Падение в бездну: Магия войны
Пролог
Наша история начинается в Лондоне. Этот город не выделялся чем-то особенным: заполненные улицы, высокие дома, узкие переулки. В этом городе каждое утро просыпались люди, как сонные мухи шли на работу, возвращались поздно вечером, ложились спать, а на следующее утро снова вставали с кровати и снова повторяли всё по новой. Интересно осознавать, что среди этого люда, помимо таких обыкновенных граждан, живут те, кто работают в очень интересной сфере деятельности, совсем не похожую не на какую другую. Они называли себя волшебниками — людьми, способными контролировать самую загадочную и могущественную силу, существовавшую когда-либо на планете, — магию. На самом деле, их называли по-разному: чародеи, маги, волшебники, но всё же одно у них оставалось неизменным: это люди, а, следовательно, они способны использовать данную Богом силу как во благо, так и во зло.
Их мир скрытен от потусторонних глаз. О нём знали либо сами волшебники, либо самые важные "шишки" в правительствах стран, и причина такой тайны крылась отнюдь не в личных интересах буржуазии. Мир чародейства и волшебства был намного страннее и опаснее мира маглов — людей, не имеющих задатков волшебника, — именно поэтому чародеям запрещалось рассказывать что-либо о нём, о его жителях, существах и тем более о том, что магия действительно существует.
Все правила и законы, контролирующие мир волшебников, закрепляли так называемые Министерства Магии, которые никак не были связаны с основным политическим строем на мировой арене и существовали отдельно. Если рассказывать подробности, то лично я мог бы многое рассказать об этих местах, но чтобы вас не утомлять, буду краток: министерства представляли из себя какое-то подобие нервной системы человека, которая контролировала деятельность магов и немагов по всему миру, в абсолютно разных сферах. Именно в одном таком подобном "нервном узле", на посту обливиатора*, работал молодой человек, по имени Бак Крофтон.
В это время он сидел за своим рабочим столом, изредка попивая чашку чая и читая новый выпуск газеты "Пророк". По правде, его сегодняшняя работа в министерстве текла очень вяло, и на то была причина. Его напарник, Джерри Брукс, желая, как он выразился, поскорее подняться по карьерной лестнице, выступил с желанием самому отправился стирать память одному пожилому леснику, который случайно заметил студента, практикующего заклинание Акцио. После ухода Джерри, как назло, не поступало ни одного вызова, и поэтому Баку пришлось сидеть в четырёх стенах. Сначала волшебник писал несколько часов заунывный и порядком надоевший отчёт, а потом разгребал бумажный мусор из папок, который роскошно расположился у него на столе. Закончив с этим, чародею ничего не оставалось, как бездельничать — чем, собственно, он сейчас и занимался.
Решив немного размять шею, Бак облокотился о своё мягкое кресло и обвёл глазами кабинет. Это было небольшое, с высоким потолком помещение, на котором висела люстра с магическими неугасающими свечами, а стены украшала гранитная плитка зеленого цвета, похожая на малахит. По правую и левую сторону было два деревянных шкафа. Верхние полки левого заполняли книги и отчёты, а нижние: зеркальце и рамки с фотографиями. Правый был личным гардеробом, с отделкой в виде лиан, и в остальном особо не выделялся — шкаф как шкаф.
Бак устало посмотрел на деревянные часы с кукушкой, висевшие над входом в кабинет, и задумался:
— Почти 6 часов вечера... Мерлинова борода, где его черти носят?!
Лениво встав с кресла, маг подошел к зеркалу и вгляделся в своё отражение. На него смотрел человек лет двадцати восьми, с короткими светло-каштановыми волосами, в чёрной рубашке с красным галстуком, штанах и туфлях. Поправляя галстук, он посмотрел на рамки с фотографиями, что были правее. Их было всего три, но этого вполне хватило, чтобы на волшебника нахлынули приятные... и в то же время грустные воспоминания.
На первой рамке была фотография его школьной команды по квиддичу. Все, включая Бака, были в жёлтых плащах с логотипом пуффендуйцев, с мётлами уже постаревшего образца и с кубком, что был в руках у одного из товарищей. Ох, какая же это была замечательная игра! Если я не ошибаюсь, тогда факультет обыграл Когтевран со счетом 150:120.
— А ведь кто-то не верил, паникёрша. — помыслил вслух Бак, улыбчиво проведя большим пальцем по изображению единственной в команде девушки. Именно она и забила решающий мяч в той игре, пнув квобл со всей силой, с помощью метлы. По правде сказать, увидев этот снимок, сразу становиться ясно, кто именно был больше всего счастлив за свою команду и чья улыбка была шире, чем у остальных.
