За Горизонтом

День II: Обещание

Утро. Светило Её Величества в очередной раз выползло на небосвод и метким лучом в лицо напоминало мне о совершённой ошибке — незашторенном должным образом окне. И первой эмоцией спросонья у меня было сожаление. Сожаление о жаркой ночи. Сожаление о притеревшейся пегаске, закутанной в своё одеяло и сожаление о накинутом в приступе заботы своём одеяле. Вкупе с надетым балахоном и весенней жарой всё это привело к самому «потному» пробуждению за последнее время. А потому безо всяких мыслей и размышлений ринулся в ванную с целями стабилизации своего тела с окружающей температурой. Однако, пернатая родственница отсутствовала.

По возвращении я наконец собрался с мыслями и мгновенно понял, хотя лучше сказать вспомнил, где же пропадала Фи. С сестрой у нас была одна занятная общая особенность. Что я, что она стабильно просыпались в одно и то же время с минимальными минутными погрешностями. Но если я вскакивал в семь утра, то крылатое чудо вставало на получасье раньше и каждое утро занималось одним и тем же.

Пернатая кровиночка не подвела мои ожидания и действительно обнаружилась на улице, увлечённая спортивной разминкой. Стремительной молнией, проносясь в воздухе, Фи заделала резкий поворот, после которого тут же пошла в высокоскоростное пике, которое завершила труднообъяснимым сальто перед приземлением, прокопав двухфутовую траншею, после чего ещё одним сальто перешла в нужную позу и принялась за отжимания, чередуя копыта и крылья. После чего последовали какие-то гимнастические штуки-дрюки, названия которых я попросту не знал, а потому решил отправить своё тело на кухню, дабы слепить всей нашей троице примитивный завтрак.

—Доброе, Солар! Я в душ! — донеслось мне куда-то в левое ухо от промелькнувшей на огромной скорости серебристой мглы, укрывшейся в ванной.

Ну раз с Фьюри всё стало ясно, то пора бы узнать, как там поживает поведший себя вчера нетипичным образом единорог. Какие-никакие, а нормы этикета я себе в голову вбил, так что упорно пытался дозваться до Ронгсайда «вежливым» стуком в дверь. В течение нескольких минут ответа не было и меня начала грызть паранойя. Перед глазами начали крутиться картинки с самыми худшими вариантами, от сотрясения мозга до отсечения головы кухонным ножом. В организме начала расти паника и ужас. С колотящимся сердцем я приоткрыл дверь и обнаружил, что она пуста. Моё перенедоразвитое воображение продолжило строить картинки захороненного и расчленённого друга, пожираемого чер...

—Эм, Блейд? — донеслось что-то из-за пределов подсознания. — Кхм, Солар. Солар!

—Аа! Что?! — при виде целого и живого друга я слегка успокоился, но не успел остановить себя от удивлённого вскрика.

—Солар! Хейоо! Ты меня вообще слышишь? — пока Ронгсайд добивался моего внимания, я уже окончательно успокоился и унял свою паранойю.

—Эм, прости, я просто, нуууу, переволновался.

—Переволновался? Из-за чего?

—Ну, в общем, из-за тебя... — и сел бы я крупом в лужу неловкого разговора, если бы не спасительный щелчок двери ванной, символизирующий возвращение Фи. — Что ж, пора завтракать!

Не то чтобы я стеснялся своей паранойи относительно благополучия друзей, скорее просто не любил об этом говорить. Если бы Её Солнечное Благородство знало о моём существовании, то наверняка бы гордилось мною, благо её пропаганда дружбомагии в моём отношении работала безотказно. Друзья, пусть их было и немного, но значили для меня всё. Ради них я был готов буквально на всё, а из-за этого и волновался за их здоровье и настроение гораздо больше, чем за своё. Где мой персональный комплект из шести ожерелий? Я как-то упомянул, что мне совершенно плевать, где Ронгсайд пребывает во времена своего отсутствия дома... Нууу, нет, я тщательно пытался не обращать на это внимание, но получалось редко. Я боюсь, что мой друг как-нибудь может не прийти домой. Я боюсь, что Фи однажды не прилетит меня проведать. Я боюсь, что все те пони, с которыми я периодически вижусь, когда-нибудь не выйдут на работу по трагическим причинам. Я боюсь. «Селестия, заберите те шесть и дайте мне Элемент Страха». Или Элемент Боязни? Надо бы спросить того краснорогого варлока из Империи, он бы смог прорычать мне правильный ответ. В любом случае, я был довольно безразличен к себе, из-за чего, наверное, и работал в шахте, пока меня не выгнали.

Довольно быстро я вспомнил, что не только не люблю об этом говорить, но иногда и размышлять бывает вредно. А потому, помотав черепушкой и попытавшись выгнать депрессивные мысли, я сконцентрировался на завтраке. Спасибо чудо-кристаллу, чай не вышел ни слишком горячим, ни прохладным. Ну и настал торжественный момент! Пора бы выяснить планы своих со-едоков.

—Вниманию почётных членов нашего собрания, — решил я нагнать неуместного юмора, чтобы разбавить атмосферу, — здесь нам велено обсудить планы всех и каждого из присутствующих на сегодняшний день. Готов выслушать ваши идеи, господа.

—У меня там намечена некоторая халтурка, так что ждите к концу дня, — похоже, жёлтогривый рогач закутался в оковы серьёзности и решил не обогащать мою шутку.

—А я с превеликим желанием окунусь в рутину подспудной нам территории, уважаемый член собрания, — ну хотя бы сестрюня меня не подвела и активно улыбалась над созданной мною ситуацией. А тот факт, что она с трудом сдерживала смех и боялась пить чай, опасаясь в треморе хохота его разлить, только дополнял эту ситуацию весельем и радостью. Столько позитива было в этой краткой сценке... Ради таких моментов я и жил.

—Так тому и быть, сестра, отправимся сразу после опорожнения чаш наших от напитка Богинь, — решил я играть дальше, ибо это было забавно, да и Фи вроде нравилось.

Остальные единогласно-безмолвно решили бросить трёп и докончить трапезу. Добив чайно-бутербродные кушанья, мы все сгруппировались на выходе из дома. Ронгсайд упаковался одной сумкой и, судя по взгляду, уже был готов слинять подальше. Я не собирался мучить товарища и...

—Ну, мы с Фи пойдём, покажу ей город.

—Да-да, хорошо. Эм, до встречи, Солар, — и серый приключенец быстрым шагом удалился.

Так, пора бы уже и пустить эту мысль себе в голову. Ронгсайд всегда называл меня Блейдом, но за последнее время переключился на Солара. И тяжело было не заметить, что он... Ну, привыкает что ли. А теперь Ронг ещё и попрощался, чего не делал вообще никогда. Что-то с этим парнем явно есть не в порядке.

—Ну так что, куда пойдём? Что хочешь посетить?

—Ха, это ты мне скажи, Солар. Ты тут живёшь и всё и вся знаешь, так что сам веди.

—Ты же прекрасно видела Понивилль с высоты. Он миниатюрный, тут даже толком достопримечательностей нет. Могу показать школу, но разве тебе будет интересно глазеть на жеребят на перемене? Или на дом с разными половинками? Главная прелесть этого города не в домах и статуях. Она в пони, что здесь живут. Она в поступках, которые они совершают. Она в отношении к другим. Почти все понивилльцы, посещавшие Кантерлот, возвращаются недовольными и чуть ли землю не целуют.

—Воу-воу, братец. Сколько пафоса-то нагнал.

—Зато теперь ты точно знаешь, почему я люблю этот городок.

—Раньше ты так не говорил.

—Не всё понятно с первого взгляда, Фи.

Даже не знаю, может я, сказав последнюю фразу, состроил очень кислую мину, но пегаска как-то приуныла и отвела взгляд. Я успел испытать стыд не пойми за что, но прежде, чем я успел гавкнуть что-нибудь утешающее, как...

—Тогда расскажи мне об этих пони, — грустным тоном произнесла она и я забеспокоился сильнее.

—Фи, — я приземлился перед ней и с максимальной заинтересованностью вгляделся ей в глаза, держа её голову копытами, надеясь на честный ответ, — что случилось? Что-то не так?

—Солар, с чего ты взял, что что-то...

—Потому что я вижу, Фи. Понимаешь? Вижу, что с тобой что-то не так, — среброшкурая попыталась сморгнуть начавшие накатывать слёзы, но я успел-таки уловить этот блеск в глазах, заставивший меня мигом забыть, что цветочница Лили уже несколько секунд буравила нас взглядом, а шумный диалог Си, которая Свирл, с кем-то мне неизвестным заглушился для меня окончательно. — Расскажи, в чём проблема, пожалуйста.

Эмоциональный толчок в виде акцента на последнем слове сработал и по её взгляду я понял, что она согласна обсудить «нечто».

