Меланхолия Пинки Пай

«Меня совершенно не интересуют обыкновенные люди», — говорит Пинки Пай в первый же учебный день своим новым одноклассникам; она согласна разговаривать только с пришельцами, путешественниками во времени и экстрасенсами. Нужно ли быть экстрасенсом, чтобы понять, что все это — всерьез? Конечно, да! Перед вами — одна из самых неординарных героинь в истории и ее безумная «Бригада POS»!

Флаттершай Твайлайт Спаркл Пинки Пай Спайк Снипс Снейлз Черили Кризалис

Частичка холода

Небольшой рассказ, где присутствуют Пинкамина и "ДЕЗ"Октавия.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Пинки Пай DJ PON-3 Октавия Дискорд

Fallout: Equestria - Become Pony

Герои Эквестрии раньше и сейчас совершенно разные личности. В довоенное время - хранители Элементов Гармонии, а сейчас обычные, сражающиеся за жизнь каждый день, пони, но и это не мешает им помогать другим. Один из них, Брейв Хорн, должен понять, что может помочь пони пережить худшие дни в Пустоши.

ОС - пони

Сноуфлейк

Дети видят окружающий мир совершенно не так, как взрослые. Для них он наполнен теплом, яркими красками, захватывающими открытиями. Но с возрастом дети всё больше понимают, что на самом деле мир — довольно циничное и серое место, где события часто идут не по плану. И как бы ни пыталась Селестия превратить Эквестрию в благодатную страну, где царят дружба и взаимопонимание, за пределами столицы результаты оставались весьма скромными. Добрая и ранимая Сноуфлейк, младший жеребёнок из семьи Стрей, слишком рано столкнулась со «взрослой» реальностью. А невероятное умение кобылки попадать в неприятности на ровном месте постепенно впутывает её в череду опасных приключений.

ОС - пони

Dear Princess Sunbutt

Анон берёт на себя обязанность записывать отчёты дружбы Твайлайт заместо Спайка. Он делает именно то, что вы от него ожидали.

Твайлайт Спаркл Спайк Принцесса Селестия Человеки

Принцесса Северных земель

Гарри жил в отдалённом северном поселении, пока по роковому стечению обстоятельств не был вынужден отправиться царство вечного холода за той, кого он так любил. Он должен исправить то, что посчитал непростительной ошибкой всей своей жизни.

Принцесса Луна Другие пони

Талассофобия

Сколько Эпплджек себя помнит, она всегда смертельно боялась глубокой воды, и Рэрити — ее самая близкая подруга решила узнать, почему.

Рэрити Эплджек

Ох уж это время!

Однажды Твайлайт приснился странный сон...

Твайлайт Спаркл Спайк Дискорд

Когда воет сирена

Отвратительно визжащая сирена вновь пронзительно взвыла над городом, в который уже раз предупреждая жителей о грядущем нападении. «Тупая визжалка», – скривился в гримасе презрения Болдер, зло сплюнув при мысли о громогласно ревущем на всю округу устройстве. Массивный, тёмно-серого цвета единорог, прислонившись спиной к стене, сидел под окном полуразрушенного здания, чьи стёкла буквально считанные дни назад вынесло серией мощных взрывов.

ОС - пони

Звон колокольчиков

Снежинки падают с небес, а в далеке звенят колокольчики...

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна ОС - пони

Автор рисунка: Siansaar

Зимняя пора

Глава XIV

— Давайте, ребята, собираемся! Выходим через десять минут! — подгоняла всех собравшихся в зале кобылка белоснежного окраса в праздничном платье.

Вечер следующего дня проходил довольно сумбурно по меркам этого мира. В противовес повседневной человеческой суете здесь такая спешка оправдывалась важным ежегодным праздником, в честь которого заведения, улицы и все жители города становились самыми настоящими актерами, естественно, в хорошем смысле этого слова.

Официальная часть праздника всегда начиналась в столичном театре имени Вальдера, что был построен за несколько сотен лет до изгнания младшей сестры на луну. По крайней мере такой информацией меня снабдили в ответ на вопрос, куда все так в спешке направляются.

Кобылки, как это подобает, нарядились так, словно мы собираемся праздновать чью-то свадьбу. Наряд каждой отлично сочетался с расцветкой их шерстки, гривы, выступающих прядей и, конечно же, самой натуры. Например, Рерити предпочитала яркие и светлые наряды с большим количеством блесток, в то время, как наряд той же Рейнбоу отлично отражал свойственную ей вызывающую натуру. Платье радужного расцвета, сережки и красиво заплетенная грива с прядями в виде молний. Наряды остальных были не менее вызывающими. Что у тихони Флаттершай, которая в смущении потирала свои копытца, или же у Пинки, которая как-то умудрялась сохранять уложенной гриву после долгих счастливых прыжков вдоль всего зала.