На второй фотографии в своём гордом величии у берега озера возвышался огромный серый замок с высокими заострёнными башнями, где, наверное, прошли самые лучшие годы жизни нашего серьёзного человека. Так много воспоминаний — и грустных, и радостных...
— Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс!- пропел Бак, так же со слабой улыбкой смотря на величественные стены замка, из которых вышло немало великих чародеев, что подарили всему миру кучу различных изобретений, в разы упрощающих жизнь обычного волшебника и не только. Но большую роль в ностальгии волшебника здесь сыграла не столько история, сколько уже давно знакомые и запомнившиеся места.
Вот, где то там, за башнями, виднелась небольшая площадка с зелёным газоном, ещё чуть дальше, почему-то уже забытые по строению каменные здания с классами и столовой. В правой стороне — аркоподобный кирпичный мост, который даже после войны был повреждён, и до сих пор нуждался в реставрации. А вот, на самом переднем плане та самая большая высокая башня факультета Пуффендуй, а сразу за ней — знаменитая гриффиндорская башня. Ну и наконец, в левом верхнем углу, за бесчисленным количеством деревьев одной из чащ Запретного леса — зрительские башни школьного стадиона, где то и дело, в свободное от учебы время, проходили шумные матчи и еле слышимые тренировки к предстоящим играм по квиддичу...
Ещё немного посмотрев на замок, человек, наконец, отвёл взгляд на последнюю фотографию, где были изображены...
Мама, папа, тетушка.
Как же он скучал по ним. По их ласке, заботе, доброте. На фотографии они махали Баку из-за кухонного стола. Тётя тогда приготовила пирог, который всегда получался у неё намного лучше, чем у любого другого пекаря, а раздавался не хуже горячих пирожков. Отец читал свежую газету от уже давно ставшей бессмертной редакции "Пророк", а матушка вязала что-то похожее на шарф с логотипом факультета Бака. Казалось: счастливые, живые, но к сожалению, эта правда была слишком далека от истины...
Во время обучения Бака в Хогвартсе, семью Крофтон постигла самая страшная трагедия — отец погиб от рук Пожирателей Смерти в битве за Министерство. По позже проведённым расчётам, в той резне мракоборцы потеряли около семидесяти человек убитыми и около сорока ранеными. Почти все погибшие позже, после войны, были представлены к наградам, но даже эти побрякушки, в виде позолоченных медалей с гербом «магической Англии», никак не могли вызвать у семей погибших хоть каплю той самой гордости за самопожертвование их любимых, что по идее, должна была причитаться каждому из них.
Бак до сих пор помнил тот самый день, когда поездом вернулся в родной Лондон, и, войдя домой с радостным приветом, увидел сидящую за столом мать и стоящую рядом с ней тётушку. Последняя обнимала жену брата и медленно гладила её по плечам, пытаясь хоть как-то успокоить и пожалеть. Сама же мать мальчика, упершись локтями в стол, закрывала лицо мокрыми от слез руками и еле слышно всхлипывала. Когда она убрала ладони с лица дабы увидеть сына, Баку показалась уже не та счастливая женщина, что постоянно встречала его у порога, выжидая радостное нападение сына. Теперь это была бедная от горькой потери девушка, чьи красные глаза были полны ещё не до конца пролитых горьких слёз, а выдыхаемый воздух был дрожащим, словно осенний лист клевера...
Мать месяц оплакивала потерю любимого. За это время она изменилась полностью: практически перестала есть, перестала разговаривать (даже с сыном), перестала двигаться (днями напролёт лежа на кровати), перестала верить в светлое будущее. Врачи, что постоянно приезжали к ней лишь разводили руками, не понимая как ещё можно помочь. От заклинаний, что помогали забыть прошлое, тетушка и Бак отказались наотрез, с чем были солидарны даже врачи. Всё дело здесь было в том, что заклинания, хоть и работали по назначению, могли с большей долей вероятности полностью разрушить разум пациента, не оставив даже инстинкта самосохранения. Такой шаг усугубил бы и без того тяжкую ситуацию, пойди они на такое. Что же до психологов, что приходили почти каждый день и пытались разговорить уже ставшую немой женщину, то и они были бессильны. Как выяснилось, Элизабет Крофтон, почти сразу же после потери мужа стала принимать какие-то средства, желая самой забыть о пережитом кошмаре. Но, к сожалению, таблетки, что она использовала, сработали в обратном направлении и лишь усилили её воспоминания и замкнули изнутри, и тут к несчастью, даже магия была бессильна.
