В пустоте послышался плач

На знатный вечер в качестве главного гостя позвали "ГОВОРЯЩИЙ КАМЕНЬ". То ещё зрелище я вам скажу...

Принцесса Селестия Принцесса Луна ОС - пони

Испытание стойкости

Рано ушедшая на пенсию королевская стражница переживает покушение

ОС - пони Стража Дворца

Post Cordis

Историй всего четыре. Одна, самая старая – об укрепленном городе, который штурмуют и обороняют герои. Вторая, связанная с первой, – о возвращении. Третья история – о поиске. С исчезновением Кристального Сердца лишь одна пони способна переломить ход грядущей битвы с Королём Сомброй. Эта пони – Рэдиэнт Хоуп, и ей пришло время вернуться домой. Домой, в осаждённый Город.

Другие пони Король Сомбра

Терминатрикс

Два персонажа из другой истории решили изменить свою судьбу.

Принцесса Луна

Звездная ярость. Кризис двух миров.

Логическое продолжение рассказа звездная ярость. Его можно найти тут http://tabun.everypony.ru/blog/stories/55549.html Чтобы понимать о чем речь советую сначала прочесть его.

Принцесса Селестия Принцесса Луна Человеки

Fallout: Два мира.

Два мира. Таких разных, но в чем-то похожих... Ведь война, она не меняется... Где бы она не происходила...

Другие пони ОС - пони Человеки

Улётный треш!

Новые проказы Меткоискателей.

Эплблум Скуталу Свити Белл Гильда

Скоростное Перемещение

Супер-герой Флэш самый быстрый человек на земле и благодаря своей скорости случайно попадает в Эквестрию

Рэйнбоу Дэш Пинки Пай Эплджек Человеки

Зазеркалье

Твайлайт решила увеличить эффективность портального зеркала Селестии. Сделать его настолько прочным, что можно будет пользоваться им сколько угодно. Но, как гласит древняя пословица: не чини то, что не сломано. Переместившись в совершенно новый для них мир, Твайлайт и Рэйнбоу Дэш ничуть не удивлены встретить свои альтернативные личности — тех, кто откроет для них возможности настолько новые, что не вписываются в рамки просто дружбы.

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл

Волшебный цветок Лили

Маленькая розовая кобылка получает в свои копытца бесценное сокровище - цветок, исполняющий желания. Но по-настоящему хотеть чего-то порой бывает сложно, а потому все свои лепестки она потратит на одно-единственное желание.

