Неправильный и Хмурый

Старый добрый Понивилль

Флейм не очень хорошо чувствовал перемены климата, но климат очень хорошо чувствовал Флейма. Отдельной эпопеи стоит его спуск с заснеженных вершин. Именно та часть дороги, где кончается снег и начинается мерзлота. Ибо она таяла под копытами и превращалась в мерзкую склизскую, чавкающую грязь, которая к тому же ещё и жутко скользила.

Надо сказать, земнопонь, когда поднимался на эту высоту испытывал те же сложности, однако это было слишком давно и он успел подзабыть некоторые нюансы кочевой жизни. Да и к тому же, в гору он поднимался налегке, а вот с горы… Ну какой дурак поедет с границы в центр, не затарившись импортом подешевле, чтобы продать его там подороже? Вот Терри и понабрал... Дюжина тюков ячьей шерсти была надёжно стянута тугими узлами и подпёрта к борту самой большой телеги, что он нашёл в городке, а передняя часть повозки ломилась от толстых кругов ячьего сыра. Если купцы не врали, владельцы ресторанов Кантерлота его у них с копытами отрывают, ибо деликатес редчайший.

А последний купец так и вообще говорил, что его партию целиком забрал распорядитель дворца, ибо больше этот сыр не контрабанда, можно и к столу принцесс подать, а нормальные поставки ещё не наладили и, пока яки не возьмутся расчищать старые перевалы, об этом и речи быть не может.

На этом моменте дух Флейма унесло в мир, где на него, как зерно на уборочной, сыплются биты и сладкими голосами поют две очаровательные златогривые пегаски с арфами, за что его материальное тело было жестоко спущено с небес на землю, ибо передние копыта разъехались на особо маслянистом сгустке грязи, заставляя всего пони пуститься в пьяный пляс в жестоком поединке с гравитацией.

Ярмо нещадно давило и натирало отвыкшую от таких нагрузок шею, мышцы гудели, а Серое Крыло был проклят и послан столько раз, что будь примета правдива — икал бы бэтпони до самой старости. Но вот, наконец, спуск был побеждён.

О… сколько раз Флейму хотелось скинуть с шеи хомуты и как следует лягнуть повозку чтобы она со всей скоростью слетела по склону! Вот только несчастный земнопонь сам одёргивал себя. Товар не виноват, что его купили так много. Виновата жаба. А поскольку дух жадности был не более чем фольклорным персонажем, Флейму оставалось лишь стиснуть зубы и ещё осторожнее спускаться по зыбкой земле, которая, зараза такая, таяла в нескольких метрах перед ним и замерзала в нескольких — после.

Достойная причина, чтобы ненавидеть зиму в низинах. Хотя… если набрать скорость, то земля не успевала нагреваться так быстро и неправильный пони мог вполне жёстко ступать по твёрдой почве не опасаясь поскользнуться.

Во всём виновата жадность.

Но вот, самый неприятный участок пути был побеждён и усталый пони рухнул на ровную, никуда не наклонную сухую землю. Можно было перевести дыхание. До железнодорожной станции было копытом подать.

Поезд, наконец, довёз Флейма до конечной точки его маршрута.

— Понивилль! — разнёсся по коридору вагона мелодичный крик проводницы и Терри поспешил на платформу, пока его телега не укатила дальше, забытая в товарном вагоне.

Но вот спустя уже пятнадцать минут хомут снова был застёгнут на шее, а шаг замедляла уже порядком осточертевшая телега.

Ну вот он и на месте. Сколько он уже здесь не был? Пять лет? Вот бы ещё столько же тут не появляться! Но не-е-е-е-т! Надо было ему геройствовать на Ледяном Пике! В результате чего земнопонь и удостоился чести мелькнуть в отчёте Серого Крыла! О, сено! Ну что за привычка такая: лезть не в своё дело-то?

Флейм печально опустил ушки и побрёл в сторону городка. От станции до основных кварталов идти было не далеко, но прямо сейчас Терри хотел, чтобы эта дорожка не кончалась как можно дольше.

Из пучины мрачных мыслей его вывел ярко-фиолетовый луч магии, прочертивший глубокую борозду прямо перед его копытами. Шёрстка мигом пропиталась холодным потом, а грива встала дыбом. Терри в ужасе заозирался по сторонам, пытаясь определить источник угрозы и тут же прыгнул вперёд.

Очередной луч вспахал землю там, где только что был его круп и как сдобную соломку перерезал подводы телеги, перепугав несчастного жеребца настолько, что не будь его грива серой, сразу бы стало видно, насколько он поседел.

Заржав, как сумасшедший, он кинулся прочь от непонятной и опасной дичи за угол ближайшего дома и уже оттуда вновь попытался посмотреть, что же всё-таки творится.

— Лягать мой круп… — только и смог выдать он, узрев всю картину.

