Летописи Демикорнов
Глава 8. Аудиенция сердец
Юный, но уже успевший познать вкус успеха о горечь поражений, маг, шагал по каменистой дороге вместе с тяжело скрипящими обозами, нагруженными дарами. Он гадал, что будет его ждать там, где высокие башни терялись на фоне горных вершин и тешил себя мыслью, что именно в северных горах, ему откроется то, что он не в силах был узнать из древних книг и обрывков легенд...
Многие сотни лет, раз в два десятка годов, когда листья великолепных деревьев лану'ри окрашивались из серебристого в ярко рубиновый цвет, трое желающих ответов идут в путь, ради аудиенции у НЕЁ. Той, кого называли не без основания чудом и загадкой мира. Мудрость множества лет и сила, превосходящая многие тысячи магов, сложились в ней. Если не всех магов, рождённых, живущих и ещё только появляющихся на свет в этом мире, медленно покоряющемся ненавистными вендиго, изгонявшим жителей с насиженных мест в долины и ближе к тёплому морю или окраинам вечно жарких пустошей. Даже семеро первых...
Впрочем, эта история не о них. Взглянём чуть ближе на вот того единорога, что идёт вместе с другими пони из дальних селений, сопровождая их нелёгком пути.
Молодой маг, но уже хлебнувший как чарку радости, так и черпак горестей, медленно шёл к высоким воротам, словно прорубленным в сизых, холодных и злых скалах, скорее обещающих гибель всему живому, чем место, в котором находилось сосредоточие мудрости. Телеги скрипели. Продукты, то не многое, собранное жителями в дорогу, лежали под плотной тканью, не пропускающей сырость и холод этих невзрачных мест. Из всей процессии выделялись лишь несколько. Пегас, закованный в броню и не пожелавший сменить военный шлем на что-то более удобное. В его глазах читалась уверенность и решимость. Много раз путникам удавалось избежать проблем в горных дорогах, благодаря его острому взору командира. Второй, золотистогривый единорог с печальным взором и кажущийся поэтом, на деле был не так прост. Владелец подгорного каверна, одного из наиболее богатых драгоценными, почти магическими камнями, он был так же неуместен в этой процессии, как алмаз в куче перегноя. Однако, его дар ощущать крепкие каменные уступы и упреждать обвалы, ценились и явно тешили его самолюбие. Ему нравилось, когда другие зависели от него, и это позволяло набивать себе цену, когда его услуги потребуются снова. Третьим, шагающим чуть позади в задумчивости и опасении, был тот самый молодой маг единорог. В накидке со звёздами и широкополой шляпе, в прорези которой виднелся слегка подпаленный кончик рога, этот единорог редко прибегал к помощи повозок, стараясь оставаться на ногах, как и остальные пони.
— Мастер... магистр... как там у вас принято называть магов? Присоединяетесь! В копытах нет правды. Вы приятно удивили меня той магией, что создала туннель в перегородившей дорогу скале, право дело, я не ожидал от вас таких умений. — Деревянная дверца фургона, замедлившего свой ход, тихо скрипнула и приоткрылась. — Ну, вы нисколько не умалите моего достоинства своим обществом. Все же у нас один путь и... пусть выбор был странен в этот раз, негоже нам, Избранным, топтать своими копытами эти недружелюбные камни. Пони тянут телеги исправно и без нашего участия.
Маг взглянул в проём, заметив нежащегося в тепле пегаса, греющего замёрзшие крылья у походной печи. Затем его взгляд качнулся в сторону идущих впереди пони, с трудом тянущих фургон, сменяясь и делая небольшие остановки там, где ветер дул не так сильно.
— Магия требует честности. Если не перед собой, то перед другими. То что нас выбрала ОНА позволив встрече произойти, не значит, что мы лучше других. — Тихо ответил он и, скривившись, захлопнул дверцу.
