Дружба миров
Кантерлотский саммит
В начале декабря в Москву прибыла представительная делегация из учёных и инженеров NASA. На переговорах в Вене, в июне 1961 года, когда было подписано соглашение о совместной реализации лунной программы, Хрущёв и Кеннеди договорились об обмене научной информацией и совместной разработке отдельных компонентов системы — космических аппаратов, ступеней носителей, двигателей. Как правило, очередные встречи специалистов проходили на «нейтральной территории», в штаб-квартире ООН в Женеве или в ЦЕРН, поэтому визит в Москву выглядел необычным. К тому же на этот раз делегацию официально возглавлял астронавт Джон Гленн, а в её состав входили сенатор Эдвард Кеннеди, заместитель директора NASA доктор Хью Драйден, руководитель проекта «Rover» — ракеты с атомным двигателем инженер Гарольд Фингер, его заместитель, инженер Милтон Клейн, инженер компании «Aerojet» кэптен ВМС США в отставке Роберт Труакс, физик-теоретик доктор Теодор Тэйлор. Научным руководителем делегации был доктор Фриман Дайсон.
В перерыве переговоров Никита Сергеевич отвёл в сторону Эдварда Кеннеди и подозвал своего переводчика, Виктора Михайловича Суходрева:
– Мистер Кеннеди, меня всё же несколько удивляет столь резкая перемена в позиции президента, особенно в части сокращения вооружений, – спросил Первый секретарь.
Эдвард Кеннеди понимающе улыбнулся:
– Мой брат, президент, предполагал, что у вас возникнут подобные сомнения и вопросы. Он просил меня передать вам слово в слово: «Кеннеди всегда оплачивают свои счета». Роберт рассказал мне, что на самом деле произошло в Далласе. Именно поэтому мы все сейчас здесь.
Переговоры проходили за закрытыми дверями, прессе сообщали лишь общие сведения — проводятся технические консультации специалистов. По окончании обмена информацией члены делегации посетили московский завод №23 и и ещё несколько научных и производственных объектов, а затем присутствовали при запуске с Байконура экспериментальной АМС. (подробнее о визите делегации см. ЦС-К т.8 гл.18) Только позднее стало известно, что на этой встрече обсуждались важнейшие соглашения по сокращению вооружений. После посещения завода №23 из московского посольства США в Вашингтон была отправлена срочная телеграмма. Расшифровать её сразу не удалось, но уже на следующий день в Москву «с рабочим визитом» прилетел госсекретарь Дин Раск. Он несколько раз встречался с министром иностранных дел Громыко, явно обсуждая какие-то важные вопросы, но прессе не сообщалось ничего конкретного о содержании этих переговоров. Только сам Первый секретарь и его личный переводчик Виктор Михайлович Суходрев знали настоящую причину этого визита.
В это время в Москву уже прибывали делегации, собиравшиеся на международный Кантерлотский саммит, на который их пригласила принцесса Селестия. Делегацию США возглавлял президент Джон Кеннеди, на аэродроме его встречали Первый секретарь Хрущёв и председатель Совета министров Косыгин. На Ленинградском вокзале столицы делегации погрузились в поезд, состоявший из роскошных салон-вагонов, окрашенных в белый и тёмно-синий цвета, разделённые золотой полосой. Локомотив поезда походил на электровоз, но у него не было пантографа-токосъёмника.
Поездка оказалась непродолжительной. Поезд выехал из Москвы, в одном из пригородов свернул на подъездные пути, ведущие куда-то в промзоны, но, не доехав до них, заехал под длинный навес одной из станций и остановился ненадолго. Когда он снова двинулся, за окнами вагонов на мгновение мелькнуло зелёное свечение, а индустриальный пейзаж внезапно сменился бескрайними полями пшеницы, над которыми сияло яркое солнце. Поезд около получаса двигался через поля, а затем начал долгий подъём по пологому уклону. Железная дорога вилась серпантином вокруг высокой горы, поднимаясь на неё с более пологого восточного склона. Через два часа состав прибыл на вокзал, остановился у перрона, и громкий голос объявил на английском:
— Конечная остановка Кантерлот-Центральный.
Вышедших из вагонов глав государств и дипломатов встретило множество разноцветных пони. Выйдя на перрон, прибывшие останавливались в лёгкой панике и с непривычки жмурились от ярких цветов. Всё вокруг было окрашено в спектрально-чистые или в ровные пастельные тона жёлтого, голубого, розового, оранжевого и зелёного, вдоль стен в аккуратных каменных ящиках с землёй росли крупные яркие цветы. Грандиозный вокзал под огромным арочным сводом из стекла отчасти напоминал знаменитый лондонский Хрустальный дворец. Прибывшие люди с удивлением разглядывали окружающие их чудеса, особенно стражников, как на подбор — крупных белых жеребцов в позолоченных доспехах и шлемах, напоминавших снаряжение римских легионеров.