Вскоре Элизабет Крофтон бросилась с обрыва прямо в морскую пучину, оставив сына и неродную сестру одних. Никакого завещания, никаких прощальных писем и записок так и не было обнаружено, и спустя какое-то время, дом, некогда принадлежавший семье Крофтон, был снесён, а тетушка и племянник остались без старого крова.
Ни у отца, ни у матери не было человека роднее, чем тётушка Джудит. Именно поэтому, оставшись сиротой, Бака отдали под её опеку. После утраты родной матери, мальчик был в огромном упаде сил, и не желал двигаться вперёд и жить дальше. Именно здесь ему на помощь пришла добрая, и со временем, ставшая чуть ли не самой родной частичкой в жизни, любящая тётушка Джудит Крофтон.
У старшей сестры отца не было своей собственной семьи, не было своего постоянного места жительства, и не было того, кто мог бы подарить ей надежду на лучшие времена. Она была музыкантом: руководила магическим оркестром имени Юлиана Аттвуда и была постоянно в разъездах, переезжая из одного дома в другой. Несмотря на потерю близких и на то, что в магическом мире раскатным громом шла война, она и её оркестр продолжал радовать обыкновенных горожан своей потрясающей игрой на самых различных музыкальных инструментах. Бака так увлекло это гармоничное звучание, что позже, он, победив депрессию, стал активно изучать нотную грамоту и в короткий срок пришел просто к феерическим результатам, которые позволили ему научиться играть на самых разных музыкальных инструментах, и в особенности на струнных. Но всё же, не смотря на то, что Бак увлекался музыкой, это не отменило того, что его главным кредо должна была стать магия. Как раз с тех самый времён и растёт его интерес к составительной магической науке, но это уже другая история...
Проходит полгода, и вот, на долгожданных рождественских каникулах, тетушке Джудит дают путёвку на Международную Встречу Музыкантов в Северной Америке. Ох, какой же был сюрприз, когда оказалось, что тётя принесла с собой не один, а целых два билета на корабль до континента! Тогда мальчик сразу догадался, что это был тот самый долгожданный рождественский подарок. Баки тогда был на седьмом небе от счастья, так как Джудит брала его с собой впервые за все своё опекунство. Только представьте: он едет в совершенно другую страну, где есть свои заклинания, свои правила, свой магический мир. Плюс ко всему, там можно будет услышать и запомнить новые музыкальные ритмы, познакомится с известными на тот момент музыкантами, ну и, конечно же, увидеть различные достопримечательности этой красивой и отдаленной от жестокой войны страны. Во время пребывания в штатах, тетушка подарила племяннику гитару, в надежде, что у того проснётся интерес и к другим струнным, помимо скрипки и виолончели. Те деньги не были потрачены в пустую: уже после нескольких недель практики на новом инструменте искусства, Бак мог с удовольствием наигрывать на гитаре любимую музыку в различных жанрах и стилях.
И вот настал конец учебного года в уже давно ставшей воспитательной тюрьмой для детей, школе чародейства и волшебства Хогвартс. Впереди была сдача экзаменов, начало нового периода жизни. В силу своего твёрдого характера, Бак мало рассказывал Джудит о происходящем в школе, и всякий раз опровергал слухи о том, что там порой очень жестоко и не справедливо относились к детям; хотя так оно в действительности и было.
После краха бывшего состава палаты Министерства Магии, Пожиратели Смерти взяли на себя роль вышестоящих чинов и, как можно догадаться, стали диктовать свои законы и правила. Естественно, всё это не обошло сферу образования. Вместо знаменитого, и к несчастью, погибшего от рук темных волшебников Альбуса Дамблдора, на место директора школы был выдвинут один из приближенных Волан-де-Морта — Северус Снегг; до этого преподаватель зельеварения. С его приходом, и приходом нового состава учителей, жизнь в Хогвартсе в корни изменилась, и рассказать это тётушке для Бака означало невозможность больше учиться там, а помимо этого, и видеться с друзьями, коль их было не мало...
И тут обливиатор вспомнил одного из них. Она была самым дорогим другом Бака, который всегда находился рядом и помогал побороть различные жизненные преграды. Словами не передать как было жалко и горько, когда в ту самую роковую ночь он не смог ничего сделать для...
Внезапный стук в дверь кабинета вытащил Бака из глубоких воспоминаний мгновенно, заставив содрогнуться от неожиданности и потерять последнюю мысль. Последним взором окинув фотографии и положив последнюю на нужное место, он слабо улыбнулся и еле слышно произнёс:
— Спасибо вам... за всё.
Открыв входную дверь, от которой и раздавался стук, волшебник увидел своего ровесника — молодого кудрявого человека с веснушками на лице, в кожаной куртке, с запачканными серыми штанами, но с яркой, как гранёный алмаз улыбкой и с сияющими от внутренней гордости карими глазами. Не сложно догадаться по такой физиономии, что это был не кто иной, как старый знакомый по работе — Джерри Брукс.