Отдельное внимание заслуживала Флитфут. Белая полупрозрачная ткань, что прикрывала ее плечи и талию смотрелась чертовски пикантно. В добавок красивое голубое ожерелье с длинной распущенной белоснежной гривой довершали образ не просто красивой, но и очень желанной кобылки, от которой мое сердце постоянно меняло свой ритм работы.
— Вот теперь ты самый утонченный член нашего общества, — чмокнула меня в щеку Флитфут, поправив бабочку на шее.
— То есть до этого я был так себе? — спокойно стоял я перед зеркалом, пока пегасочка завершала последние штрихи с моим костюмом.
— Для меня ты всегда хорош. Хотя теперь с тобой точно не стыдно выйти в общество, — в своей привычной шутливой манере решила она меня подколоть.
— Вот значит как? Тебе чертовски повезло, что ты в праздничном наряде. В противном случае мне пришлось бы сейчас кое-кого хорошенько… отшлепать, — улыбнулся я.
— Еще не вечер, — покраснела пегасочка. — Сначала мы все идем на выступление, которое ежегодно проводится в честь праздника объединения.
— Та история, которая повествует о ваших разрозненных племенах?
— Ты не забывай, что пергамент, лежащий на столе в комнате все еще пуст и я прекрасно помню о поручении Твайлайт написать мини-сочинение на тему того, что ты узнал в ходе путешествия, — легонько ткнула она меня в нос.
— Поверь мне, — вытянул я руки в разные стороны, — я очень внимательный слушатель. Это ведь не школа, а узнавать что-то новое о мире, от которого я в самом настоящем экстазе, очень интересно.
— Еще проверим. После официальной части мы идем в заведение «Жемчужина», где будет исполняться живая музыка. А после, — наклонилась она вплотную к моему уху. — Ты уже сможешь сделать то, о чем думаешь прямо сейчас…
— Погладить кота, — сказал я первое, что пришло мне в голову.
— Кошечку… — промурлыкала пегаска, пригладив пиджак. — Все, теперь ты готов.

Осмотрев себя в зеркале, я без всякого пафоса понял, что выгляжу, как самая дорогая обложка журнала плейбой. Белая рубашка с парой расстегнутых пуговиц, брюки и пиджак темно-синего окраса, короткая стрижка с зачесанными назад волосами и легкая, даже немного острая щетина, об которую можно с удовольствием чесаться. Рассматривая эту картину, я даже не мог поверить, что именно так я когда-то выглядел, ежедневно просыпаясь по утрам и, занимаясь обычными повседневными делами. Что выходя на работу, что сидя дома я мог ощущать похожую уверенность и убежденность в том, что все идет так, как надо. Или может это все очередная иллюзия, как и все то, что я сейчас вижу? Сколько еще этапов мне придется пройти и сколько всего прочувствовать, чтобы наконец обрести ясность во всем происходящем?

— И еще кое-что, — подлетела сзади Флитфут и положила мне что-то во внутренний карман пиджака. — Это тебе маленький презент от меня. На удачу, чтобы ты точно никогда не сомневался.
— Что это? — усмехнулся я, потянувшись рукой в пиджак, но пегасочка меня быстро остановила.
— Посмотришь после представления, — чмокнула она меня в щеку, заставив мои руки быстро переместиться на ее талию.
— Давайте, мы уже выходим! — подлетела Рэйнбоу, забавно поиграв своими прядями.
— Рэйнбоу, выглядишь ты просто замечательно, — не удержался я и следом подошел к радужногривой пегасочке, чтобы тоже легонько приобнять.

Сначала она выгнулась стрункой, а выглядело это чертовски забавно, ибо она находилась в воздухе, а позже смирилась и с глубоким вздохом положила свою голову мне на плечо, стараясь не разбуробить прическу или того хуже помять свое платье.
— Да-да, ты тоже ничего… крепыш, — пробубнила пегасочка, вызвав у Флитфут забавный смешок.
— Вы только сильно не увлекайтесь, — съязвила Флит, направляясь со всеми к выходу.

Рэйнбоу тут же расцепила объятия и сделала такое выражение мордашки, будто ничего не было и так же направилась к выходу, что развеселило меня пуще прежнего.
К тому времени я уже надевал пальто, а, когда со всеми приготовлениями было покончено, я вышел со всеми в коридор, который от количества народа больше теперь напоминал торговые ряды.

До выхода из дворца нас отделяло несколько пролетов. Обычно это время я посвящал лицезрению пейзажа за огромными окнами, либо улыбкам проходящим мимо персонам, в независимости от того, были ли это простые путники или же привилегированные особы. Все теперь шествовали в праздничных нарядах. Каждый что-то громко обсуждал, смеялся, делал прогнозы на вечер. Пегасы же за окном продолжали активно разгонять тучи, чтобы, как я понял, вечером все могли насладиться отличным звездным небом. Некоторые из них уже проглядывали сквозь прозрачные тучи. Эти сверкающие в темноте огоньки вызывали странное чувство одиночества. Будто, глядя на них, я вижу собственное отражение. Один во всем мире, но, если приглядеться, то на самом деле это вовсе не так. Чем темнее становилось, тем больше соседей оказывалось у этого одинокого светила. Вслед за одной появляется другая, вслед за другой еще одна, а потом таких насчитывается уже сотни, если не тысячи. Но, если взять тот же фактор расстояния, то становится действительно худо. Расстояние от одной звезды до другой в триллионы километров и световые года не сильно утешают, пусть я и понимал, что моя ситуация определенно лучше.

Но сам факт того, что и здесь есть звездное небо, а также дневное и ночное светило уже наводило на размышления о схожести некоторых законов, что функционируют в обоих мирах. Что день сменяется ночью и наоборот; что идет снег; что есть дождь и иные схожие погодные условия. Насколько при этом вероятно то, что и на других планетах существует потенциальная жизнь. Если не здесь, то в триллионах километрах отсюда. И какая вероятность того, что одна из этих звезд может оказаться тем самым солнцем, на которое я глядел, будучи на седьмом этаже своей старой квартиры на планете под названием земля?