Появившийся перед прибывшими строго одетый понь представился как министр иностранных дел Джет Сет и объявил:
— Господа, следуйте за мной. Принцессы Селестия и Луна ожидают вас во дворце.
Целая вереница ярко раскрашенных, на удивление комфортабельных трамвайчиков, петляя по узким улочкам, застроенным белокаменными домами, доставила делегации в Кантерлотский дворец. Пони из обслуживающего персонала дворца приняли у людей их багаж и вручили ключи от гостевых комнат.
Вблизи дворец принцесс производил грандиозное впечатление своими белоснежными башнями и золотыми куполами крыш. Его башни и башенки возносились ввысь, соединённые на головокружительной высоте почти невесомыми переходами и мостиками.
Гостей провели по застеленному красной ковровой дорожкой длинному коридору, в стенах которого были прорезаны высокие окна в виде стрельчатых арок. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь цветные стёкла витражей, окрашивая интерьер разноцветием бликов.
Стражники-пони в позолоченных доспехах распахнули перед делегациями высокие двустворчатые двери тронного зала. Его интерьеры украшали колонны вдоль стен, между колоннами располагались такие же огромные витражные окна. Гости отметили, что в интерьере зала не было заметно кричащей роскоши, всё было оформлено красиво, но сдержанно.
На возвышении в конце зала стояли два трона – бело-золотой, украшенный символом Солнца, и тёмно-синий, отмеченный полумесяцем ночного светила. На тронах восседали в ожидании гостей диархи Эквестрии.
— Мы рады приветствовать гостей с Земли в Кантерлоте, — объявила принцесса Селестия.
— С некоторыми из вас мы уже знакомы, и даже успели подружиться, — добавила принцесса Луна. — С остальными мы надеемся подружиться в будущем.
Принцессы спустились с возвышения и переходили от одной делегации к другой, знакомясь с главами государств, министрами иностранных дел и прочими членами дипломатических миссий. Подойдя к американской делегации, принцессы приветствовали президента Кеннеди:
— Господин президент, мы счастливы видеть вас в добром здравии. Господин государственный секретарь, рады приветствовать вас в Кантерлоте.
Не менее тёплых приветствий удостоились президент Франции де Голль и министр иностранных дел Морис Кув-де-Мюрвиль, премьер Великобритании Алек Дуглас-Хьюм и министр иностранных дел Батлер, а затем и все остальные прибывшие.
— Сейчас позвольте пригласить всех присутствующих в Большой пиршественный зал, ибо не стоит вести серьёзные обсуждения на пустой желудок, — объявила принцесса Луна. — Мы приготовили для вас блюда грифонской кухни, поскольку пони — вегетарианцы. Но если кто-то из вас придерживается вегетарианской диеты — скажите об этом официантам.
Во время торжественного обеда дела не обсуждали. Гости были потрясены качеством и вкусом эквестрийских продуктов. Даже самые простые из них, вроде моркови или яблок, показались людям вкуснее любых земных деликатесов. Многие из присутствующих, распробовав угощения, не могли остановиться, а официанты-пони только подкладывали гостям всё новые и новые порции.
По окончании обеда, больше напоминавшего средневековый пир, принцессы пригласили гостей отдохнуть и прогуляться по саду, окружавшему дворец. На выходе в сад президент де Голль замер от удивления прямо в дверях, на несколько секунд создав небольшой затор.
— Да это же прекраснее, чем Версаль!
Принцесса Селестия с удовольствием сама водила гостей по саду, рассказывая о самых интересных цветах, кустарниках и деревьях, высаженных на клумбах. Среди них были удивительные редкости, а принцесса рассказывала о них с таким знанием дела, что заинтересовались даже те политики, которые никогда ранее не интересовались ничем подобным.
Повестка дня подобных мероприятий, как правило, всегда согласована заранее и поминутно. Вернувшись в тронный зал, где пони уже расставили столы и кресла для ведения переговоров, главы государств и дипломаты заняли свои места. Все уже знали, что на саммите будут сделаны какие-то важные заявления, но никто, кроме членов советской и американской делегаций, точно не знал, чего именно следует ожидать.
Принцесса Селестия, как председательствующая на саммите, объявила о начале переговоров:
— Да начнётся мирный диалог между нациями и главами государств, их представляющими. По просьбе президента США Джона Фитцджеральда Кеннеди и Первого секретаря Никиты Сергеевича Хрущёва слово для важного заявления предоставляется доктору Фриману Дайсону.
