало.

В комнате стало очень тихо. Рэк не мог вымолвить ни слова. Принцесса Луна склонила голову вниз. Свиф рыдал, обняв голову Капитана. Рарити наблюдала за ним, и слёзы стекали по её щекам в перемешку с макияжем. Твайлайт медленно телекинезом прикрыла стеклянные глаза Капитана.

В голове вороного жеребца было совсем пусто. Он забыл обо всём. Перед ним был только взор умирающего жеребца, отдавшего свою жизнь во имя Принцесс. Он всё так же смотрел куда-то в пол, прокручивая дрожащие слова умирающего пони в мыслях. Тишину в его голове, когда слова жеребца обрывались, нарушали лишь всхлипывания Свифа.

Но в какой-то момент мысли вернулись к вороному жеребцу. Они вернулись к нему, когда Принцессе Селестия, грустно смотря на Свифа, проговорила:

— Этого не должно было произойти.

Рэк поднял пустой взгляд на неё. За ним на неё посмотрели и Твайлайт с Принцессой Луной.

— Мы могли всё предотвратить, — отстранённо говорила Принцесса Солнца. – В наших силах было не допустить этих событий.

Вороной жеребец немного прищурился.

— Если бы мы поверили Рэку сразу… И сразу занялись бы этим, — Принцесса Селестия качала головой. – Мы бы могли спасти многих… Многих пони, которые верят нам…

На Селестию посмотрели и Рарити со Свифом.

— Этому нельзя продолжаться, — твёрдо проговорила принцесса. – Мы должны вмешаться.

У Рэка потихоньку расширились глаза. Он чувствовал, как бегут мурашки по его телу.

— Решено, — огласила Принцесса Селестия. – Твайлайт, зови своих подруг. Принцесса Луна, отправляйте весточку принцессе Каденс. Свиф, — она посмотрела на так и сидящего с головой Капитана на копытах жеребца. – Я догадываюсь, что полномочия Капитана были переданы тебе. До нашего возвращения в твоём командовании – стража Кантерлота. Вперёд! Нам нельзя терять ни минуты.

С этими словами Принцесса Селестия направилась к дубовым дверям, выводящим в коридоры дворца. За ней направились все кобылки. Рэк же, на секунду остановившись, подошёл к Свифу и, не глядя ему в глаза, положил копыто ему на плечо, но сказать ничего не смог. Остановившись на пару секунд, он поторопился вдогонку за Принцессами, оставив Свифа сидеть одного.

Пока они шли, к основному отряду присоединились Рэйнбоу с длинной царапиной на щеке, схватившая в охапку Эпплджек, копыта которой были покрыты синяками, и Пинки Пай, весело машущей копытами и изображая меткие удары, а так же Флаттершай, с трудом поспевающая за радужногривой, с сумкой на боку, из которой торчало пару бинтов. Всем скопом отряд направился к лестнице и быстро поднялся наверх, а затем – вышел на широкий балкон самой высокой башни, с которой открывался весь Кантрлот. Здесь же к ним присоединилась Принцесса Каденс и вместе с остальными принцессами подняла рог к небу – вокруг отряда заблестели искры и магические линии, образуя купол.

— Отправляемся в Кристальную Империю, — объявила Принцесса Селестия. – Оттуда Рэк поведёт нас к подступам Якетских гор.

Магия стала ярче, вокруг смешались радужные краски. Рэк почувствовал, как его отрывает от земли, а Кантерлот потихоньку стал пропадать среди ярких магических линий. Его сердце забилось в бешеном темпе.

«Держитесь, ребята, — подумал он. – Помощь идёт»

Глава 26: Кульминация

Эта ночь была последней ночью, которую стрелки могли провести в своих домах в окружении Якетских гор – завтра около полудня все должны были вместе, большим отрядом отправиться Кристальную Империю и, возможно, навсегда оставить маленькую деревню. Почти всем спалось неспокойно. Лишь Глэйд, сам того не ожидая, смог спокойно заснуть в такой родной и мягкой кровати. Во снах он всё бежал по бесконечным туннелям от чего-то неизвестного, оказывался в кромешной тьме, а если и выбирался из неё – то только для того, чтобы опять бежать. Сновидения проносились стремительно, сменяясь с бега на пустоту в голове, и лишь под самый конец он смог выбежать из туннелей на яркий свет – в этот момент он проснулся.

Фауми рядом уже не было – она наверняка ушла к раненым, помогать Тинку. В небольшой скромно обставленной комнате было совсем тихо. На стуле возле кровати лежал шарфик в серую и фиолетовую полоску. Возле него лежало два нитяных шара соответствующих цветов, в один были вставлены две спицы. Медленно приподнявшись, Глэйд протёр глаза копытом и прищурился. А потом вспомнил, что у него опять появились очки, и лежали они тут же, на стуле, возле аккуратно сложенного шарфа. Нацепив очки на нос, жеребец, хорошенько прозевавшись, подошёл к железному тазу, наполненому водой, и опустил туда морду. Холод и влага окончательно сбросили сонность, после чего, промыв рот, Глэйд всё-таки поднял шарф. Такая штука может запросто за что-то зацепиться, но он всё-таки завязал его на шее. Нос вдохнул нежный аромат, оставшийся на ткани, а на душе стало очень тепло. На пояс он повесил кобуру с коротышем, к которому теперь пришлось привыкнуть после потери винтовки. После этого он вышел на свежий воздух.

В деревне туда-сюда ходили жители. Некоторые бросали торопливое «Доброе утро» в сторону Глэйда, но большинство было погружено в свои мысли – все были заняты подготовкой к манёвру Боба. До назначенного времени оставалось немного времени, а сколько было до внезапного нападения толпы существ – этого никто не мог сказать. На посту, где уже был потушен ночной костёр, сидело несколько жеребцов, готовые в любую секунду подать сигнал о нападении. Закладывать динамитом вход не решились – в этом случае, судя по рассказам Глэйда, многочисленные стаи могли вырваться наружу в совершенно рандомной точке Эквестрии, ведь о местоположении выходов этих туннелей не знал никто. Если они понесутся толпой, то у стрелков будет преимущество – под командованием Боба ряды жеребцов с несколькими телегами по центру понесутся слаженным строем. На каждую телегу будет сразу по два жеребца, чтобы сохранять скорость. Сами же телеги были отнюдь не для провианта. Кто-то должен был отстреливаться от преследователей, а делать это на бегу было бы проблематично.

Думая обо всём этом, Глэйд задрал голову к небу. На удивление, оно не было таким хмурым и пасмурным, как обычно. Тёмные тучи всё ещё окружали горные вершины тех гор, которые возвышались над крохотной деревней, но их количество над всей снежной долиной заметно уменьшилось. Голубые проблески стали намного чаще пробиваться сквозь тёмную массу, и чем ближе участок неба был к противоположному от деревни концу скалистого котлована, тем меньше в нём было заметно туч. Даже лучи уже выглядывающего из-за восточных вершин солнца в некоторых местах доставали до деревни. Может быть, большинству жителей не было ново небо, более-менее свободное от мрачного купола, но Глэйд родился и вырос здесь. Ему будто бы даже показалось, что дышать стало легче. Похоже, как бы это иронично не звучало, даже небо даёт согласие на тот поступок, который собираются совершить жители деревни.

Как там Рэк? Он всё не возвращается и не возвращается. Наверняка что-то случилось. Столько времени прошло, а от него никаких вестей. И так уже понятно, что так просто принцесс уговорить не получилось, но почему-то же он не идёт домой? Есть какие-то важные причины… Живой ли он вообще? Может, произошел какой-то несчастный инцидент, или что-то такое? Глэйд встряхнул головой. Нет, конечно же, нет. Рэк за себя точно может постоять, никакие несчастные инциденты тут ему не помешают.

Главное, чтобы им не помешали подобного рода вещи. Пусть все действуют так собранно, как это вообще возможно, но план Боба придуман в спешке, буквально за пару часов. Получится ли? Получится ли вообще добрать до Кристальной Империи живыми хотя бы половине из жеребцов? А если и получится, то что будет, когда до неё доберется эта свора? Об этом Глэйду даже страшно было думать. Он лишь огляделся в поисках чего-то, что можно было бы перенести или привязать к телеге, например. Но ничего не подворачивалось под копыта, на каждый лежащий у порога свёрток находился жеребец, которые перетаскивал этот свёрток либо в дом, либо ближе к телеге. Так и не найдя себе толкового занятия, Глэйд, копытом закинув шарф за шею, направился к дому своего отца.

Стук в дверь.

— Кто там?

— Отец, это я!

— А, Глэйд. Заходи давай.

Зелёный жеребец, зайдя в хижину из камня, несколько раз топнул на пороге, отряхнувшись от снега. Большой Боб сидел за столом и уплетал за обе щеки суп. Глэйд пару раз дёрнул носом. А потом хмыкнул.

— Пахнет вкусно, — с усмешкой протянул он.

Боб поднял на него немного усталый взгляд золотистых глаз, а потом по-доброму ухмыльнулся, разгадав намёк.

— А то бы оно вкусно не пахло, — отозвался он. — Ты садись, я и тебе налью.

— Отец, ты же знаешь, я и сам готовить умею, — улыбнулся зелёный жеребец.

— Уважаешь меня? – приподнял бровь Боб, всё так же ухмыляясь. — Садись и отобедай с папой.

— Да уж сяду.

Всё, как и тогда, несколько дней назад, он так же сел за стол и принялся за чашку супа. Только теперь это чувство перемены, оно буквально повисло в воздухе. И ел он в тишине, и его тарелка почти опустела, когда Боб внезапно заметил:

— Она очень даже ничего, Глэйд. Хорош, сына.

— Фауми? – молодой пони почему-то сразу догадался, что имеет в виду Боб, и усмехнулся, поправляя шарф. – Не сочти за грубость, отец, но у тебя отнюдь не отменная способность подбирать темы под разговор.

— Отнюдь, — отмахнулся амбал большим копытом. – Мы должны думать о нашем будущем. Если мы и вернёмся сюда, то только когда произойдёт что-то ну совсем грандиозное. Ты мой сын, Глэйд, и мне интересно, чего там у тебя на «личном фронте». Вот и…

Боб рассеяно развёл копытами.

— Пока меня не было, вы, наверное, успели познакомиться, — заметил Глэйд. – Всё хорошо прошло?

— Ну… — запнулся Боб. – Были некоторые… Несогласия. Но, в целом, всё отлично. А она тебе не рассказывала?

— Она очень занята, — озабоченно проговорил Глэйд. – Помогает Тинку с ранеными. Ей не до того. Последнее, что она сказала – это то, что она очень рада меня видеть.

— До сих пор понять не могу, как ты выжил… — восхищённо проговорил Боб, отодвигая супницу.

— Я и сам не понимаю, отец, — проговорил Глэйд, скребя ложкой по дну тарелки. – До сих пор не понимаю.

Повисла тишина. Оба понимали, что скоро они должны будут покинуть этот дом и, возможно, они никогда больше сюда не вернутся. Обычно Боб телекинезом переносил посуду ближе к тазу с водой, чтобы быстро их ополоснуть, но сейчас делать этого не было смысла. Всё равно толку никакого. По крайней мере, так изначально подумал Глэйд.

— Что я, свинья какая-то, что ли? – фыркнул Боб, резко вставая и подхватывая посуду телекинезом. Закинув все тарелки в таз с водой, он быстро отмыл всё до блеска. Пока он хмуро оттирал тряпкой витающую в золотистой магии тарелку, Глэйд медленно приподнялся с места, чувствуя, что эта ситуация становится невыносимой, и что-то надо сделать.

— Я… — проговорил он. – Я пойду, проведаю Рана, как он там…

— Жди меня, — отозвался Боб, переставляя чистые тарелки в шкаф возле табуретки с тазом. – Вместе пойдём.

Дверь Боб захлопнул чуть громче, чем обычно – его, как и Глэйда, напрягало ожидание того момента, когда все впрягутся в телеги и побегут к Кристальной Империи. Напрягало и жеребцов, бродящих туда-сюда по деревне. Многие уже не бродили, а просто сидели кто на пороге дома, а кто у небольшого холма, которым являлась одна из нескольких замаскированных телег под белыми простынями. Все ожидающе смотрели за проходящим мимо мощным амбалом, следующим за худоватым зелёным жеребцом с фиолетово-серым шарфом на шее, лёгкой трусцой идущим к небольшому домишке, в котором лежали раненые.

Но что-то их остановило.

Когда до небольшого домика оставалось буквально десять шагов, зазвенел колокол. Боб замер на месте. По спине Глэйда побежали мурашки, он обернулся.

Боб смотрел на одного из жителей, щурившего свои глаза в сторону высоченных гор.

— Что там? – выпалил амбал.

Жеребец, похоже, смотрел на костёр, откуда караульные давали знаки.

— Походу… Много их, — отозвался жеребец, всё ещё щуря взгляд.

— Больше, чем раньше?

— Дохрена. У нас есть время, но… — жеребец подался вперёд. – Но немного. Они скоро выбегут наружу.

— Ну что, народ! – рыкнул Боб. – Помолитесь принцессам, сегодня мы должны выжить!

Боб стал отдавать команды, по которым часть жеребцов направилась за ранеными, часть – выводить телеги, а основная группа – на границу деревни по направлению к дальней границе горного котлована.

Но для Глэйда эти команды стали практически незаметными, будто бы затихли, утонули в суете. Перед ним всё ещё оставался дом с ранеными. Небольшая деревянная дверь была слегка приоткрыта. Медленным шагом он направился к ней, совершенно позабыв о том, что позади него жеребцы уже проверяют готовность коротышей и занимают свои места.

Он на инстинкте юркнул за несколькими жеребцами внутрь, осмотрелся. Тинк, пусть и с немного уставшим видом, тут же сориентировался. Пусть его голос был не такой твёрдый и громкий, как у Боба, но все его команды были точны и лаконичны, а стрелки выполняли их чётко и слаженно. Раненых оперативно вынесли из хижины таким образом, каким им указывал пони-врач. Тинк вышел за последними жеребцами, даже не обратив внимания на Глэйда. Всё произошло настолько стремительно, что на секунду зелёному пони показалось, что он уже вошёл в практически пустую хижину. На кровати лежал Ран. Ему навстречу шла Фауми.

— Нам надо спешить, — затараторила она. – Боб вот-вот отдаст команду, мы ничем не сможем помочь ему, Глэйд, слышишь меня?

— Я слышу, — буркнул жеребец. – Дай мне минуту. Всего минуту, я вас догоню.

— Мы всё равно его так не спасём, — прошептала Фауми. – Мы должны его оставить.

— Я понял, — тихо проговорил Глэйд. – Я всё понял.

Фауми вгляделась в задумчивые глаза зелёного пони. Кристалики в её глазах слегка подрагивали, а брови изогнулись, будто бы она сейчас заплачет. Но она всё-таки направилась к двери, тихо перебирая копытами. Дверь слегка скрипнула, и Глэйд с Раном остались в комнате наедине. У него оставалась одна минута.

Он подошёл к кровати и вгляделся в Рана. От доброго и рассудительного друга не осталось и следа. Длинная царапина совсем недавно была протёрта бережными копытцами Фауми – и всё равно в некоторых местах проступали капли противного гноя. Глаза будто бы впали в череп, на щеках появились длинные ямки, а взгляд смотрел в одну точку, словно жеребец уже был мёртв. Но грудь едва заметно двигалась в равномерном ритме тяжёлого дыхания. Грива была полностью мокрая от пота и слипалась с бордовой шерстью жеребца. Слышит ли он вообще хоть что-нибудь?

— Ран… — с трудом проговорил Глэйд, пытаясь находить нужные слова.

Но он не мог их найти. Его друг вот-вот погибнет, и он это знал. Эти палки динамита, ими наверняка был забит не только этот дом. И вчера ему не показалось, что Ран сам подставлялся на верную смерть. Он знал, что и так умрёт, но так от него будет хоть какой-то толк. На нём был надет пояс с кобурой, из которого торчала рукоятка. Недалеко от него было несколько динамитных палок, стрельни один раз – подорвёшь весь дом. Он знал, на что идёт. Что тут говорить? «Спасибо»? «Прости»? «Буду скучать»? Или так и молчать дальше? Глэйд не мог сказать ничего. Может быть, Ран понимал это. А может, он уже ничего не понимает? Правое копыто лежит возле рукоятки, готовое в любой момент выхватить оружие для последнего выстрела. Всё он понимает…

Внезапно это копыто съехало вниз, с кровати, и едва не коснулось пола. Глэйд на секунду подумал, что жеребец впал в забытье, но конечность Рана несколько раз дёрнулась, доказывая обратное, будто бы зовя его посмотреть туда же. И Глэйд опустил взгляд вниз, на пол.

Из-под кровати торчал кончик острого лезвия. В глотке зелёного жеребца пересохло. Он наклонился и посмотрел вниз, под кушетку.

Его винтовка. Длинная, блестящая. Лежит на полу прямо под Раном. Глэйд замечает это только сейчас. Об этом знал только Ран. Зелёный жеребец торопливо ухватил оружие за цевье и подтянул. Длинный штык уже не был таким острым и заметно потупился, а в некоторых местах была заметна засохшая кровь.

— Но… Но как?! – ошарашенно прошептал Глэйд, посмотрев на Рана.

Бордовый пони не подавал больше никаких признаков жизни, всё так же смотря в одну точку. Копыто вернулось на прежнее положение у кобуры. Грудь продолжала едва-едва вздыматься.

Глэйд ошарашенно смотрел на жеребца, пока не услышал голос снаружи:

— Глэйд, мать твою! Ну где ты там?!

— Я… — спохватился пони. – Иду! Иду!

Ран всё так же смотрел в одну точку, когда Глэйд, грустно оглянувшись на него в последний раз, вышел из дома, захлопнув за собой дверь.

— Какого хрена, Глэйд?! Готовь оружие и занимай место в телеге!

— Пусть кто-нибудь возьмёт мой коротыш, я буду прикрывать со снайперки.

— Мать честная! Откуда она у тебя?

— Потом, отец, потом!

— Правую занимай, я на центре! Мистер Брук, займите место в левой телеге, ребята вас прикроют.

— Позвольте, у меня тоже есть оружие, и я умею стрелять.

— Надеюсь на вашу меткость, доктор.

— Я их вижу! Они выбегают на нас!

— ВПЕРЁД!!!

Эти крики было слышно здесь, внутри.

Он лежит на койке. Возле его копыта коротыш. Невыносимая боль. Осталось немного. Он с трудом повернул голову в сторону двери. Когда он перевалился на бок, рана стала расходиться, а его как будто заново стали разрывать на части эти острые клыки…

Секунды тишины. Раз, два, три. Четыре, пять. С каждой секундой становится всё страшнее. Ран здесь один. Он уже слышит их рёв. Вот-вот твари добегут до деревни. Вот-вот они ворвутся в дом.

Сейчас я умру.

Когда дверь распахнулась, страх пропал моментально. На порог вывалились несколько черпамусклов. Через секунду они вскочили и направили в его сторону свои тупые мелкие глазки чёрного цвета. В его копытах был сжат коротыш, направленный на кучку динамита.

— Горите, суки, – прошептал он.

Ба-бах.

---

Столько тварей Глэйд никогда не видел. Телег, в которых запрягались сразу по два жеребца, было три штуки, на одной из них сидел Большой Боб, на другой раненых оберегал Тинк с Фауми, а на третей уселись Глэйд и ещё пара стрелков. Для коротышей всё ещё было слишком большое расстояние, чтобы нанести какой бы то ни было урон, даже несмотря на то, что на каждом коротыше уже висел небольшой цилиндр, удлиняющий ствол и таким образом уменьшающий разброс и увеличивающий дальность поражения. Но Глэйд, получивший целую коробку длинных патронов, улёгся на пол дрожащей телеги и направил вперёд дуло от винтовки, оперев её о заднюю стенку. Выстрелы загремели один за другим – и черпамусклы стали падать по два, по три, а иногда и по четыре сразу.

Кукушки и кусачки даже не думали разлетаться по небу – они устремились к убегающему отряду стрелков. Их тучки встречали залпы орудий – прикусывая верхними зубами курок на коротыше, стрелки отворачивались назад и резко выпрямляли копыто, стреляя в приближающихся бестий.

Крупные големы обрели небывалую скорость. Выбежали те редкие особи, у которых были не короткие ножки, а конечности, соизмеримые с крупными ручищами. Размашистыми шагами они стремительно приближались к отряду, но их останавливали отчаянные броски стрелков с телеги Глэйда – динамит разрывал ноги големов, от чего те, спотыкаясь, падали на белый снег.

Черпамусклы были расторопнее всех. Прямо на бегу, маневрируя и отпрыгивая то вправо, то влево, они уворачивались от летящих в их сторону красных палок с горящей нитью на конце. Они первыми огромной сворой добежали до домов и ринулись на запах жертвы, словно остервенелые. Разбежавшись по всей деревне, они нашли тот дом, от которого шёл этот манящий аромат. Глэйд в объектив наблюдал, как сразу несколько существ вламывается внутрь.

А затем взорвался весь заложенный динамит. На воздух подлетела половина домишек. Выстрелы прекратились. Глэйд опустил винтовку. Дрожащие глаза уставились на загоревшиеся остатки его дома, в котором он провёл всю свою жизнь. Существа, оказавшиеся в этот момент на территории деревни, выбегали из неё, дико ревя и падая в снег, пытаясь потушить покрывающее их тело яркое пламя. Големы, успевшие добраться до деревни раньше взрыва, сдирали с себя свою каменную броню в сумасшедших припадках, и когда наконец-таки оббежавших и падавших в снег существ покрыла смертоносная очередь магических пуль чарострела, закреплённого на телеге Боба – тогда Глэйд очухался и подключился к залпу, обхватив зелёными копытами винтовку и прижавшись глазом к объективу.

Поворачивая большую шестистволовую пушку из стороны в сторону, Боб пытался обстрелять максимум ревущих тварей, но в какой-то момент голова заболела – слишком долго стрелять из этой штуки он не мог. Усевшись на краю телеги и боком оперевшись о её стенку, он достал из кобуры коротыш и зажал его в копытах, давая рогу передышку.

Из пламени выпрыгнули пантеры. Оббежав пылающую деревню, к ним присоединились ещё такие же. Они бежали врассыпную, и в них толком нельзя было попасть. От динамита они уворачивались в изящных прыжках, а Глэйд всё никак не мог попасть ни в одну из них – телега будто бы нарочно тряслась. Свора пантер стала их догонять.

— Боб! – закричал один из жеребцов, запряжённый в телегу. – Впереди что-то есть!

Но амбалу было не до того. Черпамусклы обогнали пантер. Пытаясь попасть в чёрных бестий, стрелки совсем забыли про противных тварей, и те со всех сторон приближались к крайним стрелкам, наступая им на пятки. Глэйд, перегнувшись через правую стенку транспорта, стал стрелять в приближающихся тварей на дальнем конце рядов отряда. Когда к стрелку приближались три черепоголовых, одного он валил сам – двух других одним выстрелом подсекал Глэйд. Боб помогал ему, отстреливая тех, кто приближался к стенкам его транспорта. Тинк же не брался за револьвер – его патроны были очень ценны, и Глэйд знал, почему именно. Поэтому приходилось прикрывать и их телегу тоже.

Правую стенку, левую для Глэйда, стреляющего по бегущим сзади тварям, прикрывать могли только стрелки в его телеге – Боб был с другой стороны и сделать толковый выстрел не мог. Черпамусклы добрались до неё и, скребя по дереву голыми от кожи ногами, стали забираться в телегу. Вскочив, Глэйд направил вперёд штык. Врезаясь точно в голову всё ещё ножом, жеребец выталкивал яростно пищащих тварей наружу, и те мешком скатывались по снегу. Один из стрелков, решив сэкономить патроны, кинулся отпихивать очередную тварь.

— Назад! – закричал Глэйд.

Но он не успел. Едва стрелок попытался оттолкнуть одного черпамускла, как откуда ни возьмись через стенку перевесился ещё один и, обняв жеребца за шею, утащил его наружу. Панический вопль послышался откуда-то сзади.

Тут же перевесившись через заднюю стенку, Глэйд направил винтовку в сторону черпамускла, барахтающегося в снегу рядом с телом жеребца. Он попал в цель, но жеребца затоптали пантерообразные. Он даже не успел подняться на копыта – мощные лапы с силой врезались в его живот и едва ли не продавили его насквозь. Его тело затерялось где-то позади.

— Рубби! – отчаянно прокричал стрелок возле Глэйда, ошарашенно смотрящего назад.

— Очнитесь, олухи! – заорал что есть мочи Боб. – Я их один не отстреляю!

Прикусив губу, Глэйд закинул в винтовку новый патрон и дёрнул затвор.

Кукушки с кусачками будто бы почувствовали, что в крайней телеге стало на одного стрелка меньше. Сразу несколько стай ринулись на двух стрелков. Винтовка Глэйда здесь была бессильна. Против них был только один коротыш. Прогремел один выстрел, но едва ли половина бестий отлетела от него. Остальные же ринулись на второго пассажира телеги. И, вцепившись в его тело, подняли его в воздух. Отчаянно закричав, Глэйд, отбросив винтовку, бросился на самый край платформы и успел-таки ухватить жеребца за заднее копыто. Прямо на его глазах кукушки с кусачками стали объедать заживо стрелка, истошно вопящего. Кровь забрызгала одно из стёкол зелёного жеребца, с ужасом вцепившегося мёртвой хваткой в заднее копыто сотоварища. Зелёные копыта покраснели от месива, стекающего вниз, когда несколько кусачек посмотрели на новую жертву.

Стайку размазал выстрел из коротыша. Боб выстрелил прямо в тело, поднятое бестиями, и то, вперемешку с внутренностями и тельцами тварей, полетело в снег.

— Отец! – истошно закричал Глэйд. – Я не могу! Их слишком много!

Боб не слушал его. Собравшись с силами, он снова направил всю свою магию на управление чарострелом. Летящие в сторону отряда кусачки с кукушками полетели вниз, подбитые сверкающими фиолетовыми иглами. Пантеры позади, замыкающие погоню, забегали зигзагами и участили прыжки, преодолевая падающих прямо под ноги подбитых черпамусклов. Расстояние между ними и отрядом стало потихоньку расти.

Каждый новый выстрел ударял по ушам Глэйда. Его дуло начало водить из одной стороны в другую. Всё чаще его пули пролетали мимо целей, которых стало больше. Тучи кукушек с кусачками проносились прямо над его головой, хватали бегущих снаружи жеребцов, подкидывали их и отбрасывали от основного отряда в снег, где к телу, словно пчёлы на цветы, сбегалась куча черпамусклов. В глазах стало мутнеть.

Но новый выстрел, отличный от другого, зелёный стрелок тут же разобрал – Тинк взялся за дело. Пони в очках быстро проморгался и уставился на стаю пантер позади – одна из них кубарем свалилась в снег.

— Подковы святые! — ошарашенно выкрикнул Боб. — С одного выстрела!

Тинк молчал — говорить мешал револьвер в зубах.

Пантерообразные будто бы озверели. Наклонив голову вперёд, они понеслись в погоню с куда большей скоростью, словно до этого они спокойно преследовали отступающих пони. Пони целитель с противоположной телеги продолжал стрелять, и одна за другой бегущие твари падали в снег. Большой Боб же продолжал поливать бегущих существ из чарострела. И в тот момент, когда он устало упал на пол телеги, расслабив рог и отстав от своей большой пушки, Тинк потянулся за новыми патронами. В этот момент пантерообразные стали стремительно приближаться к отряду. Их вытянутые морды, чёрные глаза и острые клыки Глэйд мог разобрать уже без объектива.

— Боб! – прокричал кто-то спереди. – Что-то движется в нашу сторону спереди!

— Поднажали! – орал амбал. – До последнего бежим, ребята! Помрём все, если не будем бежать!

Что-то со стуком упало в его телеге. Боб обернулся с наведённой на это что-то пушкой и увидел небольшой ящик с патронами. Опомнившись, он перевёл взгляд на телегу Глэйда.

Черпамусклы лезли уже со всех сторон на маленькую деревянную платформу, и зелёный жеребец не успевал откидывать их штыком на конце ружья. Боб уже хотел было расстрелять стенку, самую ближнюю к нему, на которой уже висело два существа, но последующие действия заставили его лишь ошарашенно наблюдать.

Всё прошло быстро. В один миг зелёный пони, ухватившись за цевьё своего оружия, прикладом ударил по креплениям сбруи и телеги – и жеребцы, тянувшие её, тут же выбежали вперёд отряда, ошарашенно оглядываясь. В другой миг Глэйд кинул в несущуюся рядом телегу Боба своё ружьё, а затем, разбежавшись прыгнул сам. Передними копытами он уцепился за боковую стенку телеги, а задними ударился об снег. Боб тут же рывком, обхватив мощным копытом сына за пояс, втащил его внутрь.

В тот момент, когда первый черпамускл перелез-таки через стенку уже пустой телеги, постепенно отдаляющейся от основного отряда, Глэйд бросил туда очередную палку динамита, и та, попав точно в цель, скатилась к краю и уткнулась в стенку. Оказавшиеся на транспорте черпамусклы удивлённо уставились на догарающую верёвочку снаряда.

От взрыва телега разлетелась в щепки. Остатки существ загорелись в огне позади. Пантеры оббежали костёр и продолжили преследование, а жители деревни с правого фланга, где раньше был Глэйд, немного перегруппировались, выбирая более компактное расположение в рядах.

В этот момент зелёный пони позволил себе оторвать взгляд от тыла, чтобы посмотреть вперёд, на что-то, о чём кричали его собратья. Под небом, тучи на котором в той стороне ещё сильнее редели, действительно что-то приближалось. Но Глэйд всё ещё не мог невооружённым глазом разглядеть, что же там было.

— Глянь уже в свой объектив, какого хрена там происходит, — рыкнул Большой Боб, в очередной раз охватывая фиолетовым телекинезом чарострел.

Глэйд послушно направил винтовку вперёд и прижался к объективу. Но телегу трясло и дёргало от очереди и несущейся телеги, и сфокусироваться и удержать винтовку на одной линии ему никак не получалось. Пришлось ждать, пока не кончатся силы у Боба.

— Чего там? — уставшим, расколотым голосом пробурчал амбал.

— Дай минуту, — буркнул жеребец, лежащий возле передней стенки телеги и оперевший о неё своё ружьё.

— Какая к хренам минута?! – закричал Боб. – Ребята помирают! Их прикрывать надо! Эти бестии повсюду, а ну…

— Селестия милостивая… — прошептал зелёный пони.

— Не ожидал, а?! – взревел амбал. — Всю жизнь рискуем! Что тебя удивляет?

В этот момент Глэйд отлип от объектива и посмотрел на Боба. От ошарашенного взгляда молодого жеребца весь запал потух даже у амбала.

— Я её вижу, — прохрипел зелёный стрелок.

— Спасите!

Это кричала Фауми.

Глэйд тут же лёг у боковой стенки телеги, выдвинув вперёд винтовку. Тинк не успевал перезаряжаться – черпамусклы лезли один за другим на платформу, и пони-врач перестал стрелять, ударяя по их головам металлическим стволом, от чего те, теряя ориентацию, падали вниз. Фауми же замерла между черепоголовым существом, щёлкающим кривыми зубами, и телами раненых пони, путь к которым преграждала лишь хрупкая кобылка.

Каждый выстрел Глэйда был точен, сначала со стенок слетели существа, направлявшие свои жёлтые головы в сторону кобылки, а затем ещё одно тело с продырявленной головой повисло прямо в копытах сцепившегося с ним Тинка. Скривив лицо, пони-врач перевалил его за стенку телеги.

Ещё двух жеребцов стая кукушек подняла в воздух и бросила падать вниз. Отчаянный крик, а затем громкий хруст – всё это перекрыло весь топот копыт и грохот выстрелов. Боб больше не мог стрелять из чарострела из-за раскалывающегося от боли рога. Тело ещё одного пони, обгрызанное кусачками, упало в снег.

— Боб, это принцессы! – кричал дрожащий голос бегущих впереди жеребцов. – Все они! Принцесса Селестия впереди, я вижу её!

— Боб, там Рэк! – кричал ещё один пони, ведущий телегу. – Он вернулся! Вернулся!

Амбал лежал без чувств недалеко от Глэйда. Зелёный пони перестал стрелять, отбиваясь от ревущих черпамусклов лишь кровавым штыком. Закидывать патроны в ружьё не было времени – на каждого падающего с деревянной платформы черепоголового существа находилось два, перелезающих через стенки, уже трещащие по швам. Жеребцы снаружи, бегущие и с трудом отстреливающиеся от набегающих черпамусклов и пищащих кусачек, падали один за другим в ледяной снег.

Последнего черпамускла Глэйд сталкивал с тела Боба голыми копытами – штык на винтовке затупился, а держать её уже не было сил. В ту редкую секунду, когда на телегу перестали залезать ревущие паскуды, Глэйд, усевшись на круп, уставился вперёд. И когда он разглядел приближающуюся в их сторону белоснежную фигуру, когда яркие солнечные лучи осветили изящное тело несущейся к ним навстречу принцессы – где-то в области её головы, где должен был быть её рог, засверкал свет.

Уши Глэйда заложило словно от выстрела. Тепло проникло во всё тело, глубоко внутри исчезли тревога и страх. Где-то далеко-далеко он едва-едва услышал отчаянный рёв кровожадных тварей и, быстро обернувшись, увидел, как черпамусклы, в страхе раскрывая свои кривые челюсти, пытаются развернуться на месте в противоположную сторону и падают в снег; кукушки и кусачки, несшиеся до этого момента за очередной жертвой, попадали на свет Принцессы Селестии и в сумасшедших припадках метались туда-сюда, неслись обратно, к горам, где была темнота, а некоторые камнем летели вниз, будто бы ослеплённые; големы, кое-как поспевавшие за погоней, упирались большими ручищами в снег и, быстро их переставляя, разворачивались в сторону горящей деревни, оставшейся позади. Лишь пантеры сохранили свою слаженность и грациозность, но даже они, разделившись на правую и левую половину, разбегались в разные стороны, разворачиваясь и устремляясь обратно.

По щекам Глэйда текли слёзы. Кое-как он смог рассмотреть, как вверх поднимается что-то чёрное и длинное – Рэк, бежавший немного правее принцесс, поднял вверх своё копьё и отделился с ещё несколькими пони в одну сторону, разворачиваясь и давая сигнал бежать за ним. С другой стороны принцесс ещё несколько пони, давая похожие знаки, так же, отделяясь от шеренги с принцессам, разворачивались, призывая следовать за ними. Отряд стрелков разделился на две группы, и между ними появился просвет.

