Чёрная метель

XIV

Вы же ещё не забыли, что было глав этак пять назад? А то, что было в самом конце "Нотации Хувс"? Тогда вас, надеюсь, не удивит введение нового действующего лица.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

У Санбёрста задрожали колени. Кейденс и Шайнинг Армор предупреждали, что его телепортируют прямо в тронный зал. Но ведь это тронный зал Твайлайт Спаркл. Что здесь делает принцесса Селестия? Он смотрит ей прямо в глаза. Нет, ваше величество, нет, я никому ничего не рассказал, пожалуйста, не думайте обо мне даже такого. Но она понимает. Как? Селестия как будто читает его мысли и улыбается в ответ. И по этой улыбке сразу становится понятно, что она ему верит. Она знает, что он молчал.

Санбёрсту до сих пор было стыдно за тот номер, что он выкинул несколько месяцев назад. Он решил продемонстрировать принцессе Селестии мощь нотации Хувс. Ему казалось, что лучшей демонстрацией будет тот факт, что он на свой слабой рожок смог «поднять» очень мощное заклинание. Например, то заклинание, которым Селестия поднимает солнце каждое утро. И у него получилось. Хоть он потом целую неделю провалялся в больнице и ещё неделю предпочитал одеваться без помощи телекинеза, но он смог поднять солнце, воссоздав заклинание Селестии на нотации Хувс.

Вот только в записи заклинания была ошибка. И солнце поднялось на западе, а не на востоке, к удивлению всей Эквестрии. Но это списали на невнимательность самой Селестии. Как она грустно и в какой-то мере правдиво призналась журналистам — «недоглядела». А самой страшной ошибкой стало то, что запись заклинания поднятия солнца, доступная, в теории, даже самым слабым магам, вообще появилась. Сколько за последнюю тысячу лет внешних завоевателей мечтали завладеть секретом поднятия солнца, чтобы потом объявить всему миру, что Эквестрия больше не нужна? Или кто-нибудь с амбициями короля Сомбры свергнет принцесс? Нельзя было допустить, чтобы эти пять свитков стали достоянием общественности. Нельзя было даже допустить, чтобы об их существовании вообще кто-то узнал.

Когда Санбёрст осознал, что он натворил, первым его порывом было уничтожить свитки. Селестия его сдержала. Она не стала лукавить и сказала, что тоже едва-едва не сожгла свитки, но решила сохранить их в надёжном месте в Кантерлоте. Как она объяснила Санбёрсту «там хранится и не такое».

Санбёрст был успокоен, вылечен, инцидент урегулировали, но эта тайна и стыд потихоньку жгли его изнутри всё это время. Он злился на себя за то, что даже не предупредил Селестию о том, что хочет попытаться поднять солнце. Ему так хотелось произвести впечатления, и он его произвёл. Показав такую безответственность, какой она много веков не видела.

Теперь, по прошествии нескольких месяцев Санбёрст видел, что принцесса Селестия не держит на него зла. Она смотрит так, будто не было этой глупейшей выходки, стоившей им обоим столько нервов. Несмотря на успокаивающее действие её улыбки, рыжий единорог чувствовал себя неловко.

— Здравствуй, Санбёрст. Я ожидала тебя.

Санбёрст потеребил дужку очков. Эти слова оказались неожиданно приятными. Хоть и сказаны они были без лишних эмоций, да и любому другому на его месте она сказала бы то же самое, было очень приятно услышать от Селестии «я ожидала тебя». Внутри как-то потеплело, и единорог чуть-чуть опустил взгляд, чтобы сохранить контроль над собой. Он быстро себя успокоил и ответил:

— Ваше величество, я рад вас видеть. Но должен признать, это несколько неожиданно.

— Твайлайт занята. Меня же, как главную цель Дискорда, оставили здесь, под охраной специального заклинания. Твайлайт вместе с остальными пытается добыть элементы гармонии. Она объяснила тебе письмом, что надо делать?

— Да, конечно. Она ещё приложила копию письма Дискорда. Но я ещё не вполне представляю, с чем мне придётся иметь дело. Можно взглянуть?

В ответ Селестия вытянула копыто в сторону гигантского каменного стола, стоявшего посреди тронного зала. Санбёрст обомлел. Там, где раньше была карта Эквестрии, красовалась здоровенная запись заклинания в нотации Хувс. Здоровенная – значит, занимала весь стол. А волшебный стол был как минимум метров пять в диаметре. Он-то думал, что заклинание, еле-еле вместившееся на пяти двухметровых свитках, гигантское. От объёма предстоящего труда по расшифровке Санбёрст нервно сглотнул.

— Оно рабочее?

— Дискорд уверяет, что он один раз его исполнил. Но это Дискорд, так что сам понимаешь.

Где-то за пределами тронного зала раздался мощный стук. Как будто кто-то выбил дверь с задних копыт. Селестия подобралась, Санбёрст сжался. Кажется, в замок кто-то входил. И этот кто-то закричал так, что превосходно было слышно даже сквозь дверь тронного зала:

— Эй, принцесса! Понивилль временно эвакуирован на твою территорию. Весь! И тебе лучше бы придумать, как их разместить. Потому что приказ отдал не абы кто, а сама принцесса Луна!

