← IV VI →

Чёрная метель

V

Интересная вещь. Когда выкладываешь частями так и тянет навтыкать клиффхэнгеров.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Трикси не любила выступать в жару. Очень сильно не любила. «Дискорд бы побрал местный климат!» — ворчала про себя волшебница. «Скоро же осень, с чего бы так жарить?!» — предела недовольству великой и могучей Трикси не было. Она бы с радостью выступила вечером, сразу после заката. Тем более, в какой-то момент Трикси заметила, что пони больше нравится, когда выступления проходят после заката. Так и фейерверки выглядят ярче, и различные фокусы проворачивать проще. Это стало для неё заметно, когда Трикси начала серьёзно думать над тем, как сделать свои шоу лучше, вместо того, чтобы устраивать каждый раз «время одискордительных историй». Но об этом она предпочитала не вспоминать.

Летний вечер – благословенное время, когда фейерверки и звёзды сияют вместе. А в этих краях лето длится куда дольше. Зачем же выступать в жару? Скажем так, у Трикси были на вечер особые планы, включающие в себя особого пони. Поэтому пришлось пойти на такие нестандартные ходы в расписании. Ох, только бы оно того стоило!

Как назло жара действовала даже на зрителей. Они чувствовали раздражение Трикси и сами понемногу начали скучать. Две дамочки, сидящие в первых рядах, шёпотом спорили, является ли хвост Селестии радужным. Эта беседа вернула мысли Трикси, которая впервые позволила себе так отвлечься, обратно на сцену. Чтобы на её шоу пони обсуждали такие глупости как хвост Селестии? Не бывать этому!

— Дорогие пони, время для следующего фокуса! – прокричала Трикси, чтобы утихомирить шушуканье.

«Дорогие пони» немного нехотя сосредоточили своё внимание на главной звезде этого шоу. Трикси даже начала им показывать свой очередной фокус, пока не случилось непредвиденное.

Какой-то странный чёрный порошок начал падать с небес. Он был везде. Вверху какие-то чёрные тучки сыпали чём-то черненьким. Чёрный порошок оседал на глазевших. Вот теперь пони сосредоточили своё внимание на сцене. Кто-то даже приготовился хлопать копытами. И только Трикси была близка к панике.

Ей бы не составило ни малейшего труда успокоить всех, сказав о том, что чёрный снег её новейший фокус. Она едва-едва так не сделала. Всё это восхищение пони её персоной, затаённое дыхание, эти взгляды! И всё это на расстоянии одного крика «смотрите, как я могу!». Вот только она так не могла. Правда была в том, что она и близко не могла понять, что происходит. А если эта похожая на снег вещь сделает что-то с пони? Разъест их кожу? А если всё-таки ничего не сделает? Если это всего лишь странный снег? Но ведь кто-то поймёт, что она не могла вызвать эти странные чёрные облака. И тогда опять это унижение? А если никто не поймёт? Как они на неё теперь смотрят, сколько восхищения и радости! Что делать-то?

Внутренняя борьба закончилась истошным воплем:

— Я не знаю, что это за ерунда, это не моё! Прячьтесь!

Прежде, чем единороги начали в панике разбегаться, над местом, где сидели пони, возник огромный, полупрозрачный купол. Какой-то белый единорог с уже седой бородой и кьютимаркой в форме щита держал над зрителями заклинание. «Надо же, а ведь помнит рог» — крикнул старый волшебник. Он улыбался, а его жёлтые глаза с зеленоватым отливом хитро сверкали. Над куполом начал скапливаться снежок.

Да, теперь было видно, что эта чёрная субстанция похожа на снег. Она точно так же липла, точно так же падала, чуть кружась под дуновением осеннего ветерка, и точно так же таяла, превращаясь в сбегающие вниз струйки воды.

Трикси забежала под сцену и отряхнула свою шляпу. Она была немного мокрой. Вроде бы вода. Похоже, это и вправду снег. Только чёрного цвета. Земля вокруг уже была покрыта тонким, чёрным, блестящим слоем.