Принцессы пронеслись мимо телег с раненными, Тинком, Фауми, Бобом и Глэйдом. Последний, словно загипнотизированный, наблюдал, как в сторону гор в погоню за тварями уносятся четыре принцессы, самая статная из которых, белоснежная и величественная, освещала пространство впереди ярким светом своего рога. Твари в ужасе уносились прочь, к горам, где их могла приютить темнота, прочь от солнечных лучей, освещающих Принцессу Селестию и дающих ей силы.

Глэйд смотрел на высокие Якетские горы, тянущиеся к небольшой группе туч. А потом оглянулся на бегущих впереди пони, разглядел знаменитую шестёрку Элементов Гармонии, из которых не хватало Принцессы Твайлайт – та бежала вместе с остальными принцессами к горам, отгоняя существ обратно в темноту. Зелёный пони понимал, что это ещё не конец. Но то, что никогда больше его жизнь не будет прежней – в этом он не мог сомневаться.

Глава 27: Начало конца

Когда расстояние между убегающими прочь тварями и едва стоящими на копытах жеребцами с телегами стало достаточно велико, большой отряд постепенно затормозил, чтобы оглянуться назад. Рэк едва мог разглядеть перепуганных существ, убегающих в сторону гор, но фигуры принцесс он видел чётко и ясно. Далеко впереди что-то дымилось и пылало, но рассмотреть, что это было, вороной не мог. Лишь некоторые догадки посещали его, но он решил дождаться толкового рассказа от кого-то из стрелков.

Рэк оглядел пони, замерших вокруг него и рассматривающих пылающий горизонт. Мрачным взором жеребец пробегался по рядам собратьев и в голове выделял тех жеребцов, кого он мог видеть перед своим отъездом, но которых здесь по каким-то причинам не было. В отряде жеребцов с деревни не хватало, как минимум, каждого четвёртого. Рэк не мог найти Пебла. И он нигде не видел Рана.

В голову вороного стали закрадываться нехорошие, отчаянные мысли. Мысли о том, что он опоздал. Пусть он пытался максимально быстрее добраться до цели, добиться помощи, пусть сделал всё, что мог. Но ведь даже тогда, на юге, он мог вернуться сразу в Кантерлот, не гнаться за пантерой – и сколько бы он времени тогда смог сэкономить... И ведь далеко не факт, что принцессы бы тогда действительно отправились на помощь. Только когда они действительно увидели последствия того, что происходит здесь, на севере – только тогда они ринулись в путь.

Пантера. Та пантера, которую они поймали – похоже, она просчиталась. Пусть она и смогла выпутаться и сбежать, пусть на Кантерлот и смогли напасть не пойми откуда взявшиеся твари, наверняка бежавшие за ней – она не предвидела, что Рэк сможет добраться до Зала и остановить её. Что послужило изъяном? Его пустой бок? Копьё, которое спокойно можно нести в области действия оборонительных чар Селестии? Или Свиф, который спустился в темницы, освободил его и провёл по коридорам дворца до самых дубовых дверей? Исключением из плана могла быть любая из этих вещей. До сих пор едва ли поймёшь, насколько они умные…

— Я опоздал? – спросил он, подойдя к Бобу.

Амбал, до этого момента черпавший копытом снег и вытиравший им свою морду, удивлённо поднял взгляд. Похоже, он ожидал какого-то приветствия от вороного, или чего-то подобного. Он лишь невесело хмыкнул:

— Считай, ты спас нас всех от катастрофы. Как смог, так смог, Рэк. Хотя бы половина из нас жива только из-за того, что подмога подоспела. А подмогу привёл ты.

После этого Боб протянул своё крепкое копыто в знак приветствия. Рэк приподнял брови, но через секунд с громким звоном подков обменялся копытопожатием.

Затем с ним поспешил тем же пожатием поздороваться Глэйд, уже давно выпрыгнувший из едва стоящей телеги и до этого суетившийся вокруг одной кобылки, присутствие которой сильно озадачило Рэка.  Но задаваться вопросами о том, откуда она здесь и что тут делает, вороной не стал – ему было не до того. Зелёный пони же радостно тряс его копыто, казалось, что ещё немного – и он кинется ему на шею, но этого не произошло.

— Мы уже думали, что конец! – проговаривал Глэйд, с радостью всматриваясь в спокойный взор вороного. – Ты всё-таки уговорил их. Неужели они настолько упрямые были?

— Я потом всё расскажу, — ограничился обещанием Рэк. – Мы должны дойти до принцесс, там видно будет.

Через секунду Рэк стремительно направлялся вместе с амбалом поднимать на копыта только-только присевших для передышки стрелков.

— Воистину всемогущая, — буровил Боб, вместе с вороным идя к выжившим жеребцам. – Ты понял, а, Рэк? Она с помощью своих сил и каких-то лучиков солнца отогнала всю эту ораву!

— Сам в шоке, — отозвался вороной, широкими шагами передвигаясь по снежным сугробам. – В жизни не видел такого неба в этом месте. Здесь же всегда были тучи.

— А то! – выпалил Боб. – Это нам так повезло, или они что-то такое сделали?

— Потом, — буркнул вороной.

Стрелки валились с копыт после умопомрачительной погони. Они с трудом поднимались, но идти вперёд, к принцессам, они могли лишь медленной походкой, и то при условии, что их постоянно будут подбадривать бегавшие от одного к другому Пинки, Рарити, Флаттершай и Фауми, а некоторым помогали идти Эпплджек с Рэйнбоу. Некоторые из жеребцов не видели кобылок уже лет десять, и нахождение здесь аж шести заметно поднимало их дух.

Медленной поступью отряд отправился вперёд, прочь от ущелья, после которого открывался путь к Кристальной Империи. Снежная гладь впервые за столько времени была нарушена множеством беспорядочных следов, а где-то вдалеке – распластавшимися телами жеребцов. Облака в этой части равнины, окружённой горным кольцом, практически исчезли, и над головами стрелков открывалось чистое голубое небо. Чем дальше они шли, тем сильнее над головой стягивались тёмные тучи, и тем чаще кто-то из отряда останавливался, чтобы осмотреть тело, лежащее в снегу. Изредка они чувствовали теплоту всё ещё живого стрелка, и кому-то из жеребцов тело закидывали на спину, после чего шествие продолжалось.

Рэк подошёл к одному из бесчувственных тел, копытом сдёрнул капюшон с лица. Приоткрытый целый глаз закатился, а через второй тянулась длинная глубокая царапина. Шея трупа была распорота так, будто в неё когтями вцепилось сразу пять кукушек. Сжав губы, Рэк с трудом, приподнимая и разворачивая тушу, сдёрнул всё ещё целую куртку с капюшоном, а так же снял пояс с кобурой – его собственные вещи забрали в Кантерлоте, и лишь копьё, держащееся на тонком тканевом ремне на груди, вороной смог сохранить. Застегнув куртку, он похлопал копытом по кармашку на поясе и услышал, как внутри перекатываются патроны. Но кобура пустовала. В полуметре от тела лежал коротыш погибшего. Подняв его, Рэк покрутил его туда-сюда, проверяя его на дефекты. Убедившись в его целостности, вороной запихнул пушку в кобуру, после чего покосился на труп и слегка вздрогнул от омерзения. После некоторых толчков глаз, похоже, перекатился в глазнице и теперь смотрел точно на жеребца. Живой пони медленно подошёл к телу и, протянув копыто вперёд, кончиком подковы закрыл глаз умершего. Медленно вдохнув холодный воздух, Рэк пошёл вперёд.

Растянувшийся в ширину отряд потихоньку сходился с приближением деревни. Внутри Рэка всё сильнее чувствовалась пустота – он стал понимать, что горит его деревня. Деревня, где он провёл столько лет, где мог спокойно вздохнуть после долгих походов по пещерам – он вернулся к ней, после стольких испытаний он добился того, чтобы сюда прибыла помощь в лице принцесс. Но спасти свой дом он не успел. И теперь его дом пылал у него на глазах.

Он не сразу опомнился. Его, с широко раскрытыми глазами смотрящего на длинные языки пламени, похлопал по плечу идущий рядом Глэйд. Вороной покосился на зелёного.

— Мы должны были это сделать, — немного виновато проговорил молодой жеребец с серо-фиолетовым шарфом на шее. – Иначе бы они догнали нас. Пришлось заминировать деревню.

— Кто-то должен был остаться, чтобы подорвать здесь всё, — проговорил Рэк со своей привычной мрачностью. – Кто?

Глэйд покосился на пылающие остатки домов, а потом перевёл грустный взгляд на вороного и выговорил:

— Ран. Ран подорвал деревню.

— Ран? – приподнял бровь Рэк. – Но почему он?

— Он был ранен, — пробубнил Глэйд. – Его цапнули эти пантерообразные, и когда мы собрались убегать в сторону Кристальной Империи, он был едва живой…

— Ясно, — перебил его Рэк.

— Ты уж извиняй, Рэк, — отозвался Боб, подходя к хмурому жеребцу и так же переводя взгляд на пылающую деревню, — но позиции нам пришлось сдать. Ты наверняка видел, какая там толпа.

— Видел, — кивнул Рэк. – Правильно сделали. Иначе бы они убили всех.

— Я проверил выживших жеребцов, — спокойно заметил белый жеребец с пятном на морде, подходя к трём стрелкам. – Почти все, если им помогут принцессы, уже завтра смогут встать на копыта.

Рэк покосился в сторону незнакомого голоса. Жеребец, говоривший эти слова, поймал мрачный с легкой искрой интереса взор вороного и медленно кивнул со словами:

— Мистер Скаут?

— Это Тинк Брук, — поспешил представить Глэйд белого жеребца с затемнённой шерсткой вокруг рта. – Он спас жизнь мне и нескольким нашим ребятам. Он врач и целитель… А это Рэк Скаут, — тут же добавил он, поворачиваясь уже в сторону Тинка. – Это он отправлялся за принцессами. Теперь они помогут вашей деревне в болоте, как я обещал.

— В болоте? – удивлённо задрал бровь Рэк.

— Это долгая история, — поспешил заверить его Глэйд.

— По-моему, самое время нам всем рассказать все свои истории, — хмыкнул Боб.

— Как только вернутся принцессы, мы это и сделаем, — кивнул Рэк. – Пора думать, что делать дальше.

Вокруг пылающей деревни собрались все пони, преодолевшие путь от одного конца снежной долины до другого. Пламя зловеще развевалось, тянулось к тёмному небу, где облака оставались такими же хмурыми и непроницаемыми. Но в какой-то момент огненные языки стали стремительно уменьшаться в размерах, пламя начало затухать. Вскоре вся потемневшая от копоти деревня была освобождена от пожара, а когда это произошло, из-за домов одна за другой стали выходить принцессы. Магией они одолели грозное пламя, и теперь группа пони смогла подступить ближе.

— Принцессы, — с уважением буркнул Боб, медленно кивнув.

Принцесса Луна надменно вскинула бровь – единственным, кто сподобился на какое-то подобие поклона, был Тинк, но и тот поспешил подняться на копыта, заметив, что все остальные пони остались стоять. Жеребцы с деревни ограничивались медленными кивками, подруги Твайлайт же уже виделись с принцессами совсем недавно. А Фауми, боком опираясь об Глэйда, с трудом вообще могла передвигать копытцами после совсем недавней погони.

Но Селестия всё прекрасно понимала – после всего того, что, как оказалось, действительно происходило здесь, о чём предупреждал, кстати говоря, не один Рэк, и после всего того, что им пришлось пережить, и учитывая, что едва ли кто-то из них последние десять лет уходил дальше Кристальной Империи, — вряд ли кто-то из них будет уделять время этикету. Пусть они и не знают некоторых вещей, которые, возможно, всё-таки заставили бы их поклониться.

— Пора обсудить дальнейший план действий, — кратко изрекла она, не пророня ни одного постороннего слова.

Десяток стрелков было направлено к дому, где лежало тело Рана. С трудом им удалось разгрести остатки домишки. Тело стрелка практически не пострадало от взрыва – кровать с ним перевернулась на бок и укрыла от осколков и ожогов его лицо и грудь. Его выражение лица было до жути спокойным, а глаза были прикрыты – сделав роковой выстрел, он наверняка понял, что сделал всё, что нужно, для того, чтобы задержать тварей, бегущих за жителями деревни. Каждый из стрелков, нашедших его тело, понимал, что в какой-то степени обязан жизни Рану. Кто-то принёс специальную ткань для тела – пока что они завернут тело в неё, но когда всё закончится, его, как и остальных жеребцов, погибших при погоне, следует похоронить.

Тем временем стало известно, что дом Боба пострадал менее всего, и именно там расположились принцессы и те пони, которые обладали какой-либо важной информацией о пантерах – а таковыми являлись Боб, Рэк, Глэйд и Тинк. Плюс, в дом Боба, в котором каким-то чудом сохранился круглый стол, но печка перестала дымиться и согревать широкую хижину, вошли подруги Твайлайт, к чему Рэк, как, собственно, и Глэйд с Бобом, отнеслись достаточно скептически.

Вот он снова здесь. Снова он за круглым столом. В прошлый раз, когда никаких принцесс здесь ещё не было, было твёрдо решено, что делать дальше. Сейчас это нужно делать как можно скорее.

После того, как все уселись, в доме с несколькими тёмными пятнами на стенах повисла тишина. Кашлянув, Боб обратился к Принцессе Селестии.

— Каждый из тех, кто сидит вот здесь, — амбал махнул мощным копытом в сторону той половины стола, за которой сидели жеребцы, — знает какую-то важную вещь. Мы все должны выложить факты на стол, но у нас мало времени…

— Не думаю, что это проблема, — спокойно проговорила Селестия, в то время как её рог уже засветился. – Магия позволит мне собрать у вас всех ту информацию, которую вы посчитаете нужной мне отдать, и наделить ею всех здесь присутствующих. Просто сидите спокойно, а когда увидите перед глазами резкую смену красок – ничего не бойтесь и подумайте о том, что бы вы сказали, если бы мы начали обсуждение.

Где-то через пять секунд перед глазами Рэка действительно всё резко обрело сиреневые краски, в которых единственная, кто остался без изменений, была Твайлайт. В этот момент даже время, казалось, стало идти немного медленнее, и вороной постарался подумать о самых важных вещах – о пантере, о поезде, о кукушках в пещере Аримаспи, о заботе над пантерой от «великолепной шестёрки», о нападении кукушек прямо после отъезда из Кристальной Империи, о тех вещах, что происходили с ним в Большом Зале Кантерлотского Дворца, и о том, в какие иллюзии его затягивал враг. А в конце Рэк внезапно задумался о том, почему ту процедуру, которую с ним проделывали сейчас, нельзя было проделать при его первом приезде в Кантерлот.

Когда же краски в глазах стали нормальными, то в его голове появилось всё то, что хотели донести сидящие вокруг него пони.

Он узнал историю Боба. Он прочувствовал все его переживания, увидел смерть Пебла, то, что было в глазах умирающей пантеры; увидел схватку в темноте, будто бы своим же копытом взял коротыш и направил его на белую кобылку; словно бы сам заявил о плане побега из деревни и самолично терял сознание после управления чарострелом на несущейся сквозь снег телеге.

Рэку от начала до конца открылась историю Глэйда, начиная аж с момента, когда он ел похлёбку своего отца, а затем ринулся в бой, в котором, как оказалось в дальнейшем, смертельно был ранен Ран. Он увидел, как Глэйд побежал в глубь пещер за похищенной Фауми, как он её спас и помог выбраться, а сам остался один на один с толпой блуждающих пантер; через миг он уже смотрел в грустные глаза Тинка, пытаясь его уговорить помочь; затем он окунулся в непроницаемый болотный туман, вместе с пони-врачом преодолел его на маленькой лодке – и снова оказался у этой башни, этого гнезда пантер; потом в его копытах засверкала его потерянная винтовка, из которой он через ещё один миг стал поражать бегущих за ним тварей.

Вороной жеребец узнал, кто такой Тинк, чем он занимается и почему здесь находится. Все знания о пантерах, о их повадках и принципах заложились в голове Рэка, будто бы он сам их знал наизусть. Его история практически совпадала с той частью истории Глэйда, которая начиналась после его потери сознания в логове пантер. За исключением некоторых моментов – Рэк увидел все те тяжёлые операции, которые ему приходилось проводить с ранеными жеребцами.

Несколько важных вещей он увидел и из памяти Принцессы Селестии. Часть неба над Якетскими горами была чистая не просто так. Отправлять пегасов в эту местность принцесса не рискнула, поэтому пришлось проводить ряд магических манипуляций, чтобы отвести тучи с этого места. Но так как просто откинуть их в любою точку страны не представлялось возможным из-за чёткого погодного графика по другим городам, Селестия выбрала для временного загона тёмных облаков то место, где могла бы их контролировать сама – Кантерлот. Небо, обычно ясное в столице, стало хмурым и тёмным. Из-за непогоды пришлось выбирать другое место для поднятия светила и затратить на процесс времени и сил куда больше обычного, и принцесса спокойно пошла на это, даже не представляя, что в тот момент в город ехал поезд с тем существом, которому только эта уязвимость принцессы и была нужна.

Как ни странно, ответ на свой вопрос он тоже получил – та магическая составляющая, которая осталась в нём после борьбы с пантерой в Большом Зале, пока что может позволить как-то магически взаимодействовать с Рэком без серьёзных магических затрат и какого-либо вреда как для принцессы, так и для вороного. В то же время в его голове будто бы сам собой всплыл тот факт, что в Кантерлоте каждое проникновение пантеры в мысли и память вороного давалось ей с большим трудом и забирало много сил, и только под конец она смогла участить появление иллюзий – но тогда для неё всё уже было решено.

Всё это пронеслось в голове Рэка за какие-то считанные секунды и закрепилось в его памяти. Да и не только в его, все пони в этом доме переняли воспоминания тех, кто видел самые важные события этих дней. Магия сэкономила им порядка нескольких часов.

— Теперь мы можем… — начала было Селестия.

— Что произошло? – внезапно перебил её Глэйд. – Почему? Отец, какого сена?

— Глэйд, честно, я не хотел, — виновато развёл копыта Боб. – Я толком себя не…

— Да как ты вообще мог-то?! – схватился за голову зелёный пони. – Что тебе Фауми сделала? Фауми, отец! Милейшее создание! Безобиднейшая пони, которая ночи не спала, потому что ухаживала за нашими с тобой друзьями! Как ты до пушки-то вообще дотронуться сумел?!

— Да я знаю! – рыкнул Боб, громким ударом копыта по столу заставив Глэйда замолчать. – И я знал, что этим тварям дай только повод, и они захватят под контроль самую паиньку. Она не просто так ринулась в пещеры, когда ты драпанул за ней, а? А Ран? Помнишь, как он кинулся на тебя? Помнишь, нет?

— Вы грозились выстрелить в беззащитную пони! – внезапно встряла Рарити.

— Лучше помолчи, — прошептала Эпплджек так, чтобы слышала её только модельерша.

— Пора бы уже привыкать к таким вещам, — буркнул Рэк. – Будь я на месте Боба, сделал бы так же. Как минимум, стоило пригрозить и проверить, как она отреагирует. Пантеры только и ждут, когда мы дадим слабину, а взять под контроль безобидную кобылку им, похоже, не особо-то и трудно. Да и к тому же, когда это можно было раненого, кто бы это ни был, успокоить простым поглаживанием?

— Я… Простите меня, пожалуйста, — начала робко говорить Флаттершай. – Но я лечу своих зверюшек, и если у них болит животик, я их аккуратно поглаживаю и пытаюсь их тихонько подбодрить…

— Сравнила болящий живот с гноящейся раной, — хмыкнул Боб.

— Я соглашусь, — вежливо заметил Тинк. – Есть некоторые врачи, у которых таково уж призвание, что даже простые поглаживания в их исполнении – действенная вещь. Я по большей части занимаюсь зельями и настойками, не практикую такое, но один из моих родственников неплохо это умел.

— Но, тем не менее, — отозвалась Твайлайт. – Мистер… Эм… Большой Боб придерживался лишь цели обезопасить остальных, а влияние пантер могло эту цель заметно исказить. Я убедилась сама, что влияние пантер может быть поистине колоссальным. Убедилась не раз.

На противоположной стороне стола Рэк фыркнул, чем притянул немного скептический взор сиреневой принцессы.

— Вам стоит серьёзно поговорить со своим сыном, — мудро изрекла Селестия. – Но это следует сделать позже. Я надеюсь, Глэйд, ты тоже понимаешь, что всё это произошло неспроста, и всё нужно как следует обдумать. Однако сейчас у нас другая проблема. Мы должны решить, как поступить дальше.

— А чего тут думать? – приподнял бровь Большой Боб. – Гнездо с этими бестиями в глубине пещер – корень проблем. Спускаемся и подрываем всё там к хреновой…

— Если их там так много, как было видно в воспоминаниях Глэйда, то не факт, что мы сможем одолеть их всех, — покачала головой Принцесса Каденс. – Тем более, я так понимаю, что это их «гнездо» может давать им дополнительные силы.

— Но когда вы пришли к нам на помощь, для того, чтобы отогнать их всех, потребовалось лишь вмешательство Принцессы Селестии, — удивлённо проговорил Глэйд. – А что будет, когда вы все вместе попытаетесь их одолеть?

— В тот момент солнце придавало мне сил, — возразила Принцесса Селестия. – В пещерах Якетских гор будет совершенно иная ситуация. Поэтому нам следует обдумать наш план действий.

— Спуститься и подорвать, — простодушно ляпнул Рэк.

— Издалека или приблизившись? – наклонила голову вбок Твайлайт.

— В смысле? – переспросил вороной.

— Взрыв – самый логичный способ уничтожения их пристанища, — проговорила Принцесса Селестия. – Но мы не знаем природы этой, будем её так называть, «башни». Точно неизвестно, какая будет реакция на взрыв. Кроме него, есть и иные варианты уничтожения башни. И даже когда мы выберем подходящий нам вариант, есть иной фактор, фактор расстояния. Чем ближе мы будем к башне, тем быстрее мы уничтожим её, и тем больше вокруг нас будет врагов, которые попытаются нам помешать. И опять-таки, это зависит от того, каким способом мы попытаемся уничтожить их гнездо.

— А какие ещё есть? – спросил Глэйд.

— Можем воспользоваться принципом вашего оружия, — заметила Твайлайт, обратившись к Большому Бобу. – Можно попробовать мне, а также Принцессе Селестии, Принцессе Луне и Принцессе Каденс всем вместе создать магический дождь в направлении башни. Он не обладает разрушительной силой, но количеством магических дробинок мы сможем обезопасить себя от подхода этих существ и удержать их на расстоянии.

— Можно воспользоваться магической стрелой, — предложила Принцесса Луна. – У этого заклинания более длинное название, но это не суть важно. Такая магия не будет сдерживать толпу существ, но оно имеет разрушительный характер для всего, что окажется перед ней. Подобно стреле, оно пронзает пространство впереди, и при точном наведении на какую бы то ни было цель оно не оставит от него и дюйма живого места.

— Магическое облако как вариант, — добавила Принцесса Каденс. – Я так понимаю, это оболочка, окружающая капсулы, не очень толстая, а жидкость внутри них, скорее всего, это жизненно необходимый компонент, пока они там спят. И даже если эти капсулы пустуют, то каждая из них снабжает какой-то частью той энергии, которая уходит на быстрое перемещение по пещерам, на обмен мыслями и тому подобные особенности. Правильное заклинание уничтожит плёнку. Облако затратит минимум наших сил, но надо быть точно уверенным в том, что это действительно сработает.

— А так же взрыв, — заключила Принцесса Селестия. – На его создание потребуется время, с одной стороны, и нужно быть как можно ближе к этой башне, с другой. На нас, скорее всего, будут постоянно нападать существа, и просто так остановиться, чтобы создать магический удар, мы не сможем. Либо мы уничтожим вообще всех, чтобы потом приступить к башне… Либо нужно придумывать что-то другое.

— Скорее же всего, на всех существ нас не хватит, — озабоченно сказала Твайлайт. – Их слишком много, и все наверняка нападут сразу. А времени будет мало. Наверняка они скоро направятся к другим выходам…

— Вот откуда были те черпамусклы, — фыркнул Рэк. – И та пантера. Пещеры на территории Аримаспи. Небось, это один из выходов.

— И наверняка есть выход в стране Грифонов, — оживлённо добавила Твайлайт. – Вот как Аримаспи смог добраться до неё давным-давно. По пещерам!

— Почему же эти существа не выходили на поверхность? – поинтересовалась Принцесса Каденс.

— В основном – наверняка боязнь света, — отозвался Боб. – На нашей территории солнце лет, наверное, сорок не светило. В болотах тоже этот туман, там солнце хрен пробьётся.

— А ночью? – спросила Рарити.

— А ночью не знаю, — развёл копытами амбал. – Может быть, слишком далеко от выходов на поверхность города и посёлки, где живут пони. Вот они и не рискуют вылетать ночью. Да и луна тоже светит.

— Это всё пантеры, — фыркнул Рэк. – Боялись показаться. Они знают, что если к нам придет подмога – пиши пропало. За нами Кристальная Империя, лакомый кусочек для них, если бы они обосновались там, выбить их оттуда было бы куда труднее. Решили не показывать себя, чтобы принцессы не ринулись на них. Пытались пролезть через нашу линию обороны малой кровью. Если бы Боб пристрелил-таки ту кобылку – полностью бы взяли его под контроль, через некоторое время свели бы боеспособность наших на нет – и всё, путь к Кристальной Империи открыт.

— А дальше? – спросила Рэйнбоу. – Они бы напоролись на стражу Империи, не?

— Ты видела эту свору, — отозвался Боб. – Им эта стража – как капля воды в море. Только там бы они ещё и внезапно напали. А тут мы их более-менее сдерживали, пока они не решились-таки бросить все свои планы и навалиться толпой.

— Почему же сейчас они решили напасть все вместе? – приподняла бровь Твайлайт.

— Связаны же, — фыркнул Рэк. – Почувствовали, как у одной из них в Кантерлоте в глотке копьё торчит. Бросили всё, поняли, что прихода принцесс не миновать. А сейчас, как минимум, собирают всю свою свору, чтобы вылезти из всех выходов на поверхность, кроме этого.

— Как же поступить? – спросила Принцесса Каденс

— Решить должны те, кто имеет наиболее конкретное представление об этих пантерообразных существах, — спокойно проговорила Селестия. – Это Тинк и Рэкшен. Я думаю, доверить решение о нашем дальнейшем плане стоит им.

Рэк покосился на белого пони с сероватым пятном вокруг рта и приподнял бровь в знак ожидания – вороной собирался сказать много всего, и он решил дать возможность высказать свои идеи врачу, у которого их наверняка немного.

— Всё, что я знал, теперь знаете и вы, — вежливо сказал Тинк. – Серебряные гильзы бьют их наповал, а страх за жизнь друг друга заставляет их придумывать изощрённые пути для достижения своих задач. Структура тела, особенности восприятия – я не буду это всё повторять. Планы же для нападения – я не смогу здесь придумать ничего толкового. Я лишь готов помочь всем, чем смогу, если понадобится моя помощь.

Тогда все перевели взгляды на Рэка.

— Три принцессы и небольшой отряд стрелков идёт к башне, — кратко и чётко заговорил вороной, смотря куда-то вбок. – Одна принцесса остаётся здесь с остальными нашими парнями на случай, если кто-то из тварей обойдёт нас по пещерам и выйдет наружу. Куча жеребцов в узких туннелях будет только мешать.

— Что будем делать, когда дойдём до башни? – спросила Принцесса Твайлайт.

— Используем стрелу и дождь, чтобы откинуть свору, которая на нас понесётся, — проговаривал Рэк будто бы заученный текст. – Периодически будем закидывать в толпу магические взрывы. Против такой толпы Коротыши никчёмны. Но если там, кроме пантер, будут черпамусклы, то и они пригодятся для прикрытия кого-то из вас, кто будет создавать взрывное заклинание и облако. Все принцессы должны находиться на каком-то расстоянии от башни, но это расстояние не должно быть большим. Поэтому кого-то нужно заклинанием или с помощью крыльев по-быстрому перекинуть к самой башне, чтобы он определил, что лучше для уничтожения. Он даст знак. И тогда вы нанесёте решающий удар – облаком, стрелой, дождем или взрывом.

Повисла тишина. Закончив говорить, Рэк перевёл хмурый взгляд на остальных и поймал всеобщий вопрошающий взор.

— Я всё сказал, — буркнул он. – Решайте, кто из вас останется в деревне.  

Принцессы переглянулись. На какую-то секунду показалось, что вопрос решался на невербальном уровне, будто бы в каждом их взгляде проскакивала беззвучная реплика, а в каждом изгибе бровей – уточняющий вопрос, подводящий их к решению.

В конце концов говорить начала Твайлайт:

— Я думаю, мне следует остаться здесь. Мои силы не настолько велики, чтобы это было серьёзной потерей в пещерах, но достаточны для того, чтобы сдержать позиции на поверхности.

-  Что же касается переброса пони к башне, — чуть тише заговорила Принцесса Селестия, смотря на Рэка, — нам нужен тот, кто, опять-таки, имеет представление, что делать.

Вороной лишь шмыгнул носом.

— Рэкшен, — молвила Принцесса Солнца голосом текучим, словно вода. – Это действительно очень опасно. Это будет эпицентр их движения, и его наверняка зацепят наши заклинания, какими бы они ни были. Я прекрасно понимаю, что не имею права приказывать тебе рискнуть своей жизнью для того, чтобы спасти Эквестрию от той напасти, которая существует настолько длительное время и до сих пор не подверглась ликвидации. Я лишь прошу тебя, Рэкшен. И ты имеешь полное право отказаться.

Рэк сдержался от того, чтобы хмыкнуть на слове «прошу». Он покосился на свои копыта, покрытые ссадинами и царапинами, которые с трудом укрывала чёрная шерстка. Все взгляды были обращены на него, и он это чувствовал. А когда чувствовать это стало невыносимо, он поднял голову.

— Больше и некому, — мрачно вымолвил вороной. – А рисковать жизнью мне не впервой. Эти твари и так кучу жизней забрали. Спустимся к ним в логово, да там и прикончим.

— Значит, решено, — выговорила Селестия резко. – Нельзя терять ни минуты. Я, Принцесса Луна, Принцесса Каденс, Рэкшен и ещё четыре добровольца – мы отправляемся вглубь Якетских гор. Ты, Твайлайт, и вы, Боб – на вас останется защита этой местности от существ, если они выйдут наружу.

— Что делать мне? – поинтересовался Тинк.

— На вас, Мистер Брук, — с некоторой ноткой уважения отозвалась Принцесса Каденс, — останется уход за ранеными. Мы их осмотрим перед уходом и используем некоторые заклинания для улучшения их самочувствия, но ваши способности и способности Фауми и Флаттершай им также необходимы, как и наше магическое вмешательство.

— Мы поможем вашей деревне, Тикшен Брук, — заверила жеребца Принцесса Селестия, опередив его уже читающийся по морде вопрос. – Как только мы закончим с существами в глубине Якетских гор, обеспечение безопасности жителей Глухого Заболотья станет нашей первостепенной задачей. 

— Мы займемся транспортировкой раненых в этот дом, — кротко высказала Принцесса Луна. – Расположим здесь кровати, если Мистер… Большой Боб не будет против.

— Никак нет, — отозвался амбал. – Я пойду собирать добровольцев.

— Буду ждать вас у костра, — брякнул Рэк, вставая со стола и направляясь к двери.

Пока Рэк шагал по снегу, слегка посыпанному пеплом, вокруг него туда-сюда носились пони. Шла мобилизация, как та, которая была при подготовке к отступлению, которое он увидел в воспоминаниях Боба… или Глэйда, он точно сказать не мог. Но теперь в этом движении мелькали светлые, медленно развивающиеся гривы принцесс. Звуки шагов остались позади. А снег под копытами стал белым.

Он брёл по снегу, покрытому множеством следов от мала до велика. Камни вокруг костра были разбросаны в стороны, два из трёх брёвен были отброшены метров на пять в сторону, но одно всё ещё лежало у размазанной кучи чёрных угольков. На него и уселся чёрный жеребец.

Пока у жеребца было немного времени. На его поясе висело несколько витков тонковатой верёвки, которые он подцепил при выходе из деревни. Вороной достал коротыш из кобуры и положил его вместе с копьём рядом. Верёвкой он привязал ружьё на конец древка без лезвия. А потом засунул его обратно за пояс. Так будет сподручнее использовать оба эти оружия сразу, особенно когда не будет времени на перезарядку.

А ведь именно здесь он называл эту копьё Пронзателем…

Самое забавное было то, что с этого места всё начиналось. Той ночью к ним пришёл Клауд, которого убили в пещерах, из-за чего Рэк поехал к принцессам, которые пришли-таки сюда. Те идеи про то, что у пантер свой супер-план… Неужели они брали Клауда в расчёт? Ведь именно он, по сути, оказался для них роковым звеном… Должен оказаться. Если только всё выйдет. Если только план сработает, и башня будет уничтожена… Если только они все умрут… Все до единой…

— Рэк?

Рэк оторвал взгляд от углей и, поднявшись с бревна, обернулся. Позади него в пяти шагах стояла Твайлайт.

Мордашка молодой принцессы была немного встревожена. На её левой скуле всё ещё тянулась тоненькая царапина. Подходя сюда, она хотела что-то сказать, но упёрлась в мрачный взор сероватых глаз жеребца – и голова полностью опустошилась, будто бы там ничего и не было. Пронзительный взгляд Рэка заставил Твайлайт забыть какие-то там вопросы, а внутри стало очень тяжело.

— Рэк, я… — начала было она.

Хмурые брови Рэка немного сгладились. Вороной чуточку наклонил голову вправо, смотря в глаза принцессе, которая в этот момент почувствовала себя виноватой. Но она никак не могла вспомнить, почему она себя так чувствовала и что вообще нужно было говорить. Взгляд Рэка больше не был мрачным и задумчивым. Он был спокойным и слегка заинтересованным, и от этого на душе принцессы стало ещё тяжелее.

Что-то отвлекло её от серых глаз жеребца. Она подняла взгляд к небу.

