Иногда вещи не то, чем кажутся

Книга

Всё свободное время в школе Пич Блоссом провела за изучением всего того, что смогла достать о чейнджлингах. После вчерашних событий она с огромным рвением принялась собирать материал о странных существах-оборотнях. В обед она убежала в библиотеку, но книги там содержали лишь исторические справки и древние легенды.

Шумно и быстро листая страницы, Пич Блоссом прочитала столько, сколько успела, так как решила не брать книжки себе. Если мама узнает, что у неё столько книг о чейнджлингах, то однозначно начнёт задавать неудобные вопросы. А врать она не очень-то и умела.

Уроки закончились вовремя, и Пич Блоссом запрыгнула в школьную тележку. Сойдя с неё, когда та подошла близко к саду её матери, кобылка лёгкой радостной рысцой побежала по тропинке в поисках мамы.

Найти Персику не составило особого труда. Кобылочка нашла её недалеко от входа в сад на вершине деревянной лестницы, прислонённой к одному из многих персиковых деревьев, в одним копытом она держала средних размеров плетёную корзину. На голове её была выцветшая широкополая шляпа, тень от которой закрывала её глаза.

— Привет, мам! — сказала она, подойдя поближе.

— Снова здравствуй, моя милая маленькая Блоссом. — Персика улыбнулась, бросив взгляд на дочь и снова вернувшись к работе.

— Чё делаешь? — спросила кобылка, склонив голову набок.

— Просто персики собираю. — ответила её мама, пусть это было и так понятно. — И должна сказать, что нашла немало больших. Мы хорошо ухаживали за деревьями в этом сезоне, дорогая.

На мордочке Пич Блоссом сама по себе появилась широкая ухмылка гордости.

— Рада слышать, мама. Нам не задали ничего, и я, эмм... пойду в амбаре поиграю, можно?

— Конечно. Только будь осторожна. — ответила Персика серьёзным тоном. — Ужин будет готов примерно через полтора часа.

— Буду. Спасибо, мам. — заявила кобылка, развернулась и поскакала прочь. Персика следила за любимой дочерью правым глазом, и когда та завернула за угол, вздохнула и вновь сосредоточила своё внимание на работе.

— Значит, твоя семья выращивает тут персики? — спросил Хэйбеас. Не более чем десять минут назад он закончил отдыхать, и теперь просто болтал с ней о том-о сём.

— Ага. А ещё у мамы рядом с домом небольшой огород есть, где она овощи выращивает. — продолжала она. — Она хочет его расширить, а я так хочу ей помочь в этом!

— А твой папа? Чем он занимается?

— Он... Мы одни с мамой. — Пич Блоссом вздохнула. — Мой папа умер незадолго до моего рождения. Мама говорит, что это был несчастный случай.

Радость Хэйбеаса тут же улетучилась, как только эти слова достигли его перепончатых ушей.

— Ох, мне... Мне жаль слышать это. — сказал он с искренним сожалением в голосе. — Не стоило мне спрашивать...

— Нет, нет, всё в порядке. — быстро ответила она, слегка улыбнувшись. — Мы с мамой часто о нём разговариваем. Его звали Чантилли Крим.

Наступила неловкая тишина, и Блоссом огляделась в поисках чего-то, что могло бы сменить тему.

— А что у тебя там? — спросила она, указав копытцем на мешок на палке. Хэйбеас посмотрел на него, поправив платок на шее.

— Там — мой самый ценный артефакт. — ответил он. после того, как он развязал зубами узел, ткань раскрылась, являя прямоугольный объект, в котором Блоссом узнала книгу. На обложке, покрытой чёрными и белыми клетками, большими красными буквами было написано "Готовим с любовью". Кобылка едва сдержала смех, понимая, что это была поваренная книга. Поваренная книга!

— И из-за этого ты покинул улей? — спросила она, пропищав, будто надышавшись гелием. — Из-за этого?

— Да. — невозмутимо ответил Хэйбеас без капли юмора в голосе. — До того, как я нашёл её, моя бывшая королева Кризалис твердила нам с самого рождения, что любовь — не более, чем еда, и её нужно красть у других, и что в неё верят лишь "глупые" и "слабые". Но после того, как я прочёл это... этот источник запретных знаний, я узрел истину.

Он приложил все усилия, чтобы встать в героическую позу.

— Я понял, что всё, что нам говорили, было ложью! Враньё держало нас в строю, из-за него мы проявляли злобу к другим, и оно посеяло недовольство в наши ряды!

Вскоре силы покинули Хэйбеаса, и он плюхнулся обратно на подстилку.

— Хехее... Но и это не всё. — чейнджлинг усмехнулся. — Когда я начал рассказывать другим трутням в улье о том, что я прочитал, слух дошёл до Кризалис, и она под угрозой смерти запретила мне проповедовать. И конечно же я собрал вещи и покинул улей, пока она не вздумала исполнить это своё обещание.

