Дружба миров
Выступление в ООН
Официальный представитель СССР при ООН Валериан Александрович Зорин смотрел на улицу из окна представительства. Внизу бесновалась огромная толпа народа. Тысячи американцев размахивали самодельными плакатами, скандировали лозунги или просто выкрикивали: «Красные, не прячьте пони!», «Наши дети хотят дружить с пони!»
Он повернулся к стоящей рядом принцессе Селестии.
– Ваше Высочество, мне нужно ехать в штаб-квартиру ООН. Обязательно дождитесь доклада нашего человека, не спешите, пока всё не будет готово.
– Конечно, господин посол, я и не смогу переместиться, пока в зале не поставят наш маяк, – ответила Селестия.
Зорин слегка поклонился и покинул комнату. Принцесса Солнца и её сестра, скрываясь за белым тюлем, продолжали смотреть на улицу. Они терпеливо ожидали сообщения о готовности маяка.
– Это поддельная демонстрация, – произнесла белая аликорн. – Смотри, Лулу, вон там, в дверях подъезда, человек в бежевом плаще, с мегафоном. Он руководит действиями толпы. Вон, видишь, он показал рукой, и одна группа сменила другую.
– Точно, Тия, – подтвердила принцесса ночи, присмотревшись. – А вон ещё один, раздает деньги демонстрантам. Чувствуешь, какая чёрная у них аура? Чернее самой тёмной ночи. И ты им поверишь?
– Конечно, нет, – покачала головой Селестия.
– Тогда зачем такой риск?
– Так нужно, Лулу. Вот увидишь, так нужно.
– Здравия желаю, Ваши Высочества, – мужчина, вошедший в комнату, был одет в штатское, но его выдавала военная выправка и короткая стрижка. – Ваш маяк размещён в зале Генеральной Ассамблеи как вы и просили.
– Пожелай мне удачи, сестра, – произнесла Селестия.
Её рог засветился золотым светом, и аликорн исчезла в белой вспышке телепортации.
Зал Генеральной Ассамблеи ахнул в едином выдохе, когда в прямо в воздухе над трибуной появилась великолепная крылатая белая лошадь с длинным рогом на лбу. Её грива и хвост, невесомые и разноцветные, плавали в воздухе, словно северное сияние.
Её появление пришлось на момент смены ораторов, и принцесса опустилась рядом с пустующей трибуной.
– Здравствуйте дамы и господа! Я, принцесса Эквестрии Селестия, хочу сказать вам несколько слов. Прежде всего, я приветствую вас от имени всех трёх народов пони. Мы – счастливый и мирный народ, единый в своём стремлении к доброте и дружбе.
Продолжая говорить, принцесса просканировала магией зал. Она без труда различала цвета ауры каждого делегата. У большинства делегатов аура практически не отличалась от уже привычной ей светлой доброжелательной ауры советских граждан. Но у части зала в аурах преобладали тёмные цвета.
Она прочла таблички на столах перед делегатами, чьи ауры были самые темные. United States, Great Britain, German Federation Republic – всё сходилось в точности как предупреждал её Первый секретарь. Селестия одновременно обрадовалась и огорчилась. Обрадовалась тому что союзник был с ней честен, огорчилась тому, что он оказался прав в своей оценке.
– Я знаю, что многие из вас задаются вопросом, почему мы, пони, установили дипломатические отношения только с Советским Союзом, и не хотим поддерживать отношения с другими странами. К сожалению, этому есть причины, – принцесса телекинезом достала из кармашка в нагрудном украшении шарик звукорба, поднесла к микрофону и включила:
– О, my god, да какая разница! Кажется, из конины делают хороший собачий корм… – послышался из приборчика голос Гарольда Ханта. – Или пустить их на консервы, на гуманитарную помощь для негров в Конго. Из мустангов, я слышал, делают удобрения.
Понятно, что для начала придётся втереться к ним в доверие… Выяснить их численность, какими технологиями они там располагают… Выкрасть у красных или изобрести самим технологию портала. И вот тогда ударить по ним всей мощью!
Если где-то в пределах нашей досягаемости есть что-то, что можно безнаказанно захватить и выгодно продать, это что-то должно быть нашим. Вы ведь согласны со мной, джентльмены?
Присутствующие в зале политики были неприятно удивлены. Репортёры, толпившиеся позади, застрочили в блокнотах, засверкали бликами фотовспышек.
– Это – слова американского миллиардера Гарольдсона Лафайетта Ханта, – объявила Селестия. – Не спешите, господа журналисты, потом вам передадут официальную запись.