Встречались ли вам когда-нибудь люди, стремящиеся сделать то, что с первого раза кажется непосильным любому человеку? Лично для Бака это был именно Джерри Брукс. Он словно водолаз нырял в проблему с головой и решал её, откидывая усталость и недосып на второй план, даже если работа была не по его части. Правда, даже у такого, казалось бы, идеального человека, были и минусы. Джер был порой слишком эгоистичным и самовлюблённым, что раздражало всё руководство обливиаторов, и даже лично министра ментального контроля. До сих пор Брукс оставался на своём посту только потому, что работу он делал качественно и без изъянов, как впрочем, и Бак. Именно поэтому его назначили в напарники именно к нему, т.к по характеру и стилю общения, они, не без горя конечно, подходили больше всего. "В этом весь Джер!" — сказал бы кто-нибудь из отдела обливиаторов, если бы вы замолвили об этой "яркой звезде" словечко...
Улыбка напарника ни сколько не удивило Бака. Такое настроение у его друга бывало в двух абсолютно предсказуемых случаях. Либо это было как-то связанно с той самой "карьерной лестницей", по которой так кропотливо, вот уже несколько лет старается лезть Джер, либо это было связанно с очередной нелепой ситуацией, в которые тот уже попадал бесчисленное множество раз. Последнее оказалось ближе всего.
— Привет дружище! — начал Джер, все так же улыбаясь.
— Ну здравствуй-здравствуй. — равнодушно отвечал Бак, сложив перед собой руки. — Где ты был? Наша смена уже как час закончилась.
Ответ Джер дал не сразу. Лишь покрутив головой от внутреннего возмущения, он, выдыхая набранный воздух, продолжил:
— Мракоборцы совсем ополоумели! Ограничили трансгрессию вплоть до опушки Запретного. Ну, думаю, ты понимаешь, — Он развёл руками, указывая на заляпанные штаны. — пришлось добираться на своих двоих до ближайшей зоны...
После сказанного Бак возражать не стал: на это его поставили сразу две причины. Первая: обливиатор прекрасно знал, когда напарник хитрил и пытался выйти сухим из воды. Таких ситуаций было не мало, и поэтому он всегда вычислял враньё своего друга, даже если правдивых доказательств было крайне мало. В данной ситуации, Джер не врал уж это точно: он бы не стал так внутренне возмущаться, даже если бы натворил что-нибуть действительно серьёзное. Ну и второе: и вправду, в последнее время стража порядка всё чаще и чаще стала сужать зону трансгрессии. Причиной таких решений, как упоминалось в удачно прочитанной волшебником газете Пророк, были контрабандисты, добывающие редкие магические растения и животных, и имеющие, что странно, статус террористов. Но среди неких "газетных экспертов", да и просто случайных горожан что дали интервью в статье, ходил слух о том, что на самом деле мракоборцы ищут оставшиеся группы Пожирателей Смерти. Сейчас уже мало кто верил в подобное, так как темные маги были повержены больше десяти лет назад, но видимо, некоторые личности любили подкладывать, как говориться, "дрова в огонь", из-за чего верующих в подобный слух становилось все больше и больше. Зачем «Пророку» писать такое в своих статьях, остаётся, к сожалению загадкой.
Что же до напарников, то причиной того что Бак до сих пор сидел в четырёх стенах была диссертация Джерри, которую тот благополучно забыл в кабинете во время душевной беседы и попросил отдать её как только вернётся. Ладно бы если прошло минут десять после смены, но не целый же час, согласитесь? Именно из такого нетерпения и некой злости за потерю возможности планово отправиться домой, не желая тянуть кота за хвост, обливиатор отдал диссертацию в руки мага практически сразу же, просто наклонившись к дверному проёму и подняв подлый чемоданчик прямо перед чародеем.
— Спасибо, дружище! — получив заветное, ответил Джерри, — Слушай, — Он перешёл на шёпот и наклонился вперёд. — мы тут с ребятами из отдела решили вечеринку устроить по случаю дня рождения Томми. Ты с нами?
— Это после того что мы натворили в прошлый раз? — подняв бровь, спросил тот всё так же басово и серьёзно, — Что-то не хочется.
— Ой, да брось ты! — усмехнулся Джер, — Не будь букой, это же весело! Ты же знаешь: тот, кто веселится, умеет отдыхать!
Бак немного помолчал, а затем, вздохнув во всю грудь, презренно смирился и закивал:
— Ладно. Хорошо. Отлично. Тогда скажи мне, ты закончил отчёт?
