Пленник Зебры

Введение

Годы, ведущие и продолжающиеся сразу после начала постселестиальной эры (известные, как Времена Твайлайт в связи центральной фигурой эпохи) давно были субъектами строгих научных исследований (и не слишком строгих развлекательных постановок). Историкам особенно повезло, так как принцесса Твайлайт — живой свидетель тех бурных лет, когда низвергались одни боги и возвышались новые.

Однако тщательные письма и заметки Ее Высочества не могут предоставить нам полной картины Эквестрии тех лет. Есть, конечно, и множество других источников, вроде Гримуара Глиммер, полуапокрифических Посланий Сансет, и даже фольклора, вроде Розовых Баллад Понивилля. Все эти работы хорошо известны и так же хорошо изучены. Годами в исторических кругах большинством считалось, что все источники из первых копыт давно открыты.

И потому я рад представить вам опровержение.

Я сделал это открытие случайно. Около года назад я нашел старый ящик (точнее, солдатский сундучок) в подсобке старого антикварного магазина в Кантерлоте. Пожилая кобыла за прилавком была рада избавиться от него, и его содержимого.

Принеся старый пыльный ящик домой, должен признаться, я забросил его в угол на неприлично долгое время. В конце концов, что такое пара месяцев для того, чему уже век? Лишь в унылый дождливый день я его вскрыл и начал разбирать содержимое. И после того, как я вынул побитые доспехи, пустые винные бутылки и… богатую коллекцию винтажной порнографии, мне попалось множество неподписанных дневников, переплетенных в ткань.

После тщательного изучения и аутентификации, я пришел к выводу, что эти дневники — собственнокопытные мемуары рыцарь-полковника Флеша Сентри, КС, ЗТС. Хоть Сентри и упоминается эпизодически во многих заметках того времени, он долго оставался чем-то вроде загадки. Это лишь показывает, насколько богатыми на события были Времена Твайлайт, так как первый пони, заслуживший как Крест Селестии, так и Звезду Твайлайт Спаркл (и множество меньших наград) был практически забыт в пользу более ярких личностей тех лет, вроде небесного командора Рейнбоу Дэш.

Помня об этом, я взял на себя смелость организовать и представить вашему вниманию Записки Сентри. Я старался как можно ближе держаться к оригинальному тексту (включив ряд сносок для уточнений). Учитывая, что Сентри был более известен за свою службу, нежели писательские таланты, все грамматические и речевые ошибки в тексте были оставлены ради точности.

Сказать, что содержимое дневников спорно — не сказать ничего. Флеш Сентри вращался в совсем иных кругах, нежели принцесса Твайлайт и ее знаменитые подруги — и потому его дневники дают взгляд на те грани истории и общества Эквестрии, которые были забыты до сего самого дня. Надеюсь, что читатели найдут эти дневники настолько же поучительными, что и я.

Принцесса Твайлайт Спаркл до сих пор не ответила на мои письма.

— Джордж Макинтош Фресиан.

Глава 1. Флеш Сентри и Битва за Кантерлот

Я всегда был трусом, и потому вступил в Королевскую Гвардию.

В этом было и большее, не подумайте. Как мой дед не забывал напоминать мне на каждом ужине на День Согревающего Очага, Сентри давно были известны за решительную и воинственную натуру, начиная с до-диархического периода, когда разные королевства пегасов развлекались, кидая друг в друга громы и молнии. Старый пень частенько рассказывал историю о том, как в моего многопрадеда раз тридцать ударила молния, а он и не поморщился. Это, определенно, немало говорит об его стойкости, но и позволяет сделать выводы о здравом смысле.

Я, в свою очередь, не унаследовал и капли знаменитой семейной отваги. О, я могу раздувать грудь и раскрывать крылья не хуже любого, но малейший вид крови (особенно моей) превращает меня в дрожащее ничтожество.

Большинство пони не понимает, что Королевская Гвардия, на самом деле, не делает ничего. Принцесса Селестия никогда, на самом деле, не нуждалась в охране — при ее-то магическом бессмертии, способности двигать солнце и всем таком. Все, что может представлять ей угрозу, будет куда более могущественным, чем пара жеребцов с церемониальными пиками. Сверх того, Эквестрия уже десятилетия была в мире, потому мы вряд ли нуждались в настоящей армии.

Я осознал это во время одного из дедовых рассказов, и выбор карьеры был предрешен. Вспоминая об этом сейчас, когда у моих копыт резвятся внуки, кажется весьма абсурдным, что вся моя карьера была основана на старых, глубоко неверных воспоминаниях за обеденным столом. Во всем виноват мой дед — не жалуйся он на то, что Королевская Гвардия лишь стоит и производит впечатление, я бы и не думал представлять себя в шлеме с плюмажем.

Если бы я знал половину, или хотя бы четверть того, что меня ждет в будущем, я бы выбрал работу побезопаснее, вроде борьбы с медведями. По крайней мере, я не рассказываю военные байки за столом, как мой дед. Это и хорошо, потому что все было так давно, что я уже не могу врать связно. Пусть лучше думают обо мне, как о старом стойком солдате. По крайней мере, пока понибудь не найдет эти дневники — много после моей смерти.

Но я заболтался. Не стану утомлять вас историями об учебке — немного можно написать об отжиманиях, упражнениях на выносливость и всем таком. И это происходит до того, как у вас в привычку войдет тщательно следить за своей формой, что будет навязано офицерами с обсессивно-компульсивным расстройством. По крайней мере, последнее было полезным — ничто так не привлекает внимание юных кобылок, как хорошо отполированный шлем^[1]. Между прочим, тренировок по реальному насилию было мало — что лишний раз указывает на мирные времена, в которые мы жили.

Получив первый офицерский патент, лейтенант первого класса Флеш Сентри был назначен в Кантерлот. И, конечно, так как реальной войны не было, я всего лишь разгуливал кругом и производил впечатление, а по ночам гулял в совсем иной манере. Если вы простите мое тщеславие, то я всегда был красавчиком — а с военной притягательностью, которой меня наградила Гвардия, я и вовсе был неотразим.

Несколько слишком коротких месяцев жизнь в Гвардии была такой чудесной, как я ее себе представлял. Конечно, стоять и часами выглядеть блестяще — та еще морока, но я приноровился проводить время, глазея на практически непрекращающийся поток горничных, фрейлин и других дамочек из высшего класса. Честно говоря, многие из них глазели и на меня — благодаря моей сногсшибательной привлекательности. Ну а если мне так везло вечерами наткнуться на одну или двух фрейлин — то, чем двое (или, если очень повезет, трое) согласных взрослых занимаются по ночам, это исключительно их дело, и ничье иное. Я бы сказал, что не стану называть имен, потому что я джентльпони, но, если честно, я и половины из них вспомнить не могу. Те дни, понятно, были лучшими в моей жизни.

---

Все полетело в Тартар, как водится, на свадьбе.

— Поверить не могу, что кто-то, вроде принцессы Ми Аморе Кадензы, свяжется с кем-то, вроде него! — простонал принц Блублад и опрокинул очередную стопку бренди.

— Да ладно, Блу, — ответил я. — Уж не ревнуешь ли ты?

Имя Сентри до сих пор имеет вес в определенных кругах. Это, в сочетании с моей врожденной эффектностью, открывало многие двери. В частности, репутация моей семьи открыла мне двери в Клуб Рысаков, уютное, выложенное красным деревом прибежище разнообразного дворянства Кантерлота. Это включало и принца Блублада — еще более бабника, чем я. Благодаря этому мы, конечно, отлично спелись.

— Ревную? Я? Конечно, нет! Это просто вопрос принципов. Просто подумай, леди ее положения, да сошлась с простым солдатом. Без обид, — извинился Блублад и махнул барпони налить ему еще.

— Да никаких, — я похлопал Блублада по спине, может быть немного сильнее, чем стоило. — Но это и неудивительно. Дамы не могут устоять перед жеребцом в форме, а капитан Армор потрясающе выглядит в красном мундире. Может, и тебе попробовать? Я потяну пару ниточек, получишь патент и назначение куда-нибудь.

— Худшая твоя идея, — ответил он, хоть на его лице и появилась горестная, не совсем трезвая улыбка. — Я уже из королевской семьи, поэтому вступать в Королевскую Гвардию, чтобы присматривать за самим собой, было бы глупо.

— Зато работать проще.

— Ха-ха, — произнес он, с подобающе аристократической кислой миной. — Честно, поверить не могу, что ты делаешь такое предложение при всей творящейся сейчас неразберихе. Город в блокаде, силовой пузырь закрывает небо, а на каждой башне и укреплении стоят Гвардейцы. Если бы я не знал лучше, я был бы… обеспокоен.

— Ба, — ответил я, ухмыльнувшись. — Это все театр. Политический театр. Я думал, ты разбираешься в этом лучше, принц Блублад. На свадьбу принцессы слетятся все дипломаты, сановники и дебютантки на мили вокруг. Потому, принцессе Селестии необходимо использовать все, чтобы впечатлить их. Они вернутся в свои маленькие графства, провинции и так далее, и будут рассказывать, насколько неприступен и великолепен Кантерлот. Ближайшие день-два все будет вверх копытами, но потом все придет в норму.

— Кстати говоря, ты разве не должен быть на посту? — нахмурился Блублад. — Свадьба всего через несколько часов.

— О, — улыбнулся я и похлопал по шлему, который оставил на барной стойке. — Я уже на посту. Со всем происходящим, мне показалось, что Кантерлот должен быть защищен от внутренних угроз не менее, чем от внешних. Я поделился идеей с капитаном Армором. Он согласился и отправил меня на… нерегулярный патруль, так скажем.

Стоит, пожалуй, упомянуть, что я говорил с капитаном Армором вскоре после того, как его возлюбленная принцесса покинула его покои. Он пребывал в таком пост-коитальном ошеломлении, что согласился бы на что угодно. Счастливчик.