—Хорошо, Солар, уболтал, но, кхм, — пегаска поводила головой по сторонам, выискивая любопытствующие взгляды и, найдя их с полдесятка, продолжила, — может поищем более, мм, закрытое место?

—Да, конечно, —я прикинул наше текущее местоположение и нужный вариант тут же всплыл в памяти. — Тут недалеко есть забегаловка, там почти всегда есть свободный столик.

Фи лишь помялась, молча кивнула и двинулась в случайном направлении, тем самым намекая, что дорогу показывать должно мне. Всю дорогу она молчала и периодически спотыкалась, что явно говорило об уходе в глубокое раздумье.

—Поприветствуй «Сахарный Уголок» — главное место для всех любителей умять пару-тройку кексиков или пирожек.

—Приве-е-ет, — уныло сказала Фьюри.

—Оо, как всё серьёзно. Буду надеяться, что этот розовый шторм сможет натянуть на тебя улыбку.

—Розовый что?

Кудрявая непоседа не подвела мои ожидания и появилась так, чтобы удивить непривычную к Понивиллю пегаску, свесившись с верхнего косяка дверного проёма, схватив своей не от мира сего чёлкой лист для заказов и элегантно, насколько это могла делать розовая земнопони, держала ручку.

—Пинки, это моя сестра, Фьюри Рейзор. Фи, это Пинки Пай. Пинки, не называй её «Фи». Фи, о Пинки я тебе ещё расскажу. Пинки, у вас есть свободный столик, желательно в углу? — я решил применить против Пай её же оружие. Быстрый говор и плотное вливание информации. Результат оказался удовлетворительным и кобыла спрыгнула с косяка и с пружинящим звуком приняла указывающую стойку охотничьей собаки.

—Конееечно, Мрачное Личико! Могу...

—Нам два больших кекса и два стакана чая! — с Пинки можно было общаться только так, прерывая её фразы и выливать информацию в максимально сжатые сроки, из-за чего я даже прикрикнул.

—Оки-доки-локи!

Мы прошли в означенный угол и я вновь подивился парадоксу — в «Сахарном Уголке», несмотря на обилие посетителей, почти все столики были пусты. Я всегда любил сидеть в самом углу, чтобы меня никто не трогал, но и я мог видеть всё помещение кафе и иметь хороший вид на улицу, но я решил сесть на противоположный диван, дабы предоставить самое «вкусное» место сестре, а сам притулился в упор к окошку. Но Фи, уж не знаю даже, по каким таким причинам, села на ту же лавочку.

—Мрачное Личико? Серьёзно? — разрушила молчание Фьюри.

—Ага, Пинки любит давать пони забавные имена.

—Это понятно, но почему Мрачное Личико?

—Ну, я всё же не самый приветливый пони, в конце-то концов.

—Ты? Не лги мне, братец. Как тебя не вижу, ты само дружелюбие.

—Ну, просто ты рядом, вот я и в приподнятом настроении, — ой, вы гляньте, кто тут у нас покраснел.

В этот момент к столу подъехала Пинки и автоматом швырнула на столик тарелки с кексами по «стандартной» схеме, но потом приметила, что заказчики сидят с одной стороны и пнула столик снизу. Подлетевшая тарелка уже пробудила в моей голове грядущую картинку моей измазанной в креме морды, но приземлилась идеально передо мной. После чего несносная кобыла скинула два стакана с чаем и со свистом дематериализовалась прочь.

Но завалились мы сюда не ради поглощения вкусняшек, они были лишь аккомпанементом. Главной причиной нашего здесь пребывания был разговор. Разговор о... чём-то. Чём-то, чего я пока не понимал, но очень хотел распознать. Уж больно меня разволновала резкая смена настроя Фьюри. У меня в голове уже крутилось чёртово колесо с вариантами, как же начать разговор, но Фи решила сама стартовать это обсуждение.

—Солар, я так понимаю, ты хочешь знать, почему я так расклеилась? — сестра, видимо, решила начать с риторических вопросов, отмечая очевидные вещи. Знакомая манера, позволяющая говорить «что-нибудь», но не наделять диалог продуктивной информацией.

—Фи, я хочу, чтобы единственной причиной для слёз у тебя было что-нибудь приятное и прекрасное, а не что-то там, пока что мне непонятное. Если это поможет, то я хочу тебя выслушать, — я тоже решил сказать «что-нибудь», немного лишённое смысла, но наделённое чувствами.

—Эх, понимаешь, не то чтобы это являлось основной причиной этой хандры, но... В общем, я...  Я... — я не прерывал, потому что знал, что это легко могло «закрыть» откровения на долгое время. — Я завидую, — шёпотом произнесла пегаска и спешно отвернулась, пытаясь скрыть себя от моего непонимающего взора за серебристой чёлкой.

—Завидуешь? Но... Кому? — некоторая ошарашенность привела меня к задаванию самого банального вопроса в данной ситуации.

—Я начинаю думать, что зря я всё это начала, — судя по звучанию голоса, она произнесла это, сжав зубы. Я знал, что давление в данной ситуации может всё разрушить. Поэтому просто в попытке утешения положил её копыто на плечо. Приём сработал. Фи вздрогнула, неловко повернулась, набрала воздуха в грудь и приготовилась сказать истину. — Солар, серьёзно. О ком я ещё могу говорить по-твоему? Неужто у тебя нет вариантов?

—Откель мне знать? Может какой-нибудь офицер из Клаудшифта? Может это радужногривая бестолочь, что летает здесь порой? Сомнительно, но... Ронгсайд? Вряд ли. У меня вертится вариант в лице Солара Блейда, но это же бред, — тем не менее, с произнесением моего имени Фи приподняла голову и взглянула мне прямо в глаза своими изумрудными очами, при этом безмолвно говоря «Придурок, ты угадал!».

Увидев, что до меня наконец дошло, она вновь отвернулась и повесила нос. Я же впал в ступор, пытаясь понять, ЧЕМ я мог вызвать у сестры зависть. Причинение кому-то душевной боли мгновенно заполняло чашу моей ненависти к самому себе. А причинение её столь близкому мне пони заполняло её в десятки раз быстрее. Я начал растерянно перебирать варианты того, как же продолжить диалог, но в голову не лезло ничего, кроме банального...

—Но почему, Фи?

—Почему? Ты живёшь в городке с самыми дружелюбными пони, которых я когда-либо видела. Ты общаешься с пони и они тебя узнают. Ты любишь этот город. А чем могу похвастаться я? Среди других патрульных у меня друзей нет. Клаудшифт мне уже осточертел. Меня никто не помнит. Да даже мисс Уотервинг каждый раз спрашивает моё имя, хотя я помогала ей уже четырежды... — с каждой фразой Фи всё сильнее срывалась и повышала голос.

Я начинал нервничать всё сильнее, теряясь и не понимая, что же сделать, чтобы утешить пегаску. А потому решил перестать искать решение у себя в мыслях и нашёл его у себя в сердце...

Приняв мои объятия, сестра перестала сдерживаться и громко разрыдалась, топя слёзы в моём чёрном балахоне. Из моей тушки получился хороший шумоизолятор и плач Фьюри не был особо слышен. Пока мы вцепились друг в друга, а сцепка со стороны Фи была чертовски крепкой, я размышлял. Не пытался делать выводы или строить теории, а просто размышлял, рисуя перед собой картины бредущей по пустынным облачным улицам Клаудшифта грустной пегаски в чёрно-жёлтой униформе. Череду моих мыслей прервала выехавшая со стороны Пинки Пай, явно озабоченная тем, что тут, собственно, происходит. Увидев рыдающую пони, Пинки изменилась в лице, натянув на себя грустную гримасу и взглянула мне в глаза. Я слегка помотал головой из стороны в стороны, надеясь, что бывший Элемент поймёт, что дела тут личные. Пинки кивнула, молча дала свою бессменную Пинки-клятву и налила Фи в стакан немного молока. Откуда она... А, впрочем, это же Пинки. Вырванный из мыслей, я заметил, что Фьюри обхватила меня ещё и крыльями. Чудесные мягкие перья с ещё более мягким пухом немного отвлекли меня от сложившейся ситуации, отчего мне стало немного стыдно за себя. Минут через пять плач стал утихать и я внезапно осознал, что впервые застал свою сестру в слезах.

—Вот именно поэтому я не хотела заводить этот разговор... — грустным и очень тихим голосом произнесла она. — Эм, кто долил мне молока в чай?

—Пинки подлила, — честно признался я, так как презирал любую форму лжи.

—Пинки? Стоп! Она меня видела?! Но я же тут...

—Успокойся. Она никому не скажет.

—Откуда такая уверенность?!

—Поверь, точно не скажет. Никому и ни за что, даже если Королевским Указом будет велено.

Фи заглянула за край нашего дивана и довольно резко дёрнулась обратно. Отдам хвост на отсечение, что она увидела подмигивающую ей Пинки.