— Да к чёрту этот отчёт! Я его все равно напишу!
— Ага. Я такое же слышал от тебя, когда мы пошли на день рождения твоего кузена... Как его там? Броуди, верно?.. Шеф нам тогда чуть головы не оторвал и не засунул в-
— Ну да-да, — перебил его Джер, — признаю, налажал, прости. Только ради всего святого: не вспоминай! И да, возвращаясь к теме: это же не повод пропустить еще одно прекрасное мгновение молодости, а? Как считаешь?
На сказанный вопрос напарник лишь закатил глаза и еле заметно закивал, теперь уже окончательно вспомнив ту "весёлую" историю, что с ним и его напарником приключилась относительно недавно...
Руководство обливиаторов, представлявшее из себя, в меньшинстве, несколько высокопоставленных личностей из высшего общества, и в большинстве — опытных и квалифицированных специалистов, — в круг которых входил шеф обливиаторского отделения, — всегда презирало общественные мероприятия рабочих, проводимых в министерстве, понимая, что всё это всегда может обернуться беспорядком и, как в следствии, огромными материальными убытками. Избежать такое редко удавалось, а происходило это практически всегда, но запретить это, значит поставить под сомнение свою репутацию среди рабочих, т.к. у некоторых таких праздников были давние традиции, праздновать именно в министерстве. Хоть дни рождения и не относились к таким событиям, но если, как говорится, в кармане валяются лишние галеоны, а приоритетные заведения в Косом Переулке уже не подают надежд на хорошее времяпровождение, всегда можно раскошелиться на право отметить праздник в огромном, — как его любят называть волшебники, — Амфитеатре Министерства.
Но что же всё-таки произошло? А вот что: полгода назад, кузену напарника исполнилось двадцать пять лет, и по этому случаю Джерри, Бак и ещё часть коллектива напились так, что тот пьяный дебош запомнился отделу надолго, и в особенности шефу. Когда празднество в честь именинника было в самом разгаре, шло уже довольно позднее время, и тогда шеф хотел как можно быстрее отправить своих подчинённых по домам, чтобы те прекратили шуметь на все министерство и не мешали работать другим отделам. Но когда глава обливиаторов пришёл на сие "мероприятие", ему представилась довольно интересная картина, достойная комедийного фильма. Под драйвовую музыку и свист толпы дрались два человека, и своими перепихиваниями со стола на стол, они сносили всё, что плохо стояло; не сложно догадаться, что это были как раз Бак и Джер. Тогда, дабы унять пьяных драчунов, руководитель отдела, увидев дебош, хотел схватиться за свою палочку, но не успел — Джерри толкнул Бака спиной прямо на главу отдела и, как итог, сломал ему нос. На этом вечеринка для обоих напарников закончилась...
Казалось бы, всё, ребята пробкой вылетят из министерства и никто про них и не вспомнит, как это было с немалым количеством подчинённых, но тут в дело вступили давние заслуги перед главами отдела, коих было множество. Шеф долго думал над этим выбором, но в итоге пришёл к выходу из сложившейся неловкой ситуацией. Короче говоря: фортуна была на стороне дебоширов. В качестве наказания за причинённые моральные и материальные ущербы, шеф заставил напарников убирать зал, где произошла драка, и заплатить штраф в три сотни галеонов, которые потом пришлось отрабатывать несколько месяцев. — М-да... легко отделались... — заключил про себя Бак.
Он вновь укоризненно посмотрел на напарника и с трудом дал ответ на его вопрос:
— Нет, Джер. Для меня это повод.
— Слушай, не заставляй меня тащить тебя за шиворот на каждое мероприятие. Не забывай: один раз живём!
Бак ещё раз закатил глаза, на этот раз, закрыв их ладонью. Чувство безнадёжности — не редкое явление при разговоре с Джером. Ну как ещё можно пояснить этому человеку, что он не хочет идти на очередную, — не факт что ущербную, — вечеринку? Постояв в таком отчаянии пару секунд, Бак наконец, ответил:
— А ты не заставляй меня делать жесткий отказ и потом притворяться, что по поводу отчёта я тебя не спрашивал и не предлагал его сделать.
Джерри хотел было что-то добавить, но тут же осознал, что данный план уговора сошёл на "нет", и теперь оставалось применить запасной вариант; так называемый: план "личного фронта".
— Эх, жаль. — протянул маг. — А я ведь хотел познакомить тебя с одной очень симпатичной девушкой.
Поняв, к чему ведёт Джерри, Бак усмехнулся:
— Джер, если ты сейчас хотел взять меня за жизненную проблему, то сочувствую — у тебя это плохо получилось.