— И теперь я могу честно сказать, что Клуб Рысаков не представляет никакой опасности, — я ухмыльнулся, надел свой шлем еще раз и посмотрелся в находящееся сзади зеркало, чтобы убедиться, что его плюмаж сидит достаточно залихватски. — А теперь извини, Блу, но мне пора в патруль. В Кантерлоте достаточно заведений, которые стоят проверки. Не желаешь ли присоединиться? На благо Эквестрии и все такое?

Я допил свой напиток и, слегка рисуясь, перевернул стакан на стойке.

— Ха! — на этот раз смех Блублада был искренним. — Вот такая военная служба по мне. Но… принцесса Селестия четко и недвусмысленно объяснила, где мне нужно быть во время свадьбы, и что со мной будет, если я там не окажусь.

— Ты шафер или что-то вроде? — спросил я.

— Наоборот, Селестия загнала меня на другой конец города. Чтобы я не цеплялся к подружкам невесты и все такое.

— И вновь наша добрая правительница демонстрирует свою мудрость, — я вновь похлопал Блублада по спине, и пошел к двери. — Я возьму на себя защиту подружек невесты в твое отсутствие, дружище.

— Они в твоем полном распоряжении, — ответил он. — Я слышал, что в свите принцессы — те пони.

— Те пони?

— А, ты же не был на последнем Гала? Завидую, честно говоря. По какой-то неведомой причине последняя протеже принцессы Селестии притащила на Гала банду хулиганок из Понивилля. Это была катастрофа, — поежился Блублад. — Тебе же будет лучше, если ты от них будешь подальше держаться. Особенно от единорожки с пурпурной гривой.

Блублад аж задрожал от воспоминаний.

— Думаю, с всего одной единорожкой я справлюсь, — ухмыльнулся я. — Мы, военные, народ стойкий.

---

Эта стойкость вскоре была испытана. И я горд сказать, что к тому моменту, как начали бить свадебные колокола, я избавил от угроз каждый паб, таверну и винную лавку в радиусе трех миль от замка. По определенным биологическим причинам я заглянул в дворцовые сады (очень забавно, как часто игнорируется число фонтанов в Кантерлоте, пока они не привлекают вашего внимания).

Подойдя к Тронному Залу со стороны садов, я заметил пронесшуюся за окнами вспышку зеленого света, вскоре за которой последовала невероятная, безумная сумятица.

— Занятно, — пробубнил я. — Мне казалось, что вопли и злобный смех начинаются только после свадьбы.

Внезапно силовой пузырь, которым капитан Армор прикрывал город, рассыпался. Я выплюнул несколько ругательств и посмотрел вверх. Во всем Кантерлоте раздавался звук бьющегося стекла, а потом меня накрыло жуткое жужжание неведомых насекомых крыльев — достаточно сильное, чтобы оно отдавалось в моих копытах.

Ничто так не протрезвляет, как страх, и уже через секунду я был, как убежденный трезвенник. Я мог лишь в ужасе смотреть, как на город спускаются подменыши, шипя, скрежеща и иным образом сея хаос на своем пути. Они испускали зеленые вспышки магии в случайные места города, выбивая кратеры в копыто глубиной в крепостных стенах и кладке замка. Одна такая вспышка пролетела достаточно близко, чтобы опалить мои перья, и я отскочил, по-бабьи взвизгнув.

— Сентри! — из шока меня вывел строгий голос. Я обернулся и увидел здоровенного серого жеребца в доспехах Королевской Гвардии (но с дубовыми листьями, выгравированными на его наплечниках^[2]), выбегающего из-за угла. — Слава Селестии, ты тут! Мы должны защитить замок!

Он сунул в мои трясущиеся копыта копье (древком вперед, к счастью) и помчался к замку, будто мог в одиночку перебить весь проклятый рой.

Закончилось все так, как стоило ожидать — то есть, плохо. Тройка подменышей спустилась с небес, окружила отважного, но глупого жеребца, раскрыла свои зазубренные мандибулы и заплевала его мерзкой зеленой жижей с ног до головы.

“Герой” дернулся и вскрикнул от испуга, но вскоре обнаружил свои копыта залитыми быстро застывающей слизью, которая приклеила его к земле. Двое подменышей начали шипеть друг другу, вероятно обсуждая, кто первый будет есть мозги идиота, а третий двинулся на меня.

Я снова вскрикнул, но этот высокий визг затерялся на фоне множества других воплей в городе. Сработал какой-то древний пегасий инстинкт, и я раскрыл крылья, готовясь улетать. К сожалению, из-за магического разряда, едва не испепелившего меня ранее, кончики моих крыльев до сих пор покалывало, и они плохо отвечали. Я сумел сделать несколько взмахов, поднявших меня в воздух, но сразу после этого на меня обрушился подменыш.

У меня было время увидеть, как фасетчатые глаза чудовища раскрываются шире от ужаса — а потом понял, почему. Хоть я и пытался сбежать, копья, которое мне всучил серый Гвардеец, не бросил. Когда я поднялся в воздух, острие копья оказалось как раз на пути подменыша — и с его скоростью, у жука не было шанса вовремя замедлиться. Никогда не забуду ни силы столкновения, ни звука. Острая сталь пробила хитин и на несколько копыт вышла из спины, превращая подменыша в самый здоровый трофей энтомолога в мире.

Подменыш сдох мгновенно, но его инерция – нет, поэтому его тело врезалось в меня. Мы покатились по траве, и теплый ихор вытекал из копейной раны, заливая меня вонючей жижей. Оглушенный, я мог думать лишь о том, сколько времени у меня займет, чтобы заново отполировать доспехи, когда я выберусь из всего этого.

Если я выберусь, заметила моя более разумная часть.

Я сбросил мертвого подменыша с себя и встал на копыта. Те двое, что вились у серого Гвардейца, смотрели на меня – и даже в их насекомых чертах я мог четко видеть шок. Я, должно быть, выглядел жутко – крылья раскрыты, перья опалены, весь в кровище. Мы смотрели друг на друга долгую секунду, после чего подменыши переглянулись и улетели – несомненно, в поисках добычи попроще.

— Минус один! – заявил серый Гвардеец, безуспешно пытаясь освободить прилипшие копыта. – Осталась всего лишь тысяча!

— Думаю, их там поболее будет, — за неимением лучших слов, я посмотрел на затененное подменышами небо.

— Ну, значит, на всех хватит! – ответил Гвардеец, таки сдавшись. – Ты должен привести помощь, Сентри! Беги, подними войска – отделение таких пони, как ты, и мы сметем этих ублюдков к закату!

Я, было, подумал, что подменыши успели высосать часть мозгов несчастного малого – потому что отделение пони, вроде меня, может покорить лишь таверну, да и то если посетители не будут сильно против. Но я разумно не стал разевать пасть, и просто кивнул в неясном согласии.

— Теперь иди! – сказал застрявший пони.

И я пошел.

---

В армии называют это “тактическим отступлением”. Более точное название будет “бежим со всех ног”. Я слышал некоторые особенно громкие звуки битвы (включая несколько залпов из вечериночной пушки) доносящиеся со стороны Королевской Сокровищницы — и, естественно, помчался в противоположном направлении так быстро, как позволяли копыта.

А что мне оставалось делать? Да, мне повезло с одним подменышем, но я знал, что не смогу в одиночку остановить все вторжение. Проклятье, даже если бы я собрал всю Королевскую Гвардию, нас бы дискордовски превосходили числом и магической мощью.

Я держался улиц, перебегая от угла к углу, пока жужжащие подменыши не смотрели. Быстрее было бы лететь — но даже Вандерболт не смог бы пробиться через бесчисленный рой противников.

Легкие горели, ноги болели, я вжимался в стену переулка, едва разминувшись с очередным патрулем подменышей. Кои-то веки лабиринт вьющихся улочек и тесно стоящих домов Кантерлота был мне на пользу. Я заблудился, но так же заблудились и враги. Все, что мне нужно было — уворачиваться от жуков достаточно долго, пока понибудь магический и аликорнический не решит проблему. Либо же я мог бы попытаться пробраться на вокзал и свалить из Кантерлота как можно быстрее. Ну, вы понимаете, предупредить о подлом вторжении. Или, технически, майор приказал мне привести помощь. Но он не упомянул, откуда помощь должна прийти…

Пока я придумывал достаточно убедительное оправдание причины покинуть пост, дверь позади меня распахнулась.

— Сюда, — прошипел кто-то. — Быстрее!

В нормальных обстоятельствах я был бы осторожнее, но пронзительный звук приближающегося роя подменышей становился все ближе. Я бросился в открывшуюся дверь и захлопнул ее за собой. Не раньше, чем сделал это, я обнаружил, что стою нос к носу с одной из очаровательнейших кобылок, которых я видел (а несмотря на свою молодость, повидал я немало). Это была единорожка мятно-зеленого цвета с коротко стриженой гривой, которая в обычных обстоятельствах была бы уложена так, чтобы выглядеть слегка растрепанной, но недавние события сделали ее взъерошенность куда более естественной. Она была одета в разорванные остатки платья подружки невесты — наверное, сумела выбраться из Тронного Зала невредимой.

— Вы из Гвардии! — чуть хрипло сказала она.

— Э, да, — выдавил я. — Я на… секретной миссии. Очень-очень тайной.

Не самая лучшая ложь, но должна пройти. Я огляделся. Мы укрылись в каком-то офисе — страхового агентства, если верить надписи на переднем окне. Со всеми этими разрушениями, кто бы им ни владел — разорится в конце концов.

Уголок рта единорожки изогнулся в том сорте хитрой улыбки, которая в нормальных обстоятельствах привлекла бы все мое внимание.

— Тайная, — сказала она. — С этим можно работать.

— Работать с чем? — я подобрался ближе к окну и выглянул.

— Пригнись! — сказала единорожка и с неожиданной силой утащила меня вниз. Она прижала меня к полу, а сама устроилась сверху, удерживая меня на месте. Это было бы очень приятно, если бы спинная пластина доспехов не впивалась в позвоночник.

