Чёрная метель

I

Трикси серьёзно волновалась. Она попала в весьма неприятную для себя ситуацию. Шутка ли, ей приходится просить совета у Твайлайт Спаркл. «О Селестия, как же низко я пала» — вздохнула великая и могучая Трикси. Если бы Твайлайт сумела принять её сразу же, то и нервов было бы куда меньше. Но нет, у неё дела! И что теперь, исходить на нервы из-за этого? Принцесса, чтоб её! А у Трикси, между прочим, дело жизни и смерти. Проблема дружбы! Важная! Удивительно, что эта каменная штуковина её не показала. Но это к лучшему. Тут лучше самой всё решить, пусть и с помощью, чем дождаться, что проблему решат без тебя.

Нервно цокали ее копыта по кристальному полу волшебного замка Твайлайт. Громкое «цок» сменялось на очень мягкое «бум», когда великая и могучая Трикси проходила по ковру. Некоторое время к её вышагиваниям прислушивался Спайк. Он должен был проводить её на кухню и предложить ей чаю, но эта вредина заартачилась и пошла ждать Твайлайт в коридор. Но смотреть на её терзания сил уже не было, поэтому Спайк в третий раз несмело предложил:

— Может, я могу чем-нибудь помочь?

Трикси застыла на месте и фыркнула. Если бы ей мог помочь кто-нибудь, кроме Твайлайт Спаркл, её бы тут не было.

К счастью, знакомый фиолетовый профиль показался в конце коридора.

— Привет! Прости, что задержалась. Последние дни такой дурдом. Что ты хотела, Трикси?

— Ваше величество, пройдёмте куда-нибудь, где нас не подслушают.

Фиолетовый аликорн удивленно взглянул на Трикси.

— Трикси, можешь не так формально. И да, это секрет?

— Да!

После этих слов Трикси буквально впихнула принцессу в открытую дверь тронного зала, оставив Спайка недоумевать за дверями. Следом единорожка осмотрела тронный зал. Гигантский каменный стол с картой Эквестрии, семь кристальных кресел, корни дерева, торчащие из потолка. Корни дерева, торчащие из потолка?! Что ещё есть в этом проклятом месте? Но, по крайней мере, их тут не подслушают.

— Так, ты же понимаешь в проблемах дружбы, да?

Такой вопрос немного смутил Твайлайт. Но да, она понимала в проблемах дружбы, о чём аккуратно сообщила явно волнующейся единорожке. Трикси начала кидать нервные взгляды во все стороны, пытаясь убедиться, что тут больше никого нет. После этого она схватила Принцессу дружбы за плечи и выдала нечто среднее между шёпотом и криком:

— Как сказать «давай останемся друзьями», но так, чтобы на меня не обиделись?!

Аликорн вывернулся из неожиданных объятий. Твайлайт далеко не сразу пришла в себя. С такими «проблемами дружбы» к ней ещё не обращались. По лицу Трикси видно, что для неё это действительно вопрос жизни и смерти. Принцесса вздохнула и села на свой трон. Нет, без дополнительных деталей ответ дать ей не удастся.

— А что у вас теперь за отношения?

Трикси слегка покраснела и зыркнула исподлобья на принцессу. Красноречивее было только на луну послать.

— Этот пони тебе не нравится?

— Нравится. Очень нравится. Но что-то это всё выходит из-под контроля. И я не хочу обижать «этого пони», как ты его обозвала.

— Боишься мести?

Трикси помрачнела. Да, мести она боялась и очень сильно, но неожиданно для себя она поняла, что не это основная причина.

— Нет, просто мне очень не хочется обижать этого пони. А я в последнее время перестала понимать, что происходит. Нет, я не буду рассказывать тебе подробности!

Твайлайт только фыркнула. Игра «почувствуй себя ветеринаром» начинала её утомлять. Как помочь Трикси, если неизвестно, что с ней, а рассказывать ей не хочется? Так, она в кого-то влюбилась. Но хочет остаться с ним друзьями. Но любовь взаимна. Вышло из-под контроля. Любовь – прекрасное чувство, чего тут бояться? Скрытая подлянка? Плохо знают друг друга? Тут у Твайлайт загорелась над головой лампочка. Буквально. Она смутилась от того, что её магия вышла из-под контроля и махнула копытом сквозь оптическую иллюзию. Иллюзорная лампочка исчезла. Повернувшись в сторону Трикси, Твайлайт ласково сказала:

— Слушай, остаться друзьями – в вашей ситуации – это глупость полнейшая.

Трикси насторожилась. Она уже несколько раз успела пожалеть, что пришла сюда, а эта улыбочка от уха до уха оптимизма ей не добавляла.

— И что ты предлагаешь? Просто расстаться? Я не уверена, что получится.

— Нет-нет-нет-нет, ты что? Вам надо стать друзьями.

Трикси уже вовсю настроилась возражать. Её лицо приняло подходящее выражение, а внутри головы уже возникла интонация, которую надо было употребить. Заминка вышла со словами. Возразить очень хотелось, но было нечего.

— Но разве любовь и дружба не разные вещи?

— Не совсем. Как можно любить друг друга, если вы не друзья? Без дружбы там никак. Самый яркий пример – мои родители. Они не просто нежно перефыркиваются и говорят друг другу приятности. Они всю жизнь были друзьями.

Трикси скривилась и посмотрела в сторону:

— О, так у тебя ещё и адекватные родители?

— Прости, что?

— Ничего, просто удивляюсь беспредельности твоего везения. Но как мне стать друзьями с «этим пони»?

Твайлайт заулыбалась. Наконец-то пошло дело.

— А что это за пони, если не секрет?

Синяя единорожка взглянула на Твайлайт, как на заклятого врага. А ведь Твайлайт Спаркл только-только обрадовалась, что удалось наладить контакт с этой единорожицей. Что теперь?

— Это секрет! Это большой секрет! И вообще, я помню, что ты книгу выпустила с подробной инструкцией. Так что не буду тебя отвлекать. Спасибо, пока!

Не успела принцесса опомниться, как Великая и могучая Трикси исчезла из комнаты. Хорошо, что только убежала, а не порадовала на прощание дымовой шашкой, как она любила. Ну? И что это было? Одно радовало, в Эквестрии появилась ещё одна пони, что собиралась использовать её книгу с уроками дружбы по назначению. Да, это была не инструкция, но если Трикси действительно захочет с кем-то дружить, она найдёт там немало полезного.

Твайлайт осмотрела комнату. Что-то было не так. Присмотревшись повнимательнее, Твайлайт поняла, что именно. За одним из корней Библиотеки золотого дуба пряталась серая косоглазая пегаска.

— Маффинс, ты что, подслушивала?

— Я нечаянно! Просто я спряталась тут, потому что никому не хотела попадаться на глаза. Но я никому не расскажу! Я знаю, что такое, когда тебе есть что скрывать. – Решительно запротестовала Маффинс.

Твайлайт вздохнула. Само собой, она это не нарочно.

— Ты же работаешь тут официально, тебе незачем прятаться! Никто не заподозрит, что ты Дёрпи Хувс только потому, что ты тут работаешь.

Маффинс, она же Дёрпи Хувс, она же изобретательница Нотации Хувс тяжело вздохнула и спустилась вниз.

— Просто я тут немного не на своём месте себя чувствую.

Твайлайт улыбнулась. Ей очень хорошо было знакомо это чувство.

— Ты не поверишь, но я тоже. Но это тот случай, когда тебе придётся принять перемены.

Дёрпи Хувс в ответ только улыбнулась и пожала плечами.

Сложный был год. Возвращение Тирека, диверсии чейнджлингов, поломка кристального сердца, вмешательства в пространственно-временной континуум и единороги, пишущие научные статьи под псевдонимами. С последним мириться было нельзя, и за дело принялась знающая пони – Старлайт Глиммер.

На самом деле, всё было несколько серьёзнее. Так исторически сложилось, что единорогам было запрещено писать под псевдонимами. Была только одна пони, которая писала научные статьи не под своим именем. Этим правилом была вынуждена пренебречь принцесса Селестия. По крайней мере, ей казалось, что так она избежит предвзятого отношения к своим идеям. И некоторое время это работало. Но недавно случайно выяснилось, что все статьи под несуществующими именами считались статьями Селестии, чем многие начали весьма и весьма нагло пользоваться. Вот именно на это и обратила внимание Старлайт Глиммер.

Всех хитрецов, пишущих якобы от имени Селестии, быстро нашли. Но самый первый «призрак» оставался неуловимым. Автор более тридцати статей, изобретательница нотации, позволяющей разобрать заклинания на мельчайшие детали, самый первый «призрак», имя которому Дёрпи Хувс, так и оставалась «призраком». Ну, инициатива любит инициаторов, и именно поэтому Старлайт было поручено найти Дёрпи Хувс. Та убила полтора месяца на поиски, выяснила её настоящее имя и, к всеобщему удивлению, наотрез отказалась его рассказывать.

Чтоб вы понимали, даже принцессе Селестии было отказано. Было известно, что Дёрпи Хувс тоже обманули, что она не знала, что под псевдонимом писать нельзя, что она не хотела быть принятой за Селестию. Стало ясно, что Дёрпи Хувс – стеснительная пони, которая действительно имеет причины скрывать своё настоящее имя. Все уже знали изначально, что Дёрпи Хувс живёт где-то в Понивилле. Но настоящее имя Дёрпи Хувс оставалось загадкой.

Интереса к этой загадочной персоне добавляло то, что именно она изобрела так называемую Нотацию Хувс. Новый способ записи заклинаний, который вместо попыток найти словесную привязку, раскладывал их на самые мельчайшие элементы, что были известны в теории магии. Базовые ощущение, испытываемые магом и связи между ними записывались системой знаков, которые были чем-то похожи на музыкальные ноты, а чем-то на громоздкие математические уравнения. Абсолютно новый способ записи заклинаний облегчил освоение сложной магии тем, у кого больше усердия, чем природного таланта, и открыл новые возможности в плане создания заклинаний. Теперь единороги, рог которых был слишком слаб даже для бытовой магии, могли изучать серьёзную магию и создавать свои заклинания.

К счастью, ей можно было писать письма. И Твайлайт Спаркл ухватилась за эту возможность. Не часто удаётся стать другом по переписке того, кого считаешь гениальным учёным. Ну, она писала иногда письма Старсвирлу Бородатому, но хорошего много не бывает. Но, несмотря на письма, Дёрпи во многом была загадкой, требующей ответа. Твайлайт едва не лишилась сна, пытаясь узнать, кто такая Дёрпи Хувс. Любые намёки на свою личность в письмах она деликатно замалчивала. Старлайт прекрасно знала, кто скрывается за этим псевдонимом, но в ответ на любые расспросы упиралась рогом. Само собой, это только разжигало любопытство.

К счастью для Твайлайт, всё решилось само собой ещё до того, как эта идея стала всепоглощающей и навязчивой. Дёрпи Хувс сама себя выдала.

У Маффинс была на этот раз всего одна работа. Всего одна тартарова работа! Просто влететь в окошко, положить письмо на стол принцессы и улететь. Принцесса доверяла ей! Она специально держала окно в своей спальне открытым, чтобы Маффинс всегда могла положить свежее письмо от Дёрпи Хувс ей на столик. И ответ она всегда забирала в одно и то же время. Всё шло хорошо. Как она очутилась в это ситуации?

Пегаска тихо застонала, в которой раз за свою жизнь проклиная свою суперспособность — придумать себе неприятностей на ровном месте. Почему принцесса оставила эту запись заклинания на доске? Да ещё с такими ошибками? Эта запись заклинания так и просилась её исправить. Не успела Маффинс очнуться, как проснулось её учёное альтер-эго – Дёрпи Хувс. И вот, Дёрпи Хувс подошла к доске, сделала одно исправление, сделала второе исправление, сделала третье исправление, запуталась после десятого исправления, запаниковала, стёрла половину записи заклинания, задумалась «а что же оно должно делать». А Маффинс теперь выкручивайся, и думай, что говорить, если её застукают! Надо улететь, пока не поздно.

Всемирный закон подлости работал безотказно и в спальню принцессы вошёл её вечный ассистент. Драконёнок по имени Спайк. Чуть больше половины роста пони, фиолетовый и похожий на пузатую ящерицу с большой головой. В обычной ситуации Спайк был самой добротой. Но он был чем-то вроде духа-хранителя этого места, воплощавший в себе хозяйственность, а потому покушение на вверенное ему он воспринимал весьма нервно. В особо вдохновенные моменты этот дракончик напоминал старого злого вахтёра. И, как назло, зашёл он именно сейчас. Незадачливая почтальонка отскочила от доски с записью заклинания, спрятав мелок между перьев, но улететь уже не успела.

— Привет, Маффинс. О, ты письмо принесла! Честно, не понимаю, зачем Твайлайт делает для этой Дёрпи Хувс исключение. Просто отдавала бы письмо мне.

— В следующий раз, наверное, так и сделаем. – Радостно сказала Маффинс, маскируя этой радостью своё смущение и страх.

Спайк в ответ только махнул лапой, мол, уже предлагал и не раз, но разве ей что-то докажешь.

— Слушай, а почему у тебя такое странное имя, Маффинс?

— Ну, мама хотела назвать меня Дитзи Ду. Они даже успели это внести в бумаги, но мой отец потерял моё свидетельство о рождении, а когда пошёл за новым не смог вспомнить сразу имя. И потому вписал первое, что попалось ему на глаза. Так я и стала Маффинс. Но это неплохо, маффины и правда очень вкусные.

— И ты никогда не хотела изменить своё имя?

— Нет, зачем?

Сразу же после этой фразы Маффинс осеклась. Она поняла, что об имени её спросили не просто так. По её напуганному взгляду Спайк понял, что она поняла, что об имени он её не просто так спросил. Маффинс по некоторой строгой неловкости в глазах Спайка поняла, что он понял, что она поняла, что он не просто так её об имени спросил. Неловкая тишина продолжалась ещё секунды четыре. Спайк всплеснул своими лапами и закричал:

— Ладно, Твайлайт, хорош! Это какая-то бессмыслица.

Буквально из воздуха у доски возникла принцесса Твайлайт Спаркл. Маффинс от неожиданности отскочила в сторону. И, как назло, торчавший между перьев мелок, упал на пол. Принцесса явно была взбудоражена. Она схватила Маффинс за копыто и начала трясти его, радостно крича:

— Здравствуйте, Дёрпи Хувс, для меня большая честь наконец-то познакомиться с вами!

Глаза разошлись в сторону больше обычного, а Маффинс от неожиданности села на круп. Всё это начинало напоминать сон или путешествие в какую-то параллельную реальность. «Большая честь познакомиться с вами» от Принцессы дружбы? Что дальше, принцесса Селестия будет лично подавать ей перья для письма и приборы во время научных экспериментов?

— Ой, а с чего вы взяли, что это я?

Спайк начал загибать пальцы:

— Во-первых, вы обе живёте в Понивилле. Во-вторых, ты подозрительно быстро доставляешь письма Дёрпи Хувс, и делаешь это ты и только ты, хотя почтальонов в Понивилле хватает. В-третьих, твоя безрогость прекрасно объясняет, почему тебя было так сложно найти. В-четвёртых, ты явно понимала, что делаешь, когда начала исправлять эту нотацию. В-пятых, у тебя кьютимарка в форме большого ключа нотации Хувс. В-шестых, и это самое главное: ты раза три у меня на глазах потрошила конверты с письмами для Дёрпи Хувс с таким видом, будто так оно и должно быть. Серьёзно, если бы ты отлетала метров на двести от замка перед тем, как читать эти письма, мы бы, скорее всего, так и не догадались бы. Но я всё ещё не понимаю, к чему этот цирк с невидимостью.

Маффинс посмотрела на принцессу, начиная понимать, что вспышки телепортации не было. Значит…

— Вы сидели тут всё это время?

— Ну, я и раньше перехватывала твои заинтересованные взгляды, но не придавала значения. Мне показалось, что если ты и есть Дёрпи Хувс, то теперь ты точно заинтересуешься. И я решила проследить лично. – С каким-то нервным восторгом принцесса продолжила рассказывать. – Максимум на что я надеялась, это заинтересованный взгляд. Простое подтверждение, что ты понимаешь, что тут нарисовано. Но когда ты вполне осознанно начала исправлять заклинание я едва не запрыгала на месте от радости! Видно, что ты не просто так носишь эту кьютимарку!

Маффинс прикрыла крылом свою кьютимарку: узор из семи мыльных пузырей в форме большого ключа – знака, с которой начиналась запись любого заклинания в нотации Хувс. Изобретённой ею нотации.

— Ладно, сдаюсь! Я и есть Дёрпи Хувс. Но зачем вам нужно было знать, кто я такая?

Спайк только улыбнулся и буркнул:

— Потому что кое-кто слишком любопытен.

— Спайк, нет! Просто у меня появилась идея для научного проекта. Но она слишком амбициозна, чтобы я подняла это в одиночку. Лукавить не буду, я бы все свои перья отдала за то, чтобы узнать ваше имя, настолько это интересно. Но мне и помощь ваша будет нужна. И я теперь поняла, почему вы скрывали своё настоящее имя.

Маффинс пожала плечами. Единороги, занимающиеся магией, по-особому воспринимали не единорогов, занимающихся магией. Будь это аликорн как принцесса Селестия или пегас как она сама.

— Так, значит, для вас тоже моя тайна была интереснее моих идей? – Осторожно спросила Дёрпи Хувс.

Ей очень не хотелось задавать этот вопрос, но её беспокоило, что даже самой Твайлайт Спаркл могут быть не очень интересны её идеи, когда есть дешёвая загадка из детективного журнала. Так сильно беспокоило, что она задала столь бестактный вопрос самой принцессе. Маффинс расстроено прикусила язык, всерьёз опасаясь, что вот сейчас она договорится.

Принцесса Твайлайт Спаркл возмущенно всплеснула крыльями:

— Что ты мелешь? Как раз наоборот! Именно из-за твоих идей мне и было интересно, кто ты такая! Ты изобрела абсолютно новый подход к магии. Это всё, что я о тебе знала долгое время. И именно это делает тебя такой интересной. Я на всякий случай освободила себе вечер. Как насчет того, чтобы за чашкой чая рассказать мне всё? Тебе будет удобно?

— Эм, ладно…

— Спайк! Чайник и три чашки в библиотеку.

— Три?

— Да, я своего любимого ассистента без чая не оставлю. И, признайся, тебе тоже интересно.

— Ладно-ладно, уже несу.

Маффинс вздохнула. Она уже рассказывала историю своей жизни Старлайт Глиммер, но теперь ей явно придётся её повторить ещё раз и для принцессы.

— …книгу выпустила с подробной инструкцией. Так что не буду тебя отвлекать. Спасибо, пока!

Именно с этим воплем вылетела из библиотеки великая и могучая Трикси. Спайк почесал затылок, пытаясь понять, что это было, и как прошла консультация по поводу дружбы. Последняя реплика явно наводила на достаточно противоречивые мысли. Следом из библиотеки вышли Принцесса дружбы и ассистентка её личной научной лаборатории. Именно эту должность заняла Маффинс, когда Твайлайт уговорила её работать вместе над каким-то проектом.

Спайк прекрасно помнил, как её нанимали, потому что лично в этом поучаствовал. Для правдоподобия он лично зашёл в гости к доктору Хувсу и навёл у него справки о Маффинс. Тот, ожидаемо, рассыпался в комплиментах своей подруге и отрекомендовал её как очень умную пони, идеально подходящую на роль научной ассистентки принцессы. В ответ на неосторожно высказанные Спайком опасения, доктор Хувс заявил, что в его лаборатории Маффинс ни разу ничего не сломала. И что когда дело касается науки, она предельно серьёзна и сосредоточена. После рекомендации уважаемого учёного как можно было отказать? Так, после получения формального повода, Маффинс стала ещё одной обитательницей замка Принцессы дружбы. Нет, ночевала она у себя дома. Но не более. Всё остальное время Маффинс проводила в замке.

Если все пони с Маффинс подружились легко и без забот, то Спайку с этой косоглазой дамочкой приходилось непросто. Нет, доктор Хувс не обманул. В лаборатории Дёрпи Хувс так ничего и не сломала. Проблема была в том, что Маффинс часто покидала её. Увидев знакомые серые пёрышки где-то в коридоре, Спайк бросал все дела и начинал бежать за ней следом, молясь всем принцессам, чтобы уткнувшаяся в свитки со всяким разным мудрёным серая пони не вылетела в закрытое окно. Случались с ней подобные неприятности с завидной регулярностью. Когда Спайк пытался хотя бы открыть рот и сказать ей, что так делать не надо, ему не удавалось выдавить из себя даже одного слова. Маффинс после каждого несчастного случая с её участием выглядела такой расстроенной, будто она лично вернула в Эквестрию короля Сомбру, лорда Тирека и Найтмер Мун.

Однажды дракон не выдержал и закричал, заламывая лапы, «пожалуйста, хватит быть такой милой каждый раз, как ты что-то ломаешь, мало того, что мне этот беспорядок убирать, так я ещё чувствую себя виноватым, хотя это ты всё ломаешь!». В ответ он получил умилительный взгляд такой силы (как ей с её косоглазием это вообще удавалось?!), что у дракончика не было иного выбора, кроме как сесть на пол и схватиться за голову. Маффинс выдавила из себя осторожное «хочешь, я помогу тебе убрать этот беспорядок?». Спайк погрузился в ещё большую тоску, видения жутких последствий этой помощи охватили его. Всё, что он смог, это выдавить из себя сдавленным голосом «только если ты будешь считать это научным экспериментом».

Именно поэтому дракончик бросился следом за двумя кобылами, следя за ними очень внимательно. И они, к его смущению, правильно всё поняли. Маффинс сразу поспешила его успокоить:

— Не бойся, мы идём в лабораторию. Мы как раз хотим показать тебе кое-что интересное. Твайлайт давно хотела, но мы только сейчас… Ой… — и едва не протаранила одну из дверей замка.

— Хорошо, но я вас провожу.

— Спайк! Она не настолько часто ломает вещи, хватит её смущать!

— Твайлайт, пусть идёт с нами! Ты же сама хотела ему показать.

Дракончик даже спрашивать ничего не стал, чтобы не выдавать своего раздражения. Вместо этого он покорно поплёлся за учёными пони. Ему явно предстояло увидеть нечто необычное. Энтузиазм Твайлайт выдавала даже походка. Да, Спайк так давно знал принцессу, что даже по её гарцеванию мог понять её настроение. Да и Маффинс выглядела радостной. Ну, она всегда выглядела радостной, пока всё вокруг оставалось целым. Но всё же, его явно собирались во что-то посвятить.

Когда мы думаем о лаборатории, мы обычно представляем себе тёмное помещение, заставленное столами. На столах должны стоять очень мудрёные приборы. Желательно присутствие колб. Колбы между собой соединить. Там обязательно должно что-то булькать. Искрящиеся устройства не то, чтобы строго обязательны, но крайне желательны. Какая же это лаборатория без искрящихся устройств? Само собой, необходима атмосфера таинственности.

Что было тут? Окно. Первое, что бросалось в глаза – это гигантское окно на всё помещение. Лаборатория выглядела, как вытянутая кристальная коробка десять на пять на три метра. И одна из стенок этой коробки была прозрачной. Сравнение с коробкой было ещё чётче от того, что тут было на удивление пусто. Колбы? Приборы? Искрящиеся устройства? Ничего подобного! Только грифельные доски, столы по всему помещению и куча бумаги! Картину дополнял пюпитр, подставка, на которой обычно размещали ноты. Простенькая железная подставка стояла прямо посреди лаборатории. На ней, естественно, были отнюдь не музыкальные ноты.

— А где…

— О, я убрала всё лишнее в подвал. Главное тут – работа мысли и знаки. – Твайлайт не нужно было даже дослушивать вопрос, чтобы понять своего старого друга.

Спайк только хмыкнул.

Но кое-что в лаборатории ещё было. Маффинс начала натягивать на себя какую-то штуковину. Она состояла из двух частей. Ожерелье, украшенное простым сапфиром по центру, чем-то похожее на элемент гармонии. От него же отходила куча нитей ко второй части: что-то вроде накладных крыльев. Вторая часть состояла из основания и кучи муляжей перьев. Перья были разных цветов. Теперь Спайк понял, почему его попросили купить кучу искусственных перьев. Накладные крылья крепились к настоящим полотняными завязками, которые завязывала Дёрпи, улыбаясь и дрожа от возбуждения. Сразу же после этого она надела ожерелье.

Твайлайт же тем временем начала объяснения:

— Ты же в курсе, что магия во многом завязана на наши чувства и эмоции?

— Да, и заклинания разбиваются на мельчайшие единицы чувств и эмоций. И их можно записать. Это я уже знаю.

— Гораздо важнее то, что можно записать связи между ними. – Поправила Маффинс Спайка. – Тогда в эти связи можно подставить не только мельчайшие единицы, но и чего покрупнее.

— Да, именно так. Но самое интересное, начинается, когда ты думаешь о том, чтобы магией повлиять на те самые ощущения. Санбёрст использовал это, чтобы заставить самого себя испытать нужные ощущения и выполнить некоторые заклинания, не сбившись. Я немного переработала эту идею. Если вкратце, то я сделала заклинание, которое исполняет другие заклинания. Я даже сумела зачаровать этим заклинанием одну штуковину. Да, артефакт сам по себе силы не имеет, всё ещё нужен источник чувств, то бишь, живой источник магии. Только теперь источник магии немного другой.

— И? – Спросил Спайк, выжидательно глядя на свою давнюю подругу.

И тут немножко пожалел об том, что он вообще сюда пошёл. Потому что по лицу Твайлайт Спаркл мгновенно понял, к чему всё идет. А дело явно шло к песне. Да, к песне, потому что пони жили по одному простому принципу: в любой непонятной ситуации надо петь песню. В понятной тоже. Свадьбы, похороны, дни рождения, любой праздник, желание выразить свои чувства, вступительная речь в университете и просто хорошее настроение. Поводом для песни могло стать всё, что угодно. Так уж у пони было заведено, потому Спайк только незаметно вздохнул, когда Твайлайт затянула первые строчки:

Меня учили: магия есть в каждом,
В рогах, крыльях и копытах.
И мечтою загорелась я однажды,
Чтоб для всех она была открыта.
Всё оттого, что путь мне указали,
Примером личным показав наглядно:
Вера, ум и помощь тех, кто рядом
Любые разнесут преграды.

Маффинс начала взмахивать крыльями, стоя на месте. Перья, как настоящие, так и искусственные, начали светиться мягким светло-мятным цветом. Да, именно светло-мятным. Спайк про себя удивился, что определил цвет именно так. Видимо, общение с Рэрити сказывалось. Тем временем, Маффинс и Твайлайт вместе затянули припев:

Скептик нам заявит грозно:
«Это как-то слишком круто.
Совершить то, что невозможно,
До чего же странная причуда!»
Ему ответим: «В этом суть науки,
Мы берём, и совершаем чудо».

Дальше случилось нечто необычное. Точно таким же сиянием начал покрываться пюпитр. Пегаска замахала крыльями чуть сильнее. Солнце светило ей в спину. Из-за этого она казалась похожей на принцессу Селестию. Спайк смотрел на это с раскрытым ртом, стоя прямо напротив Маффинс. Солнце сияло прямо у неё над головой. Он начал догадываться, что именно имела в виду Твайлайт под «другой источник магии». Дёрпи Хувс самозабвенно смотрела прямо на пюпитр, продолжая махать крыльями. Косоглазая пегаска продолжила песню:

Всегда казалось мне нечестным,
Что для меня магия закрыта.
На помощь мне пришла принцесса,
На светлый путь, указав копытом.
Рекою мысли неведомого русло
Размыли мы. И только посмотри:
Неверие не давит больше грузом,
Мы видим чудо. Нет большей красоты.

Пока она пела, пюпитр, охваченный светло-мятным сиянием, оторвался от земли. У Спайка перехватило дыхание. Это сияние, именно так выглядело обычно свечение магии у единорогов. Маффинс махала крыльями всё усерднее и усерднее, а железная подставка уже висела в полуметре от пола, когда две пони дуэтом затянули припев:

Невежда всё отринет сходу:
«Нет в этом никакого смысла,
Это вздор или выверт моды,
Всерьёз об этом даже думать трудно»
Ему ответим: «В этом суть науки,
Мы берём, совершаем чудо»

Теперь до Спайка окончательно дошло, что происходит. Дёрпи Хувс колдовала. Прямо у него на глазах пегаска подняла телекинезом железный пюпитр. Пони, видя, что он впечатлен, продолжали петь.

Не замечаем смешки и пересуды,
Не обращаем внимания на беды,
Идём вперёд, преодолеем муки,
Не сдаёмся, дышим мы покуда.
Ведь пойми: в этом суть науки,
Мы берём, и совершаем чудо.
Знайте все: в этом суть науки,
Мы берём, и совершаем чудо.
Мы берём, и совершаем чудо.
Мы берё-о-о-о-о-ом, и совершаем чу-у-у-у-удо!
Ура!

Твайлайт кинулась обнимать свою ассистентку, и подставка для нот упала на пол, едва не заехав дракончику по голове. Он уже было отскочил, но это не понадобилось. Твайлайт успела подхватить железку своей магией. Крылья Маффинс уже не светились, но её глаза просто сияли от счастья.

— Ты видел, ты видел, ты видел?! – Она подлетела вплотную к Спайку. – Получилось!

Спайк всё ещё пытался переварить увиденное, поэтому ничего не успел ответить. Серая пони обхватила его передними ногами и продолжила кричать:

— Получилось, получилось, получилось!

Спайк прожил среди пони всю жизнь, но иногда их эмоциональность сбивала его с толку. Вот и теперь, когда Маффинс обхватила его передними ногами, подняла в воздух и закружила по комнате в каком-то подобии танца, он просто не мог и слова вымолвить.

— Маффинс, мы же договаривались, что ты поднимешь в воздух лист бумаги, а не подставку. – Мягко сказала Твайлайт. – Ты могла зашибить Спайка.

— Извини, но я столько раз уже поднимала лист бумаги, что мне захотелось разнообразия. – Ответила Маффинс, продолжая сжимать в объятиях дракона.

Спайк осознал тщетность сопротивления и просто наслаждался моментом.

— Так ты теперь что-то вроде аликорна?

— Не совсем. Я задействую ту магию, с помощью которой пегасы покоряют небо. Одновременно летать и колдовать я не смогу. – Объяснила Маффинс, аккуратно разжимая объятия. – И нам надо ещё сделать такую штуку для земных пони. Она будет цепляться на копыто.

Спайк почувствовал себя немного неуютно, когда его прекратили обнимать, поэтому инстинктивно было потянул лапу в сторону пегаски. Но вовремя одёрнул себя и взялся за обдумывание ситуации. Он всякого в исполнении Твайлайт повидал, но научить пегасов волшебству – это было прямо за гранью. Спайк хотел что-то ещё спросить, но не успел, так как его снова обняли.

— Извини, я так рада, что готова обнять кого угодно, – промурлыкала Маффинс. – Кстати, ты очень тёплый.

— Спасибо, ты тоже, — ошарашенно буркнул Спайк.

— Ну, он же дракон, в конце-то концов. – Улыбнулась Твайлайт.

– Я ведь всю жизнь об этом мечтала. В детстве я хотела, чтобы принцесса дала мне рог. Как принцессе Кейденс.

— Мы дадим «рога» всем рано или поздно. Обещаю. – Засмеялась Принцесса дружбы.

Спайк чувствовал своим загривком дыхание крылатой волшебницы. На него нахлынуло такое ощущение, будто он мог затылком видеть её улыбку. От этого и от осознания того, что он только что видел, что-то тёплое поднялось в его душе. Расчувствовавшись, Спайк сказал:

— То, что я увидел. То, что вы сделали. Маффинс, это стоит всех ваз, что ты разбила и ещё разобьёшь. Ты просто великолепна.

Серая пегаска сжала объятия ещё крепче и зажмурилась от счастья:

— Спасибо.

— Слушай, а расскажи, пожалуйста, ещё что-нибудь?

Бутерброд замер на полпути и был отложен в сторонку. Не было такой степени голода, которая помешала бы Дискорду рассказать несколько весёлых случаев из своей долгой жизни. Флаттершай очень сильно любила его слушать. А Дискорд любил рассказывать о себе. Только вот что? Выбор был богат, даже слишком богат.

— Хорошо, а о чем ты хочешь узнать?

Флаттершай задумчиво улыбнулась, отхлебнула немного чаю и заговорщицким шёпотом попросила:

— Расскажи, пожалуйста, о своей семье.

Дискорд почесал подбородок. Зачем ей было выбирать скучные вещи, о которых он сам давным-давно забыл? Семья, семья, семья…

— А, точно, я как-то родила с сотню детей.

— Родила?!

— Если ты про пол, да, я не всегда сохраняю именно мужскую оболочку.

— И ты был тогда женщиной потому что…

— Настроение такое было.

— А что с детьми стало? Это были драконикусы, как и ты?

— Их отцами были пони. И дети, соответственно, были пони.

— И что с ними стало?

— Я раздала их отцам. Потом, когда они подросли, я их собрал и отправил на разные задания. Не спрашивай, зачем я это всё проделал, я и сам уже не помню.

— Разные задания?

— Да, я собрал их, весёлых, шебутных, странных, с придурью, со странностями, даже скучных и унылых определил в отряд «весёлые сласти» и отправил в горы добывать камень. Столько веков уже прошло, а они ещё где-то чудят…

Флаттершай засмеялась. Дискорд нахмурился.

— Что такое?

— Я просто пытаюсь представить, как ты нянчишь маленьких пони.

Дискорд уже хотел было обидеться, но его лицо внезапно перекосилось. Опять. Опять оно.

— Дискорд, что с тобой?

Дискорд промолчал, изо всех сил пытаясь делать вид, что ничего не происходит. Получалось очень плохо.

— Что с тобой? Ты дрожишь? Это уже не в первый раз. Дискорд, тебе надо сходить к врачу.

— Нет, не надо, я сам это улажу. – Огрызнулся Дискорд. Его продолжало мутить.

Флаттершай смотрела на это дело спокойно. Когда Дискорд уже было решил, что она как ни в чём не бывало, возьмёт в руки кружку и продолжит пить чай, пегаска подлетела к его голове, положила копыто ему на плечо и ласково попросила:

— Расскажи.

Дискорд отдышался. Кажется, прошло. В этот раз прошло. Неужели придётся ей рассказать? Что-то подсказывало Дискорду, что он ещё об этом пожалеет. Но отступать было некуда. Сейчас он отказать ей не мог.

— Это началось пару лет назад. Я ещё когда в камне сидел, что-то чувствовал. Оно было слабым, и поначалу я не обращал внимания. Ну, мало ли какая мелочь. Но недавно началось в большую силу. Помнишь тот день, когда солнце взошло на западе?

— Ещё бы!

— Вот с того момента оно и начало, скажем так, влиять настолько сильно, что не замечать я не мог.

Крылатая пони выглядела растерянной.

— Я тебя не понимаю.

Дискорд заскрипел зубами.

— Как бы тебе объяснить? Что-то упорядочивает этот мир. Очень сильно. Что-то чуждое мне. Но не бойся, я сам с этим разберусь.

— Упорядочивает?

— Да, организует на мельчайших уровнях. Убирает хаос.

— Но разве солнце взошло не там, не из-за того, что Селестия перепутала направление?

Теперь засмеялся, только нервно, Дискорд. Он ответил своей озадаченной подруге:

— О, нет, поверь мне! Там было что-то ещё.

— Это как-то связано с магией?

— Конечно, это связано с магией! Флаттершай, это связано с самыми основами магии! Я только пока не понял как. Но как я и говорил, я сам с этим разберусь.

— Я могу спросить Твайл…

— Нет, не надо! Флаттершай, я же говорю, я сам разберусь!

Флаттершай обиженно замолчала. Дискорд опять взялся за бутерброд. Пегаска решилась разрушить неловкое молчание:

— Я просто хочу помочь.

Дух Дисгармонии вздохнул.

— Да, я понимаю. Но я сам. Это не тот случай, когда вы можете мне помочь. Флаттершай, со мной всё будет в порядке. Видишь, я уже чувствую себя лучше?

На затылке Дискорда расцвели ромашки, а на лапах собрались певчие птицы и затянули замысловатую трель.

— Ладно, как скажешь. На следующей неделе увидимся?

— Обязательно.

Допив чай, Дискорд выплыл в закрытое окно, не повредив его. Флаттершай провожала взглядом плывущую по небу вытянутую фигуру Дискорда. Тот некоторое время плыл равномерно по небу, но потом внезапно упал. Было видно, как его силуэт сначала уцепился за попавшуюся сосну. Драконикус огляделся, отдышался и телепортировался куда-то к себе домой. Глубоко задумавшись, Флаттершай прошептала «и всё-таки, ты должен был позволить нам помочь тебе».

II

И да, заметили, что кое-что в шапке поменялось? Нет? А там поменялось. По мере того, как в сюжет будут входить пони, на этот самый сюжет серьёзно влияющие, я буду добавлять их в шапку.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Уотер Фол взглянул своими подслеповатыми глазами на афишу. Ему было уже под семьдесят, и всё, что у него осталось – неплохая пенсия, пока что острый ум и хитрая улыбка старика, который уже смирился с несовершенством этого мира и научился принимать его, спокойно созерцая и помогая советом, когда в этом возникает необходимость. Здоровье и силы же давно его покинули. Даже ярко-оранжевая шерсть самую малость потускнела, превратив красавчика, на которого вешалась половина кобыл из приморского городка в просто симпатичного дедулю. Оранжевый земнопони с кьютимаркой в форме деревянного ящика попросил свою внучку:

— Орэндж, подай мне, пожалуйста, очки.

По дому пролетел маленький оранжевый ураган. Оранжевая пегаска с оранжевыми глазами, красной пополам со светло-оранжевым гривой, торчащей вверх, и кьютимаркой в виде апельсина заметалась по комнате, пытаясь отыскать очки. Казалось бы, не миновать разбитой мебели, но Орэндж была очень ловкой летуньей. Поэтому она подала деду очки, ничего не задев и не разбив. Тот только улыбнулся мягкой, ласковой улыбкой, нацепил очки, и прочёл надпись на принесённой внучкой афише:

— «Прибрежный тур Великой и могучей Трикси». Надо же. Ты была там вчера с тётей Содой?

— Ага. Её магия такая сильная и могущественная!

— Орэндж, ты же знаешь, что она не совсем настоящая волшебница?

— Тогда почему всем понравилось?! – Возразила маленькая пегаска.

— Это немножко другая магия. О, я смотрю, ты и автограф взяла.

В углу афиши действительно красовалась роспись. Красивая завитушка, где были завязаны в причудливый узор буквы «т», «л» и «м».

— Ага. – Орэндж начала сходу делиться впечатлениями. – Я ещё спросила у неё «а вы приедете ещё?», а она такая «обязательно». Я, помню, спросила у неё, почему именно прибрежный тур. И знаешь, что она ответила?

Дедушка даже не стал отвечать, а только улыбнулся. Конечно же Орэндж расскажет, что именно ответила Трикси.

— Так вот! Она ответила, что кое-кому обязательно надо увидеть море. Она уже так второй месяц катается. Вот увидишь, через неделю она доберётся и до нашего города. Обязательно сходи. – Орэндж взяла паузу и чуть задумчиво проговорила. — Видимо, Великой и могучей Трикси очень нравится море.

— Ну, раз она второй месяц уже ездит вокруг да около, то да.

— А ещё мы с тётей на этих выходных поедем в Понивилль! Там принцесса Твайлайт Спаркл! Там принцесса Селестия!

— Милая, принцесса Селестия живёт в Кантерлоте.

— Дедушка! Она приедет на демонстрацию!

— Демонстрацию? – Заинтересованно спросил Уотер Фол.

— Да! Принцесса Твайлайт Спаркл что-то изобрела. И она покажет это всем в Понивилле на выходных. Мы с тётей Содой специально туда приедем.

— А-а-а-а-а, слухи о большом изобретении. Но это слухи!

— Всё равно! Принцесса Селестия навестит принцессу Твайлайт Спаркл! И я посмотрю на неё!

О-о-о-о, началось. Уотер Фол опять хитро заулыбался.

— Принцесса Селестия?

— Она самая лучшая принцесса! Лучше всех! Она одна умеет поднимать солнце. Она самая лучшая и самая умная. Она всегда знает, что надо делать.

Обычно дети больше любили Твайлайт Спаркл. Или хотя бы Кейденс. Уотерл Фол как-то раз услышал, что с тех пор как Твайлайт стала принцессой, продажи книг в Эквестрии увеличились на четверть. А книги для детей стали разметаться с полок с какой-то запредельной скоростью. Но его внучка была без ума от Селестии. И даже если не будет изобретения, газеты уже подтвердили, что её визит на выходных состоится. Что тут можно было сказать? Сначала встреча с любимой фокусницей, а после встреча с любимой принцессой. У его внучки намечается отличная неделя.

Принцесса Селестия сидела на гигантской скатерти. Стол простирался вдаль, насколько хватало взгляда. Рядом с ней была большущая тарелочка. Именно тарелочка, у неё была такая форма, что иначе её назвать язык не поворачивался. И это несмотря на то, что сама тарелочка была размером с её кровать. На ней лежало несколько пышных двухметровых блинов. Подножье блинного стожка было украшено ягодами и творожным сыром. Кажется, так называлось это белое лакомство.

Между верхними двумя лежала маленькая кобылка. Маленькая фиолетовая кобылка. Твайлайт Спаркл. Она лежала, накрывшись, блинным одеялом, политым сладким сиропом. Под головой у неё был кусочек сыра. Твайлайт сладко спала. Её дыхание было спокойным и умиротворённым, а выражение лица выдавало блаженство.

Селестия подошла и погладила свою ученицу. Та вытянула свои четыре ноги вдоль тела и сладко потянулась. Твайлайт открыла глаза и попросила:

— Расскажи мне сказку, пожалуйста.

Сказку? Ну конечно, Твайлайт ведь её дочь. И она хочет, чтобы ей рассказали сказку. Селестия даже не спрашивала у себя самой, откуда она это знает и почему именно так. Она просто это знала. А ещё она знала, что ей, почему-то, сто пятьдесят четыре года. Принцесса присела на краешек тарелки, положила передние копыта на край сладкого одеяла и поцеловала Твайлайт в щёку. Та в ответ вытянула передние ноги и обняла свою мать. Фиолетовая единорожка ласково прошептала:

— Мама, хочешь, я помогу поднять тебе солнце?

— Милая, это очень тяжело и ты не справишься.

— Я вырасту и обязательно тебе помогу.

— Ваше высочество, мы уже прилетели. – Сказал Селестии один из возничих её воздушной колесницы.

— А? Что? – Правительница Эквестрии замотала головой.

— Мы уже над Понивиллем. Скоро прибудем.

Надо же. Селестия задремала всего минут на пятнадцать перед прилётом, а ей приснился вполне осмысленный сон. Спросить бы Луну, что это значит. Правда, она всегда бесилась, когда её спрашивали о снах. «Я не гадалка, я защищаю от кошмаров, а не толкую сны» — так она всегда отвечала. К тому же где-то с пару месяцев назад она решила отправиться в путешествие, и никто толком не знал, где она. Как оказалось, она могла исполнять свои обязанности в любой точке Эквестрии. Луна всегда поднималась по расписанию, а плохих снов у пони стало ещё меньше. Был, правда, один курьёзный случай, когда луна стала выписывать по небу странные кренделя. Но это повторилось только один раз, и Селестия не стала выговаривать за это сестре. Сама не так давно подняла солнце посреди вечера ради школьной театральной постановки.

Но почему во сне Твайлайт была её дочерью? «Это потому, что ты к ней привязалась, дурочка» — подумал про себя Селестия. И это изобретение. Твайлайт говорила только то, что оно связано с Нотацией Хувс. Этой странной идеей, что уже начала влиять на жизнь пони. Сначала Селестия думала, что эти значки – баловство для учёных-теоретиков. Но позже ей явно продемонстрировали силу этой идеи. Несколько значков на бумаге могли потрясти основы мироздания. И осознание этого факта очень сильно не нравилось Селестии. Что же задумала Твайлайт? Чтобы там ни было, завтра ей всё покажут. Именно на завтра была назначена демонстрация нового изобретения.

— У меня плохое предчувствие.

— Что-то не так ваше величество?

Она что, вслух это сказала?! Нельзя так терять над собой контроль. В последнее время с ней такое случается. Редко, но даже этого допускать нельзя.

Тем временем друзья уже готовятся встречать её. Селестия прогнала мрачную гримасу со своего лица. Дело было даже не в том, что она не хотела расстраивать друзей. Если бы Твайлайт спросила у неё, что не так, она бы не смогла ответить. В таком случае, зачем добавлять ей тревог? Твайлайт Спаркл. У Селестии защемило сердце. Твайлайт была сильной кобылкой. Во всех смыслах этого слова. Принцесса дружбы не раз доказывала, что носит этот титул заслуженно. Но всё равно временами накатывало иррациональное беспокойство. Неужели она больше не маленькая кобылка? Неужели они теперь почти на равных? Когда это успело случиться? Нет, надо будет спросить про тот сон Луну. Когда она вернётся из своего путешествия.

Колесница принцессы приземлилась около входа в замок дружбы. Ей навстречу кинулась Твайлайт Спаркл. Чуть поодаль стояли Спайк, Старлайт Глиммер и какая-то серая пегаска. Соломенная грива, постриженная без всяких изысков, и разошедшиеся в разные стороны глаза. Селестия могла поклясться, что где-то её уже видела. Точно! Она видела её мельком на празднике, посвященном поднятию солнца! В ту самую ночь, когда вернулась её сестра. И ещё Твайлайт зачем-то притащила её на ужин. Беспорядочный поток мыслей принцессы, которые никак не могли вернуться в спокойное русло и метались от одного предмета к другому, лишь бы заглушить беспокойство, прервался, когда к ней обратились.

— Принцесса Селестия, добро пожаловать!

Повинуясь даже самой ей неведомому порыву, Селестия вместо ответного приветствия обняла свою ученицу.

— Привет, Твайлайт. Я так рада тебя видеть.

Твайлайт немного отстранилась и едва-едва не согнулась в поклоне. Она, конечно, вовремя опомнилась, но инстинктивный жест не укрылся от ловкого взора Принцессы дня. «Неужели между нами всё ещё такая гигантская пропасть?» — с грустью подумала Селестия.

— И я рада видеть вас, ваше высочество. Пойдёмте пить чай.

Четыре пони и один дракончик вместе пошли внутрь замка, обуреваемые волнения по поводу предстоящего.

Маффинс могла спокойно уйти домой после чаепития с принцессами, но ей почему-то было неспокойно. Сказывалось волнение перед большой демонстрацией. Ассистентка личной лаборатории Твайлайт Спаркл решила лично всё проверить ещё один разок. Она пересматривала бумаги, когда услышала скрип двери. Наверное, Твайлайт опять зашла.

— Входите, принцесса.

Маффинс уже привыкла к тому, что Принцесса Дружбы всегда где-то рядом. Её высокий сан больше не вызывал паники. К тому же, Дёрпи Хувс была по уши погружена в науку. Поэтому она просто без всяких прелюдий попросила:

— Подайте, пожалуйста, накрыльники.

— Те, что лежат там?

— Да, они самые.

Охваченные жёлтым сиянием, накрыльники поплыли прямо к учёной пони. Та схватила их, буркнула «спасибо» и начала осматривать. Вроде бы всё было в порядке.

— Теперь, подайте ядро, пожалуйста.

— Что именно?

Маффинс нахмурилась. Они же вместе эту вещь создавали.

— Ядро с сапфиром, Твайлайт!

Центральная часть «магических крыльев» (название было временным) поплыла прямо под нос серой пони, светясь мягким жёлтым светом. Тем временем, принцесса спросила у неё:

— Неужели меня так легко перепутать с Твайлайт Спаркл?

Лицо пегаски скривилось от нехорошего предчувствия, а глаза разошлись в разные стороны сильнее обычного. До неё начало доходить.

— Да не бойся, дитя, я не василиск. Взглядом в камень не превращу.

Точно! Ну и попала же она! Нервно сглотнув, Маффинс заставила себя обернуться. Да, это была не Твайлайт Спаркл. Сама Селестия, хитро улыбаясь, взирала на неё с высоты своего огромного роста.

— Волнуешься?

— Ещё как, — закричала серая пегаска.

Всё, приплыли. Теперь сама Селестия подаёт ей приборы. Интересно, дальше-то что? Дальше Дискорд будет лично мыть ей копыта, не иначе.

— А тебе не тяжело понимать все эти магические штуки? – Ласково спросила Селестия.

Маффинс села на пол и начала тщательно обдумывать ответ. «Нет, Ваше величество, я ж ведь их сама и изобрела» — да, так и ответит, а потом Селестия в своей безграничной доброте и мудрости найдёт минутку, чтобы вызвать в замок Твайлайт санитаров. Тем не менее, ей надо что-то отвечать. И отвечать как можно честнее. Уж Селестия-то точно учует враньё! Маффинс была в этом уверена.

— Да, очень тяжело. Но очень интересно, и поэтому у меня получается.

Глядя на то, как ласково улыбалась Селестия, Дёрпи Хувс подумала «пронесло». Та же, расплываясь от умиления, спросила:

— Твайлайт тебе помогает?

— Очень сильно! – Выпалила пегаска. – Она необыкновенная пони.

— Да! Немногие пони возьмутся учить пегасов магии. Но в этом вся Твайлайт. Я думаю, она ещё не раз вызовет истерику у наших бюрократов от образования, – после этого Селестия задумчиво добавила. – Но ведь теперь очень много пони не просто заинтересуются магией, но и смогут понять в ней намного больше. И всё благодаря нотации Дёрпи Хувс. Вот тогда действительно начнётся веселье.

Странно, обычно Селестия никогда не думала вслух. Как-то она слишком откровенна, что ли. Не факт, что при иных обстоятельствах, Маффинс хватило бы смелости. Но ей почему-то казалось, что больше такой возможности задать откровенный вопрос не представится. Вдохнув, как бы пытаясь вобрать в себя чуть больше храбрости из воздуха подле неё, Маффинс спросила:

— А что вы думаете об идеях Дёрпи Хувс? Ну, о том, что она создала?

Селестия задумалась. Спустя буквально секунды две она немного отрешенным голосом ответила:

— Я думаю, что даже сама Дёрпи Хувс ещё не поняла, что именно она создала.

Такой ответ испугал саму Дёрпи, которая так и не раскрыла другим пони своего настоящего имени. Что же принцесса имела в виду?

— Неужели её изобретения опасны?! Неужели то, что мы завтра покажем, опасно?!

Селестия только теперь поняла, что её верная подданная в жутком волнении. Укорив себя за очередную оплошность, она поспешила как можно мягче и ласковее успокоить косоглазую пони.

— Не бойся, я более чем уверена, что Твайлайт Спаркл не даст тебя в обиду и не подвергнет тебя опасности. Просмотри всё ещё разок и ложись спать.

— Но ещё же ведь светло.

Селестия улыбнулась уже не ласково, а скорее озорно:

— А вот с этим я очень скоро и разберусь. И не дай тревогам взять над собой верх, не добавляй моей сестре работы.

Эта смена тона передала немного хорошего настроения и самой Маффинс. Она улыбнулась и уже со спокойной душой продолжила проверку оборудования. Селестия же ушла, охваченная всё тем же смутным беспокойством, которого она больше никому до самого ночи не показала.

Флаттершай стояла перед дверьми в измерение Дискорда. Она уже очень громко постучала три раза, но ей так и не открыли. Неприятно, конечно, но это просто мелочь по сравнению с тем, что Дискорд пропустил аж три чайные вечеринки подряд. С ним такого никогда не случалось. Да, он каждый раз честно предупреждал письмом, что не сможет присутствовать. И это были письма от Дискорда. Их, скажем так, ни с чем не спутаешь. Когда конверт не даёт себя порвать и вместо того, чтобы отдать письмо, просто пропевает текст – сразу становится понятно, от кого именно весточка.

«Это так не похоже на него» — думала Флаттершай. Он никогда не пропускал чайные вечеринки. По крайней мере, по своей инициативе. Иногда не получалось у Флаттершай. И тогда, по свидетельствам очевидцев, на Дискорда от скуки лезли стены. И ладно бы это были стены его дома. В общем, Дискорда пропущенные чаепития очень сильно расстраивали. А тут были пропущены три подряд. И никаких эмоций по этому поводу. С небес не шёл шоколадный дождь, замок Твайлайт Спаркл не превращался в гигантское поле для настольной игры, хоть бы деревья в парке раз ожили. Но нет, ничего. И это напугало бы любого пони, знакомого с Дискордом хотя бы немного. Да и до этого он вёл себя странно. Ну, по своим, дискордовым, меркам. Дело было нечисто.

Но дело было не только в беспокойстве за друга. Флаттершай была неприятно удивлена той странной пустотой. Да, пустотой. Именно так ощущалось отсутствие Дискорда. Спору нет, временами он был невыносим просто. Но он так сильно влиял на всё вокруг, что его отсутствие меняло мир вокруг тебя так же сильно, как и знакомство с ним в своё время. И эта недавняя перемена очень сильно не понравилась Флаттершай. Она долго терпела, копя в себе раздражение, тревогу и беспокойство, но теперь твёрдо решила: пришла пора прийти и разобраться с этим лично.

Именно поэтому стук в двери получился громким и требовательным. Настолько, что это испугало саму робкую пони. Такой громкий стук он бы услышал. Но дверь не открывается? Открыть самой? Флаттершай в иных обстоятельствах решила бы, что так делать нельзя. Но теперь она была так сильно охвачена эмоциями, что совсем позабыла о приличиях и навалилась на дверную ручку со всех своих скромных силёнок.

Дверь не поддалась. Больше того, она открылась изнутри, хотя Флаттершай могла поклясться, что в прошлый раз надо было тянуть, а не толкать. Там стоял Дискорд. Он смотрел на Флаттершай отрешённым взглядом.

— Привет. – сказал ей дух хаоса и дисгармонии очень тихо и скромно.

«Привет»? И это всё. Неужели с ним действительно что-то случилось? Его подменили? Флаттершай попыталась пройти внутрь, но её решительно придержали.

— Флаттершай, извини, но сегодня я не могу тебя принять. У меня дела дома с которыми надо разобраться. И я сам с ними должен разобраться.

— У тебя уже месяц дела, – обиженно протянула пегаска.

— Ну, да, есть такое. Понимаешь, дело в том, что мне нужно кое-что решить. Разобраться в себе. Я сейчас, по факту, даже не тот Дискорд, которого я знаю. Которого вы все знаете.

— Это связано с твоей болезнью? – Спросила Флаттершай.

— Это и есть моя болезнь! – Заорал Дискорд.

Флаттершай взяла некоторая оторопь. Возникла неловкая пауза за время которой она кое-что заметила. Дискорд был полупрозрачным. Раздражение сменилось жутким страхом. А вдруг он умирает?

Пегаска забыла о своей робости и влетела внутрь с криком «ты опять исчезаешь!!!». Точнее попыталась. Что-то схватило её и выстрелило обратно в тоннель. Дискорд покачал головой, поцокал языком и озабоченно пробормотал:

— Шай, это так не работает. Ты не починишь это, раскидав мебель по полу, как в прошлый раз. – после этой фразы он как будто пришёл в себя и заговорил намного увереннее: — На этот раз всё намного серьёзнее. И, как я уже неоднократно повторял, я должен разобраться с этой болячкой сам.

— Ладно! Я поняла, ты самостоятельный и могущественный, и всё такое! – преодолев зачатки злости в себе, Флаттершай заговорила куда ласковей. – Но я просто хочу помочь. Да, я не понимаю в этом. Но у нас есть друзья. Не веришь, что справится Твайлайт Спаркл, так мы попросим принцессу Селестию. Она согласится, она не откажет!

Лицо Дискорда перекосилось. Он закричал:

— Пожалуйста, ни в коем случае их не вмешивай, никого не вмешивай, никому не рассказывай, это важно. Чёрт, я ведь даже дотронуться до тебя не могу. Обещай, что никому не расскажешь.

Тут Дискорд не просто стал полупрозрачным. Он «заморгал». Несколько раз в секунду он пропадал и появлялся вновь. Это уже было что-то новенькое. И ничего хорошего это не предвещало. Селестия! Что же с ним не так? Надо что-то делать. Но и отказывать нельзя.

— Флаттершай, обещай мне! – Опять закричал Дискорд.

— Хорошо, хорошо! – выдохнув Флаттершай сказала. – Обещаю. Когда ты разберёшься со своей болезнью? Я соскучилась.

— Скоро! Обещаю. Может быть, даже сегодня. Или нет. Как получится. Или не получится. Короче, придумаю что-нибудь. Не бойся, мы ещё с тобой выпьем чаю. Спасибо за беспокойство. И пока.

Немного выждав, Дискорд начал аккуратно закрывать дверь. Окончательно поняв, что ничего ей тут не добиться, Флаттершай попрощалась в ответ.

Дверь захлопнулась. Пони постояла некоторое время, не решаясь уйти. «Я ведь просто хочу помочь» — обиженно прошептала Флаттершай перед тем, как уйти. Да, Дискорда до конца понимал только Дискорд, Флаттершай знала это как никто другой. Но всё равно тревога и расстройство не отпускали её.

***

Если бы он не забыл как это, Дискорд бы выдохнул. Оптическая иллюзия сработала, пусть не без огрехов, и она не видела в каком он состоянии на самом деле. Кое-как сконцентрировавшись, Дискорд осмотрел правым глазом комнату. Не для того, чтобы оценить обстановку, а чтобы не забыть, каково это – смотреть. Первое, что он выцепил своим правым глазом, был левый глаз. Тот лежал, размером с горошину и безжизненно смотрел в пустоту. Напрягшись изо всех сил, Дискорд посмотрел обоими глазами. Картинка поплыла. Ему очень сильно захотелось моргать. Вот только веки и ресницы лежали под кроватью. Пришлось опять смотреть только правым глазом.

Люстра. Зачем ему люстра? Нет, он не хочет смотреть на люстру. Он посмотрел на неё ради кишок. Да, кишки. Точнее кишка. Толстая. Или как она там называлась? Дискорд не помнил. Кишки светились. Можно было наблюдать как по ним плыли остатки бутерброда, съеденного на прошлой чайной вечеринке. До того, как он начал их пропускать. Удалось вспомнить и опознать одно из тех паршивых ощущений, что давило его в последние недели. Голод. Проклятый голод. Но это, увы, было не худшее из того, что Дискорда сейчас переживал.

Висящий в воздухе глаз продолжал вертеться, пока сзади в него что-то не ткнулось. Кое-как, дёргаясь, глаз развернулся, чтобы посмотреть на то, с чем он столкнулся. Сердце. В воздухе плыло сердце. Сердце дёргалось и сокращалось, ловя своими дырками плывущую в воздухе красную взвесь. Так, значит, этот красный туман не дефект зрения, вызванный его нынешним состоянием, а кровь. Хм, бывает. Главное, чтобы не нарушалось снабжение мозга азотом. Слава хаосу, в последний момент он успел переключиться на азот. Его в воздухе было раза в три больше, чем кислорода. В таких условиях ему было проще подпитывать мозг азотом. Почему он раньше так не сделал? Но всё равно дела паршивы. Придётся сосуды восстанавливать по памяти. Ну, в прошлый раз получилось, получится и в этот.

Следующее, что он заметил – одна из его рук. Та, что была похожа на птичью лапу. Он уже не мог вспомнить, левая это была, или правая. Крыло, похожее на крыло летучей мыши, лежало на полу, бессильно трепыхаясь. На диване, плывущем в воздухе, лежала печень. Взгляд метнулся опять в другую сторону. Что там? Селезёнка. Одна из трёх. Или четырёх. Плохо, очень плохо. Надо бы вспомнить, сколько их. Хорошо, что почек две. Или три? Поди теперь разбери.

Что-то защекотало правый глаз сзади. Опять! Что на этот раз?! О, бездна до чего же неприятно! Что это? Пришлось опять разворачивать глаз. Бровь. Его белая кустистая бровь щекотала глаз сзади. Бровь! Да, точно, бровь и всё остальное. Собрать всё остальное.

С чего же начать? Череп. Вот он, всё ещё мокрый от облеплявшего его мяса. Туда надо подтянуть мозг. Раздражение копилось по мере того, как правый глаз прокручивался вокруг своей оси, осматривая комнату. Сдержать всё это вместе будет невероятно трудной задачей. Поэтому со соединением всего лучше обождать. Сначала нужно найти. Найти мозг, мозжечок, глаза, брови, череп, язык, глотку, нос, уши с ушными раковинами и внутренностями. Ага, вот и мозг! Всего одно полушарие. Плохо дело. Очень. Всё зашло уже куда дальше, чем он думал. И он бы это предусмотрел, если бы был способен думать. Ну, нормально, не так как сейчас. Так, а вот и мозжечок, лежит в чайнике. Хорошо хоть, чайник открыт. Но этот булькающий кипяток внутри! Так, стоп. Его мозжечок варится заживо, а ему не больно. Ах да, он отключил боль. Или загрузил какой-то опиодной дряни, чтобы её не чувствовать? Нет, просто отключил. Ход мысли так сильно нарушен, что уже не разберёшь.

Закрытые вещи. Непрозрачные вещи. Все эти чайники, чашки, вазы, коробки, шкафы, тумбочки, полки. Дискорд дёрнул всё это один рывком, из-за которого он потерял на минуту сознание. Но когда он очнулся, всё было или открыто, или разбито. Среди хлама, опрокинутой посуды и обломков лежало ещё больше частей тела. Вот и мозжечок! Левое полушарие! И язык тут! Вроде бы удалось увидеть всё. Кроме ушей. Где же его уши? Неважно! Пока придётся обойтись тем, что удалось найти.

Ещё один рывок, из-за которого в голове всё помутилось. Но зато теперь почти всё на месте. Да, это только начало, но теперь оно хотя бы лежит в одной куче. Теперь размеры. Если левый глаз, размером с горошину, — это ещё куда ни шло, то вот правый глаз, похожий на полутораметровый воздушный шарик – это никуда не годится. Да и мозг… Не всё в порядке с мозгом. Это в черепную коробку никак не влезет. Остальное, кажется, в порядке.

Привести все размеры к общему знаменателю оказалось почти непосильной задачей. На какое время даже вернулась боль во всей её красе. Сердце дёрнулось от болевого шока и затихло. Но Дискорд предусмотрел такой исход. Висевшее под потолком грозовое облако дало разряд на сотню миллионов вольт прямо в плывущее посреди комнаты сердце. Сердце дёрнулось и забилось вновь. Третий раз уже, надо аккуратнее. Зато теперь можно было смотреть двумя глазами с куда меньшими затратами и так уже почти растерянных сил.

Теперь главное — сложить внутри черепа в правильном порядке. Придётся частично вернуть боль. Для большей ясности мысли. Если правильно дозу подобрать, она оживит всё внутри его. Подстегнёт его. Но ещё надо было на это решиться.

На счёт три. Раз. Два. Три! Ай!!! Ай!!! Ай-яй-яй-яй-яй!!! Нет, за что? За что ему? Вопрос, хоть и риторический (его могущество требовало порой столь жестокой платы), но сверлящий мозг вместе с болью. Хотя, справедливости ради, доза боли была подобранна правильно. Теперь можно, пока боль подгоняет его, собрать всё внутри черепа. Ещё бы собрать и натянуть кожу, но на такую роскошь у Дискорда не хватило бы никаких сил. Собрать все эти чешуйки и волосинки и налепить их обратно можно будет потом, пока что сойдёт и голая черепушка. Сейчас важно другое.

Собранная кое-как голова Дискорда повернулась в сторону стены, исписанной кружками, стрелочками, треугольниками и квадратиками разных форм и размеров. Внизу была нацарапанная и едва различимая из-за паршивейшего почерка пометка: «публичная демонстрация завтра, на главной площади Понивилля». Посреди всех этих плотно прижатых друг к другу значков было пустое место прямо посреди стены. На нём был изображен только один большущий знак: семь кругов, расположенных в строго определённом порядке. В том самом порядке. Он вспомнил, что это называется «Большой ключ». Что ж, ему это поможет, когда начнётся фаза закрепления. Когда знание о новом устройстве мира вновь прошьёт насквозь саму его сущность.

Дискорд открыл, было, рот, но обнаружил с досадой, что совсем забыл про голосовые связки. К счастью, они лежали на видном месте, около ножки кровати. Голосовые связи поплыли к голове Дискорда и вошли снизу в обрубок шеи, встав на место.

Всё это было ради того, чтобы начать процесс восстановления. Первое, что для этого надо было сделать – это зацементировать знание, зафиксировать в своём мозгу причину. А для этого надо было извернуться, но назвать её вслух, глядя прямо на то, что как-то с ней связано, подтверждает её. Голова Дискорда, глядя прямо на семь кружочков в центре стены, открыла рот и хриплым голосом произнесла:

— Нотация Хувс.

III

С некоторых самые любопытные могут найти в моём профиле информацию о том, как продвигается дело. Ну и кнопочка "подписаться" всем в помощь.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Маленький жеребёнок с седельной сумкой, забитой какими-то бумагами, шагал по улочкам приморского городка. Осеннее солнце как будто хотело напомнить, что оно ещё может дать жару. Поэтому погода была отвратительной. Ослепительный шар вверху палил нещадно, будто и не кончилось ещё лето. Да, эта жара уже не той, летней силы, что заставляла пони прятаться по домам с часу дня до пяти часов вечера. Но её не облегчали ни облака, которых на небе не было, ни хотя бы маленький ветерок. Жара и пыль на улицах заставляли думать «где же эти пегасы, когда они так нужны». Кажется, в два часа дня обещали развесить немного тучек и маленьким дождиком прибить дорожную пыль.

Вот только маленький тёмно-зелёный единорог не мог ждать. Он вышел из дома в самую жару, несмотря на головную боль от того, что он много колдовал, чтобы заполнить свою сумку копиями объявления. Он подошёл к доске объявлений, где кто-то наклеил целый ряд одинаковых афиш. «Прибрежный тур Великой и могучей Трикси». Целый ряд афиш, почти полностью покрывающий доску объявлений. На афишах была вчерашняя дата. Зачем их столько? Хватило бы и нескольких. Маленький единорожек покачал головой. Ему столько не нужно было. Ему хватит одной копии, висящей в самом центре.

Из седельной сумки выпорхнул лист бумаги и завис параллельно поверхности доски. Внимательный прохожий мог во всех подробностях рассмотреть содержимое объявление в мельчайших подробностях, пока жеребёнок промазывал клеем доску. Вверху красовалась большая надпись «потерялся кот». По центру же был запечатлён сидящий кот. Чёрный, с ярко-зелёными глазами, белым пятном на груди, упитанностью чуть выше среднего и чувством превосходства над всем живым, которое читалось в позе и взгляде. Чуть ниже шрифтом помельче была дана стандартная для таких случаев информация: кличка, обстоятельства пропажи, к кому обращаться в случае находки.

— Я обязательно тебя найду, Люциус, — прошептал жеребёнок, наклеивая объявление поверх изображения синей фокусницы.

До большой демонстрации оставалось ещё пара часов, но народ уже начинал собираться на главной площади Понивилля. Именно там ассистентка Твайлайт Спаркл собиралась показать то загадочное изобретение, над которым они работали так долго. Прямо напротив ратуши была возведена сцена десять на десять метров, над которой красовался барьер. Именно так принцесса назвала это сооружение, не объяснив его назначения. Большая клетка, похожая на кривую полусферу, составленная из деревянных трубок. Трубки соединялись между собой драгоценными камнями. В расположении камней явно была какая-то система.

Флаттершай поймала себя на том, что уже три минуты пялится на эту глупую конструкцию, пока её мысли скачут, как на вечеринках Пинки Пай. Во всей этой ситуации утешало только то, что Дискорд действительно болел, а не игнорировал её. Иначе бы не пропускал свои встречи со Спайком и Биг Маком. Пегаска дёрнулась в отвращении, когда поняла, что её утешает факт болезни близкого друга. Что-то неправильное было во всей ситуации.

Не очень хотелось это признавать, но Флаттершай злилась. Её доброта всегда помогала достучаться ей до кого угодно. Но в этот раз она упёрлась в стену. Сегодня с утра она попыталась ещё раз навестить Дискорда. Её намерение быть с другом в трудную минуту было твёрдым, как никогда. Но проход в Хаосвилль просто-напросто исчез. Найти нужное дерево, под корнями которого был спрятан проход, никак не удавалось.

Флаттершай уже была готова наплевать на обещание и посоветоваться с Твайлайт Спаркл. Но что-то в последний момент её остановило. Точно, она же обещала никому не рассказывать. Но она чувствовала, что свихнётся, если будет держать это всё в себе.

Её взгляд привлекла парочка знакомых фигур. Сама принцесса Селестия и её питомец – феникс по кличке Филомина. В обычной ситуации Флаттершай не подошла бы к любому живому пони с тем, что у неё на душе, не то, что к самой правительнице Эквестрии. Но теперь ей так отчаянно хотелось думать хоть о чём-то, кроме Дискорда, что она подлетела к принцессе. Да, дела были настолько плохи, что Флаттершай была готова заговорить с самой Селестией, лишь бы отвлечься. О чём поговорить? Да хотя бы о Филомине, хитрющей пташке, что в своё время доставила им хлопот. Её будет интересно проведать, не то, что некоторых.

Вот только беседа оборвалась, даже не начавшись, когда Флаттершай поняла, что это не Филомина. Это была маленькая оранжевая кобылка, издалека похожая на феникса. Немного покружив, маленькая пегасочка устроилась на спине принцессы. Щёлкнула вспышка фотоаппарата и самая счастливая пегаска на свете радостно пискнула «спасибо, принцесса Селестия» и улетела.

— Пока, Орэндж. – Радостно закричала ей Селестия в ответ.

Вся эта сценка немного отрезвила Флаттершай и напомнила ей, что она едва не начала приставать со своими переживаниями к правительнице всей Эквестрии. Это приводило в ужас пони, которые были намного храбрее. Флаттершай уже развернулась, и начала было улетать куда-нибудь, но её мягко придержали большущим белым крылом.

— Флаттершай, милая, я вижу, что ты от меня что-то хотела.

Ничто от принцессы не утаишь. Но имеет ли он право рассказывать о таком? Дискорд же просил.

— О чём Дискорд тебя просил? – Спросила принцесса.

Флаттершай прикусила себе язык. Она что, вслух это сказала? Но деваться некуда. Лучше уж рассказать.

— Принцесса Селестия! Дискорд заболел, но не хочет лечиться. Он заперся у себя, никуда не выходит. Я вижу, что ему плохо, но он не хочет, чтобы ему помогали. Он даже попросил меня никому не рассказывать. Ой, принцесса, вы же никому не расскажете?

— Не бойся, твой секрет в безопасности. Но он тебе хоть что-нибудь рассказал?

Пегаска задумалась. Она стала припоминать все те обрывки слов, которыми он объяснял своё недомогание.

— Дискорд не хотел объяснять. Он упоминал что-то мельком. Говорил о том, что мир меняется, и что ему нужно изменить подход к этому миру.

— Хм… Я, кажется, понимаю, о чём ты. Дело в том, что мне доводилось самой наблюдать подобное. Дискорд соизволил мне объяснить, что именно за болезнь с ним случается время от времени. Обстоятельства, были не слишком приятными, но всё же.

Крылья Флаттершай мелко задрожали. Неужели ей повезло довериться правильной пони?

— Расскажите, пожалуйста!

— Хорошо, хотя главную суть он тебе уже рассказал. Помню, пришлось пойти на хитрость, чтобы его разговорить. Мне он объяснял это так: магия задействует некоторые законы мироздания, чтобы быть исполненной. Большинство магических существ, включая нас, пользуется очень малым набором эти законов. Этот набор стабилен и почти не изменяется. Но Дискорд не таков. Всё его существо связано с мирозданием на куда более глубоком уровне. И эта связь зависит от столь многого числа мельчайших деталей, что даже он их объять не в состоянии. Когда в мире что-то меняется настолько серьёзно, что это влияет на законы мироздания, хоть и совсем чуть-чуть, то наши попытки использовать магию не терпят никаких неудач. Это потому, что мы используем «стабильную магию». Так он это называл. Но магия хаоса – это другое дело. Меняется мир – и ты должен в кратчайшие сроки понять, как именно он изменился, и как это влияет на магию хаоса. Иначе магия хаоса перестанет работать. Как ты понимаешь, для существа, которое почти полностью состоит из магии Хаоса – это фатально. «Моё могущество, как и всё в этом мире, имеет свою цену. Очень даже высокую, как по мне. И я не буду платить сверху. Ничего и никому» — вот что он мне тогда сказал.

— А как тогда изменился мир?

— Древо Гармонии обрело полную силу и начало защищать Эквестрию. Это изменило баланс магии во всём мире. Незначительно, но ему хватило.

— И Дискорд тогда нашёл способ вылечиться?

— Да.

— Как?

— Он захватил Эквестрию.

Флаттершай смутилась. Ей раньше и в голову не приходило, что за постоянной весёлостью Дискорда есть что-то ещё. Что-то, что он даже ей не хотел показывать. И уж тем более, ей не могло прийти в голову, что у его чудачеств есть причины. «Причины» и «Дискорд» вообще как-то между собой не вязались, раз уж на то пошло.

— А захватывать Эквестрию обязательно было?

— Нет, конечно. Он просто распространил как можно больше хаоса на всю Эквестрию, чтобы чуть-чуть быстрее понять, как именно нужно теперь ему существовать. И, само собой, отдавать её обратно после исцеления он не стал, пришлось возвращать силой. Так что тут явно не тот случай, когда его действия можно оправдать. А он тебе не говорил, в чём именно причина? Это может быть важно.

Флаттершай задумалась.

— Нет, но он сказал, когда именно почувствовал себя плохо в первый раз. Это случилось с ним в тот самый день, когда вы перепутали направление.

— Я? Перепутала? Ты о чём?

— Ну, это было в тот самый день, когда солнце взошло на западе. Что с вами?

Селестия побледнела. Она хорошо помнила тот самый день. И, кажется, она поняла, что именно изменило мир.

— Я думаю, что знаю, в чём причина. И если это правда, то Дискорд обязательно появится тут.

— Почему?

— Потому, что это связано с нотацией Хувс. Как и сегодняшние испытания.

Флаттершай застыла, поражённая.

— Но тогда надо что-то делать, отменять испытания!

— Я переговорю с Твайлайт. Если Дискорд появится, мы всё свернем в тот же момент. Не бойся, я лично за этим прослежу.

Принцесса пыталась делать вид, что у неё всё под контролем, но скрыть беспокойство не смогла. Флаттершай заметила это и истолковала по своему, бросившись защищать своего друга от грядущих кар:

— Он не так плох, как раньше, он и правда стал лучше.

Принцесса коснулась крылом своей подданной и ласково проговорила:

— Не бойся, Флаттершай. Я не дам Дискорду наделать глупых ошибок. Но вообще, лучше займи себе место поудобнее. Скоро тут будет не протолкнуться.

Подмигнув напоследок, Селестия окончательно успокоила Флаттершай и та со спокойной душой улетела.

Вот оно. Почти всё началось. Твайлайт почувствовала, как почти дрожит от волнения. Сначала небольшая речь перед собравшейся толпой, потом выйдет Маффинс с волшебными крыльями и в барьере покажет всем, что такое настоящее чудо. Её беспокоило только одно. Принцесса Селестия будет далеко.

Она сказала, что будет следить сверху. Она получила сведения о том, что кто-то может помешать демонстрации. И, что действительно было странно, отказалась говорить, кто именно. Сказала, что сведения неточны, а возводить поклёп на этого кого-то, не имея на копытах доказательств, не хочется. Неужели именно этим объяснялось её беспокойство во время визита?

Тем не менее, пони уже собрались. А значит пора начинать. Мельком взглянув на белую фигуру с радужным хвостом в небе, Твайлайт выдохнула и зашагала на край сцены, к трибуне. Немного выждав, пока утихнет шум, принцесса развела в сторону крылья. Пони в толпе повернули к ней лица. Теперь, когда они были готовы внимать, принцесса заговорила:

— Здравствуйте, дорогие жители и гости Понивилля. Как вы уже знаете, последние пару месяцев я со своей личной ассистенткой занималась очень интересным научным проектом, который, без шуток, изменит жизнь всей Эквестрии.

Твайлайт выждала, чтобы взбудораженные пони немного успокоились и продолжила:

– Те, кто хоть немного меня знают, понимают, что я очень хочу прочесть вам трехчасовую лекцию о том, как моё изобретение работает. И я, увы, прекрасно понимаю, что большая часть вас уснёт на пятнадцатой минуте.

Пони посмеялись немного и умолкли. Но принцесса продолжала улыбаться.

— Я не буду читать лекцию сейчас только потому, что после демонстрации нашего изобретения вы сами засыплете меня вопросами.

Опыт публичного лица всё же сказывался на Твайлайт положительно. Ей удалось найти нужные слова и интонации, чтобы заинтриговать всех собравшихся.

— Дамы и господа, поприветствуйте мою личную ассистентку, без которой у меня бы никогда ничего не получилось. Маффинс, пожалуйста, выходи.

Серая пегаска с нацепленными поверх настоящих волшебными крыльями гордо прошествовала внутрь клетки на сцене, полуприкрыв глаза от радости. Ситуация уже казалась все необычайной. Маффинс. Та самая Маффинс, что когда-то по неосторожности раздолбила верхушку этой самой ратуши грозовым облаком. И вот, личная ассистентка Принцессы дружбы во всём, что касается науки. И, если верить слухам, абсолютно заслуженно. Её успех обсуждался тем радостнее, чем более необычным он казался. Само собой, могла у кого-то иметь в душе место и зависть. Но чтобы завидовать Маффинс чёрной завистью, на неё нужно было разозлиться, а это было крайне непросто для любого пони, который был с ней знаком дольше десяти минут. «Какая молодец», «очень милая пони, хоть и странная», «а я не удивилась, она и Твайлайт Спаркл очень необычные пони, немудрено, что они поладили», «большая умница, только очень уж неуклюжая» — шептались ей вслед. Но Маффинс этого не слышала, уже заняв место в центре «барьера». Кстати, о «барьере». Твайлайт как раз собиралась объяснить, что это такое.

— Дорогие пони, видите эту штуку в центре? Попробуйте переместить туда что-нибудь с помощью магии.

Собравшиеся начали переглядываться между собой. Какой-то особо лихой единорог с залихватским криком «я сейчас сам туда перемещусь» выставил рог вперёд и начал колдовать телепортацию. Воодушевлённая улыбка сменилась недоумением. Пони с интересом наблюдали за его попытками телепортации. Кто-то поднял с помощью телекинеза камешек, и он поплыл в сторону деревянной клетки лишь для того, чтобы упасть на сцену у границы барьера, так и не влетев внутрь.

— Да, вы всё правильно поняли, мои дорогие, — радостно объявила Твайлайт Спаркл, — этот тщательно спроектированный барьер не пропускает магию единорогов. Я могу запустить в сторону Маффинс гигантский огненный шар, и он развеется по дороге, не причинив ей вреда.

Пони удивлённо переглядывались между собой. Да, барьеры, не пропускающие магию, были известны давно, но их было очень тяжело изготовить. Особенно такие большие и основательные. Видимо, принцесса очень сильно хотела, чтобы никакой магии не пролезло внутрь. Но зачем? Она хотела показать, какой хороший барьер она построила?

Только-только Твайлайт хотела дать команду «приступай, Маффинс», как кто-то из толпы задал вопрос:

— А где Принцесса Селестия?

Твайлайт немного помедлила и ответила:

— Она обеспечивает безопасность мероприятия. Принцесса сказала, что должна заняться этим лично. И я не вижу причин не доверять ей. – немного помедля, аликорна дала команду своей ассистентке. – Начинайте.

Маффинс расправила крылья и своим глубоким, не понять то ли детским, то ли взрослым, голосом сказала:

— Поехали!

Селестия дежурила в небе, глядя мельком вниз. Там её ученица уже произносила свою речь. Она так многого добилась. Даже если с этим изобретением ничего не получится, она уже молодец. Потому, что её уже воспринимают всерьёз, как равную другим принцессам. Её ухо выхватило слова «без шуток, изменит жизнь всей Эквестрии». И пони, к её радости, тут же начинают переговариваться и возбуждённо шептаться, понимая, что если сама Принцесса дружбы это сказала, то, скорее всего, так оно и будет.

В какой-то момент Селестии стало стыдно за то, что она на эмоциях решила, что ей надо высматривать Дискорда сверху, а не быть с Твайлайт в момент её триумфа. Зачем она полезла в небо? Что она тут учует? Если Дискорд захочет подобраться скрытно, то ничто не поможет. Магию хаоса не ловили никакие приборы. И учуять пони её было абсолютно невозможно. Но, с другой стороны, Дискорд никогда не заботился о том, чтобы скрывать свою персону. А если он и вправду в состоянии «перенастройки», как он сам это называл, то ему точно не до скрытности.

— Контроль. Чайник. Фокус. Нотация. Настроить. Чай. Пони. Контроль.

Селестия рывком обернулась, насколько это возможно было в небе, на голос за своей спиной. Дискорд плыл по небу размеренно и неторопливо, монотонным голосом повторяя бессвязный набор слов.

— Чашка. Хаос. Магия. Пони. Понивилль.

Голос казался не принадлежащим живому существу. Именно таким голосом говорили бы машины, если бы они умели говорить. Взгляд его был абсолютно безжизненным. Фигура драконикуса казалась лежащей на невидимом облаке, медленно плывущем в сторону Селестии.

— Дискорд! Ты меня слышишь? – Селестия попыталась привести в чувство драконикуса.

Дискорд не реагировал, продолжая чеканить слова, не имеющие никакой видимой связи между собой. Снизу раздался басовитый крик «поехали!». Краешком сознания Селестия узнала ту пегаску, которая помогала Твайлайт. Мельком она глянула вниз. Там она увидела серую фигуру в клетке, у которой слегка светились крылья. Но больше чем на миг она себе отвлечься не позволила. Дискорд всё ещё был тут. И всё ещё было неясно, чего от него ждать.

— Дискорд! Ответь мне! Ты понимаешь, где ты находишься?

— Стол. Картина. Небо. Нарядный. Магия. Нотация. Понимать. Хувс.

— Так ты меня узнаёшь? Ты можешь сказать, где ты?

— Стул. Солонка. Чай. Флаттершай. Хаос. Я. Магия. Секреты.

Абсолютно бессвязный набор слов. Серьёзно же его приложило. В прошлый раз он переживал это не так тяжело. Что теперь с ним? Селестия вздохнула и попробовала ещё раз:

— Дискорд?

Ответом было всё то же бормотание. Бесполезно. Он её не слышит. Он вообще ничего и никого не слышит.

Снизу из толпы раздался крик «Смотрите, она же колдует! Это самая что ни на есть настоящая магия!». Селестия против своей воли повернула голову вниз.

Светящиеся мягким светом крылья. Какие-то заклинания внутри непроницаемого для магии пони барьера. Нет, даже не так. Какие-то заклинания внутри непроницаемого для магии пони барьера, где находится только одна пегаска, у которой крылья светятся тем же светом, что и рога единорогов. Это приводило в ужас. Могущество идеи, способной уравнять самых могучих волшебников и хилейших единорожиков, уже давило на сознание Селестии тяжёлым грузом из благоговения и страха. Но если Дёрпи Хувс ограничилась тем, что дала доступ к магии всем единорогам, вне зависимости от врождённых способностей, то Твайлайт Спаркл пошла ещё дальше, даровав магию всем пони. Да, прямо сейчас в том барьере Маффинс творила заклинания, ранее доступные только единорогам. И о том, что это изобретение поможет только пегасам, не было никаких иллюзий. Селестия прекрасно понимала, что задействовать тем же способом магию земных пони будет уже сравнительно легко. Теперь всё сложилось в одну картину. Стало ясно, зачем её ассистентка изучала эти символы, якобы бесполезные для не единорогов (о, как же она заблуждалась!), и зачем Твайлайт понадобилось возводить этот дорогущий барьер.

Ещё чей-то крик «Смотрите, принцесса изобрела волшебные крылья, она научила пегаску магии!» просто разорвал толпу. Стук копыт поглотил все звуки. Аплодисменты, сплошные аплодисменты, возвещающие начало новой эпохи.

Неужели это случится? Оставались считанные секунды. Вне себя от волнения, Маффинс прокричала:

— Поехали!

Её крылья начали светиться светло-мятным. Пони вокруг заволновались. Такого они явно не ожидали. Маленькие нотки любопытства, страха и восхищения перед непонятным. Да, такой реакции они с Твайлайт и ожидали. Но понимание потрясёт их ещё больше.

С трудом сдерживаясь, что не закричать от радости и волнения, Маффинс сосредоточила свои усилия на небольшом деревянном бруске. Рядом с этим бруском лежал листок бумаги с записью заклинания в нотации Хувс, на случай если она чего вдруг позабудет. Но ей уже не было надобности смотреть в ту бумажку. Деревянный брусок медленно поплыл вверх, светясь тем же цветом, что и её крылья. Толпа восхищённо ахнула, но понимания пока не было. Ничего страшного! Слишком уж невероятным было задуманное, чтобы сразу в это поверить. Пегаска аккуратно отлевитировала брусок обратно.

Следующим на очереди были оптические иллюзии. Внимание Маффинс переключилось на другой листок. Это заклинание она выполняла куда реже. Главным теперь было не сбиться. Просто забыть про толпу и прочувствовать заклинание, как следует. Крылья разошлись в сторону ещё сильнее. В воздухе появился зеленоватый дымок. Зеленоватый дымок начал складываться в разные фигуры: пони, звери, птицы, домики. Простейшая иллюзия, которую единороги обычно забрасывали ещё в детстве, наигравшись с ней. Такое заклинание никого бы в жизни не впечатлило. Если бы не один нюанс. Маффинс была пегаской.

Пони начинали понемногу осознавать, что происходит.

— Смотрите, она же колдует! Это самая что ни на есть настоящая магия! – Закричал кто-то из толпы.

Следующее заклинание надо было прочитать с лежащего на земле листка. Но Маффинс вошла во вкус и опять воспользовалась телекинезом, который уже буквально въелся ей в подкорку за время тренировок. Листок с записью заклинания взмыл вверх. Забавно, но ей даже в голову не пришло, какой эффект этот простой жест окажет на уже понимающую толпу. Не сама демонстрация заклинания, а именно её сноровка и привычка к магии потрясли пони, стоящих у сцены, до глубины души.

— Смотрите, принцесса изобрела волшебные крылья, она научила пегаску магии!

Не успела серая пони взяться за следующий трюк, как площадь огласил стук тысяч копыт. Пони аплодировали. Передние копыта стучали друг о друга. Да, этот порыв был посвящён Твайлайт Спаркл. И где-то, самым краем сознания, Маффинс понимала это. Но разве могло что-то омрачить этот триумф? Этот стук пробирал до самой глубины души. Ведь этот стук был той лавиной, которую она сама спустила, годами пытаясь докричаться до других пони с помощью своих статей в научных журналах.

Сколько насмешек ей пришлось вытерпеть, сколько скепсиса преодолеть, сколько бессонных ночей довелось провести, прежде чем в её идеи по-настоящему поверил хоть кто-то из пони. Но она продолжала идти своей дорогой, никем не понятая, не из упрямства, нет, а просто потому, что не могла иначе. Для неё заниматься магией и жить было чем-то равнозначным. Сомнения, непонимание и насмешки ломали её, и не раз, но ей даже в голову не могло прийти бросить. Она просто зализывала очередную душевную рану и продолжала идти вперёд, почти забыв в какой-то момент, что её могут и поддерживать. Да, у неё были друзья, что поняли её. Да, она пробила своей настырностью и дотошностью дорогу в умы других. Но это были крупицы в море бесконечного труда, в котором её поддерживала призрачная надежда, которая бродила в её голове едва заметной тенью. Тень эта имела форму двух слов без всякого дальнейшего уточнения: «а вдруг?». Вдруг Селестия подарит ей рог. Вдруг какое-то заклинание сделает её волшебницей. Надежды столь глупые, что даже сама Маффинс не могла ими утешиться. Оставалось только наслаждаться самим процессом и идти вперёд наобум, не ради того, чтобы дойти до цели, а просто потому, что стоять на месте для тебя всё равно, что себя предать.

Возможно, именно тернистость пути делала эти неожиданные для её скромной натуры награды столь ошеломляющими. Что-то в её душе давно пересохшее начало бить ключом, водопадом, гигантским потоком. Эта радость хлынула изнутри и начала вымывать изнутри весь скопившийся за многие годы мусор, оставленный одиночеством и непониманием. Из её глаз брызнули слезы радости. Не выдержав, она села и начала хлопать передними копытами самой себе и всем пони вокруг.

Стоит ли удивляться, что она не услышала из толпы истошный крик «берегись»? Первые несколько секунд после того, как её что-то ударило в спину, она даже не переставала аплодировать самой себе. Но по тишине вокруг, она поняла, что что-то не так. А следом за этим пришлось прислушаться к ощущениям внутри себя.

И тут Маффинс накрыл самый настоящий ужас. Внутри неё была какая-то жуткая пустота, будто у неё только что вырезали кусок души. Это что-то, что вело её вперёд все эти годы, просто куда-то испарилось. Пытаясь хотя бы приблизительно понять, что с ней случилось, Маффинс осмотрела себя со всех сторон. Взгляд её упал на абсолютно пустой серый бок. Лишь серая шёрстка была там, где ещё минуту назад красовалась её кьютимарка. Первым порывом было – улететь оттуда, подальше от этого кошмара. Но вместо того, чтобы улететь оттуда, Маффинс упала на живот, бессильно махая крыльями. Как бы сильно она не махала, её крылья больше не могли поднять её тело в воздух.

Пони, в которой не осталось ни капельки магии, закричала.

Все-все пони смотрели на клетку-барьер. А мне было не до того, совсем не до того. У меня дёргалось левое ухо. Но не так, чтобы совсем уж дёрг-дёрг, а совсем аккуратненько и по чуть-чуть.

Вы скажете мне «Пинки, ты же всю жизнь прожила со своим Пинки-чутьём, ты должна была догадаться, что это значит». Да, должна была! Но в том-то и дело! У меня всё-всё перепуталось! Всё работает неправильно после того «дня наоборот». Вы не слышали про «день наоборот»? Я тоже, но мне и рассказывать не надо, я сразу понимаю, когда кто-то что-то весёлое начинает. А «день наоборот» начала сама принцесса Селестия! Она подняла солнце с другой стороны, представляете? Разве есть способ начать лучше такой день? Восхода на западе, а закат на востоке – точно же «день наоборот»! Ну, я в тот день делала всё наоборот! Даже задом наперёд ходила. Было так весело!

Но я так увлеклась, что даже моё Пинки-чутьё начало работать наоборот. Например, у меня раньше дрожал хвостик, когда с неба должно было что-то упасть. Но в тот день хвостик дрожал, а ничего не упало! Даже дождичка не прошло. Но хвостик дрожал не то, чтобы постоянно. Я сначала подумала, что он дрожит, когда я говорю с пони. А потом оказалось, что он дрожит, когда мне улыбается кто-то.

Глупый хвостик, глупые копытца и глупые ушки всё равно работали не так, как надо! А «день наоборот» давно уже кончился. Я спрашивала Твайлайт, а она только плечами пожимает. Мол, я пыталась понять, как твоё чутьё работает, и ничего не поняла. Ну и я понимать перестала.

А тут дёргается левое ухо. И я такая пытаюсь, понять, что не так. Когда все пони зааплодировали, я решила, что левое ухо реагирует на аплодисменты. Но тут я такая внезапно: «Стоп, Пинки! Твоё ухо так дёргалось по четвергам, вечером. А вечером по четвергам в Понивилле Дискорд пьёт чай с Флаттершай. А Флаттершай прямо тут. Значит, Дискорд пьёт чай где-то тут без Флаттершай». Я начала смотреть, где Дискорд пьёт чай, а потом как гляну наверх, а там…

А там что-то серое быстро-быстро летает, что-то белое быстро-быстрое летает, что-то жёлтое быстро-быстро летает! И вдруг что-то такое жёлтенькое летит прямо в Маффинс! И превращается во что-то синенькое! Тут я такая: «Берегись»! А оно такое «пыдыщчь» прямо в спину Маффинс! Сначала Маффинс такая «стук-стук-стук-стук» передними копытами, а потом она такая упала и «А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!». И Дискорд такой весь горит и прямо в землю «Бабах»! И я такая «а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а»! И Селестия такая «Вшух! Вшух! Вшух!» крыльями! А Дискорд такой зырк-зырк! Страшно так! Я аж глаза от страха закрыла!

Окрик «берегись» заставил Флаттершай внутренне дёрнуться и застыть на месте. Многие пони таковы, что услышав крик «берегись», они скорее не метнутся в сторону, а застынут на месте в оцепенении. Флаттершай была определённо из таких. К её счастью, предупреждение было адресовано не ей, хоть она одна обратила на него внимание. Она так и стояла, сжавшись, пока не увидела, как синий шарик размером с мяч для бакбола вошёл в спину Маффинс.

Несчастная, казалось, ничего не заметила и продолжала стучать передними копытами, радуясь вслед за всеми. Множество жутких догадок пролетели сквозь душу Флаттершай, пока Маффинс продолжала аплодировать на виду замолчавшей толпы. Эти догадки пролетали стаей, даже не оформляясь в слова или образы, а оставаясь в виде предчувствий и ощущений. Предчувствие недоброго, беды, разочарования, тяжёлого выбора, касающегося близкого друга, чувство страха и нерешительности перед всеми этими догадками. Но вместе с тем слабая надежда, что всё обойдётся и этот шарик ничего не сделает той крылатой пони, которой не повезло оказаться в центре этой драмы. Надежда превратилась во внутреннюю мольбу. «Пусть с ней всё будет хорошо!» — успела повторить про себя Флаттершай раз десять. Но гримаса ужаса на лице Маффинс пожгла все ростки отчаянной надежды, уже успевшей расцвести за эти секунды.

Быть воплощением доброты проще, когда ты умеешь прочувствовать беды других. Целый день Флаттершай проходила, переживая о болезни Дискорда. И ей далось это весьма непросто. Вся эта тягость, что собиралась внутри неё, полилась широким потоком, когда крик Маффинс, пытавшейся взлететь и упавшей на сцену, достиг её ушей, размыв внутри элемента доброты все дамбы и выбив все подпорки. В этот момент Флаттершай было так больно, как будто это её неведомое колдовство лишило магии. Она не сводила глаз со сцены, продолжая наблюдать за мукой ассистентки. Но это наблюдение было больше похоже на погружение в себя. Флаттершай смотрела прямо на Маффинс немигающим взглядом, но не замечала ни того, что у неё исчезла кьютимарка, ни пони, в панике убегающих от сцены.

Именно поэтому для неё стала полной неожиданностью впечатавшаяся в землю огненная глыба. Кто-то в толпе закричал. Как-то отстранённо Флаттершай отметила где-то в глубине своего мозга, что кричала Пинки Пай. Глыба из огня вытянулась в длину, встала и погасла. Этой глыбой оказался Дискорд, бешеным взглядом, осматривающий всё вокруг. Следом на сцену приземлилась принцесса Селестия. Взгляд её был строг и непроницаем, как на иллюстрации учебника истории. Дискорд стоял между ними, нервно оглядываясь. Неужели? Неужели он сделал что-то ужасное, чтобы вылечиться? Как в прошлый раз. Флаттершай постаралась быть бесстрастной, но её страх, обида на Дискорда и беспокойство за него же добавили немного красок её голосу, когда она спросила:

— Дискорд, что ты сделал с ней?

Дух хаоса и дисгармонии резко обернулся. Взгляд его остановился на Флаттершай. И что это был за взгляд! Злость и обида, разочарование, нервно подрагивающий уголок рта, выражающий презрение. Гримаса, с которой смотрят не то на таракана на столе, не то на назойливого пони, который хочет испортить всем настроение, не то на нашкодившего школяра. Отмеряя каждое слово, как удар хлыста, он процедил:

— Я смотрю, твой язык становится намного длиннее, когда рядом царственный круп.

Чувство вины за то, что проболталась Селестии, уже было поднялось откуда-то изнутри, но было сходу подрублено этими обидными словами и быстро задушено другими соображениями. Да, она проболталась, но зачем же так грубить ей?! Разве Селестия неправильно сделала, что решила проследить за ним? И он всё равно ведь нашкодил! Пусть и не со зла, пусть у него и были причины, но ведь это не отменяет того, что Маффинс теперь плохо! Хотя бы ради неё она должна взять себя в копыта и заставить Дискорда сделать всё, как было! Что-то в её душе прорвалось, когда она опять вспомнила жуткий крик несчастной пегаски, что теперь тихонько лежала на сцене, заливаясь слезами. Поэтому она злобно и строго гаркнула:

— Дискорд, немедленно отмени то, что ты сделал!

Драконикус дёрнулся. В его львиной лапе появился небольшой огненный шарик. Дискорд мгновенно подлетел к барьеру и застыл над полусферой из деревянных перекрытий. Он начал, злобно посмеиваясь, подбрасывать на лапе огненный шар, не обращая внимания на то, что в его сторону уже вытянулись рога Селестии и Твайлайт Спаркл. Пару раз он притворялся, что вот-вот бросит шар в сторону Маффинс, замахивался, но передумывал. Над рыдающей Маффинс уже сиял огнеупорный щит, наведённый кем-то из единорогов. Но она всё равно старалась вжаться в пол, глядя на с ужасом на беснующегося Дискорда. Заливаясь смехом, едва скрывающим озлобление, он кричал:

— Ну что, Селестия, вернёмся к изначальной задумке, как нам предложила Флаттершай? Если я сейчас превращу её вместе с чудо-прибором в живой костерок, то это будет такая потеха, какой не видывала Эквестрия.

Селестия стояла на сцене, бледнее вендиго. Было видно, что она действительно напугана. И не она одна. Слетевший с катушек Дискорд внушал ужас всем пони. Да, пока он ограничился каким-то страшным колдовством, но никто не мог предугадать, не передумает ли он ещё. Возможно, именно поэтому Принцесса Дня была так напугана. Но Селестия не была бы Селестией, если бы мгновенно не собралась с духом и не попросила:

— Дискорд, не дури, успокойся.

— Да? Успокоиться, когда мои секреты так легко разбалтываются направо и налево? Тем более с такими весёлыми последствиями? Нет уж!

Принцесса Твайлайт Спаркл, до этого молчаливо наблюдавшая, слегка наклонила голову и спросила:

— Дискорд. Ты можешь сказать что-нибудь в своё оправдание?

Лицо Дискорда после этих слов постепенно разгладилось. Кто-то мог перепутать это со спокойствием. На самом же деле, это было не спокойствие, а горькое смирение обвинённого, осознавшего, в конце концов, последствия своих действий. С тем же лёгким, едва заметным оттенком горечи, он ответил Твайлайт:

— Только одно. Мы больше не друзья.

Сразу же после этого он исчез, щёлкнув пальцами.

IV

Во-первых, у нас пополнение в разделе "персонажи". В сюжете появляется её величество Принцесса Луна.
Во-вторых, кто-то может заметить, что я приписал Спайку наличие крыльев, что даёт мне повод поговорить о том, как хронология фанфика связана с хронологией сериала. "Нотация Хувс", я думаю, так и останется между седьмым сезоном и полнометражкой. Из чисто технических причин: в "Нотации" Маффинс работает в маленьком здании, как это было показано в пятом сезоне. В восьмом сезоне же там всё новое и механизированное. "Чёрная метель" же будет сдвинута как можно дальше, если это не создаст противоречий. Как минимум в восьмом сезоне Маффинс всё ещё является работницей почты.
В-третьих, напомню ещё разок, что в профиле есть информация о том, как продвигается работа над следующей главой для самых нетерпеливых.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Принцесса Луна стояла на балконе шикарного номера, который ей был предоставлен отелем «за счёт заведения». Она не стала задумываться о причинах такой щедрости. Иначе бы догадалась, что через минуты три после её отъезда на дверь повесят табличку «такого-то числа такого-то года тут останавливалась принцесса Луна», а цену на номер подымут процентов-то этак на пять. В совокупности, не меньше сотни пони потрудились над тем, что превратить этот номер класса Люкс (которому через пару дней было суждено стать номером класса Принцессы) в маленький интерьерный шедевр. Только Луне было абсолютно всё равно. Если бы её спросили, каково то место, где она остановилась, она бы удивлённо пожала плечами и ответила бы что-то вроде «Ну, там есть кровать и балкон. А с балкона хороший вид на море».

Сверху, с пятого этажа, шум моря был почти не слышен, а волны были практически не видны. Но разве эта мелочь была важна? Луна расправила крылья, вдохнула поглубже и закрыла глаза. Даже издалека, с закрытыми глазами море было прекрасно. Слегка влажный ветерок ласково треплет перья. Солнце греет лицо, и его свет проникает даже сквозь веки, оставляя после себя приятное впечатление, как будто ты лежишь в материнской утробе размером с весь мир. И весь мир так же к тебе приветлив и дружелюбен. И когда уходят все остальные ощущения, ещё яснее ощущается запах моря. Он начинает щекотать ноздри, и Луна чувствует своими копытами воду. Пенистые волны накатываются на ноги, задевая за колена. Луна чувствует тёплую воду и волны, несмотря на то, что стоит на балконе пятого этажа. Улыбка озаряет её лицо, и она вытягивает свою голову вверх, позволяя ветру обдувать свой длинный подборок. Крылья расправляются ещё сильнее.

— Мра-а-а-а-а-а-у-у-у! – Говорит ей большущий чёрный кот с белым пятном на груди.

Луна вздохнула.

— Марциус, ты же только что ел!

Когда она увидела эту нахальную морду, первым порывом было вернуть этого кота туда, где его взяли. Но после того как принцесса остыла, она решила оставить при себе Марциуса, как живое напоминание о том, насколько безумным было то приключение, в которое она ввязалась. Расчёт себя оправдал. Кот исправно напоминал ей о своём существовании и, как следствие, об обстоятельствах своего появления. Само собой, он регулярно требовал за это плату свежим кормом и возможностью потереться об ноги. Хорошо хоть к лотку был приучен. При возможности, надо будет спросить у Рэрити, как за этим зверем ухаживать. Как бы кот ни был нахален, он заслужил чуть больше, чем уход по принципу «не сдох – уже хорошо».

Тяжело вздохнув, Луна насыпала Марциусу корма и направилась обратно на балкон. Аккуратно закрыв балкон, она расправила крылья и полетела навстречу солнцу и морю.

Отлетев от пляжа на приличное расстояние, она, не сбавляя ходу, влетела в воду. Слегка приподнятые крылья были наполовину скрыты водой. Вода почти скрывала всё тело Луны, щекоча спину, то накрывая её очередным покачиванием, то отступая и обнажая самый верх её. Луна сделала ещё один шаг, и её спина теперь совсем скрылась под водой. Усилившийся ветер наполнил её душу приятным предчувствием. Вот оно! Волна! Небольшая, быстро катившаяся ей навстречу волна ударила её в лицо, заставив отплёвываться. Смеясь, Луна подставила своё лицо следующей волне.

Где-то в этот момент, что-то давно зревшее, пустившее в её голове корни, приняло окончательную форму. Это было давно уже напрашивающееся решение. Принцесса ночи решила, что никому не позволит отнять и испортить эту радость. И пусть провалится в тартар тот глупец, что посмеет обидеть пони, показавшего ей море!

«Элементы гармонии!» Когда прошёл первый шок, именно это крикнула Принцесса Селестия. Их воплощениям дважды повторять не надо было. Шесть пони неслись во весь опор в Вечнодикий лес к Древу гармонии, пока Селестия пыталась навести порядок на площади.

Сразу же после этого, Принцесса дня попросила оставшихся на площади пони сохранять спокойствие, то есть убегать чуть менее истерично и с оглядкой на то, чтобы не затоптать других. Убедившись, что опасность давки миновала, Селестия подошла к Маффинс, подле которой уже суетилось несколько врачей и Старлайт Глиммер. Ученицу Твайлайт позвали потому, что у Маффинс куда-то исчезла кьютимарка. С неё уже стянули волшебные крылья. Один из врачей, единорог в белом халате и строгим взглядом, сухо кивал, слушая сбивчивые объяснения больной:

— Так вот пусто внутри. Кажется, что не болит, а всё равно очень плохо. Не плохое настроение, а что-то такое, будто чего-то нет. Вы меня понимаете, доктор?

Доктор кивнул, продолжая слушать не столько для сбора информации, сколько для того, чтобы больная отвлеклась от своих горестей. Селестия ясно видела, что доктор не слушал Маффинс, а думал о чём-то своём. Он вклинился прямо посреди реплики своей больной и аккуратно её спросил:

— Скажите, вы можете сравнить свои ощущения с лишением магии? – на всякий случай доктор уточнил, — Вы же помните Тирека?

Лежащая на сцене пегаска ошарашенно посмотрела на единорога в белом халате. Это было лицо пони, которому открыли глаза на нечто очевидное и само собой разумеющееся, но ему до сей поры непонятное. Медленно, делая паузы между словами, серая пони сказала тихим, почти шепчущим голосом:

— Вы знаете, доктор, ощущения, один в один. Я даже летать не могу. Как будто чего-то внутри нет!

Принцесса вздрогнула. Вспомнилось то самое бессилие, которое она почувствовала, когда вся её магия покинула её тело и душу. Лишение чего-то важного, невероятно привычного. Чувство, от которого хотелось лезть на стенку. Это помогало понять тот тартар, через который проходила Маффинс. Как будто было мало этого понимания, тоска и вина сжимали сердце Селестии холодными когтями. Этими когтями были четыре слова: «Это всё из-за меня».

Селестия направилась в сторону Маффинс тем решительным шагом, малейший отзвук которого давал понять всем пони вокруг – вот в твою сторону идёт сама правительница Эквестрии, и ей от тебя что-то нужно. Все пони, бывшие в этот момент на сцене, сначала повернули головы в её сторону и сразу же почтительно склонили эти самые головы перед нею. Даже серая пегаска прекратила плакать и как сумела изобразила поклон. Вдобавок Маффинс сделала всё, чтобы её глаза выглядели как у обычных пони, а не вразнобой, как обычно у неё и было. От Селестии не укрылись эти усилия. От того, что это делалось ради неё, легче не становилось. Селестия прижала крылья к бокам и опустила свою голову почти на самый низ, чтобы её глаза были на одном уровне с глазами пегаски.

— Маффинс, я страшно перед тобой виновата. То, что с тобой случилось – это моя вина. И за это я прошу у тебя прощенья. – Сказала Селестия со всей грустью и серьёзностью, что обычно сопровождает столь суровые и необходимые слова.

Врачи, Старлайт Глиммер, Маффинс. Они все застыли, слегка приоткрыв рот, пытаясь переварить услышанное. Первой прервать удивлённое молчание решается Старлайт Глиммер. И прерывает она его самым логичным и самым неприятным для Селестии образом.

— Вы единственная, кто лично всё видел. Расскажите, пожалуйста, что случилось?

Как теперь преодолеть этот стыд, когда тебе не просто приходится извиняться за свои ошибки, но и объяснять их? Сказать, что это было серьёзным испытанием для пони, которую многие считали непогрешимой, ничего не сказать. Но Селестия не была бы Селестией, если бы не умела справляться с такими испытаниями так, что этих сложностей никто не замечал.

— Случилось то, что я отвлеклась и упустила тот момент, когда появился Дискорд и всё испортил. – Выпалила Селестия самую чуточку быстрее, чем должна была.

— Отвлеклись? – Спросила Старлайт Глиммер, осмелившись лишь на самую бледную тень удивления.

То же самое хотели спросить и остальные пони, но так уж получилось, что смелости на это хватало только Старлайт Глиммер. Селестия позволила себе лёгкое подобие улыбки, чтобы дать понять: ей вполне понятно удивление своих подданных. Она продолжила разъяснять:

— Да. Когда я осознала, что именно делают эти крылья, я была так потрясена, что ничего не замечала вокруг себя, пока не стало слишком поздно. В том числе и Дискорда. Моя минутная слабость позволила Дискорду сотворить с тобой это.

Селестия сказал всё это от чистого сердца, но всё равно ощущение фальши грызло её изнутри. Хотелось не рассыпаться в красивых и правильных словах, а наплевать на все приличия и обнять эту пегаску, даже взять под крыло, как родную дочь, утешить. Утешить этими объятьями не только её, но и себя. Даже больше себя, чем её. Тем не менее, Селестия себя сдержала, чтобы позволить врачам увести Маффинс.

Когда процессия врачей уже скрылась за поворотом, Селестии подумалось, что ей стоило пойти с ними. На случай если Дискорд вернётся. Вот только если Дискорд вернётся, а у них не будет элементов гармонии, то им ничто не поможет.

Селестия так и осталась сидеть на сцене, погружённая в свои мысли. Её задумчивость не укрывалась от прохожих, которые аккуратно обходили величественную фигуру с развевающимися, разноцветными хвостом и гривой.

Селестия отвлеклась только когда увидела, как к ней бегут шесть пони. Уже по их лицам она поняла ответ на свой вопрос. Да, на лицах этих пони были написаны разные эмоции. У Рейнбоу Деш было больше досады. У Эпплджек всё сходилось к какой-то суровой грусти. Пинки Пай была озадачена. Флаттершай владел ужас. Рэрити была близка к панике. И только Твайлайт Спаркл пыталась сохранять спокойствие. У каждой из пони было в эмоциях что-то своё, но вместе с тем кое-что у них было общим: страх. То, что они пережили у Древа гармонии, пугало их до жути. Селестии не надо было спрашивать, чтобы узнать, в чём дело. Она обо всём догадалась ещё до того, как её ученица сказала:

— Принцесса Селестия, элементы гармонии пропали!