Очередной вздох напарника прозвучал уже громче, чем до этого. Брукс, конечно, понимал, что если Бак упирался, то упирался сильно и оставался так же при своём мнении и желании, но он вообще не понимал, что тот будет настолько упёртым.
— Окей, я, конечно не расстроюсь из-за твоего отсутствия, но знаешь — обидно осознавать, что такое веселье пропускает такой активный человек.
— Джер, я не могу. — подал голос Бак. — Во первых, я слишком много лажал, чтобы там появляться, а во вторых, у меня сейчас не лучший настрой на подобное... Надеюсь, ты меня понимаешь.
Молчание длилось полминуты, на протяжении которой то и дело были слышны шорохи и стуки дальних дверей кабинетов. Оно прервалось только тогда, когда первым не решил закрыть текущую тему сам Джер.
— ...Ладно-ладно, понимаю. — приглушённо сказал он и вновь беззаботно улыбнулся, — Но если что, приходи: оттянемся как в старые добрые... — он протянул руку.
— Ага, конечно. — взаимным рукопожатием ответил Бак...
Джерри Брукс ушел восвояси, оставив напарника наедине со своими мыслями.
— Тоже мне "прекрасное мгновение молодости"!- усмехнулся про себя чародей, смотря вслед уходящему. — Ладно, пора домой. - Закрыв за собой дверь, волшебник пошёл собираться.
Ничто так не успокаивает, как вечерняя дорога домой. В это мгновение приятно осознавать, что всё пережитое сегодня уже позади, все трудности что бились об тебя подобно волнам на побережье не будут докучать тебя вновь, а обещанный собой же отдых, хоть и поздновато, но подходит к своему долгожданному началу...
Спустя тридцать минут езды на старом лондонском трамвае и пешей ходьбы до нужной улицы, Бак Крофтон наконец-то добрался до своей "любимой" квартиры.
Нижняя часть его брюк была испачкана брызгами проезжающих мимо машин, дипломат, что он брал с собой на работу каждый день, своим видом напоминал уже скорее грязный чемоданишко, испачканный где-то на автовокзале, нежели строгого вида кейс, а кожаная куртка, зашитая латками в некоторых местах, ничуть ни хуже оставляла желать лучшего.
Отперев ключом дверь и войдя в свою комнату, Крофтон бросил чемодан в дальний угол шкафа и, найдя в себе силы, медленно вошёл в гостевую и сел на скрипучий старый диван. Нет, чародей не устал, наоборот, сейчас ему нужно было куда-нибудь потратить свою оставшуюся энергию, иначе бессонница была бы обеспечена. Хочешь ни хочешь, а от ночных смен в отделе обливиаторов хорошего ждать не следует, и эта самая болезнь тому подтверждение.
Приоткрыв глаза, человек бросил взгляд в голую стену комнаты. Внутренняя пустота и чувство некого одиночества съедали изнутри, подобно поселившемуся паразиту. И всё это не потому что рядом не было того, кто бы встретил волшебника с распростёртыми объятьями и нежным поцелуем, а потому что воспоминания о пережитом ранее вновь возвращались в память и никак не могли отпустить. Но найдя в себе стойкость и серьёзность, Бак смог отбить въевшееся в голову и задумался.
— Может книгу прочитать? — рассуждал он про себя. — Нет, слишком скучно. Может на кухню сходить, поесть..? Ага, конечно! Когда я в последний раз ходил в магазин?
Оставшись без идей, бездельник перевёл взгляд на свой рабочий стол и, парой секунд спустя, ему в голову пришла заманчивая мысль.
— Хмм... а почему бы и нет..?
Достав из чехла волшебную палочку, маг уселся на своё рабочее место и, потянувшись к дипломату, достал из него маленькую прямоугольную вещицу, похожую на записную книжку. Сразу можно подумать, что это дневник, но на самом деле, в этой книжонке были записаны самые различные и полезные в обиходе волшебника заклинания, как записанные из журналов, так и составленные лично. Сложностей в составлении заклинаний практически не было. Всё заключалось в следующем: подобрать нужную комбинацию слов — не важно из какого языка — и получить новое заклинание.
Баку всегда нравилось такое занятие. Он уже многое прочитал про составительную магию и как она работает, и поэтому знал что нужно делать и что предпринимать. Казалось бы, такие эксперименты с магией можно было бы назвать чистой воды безумием, ведь есть вероятность создать заклинание, способное устроить беспорядок, а то и вовсе заклинание, способное сдетонировать. Но о таких чарах опасных для жизни волшебник знал, и перефразировать, как любят называть составители, "резонансные заклятия" он не собирался...