— Оставь его, он будет тащиться пешком словно это его долг. Сейчас, когда вендиго наступают со всех сторон, сея семена вечной зимы, только безумцы будут ставить свою жизнь ниже жизни других. — Послышался грубый голос воина. — Если он дойдёт, возможно, капля мудрости просветлит ему мозги.
— Ох, генерал Грозовых, но всем известно, никто не удостоился Аудиенции Сердец. Все они раз из раза были изгнаны без ответа или ответ, данный им, остался их тайной. Помните Магистра Сизогривого? Он даже вернулся и попытался взять эту крепость штурмом... — Голос золотогривого мага стал тише. — Но обратно он вернулся в твёрдой уверенности, что у него и в мыслях не было совершать такое и все воины, что вернулись с ним, утверждали, что заблудились в горах и, проплутав почти месяц, развернулись домой.
Пегас гулко и сухо рассмеялся.
— Маги всегда хороши в одиночку, но как стратеги они... — Послышался звук, словно кто-то задул свечу. — Пшик. Это давно всем известно.
— Эй, на вашем месте я бы не был столь категоричен. — Тон золотистогривого стал жёстче. Слова генерала задели его.
Фургон набрал скорость, и молодой маг снова шёл один среди нагруженных провизией телег. Эти телеги были даром, но был ли в этом даре смысл он давно ломал голову. Всё что удалось услышать и узнать о существах обосновавшихся в горах, говорило силе и независимости этого народа. Нужны ли им были эти скудные подношения, с трудом собранные жителями долины?
Идущая впереди пони с кьютимаркой в виде небольшой снежинки качнулась и прислонилась к камню. Она устала, и это маг ощущал даже без своей магии. Телекинез подхватил небольшой узелок из телеги и положил перед нею. Немного плодов, корешков и свежая вода в фляге, протянутой магом, оказались перед её мордочкой.
— Ешь и пей. — Раздалось над её ухом. Мудрые, уже успевшие лишиться юношеского задора глаза, изучали её.
— Но это еда... она дань той, что примет избранных... я... — Пони посмотрела в глаза мага и осеклась.
— Ешь. Четверть бита цена её мудрости, если из-за нескольких пропавших корешков да уже подвядших фруктов мне будет отказано в аудиенции. — Уверенно ответил он, помогая подняться.
— Вы ведь тот самый маг... спасибо, что создали тот проход в скале. Без него мы бы замёрзли от вьюги. — Тихо прошептала она, заметив, как тот коснулся слегка опалённого рога и впервые за всё время улыбнулся.
— Признаюсь, не люблю ветер и обходные пути, когда можно идти прямо. — Отозвался он, отпив из фляги несколько глотков. — Вот тебя зовут Снежинкой, а когда-то, в древние времена, одно из первых племён единорогов получило знания от одной единорожки по имени Снежинка. В легенде говорили, что она дружила с самой Парнокрылой Богиней... Жаль, что та скала в преданиях давно уже пропала и теперь мало кто сможет отыскать то место. Легенды... легенды...
Маг замолчал, и пони решила не беспокоить его расспросами. Уже то, что он догадался как её зовут, смутило и удивило её, но что она могла знать о магах, с тех пор как те отдалились от народов живущих ближе к полям и ушли ближе к пещерам, меняясь услугами за вполне реальную пищу, их почти не видели ни в городах, ни в селениях. Лишь небольшие крепости у подножий гор виднелись издалека. Прекрасные, таинственные и манящие. О магах ходило много слухов. Некоторые считали, что любой родившийся с рогом жеребёнок, будет магом и порой, случись такое в семье, с радостью передавали их в обучение единорогам из башен. Говорили, что были и те, кто оставляли их у себя, но, кроме телекинеза и способности делать некоторую тонкую работу, они так и не умели делать ничего особого. Таких селений были единицы, да и располагались они заметно дальше от гор и пещер с драгоценными камнями. Снежинка снова посмотрела на мага.
