Aliversum
Часть 1. "Братство конца" Глава 1. Место под солнцем
Изначально эта глава была в два раза больше, но один знающий человек посоветовал мне разделить её на главы меньшего объёма. Так что продожение появится в ближайшее несколько дней.
«В давние времена жили народы в мире и гармонии. Край наш процветал, земля и горы были щедры, тёплый день сменяла мягкая ночь, и все трудились ради общего блага.
Не было в те годы ни ссор, ни раздоров среди населявших земли Иквина созданий. И жили тогда средь простых смертных две богини: повелительница дня и покровительница света — Благословенная Солена, и госпожа ночи и владычица тьмы — Ластера Благосклонная. Они поддерживали мир и порядок среди живущих. Но был и третий, чьё имя и вовсе не следует называть — повелитель хаоса.
Все его попытки нападения на священные земли Иквина успешно отражались объединёнными силами народов, ведомыми богинями. Но вскоре пограничные стычки и конфликты переросли в полномасштабную войну. Эта война не была войной ради победы. Третий обожал кровь, особенно если она пролита в битве в его честь. Силы не были равны, ибо там, где свет богинь был слаб, войны впадали в безумие, становясь послушными игрушками в кровавых лапах повелителя хаоса. И тогда, когда отступать было уже некуда, состоялось решающее сражение. Армии и боги сошлись в поединке под стенами северной крепости «Нарроуз». Там произошла самая великая битва за всю войну, и в ней жестокий владыка, наконец, был повержен. Но эта победа стала началом конца эпохи гармонии.
Словно предсмертное проклятие третьего бога, по землям Иквина распространились ссоры, скандалы, распри и неприязнь. Взаимная ненависть народов нарастала с каждым годом, пока не наступил момент, когда даже богини ополчились друг против друга. Это была битва дня и ночи. Две огромные армии вновь сошлись в великой битве на том самом месте, где некогда был повержен злобный третий бог. Сражение было столь разрушительным, что даже некогда цветущий западный край превратился в безжизненную пустыню. В той битве не было победителей. Богини использовали всю свою силу, чтобы уничтожить друг друга. И это им удалось. Сойдясь в последнем поединке, они обе исчезли после первых же атак друг друга. Согласно легенде, именно тогда, из-за огромной силы заклятий богинь, и возник Хребет Скорби, разделяющий континент и по сей день. Армии же дня и ночи, после потери своих лидеров, оказались изолированными друг от друга, и вскоре разошлись в разные стороны, потерянные, и шокированные произошедшим… "
— Пф, глупые сказки для жеребят! — белая единорожка хотела было уже закрыть потрёпанную книгу, но тут же спохватилась.
— Хотя, пожалуй, фасон платья на той иллюстрации довольно необычный, какая же это была страница? — и она вновь принялась листать книгу. Найдя нужную страницу, единорог стала тщательно рассматривать изображение.
— Хм, выглядит, конечно, весьма архаично и, пожалуй, даже немного примитивно, но пару элементов можно позаимствовать.
Лежавшие неподалёку блокнот и угольный карандаш окутало сияние магического захвата. Пони быстрыми размашистыми, но при этом, довольно аккуратными и уверенными движениями карандаша, стала делать набросок будущего платья. Оглядев получившийся эскиз, она скривила недовольную гримасу и перевернув страницу скетчбука, вновь стала старательно выводить карандашом различные линии. Наконец, после нескольких неудачных попыток, юная единорожка осталась довольна результатом своих трудов и, захлопнув блокнот, поднялась с ложа. Стоит отметить, что это была неотъемлемая часть жизни в Солнечной Цитадели. В отличие от обитавших в долине земнопони, у которых либо не было никакой мебели, либо мебель была слишком грубой и не удобной, в каждом доме «детей рассвета» было множество различных кушеток, шезлонгов и ковриков, на которых было так комфортно возлежать, предаваясь праздному бытию и ничего не делать. Впрочем, не следует думать, что жители Солнечной Цитадели были очень ленивыми. Нет! Просто они очень ценили комфорт и старались привнести его во все сферы своей жизни.