Другие пони Дискорд

Автор рисунка: Siansaar

Последний фанфик

Стыд

logo

Pet Shop Boys «A Man Could Get Arrested»

~~~ Завтра на семь в библиотеке. Селестия ~~~

– Смелей-смелей-смелей-смелей! Двигайся в такт! Раз-два, раз-два! Не забудь смазать инструмент после работы! Сильнее поддавай, не тушуйся! – подбадривал Норф. – Не жалей заготовку, лучше напартачить в учёбе, чем запороть заказ! Нежнее дави на рубанок! Эх, мне б такие копыта, как у тебя, я бы тремя рубанками одновременно работал! Сделаем вместе пару бричек, и сможешь помогать мне в работе с эксклюзивными клиентами. Завтра поможешь мне вытащить из подвала оборудование — мы восстанавливаем собственное производство колёс. В наше время зависеть от субподряда — что ехать с горки без тормозов. Хвала Селестии, станки целы, смахнуть пыль, откалибровать — ещё послужат!

Норф носился по мастерской, окрылённый новообретённым учеником.
– Будем наплавлять на обода резину, и наши красотки станут ездить тише мотылька и мягче пуха! Никто не может сказать, что мы закоснели в древности! Каретный двор «Феникс» идёт в ногу со временем!
Две повозки на разных стадиях готовности стояли в сборочном ангаре. Я уже шестой день постигал искусство каретного мастера. Зайдя к Норфу «на огонёк» во время очередных блужданий по Кантерлоту, я так и остался у него в тот день, помогая с очередным заказом. Старый единорог знал огромную кучу хитростей и уловок, без знания которых результат из воздушной резной скорлупки превращался в убогий скрипящий шарабан. Норф охотно делился со мной опытом, перемежая уроки затейливыми историями из жизни каретного двора. И всё чаще конец моих городских странствий заканчивался в тихом тупичке между нижним и верхним городом.

– … а я ему и говорю: Клифф, старина, эта рессора лопнет раньше, чем ты выведешь ландо за ворота! Ты ж её раза в полтора тоньше сделал, чем нужно! А он мне гордо так: ставлю бутылку креплёного понивилльского сидра от Биг Макинтоша на твою шляпу, что Селестия подарила — не лопнет! Ну ладно, думаю. Мне интересно только, что он такого Маку посулил, что тот с ним своим секретным самогоном поделился? Побились мы, значит, об заклад. А на следующий день прибегает он с бутылкой и — бух мне в ноги! Откуда, говорит, ты знал, что рессора не выдержит? Сплав-то секретный, я его в голове хранил, никому не рассказывал! И опытные образцы в два раза крепче обычных были! Хех! Я ему и стучу по башке копытом: ты, говорю, Клифф, хоть и сообразительный малый, а невнимательный! Сплав твой хороший, спору нет — правда, никакой он не секретный, ты его неделю назад в библиотеке вычитал, когда прятался там с бутылкой от своей жёнушки. А вот за своими подмастерьями совсем не присматриваешь — иначе бы заметил, что твой Найл вместо того, чтоб закалить рессору, сбежал на танцы к кобылам. Так всю жизнь и проходишь в младших мастерах, не выше… Хррр…

Я посмотрел на часы. До семи оставалось двадцать минут — как раз, чтоб успеть дойти до библиотеки. Я намеренно уронил на пол тяжёлый рашпиль.

– На сегодня довольно. Я ж вижу, ты торопишься, – заметил Норф, просыпаясь.
Я благодарно кивнул и принялся собирать вещи. При посвящении в ученики мне был выдан вместительный пенал с набором универсальных инструментов. Качество металла было фантастическим: как бы сильно я ни старался затянуть шуруп, на крестовидной отвёртке не было видно ни следа. Китайское говно при таком усилии уже стало бы гладким прутом без выступов.

Я сунул пенал во внутренний карман куртки. Затем осторожно снял с крючка на стене хрупкую конструкцию из дерева и бумаги — плод моих трудов в течение трёх последних вечеров.
– Завтра будешь? – спросил Норф. – Надо бы закончить заказ из Троттингема.
– В полдень, как и всегда, – подтвердил я.


По дороге ко дворцу свернул в знакомый скверик. Солнечные зайчики пробивались сквозь листву клёнов, ласково мельтеша перед глазами. Тихо журчал фонтан в форме рыбки, насыщая воздух искрящейся водяной пылью.
Я чуть не упал, когда моя нога оказалась в цепких объятиях. Уши заложило от радостного визга.

– Анон-Анон-Анон, привет-привет-привет!!!
Индиго принялась прыгать вокруг меня, взбрыкивая от радости.