Пошёл снег. Медленно кружащиеся снежинки аккуратно опускались вниз на фоне грозных туч. Умиротворённо и отчуждённо, они раскачивались из одной стороны в другую, преодолевая высоту неспешно и беззаботно. Одна из них, та самая, на которую, словно под гипнозом, воззрилась сиреневая единорожка, села на кончик её носа. Твайлайт, на какую-то секунду замерев,  осторожно сдула её воздухом, на холоде превратившимся в пар, и заворожённо стала наблюдать за тем, как она, поднявшись на несколько дюймов выше, так же беззаботно отлетела от неё в сторону. Вдруг о чём-то вспомнив, она перевела взгляд на всё ещё стоящего перед ней Рэка и снова встретилась с его спокойным, слегка отчуждённым взглядом.

В очередной раз столкнувшись взором с принцессой, вороной тоже как будто бы вспомнил о чём-то и резко затупил взгляд вниз. Он уставился в снег, смешанный с пеплом, и перестал обращать внимание на то, что принцесса смотрит на него виноватыми глазами. В этот момент Твайлайт как будто бы вспомнила, что хотела сказать. Но оказалось, что уже было поздно.

— Мы готовы, Рэкшен, — сказала Принцесса Селестия, останавливаясь возле Твайлайт вместе с Принцессой Каденс, Принцессой Луной и ещё четырьмя стрелками.

Только тогда вороной поднял глаза и быстро окинул взором всех, стоящих перед ним. Заметил, что среди стрелков нет ни Глэйда, ни Боба – они остались для обороны деревни. Понял, что, фактически, слушаться его будет мощнейшая магическая сила всей Эквестрии. На Твайлайт он больше не смотрел.

— В путь, — кратко выговорил он.

Отряд из восьмерых пони направился в сторону входа в пещеры. А Твайлайт всё оставалась так же стоять, словно заворожённая, под медленно кружащими снежинками.

Глава 28: Кантерлотская хроника

Залы Кантерлота были заполнены горожанами, бежавшими из рушащихся домов под крепкие стены дворца. Старики, дети, жеребцы и кобылки практически оправились от нападения и уже беспечно общались о самых разных темах, но на входах каждого из залов стояло по несколько стражников. В одной из маленьких круглых комнаток, в которых обычно отбывали перерыв стражники, сейчас собралась толпа жеребцов с золотистыми латами. Пусть звание стражника у всех, здесь находящихся, было одинаковое, но за столом сидели те, кто пользовался большим авторитетом. Среди пятерых таких воинов, положивших свои шлемы на столы, шло энергичное обсуждение.

— Отпускать жителей наружу сейчас опасно, — заметил один из них. – Пегасы передают, что на город идёт новая волна из существ с голыми черепами и тёмных параспритов.

— Насколько велико их количество? – спросил другой стражник.

— Меньше, чем во время поднятия светила, — отозвался первый. – Но их всё равно достаточно, чтобы погубить любого, кто выйдет за границы Кантерлотского дворца.

— Мы не можем покидать эти стены, — заметил третий. – Иначе горожане останутся беззащитными перед тёмными параспритами.

— Но и оставаться внутри дворца мы также не можем, — подметил четвёртый, разминая затекающие в доспехах копыта. – Ведь голые черепа разнесут город в щепки, если мы не выйдем наружу.

— Стоит ли оно того? – спросил ещё один. – Стены оберегут нас от их набегов, и пока поднят навесной мост, они не будут представлять никакой угрозы. От тёмных параспритов мы огородимся магией. Так, может, останемся во дворце и дождёмся прихода Принцесс?

— Не останемся – прозвучал голос со стороны входа. Все повернулись в сторону, откуда он доносился.

Стражники, стоявшие у входа, ошарашенно расступились. В комнату вошёл жеребец, на груди которого блестела синяя звезда с золотистой каймой.

— Капитан! – прокричали пять жеребцов и тут же вскочили, кое-как натянувшие шлемы, после чего направили правое копыто на висок, отдавая честь.

— … Свиф? – ошарашенно пролепетал кто-то из молодых жеребцов, вытаращивший глаза на стражника с окаймлённой звездой, так же прижимавшего копыто к голове.

— Вольно, — спокойно сказал пони, опуская конечность, что сделали и остальные жеребцы в комнате.

— Капитан Свиф, — поспешил заговорить самый ближний к белому пони стражник. – Выходить на открытую территорию очень опасно, особенно сейчас. Тёмные парасприты будут нам мешать при любом раскладе. Существа с голыми черепами так же подходят к стенам дворцовой территории и нападут на нас при любой вылазке.

— Принцессы оставили Кантерлот на наше попечение, — серьёзно проговорил Свиф. – Они верят, что мы защитим город от этой напасти. А если верят принцессы, то мы должны быть уверены в своих силах. Мы должны отогнать их за границы города.

— Но каким образом? – взволновано спросил один из молодых стражников. – Эти существа контролируют практически все улицы города.

— В том-то и дело, что не контролируют, а беспорядочно носятся от одного дома к другому, — подметил новый капитан. – Они могут одолеть нас только количеством. Но если грамотно продвигаться по городу и привлекать на себя внимание только некоторых их групп, мы спокойно разберёмся с ними по отдельности.

— А как же тёмные парасприты, капитан? – спросил ещё один стражник.

— Когда мы разделимся на группы, у каждой будет по несколько единорогов, которые организуют магические щиты, — снова парировал Свиф. – Мы таким образом отразим их нападение.

— Это всё звучит так легко только на словах, — фыркнул один из стражников по старше, в то время как остальные уже приподнимались со своих мест. – Нам не хватает какого-то фактора преимущества. Нас, в конце концов, меньше, чем всей этой своры.

После этих слов все снова уставились на Свифа. Тот перевёл свой взгляд на одного из жеребцов.

— Ты что-то упоминал про пегасов, — выговорил он. – Пусть все вместе поднимаются в небо. И пусть облака от их копыт мечут столько молний, сколько возможно. Воспользуемся погодой сполна.

После этих слов была дана команда к подготовке выдвижения в город.

---

Огонь, охватывавший половину Кантерлота, давно потух. Солнце с трудом пробивалось сквозь тучи в небе. Дождь кончился. Наступило затишье.

Один за другим из улочек на открытую местность между дворцом и остальной частью города, соединённых тонкой мостовой тропинкой, стали выбегать черепоголовые существа. Сначала они вылетали наружу, словно пробки из бутылки от вина, и удивлённо озирались по сторонам, но затем они стали собираться в кучку, растущую с каждой секундой.

Не просто так оживились твари. Навесной мост, до этого момента наглухо поднятый, с громким скрежетом стал опускаться. Кровожадные существа среагировали сразу же, и к замку уже двигалась волна существ, над которыми, пикируя и взлетая, носились мелкие тёмные парасприты. Даже последние не рисковали до этого момента приближаться к каменным стенам, но теперь, когда стражей-единорогов будут отвлекать черепоголовые, они смогут впиться зубами в любого земнопони, которого найдут на своём пути.

Их остановил свет. Тучи разошлись прямо над их головами, когда они преодолели больше половины расстояния от домов до моста. Солнце засветило прямо в чёрные глазницы в черепах существ, от чего те, кое-как до этого сохраняя слаженный строй, стали заплетаться в своих копытах и врезаться друг в друга. На привыкание к яркому свету им нужно было время. Парасприты же заметались в воздухе, заметно замедлив скорость полёта.

С громким грохотом мост опустился на землю. Прямо навстречу врагу выбежал слаженный строй стражников с копьями наперевес. В тот же момент между зубцов стены одновременно вылез ряд арбалетов, направленный на толпу черепоголовых. Позади основной стражи бежала немного меньше по числу группа жеребцов, каждый из которых, опустив голову, направлял свой рог точно в группу беснующих тёмных параспритов. В ту же секунду в облаках сверкнули зловещие молнии.

Стремительный удар со всех сторон разнёс ряды тварей в стороны. Тяжёлые копья сметали одно существо, за другим, словно метла пылинки, а круглый голубоватый щит над головами стражников сменялись яркими магическими пулями, точно летящими в чёрные тельца и сшибающие их налету. Стрелы же покрывали черепоголовых, оббегавших стражников со спины, и заметно урезали их количество. Толпа заметно поредела.

Лишь у нескольких стражников вместо копья в гуще сражения на копытах был арбалет, и Свиф был в их числе. Кто-то из его собратьев достал из казарм стрелковое оружие с металлическими дугами, и пусть оно было слегка тяжелее оружия с обычными деревянными плечами, но теперь капитан мог использовать его в ближнем бою без страха того, что при следующем ударе он разлетится в щепки. Вместо этого в щепки разлетались желтоватые черепушки врагов.

Внезапно вокруг Свифа образовалась небольшая площадка свободного места.

— Шорн! – крикнул жеребец ближайшему пони. – Опора!

Стражник тут же возник перед капитаном, подставив спину, защищённую золотистыми латами. Расположив на ней арбалет, Свиф тремя точными выстрелами сбил несущихся в его сторону черепоголовых. Затем падать стали дальние твари, нападавшие на уже заваленных стражников.

— Капитан Свиф, справа!

Стражник среагировал молниеносно. Едва очередная стрела была выпущена, как, ухватившись зубами за выступ на конце арбалета, жеребец, развернувшись вправо, со всей мочи ударил с разворота практически вслепую – и выбил челюсть очередному черепоголовому. Миг – и капитан уже выпадом справа налево разнёс оставшийся череп врага, отбросив тушу назад.

— За Принцесс! – прокричал Свиф, оглянувшись через плечо на несущихся в бой жеребцов. – За Капитана Боуэра! Покажем им!

Этой вспышки оказалось достаточно сполна. Стража смяла остатки существ, а единороги полностью сконцентрировались на тёмных параспритов, часть из которых, полыхая в воздухе, разбились о каменную мостовую, а часть – в панике ринулась в сторону стен замка. Но и на стенах их встретил ряд единорогов, ярким магическим дождем уничтоживших всех летучих бестий до единой.

Когда со всеми врагами было покончено, стражники выстроились в строй перед Свифом. Тот на секунду замер от непривычки, но взял себя в копыта и, фыркнув, заговорил взволнованным голосом:

— Стражи, это ещё далеко не всё! По всему городу бродит множество таких существ! Нам следует разделиться на три группы, так мы освободим весь город от врага.

Разделились быстро. Не прошло и минуты, как строй стражников, перестроившись для нешироких улиц города, уже мчался сквозь город.

Большинство черепоголовых жеребцы просто сбивали копьями и затаптывали. Сверху на них пикировали чёрненькие кровожадные существа, но их сдерживал магический щит, поддерживающийся стражниками-единорогами. Периодически голубоватая гладь пропадала, сменяясь магическими зарядами, которые запускались в тёмных параспритов, выживших после пикирования вниз и только-только отлипших от защитного барьера.

Ряды стражников зачищали город, словно бы его пропускали через фильтр. Три основные группы солдат делились на подгруппы, чтобы ухватить различные переулки и ответвления от улиц, но при зове о помощи к отделившемуся отряду поспевали остальные стражники. Многие черепоголовые, всё-таки понимая неминуемость гибели, забегали в двухэтажные дома – но и там их настигали стражники, в замкнутом пространстве одолевая одного-двух существ количеством.

Тихое злое сопение с трудом было слышно сквозь громкий стук подков об каменные дороги. Свиф нёсся вместе со своей группой по левой части города позади копейщиков, то и дело падая на землю и выдвигая вперёд арбалет. Латы в некоторых местах впивались в кожу, и несколько царапин начинали заметно ссадить, но чувство долга накрывало любую боль. Принцессы дали ему приказ руководить стражей Кантерлота, на плечах которой – оборона столицы. Он не мог подвести правительниц. Следовало выдержать капитанскую звезду на груди максимально продуктивно как для города, так и для стражи – жизнь каждого из жеребцов была на счету.

Интуиция подсказывала ему, что та пантера неспроста вывела Рэкшена из себя до такой степени, что он бросился на Принцессу Твайлайт. Он заглянул в зал перед тем, как, забрав доспехи Капитана Боуэра, направиться к стражникам, и заметил там труп чёрной бестии. Сейчас ему понятно, что поведение черепоголовых и тёмных параспритов до и после гибели пантеры существенно отличается – тогда они нападали всей толпой и одновременно, а сейчас носятся вразнобой и будто бы, может ли это быть правдой, побаиваются стражей.

Жеребцы стремительно проносились через город мимо потемневших домов, звеня подковами. Торчащие из строя копья покрылись кровью, у некоторых стражников была оголена голова. Шлем Свифа был погнут в паре мест, но он его упрямо не снимал – на голову пару раз падали тельца параспритов, а сзади периодически нападали черепоголовые, и золотистый головной убор его несколько раз спас от сильного удара по затылку. К тому же, его примеру без особой на то надобности могли последовать и другие стражники.

Строй стражников выскочил на открытое пространство у окраин города. Травянистая равнина ограничивалась домами Кантерлота с одной стороны и горой, на которой и был построен город, с другой. У самых скал шла железная дорога, уходящая в туннель, а перед ней была расположена железнодорожная станция. Локомотив, который Свиф вёл через всю страну, всё ещё стоял здесь, а вот вагон, поваленный на бок, лежал на земле возле рельсов. Враги, скорее всего, поднялись по горе в Кантерлот через горные туннели. И они ещё не все были ликвидированы.

Выбежав из-за домов, группа Свифа соединилась со второй, центральной. Отряды, бежавшие по правому флангу, ещё не подоспели. Подоспевшие же хмуро смотрели вперёд, на ещё одного врага, разгуливавшего по равнине между станцией и домами города.

Свиф невесело фыркнул – это была очередная каменная махина. Размерами она была немного больше той, что была тогда у фонтана. Выглядел он более безобидно, учитывая, что ему здесь было нечего крушить. Но бродил он возле вагона поезда, стоящего на станции, и его стенки, проломанные в нескольких местах, намекали на то, что голем успел их как следует помять.

— Ждём вашего приказа, капитан, — пробуровил один из стражников центральной группы, посмотрев на Свифа. – Стражи готовы бросить все силы, чтобы одолеть это создание. Прикажете нападать?

— Попрошу отставить, — покачал головой Свиф. – Это существо обладает значительной силой и куда проворнее, чем кажется на первый взгляд.

Он даже не успел подкрепить свои слова какими-то аргументами, хотя и собирался выговорить парочку. За него всё сделал сам голем, большими ручищами с громким треском оторвав стенку вагона и, прокрутившись вокруг своей оси и дико заревев, кинув её в сторону стражников.

— Щит! – выкрикнул Свиф. – Стражи, в стороны!

Магия единорогов придержала снаряд голема. В тот же момент стражники успели разбежаться. Стенка вагона долетела до мостовой, но единственный урон, который он нанёс жеребцам – это дикий грохот, ударивший по ушам.

— Движемся врассыпную, — отозвался Свиф. – Копейщики – подходите одновременно и по команде. Лучники и единороги – отвлекайте его, но не злите. Нельзя выводить его из себя, он может броситься мимо нас к Кантерлоту. Мы не пустим его в город, это наш долг.

По правилу капитан должен был спросить, ясен ли приказ стражникам. И когда он поймал ожидающий взгляд своих собратьев, то, не сразу поняв, что от него хотят, спохватился и спросил:

— Все всё поняли?

— Так точно! – отозвались все.

— Тогда окружим его. Врассыпную!

Приказ был дан очень вовремя – голем отрывал новую стенку от вагона, чтобы швырнуть её в стражников. Может, как вагон кончится – возьмётся за локомотив. А Свиф не особо-то и хотел это допускать — голем может задеть что-нибудь в двигателе и подорвать поезд. Может быть, голема этот взрыв и повалит, вот только осадок от потери поезда останется.

По телу молодого капитана бежали мурашки – каждый его приказ по окружению голема выполнялся беспрекословно. От капитанской звезды на груди жеребцу до сих пор было неуютно, но его всегда подбадривал приказ, данный Принцессой Селестией. Было сказано управлять армией – и он ею будет управлять.

Постоянно передвигаясь, стражники носились вокруг голема, периодически отвлекая его стрелами и магическими зарядами. Но Свиф всякий раз давал команды сбавить напор – в любой момент голем мог разозлиться и задвигаться в разы быстрее, а тогда им его не удержать. Таким образом кольцо вокруг голема сжималось.

Находя баланс между злостью голема и его недоумением, стражники наконец-то приблизились настолько, что копейщики смогли, периодически выбегая вперёд, наносить удары копьями. Махина была высотой с двухэтажный дом, но и копья у стражников были достаточно длинными, чтобы достать до груди.

В действие пошли крюки, сменившие стрелы в арбалетах. Цепляясь за каменную чешую несколькими десятками, они замедляли движения голема, а верёвки заплетали его огромные конечности. Изредка крюки слетали вместе с кусочками каменной брони, оголяя тёмно-бордовую плоть, и туда начинали лететь магические заряды единорогов, заставляя голема реветь от боли. В конце концов, когда у Свифа от криков врага стала трещать голова, запыхавшееся существо, закачавшись на своих маленьких по сравнению с остальным телом ножках и едва удержав равновесие, опёрся о свои огромные ручища, после чего замер, затупив голову и переводя дыхание. Ещё несколько крюков схватили его в области конечностей. На теле из оголённых участков плоти тёмная кровь стекала по защитным камням громко сопящего существа.

Оставалось покончить с големом. Но Свиф заколебался с приказом. На то, чтобы убить побеждённое и уже практически беззащитное существо, которое уже не в силах противостоять натиску стражников, нужно было ещё решиться. Чрезмерная жестокость ещё и при том, что, казалось, это существо уже ничего не сделает городу, вселяла неуверенность в нового капитана.

Голем эту неуверенность будто бы почувствовал. Передышки ему хватило для резкого выпада. Быстро вытянув вперёд свою огромную ручищу, он обхватил ближайшего стражника и поднёс практически вплотную к своему кривоватому лицу, будто бы собираясь откусить от пони полголовы.

В этот момент в голове Свифа всё перевернулось.

— Огонь! – закричал он.

Туча стрел вперемешку с магией впилась чётко в те места, где оголялось тело существа. На этот раз чудище, снова закачавшись, упало на широкую спину. От падения зажатого в лапе стражника спасли подоспевшие единороги, телекинезом подхватившие его тело. Парня аккуратно уложили на шелестящую траву. Стражники окружили тело белого жеребца.

Свиф обеспокоенно окинул взглядом лежащего, но вполне живого стражника. Тот через секунду распахнул глаза и ошарашенно стал оглядываться, проговаривая:

— Селестия Милостивая, я выжил? Я выжил?

— Живой ты, стражник, — хмыкнул кто-то из единорогов. – Он тебя успел только по копыту поцарапать. С тобой всё будет хорошо.

— Хвала Селестии… — обеспокоенно шептал пони. – Хвала Селестии…

Убедившись, что с собратом всё в порядке, капитан Свиф отвёл взгляд от него и посмотрел на распластавшегося голема. Грудь его всё ещё медленно вздымалась, но от брони на корпусе не осталось практически ничего, кровь маленькими струйками стекала по телу на траву, окрашивая её в бордовые цвета. Он всё ещё был жив, но подняться у него больше не было сил.

— Страж, — обратился он к стоящему рядом пони. – Дай мне своё копьё.

Жеребец беспрекословно доверил ему оружие. Ухватив его одним копытом, Свиф, передвигаясь оставшимися тремя, направился в сторону широкого окровавленного тела.

Провожаемый взорами стражей, хмурый Свиф подошёл к телу побеждённого врага. Опустив копьё, он направил лезвие в ту область груди, где у голема, по идее, должно быть сердце, и прислонил его кончик к плоти.

В этот момент кривая голова существа медленно повернулась в сторону капитана. Тот покосился в сторону его лица. Широкая каменная челюсть, выступающий лоб и тонкие прорези, где даже не было видно глаз. Пустое и бесчувственное лицо. Словно самый обычный булыжник.

Выдохнув воздух и обхватив обеими копытами древко, капитан со всей силы вонзил копьё прямо в сердце голема.

---

Коридоры Кантерлотского дворца были освещены солнечными лучами, пробивающимися сквозь небольшие витражи на стенах. Мягкие ковры были помяты, так как по ним совсем недавно проходило множество пони. Но сейчас в замке было заметно тише. Часть горожан возвращались в город.

В городе на дорогах творился хаос, и на улицы вышли только самые смелые добровольцы в сопровождении стражников. Но, тем не менее, нападение на Кантерлот было отбито. Город потихоньку оживал. Большинство кантерлотцев всё ещё сидело в многочисленных залах дворца, но здесь больше не было обеспокоенного гула, криков и слёз. Жители уже успокоились, понимая, что угроза позади. Свиф спокойно патрулировал коридоры дворца, периодически заглядывая в его залы, чтобы убедиться, что всё нормально с горожанами. Периодически сюда с провизией, привезённой из домов Кантерлота, приходили стражники. Запасов в замке могло вскоре и не хватить, поэтому несколько отрядов было отправлено для поиска еды по городу. Но вскоре жители отправятся туда сами, и всё вернётся на круги своя.

Занятый этими спокойными мыслями, Свиф продолжил путь по коридорам Малого дворца, когда услышал позади себя крики солдата:

— Капитан! Капитан, нужна помощь!

Его догнал один из стражников в золотистых латах.

— Что случилось? – приподнял бровь молодой жеребец.

— Стражу плохо! – выпалил пони, едва ли моложе Свифа. – Нам нужно найти врача!

— Далеко отсюда? – насторожился капитан.

— Через три коридора в северную часть.

— Там недалеко есть зал, я там видел врача. Веди меня к стражу, оттуда мы его донесём.

Пробежав по нескольким длинным и не очень коридорам, они оказались там, где надо. Тело стражника лежало прямо посреди длинной комнаты, покрытой красным ковром, а рядом с ним стоял ещё один недоумевающий стражник. Дыхание лежачего жеребца, своей окраской не отличающегося ни от одного из жеребцов в этом коридоре, было умеренное и неторопливое, будто бы он внезапно заснул. Когда подошёл Свиф, стоящий рядом пони тут же отдал честь. Свиф не оставил воинское приветствие без своего ответа, но сразу осведомился:

— Чего ты ждёшь, страж? Давай я помогу тебе поднять его тело, если он слишком тяжёлый.

— Капитан Свиф, проблема не в этом, — встревоженно заметил жеребец, к которому обратился Свиф. – Он бредил, пока лежал. И-и… Звал вас.

— Меня? – проговорил Свиф немного отстранённо.

Подойдя поближе, капитан получше пригляделся к лицу жеребца. Единственное, что он мог понять по телу лежачего – это был тот стражник, которого подхватил голем на окраине города.

И едва он это успел вспомнить, как пони раскрыл полыхающие глаза.

В следующий миг Свиф отлетел назад, прямо на мягкий ковёр – вскочивший жеребец сбил его с копыт и, оттолкнув второго стражника, бросился наутёк.

— Стоять! – только и успел выкрикнуть капитан.

Но жеребец не обратил внимания на приказ.

— Мы должны его поймать! – прокричал Свиф, вскакивая, когда жеребец уже скрылся за углом. – Поднимайте стражу, пусть перекрывают все выходы наружу! Нужно понять, что с ним случилось.

Стражники разбежались. Свиф рванул за тот же поворот, что и беглецец. В следующем коридоре его не было видно, и капитан побежал вперёд. На перекрёстках мимо жеребца проносились другие стражники, подорвавшиеся со своих мест. Приказ о готовности разнёсся практически моментально.

Жеребец носился, словно угорелый, от одного коридора к другому, но безрезультатно – убежавшего нигде не было видно. Все двери, мимо которых он пробегал, были закрыты, он бежал лишь по коридорам. Но куда?

Возле него лестничные пролёты. Перед ними – постамент. Осколки вазы возле него. Стражник не сбил бы вазу, если бы бежал мимо. Значит, бегленец, ведь он не в себе. Свиф, как назло, был на втором этаже. Третий или первый? Вверх или вниз?

Свиф решил не гадать. Как следует оттолкнувшись от мягкого ковра, он рванул дальше по коридорам замка. Стражники проносились мимо него то навстречу, то пересекая дорогу – у каждого жеребца был четкий маршрут, распланированный машинально, так, чтобы сузить площадку, где находился обезумевший. Уже каждый знал, что он даже бегает не так слаженно, как обычный стражник, и отличить его от остальных можно было в момент.

Капитан же выбежал к арке, выводящей на свежий воздух. Мост, соединяющий Малый дворец с Большим.

Все три моста были расположены друг над другом. Едва только выбежав наружу, он задрал голову вверх, услышав громкий топот копыт. Ярусом выше пробегало несколько жеребцов.

— Страж! – крикнул Свиф.

С моста высунулась голова в шлеме.

— Капитан? – отозвался пони.

— Беглец! Видели его?

— Он только что пробегал по этому мосту! Мы постепенно окружаем его со всех сторон!

— Отгоняйте его к лестнице! – выпалил Свиф. – Выполнять!

Едва пони сверху побежал вперёд, как капитан остановил ещё одного, собиравшегося перебежать мост второго этажа.

— Беги к лестнице, — дал команду жеребец. – Найдёшь кого-то из наших – зови с собой. Не дайте ему выбежать на второй ярус. Понял меня?

— Так точно! – выпалил солдат, уже убегая от Свифа.

Мимо пролетали стражники, кружившие вокруг дворцов и наблюдающие с воздуха за выходами. Одного из них Свиф подозвал к себе, лишь кивнув в сторону нижнего моста – стражник-пегас его понял. Вильнув вниз и пролетая над капитаном, он опустил вниз передние копыта, за которые с прыжка ухватился Свиф. Воздух зашумел в ушах жеребца — в миг стражник опустил капитана на ярус вниз. Оказавшись на первом этаже, жеребец быстро перебежал гладкий белый мост.

Стражей в Большом дворце мимо Свифа проносилось куда меньше – все уже успели занять свои места. Капитан пробегал по более яркому красному ковру под потолком, заметно превосходящем по высоте малую часть замка. Заворачивая от одного коридора к другому, он наконец-таки выбежал к тому, в котором по центру был выход на лестничные пролёты, и оказался справа от них.

В эту секунду прямо в коридор выбежал обезумевший стражник. Свиф успел.

Беглец дёрнулся вправо, но увидел набегающего на него капитана и, с трудом перебирая копыта, развернулся в противоположную сторону. Между двумя жеребцами оставалось каких-то пять метров.

Убегающий пони был на какую-то долю быстрее Свифа, возможно, из-за того, что шлем уже давно слетел с него, но практически каждый коридор ему перекрывал стражник, и ему приходилось, тормозя, сворачивать, благодаря чему капитан потихоньку приближался к нему. Коридоры сменяли один другой, а Свиф, перепрыгивая через столы и скользя по непокрытому ковром полу, начинал потихоньку выдыхаться.

Но наступил тот момент, когда беженца всё-таки зажали со всех сторон. На перекрёстке, с одной стороны которого были широкие двери, а с трёх других – обычные коридоры, путь жеребцу преградили капитан с двумя стражами. Бежать, казалось бы, было некуда.

Но когда стражники стали медленно и осторожно приближаться к рычащему пони, тот резко развернулся и, прыгнув, толкнул одну из широких дверей и юркнул в зал.

— За ним! – прокричал Свиф, первым забежав следом.

Ему не повезло. Зал с огромной люстрой на потолке оказался полным горожан, беспечно болтающих о всяких далёких вещах. Правда, некоторые из них, ошарашенные, лежали на полу и смотрели вслед убегающему беглецу, который их повалил. Это задало хоть какое-то первоначальное направление преследователям.

Свиф первым влетел в толпу горожан, удивлённых таращившихся на него. Пытаясь максимально аккуратно обойти каждого безобидного пони и грациозно перепрыгивая через какого-то раскинувшего посреди зала копыта лежебоку, капитан всё реже и реже замечал блеск золотистых лат в толпе и, в конце концов, вовсе потерял их из виду. Гуща горожан будто бы назло стала неповоротливой, и Свифу приходилось буквально полностью оббегать каждого стоящего перед ним пони. Бок при этом начинал уже побаливать, а в зале из-за множества пони и всё ещё надетых доспехов ему стало душно, как в бане.

Наконец-таки глотком свежего воздуха послужило небольшое пространство, где сидели кобылки с жеребятами, которые, до этого момента смотревшие все вместе куда-то в одну точку, через миг перевели взгляд на стражника.

— Куда? – только и смог выпалить на выдохе стражник.

Все разом указали влево, в толпу. Сделав по два больших вдоха и выдоха, пони с синей гривой снова нырнул туда.

Бежать пришлось недолго, вскоре он снова оказался на месте, свободном от беспечных горожан. Прямо перед ним слегка приоткрывалась дверь, ведущая на балкон. Нет, не совсем на балкон. Это выход уже на стены, окружающие замок. Капитан юркнул в проход.

Свежий воздух придал Свифу сил. Предварительно захлопнув задним копытом дверь в зал, он побежал, уже заметно быстрее, по небольшому каменному мосту, соединяющему балкончик с бойницами, за которыми внизу раскрывался немного почерневший после пожара Кантерлот. Обезумевший пони опережал капитана метров на десять, уже приближаясь к повороту стены. Но хотя бы теперь он был в поле видимости стражника.

Оказавшись на круглой площадке башни, беглец выбежал на продолжение стены. И там его, внезапно, встретил очередной страж. С трудом затормозив, уже выдыхающийся, но каким-то чудом находящий в себе силы убегать жеребец отбежал назад, на круглую площадку башни, и со страхом стал смотреть то на одно продолжение стены, где путь ему преграждал пони в доспехах, то на другое, куда уже подбежал тяжело дышащий Свиф.

Окружённый, но пока ещё не сломленный пони пятился назад, к бойницам. Оскалившись, он был готов прыгнуть на любого, кто приблизится к нему. Нападать Свифу со вторым стражником нужно было одновременно и наверняка – больше, кроме их двоих, путь по стенам никто не перекрывал.

Шаг за шагом стражники приближались к беглецу. Шаг за шагом рычащий пони отдалялся от них. В конце концов это кончилось, когда крупом он коснулся бойницы.

И в тот момент, когда Свиф приоткрыл рот, чтобы дать команду напасть, обезумевший пони, развернувшись, высунулся через преграду за стену. Капитан было рванулся вперёд, но поздно – пони перевалился через бойницу и полетел вниз.

Ошарашенный жеребец с окаймлённой звездой на груди, замерев, навострил уши. Он ждал рокового хлопка.

Он услышал его. Но это был другой звук. А затем последовал второй такой же хлопок. Хлопок крыльев.

В воздух поднялось два стражника-пегаса, держащих безуспешно брыкающегося беглеца. Аккуратно приземлившись на площадку башни, они прижали его к земле, и здесь им смогли помочь Свиф с земнопони. Верёвку подал один из четырёх стражников, и вскоре брыкающийся жеребец был крепко-накрепко перевязан. Стражники окружали его с четырёх сторон.

— Отличная работа, друзья, — проговорил Свиф, более-менее уже восстановив дыхание. – Вы подоспели очень вовремя.

— Что прикажете делать с ним? – поинтересовался один из пегасов. — Он не выглядит вменяемым.

Свиф пристально вглядывался в злые глаза стражника, которого всего лишь несколько часов назад спасали от гибели на окраинах Кантерлота. Голова капитана сама собой наклонилась в бок – злобно мычащий стражник не отводил взгляда от него. Внешностью он ничем не отличался от обычного стражника. Но в его голубых глазах было что-то такое. Что-то не его. Что-то чужое.

— Нужно допросить его, — наконец изрёк капитан. – Отведём его в ближайшие казармы. Разберёмся на месте, как будем с ним беседовать. Он не в себе, и нужно понять, что с ним произошло.

---

Комнатка была небольшая. Около десятка стражников расселись на отодвинутых к стенкам кроватях, с интересом наблюдая за тем, что происходит в центре казарм.

Здесь стоял стол. С одной стороны сидел сбрендивший Гурд Кодэт, из-за которого на уши совсем недавно был поднят весь замок. Копыта его, как передние, так и задние, были скованы в кандалы, а привязанный к стулу корпус совсем недавно перестал хоть как-то дёргаться в бессмысленных попытках избавиться от пут.

Перед ним сидел задумчивый Свиф. Почёсывая подбородок, он по большей части смотрел на стол, а не на Гурда. Он пока что решал, как начать говорить с жеребцом.

Свиф многое узнал от стражи об этом пони. Начиная с того, что он охраняет стены замка немного меньше его самого, и заканчивая тем, что сам по себе он был спокойный и всегда выполнял приказы. Поведение, которое наблюдали последний час они все, ему было несвойственно. Стражники, разбирающиеся в медицине, сильно сомневались в том, что это могут быть последствия какой-то лихорадки или болезни, так как сдвиг произошёл внезапно, за очень короткое время, а единороги предполагают, что после встречи с големом могло произойти какое-то магическое влияние. Возможно даже, что это гипноз, и к нему Свиф сильнее всего склонялся, особенно если вспоминать то, с какой злостью, причем вполне вменяемой, на него смотрел Гурд как на стене, так и в замке, когда очнулся. Откуда этот гипноз вообще взялся – непонятно. Мокрая грива жеребца и горящие щёки остались у него после холодной воды и нескольких оплеух, которые были применены в надежде вернуть настоящего Гурда, но это ничего не дало. Оставалось надеяться на беседу.

Думая об этом, Свиф наконец, поднял глаза.

— Значит, Гурд Кодэт, — наконец выговорил он. – Кантерлотский стражник, поклявшийся служить принцессам четыре года назад.

Снова наступила тишина. Гурд тупил взгляд. Свиф же уже никуда не отводил взор от жеребца.

— Ты поднял солидный переполох, — учтиво проговорил капитан. – Не скажешь ли, зачем?

Гурд молчал. Просто так говорить он не собирался.

— Нам бы очень пригодились знания о том, что с тобой произошло, — всё ещё старался деликатно выражаться Свиф. – И ты бы оказал нам услугу, если бы объяснил нам своё поведение.

Ноль реакции. Гурд упорно изучал стол перед собой. Свиф фыркнул от раздражения.

— Хорошо, давай я тебе поясню, что ты сделал не так, — заговорил жеребец, с некоторым трудом не повышая голос. – Ты напал нескольких горожан, стражник. И не только на них, но и на своих же друзей. И когда тебе был дан чёткий приказ остановиться – ты его ослушался. Не так ли, страж?

Гурд будто бы стал глухим. Но Свиф отлично понимал, что он слышит капитана.