Сплошные вопросы и никаких ответов. Действительно ли я стал межпространственным путником или же все это сладкий предсмертный бред? Действительно ли я нашел жизнь за рамками нашей системы или я просто сплю? Человек ли я вообще и, если да, то какой в действительности? Одни вопросы и никаких ответов. И, что самое ироничное, вместо ясности этот мир, издеваясь, подкидывает лишь больше пищи для размышления. Либо просто разбавляет это привычным и обыденным для всех весельем, которое лишь на время опьяняет и немного отвлекает от более материальных вопросов. Может пора принять другую тактику и просто плыть по течению в надежде на то, что ответ придет сам по себе? С этой мыслью я улыбнулся еще шире, так как знал, что все самое веселое еще впереди.

Улицы по сравнению с предыдущими днями стали еще краше. От света фонарей длинные площади преобразились в некое подобие красочного тоннеля с яркими вывесками, музыкой, смехом и всем тем, что эмоционально греет душу. Пока Твайлайт шла впереди и делала пометки в своей путеводной карте я старался отделаться от чувства нереальности всего происходящего. Меня теперь не сильно убеждало понятие материальности, в особенности те снежинки, что падали на лицо и жалили кожу. Ощущение твердости под ногами и в особенности легкое дуновение ветра, которое было похоже на то, что я ощущал в первый день своего знакомства, будучи пассажиром настоящей воздушной колестницы, запряженной пегасами в золотых доспехах. Это была такая же спокойная и непринужденная погода, которую я уже когда-то наблюдал с одного из снежных горных уступов. С тех пор многое поменялось, но одно осталось без изменений. Это зима…

Если принять во внимание любовь к неожиданным закономерностям, есть ли вероятность того, что ситуация прояснится сразу после праздников? С первым весенним лучом, который я уже не помню, когда видел. С моментом, когда начнет цвести зелень и, когда на улице станет тепло для того, чтобы можно было искупаться или позагорать.

— …На лавовых островах тоже много чего интересного. Они ведь не вошли в состав Королевства Драконов, а потому на зло делают все абсолютно наоборот, — с веселым настроем что-то рассказывал всем дракончик в толстом лавандовом шарфе.
— А например?
— В Королевстве Драконов все купаются в лавовых ваннах. А на лавовых островах все обливаются ею, как в душе.
— Это ведь просто ребячество.
— Может быть. Но я уверен, что Эмбер уладит ситуацию. Не без помощи нового дружеского подхода. К тому же праздники на носу, а там они проводятся гораздо чаще, — усмехнулся дракончик.
— Лавовые острова? Для драконов? — спросил я между делом.
— Можно сказать, что это автономное государство под контролем сотни драконов, что не хотят мириться с общим укладом старейшины. Вот они и основали свое поселение. Между прочим — это один из самых лучших курортов.
— Для драконов, — съязвила Твайлайт, отвлекшись от карты.
— Хорошие лавовые ванны никогда не бывают лишними. Особенно для молодой чешуи, — развел тот лапки. — А какие у вас праздники? — неожиданно обратился он ко мне, переключив внимание всех к своей персоне.
— Да, расскажи! А то, видите ли, ученый тут пришел. «Тех-но-ло-ги-чный мир-тех-но-ло-ги-чный мир», — покривлялась Рэйнбоу. — Вы ведь тоже веселитесь? Признавайся.
— Конечно веселимся, — прибавил я шагу под одобрительные взгляды. — Праздников у нас много, всех и не счесть. Вот, например, — почесал я подбородок. — Есть день влюбленных, есть хэллоуин.
— Хэллоуин? — спросили все хором.
— Ночь, когда все пугают друг друга. Ходят от дома к дому с пакетом конфет и набирают так хорошую заначку на вечер. Но упор именно на испуг.
— У нас ведь тоже есть похожий праздник, — окончательно отвлеклась Твайлайт и присоединилась к нашей беседе. — Называется Ночь Кошмаров.
— Разве? — откровенно удивился я.
— Все переодеваются в костюмы, собирают конфеты, пугают друг друга так, что о-о-о-чень страшно!!! — начала прыгать по кругу Пинки.
— Не так страшно, как в фильме «Хэллоуин»… — неожиданно вслед за яркой вспышкой возник всеми известный Дух Хаоса, одетый в деловой смокинг с белой хоккейной маской.
— Глупенький, — обняла Дискорда Пинки. — Тебе очень далеко до Майкла.
— Согласен, у него хотя бы голова на месте, — усмехнулся драконикус, скинув маску, которая исчезла прямо в воздухе. — К тому же сегодня совсем иной праздник. День, когда вы, мои маленькие пони, наконец-то взялись за свою головушку и сделали то, что надо было сделать еще давным-давно.
— С каких это пор мы твои маленькие… пони? — выгнула бровь Твайлайт.
— Как же? — откровенно удивился драконикус, прислонив лапу к своей груди. — Я ведь вас помню вот такими малюсенькими.
— Это наш общий праздник, — подняла носик вверх Рерити. — И нет никаких «мои», «твои». Да и вообще, кто это говорит?
— Тиран, — улыбнулся драконикус. — Самый демократичный тиран, которого вы когда-либо видели.
— Так, не обращайте на него внимания, — отсмеявшись, махнула копытцем Твайлайт в сторону улыбающегося Дискорда. — Джеймс, какие у вас еще есть праздники? Это ведь большое совпадение, что у нас схожие культуры.
— При чем не только культуры, но и фундаментальные законы. Сила тяготения, планетарное движение, агрегатные состояния. Да те же химические элементы.
— В нашем мире есть таблица, именуемая «Законы Роттерфорда». В них зафиксированы основные постулаты, на которых строится вся научно-иерархичная структура нашей системы.
— Нет, только не это! — жалобно прислонила копытца к щечкам Рэйнбоу. — Мне казалось у нас праздник, а не очередная супер-пупер интересная лекция!
— Если Джеймсу интересно, я обязательно расскажу, — довольно ответила Твайлайт, которая зашагала гордой походкой.
— И как можно объяснить такие необычные совпадения? — пошел я с ней вровень.
— Аналогия приводилась на основании тех существ, что жили и живут на этой планете. И первый пункт сводится к тому, что существует некое информационное поле, взаимодействующее с бесчисленными эфирными каналами, передающие информацию сквозь пространство и время. Предположим, большинство легенд легли в основу многих историй, и это прослеживается не только у нас, но и у других обитателей. Информация передается от поколения к поколению. Мысли переходят в действия. И таким образом возникают события или технологии, о которых раньше слышали лишь в летописях или историях.
— Но я ведь явно выбиваюсь из всей этой структуры. Провести параллель между вашей формой жизни — это одно. А совсем другое между мной и миром, где работают совсем другие законы. Конечно они схожи, но еще раз. В моем мире нет магии. По крайней мере такой, какой я вижу ее здесь.
— Это тоже интересно, — задумалась Твайлайт. — Обычно магические возмущения оставляют следы, по которым можно отследить первоисточник, а позже и природу этого явления. Но ты словно… возник, — заинтересованно взглянула она на меня.