—Ну так, эм, расскажи о ней. Судя по всему, она довольно интересная пони, — эта просьба окончательно убедила меня, что продолжать тревожить душевную проблему пегаски не стоит, раз она так настойчиво уводит тему. — Как ты к ней относишься, например?

—О, Пинки я люблю, — без задней мысли ляпнул я и лишь по хитрому «попался»-прищуру сестры понял, как это звучало. — Ну в смысле она мне нравится, — ставший ещё более хитрым прищур намекнул, что я опять выбрал не ту формулировку. — Эх, похоже, сказать подобную фразу, не заработав от тебя вот этот вот взгляд, просто невозможно, да? В любом случае, я считаю, что Пинки — одна из лучших пони, что я когда-либо встречал.

—Оу, довольно высокая оценка с твоей стороны. Обоснуешь?

—А чего тут обосновывать? Вот у тебя есть цель в жизни? Такая, знаешь ли, глобальная?

—Ну, если так посмотреть, то нет.

—Вот, а угадай, в чём смысл жизни Пинки.

—Умять все кексики в кондитерской? — решила отшутиться моя сеструня, мигом заработав от меня неодобрительный взгляд.

—Пинки живёт лишь одним — радовать других пони. Отдаёт всю себя, не жалея ни сил, ни времени.

—Воу, у тебя довольно воодушевлённый голос, когда ты говоришь о... ней, — с некоторым удивлением произнесла она. Видимо, начала осознавать, что я тут абсолютно серьёзно выговариваюсь.

—Всё просто. Я ею восхищаюсь. Ставить настроение других, порою даже незнакомых пони, выше своих собственных интересов — это вызывает уважение.

Наступило молчание. Я ожидал, что Фи начнёт либо возмущаться, либо подшучивать, либо ещё что-нибудь, но она просто задумалась. Я опять начал нервничать, надеясь, чтоб в её голове не поселилась какая-нибудь грустная мысль.

—Если всё, что ты говоришь — правда, то...

—То? — я всандалил себе ментальный подзатыльник за то, что поторопил мысли собеседника.

—То я понимаю, почему ты любишь этот городок, — мысль была изложена и крылатая негодяйка принялась хрумкать давно принесённым кексом.

Я решил не разрушать создавшуюся атмосферу, быстро улыбнулся и сам атаковал свою порцию. Прикончив кексы, затопив их чаем и оставив на столе под салфеткой десять битов, что было почти в два раза больше стоимости нашего заказа, мы отправились прочь из «Сахарного Уголка», не имея понятия, куда пойдём дальше. Уже на выходе я услышал характерный для шпионов «Пссст», незаметно для сестры сбавил ход и, не оглядываясь, попытался поговорить с «незнакомкой».

—Да, Пинки?

—Мрачное Личико... То, что ты там сказал, было правдой?

—Абсолютной.

—Точно-точно-точно?

—Абсолютно точно. Могу дать Клятву.

—Не-не, тебе я верю, — откуда, интересно знать, такой кредит доверия. — Спасибо, Солар, — неожиданно спокойным голосом добавила она. — Помнишь, что за тобой должочек?

—Конечно, давай на выходных, вечером, м?

—Пррррррринято! — громыхнуло из, видимо, почтового ящика.

Не знаю, как и почему, но Фи не особо оторвалась вперёд и не беспокоилась, что я задушевно общаюсь с воздухом, так что вся эта неловкая ситуация осталась инкогнито. Уже скоро я её нагнал и мы медленным шагом продвигались в никуда, размышляя, куда же заглянуть ещё. Через некоторое время я передал эту ношу раздумий на плечи сестры, а сам погряз в воспоминаниях о том самом обещании Пинки.

Всё началось с того момента, когда розовая оторва внезапно обнаружила в Понивилле нового пони. Да-да, меня. И так уж получилось, что я не помню, сколько мне тогда было лет. Да, я не мог похвастаться тем, что прожил уже тысячи лет, но мой точный возраст начисто выветрился из моей головы. Будем проще, воспользуемся формулировкой «несколько лет назад». Несколько лет назад произошло моё знакомство с Пинки и, думается мне, я был не первым пони, с кем Пинки «познакомилась» резким, сбивающим с ног, рывком, последующим кувырком и полной потерей ориентации в пространстве. После всего я обнаружил себя лежащим на земле, прижатым сверху незнакомой мне кобылой. Я, конечно, знал, как её зовут, но никогда с ней не говорил, не знал её характера и особенностей коммуникации, так что справедливо считал, что я её по сути совсем не знаю. Прошло достаточно медленно текущего времени в такой специфичной позе, а кобыла всё никак не решалась что-либо сказать, лишь пучеглазым взором буравила меня, беспричинно улыбалась и щекотала мой лоб своей пружиноподобной гривой. В общем, всем своим видом показывала, что первое слово должно быть за мной.

—Эм... Привет?

—Привет, незнакомец! Я-тут-шла-в-магазин-купить-новых-фейерверков-как-вдруг-увидела-пони-присмотрелась-и-поняла-что-никогда-его-не-видела-и-решила-что-должна-тут-познакоми-ммммммммм-мммм-ммм-ммммм-мммм-мм, — серьёзно? Я заткнул ей рот копытом в попытке объясниться, но она продолжала невнятно бубнеть, будто вообще не заметила моей конечности. Смутившись ситуации, я вынул ногу, — ммм-ммм-и-поэтому-я-тут-сижу, — серьёзно? Она даже не запыхалась!

—Эм... Ты... Пинки Пай, верно?

—У! У! У! Ты знаешь моё имя! Теперь моя очередь! Тебя зовут... Зовуууут... Мхм... Грим Фейс? Нет? Ладно! Мм, Дарк Коат? Блекмейн? Анхорн Сорс? Нет, это было грубо.

—Кхем, — я вежливо оттолкнул её с себя, встал, отряхнулся и протянул копыто для приветствия. — Я Солар. Солар Блейд.

Пинки радостно потрепала мою ногу, после чего испарилась и материализовалась рядом со мной, не пойми откуда взяв шпионский костюм из чёрного пальто и такой же чёрной шляпы с полями, хитро оглянулась и «незаметно» передала мне конверт. В наспех открытом конверте обнаружилось приглашение на некую вечеринку по поводу приезда в город некоего... Стоп! Солар Блейда?! Когда она успела?

—Когда проведём приветственную вечеринку, мистер Блейд? Наше агентство готово исполнить протокол «Добро пожаловать в Понивилль» в любое время, — пародируя полицейских детективов пробормотала она.

—Эм, Пинки. Во-первых, меня незачем «встречать» в Понивилле и знакомить с ним. Я коренной понивиллец, живу тут с рождения...

—ЧТОООООО?! — не дав мне продолжить возопила она, отпрыгнув от меня и мигом растеряв весь свой шпионский реквизит, который моментально испарился, едва коснувшись травы. — Но я в городе знаю всех-всех-всех, а тебя вижу в первый раз. Не может же быть, чтобы я кого-то пропустила!

—Ну, бывает, не переживай. И да, во-вторых, мне не нужна никакая вечеринка, — произнёс я и неловко предложил забрать приглашение обратно. Но кобыла в ответ замерла, уменьшив размер зрачков до пуговиц, истинного кошмара любого не-единорога, и лишь спустя некоторое время я заметил лёгкую дрожь. — Эм, с тобой всё в порядке, Пи? — я немного заволновался, из-за чего даже назвал Пинки в той же манере, что называю свою сестру.

—Но... Но у всех должна быть приветственная вечеринка! Без этого нельзя!

—Шу-шу-шу, Пинки. Правда, я не хочу никаких вечеринок. Не надо, мне и без них хорошо. Я, эм, рад знакомству, правда. Но я, эм, пойду, если, эм, ты не против, хорошо?

Я не дождался ответа, увидел, как Пинки начала семенить из стороны в стороны, словно потерявшаяся собачонка, и спокойно побрёл в <забыл, куда шёл>.

Следующий день примерно до полудня был для меня самым обычным, какой только можно представить. Однако в означенный полдень я заработал себе лёгкую контузию от врезавшейся в висок пригоршни конфетти. Как я спустя несколько очень увлекательных минут дезориентации узнал, Пинки активно использовала свою пушку, регулярно орошая знакомых и незнакомых пони разноцветным мусором. Когда я наконец пришёл в себя и перестал видеть вместо четырёх кобыл одну, я понял, что картина-то повторяется. Опять розовая морда, улыбаясь, глазела на меня и ждала любого моего слова. Лишь бы подтвердить, что я жив-цел-пони и готов поговорить по душам.

—Эм... Привет, Пинки, — я решил комичности ради даже диалог начать похожим образом.

—Привет-привет, Мрачное Личико!