Из-за стола американской делегации поднялся человек несколько необычной внешности, у него были глубоко посаженные глаза и забавно оттопыренные уши. Он прошёл к трибуне, постучал по микрофону, позаимствованному у Винил Скрэтч, и из спрятанных динамиков послышался громкий звук.
– Господа! В 1955 году Станислав Улам и Корнелиус Эверетт в Лос-Аламосе предложили концепцию атомно-импульсной ракеты, которая может разгоняться, используя энергию последовательно подрываемых ядерных зарядов небольшой мощности. Суть принципа проста – атомные заряды выбрасываются и подрываются позади корабля, оснащённого массивной амортизированной металлической плитой, волна плазмы бьёт в плиту и разгоняет корабль, – в этот момент перед трибуной соткался из воздуха полупрозрачный экран, на котором появилось анимированное изображение, иллюстрирующее рассказ Дайсона. – Для защиты плиты от перегрева, сквозь каналы в ней на её поверхность наносится графитовая смазка.
Доктор Теодор Тейлор и я занимаемся проектом космического корабля, получившим название «Орион», с апреля 1958 года. В ноябре 1959 года мы запустили модель массой 133 килограмма на высоту около 100 метров, при помощи мортиры, заряженной порохом, и шести зарядов тринитротолуола массой по килограмму каждый. (1,04 кг, если точнее), доказав тем самым работоспособность концепции импульсной ракеты.
Также для исследования прочности тяговой плиты были проведены испытания на атолле Эниветок. Во время ядерных испытаний на этом атолле покрытые графитом стальные сферы были размещены в 9 метрах от эпицентра взрыва. Сферы были после взрыва найдены неповрежденными, тонкий слой графита испарился с их поверхностей. Следует заметить, что взрыв на атолле Эниветок имел мощность 15 мегатонн, и после него образовался кратер диаметром 2 километра. Для «Ориона» доктор Тейлор рассчитал тяговые заряды мощностью всего лишь от одной тонны при старте с поверхности Земли до 10-20 килотонн для взрывов за пределами атмосферы. По предварительным оценкам, стоимость выведения одного килограмма на орбиту при помощи «Ориона» составила бы всего 150 долларов, за счёт его очень высокой полезной нагрузки.
Для тех, кто не в курсе, мой коллега доктор Тейлор разработал для армии США атомный микробоеприпас «Дэви Крокетт» с боевой частью мощностью 10-20 тонн в тротиловом эквиваленте. Боеприпасы испытывались в прошлом году и показали свою боеспособность. Всего их сделано около двух тысяч единиц. Этого уже хватило бы для полёта на Луну и обратно.
С 1959 года проект «Орион» разрабатывался доктором Тейлором и мной, в составе небольшой команды энтузиастов на собственные средства. Как выяснилось, в СССР тоже ведётся работа над подобным кораблём, и наши русские коллеги продвинулись в ней значительно дальше.
Президент Кеннеди, будучи обеспокоен возможным нарушением равновесия сил в результате реализации данного проекта одной из сторон, предложил реализовать проект «Орион» совместно с СССР, высказав ряд важных соображений в его пользу, и восстановил бюджетное финансирование, – Дайсон взглянул на президента, явно ожидая, что тот что-то добавит.
– Подобный корабль, несущий на борту множество ядерных зарядов, может стать серьёзным дестабилизирующим фактором для мировой политики, если будет находиться в руках только одной державы, – пояснил с места президент. – Но как совместный проект, под международным контролем, он даст человечеству возможность начать освоение Солнечной системы уже в текущем столетии. Я предложил Советскому Союзу объединить усилия с Соединёнными Штатами в разработке атомно-импульсного корабля для дальнейшего освоения Луны, Марса, и ресурсов пояса астероидов, – президент взглянул на Дайсона, вновь передавая слово учёному.
– В ходе нашей беседы с президентом я предложил ему план сокращения тактического ядерного оружия путём переделки его запасов в тяговые заряды для «Ориона», – продолжил доктор Дайсон. – Несмотря на ряд высказанных возражений, президент поддержал моё предложение и дал нашей делегации поручение передать его советской стороне в качестве официальной мирной инициативы Соединённых Штатов. Первый секретарь Хрущёв и премьер Косыгин приняли американское предложение. Мы договорились о «нулевом варианте» — поэтапном сокращении тактического ядерного оружия обеими сторонами до нуля к 1968 году. Несмотря на то, что США имеют значительный перевес над СССР в количестве атомных зарядов, президент согласился пойти на невыгодное для США соглашение из соображений высшей политической целесообразности, сохранения мира и дальнейшего освоения космоса.