Например, Релиэль Д’эль Торрел, возлежа на софе в городской библиотеке, активно изучала все книги, хоть как-то связанные с модой, одеждой, аксессуарами и прочей атрибутикой высшего общества прошлых эпох. Ведь через несколько дней должна состояться торжественная церемония по поводу очень важной даты — тысячелетия со дня основания Цитадели. Вся знать будет присутствовать на этом торжестве и, согласно традиции, все должны прийти в костюмах эпохи основания. Поэтому жена канцлера обратилась к Релиан, как к весьма талантливому и надёжному модельеру. И даже юный возраст Релиан не смутил жену канцлера. Впрочем, все остальные портные были завалены заказами по самые уши, так что особого выбора у неё не было, и даже связи и высокое положение в обществе не смогли ей помочь. Тем не менее, Релиан очень ответственно подошла к столь важному заказу и уже третий день подряд пропадала в библиотеке. Но сегодня её метаниям был положен конец; эскиз был готов и лежал в спинной сумке. Релиан переложила все книги обратно на полки и вышла из просторного здания городской библиотеки. Быть может, кому-то со стороны это показалось бы странным — библиотека и без библиотекаря. Но, на самом деле, в этом для жителей Солнечной Цитадели не было ничего необычного. Дело в том, что население состояло только из единорогов, и как следствие, магия царила в ней повсюду. Те же библиотечные книги были оснащены плетениями защиты и сохранности, а также привязкой к родной полке. Каждый, кто желал взять с собой ту или иную книгу, должен был сначала поставить свою личную печать в специальном журнале. Благодаря этой самой печати можно было найти любую книгу, по тем или иным причинам не переместившуюся обратно на полку после истечения определённого срока. Вдобавок, всем жителям цитадели с раннего жеребячества прививали бережное отношение к любым знаниям и книгам в частности, так что от хищений или порчи имущества библиотека не страдала, и в должности библиотекаря просто не было надобности.
А на улице в тот день стояла прекрасная погода. В горы пришла весна! Снег на вершинах начал активно таять, порождая кучу мелких ручьёв и не очень крупных речек, которые устремлялись вниз, к подножью гор, сметая всё на своём пути. Но те, кто строил Соларвинд, были воистину гениальными существами. С восточной стороны Цитадель имела множество специальных укреплений по форме и сути своей напоминавших волнорезы. Так же в Соларвинде имелась сеть специальных рвов и каналов, предназначенных для отвода и перенаправления части талой воды в канализацию. Так что местные жители вполне обоснованно считали свой город произведением архитектурного и инженерного искусства, но это отнюдь не добавляло им скромности.
Погода в тот день, как уже говорилось ранее, была чудесной. Утром прошёл небольшой дождь, и в воздухе ещё ощущался запах озона. Но солнце уже высушило все лужи на мостовой, и теперь пускало солнечных зайчиков через приоткрытые окна. Цветы в клумбах благоухали, деревца, посаженные вдоль тротуаров, шелестели недавно распустившиеся листьями. Ветерок был лёгким и неназойливым, но изредка, подобно шаловливому жеребёнку, он встрёпывал тщательно уложенные причёски и поднимал дыбом нарядные платья и костюмы прохожих. Небо было светлым и безоблачным, что бесспорно радовало всех жителей . Ведь если на небе нет облаков, значит можно не опасаться налёта банд пегасов, а это уже маленький праздник. Конечно, Цитадель не была беззащитной, а скорее даже наоборот. Не одна армия разбилась об стены Соларвинда подобно волнам, разбивающимся о скалистый берег. С воздуха крепость защищали скорострельные баллисты и отряды городской стражи. Но чем по-настоящему славился Соларвинд, так это своей магической защитой, что в общем то неудивительно, если вспомнить, кто населял Солнечную Цитадель. Но всё же, даже такая многоуровневая защита не могла полностью оградить детей солнца от набегов банд пегасов и грифонов.
В тот день ничего не предвещало какой-либо опасности, и поэтому многие единороги вышли на улицу, чтобы насладиться хорошей погодой. Вокруг царило спокойствие и безмятежность. Свет будто проникал во все щели, во все закоулки, и даже в трещинки на мостовой, нигде не оставляя теней. Релиан шла по улице, её губы сами собой растягивались в улыбке от витавшей в воздухе эйфории. Прохожие приветливо улыбались ей в ответ. Но насладиться вдоволь погожим деньком молодая пони не могла; ей нужно было успеть зайти в лавку тканей, до того, как Мистер Баргин уйдёт на обед. И Релиан побежала вдоль по улице. А вокруг неё разворачивался во всей своей красе Соларвинд — древняя обитель магов. Каждое здание в нём имело несколько этажей. Все дома, в основном, были каменными, с исписанными магическими рунами стенами, но порой встречались и «лачуги» с деревянным чердаком. В целом же, все дома обычных горожан были почти идентичны друг другу, отличаясь, разве что, красотой отделки и количеством этажей.