—Не потрудишься объяснить, что это за расстрел средь бела дня? Между прочим, довольно болезненно. Ты или заряд уменьши, или не стреляй пони в голову, — после моих слов Пинки слегка встревожилась.

—Оу, прости-прости-прости, я не хотела сделать тебе больно. Прости пожалулулуйста! — она начала бродить из стороны в сторону, что заставило меня помотать головой и узреть, что я прислонён к стене какого-то амбара.

—Ладно, нет проблем, — сказал я и Пинки тут же появилась возле меня, ткнув своим носом в мой, что меня несколько смутило. — Эм, Пинки? Я... Я тебя прощаю, не беспокойся.

—Уиии! Спасибо-спасибо! Спасибо за советы, я что-нибудь сделаю со своей пушкой!

—Эм, так зачем ты меня подстре..., эм, искала?

—О, тут всё просто! Ты вчера был весь такой угрюмый и мрачный, потом отказался от вечеринки и я решила, что ты просто был в плохом настроении. Потом подумала, что сегодня у тебя уже хорошее настроение и ты согласишься на вечеринку! Точно-точно согласишься! Ведь так?

—Эээ, нет. Вечеринка мне не нужна. И дело не в настроении, Пинки. Просто... Просто не хочу. Таков уж я.

—Глупышка, нельзя отказываться от вечеринок! Просто нужно подходящее настроение! Я просто буду ждать, пока оно у тебя проявится и в миг устрою тебе вечеринку, Мрачное Личико! — сказала она и исчезла в неизвестном направлении.

И Пинки явно была настроена серьёзно. Каждый день она ловила меня в разных местах и выясняла, подходящее ли у меня настроение. Раз за разом я старался объяснить наконец несносной кобыле, что мне это не надо и всё дело не в настроении. И раз за разом все мои слова будто не доходили до её ушей. Попытка за попыткой. Стрельба из пушки за стрельбой из пушки.

Постепенно я начал к этому привыкать. Писклявый голос Пинки стал для меня привычным и ничуть не раздражал, а даже веселил. Её необъяснимые выходки стали забавлять, а не удивлять. А все возможности меня покалечить я изучил и стал легко уклоняться от любых угроз. Это продолжалось долго. Вспоминая об этом сейчас, даже слишком долго. Почти два года розовое чудо носилось за мной, выжидая хорошего настроения. Пинки лишь сильнее удивлялась, когда я похожим образом игнорировал поздравления со всякими там праздниками. И это лишь сильнее укрепляло её желание наконец раскачать мою натуру. Я же не получал удовольствия от того, что постоянно отказывал ей, но и согласиться с её условиями я не хотел, так как всё сказанное мной было чистой правдой — я просто не хотел никаких празднеств и вечеринок.

Но вечно всё это безобразие не могло твориться. В один осенний день вместо привычной встречи с Пинки я нашёл лишь маленький конвертик на пороге. Заинтригованный и встревоженный, я побрёл в комнату, чтобы в спокойной обстановке прочесть. Полного текста я уже не помню, да и не особо его много было. Лишь кратко, одним абзацем, высказанная просьба прийти в «Сахарный Уголок», чтобы поговорить. Я несколько удивился ровному почерку и отсутствию всяких «забавных» деталей. Пинки обычно писала быстро, из-за чего почерк получался хоть и читабельный, но уж больно размашистый, а также рисовала на свободных местах всякие конфетти, фейерверки и серпантин. Но боле остального меня насторожило время. Она предлагала прийти в кафе... в девять вечера? «Сахарный Уголок» стабильно закрывался в половину восьмого.

До самого вечера я пытался разыскать Пинки, но нигде её не было. Как выяснилось, семья у неё жила не в Понивилле, а на ферме за его пределами. На её работе мне заявили, что она взяла отгул на пару дней, моля о том, чтобы они не выясняли причин. Семейство Кейков было довольно дружелюбной составляющей нашего городка, так что не было сомнений, что они не стали расспрашивать Пинки о причине отгула. Ну и, собственно, всё. Я больше не знал, какие зацепки можно подёргать, чтобы найти её. Пинки знали многие, но сказать, где она, не смог никто. А значит, мне оставалось лишь ждать.

Так как я ненавидел опаздывать, то вышел пораньше и прибыл к месту встречи почти на десять минут раньше. Её Высочество уже закатила Солнце за горизонт, так что мою тёмную тушку в тёмном балахоне в тёмное время суток вряд ли кто вообще мог увидеть. Да и не было тут почти никого. За упомянутые десять минут я обтопал кафе со всех сторон, позаглядывал во все окна и на каждом круге предпринимал попытки достучаться до... Ну, наверное, до Пинки. Спустя некоторое время замок на двери щёлкнул, что слегка припугнуло меня, ведь щёлкнуть он решил именно в тот момент, когда я пристально его разглядывал. Войдя внутрь, я испугался повторно, когда замок защёлкнулся обратно. Свет по понятным причинам был выключен, никакого шума, на который можно было бы пойти я не слышал. Побродив ещё немного, я решил пройти в подсобные помещения и попутно решил позвать зачинщицу всего этого триллера.

—Пинки? Пинкиии, — я старался не повышать голос, а то всякое может быть.

—Я здесь, — донеслось с дальнего столика, но голос мне напомнил скорее ту симпатичную агрессивно-ответственную медсестру из больницы, нежели Пинки.

—Пинки, я, эм... — начал было я и тут же захлопнул пасть от удивления. Обычно яркая и пушисто-кудрявая пони теперь сидела в углу, превратившись в мрачное нечто с идеально прямыми что гривой, что хвостом. Неловко это признавать, но в таком виде она была чертовски привлекательной, но меня больше тревожило другое. Что могло послужить причиной такого ребрендинга?

—Садись, — а вот этот грубый говор только подтвердил мои опасения, что что-то есть не в порядке. Я направился к противоположной скамье, но на полпути получил обновлённый приказ. — Нет. Сюда, — сказала она и похлопала хвостом по своей скамье, не отводя взгляда от окна. Дабы не шатать вероятно расшатанное состояние Пинки, я решил без лишних слов подчиниться.

—Что ж... Ты, эм, хотела меня видеть? Что-то стряслось?

—Почему? — сказала она с такой интонацией, будто вообще не слышала моих вопросов и скорее вела монолог. — Почему, Солар? Почему так долго? Почему так долго ничего не происходит?! Я хотела помочь тебе! Я хотела, чтобы у тебя было хорошее настроение! Я просто хочу дарить пони радость, а они не хотят её принимать!

Слёзы. Ярость. Гнев. Крик. Слёзы и гнев. Крик и ярость. За все годы знакомства я впервые увидел эти стороны розовой подруги. Разъярённые глаза, злобный оскал и сбитое дыхание — я не мог узнать свою знакомую. Она была настолько напряжена, что вцепилась в столик с такой силой, что, будь она грифоном, оставила бы сантиметровой глубины царапины.

Я потихоньку начал приходить в себя и, анализируя сказанное ею, пытался понять, как же выстроить диалог так, чтоб не наткнуться ни на один подводный камень. Пинки в это время, видимо, ждала от меня ЛЮБЫХ слов, чтобы снова завести старую шарманку, а потому я выбрал, на мой взгляд, самое лучшее слово для начала такого разговора.

—Пинки... — сказал я тихим, спокойным, даже немного отрешённым голосом.

—Никому этого не надо! Никому не нужны мои старания! — как я и предположил, она продолжила.

—Пинки, — продолжил я гнуть палку, на этот раз произнеся её имя несколько твёрже.

—Всем плевать! Никого не волнует! Все мои старания впустую!

—Пинки! — я уже приблизился к несильному крику.

—Нет никакой помощи! Нет никакой пользы! Я бесполезна!

—Пинки!! Заткнись и слушай сюда! — приём сработал. От проявленной с моей стороны агрессии она немного опешила. Последнее ею сказанное только подкрепило мою готовность наорать на неё. Пинки немного смягчилась в лице и теперь внимательно смотрела мне в глаза. Я немного собрался с мыслями и, слава Богиням, она в это время не принялась бузить дальше.

—Начнём с меня. С чего ты решила, что ты обязана мне в чём-то помочь? Мне не нужна помощь, у меня всё нормально. Ты бесишься с того, что я игнорирую все эти вечеринки. Но пора уже закончить эту бесконечную беготню. Тебе просто попался не тот пони. Понимаешь? Таков я! Хватит ходить вокруг да около, пора бы уже уяснить, что меня не переделаешь.

—Но...

—Тихо, я не закончил. Ты хотела, чтобы у меня было хорошее настроение? А с чего ты взяла, что оно у меня плохое. Это лишь форма речи, Пинки! Если смотреть на всё с такой стороны, то во всём оказываюсь виноват я.

—Не смей так говор...

—А вот и посмею. Едем дальше. С чего ты взяла, что никому не нужна радость? Радость, смех, счастье... Это нужно всем. Правда, не каждый в этом признается.