– Для целей ядерного сдерживания вполне достаточно тех стратегических зарядов, что размещаются на баллистических ракетах наземного и морского базирования, а также на авиационных средствах поражения, – добавил с места президент Кеннеди. – Совместное освоение космоса поможет сблизить позиции США и СССР и даст обеим сторонам больше выгоды, чем сохранение тактического ядерного оружия в Европе. Я назвал эту инициативу «Мир через космос». Кроме того, предложение доктора Дайсона позволит не останавливать налаженное производство атомных зарядов, сохранив тем самым сотни тысяч рабочих мест во многих отраслях и уникальные технологии.
Магический экран перед трибуной погас, доктор Дайсон молча прошёл на своё место за столом. Через секунду зал взорвался аплодисментами. Соглашение действительно выглядело прорывным, до этого все мирные инициативы Советского Союза натыкались на стену неприятия и враждебности со стороны США и подпевавших им натовских сателлитов. Соглашение о территориальном ограничении базирования ракет средней дальности, принятое по итогам Карибского кризиса, в сравнении с достигнутым дипломатическим успехом выглядело лёгкой разминкой.
Лишь британский премьер Алек Дуглас-Хьюм, министр иностранных дел Ричард Остин Батлер и другие члены британской делегации сидели с таким видом, будто съели лимон с кожурой, в то время как французы, индийцы, китайцы, индонезийцы и члены делегаций социалистических стран Европы искренне приветствовали достигнутое соглашение. Даже бельгийский премьер Теодор Лефевр и министр иностранных дел Поль-Анри Спаак выказывали больше энтузиазма, чем англичане. Им точно стало легче при осознании, что на Брюссель и другие города Бельгии не посыплются ядерные боеголовки.
Какое-либо обсуждение после заявления доктора Дайсона стало невозможным. Все были слишком возбуждены этим известием, поэтому принцесса Селестия предложила сделать короткий перерыв.
В ходе подобных встреч наиболее важные вопросы обсуждаются в кулуарных разговорах. В них же намечаются пути решения, которые затем озвучиваются официально во время протокольных выступлений.
Первый секретарь, в сопровождении переводчика Виктора Михайловича Суходрева, протолкнулся к президенту и госсекретарю, принимавшим поздравления собравшихся.
— Кажется, у нас с вами неплохо получилось расшевелить это болото, господин президент, — ухмыльнулся Хрущёв. — Доктор Дайсон, поздравляю, вы только что вошли в историю как величайший миротворец двадцатого века.
— Да, думаю, выступление доктора Дайсона задаст позитивное направление для всего саммита, — согласился JFK.
После перерыва обсуждение возобновилось. В повестке дня ещё оставалось немало вопросов, которые требовали обсуждения. После обмена мнениями по положению вокруг Западного Берлина, об окончательном отказе ФРГ от доктрины Хальштайна и ситуации вокруг Южного Йемена, президент де Голль внёс предложение заменить американский воинский контингент в Южном Вьетнаме миротворческими подразделениями ООН:
— Северный Вьетнам ведёт против правительства Республики Вьетнам скоординированную партизанскую войну, — возразил госсекретарь Раск. — Если мы выведем свои войска, через неделю коммунисты займут Сайгон.
— Почему бы вам не предоставить народу Республики Вьетнам возможность самоопределения? — спросил де Голль. — Как только американские войска будут выведены, и их место займут миротворцы ООН, например, из ближайших государств — Индонезии, Камбоджи и Таиланда, необходимо провести в Республике Вьетнам референдум. Если большинство избирателей выскажется против сайгонского режима, будет разумным прислушаться к голосу народа. Вьетнамцы сами должны решать судьбу своей страны.
Кеннеди задумался. Де Голль привёл весомый аргумент. В отличие от большинства европейских стран, демократические традиции в США были куда сильнее. Там привыкли уважать закон и волю избирателей, хотя попытки повлиять на электорат повторялись регулярно и постоянно. Сам президент давно осознал, что политическая линия в отношении Вьетнама, принятая при Эйзенхауэре, ведёт в тупик.
— Вы уверены, что Хо Ши Мин согласится уважать решение граждан Республики Вьетнам, если они выберут свободу? — спросил JFK.
— Полагаю, господин Хрущёв и господин Гао Ган могли бы повлиять на президента Хо в нужном направлении, — ответил де Голль.
— Сначала следует вообще дать вьетнамскому народу возможность сделать выбор, — добавил с места Иосип Броз Тито. — И только потом уже обсуждать итоги этого выбора.
Президент выдержал многозначительную паузу.