— Что ты… — начал я, но единорожка прикрыла мой рот копытом.

— Тихо-тихо, — ответила она.

Определенно, трутни подменышей пролетели достаточно близко к маленькому офису, чтобы от жужжания их крыльев задрожали окна. Мое сердце билось все быстрее — по множеству причин. Я уже подумывал выбираться, но подменышей было так много, что я уже через секунду был бы залит их блевотиной. Учитывая это, с каждой секундой мое место под мятно-зеленой пони становилось все более и более соблазнительным.

Жужжание удалилось, и я позволил себе, наконец, выдохнуть. И даже легкомысленно, полубезумно рассмеялся.

— Дискорд побери, это было… — я замолчал, обнаружив, что смотрю в очень красивые глаза.

— Близко? — сказал я неожиданно пересохшим ртом.

Даже одной близкой смерти достаточно, чтобы свести пони с ума, а у меня таких ситуаций в тот день было уже несколько. И потому, когда та мятно-зеленая единорожка впилась своими мягкими губами в мои, я едва ли удивился. Нет ничего более жизнеутверждающего, чем хороший трах, а когда весь мир вокруг тебя рушится, то хорошо покувыркаться напоследок — кажется хорошей идеей. Кроме того, очарование старого доброго Флеша — не то, что я могу отключить.

Мятная пони определенно знала, чего хочет. Не прерывая поцелуй, она использовала магию, чтобы расстегнуть мою испачканную кровью броню. Я притворюсь джентльпони и не расскажу, что она выделывала копытами.

Когда она разорвала поцелуй, в моей голове было пусто, и я жадно переводил дыхание. Мои глаза были благословенно закрыты, и я откинул голову назад.

— Эм. Не то, чтобы мне было неприятно, мисс, но, может, нам стоит найти местечко… поудобнее? И безопаснее? Безопасное и удобное. Да. Как думаете, тут найдется диван в подвале?

— Нет-нет, тут тоже хорошо, — ее голос был знойным. Слишком знойным. И слишком полным сдержанности для дикого и несдержанного траха после угрозы. — Я хочу тебя всего лишь для себя.

— Лишь для себя… — я открыл глаза и сразу об этом пожалел.

Во вспышке не обжигающего пламени облик соблазнительной юной кобылы рассеялся, сменившись черным хитином и истекающими слюной мандибулами. Подменыш облизнула (я все же надеюсь, что это была “она”, хотя кто знает, как устроена анатомия этих жукомонстров) свои клыки и наклонилась ко мне. Слишком длинный язык, словно живущий отдельной жизнью, вылетел из ее рта и прошелся по моей щеке, оставляя на своем пути липкую полосу.

— У меня раньше не было Гвардейцев. Вся эта храбрость. Верность. Сила. Ммм, — подменыш развернула свои прозрачные крылья и зажужжала ими.

— Н-н-но я трус! — вскрикнул я и вжался в доски пола. — Негодяй! Подлец! Потаскун! Ни капли чести! Я буду отвратительной закуской. Поганой!

Подменыш прищурилась (буду и дальше считать, что это “она”), а потом пожала плечами.

— Страх на вкус ничуть не хуже, — невозмутимо сказала она и раскрыла жвалы куда шире, чем было бы позволительно любому существу.

Я съежился и зажмурил глаза, готовясь к грязной смерти с выеденными мозгами. Когда подменыш коснулась своими жвалами моей шеи я почувствовал легкий укол…

А потом мир взорвался.

---

Думаю, дорогой читатель, вы уже знаете, чем закончилась Битва за Кантерлот. Но если ваш учитель в начальной школе ленился, то я вам напомню. Принцесса Ми Аморе Каденза влила силу своей волшебной любви в особый барьер капитана Армора, и тот ударил по подменышам с достаточной силой, чтобы их смело за горизонт. Сладенько.

О чем молчат популярные истории — что случилось с подменышами, которые были в помещениях, когда их настиг магический удар. Также, эти истории умалчивают о том, что случилось с тем конкретным подменышем, что была не просто в помещении, но и крайне близко к вашему покорному слуге.

Ударная волна подхватила меня и красавицу-чудовище, как ураган — листья, и вбила нас обоих в книжный шкаф. Который опрокинулся и похоронил нас под папками с бухгалтерскими документами.

Те немногие подменыши, которым не повезло быть в помещениях, когда их настиг удар капитана Армора, вылетели сквозь оконные стекла или расплющились о внутренние стены. Но “моему” подменышу повезло иметь крепкого, почти одоспешенного пони, принявшего на себя значительную часть удара. Но нас все равно оглушило до потери сознания.

И потому, когда появилась спасательная партия, они обнаружили лейтенанта Флеша Сентри, обычно отполированная броня которого была вся в крови подменышей, сцепившегося в смертельной схватке с ужасным подменышем. Проклятье, я не только исполнил свой долг, но и сумел захватить единственного пленного за всю Битву за Кантерлот — несомненно, на радость Эквестрийскому Разведывательному Управлению.

Плохо было то, что я не узнал об этом ничего, пока не пришел в себя на больничной койке несколько дней спустя. Я, конечно, не был единственным героем дня, а свадебные торжества затмили большинство упоминаний о моей так называемой “отваге”. Тем не менее, этого было достаточно, чтобы мне вручили Крест Селестии. Но тогда я больше ценил бинты на своей голове, нежели медаль на груди. Достаточно нескольких ушибов, чтобы миленькие медсестрички торопились помочь с выздоровлением. Физическая терапия, знаете ли.

Вот и вся настоящая история о том, как я получил Крест Селестии — вкупе с незаслуженной славой героя. Я не говорил об этом ни единой живой душе, пока не уселся с пером за эти заметки. Знал бы я тогда то, что знаю сейчас — трезвонил бы о своей трусости и некомпетентности на каждом углу. Но тогда я был молод и глуп, считал, что худшее уже позади, и мне остается лишь наслаждаться геройской славой и женским вниманием.

Как же я ошибался.

Глава 2. Флеш Сентри и Заговор Першерона

Фокус в поддержании героической репутации — скромность. Если вы будете трепать о своих подвигах и пихать всем медали под нос, то вас справедливо заклеймят хамом и перестанут куда-либо приглашать. Но стоит нацепить бравую рожу и выдать несколько благоглупостей, типа “Я лишь исполнял свой долг. Любой поступил бы так же на моем месте” — и вам никогда больше не придется оплачивать свои напитки. Немного загадки тоже помогает.

Я упорно отказывался говорить о том, что делал в день свадьбы — и если в начале недели убил одного подменыша и пленил другого, то к концу уже обменялся ударами с самой королевой Кризалис, пройдя сквозь ряды нападающих, как серп по пшеничному полю. Я не поддерживал эти слухи… но и не опровергал.

Когда меня выписали из госпиталя, моя раздутая легенда была высечена в камне. Конечно, Твайлайт Спаркл и ее подруг превозносили куда сильнее, но они-то жили в Понивилле. И потому, если кто-то нуждался в великом герое, чтобы оживить прием, то приглашали меня.

Без угрозы вторжения, нависшей над городом, у Королевской Гвардии не было иных задач, чем стоять и производить впечатление. А если учесть, что капитан Армор отчалил в свадебное путешествие с принцессой Кадензой, то увильнуть от всего, что казалось должной работой, стало еще проще. И потому у меня была отличная возможность насладиться множеством удовольствий, которые могло предоставить высшее общество Кантерлота. И так я оказался на приеме во владениях Фэнси Пэнтса. И снова, знал бы я, во что влезаю — сжег бы его приглашение, не задумываясь. Но это намек вам.

Фэнси Пэнтс жил в обширной, но приятной вилле на окраинах Кантерлота. Она была достаточно далеко от разгромленного подменышами центра города — или всего, если подходить к вопросу так. Хоть дом Фэнси был вдали от центра культуры Кантерлота, попав внутрь так сказать было нельзя. У него было достаточно скульптур и картин, чтобы открыть собственную галерею искусств. И, насколько я знал, так и было. Вот только в большинстве музеев, куда меня заносило, посетителей было куда больше, чем тогда у Фэнси Пэнтса. Единорог с моноклем и усами был единственным другим пони — что делало прием несколько странным, скажу я вам.

— Я не слишком рано? — спросил я, когда Фэнси Пэнтс налил мне виски.

— О, нет, вы как раз вовремя.

— Тогда где же все остальные? — я пряднул ушами и оглянулся через спинку высокого кресла, в которое меня усадил хозяин.

— Это… эксклюзивная встреча, — уточнил Фэнси Пэнтс.

— Насколько… эксклюзивная?

— Очень.

— Но… дамы же будут присутствовать, так? — спросил я. — То есть, эм. Не то, чтобы я не ценил крепкие мужские узы, но обнаружил, что присутствие дам немало добавляет практически любому собранию.

Ходили случайные слухи, насколько Фэнси Пэнтс “выпендрежник”, в соответствии с именем, но я обращал на них мало внимания. И даже если эти слухи верны, то это означало лишь больше возможностей впечатлить прелестных кобыл моим героическим образом и впечатляющим оперением.

— Ах, да, — Фэнси Пэнтс взмахнул копытом, и как по сигналу в кабинет вошли пара юных леди. Первой была высокая, элегантная единорожка, в которой я узнал Флёр де Лис — лучшую подругу Фэнси Пэнтса, или его любовницу, или дальнюю родственницу, или некоторую комбинацию всех трех вариантов, в зависимости от того, кого спрашиваете. Другую я не узнал — земную пони с пышной оранжевой гривой. Она тоже была достаточно мила — в атлетичном стиле.

— Леди, — вскочил я на копыта и обрушил на них совершенно сногсшибательную улыбку.

Флёр парировала ее своей тихой, загадочной улыбкой, а земная пони просто кивнула — вежливо, но не совсем дружелюбно.