«Эй, принцесса!». Два раза за последние минут пять Санбёрст думал, что его уже ничего не удивит. И в третий раз за пять минут он едва не ронял челюсть на пол. Потому что он узнал этот голос. Этот голос шоу-пони ни с чем не спутаешь. Трикси. Было ли с вами такое, что вам очень стыдно за друга, несущего чушь? Или вы вдруг выясняли, что ваш друг на полном серьёзе заряжал тазик с водой у радио от очередного «экстрасенса»? Или вдруг выяснялось, что он верит в плоскую землю и с абсолютно серьёзными щами доказывает, что шарообразность вашей родной планеты заговор правящих сестёр? А может, хотелось спрятаться подальше от неуместного караоке вашего друга после второго ведёрка сидра? Вот приблизительно что-то такое чувствовал Санбёрст, пытаясь понять, почему Трикси пришло в голову, что покомандовать Селестией – это удачная идея.

— О, великая и могучая Трикси. – улыбнулась Селестия, — Кажется, я догадываюсь, в чём дело.

— Вы её знаете?

— Именно её компанию твоя подруга, Старлайт Глиммер, предпочла торжественному ужину со мной. И не прогадала. Подожди меня тут, я сейчас.

Хитро улыбаясь, Селестия открыла дверь и просунула голову в коридор.

— Всё-таки моя сестра при деле. Не беспокойтесь, мисс Луламун, я обязательно что-нибудь придумаю.

Санбёрст не решался подойти близко к Селестии, поэтому он аккуратно прислонился к земле, чтобы рассмотреть хоть что-то между четырёх длиннейших ног Селестии. Сами ноги ещё проблемой не были, но прекраснейший хвост Селестии немного заслонял и отвлекал. Там было видно, что Трикси уже уходит. И лицо у неё какое-то дёрганное и перекошенное. Хотя можно ли её за это винить? Санбёрст вспомнил, что попав в схожую ситуацию, выглядел не намного лучше.

— Куда же вы, мисс Луламун? Я на вас не злюсь, не бойтесь. Но с Твайлайт вам лучше помириться.

Трикси зашагала ещё быстрее. А ещё лежащий на полу единорог рассмотрел большущую толпу пони у входа в замок. Как будто весь Понивилль там собрался. Или там уже и в самом деле весь Понивилль?

— Принцессе Луне всё ещё нужна моя помощь, я не могу заставлять её ждать. – закричала Трикси, убегая.

Перед самым выходом она уже куда тише добавила:

— Извините за это недоразумение, я учту ваш совет.

Любопытство молодого рыжего единорога пересилило неприятный холод от соприкосновения живота с кристальным полом. Санбёрст лежал бы и дальше, чтобы рассмотреть, что там происходит. Но он скорее лишился бы рога, чем позволил Селестии наблюдать за ним в таком глупом положении. Поэтому при первом же намёке на поворот принцессы обратно Санбёрст вскочил так, будто в каждое его копыто было встроено по Пинки Пай, и очень старательно начал делать вид, что он спокоен, преисполнен достоинства и вообще является серьёзным учёным, который не станет ползать по полу, разглядывая хвост и копыта принцессы. То есть, имелось в виду «изучая ситуацию с эвакуацией Понивилля», конечно же. Селестия так же старательно делала вид, что не замечает отпечатка четырёх ног и живота на уже слегка запыленном полу.

— Кажется, чёрная метель вышла из-под контроля, а замок под защитой. Так, в замке сейчас станет немного многопонятно, но в тронный зал я никого не пущу. Можно будет работать спокойно. Удачи.

— Спасибо вам, ваше величество, я не подведу.

— Твайлайт была бы рада это услышать.

Селестия ушла, и комната стала какой-то пустой и скучной. От одного взгляда на кристальный, монолитный стол, покрытый множеством значков, стало совсем тоскливо. Но делать нечего, приходится браться за заклинание. Единорог скривил губы и нашёл значок в виде семи пузырьков – большой ключ, с которого начиналась запись любого заклинания. Предстояло понять, что это бессмысленное нагромождение значит.

---

Первичное отторжение сравнительно быстро прошло. Всё-таки по своему призванию Санбёрст был учёным, изучающим теорию магии. Не прошло и пяти минут, как единорог уже увлечённо ползал по столу, делая заметки в свитках и что-то бормоча себе под нос.

Нотация Хувс должна была стать универсальным языком магии, доступным и понятным всем. Увы, всё оказалось не так просто. У каждого мага был свой подчерк, свой стиль, свои подходы к делению заклинания на части, к детальности проработки этих частей. Расписать подробнее, разложить на элементарные знаки или сэкономить место, вставив уже знакомую тебе часть заклинания? Как выразить то, в каком направлении должны идти твои эмоции и твоё воображение? Тут ведь тоже миллиарды способов. И узнать, сработает ли, можно только попробовав. И ведь, вдобавок, «известные всем части заклинаний» были различны, и их было очень много. Потихоньку собираемая энтузиастами «библиотека универсальных частей заклинаний» насчитывала уже больше трёхсот восьмидесяти наименований. И для каждого имелся свой знак. И часть, стоящая за этим рисунком, каждым магом выполнялась по-своему. То, что получалась у 90% магов, не могло получиться у остальных 10% по каким-то внутренним причинам, порой совсем мелким, вроде неприязни к розовому цвету. И им приходилось переделывать одну из «универсальных частей» под себя. И разъяснять коллегам, если среди переделок попадалось что-то важное. И это мы ещё даже не вспоминаем о том, в каком порядке лучше всего располагать части заклинания. Споры на эту тему пылали такие, что только держись.