—Солар, ты...

—Солар, я! Пришли к самому важному. Если я не отвечаю на твою доброту, это моя проблема. Если кто-то не отвечает на твою доброту, это его проблема! Если кто-то не принимает радость, даруемую тобой, это его проблема! Но знаешь что?

—Что? — растерянно и одновременно испуганно спросила она.

—Неважно, что думают и решают они, важно, что делаешь ты! Ты продолжаешь стараться, не глядя на их отказы. Ты продолжаешь трепетать над их состоянием, продолжаешь истязать себя раз за разом. Жертвуешь собой, чтобы порадовать тех, кого ты даже не знаешь! Пинки, ты, чёрт тебя подери, молодец и я горжусь, что живу в одном городе с такой пони, как ты!

Пинки резко рванулась в мою сторону и за это долю секунды успел поразрываться между вариантами удара в морду и обнимашек. Но итог оказался несколько непривычным...

Поцелуй. Пинки меня поцеловала. Почему? Зачем? Экстравагантный способ сказать «Заткнись!»? Или за эти годы у неё действительно возникли ко мне чувства? Или у неё сейчас крайне нестабильное состояние, что казалось мне наиболее вероятным. Бездейственно принимать лобызания губ с её стороны было не очень приятно, а потому я ответил на этот поцелуй. Горячий, страстный, пробуждающий, желанный... Нет, этот поцелуй был, эм, обычным. Я предпочитал быть честным сам с собой и потому не строил иллюзий — в этом поцелуе я не почувствовал ни любви, ни тяги, ни желания. Со своей стороны. Конечно, не скажу, что это было неприятно, но какого-то «импульса» я не почувствовал и я от этого испытывал крайне специфичную форму стыда.

Спустя несколько секунд Пинки прервала поцелуй, вжалась мне в плечо и тихо заплакала, но слегка успокоилась, когда я её приобнял.

—Почему, Солар? — спросила она весьма и весьма сдавленный голоском.

—Ты мне ответь, — я не очень понял, о чём именно она спрашивала и решил, что вопрос касался поцелуя.

—Почему ты такой? — Пинки, кажется, опять игнорировала мои слова, судя по интонации. — Почему ты так относишься к этому? Почему я не могу на тебя разозлиться? Почему ты такой... такой... правильный? Такой... хороший?

Кобыла «ушла» на успокоительный перерыв, а я в это время подыскивал слова. Перекопав все свои подсознательные тезаурусы и справочники по психологии я понял, что сказать мне в общем-то нечего.

—Солар... — вяло позвала меня Пинки. — Как ты это делаешь? — спросила она и намеренно молчала, чтобы я подал голос.

—О, всё просто. Для начала кипятим воду... — решил я немного разбавить атмосферу какой-никакой шуткой и это сработало — прямоволосое чудо пусть несильно, но искренне хохотнула.

—А если серьёзно... Как ты умудряешь любить этот город? Любить этих пони? Всем им плевать, а ты их прощаешь... Как?

—А за что их прощать? Прощения просят виноватые, они же ни в чём не виноваты.

—Но ты же сам говорил...

—Я говорил, что у них есть проблемы. Если у какого-то пони проблема, разве он в этом виноват? Разве должно прощать такого пони?

—Ну, наверное, нет. Или да?

—Ну а ты как думаешь?

—Я запуталась.

—Я тоже.

Смех. Беззаботность. Веселье. Плевать, что свои мудрёные попытки успокоить Пинки я свёл к тому, что запутал что её, что себя. Зато мы посмеялись и, надеюсь, поняли весь тайный смысл всего того бреда, что я нёс. Не знаю, какая хрень из Вечносвободного меня укусила, но я решил докончить свою мысль.

—Пинки... — спокойным голосом начал я, подняв её голову и направив свой взгляд на её синие глаза. — Я хочу упростить сказанное. Пинки — ты чудо. Настоящее чудо. Не сдавайся в своём стремлении и у Понивилля будет шанс... — и только я задумался, какой же шанс получит городок, как Пинки решила спасти моё положение и прервать мой монолог. Вот только способ прерывания она выбрала не самый удачный.

Поцелуй. Ну почему снова поцелуй? За счёт приданного скачком импульса Пинки сначала столкнула меня на пол, а уже потом впилась в меня жадным поцелуем. С моей стороны ничего не изменилось... Я всё также не воспылал никакими чувствами и лишь думал, сильно я шмякнулся о пол. Когда Пинки «отсосалась» от меня, она уселась в точности так же, как и тогда, пару лет назад, когда только знакомилась со мной.

—Дааа... Насчёт этого...

—Что-то не так, Солар? — с поразительной наивностью в голосе спросила она.

—Да, Пинки, что-то определённо не так, — честно признался я и кобыла мгновенно погрустнела.

—Но ты же сказал... — начала она, но не закончила свою мысль.

—Да, я тобой восхищаюсь и ты мне очень нравишься, но... Не в этом плане, понимаешь? Я знаю, что сейчас приложил все свои силы, чтобы поднять тебе настроение и рискую сейчас все свои достижения в этом направление утопить, но... В общем, я не хочу врать и строить лживые иллюзии, но, Пинки, нам не стоит быть вместе.

—П-п-п-почему ты так считаешь? — сдерживая очередной всплеск эмоций, спросила она.

—Можно я скажу кратко и быстро?

—Угу.

—Я не уверен, что люблю тебя и не хочу отягощать твою жизнь своим присутствием! — как и хотел, в быстром темпе, проговорил я, слегка повысив голос.

—Солар, я тобой восхищаюсь и ты мне очень нравишься... В этом плане, — мои же слова вернулись ко мне рикошетом. — Ты... Ты готов отвергнуть эту, эмм, любовь?

Вот оно. Вот это слово. Слово, которое большинство пони не понимает. Не знаю, как там обстоят дела у грифонов, минотавров, бризи и драконов, но среди пони подавляющий кусок населения определяет любовь как "ну эт када два пони нравяцца друг другу". Любовь подразумевает желание всегда быть рядом друг с другом. Любовь подразумевает прощение даже самых серьёзных проступков. Любовь подразумевает смирение с любыми недостатками. Любовь подразумевает жертвование своего удовольствия в угоду другого пони. А ещё любовь вечна. Она не может кончиться. Если кто-то говорит, что «любовь закончилась», то это была явно не она. Это было нечто другое. И я постоянно пытался видеть чёткую разницу между двумя этими понятиями...

—Пинки, это не любовь... Это влюблённость.

Пинки сжалась в явном желании расплакаться и я почувствовал, как что-то кольнуло в сердце. Да, Солар, молодец, ничего не добавишь. Осталось только совершить очередную ошибку и начать оправдываться...

—Пинки, пойми, я не хочу тебе навредить, ну, собой.

—А вдруг... А вдруг это оно?

—Нет, Пинки, — смотреть прямо в глаза стало невыносимо и я в пол-оборота отвернулся. — Мы видимся вот уже почти два года и я... Прости, я не чувствую этого.

Пока я боялся повернуться и посмотреть на неё, она медленно и ласково приобняла меня со спины.

—Прости, Пинки... Я не хотел расстраивать тебя пуще прежнего.

—Ты считаешь, что с тобой я буду несчастна? — вот негодяйка, рубит самую суть.

—Да.

—Солар... Даже в такой ситуации ты пытаешься как-то угодить мне. Это... Это очень похвально.

А вот тут я подвис. Шестерни в моей башке отчаянно искали смысл последнего сказанного. Но поиски результатами так и не обзавелись. А потому я решил разбавить атмосферу, закинув немного юмора, копируя часть недавнего разговора.

—Я запутался.

—Я тоже.

И этого вновь хватило. Опять мы вдвоём рассмеялись. Поначалу неуверенно, но постепенно «разогнались» до мощных оборотов. За что мне и нравилась Пинки, вся серьёзность ситуации мгновенно развалилась. Когда я уже разлепил сжавшиеся от хохота глаза, то узрел, что Пинки уже вернулась к... Пинки. Всё та же ярко-розовая шёрстка вкупе с кудрявой гривой снова радовали мой взор.

—Оки-доки, Мрачное Личико! Но с тебя должок!

—Не вопрос, какого рода долг? — не ожидая от Пинки подлянки, согласился я.

—Как-нибудь-когда-нибудь-где-нибудь ТЫ устроишь мне вечеринку, Мрачное Личико!

—Айе, сэр! Эм, мэм! Только могу я снизить масштаб? Ну, относительно твоих развлекух?

—Можешь, но ты должен дать Пинки-клятву, что сделаешь это! — за это время я уже успел привыкнуть к понятию Пинки-клятвы, но её текст даже не пытался запоминать.