— У вас всё хорошо? – спросила фокусница у волшебника, чей купол уже напоминал тонкую, чёрную полусферу.

— Да против этой водички я хоть сутки щит могу держать. Это ж не боевое заклинание. – засмеялся старый волшебник. — Как раз всех по домам разведу.

— Позвольте, но земля ведь покрыта этой дрянью!

— Да-да-да-да, как мы попадём домой?

— Весь город укрыт этой штукой.

— А что если в обход? Над полем туч вроде бы не видно.

— Селестия милостивая, что будет с нашими детьми!

— Только бы моя жена успела спрятаться!

— Откуда этот снег?!

— О чём вообще думают эти пегасы, что за глупые шуточки? Почему они не уберут эти облака?

Этот гудёж начинал действовать на нервы. Раздражение, копившееся с самого утра, достигло пика и заглушило всё остальное. Оно могло проявиться миллионом способов, от злобной гримасы до лёгкой истерики. В этот раз отключился инстинкт самосохранения. Трикси шагнула обратно на припорошенную снежком сцену, подставив лицо чёрным снежинкам. Публика ахнула, кто восхищённо, кто испуганно.

— Что глядите, неужели вы думаете, что лёгкая непогода сможет как-то помешать великой и могучей Трикси?

Пони удивлённо переглянулись между собой. Не успели зрители опомнится, как великая и могучая Трикси снова зажгла свой рог. Да, пусть жара и ушла с первыми порывами очень неприятного ветра, но раздражение осталось. Как они вообще посмели усомниться в ней? Великая и могучая Трикси выступала и в снег, и в ливень, и в грозу! Что дальше, захотят вернуть деньги за билеты? Вот ещё!

Иными словами, теперь Трикси была готова костьми лечь, но довести выступление до конца. Чёрная позёмка кружилась вокруг её плаща, подгоняемая ветром, но на сцене всё равно случалось чудо за чудом.

А ветер становился крепче, злее, залезал под плащ, один раз даже чуть не сдул шляпу. Снега лежало уже сантиметра два. Очень хотелось уйти в свой фургончик, завернуться во всё, что можно, согреться, залить в себя чаю до самого горла. В плаще не было тёплой зимней подстёжки. Честно говоря, Трикси даже хотела выступать сегодня без одежды. Но не смогла даже представить себя на сцене без волшебного плаща и волшебной шляпы. Кто ж знал ещё полчаса назад, что сегодня её не спасёт от холода даже плащ? Не спасало даже восхищение зрителей, которые радовались не столько фокусам, сколько упорству волшебницы. Пару раз Трикси едва не поскользнулась на подтаявшем от очередного заклинания снегу. Старый единорог всё так же держал свой щит, как будто забыв о нём. Там уже собралась тонкая чёрная шапка.

Шоу прервал какой-то пегас, выпорхнувший прямо на сцену и закричавший:

— Что вы здесь делаете? Немедленно по домам! Разве вы не слышали, что была объявлена тревога?

Нет, это было уже слишком. Да кто он такой?! Трикси уже угрожающе надвинулась на возмутителя спокойствия, но тот упёр ей переднее копыто в грудь и властно ей объяснил:

— Мисс, я мэр – этого города. Боюсь, вам придётся прекратить выступление.

— Я вижу, у вас есть не только власть, но и крылья. Вы можете объяснить, откуда взялся снег? – Гордость и упрямство не позволили Трикси так просто сдаться перед очередным препятствием.

Как назло, пегасу не повезло родиться с фиолетовой шёрсткой и тёмно-жёлтого цвета гривой, которую он просто по-дурацки остриг «ёжиком». Это, вместе с его тоном и властью, делало его раздражающим. Мэр же явно привык осаживать нервничающих пони, даже не поведя бровью. Развернувшись лицом к зрителям, он сделал объявление:

— Уважаемые жители Сихорспэсчура, только что мне стало известно, что Дискорд вновь стал злодеем. Он сорвал демонстрацию нового изобретения Принцессы дружбы, покалечил её ассистентку, после чего скрылся. Меня предупредили, что он может что-то выкинуть. Как видите, он не стал сидеть без дела.