Полагаю, вы понимаете, что после таких заявлений у меня и моей сестры пропало всякое желание общаться с представителями так называемого «свободного мира».
– Ваше Высочество, это всего лишь личное мнение одного человека, оно не совпадает с официальной позицией нашей администрации, – едва ли не выкрикнул с места американский представитель при ООН Эдлай Стивенсон.
– Я не горю желанием проверять правдивость ваших слов, – холодно ответила принцесса Солнца.
– Коммунисты вас обманули! Они всех обманывают!
Селестия не собиралась вступать в дискуссию:
– Я лишь хочу предостеречь вас от опрометчивых действий и решений, господа…
Рог аликорна засветился золотым светом. Посреди зала Генеральной Ассамблеи вспыхнула в воздухе яркая точка. Она начала быстро расти, превращаясь в пылающий жаром плазменный шар, подобный крохотному Солнцу. Температура в зале быстро повышалась.
Белоснежная аликорн подождала несколько секунд, в течение которых шар вырос до диаметра примерно в три метра, а потом втянула его в себя через рог. Её тело и грива засветились золотым светом, рог снова окутало яркое сияние. Повеяло холодом, принцесса словно втягивала в себя всё тепло окружающей среды. На пюпитрах, стоявших перед делегатами Генеральной Ассамблеи, выпал иней.
Селестия материализовала целую пачку листовок с текстом своего официального заявления, и телекинезом раздала её репортёрам, ещё не отошедшим после невероятного зрелища. Телеоператоры транслировали сессию Генеральной Ассамблеи в прямом эфире.
Принцесса снова засветила рог и исчезла в белой вспышке телепорта. Председательствующий дрожащей рукой нашарил деревянный молоток и объявил перерыв. Эдлай Стивенсон тут же бросился к телефону, звонить президенту.
С Белым Домом его соединили быстро. Сбивающимся голосом, заикаясь и едва не срываясь в истерику, американский представитель в ООН пересказал президенту Соединённых Штатов события последних нескольких минут. На другом конце провода пару минут царила мёртвая тишина.
– Э-э... мистер президент... Я жду ваших распоряжений, – проблеял Стивенсон.
– Минутку... – ответил Кеннеди. – Так... Немедленно поезжайте в советское представительство при ООН. Эта лошадь массового поражения, скорее всего, там. Даже если её там нет – передайте ей через мистера Зорина моё приглашение прибыть в Белый Дом для переговоров. В любое удобное для неё время.
Стивенсона принцесса Селестия не приняла. Приглашение президента ей передал Зорин, с которым пришлось разговаривать американцу. Пока принцессы обдумывали ситуацию и размышляли, принимать ли им предложение, Стивенсон нетерпеливо мерил шагами просторный холл советского представительства. Наконец, к нему вышел Валериан Александрович Зорин:
– Принцесса Селестия решила принять предложение вашего президента. Она предлагает встретиться в Белом Доме завтра в полдень. Её Высочество может прибыть непосредственно на лужайку перед Белым Домом при помощи телепортации, – Зорин пододвинул американцу телефонный аппарат. – Можете позвонить президенту прямо отсюда.
Стивенсон тут же созвонился с Белым Домом. С президентом его соединили сразу, похоже, что JFK ждал его звонка у телефона. Дипломат передал Кеннеди ответ принцессы.
– Слава Всевышнему, она согласилась! – выдохнул JFK. – Надеюсь, она не испепелит Вашингтон сразу по прибытии, и потратит хотя бы пять минут, чтобы выслушать мои аргументы.
Принцессы отправились из Нью-Йорка в Вашингтон через установленные в представительстве при ООН и в посольстве СССР зеркальные порталы. Оба устройства ввезли дипломатической почтой. Селестия телепортировалась к Белому Дому одна, как ни уговаривали её Луна и посол Добрынин.
– Если что-то всё же случится, в Эквестрии должен оставаться хотя бы один старший аликорн, – ответила принцесса Солнца. – Я рассчитываю на тебя, Лулу.
Селестия даже не взяла с собой хотя бы пару охранников, сопровождавших принцесс.
– Зачем рисковать их жизнями, если они всё равно не могут противостоять людям, вооружённым современным оружием? – пояснила белая аликорн. – Я могу прикрыться щитом и телепортироваться, но нет гарантии, что я смогу вытащить вместе с собой и стражников. Уж лучше я рискну одна.