– Во что мы будем играть сегодня?!!
– Привет, Индиго. Сегодня мы не будем играть — мне надо встретиться кое с кем.
– У-у-у… – разочарованно протянула единорожка. – Мну опечалена.
– Зато я таки доделал змея. Держи, – я вручил воздушного змея Индиго. – Тебе осталось сделать ему хвост и можно будет запускать.
– Угусь. Мну не интересно запускать его одной. Мну будет ждать тебя. В этом же месте.
– В это же время. Завтра, – пообещал я.


Знакомый силуэт уже поджидал меня в полумраке читального зала. Селестия стояла между книжных шкафов, куда не доставал мягкий свет светильника. Я подошёл к ней, едва сдерживая волнение.

– Здрасьте!
Аликорница не ответила, всматриваясь в глобус.
– Привет, говорю! – я подошёл вплотную и легонько постучал костяшками пальцев по шкафу.

– А, это ты, Анонимус? Рада тебя видеть, – аликорница рассеянно оторвалась от разноцветной сферы. – Как осваиваешься?
– Нормально осваиваюсь. Работу себе нашёл. Вот, к Норфолку Каррусу в ученики записался.
– О, к самому Норфу, инженеру-каретнику! Рада за тебя! Он мой старый и очень хороший друг. Я специально стараюсь направлять заказы именно в его мастерскую — мне нравятся его гоночные колесницы, которые он создаёт на базе «бракованных» магических платформ. Было время, я даже каталась с ветерком по ночному Кантерлоту на одной из них, – Селестия улыбнулась воспоминаниям. – Давненько к нему не захаживала. Как он?
– Честно говоря, не очень, – я не стал огорчать принцессу тем фактом, что её друг теперь стал старым в буквальном смысле слова. – А ты, я вижу, выздоравливаешь? Доктор Плантаго разрешил ходить без корсета?
– О, да, уже пять дней как. Так здорово снова чувствовать свои мышцы! Корсет был ужасен.

Аликорница прошлась передо мной с раскрытыми крыльями, демонстрируя восстановленную работоспособность.
– Ну что же, рад за тебя, – я отвернулся, присел на край стола и стал изучать потолок. – Зачем вызывала?

Шаги сзади прекратились. Некоторое время за спиной было тихо. Потом из-за моего плеча показалась голова аликорницы. Её нос почти упёрся в мой, а сиреневый глаз заполнил всё видимое пространство.

– Ты сердишься?
Её ресницы щекотали мне щёку. Я отодвинул её морду от лица и сказал скучающим тоном:
– Та не, с чего бы? За что мне на тебя сердиться?
– Но ты ведёшь себя как чужой. Как будто мы незнакомы. Ещё чуть-чуть, и ты станешь называть меня «Ваше Высочество»!

Меня прорвало.
– Ха! Это я веду себя как чужой?!! Я?!! А кто исчез на неделю? Без единой, блин, весточки! «Как будто мы незнакомы»! – передразнил я. – Если тебе была неприятна наша последняя встреча в парке, могла бы всё прекратить прямо на ней. Я же тебя переспрашивал, не наглею ли я? Ты же сама меня попросила! Зачем сейчас вести себя так, будто всё нормально? Или для тебя это в порядке вещей: поигралась — бросила, захотела — снова вспомнила? Я не игрушка!!!
Я вытащил из заднего кармана брюк смятую записку с королевскими вензелями и бросил её под ноги Селестии.

Аликорница начала молча ходить передо мной вправо-влево поджав губы и нервно подёргивая хвостом. Я пересчитывал книги на верхней полке шкафа.

Селестия глубоко выдохнула и развернулась.
– Мне очень жаль, что я обидела тебя… Когда тысячи лет правишь страной, не слыша от окружающих ни слова возражения, забываешь, что такое нормальное общение. Мне в голову не пришло, что следовало поставить тебя в известность о своих планах. Причиной моего отсутствия был не пикник — к слову сказать, я от него в восторге! Увы, мне нужно было отлучиться по делам у дальней границы Эквестрии. Прости меня пожалуйста, Анонимус!

Мне стоило больших усилий скрыть вздох облегчения. Трудно представить, что пришлось бы порвать отношения с дурашливой кобылой, если бы она не извинилась. За неделю расставания ты все ногти себе изгрыз от волнения. Но, блин, ты же обидчивый, Анон! В прошлой жизни твои последние отношения именно так и закончились: никто не захотел уступать и извиняться. Хотя ты сильно жалел об этом впоследствии. Конечно, она была далека от совершенства. Но так ли безгрешен был ты сам, Анон?

Я подошёл к аликорнице и прикоснулся к её шее.