— Я обдумаю это предложение. Вы, конечно, понимаете, что подобные решения не принимаются единовременно. Нам нужны гарантии, что после ухода американских войск Республика Вьетнам не будет сметена с карты мира в ходе немедленного коммунистического вторжения.
— Этой гарантией и будут миротворцы ООН, — как само собой разумеющееся, ответил де Голль.
Принцесса Селестия снова объявила перерыв в ходе заседания. Никита Сергеевич с интересом наблюдал, как Роберт Кеннеди что-то экспрессивно обсуждал с президентом, энергично размахивая руками.
— Жаль, не слышно, о чём они говорят, — посетовал он. — Дискуссия у них явно жаркая.
Подошедшая к нему с каким-то вопросом Лира, также участвовавшая в работе саммита как посол Эквестрии в СССР, тут же повернула ушки в сторону американской делегации, и через несколько секунд ответила:
— Генеральный прокурор доказывает, что вывод войск из Вьетнама будет равнозначен поражению в «холодной войне», а президент ему отвечает, что ему надоело возиться с этим «чемоданом без ручки», который и тащить неудобно, и бросить жалко.
— Спасибо, дорогая, — Первый секретарь расплылся в улыбке. — А ты их слышишь отсюда и слова понимаешь?
— Да, — кивнула Лира. — Сейчас президент говорит, что Айк ввёл туда войска в совершенно другой геополитической обстановке, и что он, президент, не хочет смотреть в глаза американским матерям, получающим «похоронки». Он говорит, что лучше войдёт в историю как миротворец, чем как человек, втянувший Штаты в долгую и бессмысленную войну.
Хрущёв увидел, что Роберт отошёл от старшего брата с явно недовольным видом. Первый секретарь ответил на вопрос Лиры, и тут к нему подошёл начальник его охраны полковник Никифор Трофимович Литовченко. В руках у него был какой-то документ:
— Товарищ Первый секретарь! — негромко произнёс Литовченко. — Срочное сообщение от товарища Серова.
— Давайте, — Никита Сергеевич взял у полковника документ и прочитал:
«Товарищ Первый секретарь! Только что получена из НИИ Спецтехнологий расшифровка длинной телеграммы, отправленной доктором Дайсоном из американского посольства после посещения завода №23. Текст расшифровки см. ниже. Серов.»
Под короткой «шапкой» шёл непосредственно сам текст:
ЛИЧНО, СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО
Президенту Соединённых Штатов
Джону Ф. Кеннеди
Белый дом
1600 Пенсильвания-авеню
Вашингтон
Соединённые Штаты Америки
Сэр!
Пока мы в течение 5 лет обсуждали выделение финансирования,этические и прочие столь же «важные» вопросы, русские работали, не покладая рук. В результате, сегодня нам показали почти полностью собранный опытный образец корабля, который мы с вами обсуждали на совещании в Белом доме. Повторяю, я и доктор Тейлор видели почти готовый опытный образец. Мы осматривали его несколько часов. Сэр, это не макет, это реальный корабль, способный летать. Я вполне допускаю, что, как любой опытный образец, он ещё имеет множество недостатков и проблем, подлежащих исправлениям, доработкам и доводке, но, если они его запустят, он полетит и, как минимум, выйдет на орбиту.
Русские объяснили, что запуск задерживается только в связи с отсутствием полного комплекта «горючего». Главный конструктор корабля академик Челомей был осторожен в ответах и не назвал причину явно, но нетрудно предположить, что их военные слишком озабочены имеющимся у Штатов количественным преимуществом, и фактически держат программу на голодном пайке. Если бы не это обстоятельство, корабль мог быть запущен уже в этом году. Нам также повезло, что русские коллеги крайне негативно относятся к самой возможности старта корабля на основной тяге, из соображений защиты окружающей среды, а вспомогательные ракеты, способные поднять корабль такой массы на безопасном химическом топливе, у русских ещё только разрабатываются. Понятно, что в случае политической или военной необходимости все экологические соображения будут отставлены ими в сторону.
Сэр! Обсудив ситуацию с сенатором Кеннеди, доктором Драйденом и остальными членами делегации, мы пришли к выводу, что, если бы по тем или иным причинам Вами не было бы принято смелое политическое решение привлечь русских к совместной разработке проекта, к 1965 или, скорее, к 1967 году – 50-й годовщине их революции – русские запустили бы корабль. При этом они в ту же минуту стали бы хозяевами положения и получили возможность диктовать свою волю всему остальному миру, имея на орбите несбиваемый существующими средствами ПРО первого поколения тяжелобронированный носитель, размером с крейсер Первой мировой войны, с несколькими сотнями ядерных зарядов на борту. В случае внешней угрозы они могли бы запустить его и в 1964-м на основной тяге, если бы их генералы не проявили поразительную политическую близорукость.