Толпа ахнула. Трикси еле заметно скривилась. Дискорд – это не снег. Дискорд – это серьёзно. А значит, деньги за билеты, скорее всего, возвращать не придётся. Чёрный ветер стал дополнительным аргументом в пользу окончания шоу.

— Мне нужны все пегасы, у которых есть опыт регулировки погоды! Остальных попрошу как можно быстрее разойтись по домам.

Кто-то из толпы спросил:

— Неужели вы не можете разогнать эти облака?

— Мы пытаемся изо всех сил, но пока ничего не можем сделать. Поэтому мне нужна вся помощь, какую вы только сможете предоставить.

— А мне что делать? – спросила Трикси. – Как видите, я ещё не закончила представление.

— Вы с ума сошли? В такую погоду? Кто-нибудь, погодите ей разобрать сцену!

Великая и могучая Трикси все-таки решилась закончить представление. И после того, как решение было принято, она собрала сцену обратно в максимально сжатые сроки, пока никто не вспомнил о деньгах. Ясно дело, пони явно было не до того, но мало ли. Четверо пони помогли Трикси собрать сцену обратно и проводили её до фургончика, где всё было аккуратно собрано в тот идеальный порядок, который у Трикси формировался годами.

Когда они уходили, они услышали, как фокусница кричит «не-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!». Это к Трикси пришло осознание, что её планы на вечер пошли коту под хвост. Какие свидания у моря в такую отвратительную погоду, что становится хуже с каждой минутой?

Мне, если честно, немного жутковато. Этот чёрный снег повсюду и его всё больше и больше. Мы с Кейками не успеваем откидывать его в сторону. Я уже два раза успела сделать дорожку во дворе. Он холодный, он неприятный, эти облака такие страшные, этот ветер такой злой! Но знаете, что самое страшное? Он очень скучный!

Из-за него страшно ходить в гости, ты не можешь веселиться с другими пони, приходится сидеть дома. Все пегасы заняты, они пытаются прогнать эти облака! Сплошная скука. Я не верю, что Дискорд это сделал! Если это и правда он, то он чем-то болеет, как и говорила Флаттершай! Но это слишком не по-дискордовски!

Нет, я не говорю, что Дискорд не может сделать ничего плохого! Но он не может сделать ничего скучного! Например, когда он захватил Эквестрию, он заменил министерство иностранных дел министерством глупых походок. Я как-то просила Селестию его вернуть, но она меня почему-то проигнорировала. А зря! А ещё он каждый день менял города местами. Засыпаешь в Понивилле, а просыпаешься в Филлидельфии! Весело же! Дождь из шоколадного молока, перевернутые облака, съедобные стаканы, длинноногие кролики, ледяные катки летом, знойные пляжи зимой, солнце и луна танцуют вместе на небе и много-много всего другого весёлого.

А тут просто скучный чёрный снег и больше ничего! Да, Дискорд на нас злится, но он делает что-то очень скучное, а значит, с ним что-то не так! Может, он задумал что-то ещё?

Это всё очень странно и непонятно. Ох, надеюсь, Рейнбоу Деш и остальные пегасы справятся с этими облаками!

У Рейнбоу Деш уже начинали скрипеть зубы от злости. Эти чёрные облака, сыпавшие противным чёрным снегом, возвращались каждый раз, когда она их отгоняла. Она бы расчистила всё небо над Понивиллем в течение пяти минут, будь это обычные облака. С чёрными она справилась за три с половиной минуты. Через две они снова были на месте. Рейнбоу Деш снова их разогнала, потратив на это три минуты семнадцать секунд. Через полторы минуты облака вновь появились на том же месте.