Мне нечего было ответить. Шутки шутками, но устройство этого невидимого механизма меня заинтересовало больше, чем преддверие веселых праздников. В голове было столько удивительных и неправдоподобных теорий, что желание их оправдать становилось лишь сильнее и сильнее. И не от того, что ситуация складывалась отчаянная. А от того, что вся эта веселая пьеса выглядела чертовски ироничной. Мир будто клал мне руку на плечо, стараясь утешить и отвлечь от того, что действительно требует внимания. Я был суеверным человеком. Возможно в этом маневре было действительно что-то заботливое и меня просто пытались отгородить от того, чего мне не стоило вспоминать. Но, будучи человеком я все же не мог отделаться от укоренившегося глубоко в нашем менталитете желания узнать нечто запретное. И шагнуть туда, куда идти вовсе не стоило.
— А какова вероятность того, что мы относимся к одной форме жизни? В нашем мире она строится на углеродной основе.
— Углерод? — спросила Твайлайт, чуток призадумавшись. — Не знакома с этим понятием.
— Можешь не пытаться объяснить эту ситуацию с точки зрения банальной человеческой логики, — усмехнулся Дискорд, обняв меня за шею. — Ни к чему хорошему это не приведет.
— Думаешь? — спокойно спросил я, ощущая на шее змеиную чешую. — Ты раньше был человеком?
— Нет, — откровенно посмеялся драконикус. — Я всегда был самим собой. Но первые попытки все излишне рационализировать привели меня к тому, что вы видите сейчас.
— К духу, который любит постоянно дурачиться и ни к чему не относится серьезно? — посмеялась Твайлайт.
— В точку! — ни чуточки не обидевшись, щелкнул он коготками. — К тому же ответ на этот вопрос может крыться совсем не в этом… Что ты рассчитываешь от осведомленности об устройстве этого мира? — нацепил он профессорские очки.
— Наверное, провести параллель между нашими… какими-то… общими законами, — запнулся я от вроде простого, но очень логичного вопроса.
— Хорошо. Допустим ты узнал обо всех возможных удивительных совпадениях между твоим и этим миром. Что ты из этого получишь?

Вопрос был ниже пояса. В эту же секунду я осознал бетонную логику этого вроде дурашливого, но с другой стороны очень осведомленного существа. Может в этом и заключалась его игра. Роль актера, который играет наивного и веселого персонажа, который в действительности является ключом к ответу на все вопросы. Конечно такие параллели не привели бы меня к ответу. От того, что наши миры похожи ситуация не стала бы прозрачнее, а лишь более запуталась бы.

— Ты прав, Дискорд. Но вот ответь на вопрос, — уставился я на фонарный столб, вокруг которого собралось несколько пегасов. — Что ты хочешь этим сказать?

И настал его черед думать. Сначала он просто улыбнулся, несколько раз повертел указательным коготком. Но я прочувствовал, что такой вопрос отлично выразил мое легкое негодование в связи с тем, что меня ставят в позицию какой-то игрушки, которую можно очень просто водить за нос.

— Задай мне конкретный вопрос, — наклонился к моему лицу драконикус.
— Как я сюда попал?

Дискорд спокойно сложил профессорские очки, после чего ответил.
— Когда ты ответишь на вопрос, «что устроено сложнее вселенной», тогда ты все поймешь. Вопрос простой, но, чтобы на него ответить, тебе придется… — наклонился он вплотную к моему уху, после чего шепотом сказал, — вспомнить… А теперь давайте вернемся к нашему празднику. Кто хочет сахарную вату?