—Я дам Солар-клятву, если ты не против, — не дождавшись согласия, я преклонил одно переднее колено, вытянув вторую ногу вперёд и, пародируя голос яков, продолжил. — Достопочтенная госпожа. В сей момент клянусь кровью, телом и душою своею, обязуясь как-нибудь-когда-нибудь-где-нибудь устроить вам увеселительный приём, натуре моей непривычный, но и масштабами не затруднённый. Сим клятву сию закрепляю и только смертью может быть она порушена.

—Хи-хи, последняя фраза мне не очень нравится, но в целом принято!

И мы без лишнего трёпа слиняли из кафе. Я остался, наверное, доволен результатом сложившейся ситуации. По дороге домой мне оставалось лишь провалиться в раздумьях касательно того, как же сдержать обещание.

Но в течение нескольких месяцев я так ничего и не придумал. Были разные варианты, но каждый из них мне казался неподходящим. Пинки ничего не требовала, ни разу меня не поторопила и лишь однажды вспомнила о моём должке. Постепенно я и сам стал забывать об этом уговоре, за что мне быстро стало стыдно. Поймав Пинки во время работы и расспросив её об этом, я узнал, что она не против задержек и смиренно ждёт. Так и получилось, что мой долг перерос в «дружеский долг». Да, тот самый, который вроде и долг, и все про него помнят, и отдать готовы в любой момент, но так и завис на стадии «мне не к спеху».

Пока я доказывал высказывание о том, что быстрее мыслей на свете ничего нет, буквально за пару минут прокрутив в голове всю эту не для каждого интересную историю, Фи тихой сапой протащила меня... куда-то. На вопрос, куда мы вообще притопали, я даже не знал, что сказать. Вкратце оглядев окрестности и прикинув, что тут есть интересного, я решил отвести пегаску к ещё одной своей знакомой из уже бывших Элементов.

—Солар, куда ты нас тащишь? — попыталась осведомиться сеструня, увидев, что мы проходим через заборчик, негласно олицетворяющий границу городка.

—Если уж показывать тебе Понивилль, то нельзя обойтись без посещения фермы Эпплов.

—Когоплов?

—Обширное и не поддающееся восприятию семейство Эпплов. Со всеми знакомиться не будем, но вот кое-кому я тебя всё же покажу.

И главная представительница семейства как раз была прямо по курсу. Эпплджек сгружала какие-то плоды с тележки и уже заметила нас.

—Хей, Солар, как дела? — в привычном дружелюбном стиле поприветствовала она меня.

—Привет, ЭйДжей. Терпимо. Позволь познакомить тебя с моей сестрой, Фьюри Рейзор, — сказал я и отошёл, предоставив девчонками возможность самим перезнакомиться.

—Фьюри, — без энтузиазма поздоровалась Фи и протянула копыто.

—Эпплджек, — гораздо более приветливо отозвалась фермерша и пожала протянутое копыто.

Я же догадывался, что сейчас будет твориться. В глазах оранжевой пони мелькнула искра, почувствовав сильное копытопожатие Фи. Бросив на меня быстрый взгляд и получив одобрительный кивок, ЭйДжей перетащила сестру к пеньку и устроилась поудобнее, готовясь к лёгкому соревновательному отвлечению от работы. Фи не была против. С её прекрасной физической формой она вполне могла бороться с ЭйДжей на равных, хотя присущая всем пегасам лёгкость костей относительно земных пони всё же имела свою роль. Кобылы уже приготовились к хуфреслингу.

—Солар, разбей, — окликнула меня Фи. Не знаю, почему она сказала «разбей», ведь дело было не в споре. Может, какой-нибудь профессиональный сленг?

—Разбил! — не желая отпритуливаться от забора, к которому я притулился, крикнул я спортсменкам, начиная шоу.

Они тут же напрягли все необходимые группы мышц, желая придавить копыто соперницы к пеньку. И если ЭйДжей боролась довольно привычно, то за поведением Фи было забавно наблюдать. Чуть ли не с каждым движением её крылья слегка двигались, то раскрываясь, то складываясь. Видимо, так она регулировала свой вес, ведь один неаккуратный взмах мог привести к резкому перевесу в сторону оранжевой ковпоньши. Весь этот процесс изрядно затянулся и я успел не раз зевнуть и прокопать небольшую ямку от скуки. Победителем из этого сражения вышла Фьюри, хоть и изрядно запыхавшаяся. ЭйДжей, как и всегда, честно признала поражение.

—Фьюх! Не знала, что у тебя такая бойкая сестра, — заметно взбодрившись, сказала она. — Ну так, шо-то хотел, Солар? Как обычно?

—Нет-нет, я просто показываю Фи Понивилль, вот и решил показать, ну, сама знаешь. В общем, мы побродим тут, не имеешь ничего против? — я был в полной уверенности, что ЭйДжей всё поняла, пока Фьюри с недопониманием переводила взгляда то на меня, то на оранжевую кобылу.

—Конешн! Нет проблем. Увидите Биг Мака, помахайте ему, а то ещё примет вас за воров. Ах да, отложить тебе ящичек? — говорить, ящичек чего у Эпплов было не принято, благо у них и так вся семья поголовно носит это слово в имени. Да и отвечать не потребовалось.

—Ну и что ты от меня тут скрываешь? — едва отойдя от жилой части фермы и зайдя в аллеи яблонь, Фи разрушила тишину.

—Ну нетушки, ниччо тебе не расскажу, пока не прибудем. Надо ж хранить интригу! Но тебе понравится, я уверен.

—Хм, значит, ты всё же не ведёшь меня в глубь леса, чтобы закопать. Это... обнадёживает, — сказала она и быстро поняла, что шутка не хочет шутиться, а потому перевела тему. — Так, а кто такой Биг Мак?

—Биг Макинтош, старший брат ЭйДжей. Ты его уже видела.

—Не помню такого.

—Ты меня с ним сравнивала вчера. Того красного бугая, помнишь?

—Этот кабан — её брат? — я не понял, что её так удивляло, Биг Мак был, конечно, массивным жеребцом, но габаритами был далёк до Бицепса.

—Эм, да, брат ЭйДжей, а что?

—Ничего, просто ты так мило её называешь, — ага, вот к чему она вела, сооружая этот нелепый диалог. Опять этот взгляд, требующий от меня побыстрее подарить сестре племянничков.

—Ты меня со всеми моими знакомыми пересватать хочешь?! — без особой агрессии прикрикнул я.

—Ну надо ж тебе половинку найти, в конце-то концов, — о, а вот тут у меня был аргумент.

—Может и тебе надо себе уже кого-нибудь найти?

Фи замолчала, закатила глаза и сделала вид, что ей вообще сейчас ничего не интересно. После чего по-дружески ткнула копытом в плечо и добавила: «Квиты». Правда, без особого энтузиазма.

Заметно приунывшая, Фьюри молчала следующие, наверное, минут пятнадцать, пока мы брели в ведомое только мне место. По дороге нам встретился недавно обсуждаемый жеребец, который при первом же взгляде на нас принял весьма серьёзный вид, но быстро расслабился и продолжил заниматься своими делами, когда мы подали ему знак.

Прогуливаться с пони, которую не видел долгое время, и всё время молчать для меня было сродни пытке. Я не хотел идти куда-то с кем-то. Я хотел идти туда с сестрой.

—Не хочешь мне ничего сказать? — сказал я, намеренно выбрав несколько не те слова, что хотелось бы.

—Эмм, нет. Хе-хе... А что? — Фи заметно начала нервничать, не пойми от чего. Неужели мой вопрос всё же напомнил её о чём-то, о чём она вряд ли захочет рассказать просто так?

—Воу-воу, спокойнее. Я просто хочу поболтать. Нуу, к примеру, ты видела минотавров? — задал я первый же вопрос, нашедшийся в моей голове.

—Ага, видела одного. Бладфистом звали. Нарыл где-то на чёрном рынке несколько зелий, дарующих возможность ходить по облакам и на воздушном шаре забрёл в Клаудшифт, грабежей и вымогательств ради»

—Оу, серьёзный парень.

—Ага, его задержали и депортировали домой, в Громовые Горы. Обидно...

—Обидно? За что? Он же был преступником.

—Да, был. Это и обидно. Это был первый минотавр, с которым повидался Клаудшифт за долгое время и вот такое у наших пегасов теперь мнение об их расе. Ну а ты что? Я так поняла, ты уже не работаешь в шахте?

—Да, меня оттуда выгнали.

—Стоп, выгнали?! На каком основании?

—Я пытался вынести гагат.

—Эт шо за зверь такой?

—Камушек такой симпатичный. Может слышала, их иногда чёрным янтарём называют.

—Нуу, что-то такое припоминаю. И тебя выгнали за то, что ты свистнул один камушек? Он же вроде не очень дорогой.