Эти нюансы каждый из магов решал по-своему. И этих нюансов хватало, чтобы отличия были разительными. С одной стороны, заклинания, записанные другим магом, становились нечитаемыми. С другой стороны, причины этой нечитаемости были неизменны. Так сам Санбёрст грешил чрезмерным разложением на элементарные знаки, в ущерб понятности. Вот и получалось, что каждый маг неосознанно создавал свой язык записи заклинаний на том зыбком фундаменте, что представляла собой нотация Хувс. И по этому языку об авторе заклинания можно было сказать очень многое. Санбёрсту доставляло удовольствие находить связь между особенностями заклинаний и особенностями их авторов.

Эх, взглянуть бы на заклинание придуманное принцессой Селестией хоть одним глазком. Но о таком приходилось только мечтать. Даже если Селестия и баловалась таким на досуге, то делала это под псевдонимом. С некоторых пор всем учёным нужно было использовать псевдоним, чтобы к их идеям не относились предвзято. Как недавно выяснилось, слишком уж сильное влияние значимость имени автора могло оказать на судьбу научной идеи.

То, что светилось на столе, было придумано разумом, не имеющим с разумом пони абсолютно ничего общего. Как будто все эти значки сбросили в коробку, закрыли и перемешивали, а потом пробовали воплощать через рог. Если не срабатывало, то процедуру повторяли, пока заклинание не заработает. Возможно, миллионы раз. «Хаотично» — идеально описывало это заклинание. Санбёрст даже пошутил про себя «его что, Дискорд составлял?», перед тем как вспомнить, что именно он его и составил.

Никто в здравом уме не составил бы заклинание так, что за следующим значком пришлось ползти через весь стол. Но то, какие фигуры он выписывал своими копытами, бегая от части заклинания к части, и близко не могло сравниться с тем, что творилось в его голове. Стол был уже наполовину завален свитками с заметками, переформулированными частями заклинания, записанными, чтобы не забыть, догадками и предположениями. Санбёрст уже отчаялся попытаться понять, что же именно делает это заклинание и просто пытался найти закономерности и особенности.

За дверями тронного зала в это время царил самый настоящий хаос. Этакий фоновый шум. И, кажется, минут через тридцать он стих. Точнее, Санбёрсту показалось, что прошло полчаса. На самом деле он уже два-три часа нервно гарцевал по столу, чёркая в своих свитках.  И через эти два-три часа шум эвакуации притих, потому что его затмила белая вспышка и какой-то грохот. После этого странного и громкого хлопка наступила тишина. Санбёрст не стал на это отвлекаться. Мало ли что там могло случиться?

Какой-то отдельный звук в тишине гораздо заметнее, как чёрная клякса на абсолютно белом листе. Таким шумом стал плач. Плач с подозрительно знакомым голосом. Санбёрст не сразу это заметил. Но когда заметил, текущая задача моментально выветрилась у него из головы. Эти рыдания носились у него голове, стучась в стенки черепа изнутри, разгоняя там страшный, ледяной ураган. Душа уходила в пятки, а сердцу было больно. Плакала принцесса Селестия. Где-то с минуту единорог прислушивался к рыданиям.

Само собой, это не его дело. И встревать ему нельзя. Кто он ей, в конце-то концов? Но и сосредоточиться на заклинании Дискорда он не мог. Уж точно не с плачущей Селестией за соседней дверью. Дурное любопытство толкало его к дверям, а трусость держала на месте. Он понял это, разозлился на себя и трусость отступила. Санбёрст вышел в коридор. Двери замка были открыты, а Селестии там не было. Только некоторые пони мрачно расходились, как будто чем-то прибитые. Спайк летал по коридорам, расквартировывая их. Преодолев своё смущение, молодой рыжий жеребец тихо позвал Спайка.

— Спайк, скажи, пожалуйста, с Селестией всё хорошо?

— Кажется, нет. Она ушла, оставив меня за главного. – мрачно ответил ему дракончик.

— Ушла?! Но как же Дискорд?

— Он её не тронет. – ещё мрачнее ответил Спайк. – Я застал конец его разговора с Селестией, и могу тебе сказать точно, что он её не тронет. А даже если и тронет, то не нам с тобой в это лезть. Ты разобрался с тем заклинанием?

— Ещё нет. – растерянно ответил ему единорог, ощущая стыд от того, что заниматься дурацкими расспросами. – Прости, я просто переживаю.

— Я тоже переживаю. Но Дискордом сейчас занимаются девочки. А у нас есть важные дела.

Окончательно пристыжённый Санбёрст удалился в тронный зал.

---

На этот раз вернуть концентрацию оказалось намного тяжелее. Значки нотации расплывались, а в голове опять всплывали эти рыдания. И накатывающая волнами злость на самого себя не помогала. И всё же концентрацию вернуть удалось. Он не был бы собой, если бы теория магии не затягивала его с головой. И, тем не менее, то, что случилось ещё через два часа, уже под вечер, выбило его из колеи.