— Это ужасно смело, вот так противостоять королеве. Я слышала, что она злая, особенно после того вторжения в Кантерлот несколько лет назад. — сказала Блоссом. Она рассмотрела книжку получше, и её голову посетил ещё один вопрос: — А как ты её нашёл?

Хэйбеас приложил копыто к подбородку и отвёл взгляд, погружаясь в воспоминания.

— Я нашёл эту книгу почти сразу после вторжения в Кантерлот. Её выбросило вместе со мной и ульем, когда принцесса Каденс с мужем изгнали нас своей магией. Тщательно изучив книгу, я решил узнать, есть ли другие, менее злобные способы добычи любви. И угадай что? Я был прав.

— То есть ты ищешь еду, приготовленную с любовью? — пробормотала Блоссом, почесав затылок.

— Еда — лишь начало. — продолжил Хэйбеас с уверенностью в голосе. — Если мои подозрения оправдаются, то есть и другие безвредные методы. И я хочу их найти. И поэтому я странствую по Эквестрии.

Внезапно он поник от жгучей боли в порезах, раскрывшихся после столь активных его действий.

— Ну, странствовал до встречи с этим проклятым рыцарем.

— Моя мама раз или два в неделю уходит продать персики в Кантерлот, и в ту ночь тоже уходила, но не думаю, что она заметила кого-то опасного. — сказала чейнджлингу Блоссом. — Она говорит, что иногда задерживается, но только потому, что кому-то по дороге персиков хочется.

— Не думаю, что "мистеру рыцарю" было до персиков. — усмехнулся Хэйбеас, опускаясь ниже. Он зевнул, поморгал и завернул книгу обратно в ткань, нацепив её на конец палки.

— Кажется, ты устал. — заметила кобылка, поднимаясь. — Наверно, будет лучше, если я оставлю тебя отдыхать.

Чейнджлинг медленно кивнул и пробормотал что-то.

— Очень может быть...

— Завтра выходные, и я буду здесь весь день, если мама не утащит меня в Кантерлот. — Блоссом улыбнулась. — Я тебе еды могу принести.

Хэйбеас лишь благодарно улыбнулся. "Спасибо, Пич Блоссом", — сказал он перед тем, как его голова опустилась на здоровое копыто словно на подушку. На мордочках обоих было счастливое выражение, и она, развернувшись, пошла к выходу. Скрип петель открывающихся и закрывающихся ворот оповестил чейнджлинга, что он снова остался один.

Немного времени прошло с тех пор, как ночь опустилась на землю, укутывая её одеялом, сотканном из тьмы и звёзд. Луна, повинуясь магии аликорна, плавно плыла по небосводу, освещая всё под ней с заботой родителя. Но несмотря на всю умиротворённость вокруг, по земляной тропе бродил некто в броне, испытвая чувство, явно не подходящее окружению.

Ненависть.

Ненависть горела в смертной оболочке рыцаря, словно огонь в печи. Смесь ненависти и самообладания, словно дыхание дракона, заточённое в почерневший лёд. То немногое, что было видно из его лица, казалось злобным взглядом, не выказывавший ничего, кроме подозрительности и презрения. Он медленно шагал вперёд, и каждый его шаг отзывался лязгом брони на копытах, когда те ступали на землю.

Его левый невидящий серый, затуманенный глаз и шрам, проходящий по нему, отражал лунный свет, как и его броня, и отражением этим были воспоминания. И всё же он брёл, патрулируя на автомате, доспехи трещали, а копьё своим концом изредка утыкалось в землю.

Всё вокруг было тихо, но вдруг зашуршал сухой куст. Кажется, воин не сразу это понял, ибо он лениво махнул хвостом и повернул копьё по направлению шума, готовясь к бою. Оба его глаза — и здоровый, и слепой — широко раскрылись и налились кровью. А затем оттуда выпрыгнуло маленькое пушистое существо.

Белка. Рыжий зверёк с любопытством пискнул, посмотрев на великана, что стоял на дороге, и будто в ответ рыцарь успокоился и поднял оружие, понимая, что грызун опасности не представляет. Пожав плечами, белка вернулась к своим делам. Несколько секунд она шмыгала по кустам и траве, пока не нашла свой приз — жёлудь — и засунула его себе в рот.

Глупо улыбнувшись, зверёк убежал в лес, сопровождаемый взглядом существа в доспехах. Жажда крови покинула его правый, голубой глаз, и, вздохнув, он обратил более спокойный взор на луну.

Луна словно посмотрела на него в ответ, и двое застыли в этой игре в гляделки до тех пор, пока рыцарь не опустил голову. Вскоре он направился туда, откуда пришёл.