—Ага, довольно дешёвенький по сравнению с остальными, но красивый. И да, выгнали из-за одного камушка. Другие таскают их едва ли не каждый заход, а меня замели на первом же маленьком камне размером не более копыта, — вот теперь я заинтересовал Фи, ибо она пристально смотрела на меня и внимательно слушала, не обращая внимания на то, что идёт вслепую. — Мне дали две недели до конца тогдашнего месяца. И я потратил их с пользой, хе-хе. Нечаянно сломал им две кирки, случайно разбил фонарь и всё же свитснул себе гагат.

—Ах ты хитрый засранец! — с весёлой гордостью орнула Фи. — И как же ты его умыкнул?

—Да легко! — настроение заметно поднялось, видя, как сестрицу начал интересовать мой рассказ. — Вынес его во рту. Немного дома потренировался, держа во рту один из наших световых кристалов.

—Хех, чему там тренироваться-то?

—Во, сразу видно дилетанта! Держа предмет во рту, ты невольно меняешь форму лица, что выглядит очень подозрительно. Пару дней тренировок и на следующий день я успешно вынес гагат.

—И где же он сейчас? — задала она резонный вопрос.

—Всегда со мной, — сказал я, остановился и вытянул из воротника неприметный серебряный амулетик с красивым чёрным камнем, искусно огранённым.

—Вау! Он... Он и вправду красивый! — и это было так. Светлая серебряная подвеска и тёмный камень очень изящно контрастировали друг с другом, создавая весьма приятную композицию. Фи приняла его в копыта и начала неподвижно смотреть на него.

—Поверти слегка, — и Фи послушалась, слегка покрутив амулет, после чего увидела элегантно вырезанные на лицевой стороне самого камня немного перекрещенные буквы S и B. Вырезаны они были столь мелкими и аккуратными канавками, что заметить их можно было только за счёт подобной круговерти на солнце.

—О, твоя личная вещь, братец, — довольная демонстрацией, она аккуратно прижала амулет к моей груди, после чего я запрятал его обратно. — Дорого, небось, обошлось?

—Нет, я обратился к Рэрити.

—Иии? Это должно мне что-то говорить?

—А, точно. Это ещё одна их бывших Элементов.

—Стоп-стоп. Ещё одна?

—Хе-хе, Пинки и ЭйДжей тоже бывшие Элементы, — о да, это выражение лица надо было видеть.

—То есть бывшие Элементы Гармонии, герои Эквестрии, победители Найтмер Мун работают официанткой, фермершей и... Кто у нас там Рэрити?

—Ну, во-первых, Пинки не только официантка, она ещё и активно готовит и у неё очень вкусно получается. Во-вторых, Рэрити в первую очередь дизайнер одежды. И в-третьих, Элементами ещё являются погодный летун, местное подобие ветеринара и библиотекарь.

—Нож в спину просто. Я думала, они все тут уважаемые пони и ведут какую-нибудь политическую карьеру, а они...

—А они просто живут так же, как и жили раньше. И это не мешает им быть уважаемыми и любимыми народом. Ну и возвращаясь к нашему разговору, Рэрити всегда славилась своей щедростью, поэтому амулет она сделала мне за сущий бесценок. Жалкие двадцать пять битов, а мою просьбу вырезать инициалы она вообще выполнила бесплатно. Пусть местами Рэрити мне не нравится, но её щедрую черту я считаю очень самоотверженной.

—Чем же она тебе не нравится? Я слышала, Элемент Щедрости весьма хороша собой.

—Да, она красивая, но... Как бы это сказать, уж больно, эм, манерная что ли. Часто ведёт себя истерично и очень часто любит резко менять тональность, из-за чего её приятный голос ощущается как пенопластом по стеклу.

—Ууу, какие мы злёбные.

—«Ну, я не злюсь на неё. Просто стараюсь сводить наши контакты к минимуму. Учитывая, что мне не нужна вычурная одежда, пока получается.

—Солар, если ты планировал показать мне закат, то как-то рано мы сюда ползём, — после пары минут молчания сказала она, явно озадаченная тем, что мы стали взбираться по всё более и более крутой поверхности.

—Там, куда мы направляемся, закат не нужен.

Кряхтящая Фи всё же дотащила своё туловище до означенного места. С её-то физическим развитием она могла бы ещё трижды повторить подобный восход, так что всё это кряхтение было лишь для виду.

Спустя весь этот долгий путь мы добрались до холмика, который я так и называл: Холм. Я слегка рванулся вперёд, остановившись на самом краю, отчего Фи немного опешила и остановилась. Настолько нежно, насколько позволяла моя непривлекательная морда, улыбнувшись, я подозвал её к себе, слегка мотнув головой.

Стоило лишь пегаске подойти к краю, как её безразличное выражение мордашки быстренько сменилось широко открытыми глазами и ртом. Огромная территория, заполненная яблонями, каждая из которых была почти одинакового роста, поставленными аккуратными рядами. Всё вместе, освещаемое лучами светила Селестии, создавало образ огромного красного покрывала с прекрасными бликами. Поначалу всё это великолепие просто радует глаз, но потом приходит понимание, что всё это было посажено и выращено собственнокопытно, что вызывает подлинный восторг. Отсюда также было прекрасно видно Кантерлот, если развернуться.

Я внезапно ощутил тяжесть на шее, не заметив как Фи рванулась меня обнять. По сравнению с прошлыми обнимашками в кафе, что были все в слезах и искали успокоения, эти были полны радости и ничего не искали, просто хотели навеситься на чью-нибудь шею.

—Ладно, что бы я там не записала в список твоих грешков, всё искуплено, — отцепив от меня свою голову, но не разжимая копыт, сказала она.

—Будем считать это за «спасибо», — с лёгкой улыбкой сказал я, наблюдая как Фи безотрывно смотрит мне в глаза. — Что? У меня что-то в глаз попало?

Фи не ответила сразу, вместо этого ещё раз обняв меня, но на этот раз сделав это необычайно чутко и нежно, после чего растопырила крылья и, неловко дёргая ими, дополнила объятия ещё и пернато-пуховым аккомпанементом.

—Я рада, что у меня есть такой брат, — нежно и любяще произнесла Фьюри.

Я не знал, что ответить, да и не хотел, а потому просто приобнял её в ответ, поцеловал в лоб и любя потёрся щекой.

Эта идиллия настолько меня расслабила, что я совершенно не понял, сколько времени мы так просидели, но когда я приоткрыл глаза, то увидел, что день уже тянется к закату.

—Эй, гляди.

—Крааасиво... — с полудрёмной интонацией сказала она, после чего резко дёрнула головой и круглыми глазами смотрела на закатное солнце. — Уже?! Сколько ж мы тут просидели?

—Сожалеешь?

—Хе, неет, — расслабленно ответила она, применив это.

Да, это. Секретное оружие любой кобылки. Прижатые ушки. Они позволяли мгновенно получить запредельный уровень красноречия, убеждая любого и доказывая правоту кобылки, даже если ни убеждения, ни доказательств не требовалось. Можно было спорить с кобылой. Можно было ругать кобылу. Можно было не верить кобыле. Но стоит ей прижать ушки, как сразу ты с ней во всём согласен, она ни в чём не виновата и ей можно доверить самое дорогое.

—Пойдём? — не желая более тянуть время, затягивая до тёмного вечера, спросил я.

—Ага, пошли, — ответила она и отлепилась от меня, отчего мы мгновенно ощутили лёгкий озноб от дунувшего ветерка, коснувшегося наших нагретых тел.

По пути домой мы почти не говорили. Большей частью из-за того, что оба были больше озадачены необходимостью побыстрее заползти домой. ЭйДжей всё же, несмотря на наши отказы, втюхала нам небольшой пакет с яблоками, в очередной раз заработав моё подлинное уважение к их семье.

Забредя домой, по неосторожности хлопнув дверью и проклянув одну радужную заразу за слишком холодный ветер, я получил несказанное удовольствие, наконец попав в тепло.

—Слушай, за что ты всё время ругаешь некую радужную? — внезапно спросила меня Фи. Так внезапно, что я даже не сразу въехал, в чём суть.

—Что? Аа, ты про Рейнбоу...

—Какое... неожиданное имя для радужной...

—Это Рейнбоу Дэш, один из наших главных погодных летунов и одна из бывших Элементов.

—Да у вас тут, я погляжу, все подряд бывшие Элементы. Так а чего у вас тёрки?

—Тёрки?

—Ты уже дважды при мне назвал её радужной бестолочью.

—О, не удивляйся, я ж по-дружески.

—Назвать друга бестолочью это... Хм, довольно странно.

—Да брось. Друга можно обзывать почти как угодно, если делать это с подходящей интонацией и аккуратно подбирая слова. Давай, попробуй.

—Ты дурак, — сказала она с совершенно выключенной интонацией, из-за чего напомнила мне одну из сестёр Пинки.