В тронный зал вваливались принцесса Селестия, надёжно заперла дверь, прислонилась к ней спиной, вытянула голову вверх и шумно выдохнула. По всему было видно, что принцесса теперь абсолютно счастлива.

— Ой, прости, что отвлекла. Я и забыла, что ты тут. Я не помешала?

— Нет, что вы. – соврал Санбёрст из всей своей убедительности. – С вами всё в порядке, я слышал, что вы плакали?

— Моя сестра воспользовалась своим рогом весьма безрассудно, едва себя не убив. Но выжила. Ты должен был видеть, вся Эквестрия, наверное, видела.

— Да, кажется, что-то сверкнуло и хлопнуло за окнами. – улыбчиво пожал плечами Санбёрст. – Но я был занят, потому не обратил внимания.

Дальше случилось нечто непонятное. Селестия от всей души захохотала. И это был даже не смех, а что-то близкое к истерике. Принцесса сползала на пол, одним копытом держась за дверную ручку, а другим за живот.

— Я-то думала, что когда дело касается погружения в науку, Твайлайт никто не переплюнет, но ты её только что уделал на раз-два. – кое-как проговорила Селестия, вытирая выступившие от смеха слёзы. – Ты что, и правда «был занят» так сильно, что «Всепоглощающий свет» для тебя просто «что-то за окном хлопнуло»? Что такое должно случиться за окном, чтоб ты обратил внимание?

«Ты» — ответил про себя Санбёрст, изо всех сил стараясь не покраснеть. В какой-то момент он даже испугался, не сказал ли он это вслух. Но даже если сказал, то принцесса не заметила. Она продолжала давиться от хохота и кое-как выцеживала из себя слова:

— «Всепоглощающий свет», уничтоживший всю чёрную магию в Эквестрии — «что-то хлопнуло». А бушующий Тирек тогда по твоей классификации будет «назойливой мухой». А Дискорд – это так, «мелочь, недостойная внимания настоящего учёного».

Только теперь до Санбёрста по-настоящему дошло. Всепоглощающий свет?! Тот самый?! Он читал, конечно, он читал. Но он не верил, что такое можно исполнить. Или даже остаться в живых. Как он мог такое не заметить?! Это заклинание, если его исполнить, как задумывалось, должно было накрыть пол-Эквестрии.

— Её величество Луна наколдовала «Всепоглощающий свет»? – закричал учёный, с восхищением и обидой, свойственной теоретикам. Но обида быстро прошла, когда Санбёрст вспомнил, что без последствий такое сотворить нельзя. – Что с ней?!

— Жива. Она проделала этот трюк не в одиночку, хоть и приняла на себя основной удар. И она задействовала элементы гармонии. Что и позволило ей выжить.

— Но даже с элементами перегруз от такого заклинания мог уничтожить её!

— Ей повезло. Врачи говорят, что через год она, может быть, даже снова сможет поднять луну. Теперь она даже на ногах стоять не может. Но когда я увидела эту вспышку, я была уверена, что она мертва. Ты не представляешь, что я пережила.

Этот лёгкий отблеск пережитого ужаса в глазах Селестии напомнил Санбёрсту о тех ужасных рыданиях. Чтобы хоть как-то прогнать это из своей головы, он опять заговорил:

— Не знаю, слышали ли вы об этом, но нотацию Хувс уже используют при восстановлении больных перегрузом. Грамотно составив программу упражнений из обрывков знакомых и любимых заклинаний, можно добиться куда скорейшего восстановления. Мне уже доводилось консультировать третий ГКГ на этот счёт. Оказалось, нотация Хувс идеальна для того, чтобы заново научить пони знакомой ему магии. Двукратное ускорение восстановления – уже реальность. Как знать, быть может её величество Луна сможет уже через полгода таскать луну по небу!

— Третий ГКГ?

— Государственный кристальный госпиталь №3. Они уже прошли фазу экспериментов и приняли на вооружение новый набор упражнений. И, понимаю, звучит нескромно, но я лично принял участие в составлении. – уже не так восторженно Санбёрст добавил: – Мне уже довелось познакомиться с перегрузом, так что приблизительно представлял, как надо восстанавливаться.

— Да? Я наведу справки. Если там всё так хорошо, как ты говоришь, тебе придётся самому заняться моей сестрой.

Рыжий единорог слегка ошалело замолчал. Нет, он не соврал, он и в самом деле очень активно консультировал врачей в «тройке». Причём дело было даже не в знакомстве с принцессой Кейденс, что самое забавное. Он просто как-то слёг туда с лёгким перегрузом, а потом был выписан оттуда в тот же вечер, показав, что его магия в порядке. Когда на следующий день врач заявился к нему с криками, что ему там ещё два дня лежать, Санбёрст ещё раз продемонстрировал, как его вроде бы не долеченный рог справляется с нужной ему бытовой магией. Показал свои упражнения. Они были не так хороши, как позже разработанная совместно с врачами программа. Но это уже давало восстановление быстрее, чем классическое «а теперь вот это слабенькое заклинание, но очень аккуратно». И опытному врачу быстро стало очевидно, где и что можно улучшить.