– Всё в порядке. Я тебя извиняю — и ценю твоё признание. Сам бы я ещё и не так себя повёл на твоём месте.
– Да? А как бы ты себя повёл? – заинтересовалась Селестия.
– Я бы не извинился. Огрызался и считал бы себя правым до последнего. Ещё и послал бы подальше.

Аликорница насмешливо покачала головой.
– У меня есть принцип, которого я стараюсь придерживаться, чтобы не стать правителем-тираном, наподобие Сомбры. Не делай другим того, что не понравилось бы тебе самой. К сожалению, в данном случае я просто забыла его применить.

Я снова присел на столик, теперь уже лицом к аликорнице.
– Так что случилось? Куда ты пропадала? Рассказывай.

Смешливость Селестии моментально сошла на нет. Она молча подошла к глобусу и поманила меня к себе. На шар диаметром с мой рост была нанесена подробная карта Эквестрии, окружённая океанами и снежными шапками полюсов. Горные массивы и плоскогорья рельефно выделялись на гладкой поверхности. Игрушечные шпили городов соединяли ниточки железных дорог. Прокрутив глобус, аликорница остановила вращение в ничем непримечательной точке, прижав её копытом.
– Что ты видишь? – спросила она напряжённо.
– Часть побережья. К побережью подходит лес. Неподалёку проходит железная дорога. Чуть-чуть ниже по карте проходит граница Эквестрии, – послушно ответил я. И удивлённо замолк, услышав тяжёлое дыхание аликорницы.
– Тут был город. Граница проходила дальше, а тут был город. Железная дорога делала изгиб и проходила через него, – аликорница произносила эти слова с закрытыми глазами, через силу, как бы во сне.

Я внимательно посмотрел на карту. Никакого города там не было. Железная дорога стрункой проходила через лес, нигде особо не отклоняясь от ровной линии до самых гор.
– Ты не ошиблась? Нет тут никакого города.
– Сейчас нет. Раньше был, – еле слышно прошептала аликорница.
– Чего ты так волнуешься? Может, на более подробной карте есть? Я бы на точность глобуса не слишком полагался.
– Нет. На всех картах одно и то же. Я проверяла. Более того, я лично была там и убедилась, что никакого города нет. Эквестрия уменьшилась, и никто ничего не заметил. Земля сжалась, затянув это место. Как будто его не было!
– Так, может, его и не было? – заметил я цинично.

Селестия с силой толкнула сферу по касательной. Континенты и океаны слились в серый фон во вращении. Аликорница повернулась ко мне.
– Ты прав. Теперь уже не было. Было когда-то такое страшное заклинание — Абсолютное Стирание. Точнее, его нет и не было после того, как я замкнула его на его создателя, Иггуса. Суть заклинания Стирания в том, что оно стирает объект из реальности. Не уничтожает, не убивает, а именно стирает. Был объект, а после воздействия на нём заклинания — нет, и никогда — понимаешь — никогда не было! И никто не помнит о нём, потому что его вообще не было. Это самое страшное, страшнее нет ничего! Даже после смерти остаётся память и след в истории. Смерть не так уж страшна, если помнить, что она всего лишь перерождение и обновление в процессе бытия. А после Стирания не остаётся ничего, ни в настоящем, ни в прошлом, ни в будущем.
– А как ты сама помнишь о том заклинании, если оно стёрто из бытия? – резонно подметил я.
– О, мою память хранит Метазащита. Я сотворила это заклинание, когда сражалась с Иггусом… Метазащита создаёт некоторую неопределённость, парадокс-карман, в котором может сохраняться информация о небытие. Я помню о том, что МОГЛО БЫ БЫТЬ. Правда, Метазащита еле действует, так как прошло очень много времени.
Так вот, сейчас у меня такое впечатление, что тот город попал под действие Абсолютного Стирания. Очень похожие последствия. От города не осталось ни следа. Он исчез со всех карт. Упоминаний о нём нет ни в книгах, ни в документах. Никто о нём не помнит. Я сама вспомнила о нём только благодаря Метазащите. И то, название вспомнить не могу до сих пор.