За тот остаток дня, что Селестия, Старлайт Глиммер и вся шестёрка элементов Гармонии провели в тронном зале замка Принцессы дружбы, Дискорд ничего не предпринял. Пока все лихорадочно соображали, как им вновь найти элементы гармонии, Дискорд как сквозь землю провалился.

Зато пони развели бурную, пусть и не давшую пока никаких результатов, деятельность. Спайк за этот вечер отправил где-то под сотню писем всем мало-мальски важным пони и выслушал большущую гору совещательной болтовни. К тому, что надо искать элементы гармонии и как-то наладить контакт с Дискордом пришли сразу же. Но как это сделать никто не мог понять.

Драконёнку и в голову не могло прийти, что совещания так сильно могут выматывать. И это при том, что он кое-что уже повидал в мире бюрократии. Он был уверен, что сегодня не сможет уснуть, когда входил в тронный зал, и мечтал лишь о том, чтобы дотащиться до постели, когда выходил оттуда с ватной головой. Да, пони там приняли какие-то важные решения, предупредили всю Эквестрию о том, что Дискорд слетел с катушек, договорились о том, что Твайлайт и Старлайт попробуют вместе создать заклинание, использующее связь Древа гармонии с его элементами, чтобы отыскать их и прочая, прочая, прочая, прочая. Но все эти важные дела к концу второго часа свелись в одно сплошное «бу-бу-бу-бу», от которого голова казалась тяжелее раза в три. Он почти было впал в отчаянье и начал чувствовать себя полным идиотом, пока остальные пони решали судьбы Эквестрии. Единственное, что скрасило и облегчило чувство собственной неполноценности, небольшой жест от Старлайт Глиммер. Поймав его особенно выразительный взгляд, выражающий отчаянье утопающего в этом океане умных слов и важных решений, Старлайт Глиммер подмигнула Спайку и ответным, усталым взглядом дала понять, что не только ему приходится тяжело.

Уже в коридоре Спайк тяжело выдохнул. Полуприкрыв глаза, дракончик, преисполнивший наслаждения, вдохнул в себя воздух коридора, свободный от тревожных и душных речей. Тишина в коридоре наполняла его душу истинным наслаждением, которое так хорошо знакомо конторским пони, покидающим время от времени свои затхлые кабинеты, чтобы попускать мыльные пузыри.

На свою беду Спайк обладал острым слухом. Его идиллию нарушил цокот копыт со стороны главного входа. Это явно был цокот копыт пони. Ситуация была достаточно необычной, чтобы встревожиться, но недостаточно необычной, чтобы позвать на помощь Твайлайт. Оставалось проверять это дело самому. И это как раз расстраивало. Кто же это мог быть, если все пони уже разошлись по домам?

На пороге мялась серая тень с опущенной головой и прижатыми к бокам крыльями. Несмотря на отсутствие кьютимарки, Спайк сходу узнал Дёрпи Хувс. Она уже должна была уйти домой, но что-то ей мешало. Самым краем сознания отметив, что бедняга чего-то опасается, Спайк подошёл к ней так, чтобы она услышала шарканье его когтистых лап. Маффинс оценила этот едва заметный и неосознанный даже самим Спайком жест, обрадовавшись знакомым звукам.

— Спайк! – Крикнула пегаска, радостью приглушая свой страх.

— Маффинс, я думал, ты уже ушла домой.

— Да, я ушла. И вернулась сразу же. Там страшно.

— Да ладно тебе, что может быть такого в Понивилле?

— Д-д-д-д-дискорд. Я до сих пор вижу тот огненный шар у него в лапе, когда закрываю глаза. И слышу его смех.

— Но тут его нет.

— Т-т-т-точно?

Спайк внимательно оглядел широкую поляну перед замком Дружбы. Дискорда не было. Зато был очень зябкий воздух, намекающий на уже подходящую осень. И, в противоположность тёплому и уютному дню, в ложбинках поляны лежал густой туман, создававший весьма неуютное ощущение.

Дракончик вылетел на поляну и начал внимательно осматривать всё в поисках Дискорда. Он прекрасно понимал, что шансы встретить духа дисгармонии именно здесь, именно в эту минуту невелики. Но он неосознанно повторял за Твайлайт Спаркл, которая когда-то давным-давно заглядывала под напугавший маленького Спайка куст, чтобы показать ему – под этим кустом одни лишь тени и нет никаких чудовищ. Точно так же Спайк взлетел вверх, чтобы осмотреть поляну, облазить самые жуткие тени и сказать Маффинс «вот видишь, это всего лишь тень, никакого Дискорда». И точно так же, как и Твайлайт Спаркл, подходящей к тёмному кусту, ему было страшно. Но мы взрослеем, когда по доброй воле берём на себя ответственность. Пусть эта ответственность мала и сводится только лишь к «я должен сделать так, чтобы моему другу было не страшно на улице». Спайк не мог себе позволить показать, что он боится. Ведь это напугает Маффинс ещё больше. А она уже и так настрадалась.

— Эй. Дискорда нет. Можно лететь.

Спайк, который мог лететь, забыл о том, что Маффинс лететь не могла. Факт получения крыльев так сильно поднял его самооценку, что лишний повод полетать немного приглушил его чувствительность. Поэтому дракончик не заметил, как Маффинс расстроено потупила голову.

— Спайк, я не могу летать. Мои крылья больше не могут поднять меня в воздух. – Тихо пробормотала Маффинс. Немного погодя, она дала чуть больше воли своим эмоциям, и заговорила громче и грустнее. – Из меня что-то выдернули. Я не могу летать. Я больше не понимаю нотацию Хувс. Вообще. Я вроде бы и знаю её, но когда я пытаюсь понять запись заклинания, в голове всё расплывается. Из-за Дискорда я больше не Дёрпи Хувс. Я просто глупая Маффинс, которой меня все считали всё это время. И я не могу пойти домой, потому что мне страшно.

Последние слова она говорила уже чуть не плача. Спайк понял свою оплошность и подлетел вплотную к серой пони. Инстинкт подсказывал, что может понадобиться порция обнимашек. К счастью, вроде бы отлегло.

— Спайк. Я хочу тебя попросить кое о чём.

Одного взгляда дракона хватило, чтобы Маффинс смогла высказать свою просьбу. Яркая улыбка лучше всяких слов говорила, что он будет рад помочь. Но всё же Маффинс дождалась немного радостного «да, конечно, о чём речь?» перед тем, как вслух попросить:

— Ты не мог бы проводить меня до дома?

На какую-то долю секунды эта просьба заставила Спайка всерьёз задуматься. Было уже поздно. Пони давно попрятались по домам. Не вся дорога была освещена магическими фонарями. И если дорогу туда можно было скоротать за разговором, то обратно придётся лететь одному. А там темно и туман. И страшно. Отказать же никак нельзя.

Положение было неприятным, но союз драконьей хитрости и доброго сердца почти мгновенно нашёл выход.

— А ты оставайся ночевать в замке! Он большой, там сотню пони разместить можно! – почувствовав, что пони может застесняться, хитроватый дракончик на всякий случай усилил напор. – Чаю вместе со Старлайт выпьем! Я вас рядом поселю! Тут Твайлайт и принцесса Селестия! Так намного спокойнее, чем дома. Оставайся.

Каковы бы ни были мотивы Спайка, благодаря ему Маффинс улыбнулась в первый раз с того самого момента, как лишилась всей своей магии. Ей очень хотелось отказаться, но по взгляду своего друга она быстро поняла, что эту битву ей не выиграть.

— Ладно. Только давай не будем беспокоить Старлайт. Она уже пошла спать.

Спайк повёл пони на кухню. За эти минуты, что они шли, настроение дракона становилось лучше, ведь ему не нужно было выходить на эту тёмную улицу, а настроение пони становилось хуже, ведь ничто не отвлекало её от той пустоты, что воцарилась внутри неё.

Чай они пили вдвоём. Спайк о чём-то говорил, а Маффинс слушала его вполуха, не решаясь перебить и ленясь прислушаться. Хоть Спайк и был драконом, но он был драконом воспитанным пони, именно поэтому он всё-таки заметил, что косоглазой пегаске очень грустно. Этот взгляд в никуда, выражающий тоску и безразличие ко всему, трудно было с чем-то спутать. Но одно дело заметить. Надо было ещё как-то развеять эту тоску. Действуя по наитию, Спайк спросил:

— Ты как?

Да, в этих словах не было ничего особенного, но куда важнее была интонация. Вопрос был с минимальной долей беспокойства и с искренним интересом. Спайк даже немного вытянулся вперёд.

— Плохо. Врачи ничего не понимают. Вообще ничего.

— А что Твайлайт говорит?

— Она говорит, что не была в таком тупике с тех самых пор, как пыталась понять принципы работы Пинки-чутья. И как оно работает, она так и не поняла. – Маффинс подозрительно зашмыгала носом, на подходе явно была порция слёз. – Она пообещала мне, что Дискорд извинится передо мной и сделает все, как и было. Но без элементов гармонии с Дискордом ничего сделать невозможно.

— Ха! Только Твайлайт это не говори. – Закричал Спайк, светясь от радости. Ведь теперь он знал, что нужно говорить. – Давай я тебе историю про Твайлайт расскажу.

Маффинс в ответ только тихонько кивнула.

— Знаешь, что происходит с драконьими яйцами, если эмбрион внутри гибнет? Они начинают каменеть. Из омертвевших яиц получаются красивые украшения. Я таким чуть не стал. Какая-то богатая чудачка купила ещё живое яйцо у браконьеров. Ей сказали так: «малютка болеет и всё равно не жилец, а ваш дом пополнится чудесным украшением». Впоследствии, в суде ей это мало помогло, конечно. Когда меня нашли было уже почти поздно. Куча магов и светил всех возможных калибров колдовали над моим яйцом, но всё шло к тому, что я превращусь в камень ещё до рождения.

Как раз в этот момент шли экзамены в магическую школу Селестии для одарённых единорогов. Твайлайт переволновалась и запорола практически всё, что могла. Казалась бы ей прямая дорога домой, но есть в той школе традиция. Последнее испытание. В случае сомнений испытуемому дают ещё одно задание. Очень сложное, невероятно сложное. И нет, сложное не для маленьких единорогов, а вообще для всех, даже для принцесс. Такое, что даже опытным магам его сделать не под силу. И знаешь ради чего? Не ради того, чтобы маленький единорог, который только-только освоил простейшую магию, сделал то, чего не могут другие, нет. Ради того, чтобы проверить насколько этот единорог готов к настоящим трудностям. Именно при попытке сделать невозможное настоящий волшебник показывает своё нутро. Ну, так, по крайней мере, мне объяснили суть этой традиции.

В тот раз Селестия пыталась понять, стоит ли ей отвергать Твайлайт. Она видела, что Твайлайт умная и старательная, а значит, заслуживает последнего шанса. Было решено испытать её невозможной задачей. Почти мёртвый дракон идеально подошёл на роль невозможной задачи. Никто из профессоров не знал, что делать со мной. Не знала и Твайлайт. Но она пыталась. Она всячески издевалась над моей скорлупой полтора часа, если не больше. Ещё два часа она рылась в библиотеке, пытаясь разобраться в книгах, которые многие взрослым единорогам зачастую не под силу. Где-то на третий час Селестия сказал ей, что она примет Твайлайт в свою школу, а потому можно прекращать уже мучать моё яйцо. Она спросила «а что будет с ним?». Селестия в ответ только промолчала и ушла. А Твайлайт осталась в аудитории и продолжила свои попытки меня оживить.

Под конец дня это всем надоело. Твайлайт ставят перед фактом, что у неё осталась последняя попытка. В аудитории собираются все учителя из приёмной комиссии. Твайлайт старается изо всех сил, но у неё ничего не выходит. И тут Твайлайт видит радугу за окном! Сразу после этого у неё в голове что-то становится на место, и она одним ударом выправляет какой-то магический дефект в моём яйце. Я вываливаюсь из скорлупы прямо там, а все смотрят на Твайлайт и не могут понять, как такое вообще возможно.

Первым делом меня, конечно, отвезли в клинику, осмотрели со всех сторон, подлатали малость. А после меня отдали Твайлайт. Сказали, что буду служить ей живым напоминанием, что никогда нельзя сдаваться. Но знаешь, что самое смешное во всей этой истории?

— Что? – Спросила пегаска, которую рассказ не на шутку увлёк.

— Какая-то учительница сказала Твайлайт, что они её проверяли, и что эту задачу решить было невозможно. И она спросила то ли «почему ты это сделала?», то ли «как ты вообще это сделала?». А Твайлайт в ответ только обиделась и заявила «ну я же не знала, что это невозможно!».

Спайк нечасто рассказывал эту историю. И он знал, что Твайлайт не любила, когда он хвалился этим её успехом. Но он понимал, что это надо рассказать Маффинс. И рассказать именно сейчас. Видя, что эффект от этой истории неполный, Спайк положил свою лапу на копыто серой пони и, глядя ей прямо в глаза, сказал:

— Маффинс, если Твайлайт решила, что ей нужно что-то сделать, её уже ничто не остановит. Если Дискорд решил, что он может чинить препятствия её обещанием, то тем хуже для Дискорда.

— Подожди, но раз в школу Селестии набор идёт в шесть-семь лет, то получается, Твайлайт была совсем маленькой, когда тебя оживила?

— Ага. Мы, считай, выросли вместе. Иногда, когда ей было совсем страшно, она брала меня с собой в кровать. Вдобавок к своей игрушке. Было тесно и неудобно как-то. Она, да ещё и эта игрушка. – Осознав, что именно он сейчас сказал, Спайк сразу же попросил: — Только об этом никому не рассказывай. Твайлайт очень не любит, когда я о таком распространяюсь.

Маффинс в ответ только грустно засмеялась:

— Надо же, целый дракон. Я в детстве могла брать в кровать только кошку. И то, она часто убегала. – после этого она с глубоким вздохом добавила. — Мне сейчас так плохо, что я и кошке была бы рада.

Когда начинаешь делать добро можно увлечься. Особенно, если на твоё добро откликаются, пусть только эмоциями. Увидев, что его собеседнице вроде бы становится лучше, Спайк воодушевился. Воодушевился очень сильно. Иначе бы не ляпнул того, о чём пожалел в ту же секунду:

— Ха! У тебя сейчас тоже есть целый дракон! Вполне себе сойду за кошку, если очень надо.

Он был ещё чем-то средним между подростком и мальчишкой, потому внутренний протест против этой затеи был похож на стократно усиленное смущение мальчугана, которого тётя прилюдно целует в щёку, а не страх перед девушкой. Хорошенько прикусив язык, юный дракон изо всех сил надеялся, что Маффинс сочтёт эту идею невероятно глупой. Увы, внутреннее дитя Маффинс жило согласно вольному принципу «возраст – это лишь цифра», и идея, которая многим взрослым пони показалась бы глупостью, ей пришлась по нраву.

Можно долго расписывать тот шторм благодарных взглядов, которым засыпало Спайка. Его внутренней борьбе в тот момент можно было посвятить пару томов. Его неловкие попытки сдать назад даже умудрились оформиться в какое-то неловкое подобие «ну, я не знаю даже». Тщетно. В этот раз ему выкрутиться был не суждено.

Скажем просто, эту борьбу он проиграл, успев только прошипеть «только никому-никому-никому об этом не рассказывай» перед тем, как окончательно принять поражение. Уже через двадцать минут Маффинс обнимала его в своей кровати. Всё-таки, внутренний взрослый Маффинс не был безнадёжно мёртв, потому она немного смущённо прошептала на ухо Спайку «ты извини, что я тебя так напрягаю своими глупостями, но я очень боюсь, что Дискорд придёт ко мне». Спайк в ответ только буркнул «ну, мы с ним друзья, так что я его чуть что, заболтаю».

Это самое смущение очень долго мешало Спайку заснуть. Он лежал неподвижно и раздумывал о том, что ему достаточно было ограничиться чаем и утешающей историей, а не заниматься такими глупостями. Заменять собой мягкую игрушку взрослой тётке. Дожился. Где его жизнь свернула не туда? Так рассуждал про себя вредный ребёнок, который ожил в данную минуту в Спайке. Пользуясь моментом, он даже чуть отстранился.

Маффинс решив, что Спайк заснул, наконец-то дала волю слезам. Всё, что ей было пережито за этот день, прошло сквозь неё ещё раз. Радость, обратилась в отчаянье. Жуткий страх, с которым она осталась теперь наедине, окончательно добил её. Душа требовала очищения слезами.

Услышав её всхлипыванья, Спайк в первую минуту был готов сгореть от стыда, но уже по другой причине. Ребёнок убежал, залившись краской. Его место занял взрослый, который понял, что у его друга страшное горе. Дракон, ещё минуту назад пытавшийся сделать всё, чтобы эта впавшая в детство тётка не лапала его, прижался своей головой к её груди. Дети могут выдумывать себе невесть что, но взрослые понимают, что нет ничего стыдного в том, чтобы утешать друзей.

Сказать, что появление Дискорда на том самом месте, где вчера Твайлайт показывала своё изобретение, вызвало переполох – это ничего не сказать. Первой реакцией всех жителей Понивилля было разбежаться, куда глаза глядят. Но дальше случилась странная вещь, которая привлекла пони обратно на главную площадь. Странность заключалась в том, что Дискорд просто стоял на месте и ничего странного не происходило. Любопытство — страшная сила. Именно она собрала сотню пони в одном месте с одним из самых могущественных существо, что знал этот мир.

Кто-то даже осмелился спросить, чего ему нужно. Дискорд ответил следующее:

— Приведите мне принцессу Селестию. И не приводите Флаттершай. Остальное – на ваше усмотрение.

Его неподвижность пугала, завораживала и привлекала одновременно. Многие пони дрожали от страха, но уйти они себе бы ни за что не позволили. К провинциальному любопытству добавьте щепотку авантюризма, размешайте это всё с привычкой к хорошему зрелищу, которое им давали Элементы гармонии и разрешаемые ими катаклизмы. Так вы поймете, почему сотни пони безмолвно наблюдали за тем, кто был способен уничтожить их одним щелчком.

В конце концов, на площадь ворвалась не только принцесса Селестия. Там собрались все мало-мальски важные пони.

Появилась там и Флаттершай. Дискорд выцепил её взглядом и недовольно скривился. Следующее, что он сделал – щёлкнул когтями. К всеобщему ужасу, Флаттершай исчезла. Из толпы вылетела голубая молния. Рейнбоу Деш было наплевать на то, что у неё не было элементов Гармонии. И к тем, кто вредит её друзьям, у неё почтения не было.

— Где Флаттершай?!

Дискорд в ответ только ухмыльнулся.

— Мисс «Доверие-1091» и обладательница самого длинного языка в Понивилле отдыхает у себя дома. Я же ведь просил не приводить её сюда. Могу и тебя в её берлогу отправить, если не веришь.

Секунды три Рейнбоу Деш смотрела Дискорду в глаза, не отрываясь. После этого она на всех парах рванула в сторону коттеджа Флаттершай. В небе остался только радужный прочерк.

Сразу же после этого дух хаоса пристально посмотрел в глаза Селестии, находившейся прямо напротив сцены, откашлялся и начал держать слово:

— Я бы попросил меня не прерывать. Но зачем просить, когда я магией могу вам всем заткнуть рты. Верно?

Пони в ужасе переглянулись, поняв, что никто из них не может произнести ни слова.

— Как все собравшиеся знают, я не далее как вчера, снова стал злодеем. Чтобы несколько сгладить неприятности, которые подобный поворот несёт мне, я решил на некоторое время спрятать Элементы гармонии. А то мало ли. Я, конечно, польщён, что меня даже не пытаются сдержать тюремными решётками, как моего, скажем так, коллегу, лорда Тирека. Но в третий раз в камень обращаться – это такое себе. Так, я же хотел что-то важное сказать вам.

Дискорд почесал подбородок. Немного покорчив задумчивые гримасы, он радостно продолжил:

— Да-да-да. Дело касается пони, денно и нощно спасающей Эквестрию от таких жутких злодеев, как я. Принцесса Селестия. Единственная и неповторимая. Так вот. Я планирую похитить принцессу Селестию, поиметь с ней весьма и весьма любопытную беседу по поводу моего становления на путь исправления. Пока она будет у меня, я ещё вдогонку совершу пару жутких злодейств. Что, — тут Дискорд сделал ехидную паузу, — скажете?

Твайлайт Спаркл и Эпплджек сходу выскочили прямо на сцену. Рэрити и Пинки Пай вышли следом. Рог Твайлайт угрожающе светился, а сомкнутые губы без единого намёка на улыбку лучше всяких слов говорили: «Никогда!». Селестия смотрела на Дискорда бесстрастно, ничем не выдавая своего страха. Дух хаоса грустно улыбнулся:

— Так я и думал. Вы за свою принцессу костьми ляжете. Как по мне, оно того не стоит. Давайте так. Старый, добрый злодейский шантаж. Я тут кое-чего натворю. Такого, что уничтожит Эквестрию, если Селестия не согласится пойти со мной. Не сразу, конечно, дам времени на раздумья. Ну?

Пони смотрели на него с ненавистью. Если бы могли, они бы кричали. Дискорда, казалось, эти взгляды особо не волновали. Немного приободрившись, он продолжил:

— Итак. Я прекращу всякую деятельность, идущую вам во вред. Но только после того, как Селестия согласится пойти со мной.

Пони начали нервно переглядываться друг с другом. Селестия, Твайлайт Спаркл, Рэрити, Пинки Пай и Эпплджек внимательно и грозно смотрели на Дискорда, не отрываясь.

— Да, Селестия, советую не тянуть. Если Эквестрия выдержит это хотя бы неделю, я очень сильно разочаруюсь в пони.

Дискорд щёлкнул когтями ещё разок. Сразу после этого он уставился в небо. Он смотрел вверх, и следом за ним в небо стали смотреть и другие пони. Сначала всем показалось, что там ничего не было. Но присмотревшись, кто-то заметил что-то очень маленькое и лёгкое, что спускалось вниз, кружась. Пони стали тыкать копытами в сторону этой чёрной точечки, что спускалась вниз.

Все глядели вверх, кроме Селестии. Она смотрела на Дискорда холодным, оцепеневшим взглядом. Она так и стояла без движения, пока ей на нос что-то не приземлилось. Это была снежинка. Большущая, мохнатая, причудливой формы, очень красивая. Обычная снежинка, если бы не одно но. Эта снежинка была чёрной. Обычная снежинка, только чёрная. В этом было что-то зловещее. Удивлённая, Селестия наблюдала, как чёрный кристаллик льда превращается в обычную каплю воды у неё на носу.

Когда она перевела взгляд обратно на сцену, Дискорда там уже не было.

V

Интересная вещь. Когда выкладываешь частями так и тянет навтыкать клиффхэнгеров.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Трикси не любила выступать в жару. Очень сильно не любила. «Дискорд бы побрал местный климат!» — ворчала про себя волшебница. «Скоро же осень, с чего бы так жарить?!» — предела недовольству великой и могучей Трикси не было. Она бы с радостью выступила вечером, сразу после заката. Тем более, в какой-то момент Трикси заметила, что пони больше нравится, когда выступления проходят после заката. Так и фейерверки выглядят ярче, и различные фокусы проворачивать проще. Это стало для неё заметно, когда Трикси начала серьёзно думать над тем, как сделать свои шоу лучше, вместо того, чтобы устраивать каждый раз «время одискордительных историй». Но об этом она предпочитала не вспоминать.

Летний вечер – благословенное время, когда фейерверки и звёзды сияют вместе. А в этих краях лето длится куда дольше. Зачем же выступать в жару? Скажем так, у Трикси были на вечер особые планы, включающие в себя особого пони. Поэтому пришлось пойти на такие нестандартные ходы в расписании. Ох, только бы оно того стоило!

Как назло жара действовала даже на зрителей. Они чувствовали раздражение Трикси и сами понемногу начали скучать. Две дамочки, сидящие в первых рядах, шёпотом спорили, является ли хвост Селестии радужным. Эта беседа вернула мысли Трикси, которая впервые позволила себе так отвлечься, обратно на сцену. Чтобы на её шоу пони обсуждали такие глупости как хвост Селестии? Не бывать этому!

— Дорогие пони, время для следующего фокуса! – прокричала Трикси, чтобы утихомирить шушуканье.

«Дорогие пони» немного нехотя сосредоточили своё внимание на главной звезде этого шоу. Трикси даже начала им показывать свой очередной фокус, пока не случилось непредвиденное.

Какой-то странный чёрный порошок начал падать с небес. Он был везде. Вверху какие-то чёрные тучки сыпали чём-то черненьким. Чёрный порошок оседал на глазевших. Вот теперь пони сосредоточили своё внимание на сцене. Кто-то даже приготовился хлопать копытами. И только Трикси была близка к панике.

Ей бы не составило ни малейшего труда успокоить всех, сказав о том, что чёрный снег её новейший фокус. Она едва-едва так не сделала. Всё это восхищение пони её персоной, затаённое дыхание, эти взгляды! И всё это на расстоянии одного крика «смотрите, как я могу!». Вот только она так не могла. Правда была в том, что она и близко не могла понять, что происходит. А если эта похожая на снег вещь сделает что-то с пони? Разъест их кожу? А если всё-таки ничего не сделает? Если это всего лишь странный снег? Но ведь кто-то поймёт, что она не могла вызвать эти странные чёрные облака. И тогда опять это унижение? А если никто не поймёт? Как они на неё теперь смотрят, сколько восхищения и радости! Что делать-то?

Внутренняя борьба закончилась истошным воплем:

— Я не знаю, что это за ерунда, это не моё! Прячьтесь!

Прежде, чем единороги начали в панике разбегаться, над местом, где сидели пони, возник огромный, полупрозрачный купол. Какой-то белый единорог с уже седой бородой и кьютимаркой в форме щита держал над зрителями заклинание. «Надо же, а ведь помнит рог» — крикнул старый волшебник. Он улыбался, а его жёлтые глаза с зеленоватым отливом хитро сверкали. Над куполом начал скапливаться снежок.

Да, теперь было видно, что эта чёрная субстанция похожа на снег. Она точно так же липла, точно так же падала, чуть кружась под дуновением осеннего ветерка, и точно так же таяла, превращаясь в сбегающие вниз струйки воды.

Трикси забежала под сцену и отряхнула свою шляпу. Она была немного мокрой. Вроде бы вода. Похоже, это и вправду снег. Только чёрного цвета. Земля вокруг уже была покрыта тонким, чёрным, блестящим слоем.

— У вас всё хорошо? – спросила фокусница у волшебника, чей купол уже напоминал тонкую, чёрную полусферу.

— Да против этой водички я хоть сутки щит могу держать. Это ж не боевое заклинание. – засмеялся старый волшебник. — Как раз всех по домам разведу.

— Позвольте, но земля ведь покрыта этой дрянью!

— Да-да-да-да, как мы попадём домой?

— Весь город укрыт этой штукой.

— А что если в обход? Над полем туч вроде бы не видно.

— Селестия милостивая, что будет с нашими детьми!

— Только бы моя жена успела спрятаться!

— Откуда этот снег?!

— О чём вообще думают эти пегасы, что за глупые шуточки? Почему они не уберут эти облака?

Этот гудёж начинал действовать на нервы. Раздражение, копившееся с самого утра, достигло пика и заглушило всё остальное. Оно могло проявиться миллионом способов, от злобной гримасы до лёгкой истерики. В этот раз отключился инстинкт самосохранения. Трикси шагнула обратно на припорошенную снежком сцену, подставив лицо чёрным снежинкам. Публика ахнула, кто восхищённо, кто испуганно.

— Что глядите, неужели вы думаете, что лёгкая непогода сможет как-то помешать великой и могучей Трикси?

Пони удивлённо переглянулись между собой. Не успели зрители опомнится, как великая и могучая Трикси снова зажгла свой рог. Да, пусть жара и ушла с первыми порывами очень неприятного ветра, но раздражение осталось. Как они вообще посмели усомниться в ней? Великая и могучая Трикси выступала и в снег, и в ливень, и в грозу! Что дальше, захотят вернуть деньги за билеты? Вот ещё!

Иными словами, теперь Трикси была готова костьми лечь, но довести выступление до конца. Чёрная позёмка кружилась вокруг её плаща, подгоняемая ветром, но на сцене всё равно случалось чудо за чудом.

А ветер становился крепче, злее, залезал под плащ, один раз даже чуть не сдул шляпу. Снега лежало уже сантиметра два. Очень хотелось уйти в свой фургончик, завернуться во всё, что можно, согреться, залить в себя чаю до самого горла. В плаще не было тёплой зимней подстёжки. Честно говоря, Трикси даже хотела выступать сегодня без одежды. Но не смогла даже представить себя на сцене без волшебного плаща и волшебной шляпы. Кто ж знал ещё полчаса назад, что сегодня её не спасёт от холода даже плащ? Не спасало даже восхищение зрителей, которые радовались не столько фокусам, сколько упорству волшебницы. Пару раз Трикси едва не поскользнулась на подтаявшем от очередного заклинания снегу. Старый единорог всё так же держал свой щит, как будто забыв о нём. Там уже собралась тонкая чёрная шапка.

Шоу прервал какой-то пегас, выпорхнувший прямо на сцену и закричавший:

— Что вы здесь делаете? Немедленно по домам! Разве вы не слышали, что была объявлена тревога?

Нет, это было уже слишком. Да кто он такой?! Трикси уже угрожающе надвинулась на возмутителя спокойствия, но тот упёр ей переднее копыто в грудь и властно ей объяснил:

— Мисс, я мэр – этого города. Боюсь, вам придётся прекратить выступление.

— Я вижу, у вас есть не только власть, но и крылья. Вы можете объяснить, откуда взялся снег? – Гордость и упрямство не позволили Трикси так просто сдаться перед очередным препятствием.

Как назло, пегасу не повезло родиться с фиолетовой шёрсткой и тёмно-жёлтого цвета гривой, которую он просто по-дурацки остриг «ёжиком». Это, вместе с его тоном и властью, делало его раздражающим. Мэр же явно привык осаживать нервничающих пони, даже не поведя бровью. Развернувшись лицом к зрителям, он сделал объявление:

— Уважаемые жители Сихорспэсчура, только что мне стало известно, что Дискорд вновь стал злодеем. Он сорвал демонстрацию нового изобретения Принцессы дружбы, покалечил её ассистентку, после чего скрылся. Меня предупредили, что он может что-то выкинуть. Как видите, он не стал сидеть без дела.

Толпа ахнула. Трикси еле заметно скривилась. Дискорд – это не снег. Дискорд – это серьёзно. А значит, деньги за билеты, скорее всего, возвращать не придётся. Чёрный ветер стал дополнительным аргументом в пользу окончания шоу.

— Мне нужны все пегасы, у которых есть опыт регулировки погоды! Остальных попрошу как можно быстрее разойтись по домам.

Кто-то из толпы спросил:

— Неужели вы не можете разогнать эти облака?

— Мы пытаемся изо всех сил, но пока ничего не можем сделать. Поэтому мне нужна вся помощь, какую вы только сможете предоставить.

— А мне что делать? – спросила Трикси. – Как видите, я ещё не закончила представление.

— Вы с ума сошли? В такую погоду? Кто-нибудь, погодите ей разобрать сцену!

Великая и могучая Трикси все-таки решилась закончить представление. И после того, как решение было принято, она собрала сцену обратно в максимально сжатые сроки, пока никто не вспомнил о деньгах. Ясно дело, пони явно было не до того, но мало ли. Четверо пони помогли Трикси собрать сцену обратно и проводили её до фургончика, где всё было аккуратно собрано в тот идеальный порядок, который у Трикси формировался годами.

Когда они уходили, они услышали, как фокусница кричит «не-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!». Это к Трикси пришло осознание, что её планы на вечер пошли коту под хвост. Какие свидания у моря в такую отвратительную погоду, что становится хуже с каждой минутой?

Мне, если честно, немного жутковато. Этот чёрный снег повсюду и его всё больше и больше. Мы с Кейками не успеваем откидывать его в сторону. Я уже два раза успела сделать дорожку во дворе. Он холодный, он неприятный, эти облака такие страшные, этот ветер такой злой! Но знаете, что самое страшное? Он очень скучный!

Из-за него страшно ходить в гости, ты не можешь веселиться с другими пони, приходится сидеть дома. Все пегасы заняты, они пытаются прогнать эти облака! Сплошная скука. Я не верю, что Дискорд это сделал! Если это и правда он, то он чем-то болеет, как и говорила Флаттершай! Но это слишком не по-дискордовски!

Нет, я не говорю, что Дискорд не может сделать ничего плохого! Но он не может сделать ничего скучного! Например, когда он захватил Эквестрию, он заменил министерство иностранных дел министерством глупых походок. Я как-то просила Селестию его вернуть, но она меня почему-то проигнорировала. А зря! А ещё он каждый день менял города местами. Засыпаешь в Понивилле, а просыпаешься в Филлидельфии! Весело же! Дождь из шоколадного молока, перевернутые облака, съедобные стаканы, длинноногие кролики, ледяные катки летом, знойные пляжи зимой, солнце и луна танцуют вместе на небе и много-много всего другого весёлого.

А тут просто скучный чёрный снег и больше ничего! Да, Дискорд на нас злится, но он делает что-то очень скучное, а значит, с ним что-то не так! Может, он задумал что-то ещё?

Это всё очень странно и непонятно. Ох, надеюсь, Рейнбоу Деш и остальные пегасы справятся с этими облаками!

У Рейнбоу Деш уже начинали скрипеть зубы от злости. Эти чёрные облака, сыпавшие противным чёрным снегом, возвращались каждый раз, когда она их отгоняла. Она бы расчистила всё небо над Понивиллем в течение пяти минут, будь это обычные облака. С чёрными она справилась за три с половиной минуты. Через две они снова были на месте. Рейнбоу Деш снова их разогнала, потратив на это три минуты семнадцать секунд. Через полторы минуты облака вновь появились на том же месте.

После четвёртой попытки пришлось признать, что в одиночку с ними сделать ничего не удастся. И вот уже все пегасы в городе, способные дать своими крыльями хоть чуточку ветра, собрались в небе над Понивиллем, чтобы дать бой шальной стихии. Рейнбоу Деш, полноправный Вондерболт, ведёт пегасов прямо в сгустки черноты, сквозь холод, стужу и жалящий снег. Целая толпа пегасов летит в самое сердце метели. Их решимость непоколебима.

Рейнбоу Деш кричит им:

— Ну-ка, запевайте!

И весь строй пегасов дружно начинает петь:

Нам нужна хорошая погода.
Урожай собрать нам надо в срок.
Чтоб водички овощам хватило,
Земнопони в поле не промок.
Свою меру солнечного света
Каждый цветик должен получить.
Снежная зима, солнечное лето -
Строго в срок должно всё наступить.

Иногда пони поют просто от скуки. Здесь же явно был не тот случай. До этого более сотни пегасов висели в воздухе, вразнобой гоняя одинокие облака. К тому моменту, как они допели первый куплет – это был ровный строй, единое целое, что прекрасно понимало свою задачу. Именно поэтому Рейнбоу Деш запела вместе с ними припев. Дело не в хорошем настроении, которое дарила песня. Дело было в том, как она действовала на пони под её началом.

А ну на место тучка!
Погода – не балуй!
Лейся дождик точно в срок,
Ветерок как надо дуй!
А ну на место тучка!
Погода – не балуй!
Лейся дождик точно в срок,
Ветерок как надо дуй!

Облака стали ещё злее, но пегасов это не заботило. Вместе со словами песни они вспоминали, как удобнее выстроится, чтобы приумножить силы друг дружки. Песня вызывала в памяти правильные движения, позы, жесты и слова для «подсказа» в процессе регулировки особо вредной погоды. Да, многие из вылетевших сегодня пегасов и близко не имели того опыта работы, что позволил бы им противостоять столь суровой метели. Но песня стала тем клеем, что прикрепил их к более опытным товарищам, позволил им быть ведомыми без страха, что что-то пойдёт не так.

С этим боевым настроем пегасы начали петь второй куплет.

Аккуратно облака построим.
Ветер куда надо будет дуть.
В сей момент мы небо перекроем.
Тучкам верный мы укажем путь.
Пусть же солнце всем как надо светит,
Тем, кто любит тень – подарим тень.
Будет в радость выглянуть в оконце,
Будут хороши погода и ваш день!

То, что происходило у Рейнбоу Деш прямо на глазах, не укладывалось ни в какие рамки логики. Действия пегасов и результаты расходились друг с другом настолько, насколько это вообще было возможно.

Она ясно видела, что их движения стали слаженными и отточенными. Каждый мог доверить спину другому. Каждый был готов подставить крыло. Каждый знал, что даже если он упустит какое-то шальное облако, то друг придёт на помощь и подстрахует. И каждый был готов рыть землю носом, чтобы бы другу не приходилось страховать, чтобы не подвести товарища. Она могла поклясться, что никогда не видела столь дружной работы по регулировке погоды. Превзойти пегасов Понивилля мог лишь строй, состоящий целиком из Вондерболтов.

Но метель лютовала всё сильнее и сильнее. Ветер превращался в колючий шторм, гривы покрывала чёрная пороша, всё больше и больше появлялось чёрных туч. Сугробы как будто стали чуточку больше, пока пегасы бодро пели второй куплет. Если бы Рейнбоу Деш не видела как отважно и отчаянно её соседи пытаются защитить Понивилль от непогоды, она крылья свои поставила бы на то, что это результат работы трусов и неумех.

Столь резкий отпор метели смутил саму Рейнбоу Деш, что уж тут говорить о других. Второй припев пегасы пели уже чуть менее уверенно.

В такую метель можно было выпускать только тех, кто рождён в воздушных городах. Всё это было похоже на какую-то страшную быль эпохи зарождения Эквестрии, когда пегасы никак не могли разогнать метель, которую насылали вендиго. Но ведь те, кто дружен – не корм для вендиго. Да и вымерли они многие века назад. Разлетелись, кто куда, подальше от этих пони.

Неужели Дискордовы проделки? Но тогда как им противостоять?! Радужногривая пегаска скорей бы позволила стереть себя в пыль потокам чёрного снега, чем сдалась бы. Но даже её эта проклятая метель пробрала. И она прекрасно понимала, что мысли о Дискорде довлеют теперь над каждым в этом строю. Третий куплет пегасы пели уже далеко не так уверенно. И Рейнбоу Деш никак не могла их за это винить. Ей оставалось только злиться, улавливая нотки страха в пении хора.

Непроста пегасова работа.
Когда занимается заря,
Всё должно быть идеально,
Толком надо осветить поля.
Тяжко, но до самого заката
Строго мы блюдем погодный план.
Все секунды суток до единой
Небо держим крепко как аркан.

Погода, же после этих слов окончательно вышла из под контроля. Как будто назло. Как хулиганистый пони, что издевается над слабым, погода становилась всё хуже. Когда пегасы вылетали в город – это была просто чёрная позёмка. Теперь же началась самая настоящая метель.

Несчастные пони пели припев третьего куплета уже без тени той радости. Невозможно сохранить бодрость духа, когда твои действия делают всё только хуже. Начинал сказываться недостаток опыта у многих. Дрогнет чьё-то крыло – и вот уже кто-то сбился, кто-то запустил облако за спину, кто-то не успел подравнять поток ветра.

Ветер не поддавался, погода как будто озверела. Пегасы, дрогнувшие уже до этого, совсем отчаялись и запели совсем по-другому. Изменилась и мелодия, и текст, и настрой. Теперь, по крайней мере, текст песни соответствовал тому, что происходило.

Нас не слушается туча,
Летом снег не понарошку,
Черноты большие кучи.
И теперь нам очень страшно!
Почему не стало лучше?
То Дискорда злые козни?
Ничего не помогает!
Мы уже почти замёрзли!
И теперь нам очень плохо!
Громоздится снег горой!

Рейнбоу Деш, у которой от злости уже шевелились волосы на загривке, сделала последнюю попытку привести своих товарищей по крылу в чувство, вклинившись в песню прямо посреди куплета:

Вы что, совсем сдурели?
А ну держите строй!!!
Чёрную заразу режь!

Несчастные пони ответили ей последней строчкой этого импровизированного куплета:

Мы не можем больше, Рейнбоу Деш!

Что случилось? Что пошло не так? Они же ведь всё делали абсолютно правильно! Они работали дружно как никто. Но чем дружнее они работали, тем хуже становилось. Рейнбоу Деш отряхнула снег с крыльев и с тоской оглядела окончательно рассыпавшийся строй. Они пытались, они действительно пытались. Не их вина, что эти чёрные облака не слушаются пегасов. Правда, теперь крылатые пони прекрасно осознавали, насколько их попытки бесплодны. Это отразилось и в том, что последний припев они спели по-другому.

Пожалуйста, иди на место тучка!
Пожалуйста, погода – не балуй!
Пожалуйста, буран, притихни!
Умоляем, ветерок как надо дуй!

Теперь Рейнбоу Деш окончательно поняла – надо отзывать пегасов. На этот раз просто не получилось. Она закричала:

— Назад! Все назад! Собираемся на земле.

Кое-как она собрала всех в одну кучу на главной площади, где уже лежало снега на полтора копыта. Чёрная присыпка на крыльях придавала этому сборищу немного торжественный и мрачный вид. Пегасы тяжело дышали, их бока раздувались и сдувались почти как кузнечные меха. Кто-то от усталости высунул язык. Было холодно, но из-за усталости и разгорячённости никто этого не замечал. Из ртов пони шёл пар. Похрустывание снега перемешивалось с усталым сопением. Большинство пони ещё стояли, но некоторые не выдержали и сели прямо на снег.

— Будь это обычные облака – вы бы их уже давно разорвали! – вишнёвые глаза обвели взглядом запыхавшихся крылатых пони. – Давайте сделаем так: немного отдохнём и попробуем ещё раз. Хорошо?

Пегасы в ответ только кивнули. Рейнбоу Деш была готова продолжить борьбу с непогодой, а значит и у них найдётся ещё немножко сил, чтобы попытаться ещё раз.

Было решено оставить принцессу Селестию в замке Твайлайт. Замок был, по сути своей, частью Древа гармонии, даром великой магической силы и её частью. И сила Древа гармонии была единственной, что была способна сдержать Дискорда. Старлайт Глиммер, подумав пару часов, нашла способ задействовать эту силу, чтобы обезопасить правительницу Эквестрии. После применения некоторых заклинаний к волшебной карте, замок был обтянут невидимым магическим полем, что превратило бы Дискорда в камень, вздумай он появиться в замке. Спору нет, это бы решило множество проблем, но, видимо, так просто взять духа хаоса и дисгармонии им было не суждено. Ещё одним минусом этого подхода стало то, что Древо Гармонии очень сильно напрягалось ради того, чтобы держать это поле. Держать его без вреда для дерева можно было самое большое дней десять. Конечно, будь бы у них Элементы гармонии, срок был бы намного больше. Но тогда бы и не приходилось тут прятать Селестию. К тому же, десяти дней у них, похоже, не было. Дискорд намекал на то, что у них в лучшем неделя на то, чтобы как-то решить проблему чёрного снега, не сдав ему принцессу Селестию.

Селестия была в безопасности в замке Твайлайт, но она же стала пленницей этого места. Ей приходилось управлять Эквестрией из замка Твайлайт, где не было многих привычных вещей. Спайк после вчерашнего уже был не в состоянии держать связь с канцелярией принцессы в Кантерлоте. Пришлось попросить Смолдер подменить его, но и её нельзя было использовать бесконечно. Замок Твайлайт не был рассчитан на то, чтобы разместить там всех пони, необходимых для управления страной. Но и общаться с самыми важными пони исключительно через драконью почту в данной ситуации было смерти подобно. В первую очередь решено было вызвать прямо в замок Твайлайт канцлера погоды Уайнда.

Если бы Уайнд родился в те времена, когда была молода принцесса Селестия, то он был бы ростом как минимум с неё, а то и выше. Но даже без этого его высокая фигура кремового цвета с крыльями ненамного короче, чем у его царственной начальницы, выглядела внушающе. Жёлтая, вьющаяся, ниспадающая грива и небесно-голубые глаза добавляли его суровому лицу самую чуточку кобыльих черт, но только самую чуточку. Соответствуя полностью своему имени, которое с древнего языка имён переводилось как «ветер», он сочетал в чертах своего тела воздушную лёгкость и суровость стихии.

Но за этим фасадом скрывался невероятно прозорливый и цепкий ум, который вкупе с отсутствием таланта к непосредственной работе в небе, за исключением разве что физических данных, не оставил Уайнду никакого выбора, кроме как карьеры на административных должностях, где он и дорос до канцлера. «Красавчик Уайнд» сначала стал «бумагомаракой Уайндом», потом «в-каждой-бочке-затычкой Уайндом» (причем абсолютно против своей воли), потом «тем самым Уайндом», после чего закономерно последовало «канцлер Уайнд». Особо ценным его делало то, что он не особо задумывался над причинами, по которым его ценили, и просто делал своё дело. Это был бриллиант трудолюбия, который прошлому канцлеру повезло выцепить из кучи честолюбивой грязи и огранить совместно с принцессой Селестией, которая по её собственному выражению «простила канцлеру Лаки Фезеру его бездарность за то, что он нашёл канцлера Уайнда».

Надо ли говорить, что уже днём, при первых признаках странной непогоды, его позвали в замок Твайлайт. Он в ответном письме тут же сообщил, что будет в Понивилле вечером «когда его величеству будет что рассказать». От иного из своих чиновников Селестия подобное, может, и не стерпела бы. Но тут она точно знала, что Уайнд будет вечером с невероятно ценной информацией.

И так оно и оказалось. Вечером Уайнд прибыл и Селестия вместе с Твайлайт Спаркл сопроводили его в тронный зал, ожидая отчёта. Отряхнув чёрный снег с крыльев, который быстро превратился в обычную воду, канцлер сразу же начал с самого важного:

— Ваши высочества, непогода затронула только те места, где живёт некоторое количество пони. Отдалённые хутора, фермерские поля и места, где пони вообще не живут, оказались нетронуты или затронуты незначительно. Таким образом, урожай, с большего, остаётся пока цел.

Принцессы выдохнули. Чтобы Дискорд не задумал, это не включало в себя голодную смерть.

— Каков урон? – Спросила Селестия.

Уайнд задумался буквально на долю секунды, нужную, чтобы собрать у себя в голове нужные сведения.

— Сильно варьируется. От лёгкого мокрого снежка, что тает, как только упадёт на землю, до обильного снегопада, когда выпадает столько, сколько должно выпадать за неделю декабря. Заранее предсказать, насколько пострадает тот или иной город невозможно. Удаётся уловить некоторые закономерности. Но и то ещё требует подтверждения.

При слове «закономерности» Твайлайт оживилась. Её уши дёрнулись в направлении канцлера. «Фермер фермера узнает всегда» как любят говорить земнопони. Канцлер, будучи сам любителем всё упорядочить, сразу же распознал интерес Принцессы дружбы и его причину. Поэтому он заговорил, не дожидаясь просьбы продолжить.

— Замечено, что сравнительно малые города и деревни страдают больше, чем крупные мегаполисы. Так же очень сильно подверглись воздействию непогоды гвардейские пограничные заставы и некоторые военные части.

— Гвардейцы? Но там же при каждой части есть корпус пегасов, способных раскидать эти облака даже не почесавшись. – удивилась Селестия.

Уайнд помрачнел.

— Вот тут-то, Ваше высочество, мы подходим к другой закономерности. Чем дружнее и организованнее пегасы пытаются дать отпор метели, тем хуже становится. Новички, которые в первый раз видя друг друга, держатся в небе до двух часов. Строй же состоящих целиком из Вондерболтов раскидывается буквально в течение пяти-десяти минут. После новичков остаётся легкая непогода, а после Вондерболтов начинается буран.

Принцессы переглянулись между собой.

— И что вы предприняли? – Спросила Принцесса дня.

— Приказал всем прекратить всякие попытки отрегулировать погоду. Было недовольство, конечно, но удалось донести, что они делают только хуже. Очевидно, что эту проблему без помощи тех, кто разбирается в магии, не решить.

Слова канцлера кое о чём напомнили Твайлайт Спаркл. Она не была уверена, что имеет смысл спрашивать об этом у самого канцлера погоды, но всё же не смогла сдержаться. Беспокойство за подругу пересилило.

— Скажите пожалуйста, канцлер, вы не знаете как там Рейнбоу Деш? Она заведует погодой в Понивилле, и я не уверена, что…

Канцлеру не было даже надобности дослушивать вопрос.

— Я её лично только что оттаскивал за хвост с неба. Приказ она восприняла плохо, но даже она не настолько безрассудна, чтобы в одиночку туда лезть.

Твайлайт выдохнула. Если Рейнбоу Деш приходится оттаскивать за хвост от опасности, то с ней точно всё в порядке.

Дальше последовали подробности с цифрами, но самое важное канцлер, как и обещал, сказал в самом начале. Селестия не смогла не заметить, что Твайлайт записала некоторые моменты в уже непустой блокнот. Что ж трудно было ожидать иного от пони, которую знаешь с самого детства. Можно было даже сказать, что записей было подозрительно мало. Неужели она наконец-то научилась концентрироваться на самом важном, игнорируя излишние детали?

Твайлайт и канцлер разошлись, оставив Селестию одну. Обычно у Принцессы дня де-факто являющейся правительницей Эквестрии было дел по горло. Но теперь она была отрезана от своей канцелярии, где, положа копыто на сердце, и без неё каждый пони знал, что надо делать. Как ни странно и непривычно не было, у Селестии появилось свободное время. А это означало, что наступало самое страшное.

Тишина. Тишина царапала её душу когтями недобрых предчувствий. Тишина вернула все мысли, что Селестия пыталась задвинуть в дальний угол. Она никак не могла отделаться от мысли, что она могла предотвратить всё это. Взгляд её упал на окна под крышей тронного зала, где нижние пять сантиметров были закрыты чёрным одеялом. Эти чёрные шапочки вызывали в памяти Селестии ту самую схватку с Дискордом. Ту самую, после которой он снова стал злодеем. Не выдержав, принцесса выбежала в коридор.

— Ваше высочество, обнимашки?

Селестия дёрнулась как от удара током. Только не она, пожалуйста, только не она! Только не этот басовитый голос. Только не это дитя. Почему из всех миллионов пони Эквестрии, именно она должна развеять её одиночество? Принцесса развернулась на негнущихся ногах, чтобы увидеть там самое страшное из того, что она могла увидеть: перекошенный взгляд серой пегаски.

— П-простите, что?

— О-о-о-обнимашки, Ваше высочество. – было видно, что несчастная волновалась, но он всё равно продолжила говорить. — Вы выглядите очень грустной. А кроме меня вам обнимашки никто не предложит.

Когда помогаешь другим, тебе самому становится лучше. Поэтому Селестия чувствовала, что она не вправе отвергать помощь Маффинс. Как она могла не позволить Маффинс почувствовать себя лучше? Особенно после того, что с ней случилось. Селестия села, раскрыла объятия, а Маффинс обхватила её передними копытами за шею, прижавшись как следует. Серая пони прижалась к груди принцессы так, что та могла почувствовать запах гривы Маффинс. Пахло топлёным молоком. У каждой пони грива, если вымыта, пахнет по-своему. Запах головы каждой пони уникален почти так же, как кьютимарка. Вспомнилось, что грива её сестры, Луны, пахла сыром. Луна даже как-то шутила, что её грива и луна сделаны из того же сорта, а потому луна – это её кьютимарка.

— Принцесса, я на вас не злюсь. И вы не должны на себя злиться.

После этих слов в животе разлилось что-то тёплое и противное. Неужели она так сильно себя выдаёт? И обязательно поднимать эту тему? Не пытаясь даже добавлять в свой голос привычной теплоты, Селестия спросила:

— Неужели это так заметно?

— Что?

— Что я на себя злюсь.

— Не очень. Но я вижу, что вам плохо.

Такая непосредственность подкупала. Кто ещё мог подойти к ней с таким предложением? Эта Маффинс была очень необычной пони. Ах, если бы Селестии в своё время так же везло на друзей, как везло Твайлайт. Но что толку теперь об том переживать.

— Уже лучше. Спасибо.

Теперь можно было разжать объятия. Как ни странно, после этого даже немного полегчало. Но печаль никуда не ушла. Она накатила волной, когда Селестия увидела, как Маффинс пошла по коридору, неторопливо перебирая копытами. Ещё одно напоминание о том, что после происшествия её крылья не действуют. Что ж, оставалось только надеяться, что Маффинс полегчало.

Ей и вправду полегчало, как и Селестии. Маффинс ясно видела, что из-за неё принцесса Селестия сильно переживала, и чувствовала себя неловко из-за этого. Она целый день собиралась с духом и выбирала момент, чтобы утешить её. И вот, ей удалось. Казалось, камень с души снят. Казалось…

В сердце Маффинс что-то кольнуло, когда она, зайдя за угол, услышала, как принцесса Селестия прошептала:

— Я должна сдаться.

VI

*Моё лицо, когда я думал, что эта глава будет короче и так уже третий раз.jpg*
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Утро нового дня не сулило ничего хорошего. Так оно и вышло. Началось всё с весьма неприятной для Селестии беседы.

Скажем так, принцесса дня чувствовала себя несколько уязвлённой. Ведь ей только что сходу заявили следующее: «Зачем ты здесь вообще нужна, большая белая лошадь, если ты не насыпаешь мне корма и не даёшь мне тереться о твои ноги». Нет, для неё это, конечно, прозвучало как «мра-а-а-а-ау». Но интонация не оставляла никаких сомнений. Этот чёрный котяра с белой грудью считал себя превосходной формой жизни в сравнении с какой-то там принцессой, что всего лишь поднимает солнце. Селестия недолюбливала кошек как раз из-за того, что из всех живых существ в Эквестрии только они были способны на подобное отношение к ней. Тем более, если уж говорить начистоту, она переросла необходимость в постоянных напоминаниях о своей небезгрешности.

— Луна, что это?

— Знакомься, это — Марциус.

— Марциус?

— Марциус, мой кот. Даже не спрашивай, я сама не знаю, как так получилось.

Марциус, старательно делая вид, что ему как-то всё равно, подошёл к ногам Луны и выгнул спину перед тем, как взять её щекой на таран. Послышалось очень тихенькое «мр-р-р-р-р», что, скорее всего, значило «а вот эта большая лошадь всегда готова меня погладить, не то, что некоторые».

Луна получила письмо от Спайка раньше всех остальных. И вот, после суточной задержки, принцесса Луна в замке Твайлайт. Вместе со своим котом. Сначала внезапно начала путешествовать по Эквестрии, теперь вот кот. Неужели… Да, выражение лица её сестры не оставляет никаких сомнений. Принцесса ночи начала жить и радоваться жизни. Не было таких весов, что не сломались бы под тяжестью того камня, который только что упал с души Селестии. Она боялась, что тень прошлого так и будет лежать на Луне тяжким грузом. Неизвестно, что давало тот свет, рассеявший эту тень. Но дарёному коту в зубы не смотрят.

— Сестра, нам надо поговорить.

Взгляд Селестии после этих слов еле заметно заметался. В её мыслях тоже было неспокойно. С чего бы Луна такое говорила? Эта фраза её, по праву старшей сестры. А вдруг Луна знает что-то такое? Что значит это «нам надо поговорить»? Быстро, возразить сейчас же, сейчас не время, надо сказать что-нибудь. А может не стоит её отшивать? Это же её сестра, Луна.

Селестия не успела ответить. Луна положила ей переднее копыто на плечо и заглянула прямо в глаза. Её взгляд сочетал в себе твёрдость, понимание и грусть. Ничего хорошего это не обещало. А может всё-таки вывалить душу? Разделить с сестрой все тревоги и терзания, которая она больше ни с кем не сможет разделить. Перед кем ей откровенничать, как не перед сестрой.

— Сестра, ты задумала большую глупость. Не надо.

— Луна, ты о чём?

— Маффинс подслушала, что ты хочешь сдаться Дискорду, попросила Старлайт наложить на неё заклинание, помогающее осознать свои сновидения, и призвала меня в свой сон, чтобы всё мне рассказать. Не бойся, она больше никому рассказывала. Как тебе такое вообще пришло в голову?

Селестия болезненно скривилась.

— Я могла всё это предотвратить. Я знала, что Дискорд болен, и что он попытается что-то выкинуть. Я лично пообещала Флаттершай, что прослежу за ним. Вместо этого же… — Селестия вздохнула. – И теперь я же могу всё это прекратить. Давай будем честны, на моём месте ты бы тоже об этом задумалась.

Луна приопустила глаза. О, эта боль узнавания. Луна была уже в такой ситуации. Если кто в Эквестрии мог понять, через что теперь проходит её сестра, то это была именно она. Та, что стала воплощением кошмара для всех пони в Эквестрии. И её едва не поглотили кошмары, порождённые её чувством вины. Не убирая копыто с плеча, Луна продолжила:

— Сестра, я уже проходила по этой дороге. Верь мне, ничего хорошего там тебя не ждёт. Ни тебе, ни другим чувство вины не поможет! – с чуть меньшим жаром Луна продолжила рассуждать. — Допустим, ты выполнишь требования Дискорда. Ты и правда думаешь, что Дискорд всё отменит и сразу станет паинькой?

Селестии захотелось в ответ заорать «Думаешь, я этого всего не понимаю?! Я не могу сидеть тут и ничего не делать!», но вместо этого она выдохнула и сказала:

— Луна, я просто прошептала это вслух, а Маффинс подслушала меня. Всего лишь минутная слабость. Прости, что напугала тебя. И никому не рассказывай. – с её губ сорвалась усталая улыбка. – Хватит с меня одной испуганной пони.

— Сестра, что бы ты там не натворила, мы найдём способ это исправить. – после этого слова у Луны кончились, но что-то в её голове щёлкнуло, мысль приправленная эмоцией рванула из неё одним порывом. – Пойми, от чувства вины никакого проку. Ты так и будешь истязать себя, и жалеть себя до бесконечности, пока от твоей души не останутся руины. Может быть, ты и оступилась. Но это мы можем ещё исправить!

Надо же, её сестра окончательно исцелилась. Ей больше не нужна поддержка, она сама готова поддерживать других. Радость от осознания этого была так велика, что Селестия обняла свою сестру.

— Спасибо, Луна, спасибо. Ты не представляешь как я рада, что ты у меня есть.

— Пообещай мне, что больше не будешь даже думать над этой глупостью, ладно?

— Больше никаких глупостей. Обещаю.

Селестия так сильно развеселилась, что решилась даже поддразнить вопросом свою сестру:

— Луна, вот ты говоришь, что ошибки надо исправлять, а не горевать о них, так?

— Да. – это было нечто среднее между ответом и встречным вопросом.

Уже по интонации сестры Луна поняла, что её сестра пришла в себя, то есть надо ждать подвоха.

— А что делать, если ошибку уже никак не исправить? Вообще ничего, что ли?

Луна смутилась. Утешила, называется сестру. Что она, Дискорд её… Нет, лучше теперь такого даже не думать. Даже если это просто расхожее выражение. Но всё же, что она задумала? Луна не придумала ничего лучше, чем честно ответить:

— Просто двигаешься дальше, делая вид, что ничего не было. Что ещё остаётся? Предлагаешь ковать из своего чувства вины монстра, что уничтожит Эквестрию?

Селестия усмехнулась. Если бы она знала, что её сестра играется с Тантабусом, она бы сама дала Луне такую речь о бесполезности чувства вины! К счастью, с этой ситуацией удалось справиться до того, как всё вышло из-под контроля. И вновь ей помогла Твайлайт Спаркл.

— Хороша, отбилась.

Луна в ответ только фыркнула. Теперь надо собрать принцесс и подумать, что нужно делать. И найти Рэрити, пусть расскажет, что делать с этой чёрной мордой.

— Старлайт, тс-с-с-с, Старлайт.

Старлайт Глиммер вздрогнула. Понятно, что на Твайлайт стресс сказывался далеко не лучшим образом, и что рано или поздно это должно было дать свои плоды. Но тут чудачества начались с утра пораньше. Принцесса дружбы выглядывала из-за двери рабочего кабинета, как бы опасаясь, не увидит ли их кто, подзывая свою ученицу копытом.

— Эй, Старлайт, иди сюда.

С лицом достаточно постным, чтобы показать свой скепсис, Старлайт молча вошла в кабинет. Ей сходу предъявили блокнот с удивительно малым, учитывая авторство, числом записей.

По памяти: К Ф. «Я смотрю, твой язык становится намного длиннее, когда рядом царственный круп»

«Ну что, С, вернёмся к изначальной задумке? Если я сейчас превращу её вместе с чудо-прибором в костерок, то это будет потеха, какой не видывала вся Эквестрия» !Дискорд горел, когда приземлился. Почему? С. говорит, что была схватка!

«Да? Успокоиться, когда мои секреты так легко разбалтываются направо и налево? Тем более с такими последствиями? Нет уж!»

«Мы больше не друзья»

С чужих слов: «Приведите мне С. И не приводите Ф» !Надо расспросить Флаттершай!

Точные цитаты: «Мисс «Доверие-1091» и обладательница самого длинного языка в Понивилле отдыхает у себя дома. Я же ведь просил не приводить её сюда. Могу и тебя в её берлогу отправить, если не веришь» !Доверие?!

«Я бы попросил меня не прерывать. Но зачем просить, когда я магией могу вам всем заткнуть рты. Верно?»

«Как все собравшиеся знают, я, не далее как вчера, снова стал злодеем. Чтобы несколько сгладить неприятности, которые подобный поворот несёт мне, я решил на некоторое время спрятать Элементы гармонии. А то мало ли. Я, конечно, польщён, что меня даже не пытаются сдержать тюремными решётками, как моего, скажем так, коллегу, лорда Тирека. Но в третий раз в камень обращаться – это такое себе. Так, я же хотел что-то важное сказать вам. Да-да-да. Дело касается пони, денно и нощно спасающей Эквестрию от таких жутких злодеев, как я. Принцесса Селестия. Единственная и неповторимая. Так вот. Я планирую похитить принцессу Селестию, поиметь с ней весьма и весьма любопытную беседу по поводу моего становления на путь исправления. Пока она будет у меня, я ещё вдогонку совершу пару жутких злодейств. Что скажете?» !Чтобы он не задумал, нельзя отдавать ему Селестию!

«Так я и думал. Вы за свою принцессу костьми ляжете. Как по мне, оно того не стоит. Давайте так. Старый, добрый злодейский шантаж. Я тут кое-чего натворю. Такого, что уничтожит Эквестрию, если Селестия не согласится пойти со мной. Не сразу, конечно, дам времени на раздумья. Ну?» !Почему он с таким упорством называет себя злодеем, если он так не называл себя даже тогда, когда был злодеем?!

«Итак. Я прекращу всякую деятельность, идущую вам во вред. Но только после того, как Селестия согласится пойти со мной» !Противоречие! Обещал «пару злодейств» после того, как похитит Селестию!

!!!!!! «Да, Селестия, советую не тянуть. Если Эквестрия выдержит хотя бы неделю, я очень сильно разочаруюсь в пони» !!!!!! Он использует против нас то, что ему в нас нравится?!

— Твайлайт, ты серьёзно?!

Твайлайт Спаркл выглядела разочарованной, хоть и ожидала подобной реакции.

— Спасибо за поддержку, Старлайт. Всегда рада видеть, что ты в меня веришь.

Старлайт уже и сама поняла, что переборщила и чуть спокойнее спросила:

— Ты и правда выучила наизусть всё, что говорил Дискорд?

— Нет, конечно! Незаметно использовала заклинание-диктофон. Некоторые цитаты писала по памяти, потому они могут быть неточными.

Старлайт выдохнула. Безумие Твайлайт не вышло на новый уровень. Пока.

— Ты и правда считаешь, что есть смысл копаться в том, что сказал Дискорд? Когда я с ним общалась, он или ныл, или хвастался или предлагал какую-то дичь. Хотя на превращение дворца Селестии в сыр я бы посмотрела.

Твайлайт была поражена. Неужели Старлайт так плохо знает Дискорда? Придётся объяснять.

— Смысл есть. Я даже не знаю, как тебе объяснить. Дискорд, он… — Твайлайт начала нервно помахивать копытом, пытаясь подобрать нужное слово. – Он горделив и уклончив. Его любимый трюк дать какой-то неочевидный намёк, который в ретроспективе кажется абсолютно очевидным. Что-то такое, что если у тебя чуть больше информации, то кажется, что это само собой разумеющееся. И пока ты хлопаешь глазками и думаешь «как же я сама не догадалась», он хохочет над тобой. Смешно сказать, но именно Дискорд подсказал способ вывести магию Элементов Гармонии на новый уровень, чтобы победить Тирека.

Старлайт недоверчиво посмотрела на свою подругу. Всё-таки Древо гармонии заключало в себе силу, достаточную для того, чтобы сдержать Дискорда. Уж кто-то, а он себя так подставлять не будет. Твайлайт Спаркл всё же продолжила объяснять.

— Да, Дискорд никогда прямо не скажет «вот теперь пошаговый план, как сделать сильнее Элементы Гармонии». Но он всегда оставит намёк, заставит тебя копаться в его словах. И я чувствую, он нам что-то недоговаривает. Как раз для того, чтобы мы ничего не поняли до того, как он победит!

— Для большего злорадства, да?

— Да! Я более чем уверена, что что-то из этих слов стрельнет нам в голову, когда Дискорд совершит то, что задумал. Но мы не можем ждать!

Твайлайт вновь схватила блокнот и поднесла его к лицу Старлайт. Выражение на её же лице было тревожным, возбуждённым и умоляющим.

— Старлайт, пожалуйста, посмотри ещё раз. Может, ты заметишь что-то, что нам поможет понять Дискорда.

Старлайт стало очень стыдно из-за того, что она с таким пренебрежением отнеслась к этому блокноту. Что с ней случилось? Как она вообще посмела осудить попытку понять? Да, Дискорд полез в бутылку и сделал всё, чтобы его возненавидели. И, чего уж греха таить, это уже было не в первый раз. Если уж на счёт «дать второй шанс» ни у кого не возникало сомнений, то тут речь шла как минимум о третьем, а то и четвёртом. Но какие у них есть основания думать, что этот «ещё один шанс» не заслужен? Ведь причины поступков Дискорда им до конца не понятны.

— Мы знаем, чем он болел?

— Только со слов Селестии, которая слышала об этом от Дискорда тысячу лет назад. – грустно пробормотала Твайлайт Спаркл. – Я во всём верю Селестии, но не уверена, что она абсолютно точно вспомнила, как было дело. И нет никаких гарантий, что болезнь та же. И что он теперь здоров.

Старлайт задумчиво осмотрела блокнот. К сожалению, ей в голову ничего не шло. Казалось, что Твайлайт выжала вообще всё, что было возможно, и добавило немножко того, до чего догадаться было невозможно. Но всё же одна мысль возникла.

— Ты ничего не упустила. И ты сама говорила, что Дискорд никогда не даёт всей информации, так?

Аликорна закивала с удвоенным энтузиазмом.

— Я предлагаю поговорить с ним.

— Что? – Твайлайт недоверчиво скривилась, не упустив своей возможности отгрузить немного скепсиса.

— Сама подумай. Ты уже выжала из этих строк всё, что могла. Значит, тебе нужны новые.

Что ж, её ученица была права, как бы это ни было прискорбно.

— Но как?

Озадаченность на лице Твайлайт должна была смениться на другую эмоцию в течение секунды. Если бы не этот тихий шелест. Тихий шелестящий звук, который вызывал в голове видение чего-то магического, ввёл её в ступор. Она так и стояла, озадаченная, как бы не решаясь думать дальше, боясь спугнуть предчувствие чудесной догадки. Даже выражение её лица не менялось. Неужели оно самое? Неужели она на правильном пути?

— Твайлайт, твоя кьютимарка. – Старлайт отрывисто ткнула передним копытом в сторону крупа Твайлайт.

Принцесса дружбы после этих слов решилась повернуть голову. Да, сомнений не было, её кьютимарка светилась, а значит ей, именно ей предстоит решить проблему дружбы.

— А-а-а-а-а, я права! Я права! Я права! – Твайлайт бросилась в объятия опешившей ученицы. – И ты тоже права! Смотри! Смотри!

Тот самый блокнот совался практически в лицо. Принцесса с каким-то маниакальным упорством тыкала копытом в строчку с цитатой Дискорда «мы больше не друзья».

— Старлайт, ты умница! Я и в самом деле должна поговорить с Дискордом. Если я смогу задать ему правильные вопросы, то всё это закончится.

Когда дверь распахнулась, Твайлайт даже не стала дожидаться приветствия. Она сразу же прижала Спайка к земле и сказала лишь одно слово:

— Где?

— Твайлайт, ты чего?

— Карта. Проблема дружбы. Где?

— Где-то километра полтора к северу от Понивилля. Буквально на самой кромке с Вечнодиким лесом. – испуганно залепетал дракончик. – Там, где раньше был проход в Хаосвилль.

Твайлайт радостно посмотрела на свою ученицу. Старлайт, смутившись, ответила:

— А что я? Моя кьютимарка не светится.

— Ещё кого-нибудь? – осведомилась Твайлайт у Спайка.

— Нет, ты должна идти одна.

Твайлайт была готова прыгать от радости. Этот вызов подтверждал даже не её догадки, а её путь. Магический свет от кьютимарки служил свидетельством – её раздумья были не напрасны. Надо идти и говорить с Дискордом. Только блокнот с собой ни в коем случае не брать. Если Дискорд узнает, что Твайлайт на полном серьёзе записывает всё, что он говорит, договориться с ним будет сложнее. И вопросы заранее продумать. Лучше прямо сейчас.

— Спайк, бумагу и перо, сейчас же.

— Зачем? Селестия тут, в замке.

— Нет, Спайк, мне нужно продумать вопросы, которые я задам Дискорду.

— Ты будешь брать у него интервью? — обеспокоенно сказал Спайк. Он-то знал, что бывает, когда его подругу заносит.

— Но нельзя же туда с бухты-барахты вламываться. Нужно всё продумать, найти подход.

Светящийся от магии телекинеза блокнот летал по комнате вслед за мыслями фиолетовой аликорны. Прямо сейчас она сядет и всё распишет. Прямо сейчас она придумает, как решить эту проблему. Прямо сейчас… Она не понимает о чём писать.

Пустота в голове стала неприятным сюрпризом. Что она скажет Дискорду? Спросить о болезни? Но как? Он покалечил Маффинс, засыпает Эквестрию снегом в конце лета, пытается похитить Селестию, а она такая приходит и «ты здоров?». Полная ерунда. Спросить его «зачем?»? Тоже не вариант. Нужно построить вопрос так, чтобы Дискорд точно ответил и не вышвырнул её. Но как это сделать?

Твайлайт почувствовала, что её плечо тронуло чьё-то копыто. Откуда это беспокойство во взгляде Старлайт? Что уже случилось?

— Твайлайт, мне кажется, что в блокноте ты проблему дружбы не решишь. Ты уже говорила, что знаешь Дискорда с того момента, как он вернулся. Так?

Принцесса дружбы кивнула, начиная понемногу осознавать правоту Старлайт. Им просто надо как-то поговорить по душам. Да, с Дискордом. Да, по душам. Да, после всего, что он натворил. Но карта, что до этого ни разу не ошиблась, указывала на то, что это возможно. Старлайт не нужно было больше продолжать. Принцесса дружбы поняла свою ученицу и отложила блокнот в сторону.

— Спайк, карта указывает на то место, где раньше был портал в Хаосвилль?

— Да.

— Тогда я иду. Прямо сейчас.

Флаттершай сидела на месте, таращилась в пространство и пыталась переварить всё, что ощущала. А эти ощущения были очень неприятны. Какая-то неясная душевная боль и тупая, давящая тоска. Всё это заставляло копаться в воспоминаниях. То ли чтобы понять, то ли чтобы отвлечься. Не удавалось ни того, ни другого.

Когда ей поручили подружиться с Дискордом и исправить его, было очень непросто. Дискорд пугал. Он мог всё, а она ничего не могла ему противопоставить. Кроме своего гостеприимства, который он охотно пользовался. Точнее, внаглую злоупотреблял. То ли он просто был тогда вот такой, то ли хотел её выбесить, но Флаттершай терпела его капризы и издёвки. Сначала он казался ей диким зверем, которого надо было приручить. Но в какой-то момент, когда всё почти вышло из-под контроля, Флаттершай ещё раз обдумала то поручение, которое ей дала Селестия. Немного подумав, она поняла, что ей надо быть не дрессировщицей, а другом.

Это был поворотный момент. Ведь именно начав считать Дискорда своим другом, она разозлилась на него за все капризы и гадости. Если он и правда хочет дружить, то почему себя так ведёт? И это, как ни странно, помогло. Дискорд понял, что отныне у всего есть границы. В том числе и у терпения его лучшего друга.

Дорога была трудна и тяжка. Пришлось пережить ещё больше капризов, придирок, дурацких розыгрышей, предательство и прочих неприятных вещей, порождённых его необъятным эго. Но со временем дела понемногу налаживались. Как-то незаметно наступил момент, когда Дискорд научился вести себя при других пони не как высокомерное чудило дольше пяти минут. Со временем он не то, чтобы смирился и успокоился, но научился выпячивать не худшие свои черты. Ушла злоба, притупилась язвительность, привычка подкалывать других, подлезать им под рёбра превратилась в какие-никакие зачатки эмпатии.

Вот тут-то Дискорд и открылся совсем с иной стороны. Сама весёлость и необычность, воплощённая в постоянно меняющейся форме. Мил, обаятелен и по-своему галантен. Та самая притуплённая язвительность, перестав ранить, обернулась остроумием. Талантливый рассказчик. Как же он умел подать многочисленные байки из стародавних времён! Невозможно было понять, где была правда, а где выдумка, но слушать от этого было не менее интересно. И он абсолютно не переносил скуки. Когда очертились границы комфорта, начались эксперименты. Значение слова «необычно» открылось с иной стороны. Опять. Вы когда-нибудь пили чай в жерле действующего вулкана?

Дух хаоса и дисгармонии чувствовал себя в безопасности у Флаттершай настолько, что выбалтывал больше, чем ему порой хотелось. Однажды, он заявил, что не очень любит дни рождения, и обмолвился, что ему через день исполняется миллион лет. Это было не хвастовство, а просто брошенное вскользь замечание. Как будто это было вовсе неважно. Для него. Пегаска не смогла такое пропустить. Она клещами вцепилась в эти неосторожно сказанные слова и сразу же настояла на том, что надо это дело отпраздновать. Не сразу, но Дискорд согласился. Драконикус поставил условие – праздновать скромно (в его понимании) и больше никого не приглашать, чтобы не было лишней болтовни о нём. Уточним, что Дискорд хоть и любил, когда о нём говорят, но предпочитал содержимое этой болтовни строго контролировать.

Был торт на миллион свечей, который Флаттершай не дала потушить щелчком когтей и заставила драконикуса задуть свечи. «Давай, неужели ты не сможешь задуть все свечи, не испортив торт?» Всё они, конечно, не съели. Но зато после этого ещё месяц любой пони в Эквестрии, хотевший чего-то сладкого, получал себе на стол неведомо откуда взявшийся кусок торта. Пока все пожимали плечами и гадали, что это за странная магическая напасть, Флаттершай хихикала в копыто, ничем при прочих пони себя не выдавая. Каждый пони могу получить два кусочка тортика, просто подумав об этом. Только два, потому что Флаттершай попросила так. Нельзя же делать так, чтобы сладкоежки объелись почти бесконечным тортиком? И Дискорд согласился. И каждый смог получить не больше двух кусочков. Кроме, конечно, Пинки пай. Видимо, она обошла это ограничение просто потому, что она Пинки Пай. После этого «Сахарный уголок» ещё месяц торговал «пирожными из другого измерения» как назвала их Пинки.

Конечно, Дискорд вёл себя прилично и при других пони. Но его опасались, его не понимали, хоть и принимали. К счастью, в той почтительной и вежливой дистанции, что предпочитали с ним держать, он видел по большей части подпитку для своего самолюбия. Тем более, жеребята зачастую были ему рады. Что немало пугало взрослых пони. Дискорд порой начинал смеяться ни с того, ни с сего просто потому, что вспоминал лицо Кейденс, когда Фларри Харт подлетала к нему и со всей возможной детской непосредственностью дёргала его за бороду.

Подружившись близко с Дискордом, Флаттершай познакомилась с необычным ощущением, которое ей до этого переживать не приходилось. С подачи Дискорда Флаттершай переживала, видела и знала то, что было недоступно никому из пони. Она впервые в жизни начала чувствовать себя особенной.

Вы представляете, что значит почувствовать себя особенной после окончательного привыкания к мысли, что ничего особенного в тебе нет? А теперь представьте, что вы лишаетесь этого счастья.

Весь последний месяц Флаттершай наблюдала за тем, как эта её особенность забирается по частям. Капля за каплей, пока простое «извини, отвлёкся, о чём ты там говорила» не превратилось в полное игнорирование. И она ничего не могла с этим поделать. Только снова осознавать, что она не такая уж и особенная. Пока не очнёшься, пока не осознаешь, что пока ты себя тихо жалеешь, твоему другу становится всё хуже и хуже. Что он болеет, вообще-то. И вот в тебе уже сидит огромное как тот самый торт с миллионом свечей чувство вины. И оно тебе даёт простую и ясную команду: действуй! Действуй сейчас же!

И ты делаешь всё, что можешь, чтобы совесть твоя стала чище. И каков результат? Друг, делавший тебя особенной, возненавидел тебя. Дискорду и раньше случалось выбешивать, пугать, устраивать сцены и даже предавать. Но все эти недоразумения и глупости были порождены тем, что Дискорд не до конца понимал сущность дружбы. Разъяснение помогало и делало их дружбу только крепче. Теперь же он считал её врагом. Врагом, которому надо сделать очень больно, хотя бы словами. Вот понимание этого и ранило сильнее всего.

— Флаттершай?

Пегаска дёрнулась так, будто её застали за чем-то очень неприличным. Потратив пару секунд на то, чтобы успокоиться, то есть, притвориться, что всё в порядке, она как можно более спокойным голосом ответила:

— Задумалась. Привет, Твайлайт.

Твайлайт Спаркл подошла и села рядом.

— Флаттершай, ты сидишь рядом с бывшим порталом в Хаосвилль. Почему?

— Не знаю. – буркнула Флаттершай немного неразборчиво, как будто даже думать на эту тему ей не хотелось.

Твайлайт наклонилась и аккуратно, чтобы не дотронуться, вытянула свою голову в сторону уха своей подруги. И тихо, успокаивающе заговорила:

— Ты тоже пытаешься понять, что случилось с Дискордом? Какое-то чувство, что что-то тут не так, да?

Внутри Флаттершай что-то кольнуло.

— Да, я хочу понять! Всё было хорошо, а потом, а потом!

Очередная фраза Флаттершай захлебнулась прямо посередине. Она вдыхала и вдыхала, пытаясь найти нужные слова. Твайлайт просияла. Да, хоть в чём-то она была не одна!

— Понять? Так я ради этого сюда и пришла! Все говорят, что Дискорда понять невозможно, но я знаю, что это не так. Тут есть проблема дружбы, и мне нужно её решить!

Флаттершай оживилась.

— Проблема дружбы?

— Сама подумай. Дискорд тебе говорит, что вы больше не друзья. Я пытаюсь понять, что пошло не так. И в тот самый момент, когда я думаю, что я в тупике, карта вызывает меня сюда!

Неужели Твайлайт всё наладит? Слегка осторожно пегаска решилась спросить:

— Твайлайт, ведь этот портал запечатан. Как ты планируешь попасть в Хаосвилль?

Аликорна улыбнулась. Наконец-то самое приятное и любимое. Тяжёлая магическая задача.

— Дискорд запечатал его, чтобы туда не попала Пинки Пай. На то, что мне очень нужно попасть туда, он не рассчитывал.

Флаттершай так и не поняла, что случилось дальше. У Твайлайт засветился рог, место, где раньше был портал начало переливаться всеми возможными и некоторыми невозможными цветами. Пегаска же почтительно сидела в сторонке. На её глазах совершалось то, что она считала невозможным. Портал, который Дискорд ей описывал как «закрытый окончательно» вновь открывался.

Неужели он соврал? Просто сказал ей, что тут пройти больше нельзя. А сам получил обратно возможность контролировать, когда ей можно приходить в гости. Может же ведь такое быть?

— Твайлайт, Твайлайт.

— А? – Откликнулась аликорна на тихий голос своей подруги.

— А открыть этот портал заново было просто?

Твайлайт задумалась:

— Хм, ты знаешь, решилось всё как-то слишком уж просто. Возможно, Дискорд не рассчитывал всерьёз, что кто-то сюда полезет. Вполне закономерно, как по мне. Он не похож на того, кто заранее всё продумывает.

Пегаска немного нервно усмехнулась:

— Да, это точно не про него.

А сама погрузилась в мрачные мысли ещё глубже. Проход в Хаосвилль был закрыт абы как. Так значит, он и в самом деле соврал? Или нет? Всё-таки этот портал был закрыт. Да и в визитах ей Дискорд не отказывал. Разрешил же он навестить себя, когда болел? Ага, разрешил и тут же выпнул за дверь.

Флаттершай мотнула головой, чтобы отогнать мысли как стаю назойливых мух. Ей стало немножко стыдно. Зачем она накручивает себя? Ведь она не знает наверняка. От этого стало ещё тоскливее. Она и в самом деле не знает наверняка. Ничего. Хоть что-то из того, что ей сказал Дискорд, имело смысл? Ну вот, опять! Да почему в голову лезут всякие глупости?

— Флаттершай, ты тоже идёшь со мной?

— Ой, а надо?

— Я думаю да. У вас с Дискордом проблема. И мне нужно её решить. Пошли?

Флаттершай безразлично пожала плечами и двинулась в сторону портала. Твайлайт вместе с ней шагнула внутрь.

— Спайк, почему ты об этом не сказал?! – заорала Старлайт Глиммер.

Спайк вжал голову в плечи, пытаясь спрятаться куда подальше.

— Н-н-н-но я ж-же сказал ей, что она должна идти одна. Именно это карта и говорит нам, кстати. И потом, никто ведь не спрашивал. – начал оправдываться дракончик, тыкая когтем в сторону карты.

Кое-как Старлайт сумела себя успокоить. Можно ещё долго орать на Спайка. Выяснять, почему он не рассказал им важную деталь, даже не намекнул о том, что с картой происходит нечто доселе невиданное. Только вот его действительно ни о чём не спросили. Просто выбили пару слов и начали действовать, не имея полной информации. Так что их вина тут тоже есть.

Ничего страшного не случилось. Пока. Если Старлайт верно всё истолковала, то ещё не поздно всё предотвратить.

— Спайк! Сейчас же найди Принцессу Селестию. Немедленно. Нужно убедиться, что она остаётся в замке.

— Но она и так остаётся в замке. Это единственное место теперь, где Дискорд её не достанет.

— Всё равно, найди её и убедись, что она не собирается лететь в сторону Хаосвилля. Я же побегу искать Флаттершай. Надеюсь, ей не взбредёт в голову прогуляться до портала.

Старлайт ускакала, оставив юного дракона с огромным чувством неловкости. Наверное, стоило вставить свои пару бит и не отпускать Твайлайт сразу. Но что теперь поделать? Пытаясь, себя успокоить, глядящий в сторону карты дракон, повторил вслух:

— Найти принцессу Селестию и убедиться, что она никуда не уходит. Хорошо.

Спайк выбежал из тронного зала, оставив карту. Над картой, в том месте, где раньше был проход в Хаосвилль, летало три значка: шестиконечная звезда с искорками вокруг, перечёркнутое жирным красным крестиком солнце и три бабочки, перечёркнутыми точно таким же красным крестиком. Да, кьютимарок было три. Но кьютимарки Селестии и Флаттершай были зачёркнуты.

VII

В этой главе единственная песня, у которой есть прототип. Какой именно, рассказывать сейчас не буду.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Широкое поле было затоплено солнечным светом вплоть до самого края. Высокая трава колыхалась вслед за ветром, создавая волны этого причудливого моря. Моря из травы, приютившей солнечный свет на своих кончиках. Море глубокое, больше полуметра высотой. Оно будет щекотать живот пони, рискнувшего ворваться в него. Зелёное море, полное незаметной жизни и того ласкающего уха шороха, который можно услышать, когда ветер колышет траву. Множество маленьких зверьков, птичек и насекомых жили на самой глубине, в тени травы, лишь изредка выпрыгивая и вылетая вверх.

Обычно жизнь в траве следовала своим причудливым течениям. Но в этот раз всё живое замерло и внимательно вслушивалось в грохот, пыхтения и ругань. Зелёное море превращалось в низкую полосу придавленной травы там, где по нему проходил чудо корабль – деревянный фургончик. Этот фургончик волокла очень злая синяя пони.

— Ненавижу телепортацию! – закричала Великая и могучая Трикси.

Когда стало ясно, что прибрежный тур больше не продолжится, а всем, включая особого пони, не до красот моря и её фокусов, было принято волевое решение закончить тур и двигаться к Понивиллю как можно быстрее. Увы, волшебница к которой Трикси обратилась, сходу сказала, что задача телепортации её вместе с фургоном на такое расстояние так просто не решается. Долго обдумывая доступные деньги Трикси и доступные магические умения себя, та единорожка сторговалась до точности в десять километров с гарантией, что Трикси окажется в поле, а не в непролазной чаще.

Десять километров в самом худшем случае. Что может быть не так с этим планом? Ничего, кроме палящего солнца без единой возможности спрятаться в тени, сельскохозяйственных угодий, через которые не прощемишься с фургоном, оврагов, которые тоже надо обходить, кучи мух, слетающихся на пот, хлещущей по лицу травы, кочек, ухабов, а так же того обстоятельства, что трёхчасовая дорога превратилась приключение на целые сутки. Ну и ещё того, что десять километров внезапно превращается в пятнадцать километров. А в остальном, конечно, всё хорошо. Замечательно. Лучше не бывает. Всего лишь маленькое расстройство из-за мелких неприятностей, из-за которых хочется всего лишь испепелить это поле. И хомут плечи не натирает. И парочка мелких поломок из-за кочек и ухабов вообще не проблема, нет. Если вы спросите у Трикси, она вам так и ответит «конечно, у меня всё хорошо, идиоты, лучше не бывает, а сейчас скрылись отсюда, пока я вам не накостыляла!». Вот и сейчас фокусница продолжает выражать своё безграничное счастье рычанием и зубовным скрежетом.

Ситуацию сглаживал только большущий косяк чёрных туч на горизонте. Это означало, что Понивилль именно в той стороне. Ох, только надо бы запарковать где-нибудь на окраине, чтобы не засыпало снегом. Чёрным снегом. Который мало того, что тает в обычную воду, так его ещё и есть можно. «Чёрный – не жёлтый» — именно так добродушно прокомментировал ситуацию прохожий пони, когда застал Трикси за поеданием снега вчера. Почему вспомнилась эта дурацкая шутка? Всё дурацкое! И это поле, и этот снег, и это море! И фургон, и хомут! И Дискорд! Он особенно!

Трикси выдохнула, пытаясь сдержать гнев. Ведь она хотела попасть в Понивилль быстрее. Она и попала в Понивилль быстрее. Без телепортации она бы шкандыбала по дороге больше недели. С телепортацией получилось добраться за сутки. Но Трикси-то надеялась, что за два-три часа доберётся. Почему всё не получается так как надо?

Внезапно внимание великой и могучей привлекла какая-то вспышка за полем. Что-то похожее на портал сверкало и переливалось какими-то очень непонятными и странными цветами. Для таких даже Рэрити не отыскала бы названия. А около этого портала была парочка пони. Внимательно присмотревшись, Трикси поняла, что знает как минимум одну из них. Да, крылья и магический свет одновременно. Какие тут ещё варианты? Принцесса дружбы собственной персоной. А кто это с ней? Кажется, Флаттершай. Великая и могучая Трикси уже думала было распрячься, подобраться поближе и выяснить, что они задумали.

Не вышло. Только-только Трикси начала вылазить из хомута, как парочка крылатых пони исчезли вместе с порталом. Ещё раз достаточно крепко выругавшись, Трикси впряглась обратно и продолжила громыхать по полю в сторону городка и нависших над ним чёрных туч.

Вот и оно. Хаосвилль. Копыта ступили на ковёр из чего-то очень странного. Приглядевшись, Твайлайт поняла, земля в Хаосвилле теперь состоит из множества символов. Цифры, буквы, значки, фигурки, иероглифы, руны. Но больше всего знаков нотации Хувс. Одних «больших ключей» из семи кружочков нашлось штук десять, стоило только приглядеться. Но все эти знаки были бессмысленным набором. Всё это полотно не складывалось ни во что осмысленное. Даже отдельные части «земли» были составлены из бессмысленных наборов всяких знаков. Как будто этого было мало, они ещё были разноцветными. Цвета можно было описать исключительно как «вырвиглазные». Возможно, Рэрити нашла бы ещё несколько эпитетов. Хотя нет, она бы при виде этого упала бы в обморок. И свет. Очень ровный, не дающий никаких искажений цветов свет лился сверху. Солнца же вверху не было.

Флаттершай предусмотрительно держалась вверху. Твайлайт осторожно переставляла копыта, хоть и земля из букв не проваливалась вниз. На ощупь это всё было похоже на брусчатку, хотя глаза говорили, что ходьба по этому должна быть похожа на ходьбу по детскому конструктору.

Внезапно, Твайлайт заметила буквы тёмно-зелёного цвета, сложенные в осмысленное предложение. «А знаете ли вы, что некоторые лягушки выживают после того, как их замораживают в куске льда и размораживают обратно?». Аликорна перечитала ещё раз, чтобы убедиться, то это ей не померещилось. Лягушки во льду. Да, это определённо не имело никакого смысла. Значит, всё в порядке, и они находятся именно там, где и должны быть.

— Флаттершай, ты не знаешь, где дом Дискорда?

Вопрос был риторический, и задала Твайлайт его исключительно для очистки совести. По лицу несчастной пегаски было прекрасно видно, что она понятия не имеет, где они оказались, и очень хочет улететь обратно в портал. Этот животный страх в глазах, эти нервные движения крыльями. Пегаска рванула бы куда глаза глядят, не будь всё вокруг однообразной кашей из цифр, букв и прочих знаков.

— Я понятия не имею где мы! – любой, кто услышал бы Флаттершай теперь, захотел бы выдать ей плед и чашечку успокаивающего чая. – Тут всё изменилось!

Но кое-что в этом пейзаже выделялось. Выделялось больше, чем выделялись бы диковинные горы из сладостей, поющие облака и прочее безумие, которое Твайлайт ожидала тут увидеть. Посреди абсолютно хаотичной земли стояло самое скучное здание в мире. Трёхэтажное, нескладное, с архитектурным стилем ранее невиданным, но навевающим безразличие, оно казалось абсолютно скучным. Эти окна с прямоугольными белыми рамами из какого-то очень уныло выглядящего материала. Как будто эти окна рождены какой-то неведомой и абсолютно бездушной фабрикой. Бетонные стены, покрашенные белой краской без единого изъяна. Не смотря на то, что такого Твайлайт до этого не видела, ей казалось, что это больница.

Вариантов больше не было. Надо было идти внутрь. Твайлайт немного пообвыкнула и ступала смело. Копыта же её, почему-то, не издавали не единого звука. А вот истеричное порханье Флаттершай было слышно очень даже хорошо. К дверям она подлетала, спрятавшись за спину Твайлайт. Аликорна аккуратно толкнула прозрачную, широкую дверь и та, после некоторого усилия, открылась.

Несмотря на незнакомый архитектурный стиль, убранство и расположение предметов не оставляли никакого сомнения. Это был центральный вход больницы. Абсолютно пустой. Согласно тому, что им было известно, Дискорд болел, так что его нахождение в больнице имело смысл. И это настораживало. Твайлайт ожидала найти его где угодно, но не за этим коридором, освещённым больничными лампами.

— Ты это слышишь? – крылья Флаттершай ещё раз тревожно дёрнулись, но это уже был страх смешанный не с паникой, а с любопытством.

Аликорна навострила уши. Где-то гремела чудесная музыка. Целый оркестр выводил что-то громогласное, волшебное, то затухающее, то оглушающее своей мощью. Музыка казалась прекрасной даже вдали. Пони просто не могли противиться тому, чтобы не пойти туда, навстречу этим волшебным звукам. Там, где гремели духовые, напряжённо зудели струнные, стихая временами до красивейших переливов флейт. Симфония, достойная уха самих Принцесс. Меньшего об этой музыке и сказать было нельзя.

Мелодия буквально схватила Твайлайт и Флаттершай за душу и потащила их по коридору, заставляя совсем понемногу, но ускорять шаг. Коридор вскоре стал шире, и пони оказались окружёнными солнечным светом, пробивающимся через полупрозрачные стены и раскрытые двери пустых палат. Да, в том, что это больница не осталось никаких сомнений. Каталки длиной с тело Дискорда, подставки для капельниц, заправленные кровати с белоснежным бельём. И всё светлое, местами затянутое панелями из чего-то древоподобного.

И в конце коридора они нашли то, что искали. В просторной палате в самом дальнем углу крыла, у стены, обитой этими скучноватыми панели, стояла та самая кровать, которую Твайлайт так искала. У этой железной кровати на колёсиках стояли большущие динамики, из которых и играла чудесная симфония. Кровать была заставлена кучей букетов. Множество копий Дискорда, стояли у кровати с диковинными фотоаппаратами и щёлкали вспышками. Сам же Дискорд лежал на кровати, погружённый в абсолютное блаженство.

Флаттершай тихо ойкнула. Она вспомнила, что раньше Дискорд любил совсем другую музыку. То, что он слушал раньше, представляло собой дичайшую какофонию. На вопрос о том, какими инструментами играется этот ужас, он отвечал с улыбкой «Инструменты? А зачем они вообще нужны, дорогая моя Флаттершай?». Флаттершай могла вспомнить только один случай, когда слышала хоть что-то похожее, на музыку, что она слышала у Дискорда. Это были попытки Пинки Пай играть на волынке яков. А теперь эта красота!

Неужели он настолько изменился? Подружаться ли они снова? Знала ли Флаттершай его вообще когда-либо? Хоть на сколько-нибудь?

— Надо же, я снова могу наслаждаться божественной девятой, – прошептал Дискорд.

Завидев двух пони на пороге раскрытых настежь дверей в палату, драконикус радостно крикнул на древнем языке имён:

— I was cured all right!

Твайлайт, которая знала этот язык, автоматически перевела у себя в голове: «Я на самом деле исцелён» или «Меня и вправду вылечили». Почему он тогда лежит в кровати? Так, он в хорошем настроении, это уже упростит дело. Предчувствуя, что дело пойдёт чуть легче, чем она ожидала, Твайлайт очень даже искренне крикнула, почти не выдав волнения:

— Дискорд! Я так рада, что ты здоров! Ты же здоров, да?

Драконикус заулыбался.

— Да. Как видишь, мне уже намного лучше. Забавно, стоило мне всё сделать правильно, как это меня исцелило. В каком-то смысле, эти правильные вещи себя окупают. Даже несмотря на этот набор ножей у меня в спине. Но ты же сюда пришла не для того, чтобы справиться о моём здоровье, принцесса скрытной диктофонной записи?

От стыда уши Твайлайт Спаркл едва заметно прижались к голове. Это заклинание должно было быть скрытным! Как Дискорд понял, что она с помощью магии пишет каждое его слово? Неважно. Теперь надо собраться и договориться.

— Твайлайт, ты привела сюда совсем неправильную пони.

В голосе Дискорда просквозил очень неприятный, стальной холодок, уши двинулись вперёд, морда вытянулась в сторону двух пони, зрачки сузились, глаза были сощурены, а губы искривлены. Казалось, что ещё чуть-чуть, и он зашипит как змея.

А ведь всё так хорошо начиналось. Аликорна оторопело пыталась сообразить, как бы поскорее выправить ситуацию. Эх, сюда бы элементы гармонии. Нет, не стоит так даже думать. Твайлайт ещё раз мысленно себя одёрнула и напомнила себе, что пришла сюда разговаривать. Поэтому она просто спросила:

— Почему?

Пока Дискорд думал над ответом, Твайлайт украдкой глянула на Флаттершай. Та выглядела не менее растерянной, чем принцесса. Дискорд заметил их замешательство и подлетел в упор к Твайлайт. Аликорна едва-едва не дёрнулась. Драконикус заухмылявшись, едва сдерживая себя, чтобы не заорать, начал цедить слова сквозь зубы:

— Потому что я ясно рассказал, что хочу поиметь беседу с принцессой Селестией. А ты привела мне Флаттершай, которую я видеть не хочу. Или ты думаешь, что я так просто, после задушевной беседы с тобой верну всё обратно и сделаю вид, что ничего не было?

Напоминание о наставнице придало Твайлайт решимости, которой ей так не хватало. Та сделала шаг вперёд и сказала:

— Прости, но мы не можем тебе так просто отдать Селестию. И мне кажется, что вам с Флаттершай всё же стоит помириться. – смягчив тон, Твайлайт попробовала начать уговоры. – Я более чем уверена, что если ты объяснишь причины своего поведения, мы придём к соглашению.

Дискорд фыркнул, но позволил продолжить.

— Да, мы боимся, что ты что-то сделаешь с Селестией. Поэтому мы не можем отпустить её на беседу с ней. Да, она сама хотела, но мы её не отпустили. Потому что переживаем за неё. Но, может, ты ей передашь то, что хотел сказать? Она тебе передаст свой ответ. И мы придём к соглашению. К соглашению, без стихийных бедствий и превращения тебя в камень.

Сразу же после этой реплики Дискорд жестом прервал Твайлайт и спросил её:

— Без превращения меня в камень? Правда? Ну, мне нравится твоя идея. Но это всего лишь твоя идея, Твайлайт. Только твоя, а этого мало. Что ты смотришь на меня так удивлённо? Лучше скажи мне, какой приказ Селестия отдала первым, а?

Твайлайт захотелось отвести взгляд. Первым приказом Селестии было «отыскать элементы гармонии». Неведомо почему захотелось её оправдать. Забыв, что Дискорд не был там и не слышал первого приказа, аликорна выпалила:

— Я бы на её месте поступила бы так же. Неизвестно, что ещё бы болезнь заставила тебя сделать. – Специально проигнорировав саркастичный взгляд собеседника, Твайлайт поспешила сменить тему: — Лучше скажи, почему ты так сильно злишься на Флаттершай?

Дискорд улыбнулся. Ему не нужно было быть там, чтобы понять, что именно Селестия попытается сделать в первую очередь. Что до Флаттершай…

— Я на Флаттершай? Злюсь? Ну, что ты. Злость это слишком сильная эмоция по отношению к тому, к кому мне лучше было бы не испытывать никаких эмоций вообще.

Пристальный взгляд драконикуса переместился на слегка струхнувшую Флаттершай. Та вспомнила, каким Дискорд был до их знакомства. Возвращения к этому очень сильно не хотелось. Ещё меньше хотелось думать о том, что она к этому как-то причастна. Но эти слова! Он специально так говорит, чтобы сделать больнее? Или он действительно так думает? Слеза навернулась ей на глаза. Дрожащим голосом Флаттершай спросила:

— Почему ты так говоришь? Что я тебе сделала?

Дискорд захохотал очень неприятным, плохо скрывающим злость смехом.

— Вот видишь, Твайлайт, она даже не способна понять!

Сердце Твайлайт ухнуло куда-то вниз. Кажется, в этот раз их помирить не удастся. Стоило ли приводить сюда Флаттершай? На неё уже жалко смотреть.

— Дискорд, пожалуйста, прекрати меня мучить. Я, правда, не понимаю! – Губы пегаски дрожали, но она ещё держалась, чтобы не заплакать. – Я пытаюсь понять, только поговори со мной нормально, пожалуйста.

При иных обстоятельствах Флаттершай удалось бы разжалобить Дискорда. Сломался бы барьер из накрученной злости, душа его прошла бы через череду мук, которую когда-то давным-давно называли «катарсисом» и он бы кинулся в объятия к своей подруге. Увы, не теперь. Один намёк на то, чтобы отступить, напугал духа хаоса и дисгармонии, напомнил обо всех обидах и заставил его укрепить все возможные барьеры. Драконикус стёр со своего лица даже мельчайшие намёки на эмоции.

Облетев несколько кругов вокруг парочки пони, Дискорд закричал:

— Слёзками, значит, меня прошибить решили? Хитрые такие, а! Вы пришли сюда уговорить меня? Побеседовать? Что ж, будет вам дипломатия!

Следующее, что увидела Твайлайт Спаркл – это возникший из ниоткуда оркестр. Оркестр?

— Ты собираешься петь?

— Вы же верите, что все беды развеет глупая песенка, да? Вот я и дам вам глупую песенку. – захохотал, на этот раз даже искренне, Дискорд. – Готов свой волшебный блокнотик, Твайлайт! Я передам, как ты и предлагала, парочку слов для твоей абсолютно идеальной и непогрешимой наставницы, перед тем, как побеседовать «нормально» с Флаттершай!

Следующим, что почувствовала Твайлайт, было прикосновение мягкой, белой ткани. На ней был безразмерный балахон, с нарисованным солнцем, там, где должна быть её кьютимарка.

— Придётся тебе добыть за Селестию, раз уж она всё никак не соизволит явиться к нам.

Оркестр затянул мелодию. Дискорд завис прямо напротив обряженной в костюм Селестии Твайлайт и запел:

Если хочешь ты всё сделать по уму,
Всем доказать, что доброта твоя не липа.
Сними в знак уважения к стране,
Корону, знак счастливого режима.
Из-за тебя так стало важно мне,
Быть другом, принятыми другими.
И кто же это отнял у меня?
Белый демон, резко ставший злыднем!
Велик вопрос, а кто же тут злодей?
Все однозначные ответы – мимо!
И тут твоей вины с избытком в том,
Что ты всё это, дура, допустила!

Несмотря на то, что в пении Дискорда было больше эмоций, чем мастерства, оно странным образом завораживало и притягивало. Твайлайт поневоле начала проживать эмоции Дискорда. Его обиду и ярость. Но, к счастью, она держала себя в копытах, поэтому она вспомнила, о чём и, самое важное, кому, поёт разъярённый драконикус. Тем более, он как раз допевал последние четыре строки:

Убавь, принцесса, спесь,
И убери свою подальше рать.
Всё это истина как есть,
И лишь я могу тебе её сказать!

Твайлайт даже немного опешила от такого. Он что, открытым текстом обвинил Селестию во всём? Даже после того, что случилось? После всего, что увидел весь Понивилль? И с этим эгоистичным наглецом она надеялась договориться? Считала его другом? Она уже хотела было прикрикнуть на него, но Дискорд уже улетел и повис прямо напротив Флаттершай.

— А теперь ты! – Гаркнул Дискорд прямо в лицо своей бывшей подруге, заставив ей сначала вздрогнуть, а потом застыть на месте с широко раскрытыми от ужаса глазами.

Убедившись, что Флаттершай застыла в воздухе ни жива, ни мертва, он начал кричать прямо в ей в лицо. Было видно, что злость мешает ему петь, но, тем не менее, его крики сохраняли какую никакую мелодичность и идеально ложились на играющую музыку.

Моё могущество ничем не измеримо,
Во множестве вселенных побывал,
Во многих было вечное страданье,
А где-то жизнь была как карнавал!
В одной Рейнбоу Деш и не бывало,
В другой принцессой Рэрити была.
Есть измеренье, где у шершня жало
Велико, как водосточная труба.
В одном высшая оценка – это кол.
В другом, представь же, лава – это пол.
Где-то б навсегда ты жить осталась,
Из других сбежала бы, глотая корвалол.
Ужасен мир, где вас олени вдруг поработили,
И всех пони насилуют со смаком.
Есть мир, где Биг Макинтош имеет кьютимарку,
В форме милой нашей Твайлайт Спаркл.
Есть миры, где ничего нельзя, в других же можно всё!
И вселенных этих невозможно счесть.
Миров, где мы с тобой друзья, я не нашёл ни одного!!!
Бесполезны будут злоба или лесть.

Твайлайт, даже стоя в отдалении, была напугана этим потоком эмоций. Она бы разрыдалась, крикни ей близкий друг во время ссоры такое в лицо. А что же будет с Флаттершай? Теперь уже ясно, что её придётся долго успокаивать, отпаивать чаями, откармливать сладостями и обкладывать пушистым зверьём. Примирения явно не вышло. По крайней мере, Твайлайт была уверена, что сейчас случится самое худшее, из всего, что она могла себе вообразить. Но реальность превзошла все ожидания.

Дело в том, что Твайлайт то ли не учла, то ли не заметила, что у всякого терпения есть границы. Именно поэтому Флаттершай не улетела в слезах, а случилось кое-что похуже. Пегаска запела в ответ:

Бедненький, несчастненький Дискорд,
Кругом все виноваты, но не ты.
В испуге разбегается народ.
Конечно, в этом нет твоей вины.
Не ты принёс нам чёрную метель,
Не ты пегаску сдуру искалечил,
Не ты Селестию украсть решил,
Её виня за нанесённые увечья!
Сразу же, чуть что тебе не так,
Доводишь всех вокруг до ручки.
И нам приходится тебя терпеть,
Тебе же не устроить взбучку!

Дискорд опешил. Лицо его теперь выражало нечто среднее между безграничным удивлением, злой оторопью и каким-то почти не заметным облегчением от того, что ему больше противостоят не слёзы. Флаттершай изящно и аккуратно давила на своего оппонента своим золотым голоском.

Мнишь себя до одури крутым,
Бессмертен и могуч как божество.
Но всё же грустен ты, когда один.
Тоску не убирает хвастовство.
Нормально, если грустно без друзей,
Совсем к иному мысль я веду,
И не смотри, как похлебав кислейших щей,
Ответь мне поскорей как на духу:
Как с другими ты себя ведёшь,
Когда не нужно ничего от них?
Кому-то хуже, чем кислотный дождь,
Где для тебя лишь безобидный чих.

И в отличие от Дискорда, её голос был безмерно красив, где эмоции добавлялись совсем по чуть-чуть, чтобы был удобно доносить мысль. И от мысли этой Дискорда явно слегка корёжило. Но он себя сдерживал и не прерывал пения.

И это неспособен ты учесть,
Ведёшь себя как глупое дитя.
Не нужны тут злоба или лесть,
Но неплохо б поучить тебя,
Вредненький, ехидненький плохишь,
Манерам, дружбе и мостам,
С небес, где ты летаешь и шалишь,
На землю, где так плохо нам.
Ты не научился ничему,
Хоть возраст твой – аж миллион.
Да, лет сто мириад ему!
Но ведёт себя как пятилетка он.

После последних слов Флаттершай ткнула копытом в сторону драконикуса. Дискорд побледнел. Ко всем переживаемым им эмоциям добавилось какое-то странное отрешение. Твайлайт же не просто побледнела. Она стояла с отвисшей челюстью. Через какую-то долю секунды пришла в голову мысль, что неплохо бы уже телепортироваться отсюда куда-нибудь далеко-далеко. Твайлайт уже даже приготовилась творить заклинание. Но не успела, Дискорд начал петь раньше:

Меня за возраст мой стыдить ты погоди,
Мне лет не миллион, а миллион один!
Пусть в мыслях моих ты не видишь не зги,
И… И…

Музыка ускакала куда-то вдаль, пока Дискорд, бешено вращая глазами, пытался подобрать рифму. Ничего не выходило, и после начала нового такта он уже без всяких намёков на мелодичность крикнул Флаттершай:

И мне плевать! Я буду делать, что захочу!

Немного подумав, Дискорд, вслед следующему такту заорал:

Вообще всё, что захочу!

Окончательно осознав, что песня у него не клеится, драконикус дал знак, чтобы остановили музыку. Немного поскрежетав зубами, он заорал прямо в лицо Флаттершай:

-Дура! Ты мне всю песню испортила!

Твайлайт попыталась сконцентрироваться и с ужасом поняла, что точной телепортации к выходу из Хаосвилля не выйдет, потому что она не помнит толком, в какой стороне этот самый выход. Но ничего, после такого Флаттершай даст волю слезам, и Твайлайт воспользуется этой паузой, чтобы успокоить их. Флаттершай же вот-вот заплачет, да?

Аликорна взглянула на эту парочку и с ужасом осознала, что вообще не понимает, что происходит. Одна из самых добрых и робких пони, что она знала, летала напротив озлобленного, всемогущего, безраздельно владеющего этим местом божества и показывала ему язык. Дискорд же явно не собирался оставаться в долгу, а потому жестом приказал оркестру снова начать играть. У него тоже была мысль, которую он хотел донести своей песней.

О двух крылах ты вестник доброты?
Бескорыстны все твои мотивы?
В этом всё же есть частичка лжи!
Её раскроет вам злодей плешивый.
Напряги-ка память, Флаттершай,
Вспомни трепет свой и ужас,
Когда из угощений только чай,
И нет минутки на хороший ужин.
Ведь сам хаос у тебя в гостях,
И с ним так непросто сладить.
Но после страхи рассыпались в прах.
«Дискорд – милаха! Можете погладить»

Последнюю строчку Дискорд спел, передразнивая Флаттершай. Флаттершай же летала перед самым носом у Дискорда. Вредная гримаса всё так же дополнялась высунутым языком. Со стороны было сложно понять, дразнит Флаттершай Дискорда, пытается его облизать или вот-вот лягнёт как следует. Дискорд же продолжал петь, передразнивая Флаттершай:

«Ах, Флаттершай, такая молодец!
Злыдня страшного сумела приструнить.
Не пони – дружелюбия венец,
Не будь её, как нам с Дискордом быть?»