Но теперь ему предлагают лечить от перегруза принцессу Луну. От сильнейшего перегруза, что-то между третьей и четвёртой степенью, раз на восстановление уйдёт год. Будет ли его участие уместно? Конечно, он будет рад помочь Селестии, но так ли его помощь нужна? И всё-таки хотелось, чтобы Селестия и вправду его позвала.

— Если это не станет простой подпиткой для моего эго, то я в вашем распоряжении.

Санбёрст выдохнул. Всё-таки, он решил нерешаемое. Сумел дать такой ответ, чтобы не обидеть, не отказать и не показать из себя больше, чем он есть. Но принцесса, кажется, его уже не слушала. Она погрузилась в свои мысли (невиданное!) и в какой-то момент спросил единорога:

— Скажи, у тебя было в жизни такое, что ты чувствовал себя полным идиотом. Такое, что до сих пор за это стыдно?

Что-то тёплое внутри разлилось. Эта смесь улыбки над собой и смущения. Да, у него был такой случай, как раз с Селестией связанный. И раз уж она его спросила:

— Да, было дело. Мне, наверное, стоит рассказать. Я из-за недопонимания поставил себя в очень глупое положение тогда, а возможности сгладить ту глупость до сих пор не было. Видите белое пятно у меня на лбу?

— Да, такие у многих рыжих пони есть. – улыбнулась принцесса. – А что такое?

— Думаю, вы знаете, что их принято называть «поцелуй Селестии».

Принцесса довольно кивнула. Да, об этом выражении она слышала. Если фраза «даже Селестия не знает» была для неё в новинку, то суеверие про «поцелуй Селестии при рождении» ходило уже очень давно. Был момент в истории Эквестрии, когда Селестия позволила специально нанятым менестрелям основательно так себя перехвалить. И многие пони абсолютно серьёзно начали верить, что белое пятнышко на лбу жеребёнка появляется оттого, что ему является Селестия и благословляет его поцелуем в лоб. Суеверие забылось, а вот выражение осталось. Красивое выражение, точно отражавшее суть. Белое пятнышко на лбу Санбёрста и в самом деле выглядело так, будто во лбу жеребца оставил свой след солнечный лучик.

— Мама мне всё детство твердила, что меня поцеловала Селестия в лоб. Ни разу не уточнив, что это просто выражение такое. А я всё детство и всю юность гадал, как вам такая идея могла прийти в голову. Была, конечно, версия, что это торжественный жест в честь открытия нового роддома. Этакая эффектная замена перерезания красной ленточки. Вот только роддом, где меня рожали, открыли давным-давно. А больше у меня идей не было. Ну, логичных, по крайней мере.

— А нелогичных?

— Скажем так, в детстве я немало фантазировал о загадочной связи наших судеб. Если вы позволите, я не буду пересказывать свои детские фантазии. Поверьте, в этой истории и без того хватает неловких моментов.

Эта загадка, этот загадочный поцелуй, не давал мне покоя, но и не сказать, чтобы занимал мой разум целиком. Достаточно, чтобы помнить, но недостаточно, чтобы всерьёз заняться исследованиями. Я был занят учёбой. Без особого, увы, успеха. Когда окончательно стало ясно, что учёбу в вашем заведении я не вывожу по практике, я вспомнил об этом.

Ситуация была такова: как бы я не дёргался, в ближайшие дни я вылетаю окончательно. И восстанавливаться смысла нет. Зачем снова мучать себя и вас? Но несколько дней у меня оставалось. Я понял, что если я не попытаюсь найти разгадку, то буду жалеть об этом до конца своих дней. Поэтому в эти последние дни я разыскал вас, чтобы напрямую из ваших уст узнать, зачем вам могло понадобиться целовать меня в лоб.

Тут принцесса Селестия просияла, а Санбёрст скривился.

— А-а-а-а, я, кажется, вспомнила!

— Ой, я надеялся, что вы не вспомните. – жалобно простонал Санбёрст.

— Да-да-да, точно! Ты тогда подошёл ко мне и очень вежливо так спросил, при каких обстоятельствах я могла поцеловать тебя в лоб. Я тогда ещё очень сильно удивилась и ответила, что в твоей ситуации надо налегать на учёбу, а не флиртовать с директрисой. Но то, что попытка смелая – я отметила.

— Ага, я-то отлично это помню. Через три дня после вылета я спросил у матери, с какого это рожна принцесса Селестия могла бы поцеловать меня в лоб. Представьте себе, каким идиотом я себя почувствовал, когда она объяснила мне, что это просто выражение такое, и что принцесса Селестия такими глупостями заниматься не будет. Но зачем вы вообще меня об этом спросили?

Тут уже пришла пора её величества кривиться и думать, надо ли делиться таким. Но Санбёрст только что рассказал ей о самом неловком моменте в своей жизни, надо полагать. Она и в самом деле тогда решила, что он внаглую пытается её закадрить. На пятнышко на лбу она тогда внимания не обратила. Бедолага, что он тогда пережил. И видно же, что не так легко ему было рассказать об этом теперь. Было бы нечестно теперь играть в молчанку.