— И если ты и дальше так будешь сидеть и молчать, то нам придётся доложить принцессам о твоём дезертирстве, — заметил он. – Не сомневайся, об этом инциденте мы и так доложим. Но от тебя зависит, что именно мы скажем им конкретно о тебе. Ты это понимаешь?

Свиф пристально следил за стражником, ища какие-то изменения, хоть какой-то намёк на отзывчивость, но всё время упирался в хмурые брови и в упрямый взор на стол. Глубоко вздохнув, капитан решил продолжить беседу:

— Надеюсь, ты понимаешь. Где-то в глубине души ты слышишь меня, я уверен в этом. Ты был хорошим стражем и не давал повода осуждать тебя за какие-либо огрехи или проступки. За что тебя винить, кроме как за сегодняшний инцидент? М-м? – Свиф слегка подался вперёд. – Мы все тут отлично понимаем, что что-то заставило тебя так поступить. А ты наверняка знаешь, что именно. И если ты нам не скажешь – вот тогда тебя обвинят в дезертирстве.

Стражники у стен сидели затаив дыхание, даже в мыслях не допуская перечить словам капитана. А ведь Свиф блефовал. По сути, если ничего не получится, Гурда просто посадят в темницы до возвращения принцесс, а те уже определят, в чем дело, и если всё происходило из-за гипноза, то ни о каком дезертирстве речи не будет. Но капитан понимал, что выведать причину безумия Гурда нужно сейчас. Вдруг это повторится с кем-то ещё?

— Предательство, страж, — снова заговорил Свиф. – Принцессы доверяют тебе, как и всем нам. Они надеются на тебя и на то, что ты будешь защищать Кантерлот. Ты же не мог предать Кантерлот? Или принцесс? Мы это все отлично понимаем, Гурд. Тебе нужно только объяснить, почему это с тобой происходило. Что побудило тебя так себя вести? Расскажешь?

Всё такая же тишина. Свиф потихоньку начинал опасаться, что гипноз, если это он, заставив бесноваться стражника час назад, заставлял его сейчас сидеть смирно и молчать в тряпочку. Нужно было действовать как-то из ряда вон.

В ту же секунду капитан с силой стукнул копытом по столу, от чего дёрнулись все, даже пони в испуганно звякнувших кандалах.

— Хватит играть из себя дурачка! – рыкнул Свиф. – Тут каждый из нас понимает, куда тебя завело. Ты самого себя сейчас затягиваешь в темницу! Что будет, если даже принцессы не смогут добиться того, чтобы ты был сам собой? Они тебя посадят под замок до скончания твоей жизни! Ты этого хочешь?

— Принцессы не поступят так…

Свиф замер. Слова пробубнил Гурд, тихо, но так, чтобы капитан его услышал.

Он снова замолчал. Путы, связывающие где-то внутри настоящего стражника, не удержали его непоколебимую веру в принцесс. И будто бы потушив эту вспышку внутри себя, Гурд снова замолчал. Он поймал Свифа на блефе. Но Свиф теперь знал, где копать.

— Конечно, они так не поступят, ведь это несправедливо, — заметил капитан. – Ведь и ты, и я – мы оба знаем, что ни о каком дезертирстве с твоей стороны не может быть и речи. Но им-то откуда об этом знать? Положиться на твою упорную работу в прошлом?

— Внедрение в память… — ещё раз буркнул Груд.

— Может, и так, — отозвался Свиф, снова подавшись вперёд. – Но только где гарантии, что это не повторится? Магическое вмешательство – это очень сильное средство, однако лишь твоё поведение убедит всех в том, что, с одной стороны, ты – это только ты, и никто другой, а с другой – ты страж, а не дезертир. Подумай только, в конце всего этого неуверенность появится даже у принцесс. Ведь представь себе, какими они будут задаваться вопросами. Почему именно тебя какая-то неизвестная сила взяла под контроль? Почему ты не сопротивлялся? И почему не смог рассказать мне всё как есть? Неужели ты был достаточно слаб? Или же, что хуже – у тебя изначально были какие-то дурные мысли?

По спине капитана пробежались мурашки – он заметил, как Гурд начинает дрожать. Что-то внутри него начинало сопротивляться.

— Хорошо, молчи, — безразлично сказал Свиф, откидываясь на спинку стула. – Принцессы и так найдут причину твоего неповиновения, даже если ты сейчас ничего не будешь говорить. Но неважно, что они в итоге скажут – в любом случае, они поймут, что ты не так надёжен, как хотелось бы. Принцессы при всех исходах не смогут тебе доверять так, как доверяли когда-то.

По морде Гурда текли капли пота. Свиф слегка приподнял правую бровь.

— После всего этого никто не будет верить ни в тебя, ни тебе, — тихо проговорил капитан. – Всё уже никогда не будет прежде. Но ведь можно поступить иначе. И сейчас всё зависит только от тебя.

Гурд дрожал теперь, словно в лихорадке. Свиф в упор смотрел в его дрожащие голубоватые глаза. В какой-то момент стражник, стиснув зубы, зажмурился и снова опустил голову. Разочарованно вздохнув, Свиф уже было отвёл от него взгляд…

— Я не хотел…

Мигом капитан снова перевёл взгляд на дрожащего стражника.

— Оно… Оно заставило меня… — шептал дрожащим голосом Гурд. – Оно взяло меня под контроль. Я пытался сопротивляться, но в голову ударила дикая боль. Я ничего не мог поделать… Моими копытами будто бы управлял кто-то другой. Я не хотел предавать принцесс… Не хотел.

Молодой стражник, казалось, сейчас заплачет. Свиф поспешил его успокоить.

— Успокойся. Похоже, для тебя всё позади. Держи себя в копытах. Соберись и объясни всё как есть.

Сглотнув и сделав пару глубоких вдохов, Груд заговорил:

— После того каменного существа я чувствовал себя не очень хорошо… Потом, в замке, я упал – и они заговорили со мной. Эти… существа. Я… Я видел их… Или не видел. Я не помню.

— Что это были за существа? – спросил Свиф.

— Это… Большие и чёрные… Пантеры. Они появились у меня в голове и… Пропали. После этого мои глаза распахнулись сами собой. И я побежал. Я видел, что происходит со мной, но чувствовал, что не мог двигаться, будто моё тело затекло. Как будто бы я наблюдатель, но наблюдаю всё… Будто бы мои глаза стали чьими-то.

— Что они хотели от тебя? – поинтересовался капитан.

— Они хотели, чтобы я нашёл артефакт, — чуть быстрее заговорил Гурд. – Посох. Посох Старсвирла Бородатого. Они хотели, чтобы я нашёл его. И я побежал в музей. Вернее, не я побежал, а они… Ну… Стали мною управлять…

— Ты знаешь, что им нужно было от этого посоха? – спросил Свиф.

Капитан несильно надеялся на какую-то информацию в этой области. Но, внезапно, оказалось, что Гурд это знает:

— В моей голове… Будто бы проносились их мысли. Они знали, что Старсвирл и… Некий маг из страны Грифонов, они достаточно часто контактировали и помогали друг другу… Посредством своих посохов. Посохи помогали им держать связь на расстоянии и периодически передавать друг другу не только информацию, но и магическую поддержку. Один посох, посох Старсвирла, они хотели, чтобы достал я. Второй… Второй носит с собой некий… Вороной жеребец. И если получить хотя бы один из них, то при правильном использовании даже существо, которое не обладает магией, получит колоссальное количество магической энергии, которую можно перенаправить вообще на что угодно. Даже на вред обладателю второго посоха. Главное – знать об этой энергии изначально.

«Они хотели помешать Рэкшену, — подумал про себя Свиф. – Видимо, они боятся той мощи, которая в его копытах, и точно не знают, умеет ли он ею управлять или нет»

— То есть, они хотели… Наверное, помешать тому обладателю второго посоха? – спросил капитан.

— Не помню… — покачал головой молодой стражник. – У них были разные мысли на этот счёт. Не только помешать. В обоих посохах очень много энергии. Если бы я добрался до того, что когда-то был у Старсвирла – они бы могли через меня использовать его так, как им удобнее.

«А сейчас там принцессы… — прошептал Свиф. – Они наверняка могли бы поймать момент и просто… Просто взорвать Рэкшена вместе с остальными… Но ведь ему можно и помочь?»

По Гурду было видно, что он уже больше не тот, кем был, когда бежал по коридорам замка. Его глаза больше не были полны чужеродной ненависти. Он вернулся.

— Я понял, — наконец выговорил капитан. – Я понял, что ты невиновен, Гурд. Ты сказал всё, что должен был. Сейчас тебе стоит отдохнуть. Стражи, освободите ему место.

Несколько стражников слезли с одной из кроватей, на которую улёгся усталый молодой пони. Латы он так и не снял – не было сил даже на это.

— Вы двое, — проговорил Свиф, посмотрев на уступивших место стражников. – Останетесь в казармах, приглядите за ним. Ему нужен не только покой, но и присмотр. Вы, — он обратился к ещё двум. – Остаётесь дежурить у входа. И вы, — он глянул на ещё двоих. – Идёте со мной. Направляемся в Кантерлотский музей. Остальные – расходитесь по дворцу. Периодически заглядывайте в залы с горожанами и интересуйтесь, кому что нужно. Приказ все поняли?

— Так точно, — отозвались все хором.

— Тогда приступим, — заключил капитан.

Три стражника со Свифом во главе после недолгой прогулки по дворцу вышли наружу, на зелёную траву. На небе светило солнце, для которого в небе пегасы освободили небольшой участок. Остальную же часть неба покрывали тёмные тучи.

Музей находился на территории домов, наиболее ближних к замку. Крепкие двери спасли различные экспонаты разных времён от хаоса, творившегося в городе, но несколько туч тёмных параспритов, залетевших на верхние этажи и достаточно быстро вылетевшие из него, навели небольшой беспорядок внутри, сбив несколько макетов и поникенов с костюмами.

Посох Старсвирла был на первом этаже в одном из правых малых залов. Идя по клетчатому гладкому полу мимо картин и скульптур, стражники оказались в окружении экспонатов, рассказывавших историю великого мага. У стены между синим костюмом со звёздами и чёрным котлом на две подставки был горизонтально расположен посох.

Он был сильно похож на копьё Рэка. То же самое винтовое копьё, то же остроугольное острие. Но цвета оно было белого, а гладкий шар, расположенный в лезвии, переливался фиолетовыми красками.

Свиф пробежался по золотистой бирке с надписью, закреплённой на параллелепипедном постаменте, на котором были расположены подставки с посохом:

«Посох Старсвирла Бородатого

Использовался великим магом в качестве трости либо инструмента для смешивания ингредиентов при зельеварении»

— Похоже, в Кантерлоте никто, кроме самого Старсвирла, не знал о силе этого инструмента, — задумчиво выговорил Свиф.

— Вы собираетесь помочь обладателю второго посоха? – спросил один из стражников.

— Сделаю всё, что в моих силах, — ответил капитан, поднимая инструмент с подставок.

По телу будто бы потекла холодная вода, от которой Свиф вздрогнул. Ни он, ни копьё никак визуально не изменились. Но он чувствовал ту силу, которая заключена в посохе.

— Что будете делать дальше, капитан? – осведомился второй страж.

— Я… — проговорил Свиф, с удивлением рассматривая инструмент. — Я не могу узнать, что происходит сейчас… На том конце. Но передать энергию для чего бы то ни было… Я могу.

— Вы уже знаете, как это сделать? – спросил первый стражник.

— Полагаю, этот посох сам всё знает, — слегка улыбнулся Свиф и зажмурился.

Прохладная волна снова пробежала по телу капитана. Когда же он почувствовал, что всё стало, как за пару минут до этого, он открыл глаза.

В инструменте больше не было шара, в лезвии осталось лишь круглое отверстие. Теперь это был лишь обычный посох для передвижения и перемешивания снадобий.

— Остаётся лишь надеяться, что Рэкшену это поможет, — наконец изрёк Свиф, укладывая древко на место.

Глава 29: Попытка тревоги

В то время как основная часть жеребцов осталась на улице, дабы охранять один из немногих уцелевших домов деревни, Тинк сидел в этом самом доме рядом с ранеными пони. Им был нужен уход и покой, но что касается самочувствия, то принцессы перед выходом в горы об этом позаботились. После магической заботы пони-врачу оставалось лишь приглядывать за ними и периодически подавать некоторые из своих снадобий, чтобы ускорить процесс восстановления. С болота он захватил лишь несколько самых необходимых склянок и парочку мешочков с некоторыми травами, но для такого рода ранений этого было вполне достаточно.

Фауми осталась с Тинком, чтобы помогать с уходом за ранеными. Элементы гармонии сидели здесь же, под крышей дома Большого Боба. Даже Рэйнбоу, так рьяно рвавшаяся в бой, сидела в углу дома с кислой миной после того, как Принцесса Твайлайт настояла на том, чтобы раненых охранял не только Тинк со своим револьвером. Сама же принцесса должна была помочь тем, кто был снаружи. Уходя, она обратилась к Тинку:

— Мы будем защищать вас. Если что – я рядом. Будут какие-то серьёзные проблемы – пусть Рарити даст мне сигнал, и я приду. Я смогу телепортироваться сюда, поэтому не открывайте двери. Хорошо?

— Да, — быстро кивнул пони-целитель. – Да, хорошо.

Принцесса окинула озабоченным взглядом жеребца с головы до копыт, от чего жеребцу стало немного неудобно. Тинк лишь неуверенно почесал затылок.

— Будьте осторожны, — проговорила сиреневая кобылка чуть тише.

Тинк на какой-то миг замер, но затем, слегка вздрогнув, ответил:

— Конечно, да. Да, мы будем.

По виду Принцессы Твайлайт было видно, что она ни в какую не хочет оставлять пони в доме без своего присмотра. Но снаружи послышались крики, оповещающие о нападении. Глубоко вздохнув, она толкнула дверь дома и вышла на улицу. Тинк на секунду приметил идущий снег. А ещё снаружи начинало темнеть – похоже, вечерело. Но ведь солнце может опускать только Принцесса? Нет, это не солнце опускалось за горизонт. Просто тучи снова собирались над деревней.

Тинк закрыл за принцессой дверь на засов. В доме с ранеными количеством около десятка, с шестью кобылками, из которых лишь одна владела магией, и с жеребцом, обладающим единственным на весь дом огнестрельным оружием, стало тихо.

Пони-врач оглянулся на остальных кобылок, рассевшихся по углам дома. Все смотрели на него выжидающе, будто бы ждали, что Тинк что-то скажет, как-то подбодрит всех. Но пони с пятном на морде лишь направился к недавно поставленным кроватям, чтобы проверить лежачих жеребцов. Проходя от койки к койке с совершенно будничным выражением лица, он практически не обращал внимания на кобылок, лишь изредка обращаясь к Фауми за помощью, чтобы та подала полотенце или какое-то из снадобий. Снаружи послушались выстрелы и крики – и даже на их фоне Тинк вёл себя настолько по-житейски, что Рэйнбоу не выдержала и, взмахнув крыльями, в секунду поднялась к самому потолку и заявила:

— А не знает ли многоуважаемый Мистер Брук, чем заняться нам?

Под «нам» Рэйнбоу имела в виду остальных кобылок. По крайней мере, так подумал Тинк, удивлённо поднявший взгляд на порхающую кобылку.

— Я, э-э-э… — неуверенно протянул он. – Я не знаю, я обычно один ухаживал за больными на болоте… Ну, если хотите, можете рассказать очнувшимся пару историй. Им сейчас не помешает хоть какое-нибудь занятие.

Фыркнув, Рэйнбоу приземлилась обратно на своё место возле печки. Рассказывать истории она была явно не в настроении. А вот Флаттершай тут же направилась к нескольким раненым, чтобы занять их разговорами. Рарити же сидела с другой стороны печи, с задумчивым лицом наблюдая за снегом за окном. Рог её светился магическими искрами, поддерживая какую-никакую теплоту внутри хибары– потрескавшаяся печь уже не могла согревать весь дом.

Одному из спящих жеребцов Тинк аккуратно накладывал на живот компресс из лечебных трав, когда к нему подошла заинтересованная Эпплджек.

— А какое у вас там жилище на болоте? – спросила она.

— Оно, хм… — задумался жеребец. – Ну, оно побольше, чем эта деревня. Я знаю не так много городов в Эквестрии, чтобы сравнить с Глухим Заболотьем… Ну, скажем, раз в пять наша деревня точно больше, чем эта.

— Ба-а-а, — протянула ковбойша.

— Оно было ещё больше, — заметил Тинк, голос которого слегка захрипел. – Но когда на нас напали пантерообразные существа, они отрезали нас от половины домов. Две части деревни соединял один мост. И когда они напали на одну половину, мы перебежали на другую и разобрали его.

— Мост? – внезапно влезла в разговор Пинки. – В вашей деревне есть мостики?

— Ещё бы, — усмехнулся пони-врач. – Наши дома расположены прямо над топями и соединены мостами. Только мой дом на маленьком островке, просто там моя родословная испокон веку живёт.

— Я слышала много сказаний о Маге Медоубрук, — заметила Рарити немного усталым голосом, переводя взгляд на Тинка. – Вы знакомы с ней?

— Я её родственник… В каком-то колене, — пожал копытами пони-целитель. – Она покинула нашу деревню, отправилась в далёкое странствие, когда её сын, мой пра-пра… сколько-то там… Когда он научился готовить достаточное количество различных снадобий, чтобы поддерживать здоровье в деревне. Так что…

Внезапно Тинк замер.

— Так что… что? – поинтересовалась Пинки.

— Подождите, — проговорил пони-врач тихо.

Его взгляд был прикован к одной точке на полу. Что-то посреди дома было такое, что заняло всё внимание пони-врача.

Аккуратно обойдя кровати на пути, Тинк оказался прямо перед тем местом, к которому изначально присмотрелся. Подошедшие за ним Эпплджек с Пинки так же уставились туда же и заметили небольшую светло-зеленоватую каплю какой-то субстанции.

Казалось бы, ничего особенного, это вполне могла быть капля какого-то снадобья. Но Тинк так не считал. Его брови сдвинулись, а губы сжались. Пригнувшись, он практически вплотную приблизил нос к капле и пару раз шмыгнул.

— Это гной, — прошептал пони, поднимая голову.

— Гной? – удивилась Пинки Пай. – Откуда здесь гной?

— Он вроде пёр из ранений, — фыркнула Эпплджек. – Остался от кого-то из раненых.

— Нет, этого не может быть, — встревоженно покачал головой Тинк. – После того, как раненых осмотрели принцессы, все раны были обработаны и обмыты. Это не их гной.

— Тогда чей? – тихо пролепетала Флаттершай, смотря из-за плеча Эпплджек на Тинка.

— Кого-то из нас, — взволнованно, но вполне уверенно ответил жеребец, посмотрев на пегаску хмурым взглядом. – Это рана той же природы, я уверен. Этот гной имеет ярко-выраженный запах в отличии от обычного и… Немного более густой.

— Дожили, шарить в разновидностях гноя, — фыркнула Рэйнбоу, со скрещёнными копытами сидевшая возле печки.

— Простите, но с этим нельзя шутить, — растерянно пролепетал Тинк, уставившись на пегаску. – Кто-то из нас в этой комнате ранен, и ранен очень серьёзно! Раненый уязвим для гипноза пантерообразных существ. Вы все видели это, когда Глэйд показал свои воспоминания. Здесь множество беззащитных, вы понимаете? В любой момент этот пони может поддаться контролю и понаделать такого...

— Так-то если «этот пони» здесь один, — заметила Эпплджек, — то нас всё равно больше.

— Только мы не знаем, кто именно ранен и уязвим для гипноза, — заметила нахмурившаяся Рарити.

— Вот именно, — проговорил Тинк сокрушённо.

— Полагаю, это повод отправить весточку Твайлайт? – приподняла белая единорожка бровь.

Тинк покосился на кобылку и медленно кивнул. Та прикрыла глаза, и из кончика её светящегося рога вытекла тоненькая голубоватая магическая струйка. Просочившись в щель под дверью, словно маленький ручеёк, весточка исчезла из виду. Тинк уселся возле одной из кроватей и принялся ждать.

С каждой минутой тишина в комнате становилась всё тяжелее и неудобнее. Любой встревоженный вздох впивался в уши, словно клещ. Принцесса уже давно должна была с яркой вспышкой и негромким хлопком появиться здесь, посреди комнаты, но её всё не было и не было. То ли весточка не дошла, то ли сиреневый аликорн по какой-то причине не мог прийти в дом.

— Похоже, — отстранённо проговорил Тинк, поднимаясь на копыта, — с этой проблемой нам нужно разобраться самостоятельно.

Жеребец оглядел всю комнату. Вокруг него сидело шесть кобылок, и кто-то из них скрывал своё ранение. Флаттершай робко выглядывала из гривы, Рарити сидела с задумчивым лицом и светящимся голубоватым светом рогом, Фауми с тревогой бегала глазами по комнате, Пинки Пай, всё ещё улыбающаяся, переводила взгляд с одного пони на другого, Эпплджек, сидящая за потрескавшимся круглым столом, покручивала свою шляпу на копыте, а Рэйнбоу скептически наблюдала за жеребцом, спиной оперевшись о печку.

— Мы всем понимаем, что кто-то из нас здесь серьёзно ранен, — слегка подрагивающим голосом заговорил пони-врач. – И я очень прошу, чтобы этот кто-то сказал нам об этом… Прямо сейчас.

Тинк в надежде оглядел кобылок, на какой-то момент поднявших на него взгляд. Но они всё так же молчали, мрачно затупив взгляды или отведя их в сторону. Пони-врач медленно вздохнул. Собственно, он почему-то уже и так понимал, что так просто эту задачу не решить.

— Я… Я попробую спросить у вас… — неуверенно проговорил он. — Возможно, я смогу найти… Кто из вас пострадал.

— Осади лошадей, — встряла Рэйнбоу. – А с чего это гной от кого-то из нас? С чего бы нам верить, что рана не твоя?

— Вы не видели мои воспоминания? – удивлённо спросил Тинк.

— Во время чтения памяти ты мог кидать любые воспоминания, которые хотел, — отозвалась пегаска. – И придерживать при себе те, которые показывать не хотел.

— Я отлично знаю, что не ранен, — пробурчал пони-врач. – Я изучал раны подобного рода несколько лет…

— С чего бы нам знать, что ты нам это говоришь не под гипнозом? – наклонила вбок голову Эпплджек, сидящая к Тинку в пол-оборота.

— С того, что во время гипноза у пони меняется поведение, — развёл копытами жеребец. – Но если вы мне не верите, то я весь в вашем распоряжении. Вы можете осмотреть меня.

— Сдалось оно нам, — хмыкнула Рэйнбоу.

— Но вы же должны убедиться, — недоумевал Тинк.

Никто из кобылок так и не выявил желания рассмотреть жеребца. Но смотреть на него теперь стали с некоторой опаской, от чего пони-целитель занервничал. Ему совсем не нравилась эта ситуация. Нужно было что-то предпринять. Нужно было поговорить.

— Фауми, — обратился Тинк к кобылке. – Ты многое сделала для раненых жеребцов. Я понимаю, ты стараешься помочь нам всем. Но ты была под гипнозом существ совсем недавно. Ты ли ранена?

— Нет, Тинк, — покачала головой белая кобылка. – Я даю тебе слово, что это не я. Они… Как-то смогли пробраться ко мне в голову без нанесения раны… Я не знаю почему. Может быть, потому что я… Была не готова к этому…

— Ладно, — неуверенно промямлил жеребец.

— И всё?! – выпалила Рэйнбоу. – Тебе сказать, что я здорова, так ты на слово поверишь?

— Рэйнбоу Деш, я очень прошу, — пробуровил Тинк, оборачиваясь к радужногривой. – Хватит.

— И че ты мне сделаешь, целитель? – фыркнула кобылка, взлетая к потолку и, изогнувшись в воздухе, оказавшись через секунду прямо перед жеребцом. – Допустим на минуту, что я ранена. Ты и сам не понимаешь, что делать, ага?

— Я хочу понять, кто действительно ранен, — медленно проговорил Тинк, задрав голову и смотря прямо в фиолетовые злые глаза парящей кобылки. – После чего сделаю всё, что в моих силах, чтобы её вылечить.

— А я вот всё ещё не уверена, что ты чистый, — Рэйнбоу нагнулась, приблизившись практически вплотную к спокойному лицу Тинка.

— Я уже сказал, что вы можете меня осмотреть, если не верите мне, — проговорил Тинк, немного отдаляясь от пегаски. – Но я что-то не слышал, чтобы ты могла хотя бы так доказать свою вменяемость. Так что на месте твоих подруг я бы проверил наличие раны у тебя в первую очередь.

— Кто ты такой, чтобы щупать моё тело?! – усмехнулась пегаска.

— Я врач, — кратко ответил пони.

— Что ты за врач, раз до сих пор не определил, кто из нас болен? – ещё более нахально выпалила кобылка.

— Хорош, Рэйнбоу, — отрезала Эпплджек, не поднимаясь.

— «Хорош»?! – пегаска перевела свой ошарашенный взгляд на подругу и возмущённо всплеснула копытами, всё так же паря в воздухе. – Да ты посмотри на него! Что он о себе возомнил?!

— Ты ведёшь себя слишком вспыльчиво, Рэйнбоу, — хмуро проговорил Тинк.

— Я тебе сказала, что не дам себя щупать, — огрызнулась пегаска.

— Значит, тебя будут щупать твои же подруги.

— Не будут.

— С чего бы? – приподнял бровь Тинк. – Хочешь сказать, что тут все ранены и не хотят, чтобы их раскрыли?

Пони-врач едва держал себя в копытах, и эта фраза как-то внезапно слетела с его губ. Но она подействовала на Рэйнбоу, как пощёчина по морде. На секунду ошарашенное выражение лица вновь превратилось в злое, но парировать пегаска почему-то не решилась. Это насторожило Тинка ещё больше, чем все предыдущие события.

Он решил оставить процесс убеждения остальных помочь ему осмотреть Рэйнбоу на потом. Ведь не она одна о чём-то умалчивает. Жеребец решил подойти к самой болтливой из всех кобылок – к Пинки Пай. Та заинтересованно наблюдала за тем, как пони неуверенно подходит к ней, и невинно поморгала глазами, когда тот почесал затылок, чтобы задать вопрос.

— Пинки Пай, мне очень нужна твоя помощь, — начал жеребец. – Прошу, скажи мне…

— Прости, но не скажу, — мило улыбнулась розовая пони. – Я поклялась.

— Чт… Что прости? – не понял жеребец.

— Поклялась, а если вру – кекс я в глаз себе воткну, — отчеканила кобылка, помахав копытами и в концовке ткнув правым в закрытый глаз. – Пинки-клятва, самая сильная клятва в Эквестрии.

— Но ведь мы всем можем пострадать! – ошарашенно пролепетал Тинк.

— Извини, Тинк, но я ничем не помогу, — весело развела копытца Пинки. – Поинтересуйся у кого-нибудь ещё.

Жеребец сокрушённо огляделся. Все кобылки в упор смотрели на него. Даже Флаттершай, закутавшаяся в свою гриву, одним глазом выглядывала сквозь свои пушистые волосы. Медленно вздохнув, Тинк снова посмотрел на Пинки.

— И кому ты поклялась? – спросил он, наклонив голову в бок.

— Эпплджек, — беззаботно ответила Пинки Пай. – И я ничего тебе не скажу об этом.

— Пинки! – запоздало выкрикнула ковбойша.

— Что? – удивлённо отозвалась розовая пони. – Я поклялась, что ничего не буду говорить про то, что произошло, но я же не обещала, что не буду говорить, кому именно я поклялась, что ничего не буду говорить про то, что произошло?

Тинк снова оглядел комнату. На этот раз все настороженно поглядывали друг на друга, будто бы специально вжимаясь каждая в свой уголок комнаты. Лишь Эпплджек, на которой в итоге сошлись все взгляды, с широко раскрытыми глазами смотрела на пони-целителя, сидела за столом и будто бы не могла пошевелиться, словно её, как маленького жеребёнка, вытолкнули из толпы вперёд, под пристальный взор взрослых, чтобы она отвечала за свои провинности. А ведь говорить неправду ей будет очень тяжело.

— Эпплджек, — медленно и раздельно проговорил пони, подходя к ковбойше. – Ты отлично понимаешь, что ситуация чревата последствиями. Помоги мне. Объясни, что произошло. Ты ранена?

— Нам лучше посидеть и подождать Твайлайт, — попыталась уйти от прямого ответа Эпплджек, понимая, что у неё это совсем не получается. – И тогда мы точно разберемся, чё по чём.

— Мы не можем сидеть и ждать, — спокойно говорил Тинк. – Принцесса Твайлайт уже давно должна была прийти, но она не может этого сделать по каким-то причинам. Поэтому найти того, кто ранен, нужно сейчас.

— Ты не… Не смогёшь найти, — с трудом выдавила из себя слова ковбойша.

— Эпплджек, говори, — настаивал жеребец. – Ты ранена?

— Спроси у других.

— Эпплджек, опомнись! На кону жизни твоих подруг! Если ты ранена, то в любой момент тебе в голову могут проникнуть эти пантеры, и…

— Никто ко мне не проникнет, — буркнула Эпплджек, всё ещё тупя взгляд.

— Значит, проникнет к кому-то другому! – возмущался Тинк.

— Нас больше, и мы быстро поймаем… кого бы то ни было, — отрезала Эпплджек, поднимая взгляд на жеребца.

— Чтобы быстро поймать кого бы то ни было, нужно хотя бы знать, кто этот «кто бы то ни было», — всё громче и громче выговаривал слова жеребец. – Неужели все вы…

Внезапно остаток предложения затерялся где-то в горле пони. Глаза ковбойши широко раскрылись. В комнате стало очень тихо. Пони с пятном на морде почувствовал, как его копыта начинают подрагивать. Пугающая правда прокралась в его голову.

— Так вы все знаете, — тихо прошептал жеребец.

— Тинк, ты лучше успокойся, — неуверенно бросила Эпплджек, протягивая вперёд копыто.

— Вы уже подготовились к моменту, когда кто-то из вас потеряет голову и кинется на остальных, — бубнил жеребец, уставившись в пол. – И все вместе решили не говорить мне, кто из вас ранен. Вы… Вы мне не доверяете?

— Хорош нагнетать, — выпалила где-то с печки Рэйнбоу. – По тебе видно, что ещё минута – и ты закричишь, как девчонка, хотя всё под контролем. Мы просто решили тебя не трогать и дождаться Твайлайт.

— Почему вы все так спокойны? – отчаянно выпалил Тинк. – В любой же момент на вас могут напасть! Да во имя Принцессы Твайлайт, пусть бы она была здесь! Но её здесь нет! Что-то идёт не так! Неужели вы не понимаете? Фауми! Неужели ты знала об этом?

— Тинк, я знаю столько же, сколько и ты! – повертела головой кобылка. – Они наверняка раньше узнали об этой ране.

— Ежели че произойдёт – мы в курсе, кто тут задет, — отозвалась Эплджек. – Мы имели дело с вещами и похлеще…

— Тогда с вами была Принцесса Твайлайт, — буркнул Тинк.

— …а сейчас нужно будет поймать одну-единственную пони, — закончила за ковбойшу Рарити. – Уж поверь, мы справимся.

— Организму этот гной отнюдь не в пользу идёт, — будто бы в прострации выговорил пони-врач, понимая, что все кобылки уже почти не слушают его.

— Ран вроде держался дольше, чем десять минут, — подметила Эпплджек.

«И где он теперь?» — проговорил Тинк, но прозвучали эти слова лишь у него в голове. Он понял, что спорить бессмысленно. Но пот тёк по его шее, а холод бежал по спине.

— Да очнитесь! – голос пони вдруг стал крепнуть с каждым словом, от чего половина кобылок вздрогнула. – Ваши принципы не работают с этими существами, неужели вы не заметили этого? Неужели когда Рэкшен с вами не соглашался, он в итоге оказывался неправ? Я же знаю, о чём говорю! А вы должны понимать, что мои знания о них дают мне хотя бы право услышать от вас, что, во имя Принцесс, здесь происходит!

Последние слова Тинк выпалил подобно выстрелу из ружья – так же резко и внезапно, несвойственно ему самому. Кобылки ошарашенно смотрели на жеребца, зелёная чёлка которого свесилась ему на нос, но на которую он даже не обращал внимания. Расстроенные, обескураженные глаза бегали с одной пони на другую. В какой-то момент они остановились на Рэйнбоу Деш.

В следующий миг хмурая пегаска после одного взмаха крыльев оказалась нос к носу с врачом, который, уперевшись взглядом в ярко пылающие фиолетовые роговицы, испуганно отстранился назад.

— По-моему, кто-то переоценивает себя, — прорычала пегаска, наклонившись вперёд и сохраняя минимальное расстояние между собой и жеребцом. – Твои зелья, сейчас, в эту минуту, когда твоим пациентишкам хорошо – к сену кобыльему никому не сдались. Твои весточки про серебро и про их испуг друг за друга – это всё прикольно, я не спорю, — кобылка вплотную уткнулась лоб в лоб с шокированным Тинком и заговорила чуть тише, — но сейчас, когда в деле те, кто спас тебя и от Тирека, и от Сомбры, и от кучи других злюк – захлопни, пожалуйста, свою пасть, и делай то, что умеешь. И не лезь не в своё дело. Тебе ясно?!

— Я… — пролепетал Тинк.

— Эу, остынь, — осадила пегаску подбежавшая Эпплджек, дёргая её за голубое копыто. – Спускайся. Он всё понял, славно? Нечего тут своих же давить, тоже мне.

Рэйнбоу ещё раз окинула презрительным взглядом побледневшего жеребца и, фыркнув, опустилась на пол и пошагала обратно к своему месту у печки. На Тинка будто бы вообще перестали обращать внимание. Жеребец опустил взгляд на пол. Он же не Рэкшен. Вороной бы поставил на место всех, в любой ситуации… Как тогда, в поезде.

В этот момент, когда все уже не обращали внимания на него, у него был единственный шанс. Нужно было лишь хорошенько подумать. Гной появляется минимум через несколько часов после получения раны. А несколько часов назад все кобылки были только в Кантерлоте. Кто из кобылок мог получить рану в Кантерлоте? Что было в воспоминаниях Рэка с тем пантерообразным существом?

«Когда напали на город… — лепетала Твайлайт возле ворот, ведущих в Большой Зал, — Флаттершай, она вроде… Вроде бы случайно… Или верёвки слабо были завязаны…»

В животе жеребца огненными когтями скреблась обида. А в голове Тинка будто бы что-то щёлкнуло, когда он посмотрел на кобылку, до сего момента практически не подававшую признаков участия в споре.