—Хех. Ладно, я покажу. Вот сравни, — я сделал паузу, прочистив горло. — Фи, ты дура. Некрасиво звучит? Некрасиво. Грубо? Грубо. Приятно ли тебе? Сомневаюсь.

—Да, как-то не очень.

—Вот, пробуй второй вариант, — я вновь прочистил горло для пущей эффективности. — Ну иди сюда, дурында моя, — попробовал я подтвердить свои слова, произнеся это с лёгкой весёлостью в голосе. Фи мгновенно среагировала и, улыбаясь, прыгнула в мою сторону, сбивая меня с ног. — Что, опять не то?

—Всё то, балбес! — пародируя (или нет) ту же весёлость в голосе, гавкнула она.

—Воот о чём я говорил!

—Можно я тут спать буду? — как-то совершенно внезапно перевела тему сестра.

—Да можешь спать, где тебе угодно. Ну, только не в комнате Ронгсайда.

Вспомнив друга, я выполз из-под Фи и побрёл проверить, на месте он или нет. После пары стуков и осторожного заглядывания в комнату выяснилось, что единорога дома нет. И почему я не удивлён? В любом случае я взял мешок яблок от ЭйДжей, взял нам с Фьюри две штуки, а оставшиеся пять-шесть положил возле двери.

Вечер у нас традиционно был посвящён чтению книг. Домашнюю библиотеку я себе отгрохал знатную. Ну, настолько знатную, насколько позволяло использование этого термина для нашей неприметной халупы. Но в этот раз я что-то напрочь забыл о пернатом чуде, сидящем в комнате. По привычке взяв недавно начатую книгу, я уселся под осветительный кристалл и принялся бегать по странице глазам, ища место, на котором остановился, пока у меня не сработала интуиция. Не успев найти нужную строку, я ощутил сверлящий меня своим недопониманием взгляд Фи. И довольно быстро недопонимание сменилось осознанием.

—Оу, прости, Солар. Я-я-я забыла, что я здесь немного мешаю твоей привычной жизни, — считала ли она так в действительности или же просто меня провоцировала, но я такого терпеть не мог.

—Ещё раз скажешь что-нибудь подобное, получишь книжкой по носу, — пригрозил я той самой родительской сердито-весёлой интонацией.

—Прости.

—Ладно, проехали. Тут скорее ты меня прости, я совсем забыл, что у меня такой почётный гость. Давай вместе порыскаем по квартире в поисках чего-нибудь интересного, как тебе идея?

—Звучит довольно бесперспективно

—Засчитаем как «да».

И мы принялись ползать по всей комнате, разыскивая хоть что-нибудь интересное. Я лично думал, что эти поиски будут долгими, но уже спустя три минуты я отрыл где-то под тряпками шахматную доску. Фи среагировала на специфичный шорох фигур внутри сложенной пополам доски и неспешно подошла.

—Ну, почему бы и нет, — ответила она на мой незаданный вопрос.

Я был привычен к шахматам и довольно быстро расставил фигуры на своей стороне, отдав выбор стороны госпоже Удаче. Её выбор пал на чёрных. Фи же к этому моменту только-только закончила размещать свои пешки. Я терпеливо ждал, пока она расставит единорогов, земных и пегасов, после чего настала весёлая пора вспоминать, где стоит аликорн, а где размещать кристалл. Но, поглядывая на моё верное расположение фигур, сестра всё же докончила подготовку. И мы начали неторопливо играть, обдумывая ходы и не дёргая друг друга. Уже на третьем ходу Фи стало скучно просто играть и она решила разбавить обстановку.

—Я смотрю, ты профессионал.

—Почему все думают, что если игрок сосредоточенно глядит в доску и быстро расставил фигуры, то он сразу спец? Нет, я не очень хорошо играю, но играть люблю.

—И с кем же ты играл? В смысле, ты же домоседствуешь... Без обид.

—Эй, меня это не обижает, не бойся. А так, с Пинки сыграл несколько партий, с Ронгсайдом пару раз, один разок с ЭйДжей и довольно часто с Биг Маком.

—Биг Мак? Вот уж не ожидала от него.

—Из всех мне понравилось играть именно с ним. Пинки довольно шустро играет, почти не думая. ЭйДжей тогда проиграла, но очень хорошо держала оборону, после чего признала, что это не её и больше со мной не играла. Ронгсайд оказался очень сильным игроком. Он в лёгкую завершал партии очень хитрыми тактиками. А вот Биг Мак в целом подходит под мой уровень. С ним я чувствую игру на равных.

—И где в этом списке я могу попу погреть?

—Где-то между Пинки и Ронгсайдом.

—Эээй, а не большой ли разброс?

—Для твоей попы никакого места не жалко, выбирай любое.

—Ох, какая забота, — сказала она и задумалась, пристально вглядываясь в свои фигуры. — А ты никогда не думал, почему ключевой фигурой является какой-то булыжник?

—Когда-то думал, а потом почитал и перестал думать, а стал знать.

—Не стесняйся, можешь рассказать.

—Дело в том, что аликорны на нашей доске, по одному у каждой стороны, это не сами Принцессы, как думают очень и очень многие. Эти аликорны являются аватарами Принцесс ещё в те далёкие времена, когда Луна только-только стала Найтмер Мун. Потому эти аватары и являются в игре сильнейшей фигурой. А вот кристалл... Он как раз и является чем-то вроде души Принцессы. Его нельзя уничтожить, лишь сломить волю и лишить охраны.

—Я... Я не знала... У того пони, что это придумал, наверняка была очень хорошая фантазия, ведь, помнится мне, тот конфликт Принцессы Селестии и Найтмер Мун был довольно скоротечен. Кстати, а как сами Принцессы относятся к этой игре? Небось терпеть её не могут.

—Отнюдь, Селестия не раз признавалась, что ей крайне не нравится источник создания шахмат, но сама игра ей очень и очень приглянулась. В каком-то интервью кантерлотским репортёрам она хвасталась, что почти весь её почётный караул уже по два раза ей же и проиграл. А уж когда Луна вернулась и обвыкла с течением дел, то они часто играют на стыке дня и ночи.

—Как-то неожиданно много точной информации.

—Её Солнечное Величество очень любит на всяких интервью и опросах уводить разговор подальше от политики, — довершил я свой спич и зевнул, инстинктивно прикрыв рот копытом. Фи к этому моменту выстроила довольно странную ситуацию, пытаясь задавить меня земными пони, но в углу доски я уже схватил её кристалл в «вилку» и этот ход был для неё по сути последним — уже следующим своим ходом я поставлю мат. Фи отчаянно взяла одного из моих единорогов и с полуобиженным взглядом ждала, когда я произнесу заветное слово из трёх букв. Я решил хоть немного порадовать сестрёнку, взял свой кристалл и положил его на доску горизонтально, обозначая сдачу. Фи без лишних слов улыбнулась, подошла ко мне, легонько обняла, а затем вышла из комнаты, судя по звуку, отправившись в ванную.

Я глянул на время, которое шустро ползло к одиннадцати часам и начал сворачивать игру и вновь разыскивать по комнате одеяла. Потом я вспомнил, что Фи этой ночью дрыхла у меня под боком, а потому и её одеяло обнаружилось аккурат под моим. Я не знал, где пегаска решит спать сегодня, поэтому просто отделил один покров от другого, а после пошёл на кухню промочить горло стаканчиком воды. По возвращении я лицезрел Фи, забавно укутавшуюся в своё одеяло. Я выключил свет, прикрыл дверь и беззаботно плюхнулся на кровать, полностью забив на необходимость чем-то себя укрыть.

—Фи, пожалуйста, не укрывай меня. Слишком жарко спать, — предупредил её я, почувствовав шорох подползающей термоугрозы.

—Уф, ну и ладно, — и судя по звуку, плюхнулась она в обратную сторону. — Солар, а у тебя есть кто-нибудь, кого ты любишь?

—Конечно, у меня есть сестра, помнишь такую? — без заминки ответил я.

—Ну, ты понял, что я имею ввиду, Солар.

—Почему тебя так волнует, на чей круп я глазею?

—Потому что я твоя сестра, почему же ещё. Так, не отлынивай! Есть?

—Аргх, ну да, есть одна. Всё, довольна? — вот уж обсуждать объект своих обожаний перед сном я точно не хотел.

—Ага! Так и знала! Ну так что, чей там круп ты регулярно сверлишь взглядом? Ту миловидную цветочницу? Или ту единорожку-музыкантку необычного цвета? Я даже не пойму, что это за цвет...

—Это аквамарин. И нет, это не они.

—Ну же, скажи, кого ты там любишь?

—Фи, это не любовь, это влюблённость, — вновь я сказал это вслух и демонстративно заворочался, чтобы дать понять сестре, что пора уже и спать. Она, судя по всему, глубоко задумалась и тихонько легла рядом. — Спокойной ночи, Фи.

—Спокойной ночи, Солар.