Что же до обстановки, то квартира Бака представляла из себя какое-то подобие миниатюрной библиотеки с отдельными комнатками, которыми были: спальня, ванна и кладовая. В главном зале, что служил одновременно и кухней, и гостевой, было огромное собрание книг с заклинаниями, свитков с нотами различных композиторов, драматургических произведений и многое другое. Всё это богатство досталось Баку сразу после смерти тётушки. Дабы её книги не пылились в старом коттедже и были нужными, волшебник забрал их к себе в дом и создал какое-то подобие личной читальни...
Джудит Крофтон... Ох, что только не происходило за всю жизнь этой чудной женщины. Да, она была популярна в своих кругах, имела высокий авторитет, полный галеонов карман, но, к сожалению, она, как и большинство великих музыкантов, артистов и певцов, не имела свободы, а главное — счастья.
Знайте, на самом деле, у этой женщины была своя семья. Когда не стало родного брата и его жены, Джудит почувствовала, будто разрушилась та самая опора, на которой она черпала всё своё счастье и стремление к новым высотам за последние пятнадцать лет. Будто та звезда незримого счастья в один момент погасла и оставила после себя тлеющий остов, в котором вряд ли уже можно было найти что-то, что согреет душу. Но судьба-злодейка всегда приносит нам сюрпризы: как злые, так и добрые, и этим сюрпризом, лучиком новой надежды для Джудит, стал маленький тринадцатилетний сирота, спасшийся чудом от тяжелой депрессии и ставший новым виточком в жизни музыкантки. Она подобно матери старалась вырастить своего, хоть и не родного, сына и сделать его умным, добрым и счастливым человечком, который когда-нибудь, тоже найдёт свою звезду, и отыщет в ней счастье, несравнимое ни с каким другим. Лично нам такое счастье знакомо под одним словом — любовь.
Но, к сожалению, Джудит Крофтон было не суждено увидеть кем станет её племянник — в возрасте сорока семи лет, она скончалась от сердечного приступа, успев за несколько дней до кончины, написать завещание на имя приёмного мальчика, который навсегда остался для неё самым любимым человеком за всю её жизнь...
Но вернёмся к Баку. Он жил на втором этаже кирпичного дома, из которого, в окне, перед рабочим столом, виднелась небольшая площадь, со стоящей на ней старой телефонной будкой, будто памятник прошлому столетию. Над будкой возвышался еле работающий фонарный столб, позади которого начинался небольшой каштановый парк. Снаружи был дождливый осенний вечер, не мешавший жителям большого мегаполиса прогуливаться по асфальтированной дороге и наслаждаться спокойными красотами местного парка. Хорошее время, чтобы задуматься о чём-нибуть прекрасном и беззаботном, но до этих мыслей волшебнику не было дела...
Прошло пять часов, и за всё это время из его палочки не вылетала даже искра. Сейчас чародей пытался использовать слово "трансгрессия" и одно из слов староамериканского словаря. Так как "трансгрессия" это довольно редкое существительное в названиях заклинаний и оно, иногда, попросту не срабатывало по назначению через палочку, Бак подумал что ничего страшного не произойдёт если он использует именно это слово...
— Трансгрессиум Эквост!.. Трансгрессиум Экваст!.. Трансгрессиум Эквист!.. — Волшебник взмахивал перед собой палочку, пробуя новые заклятия, но у него ничего не выходило, и тут он почувствовал, что нервы дали слабину. — Да чтоб тебя!
Упёршись в спинку деревянного стула, маг покрутил в руке свою палочку и, уняв пыл, уставился на неё. Она ничем таким необычным не выделялась: дуб и чешуя дракона, что на удивление, давало ей практическую нерушимость. Сломать этот предмет магии получится только если его раскусит какой-нибудь дракон, и то если постарается. Покупал Бак эту палочку, — как и большинство его ровесников, — в лавке у знаменитого на весь мир изготовителя мистера Оливандера. Старик очень долго думал какая палочка подойдёт молодому студенту, но всё же определил её с первой попытки. Светлое дерево с небольшими резцами для руки в светло-фиолетовой длинной коробке — первый и самый запомнившийся подарок покойного отца...