— Ладно. Ты же знаешь мою сестру. Всегда тиха, и всегда себе на уме. И всегда одна. Всю свою жизнь я думала, что рано или поздно она подберёт себе тихого и скромного жеребца. Чтоб ты понимал, моя уверенность в том, что её особый пони будет именно таким, была абсолютно непоколебима. Я даже имела наглость аккуратно сводить её с возможными кандидатами. Ноль. Абсолютно ничего. Моя сестра была холодна, и никто из умнейших и милейших пони её сердце не тронул, как я ни надеялась. Живи ты в то время, я бы обязательно оставила бы тебя с Луной наедине, а потом спросила бы её «ну и как он тебе?».

— Ого, неужели я себя настолько недооцениваю?

— Есть немного. Но у тебя та же проблема, что и у моей бывшей ученицы, Твайлайт Спаркл. Тебе просто не до того.

— Верно подмечено. – засмеялся Санбёрст. Всё-то она знает.

— Вот и я думала, что Луне «не до того», но стоит ей найти кого-нибудь такого тихого и скромного и она расцветёт. Я была в этом уверена больше тысячи лет, с дней нашей юности до сегодня.

Селестия умела рассказывать так, чтобы её слушали. Одной из основ этого искусства были паузы. Идеально расставь в своей речи паузы, чтобы слушателю захотелось задать вопрос. И тут это сработало, как часы. Санбёрст сам не заметил, как спросил её:

— И что же случилось сегодня?

— Она мне заявила, что у неё есть особый пони, за которого она всем тут глотку перегрызёт, и указала крылом на свою любовь. Я скосила туда взгляд, до последнего думая, что найду там умного, тихого и скромного жеребца, а там, — тут Селестия сделала ещё одну паузу, встала в невероятное пафосную позу и возвестила, подражая той самой шоу-пони, — Великая и Могучая Тр-р-р-р-р-р-рикси!

Санбёрст радостно расхохотался:

— У вас получилось очень похоже! – и тут до него дошло: — Погоди-ка, вы имеете в виду ту самую Трикси? Подругу Старлайт Глиммер?

— Да, Великую и Могучую Тр-р-р-р-р-р-рикси. – повторила Селестия, не меняя позы.

— Но как?

— Сама не знаю. Я тысячу лет ждала для Луны умного, тихого и скромного мага, а судьба послала ей бродячую, крикливую и хвастливую фокусницу. И она счастлива. И они действительно подходят друг другу. Бонусом идёт тот факт, что моя сестра лесбиянка. О чём не стыдно, конечно, догадаться не сразу, но не после же одиннадцати веков! Сопоставь Трикси с моим образом идеальной пары для её величества Луны и поймёшь, какой идиоткой я сегодня себя почувствовала.

Селестия закатила глаза, досадуя на свою говорливость. Этот единорог едва-едва не сделал её ненужной Эквестрии, а Эквестрию миру, а она вот так с ним запросто болтала. О чём ещё ему рассказать? Селестия внутренне себя одёрнула. Нельзя злиться на него больше, чем он заслужил. Да, он сделал глупость, но сделал её со всеми предосторожностями и помог ей свести ущерб к минимуму. Он не хотел вреда ни ей, ни Эквестрии. Иначе грифоны, гиппогрифы или карибу давно бы узнали, как поднять солнце.

Но всё равно стало чуть-чуть неловко. А ещё Селестия поняла, что она отвлекает Санбёрста от разгадки заклинания. Конечно, ей очень не хотелось, чтобы её ученица ковырялась в замыслах Дискорда. Пусть и с чужой помощью. Но и становится у неё на пути, препятствовать ей казалось очень неправильным. Даже вот так, ненароком. От одной мысли о том, чтобы встать между Твайлайт и истиной, было нехорошо.

— Прости, что отвлекаю. Мне просто понадобилось отвлечься от всего этого ужаса.

— Не только вам. – задумчиво почесал бороду Санбёрст.

— Насколько всё плохо? – спросила Селестия, пряча надежду в своём голосе.

— Впору как Старсвирл Бородатый начать общаться с деревянной уточкой. Ну, вы должны знать эту легенду, что Старсвирл Бородатый, когда у него случался затык с заклинанием, и он не мог ничего придумать, он садился и рассказывал кому-нибудь о своей проблеме. Причём ему достаточно было просто о ней рассказать вслух, и решение сразу же приходило ему в голову. В какой-то момент он решил, что не будет больше дёргать других пони почём зря и начал объяснять свои проблемы деревянной игрушечной уточке.

— Это не легенда, он и вправду так делал. Никогда этой причуды не понимала. Но если хочешь, я принесу тебе уточку. Я бы помогла, но, боюсь, я буду не намного полезнее.

Санбёрст немного удивился. Да, нотация Хувс, как говорится «не её кьютимарка», но кое-чего она в ней понимала.

— Ваше величество, теперь уже вы себя недооцениваете! – удивлённо ответил ей Санбёрст. – Я пойму, если у вас есть другие дела, но я ни за что не поверю, что ваш совет может быть бесполезен.

После этих слов внутри молодого жеребца всё сжалось. Уместна ли его болтовня? Кажется, ему удалось найти правильные слова. Нет откровенной лести, заслуженная похвала, нет открытой просьбы. Ну, как она ответит?

— Признайся, ты же хочешь, чтобы я побыла для тебя деревянной уточкой, да? – улыбнулась Селестия.