А вот дворцы знатных родов напротив, пестрели роскошью и оригинальностью, однако и среди них прослеживался общий стиль. Одни более походили на неприступные крепости, способные выдержать не один месяц осады, другие больше напоминали пышные кондитерские изделия, с кучей чисто декоративных украшений, третьи — на обсерватории или университеты с кучей пристроек и лабораторий. Каждый дворец отражал характер и привычки своего хозяина, но все они, как правило, были крупными и широкими сооружениями с округлыми чертами и расписанными хитрым орнаментом куполами, которые чередовались с узкими, сухопарыми, устремлёнными ввысь башнями, чьи шпили буквально протыкали облака. По древнему поверью считалось, что чем выше башни дворца, тем благосклоннее к его жителям будет богиня. Ведь все шпили, что украшали Соларвинд, были своеобразной данью Солене, они служили лишь одной цели — возвеличиванию Владычицы Солнца.
Релиан бежала по мостовой и цокот её копыт эхом разносился по полупустым улицам и глухим переулкам. Путь её лежал в западную часть города, или как её называли местные жители — край тысячи и одного прилавка. Это была торговая часть города. На каждом углу здесь была какая-нибудь лавка, на каждом перекрёстке — рынок. Центром западного района был дворец семейства Голдшельдов, или, как ещё называли их род, "Золотой Династии" — самых богатых и влиятельных торговцев не только в Цитадели, но и далеко за её пределами. Именно благодаря Голдшельдам Соларвинд смог выстоять после великого раскола и возродить прежнее величие.
Единорожка уже давно свернула с главной площади, и теперь плутала по небольшим дворикам и затхлым подворотням. Наконец, пробравшись сквозь заросли колючих кустов и едва не затоптав клумбу с блёклыми сиреневыми цветами, она оказалась на небольшой второстепенной улочке, возле старого двухэтажного дома с покатой крышей. Над крыльцом висела характерная вывеска с геральдическим изображением в виде ножниц и рулона ткани. Рог Релиан засветился голубым сиянием, и она, с помощью пары косметических заклинаний, уложила растрепавшиеся от бега гриву и хвост, попутно вынув из них мелкие веточки, отряхнула пыль, выровняла дыхание, и лишь затем поднялась на крыльцо и открыла дверь, зайдя внутрь с гордым выражением на мордочке. Звякнул колокольчик. Релиан оказалась в небольшом помещении, половину которого занимал прилавок. За прилавком же простирались стеллажи, заваленные рулонами ткани, на которых, в свою очередь, лежал солидный слой пыли. Пыль в лавке мистера Баргина была везде: в воздухе, на прилавке, на стеллажах и подоконнике. По слухам, торговец не убирался в своей лавке с самого её открытия. Но несмотря на это, в определённых кругах лавка Баргина пользовалась стабильной популярностью. В ней можно было найти любую, даже очень редкую, ткань, к тому же, по вполне приемлемой цене. Среди более опытных портных и модельеров Соларвинда ходила куча легенд о том, у кого, где и каким образом старик Баргин достаёт свой товар. У него было всё: от аравийских шелков, прозрачных и невесомых, как восточное небо звёздной ночью, до грубой, но не промокающей даже в самый сильный ливень, макинтоши, которую умели делать лишь в полусказочной Сустали. Поэтому клиенты Баргина прощали ему многое.
Однако, от столь резкой смены «климата» у Релиан тут же зачесался нос, и она чихнула, подняв в воздух новые клубы пыли. Пока обладательница древней фамилии решала, создавать ли вокруг себя пылезащитный купол, или же ограничиться небольшим заклинанием, фильтрующим воздух, появился хозяин лавки.
Мистер Баргин, коренастый и немного полноватый единорог с лицом бывалого афериста, находился в торговом деле уже довольно давно. Хоть ему и было уже далеко за шестьдесят, его глаза по-прежнему светились живостью и выдавали бойкий характер своего владельца.
— Что угодно молодой госпоже из славного рода Д'эль Торрел? — он вопросительно глянул на посетительницу.
— Здравствуйте, Мистер Баргин. Мне заказали платье для годовщины основания. Вы, наверное, слышали, что в честь юбилея все приглашённые должны быть в платьях этой эпохи?