Такая резкая перемена настроения меня даже выбила из колеи. Дискорд, который только секунду назад был вроде мудрым и осмысленным существом за мгновение снова превратился в наивного весельчака, который всем из пустоты раздавал сахарную вату.
— Держи, не кисни! — всучил он мне длинную палочку со сладким содержимым. — Ты что-то там говорил про день влюбленных?
— Да… это… праздник такой, — неуверенно лизнул я вату, после чего мои вкусовые рецепторы снова начали стонать от удовольствия.
— Дискорд, ты сам затронул эту тему! — неожиданно подлетел к нам дракончик с растопыренным коготком. — Я ведь говорил, что любовь существует, а ты…
— Все это ерунда, — закинул Дискорд себе в рот сразу горсть сладостей. — Я просто задал вопрос.
— А в чем подвох?
— Дискорд отрицает существование любви, — полетел по мою левую сторону Спайк. — Хотя мы то знаем, что он старый добрый весельчак.
— В нашем мире принято, чтобы инициативу брал на себя парень, — продолжал я грызть этот сладкий леденец.
— Серьезно? — неожиданно оживилась Флитфут, а следом за ней и остальные кобылки, которые от услышанного навострили ушки.
— Для нас это естественно. При чем все от знакомств до серьезного предложения. Но речь идет об инициативе, — поднял я указательный палец. — Естественно отношения требуют отдачи каждого партнера. А у вас… наоборот? — улыбнулся я, догадываясь, каким будет ответ.
— У нас… — немного смутилась Твайлайт.
— У них самый настоящий матриархат. А я вот борюсь за права мужского населения, — начал драконикус плыть по воздуху.
— Что-то не похож ты на угнетенного женским влиянием, — улыбнулся я Духу Хаоса.
— Ты скажи это моей затекшей от долгого пребывания в камне спине, — потер он поясницу.
— Дискорд, ты сам виноват, — топнула копытцем Твайлайт. — Устроил в стране бардак, превратил города в руины. Поработил все население! И…
— И мне всего чуточку не хватило, чтобы поменять привычный Эквестрийский уклад. Скажите спасибо нашим великим предводителям с изображением небесных светил на попе, — скрестил лапы драконикус.
— Значит в прошлом ты тоже жестокий диктатор?
— Лучший диктатор, — гордо выпрямил плечи Дискорд. — Все ведь видят в моей магии обычную неразбериху. Чего стоят фрески в Кантерлотском дворце, на которых по большей части изображены порабощенные кобылки, нежели жеребцы. Например, «Закат и рассвет», — улыбнулся Дискорд, глядя в сторону Твайлайт. — Или же… «Дети прошедшей грозы». Или «Разбитые колонны».

По мере перечисления, видимо, названия каких-то экспонатов Твайлайт с каждой секундой становилась все смущенней и смущенней, пока в один момент не прокашлялась.
— Это просто произведения ушедшей эпохи.
— Моей эпохи! — развел лапы в стороны драконикус.
— Постой-постой, Дискорд, — усмехнулся я от этой комичной каши. — А что у вас тогда с… Флаттершай?

С одной стороны такой вопрос мог показаться немного нетактичным. Но с учетом юморного подтекста ситуации от неловкости могла спасти любая шутливая фраза, что свела бы все попытки упрекнуть Дискорда на нет. Он это понимал. Но, видимо, больше в этот раз подумал не о самом себе любимом, а о том… как на это отреагирует сама Флаттершай, очаровательно смущавшаяся где-то позади всех. Ее милая мордочка теперь больше напоминала спелый помидор. Движения ее копытц стали немного медленными, а само выражение резонировало между милой улыбкой и полной растерянностью.
— Я… я… — замешкался Дискорд. — Так, кто у нас тут вообще Дух Хаоса? Я или ты?
— Видимо ты, — пожал я плечами.
— Значит только я могу всех смущать, шутить и задавать каверзные вопросы. А теперь держи еще одну сахарную вату и давай оставим эту тему, — всучил он мне еще одну палочку со сладким содержимым. — Да и вообще, готовься улыбаться!
— В смысле?

В это же мгновение меня будто ослепило сотни мощных прожекторов. Мигающие со всех сторон огоньки заставили меня на несколько секунд сильно прищуриться, пока по голосам и бесчисленным вопросам я не понял, что вокруг нас собралось огромное количество столичных репортеров с увесистыми фотокамерами. Все они выстроились длинной дугой прямо у входа в столичный театр имена Вальдера, в который мы и держали путь. И без них улицы были похожи на разрозненный муравейник, а теперь по тому сумбуру, что происходил вокруг было вообще ощущение, что наступил разноцветный конец цвета.

Большая часть была сконцентрирована вокруг Твайлайт с ее подругами, а остальная треть дружно облепила меня, надеясь услышать внятный ответ хотя бы на один вопрос.
— Столичная газета Вестник Эквестрии. Скажите, как долго вы уже в столице и какое впечатление она на вас произвела? — деликатно всучил мне микрофон жеребец карамельного окраса в толстом шарфу.
— Я здесь… несколько дней. Замечательное. Это один из самых красивых городов, который я когда-либо видел, — улыбнулся я, стараясь совладать с легким беспокойством от того, что меня окружило чуть ли не сотню поней.
— Скажите, как вы попали в Эквестрию?
— Я… путешественик… — не успел я ответить, как подошло еще несколько деловых персон.
— Скажите, у вашего вида есть кьютимарки?
— Нет, я не уверен. Мы занимаемся по жизни тем, что посчитаем нужным.
— Извините, — окликнул меня приятный женский голос. — К какому соглашению пришли страны по итогу Генеральной Ассамблеи?
— Простите?