Рыжий единорог смущённо поправил очки. Селестия видит его насквозь. Могло ли быть иначе? Следом кольнула страхом мысль «а что она ещё видит во мне?».

— Это так сильно заметно?

— Совсем чуть-чуть. – приврала принцесса.

— Ну, мне определённо нужно попробовать иной подход. Потому что если не будет никаких подвижек, я тут тихонько двинусь.

Селестия с изяществом лебедя села напротив за столом и слегка расставила крылья в стороны. Принцесса положила голову на стол, задумчиво осмотрела его и тихо проговорила:

— Ну что ж, можешь попробовать. Представь, что я деревянная уточка, и начинай.

— Хм, хорошо. – Санбёрст выдохнул, думая, с чего бы начать разговор о проблеме. – Обычно заклинание можно понять, просто прочитав его внимательно. В самом крайнем случае, если не можешь понять каких-либо нюансов, исполни сам. Даже не целиком, хотя бы по частям.

Принцесса едва заметно пожала плечами.

— Да, с тем, чтобы исполнять хоть какие-то заклинания, у меня серьёзные проблемы. Но вот это, — Санбёрст ткнул в сторону стола, — будет проблемой для кого угодно. Как известно любому, кто работает с Нотацией Хувс в сотрудничестве с другими пони, каждое заклинание несёт в себе отпечаток личности составителя. Не как кьютимарки, а, скорее, как подчерк.

Слова рыжего единорога дополнялись цоканьем копыт по кристальному полу. Принцесса лениво водила глазами вслед за юным волшебником.

— А подчерк Дискорда мне просто разрывает мозг! Как так можно! Если бы это было нерабочим заклинанием, я бы давно уже сказал принцессе Твайлайт «извините, но Дискорд просто над вами пошутил». Если бы! Я уже несколько часов ползаю по этому столу, но ошибки я так и не нашёл. Это даже может быть рабочим заклинанием. Более того, это, скорее всего, рабочее заклинание.

Санбёрст расхаживал вдоль стола. Селестия ещё раз задумчиво и скептично окинула взгляду эту странную мешанину, которую Санбёрст с какого-то перепуга обозвал рабочим заклинанием.

— Но какое же оно странное! К примеру, оно почти на треть составлено из отрицаний. На треть. А знаков с отрицающим значением в нормальном заклинании даже пяти процентов не наберётся. Половина этого читается как «предотвратить что-то» или «нельзя» или «не надо», условно говоря. Но там такое нагромождение, что я не могу понять, что именно «предотвратить», «нельзя» или «не надо».

Принцесса в ответ тихонько фыркнула. Её губы тронула улыбка. Всё-таки, даже если это и в самом деле там рабочее заклинание, которое Дискорд исполнил во время тех самых испытаний магических крыльев, то Санбёрст в жизни не разберётся. И это хорошо. Это не та ситуация, где Дискорд должен был стать источником истины. Только не в этот раз. А рыжий единорог не унимался.

— И, что самое странное, у меня есть впечатление, что это заклинание направлено в никуда. У него нет адресата. Оно не направлено на какой-то физический объект, оно не направлено на живое существо, оно не направлено на вещество в жидком или газообразном состоянии, оно не направлено даже на такие субстанции, как разум или эмоции. Как будто это магия ради магии. Представляете?

— Кря-кря-кря-кря. – ответила принцесса Селестия, не отрывая головы от стола.

— Или, скорее, магия направлена на магию. На другое заклинание, что ли? Хм, а ведь действительно. Это многое объяснило. Так, подождите немного, пожалуйста.

Телекинез притянул к Санбёрсту целую кучу заметок. Он уже не обращал внимания на Селестию. Его явно захватила какая-то идея. А вот принцесса дня взирала на воодушевлённого единорога с явным беспокойством.

— Санбёрст, я тебе ещё нужна?

Ответил он далеко не сразу. Реакция единорога вызвала ещё большее беспокойство. Он воззрился на Селестию так, будто только теперь её заметил и был этим несколько смущён.

— Ой, простите меня. Я увлёкся. Вы можете идти, нет смысла вас тут держать.

Селестия встала и вышла из тронного зала. Когда дверь уже закрывалась, до неё донеслось «спасибо, ваше величество, вы мне очень сильно помогли!».

«Кря-кря» мрачно прошипела Селестия, закрывая за собой дверь. Всё-таки ей было очень сильно не по себе от этих намёков Дискорда. Что он уже наплёл Твайлайт? И что ещё наплетёт?

Селестия уже отошла от тронного зала достаточно далеко, когда лицо её чуть сгладилось и к ней пришло успокоение. Уже в выделенной для неё спальне, перед зеркалом, Селестия прошептала самой себе:

— Завтра, когда мы победим Дискорда, я всё ей расскажу. Обещаю.

---

— Старлайт, Старлайт! Мне нужна твоя помощь!

Санбёрст уже едва-едва дышал. Было видно, что он давно так не бегал. Очки сползли на самый нос и едва-едва не падали. Пользуясь остановкой, единорог быстро их поправил. Бока его ходили ходуном и были покрыты потом, проступающим сквозь мантию.

Старлайт Глиммер, которая уже направлялась на кухню, чтобы наконец-то спокойно выпить чайку, остановилась и несколько удивлённо воззрилась на него.

— Ты разве не в Кристальной империи? О, привет, кстати.