— Позвольте мне представить вам моих добрых подруг, Флёр де Лис и Голден Харвест, — сказал Фэнси. Мы обменялись копытопожатиями. Я хотел, было, поцеловать им копыта, но передумал, заметив строгий взгляд Голден Харвест.

— Это честь для меня, — сказал я.

— Раз уж все собрались, почему бы нам не перейти к важной части вечера?

— Важной… части? — я глотнул свой виски и поежился, пока жидкость текла по моей глотке. Хорошая штука, даже на мой малоопытный взгляд.

— Скажите мне, Флеш… вы когда-нибудь задумывались о смене карьеры? — оценивающе посмотрел на меня из-за монокля Фэнси Пэнтс.

— Не могу сказать. Военная служба — все, что я знаю.

— Вы молоды. У вас предостаточно времени, чтобы учиться.

— Да, верно. Но, честно говоря, я не вижу себя где-то еще. В конце концов, служить Эквестрии — это честь.

— Превосходное замечание, — ответил Фэнси Пэнтс. — И в этом присутствующие здесь пони согласны с вами. Только некоторые из нас служат Эквестрии несколько… окольными путями.

— Окольными? — я, в свою очередь, посмотрел на Флёр и Голден.

— Разведка, — уточнил Фэнси Пэнтс. — Информация. Тайные операции. Дела, что требуют… деликатного подхода.

— Деликатного, — ответил я, допивая виски. — Честно говоря, я последний пони, подходящий для таких дел.

— Не принижайте себя, друг мой, — Фэнси лениво провел копытом по тщательно навощенным усам. — Фактически, лейтенант, вы единственный пони, кто может помочь нам в нашей… ситуации.

Флёр де Лис и Голден Харвест продолжали молча смотреть на меня.

— Ситуации? — я почти поперхнулся своим напитком, закашлялся и постучал копытом в грудь. Кончики моих перьев начало покалывать — это указывало на то, что все полетит в Тартар, и очень скоро. — Проклятье, это же не связано с подменышем, которого я… пленил, так?

— Совсем нет, — понимающе улыбнулся Фэнси Пэнтс. — На самом деле, чем меньше вы о нем знаете, тем лучше.

— Тогда… что же за ситуация? — спросил я.

— Как хорошо вы знаете нашу географию, Флеш? — спросил Фэнси Пэнтс, изящно наполняя мой бокал.

— Не очень, — сделал я небольшой глоток, лишь чтобы смочить глотку.

— Тогда могу предположить, что вы никогда не слышали о Першертании? — тон голоса Фэнси Пэнтса слишком небрежен, чтобы мне это нравилось.

— Не могу сказать, что доводилось, — откинулся я на кресле.

— Думаю, не могу винить вас в этом. Першертания достаточно далеко на юго-востоке. Это вассальное королевство — технически, независимое, но все же тесно связанное с эквестрийским троном. Першертания мала, но очень важна, так как находится на нескольких ключевых торговых путях. И дабы укрепить эти торговые узы принц Персиваль Першерон сочетается браком с принцессой Ианте Зебриканской через две недели.

— Мир им да любовь, — ответил я. — Надеюсь, их свадьба не будет такой же бурной, как недавняя у нас.

— Об этом, — ровно ответил Фэнси Пэнтс. — Так случилось, что принц Першерон… недееспособен. Он болен — наши лучшие доктора уже работают над этим, но даже по самым оптимистичным прогнозам принц будет прикован к постели еще месяц. Может быть и больше.

— Так им придется отложить свадьбу? Крайне неприятно, но тут вряд ли что-то можно поделать, как мне кажется, — ответил я. Я повел крыльями вдоль спинки кресла, ожидая продолжения.

— Неверно, лейтенант. Про обоим замечаниям, — мне не очень понравилось, как улыбнулся Фэнси Пэнтс. — Это более, чем “неприятно”. Это катастрофа. Это не романтическая свадьба — а политическая. Каждый аспект церемонии, от места проведения до угощений, вымучен с потом и кровью. Перенести все так неожиданно — практически невозможно. Не говоря уже о политических элементах как в самой Першертании, так и Зебрике, которые используют любое искажение оговоренного в качестве повода, чтобы отменить свадьбу… и союз. В зависимости от того, как все пойдет, может начаться война. Что, конечно, против интересов Эквестрии^[3].

Фэнси Пэнтс поставил свой бокал и наклонился вперед. Де Лис и Харвест встали по обе стороны его кресла — все еще молчащие, все еще смотрящие.

— Но нам очень повезло, и кое-что мы можем сделать. Точнее, кое-что, на что способны только вы.

— Не понимаю, — ответил я, так как и впрямь не понимал.

— Флёр, — сказал Фэнси Пэнтс. — Будь добра, покажи лейтенанту портрет принца Першерона.

Рог высокой единорожки засиял, и она поднесла мне фотографию в латунной рамке. На первый взгляд, это был обычный королевский портрет. Принц Першерон гордо стоял, расправив крылья и выпятив грудь, демонстрируя ослепительную коллекцию медалей, наград и других украшений. Но когда я присмотрелся — сквозь густые усы принца, сквозь легкие шрамы на лбу — все кусочки мозаики встали на свои места. Гладкая, потемневшая на солнце шерсть. Роскошно уложенная синяя грива. Квадратная челюсть и синие глаза того сорта, от которых кобылки просто тают.

Я будто смотрел в зеркало. Может быть, одно из тех волшебных, которые показывают вам мрачное будущее, чтобы вы могли извлечь жизненный урок и все такое.

— Невозможно, — я взял портрет передними копытами и начал вглядываться, надеясь заметить следы обработки или еще какой-то хитрости. Не то, чтобы я знал, что искать — но должно было быть что-нибудь, что раскрыло бы эту жестокую, хитроумную шутку.

— Не невозможно. Просто малоправдоподобно, — ответил Фэнси. — Родословная Сентри обширная и долгая. Вполне возможно, что кто-то из ваших предков сеял, так скажем, в Першертании.

Он хитро улыбнулся и подмигнул глазом без монокля.

— Поверьте мне. Я встречался с принцем Першероном лично. А теперь, когда я встретил вас, могу сказать, что вы до смерти на него похожи.

— До смерти, — эхом откликнулся я, делая, наверное, слишком сильный упор на “смерти”.

— Так что все просто! — ухмыльнулся Фэнси Пэнтс. — Пока принц Першерон не излечится, вы займете его место. Я знаю, изнеженная дворянская жизнь не для вас, Флеш, но как вы и сказали — служить Эквестрии это честь, не так ли? И осмелюсь сказать, что это куда лучшее применение ваших талантов, чем пребывание во дворце принцессы Селестии, изображая отполированную статую. Задание не из легких — но это, все же, сущая мелочь в сравнении с тем, через что вы уже прошли, не так ли?

— Это безумие… — портрет выпал из моих копыт и Флёр подхватила его раньше, чем он ударился о пол. — Вы не можете ожидать, что это сработает. Если эти пони так заморочились над свадьбой, так что, вы думаете, они сделают, когда обнаружат, что их любимый принц — самозванец? Все определенно закончится войной. Кроме того, они бросят меня в какое-нибудь подземелье.

Я замолчал, осознавая, что слишком близко подошел к тому, чтобы расписаться в трусости.

— И я не смогу принести никакой пользы Эквестрии, если буду гнить где-то в иностранной тюрьме, — добавил я немного неуклюже.

— На самом деле, по особым случаям Першертания до сих пор использует гильотину, — по-деловому заметила Голден Харвест.

— Это ничего не меняет, — мой голос слегка дрогнул.

Фэнси Пэнтс налил мне еще.

— Именно потому вы идеальный жеребец для этой работы, Флеши! Большинство пони сдались бы под давлением — но вы, я могу сказать, сделаны из материала попрочнее. Уже думаете, как лучше послужить Эквестрии. Я редко встречал пони, так приверженного своему долгу, — Фэнси Пэнтс прижал копыто к сердцу и задумчиво поглядел вдаль. В уголке его глаза блестела слеза. Либо Фэнси Пэнтс на самом деле поверил во всю эту патриотическую чушь, либо он лучший актер из всех, кого я видел.

Единорог покачал головой и продолжил.

— Не беспокойтесь. Флёр де Лис прекрасно разбирается в першертанском и зебриканском этикете, а Голден Харвест ознакомит вас… со стратегической ситуацией. Также, она мастер копытопашного боя, и сумеет преподать вам основы першертанского стиля. Не то, чтобы ваше досье недостаточно впечатляло, Флеши, но культура Першертании… более воинственна, чем наша. Часть духа независимости, знаете ли. Ну и может пригодиться в случае попытки убийства.

— Убийства? — от моего лица отхлынула кровь. Повторение ключевых слов за Фэнси Пэнтсом, казалось, все ухудшало, но остановиться я не мог.

— О, мы не предполагаем ничего особого, но предпримем ряд стандартных мер предосторожности, — небрежно взмахнул копытом Фэнси Пэнтс. — Во-первых, вы останетесь здесь на период тренировки, до того, как сядете на воздушный корабль в Першертанию. Мы все уладили с вашими вышестоящими офицерами, конечно же, поэтому вам не нужно бояться обвинений в дезертирстве. Все официально.

Что означало, что попытка сбежать будет расценена как дезертирство, и приведет к долгому тюремному заключению. Несколько секунд я оценивал варианты — до конца дней прожить в магической тюрьме, либо преждевременно погибнуть от кинжала убийцы или на гильотине? Не привлекал ни один из них. Кроме того, криминальные обвинения разрушат мою героическую репутацию, поэтому любые шансы на светскую жизнь, когда я выйду из тюрьмы (если выйду), пойдут прахом.

— Раз уж вы все так ставите, какой у меня есть выбор? — я выдавил улыбку, обращая дискордовски правдивое заявление в шутку.

— Вот это дух, друг мой! — Фэнси Пэнтс чокнулся своим бокалом о мой. — Есть ли еще вопросы прежде, чем мы начнем?