После четвёртой попытки пришлось признать, что в одиночку с ними сделать ничего не удастся. И вот уже все пегасы в городе, способные дать своими крыльями хоть чуточку ветра, собрались в небе над Понивиллем, чтобы дать бой шальной стихии. Рейнбоу Деш, полноправный Вондерболт, ведёт пегасов прямо в сгустки черноты, сквозь холод, стужу и жалящий снег. Целая толпа пегасов летит в самое сердце метели. Их решимость непоколебима.

Рейнбоу Деш кричит им:

— Ну-ка, запевайте!

И весь строй пегасов дружно начинает петь:

Нам нужна хорошая погода.
Урожай собрать нам надо в срок.
Чтоб водички овощам хватило,
Земнопони в поле не промок.
Свою меру солнечного света
Каждый цветик должен получить.
Снежная зима, солнечное лето -
Строго в срок должно всё наступить.

Иногда пони поют просто от скуки. Здесь же явно был не тот случай. До этого более сотни пегасов висели в воздухе, вразнобой гоняя одинокие облака. К тому моменту, как они допели первый куплет – это был ровный строй, единое целое, что прекрасно понимало свою задачу. Именно поэтому Рейнбоу Деш запела вместе с ними припев. Дело не в хорошем настроении, которое дарила песня. Дело было в том, как она действовала на пони под её началом.

А ну на место тучка!
Погода – не балуй!
Лейся дождик точно в срок,
Ветерок как надо дуй!
А ну на место тучка!
Погода – не балуй!
Лейся дождик точно в срок,
Ветерок как надо дуй!

Облака стали ещё злее, но пегасов это не заботило. Вместе со словами песни они вспоминали, как удобнее выстроится, чтобы приумножить силы друг дружки. Песня вызывала в памяти правильные движения, позы, жесты и слова для «подсказа» в процессе регулировки особо вредной погоды. Да, многие из вылетевших сегодня пегасов и близко не имели того опыта работы, что позволил бы им противостоять столь суровой метели. Но песня стала тем клеем, что прикрепил их к более опытным товарищам, позволил им быть ведомыми без страха, что что-то пойдёт не так.

С этим боевым настроем пегасы начали петь второй куплет.

Аккуратно облака построим.
Ветер куда надо будет дуть.
В сей момент мы небо перекроем.
Тучкам верный мы укажем путь.
Пусть же солнце всем как надо светит,
Тем, кто любит тень – подарим тень.
Будет в радость выглянуть в оконце,
Будут хороши погода и ваш день!

То, что происходило у Рейнбоу Деш прямо на глазах, не укладывалось ни в какие рамки логики. Действия пегасов и результаты расходились друг с другом настолько, насколько это вообще было возможно.

Она ясно видела, что их движения стали слаженными и отточенными. Каждый мог доверить спину другому. Каждый был готов подставить крыло. Каждый знал, что даже если он упустит какое-то шальное облако, то друг придёт на помощь и подстрахует. И каждый был готов рыть землю носом, чтобы бы другу не приходилось страховать, чтобы не подвести товарища. Она могла поклясться, что никогда не видела столь дружной работы по регулировке погоды. Превзойти пегасов Понивилля мог лишь строй, состоящий целиком из Вондерболтов.

Но метель лютовала всё сильнее и сильнее. Ветер превращался в колючий шторм, гривы покрывала чёрная пороша, всё больше и больше появлялось чёрных туч. Сугробы как будто стали чуточку больше, пока пегасы бодро пели второй куплет. Если бы Рейнбоу Деш не видела как отважно и отчаянно её соседи пытаются защитить Понивилль от непогоды, она крылья свои поставила бы на то, что это результат работы трусов и неумех.

Столь резкий отпор метели смутил саму Рейнбоу Деш, что уж тут говорить о других. Второй припев пегасы пели уже чуть менее уверенно.

В такую метель можно было выпускать только тех, кто рождён в воздушных городах. Всё это было похоже на какую-то страшную быль эпохи зарождения Эквестрии, когда пегасы никак не могли разогнать метель, которую насылали вендиго. Но ведь те, кто дружен – не корм для вендиго. Да и вымерли они многие века назад. Разлетелись, кто куда, подальше от этих пони.