— Значит, Флаттершай? – выпалил Тинк.

Все кобылки резко перевели взгляд на жеребца. Но тот уже не смотрел ни на кого. Он стремительно направлялся к сжавшейся в комочек кобылке, задрожавшей от страха, словно в лихорадке.

Он не дошёл. Его задержал голубоватый телекинез. Он же поднял его в воздух и развернул.

На него смотрели все кобылки. Флаттершай, выглянувшая из своей розовой гривы, быстро забежала за спину Эпплджек, хмуро наблюдающей за парящим в телекинезе жеребцом. Рэйнбоу с надменной ухмылкой смотрела прямо в глаза совершенно потерянного Тинка. Тот покосился на Рарити, взгляд которой был холоден и бесстрастен.

Но в какой-то момент они сверкнули дикой яростью. В этот момент Тинк понял, что ошибся.

Магия вмяла Тинка в стенку с такой силой, что на какие-то секунды он вообще перестал понимать, что происходит. Когда же он вдруг понял, где он и что с ним произошло, и попытался подвигать копытами, то не смог. Его голова кружилась, а спина раскалывалась от боли. Из всего тела ему поддавались только зрачки и веки, которые он с трудом смог раскрыть.

План элементов гармонии провалился. Лассо Эпплджек, пушка Пинки, мощный удар пикирующей Рэйнбоу – ничто не сработало. Верёвка висела в воздухе, большое голубое оружие было откинуто к противоположной стене, а Рэйнбоу лежала без чувств немного дальше Тинка. Глаза Рарити пылали лютой ненавистью. Это уже была не она.

В то время как Рарити поднимала скованную магией Эпплджек, глаза которой были в ужасе широко распахнуты, Тинк попытался перевернуться на живот, от чего заболело сразу всё тело. Его револьвер был в кармане на поясе, но его ещё надо было достать. А копыта совсем не слушались. Одно было сломано и болело при любом движении. Вторым он с трудом расстегнул карман на поясе.

Эпплджек после громкого удара медленно сползла по стенке без чувств на другой стороне комнаты прямо на глазах Тинка. После этого Рарити перевела взгляд на Пинки, стиснувшей в отчаянных объятиях жёлтую пегаску, словившей обморок от страха. Голова жёлтой пегаски болталась туда-сюда, а розовая пони смотрела на белую единорожку глазами, полными слёз. Магия обхватила за талию земнопони и подняла её одну, а жёлтая пегаска, всё так же укрытая гладкой розовой гривой, осталась лежать на полу. К ней в отчаянном порыве бросилась Фауми. Обхватив копытцами жёлтую кобылку, она поволокла её за собой, за кровати, в укрытие.

Но в этот момент Тинк всё-таки смог вытащить револьвер и вставить его креплением со спусковым крючком в рот. Кое-как отведя курок сверху, он нацелил оружие в сторону Рарити. В голове пронеслась оценка ситуации, он моментально понял, что у него всего лишь несколько секунд перед тем, как Пинки Пай полетит в стену в след за остальными подругами, — и всего лишь несколько минут, как Рарити сможет взяться за раненых жеребцов или за добивание кобылок…

Грянул выстрел. В глазах Тинка стало резко темнеть. Обычный выстрел из револьвера не составлял ему раньше никакого труда. Но сейчас он напрочь потерял понимание того, что творилось вокруг него. Будто бы выстрелили в него самого.

Пинки Пай полетела на пол – телекинез исчез.

По заднему копыту Рарити потекла алая кровь. Но она будто бы не замечала ранения. Будучи под гипнозом, она его даже не чувствовала. Однако она перевела страшный взгляд на Тинка, из зубов которого выпал револьвер, а голова подбородком упёрлась в грудь.

Телекинез обхватил жеребца ещё раз. С трудом Тинк мог различить, как его поднимают в воздух, как он вплотную подлетает к Рарити, и как она смотрит ему прямо в глаза своим страшным взором. Потом его поднимает повыше, к самой крыше, будто бы готовясь бросить ещё раз.

Перед тем, как с новой силой вмять в стену тело жеребца, одержимая пони пристально вгляделась в полуприкрытые глаза Тинка, у которого голова кружилась с такой силой, что он уже не различал верх и низ. Взгляд кобылки впивался в его голову, высасывал из него последние душевные силы перед тем, как его голова расколется на куски от мощного удара…

Но он понял, что этого не произойдёт. Магия, миг назад бывшая голубоватой, поменяла свой цвет. Она стала сиреневой.

Он даже не слышал хлопка телепортации. Но он видел, пока не стало совсем темно, как Рарити охватывает та же магия, как её глаза теряют страшную злость, и как к ней подходит Принцесса Твайлайт.

Вокруг всё преобразилось так быстро, что сложилось впечатление, будто бы Тинк просто моргнул. Он лежал на полу, но больше ничего не болело. Его окружали все кобылки, кроме Рарити и Флаттершай. Взор у всех был усталый и изнурённый, но явное облегчение в их глазах нельзя было не заметить.

— Святые Принцессы… — выдохнула Эпплджек.

— Ты сломал несколько костей, но для магии это несущественно, — заговорила Принцесса Твайлайт. – Почему вы сразу не позвали меня, когда Рарити вышла из себя? Ведь если бы Тинк не выстрелил, я бы даже не знала, что здесь что-то происходит.

— Мы ж отправили тебе этот ручеёк магический, — отозвалась озадаченная Эпплджек.

— Рарити отправила, — поправила её Рэйнбоу. – Небось, так и не доплыл «ручеёк» её. Она, походу, сама поплыла раньше.

После этих слов кобылка покосилась на Тинка.

— Че, врач, — выдала радужногривая, слегка ухмыляясь. – Живой?

— Чувствую себя… Подавленным, — медленно проговорил жеребец, усаживаясь на круп.

— Ой, да расслабься, — хмыкнула пегаска, хлопнув белого пони по спине, от чего тот вздрогнул. – Твайлайт всё порешала, как в старые добрые…

— Я бы очень просил помолчать, — внезапно выговорил Тинк, приподняв копыто.

— Э-хе-хе, — смущённо засмеялась Рэйнбоу. – Ну, я ж говорила, что мы тут всё…

— Я был бы очень признателен!

— Эй, ну извини! – раздосадовано пролепетала радужногривая.

— Я бросил всех друзей и близких, — раздражённо выговаривал Тинк, дёргая ухом, — пришёл сюда. И ради чего? Ради этого?

— Нет, Тинк, нет! – тут же попыталась его успокоить Принцесса Твайлайт, волшебным образом оказавшись перед ним и посмотрев в глаза. – Они просто не совсем поняли, что ты действительно разбираешься в пантерах, только и всего!

— А их анатомия? – широко распахнул глаза пони-целитель. – А снадобья от их ранений? Повадки, теории? Наблюдения? Этого мало?

— Стой-стой, вэу, — остановила его ковбойша. – Теории? Повадки? Наблюдения? Тинк, а ты че, всё это знал?

— Во имя Принцессы Твайлайт! – пролепетал пони, но тут же кашлянул, покосившись на оную, стоящую рядышком. – Я же всё это показал, когда мы сидели за круглым столом. Ну, заклинание для чтения памяти!

— Но… — недоумевающе проговорила Эпплджек. – Таких вестей я и не видывала тогда.

— Я тоже ничего подобного не видела в твоих воспоминаниях, — тихо прошептала Флаттершай.

Тинк с Твайлайт молча уставились друг на друга.

— Откуда? – поспокойнее проговорил Тинк, обращаясь к кобылкам. – Откуда у неё ранение?

— Так та битва в Кантерлоте с големом, — фыркнула Рэйнбоу. — Она получила пару царапин, пока голем её поднимал, да и когда он смотрел ей в глаза, ей тоже не особо это понравилось.

— Рарити сражалась с големом? – удивилась Твайлайт.

— В смысле? – приподняла бровь Эпплджек. – Она же нам показывала во время заклинания памяти. Ну, когда Рэк свои мысли давал смотреть, тот парень в очках ещё…

— Я ничего такого не видел, — возразил Тинк. – Не помню воспоминаний Рарити. Она ничего не показывала, как минимум, мне.

— И мне она тоже ничего не показывала, — задумчиво проговорила Принцесса Твайлайт.

Пони лишь молча переглянулись.

— Кидать любые воспоминания, которые хочешь, — медленно повторила Рэйнбоу свои недавние слова. – И придерживать при себе те, которые показывать не хочешь.

— А ежели единорог, то даёшь ты их посмотреть, кому хочешь? – поинтересовалась Эпплджек у Твайлайт. Та пару раз кивнула.

— Похоже, Рарити уже тогда была под гипнозом, — задумчиво проговорила принцесса. – И, видимо, виной послужил тот самый голем.

— Если бы мы знали, что она показала свои воспоминания только мне… Пинки, Эпплджек… и Флаттершай… — промямлила Рэйнбоу. – А так мы согласились с ней, что нужно просто за ней следить и особо не рассказывать никому про рану, чтобы никто не поднимал панику. Мы просто думали, что Твайлайт в курсе насчёт этого плана… И Рарити нам об этом сказала…

— И вы поверили ей? – хрипнул Тинк, поднимаясь на копыта.

— Я… Ну а что ты от меня хочешь? – растерянно развела копыта пегаска. – Думаешь, я не буду верить своим же подругам?

— Я не могла иначе, — тихо прошептала Флаттершай.

— Я дала Пинки-клятву, — весело пожала плечами Пинки. – Потому что все согласились с Рарити.

— Я… Не ожидала того, что Рарити обманет меня, — покачала головой Эпплджек. – Даже такая Рарити.

Пони-врач устало посмотрел на Твайлайт. Та растерянно уставилась на Тинка. Она не могла ничего сказать.

— Может, поэтому вы не смогли толком понять Рэкшена, — тихо проговорил жеребец, сочувствующе смотря в глаза принцессе. – Ему были чужды верность… доброта… и честность с радостью, с которыми вы были готовы поверить лучшему другу. Возможно, вы немного… — Тинк не весело пробежался глазами по кругу. – …переоценили силу и возможности магии дружбы.

Взгляд принцессы потускнел.

— По-моему, это ты слишком переоцениваешь своё понимание нашей дружбы, Тинкшен Брук, — скептически ответила Рэйнбоу Деш, становясь возле Твайлайт и притягивая к себе взгляд жеребца. – Их попытка гипноза – это случайность, наверняка. А ты всего лишь врач, который разбирается в снадобьях, а не в магии.

Тинк скептически приподнял бровь.

— Ну, извиняй, — виновато ухмыльнулась пегаска. – Очень хорошо разбирается.

— Может быть, и так, — медленно выговорил пони-врач.

Немного понурив голову, жеребец прошёл мимо кобылок и направился к кровати, из которой выбивались фиолетовые локоны.

— Мне нужна будет ваша помощь, принцесса, — сказал пони-целитель, беря на ходу со стола несколько склянок с зельями. – Надо помочь Рарити оправиться от раны. Магическая процедура здесь будет очень кстати, и за полчаса мы управимся с этим делом. Если вы сможете найти с помощью магии эту царапину, будет очень кстати.

Твайлайт на секунду покосилась на дверь, но после быстрого раздумья кивнула и вместе с жеребцом направилась к кровати с кобылкой.

Рарити лежала без сознания благодаря заклинанию, недавно наложенному принцессой. Её левое заднее копыто было бережно обмотано белыми бинтами — Принцесса Твайлайт, похоже, уже позаботилась об этом, прежде наверняка использовав подходящие для дезинфекции чары. Другая небольшая рана с тонкими линиями гноя оказалась на шее. От посторонних глаз её прикрывала грива. Сиреневая магия, переливаясь в бликах, словно вода, окружала ранку, и гной потихоньку растворялся в ней, исчезая без следа.

Подруги Твайлайт удивлённо наблюдали за тем, как Тинк ловко обрабатывает рану, беря нужные склянки и, откручивая крышку или вытаскивая пробку, аккуратно сбрасывает на покраснение строго одну каплю, а затем берёт аккуратно сложенный платок и очень аккуратно протирает им ранение. У пони-врача даже не было рога, чтобы взять платок телекинезом, но он как-то ухитрялся укрепить ткань в подкове и, помогая вторым копытом, ювелирными касаниями пройтись по коже Рарити. Ранение приобретало более-менее сносный вид буквально на глазах с каждой новой каплей снадобья Тинка. Удивительное чутье иголки, вставленной между подковой и копытом, настолько маленькой по сравнению с конечностями жеребца, проявляло себя, когда врач, прищурившись, аккуратно очищал кожу от остатков гноя. Едва желтоватые капли выходили из-под кожного покрова и попадали в сиреневую магию, как пони-целитель ловко брал в копыто склянку с лечебным зельем и снова сбрасывал одну единственную каплю на покраснение. Изредка к нему подходила Фауми, чтобы поменять запачканный платок на новый, чистый. Рана потихоньку начинала заживать, а когда она и вовсе затянулась, Тинк, предварительно умыв копыта в тазе с водой, стоящем на покосившейся тумбочке, копытом отвёл мягкие локоны с белой беззаботной мордашки модельерши и приложил копыто ко лбу.

— Я думаю, с ней всё будет хорошо, — наконец заключил Тинк. – Она чувствует себя нормально. Ей нужно немного отдохнуть, гипнозу она не поддастся, если предоставить ей покой.

— Ты уверен в этом? – нахмурилась Твайлайт.

— Я, мой отец и мой дедушка – мы все работали с подобного рода ранениями, — ответил пони-врач спокойно. – После должной обработки раны и покоя пони всегда становился тем, кем он был до гипноза или подобного влияния на его голову. Ей сейчас нужна лишь тишина.

— Мы все в долгу перед тобой, — медленно и благодарно проговорила Твайлайт. – Спасибо.

Тинк лишь пожал копытами:

— Это моя работа, собственно. Это вам спасибо, принцесса, что пришли на помощь.

Твайлайт окинула его мудрым взглядом, от чего жеребец смущённо почесал затылок.

— Берегите себя, — наконец сказала сиреневый аликорн. – Мне нужно идти. Я буду снаружи. Если… Если что-то опять произойдёт… Выстрелите в окно. Так я точно пойму, что что-то произошло.

— Хорошо, принцесса, — быстро кивнул пони-врач.

Твайлайт медленно кивнула. После яркой вспышки она исчезла из комнаты.

Глава 30: Рубеж

Голова Большого Боба гудела от напряжения. Три принцессы направились вглубь пещер, четвёртая, Принцесса Твайлайт, пошла к Тинку, чтобы дать ему пару указаний. Сам амбал сидел на одном из тяжёлых мешков и изучал привычный для себя пейзаж – Якетские горы, упирающиеся в тёмный купол мрачных туч. Возле него Глэйд напряжённо всматривался вдаль, лежа на животе и оперев об лежащий впереди мешок винтовку с наведённым вперёд объективом. Висела очень вязкая тишина. Остальные жеребцы были довольно близко для того, чтобы услышать его чёткую команду, но при этом стояли они на достаточном расстоянии для того, чтобы не слышать, как Боб, отведя взгляд от горы, тихо обратился к Глэйду:

— Ты это… Если движение будет – дай знать.

— Дам, — сухо отозвался Глэйд.

— Будь начеку, — неуверенно бросил единорог.

— Угу, — ответил жеребец, не отводя взгляда от объектива.

Боб чувствовал, что что-то должен сказать сыну ещё, но реакция Глэйда давала чётко понять, что не то что бы молодой пони в этом сильно нуждается. Его внимание было полностью сконцентрировано на маленьком чёрном проходе впереди, и какой-то разговор мог его отвлечь.

На нос падал противный снег. Боб периодически стряхивал с гривы белые хлопья, которые отчаянно цеплялись за его волосы. От нечего делать он взял в копыта свой коротыш и покрутил его туда-сюда. Металлический ствол был покрыт царапинами, а мушка немного погнулась, но оружие держалось в боевой готовности. Копыта так и чесались его зарядить, но амбал уже это делал. А вытаскивать патроны и задвигать их обратно было бы совсем уж глупо. Жеребец засунул его обратно в кобуру и снова повернулся к мрачному пейзажу гор.

Тучи затянули небо над деревней практически полностью. Гора для них была как будто бы магнитом. Что-то там Селестия во время заклинания памяти показывала про передвижение облаков к Кантерлоту, чтобы освободить небо. Небось, с других городов какие-то ненужные тучки откидывают сюда так же, магией. Так ведь работает у них погода? Или они четко считают каждое облачко?

Дальше этого в голове ничего не складывалось. Вообще пусто, ну хоть бы какая мысль появилась в голове… Но нет. Он всё так же сидел на мешке и смотрел вперёд, на тёмный кружок у основания гор. А у него на голове, снежинка за снежинкой, складывался очередной кусок сугроба. За спиной и по бокам слышались тихие переговоры сотоварищей, которые так же расположились здесь, в паре десятков метров от деревни. Боб не мог уловить, о чём там идет болтовня, но будничный тон различался запросто. Для ребят этот караул может, уже и последний будет. И ещё не известно, в каком смысле последний. По идее, должны с беспокойством смотреть вперёд, как и Боб. Ан-нет, разговаривают. Да и Боб не чувствовал тревоги. Эти высокие горы с чёрной дыркой внизу, из которой в любой момент могут выскочить твари любого размера – они уже давно стали привычны для всех. Разве что Глэйд смотрел вперёд более сосредоточенно, чем остальные.

Даже напряжение в голове немного отпало. Прохладный снег перестал быть таким уж противным, но Боб его всё равно стряхнул со своей чёлки. Будничность настолько закралась в голову амбала, что он даже рискнул завести разговор с лежащим рядом сыном:

— Скоро это всё закончится. Пройдёт это всё – и можно будет уехать хоть на край света. А?

Глэйд невесело хмыкнул.

— Приедем в Понивиль, — прохрипел Боб, не отводя взгляда от горы. – Построим там большой дом. Для нас, для всех. А можно и два. Чтоб отдельный был у тебя и у…

Так и не закончив фразу, Боб вздохнул воздух. Он всё так же сидел, свесив задние копыта с мешка. Какое-то время так и висела тишина.

— Но ты хотел выстрелить в неё? – прозвучал голос Глэйда

Вздрогнув, единорог покосился на молодого пони. Тот всё так же не отводил сосредоточенного взгляда от пещер. Боб окинул его задумчивым взглядом, пытаясь заметить злость или обиду в его лице, едва заметным за трубкой от прицела на винтовке, но то было полностью бесстрастным. Амбал решил не врать.

— Хотел. Может, не сам… Но я чувствовал, что хотел.

— И чего не выстрелил? – Глэйд поднял на отца презрительный взгляд. Боб не отвёл от него взгляда, хотя очень хотелось.

— Я не смог, — тихо буркнул он.

— А ты заподозрил её, — всё так же спокойно продолжал говорить зелёный жеребец, продолжая в упор смотреть на отца прищуренными глазами. – Заподозрил в том, что она связана со всем этим планом пантер. И когда ты повёл её за дом – ты уже тогда собирался её убить, а?

— Да, я собирался, — выпалил Боб всё таким же тихим, но отчаянно дрожащим голосом. – Но я не смог. Я посмотрел ей в глаза… И не смог. Ясно тебе? Не. Смог.

— А если бы она реально была с ними? – голос Глэйда слегка поменялся. – И ты бы всё равно не решился выстрелить. Что тогда?

— Ты отлично понимаешь, что тогда, — рыкнул амбал. – Съехал бы я с катушек. И возможно, пристрелил бы тебя так же, как собирался пристрелить её. Забыл бы обо всём. Стал бы овощем. Погубил бы нас всех.

Боб отвёл взгляд от Глэйда и снова покосился в сторону гор.

— И все наши старания перестали бы вообще чего-то стоить, — пробуровил он. — Твои. Мои. Ребят старания. Тинка. Всё было бы зря. Даже Рэк, возможно, уже бы опоздал. Мы бы провалились из-за моей нерешительности.

Боб так и просидел около минуты под медленно падающими снежинками, уставившись на высокие скалы. Потом он снова покосился на Глэйда. Тот снова изучал картину перед собой через объектив. Амбалу ничего не оставалось, кроме как продолжить смотреть на унылые горы под чёрными тучами.

Так продолжалось минут пять.

— Вижу движение, — отчеканил зелёный пони.

Боб тут же очнулся от оцепенения.

— К оружию! – крикнул Боб звучным голосом.

Жеребцы тут же заняли свои места за укрытиями. Чарострел с длинными металлическими стволами выдвинулся между двумя мешками, возле них уже сидело два единорога. В это же время к Бобу, грациозно взмахивая широкими крыльями, прилетела Принцесса Твайлайт. Опустившись возле жеребца, она окинула взглядом широкую снежную равнину, покрытую едва заметными следами – снег уже практически стёр свидетельства погони, произошедшей около часа назад.

— Вы вовремя, принцесса, — отозвался Боб.

— Их много? – поинтересовалась Твайлайт, когда первые два черпамускла вылезли из пещер и заковыляли в сторону деревни.

— Глэйд? – окрикнул Боб сына.

Выстрел.

Твайлайт от неожиданности вздрогнула. Два черпамускла, бежавшие друг за другом, свалились в снег.

— Достаточно, — бросил Глэйд, ловко вставляя в винтовку новый патрон.

— Принцесса Твайлайт, единороги будут управлять чарострелом, — отметил Боб. – Так вы сможете все свои силы бросить на боевую магию.

— Оставьте это оружие мне, — возразила сиреневая кобылка. – Я вполне смогу одновременно и управлять им, и принимать непосредственное участие в бою.

— Э… Как скажите, — почесал затылок Боб. – Просто, знаете, управлять им – та ещё задача.

— Я видела достаточно в ваших воспоминаниях, Боб, — спокойно заметила Принцесса Твайлайт, посмотрев в настороженные глаза Боба умиротворённо и даже немного благодарно. – Сосредоточьтесь на другом оружии, а магическому я найду применение.

— Воля ваша, — кивнул амбал.

Черпамусклы стали вылезать наружу один за другим. Они разбегались в стороны, давая выбегать новым, и растягивались в ширину, охватывая всё больше и больше снежной равнины, разделяющей их и линии обороны.

Для коротышей, пусть и с надетыми цилиндрическими удлинителями, расстояние было ещё слишком большое. Но чарострел уже вполне мог их достать. И Боб услышал знакомый скрежет между деталями – шесть стволов потихоньку начинали вращаться под действием магии принцессы. Сама же она взлетела на несколько метров вверх, над головами жеребцов. Рог её светился светло-сиреневой магией, а глазки сосредоточенно перебегали с одной цели на другую. Некоторые жеребцы быстро переводили взгляды с надвигающейся волны тварей на кобылку. С трепетом они ждали действий принцессы. Несущихся черпамусклов же, казалось, кроме свежего мяса ничего не могло заинтересовать.

Рог вспыхнул. Яркая молния пронзила ряды врага.

Чарострел загремел страшным залпом. Такой скорости вылета магических игл Боб от него никогда не добивался. Пули пушки сносили по несколько тел черпамусклов за одно попадание, а магическая молния, пущенная принцессой, заставила пылать кучу тварей. Их ряды сбились. Один за другим они стали спотыкаться друг о друга.

Принцесса Твайлайт по изящной дуге устремилась в обход огромной стаи врага, постепенно снижаясь. Магические взрывы один за другим падали на желтоватые головы и разносили по три и по четыре существа. До линии обороны добегала лишь десятая часть, с трудом уворачивающаяся от смертоносных заклинаний кобылки. Но там их встретил разрушительный залп из орудий жеребцов.

Из пещер вверх поднялись тучи кусачек. Разлетаясь в стороны, они выбрали направление вокруг Твайлайт, чтобы сойтись над головами жеребцов и впиться в их кожу, высосать до последней капли всю кровь из их тел. Но принцесса их опередила. Влетев прямо в самую гущу кусачек, она закрыла глаза, и рог выпустил наружу новое заклинание. В ушах жеребцов будто бы над самой головой грянул гром. Яркая сиреневая волна, словно бы на воде от брошенного камушка, вырвалась из рога кобылки в разные стороны. Стремительно расширяясь и набухая, магическая дымка пронеслась насквозь большей части кусачек, и через миг они вспыхнули ярким пламенем, камнем полетев вниз. В оставшиеся горстки испуганно пищащих бестий полетели длинные иглы чарострела. Принцесса буквально превращала тучи кусачек в дождь из горящих тушек.

Всё новые и новые толпы черпамусклов выпрыгивали из темноты гор и неслись вперёд, на жеребцов, но Принцесса Твайлайт была беспощадна. Големы, раз за разом по одному выбегающие наружу, выдерживали залпы чарострела. Но хмурая кобылка и для них находила изощрённый путь магического противодействия. Создавая прямо перед собой круглый магический щит, она спиралью неслась вниз. Пролетая над самым снегом, она сносила с ног ничего не понимающего голема сиреневой заслонкой и снова взлетала в небо, после чего, зависая в воздухе, в миг направляла рог в сторону лежащего на земле противника. Грудь голема насквозь испепелял яркий магический луч. Один за другим махины падали в снег и так и оставались лежать с широким отверстием посередине.

Остатки стай, которым повезло избежать разящих заклинаний Твайлайт, добивались выстрелами из коротышей на самом рубеже. Но даже будучи сосредоточенными на мушке ружья, жеребцы заворожённо наблюдали за принцессой, изящно изгибающейся в небе и стрелой пикирующей вниз, очаровывающей грацией своего полёта и сеющей хаос и смятение в рядах тварей.

Пока принцесса летала над снежной равниной, Боб руководил боевыми действиями на оборонительной линии. Жеребцы не стреляли все вместе. Для экономии патронов амбал давал команды определённым группам справа и слева от себя, и залпы наносились более точечно.

Сам Боб держал коротыш в копытах точно так же, как и остальные, а рог периодически использовал для метания кинжала по черпамусклам. Когда же к нему с неба устремилась упущенная принцессой тучка кусачек, единорог быстро сдёрнул с дула чёрный удлинитель и направил пушку вверх. Выстрел грянул куда сильнее, чем раньше. Дробь, разлетевшаяся в разные стороны, разнесла в стороны практически всех бестий, и лишь пара присосалась к жеребцу, но несколькими сильными махами копыт он сбросил их с себя и растоптал в снегу мощными ударами.

Поле покрывалось всё новыми и новыми телами. Принцесса Твайлайт не останавливалась ни на минуту. На секунду складывалось ощущение, что оставь ей всю свору – и она перебьёт всех до одного. Однако Боб соображал, что принцесса наверняка экономит силы. Ведь в любой момент наружу могут выбежать пантерообразные существа, которые более ловкие, чем големы, более сильные, чем черпамусклы, и соображают быстрее, чем все остальные твари, вместе взятые. На этот случай нужно было беречь силы.

Однако в какой-то момент существа перестали выбегать наружу. Последние несколько черпамусклов упали в снег, поражённые очередным магическим зарядом. Стало непривычно тихо. В висках задавило от резкого перепада звука.

Принцесса Твайлайт быстро спикировала вниз и, резко затормозив, на копытца приземлилась очень мягко. Глаза её напряжённо вглядывались в темноту во входном туннеле горы. Её грива расстилалась по сиреневой шёрстке, копыта крепко стояли в снегу, а мягкая грудь была выпячена вперёд. Жеребцы переводили взгляды с неё на вход в пещеры и обратно. Когда же принцесса убедилась, что никто больше не выскочит на открытое пространство, то она развернулась и направилась обратно к укрытиям.

Боб с приподнятой бровью наблюдал, как принцесса проходит мимо валяющихся тел. Её рог засветился, и слегка взъерошенная тёмно-фиолетовая грива под действием телекинеза быстро выровнялась. Кобылка подошла именно к мешкам, по другую сторону которых стоял амбал – именно они были в центре линии обороны, и с них открывался наилучший обзор. Она остановилась перед жеребцом и ожидающе посмотрела в его заинтересованный взгляд.

— Это было сильно, — заметил он, пару раз кивнув.

— Спасибо, — кивнула в ответ принцесса.

— Просто фантастика, — заворожённо проговорил лежащий на мешке Глэйд, уставившись на молодую кобылку сквозь большие стёкла очков. – Ещё бы Рэк это увидел. Точно бы оценил.

Твайлайт лишь смущённо усмехнулась:

— Я так думаю, в пещерах, где с ним принцессы, он увидит и не такое.

Выстрел.

Боб, Глэйд и принцесса настороженно уставились в сторону громкого звука. Он исходил со стороны деревни. Со стороны дома Боба, гле с ранеными оставался Тинк и подруги сиреневого аликорна. Прошла лишь секунда тишины.

— Принцесса, идите к ним, — резко проговорил Боб. – Там что-то происходит, Мистер Брук просто так не будет стрелять.

— Но как же существа в пещерах? – ошарашенно проговорила Твайлайт, посмотрев на амбала.

— Мы сдержим их, — отрезал единорог. – Всегда сдерживали.

— Их может быть больше! – запротестовала принцесса.

— Принцесса, послушайте! – повысил зычный голос Большой Боб. – В том доме раненые. Они не постоят за себя. А мы постоим, чего бы это ни стоило. Вам нужно быть там. Скорей, не теряйте времени!

Принцесса посмотрела на встревоженного Глэйда. Тот, увидев взгляд кобылки, быстро кивнул. Жеребцы только успели заметить, как нахмурилась сиреневая пони – и через секунду после яркой магической вспышки она пропала.

— Что-то мне подсказывает, — прошептал Глэйд, — что они только этого и ждали.

— Запихнём все их ожидания им же в глотку, — буркнул Боб, перезаряжая коротыш. – И пусть задавятся.

Чарострел был на несколько мешков правее от Боба, и он подошёл к нему.

— Ребят! – окрикнул он жеребцов, прячущихся за мешками. – Как вы?

Вокруг послышались крепкие голоса сотоварищей. Боб толком не мог разобрать конкретные слова, но эта смелость, эта сила и мужество заставили амбала вздохнуть полной грудью, почувствовать поддержку каждого стрелка, понять, что он не один, и убедиться, что всё, что он сказал принцессе Твайлайт – это сущая правда.

— Порвём их, а? – крикнул Боб.

Стрелки радостно загалдели.

— Я и не сомневался, — ухмыльнулся единорог.

— Вижу их! – раздался молодой голос Глэйда.

Крики тут же стихли. Жеребцы перевели свои взгляды на гору, на чёрную точку в основании скал.

— Мясо подоспело, — прорычал Боб, копытами поворачивая чарострел. Пушка лежала прямо на мешке, но была слишком тяжёлой, чтобы просто самому поднять её и перенести, даже для амбала Боба. Приходилось пихать её, либо разворачивать.

Черпамусклы снова выпрыгнули из пещеры. Щёлкая своими кривыми зубами и перебирая бордовыми ногами, они побежали через равнину, перепрыгивая трупы своих собратьев и оббегая их. Они действовали немного умнее своих предшественников. «Не просто же так» — подумал Боб.

Причина дала о себе знать.

Пантера вышла на открытую территорию.

Холодок пробежался по спинам стрелков. Их начальный запал стал куда-то улетучиваться. От вытянутой морды всем стало не по себе. Существо будто бы видело всех. Все почувствовали её присутствие. Словно бы она уже была рядом… Словно… Словно она уже вцепилась им в глотку. Словно уже убила.

— ОГОНЬ! – заорал Боб.

Крик вернул жеребцов к жизни. Коротыши загремели. То с одной, то с другой стороны от амбала пушки валили волны черпамусклов одну за другой. Их было не больше, чем раньше, но теперь Твайлайт рядом не было. И уже скоро твари должны были добраться до укрытий. Чарострел, которым управлял Боб, покрывал шеренги врага, скашивал их, заставлял спотыкаться об них остальных. Но их было слишком много. Их потери тут же восполнялись. Они были уже на пороге.

Один за другим с коротышей слетали удлинители. Залпы стали громче, и Боб уже не слышал своих криков. Головы цепляющихся за мешки тварей разлетались в щепки, а перезаряжающегося жеребца тут же заменял другой. Ряды черпамусклов сильно поредели. Но когда тел прямо перед мешками стало слишком много, одно из существ, используя их как трамплин, запрыгнуло прямо на стрелка.

Он выстрелил прямо в голову черпамускла, но с тел собратьев на стрелка прыгнул ещё один. Его сбил смачным ударом по башке коротышом ещё один жеребец, но и на него набросился новый собрат. Ещё один. Ещё. И ещё. Твари наконец-таки прорвали линию обороны.

Кривые зубы царапали кожу жеребцов, один за другим они перепрыгивали за мешки и кидались на стрелков, которых было и меньше, но били они сильнее и стреляли точно. Существа падали одно за другим, но стрелки начали уставать.

Уже и Боб бросил управление чарострелом, держа в копыте коротыш и магией метая кинжал то в одного черпамускла, то в другого. В ушах было тихо, словно под водой. Он ничего не слышал. Выстрелы сверкали вокруг, словно молнии. Голова покалывала. Но копыта били сильно и наверняка. Твари отлетали. Жеребцы сражались до последнего.

Он ничего не слышал.

Сзади.

Он не мог этого слышать. Но черпамусклы перестали его трогать, набросившись на жеребцов, впиваясь им в кожу. Он обернулся.

Его деревня. Потемневшие от пожара хижины. На улице возле домов никого нет. Только один силуэт.

Пантера.

Она стоит. Жеребцы не видят её. Только Боб заметил существо в каких-то десяти шагах от себя. В ушах тихо. Мощное тело не двигалось. Оно смотрело в глаза Бобу. Он застыл на месте.

Оскал. Пантера смотрела на него. Внутри всё заледенело.

Она прыгнула.

Мощные лапы сбили Боба с ног. Стало темно.

Стало темно.

Голова гудела. Но что-то заставило раскрыть глаза. Боб потряс головой и огляделся.

Он в пещере. Освещаемый светом из керосиновой лампы, валяющейся на каменистом полу, он здесь был совсем один.

В лоб словно бы ввинчивали болт. Но при этом понимал ситуацию он чётко и ясно. Он ищет её. Он ищет Кризанту. Она где-то здесь. Её утащили черпамусклы.

Сердце бешено билось. Её Кризанту забрали, утащили сюда, в глубь пещер. Когда подняли тревогу, когда жеребцы только поднимались с кроватей – он уже вбегал в пещеры, уносился в самую глубину туннелей, но здесь его копыта зацепились друг о друга. Повезло, что совсем голову не разбил. Но Кризанта… Она должна быть где-то здесь, он чувствовал.