Так вот, я разбирала накопившиеся отчёты с дальних границ и внезапно вспомнила, что уже месяц не получала вестей из… неважно, пусть это будет Вайпед! Так вот, внезапно я услышала давно забытый колокольчик моей Метазащиты. Я вспомнила, что ещё три месяца назад перечитывала тревожные вести из Вайпеда. Там начала проваливаться земля. Всё более тревожные отчёты шли один за другим. Пока, наконец, не прекратились. И только неделю назад я вспомнила об этом. И поняла, что кроме моего полустёртого воспоминания, не осталось никаких свидетельств того, что он существовал. Я отбросила все дела и полетела к границе, забыв предупредить тебя. Только вчера вернулась. У меня была слабая надежда, что ты, как представитель другого мира, сможешь его увидеть. Увы! Похоже, Стирание уничтожает упоминания об объекте из всех возможных реальностей. Это ещё страшнее, чем я себе представляла.

Аликорница потёрла висок и растерянно посмотрела на меня. От меня не укрылись мешки под её глазами.
– Мне только что пришло в голову… Сколько ещё таких городов могло исчезнуть, пока ослабленная Метазащита сработала? Быть может, уже половина Эквестрии растаяла без следа? Я ведь даже узнать никогда не смогу. Метазащита не работает в обратную сторону.

Опять эти тревожные заморочки о конце света! Впрочем, ты уже привык к ним, Анон.

Я обнял аликорницу, успокаивая.
– Не печалься так, принцесса. Ты делаешь всё, что от тебя зависит. Не твоя вина, если это происходит. Хотя я уверен, что всё не так страшно. Всё может объясняться куда проще: иногда от недосыпа приходят ложные воспоминания. У меня так было, когда пару ночей релиз готовили. Проспись — и всё образуется.

Селестия рассеянно мотнула головой, не соглашаясь со мной.
– Я, как правитель Эквестрии, отвечаю за всё, что творится в моей стране. Луна не в счёт, она ещё несколько лет не будет в состоянии полноценно править… Но ты прав — сейчас не стоит терзаться о том, что выше твоего понимания. Просто делай всё, что от тебя зависит, и не беспокойся о том, что будет. Переживания делают тебя слабее.
Селестия проследовала к выходу, кивком головы приглашая меня следовать за ней.

Мы шли по аллее замкового парка, приближаясь к заветному месту. Она шла впереди, я — чуть cзади. С каждым шагом моё сердце стучало всё громче. Селестия рассказывала мне что-то о проблемах с последним выпуском лётной школы Клаудсдейла. Я слушал её вполуха, любуясь движениями аликорницы. Она шла плавно, как на подиуме, покачивая крупом в такт шагам и держа на отлёте колышушийся радужными волнами хвост.

Опять это чувство! Я вспомнил подробности нашей предыдущей встречи и чуть не застонал. Мне было понятно, куда и зачем мы идём и я испытал восторг от предвкушения. Теперь нам ничто не помешает! Всё во мне буквально пело.
Если это не заигрывание, то ты — самоуверенный болван, Анон! А ты не болван, уж это точно! Нет-нет-нет! Даже если у тебя гормоны лезут из ушей, ты всё правильно оценил: твой последний поход в библиотеку не прошёл даром! Селестия определённо заигрывала с тобой в последнюю встречу, ведь ей ничего не стоило телепортироваться из парка в больницу! Смелее, Анон! Принцесса в твоих руках!

– Ты о чём-то задумался, Анонимус? – аликорница озадаченно смотрела на меня с парковой дорожки. Я стоял на траве, на автомате свернув с аллеи в сторону тайной полянки.
– Да так, ни о чём, – покраснел я, вернувшись на дорожку.
Селестия всмотрелась в меня внимательно и всё поняла. После чего медленно покачала головой.
– Нам не туда. Идём, Анон. Я хочу показать тебе Эквестрию, – тихо сказала она.

Аликорница продолжила прогулку. Я плёлся за ней, кляня себя последними словами. Мне хотелось провалиться под землю, желательно в самый адище.
Драный козёл, похотливый хряк, ебливая обезьяна! Анон, что ты себе вообразил??? Если ты пару раз прикоснулся к её нежностям, смахивая насекомых, это ещё не значит, что она перед тобой должна бёдра раздвигать! Она имела ввиду именно то, что говорила, а не то, что ты подумал! И не воспользовалась телепортацией она потому, что не восстановилась от магического истощения, болван ты недоделанный! А ещё устроил сценку при встрече, как капризный ухажёр! Грёбаный стыд! Поделом тебе!

– Не изводись, – шепнула аликорница, поравнявшись со мной. – Яркие мечты рано или поздно обязательно сбываются. Намерение меняет реальность.

Она ещё сочувствует! Я отвёл глаза, стараясь не смотреть в её сторону. До самой городской стены я делал вид, что усиленно интересуюсь парковой травой.