Неужели Дискордовы проделки? Но тогда как им противостоять?! Радужногривая пегаска скорей бы позволила стереть себя в пыль потокам чёрного снега, чем сдалась бы. Но даже её эта проклятая метель пробрала. И она прекрасно понимала, что мысли о Дискорде довлеют теперь над каждым в этом строю. Третий куплет пегасы пели уже далеко не так уверенно. И Рейнбоу Деш никак не могла их за это винить. Ей оставалось только злиться, улавливая нотки страха в пении хора.

Непроста пегасова работа.
Когда занимается заря,
Всё должно быть идеально,
Толком надо осветить поля.
Тяжко, но до самого заката
Строго мы блюдем погодный план.
Все секунды суток до единой
Небо держим крепко как аркан.

Погода, же после этих слов окончательно вышла из под контроля. Как будто назло. Как хулиганистый пони, что издевается над слабым, погода становилась всё хуже. Когда пегасы вылетали в город – это была просто чёрная позёмка. Теперь же началась самая настоящая метель.

Несчастные пони пели припев третьего куплета уже без тени той радости. Невозможно сохранить бодрость духа, когда твои действия делают всё только хуже. Начинал сказываться недостаток опыта у многих. Дрогнет чьё-то крыло – и вот уже кто-то сбился, кто-то запустил облако за спину, кто-то не успел подравнять поток ветра.

Ветер не поддавался, погода как будто озверела. Пегасы, дрогнувшие уже до этого, совсем отчаялись и запели совсем по-другому. Изменилась и мелодия, и текст, и настрой. Теперь, по крайней мере, текст песни соответствовал тому, что происходило.

Нас не слушается туча,
Летом снег не понарошку,
Черноты большие кучи.
И теперь нам очень страшно!
Почему не стало лучше?
То Дискорда злые козни?
Ничего не помогает!
Мы уже почти замёрзли!
И теперь нам очень плохо!
Громоздится снег горой!

Рейнбоу Деш, у которой от злости уже шевелились волосы на загривке, сделала последнюю попытку привести своих товарищей по крылу в чувство, вклинившись в песню прямо посреди куплета:

Вы что, совсем сдурели?
А ну держите строй!!!
Чёрную заразу режь!

Несчастные пони ответили ей последней строчкой этого импровизированного куплета:

Мы не можем больше, Рейнбоу Деш!

Что случилось? Что пошло не так? Они же ведь всё делали абсолютно правильно! Они работали дружно как никто. Но чем дружнее они работали, тем хуже становилось. Рейнбоу Деш отряхнула снег с крыльев и с тоской оглядела окончательно рассыпавшийся строй. Они пытались, они действительно пытались. Не их вина, что эти чёрные облака не слушаются пегасов. Правда, теперь крылатые пони прекрасно осознавали, насколько их попытки бесплодны. Это отразилось и в том, что последний припев они спели по-другому.

Пожалуйста, иди на место тучка!
Пожалуйста, погода – не балуй!
Пожалуйста, буран, притихни!
Умоляем, ветерок как надо дуй!

Теперь Рейнбоу Деш окончательно поняла – надо отзывать пегасов. На этот раз просто не получилось. Она закричала:

— Назад! Все назад! Собираемся на земле.

Кое-как она собрала всех в одну кучу на главной площади, где уже лежало снега на полтора копыта. Чёрная присыпка на крыльях придавала этому сборищу немного торжественный и мрачный вид. Пегасы тяжело дышали, их бока раздувались и сдувались почти как кузнечные меха. Кто-то от усталости высунул язык. Было холодно, но из-за усталости и разгорячённости никто этого не замечал. Из ртов пони шёл пар. Похрустывание снега перемешивалось с усталым сопением. Большинство пони ещё стояли, но некоторые не выдержали и сели прямо на снег.