— Всего один, — я искал, как ни тщетно, хорошую сторону. — Как выглядит принцесса Ианте?

Глава 3. Флеш Сентри и Взблеск Стали

В названии имела место игра слов, которую передать не удалось. Flash of steel можно еще перевести, как "Плоть из стали" и "Флеш из стали".

— Принцесса Ианте – дама, обладающая совершенным вкусом и изысканностью, — сказала Флёр своим мягким, мелодичным голосом. Я не мог опознать ее акцент, но он, определенно, был чарующим – под стать чарующей даме. – И она будет ожидать от вас того же совершенства. Если не большего.

В обычных обстоятельствах я был бы рад сидеть за обеденным столом с такой единорожкой, как Флёр. Но учитывая текущие обстоятельства, я был немного закономерно растерян. Плюс, даже самый лучший ужин и самый прекрасный партнер на шестой или около того час начинают надоедать. Будь то достойный вечер (с достойно недостойной кобылой, должен сказать), мы бы уже покончили с вечерними коктейлями и/или должным образом использовали номер в ближайшем отеле, в зависимости от нашего энтузиазма. Но вместо этого тянулся и тянулся урок по царственным манерам.

— Да. Совершенства, — я посмотрел на набор столового серебра, которого было достаточно чтобы ликантропа удар хватил. – Честно, мне приходилось бывать на званых ужинах раньше. Все, что нужно – начинать с краев и двигаться внутрь. Пока я не начну вытирать рот скатертью, все будет в порядке, так?

— Нет, — сощурилась Флёр. — Мельчайшее нарушение этикета может запустить цепь событий, которую вы и представить не можете. Если вы используете неправильную вилку в неправильное время, вы можете оскорбить шеф-повара — или даже национальное блюдо Зебрики. Дипломатический скандал, который может разразиться из-за этого, будет… значительным.

— А что за национальное блюдо у Зебрики, к слову? Надеюсь, ничего варварского? — тут на меня обрушилась ужасная мысль. — Во имя всего святого, они не едят… мясо, так?

Я поежился и внезапно почувствовал тошноту.

— Именно поэтому у нас идут эти уроки. Даже заявить, что зебры — хищники, уже смертельное оскорбление, основанное на годах кровавых наветов, — изящная бровь Флёр сморщилась. — И, для справки, национальное блюдо Зебрики — выпечка из кукурузы и риса, под названием маса. Достаточно вкусно, на самом деле, если найти того, кто сможет приготовить его правильно. Что весьма редко за пределами Зебрики, должна сказать.

— Погодите, — я некоторое время изучал Флёр де Лис. — Вы бывали в Зебрике?

— Я бывала во многих местах. Такая уж работа, — сказала она, как ни в чем ни бывало.

— Предполагаю, вы не рисовали на себе полосы, чтобы слиться с толпой?

— Нет, — ровно ответила Флёр. — И это еще одна тема, которую не стоит поднимать в компании принцессы Ианте^[4].

— Хорошо, хорошо. Честно, мне скоро вообще не о чем будет говорить с принцессой.

— Так было бы много проще, — ответила Флёр.

— Вы там скоро? — со стороны кухни прибежала Голден Харвест. — Я устала изображать официантку.

— Может, костюм поможет? — я автоматически начал флиртовать. — Ну, вы знаете — все эти кружевные фартучки и смешные чепчики? Мне кажется, на вас бы это весьма хорошо смотрелось.

Очарование старого доброго Флеша поразило ее с эффективностью снежка против пластины брони — толку никакого, но холоднее она стала. Помимо Флёр и Голден, на вилле не было никаких дам. Начитавшись дешевых шпионских романов, я считал, что шпионаж — это немного большее, чем комплименты роковым дамам в коктейльных платьях, а чуть позже — помощь им от этих платьев избавиться. Можно понять мое разочарование, когда начались тренировки.

— Может быть, ты и права, Голди, — пропела Флёр. — Нам стоит отдохнуть от этикета. Может, стоит сосредоточиться на более… поверхностных аспектах маскировки Флеша.

Голден Харвест моргнула, а потом ее губы сложились в хитрой улыбке, от которой мои колени ослабли (и не в хорошем смысле).

— Хорошо. Сюда, Флеш. Или мне стоит сказать… ваше высочество? — она подбежала и достаточно легко выдернула меня из кресла, после чего не слишком вежливо вытолкала меня из обеденного зала во внутренний двор виллы. Флёр последовала за нами неторопливыми, элегантными шагами, подхватив со стола портрет принца Першерона.

— Ты можешь не вести себя, как принц, — говорила Голден Харвест. — Но мы можем сделать, чтобы ты выглядел, как он. Садись.

Она пихнула меня на лавку и обернулась к Флёр.

— Сколько тебе понадобится времени на твою магию?

— Немного, — ответила та.

— Хорошо. Тогда я — за своим набором, — и Голден Харвест ускакала в дом.

— А, понимаю! — сказал я, чуть расслабившись, когда сердитая земная пони ушла. — Это макияж, не так ли? Дамы любят макияж. Никогда сам в нем не нуждался, потому что красив от природы. Повезло, да? Хотя, действительно, мисс де Лис, вы и сами выглядите просто блестяще… э, погодите, почему ваш рог светится…

Я замолчал, когда Флёр колданула мне в лицо.

Через секунду я понял, что не испарен, не испепелен и даже не превращен в чего-нибудь мелкое. Горячий запах сильной магии висел в воздухе, щипая меня за ноздри. На несколько секунд на меня напал приступ чиха, а потом я сумел взять себя под контроль.

— Извините, — сказал я, утирая нос копытом… и обнаруживая под ним незнакомую растительность.

— Извините? — сказал я еще раз, ощупывая незнакомую массу.

— Заклинание усов, — сказала Флёр, поворачивая портрет так, чтобы мое отражение в нем совместилось с изображением. — Неожиданно полезно.

— А, — я пощупал похожую на бивни поросль. — К этому… придется привыкать. Но все лучше, чем клей, так?

— Лучшая маскировка — естественная, — ответила Флёр, собранная, как всегда.

— Очень естественная, — во двор вбежала Голден Харвест, без каких-либо усилий балансируя здоровенным дубовым ящиком на спине. Она повела плечом и его окованная железом сторона ударилась о землю так, что мне отдало в копыта.

Земная пони лягнула его, и он раскрылся, явив столько отполированных режущих предметов, что их хватило бы на все кухни Кантерлота и еще осталось.

— Вы — самый хорошо оснащенный парикмахер из всех, что я видел, — с надеждой произнес я.

— Не совсем. Я собираюсь позаботиться о другой важной детали, — Голден Харвест вынула из ящика странно выглядящую маску и бросила ее мне. — Надевай.

— Что это? — посмотрел я на штуку — пару очков в металлической оправе по бокам металлической носовой пластины, и тканевые ремни, чтобы надевать всю конструкцию.

— Першертанская дуэльная маска, — медленно и мягко произнесла Голден, будто общаясь с особенно глупым ребенком.

— Першертанская что? — я отступил назад, только чтобы врезаться в Флёр де Лис.

— Дуэльная маска, — ответила Голден Харвест, и снова влезла в ящик, вынув из него прикрепленное к копыту чудовище из клинков и застежек.

— А это что? — мое сердце начало биться все быстрее. Я поднял взгляд к небу. Пара взмахов крыльями — и я выберусь из этого безумия. Возможно, почувствовав мои мысли (никогда нельзя быть уверенным с магией единорогов), Флёр поставила свое изящное копыто между моих крыльев. И этого легкого касания оказалось достаточно, чтобы мысли о побеге испарились. У меня, в конце концов, была репутация, которую надо поддерживать.

— Першертанский дуэльный клинок, — Голден Харвест сделала несколько пробных взмахов с холодящим кровь опытом. Затем она вынула из ящика еще один и подошла, чтобы прицепить это чудище к моему переднему копыту. Я мог лишь стоять в ошеломленном молчании, когда она нацепила на меня маску. Маска была старая и пахучая, и блокировала мое периферийное зрение не хуже пары шор.

— Я прошу прощения! — быстро заговорил я. — Я ничего такого не имел ввиду, когда говорил о кружевных фартучках! Если вам, конечно, это нравится, что, на самом деле, не так, в чем нет ничего плохого, но это уж точно не стоит дуэли, не так ли?

— У принца Першерона есть дуэльные шрамы, — закатила глаза Голден. — У тебя — нет. Надо это поправить.

Тут Флёр поднесла портрет принца. Шрам у кромки волос выделялся, как неоновая вывеска. Но не первоклассная. Скорее, как вывеска дурного отеля, который сдает номера на час. Не то, чтобы я много о таких заведениях знал, но я отклоняюсь от темы.

Так же сиял солнечный свет на стали на копыте Голден Харвест.

— Першертанская Дуэль — одна из их… странных традиций, — земная пони лениво посмотрела вдоль клинка, будто изучая копытокюр. — Победителей, как таковых, там нет. Вся суть, скорее, в том, чтобы стоять и обмениваться ударами, пока ты или оппонент не получите впечатляюще выглядящий шрам. Очки и пластина нужны для того, чтобы шрамы не слишком сильно уродовали. Говорят, что першертанские дамы находят дуэльные шрамы привлекательными, но я того не понимаю.

— Хотите сказать, что эти маньяки калечат друг друга целенаправленно? Это безумие! Это варварство! Это…

— Это Першертания, — слегка пожала плечами Голден. — Теперь вставай на задние копыта и начнем.

Она слегка кивнула Флёр, которая подтолкнула меня вперед.

— Ты вы собираетесь порезать меня этой штукой? — спросил я, смотря на ужасное оружие Голден Харвест.

— Совсем немного.

— Вы не можете! — мой голос поднялся на полторы октавы выше, чем мне хотелось бы. Я осмотрелся, чтобы убедиться, что этого писка никто, кроме двух кобыл, не слышал. — То есть. Эм. Не вас даже маски нет. Это небезопасно!