— Конечно же слышал. Эти знатные богатеи из верхних шпилей чего только не придумают. И о любой их выходке трубят на каждом углу, как о событии, меняющим ход истории. — ухмыльнулся торговец. — Но, как я понимаю, вы пришли за тканью для этого платья? Позволите взглянуть на эскиз?
— Да, пожалуйста, — Релиан аккуратно вынула блокнот со своими набросками и положила на прилавок. Баргин около минуты внимательно рассматривал рисунок, и наконец, спросил:
— И что вы намерены использовать?
— Я планировала в качестве основы взять шёлк и лювьер, а для отделки использовать мальтузу.
— Если вам, госпожа модельер, важна историческая точность, то использовать мальтузу совершенно нельзя.
— Правда? — опешила Релиан.
— Можете поверить мне, как потомственному торговцу тканями. Наш род издревле поставлял лучшую ткань ко дворцу Богини. Ещё мой пра-пра-дед получил это дело в наследство от своего деда, а тот от своего, так что я точно знаю, какие вещи тогда носили. Для отделки лучше всего взять ильнуир.
— Но это же очень редкая и дорогая ткань! — возмутилась пони.
— Считайте, что вам повезло, у меня на складе как раз завалялось несколько линей.
— Но у меня наверное не хватит денег… — потупилась единорожка.
— Не беспокойтесь, госпожа. Вам, как постоянному клиенту, я сделаю хорошую скидку.
— Спасибо большое!
— И ещё кое-что… — единорог указал на эскиз платья. — Вот здесь, спереди, должен находиться Соленский крест.
— А что это такое?
— Это как второй герб семейства. В те далёкие времена их носило всё дворянство. Солеский крест указывал на статус носящего платье и степень приближенности его рода к Богине. Выйти без него в свет считалось крайним позором.
— А как же он выглядел?
— У каждого рода он свой, — пожал плечами Баргин.
— Чаще всего его можно увидеть на гербе семейства, при условии, что там изображаются ленты. В крайнем случае, можно использовать крест общего вида. — рог Баргина окутало бледно-зелёное свечение, и он, достав из-под прилавка угольный карандаш, в три взмаха изобразил на чистом листе бумаги некую пятиугольную конструкцию. Релиан в течении минуты смотрела на это произведение посттехночертицизма, и, наконец, примерно поняв, как это можно сделать, убрала клочок бумаги в сумку.
— Ещё раз, огромное вам спасибо, я даже не знаю, что бы я без вас делала.
— Всегда пожалуйста. Мне самому было приятно вам помочь. Приходите ещё!
— Обязательно приду! До свидания! — расплатившись за покупки, Релиан вышла из лавки.
Погода постепенно начинала портиться, и на горизонте опять появились тучи. Вдобавок, стрелка часов, венчавших главную башню дворца Голдшельдов, которая возвышалась над всем торговым кварталом, непреклонно стремилась к пяти часам, как бы подтверждая фамильный девиз Золотой Династии: «Время — деньги». Релиан поспешила к дому своей тётушки, у которой единорожка жила всю сознательную жизнь.
Родители юной пони погибли, когда ей было всего четыре года и с тех пор, согласно закону, она стала жить у своих ближайших родственников. Тётушка Лозина Дэ’Клиер, была особой консервативной, строгой, и даже немного чопорной, но всё же очень любящей свою племянницу. Правда, любовь её выражалась весьма своеобразно, ведь «Если не дать современной молодёжи соответствующего воспитания, то они превратят мир в невесть что». Поэтому, Релиан часто выслушивала нотации от тётушки, даже по самым незначительным поводам.
Вот и сейчас, поднимаясь на крыльцо не очень большого, но очень добротного, каменного двухэтажного дома с красной черепицей на крыше, кобылка готовилась к получасовой лекции о том, как следует вести себя приличной леди.
— Релиан, дорогая, ты опять пропустила обед шляясь невесть где? — тёплый, мягкий, немного скрипучий, и тем не менее не предвещающий ничего хорошего, голос тётушки буквально пригвоздил начинающего модельера к полу, когда она только-только намеревалась незаметно проскользнуть в свою комнату на чердак.
— Конечно же нет, тётя Лоза, просто я была в библиотеке.
— Всё это время?
— Ну… Ещё забежала к мистеру Баргину за тканью… — потупилась Релиан.