— Будь это обычные облака – вы бы их уже давно разорвали! – вишнёвые глаза обвели взглядом запыхавшихся крылатых пони. – Давайте сделаем так: немного отдохнём и попробуем ещё раз. Хорошо?

Пегасы в ответ только кивнули. Рейнбоу Деш была готова продолжить борьбу с непогодой, а значит и у них найдётся ещё немножко сил, чтобы попытаться ещё раз.

Было решено оставить принцессу Селестию в замке Твайлайт. Замок был, по сути своей, частью Древа гармонии, даром великой магической силы и её частью. И сила Древа гармонии была единственной, что была способна сдержать Дискорда. Старлайт Глиммер, подумав пару часов, нашла способ задействовать эту силу, чтобы обезопасить правительницу Эквестрии. После применения некоторых заклинаний к волшебной карте, замок был обтянут невидимым магическим полем, что превратило бы Дискорда в камень, вздумай он появиться в замке. Спору нет, это бы решило множество проблем, но, видимо, так просто взять духа хаоса и дисгармонии им было не суждено. Ещё одним минусом этого подхода стало то, что Древо Гармонии очень сильно напрягалось ради того, чтобы держать это поле. Держать его без вреда для дерева можно было самое большое дней десять. Конечно, будь бы у них Элементы гармонии, срок был бы намного больше. Но тогда бы и не приходилось тут прятать Селестию. К тому же, десяти дней у них, похоже, не было. Дискорд намекал на то, что у них в лучшем неделя на то, чтобы как-то решить проблему чёрного снега, не сдав ему принцессу Селестию.

Селестия была в безопасности в замке Твайлайт, но она же стала пленницей этого места. Ей приходилось управлять Эквестрией из замка Твайлайт, где не было многих привычных вещей. Спайк после вчерашнего уже был не в состоянии держать связь с канцелярией принцессы в Кантерлоте. Пришлось попросить Смолдер подменить его, но и её нельзя было использовать бесконечно. Замок Твайлайт не был рассчитан на то, чтобы разместить там всех пони, необходимых для управления страной. Но и общаться с самыми важными пони исключительно через драконью почту в данной ситуации было смерти подобно. В первую очередь решено было вызвать прямо в замок Твайлайт канцлера погоды Уайнда.

Если бы Уайнд родился в те времена, когда была молода принцесса Селестия, то он был бы ростом как минимум с неё, а то и выше. Но даже без этого его высокая фигура кремового цвета с крыльями ненамного короче, чем у его царственной начальницы, выглядела внушающе. Жёлтая, вьющаяся, ниспадающая грива и небесно-голубые глаза добавляли его суровому лицу самую чуточку кобыльих черт, но только самую чуточку. Соответствуя полностью своему имени, которое с древнего языка имён переводилось как «ветер», он сочетал в чертах своего тела воздушную лёгкость и суровость стихии.

Но за этим фасадом скрывался невероятно прозорливый и цепкий ум, который вкупе с отсутствием таланта к непосредственной работе в небе, за исключением разве что физических данных, не оставил Уайнду никакого выбора, кроме как карьеры на административных должностях, где он и дорос до канцлера. «Красавчик Уайнд» сначала стал «бумагомаракой Уайндом», потом «в-каждой-бочке-затычкой Уайндом» (причем абсолютно против своей воли), потом «тем самым Уайндом», после чего закономерно последовало «канцлер Уайнд». Особо ценным его делало то, что он не особо задумывался над причинами, по которым его ценили, и просто делал своё дело. Это был бриллиант трудолюбия, который прошлому канцлеру повезло выцепить из кучи честолюбивой грязи и огранить совместно с принцессой Селестией, которая по её собственному выражению «простила канцлеру Лаки Фезеру его бездарность за то, что он нашёл канцлера Уайнда».

Надо ли говорить, что уже днём, при первых признаках странной непогоды, его позвали в замок Твайлайт. Он в ответном письме тут же сообщил, что будет в Понивилле вечером «когда его величеству будет что рассказать». От иного из своих чиновников Селестия подобное, может, и не стерпела бы. Но тут она точно знала, что Уайнд будет вечером с невероятно ценной информацией.