Лампу он нацепил на ремни на поясе. Коротыш был в кобуре. Он побежал.

Ему нужно было пробежать несколько поворотов. Он метался из стороны в сторону, выбивался из сил. Но она должна быть здесь. Он найдёт её.

Впереди он увидел свет. Свет от лампы, от другой. Это наверняка она.

Впереди он увидел черпамускла. Он выстрелил прямо на бегу. Он не попал, но твари в страхе юркнули во тьму. Их шаги быстро затихли.

Впереди он увидел тело. Тело кобылки средних лет, с золотистой шёрсткой и синей, словно морская волна, гривой. Глаза были широко распахнуты. Грудь вздымалась. Ран на теле не было.

— Кризанта! – пролепетал Боб, быстро усаживаясь возле кобылки. – Хвала Принцессам, ты цела. Сейчас, я помогу тебе!

— Стой…

Голос принадлежал Кризанте, но он сильно хрипел.

Только сейчас Боб стал замечать. Пусть Кризанта и дышала, но дыхание сбивалось, а шёрстка была мокрой от пота. Каждый глоток воздуха был мукой для кобылки. Грива была мокрая насквозь. По щекам текли слёзы. Она загналась. Ей было больно.

— Я… Что «стой»? – выдавил из себя Боб. – Я донесу тебя до дома. Скорей! Я подниму тебя…

— Пожалуйста, — с трудом хрипела Кризанта. – Прошу тебя… Оставь меня. Боб…

Боб пытался её не слушать. Он обхватил её за живот и попытался её приподнять. Но в этот момент кобылка стала задыхаться. Испугавшись, жеребец едва её не уронил, но кое-как обхватил её левым копытом за шею и аккуратно, всё так же сидя на крупе, уложил её перед собой на своих задних копытах.

— Ты чего? – шептал Боб. – Всё же будет хорошо… Ты же выживешь. Ты…

— Ты знаешь, что будет со мной, Боб, — шептала страшно хрипящим голосом Кризанта, с трудом фокусируя дрожащие глаза на жеребце. – Ты должен оставить меня. Ты должен быть сильным. Ради меня и ради нашего сыночка. Ради Глэйда, милый…

— Нет… — лепетал амбал, держа в копытах голову кобылки и будто бы слыша, как его слёзы капают на её гриву. – Пожалуйста… Мы вернёмся с тобой домой… Вместе с Глэйдом… Я сварю на всех вкусного бульона… Мы поужинаем все вместе… Ты, я, Глэйд…

Боб прижимал голову кобылки к груди, тихо поскуливая. Слёзы стекали по его подбородку, не останавливаясь. Носом он утыкался в гриву пони, её тело всё ещё было тёплое. Но хрип слышался при каждом вздохе. Скоро она умрёт.

С трудом Боб пытался подавить в себе рыдания. Он должен быть сильным. Ради Глэйда. Ради Кризанты.

Он аккуратно уложил голову кобылки на землю. Она всё так же хрипела.

Боб отошёл на один шаг.

В его копыте был крепко сжат коротыш. Делая судорожные глотки и рыдая наперекор своим же мыслям, он прислонил дуло к затылку кобылки. Она будто бы судорожно вздохнула один раз, словно от неожиданности. Но затем её дыхание снова стало спокойно. Слёзы Боба смешивались с кровью от покусанной нижней губы. Но он раскрыл рот и зубами ухватил курок. Он закрыл свои глаза.

Выстрел.

 

Он раскрыл глаза.

Слёзы текли по его щекам. Голова неприятно покалывала. Но то, что было только что – это всё происходило в его голове. Как с Рэком тогда, в зале Кантерлота. Сейчас же он чувствует, что вернулся обратно, в настоящее. Тихо кряхтя, он приподнялся на копыта.

На линии обороны было тихо. Мешки были развалены в стороны. Вокруг лежало много тел. Много тел жеребцов, в перемешку с черпамусклами. Без движений.

Возле Боба валялось окровавленное тело одного из стрелков. Глаза смотрели куда-то сквозь Боба. Коротыш лежал возле трупа. Амбал огляделся вокруг ещё раз.

В глазах было мутно, он с трудом мог разглядеть тела. Но он не видел кого-то, кто поднимался бы на копыта, кто проверял бы свой коротыш. Его окружала куча трупов. Ни одного живого жеребца. Погибли все. Остался только он один.

Пусто стало в голове жеребца. Он забыл всё, что было до и после. Он лишь смог перевести взгляд на Якетские горы.

Пантерообразная тварь. Медленной, практически вальяжной походкой она рассекала равнину между рубежом и скалами. Проходила мимо тел черпамусклов, даже не обращая внимания. Медленно удалялась в сторону темноты. Её уже ничего и не волновало.

Выстрел. Пантера замерла.

— Падла! – заорал Боб. – Ты думаешь, что просто так отделалась от меня?!

Пантера всё так же стояла на месте. Снаряд даже не долетел до неё. Но её голова дёрнулась в сторону, будто бы она услышала какой-то любопытный звук.

— Давай, иди сюда! – кричал амбал, рог которого засветился. – Не оставлю от тебя и мокрого места! Ну! Иди!

Магия потихоньку оттаскивала чарострел назад, в сторону одного из разваливающегося домов. Пантерообразная не видела оружия. Боб для неё оставался один.

Медленно, плавно переставляя свои мощные лапы, пантера повернулась в сторону жеребца. Чёрные глаза слегка прищурились. Хотя Боб не мог точно сказать на таком расстоянии, как себя вела пантера. Да ему было всё равно. Единственное, что имело значение – существо направилось в его сторону.

Магией Боб смог отпихнуть чарострел от этого места, поближе к первому дому у деревни. Амбал стал понемногу пятиться назад, к этому дому. Телекинез поднял несколько палок динамита. Нить на одной из них зажглась магической искрой, вторая залетела за пояс амбалу. В ножны был вставлен длинный кинжал, а рукоятка коротыша торчала из кобуры.

Существо перешло с медленного шага на бег. Расстояние между пони и пантерой стремительно исчезало. Боб продолжал пятиться, пока существо не перепрыгнуло через мешки.

Палка с догорающим фитилем упала прямо возле Боба. Развернувшись, единорог дал дёру в сторону дома.

Снаряд должен был подорваться буквально через несколько секунд, но шаги существа не стихли. Пантера, немного затормозив, оббегала на расстоянии красный цилиндр. Это дало Бобу несколько секунд.

Когда взрыв ударил по ушам жеребца, он уже добежал до лежащего в снегу чарострела. Сиреневая магия уже проникла в прозрачные трубки, а шесть длинных стволов начинали крутиться. Перепрыгнув через широкую пушку, Боб с трудом, обхватив широкое двигло, повернул её в сторону пантеры, стремительно сокращающую расстояние длинными прыжками мускулистых ног. В этот момент чарострел дал залп.

Фиолетовые магические иглы врезались в чешую пантеры. Яростно зарычав, она увернулась от них и метнулась в сторону ошарашенного Боба.

Тварь со всей скорости врезалась в амбала, от чего тот отлетел от чарострела в холодный снег. Быстро отталкиваясь задними копытами, жеребец, судорожно вдыхая прохладный воздух, пытался отползти назад, к стенке дома. В пантеру полетела очередная палка динамита, но она не обратила на неё внимания.

Уткнувшись носом в живот Боба, одним рывком пантера подпёрла жеребца к стенке. Когтистые лапы упёрлись в грудь жеребца, и существо резко повернуло голову в сторону морды Боба, но получило мощный удар с правого копыта по лбу. Едва голова существа дёрнулась, а хватка ослабла, как телекинез жеребца выхватил коротыш. Грянул выстрел – голова существа дёрнулась назад ещё сильнее, но снаряд лишь сбил чешую на голове. Мощной лапой существо ударило по коротышу, от чего тот отлетел на несколько десятков метров от сцепившихся противников. Но за счёт этого Боб, освободившись от захвата, смог сползти по стене и сделать отчаянный прыжок в сторону чарострела.

Пантера не отстала. Едва только подкова Боба чиркнула по корпусу лежащего недалеко чарострела, а магия снова заполнила прозрачные трубки, как существо, ухватив жеребца за задние ноги, дёрнуло его назад. Всё ещё надеясь успеть запустить чарострел, амбал, не обращая внимания на жжение от царапин на груди, копытом выхватил из ножен кинжал. В отчаянном рывке жеребец выставил оружие вперёд, но существо, быстро раскрыв пасть, ртом обхватила и кинжал, и держащее его копыто.

Жуткая боль впилась глубоко в кожу Боба, от чего его рот сам раскрылся в отчаянном крике. Кровь потекла по его шерсти, брызнула на зубы оскалившегося зверя, сжимавшие его копыто. Пасть была настолько широка, что кинжал не доставал до глотки.

Существо дёрнуло голову на себя, от чего жеребец закричал ещё громче. Копыто будто бы отрезали ножом. Боб перестал чувствовать что-либо, кроме боли. В глазах осталась только морда пантеры. Второе копыто инстинктивно попыталось зацепить нижнюю челюсть и ударило по зубам существа, хватка слегка разжалась. Но только Боб дёрнул правое окровавленное копыто на себя, как существо сцепило зубы на обоих копытах. Боль удвоилась. В голове всё стало мутнеть. Ноги будто бы отрывали от него. Алая кровь капала на грудь.

В тот момент, когда магические силы полностью покинули Боба, перед пантерой остался лишь обычный пони. Пантера смотрела в золотистые полуприкрытые глаза жеребца. Всего лишь простой пони-жеребец, который от такой жуткой боли, от потери крови начинает терять сознание.

Но Боб не простой пони-жеребец. Найдя в себе силы, он согнул пылающие от боли копыта, слегка подтягиваясь к морде пантеры. Слегка приближаясь к её морде.

Широкие копыта амбала напряглись наперекор боли. Боб зарычал. Копыта впивались в зубы существа. Жеребец разводил их. Он разводил пасть существа. Раскрывал её.

Титаническая сила, таившаяся в широком теле жеребца, сосредоточилась в двух окровавленных передних копытах. Вертикально разводя их, жеребец медленно раскрывал пасть. Кровь сочилась из них, стекая ему на живот.

Пантера, казалось, потеряла контроль ситуации. Лапы упирались в снег, и все её силы уходили на то, чтобы захлопнуть челюсти, чтобы сжевать копыта Боба, чтобы высосать из него все его жизненные силы. Но Боб рычал всё громче. В его копыта, упирающиеся в нёбо с одной стороны и нижнюю челюсть с другой, впивались острые зубы пантеры, но он перестал обращать внимание на боль.

Боб яростно ревел. Его морда исказилась в сумасшедшей гримасе, забрызганной его же кровью. Пантера ошарашенно распахнула чёрные глаза. Единственное, что она могла сделать – это не дать амбалу совсем разорвать морду.

Этого не произошло. Амбал резко сдёрнул своё правое, изуродованное копыто с зубов пантеры и потянул его на себя. Едва это случилось, как челюсти, словно капкан, устремились в обратную сторону. Но этого одно мига хватило Бобу для того, чтобы, потянув копыто, задрать кинжал вверх и вонзить его по рукоятку в нёбо.

Жалобно заскулив, пантера всё-таки сжала челюсти, но в разы слабее, чем раньше. Быстро дёрнув нижнюю челюсть более-менее целым копытом вниз, он высвободил разорванную, полностью покрытую кровью конечность. Дрожа, словно в лихорадке, пантера попятилась, и амбал, воспользовавшись этим, правым задним копытом что есть силы влепил существу по морде, от чего то, испуганно завывая, бросилось назад, к стенке небольшого домишки.

Всё происходило стремительно. Боб, поднявшись на три копыта, с трудом оббежал чарострел, последние свои силы тратя на то, чтобы снова заполнить трубки чарострела. Пантера боком опёрлась об стену дома, мотая голову туда-сюда. Жеребец, практически прижавшись к оружию, левым копытом обхватил металлическую перекладину, торчащую на двигле, из которого начинались шесть уже крутящихся металлических стволов. Собрав последние остатки сознания воедино, пони дёрнул спиной назад, вставая на дыбы с огромной металлической махиной наперевес. Пантера, увидев это, попыталась дёрнуться в сторону, но было поздно.

Магические иглы вонзились в тело существа. Залп пригвоздил пантеру к стенке, заставив встать на дыбы, задёргать лапами, словно куклу на ниточках. Глаза лопнули от нескольких удачных попаданий фиолетовых пуль. Голова затрепыхалась.

Всё болело. Голова раскалывалась, а правое копыто, кое-как уцепившее перекладину на чаростреле, как будто бы всё ещё сжимали челюсти твари. Но Боб забыл обо всём. Злорадно смеясь, словно сумасшедший, с трудом держа равновесие на двух копытах, он уничтожал каждый миллиметр на существе. Чешуя больше не спасала её. Магические пули выбивали каждый ошмёток её кожи. По снегу стали сползать кишки.

Пасть, раскрывшуюся в беззвучном рыке, молотил залп оружия. Голова постепенно превращалась в кашу из чёрной жижи. Боб не мог различить, добрался ли он до мозгов или нет. Возможно, сейчас он помрёт от боли, от кровопотери, истощения. Но последние свои силы он тратил лишь на то, чтобы держать пушку и стрелять. На то, чтобы разносить эту тушу в мясо.

Тело никак не могло упасть. От падения его удерживал залп. Когда же последние магические иглы впились в морду существа, когда чарострел полностью остановил свои выстрелы, буквально разваливающееся тело сползло по стене. Противное месиво из чёрной жижы, крови, кишков и мозгов растекалось по белому снегу. Боб упал на круп. Он не чувствовал ничего, раскрытые глаза видели лишь темноту. Будто бы он умирал.

Казалось бы, прошло несколько секунд, когда он смог открыть глаза. Или их ему кто-то открыл. Но когда он их правда открыл то понял, что пока что жив. И времени действительно прошло не так много.

Он всё ещё сидит в снегу. Тело болело. Но не сильно. Уже не было ощущения, что его копыта кто-то отрывал. Его копыта окутывало приятное тепло. Он посмотрел на них и увидел сиреневую магию. Правое копыто было перебинтовано. А перед ним стояла встревоженная Принцесса Твайлайт.

— Я… — недоумевающе проговорил Боб. – Я ещё живой, ага?

— Как вы себя чувствуете? – встревоженно спросила принцесса.

— Больно, — буркнул амбал. – Больно, но… Раньше было больнее.

— Что б мне провалиться, Боб! – заявил внезапно появившийся возле вздрогнувшей принцессы стрелок. – Нехило ты так поранился, а?

Боб уставился на заинтересованного жеребца.

— Ты же умер, — тупо пробуровил единорог.

— Чё? – хмыкнул пони. – Боб, с тобой всё в порядке? Я живой, не?

— Он потерял сознание, — заметила Твайлайт, переводя взгляд на перебинтованного амбала. – Все потеряли сознание после нападения пантерообразного существа. Но вы очнулись раньше всех.

После этих слов Боб покосился на домик, возле которого, как он помнил, была сумасшедшая потасовка. Месиво, оставшееся от пантеры, всё ещё было здесь.

— Сколько наших погибло? – прохрипел пони, обратившись к стоящему рядом стрелку.

— Три парня полегли, — серьёзно проговорил тот. – Остальные более-менее оправляются. Когда эта пантера обошла нас, то стала кидаться на всех, и как только кто-то до неё дотрагивался, или если она там кого-то задевала – все тут же в сон отлетали. А в головах у всех появлялась какая-то чушь из прошлого, с которой они носились, пока, ну… Пока ты эту тварь не прикончил.

— То-то все лежали, когда я очнулся, — фыркнул Боб. – Толком не разглядел даже, кто в отключке был.

— Повезло, что не нанесла летального урона всем пони, — заметила недоумевающая принцесса.

— Походу, торопилась, — фыркнул амбал. – Решила время особо не тратить на то, чтобы каждому глотку порвать. Только вот раньше она так не делала. Только с Рэком.

— Пожалуй, повлияла данная ситуация, — проговорила Принцесса Твайлайт. – Может быть, были какие-то факторы.

Боб устало потёр лоб. Сейчас его голова особо варить не могла.

— Вы сказали про Рэка, — задумчиво проговорила кобылка. – Она вас отправила в определённую иллюзию?

— Было такое, ага, — пробурчал Боб, тупя взгляд. – Но я очнулся слишком рано. Она, походу, это не запланировала. И пришлось со мной разбираться.

— Но… Но как? – удивилась Твайлайт. – Ведь с Рэком на исход влияли определённые случайности, которые были на его стороне. Когда он… Когда он точно не помнил своего прошлого, или… Или когда он был готов пожертвовать собой… Что же произошло сейчас?

Боб не сразу смог ответить. Он знал причину. Но не сразу решился говорить.

— Она вернула меня к гибели моей жены, — пробурчал жеребец. – Воссоздала всё, до мелочей. Я чётко верил, что это всё взаправду. Да! Я поверил ей. И я нашёл, и… И… Она выбилась из сил, загналась… Запал, как и тогда.  И… И я выстрелил ей в голову, чтоб не мучилась.

Твайлайт с широко раскрытыми глазами, полными грусти и сочувствия, смотрела на Боба, тупящего взгляд в снег. Жеребец, стоящий рядом, удивлённо продолжал слушать.

— Но тогда всё закончилось по-другому, — покачал головой жеребец. – Она меня просила оставить её. Но я не послушался. Она задыхалась прямо у меня на спине, но я забрал её с собой, донёс, дотащил до деревни. Я не знал… Не знал, что в тот момент ей уже ничего не могло помочь… И что тогда она испытывала такую боль… Я лишь верил, что смогу помочь ей. Я дотащил её до дома, ещё живую, но она к тому моменту не могла даже говорить. Лишь с сопением и хрипом глотать воздух…

Боб невесело хмыкнул.

— А сейчас я просто сделал то, что должен был. Я просто знал, что ей уже ничем не помочь. Иначе бы она мучилась дальше от того, что нет сил сделать полный вдох. Поступил правильно… Вот и очнулся раньше.

Повисла неловкая пауза.

— А в действительности она так и задохнулась, у меня на копытах. Я унёс её подальше да закопал. Глэйд тогда был совсем мелкий и…

Внезапно черты морды Боба прояснились.

— А где он? – внезапно спросил он у двух пони. Те ошарашенно переглянулись.

Боб испуганно огляделся.

— Глэйд! – прокричал он. – Глэйд, живо сюда!

Никакой реакции. Три пони всё так же находились в полной тишине, нарушавшейся лишь суетой жеребцов на линии обороны. Те удивлённо подняли головы. Но Глэйда среди них не было. Боб растерянно посмотрел в недоумевающие глаза Принцессы Твайлайт.

— Где мой сынок? – потерянно прошептал амбал.

Глава 31: Пик

Отряд двигался в тишине. Каменистый туннель, убегающий в темноту, освещался магическим светом рога Принцессы Селестии. Принцесса Луна и Принцесса Каденс шли возле неё справа и слева соответственно. Впереди них шли три стрелка, позади – ещё два.

Рэк шёл справа в передней шеренге. Эти каменистые стены были ему противны, но от возвращения в привычное ему место где-то глубоко внутри он чувствовал спокойствие. Здесь, в пещерах, его окружала неизвестность, но эта неизвестность была ему знакома, в отличие от всяких молодых кобылок, которые строят свои теории и планы в разрез его опыту.

Грациозная походка принцесс не сбивала скорость пони. Отряд двигался быстрым шагом, всматриваясь в темноту, из которой в любой момент могло выскочить какое-нибудь существо. Магия освещала в несколько раз большее расстояние, чем скудный свет из керосиновых ламп. А в зубах жеребцов было зажато по ружью. Лишь Рэк не нёс во рту оружие – оно было привязано к копью, торчащему из-за пояса. Жёлтый шар освещал тёплым светом пространство перед жеребцом, хотя оно и так было отлично освещено принцессой.

Внезапно жеребцы остановились. Свет принцессы, словно по команде, стал ярче – и впереди пони заметили движение, как в темноте, слетая с потолка, прячутся существа, похожие на летучих мышей.

Затаили дыхание и принцессы – по воспоминаниям Рэка они теперь знали повадки существ. Кукушки боятся яркого света, и если не двигаться, в бой они не вступят. Вот только это при условии, что, кроме кукушек, на отряд больше никто не хочет напасть.

— Стоим, — прошептал Рэк очень тихо.

Принцессы застыли подобно скульптурам. Рэк стоял с занесённым для шага копытом и вглядывался в темноту. Уши его дёргались, улавливали звуки.

— Сзади, — послышался голос одного из стрелков за принцессами.

— Слышу, — кивнул Рэк.

Это противное пощёлкивание кривых зубов черпамусклов ни с чем нельзя было спутать. Если звон длинных коготков кукушек пропал впереди, то шумок от тварей с жёлтыми головами потихоньку нарастал.

Холодок пробежался по спине жеребца. Но Рэк толком не мог понять, от чего он появился – от страха, неприязни или от предвкушения.

Твари постепенно приближались к отряду. Задние стрелки намеренно не оборачивались, дожидаясь, чтобы существа подошли поближе.  Несмотря на их медленное и осторожное передвижение, они крадучись подступали всё ближе и ближе.

Самый первый черпамускл, бешено щёлкая челюстями и яростно пища, кинулся вперёд. Рэк резко обернулся, ловко махнув копытом для броска. Блеснуло лезвие кинжала. Тело шмякнулось на землю с торчащей рукояткой.

На секунду в ушах пони зазвенела тишина. А потом началась бойня.

Черпамусклы толпой кинулись на отряд. Жеребцы на глазах принцесс, направлявших свою магию в противоположную сторону и отбивающихся от кусачек с осмелевшими кукушками, действовали, словно один механизм. Отстреливаясь от существ, они периодически целились в противника, набегавшего сзади от сотоварища. Едва один из жеребцов сбивал крышку коротыша для перезарядки, как его загораживало сразу два стрелка. Рэк носился, словно угорелый. Вонзая копьё в одного черпамускла перед собой, он оборачивался и бил копытом по курку коротыша на другом конце оружия, стреляя точно в грудь уже набегающей новой твари. Чередуя стрельбу и взмахи древком, Рэк перебрасывал насаженного на острие противника через себя и таким образом переводил вперёд конец Пронзателя с коротышом, который тут же направлял на тварь возле бойцов и успешно её выбивал из боя.

— Назад! – дала команду Принцесса Луна.

Жеребцы тут же пробежали сквозь бледно-розовый щит Принцессы Каденс, за спину лунной повелительницы. Из её рога уже выскакивали зловещие искры.

Едва жеребцы забежали за щит, как новую толпу существ покрыл магический дождь. Яркие глыбы с голубоватым оттенком разносили ряды тварей, словно шар кегли, и всё больше черпамусклов, видя мрачный взор принцессы, в страхе разворачивались и убегали в темноту.

С другой стороны Принцесса Селестия испепеляла тучки кукушек и кусачек заклинаниями огня. Поджаренные тельца засыпали землю, но существа неслись в огонь наперекор гибели. Всё внимание правительницы было сконцентрировано на бестиях, однако расправлялась она с ними без особого труда.

Черпамусклы даже не добирались до щита. Видя это, Принцесса Каденс сняла его и развернулась в другую сторону, чтобы помочь солнечной правительнице своими чарами. К огню добавились розоватые тучки, от попадания в которые мелкие бестии моментально летели вниз, надышавшись ядовитыми газами.

С другой стороны жеребцы снова включились в бой, давая залпы по бокам от Принцессы Луны. Стрелки не подпускали практически ни одной твари на расстояние метра до принцессы.

Но один черпамускл проскочил мимо всех. Рэк забыл об этом. Он отвык от пещер. Он забыл, что твари могут лазать по стенам, и забыл, похоже, не он один.

Существо шмякнулось на землю позади Принцессы Луны. В этот момент от своих целей отвели взгляд все правительницы. Но самый крайний стрелок отреагировал быстрее всех. Его пушка, отведённая от набегающих черпамусклов, выстрелила точно в цель дважды. Тварь отлетела от принцесс, стоящих спиной друг к другу.

Принцессы смогли сохранить свои чары, и кучаски с кукушками постепенно сбавляли напор. Но отвлёкшегося стрелка сбил с копыт ещё один черпамускл. Ему кинулся помогать сотоварищ, но и его повалили на землю твари. Жеребцы отчаянно крикнули, и Рэк, приподняв копьё, уже кинулся в их сторону, но не успел. На сбитых стрелков накинулось сразу несколько тучек кусачек, которые в момент облупили бедолаг со всех сторон. Черпамусклам их нести стало легче, и, уцепив их зубами за те части тела, до которых можно было дотянуться, твари бегом потащили их в темноту.

В этот момент будто бы грянул выстрел. Выстрел без шума, от которого Рэк почувствовал, что оглох, а копыта его задрожали. Внезапно стало тихо. Он ошарашенно снова поднял глаза на тела жеребцов, которые уже поднимали кусачки. После этого «беззвучного выстрела» они так и застыли на одном месте, готовясь взлететь в воздух и устремиться в темноту, и вороной смог различить крылышко бестий, каждый широко распахнутый красный глазик. И кусачки, и черпамусклы вокруг застыли, будто бы замороженные.

Рэк обернулся в сторону принцесс. Селестия хмуро рассматривала замершую потасовку. Её рог охватывала золотистая магия яркого оттенка. А когда она сильнее сдвинула брови, искры стали ещё ярче.

Охваченные телекинезом два жеребца, в точности повторяя свои предыдущие действия, словно бы в фильме, отматываемом назад, отчаянно замахали копытами, опустились на землю и, хватаясь ими же за торчащие камни, вернулись обратно, туда, где стояли полминуты назад. Когда же магия вокруг них исчезла, они, вздрогнув, ошарашенно уставились на свои копыта, к которым только что были присосаны надоедливые летучие твари.

Последние же так и оставались в тех же самых позах, что и до вмешательства принцессы, лишь самые ближний кусачки, словно в вакууме, отлетали от стрелков, оттягиваемых назад. Когда же жеребцы вернулись на место, Принцесса Селестия лишь немного наклонила голову вперёд – и весь туннель впереди неё заполнил испепеляющий луч. Жеребцы тут же прикрыли копытом глаза – свет был настолько яркий, что по щекам моментально потекли слёзы.

Губительный луч потух так же резко, как и вспыхнул. По стенкам пещеры были размазаны вперемешку остатки от тел черпамусклов и кусачек. У жеребцов глаза полезли на лоб. А Принцесса Каденс, вздрогнув, отвернулась. Принцесса Луна же брезгливо скривила лицо.

— Никто из вас сегодня не умрёт, — хмуро проговорила Принцесса Селестия. – Продолжим путь.

 Отряд вернулся к начальному построению. После бойни у жеребцов всё ещё звенело в ушах и болели копыта – им Принцесса Каденс периодически помогала лечебными чарами. Не обращая внимания на измазанные внутренностями тварей стенки туннеля, пони пошли дальше.

Рэк помнил эти пути. Из воспоминаний Глэйда. И хотя воспоминания были не его, ему казалось, что он сам проходил именно здесь и именно так следовал за своей возлюбленной, которой у него на самом деле и не было. Пробегал по этим однотонным туннелям, ничем не отличающимся от других. Бежал за оранжевой ниткой. Надеялся успеть. Сейчас это ощущение того, что он куда-то торопится, не покидало его. Он как будто бы сам опасался, что время скоро кончится, и что он опоздает.

Отряд, будто бы в такт мыслям вороного, двигался всё быстрее. Стены казались всё более знакомыми. А впереди внезапно вытянулся вперёд длинный каменистый проход, в конце которого на стенах был заметен тускловатый красный просвет. Принцессы с жеребцами быстро преодолели оставшееся расстояние и завернули в заветную пещеру.

Колоссальных размеров красная башня высотой с Кантерлотский дворец, покрытая яркими овальными капсулами, тянулась к высокому потолку. Задрав голову, жеребцы с принцессами увидели тусклый свет, пробивающийся из трещины в каменном потолке, с трудом освещающий широкую пещеру, на земле которой тут и там были разбросаны те же сосуды красноватого цвета. Периодически светясь мягким светом, они чередовали друг друга, словно кровь, текущая по жилам. В самых близких сосудах были заметны тела пантер. Пантеры же вне сосудов, в отличие от состояния, в котором их застал Рэк, все как одна смотрели в сторону прибывшего отряда, оскаливая свои острые как бритвы зубы.

Опасения подтвердились – существ было настолько много, что, окажись Рэк достаточно близко к башне, чтобы определиться со способом её уничтожения – и волна существ накроет его и не оставит от него ничего. Но план на этот вариант был обговорён ещё в пути – пробираться всем вместе, с боем, пока принцессы сами не окажутся на расстоянии, достаточном для того, чтобы сберечь Рэка от нападений пантер. Принцессы должны были оставаться на расстоянии от башни – мощность заклинания может навредить и самому отряду. Одного же пони быстро убрать из области поражения легче, чем весь отряд.

Принцесса Селестия сверяла свору пантер, постепенно окружающую пони с трёх сторон, мрачным взглядом. Лишь тыл был прикрыт каменной стеной, когда все опустились на несколько метров ниже выхода из туннеля в каменный зал. Рэк тут же вспомнил, как именно здесь Глэйд тратил свои последние патроны на то, чтобы задержать приближающихся пантер, чтобы они не бросились в погоню за той кобылкой, имени которой он уже успел забыть. Вспомнил, как тот кидался на эту стену, пытался забраться по ней наверх, в туннель – и терпел неудачу. Горькие воспоминания сменились лютой злостью. Копыта чесались разнести голову каждой пантере. Но он понимал, что у него попросту не хватит сил. Зато хватит у принцесс.

Жеребцы едва-едва успели заметить угрожающе расширяющиеся тучки кукушек и кусачек и проглядывающие сквозь ряды пантер противные головы черпамусклов, как Селестия и Луна, роги которых охватывала магия нежных цветов, выпрямившись и медленно вдохнув прохладный пещерный воздух, резко выдохнули – и всю первую шеренгу пантер ударила яркая молния. Скошенные смертоносным заклинанием, они грохнулись на землю. Больше не было повода ждать. Существа кинулись в атаку.

Рэка и остальных жеребцов, сгрудившихся вокруг Принцессы Каденс, окружил розоватый магический щит, из-за которого она не могла толком атаковать. Но то, что творили две сестры даже без помощи розовой пони, заставило жеребцов лишь с трепетом наблюдать. Лишь единицы существ добирались до отряда – сменяя друг друга, перебирая все возможные магические заклинания, принцессы уничтожали практически всех. Пока старшая правительница прожигала головы пантер алыми лучами, слепящими глаза отворачивающихся жеребцов, — младшая, летая над ней и отлетая то назад, то вперёд, словно бы давая разгон для своих снарядов, давила тварей светло-голубыми глыбами. Чешуя с трудом спасала пантерообразных существ от огненных заклинаний Принцессы Селестии, и на каждую из них требовалось в разы больше магии, чем на какого-нибудь черепоголового. Но солнечная принцесса не жалела сил. Не останавливаясь, она повторяла удары, сжигая вместе с чешуёй кожу существ, от чего те, изнемогая в агонии, падали на землю. От черпамусклов же не оставалось вообще ничего, как и от кусачек с кукушками. Находясь в воздухе, Принцесса Луна, извиваясь, словно змея, и замирая в завораживающих пируэтах, запускала очередной пылающий синим огнём метеорит, который во время полёта рассыпался в кучу ярких песчинок, накрывая кусачек с кукушками. Мелкие парасприто-подобные существа падали на землю огненным дождём сразу же, а кукушки, кое-как оправляясь от удара, пытались долететь до лунной правительницы – но та, бросая на них взор сверкающих глаз, покрывала их очередью мелких магических пуль. Кукушки падали за кусачками вниз, на головы пантер и черпамусклов, лишь сбивая их, заставляя спотыкаться, путаться в ногах и падать.

Черпамусклы, более мелкие, чем пантерообразные, всё-таки добегали до Принцессы Селестии, но их тут же сбивали залпы из коротышей жеребцов и нечастые заклинания Принцессы Каденс. Все отлично понимали, что в таком темпе правительницы сохранят силы для самого главного заклинания, цель которого – уничтожить башню. Но использовать его нужно было наверняка – в любом случае оно должно было затратить много магической энергии.

Отряд стал понемногу продвигаться вперёд. Парящая Принцесса Луна, сосредоточенная Принцесса Селестия, ограждённая щитом Принцесса Каденс и жеребцы, не подпускающие тварей ни к себе, ни к правительницам. Мимо потихоньку проплывали капсулы, жидкость из которых вылилась, а тела существ валялись рядом – принцессы намеренно задевали их своими чарами. Ведь они в любой момент могли вылезти из своих гнёзд.

Пантеры поймали момент, когда Принцессы на пару секунд остановились. Они кинулись вперёд. Селестия уже была готова возобновить магические залпы, но в это время из-под защиты Каденс выскочил Рэк.

Его мысли, никому не понятные, спонтанно повергли его на сиюминутное действие. Оказавшись перед толпой пантер в каких-то пяти метрах, он выпрямил копыто, обхватившее древко копья.

Лезвие вонзилось в самую первую набегавшую тварь. Затем последовал взрыв – энергия, хранившаяся в шаре жёлтого цвета, выплеснулась наружу. Первому существу снесло полголовы, вместе с чешуёй. Большую часть откинуло от жеребца взрывной волной. Шар быстро восполнился, будто бы питаясь энергией ненависти Рэка, будто бы само копьё хотело убить каждого врага.

Существа, ещё оставшиеся на лапах, изогнули спины, словно кошки, но нападать испугались. И Рэк это отлично понимал.

— Помнишь это? – рыкнул он, резко выставив копьё в сторону пантер. Те, злобно зашипев, отшагнули назад.

Действовать, словно целый механизм. Разумы – огромная сеть, передающая все ощущения каждой из особей – это он подчерпнул из воспоминаний Тинка. Каждая из этих тварей знала, что произошло в Зале Кантерлотского Дворца, и каждая из них в тот момент прочувствовала, как её шея разрывается, дробя сознание на куски. Каждая из них помнила это копьё.

Жеребец с силой ударил Пронзателем вертикально вниз – и новая взрывная волна, устремившись в разные стороны от жеребца, отбила первые шеренги сильных и широких пантер дальше от жеребца. На какие-то несколько секунд он выбился из окружения.