— И всё же, ваш поступок был слишком смел... — Она выглядела виноватой, но всё же продолжала жевать сладковатый фрукт, что был не только редкостью, вообще подавался лишь на редкие праздники к столу.
— Какая фортификация... — С вздохом удивления и восторга проговорил пегас, покидая фургон и вставая копытами на стылую землю. — Эти ворота и в правду не пробить ничем. Клянусь зубцами бирюзового дракона озёр, даже этим древним рептилиями придётся потрудиться, чтобы пробить их.
— Не время восхищаться, мой друг, воротами, когда за ними кого-то из нас ждут воплощения всех желаний. — Тихо отозвался золотистогривый маг, встав на камень рядом, ощущая как холод покрытых снежной крошкой камней просачивается в стальные накопытники. — Но теперь понимаю, почему штурм захлебнулся. Взгляните на статуи по бокам...
Пегас перевёл свой взгляд, но не увидел ничего, кроме замерших, вскинув передние копыта огромных существ, крылья которых терялись в горной породе, а каменные загнутые рога, казалось, пронзали плывущие над ними облака, теряясь в небе. Он не был из тех, кто испытывает трепет перед исполинскими статуями, сколь бы не были они искусно выполнены. Его интересовали башни, скалы, узкие тропы и всё то, что могло быть использовано как при защите, так и при атаке укрепления. Война, жестокая и упорная с окрепшими кланами грифонов, закалила его снаружи, но изрядно изменила внутри. Красотой для него стало то, что может быть полезно. Бесполезные вещи не трогали его внимание.
Ворота медленно открывались, и в щель между створками стала медленно втягиваться цепочка обозов. Избранные шли рядом, стараясь рассмотреть и запомнить то, что открылось их взору. Блеск доспехов и странных предметов на крепких и высоких телах существ, сбил спесь с пегаса. Одного взора было достаточно, чтобы сравнить качество металла. Что его блестящий шлем, когда некоторых из существ венчали закрывающие почти всю морду забрала, переходящие в отлично подогнанные друг к другу детали подвижной брони, совсем не сковывающие движение шеи. И каждый доспех и шлем были разные, словно создавались под каждого воина отдельно.
Маг же вцепился взором в зачарованные камни, блистающие в лучах пробивающегося солнца, зажатые в грубых оправах или вкованные прямо в браслеты необычной формы. Одному ему, рождённому среди магических кристаллов, было ясно, что каждый такой "Камешек" стоит нескольких десятков тех, что удавалось добыть в подгорных пещерах его народу.
Лишь третий из них, смотрел на покрывающие металл руны, в глубине которых скользил прохладный огонёк, едва высокие лезвиерогие стражи использовали магию. В том, что это была именно она, молодой маг не сомневался. Вот только понять её природу ему не удавалось. Рога этих существ не светились от заклятий, и принцип их заклинаний стал интересовать его ещё сильнее.
Уставшим пони дали воды, еды и тёплый очаг. В телеги впряглись существа иного рода, похожие на сложенные из камней фигуры, в головы которых как попало воткнули от двух до пяти сияющих сфер. Молчаливые каменные существа без всякого усилия откатывали одну повозку за другой в боковые проёмы, куда в скоре повели и пони, сопровождавших избранных.
Молодой маг замедлил шаг, чуть отстав от своих спутников. Осмелившись, он подошёл к одному из существ, костяной хвост, которой или которого, был свёрнут вокруг задних копыт.
— Пони, что были с нами в пути, устали и голодны. У многих стёрты копыта от долгой дороги, и ненастье сказалось на их здоровье... Вы можете... — Просьба мага застряла у него на языке, едва существо сняло облаком телекинеза с себя шлем, и сверху вниз на него взглянули древние, но любопытные глаза. Она, а маг был готов поспорить, существо было кобылицей, проговорила что-то на певучем и чуть властном языке, широко улыбнувшись и показав ряды белоснежных зубов на мордочке цвета опавшей листвы. Ничего из сказанного он, конечно, не понял, но звучало это ободряюще.