И так оно и оказалось. Вечером Уайнд прибыл и Селестия вместе с Твайлайт Спаркл сопроводили его в тронный зал, ожидая отчёта. Отряхнув чёрный снег с крыльев, который быстро превратился в обычную воду, канцлер сразу же начал с самого важного:

— Ваши высочества, непогода затронула только те места, где живёт некоторое количество пони. Отдалённые хутора, фермерские поля и места, где пони вообще не живут, оказались нетронуты или затронуты незначительно. Таким образом, урожай, с большего, остаётся пока цел.

Принцессы выдохнули. Чтобы Дискорд не задумал, это не включало в себя голодную смерть.

— Каков урон? – Спросила Селестия.

Уайнд задумался буквально на долю секунды, нужную, чтобы собрать у себя в голове нужные сведения.

— Сильно варьируется. От лёгкого мокрого снежка, что тает, как только упадёт на землю, до обильного снегопада, когда выпадает столько, сколько должно выпадать за неделю декабря. Заранее предсказать, насколько пострадает тот или иной город невозможно. Удаётся уловить некоторые закономерности. Но и то ещё требует подтверждения.

При слове «закономерности» Твайлайт оживилась. Её уши дёрнулись в направлении канцлера. «Фермер фермера узнает всегда» как любят говорить земнопони. Канцлер, будучи сам любителем всё упорядочить, сразу же распознал интерес Принцессы дружбы и его причину. Поэтому он заговорил, не дожидаясь просьбы продолжить.

— Замечено, что сравнительно малые города и деревни страдают больше, чем крупные мегаполисы. Так же очень сильно подверглись воздействию непогоды гвардейские пограничные заставы и некоторые военные части.

— Гвардейцы? Но там же при каждой части есть корпус пегасов, способных раскидать эти облака даже не почесавшись. – удивилась Селестия.

Уайнд помрачнел.

— Вот тут-то, Ваше высочество, мы подходим к другой закономерности. Чем дружнее и организованнее пегасы пытаются дать отпор метели, тем хуже становится. Новички, которые в первый раз видя друг друга, держатся в небе до двух часов. Строй же состоящих целиком из Вондерболтов раскидывается буквально в течение пяти-десяти минут. После новичков остаётся легкая непогода, а после Вондерболтов начинается буран.

Принцессы переглянулись между собой.

— И что вы предприняли? – Спросила Принцесса дня.

— Приказал всем прекратить всякие попытки отрегулировать погоду. Было недовольство, конечно, но удалось донести, что они делают только хуже. Очевидно, что эту проблему без помощи тех, кто разбирается в магии, не решить.

Слова канцлера кое о чём напомнили Твайлайт Спаркл. Она не была уверена, что имеет смысл спрашивать об этом у самого канцлера погоды, но всё же не смогла сдержаться. Беспокойство за подругу пересилило.

— Скажите пожалуйста, канцлер, вы не знаете как там Рейнбоу Деш? Она заведует погодой в Понивилле, и я не уверена, что…

Канцлеру не было даже надобности дослушивать вопрос.

— Я её лично только что оттаскивал за хвост с неба. Приказ она восприняла плохо, но даже она не настолько безрассудна, чтобы в одиночку туда лезть.

Твайлайт выдохнула. Если Рейнбоу Деш приходится оттаскивать за хвост от опасности, то с ней точно всё в порядке.

Дальше последовали подробности с цифрами, но самое важное канцлер, как и обещал, сказал в самом начале. Селестия не смогла не заметить, что Твайлайт записала некоторые моменты в уже непустой блокнот. Что ж трудно было ожидать иного от пони, которую знаешь с самого детства. Можно было даже сказать, что записей было подозрительно мало. Неужели она наконец-то научилась концентрироваться на самом важном, игнорируя излишние детали?