Неожиданно меня окликнули с другой стороны и я рефлекторно развернулся.
— Вестник «Самоцвет». Скажите, а вы уже пробовали радугу?
— Нет, я не… — оглянулся я назад, чтобы отыскать персону, задавшую очень странный вопрос, но, так никого и не разглядев, развернулся обратно. — Нет, но меня предупредили, что это не самое приятное занятие, — закончил я, вызвав звонкий смех всех собравшихся вокруг.
— Скажите еще…
— Так, разойдитесь! — неожиданно растолкала всех громадная персона, оказавшаяся Дискордом, переодетым в хипстерское одеяние с блокнотом в руках. — Мужской портал «Пестик и тычинка», скажите, как бы вы хотели провести сегодняшний вечер?
— Очень хороший вопрос, спасибо, — пафосно щелкнул я пальцами. — Я рассчитываю приобщиться к Эквестрийской культуре и, надеюсь, эта история затронет меня настолько же сильно, как и улыбки всех замечательных обитателей этой прекрасной страны. Спасибо за внимание, интервью окончено, — с улыбкой двинулся я в сторону входа, стараясь не обращать внимание на то, что неугомонная толпа еще некоторое время шла за мной.

Просторный павильон театра оказался вместилищем сотни удивительных персон, сочетавших в себе одновременно и утонченные черты высшего общества и провинциальную простоту. Кто в смокингах, кто в платья, кто просто в длинных разноцветных шарфах. Все ходили от одного конца зала в другой, пили освежающие напитки и среди всего этого шума единственное, что отчетливо слышалось — это веселый смех с цоканием копытц по кафельному полу.

Вдоль длинной барной стойки, что располагалась прямо перед лестничным пролетом так же было, если не сотню, то с десяток персон всех цветов и окрасов. Кобылки, попивавшие смузи, грифоны, о чем-то разговаривающие с барменами, или же по-деловому выряженные жеребцы, ведущие светскую беседу с коллегами по цеху.
— Вот ты где! — приобняла меня сзади Флитфут. — Уже успел дать интервью?
— Всего лишь ответил на пару скромных вопросов, — погладил я ее щечку, улыбнувшись. — Еще никогда я не видел такое количество народу. И как это я умудрялся прятаться от всего этого?
— Сегодня грандиозный праздник. Уверенна, мы проведем его весело, — уткнулась пегаска в мою шею.
— Обязательно, — коротко ответил я, думая, в какую сторону теперь направиться.

— Джеймс, приветствую вас, — неожиданно вышел из неугомонной толпы единорог в красном матовом мини-плаще с золотой нагрудной эмблемой и длинной, уложенной назад черной гривой. — Надеюсь, вы не слишком раздосадованы в связи с такой пышность мероприятия.

— Что вы, — любезно улыбнулся я, поклонившись. — Это большая честь присутствовать на мероприятии такого масштаба.

Единорог так же с почтенной улыбкой поклонился, после чего представился.
— Канцлер Нейсей, Просветительский Совет Эквестрии.
— Джеймс, человек из другого мира.
— Я знаю, — подозвав меня, мы решили пройтись с единорогом вдоль коридора.
— Я вас тогда оставлю, — чмокнув меня в щеку, удалилась Флитфут обратно в сторону главного входа, где, наконец, засветились знакомые лица носительниц элементов гармонии.
— Принцесса Твайлайт взяла на себя большую ответственность, формально объяснив ваше текущее присутствие в стране.
— Это в ее юрисдикции. К тому же мне пришлось через многое пройти, чтобы оказаться здесь.
— Ваша ситуация вызывает у меня не меньший интерес. Магическое возмущение, исходящее от вас, является предметом большой дискуссии, в чем я убедился, только узнав о вашем прибытии в столицу.
— Этот вопрос мы решаем вместе с принцессой. Речь скорее всего идет о межпространственном векторе, с которым не то, что я, но и вы, уверен, никогда не встречались.
— С причинно-следственной связью мы еще успеем разобраться. Меня интересует лишь то, как новоприбывшее существо за считанные дни успело сблизиться и войти в круг доверия одной из самых влиятельных персон в Эквестрии?
— Я… — откровенно удивившись, я сбавил шаг, — просто нуждался в помощи. Единственное, что мне сейчас нужно — это выяснить, каким образом я оказался на другом краю вселенной без возможности вернуться обратно.
— Ваши слова звучат, без сомнения, убедительно, — почти строгим голосом продолжил единорог. — Но моя академическая специализация — поиск, так называемых, червоточин. Это древняя магическая практика, совмещавшая в себе элементы убеждения и древней эссенции харизмы. С ее помощью можно было завуалировать секретную информацию так, что сам носитель не будет о ней догадываться, хотя, конечно, будет ее заразным переносчиком. Так что же вы несете на себе… Джеймс? — взглянул он на меня почти жадным взглядом.
— Я не понимаю, о чем вы говорите. События до моего появления здесь мне неведомы. Но, если вы так убеждены в моей двуличной натуре, не легче ли вынести этот вопрос на более высшую инстанцию? — спокойно взглянул я на оппонента, стараясь проецировать уверенность и спокойствие в каждом движении мускула.
— Я не знаю, что вы намереваетесь делать и действительно ли осознаете ту угрозу, что несете своим магическим шлейфом, но я докопаюсь до правды, — осмотрел он меня с ног до головы. — И вы даже не представляете, насколько мне трудно все этого говорить, ибо ваша аура, как непроницаемый щит для чужого негативного влияния. Это одновременно приятно и в тоже время до невозможности отвратительно.
— Если у вас есть что-то конкретно, выкладывайте. Мне об этом будет узнать не менее интересно, чем вам, — так же строго взглянул я на единорога.

— Все в порядке? — с улыбкой подошла к нам Твайлайт, заметившая, как мы с единорогом чуть ли не нависли друг над другом.
— Да, Принцесса, все замечательно, — поклонился Нейсей в свой привычной дворянской манере. — Мы как раз с Джеймсом обсуждали ваши успехи в сфере обучения.
— И как они? — лукаво улыбнулась кобылка.
— Я помню про твой пергамент и мое сочинение на тему впечатлений.