— Лианлиф говорит, что об этом не стоит просить, все гости этого места будут сыты и получат приют на время, достаточное, для возвращения им сил. — Гулко раздался другой, чуть более жёсткий голос и кобылица, снова улыбнувшись, взглянула куда-то позади мага. — Однако вы не из тех, кто несёт подношения, вас и двух ваших спутников ждут в Зале. Поспешите, хотя без вас всё равно аудиенция не начнётся.
Казалось, голос за стальным забралом тихо рассмеялся, но звук этот был необычен. Поблагодарив и снова услышав мелодичные, ничего не означающие для него слова, маг поспешил в сторону, где виднелась золотистая грива подгорного мага и сверкающие доспехи пегаса.
Они долго ждали. Трое из тех, кому выпала честь предстать перед удивительным существом, власть которого распространялась на весь диковинный народ, живущий обособленно и редко когда выходящий на контакт с обживающими мир поселенцами. Несколько дней прошло среди стен древнего строения, потом ещё день минул в зале ожидания.
Демикорны.
В самом имени этого народа таилась загадка, и каждый желал её открыть. Впрочем, это желание пропадало, едва открывались возможности иного рода. Власть, сильная магия, выгодный союз, способный переломить ход битвы с вендиго и появляющихся очагов Хаоса. Эти очаги были пока не столь опасны и некоторые даже получали от них определённую пользу. Были, конечно, места опасные, но кто откажется от соседства с небольшим колодцем, исправно выплёвывающем золотые слитки в обмен на сброшенный вниз валун? Лишь когда колодец стал больше и, вместо золота появилось что-то менее драгоценное, но куда более живое и опасное, селяне забеспокоились и стали звать магов на помощь. И маги справлялись. Пока справлялись.
— Сколько можно ждать? Мы почти два месяца тащились сюда, из которых несколько недель по этим унылым дорогам среди этих проклятых вендиго скал! — Пегас, не имея возможности полностью размять крылья, ходил из угла в угол.
— Говорят, вечность не знает слова "ожидание"... — томно протянул золотистогривый, отправляя в рот одну виноградину за другой, медленно отрывая её от веток, сложенных на блюде. — И как ещё говорят, ожидание, уже половина заклинания.
— В грозовую тучу магов! Я здесь лишь за одним... — Топнул пегас и, сбросив тяжёлый шлем, позволил тёмной гриве развеяться по плечам. — Победой над этими общипанными хищниками, что заняли южные горы и грозятся навредить великой Поднебесной!
— А что вы молчите, наш сердобольный друг, разделивший путь с простыми земледельцами? — Подгорный единорог обратил внимание на жующего мага, запивающего небольшими глотками черствоватый хлеб. Тот, казалось, не слышал ворчание пегаса, читая какой-то древний фолиант. — Считаете ниже своего достоинства участвовать в нашей беседе? За все эти дни я вижу вас только в обществе вашей книги да спящим. Поделитесь с нами своими мыслями.
Золотистогривый хотел добавить ещё парочку колкостей, когда двери распахнулись, и теплый ветер ударил им в мордочки, заставляя шерсть слегка взъерошиться.
За красной завесой, словно застывшим языком пламени, ставшим невесомой преградой виднелась лежащая на камне огромная фигура. Тёмно-фиолетовые глаза, словно чуть потрескавшиеся драгоценные камни, смотрели на вошедших изучающим взглядом. Не любопытство, но что-то другое сквозило в них. Она словно знала ответ, но думала, произносить ли его вслух.
По бокам пылающе-алого тела, лежали четыре крыла, перья которых оставляли в каменном полу подпалины и оплавленные следы. Гибкий, покрытый шипами хвост, был обёрнут вокруг неё и его более тёмная стрелка с небольшой кистью цвета гривы, свисал с каменного ложа вниз, едва касаясь пола. Рубиновые кристаллы, мерцали острыми шпилями на её копытах, откалываясь и падая беззвучно вниз. Такие же камни, но кажущиеся ограненными, украшали её загнутый рог, блестевший острым лезвием, похожим на костяное и стальное, одновременно.