Было видно, что Флаттершай клинит. Твайлайт никогда даже допустить не могла, что подумает такое: «Селестия милостивая, лучше бы она заплакала». На эту ярость было и страшно, и жалко смотреть. Как её близкая подруга превратилась в это истеричное, дёрганное нечто, в котором теперь ни капли доброты?

— Неправда! – завизжала Флаттершай, кидаясь на Дискорда с копытами. – Неправда!

Это был шанс остановить это безумие. Само собой, Твайлайт не хотела его упускать. Она сразу же магией оттащила Флаттершай.

— Флаттершай, пожалуйста, прекрати. Что ты творишь?!

Пегаска как будто не слышала и рвалась в бой. Дискорд же только захихикал:

— Это твои папа и мама научили тебя перебивать старших? Или у вас школе дружбы этому учат, а, Твайлайт?

— Неправда. – скрежетала сквозь зубы Флаттершай, но уже тихо и чуть спокойнее.

— Ты что это, подраться со мной хочешь? Так я уберу оркестр, и мы тут спарринг устроим. Твайлайт, дорогуша, на кого поставишь?

— Ты подожди, пока мы элементы гармонии найдём-м-м-м-м! М-м-м-м. – замычала Флаттершай, пытаясь разлепить сомкнутые телекинезом губы.

— Знаешь, Дискорд. Ты уже донёс свою мысль. Поэтому, я думаю, мы уже пойдём. Х-хорошо, да? – Как-то нервно и заискивающе сказала Принцесса дружбы, оттаскивая в сторону неугомонную пегаску.

— Нет уж! Свою мысль я выскажу до конца! – сказал Дискорд.

Сразу же после этого он отодвинул опешившую Твайлайт в сторону. К счастью, элемент доброты стал хотя бы отдалённо похож на то самое воплощение доброты и уже не кидался в драку. Дискорд дал знак оркестру, и они продолжили играть:

Я видел, как тобою восхищались,
Помню, как Селестия хвалила,
Но теперь сомнения закрались,
Кое-что в тебе мне стало видно:
Самодовольство высилось горой.
Там дружбы не было в помине.
Пусть знают все: гордыня двигала тобой.
Ещё бы, ты Дискорда приручила!
Дружелюбие твоё враньё и гон,
Цену дружбе назначили дела.
Когда запахло жареным крылом,
Ты сразу отвернулась от меня!

Последнюю фразу Дискорд прокричал уже прямо в лицо Флаттершай. Губы Флаттершай очень неприятно и презрительно дёрнулись в ответ. Никакой демонстрации доброты, абсолютный щит из кривой ухмылки, как и у Дискорда. А голос её был красив. Более того, Твайлайт не могла вспомнить, когда Флаттершай пела так же красиво. Но, несмотря на это её ангельский голос казался теперь немного раздражающим. Было что-то такое в интонациях, что скребло какую-то маленькую струнку души. Еле заметно, спроси сейчас об этом у Твайлайт, она бы даже не поняла о чём речь. Она просто продолжила слушать эту красивую и мелодичную перепалку.

Дискорд – синоним слова «эгоизм»,
Самовлюблённость брызжет через край,
Веселья график уплывает вниз
От твоих проказ! Ты так и знай!
Да, тут можно формулу найти,
Чтоб по ней всё чётко рассчитать.
Самодовольство вдоль игрека оси,
Вверх и вверх – легко так начертать.
Наше настроенье – вниз и вниз,
Пусть икс — ось твоих проказ.
Ты решись – и убери подлиз,
Узнаешь каково нам каждый раз
Кривить лицо от выходок твоих,
Не зная, что потом тебе взбредёт.
Формулы понять не можешь ты.
Для тебя же всё наоборот!

Пока Флаттершай чертила жестами в воздухе что-то странное, что должно было изобразить какой-то график. Твайлайт тихонько застонала про себя «Флаттершай, какие оси, какие формулы, что ты несёшь?». Дискорд смотрел на свою бывшую подругу с интересом и неприязнью.

Формула проста как два бита,
Когда зациклен ты лишь на себе,
Станешь смесью бога и шута.
Ты презираем! Правда вот тебе!

От этих строк Дискорд дёрнулся, но смолчал.

А последнее совсем уж через край.
Чем веселей тебе, тем хуже нам,
Чёрный ветер залетел за грань -
Вот момент, когда ты всех достал.
Скажи спасибо Твайлайт ты за то,
Что Принцесса хочет говорить!
Я не понимаю для чего,
С тобой ещё чего-то тут делить!

Как для чего? Как для чего? Это же Флаттершай и Дискорд! Они стали друзьями, когда никто вообще в их дружбу не верил. Одна из самых странных историй дружбы. Возможно, потому в неё так хотелось верить. Из-за её необычности. А теперь «им нечего делить»! Как же так?

Едва сдерживая себя, чтобы не завыть от отчаянья, Твайлайт влетела прямо между ссорящимися и запела сама:

Ваша дружба – чудной формы нить,
Но в песне слышу: порвана струна.
Я хотела всех перемирить,
Что, хаос побери, пошло не так?

Отвлёкшись на небольшой смешок, Дискорд ей так же в песне и ответил:

Придёт время, Твайлайт, всё поймёшь,
Когда с принцессой дня поговорим.

Флаттершай вылетела прямо под нос Дискорду и пропела ему в лицо:

Думаешь, допустим это мы?
По твоей спине скучает дрын!

Твайлайт тихонько застонала, а потом абсолютно бесцеремонно магией дёрнула пегаску себе за спину. Потом Твайлайт обернулась и спела нерадивой мастерице дипломатии:

Флаттершай, пожалуйста, молчи,
Не надо делать хуже это всё!

Дискорд с радостью поддержал посыл:

Молодец, вперёд, зануду ты заткни!
Её бубнёж не даст нам ничего.

Флаттершай и не думала затыкаться:

Ах, ты обозвал меня занудой?
До чего же всё-таки ты груб!

И Дискорд, к сожалению, даже не думал оставаться в долгу, распаляясь всё больше и больше:

Катись-ка побыстрее ты отсюда,
И эти оси запихни себе под круп!

Флаттершай ответила, передразнивая:

Ну и покачусь!

Дискорд ей в ответ пропел:

Ну и покатись!

И Твайлайт, не выдержав закричала, подстраиваясь под мелодию чисто по привычке:

Флаттершай, что с тобой случилось?
Дискорд, прошу, остановись!

Драконикус в ответ зловеще захохотал и дал знак остановить музыку. Оркестр испарился, а он вперился взглядом в Твайлайт Спаркл.

— Ну? И зачем ты здесь? Думала, что разжалобишь меня, притащив сюда её, да? – спросил Дискорд, цедя слова по одному.

— Я просто хочу понять: почему?! – закричала принцесса дружбы. – Я ради этого сюда шла, ради этого. Я не верю, что ты всё это делаешь, только потому, что ты «весь из себя такой злой». Не верю!

Дискорд выглядел несколько смущённым. В его глазах плескалась смесь смущения и недоверия, но злоба отступила. Казалось, что он вот-вот что-то скажет. Что-то нужное и важное не столько для Твайлайт, сколько для себя. Но взгляд его упал на Флаттершай, он фыркнул и сказал:

— Мои условия остаются теми же! Дальше я буду говорить только с принцессой Селестией!

После этого последовал щелчок когтями, и парочка пони исчезла из Хаосвилля.

Сказать, что Твайлайт чувствовала себя подавленно, ничего не сказать. Погода в Понивилле, куда их на удивление заботливо перенёс Дискорд, как раз её настроению соответствовала. Чёрные тучи делали день похожим если не на ночь, то на тоскливый осенний вечер. Осенний, потому что подтаявший, чёрный снег напоминал ноябрьскую грязь на разъезженной дороге, если не присматриваться. Флаттершай выглядела мрачно, взгляд её был устремлён куда-то вдаль, а воображение почему-то упорно дорисовывало круги под её глазами. Она была похожа на одну из этих чёрных туч. Чтобы как-то преодолеть свои нервы и разрядить обстановку, Твайлайт попыталась пошутить:

— По крайней мере, ты теперь не боишься петь при других. Хоть что-то хорошее, верно?

Флаттершай продолжила идти дальше, сделав вид, что Твайлайт просто нет рядом. Они шли по одной из центральных улиц Понивилля с той стороны, где был портал в Хаосвилль. И навстречу им кто-то шёл.

Твайлайт увидела довольно-таки внушительную процессию из жителей Понивилля. Впереди шли Старлайт Глиммер, Трикси (что она тут забыла?), принцесса Луна, канцлер Уайнд и Рейнбоу Деш. Лица их выражали тоску тех, кто знает очень плохую новость, но ещё не нашёл для неё адресата. Это встревожило аликорну. Что ещё могло случиться, пока их не было? Толпа двигалась в их сторону, их тоска по мере того, как они приближались, обретала какую-то очень неприятную твёрдость. Особенно сильно это было заметно по лицам Старлайт Глиммер и Рейнбоу Деш. Вдобавок ко всему они как-то странно смотрели на Флаттершай.

От Флаттершай не укрылось, что она стала центром внимания. Застенчивые особы додумывают пристальное внимание к своей особе там, где его и нет вовсе. О том, что с ними случается, когда они на самом деле становятся центром внимания по непонятному им поводу, даже говорить больно. Возведённая стеной вокруг собственной печали сердитость смешалась с непонятным, липковатым страхом. Что эти пони от неё хотят? Она сделала им что-то плохое? Откуда они узнали? О чём они узнали? Если бы не та самая сердитость, то Флаттершай сейчас бы задрожала.

— Я так понимаю, вы пытались помириться с Дискордом.

Голос Рейнбоу Деш источал яд. Это была даже не вопрос. Это были начало, развязка и кульминация рассказа, переданные через интонации, в одной фразе. Рассказ этот был грустен и правдив. С большой неохотой Флаттершай признала:

— Дискорд не был настроен дипломатично.

— Не был настроен дипломатично? Он хоть понимает, что творит?!

— Не думаю, что ему возможно это объяснить, – сквозь зубы буркнула пегаска, — не тот случай.

Рейнбоу Деш подлетела прямо под нос Флаттершай:

— То есть, не тот случай? Вы годами ладили с Дискордом вопреки всему, а тут, когда Пинки Пай может умереть, её надменное крупейшество нам заявляет, что это «не тот случай»?

Пони вокруг ахнули. Старлайт Глиммер едва повела бровью. Твайлайт уже хотела рвануть разнимать пегасок. Вот только все эти переживания и ссоры, которые она только что видела, так сильно её опустошили, что она уже не могла заставить себя сдвинуться. С каким-то отстранённым ужасом Твайлайт смотрела вглубь своей души, где на месте забот, тревог и переживаний за других дотлевало выжженное поле. Всё было настолько плохо, что она прослушала фразу «Пинки Пай может умереть».

— То есть, ты хочешь сказать, что я в этом виновата?! Да?!

На фоне криков Флаттершай Твайлайт пыталась разбудить в себе хоть какие-то эмоции, кроме стыда за безразличие. Получалось плохо. Мало было того, что душа мечется на пепелище эмоций, так ещё и разум скребётся внутри, пытаясь зацепиться за какую-то глупую мелочь, какую-то деталь, которая Твайлайт не нравилась, но она не могла понять, что это за деталь и чем она ей не нравится.

— Но ты хотя бы подумала, через что мы тут проходим, пытаясь сдержать непогоду?! Или подумать о нас для тебя «не тот случай»?

Рейнбоу Деш могла ещё много, очень много злых слов обрушить на Флаттершай. Но она попросту не успела. Внутри несчастной тихони сорвало какой-то клапан и она, заорав дурным голосом, со всей силы ударила Рейнбоу Деш передним копытом. Всех сил Флаттершай, даже разъярённой, оказалось недостаточно даже для того, чтобы поставить фингал под глазом. Но этого хватило, чтобы Рейнбоу Деш опешила. Возможно, всё сложилось бы иначе, но Рейнбоу Деш сама была далека от душевного равновесия, поэтому началась драка.

Толпа взирала на это зрелище с ужасом, принцесса дружбы же смотрела со странным отрешением. Душа окончательно сдалась и успокоилась, будучи заглушённой потугами еле работающего разума. Что-то в окружающей обстановке было не так. И нет, дело было не в том, что Рейнбоу Деш и Флаттершай катаются в заснеженной грязи, рыча и раскидывая перья. Была какая-то деталь в окружающей обстановке, странная, нехорошая, непонятная. Мысль пыталась пробиться внутрь измученного мозга Твайлайт, пока она наблюдала за тем, как освещённый солнцем клубок из копыт и перьев рычит и выкрикивает проклятья.

Стоп! «Освещённый солнцем»?! Понивилль же плотно завешен тучами уже второй день! Как так получилось, что тучи рассеялись ради этих пегасок? Неужели это то, о чём она думает?

— Я поняла!!!

Этот крик, на фоне которого померк бы даже кантерлотский царственный голос в исполнении правящих сестёр, успокоил дерущихся пони и заставил обернуться всех присутствующих в сторону принцессы Твайлайт Спаркл. В силу недавно выработанной привычки Твайлайт убедилась, что завладела всеобщим вниманием, а потом уже обратилась к канцлеру Уайнду:

— Канцлер, вам не докладывали о чёрных силуэтах в облаках? Похожие на больших пони, только без задних лап?

— Как в старых сказках про виндиго? – переспросил канцлер. – Да, разведка докладывала пару раз о чём-то подобном. Мы уже не пытаемся разгрести эти облака, но я посылаю пегасов вглубь для наблюдения. Пару раз мне о чём-то подобном отчитывались. Буквально вот сегодня утром.

— Солнце над Флаттершай и Рейнбоу Деш, мелкие городки, вроде Понивилля, страдают больше остальных, кажется, всё сходится… — Бормотала себе под нос принцесса.

— Что, сходится, Твайлайт? Что ты поняла? – спросила её Старлайт Глиммер.

Твайлайт застонала:

— Я поняла, откуда чёрный снег. И если я права, то Эквестрии конец.

VIII

Всё, что официально известно о родственниках Маффинс на этой картинке. Там только намёк на то, что у неё была мама, которая верила в свою дочь:

Я взял на себя смелость придумать ей имя. Этим, честно говоря, пока и ограничился.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Великая и могучая Трикси ожидала подобной встречи. А вот принцесса Луна явно была удивлена, когда встретила фокусницу на улице Понивилля. И выразила это удивление не в лучшей форме. Надменно-аристократичная маска получилась слишком надменно-аристократичной и дырявой. Ведь сквозь неё просвечивало искреннее удивление.

— Я думала, что ваш прибрежный тур ещё не закончился, – сказала Луна и тут же пожалела, что не смогла проконтролировать свои интонации так, как это пристало делать пони её положения.

— Здравствуйте, Ваше высочество. Да, я бы продолжила свой тур, но, увы, всем как-то не до фокусов.

Трикси тоже плохо старалась, скрывая свои эмоции. Недовольство было отлично слышно. Луна её понимала. Насколько ей должны быть интересны какие-то фокусы, что она даже не поздоровалась со своей поданной? Нельзя быть такой бестактной. Теперь надо как-то сделать эту беседу менее неловкой.

— Прошу прощения, я должна была поздороваться с вами. Где же мои манеры? Я просто немного удивлена, что вы решили вернуться в Понивилль.

Трикси улыбнулась. Ох уж эти манеры принцесс. Не заставляет исполнять какой-нибудь древний обряд тысячелетней давности перед каждой фразой – и то хлеб.

— Я рада, что теперь фокусы вам интересны, и ваше мнение о том, что вы когда-то назвали «низким искусством» изменилось.

Луна немного помрачнела от стыда. Да, когда-то она действительно позволила себе такую ремарку в адрес «великой и могучей». И уже не раз об этом пожалела. Трикси же продолжила, не дожидаясь, пока смущение принцессы пройдёт:

— В Понивилль я вернулась потому, что тут мои друзья и им может понадобиться помощь в это трудное время. Кстати, о них же. Вы не видели Старлайт Глиммер?

Старлайт Глиммер была где-то рядом. Собственно, Луна вышла в Понивилль для того, чтобы помочь ей найти Флаттершай.

— Да, вы знаете, Старлайт где-то тут пробегала. Думаю, её можно найти в святилище Флаттершай.

— Трикси? Что ты тут делаешь? — да, это была Старлайт Глиммер, легка на помине.

От голоса своей подруги Трикси вздрогнула. От принцессы Луны это не укрылось. Теперь пришла её очередь наблюдать за чужим смущением. А точно ли ради помощи Старлайт Глиммер Трикси прискакала сюда, а? Принцесса улыбнулась Трикси, пытаясь мимикой передать ей этот вопрос. Трикси этой попытки, к глубочайшему сожалению, не заметила.

— Я просто решила, что мои друзья нуждаются в моей помощи. Привет, кстати.

— Отлично! Можешь помочь мне найти Флаттершай?

Трикси улыбалась от уха до уха. Вот! Сразу же её нахождение в Понивилле и оправданно. И ни у кого не будет никаких дурацких вопросов типа «зачем она здесь?».

— Можешь, не заморачиваться. Она вместе с Твайлайт Спаркл полезла в какой-то портал.

Дальнейшее сильно омрачило радость великой и могучей Трикси. Где же радость от встречи с лучшим другом? Где же объятия? Откуда этот ужас в её глазах? Так, стоп, и правда, откуда этот ужас в её глазах?

— Ваше величество, у меня на шляпе паук?

Луна встрепенулась так, будто этой ей посадили на крыло паука.

— Паук? Какой паук? Вы о чём?

— Просто Старлайт так на меня смотрит, будто…

Договорить Старлайт своей подруге не дала. Она схватила её за плечи и спросила:

— Ты точно видела, что Флаттершай пошла вместе с Твайлайт?!

Великая и могучая начала потихоньку обрабатывать так туго дающуюся ей мысль: другие пони почему-то не озадачены её персоной. Сейчас Старлайт эта пегаска важнее её. И, кажется, придётся ей всё рассказать.

— Это было издалека, но я ясно разглядела фиолетовую аликорну и жёлтую пегаску с розовой гривой. Кьютимарка была не видна. И они точно исчезли в каком-то странном портале.

— И это было на севере от Понивилля?

— Да.

Так, они определённо интересуются не Трикси. Что происходит?

Трикси уже хотелось найти паузу в разговоре и встрять с вопросом, но ситуация ещё усложнилась. Из-за ближайшего дома вылетела Рейнбоу Деш, и внимание двух важных пони окончательно переключилось не на Трикси. Раздосадованная единорожка замолкла, потихоньку погружаясь в скуку. Тут происходит что-то важное, и всем не до неё. Но как же вокруг много снега! Это столько нападало за ночь? Или Понивилль засыпало больше? Тут же теперь настоящая зима!

— Что там с Пинки Пай? – озадаченно спросила принцесса Луна.

— Пока без изменений. – отрывисто и напугано бросила в ответ запыхавшаяся Рейнбоу Деш. – Вы Флаттершай нашли?

— Трикси говорила, что видела её вместе с Твайлайт Спаркл.

Вот теперь всё внимание досталось ей, великой и могучей. Только почему-то от этого внимания неуютно.

— Кхм-кхм, я что-то важное пропустила?

— Ты даже не представляешь, насколько. – вздохнула Старлайт.

За всеми этими хлопотами и заказами мне практически некогда заняться действительно нужными вещами. Нет-нет-нет, я не говорю, что дни рождения, праздники, свадьбы и всё остальное, что пони празднуют по расписанию – это не важно. Это всё очень здорово, это всё надо, чтобы много, чтобы больше, чтобы все-все смеялись и радовались. Но это делается же для тех, кому и так хорошо. А что делать с пони, которым плохо? Плохо-то им ведь не по расписанию.

С пони, которым очень плохо тяжелее всего. Им так плохо, что даже идея о том, чтобы надо немного повеселиться, не придёт им в голову. Приходится самой смотреть, кого из пони надо подбодрить. Я бы могла сегодня не найти времени, но из-за этой метели отменились все заказы на сегодня. И поэтому я смогла вплотную заняться подбадривающей вечеринкой. Тут своя специфика. Нельзя устраивать много шума, но и простым чаепитием с друзьями не отделаешься. Нужно напомнить пони, для которого устраиваешь вечеринку, почему его любят, но не напугать слишком громкой вечеринкой. А это так тяжело-тяжело-тяжело. Нужно точно выбрать, кого пригласить, найти самое удобное время, угадать, что порадует расстроенного пони, когда его ничего не радует. Столько всего надо учесть!

Поэтому первым делом я достала досье на Маффинс. Да, на Маффинс. Ей так тоскливо, и надо её срочно подбодрить! Немедленно! Агент Пай приступает к выполнению задания! Первым делом – разведка. Для этого надо собрать все сведения об объекте. Ах, вот же они, тут все! В моей папке, в Пещере планирования вечеринок! Так, Маффинс, что у нас есть на неё?

Очень любит науку, втайне пишет научные статьи под псевдонимом Дёрпи Хувс. Это очень секретное сведение! Никому нельзя рассказывать! Никто, кроме самых близких друзей не знает. Кстати, Старлайт, кажется, зачем-то искала Дёрпи Хувс. Потом они с Маффинс подружились. А потом Твайлайт наняла её, как свою научную ассистентку. Стоп! Это что же получается? Старлайт и Твайлайт как-то узнали? Было бы хорошо узнать. Но позже. Сейчас нет времени. Раз я не всё знаю о Дёрпи Хувс, то и делать научную вечеринку для Маффинс нельзя. Я её так только напугаю, а не подбодрю! Так, подбодрить её умными штуками, которые она любит, в этот раз не выйдет. Что же делать? Что же делать? Что же делать? Хм…

Пойдём самым простым путём! Она хорошая пони, которую все любят. Вот от этого и будем плясать. Позовём самых близких друзей. Её маму, доктора Хувс, Лиру и Бон-бон. Обязательно. Кого ещё? У неё же ведь немного совсем друзей было. А может, уже хватит? Добавить Маффинс и меня – уже шесть пони. Немало же ведь, да? Для обычной вечеринки, конечно, мало. А вот для того, чтобы собрать самых близких друзей и подбодрить её, в самый раз. Ещё бы пригласить Твайлайт и Старлайт. Но я ещё не знаю, знают ли они о Дёрпи Хувс. И они заняты.

С составом гостей всё понятно. Что нам надо из оборудования? Самые простые вещи: пару тортиков, горка сладостей, чай, настольные игры, успокаивающие ароматические свечи. Да, это не похоже на «типичную вечеринку Пинки Пай», как её принято представлять. И когда-то я очень не любила такое. Но у разных пони разные понятия о веселье. Ах, балда! Я же чуть маффины не забыла. Да, надо брать по минимуму всего. Настолки одолжу в библиотеке, свечи у меня ещё со дня согревающего очага остались. А с остальным перебоя у Пинки Пай никогда не возникнет.

Теперь нужно обойти всех и договориться. Ой! Холодно-то как! Я же только что закончила чистить снег! Откуда столько нападало? Как приду домой, придётся чистить опять. Почему у моего дома всегда так много этого чёрного снега? Первым делом надо зайти к Лире и Бон-бон. Но как же много черноты на улице. Эх, тяжело будет убирать эту прорву снега. Зато когда уберём, можно будет устроить праздник. Не каждый год весна наступает дважды.

Но вот дом Лиры и Бон-бон. В такую погоду все пони дома сидят. Значит, тук-тук-тук, и они меня услышали, и уже идут открывать дверь. Готова поспорить, к двери подойдёт Бон-бон, она легче на подъём.

— Кто там? – отвечает Бон-бон.

Да, этот голос ни с чем не спутаешь. Высокий голос агента Свити Дропс. Ой, вы только никому не рассказывайте, хорошо?

— Это Пинки Пай. Хочу кое-что обсудить. С тобой и с Лирой.

— Хорошо, зах… Стоп, ты уже в прихожей?

— Маффинс очень плохо и я хочу, чтобы её друзья напомнили ей, что она хорошая пони и её друзья её любят.

— Вечеринка?

— Небольшая совсем. Кроме нас придут доктор Хувс, Найс Флейвор и Маффинс.

— Найс Флейвор?

— Ага. Её мама. Она всегда поддерживала свою дочь. Было бы невежливо не дать ей поделиться своей любовью.

О, а вот и Лира подтянулась.

— Вечеринка для Маффинс?

— Ты согласна?

— Тебе вообще невозможно отказать. – чтобы это значило? – Да, я согласна. А где проведём?

— Чай с настолками можно где угодно организовать. Хоть здесь!

— Хорошо!

Мне показалось, или Лира и Бон-бон слишком легко согласились? Чего они на меня так глядят? А, ладно, пора продолжать подготовку. Надо пригласить остальных. Сейчас я выйду и…

Так, вам же эти детали неинтересны, кажется. Да? Давайте сразу туда, где радость, спокойствие и обнимашки.

Я всех пригласила на вечер с чаем и настолками. Ну, как вечер? Мы решили, что лучше начать прямо сейчас и дать всему этому плавно перетечь в вечер. Всё равно теперь почти никто не работает. Ой, опять отвлеклась. Ну так вот, я пригласила всех и они сразу же пришли. Маффинс не сразу согласилась. Пришлось ей объяснить, что никакого шума не будет. Спокойно выпьем чаю. Даже «сюрприз» кричать никто не будет. Хотя если она захочет, то мы обязательно крикнем для неё «сюрприз». Или даже «сюрприз!». Или даже «сюрприз!!!». Я опять отвлеклась, да?

Мы собрались дома у Лиры и Бон-бон. Я сразу же налила всем успокаивающего чаю с ромашкой. Меня Зекора давно упрашивала попробовать. Так и говорила — «Пинки Пай нельзя никак угомонить, чай с рошашкой этой пони надо пить». А какой у этого чая аромат! Я знала, что в тепле очага и с чаем внутри Маффинс будет проще забыть о Дискорде. Но главное – друзья рядом. С ними и чай вкуснее, и жар камина теплее. Столько дружбы вместе даже элементам гармонии не собрать. Я знаю, о чём говорю.

Мы уже начинали первую партию в «Манчкина», когда я почувствовала холод. Странно, камин же горит ярко! Я спросила у Лиры «Может, подкинешь дров? Если нет, то я принесу». А она на меня так глянула и отвечает: «Я ж только что свежую охапку закинула». Вроде и камин горит ярко, а всё равно холодно. Я хотела в окно выглянуть, а там! Мамочки! Окна почти целиком уже чёрными узорами покрылись. Почти не видно, что снаружи делается. Я в маленькую дырочку глянула, а там сугробы почти под самые подоконники.

— Так, девочки, там погода совсем паршивая. Если станет совсем плохо, я попрошу Спайка выделить нам комнатку в замке Твайлайт. А пока держите эти пушистые, уютные пледы!

Они так смешно на меня посмотрели. Будто не знают, что к успокаивающему чаю рекомендуется успокаивающий плед. Что значит «откуда у меня плед?»? Я же говорила «всё необходимое взяла с собой». Или не говорила? Неважно. Я просто дала всем по пледу, и мы продолжили играть.

Мы даже почти доиграли одну партию. Но тут я услышала стук чьих-то зубов. Оказалось, что камин давно погас, а все так увлеклись игрой, что ничего не заметили. Ну, это же я! Я знаю толк в играх.

— Пинки Пай, тут слишком холодно! – бедная Маффинс, у неё зуб на зуб не попадает.

А что если из-за меня она заболеет? Нет, надо быстрее уходить в замок. Но что с погодой, чего так холодно? У всех зубы стучат «тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та»! И все трясутся так от холода. А ведь Бон-бон дровами запаслась – будь здоров. Надо камин заново растопить.

— П-п-прошу вашего прощения, но здесь оставаться никак нельзя. Надо узнать, что происходит. В-в-в-возможно, придётся эвакуироваться. Я п-правильно понимаю, что в замке тепло? – кто, как не доктор Хувс подскажет нам, что делать!

— Оки-доки, в замок – так в замок.

Я уже хотела подскочить к двери, а там уже Бон-бон ломится. А дверь-то не открывается.

— Дверь заклинило!

Вот тут-то я такое увидала! Дверь не просто заклинило, она льдом целиком покрылась! Черноватым таким. И лёд по стенам расползаться начал! Как же мы это не заметили?

— Лира, сделай что-нибудь!

Бон-бон такая отошла в сторонку и Лира как жахнет! А лёд всё равно не растопился. И телепортировать она нас никуда не могла. И я такая «а-а-а-а-а, мы застряли!». А льда всё больше и больше. И выбраться никак.

— Так всё быстро мёрзнет из-за виндиго. Я не знаю, какие ещё живые существа способны делать такую магию! – сказала нам Бон-бон.

А Лира ей в ответ:

— Дискорд же!

И доктор Хувс нахмурился, и говорит нам:

— Н-н-но если это виндиго, то тогда нам нечего бояться. Ведь мы же друзья.

И тут я поняла! Странный снег из-за того, что Дискорд вернул нам виндиго. И силой дружбы мы их победим. Я это всем рассказала и мы обнялись. Начали друг другу приятные вещи говорить. Было тепло и хорошо сначала. Мой бок немножко щекотали крылья Найс Флейвор и Маффинс. Но так даже лучше было.

Я ждала, пока сила дружбы растопит этот чёрный лёд. А он не растапливался. Мне очень страшно стало. Очень страшно и холодно. Я шутила всякие шутки и подбадривала всех. Я очень старалась. Но лёд покрыл все стены, и потолок, и мебель! И пол почти весь, он подобрался к нашим ногам прямо у нас на глазах.

Но как же так? Почему нас этот лёд окружает? Неужели, мы на самом деле не друзья? Мне так обидно стало, я чуть не расква-ква-ква. Ква ква как! Ква-ква-ква Ква-ква ква-ква ква ква-ква-ква-ква?

— Ква-ква?

— Ква ква-ква ква-ква, ква-ква! – Ква Ква-ква ква-ква-ква ква-ква ква.

Ква-ква ква ква-ква-ква ква ква-ква-ква-ква-ква.

— Они живы!!! Они все живы!!! – заорала Рэрити.

У Рейнбоу Деш отлегло от сердца. Но чуть-чуть боясь окончательно поверить в лучшее, она всё же уточнила:

— Ты же только что сказала, что не знаешь заклинание обнаружения жизни.

— Я думала, что я его не знаю! А я его знаю! И я вижу там шесть живых пони!

Обычно Рэрити любила «дать драмы» и немножко переиграть. Поэтому даже в самых суровых обстоятельствах её голос звучал немного наигранно. Но только не теперь. Теперь это был голос настоящей паники.

Рейнбоу Деш очень не хотела это признавать, но чёрная глыба льда, в которую превратился дом Лиры Хартстрингс, ей самой внушала ужас. Там, с помощью страшной дискордовой магии заточены шесть пони. Одна из которых — Пинки Пай. Первой мыслью было – расколотить в мелкую крошку весь этот лёд. Лёд, в который как ягоды были вморожены её друзья, хорошие пони. Рейнбоу вспомнила, как ела десерт из замороженных ягод. Десертная ложечка отковыривала кусочки льда вместе с сладкой массой, разрезая ягоды на части. Теперь, когда на месте ягод была живая ещё Пинки Пай, от этого воспоминания стало дурно. А уж от мысли, что дробить лёд копытами бесполезно, хотелось кричать в небо от бессилия.

На бирюзовую вспышку Рейнбоу Деш среагировала с запредельной скоростью. Она схватила за плечи только что телепортировавшуюся сюда Старлайт Глиммер и начала её трясти, крича «спаси их, пожалуйста!». Старлайт не сразу поняла, о чём речь. Аккуратно оттеснив чересчур активную пегаску, она осмотрела глыбу льда.

— Что случилось?

— Соседи увидели, как туда зашла Пинки Пай, Маффинс, доктор Хувс и Найс Флейвор, мама Маффинс. Через минут тридцать дом Лиры превратился в вот это. Мы с Рейнбоу прибежали сюда первыми. – усталым, бесцветным и таящим в себе следы страха голосом пояснила Рэрити. – Наверное, это не просто снег.

Старлайт уже прошивала дом Лиры всеми известными ей заклинаниями, подходящими к случаю. Дом Лиры был сплошной глыбой льда, без всяких полостей. И внутри этой глыбы находились шесть пони. Заклинание обнаружения жизни ясно показывало, что там внутри шесть пони, которые живы. Да, их сердцебиение замедлено, но они живы и умирать не собираются.

— Позовите сюда кого-нибудь, владеющего медицинской магией!

Неприятное удивление пробрало Рейнбоу Деш. Как это так? Старлайт сразу сдалась? Один из лучших магов Эквестрии?

— Ты что, не можешь разморозить эту гору?!

— Могу хоть сейчас на атомы разобрать. Но не могу понять, что с ними случилось. Они должны были уже давным-давно умереть, но они как будто впали в спячку.

Что она городит?! Рейнбоу еле-еле себя сдерживала и кричала не в полный голос:

— Старлайт, они не черепахи, они – пони. Пони не впадают в спячку!

— Дискорд та ещё заноза под хвостом, но на убийцу он не похож. Возможно, он как-то зачаровал их, чтобы они продолжили жить.

— Зачем?

Старлайт, неотрывно глядя на переливающийся бликами дом Лиры, сказала:

— Трудно сказать. Твайлайт пытается понять причины его поступков, но пока без толку.

После этого светло-лиловая единорожка тряхнула головой, будто вспомнила что-то. Она повернулась к пегаске, и сказала ей:

— Карта позвала Твайлайт на встречу с Дискордом. Но она же дала нам понять, что нельзя дать Дискорду встретиться с Флаттершай и Селестией. Селестия замок не покинет, но я на всякий случай послала Спайка убедиться. И я не могу нигде найти Флаттершай.

— Можешь не продолжать!

Радужный след пропахал почти весь Понивилль, когда до Деш дошло, что дома у Флаттершай Старлайт уже точно искала. Она так обрадовалась возможности сделать хоть что-то полезное, что зря потратила своё время. Время, которое могло помочь спасти её друзей. Крепко ругнувшись, помянув лунную матерь и всех тартаровых чудищ, Рейнбоу взмыла в самую высь, высматривая пегаску. Мучительные полчаса осмотра улиц Понивилля и окрестностей, которые на самом деле минут пять, не принесли никаких результатов. Проклятье! Сдержав себя ради пролетающего мимо жеребца-подростка (куда он такой погодой полетел?), Рейнбоу Деш рванула вниз, туда, где стояли Трикси, Луна и Старлайт.

Пегаска вылетела из-за угла ближайшего дома и использовала буквально секунд пять, чтобы перевести дух.

— Что там с Пинки Пай?

В голове пегаска вспышкой вспыхнул дом Лиры, который так и стоял, закованный в чёрные льды, который она видела секунд пятнадцать назад.

— Пока без изменений. Вы Флаттершай нашли?

— Трикси говорила, что видела её вместе с Твайлайт Спаркл. – бросила Старлайт.

От её слов стало очень неуютно. Вишнёвые глаза невольно сфокусировались на этой выпендрёжнице. Карта позвала Твайлайт. Если Твайлайт решит проблему дружбы с Дискордом, всё закончится, и Пинки Пай будет жить. Карта дала понять, что Флаттершай нельзя идти с Твайлайт. Они всегда слушались карту. Они ни разу её не подвели. И тут Трикси говорит, что из-за Флаттершай, эта проблема дружбы может не решиться. И Пинки Пай изо льда вытащить не получится. Если бы взгляд был оружием, Трикси бы растворилась. Она и сама это почувствовала. Вся её фирменная спесь просто слилась куда-то под снег. Лёгким «кхм-кхм» фокусница пыталась сбросить это неуютное ощущение от буравящих взглядов.

— Кхм-кхм, я что-то важное пропустила?

— Ты даже не представляешь, насколько. – вздохнула Старлайт.

Попытка задать спокойный вопрос превратилась в какое-то долбление слог за слогом. От тона Рейнбоу стало неуютно всем, не только Трикси:

— Это очень важно. Трикси, ты точно видела, что Флаттершай вошла в портал вместе с Твайлайт Спаркл? Подумай. От твоего ответа зависит жизнь моего друга.

Трикси сглотнула, сосредоточилась и ответила:

— Да. В портал вошли фиолетовая аликорна и жёлтая пегаска с розовой гривой. Нежные цвета, глаза зеленовато-синие, к голубому близко. Нет, циан! Именно так этот цвет называется.

Циан! Именно так назвала Рэрити цвет глаз Флаттершай. От отчаянья хотелось завыть.

— Она что, не знала, что ей нельзя туда идти?!

— Я её искала для того, чтобы предупредить. – сказала Старлайт.

Грудь почти отчаявшейся пегаски ходила ходуном. Даже её дыхание было угрожающим.

— Но мы не можем сидеть, сложа копыта! Не теперь, когда Пинки Пай в опасности.

В обычной ситуации Луна позволила бы себе спрятаться в тень и быть ведомой своей сестрой или даже её ученицей. Но теперь она почувствовала, что обязана вмешаться.

— Если Флаттершай уже там, мы ничего не можем сделать. Сейчас нужно найти канцлера Уайнда и готовиться к эвакуации города. Если так дальше пойдёт, то весь Понивилль покроется льдами. Он всё ещё в небе, помогает разведчикам. Рейнбоу Деш, найди его.

— Есть!

Ей дважды повторять не надо. И канцлер был выцеплен взглядом буквально спустя пару минут. Он… Помогал Старлайт, Луне и Трикси организовать эвакуацию? Когда они уже успели сорганизоваться? Пегаска уже немножко закипала от своей бесполезности. Рейнбоу Деш рванула вниз, к толпе.

— Что вы решили? Эвакуация? – выпалила пегаска прямо в лицо своему начальнику.

— Здравствуйте, Рейнбоу Деш. – мягкой улыбкой Уайнд дал понять, что нарушение субординации заметил, но не в обиде. – Пока только отдельные дома. Кого возможно, разместим в замке Твайлайт.

Принцесса Луна как будто вспомнила, что вообще-то по всем возможным законам она тут главная, как со-правительница Эквестрии. Спокойным, царственным тоном она сказала:

— Пока что было решено встретить Твайлайт Спаркл, а потом уже думать, что делать дальше. Мы всё же надеемся, что решение взять с собой Флаттершай не слишком сильно испортит дело. Пока исходим из того, что они скоро вернутся.

— Когда?!

В ответ Трикси просто вытянула копыто в ту, сторону, куда они шли. Оттуда, с северной окраины Понивилля шли две крылатые пони. Судя по тому, что они шли, и шли весьма понурой походкой, дипломатические мероприятия успехом не увенчались. Да, это были те самые пони, которых они так искали. Твайлайт Спаркл и Флаттершай. И с их приближением улетучивались всякие надежды на то, что очередную проблему дружбы удалось решить. Карта всё-таки не ошиблась. Флаттершай не стоило идти с Твайлайт.

Взгляд Флаттершай был отупевший. Она шла так, будто не было никаких глупых снегов, дискордов, друзей, а было лишь нечто, что занимало лишь её. Рейнбоу Деш была немного потрясена таким безразличием. Там же Пинки Пай замёрзла! Что может быть важнее? Да, они ещё не знали о том, что случилось с Пинки Пай. Но чувства всё равно обуревали, захлёстывали и кричали «они не смогли её спасти!». Кое-как придерживая свои чувства, голубая пегаска выдавила из себя:

— Я так понимаю, вы пытались помириться с Дискордом.

Флаттершай взирала на них всё так же, как смотрят на стену. Да во имя Селестии, откуда в этой кобылице столько важности? Почему она так на них всех смотрит?

— Дискорд не был настроен дипломатично.

Не был настроен дипломатично?! Она серьёзно? Рейнбоу Деш распирало. Даже не от слов, а от тона, каким они были сказаны. Столько безразличия, даже немного надменности. Какая муха её укусила?

— Не был настроен дипломатично? Он хоть понимает, что творит?!

— Не думаю, что ему возможно это объяснить, не тот случай.

Их последняя надежда угомонить Дискорда заявляет «не тот случай» так, будто речь идёт о каком-то недозревшем кабачке. Какого сена?

— То есть, ты хочешь сказать, что я в этом виновата?! Да?!

А, то есть её хоть что-то волнует. Исключительно её персона, например. Ну, сейчас Рейнбоу ей задаст! Нельзя быть такой эгоисткой! Особенно теперь.

Следующее, что почувствовала Рейнбоу Деш – это удар по лицу. Слабый, но шокирующий. Флаттершай и в самом деле её ударила. Дальнейшее она помнила смутно. Кажется, она каталась в обнимку с Флаттершай в дорожном снегу, пытаясь ударить её в ответ. Мыслей не осталось. Одни рычащие эмоции и постоянное, злостное копошение. Она не помнила, сколько так продолжалось. Их прервал крик Твайлайт:

— Я поняла!!!

Все пони, в том числе и Деш, повернули головы в сторону принцессы. Этот радостный крик заразил надеждой Рейнбоу Деш. Да, Твайлайт Спаркл могла говорить слова «я поняла» только с радостью, чтобы она не поняла. Но может она поняла что-то, что поможет Пинки Пай?

— Канцлер, вам не докладывали о чёрных силуэтах в облаках? Похожие на больших пони, только без задних лап?

— Как в старых сказках про виндиго?

После этой реплики Уайнд говорил что-то ещё, но это проплыло мимо сознания Рейнбоу Деш. Виндиго. Твари, что едва не убили всех пони. Заставили их объединиться. И Рейнбоу Деш видела что-то очень сильно похожее на силуэт виндиго в облаках, когда пыталась их разгонять. То ли вой, то ли свист ветра, очень неприятный, пробирающий до вставшей дыбом шёрстки. Но ведь виндиго кормятся за счёт ссор и недоверия. Неужели Пинки Пай с кем-то поссорилась? Так сильно, что её едва не съели виндиго? Быть того не могло. С чего бы им вообще возвращаться?

— Что, сходится, Твайлайт? Что ты поняла? – кажется, это был голос Старлайт Глиммер.

— Я поняла, откуда чёрный снег. И если я права, то Эквестрии конец.

Надо сказать Рейнбоу Деш очутилась в глупом положении. С одной стороны, она вытянулась в сторону Твайлайт и уже была готова подлететь в её сторону. С другой, два задних копыта лежали под Флаттершай, а третье, левое переднее так и застыло у её лица.

— Канцлер! Эвакуируйте город! В первую очередь должны уйти самые дружные семьи. Немедленно! Старлайт, беги в замок, сейчас же! Ты должна как можно быстрее закончить заклинание для поиска элементов гармонии. Я присоединюсь к тебе сразу же, как только закончим с эвакуацией. На счету каждая минута.

— Самые дружные? То есть, весь город? – справедливо заметил канцлер погоды.

Рейнбоу Деш не выдержала:

— Что происходит?!

Твайлайт колебалась. Это было видно по морщинам на её нахмуренном лице. Но всё же она решила объяснить.

— Дискорд наслал на нас виндиго. Только он не просто поменял цвет снега, который они производят. Они изменил самую их суть. То, что их привлекает. То, чем они питаются. Они уничтожают не тех, кто ссорится. Они уничтожают тех, кто дружит.

Изменить самую суть виндиго? Этих древнейших существ?

— Как такое возможно?!

Твайлайт подошла к Рейнбоу Деш. И от её взгляда стало совсем уж муторно. Так смотрели на неё друзья, когда объясняли ей, что её черепаха впадёт в спячку, и она не увидит Танка до самой весны.

— Деш, скажи мне. Пинки Пай же ведь устроила вечеринку, да?

Бедной пегаски хватило лишь на то, чтобы отрывисто кивнуть. Как будто она хотела оторвать от себя ответ поскорее. Конечно, она устроила вечеринку. Конечно, там было столько дружбы, радости и веселья, сколько не вся Эквестрия может увидеть за целый день. И, конечно же, эти антивиндиго её сожрали.

— Но она же будет жить, да?! Старлайт проверяла её заклинанием обнаружения жизни. Они все были живы. И не умирали!

Твайлайт даже не знала, что на это ответить. Старлайт тихо шепнула ей на ухо:

— Да, это правда. Отрицательной динамики нет, как любят говорить врачи.

— Медики уже там?

— Там уже полгорода. Если ваших друзей можно оттуда достать, то мы их оттуда достанем. – ответил канцлер принцессе.

Твайлайт Спаркл повернулась к горожанам и объявила:

— Я и Старлайт Глиммер закончим заклинание поиска элементов гармонии. Принцесса Луна и канцлер Уайнд займутся эвакуацией города. Если я права, нам предстоит тяжёлое время. Клянусь, я сделаю всё, что бы это поскорее закончилось. Пока же вам придётся разделиться. С друзьями, с любимыми, с вашими особыми пони, с родственниками. Мне жаль, но иначе вы замёрзнете. Ваше величество, командуйте.

Оставив за главную принцессу Луну, Твайлайт Спакрл и Старлайт Глиммер телепортировались прямо в замок дружбы.

Как только погасли фиолетовая и бирюзовая вспышки, начались суета, беготня, говор. Рейнбоу Деш так и лежала на снегу вместе с Флаттершай.

— Флаттершай, ты как?

Та в ответ насупилась и буркнула «нормально».

— Флаттершай, без обид, но ты на полном серьёзе пыталась со мной подраться. Для тебя это совсем не нормально. С тобой точно всё хорошо?

Жёлтая пегаска пискнула «нет», встрепенулась, встала и отвернулась.

— Флаттершай?

— П-п-п-почему о-он не хочет больше со мной дружить? Со мной что-то не так, да? – грудь её ходила ходуном, крылья вздрагивали. – Всё было так хорошо, а потом… А п-п-п-потом… Он заболел, и всё! Н-начал меня игнорировать. Я думала, что как-нибудь п-переживу. Я-я ж-же к нему не очень сильно привязалась. Ну-у-у-у, я думала, что м-мне всё равно. Я д-ду-у-у-умала п-поговорю с ним, а п-п-потом не выдержала и наорала на него. Ч-что со мной не так?

Рейнбоу Деш подошла к уже плачущей подруге и спросила её:

— Ты о чём?

— Д-дискорд. Почему он больше не хочет со мной дружить?

От такой постановки вопроса у Рейбоу Деш случился шок. Она и правда так сильно из-за этого переживает? Из-за того, что самое вредное и эгоистичное существо в Эквестрии ведёт себя как самое вредное и эгоистичное существо в Эквестрии? Флаттершай же не просто плакала, она рыдала, подвывая время от времени.

— Деш, почему он больше не хочет со мной дружить?

— Потому что он дурак. Пошли отсюда.

— И-и-извини, что я на тебя напала.

— Спокойно, вреда ты мне не нанесла. Пошли уже, тут холодно.

Рейнбоу Деш увела свою подругу в сторону коттеджа, где она жила. Впервые за весь день голубая пегаска почувствовала себя полезной.

Первое, что увидела Твайлайт Спаркл в своём зале – это то, что карта светилась мягким жёлтым цветом. Цветом солнца, цветом магии Селестии. У карты, между тронными креслами сидела сама правительница Эквестрии. Над картой летал Спайк.

— Старлайт, извини, но мне не спалось, и я взяла на себя смелость немного подумать над твоей работой. Ты однозначно выбрала правильный метод. Я увеличила точность метров до пятидесяти.

— Ваше высочество, вы закончили моё заклинание?

Принцесса Селестия улыбнулась светло-лиловой единорожке.

— Да. Я надеюсь, ты на меня не обижена?

Спайк подлетел к Старлайт. Он уже хотел было спросить, нашлась ли Флаттершай, но его прервал возмущённый крик Твайлайт Спаркл:

— Какого сена?!

Спайк уже было вжал голову в плечи и начал думать, где и что могло пойти не так, когда увидел, что гнев Твайлайт Спаркл обращён к карте. Точнее, к яркой жёлтой точке неподалёку от Понивилля. Спустя секунду уже сама принцесса дружбы испуганно вжимала голову в плечи, пытаясь провалиться под пол подальше от удивлённого взгляда Селестии:

— Простите, ваше высочество, я просто удивлена. Координаты ведь точны? И они показывают именно положение элементов гармонии?

— Твайлайт, твоя ученица сделала на коленке заклинание, которое давало точность в сотни километров, и постепенно улучшала его. Когда я продолжила, оно уже давало точность в пятнадцать-двадцать километров. И оно всегда показывало где-то около этой точки. И чем лучше становилось заклинание, тем ближе результат был к этому месту. Так что да, координаты точны. Элементы гармонии находятся там плюс-минус метров пятьдесят.

Старлайт Глиммер подошла к карте и аккуратно спросила Твайлайт Спаркл:

— Твайлайт, что тебя так удивило?

Твайлайт продолжала неотрывно смотреть на мерцающую точку:

— Этот подлуныш спрятал элементы гармонии в трёхстах метрах от портала в Хаосвилль, на соседней поляне.

IX

Принцесса Луна уже успела раздать все указания, когда заметила, что у неё под ногами крутится неприкаянно великая и могучая Трикси. Ну, не совсем под ногами, но постоянно на виду. Что ей нужно? Чего она тут крутиться. Будет плохо, если с ней что-то случится. Принцесса ночи твёрдо решила, что необходимо успокоить эту непоседливую пони.

— Приветствуем великую и могучую Трикси. Разве вы не слышали, что город эвакуируют?

После этих слов Луна опять немножко на себя разозлилась. Зачем приветствовать её настолько формально? И зачем она вообще принцесса? Вечно думай, как бы правильней предложение построить!

— Ваше величество, я не хочу быть бесполезной! – закричала великая и могучая Трикси. – Зря я сюда, что ли, примчалась?

Принцесса вздохнула. Уж кому как не ей понять этот крик души.

— Как у вас с оптическими иллюзиями?

Трикси улыбнулась. Похоже, её таланты теперь ценят. Кто бы мог подумать, а?

— Что именно нужно принцессе ночи?

— Самые яркие и вычурные стрелки в небе, но так чтобы ниже, чем чёрные облака. Они должны быть видны отовсюду.

— И куда они должны быть направлены?

— В сторону школы дружбы Твайлайт Спаркл. Она находится рядом с замком и тоже накрыта защитным заклинанием. Может, не хватит места в общежитиях, тогда придётся размещаться в классах и помещениях замка.

Трикси задумалась. Картина «весь Понивилль в гостях у Твайлайт» её радовала, но это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— А принцесса дружбы в курсе?

— Она поймёт. Помоги привести Понивилль туда.

Улыбка от уха до уха осветила лицо синей единорожки. Что может быть приятнее, чем привести к этой противной Твайлайт на порог несколько тысяч пони и заявить «они теперь твоя головная боль — приказ самой принцессы Луны»? Трикси злилась на принцессу дружбы больше по привычке. Старые обиды потихоньку слабели. Но утереть ей нос и быть хоть чуть-чуть главнее её, пусть и за счёт Луны, было очень уж приятно.

— Спасибо, ваше величество! Я рада, что могу вам помочь!

От этой ничем не прикрытой радости Луна даже немного дёрнулась. Не успела принцесса найти взглядом фокусницу, как в небе зажглась большая, мерцающая стрелка. Стрелка была направлена вдоль улицы, ведущей к замку Твайлайт Спаркл и её же школе дружбы. Трикси уже бежала вдоль этой улицы, выбирая место для того, чтобы зажечь следующую стрелку. Луна улыбнулась своим мыслям, но быстро согнала улыбку со своего лица и продолжила руководить эвакуацией.

И она почти справилась со своими эмоциями, но всё же улыбка снова вернулась на её лицо.

— А вы, я смотрю, фанатка.

Луна дёрнулась, пытаясь понять, что именно имел в виду подкравшийся сзади канцлер Уайнд.

— Простите, вы о чём?

— О великой и могучей Трикси.

Луна опять заулыбалась.

— Ах, это? – принцесса всё-таки нашла в себе силы припрятать ухмылку. – Просто она мне сестру напомнила. Та в своё время тоже была в каждой бочке затычкой.

— Кхм, простите, вашу сестру?

По озадаченному тону канцлера Луна поняла, что сболтнула лишнего. Всё-таки за десять веков её сестра изменилась.

— Так, давайте сделаем вид, что я вам этого никогда не говорила, хорошо?

Канцлер в ответ только пожал плечами:

— Справедливо. Не хочешь знать ответ, не задавай вопрос.

Парочка высокопоставленных пони отвлеклись буквально на пару минут, чтобы понаблюдать, как в небе возникают одна за другой гигантские, вычурные, ярко-синие стрелки, сверкающие кучей белых и жёлтых искр.

— А они обязательно должны быть со звуком?

Принцесса в ответ только вздохнула, искренне надеясь, что великая и могучая Трикси себя не переоценила. Стрелки играли заводную цирковую музыку.

В тронном зале замка Твайлайт было шесть пони и один дракон. Но один трон, к сожалению, пустовал. Старлайт Глиммер и принцесса Селестия с тоской взирали на трон с тремя воздушными шариками, кьютимаркой Пинки Пай. Рэрити осталась у Сахарного уголка, помогая медиками и спасателям разобраться с чёрным льдом. Воплощение щедрости готово было вмёрзнуть рядом, но дать своей подруге свободу. Точно так же, как и остальные. Но они собирались решить эту проблему по-другому.

Элементы гармонии. Которые находились аккурат рядом с местом неудачной дипломатической вылазки. Твайлайт всегда была уверена, что сможет учуять наличие таких мощных артефактов поблизости. Мощность и тот факт, что эти штуки были как будто подогнаны под её и её друзей, всегда давали мощный маяк-эффект. Или же «сладостный зуд под рогом», как называли это ощущение от мощной или родной магии рядом некоторые поэтично настроенные волшебники. Твайлайт ещё раз перекосило от осознания, что они были рядом, на соседней поляне, и она абсолютно ничего не почуяла. Думала только о том, чтобы поговорить с Дискордом, и больше ни на что не обращала внимания. Как можно было такое прозевать?

Твайлайт вздохнула и решила на всякий случай уточнить то, что ей уже успели объяснить Старлайт Глиммер и Спайк.

— Я правильно понимаю, что над картой было три кьютимарки, и две из них были перечёркнуты?

Спайк, отводя лицо в сторону, сказал:

— Твайлайт, прости, я хотел было рассказать, но ты так на меня посмотрела, будто уже всё знала.

Принцесса в ответ поникла сама.

— Это уже абсолютно не важно. Главное – это то, что мы с Флаттершай попытались помириться с Дискордом. И у нас ничего не вышло.

Эпплджек не выдержала и спросила:

— Так, погодь, сахарок, а шо ж у тебя ничего не вышло-то, а? Вы ж с Дискордом так ладили всё время.

Флаттершай насупилась:

— В последний месяц мы не очень-то и ладили.

— А чё ж ты туда тогда пошла?

Пегаска снова захныкала:

— П-п-помириться хотела.

Рейнбоу Деш вылетела прямо в самый центр комнату, над серединой стола с картой, и начала кричать в сторону Эпплджек:

— Эй!!! Она не железная, между прочим! Не забывай, с кем мы имеем дело! Флаттершай уже разок совершила невозможное, когда подружилась с Дискордом. И ты требуешь от неё чуда? Опять?

Твайлайт про себя подумала, что, возможно, не разнимать их драку было правильным решением. Теперь, когда Деш остыла, она за Флаттершай была готова глотку перегрызть. Эпплджек в ответ стушевалась:

— Да я чё? Я просто пытаюсь понять, что стряслося. Деш, ты ж знаешь, что если кто чудо совершить может, так это Флаттершай.

— Селестию мне в свидетели, я сама была зла на Флаттершай, как цербер! – крикнула голубая пегаска.

Селестия иронично переглянулась со Спайком, мол, не было меня там, и ничего я не видела. Рейнбоу Деш же продолжила:

— Но прямо сейчас нам надо добыть элементы гармонии! А потом использовать их, чтобы вызволить Пинки Пай! Мы же сможем их для этого использовать, да? – вопрос был обращён уже к тройке, принадлежащей когорте сильнейших волшебниц Эквестрии.

— Можно попробовать. – задумчиво сказала Твайлайт Спаркл. – Но сначала надо их добыть.

— Да чё их добывать-то? Пошли на то поле и забрали! – крикнула Эпплджек со всей ей свойственной прямотой и напором.

Старлайт Глиммер нахмурилась:

— Понимаешь, Эпплджек, Твайлайт уже проходила около того поля, и не учуяла никаких элементов гармонии…

— … И это значит, что они были весьма и весьма хорошо замаскированы каким-то магическим полем… — продолжила её мысль принцесса Селестия.

— … И, учитывая, с кем мы имеем дело, вместе с элементами гармонии там может быть спрятано всё, что угодно. – с тоской в голосе закончила эту мысль принцесса дружбы.

Рейнбоу Деш спросила:

— Вообще всё что угодно?

Твайлайт подумала над ответом и погрустнела ещё больше:

— То, что способно спрятать от нас элементы гармонии, может укрыть под собой целую армию чудищ тартара, и мы ничего не учуем. Нам ещё повезло, что мы сумели их отыскать, задействовать силу древа гармонии.

— Погодьте, а дерево же не тут, а вы искали с помощью карты?

Старлайт поспешила уточнить:

— Замок, карта и древо гармонии связаны между собой.

— Так мы идём или не…

Выразить своё возмущение излишней болтовнёй Рейнбоу Деш не успела.

Карта засветилась ярким светом. Не успели все присутствующие удивиться и начать что-то делать с этим странным явлением, как Спайк изрыгнул зелёное пламя, из которого вылетело письмо. Твайлайт уже выхватила письмо телекинезом, но бумажный свиток застыл в воздухе, когда рисунок на столе начал меняться.

Карта Эквестрии исчезла. Через сияние начал проступать иной рисунок. Кружочки, чёрточки, треугольники, прямоугольники, различные пиктограммы. Знакомые значки, знакомые фигуры, сочетания. Значки были связаны между собой. Потоки символов размером с букву образовывали своеобразные «строчки» толщиной сантиметров тридцать. Эти строчки закручивались в спираль. Спираль начиналась в центре. Там, в самом центре круглого стола сияли семь кружочков. Те самые кружочки, с которых начиналась запись любого заклинания в Нотации Хувс. Весь стол был занят монументальным нагромождением пиктограмм. Весь стол был покрыт Нотацией Хувс. И это была запись одного заклинания.

— Твайлайт, письмо. – намекнул Спайк. – Кажется, это от Дискорда.

Твайлайт поднесла письмо себе к голове и начала читать вслух:

«Дорогая принцесса Твайлайт Спаркл,

Я чрезвычайно польщён тем фактом, что ты хочешь понять, что на самом деле случилось. Мне кажется нечестным лишать тебя такой возможности только из-за того, что кое-кто не может держать язык за зубами.

Первое, что тебе нужно знать: с Древом гармонии всё в порядке. Как на концерте твой разговор с соседом может быть заглушён громкой музыкой, так и я нашёл способ немножко приглушить связь Древа гармонии с Эквестрией и окрестностями. Хотя нет, концерты слишком раздражающи временами. Так что тут будет уместнее аналогия с окном, из которого открывается вид на Эквестрию. Я повесил шторы с несколько экстравагантным, но очень-очень важным для меня рисунком. Если хочешь, перерисуй то, что видишь на своём волшебном столе и убери мои «шторы». Инструкция на соседнем листе. Справится даже очень средний по своим способностям маг.

То, что ты найдёшь на столе, ключ. Не к пониманию того, что случилось, не к пониманию моей болезни, а к пониманию того, что исцелило меня. Для того чтобы существовать в этом мире и пользоваться благами моего могущества, мне необходимо понимать как магия взаимодействует с этим миром, и, гораздо важнее, как эти взаимодействия меняются. В этот раз изменения были слишком сильны, взаимодействия стали тоньше и ближе к самым основам магии. Я не успел приспособиться и едва не поплатился за это.

И вот я оказываюсь на испытаниях, которые выражают самую суть Нотации Хувс. Пусть магия там была примитивна, но она была необычайно важна. Потому что открывает новые возможности. События разворачиваются невероятно быстро, и я делаю то, что считаю необходимым. И не просто делаю это, а делаю это, выразив через Нотацию Хувс. Из того, что мне кажется мусором, с которым невозможно иметь делом, я создаю нечто работающее. И это даёт мне понимание и окончательное исцеление.

Да, я исцелился там, на испытаниях. И исцелился, когда исполнил это самое заклинание. Двумя абзацами выше я немного приврал. Это не ключ к пониманию того, что случилось. Но на испытаниях я сделал именно это и только это. Ничего, кроме этого заклинания и самообороны. И когда ты поймёшь, что именно я сделал, возможно, ты поймёшь, почему я снова записан в колонку «злодеи».

Ты наверняка захочешь, чтобы я ответил тебе прямо, что это заклинание делает. Но ты достаточно хорошо меня знаешь, что понимать: я тебе не отвечу. Но в этот раз так случилось не только из-за того, что я возлагаю слишком большие надежды на твой ум. Дело ещё в том, что это заклинание во многом результат импровизации. Оно записалось мне в подкорку против моей воли, как манифест моего взаимопонимания с миром на новых условиях. И, тем не менее, многие нюансы его работы являются загадкой даже для меня.

Удачи в твоих поисках. С наилучшими пожеланиями, дух хаоса и раздора Дискорд.

P.S. Не поручай разбор моего заклинания Селестии. Это усложнит твою задачу»

После того, как письмо было прочитано, повисла неловкая тишина.

— Слухай, Твайлайт, а можно ещё разочек? А то я чёй-то ничего не поняла.

— Это – Дискорд! Он не хочет, чтобы его поняли! – ответила Селестия с удивившей всех резкостью.

После этого правительница Эквестрии и наставница Твайлайт посмотрела ей в глаза и строго сказала:

— Не дай ему тебя одурачить! Не играй в его игры! Сейчас важнее добыть элементы гармонии!

Твайлайт Спаркл даже не дрогнула. Она ответила:

— Принцесса Селестия, я понимаю, что всё это может быть идиотской шуткой, для того, чтобы отвлечь меня. Больше скажу, скорее всего, оно так и есть. Но если он действительно прошёлся этим заклинанием по Маффинс, то мы обязаны хотя бы попытаться помочь ей.

Правительница Эквестрии немного даже удивилась тому, что её ученица перестала робеть в ей присутствии. «Вот она и выросла» — с грустью подумала принцесса Селестия.

В этот самый момент свои пять копеек вставила самая нетерпеливая пони из всех присутствующих, Рейнбоу Деш:

— Кхм-кхм. Хотелось бы напомнить, что у твоей ассистентки сейчас немного другие приоритеты. Например, перестать быть куском льда.

— Именно поэтому мы берём с собой Рэрити и идём за элементами гармонии.

— Я остаюсь здесь, чтобы разобрать это заклинание? – спросила Старлайт Глиммер.

— Нет, ты мне тоже там понадобишься. Неизвестно, что мы найдём на этом поле. – и прежде чем у кого-то возникли вопросы, принцесса дружбы обратилась к Спайку. – Спайк, напиши письмо Кейденс и Шайнинг Армору. Попроси их телепортировать сюда Санбёрста как можно быстрее. Приложи мою печать, и отдай мне на подпись. Сделай сейчас, пожалуйста.

У всех присутствующих немного округлились глаза. А у принцессы Селестии даже немного отвисла челюсть:

— Твайлайт, ты уверена, что это хорошая идея? Телепортировать сюда кого-то аж из Кристальной империи? Неужели нельзя найти кандидатуры получше?

— К сожалению, теперь мы не можем воспользоваться помощью Дёрпи Хувс. А после неё лучшим кандидатом является Санбёрст. Он был одним из первых, кто поверил в Нотацию Хувс. Именно он меня с ней и познакомил. Вы можете возразить, что он слаб рогом, и это действительно так. Но именно это и позволило ему оценить перспективы Нотации Хувс. Без знания теории он бы не смог её изучать. Без практических затруднений у него не было бы в этом необходимости. Принцесса Селестия, если кто может помочь нам вернуть Маффинс её магию и победить Дискорда, то это Санбёрст. – последние слова Твайлайт договаривала, активно жестикулируя и взмахивая крыльями.

Принцесса Селестия немного смутилась, но в то же время порадовалась за свою ученицу. Это больше не та робкая единорожка, что боится нос высунуть за пределы книги. Её ученица всё-таки стала настоящей принцессой.

— Твайлайт, если ты действительно веришь, что нам стоит хотя бы попытаться, я полностью тебя поддерживаю.

Это было сказано с такой теплотой и любовью, что Твайлайт не оставалось ничего, кроме как улыбнуться в ответ и по старой привычке поклониться.

— Спасибо, принцесса Селестия. Мы вас не подведём. – сразу же после этого она обратилась к Спайку. – Спайк, остаёшься тут за старшего. Обеспечь Санбёрста по прибытии чаем и покоем. Покажешь ему письмо Дискорда и всё объяснишь. Письмо дописал?

— Да, конечно, вот!

Принцесса дружбы быстро проставила подпись под свеженаписанным письмом в Кристальную империю и начала выводить всех пони на улицу.

Принцесса Селестия осталась наедине со Спайком, но чувствовала себя так, будто осталась одна. В её голове всё ещё звенел голос Твайлайт Спаркл, говорящий «Мы вас не подведём». Принцесса Селестия даже прошептала вслух «мы». Она сказала «мы» вместо «я». Сказала абсолютно уверенно, как будто, так и должно быть, как будто так всегда и было. Неужели она уже так сильно повзрослела? Неужели она стала настоящей принцессой? Селестия улыбнулась своим мыслям.

Твайлайт Спаркл, Рэрити, Эпплджек, Рейнбоу Деш, Флаттершай и Старлайт Глиммер стояли у кромки того самого поля.

— Я ничего не чувствую. – сказала Рэрити, глядя на море травы перед собой.

До этого поля чёрный снег не долетал. Здесь солнце светило так, будто Дискорд ещё не насылал своих «антивиндиго» (вскользь употреблённое кем-то название прижилось моментально). Но стоило оглянуться в сторону Понивилля и чёрные облака быстро напоминали о столь разрушительной ссоре.

— Это потому, что ты пытаешься нащупать элементы гармонии. – задумчиво пробормотала Твайлайт. – Вместо этого надо искать то, что способно спрятать элементы гармонии от нас. Старлайт?

Рог Старлайт светился ярко, но по её лицу было видно, что ничего нащупать она не может. Рэрити с радостью бы помогла, но она даже приблизительно не представляла, что, где и как искать. Твайлайт, судя по тому, как сильно она задумалась, тоже. Пегасы нетерпеливо висели в воздухе рядышком. Эпплджек сидела с травинкой в зубах. Было не очень-то и просто не разразится отборной бранью, когда ничего не можешь сделать. Фермерша уже подбирала подходящие к случаю, но не очень обидные обороты, когда прямо у неё перед носом возникло что-то чёрное и полупрозрачное. Возникло и сразу же исчезло.

Когда Эпплджек была чрезвычайно удивлена. Но это и близко не шло ни в какое сравнение с удивлением единорожек. У Твайлайт Спаркл отвисла челюсть. Принцесса и её ученица переглянулись и, не сговариваясь, вновь зажгли свои рога. Теперь что-то чёрное и полупрозрачное приняло форму гигантского цилиндра, покрывающего всё поле. Теперь челюсть отвисла и у всех остальных пони.

— Он как-то сделал пространство здесь четырёхмерным! И просто сдвинул магический щит, за которым спрятал элементы гармонии вбок. – Твайлайт была потрясена.

— «Вбок» это не «вверх, вниз, вперёд, назад, влево или вправо», да? – прошептала Рэрити.

Старлайт же просто присвистнула от восхищения. Четырёхмерное пространство. Она слышала, что такое теоретически возможно, но такие идеи отвергались, как непрактичные, а исследования в этой области ввелись исключительно любопытства ради. А тут этого «невозможно, то есть, непрактично» аж целый «карман» размером пятьсот на пятьсот на пятьдесят метров.

— Флаттершай, Рэрити, осмотрите и это поле и предупредите всё живое, чтобы убрались оттуда, быстрее!

Пегасок упрашивать не надо было. Минут через пятнадцать совместным усилиями все зверушки из высокой травы были согнаны на обочину дороги, к которой это поле примыкало.

Твайлайт и Старлайт снова зажгли свои рога. Светилось всё поле. Минуты полторы четверо ошарашенных пони и множество зверят наблюдали за аликорной и единорожкой, которые пытались «схлопнуть» пространство обратно. На лбу у них выступили капли пота, которые были заметны ещё лучше из-за яркого света их рогов. На лице Старлайт они переливались бирюзовым, на лице Твайлайт светло-малиновым. Взгляды их выражали сосредоточенность.

Когда казалось, что волшебницы вот-вот сдадутся, не выдержат, ослабят свою магию, раздался жуткий, гулкий грохот, как будто с маленькой высоты на землю упало что-то очень тяжёлое. Это было что-то чёрное, гигантское и округлое. Как и предполагала Старлайт, пятьсот на пятьсот на пятьдесят метров. Большущий цилиндр с округлыми краями, закрывающими всё поле. Цилиндр, высотой с замок Твайлайт, накрывающий всё поле, на котором можно было уместить этот самый замок. Абсолютная чернота, из-за которой цилиндр казался ещё более монументальным и зловещим.

— Что это? – испуганно-придушенно прошептала Рэрити.

— Девочки, дайте отдышаться, я даже простейшим заклинанием это сейчас прощупать не могу. – Твайлайт глубоко вдохнула, чтобы облегчить восстановление сил.

— Ох, было б у меня с собой средство от перегруза. – вздохнула Рэрити.

В ответ на это Старлайт улыбнулась и ответила:

— Ну, до настоящего перегруза мы дело не довели. Пару минут, и мы вам расскажем, что это такое.

Аликорна задумчиво кивнула в сторону чёрного цилиндра:

— Это, кстати, объясняет, почему Дискорд не стал заморачиваться с выбором места. С такой маскировкой и таким щитом нет абсолютно никакой разницы, где прятать. Он мог бы спрятать эту штуку в амбаре Эпплджек или в Сахарном уголке, и мы бы ничего не заметили.

— Погодь, а где элементы-то?

— Эйджей, они там. За этим щитом. – очень тихо пояснила Твайлайт. Она всё ещё пыталась осознать происходящее.

— А раньше где они были?

Старлайт как-то интуитивно почувствовала, что теперь именно ей надо вмешаться в разговор. Уж слишком сильно её наставница была впечатлена.

— Они были за этим же щитом, но этот щит был замаскирован и, скажем так, сдвинут.

— Куда?

— Ну, обычно мы можем сдвинуть вещи вверх, вниз, влево, вправо, вперёд и назад. Но Дискорд использовать магию, чтобы сдвинуть этот щит в совсем ином направлении. За пределами этих трёх линий. – Старлайт так увлеклась объяснениями, что начала жестами изображать координатные оси. Твайлайт мотнула головой, чтобы отогнать всплывший в голове образ озверевшей Флаттершай. – Таким образом, оно было не то, чтобы здесь, но очень близко к этому месту. И очень хорошо спрятано.

Фермерша задумчиво хмыкнула:

— Мне когда-то что-то такое Пинки Пай объясняла, когда мы ещё совсем соплячками были. Хвалилась даже, что может в это «куда-то ещё ходить». Я, конечно, не верила ей. Но, по чесноку сказать, кто её знает…

— Да давайте уже вытащим её оттуда. – закричала ворвавшаяся в разговор Рейнбоу Деш. – Твайлайт, что это за куча дискордова навоза?

Аликорна скривилась и подумала, что лучше бы это действительно была куча дискордова навоза. Вслух же она сказала:

— Это что-то невероятно мощное и невероятно древнее. И от этого тянет чёрной магией. Даже после того, как мы сшибли маскировку и разрушили этот кусок четырёхмерного пространства, я еле-еле чувствую элементы гармонии. И я понятия не имею, как сквозь это пройти.

— Дорогуша, разве заклинания в древности не были примитивнее? – спросила Рэрити.

— Вот это меня и пугает. Там, где раньше не хватало изящности в магических построениях, того же эффекта достигали грубой силой. И туда вложено неимоверно много грубой силы.

— Похоже на условный щит, только я не могу понять точно, что это. И каково условие.

Не успели подруги опомниться, как Старлайт приложила копыто к чёрной стенке. Как она и ожидала, ощущение было таким, будто она притрагивалась к пустоте. Но сунуть копыто внутрь, даже на миллиметр, было абсолютно невозможно. Осмотрев перепуганных подруг, Старлайт подтвердила:

— Всё в порядке, это просто очень мощный условный щит.

Твайлайт поспешила объяснить безрогой части собравшихся:

— Условный щит пропускает сквозь себя только тех, кто соответствует условию щита. Тем не менее, условные щиты не вредят тем, кто пытается пробиться. Они просто их не пускают.

Флаттершай сидела в сторонке, глядя на это чёрное сооружение. Она не проронила ни слова. К её немалому удивлению ей действительно стало легче после того, как она подралась с Рейнбоу Деш. Разве от драки может стать хоть что-то лучше? От мыслей её отвлёк резкий росчерк радужного хвоста в воздухе.

— Что за условие, Твайлайт? – спросила Рейнбоу Деш, подлетев прямо под нос аликорне. – Как нам туда пролезть?

Дальше Твайлайт действительно их всех немного удивила. Все ждали, что Твайлайт Спаркл или смутится, пробормотав «не знаю», или пустится в долгие объяснения о природе магических щитов. Вместо этого она взглянула прямо в глаза Рейнбоу Деш и чётким ясным голосом отдала ей команду:

— Найди принцессу Луну. Она застала времена, когда подобная магия была в ходу. Она поможет нам разобраться. Быстрее.

Рейнбоу Деш два раза просить не надо было. Радужный хвост ещё раз черканул перед носом у всех присутствующих перед тем, как самая быстрая пегаска Понивилля исчезла.

Принцесса Луна сверлила своими глазами с вертикальными зрачками чёрный щит, за которым лежали элементы гармонии. Минуту назад она попыталась пройти сквозь этот щит. Без особого успеха. Остальные неловко молчали, глядя на её чёрную шёрстку и синюю броню. Всё-таки, этот облик принцессы ночи их несколько смущал и пугал. Первой не выдержала Рейнбоу Деш:

— Ваше величество, не сочтите за наглость, но почему вы выглядите, как Найтмер Мун?

— Да так, глупая надежда на то, что «чёрный щит» удастся сравнительно легко обмануть. Вы же для этого сюда меня позвали?

Пони и звери на обочине начали переглядываться между собой. Твайлайт спросила:

— «Чёрный щит»? Вы знаете, что это такое?

— А, так вы не в курсе?

Сказано это было голосом Найтмер Мун и сказано было таким тоном, что Твайлайт Спаркл стало неловко.

— Ну, я поняла, что это что-то очень древнее, что не использовалось давным-давно. Но это всё, что я поняла. Мы думали, может, вы знаете?

Принцесса Луна улыбнулась. Из-за того, что она была в облике Найтмер Мун, её улыбка получилась жутковатой. Всё-таки, до ночи Найтмер Мун было ещё далеко. И этот вид этому летнему дню мало соответствовал. Принцесса вспыхнула и перевоплотилась обратно в ту Луну, которую уже успели узнать и полюбить многие пони в Эквестрии.

— В своё время это была достаточно известная штука. Но очень специфичная. Применяли её немногие.

— Это же условный щит, да?

— Да, Твайлайт.

— И каково условие?

— Пройти может лишь тот, кто одержим чёрной магией. Чья душа пропитана насквозь злобой, ненавистью и жаждой власти, которые несёт с собой чёрная магия. Просто, но очень надёжно. Ходили слухи, что эту штуку изобрёл король Сомбра, но это были всего лишь слухи. Сам бы он до такой изящной, пусть и ужасной, конструкции ни за что не додумался бы.

Твайлайт продолжила беседу, пока остальные сидели и внимательно слушали. Всё-таки, беседовали две принцессы. Титул более чем серьёзный.

— То, что вы приняли облик, который когда-то носили, ещё не делает вас вновь одержимой кошмарами. Вы просто вновь натянули на себя обличье с помощью оптической иллюзии, вы не стали Найтмер Мун снова.

Принцесса горько усмехнулась:

— Но хотя бы попробовать стоило.

Маленькая аликорна поджала губы и ещё раз обдумала ситуацию. Дискорд не просто так поставил именно этот щит. Как и в случае, с «антивиндиго», он знал, что пони скорее умрут, чем позволят тьме поглотить себя. И даже она и её подруги позволят чёрной магии поглотить себя, воспользоваться элементами гармонии после этого они не смогут. Для бога хаоса и раздора Дискорд действовал на удивление рационально. И это пугало. На что же он ещё способен, если замотивировать его не тратить свою силу на мелочи, вроде дождя из шоколадного молока? И что его так замотивировало?

— Твайлайт, что за этим щитом? – строго спросила принцесса Луна.

— Элементы гармонии. Единственное, что поможет нам победить Дискорда. Но мы не можем пройти сквозь этот щит.

— Вам и не нужно. Я пройду. – ошарашила всех Луна.

Старлайт, Рэрити, Эпплджек, Флаттершай и Рейнбоу Деш начали нервно друг с другом переглядываться. Что Луна задумала? Аликорна же, видимо, решила, что её не до конца поняли, и пояснила:

— Я пройду сквозь щит. Вы же воспользуетесь элементами гармонии, которые я оттуда вынесу, и освободите Пинки Пай. И победите Дискорда.

Твайлайт испуганно спросила:

— Но как?!

Принцесса ночи взглянула в фиолетовые глаза маленькой аликорны. В её взгляде была грусть и мягкость.

— Твайлайт, ты помнишь заклинание, которое помогло тебе победить Дискорда в первый раз?

— Но ведь его не получится применить против Дискорда без элементов гармонии!

— Другое заклинание, Твайлайт. Ты помнишь это заклинание.

Твайлайт Спаркл вспомнила. И внутри её всё похолодело. Заклинание проживания. Когда Дискорд с помощью своей магии превратил её друзей в их полные противоположности, он сделал Эпплджек лживой, Рейнбоу Деш предательницей, Флаттершай злобной и грубой, Рэрити – одуревшей от жадности, а Пинки Пай мнительной и огрызающейся на любой смех. Именно тогда Твайлайт применила на них заклинание проживания, иногда применяемое при лечении амнезий и психических травм, чтобы заставить своих друзей ещё раз пережить те самые мгновения, которые делали их воплощениями элементов гармонии. Воспоминания о счастливых мгновениях катков проехались сквозь умы её друзей. И они вспомнили, кто они на самом деле. Вспомнили, как и почему стали друзьями. Чары Дискорда были разрушены.

Неужели Луна этого хочет?

— Это же ведь не то, что я подумала, да? Ваше величество, не стоит.

Луна в ответ только легонько помотала головой. «Стоит, стоит» — как бы говорила её грустная улыбка.

И Твайлайт с ужасом осознала, что Луна действительно этого хочет. Хочет, чтобы заклинание проживания достало из её памяти всю зависть, все обиды, все несправедливости, которые совершила она, и которые совершили с ней, все едкие слова, чтобы были сказаны, все слёзы, что были выплаканы по ночам в подушку больше тысячи лет назад. Чтобы заклинание проживания вновь достало эту грязь и гниль, эту черноту, с которой было покончено и вновь пропустило душу Луны сквозь это всё. Чтобы заклинание проживания заставило вновь её пережить самые худшие мгновения её жизни. Чтобы заклинание проживания превратило её в Найтмер Мун. По-настоящему.

— Твайлайт, у нас каждый час на счету. Мы должны добыть элементы гармонии до того, как Эквестрия превратится в кусок льда. Я – ваш единственный шанс.

Улыбка синей аликорны куда-то исчезла, уступив место холодной решимости.

Ум принцессы дружбы метался, пытаясь найти решение. Её дыхание становилось чаще, а мысли всё суматошнее. Всё, что она смогла сделать — закричать:

— Луна, пожалуйста, не надо!

X

— Ну, уже можно заходить?

Трикси расстроилась. Она надеялась привести сразу несколько тысяч пони, чтобы запустить их в замок за раз. Но и заставлять первых пони мёрзнуть под дверьми, пока подойдут остальные тоже нельзя. Придётся завести за раз около сотни пони. Эффект, конечно, будет не тот. Но и так тоже неплохо.

— Одну минуту, сейчас я вас запущу.

Великая и могучая стала напротив главного входа, взялась копытами за обе ручки, торжествующе улыбнулась и толкнула из всех сил так, что от звука удара едва не вышибло стёкла. Когда эхо удара в кристальных коридорах затихло, Трикси походкой полководца, взявшего крепость, вошла в замок. На полпути к тронному залу она стала в наиболее пафосную позу из своего арсенала пафосных поз и закричала так, чтобы её было хорошо слышно в тронном зале:

— Эй, принцесса! Понивилль временно эвакуирован на твою территорию. Весь! И тебе лучше бы придумать, как их разместить. Потому что приказ отдал не абы кто, а сама принцесса Луна!

Улыбка была всё ещё столь же торжествующей, но вот в голове уже начала формироваться мысль «кажется, я переборщила». Когда ручка тронного зала засветилась мягким жёлтым цветом, цветом солнечного луча, мысль сформировалась окончательно и начала вызывать лёгкую панику. Когда в открывшейся дверной щели замелькала разноцветная, переливающаяся грива («не радужная» — отметила про себя Трикси), торжествующая улыбка стала вымученной, бледной и жалкой. Когда в дверь на уровне намного выше роста обычного пони, просунулась белая голова с длинным рогом и строгими, аристократичными чертами, Трикси от страха села на круп. Когда сама Селестия из-за двери улыбнулась потерявшей всю смелость и весь задор фокуснице, Трикси подумала «вот теперь мне официально полный тартарец!».

— Всё-таки моя сестра при деле. Не беспокойтесь, мисс Луламун, я обязательно что-нибудь придумаю. – ласково и радостно сказала Селестия. – В общежитиях и классах школы дружбы места хватит на всех.

Краска залила лицо великой и могучей, но очень сильно напуганной и пристыжённой Трикси. В горле пересохло. Синяя единорожка нервно сглотнула. По счастью, Селестия была настроена благодушно. Но как бы повернулось дело, если бы ситуация её не насмешила? Пока была возможность, надо было делать ноги. К счастью, опасные приключения многому научили Трикси. Собрав всю свою смелость, она поднялась на все четыре ноги и неторопливо зашагала на негнущихся ногах в сторону выхода.

— Куда же вы, мисс Луламун? Я на вас не злюсь, не бойтесь. Но с Твайлайт вам лучше помириться.

Проницательность была страшнее крика. Ноги Трикси подкосились. Нестройный голосом она почти истерично, не оборачиваясь, закричала «принцессе Луне всё ещё нужна моя помощь, я не могу заставлять её ждать». Чуть спокойнее она добавила: «извините за это недоразумение, я учту ваш совет». После этого, кроя свою дурость трёхэтажным тартароязом, Трикси направилась к выходу размеренным, но беспокойным шагом. И, к своей немалой радости, она даже не побежала, поджав хвост.

Луна горько усмехнулась. Само собой, они будут против. Что ж, Твайлайт была с ней честна. Как в словах, так и в эмоциях. «Луна, пожалуйста, не надо!» — на «ты» она даже к Селестии, которую знает почти всю жизнь, обратиться не может. До сих пор. И теперь бедняжка так напугана её идеей, что ей не до манер. Но какие у них ещё есть варианты?

Глаз выцепил знакомый силуэт. К ним во весь опор бежала великая и могучая Трикси. Опять? Никак не угомонится! «Надеюсь, она не забудет о манерах, иначе я не выдержу» — подумала принцесса ночи.

— Ваше высочество, я направила всех пони в замок дружбы, как вы и просили. Принцесса Селестия уже занялась их размещением. Канцлер Уайнд, контролирует эвакуацию с воздуха. Что дальше?

«Что дальше?». Ха, и почему ей так неймётся? Луна всё же не стала кривиться, всплёскивать крыльями и удивленно округлять глаза. Хоть ей и хотелось. Вместо этого она вспомнила эту вычурные синие стрелки с жёлтыми искрами вокруг и на её лице сама собой образовалась улыбка.

— Спасибо вам, великая и могучая, вы и правда очень сильно нам помогли. Но больше ваша помощь пока не нужна. Вы можете присоединиться к другим пони в замке дружбы, и подождать, пока мы вернёмся с элементами гармонии.

Младшая аликорна не выдержала и опять закричала:

— Не ведите себя так, будто ничего не происходит! Вы хотите опять превратиться в Найтмер Мун! Вы хотите снова пережить худшие моменты своей жизни.

Глаза Трикси округлились. «Зачем?», «Почему?», «Я не понимаю», фокуснице не нужно было говорить это вслух. От этого взгляда Луне стало очень неприятно и неудобно. Как будто она должна перед кем-то оправдаться в этом решении. Трикси оглянулась по сторонам и как можно вежливее попыталась прояснить:

— Ваше величество, если вам нездоровится или не с кем поговорить, то вам обязательно помогут.

— Это не то, о чём вы подумали. Чёрный щит, за которым Дискорд держит элементы гармонии, пропустит через себя только того, кто одержим чёрной магией. Если я не стану по-настоящему Найтмер Мун, пережив то, что меня в её превратило, то элементы гармонии нам не добыть. А без них с этой метелью и Дискордом мы не справимся.

Трикси опешила. Она всё ещё не могла понять. Да и никто не понимал. Неужели придётся объяснять?

— Ваше величество, вы ведь точно преодолели своё чувство вины. Разве это должны быть вы? – спросила великая и могучая.

Эта глупая Трикси и правда не понимает? Луна аж закрыла глаза, чтобы собраться с силами. Придётся им всем объяснить.

— Трикси, дело не в чувстве вины! Не из-за него я хочу снова стать Найтмер Мун. Поверь, я давным-давно себя простила и научилась жить в мире с собой благодаря своим необыкновенным друзьям. Я узнала многое о дружбе и любви.

Я снова полюбила звёздную ночь, прекрасную ночь, которой я могу поделиться со всей Эквестрией. Я полюбила друзей, знакомых, случайных пони, с которыми я могу разделить радостный момент своей жизни или просто переброситься парой слов. Я полюбила жизнь. Я полюбила море вместе с пони, от которого я узнала о море. И благодаря этому пони, я полюбила себя. И этого дурацкого кота, который всё никак не давал мне себя погладить, пока я своими копытами не начала подкладывать ему корм под самый нос. Я полюбила всё вокруг и никогда в своей жизни не была так счастлива, как теперь.

Я не хочу снова становиться Найтмер Мун. Всё в моей душе против этого. Я знаю, сколько страданий мне это принесёт. И я пониманию, что не заслуживаю такой участи. Я это прекрасно понимаю.

Но ещё я знаю, что в эти часы замерзает Эквестрия. Замерзают в первую очередь те, кто, как и я, любит жизнь и любит друг друга. И если я не стану снова Найтмер Мун, то никто в Эквестрии больше не сможет любоваться морем, ночью, друг другом. В лёд обратятся те, кто любит друг друга. Друзья, семьи, мужья, жёны, дети, соратники, коллеги, все, кто привыкли друг к другу и кому, без чужой улыбки день покажется чуточку хуже.

И если ничего не сделать, то они не увидят моря и ни с кем не разделят эту радость. И я не могу так просто лишить их шанса на счастье. Как раз потому, что знаю, что такое счастье! – принцесса Луна закончила, можно было заметить, что она слегка дрожала.

Рэрити запищала «Где мой диванчик для драмы, я больше не могу!» и ткнулась носом в гриву Эпплджек. Эпплджек застыла с абсолютно каменным выражением лица, понимая, что это придётся просто пережить как стихийное бедствие. Трикси продолжала смотреть на принцессу ночи, думая о чём-то своём.

— Если у вас есть другое решение, предложите его. Но учтите, что я буду ждать час, не больше. Потом вам придётся отправить меня туда. – Луна оставалась непреклонной.

Пони начали переглядываться между собой, пытаясь осознать ситуацию. Многие из присутствующих видели Найтмер Мун вживую, поэтому очень хорошо представляли, на что подписывается принцесса ночи. Лишь Твайлайт Спаркл не стала тратить время на переглядывание и осознание:

— При всём моём уважении, у вашего плана полно изъянов. С чего бы Найтмер Мун идти за этот щит за элементами гармонии? И как мы потом заставим её их отдать? Ведь для победы над Найтмер Мун нам нужны, сюрприз-сюрприз, элементы гармонии.

— Это всего лишь два изъяна Твайлайт. – ответила Луна. – И это легко решается. Первые минуты, после того, как тобой овладевает кошмар, сопровождаются нарушениями памяти. В памяти смутные обрывки, а в первые секунды даже простой вопрос «кто я?» вызывает ступор. Ты просто хватаешься за всё, что окажется рядом и пытаешься из этого собрать картину происходящего. Если оказаться рядом, и произнести подходящие слова, то ты сможешь внушить мне всё, что угодно. Так мы направим Найтмер Мун за щит. И сила пони кошмаров, например, Найтмер Мун, подпитывается её страхами. Моими страхами, если точнее. Но эти же страхи можно использовать, чтобы её победить. Если я заранее поведаю тебе о своих самых потаённых страхах, то победить Найтмер Мун будет задачей средней сложности. Даже если элементы гармонии будут у неё.

От того, насколько всё было продумано, стало как-то совсем тоскливо. Одна лишь Луна выглядела странно довольной. Очень странно. Хотя, если подумать, что может приносить больше удовлетворения, чем принятое решение. Особенно, если оно было тяжёлым и важным.

— Ну, Твайлайт, если ты ничего не предложишь, мы сможем через час приступить к реализации моего плана?

Твайлайт даже не дрогнула. Как равная равной она ответила:

— Два часа. Два часа и ни минутой меньше, ваше высочество.

— Два часа. Два часа и ни минутой больше. Что ж, на том и порешим. – ответила Луна.

Трикси всё так же стояла, не меняя позы и направления взгляда. В какой-то момент она почувствовала себя глупо. Неподвижность стала неуютной. Перед тем, как сдвинуться с места, она буркнула что-то вроде «ну, я пойду, наверное». Потом смущённая и чувствующая себя лишней фокусница развернулась и зашагала от чёрной громадины цилиндра. Где-то шагов через десять, она повернулась и сказала:

— Удачи вам, ваше высочество. И берегите себя. Я серьёзно.

— Спасибо, мисс Луламун. – ответила Луна.

Все остальные посмотрели на принцессу и одним взглядом выразили эту просьбу. Они достаточно хорошо друг друга знали, чтобы хватало лишь одного взгляда. Луна ответила им лёгким едва заметным кивком.

Трикси же наконец-то смогла уйти, не чувствуя себя очень уж глупо. Когда её уже никто не мог услышать, она раздражённо бормотала про себя «вот же ведь фифа какая, ещё одна вся из себя такая героическая пони, два часа и ни минутой больше, принцессочка такая, а».

Великая и могучая Трикси уже больше часа бесновалась в своём фургончике. Больше часа назад она ушла с той поляны, где теперь Твайлайт Спаркл, Луна и все остальные прочие сидели все из себя такие очень важные и обдумывали свои невероятно героические планы. И эти два часа ещё не истекли. И это бесило её! Единорожка ходила из одного конца фургончика в другой, топала копытами, ругалась, минутами пялилась куда-то в окно и бормотала проклятья, иногда шипела, иногда кричала, иногда шептала вслух обрывки мыслей. Её проклятья, шипения, крики были адресованы двум принцессам, но больше всё-таки Луне, чем Твайлайт Спаркл.

— Нет, ну вы гляньте на неё, какая она фифа, а! «Я вся из себя такая благородная, я вас всех спасу, сияющий белый светом аликорн, что спасет все ваши души до единой, а что пёрышки не очень белые и сияющие, так я болею просто» — закончив передразнивать принцессу ночи, Трикси закричала: — Чего ей-то так не терпится в герои податься, а? Думает, раз самая хорошая и красивая, так надо лететь всех спасать. Так наспалась же! Тьфу!

Лицо её перекосилось и она начала тихо, но злобно говорить своему гамаку:

— Я вам покажу! Я вам покажу всем! И тебе, Луна, и тебе, Твайлайт Спаркл! Всем!

И она и в самом деле хотела всем показать. И даже более того, у неё возникла идея. Воодушевление подхватило бушевавший до того вихрь эмоций, и превратило его в не вполне осознанное, но неотвратимое действие. Трикси положила свою шляпу на пол и сказала громко и отчётливо:

— Мне нужно немного хаоса в моих выступлениях.

Вопреки её ожиданиям, ничего не случилось. Воодушевление пропало и Трикси, не будучи пони храброго десятка, подумала «а может это и хорошо, что он не откликнулся на уговоренную кодовую фразу?». Как ей когда-то намекнули, нужно просто попросить немного хаоса в своих выступлениях. И Дискорд сразу же явится ей на помощь. Ну, так они по крайней мере договорились после того маленького приключения в улье чейнджлингов. Не то, чтобы у них была чёткая договорённость, но он что-то такое ведь говорил, да? Выдохнув, Трикси ещё раз повторила:

— Мне нужно немного хаоса в моих выступлениях.

Ничего. Фокусница телекинетическим рывком сорвала с себя плащ и бросила рядом со шляпой. После этого она села у окна и уставилась в окошко. Не успела она опять впасть в нечто среднее между яростью и хандрой, как сзади послышался этот ехидный голос, от которого Трикси подпрыгнула на месте:

— Ты меня, конечно, извини, но всем как-то не до фокусов. Кажется, великая и могучая Трикси выбрала неудачный момент для покорения публики. На сцене сейчас совсем другие герои.

Да, из её шляпы шаловливо выглядывал слегка уменьшенный Дискорд. Как раз, чтобы его шея свободно болталась в лежащей на полу шляпе.

— Вот это я и хочу исправить! Великая и могучая Трикси не останется в стороне, когда вокруг такое веселье! Мне нужен амулет аликорна. Ты сможешь его сейчас добыть? Прямо сейчас?

Выражение лица Дискорда было чем-то средним между отвисшей челюстью и крайним скепсисом. Он внимательно посмотрел на фокусницу и сказал:

— Ты позвала меня сюда, как друга. И как друг я тебе могу сказать – один раз ты уже на этом обожглась. Не надо больше этих глупостей. Не стоит.

— Я знаю, что делает эта штука. Неограниченная сила, а потом захватывает твою душу по кусочкам. Это «потом» наступает примерно через несколько часов. Часов через шесть ты начинаешь что-то чувствовать, но первые симптомы, скажем так, наступают часа через три. Я же не собираюсь носить эту штуку дольше часа. Мне просто нужно устроить им всем такое шоу, чтобы вовек никто не забыл! Не надо меня принимать за конченую идиотку!

Дискорд ухмыльнулся:

— И тебе он нужен прямо сейчас?

— Ну, вряд ли ты сможешь его так быстро добыть. Я могу и подождать немного.

У Дискорда опять отвисла челюсть:

— Ты что, «на слабо» меня взять задумала?

— Ну, я понимаю, что где-то полчаса-час тебе понадобится.

Дискорд скривился:

— Я могу всё сделать минут за пятнадцать. И это только в «ленивом режиме». Если тебе так не терпится, я могу минут за десять обернуться и кинуть тебе под копыта эту безделушку. Как бы принцессы её не прятали. Поверь, у меня есть методы. Но зачем? Зачем? И как я узнаю, что тебя не подослали Твайлайт Спаркл и Селестия, а?

Трикси стоило ожидать чего-то подобного. Ей стоило бы додуматься, что Дискорд будет подозревать её в подобном. Но для того, чтобы додуматься, надо было подумать. А думать Трикси не хотела. У неё переживания были! Серьёзные. Поэтому она заорала:

— Эта парочка царственных подхвостий ничего Трикси не доверят! И ты туда же! И ты таков же! А ещё другом назвался! И толку тебя звать было? Или помоги мне, или уходи! И без тебя от всех этих важных пони тошно!

Дискорд в долгу не остался. Он схватил Трикси за горло и зашипел в ответ:

— Думаешь, мне сейчас легко? Я познал вкус предательства. Приятного мало. Если скормишь мне это блюдо, я переварю, переварю. Но потом заставлю тебя сожрать по новой и выблевать обратно!

Трикси сжалась, но поделать ничего не смогла. Хватку всемогущего духа хаоса и раздора ослабить было невозможно. Дискорд же продолжал:

— Я не буду выспрашивать у тебя, зачем тебе амулет аликорна. Я понимаю, что ты выдумаешь что-то и соврёшь мне. Причем выдумаешь на ходу, и выглядеть это будет убого. Очень убого. Вместо этого, я задам тебе один вопрос. И от честного ответа на этот вопрос будет зависеть, останемся ли мы друзьями. Готова?

Трикси нервно кивнула. Дискорд придвинул своё лицо вплотную к голове Трикси и почти прислонил своё лицо к её лицу. Красные глаза глядели прямо в душу незадачливой фокуснице. Драконикус вкрадчиво прошептал:

— То, что ты задумала, расстроит принцессу Селестию? Только честно.

Трикси задумалась. Она ещё раз прокрутила в голове то, что собиралась совершить. После этого она уверенно ответила:

— О, судя по тому, что мне рассказали, её это точно расстроит! И не только её. Дождаться не могу момента, когда увижу их лица. Тебе тоже стоит посмотреть. Но потом. Я хочу сделать всем сюрприз. И тебе, и принцессам.

Дискорд улыбнулся и отпустил шею Трикси. Драконикус вылетел из шляпы, увеличился до своих обычных размеров, и свернулся в спираль под потолком фургона. Сияющий драконикус ласково потрепал по голове единорожку и ответил ей:

— Сюрпризы – это очень хорошо и интересно. Я люблю сюрпризы. Особенно, когда они неприятны для моих врагов.

Каким-то чудо Дискорд сделал несколько оборотов вокруг своей оси и умудрился ничего не задеть в узком фургоне. После этого он радостно объявил:

— Через пятнадцать минут в твоей шляпе будет лежать амулет аликорна. И если ты мне не наврала, мы останемся друзьями после твоего маленького шоу.

Дух хаоса и раздора уменьшился и влетел в шляпу Трикси, где и исчез. Они заглянула в шляпу, но там было пусто. Оставалось только ждать и надеяться, что Дискорд её не обманет.

— Вы не хотите рассказать об этом своей сестре? – Спросила Твайлайт у принцессы Луны.

Последние два часа легко могли бы попасть в её личный «топ пять самых отвратительных моментов в моей жизни». Два часа абсолютно бесплодных умственных усилий, из которых минут двадцать пять были потрачены на то, чтобы телекинезом вынуть из-под цилиндра сто кубометров земли в надежде на «а вдруг снизу щит неполный». Да, настолько она отчаялась.

— Мы обе понимаем, что это вопрос риторический.

Твайлайт прикусила губу. Да, если бы Селестия узнала о том, что Луне пришла в голову такая идея, она бы вылезла из замка, чтобы надрать уши младшей сестричке. И Дискорд бы её сцапал. Кто знает, возможно, он прямо сейчас смеётся над их планами и потугами.

Конечно, если бы они сняли маскировку без всяких предосторожностей, он бы точно обо всём узнал. Но лучше магов в Эквестрии было ещё поискать. Поэтому они не просто сняли маскировку Дискорда с чёрного щита. Они её изменили так, чтобы она действовала на некотором отдалении от границ щита. Поэтому все, кто находился рядом, мог видеть щит, а из Понивилля чёрный цилиндр был уже не виден. И чёрную магию, исходящую от щита Дискорд почувствовать не мог. По крайней мере, Твайлайт Спаркл очень сильно на это надеялась. Как и на то, что элементы гармонии удастся добыть.

— Возвращение вам вашего облика – это первое, что я сделаю с помощью элементов гармонии. Клянусь! Но, может, ещё не поздно хотя бы посоветоваться с Селестией?

Твайлайт Спаркл смотрела сверху вниз на Луну. Синяя аликорна не проявляла никаких признаков беспокойства, будто она собиралась поделиться с ней парочкой хитрых заклинаний, а не самыми личными и сокровенными вещами. Вещами необходимыми для того, чтобы превратить её в монстра и этого монстра победить. Собственно, поэтому они стояли вдвоём за гигантским цилиндром так, чтобы не был виден Понивилль. Луна выбрала для превращения укромное место на самом краешке леса, примыкающее к монструозному сооружению Дискорда.

— У тебя на это было два часа. Кстати, почему ты сразу не побежала к ней?

— Я хотела. Очень сильно хотела. Но поняла, что этим только всё испорчу. Она не подавала виду, но я видела, что она из-за чего-то переживала. Грустила очень сильно перед каждым праздником солнцестояния. Я только потом поняла, что это из-за вас. – всё же эмоции прорвались наружу и попытки быть спокойной и ответственной сорвались: — Пожалуйста, берегите себя! Я не смогу посмотреть ей в глаза, если с вами что-то случится!

Принцесса пожала плечами, мол, само собой разумеется. Который раз от неё это просят? Третий? Четвёртый? Десятый?

— Если ты всё сделаешь, как надо, проблем не возникнет. Ещё разок. Триггеры для «проживания»?

— «Да здравствует принцесса Селестия, победившая Дискорда», «Мы ж спим все, зачем вы над этими звёздочками мучаетесь?», «Должна быть только одна принцесса» и «Вот вы нам виндиго и вернёте». – повторила Твайлайт без малейшего намека на радость от знания.

— Что первое должна увидеть Найтмер Мун, когда вы выступите против неё?

— Гигантский индюк. С очень острыми и противными зубами. Глаза светятся зелёным. Клёкот как можно громче. Должен встречать её везде, куда бы она не полетела. Если упустить сразу, потом это не сработает.

— «Запасные» страхи?

Принцесса дружбы начала перечислять всё. Луна задала ещё немало вопросов, касающихся их плана. Несмотря на то, что на все вопросы она ответила правильно, её не покидало ощущение, что этот экзамен она завалила ещё до того, как ей задали первый вопрос.

После окончания беседы аликорны сели друг напротив друга. Взгляд Луны был выжидающим, Твайлайт – умоляющим. Без всяких слов было ясно – пора начинать. Луна была готова принять свою судьбу без лишнего страха и колебаний. Она лишь чуть-чуть задрожала, когда её ударил луч заклинания «проживания».

«Да здравствует принцесса Селестия, победившая Дискорда!» «На этот нос можно дирижабль посадить» «Что за несносные шуточки, очаровательный нос. Хотя-я-я-я… Тренировочная база Вондерболтов там будет хорошо смотреться» «Да ладно тебе, они шутят» «Не смешно» «Как красиво принцесса Селестия разместила солнце» «Это одно светило. Одна точка» «И? Но так же тоже надо суметь. Ваша сестра – большой мастер» «Лизоблюд» «Простите?» «Вам послышалось» «Вы хотите посмотреть на звёзды?» «Вы хотите посмотреть на звёзды?» «Вы хотите посмотреть на звёзды?» «Вы хотите посмотреть на звёзды?» «Вам интересно?» «Вам интересно?» «Вам интересно?» «Да» «Луна, как ты попалась на удочку этого альфонса? Ты не представляешь, как ему приходилось обслуживать богатых дам, чтобы хоть что-то от них получить. Тебя же он ограбил, после того, как с тобой полчаса звёздами полюбовался. Как так-то?» «Ему было интересно!» «Ох, Луна…» «Ему же было, да? Да? Да?! Сестра, не молчи!» «Мы ж спим все, зачем вы над этими звёздочками мучаетесь?» «Ну, возможно кто-то захочет полюбоваться. Вы уходите?» «Спать пора, завтра вставать рано. Но я из окошка гляну» «Луна, ты грубила моим друзьям?» «Только тем, кто стал друзьями исключительно из-за лести» «Зря ты о них так» «Да здравствует принцесса Селестия, победившая Дискорда!» «А отчего её при дворе держат?» «Говорят, сестра» «Луна, ты как-то говорила, что хочешь помогать мне с делами» «Да?» «Мне жаль, что я догадалась к тебе обратиться только тогда, когда твоя помощь стала действительно необходима. Я же ведь помнила, что ты хотела участвовать» «Сестра, о чём ты говоришь? Конечно, я помогу тебе!» «Мы ж спим все, зачем вы над этими звёздочками мучаетесь?» «Комиссия?!» «Да, Луна, комиссия. Мне нужен там кто-то, кому я могу доверять. Это ведь важно, иначе могут вернуться виндиго» «Любопытно, начинают ходить слухи, что меня можно было бы отправить в опалу куда подальше от твоего уютного двора, а потом мне достаётся должность, которая гарантирует мне всеобщую ненависть» «Луна?! Как ты могла это так истолковать? Я бы ни за что…» «Ты бы ни за что, да. Но разве это твоя идея? Точно не твоих дружков-лизоблюдов?» «Ты отказываешься?» «Нет, я спасу твою драгоценную комиссию. Но на счёт того, кто дал тебе эту подсказку, иллюзий лучше не испытывай» «Должна быть только одна принцесса!» «Ваше высочество, за что? Она никому вреда не причинила. Что она сделала?» «Вы же сами всё понимаете. Без острой надобности мы бы не стали этим заниматься. Из-за таких, как она могут вернуться виндиго» «Вы сами-то хоть в это верите?» «Да, иначе я бы не приняла эту должность» «Вот вы нам виндиго и вернёте» «Луна, что с тобой?» «Ничего!» «Луна?» «Что с ней не так?» «Луна, у пони всё больше и больше кошмаров. Это пачка писем с жалобами на тебя за последний месяц. Ты уверена, что справляешься?» «Всё в порядке, сестра» «Я не уверена, что могу доверять ей. Мне становится всё тяжелее и тяжелее, но я не уверена, что могу обратиться к ней» «Ваша сестра что-то против вас замышляет?» «Не думаю, что именно она, но при ней целая свита интриганов» «Целая свита интриганов? Так ты называешь моих друзей?» «Вот и свежий пример, что друзьям не очень-то можно доверять. Не думаю, что твои в этом плане какое-то исключение» «Хватит! Луна, хватит!» «Да, в моей работе ошибки случаются. Порой фатальные» «Ты готова сказать это, глядя в глаза родителям этого жеребёнка?» «Да здравствует принцесса Селестия, победившая Дискорда» «Ну, я бы хотела напомнить всем, что эту победу я одержала не в одиночку. Моя сестра, принцесса Лу… Что? Она ушла?» «Вот вы нам виндиго и вернёте» «Луна, прости, я давно должна была заметить и настучать им по шее. Мы же ведь вместе избавили Эквестрию от Дискорда. Мир?» «Угу» «Думаешь, раз ты возглавляешь эту сраную комиссию, ты святоша, которой всё можно? Что ты сделала с моим сыном?» «В моей работе, к сожалению, случаются ошибки» «Он был не таким, да? Неправильным? Не очень чистым? Вы из-за этого лишили его разума?» «Нет, что вы, я не специально! Я бы никогда такое…» «Что ты сделала с моим сыном?!» «Чем она вообще по ночам занимается?» «И не говорите, луну поднять-то проще, чем солнце, но она наутро как овощ совсем, не то, что сестра» «И формально они считаются равными» «Должна быть только одна принцесса» «Вот-вот» «Эти таблетки защитят ваши сны от ночной принцессы» «По одной пилюле на ночь и злая принцесса не навредит вашим детям через ваши сны» «Луна, оставила бы жалобу, мы бы вмиг разобрались, а так мне ещё и компенсацию им выплатить придётся» «Этим мошенникам?» «Ну, три сломанные ноги и пять сломанных рёбер на четверых не оставили мне места для маневров при переговорах. Я уж молчу о превращённых в щепки прилавках. Но запрет на их бизнес я наложила» «Что ты им сказала?» «Что ещё хоть одна таблетка в обороте, и они будут беседовать не со мной, а с тобой. Ты бы видела, как они испугались» «Должна быть только одна принцесса» «Неужели я так всех пугаю? Что с вами не так? Что со мной не так?» «Звёзды-звёзды… Ночью спать надо, а не в небо пялиться» «Должна быть только одна принцесса? Да? Да?! Будет вам одна принцесса!!!»

Маленькую опушку, примыкающую к чёрному щиту, осветила чёрная вспышка. Когда дым рассеялся, там стояла насмерть перепуганная, иссиня-чёрная аликорна. Вертикально-чёрные зрачки дёргались во все стороны.

Твайлайт Спаркл выждала десять секунд, как ей и было сказано, и громко окрикнула аликорну:

— Ваше величество! Ваше величество!

Найтмер Мун перестала мотать головой.

— Кто ты такая?

— Бывшая протеже вашей сестры. Твайлайт Спаркл.

Найтмер Мун смотрела на младшую аликорну непонимающим взглядом. В этих злобных огоньках её глаз таился страх и непонимание. Но страх сменился злорадной ухмылкой. Найтмер Мун захохотала:

— Ты, я смотрю, захотела большего.

— Не совсем. Я просто очень резко стала бывшей протеже.

Найтмер перешла на хитрое хихиканье:

— У моей сестрицы большущие проблемы с дружбой временами. Но ты уже, должно быть, знаешь.

— Теперь необходимо решить ещё одну проблему. Элементы гармонии.

— Что с ними?

Твайлайт вздохнула. Это была самая тяжёлая часть:

— Скажем так, у Дискорда своеобразное чувство юмора. Чересчур своеобразное. Каким-то макаром он умудрился спрятать элементы гармонии, цитирую, «там, где пони их не достанут».

Найтмер Мун продолжала смотреть в глаза младшей аликорне. Выражение лица её не менялось. Так смотрят змеи на свою жертву перед прыжком. Твайлайт почему-то была в этом уверена. Сглотнув, она продолжила:

— Там условный щит, требующий, согласно третьему тому «Действительно серьёзной магии» быть чем-то большим, чем пони.