Такой ответ вполне устроил аликорну и, снова улыбнувшись, она добавила:
— Тогда желаю вам хорошего вечера. Джеймс, представление начинается через десять минут. Подходи потом ко входу в зал.
— Хорошо, Твайлайт, — помахал я рукой, прежде чем снова мыслями вернуться к нашему разговору. — В чем проблема? — снова посмотрел я на переменившееся выражение мордочки единорога.
— В том, что твоя манера строится на манипуляторском атрибуте. В тебе нет той естественной черты, на которой основана та же самая симпатия. Твой подход строится лишь на счастливом стечении обстоятельств, в результате которого твои симпатические проявления манипулируют настроениями всех окружающих. И я это отлично улавливаю.
— Так вот оно что, — засунув руки в карман, ухмыльнулся я. — Я-то пытался добиться этого ответа с тех самых пор, как оказался здесь, а теперь получается, что я для вас лишь симпатический манипулятор? — сделал я несколько шагов вперед, из-за чего единорог даже попятился. — Что я становлюсь объектом всеобщего внимания как раз из-за этого магического явления? — еще пару шагов и единорог также отступил. — Что ваша слабовольность и наивность становится предметом моих проблем? — внимательно взглянул я в глаза единорога, который уже стоял вплотную к стене. — …Я буду рад каждой теории и гипотезе этого явления. А до тех прошу меня простить, — улыбнувшись, я развернулся и направился обратно в фойе в то время, как Нейсей, поправив накидку, странно ухмыльнулся мне вслед.

— Чего-то ты долго, — с улыбкой встретила меня Флитфут. — Готов к представлению?

— Всегда готов, — обнял я ее за плечи, чмокнув в щеку.

Захватив пару бокалов на вынос с вкусным на запах содержимым, мы присоединились к нашим друзьям, что уже заняли свои места в зале. Представление вот-вот должно было начаться и от того я не мог избавиться от гуляющих в моем животе бабочек. К слову места на седьмом ряду были выделены как раз с учетом моих габаритов и мягкие удобные кресла хорошо вмещали довольно внушительные по меркам этого мира бедра. По правую руку сидела Флитфут, а по левую через несколько сидений Твайлайт и все ее подруги, что помахали нам копытом прямо перед тем, как свет в зале начал меркнуть.
— Уважаемые дамы и джентельпони! — донесся в зале дикторский голос. — Перед началом нашего выступления примите наши радостные поздравления в связи с наступлением Дня Согревающего Очага!

Из колонок около сцены начала играть очень красивая торжественная музыка, а пони тем временем приступили постукивать своими копытцами по полу, таким образом, выражая свои овации. Я же просто тихонько аплодировал ладонями, стараясь не сильно выбиваться из общей картины.

Внутри меня будто что-то переклинило после состоявшейся беседы. Я старался не сильно об этом думать, но теперь каждый смешок или треск на соседнем ряду уже воспринимался, как какая-то закономерность. Это была глупая мысль, наравне с паранойей, поэтому я просто тряхнул головой, чтобы выбросить весь этот мусор.
— Ты в порядке? — спросила Флит, положив свое копытце мне на руку.
— Все отлично, — поцеловал я его, нацепив улыбку. — А кто это там на сцене? — указал я рукой на подиум, стараясь отвлечь внимание.
— Это полководец Ураган и принцесса Платина, — увлеченно ответила пегасочка. — сейчас предводители пони от каждого вида решают вопрос по поиску новой земли, так как на нынешней выращивать продукты стало невозможно из-за таинственной метели.
— Интересно, — спокойно ответил я, переключившись на сцену.

Выступление проходило в формате вольного пересказа. Сам рассказчик в исполнении довольно симпатичного жеребца с длинной гривой ходил постоянно вдоль сцены, исполняя роль закадрового голоса. События повествовали о тех временах, когда пони жили в разрозненном состоянии. Каждый требовал друг от друга того, чего не мог сделать сам. Пегасы и единороги еду от земных пони, земные пони хорошую погоду от пегасов, чтобы был урожай и все в обратном порядке, что усугублялось напряженными отношениями между племенами. Сами актеры и декорации, на удивление, хорошо передавали атмосферу тех времен. Смутные, если говорить точно. Недовольство, вражда и упреки были тем, что сейчас заменилось общностью, гармонией и настоящей дружбой. Глядя на все это передо мной мелькала общая картина человеческого общества, с такими же принципами, враждой и первобытными устоями. Будто все это было не историей, а самым настоящим уроком для будущих поколений, что, конечно, было правдой. Только здесь выводы были сделаны, а у нас, к сожалению, нет.

Смотреть на все это было чертовски интересно. Под музыку одна декорация сменялась другой. Применялись дымовые спецэффекты, изображающие таинственных духов Вендиго. И отличная массовка, что экспрессивно выражала недовольствие по отсутствию точек соприкосновений в решении сложного продовольственного вопроса. Как ярко проходило собрание, и все кричали друг на друга в сильном недуге. Как эти зимние духи чуть не уничтожили все поселение Эквестрии, питаясь враждой и ненавистью. И как в итоге все хорошо закончилось.