Алый Мастер.
Все трое стояли, задержав дыхание, ощущая силу, что была за необычным барьером. Они даже не сразу заметили замерших по бокам четырёх стажей, кажущихся теперь не такими уж и высокими, в сравнении с лежащей богиней.
— Каждый из вас пришёл сюда, получив возможность аудиенции с нашей богиней, Алым Мастером. — Слитно произнесли четверо стражей торжественным тоном. — Но в каждом из ваших сердец, помимо благородных желаний присутствует жажда. Алый Мастер будет слушать не ваши слова, но ваши сердца, лишь они одни будут честны, в миг, когда слова будут содержать ложь.
Богиня с интересом взглянула по сторонам, словно и в правду прислушивалась. Блеснувшие, у её копыт, осколки кристаллов пробудили росток зависти в подгорном маге, едва тот бросил на них взгляд.
— Мне нужен ответ, Богиня скрывшегося в горах народа! Встанете ли вы бок о бок с пегасами, ради страны Поднебесной в битве с алчными грифонами, захватившими земли с более тёплой погодой, куда даже вендиго боятся сунуть нос? — Наплевав на приличия, пегас выступил первым. — Используя грязные трюки, они расширяют свои владения и уже нанесли вред облачным городам, своими механизмами для сбора дождевой воды!
Но Богиня молчала, и стажи не шелохнулись на такую дерзость, лишь послышался вздох подгорного мага, осуждающего пегаса за его несдержанность.
— В этом сердце я слышу жажду власти и превосходства, что воют ветрами в бесконечно высоком своде небес. Его обладатель смотрит на всех с высока, и забывает о том, что находится под его копытами, даёт ему силу, пищу и многие другие дары. Я не буду слушать его речи. — Алое крыло легко шевельнулось, и пытающегося протестовать пегаса вывели прочь. Тяжёлый, словно пронизывающий насквозь взгляд уставился на золотистогривого. Маг собрался и приосанился, но долго смотреть в глаза Богини не смог. Под её лёгкую улыбку, он отвёл глаза в сторону.
— Это сердце звучит как падающая вода в подземных кавернах. Звук чист и прекрасен, но безразличен к судьбе других. В этой холодной песне я слышу лишь алчность богатства и холодные грани кристаллов ближе этому сердцу, чем тепло других сердец. Я не буду слушать его речи. — Проговорила она, и двое стражей повели изумлённого и потерявшего дар речи мага наружу.
— Что это значит? Я требую, чтобы меня выслушали... — Двери захлопнулись за ним, и в зале остался лишь молодой единорог, в накидке с вышитыми на ней золотыми звёздами. Он стоял в одиночестве перед Богиней, не находя слов, а та смотрела на него сверху вниз, долго вглядываясь и вслушиваясь в одну ей слышимую песню.
— В одиноком сердце я слышу вопль желаний, песню алчности, плач стремлений, скованных спокойствием снаружи. И все они звучат о знаниях. А ведь знания способны принести как много счастья, так и немало горя. Знание создаёт, знание разрушает, знание сжигает дотла и пробуждает снова. – Тихо, но властно произнесла Богиня, медленно поднимаясь со своего ложа, рдеющего раскалённым камнем, и жар этот ощущался даже через тонкую завесу магии. — Это сердце желает быть целым и одновременно хочет быть расколотым на части в один и тот же миг времени. Я буду слушать его речи... Говори, маг которого ждал мой народ.
— Я хочу задать всего три вопроса, та, что этот народ зовёт Алым Мастером. Почему я? Смогу ли я быть с той, образ которой был показан мне в шаре событий? И, что будет с ними, что пришли со мною в это место? — Склонив голову, маг стал ждать ответов. Время шло, и он уже был готов поднять голову, боясь, увидеть ложе пустым.