— Не беспокойся обо мне, — улыбнулась Голден своей ужасной улыбкой. — Я тренирована во всех боевых искусствах, которые ты можешь назвать, и нескольких — которые не можешь. Ты до меня не дотянешься.

— Тогда зачем вы мне дали эту… штуку, на самом деле? — я помахал тяжелой железякой, и постарался не расчленить себя.

— Чтобы было спортивно. А теперь, en garde!

Голден Харвест обрушилась на меня градом ударов — я отреагировал инстинктивно, отмахиваясь клинком. Сталь звенела о сталь, когда эта маньячка била достаточно сильно, чтобы во все стороны летели искры. Я отступил на пару шагов, и Голден Харвест зеркально повторила движение.

— Хорошо, — улыбаясь, сказала она. — Ты втягиваешься. Хорошее в першертанских дуэльных клинках то, что их использование… очень инстинктивно. Как заточенная подкова.

— Как… умно, — ответил я.

— А раз уж ты втянулся, то начнем по-настоящему, — Голден Харвест обрушилась на меня вновь. Я отступил, махая своим клинком, чтобы отвести ее. Мне показалось, что это удачный прием, пока она не сделала нечто столь быстрое, что я не успел разглядеть, и резкая боль пронзила мой скальп.

— Ой! — закричал я, упав. По крайней мере, я держался за голову невооруженным копытом — иначе бы проделал за Харвест всю ее работу. И все же, вида крови (тем более, моей) оказалось достаточно, чтобы у меня выступили слезы и закрутило в животе. — Вы меня убили!

— Поверить не могу, что Фэнси Пэнтс вытащил меня из Понивилля ради этого! — с отвращением посмотрела на меня Голден Харвест.

Флёр де Лис просто пожала плечами.

— Свити Дропс не единственная, кто привык к гражданской жизни, знаешь ли, — проворчала Голден Харвест и толкнула меня в бок невооруженным, чуть менее смертоносным копытом. — Вставай.

— Чтобы вы опять меня кромсали? — я практически прорыдал. Немного. И посмотрел бы я на вас, если бы перед вам стояла земная пони с кровожадностью хищника в глазах.

— Ага, почти, — ответила она. — Мы не закончили. У принца Першерона еще есть шрам вдоль челюсти. Его проще сделать, если ты будешь стоять.

— Это не стимулирует.

— Я сказала проще, а не невозможно. Для меня — никакой разницы, — чуть хрустнула шеей Голден. — Честно, я думала, что ты покрепче, судя по тому, что о тебе говорят.

Проклятье. Это сработало. Я попытался (как ни плохо) сделать храброе лицо, и снова поднял себя на копыта и попытался проигнорировать ощущение текущей по лицу крови (моей крови!).

— Хорошо, покончим с этим…

Голден Харвест взмахнула клинком вдоль моей челюсти, оставив неглубокий шрам. По крайней мере, на этот раз я не упал со стоном. Просто меня шокировали скорость и боль.

— Все, — Голден смахнула с клинка капли крови (Селестия милосердная, сколько крови) и начала расстегивать застежки зубами. Варварство.

Своей магией Флёр расстегнула маску и застежки клинка, а потом прижала марлю к ужасным ранам на моем лице. Ее прекрасное лицо заняло все поле моего зрения, и мне показалось, что я видел в ее глазах легчайший проблеск сочувствия. Она поднесла копыто к моему подбородку, аккуратно его поднимая — и нежного касания было достаточно, чтобы я позабыл боль в своем изувеченном лице. Почти. Кровь была и на моих усах, что сочетало два странных и определенно неожиданных ощущения.

— Отличная работа, Голди, — сказала Флёр, вновь поднимая портрет принца. — Как только шрамы затянутся, Флеш будет неотличим от принца Першерона.

— Ага, пока рот не разинет, — Харвест начала забрасывать оружие в свой ящик кошмаров.

— У нас еще есть время поработать над этим, — Флёр отвела копыто от моего подбородка, и убрала им локон за ухо. — Пойдем в кабинет, Флеш. Нам надо обновить ваши знания по истории Зебрики.

С этими словами она помахала мне ресницами.

— После всего этого вы хотите, чтобы я пошел учиться, как ни в чем ни бывало? — я провел марлей вдоль щеки, стараясь игнорировать яркую, тошнотворно-красную полосу на ней.

— Мне кажется, что легкое чтение будет приятнее, — ответила Флёр.

— Вы безумны, — уставился я на нее, и не как влюбленный.

— Мы шпионы. Это часть работы, Флеш. Или мне стоит сказать… ваше высочество?

Глава 4. Флеш Сентри и Важность Церемоний

— Надеюсь, вам понравилось, — сказал Фэнси Пэнтс, наливая мне еще бренди. — Сидеть тут в компании двух прекрасных юных леди — да с вами еще и обходились, как с принцем.

— По крайней мере, кормили неплохо, — пробормотал я. Судя по хорошему настроению Фэнси Пэнтса, Флёр и Голден Харвест не рассказали ему дуэльное шрамирование две недели назад. Или рассказали, но он предпочел это проигнорировать.

— Ха! — он глотнул свой напиток и покачал головой. — Вы еще ничего не видели. Ходят слухи, что для изготовления свадебного торта нанят Гюстав ле Гранд. Есть пони, которые бы убили ради возможности оказаться на вашем месте.

Фэнси чуть замолчал, обдумывая свое утверждение.

— Думаю, это буквально. Интриги и тому подобное.

— Интрига? — я попытался найти покой в бренди, но добрая часть напитка оказалась на моих новеньких усах. За все это время я так к ним и не привык — и посчитал это знаком, что быть чисто выбритым (или, по крайней мере, носить сексуальную щетину в подобающе суровом стиле) — моя судьба.

— Интриги. Множественное число, — ответил Фэнси Пэнтс. — Не стану утомлять вас деталями. Стоит знать основы и ничего более. А большего — нет.

— Стоит, — заметил я. — Особенно после всего, что я прошел.

— В этом-то и дело, Флеши. Последние несколько недель мы превращали вас в принца Першерона — и, так уж случилось, есть то, о чем принц не знает. Потому проще всего быть уверенными, что вы тоже не знаете об этом.

— Пока понибудь не начнет интриговать против меня.

— Наверное, да. Но и удивление при попытке убийства будет искренним! Кажется, это называется “актерский метод”. Очень популярно.

— Вы сказали “убийство”?

— Попытка. Попытка убийства. Маловероятно, но и не невозможно, что кто-то может попытаться сорвать свадьбу — и союз. Но, обещаю, вы будете в надежных копытах. Вас не только будут охранять все першертанские войска, но и Голден Харвест, которая поедет с вами под прикрытием. Она одна из лучших наших агентов — и сможет оказать вам любую поддержку.

— Надеюсь, помощь не понадобится, — я машинально потер один из шрамов, который оставила мне сумасшедшая земная пони. Они уже затянулись, но продолжали чесаться. Это было почти так же плохо, как усы.

— Да, конечно, я понимаю, что вы бы предпочли снова схватиться с каким-нибудь подменышем, но в данном случае нужен подход полегче. Флёр и я будем присматривать за происходящим здесь — у нас тут немало срочных дел, знаете ли. Вернее сказать, не знаете, потому что…

— Это и нужно знать, — простонал я.

— Ах! Вы уже втягиваетесь! — Фэнси Пэнтс допил бренди и поставил стакан на стол. — Как бы то ни было, время закругляться. Воздушный корабль отправляется завтра рано утром. Когда вы будете там, мы все будем на вас рассчитывать, Флеш Сентри.

Единорог улыбнулся мне и подмигнул.

— Или лучше сказать, принц Першерон?

---

Мое путешествие в Першертанию оказалось еще более смазанным в памяти, чем две недели тренировок. Меня забросили на быстрый, но роскошный воздушный корабль, и мы взяли курс на юг еще до восхода. Смотря, как под нами проплывают облака, я подумывал о том, чтобы спрыгнуть и улететь отсюда так быстро, как позволят крылья — но передумал. Хоть Голден Харвест и была бескрылой, я не был уверен, что в ее, образно выражаясь, рукаве не припрятано фокусов на этот случай. Помимо этого, не хотелось объяснять свое дезертирство. В конце концов, Флеш Сентри, который голыми копытами победил ужасного подменыша, рвался бы к возможности послужить Эквестрии, как бы тайно это ни было.

Потому, большую часть полета я провел в фуге неверия. Я бы описал это как сон, если бы не неприятно чешущиеся шрамы. Я даже напиться не мог, так как чем ближе мы подлетали, тем менее пьяной мне казалась выпивка. Угроза ужасной смерти плохо влияет на аппетит. Команда, либо поклявшаяся молчать, либо слишком занятая обслуживанием корабля, предоставила меня самому себе. Голден Харвест — тоже, что не могло не радовать.

Большую часть времени я провел на носу корабля. Для пегасов есть что-то врожденно, инстинктивно успокаивающее в ощущении ветра в крыльях и гриве (и усах, в моем случае). Далеко внизу была Першертания — и из-за облаков видно ее было плохо. Скалистые горы, густые леса, раскиданные по ним деревушки — фактически, она выглядела, как уменьшенная версия Эквестрии. Не то место, за которое стоит начинать войну, подумалось мне, но моего мнения никто не спрашивал.

Через несколько дней я увидел пегаса, летящего неподалеку от корабля. Молодой, лохматый парнишка радостно нам помахал и исчез в облаках. Через час или около того он вернулся с несколькими друзьями, летящими следом. Они летели параллельным курсом, держа дистанцию, и к ним по пути присоединялось все больше пегасов.

— Они, как будто, никогда не видели воздушного корабля, — пробормотал я.

— Они смотрят на тебя, — сказала Голден Харвест позади. Я едва не спрыгнул — проклятая баба при желании могла двигаться неслышно, как кошка. А случалось такое часто.