От взгляда Найтмер Мун стало совсем плохо, но Твайлайт держалась. Ей нельзя дать слабину, только не сейчас. Поверит ли она их совместно разработанной легенде? К счастью, одержимая кошмарами аликорна заглотила наживку и додумала всё именно так, как и предсказала принцесса Луна до превращения.

— «Действительно серьёзная магия»? О чёрной магии почитать любим? Интересная литература. Очень интересная. Кажется, я начинаю понимать, почему ты теперь бывшая протеже.

Неужели это работает? Неужели Найтмер Мун даже без всякого вранья додумывает всё именно так, как и предсказала принцесса Луна?

— Элементы гармонии за щитом? Ты уверена?

— На все сто процентов, ваше высочество.

— Что ещё за щитом?

Честный ответ мог спугнуть аликорну, но и врать было нельзя. От того, насколько Найтмер Мун будет готова к походу за щит, зависела жизнь принцессы Луны. Про себя Твайлайт разделяла этих двоих, хоть сама Луна и настаивала, что она и Найтмер Мун – это одно и то же лицо. Что ж, если эта злобная пони, от одного взгляда которой страшно, принцесса Луна, то тогда тем более надо быть честной.

— Я понятия не имею. Учитывая, что щит ставил Дискорд, там может быть всё, что угодно.

— Дискорд? Тот самый Дискорд, которого я лично заточила в камень? Уж не привираешь ты мне?

Найтмер Мун смотрела так, будто хотела поймать за язык и вырвать этот самый язык с корнем. В голове всплыли наставления принцессы Луны «напирай на то, что вся ситуация результат ошибок моей сестры, так мне можно скормить даже полный бред». Самое смешное, что в каком-то смысле, вся эта ситуация действительно была результатом действий Селестии. Как же хорошо, что не приходится ей врать.

— Ваша сестра решила, что мы сможем подружиться.

— Что?!

Вертикальные зрачки едва-едва заметно задрожали, запрыгали, как будто одержимая хотела высмотреть ловушку в глазах своей собеседницы. Эта змея готова была прыгнуть и сожрать Твайлайт с потрохами здесь и сейчас. Она ей явно не верила. Копыта приросли к земле, появилось недоброе предчувствие. Найтмер Мун была готова сорваться с крючка. Надо было срочно что-то говорить, нельзя было молчать. Чуть быстрее, чем заговорила бы уверенная в себе пони, Твайлайт начала объяснять:

— Мы пытались ей объяснить, но она настояла на своём. Она назначила пони, которая своей добротой перевоспитает Дискорда. И сначала всё шло хорошо. Не без огрехов, но…

Найтмер Мун приложила копыто ко рту Твайлайт. Та поняла, что неправильно выбрала тон и темп своей речи. Но теперь оставалось только ждать и молчать.

— Как тебя зовут?

Что ей ответить? Добавить титул? Ограничиться именем? Нет, титул лучше пока не упоминать.

— Твайлайт Спаркл.

— А скажи мне, Твайлайт Спаркл. Пони, которая должна была перевоспитать Дискорда. Она ведь друг моей сестре, да?

Вопрос был сопровождён очень долгим и неотрывным взглядом в глаза. Чёрная аликорна явно пыталась дать понять: от ответа на этот вопрос зависит всё. Что ей ответить? Собрав в копыта всю волю, Твайлайт выдала самый правильный и честный ответ:

— Да. Они друзья.

Найтмер Мун зашлась от хохота.

— Узнаю свою сестрицу. Всегда собирает подле себя всякое отребье. – чёрная аликорна продолжала хохотать и дёргать вытянутой головой в зловещем шлеме. — Взять, например, тебя. Ведь кого-то ты сейчас предаёшь. Меня или Селестию.

Ещё до того, как Найтмер Мун договорила, с её рога сорвался иссиня-чёрный сгусток парализующей магии, вызывающей вдобавок ко всему страшную боль по всему телу. Магический щит вокруг Твайлайт появился буквально на десятую секунды раньше. Выждав, пока торжествующая улыбка сменится гримасой страха, а гримаса страха самодовольной улыбкой и боевой стойкой, Твайлайт спокойно сказала:

— При всём моём уважении, Ваше высочество, я прекрасно представляю, с кем имею дело.

И это было чистейшей правдой. Ведь её высочество честно её предупредило – «Часть меня до сих пор тебя недолюбливает и побаивается. Поэтому, став Найтмер Мун, я захочу увидеть, как ты лежишь на траве абсолютно беспомощная и корчишься от боли. Так что держи наготове щит против нейтрализующей чёрной магии». И Твайлайт эти предупреждения очень внимательно слушала. Слишком уж многое было на кону, чтобы она позволила себе недоучить материал этой лекции.

Найтмер Мун подошла чёрному барьеру и аккуратно сунула туда рог. Буквально через пару секунд она достала рог обратно и заявила:

— Да, элементы гармонии там. И я добуду их, так как иного способа обезопасить себя от сестрицы я не вижу. Но даже не надейся получить хоть что-то для себя!

Последнюю фразу Найтмер Мун прокричала. Сразу же после этого она ещё раз взглянула на свою собеседницу. Вертикальные зрачки чёрной аликорны дёргались, как будто она хотела осмотреть каждую тень, не поворачивая головы. Твайлайт Спаркл наконец-то поняла, что значит этот почти неподвижный взгляд, где Найтмер Мун выдавали только едва заметные движения зрачков. Это был страх. Найтмер Мун обладала жуткой силой, и расплатой за эту силу был страх, её подпитывающий. Та, что могла вызвать кошмар одним взглядом, сама была поглощена кошмарами. Сердце принцессы дружбы сжалось от грусти.

— Я и не надеюсь, Ваше высочество. Но обратной дороги у меня уже нет. Так что удачи вам в любом случае.

Найтмер Мун в ответ только фыркнула и шагнула за барьер. Чёрная аликорна прошла сквозь чёрную стенку так, будто её и не было. Твайлайт Спаркл выдохнула. Кажется, это сработало. Одержимая кошмарами принцесса была уже на другой стороне.

Твайлайт гадала, что же именно там найдёт принцесса Луна вместе с элементами гармонии. Ловушки? Безумие хаоса? Хитрый лабиринт в четырёх- или пятимерном пространстве? Слишком много вариантов было возможно, чтобы Твайлайт Спаркл хотя бы приблизилась к разгадке. Она даже и представить себе не могла, что прямо сейчас Найтмер Мун щурится от света, который отражается от поля, засыпанного белым-белым снегом до самого края.

XI

Если бы это был сериал, то это был бы конец первого сезона. Но это не сериал, поэтому я просто продолжу писать. И да, я не подгонял главы под определённый объём. Само так получалось. До этого момента.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

За эти сорок минут, что Дискорд потратил на выполнение просьбы великой и могучей Трикси (Она-то великая и могучая? Серьёзно?), дух хаоса и раздора пережил многое. Но самым страшным стало не обилие ловушек и охранных систем, не необходимость быстро выпотрошить память десятку различных пони, чтобы найти это место, не заковыристые заклинания, которые едва не превратили его в овощ. Всё это было, конечно, очень неприятно. Но никакое охранное заклинание не шло в сравнение с тем страшным ударом, который ему нанесла эта тартарова фокусница:

— А кое-кто хвастался, что уложится в пятнадцать минут!

Рассказать о возникших трудностях – поставить под удар своё самолюбие. Поэтому Дискорд предпочёл огрызнуться:

— Кое-кто вообще не должен был этого делать. Или ты думаешь, что у меня других дел нет?

Трикси поспешила увести разговор куда-нибудь в сторону, чтобы не разозлить Дискорда, но и чтобы извиняться не пришлось:

— Я так понимаю, амулет стерегли.

Дух хаоса захихикал:

— А ты проницательна. Да, стерегли. И те, кто стерегли, очень недовольны теперь. – прервавшись на ещё один смешок, Дискорд бросил амулет аликорна под ноги Трикси. – Но так как амулет теперь у тебя, это уже твоя проблема.

Слово «твоя» Дискорд выделил интонацией, выразив тем надежду, что она не будет кричать, плакать и снова его звать, когда на неё откроет охоту пол-Эквестрии.

Но единорожка, само собой, его не услышала. Трикси нацепила амулет аликорна. Глаза её загорелись красным, а улыбка стала не злой, а какой-то сосредоточенной. Не такая, какой ждёшь от пони, которая хочет устроить хаос. Что она вообще задумала? Беспокойство Дискорда так и не оформилось в какую-то конкретную мысль. Поэтому он просто сказал:

— Но ты же помнишь, что дольше двух часов эту штуку таскать нельзя? И потом нужен перерыв в полгода минимум.

Трикси крикнула «Спасибо» и телепортировалась из своего фургончика.

Дискорд вытянул голову куда-то в сторону и прислушался к своим ощущениям. Ему стало любопытно, куда телепортировалась Трикси. Он уже думал было проследить, но кое-что его прервало.

Это был еле-еле заметный след чёрной магии к северу от Понивилля. Как будто маскировка к щиту, за который он спрятал элементы гармонии, стала чуть хуже. Если ослабнет маскировка – щит заметят. Как бы сильно Дискорда тебе не интересовала судьба великой и могучей (ха-ха-ха-ха-ха) Трикси, убедиться, что никто не доберётся до элементов гармонии, было важнее.

Сначала Дискорд обеспечил себе невидимость, а потом взлетел вверх, сквозь крышу фургона Трикси. Со стороны казалось, что всё было в порядке, но по каким-то мелким, еле заметным признакам, было понятно, что с маскировкой что-то не так. Дискорд подлетел к внешнему, маскировочному щиту. Да, маскировка стала чуть хуже, поистрепалась, надо бы подправить.

Драконикус уже потёр лапы, и взялся укреплять внешний щит, когда ему в голову что-то стрельнуло. Какая-то мелкая деталь, которая была не заметна с самого начала. Маскировочный щит и «чёрный» щит имели между собой необходимый зазор сантиметров в десять-двадцать. Но теперь снаружи казалось, что теперь этот зазор составляет как минимум метров двадцать. И четырёхмерный «карман», в который был спрятан щит, абсолютно не чувствовался.

Настроение резко пошло вниз. Оно и так было не ахти. Но теперь оно из «лёгкая неприязнь ко всему живому вокруг» резко перетекло «лёгкая ненависть ко всему живому вокруг». Сдерживая себя, чтобы не начать ругаться на чём свет стоит и не выдать себя, Дискорд влетел под щит. И то, что он там увидел, заставило его сквозь зубы ругнуться.

Оправдались самые худшие его опасения. Маскировка не поистрепалась. Она была аккуратно, хоть и неидеально, растянута так, чтобы чёрный щит был виден вблизи. Чёрный щит же, в свою очередь, был вынут из четырёхмерного «кармана» и стоял посреди поляны в родных для пони трёх измерениях. Дискорд про себя подумал, что правильнее всё же было бы сказать «в родной для пони трёхмерной гиперплоскости». Но это было далеко не самое худшее. Хуже всего было то, что около щита тёрлись Флаттершай, Старлайт Глиммер, Рэрити, Эпплджек и Рейнбоу Деш.

Они нашли его, они достали его из четырёхмерного тайника, они сняли с него маскировку. Казалось бы, куда уж хуже, но у Дискорда всё резко замерло внутри, когда он почувствовал, чтобы где-то здесь рядом два сгустка чёрной магии. Два! Чёрный щит и что-то ещё чуть поменьше. Но это «поменьше» имело концентрацию чёрной магии куда сильнее, чем щит. А ещё этот сгусток чёрной магии двигался. Это было что-то живое, что могло пройти сквозь щит!

У драконикуса уже начинал дёргаться глаз. Его простой и безупречный план, завязанный на то, что элементы гармонии им добыть не удастся, уже наполовину рассыпался. Тихо, стараясь ничем не выдать своего присутствия, Дискорд подлетел к той поляне, от которой веяло подозрительно знакомой чёрной магией. Там он нашёл двух пони.

Твайлайт Спаркл и принцесса Луна. Да, сомнений быть не могло, Луна была вновь одержима кошмарами. Когда он был статуей, наблюдение за тем, как заточившие его в камне сёстры погружались в пучину ненависти друг к другу, доставило ему немало приятных минут. А то, что одна из сестёр превратилась в одержимого кошмарами монстра, окончательно примирило его со столь обидным поражением. Но теперь придумать новости хуже для себя, чем возвращение Найтмер Мун, он не мог. Особенно, если ей вздумалось вернуться тут, около его чёрного щита.

Дискорд едва не заорал вслух. Ещё пять минут назад он был уверен в том, что ещё завтра-послезавтра Селестия поползёт сквозь чёрные сугробы и сдастся на его милость. А теперь её сестра идёт сквозь тщательно спрятанный и непреодолимый барьер, за элементами гармонии. Кто-то мог бы сказать, что Дискорд вновь недооценил противника, но разве такого противника можно переоценить? Разве он сделал не всё в его силах, чтобы этого не допустить?

— Я и не надеюсь, Ваше высочество. Но обратной дороги у меня уже нет. Так что удачи вам в любом случае.

Что ж, внутри щита было ещё несколько сюрпризов, которые как минимум задержат её. Как минимум. И если действовать быстро, то можно даже не ждать ещё пару дней, а решить всё прямо сейчас. Азартная улыбка осветила лицо взмывающего ввысь драконикуса. Он знал, что сейчас будет делать.

В вышине, где никто не мог его увидеть, Дискорд приступил к выполнению своего плана. Первым делом он взялся писать письмо. Так как бумаги под рукой не было, да и хотелось произвести впечатление, дух хаоса решил обойтись тем, что было под лапой. А именно, самим собой. Своим когтем он вырезал у себя прямоугольный кусок чешуйчатой шкуры. Затем он выдернул из одного своего крыла перо и принялся нацарапывать на чешуе своё послание. Он не успел привести свою нервную систему в порядок и не взял её под полный контроль. Потому бок всё же болел. И болел очень сильно. Но Дискорду было плевать, и он не стал тратить время на то, чтобы заживить рану. Куда важнее было опередить Найтмер Мун. Счёт шёл на минуты.

Ещё раз пробежав глазами по посланию, Дискорд исправил пару глупых ошибок, щелкнул когтями и письмо исчезло, чтобы появиться прямо перед носом Селестии.

Принцесса Селестия была занята размещением нежданных гостей, когда её напряжённую работу прервал стук камня об кристальный пол. Пони аккуратно отодвинулись от странного кусочка камня, вызвавшего этот звук. Каменная, искривлённая пластинка была похожа на кусочек чешуи. Подозрительно знакомой чешуи. Селестия подняла пластинку. На ней было что-то нацарапано.

Принцесса аккуратно подняла золотым сиянием своей магии каменную пластинку. Это было письмо. Письмо, которое Дискорд, судя по всему, написал на своей чешуе и телепортировал в замок в расчёте на то, что письмо превратиться в камень. Приобретёт, так сказать, дополнительный вес. «Пижон!» — подумала про себя Селестия и начала читать весточку духа хаоса.

«Думаю тебе уже известно, что элементы гармони спрятаны за черным щитом (да, за тем самым черным щитом). Возможно, ты даже одобрила это безумие с превращением твоей сестры в нНайтмер мМун. Но чего ты точно не знаешь, так это того, что одержмимые черной магией внутри щита долго не проживут. Я оставил внутри кое-чего, на случай, если кто-то сунет свой нос внутрь. Если ничего не предпринять, твоя сестра проживёт, самое большее, минут ~~15-25~~10-20. Обсудим ситуацию? Жду тебя у порога замка Твайлайт. Только поговорим, порог пересекать никто не будет. Не тяни.

Д.»

Внутри Селестии всё сжалось. Скорее всего, Дискорд хотел её выманить. Но была вероятность того, что он говорил правду. А рисковать жизнью своей сестры она бы ни за что не стала. Особенно после тысячелетней разлуки.

После того как решение было принято, не было ни малейшего промедления. Селестия просто телепортировалась к двери. Когда ворота замка раскрылись, принцесса нашла там то, что ожидала: вытянутую мешанину из частей тел различных животных. И эта голова пони с хитрым взглядом. Селестии всегда казалось, что у него козлиная голова, но потом кто-то обратил её внимание, что у Дискорда голова пони. Наверное, дело в козлиной бородке. Он пытается казаться серьёзным, но видно же, видно, что он что-то задумал. Что-то да мелькнёт в глубине взгляда.

Вместо приветствия Дискорд достал железную трубочку длиной в полметра и толщиной в полсантиметра и воткнул её себе в голову. Под свободный конец трубочки он подставил колбу. Селестия молча наблюдала, как из головы в колбу заливается белая жидкость. Селестия узнала напиток. Это были воспоминания в жидкой форме. И их было немного, буквально на пару глотков.

— Чтобы не тратить время на убеждение. Не хочешь проверить, перед тем, как испить? Я уверен, ты помнишь заклинание.

Абсолютно бесстрастно Селестия ответила:

— Только из уважения к твоей плутовской натуре.

Жёлтое сияние охватило колбу. Белая аликорна подержала заклинание проверки пару секунд, убедилась, что реакции нет, и выпила одним глотком.

— Ну, вспомнила?

Да, Селестия вспомнила. Вспомнила, как сквозь её щит прошла Найтмер Мун. Точнее, это был щит Дискорда. Но она вспомнила это так, будто она сама этот самый щит ставила. А ещё она вспомнила, что для сотворения «антивиндиго» использовала настоящих виндиго. И спрятала их под чёрным щитом. Точнее, Дискорд их спрятал. Дискорд по её взгляду понял, что Селестия всё вспомнила. По его вкрадчивому голосу стало ясно, что он на это и рассчитывал.

— Виндиго милые твари, правда. Если ты их не злишь, конечно. Я где-то слышал, что их специально вывели для того, чтобы уничтожать чрезмерно увлёкшихся чёрной магией. Душа того, кто пропитан злобой, притягивает их, как магнит. Казалось бы, идеальный вариант, но что-то в эксперименте пошло не так. Виндиго оказались слишком чувствительными и начали морозить всех, кто просто затаил обиду на своих ближних, не разбираясь в причинах ненависти. Я в это не верю, так как виндиго сами порождения чёрной магии, а никто в здравом уме не будет пытаться бить чёрную магию чёрной магией. Кроме твоей сестры. Она, прямо сейчас пропитавшись магией кошмаров, пошла против чёрной магии, что когда-то едва не превратила Эквестрию в кусок льда. Не бойся, её величество Луна – крепкий орешек. Я уверен, минут десять она ещё протянет. Но на твоём месте, я бы…

— Ты готов убить мою сестру, если я тебе не подчинюсь?

Селестия решила, что она уже достаточно услышала.

— Ты, конечно, круто ставишь вопрос. Дай-ка поду…

— Ты готов убить мою сестру, если я тебе не подчинюсь? – Селестия смотрела прямо в глаза Дискорду, заставив его занервничать. – Да или нет.

Драконикус скривился и заскрежетал зубами. Но злость было не единственным его чувством. Было ещё что-то сродни удивлению и восхищению. Что-то, что заставило его сказать про себя «вот поэтому она и продержалась тысячу лет». Он подумал, что теперь всё-таки надо быть честным. Селестия не была ему другом. Ни теперь, ни в прошлом. Но почему-то теперь захотелось поступить с ней по-дружески, как учили в этой дурацкой школе. Ему захотелось ответить честно. Даже если это разрушит его текущий план.

— Нет, я не стану убивать Луну. Вместо этого я подожду, пока она не напляшется с виндиго, схвачу её за хвост и выкину за барьер. А там сами думайте, что делать с её старым-новым имиджем.

Дискорд подлетел к Селестии настолько близко, насколько позволяло охранное заклинание над замком. Кончик его носа завис над порогом и стал каменным. Уже не было этой вальяжности, лишь то, что Дискорд чувствовал и думал по-настоящему, без этих дипломатических игр. Зачем переставать быть честным, раз уж начал, так ведь?

— Но я хочу, чтобы понимала, на что они все идут ради того, чтобы тебя защитить! И мы оба знаем, что ты этого не заслуживаешь!

Селестия дёрнулась, как от удара током. Её лицо стало похоже на погребальную маску. Казалось, что никаких эмоций она в этот момент не испытывает, но вздымающиеся от взволнованного дыхания бока её выдавали. Дискорд понял, что попал в цель и продолжил давить:

— Это ты так просто не сожжёшь. Не спрячешь. Не заметёшь под ковёр. Ты бы могла спастись, если бы была чест…

Страшная белая вспышка к северу от Понивилля заставила полуослепших от яркого света пони моргать. От жуткого грохота они в страхе бросились на землю и зажали уши. Ударная волна, расходящаяся от поля, куда пошли принцесса Луна и принцесса Твайлайт Спаркл, выбила все стёкла в Понивилле.

Когда пони осмелились поднять головы, они увидели чистое небо. Абсолютно чистое небо без единой чёрной тучки. Никаких чёрных зловещих нагромождений, сыпящих снегом, никаких страшных силуэтов из старых сказок. Только солнце. И не было ни единой крупицы снега на земле. Вместо сугробов лужи, лужи повсюду. Даже на подоконниках образовались маленькие лужицы от растаявших чёрных узоров. Кто-то уже начинал вздыхать и идти за половой тряпкой, чтобы всё вытереть.

Но это было мелочью по сравнению с потоками воды, выливавшимися из дома Лиры Хартстрингс. Мага-медика, караулившего под дверью, отбросило потоком воды метра на два ещё до того, как успело пропасть остаточное сияние от белой вспышки. Оттуда вынесло мокрую, но живую и довольную Пинки Пай. Она отплевалась и закричала:

— Ква-ква! Ква-ква ква-ква-ква-ква! Ква-ква-ква ква-ква-ква! Ква-ква! Ква-ква!

Следом из дома аккуратно вышла Бон-бон. Она мрачно осмотрела лужи под порогом своего дома, в которых плавали карты «манчкина», заглянула внутрь дома, где вода перед тем как вылиться промочила насквозь и сдвинула мебель, и от всей души выругалась:

— Ква!!!

Следом вышли сильно удивленные, но определённо живые Лира Хартстрингс, доктор Хувс, Найс Флейвор и Маффинс. Маффинс аккуратно приобнимала тёмно-серую пожилую пегаску с светло-серыми волосами, заплетёнными в пучок на затылке, и жёлтыми глазами, выдающими семейное сходство. Лира помрачнела, вместе со своей подругой пытаясь прикинуть, столько геморроя им подарит приведения их дома в порядок. Варианты складывались так себе: от генеральной уборки до косметического ремонта.

Маг-медик обратился к Пинки Пай:

— Извините, вы не могли бы повторить то, что вы сейчас сказали?

— Ква ква-ква-ква «Ква-ква! Ква-на наступила! Давайте праздновать! Весна! Весна!». Второй раз за год весна! Ну не круто ли?

Бон-бон, у которой настроение было не таким оптимистичным, уныло ответила:

— Ага, круто. Только вот сначала нужно сделать вторую весеннюю уборку.

Шайнинг Армор едва не сел на круп, когда увидел со стороны Эквестрии огромную, белую вспышку, ослепившую его на полсекунды. От этой вспышки оторвалась белая волна и пошла по земле во все стороны. Очень быстро магическая волна прошла сквозь Кристальную империю. Эта белая волна шевельнула в его душе что-то доброе, светлое. Какую-то пару секунд он смотрел, восхищённый мощью этого заклинания. Но через эту же пару секунд в его голове щёлкнуло: «Санбёрст!». Он со своей женой, Кэйденс, телепортировал его туда два с половиной часа назад. Что же там творится теперь?

Принц-консорт Кристальной империи поспешил разыскать свою жену, которая правила здесь. Принцесса Ми Аморе Каденца, она же Кейденс. Шайнинг Армор влетел в их покои, где его жена, как он думал, предавалась дневному сну, так необходимому, когда твой ребёнок имеет дурную склонность путать день с ночью. Но нет, Кейденс не спала, она сидела лицом к окну и напряжённо смотрела вдаль.

— Ты видела?

— Да, я всё прекрасно видела. Не могла заснуть, подошла к окошку. – Кейденс задумчиво сказала. — Тот самый «Всепоглощающий свет», о котором мне когда-то рассказала Селестия. Заклинание, которое выдерет из тебя всю магию, вне зависимости от того, получилось ли у тебя, или нет. Она же говорила мне, что ни за что бы ни решилась использовать такое.

— Там…

— Санбёрст? Когда я последний раз проверяла, он не был одержим чёрной магией. Значит, он должен быть в порядке.

Кейденс была спокойна и грустна. И это немного пугало её мужа. Шайнинг Армор сел рядом с ней и спросил:

— Но если это заклинание для борьбы с чёрной магией, значит, она там есть. И, возможно, она угрожает ему и другим пони в Эквестрии!

Принцесса любви нервно засмеялась:

— Шайнинг, дорогой, ты не понял, как работает это заклинание. Там больше нет чёрной магии. Вообще. И очень долго ещё не будет.

Шайнинг Армор почему-то вспомнил, что после этой вспышки куда-то исчезли страшные чёрные тучи, которые висели над территорией Эквестрии, у самой границы.

— Твайлайт, что это?!!!

Старлайт Глиммер видела всякое, но такую мощь она себе даже вообразить не могла. Это именно так действуют элементы гармонии?

— Это невозможно! Это невозможно! Это невозможно! – горячо бормотала принцесса дружбы, пытаясь проморгаться.

Когда белый свет начал уходить, она увидела на том месте, где раньше стоял чёрный щит, огромную лужу, в которой плавали куски прозрачного льда и сугробы из белого снега.

Рэрити тронула за плечо Твайлайт. Та не дожидаясь вопросов начала объяснять. Не потому, что хотела, а потому что ей надо было что-то делать. Хотя бы говорить. Говорить что-то привычное, создать иллюзию нормальности.

— Это легендарный «всепоглощающий свет». Заклинание, уничтожающее чёрную магию в колоссальнейших масштабах. Даже в теории, его исполнение для любого пони закончится потерей магических способностей. Так как теория при расчёте не использующихся заклинаний обычно занижает затраты, можно спокойно сказать, что любому пони, что осмелится поднять такое на свой рог, это заклинание гарантирует смерть. Вполне возможно, что существо более могущественное, чем любой отдельно взятый пони озадачилось, и «вкачало» один заряд в мощнейший артефакт.

Голос Твайлайт начинал чуть-чуть дрожать. Но она продолжала говорить:

— «Антивиндиго» мертвы. Все до одного. По всей Эквестрии. Из древесных волков выжили только те, кто спрятался в глубоких норах. Большая часть артефактов, использующих чёрную магию, особенно тех, что не были спрятаны в хранилищах, уничтожены. Нас ждёт несколько экологических катастроф там, где на тварей, порождённых чёрной магией, было хоть что-то завязано. И, само собой, чёрного щита больше не существует.

— Погодь, Твайлайт, а что с Найтмер Мун-то стало?! – крикнула Эпплджек.

Нижняя губа Твайлайт задрожала.

— О-она была в самом эпицентре. Я, я, я-я, я не знаю, м-может она успела как-то превратиться, я не знаю! Я не знаю!

— … на со всеми, как учи… — Дискорд недоговорил.

После этой вспышки его речь замедлилась, лицо удивлённо вытянулась, а улыбка искривилась в благоговейный страх. Он узнал это заклинание. И, что было ещё хуже, его узнала Селестия. После этой вспышки они поменялись местами. Теперь говорила Селестия, а он слушал. И Селестия говорила, вонзая каждое слово, утяжелив его тоской и горем, что сочились из свежей душевной раны.

— Воспоминания в твоей колбе подлинны. Это действительно твоя память. То, что ты видел буквально только что. Воспоминания свежие. Туда, под чёрный щит, пошла моя сестра. Она вошла туда, одержимая кошмаром, пропитанная чёрной магией насквозь. Ушла туда, чтобы добыть элементы гармонии. Которые ты, по факту, окружил ловушками, не дающими подобраться к ним тем, кто одержим чёрной магией. Виндиго, например. Только ли виндиго, Дискорд? – последний вопрос был задан уже слегка надломленным голосом.

Дух хаоса побледнел. Он начал размахивать руками у самого порога, не обратив внимания на то, как в камень обратились кончики его пальцев.

— Я понятия не имею, как это случилось. Я этого не планировал. Там были только виндиго, клянусь!

Селестия не шелохнулась. Она подняла вверх почти пустую колбу с воспоминаниями Дискорда на один уровень со своими глазами. Там плескалось буквально две капли. Проверить их на подлинность было очень тяжело. Да и смысла не было. Но принцесса всё равно наложила на оставшиеся капли нужное заклинание.

— Ты уже вроде бы проверяла.

Дискорд, откровенно напуганный каменным выражением лица аликорны, продолжил бормотать, чтобы хоть как-то себя успокоить:

— Внутри щита такую мощь имели только элементы гармонии. Но они так не реагируют, я точно знаю! Может быть, Твайлайт что-то намудрила? Нет, ей бы на такое силёнок не хватило. Или она получила элементы гармонии, и… Может быть, ни со Старлайт как-то объединились, или я не знаю, но что-то было такое. Возможно, Луна успела превратиться обратно? Нет, нет, нет, тогда…

Это бормотание остановила Селестия:

— Убирайся! Убирайся! Убирайся! Убирайся! Убирайся! Убирайся! Убирайся!!! Убирайся!!! Убирайся!!!

Крик безумия, крик горя, крик отчаянья. Крик, идущий из самой глубины души и до самой глубины души пробирающий. Драконикус полетел оттуда прочь, сквозь деревья и ветки, не разбирая дороги, лишь бы не слышать этого жуткого, горестного вопля.

Дискорд уже успел скрыться за горизонтом, а Селестия продолжала истошно кричать:

— Убирайся!!! Убирайся!!! Убирайся!!! Убирайся!!! Убирайся!!! Убирайся-убирайся-убирайся-убирайся-убирайся!!!

Когда в лёгких кончился воздух, принцесса дня упала прямо на порог, где и разрыдалась.

XII

А вот экшончик подъехал. Кстати, не знаю, заметили ли вы, но до сих пор начало каждой главы было связано с великой и могучей Трикси тем или иным образом.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Голова Трикси болела, ровно так же, как после того случая, когда она телепортировала Старлайт на другой конец Понивилля. Даже чуть хуже. Вдобавок голова кружилась, а её ощутимо так подташнивало. Трикси не могла двинуть ни одной конечностью. Всё, что она могла – это держать голову приподнятой, в одном и том же положении. При иных обстоятельствах, она бы не стала этого делать. Даже это очень сильно выматывало.

Но её тело наполовину лежало в луже воды, а сама она была со всех сторон окружена не дотаявшими сугробами. Эти сугробы были как стены. Эта лужа была как море в шторм. Если бы её голова плюхнулась вниз, она бы нахлебалась талой воды. Но причина была даже не в этом. На её голове лежала голова принцессы Луны. Лежала очень ненадёжно, никак не поправить. А любое неаккуратное движение – и голова Луны плюхнется туда, в воду. И она без сознания! Так она точно захлебнётся.

Трикси застонала от боли и страха перед неизвестным. Она ведь даже не знала, жива ли принцесса Луна. Она просто держала её голову над водой, чтобы та не упала в эту лужу. Как же было обидно! После всех этих злоключений с виндиго, она ничего не могла сделать с этой глупой лужей. Этой тартаровой, дискордовой, подлунной, навозной лужей, что лежала вокруг неотступно и грозила утопить Луну, самую лучшую пони во всей Эквестрии. И она видела благодаря отражению в этой луже, что у Луны раскрыт рот, закрыты глаза, а язык завалился на бок. И с этой тупой водой было не понять, дышит она, или нет!

Трикси поняла, что она больше не может держать свою голову ровно. Её начало тошнить. Каким-то чудом она извернулась так, что она смогла наклонить голову. Спазмы выплёскивали рвоту прямо в эту проклятую лужу, прямо ей под нос. С каждым спазмом голова Луны сдвигалась чуть ниже, едва не срываясь вниз, в воду. Трикси как могла пыталась контролировать своё непослушное тело. Как же ей повезло, что она сегодня так толком и не поела! Фокусница верхней губой зажала нос, чтобы приглушить этот запах, знакомый любому, кого хоть раз рвало.

— Там двое живых пони!!! – кажется, это был голос Рэрити.

Этот истошный вопль заставил Трикси позабыть и о запахе рвоты, и о головокружении, и даже о головной боли. Не то, чтобы совсем позабыть, но очень сильно отвлечься. Её сердце едва не разорвалось на куски от радости, когда она услышала «двое живых пони». Луна жива! Самая лучшая и самая красивая принцесса из всех жива!

И тут же голова Луны поехала вниз. Трикси едва-едва успела склонить свою голову набок так, чтобы голова принцессы Луны окончательно не съехала в воду. Одно ухо фокусницы уже было погружено в воду, аккурат там, где её вырвало. Но ей было плевать. Ради того, чтобы Луна осталась в живых, она была готова добывать жемчуг на дне моря блевотины.

— Ты помнишь это заклинание? – кажется, Твайлайт Спаркл. И её голос всё ближе и ближе.

— Хотела бы я его не вспоминать! – опять Рэрити.

Был слышен шелест воды, по которой мчалось несколько пони во весь опор. Плеск чередовался с хрустом снега. Шум бегущих пони становился всё ближе и ближе. Трикси собирала все свои силы для того, чтобы хоть как-то позвать на помощь. К счастью, это не понадобилось. Чьи-то копыта подхватили принцессу Луну. Голова Трикси уже почти полностью погрузилась под воду. Всё, на что её хватило – это вывернуть нос и рот вверх. Но она даже полсекунды под водой не провела. Её подхватили чьи-то копыта и положили на твёрдый и мокрый сугроб.

Старлайт Глиммер. Её выволокла из воды Старлайт Глиммер. Она же и осматривала её. Значит, всё хорошо, они не пропадут.

— Трикси?! Что ты здесь делаешь?

Трикси смогла только прошептать:

— Амулет аликорна, Старлайт. Там амулет аликорна. Надо найти.

— Ты бредишь! Какой амулет аликорна? Даже если бы он тут был, его на атомы разложило! Подожди, я наложу на тебя сочувствие Дризл Чэнс. Когда оклемаешься, расскажешь, что тут случилось, хорошо? Ты расслабься сейчас.

Трикси кивнула. Она повернула свою голову так, чтобы видеть принцессу Луну. Около неё суетилась толпа знакомых пони. Рэрити пустила в воздух цветистый фейерверк, который по идее должен был означать сигнал бедствия. «Мой бы получился лучше» — отметила про себя фокусница. Сочувствие Дризл Чэнс проникало сквозь Трикси, создавая приятную теплоту внутри её рога. Но видеть, теперь видеть, что Луна дышит, было куда лучше. Это создавало теплоту в душе.

— Что с Луной? – прошептала Трикси так громко, насколько могла.

— Очень жёсткий перегруз. Не знаю, зажжётся ли ещё её рог. Ещё лёгкие ожоги крыльев. – на автомате ответила Твайлайт, продолжая осматривать свою коллегу. – Но она жива.

Голова всё ещё гудела, но Трикси была готова рассказать о том, что с ней случилось за последние минут десять. Теперь-то скрывать было уже бесполезно.

Великая и могучая Трикси прошла сквозь щит не как нож сквозь растаявшее масло, не как Найтмер Мун, а приложив некоторое усилие. Чёрный щит позволил ей пройти после того, как она поругалась, попыхтела, повтискивалась в эту чёрную стену. Всё-таки амулет аликорна ещё полностью великой и могучей не овладел.

Когда тело Трикси протиснулось сквозь щит, её задние ноги были всё ещё на той стороне. Поэтому она завалилась набок и плюхнулась прямо в снег. Трикси вытянула задние ноги за щит, встала и очень быстро отряхнулась. Не хватало, чтобы ещё кто-то увидел, как великая и могучая валяется в снегу.

— А это ещё что за малявка?!

Этот голос! Насколько же он искажён! Что эта противная Твайлайт Спаркл сделала с её Луной?! Неужели она ничего не помнит? Но, что самое главное, Трикси не опоздала.

В метрах тридцати от неё стояла Найтмер Мун собственной персоной. Этот самый образ из детских страшилок было трудно не узнать. Прямо сейчас она смотрит на неё и цокает языком. Вид наглый, эта чернуля слишком много на себя берёт! И взгляд злобный!

— Узнаю эту цацку. Ты древнюю вещичку на себя нацепила. Но с чего ты взяла, что тебе это поможет?

Найтмер Мун вытянула вперёд лицо. Эта улыбка, нечто среднее между улыбкой игрока, которому везёт, и улыбкой живодёра. Но в глазах прыгают зрачки еле-еле заметно. Кто-то идёт за ней? Кто-то смеётся над ней? Что эта мелочь задумала? Найтмер Мун готова нанести удар. А над ней уже крутится маленький смерч из белого снега. Белого?

— Сгинь, ничтожество!

Шипение Найтмер Мун пробирает до мурашек. Что эти дуры сделали с её Луной?

— Я сказала, сгинь, ничтожество!

Трикси сжала зубы и собрала все свои силы в копыто. Она не стала дожидаться, когда Найтмер Мун «сгинет» её. Трикси ударила первой. И Найтмер Мун была уничтожена одним ударом.

«Ах, эти фокусы – низкое искусство» «Ваше величество, что на счёт извиниться?» «Уточните, пожалуйста» «Я требую сатисфакции и вызываю вас на магическую дуэль!» «Что?» «Ты очень красивая пони, правда» «Слушайте, Трикси...» «Великая и могучая Трикси!» «Да, да, великая и могучая Трикси, я хотела бы…» «Защищайся!!!» «Кхе-кхе-кхе-кхе» «Кийя!» «Вызвать меня на магическую дуэль, чтобы попытаться выбить мне зубы задними копытами? Серьёзно?» «Пусти!» «Успокойтесь, пожалуйста» «Как ты раскусила мои иллюзии?» «Великая и могучая Трикси, я прошу у вас прощения за то, что назвала вашу работу низким искусством. Я прекрасно знаю, каково это, когда тебя не ценят. И мне очень стыдно, что я так отозвалась о вашей работе, ничего о ней не зная. Мир?» «Э-э-э-э. Хорошо. Но я бы всё равно победила!» «Хи-хи-хи» «Что ж, можете мне не верить, Ваше высочество, но у меня был план. Чаю? У меня есть очень симпатичные чашки. Они могут украсить даже стол принцессы, кстати» «Мр-р-р-ра-а-а-у-у-у» «Я там, где мой дом, а мой дом там, где меня ждут жаждущие чуда пони. И в ближайшее время это будет Кантерлот. Заходите в гости ещё» «Мы что, опять проболтали три часа?» «Здравствуйте, ваше высочество, что-то не так?» «День сегодня просто отвратный. Ничего, если я побуду сегодня у тебя?» «Хорошо, ваше высочество» «Опять? Я не знаю, как ты это делаешь, но уже поздний вечер! Мне пора браться за дело» «Великая и могучая Трикси свои секреты не раскрывает» «А твой столичный тур ещё долго длиться будет?» «Пока не обойду все районы. Публика тут тугая, но при деньгах» «Я тебе ещё не надоела?» «Нет, ваше высочество» «Пожалуйста, просто Луна» «Ты самая красивая пони в Эквестрии» «Ай! Я растяпа! Столько всего разбила!» «Ха-ха-ха-ха! Наконец-то!» «Что смешного?» «Хоть кто-то придумал, что с этими чашками делать!» «Как неловко-то. Трикси, а зачем тебе столько одинаковых чашек? И откуда они у тебя» «Долгая история» «Расскажешь?» «Ладно» «Ты телепортировала стол с картой, пока Твайлайт не было в замке?» «Ты только никому! Старлайт меня прибьёт» «Я – могила» «Я думаю, что ты самая красивая пони в Эквестрии. И не отмахивайся. Твоя сестра ещё могла бы с тобой потягаться с тобой на фотках, если бы ей ракурс не подбирали, чтоб лучше выглядела. У неё роскошно крылья выглядят и она фотогеничная очень. Но вживую эффект уже не тот. У неё, на мой вкус, морда слишком мужская»

— Твайлайт? Что?

— Сама сгинь, тварюга дискордова! Получай!

«Ах!!! Я ж уже полтора часа как луну должна была поднять! И мне надо царство снов осмотреть. Трикси, мне очень неловко просить, но…» «Всё, что угодно!» «Место, где я смогу заснуть» «Сейчас вытяну второй гамак» «Спасибо, я твоя должница» «С тобой всё хорошо? Ты кричала во сне. Я не стала тебя будить, потому, что ты меня попросила, но это было жутко» «Да, парочка кошмаров меня едва не завернула. Чай? Мне?» «Успокаивающий! Берегла для особого случая. Я не приму никаких возражений. Ты и так натерпелась» «Но где же ты ночевала? Я ведь всё место в твоём фургончике заняла» «Ну, когда ты заворочалась и закричала, я поняла, что уже не засну. Но всё не зря, пару раз мне удалось тебя успокоить» «Ах, так вот мне «снаружи» помог. Да, этот голос, уверяющий, что всё будет хорошо. Забавно, я думала, что это мой внутренний голос. Право, сударыня, не стоило!» «Ты когда волнуешься, начинаешь по старому говорить, так мило» «Полноте, довольно вам. Ой» «Ты самая красивая пони в Эквестрии» «Ладно, мне уже пора» «Погоди, последний вопрос. А приведи мне, пожалуйста, пример того, что узнала о пони из снов. Чего-нибудь неожиданного» «Трикси, я не рассказываю о том, что узнала из снов о пони. Никому и никогда!» «Ну, пожалуйста» «Трикси! Сны пони должны быть секретом, если он не хочет о них рассказывать! Это главное в моей работе» «Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста» «Ладно, но ты об этом пожалеешь» «Вызов принят» «Ты – лесбиянка!» «Э-э-э-э» «Да, ты строго по девочкам. Помнишь, тебе однажды снилось, что принцесса Селестия предложила тебе выступить за банку крекеров?» «Что-то не очень» «Нет, это яркий сон был. Ты должна была запомнить. Тебя разбудили в тот самый момент, когда ты согласилась, а до того ты…» «Ладно, Луна, хорош, ты победила, я помню этот сон!» «Не бойся, я никогда и никому тебя не выдам! Я никому никого никогда не выдавала» «Луна, какой шлем мне выбрать?» «Попробуй этот, сестра» «Он какой-то слишком мужской, что ли» «Тебе идеально подойдёт, сестра» «А как по мне, мужской. Гляди-ка, и правда, как будто под меня сделан. Что ты так улыбаешься? Хорош ржать» «Знаешь, ты очень милая пони» «Трикси, у меня есть кое-что для тебя. Вот! Это тебе!» «Так, погоди. Открытка на день сердец и копыт?!» «Я сама сделала. Тебе нравится?» «Очень» «Что-то не так? Я это сама сделала, честно» «Верю!» «Кхем. Приветик» «Трикси?» «Я тебе кое-что важное хочу сказать» «Что-то вроде, «давай останемся друзьями», да? Зря я эту открытку делала» «Луна, постой, нет! Давай станем друзьями» «Ну вот, я же говорила. Ой, станем? А мы разве не?» «Ну, ты просто постоянно ко мне в гости ходила по вечерам, а я и рада была компании. Оно как-то шло незаметно» «Просто подружки-болтушки?» «Ну да, чаи гоняли частенько» «И?» «Давай дружить! Ты очень приятная пони, и я рада, что ты ко мне ходишь в гости. Луна, давай станем друзьями. Узнаем друг друга, поделаем вместе каких-нибудь глупостей, устроим парочку приключений, впутаемся во что-нибудь и выпутаемся оттуда, потому что мы очень крутые. Ты и я! Что скажешь?» «Хм. Хорошо» «Твоя открытка очень милая» «Правда?» «Правда. И я очень рада, что мы подружились»

— Твайлайт, хорош, что ты творишь?

— Верни мою Луну, паскуда!

В голове у Луны мелькнула мысль, что надо как можно быстрее сбросить с себя облик Найтмер Мун. Иначе Твайлайт Спаркл превратит её в овощ. Галлюцинации уже начались, кажется. Откуда тут ещё голос Трикси?

«Лучшее время суток для чудес» «Ты говорила, что я крутая» «В честь тебя праздник сделали» «Так, отмашка» «Нет, не отмашка. Ночь Найтмер Мун веками празднуют» «Ах, это. Да, чуть не захватила Эквестрию. Заслужила праздник в свою честь, однозначно» «А Дискорд захватил. Но в его честь праздник не сделали. Ты круче!» «Странно, как-то даже не думала об этом с такой стороны» «Ты очень милая» «Луна? Что это было?» «Ой, я не знаю, что на меня нашло. Просто ты мне, не знаю даже, как сказать» «Луна, ты тоже мне нравишься» «Что? Тоже? Но как?» «Открытка. День сердец и копыт. Ты себя с головой выдала. Ну, не смотри на меня так, скажи, что хотела» «Ты мне нравишься» «Не бойся. Я никому никогда тебя не выдам» «Никому и никогда? Обещаешь? Это важно, Трикси» «Обещаю. Но только если ты меня ещё раз поцелуешь» «Ты самая красивая пони на свете» «Слушай, я останусь у тебя?» «Береги себя там» «Я знаю, как справляться с кошмарами» «Мне не хочется, чтобы ты кричала. Чтобы тебе было страшно» «Часть моей работы. И обычно я не кричу, не бойся» «Мр-р-ра-а-а-у-у-у» «У тебя красивые глаза. Очень красивые. Цвета морской волны» «Что за бред? У тебя есть зеркало? Дай сюда» «Ну, видишь же, цвета морской волны» «Разве морские волны выглядят именно так? Глупость какая» «Нет, не глупость! Ты что, ни разу на море не была? Или для тебя море синее, как в детских книжках?» «Ну, как тебе сказать» «Ой, правда, что ли? Что, совсем ни разу?» «Как-то не до того было. Во снах видела иногда, но там, где я обычно ходила, оно вообще было почти чёрным и очень страшным. Смешно сказать, я плавать научилась только ради того, чтобы в чужом сне, где пони тонут, самой не запаниковать» «И ты видела только страшное, чёрное море?» «Если подумать, то да. Не надо, грустить, это моё призвание» «Я не грущу, я думаю» «Самая лучшая принцесса» «Слушай, а почему ты всегда выступаешь только по вечерам?» «Разве всегда? А почему ты спросила?» «Ну, подумалось, что как-то очень часто мне с тобой удаётся только днём видеться» «Сразу, как ты луну выкатишь – лучшее время суток для чудес. Очень хорошо видно фейерверки. А если ещё ночь звёздная, то тогда антураж получается идеальным. Жаль, пони не всегда ходят поздно вечером. Многих из дома после заката не выманить» «Лучшее время суток для чудес? Серьёзно?» «Вообще-то, я имела в виду свои выступления, но если подумать, то ведь и правда. Что ты смотришь? Так, я сейчас расплавлюсь от умиления. Не могу спокойно смотреть, когда ты так глупо улыбаешься. А ну иди сюда!»

— Сдохни, Найтмер Мун, сдохни!!!

Луна уже не могла ответить галлюцинации. Она просто надеялась, что успела сбросить с себя облик Найтмер Мун до того, как её опять накрыло. И что после этого Твайлайт одумается и прекратит перепахивать её разум «проживанием».

«Луна, присядь, есть новости» «Что-то случилось?» «Я не могу сидеть в Кантерлоте вечно. Я уже все окрестные деревни обошла, а столичный тур затянулся. Я давно об этом думала, тянула до последнего, но мне нужно отправиться в тур туда, где моя рожа еще никому не обрыдла» «Если дело в деньгах, то…» «Великая и могучая Трикси может заработать сама!» «Прости, я просто не хочу, чтобы ты уезжала» «Но твоя помощь мне понадобится. Ты можешь телепортировать нас в ту точку, откуда я начну новый тур, если я представлю место телепортации во всех подробностях?» «Зависит от расстояния. Покажешь на карте?» «Вот» «Это же другой конец Эквестрии» «Я бы не просила, но туда добираться очень долго, а я тут засиделась и поиздержалась» «Ну, я могу тебе одолжить» «Нет-нет-нет. Ты мне потом вернуть не дашь. Только телепортация. Ты же сможешь, да?» «Хм. Ты хорошо помнишь это место?» «Очень хорошо! Очень-очень хорошо» «Тебе придётся вспомнить всё до последнего листочка на каждом дереве. Иначе я свалюсь с перегрузом. И телепортироваться нам придётся вдвоём, иначе я не вытяну. Как я вернусь обратно?» «Передохнёшь там денёк и телепортируешься обратно. Одной да без багажа куда легче будет. Завтра как раз выходной» «Целый день? Нет, я за пару часиков восстановлюсь и обратно» «Но ты согласна хоть?» «Ладно, завтра я буду тут. Но ты должна подготовиться. Нарисуй это место, чтобы вспомнить его хорошенько, сделай текстовое описание, визуализируй его как можно больше. Иначе мы застрянем на полпути с больной головой. Я могу на тебя рассчитывать? Обещай, что хорошо подготовишься» «Обещаю!» «Тогда до завтра. Не подведи меня» «Нет, ты и правда очень красивая пони» «Ты уверена, что сможешь меня направить точно? Ты подготовилась?» «Три рисунка, текстовое описание, я даже записала, почему мы должны телепортироваться именно туда» «Покажи» «Нет, это сюрприз! Там особое место! Я хочу, чтобы ты всё сама увидела!» «Ты точно подготовилась?» «Доверься мне» «Ты что, весь вечер думала об этом месте?!» «Всю неделю! А что?» «Я не ожидала, что ты меня так гладко направишь» «Смотри» «Как красиво! Что это?» «Море. Вода должна быть тёплая, чуть что» «Где ты это место вообще нашла?» «Ну, это мой второй прибрежный тур» «Как же тут красиво» «Обрати внимание на цвет волн. Что я тебе говорила?» «Здесь солнце так приятно светит» «А представь, как круто тут будет, когда ты луну выкатишь» «Но мне надо возвращаться» «Зачем? Луну ты поднимешь и отсюда. Войти в мир снов ты тоже можешь где угодно. Кстати, у меня целая картотека таких мест. Это ещё даже не самое лучшее, просто рядом с началом маршрута» «Погоди-ка, ты специально всё так рассчитала, чтобы я застряла с тобой на другом конце Эквестрии?» «Ты самая лучшая пони, но ты ни разу не видела моря. Это нечестно! Это нечестно! Я должна была что-то сделать» «Ты могла предупредить» «Ты бы тогда испугалась и забилась в свой замок, под крыло сестре. Без обид, но ты постоянно так делаешь. Мы же собирались вместе в приключения ввязываться, а не просто маяться дурью у меня дома» «Хм» «Луна, пожалуйста» «Путешествовать вместе?» «Упаси Селестия! Я просто дам тебе маршрут. Будешь путешествовать с полным комфортом следом за мной, и мы будем видеться» «Но сегодня…» «Да, сегодня придётся переночевать в фургончике. Так, я знаю, к чему ведёт эта хитрая улыбка» «Лучшее время суток для чудес» «Вот» «Мр-р-ра-а-а-у-у-у» «Что это?» «Знакомься, это Люциус, э, то есть, Марциус! Марциус!» «Кот? Зачем?» «Ну, ты же говорила, что хорошо иметь что-то пушистое под боком» «Я тебя имела в виду. Вернуть его никак?» «Никак! Совсем никак!» «Ладно, морда усатая, пока оставайся» «Его зовут Марциус» «Ладно, Марциус, пока оставайся» «Ты очень красивая пони» «Ура, нас посетила принцесса!» «А можешь Луну во-о-он туда сдвинуть?» «Ты рехнулась» «Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста» «Только один раз!» «Я же говорила, что будет красиво» «Мр-р-а-а-у-у-у-у» «Ты знала, что у гривы каждого пони свой запах? Твоя очень приятно пахнет. Кажется, лаванда» «Чтоб Дискорд провалился! Я столько всего хотела тебе ещё показать!» «Трикси. Спасибо, что не выдала. Я разберусь со всем и быстро вернусь» «А я?» «Жди здесь» «Луна, я люблю тебя» «Я тоже тебя люблю» «Это Твайлайт и твоя сестра вместе с Дискордом что-то накуролесили, пусть сами и разбираются. Не суй свою голову в пекло, хорошо?» «Вот этого обещать не буду» «Ты очень красивая пони» «Ты самая милая пони» «У тебя очень красивые глаза» «Да здравствует самая лучшая из всех принцесс! Ура!» «Ты самая красивая пони в Эквестрии. Великая и могучая Трикси не ошибается!» «Какие мягкие пёрышки» «Ты самая лучшая пони в Эквестрии» «Мне нравятся твои глаза. Не отводи, дай посмотреть!» «Лучшее время суток для чудес» «Ты очень красивая» «Ты мне нравишься» «Ты самая красивая пони в Эквестрии»

Луна стояла с вытаращенными глазами и пыталась понять, что происходит, кто она, что она, зачем она, куда она, почему она вообще до сих пор существует. Безжизненным голосом она пробормотала:

— Твайлайт, когда ты накладываешь заклинание «проживания» не надо перепахивать чужой разум такой кучей воспоминаний. Хватило бы и трети этого. Неправильно наложенное «проживание» может неслабо так покалечить психику. Вот сейчас, например, у меня галлюцинации начались.

Галлюцинация представляла собой заснеженное поле, посреди которого стояла её любовница в своём фирменном плаще и шляпе. С красными глазами почему-то. Трикси тяжело дышала и смотрела на неё с тревогой и недоверием. Луна, окончательно осознав, что она Луна, продолжила выдавливать из себя претензии, как из какой-то диковинной говорящей машины:

— Твайлайт, ты же ведь прекрасно знаешь рекомендуемый объём воспоминаний. Все слова-зацепки оттуда в сумме должны давать слов шестьсот-семьсот максимум, в исключительных случаях до тысячи. Ты же через меня пропустила тысячи этак две. Я так и сойти с ума могу. Возможно, даже, что уже.

Твайлайт не отозвалась. Зато заговорила галлюцинация:

— Луна, с тобой всё хорошо? Как меня зовут?

Луна не ответила. На лице галлюцинации была написана тревога, даже искренний испуг. Эта иллюзорная Трикси подбежала к ней вплотную и обняла её:

— Луна, пожалуйста, не молчи!

Обняла её! Обняла!!! Это не галлюцинация! Глаза у Луны округлились ещё больше. Её психика получила жирный пинок, когда она почувствовала на своей шее объятья. Когда узнала запах этой гривы. Когда рывком обернулась и увидела у себя за спиной чёрную стену. Когда этот всхлип окончательно донёс до неё реальность: великая и могучая Трикси здесь, за абсолютно непроходимым магическим щитом. Шок сдёрнул с её разума оцепенение и Луна закричала:

— Трикси, что происходит?! Как ты тут оказалась?!

Трикси отлипла от шеи принцессы, быстрым взглядом проверила, что Луна теперь действительно Луна, и прильнула обратно с криком «Ура! Ты вернулась! Вернулась! Вернулась!»

Да, вернулась. Теперь надо было понять куда. И почему. Неправильно применённое заклинание проживания могло ввести в ступор и прострацию, выводить из которой полагалось с помощью сильного потрясения. Одного пегаса смогли вернуть из мира иллюзий памяти только после того, как ему подожгли хвост. Все жеребята в радиусе полукилометра узнали много нового и интересного о языке пони, но зато психику вправить ему удалось. Но одно дело, горящий хвост. И совсем другое, когда твоя любовница, роман с которой ты тщательно скрывала, оказывается там, где ты её не совсем не ожидаешь увидеть. Например, за абсолютно непроходимым магическим щитом, где потенциально полным-полно сюрпризов от Дискорда. Такое пробирает не хуже горящего хвоста. Особенно, когда ты понимаешь, как она прошла этот самый щит.

— Где ты это добыла?! Сними немедленно эту дрянь!

Тот самый амулет аликорна! Этот жуткий артефакт, который даст тебе магическую силу, но взамен пропитает тебя чёрной магией и всеми сопутствующими удовольствиями. Безграничная жажда власти, ненависть, зависть, паранойя – и это даже на начало списка не тянет.

Луна попыталась с помощью телекинеза сорвать амулет аликорна с шеи Трикси. Вокруг единорожки возник магический щит. Та отскочила и как можно быстрее затараторила:

— Послушай, Луна, послушай. Я знаю, что это такое. Я уже носила его, правда! Теперь он на мне минут пять, не больше. А значит, у меня есть час, чтобы помочь тебе. Как минимум! Как только мы вернём Твайлайт её брюлики, я выкину эту штуку куда подальше. Обещаю!

Луна схватилась за голову:

— Трикси, ты не можешь так просто позволить чёрной магии овладеть тобой!

Трикси даже отвечать ничего не стала. Она просто укоризненно смотрела на Луну, дожидаясь, пока та осознает и одумается. Луна вспомнила, на что сама подписалась буквально минут пятнадцать назад, осознала, одумалась и тяжко вздохнула:

— Если ты его потом не снимешь, то я тебя лично в бараний рог закатаю. И поверь мне, амулет аликорна тебе не поможет.

— Великая и могучая Трикси оформит всё в лучшем виде! Давай спасём всех, пока эти зазнайки не забрали всю славу!

Только теперь Луна осмотрела поле. И первой же её реакцией было:

— Стой!

Трикси, которая уже убежала вперёд шагов на двадцать, замерла. Великая и могучая перебирала копытами, горя желанием разнести всё.

Прямо посреди поля был другой цилиндр. Шириной метров семь-десять. Это был цилиндр ветра, смешанного с потоками снега. Маленькая метель, упакованная в высокий и тонкий цилиндр. А под чёрным потолком, в который была натыкана куча светящихся как маленькие солнца белые пятна, кружились они. Полупрозрачные силуэты половинок пони с оскаленными мордами. И снег, очень много снега.

Да, Твайлайт Спаркл была права, как всегда. Твари, которые теперь атаковали Эквестрию, были искусственно созданной разновидностью виндиго. И не меньше десятка оригиналов теперь парило под потолком. Они были привязаны к центру какой-то разновидностью магической привязи. Что-то отдалённо похожее, только в куда более радикальной форме, она с сестрой использовала, чтобы заточить Дискорда в камень. Луна до сих пор гадала, чтобы они стали с ним делать, если бы им был известен способ убить его. Вместо этого, они привязали его дух к куску камня. Камень был создан на месте его тела, уничтожить которое было относительно легко. Здесь же привязка, создаваемая заклинанием, была куда слабее. Она просто держала над элементами гармонии больше десятка виндиго. А ведь когда-то трёх хватило, чтобы почти уничтожить Эквестрию. И как только привязь разрушится, они вырвутся на свободу и начнут крушить всё вокруг.

— Трикси, амулет аликорна придётся снять. Виндиго чувствительны к чёрной магии. Они порвут тебя на мелкие кусочки, как только заметят тебя.

Трикси мотнула головой, обернулась и умоляюще простонала:

— Луна, позволь мне помочь!

— Ты поможешь, но без амулета аликорна. Я разрушу привязь, что держит их там и отвлеку их. А ты схватишь элементы гармонии и уйдёшь за щит. Не бойся, эта штука односторонняя. Я вылечу отсюда следом за тобой.

Единорожка глубоко вздохнула, повернула немного вбок голову и угрюмо посмотрела на один из множества сугробов, что нападали из разлетающегося из центра цилиндра снега. Красный свет телекинеза тронул защёлку на цепочке амулета аликорна. И сразу же после этого красный цвет исчез из глаз Трикси. Амулет аликорна больше не подпитывал её.

— А если они меня заметят?

Луна улыбнулась. Теперь её рог зажегся. Трикси исчезла.

— Ты будешь невидима в течение десяти минут, если не будет колдовать. Сразу же, как окажешься на той стороне, дай сигнал бедствия и отдай элементы гармонии Твайлайт. Я сниму привязь сразу же, как ты окажешься в центре. Беги!

И Трикси побежала. Луна полетела следом, ориентируясь по появляющимся следам. Были у этого заклинания и вариации посложнее, которые скрыли бы следы на снегу. Но лучше было сберечь сил для того, чтобы виндиго не замечали никого, кроме принцессы Луны. Меньше, чем через две минуты они были у подножия цилиндра.

Луна улыбнулась и нанесла один лёгкий, но выверенный удар в снежную гущу. Привязь рассыпалась в щепки. Следующее заклинание было куда сложнее. Двенадцать огненных шариков повисли в воздухе. Двенадцать огненных шариков полетели к самой кромке цилиндра, каждый на своей высоте. Двенадцать огненных шариков поймали виндиго своими мордами. Визг двенадцати могущественных порождений чёрной магии, не выносящих огня, наполнил чёрный цилиндр. Луна улыбалась, ожидая, пока они её заметят. Виндиго не заставили себя долго ждать и все до одного кинулись вслед за принцессой. Началось!

Скорости их были примерно равны. И их было больше. Принцесса ночи оглянуться не успела, как оказалась загнанной в угол между стенкой и потолком. На одном уровне с ней, под потолком, вытянули свои морды в её стороны восемь виндиго. Ещё четверо собирались подобраться снизу. Луна могла бы сразу рвануть вниз. Но она предпочла выждать, пока они подберутся поближе. Это позволило выиграть секунды три, а то и пять, для Трикси. Виндиго схватили бы её за хвост, пока она пикировала вниз, если бы вокруг Луны не возникло в нужный момент кольцо огня.

Пятьдесят метров не такое уж и большое расстояние. Особенно, когда ты летишь вниз на всех парах. Где-то метров за десять аликорна начала выравниваться. И всё для того, чтобы с размаху влететь в гигантский сугроб. Вверх взметнулась гигантская масса снега. Множество призрачных когтей прошило насквозь эту массу. Но виндиго не знали, что Луна выбрала этот сугроб заранее. Ведь нет ничего лучше, чем столб снега, чтобы скрыть вспышку телепортации.

Принцесса позволила себе понаблюдать секунд пять за растерянно парящими над сугробом виндиго. И сердце её запело от радости, когда она увидела как от центра поля отходят возникающие из ниоткуда следы. Возле каждого следа вверх взмётывался столбик снега. Трикси, умничка! Нашла элементы и дала дёру. Всё, как они спланировали.

К сожалению, убегающие следы заметила не только она. Виндиго едва-едва повернули головы в сторону подозрительно разбрызгивающегося из под невидимых копыт снега, а над её головой уже загорелся пятиметровый столб снега. Принцесса улыбалась. Ей попались серьёзные противники, которые предпочли рассредоточиться по небу и окружить её. Пока она стоит спокойно, виндиго тоже не торопятся. Это даёт ей возможность выиграть для Трикси ещё секунд пять. Или даже десять. Сколько же ей нужно?

Но больше на месте сидеть нельзя. Луна отлетает в ту сторону, где только двое виндиго и они не успели подлететь слишком быстро. После парочки огненных шаров они замедлились, что позволило Луне вырваться из уже смыкавшегося над ней кольца.

И она тут же упёрлась в стену. Прошло ли ещё пять секунд? Трикси уже должна была пробежать половину расстояния. А ей надо придумать, как вырваться из очередного окружения. Как назло, девять виндиго выстроились чуть вдалеке, а трое кружили перед самым носом. Даже сквозь огненные разводы, что возникали в воздухе, чувствовалось дуновение ледяного ветра. Ещё чуть-чуть и они её достанут, надо выбираться.

Луна без всяких лишних затей телепортировалась на другой конец чёрного цилиндра. Виндиго взвизгнули и полетели в сторону Луны. Но не все. Вот двое отстали от группы и начали кружить у противоположной стенки. Ещё четверо рассредоточились на противоположной половине, но ближе к середине поля. Трое формируют треугольник с одной из вершин в центре на той же половине, где и аликорна. А ещё трое летят прямо на Луну. Теперь, куда бы она не телепортировалась, её будут ждать виндиго. Сколько она уже продержалась? Тридцать секунд? Сорок секунд? А сколько времени нужно пони, чтобы пробежать эту несчастную четверть километра от центра поля до края?

Битва с виндиго один на один была смертельной. Против двоих по-хорошему уже стоило бы поднять всех принцесс и Старлайт Глиммер в придачу, что всё ещё не гарантировало победы. С тремя в своё время все маги Эквестрии ничего не смогли поделать, и их пришлось морить голодом, не давать им подпитки в виде ссор и ненависти, чтобы они оставили Эквестрию в покое. Трое виндиго в данный момент летели прямо на Луну, чтобы порвать её на куски, а ещё девять караулили.

Надежда была только на то, что удастся телепортироваться так, чтобы не попадать прямо в пасть одной из этих тварей. Увы, активный виндиго – это очень много снега. А очень много снега в воздухе – почти нулевая видимость.

Луна осознала, что она уже не видит противоположного края щита. И ситуация лучше не становилась. Утешало только то, что она успела пару раз телепортироваться и даже не попасться в пасть виндиго. А это позволило ей выиграть ещё десять секунд. Сколько это метров для Трикси? Пятьдесят? Семьдесят? А сколько она уже пробежала?

Снег бил прямо в лицо. От свиста ветра уже закладывало уши. К свисту ветра примешивался почти неотличимый от него вой виндиго. После следующей телепортации Луна поняла, что видимость упала метров до ста. Теперь телепортироваться было бесполезно.

К счастью, расположение после очередной телепортации было удачным. Высота – десять метров, тридцать метров до края щита. И четверо виндиго, но все на расстоянии как минимум шестьдесят метров от стены. Могла ли она надеяться на большую удачу? Теперь оставалось только зажечь вокруг себя плотную завесу огня, которая сдержит даже дюжину не особо голодных виндиго пол-минуты. После чего уходить спиной вперёд.

Луна зажгла перед собой множество огней и начала пулять огненными шариками в сторону тех виндиго, что слишком уж нагло лезли вперёд. Виндиго подбирались всё ближе. А вместе с ними подбирались бьющие в лицо потоки снега. Луна даже подумать не могла, что её самой большой проблемой в схватке с дюжиной невероятно могущественных порождений чёрной магии станет бьющий в лицо ветер. Нелегко держать эти оскаленные пасти на расстоянии, когда приходится попутно вертеть головой и отплёвываться от снега.

Один из виндиго воспользоваться моментом и попытался налететь на Луну сверху-сбоку. Аликорна слишком поздно заметила его. Струя огня вошла прямо в раскрытую пасть и заставила виндиго отпрянуть обратно, вверх. Но эта же струя опалила крылья аликорна. Закусив губу, чтобы не закричать, Луна изо всех сил замахала крыльями, пытаясь затушить пламя. Кажется, удалось.

Виндиго же не теряли времени зря. Они уже подобрались так близко, что следующий их рывок стал бы для принцессы смертельным. Она была жива лишь потому, что виндиго хотели убить её аккуратно, нахлебавшись как можно меньше огня. Но в том, что её положение было безвыходным, сомнений не было.

«Прости меня, Трикси, я не могу больше выиграть тебе ни единой секунды, надеюсь, они не сразу сообразят, что к чему» — подумала Луна и коснулась задней ногой чёрной стены, чтобы выйти оттуда. В конце-то концов, Дискорд же ведь не дурак, чтобы тратить в два раза больше усилий на то, чтобы сделать щит двухсторонним, так ведь? Так?

Когда аликорна пыталась протолкнуть заднюю ногу сквозь щит, она поняла, что Дискорд если не дурак, то конченный псих. Выдрать элементы гармонии из древа «с мясом» и уйти, создать карман четырёхмерного пространства размером с целое поле, накрыть это поле чёрным щитом соответствующего размера, поймать где-то двенадцать виндиго, создать на их основе нечто более опасное, и привязать их здесь. Луна только что спланировала всё исходя из того, что существо, способное совершить всё это в течение двух суток не станет заморачиваться и ставить два чёрных щита (единственный способ сделать этот щит двухсторонним). Она свою жизнь на это поставила. И проиграла. Чёрный щит был двухсторонним. Возможности выбраться не было.

В голове мелькнуло «только бы Трикси догадалась нацепить амулет аликорна, чтобы выбраться». И только теперь Луна осознала, насколько ей страшно. По её глазам виндиго поняли, что она больше не в состоянии сопротивляться. Половинки силуэтов пони с оскаленными пастями двинулись вперед. Было понятно, что это конец. Луна завизжала и зажмурилась.

— Прости, но я тебя тут не брошу. – она услышала это сразу же после звука телепортации.

Галлюцинации? Теперь? А не была ли Трикси галлюцинацией с самого начала? Или она уже мертва и её мозг просто обезболивает её душу голосом любимой? Ведь визга виндиго уже не слышно.

— Луна?

Аликорна всё же открыла глаза. Они были внутри чёрной сферы диаметром метра три, не пропускающей ничего. Пожалуй, это был лучший выбор, чтобы сдержать этих виндиго. Ещё один магический щит, отчасти использующий чёрную магию. Заклинание для тех, кто совсем отчаялся. Ведь «не пропускающий ничего» означает действительно ничего: ни свет, ни воздух. Они бы задохнулись внутри этого щита, но Луна была уверена, что виндиго взломают его раньше.

Внутри же щита была Трикси. Это было хорошо видно, потому что источников света, пусть и слабых, тут хватало. Красное свечение глаз Трикси, которое давал амулет аликорна, сам амулет аликорна и шесть элементов гармонии. Она добыла их. И вместо того, чтобы вынести их, она телепортировалась сюда, чтобы её защитить.

— Трикси, прости, что не выиграла для тебя достаточно времени.

— Ты о чём? Я полминуты, наверное, прождала у самой кромки поля.

— Почему ты не убежала?

— Хотела убедиться, чтобы ты цела. Почему ты не ушла?

Луна вздохнула.

— Щит двухсторонний, у меня не было шансов с самого начала.

Тем временем абсолютный щит (так называлась штука, внутри которой они оказались), начал едва-едва заметно вибрировать. В его стенках начали быстро возникать и пропадать вмятины. Виндиго явно были недовольны тем, что источник раздражения всё никак не устраняется и удвоили усилия.

Луна дрожащим голосом продолжила:

— Отсюда можешь выбраться только ты. Чёрный щит меня не выпустит. Пожалуйста, отдай элементы гармонии…

Трикси раздражённо закричала:

— Что за глупости ты городишь? У нас есть элементы гармонии. Теперь-то ты можешь накидать этим противным виндиго!

Луна застонала. Неужели она не понимает? Этих тварей ей не победить, даже имея на копытах элементы гармонии. Удары когтей виндиго уже были слышны внутри. Щит начал пропускать звук. Времени на то, чтобы уговорить Трикси оставалось всё меньше и меньше. Фокусница же распалялась всё больше и больше:

— Луна, я ведь говорила тебе, что ты самая лучшая принцесса! А ты мне всё равно не верила! Думала, что это всё какая-то придворная лесть, или вроде того. Да, не верила, по глазам вижу! Мол, «нет, врёт мне эта Трикси, кто про меня такое скажет»! И ты не представляешь, как это бесит, когда ты мне не веришь! Я ведь всегда правду тебе говорю! Ты самая лучшая принцесса! И я буду тебе это повторять, пока ты не поверишь!!! И с элементами гармонии ты сможешь побить этих виндиго! Потому что ты круче всех! И пусть я сдохну, если это неправда!!!

В отсветах магических артефактов было видно, как изгибались и кривились стенки щита. Пока что вмятины были небольшие, сантиметра три, но дальше будет только хуже. Им оставалось минута, не больше.

Принцесса ночи стояла не в силах даже дышать от потрясения. Неужели это всё правда? Всё-всё-всё? Все эти приятные вещи, в которые она так боялась поверить? Луна заулыбалась. Что ей эта глупая и дурацкая смерть, когда всё это правда! Что ей эти виндиго! Голос её дрожал от радости, когда она переспросила:

— Ты и правда так думаешь? Ты веришь, что я могу совершить невозможное? И ты готова довериться мне без всяких оговорок?

— Да. Да. Да. Наваляй им уже, пока мы тут не задохнулись!

Луна улыбнулась. У неё возникла одна безумная идея, которая могла убить их. Но после такого как она не могла не попытаться? После такого как она могла не надеяться? Даже если у неё ничего не получится, выхлопа хватит на то, чтобы разбить два чёрных щита и оглушить виндиго. Которые явно не будут дружны с антивиндиго. И Твайлайт сможет забрать элементы гармонии. Но даже для того, чтобы был этот выхлоп надо всё сделать максимально аккуратно и точно. Она чётко понимала, что будет делать.

— Так, мне нужна твоя помощь.

— Всё, что угодно!

— Магия амулета аликорна и элементов гармонии несовместимы друг с другом. Сними его немедленно. – Скомандовала Луна.

Трикси повиновалась с невероятным рвением. Ведь надо было дать понять этой принцессе, что великая и могучая всё это время была права! Амулет аликорна упал, как дешёвая безделушка с шеи гордой аристократки, которой сообщили, что эти драгоценности фальшивы.

Принцесса ночи обняла Трикси и прошептала ей:

— Теперь ты поможешь мне. В нужный момент вкачай всю свою магию в моё заклинание. Над исполнением не думай, просто отдай мне всю магию. Технические детали я улажу сама. Прямо сейчас зажжём рога, чтобы разогреть их.

Трикси кивнула. Она не понимала, зачем Луне могут понадобиться её совсем небольшие магические силы. Она просто была уверена, что самая лучшая пони Эквестрии сейчас всё решит. Луна же знала, что сила социальных связей и эмоции, их сопровождающие, могут усилить любую магию. Особенно, когда в деле были замешаны элементы гармонии.

В щите уже появились дырки, впустив внутрь свежий воздух, снег, ветер, когти виндиго и их продирающий до самых костей вой. Щиту оставалось от силы секунд десять.

Рога двух обнявшихся пони зажглись. Вверх, на один уровень с их головами взлетело шесть магических артефактов. И в этот момент Луна поняла, что у них получится. Не «может получиться», а действительно получится сделать то, что не удавалось до сих пор никому. Она прошептала на ухо великой и могучей Трикси то, что та так хотела услышать все эти месяцы:

— Я тебе верю.

Трикси только засопела и ещё сильнее прижалась к своей Луне. Принцесса зашептала:

— Давай на счёт три, хорошо? Раз. Два. Три.

И началось то, что могли сделать они и только они. Элементы гармонии позволили свести в одной точке дружбу двух пони, что готовы были в огонь и воду друг за друга, уважение двух пони, что ценили и уважали друг друга, влечение двух влюблённых пони, что готовы были забрать тело и душу и их же отдать, целиком и полностью. И всё это сошлось в едином порыве двух волшебниц, чтобы сотворить одно из сильнейших заклинаний, которые когда-либо видела Эквестрия.

Виндиго уже разорвали щит на части, но ничего сделать не успели. Их накрыл тот самый всепоглощающий свет.

XIII

Трикси уже немного полегчало, когда она закончила свой рассказ. Луна жива, а они добыли элементы гармонии. На душе сразу стало как-то теплее. Рядом с Луной сидела Твайлайт Спаркл и тщательно её осматривала. Это зрелище успокаивало. Как бы великая и могучая не любила принцессу дружбы, она понимала, что теперь Луна в безопасности. А ещё она заметила, что первым делом Твайлайт занялась Луной, даже не глянув на лежащие в снегу элементы гармонии. Возможно, поэтому Трикси немного неожиданно для себя самой сказала:

— Твайлайт, спасибо.

Принцесса дружбы продолжала осматривать Луну. Но, несмотря на то, что она даже не повернулась в сторону Трикси, на её лице проступила улыбка. Кажется, она догадывалась, за что благодарит её Трикси.

— Всегда рада помочь. Ты же с ней дружила?

Трикси опустила голову и задумчиво пробормотала:

— Не совсем. Скорее, я её подбадривала. Она мне казалась какой-то зашуганной. Или даже зажатой. Я пыталась намекнуть ей, что она себя недооценивает. – великая и могучая Трикси уже говорила не столько с остальными, сколько с самой собой. – Но как бы я тонко не намекала, она так на меня смотрела, будто ей никто в жизни слова доброго не сказал! Как будто там её вообще никто никогда не замечал.

После этого единорожка немного поникла, как будто вспомнила что-то не очень сильно красящее её, и уже чуть тише продолжила говорить.

— Со временем она как-то лучше стала выглядеть. Прихорашиваться начала. Я про себя порадовалась, что она себя ценить хоть чуть-чуть начала. Прислушалась ко мне. Кто ж знал, что она тоже по девочкам окажется?

Это был уже даже не рассказ, а рассуждения вслух, попытка понять, что случилось. Говорила Трикси неуверенно, как будто сама не верила, что с ней действительно это всё приключилось:

— Нас же немного совсем. То ли одна на сорок, то ли одна на пятьдесят. Я всю жизнь думала, что только в клубах по интересам пару отыскать можно. Это теперь-то я понимаю, чего она так смущалась. Я б ничего не поняла, если б не эта открытка. Я этого не планировала, честно!

Трикси больше не смогла держаться в приподнятом состоянии и плюхнулась обратно в снег. Когда она замолчала, головная боль вернулась во всей красе. Отвлекаться было больше не на что. Голову долбило изнутри тараном. Очень тяжёлым, тягучим, оттягивающим на самое дно все мысли тараном. Или раскалённым котлом. Для того чтобы сформулировать точнее, надо было думать. А думать было очень больно и трудно. Единорожка болезненно скривилась. Кто-то поднёс ей к губам средство от перегруза. Старлайт. Она точно знала, что пришло время для следующей дозы. Три раза с интервалом в пятнадцать минут. Хотя нет, тут случай тяжёлый, так что четыре.

Флаттершай очень тихо спросила:

— Не планировала что?

Трикси зыркнула на пегаску, как на кровного врага. Но всё же сказала:

— Всего этого. Что она хвостиком за мной таскаться будет. Что она от меня чего-то ждать будет. Я, конечно, хотела себе пару. Но целая принцесса? Настоящая?

Теперь уже Твайлайт Спаркл смотрела в сторону Трикси взглядом взбешённого василиска. Трикси, кажется, это даже не заметила. Она уже погрузилась в себя.

— Я ж первый раз в жизни себя мошенницей почувствовала, когда она мне открытку на день сердец и копыт подарила!

Эпплджек восхищённо присвистнула, оценивая мощь данного высказывания.

— Ну, где я, а где принцесса Луна? И что с ней делать? Отшить? Но обижать её не хотелось. Пришлось кое с кем посоветоваться.

Твайлайт мигом поняла, что к чему. Ведь именно вскоре после дня сердец и копыт Трикси пришла к ней за советом. Теперь было ясно, какое именно событие к этому привело. И её панику тогда Твайлайт поняла. Мягко улыбнувшись, она спросила:

— И как, помог хоть совет?

Фокусница потупилась:

— Да я даже не знаю. Мы подружились, но почему, я так толком и не поняла. Большое дело, сказать ей, что она самая красивая пони в Эквестрии. – Буркнула Трикси.

Все присутствующие переглянулись. Повисла какая-то неловкая тишина. Эпплджек поправила шляпу и аккуратно спросила:

— Сахарок, ты что, и правда думала, что она самая красивая? Не врала ей?

— Что значит, «думала»? Оно так и есть! У меня одной в Эквестрии есть хоть какой-то вкус, что ли?! – Взорвалась Трикси.

Она злилась на всех остальных за то, что они её не понимали. Причём злость была даже сильнее оттого, что она и сама себя теперь не понимала. Чего они на неё так смотрят? Что они ждут? Что она им какую-то тайну откроет? Так она сама не знает. Ничего вообще не знает. Понятия малейшего не имеет вообще!

Да, Луна просила её никому не говорить, что они вместе. Она боялась, что из-за этого у Трикси будут неприятности. Ну и пусть! За себя Трикси уже не беспокоилась, даром ей не надо было это признание высшего общества, или чего она там бы лишилась, если все узнают. А если кто Луне что плохое сделает, то им же, дуракам хуже. Поэтому великая и могучая выплеснула всё своё раздражение в одном порыве:

— Я не знаю, почему она меня любит! Но она самая лучшая пони, и я её люблю! И вам бы лучше уважать её!

Рэрити не выдержала и писком «я так больше не могу, я так больше не могу» ткнулась носом прямо в гриву соседней пони. Эпплджек вовремя отошла подальше от Рэрити, поэтому теперь лицо Рэрити оказалось в гриве Рейнбоу Деш. Голубая пегаска скорчила морду кирпичом и приготовилась переждать поток эмоций, как стихийное бедствие. Правда, стойкости Эпплджек у неё не было и близко. Потому Рейнбоу уже начала выбирать момент и направления для того, чтобы сделать крылья.

Старлайт очень аккуратно спросила её:

— И поэтому ты полезла следом за ней?

Великая и могучая насупилась и раздражённо забормотала:

— А я что? Такая замечательная пони ко мне со всей душой, а я всякую банальщину ей в ответ всякую. Только что цветочки не дарила. Когда она затребовала, чтоб её в Найтмер Мун превратили, я от злости, я… — тут Трикси опять запнулась, засопела, но всё же договорила: — Пропади оно всё пропадом, но не заслужила она такого. Уж она-то могла выбрать себе кого угодно. А если она чего и заслужила, так это того, чтобы я была с ней, раз уж ей так надо. Нельзя мне было её туда отпускать!

Трикси зыркнула в сторону Твайлайт Спаркл. Принцесса дружбы самую малость дрогнула. Она сама не хотела отпускать Луну туда, и ей было очень стыдно, что она не придумала ничего лучше подкопа. Большущая и бесполезная яма всё ещё украшала поле с пятисотметровым кругом примятой травы. С другой стороны лежала куча грунта, напоминающая о том, что Твайлайт Спаркл не придумала ничего, чтобы помочь Луне толкового. В отличие от Трикси. И она бы спросила, что она придумала, но их всех отвлекли.

В этот момент произошло то, от чего у всех округлились глаза. Луна засмеялась. Очень тихо, но это был радостный и тёплый смех. С такой теплотой вспоминают хорошую, добрую шутку, понятную только себе.

— Ваше величество, вы уже очнулись? – закричала Твайлайт Спаркл. Да, формально её статус отличался от статуса принцессы ночи на самый чуть-чуть, но привычку так просто не задушишь. – Почему вы притворялись? Вы… Вы подслушивали?

— Я не притворялась. Я просто лежала с закрытыми глазами. Разве ты не знала, что так переносить перегруз проще? – тихо ответила Луна.

— Ваше величество! Это суеверие опровергли лет двести назад! И подслушивать нехорошо! – закричала Твайлайт Спаркл.

Заметно покрасневшая Трикси не могла понять, что ей делать. Броситься в объятья она не могла. Головокружение свалило бы её с копыт в ту же самую секунду. Ползти по снегу, подтягивая себя в сторону Луны передними копытами, она стеснялась. На неё и так уже пялилось шестеро пони и целая куча полевого зверья, взявшегося непонятно откуда. Оставалось только нервно оглядываться. К счастью, Старлайт сориентировалась и телекинезом очень аккуратно подтянула бедную фокусницу к аликорне, которая всё же приоткрыла глаза.

Тут уже великая и могучая решила своих чувств не сдерживать и обняла рядом лежащую аликорну.

— Хитрюга. – буркнула Трикси, зарываясь носом в звёздную гриву.

Луна в ответ только тихо и счастливо засмеялась. По её взгляду было видно, что ей очень больно, но какая счастливая была эта улыбка.

— Так сильно переживала из-за того, что недостойна меня, что сунула голову в пасть виндиго. Великая и могучая Трикси едва не умерла от скромности. Не думала, что доживу до такого.

— У тебя были все шансы не дожить. – мрачно ответила Трикси.

Твайлайт Спаркл, пытаясь угадать, как скоро прибудут врачи, попросила:

— Ваше величество, попробуйте, но аккуратно. Нам надо понять…

Луна даже не стала уточнять. Твайлайт попросила её попытаться зажечь рог, чтобы убедиться, что он ещё может гореть. От первой же попытки голову пронзила такая боль, будто в больной зуб ввинтили гигантское сверло до самой челюсти. На глазах Луны сразу же выступили слёзы. Принцесса ночи издала крик облегчения и боли. Облегчения, потому что было ещё чему болеть. А значит, магические способности восстановятся. Вполне может быть, что только частично, но восстановятся.

Синяя аликорна повернула искривлённое от боли лицо к своей возлюбленной и строго сказала ей:

— Запомни же раз и навсегда великая и могучая Трикси: я и только я буду решать, кто меня достоин. – чуть мягче она добавила: — Ты и правда думаешь, что всё это было абсолютно беспричинно?

Фокусница даже немного опешила от такого:

— Да ладно тебе, всего лишь на море разок свозила.

Луна закрыла глаза, заулыбалась и начала дышать глубоко и размеренно. Трикси уже поняла, что сморозила глупость. Она хотела было сказать, что одной поездкой на море великая и могучая точно не ограничится, и что всё ещё впереди, но не успела. К всеобщему удивлению, Луна запела. Запела протяжно и переливисто, каждой нотой пробирая до дрожи:

Всего лишь
Друг самый верный,
Друг самый лучший.
Если мне скверно,
Умеешь ты слушать.
Словом поможешь.
Словом утешишь.
Друг самый лучший,
Друг самый верный.

Пони стояли, раскрыв рты. Твайлайт и Старлайт недоверчиво переглядывались. Рэрити смаковала каждую ноту и каждую эмоцию, не забывая вытирать слёзы, припадая к гриве так неосторожно подставившейся Эпплджек. Эпплджек была мрачна и недвижима. С другой стороны к ней пыталась прижаться Флаттершай, но она слишком стеснялась, а потому держалась на очень маленьком расстоянии. Недостаточно, чтобы оросить гриву Эпплджек нахлынувшими эмоциями, но достаточно, чтобы ей было неуютно. Повезло разве что Рейнбоу Деш, которая уже висела в воздухе. Но она сама была творцом своей удачи, вовремя отлетев в сторонку. Но этого было мало. Лицо пегаски было таким, будто её заставляют съесть лимон с кожурой. Ну, и чувствовала она себя соответственно. Трикси уже не знала, куда деться от смущения и совмещала приятное с полезным, пытаясь спрятаться под крылом Луны. Принцесса ночи продолжала петь. И пела она слова немного неуклюжие. Но пела так, что вздрагивали все, кто вслушивался.

Рейнбоу Деш не выдержала и втихую закрыла уши передними копытами. Ну сколько уже можно этих соплей, а?

А принцесса и не думала замолкать. С каждым словом голос креп и добавлял уверенности. Какой-то груз на её душе становился легче и легче с каждой нотой, давил всё меньше и меньше.

Всего лишь
Открыла глаза
На мир прекрасный.
Смотрю на себя
И не узнаю,
Куда ни взгляни -
Иные краски.
Много меняет
Слово «люблю».

Великая и могучая уже не знала, куда деваться от смущения. Кровь прилила к лицу так сильно, что это было заметно сквозь короткую синюю шёрстку. Когда она подбадривала Луну, ровняла, как могла её самооценку, старательно и терпеливо избавляла её от этой странной зажатости, она не думала о том, к чему это приведёт. Она делала это не ради результата, а ради процесса. Ей просто нравилось быть с этой пони, до конца не понимающей, кто она и что она. Трикси как будто нашла скрытую пещеру, полную прекрасных кристаллов, разбросанных абы как. Вот ты переставляешь их так, чтобы они смотрелись лучше, светишь на них, чтобы улыбчивые лучики света своей игрой создавали красивейший узор. И чудеса в этой пещере неисчерпаемы. И ты, просто жонглируя словами, шутками, улыбками, создаёшь один узор радости за другим. Потому что тебе нравится сам процесс, нравится делать ей приятное.

И вот потому результат был столь ошеломителен, а принцессу хотелось обнять и ласкать, пока копыта не отвалятся. Самая красивая, самая лучшая, самая любимая пони здесь. И её душа уже не пещера, а кристальный столп, маяк, превращающий весь мир в какой-то безумный калейдоскоп своими бликами. Стоит ей вновь запеть, и уже все вокруг ослеплены, ошеломлены, не знают куда и деваться.

Рэрити, Флаттершай и Эпплджек рыдают в обнимку. Рейнбоу Деш спряталась за ними и заткнула уши. Если всю эту романтичную лабуду между кобылками и жеребцами она кое-как, со скрипом понять могла, то уж когда начинались прям уж запредельные нежности у двух кобылок, становилось слишком уж неуютно. Она слишком крутая для всей этой ерунды! А потому приходится лежать, прикрывшись другими пони и заткнув уши. А Луна, как назло и не думает замолкать.

Всего лишь
Стала любовью,
Не отвергая,
Стала душою,
Не разбивая
Сердце моё,
И аккуратно,
Держась за него
Ввысь подняла
Душу мою, сердце моё.
Не говори, мол, ничего,
Мол, ерунда, это само.
Не смей говорить «это – ничто».

На последних строках голос Луны стал чуть-чуть твёрже. И Трикси, к которой это было обращено не выдержала и забормотала «ну хорош уже, Луна, хорош». А принцесса ночи в ответ сгребла в охапку бесконечно смущённую фокусницу, обняла её покрепче и продолжила петь уже куда тише:

Всего лишь
Кот черно-белый
Рядом мурлычет.
Дует ветер…

— Ай!!!

Все дружно обернулись в ту сторону, откуда исходил крик. Там сидела очень удивленная и очень сильно покрасневшая Рейнбоу Деш. Она не выдержала напора романтики и попыталась улететь. И тут же врезалась во что-то невидимое, что ощупывала теперь своим копытом. На ощупь это было похоже на очень высокого пони. Все, кто ещё мог зажечь рога, вытянули их в сторону этого невидимого существа. Даже пегаска, что только что хотела улететь, вернулась в быстро образовавшийся строй. Твайлайт Спаркл, как самая главная среди оставшихся в строю, сделала шаг вперёд и объявила:

— Кто бы ты ни был, лучше покажись.

Заклинание невидимости спало. Этой невидимой пони оказалась принцесса Селестия. Вид у неё был поникший и очень виноватый. Твайлайт пыталась вспомнить, когда она в последний раз видела её такой, и не смогла. Сюда пришла не правительница Эквестрии, а бледная тень со следами слёз на лице.

Иначе же выглядела теперь Луна. При виде сестры она переменилась. Лицо её стало мрачным и решительным. Принцесса ночи попыталась подняться. У неё ничего не вышло, но в каждом её неуклюжем из-за симптомов сильнейшего перегруза движении было столько настойчивости и величия, что остальные пони сами не заметили, как бросились помогать принцессе ночи. Пусть и с чужой помощью, Луна стала на четыре копыта. После этого она то ли дотронулась, то ли прикрыла крылом всё ещё лежащую на земле Трикси. Твайлайт сообразила, что пришла пора принять лекарство от перегруза и поднесла к голове Луны пузырёк. Та поняла всё без слов, благодарно кивнула, и выпила пузырёк. Старлайт, тем временем, обновила сочувствие Дриззл Чэнс.

Стоя в полный рост, Луна производила впечатление. Ноги её дрожали и колебались, а на лице была написана мука, но взгляд был строг и мрачен. Совсем по-другому выглядела Селестия. Так, будто это её прошибло перегрузом от одного из сильнейших заклинаний, что когда-либо видела Эквестрия. Страх и мука на лице, взгляд приговорённой, от шеи которой отвели топор в последний момент, заменив на пожизненную каторгу.

— Сестра, да будет тебе известно — я люблю эту пони. – заговорила Луна, вытянув крыло в сторону Трикси, которая уже могла сесть, не вывернув себя наизнанку в процессе. – Она только что спасла мне жизнь. Но я благодарна ей не только за это. С тем, что мы любим друг друга тебе и всем остальным придётся смириться. Тебе, свету, этой проклятой комиссии, всем пони Эквестрии до единого. Всем. – голос принцессы становился всё громче и громче. – Никаких лагерей перевоспитания, никаких попыток лечить током, никаких рейдов в её дом, никаких осуждающих писулек в этих благообразных вестниках, даже косых взглядов в её сторону не потерплю. Запомни сама и другим передай. Иначе, клянусь, Найтмер Мун тебе покажется шаловливой девочкой.

Все вокруг были удивлены этой речью. Какие рейды? Какое лечение током? О чём это она? Рейнбоу Деш даже подумала «не очень я люблю эти девчачьи нежности, но тому, кто пытался это лечить током, я бы хорошенько врезала, что за варварство?». К восхищению и благоговению примешивалось недоумение. Сначала Селестия тоже была огорошена. Но затем она улыбнулась. Но не своей хитроватой и мудрой улыбкой, а открытой и светлой улыбкой пони, которая только что вспомнила что-то очень важное.

— Луна, вам ничего не угрожает. Всё изменилось. Ныне эти предрассудки мертвы.

— Предрассудки? Но как же комиссия чистоты нравов?

— Окончательно расформирована восемьсот пятьдесят лет назад.

— Комиссия? Расформирована? – на лице Луны отразились сомнения.

— Да. Я их разогнала, когда они отказались признать легализацию однополых браков. Не сразу, конечно, выждала пару лет.

Теперь сёстры поменялись ролями. Уже Селестия выглядела радостной, а Луна ошарашенной и подавленной.

— Однополые браки. Никакой комиссии. Предрассудки. – шептала Луна. – Но как же угроза виндиго, раздрай, что они провоцируют, эти вечные ссоры из-за них?

Селестия от всей души засмеялась:

— Мы заблуждались, Луна. Дело было не в них, а в нас. Ну, в обычных пони. Оказалось, что в этом нет ничего необычного. Оно просто есть или нету с рождения. Как цвет глаз или рост. Дело было в нашем отношении к этому. Как только мы поняли это и приняли их, раздрай исчез. И это больше не считается необычным. Вы можете даже пожениться, если захотите. И никакая комиссия вам больше не указ.

И после этого улыбка Селестии померкла. Как будто она что-то вспомнила. На этот раз очень неприятное. Настолько, что она опустила глаза.

— Ох, Луна, если бы я знала. – тихо почти прошептала Селестия.

Луна в ответ только горько улыбнулась:

— Если бы я сама знала…

После этого принцесса ночи обняла великую и могучую, но всё ещё очень смущённую Трикси.

— Если бы я сама знала, сестра, если бы я сама знала… И я ведь действительно верила, что помогаю. – сквозь зубы процедила Луна.

Селестия поддержала её своей грустной улыбкой:

— Мы обе верили, что так помогаем. Но теперь об этом лучше забыть.

Повисло какое-то неловкое молчание. Сёстры не знали, о чём говорить дальше. Все остальные просто не понимали, о чём они говорят. Только предполагали.

Кто знает, сколько бы они ещё промолчали, но в их сторону уже бежала куча пони. Первыми им на помощь спешили медики. Целая толпа пони поглотила неловко молчавших героинь. Луна не успела опомниться, как кто-то уложил её на носилки, не забывая шикать на неё за то, что она стоит в таком состоянии. Над ней проводили какие-то манипуляции, но она не обращала внимания. Она смотрела только на соседние носилки. Кто-то из врачей моментально понял, что к чему и дал команду нести их рядом. Луна бы окончательно расслабилась и впала бы в блаженное забытье. Вот только осознание собственной глупости и стыд за неё, держали её в напряжении, выпивая последние силы:

— Трикси, если бы я знала, если бы, если бы я знала, я бы не скрывала, ни за что, я думала, что они будут ненавидеть, превратят твою жизнь в тартар, сотворят что-то, я бы ни за что, как глупо, хаос, как же глупо, я бы…

Трикси в ответ только улыбалась. Неужели она не понимает? Это ведь серьёзно! Развратить саму принцессу, комиссия с ней за такое… И тут Луна вспомнила, что нет больше комиссии. Вспомнила как на них смотрели. Твайлайт и остальные узнали, но в их глазах не было даже тени осуждения. Неужели всё настолько изменилось?

— Я просто боялась, что с тобой сделают что-то плохое. Если бы тысячу лет назад, кто-нибудь узнал бы. Боюсь даже представить.

— Забудь все эти глупости, что были тысячу лет назад и отдыхай. Я люблю тебя. Отдыхай.

Луна закрыла глаза, пытаясь переварить всё, что на неё только что свалилось. Не болезнь, не извращение, просто «как цвет глаз». И можно не чувствовать себя виноватой, можно не бояться, что делаешь что-то очень плохое. Как просто. Почему они раньше не могли до этого додуматься? Почему они верили, что лесбиянки и геи вносят раздор на который слетаются виндиго? Трикси права, лучше забыть об этих глупостях. В конце концов, она приняла решение. Она с Трикси, и осталась бы с ней, даже если бы вся Эквестрия была против.

— Я тоже тебя люблю.

Принцесса ночи улыбнулась и закрыла глаза. Трикси лежала на боку, смотрела на улыбающуюся принцессу и улыбалась сама. Теперь-то они поймут, кто тут самая лучшая принцесса – великая и могучая Луна.

Дискорд, обуреваемый множеством весьма противоречивых чувств, наблюдал за этой странной процессией. Хотелось рвать и метать. Было обидно, что его хитрый план оказался недостаточно хитрым. И ведь была же мысль о том, чтобы заморочиться и протащить элементы гармонии в абсолютное чуждое им пространство Хаосвилля. Кто ж знал, что они найдут управу на всех виндиго сразу? Но вместе с досадой пришло не смирение, а новый план. Не хитрый, даже не предполагающий удачного исхода. Этот план был абсолютно прост, прямолинеен, но в то же время, не слишком-то ему и выгоден. Первым инстинктом было завертеть ещё один план, круче и мудрёней прежнего, изобрести для них хитроумную ловушку, которая вынудит Селестию сдастся. Он ни минуты не сомневался в том, что способен на это. Тем не менее, его план, то, как он считал нужным действовать теперь, отличалось и очень сильно. И это его беспокоило.

Но довольно этих глупых мыслей, покопаться в себе он всегда успеет. Благо, у него для этого есть несколько специальных артефактов, выполненных в форме лопаты, бура, экскаватора, крота и ещё один в форме лопаты, кажется. То, что Дискорд теперь знает о себе наверняка – он принял решение. И прямо сейчас он его объявит. Ну, не сразу, сначала скажет кое-чего.

Едва процессия из множества пони вышла в сторону Понивилля, как Дискорд снял с себя невидимость. О, какой это произвело на них эффект! Вот Твайлайт Спаркл осознаёт, что он мог сцапать Селестию в любую секунду, если бы захотел. Выражение её лица бесценно. Рейнбоу Деш готова вступить в драку. Нет, она рвётся в драку. Да, результат этой драки предрешён. Но ведь жизнь она не про результат, она про процесс. Так что в каком-то смысле Рейнбоу Деш была умнее их всех. Но только теперь, в эту секунду. А как у Рэрити дёргается щека. Она не любит хаос, противопоставляет ему свой вычурный порядок, используя для него такое же вычурное слово – элегантность. Как же приятно видеть в её глазах понимание: ей не упорядочить тут ничего. Эпллджек честна и пряма, даже когда молчит. В сторону Флаттершай лучше даже не смотреть. Предательница! Старлайт уже зажгла свой рог. Только повод дай этой заразе.

А Селестия – это Селестия. Злобна и непроницаема. От её взгляда мурашки по коже. И её сестра такова же. Раньше, когда пони были выше ростом, и Селестия с Луной выделялись не так сильно на фоне остальных, мало кто верил, что они сёстры. Уж слишком силён был контраст между ними, буквально как между днём и ночью. Но когда их вместе настигала опасность, когда они готовились действовать вместе, жесты, мимика, движения, тон, взгляд – всё начинало кричать, что они одной крови. Тот, кто видел их в бою, никогда не сомневался, что они сёстры. И сейчас они морально готовились к битве. Напрасно. А вот рядышком с Луной великая и могучая Трикси. Она перепугана насмерть. Видимо чует, что грядёт дальше.

— Приветствую вас! – Дискорд кланяется всем собравшимся, потому что не может не считать себя немножечко артистом, когда к его персоне приковано столько внимания.

— Мы собрали элементы гармонии! Тебе конец. И твоя чёрная метель кончилась!

Рейнбоу Деш опять подлетела к нему в упор, но чуть со стороны. Как раз, чтобы не заслонять линию поражения единорогов. Хитро.

— Моя чёрная метель даже ещё не начиналась. Да, кстати, вам не хватает одной мелочи. – Дискорд улыбнулся, глядя на собравшихся.

Пятеро пони начали грустно переглядываться между собой. Впятером они элементы гармонии не включат. И тут Дискорд выпрямляется, отставляет в сторону когтистую, птичью лапу и торжественно щёлкает пальцами. И страшный, жуткий, невероятно разрушительный и внушающий всем трепет розовый вихрь сносит всё живое.

— Весна наступила! Весна наступила! Весна наступила! Веснавеснавеснавесна! Вторая весна за год, представляете! – кричала Пинки Пай, обнимая всех по очереди, едва не сваливая с ног.

Только перед носилками она остановилась и развернулась к Дискорду буквально одним движением.

— Я что-то пропустила, да? — слегка настороженно спросила розовая пони.

Дискорд в ответ улыбнулся и размашисто кивнул.

— Ладно, к делу. Трикси, не пытайся укрыться крылом своей любовницы, и ответь, как ты могла сговориться против меня с Твайлайт Спаркл? Я думал, что мы друзья.

Так, что-то не то. Трикси смотрит как-то слишком уж зло, а у Твайлайт такое лицо, будто она впервые об этом слышит. Что за ерунда?

— Врёшь, ничего я не сговаривалась! – ответила Трикси и снова попыталась заслониться синим крылом, которое аккуратно держала в копытах.

— То есть, ты хочешь сказать, что попросить меня выкрасть амулет аликорна – это твоя идея? – сказал драконикус, вложив в голос едкий сарказм и давление.

— Стой! Она попросила тебя?! – крикнула Твайлайт. – И ты дал ей амулет, который даёт возможность пройти сквозь твой щит?

Дискорд даже засмеялся бы, если бы ему не указали на его глупость. Но он всё же до конца не смог держать смех и, ехидно улыбаясь, как умел только он, пояснил:

— Что я могу сказать. Она достаточно искусно ввела меня в заблуждение насчёт своих истинных мотивов. – на этих словах из одной лапы Дискорда в другую начали перелетать игральные карты. – Как у вас там говорится? Ловкость копыт и никакого мошенничества, да?

Трикси боязливо выглянула из-под крыла Луны и крикнула:

— На моём месте ты сделал бы тоже самое!

Тут Дискорд не выдержал и захохотал:

— Именно! Поэтому я восхищён и даже не очень хочу превращать тебя в деревенский нужник. Но учти, больше я себя так обманывать не позволю, друг. – последнее слово он выделил такой холодной и едкой интонацией, что неуютно стало всем присутствующим.

Трикси же покрылась холодным потом. Только теперь она осознала, что именно она сделала. И от этого было очень неуютно. Подумать только, она внаглую кинула существо, способное стереть её в пыль одним движением пальца. Фокусница боязливо дёрнулась и потянула несчастное крыло на себя.

— Не тронь её!

О, а вот и младшая принцесса подключилась. Ну, не самая младшая здесь.

Дискорд вдохнул, выждал немного, и сказал Луне:

— Ты очень большую глупость сделала. Виндиго бы тебя измотали, и я бы взял тебя тёпленькой. И твоей сестре пришлось бы заменить тебя в Хаосвилле. Неловко бы вышло. Тебе очень повезло.

Дух хаоса и раздора был побеждён, разбит, весь его план пошёл коту под хвост. Но его настроение было на удивление неплохим. Ведь он уже знал, что будет делать дальше.

— Жеребцы да кобылицы, мы ещё можем долго так плясать вокруг да около. Так ведь?

Ему никто не ответил. Все собравшиеся сверлили драконикуса взглядом. Немного непривычно и чуть-чуть неприятно, но тут главное, что его слушали.

— У нас был насыщенный день, и мы все сегодня устали. Сегодня уже нет толку что-то решать. Предлагаю завтра в полдень сойтись на выбранном вами месте. Сразимся же! Победитель получит всё. Выиграю я – Селестия пойдёт со мной, как и было оговорено. Выиграете вы – я верну всё, как было, исправлю всё, что натворил, и честно расскажу вам о том, что сделал. Даже в своей памяти поковыряться позволю.

Не доверяют. Конечно, не доверяют. Но вот Селестия, что интересно, спокойна. Почти. Нервничает, но виду не подаёт. И не заговаривает первой. Неужто не хочет себя выдавать. Ждёт, пока её ученица голос подаст. Ну, кто первым спросит «в чём подвох»? Твайлайт или Рейнбоу Деш?

— И в чём подвох? – Твайлайт.

— Пока ни в чём, но я за день что-нибудь придумаю. – пожал плечами Дискорд.

Он был сам этому удивлён, но ему хотелось не хитрить, а просто выйти и сразиться. Он бы сделал это прямо сейчас. Единственное, что его остановило – понимание одной простой вещи: даже элементы гармонии не могут плеваться сверхмощными заклинаниями в режиме «нон-стоп». И Твайлайт это прекрасно понимала. Да чего уж там, даже явно не смыслящая в магии Рейнбоу Деш грустно взирала на слегка потухшие элементы гармонии.

— Где? – о, берёт драконикуса за рога.

— Без пятнадцати минут полдень черкани мне письмецо, там и скажешь где именно? Не бойся, ради такого я даже согласен принимать драконью почту.

Твайлайт помрачнела. Зная Дискорда, она однозначно это истолковала как «буду перехватывать всю драконью почту».

— Так, значит, без всяких хитростей? – ага, это Эпплджек. Ну и зачем она так?

— Совсем без хитростей? Эйджей, ты что, меня не уважаешь? Хитрости будут и много. Но и вы не с голыми копытами придёте, верно? – посмеивался Дискорд, прихлёбывая фирменный эппловский сидр.

Селестии надоело отмалчиваться. Видно, что сейчас заговорит. Так бы и исподтишка всё и делала, как обычно, но тут ей как главной придётся заговорить. Хорошо, хорошо.

— Завтра в полдень на выбранном нами месте ты сразишься с элементами гармонии. И если мы проиграем, я выполняю твои требования. Если проиграешь ты, ты оставишь в покое Эквестрию навсегда. Я правильно тебя поняла?

— Да, в случае поражения я оставлю в покое Эквестрию, помогу исправить всё, что натворил и во всём сознаюсь, ничего не утаивая.

Ха! Как её от последней фразы перекосило. И что самое хорошее, Твайлайт это заметила! Отлично, отлично.

— Ну, так что, согласны?

Никаких совещаний и шушуканий в кружке. Даже с места никто не сдвинулся. Только переглядываются между собой. И Селестия такой благостно-спокойной резко стала. Быстро в себя пришла, ничего не скажешь. Но они согласятся. Должны. Интересно, кто объявит согласие? Твайлайт. Она уже выступила вперёд.

— Мы согласны. Но у меня есть одно небольшое условие. Лично моё. Надеюсь, в честь нашей старой дружбы ты мне не откажешь.

Драконикус аж вытянулся вперёд. Условие? Ему? Неужто она пытается его перехитрить? Очень инициативная, если верить удивлённым лицам остальных, кобылка.

— Там ничего такого, просто прочитай моё письмо и черкани ответ вечером, хорошо? Там всего парочка вопросов, ничего такого.

Охваченный фиолетовым сиянием конверт плывёт прямо в лапы Дискорда. Кусочек бумаги исчезает. В его пасти, а буквы проступают прямо в его памяти. Ладно, потом вспомнится, сейчас надо уходить.

— Ладно, до завтра?

Твайлайт спокойна и мрачна, как удав перед прыжком. Неужели догадывается?

— До завтра, Дискорд.

Один щелчок, и дух хаоса и раздора исчез.

А вот все остальные так и остались переглядываться. Только врачи невозмутимо откупорили очередную порцию снадобья и поднесли её ко рту Луны. Катаклизм катаклизмом, а лечить принцессу надо. Благо, осталось что. Необратимой потери магических способностей всё же не случилось.

Пинки Пай немного пооглядывалась и спросила:

— Так, мы что, договорились с Дискордом сразиться?

— Да. – ответила Твайлайт. – И теперь у нас есть элементы гармонии.

— О, круто. Вы, кстати, в курсе? Опять весна наступила!

Дискорд целый вечер думал, надо ли ему отвечать на письмо Твайлайт. Зачем она его прислала? Буквы, которые он внёс прямо себе в память, даже не распечатав конверт, и сейчас горели огнём, не давая покоя. Ответить? Или не надо? И когда она успела письмо написать?

«Дорогой Дискорд, имею к тебе пару вопросов по поводу истории Эквестрии. Той части, которую ты застал и наблюдал лично. Кое-что из событий тысячелетней давности не даёт мне покоя. Есть два вопроса. И я надеюсь на твой честный ответ:

1) Был ли широко известен тот факт, что принцессы Луна и Селестия сёстры на момент раскола?

2) Как во времена первого совместного правления Луны и Селестии в Эквестрии официально относились к геям и лесбиянкам?

P.S. Я всё ещё не доверяю тебе до конца. Надеюсь, ты на меня за это не сильно обидишься?»

Ну и что ей отвечать? Почему именно эти вопросы? Дискорд плюнул и нервно черканул «У тебя есть Селестия, вот у неё и спрашивай!». Надпись шла через весь лист кривым почерком, только что в спираль не загибалась. Буквы выглядели так, будто готовы были в пляс пуститься. Письмо было едва читаемо. Он хотел было отправить это письмо, но его взгляд зацепился за слово «Селестия» и он резко передумал.

Дискорд ломал голову несколько часов, но только теперь его осенило. Селестия. Твайлайт могла спросить свою наставницу. Но не захотела. Эта мысль прошила Дискорда от кончика хвоста до кончика носа. Твайлайт Спаркл спросила у него то, что могла спросить у Селестии. А если она и её всё-таки спросит? Тем лучше, значит, сверяет показания. Но вопросы и правда глупые. А раз так, почему бы не ответить? Приятно быть честным. Особенно, когда честность даётся так легко.