— Ох, милая, с этим заказом ты себя совсем не жалеешь. Посмотри в зеркало! За эту неделю ты уже, наверное, похудела килограмм на десять, вон, одни кости торчат!
Тётушка Лозина была старшей сестрой матери Релиан. Ей шёл уже пятый десяток лет, но в чём-то она проявляла самые настоящие инстинкты бабушки. Своих жеребят у Лозины Де’Клиер не было, и Релиан доставался весь нерастраченный потенциал её родительской заботы.
— Тётя Лоза, ну давайте не будем преувеличивать. Тем более, ты сама учила всегда держать честь фамилии и не отступаться от слов и клятв. А этот заказ может помочь нашей семье вновь занять подобающее место при дворе.
— Заказ заказом, а обед по расписанию. — не сдавалась тётя. — Да и не следует так на этот заказ надеяться. При дворе и так всегда было тесно, а подвинуться, или уступить место, никто не собирается. Будь ты даже самой гениальной портной и швеёй — никто тебя не пропустит, поверь моему опыту. Кого попало с улицы ко двору не берут.
— Но я тоже из благородного и очень древнего рода! — возмутилась Релиан. Тётя невольно затронула самое больное место в душе юной пони.
— Да, наша фамилия славна и имеет древние корни, но этого недостаточно. Чтобы чего-то добиться сегодня, нужно влияние, а влияние — это деньги. И вот с ними-то у нас дела обстоят не очень хорошо.
— Но я уверена, что платье жены канцлера произведёт фурор на торжестве. Тогда у меня будет много заказов, и о деньгах можно будет не беспокоиться.
— Надеюсь на это… — тётушка Лозина едва заметно печально улыбнусь.
— Что же, хоть обед ты пропустила, но всё же если ты хочешь есть…
— Нет, спасибо, я лучше поработаю над…
*Желудок Релиан издал протяжный стон.*
— Беги на кухню, суп на плите. — в глазах тётушки засверкали весёлые искорки.
Весть остаток дня Релиан провела в своей комнате, занимаясь платьем для жены канцлера. Она кроила, шила, обмётывала, вышивала, распарывала неудачные стяжки и сшивала заново. Короче говоря , делала всё необходимое, чтобы платье было готово к завтрашней примерке. Заснула юная модельерша уже за полночь. Сил на то, чтобы перебраться в кровать у неё не осталось, и Релиан просто рухнула головой на стол, до самого утра наслаждаясь глубоким сном без сновидений.
Единорожку разбудило солнце. Его ласковые лучи вместе с лёгким утренним бризом проникли в комнату через приоткрытое окно, пробежались по столу, заваленному катушками и обрезками ткани, и, наконец, добравшись до лица Релиан, стали бегать по её закрытым векам. Впрочем, солнце не стало останавливаться на заспанной единорожке и осветило всю комнату. Комната Релиан хоть и располагалась на чердаке, но была довольно просторной. Потолок и стены были обшиты резными досками, покрытыми специальным лаком, который придавал им особый, желтовато-золотистый цвет. Пол был застелен куском большого ковра, который когда-то висел на стене в гостиной. В углу у стены стояли платяной шкаф и тумбочка с зеркалом, на которой красовалось несколько фарфоровых расписных фигурок. Напротив шкафа располагалась кровать и небольшой умывальник с ещё одним зеркалом, висящим на стене.
Стол, за которым спала Релиан, располагался напротив двери. Он был сделан из чёрного дуба, и выглядел довольно старым и массивным. Весь стол был покрыт резьбой, в которой растительный орнамент сочетался с геральдическими животными. Даже ножки стола были выполнены в виде львиных лап. Так же в нём имелось несколько ящиков, занятых различными швейными принадлежностями. По сравнению с этим столом, вся остальная мебель в комнате казалась грубой и даже примитивной. Но это и неудивительно. Стол действительно был очень древним. Он, и ещё несколько подобных реликвий, были единственными напоминаниями о славных днях ныне обнищавшего рода.
После нескольких минут борьбы с остаточной сонливостью, Релиан проснулась окончательно и приступила к повседневному рациону. Взглянув на себя в зеркало, она увидела молодую, лет двадцати, стройную кобылку, с растрёпанной гривой синевато-фиолетового цвета. К щеке Релиан прилипли какие-то нитки. Под её глубокими и выразительными, с покрасневшими белками, синими глазами виднелись мешки от постоянного недосыпания. Шёрстка выглядела свалявшейся и какой-то замызганной. В общем и целом увиденное в зеркале ей крайне не понравилось. Более того, по её собственному мнению, она выглядела «как пещерный медведь после спячки». Поэтому, Релиан тут же начала приводить себя в порядок. После умывания, мытья и сушки гривы и хвоста, повода глаз и прочих косметических процедур, будущая звезда моды наконец спустилась к завтраку.