— Действительно? — спросил я, стараясь не смотреть на зевак.

— Лучше к этому привыкать, — ответила она. — Принц Першерон.

---

К тому времени, как наш корабль приземлился в Першертанском Королевском Небесном Порту, там собралась целая толпа пони всех сортов, чтобы поприветствовать нас. То есть, меня. То есть, принца Персиваля Першерона, но за него оказался я. Может быть я и двойник, но толпа внизу об этом не знала. Когда корабль прошел сквозь облака и начал снижаться, толпа внизу разразилась радостными патриотическими криками и замахала флагами. Батарея шестидюймовых конфетти-пушек дала салют, а духовой оркестр, собравший, наверное, всю медь на мили вокруг, начал играть долбящий по ушам национальный гимн Першертании. Что-то про чистое небо и турнепс^[5].

Не могу сказать, почему столь многим пони это было важно. Не поймите меня неправильно, иногда кажется, что в Кантерлоте какой-нибудь связанный с принцессами праздник проводят каждую неделю. Разница в том, что празднования в Кантерлоте (по крайней мере, большинство их) совершенно обоснованны. Принцесса Селестия-то боролась с богами хаоса, чародеями-демонами и всем таким. А судя по многим урокам, вбитым в мою голову, принц Першерон ничего такого впечатляющего не сделал. Его семья — да. С приключениями. Якобы. Поколения назад.

С другой стороны, рассудил я, першертанцам тоже нужно кого-то приветствовать и кому-то топотать. Почему бы этим кем-то не быть принцу Першерону? Или, по крайней мере, потрясающе красивому пони, который, так уж случилось, выглядит точь-в-точь, как он.

Киль корабля мягко коснулся земли, и команда начала привязывать канаты к шпунтам и перекликаться друг с другом. Желая побыстрее покинуть корабль, я раскрыл крылья и слетел на землю прямо с борта.

Стоило моим копытам коснуться земли, как толпа замолчала. Тишина длилась несколько секунд, перемежаемая лишь неразборчивыми бормотаниями в толпе. Я моргнул и посмотрел через плечо — к причальной рампе был развернут бархатный ковер… примерно футах в двенадцати слева от меня. Большинство пони смотрели на меня удивленно и шокированно — кроме Голден Харвест, которая лишь сделала фейскопыто, когда я нарушил приличия.

Ну, ладно.

Я прочистил горло и обрушил на толпу отточенную великолепную улыбку.

— Простите, не мог дождаться возможности покинуть судно, — говорил я от диафрагмы, так царственно, как мог. Толпа все еще молча глазела на меня. Кобылка в кружевном капоте упала в обморок. Я сжал зубы, сумел выдавить улыбку и добавил. — …потому, что я так люблю Першертанию?

Хватило всего нескольких этих слов, чтобы настроение толпы радикально поменялось. Лица осветились улыбками и экстатической радостью, и над ними понеслись приветственные крики. Музыканты начали дудеть в свои инструменты еще усерднее, конфетти-пушки пальнули в унисон, и все стало похожим на взрыв на складе бумаги.

Голден Харвест появилась слева от меня, практически не пересекая расстояние между местом, где она стояла сейчас, и кораблем. Где-то по пути она добыла накрахмаленный мундир с высоким воротничком. Я не мог оценить ее талант к быстрому переодеванию, так как она начала подталкивать меня к красной дорожке. Шум празднества был слишком громким, чтобы я мог что-то услышать, но ее действия говорили сами за себя — двигай, идиот.

Я пошел к красной дорожке, чтобы Голден не начала делать мне новые дуэльные шрамы. Но даже по расчищенной дорожке я двигался медленно, потому что каждые несколько футов мне приходилось позировать фотографу, целовать младенца или быстро царапать автограф на фотографии или в книжке. Наконец, я добрался до позолоченной кареты и Голден Харвест запихнула меня внутрь.

Она забралась в карету следом и захлопнула за собой дверь. Как только дверь закрылась, карета начала двигаться — четверка крепких земных пони потащила ее от аэродрома.

— Поздравляю, — мрачно посмотрела на меня Голден. — И получаса не прошло, как ты устроил сцену.

— Что? Вы о чем?

— Принц Перш… — Голден Харвест подавилась словами и покачала головой. — Дом Першерон известен своей… надменностью. Недостижимостью. Ты их удивил. Даже ошеломил.

— Ну, ладно, — откинулся на на свое сиденье. — Им, кажется, понравилось.

— Если вы станете... доступнее, принц, то будете встречать больше пони. Больше пони, которые могут заметить, что чего-то… не так? Даже в мелочах?

— О! — мой желудок скрутило, когда осознание этого обрушилось на меня (что, конечно, лучше, чем если бы на меня обрушилась Голден Харвест, но многое было лучше этого).

— Очевидно, вас утомили тяготы путешествия, принц, — Голден Харвест выглянула в занавешенное окно. — Поэтому вы проведете следующие двенадцать часов в своих покоях. Отдыхая. Один.

— Да, хороший план, — кивнул я.

Остаток поездки Голден молчала. По ее сигналу я открыл дверь — и на этот раз вышел точно на расстеленный красный ковер. Толпа, хоть и дружелюбная, была куда менее восторженна, чем в аэропорту. Все было более официально — это можно было сказать по тому, что песенку о турнепсах играл струнный квартет, а не духовой оркестр. Пегасы в броне встали по стойке смирно по обе стороны дорожки — я отсалютовал им в ответ кратким движением копыта, и пошел, держа подбородок высоко и достаточно царственно.

Дворец Першеронов бледнел в сравнении с высокими шпилями Кантерлота — как, впрочем, и многие другие места. Тем не менее, он был достаточно грандиозен — хоть архитектор и слишком любил гротескные скульптуры. Перед Дворцом Першеронов стояли ряды статуй, изображающих пони, занимающихся всем, что вы можете представить — сражаясь, танцуя, кланяясь, летя и так далее. Даже у водостоков были статуи — и во время дождя они выглядели бы совершенно возмутительно^[6].

Я прошел через украшенную статуями арку на территорию дворца, где меня ждала небольшая делегация важно выглядящих пони. К счастью, там были и слуги, у которых было шампанское. Один бокал спустя я влился в обстановку, раздавая копытопожатия, салютуя и все такое. Вел бесцельные, дворянские разговоры, не забыв упомянуть несколько моментов, которые Флёр заставила запомнить неделю назад. Я даже встретил нескольких зебр — высоких, полосатых и элегантных в их плащах с геометрическими узорами.

— Ваше Высочество, — из толпы дипломатов вынырнул зебра-жеребец с голосом, как у большого барабана. — Принцесса Ианте надеется вскоре встретиться с вами.

— О, — ответил я и огляделся. — Она не здесь?

— Она занята подготовкой к завтрашней церемонии — она считает, что будет неприлично находиться под вашей крышей до бракосочетания. Это традиция.

— Ах. Да. Это, — кивнул я. — Как добродетельно с ее стороны. Надеюсь, ее разместили с подобающими удобствами?

— Они приемлемы.

— Хорошо. Благодарю, что сообщили… прошу прощения, как вас зовут?

— Вы можете звать меня Визирь, — ответил Визирь. — Я отказался от своего настоящего имени, когда поклялся служить трону Зебрики.

— Как… преданно с вашей стороны. Это обязательно?

— Это традиция.

— Ах, да. Традиция. Очень важно, конечно, — ответил я.

Где-то с краю прокашлялась Голден Харвест — незаметный, но, все же, несомненный сигнал.

— К сожалению, Визирь, как бы мне ни хотелось узнать больше о ваших, несомненно, замечательных культурных традициях… я вынужден вас оставить. Поездка была долгой, и я должен хорошо отдохнуть, чтобы выглядеть утром подобающе.

— Конечно же, — прогудел, поклонившись, Визирь.

Я быстро попрощался с еще несколькими сановниками, чьи лица едва запомнил, и Голден Харвест повела меня к покоям принца Першерона. Обычно, оказаться в столь роскошном месте в компании красивой кобылы было бы отличным завершением вечера — но тут требовался кто-то менее смертоносный, чем Голден Харвест.

— Помните, — тихо говорила она, пока мы шли по коридору. — Весь союз зависит от завтрашнего бракосочетания. Если что-либо случится с принцем, или произойдет… инцидент, то все может рухнуть. Могут умереть пони. Поэтому я хочу, чтобы вы знали — если произойдет что-то немыслимое, я лично выслежу и привлеку к ответственности всех виновных в этом пони. Кто. Бы. То. Ни. Был.

С каждым словом она тыкала меня в грудь.

В ретроспективе, я восхищен умом кобылы. Она говорила достаточно неопределенно, чтобы любые подслушивающие приняли ее за хорошего першертанского солдата, но двойное значение ее слов было кристально ясно тому пони, которому они были предназначены. Даже годы спустя я могу понять, почему Фэнси Пэнтс рекрутировал ее.

Но в тот момент, однако, она ужасала.

— Очень хорошо, полковник, — смог произнести я неожиданно пересохшим ртом.

Губы Голден Харвест сложились в узкую, понимающую улыбку.

— Спасибо, ваше высочество. Утром за вами зайдут, — с этими словами она отсалютовала одним копытом и закрыла двери в покои другим.

Я остался один, с усами и переодетый иноземным принцем, готовящийся взять в жены неведомую принцессу, которую никогда раньше не видел, чтобы скрепить союз, от которого зависели сотни жизней. И, конечно же, за мной бдила одна из самых опасных пони из всех, что я встречал, готовая порвать меня на ленточки, если я чихну неправильно.

И в первый раз с того момента, как я был втянут в эту безумную махинацию, я знал, что мне надо сделать.

Я напился.

Глава 5. Флеш Сентри и Опасные Узы Брака

— У нас проблемы.