Твайлайт и канцлер разошлись, оставив Селестию одну. Обычно у Принцессы дня де-факто являющейся правительницей Эквестрии было дел по горло. Но теперь она была отрезана от своей канцелярии, где, положа копыто на сердце, и без неё каждый пони знал, что надо делать. Как ни странно и непривычно не было, у Селестии появилось свободное время. А это означало, что наступало самое страшное.

Тишина. Тишина царапала её душу когтями недобрых предчувствий. Тишина вернула все мысли, что Селестия пыталась задвинуть в дальний угол. Она никак не могла отделаться от мысли, что она могла предотвратить всё это. Взгляд её упал на окна под крышей тронного зала, где нижние пять сантиметров были закрыты чёрным одеялом. Эти чёрные шапочки вызывали в памяти Селестии ту самую схватку с Дискордом. Ту самую, после которой он снова стал злодеем. Не выдержав, принцесса выбежала в коридор.

— Ваше высочество, обнимашки?

Селестия дёрнулась как от удара током. Только не она, пожалуйста, только не она! Только не этот басовитый голос. Только не это дитя. Почему из всех миллионов пони Эквестрии, именно она должна развеять её одиночество? Принцесса развернулась на негнущихся ногах, чтобы увидеть там самое страшное из того, что она могла увидеть: перекошенный взгляд серой пегаски.

— П-простите, что?

— О-о-о-обнимашки, Ваше высочество. – было видно, что несчастная волновалась, но он всё равно продолжила говорить. — Вы выглядите очень грустной. А кроме меня вам обнимашки никто не предложит.

Когда помогаешь другим, тебе самому становится лучше. Поэтому Селестия чувствовала, что она не вправе отвергать помощь Маффинс. Как она могла не позволить Маффинс почувствовать себя лучше? Особенно после того, что с ней случилось. Селестия села, раскрыла объятия, а Маффинс обхватила её передними копытами за шею, прижавшись как следует. Серая пони прижалась к груди принцессы так, что та могла почувствовать запах гривы Маффинс. Пахло топлёным молоком. У каждой пони грива, если вымыта, пахнет по-своему. Запах головы каждой пони уникален почти так же, как кьютимарка. Вспомнилось, что грива её сестры, Луны, пахла сыром. Луна даже как-то шутила, что её грива и луна сделаны из того же сорта, а потому луна – это её кьютимарка.

— Принцесса, я на вас не злюсь. И вы не должны на себя злиться.

После этих слов в животе разлилось что-то тёплое и противное. Неужели она так сильно себя выдаёт? И обязательно поднимать эту тему? Не пытаясь даже добавлять в свой голос привычной теплоты, Селестия спросила:

— Неужели это так заметно?

— Что?

— Что я на себя злюсь.

— Не очень. Но я вижу, что вам плохо.

Такая непосредственность подкупала. Кто ещё мог подойти к ней с таким предложением? Эта Маффинс была очень необычной пони. Ах, если бы Селестии в своё время так же везло на друзей, как везло Твайлайт. Но что толку теперь об том переживать.

— Уже лучше. Спасибо.

Теперь можно было разжать объятия. Как ни странно, после этого даже немного полегчало. Но печаль никуда не ушла. Она накатила волной, когда Селестия увидела, как Маффинс пошла по коридору, неторопливо перебирая копытами. Ещё одно напоминание о том, что после происшествия её крылья не действуют. Что ж, оставалось только надеяться, что Маффинс полегчало.

Ей и вправду полегчало, как и Селестии. Маффинс ясно видела, что из-за неё принцесса Селестия сильно переживала, и чувствовала себя неловко из-за этого. Она целый день собиралась с духом и выбирала момент, чтобы утешить её. И вот, ей удалось. Казалось, камень с души снят. Казалось…

В сердце Маффинс что-то кольнуло, когда она, зайдя за угол, услышала, как принцесса Селестия прошептала:

— Я должна сдаться.

Это

Черные глаза

Бунт

Живой мертвец

Швея

Созвездия

Хороший день

В сердце Бури

Заключённая

Луна, Цветок и Дверь

Чёрная метель

V