Драка постепенно отдалялась от города, но была ещё достаточно близка, чтобы быть причиной разрушения в уже опустевшем городе. Шестеро пони отважно нападали на неведомое шестилапое летучее медведеподобное нечто и даже теснили его. Сиреневые же лучи испускала летучая пони, такая же сиреневая, как и её магия. И она… вроде бы и целилась. И цель её была не с муравья размером, но выстрелы её рога (!) летели мимо с завидной регулярностью.

Слегка привыкнув к творившемуся в отдалении мракобесию и переведя дух Флейм всё-же решился покинуть своё импровизированное укрытие и попытаться покинуть опасный район, разумеется, вместе с телегой, которую пришлось толкать сзади, упершись в неё передними копытами.

Встав на задние копыта земнопонь невольно глянул вверх и… сел на круп, при виде пролетающей над ним золотой колесницы, запряжённой шестёркой белых пегасов, пассажирки которой, равно как и он минуту назад, заворожённо следили за битвой, только в отличии от него, принцессам (Полынь болотная!!! Обеим принцессам!!!) было с кем обсудить увиденное.

Но вот колесница миновала и несчастный пони вновь (в который уже раз за день!) перевёл дух, ему даже показалось, что он слышит какую-то зажигательную и даже немного торжественную музыку. Избавившись от бесполезного ярма Терри развязал пару тюков с шерстью и навязал импровизированные троса прямо на обрубки подвод, намереваясь любой ценой дотащить телегу до рыночных складов.

Выйдя на соседнюю улицу Флейм увидел уже более привычную картину: множество пони куда-то спешили и суетились, музыка, которая всё-таки не была плодом воображения жеребца играла здесь громче и даже, кажется приближалась. По крайней мере в груди с каждым разом всё больше отдавался гулкий бас мощной аудиосистемы. Скорее всего, в городке намечался какой-то важный фестиваль, это объяснило бы визит аликорнов и тот факт, что все пони были очень нарядными.

— Невовремя я. — пробубнил Флейм. Музыка тем временем стала играть гораздо громче и начала потихонечку настораживать путешественника, но он продолжил свой путь, закусив самодельные троса. На перекрёстке, когда уже стало понятно, что музыка орёт за его спиной, а телега уже выехала на пересечение дорог и повернула в сторону рынка Терри всё же оглянулся.

В голове промелькнула мысль, что увиденное будет сниться ему в кошмарах до конца жизни.

Загородив всю улицу и не имея никакой возможности объезжать препятствия на него на полной скорости, подпрыгивая на каждой кочке и подлетая на каждом басе летела чудовищная конструкция из роликов, двух монструозных динамиков, диджейского пульта, белой единорожки в солнцезащитных очках и наушниках и серой черногривой земнопони с виолончелью.

Дальнейшее действие случилось примерно за два-два с половиной удара почти разорвавшегося понячьего сердца. Закушенные верёвки плевком падают на землю, жеребец встаёт на передние копыта, а задними со всей силы на выдохе лягает телегу, и они разлетаются в разные стороны, уступая дорогу техническому чуду. Вдох и вжавшийся в стену дома и потрясённый до глубины души Флейм разинув рот смотрит на то, как прямо над ним черногривая пони-виолончелистка, зацепившись смычком за флигель поворачивает всю конструкцию в сторону городской ратуши.

Пожелать музыкантшам не во что не врезаться Терри не успел даже мысленно, а просто, более не способный ни на какие эмоции вообще смотрел и слушал, как чудовищная машина таранит всё и всюду, ещё больше увеличиваясь в размерах за счёт «поглощённых» преград. Затем последовал страшный удар и продолжительный полёт от созерцания итогов, которого Флейм всё-же спас свою психику своевременно отвернувшись и зажмурившись.

Когда же он открыл глаза, то увидел, что все его товары раскиданы по всему перекрёстку, а на полыхающую телегу со всей силы обрушивается пойманный в аркан медвежук. Сверху, монстра прибивает к земле сиреневый луч, а как только он гаснет, по кумполу чудовища со всего размаху прилетает копыто голубой радужногривой пегаски. Этого оказалось достаточно, чтобы зверь окончательно потерял сознание, а телега под ним превратилась в ещё более тонкий блин. Впрочем, как и оставшиеся надежды Флейма всё это продать.

— Так, ну всё! Упаковали! — Заключила Эпплджек. Эту пони, к своему сожалению Терри знал. — Действуй, Твайлайт!

— Да! — отозвалась сиреневая аликорна (?!) и испарилась во вспышке телепортации вместе с монстром. Спустя секунду она появилась, тряхнула гривой и довольно произнесла: — Всё! Монстр в Тартаре!

— Мы ещё можем успеть! — воскликнула белая с тёмно-фиолетовой гривой единорожка. — Бежим на свадьбу!

И весь табун помчался в сторону городского центра, оставив несчастного земнопони у обломков своих надежд.

«Значит, свадьба. Понятно. Это надолго». — мысленно прохныкал Терри. — «Успею немножечко полежать и погоревать у разбитого корыта, пять минут ничего не изменят, а потом пойду и поищу, что ещё можно спасти».

И морально вымотанный пони уронил голову на передние лапы, прикрыв глаза и думая о вечном.