Впрочем, опасения оказались напрасными. Телепортировавшись на лужайку перед Белым Домом, принцесса с удивлением обнаружила расстеленную прямо по траве красную ковровую дорожку до самых ступеней крыльца. Сбоку стоял, построившись, духовой оркестр, а у входа в Белый Дом её появления ожидали президент, Жаклин Кеннеди с дочерью Кэролайн, вице-президент Линдон Джонсон, министр юстиции Роберт Кеннеди, госсекретарь Дин Раск, помощник президента по национальной безопасности Макджордж Банди и личный помощник Кеннеди Теодор Соренсен. Кроме них, были ещё какие-то люди, но их принцесса не узнала. Фотографии ключевых лиц американской администрации ей показывали в советском посольстве. Президент в одиночестве вышел вперёд, встретив принцессу на полдороге, пока оркестр играл гимн Эквестрии.
– Добро пожаловать в Вашингтон, Ваше Высочество, – JFK приветствовал Селестию коротким поклоном. – Я очень рад, что вы приняли моё приглашение.
На ступенях Белого Дома президент познакомил принцессу с первой леди и дочерью, со встречавшими её сотрудниками администрации. Переговоры устроили на первом этаже, понимая, что аликорну было бы не слишком удобно затем спускаться по лестницам. После небольшого протокольного вступления JFK пригласил принцессу поговорить наедине.
Президент сразу же извинился за слова Ханта:
– Ваше Высочество, мне очень жаль, что между нами изначально возникло непонимание, вызванное словами всего лишь одного безответственного человека. У нас свободная страна, я не могу запретить кому-либо высказывать своё мнение, каким бы бестактным оно ни было. Мне остаётся лишь надеяться на ваше понимание, что слова мистера Ханта никоим образом не определяют государственную политику Соединённых Штатов.
– Ваше заявление – тоже всего лишь слова, господин президент, – ответила Селестия. – Я рискну вам поверить, хотя понимаю, что проверка истинности ваших слов может обойтись моему мирному народу запредельно дорогой ценой. К счастью, нас пока ещё разделяет барьер миров.
– Как тогда я могу доказать вам наши мирные намерения? – спросил президент. – Поверьте, мы не меньше русских хотели бы видеть ваш народ и вас лично своими друзьями.
– Я думала об этом, – ответила принцесса Солнца. – Анализировала международную ситуацию в вашем мире. Вы хотите доказать свои мирные намерения? Как вам идея провести в Кантерлоте международный саммит по разоружению и мирному урегулированию всех разногласий между НАТО и Организацией Варшавского Договора? Мы с сестрой выступим посредниками. Вы пригласите лидеров Великобритании, Франции, Западной Германии, возможно, ещё других стран. Я уговорю Первого секретаря Хрущёва и председателя Косыгина, они пригласят лидеров Китая, Индии, Индонезии, Восточной Германии, Югославии, Чехословакии, Польши, других социалистических стран. У вас будет возможность обсудить все проблемы на нейтральной, дружественной для всех территории.
Президент понял, что сама судьба делает ему потрясающий подарок. Он немедленно согласился:
– Это замечательная идея! Я, конечно, не могу прямо сейчас гарантировать участие всех наших партнёров по НАТО, но приложу все усилия, чтобы их убедить. Я уже встречался с Первым секретарём Хрущёвым, с ним вполне возможно договориться. Если вы сумеете уговорить его принять участие в этих переговорах, возможно, мы даже сумеем достичь какого-то прогресса в урегулировании наших разногласий. Полагаю, вы понимаете, что противоречия между нашими военными блоками слишком глубоки, чтобы преодолеть их за один раз?
– Пусть так, но, возможно, вам удастся сделать первый шаг к миру? – предположила Селестия. – Я была бы счастлива, если бы мне удалось внести свой вклад в установление прочного мира между народами людей.
– Я, со своей стороны, сделаю для этого всё возможное, – заверил Кеннеди. – Но мне хотелось бы не только вашего участия как посредника. Почему бы нашим странам официально не установить дипломатические отношения, как вы установили их с русскими?
– Это решение я приму по итогам саммита, если он состоится и пройдёт успешно, – ответила принцесса Солнца. – Для организации саммита достаточно будет послов по особым поручениям от всех стран-участниц.
Президент слегка задумался:
– Это осложнит подготовку саммита, но... я вас понимаю. Однако, если вы успешно торгуете с русскими, мы с вами тоже могли бы наладить торговлю, технологический и культурный обмен. Скажите, у вас есть кинематограф?
– Да, есть. И даже телевидение уже работает, – ответила принцесса.
– Видимо, по советско-французскому стандарту… Хорошо, как насчёт возможности устроить фестиваль американского кино в вашей стране?
– Гм… нет, вынуждена отказаться от этого предложения, – покачала головой Селестия.
– Но почему? – удивился JFK.