В средневековых городах крепостные стены служат для защиты города от внешних врагов. Городская стена Кантерлота же наверняка служила оградой, защищающей неосторожных пони от падения в пропасть. Ибо от попыток представить себе чокнутых пони, карабкающихся по отвесной скале километровой высоты на такую же отвесную стену, у меня клинило мозги. Разве что армия нападающих состояла бы сплошь из альпинистов-разрядников. Неудивительно, что стена никем не охранялась.

Взобравшись на галерею по винтовой лестнице крохотной сторожевой башенки, мы остановились у края.
У меня перехватило дыхание от величия открывшегося простора. Лишь полметра гладкого камня отделяли нас от раскинувшейся внизу долины. Игрушечные реки, озёра, леса и города терялись вдали, расплываясь в синей дымке. Горный хребет уходил за горизонт, превращаясь в опоясывающую край мира ниточку. Облака белоснежными подушками парили ниже и выше уровня стены, сливаясь в перспективе с горными пиками. Брызги потоков, низвергающихся с многочисленных акведуков Кантерлота, поднимались ввысь и образовывали сонм радуг над нами.

Свежий ветер играл гривой и хвостом Селестии, словно котёнок пёрышком. Невдалеке загружался громадный дирижабль, неторопливо покачиваясь у причальной стенки пирса. «Конкордия» – прочёл я на огромном лоснящемся баллоне. Пони-матросы сновали по трапам, нося тюки с баулами. Кто-то увидел нас, и поднял берет в приветствии. Селестия кивнула в ответ.

– Что ты чувствуешь? – спросила аликорница.
– У меня нет слов. Ничего прекраснее в жизни не видел! – только и смог выговорить я.
Селестия склонила голову, соглашаясь.
– Когда я была юна, окружающий мир был полон опасностей и тайн, которые лишь предстояло постичь. Иногда он приносил радости, иногда — огорчения. Иногда приходилось голодать и ночевать на снегу. Иногда приходилось сражаться не на жизнь, а на смерть. Но во все времена, независимо от обстоятельств, я чувствовала связь с этой землёй. Чем старше я становилась, тем сильнее была эта связь. Сейчас я не мыслю себя без Эквестрии. Я такая же неотделимая её часть, как небо, ветер или горы. И мне радостно слышать, что ты разделяешь моё восхищение ею. Ты начинаешь понимать, чем я живу и чем дышу.
Аликорница присела на каменную поверхность и застыла, любуясь пейзажем.

Над нашими головами, обогнув скалу Кантерлота, проплыло пухлое грозовое облако. Команда пегасов направила его в долину, где оно пролилось дождём над полем кукурузы. Я удивился, насколько ловко у летунов получается управлять движением тучи. Они гнали её невидимыми силовыми полями, словно овчарки отару овец, успевая при этом кувыркаться и делать пируэты с весёлым визгом.

– Прошлогодний выпуск практикуется, – заметила Селестия. – Отличная работа, хотя жеребячливости хватает. Что неудивительно, учитывая их возраст. Ещё полгода назад они были кадетами лётной школы.
– Здорово у них получается! Слаженность просто фантастическая! – вырвалось у меня. – Везёт же вам, крылатым! То, о чём люди только мечтают, доступно вам с рождения. Только мне смешно слышать, что для обучения полётам пегасам приходится заканчивать какую-то там лётную школу. Это всё равно как если бы нам, людям, приходилось сдавать экзамен по умению ходить.
– Ты меня совсем не слушал, Анонимус! – мягко пожурила меня аликорница. – Именно про лётную школу я рассказывала тебе пять минут назад. Всё не так уж смешно. С прошлогодним выпуском у нас были большие проблемы.

Пегасы, закончив работу, устроили между собой шуточную борьбу. Две кобылки схватили за передние и задние ноги жеребца, завертели его в воздушном водовороте и, раскрутив как следует, отпустили. Он этаким «живым пропеллером» врезался в остатки облака и пропахал в нём широкую борозду. До нас донёсся их дружный смех.

Я с трудом оторвал взгляд от счастливой тройки.
– Проблемы? Что за проблемы? Извини, я таки прослушал.

Линия горизонта немного пошатнулась. Чтобы не кружилась голова, я сделал шаг от опасного края. Аликорница раскрыла крылья, проветривая перья. Её грива золотилась и играла живым сиянием в лучах заходящего солнца.

– Когда твоя жизнь длится тысячи лет, начинаешь тонко чувствовать гармонию мира, – начала она…

Celestia's soul