«Дорогая Твайлайт,

1) Понятия не имею, лично мне было плевать. Но фраза «царствующие сёстры», кажется, не очень в ходу была.

2) О, помню, канцлер, занимающаяся этим делом, при вступлении в должность целую речь толкнула. Мол, гейство вроде как не чёрная магия. Но точно что-то с этим не так, а раздора из-за них слишком много. А раз так, так это я их всех создал. И ничего хорошего от них ждать нельзя. Я бы долго смеялся, но не мог. А народ так внимательно слушал. Мол, раз аликорн, врать не будет. И никто не усомнился. Все кивали так «мол, это всё объясняет». Вот и думай сама, какое к ним отношение было.

P.S. Нет, я их не создавал, так и было, честно»

Даже не заморачиваясь с перечитыванием, Дискорд уже хотел было отправить письмо, от которого разило цветочной клумбой. Именно теми самыми цветами, что были высажены у дома Рэрити. Надо полагать, Спайк будет доволен. Дискорд понадеялся, что до него эта простенькая шутка всё же дойдёт. И он поймёт, что его тайные посиделки в цветочных зарослях не такие уж и тайные.

В последнюю секунду драконикус передумал ещё раз и дописал пару предложений:

«P.P.S. А знаешь в чём подвох? В том, что я останусь в выигрыше, если честно выполню уговор. Даже если проиграю вам. Кое-чему вы меня всё-таки научили, если это тебя утешит»

И в таком виде он уже письмо и отправил.

XIV

Вы же ещё не забыли, что было глав этак пять назад? А то, что было в самом конце "Нотации Хувс"? Тогда вас, надеюсь, не удивит введение нового действующего лица.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

У Санбёрста задрожали колени. Кейденс и Шайнинг Армор предупреждали, что его телепортируют прямо в тронный зал. Но ведь это тронный зал Твайлайт Спаркл. Что здесь делает принцесса Селестия? Он смотрит ей прямо в глаза. Нет, ваше величество, нет, я никому ничего не рассказал, пожалуйста, не думайте обо мне даже такого. Но она понимает. Как? Селестия как будто читает его мысли и улыбается в ответ. И по этой улыбке сразу становится понятно, что она ему верит. Она знает, что он молчал.

Санбёрсту до сих пор было стыдно за тот номер, что он выкинул несколько месяцев назад. Он решил продемонстрировать принцессе Селестии мощь нотации Хувс. Ему казалось, что лучшей демонстрацией будет тот факт, что он на свой слабой рожок смог «поднять» очень мощное заклинание. Например, то заклинание, которым Селестия поднимает солнце каждое утро. И у него получилось. Хоть он потом целую неделю провалялся в больнице и ещё неделю предпочитал одеваться без помощи телекинеза, но он смог поднять солнце, воссоздав заклинание Селестии на нотации Хувс.

Вот только в записи заклинания была ошибка. И солнце поднялось на западе, а не на востоке, к удивлению всей Эквестрии. Но это списали на невнимательность самой Селестии. Как она грустно и в какой-то мере правдиво призналась журналистам — «недоглядела». А самой страшной ошибкой стало то, что запись заклинания поднятия солнца, доступная, в теории, даже самым слабым магам, вообще появилась. Сколько за последнюю тысячу лет внешних завоевателей мечтали завладеть секретом поднятия солнца, чтобы потом объявить всему миру, что Эквестрия больше не нужна? Или кто-нибудь с амбициями короля Сомбры свергнет принцесс? Нельзя было допустить, чтобы эти пять свитков стали достоянием общественности. Нельзя было даже допустить, чтобы об их существовании вообще кто-то узнал.

Когда Санбёрст осознал, что он натворил, первым его порывом было уничтожить свитки. Селестия его сдержала. Она не стала лукавить и сказала, что тоже едва-едва не сожгла свитки, но решила сохранить их в надёжном месте в Кантерлоте. Как она объяснила Санбёрсту «там хранится и не такое».

Санбёрст был успокоен, вылечен, инцидент урегулировали, но эта тайна и стыд потихоньку жгли его изнутри всё это время. Он злился на себя за то, что даже не предупредил Селестию о том, что хочет попытаться поднять солнце. Ему так хотелось произвести впечатления, и он его произвёл. Показав такую безответственность, какой она много веков не видела.

Теперь, по прошествии нескольких месяцев Санбёрст видел, что принцесса Селестия не держит на него зла. Она смотрит так, будто не было этой глупейшей выходки, стоившей им обоим столько нервов. Несмотря на успокаивающее действие её улыбки, рыжий единорог чувствовал себя неловко.

— Здравствуй, Санбёрст. Я ожидала тебя.

Санбёрст потеребил дужку очков. Эти слова оказались неожиданно приятными. Хоть и сказаны они были без лишних эмоций, да и любому другому на его месте она сказала бы то же самое, было очень приятно услышать от Селестии «я ожидала тебя». Внутри как-то потеплело, и единорог чуть-чуть опустил взгляд, чтобы сохранить контроль над собой. Он быстро себя успокоил и ответил:

— Ваше величество, я рад вас видеть. Но должен признать, это несколько неожиданно.

— Твайлайт занята. Меня же, как главную цель Дискорда, оставили здесь, под охраной специального заклинания. Твайлайт вместе с остальными пытается добыть элементы гармонии. Она объяснила тебе письмом, что надо делать?

— Да, конечно. Она ещё приложила копию письма Дискорда. Но я ещё не вполне представляю, с чем мне придётся иметь дело. Можно взглянуть?

В ответ Селестия вытянула копыто в сторону гигантского каменного стола, стоявшего посреди тронного зала. Санбёрст обомлел. Там, где раньше была карта Эквестрии, красовалась здоровенная запись заклинания в нотации Хувс. Здоровенная – значит, занимала весь стол. А волшебный стол был как минимум метров пять в диаметре. Он-то думал, что заклинание, еле-еле вместившееся на пяти двухметровых свитках, гигантское. От объёма предстоящего труда по расшифровке Санбёрст нервно сглотнул.

— Оно рабочее?

— Дискорд уверяет, что он один раз его исполнил. Но это Дискорд, так что сам понимаешь.

Где-то за пределами тронного зала раздался мощный стук. Как будто кто-то выбил дверь с задних копыт. Селестия подобралась, Санбёрст сжался. Кажется, в замок кто-то входил. И этот кто-то закричал так, что превосходно было слышно даже сквозь дверь тронного зала:

«Эй, принцесса!». Два раза за последние минут пять Санбёрст думал, что его уже ничего не удивит. И в третий раз за пять минут он едва не ронял челюсть на пол. Потому что он узнал этот голос. Этот голос шоу-пони ни с чем не спутаешь. Трикси. Было ли с вами такое, что вам очень стыдно за друга, несущего чушь? Или вы вдруг выясняли, что ваш друг на полном серьёзе заряжал тазик с водой у радио от очередного «экстрасенса»? Или вдруг выяснялось, что он верит в плоскую землю и с абсолютно серьёзными щами доказывает, что шарообразность вашей родной планеты заговор правящих сестёр? А может, хотелось спрятаться подальше от неуместного караоке вашего друга после второго ведёрка сидра? Вот приблизительно что-то такое чувствовал Санбёрст, пытаясь понять, почему Трикси пришло в голову, что покомандовать Селестией – это удачная идея.

— О, великая и могучая Трикси. – улыбнулась Селестия, — Кажется, я догадываюсь, в чём дело.

— Вы её знаете?

— Именно её компанию твоя подруга, Старлайт Глиммер, предпочла торжественному ужину со мной. И не прогадала. Подожди меня тут, я сейчас.

Хитро улыбаясь, Селестия открыла дверь и просунула голову в коридор.

— Всё-таки моя сестра при деле. Не беспокойтесь, мисс Луламун, я обязательно что-нибудь придумаю.

Санбёрст не решался подойти близко к Селестии, поэтому он аккуратно прислонился к земле, чтобы рассмотреть хоть что-то между четырёх длиннейших ног Селестии. Сами ноги ещё проблемой не были, но прекраснейший хвост Селестии немного заслонял и отвлекал. Там было видно, что Трикси уже уходит. И лицо у неё какое-то дёрганное и перекошенное. Хотя можно ли её за это винить? Санбёрст вспомнил, что попав в схожую ситуацию, выглядел не намного лучше.

— Куда же вы, мисс Луламун? Я на вас не злюсь, не бойтесь. Но с Твайлайт вам лучше помириться.

Трикси зашагала ещё быстрее. А ещё лежащий на полу единорог рассмотрел большущую толпу пони у входа в замок. Как будто весь Понивилль там собрался. Или там уже и в самом деле весь Понивилль?

— Принцессе Луне всё ещё нужна моя помощь, я не могу заставлять её ждать. – закричала Трикси, убегая.

Перед самым выходом она уже куда тише добавила:

— Извините за это недоразумение, я учту ваш совет.

Любопытство молодого рыжего единорога пересилило неприятный холод от соприкосновения живота с кристальным полом. Санбёрст лежал бы и дальше, чтобы рассмотреть, что там происходит. Но он скорее лишился бы рога, чем позволил Селестии наблюдать за ним в таком глупом положении. Поэтому при первом же намёке на поворот принцессы обратно Санбёрст вскочил так, будто в каждое его копыто было встроено по Пинки Пай, и очень старательно начал делать вид, что он спокоен, преисполнен достоинства и вообще является серьёзным учёным, который не станет ползать по полу, разглядывая хвост и копыта принцессы. То есть, имелось в виду «изучая ситуацию с эвакуацией Понивилля», конечно же. Селестия так же старательно делала вид, что не замечает отпечатка четырёх ног и живота на уже слегка запыленном полу.

— Кажется, чёрная метель вышла из-под контроля, а замок под защитой. Так, в замке сейчас станет немного многопонятно, но в тронный зал я никого не пущу. Можно будет работать спокойно. Удачи.

— Спасибо вам, ваше величество, я не подведу.

— Твайлайт была бы рада это услышать.

Селестия ушла, и комната стала какой-то пустой и скучной. От одного взгляда на кристальный, монолитный стол, покрытый множеством значков, стало совсем тоскливо. Но делать нечего, приходится браться за заклинание. Единорог скривил губы и нашёл значок в виде семи пузырьков – большой ключ, с которого начиналась запись любого заклинания. Предстояло понять, что это бессмысленное нагромождение значит.

Первичное отторжение сравнительно быстро прошло. Всё-таки по своему призванию Санбёрст был учёным, изучающим теорию магии. Не прошло и пяти минут, как единорог уже увлечённо ползал по столу, делая заметки в свитках и что-то бормоча себе под нос.

Нотация Хувс должна была стать универсальным языком магии, доступным и понятным всем. Увы, всё оказалось не так просто. У каждого мага был свой подчерк, свой стиль, свои подходы к делению заклинания на части, к детальности проработки этих частей. Расписать подробнее, разложить на элементарные знаки или сэкономить место, вставив уже знакомую тебе часть заклинания? Как выразить то, в каком направлении должны идти твои эмоции и твоё воображение? Тут ведь тоже миллиарды способов. И узнать, сработает ли, можно только попробовав. И ведь, вдобавок, «известные всем части заклинаний» были различны, и их было очень много. Потихоньку собираемая энтузиастами «библиотека универсальных частей заклинаний» насчитывала уже больше трёхсот восьмидесяти наименований. И для каждого имелся свой знак. И часть, стоящая за этим рисунком, каждым магом выполнялась по-своему. То, что получалась у 90% магов, не могло получиться у остальных 10% по каким-то внутренним причинам, порой совсем мелким, вроде неприязни к розовому цвету. И им приходилось переделывать одну из «универсальных частей» под себя. И разъяснять коллегам, если среди переделок попадалось что-то важное. И это мы ещё даже не вспоминаем о том, в каком порядке лучше всего располагать части заклинания. Споры на эту тему пылали такие, что только держись.

Эти нюансы каждый из магов решал по-своему. И этих нюансов хватало, чтобы отличия были разительными. С одной стороны, заклинания, записанные другим магом, становились нечитаемыми. С другой стороны, причины этой нечитаемости были неизменны. Так сам Санбёрст грешил чрезмерным разложением на элементарные знаки, в ущерб понятности. Вот и получалось, что каждый маг неосознанно создавал свой язык записи заклинаний на том зыбком фундаменте, что представляла собой нотация Хувс. И по этому языку об авторе заклинания можно было сказать очень многое. Санбёрсту доставляло удовольствие находить связь между особенностями заклинаний и особенностями их авторов.

Эх, взглянуть бы на заклинание придуманное принцессой Селестией хоть одним глазком. Но о таком приходилось только мечтать. Даже если Селестия и баловалась таким на досуге, то делала это под псевдонимом. С некоторых пор всем учёным нужно было использовать псевдоним, чтобы к их идеям не относились предвзято. Как недавно выяснилось, слишком уж сильное влияние значимость имени автора могло оказать на судьбу научной идеи.

То, что светилось на столе, было придумано разумом, не имеющим с разумом пони абсолютно ничего общего. Как будто все эти значки сбросили в коробку, закрыли и перемешивали, а потом пробовали воплощать через рог. Если не срабатывало, то процедуру повторяли, пока заклинание не заработает. Возможно, миллионы раз. «Хаотично» — идеально описывало это заклинание. Санбёрст даже пошутил про себя «его что, Дискорд составлял?», перед тем как вспомнить, что именно он его и составил.

Никто в здравом уме не составил бы заклинание так, что за следующим значком пришлось ползти через весь стол. Но то, какие фигуры он выписывал своими копытами, бегая от части заклинания к части, и близко не могло сравниться с тем, что творилось в его голове. Стол был уже наполовину завален свитками с заметками, переформулированными частями заклинания, записанными, чтобы не забыть, догадками и предположениями. Санбёрст уже отчаялся попытаться понять, что же именно делает это заклинание и просто пытался найти закономерности и особенности.

За дверями тронного зала в это время царил самый настоящий хаос. Этакий фоновый шум. И, кажется, минут через тридцать он стих. Точнее, Санбёрсту показалось, что прошло полчаса. На самом деле он уже два-три часа нервно гарцевал по столу, чёркая в своих свитках. И через эти два-три часа шум эвакуации притих, потому что его затмила белая вспышка и какой-то грохот. После этого странного и громкого хлопка наступила тишина. Санбёрст не стал на это отвлекаться. Мало ли что там могло случиться?

Какой-то отдельный звук в тишине гораздо заметнее, как чёрная клякса на абсолютно белом листе. Таким шумом стал плач. Плач с подозрительно знакомым голосом. Санбёрст не сразу это заметил. Но когда заметил, текущая задача моментально выветрилась у него из головы. Эти рыдания носились у него голове, стучась в стенки черепа изнутри, разгоняя там страшный, ледяной ураган. Душа уходила в пятки, а сердцу было больно. Плакала принцесса Селестия. Где-то с минуту единорог прислушивался к рыданиям.

Само собой, это не его дело. И встревать ему нельзя. Кто он ей, в конце-то концов? Но и сосредоточиться на заклинании Дискорда он не мог. Уж точно не с плачущей Селестией за соседней дверью. Дурное любопытство толкало его к дверям, а трусость держала на месте. Он понял это, разозлился на себя и трусость отступила. Санбёрст вышел в коридор. Двери замка были открыты, а Селестии там не было. Только некоторые пони мрачно расходились, как будто чем-то прибитые. Спайк летал по коридорам, расквартировывая их. Преодолев своё смущение, молодой рыжий жеребец тихо позвал Спайка.

— Спайк, скажи, пожалуйста, с Селестией всё хорошо?

— Кажется, нет. Она ушла, оставив меня за главного. – мрачно ответил ему дракончик.

— Ушла?! Но как же Дискорд?

— Он её не тронет. – ещё мрачнее ответил Спайк. – Я застал конец его разговора с Селестией, и могу тебе сказать точно, что он её не тронет. А даже если и тронет, то не нам с тобой в это лезть. Ты разобрался с тем заклинанием?

— Ещё нет. – растерянно ответил ему единорог, ощущая стыд от того, что заниматься дурацкими расспросами. – Прости, я просто переживаю.

— Я тоже переживаю. Но Дискордом сейчас занимаются девочки. А у нас есть важные дела.

Окончательно пристыжённый Санбёрст удалился в тронный зал.

На этот раз вернуть концентрацию оказалось намного тяжелее. Значки нотации расплывались, а в голове опять всплывали эти рыдания. И накатывающая волнами злость на самого себя не помогала. И всё же концентрацию вернуть удалось. Он не был бы собой, если бы теория магии не затягивала его с головой. И, тем не менее, то, что случилось ещё через два часа, уже под вечер, выбило его из колеи.

В тронный зал вваливались принцесса Селестия, надёжно заперла дверь, прислонилась к ней спиной, вытянула голову вверх и шумно выдохнула. По всему было видно, что принцесса теперь абсолютно счастлива.

— Ой, прости, что отвлекла. Я и забыла, что ты тут. Я не помешала?

— Нет, что вы. – соврал Санбёрст из всей своей убедительности. – С вами всё в порядке, я слышал, что вы плакали?

— Моя сестра воспользовалась своим рогом весьма безрассудно, едва себя не убив. Но выжила. Ты должен был видеть, вся Эквестрия, наверное, видела.

— Да, кажется, что-то сверкнуло и хлопнуло за окнами. – улыбчиво пожал плечами Санбёрст. – Но я был занят, потому не обратил внимания.

Дальше случилось нечто непонятное. Селестия от всей души захохотала. И это был даже не смех, а что-то близкое к истерике. Принцесса сползала на пол, одним копытом держась за дверную ручку, а другим за живот.

— Я-то думала, что когда дело касается погружения в науку, Твайлайт никто не переплюнет, но ты её только что уделал на раз-два. – кое-как проговорила Селестия, вытирая выступившие от смеха слёзы. – Ты что, и правда «был занят» так сильно, что «Всепоглощающий свет» для тебя просто «что-то за окном хлопнуло»? Что такое должно случиться за окном, чтоб ты обратил внимание?

«Ты» — ответил про себя Санбёрст, изо всех сил стараясь не покраснеть. В какой-то момент он даже испугался, не сказал ли он это вслух. Но даже если сказал, то принцесса не заметила. Она продолжала давиться от хохота и кое-как выцеживала из себя слова:

— «Всепоглощающий свет», уничтоживший всю чёрную магию в Эквестрии — «что-то хлопнуло». А бушующий Тирек тогда по твоей классификации будет «назойливой мухой». А Дискорд – это так, «мелочь, недостойная внимания настоящего учёного».

Только теперь до Санбёрста по-настоящему дошло. Всепоглощающий свет?! Тот самый?! Он читал, конечно, он читал. Но он не верил, что такое можно исполнить. Или даже остаться в живых. Как он мог такое не заметить?! Это заклинание, если его исполнить, как задумывалось, должно было накрыть пол-Эквестрии.

— Её величество Луна наколдовала «Всепоглощающий свет»? – закричал учёный, с восхищением и обидой, свойственной теоретикам. Но обида быстро прошла, когда Санбёрст вспомнил, что без последствий такое сотворить нельзя. – Что с ней?!

— Жива. Она проделала этот трюк не в одиночку, хоть и приняла на себя основной удар. И она задействовала элементы гармонии. Что и позволило ей выжить.

— Но даже с элементами перегруз от такого заклинания мог уничтожить её!

— Ей повезло. Врачи говорят, что через год она, может быть, даже снова сможет поднять луну. Теперь она даже на ногах стоять не может. Но когда я увидела эту вспышку, я была уверена, что она мертва. Ты не представляешь, что я пережила.

Этот лёгкий отблеск пережитого ужаса в глазах Селестии напомнил Санбёрсту о тех ужасных рыданиях. Чтобы хоть как-то прогнать это из своей головы, он опять заговорил:

— Не знаю, слышали ли вы об этом, но нотацию Хувс уже используют при восстановлении больных перегрузом. Грамотно составив программу упражнений из обрывков знакомых и любимых заклинаний, можно добиться куда скорейшего восстановления. Мне уже доводилось консультировать третий ГКГ на этот счёт. Оказалось, нотация Хувс идеальна для того, чтобы заново научить пони знакомой ему магии. Двукратное ускорение восстановления – уже реальность. Как знать, быть может её величество Луна сможет уже через полгода таскать луну по небу!

— Третий ГКГ?

— Государственный кристальный госпиталь №3. Они уже прошли фазу экспериментов и приняли на вооружение новый набор упражнений. И, понимаю, звучит нескромно, но я лично принял участие в составлении. – уже не так восторженно Санбёрст добавил: – Мне уже довелось познакомиться с перегрузом, так что приблизительно представлял, как надо восстанавливаться.

— Да? Я наведу справки. Если там всё так хорошо, как ты говоришь, тебе придётся самому заняться моей сестрой.

Рыжий единорог слегка ошалело замолчал. Нет, он не соврал, он и в самом деле очень активно консультировал врачей в «тройке». Причём дело было даже не в знакомстве с принцессой Кейденс, что самое забавное. Он просто как-то слёг туда с лёгким перегрузом, а потом был выписан оттуда в тот же вечер, показав, что его магия в порядке. Когда на следующий день врач заявился к нему с криками, что ему там ещё два дня лежать, Санбёрст ещё раз продемонстрировал, как его вроде бы не долеченный рог справляется с нужной ему бытовой магией. Показал свои упражнения. Они были не так хороши, как позже разработанная совместно с врачами программа. Но это уже давало восстановление быстрее, чем классическое «а теперь вот это слабенькое заклинание, но очень аккуратно». И опытному врачу быстро стало очевидно, где и что можно улучшить.

Но теперь ему предлагают лечить от перегруза принцессу Луну. От сильнейшего перегруза, что-то между третьей и четвёртой степенью, раз на восстановление уйдёт год. Будет ли его участие уместно? Конечно, он будет рад помочь Селестии, но так ли его помощь нужна? И всё-таки хотелось, чтобы Селестия и вправду его позвала.

— Если это не станет простой подпиткой для моего эго, то я в вашем распоряжении.

Санбёрст выдохнул. Всё-таки, он решил нерешаемое. Сумел дать такой ответ, чтобы не обидеть, не отказать и не показать из себя больше, чем он есть. Но принцесса, кажется, его уже не слушала. Она погрузилась в свои мысли (невиданное!) и в какой-то момент спросил единорога:

— Скажи, у тебя было в жизни такое, что ты чувствовал себя полным идиотом. Такое, что до сих пор за это стыдно?

Что-то тёплое внутри разлилось. Эта смесь улыбки над собой и смущения. Да, у него был такой случай, как раз с Селестией связанный. И раз уж она его спросила:

— Да, было дело. Мне, наверное, стоит рассказать. Я из-за недопонимания поставил себя в очень глупое положение тогда, а возможности сгладить ту глупость до сих пор не было. Видите белое пятно у меня на лбу?

— Да, такие у многих рыжих пони есть. – улыбнулась принцесса. – А что такое?

— Думаю, вы знаете, что их принято называть «поцелуй Селестии».

Принцесса довольно кивнула. Да, об этом выражении она слышала. Если фраза «даже Селестия не знает» была для неё в новинку, то суеверие про «поцелуй Селестии при рождении» ходило уже очень давно. Был момент в истории Эквестрии, когда Селестия позволила специально нанятым менестрелям основательно так себя перехвалить. И многие пони абсолютно серьёзно начали верить, что белое пятнышко на лбу жеребёнка появляется оттого, что ему является Селестия и благословляет его поцелуем в лоб. Суеверие забылось, а вот выражение осталось. Красивое выражение, точно отражавшее суть. Белое пятнышко на лбу Санбёрста и в самом деле выглядело так, будто во лбу жеребца оставил свой след солнечный лучик.

— Мама мне всё детство твердила, что меня поцеловала Селестия в лоб. Ни разу не уточнив, что это просто выражение такое. А я всё детство и всю юность гадал, как вам такая идея могла прийти в голову. Была, конечно, версия, что это торжественный жест в честь открытия нового роддома. Этакая эффектная замена перерезания красной ленточки. Вот только роддом, где меня рожали, открыли давным-давно. А больше у меня идей не было. Ну, логичных, по крайней мере.

— А нелогичных?

— Скажем так, в детстве я немало фантазировал о загадочной связи наших судеб. Если вы позволите, я не буду пересказывать свои детские фантазии. Поверьте, в этой истории и без того хватает неловких моментов.

Эта загадка, этот загадочный поцелуй, не давал мне покоя, но и не сказать, чтобы занимал мой разум целиком. Достаточно, чтобы помнить, но недостаточно, чтобы всерьёз заняться исследованиями. Я был занят учёбой. Без особого, увы, успеха. Когда окончательно стало ясно, что учёбу в вашем заведении я не вывожу по практике, я вспомнил об этом.

Ситуация была такова: как бы я не дёргался, в ближайшие дни я вылетаю окончательно. И восстанавливаться смысла нет. Зачем снова мучать себя и вас? Но несколько дней у меня оставалось. Я понял, что если я не попытаюсь найти разгадку, то буду жалеть об этом до конца своих дней. Поэтому в эти последние дни я разыскал вас, чтобы напрямую из ваших уст узнать, зачем вам могло понадобиться целовать меня в лоб.

Тут принцесса Селестия просияла, а Санбёрст скривился.

— А-а-а-а, я, кажется, вспомнила!

— Ой, я надеялся, что вы не вспомните. – жалобно простонал Санбёрст.

— Да-да-да, точно! Ты тогда подошёл ко мне и очень вежливо так спросил, при каких обстоятельствах я могла поцеловать тебя в лоб. Я тогда ещё очень сильно удивилась и ответила, что в твоей ситуации надо налегать на учёбу, а не флиртовать с директрисой. Но то, что попытка смелая – я отметила.

— Ага, я-то отлично это помню. Через три дня после вылета я спросил у матери, с какого это рожна принцесса Селестия могла бы поцеловать меня в лоб. Представьте себе, каким идиотом я себя почувствовал, когда она объяснила мне, что это просто выражение такое, и что принцесса Селестия такими глупостями заниматься не будет. Но зачем вы вообще меня об этом спросили?

Тут уже пришла пора её величества кривиться и думать, надо ли делиться таким. Но Санбёрст только что рассказал ей о самом неловком моменте в своей жизни, надо полагать. Она и в самом деле тогда решила, что он внаглую пытается её закадрить. На пятнышко на лбу она тогда внимания не обратила. Бедолага, что он тогда пережил. И видно же, что не так легко ему было рассказать об этом теперь. Было бы нечестно теперь играть в молчанку.

— Ладно. Ты же знаешь мою сестру. Всегда тиха, и всегда себе на уме. И всегда одна. Всю свою жизнь я думала, что рано или поздно она подберёт себе тихого и скромного жеребца. Чтоб ты понимал, моя уверенность в том, что её особый пони будет именно таким, была абсолютно непоколебима. Я даже имела наглость аккуратно сводить её с возможными кандидатами. Ноль. Абсолютно ничего. Моя сестра была холодна, и никто из умнейших и милейших пони её сердце не тронул, как я ни надеялась. Живи ты в то время, я бы обязательно оставила бы тебя с Луной наедине, а потом спросила бы её «ну и как он тебе?».

— Ого, неужели я себя настолько недооцениваю?

— Есть немного. Но у тебя та же проблема, что и у моей бывшей ученицы, Твайлайт Спаркл. Тебе просто не до того.

— Верно подмечено. – засмеялся Санбёрст. Всё-то она знает.

— Вот и я думала, что Луне «не до того», но стоит ей найти кого-нибудь такого тихого и скромного и она расцветёт. Я была в этом уверена больше тысячи лет, с дней нашей юности до сегодня.

Селестия умела рассказывать так, чтобы её слушали. Одной из основ этого искусства были паузы. Идеально расставь в своей речи паузы, чтобы слушателю захотелось задать вопрос. И тут это сработало, как часы. Санбёрст сам не заметил, как спросил её:

— И что же случилось сегодня?

— Она мне заявила, что у неё есть особый пони, за которого она всем тут глотку перегрызёт, и указала крылом на свою любовь. Я скосила туда взгляд, до последнего думая, что найду там умного, тихого и скромного жеребца, а там, — тут Селестия сделала ещё одну паузу, встала в невероятное пафосную позу и возвестила, подражая той самой шоу-пони, — Великая и Могучая Тр-р-р-р-р-р-рикси!

Санбёрст радостно расхохотался:

— У вас получилось очень похоже! – и тут до него дошло: — Погоди-ка, вы имеете в виду ту самую Трикси? Подругу Старлайт Глиммер?

— Да, Великую и Могучую Тр-р-р-р-р-р-рикси. – повторила Селестия, не меняя позы.

— Но как?

— Сама не знаю. Я тысячу лет ждала для Луны умного, тихого и скромного мага, а судьба послала ей бродячую, крикливую и хвастливую фокусницу. И она счастлива. И они действительно подходят друг другу. Бонусом идёт тот факт, что моя сестра лесбиянка. О чём не стыдно, конечно, догадаться не сразу, но не после же одиннадцати веков! Сопоставь Трикси с моим образом идеальной пары для её величества Луны и поймёшь, какой идиоткой я сегодня себя почувствовала.

Селестия закатила глаза, досадуя на свою говорливость. Этот единорог едва-едва не сделал её ненужной Эквестрии, а Эквестрию миру, а она вот так с ним запросто болтала. О чём ещё ему рассказать? Селестия внутренне себя одёрнула. Нельзя злиться на него больше, чем он заслужил. Да, он сделал глупость, но сделал её со всеми предосторожностями и помог ей свести ущерб к минимуму. Он не хотел вреда ни ей, ни Эквестрии. Иначе грифоны, гиппогрифы или карибу давно бы узнали, как поднять солнце.

Но всё равно стало чуть-чуть неловко. А ещё Селестия поняла, что она отвлекает Санбёрста от разгадки заклинания. Конечно, ей очень не хотелось, чтобы её ученица ковырялась в замыслах Дискорда. Пусть и с чужой помощью. Но и становится у неё на пути, препятствовать ей казалось очень неправильным. Даже вот так, ненароком. От одной мысли о том, чтобы встать между Твайлайт и истиной, было нехорошо.

— Прости, что отвлекаю. Мне просто понадобилось отвлечься от всего этого ужаса.

— Не только вам. – задумчиво почесал бороду Санбёрст.

— Насколько всё плохо? – спросила Селестия, пряча надежду в своём голосе.

— Впору как Старсвирл Бородатый начать общаться с деревянной уточкой. Ну, вы должны знать эту легенду, что Старсвирл Бородатый, когда у него случался затык с заклинанием, и он не мог ничего придумать, он садился и рассказывал кому-нибудь о своей проблеме. Причём ему достаточно было просто о ней рассказать вслух, и решение сразу же приходило ему в голову. В какой-то момент он решил, что не будет больше дёргать других пони почём зря и начал объяснять свои проблемы деревянной игрушечной уточке.

— Это не легенда, он и вправду так делал. Никогда этой причуды не понимала. Но если хочешь, я принесу тебе уточку. Я бы помогла, но, боюсь, я буду не намного полезнее.

Санбёрст немного удивился. Да, нотация Хувс, как говорится «не её кьютимарка», но кое-чего она в ней понимала.

— Ваше величество, теперь уже вы себя недооцениваете! – удивлённо ответил ей Санбёрст. – Я пойму, если у вас есть другие дела, но я ни за что не поверю, что ваш совет может быть бесполезен.

После этих слов внутри молодого жеребца всё сжалось. Уместна ли его болтовня? Кажется, ему удалось найти правильные слова. Нет откровенной лести, заслуженная похвала, нет открытой просьбы. Ну, как она ответит?

— Признайся, ты же хочешь, чтобы я побыла для тебя деревянной уточкой, да? – улыбнулась Селестия.

Рыжий единорог смущённо поправил очки. Селестия видит его насквозь. Могло ли быть иначе? Следом кольнула страхом мысль «а что она ещё видит во мне?».

— Это так сильно заметно?

— Совсем чуть-чуть. – приврала принцесса.

— Ну, мне определённо нужно попробовать иной подход. Потому что если не будет никаких подвижек, я тут тихонько двинусь.

Селестия с изяществом лебедя села напротив за столом и слегка расставила крылья в стороны. Принцесса положила голову на стол, задумчиво осмотрела его и тихо проговорила:

— Ну что ж, можешь попробовать. Представь, что я деревянная уточка, и начинай.

— Хм, хорошо. – Санбёрст выдохнул, думая, с чего бы начать разговор о проблеме. – Обычно заклинание можно понять, просто прочитав его внимательно. В самом крайнем случае, если не можешь понять каких-либо нюансов, исполни сам. Даже не целиком, хотя бы по частям.

Принцесса едва заметно пожала плечами.

— Да, с тем, чтобы исполнять хоть какие-то заклинания, у меня серьёзные проблемы. Но вот это, — Санбёрст ткнул в сторону стола, — будет проблемой для кого угодно. Как известно любому, кто работает с Нотацией Хувс в сотрудничестве с другими пони, каждое заклинание несёт в себе отпечаток личности составителя. Не как кьютимарки, а, скорее, как подчерк.

Слова рыжего единорога дополнялись цоканьем копыт по кристальному полу. Принцесса лениво водила глазами вслед за юным волшебником.

— А подчерк Дискорда мне просто разрывает мозг! Как так можно! Если бы это было нерабочим заклинанием, я бы давно уже сказал принцессе Твайлайт «извините, но Дискорд просто над вами пошутил». Если бы! Я уже несколько часов ползаю по этому столу, но ошибки я так и не нашёл. Это даже может быть рабочим заклинанием. Более того, это, скорее всего, рабочее заклинание.

Санбёрст расхаживал вдоль стола. Селестия ещё раз задумчиво и скептично окинула взгляду эту странную мешанину, которую Санбёрст с какого-то перепуга обозвал рабочим заклинанием.

— Но какое же оно странное! К примеру, оно почти на треть составлено из отрицаний. На треть. А знаков с отрицающим значением в нормальном заклинании даже пяти процентов не наберётся. Половина этого читается как «предотвратить что-то» или «нельзя» или «не надо», условно говоря. Но там такое нагромождение, что я не могу понять, что именно «предотвратить», «нельзя» или «не надо».

Принцесса в ответ тихонько фыркнула. Её губы тронула улыбка. Всё-таки, даже если это и в самом деле там рабочее заклинание, которое Дискорд исполнил во время тех самых испытаний магических крыльев, то Санбёрст в жизни не разберётся. И это хорошо. Это не та ситуация, где Дискорд должен был стать источником истины. Только не в этот раз. А рыжий единорог не унимался.

— И, что самое странное, у меня есть впечатление, что это заклинание направлено в никуда. У него нет адресата. Оно не направлено на какой-то физический объект, оно не направлено на живое существо, оно не направлено на вещество в жидком или газообразном состоянии, оно не направлено даже на такие субстанции, как разум или эмоции. Как будто это магия ради магии. Представляете?

— Кря-кря-кря-кря. – ответила принцесса Селестия, не отрывая головы от стола.

— Или, скорее, магия направлена на магию. На другое заклинание, что ли? Хм, а ведь действительно. Это многое объяснило. Так, подождите немного, пожалуйста.

Телекинез притянул к Санбёрсту целую кучу заметок. Он уже не обращал внимания на Селестию. Его явно захватила какая-то идея. А вот принцесса дня взирала на воодушевлённого единорога с явным беспокойством.

— Санбёрст, я тебе ещё нужна?

Ответил он далеко не сразу. Реакция единорога вызвала ещё большее беспокойство. Он воззрился на Селестию так, будто только теперь её заметил и был этим несколько смущён.

— Ой, простите меня. Я увлёкся. Вы можете идти, нет смысла вас тут держать.

Селестия встала и вышла из тронного зала. Когда дверь уже закрывалась, до неё донеслось «спасибо, ваше величество, вы мне очень сильно помогли!».

«Кря-кря» мрачно прошипела Селестия, закрывая за собой дверь. Всё-таки ей было очень сильно не по себе от этих намёков Дискорда. Что он уже наплёл Твайлайт? И что ещё наплетёт?

Селестия уже отошла от тронного зала достаточно далеко, когда лицо её чуть сгладилось и к ней пришло успокоение. Уже в выделенной для неё спальне, перед зеркалом, Селестия прошептала самой себе:

— Завтра, когда мы победим Дискорда, я всё ей расскажу. Обещаю.

— Старлайт, Старлайт! Мне нужна твоя помощь!

Санбёрст уже едва-едва дышал. Было видно, что он давно так не бегал. Очки сползли на самый нос и едва-едва не падали. Пользуясь остановкой, единорог быстро их поправил. Бока его ходили ходуном и были покрыты потом, проступающим сквозь мантию.

Старлайт Глиммер, которая уже направлялась на кухню, чтобы наконец-то спокойно выпить чайку, остановилась и несколько удивлённо воззрилась на него.

— Ты разве не в Кристальной империи? О, привет, кстати.

— Меня телепортировали сюда…

— Точно, заклинание Дискорда, я уже и забыла.

— Так, наколдуй, пожалуйста, огненный шар. Да, прямо тут. Нет, не такой, меньше.

Старлайт послушно соорудила висящий в воздухе огненный шарик ещё до того, как задалась вопросом «зачем Санбёрсту нужен огненный шар?». Шарик получится хорошим. Яркое пламя размером с копыто пони висело воздухе, так и маня к себе.

— Так, хорошо. А теперь надо наложить вот это вот заклинание на заклинание огненного шара.

Единорог вытянул откуда-то из-под мантии слегка заляпанный потом свиток, где было начертано заклинание. Видно было, что его составили наскоро.

— Оно хоть работает?

— Да, должно работать. Только накладывай не на огонь, а на само заклинание.

Старлайт нахмурилась.

— Тогда надо было накладывать «это» в тот момент, когда я колдовала. Сейчас заклинания-то нет, только огонь.

— Ай, растяпа! Как я не подумал! Так, подожди. Давай попробуем по-другому.

Санбёрст закрыл глаза, выдохнул и сосредоточился. Итогом его усилий стал дохленький огонёк, недотянувший даже до двух сантиметров в диаметре. Не пламя, карающее, воздающее и зажигающее, а престарелый король светлячков, желающий встретить свою смерть тихо и во сне. Вот как выглядело жёлтенькое пламя. Не было ясно, получился ли огненный шар вообще. Санбёрст на всякий случай ткнул в него копытом и тут же с криком отдёрнул переднюю ногу.

— У тебя с головой всё в порядке?! Что ты творишь?

— Мше шадо было убешишься, што я могу сделать огненный шар. – сказал Санбёрст, почти не вынимая обожжённое копыто изо рта.

— Сунув копыто в огонь? У тебя всё с головой в порядке?

— Ерунда, потом. – отмахнулся единорог. – Ты, главное, когда я сделаю огненный шар, наложи вот это вот на моё заклинание. Не на огонь, не на воздух, и не на мой рог. Именно на само заклинание.

— Заклинание, накладываемое на заклинание? Кто так вообще делает? Это же не очень практично.

Санбёрст в ответ только пожал плечами. Ну да, непрактично. Пусть предъявляют претензии Дискорду, когда с ним встретятся.

— Старлайт, ты сможешь это сотворить?

— Думаю, да. Ты достаточно ясно всё расписал.

— Именно на заклинание, это важно!

— Да, я поняла, давай уже, колдуй! – огрызнулась Старлайт.

— На счёт три! Раз. Два. Три!

Огненный шар ещё меньше предыдущего отделился от рога Санбёрста. Выдохнув, он с надеждой посмотрел на Старлайт Глиммер. Та в ответ виновато помотала головой.

С пятой попытки у них всё-таки получилось. Старлайт наложила записанное Санбёрстом заклинание именно на заклинание огненного шара. Причём всё время в её голове крутилась мысль «а что, так тоже можно?».

Но как только у Старлайт получилось именно то, что требовал от неё Санбёрст, огненный шарик изменил свой цвет с жёлтого на синий. Лицо единорога просияло. Борода радостно взметнулась вверх. Не успела Старлайт отреагировать, как Санбёрст опять сунул копыто уже в синий огонь. Единорожка сгребла в охапку своего друга и оттащила его. Тот же блаженно улыбался.

— Сработало, Старлайт. Давай ещё раз!

— Ещё раз копыто в огонь сунуть? Тогда пошли на кухню. Можем ещё Спайка попросить, чтобы подсобил.

— Ты что, не поняла? Оно сработало! Давай ещё раз, чтобы убедиться.

Вряд ли повторный ожог копыта заставил бы его так улыбаться. Старлайт Глиммер начала догадываться, что с синим пламенем было что-то не так.

Опыт был повторён. На этот раз всё получилось со второй попытки. Старлайт завороженно смотрела на посиневшее пламя. Санбёрст улыбался. Он поднёс краешек свитка с заклинанием к огню. Свиток загорелся. Пламя начало медленно ползти по бумаге. После этого Санбёрст уже намного медленнее сунул копыто в синий огонь. Огонь заколебался, охватил уже обожжённое копыто, но вреда ему не причинил. Старлайт удивлённо посмотрела на уже горящий свиток, удерживаемый на весу силой телекинеза. Она поднесла своё копыто к синему пламени. То, что сжирало бумагу, не опалило даже шёрстки живой пони.

— Заклинание Дискорда, кажется, было больше, разве нет?

— Да, там не только это, но это одна из самых важных его частей. Самая суть, так сказать. Надо признаться, оно очень избыточное. Где Твайлайт? Мне нужно срочно всё ей рассказать.

— Она в столовой.

С коротким вскриком «спасибо» Санбёрст убежал. А Старлайт Глиммер завороженно смотрела на синее пламя, пожирающее свиток. Она внезапно вспомнила, что заклинание, поразившее Маффинс, тоже было синим. Точно такого же оттенка. Синее пламя окончательно превратило лежащий на передних ногах единорожки свиток. Огонь немного поболтался на светло-пурпурной шёрстке и исчез без следа. Ожогов на передних ногах Старлайт не осталось.

XV

Когда принцессы добыли элементы гармонии, получили от Дискорда вызов на последний бой, пыль от бурных событий улеглась, пришла пора решать, что делать дальше. Чёрный снег растаял, но все пони уже собрались в замке Твайлайт Спаркл и даже начали размещаться там. Дискорд явно дал понять, что до завтрашнего полудня они в безопасности. Но полной ясности не было. В конце концов, это же Дискорд. Охранное заклинание, которое не пускало Дискорда в замок Твайлайт, решили не снимать до завтра. Благо, с элементами гармонии его стало поддерживать намного легче.

Что же до эвакуированных, то всем собравшимся Твайлайт объявила, что на сегодня они остаются у неё в гостях. Идти домой уже поздно, да и мало ли что там за пределами замка может ещё случиться. Так что пусть остаются.

Ещё до того, как Твайлайт перехватила наполненный отчаяньем взгляд Спайка, она всем объяснила, что вести себя надо аккуратно и потом придётся убрать за собой. Сразу же после этого она выловила за шкирку Пинки Пай и попросила её провести что-нибудь сравнительное спокойное. Просьба была необходима, потому что Пинки Пай всё равно что-нибудь провела бы. Всё, что можно было в этой ситуации сделать, свести ущерб к минимуму, организовав пижамную вечеринку вместо танцевального безумия. Ну и, конечно, готовить всем пришлось себе самим. С десяток пони оккупировали кухню и под чутким руководством Спайка, готовили всем ужин и чай.

Ещё одним напоминанием о том, что это всё-таки была эвакуация, стал Понивилльский госпиталь, на один день переехавший в примыкающую к замку школу дружбы. В иной ситуации, никто в больницу по доброй воле не пошёл. Но из-за одной пациентки мостик между школой и замком заполнился пони, бредущими в обе стороны. Пони громко переговаривались и обменивались новостями и слухами, где фигурировало одно и то же имя: принцесса Луна.

Множество пони пришло, что её навестить, почтить, что-то узнать, посочувствовать, поумиляться, посмотреть на неё. Приносили цветы, сладости, какие-то памятные мелочи. Узнали о том, что у Луны есть кот. Для кота момент стал в каком-то смысле роковым. Кошака выловили, принесли в палату и едва не затискали насмерть. Принцессе пришлось проявить изрядную политическую волю и отдать приказ отпустить животное и вернуть его «маме на копытца», то бишь в заботливые объятия принцессы Луны. Марциус задумчиво лизнул аликорну в нос и устроился где-то между крылом, боком и одеялом.

Но было ещё одно обстоятельство, которое утаить не удалось. Выяснилось, что геройствовала Луна не одна, а в компании со своим особым пони. Когда Трикси вышла из соседней палаты, чтоб проведать Луну, и обнаружила там целую толпу пони, она очень сильно удивилась. Принцесса подала знак, мол, не обращай внимания, и радостно обнялась со своей подругой. Остальные расступились. Кто-то спросил «это и есть ваша особая пони?». Луна напряглась, обняла Трикси и ответила всем с лёгким вызовом «да». Вот только она не увидела осуждения, которого так ждала. Все вокруг умилялись и радовались. На всякий случай Луна обняла Трикси ещё крепче и поцеловала её в щёку. И умудрилась сделать это так нежно, что смутилась даже великая и могучая Трикси. Но нет, пони поняли всё правильно и всё равно были за неё рады. Луна подумала «неужели всё дело было в отношении к ним». И тут же горько про себя усмехнулась. Ведь, по сути, она и есть одна «из них». И никто по этому поводу и близко не переживает. Никому даже в голову не приходит думать по этому поводу как-то иначе. Интересно, у мальчиков теперь так же? Надо будет расспросить Селестию. При этой мысли, Луну кольнула боль от осознания того, скольких неудобств и недоразумений можно было бы избежать одним простым вопросом «сестра, как теперь в Эквестрии относятся к романам между кобылами?».

Но вскоре пришли медсёстры и с криками погнали всех из импровизированного больничного крыла. И пошла обратная волна, которая столкнулась с волной желающих навестить принцессу. Там, где сталкивались эти две волны, возникал шум прибоя, состоящих из шушуканий, злобных шепотков, извинений и искреннего беспокойства. «Врачи сказали никого не пускать». «Принцесса устала, ей нужен отдых». «С ней всё хорошо?», «Она хочешь побыть наедине с любимой, не трогайте её», «Извините, но с ней всё хорошо?», «Её величество устало за день», «Хорошо, мы уже уходим» и много-много других похожих фраз крутилось в этих водоворотах, доходя от школы дружбы до самого замка.

В замке тем временем набирало обороты чаепитие. Оно как-то само собой расползлось из кухни по всему замку. Чашки чая и сласти проникали даже туда, куда в своё время не смог забраться вышедший из-под контроля магический пудинг с прошлого дня согревающего очага. С невероятным трудом Спайк отбил библиотеку. Он понимал, что за попытки выпить чаю там, в святилище знаний с множеством ценнейших свитков, Твайлайт ему крылья оторвёт и обратно вместо ушей приделает. Остальной замок очень быстро пропитался насквозь чайными ароматами.

Твайлайт только-только взялась выпить чаю и обдумать положение, когда в столовую, прихрамывая, ворвался Санбёрст.

— Твайлайт, Твайлайт! Ой, то есть, ваше величество. Я, кажется, понял, что делает то заклинание!

— Так, что с ногой?! – сходу спросила Твайлайт.

— Ерунда, обжёгся. – отмахнулся, тяжело дыша, рыжий единорог. – Это заклинание, оно…

— Нет, не ерунда. Так, пошли в ванну, там есть аптечка. С противоожоговой мазью. Обычно ей пользуется Спайк, он ещё не научился толком контролировать своё огненное дыхание и иногда обжигает пасть, и не всегда свою. Но обработать твоё копыто будет как раз.

— Так вот, это заклинание…

— Потом объяснишь, не на ходу. – раздражённо пробормотала Твайлайт Спаркл.

Она повела несчастного экспериментатора в сторону санузла. А тот порывался объяснить, в чём же суть заклинания Дискорда. Ни обожжённое копыто, ни неподходящая обстановка его не смущали. «Так вот как чувствовала себя Селестия, когда я надоедала ей с очередным открытием» — грустно улыбнулась про себя при этом мысли Твайлайт. Она как могла сдерживала Санбёрста. Но уже на полпути стало понятно, что придётся его выслушать, когда Твайлайт будет обрабатывать ему копыто. Только сначала пришлось отстоять небольшую очередь в ванну. А потом повыгонять оттуда остальных. В этот момент Твайлайт Спаркл осознала безграничность мудрости древа гармонии, которое создало этот замок с десятком санузлов.

Принцесса дружбы быстро нашла нужную баночку и начала промазывать место ожога.

— Теперь можешь рассказывать.

— Что рассказывать? А, точно. Так вот, скажу сразу. Я не знаю, рабочее ли это заклинание. Я не знаю, как оно работает наверняка. Я могу только предполагать с достаточной степенью надёжности, что хотел сделать его автор.

— Дискорд?

— Ну да. Дискорд. Я не знаю, кто ещё мог составить такое. – последнее слово Санбёрст выделил интонацией. – Пони бы такое никогда не придумал. Он или хотел нас запутать, или придумывал заклинание впопыхах по принципу «лишь бы хоть как-нибудь заработало».

— И в чём его суть?

— Оно накладывается на другое заклинание. Да, на другое заклинание. И заклинание Дискорда делает всё, чтобы другое заклинание не причинило вреда физическому здоровью.

— Физическому?

— Да, оно пытается предотвратить вред здоровью, который может нанести другое заклинание. Чесотка, простуда, огонь, порезы, кровоизлияния, аппендицит, удары тупыми предметами, асбест, огонь, укусы, мыло в глаза, и огонь, очень много про огонь. Одна из причин, по которой это заклятье такое объёмное – то, что предотвращаемое местами просто-напросто перечислялось.

— Ты сказал «физическое здоровье»? Но что оно делает с магией другого существа?

Санбёрст в ответ только пожал плечами.

— Да я понятия не имею.

— Ты же изучал это заклинание! И раз оно связано со здоровьем, то можно сказать, какой эффект оно оказывает на магию другого существа, так?

Твайлайт явно была расстроена услышанным. Санбёрст не понимал, что ему делать, и как себя вести в этой ситуации. Возможно, он бы даже соврал ей что-нибудь. Или нет, отвлёк бы чем-нибудь успокаивающим. От этих «возможно» опять взяла злость на себя. Его прислали сюда, чтобы разобраться. Вот он разобрался и должен честно обо всём рассказать. Даже если результат никого не обрадует.

— Заклинание Дискорда не оказывает на живых существ никакого влияния вообще. Но заклинание обработанное заклинанием Дискорда может иметь абсолютно любой эффект.

Твайлайт не выдержала:

— Так, что делает заклинание Дискорда?

Санбёрст выдохнул. Он думал, что всё понял и подобрать нужные слова теперь будет просто. Как оказалось, и близко нет. Но тем не менее, он собрал всё свои мысли в кучу и сказал:

— Оно говорит другому заклинанию «делай что хочешь, только не причини вреда здоровью другого пони, пожалуйста».

Аликорна явно была озадачена.

— И всё? Именно это?

— Ну, я бы ещё уточнил «делай что хочешь, только не причини вреда здоровью другого пони, особенно не сжигай его, пожалуйста». Там очень много про огонь было. Чуть ли не треть.

Теперь Твайлайт была какой-то потерянной.

— И это твоё «что хочешь» может быть каким угодно? Оно может лишить другое живое существо магии?

— Лишить – долгосрочный вред здоровью, так что нет. А вот заблокировать на неопределённо долгий срок или даже изменить принцип её работы легко.

Что с ней не так? Неужели сама Твайлайт Спаркл не может понять. Он так плохо объясняет? Придётся показать. Санбёрст начал рыться в своих пометках, молясь, чтобы та копия переделки заклинания Дискорда, которую они сожгли вместе со Старлайт была не единственной. Нашлась только не вполне рабочая предварительная версия, которую Санбёрст начал прямо в ванной по памяти доводить до рабочего состояния.

— Вот, ваше величество.

— Можно просто Твайлайт. – буркнула принцесса, глядя на заботливо поднесённый свиток. – Что это?

— Я сейчас сделаю заклинание огненного шара. Ничего хорошего у меня не выйдет, но для демонстрации сойдёт. И вы прямо на это заклинание наложите то, что я написал на свитке.

— На заклинание?

— Да, именно на заклинание.

На этот раз опыт получился практически сразу. Принцесса не просто так получила свои крылья. Идею «заклинание накладывается на другое заклинание» она схватила мгновенно. Результатом стал шарик синего пламени. И синева эта была подозрительно знакомой.

Рядом Санбёрст сделал ещё один огненный шарик для сравнения. Твайлайт провела копытом над жёлтым шариком пламени и над синим. Теперь она поняла, как Санбёрст получил этот ожог. Синий огонёк не причинял её копытам вреда. Над жёлтым огнём держать копыто было неприятно и принцесса отдёрнула переднюю ногу. «Что-то жёлтенькое превратилось во что-то синенькое, да, Пинки? Ты же это имела в виду?» — прошептала Твайлайт едва слышно.

— Это же часть того заклинания?

— Переделка малой части, работающая по ровно тем же принципам. Но да, я сделал это, чтобы подтвердить свою гипотезу.

— Спасибо, Санбёрст, ты мне очень помог.

Твайлайт обняла Санбёрста больше для того, чтобы успокоить себя, чем выразить признательность. Было видно, что она поняла его, но от этого ей не стало легче.

— К сожалению, сегодня ночёвка будет не очень удобная. Но телепортировать тебя в такую даль некому, а поезда теперь не ходят. Так что оставайся на ночь тут. Мы найдём тебе место.

— Спасибо, Твайлайт. У тебя всё хорошо?

Твайлайт вздохнула и ещё раз вспомнила письмо Дискорда. Когда он заставил магический стол отображать это заклинание вместо карты Эквестрии, он написал ей письмо. И там были следующие строки: «Но на испытаниях я сделал именно это и только это. Ничего, кроме этого заклинания и самообороны». Но тогда получается, он изменил чужое заклинание. Или исходное заклинание, которое он обезвредил, было результатом самообороны? Но кто тогда… Нет, лучше даже не думать об этом. Дискорд наверняка пудрит ей мозги. А она тут из-за ерунды переживает.

Твайлайт выскочила из ванной, бросив «да, спасибо за заботу» в сторону единорога и убежала в столовую, чтобы больше не думать об этих заклинаниях.

В столовой на тот момент сидело около двадцати пони, включая Маффинс, Лиру, Бон-бон, Флаттершай и Эпплджек. Так получилось, что все вышеперечисленные пони сидели рядом и вели под чай долгий, не напрягающий разговор абсолютно ни о чём. Твайлайт Спаркл подсела к ним, налила себе чаю и потихоньку влилась в этот разговор. Беседа очень быстро унесла мысли Твайлайт далеко-далеко. Больше часа эти пони обменивались случайными, ничего не значащими, но приятными репликами. Каждый находил возможность вставить шутку или вспомнить что-нибудь в тему.

Разве что Лира сидела, подперев копытом подбородок, и очень мрачно о чём-то размышляла. В какой-то момент, что в её душе шевельнулось. Было видно, что она очень сильно хочет что-то сказать. Это «что-то» её раздражало, а разговор о каких-то мелочах за столом только подчёркивал, что это «важное» нельзя держать внутри. В тот самый момент, когда Эпплджек рассказывала об очередном облаке в виде яблочного дерева, Лира поставила кружку на стол и провозгласила:

— Люди ели мясо!

Сказано это было не во весь голос, но сказано было очень твёрдо. Суровость её тона была такой, что все рядом сидящие замолчали и уставились на неё в недоумении. Единорожка самую малость смутилась и объяснила:

— Со всей этой кутерьмой непонятно, что будет дальше. И я решила, что мне пришла пора наконец-то это признать и не обманывать себя.

Бон-бон нахмурилась и поспешила объяснить:

— Это наш старый спор, касающийся антропологии. Вроде бы все признаки указывали на то, что люди питались, в том числе и мясом. И все антропологи спокойно это приняли. Но не наша впечатлительная Лира.

Лира отчаянно начала жестикулировать копытами:

— Ты не понимаешь. Дело ведь в том, что рядом с останками людей никогда не остаётся никаких следов магии. Даже в местах массовых захоронений.

Бон-бон в ответ только фыркнула.

— Да, хотя должны были, несмотря на то, что прошло очень много времени. То есть, магией люди не владели, или владели очень слабо. И что?

— Как что. Это значит, что раса людей была очень технологичной. Им всё приходилось делать с помощью технологий. И добывать себе пропитание в том числе. А ещё их было много. Очень много. Оценки разнятся. Кто-то говорит, что численность людей была около тридцати миллионов, кто-то говорит, что в одном только городе их могло жить больше, а по всей земле их было не меньше двух миллиардов. Даже если брать скромную оценку в сто миллионов, то нужен был технологичный способ обеспечить их едой!

Пони задумчиво примолкли. Они не знали, что отвечать на эту тираду. Одна лишь Бон-бон хотела отбиться очередным «ну и что?» в ответ на миллионное размышление о спорных вопросах антропологии. Но не успела. Твайлайт Спаркл нарушила тишину раньше.

— Фабрики по производству мяса, да? – спокойно спросила принцесса.

— Именно. – с горечью подтвердила Лира. – Чтобы с помощью фабрик обеспечить миллионы людей мясом, нужно наладить убийство миллионов животных. И не один раз, а на постоянной основе. Это же ведь не сено на конвейер пихать. И никому это даже в голову не приходит.

— Ой-ё-ечки, жуть-то какая. – подытожила Эпплджек.

Пони притихли, и никто не знал, что отвечать на это. Одна лишь Бон-бон чувствовала себя неловко и, не сразу решившись, спросила:

— Так ты из-за этого не хотела признавать, что люди ели мясо?

— Я всю жизнь была ими очарована. И потому многое о них знала. И прекрасно понимала, что обеспечить себя мясом они могут только за счёт таких ужасов, какие Эквестрия никогда не знала, и дай Селестия, никогда не узнает. Это ведь не грифоны, у которых даже пятидесяти тысяч населения нет, и им хватает по одной ферме на два десятка семей. И не гиппогрифы, которые магией размножают одну и ту же тушку, пока очередная копия хоть капельку съедобна. Они всё делали с помощью технологий. И с их помощью они обеспечивали себя всем необходимым, несмотря на то, что их жило миллионы. Я бы рог отдала за то, чтобы побывать на их фабрике. Но не на фабрике мяса.

После этого беседа прекратилась, а чай допивался уже не так весело. Следующей решилась высказаться Флаттершай.

— Мы с Дискордом больше не друзья. И я его не понимаю. И не факт, что вообще когда-то понимала. – последнюю фразу пегаска сказала уже слегка ломающимся от всхлипа голосом. – Простите, девочки, но мне тоже надо было сказать это вслух. Это как заклинание. Пока не скажешь, не сработает, сама не поверишь в это.

Пони легки на подъём, в том, что касается эмоций. Сидевшие рядом Флаттершай и Лира уже всхлипывали потихоньку на плече друг у друга, а Бон-бон, Маффинс и Эпплджек сочувственно хлопали их по плечам и как могли утешали.

Твайлайт Спаркл встала из-за стола и направилась к другой группке пони. Там сидели Биг Макинтош, Шугар Белль и Старлайт Глиммер. Две единорожки, судя по всему, вспоминали о тех временах, когда они жили в одном городке, который сами же и построили. Судя по всему, Старлайт сама была приятно удивлена тем, сколько всего хорошего можно было вспомнить о тех временах. И поэтому Твайлайт Спаркл было несколько неловко отрывать её от милой беседы. Но нужно было. Тем более, она хотела расспросить Старлайт как раз о том времени.

— Старлайт, можно тебя на пять минут?

— Да, говори.

— Не здесь. Давай выйдем.

Старлайт послушно побрела в коридор. Она была озадачена тоном Твайлайт. Та говорила как-то отстранённо. Как будто что-то очень болезненное мучило её изнутри.

— Старлайт. Скажи, было ли у тебя такое чувство, — тут Твайлайт замялась, — будто то, что является частью твоей картины мира – что-то неправильное. И ты не хочешь об этом даже думать, но эта мысль постоянно возвращается. Я не знаю, я, честно, не знаю, как описать это точнее. Но в основе тебя что-то неправильное. Какая-то трещина, и ты даже тронуть её боишься.

Старлайт прервала рассуждения своей наставницы:

— Ты хочешь убедить себя, что какая-то важная для тебя ложь – это, на самом деле, правда. Но не можешь, да?

— Кажется, да. Тебе знакомо это чувство?

Старлайт Глиммер вздохнула. Твайлайт Спаркл даже представить себе не могла, насколько хорошо это чувство ей знакомо:

— Ты помнишь тот самый момент, когда я вам проиграла? Когда жители моего городка окончательно от меня отвернулись?

Принцесса дружбы улыбнулась:

— Да. Мы показали всем, что ты на самом деле не отказалась от своей кьютимарки.

— На самом деле, я отказалась от неё. Да, я могла пользоваться всем, что она мне даёт, но вместо этого я ограничивала себя бытовой магией и заклинанием отделения кьютимарки. Мне пришлось сохранить свою кьютимарку, чтобы иметь возможность лишать её других. Судьба жестоко надо мной смеялась. Да, несколько раз я залезла за рамки бытовой магии. Но ты не представляешь, как мне было стыдно. Каждый раз, после того, как я использовала мощную магию, дарованную мне кьютимаркой, я думала о том, что надо всем признаться и оторвать свою кьютимарку. Успокаивала себя тем, что надо сначала найти возможность лишать пони кьютимарки без моего таланта. И откладывала это на потом.

— Но ты так этого и не сделала. Ты притворялась до последнего, что отнимаешь чужие кьютимарки посохом, а не с помощью своей.

— Да. И когда вы меня разоблачили, знаешь, что я хотела сделать? Я хотела назло вам всем оторвать свою кьютимарку, запереть её куда-нибудь далеко-далеко, избавиться от неё наконец-то. Лучшего момента и придумать было нельзя!

— И вместо этого ты психанула и убежала. Едва не унеся с собой наши кьютимарки. – скептично буркнула Твайлайт. – потому что в этот момент даже до тебя дошло, что твоя утопия не работает.

— «Даже до меня», Твайлайт? – горько засмеялась единорожка. – Я ведь поняла это раньше всех остальных.

— Что именно?

— Что моя утопия не работает. Ещё когда мой городок был наполнен настоящими улыбками, а жители приходили сами, а не заманивались, я поняла, что это не может работать.

— Но почему ты тогда не прекратила?

Старлайт села и горестно отвела взгляд. Как ей это объяснить? Она не была там, не расхаживала перед зеркалом, убеждая себя, что эти улыбки меркнут не из-за отсутствия кьютимарок. А потом убеждая себя, что жители твоего города не притворяются счастливыми. Что они всё ещё любят тебя, а не боятся тебя. И ты знаешь, прекрасно знаешь, что это всё ложь, но обманываешь себя практически с полным осознанием того, что ты делаешь. Потому что иначе твоя жизнь будет абсолютно пустой и бесполезной. Как это объяснить Твайлайт Спаркл?

— Я всю свою жизнь построила на том, чтобы сделать других пони счастливыми, лишив их кьютимарок. Смысл моей жизни был в этом и только в этом. И последние два года в своём городке я прожила, пытаясь спрятаться от намёков на то, что моя картина мира – абсолютная ложь, а моя жизнь не только бесполезна, но и вредна для всех, кто рядом. Намёки были всё больше и больше, а прятаться было всё труднее и труднее. А потом появилась ты.

Тут единорожка умолкла, ещё раз вспоминая этот момент. Момент, когда появилась Твайлайт Спаркл и окончательно уничтожила всё, во что она верила. Старлайт тихо продолжила:

— Ты появилась, и прятаться было уже некуда. Ты уничтожила всё, во что я верила, показала лживость того, в чём я себя убеждала всю жизнь. Ты отняла у меня то, чем я жила всю жизнь. И мне было очень больно тогда.

— И как ты это пережила?

— Никак. Абсолютно никак. Там осталась лишь пустота. И я боюсь представить, чтобы бы со мной было, если бы ты не отстроила мне картину мира заново. Но, Твайлайт, теперь я тебе благодарна именно за то, за что хотела когда-то уничтожить тебя. Именно за то, что ты уничтожила лживую картину мира.

— Почему? Разве тебе не было больно?

— Мне было очень больно. Но теперь я понимаю, что та, лживая картина мира или разрушилась бы сама, причинив мне ещё больше боли, или разрушила бы меня и всех, кто решился последовать за мной. Если бы я могла понять это раньше, я бы ни за что не вернулась в прошлое, чтобы навредить тебе.

Принцесса дружбы сидела в коридоре. Она была необычайно грустной. Голова и крылья её поникли, а сама она смотрела в одну точку, не фокусируя взгляд.

— Я правильно понимаю, что если твоя картина мира лжива и ты это понимаешь, то её надо разрушить, а на её месте отстроить что-то новое?

— В конце концов, именно это ты сделала со мной. И я тебе за это буду вечно благодарна.

Взгляд принцессы был столь же отрешённым. Она спросила:

— А если ты не знаешь наверняка, правдива ли твоя картина мира? И у тебя есть возможность проверить. Но проверка может как уничтожить её, так и сохранить, подтвердив её правдивость. Что тогда?

Старлайт удивилась. Неужели ответ на этот вопрос не очевиден?

— Тогда, конечно же, нужно проверить.

Аликорна внезапно обняла Старлайт с каким-то невероятным пылом и прошептала ей на ухо:

— Спасибо тебе, Старлайт Глиммер. Я рада тому, что у меня есть такой друг как ты.

После этого Твайлайт Спаркл ушла. Ей предстояло решиться, возможно, на самый ответственный поступок за всю свою жизнь.

Старлайт Глиммер вернулась в столовую, чтобы утопить своё беспокойство в чае, сладостях и задушевных беседах с подругами. Получалось не очень.

Ситуация была достаточно разносторонней. С одной стороны, Твайлайт явно было необходимо самой проверить свою картину мира. И поэтому Старлайт не пошла за ней. С другой стороны, оставлять свою наставницу в таком состоянии было несколько боязно. Да и любопытство не давало покоя. Оно только подстёгивало беспокойство. С третьей стороны, Старлайт вспоминала себя в похожей ситуации. И если с Твайлайт происходит что-то подобное, то не факт, что её вмешательство поможет. С четвёртой, оставлять её наедине с тем, что она переживает, чтобы она там не переживала, попросту небезопасно. С пятой, чтобы кто о Твайлайт не говорил, это сильная пони, которая не станет брать на себя то, что не сможет осилить. И не постесняется позвать друзей на помощь.

Сторон было слишком много. И они множились, превращая мысли Старлайт в какую-то жуткую многомерную фигуру. И пока она думала, она сидела на месте и ничем никому не помогала. От этой мысли было уже полшажка до того, чтобы встать с места и разыскать Твайлайт. И единорожка даже начала поглядывать в сторону двери.

Но дверь открылась раньше. Твайлайт Спаркл казалась спокойной и решительной. Она зашла в столовую, взяла под крыло Маффинс, сказала ей что-то вроде «Маффинс, ты мне нужна, пойдём со мной, пожалуйста» и увела её из столовой. Никаких истерик, никаких потоков слёз, никакой прострации, которые охватили Старлайт в первые дни после её изгнания из её собственного городка. Неужели картина мира Твайлайт всё же осталась целой? Или проверка ещё не закончилась?

Да, Твайлайт во время своего появления в столовой определённо произвела впечатление спокойной и уверенной в себе пони. Но было что-то в её спокойствии и решительности, что Старлайт чуть-чуть не понравилось. Как будто затишье перед бурей. Но это ощущение было таким мимолётным, что единорожка даже не стала заострять на этом внимание, а продолжила пить чай.

Это продолжалось, пока кто-то не тронул её за плечо.

— Старлайт. Мне кажется, тебе надо поговорить с Твайлайт Спаркл. – прошептал кто-то на ухо Старлайт Глиммер.

Та обернулась. Рядышком стояла серая пегаска, потупив свой косой взгляд в пол. Маффинс казалась обеспокоенной и какой-то смурной. Без лишних разговоров Старлайт пошла следом за ней.

Принцессу дружбы нашли у себя в спальне. Твайлайт Спаркл смотрела в окно, сидя на кровати. Стороннему наблюдателю показалось бы, что принцесса не в духе, но не более того. Но только невнимательный взгляд мог не распознать ничего, кроме мрачности. Аликорну выдавало тяжёлое дыхание, похожее на шторм, удерживаемый в лёгких исключительности силой воли. Нет, слёз не было, даже намёка. Возможно, Твайлайт была печальна. Возможно, она переживала горе. Но главным чувством, которое владело ей в данную минуту, был гнев. Искренняя ярость, которую Твайлайт держала на привязи, глубоко и размеренно дыша. После того, как стало заметно гневное дыхание, уже и взгляд принцессы стал восприниматься совсем по-иному. Неподвижность её казалось и вовсе пугающей. Красные лучи закатного солнца падали на её шерсть и казалось, что она не сидит на своей кровати, а стережёт Тартар, одним своим видом предупреждая любого: «не лезь, уничтожу!».

Старлайт Глиммер восхитилась тому, какой уровень контроля над своей магией показывала Твайлайт Спаркл в данную минуту. Она сама давно бы осветила уже наступающий закат парочкой расщепляющих лучей на её месте. «Самая верная ученица принцессы Селестии» не просто так носила этот титул в своё время.

— Маффинс. Я прощу у тебя прощения. – заговорила Твайлайт Спаркл не меняя позы, неожиданно, чем заставила обеих пони, зашедших к ней в спальню, вздрогнуть. – Я только что раскрыла твою тайну принцессе Селестии не для дела, а исключительно из-за своих переживаний. Это недостойный поступок. Мне не остаётся ничего другого, как просить у тебя прощения. Извини.

Единорожка удивлённо уставилась на Маффинс. Пегаска в ответ только тихонько кивнула, подтверждая слова Твайлайт.

— Старлайт. – теперь уже в ответ на слова принцессы вздрогнула только она. – Я должна попросить прощения и у тебя.

— За что?! – искренне удивилась ученица принцессы дружбы.

— За моё невежество. Я думала, что понимаю через что ты прошла тогда, когда разрушилось то, что ты строила и то, во что ты верила. Я была как хирург, не знающий о том, что боль существует. Я смотрела на всё с позиции разума. Мне казалось, что это так просто – отбросить то, что лживо, и начать поиск того, что ближе к истине. Что чувства не влияют на этот процесс. Оказалось, влияют, а я не ведала, с чем имею дело, когда бралась за твоё обучение.

— Твайлайт, не вздумай! – Старлайт Глиммер подошла вплотную к Твайлайт и положила ей копыто на плечо. – Не вздумай извиняться за это! Да, мне тогда было больно. Но если бы не ты, я бы до сих пор обманывала себя, а это куда больнее и хуже, чем однажды узнать правду и покончить с ложью раз и навсегда. Пусть даже правда такова, что тебе хочется уничтожить всё вокруг. Скажи, ты и правда рассказала Селестии, кто такая Дёрпи Хувс?

— Да. Я сделала это только что и не горжусь этим. А ещё я своими копытами разрушила то, во что верила. И я бы сказала теперь «ты не представляешь, как мне паршиво», если бы не знала, что ты прошла через подобное.

Серая пегаска продолжала смотреть в пол. По ней было заметно, что она, как и Старлайт, не очень хорошо понимает, что происходит. Любопытство и смущение боролись в ней. Она узнала часть чужой тайны, и не очень хорошо понимала, что ей с этой частью делать.

Да и Старлайт сама слабо понимала, что происходит. Придётся выяснять, чтобы очередная выходка Твайлайт не стала неприятным сюрпризом. Видит Селестия, Твайлайт очень сильная пони, но не всякая пони справится с тем давлением, под которым постоянно находятся принцессы. Единорожка решила, что пора бы выяснить, что происходит. И начать она решила со стороны:

— Твайлайт. А что там с твоим расследованием? Когда ты выписывала на бумажку слова Дискорда и пыталась понять его мотивы. Ты разобралась в его намёках?

— Расследование закончено. Я узнала правду.

Вот оно что. Старлайт попыталась вспомнить, что же именно произошло на тех самых испытаниях. Но, к своему стыду, поняла, что пропустила тогда всё самое важное. Что она помнила о том дне? Сначала она смотрит за испытаниями волшебных крыльев. А потом что-то синенькое врезается в спину Маффинс. А потом вниз приземляются Селестия и Дискорд. Стоп! Старлайт уже видела что-то такое синенькое! Безвредный огонь Санбёрста. Но зачем Дискорду насылать такое на Маффинс? Хотя нет, Дискорд если и насылал это, то не на Маффинс, а на другое заклинание. Откуда там было взяться другому заклинанию. Неужели Дискорд соврал? Твайлайт что-то узнала о том дне?

— Твайлайт, это же касается тех испытаний, да?

Принцесса была мрачна. Голова её чуть-чуть поникла, а взгляд стал каким-то потухшим.

— Да. Я не могу сейчас рассказать об этом. Но завтра, когда мы победим Дискорда, я всё вам расскажу, обещаю.

— Почему не сейчас? – немного расстроенно спросила Маффинс.

— Это слишком важно, чтобы болтать об этом просто так. Особенно, когда у нас есть нерешённая проблема с одним обидчивым драконикусом. Завтра, когда мы разберёмся с Дискордом, я соберу всех, и расскажу всем. И тогда вы поймёте, почему я не могла об этом просто так рассказать. До тех пор, я прошу вас, молчите.

Аликорна обернулась и по очереди посмотрела в глаза своим подругам.

— Маффинс, Старлайт. Я могу на вас положиться?

Серая пегаска немного растерялась и едва не упала, когда пошла навстречу Твайлайт. Она с огромным пылом заверила её, что никому ничего не скажет. Старлайт была изрядно озадачена тем, что услышала. Но решила довериться своей подруге и подождать до завтра. И подкрепила слова Маффинс, пообещав, что тоже будет молчать. После этого они распрощались и разошлись.

Чаепитие тем временем перетекло в грандиозную пижамную вечеринку. А пижамная вечеринка закончилась тем, что пони разошлись и устроились, кто где. Комнаты, дворцовые залы и даже коридоры были забиты лежащими на тюфяках пони. Замок Твайлайт потихоньку превращался в сонное царство. Пони готовились к завтрашнему дню, которому было суждено стать одним из самых важных дней в истории Эквестрии.

XVI

Опять песня. Только в этот раз я этого не планировал, оно само. И это, кстати, единственная песня на уже существующую мелодию.
О, отмечу ещё, что у выкладки по главам есть один минус. Когда ты выкладываешь шестнадцатую главу, никто уже не вспомнит, что было в первой.
И да, я обязательно расскажу, что же такого узнала Твайлайт тем вечером. Но сначала Дискорд и его сорок слонов станцуют!
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Ровно в 11:45 утра Твайлайт Спаркл, Эпплджек, Пинки Пай, Рейнбоу Деш, Флаттершай и Рэрити собрались на том самом поле, где ещё вчера были спрятаны элементы гармонии. У каждой был свой элемент гармонии, заряжённый и готовый к бою. Вместе с ними, согласно уговору, пришла принцесса Селестия.

Присутствие иных пони на месте битвы не предполагалось. Уговор был такой, что носители элементов гармонии сразятся с Дискордом, и Селестия пойдёт с ним, если они проиграют. Но сначала Старлайт Глиммер безапелляционно заявила, что она друзей в беде не бросит. А у Старлайт Глиммер тоже нашлись друзья, которые её в беде не бросят. А у тех друзей тоже нашлись друзья, которые их в беде не бросят. В общем, то, что задумывалось как «элементы гармонии против Дискорда» плавно перетекло в «Понивилль против Дискорда», и только из-за недостатка времени не превратилось в «Эквестрия против Дискорда».

К счастью, принцесса Селестия объяснила им всем, что такое настоящий хаос, каковы шансы на то, что они смогут хоть чем-то помочь (небольшие), каковы шансы, что Дискорд как-то их использует против носителей элементов гармонии (большие) и что им делать в этой нелёгкой ситуации (не лезть на рожон). Поэтому все остальные пони поворчали, побурчали и отошли к окраине Понивилля. Но если удалось их отговорить от участия в битве, то от наслаждения этим зрелищем отговорить их уже было далеко не так просто. И, судя по тому, что пони начали устраивать с раскладными стульчиками и попкорном, выгнать их оттуда можно было только телепортировав их всех по домам. Балк Бицепс, мелкокрылый пегас-культурист, сориентировался и выкатил свою тележку с орешками с корицей. Дискорд грозен, конечно, но и хороший спортинвентарь стоит немалых денег.

Тем не менее, на самом поле осталось только семеро пони и один юный дракон. Ему предстояло сыграть важную роль во всём этом. Отправить письмо Дискорду с указанием места битвы в 11:47. Потому что, 11:47 – это ещё без пятнадцати полдень, но вот 11:48 – это уже без десяти полдень. Большая разница для пони, которые уговор блюдут, но хотят заставить соперника понервничать пару минут. И где-то в тот самый момент, плюс-минус минута, Спайк отправил письмо Дискорду.

И наступили весьма томительные минуты ожидания. Шестеро пони выстроились в кружок, спина к спине. Элементы гармонии на их шеях сверкали ярким светом.

Над ними летал Спайк, высматривающий опасность. Дракон был полон решимости засечь Дискорда, даже если он превратится в травинку и подкрадётся сзади. То есть, со стороны Эпплджек. Или со стороны Флаттершай. Или со стороны Рэрити. Особенно со стороны Рэрити. Но до чего же томительно тянутся минуты. Главное — скоро Дискорд появится. Ведь уже наверняка 11:55. Что? Всего лишь 11:51? Какая досада. Но вдруг он появится раньше? Нужно следить.

Остальные пони тоже не зевали. Твайлайт ещё раз обновила заклинание усиленного чувства времени. Точнее, версию с парочкой добавок, которые она сама сделала, разобрав это заклинание на знаки нотации. Оригинал просто позволял тебе узнать, сколько времени прошло с того момента, когда заклинание было исполнено, с точностью до миллисекунды. И действовало оно минуты четыре. Твайлайт нашла способ усилить его до семи минут без потери качества и побочных эффектов, и добавила синхронизацию с часами в своём замке при нахождении в пределах замка. Часы же были соединены с древом гармонии через замок, а потому никогда не сбоили. Тем не менее, маленький побочный эффект был. Он заключался в том, что Твайлайт ни за что бы ни вспомнила, что прошло всего 34,892 секунды. Но вместо этого она теперь точно знала, что теперь 11 часов, 53 минуты, 12 секунд и 544 миллисекунды. Выгодный размен. Нужно было ещё сделать так, чтобы синхронизация могла делаться с любыми часами, а не только теми, что в замке Твайлайт. Но это на потом. Сейчас Дискорд. Скоро должен быть.

— Девочки, Дискорд должен быть тут через пять минут.

Потом точно так же было объявлено, что через четыре минуты. Потом, что через три. Ну, хоть какое-то развлечение. Спайку уже даже надоело чуть-чуть ждать. О, Твайлайт Спаркл сказала, что осталось две минуты. Теперь одна. Да сколько можно! Что ж последняя минута так долго?

— Полдень! Всем приготовиться! – объявила Твайлайт Спаркл.

Спайк уже хотел было присмотреться к горизонту, но внезапно почувствовал столь знакомое жжение в горле. Из пасти вырвался зелёный огонь вместе с письмом. Письмо упало на голову Пинки Пай. Извиняясь, Спайк подобрал свиток.

— Что там? – спросила Твайлайт Спаркл. – Наверняка от Дискорда. Знала же, что без подвоха не обойдётся!

Спайк развернул свиток. Там была всего лишь одна фраза на древнем языке имён, начертанная весьма и весьма корявым почерком. Тем не менее, Спайк принял в меру строгую позу и прочитал:

— And now for something completely different.

— И что это значит? – спросила самая нетерпеливая из всех, Рейнбоу Деш.

— Я не знаю! Там больше ничего нет. – расстроено уточнил Спайк.

Твайлайт Спаркл только разочарованно выдохнула. Чего-то такого и следовало ожидать.

— Сма-ма-ма-смотрите, девочки! Там! – Флаттершай вытянула копытом в дальнюю сторону.

И в самом деле, с самого края леса бежала какая-то серая несуразная фигура. Именно бежала. Кажется, это был драконикус, но никто не был уверен. Просто тяжело было представить, чтобы Дискорд с его ленью куда-то бежал. Но это был он. И он не просто бежал, а бежал, не разбирая дороги, никуда не оглядываясь. Он спотыкался, падал, поднимался, и снова бежал, тяжело пыхтя.

На Дискорде был очень сильно изношенный костюм небогатого работника. Изношенный так сильно, как будто он бежал так уже не один день. То, что когда-то можно было принять за приличную рабочую одежду, было изорвано в клочья и светило прорехами. Штанины были разорваны надвое и болтались вокруг голых ног на бегу. Рукава чего-то похожего на жилетку были разорваны, обнажая рубашку, когда-то бывшую белой. На одном из рогов болтался огрызок шляпы. Второй был украшен кучкой водорослей. Внешний вид, в остальном, не отставал. Борода с комьями грязи в ней торчала клоками во все стороны. На мокром, почему-то, лице, была заметна грязь. Да и сам он выглядел так, будто пару раз шлёпнулся в лужу.

Бежал он как-то странно. Так, будто кроме этой цели, добежать, ничего не было важно. Он зацепился за забор на пасеке, стоявшей между краем леса и полем, на которое Твайлайт его вызывала, и со всего размаху полетел вниз головой, раскрошив в щепки один из ульев. Драконикус уже начал было кряхтеть и пытаться встать, мотая головой и отряхивая соты, налипший мёд и щепки. Но пчёлы было очень расстроены из-за уничтоженного улья, поэтому пришлось прекратить пытаться, пришлось сразу вскочить и побежать втрое быстрее, цепляясь за бурьян, пробивая себе дорогу сквозь чертополох, борщевик, лопухи и заборы со второй стороны пасеки. Дикий вопль покусанного пчёлами Дискорда огласил окрестности.

К его сожалению, или к его счастью, на его пути попалась ещё одна лужа и ещё одна кочка. Драконикус со всего размаху впечатался туда, подняв тучу брызг. Пчёлы такому повороту не обрадовались, и ему пришлось прижаться ко дну лужу, отгоняя лапами и крыльями полосатых бестий. Как ни странно, пчёлы улетели меньше чем, через полминуты. Как будто они исполнили свою роль, и решили, что больше их присутствие не нужно.

Дискорд же встал и побежал. Точнее, попытался. Видимо то, что его нога застряла в рамке с сотами, немного ему мешало. Само собой он бежал в сторону элементов гармонии, которые терпеливо выжидали. Если бы их спросили «чего вы ждёте», они бы и сами не смогли ответить. Уж слишком странным было это зрелище, чтобы хотя бы подумать. Дискорд протаптывал просеку в траве, приближаясь к шестёрке пони, уже зажёгших элементы гармонии. Где-то метров за тридцать до цели развалилась с треском и грохотом рамка с сотами. Буквально за долю секунды до того, как Дискорд должен был врезаться в Твайлайт, он опять споткнулся и растянулся на земле.

Самое странное, что он действительно бежал, тратя свои физические силы. Его дыхание было тяжёлым и прерывистым. Теперь дух хаоса был слишком изнурён, чтобы даже попробовать встать, и он пополз на локтях в сторону Твайлайт Спаркл. Вид его внушал то ли ужас, то ли жалость. Изорванные лохмотья были покрыты сотами, мёдом, тиной, песком, водой, измазаны травой и грязью, а тело Дискорда покрыли пчелиные укусы.

Кое-как, на локтях, он подполз к шестёрке светящихся пони. Дух хаоса и дисгармонии посмотрел выпученными от большущего удивления глазами на Твайлайт Спаркл и обессиленно прошипел лишь одного слово на древнем языке имён:

— It’s…

И сверху чей-то противный голос возвестил:

«…The great battle of Spirit of chaos and disharmony and The elements of harmony».

Сквозь поле начали расти какие-то длинные, тонкие, гигантские корни, на которых расцветали розы, георгины, маргаритки, реснички, орхидеи, арабески, одуванчики, орнаменты, деревья, мандарины, гортензии, бильярдные шары из ниток, тюльпаны, иван-да-марьи, лопухи, ромашки, лотосы и прочие диковинные цветы. Бутоны раскрывались и из них выпадали как будто вырезанные из бумаги штуковины, которые так и норовили напасть на шестерых пони. Рогами, крыльями и копытами приходилось отмахиваться от птиц, голов пони, яиц, из которых вылуплялись головы пони, голов пони, из которых вылуплялись яйца, а из них вылуплялись ходячие дома, трубящие в трубы. Фальшиво трубящие, кстати!

А корни всё лезли и лезли. И, само собой, Дискорда не было и следа оставалось только отбиваться и надеяться.

Добавляло странности ситуации и музыка. Она начала играть сразу же после того, как Дискорд сказал своё «it’s…» и исчез. Играла не та какофония, которую Дискорд иногда называл музыкой, не цирковое оркестровое безумие, которое Твайлайт от него ожидала, а вполне приличный военный марш. Что-то в этой музыке говорило о том, что это была музыка, под которую боролись за свою свободу и свою страну, написанная тем, кто любит свою страну и своих соотечественников. И это делало ситуацию ещё абсурднее. Дискорда нигде не было, лишь его голос разносился в такт музыке, и пока все опомнились, он уже успел спеть это:

Вперёд идём мы с пятачком,
Там реет карандаш,
Весёлые истории
Экран покажет наш.
Далеко за бандероль
Укатится купаж,
И расцветёт, и расцветёт
Наш бодрый «шагом марш!»

— Девочки, постарайтесь найти его, не палите попусту! – кричала Твайлайт Спаркл.

— Ну те-то легко говорить, где мы его тут тебе возьмём, Твай? – откликнулась Эпплджек, заряжая задними копытами прямо в клюв бумажному орлопони, похожему на ожившую фотографию.

— Ориентируйтесь на голос, это же он поёт!

И Твайлайт была права, Дискорд продолжал петь:

И если вдруг ты зря пришёл,
Тут только лишь оммаж,
Дружок, не дрейфь, меня скорей
Бери на абордаж.
Крикнув «карра, лей-лалей»,
Мы сходу входим в раж.
И расцветёт, и расцветёт
Наш бодрый «раком марш!»

Твайлайт быстро поняла, что у них нет ни единого шанса против Дискорда, если они его тут не найдут, и не ударят по нему лучами гармонии. Магия гармонии косила магические растения и то, что из них выпадало, как траву, но что толку? Их вырастало всё больше и больше.

Музыка немного сменила тон, став будто бы более личной. Но пение Дискорда всё так же действовало на нервы. Он не делал перерывов, а продолжал петь, делая вступление сразу же после последней фразы прошлого куплета:

Идём вперёд, идём вкубык,
Идём вкрамбос, идём взамбык,
И коль тут, друг, мы счастья не найдём,
Знай – Дискорд тут вовсе не причём.

В голову Твайлайт стрельнула примитивная мысль «огонь!!!». Конечно же! Именно огонь может помочь им справиться с этой напастью. Главное выжечь корни. Она уже хотела было крикнуть Спайку, чтобы помог ей, а остальным, чтобы поднялись над землёй сами и подняли тех, кто не может. Хотела, но не успела.

Их всех накрыла гигантская, бумажная, человеческая ступня. Музыка сразу же прекратилась, но Дискорд всё же допел ещё четыре строчки:

Идём назад, идём взатык,
Идём накросс, идём набдык,
И коль тут, друг, мы счастья не найдём,
Знай – Дискорд тут вовсе не причём.

Ступня. Ступня человека. Почему-то Твайлайт Спаркл вспомнил Лиру. «Вот бы она порадовалась» — мрачно, подметила про себя Твайлайт, осматриваясь.

Результаты осмотра внушали трепет и серьёзное беспокойство. Вокруг лишь поле, кусочек неба, она одна и за полем абсолютная пустота, ничего. Никого из её подруг. И это поле какое-то странное, не такое. Не наполненное безумием до самого верха, но отличающееся в некоторых мелочах. Слегка зелёное солнце, салатового оттенка, все облака повёрнуты на пятнадцать градусов, трава кажется чуточку шире, в воздухе висят какие-то тонкие чёрные полоски, проходящие сквозь землю и уходящие в небо. И множество таких мелочей. Ни одна из них не тянула на серьёзное изменение. Но вместе они меняли видимый Твайлайт кусочек мира до неузнаваемости. И абсолютно никого вокруг.

— Девочки? Ау! Вы где? Кто-нибудь? Пожалуйста!

Ничего вокруг. И всё это вокруг похоже на сон, настолько это поле казалось теперь пустым и нереалистичным. А что если Дискорд их усыпил? Тогда надо скорее проснуться. Дёрнуть себя за ухо? Твайлайт Спаркл выдохнула, поудобнее ухватилась за ухо и дёрнула изо всех сил так, что даже айкнула от боли. Странное поле и не думало исчезать. Твайлайт дёрнула ещё раз. Без толку. Эх, если бы сюда принцессу Луну, она бы что-нибудь подсказала. Попробовать дёрнуть себя ещё разок? Без толку. Ухо болело, но ещё больнее было от осознания того, что Твайлайт даже приблизительно не могла понять, что происходит. Оставалось только сделать глубокий вдох, пока паника не накрыла её с головой.

— Так, если я не сплю, то это всё реально, да? Да. Дискорд как-то скрыл от меня моих друзей. И все остальных. Хитро, хитро, ничего не скажешь. – разговаривать с собой было основным способом успокоить себя. – Надо осмотреться. Походить. Даже если Дискорд тут всё иллюзиями завесил, и я не могу увидеть, услышать и унюхать своих друзей, я не смогу пройти сквозь них.

Эх, наложить бы на себя заклинание чувства пространства, чтобы понять точно, где она находится, заранее! А пока остаётся только походить по полю, держа рог на взводе. И не только рог. Корона с элементом гармонии светилась, готовность к бою была максимальной. Вот только врага не было.

А с полем происходило что-то странное. Каждый раз, когда Твайлайт Спаркл двигалась, оно менялось. Совсем на чуть-чуть, но менялось. Солнце стало чуть-чуть зеленее, облака поменяли звук. Звук? У природного явления же должен быть свет. Твайлайт выдохнула. Всё нормально, они всего лишь угодили в ловушку Дискорда и разделены, и она понятия не имеет, где все остальные. Это не повод поддаваться панике. Нет, не повод, она не будет кричать. Дыши, Твайлайт, дыши.

С полем действительно происходило что-то странное. Ещё страннее было то, что тело слушалось не до конца. Твайлайт думала, что делает три шага вперёд, но сдвигалась вперёд на один или на два. А попытка взлететь оканчивалась неудачей в половине случаев. Она оставалась на месте, но вместо этого мир вокруг менялся ещё на чуть-чуть. Тонкие чёрные полоски в воздухе сменили свой оттенок. Была бы тут Рэрити, она бы точно сказала на какой именно. «Дорогуша, неужели ты не видишь, что это антрацитовый?». О, Селестия, как же ей не хватало своих подруг рядом.

И эти неудачные попытки движения. Как будто что-то не так с её головой, или с полем. Ладно, сначала нужно проверить версию с полем. Что мог сделать Дискорд с полем? В конце концов, он тот ещё лентяй. Значит, есть шанс, что он задействовал какой-то из уже известных ей трюков. Куда он мог спрятать её подруг? Уж не туда ли, куда спрятал элементы гармонии?

— Ах ты хитрец! – вскричала Твайлайт, нервно и облегчённо смеясь.

Да, конечно. Четырёхмерное пространство! Как она сразу не догадалась! Это практически всё объясняет. Её просто сдвинуло метра на два или три вдоль четвёртой оси, а Дискорд где-то рядом и хихикает прямо у неё над ухом. Теперь успокоится и найти способ это проверить. Было на примете у неё одно заклинание. Точнее часть. Заклинание создания четырёхмерного кармана предусматривало проверку. Проверка эта была необходима, так как заклинание было сложным и ненадёжным. Над твоим рогом загорались проверочные огоньки. Один – ты внутри трёхмерного пространства, два – внутри четырёхмерного. Теперь надо было придумать, как «отцепить» проверочную часть. Кажется, это должно быть легко. До создания нотации Хувс единственным способом сцепить сложную часть, создающую четырёхмерный карман, и лёгкую часть, зажигающую проверочные огоньки, было «вколхозить» одно заклинание следом за другим и надеяться, что заработает. Слишком уж разные были эти части. А значит, сделать просто проверку должно быть нетрудно.

И да, это действительно оказалось нетрудно. Твайлайт Спаркл вспомнила один из справочников, который читала лет этак десять назад, и в её голове всплыло решение. Заклинание проверки пространства на четырёхмерность оказалось простым. Вот только там было три огонька для трёхмерного и четыре для четырёхмерного. Вдохнув поглубже, аликорна зажгла свой рог. Заклинание сработало как надо, она чувствовала это.

Вот только результат был странным. Очень странным. Едва не задыхаясь от паники, Твайлайт Спаркл исполнила это заклинание ещё раз. И ещё раз. И ещё раз. И ещё раз. Результат был неизменным. Над её головой горело целое облако из маленьких огоньков, и конца-края ему не было видно.

— Мама! – пискнула аликорна от страха и закрыла глаза.

Жители Понивилля не успели взяться за попкорн, как исчезли все элементы гармонии и на поле остался лишь один Дискорд. Смотреть на это было совсем не весело. Пони начали переглядываться между собой. Кто-то начал предполагать, что им всё же придётся вступить в бой. Если не для помощи Твайлайт и её друзьям, то хотя бы для того, чтобы защитить себя.

Дискорд никак не реагировал на других пони. Он просто вытянулся на неведомо откуда взявшемся шезлонге и попросту задремал. Но вскоре его похрапывание было заглушено шепотками пони. Жители Понивилля видели всякое, но Дискорд, спокойно спящий посреди поля битвы, их удивил. Кто-то из пони, очень смелый решился спросить:

— А что это вы делаете?

Драконикус лениво приоткрыл глаза, повернул голову в сторону вопрошающего и спокойно ответил:

— Жду, пока они сдадутся. Торопится мне некуда.

Принцесса Селестия, до этого сидевшая у самого края поля, встала и строго спросила у Дискорда:

— Где они?

Дух хаоса в ответ только обвёл лапой поле и небрежно бросил:

— Да где-то тут бродят. А, а, а, а, — погрозил пальцем Дискорд кому-то из чересчур осмелевших пони, — на поле не заходите, а то потеряетесь тоже.

Принцесса была напряжена, Дискорд в ответ только лениво улыбался, потягиваясь в шезлонге.

— С ними всё в порядке?

Дух хаоса в ответ на этот вопрос только ещё раз улыбнулся, закрыл глаза, заслонил их лапой и сонно ответил:

— Да, Твайлайт напугана, остальные тоже нервничают. Но там нет ничего опасного. Побродят там пару дней, успокоятся, проголодаются, поймут, что им ничего не светит, а там с ними обсудим условия сдачи.

Селестия поняла, что он ничего не расскажет, и решила зайти с другого боку:

— Не потрудишься объяснить, зачем нужен был этот цирк с бегом по пересечённой местности?

Тут дух хаоса и раздора немного призадумался. Было видно, что он до конца не решил, стоит ли что-то рассказывать принцессе. Расчёт был на то, что как бы не изображал равнодушие и готовность выжидать Дискорд, ему могло стать скучно. И его можно было в такой момент разговорить. К счастью, расчёт себя оправдал.

— У шестёрки, создавшей эту магию было, скажем так, несколько экстравагантное чувство юмора. – всё так же расслаблено ответил Дискорд, но он хотя бы повернулся в сторону Селестии, что уже было прогрессом.

Селестия же даже отвечать на это ничего не стала, просто посмотрела на своего оппонента слегка удивлённо и несколько насмешливо. Тот немного нахмурился и уточнил:

— Да, экстравагантное даже по моим меркам. И ритуал для этой магии не то, чтобы очень простой и неплохо меня утомил. Так что ты меня извини, но я немного передохну.

Жителям Понивилля оставалось только недоумённо переглядываться. Дискорд, спокойно читающий комиксы, это последнее, что они ожидали тут увидеть. Толпа обеспокоенно загудела. Беспокойство от этой толпы передавалось и принцессе, которая и без того изрядно переживала. Возможно, поэтому Селестия не выдержала и допустила оплошность. Она спросила у Дискорда:

— Ждёшь, когда я сдамся?

По тому, как дёрнулась голова драконикуса в сторону принцессы, было ясно, он только того и ждал.

— А ты что, уже готова?

Принцесса промолчала. Драконикус смотрел на принцессу уже заинтересовано. Улыбка его становилась ехидней и ехидней.

— Забавно, но твоя ученица ничего так и не поняла, хотя мои намёки впитывала и просила ещё.

Этот нервный смешок. Мнит себя хозяином положения. Приходится себя сдерживать, чтобы не пальнуть в его сторону чем-нибудь мощным. Нет, хватит!

— Пони узнают правду!

Весь Понивилль обернулся в сторону Селестии. Даже Дискорд немного опешил. Не дожидаясь, пока он снова начнёт язвить, Селестия столь же твёрдо продолжила:

— Когда это всё закончится, они узнают правду. Я уже пообещала, что всё расскажу. И так оно и будет. Этот твой цирк абсолютно бесполезен. И ты напрасно недооцениваешь Твайлайт Спаркл.

В повисшей тишине было слышно, как тяжело задумался Дискорд. Было видно, что этого он не ожидал. Но ещё больше были удивлены сидящие в стороне пони. Вокруг толпы начал нарастать какой-то гул. Никто ничего не понимал. Дискорд поднял лапу вверх.

— Так ты хочешь сказать, что она обо всём догадалась, но всё равно пошла на эту битву?

Лицо Селестии смахивало на гипсовую маску. Она ответила:

— Да.

Дискорд заскрежетал зубами:

— И что, ты не хочешь сдаться?

— Хочу. Но это не мой бой. И не мне принимать это решение. И этот бой ещё не закончен.

— Ну, будь по-твоему. – буркнул Дискорд и уткнулся в комиксы.

Твайлайт Спаркл была готова заплакать. Сто тридцать два огонька. Или сто двадцать девять огоньков. Или сто тридцать три огонька. Она постоянно их пересчитывала, проверяла число измерений и пересчитывала их вновь, пыталась убедить себя, что видит не то, что видит. Без толку. То, что казалось на первый взгляд бредом и ошибкой в заклинании, на поверку было правдой. А ещё выяснилось, что проверочное заклинание не ограничивается четырьмя измерениями и может определить, что ты находишься в двадцатимерном пространстве. Или тридцатимерном. Дальше начинались проблемы с точностью.

Да, это было не четырёхмерное пространство. И даже не пятимерное. Дискорд превратил это проклятое поле в маленькую вселенную с множеством измерений. И если Твайлайт Спаркл могла двигать своё тело в родных трёх измерениях, вперёд и назад, влево и вправо, вверх и вниз, то изменения своей позиции по другим осям она контролировать не могла. Каждый раз, когда она двигалась, её тело уносило по одной из множества осей, изменяя это проклятое поле ещё на чуть-чуть. Кажется, солнце стало похоже на жёлтое чуть больше. Зато облака порозовели.

К счастью, дома она переработала совместное заклинание Старлайт и Селестии для поиска элементов гармонии. Просто, чтобы отвлечься от тягостных мыслей. И это заклинание не просто искало другие элементы гармонии, а позволяло всем, кто их носит в данный момент найти друг друга. Только толку от этого было мало. Теперь она точно знала, что, например, Флаттершай прямо перед ней, буквально в четырёх метрах, а Рэрити у самого края поля, метрах в двухстах. И они тоже знали это. Вот только встретиться они не могли. На всякий случай Твайлайт запустила сигнальное заклинание ещё раз.

Ладно, надо дышать глубже, не паниковать. Наверняка есть способ сориентироваться во всём этом безумии. Пока не поздно, надо его найти. И Твайлайт искала. К сожалению, это был один из тех моментов, когда её голова работала вхолостую.

— Как же мне вас найти?! – закричала Твайлайт Спаркл.

— Эй, ты чего? Ты же сама вчера сделала это хитрое заклинание, чтобы мы могли найти друг друга.

— Пинки Пай?!!!

Да, это была она. Твайлайт так сильно ошалела от радости, что кинулась ей навстречу. И розовая пони тут же исчезла. И снова появилась.

— Твайлайт, ты чего? Тебе надо было бежать вперёд, а не взеленосолнц.

— Пинки, это и правда ты? Я не могу, честно. – кричала Твайлайт, чуть не плача. – каждый раз, когда я пытаюсь двигаться, я двигаюсь куда-то не туда. Я могу ходить туда-сюда, но всё вокруг меняется!

Пинки Пай просияла:

— А! Так вот почему вы не смогли подойти друг к другу. Стой на месте, я сейчас.

Трудно было вспомнить, когда в последний раз Твайлайт Спаркл была так рада обнять свою подругу. Даже не смотря на то, что Пинки Пай её опрокинула и приземлила копчиком об какую-то корягу. Она даже приблизительно понятия не имела, как Пинки Пай удаётся ориентироваться в многомерном пространстве. Но это было и не важно. Главное, что она смогла найти её. Значит, сможет найти и остальных. А там уже ничего не страшно.

— Пинки, ты знаешь, где остальные.

— Конечно, знаю! Смотри, Флаттершай вон там: четыре метра вперёд, десять метров взамбык, три шажочка вкл, пробежаться немножко вжёлтосолнц, но не в тот жёлтосолнц, что напротив красносолнц, а в тот, что напротив зеленосолнц, потом ещё пройти вкрамбос, как в той песенке почти. Мы быстро её найдём! – Пинки Пай задумчиво добавила: — А вот с Рейнбоу Деш могут быть проблемы. Она только вджурод почти на всё поле улетела. А ведь нам ещё надо её налазди отыскать.

Твайлайт Спаркл вцепилась в хвост Пинки Пай, чтобы не дай бог не потерять её опять.

— Налазд? Вкрамбос? Это что, названия осей?

— Осы? Твайлайт, какие осы, ты что? Нет, мне просто бабушка рассказывала, куда можно ходить в некоторых местах. Ты знаешь, что Як-якистан всего в часе ходьбы от Кантерлота, если пройти там чуть-чуть вкрутрук через лесок? В семье Пай даже считалочка есть. Не могу её вспомнить, правда. «Вкрамбос, взамбык, влазд…». Ладно, не важно. Просто держись за мой хвост, и мы всех отыщем. Аккуратно, там влмжаки кочка! Ну, то есть, ты споткнёшься, если пойдёшь влмжак.

Твайлайт не поняла и слова из того, что сказала Пинки Пай. Если честно, она даже не вслушивалась. Она уже давно приняла тот факт, что не сможет постичь природу сверхъестественных способностей Пинки Пай. Но она знала, что Пинки ей друг, и на неё всегда можно положиться.

— Идём, нам надо ещё найти остальных. Только осторожно, пожалуйста.

К часу дня кромка поля уже гудела. Кромка, потому что несколько пони попробовали зайти на поле и исчезли, а остальные так и не решились выйти вперёд. Дискорд выждал, пока массовая истерика выдохнется, и выкинул за шкирку «первопроходцев» обратно, после чего опять улёгся читать комиксы.

Старлайт Глиммер казалась на удивление спокойной. Она не истерила, не кричала, не канючила у Дискорда «а что происходит-то?». Но в какой-то момент, когда всё затихло, она прокричала:

— Эй! Дискорд! Ты спрятал их в шестимерном или в семимерном пространстве?

Драконикус отставил комикс в сторону, удивлённо глянул на Старлайт и ответил ей:

— Интересная догадка. Только ты мелковато мыслишь.

— Десять измерений? – переспросила Старлайт.

Дискорд захохотал так, что выронил комикс в траву:

— Нет. Кто так даст больше, ребята? Хаос, вы такие смешные. С чего вы взяли, что число измерений конечно.

— Создать бесконечномерное пространство?! Разве такое возможно? – крикнула Селестия.

— Бесконечномерное? Невозможно? Для меня? Вы так уверены? – о, эта улыбочка Дискорда, началось, что называется. – Я ведь немножечко всемогущ, знаете ли. Бесконечномерное так бесконечномерное, чего уж там.

— Дискорд, ты врун и хвастунишка! Это пространство не бесконечномерное! Оно стодвадцативосьмимерное!

— Пф-ф-ф-ф-ф-ф-ф… Пинки Пай, не будь такой занудой. – отмахнулся Дискорд и начал смеяться легко и непринуждённо, пока до него не дошло. – Пинки Пай?!!!

Шезлонг и стопка комиксов тут же исчезли. Дискорд мгновенно оказался в воздухе.

— Как?!!!

Ему никто не стал отвечать. Твайлайт Спаркл, Рэрити, Эпплджек, Пинки Пай, Рейнбоу Деш, Флаттершай и слегка ошалевший от всего этого Спайк, готовые ударить сразу же, стояли тут. Вот только, как бы ни было это странно, удивление Дискорда длилось совсем недолго.

— Так, подождите, Пинки Пай, сигналы её, ориентируется в «карманах», неужели она, да быть того не может, нет, точно оно, как я раньше не сообразил…

Он всего лишь задумчиво разговаривал с собой, но теперь-то носители элементов гармонии понимали, что безобидность его действий может быть обманчива. Элементы гармонии зажглись ярким светом. Дискорд вместо того, чтобы как-то защищаться начал радостно улыбаться, но пони уже были научены горьким опытом и не стали дожидаться очередной каверзы.

— А, точно! Отряд «весёлые сласти»! – успел крикнуть Дискорд.

Сразу же после этого его прошило насквозь ярким белым лучом, от которого зеваки зажмурили глаза. Когда свет магии гармонии погас, на месте Дискорда стояла мраморная статуя драконикуса в полный рост. В первый раз, когда он был побеждён Селестией и Луной, Дискорд смеялся над ними. Именно в виде смеющейся статуи он и простоял тысячу с лишним лет в саду Селестии в Кантерлоте. Вторая статуя Дискорда изображала насмерть перепуганного драконикуса. Потому что тогда он прекрасно понимал, что его ждёт после столкновения с магией гармонии. Третья статуя стояла теперь прямо перед ними. Дискорд вытянулся во весь рост, стоя на земле и был на удивление счастлив. У него было такое довольное лицо, будто он только что понял хорошую шутку.

Внутри Твайлайт Спаркл всё сжалось. Это явно не к добру. Была и ещё одна странность в этой статуе. На её постаменте было что-то написано. И заметила это не только Твайлайт. Спайк ткнул когтем в сторону надписи и крикнул «смотри, там что-то написано, я гляну». После этого он попытался подлететь в сторону статуи. Попытка быстро оборвалась.

— Спайк, стой!!! Не лезь! – заорала Твайлайт так, что даже у Селестии уши прижались к голове. – Не приближайся.

— Да я просто посмотреть хотел. – обиженно всплеснул лапами дракончик.

— Пока не надо.

— А там и в самом деле что-то написано. На древнем языке имён, к тому же. – удивлённо прошептала Рэрити.

Да, там, на мраморном постаменте под задними лапами Дискорда, и в самом деле красовалась надпись: «Fool me once – shame on you, fool me twice – shame on me, fool me thrice – well, that’s not gonna happen».

XVII

"Нотация Хувс" была похожа на часовой спецэпизод. "Чёрная метель" же больше смахивает на аниме по мотивам. Да, это значит, что битва с Дискордом продлится дольше одной главы. Ненамного, правда.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

— Никто не подходит, держитесь подальше от статуи!

Первое, что сделала Твайлайт Спаркл, исполнила одно за другим все сканирующие заклинания на статуе Дискорда, какие только знала. От результата кровь застыла в жилах. Статуя была полой. Тремя мощными телекинетическими толчками Твайлайт сломала статую Дискорда пополам, как пустого изнутри шоколадного зайчика. Да, она не ошиблась. Статуя и в самом деле была полой. А стены её были изнутри покрыты чем-то липким.

— Твайлайт, глянь! – заорала Эпплджек.

А Твайлайт не надо было повторять два раза. Как и остальным. Вся шестёрка застыла в ужасе, глядя на разгибающуюся кучу мяса, подозрительно похожую на Дискорда. Это было похоже на драконикуса с которого содрали шкуру, оторвали ему крылья и рога, вынули глаза и половину зубов. Флаттершай не выдержала и закрыла глаза. Некоторые из зевак с воплями побежали подальше от этого поля, в сторону Понивилля.

— Молодец, Твайлайт, разделила статую и мою душу, как я и рассчитывал! Теперь я могу воссоединиться со своим телом. И не надо на меня так смотреть. Кожу и некоторые другие аксессуары пришлось оставить там. Кое-что вы всё-таки успели превратить в камень перед тем, как я телепортировал свою тушку оттуда.

В пустых глазницах зажглись фиолетовые огоньки. Твайлайт и Рэрити узнали их. Простейшие магические смотровые огни, которые позволяли тебе наблюдать за тем местом, где тебя нет. Видимо, дух хаоса как-то подключил эти огни прямо к своему мозгу.

— Тебе не поможет! – огрызнулась аликорна. — Девочки, пли!

Луч чистейшего света огромной волной понёсся на драконикуса и целиком и полностью вошёл ему в палец. Левая лапа по локоть обратилась в камень. Когда луч иссяк, лапа с хрустом была отломана и откинута в сторону. Те места, где должны были быть губы, растянулись в улыбке.

Улыбка Дискорда в таком состоянии выглядела жутко, но ещё страшнее были причины, по которым он улыбался. Он понимал, что элементов гармонии хватит ещё на два-три столь же мощных залпа. Потом они останутся без единственного оружия, которое позволит с ним справиться, до перезарядки элементов гармонии. А дождаться перезарядки у них шансов уже не будет.