И в этот миг полилась речь, певучая и властная, наполняющая уверенностью и одновременно...
— Маг, ты задал хорошие вопросы, но не те, что должен был задать. Ты получишь на них ответы, но они будут равны тем знаниям, которые способен получить. Я попрошу тебя о помощи, и ты попросишь за неё всё, что только пожелаешь. Обретя знания, ты сделаешь верный выбор своей награды, но потом тебе придётся заплатить цену и то будет большая цена... — Она поправила мерцающую огнём гриву и посмотрела в сторону. Там, среди тяжёлых и толстых стен, виднелся кусочек неба, который словно манил её и при этом оставался недостижим.
— Твой второй вопрос... Нет, не сможешь. Твой жизненный путь длиннее других и одна ошибка продлит твою жизнь. Ты сможешь воплотить потоки магии на книжных листах и оставить после себя немало загадок. Но самый великий твой труд будет завершён не тобой... мне жаль. - Богиня отчертила на каменном полу огненный круг, который так и не сомкнулся. Линия из толстой, становилась тоньше и в конце, став почти нитью, угасла, рассыпавшись крохотными искорками вокруг одной большой звезды. — Ты встретишь ту, образ которой рассмотрел в своём шаре и она принесёт этому миру много добра. И случится это уже на исходе твоих лет. Будь далёк от неё, чтобы разлука не стала для неё ударом. Ей ещё предстоит испытать иную разлуку длинною в тысячу лет.
Маг стоял, слушая ответы, и мысли проносились в его голове одна за другой. Не может быть, чтобы та, прекрасная принцесса с гривой перламутрового цвета, словно невесомая полупрозрачная дымка, и в правду встретится на его пути. И что за ошибку он совершит, способную повлиять на срок его жизни? Прекрасная и одновременно пугающая Богиня говорила о вещах, понять которые он сможет, лишь встретившись с ними.
— Твой третий вопрос. Выйдя за пределы ворот, они позабудут, где были. Их сердца не изменить. К голоду город свой приведёт один из них и будет сражён "Недугом Дракона". В память о нём останется замок лишь древний, у подножья скалы и его поколения будут тщетно искать наследство в руинах. Другой станет причиной обиды народов и наградой за деянья его, будет страдание существа, дороже которой нет в его жизни. Ошибку исправит один из них вскоре, но ценою страны развеянной в небе.
Слушая ответы, маг застыл в изумлении и ужасе от услышанного. Слова пронеслись перед ним словно картинки событий, на которые он бы хотел, но не мог повлиять. Голод, морозные ветры и сражения за клочок плодородной земли, торжество великих существ и глаза сиротливых жеребят, смотрящих, словно на него, из брошенных и покосившихся домов. Серые смерчи на горизонте и отчаянно мечущаяся в ночном небе тень. Шпиль заброшенного замка на фоне подножья горы, покрывающийся мхом и листвою. Тихо вскрикнув он прижал копыто к виску.
— А что же я? — Осмелился спросить он, когда боль утихла, взглянув в глаза Алого Мастера, тон которой не менялся от того, чтобы она не сказала.
— Ты хочешь это знать? — Она улыбнулась, обнажив ряд острых зубов, сверкающих, будто алые кристаллы.
— Да!
— Хорошо... В поисках решения ты обретёшь знания, опережающие твоё время. Ты создашь учение, способное раскрыть талант магии в других. Ты примешь участие в битве великой и выживешь в ней. Ты будешь рядом с той, кого видел и будешь ей только другом. После тебя останутся книги, и лишь одна из них останется незавершённой. Тебя будут помнить, пусть и не все. И ты дашь слово, которое не сможешь нарушить. А потом, ты передашь данную клятву другим, и будут жить они с нею вечно. — Тихо и с грустью проговорила она, пожав пламенеющими крыльями.