Закадровый рассказчик читал таким приятным дикторским голосом, что я начал даже немного ворковать, прикрывая глаза с каждым разом все сильнее и сильнее. Общий посыл истории отлично отложился в памяти и теперь подведению итогов было уделено последние десять минут представления, в котором говорилось о сильных сторонах дружбы; о том, как с ее помощью можно преодолеть все невзгоды и о том, какую сильную роль она играет сегодня.
— Джеймс, — окликнула меня пегасочка. — Ты как? Выглядишь сонным. Ты ведь не забыл, что это только начало вечера, — мило улыбнулась она.
— Отлично все, — лениво улыбнулся я. — История чертовски интересная. Никогда не слышал ничего подобного. Флитфут? — повернулся я направо...


— ...Джеймс, отличное выступление, — пожал мне руку мужчина, сидящий по праву руку. — Уверен, комиссия отложит теперь все разбирательства на несколько месяцев, пока мы не найдем решение возникшей ситуации…
— Ситуации? — остолбенел я, оглядевшись по кругу.

Десятки рядов огромного конусоподобного павильона были заполнены людьми в деловых костюмах, а тягостная тишина лишь раз в несколько минут прерывалась громкими аплодисментами, когда речь выступающих на трибуне делегатов подходила к концу.
— Завтрашним рейсом ты отправишься обратно в Гамбург. Мне нужно, чтобы ты еще раз объяснил Кудрину всю сложившуюся ситуацию.
— Он ведь политик…
— А также наш доверенный связной. Ты выглядишь как-то растерянно. Ты в порядке? — внимательно посмотрел на меня мужчина, сидящий справа.
— Да… в полном, — начал я нервно грызть ноготь указательного пальца.
— В таком случае, — незаметно порыскал мужчина в своей сумке, что стояла справа от кресла в проходе, — вот твои билеты. Завтра обязательно свяжись со мной по шифрованному каналу.
— А вы? — уставился я пустым взглядом на сидение напротив.
— Я останусь еще на пару дней в Нью-Йорке, чтобы внести ясность с Виктором Паалем.
— Меня тоже не очень радует перспектива переложить часть ответственности на орган, что будет охотнее сотрудничать с ООН, нежели с нами, — на автомате выдал я.
— Поэтому придерживаемся плана. Я отправляюсь в отель Марипоза, чтобы встретиться со связным. Если мы хотим довериться департаменту по снижению юридических рисков, нужно быть уверенным в том, что Виктор не пойдет на поводу окончательного решения сегодняшней ассамблеи, — встал мужчина с места. — Под моим сидением лежит кейс, через десять минут заберешь его и направишься к выходу, там тебя будет ждать машина. Корреспондентам никаких интервью не давать. Хорошо?
— Хорошо… — кивнул я, находясь в каком-то густом тумане.
— Тогда до связи, — прошел мужчина вдоль рядов, прежде чем покинуть зал.

Я находился в абсолютной прострации. Возникшая картина перед глазами словно пыталась меня убедить, что я вернулся туда, где мне положено быть. Но эти аплодисменты, формальные речи выглядели, как очередной дешевый спектакль с актерами, взятыми на роли прямо с улицы. Через десять минут, как мне и сказали, я взял из-под соседнего сидения небольшой черный кейс с электрическим кодовым замком на латинском алфавите и под очередные шаблонные авации двинулся к выходу из павильона, где также, как и в зале было очень много персон, по мне так, выполнявших роль обычной массовки, ибо разговоры, деловые рукопожатия и любезные похлопывания по плечу выглядели так, словно меня пытались убедить в логичности того, что сейчас происходит.

На нижнем пролете, вполне ожидаемо, собралось огромное количество репортеров. Их бесконечные вопросы и мелькающие огни фотокамер вызывали сильную головную боль и, если бы не формальность встречи, я бы предпочел отмахиваться ото всех этим самым кейсом.
— Скажите, к какому соглашению пришли страны по итогу Генеральной Ассамблеи?
— Без комментариев!
— Объясните, как вы относитесь к заявлениям о неизбежности военной эскалации?
— Без комментариев!
— Скажите, пожалуйста…
— Без комментариев!

Обойдя всю эту толпу, я вышел на улицу, где ожидал черный Мерседес с очень странным и в тоже время знакомым номерным знаком — «

734

». Через переднее приоткрытое матовое стекло мне помахали рукой и спустя мгновения я уже сидел на заднем сидении автомобиля, который окружили так и не успокоившиеся репортеры, жадно кричащие свои вопросы сквозь затемненное стекло и толстую черную дверь.

Дав по газам, все, естественно, разошлись, и теперь я спокойно глядел в окно, за которым проносились городские пейзажи.
— Как все прошло? — донесся вопрос с переднего сидения.
— Лучше, чем ожидалось, — ответил я, продолжая с тоской глядеть в окно. — Куда мы направляемся?
— Аппарат-отель Марсель на набережной в Лонг-Бич. Меня просили удостовериться, что кейс при вас.
— Да, он у меня…
— Хорошо. Так же Джон попросил передать вам этот конверт, — протянули мне с переднего сиденья небольшой сверток. — Была только одна просьба…
— Какая? — ощупав маленький бумажный конверт, спросил я.
— Открыть только после посадки в Фульсбюттеле.
— Хорошо, — отложил я сверток во внутренний карман пиджака, как вдруг там же я нащупал что-то еще.

Достав это нечто из запутавшегося внутреннего кармана, я ощутил странную тоску и чувство сильной грусти, от которой мое сердце участило свое сердцебиение.

Красивое и очень яркое аквамариновое перо, что даже немного блестело на фоне падающего в окно солнца. Крепко сжав его в своих обоих руках, я взглянул в окно, за которым был виден красивый закат, который через некоторые мгновения скрылся за большими Нью-Йоркскими небоскребами…