– Ваше кино примитивно и перенасыщено насилием. Любимый сюжет – люди, одетые в грязные лохмотья, верхом на лошадях гоняются друг за другом посреди пыльной пустыни, стреляя друг в друга. Мои маленькие пони не станут на это смотреть.
(Конец 50-х и начало 60-х в Голливуде – время засилия вестернов. Настоящий расцвет американского кино начался позднее, примерно с середины-конца 60-х)
– М-да… пожалуй… – слегка поразмыслив, согласился Кеннеди. – Едва ли маленьким лошадкам понравится, что люди ездят верхом на существах, похожих на них, да ещё и становятся причиной их смерти.
– Уж лучше тогда начать культурный обмен с музыки, – предложила принцесса.
– У вас есть музыкальная культура? – удивился президент. – Мы могли бы провести музыкальный фестиваль у нас в Штатах.
– И весьма развитая. У наших пони очень красивые голоса, среди них есть исполнители классической и эстрадной музыки, – ответила Селестия. – Я только опасаюсь за безопасность пони, мне не хотелось бы подвергать опасности их жизни.
– Я гарантирую вам их безопасность, – ответил президент.
– Но можно ли доверять вашим гарантиям? – принцесса Солнца не спешила с решениями. – Пока я должна обдумать ваши предложения.
– Безусловно, – согласился Кеннеди. – Мы готовы ждать, сколько нужно. Я сегодня же дам распоряжение госсекретарю Раску начать консультации с нашими партнёрами по НАТО и с русскими относительно проведения саммита. Могу я рассчитывать, что вы, со своей стороны, попытаетесь тоже повлиять на русских?
– Конечно, я поговорю с Первым секретарём Хрущёвым, – подтвердила Селестия. – Я тоже приложу все усилия, чтобы сдвинуть ваш переговорный процесс с мёртвой точки.
Они ещё некоторое время обсуждали различные вопросы, в основном – «прощупывая» и изучая политические позиции друг друга. В конце встречи принцесса сказала:
– Господин президент, я почитала ваши газеты. Считаю необходимым предупредить вас: очень многие недовольны вашей политикой расовой десегрегации и курсом на сотрудничество с СССР в космосе. Как политик с тысячелетним опытом, я бы посоветовала вам быть осторожнее. Ваши оппоненты могут попытаться устранить вас физически. За время своего правления я пережила не одну попытку покушения, государственного переворота, бунты, войны и вторжения. Поверьте, у меня достаточно опыта в таких делах.
Президент удивлённо поднял бровь.
– Благодарю за предупреждение, Ваше Высочество. Это очень неожиданно для меня.
– Важно, чтобы возможное покушение не стало неожиданностью для вашей охраны, – ответила принцесса.
– Но почему вы решили меня предупредить?
– Вы вполне разумны, и с вами можно договориться, – ответила Селестия. – Ваш преемник, вполне возможно, может оказаться не таким разумным и договороспособным. Мне бы не хотелось, чтобы с вами что-то случилось.
Закончив переговоры и попрощавшись с президентом, первой леди и остальными членами администрации, принцесса исчезла в белой вспышке телепорта.
– Э-э-э... что скажете, сэр? – осторожно поинтересовался госсекретарь Раск.
– Она умна... невероятно умна, невероятно опытна и невероятно недоверчива, – рассказал JFK. – Я пробовал зайти и так и этак, предлагал кредиты на покупку наших товаров, обмен технологиями, культурный обмен, туризм... да чего только не предлагал! Но она только отвечала, что обдумает мои предложения. По крайней мере, она явно настроена мирно. Она даже предупредила меня об угрозе покушения или переворота. Я поговорю об этом с Бобби. С ней можно будет договориться, если мы сумеем убедить её в наших добрых намерениях. Этот техасский идиот Хант очень сильно нам подгадил. Если бы я мог вырвать его поганый язык, я бы ни секунды не колебался.
Предложения президента Селестия и Луна обсудили с Хрущёвым и Косыгиным.
– Переговоры? – удивился Первый секретарь. – Почему бы и нет?
– Сколько уже было этих переговоров, и всё без толку, – проворчал Косыгин. – Нет, почему же, поговорить можно... Будет ли польза?
– В переговорах, если таковые будут организованы, мы, конечно, участвовать будем, – заверил принцессу Хрущёв. – Если не пытаться договориться – то и не будет никакого прогресса. Другое дело – вы сами-то им верите, Ваше Высочество?
– Ни на секунду, – прямо ответила Селестия. – Но саммит я всё же попробую организовать. Даже политикам с тысячелетним стажем иногда хочется надеяться на чудо.