— Меня телепортировали сюда…

— Точно, заклинание Дискорда, я уже и забыла.

— Так, наколдуй, пожалуйста, огненный шар. Да, прямо тут. Нет, не такой, меньше.

Старлайт послушно соорудила висящий в воздухе огненный шарик ещё до того, как задалась вопросом «зачем Санбёрсту нужен огненный шар?». Шарик получится хорошим. Яркое пламя размером с копыто пони висело воздухе, так и маня к себе.

— Так, хорошо. А теперь надо наложить вот это вот заклинание на заклинание огненного шара.

Единорог вытянул откуда-то из-под мантии слегка заляпанный потом свиток, где было начертано заклинание. Видно было, что его составили наскоро.

— Оно хоть работает?

— Да, должно работать. Только накладывай не на огонь, а на само заклинание.

Старлайт нахмурилась.

— Тогда надо было накладывать «это» в тот момент, когда я колдовала. Сейчас заклинания-то нет, только огонь.

— Ай, растяпа! Как я не подумал! Так, подожди. Давай попробуем по-другому.

Санбёрст закрыл глаза, выдохнул и сосредоточился. Итогом его усилий стал дохленький огонёк, недотянувший даже до двух сантиметров в диаметре. Не пламя, карающее, воздающее и зажигающее, а престарелый король светлячков, желающий встретить свою смерть тихо и во сне. Вот как выглядело жёлтенькое пламя. Не было ясно, получился ли огненный шар вообще. Санбёрст на всякий случай ткнул в него копытом и тут же с криком отдёрнул переднюю ногу.

— У тебя с головой всё в порядке?! Что ты творишь?

— Мше шадо было убешишься, што я могу сделать огненный шар. – сказал Санбёрст, почти не вынимая обожжённое копыто изо рта.

— Сунув копыто в огонь? У тебя всё с головой в порядке?

— Ерунда, потом. – отмахнулся единорог. – Ты, главное, когда я сделаю огненный шар, наложи вот это вот на моё заклинание. Не на огонь, не на воздух, и не на мой рог. Именно на само заклинание.

— Заклинание, накладываемое на заклинание? Кто так вообще делает? Это же не очень практично.

Санбёрст в ответ только пожал плечами. Ну да, непрактично. Пусть предъявляют претензии Дискорду, когда с ним встретятся.

— Старлайт, ты сможешь это сотворить?

— Думаю, да. Ты достаточно ясно всё расписал.

— Именно на заклинание, это важно!

— Да, я поняла, давай уже, колдуй! – огрызнулась Старлайт.

— На счёт три! Раз. Два. Три!

Огненный шар ещё меньше предыдущего отделился от рога Санбёрста. Выдохнув, он с надеждой посмотрел на Старлайт Глиммер. Та в ответ виновато помотала головой.

С пятой попытки у них всё-таки получилось. Старлайт наложила записанное Санбёрстом заклинание именно на заклинание огненного шара. Причём всё время в её голове крутилась мысль «а что, так тоже можно?».

Но как только у Старлайт получилось именно то, что требовал от неё Санбёрст, огненный шарик изменил свой цвет с жёлтого на синий. Лицо единорога просияло. Борода радостно взметнулась вверх. Не успела Старлайт отреагировать, как Санбёрст опять сунул копыто уже в синий огонь. Единорожка сгребла в охапку своего друга и оттащила его. Тот же блаженно улыбался.

— Сработало, Старлайт. Давай ещё раз!

— Ещё раз копыто в огонь сунуть? Тогда пошли на кухню. Можем ещё Спайка попросить, чтобы подсобил.

— Ты что, не поняла? Оно сработало! Давай ещё раз, чтобы убедиться.

Вряд ли повторный ожог копыта заставил бы его так улыбаться. Старлайт Глиммер начала догадываться, что с синим пламенем было что-то не так.

Опыт был повторён. На этот раз всё получилось со второй попытки. Старлайт завороженно смотрела на посиневшее пламя. Санбёрст улыбался. Он поднёс краешек свитка с заклинанием к огню. Свиток загорелся. Пламя начало медленно ползти по бумаге. После этого Санбёрст уже намного медленнее сунул копыто в синий огонь. Огонь заколебался, охватил уже обожжённое копыто, но вреда ему не причинил. Старлайт удивлённо посмотрела на уже горящий свиток, удерживаемый на весу силой телекинеза. Она поднесла своё копыто к синему пламени. То, что сжирало бумагу, не опалило даже шёрстки живой пони.

— Заклинание Дискорда, кажется, было больше, разве нет?

— Да, там не только это, но это одна из самых важных его частей. Самая суть, так сказать. Надо признаться, оно очень избыточное. Где Твайлайт? Мне нужно срочно всё ей рассказать.

— Она в столовой.

С коротким вскриком «спасибо» Санбёрст убежал. А Старлайт Глиммер завороженно смотрела на синее пламя, пожирающее свиток. Она внезапно вспомнила, что заклинание, поразившее Маффинс, тоже было синим. Точно такого же оттенка. Синее пламя окончательно превратило лежащий на передних ногах единорожки свиток. Огонь немного поболтался на светло-пурпурной шёрстке и исчез без следа. Ожогов на передних ногах Старлайт не осталось.