— Зачем ты говоришь мне это... ведь зная такое, я смогу изменить ход событий? — Маг сделал шаг в сторону богини и положил перед нею взятую в поход книгу.
— Потому что это событие уже случилось и ничего не изменить, мой звёздный маг. — Алый Мастер вздохнула и завеса, кажущаяся застывшим пламенем, стала тускнеть и становиться каменной поверхностью, приглушающим её голос всё сильнее с каждым мгновением. — Будет неотвратимо случившееся не потому, что это нельзя будет изменить, а лишь потому, что изменить ход событий не будет иметь смысла...
Последние слова утихли, и маг смотрел на каменную поверхность, ощущая, как жар покинул зал и холодный ветер стал покрывать прорези окон ледяными сосульками.
Перед магом упала прочная каменная пластина, и он стал читать начертанное на ней.
Спутники и в правду не помнили цели визита и спорили о назначении этого места. Маг не стал с ними говорить, отправившись в сторону, куда скрылись обозы и пони. Обернувшись, он снова взглянул на теряющийся в шпилях гор замок, почти сливающийся с ними своими угловатыми формами.
— Значит, мне ещё раз предстоит сделать выбор, который уже сделан за меня. — Тихо проговорил он, сделав несколько пометок в своём походном фолианте. — Но какой маг станет великим, если не попытается совершить невозможное... не так ли? Какой смысл в магии, если не представится возможности испытать её на пределе.
Усмехнувшись своей затее, он зашагал уже бодрее в сторону собирающихся в обратный путь пони.
Попрощавшись он пожелал им успешного пути и стоят провожая обозы, словно с каждым их шагом что-то связывающее с народом долины терялось, в замен даря надежду.
— Руда, ценные камни и живительная вода из подземных источников погружены, в обмен на их дары, Алый Мастер. Двое из избранных вскоре забудут о вас... но тот маг. Высока ли уверенность в том, что это именно он? — Раздался тихий голос.
— Так пело его сердце. Эта встреча, была не для понимания, подходит ли он для нас, а для того, чтобы он стал тем, кем будет должен стать. — Алый Мастер медленно поднималась к одинокой платформе посреди залитого льдом кратера. С каждым шагом, лёд трескался и шипел. Пар поднимался вверх и окрашивался в красный, создавая в зале ощущение, словно сам воздух горит и плавится. Она поставила копыта на выплавленные в прочной горной породе выемки и стала ждать.
Гул, стрёкот крутящихся шестерней и визг раскладывающихся шарниров. Словно клешни, огромные кандалы защёлкнулись на её копытах, заставив её сжать зубы сильнее. Тяжёлые цепи впились в её крылья, сжимая их и вздёргивая вверх, выворачивая так, чтобы она не смогла бы их расправить, и металл звеньев заалел, с трудом выдерживая жар и рассыпая вокруг искры раскалённого железа.
Алый Мастер заняла своё место в сердце механизма своего храма.
Она прикрыла глаза, ощущая вокруг свой народ и провожая взглядом цепочку едва различимых огоньков, покидающих её владения пони, жизнь каждого из которых, пульсировала в такт биения их сердец, и пламя это было видно через любую преграду, будь то камень или вечная броня льда.
Лишь один огонёк остался.
Сердце, ищущее знаний и верящее в возможность изменить мир не покинуло стен укреплений в горах.
— Значит, он остался, несмотря на то, что было написано на табличке. — Тихо вздохнула она, прикрыв глаза.
Маг зашагал в сторону огромных дверей, и ветер заносил снегом одиноко лежащую на земле табличку. Снежинки почти скрыли табличку с глаз, когда демикорн цвета пожухлой травы подняла её и, улыбнувшись, отряхнула от снега. Бережно положив её в набедренную сумку, она зашла в двери вслед за магом. Деревья лану'ри сбросили свою листву, полупрозрачную, словно ломтики тонко нарезанного рубина.
Аудиенция Сердец завершилась.