Учитывая постоянное недофинансирование нашего проекта, отказ NASA от его реализации ещё в 1959 году, и общий скептический настрой министра Макнамары, мы с доктором Тейлором можем со всей ответственностью утверждать, что имеющимися в нашем распоряжении силами и средствами мы не смогли бы построить подобный корабль до 1968, а ещё вероятнее – до 1970 года, поскольку только ресурсные испытания элементов тягового модуля у русских продолжаются уже около трёх лет. За это время было выявлено и устранено множество различных дефектов и проведено более тысячи доработок.
В то же время русские показали нам достаточно много, чтобы можно было с уверенностью утверждать, что этот проект разрабатывается у них с конца прошлого десятилетия, и на его разработку были выделены весьма значительные ресурсы. По сути дела, сэр, нам удалось удачно запрыгнуть в отходящий поезд.
В сложившейся ситуации сейчас мы считаем необходимым наладить как можно более тесное и плодотворное сотрудничество с русскими, чтобы они согласились на продолжение проекта под международным контролем.
Что касается второго обсуждавшегося проекта, как оказалось, русские прорабатывали и его аналог тоже, но столкнулись с технологическими проблемами, которые, в силу определённого отставания их промышленности, пока не смогли преодолеть. В то же время мистер Труакс заверил, что на нашей верфи эти работы могут быть выполнены без особых затруднений. Это лишь подтверждает мнение, что у русских есть отрасли промышленности, развитые весьма хорошо, на общемировом уровне, но по некоторым направлениям они сильно отстают. Впрочем, об этом проекте мистер Труакс ещё напишет отдельный отчёт.
Искренне Ваши, д-р Фриман Дайсон, д-р Теодор Тэйлор.
— Хе-хе, — ухмыльнулся Первый секретарь, вкладывая полученную расшифровку в свою папку с документами. — Теперь понятно, почему наши западные прости господи «партнёры» зашевелились и оказались такими сговорчивыми.
Он поднялся, сделал знак переводчику, и они вместе подошли к столу американской делегации. Президент, внимательно изучавший какие-то документы, поднял голову, и приветливо указал на свободные кресла рядом:
— Слушаю вас, господин Первый секретарь.
— Я тут подумал, господин президент, по поводу первых испытательных полётов нашего совместного корабля, — произнёс Никита Сергеевич. — Прежде, чем отправлять дорогостоящую экспедицию на Луну, можно совершить пробный рейс к одному из астероидов, чтобы геологи могли оценить перспективы разработки полезных ископаемых на небесных телах непосредственно на месте. Для высадки на астероид не нужно разрабатывать сложный посадочный корабль. Туда можно высадиться просто в скафандрах с реактивными ранцами или приспособить для посадки один из уже имеющихся орбитальных кораблей.
Кеннеди задумался на несколько секунд.
— Пожалуй, в этом есть смысл, — согласился президент. — Надо посоветоваться с учёными, чтобы подобрали подходящий астероид, пролетающий недалеко от Земли. Заодно можно будет провести оценку опасности столкновения подобного астероида с Землёй.
— Кстати, о столкновении, — продолжил Первый секретарь. — Эквестрийские астрономы обнаружили астероид, угрожающий столкновением Эквусу. В настоящее время мы совместно с принцессами Селестией и Луной обсуждаем возможность временной эвакуации населения Эквестрии на период, пока астероид может столкнуться с Эквусом. Было бы наиболее правильным предпринять экспедицию к этому астероиду и принять необходимые меры, чтобы предотвратить катастрофу. Мы уже готовим такую экспедицию совместно с эквестрийцами, и приглашаем Соединённые Штаты к участию в миссии по спасению целого мира.
— O, my God! И вы говорите мне об этом только сейчас? — президент поднялся. — Почему вы не сказали этого раньше? Бобби, подойди пожалуйста, ты мне нужен.
Роберт Кеннеди подошёл к ним. Хрущёв и Суходрев тоже поднялись с кресел.
— Первый секретарь Хрущёв только что сообщил мне, что этому прекрасному миру угрожает столкновение с астероидом, — президент решительно выбрался из-за стола. — Мы должны немедленно переговорить с принцессами.
Все четверо быстрыми шагами пересекли зал и остановились перед возвышением с двумя тронами.
— Ваши Высочества! — обратился к принцессам JFK.
— Да, господин президент, — ответила Селестия.
— Господин Первый секретарь только что сообщил мне об опасности, угрожающей вашему миру. Я имею в виду удар астероида. Он предложил провести совместную экспедицию для устранения этой угрозы. Почему раньше никто не сообщил нам об этом?
Принцессы переглянулись.