— Твайлайт, у меня ещё есть три лапы. Ты уверена, что вы выбрали верную тактику?

Аликорна даже не повела ухом. Над ними уже стоял гасящий любой исходящий звук щит. Исключительно церемониальное заклинание, которое использовали в былые времена знатные особы, когда хотели показать, что пони ниже по статусу не должны их слышать в данный момент. Ныне прятать свои слова от иных пони позволялось лишь принцессам, и то от этой традиции потихоньку избавлялись.

— Повторить Дискорд мне не даст, слушайте внимательно. Рейнбоу Деш — летишь на Дискорда как можно непредсказуемее, отвлекаешь его, бьёшь, но не попадаешься ему в лапы, пока можешь. Эпплджек — подбегаешь следом и вдарь двумя задними так, чтобы он напополам переломился. Рэрити – на тебе иллюзии, дымовые завесы, всё, что угодно, лишь бы отвлечь его от Рейнбоу Деш и Эппджек. Флаттершай – последняя линия отвлечения, на случай, если он кого-нибудь схватит, уговаривай, плачь, строй щенячьи глазки, но не дай ему навредить никому из нас. Пинки Пай – на тебе самое важное. Ты проведёшь меня через иные измерения прямо за спину Дискорду. На счёт «три».

Всё это Твайлайт Спаркл сказала очень быстро, не меняя тона, не сходя с места. Но её подруги уловили каждое слово. Дух раздора и хаоса уже заподозрил неладное, но не мог понять, что Твайлайт шепчет. Какое-то заклинание? Но нет, Твайлайт просто сказала «раз, два, три» и две пони сорвались с места. Поле битвы загрохотало иллюзиями, дымовыми завесами и прочими наведёнными мороками. На Дискорда понеслось шесть Рейнбоу Деш, пять Твайлайт Спаркл и парочка Эпплджек. Вокруг духа хаоса прыгало около полусотни Пинки Пай. Гром, дым, шорох. Теперь уже Дискорд отбивался, пытаясь понять, что происходит, и откуда ждать подвоха.

Тем временем, настоящие Твайлайт Спаркл и Пинки Пай в обнимку заходили спрумдыка за спину Дискорду. Или сзеленосолнца, Твайлайт не могла сказать наверняка. Она только про себя просила Пинки Пай, чтобы у неё всё получилось. И очень крепко держала её за хвост. Они шли по пустому полю, но до них доносились отзвуки битвы. Какие-то смутные, далёкие отблески спецэффектов Рэрити. Битва была одновременно и близко, и далеко. Сполохи светились чуть ли не под носом, но они выглядели и звучали так, будто битва идёт где-то вдалеке. Очень странное ощущение, будто ты находишься внутри какого-то магического поля, делающего мир далёким и нереалистичным.

Вот и Дискорд. Твайлайт идёт навстречу, чтобы нанести последний удар и падает. Вместе с ней падает и Пинки Пай. На смену непониманию приходит отчаянье. Ноги не двигаются. Тело тоже не отзывается. Голова просто безвольно лежит на траве, а хвост Пинки пай просто лежит рядом. Рог не работает, получается только моргать. И страх, противный липкий холодок, что гложет изнутри. Никакой возможности понять, что происходит.

В какой-то момент аликорна поняла, что лежит на поле, в родных трёх измерениях. Краем глаза была заметна лежащая на поле Флаттершай. Из её глаз лились слёзы, двигаться она не могла. А ещё было видно, как по полю идёт Дискорд. Лицо он себе уже восстановил, но остальное выглядело ужасно. Вместо лап торчат костяшки, а тело представляет собой кусок мяса. И вместо глаз всё ещё сторожевые огоньки. И нет абсолютно никакой возможности сдвинуться с места. Неужели именно так ощущается отчаянье?

Ты не можешь сдвинуться с места, не можешь лягнуть его копытом, не можешь даже закричать. А он просто подходит к тебе всё ближе и ближе. Наклоняется так, что чувствуется его смрадное дыхание. Почему-то вспомнилось, что Флаттершай просила его начать чистить зубы, просто чтобы с ним было не так неприятно находиться. Флаттершай ещё скромно так похвасталась, что уже целую неделю из его рта пахнет цветами. Каждый час разными. Но теперь Твайлайт чувствует своим носом смрад драконикуса, которому плевать на чистку зубов. И он очень противно ухмыляется. И только эта отвратная улыбка сдерживает Твайлайт Спаркл от того, чтобы расплакаться. Злость гонит прочь всё остальное.

— У тебя были бы шансы, если бы ты выбрала место подальше от Понивилля. Пока вы чаёк пили, я подготовил всё в пределах пяти километров к предстоящей битве. Потом, когда бой кончится, это пройдёт, не беспокойся. Пока что давай договоримся так. Моргни один раз, если «да» и два раза если «нет». Поняла меня?

Эта улыбка. Даже фиолетовые огоньки кажутся гадливо улыбчивыми. Хотя это всего лишь заклинание, которое он приспособил вместо глаз.

— Ладно, молчание – знак согласия. – улыбка ушла, Дискорд стал серьёзнее. – Теперь самый важный вопрос. Ты сдаёшься?

Принцесса моргнула два раза. Дух хаоса не то оторопел, не то стал выглядеть разочарованным. Уже с грустью в голосе он спросил:

— Ты же ведь всё знаешь, да? Ты всё поняла?

Твайлайт медленно свела веки и развела их обратно. Дискорд засмеялся немного неловко и даже чуть виновато.

— Даже моргаешь величественно. Видать, от Селестии набралась. Остальные ведь тоже мне не сдадутся, да?

Твайлайт опять моргнула.

— Тогда я буду ждать. Ждать, пока вы сдадитесь. А я надеялся, что удастся обойтись без этого.

Драконикус просто сел сбоку от Твайлайт и задумчиво замолчал. Тысячи пони сверлили его взглядом. Ни единого слова, только эти озлобленные взгляды. Дискорду почему-то вспомнилось, как он правил Эквестрией. Тогда на него смотрели так же. Но ему было плевать. Что же теперь не так? Ему как-то так неуютно, что ли? Ладно, его дело теперь ждать. Комиксами он запасся на неделю вперёд. Только надо их успокоить, что ли.

— Я уберу эффект заклинания, как только они сдадутся. С ними всё будет в порядке. Это временно.

— И что будет, если они не сдадутся?

Толпа даже чуть расступилась, когда услышала этот голос. Старлайт Глиммер вышла к кромке поля. Только теперь, кстати, и Твайлайт и Дискорд заметили, что никто из пони не сидит спокойно. Толпа подошла к самому краешку поля битвы. Смотрели они напряжённо, если кто и боялся, виду не подавали.

И дух хаоса внезапно понял, что узнаёт многих из них. Вот у этой пони он покупал чай. Эта парочка мелких хулиганов когда-то поспорила, что один из них дёрнет его за бороду во сне. Ничего страшного с ними после этого не случилось, но Дискорд сделал достаточно, чтобы выигранный спор того не стоил. С Биг Маком они играли в настолки каждую неделю. Цветочницы и теперь кивнули ему в знак благодарности за превращение их домов в оранжереи, где из каждой щели торчало по букету, одним щелчком когтя. Заканчивались у них, видите ли, запасы. Не то, чтобы они просили его тогда помочь, но «О, ужас! О, ужас!» кричали очень драматично. И странная серая пони, что принесла ему письмо один раз. Устроила презабавнейший кавардак.

Теперь все они были здесь, и из этой массы выделялись отдельные личности, отдельные воспоминания. От осознания этого стало почему-то очень неуютно. Но Дискорд отогнал эти мысли. Если полезут, то не он потом будет виноват. Но всё же лучше ещё раз предупредить.

— Мои маленькие пони, неужели вы думаете, что я дам хоть один шанс в этой битве? Против вас я ничего не имею, вы можете уйти.

Никто не шелохнулся. Как же их так предупредить, чтобы послушались и ушли? Накричать на них? Устроить представление с громами и молнией? Нет, они многое видели, иллюзиями их не впечатлишь.

— Что с ними будет, если они не сдадутся? – ох, эта Старлайт! И остальные вместе с ней, никто не уходит.

— Ничего. Буду подкармливать через трубочку, пока не осознают и не одумаются.

Над рогом Старлайт мелькают красные искорки. Это ещё не то облако всепоглощающей ярости, но ждать уже не долго.

— А если не осознают и не одумаются?

Дискорд скривился. Как же она надоела!

— Кто-то сдастся. Или они, или Селестия. Эту битву вы уже в любом случае проиграли! – выпалил драконикус.

Старлайт Глиммер ненадолго закрыла глаза, выдохнула и тихо, скорее самой себе, чем кому-то, сказала:

— Твайлайт, прости, но я не могу бросить тебя там. – и сразу же закричала: — Ещё ничего не проиграно! Кто со мной?

Гул тысячи глоток оглушил Дискорда. По его животу разлилось что-то очень неприятное. «Мы же были друзьями» — эта мысль минут пять вертелась у него в голове, но только теперь он смог её сформулировать, смог признать, что его это действительно волнует. И это случилось в тот самый момент, когда все эти пони решились напасть на него. Чего они тут забыли? Они ему не враги! Когда Дискорд осознал, что ему придётся с ними драться, его ему стало противно. Как он сможет их аккуратно победить? Так, чтобы с ними ничего не случилось? Ничего быстрого придумать не удавалось. Драконикуса накрыло отчаянье, и он закричал:

— Мы так не договаривались! Я должен был драться только с элементами гармонии.

— Если ты собрался обидеть их, то тебе придётся иметь дело с нами. – крикнул кто-то из толпы.

— В атаку! – завопила Старлайт Глиммер.

И хаос поглотил поле битвы вместе с душой самого духа хаоса и раздора. Дискорда били, жгли огненными шарами, лягали копытами, стегали каким-то палками, а он в ответ только беспомощно отмахивался лапами, наводил иллюзии и старался просто улететь куда-нибудь в сторону. Твайлайт Спаркл, которая всё ещё лежала на боку, абсолютно беспомощная, смотрела, как толпа терзает всемогущего духа, и не могла понять, почему он не сопротивляется. От этого ей становилось даже страшнее. Каждую секунду аликорна ждала, что Дискорд с тартаровым хохотом превратит их всех в тараканов, или сделает что-то ещё ужасное. А тот только кричал «прекратите, пожалуйста», «уйдите, это не ваша битва», «я не хочу с вами драться, уйдите».

Твайлайт Спаркл почувствовала, что кто-то обхватил её за бока и начал потихоньку тянуть с поля битвы. «Не бойтесь, ваше высочество, мы спасём вас и ваших друзей». Голова аликорны свесилась так, что она видела, как кто-то подхватил и понёс Эпплджек.

Пока несколько пони тащили с поля битвы носителей элементов гармонии, остальные били Дискорда. Тот только ойкал, не отбиваясь. Но всему бывает предел. Когда кто-то из пегасов с остервенением выдрал из его не до конца зажившего бока кусок мяса, Дискорд завизжал «я не хочу вам вредить!» и из его открытой пасти вырвался поток яркого света, обжёгший глаза. Когда Твайлайт Спаркл проморгалась, она поняла, что не видит вокруг ничего, кроме черноты. Из криков ужаса, пронёсшихся по этому полю стало ясно: ослепли все пони, которые были там.

Принцесса Селестия, к собственному удивлению, смогла распознать это мудрёное заклинание. Закрыть глаза, чтобы защитить их, было в этом случае недостаточно, понадобилось контрзаклинание. И исполнить его было нужно очень быстро. Селестия защитила свои глаза, её зрение осталось при ней. И она пожалела об этом в ту же секунду, как открыла глаза.

Несколько сотен только что ослепших пони бродило по полю, крича от ужаса. Кто-то беспомощно вертел головой, кто-то ощупывал незнакомую землю, пегасы, дрожа от страха, очень аккуратно снижались, пытаясь нашарить спасительную землю, единороги пытались снять эффект заклинания, кто-то уже начал плакать. С края поля лежало шестеро носителей элементов гармонии. Всё, что они могли – это недоумённо моргать. Заклинание накрыло и их.

«И ведь это всё из-за меня» — от этой мысли сердце кровью обливалось. Селестия уже хотела было найти Дискорда, и попросить его прекратить это безумие, но не вышло.

Дискордов было множество. Не меньше, чем пони на этом проклятом поле. И выглядели они как-то странно. Как гибриды различных пони и драконикусов. У кого-то из них была голова Твайлайт Спаркл, у кого-то крылья, как у Флаттершай, или грива, как у Старлайт Глиммер. Почти у всех были четыре ноги, как у пони. И все они говорили голосами кого-то из шестёрки, носящих элементы гармонии. Селестия прислушалась к беседе одной из копий Дискорда и какого-то тучного жеребёнка.

— Снейлз, Снейлз! Я ничего не вижу! Мне страшно! Я хочу домой!

— Спокойно, спокойно, ты чё это? – сказала ему копия Дискорда голосом Эпплджек. – Снейлз вон там. Отвести тебя к нему?

— Тётя Эпплджек, это вы? Что с Дискордом?

— Нетути его, ничего он больше тебе не сделает. А зрение к тебе через полчаса вернётся. Мне Твайлайт так сказала. Ну, давай, найдём твоего Снейлза и пойдём домой.

— Угу. – засопел жеребёнок.

Один из Дискордов изменил своё тело, чтобы оно было как у Эпплджек, аккуратно приобнял Снипса (так, кажется, звали этого жеребёнка) и повёл его через толпу пони и Дискордов к Снейлзу. Рядом со плачущим Снейлзом сидел ещё один Дискорд и утешал его голосом Твайлайт Спаркл.

Все ослепшим и насмерть перепуганным пони Дискорды говорили одно и то же. Что Дискорд больше им не угроза, что слепота пройдёт через полчаса, что их сейчас аккуратно отведут домой. Кого-то из них Дискорды просто обнимали и начинали гладить, давая выплакаться. Копии, которые так делали, почти полностью принимали облик пони и лишь несколько чешуек около копыт или над хвостом, напоминали о том, что это сам хаос, принявший иную форму.

Где-то у самого центра поля в воздухе висел настоящий Дискорд. По крайней мере, этот выглядел именно так. Ужасные раны на теле драконикуса зарастали прямо на глазах у Селестии. Уже появились глаза в глазницах, нарастала кожа, покрываясь где-то шерстью, а где-то чешуёй, лапы почти отросли. Селестия ни разу не видела его таким сосредоточенным. Он осматривал войско из своих копий почти как настоящий военачальник.

И немудрено, ведь если Селестия правильно поняла, что он делает, то не могла не подивиться той сложной задаче, которую он перед собой поставил. Он пытался утешить и успокоить всех и каждого, кто ещё недавно с ним сражался. Утешить, успокоить и уговорить пойти домой. Несколько жеребят уже шагало, держась за лжепони в сторону Понивилля.

Внезапно Селестия вспомнила ещё кое-что. Несколько пони во время чёрной метели вмёрзли в лёд и провели там несколько часов. Когда лёд растаял, врачи внимательно их осмотрели, но никакого вреда здоровью не нашли. Было какое-то временное помутнение рассудка, когда некоторые из жертв почему-то не могли разговаривать, только квакали. Но оно быстро прошло. А ведь пони ни за чтобы не выжили, проведи они внутри ледяной глыбы несколько часов. И никто не мог понять, почему они живы. Это воспоминание и вид Дискорда, заботящегося об ослепших пони, сложились в её голове в одну картину. Теперь она точно знала, что ей надо делать.

Селестия пошла прямо к висящему в воздухе Дискорду. Тот посмотрел на неё с презрением и небрежно бросил в её сторону:

— Я думал, ты уже навоевалась.

Селестия опустила глаза против своей воли. Всё-таки часть её считала, что она заслужила это презрение.

— Извини, что отвлекаю, но хочу у тебя спросить кое-что. Мне важно, чтобы ты честно ответил на этот вопрос.

Дух хаоса только хмыкнул, но ничего ей не ответил. Селестия всё же задала вопрос:

— Скажи мне, ты знаешь, что случится с лягушкой, если она вмёрзнет в лёд? Мне кажется, ты должен знать.

Драконикус от этого вопроса дёрнулся. Что-то внутри его тряхнуло. Немало сил ему стоило вновь обрести самообладание.

— Ну, это от лягушки зависит, знаешь ли. И с чего ты спрашиваешь у меня именно это, а? – гаркнул он в ответ, не выдержав. – И если не хочешь мне помочь, то лучше отойди!

— Я сдаюсь.

Дискорд как будто не мог поверить в это. Он застыл в воздухе, лицо его было глупым и удивлённым.

— Что?

— Я сдаюсь, Дискорд. Ты победил. Я готова пойти с тобой, или что ты там собирался со мной делать. Я сдаюсь. Можешь прекратить это.

Дух хаоса в ответ только нервно усмехнулся. Он должен был обрадоваться. Он хотел обрадоваться. Не получалось. В душе было противно и пусто, хоть он и добился своего. Тем не менее, он сохранил самообладание и бросил Селестии:

— Хорошо. Но сначала помоги мне успокоить этих придурков.

— Зрение вернётся?

— Верну, когда ты их угомонишь и соберёшь в кучу. Ну, чего ждёшь? – шикнул драконикус.

Селестия тихонько улыбнулась. Ей уже было ясно, что раздражением в её сторону он пытается замаскировать злость на самого себя. В каком-то смысле, они теперь схожи между собой. У Селестии тоже хватало поводов на себя злиться. Была у неё и другая причина улыбаться. Селестия только что убедилась, что приняла правильное решение.

— Пони, это принцесса Селестия! Услышьте меня!

Это был не кантерлотский королевский глас, но её услышали все на этом поле. Все обернулись как один, и никто её не видел. Принцесса пошла к краю поля и уже оттуда ласково попросила пони идти к краю. Голос принцессы Селестии успокоил их всех. Каждый взялся за «зрячего соседа» и послушно пошёл к самому краешку поля. Только шестеро пони всё так же лежали на земле. Их Дискорд утешениями не стал удостаивать.

Толпа обеспокоенно гудела, кто-то начал что-то подозревать. Одним взглядом принцесса подала Дискорду сигнал. Тому не надо было объяснять дважды. Он щёлкнул когтями и все полупони-полудраконикусы исчезли. В и тут же все начали удивлённо моргать и осматривать все вокруг. Несчастные пони не могли понять, как их утешали и вели под копыта сами элементы гармонии, если теперь ясно видно, что Твайлайт Спаркл и её друзья лежат на поле. Кое-кто догадался, что Твайлайт Спаркл и остальные лежали парализованные всё это время, и шептало им на ухо слова утешения нечто иное. Самых догадливых можно было распознать по ужасу в их глазах. Осознание того, что ты минуту назад был слеп и абсолютно беспомощен и помогал тебе только Дискорд, тебя же и ослепивший. Постепенно начало доходить и до других. Дискорд, видя некоторое замешательство, поспешил объяснить:

— Я бы мог вас обратить в пыль. Всех до одного. Не мгновенно, нет, но шансов у вас не было. Но как я и говорил, вы мне не враги. – после этого повисла какая-то неловкая тишина и Дискорд сказал следующую фразу так, будто хотел что-то от себя отогнать. – Но вы хорошо бились, правда, мне ваш задор понравился.

После этого дух хаоса и раздора выжидательно посмотрел на правительницу Эквестрию. Её не надо было просить дважды. И Селестия заговорила, пытаясь заглушить свои чувства. Ей очень не хотелось сейчас думать, почему она на самом деле решила сдаться.

— К сожалению, мы проиграли. Я не могу больше подвергать вас опасности. Поэтому я приняла решение пойти вместе с Дискордом. – вот так, коротко, без лишних объяснений.

Толпа неодобрительно зашепталась. Кто-то сзади крикнул:

— Разве можно ему доверять? Кто знает, что он сделает?

И этот «кто-то» сразу же затих, наткнувшись на взгляд Дискорда. В другое время он бы никогда на такой окрик не обратил бы внимания. Ну, щёлкнул бы когтями, превратил бы его в колибри, например. Просто, чтобы не зудел над ухом. Но теперь его это действительно задело. И почему-то он себя сдерживал. Его это самого удивляло.

Селестия повернулась к драконикусу, ласково улыбнулась и сказала:

— Ну, Дискорд уже не тот, кем он был тысячу лет назад.

От того, как эти слова были сказаны, на душе потеплело. И тут же вновь стало погано. Дискорд понял, что он не может вспомнить, гибли ли когда-либо от его действий другие. Его это просто-напросто не интересовало. До сих пор. «Не тот, кем он был тысячу лет назад». Что эта кобыла имела в виду? Лучше бы ей его не злить!

Селестия тем временем подошла к Твайлайт Спаркл. Действие паралича проходило. Принцесса дружбы уже могла двигать головой. В данный момент она занималась тем, что изо всех сил шевелила своим языком во рту. Твайлайт быстро сообразила, что чем больше пытаешься двигаться, тем быстрее проходит это заклинание. А ещё она поняла, что Дискорд ослабил действие той гадости, что парализовала их. Иначе бы ещё очень долго могли только моргать. Селестия, наставница Твайлайт Спаркл, склонилась над своей ученицей. Выглядело она как-то виновато и грустно, даже жалко. Принцесса дружбы смотрела в ответ весьма и весьма недружелюбно.

— Твайлайт Спаркл, моя верная ученица. Молю тебя, если со мной что-то случится, расскажи им правду. Сделаешь ли ты это ради меня?

Твайлайт Спаркл собрала всю свою волю, чтобы все ещё ослабленный язык её не подвёл. Одно простое движение. Лишь одно слово.

— Нет.

Внутри принцессы Селестии всё затряслось. Даже если её уши её обманули, взгляд не оставлял никаких сомнений. Боль и ненависть. Неужели Твайлайт никогда её не простит? Если так, то больше боли Дискорд ей причинить уже не сможет. Принцесса дружбы нашла в себе силы объяснить, делая паузы между словами:

— Я не сниму с вас этой ответственности. Даже не надейтесь. Куда бы Дискорд вас не утащил, мы достанем вас обратно. И вы сами всё объясните. Глядя им всем в глаза.

Селестия подняла свою голову. Её сердце разрывалось. Взгляд её привлек зависший в воздухе портал. Дискорд висел рядом и намекающе указывал в сторону светящейся воронки, хитро улыбаясь. С другой стороны на неё смотрела Твайлайт Спаркл. И это был взгляд полный боли. Селестия была рада уйти вместе с Дискордом. И ненавидела себя за это всей душой.

Ноги были как будто чужими. Как марионетка, которую дёргают за ниточки, Селестия шагала в сторону Хаосвилля. Туда, где ей в спину не будет смотреть Твайлайт Спаркл. Уже у самого портала её насквозь, как молния, прошиб крик её ученицы, полный боли и разочарования:

— Трусиха! Трусиха! Не смей так просто уходить! Трусиха!

И всё равно Селестия шагнула внутрь портала, как будто и не она двигала этими самыми ногами. Воронка портала уже схлопнулась и Селестия явно была в Хаосвилле. Но в её голове гремело «Трусиха!» так, будто Твайлайт Спаркл всё ещё лежала рядом с ней. «Её приговор справедлив, и я заслужила всё, что случится со мной» — подумала принцесса Селестия.

XVIII

Был соблазн понифицировать песню Захара Мая. Но я сдержался.
Кстати, когда я писал, что "Чёрная метель" прямое продолжение "Нотации Хувс", я имел в виду именно это.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Селестия уже вторую неделю сидела без еды и воды в каменной нише, где ей едва-едва удавалось поместиться лёжа. Когда древо гармонии «благословило» её вместе с сестрой, ей стало интересно: она просто перестала стареть, или же обрела подлинное бессмертие. И вот он, повод проверить. Весьма и весьма нерадостный. Да, она могла попытаться покинуть эту каменную нишу. Но как, если весь город её ненавидел, все открыли на неё охоту и все, кто мог, её предали? Если бы её сестра в попытке привлечь её внимание, не рассказала бы об этом тайнике только ей, Селестии уже не было бы в живых.

Единственное, что ей было доступно в этой потайной нише – это струйки свежего, холодного воздуха. Ещё одним плюсом её затянувшегося заключения было то, что в туалет ей давно не хотелось, уже больше недели Селестия была «пуста». А те самые потоки свежего воздуха давно унесли соответствующие запахи. Селестия побаивалась, что эти запахи её выдадут. Но во дворце уже давно шла гулянка, производившая запахи и похуже.

Это была не ирония судьбы. Это была злая, жестокая насмешка, бьющая в самое сердце. Селестия изгнала свою сестру, чтобы предотвратить вечную ночь. И теперь, ночь, что длилась вторую неделю, была её единственной надеждой. Те, кто предал её и поднял восстание, могли перебить всю достаточно наивную, чтобы не переметнутся, охрану, могли провозгласить «окончание тирании», могли повести за собой народ, может быть, могли даже страной управлять, как знать. Но солнце они поднять не могли. И то, что эта ночь не закончится, было её единственной надеждой на то, чтобы сохранить свою жизнь.

Но тех, кто занял теперь дворец, это волновало мало. Вместе со свежим воздухом до Селестии долетали голоса мятежников. Отсюда было удобно их слушать. Возможно, для этого ниша и закладывалась. И теперь уже бывшая принцесса слушала. Слушала эти голоса, что сказали ей так много приятного. Что пообещали ей столько хорошего. Что скрыли от неё столько плохого.

Вот хваливший, глядя прямо в глаза, рассуждает о том, насколько выше он скакнёт, когда «нашу дурочку уже закопают». А вот тут её имя смешивается с такой дозой злости и презрения, что не поверишь, если сам не услышишь, что пони может быть столь злобным. Вот образцы благочестия хвалятся своими подвигами на любовном фронте. Спорят, кто больше кобылиц и жеребчиков «сделал» и снисходительно посмеиваются над ней, «слишком серьёзно чистоту нравов воспринявшей». И тут же следом кто-то трясущимся голоском жаждет расправы над «царственной распутницей». И не факт, что это разные пони.

— Ну, Хани Сон, жахни-ка ещё разок! Не жмись, порадуй друзей, взбодри соратников. Ну, нашу запевай! – а вот это самое ужасное.

Эта песня. Каждый вечер они поют одну и ту же песню. С неё всегда начинается гулянка, где они уже который день отмечают свою победу. И её всегда поёт тот самый Хани Сон. Самый сладкий голос, который Селестия так любила слушать. Первые дни Селестия ещё пыталась понять, чего ему не хватило, что он с такой радостью переметнулся. Чего не хватило им всем. Не получалось. От понимания, что её всё это время окружали пони, о которых она не знала абсолютно ничего, неприятно сосало под ложечкой. Те, кого она считала друзьями, с радостью избавились от неё, как только появилась даже не возможность, а надежда обойтись без неё. И они, сами того не зная, каждый день напоминали ей об этом песней:

Когда единорог подымет солнце,
Избавим Кантерлот от белой суки.
Пришла пора поотрывать ей крылья.
Жирный круп подвесим мы на крюки.
Все кости до одной переломаем,
Её «разложим» мы «на элементы»
Повыдираем перья этой твари,
Рогом будем чистить туалеты.

«Ах, ваше величество, вот «разложить на элементы» — очень даже удачный оборот, не переживайте. Ваша речь была столь блистательной, а вы из-за одного словосочетания волнуетесь». О, у Селестии была хорошая память. И она многое вспоминала из тех потоков лести, которые ей пришлось выслушать. Вспомнила их бесчисленные уверения в том, что все пони в Эквестрии её любят. Кто же тогда сочинил эту песню? Её пели куплет за куплетом, без изменений, а текст был сразу известен почти всем гуляющим во дворце, то есть её сочинили явно не за день до мятежа.

Когда единорог подымет солнце,
Селестия присядет на диету,
Узнает сука, что такое голод,
На пасть обжоры мы «наложим вето».
Пусть жрёт свои поганые бумажки,
Пусть запивает нашими слезами.
Когда решит, что ничего нет гаже,
Пожрём при ней, как жрали перед нами.

Когда Селестия впервые услышала этот куплет, она тихо-тихо плакала и шептала «несправедливо, несправедливо, несправедливо». Плакать приходилось, заткнув свой рот передней ногой, чтобы её не обнаружили.

Она до последнего не хотела накладывать вето на продажу в Эквестрии недостаточно качественных продуктов. Уж как бы тупа она не была, ей было хорошо понятно, что лучше с плохой едой, чем без еды вовсе. Её сердце кровью обливалось, когда она ставила свою подпись. Но те, кому она верила, убедили её, что так будет лучше. «Выживу, выясню, у кого по бумагам были самые лучшие продукты» — подумала уже не принцесса.

О, этот красивый, лживый голосок Хани Сона! Ведь именно он этими медовыми переливами убеждал Селестию, что в завтраке принцессы вместе со свитой на балконе, на виду у всех, нет ничего такого. И теперь он в тридцать седьмой раз поёт «пожрём при ней, как жрали перед нами». Селестия поклялась себе, что если она выберется, она сделает всё, чтобы никто и никогда не услышал его прекрасного, но такого лживого голоса. «Посмотрим, как ты запоёшь, когда свой приторный яд не сможешь никому залить в уши, паскуда» — думала про себя принцесса.

— Ну, теперь самая потеха, мой любимый куплет нашей песни.

«Она не ваша, твари!» — заорала про себя Селестия. Ведь и идиоту было ясно, что эту песню сочинили простые пони, а не это сборище напыщенных индюков, спихнувших на неё всё. Они сделали всё, чтобы простые пони захотели крови тех, кто правил ими. И ведь понимали, скоты, что народ из всех правящих ими пони знает только принцессу Селестию!

Хани Сон тем временем затянул самый «весёлый» куплет:

Когда единорог подымет солнце,
В кровать к нам не полезут аликорны.
Чтоб «был чист наш сокровенный опыт»
Селестию саму как надо склоним.
За мораль принцесса наша топит,
Вечно мразь лесбухам лазит в лоно.
Не по нраву, как друг друга любят?
Её мы будем драть традиционно!

О, этот куплету подпевали куда громче других. С омерзительным воодушевлением. Кто-то, хихикая, шептал «чуть что, мёртвая кобыла – ещё час кобыла». Какой-то женский голосок ему понимающе отвечал «жаль, с жеребцами оно так не работает».

Трудно отрицать, что несчастную аликорну до этого переполняли отрицательные эмоции. Но последней каплей стала попытка представить, что будет, если тут найдут её тело. Ненависть захлестнула Селестию с головой. Ненависть и страх, какого она не знала всю свою жизнь. Дальнейшее она не помнила.

Позже, когда этот кошмар остался позади, много мыслей было передумано, чтобы понять, почему это восстание случилось. Сама Селестия склонялась к тому, что её окружению становилось всё тяжелее и тяжелее дурить её. Аргумент «так будет лучше для всех, честно-честно», работал всё хуже и хуже, когда дело доходило до сомнительных, но выгодных определённым пони решений. Копился и вред от сомнительных решений, под которыми стояла подпись Селестии. В какой-то момент некоторым пони стало понятно, что оголодавшая Эквестрия захочет чью-нибудь голову. А кто, как не принцесса в одиночку управляющая всем и вся, должна ответить за всё. Сначала всё это было не конкретным заговором, а набором планов и надежд обгадившейся элиты Кантерлота. Не чёткий план, а «вот бы нам всё спихнуть на Селестию, а то сильно несговорчивая она в последние годы».

Была одна проблема, которая не давала этим смутным мечтам превратится в конкретный план, – солнце. Никто, кроме Селестии не знал, как его поднимать. Когда единороги собирались толпой и пытались поднять солнце, у них ничего не выходило. Самые могущественные волшебники попросту дохли от перегруза при попытке начать новый день. Она же в одиночку со счастливой улыбкой на лице каждое утро делала невозможное. И без этого жизнь в Эквестрии бы остановилась.

Мотивацию заговорщикам подарила народная песня, рождённая отчаяньем и злостью. В какой-то момент оказалось, что половина Эквестрии ждёт того самого дня, когда единорог подымет солнце. Теперь оставалось только найти того самого единорога и сделать так, чтобы Селестия не услышала этой самой песни.

Держать Селестию в благостном неведении тогда было сравнительно просто. Хитрецам, которые собрались вокруг неё, эта задачка казалась даже лёгкой. Но вот найти достаточно амбициозного волшебника или волшебницу, это уже было совсем другое. Тем не менее, нашёлся кое-кто, чьего имени история в итоге не сохранила. Волшебник молодой, наглый, невероятно одарённый и легко соблазняемый.

Работа шла в три фронта. С одной стороны, держалась в неведении Селестия. С другой стороны, потихоньку разжигалось народное недовольство. С третьей стороны, молодой талант готовился повторить достижение Селестии, за которое она получила свою кьютимарку. Но хитрость и ум редко уживаются вместе. В какой-то момент всё немного вышло из-под контроля, и работа над народным недовольством закончилась раньше, чем работа над воссозданием заклинания поднятия солнца. И это было первой их ошибкой.

Второй их ошибкой стало то, что они недооценили оставшуюся любовь пони к Селестии. Где-то слуга что-то подслушал, кто-то заметил что-то подозрительное, кто-то вспомнил услугу, которая принцессе ничего не стоила, но значила всё для того, кому её оказали. Этого было мало. Но хватило, чтобы Селестия успела в последний момент спастись.

Вечная ночь – это не то, чего хотела Эквестрия. Но заговорщики были уверены, что всё у них получится, ведь заклинание молодого таланта почти готово. И народ был готов им верить. Первые недели две.

Была и третья ошибка. Никто как-то не подумал, что мятежом могут воспользоваться другие страны. Королевство Карибу, которое тогда граничило с Эквестрией, объявило, что гуманитарный кризис требует их срочного вмешательства, и что временному правительству Эквестрии срочно нужна помощь. Только вот вместе с ящиками с едой они прислали армию. А вместе с гуманитарной помощью пришли грабёж, агрессивный секс-туризм и что-то подозрительно смахивающее на оккупацию.

Пошли очень нехорошие слухи, что кое-кто продал страну. И в то, что страну может продать Селестия никто не поверил. Чтобы о ней не думали, но то, что она делала, и то, какой образ ей создали, не вязалось с изменой родине. Причина, по которой всем кантерлотским шишкам так хотелось избавиться от Селестии, стала всем очевидна. Так общественное мнение резко качнулось куда-то не туда, куда мятежники планировали.

Стихийно организованное сопротивление начало быстро разрастаться. На третий день вся армия, за исключением верхушки присоединилась к ним. Армию Карибу оттеснили к самой границе, а Кантерлот был очищен буквально за неделю. Ещё три дня искали принцессу Селестию.

На двадцать седьмой день того, что в истории Эквестрии осталось под именем «месяц тьмы» из ниши достали сильно отощавшую принцессу. Цвет её глаз изменился, грива укоротилась, сменила цвет на огненный, она почти ничего не говорила, только вращала выпученными от ужаса глазами и что-то нечленораздельно мычала. Но даже в таком виде её заключили в объятия и обильно полили её гриву слезами радости.

Когда принцесса поняла, что убивать её не планируют и вообще всё закончилось, она успокоилась. Утром двадцать восьмого дня с начала мятежа помытая и подпитанная бульоном Селестия вышла на балкон и под всеобщее ликование подняла солнце. В эту же секунду её грива снова стала длинной и разноцветной, а цвет глаз сменился с оранжево-огненного на «Месяц тьмы» закончился.

Что же до молодого таланта, который обещал поднять солнце, то ему в каком-то смысле повезло. Ещё на девятнадцатый день мятежа он задумал покрасоваться перед кобылицами, продемонстрировать им «крутой убивающий луч света», как он это сам назвал. История умалчивает о том, почему он решил это сделать в зеркальной зале дворца, где висело около пяти тысяч различных зеркал. Известно только то, что его смерть и смерть двух попавших под отражение кобылиц была мгновенной.

Много десятилетий после этого Селестии снились кошмары. Они подпитывали её страх, а со страхом приходила жажда власти, как единственная гарантия выживания. Она хотела уничтожить всех, кто ей угрожал, всех, кто мог угрожать ей, всех, кто мог усомниться в ней, всех, в ком она не была уверена, всех, кто мог ей что-то противопоставить, всех, кто мог затмить её, всех, кто думал иначе, всех, кто мог думать иначе, всех, чья верность могла обернуться против неё, а ей казалось, что любой даже самый верный соратник может предать, всех, кто был недостаточно лоялен, любой намёк на угрозу должен был быть истреблён. Собрать всё в одной точке, делать всё самой, не допустить существование силы, приближающейся к её силе. Иначе разорвут. Иначе сместят. Иначе убьют.

Спасло Селестию только то, что она действительно заботилась о пони, как умела. Мятеж открыл ей на глаза на то, сколь многого она не умеет и не понимает. И ей пришлось, несмотря на смертельный страх, договариваться с теми, кого она сама по наущению «ближнего круга» выгнала со двора. Напыщенные фанфароны сменились настоящими специалистами, профессионалами, чудаковатыми учёными, искусными дипломатами, настоящими мастерами своего дела. И среди них Селестия ощущала себя ничтожеством.

Но она была сильной натурой. Сильной и терпеливой. Убедившись, что Эквестрия в относительно надёжных копытах, принцесса засела за книги. Три-четыре часа тратилось на дела. Два часа на аудиенции. Восемь часов Селестия читала. Дипломатия, экономика, магия, математика и иные естественные науки, художественная литература по выходным. Позже она даже стала соавтором школьного учебника по экономике. И читала она по триста страниц в день.

Многие в это не верили, многие думали, что принцесса просто из желания похвастаться листает умные книжки, в лучшем случае проглядывая их по диагонали. Селестия на это внимания не обращала. Да, она замечала сдержанные снисходительные улыбки, которых она не должна была видеть. Но что это было в сравнении с тем, что она уже пережила? И если учитывать то, что она уже пережила, то Селестию радовало то, что она замечает эти снисходительные улыбки.

Со временем прислуга стала замечать, что книги в рабочем кабинете Селестии как-то слишком быстро переходят из одной стопки в другую. И в той стопке, где число книг увеличивалось, в них было громадное число закладок и пометок на полях. Вопросы, которые принцесса задавала своим канцлерам, становились всё осмысленнее. Пошли слухи, начала выстраиваться репутация, совсем иная, не та, что была раньше. И к Селестии пришло подлинное уважение. А вместе с этим стала крепчать и народная любовь.

А подлинная любовь к знаниям невозможна без желания делиться ими. Именно поэтому в какой-то момент стало неизбежным открытие персональной школы Селестии. И дело школой не ограничивалось. Какое-то время было даже так, что «канцлер образования» на языке пони значило приблизительно то же, что и «свадебный генерал» на русском. Потому что принцесса ни на день не оставляла свою любимую сферу без внимания.

Но ни народная любовь, ни крепкие рабочие отношения с другими высокопоставленными пони не убавляли страхов Селестии. Как только появилась возможность, принцесса начала укреплять свою власть. Попасть в немилость было сравнительно просто, а всё, что было даже намёком на бунт, стало преследоваться. «Бедняжка, она боится даже своей тени» — с жалостью говорили о ней те, кому не довелось стать жертвой её страхов. Когда до принцессы дошло, что её страх очевиден многим, она начала внушать страх другим. На портретах её стали изображать суровой и беспощадной к врагам Эквестрии. Пропаганда стала вестись в том же духе. Матушка Селестия любит всех своих детушек, но шутки с ней плохи.

Не одно столетие прошло, прежде чем страхи улеглись. Со временем принцесса поняла, что пытаясь собрать всю власть в одной точке, она вредит и себе и другим пони. И ей стало немного стыдно за это. Со временем принцесса ослабила свою железную хватку, не забывая держать копыто на пульсе и будучи всё ещё готовой помочь любому пони в любом вопросе. От той эпохи осталась только гора бездарных портретов, где художники изобразили страх, который Селестия должна внушать другим, но не разглядели и не решились изобразить страх в её глазах.

Но как бы принцесса не колебалась между желанием быть просто арбитром в тени и контролировать всё, как бы она не любила делиться знаниями с другими, одна вещь оставалась неизменной: окончательно утерянный секрет поднятия солнца оставался её секретом. Селестия понимала, что так не может продолжаться вечно. Поэтому сразу же после того, как закончился месяц тьмы, Селестия поклялась себе, что доверит секрет поднятия солнца только тому, кто станет ей настоящим другом. Но кто способен стать настоящим другом всемогущей? За почти тысячу лет Селестия так и не нашла такого пони.

— Ты всё ещё пытаешься, моя маленькая пони?

Маленькая фиолетовая единорожка озадаченно оторвала голову от книги, лежащей рядом с драконьим яйцом.

— Я знаю, что меня уже приняли. Но я не могу его так просто бросить. Можно я ещё раз попробую?

— Его?

— Это мальчик, я по окраске яйца вижу.

Селестия уже успела пожалеть, что она решила испытать её «невозможным заданием». Надо было выбрать хоть что-то другое. Малышка оказалась намного умнее, чем они все думали. И она прекрасно поняла, что случится, если у неё не получится. А ещё, судя по её уже случившимся попыткам, прекрасно понимала, что за задача перед ней. Селестия вздрогнула, когда маленькая единорожка как бы между прочим назвала задачу «мозгомоечкой». Именно так называли традицию испытывать тех единорогов, которым хотели дать второй шанс на вступительных экзаменах, невозможной задачей пятьсот лет назад. Остальные члены приёмной комиссии об этом не знали.

Твайлайт Спаркл прекрасно понимала, что её уже приняли, и что ей дали задачу, которую решить невозможно. Но у неё даже в мыслях не было сдаться. И Селестия милостиво разрешила ей попробовать ещё разок на следующий день. И ещё разок.

— К сожалению, нам пора заканчивать. Комиссия хочет посмотреть на итог твоих стараний, после этого экзамен закончится.

По взгляду маленькой единорожке было ясно, что она хотела спросить «что будет с яйцом?», но тут же передумала. Твайлайт Спаркл наклонилась к яйцу и тихо, едва слышно прошептала:

— Не бойся, я тебя не брошу.

Как потом рассказали Селестии, Твайлайт Спаркл перед комиссией волновалась так, будто самый важный экзамен именно теперь, её ещё никуда не приняли и от того, сумеет ли она оживить это яйцо, зависит всё. Сначала она, как и на вступительном экзамене, потела и запиналась, её рог еле-еле выдавал даже крупицы магии. А потом случилась эта радуга.

Дальше Твайлайт Спаркл породила какую-то дикую, самопальную смесь из множества заклинаний. Селестия почувствовала эту магию. Но её удивило даже не то, что Твайлайт Спаркл в столь юном возрасте сумела исполнить все эти заклинания вместе, нет. Настоящее удивление и восхищение к ней пришло, когда различила тот порыв чувств, который скрепил связку заклинаний вместе и усилил их. Принцесса прислушалась к самой основе магии маленькой единорожки, и в её голове почти зазвучал голос «Друг! Не бойся, я тебя никогда не брошу!». Этот зов, сотканный из чистейших и искренних дружеских чувств, сделал то, что куча специалистов по медицинской магии считали невозможным.

Следующее, что увидела принцесса – это голову новорожденного дракона, пробившую башню замка, где находилась школа. Магия Твайлайт вышла из-под контроля и начала выдавать побочные эффекты. Например, увеличила драконёнка во много-много раз. Но он был жив. Твайлайт Спаркл выполнила невозможную задачу потому, что не хотела смерти своему другу. И она положила это в основу своей магии. Только поэтому эти заклинания сработали. И это сделала пони, которую даже родители описывали как «ни с кем не общается, друзей у неё нет».

Селестия ничем не выдала своего волнения внешне. Она потеряла даже способность выдавать себя множество веков назад. Но сердце её застучало в два раза быстрее в этот самый момент. Ведь у неё появилась надежда.

И она лелеяла эту надежду много-много лет. И не просто лелеяла, а потихоньку направляла Твайлайт Спаркл, чтобы она познавала не только магию своего рога, и магию дружбы. И она познавала, делясь своими открытиями с принцессой Селестией, открывая порой даже то, что она сама не знала или давным-давно позабыла. Её верная ученица по праву стала принцессой дружбы. Пони, способной стать настоящим другом даже ей.

Эти несколько лет, когда Селестия предвкушала, как она разделит столь тяжкое бремя, этот секрет, связывающий её с постом правительницы Эквестрии намертво, со своим другом, принцессой Твайлайт Спаркл, были одними из лучших в её жизни.

А потом случилась настоящая катастрофа.

Солнце! Санбёрст поднял солнце! Он действительно это сделал! Поднял его на западе, а не на востоке. Но Селестия уже достаточно знала нотацию Хувс, чтобы понимать – это маленькая ошибка, которую можно исправить, поменяв один значок в записи.

Поднять солнце – это казалось Селестии частью её самой. Чем-то таким, что недоступно никому. За тысячу лет она уже успела забыть, что поднять солнце – это очень сложное, но всё же заклинание, которому ее когда-то научили. Теперь же она чувствовала себя так, будто какая-то страшная сила швырнула её с самой вершины Кантерлота на Эквестрийскую землю. Этой силой была идея, скрывающаяся за этими значками. Абсолютно иной подход к магии, что уравнивал природный талант к магии и ум с усердием.

Вспомнив о том, как эта идея появилась, Селестия прошептала голосом полным ужаса и благоговения:

— Кто же ты такая Дёрпи Хувс?!

Она бы кричала, если бы не боялась себя выдать. Она не могла поверить, что кому могла прийти в голову такая идея. Только не после того, как во всех учебниках истории, во всех букварях, во всех детских раскрасках больше девяти веков утверждалось, что никто и ничто, кроме Селестии не может поднять солнце. Поднятие солнца было сверхъестественным, сакральным актом, доступным только той, что правит страной множество веков. И даже те, кто её ненавидели, не посягали на это.

А вот какой-то несчастный студент, вылетевший из её школы из-за слабости рога, взял и посягнул. Он увидел в нотации Хувс, в этой странной идее потенциал. То, что позволяет, разложить на молекулы любое заклинание и воспроизвести его с любым рогом. И он разложил то, что она так тщательно скрывала от всех более девятисот лет.

Никто не смог бы понять, какой ужас сейчас овладел Селестией. В её голове гремела та самая песня. Да, оказывается, спустя столько веков, спустя почти тысячу лет, она помнила все восемь куплетов до последнего слова. Голос Хани Сона, который она со всей возможной злобой и мстительностью, предала забвению, выводил в её голове ту самую песню:

Когда единорог подымет солнце…

XIX

Я сделал трёхмесячный перерыв в самый неподходящий для этого момент. Теперь придётся вам перечитать хотя бы пару предыдущих глав, чтобы вспомнить, что вообще происходит. А то и всё сразу -_-
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

— Как он?

— Перегруз. Могло бы быть намного хуже, но вы на удивление грамотно его обработали. За неделю-две на ноги поставим. – сухо ответил её личный врач.

Да, именно личный врач, потому что никому иному Селестия столь деликатное дело не доверила бы. Она объяснила это тем, что «он пострадал из-за меня», что было не так уж и далеко от истины.

Несмотря ни на что, Селестия выдохнула с облегчением. А сердце её наполнилось радостью.

Не было ничего на этом свете, что пугало бы её больше, чем этот слабенький единорог, слёгший в больницу с перегрузом. Санбёрст стал тем, кто воплотил в жизнь её самый большой кошмар. Битва с Дискордом, что мог обратить её в пыль одним взглядом, пугала её не так сильно. Рыжий единорог, что даже сценическую магию едва-едва осиливал и имел серьёзные проблемы с бытовой, сделал то, чего не удалось всем её врагам за одиннадцать веков. Нашёл её слабость, нашёл способ отобрать у неё её силу, лишить смысла её существование. Не временно, как Тирек или Шторм, а навсегда.

Что она с ним сделала бы девятьсот лет назад? Столкнула с балкона обсерватории, списав на несчастный случай? Отправила бы в изгнание? Определила бы в другую больницу? Прошлась по его памяти катком? А что она сделает с ним сейчас? Что она хочет сделать с ним сейчас?

Да всё то же, что и девятьсот лет назад. Её секрет, её единственная гарантия выживания внезапно оказался в голове Санбёрста. И это её пугало. Пугало так сильно, что часть её хотела, чтобы с ним что-то случилось. Нет, не смерть, ни в коем случае. Но хотя бы лёгонькую амнезию? Чтобы он забыл то, что делал последние полгода? И от этих желаний Селестию изнутри корёжило. Ей было стыдно, но она ничего с собой не могла поделать.

Именно поэтому с её плеч свалилась гора, когда она поняла, что рада за Санбёрста. Рада, что он жив и относительно здоров. Рада этому несмотря ни на что. Неужели за все эти века она изменилась? Неужели тот самый ужас её больше не уродует?

Принцесса зашла в палату. А вот и он, в кровати у самого окна. Санбёрст выглядел плохо. Бледность, какая-то болезненность во взгляде, неподвижность. Он был не в состоянии и мухи обидеть. Он лежал в какой-то странной полудрёме, когда даже не было понятно, спит пони или нет. Голова единорога лежала на подушке, а солнце светило прямо в лицо. Возможно, это так выглядело из-за ракурса и бороды, но Санбёрст был похож на старика. Невероятно уставшего старика, которому уже ничего кроме дрёмы на солнышке и не нужно.

Но когда он услышал, что кто-то вошёл в палату он обернулся и резко выпрямился. Да, было заметно, что он чувствует себя на редкость паршиво, даже сидеть ровно стоило ему некоторых усилий. Но этот юноша теперь старался выглядеть достойно. Он старался быть почтительным и спокойным. А Селестия увидела в его глазах совсем иное.

Впервые на неё так посмотрели больше одиннадцати веков назад. Ей тогда было то ли четырнадцать, то ли пятнадцать. Она шла по улице, а навстречу ей шагал один из её ровесников. Уже издалека было видно, что тот несчастный жеребец, который уже больше тысячи лет, как мёртв, слабо соображал что делает. Он просто шёл навстречу юной, смущённой и почти ничего не понимающей Селестии с тремя тюльпанами в зубах. И это при том, что он был единорогом. Селестии тогда хотелось то ли захихикать, то ли спрятаться за ближайшее дерево. Тем не менее, будущая принцесса терпеливо дождалась и приняла цветы.

Лицо, имя и цвет шерсти почти изгладились из памяти, но вот то, как на неё посмотрел тот зеленоглазый единорог, она запомнила на всю жизнь. И вот этот взгляд, взгляд не голода, а искреннего восхищения и обожания, именно это мелькало в глазах Санбёрста, хоть он и пытался это скрыть.

«Так вот зачем ты зачем поднял солнце» — с грустью подумала Селестия. Когда ей казалось, что та страница её жизни с той ужасной песней закрылась, судьба нашла способ напомнить и посмеяться над ней. Она столько времени потратила на то, чтобы научиться не наживать себе врагов, потому что верила, что её секрет раскроет именно тот, кто её ненавидит. В итоге же солнце поднял тот, кто ей поклонялся.

Селестии стало стыдно за то, что она испугалась этого единорога. Измученный, неспособный дверь телекинезом открыть, неспособный даже замыслить что-то дурное против неё. Разве может он чем-то угрожать ей? Этот стыд отогнал что-то тёмное, боязливое внутри её. И принцессе стало от этого легче.

Абсолютно искренне она улыбнулась Санбёрсту и попросила его прилечь. Ведь ему нужен отдых. Рыжий единорог счёл за нужное согласиться и спокойно лёг.

Забавно, он, кажется, понял, что натворил. И боится её. По глазам видно, что боится.

Нельзя его пугать. Нет, нужно зайти с другого боку. Обаять. Убедить, что всё в порядке, что его принцесса здесь, рядом. И всегда будет рядом. Чтобы ни случилось, их секреты будут в безопасности. Ведь он никому ничего не расскажет. И она никому ничего не расскажет. Пока они будут вместе. Всего-то лет пятьдесят потерпеть. Пусть даже семьдесят. Так, стоп! Нельзя так думать, это нечестно по отношению к нему! Он не заслужил такого.

Но что делать? Запугать? Отправить в изгнание? Нет, держать близко, очень близко. Дать задание. Как можно интереснее, как можно запутаннее. Это будет лучше, чем изгнание. Он будет изгнан туда, где до его секрета никто не доберётся. Прямо ей под самое крыло. Сколько интересных загадок она может ему подготовить. Хватит на всю жизнь! Ну, молодец, Селестия. От одной «замечательной» идеи к другой. Золотая клетка, пусть и из свитков, а не из слитков, мало чем лучше.

А если просто залезть в память? Он согласится, он обязательно согласится. Она сможет ему всё объяснить. Разве сможет он ей отказать? Он обязательно поймёт, насколько опасно то, что он знает. И потом одно простое заклинание. Всего лишь одно простое заклинание. С непонятными побочными эффектами. Которое должен исполнить тот, кто на них специализируется. И ему придётся объяснить, что именно Санбёрст должен забыть. Самой? Нет, нельзя. Магия памяти — не её кьютимарка.

Да что же это такое?! Почему ей в голову лезут такие отвратительные мысли? Но Селестию пугало даже не это. Её пугало то, что пока в её голове носился хоровод страхов и соблазнов, а душа её ужасалась всем этим мыслям, она просто была той самой Селестией, которую все привыкли видеть. Мудрой и величественной аликорной, которая всегда успокоит. Которая просто говорит правильные вещи. Она говорит о том, что от этого секрета многое зависит. Что многие за последнюю тысячу лет мечтали завоевать Эквестрию и объявить всему миру, что она больше не нужна. Что всегда может возникнуть кто-то с амбициями короля Сомбры и свергнуть их. Что нельзя допустить, чтобы эти пять свитков стали достоянием общественности. Нельзя дать кому-либо узнать о том, что они существуют. Она абсолютно спокойна внешне. А внутри ужас. Ужас от осознания, что даже в такой ситуации она неспособна вести себя «не по селестиански». Всё в её душе требовало вести себя иначе. Умолять, угрожать, делать хоть что-то другое. Но она стояла там и с одухотворённым лицом вещала что-то невыносимо правильное и пустое. Санбёрст слушал, кивал, и даже заподозрить не мог, что за бури бушевали внутри принцессы.

В этот момент Селестия осознала, что она уже давно потеряла способность быть чем-то иным. Она так много времени потратила на то, чтобы стать для всех мудрым образцом, той самой Селестией, что даже когда хотела, не могла быть ничем иным. Много веков она выстраивала внутри себя то, что считала основой того, как её должны видеть. Она привыкла к этому образу, считала его своей духовной кожей. Теперь этот образ превратился в гипсовую корку, сковывающую, давящую и причиняющую страдания. Неспособность быть ничем иным, только Селестией. Странная формулировка, но именно это теперь глодало принцессу изнутри.

Возможно, именно поэтому из неё получилась такая отвратительная актриса. Как Селестия тогда разозлилась на Твайлайт, даже вспоминать чуть-чуть было неловко. Ведь Твайлайт Спаркл не понимала, почему Селестия оказалась такой плохой актрисой. Не понимала, через что принцесса дня прошла за эти века и почему стала такой. Она и сама не понимала. Надо было ещё во время юбилейного спектакля подумать, понять, разобраться в себе.

— Ваше величество, я уничтожу свитки.

Эта простая фраза Санбёрста, сказанная тихим, рассудительным голосом уже взрослого пони, вернула Селестию обратно, выдернула её из этого водоворота мыслей о себе, оторвала от наблюдения за собой.

— Уничтожишь?

— Да, вы ведь попросили меня.

Она попросила его уничтожить свитки с заклинанием поднятия солнца? Когда? Ах да, видимо, среди этих правильных слов было что-то о безопасности Эквестрии. «Гипсовая корка» сдавила её сердце ещё сильнее, появилось какое-то неясное чувство между тоской и тревогой.

— Не стоит! Я сохраню их в надёжном месте. – а вот этого Селестия сама от себя не ожидала.

Принцесса отошла в тень, и села у кровати больного, пытаясь понять, почему она захотела сохранить свитки. Было в ней что-то ещё, что не захотело уничтожение знаний. Почему-то представилось, как её любимая ученица, Твайлайт Спаркл, корпит над свитками с заклинанием поднятия солнца. Может дело в ней? В принцессе дружбы? От самой мысли о том, что эта маленькая фиолетовая аликорна могла на неё повлиять, потеплело где-то внутри.

— Ваше величество. Вы ведь сами говорили, насколько эти свитки опасны.

Половина лица Санбёрста освещалась солнечными лучами и каждая морщинка, каждое его сомнение были отчётливо видны. Без сомнения, он был крайне умён, любил то, что делает, и решение уничтожать знание далось ему невероятно тяжело. Нет, Санбёрст не заслужил того, чтобы его работу уничтожили.

— Ты не представляешь насколько. Но тут, в Кантерлоте, и не такое хранится. Просто пообещай мне, что никому ничего не расскажешь, ладно?

— Клянусь. – выдохнул единорог.

Где-то внутри души принцессы порвалась одна из толстенных цепей, что сковывала её изнутри. Это рассыпались в труху звенья сомнений, мешающие ей принять правильное решение. Она сохранит свитки с записью заклинания Санбёрста в надёжном месте. И доверится Санбёрсту. Он никому ничего не расскажет. Хотя бы потому, что никому в голову не придёт задать ему правильные вопросы. А даже если и придёт, то у её личной охраны просто добавится немного работы. Придётся ещё охранять и непутёвого экспериментатора.

— Я не должен был посягать на вашу радость. – тихо сказал Санбёрст.

Селестия переспросила бы «прости, что?», но она сдержалась. Потому что давно уже потеряла способность не сдерживаться. И осознание этого ещё раз заставило почувствовать себя так, будто она чем-то сдавлена. И поэтому она, как разумная пони, продолжила слушать, едва-едва улыбаясь. Ровно настолько, чтобы он продолжал говорить. Но спокойствие не означало, что любопытство не сжирало её изнутри. Неужели он понял?

— Просто мне столько лет это не давало покоя. Ещё когда я в первый раз увидел, как вы поднимаете солнце. Очередной праздник в честь летнего солнцестояния. Я тогда, кажется, в первый раз вас увидел. Вы обычно были как-то строги, нет, стабильны, или как-то вот, да, стабильны, подходящее слово. А потом я увидел вас там, когда вы поднимали солнце. Я в жизни никогда бы не подумал, что можно испытывать такую радость. Ну, вы должны понимать, о чём я.

У принцессы перехватило дыхание. Да, она понимала. Понимала, что он понял. Действительно понял. Именно это и было основой того самого заклинания, которое поднимало солнце. Не небывалое могущество, не жажда власти, не владение магией погоды, не владение стихией огня, не связь с элементами гармонии или древом гармонии, не аликорновость, не свойство именно её кьютимарки. Радость была основой заклинания, поднимающего солнце. Радость от начала нового дня. И абсолютное, сметающее любые магические барьеры желание поделиться этой радостью. Со всем миром, с каждым живым существом. Новый день начался. Именно эта радость спасла её беспросветного ужаса, когда кончился «месяц тьмы».

Именно это было секретом Селестии, которая она то показывала всем, то тщательно берегла. Секрет, который её враги за более чем тысячу лет её правления так и не разгадали. И вот этот секрет понял юноша, просто один раз взглянув на неё. И, возможно, миллионы пони до него. И никто из них не пытался кому-то рассказывать об этом. Потому что для них это было слишком очевидно. Абсолютно очевидно для всех, кто любил Селестию. И абсолютно недоступно для всех, кто её ненавидел. И она поняла это только теперь. Как смешно, до чего же смешно. Рассмеяться бы прямо тут.

— Я не должен был посягать… — попытался повторить Санбёрст.

— Нет ничего плохого в том, чтобы разделить с другими радость от начала нового дня. Твоя ошибка была в другом. Отдыхай. – прервала его Селестия, аккуратно уложив в кровать крылом.

Кажется, он успокоился, закрыл глаза. Да, когда тебя прошибло перегрузом, имеет смысл отлежаться, выспаться. Напоследок он шепчет:

— Я никому ничего не расскажу, не бойтесь.

Что же, не так всё и плохо. Да, кто-то может понимать, в чём суть её заклинания, её призвания. Дарить радость от нового дня. Но всё равно для поднятия солнца нужен достаточно мощный рог и/или прекрасное понимание нотации Хувс, которая пока что остаётся идеей популярной среди ограниченного круга лиц. Весьма и весьма ограниченного. И, судя по всему, в ближайшие годы так оно и останется. Твайлайт, конечно, делает там какой-то научный проект, но что это меняет? Опубликует она результаты под псевдонимом, и на том всё и кончится. У нотации Хувс применение достаточно ограниченное. По крайней мере, пока.

Из палаты Селестия выходила почти спокойной. Она была уверена, что у неё есть ещё время.

Если бы её страхи были разумны, она бы после этого окончательно успокоилась. Но что может быть разумного в страхах, что однажды почти лишили тебя души? Селестия часто ловила себя на мысли, что смотрит на свой двор не так как раньше, а Фэнси Пентс, имеющий неформальную должность «смотритель зверинца» и формальную «младший канцлер по делам двора», вдруг начал казаться ей подозрительным. И не только он. Да, принцесса всё понимала. Да, эти страхи были глупыми. Но от этого только бесили больше.

Никто ей ничего не сделает! Фэнси Пентс не готовит заговор! Охранник не выбирает подходящий момент для удара! Твайлайт Спаркл не замыслила её свержение под видом научного проекта! Фанаты нотации Хувс не собираются по ночам, чтобы заточить её в темницу! Луна не для того поехала путешествовать, чтобы собрать силы и пойти на Кантерлот! Хватит фантазировать, дура!

Лишь одно Селестию успокаивало. Ночью её не мучили кошмары. А значит, её душа останется при ней, она не превратится в монстра, как это в своё время случилось с Луной. Даже если кошмары начнут одолевать Селестию, её сестра всегда успеет прийти на помощь. Хотя засыпать стало тяжело. Эти постоянные ворочанья с боку на бок, то жарко, то холодно. Приходится пить снотворное. Простое, убойное и безвредное. А с утра она снова бодра и готова поднять солнце и начать новый день. И никаких кошмаров. Кроме тех, что наяву.

Этот проект связан с нотацией Хувс! Этот проект связан с нотацией Хувс! Селестия узнала об этом вот только сегодня. Да, она догадалась уже давным-давно, но подтвердилось это только сегодня. И ужас переполнял её. Это был не заговор, но это было крушение всех её планов и надежд. Не сейчас, не сразу. Может, через пять лет, может, через десять. Возможно, у неё есть ещё лет пятьдесят, как знать. Но будет ли готова Твайлайт? Хотя, кого она обманывает? Настоящий вопрос в том, будет ли готова сама Селестия к тому, чтобы отдать свой секрет пони, которого считает своим другом.

Селестия верила всей душой, что да, сможет. Когда Твайлайт достаточно окрепнет, когда Эквестрия и она сама будут к этому готовы. Она ждала этого почти тысячу лет! Она готовилась к этому последние лет десять. Как она может быть не готова? Несколько месяцев назад такая постановка вопроса вызвала бы у неё смех. Будущее казалось радужным. У Селестии будет возможность спокойно отдать Твайлайт Спаркл всю власть и все секреты.

Но реальность оказалась суровой. Её секрет, то, что делало необходимым её для выживания Эквестрии, было воссоздано единорогом-слабосилком. И способ, которым он это сделал, становился всё популярнее и популярнее. И абсолютно непонятно, насколько популярнее он станет из-за нового проекта Твайлайт Спаркл.

Это и было самым ужасным. Твайлайт отказывалась говорить, в чём именно заключается суть проекта. Сюрприз, нечто, что изменит всё, полный переворот представления пони о магии, нет, вы должны сами всё увидеть, вы не поверите, если я вам расскажу, ваше величество, вам обязательно понравится – полный набор странных, бессмысленных и восторженных восклицаний. Селестия применила всё, что было уместно в данной ситуации, и немножко того, что было неуместно, но так и не вытянула абсолютно ничего из своей ученицы. Потом Селестия пообщалась с личной ассистенткой Твайлайт, этой милой косоглазой пегаской.

Принцесса Селестия была уверена, что накинется на неё и именем Эквестрийского трона потребует выложить всё. И, тем не менее, повторилось то же, что и в больнице. Милые улыбки, правильные слова. Но и размышления. На этот раз принцесса так сильно ушла в себя, что начала думать вслух. Пришлось даже успокаивать несчастную ассистентку, которая начала заражаться мрачным настроением принцессы. Зря она сказала «Я думаю, что даже сама Дёрпи Хувс ещё не поняла, что именно она создала». Да ещё таким тоном. Не стоило так пугать несчастную пегаску.

Но то было вчера. А сегодня Селестия уже немного успокоилась. Да, её глодало любопытство. Что же там? Новый учебник по Нотации Хувс для самых маленьких жеребят? Сложное заклинание? Может, она независимо от Санбёрста решила воссоздать заклинание поднятия солнца? Хорошо бы. То есть, плохо, конечно, но из всех худших вариантов это наилучший. Хотя бы не придётся выбирать момент, когда рассказать ей.

Как знать, может, для того, чтобы избежать этих волнений, Селестия вызвалась следить, чтобы Дискорд чего не натворил. Как ни странно, Селестия была даже рада. Да, «Дискорд опять в фазе перестройки из-за Нотации Хувс» не назовёшь приятной новостью. Но Дискорд уже не тот, что прежде. Он точно не станет захватывать Эквестрию только для того, чтобы спокойно экспериментировать со своими новыми силами на пони. Селестии уже доводилось видеть Дискорда в «перестройке». Такое себе зрелище. Один плюс – если он действительно в «перестройке», в самой активной её фазе, то он практически не опасен. То есть, можно спокойно спускаться вниз и смотреть на испытания. Что же делала Селестия?

— Контроль. Чайник. Фокус. Нотация. Настроить. Чай. Пони. Контроль.

— Чашка. Хаос. Магия. Пони. Понивилль.

— Дискорд! Ты меня слышишь? – Селестия попыталась привести в чувство драконикуса.

— Дискорд! Ответь мне! Ты понимаешь, где ты находишься?

— Стол. Картина. Небо. Нарядный. Магия. Нотация. Понимать. Хувс.

— Так ты меня узнаёшь? Ты можешь сказать, где ты?

— Стул. Солонка. Чай. Флаттершай. Хаос. Я. Магия. Секреты.

— Дискорд?

Ответом было всё то же бормотание. Бесполезно. Он её не слышит. Он вообще ничего и никого не слышит.

Магия для всех пони, вне зависимости от расы. Селестия была так потрясена тем, что это уже случилось, тем, что это уже не просто мечта, а свершившийся на глазах у сотен пони факт, что не заметила, как вокруг неё начал плавать, быстро вращающийся вокруг своей оси Дискорд. Даже если бы небо обрушилось на землю у неё на глазах, она бы этого не заметила. Магия для всех пони! Самая лучшая. Самая могучая. Вся, которую можно выразить нотацией Хувс. В том числе и заклинание поднятия солнца. Её заклинание. Её секрет. Её единственная надежда на выживание. Единственная защита её и Эквестрии от всех врагов. То, что она почти тысячу лет защищала от чужих глаз, ушей и умов. Всё это уже там. Всё это уже доступно каждому пони в Эквестрии. Будет доступно, если она ничего не сделает.

Её секрет! Там! На этой сцене! Нельзя допустить! Надо выжить! Уничтожить! Не допустить! Раскрошить! Нельзя! Смерть рядом! Позор рядом! Они рядом! Они вот-вот найдут её! Нельзя допустить! Надо что-то сделать прямо сейчас! Уничтожить! Размолоть! Оставить секрет здесь! Нельзя! Нельзя! Прервать немедленно!

— Что ты наделала?!

Дискорд ни за что не стал бы собирать свой разум в ускоренном режиме. Необходимо было ещё несколько часов, чтобы комфортно пересобрать себя. Иначе побочные эффекты, боли, ломота и ограничение в силе на сутки. Никакой ускоренной пересборки, он клялся себе в этом. Должно было случиться что-то экстраординарное, что-то невероятно важное, ради чего имеет смысл ускорить процесс сборки своего разума.

И вот этот самый момент Дискорд был очень неприятно удивлён тому факту, что для него само понятие «невероятно важное» в последние годы изменилось сильнее, чем он думал. Знал бы он, что его выдернет обратно такая мелочь, продумал бы процесс получше. Но раз он осознал, что какому-то пони сейчас будет очень больно, и это заставило его прийти в себя, то нужно это предотвратить. Срочно.

Доли секунды ушли на то, чтобы оценить обстановку. Огненный шар летит в сторону какой-то пони. Причём сам заряд магии уже кончился, остался только раскалённый шар плазмы, который пройдёт сквозь тот барьер внизу. Он же ведь блокирует только магию. Надо что-то делать. Превратить плазму во что-то иное. Превратить её в кусок магии. Хоть какой-нибудь. Пусть даже хаотичной.

Как сложно действовать. Как сложно вообще хоть что-то делать. Теперь надо собраться. Теперь надо взять себя в лапы. Ни в коем случае нельзя давать слабину. Шар огня превращается в шар магии. В не до конца перестроенном разуме, на самом дне сетчатки отпечатывается сеть из множества тысяч значков. Нотация Хувс. Иной подход к магии. То, что изменило использование магии живыми существами, а значит, неизбежно изменило и его. Интересно, если им дать это заклинание, они поймут, что случилось?

Но как только взгляд Дискорда упал на белую аликорну, охваченную пламенем, он окончательно осознал, что именно случилось. Селестия? Что с ней? Это она?

— Что ты наделала?! – это всё, что его разум смог выдать теперь.

Внизу кто-то кричит, но Дискорду до этого нет дела. В данный момент ему почти ни до чего нет дела. Его разум всё ещё ограничен. И всё, что он может понять – это то, что Селестия только что отправила шар огня в сторону какой-то пони. Он не может понять, зачем она это сделала. Он даже не замечает, что её внешность изменилась, а грива и хвост объяты огнём.

— Нет, что ты наделал! – нервно хохочет в ответ Селестия. – Ты же у нас болеешь, и себя не контролируешь! Думаю, они тебя простят.

Сразу после этого с рога Селестии срывается очередной поток огня в ту же сторону. Дискорд теперь слишком слаб, чтобы преобразовать столько огня. Всё, на что его хватает, это перехватить смертельную струю, кинувшись под неё самому. Ему огонь не повредит. Не так сильно, как осознание того, что его предали.

— У тебя нет друзей, тебе не поверят! – шипит аликорна.

Но что ему до её шипения. Всего одно живое существо знало о том, что он перестраивает себя, знало о том, что он уязвим. Пони, которую он считал своим лучшим другом. Лёгкий ответный удар в сторону взбесившейся кобылы, просто, чтобы урезонить её. Она сейчас тоже не в себе, должно хватить. Жаль, что после этого удара сил больше ни на что не хватает. Даже на то, чтобы игнорировать гравитацию. Он так и падает на землю, вместе с длинным хвостом пламени.

— Дискорд, что ты сделал с ней?

Флаттершай. От этого голоса теперь больнее, чем от этой проклятой пересборки. Она его предала. Она ему не поверит. А если рассказать? И довериться этому треплу? Нет уж! Дискорд закипел изнутри от злости:

— Я смотрю, твой язык становится намного длиннее, когда рядом царственный круп.

О, этот взгляд! Знает кошка, чьё мясо съела. Или как там эта пословица? Но ты ж гляди, ещё и огрызаться начнёт. Вот уже как у неё губы. И глядит так сурово. Неужели до сих пор верит, что её взгляд подействует? Только не теперь!

— Дискорд, немедленно отмени то, что ты сделал!

Дискорд дёрнулся. С какой-то небывалой горечью он осознал, что ему больно слышать, как Флаттершай кричит на него. Очень больно. Захотелось даже исполнить её просьбу. Она просит его отменить то, что он сделал? Да, будет забавно, определённо! Сейчас он найдёт эту пони, которая не получила свой огненный шар в спину, и всё исправит! Пусть эта гадина будет довольна! Сейчас Дискорд всё оформит по изначальной задумке.

Драконикус и сам не заметил, как в его руке появился точно такой же шар огня, какой он сам развеял меньше минуты назад. Хотелось истерично смеяться, кричать, сломать что-нибудь, испортить что-нибудь или уничтожить. Он наслаждался тем страхом, который теперь внушал всем этим гадким пони, которые его предали. Свалили на него какую-то свою гадость. Пусть же тоже почувствуют себя плохо. Зачем ему одному страдать?

О, а вот и принцессы уже в его сторону рога вытянули! Как же хорошо Селестия делает вид, что она не при чём! Видно же, что до церберят перепугана. Дискорд перекинул огненный шар из лапы в лапу, злобно посмеиваясь. Он сам этого не замечал, но теперь в его смехе не было и следа веселья. Как он ни пытался показать, что на самом деле ему весело, а все эти понячьи глупости для него ничего не значат, сквозь его смех проскакивала злоба и боль. И осознание этой эмоциональной слабости не делало ситуацию лучше. Хотелось кричать. Он и закричал, размахивая огненным шаром над серой, плачущей пегаской, которую сам же минуту назад и спас:

Нет, ну вы поглядите на неё. Минуту назад хотела сжечь всё живое. А теперь принцесса солидна, царственна, мудра и готова дать отпор злодея. Только что-то бледноватая слишком.

— Дискорд, не дури, успокойся. – о, теперь она хочет поговорить. Надо же.

Дискорда распирало от такого коварства. Она и в самом деле собирается делать вид, что она здесь не при чём? Хотя от этой кобылы всего можно ожидать. А вот в ком Дискорд действительно был разочарован, так это в Флаттершай.

Дискорду опять захотелось что-нибудь сломать. Желательно всё.

— Дискорд. Ты можешь сказать что-нибудь в своё оправдание? – спросила у него Твайлайт Спаркл.

Спросила спокойно. Как будто уже всё решила. Как будто что-то поняла. Хотя ничего она не поняла! Или поняла? Хотя бы заподозрила? Нет, вряд ли. Уж кому-кому, а Твайлайт в голову точно не придёт, что на него всё свалили. И уж точно, она не поверит в правду. И толку тогда от этих их уроков? Если тебя предают, если лгут тебе в лицо, если не верят.

— Только одно. Мы больше не друзья.

Этим хлёстким выпадом он отрезал все свои эмоции и всякую возможность примирения. Больше не о чём с ними говорить. Не о чём страдать. Не из-за кого переживать. Но всё равно буквально за секунду до того, как он исчез оттуда, в голове его мелькнула мысль «а вдруг догадается?».

Объятья серой пегаски всё ещё чувствовались на плечах. Ей было плевать, что Селестия должна была охранять её, но провалила эту задачу. И ей было плевать, что между ними социальная пропасть размером с Кантерлотскую гору. Маффинс только что подошла и утешила принцессу Селестию, как сумела. И Селестия из вежливости приняла её объятия. Но утешить её, приняв её помощь – это меньшее, что могла сделать Селестия. И начать стоило с того, чтобы ещё раз попытаться понять, что пошло не так.

Селестия провела больше суток, пытаясь вспомнить, что же именно произошло там, в небе. Она запомнила представление, запомнила то, что сотворила ассистентка Твайлайт, запомнила тот ужас, когда она осознала, что вскоре нотация Хувс и все тайны, которые она открывает, будут доступны всем пони. Её охватил какой-то иррациональный, безумный страх. А дальше провал в памяти. Выпавший из её жизни кусок, плотно закрытый неприятной чернотой. Дальше удар прямо в грудь, как будто её кто-то очень сильно лягнул. А там Дискорд. Обезумевший, угрожающий расправой, явно готовый зайти за самую грань.

Принцесса быстро сообразила, что ничем хорошим это не кончится. Несмотря на пережитое, она первой вспомнила об элементах гармонии. К сожалению, её ученица со своими друзьями опоздала. Да, Селестия когда-то защитила специальным заклинанием элементы гармонии от Дискорда. Но этот хитрый плут нашёл обход и сумел оторвать элементы гармонии от древа. Трудно было представить, чего это ему стоило. Древо гармонии было предназначено, чтобы защищать Эквестрию от таких, как он, в том числе. Порождению хаоса было бы мучительно больно даже находиться рядом с ним. Но он всё равно смог. И Селестия хоть убей, не могла вспомнить, что же именно разозлило его настолько, чтобы он своими лапами выдрал элементы гармонии из их гнёзд на ветках Древа.

Даже если причина провала в памяти была не ясна, Селестия всё равно чувствовала свою ответственность. Именно поэтому она сразу же извинилась перед Маффинс. Искренне и от всей души. Но чем больше она об этом думала, тем страннее ей казалось всё это. Она прокручивала в голове диалог, который у неё состоялся с сестрой, когда она прибыла в Понивилль.

Она подошла к Луне почти сразу после положенных приветствий. Лёгким движением крыла Селестия повела свою сестру в сторону. То, что Селестия хотела у неё спросить, было вопросом деликатным. И Селестии очень сильно не хотелось, чтобы Луна спрашивала её в ответ. К счастью, Луна была чрезвычайно взволнована чем-то своим.

— Луна. Скажи, как опознать, что пони овладевают кошмары?

Младшая аликорна слегка помрачнела. Но ответила:

— Сестра, есть много признаков и причин. Это стресс, воспоминания о каком-то травматичном опыте, резкие смены настроения, характера, мысли, которые тебя саму приводят в ужас, бессонница, лёгкие провалы в памяти при первых превращениях в порождение кошмара. Но это всё мелочи. По-настоящему надёжный способ распознать это – ночные кошмары. Ужасы, что поселились в твоей душе, протекут в твои сны. И если это случиться хоть с одним пони, я всегда смогу прийти на помощь. Ты не думай, что я забросила свою работу из-за того, что я не в Кантерлоте. Я всё так же каждую ночь обхожу сны других пони. Если хоть с кем-нибудь, хоть с кем-нибудь такое случиться, — Луна положила копыто на плечо своей сестре, — я узнаю первой и предотвращу, клянусь.

И почти весь вечер Селестия крутила слова своей сестры у себя в голове. Всё совпадало. Почти всё. Провал в памяти имелся. Одной детали не хватало. Кошмары. Ночные кошмары. Сны были самым явным показателем того, что творилось в твоей душе. Тем не менее, ничего ужасного Селестии в последнее время не снилось. Потому что ей вообще ничего не снилось.

Последняя мысль заставила принцессу Селестию застыть на месте от ужаса. Она много часов вертела слова Луны у себя в голове, не понимая самого главного оттуда: не кошмарные сны превращают тебя в чудовище, а кошмары наяву. Сны – лишь предвестник. Как и бессонница, которую она глушила мощнейшим снотворным. Одним из побочных эффектов которой было полное отсутствие снов. Кошмарных в том числе.

Осознание этого заставило принцессу по-настоящему задрожать впервые за много веков. Теперь она знала, что есть только одно объяснение случившемуся. Последние недели ею овладевали кошмары. И она своими же копытами отрезала себе и сестре возможность распознать опасность, заглушив симптом лекарством, но проигнорировав сам недуг. Она превратилась в Дей Брейкер и попыталась убить Маффинс. Попыталась убить ту самую пони, которая буквально только что обнимала и утешала её.

Она больше суток гнала от себя эту мысль, обманывала себя, пыталась придумать иное объяснение, цеплялась за то, что нет никаких кошмаров. Когда-то самообман дорого ей обошёлся. Видимо, тот урок она до конца всё-таки не выучила. И должна теперь расплатиться за это сполна.

Даже не подумав, о том, что её может кто-то подслушать (ведь Маффинс ещё не успела далеко отойти), она прошептала:

— Я должна сдаться.

XX

Всё, больше песен не будет. Надеюсь. И флэшбеки кончились. Почти.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Хаосвилль. Селестия должна была оказаться здесь ещё два дня назад. Заслужила. Без всяких скидок на то, что она нужна Эквестрии. Может и нужна была. Тысячу лет назад. Сто лет назад. Месяц назад. Но не теперь, когда её страхи могли утянуть всю страну назад. После того, что она натворила на публичной демонстрации изобретения Твайлайт, её место было в Хаосвилле. И если бы ей достало смелости, если бы она была достаточно смела и честна с самой собой, она оказалась бы тут ещё два дня назад.

Именно поэтому она шла рядом с Дискордом не как пленница, а как гость. Гость безразличный, которого сюда занесли обстоятельства, а не желание.

Дискорд тоже казался здесь гостем. Не из-за того, что выглядел чужеродным, нет. На вид он как раз был существом, которое могло родиться только здесь, среди плывущего под ногами неба, цветущих в вышине полей, среди солнц, цветущих под палящими лучами кактуса, шоколадного песка и сахарного мрамора. Хотя нет, мрамор, кажется, был настоящим. И Дискорд отлично бы сюда вписывался. Если бы не его отрешённость. Мыслями он был не дома.

Селестии это странное молчание навеяло память о совсем другом Дискорде. Дискорде, который ни на секунду не переставал хохотать, пока все остальные пели и плакали. Было это во время правления хаоса, незадолго до того, как его впервые обратили в камень. В какой-то момент он решил, что в его Эквестрии слишком мало музыки. Он лишил всё, что обладало хоть каким-то разумом, способности общаться между собой словами и письмом. Только песни. А пони тогда не любили и не умели петь.

В какой-то момент казалось, что к жизни под правлением Дискорда можно приспособиться. Что дно рядышком, и намного хуже уже не будет. А потом случилось песенное проклятие. Вот тогда, когда пони лишились возможности объясняться друг с другом, они поняли, что до этого хаос их только слегка коснулся.

Лишь две пони, две сестры сохранили возможность говорить, потому что были защищены элементами гармонии. Они до последнего отказывались петь. Они превратили Дискорда в камень, оставаясь подчёркнуто серьёзными, не проронив ни единой ноты.

Им тогда казалось, что когда появится возможность говорить, из Эквестрии исчезнет вся музыка, и её не будет, как её не было во время судьбоносного столкновения, вернувшего Эквестрию двум сёстрам. Но как только появилась свобода выбора, оказалось, что нет ничего слаще хорошей песни. Особенно, если умеешь петь. А худо-бедно научиться петь была вынуждена вся Эквестрия.

Некоторых внезапная любовь к музыке неприятно удивила. Луна даже ляпнула, что эти мерзкие песнопения – знак победы Дискорда, и с ними что-то надо делать. Желательно, в запретительном ключе. К счастью, их отговорили, а со временем Селестия и Луна сами увидели, что пони победили Дискорда. Победили, приняв музыку отдельно от той боли, что принесло им правление духа Дисгармонии и Хаоса.

В какой-то момент, когда воспоминания ослабили свою хватку, Селестия заметила, что отрешённость Дискорда начала как-то изглаживаться, истончаться, его внимание из никуда перешло к принцессе. Когда Селестия поняла, что Дискорд смотрит на неё, внутри её всё сжалось. Что он с ней сделает? Испепелит сразу? Будет мучать? Придумает гадость, какой даже вообразить страшно? Лицо драконикуса постепенно искажалось. Неизвестно, что он хотел сказать или сделать изначально. Но помимо его воли из его горла вырвался крик:

— За что?!

Что ему на это ответить? Селестия уже хотела было сказать «в том, что случилось, нет твоей вины», но не успела. Драконикус начал говорить. Спокойно, удерживая гнев внутри.

— Ты думаешь, что если я болен, «перестраиваюсь» или «линяю», как это называют некоторые из вас, то я ничего вокруг себя не вижу, и не понимаю, да? Селестия, я хочу, чтобы ты понимала одну вещь: не бывает такого, что я абсолютно беспомощен, что я ничего не вижу и ничего не слышу вокруг себя. Даже когда я был камнем, я не был беспомощен. Всю ту тысячу лет я мог наблюдать вами. И я наблюдал, очень внимательно! Селестия, я знаю, в какой именно беседке ты все эти века сжигала документы! Да-да, та самая, которая в четырёхстах тридцати пяти метрах восемнадцати сантиметрах от того, места, куда ты меня поставила. И я даже знаю, поверь, прекрасно знаю, что именно в этих документах написано! Думаешь, я бы не заметил того, что ты утворила там? Думаешь, я забыл, что ты мне тогда, в небе сказала?

— Что именно я тебе сказала? – спросила Селестия бесцветным голосом.

— Тебе и правда напомнить? – ехидно переспросил Дискорд.

— Слово в слово.

— Хорошо. Ты сказала мне, что у меня нет друзей. Что мне никто не поверит. Что я болею и себя не контролирую. А теперь, теперь ты ничего не хочешь мне сказать?

— Что ты от меня хочешь услышать? – спросила Селестия, не двигаясь с места.

— Правду.

Взгляд принцессы потух. Драконикус в ответ посмотрел гаденько. С подначивающей ухмылочкой. Первый знак того самого заговора, с которого начался «месяц тьмы», это такие подначивающие ухмылочки, проскакивающие изредка, вместо подобострастных улыбок. Тогда Селестия не понимала, что значили такие ухмылки. Но теперь, теперь у неё не было сомнений. Дискорд, как и те заговорщики тогда, был уверен, что именно он решает её судьбу. Ждёт, что она будет здесь отнекиваться, отмалчиваться, юлить. Нет уж! Пусть она и заслужила всё это, но у неё осталась гордость.

Селестия не выдержала и начала извергать слова, как кипящий вулкан. Она не просто кричала, она шла, наступала на Дискорда. Тот пятился назад, но его взгляд менее презрительным не становился. Он слушал с каким-то мрачным спокойствием и лёгким оцепенением. А Селестия кричала, едва не переходя на Королевский кантерлотский глас:

— Правду? Какую правду ты хочешь от меня? Что я превратилась в монстра, в чудовище? Что я пыталась убить пони, чья вина была только в том, что она оказалась не в том месте, и не в то время? Что я врала себе и другим, отрицая очевидное? Да, я погрузилась в свои кошмары по самый хвост! Я превратилась в чудовище, я пыталась убить ассистентку Твайлайт Спаркл, надеясь, что они подумают на тебя. А когда это схлынуло из моей души и из моей памяти, я убеждала себя, что есть иное объяснение всему, отрицая очевидное. Позволила моей сестре почти убить себя в твоей ловушке, позволила Твайлайт и её друзьям ввязаться в бой с тобой, ради себя, хоть ни капли этого не заслужила. Вот моя правда, Дискорд! И чтобы ты со мной не сделал, я заслужила это. Но не смей даже думать, что ты сможешь сделать мне хуже! Самое худшее, что только случиться со мной, уже случилось. И никакие пытки, что ты мне придумал, этого не изменят!

Дослушав до конца, Дискорд слегка сощурился. Медленно, цедя по капле лёгкую насмешку, он спросил:

— И что с тобой такого случилось, что я больше тебя не пугаю?

— Я потеряла друга. – вот теперь голос Селестии дрогнул.

Дискорду пришлось задуматься, но он быстро сообразил. Ахнув, он сказал:

— Твайлайт Спаркл, конечно же Твайлайт Спаркл. Она всё-таки догадалась?

Ответом ему был лишь взгляд полный боли.

Селестии казалось, что в тот день, когда она похоронила и вновь обрела сестру, ничто её больше не потрясёт. Никогда в своей жизни она так не ошибалась. Но уже по тому, как в тот вечер постучались в её покои, она догадалась, что что-то не так. Стук был требовательным, в её покои очень давно так не стучали.

За дверью оказалась её самая верная ученица, Твайлайт Спаркл. Спокойствие и серьёзность в ней очень редко сочетались, но это был именно тот случай. И почему-то сразу подумалось, что это не предвещает ничего хорошего. Младшая аликорна закрыла дверь и, выдохнув, начала говорить, аккуратно подбирая слова:

— Принцесса Селестия. Перед тем, как я задам вам очень важный вопрос, ради которого я пришла сюда, я хочу, чтобы вы понимали кое-что.

Тут Твайлайт Спаркл сделала небольшую паузу, чтобы собраться с духом. То, что она хотела сказать, явно далось ей непросто:

— Вы определяли всю мою жизнь, с того самого момента, как я осознала себя. Когда явно, а когда и не явно. Я росла и развивалась с оглядкой на вас. Я бы сказала, что я мечтала быть такой, как вы, но это будет ложью. Я даже помыслить не могла стать такой как вы, не питала на это даже малейшей надежды. Приблизиться к вам хоть в чём-то – уже было для меня невероятным достижением. И это касается всего. От ваших способностей в магии до вашей безграничной мудрости.

Какая-то грусть, поднимающаяся изнутри, заставила Твайлайт сделать минимальную паузу. Но она почти сразу же продолжила:

— Именно поэтому тот факт, что мне пришлось сейчас прийти к вам, приводит меня в ужас. Пришлось. Потому что иного выбора у меня не осталось. Поверьте, у меня на копытах достаточно фактов, чтобы задать вам эти вопросы. Но вы даже представить себе не можете, насколько мне тяжело теперь. Я была сформирована вами, и поэтому мне нужно знать, что я в вас не ошиблась.

Лицо принцессы дружбы исказилось в мольбе:

— Принцесса Селестия, я пришла напрямую к вам, потому что я в вас верю. Верю, что чтобы ни случилось, я получу от вас честный ответ. Хоть и дать его вам будет тяжелее, чем мне задать вопрос. Прошу вас как ученица наставницу, как друг друга, как принцесса принцессу, ответьте мне правду.

Коленки Твайлайт Спаркл тряслись. Едва заметно, и вряд ли бы кто-то, кроме Селестии это заметил бы. Но Селестия видела, чего её ученице стоило сказать всё это, хоть та и пыталась держаться достойно. Твайлайт Спаркл выровняла дыхание и спросила:

— Принцесса Селестия, это вы сорвали публичные испытания волшебных крыльев?

Как ни странно, не этот вопрос испугал принцессу Селестию. В глубине души она ждала, а может даже и надеялась, что ей это всё не сойдёт с копыт. Что-то кто-то догадается. И кому быть этим кем-то, как не принцессе Твайлайт Спаркл. Эти намёки Дискорда достигли цели. Что же, так тому, значит, и быть.

Испугало её другое. Взгляд её ученицы, в котором таилась мольба. Просьба, желание, в котором Твайлайт не могла признаться самой себе, но которое было так хорошо видно Селестии. «Она хочет, чтобы я ей солгала. Она знает правду и хочет, чтобы я успокоила её ложью» — вот от этой мысли стало по-настоящему нехорошо. Её ученица желает отвергнуть правду, которая разобьёт ей сердце. И это вина Селестии.

Правительница Эквестрии понимала, что сумеет её переубедить. Она скажет много хороших и правильных слов, которые развеют по ветру все полунамёки Дискорда. Твайлайт Спаркл уйдёт спать с тяжёлым сердцем, но поверит ей. Захочет поверить. Это будет несложно. Просто подбери правильные слова. Просто начинай подбирать правильные слова.

Селестия уже начала думать, что она ответит, но в её голове прогремел гром. «Ты не посмеешь!!!». «Ты не посмеешь солгать ей!». «Только не ей». Этот гром расколол пополам её сердце. Но она была благодарна самой себе за то, что внутри её гремит этот гром. За то, что он не оставляет ей выбора.

— Да. – простой ответ на простой вопрос, пусть и далось ей это тяжело.

Тяжело поступить правильно. Особенно, когда это разобьёт сердце твоему лучшему другу. Она не имела права говорить ничего иного, кроме «да». Но она в первое же мгновение увидела, что это «да» сделало с Твайлайт.

Твайлайт окаменела. Было видно, что внутри её что-то оборвалось. Слова подбирать ей стало ещё тяжелее. Но она продолжала говорить:

— И получается, что Дискорд спас Маффинс, а не пытался ей навредить.

— Да.

— Как вы можете это объяснить?

Селестия умная. Селестия смелая. Селестия мудрая. Селестия всегда всё знает. Селестия всегда поможет. Селестия может всё. Но Селестия не может объяснить это. Как она сейчас сможет рассказать всё Твайлайт так, чтобы она поняла? Как пони, которую она ограждала от лжи и гнусности, поймёт то, через что она прошла? «Месяц тьмы», секрет, тот самый ужас. Как она объяснит это Твайлайт. Селестия может всё. Но не может объяснить это.

— Я не могу это объяснить, Твайлайт. – сдавленно прошептала принцесса Селестия. – Не могу.

— Что значит «не могу»? – голос принцессы дружбы затрясся от гнева. – Что значит «не могу»? Как ты можешь не объяснить ЭТО?

«Вот и подошёл нам момент перейти на «ты»» — горько и отрешённо подумала принцесса Селестия.

— Если не хочешь объяснять мне, будь по-твоему! – гневно крикнула Твайлайт Спаркл и телепортировалась из покоев Селестии.

Казалось, всё позади, самое худшее уже случилось, но не было того успокоения, которое случается, когда ты оказываешься на самом дне. Уж слишком легко приняла правду её ученица. Тупое предчувствие грядущей беды держало Селестию на том самом месте, где она разбила своей ученице сердце, минуту за минутой. И предчувствие её не обмануло.

В покои принцессы вновь зашла принцесса Твайлайт Спаркл. Но на этот раз она была не одна. Вместе с ней зашла та самая серая пегаска, которая пострадала во время испытаний. Маффинс явно была растеряна и не понимала, что происходит. Пока Селестия и Маффинс пытались прийти в себя, Твайлайт взяла ситуацию в свои копыта.

— Принцесса Селестия. Я хочу рассказать вам об одной пони. Пони, которая всю жизнь мечтала о магии. И которая совершила невозможное, чтобы стать ближе к своей мечте. Маффинс взяла псевдоним Дёрпи Хувс и создала нотацию, которая позволила стать ближе к магии всем. Всем пони до единого. И для меня было честью работать с ней.

Селестия распахнула глаза. Её тяжело было удивить. Что случилось с Твайлайт Спаркл? Она шутит? Это какая-то шутка? Это и есть та самая Дёрпи Хувс? Та самая пони, которая даровала магию всем и каждому? Кьютимарка! Кьютимарка в форме большого ключа нотации Хувс! Теперь, после того заклинания Дискорда, она исчезла с её бока. Но Селестия помнила, как это кьютимарка выглядит. Это и в самом деле она, та самая Дёрпи Хувс.

Маффинс была удивлена не меньше Селестии. Твайлайт Спаркл просто так взяла и рассказала её тайну посторонней пони. И несчастная пегаска не могла понять, зачем её сюда привели. Селестия же, кажется, догадалась. И от этого в её животе скрутился тугой узел.

— Маффинс. Селестии нужно объяснить тебе кое-что важное. – сказала Твайлайт, источая еле заметный яд.

Вот оно что. Дейбрейкер, как сломанные часы, показала правильное время и ударила именно в самый источник проблемы. В ту, что изобрела новую магию. В Дёрпи Хувс.

Но теперь приходит расплата.

— У нас не так много времени. – тихо сказала Твайлайт, ожидая, что Селестия «объяснит кое-что важное».

Сердце Селестии разрывалось. Теперь она поняла, что именно задумала Твайлайт. «Ответь за всё, ответь своей жертве, ответь той, чью мечту ты своими копытами разрушила».

— Объясни всё. Если не мне, то хотя бы ей. – Твайлайт начинала терять терпение, её трясло от гнева.

Селестия стояла недвижимой. Её язык как будто был опутан сетями. Та самая гипсовая маска мудрой правительницы рассыпалась в пыль, и за ней не было ничего, кроме страха и унижения.

— Они всё равно узнают правду! Клянусь, когда мы разберёмся с Дискордом, я всем расскажу! – Твайлайт Спаркл наконец-то потеряла терпение.

А Селестия всё никак не могла взять себя в копыта. «Давай, выдави же из себя хоть одно слово! Скажи им что-нибудь!». Без толку. Дело ведь не только в том, что ей очная ставка с жертвой её страхов причиняла боль. Она прекрасно понимала, что Твайлайт Спаркл делает ей больно лишь для того, чтобы заглушить свою боль. И Селестии было страшно даже представить, насколько её боль была сильнее. Невероятно больно было осознавать то, что Селестия сотворила с ней.

— Трусиха! – закричала Твайлайт Спаркл, и выбежала, хлопнув дверью так, что стекло зазвенело.

Маффинс смотрела в пол, не в силах поднять взгляд. Она явно была смущена:

— Если вы хотите мне что-то сказать, но не можете, ничего страшно. Я попозже зайду.

«Спасибо тебе дитя» — прошептала Селестия ей вслед. После этого она кинулась в кровать, чтобы подушкой заглушить рыдания.

Дискорд дослушал и усмехнулся.

— Вау. Я даже не знаю, что и сказать. Я, конечно, намекал, но даже не надеялся, что она догадается раньше, чем мы с тобой побеседуем. – отбивая улыбкой смертоносный взгляд Селестии, он ехидно добавил: — Ну это-то, я надеюсь, ты не станешь сваливать на меня, да?

Взгляд принцессы потух. Она начала говорить. Сначала медленно, как бы делая усилие, чтобы выстроить непослушные слова. Но по мере того, как она разговаривалась, её речь становилась всё свободнее.

— Ты видимо не понимаешь, чем для меня была Твайлайт Спаркл. Она с самого начала была лучше меня во всём. Но при этом она тянулась ко мне, старалась почерпнуть от меня как можно больше. Я никогда не видела, чтобы пони впитывала столько знаний. Её честность, её верность, доброта, щедрость, её чувство юмора. И не надо так на меня смотреть, уж можешь мне поверить, с чувством юмора у Твайлайт Спаркл куда лучше, чем вы все думаете.

Эта маленькая кобылка воплощала в себе то, чем я всю жизнь пыталась стать. И вот она постоянно, при первых признаках сомнения, приходит к тебе. Ждёт, что именно ты направишь её по верному пути. Я правила Эквестрией больше тысячи лет. И поверь мне, я никогда не была так осторожна в своих решения, как после осознания того факта, что Твайлайт тоже читает газеты. С годами я стала всё чаще и чаще ловить себя на мысли, что думаю о том, как поступила бы Твайлайт Спаркл на моём месте. То, как она влияла на меня и всех вокруг – это нечто невообразимое.

Из простой просьбы завести друзей, она выстраивает что-то среднее между философской системой и идеологией, которую охотно принимает вся Эквестрия. Де-юре она третье лицо в государстве. Де-факто – второе. По популярности – первое. По влиянию на умы других пони… Я не уверена, что видела равных ей в этом. И она всё ещё равняется на тебя. И это даже не давление с её стороны, нет, это просто искреннее восхищение. И ты даже думать боишься о том, что это самое восхищение чем-то заслужила. Чтобы не дать слабину, чтобы дать своему другу лучшее. Потому что Твайлайт заслуживает самого лучшего! И ты даже дыхнуть неправильно боишься.

А потом она приходит к тебе и хочет узнать: Принцесса Селестия, а правда, что вы пытались убить мою ассистентку? Принцесса Селестия, а правда, что вы хотели уничтожить моё изобретение? Принцесса Селестия, а правда, что вы хотели лишить всю Эквестрию будущего?! – Селестия рассмеялась, принимая смех, как свергнутые правители принимают чашу с ядом после осознания, что всё кончено. — И ты стоишь там, и понимаешь, что ничего не можешь ответить. Что всё эти оправдания, которые тебе казались логичными, стройными и способными хоть как-то объяснить всё – просто чепуха, ради которой ты даже рот открыть права не имеешь. И тебе не остаётся больше ничего, как наблюдать за тем, как твоего единственного за все эти века друга прямо там сжирает заживо разочарование равного которого она не знала за всю свою жизнь! И всё это только твоя вина и ничья больше.

Селестия громко вдохнула, перед тем, как продолжить свою речь.

— Конечно, можно сетовать на обстоятельства. Которые могли сложиться иначе. Там много не надо было. Достаточно чтобы парочка мелочей случилась или не случилась, и всё было бы по-другому. Мы бы тут не стояли. Но разве это важно теперь? Ведь я на самом деле пыталась убить ту несчастную пони, а потом замолчала то, что всё свалили на тебя, хоть ты её по факту и спас. И уже не важно, какие обстоятельства меня к этому подтолкнули. Всё это больше не важно.

Дискорд улыбался. И его улыбка была больше спокойной, чем злорадной. В другое время Селестия задумалась бы о причинах, по которым он сдерживал себя, чтобы не сорваться на открытое ёрничанье. Было заметно, что ему хотелось злобно хохотать, тыкать пальцем и издевательски кричать.

— Так ты всё-таки признаёшь, что совершила всё это?

— Да. Признаю, хаос тебя побери.

— Как-то неожиданно быстро ты сдалась. И что мне теперь с тобой делать?

— Делай со мной, что хочешь. Но помирись с Флаттершай. – Последнюю фразу Селестия выделила интонацией.

В этот момент что-то внутри духа хаоса щёлкнуло. Он сорвался с места, описал несколько кругов в воздухе и закричал:

— Ты понимаешь, о чём вообще просишь? С ней? После того, что она сделала?

Дискорд кипел от злости. Его лицо было перекошено.

— И что же именно она сделала? – с насмешкой спросила Селестия.

— Она… Она… Она мне не поверила! Она всё на меня свалила. Она ведь была там! Она первой решила, что это я всё устроил!

— А что ей было думать? Она увидела, что кто-то пытался навредить той пегаске. На кого ей было думать? На меня, что ли? «Конечно, это Селестия попыталась её покалечить, и никак не мой болезный друг, который в любую секунду может выкинуть всё, что угодно».

— Ты не забывай, что она всё выболтала о моём состоянии тебе! Иначе ты бы не попыталась всё свалить на меня!

Селестия в ответ только презрительно фыркнула:

— Ты был там? Ты видел её в этот момент? Она была насмерть перепугана. Она боялась за тебя. Переживала за тебя. И решилась посоветоваться со мной только ради тебя. Или она должна была предсказать, что у меня именно в тот день протечёт чердак?

Внутри Селестии всё сжалось, когда она увидела, как на неё смотрит Дискорд. Кажется, ей удалось его разозлить.

— Ты что, не понимаешь?! Флаттершай – последняя от кого я ожидал такого! Кто угодно, но не она! – заорал Дискорд. – Почему именно она?

В этот момент Селестии было уже наплевать, что с ней будет. Были у неё свои моменты трусости и позора, из-за которых она оказалась в Хаосвилле. Именно поэтому теперь необходимость делать всё правильно, толкала Селестию на отчаянные шаги. Что она могла сделать теперь? Ущерб нанесён, но она может хотя бы попытаться исправить хоть что-то. Хотя бы помирить его с Флаттершай. В конце концов, из-за их ссоры едва не погибла Луна. Селестия чувствовала, что ей нужно идти на крайние меры. Возможно, именно поэтому она сделала то, что отказывалась сделать больше тысячи лет назад. Она запела.

Запела, то кружа вокруг Дискорда, то надвигаясь на него. Крылья её ходили вверх-вниз в такт пению. Голос был полон тоски. И тоска эта плыла по нотным волнам к единственному слушателю. И этот слушатель прекрасно помнил, как Селестия кричала, что скорее сдохнет, чем будет петь для него.

О, Дискорд, ты так и не понял.
Я для них идеальная пони.
Всё в мою сторону склонят,
И мою волю исполнят.
И всегда мне пони поверят,
Моё слово дороже всех денег,
Свою жизнь они мне доверят,
Всю жизнь учили их так…

Пока затихала последняя строчка, Дискорд пытался решить, злорадно радоваться ему, или злобно отбрыкиваться. Она так хочешь помирить его с Флаттершай, что запела. И что ему делать?

— Ну, знаешь ли. Ради друга она могла бы, я не знаю, включить голову. – нервно заявил Дискорд и демонстративно отвернулся.

Не помогло. Селестия подлетела с другой стороны и начала петь на тот же мотив:

Ты пойми, иначе не могут,
Мысль иная вызовет ропот,
В головах приученных пони,
Селестии важен лишь опыт.
И ой как немногие смогут,
Хоть какое-то веское слово,
Против принцессы крамолу
Хотя бы подумать, не то что сказать…

Дискорд чувствовал себя неловко. Он явно не этого ждал. Как бы он не хотел признавать, он скучал по Флаттершай. Он очень не хотел это признавать. Но и молчать нельзя было. Надо было хоть что-то ответить, пока это чувство тоски и неловкости в его душе не разогнали гнев и боль до запредельных величин. Дискорд закричал:

— Но это же Флаттершай! Ты её сама выбрала. Уж кто если бы всё понял, то она, разве нет?

Мелодия изменилась, пение стало более напористым. Именно Селестия теперь была обвинителем. Дискорд был сбит с толку. Это не должно было быть. Почему он её терпит? Почему он вообще терпит этих глупых пони? Почему он позволяет Селестии кричать на него? Или петь на него? Чего она вообще к нему прицепилась?

Нашёл в ней изъян,
И дружба не в радость?
Нельзя быть идеалом,
Верь мне, я пыталась.
Нельзя быть идеалом,
Не требуй такого,
Недостатков навалом
Найдёшь у любого.

— Да, да, да, да, да, никто не идеален, – зашипел Дискорд, — спасибо тебе, принцесса очевидности!

Селестия продолжала петь, слегка поменяв мотив, сделав свой голос чуть более вкрадчивым.

И если ты ждёшь от друзей,
Того, на что неспособны они,
Осознай — ты дуралей,
За эгоизмом не видишь и зги.
Из пузыря злобы лучше ты выдь!
На Флаттершай злишься ты зря.
И если кого-то хочешь винить,
Вини не её — меня!

— Ты так и будешь петь?! У тебя паршиво получается, знаешь ли! Кто вообще говорит слово «выдь»? Его ещё до твоего рождения употреблять перестали. Ты меня вот этим переубедить хочешь?

Ваша дружба важна,
О сколько куплетов…

— Хватит. Хватит. Хорошо, я понял. – закричал Дискорд, давя злобные смешки. — Виновата во всём ты! Это ты её заставила разболтать мне всё! Флаттершай же у нас вся из себя такая красивая, жёлтая и пушистая. Если бы не злая Селестия, она бы ни в жисть друга бы не кинула! Ну вы что такое говорите!

Яд, сарказм, злоба, почти смех, замешанный на ненависти, боль раскидывались Дискордом щедро. С каждым словом, с каждым жестом и с каждым движением глаз всё это лилось через край. Чистая ярость едва-едва просачивалась сквозь интонации Дискорда, но этого хватало, чтобы от ненависти было не продохнуть.

— Флаттершай же у нас правильная. Это из-за Селестии она решила, что Дискорд теперь злодей. Только из-за Селестии она не захотела выслушать меня. Флаттершай – это жизнь! Флаттершай – это свет! Флаттершай – есть непогрешимость! И если бы не Селестия, она бы с праведного пути точно не свернула!

Принцесса Селестия даже не повела бровью. Когда Дискорд умолк, она тихо и спокойно рассеяла туман злобы несколькими словами:

— А разве это не так?

В том, как это было сказано, было не за что зацепиться. Ни единой искры раздражения, от которой можно было бы зажечь пламя ссоры. Пустота логичности и порядка, из которого возникли слова. А слова поставили перед Дискордом вопрос, от которого было некуда деваться. «А разве это не так?». Наступившая тишина заставила задуматься. А с этими мыслями изнутри поднялось что-то такое неприятное, жгучее, давящее изнутри. Это нечто грозило заменить гнев Дискорда на что-то менее приятное. Что-то такое, что захотелось сразу же запереть внутри. Чтобы не пришлось думать дальше, Дискорд продолжил говорить, пытаясь распалить себя снова:

— Так, я не понимаю, чего ты от меня хочешь?

— Помирись с Флаттершай. – спокойно сказала Селестия.

За этим спокойствием крылась сила. Что-то, что заставило отступить даже всемогущего.

— Ладно, я её выслушаю. – буркнул Дискорд. – И ты даже не смей требовать от меня большего! А теперь можешь проваливать.

— Это всё? – аккуратно спросила Селестия.

— Да, с тобой всё.

Дискорд почти ничем не выдал себя. Но Селестия за множество веков научилась читать между строк. Двух слов «с тобой» ей хватило, чтобы обо всём догадаться. Плевать на то, что он сделает с ней. Но она тут костьми ляжет, если он попытается навредить другим пони. Не для того она тысячу лет о них заботилась, чтобы оставить их на милость Дискорда.

— Делай со мной, что хочешь, но не трогай других пони! – закричала принцесса.

Дискорд отреагировал на эту вспышку снисходительной улыбкой.

— О, Селестия, ты вспомнила, что я обещал сделать одно злодейство после беседы с тобой? Видимо, я в вас ошибся, и не только Твайлайт прислушивается к моим словам. Как жаль, что ты опоздала со своими просьбами.

Она не ошиблась. К сожалению, она не ошиблась. Показное спокойствие Дискорда начало сползать с его лица. Решимость и злорадство во всей красе. У принцессы едва не подкосились ноги.

— Они тебе ничего не сделали. Зачем тебе что-то делать с ними? Если тебе нужно на ком-то сорвать злость, у тебя есть я.

— О, я и не буду с ними ничего делать, — развёл лапами Дискорд, — зачем? Ведь я уже всё сделал. Где-то тридцать пять минут назад.

Что он сделал? Что он с ними сделал?

— А теперь уходи отсюда. – Дискорд указал в сторону портала.

Селестия не помнила, как и откуда появился портал. Не помнила она, как вошла туда. Лишь страх за других занимал её мысли.

Портал вёл в ту же точку, из которой Дискорд забрал её в Хаосвилль. То же самое поле, где Твайлайт, не смотря ни на что, сразилась с Дискордом. И почему-то Селестии казалось, что Твайлайт билась там не ради неё. Поле битвы было, как и день назад покрыто чёрным снегом. Нет, стоп! Чёрный снег исчез ещё вчера.

Но тогда чем было покрыто поле? И что самое странное, пони, которые остались на этом поле не выказывали по поводу чёрного снега ни малейшего удивления. Или это не снег? Селестия присмотрелась к лежащей на земле черноте. Маленькие прямоугольники разного размера. Чёрные. И они везде, как тот проклятый снег. Присмотревшись ещё внимательнее Селестия поняла, что это конверты. Огромная куча конвертов, заменившая снег. Ещё одна «чёрная метель»? Что это значит?