— Доброе утро, тётя Лоза!
— Доброе утро, Релиан. Наверное опять всю ночь работала?
— Ну не совсем всю … — задумчиво ответила она.
— Ох, дорогая, ну сколько раз мне тебе говорить, что чрезмерное трудолюбие до добра не доведёт! Конечно, ты сейчас в самом расцвете сил, можешь без устали работать и день и ночь, но к чему это приведёт? Изматывая себя сейчас, ты не оставляешь сил для будущего. Так ведь и заболеть можно, а то и с ума сойти. Вот она, теперешняя молодёжь! Живут одним днём, совершенно не задумываясь о том, что будет завтра! — начала упрекать тётя.
— Ну, тётя Лоза, ты уж слишком преувеличиваешь.
— Ничего я не преувеличиваю! Вот пожила бы ты с моё так …
— Но ведь на ошибках учатся! — едва успела вставить слово в свою защиту Релиан, но тут же получила незамедлительный ответ.
— Да, но умные учатся на чужих ошибках, а не на своих.
— Зато свой опыт лучше усваивается.
— Ишь ты, какая ты умная стала! Всё бы тебе спорить со старшими!— заерепенилась было тетя Лоза, но затем выдохнула, и уже более спокойным тоном, продолжила: — Ладно уж, пойдём завтракать.
— А что у нас, собственно, на завтрак?
— Овсяная каша с малиной.
— М-м-м… Моя любимая! Спасибо тётя!
— Иди уже, работница… — впервые за все утро тетя позволила себе улыбнуться.
Завтрак прошёл в вежливом молчании. На нём, собственно, кроме Релиан и тёти Лозины, никого не было. Да и в самом доме, кроме них, жила лишь кухарка, которая одновременно была и экономкой, но ей завтракать за одним столом с господами было не положено по статусу. Сама комната, в которой проходил завтрак, была не особо роскошной. Хоть дом, где жили Релиан с тётей, был довольно большим по меркам обычных жителей Соларвинда, по сравнению с дворцом, в котором их семья жила когда-то, представлялся жалкой хибарой. В нём было всего девять комнат (не учитывая кухню, ванную и подвал). Но интерьер этой «хибары» был не лишён некого изыска и вкуса. Стены во всех комнатах, как и в комнате Релиан, были отделаны резными досками, а кое-где встречались и обои, которые, в связи с редкостью кастэльной бумаги, стоили довольно дорого. В главном холле висело несколько картин, в столовой стоял шкаф со старинным сервизом, в кабинете покойного мистера Дэ’Клиера стояли высокие напольные часы с кукушкой, на полах лежали ковры. В целом, дом семейства (вернее того, что от него осталось) Д’эль Торрел, хоть и не выглядел очень богатым, но был весьма уютным.
После завтрака Релиан вновь поднялась к себе наверх, дабы успеть доделать платье к пяти часам, и успеть отнести его на примерку жене канцлера в шесть. Нужно заметить, что само по себе платье было довольно простым, впрочем, как и вся одежда той эпохи. Оно представляло из себя бледно-розовую полупрозрачную шёлковую тунику с длинным подолом. Единственным украшением служила полоса вишнёво-красной ткани, которая, подобно картине, была расписана узорной вышивкой и бисером. Эта полоса ткани гармонично вплеталась в структуру платья и тянулась от груди до пояса. Узор же на ней изображал цветы с бутонами в виде солнечного диска. Работа над платьем была завершена лишь на две трети, но оставшаяся треть была самой трудной.
Однако, Релиан должна была успеть в срок. У неё не было права на ошибку. Ведь этот заказ, на самом деле, имел большое значение для неё лично и для репутации рода. Многие славные фамилии обнищали из-за тех или иных капризов судьбы, но мало кто за всю историю Соларвинда смог вернуть былое величие. Однако юная единорожка собиралась сделать именно это. Возможные трудности на пути к столь желанной цели её не пугали. Она смело и уверенно смотрела в своё будущее, видя в нём новый расцвет своего рода. Но будущее имело на этот счёт собственное мнение.