— Мы не были уверены, что страны, входящие в НАТО, захотят нам помогать.
Президент и Роберт Кеннеди несколько секунд озадаченно молчали. Затем JFK твёрдо произнёс:
— Перед лицом подобной опасности, угрожающей целой планете, любые сиюминутные политические разногласия должны быть решительно отставлены в сторону. Тем более, что в будущем наш собственный мир может также оказаться в аналогичной опасности, и нам понадобится любой опыт, чтобы отвести её уже от самих себя. Прошу вас, Ваше Высочество, объявите о продолжении заседания. Я должен сделать заявление.
— Думаю, что наше заявление будет совместным, — добавил Никита Сергеевич.
— Хорошо.
Принцесса Селестия выпрямилась на троне и, чуть повысив голос, объявила:
— Господа главы государств и дипломаты! Предлагаю продолжить наше обсуждение. Президент США Джон Фитцджеральд Кеннеди и Первый секретарь Хрущёв сейчас выступят с совместным заявлением.
В зале произошло единое одновременное движение, собравшиеся заняли места за столами делегаций.
Президент шагнул к микрофону, подождал ещё несколько секунд, и начал говорить:
– Два года назад я бросил вызов всему американскому народу. Я предложил вам и всем, кто захочет к нам присоединиться, необычайное приключение – в этом десятилетии высадиться на Луне. И что ожидает нас в конце этого пути? Новые знания для всего человечества! Мы должны сделать это, сделать не потому что это легко, а потому, что это трудно.
Наш вызов был обращён ко всем, и он был подхвачен другой великой нацией – Советским Союзом. Мы вместе начали эту работу, и она продвигается настолько успешно, насколько вообще может двигаться реализуемый впервые, столь сложный и амбициозный совместный проект.
Теперь я предлагаю вам пересмотреть эту задачу – задачу освоения новых космических объектов. Освоение Луны будет не финишем, а лишь началом нового штурма неизвестности. Давайте так сформулируем новую задачу: сделать этот мир как можно лучше, вырваться в космос, на другие планеты, и, в перспективе, на другие звёзды, в другие галактики. Это – наша судьба. Судьба не одной нации, а всего человечества, потому что, когда мы выйдем за пределы нашей маленькой планеты, позади останутся и все наши национальные различия.
Мне только что стало известно, что этому прекрасному миру, где мы собрались сегодня, благодаря гостеприимству удивительных принцесс Селестии и Луны, чтобы обсудить на нейтральной территории и решить мирным путём наши разногласия, этому замечательному радостному миру угрожает опасность, пришедшая из космоса — удар астероида, достаточно крупного, чтобы нанести непоправимый вред. Узнав об этом, я принял решение присоединиться к подготовке советско-эквестрийской экспедиции на астероид и обеспечить этот полёт тяговыми зарядами для атомно-импульсного корабля.
У русских есть корабль, но недостаточно тяговых зарядов. У нас корабля нет, но есть много больше зарядов, чем вообще нужно для сдерживания. Получается, что мы нужны друг другу и можем получить из этой ситуации обоюдную пользу. Ради этой благородной цели я призываю объединить усилия всех цивилизованных стран и оказать любую возможную помощь в организации экспедиции.
Сегодня я приглашаю граждан Советского Союза и всех, кто захочет присоединиться к нашим усилиям, вместе с американским народом отправиться в новый крестовый поход, в котором нас и наших детей ожидают приключения и чудеса открытия новых миров. На этой неделе я и мистер Хрущёв подписали несколько новых соглашений. Они станут следующим шагом к тому, чтобы наши страны смогли наконец-то и навсегда уйти от опасности ядерного Холокоста. Мы будем едины перед лицом Вселенной, и мы приглашаем всех, кто захочет присоединиться к нам в походе за эти новые границы!
Президент закончил свою речь и уступил микрофон Хрущёву. Первый секретарь обратился к собравшимся.
— Дамы и господа! Уважаемые товарищи! Переговоры с американской делегацией, проходившие в последние две недели, завершились подписанием пакета двусторонних соглашений и договоров. Мы договорились о поэтапном сокращении тактического ядерного оружия до нулевого уровня к 1968 году. Также мы подписали давно готовившееся соглашение о принципах использования других небесных тел. Мы также внесли ряд поправок в ранее заключённый Договор о запрете ядерных испытаний в трёх средах – в атмосфере, под водой и в космосе. Все подписанные договоры будут опубликованы в прессе, чтобы каждый мог с ними ознакомиться.