— Давайте! – крикнул он принцессам. – Телепортируйте меня ближе к башне. Они не тронут меня, пока я держу это копьё!

— Рэкшен, назад! – возразила Принцесса Селестия. – Мы ещё не подошли достаточно близко к башне, чтобы защитить тебя, если они нападут. Вернись под щит!

Рэк хотел было выбросить гневную тираду, но ему помешала группа из четырёх черпамусклов. В одного он выстрелил из коротыша на другом конце Пронзателя, другому, быстро развернув копьё, срезал голову острым лезвием. Остальных двух сбили чары Принцесс. После этого вороной всё-таки вернулся под защиту Принцессы Каденс и продолжил прикрывать сестёр от подбегающих существ.

Оставляя после себя кучу тел, отряд постепенно продвигался к центру пещеры, к возвышающейся башне, покрытой красными капсулами. Сёстры не сбавляли темпа. Чары то искрились подобно огню, то переливались, словно вода. Принцесса Каденс периодически, переставая наносить удары по бестиям, окутывала своей магию правительниц вокруг талии или головы – и их движения становились ещё быстрее. Это продолжалось, пока позади не поднялась тварь с заживающей раной в груди.

Никто не успел ничего предпринять тогда, когда это было нужно. Сделав большой прыжок, пантерообразная вцепилась в спину Принцессы Селестии. Тихий стон аликорна зазвенел в ушах всего отряда, перекрывая весь шум.

— Тия! – ошарашенно воскликнула Принцесса Луна, замерев воздухе.

Рэк поднял взгляд на неё. Он лишь успел заметить, как её шокированное выражение резко превращается в страшное, искажённое и неистовое.

Пантерообразную, на какой-то миг отлипнувшую от упавшей солнечной пони, насквозь прострелил мощный светло-голубой луч. Когда он потух, от существа остались лишь лапы. Яростно выкрикивая нечленораздельные фразы, принцесса проносилась над кучей врагов, поднявшейся на ноги за спинами пони, словно ураган. Её смертоносный поток лазурного света сжигал всех оживших тварей, оставляя за собой ров вперемешку с кровью и чёрной жижей. Принцесса Луна, удвоив, утроив свои усилия, разносила ряды мощных существ, словно это были куклы. Она сеяла смерть в их рядах, заставляя их в ужасе пятиться назад. Мечась в воздухе, словно сумасшедшая, она полностью прожигала каждую тварь, каждое существо, посмевшее встать на лапы.

Когда от тварей позади отряда не осталось вообще никого, лунная правительница, тяжело дыша, опустилась возле сестры, лежащей на холодных камнях с окровавленной, и накрыла её и себя тёмно-синим магическим куполом. Вокруг ранения потихоньку приходящей в себя принцессы уже светились розовые чары, сглаживающие боли и заживляющие кожу. Копытца же Лунной сестры немного подрагивали от усталости.

Встревоженный взор Принцессы Луны встретился с полуприкрытыми глазами распластавшейся Селестии. Та с трудом дёрнула головой вверх-вниз в знак благодарности. Ещё немного – и она снова поднимется на копыта, чтобы вступить бой. Но теперь обстановка для Принцессы Луны, как и для остальных, выглядела иначе. Энергия башни в буквальном смысле возвращала мёртвых пантер к жизни. Полное же уничтожение каждого сантиметра их тела заставило Принцессу Луну практически выбиться из сил. Она перевела пылающий взгляд на Рэка.

— Давай, жеребец, — резко сказала она. – Твой момент настал.

— Луна, но ещё же рано! – недоумённо выкрикнула Принцесса Каденс.

— Надолго нас не хватит! – отрезала младшая сестра. – Нужно действовать, пока не поздно!

— Я готов! – выпалил Рэк. – Перекидывайте меня!

— Я прикрою остальных, — крепким голосом, не допускающим возражений, выговорила лунная правительница розовому аликорну. – Возвращайся, как только убедишься, что они действительно боятся его.

— Они ведь могут нас и наколоть со своим страхом копья! – внезапно выпалил один из жеребцов, не отводя взгляда от мушки коротыша, направленного на очередную тварь.

— Значит, так тому и быть, — пробуровил Рэк. – Я всё равно доберусь до капсул раньше, чем они до меня, и дам сигнал, — вороной посмотрел в упор в глаза застывшей Принцессы Луны. — Следуйте ему, и, мать вашу, даже не смейте делать по-другому!

Какую-то секунду Принцесса Луна хмуро смотрела в самую глубь злого жеребца, копыто которого обхватывало длинное копьё с желтоватым шаром в лезвии. Шумно вдыхая воздух сквозь сжатые зубы, он ждал команды. Он знал, что всё и так предрешено.

— Каденс, действуй, — прошептала пони.

Тёмно-синий прозрачный купол накрыл теперь уже весь отряд, а розоватый щит и магические заклинания потухли. Все оставшиеся силы Принцесса Луна обратила в надёжность своего купола, по которому уже скреблись передними ногами черпамусклы. Лишь выстрелы коротышей отбивали существ назад. Но патроны не бесконечные, и все это понимали. Положив мягкое розовое копытце на спину Рэку, Каденс зажмурила глаза – и после яркой вспышки они исчезли из-под магической защиты.

В следующую секунду вороной вместе с розовым аликорном, которая снова создала вокруг обоих шарообразное прикрытие, оказались в самой гуще пантер. Черпамусклов тут не было видно. Зато в пяти метрах от них на земле протягивались несколько красных капсул.

Рэк выставил Пронзатель сквозь тонкую стенку магического шара в сторону уже приближающихся пантер – и те, злобно шипя, попятились. В эту же секунду конец копья покрыла появившаяся из воздуха магическая розоватая пыль. Рэку нужно было лишь попытаться проткнуть стенку капсулы, чтобы определить, сможет ли магическое облако уничтожить башню. Помогут ли остальные способы удара – это он должен был понять, быстро осмотрев её с этой, более близкой позиции.

— Я могу подождать… — начала было Принцесса Каденс.

— Не ждите, — рыкнул жеребец, выходя из-под защиты принцессы. – Луна не удержит их сама, Селестия тоже не до конца оправилась. Возвращайтесь. Они меня не тронут, но мне нужно время.

Рэк даже не оборачивался в сторону колеблющейся молодой пони. Крепкий голос жеребца волшебным образом убедил её в том, что всё под контролем. Нахмурившись, розовая пони быстро кивнула. После вспышки она исчезла. Рэк остался один, в окружении десятков пантерообразных существ.

«Подкинуть копьё, если нужен будет луч, выстрелить коротышом вверх, если понадобится облако, и закричать, если понадобится взрыв» — слова прокрутились в голове, словно заученные.

Рэк снова угрожающе выставил вперёд Пронзатель, но существа больше ни подступали к нему, ни дёргались назад. Они окружали его плотным кольцом, но держались от него на почтительном расстоянии. Постоянно бросая взгляды то назад, то вверх, Рэк, быстро перебирая копытами, направился к ближайшей капсуле.

Никаких кусачек и кукушек, никаких черпамусклов. Только пантеры следили за тем, как жеребец, то и дело угрожающе взмахивая Пронзателем, подходит к красному овалу. Его это настораживало, но лишь косвенно. В голове крутилось только предположение о том, что взрыв, насколько бы разрушителен он ни был, скорее всего, разнесёт башню, полностью покрытую красными капсулами, но не факт, что он зацепит все их гнёзда. Луч, который, по идее, должен быть во много раз сильнее того, которым орудовала Принцесса Луна пару минут назад, гарантированно свалит махину и это дерево жизни, но ещё больше этих оболочек останутся не тронутыми. Облако же захватит их все. Нужно было лишь убедиться, что оно работает.

Копьё слегка коснулось передней стенки, сквозь которую проглядывалось мощное тело существа. Наружу потекла прозрачная жидкость.

Жеребец услышал быстрые шаги позади себя. Но когда он развернулся, а копьё со свистом направилось в сторону набегающей пантерообразной твари, та, подогнув лапы, остановилась, снова зашипела, но нападать не осмелилась. Круг вокруг жеребца будто бы немного сжался. Но они боялись.

— Знай своё место, — прошептал Рэк и снова погрузил лезвие в оболочку.

Плёнка, обугливаясь, стала стремительно таять. Жидкость выплеснулась наружу. Морда всё ещё спящего пантерообразного существа выглянула из воды. Порошок на конце копья подействовал. Значит, надо было использовать облако.

Жеребец уже направил задний конец копья с коротышом к потолку. Но выстрелить ему не дало то, что он увидел, когда снова посмотрел на окружающее его кольцо тварей.

Существа отошли назад. Плотное кольцо освободило пространство, но вперёд вышло одно из них.

Нет. Это было не такое же существо. Лапы были обычными, чёрными и сильными. Но… Белая шёрстка на груди. Белая голова со спокойными голубыми глазами, зрачок в которых вытянулся в чёрную щёлочку. Это Клауд.

Когда в голове Рэка пронеслась мысль, он получил ответ. Он проговорил в голове что-то ещё и снова услышал голос. В его голове звучал диалог. Мысли, стремительно сменяясь одну другую, прокрутили диалог за один миг. Когда этот миг кончился, он понял всё…

— Думаешь надавить мне на жалость или что?

— Рэкшен, пожалуй, тебе стоит успокоиться. И выслушать меня. Иначе, я думаю, ты ничего так и не поймёшь.

— Я отлично знаю, что ты не Клауд, гад. И какого хрена я из-за тебя трачу время?!

— Ты не тратишь его. Я даю тебе возможность говорить со мной так же, как мы говорим с  нами. Действовать, словно целый механизм. Мгновенно понимать друг друга, ведь так, Рэк?

— Вот оно как? И на кой мне это? Сейчас пройдёт твоё мгновение, и я всё равно дёрну за курок, хоть вы все кинетесь на меня, хоть сожрёте к чёртовой матери! Ваш конец пришёл, падлы.

— Пожалуй, я поспорю с тобой. Есть несколько обстоятельств, которые заставят тебя обдумать свою точку зрения. Но ты всё ещё не понимаешь. И у нас с тобой промежуток времени, стремящийся к бесконечности, на то, чтобы ты выслушал нас и обдумал ситуацию. И тогда мы вернёмся. Ты сделаешь свой выбор, но, спешу тебя огорчить, от тебя уже ничего не зависит.

— Я знаю эту фишку. Ваш «план» уже у всех в голове крутится.

— Уверен ли ты, что досконально знаешь его?

— Всё, что мне надо, я знаю.

— Даже то, почему мы не учли отсутствие у тебя кьютимарки, когда ты убил одного из нас в Кантерлоте?

Пауза.

— Или, может быть, если мы учли это, то почему допустили то, что единственный стражник, более-менее знающий тебя, добрался до тебя и отпустил на волю?

Пауза.

— А может быть, ты понимаешь, почему мы не забрали у тебя Пронзатель, хотя у нас было достаточно возможностей для того, чтобы лишить его тебя?

— Это всё блеф. Вы там, небось, обдумали свои ошибки, пока мы готовились идти в ваше логово.

— Я всего лишь рассмотрел твои недавние рассуждения о нашей природе. И ты, и  Глэйд, и даже Свиф – вы все выдвигали довольно интересные гипотезы. Они, конечно, не идеальны, и тебе бы стоило послушать их верную констатацию.

— Да на кой чёрт тебе это надо, тварь?

— Я думаю, это ещё один повод выслушать меня, не так ли?

Пауза.

— Полагаю, теперь ты меня слушаешь. Пожалуй, тебе будет легче называть меня Клаудом, иначе ты запутаешься в том, как мы себя называем. Моя задача – донести до тебя, к чему мы стремимся и почему тебе следует нас услышать.

— Убить всех у вас задача, и всё тут. Сейчас вам мешают принцессы. А до этого ребята мешали.

— Смести вашу деревню одним махом нам бы не составило труда в любой момент вашего существования, и ты это наверняка уже предполагал.

— Но вы не снесли, потому что боялись, что вас раскусят раньше, так что нехер.

— Верно. Принцессы бы избавились от нас, если бы слишком рано узнали о нашем существовании и о том, к чему мы стремимся.

— А стремитесь вы сожрать всех и использовать трупы как скелет, ага?

— А вот тут ты, пожалуй, немного ошибаешься.

Пауза.

— Труп как скелет – насколько я помню, вам это передал Глэйд. Но ведь ты отлично понимаешь, что на территории Эквестрии их полно на кладбищах и местах, подобных им.

— Когда они кончатся – бьюсь об заклад, вы приметесь за живых.

— Мы – такие же разумные, как и вы, Рэк. У нас нет цели вырезать всю вашу расу. Мы лишь хотим спокойно существовать в этом мире. Мы пожертвуем ростом популяции, чтобы ваша жизнь, как и наша, текла спокойно и неспешно.

— Что-то я заметил, что последние события ну никак с твоими словами, Клауд, не вяжутся.

— Хм… Значит, ты не уверен по поводу идеальности нашего плана?

— Ваша кровожадность из него так и прёт. Куча огрех. Ни о каком холодном расчёте тут и речи не идёт. Только жажда крови.

— Тогда, наверное, тебе стоит самому спросить у меня, почему что-то произошло именно так, как произошло.

— Я не стану тратить на вас время.

— Действительно. Пока ты не узнаешь всё до конца – ты навсегда останешься в этом моменте своей жизни.

— Вам придётся так же сидеть тут.

— Не сомневайся, я подожду.

Пауза.

Пауза.

Пауза.

— Валяй. Почему вы не загнали нас под гипноз с самого начала?

— Разум каждого бойца вашей деревни не похож на разум обычного пони. Вы закалены. Вы не сможете поддаться гипнозу. Точно так же вы не видите снов. Может, поэтому Принцесса Луна недолюбливала ваше поселение, ведь через сны она обычно могла узнать много информации о любом жителе Эквестрии. Вы же для неё ночью закрыты. И это её заметно раздражало, я думаю.

— И чего вы не напали раньше, когда мы не были закалены, а?

— Честно, о вашем существовании мы и сами узнали не сильно раньше, чем вы – о нашем. Порядка пятидесяти лет назад. До того момента места нам хватало и здесь, в пещерах. Но, как мудро заметил Боб, ваш руководитель, нас становилось всё больше, ведь мы добирались до каких-никаких останков. Грифоны – очень щедрые существа, в каком-то смысле. Трупы своих собратьев они сбрасывали в бездонную пропасть, а она имеет соединение с нашими пещерами…

— Как вы здесь вообще завелись? Откуда эта башня?

— Тебе будет трудно понять это, Рэк. Эволюция, магическая и биологическая. Наше тело – это новый разумный вид. А наше гнездо – это гибрид магии и биологии. Накопление энергии земли и энергии солнца, магический отток, пропитывающий Эквестрию, магический осадок, опускающийся сюда, вглубь. Это всё трудно. Но на это ушло много времени. И вот мы перед тобой, Рэк.

— А эта дрянь типа черпамусклов?

— Я думаю, это тупиковая ветвь эволюции, не более. Кукушки как разновидность летучих мышей, кусачки – эволюционировавшие парасприты, черпамусклы – возможно, наши предшественники. Но у них нет разума. В отличие от нас.

— Хрен с ним. Почему вы не нападали всем скопом, пока меня здесь не было? Да и вообще почему вы за всё время не этого не сделали? Почему только сегодня?

— Не забывай о том, что мы – не черпамусклы. Мы не хотим бесчисленного количества смертей. Мы пытались обойтись малой кровью.

— Врёшь, тварь. Пебл, Ран. Они мертвы из-за вас.

— Но нам пришлось это сделать. Боб должен был выйти из колеи.

— Но вы же, гниды, не добились этого! Боб остался в сознании! Вы обломались.

— Мы добились того, чтобы вы думали, что мы осеклись. Чтобы у вас сложилось представление, будто бы вы стали понимать наш план, пускай и частично. Именно это нам и было нужно. Чтобы вы заблуждались и действовали немного не так, как изначально планировали. Чтобы вы запланировали что-то вроде побега.

Пауза.

— Говоришь так, будто бы ни одной огрехи у тебя не было.

— Почему же? Один нюанс я навскидку назову. Мы совершенно не планировали появление Тинкшена. Часть предположений, записанных им и его отцом в дневники, всё-таки имеют смысл. Здесь, пожалуй, стоит сказать, что мы просчитались. Но мы вовремя сообразили, что надо делать. Мы дали ему добраться до вашей деревни. Ведь мы знали, что в деревне есть раненые жеребцы, и что Тинк им сможет помочь.

— Но ведь…

— Да, это мы ранили их. Но тогда бы Боб не стал терять рассудок. А нам было важно, чтобы он выпустил своё безумие на беззащитной кобылке.

— Зачем?

— Чтобы Глэйд перестал доверять ему.

— Глэйд, значит. Ну давай. Скажи ж тогда, что в вашем гениальном плане заставило не прокусить ему горло сразу, а дотащить аж до самых болот. Пропажа всяких следов и неизвестность, о которых шёл разговор в деревне – это бред. Никто в итоге так сюда, кроме нас, и не дошёл.

— Он нам ещё был нужен.

— Да ну? И зачем?

— Чтобы он вернулся в деревню.

— Что ты несёшь? Зачем ему возвращаться, а потом ругаться с Бобом?

— Глэйд должен был выйти из колеи так же, как до этого это сделал его отец. Чтобы он стал уязвим для гипноза.

— Гипноз? Глэйда? Ха! Так ребята с деревни невосприимчивы, забыл?

— Мы оставили царапину у Глэйда за ухом, чтобы никто её не заметил. Ты видел по Рану, как влияет ранение на рассудок, если оно большое, и теперь можешь меня понять. Но маленькой царапины было мало. Нужно было пошатнуть его рассудок действительно шокирующим фактом.

— И зачем он вам нужен?

— Чтобы взять тебя под прицел своей винтовки.

Пауза.

— Ты блефуешь.

— Мне нет смысла блефовать. Он лежит на самом конце туннеля, из которого вышел весь ваш отряд, и в данный момент рассматривает тебя в объектив.

— Ты, гнида, не заставишь меня тебе поверить. Боб бы его так просто не отпустил в пещеры. Он не тупой, второй раз такого не допустит.

— Поверь мне, мы постарались создать такую ситуацию, которая гарантированно отвлечёт его от собственного сына.

— Хорош меня дурить! Если бы всё было так, то я бы уже давно был мёртв.

— Ты всё ещё не свыкся с тем фактом, что мы не хотим убивать никого просто так.

— Да? А как же ребята, которых вы убили, когда принцессы пришли к нам на помощь? Я всё это видел. Вы их преследовали, пока магия Селестии вас обратно в тень не загнала, и убивали  их на моих же глазах.

— Всё правильно. Этих смертей нельзя было избежать, потому что иначе бы принцессы не поверили в то, что мы – кровожадные существа, от которых нельзя оставить живого места.

— Ах вот как? Ты тут, походу, мечешься от одного мотива к другому. Кантерлот, тварь! Невинные жители! Тоже нельзя было избежать, лживая ты паскуда?

Пауза.

— Мне тяжело об этом говорить… Но ты прав. Мы не могли избежать этих смертей.

— Дай мне хотя бы мало-мальски правдивый повод верить твоей вытянутой башке.

— Повод есть, и он единственный. Он довольно тяжёлый для принятия.

— Валяй.

— Принцессы. Они должны были поверить в то, что нас нужно уничтожить.

 - Опять принцессы? Как будто бы они без этого не направились бы к горам.

— А ты сам верил в это, когда Принцесса Луна встречала тебя ранним утром в Кантерлоте?

Пауза.

— Я тебя уверяю — и ты наверняка об этом задумывался не раз, — что принцессы нашли бы повод не верить тебе, не доверять твоей натуре, решить, что ты сумасшедший, и отправить тебя обратно, или, что ещё хуже, засадить в психиатрическую лечебницу. Твой выпад в сторону Принцессы Твайлайт лишь всё усугубил. Но Эквестрии чуждо то, что творится в пещерах. И ничего бы не изменилось, даже если бы ты не напал на Принцессу Твайлайт. Потому что чтобы действительно понять, насколько угроза серьёзна, нужно увидеть её своими глазами.

Пауза.

— То же касается того, что мы дали возможность поймать нас. Тогда, когда Твайлайт приказала тебе нас не убивать. Вы сами повезли нас в Кантерлот, и благодаря этому все принцессы убедились в том, что ты не врал. Кукушки, которые напали на тебя, когда ты ехал в поезде, и которых ты преследовал вместе с Принцессой Твайлайт  – они же могли сразу напасть на какое-нибудь поселение или даже на саму Кристальную Империю, потому что она была по пути. Но мы дали им конкретную задачу. Они были лишь для того, чтобы потянуть твоё время, чтобы вытянуть тебя и Принцессу Твайлайт на юг. Да, там один из выходов наших туннелей на территории Аримаспи. Да, мы не выходили наружу и старались не выпускать туда остальных существ. Показывать себя было рано до определённого момента. До момента, когда появится возможность наглядно продемонстрировать правительницами, что мы такое.

— Непогода в Кантерлоте. Принцесса Селестия же всё равно собиралась прийти к нам на помощь, стягивала тучи заранее, до нападения на Кантерлот.

— Опомнись, Рэк. Она всего лишь решила осветить территорию на Якетских горах, чтобы вы немного успокоились. Что-то такое должно было произойти в награду за твою помощь Принцессе Твайлайт, ведь так?

— Брешишь, как дышишь. Они обещали отправиться лично.

— Ты им поверил?

— Какая разница?! Они в итоге всё равно отправились сюда!

— Если бы они не увидели того, что можем мы и остальные существа – они бы остались в Кантерлоте. Они и до этого находили причины не верить тем, кто приходил к ним с севера. Нашли бы и сейчас.

— Вы не могли просчитать эти тучи. Не могли поймать момент, когда Селестия будет уязвима. Ты не убедишь меня в этом. Селестия решила спихивать тучи к Кантерлоту тогда, когда мы уже ехали обратно. Вы не могли успеть продумать план на этот случай. Откуда вам вообще было знать, что решат принцессы?

— Тут ты прав, непогоду изначально просчитать мы не смогли. Мы узнали о тучах лишь тогда, когда Твайлайт со своими подругами стала обсуждать ответ от Принцессы Селестии, который она получила магическим путём, когда поезд отправился от портового городка в Кантерлот. Ты тогда спал и о непогоде узнал уже в столице. Она стала приятным бонусом в нашей планировке, и мы постарались использовать этот бонус максимально продуктивно. Мы учли тот момент, что кьютимарки у тебя нет, и что воздействовать на тебя магией проблематично, ведь если бы что-то из всего этого было бы не так, то от твоего, не спорю, благородного спасения Кантерлота пришлось бы отказаться.  Но благодаря ему, а также молодому Свифу, который не только стремился к соблюдению закона, но посочувствовал тебе, проникся твоей проблемой и нашёл лазейку, которая позволит сделать всё в рамках справедливости – благодаря всему этому Принцессы стали тебе больше доверять. В особенности Принцесса Селестия. Ведь ты, как всем показалось, спас ей жизнь. И не только ей, да.

— Хочешь сказать, что то, что у меня пустой бок, и то, что из-за этого только я мог вас, типа, остановить – это совпадение?

— Я думаю, что да.

Пауза.

— Неприятно чувствовать себя элементом чьего-то плана, да?

— Ты врёшь. В Кантерлоте вы обломались так же, как и несколько раз до этого. Принцессы верят мне. И поэтому как только я ударю по курку – они пошлют на вас такую тучу, которая изъест всю вашу башню.

— Думаешь, что это поможет? Изволь, можешь попробовать. Но я бы на твоём месте обдумал своё будущее решение. Ведь, так или иначе, оно останется с тобой на всю жизнь.

— Что ты имеешь в виду?

— Раскрывать свой план полностью в самой кульминации – стезя стандартных злодеев из ваших сказок. Но иначе ты не сможешь принять взвешенное решение. А нам надо, чтобы ты исполнил свою роль так, чтобы потом тебе было понятно, что твой выбор целиком и полностью зависит от тебя и ни от кого другого. Ведь иначе ты просто сойдёшь с ума.

— Не заговаривай мне мысли. Что ты имеешь в виду, когда говоришь о решении? Вы либо потеряете все свои силы, когда облако налетит, либо перебьёте всех к хренам, если оно не налетит.

— Мы не собираемся убивать весь твой отряд.

— Так чего ж пантеры до сих пор нападают на принцесс?

— Потому что принцессы должны умереть.

Пауза.

Пауза.

— Так или иначе, Рэкшен, но, как только они действительно узнали о нас, они поняли, что от нас стоит избавиться, и ты тому свидетель. Но если бы мы попытались вести свой план мирным путём, им бы хватило того факта, что наша жизнь зависит от того, сколько трупов мы найдём – и они бы в любом случае решили убить нас всех. Рано или поздно, но они бы пришли к этому. Они бы предположили, как и ты, что, когда тела мёртвых пони кончатся, мы начнём убивать живых. Я уже сказал тебе, что мы не собираемся к этому прибегать. Но если ты сейчас наверняка сомневаешься в моих словах, то они не поверят нам и подавно. Никогда. Более того, увидев черепоголовых существ, они лишь убедятся о том, что из-под земли в Эквестрию сочится падаль, от которой нужно избавиться. И, как ты мог заметить, они до последнего пытались сомневаться в том, что такие существа, популяцию которых нужно пресечь, действительно существуют. Когда же они поверили в наше существование – они сразу отправились сюда, чтобы уничтожить нас.

— И где они не правы? Ты ж только что сам сказал, что вы собираетесь их убить.

— Мы не хотим допустить того, чтобы ваша популяция исчезла с лица Эквестрии, Рэкшен, я ещё раз это тебе повторяю. Мы хотим мирно сосуществовать с вами. Но принцессы ни при каких условиях этого не допустят. Вот почему мы так добивались, чтобы, узнав о нас, они не предприняли каких-либо иных действий, а направились сразу сюда лично, чтобы не только спасти твоих друзей, но и положить конец нашей популяции. Они считают, что смогут истребить нас.

— Это произойдёт, когда я выстрелю, Клауд.

— Ты ошибаешься, Рэк.

— А ты меня пытаешься обвести вокруг копыта.

— Я говорю всё как есть. Перед тобой непростой выбор, от которого, в принципе, ничего не зависит. Если ты не выстрелишь, то башня продолжит подпитывать наше восстановление, и мы продолжим подниматься из мёртвых, окружать принцесс, пока они не доведут себя до истощения. Уничтожая наши тела полностью, они тратят в десятки раз больше сил, чем на простое убийство. А простого убийства здесь мало, энергия башни возвращает нас к жизни здесь, в пределах этой пещеры. И Глэйдовы выстрелы, когда он спасал бедняжку Фауми, по сути, нам ничего не сделали – хоть тебе и могло показаться, что тогда он сбивал нас одного за другим. Эта башня благоприятно действует на нас, и пока она стоит – мы будем подниматься на ноги снова и снова. Мы готовы пожертвовать некоторыми из нас, если правительницы действительно решат уничтожать наши тела. Каждая смерть, хоть твоего собрата, хоть моего – это трагедия для нас. Но мы должны идти на это ради соблюдения плавности нашей тактики, которая, в свою очередь, приведёт обе популяции к спокойной жизни. Поэтому может быть, что ещё десятки нас погибнут сегодня. Но на всех чар не хватит даже у принцесс.

— А если я выстрелю?

— Тогда большая часть чар правительниц уйдёт на такое магическое облако, которое заполнит всю пещеру и уничтожит все капсулы до единой. Ведь такой был у вас план? Одна из кобылок в доме Боба была под нашим контролем, и за счёт этого все ваши планы мы знаем. Но я отвлёкся. Всё равно сейчас и она, и её подруги в безопасности. Тем не менее, у принцесс останутся силы, и они будут до последнего, невзирая на прострацию от провала ваших предположений, биться с нами. Только тогда их сил тем более не хватит на всех. К тому же, кто сказал, что мы перестанем подниматься на ноги?

— Башня. Она даёт вам жизнь.

— А ты уверен в этом, Рэк? Это всё – плод твоих предположений и предположений твоих друзей.

— Вы все должны будете подохнуть, как только эта махина перестанет работать.

— А я так не думаю Рэк.

— Потому что ты меня дуришь, паскуда конченая. И смерть принцесс, к которой вы все стремитесь… это всё ваши инстинкты. Вам нельзя доверять. И убить их я вам не позволю.

— Но свои выводы ты уже наверняка ставишь под сомнения, Рэк. Не так ли?

Пауза.

— Понимай наши мотивы, как хочешь. Мы раскрыли перед тобой свои карты. Теперь ты сможешь поступить обдуманно, когда перед тобой вся картина как на копыте. Принцессам суждено умереть – ведь в противном случае умрём мы. А мы не хотим умирать, Рэк. Мы боимся смерти, как и вы. Остановить нас ты уже не сможешь. В твоих копытах лишь дилемма, с окончательным разрешением которой ты останешься наедине до самой смерти. Это всё. Теперь мы можем вернуться обратно, если не осталось каких-то мелочей в нашей тактике, которых ты не понимаешь.

Пауза.

Пауза.

— Клауд. Его смерть. Зачем вы его убили?

— Эта ещё одна жертва, без которой мы бы не смогли бы начать наш путь к миру между двумя популяциями. Клауд – сообразительный пони, совсем молодой, чуткий и вежливый. Возможно, для тебя стражники могут быть на одно лицо, но если сравнивать, например, Клауда и Свифа, то сразу же поднимутся различия в их мировоззрении. Ведь Клауд из-за своей молодости был наивен. Он не верил твоим словам, словам Боба, Глэйда. Не верил, что проблема Якетских гор действительно достаточно серьёзна для того, чтобы принцессы пришли на помощь. В его глазах они были для него идеалом, да и знаменитая шестёрка ему казалась непобедимой. Он не мог принять того, что всемогущие правительницы не спасают тех, кто действительно нуждается в спасении. Он мог попытаться проанализировать ситуацию, но его святая вера в принцесс пресекала любые сомнения на их счет. До последнего вздоха пресекала. Свиф, на первый взгляд, чем-то похож на Клауда, как и на любого другого стражника, в этом аспекте. Но Свиф позволял себе заходить дальше. Он допускал здравый смысл дальше приказа, и это позволило тебе добраться до зала с Селестией. Бедняга получил указание от умирающего Капитана оставить его. Но он ослушался наперекор своей натуре, потому что хотел его спасти. Я думаю, он бы и смог. И я сомневаюсь в том, что принцессы в тот момент были бессильны. Скорее всего, они решили не рисковать и дать Капитану уйти спокойно. Тем не менее, возможно, если бы они рискнули – они бы вернули его к жизни. Анализ этого инцидента не входит в нашу тактику, и уверенно судить об этом я не могу.

Пауза.

— Прости, я отвлёкся. Смерть Клауда. Молодой стражник – это повод, которого мы так долго ждали. Как ты уже знаешь, принцессы, не увидев нас и других существ, непосредственно убивающих пони, не сразу поверили твоим словам. Посчитали, что, насколько бы существа ни были опасны, вы их до сих пор можете сдерживать. Поставь себя на их место. Ох, нет. Лучше даже сказать так: ты уже был на их месте. В тот самый момент, когда увидел, как мы выедаем Клауда насквозь – только тогда ты убедился, что без принцесс вам не избавиться от нас. Если бы ты не увидел смерти Клауда, если бы он остался жив, и если бы даже один из нас всё равно набросился бы на тебя, а на его нейтрализацию потребовалось бы так же двенадцать патронов – ты бы убедился в том, что нам можно сопротивляться. Но ты увидел нашу кровожадность. Своими глазами лицезрел смерть невинного Клауда. Понял, что ничем не поможешь ему. Понял свою беспомощность. Поверил в это. Убедил всех в том, что вам самим нас не остановить, и что нужно звать принцесс во что бы то ни стало. Ты привёл их сюда, Рэк. Ты сам положил начало этому. Начало конца того, что для нас казалось вечностью.

Пауза.

Пауза.

Пауза.

— Больше у тебя нет вопросов, Рэк?

— Нет.

— Ты досконально понял каждую мелочь наших мотивов.

— Ага.

— Тогда причин задерживаться здесь у нас нет. Делай, что должен. Только помни, что Глэйд всё ещё держит тебя на мушке, и действуй обдуманно, ладно?

Пауза.

— Я думаю, ты меня услышал.

Рэк всё ещё стоял с Пронзателем, конец с коротышом которого был направлен к потолку. Клауд смотрел на него голубыми глазами с узкими зрачками. Все пантеры смотрели на него одну-единственную секунду. Ту секунду, за которую вороной сообразил, что делать.

Жеребец со всей силы ударил копытом по курку.

Клауд слегка наклонил голову в бок. Его бровь приподнялась. Рэк это заметил. Но сейчас ему было всё равно.

Жеребец услышал сзади какое-то движение. Он бросил взгляд назад и увидел, как существа позади него расходятся, давая разглядеть, как метрах в двадцати от них принцессы, окружённые пантерами, поднимают вверх свои роги, светящиеся магическим огнём. В воздух быстро взлетело практически прозрачное облако. А в следующую секунду оно, будто бы выстрел из коротыша, с громким свистом накрыло башню и все стены пещеры.

Громкий хлопок ударил по ушам – капсулы лопнули. Жидкость вылилась наружу. Башня потухла, словно по щелчку. Тела существ вывалились, несколько десятков, спавших в оболочках на потолке, полетели вниз где-то далеко от Рэка. По камням потекло прозрачное содержимое, едва не доходя до копыт вороного. Он вгляделся в существ, которые уже теряли свои силы.

Но они ничего не теряли. Существа продолжили нападение на принцесс, всё ещё накрытых куполом. Они не падали. Селестия, уже стоящая на копытах, вместе с соправительницами метала яркие огненные заклинания в существ, но вороному показалось, что он заметил на её мордашке смятённое выражение лица. И не только на её. Принцессы поняли, что план не сработал. Бежать было поздно, сил на телепортацию всего отряда не было, как и времени. Бросить остальных никто из них не мог. Они сражались до последнего, но уже поняли, что проиграли. А где-то вдалеке, в проходе, из которого отряд попал в логово пантерообразных существ, аккурат за вороным блестел объектив винтовки Глэйда, которую они ему бережно вернули.

В голове Рэка внезапно стало пусто. Ужас охватил его. Он перевёл на Клауда ошарашенный взгляд.

— А мы предупреждали, — проговорил Клауд молодым голосом. – Мы же предупреждали?

Внутри жеребца всё посыпалось.