Воспоминания волшебника прервал еле слышимый стук в окно, что внезапно раздался в соседней комнате. Просидев несколько секунд на месте и убедившись, что это был не глюк, Бак медленно, почти неслышно встал со стула и, выставив палочку перед собой, направился к двери в спальню. За старой скрипучей деревяшкой показалась маленькая тёмная комнатка, освещаемая светом показавшейся из-за туч блеклой луны. Помещение было обвешано бесчисленным количеством старых плакатов по квиддичу и газетными вырезками, в углу красовался средних размеров шкаф с уже облупившимся лаком на обеих дверцах с зеркалами, а атмосферу опустения дополняла чёрная как тень плесень в правом верхнем углу над кроватью. Но всё это ни сколько не привлекло внимание мага. Его пристальный взгляд нацелился только на окно, за мутными стёклами которого виднелся непонятный черный силуэт, похожий на шляпу-цилиндр. Без капли сомнения в том, что это могло быть непонятное существо мира волшебников, Бак подошёл к окну и медленно открыл его. За это действо он поплатился ударом чего-то крепкого об лоб, сразу после этого услышав какой-то писклявый крик слева от себя.
Убрав ладонь ото лба, и проверив нет ли на нём царапины, волшебник развернулся на шорохи и взмах позади себя, и тут же увидел зачинщика полученного удара. Это был среднего размера филин на редкость чёрного оперения, с оранжевым цветом глаз и маленьким клювом тёмно-серого цвета. Птица не обратила внимания на то что случайно задела хозяина. Она лишь важно прижала шею и умиротворённо смотрела на уже возмутившегося от такой подлости человека.
— Чтоб тебя, Теодор! — ругнулся Бак. — Я же тебе сказал: никаких полётов поздней ночью. Сова бестолковая!
Чёрный филин ответил хриплым криком, выпятив вперёд голову и расправив крылья, подобно стервятнику, будто показывая своё недовольство. Человеку лишь оставалось обречённо вздохнуть и лениво выставить руку перед собой, приглашая питомца занять своё любимое место.
— Ладно, запрыгивай, умник...
Дойдя до своего стола вместе с сидячим на руке филином, человек чуть пошевелил локтем, призывая друга вернуться на своё прежнее место, которым служила круглая клетка в углу, над столом. Маг уселся обратно на стул. Ничего не оставалось делать, как продолжить заниматься своим излюбленным занятием.
Достав из чехла свою палочку, волшебник устало посмотрел на часы:
— Почти двенадцать...
Вертя в руке палочку, он развернулся к столу и перевёл взгляд на справочник, предварительно, глубоко вздохнув.
— Ладно, последний раз и хватит...
Взяв как следует предмет магии, волшебник закрыл глаза и сосредоточился, мысля только об одном:
— Ну пожалуйста, хоть что-нибудь... Трансгрессиум Эквест!
Вдруг кончик палочки загорелся ярким светом, освещая пространство вокруг волшебника. От такой неожиданности, маг чуть было не выронил палочку. Он закрыл глаза. Вокруг него всё закружилось, завертелось, и вдруг всё это разом прекратилось, будто поезд сделал вынужденную остановку. Желая узнать что произошло, Бак приоткрыл левый глаз и осмотрелся. Его окружало непонятное белое пространство, больше похожее на чистилище.
— Я что, умер? - промелькнула мысль в его голове...
Долго он там не был. Неожиданно, пол под ногами человека, в прямом смысле слова — провалился. Теперь он летел прямиком во тьму, которой, казалось, не было конца.
— Нет-нет-нет-нет! — закричал Бак. — ПОЖАЛУЙСТА... Только... не... — И его веки стали медленно тяжелеть.
Впереди оставалась одна неизвестность. Холодная, как лёд, и страшная, как смерть. Человек летел вниз, даже не подозревая, куда его на самом деле занесёт судьба.
Справка:
Обливиатор* — работник службы безопасности министерства, главная задача которого — контроль над нераспространением информации о мире волшебников.
Пророк* — английская газетная редакция волшебников, основанная в 1942 г., во время восстания темного чародея Грин-де-Вальда.
Акцио* — заклятие манящих чар, позволяющие притягивать любой материальный предмет.
Квиддич* — игра на летающих мётлах. Принцип игры практически тот же, что и в футболе, за исключением того, что здесь велика вероятность получить тяжёлую травму, так как помимо главного меча (квобола), в игре используются зачарованные мечи. Воротами служат три кольца по каждую сторону соперников.
Хогвартс* — единственная в Англии школа чародейства и волшебства, основанная в средневековье четырьмя сильнейшими волшебниками, в честь которых названы факультеты школы: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран, Слизерин.
Мракоборцы* — главная рабочая сила министерств, задача которой — борьба с тёмными волшебниками, существами и явлениями.
Пожиратели Смерти* — преспешники Волан-де-Морта.
Волан-де-Морт* — тёмный маг, главный антагонист книг о Гарри Поттере.
Косой Переулок* — единственное в Лондоне место торговли магическими предметами и аксессуарами, являющееся помимо этого и неким заведенческим уголком чародеев.
Мистер Оливандер* — знаменитый на весь магический мир торговец и изготовитель волшебных палочек.