Помимо перечисленных, мы также заключили очень важный «рамочный» договор о дальнейшем совместном освоении космического пространства. В рамках этого договора уже заключены и будут заключаться далее дополнительные соглашения по конкретным проектам. В настоящее время мы договорились о совместном освоении Луны, включая постройку долговременной научной базы на её поверхности, и о совместной пилотируемой экспедиции на Марс. На перспективу обсуждались также возможность совместного исследования беспилотными аппаратами Венеры и пояса астероидов.
Мы приветствуем инициативу президента Кеннеди, столь решительно высказавшегося за участие Соединённых Штатов в подготовке спасательной экспедиции, и готовы работать над проблемой вместе со специалистами из обоих миров. Освоение космоса — дело выгодное, но на начальном этапе требующее значительных вложений. Любое объединение усилий в этом направлении, тем более, объединение усилий ради благородной цели, пойдёт на пользу всему человечеству.
В части сотрудничества, не касающегося космоса, мы расширили области нашего взаимодействия в вопросах медицины, прежде всего – в совместной разработке вакцин от различных опасных болезней, а также в программах по сохранению и восстановлению окружающей среды. Обсуждались возможности совместной деятельности по терраформированию пустынь и других малопригодных для хозяйственной деятельности районов.
В результате важного обсуждения с сенатором Эдвардом Кеннеди мы пришли к согласию в вопросе необходимости создания международной программы по борьбе с голодом, как фактором, сдерживающим развитие человечества как вида. Наши конкретные совместные действия в этом направлении ещё обсуждаются. Мы также заключили соглашение о взаимной помощи при ликвидации последствий природных катастроф и стихийных бедствий.
В целом Советское правительство оценивает завершившиеся переговоры как успешные и выражает удовлетворение развитием нашего двустороннего сотрудничества.
Вернувшись за стол американской делегации, Роберт Кеннеди негромко, но настойчиво критиковал брата за поспешно принятое решение:
– Джон, зачем отдавать им наши ядерные бомбы? Да ещё ради спасения каких-то разноцветных лошадей? Мы же запасались ими, чтобы остановить русских, когда их танки начнут захватывать Европу!
– И что, они начали? – слегка ехидно спросил президент.
– Нет, но...
– Вот именно, Бобби, вот именно! – JFK криво усмехнулся. – Русским нахрен не нужна Европа, потому что они развернулись в сторону Азии. Европа для них – задний двор, как для нас – Латинская Америка, задворки, на которых нет ничего интересного. Все полезные ископаемые истощены, сельхозугодья давно поделены, и их самим европейцам не хватает. Европа давно уже жила за счёт ограбления колоний. Русские сделали гениальный ход – они отобрали у европейцев колонии, спровоцировав в них борьбу за независимость! Их основные интересы сейчас в Китае, Индии, Индонезии, Индокитае, на Ближнем Востоке и в Африке. А мы всё делаем и храним тысячи ядерных зарядов, тратя на это миллиарды долларов, чтобы «защищать от русских» то, что им даром не нужно! Вот объясни мне, Бобби, зачем? Зачем мы это делаем?
– А ты не боишься, что красные обрушат на нас с орбиты ливень из наших же ядерных бомб? – скептически спросил Роберт.
– Бобби, тебя, случаем, в Пентагоне генералы не покусали? – усмехнулся JFK. – Нет, не боюсь. Потому что весь проект будет осуществляться под международным контролем, и экипаж корабля будет интернациональный. Я проинструктировал Теда, и это условие закладывается в договор с самого начала. Чёрт возьми, я даже соглашусь на участие в проекте третьих стран, скажем, англичан или французов, если это поможет убедить красных в нашей честности и мирных намерениях.
Понимаешь, я всё думал, что русских надо как-то отблагодарить за моё спасение, – пояснил старший Кеннеди. – Но отблагодарить надо было так, чтобы и не было ущерба для нас самих, и чтобы выгода в случае успеха была бы для всех. Поэтому я и выбрал самые безумные проекты от сумасшедших учёных, которые было бы очень дорого реализовать одной стране. Собственно, я и до сих пор считаю, что у них вряд ли что-то выйдет – уж очень экзотичные и амбициозные выбраны решения. Если же они всё же смогут – польза будет для всего человечества. Но видит Бог, Бобби, я не знал, что эти сумасшедшие русские уже бросили на решение этой проблемы десяток конструкторских бюро и сотню НИИ, как они привыкли делать обычно, и уже сделали опытный корабль!
Уже вскоре, однако, стало известно, что «General Atomics», «атомное подразделение» корпорации «General Dynamics», получила многолетний контракт на переделку тактических ядерных боеприпасов в тяговые заряды.
— Похоже, президент всё-таки серьёзно настроен перенацелить хотя бы часть военной промышленности на космические заказы, – прокомментировал это сообщение Серов.