В эту секунду он действительно понял, что всё потеряно. Всё пропало. Они всё просчитали досконально. Каждую мелочь. Каждую смерть, каждое его решение. Всё это время он был лишь шестерёнкой в их механизме. Механизм, работающий ради достижения определённой цели пантерообразных существ. Только и всего. Всё это время он действовал так, как надо его же врагу. Его действия настолько банальны, что были предсказаны какими-то дикими тварям. Да и не они дикие, а он. И сейчас все погибнут только из-за того, что он поступал так, как предсказывали эти существа. Из-за него.

Забыв обо всём, Рэк бросился в сторону Клауда с занесённым копьём.

Выстрел.

Вороной грохнулся на землю. Левое копыто инстинктивно прижалось к шее, на которой из свежей раны быстро потекла его же кровь. Конечности задёргались в агонии. Больно. Очень больно.

— Не ожидал от тебя, Рэк, — медленно проговорил Клауд. – Действительно, не ожидал, что ты всё равно не сдашься. Ты, похоже, действительно сумасшедший и не можешь анализировать ситуацию досконально. Прощай, друг.

Движения жеребца потихоньку затухали. Кровь, стекающая по телу вороного, смешивалась с жидкостью из капсул. Он умирал, окружённый теми же пантерами.

Правым копытом он всё ещё обхватывал копьё с жёлтым шаром, до сих пор переливающимся по центру лезвия. Посох, который был так нужен пантерам. В Кантерлоте сейчас Свиф должен допросить стражника, взятого под гипноз, и отправиться к посоху Старсвирла Бородатого, чтобы высвободить энергию из обоих копий, которая примкнёт к обладателю оружия. Наделить некоторых големов частью энергии башни, позволяющей, кроме всего прочего, гипнотизировать тех пони, которых они ранили – это была хорошая идея. Как с Рарити, которая отвлекла Принцессу Твайлайт, так и с тем стражником – это были важные моменты в плане.

Смерть принцесс так же отдаст пантерам колоссальное количество энергии, обладая которой, они избавятся и от Принцессы Твайлайт. Рэку об этом было незачем знать. Иначе бы он засомневался. Пусть он всё равно отклонился от плана и не сдался. Что ж, ещё один скелет для очередной особи. Не более.

Рэк перестал двигаться. Древко всё ещё было обхвачено его исцарапанным копытом. Клауд поднял лапу, чтобы подойти к нему. Но он кое-что заметил.

…Пожалуй, вороной действительно в каком-то смысле был сумасшедшим. Будь на его месте любой другой пони, хоть смелый, хоть сильный — и копьё можно было бы забрать у него без всяких возражений. Тому было бы уже всё равно, ведь он проиграл, и проиграл по своей же вине. Ведь это свойственно его природе. Он родился в Эквестрии, стране добрых кобылок и жеребцов. И такой поворот событий – он бы просто сбил его с толку.

А этот нет, упёрся, как осёл. Конечно, пантеры не особо и жалели о его смерти, куда там. Это было лишь наговорено, чтобы Рэк поверил в ту ситуацию, которую пантеры вокруг него создали. Жалко вот, что не получилось более изящно завершить план получением трофея от сдавшегося Рэка, а не убитого. От всех остальных пони им нужны только их тела, не больше и не меньше. Разве что от принцесс они заберут ещё и энергию, которая позволит им развиваться, эволюционировать. Магия посохов также добавит пантерам сил. Другое дело, что всё могло не получиться, знай вороной о той силе, которую хранил столько времени. В купе с фактором своей упёртости он мог бы и перевернуть игру. Своей дикостью мог бы всё изменить, но в итоге – сам же поплатился. Как иронично и необдуманно.

Загипнотизированного Глэйда привели сюда лишь для того, чтобы Рэк осознал, что окружён со всех сторон, и что все мелочи в плане предусмотрены. Но пантерообразные до последнего не знали, в курсе ли жеребец об истинной мощи этого копья. Могло быть так, что посох, украденный у знаменитого грифонского мага и постепенно перепродаваемый из когтей в когти, каждый раз понижая цену, в итоге отдали в арсенал жеребцов на севере, заодно поведав его истинную силу. В принципе, он до последнего мог воспользоваться этой мощью, просто подумав в правильном направлении. Даже догадавшись в последнюю секунду, перед выстрелом снайпера.

Глэйд среагировал моментально, выстрел был точен. Любой взмах копья, если бы Рэк знал, что это такое, мог повлечь за собой катастрофические последствия для пантер. Именно поэтому пантеры дождались, когда вороной будет в стороне от основного отряда, чтобы он не мог им помочь. Ведь его можно было бы пристрелить просто так, если не в окружении отряда, где его спасал магический щит, то – в окружении пантер, где он стоял на месте один-одинёшенек. Но пантеры, в том числе и Клауд, не знали точно, что может выкинуть вороной с копьём, даже если бы Глэйд выстрелил ему в голову – с энергией в посохе могло произойти что угодно. Но, судя по финальному манёвру, по отчаянному рывку с занесённым копьём, Рэк знал лишь о нескольких ловких приёмах с этой магией, не более.

Так как облако имело немалую вероятность дойти до башни, то большая часть энергии заранее вышла из неё, оставив лишь минимум – для того, чтобы башня продолжала светиться, создавая ощущение, будто бы всё так, как раньше. Всё остальное перешло в тело Клауда, благодаря чему он смог заговорить не только вслух, чего никто из пантер не умеет, но и в голове Рэка.

Снайпер выстрелил вовремя. Этого выстрела не было в плане, это был изъян, но изъян довольно своевременный. Рэка нужно было остановить, не дать ему последний шанс воспользоваться мощью посоха. И Глэйд сыграл важнейшую роль в этом. Пусть пантеры не рассматривали этот вариант как возможный. Пусть они до конца не просчитали его. Пусть для того, чтобы заставить вороного перед диалогом не смотреть назад, Клауд встал перед Глэйдом на одной линии с Рэком.

Кровь. По лапе Клауда текла его кровь.

Конечно, Рэк не мог этого просчитать. Он не обладает таким интеллектом, как у пантерообразных существ. Он просто не сдался. Он решил бороться до последнего, даже когда всё оказалось потеряно. Отдавшись инстинктам, забыв о здравом смысле. Биться до конца.

— Ах ты ж… — потерянно прошептал Клауд. – Существо дикое…

Лапы его подкосились.

Оно не могло дышать. Энергия шла на жизнеобеспечение пантер и остальных существ в пещерах. Но оно не могло восстанавливать сосуд. Ведь именно поэтому из башни она перешла в тело полу-пантеры. Чтобы обезопаситься от магического облака и чтобы Клауд мог говорить с Рэком.

Единственный изъян, с которым пантеры действительно осеклись – это Рэк и его дикость.

Они подумали, что он сдастся. И они ошиблись.

 

Купола вокруг принцесс больше не было – на его создание уже просто не хватало дыхания. Принцессы метали магические сгустки направо и налево. Жеребцы перестали отстреливаться и отбивались коротышами, словно дубинками. Их кинжалы застряли в телах, до которых добраться уже не было возможности.

Но в какой-то момент над головами грянул выстрел, совсем отличающийся от коротышского. И через несколько секунд всё вокруг изменилось.

Твари, которых принцессы отталкивали, отстреливали и выжигали, стали валиться друг на друга. Черпамусклы отлетали от ударов и так и оставались лежать без движений. Силы покидали врагов. И постепенно отряд перестал отбиваться. Твари падали сами.

Кукушки с кусачками неслись вниз, от их тел головы пони оберегал широкий тёмно-синий магический диск Принцессы Луны. Существа падали подобно доминошкам. Когда последняя шатающаяся тварь повалилась на бок и замерла без движений, вокруг стало очень тихо.

Отряд так и стоял несколько минут, ошарашенно оглядывая горы трупов. Не сразу они нашли слова, чтобы сказать их.

— Глазам не верю, — прошептал один из стрелков. – Неужели сработало?

— Быть того не может… — пролепетала Принцесса Каденс. – Что произошло? Должно же было что-то произойти.

— Ребята! – послышался крик сзади. – Что случилось? Почему я здесь? Мы что, победили их? Я ничего не понимаю!

— А что тут делает Глэйд? – недоумевающе буркнул ещё один жеребец.

— Очень странно, — проговорила Принцесса Селестия.

— Жеребец! – крикнула Принцесса Луна в сторону Глэйда. – Как ты сюда попал?

— Понятия не имею! – крикнул пони, аккуратно слезая по пологой стенке на землю огромной пещеры. – Всё, что было со мной раньше – оно как будто во сне. Я будто бы был снаружи, а теперь – здесь.

— Гипноз? – спросила Принцесса Каденс у солнечной пони. Та задумчиво кивнула.

— Но зачем пантеры привели его сюда? – вдруг выговорил один из жеребцов, пока пони бежал в сторону отряда. – В нас он не стрелял.

Наступила неуютная пауза.

— Надо найти Рэка, — внезапно проговорила Принцесса Луна. – Его могло… засыпать телами. Вы, — обратилась кобылка к жеребцам, — оставайтесь здесь, встретите своего сотоварища.

— Лады, — кивнули стрелки.

Принцесса Каденс быстро телепортировала принцесс к той же точке, к которой перемещала вороного некоторое время назад. Правительницы стали оглядывать трупы в поисках тела жеребца, заваленного пантерами – его вороная шкура запросто могла слиться с тёмной чешуйкой существ.

Сначала им на глаза бросилось тело с белой шёрсткой на груди. Принцесса Селестия узнала лицо стражника, совсем недавно отправленного сюда, чтобы тот узнал ситуацию в пещерах и передал информацию правительницам. Это был Клауд. Белая грудь, не покрытая чешуёй, была залита кровью, стекающей на передние лапы. Зрачки его потухших глаз сузились, но в них больше не теплилась жизнь. А рот был полуоткрыт, будто бы он собирался что-то сказать.

А потом они нашли распластавшееся тело Рэка прямо перед Клаудом. В одном копыте всё так же было сжато древко его копья, другое лежало на земле возле шеи с раной, кровь из которой растеклась вокруг мёртвого жеребца. Глаза были закрыты, словно бы он, рванувшись вперёд, просто упал на землю и заснул.

Несколько десятков секунд они так и стояли, с грустью рассматривая мёртвое тело. Потом принцессы о чём-то переговорились, задались какими-то уже неважными вопросами. Прошло какое-то время, прежде чем правительницы направились к группе жеребцов. Возможно, кто-то захочет поднять его тело сам. Может быть, никто не решится – тогда принцессы вернутся сами и поднимут его, чтобы унести. Но это стоило уточнить у друзей Рэка.

Они оставили распластавшееся тело жеребца, всё ещё сжимавшего чёрное древко копья, в лезвии которого всё так же светился жёлтый шар. Жёлтый шар, полная энергия которого так и не досталась пантерам.

Она оставалась заключенной в этом копье.

— Остаётся лишь надеяться, что Рэкшену это поможет, — наконец изрёк Свиф, укладывая белое древко на место.

Принцессы почти дошли до жеребцов, оставив Рэка далеко позади. Его правое копыто всё так же обхватывало чёрное древко. В лезвии теплился светлый шар, переливающийся, словно желток. Но в какой-то момент он стал немножко больше и совсем слегка задрожал.

Мягко растекаясь, шар превращался в бесформенную массу. Переливаясь оттенками жёлтого и фиолетового цветов, жидкость растекалась сначала по копыту, обхватывающему посох, а затем и по телу жеребца, впитываясь в его кожу, заполняя его сквозную рану в шее. Тепло проникало глубоко в тело, а энергия заставляла это тепло оставаться внутри. Рана полностью зажила из-за магии, и где-то глубоко внутри что-то стукнуло несколько раз. Глотая воздух, Рэк распахнул глаза.

Инстинктивно хватаясь за шею и в раз усевшись на круп, он делал большие глотки кислорода, будто бы задыхаясь. Но с каждым вдохом темп его дыхания замедлялся. Он осознал, что жив. Каким-то чудом и простым совпадением. Пантеры ведь рассчитали всё, чтобы побежить. Но они не знали, что уже будут мертвы к этому моменту. Никто не мог знать.

На крупе Рэк чувствовал какое-то жжение. Вытянув спину и опустив взгляд на него, он уставился на чёрную шёрстку. На её фоне красовался жёлтый шарик света, похожий на желток.

Ничего не понимая, вороной, всё так же сидя, взял в копыта Пронзатель и покрутил туда-сюда.

Ничего особенного. Жёлтый шар пропал из лезвия, оставив после себя лишь круглое отверстие. Это было всего лишь простое копьё.

Вороной непонимающе огляделся. Он находился в широком помещении со стенками, покрытыми лопнувшими капсулами, в окружении множества трупов. К потолку с небольшой трещиной, из которой выбивался тусклый свет, тянулась башня. Она потухла. Навсегда.

Рэк сидел на крупе в огромной пещере, заполненной тишиной.

Эпилог

Гладкий овальный камень, охваченный золотистой магией, медленно погрузился в снег. Небольшой холмик перед ним – тело мёртвого жеребца в земле. В ряд слева от него лежало ещё несколько десятков таких же, идеально сочетающихся по длине и с такими же гладкими надгробьями. Отличались лишь имена. На многих из них на месте, где должна быть дата рождения, было пусто. Дата смерти же везде совпадала.

— Это всё, — наконец проговорила Принцесса Селестия и обернулась к большой группе пони, стоящих перед маленьким кладбищем. – Здесь, — её магия очертила круг на снегу перед центральными могилками размером немногим меньше телеги, — вы можете оставить что-то на память погибшим. Магия не даст пропасть, быть украденной или как-то испортиться ни одной из вещей, которая будет лежать в этом кругу. Как только вы будете готовы – мы отправимся в Кристальную Империю на поезд до Кантерлота. Там нам будет удобнее решить, где каждый из вас найдёт свой новый дом.

Принцесса медленно попятилась в сторону от круга, давая место для выживших стрелков. Количеством они превосходили погибших в несколько раз, но ни о какой толкотне не шло и речи – все подходили аккуратно, один за другим, чтобы оставить книгу, подсвечник или ещё какую-нибудь безделушку.

Солнечная правительница тем временем направилась к стоящему в сторонке от могил Рэку. Возможно, он был один из тех немногих, у кого пожар уничтожил вообще все вещи, которые лежали в скудно обставленной хижине, которую он так долго называл домом. Его взгляд был направлен на мрачные Якетские горы. Привычного чёрного прохода у подножия больше не было – магическим образом поднятая скала закрыла её навсегда.

— Рэкшен? – обратилась она к жеребцу, останавливаясь возле него.

— Деревня целителя, — бросил Рэк. – Когда парень пошёл с Глэйдом, в болотах осталась куча жеребцов и кобылок с детьми.

— Я послала магическую весточку в Кантерлот, — заверила Принцесса. – Капитан Свиф уже отправил в Глухое Заболотье несколько отрядов пегасов. Они доставят небольшую группу магов-единорогов, и вместе они обеспечат желающим безопасное перемещение в Кантерлот. Там мы разберёмся с их новым домом, как и с вашим.

— Ясно.

— Ты чем-то обеспокоен, Рэкшен, — заметила Принцесса, говоря ровно настолько тихо, чтобы слышал его только вороной пони.

— Только тем, что какие-то твари могут ещё быть живыми, — отозвался стрелок, не отводя взгляда от гор. – Я не видел ни одного голема в их гнезде.

— Даже если кто-то и остался в живых, мы об этом узнаем, — мудро заметила Принцесса. – Чары уже дали нам чёткое представление, где расположены выходы из пещер. Они же дадут нам знать, если кто-то выйдет оттуда. Мы, или, в крайнем случае, лучшие маги Эквестрии после нас, сразу же отправятся туда для нейтрализации угрозы, заранее при этом получив точную информацию о том, что их может встретить. Но я думаю, что, скорее всего, после событий в глубинах пещер из них не выжил никто. Тебе не о чем беспокоиться, Рэкшен.

— Знаю, — буркнул вороной.

Принцесса Селестия не торопилась отходить. Она знала, что жеребец хочет сказать что-то ещё. Она перевела спокойный взгляд на горы в ожидании этого «чего-то».

— Всё же настолько просто, — наконец выговорил Рэк. – Чарами пробежаться по всем туннелям, найти выходы. Отправить отряд, если кто-то вылезет.

— Разумеется, при условии, что мы знаем, с чем имеем дело, — подметила Принцесса.

— Хм…

Какое-то время жеребец всё так же окидывал взглядом горы. Принцесса решила ещё подождать.

— Что было бы, если бы они пришли к вам с миром? – спросил Рэк, в голосе которого внезапно пропала вся мрачнота, сменившись на любопытство, смешанное с непониманием. – Как бы вы отреагировали?

— Это насчёт того диалога, который был у тебя в голове? – приподняла бровь солнечная правительница.

— Вы мне своими чарами все мозги прожужжали, пока мы обратно топали, — фыркнул вороной. – Небось после появления этой шишни у меня на крупе это стало проще делать. Не будь этого диалога у меня в голове – вряд ли бы я спросил.

Принцесса задумчиво всматривалась в скалы. Ей нужно было подумать над ответом.

— Для этого легче представить, что было бы, если бы они действительно договорились о своей спокойной жизни, территории и телах с кладбищ. Позволь опустить момент морали и традиций оставлять умерших под землёй на вечный покой, и допустить, что остальные существа остались бы в пещерах или были бы ликвидированы. Представим ситуацию, где только пантеры поднялись бы на поверхность. Их популяция продолжила бы расти, но в какой-то момент их стало бы так много, что количество тел, нужное им для размножения за определённый период времени, в итоге бы превысило количество пони, уходящих в мир иной за то же время. Я думаю, что они, в разрез словам, услышанным тобой, не стали бы жертвовать своим размножением, а принялись бы за живых. Тогда им противостоять было бы в разы сложнее, потому что их на тот момент стало бы больше, как и вариантов для их выживания.

— Вы действительно думаете, что они бросили бы всё ради своего размножения? – отозвался Рэк.

— У меня есть на то веские поводы, — кивнула Принцесса. – Для достижения своей цели они были готовы на всё. Я признаю, что, в частности, и я виновата, что не отдавала должного внимания этой проблеме. Но они эту проблему создали, не так ли? Жизни невинных пони, Рэкшен, на их совести. Вариантов развить идею со стремлением к миру множество, не только через насилие.

— Вроде у них не было выбора, — ответил Рэк.

— Позволь, но я навскидку могу тебе назвать достаточно вариантов развития нашего с ними диалога, если бы они пришли к нам напрямую и выложили бы всё как есть. Не получилось бы  к нам – так к Твайлайт и её подругам. Путей можно придумать действительно много, Рэкшен, но у всех их есть определённый нюанс – пантеры должны были бы идти на какие-то уступки, ограничения. Разумеется, мы бы не предоставили им все кладбища ввиду различных опасений. И сразу хочу отметить, что они бы не добились действительно заметного роста своей популяции. Я даже не говорю про то, что брать тело мёртвого, ушедшего в другой мир пони – это ненормально. Я просто хочу тебе показать, что вместо мирного варианта, окружённого различными запретами и ограничениями, они предпочли тот путь, который приведёт их к полному контролю нашей расы. Ведь тогда никто их не будет останавливать, а если и попытается, то у него в какой-то момент кончатся силы, в то время как силы пантер будут расти с каждым погибшим жеребцом или кобылкой.

— А ведь говорили, что хотят мира. Даже когда я спросил, почему они не нападали всей толпой – заявили, что не хотят бессмысленных смертей.

— Я думаю, они лишь хотели, чтобы ты так решил, — слегка наклонила голову Принцесса, подняв взгляд на чёрные тучи. – Всё это время они наверняка опасались, что мы остановим их. Даже если бы они действительно преодолели бы вашу линию обороны, добрались бы до Кристальной Империи и других городов – рано или поздно, но мы бы узнали о них и принялись бы за их ликвидацию. Но благодаря их плану мы, стремясь как можно скорее избавиться от них, оказались в их гнезде, где они, как оказалось, могут заживлять свои раны. Собственно, теперь понятно, почему им так нужно было, чтобы мы пришли за ними вглубь гор.

— Но мне-то зачем всю эту чушь втирать? Почему бы мне, например, голову не оторвать?

— Потому что в тебе они на тот момент видели угрозу.

— Я такой же обычный жеребец, как десятки тех, которых они убили, — фыркнул Рэк, поворачиваясь к правительнице и немного задирая голову, чтобы смотреть прямо на её лицо. – Что им от меня было нужно? Что остановило их разорвать моё горло или что-то ещё?

Повернув голову в сторону жеребца, Принцесса Селестия дёрнула своим гладким подбородком в сторону чёрного лезвия копья, древко которого торчало из-за пояса жеребца, и заговорила:

— Пожалуй, они не просто так не трогали тебя в пещерах. Видимо, они что-то знали про это оружие, чего не знали мы. И, возможно, они предполагали, что ты это тоже знаешь. Побоялись, что ты можешь поступить как-то… Из ряда вон, так сказать. Поэтому они попытались убедить тебя в том, что всё в их плане уже решено, и что ты ни на что не повлияешь – чтобы остановить их отказался ты сам. Не через принятие их плана – так через потрясение от того, что не сработал наш. Возможно даже, что они хотели бы сами заполучить это оружие – ведь его энергия вернула тебя к жизни. Поверь мне Рэк, даже мы с сестрой на такое не способны.

Рэк снова задумчиво уставился на горный пейзаж. Принцесса Селестия последовала его примеру.

— А если бы я знал, что реально умеет это копьё? – поинтересовался он. – Я же кинулся на них всё равно. Неужто они этого не ждали?

— Наверное, на твоём месте никто бы не кинулся, — отозвалась Принцесса Селестия. – Эквестрия – страна добра и любви. Простой пони даже и в мыслях себе представить не может, что есть такие создания, которые живут за счёт чьей-то смерти. Не говоря уже о ситуации, когда даже принцессы, то есть мы, не знаем, что делать. Это безысходность, Рэкшен. В такой ситуации не остановиться в ужасе оттого, что происходит вокруг тебя, а броситься на обидчика, просто забыв обо всём… Если они изучали нашу расу, то вряд ли ожидали такого. Будь на твоём месте кто-то другой, кто знает – может быть, веку аликорнов пришёл бы конец. Скорее всего, я обязана тебе жизнью, как и остальные.

Рэк лишь невесело хмыкнул.

— Когда я задыхался от выстрела, — пробуровил он, — я чувствовал, что всё, конец… Будто бы моргнул, а потом резко – вернулось дыхание, и я уже жив. На крупе эта штука, Пронзатель уже без шара. Эта… Это время, пока я был мёртвый. Его как будто бы и не было. Будто бы я просто пропал на этот момент. Меня не стало, а потом я вернулся.

Он ещё раз посмотрел на правительницу.

— Что значит «вечный покой»? – спросил он. – Остаётся ли что-то от нас после смерти, кроме никому не нужного трупа? Ведь когда ты закрываешь глаза – ты видишь темноту… Или ничего. Но, может тогда, после смерти не будет ни тебя, ни самого понимания того, что вокруг темнота… Может, не будет даже никакого ничего?

— Трудно сказать, Рэкшен, — заговорила Принцесса Селестия, на этот раз не переводя взгляд на жеребца. – Если действительно подробно рассказать тебе, что происходит по ту сторону – ты сойдёшь с ума, пытаясь это понять. Есть книги, более-менее приземлённо рассуждающие об этом, есть определённые понятия, которые были сооружены за достаточно длительное время. Если тебе интересно, ты можешь найти такие.

— Я похож на пони, интересующегося книгами? – буркнул вороной.

— Не похож, — согласилась белая пони. – Но ведь и стрельба по существам из пещер – не твоё призвание. Ведь тогда у тебя была бы кьютимарка, связанная с подобным ремеслом, ведь так? Может быть, чтение книг тебе даже понравится.

Наступила ещё одна пауза. Толпа сбоку от двух пони возле могил редела – отдавшие честь отходили назад, чтобы не мешать остальным.

— К слову, ты так и не высказал, где хочешь жить, — заметила Принцесса. – Многие уже сказали свои предпочтения, и мы сделаем всё возможное, чтобы расположить каждого там, где он захотел. Вы все этого заслужили. Но ты, я так понимаю, ещё не знаешь, где жить?

— Пока не решил, — бросил жеребец. – Но хочу куда-нибудь, где тихо и… И не жарко. Пустыни мне по горло хватило.

— Немалая часть твоих друзей выбрала Понивиль, — отметила солнечная пони. – Там очень хороший климат, очень добрая атмосфера.

— Ага, — отозвался вороной.

— К тому же, тебе там будет удобнее освоиться рядом со старыми друзьями, с которыми ты жил здесь… И с новыми, с которыми недавно познакомился.

— Да, Рэкшен! – внезапно раздалось сбоку от жеребца.

Принцесса Селестия отошла в сторону, чтобы не загораживать Рэку шестерых кобылок, подошедших к нему справа и мило улыбающихся ему. Повернушись к ним, жеребец приметил, что у Рарити, стоящей возле Флаттершай, было забинтовано заднее копытце, но это ей не мешало держать такую же добрую мину, как и у остальных. А заговорила с жеребцом Принцесса Твайлайт:

— Мы сделаем всё возможное, чтобы тебе было комфортно в Понивиле. Тебе понравится! Ты найдёшь новых друзей, начнёшь новую жизнь.

— Устроим супер-крутую вечеринку! – заявила Пинки Пай, радостно подпрыгивая.

— Выпьем сидру за возвращение! – усмехнулась Эпплджек.

— Грех не соглашаться, а? – отозвалась Рэйнбоу, взлетая над остальными.

— Если ты, конечно, захочешь, — заключила Твайлайт, вместе с остальными уставившись добрыми глазами в его сторону.

Рэк посмотрел на них хмурым взглядом. В его серых глазах не читалось ни той доброты, ни того радушия, которое ему предлагали эти милые кобылки. Он рассматривал кобылок неприятным, нехорошим взором, в котором, может быть, не было злости, но и доброте не было места. Вороной не отводил от кобылок своего хмурого бесстрастного взгляда, от которого улыбки потихоньку сползали с мордашек кобылок. Лицо Твайлайт из радостного и приветливого из-за мрачноватого взгляда Рэка медленно перешло во встревоженное, а затем – в слегка потерянное. Лёгкий ветерок слегка шевелил его взъерошенную тёмно-синюю гриву, а тёмные тучи сгрудились будто бы над ним одним, отгораживая его  от остальных чуть более заметной тенью.

— Воздержусь, — наконец сказал жеребец. – Поселюсь в каком-нибудь мелком поселении. Максимум, город типа Филлидельфии или Балтимэра. Подальше от центра страны.

Кобылки, видимо, даже не готовились к такому ответу жеребца. Несколько секунд они стояли в ступоре. Первая опомнилась Твайлайт.

— Мы… — запоздало начала она. – Мы будем навещать тебя!

— Ага, — безразлично бросил Рэк.

— Мы обязательно поможем тебе… Устроиться в новом доме…

— Благодарен, — сухо ответил жеребец.

В прострацию от ответа Рэка впала, казалось, даже Принцесса Селестия. Вороной покосился на жеребцов, количество перед могилами которое сильно поубавилось. Прошёлся глазами по ряду снежных холмиков. В душе стало нехорошо. Что-то заставило желание объясниться пересилить всю его натуру.

— Я хочу оставить все старые воспоминания позади, — проговорил он. – Всё, что происходило до сегодняшнего дня. Может быть, что рядом не будет ребят, — Рэк глазами дёрнул в сторону стрелков. – Может, это будет и к лучшему.

— Мы понимаем, — поспешила заверить Твайлайт жеребца.

Возможно, она хотела что-то ещё сказать в знак своего соучастия, но жеребец после её фразы фыркнул настолько выразительно и привычно для себя, что лишние слова так и остались в голове кобылки.

В это время перед могилами оставалось лишь несколько жеребцов. К кругу, едва ли заполненому на треть всякими вещами, подошёл Тинк. Плащ укрывал худоватое тело от ветра, и лишь голова не укрывалась зелёный капюшоном, а грустные глаза некоторое время смотрели на могилы. Его правое копыто держало за блестящее дуло револьвер.

— Я знал этих жеребцов совсем недолго, — говорил пони-врач скорее себе, чем окружающим, но так, что остальные могли его слышать. – Но даже мне, недалёкому целителю, понятен тот героизм, с которым они защищали простых пони от страшной угрозы. Наверное, многие из них даже и не задумывались об этом, толком и не знали, насколько простые жители Эквестрии в долгу перед ними. Просто брали ружьё в копыта и стояли до последнего. Наверняка за некоторыми из них было… Не самое светлое прошлое. Но… Но то, что они добились для нас спокойной жизни в будущем – в этом… Я не могу в этом сомневаться.

Тинк опустил взгляд на свой револьвер.

— Мой отец пытался бороться с этой угрозой, — проговорил пони с пятном на лице. – Изучал чёрных существ, их повадки. Скорее всего, его погубила та же напасть, что и этих жеребцов. Мы так и не смогли найти его тело. Этот револьвер – немногое, что осталось от него. С этими существами покончено, и поэтому я… Я хочу оставить его здесь. В знак того, что мой отец погиб не зря… И что теперь он может быть спокоен…

Кое-как проговаривая слова, белый пони, немного пригнувшись, протянул дрожащее копыто вперёд и положил револьвер в белый снег. Выпрямившись, он аккуратно попятился в сторону от круга, давая место остальным нескольким жеребцам.

Во время слов Тинка висела полная тишина. Все, словно в ступоре, слушали слова жеребца, на первый взгляд кажущегося хрупким и слабым, но который считал спасение жизни своими копытами за рабочий случай, будь то сложнейшая операция или геройство на болотах в окружении врага. В то же время на могилах стрелков он оставил, наверное, самое дорогое, что у него было.

После того, как целитель отошёл от могил, Рэк перевёл взгляд на торчащее из-за ремня копьё, в лезвии которого зияла пустота. Хмурый взгляд уставился на острое лезвие, которое так часто погружалось в плоть различных тварей. Жеребец вздохнул холодный воздух сквозь сжатые зубы.

Когда последние жеребцы отошли от могил, вороной, пройдя мимо кобылок, удивлённо оглянувшихся на него, направился к кругу. Провожаемый взглядами всех пони вокруг, он остановился перед чертой, описанной Принцессой Селестией.

Зубами Рэк ухватил Пронзатель за древко у самого лезвия и дёрнул немного вперёд, после чего правым копытом крепко взял его и вытащил из-за пояса. Уперевшись в снег левым свободным у самой линии, он занёс оружие для удара в центр круга и, резко выдохнув, вонзил его по самое лезвие.

Жеребцы и кобылки заворожённо смотрели на слегка покосившееся копьё. Хмурый жеребец же не остановился. Он достал из кобуры коротыш и раскрыл крышку. Из приклада в круг упало несколько патронов. Так и не закрыв его, вороной кинул его в снег возле остальных предметов. Затем вытащил из кармашка на поясе ещё штук пять пуль и так же бесцеремонно бросил их около копья.

Он отошёл назад от кучки предметов, и после этого жеребцы снова окружили её. Следуя примеру вороного, каждый из стрелков доставал своё оружие и, опустошая его от снарядов, кидал в кучку, над которой возвышалось винтовое древко Пронзателя. Один за другим коротыши заполняли пространство в кругу. Небольшой кусочек был свободен, но его практически полностью заполнил чарострел, который аккуратно опустила на землю магия трёх единорогов, одним из которых был Боб.

Принцесса Луна и Принцесса Каденс стояли позади толпы, ожидая жеребцов. Кроме этой церемонии прощания, ничто уже не держало их от отправления в Кристальную Империю. И к ним постепенно один за другим подходили жеребцы. Присоединились Элементы Гармонии, подошла Принцесса Селестия. Снова толпа пони перед могилами стала редеть.

Когда уже казалось, что все пони закончили с прощанием, и когда большой отряд сделал пару шагов вперёд, всех остановил негромкий голос Фауми. Все удивлённо остановились и обернулись в сторону могил.

Глэйд всё ещё стоял там, в десятке метров от остальных. Длинная винтовка, прикладом стоящая в снегу и зелёным копытом удерживаемая от падения, не была брошена жеребцом в снег. Он стоял крупом к отряду, задумчиво разглядывая мощное оружие.

— Эй, сына! – окрикнул его Боб, выходя из толпы в сторону молодого жеребца. – Чего задумался?

— Я… — неуверенно проговорил пони. – Не знаю. Оставить винтовку… По сути, это же ей всё и решилось, так?

— Ой, да брось, — махнул копытом амбал. – Чтобы в этой всей истории основную роль играла чья-то пушка? Не, ну верно я говорю, а, Рэк?

Амбал покосился на жеребца, который даже не ответил ему мрачным взором, как он это обычно любил делать.

— Это твоё дело, Глэйд, — спокойно заметил вороной. – Но Боб так-то прав. Не зря пантеры именно тебя туда притянули.

— Я ж убил тебя, — уголок рта молодого пони дёрнулся в смущённой улыбке.

— Оно стоило того, — ухмыльнулся вороной.

Теперь уже и Глэйд улыбнулся.

— Догоняй, — хмыкнул Боб, уже поворачиваясь в сторону пути к Кристальной Империи.

Большой отряд продолжил неспешное движение вперёд. Даже Фауми потихоньку пошла за ними. Глэйд снова посмотрел на винтовку. На этот раз у него не было сомнений. Копыто отпустило цевьё, и оружие с лёгким стуком упало на кучу коротышей.

Глэйд развернулся и побежал догонять отряд.

---Комикс по фанфику---

Доброго времени суток, пользователи сториса!
Удивительно, не правда ли? Фанфик закончен почти три года назад, а к нему внезапно добавляется новая глава? Ну, сразу скажу, это новая глава в истории фанфика как произведения, а не как истории. Как бы глупо это ни звучало.
Поясню. Я решил показать историю более наглядно. А потому взялся за рисование по нему отдельного комикса. И решил на всякий случай, для стягивания дополнительных читателей, да и вообще потому что "А почему-бы и нет?" отписаться здесь. А ещё я правила не нашёл, не могу точно сказать, чтобы это где-то запрещали делать. Ткните мне носом в правилах место, где запрещены ссылки, но не удаляйте мой фанфик, господа модераторы, пжлст.
Собственно — пожалуйста, ссылки на первые главы в виде комикса по фанфику "Дикие"

Пролог

Глава 1 — Зло в пещерах

Страница комикса на Selfmanga.live