Никто из пони не пошёл домой. Ко всем вернулось зрение, носители элементов гармонии уже на ногах. Принцесса выдохнула. Самые страшные опасения – мимо.

Но эта тишина пугает до невероятности. И эта тишина кажется густой из-за того, что все пони смотрят на неё с неприязнью и страхом. Сколько веков назад она в последний раз чувствовала на себе столько враждебных взглядов? Флаттершай смотрит в небо, взгляд её пустой и потерянный. Санбёрст смотрит на неё с жалостью, но в то же время пытается отвести глаза в сторону, ему явно неуютно находится на поле. Остальные смотрят прямо на принцессу Селестию. Кто со страхом, кто-то неприязненно, кто-то даже не пытается скрыть враждебность. Твайлайт Спаркл среди них честнее всех. У неё и в мыслях нет прятать ненависть. Что ж, сейчас это не важно.

— Твайлайт, с вами всё хорошо? Что Дискорд с вами сделал?

— С нами всё хорошо. Не считая этой горы бумаги, следов деятельности Дискорда в Эквестрии нет.

Абсолютное эмоциональное ничто. Лишь передача информации. Лучше бы она кричала.

— Откуда все эти бумаги?

— Я хотела это спросить у вас.

После этого Твайлайт подняла один из конвертов, который был уже вскрыт, на уровень глаз, достала оттуда какой-то документ и начала читать.

XXI

В эту главу влезла только половина запланированных для неё событий. Так что финал на одну главу отдаляется. Надеюсь, что только на одну. Зато вот сюжетная арка самого важного и солидного персонажа к концу подошла.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Все ощущения вернулись сразу. Половина тела Твайлайт начала ощущать холод от земли и зелёной травы, и уколы высохших травинок. Эти ощущения вернулись резко, аликорна подпрыгнула на месте. Паралич, наведённый Дискордом, прошёл. Но толку с того? Ни Дискорда, ни Селестии уже тут не было. Они проиграли.

Твайлайт окинула поле мельком, только чтобы убедиться, что Дискорда уже нет. Она заметила, что с её подругами всё в порядке. Жители Понивилля были насмерть перепуганы, но живы и здоровы. Боковым зрением Твайлайт выцепила подростка прижавшегося к груди матери. Жеребёнок тихо рыдал, пока мать закрывала его крыльями. Никто бы не обвинил его в трусости. Они все только что были в милости слетевшего с катушек духа хаоса.

И слетел он не без причины, как Твайлайт и подозревала с самого начала. Плевать, чтобы там не натворила Селестия, её нужно вернуть обратно. Не Дискорду решать её судьбу.

— Девочки, приготовьтесь, я сейчас попробую открыть портал в Хаосвилль.

Твайлайт Спаркл закрыла глаза и ощутила тепло идущее от элементов гармонии. Когда элементы гармонии действовали, она могла узнать, где её подруги даже с закрытыми глазами. Она просто чувствовала, что Пинки Пай, например, стоит слева. Обычно корона со встроенным элементом магии неприятно давила и холодила голову. Но когда элементы гармонии включали свою магию, вес короны исчезал, а от неё исходило очень приятное тепло, как будто кто-то родной тебя обнимает за голову. И эти запахи. Как бы далеко не стояли её подруги, когда магия гармонии шла сквозь неё она могла почувствовать запахи их грив. Она долго не могла понять, что это за запахи, пока однажды не принюхалась к гриве Эпплджек. После расспросов выяснилось, что и остальные чувствуют это. «Да, оно как сирень пахнет. Запах такой едва уловимый», «Мне мама говорила, что моя грива сиренью пахнет». И после того, как Твайлайт это поняла, управлять магией гармонии стало чуть-чуть проще.

Теперь её обволокло тепло объятий. Нечто, что давало беспредельную уверенность. Этот краткий миг, когда тебе кажется, что ты можешь абсолютно всё. Главное – правильно направить это чувство. Хвост был прижат сзади к ногам очень тёплым ветром. Порождённый магией ветер аккуратно щекотал её. Ещё чуть-чуть и у неё получится всё на свете. Ещё чуть-чуть и портал в Хаосвилль откроется.

Ветер и тепло пропали. Корона стала тяжёлой и холодной. Приятные запахи сменились каким-то дымком. Магия ушла. А вместо неё пришёл какой-то холод, из глубины души поднялось ощущение, будто она совсем одна. Испуг заставил Твайлайт Спаркл покрутить головой, чтобы убедиться, что её подруги никуда не пропали. Магия гармонии ушла окончательно, кристаллы, через которые шла сила, потускнели. Портал в Хаосвилль открыть не удалось.

Голова чуть-чуть заныла. Паршиво. Неизвестно, что ещё выкинет Дискорд, а у неё начинается перегруз и элементы гармонии разряжены.

— Твай, не получилось? – крикнула Эпплджек.

Твайлайт, оглядываюсь через плечо на остальных, только грустно покрутила головой. Не получилось. У них ничего не получилось. Элементы гармонии больше не действуют.

Её заключили в объятия, но она болталась, как кукла, и не слышала их утешений. Её обхватывало множество передних ног, но Твайлайт Спаркл никак на это не реагировала. Казалось, что если её сейчас повалят на землю, она не заметит. Какая-то пустота внутри, когда ничего уже не хочешь. Очнулась она, только когда Рэйнбоу Дэш схватила её передними копытами за голову:

— Твайлайт! Твайлайт! Ты с нами? Мы его достанем. Мы его достанем, ты слышишь? Мы обязательно его достанем.

Как глупо. Разве эти слова им хоть чем-то помогут?

— Смотрите!

— Вон там.

— Смотрите! Смотрите!

— Там на небе…

— Что происходит?

— Что это?

— Смотрите, вон там!

— Какая-то луна?

— Принцесса Луна же не может поднять луну?

— Что Дискорд сделал с луной?

Тысячи пони сидели на этом поле. Кто-то уже успел дойти до окраины Понивилля, а кто-то даже не сдвинулся с места. И все как один смотрели в небо. Твайлайт пришлось посмотреть тоже. И её апатию сразу же как рукой сняло.

Солнце плавно двигалось по небу. Навстречу ему выплывала луна. За луной наступала темнота, появлялись одна за другой звёзды. По мере того, как они приближались друг к другу, цвета неба смешивались, образуя нечто причудливо-фиолетовое. Цвет был настолько нереальным, что небо казалось похожим на театральную декорацию, висящую над сценой. Солнце и луна медленно двигались навстречу. Дуэт небесных актёров. И никто понятия не имел, какое представление задумал разыграть Дискорд с их участием.

Твайлайт торопливо перебирала в уме всё, что она знала о магии. Она уже видела нечто подобное, когда Вечнодикий лес вышел из-под контроля, а Селестии и Луне не удалось его сдержать. Тогда сёстры подняли оба светила вместе, чтобы дать всем понять, что что-то не в порядке. Импровизированный сигнал бедствия. Но тогда небо было разделено на две половины, день и ночь наступили одновременно.

Теперь день и ночь сплавились в нечто невиданное доселе. Этот оттенок фиолетового можно было увидеть в Хаосвилле, но никак не над Эквестрией. Звёзды зажглись вокруг солнца и луны, которые продолжали двигаться навстречу друг другу. В какой-то момент луна заслонило солнце. Вокруг луна образовалась корона из солнечного света. Всюду потемнело. Но это темнота была мягкой. Не темнота, накатывающая от настоящего затмения, а, скорее, приглушённый свет перед началом представления.

Полностью чёрная луна внезапно стала увеличиваться. Тысячи пони ахнули. Кто-то лёг на землю, и закрыл голову копытами в страхе. Ещё больше криков стало, когда на чёрном диске луны проступило изображение.

Дискорд. Именно он был изображён на луне. И это изображение двигалось. Когда Дискорд кашлянул, и это услышали все пони, Твайлайт поняла, что это не просто изображение. Это и есть Дискорд.

Драконикус осмотрелся по сторонам. Выглядело это так, будто он пришёл на вечеринку звёздочек, где никого не знает, и пытается понять, что он тут забыл. Дискорд повертел немного головой, посмотрел прямо вниз, и заговорил:

— Кхм. Привет, ребята. Извините за всю эту суету, что была в последние пару дней. – драконикус опустил глаза и почесал затылок. – Не бойтесь, обещаю, что не трону вас. Никого. Но мне нужно, чтобы вы узнали кое-что очень-очень важное. Но не сразу. Я кое-чего налажу сначала. А пока немного секретов, которые она хотела спрятать от вас. Никогда не понимал этого фетиша с сожжением писем в одном и том же месте.

Множество лиц смотрело в небо со страхом и недоумением.

— Что ты сделал с ней?!

Почти все пони на том злополучном поле, включая Твайлайт, обернулись на этот крик. Вокруг кричавшего образовался небольшой пустой круг. Санбёрст. Это был Санбёрст. В своей вечной зелёной накидке, он стоял и смотрел в небо. Шея его была напряжена, лицо сморщено, как будто ему было очень больно. Неподвижность пугала. Было в нём что-то угрожающее. Как в диком звере, который непонятно кого укусит в следующую секунду.

Твайлайт смотрела на него, и никак не могла понять, почему он так отреагировал. Зачем ему её так защищать? Что он сделает против Дискорда? Он хоть понимает, что Дискорд их не слышит? Почему он так переживает из-за принцессы. Ах да, точно. Он же ведь не знал, из-за чего Дискорд был зол на Селестию. Никто не знал. «Мне нужно, чтобы вы узнали кое-что очень-очень важное» — эта простая мысль, фраза Дискорда, всплывшая в памяти, ударила Твайлайт в самый центр её разума. На какую-то долю секунды все мысли исчезли. Осталась только одна мысль, которую Твайлайт Спаркл прошептала вслух:

— Так вот, что ты задумал, подлуныш.

Её дыхание участилось. Ненависть, которая копилась ещё со вчерашнего вечера, взбурлила. Зубы плотно сжаты, взгляд исподлобья. Не ему решать, когда и как Эквестрия узнает правду. Твайлайт направилась к своим подругам. Выражение её лица изгладилось, стало почти нейтральным, но внутри её всё кипело.

— Девочки, ждите здесь, я скоро вернусь. Если понадобится, организуйте эвакуацию. Замок всё ещё под защитой древа гармонии. Туда Дискорд не сунется.

— Эй, а ты куда? – крикнула Эпплджек.

Остальные ничего не спросили, но их взгляды говорили куда лучше всяких слов. Кажется, она ждут, что Твайлайт опять психанёт. Пусть ждут. У неё есть дела поважнее.

— Кое-кто слишком много на себя берёт. Дискорда нужно остановить, и отсюда я это никак не сделаю. Ждите здесь.

Вспышка телепортации сверкнула на поле. Пятеро пони начали переглядываться между собой. Пинки Пай пожала плечами. Эпплджек нахмурилась. Рэрити осталась бесстрастной. Флаттершай опустила глаза. Рэйнбоу Дэш в ответ на всё это осмотрела поле. Санбёрст всё так же напряжённо смотрел в небо. Юный единорог выделялся на фоне остальных. Пони отступили от него на несколько шагов. В его взгляде было что-то дикое. Пегаска решила подлететь к нему, чтобы проверить, всё ли с ним в порядке. Ну, и потому, что он мог знать, что вообще происходит.

Дискорд в луне оставался неподвижным. Он взирал на это столпотворение спокойно. Возможно, это был даже не сам Дискорд, а просто статичное изображение. Но пони внизу такие мелочи не волновали. Дискорд что-то сделал с луной. Селестии нет. Принцесса Луна едва не погибла от перегруза, и ничего с луной в ближайший год сделать не сможет. Элементов гармонии нет. Дискорд обещал, что никому ничего не сделает. Но мало ли, чего ему взбредёт в голову в следующую секунду? Тревожные шепотки уже наполняли поле. Много ли надо, чтобы тревога переросла в панику и началась давка?

Рэйнбоу Дэш уже была около Санбёрста. Пришлось помахать копытом у него перед носом, чтобы вывести его из ступора.

— Эй! Эй! Ты в порядке?

Санбёрст посмотрел на неё с раздражением. Что за глупости она у него спрашивает? Зачем она вообще тут?

— Нет, я не в порядке. Что он с ней сделает?

Рэйнбоу Деш схватила единорога за лицо.

— Мы её обязательно достанем оттуда. Но только если ты расскажешь нам, что вообще происходит. Ты тут главный ботан. Так что скажи мне, у тебя есть хоть какие-то идеи? Что тут творится?

Санбёрст опустил голову. У него не было идей. Если честно, у него даже мыслей не было. Лишь леденящий страх. Только бы он мог попасть туда вместо неё.

— Хоть что-нибудь?

Санбёрст в ответ только головой покачал.

— Увы, сходу ничего не приходит в голову. Это может быть чем угодно, а без места, откуда эта магия идёт, сказать точнее невозможно.

Поле огласил какой-то странный, приглушённый стук. Пони как один обернулись в сторону луны. Кто-то прижал уши к голове. Кто-то смотрел злобно и открыто. Чей-то взгляд был пуст. У всех мышцы были напряжены. Все были скованны страхом неизвестного.

На луне, тем временем, Дискорд стучал когтем по микрофону. Он осмотрелся по сторонам, оглядывая весь мир внизу. В этот момент в голове у Рэйнбоу Дэш мелькнула странная, но вполне логичная мысль: «Его теперь видит вся Эквестрия».

— Раз, два, три. Раз, два, три. Проверка связи. Кстати, знаете ли вы, что во всём, что касается музыки ваш прогресс ушёл на несколько веков вперёд? Это из-за меня, если вам интересно. Но да, перед тем, как вы узнаете что-то очень важное, как я и обещал, я хочу вас подготовить. Вот, почитайте.

Кто-то начал тыкать копытом вверх, крича. Спустя секунду это заметили все: с неба спускалось что-то чёрное. Очень похоже на тот снег, который терзал их ещё утром, но снежинки были странными. Очень большие и, кажется, прямоугольные.

— Пожалуйста, не пугайтесь. Это просто конверты. Вы можете их открыть. Они безопасны. Но то, что вы там прочитаете, может вас расстроить.

Дискордом владело странное спокойствие. Он выглядел даже виновато. Казалось, что он вот-вот расскажет какую-то шутку, чтобы сбросить напряжение. Но нет, вместо этого он просто продолжал смотреть вниз, как будто хотел проводить взглядом каждый конверт.

А конверты падали. Разного размера, но одного и того же оттенка чёрного, так похожего на тот самый снег. Кто-то уже вертел их в копытах. Самые смелые начали их аккуратно открывать.

— Ох, ты ж ёжечки-корёжечки!

Рэйнбоу Дэш узнала бы этот крик из тысячи. Она бросилась на помощь Эпплджек. Санбёрст поскакал за ней следом просто потому, что не знал, что ему ещё делать. Они мчались мимо ошарашенных пони с конвертами в копытах.

На том месте, где остались четверо носительниц элементов гармонии, Рэйнбоу Дэш и Санбёрст увидели Эпплджек, распоровшую очень большой конверт. Размером почти с пони, но той же формы и того же цвета, что и остальные. Из конверта она достала картину. Очень дорогое и древнее полотно. Рэрити отметила про себя, что это явно сделали на заказ. И заказчик явно был не из последних пони. Но вот то, что было изображено на полотне, было больше похоже на дикую шутку, чем на настоящий портрет.

Больше всего это было похоже на гигантскую кучу зефира с головой и крыльями. Торчавшие из этой кучи передние ноги казались короткими палочками. Только покачни их, и вся куча зефира рассыплется, а голова с шеей упадёт на землю и укатится в сторону. Только по этой голове можно было догадаться, кто именно изображён на портрете. Кьютимарка была с другого бока. Да, очертания лица были скруглены, от аристократической строгости линий не осталось и следа, но по этому взгляду, по этим фиолетовым глазам было ясно, что кто-то нарисовал карикатуру на принцессу Селестию. Дело было не в недостатке умения художника. Как раз наоборот, только настоящий мастер мог изобразить столь величественный взгляд великой принцессы и эту жуткую груду белого жира вместе. И ему удалось сделать так, чтобы это было похоже на настоящую пони. Пугающе похоже. Это могло существовать.

— Второй-третий век, судя по обстановке вокруг картины, — пробормотал Санбёрст, — но для столь реалистичных полотен рановато. Кроме, разве что, одного художника. Неужели это Лайт Кэтчер?

— Прости, сахарок, кто? – лицо Эпплджек немного вытянулось.

Санбёрст нервно замахал копытом в сторону картины:

— Переверни её, быстрее переверни её. Там должно быть.

Эпплджек торопливо перевернула полотно. Ещё до того, как она успела бросить взгляд на обратную сторону холста, Санбёрст начал тыкать копытом в самый ближний к нему уголок:

— Вот оно! Смотрите!

Теперь и Эпплджек увидела надпись в углу.

«Лайт Кэтчер. Посмотри на себя. 251 Э.С.».

И рядом ужаснейшим подчерком было нацарапано следующее:

«Сожжено 17 февраля 251 года».

— Сахарок, я смотрю, ты в истории немного понимаешь. Ты можешь нам рассказать, кто такой этот самый Лайт Кэтчер?

— Художник, который до середины третьего века был одним из самых любимых живописцев кантерлотской аристократии. Потом у него случилась какая-то размолвка с Селестией. Пришлось уехать в провинцию и перейти с портретов на пейзажи.

— Ага, — ехидно заухмылялась Эпплджек, тыкая копытом в злосчастное полотно, — я даже знаю, как эта размолвка выглядит.

— Ну, с такими карикатурами великим живописцем не станешь, — буркнула Рэрити, изучая свой конверт.

— Карикатуры? – усмехнулся Санбёрст. – Ты, видимо, не знаешь, кто такой Лайт Кэтчер, и почему он в своё время считался лучшим портретистом Эквестрии. Он был пони-фотографом за века до того, как изобрели фотографию. Всё, куда дотягивался свет, оказывалось на его полотнах без малейших искажений. Он видел красоту в тех пони, которых писал, а не придумывал её из головы.

— И что это значит? – спросила Рэрити, оторвав взгляд от какого-то письма, которое она достала из своего чёрного конверта.

Перед тем, как ответить, Санбёрст бросил печальный взгляд на картину «Посмотри на себя». Как бы странно она не выглядела, в подлинности её он не сомневался. Копыто мастера узнал бы любой любитель антиквариата. Его голос дрогнул:

— Лайт Кэтчер был первым, кто прекратил льстить знати на портретах.

Повисла какая-то неприятная тишина. Было только слышно, как пони вокруг них открывают чёрные конверты и тихонько переговариваются. Первой не выдержала Пинки Пай:

— Рэрити, а что ты читаешь?

Даже сама Пинки Пай осознала, насколько глупо прозвучал её вопрос. Но это было лучше, чем фестиваль неловких взглядов, где все делают вид, что этого портрета не существует. Так думали все они, кроме Рэрити. Она помрачнела и отвела глаза в сторону. Эпплджек вытянулась в её сторону:

— Что такое, сахарок?

Рэрити всё же подняла письмо на уровень своих глаз, и сказала:

— Увы, это так просто не объяснишь. Мне лучше всё же прочитать вам вслух.

Рэрити лёгким движением головы смахнула свою синюю гриву вбок, кашлянула, чтобы прочистить горло, и начала читать:

— «Дорогая принцесса Селестия. Каждый год, вот уже двадцать семь лет, я сажусь и пишу вам это письмо. Да, вы отказали мне в прошлые двадцать семь раз. Но я не оставляю надежды. Я помню, как вы были щедры, до того, как случился «месяц тьмы». Возможно, именно поэтому я никак не могу поверить, что вы не дали мне ни единого мига свидания с моим мужем. Я знаю о вашей клятве. Вы поклялись, что никто и никогда не услышит голоса Хани Сона. Вы поклялись в этом публично. Мне остаётся только догадываться, почему эта клятва для вас так важна. Даже спустя столько лет, когда уже никто и не помнит, кто участвовал в заговоре против вас.

Но и вы должны понять, что я люблю своего мужа. До сих пор люблю, несмотря на то, что прошло столько лет. Поэтому я обязана хотя бы попытаться. Я умоляла вас до этого, я умоляю вас и сейчас: пожалуйста, разрешите мне пятнадцать минут наедине с моим мужем. Если это для вас так важно, мы будем молчать. Разве тем, кто любит друг друга, нужны слова? Мы не будем говорить. Я лично закрою ему рот копытом, если нужно. Только дайте нам повидаться, умоляю вас.

С уважением, Люсид Мэйн, жена Хани Сона».

Пони замолчали. После такого никому уже не хотелось ничего говорить. Вокруг на поле уже были слышен гомон. Видимо, не только им достались странные письма в конвертах. Все виды удивления от драматичного шёпота до недовольных криков можно было услышать на этом поле. Санбёрст первым пришёл в себя.

Он вспомнил о Люсид Мейн, которая жила при дворе Селестии до самой старости, то ли до семидесяти, то ли до восьмидесяти лет. Правда, один из источников упоминал, что она под конец жизни спятила, и попыталась забросать Селестию огненными шарами. Ввиду преклонного возраста дело закончилось смертельным перегрузом. Селестия не пострадала. Но можно ли было этому верить? Всё-таки, всего один источник. У Санбёрста даже начал всплывать в голове год смерти Люсид Мейн. То ли 157, то ли 167, то ли вообще 171. Тяжело было сказать точнее.

— Рэрити, там ещё что-то написано. – пробормотал Санбёрст. – Кажется, какой-то постскриптум.

— Да, написано. – с вызовом ответила единорожка. – Но я не уверена, что это надо зачитывать вслух.

— Ты серьёзно? – вскрикнула Рэйнбоу Дэш. – А ну-ка, давай сюда!

Рэрити отпихнула свою крылатую подругу вверх с помощью телекинеза. Злобно оглядев остальных, она вздохнула, буркнула «я сама», и продолжила читать:

— «P. S. Ты старая, жирная сука! Я знаю, что тебе жалко даже одной минуты на то, чтобы сказать мне в лицо, почему ты не можешь дать мне увидеться с моим мужем. Ты просто выбрасываешь мои письма в огонь, не читая. Сколько это у тебя заняло бы? Три минуты? Пять минут? Если бы ты не сожгла моё прошлогоднее письмо, ты знала бы, что я процитировала ту самую песню, за единую строчку из-за которой теперь выгоняют из Кантерлота. Поэтому я напишу здесь то же самое, что и год назад. Проверим, можешь ли ты отжалеть хотя пять минут на письмо несчастной вдовы при живом муже. Надеюсь, никто не потратит и минуты на то, чтобы слушать тебя, «когда единорог поднимет солнце».

Сожжено 5 июля 144 года»

Санбёрст застыл на месте. Все его мышцы сжались, а в животе заворочался тёплый, неприятный клубок. Просто для того, чтобы не думать о том, что он только что услышал, он коротко спросил:

— А у остальных что?

Он очень сильно надеялся, что на него никто сейчас не смотрит. Казалось, что сейчас увидят, что с ним что-то не так. Поймут, что у него есть какая-то тайна и разгадают её. Он не мог позволить себе так подставить Селестию. Поэтому сейчас он надеялся, что кто-то откроет конверт и начнёт читать. Но никто не торопился. Ему казалось, что все на него смотрят. Поэтому он просто выбрал пони, которую будет проще всего отвлечь, и сказал ей:

— Флаттершай, что у тебя?

Флаттершай как раз медленно мяла в копытах чёрный конверт. Когда Санбёрст кивнул в её сторону, она как будто немного испугалась того, что у неё в копытах. Флаттершай едва не выронила конверт, но начала его открывать. Там тоже было какое-то письмо. Она робко оглядела остальных, едва сдерживаясь, чтобы не попросить разрешения. Читать она начала тихо, тоном спокойным и размеренным. Тем страшнее были слова, которые она зачитывала:

— «Дорогая принцесса Селестия,

Должен вам признаться: я в ужасе. Виндиго действительно отступают. Пони действительно можно объединить ненавистью. Всё-таки раздор между пони, а не их ненависть является пищей виндиго. Но вы всё равно не правы! Да, когда генерал Архей «десять тысяч изнасилований» горел на костре заживо, пони вместе радовались его крикам. Это помогло отогнать виндиго. И поможет ещё не раз, если я правильно понял ваш курс. Но в долгой перспективе пони, чьи сердца приучены к жестокости, будут на раз-два сожраны виндиго, сколько карибу вы бы не засунули в костёр. И не надо врать мне, что другого выхода не было. То, что вы не захотели его придумать, не значит, что его не было.

Как мы и договаривались, я возьму всё на себя. Никто не узнает, что именно вы отдали этот приказ. Карибу поднимут шум и гомон. Меня отправят в отставку за «самоуправство», и я наконец-то покину эту проклятую должность. Без всякой иронии, я рад, что моя отставка поможет Эквестрии. Тем не менее, надеюсь, вам спится спокойно, потому что лично меня запах горящей плоти будет преследовать во снах ещё очень долго.

С уважением, бывший канцлер по делам военнопленных Райтинг Фезер.

Сожжено 24 августа 120 года»

Флаттершай читала на автомате, пытаясь не вдумываться в слова. Когда она прочитала «120 года», её копыта дёрнулись вниз. Кусок бумаги был прижат к земле. Флаттершай смотрела вдаль.

Гомон на поле становился громче. Кто-то кричал. Кто-то громко охал. Можно было услышать, как кто-то из пони озлобленно рвёт бумагу в клочья.

— Как можно сжечь кого-то живым? За что? – прошептала пегаска, дрожащим голосом. – Это же очень больно. Я просто вилку в кипящем масле на ногу уронила, и это был ужас. А тут живое существо в костёр засунуть.

— Ну, по его прозвищу, думаю, можно уже догадаться. – нервно ответил Санбёрст.

— Знать бы ещё, что оно означает. «Десять тысяч чего-то там» — я видела один раз это слово в какой-то очень старой книжке. – задумчиво пробормотала Рэрити.

Их разговор прервал чей-то дикий вопль из соседней группки пони. «Что это ещё за штучки?! Это ложь! Это всё ложь! Зачем он над нами издевается? Чем мы это заслужили». Санбёрст скривился. Он-то как раз понимал, что те три документа, что он видел, скорее всего, подлинные. И вряд ли Дискорд добыв подлинники документов восьмивековой давности, будет разбавлять это выдумками. Не будет же?

Остальные старались не смотреть друг на друга. Первой не выдержала Пинки Пай. Задумчиво, без всякого энтузиазма, она пробормотала «кажется, теперь моя очередь» и начала открывать конверт. Там была какая-то небольшая записка. Красивый почерк, с завитушками. Почти против своей воли Санбёрст сделал у себя в голове пометку «каллиграфическая мода седьмого века, хороший образец». В голове, как назло, всплыли адреса кантерлотских антикварных магазинов, где за эту записку отдали бы две-три зарплаты обычного работяги. Чутьё кричало ему, что записка подлинна ещё до того, как Пинки Пай начала её читать.

— «Дорогая принцесса Селестия,

Пишу вам для того, чтобы избавить вас от необходимости лично лицезреть «его несуразную рожу». Теперь мне больно и мерзко от мысли, что я мог искренне признаться вам в своих чувствах. Но что сделано, то сделано. Дело в том, что мне довелось услышать, пусть и против своей воли, как вы насмехались надо мной. Я не могу понять, откуда в вас столько жесткости, чтобы высмеивать то, что было сказано от чистого сердца. Неужели я вам настолько отвратителен, что не заслужил хотя бы капли уважения? «Вы бы видели его лицо в этот момент», «Кажется, он мне поверил», «Да он во что угодно поверил бы». Я всё это слышал! Мой приезд в Кантерлот был ошибкой. Вам придётся принять мою отставку, потому что я не могу больше находиться с вами в одном городе.

Всё ещё любящий вас Брайт Флэш.

Сожжено 17 декабря 687 года».

Пинки Пай отложила бумагу в сторону. Лицо её скривилось.

— Она смеялась над тем, кто ей в любви признался?

Все с надеждой посмотрели на Санбёрста. В его животе скрутился тугой комок. Что они от него хотят? Экспертизы определения подлинности прямо здесь и сейчас? Самое противное, что Санбёрст прекрасно помнил, кто такой Брайт Флэш. Подавал большие надежды. Уже к двадцати в нём видели будущего канцлера. Но зимой, в конце 687 года он резко сбежал из Кантерлота, чтобы отправится в экспедицию к дальним землям. Экспедиция закончилась паршиво, была организована абы как и дальнейшее расследование показало, что шансов у Брайт Флэша изначально не было. Была ли тому виной юношеская безрассудность? Или у несчастного были иные причины нестись навстречу гибели? Сейчас об этом даже думать не хотелось.

— Документ вполне может быть подлинным, если вы об этом. – мрачно, чуть ли не сквозь зубы, ответил остальным Санбёрст.

Рэйнбоу Дэш не стала ждать очередной неловкой паузы. Она разорвала конверт, который уже давно держала в копытах, бросила короткий взгляд на бумажку внутри, и швырнула её на землю с высоты.

— Я думала, ты больше не ненавидишь читать. – удивлённо сказала Пинки Пай, расправляя, лежащую на земле бумажку.

— Читайте такое сами. – гаркнула, висящая в воздухе Рэйнбоу Дэш.

Остальные озадаченно склонились над запиской, которую Пинки Пай прижимала к земле. Там было всего две строчки:

«А солнце светит так же ярко, как будто ты и не предала.

Сожжено 4 июня 502 года».

Как и на всех письмах, «Сожжено 4 июня 502 года» было дописано уже позже чей-то очень корявой лапой. Трудно было представить, чтобы копыто или рог пони могли породить столь кривой почерк. Что означало это «сожжено»? Как Дискорд мог вообще добыть эти письма? Он же был превращён в камень более чем на тысячу лет.

— А ты, сахарок? Не откроешь письмецо?

Санбёрст застыл на месте, когда это услышал. Эпплджек строго смотрела на молодого единорога. Он отвёл глаза в сторону и ответил:

— Не думаю.

Лёгкое, неприятное недоумение охватило носительниц элементов гармонии. Эпплджек пошла в его сторону мимо остальных. Пошла медленно, попутно мрачно спрашивая его:

— Не хочешь почитать чего-нибудь?

Санбёрст ответил, всё так же отводя глаза в сторону:

— Нет, не хочу.

Эпплджек приближалась. Её шляпа была чуть-чуть наклонена в сторону, губы плотно сжаты, а взгляд строг и полон неприязни. Санбёрст едва не задрожал. Ему пришлось сделать маленький шажок назад. Рэрити, Пинки Пай и Флаттершай смотрели на него выжидающе, Рэйнбоу Дэш кривилась, глядя куда-то в землю, между пони.

— А чего же не хочешь? Боишься, что найдёшь чего-то нового?

Эпплджек уже была так близко, что могла услышать учащённое дыхание Санбёрста. Его глаза нервно бегали из стороны в сторону.

— Так почему ты не хочешь открыть конверт, а? – тихо и холодно спросила Эпплджек.

— Да потому что я не найду там ничего нового! – заорал Санбёрст.

Все обернулись в его сторону. Взгляд единорога был диким, а частое дыхание теперь слышали все. Они были слишком удивлены, чтобы что-то ему возразить. И Санбёрст начал говорить, поначалу запинаясь:

— Вы… Вы… Вы думаете ей просто было?! Думаете, ей было легко? Вы хотя бы понимаете, что из себя представляла Эквестрия тысячу лет назад? Эта сказочка про то, как пони прогнали виндиго. Командиры перестали поливать друг друга грязью минут на пять, и всё сразу наладилось. А то, что тогда виндиго отстали буквально на два дня, а потом всё началось заново, как-то никто не упоминает. Ей досталась страна, где все друг друга ненавидели и не разорвали на куски лишь из-за виндиго.

Дыхание Санбёрста стало прерывистым. Он тяжело дышал, пытаясь собраться со словами. Казалось, что его голос вот-вот дрогнет.

— Последний раз виндиго видели в 455 году. В 455-ом. Полтысячи лет пони понадобилось, чтобы они перестали ненавидеть друг друга в открытую. И она была среди них всё это время. Каждый день, каждое утро, она не просто исполняла какое-то хитрое заклинание, а начинала новый день ради них. Ради тех, кто был рад увидеть, как кто-то горит заживо.

Флаттершай отвела глаза в сторону и что-то прошептала так тихо, что её никто не смог услышать. Но куда больше слов говорила то, как она помрачнела и скосила глаза в сторону Санбёрста. Остальные глядели на него с мрачным недоумением. Тот, казалось, их и не замечал вовсе.

— О, дискордова луна, вы же даже с понятием изнасилования не знакомы. Когда тебя покрывают против твоей воли, чтобы показать, что ты вещь, ничто. Да, да, да, вы меня правильно поняли, — тут единорог нервно засмеялся, — я имел в виду именно то, что я сказал. Многие пони предпочитали убивать себя после такого. Да, я имею в виду именно это. Слово «суицид» же вам тоже не очень знакомо. Не отводите глаза! Она смотрела на всё это тысячу лет! — Санбёрст замолчал, но не стал спокойнее. Его страшно трясло.

Все замолчали. Казалось, эту тишину можно потрогать. Она просто висела между ними, натянутая между тяжёлыми взглядами. И все ощущали эту тишину, несмотря на стоявший на поле гомон. Уши шестёрки пони выхватили сравнительно близкий крик «как она могла»? Первой нарушить молчание решилась Эпплджек:

— Сахарок, — она сделала долгую паузу, — так это вот всё правда?

— Скорее всего. — обессиленно прошептал Санбёрст и упал на траву. – За что он так с ней? За что ей это?

Эпплджек обняла готового заплакать единорога. Он прошептал ещё раз:

— Спасите её, пожалуйста.

Луна потрогала кольцо на своём роге.

— Так непривычно. Когда я его смогу снять?

Трикси ещё крепче прижалась к своей подруге и озадаченно пробормотала ей на ухо:

— Луна, ты же знаешь, чем грозит даже случайная вспышка магии после такого перегруза. Я сама слышала, как они тебе это объясняли.

Луна опустила взгляд. Сколько бы она не ворчала на врачей, а сама она понимала, что не в этом дурацком кольце дело.

Ей нравилась эта школа, которую временно превратили в больницу. Этот коридор с приятными, кристальными цветами стен и красными коврами сочился уютом. Специально для отдыха на переменках здесь была выемка с роскошным, мягким диваном. Прямо сейчас Луна утопала в этом диване, обнявшись с Трикси. И каждое объятие до сих пор сопровождалось радостной мыслью «никто меня за это не осудит». И каждый раз Луна делала усилие, чтобы поверить в это. Приятной теплоты добавлял кот. Марциус светил белым пятном на груди и изумрудными глазами, лениво осматривая коридор. Делал он это, устроившись у неё на боку. Напротив выемки, где стоял диван, было окно. Большое, роскошное, выходящее на юг, прямо навстречу солнцу. Кольцо-подавитель приятно холодило рог и вместе с магией глушило головную боль от перегруза. Лучше обходится без магии, чем терпеть страшную боль и риск лишить себя способности к магии.

Тёплый и пушистый кот, тёплая и пушистая Трикси, мягкий диван и кольцо, убирающее головную боль. Всё было бы хорошо. Если бы не эти чёрные конверты, которые падали сверху. Если бы не луна, заслоняющее солнце. Если бы не небо странного цвета. И если бы не Дискорд, который всё-таки захватил Селестию. Иного объяснения тому, что происходило, не было.

Конверты падали сверху, как будто потолков не существовало. Они просто возникали сверху и падали. Нигде нельзя было от них спастись.

Трикси перехватила копытами чёрный прямоугольник в воздухе. Сначала она примеривалась копытами к неподатливому язычку, но потом не выдержала и разорвала конверт зубами. Рогом-то она его открыть не могла. Трикси пробежала глазами несколько строчек. Чтобы она там не прочитала, это произвело на неё тяжёлое впечатление. Она отвернулась и протянула бумагу Луне:

— Кажется, это твоё. Мне не стоило это читать.

Луна недоумённо посмотрела на свою подругу. Та коротко пояснила:

— Твой почерк. Его ни с чем не перепутать.

Луна пробежала глазами письмо и закрыла глаза, тяжело вздохнув. В брюхе скрутился тугой, тёплый комок неприятных предчувствий. Больше всего на свете она теперь хотела забыть это письмо. И всё, что с ним связано. Сделать вид, что им померещилось. Двинуться дальше, будто этой части её жизни не существует. Но разве она имела право?

Луна отдала письмо Трикси и, волнуясь, сказала:

— Нет, ты должна его прочитать. Ты имеешь право знать. А я не имею право утаивать это от тебя.

Трикси расправила копытами бумагу, и начала читать вслух:

«Дорогая принцесса Селестия,

Мы ценим твои попытки им помочь. Нет, правда, ценим. Хоть наша должность и не предполагает этого. Но ни долгие разговоры, ни дрессура, ни даже электрошоковая терапия не помогают. Увы, для прогнивших обратной дороги нет. Вы были не правы. Вы были не права, сестра моя. Ничто не помогает тем, чьи души пропитаны извратом.

Тем не менее, ваш запасной план с выселением в вечнодикий лес ужасен. Даже с поправкой на то, что мы снабдим их всех необходимым. Нам нужно найти сравнительно малонаселённое место в Эквестрии и выгнать всех геев и лесбиянок туда. Да, возможно, переселив тех, кто уже там живёт. Вечнодикий лес – простое и быстрое решение, а вы, сестра моя, стали слишком склонны к простым и быстрым решениям.

Ведь мы обе понимаем, что в Вечнодиком лесу выживут немногие. И подумай о родственниках. Не все готовы расстаться с частью семьи, даже если она такая. Но ещё меньше готовы обречь их на смерть. Даже необходимый минимум будет воспринят не так радостно, как нам хотелось бы. Не все понимают, что несущим раздор не место в Эквестрии.

Да, их надо выгнать. Но надо выгнать туда, где они выживут. Всё-таки я верю, что без контакта с остальными они не смогут разнести своё дурное влияние и есть шанс, что несущие раздор своим развратом вымрут за одно-два поколение. Мы знаем, что вы нас не послушаете. Но наш совет – гоните тех, кто вам такое предлагает взашей в тот самый Вечнодикий лес, и не подпускайте их к Кантерлоту даже на бой огненного шара. Иначе пожалеете. Горько пожалеете. То, как к вам липнет всякое отребье не может остаться без последствий.

Принцесса ночи, канцлер чистоты нравов и противодействия раздору Луна.

Сожжено 19 февраля 86 года»

Трикси озадаченно посмотрела на Луну. Она не понимала. Она не хотела понимать. Луна вздохнула, опустила взгляд вниз и горько объяснила:

— Их тогда все ненавидели. Мы верили, что из-за таких как мы, возвращаются виндиго. В итоге мы с сестрой сошлись на том, что выселить всех «нетудашек» туда, где теперь Лас-Пегасус. Там раньше была пустыня.

Луна скривилась. Она верила тогда в то, что делала, но слово «нетудашки» невзлюбила сразу. Но оно хорошо показывало, как относились к таким, как Трикси в те времена в Эквестрии. Возможно, даже слишком хорошо.

— И как? Выселили? – бесстрастно спросила Трикси.

— Собирались. Потом мне стало не до того. – горько усмехнулась принцесса. — Не знаю, что там следующий канцлер делал.

Луна повернулась в сторону Трикси и тихо сказала:

— Трикси, я не знаю, что ещё всплывет из этих конвертов. Поэтому ты должна знать. Я делала ужасные вещи. И делала их, потому что считала это правильным. И это меня не оправдывает. Это делает всё хуже. Если ты после этого не захочешь иметь со мной никаких дел, я пойму.

Трикси ошарашенно посмотрела на Луну. Они всё ещё полусидели-полулежали вместе с котом на боку Луны. Только теперь они смотрели не в окно, а друг другу в глаза. Трикси спросила:

— Ты была канцлером, которая боролась с геями и лесбиянками?

— Да.

— Ты хотела выгнать их из Эквестрии?

— Да.

— Ты и правда думала, что они насквозь прогнившие?

— Как и все мы тогда. – ответила Луна. В этот момент она ненавидела себя за то, что просто не сказала «да».

Трикси опустила глаза и задумалась. Сердце Луны ухнуло куда-то вниз. Так страшно ей было только перед вторым превращением в Найтмер Мун. Она не была готова к приговору, который считала заслуженным. Но даже если Трикси не отвернётся, как Луне жить со счастьем, которое она считает незаслуженным?

Все страхи подкатили к самому горлу, когда Трикси вновь подняла глаза. Глядя прямо на Луну, она сказала ей:

— Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное.

— Да? – ответила Луна, и голос её едва-едва не дрогнул.

Трикси вдохнула и выпалила:

— Я украла кота!

Марциус, чёрно-белый кот, как раз закрывал собой кьютимарку Луны. Когда он повернул голову, это выглядело так, будто кьютимарка принцессы ночи ожила. В изумрудных глазах плескалось недовольство. «Чего вы дёргаетесь, нормально же лежали». Луна повернула голову в сторону кота. Тот своим нехитрым умишком пытался прикинуть, есть ли смысл лежать тут дальше. В конце концов, удобство лошади в качестве подушки и количество корма ею насыпаемого – разные вещи. И учитываться должны отдельно. Всякому уважающему себя коту эта истина известна.

— Марциус? – спросила Луна, обращаясь прямо к Трикси.

— Он не Марциус, он Люциус. Люциус. – процедила сквозь зубы Трикси. – Ты тогда хотела чего-нибудь пушистого. Когда я его увидела, я просто не смогла удержаться. Ты просто посмотри, как хорошо вы смотритесь вместе.

Трикси вытянула копыто в сторону кота. Кот самодовольно оглядел парочку, как бы говоря, «да, я хорош, а вы чего добились в этой жизни?».

— Ты украла кота, чтобы подарить его мне? – спросила Луна.

— Да. Я ради тебя на преступление пошла. Ты думаешь, я теперь от тебя так просто отвернусь? – заявила Великая и могучая Трикси. – У меня тоже, знаешь ли, есть прошлое.

Луна рванулась навстречу Трикси и заключила её в объятия. Марциус-Люциус решил, что с него хватит лишних движений, спрыгнул на пол и потопал по своим кошачьим делам.

— Я люблю тебя. – прошептала Луна на ухо Трикси, прижимаясь к ней сильнее и сильнее. – Я люблю тебя, Трикси. Но кота придётся вернуть.

Трикси поникла и проворчала «зануда».

XXII

Должен сказать, что к этому моменту стало окончательно ясно, где именно в хронологии MLP:FiM должна располагаться "Чёрная метель". Она заменит собой девятый сезон.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Твайлайт телепортировалась из класса в класс, но всё без толку. Точнее из палаты в палату. Коридоры превращённой в госпиталь школы дружбы сверкали фиолетовыми вспышками минуты три, пока Твайлайт не поняла, что оббегать всё по очереди быстрее, а постоянно телепортироваться из одного конца школы в другой даже для неё перебор. Хлопки и вспышки сменились быстрым галопом. Пациенты и врачи с недоумением и лёгким страхом смотрели вслед принцессе.

Дискорд его знает, сколько бы оно так продолжалось, но в какой-то момент забег Твайлайт прервался очень недовольным «мря-я-я-яу!», и аликорна едва-едва не полетела на пол. Если бы она не отлеветировала себя вверх и не затормозила телекинезом, непонятно, чем всё закончилось. Вывернувший вбок чёрный кот с белым пятном на груди, обернулся в сторону дурной лошади, и не стал громко шипеть разве что из приличия. Люциус был рождён, чтобы излучать солидность, и даже после того, как ему наступили на хвост, не собирался сворачивать с намеченного пути.

— Прости, пожалуйста, мне нужно найти твою хозяйку. – перепугано заговорила Твайлайт.

Кот подобрал хвост под грудь и выдал крайне недовольное «мра-а-а-а-а-а-а-ау-у-у-у», от которого даже мёртвые поднялись бы из могилы. Твайлайт почувствовала на своей спине чей-то взгляд и обернулась.

Великая и могучая Трикси выглядывала из-за колоны. Взгляд её был полон неприязни. Твайлайт вспомнила это место. Там, у коридора маленькая выемка-ответвление с диваном. Если тут её кот и её особая пони, то и сама Луна должна быть рядом.

— Что ты делаешь с нашим котом?

— Трикси, ты же помнишь… — послышался из-за спины Трикси голос Луны.

— Я помню! Я его верну, обещаю! – раздражённо прокричала Трикси, приоборачиваясь назад.

Твайлайт рванула на нужный ей голос мимо Трикси. Луна сидела на диване, когда Твайлайт схватила её копытами за грудь.

— Луна, мне нужна твоя помощь, мы должны убрать луну с неба, сейчас же! Пожалуйста!

Луна ошарашенно посмотрела на неё. Она даже не знала, что ей ответить. А когда она перехватила взгляд Трикси, её рот закрылся сам собой, а передние копыта вытянулись вперёд, чтобы мягко оттолкнуть Твайлайт.

— Отойди. – сказала Трикси.

Голос, похожий на голос Трикси теперь, Твайлайт слышала лишь однажды. Королева Кризалис, после того, как её трон был разбит, а весь улей отвернулся от неё, ответила на предложение дружбы Старлайт именно таким голосом. Никогда, ни до, ни после Твайлайт не слышала столько ненависти в одном слове. До этого момента.

— Отойди. – повторила Трикси ровно так же пугающе.

Твайлайт сделала неуверенный шаг в сторону. Трикси, подавляя яростную дрожь, указала копытом на рог Луны и спросила:

— Ты знаешь, зачем там это кольцо?

— Стандартный подавитель магии. Такие использовали единороги на соревнованиях по бак-болу, чтобы играть вместо земнопони.

Слова небрежны, а тон пуглив. Такой ответ окончательно вывел Трикси из себя:

— Оно нужно, чтобы она не случайно не убила себя! Или не стала инвалидом при попытке воспользоваться магией. Хоть какой-нибудь. Мы тут не про осмысленное заклинание говорим, а про любое течение магии в роге вообще! Случайная вспышка, любая искра её похоронить может.

Трикси трясло от злости. На какую-то секунду аликорны позабыли, что у неё перегруз и способностей не больше, чем на сценическую магию. Заднее копыто Твайлайт почти дёрнулось, чтобы сделать маленький шажок назад. Особенно, когда Трикси повернулась в её сторону:

— А теперь, после того, что она для вас всех сделала, ты приходишь и просишь поднять её луну. У тебя есть хоть что-то похожее на совесть?!!

Луна поспешила положить копыто на плечо Трикси, предчувствуя недоброе. Твайлайт поникла.

— Простите. Но мне нужна хоть какая-то подсказка, – Твайлайт умоляюще сложила копыта, — хоть что-нибудь, что уберёт его рожу оттуда.

— Может быть, ты придумаешь, наконец, план, который не убьёт мою особую пони?

Трикси чувствовала копыто Луны на своём плече. Возможно, именно поэтому дышала она не так тяжело и смотрела не столь сурово. Понемногу остывая, она спросила:

— Может, я чего-то не знаю, но вы должны были Селестию от него спасти. Так зачем тебе убирать его рожу оттуда?

— Потому что все должны узнать правду, но не на его условиях. – прошипела Твайлайт.

Трикси не изменила выражения лица. Она смотрела так же мрачно и неприязненно.

— Ещё раз, зачем?

Твайлайт злобно ткнула в окно:

— Вот затем!

Все трое обернулись в сторону окна. В лунном круге, обрамлённом солнечными лучами, вместо чёрного фона появились две фигуры. Селестия и Дискорд смотрели друг на друга. Это всё выглядело как ожившая картина, подвешенная в небе. Ожившая, потому что они двигались.

Дискорд выкрикнул:

— За что?! – и его крик эхом прошёлся по Эквестрии.

Луна и Трикси озадаченно молчали, пытаясь понять, что происходит.

— Я так и знала, — прошипела Твайлайт, — я так и знала.

Селестия смотрела на Дискорда с испугом. Тот начал говорить, и его слышала вся Эквестрия.

Из-за окна начал доноситься шум. Пони перепугано галдели. В окно можно было увидеть повсюду сидящих на траве пони. Они внимательно слушали, а Твайлайт тихо приговаривала «ну, конечно, конечно, теперь ясно, зачем она ему». Трикси смотрела на принцессу с неприязнью, Луна с беспокойством.

— Что именно я тебе сказала? – гул голоса Селестии из луны разнёсся по Эквестрии.

Твайлайт нервно захихикала, шепча «вот и допрыгалась».

— Твайлайт, ты знаешь, что происходит? – спросила Луна, смотрящую в окно аликорну.

— Тебе и правда напомнить? – прошипел Дискорд.

Толпа за окном ахнула.

Селестия и Дискорд продолжали свой разговор. Каждая их реплика заставляла хвататься пони за голову:

— Слово в слово.

— Что ты от меня хочешь услышать? – спросила Селестия, не двигаясь с места.

— Правду. – одной этой фразой Дискорд заставил замолчать всю Эквестрию. Под окнами школы установилась тишина.

— О чём он? – озадаченно спросила Трикси, забывшая о своей ярости.

Твайлайт раздражённо сглотнула, и ответила, глядя в окно:

— Селестия пыталась убить Маффинс во время испытаний, Дискорд спас ей жизнь. – после паузы она добавила: — И она промолчала, когда мы решили, что всё наоборот.

Трикси фыркнула:

— Простите, принцесса, а вы уверены, что Дискорд ничего с вами не сделал?

Твайлайт Спаркл даже не повернулась в сторону Трикси:

— Если бы не Дискорд, я бы приняла правду гораздо раньше.

«Правду». Это простое слово повисло над полем. Все пони смотрели на луну, в которой видели Дискорда и Селестию друг напротив друга. Напряжение во взгляде Селестии передалось всем. Несколько тысяч пони сидели как на иголках. Кто-то прошептал «сейчас она ему задаст».

Флаттершай смотрела на луну с каким-то смутным ужасом. Она смотрела на лицо Дискорда и вспоминала миллиард мелочей. Тех мелочей, которые случились между ними, и на которые она не обращала внимания. Что из всех этих жестов, уклончивых взглядов, слов, ворчливых вздохов было важно? Что она пропустила? Или это Дискорд не рассказал ей чего-то важного?

То, как Дискорд потребовал правды от Селестии, заставило её сердце сжаться. В его голосе был какой-то надрыв. «Мало ли из-за чего он мог обидеться» — убеждала себя Флаттершай. Но чем больше она хмурилась и загоняла сомнения вглубь, тем сильнее они её одолевали. Она не настолько плохо его знала, чтобы не заметить перемены в его поведении.

А это его «за что?!». Что оно означало? Никаких насмешек, никакого ехидства или ёрничанья. Просто «за что?!». Это было так не похоже на Дискорда. Флаттершай своим сердцем чувствовала, что с ним случилось что-то, чего она не поняла. В эту секунду она даже не думала, чем им всем грозит недопонимание с Дискордом. Её куда больше угнетало раскаянье. Можно было ли избежать всего этого, прояви она чуть больше внимательности?

Тем временем, Селестия не выдержала:

Гигантский вздох охватил поле. Глаза Флаттершай широко распахнулись. Как бы не ужасало слово «убить», столь редко среди пони этой эпохи, тон Селестии, её отчаянный крик говорил куда больше.

— Что я врала себе и другим, отрицая очевидное? Да, я погрузилась в свои кошмары по самый хвост!

Последнее слово она выплюнула с такой силой, что толпа вздрогнула.

— Я превратилась в чудовище, я пыталась убить ассистентку Твайлайт Спаркл, надеясь, что они подумают на тебя. А когда это схлынуло из моей души и из моей памяти, я убеждала себя, что есть иное объяснение всему, отрицая очевидное. Позволила моей сестре почти убить себя в твоей ловушке, позволила Твайлайт и её друзьям ввязаться в бой с тобой, ради себя, хоть ни капли этого не заслужила.

Молчание тысяч било по ушам куда сильнее грома.

— Вот моя правда, Дискорд! И чтобы ты со мной не сделал, я заслужила это. Но не смей даже думать, что ты сможешь сделать мне хуже! Самое худшее, что только случиться со мной, уже случилось. И никакие пытки, что ты мне придумал, этого не изменят!

Кто-то сказал «он же ведь всё подстроил, да?». Ещё чей-то голос сбоку ответил «не могу поверить, это его какой-то хитрый план, не иначе».

Флаттершай перебирала у себя в голове случившееся позавчера. Теперь все эти туманные предчувствия наконец-то обрели форму, накатившись как снежный ком на одну простую мысль: она не видела, что именно делали Дискорд и Селестия в небе. Никто этого не видел. Кроме Пинки Пай.

— И что с тобой такого случилось, что я больше тебя не пугаю?

— Я потеряла друга.

Флаттершай с надеждой посмотрела на Пинки Пай. Её кудрявая голова поникла. Она смотрела в землю и бормотала «вот оно что, а я-то думала».

— Что ты думала? – прошептала Флаттершай на ухо своей подруге.

— Не знаю даже. Там было что-то не то, — прошептала в ответ Пинки Пай, — что-то совсем не такое.

Тем временем, на луне Дискорд восхищённо ахнул:

— Твайлайт Спаркл, конечно же Твайлайт Спаркл. Она всё-таки догадалась?

Флаттершай закрыла лицо копытами, и дала волю страшному осознанию. Смысл отрицать то, что всё объясняет? Она была неправа с самого начала. Из-за неё Селестия узнала о недуге Дискорда и использовала это, чтобы их всех обмануть. Трудно было поверить в то, что Селестия сотворила такое. Как и в подлинность всех этих документов.

Флаттершай перевела взгляд на Санбёрста. Жалкое зрелище. Он поверил ей. Он раздавлен. И другие пони это отлично видят. Особенно бледен и отстранён Дасти Фезер. Престарелый пегас, владеющий антикварным магазином в Понивилле, явно понял, почему Санбёрст так жалок и подавлен. Документы подлинны. Чувства Дискорда подлинны. Ложь Селестии подлинна.

Она больше не слышала того, что говорила Селестия. Она закричала во всю глотку:

— Ты нам лгала!!!

Меньше, чем через минуту поле захлестнула волна криков и проклятий.

— Неправда! Неправда! Неправда! Неправда! Неправда!

Дождь из чёрных конвертов застал маленькую оранжевую пегасочку прямо на улице. Она рвала их на части, грызла зубами, втаптывала в грязь. Тётя Сода, упитанная зелёная земнопони не терпящая суеты, попыталась окликнуть её. Без толку. Орэндж бесновалась не видя ничего вокруг.

— Он всё врёт, – пропищала несчастная малютка, — он всё врёт, Селестия не такая, он всё врёт.

Она не закрывала лицо копытами, не пыталась как-то спрятаться. Она просто встала посреди Понивилльской улицы, и заплакала.

Сода вздохнула. Она не знала, что и думать. Сначала эта ужасная метель, из-за которой они застряли в Понивилле. И только-только они собрались уезжать, как ещё случилось это. Ещё одна чёрная метель. Сода ещё раз взглянула на фотографию, наполовину вынутую из боковой сумки. Принцесса Селестия стоит среди толпы, спокойная и улыбчивая. А на её спине маленькая оранжевая пегаска. Она раскинула передние копыта в стороны и радостно открыла рот. Не было никого счастливее этого ребёнка в Эквестрии в тот день.

Теперь на Орэндж страшно было смотреть. Мокрые следы, тянущиеся от глаз, копыта, измазанные в грязи, с прилипшими к ним кусками бумаги, дрожащие губы. Орэндж визжала, орала, топала копытами и верещала «неправда».

Взрослые пони стояли на улице без движения. И это их неподвижность давила на Орэндж ещё сильнее. Почему они так неподвижны? Почему они ничего не сделают этому врунишке? Зачем они позволяют ему всё это делать?

Орэндж чувствовала, что что-то не так, что-то неправильно. Никто из взрослых не подошёл к ней, не попытался успокоить, не спросил «почему ты плачешь?», «ты потерялась?», не попробовал отвести домой, или найти маму. Все просто стояли и слушали это подстроенное враньё. И всё, что ей оставалось – это кричать «Неправда!». Потому что кто-то должен это делать. Кто должен прекратить это. Почему они разрешают говорить все эти гадости о Селестии?

Очередной крик, переходящий в визг, заставил застыть кровь в жилах всех пони, сидевших на той улице. И никто из них не знал, что на это ответить.

— Селестия не плохая, — пропищала Орэндж, прерываясь на всхлипы, — это вы все плохие.

Взрослые с радостью бы подошли к ней, похлопали её по плечу и утешили бы маленькую Орэндж. Но вот кто утешит взрослых?

Фиолетовый свет горел ослепительно ярко в коридоре школы дружбы. Луне и Трикси приходилось даже прикрывать глаза, чтобы не ослепнуть. Они отступили от окна к дивану, и заслонили передними ногами лицо. Свет, исходящий от рога Твайлайт откровенно пугал. Её искажённое лицо казалось бледным, как у призрака. От искрящейся в воздухе магии исходил жутковатый гул, заглушающий и Селестию, и Дискорда.

— Не на твоих условиях! Они узнают правду не на твоих условиях! Ты меня слышишь, Дискорд?

Трикси слушала эти вопли, и в какой-то момент ей стало жалко Твайлайт. Это было очень странное чувство. Твайлайт Спаркл была действительно могущественной волшебницей. Не на словах и не на сцене. Её рог творил невероятное, когда она была маленькой кобылкой. Если бы теперь солнце и луна просто закатились бы за горизонт, убоявшись этого страшного фиолетово-белого света, Трикси бы нисколь не удивилась. Втайне она ждала, что или солнце с луной, или школа дружбы провалятся под землю. Трикси ненавидела Твайлайт за её могущество. Тем страннее было это чувство жалости.

— Закатывайся, скотина! Вниз! Вниз! Вниз! – истерично кричала принцесса дружбы.

Луна выпрямилась, подошла к Твайлайт и положила копыто ей на плечо. От восхищения у Трикси перехватило дыхание. Положить сейчас копыто на плечо Твайлайт было всё равно, что сунуть его в жерло вулкана. Трикси так не сумела бы, даже обладая мощью амулета аликорна. Просто не смогла бы подойти к бушующей принцессе.

Твайлайт Спаркл обернулась и удивлённо взглянула на принцессу ночи. Как будто ей надо было вспомнить, кто Луна такая и что она тут делает. Её мысли не успели собраться в кучу, а Луна уже посмотрела на неё строго и мудро, как на маленькую кобылку. На какую-то секунду Твайлайт даже забыла, что она уже принцесса. Она начала сбивчиво то ли оправдываться перед Луной, то ли просить её о чём-то:

— Мы всем расскажем правду. Мы всем обязательно всё расскажем. Но не на его условиях. Не от него они должны узнать обо всём. Пожалуйста, помогите, мы должны его заткнуть.

Луна схватила Твайлайт за оба плеча. Она смотрела прямо в глаза перепуганной кобылке.

— Твайлайт, оставь. Найди своих друзей. Они нуждаются в тебе прямо сейчас.

— Мои друзья? – удивлённо переспросила Твайлайт.

— Да, да, да. Твои друзья. Рэрити, Эпплджек, Рэйнбоу Дэш, Пинки Пай и Флаттершай. И Старлайт. Найди их.

Твайлайт задумчиво кивнула:

— Да, мои друзья. Они должны быть там. – Твайлайт неуверенно ткнула копытом в сторону окна. – Я поищу их. Мы что-нибудь придумаем. Вместе.

— Ты найдёшь их? – строго спросила Луна.

— Да, найду. – всё так же неуверенно ответила ей Твайлайт, после чего помолчала и добавила: — Спасибо.

Фиолетовая вспышка осветила выемку с диваном. Трикси и Луна вновь остались наедине.

Трикси обеспокоенно посмотрела на Луну:

— А ты уверена, что она в таком состоянии чем-то поможет своим друзьям?

Луна посмотрела на свою подругу с какой-то грустью и снисходительностью.

— Не в этом дело, Трикси. Просто ей сейчас нельзя оставаться одной.

Трикси вспомнила это странное чувство жалости к Твайлайт. Она бы погрузилась в мысли об этом, но её отвлёк какой-то странный звук за окном. Трикси посмотрела на ту странную луну и нахмурилась:

— Твоя сестра поёт?

Пение Селестии гремит над потрясённой Эквестрией.

Десятки пони на всё том же поле, на окраине Понивилля, пытаются осмыслить эти слова, их значение.

Тысячи кричат. Гомон, давящий на уши. Дым разочарованных криков, от которого почему-то так противно колет глаза. И неверие всплывает пузырьками то тут, то там. Все кричат, и никто ничего не слышит. Хаос, как он есть.

— МОЛЧАТЬ!!!

Гром голоса принцессы прокатился от края до края. Толпа смолкла. Кто-то, самый смелый, прошептал «королевский кантерлотский глас, Селестия вернулась». Но нет, это не Селестия. Пони расступаются перед молодой аликорной, слегка расставившей крылья в сторону. Твайлайт Спаркл идёт в центр поля. Пегас взлетевший вверх мог бы увидеть десятиметровую просеку тянущуюся от края вслед за принцессой.

Селестия продолжает петь. Но кто её теперь слышит? Она звучит, как назойливая муха на фоне царственной тишины, следующей за Твайлайт Спаркл. Кажется, что если она решит взглянуть на луну и солнце, они упадут, закатятся куда подальше вместе с Дискордом и Селестией. Всё внимание приковано только к ней.

Уже в самом центре Твайлайт окидывает толпу взглядом. Её друзья здесь. Все молчат и готовы слушать.

— Первое и самое важное. То, что вы только что услышали от Селестии – это правда. Второе. О подлинности документов пока судить нельзя. Это необходимо проверить. Третье. Мы сделаем всё, чтобы освободить Селестию. Не Дискорду решать её судьбу. Если у вас есть вопросы ко мне, задавайте.

Сквозь толпу пони медленно вышел вперёд Санбёрст. Он сказал тихо и твёрдо:

— Не вопрос. Уточнение. Вся информация исходит от Дискорда. И даже если она правдива, важно то, как она будет подана. Не знаю, заметили ли вы, но то, что вы достаёте из конвертов не случайно. Дискорд как-то подбирает письмо в конверте под каждого из вас.

— Что в конвертах? – спросила Твайлайт Спаркл.

— Предположительно, письма, которая она сжигала по тем или иным причинам. В основном компрометирующие её. Подтвердить их подлинность сходу не могу. Опровергнуть, к сожалению, тоже.

— И ты думаешь, что их содержимое зависит от того, кто вскроет конверт?

— Да.

Твайлайт схватила один из конвертов и вскрыла его резким движением. Все пони рядом наблюдали за тем, как она водила глазами по листку. Кто-то даже подался чуть-чуть вперёд. Санбёрст почувствовал, как его напускное спокойствие начало трещать. После этого Твайлайт сказала капельку мрачнее, чем должна была показать:

— Я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду. Но, похоже, мы сможем прояснить всё из первых копыт.

В этот момент всё снова обратили внимание на небо. Там продолжалась беседа Селестии и Дискорда:

В этот момент посреди толпы, недалеко от Твайлайт, начал раскрываться портал. Теперь вокруг сияющей всеми цветами дыры образовалась пустота.

— А теперь уходи отсюда. – Дискорд указал в сторону портала.

Теперь, когда Селестия зашагала к выходу, все глаза были на том самом портале.

Принцесса Селестия вышла из этого портала и, кажется, немного растерялась. Это было странно. Никто не ожидал увидеть растерянности на её лице. Тем не менее, она быстро пришла в себя.

— Твайлайт, с вами всё хорошо? Что Дискорд с вами сделал?

— С нами всё хорошо. Не считая этой горы бумаги, следов деятельности Дискорда в Эквестрии нет.

Пони смотрели на абсолютное бесстрастное лицо Твайлайт Спаркл, пытаясь понять, что происходит. Было в её взгляде какое-то не до конца понятное им то ли напряжение, то ли безразличие.

— Откуда все эти бумаги?

— Я хотела это спросить у вас.

После этого Твайлайт подняла один из конвертов, который был уже вскрыт, на уровень глаз, достала оттуда какой-то документ и начала читать:

— «Трудно придумать что-то омерзительнее модной среди патриотичной молодёжи организации «друзей Селестии». Все эти пони, которые выходят на митинг, чтобы убедить всех нас в том, что она всегда и во всём права, оказывают и себе и нам медвежью услугу.

Важно не то, что Селестия права в этот раз. Или в прошлый. Или в позапрошлый. Или в прошлые пятьдесят раз. Важно то, что Селестия может сделать абсолютно всё, что угодно, а у нас нет ни малейшей возможности на это повлиять. Всё, что нам остаётся – быть послушными. Или «дружить» с ней, как это называют «друзья Селестии».

И не надо мне говорить, что сама Селестия прохладно относится к своим «друзьям». Она вылепила из Эквестрии то, что порождает «друзей Селестии». И продолжает лепить.

То, что она позволяет им существовать – это преступление. Если вы позволите свести дружбу к послушанию власти, не удивляйтесь, когда виндиго при попустительстве вашего крылорогого «друга» превратят Эквестрию в ледяную пустыню.

Поймите же, наконец, одну простую вещь: Селестия может сделать с вами всё, что угодно. И она сделает, если потребуется. Вы же ничего с ней сделать не сможете. Никто не сможет. Дружить с Селестией всё равно, что дружить с кирпичом, летящим тебе в лицо.

Холи щит.

17.03.315

5993 копии сожжено 18 марта 315 года Э.С.»

Молчание оставалось столь же напряжённым и неловким. Твайлайт этого как будто не замечала. Она спросила, глядя своей бывшей наставнице прямо в глаза:

— Принцесса Селестия, вам знаком этот документ?

— Да.

— И то, что там написано?

— Подлинно.

После короткого мига тишины в задних рядах началась какая-то возня. Эпплджек, ворча и легко поругиваясь, пробиралась сквозь толпу, держа в зубах какое-то полотно. Когда она оказалась в пустоте вокруг Твайлайт Спаркл и Селестии, под Селестии была брошена картина «Посмотри на себя». Одним удивлённо-испуганным взглядом Селестия ответила на немой вопрос Эпплджек. Рэрити выдвинулась вперёд и аккуратно положила на траву письмо, расправив его телекинезом. Столь же величественно она вернулась в толпу. Следом робко вперёд вышла Пинки Пай. Она пригладила копытами к траве своё письмо и аккуратно вернулась в строй. Рэйнбоу Дэш подлетела и небрежно положила свою бумажку рядом. Последней вышла Флаттершай. Столь же безжизненная, как и Твайлайт Спаркл, она бросила свою бумагу рядом.

Сокрушённая тишиной Селестия пробежала глазами документы. Чем больше она на них смотрела, тем мрачнее она становилась. Ожидание через взгляды всех этих пони, давило на неё, залезало внутрь, выворачивало нутро. Но Селестия прочитала всё до последней буквы. Она подняла голову и объявила всем своим поданным на это поле:

— Эти документы подлинны.

Сразу после того, как вздох удивления пронёсся над толпой, в первые ряды вышла серая пегаска. Она смотрела своими раскосыми глазами на принцессу так, будто хотела попросить у неё совета, но стеснялась. Сердце Селестии объял ужас. Тем не менее, она нашла в себе силы легко улыбнуться и придать смелости Маффинс. Но после её вопроса она больше не могла оставаться спокойной. Маффинс спросила её, страшно смущаясь:

— Скажите, пожалуйста, а вот то, что вы рассказали Дискорду, это правда?

Сердце её замерло. Теперь она поняла до конца план Дискорда. План уже исполненный до конца. И сопротивляться больше нет никакого смысла. Язык Селестии шагнул в пропасть. Она ответила:

— Да.

XXIII

Первое: теперь окончательно стало ясно, где находится "Чёрная метель" относительно хронологии канона. Итак: "Нотация Хувс" между седьмым сезоном и полнометражкой. "Чёрная метель" — заменяет собой девятый сезон. Второе: всего будет 26 глав. Красиво получается, но я не специально.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Тридцать три солнца. Двести пятнадцать лун. Три кактуса. Куча воды. Море песка. Пять миллионов триста пятьдесят две тысячи пятьсот одиннадцать зелёных травинок. Нет, пять миллионов триста пятьдесят две тысячи пятьсот двенадцать. Одна из них спряталась. Уже тридцать четыре солнца. А теперь тридцать два. Лун всего сто три. Когда их больше двухсот, скучно. Но и так скучно. Скучно и пусто.

Бурые облака. Черножёлтое небо. Зелёное небо. Мраморный трон. Салатовое небо. Голубое небо. Синие облака. Белое небо. Гранитный трон. Зелёное небо. Салатовые облака. Пять миллионов триста пятьдесят две тысячи пятьсот одиннадцать голубых травинок. И одна зелёная. Океан песка. Кучка воды. Деревянный трон. Неудобный. Железный трон. Ещё неудобнее.

Дискорд осматривает бескрайний простор Хаосвилля. Слишком бескрайний, неуютный. Но сжимать его не хочется. Хочется создать свои копии. Но это неправильно. И бесполезно. Шесть полупрозрачных Дискордов исчезают, едва появившись. Двести восемнадцать едва заметных Дискордов мелькнули среди полей. Мраморный трон. Неудобный.

— Что дальше?!

Крик Дискорда разнёсся по всему Хаосвиллю. Ему хотелось что-то делать. И ничего, из того, что он пытался делать, ему делать не хотелось. Дискорд обхватил лапами подбородок и вытянулся вперёд. Трон опять стал деревянным.

— Что дальше? – опять спросил он вслух.

За троном раздался какой-то шорох. Сердце Дискорда едва не выскочило из груди. Он взлетел над троном на пять метров и обернулся. И того, что он там увидел, его кровь вновь застыла в жилах.

— Ты портал забыл закрыть. – тихо сказала Флаттершай, опустив глаза в землю.

Ни один мускул не шелохнулся на лице у застывшего в воздухе Дискорда. Он смотрел на маленькую пони с каким-то трепетом. Когда первый шок прошёл, он перевёл взгляд на всё ещё светящийся портал за троном. Потом вновь на Флаттершай.

Она не решалась поднять глаза. Крылья её были опущены вниз, хвост тянулся по земле, голова как будто пыталась вжаться внутрь, в шею.

— Я должна извиниться.

После этого почти шёпота повисла тишина. Дискорд продолжал висеть в воздухе, не зная, что ему делать.

— Я думала, ты из-за своей болезни опять станешь злодеем. А ты стал злодеем из-за меня.

Голос Флаттершай задрожал. Уже появились слезинки в уголках глаз. Она подняла голову и сказала:

— Прости меня, пожалуйста.

Дискорд медленно опустился, сел на землю и прислонился спиной к подножию трона. Его голова сначала коснулась спинки, а потом опустилась, он обхватил её передними лапами и уткнулся взглядом в землю под копытами Флаттершай. Флаттершай смиренно ждала. Дискорд приподнял голову и с каким-то отрешением пробормотал:

— Я не понимаю, как это, прощать. Как это работает вообще? Сначала ты зол на кого-то. Ты притворяешься, что не злишься на него, а потом говоришь, что прощаешь его? Так что ли?

Дискорд посмотрел Флаттершай прямо в глаза и растерянно сказал:

— Но я ведь больше не злюсь на тебя.

Флаттершай оторопела. В её глазах был страх.

Голова Дискорда прислонилась к спинке трона, он посмотрел вверх и продолжил бормотать:

— Как это вообще должно работать? Как ты вообще будешь прощать того, кто ничего плохого не сделал?

Дискорд помассировал виски и раздражённо выкрикнул:

— Она была права. Она была права, чтоб её. Отвратительно. – Дискорд скривился, — Селестия была права. Я должен был хотя бы попытаться объяснить тебе. Просто выдать тебе фляжку со своей памятью.

Драконикус перевёл взгляд на маленькую пони с мокрыми глазами.

— Обнимашки?

Сразу после этого из под её копыт и крыльев взметнулись малиновые песчинки. Когда Флаттершай с раскинутыми в стороны передними копытами подлетела к нему, Дискорд почувствовал, как его голова легонько стукнулась об сапфировый трон. Ему пришлось отодвинуться от трона, чтобы Флаттершай просунула за его спиной передние ноги. Она уткнулась в бок Дискорда и начала тихонечко то ли сопеть, то ли всхлипывать.

— Она была права. Селестия была права, ты не могла знать. – шептал задумчиво Дискорд. – Я и сам не сразу поверил, хоть и помнил о ней больше вашего.

Одной лапой одно обнимал Флаттершай, а другой гладил её по голове. Взгляд его был устремлён вдаль. По мере того, как он раз за разом проводил львиной лапой по гриве, он успокаивался. Казалось бы, пустота внутри никуда не делась. Но он хотя бы мог живую пони погладить. Это как-то странно умиротворяло.

Ему было лень делать что-то иное. Дискорду пришлось пересилить себя, чтобы сказать:

— Если тебе так нужно, то ладно: я прощаю тебя.

Он сказал это почему? Потому что так правильно? Потому что именно это надо говорить друзьям? Когда он начал понимать такие вещи?

— Спасибо. – тихо прошептала Флаттершай.

Дискорд почувствовал себя неуверенно. Он торопливо продолжил:

— Просто, это же я должен перед тобой извиниться. Извини, что сразу тебе всё не объяснил.

— Не знаю, поверила ли бы я тебе. – Флаттершай помрачнела, она посмотрела Дискорду в глаза и заявила. — Это всё из-за Селестии. Надеюсь, она получит по заслугам.

От тона, которым она это сказала, Дискорду стало чуть-чуть неуютно.

— Эй! А я тут чем последние два дня, по-твоему, занимался? Тебе ещё чего-то не хватило? – насмешливо ответил он. – Говорю сразу, рог ножовкой я ей отпиливать не буду.

Флаттершай закрыла лицо копытами и простонала:

— Я бы не поверила тебе. Я бы ни за что не поверила тебе.

После этого Флаттершай сказала, глядя Дискорду прямо в глаза:

— А ведь ты кому-то жизнь спас.

В этот самый момент Дискорд изменился в лице. Глаза его были широко раскрыты. Тревожные мысли вместе с осознанием метались в голове от уха к уху. Он очень медленно повернул голову в сторону Флаттершай и очень осторожно её спросил:

— Вот, кстати, о той пони, которой я жизнь спас. Что с ней?

Флаттершай, не отрывая головы от шеи Дискорда, пожала плечами:

— Жива, но в ней нет никакой магии. Она не может летать. И её кьютимарка пропала. Врачи не могут понять, что с ней. А что?

Дискорд вывернулся из объятий Флаттершай, приземлился за спиной у растерянной пони и начал нервно оглядываться по сторонам.

— Что такое? – спросила Флаттершай, поднимаясь с белоснежного песка.

Драконикус начал что-то бормотать себе под нос, озираться, чесать в затылке, выпучивать глаза. Флаттершай попробовала осторожно подлететь к нему, но на полпути застыла на месте. Уж слишком отвлечённо Дискорд махал лапами у себя перед носом.

Щелчок когтей, вспышка, серая пони прямо перед ними. Маффинс попыталась вжаться в песок, но серое на зелёном фоне слишком сильно выделялось. Дискорд поднял передние лапы вверх и очень медленно заговорил:

— Ты же ведь слышала, о чём мы говорили с Селестией?

Маффинс была насмерть перепугана, но нашла в себе силы кивнуть. Убедившись, что Маффинс никуда не убегает, Дискорд продолжил, даже не шевеля пальцами:

— После того, как тебя коснулась магия хаоса, что именно ты почувствовала?

Маффинс пыталась молчать, но под давлением тишины и страха сдалась:

— У меня вся магия пропала. Точь-в-точь, как после нападения Тирека. Из меня высосали что-то.

— Нет, не высосали, просто доступ перекрыло внутри. Хотя, для тебя эффект неотличим.

Дискорд очень медленно вытянул передние лапы вперёд.

-Так, а сейчас, пожалуйста, постой спокойно. Будет немного щекотно.

Ещё до того, как Маффинс успела испугаться, Дискорд влетел внутрь её и исчез там полностью. Флаттершай с ужасом наблюдала за трясущейся пегаской. Маффинс то пыталась улыбнуться, то закричать, но не могла двинуться с места. Её глаза разошлись в стороны сильнее обычного. Она тяжело дышала.

Если не знать, что внутри её находится Дискорд, можно было бы подумать, то Маффинс просто чего-то испугалась. Но спустя минуту кое-что всё же изменилось: появилась кьютимарка. Семь мыльных пузырей проступили сквозь серую шёрстку.

Маффинс выпучила глаза. Её рот открылся и оттуда вывалился, выполз, вылез Дискорд. Флаттершай с открытым ртом наблюдала, как изо рта маленькой пони вылезала пятиметровая химера.

Дискорд откашлялся, и попросил:

— Так, попробуй взлететь.

Пегаска взмыла в воздух. Серые прочерки располосовали синее небо. От искреннего смеха, разносящегося по Хаосвиллю, у Дискорда отлегло. Он вздохнул и посмотрел на небо. Флаттершай задрала голову вверх. Они наблюдали, за серым пятном под переливающимся небом. За ним тяжело было уследить. Хорошо, что Дискорд успел уменьшить высоту трона на два метра. Ему не хотелось сейчас в экстренном порядке сращивать ей кости.

— Ещё что-нибудь нужно? – спросил Дискорд, вытягиваясь вверх. – Я, в принципе, всё что угодно могу сделать.

— Ага. – радостно ответила Маффинс, пролетая мимо резинового трона. – Я хочу, чтобы ты помыл мне копыта.

Повелитель хаоса всерьёз задумался над этим заявлением. Подумав, что ему всё же не послышалось, он уточнил:

— Чего?

Маффинс подлетела вплотную к Дискорду. Мило улыбаясь, и глядя ему прямо в глаза, она ласковым голосом пояснила:

— Принцесса Твайлайт Спаркл сочла за честь знакомство со мной. Принцесса Селестия подавала мне приборы в лаборатории. Осталось только, чтобы Дискорд лично вымыл мне копыта.

Всемогущий дух хаоса и дисгармонии строго посмотрел на серенькую пони, что хлопала крыльями перед ним:

— Ты хочешь, чтобы я вымыл тебе копыта?

— Вы с Селестией растрепали всем, кто я такая, — обиженно протянула Дёрпи Хувс.

— Ты точно хочешь, чтобы я вымыл тебе копыта?

— Да.

Дискорд, удерживаясь, чтобы не расхохотаться, развёл лапами:

— Хорошо.

Прямо за троном, около Флаттершай на серый песок плюхнулась ванна, в которую можно было поместить пятерых пони. Белая, наполненная чистейшей водой, с лепестками розы внутри. На бортах ванны лежат куски мыла, от запаха которых готова закружиться голова.

Дискорд просто телепортировал Маффинс в ванную. Он схватил мочалку, пропитанную ароматной пеной, и начал тереть переднее копыто растерянной пони. Дёрпи Хувс в ужасе переводила взгляд с мочалки на Дискорда и обратно. Она знала, что эта нотация изменит её жизнь. Но это уже немного выходило из-под контроля.

Когда её спины что-то коснулось, она шарахнулась к бортику ванны, едва не вылетев оттуда. Два Дискорда с мочалками в лапах посмотрели на неё с укоризной. Флаттершай смотрела на это всё с отрешённостью немного удивлённой пони. Дискорд, пытавшийся потереть Маффинс спинку, недовольно спросил:

— Ты разве не этого хотела? Или мне ограничиться только копытами?

Маффинс отодвинулась от бортика буквально на пять сантиметров и очень осторожно кивнула.

— Тебя мыть полностью? – уточнил один из Дискордов.

Маффинс кивнула ещё осторожнее.

— Хм, надо бы сделать так, чтобы ты умела дышать под водой. На всякий случай.

— Дискорд! – тихонько крикнула Флаттершай.

— Ладно-ладно-ладно, справлюсь и так, не истери. – дух хаоса подмигнул сидящей в ванне пони, — А ты не робей, подставляй копыта.

В этот момент Маффинс оттолкнулась от бортика прямо в центр ванны. На её глаза вокруг ванны выросло несколько подсолнухов. Пока она смотрела на жёлтые лепесточки, возвышающиеся над её головой, Дискорд схватил её переднее копыто. Вторая мочалка защекотала спину. Третий Дискорд уже выливал шампунь ей на голову. Запах шампуня был чарующим. Лаванда, мята, корица, ромашка, роза – каждую секунду что-то иное, но такое приятное.

Покрытая пеной пони, счастливо улыбалась, оглядываясь на вылетающие из воды мыльные пузыри. В какой-то момент семь самых больших из них выстроились над головой у неё в знакомый узор. Над головой у Маффинс висел, переливаясь, большой ключ нотации Хувс — её кьютимарка.

Флаттершай наблюдала за всем этим, сидя прямо за троном. Странная была картина. В большой, круглой ванной, окружённой подсолнухами, сидела серая, косоглазая пегаска, которую мыли три драконикуса. Прямо за это ванной, подсвечивая их всех, светился разноцветный портал в Понивилль. Семь мыльных пузырей отлично дополняли картину. «Я на выставке современного искусства» — подумала Флаттершай. Под ванной и порталом за ней не хватало только подписи «Дискорд, «мытьё косоглазой пони», 1091 год Э.С., холст, масло».

Как будто это было мало, из портала вылетела фиолетовая аликорна. Флаттершай уже перестала удивляться. Она только отметила про себя, что её грива отлично гармонирует с голубым песочком.

— Что ты опять задумал?! – закричала Твайлайт Спаркл.

— Я мою копыта Маффинс. – спокойно ответили Дискорды хором.

— Со мной всё хорошо, Твайлайт, он меня вылечил.

Маффинс замахала передними копытами, едва заваливаясь на спину в воду. Её задние копыта драили два Дискорда.

Твайлайт Спаркл висела в воздухе, пытаясь осознать увиденное. Маффинс выглядела довольной, а потому рог зажигать было рано.

— Флаттершай?

— Со мной всё хорошо. – пожала в ответ плечами Флаттершай, и подумав добавила. – Я сама сюда пришла.

Как бы ни было тяжело, Твайлайт пыталась сохранять спокойствие. Она сделала самое нелогичное, что только можно было сделать, попав в Хаосвилль: повела себя абсолютно логично. И задала слишком логичный вопрос:

— Дискорд, а почему ты моешь ей копыта?

— Потому что я его попросила. – ответила Маффинс, вывертываясь из-под когтистой лапы.

Использовать заклинания, проверяющие на промывку мозгов в присутствии Дискорда было бы невежливо. Но очень хотелось. Твайлайт осторожно продолжила спрашивать.

— Маффинс, а зачем ты его попросила?

Глаза Маффинс разошлись в разные стороны чуть сильнее обычного. Вопрос поставил её в тупик. Сам Дискорд моет ей копыта. Как это объяснять? И зачем?

— Просто захотелось. — Маффинс пожала плечами.

Твайлайт давным-давно перестала считать свою ассистентку забавной. Но её довольный, рассеянный взгляд, когда она на какой-то момент перестала следить за своими глазами, напомнил о прошлых временах. Когда-то давным-давно она казалась забавной простушкой, для которой не уронить рояль ей на голову уже достижение. Теперь Дискорд моет ей копыта. А она, как и всегда, улыбается с таким видом, будто понятия не имеет, как так вообще получилось. Только семь мыльных пузырей у неё над головой намекают. И сам Дискорд очень хитро улыбается.

— Смотри, Твайлайт, они в форме моей кьютимарки, — Дёрпи Хувс, радостно смеясь, тычет правым копытом вверх.

Твайлайт в ответ только кивнула, пытаясь не думать о том, что над ней смеются. Над всеми ними. Серая, косоглазая пегасочка снова случайно породила хаос. Совсем чуть-чуть. Достаточно, чтобы тысяча лет истории Эквестрии полетели в тартарары. И она снова не понимает, как же так вышло. Зато сам Дискорд трёт ей спинку. «Ты себя накручиваешь» — подумала Твайлайт. После чего мрачно добавила: «и он явно на это рассчитывает».

— Ты что-то хочешь мне сказать? — спросил Дискорд.

— Да. Хочу.

— Отлетим? — спокойно предложил Дискорд.

— Отлетим. — холодно ответила ему Твайлайт Спаркл.

Один из Дискордов наклонился над плечом Маффинс и ласково проворковал:

— Извини, но мне надо идти. Ты тут развлекайся, а когда надоест — портал вон там. Я его оставлю открытым на выход.

Маффинс в ответ только счастливо кивнула. Дискорды слились в одну толстую, серую нить и подлетел к Твайлайт. Она не успела заметить, как Дискорд вновь стал единым целым. Глаз просто упустил этот момент.

Дискорд помахал лапой Флаттершай и Маффинс, и исчез вместе с Твайлайт после щелчка когтями.

Флаттершай, уже было вытянувшаяся в сторону Дискорда, снова откинулась на обратную сторону шерстяного трона. Глупая улыбка блуждала на её лице. Она прислонила передние копыта к лицу и тихонько сказала:

— Мы с ним друзья, представляешь?

Маффинс не услышала её. Она была занята мочалкой.

Флаттершай не выдержала, и захихикала в копыта. Неужели она всё-таки особенная?

Тёмные деревья. Высокая трава. Солнце пробивается откуда-то сверху и создаёт золотистые отсветы вместо полумрака. Знакомое место из вечнодикого леса.

— Полкилометра туда — Понивилль. Как раз то самое поле. — сказал Дискорд, указывая когтями в сторону Понивилля. — Сверху хорошо видно будет.

Дискорд охватил взглядом подсвеченную солнцем траву, убедился, что место знакомое и Твайлайт найдёт отсюда дорогу обратно, и забормотал:

— Так, что ты мне сказать хотела?

— Придурок! Кретин! Идиот! Зачем ты это сделал?! Чего ты этим добился?!

Твайлайт метнулась в сторону Дискорда и замолотила передними копытами по его телу. Дискорд опешил и начал отмахиваться передними лапами. Он ошарашенно мотал мордой из стороны в сторону, уворачиваясь от копыт. Но от этого маленького фиолетового смерча так просто было не уйти.

— Дурак! Идиот! Фигляр! Придурок! Тварь! Зачем? Зачем? Зачем?!

Дискорд закрыл голову передними лапами и начал аккуратно парить к краю опушки. От её криков стало неуютно. Появилось раздражение на самого себя. Это же всегда было так весело, разозлить Твайлайт Спаркл. Что с ним вообще случилось?

— Зачем? Зачем? Зачем? Зачем?

Дискорд только отбивался. Через минуту Твайлайт выдохлась, и упала на поле. Трава как раз доставала до её крыльев. Она закрыла глаза копытами, и заревела.

Что ему было делать? Он не мог улететь. Но и слушать это было почему-то неприятно. «Что с тобой?» — спросил Дискорд сам себя.

Твайлайт Спаркл лежала на траве, накрыв голову передними ногами. Её голова только легонько дрожала в такт рыданиям.

Это зрелище гипнотизировало Дискорда. Он сам не заметил, как его львиная, пушистая лапа вытянулась в сторону плачущей пони. Он очень медленно тянулся к голове Твайлайт Спаркл. Как будто между ними был не один метр, а сто, двести, тысяча. Всё ближе и ближе. Вот-вот он коснётся гривы Твайлайт Спаркл рядом с её рогом.

Задел ли Дискорд её рог одной из шерстинок, или она почуяла что-то неладное, он так и не понял. Твайлайт Спаркл очень резко подняла голову и в ужасе уставилась на уже расправленную лапу. Глаза её были слёз. Щёки были мокрыми. Она смотрела со страхом и недоумением. Дискорд не знал, что ему делать. Вытянутая, расправленная лапа так и висела в трех сантиметрах от головы Твайлайт. Всемогущий дух хаоса не нашёл ничего умнее, чем просто сказать:

— Ну, с Флаттершай это обычно прокатывает.

Твайлайт Спаркл продолжала молчать. Дискорд никак не мог убрать эту проклятую лапу. Она хотя бы моргнёт? Что ему делать? Для начала хотя бы убрать лапу. Погладить её всё равно не удалось. Чем он только думал?

Уже прижав лапу груди и отодвинувшись чуть-чуть от Твайлайт, он своим обычным тоном спросил:

— Так ты ещё что-то мне хотела сказать?

Всё ещё лежащая Твайлайт уже была спокойна. Даже в голове её дрожи не было. Только следы от слёз выдавали её.

— Ты хоть понимаешь, какой опасности подверг нас всех?

— Так. Если ты про тот снег, то там всё было под контролем. Вам ничего не угрожало.

— Дискорд! Я не про лёд!

Дискорд дёрнулся от этого окрика. Твайлайт посмотрела на него очень серьёзно, и заговорила, вбивая в него каждое слово:

— Ты обнажил перед всем миром то, насколько Эквестрия уязвима. И где именно она уязвима. Весь мир зависит от того, что поднимет ли Селестия солнце. И этот порядок был абсолютно нерушим. Да, нас пытались захватить. И не раз. Но захватывать Эквестрию пытались в большинстве своём полоумные психи, которым наплевать что станет со всем миром, включая тебя. А тут приходишь ты, весь из себя такой обиженный, и показываешь всем миру, куда и как надо бить, чтобы мы рассыпались за три дня. — голос Твайлайт начал повышаться, а сама она встала с травы. — Просто подумай, если из-за тебя нас захватят, а нас, включая Флаттершай, заберут в плен, какого тебе будет? Ты-то нам не поможешь, пока по настоящему не припрёт. А то, что не будет поздно, когда припрёт, никаких гарантий.

Дискорд уже забыл все эти странные ощущения, бурлившие в его душе, когда он тянул свою лапу к Твайлайт, чтобы приласкать её. Начиная закипать от возмущения, он сказал, чтобы хоть что-то сказать:

— А, так ты расстроена из-за того, что я не бросаюсь решать все ваши проблемы по стуку вашего копыта? И из-за этого расстроены вы, существа, которые спокойно крошат в щепки даже самые изощрённые мои планы. На случай, если ты забыла, я всемогущий дух, олицетворяющий одну из основ мироздания, у которого нет интереса играть в поддавки с тобой. Я сделал всё, чтобы вы не смогли добыть элементы гармонии. Всё, и даже чуть-чуть больше. Я уж молчу о том, что вам хватило дури сражаться со мной на равных. — Дискорд начал распаляться, и уже сам возвышался над Твайлайт Спаркл. — И ты зря, упомянула Флаттершай. Ой, зря. У нас были некоторые разногласия. Были. Но теперь тот, кто хоть копытом её тронет, перегрызёт себе глотку!

Твайлайт Спаркл посмотрела прямо в глаза Дискорду. За ним был весь хаос этой вселенной. За ней её правота.

— Час назад ты её ненавидел из-за глупого недоразумения. Представь, что можно сделать с ней, и с Эквестрией, если вас рассорить целенаправленно. Что, как оказалось, гораздо проще, чем ты думаешь.

Дискорд задвигал губами, заскрежетал зубами, начал что-то думать, составлять слова в предложения, но ничего осмысленного не выходило. Приходилось молчать.

— Ты ведь понимаешь, что я права, да? — аккуратно спросила Твайлайт.

Дискорд промолчал «допустим, да, но ты всё равно бяка», и повернулся чуть в сторону. Принцесса дружбы заговорила спокойным, просящим голосом, как со старым другом:

— Дискорд, мы не можем постоянно надеяться на то, что в последнюю секунду у нас придумается какой-то гениальный план, или мы чудом включим радужный луч дружбомагии, который нас всех спасёт. Нам нужен какой-то запасной план. Что-то, на что я смогу положиться, когда не сработает всё остальное. Ты поможешь мне защитить Эквестрию?

Голова Дискорда отвернулась ещё чуть дальше, а передние лапы он сложил на локти. Помолчав, он ответил:

— Ладно. Так и быть. Выручу. По первому свистку прилечу. Но чур по мелочам меня не дёргать! Я боюсь представить, что должно случиться, чтобы я вам действительно понадобился.

Твайлайт подлетела к Дискорду и аккуратно обняла его. Тот не успел отпрянуть. По его животу разлилось какое-то странное тепло. Что ж, главное — не шевелиться, и эта дурная кобыла улетит.

— Спасибо. Теперь я чувствую себя спокойнее.

Твайлайт сама не поверила в то, что сказала это именно Дискорду. С другой стороны, она должна была ему это сказать. Не так-то просто заставить своенравное воплощение хаоса помочь кому-то. Но неужели это выдавленное сквозь зубы обещание действительно её успокоило? Или она каким-то чудом научилась угадывать, что он действительно имеет в виду?

Дух хаоса внезапно расплылся в улыбке. Он вспомнил ещё кое-что. Ещё одну мелочь, которую у него ей уже не отобрать. Вот ей напоследок!

— Твайлайт, а ведь ты всё-таки поняла мои намёки. Вы все записали меня в злодеи, решили, что я слетел с катушек. Но ты меня слушала, — радостно сказал ей Дискорд, — и не просто слушала, а поняла. Если бы не я, ты бы не разгадала правду.

— Врёшь! — резко ответила Твайлайт.

Дискорд расплылся в широчайшей улыбке. Ну-ну, пускай теперь отрицает.

— Я всё поняла в тот же самый день. Магия кошмаров очень сильно выделяется. Если один раз с ней столкнулся вблизи, ни за что не забудешь. В отличие от магии хаоса, которую вообще ничего не ловит.

Твайлайт подлетела так, чтобы быть ровно напротив своего собеседника:

— Дискорд, всё, что ты делаешь для меня абсолютно слепое пятно. Тебя не ловят никакие приборы, фиксирующие магию. Это как с чутьём Пинки Пай. Тебе просто приходится принять, что это есть. Дэйбрекер и Найтмер Мун — абсолютно иное. Что-то, что запомнив хорошенько уже никогда не забудешь. А узнав, ни с чем не перепутаешь. То, что прилетело сверху было очень похоже на порождение Найтмер Мун, и абсолютно непохоже на порождение Дискорда. Ты хочешь знать, почему я в первый же день, ещё до чёрной метели, не пошла к Селестии, и не выложила ей мои подозрения?

— Ну, допустим, хочу. — мрачно ответил ей Дискорд.

Твайлайт нервно захихикала:

— Из-за твоих дурацких намёков.

— Эй! Мои намёки не дурацкие. Они были направлены на то, чтобы подтолкнуть тебя к правде. И, насколько я могу судить, они подтолкнули тебя к правде. Подтолкнули же, верно?

Дискорд выжидающе улыбался. Твайлайт от этой улыбки даже не шелохнулась.

— Нет, оттолкнули. Вместо того, чтобы напрямую всё объяснить, ты начал сыпать какими-то полунамёками-полузагадками. Ты делал всё так, будто всё это твой спектакль. Какая-то твоя хитрость, которую мне надо разгадать, чтобы узнать, как именно ты подставил Селестию.

Рот Дискорда раскрылся в театральном удивлении:

— Я? Подставил?

Твайлайт медленно хлопала крыльями, недвижимо вися в воздухе. Ужимки хаоса её никак не трогали.

— Чтобы бы ты там себе не придумал, какого бы тумана ты не напускал, чтобы ты себе не воображал, ты лишь отдалял меня от правды.

Дискорд поднял вверх когтистую лапу, чтобы после короткой ворваться в разговор с самыми красивыми, неподражаемыми, изумительными возражениями. И застыл на месте с открытым ртом. Мысли прокручивались в его голове, как барабаны игрального автомата. И раз за разом выпадал проигрыш. «Дзыньк, Твайлайт хорошо знает, что такое магия кошмаров, в отличие от всех остальных», «Дзыньк, а Рэрити хоть и билась с Найтмер Мун, больше спец по моде», «Дзыньк, твоей магии было не учуять, а магия кошмаров была в полный рост», «Дзыньк, Луна напомнила им всем, что такое магия кошмаров, особенно Твайлайт», «Дзыньк, она не стала бы тебя слушать, если бы не сомневалась с самого начала», «Дзыньк, ты сам приучил её ждать каверзы, потому что так веселее». Одна и та же комбинация, одна и та же мысль. Дискорд не выдержал и проигрышная комбинация вылетела из его рта, ужавшись в раздражённый крик:

— Опять прав не я!

Сжал кулаки, Дискорд раздражённо выпалил:

— Опять прав не я. Да что сегодня за день-то такой?!

Твайлайт мягко улыбнулась.

— Ты прав гораздо реже, чем ты думаешь.

Дискорд чуть отвернулся в сторону и скривился:

— Вас это тоже касается, ваше величество.

Твайлайт продолжила улыбаться. Неужели она так и будет до конца жизни думать, что она самая умная? Бесит же. Дискорд сдержал себя, и не стал кривиться ещё больше.

К счастью, Твайлайт помрачнела, и это самодовольная улыбка его больше не раздражала. Но её грустная сосредоточенность начала беспокоить Дискорда. Что она собралась делать? И почему его вообще это всё волнует? Дискорд отвернулся в сторону, чтобы не смотреть на эту пони.

— Перенеси меня обратно на то поле.

— О, ты что-то задумала?

— Ничего. — Твайлайт с какой-то грустной усмешкой, выдохнула: — Всего лишь надо решить судьбу Эквестрии.

Дискорд снисходительно улыбнулся:

— Хочешь навести порядок? Понимаю.

Да, теперь он понимал, что она задумала. На душе наступило умиротворение. Пускай наводит свой порядок. В конце концов, это же Твайлайт. Спокойно вздохнув, Дискорд щёлкнул когтями, и они перенеслись на поле.

XXIV

Итак, осталось ещё две главы. До нового года хочу, наконец, уже закончить.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

В какой-то момент могло показаться, что несколько тысяч пони забыли о Селестии. Она стояла там, молча и неподвижно, а находящиеся на поле пони что-то обсуждали. Точнее, делали вид, что обсуждают «что-то», а не её.

Их почти ничего не выдавало. До «месяца тьмы» Селестия даже не заподозрила бы, что эти пони рядом с ней знают о ней что-то плохое. Кто-то глянет вскользь в её сторону. Кто-то опустит голову ниже, чем следует. Откровенные взгляды редки, но Селестия их чувствует даже спиной. Они знают, и они делают всё, чтобы держать это в себе. Как сметь надеяться на большее? Селестия горько улыбнулась самой себе. «Спасибо вам, мои маленькие пони, спасибо большое».

Когда прямо у них на глазах из толпы исчезла Маффинс, Твайлайт сказала им все «ждите здесь!», и улетела прямо в открытый портал. Никто не посмел её остановить. Всем только и оставалось, что ждать. Самые умные уже потихоньку брели домой, понуро склонив головы.

Небо всё ещё было странного, фиолетового цвета. Разве что луна была пустой. Они так и висели вместе с солнцем на этой импровизированной сцене. Селестия догадалась, что пони видели в небе, сразу же, как вышла из портала. Работа Дискорда, часть его большого плана. Эту театральщину ни с чем не спутаешь.

Должна ли она вернуть светила на место? Впервые за несколько веков Селестия не знала, что ей делать с тем, что висит в небе. Раскидать бы их по местам, но что-то внутри её протестовало против этого.

Поле теперь могло называться полем разве что условно. После чёрного снега, завалившего траву, чёрного щита, придавившего траву, и нескольких тысяч пони, там была лишь смесь сырой земли и вдавленной зелени. С одной стороны самый краешек Вечнодикого леса с примыкающей к нему дорогой, с другой окраина Понивилля.

Телепортация Дискорда происходила без сопутствующей вспышки. Был разве что лёгкий белёсый отсвет, который едва замечал глаз. Поэтому все испуганно шарахнулись в стороны, когда прямо перед Селестией появились Твайлайт Спаркл и Дискорд. Сама же принцесса дня осталась недвижима.

Твайлайт окинула взглядом поле вокруг, убедилась, что все замолчали и заговорила. Заговорила достаточно громко, чтобы её слышали, и достаточно спокойно, чтобы её воспринимали всерьёз.

— Дискорд, сначала верни сюда Флаттершай и Маффинс. Мне нужно, чтобы это слышали все.

Дискорд пожал плечами и щёлкнул когтями. Сбоку, между Твайлайт и Селестией бухнулась ванна с увлечённо трущей у себя под крылом пегаской. Она испуганно осмотрелась, и убрала мочалку от плеча, но из ванны вылезать не стала. Рядом с ванной замахала копытами, пытаясь удержать равновесие Флаттершай. Она так и сидела, прислонившись к трону, когда Дискорд вернул её обратно.

Принцесса дружбы повернулась к Дискорду и аккуратно, но настойчиво спросила его:

— Перед тем, как я начну, ты ничего не хочешь им сказать?

Дух хаоса и дисгармонии стушевался. Он посмотрел на всех этих пони, чтобы понять, чего и зачем ему надо им говорить. Потом посмотрел на Твайлайт Спаркл. Её взгляд был непреклонным. Дискорд отвёл взгляд в сторону. Не только Твайлайт от него чего-то ждала. Они все теперь от него чего-то ждали вместе с ней. Тартар бы побрал её корону и её крылья. С каких пор он позволяет ей заставлять себя нервничать? Это никуда не годится. Что ж, Дискорд счёл нужным заговорить. И уж точно не ради неё!

— Признаться, я расстроился из-за того, что случилось на испытаниях. — первые слова давались тяжело. — Мне показалось это несправедливым, и я решил это исправить. И, надо признаться, я чуть-чуть увлёкся в процессе. Извините.

Сначала дух хаоса опустил своё лицо вниз, но после короткого молчания поспешил добавить:

— Вам ничего не угрожало. И я никогда не хотел вам вредить.

Повисло неловкое молчание. Очень многие, включая Дискорда, чувствовали себя не в своей тарелке. Лишь принцессы были абсолютно спокойны и недвижимы. Может, потому они и были принцессами, что умели быть выше всего этого? Дискорд не знал, ему замолчать и отвернуться, или говорить им что-то ещё. Как и когда успели поставить его в такое глупое положение?

Неизвестно, чем бы это всё закончилось, если бы вперёд не вышел какой-то молодой, коричневый земнопони с гривой торчком и кьютимаркой в форме песочных часов. Он обратился к Дискорду:

— Скажите, вы спасли жизнь Маффинс? Всё, что было сказано, правда?

В этот самый момент Маффинс высунулась из ванны с громким всплеском. Несколько литров воды полетело на землю с её расправленных крыльев. Она громко и радостно прокричала:

— Док, он меня вылечил, со мной всё хорошо!

Через пару секунд она перехватила взгляд рыжего единорога в зеленоватой накидке, который с невероятным удивлением и трепетом пялился на её кьютимарку. У него аж челюсть отвисла. Маффинс с громким «плюх» села обратно в ванну, выплеснув за края ещё одно ведро. «Дискорд, если ты умеешь читать мысли, дай мне, пожалуйста, накидку, как у него» — с ужасом подумала Дёрпи Хувс. Увы, Дискорд даже ухом не повёл.

Твайлайт Спаркл одним взглядом успокоила уже готовых заскучать пони, и заговорила вновь. На этот раз она говорила, как настоящая принцесса. Не было ясно, все ли на этом поле слышат её, но слушали все до единого.

— Всё, что вы слышали от принцессы Селестия — правда. Она совершила преступление. А значит, должно быть проведено следствие, которое и определит степень её наказания. Я лично прослежу, чтобы следствие было максимально беспристрастным. Все эти обстоятельства, сколь печальными они ни были, не должны повлиять на исполнение принцессой Селестией своих обязанностей.

Все взгляды были обращены исключительно на Твайлайт Спаркл. Она всё-таки оставила за собой последнее слово. Дискорд только тихонько хмыкнул. Когда она научилась быть всеобщим центром внимания? Никто с неё глаз не сводит. Даже эта косоглазая отложила мочалку в сторону, и придвинулась к бортику ванны.

Дискорд не знал, что именно в этот момент думала принцесса Селестия. Её величественность Твайлайт Спаркл не раздражала, а давала ей надежду, убеждала в том, что принятое ей решение верно. Но Дискорд был приятно удивлён, когда Селестия сказала:

— Твайлайт Спаркл, ты права во всём. За исключением моих обязанностей.

Вещи резко стали намного интереснее. Твайлайт Спаркл была сбита с толку. Остальные были озадачены не меньше. Дискорд тоже не очень понимал, что задумала Селестия, но он не жаловался. Тем более, Селестия не собиралась молчать.

— Нет никаких причин, по которым я не могу поднимать солнце каждое утро, как я это делала более тысячи лет. Но после того, что случилось на испытаниях, я не имею права вести Эквестрию вперёд.

Ох, как всё стало интересно. А что Твайлайт Спаркл? Как мало удивления. Как много требования во взгляде. Селестия будет говорить дальше? О да, Селестия будет говорить дальше.

— Мои страхи, которые руководили мной несколько веков, и которые скрывались во мне почти тысячелетие, они пришли из старой эпохи, из тех времён, когда Эквестрия была совсем иной. Вы бы её ни за что не узнали. От той эпохи не осталось ничего. Даже пыль на древних руинах позабыла тот ужас, что пережили пони когда-то. Единственное, что осталось от древней Эквестрии — это я.

Как же величественна Селестия. В этом есть что-то абсолютно захватывающее. Дискорд поневоле был очарован. Он не мог отвести глаз, не мог не внимать каждому слову. Как и все остальные. Как и Твайлайт Спаркл.

— Я пыталась идти вперёд, догонять время, успевать за эпохами. И мне удавалось. Не всегда идеально, не всегда хорошо, но я могла вести вперёд Эквестрию, а не тянуть её назад. Так было до того дня, когда изобретение Твайлайт Спаркл открыло вам новую эпоху.

Надо же, Твайлайт Спаркл ещё не разучилась быть растерянной.

— Моё изобретение? Но оно тут при чём? Что оно вам сделало?

Селестия поникла:

— Оно сделало меня ненужной. Да, не самым очевидным способом, но оно открыло дорогу миру, где я больше не нужна. И я не справилась с этим. Я потеряла над собой контроль. — Селестия заговорила громче, чтобы её слышал каждый. — В этот момент, я сделала всё, чтобы утянуть Эквестрию назад, вырвать её из будущего, затащить её туда, где у неё не будет развития, но буду я. И именно поэтому я не имею никакого права на то, чтобы её править. Я слагаю с себя полномочия правительницы Эквестрии.

Ох, как хорошо. Все стоят на месте, почти не шепчутся, почти не переглядываются. Но суматоху в головах видно по глазам! Никакой шоколадный дождь не сравнится с этим. Дискорд едва не захихикал вслух.

— Кто тогда будет править нами? Вы не можете так просто бросить страну. — закричала Старлайт Глиммер из толпы.

Пони, стоящие рядом с ней оглянулись в её сторону. Селестия перевела свой взгляд на одну из своих поданных. Или уже бывших поданных? Один взгляд в сторону Старлайт, чтобы успокоить её, дать понять, что её услышали, и Селестия вновь обращается ко всем пони вокруг.

— Я передаю свои полномочия по управлению Эквестрией своей самой верной ученице, принцессе дружбы Твайлайт Спаркл.

Как долго она готовилась это сказать? Дискорд висел между ними, жадно вглядываясь в их лица, пытаясь понять, что между ними происходит. О, как это интересно! Придавленные тишиной, растерянные, несчастные пони смотрят на царственную пару. Но груз на их несчастных головёнках ничто по сравнению с тем, что свалилось на Твайлайт Спаркл. Но вот она, готова дать отпор:

— При всём моём уважении, принцесса Селестия, это безумие. Вы не можете просто так отдать мне Эквестрию.

Холодно и зло. Ещё чуть-чуть и её слова были бы ледяным, обжигающим ветром. Но Твайлайт себя сдержала. Лишь отблеск холода, лишь малая толика злобы. Но ведь Селестия всё поняла, не так ли?

— Ты права, Твайлайт Спаркл. Просто так отдать тебе Эквестрию, это безумие. Именно поэтому я готовила тебя к этому не один год.

Лёгкий вздох прокатился по толпе. Сколько всего становится на свои места. Нет, не так. Сколько всего переставляется со якобы своих мест на свои места. Какой кавардак. Вы взгляните хотя бы на Твайлайт! Она держится. И держится достойно. Но разве весь её жизненный путь, что спокойно лежал позади её, не тревожа её, давая ей уверенность, теперь не бьёт её же изнутри, не корёжит её душу, не заставляет вывернуть наизнанку всё, что она пережила до того? О, сколько нового осознаёт эта маленькая пони.

Но этот кавардак в её голове не нравится Селестии. Вот она, опять включает мудрую наставницу:

— Я видела, как ты прошла этот путь. И не только я. Твои друзья были там с тобой, всегда готовые идти за тобой куда угодно. И они знали, Твайлайт, что ты для них сделаешь тоже самое. И всё же, именно ты вела их за собой в самые трудные часы. Никто не посмеет отрицать, что ты достойна. Хотела бы я, чтобы это свершилось при иных обстоятельствах. Но из-за моей глупости всё вышло иначе.

А Твайлайт сурова. Крылья плотно к бокам прижаты, лицо непроницаемо. Как же всё интересно становится. Дискорд сдерживался, но его распирало изнутри от волнения. Селестия же не стала останавливаться на достигнутом.

— Твайлайт Спаркл, ты достойна того, чтобы заменить меня. И я прошу тебя, потому что не могу дальше продолжать править страной, и не вижу никого иного, кто бы смог повести Эквестрию вперёд.

Твайлайт Спаркл явно не понравилось, куда всё это шло. Она оглянулась на своих подруг в поисках поддержки. И лишь в этот момент её взгляд зацепился за всё ещё сведённые вместе луну и солнце. В глазах её было невероятное изумление. Как и у Селестии. Принцессы были шокированы, когда увидели в отсвете луны самих себя.

В этот самый момент, в самой густой чащобе вечнодикого леса появилось пятьдесят девять Дискордов. Они катались по траве, держа за живот и разрываясь от страшного хохота. Как хорошо, что Дискорд догадался воплотить свои копии где-нибудь далеко, и выпустить пар с их помощью. Иначе он бы ни за что не сдержался.

Да, он сделал ещё одна маленькую шалость — транслировал разговор Селестии и Твайлайт на всю Эквестрию. Но до чего же восхитительная шалость! Восхитительная тем, что никто не посмеет его упрекнуть. Разве Эквестрия не заслужила услышать тоже, что и все пони на этом поле? Или Твайлайт в самом деле думала решить судьбу Эквестрии без её участия? Пускай их величества ему только возразят.

Ему показалось, или Селестия ему улыбнулась? А Твайлайт глядит на них всех волком. Особенно на него. И ещё раз на луну, заслонившую солнце. И ещё раз на него. Неужто Твайлайт поплывёт? Нет, кажется, держится. Но может и вразнос пойти. Видно по тому, как её взгляд резче метаться начал.

— Принцесса Селестия, вы заявляете, что не имеете права управлять дальше страной. Но разве вы имеет право принимать такое решение в одиночку?

Громкость её голоса уместна, а нервозность почти незаметна. Дискорд про себя поаплодировал Твайлайт. Посмотрел бы он на то, как она приняла такие вести во времена его второго заточения в камне.

— Или вы уже спросили у всех и каждого, чего они хотят для будущего Эквестрии? Несколько миллионов пони живёт в Эквестрии, вы готовы опросить всех и каждого?

Селестия ласково и немного грустно сказала:

— Твайлайт, ты же понимаешь, что я не могу этого сделать.

После этой фразы Селестия медленно перевела свой ласковый, царственный взгляд на Дискорда. Это не был мимолётный взмах ресницами. Принцесса Селестия выжидающе смотрела прямо ему в глаза. Осознание, восхитительное осознание прошибло Дискорда. Говорите о Селестии что угодно, но она в шалостях знает толк. Чего стоит только тот случай, когда эта старая кобыла пригласила его на Гранд Гэлопин Гала, оставив в дураках всех, включая его. И этот взгляд не оставлял никаких сомнений. Ещё одна шалость, всего лишь ещё одна шалость. Последняя просьба Селестии, перед тем, как закончить с этим делом. Внутри у Дискорда всё завертелось от предвкушения.

Твайлайт перехватила этот взгляд. По довольному лицу Дискорда она поняла, чего от него хочет Селестия. Она поняла, и сорвалась.

— Не смей! — закричала принцесса Дискорду.

И только спустя секунду Твайлайт Спаркл поняла, что сделала неизбежным то, чего хотела избежать. Говорить «не смей!» самому духу хаоса. О, какая прелестная глупость. Как после этого Дискорд мог не выполнить немую просьбу Селестии?

Один щелчок когтей, и эта зазнайка осталась хлопать глазами на том самом поле, где она так хотела решить судьбу Эквестрии.

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

— Да-да, конечно. Это из-за того, что рассказал Дискорд?

— Да, мне нужен ответ на пару вопросов. Как вас зовут?

— Фезер Веит.

— Кто должен править Эквестрией?

— Твайлайт Спаркл. Она научила Эквестрию читать.

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

— Проваливайте!

— Принцессам нужно знать ваше мнение. Всего два вопроса.

— Два.

— Как вас зовут?

— Петуния Пот.

— Кто должен править Эквестрией?

— Принцесса Селестия. А теперь уходите отсюда!

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

— Это из-за всех этих ужасов?

— В том числе. пару вопросов всего.

— Да, хорошо.

— Как вас зовут?

— Кул Спот.

— Кто должен править Эквестрией?

— Принцесса Твайлайт Спаркл. Она столькому нас научила.

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

— Я не очень хочу говорить с вами.

— Всего пара вопросов, и я уйду. Принцессам нужно знать ваше мнение.

— Давайте.

— Как вас зовут?

— Хелф Гроу.

— Кто должен править Эквестрией?

— Твайлайт Спаркл. Если всё это правда, Эквестрией должна править Твайлайт Спаркл. Это ужасно. Это просто ужасно.

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

— Да, конечно.

— Как вас зовут?

— Кроулин Форвард.

— Кто должен править Эквестрией?

— Очень сложный вопрос. Дайте подумать. Мы вроде как к Селестии привыкли, но Твайлайт такая молодчинка. Но её учила Селестия. Но она её специально учила, чтобы она её заменила. Ай, не знаю. Пусть будет Твайлайт Спаркл. Всё равно рано или поздно это случилось бы, так ведь?

— Ну, я полагаю вы правы. Так каков ваш окончательный ответ?

— Твайлайт Спаркл, принцесса дружбы.

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

— Да, конечно.

— Как вас зовут?

— Ой, я Найт Глайд.

— Кто должен править Эквестрией?

— Я бы сказал Селестия, но после такого…

— Твайлайт Спаркл?

— Нет, принцесса Луна. Но это временно, чтобы Твайлайт могла подготовиться.

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

— Что вам нужно?

— Два вопроса. Всего лишь два вопроса.

— Это по поводу того солнца, и той болтовни? Ни единому слову не верю!

— Как вас зовут?

— Не скажу!

— Всего лишь два вопроса, пожалуйста.

— Ладно, Калм Везер. А теперь уйдите.

— Скажите, пожалуйста, кто должен править Эквестрией?

— Принцесса Селестия, только принцесса Селестия!

— Спасибо.

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

— Ой, у вас гетерохромия?

— Что?

— Ну, разные глаза.

— А, это. Без этого не вышло бы. Но давайте не будем отвлекаться. Мне нужно задавать вам два вопроса.

— Хорошо.

— Как вас зовут?

— Лауд Белль.

— Кто должен править Эквестрией?

— Принцесса Твайлайт Спаркл. Она очень хорошая и умная. Я помню, как она к нам приезжала.

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

— Оставьте меня, пожалуйста.

— Всего один вопрос, и я уйду. Честно-честно.

— Что вам от меня надо?

— Ваше имя, и один вопрос.

— Имя? Ладно, Маус Тэймер. Что вам от меня надо?

— Кто должен править Эквестрией?

— Я не знаю, уйдите, пожалуйста, я не знаю!

— Вы не можете ответить?

— Уйдите! Уйдите! Уйдите! Хотя нет. Пусть будет принцесса Кейдэнс.

— Принято. Спасибо.

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

— Дискорд? Ты?

— Допустим, да. Но я всё ещё здесь по заданию принцесс.

— Ладно, валяй.

— Как тебя зовут?

— Трикси Луламун. А что?

— Кто должен править Эквестрией?

— Глупый вопрос. Самая лучшая пони на свете — принцесса Луна.

— Трикси, спасибо, но не стоит.

— Игнорируй её, она всегда так делает.

— Трикси!

— Вы правы, ваше величество, мне нельзя вас игнорировать. Мне нельзя никого игнорировать. Итак, ваше величество, ответьте и вы на мой вопрос: кто должен править Эквестрией?

— Моя сестра, принцесса Селестия. Мы все можем совершить ошибку. Это не делает её недостойной.

— А ваше имя?

— Луна.

— Спасибо за внимание.

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

— Что ещё?

— Как вас зовут?

— Пати Хад.

— Ответ на один вопрос всего лишь, и я уйду. Кто должен править Эквестрией?

— После этого? Хах! Дискорд.

— Вы уверены?

— А что, будет хуже?

— О, я бы многое мог на эту тему вам рассказать. Но, увы, недосуг. Спасибо.

— На здоровьичко.

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс. Вы не возражаете, если я задам вам пару вопросов?

— Задавайте, но только быстро.

— Как вас зовут?

— Эм Найт.

— Кто должен править Эквестрией?

— Что за странный вопрос?

— Дайте странный ответ, если вам так проще.

— Твайлайт Спаркл. Даже если она не справится, её друзья ей помогут. А Селестия за ней присмотрит. Но и за ней присмотр нужен. После такого-то.

Твайлайт Спаркл перебирала в своём уме всё, что произошло с ней за последние годы. Как бы она себя не принижала, ей приходилось признавать очевидное. Её в Эквестрии любили. К её титулу все привыкли, и воспринимали его как должное. Никто ни на секунду не забывал о её подвигах. Что, наиболее важно, она имела влияние. Да, она почти никогда им не пользовалась, но слово принцессы дружбы имело вес, соответствующий её сану.

Прошло не так много времени с тех пор, как она стала принцессой дружбы. Но за это время у неё была возможность показать себя. И речь не только о битвах за Эквестрию с внезапно выползающими непонятно откуда монстрами. Административная работа, от всяческих мелочей на местах до «заменить Селестию на три дня». Церемониальные обязанности, которые казались глупостью, что ей, что самой Селестии, но которые всегда ярко освещались в газетах. Книга уроков дружбы, которая побила все рекорды по тиражам, и распространила её идеи внутри Эквестрии. Школа дружба, что распространила её идеи за пределы Эквестрии. Она построила её, и доказала её работоспособность, несмотря на серьёзную оппозицию в правительстве. Три месяца от «странная затея, нарушающая все правила» до «канцлер иностранных дел должна ей копыта целовать». Такое не остаётся незамеченным.

И всё-таки, не было никаких шансов, что эта безумная затея Селестии сработает. Пони не настолько глупы, и не настолько под впечатлением, чтобы добровольно отдать трон той, что даже пяти лет ещё не носит корону. Для многих она всё ещё ученица принцессы Селестии. Этого никак не хватит для того, чтобы заменить само солнце, сияющее над Эквестрией больше тысячи лет. Разве это возможно? Никто не помнит Эквестрию без Селестии. Никто не знает, что такое Эквестрия без Селестии. Матери, бабушки, прабабушки, прапрабабушки, далёкие пращуры, память о которых стёрлась давным-давно, никто из них не знал об Эквестрии без Селестии. Разве можно сдвинуть с места скалу?

— Здравствуйте. Вы можете уделить мне одну минуту? Я здесь по заданию принцесс.

Твайлайт резко развернулась на месте. Пони, который нарушил ход её мыслей, оказался молодым пегасом кремового цвета с обычной гривой торчком, без всяких изысков. Но его глаза, один карий, а второй голубой, вызывали какое-то смутное беспокойство. Твайлайт только мягко кивнула, разрешив этому странному пони продолжить.

— Как вас зовут?

Принцесса едва не мотнула головой, чтобы стряхнуть удивление. Но всё же она ответила:

— Твайлайт Спаркл.

— Кто должен править Эквестрией?

Этот вопрос отрезвил принцессу. Она резко осмотрелась, и увидела в толпе множество молодых пони, что-то спрашивающих у смущенных жителей Понивилля. И у каждого из спрашивающих были глаза разного цвета. Гетерохромия — явление чрезвычайно редкое. Всё с ним ясно.

Твайлайт выдохнула, и ответила:

— Вы знаете ответ. И ты, и она. И эта выходка ей не поможет.

Пегас остался бесстрастным:

— И ваш ответ?

— Та, что правила до этого, и будет править впредь. Принцесса Селестия. Не отвертится.

— Принято, спасибо.

Спустя три минуты тупого ожидания, свободного от всяких мыслей, Твайлайт Спаркл заметила, что в толпе больше нет разноглазых пони.

Её глаз выцепил появившегося из воздуха полупрозрачного драконикуса, похожего на призрака.

— Это оказалось сложнее, чем я думал, — слабо прошептал Дискорд, — намного сложнее.

Флаттершай кинулась к Дискорду, сквозь которого просвечивала вытоптанная трава, и попыталась её обнять. Её копыта прошли сквозь тело химеры.

— Ой, щекотно, убери копыта, пожалуйста. — тихо засмеялся Дискорд.

Флаттершай в ужасе отдёрнула копыта. Она так и застыла напротив своего друга. Тот в ответ улыбнулся и вздохнул:

— Подожди, немного в себя приду. Только копыта в меня пока не суйте.

Теперь все взгляды были прикованы к постепенно крепнущему Дискорду. Сквозь его тело ещё можно было разглядеть землю, но его вид уже не пугал так сильно. Он улыбнулся, и очень тихо, но отчётливо обратился к Твайлайт:

— Знаешь, что в тебе всегда ценила Селестия? Ты просто работаешь. Ты не думаешь, сколько работы проделано, сколько ещё надо сделать, как эта работа повлияет на твоё положение, или твою популярность. Ты просто делаешь. Просто наводишь порядок, не замечая, сколько хаоса ты приносишь.

Младшая аликорна сузила глаза и настороженно спросила:

— О чём ты?

— Скажи, Твайлайт, ты и правда думала, что твоя работа останется абсолютно незамеченной? Что изменяя всё вокруг, ты оставишь всё по старому?

Принцесса дружбы напряжённо молчала, не сводя глаз с наглеца. Тот в ответ только ухмыльнулся. Он осторожно поднялся в воздух, выпрямился, и прикрикнул в сторону толпы:

— Так, ну-ка быстро расчистили место. Давайте, давайте, живо.

С молчаливого одобрения Селестии, от места, на которое указал Дискорд начали разбегаться пони.

— Больше, мне нужно больше места. Да, вот так хотя бы.

Драконикус продолжал размахивать лапами, разгоняя пони. Когда освободилась достаточно большая площадка, на голом поле появился дощатый настил, размером с поле для бакбола. Пони начали подходить к края. Твайлайт сама не заметила, как подошла к краю площадки. Боковое зрение выцепило знакомое белое крыло. Твайлайт дёрнулась в сторону от принцессы Селестии. Та грустно взглянула на свою ученицу, но не более того.

Дискорд убедился, что все смотрят на него, и щёлкнул когтями. Прямо посреди дощатого настила появилась огромная куча бумаги. Она была размером как раз с библиотеку «Золотого Дуба», которую сжёг Тирек незадолго до того, как Твайлайт Спаркл получила свой титул. Дискорд снисходительно взглянул на принцессу дружбы, как бы приглашая её на сцену. Твайлайт Спаркл осталась на месте, но с помощью телекинеза потянула несколько листочков к себе. Тем временем, рядом с большой кучей бумаги появилась другая. Тоже огромная, но раза в четыре меньше. Это, пожалуй, могло бы поместиться в её бывшей гостиной. Третья куча бумаги была ещё меньше. Четвёртая уже была ростом с саму Твайлайт. Дальше по всему настилу появлялись кучи аккуратно сложенной бумаги. Всё меньше и меньше, пока дело не дошло до отдельных стопок.

Твайлайт прошлась глазами по белым, тонким листкам. На листах из самой большой кучи было одно и то же. Два имени, иногда с небольшим пояснением. И одно из имён повторялось.

«Софт Уайнд. Твайлайт Спаркл. Она очень умная». «Брайт Марк. Твайлайт Спаркл». «Лауд Белль. Твайлайт Спаркл. Она очень хорошая и умная. Я помню, как она к нам приезжала». «Морнин Флэш. Твайлайт Спаркл». «Соул Лайк. Твайлайт Спаркл». «Грайнд Шоувел. Твайлайт Спаркл. Она ни за что не оставит нас в беде». «Даймонд Спаркс. Твайлайт Спаркл». «Мундэнсер. Твайлайт Спаркл. Если не Селестия, то только она». «Крэйт. Твайлайт Спаркл». «Стар Трекер. Твайлайт Спаркл».

Один взгляд на гору бумаги, возвышавшуюся над ней, пугал Твайлайт Спаркл до дрожи. Она не могла поверить, что действительно это видит. Сколько миллионов листов бумаги там запрятано? Белые прямоугольники выхватывались из этой кучей фиолетовым сиянием, и летели навстречу обеспокоенной аликорне. И на каждом из них было одно и тоже имя. «Твайлайт Спаркл», «Твайлайт Спаркл», «Твайлайт Спаркл», «Твайлайт Спаркл» — все эти пони дали Дискорду один ответ.

Пытаясь как-то развеять этот дурман, вырваться из этого безумия, Твайлайт выхватила несколько листов из другой внушительной горы бумаги, которая не шла ни в какое сравнение с бумажным монолитом имени Твайлайт Спаркл.

«Фэнси Пэнтс. Селестия». «Манфли Бриз. Селестия» «Хэви Плоу. Селестия. Справлялась до сих пор, справится и теперь» «Джекпот. Селестия» «Санрайз. Селестия. Твайлайт Спаркл нужно ещё хотя бы несколько лет опыта» «Симфони Симбал. Селестия» «Глинт финт. Селестия. Я в эти дискордовы росказни не верю».

Третья куча бумаги была закреплена за принцессой Луной. Четвёртое место заняла принцесса Кэйденс. Дальше шли имена канцлеров, мэров, поп-звёзд, торговцев и прочих пони, которые были на слуху. Но всё это меркло и бледнело по сравнению с невероятной громадой имени Твайлайт Спаркл.

Дискорд, конечно же, не оставил всё это без внимания. Он с улыбкой наблюдал за тем, как Твайлайт Спаркл осознавала произошедшее. Каждый беспокойный взгляд, каждый жест, этот едва заметный шёпот. Драконикус даже усилил свой слух, чтобы наслаждаться бессвязным бормотанием. Когда он ещё так собьёт её с толку?

— Ваше величество, если вы мне не верите, выберите любое имя из этой кучи, и я прямо сейчас перенесу вас к тому, кто вас выбрал, чтобы он подтвердил. — Дискорд был подчёркнуто вежлив, ведь он прекрасно осознавал, что издёвку Твайлайт додумает сама. — И не обязательно сверху, разгребите, выдерните что-нибудь из самой глубины, любой из этих миллионов готов принять вас на троне.

Принцесса Селестия мрачно взглянула на Дискорда. Явно пора было вмешаться, пока он не сделал всё ещё хуже.

— Как и сказал, Дискорд, ты и сама не замечала, насколько твоя работа значима. Я видела то, что проходило мимо тебя. Ты очень сильно повлияла на Эквестрию за последние годы. И не только на Эквестрию. Десять тысяч копий твоего дневника были отправлены вчера в Кладжтаун. И мы не просто продали их, мы обменяли их на несколько граждан Эквестрии, захваченных в рабство.

У принцессы дружбы отвисла челюсть. Кладжтаун был на удивление отвратительным, абсолютно диким местом, жители которого не признавали ничего, кроме личной выгоды. Отдалённая, затерявшаяся в пустыне точка, куда дружбомагия никогда бы не дошла. Нет, это какая-то глупость. Большинство пони видели в её дневнике, не уроки дружбы, а весёлые приключения. Жителям Кладжтауна захотелось почитать о весёлых приключениях, ничего необычного. Твайлайт Спаркл сомкнула губы и вновь посмотрела на свою бывшую наставницу с неприязнью.

— Я, полагаю, стоит объявить результаты? — спросил зависший в воздухе с бухгалтерскими счётами в лапах Дискорд.

Лицо духа хаоса проступило на луне. Теперь его вновь видела и слышала вся Эквестрия. Дискорд откашлялся и объявил:

— Итак, вы все слышали, что сказали принцессы, у вас на руках были все факты.

Дискорд выдержал паузу достаточную, чтобы пони вновь задрали головы вверх:

— Я задал всем пони в Эквестрии, у которых есть кьютимарка, один и тот же вопрос: кто должен править Эквестрией? И вот, что вы ответили, — в этот момент луна вновь стала пустой, но лишь для того, чтобы на ней проступили цифры, названные Дискордом, — принцесса Твайлайт Спаркл — 67,43 процента, принцесса Селестия — 17,2 процента, принцесса Луна — 9,91 процента (чуть-чуть до десятки недотянула), принцесса Ми Аморе Каденца — 4,27 процента, а дальше мне лень перечислять. Подробная справка с результатами и забавной статистикой уже лежит в редакциях десяти крупнейших газет Эквестрии.

Дух хаоса и дисгармонии вновь явил свой светлый, но очень уж ехидный и довольный лик в луне, размахивая очень толстой стопкой бумаги, размером с три добротных тома:

— Кстати, где-то в Эквестрии живёт 2189 пони, которые считают, что я должен править Эквестрией. Живите теперь с этим. — и в этот самый момент его лицо исчезло, луна вновь оказалась пуста.

Но эта пустота длилась недолго. В чёрном кругу, окружённым сиянием солнца, Твайлайт Спаркл вновь увидела саму себя. Уже приобретённый опыт позволил ей не выдать своих чувств, хоть это и было нелегко. С другой стороны круга, прямо напротив её была видна принцесса Селестия. Дискорд висел между ними. Их троих видела теперь вся Эквестрия.

Волна презрения прокатилась по телу Твайлайт Спаркл. Они всё ещё продолжают этот спектакль. Отвратительно. Вот она и Селестия друг напротив друга. А над ними этот гадёныш.

— Твайлайт Спаркл? Селестия? Каковы ваши дальнейшие действия?

Твайлайт Спаркл ответила величественно, с полным соответствием своей новой должности:

— Если это всё правда, если это всё не очередная шутка Дискорда, то я согласна принять должность правительницы Эквестрии.

Немое изумление, без единой капли эмоций. Слишком все устали удивляться. В абсолютной тишине, на глазах у тысяч свершилась история.

Чей-то голос из толпы робко спросил:

— А что теперь будет с принцессой Селестией?

— Следствие разберётся. — ответила Твайлайт Спаркл. — А теперь прошу меня извинить, мне необходимо прийти в себя. Завтра я составлю приблизительный план дальнейших действий, и начну работу с правительством.

Принцесса Твайлайт Спаркл, правительница Эквестрии, посмотрела в глаза принцессе Селестии и очень тихо, так, что их никто не слышал, прошептала:

— Я никогда тебя не прощу.

Едва заметно принцесса Селестия поникла головой.

Дискорд, усиливший себе слух, был единственным живым существом из зрителей этой странной сцены, который это услышал. Что-то кольнуло внутри его от горечи, с которой были сказаны эти слова. Что-то невероятно тоскливое и отчаянное было в этом шёпоте. «Проклятье, а ведь мне только начало снова становится весело. Что эти пони сделали со мной?» с тоской спросил самого себя Дискорд, пытаясь понять, почему ему вдруг стало так погано.

XXV

Мой хэдканон: канун согревающего очага — 31 декабря. День настолько важный, что именно от него отмеряют новый год в Эквестрии.
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Селестия всегда любила Кантерлот зимой. Этот город, особенно административный район, почти наполовину состоял из белого мрамора. И теперь, когда зима уже две недели как была принесена пегасами, Кантерлот казался ещё белее. Эти снежинки накрывали всё вокруг тонким, не больше копыта, слоем. И сейчас как раз был запланированный на утро снегопад. Снежинки падали на её гриву, из-за чего казалось, что на ней больше искр.

Селестии нравился снег. Из-за него надо было очень сильно постараться, можно было разглядеть белую ленту, вплетённую в гриву Селестии. Маленький магический артефакт, который даст сигнал её следователю, если она вдруг покинет Кантерлот. Ведомство особо важных дел имело в своём штате единорогов, которые зачаровывали один предмет гардероба для отпущенных под подписку о невыезде. Тут не было никакого стандарта, зачаровать можно было что угодно, лишь бы тебя твой следователь мог потом найти. Селестия выбрала белую ленту в гриву. Белую, как она сама, как её город.

Здание, куда направилась этим зимним Селестия, выделялось разве что чуть большей величественностью. Тот же белый мрамор, та же воздушность. Типичное Кантерлотское ведомство, которое ничем не привлечёт туриста. Но для неё в последние три месяца это место стало чуть ли не вторым домом.

Ведомство по особым делам выглядело обыденным. Не пугало преступников, не успокаивало оступившихся, не внушало трепета злодеям, не обнадёживало обеспокоенных пони. Оно просто было. Как и множество белых административных зданий, вместе сливавшихся в бесконечную вереницу колонн. В первый раз даже Селестии пришлось поискать ведомство. Теперь она бы нашла это здание с закрытыми глазами.

Дверь, коридоры, дежурный, кабинеты, табличка на двери, кабинет. Опять этот кабинет. Зеленоватое кресло уже успело запомнить форму тела Селестии за эти месяцы. Скучнобелые стены с этим обычным каменным окном, надоевшие до одури.

Одно согревало её сердце здесь. Пони. Спокойные, рассудительные, готовые разобраться во всём до самого конца, кого бы дело не коснулось. За последние три с половиной месяца Селестия убедилась — для них «следствие разберётся» не пустой звук. И они разбирались. Опрашивали свидетелей, делали пробы памяти (Селестия добровольно предоставила свою память, хоть как-то касающуюся дела), они даже умудрились спокойно допросить Дискорда. Для неё до сих пор было загадкой, как они его уговорили. И всегда, кто бы ни был перед ними, кого бы дело не касалось, отношение всегда было одинаковым.

С ней, как и с другими преступниками, обращались без всякой жалости, но уважительно. Она прекрасно помнила, что лет ещё двести лет назад в обиходе следователей было слово «расколоть». Теперь они больше не «кололи», они разбирались. С некоторых пор, именно в таких переменах в пони Селестия видела результат своей работы. То, как пони относились друг к другу, было важнее мостов и железных дорог.

— Добрый день, принцесса Селестия. Надо куда-то отпроситься? — кремовая земнопони лет сорока с собранными на затылке пучком волосами взглянула из-под очков.

Инспектору Уотч уже было не привыкать к подобным просьбам подследственных. Она с первого взгляда угадала, зачем Селестия к ней явилась.

Селестия не стала тянуть, и достала письменное приглашение. Синий, изящный прямоугольник из картона, где чёрной вязью был выведен текст.

Уотч внимательно осмотрела приглашение, выхватив всю нужную информацию. «23-25 декабря, фестиваль зимней луны, Мейнхэттен».

— А что такого важного на фестивале зимней луны, если не секрет? — спокойно спросила инспектор, которая не могла просто так отпустить подследственную на увеселительное мероприятие.

Фестиваль зимней луны был праздником, отмечающим самую долгую ночь в году, когда луна царствует над миром. Учреждённый после возвращения Луны из изгнания, он должен был дать ей заслуженное признание. Но была у фестиваля и ещё одна героиня. Говорят, по инициативе этой особы фестиваль и должен был растянуться на три дня. Селестия мягко улыбнулась. Её просили пока никому не говорить, но иначе её не отпустят.

— Это секрет, инспектор, но я всё равно скажу. Моя сестра сыграет свою свадьбу там. Именно поэтому она меня пригласила. Ну, и ей ещё как минимум месяца три-четыре до полного восстановления после того страшного перегруза, так что ей понадобится моя помощь.

Уотч просияла. Селестия была её самой любимой подследственной. Не потому что она принцесса, а потому что лучшей подопечной и пожелать было нельзя. Никаких скандалов, всегда и без всяких вопросов сотрудничает со следствием, ежемесячные отметки всегда вовремя. Взрослая, разумная пони, которая прекрасно понимает, что от неё требуется. С такими Уотч работала куда реже, чем ей хотелось бы.

В других обстоятельствах Уотч не радовалась бы возможности отпустить Селестию на какой-то праздник. Тут же совсем иное дело. Редко у её подопечных было столь идеальное поведение и столь уважительная причина.

Инспектор убрала улыбку с лица, выложила на покрытый лаком стол бланк заявления и в меру строго обратилась к смиренно ждущей аликорне:

— Если вы говорите правду, то это причина достаточно уважительна. Но если, не дай Селестия, свадьба вашей сестры не прогремит по всей Эквестрии, у вас будут неприятности.

Селестия вспомнила, на ком женится её сестра, и тяжело вздохнула:

— Вы плохо знаете эту парочку. Прогремит так, что видно будет отсюда.

— Тогда заполняйте заявление. Своим ходом, или на поезде?

Принцесса Селестия улыбнулась. Её официальная должность называлась «начинающая день», и особый транспорт ей уже не был положен. Будь бы дело летом, она бы встала на крыло, и в сопровождении охраны сама долетела бы до Мейнхэттена. Но в это время года она предпочла поезд. И ей, и ещё десятерым пони, которые её будут сопровождать втайне от неё, пришлось брать билеты заранее. И конечно же, принцесса взяла билеты с собой, чтобы переписать оттуда все сведения.

Бланк развернулся на сто восемьдесят градусов и проскользил к противоположному краю стола, у которого уже стояла принцесса Селестия с пером наготове. Рядышком, стык в стык, лёг образец заявления.

— Билеты защищены от копирования, поэтому вам придётся переписать оттуда в заявление номер поезда, дату и время прибытия, дату и время отправления. — спокойно объяснила Уотч. — Я сейчас занесу вас в журнал.

С солидным шуршанием Уотч отодвинула верхнюю шуфляду. Там, на самом верху, над кучей служебных бумаг, лежал свежий номер «Магического вестника». На обложке была изображена крупным планом серая, косоглазая пони, высунувшая язык. Та самая Дёрпи Хувс. А этому фото, на котором она, показала язык всем присутствующим, было суждено стать самым известным, легендарным фото эквестрийской науки.

Земнопони перехватила взгляд принцессы и немного стушевалась:

— Просто стало любопытно, что за сыр-бор с этой Дёрпи Хувс. А тут как раз у неё интервью взяли.

Да, та самая Дёрпи Хувс, из-за которой весь сыр-бор. И которая сама не очень понимала «чего это к ней все пристали». «Я на вас совсем не злюсь, скажите им, принцесса, я нисколечки не обижаюсь, правда-правда» — эти слова до сих пор были у неё в голове с очной ставки. И снова чувство вины. Побыстрее отвести глаза, пока инспектор ничего не заметила.

Взгляд поплыл куда-то в сторону, на стены, на шкаф, на перо, на бланк с заявлением, на образец, на опостылевшее окно, лишь бы там не было её лица. Но то, что она увидела у окна, было ещё хуже.

На подоконнике, перед стеклом за которым была глухая белизна, Селестия заметила газету, накрытую шерстяной шапкой. Из-под шапки выступал только кончик, на котором можно было разглядеть буквы «Канте… Еж…» и фиолетовое крыло, но в памяти всплыла обложка целиком. Номер «Кантерлотского Еженедельника» недельной давности. Два портрета аликорн в анфас и заголовок «Проблема дружбы». Подзаголовок «Принцесса дружбы три месяца не может справиться с тем, на что у Эквестрии ушло три недели» был точен, но несправедлив. Они видели, что происходит, все видели, но они были слишком строги к Твайлайт. Они не знали, что она пережила.

Все эти мысли пронеслись в голове Селестии меньше, чем за секунду, но опытному инспектору этого хватило, чтобы заподозрить что-то неладное.

— Что-то не так? Помочь с бланком?

Селестия мотнула головой, отгоняя и подозрения инспектора, и свои мысли.

— Всё в порядке, просто задумалась немного.

«Сдаёшь, принцесса» — с грустью улыбнулась себе Селестия, выводя текст заявления.

Закулисный полумрак театра под открытым небом «Маленькое чудо» должен был успокаивать актёров. И почти никогда это не работало. Молодые актёры нервничали из-за того, что у них ничего не получится. Опытные актёры нервничали из-за того, что их не примут. Режиссёр нервничал из-за того, что эти актёры никак не могут взять себя в копыта. И лишь тихий, мудрый свет старенького «чуда» всегда был спокоен.

Теперь нервов всем добавляла белая аликорна, носившаяся по закулисью, пытаясь отыскать свою сестру. Принцесса Селестия уже не была самой главной пони в Эквестрии, но это всё ещё была принцесса Селестия. И прямо сейчас ей было необходимо найти принцессу Луну, чтобы фестиваль зимней луны начался в срок.

Сама Селестия была спокойна. Ну, почти спокойна. А вот остальным из-за её блестящей в полутьме цветастой гривы было очень неспокойно. А если Луну не найдут, и она вовремя не выйдет на сцену? Если Селестия вовремя не опустит солнце, и вовремя не выкатит луну? Несколько пони уже успели по три раза успели дёрнуть за ручку двери гримёрки её величества, принцессы ночи, но там было заперто и никто не отвечал. Куда же она могла деваться?

Принцесса Селестия оказалась как минимум десятой пони около этой двери. Но когда она сказала «Луна, день уже скоро кончится, а без тебя начинать нельзя, открой дверь», изнутри послышался тихий вздох, и дверь всё же была открыта.

В небольшой гримёрной, у зеркала, окружённого маленькими магическими лампами, дающими мягкое, бирюзовое сияние, сидела принцесса ночи с едва зажжёным рогом. По левое копыто от неё, почти заслонённым её телом, сидел Санбёрст, очень внимательно наблюдавший за своей пациенткой. У них за спинами стоял старый диван, на котором лежала копытами вверх великая и могучая Трикси. Трикси с умилением наблюдала за своей невестой, прижав передние копыта к груди.

Когда Селестия вошла в комнату, она резко вывернулась и стала лежать не расслабленно, а уважительно. Великая и могучая секунды через полторы заподозрила, что выглядит это нелепо, и, преодолевая смущение, села, после чего отвесила приветственный поклон.

Принцесса Луна улыбнулась, закрыла телекинезом дверь за своей сестрой, и спокойно спросила:

— Много ли у нас времени ещё, сестра?

— Минут пятнадцать ещё есть. Твоё участие не требуется, но, сама понимаешь, без тебя никто начинать не будет.

Принцесса ночи лукаво улыбнулась. Селестия помрачнела:

— Луна, то, что ты можешь рогом дверь прикрыть, ещё не значит, что ты полностью восстановилась после перегруза почти четвёртой степени. Это чудо, что ты жива до сих пор. Нет, даже не думай. Это — безумие.

Луну было смутить не так просто:

— К счастью, моему любимому доктору кое-что об этом было известно.

Её любимый доктор, который на самом деле был только консультантом по восстановительной терапии с помощью нотации Хувс, пытался делать вид, что он мебель, но не выдержал и начал оправдываться:

— Принцесса Селестия, я пытался её отговорить. Но она уверена, что у неё выйдет, и лучше уж я ей помогу, чем буду смотреть, как она сама себя угробит.

Санбёрст был искренен. И Селестия достаточно хорошо знала «любимого доктора» своей сестры, чтобы понимать как долго он паниковал и упирался, перед тем, как согласится помочь Луне. И уж кто-то, а он мог ей помочь только после долгих уговоров.

И идея Луны, в принципе, выглядела логично. Ноатцию Хувс она уже знает и понимает, иначе бы она не могла восстанавливать свою магию с её помощью. А Санбёрст легко мог помочь ей с раздроблением и упрощением заклинания поднятия луны. Уж кто-то, а он точно мог. Но если у неё не получится? Даже думать о таком было страшно.

— Сестра, для меня это важно. И у меня получится. Мы с Санбёрстом разработали промежуточную версию. Не слишком мощную, не слишком переусложнённую, в самый раз на мои теперешние силы. Ты должна позволить мне сделать это.

Принцесса Селестия выдохнула. Её сестра принцесса ночи. Это её призвание — начинать ночь, поднимая луну. Как она могла ей запретить?

— Так, что ты задумала? — спросила великая и могучая Трикси, подойдя сзади к своей невесте.

Луна обернулась и очень мягко дотронулась копытом до подбородка своей особой пони. Она смотрела Трикси прямо в глаза. От этого взгляда и от этого прикосновения внутри Трикси поднялась волна, а в ушах зашумело. Луна придвинула голову Трикси к своей. Губами она едва-едва коснулась носа великой и могучей, у которого внутри всё бурлило, и очень мягко прошептала:

— Не бойся, всё будет хорошо.

Трикси едва-едва смутилась, но виду не подала.

— Можешь идти, я уже скоро выйду. — мягко прошептала Луна.

Трикси недоверчиво глянула в сторону Санбёрста:

— Что вы задумали?

— Увидишь. Это сюрприз.

Шепнув Луне на ухо «хорошо», она вышла из гримёрки.

Селестия серьёзно посмотрела на свою сестру. Санбёрст, который чувствовал себя немного неуютно, поспешил уточнить:

— Ваше величество, ещё не поздно отказаться. Никто, кроме нас, ничего не знает.

Луна только улыбнулась в ответ. Селестия придвинулась ещё ближе, и строго сказала:

— Только что отсюда вышла одна из самых счастливых пони в Эквестрии. Ты уверена, что не подведёшь её?

Луна застыла. Это оцепенение продлилось совсем недолго. Лицо её просветлилось. Она улыбнулась, вспомнив что-то своё, обняла свою сестру, и тихо ей сказала:

— Спасибо. Теперь я точно справлюсь, — после этого она добавила с усмешкой, — ведь я лучшая принцесса, великая и могучая Трикси не даст мне соврать.

Селестия в ответ только закатила глаза.

Дискорд лежал в гриве Флаттершай. Такое у него было настроение теперь — спрятаться и понаблюдать, послушать. Среди розовых волос его было тяжело заметить, а те, кто замечал, путали с диковинной, серой заколкой для волос. А сам Дискорд в это время видел всё.

Под открытым небом чаша амфитеатра «Маленького чуда» собрала очень разных пони. Элита Эквестрии, герои Эквестрии, жители Эквестрии, залётные гости Эквестрии. Была даже «главная заноза в копыте Эквестрии», но она спряталась в гриве Флаттершай, и ничем себя не выдавала. Дискорд ещё раз улыбнулся про себя, вспомнив как его в очередной раз так назвала Твайлайт.

А вот, кстати, и она, через две головы (Пинки Пай и Рэйнбоу Деш) от Флаттершай. Выглядит чуть-чуть уставшей, но в целом держится молодцом. Дискорд думал, будет намного хуже. Вся шестёрка в сборе. Интересно, что правительница Эквестрии просто сидит в первом ряду. Хоть бы какой-нибудь трон выкатила. Ей Селестия не объяснила, что она вообще-то теперь тут самая главная?

Это даже первым рядом назвать нельзя. Просто она со своими друзьями сидит у самого края сцены. Никакого чувства величия. Дискорд бы выкатил достойный себя трон, и воткнул бы его прямо посреди амфитеатра. У него не было на это настроения, правда. Он бы стесняться точно не стал. И там просто целая толпа в полукруглой чаше, плавно спускающейся к сцене. На её фонек принцесса почти незаметна.

Ага, а вот и «великая и могучая», буквально через голов пять-десять. Что-то доказывает, размахивая копытами. Старлайт как-то не обращает внимания на драматический шёпот Трикси. Может быть, зря?

Дискорд усилил свой слух, и направил уши в сторону маленькой единорожки. Ну-ка, что она там вещает? «Двадцать пятого числа! Послезавтра! Мы такую свадьбу устроим. Они её на две тысячи лет запомнят, минимум!». Надо же, маленькая обманщица таки добилась своего. Дискорд нервно улыбнулся, вспомнив, как красиво и нагло она его обманула. Она хочет, чтобы её свадьба запомнилась? Надо будет над этим подумать. Очень тщательно так подумать. Чтобы задать им жару, но ничего не испортить. Но не сейчас.

В голове у повелителя хаоса уже начали зреть какие-то идеи, но когда головы нескольких тысяч пони повернулись в сторону сцены, Дискорду пришлось отвлечься тоже. Сцена была покрыта лучами закатного солнца. Деревянный помост, что покрыт снегом, простые декорации в виде ночного неба на занавесе. С двух сторон выходят сёстры. Шаг их размерен и мягок. Взгляды добры и спокойны. Они едва заметно улыбаются друг другу.

Как же одинаково на них смотрят все. Восхищение, ожидание, всеобщее обожание. Это единодушие было даже немного раздражающим. Даже обидно. Он так поработал над тем, что о них думают. Всё, казалось, перемешано. Не прошло и полугода, и вот оно — сестричкам опять смотрят в рот. Нет, не все же они одинаковы!

Дискорд начал осматривать толпу, высунув голову из гривы Флаттершай, чтобы найти хоть что-то. Ага. Рядом с ним аж три пони, которые смотрят не так. Старлайт, которой всё равно. Трикси, которой слишком уж не всё равно. Пинки Пай на пироги смотрит с куда меньшим обожанием, чем Трикси следит за Луной. Забавно. А ещё Санбёрст. Взгляд похожий, но только в другую сторону. Фанат солнышка? Нет, перевёл взгляд на другую сестру. И почему он такой дёрганный?

Так, пока младшая там толкает речь, надо бы ещё посмотреть. Вот и ещё одно отличие в этой благостной картинке. Её величество Твайлайт Спаркл. Да, вот это взгляд самой главной пони. Дискорд бы даже сказал «очень важной пони». Хоть бы улыбнулась.

Драконикус раздвинул розовую гриву и наклонился к самому уху Флаттершай:

— Она что, до сих пор дуется?

Флаттершай сдержала себя, чтобы не мотнуть головой.

— Дискорд, щекотно же.

— Просто у неё такой вид, будто она лимон съела.

Флаттершай смутилась, как будто вспомнила что-то не очень хорошее, и начала объяснять:

— Мы давно не говорим о Селестии при ней. Так что я не могу сказать.

Зацепившись задними лапами за гриву, висящий вниз головой Дискорд перекатился на пару сантиметров ближе к глазу. Он развёл передние лапы в сторону и спросил:

— И вы ни разу не говорили об этом?

— Мы пробовали. Но она просила нас замолчать. Она даже слышать о Селестии не хочет.

— И что? Они не общаются?

— Я слышала, на каких-то совещаниях они присутствуют вместе и даже разговаривают.

«Присутствуют вместе»? Дискорд скривился. Неожиданно для себя самого он сказал:

— Селестия даже меня тронула, когда призналась во всём. Твайлайт разве её не слышала?

— Ой, я не знаю, — прошептала Флаттершай, — она удрала незадолго до того, как ты заставил Селестию во всём признаться. Говорят, она ничего не видела и не слышала вокруг себя. Я в это не верю, но ходил слух, что она пыталась заставить Луну опустить луну, чтобы Селестия никому ничего не рассказывала, а потом Луна отказалась и Твайлайт сама пыталась опустить луну.

Дискорд задумался. Он начал припоминать, что когда он повесил на небе особые муляжи светил, а сами светила спрятал, кто-то очень настойчиво пытался спрятать их ещё глубже. Ему это показалось странным, но он списал это на побочные эффекты магии хаоса. Могла ли это быть Твайлайт? И если она была этим занята…

Мысль становилась слишком сложной, чтобы её можно было вот так вот легко обработать. Пришлось отложить её и продолжить расспрашивать Флаттершай.

— Так, а что с той частью, где она ничего не видела и не слышала?

— Можно потише, пожалуйста? — зашипели откуда-то сзади.

Дискорд уже хотел было поставить пузырь тишины, но что-то заставило его остановиться. Что-то подозрительно знакомое.

Солнце медленно ползло вниз. Темнота начала накрывать амфитеатр. Пони восхищённо ахнули. Но их дежурное восхищение было просто мелочью по сравнению с тем, что в этот момент почувствовал Дискорд.

Он не раз видел магию подъёма светил. Этот удар по мирозданию, требующих нового дня, ни с чём нельзя было спутать. И солнце укатилось вниз именно из-за желания Селестии, из-за её воли, выраженной едино, идущей сплошным потоком.

Вокруг Луны сходилось что-то абсолютно иное. Маленькие частички магии, порхающие сами по себе, двигались в странном, непонятном порядке. Совсем по чуть-чуть магия из рога Луны направляла их, мягко подталкивала. Её рог едва светился. На лицах озадаченных пони перед сценой отражался синий свет. Но никто здесь, кроме Дискорда, не видел, не чувствовал этих «светлячков», эти маленькие частички, которые вились ленивым роем вокруг рога Луны.

Что-то знакомое было в этом движении, в том, как рог Луны отмерял мельчайшие порции магии, разгоняя поток невидимых глазу частичек вокруг. Нотация Хувс. Именно она так дробила заклинания. И именно это ощущение когда-то вывернуло его наизнанку. В тот самый день, когда солнце взошло на западе, он ощутил что-то вдалеке, что не позволяло больше понимать и воспринимать мир по-старому.

Теперь Дискорд увидел это вблизи. Совсем иное обращение к вселенной.

Не выкрик, не твёрдое слово, а множество шепотков. Из них складывалась мелодия в которой он слышал нечто среднее между пульсом и магической музыкой. Как синтезатор, по определённой схеме, Луна вплетала в заклинание одну частичку за другой. В этом уравнении не было видно решения, но Дискорд уже понимал, что должно получиться в итоге.

Пони озадаченно глазели, пытаясь понять, что происходит, и почему они вторую минуту уже сидят в темноте. Неужели никто из них не чувствует?

Заклинание постепенно стало выстраиваться. На спины пони легли лучики лунного света. Мелодия, уравнение, заклинание, последовательность — как это ни назови, оно обретало цельность. Не было частичек, были части. Части толкались навстречу друг другу, части переплетались, части расходились, части подхватывались магией Луны, части образовывали целое.

Свет заклинания засиял, но не рог его источал. Он будто возник вокруг рога, на некотором отдалении. Теперь все видели это. Луна поднималась всё выше и выше. Никто больше не смотрел в сторону сцены. Множество копыт вытянулось вверх, параллельно лунному свету.

Рог принцессы ночи погас. Луна резко выдохнула. Селестия аккуратно подхватила её. Луна отблагодарила сестру взглядом, и вырвалась из объятий. Она твёрдо стала на все четыре копыта и объявила:

— Фестиваль зимней луны объявляется открытым.

Многократное «ура!» громыхнуло с задних рядов в честь принцессы. Передние ряды заполнили амфитеатр стуком аплодисментов. «У неё получилось!» — заорала Трикси, повиснув на шее побледневшего Санбёрста. В толпе загомонили на все лады, обсуждая происшедшее. Особенно часто ухо Дискорда выхватывало слово «перегруз».

Подмигнув висящей в небе Луне, Дискорд перелетел прямиком в гриву Твайлайт Спаркл.

— Разве вы не должны подняться на сцену, чтобы толкнуть речь о том, как рады видеть сестёр, ваше величество?

Твайлайт Спаркл почти удалось сделать вид, что она этого не услышала. Хотя её первым порывом было сжечь свою гриву вместе с Дискордом.

— А ты тут чего забыл? — зашипела аликорна.

— Вход на фестиваль свободный, принцесса.

— Вернись тогда в гриву Флаттершай, или где ты там был? В мою голову вход не свободный.

Предложение было заманчивым. Тем более, Дискорд и сам плохо понимал, чего он тут забыл. Но всё его существо протестовало против того, чтобы уйти даже не попытавшись поддеть Твайлайт.

— У тебя в голове настолько всё плохо, что мне лучше даже не быть тут? Да брось принцесса, ничего нового я тут не найду. Кстати, а что насчёт поздороваться с коллегой?

— Ты о ком? — процедила сквозь зубы Твайлайт Спаркл.

— Самая верная ученица, а уже и не помнишь. — ухмыльнулся Дискорд.

— Никогда больше не заговаривай о ней! — прошипела Твайлайт с такой злобой, что Дискорду стало не по себе.

Драконикус подполз ближе к уху принцессы и насмешливо, пряча своё волнение, сказал:

— В речи о дне и ночи ты её тоже упоминать не будешь?

— Пошёл прочь!!! — неожиданно для самой себя заорала Твайлайт.

Все пони обернулись на принцессу дружбы. Принцессы со сцены взирали с недоумением. Повисла очень неловкая тишина. Принцесса дружбы была готова провалиться под землю от стыда. Очень нервно улыбаясь, она ответила смотревшим на неё пони:

— Не обращайте внимание, мне просто Дискорд заполз в ухо.

Не успели зрители недоумённо переглянуться друг с другом, как на рог Твайлайт Спаркл уселся Дискорд и, разведя передними лапами перед обеспокоенной толпой, подтвердил:

— Маленькая дружеская беседа. Не обращайте, пожалуйста, внимание. Принцесса чуть-чуть перенервничала. Со всеми бывает. Мы тут обсуждали старых друзей.

— Не тебе этих друзей оправдывать. И будь добр, слезь наконец с моей головы, — прошипела сквозь зубы Твайлайт Спаркл, глядя прямо на свой рог.

Дискорд развёл лапами и исчез, чтобы появиться в гриве Флаттершай.

А тем временем, принцесса Луна царственным жестом успокоила толпу, убедилась, что все сидят на месте и спокойны, после чего заговорила. Заговорила громко, горячо, радостно.

— Дорогие друзья. Ваши глаза и ваше чутьё вас не обманули. Я действительно подняла луну. Это чудо стало возможно благодаря большой команде врачей и консультантов, которые учили меня магии заново. Я знаю, некоторые из вас прямо сейчас сидят здесь. Одного из них я вижу прямо отсюда. Да, я о тебе, Санбёрст. Не смущайся. Ты и все остальные, вы очень сильно мне помогли.

Санбёрст немного потупил взгляд от смущения. Луна улыбнулась ему и продолжила:

— Я всё же восстановилась не до конца. Поэтому в ближайшие месяцы поднимать луну продолжит моя сестра. Я знаю, что она всегда меня поддержит, и всегда мне поможет. Если вы ещё держите на неё зло, то не стоит. Найдите в своём сердце прощение для неё, ведь она заслуживает его, как никто другой.

Лишь маленькая тень пробежала по лбу Твайлайт Спаркл. Никто этого не заметил, кроме Дискорда, который внимательно наблюдал за принцессой дружбы, вытянувшись в гриве Флаттершай.

— А теперь, для следующего объявления, я хочу пригласить на эту сцену мою особую пони. Трикси, пожалуйста, поднимись на сцену.

Лихо раздвинув копытами передний ряд, великая и могучая, влетела на сцену.

— Все же видели пункт «сюрприз» в программе последнего дня фестиваля?

Трикси начала нервно перебирать передними копытами. Ещё не пританцовывая, но уже не стоя на месте. Боковым зрением Луна заметила это. Улыбка осветила её изнутри. Она сказала:

— Перед тем, как фестиваль зимней луны закроется, я женюсь на пони, которую люблю всем сердцем.

Уже повернувшись к маленькой единорожке, Луна поняла, что не выдержит. В её торжественную речь прорвалось то, чего она бы никогда туда не внесла. Но и без этого её речи быть не могло. Луна, едва не задыхаясь, сказала:

— Я люблю тебя, Трикси.

— Я люблю тебя, Луна. — завопила Трикси и повисла на шее Луны так, что они обе едва не опрокинулись.

Все пони смотрели на это, не в силах оторвать глаз. Невероятная радость захлестнула амфитеатр. Лунный свет освещал чашу амфитеатра, заполненную счастливыми пони. Умиление и радость волнами прокатывались по толпе, то вспениваясь, как Пинки Пай, то спокойно покачиваясь, как пожилая пара, что обнялась, вспоминая свою молодость. У самой сцены неподвижно, как камень, сидела Твайлайт Спаркл.

Она рассеяно улыбалась, не отстранялась, когда её пытался обнять кто-то из пони, тепло смотрела на пони вокруг. Лишь в тот миг, когда Селестия взглянула на её, взгляд её стал абсолютно непроницаемым, а уголки губ немного напряглись.

Дискорд тихонько фыркнул. Миниатюрный драконикус переполз к уху Флаттершай, и насмешливо спросил:

— Принцесса дружбы больше не хочет дружить с Селестией?

Флаттершай помрачнела и скосила взгляд в сторону Твайлайт. Она прошептала:

— Нет, до сих пор не хочет. Я не понимаю. Неужели она не понимает, как Селестия переживает из-за этого?

Флаттершай ещё раз нервно оглянулась. Она отвела голову в сторону от Твайлайт и ещё раз прошептала:

— Это ненормально. Мы уже боимся упоминать Селестию при ней. Она виду не подаёт, но мы же всё видим.

Дискорд ухмыльнулся.

— Так, напомни-ка, что делала Твайлайт во время моего маленького шоу?

— Мы не знаем. Она сказала, что тебя надо остановить и куда-то телепортировалась. Она сама не своя в этот момент была.

— Твайлировала? — иронично спросил Дискорд.

Флаттершай была охвачена страхом. Она не решилась ничего сказать. Лишь лёгкий кивок был ответом.

Дискорд хмыкнул и высунулся по пояс из розовой гривы.

Из моря всеобщей радости, объятий, улыбок торчали две бледные, крылатые скалы, покрытые лунным светом. Твайлайт Спаркл и Селестия сидели там, неподвижные и спокойные. Лишь одно отделило их от остальных пони: они не хотели смотреть друг другу в глаза.

XXVI

Я знал, как кончится "Чёрная метель", когда писал вторую главу "Нотации Хувс". Я не знал, напишу ли вообще "Чёрную метель", но знал, как она закончится. И где-то в этот момент, я понял, что сериал закончится точно так же. Все эти девять сезонов мы шли к одному и тому же.
Я думал, что к концу девяторого сезона Селестию отправят в отставку, а я допишу "Чёрную метель". А потом можно будет сравнить, как мы пришли к одному и тому же концу. Но мои планы были жестоко обломаны дважды. Сначала Селестию отправили в отставку в начале девятого сезона. А потом в девятом сезоне построили сюжет так, что мне с этим и близко не сравнится.
Тем не менее, не это было причиной, по которой последние главы дописывались куда медленнее. Жизнь моя стала несколько насыщеннее, и находить время и силы на очередную тысячу слов было всё труднее и труднее. И я бы дропнул, если бы не одно но: это кто-то читал.
Да, вы, мои читатели, причина по которой я закончил эту книгу. Надеюсь, оно того стоило.
С новым годом. То есть, с днём согревающего очага =)
|||КОНЕЦ ВСТУПИТЕЛЬНОГО СЛОВА|||

Не было для пони важнее праздника, чем день согревающего очага. Когда-то пони отсчитывали начало нового года от первого дня весны. По крайней мере, так делали земные пони, для которых конец зимы означал новый цикл. Убрать весь оставшийся снег, посеять и посадить всё, ухаживать за всем, что не даёт тебе умереть от голода, собрать осенью еду, перезимовать, повторить заново. Пегасы тоже придавали немалое значение первому дню весны. Единороги были безразличны, но они в своё время согласились на отсчёт с начала весны для удобства.

Виндиго изменили всё. Идеальный край с вечным летом, с зелёными лесами и полями, земля обетованная, где сошлись надежды трёх племён пони, оказалась ловушкой. Вечноцветущий край, привлёкший разных и враждебных друг другу пони, превратился в ледяную западню. И виндиго почти превратили земли Эквестрии холодную пустыню, где в лёд был вморожен идеальный корм — души наполненные ненавистью и недоверием друг к другу. Пони были на грани. Лишь в последний момент, в ночь, которая станет известна, как ночь согревающего очага, лидеры трёх племён впервые смогли дать отпор Виндиго. Именно в ту ночь, с 31 декабря на 1 января, пришло осознание, что пони больше не могут существовать порознь. И с вечера тридцать первого до полудня первого шла неравная борьба.

Это событие определило Эквестрию. Именно к тому дню, к тому, что случилось тогда, что позволило пони выстоять, возвращались они в дни сомнений и смут. День настолько важный, что несколько десятилетий спустя именно день согревающего очага стал точкой отсчёта, самым важным днём в году, точкой, с которой начинался новый год. Не было в истории Эквестрии события важнее, чем та первая победа над виндиго.

И на всё это Твайлайт Спаркл утром тридцать первого было наплевать. Кому какое дело до этих виндиго вообще? Разве это с сравнится с тем, что на часах одиннадцать утра, а она всё ещё лежит? И лежит. И лежит. И лежит. Потом сладко вытягивать все четыре ноги, наслаждаясь тем, как ткань простыни и пододеяльника скользит по ним, обволакивает её ноги теплом. Потом снова лежит. Закрывает глаза. Никуда не надо. Вообще никуда не надо! В канун дня согревающего очага даже принцесса имеет право на отдых. Не ради этого стоило затеять этот праздник?

Приятный полумрак, создаваемый занавесками грел сердце. Не надо никакого солнца. Не надо никуда идти. Ничего вообще не нужно. Она до полуночи подчищала все хвосты, чтобы Эквестрия спокойно праздновала этот дурацкий праздник, а её оставили в покое. Пусть греют свои очаги как хотят, лишь в эти блаженные полдвенадцатого утра её никто не трогал.

Твайлайт сладко простонала, повернулась на бок и закрыла глаза. Дрёма почти ею овладела. Она даже успела увидеть какой-то обрывок сна.

Скрип открывшейся двери и дребезг вкатывающейся тележки с завтраком заставили Твайлайт скривиться. С постным лицом она обернулась в сторону двери. За тележкой в комнату вошёл Спайк. На тележке была еда. Еда — это хорошо. Еда позволит ей не выходить из комнаты ещё два часа минимум. Разве что в туалет выйти, но об этом уже потом. Всё потом. Абсолютно всё потом.

— С добрым утром, Спайк. — простонала Твайлайт, вытягивая все четыре ноги под одеялом.

— С добрым утром, Твайлайт. — поприветствовал её Спайк, подкатывая тележку с едой к самой кровати.

Дракончик достал с нижней полки тележки что-то прямоугольное, обёрнутое белым, и положил его перед Твайлайт Спаркл. Там, в центре, на белой бумаге было что-то написано. Это было похоже на картину.

— Подарок ко дню согревающего очага от нашего общего знакомого. — беспокойно объяснил Спайк, подлетая к занавескам.

Солнечный свет резанул по глазам Твайлайт. Она закрыла глаза передней ногой. За тенью от копыта спряталась злобная гримаса. Утро вторгалось в спальню, а у Твайлайт не было даже сил на то, чтобы попросить Спайка закрыть окно обратно.

Её первый помощник уже улетел. На освещённой кровати, прямо перед ней, лежала завёрнутая в белую обёрточную бумагу картина. Столь знакомый корявый почерк прямо по центру. Надпись. Буквы беспорядочны, раскиданы без всякого намёка на гармонию между ними. «Мы сделаем вид, что мы надпись, так уж и быть». Эту лапу она узнает из тысячи.

Дискорд! Теперь утро точно не будет добрым. Всё, что он ей говорит, что он делает, всё обязательно с каким-нибудь подвохом, обязательно что-то скрыто.

Надпись на картине гласила: «Желаю тебе в новом году не повторять моих ошибок».

Будь его намёки прокляты. Что он на этот раз задумал? Что это значит?

Белая обёртка полетела в стороны. С каждым кусочком картины, на который падал солнечный свет, Твайлайт становилась всё мрачнее и мрачнее. Ярость, продавливала свой путь изнутри, а злоба отражалась в каждой морщинке на её лице.

Фон картины был почти пустым. Салатовое небо и жёлтый песок, а в углу лавандовое солнце над Селестией. Она занимает почти всю картину. Поза её царственна, но на лице видна тоска. Сбоку, у самого края её внимательно слушает Дискорд. Он наполовину скрыт. Голова передние лапы и часть туловища торчат у края полотна. Он делает вид, что он внимательно слушает Селестию, но Твайлайт ему не верит. Как и ей.

Как он посмел? Этот нахал решил специально ей праздник испортить? Очередная шуточка. Немного посмеяться над кислым личиком принцессы, чтобы потешить своё самолюбие. Эта химера никогда ничего хорошего ей не желала. Постоянно какие-то выверты. Постоянно. У этого драконикуса есть в жизни какие-то радости, кроме издевательств над ней? Что ж, сейчас Твайлайт покажет, что она думает о его дурных шуточках!

Картина поднялась вверх и вспыхнула. Пламя охватило каждый сантиметр полотна. Твайлайт со злорадством ждала черноты, которая поглотит картину, сожрав её. Но вместо того, чтобы обуглиться, картина задвигалась. Нарисованная Селестия заговорила. И голос её сильный, пробирающий до дрожи, был слышен так, будто принцесса сама стояла перед ней:

Этот голос. Давно она не слышала её такой. Откуда-то из глубины разума всплыли слова «Хаосвилль, тот самый день». Сердце Твайлайт сжалось. Каждое слово Селестии вдавливалось ей в мозг.

— Эта маленькая кобылка воплощала в себе то, чем я всю жизнь пыталась стать. И вот она постоянно, при первых признаках сомнения, приходит к тебе. Ждёт, что именно ты направишь её по верному пути. Я правила Эквестрией больше тысячи лет. И поверь мне, я никогда не была так осторожна в своих решения, как после осознания того факта, что Твайлайт тоже читает газеты. С годами я стала всё чаще и чаще ловить себя на мысли, что думаю о том, как поступила бы Твайлайт Спаркл на моём месте. То, как она влияла на меня и всех вокруг – это нечто невообразимое.

То, что говорила эта картина. Селестия и в самом деле сказала это тогда? Твайлайт попыталась вспомнить хоть одно слово из того, что говорила Селестия в тот день. Она поняла, что не помнит ни единого слова из того, что сказали в тот день Селестия и Дискорд друг другу. Почему-то ей стало очень стыдно из-за этого.

— Из простой просьбы завести друзей, она выстраивает что-то среднее между философской системой и идеологией, которую охотно принимает вся Эквестрия. Де-юре она третье лицо в государстве. Де-факто – второе. По популярности – первое. По влиянию на умы других пони… Я не уверена, что видела равных ей в этом. И она всё ещё равняется на тебя. И это даже не давление с её стороны, нет, это просто искреннее восхищение. И ты даже думать боишься о том, что это самое восхищение чем-то заслужила. Чтобы не дать слабину, чтобы дать своему другу лучшее. Потому что Твайлайт заслуживает самого лучшего! И ты даже дыхнуть неправильно боишься.

Эти слова. Сколько боли. Сколько искренности. И то, что она говорила. Твайлайт пыталась осознать слова Селестии, и не могла. Настолько это было невероятно. «Ради меня? Неужели ради меня?» — этот простой вопрос был где-то в центре её. И Твайлайт боялась ответить на этот вопрос. Её начало трясти от волнения. А картина продолжала говорить.

— А потом она приходит к тебе и хочет узнать: Принцесса Селестия, а правда, что вы пытались убить мою ассистентку? Принцесса Селестия, а правда, что вы хотели уничтожить моё изобретение? Принцесса Селестия, а правда, что вы хотели лишить всю Эквестрию будущего?! – Селестия рассмеялась, принимая смех, как свергнутые правители принимают чашу с ядом после осознания, что всё кончено. — И ты стоишь там, и понимаешь, что ничего не можешь ответить. Что всё эти оправдания, которые тебе казались логичными, стройными и способными хоть как-то объяснить всё – просто чепуха, ради которой ты даже рот открыть права не имеешь. И тебе не остаётся больше ничего, как наблюдать за тем, как твоего единственного за все эти века друга прямо там сжирает заживо разочарование равного которого она не знала за всю свою жизнь! И всё это только твоя вина и ничья больше.

Как ей больно. Каждое слово Селестии, как когтём по сердцу. Её речь оглушила Твайлайт. Она так и сидела на месте, пытаясь осознать.

Её взгляд зацепился за чёрные пятнышки на картине. Огонь, который Твайлайт так и не потушила, начал пожирать картину.

Жуткая паника охватила Твайлайт Спаркл. Она начала бить телекинезом по полотну со всех сторон, лишь бы сбить непослушное пламя, которое перепархивало с одного мазка на другой. Лишь мелькнувшая в голове искра «Воздух!!!» позволила спасти картину: вокруг полотна возник пузырь, из которого Твайлайт откачала весь воздух.

Опаленная картина упала прямо на кровать. Твайлайт сгребла и крепко прижала к своей груди полотно. Она боялась даже дышать, лишь хрупкое сокровище в её копытах не рассыпалось. Две минуты она сидела неподвижно. Буря, не оставлявшая места для каких-либо мыслей, утихла. Осталось лишь решение.

Меньше чем через секунду Твайлайт телепортировалась оттуда.

Беспокойство как волна от брошенного в воду камня расходилось по Ведомству по особым делам в Кантерлоте. Центром, к которому работников ведомства тянуло любопытство и от которого отторгал страх, был кабинет главы ведомства Контрола. Камнем, от которого священный трепет пошёл волной по всему зданию, стала принцесса Твайлайт Спаркл.

Она телепортировалась прямо в его кабинет и вместо приветствия потребовала:

— Мне нужны все материалы уголовного дела принцессы Селестии. Сейчас.

Удар камнем по голове произвёл бы на Контрола меньший эффект. Синий жеребец, который видел в этой жизни всё, застыл с открытым ртом. Твайлайт Спаркл продолжала смотреть ему в глаза.

— Прошу извинить меня за беспокойство. Но это срочно. Выдайте мне материалы уголовного дела Селестии.

— Там уже три тома. — Контрол просто не нашёл, что ей ещё на это ответить.

— Я думала, что будет больше. Вы можете мне их предоставить?

Тон вопроса не оставлял никаких сомнений. Это был приказ. Вежливый, но приказ. Контролу оставалось только выйти из кабинета и отдать соответствующее распоряжение своему помощнику. Через пятнадцать минут в его кабинет было внесено три толстых тома. Их положили прямо на стол Контрола, за которым сидела глубоко задумавшаяся принцесса.

Контрол был старше Твайлайт Спаркл в три раза. Контрол натыкался на таких пони, что многие предпочли бы встретиться с тварями Тартара. Его уважали и боялись самые опасные преступники Эквестрии. Он был уверен, что Твайлайт и двух месяцев не выдержит. И он был достаточно умён, чтобы не сказать об этом вслух. Она была ниже его ростом на голову. Тем не менее, по одной её позе он понял, что ему приказано уступить ей кабинет. Или будет приказано в ближайшую секунду, если он задержится.

Глава ведомства молча вышел. Уже там, в коридоре, он уведомил присутствующих о сути дела. Присутствующие разнесли весть дальше. Через десять минут всё ведомство было на ушах.

Сколько волны не будут расходиться, а сам камень останется неподвижным. Твайлайт Спаркл получила информацию, которую ей предстояло переработать, и ничто её бы не сдвинуло с места.

Три тома, в которые входили перекрёстные допросы, опросы свидетелей, пробы памяти, следственные эксперименты. Они умудрились как-то не только допросить Дискорда, но и уговорили его на участие в следственных экспериментах. Колоссальная работа была проделана.

И чем дальше Твайлайт Спаркл вчитывалась, тем больше это было похоже на несчастный случай. Да, Селестия постепенно превращалась в Дэйбрейкер. Но она не могла об этом узнать из-за снотворного. Когда превращение случилось, она не могла сразу вспомнить об этом. Когда кошмары овладевают тобой, ты не можешь вспомнить свои первые превращения. Луна подтвердила это. В старых справочниках по тёмной магии нашлись слова, подтверждающие версию Селестии. Окончательно это подтвердила попытка взять пробу памяти Селестии во время испытаний. Это удалось, но далеко не с первой попытки.

Что до причин, по которым Селестия превратилась в Дэйбрейкер, то они тоже были освещены подробно. Живых свидетелей «месяца тьмы» не осталось, да и сама Селестия не хотела оправдывать себя событиями прошлого, но следователи решили не останавливаться, и взяли пробы памяти. Причины, превратившиеся Селестию в Дэйбрейкер было необходимо прояснить как минимум ради общественной безопасности.

Та часть, которая касалась момента, вернувшего старые страхи Селестии, была засекречена, и лишь избранные пони узнали об этом. Санбёрст был допрошен. Он подтвердил, что действительно поднял солнце на западе в тот самый день. Твайлайт слышала, что Санбёрст устроил какую-то демонстрацию, которая пошла не по плану, и его пришлось лечить личному врачу Селестии, но открывшиеся детали её шокировали. Это было слишком невероятно, чтобы быть правдой. Но на выдумку не повесили бы полный пакет защитных заклинаний, берегущих историю того странного эксперимента с нотацией Хувс от посторонних.

Так мало-помалу выстроилась полная картина произошедшего. От гражданской войны, посеявшей в Селестии семена кошмара, к эксперименту Санбёрста, их пробудившего, и до того рокового дня.

Селестия была виновна в том, что не раскрыла все сразу же, как поняла, что натворила, однозначно. Твайлайт пыталась понять, как бы она повела себя, окажись на месте Селестии. Сделала бы она всё правильно? Не наделала бы ещё больших ошибок? Твайлайт было стыдно, потому что она не могла с чистой совестью ответить «да» на эти вопросы.

Но ещё больший стыд съедал её за невежество, за нежелание понять. Как можно быть уверенной, что ты узнала всю правду, и не увидеть почти ничего? Факты почти все на копытах, но картина, которую Твайлайт когда-то собрала из этих фактов, казалась ей теперь насквозь лживой.

Почему? Почему она не видела? Почему она не слышала? Когда она позволила ненависти себя ослепить?

Хотелось зацепиться хоть за что-то. Селестия превратилась в Дэйбрейкер, но это превращение было одномоментным, и не осталось в её памяти. Твоё сознание, когда его поглощают кошмары, не до конца осознаёт, что происходит, нужно время, чтобы свыкнуться и слиться окончательно. Твайлайт сама это видела. Селестия позволила тьме поглотить себя, но то с чем она когда-то столкнулась было слишком ужасным. И ей некому было открыться. Кроме сестры, но та тем временем отдыхала на море. И Луна ничего не смогла узнать через царство снов из-за снотворного, которое принимала Селестия. Самая большая вина Селестии была в том, что она сразу всё не рассказала. Она сама объяснила это как «нужно сначала закончить с Дискордом».

Твайлайт знала, что это не настоящая причина. У Селестии были основания куда серьёзнее, чтобы не признаться сразу. И каждый раз, когда Твайлайт о них думала, в её голове всё становилось вверх ногами, раз за разом. Невозможное и логичное. Логичное и невозможное. То, что было неизбежно. То, что было невероятно. Одна и та же мысль раз за разом пыталась пробиться, но осознать такое было почти невозможно.

«Она ничего никому не сказала, потому что боялась разочаровать меня» — Твайлайт не знала, сколько времени ей понадобилось на то, чтобы осмелиться подумать это. «Она боялась, что я ней подумаю плохо. Я».

«Я» — Твайлайт пыталась принять это как причину, как нечто, что может влиять на Селестию, и не могла. В голове всплыла мысль «Твайлайт тоже читает газеты». Эта мысль была сказана голосом Селестии, и что-то в этих словах заставляло Твайлайт дрожать.

Чтобы отвлечься, она снова начала перебирать в голове детали уголовного дела. Стало только хуже. Каждая деталь приводила к мыслям, от которых было неуютно.

«Месяц тьмы». Попытка осмыслить то, что тогда случилось с Селестией вылилась во что-то ужасное. «Что бы ты чувствовала, если бы из-за Пинки Пай и Эпплджек Эквестрия тебя возненавидела, а после этого они бы попытались тебя убить?». Твайлайт знала, что они этого никогда не сделают. Она знала, что именно они этого никогда не сделают. Она знала это благодаря Селестии. Как это узнала Селестия, ей никогда в голову не приходило.

Что она ещё пережила перед тем, как научить, оградить, уберечь её? Со стороны иногда могло показаться, что Селестия почти ничего не делает. Но Твайлайт всегда знала, насколько это впечатление обманчиво. Один намёк или несколько долгих многочасовых бесед, её наставница всегда знала как направить Твайлайт, что будет необходимым и достаточным. Учёба под её началом была похожа на чудо.

Не раз Твайлайт Спаркл ловила себя на мысли, что поняла когда-то сказанные слова Селестии абсолютно по-новому, или что сама не заметила, как когда-то Селестия направила её на верный путь. Опыт в тысячу лет. Кто же знал, что среди эти веков воспоминаний затерялись не только уроки для маленькой кобылки?

— Твайлайт, наконец-то я тебя нашёл!

Принцесса дружбы застыла на месте. Она с удивлением разглядывала место в котором сейчас находилась. Она только сейчас поняла, что сидит в кресле главы ведомства по особым делам, а перед ней массивный стол ещё больше, чем в её рабочем кабинете. Белые стены с кантерлотскими колоннами, простой красный ковёр. А в открытом окне завис Спайк.

— Твайлайт, там редактор над твоей речью постарался. Нужен твой прогляд. Скоро выступление, если там ещё что-то править, то сейчас. Что ты тут забыла?

Лениво помахивающий крыльями дракончик потянул за собой всё остальное. В память вернулись её расписание на день, всеобщая вечеринка по случаю дня согревающего очага и речь, которую она там должна прочитать. Речь, которая должна напомнить всем о том, сколь ценна дружба, единственное, что позволило Эквестрии выстоять в то неспокойное время. Спайк терпеливо смотрел на Твайлайт, ожидая, пока она придёт в себя. Выждав, пока Твайлайт вернётся, Спайк спокойно спросил:

— Что с речью?

Принцесса дружбы выпрямилась. Дыхание её выровнялось, сердцебиение замедлилось, спокойствие, настоящее, а не показное, вернулось к ней.

— Сожги её. — отрывисто бросила Твайлайт Спаркл, и мгновенно вылетела из окна.

В Кантерлотский дворец на празднование дня согревающего очага пригласили всех самых важных и нужных, всех, кто может, достоин или обязан встречать этот праздник вместе с правительницей Эквестрии Твайлайт Спаркл. Но начаться этот праздник должен был с речи, которую Твайлайт Спаркл держала перед всем городом. Пусть она не могла уделить время всем и каждому, но напоминание о том, что важно в день согревающего очага, надо было донести до всех.

Самая большая площадь Кантерлота была заполнена пони. «Яблоку негде упасть» — это касалось не только брусчатки площади. Крыши были заполнены пегасами. Пегасам на крышах сидеть было нельзя и неудобно. Но сегодня было можно и больше негде. В каждом окне можно было разглядеть одно-два любопытных лица. С балкона, на котором выступала Твайлайт Спаркл, всё это казалось дном изящной чашки, заполненной ожиданием.

С помощью небольшого заклинания и данных уголовного дела Селестии Твайлайт нашла внизу ту самую белую ленту, которая была вплетена в гриву бывшей правительницы Эквестрии. Она там, внизу. Она пришла. Это хорошо.

Так много пони. И все ждут, что она, принцесса дружбы, откроет праздник. Они все знают, о чём этот праздник. Надо просто им напомнить.

Одно маленькое заклинание, чтобы звук с балкона разошёлся по всей площади. Твайлайт Спаркл улыбнулась, глубоко вдохнула и заговорила:

— Вы все знаете, что я могу сказать. И я знаю, что вы можете мне ответить. Я бы сказала вам то, что здесь говорилось тысячу раз до этого, но я не имею права рассказывать вам о дружбе и прощении.

Маленькая пауза, достаточная только для того, чтобы пони слегка удивились.

— Селестия, я знаю, что ты там. Пожалуйста, поднимись ко мне.

Твайлайт сказала это тихо, но её услышали все. Внутри её всё сжалось от наступившей тишины. А если она не поднимется? Если не захочет с ней говорить? Обязательно было это делать теперь? Что делать, если Селестия отвергнет её? Она ведь имеет на это право. Твайлайт не подавала виду, но её уже начинал съедать изнутри липкий страх.

Спустя маленькую вечность по площади разнёсся шелест белых крыльев. Между Твайлайт Спаркл и тысячами пони внизу была бесконечная пустота, и сквозь эту пустоту двигалась принцесса Селестия. Она мягко опустилась на балкон, поприветствовав свою бывшую ученицу одним взглядом.

А у её бывшей ученицы уже тряслись коленки. Селестия нависала прямо над ней и мягко улыбалась, как в те времена, когда Твайлайт не правила Эквестрией, а училась в школе для одарённых единорогов. Только теперь на неё смотрят тысячи пони. Кажется, весь Кантерлот собрался здесь и ждёт, что она скажет. Все пони до единого ждут. А Твайлайт страшно. В горле пересохло, а Селестия смотрит на неё виновато, ждёт.

Жуткая секунда прошла и Твайлайт наконец-то сказала:

— Я прощаю тебя.

Вот и всё. Она сказала это вслух. Молчать сил больше нет. Твайлайт уже забыла о том, что её слышит весь Кантерлот.

— Я не должна была тебя отвергать. Я просто не знала. Так глупо получилось, я даже не подумала. Извини, я просто…

В какой-то миг кажется, что Твайлайт вот-вот развалится на части, рассыпется на множество бессвязных слов. Селестия обнимает свою бывшую ученицу и говорит ей:

— Я всё понимаю, Твайлайт, я всё понимаю. Не надо извиняться.

Твайлайт Спаркл только рассеяно кивала в ответ. Селестия прошептала ей на ухо:

— Спасибо.

Принцесса дружбы, нынешняя правительница Эквестрии отрывает свою голову от крыла Селестии и подходит к краю балкона. Твайлайт Спаркл смотрит с балкона на своих поданных и объявляет им:

— С наступающим днём согревающего вас всех. Я надеюсь, что вы никогда не забудете, что значит для нас день согревающего очага, и почему это важно. К сожалению, даже я иногда забываю. — Твайлайт неловко замолчала, и лишь спустя несколько неловких секунд сказала: — Извините, но моя речь кончилась. Я сказала всё, что хотела. С днём согревающего очага вас.

После этого две аликорны уходят с балкона, оставляя всех остальных пони осознавать произошедшее.

Твайлайт Спаркл тогда ещё не знала, что именно в этот момент её окончательно признали правительницей Эквестрии.

Уже в пустом коридоре, где пурпурные занавески создавали приятные полумрак, Твайлайт кинулась в объятья Селестии, прерывисто выдохнула и засопела:

— Это какой-то ужас. Я думала, что буду нести мир всем народам. Покажу всем силу настоящей дружбы.

— Ты и показала. — улыбнулась Селестия своей ученице.

Безгранично удивлённая Твайлайт Спаркл подняла голову взглянула прямо в глаза принцессе Селестии, и сказала:

— Я отдала приказ сжечь столицу королевства Карибу дотла.

Селестия продолжала улыбаться.

— Я знаю. Знаю. Но мы же обе знаем, что Корхвен был пуст. Ты дала им время эвакуироваться. И потом, это же Карибу. Раз в двести лет приходится их успокаивать. Но ты с ними хорошо поработала, может теперь поумнеют. И да, уж что-что, а силу дружбы ты им показала. Даже Дискорд помог.

— Они почти захватили Эквестрию! Мы были на волоске!

— Их план был прямо вот настолько хорош? По результатам что-то не очень заметно.

Твайлайт Спаркл начала смотреть в пол, вспоминая «огненный ноябрь».

— Ты не знаешь всех деталей. Они были очень близки. — принцесса дружбы очень грустно улыбнулась. — Хотя в твоё время решение сжечь Корхвен было бы закономерным, и ты бы не стала бы заморачиваться с эвакуацией жителей.

— Не скажи. Как раз с точки зрения запугивания дать им сорок восемь часов на то, чтобы покинуть город, гениальное решение.

Твайлайт Спаркл раскрыла в удивлении рот. Её наставница начала пояснять, не переставая улыбаться:

— Сама подумай. Они не просто одночасье потеряли город. Все эти сорок восемь часов драконья армада в небе вбивала им в голову мысль, что уничтожение города неизбежно. Весь путь от бравады до отчаянья. Ты не просто всё спалила, а заставила их смириться с неизбежным. И да, вопрос на засыпку. Кто жил в Корхвене?

— Старая аристократия. Любители «былого величия». Молодёжь предпочитает жить на юге страны. Их никто не любит, но я бы всё равно не стала сжигать их заживо. — пожала плечами Твайлайт.

— Умница, Твайлайт! И их не просто никто не любит, их все ненавидят внутри страны. Карибу верят только своему королю, но ты же ведь ясно показала, его несостоятельность. — Селестия расплылась в улыбке. — Ты знала, что делаешь.

Твайлайт Спаркл подняла взгляд. Её обуревали сомнения. Она не чувствовала, что заслужила эту похвалу. Селестии было достаточно взглянуть Селестии в глаза, чтобы всё понять:

— Не скромничай. Ты хорошо справляешься.

Повисло неловкое молчание. Солнечные лучи в щелях между пурпурными занавесками выхватывали золотую пыль. Две аликорны молчали.

— И всё же, нельзя было отвергать тебя. Ты этого не заслуживала. — Твайлайт сказала эти слова как нечто само собой разумеющееся, но они дались ей очень непросто.

— А что я по-твоему заслуживаю? — тон Селестии был самую чуточку дразнящий, едва заметно.

— Я не специалист по юриспруденции, но всё похоже на то, что тебе светит несколько лет условно.

Принцесса Селестия в ответ только пожала плечами. Ну да, скорее всего так и будет. Зачтут прошлые заслуги, но ответственность снимать не станут. Будет она года четыре не покидать Кантерлот по какой-то из статей, связанных с потерей контроля над магией.

То ли глаз Твайлайт выхватил какую-то тень, то ли ухо услышало подозрительный шорох, а может она почуяла какую-то странную магию, но аликорна выскочила из объятий Селестии и навострила рог. Она стояла там, впитывая все свои возможные ощущения. Она не знала наверняка, но какое-то потустороннее ощущение, как будто в этом коридоре что-то чужое.

— Дискорд, я знаю, что ты здесь. Выходи.

— Ты не знаешь, ты просто угадала, — ответил принцессе дверной косяк.

— Шпионить ради того, чтобы позлорадствовать. В твоём стиле. Серьёзно, хватит выпендриваться. — попросила Твайлайт.

Дверной косяк начал расползаться в бесформенную серую массу. Из этой массы на глазах у принцесс вытягивались лапы, тело, ехидство, голова, крылышки, насмешки, злорадство, улыбка и самодовольство. Всё это приняло форму драконикуса, который улыбался едва заметно, но достаточно, чтобы выбесить Твайлайт.

— Что, ваше величество, уже заглядывали под ёлочку? Нашли там что-то интересное?

Аликорна замерла напротив Дискорда. Она смотрела прямо на хохочущего драконикуса. Тот продолжал хихикать, глядя на Твайлайт. Она выглядела так глупо, застыв тут как статуя. Вот она, стоит перед ним, и ничего ему не может возразить.

— Я слышал, что ты не любишь такие пейзажи, но картина была слишком уж хороша. Прости меня, но я не мог не поделиться. — развёл Дискорд лапами, продолжая посмеиваться.

Возможно, этот жест, когда он развёл свои лапы в стороны, и стал его главной ошибкой. Как пружина, крылатая пони одним фиолетовым рывком растянулась, и преодолела пять метров между ними. Не успел Дискорд понять что происходит, как Твайлайт Спаркл обхватила его передними ногами так плотно, будто хотела его придушить. Сразу после этого Твайлайт положила голову на плечо Дискорд и прошептала ему на ухо:

— Спасибо.

Повелитель хаоса и дисгармонии пытался понять, что происходит. Он уже был почти готов прийти в себя и начать соображать, но эта чёртова пони совершила очередной подлый манёвр, спутавший ему все карты. Она чмокнула его в щеку.

Это было уже за гранью. Дискорд замотал головой. Внутри его всё горело. Одним жутким усилием он оторвал себя от этой спятившей кобылицы, и улетел куда-то в коридор.

Упавшая на пол Твайлайт расхохоталась, глядя вслед улетающему неведомо куда драконикусу.

Санбёрст чувствовал себя как-то совсем неловко. На этой вечеринке (Пинки Пай ворчала, что это больше похоже на банкет, но официально это было вечеринкой) собралась вся элита Эквестрии. Ну, то есть буквально вся. Были тут, конечно, и друзья Твайлайт Спаркл. Эпплджек, например, но то Эпплджек. Она хоть и была простой пони, но поди ты возрази против её присутствия. А он, Санбёрст, тут по какому праву?

Формально к его присутствию было не подкопаться. Принцесса Луна даже не стала слушать никаких возражений. Она лично сунула ему в копыта приглашение, хотя не он один помогал ей восстанавливаться после перегруза. «Мой любимый доктор не может остаться без приглашения» — и всё тут.

И вот теперь он здесь, под белыми колоннами и белым магическим светом, шатается туда-сюда, нигде не задерживаясь. Стоило ему на минуту задержаться на одном месте, как его охватывала неловкость. Отвлечься помогала разве что зефирка, ухваченная с ближайшего стола. Белая, с разноцветными блёстками и украшенная дольками мандарина, похожего на солнечные лучи. Ага, отвлёкся, как же!

Ухо выхватило раздражённое бубнение. Дискорд. Боковым зрением Санбёрст заметил, как он размахивает лапами и что-то говорит Флаттершай. Она в ответ только улыбается. Дискорд говорил что-то о Твайлайт. Половину того, что он говорил, было тяжело разобрать за фоновым шумом, создаваемым тихим говором и звоном бокалов.

— Ну, значит у неё было хорошее настроение. — Флаттершай говорила не громче Дискорда, но Санбёрст почему-то разобрал каждое её слово.

Дискорд замахал лапами ещё сильнее, и его бубнёж стало разобрать ещё тяжелее. Флаттершай ответила лёгким смехом.

— Ты добрый на самом деле, но не любишь, когда это кто-то замечает. Вот и всё. Ты всё сделал правильно, не дуйся. Лучше расскажи про семью и «весёлые сласти». Ты говорил, что нашёл кого-то из них. Кого?

Этот голос. В голове сразу возникла фраза «и это начало нового дня», которую Флаттершай сказала на спектакле в честь «одноюбилея», тысяча ста одиннадцати лет со дня первого поднятия солнца Селестией. Она играла там принцессу Селестию.

Так, в тартар это всё! Скорее, на балкон, на свежий воздух, чтобы не думать об этом, не вспоминать.

Светлый лунный свет освещает парк, покрытый ровным слоем белого, блестящего снега. В белых стенах дворца видны жёлтые огоньки окон. Эта ночь светла как день. Но это всё же ночь. Очень красивая ночь. Санбёрст выдохнул. Спокойствие внутреннего дворика как будто влилось в него.

— Что беспокоит моего любимого доктора?

Принцесса Луна незаметно подошла к Санбёрсту и сразу же обратилась к нему, даже не поздоровавшись. Поначалу он даже вздрагивал, но со временем привык к тому, что сама принцесса Луна относится к нему, как к другу или даже племяннику.

— О, ваше величество. Простите, задумался. — Санбёрст едва заметно тряхнул головой, чтобы сбить поток своих мыслей, и переключится на разговор: — Кстати, поздравляю вас с Трикси. Как-то до сих пор не верится.

— Ой, спасибо. — Луна расплылась в счастливой улыбке, но счастливая улыбка быстро перетекла в хитрую, — А теперь рассказывай, почему ты бродишь от стола к столу с таким видом, будто ты в больнице, а не на главной гулянке Эквестрии в честь дня согревающего очага. Давай, рассказывай, что тебя так тревожит.

Санбёрст понял, что от него не отцепятся. Но если подумать, то кому это доверить, как не ей?

— Я чувствую себя виноватым перед вашей сестрой. Да, я принёс свои извинения, но теперь они кажутся какими-то дурацкими и неискренними. Я просто не понимал тогда, что именно я натворил.

Луна задумалась. Опять? Он к себе слишком строг. Он явно понимал, что именно он натворил, когда самолично поднял солнце. И Селестия тогда ясно дала понять, что извинения приняты.

Видимо, молчание Луны говорило куда лучше слов, поэтому Санбёрст поспешил объяснить:

— Я просто когда-то нашёл в антикварных лавках один документ времён «месяца тьмы». Сначала я думал, что это подделка. Слишком уж невероятно то, что там написано. Но недавние события заставили меня вернуться к нему ещё раз, и проверить его магическими методами.

Одного вздоха хватило, чтобы понять, что этот загадочный документ оказался правдивым.

— И что там такого? — вкрадчиво спросила Луна.

— Скажем так, если бы я знал, что написанное там подлинно, я бы скорее убил себя, чем сделал бы то, что сделал. Если бы я только знал, через что я заставил её пройти.

— Но ты же не знал, верно?

— Мою глупость это никак не оправдывает. — глухо ответил Санбёрст. — И ей от того, что я не знал, как на самом деле прошёл «месяц тьмы», ничуть не легче.

— Ну так поди и поговори с ней. Не держи в себе.

Вот так вот просто и прямо, пойди и поговори. Как, если ноги перестают тебя слушаться, стоит только вспомнить те ужасные строчки, обещающие ей ужасную муку?

— Вы так просто об этом говорите. «Поди». — горько улыбнулся Санбёрст.

— Ах, простите, мне видимо нужно было сказать, чтобы вы обсудили с моей дражайшей сестрой свои чувства по поводу некоторых исторических событий, не дающие вам спокойно принять некоторые огрехи вашего же прошлого.

Санбёрст встретил эту насмешливую реплику ответным взглядом исподлобья. Луна посерьёзнела и сказала:

— Иди, и поговори с ней. Лучшего момента, чем теперь, когда она только-только помирилась с Твайлайт и доедает второй торт в одно лицо, у тебя никогда не будет. Иди же, иди же немедленно. Или мне пойти и самой с ней поговорить?

Во взгляде Луны почти не было насмешки, когда она сказала последнюю фразу, но этого «почти» хватило, чтобы кровь Санбёрста прилила к лицу. Он резко обернулся и ответил:

— Нет, я сам должен поговорить с ней.

Собрав все свои силы в копыто, он медленно направился в сторону принцессы Селестии, которая с упоением отковыривала от тортика кусочек за кусочком. Через пару шагов он несмело обернулся, и сказал Луне:

— Спасибо.

Луна ничего ему не ответила, только улыбнулась и едва заметно кивнула головой в сторону Селестии, сказав самой себе «наконец-то моя месть свершится».

Но Санбёрст этого уже не слышал. Теперь шаг за шагом идти навстречу ей. Желательно, не отдавить кому-нибудь ноги по дороге. И не столкнуться ни с кем. Увы, не получилось. Сбивчиво извиняясь, Санбёрст отодвинулся в сторону от какой-то пони. Кажется, это была Рэйнбоу Дэш в форме Вондерболта. Вот ещё группа пони прёт прямо наперерез. Почему они тут вообще? Уже с лёгким раздражением Санбёрст вильнул в сторону.

Он оказался напротив Селестии абсолютно внезапно. Только что вокруг было множество пони, а теперь прямо напротив него она. Не то, что язык, даже мысли повернуть невозможно. Что, как и зачем он ей скажет теперь? Уйти, пока она его не заметила?

— Привет. Что-то случилось?

Поздно.

— Ваше величество. Я должен перед вами извиниться за ту свою выходку с солнцем. Да, я уже говорил, что мне жаль, но я не представлял, о чём говорю. Просто не понимал.

Хотелось говорить ещё и ещё, но слова просто кончались. Копыта намертво приросли к полу, и лишь чудо не позволило ему убежать. Селестия смотрела на него с искренним удивлением. Конечно, он же ведь уже извинялся. Как глупо. Придётся объяснять.

Санбёрст не стал вертеть головой по сторонам, но его взгляд обежал всё помещение. Ему было слишком страшно, чтобы в открытую вертеть головой по сторонам, но того, что кто-то может оказаться рядом он боялся не меньше. Селестия, глядя на юношу, поняла, что он хочет сказать ей что-то наедине. Старое церемониальное заклинание, нужное, чтобы их никто не подслушивал, пришлось как раз кстати.

— Не бойся, говори.

Какое-то невероятное восхищение охватило Санбёрста. Он понял, что они внутри «царственной тишины». Селестия просто видела его насквозь, и помогла ему этим заклинанием. Раз она уже видит его насквозь, смысл ему бояться?

И всё же он не выдержал, и перешёл на шёпот:

— «Месяц тьмы». Я узнал, что вам грозило, подними солнце хоть кто-нибудь, кроме вас.

Селестия смотрела на него успокаивающе. Издалека или со стороны никто бы не заметил, но Санбёрст видел, что она не злится. Она ждёт. И разве она ждёт трусливого шёпота? Вдохнув полной грудью, Санбёрст выпалил с рыцарской торжественностью:

— Принцесса Селестия, я прошу у вас прощения за то, что заставил вас ещё раз пройти через этот кошмар.

Понимающая улыбка. Кажется, она не злится. Она и в самом деле не злится?

— Я не могу принять твоих извинений. — вот так вот просто, без малейшей капли гнева.

Санбёрст остолбенел. Кровь отлила от его лица. Селестия спокойно объяснила:

— Я больше не царская особа. Хочешь передо мной извиниться, переходи на «ты» и без титулов.

На «ты»? Перед ней? Да, она не царская особа больше, как она и сказала. Но почему тогда так жутко? Потому что дело не в титуле. Селестия — это больше, чем титул. Да и плевать. Отступать больше нельзя. Голос его начинает подрагивать, но Санбёрст всё же говорит ей:

— Селестия, прости меня за то, что заставил снова тебя пройти через это.

Теперь её улыбка теплеет, и этого хватает, чтобы Санбёрста начало прожигать насквозь.

— Я на тебя не злюсь. Я давным-давно поняла, что ты не со зла.

— Я сделал это по глупости, а это ничем не лучше.

Санбёрст смотрит в сторону, в пол, а Селестия уже подходит к нему и спокойно шепчет на ухо:

— Я тебя простила, но если хочешь, чтобы это прощение было заслуженным, перестань от меня шарахаться.

Санбёрст понуро опустил голову:

— Это было так заметно?

Селестия уже убрала церемониальный пузырь молчания, и больше не шептала на ухо, но говорила всё ещё достаточно тихо.

— Я научилась видеть, как пони ведут себя со мной. Ты как минимум два раза переходил к другому столу, когда я оказывалась рядом. Это выглядело не очень красиво. Особенно на фоне того, что случилось со мной в последние месяцы.

— Если вы думаете, что это из-за этих чёрных конвертов, то смею вас заверить, я не стал относиться к вам хуже из-за этих документов! — страстно выдохнул Санбёрст.

Селестия раздражённо прикусила себе язык. Как глупо. Надо было сообразить, что у него были другие причины избегать её. Особенно, если он чувствовал свою вину в произошедшем.

— Санбёрст, я же просила на «ты». — принцесса проявила лёгкое недовольство.

Маленький огонёк опять опалил Санбёрста изнутри.

— Прости, но для меня ты всё ещё остаёшься принцессой. И документы Дискорда этого не изменили.

— Ты же понимаешь, что они правдивы, да?

— Да, я понимаю. Более того, я первым это понял. Но на моё отношение к, — Санбёрст на долю секунды замялся, — тебе это не повлияло.

Взгляд её стал скептичным.

— Совсем не повлияло?

— Ну, насчёт совсем я погорячился, конечно. — смущённо пояснил Санбёрст.

— ...Но?

Да, было «но», но за этим «но» приходилось лезть куда-то внутрь, куда юному единорогу было страшновато заглядывать. Хотя теперь куда ему отступать?

— Это сложно объяснить. До этого я тобой восхищался. — Санбёрст внутри передёрнуло от этого «тобой», но он продолжил говорить. — И моё восхищение не стало меньше после того, как я прочёл эти документы. Оно стало другим, но не стало меньше.

Селестия ждала, пока он соберётся с силами. Было видно, что Санбёрсту ещё есть что сказать.

— Понимаешь, одно дело — знать, что ты пролетаешь двести километров каждый день, а другое — понимать, почему ты это делаешь.

Селестия уже тянулась ложечкой к торту, но тут же остановилась. Она вспомнила, что в последнее время стала летать меньше (много не налетаешь в пределах Кантерлота), а ела приблизительно столько же. Когда она осознала это, она заволновалась и совершила ошибку:

— Так, а причём тут это?

На этом этапе всё ещё можно было исправить, но Санбёрст не Селестия, а потому ему роковую ошибку совершить было проще.

— Я просто видел ваш, то есть, твой портрет кисти Лайт Кэтчера.

«Посмотри на себя». Эта картина тех времён, когда она стала мастером телепортации, лишь бы не приходилось отрываться от земли, снова возникла в памяти Селестии. Ну вот, самое худшее уже случилось. Теперь вид тортика, третьего за вечер, наполнял её сердце глубочайшей тоской и печалью.

— Никогда не упоминай его в моём присутствии, пожалуйста. И этот портрет тоже. Вот этого я тебе точно не прощу.

— Да ладно вам, портрет был не так уж и ужасен.

Это была очень неудачная попытка разрядить обстановку. Санбёрсту хватило одного взгляда принцессы, чтобы это осознать.

— Клянусь, когда я отбуду свой срок, я выкраду этот портрет из того дурацкого музея, и сожгу его! — прошипела Селестия. — Может быть, даже со всем этим дурацким музеем.

Заткнуться было единственным разумным выходом в это ситуации. Но беседу прерывать не хотелось. Не было экзамена ни до, ни после на котором мозг Санбёрста так отчаянно метался в поисках решения. И мозг его не подвёл:

— Может, лучше прогуляемся? Всё-таки сегодняшняя ночь не только про выпечку.

Селестия сориентировалась ещё быстрее. Она жарко зашептала на ухо Санбёрсту:

— Караоке! Нам надо найти караоке. И ты будешь петь со мной дуэтом.

Это был не просто приказ. Это была констатация факта, сама неизбежность, к которой Санбёрст был не готов. Он? С ней? Караоке?! Это было настолько шокирующе, что Санбёрст просто ляпнул первое, что ему пришло в голову.

— Я всю жизнь думал, что караоке — это развлечение для тех, кто неведомы муки совести и музыкальный слух.

— Идеально! — прошептала ему на ухо Селестия так страстно, что у него зашевелились волосы на голове, а по спине побежали мурашки. — Нам нужно срочно найти караоке.

Селестия уже хотела было начать подталкивать сзади крыльями Санбёрста в ту сторону, где был слышен голос Пинки Пай, неизбежно несущий веселье всему живому, но в последний момент передумала. У неё появилась идея ещё лучше.

— Слушай, а что ты знаешь о «месяце тьмы»? — тихо спросила Селестия Санбёрста.

Санбёрст ещё от караоке не отошёл, так что переварить новый вопрос, да ещё и связанный с «месяцем тьмы» было очень нелегко. Тем не менее, ему удалось взять себя в копыта.

— Больше чем, мне хотелось бы. Я узнал, что какой-то единорог хотел поднять солнце. Там ещё песня была об этом.

— Ты знаешь эту песню? — с надеждой спросила Селестия.

— Когда я узнал, что эта песня настоящая, что её пели на полном серьёзе, и что это не чья-то дурацкая шутка, её текст въелся мне в память. — уже совсем подавленно Санбёрст прошептал: — Хотел бы я её забыть.

Селестия, казалось, не обращала внимание на грусть своего собеседника. Как ни в чём не бывало, она тихо сказала ему, наклонившись:

— Давай выйдем во внутренний двор.

— Зачем?

— Надо. Пошли.

Санбёрсту ничего не оставалось, кроме как пойти вслед за Селестией. Он уже даже не пытался понять, что она задумала. Ему было страшно и непонятно, но что-то заставляло его идти следом за разноцветным переливающимся хвостом.

— Давай, не отставай. — засмеялась Селестия, оглядываясь на несмело бредущего за ней единорога.

Он улыбнулся в ответ и пошёл следом за Селестией навстречу неизвестности. А ещё он был счастлив.

Старлайт Глиммер уже взяла курс на тортики, когда её ухо уловило нечто странное со стороны балкона.

— Наконец-то моя месть свершится. — кажется, это был голос принцессы Луны.

Старлайт пришлось моргнуть два раза. Нет, ей не померещилось. На балконе действительно стояла принцесса Луна с довольной, хитрой, хищной улыбкой. И она действительно сказала «наконец-то моя месть свершится». В это было тяжело поверить, но это было нельзя не проверить. Только аккуратно.

— Извините, ваше величество. Вы что-то сказали мне?

Задав этот невинный вопрос, Старлайт приготовилась следить за реакцией Луны.

— Нет, тебе послышалось.

Абсолютное спокойствие. Кажется, дело плохо. Приготовившись к худшему, Старлайт Глиммер прошептала:

— Ваше величество, пройдёмте-ка на балкон.

Луна немного удивилась, но всё же вышла на балкон. Свежий воздух и тишина принесли немного ясности в гудящую от звона кружек и бесконечного говора голову Старлайт. Она приготовилась к тому, что ей придётся по увёртливым взглядам и интонации улавливать, что же именно Луна имела в виду, и действительно ли она задумала что-то нехорошее. Не расскажет она так просто о том, что собирается кому-то отомстить ужасной местью?

— Ты услышала, что я хочу свершить ужасную месть над своей сестрой? — спокойно спросила принцесса ночи, едва не уронив на пол челюсть Старлайт.

Старлайт начала перебирать в голове все защитные заклинания, которые знала. Она по максимуму убрала из своей голоса беспокойство и начала уточнять:

— А вы хотите свершить ужасную месть над своей сестрой?

— Именно, — торжественно улыбнулась Луна, — ведь я больше тысячи лет ждала этого момента.

Ой, плохо дело. Что она задумала?

— Какого именно момента, ваше величество?

— Момента, когда один из этих умных и симпатичных мальчиков, которых она десятками мне подкладывала, набьёт подушку её перьями. — сказала Луна, очень зловеще ухмыляясь.

Вот теперь Старлайт окончательно была сбита с толку. Она стояла с открытым ртом и с удивлением думала о том, сколько эта семья ещё таит сюрпризов. Луна заметила её замешательство и с улыбкой пояснила:

— Старлайт, ты не знаешь, какого это, когда тебя раз в неделю пытаются ненавязчиво познакомить с «симпатичным жеребцом». Пускай теперь сама с этими «милыми мальчиками» возится.

Старлайт задумчиво и одобрительно кивнула. Санбёрст постоянно жаловался на то, что мать пытается познакомить его с кем-то.

— И кто же этот счастливчик, который набьёт свою подушку перьями Селестии?

— Мой любимый доктор. Юноша крестьянской расцветки, но благородного ума.

— Жаль, я его не знаю.

Луна заулыбалась во весь рот. Старлайт почуяла неладное, вспомнив, о последней подработке Санбёрста.

— Он?

Луна в ответ только хитро кивнула.

У Старлайт немного отвисла челюсть.

Луна заулыбалась ещё шире.

Взгляд Стартлайт выразил недоверие. Её челюсть отвисла ещё ниже.

Луна часто-часть закивала не переставая улыбаться.

Старлайт повернула голову в сторону балконной двери и начала осматривать толпу в зале.

Луна ткнула копытом в сторону Селестии и Санбёрста.

Старлайт внимательно взглянула на них.

Луна опять закивала, не переставая улыбаться.

Стартлайт помрачнела.

— Да нет. — это утверждение по тону было больше похоже на вопрос. — Простите, но я не могу себе представить, чтобы Санбёрст вот так вот подкатывал к Селестии.

На этот раз Луна рассмеялась про себя. О, он-то подкатывал. Подкатывал так, что изменило судьбу Эквестрии раз и навсегда, а его подвиги пришлось засекретить. Хотелось бы посмотреть на Старлайт, когда она узнает, как именно Санбёрст подкатывал к Селестии. Но, увы, было нельзя. Поэтому Луна ограничилась лишь тем, что сказала:

— Ты явно недооцениваешь своего друга. И уж точно очень сильно недооцениваешь мою сестру. Смотри-ка, она уже спрятала его под церемониальный пузырь молчания. Интересно, о чём они шепчутся?

В этот момент на балкон с громким «ф-ф-ф-фух» ввалилась Твайлайт Спаркл, облокотилась на перила и втянула носом полную грудь воздуха. После этого ещё громче выдохнула и прошептала «до чего же хорошо».

— Ой, девочки, извините, я вас не заметила. Чем вы тут заняты? — радостно проворковала Твайлайт.

— Отдышусь и пойду соблазнять Блюблада. — задумчиво сказала Старлайт.

— Чего?

— Трикси окрутила Луну. Санбёрст уже вовсю Селестию окучивает. Тенденция прослеживается явно. Подкатить бы к тебе, но я по жеребцам всё же. Шайнинг Армор занят. Остаётся только Блюблад. Если, конечно, Мод до него ещё не добралась.

— Санбёрст? Селестия?

Луна уже едва сдерживала хохот:

— Молодой упорный жеребчик. Будет чуть посмелее, своего добьётся. Тем более, ему уже однажды удалось впечатлить её.

Твайлайт вспомнила материалы уголовного дела Селестии, а точнее ту часть, где были показания Санбёрста. Засекреченные. Взгляд её выражал недоверие и неодобрение. Он ради этого поднимал солнце? Было даже какое-то разочарование. Твайлайт была прям вот на двести процентов уверена, что им тогда двигала любовь к науке.

Старлайт была заинтригована. Она не знала, что именно такого мог сделать Санбёрст, чтобы впечатлить Селестию. И, если честно, она побаивалась узнать ответ на этот вопрос.

В этот самый момент из пустого внутреннего дворика послышался крик насмерть перепуганного Санбёрста:

— Эту песню?!

Три кобылы молниеносно рванули к краям перил, и свесили вниз свои головы. Луна и снег подсвечивали бледным светом внутренний дворик. Там хихикающая Селестия тыкала передними копытами в бок перепуганного Санбёрста со словами «да ладно, давай её споём, давай». Он уворачивался как мог и отнекивался, но не очень убедительно. Селестия выпрямилась и помрачнела. Это не укрылось от внимания юного жеребца и он обеспокоенно посмотрел на гордо сидящую аликорну.

— Санбёрст! Как твоя принцесса я прошу у тебя, — Селестия посмотрела юному единорогу прямо в глаза, — ну, пожалуйста!

О, этот взгляд. Твайлайт не могла припомнить, чтобы Селестия при ней хоть на что-то так смотрела. Луна помнила, что когда-то жил кондитер, на пирожные которого Селестия смотрела так же. Стартлайт не знала, смогла ли бы она отказать, если бы на неё так посмотрели. Все они втроём, не говоря ни слова, согласились, что у Санбёрста нет ни малейшего шанса.

— Ох. Хорошо. — сдался Санбёрст. Он продержался целых десять секунд. — Начинайте.

— Но чур ты подхватишь. — строго потребовала принцесса у поникшего жеребца.

И они запели почти одновременно:

Если голос Санбёрста был несмелым, едва заметным на фоне радостного рёва Селестии. Твайлайт Спаркл вспомнила как красиво и мелодично пела Селестии, когда её ученица обрела крылья. Каким торжественным и чувственным был тогда её голос. И это не имело ничего общего с концертом драных кошек, который она тут устроила.

Санбёрст пел уже намного смелее, но даже если бы он орал во всё горло, это бы и близко не сравнилось с певчими воплями принцессы. Это был не торжественный, усиленный магией Королевский кантерлотский глас. О нет, это было нечто иное, внушающее и пугающее куда больше. Абсолютная, неостановимая радость.

— Я сожру столько тортов сколько захочу, и никто меня не остановит!!! — заорала Селестия между куплетами, и это казалось ещё большей неизбежностью, чем всё то, что было когда-либо объявлено Королевским кантерлотским гласом.

После этого уже вошедший в раж Санбёрст и Селестия запели вместе третий куплет:

На последней строчке Селестия умолкла, и её уже вывел одинокий и подозрительно радостный голос Санбёрста. Санбёрст осознал, что именно он спел, и прикусил язык.

— Я знала, что этот куплет тебе понравится. — радостно сказала Селестия.

Твайлайт и Стартлайт озадаченно переглянулись. Луна продолжала с интересом наблюдать.

Санбёрст отстранился, заливаясь краской по самые уши. Он едва не задохнулся от возмущения и смущения.

— Да я! Да как! Да нет же! Вы неправильно поняли!

— Я думала, я тебя привлекаю. Говорил, что восхищаешься мною. Неужели соврал? — спросила Селестия с наигранным возмущением.

— Да я накидку начал носить только, чтобы никто не замечал, как вы меня привлекаете! — закричал Санбёрст.

Луна наслаждалась происходящим, ни сколь не таясь. Твайлайт не могла понять, причём тут накидка. Она только вспомнила, что среди жеребцов в школе Селестии накидки были очень популярны. И на уроки, которые вела Селестия их носили чаще. Старлайт же всё поняла и густо покраснела.

— Ну что, давай последний куплет! — прошептала Селестия на ухо Санбёрста так громко, что её услышали даже на балконе.

И они запели, запели так, что в некоторых окнах появились любопытные лица.

Когда единорог подымет солнце,
Обойдутся пони без принцессы,
Радость всем сердца наполнит,
Будь ты пахарь, или мот-повеса.
Пускай же поскорей свершится
То, чего все пони ждали годы!
Когда единорог подымет солнце
Все мы обретём свободу!

После этого Селестия то ли обняла, то ли навалилась на всё ещё красного Санбёрста и закричала:

— Маман при параде, а душа на воле, смотрелам не углядеть!

Старлайт вспомнила, что в переводе с койне, на котором говорили самые бедные кварталы Кантерлота это означало «принцесса носит одежду обвиняемой, но душа её свободна, и страже за ней не усмотреть».

— Сво-о-о-бо-о-ода-а-а-а! — заорала Селестия, заваливаясь на бок и едва не опрокидывая Санбёрста.

— Она хоть понимает, что ей всё равно светит четыре года условно как минимум? — задумчиво спросила Старлайт Глиммер, глядя вниз с недоумением.

— Знакомьтесь, это моя сестра, принцесса Селестия. — Луна вытянула вниз копыто с ухмылкой.

— Не прошло и пяти минут, как её я простила, — вздохнула Твайлайт Спаркл.

Селестия опять что-то зашептала на ухо Санбёрсту. Тот вздохнул, и они вдвоём снова затянули:

Санбёрст покосился в недоумении на принцессу, изменившую последнюю строчку песни, и остолбенел. Он никогда не видел столько счастья в её глазах. Что-то поднялось в нём, страшное, распирающее изнутри чувство радости. Он не смог себя сдержать, и обнял её. Обнял саму принцессу Селестию. Он попросту не успел удивиться своей смелости. Селестия обхватила Санбёрста в ответ так, что он едва не задохнулся, и снова закричала:

— Я свободна!!!

Где-то в городе загремели салюты. Часы в одной из башен замка пробили полночь. Начинался первый год эры Твайлайт Спаркл.

Rock Around the Clock?

Из портальной пушки на Луну/Lunacy to the Core

Летописи Защитника: Закат родного солнца

Ламповые посиделки. История Эквестрии. Лекция №5 – Первое вторжение Дискорда

Когда сбываются чужие мечты.

Аликорн

В погоне за (воздушным) замком

Заражение 3

О том, как важно быть земными пони

Десять патронов

Чёрная метель

I

II

***

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

XIX

XX

XXI

XXII

XXIII

XXIV

XXV

XXVI