Не знаю, как Голден Харвест проникла в покои незамеченной, но я видел достаточно, чтобы не удивляться, когда она это сделала. Я разлепил один мутный глаз и в поле моего зрения оказалась рыжегривая кобыла. И, как обычно, она не была мной довольна.

— Все в порядке. Я в порядке, — я выкатился из смятых простыней, отправив на пол несколько пустых бутылок. — Неужто это первый раз, когда жених немного пьян?

Я попытался нахально улыбнуться, но в ретроспективе, выражение моего лица, возможно, выглядело, скорее, отвратительно.

— Да не ты, идиот, — она схватила меня за плечи и подтянула поближе к себе. — Здесь Эйрик Пинфезер.

— Кто?

Голден закрыла глаза и глубоко вздохнула, успокаиваясь.

— Эйрик. Пинфезер. Лучший друг принца Першерона. С самого детства. Считалось, что он уехал из страны по делам, но он сумел вернуться раньше на свадьбу.

— О.

Словам понадобилось время, чтобы проникнуть в мой мозг.

— О, — мое сердце начало биться быстрее, так как похмелье уступало место знакомому ужасу надвигающегося рока.

— Кровавый Тартар, он же опознает меня без малейших усилий! Что нам делать? Что нам делать? — я раскрыл крылья и с любовью посмотрел на одно из окон покоев.

Голден Харвест ударила меня.

К счастью, на этот раз она не была вооружена, и потому не пополнила мою коллекцию дуэльных шрамов. Но боли от удара ее копытом по щеке оказалось достаточно, чтобы я пришел в себя.

— Вот что мы сделаем. Когда гости будут поздравлять вас, ты скажешь “Эйрик! Ты здесь! Рад видеть тебя!” Не больше и не меньше. Повтори.

— Эйрик, ты здесь, рад видеть тебя, — повторил я, нахмурившись и потерев болящую щеку.

— Затем ты покинешь прием, из… стремления провести больше времени со своей невестой. Просто сиди в своих покоях с принцессой, а я сделаю так, чтобы Эйрик ничего не заподозрил.

— Как?

— Есть способы, — ответила Голден Харвест, и в уголках ее рта появился намек на улыбку.

— Ты его соблазнишь или изобьешь?

От ее взгляда могло прокиснуть молоко. И на пользу моему желудку это не пошло.

— Ладно, наверное последнее, — сказал я чисто на рефлексах.

Голден Харвест отпихнула меня и помахала копытом перед своим лицом.

— Ты воняешь, как винокурня. Приведи себя в порядок — у тебя свадьба в полдень.

---

Хоть Эквестрийская Королевская Гвардия и не лучшие войска в мире, несколько полезных навыков я там приобрел. Самым ценным в тот момент оказался по приведению бухого себя в должный вид — и не сосчитать, сколько раз я просыпался с пронзительной головной болью, чтобы быстро поплевать-растереть на броню для блеска и встать на пост через полчаса.

После холодного душа, горячего кофе и нескольких аспиринок я был более-менее готов встретить мир. Не раньше, чем я дохлебал кофе, в покои влетели лакеи, притащившие с собой вешалку на колесиках. Когда они меня окружили, мне вспомнилась команда воздушного корабля, быстро меняющая части, заклеивающая баллоны и все такое. Только вместо ремонта гоночной яхты, они наводили на меня красоту.

За несколько секунд меня впихнули в парадный белый мундир, а потом начали вешать на грудь разнообразные принцевы медали и награды, из-за чего я почувствовал елкой на Дне Согревающего Очага. В конце концов, они надели на меня голубую ленту и вывели из спальни прямо в хаос бракосочетания.

Сама церемония мне не запомнилась. Там было все, чего стоило ожидать — огромный бальный зал, украшенный специально для празднества, множество пони в самых парадных костюмах, и даже орган величиной с небольшой дом, на котором играли всю ту же неизменную першертанскую песню о турнепсе.

И, наконец, я увидел принцессу Ианте.

Сказать, что она была прекрасна — только преуменьшить. Хоть у нее не было рога или крыльев эквестрийских принцесс, Ианте все же излучала ту же яркую, царственную красоту. Она была одета в платье, расшитое красными и оранжевыми геометрическими узорами, которое выглядело куда элегантнее (не говоря о том, что и удобнее), чем стоячие воротнички и рюши, так популярные в высшем обществе Першертании. Ее грива была уложена в жесткий полосатый гребень, который напомнил мне плюмаж парадного шлема — хотя у Ианте он каким-то образом выглядел гораздо интереснее.

Как только принцесса Ианте встала на красную дорожку, ведущую к алтарю, как несколько зебр начали выбивать ровный ритм, гораздо более привлекающий внимание, чем непрестанное завывание органа.

Казалось, ее копыта едва касались дорожки, когда она плыла к приделу, а выражение лица было ровным и безмятежным. И пока она не встала перед алтарем напротив меня, я не осознавал, что принцесса Ианте почти на полголовы выше меня (не включая несколько дюймов ее гребня-гривы). Ее карие глаза посмотрели в мои — хоть и недолго — а потом она смерила меня беззастенчиво оценивающим взглядом.

Ну, хорошо.

Я лишь посильнее выпятил грудь и поднял подбородок под достаточно надменным углом и включился в церемонию. Какой-то бородатый старый хрыч в высокой митре^[7] вещал о важности любви и всего такого, пока все не закончилось обязательными “да” и не менее обязательным “теперь можете поцеловать невесту”.

Я прочистил горло и потянулся поцеловать принцессу Ианте, и будь я проклят, если бы это было не как поцелуй со статуей (что мой старый дружок Блу однажды попытался проделать, выпив на три бренди больше, чем надо). Принцесса же едва вытянула губы, все еще стоя каменно-неподвижно. Не то, чтобы я ее винил — она тоже оказалась втянута в этот свадебный бардак. А ведь я-то свалю, как только настоящий принц Першерон выздоровеет.

Поцеловались мы или нет, но публике понравилось, и она разразилась громовыми аплодисментами. Орган начал тянуть очередную “триумфальную” першертанскую панихиду, а зебриканские барабанщики начали грохотать еще сильнее, будто на соревновании, кто будет громче.

Принцесса и я бок о бок прошли по брачной дорожке, и компания официально выглядящего народа (включая Голден Харвест и Визиря) отвела нас в зал приемов. Названные в первый раз “принцем и принцессой-консортом Першеронскими” мы уселись на изукрашенные (но не сильно удобные) троны в дальнем конце комнаты.

Как только мы устроили свои царственные крупы на бархатных подушечках, как нас осадили доброжелатели. Герцогини и герцоги, графы и графини шли через зал, борясь за возможность полебезить и польстить нам. Принцесса Ианте держалась стоически, лишь слегка кивая и бормоча благодарности, кто бы нам что ни говорил. Меня же, в свою очередь, метало между глубокой скукой и сильными опасениями, что кто-то меня раскроет. Тем не менее, в Королевской Гвардии я научился терпеть долгие периоды вынужденного ничегонеделания — и, по крайней мере, я сидел, а не бдил стоя, держа копье строго вверх.

Я позволил разуму расслабиться, гадая, чем бы я занимался, если бы был на этом приеме, ну, собой. В толпе было множество милых кобылок, и я знал, что с легкостью подцепил бы одну или две подружки невесты, если бы не притворялся принцем Першероном. Но того не произошло.

— Капитан-лейтенант Эйрик Пинфезер, — монотонный голос мажордома выдернул меня из грез. Я покачал головой и мое сердце застыло, когда я увидел пегаса с квадратной челюстью, чьи блестящие золотые волосы прекрасно сочетались с дубовыми листьями на воротничке.

— Эйрик! — кажется, мой голос дрогнул. — ХорошоЧтоТыДобралсяРадВидетьТебя!

Слова покинули меня в более-менее верном порядке, хоть и втрое быстрее и громче, чем обычно.

Эйрик посмотрел на меня — и вместо того, чтобы назвать самозванцем, лишь улыбнулся.

— Не пропустил бы этого ни за что на свете! — Он изогнул блондинистую бровь. — Вы в порядке?

— Нервы, — брякнул я. — Да, это. Нервы, вот и все. От свадьбы. Никогда раньше не был женат, вот и все. Ха.

Я сумел выдавить улыбку, хоть и мог услышать шепотки в толпе. Голден Харвест, все еще в мундире полковника, смотрела на меня с края зала.

— Определенно. Мне стоит оставить вас… вашей нареченной, сир, — после этого Эйрик отвесил глубокий поклон и уступил место другому гостю. Уголком глаза я заметил, как расслабились плечи Голден Харвест, когда выяснилось, что бить никого не придется.

— Наверное, нам стоит продолжить празднование, — голос принцессы Ианте был чистым и властным. Хоть я и был двойником, в царственном происхождении принцессы сомнений не было — она говорила с полной уверенностью в том, что ей подчинятся.

Так и случилось.

Остаток приема я провел, метая в рот торт и шампанское, лишь бы не сболтнуть лишнего и выдать себя. Это, в ретроспективе, было ошибкой, учитывая, что ударные дозы рафинированного сахара и шампанское не сочетаются.

Но, по дурацкому совпадению, что определяли большую часть моей жизни, это, в конце концов, сработало. Голден Харвест, должно быть, заметила, как мои щеки зеленеют и шепнула что-то мажордому, который шепнул что-то Визирю, который шепнул что-то принцессе Ианте, и вскоре нас посадили в большую карету с привязанными сзади жестянками и табличкой, на которой было неровно намалевано “Молодожены”.

Пока мы ехали, принцесса Ианте молчала. Вскоре карета остановилась и пара лакеев в форме со стоячими воротниками открыли для нас двери. И вновь, принцесса Ианте хранила молчание, когда мы вышли из кареты и направились к уютному маленькому коттеджу, к которому нас привезли. Каждая мелкая деталь, от света дюжин свечей до лепестков белых роз, насыпанных на каждую доступную поверхность, была стратегически приспособлена для того, чтобы сделать обстановку в коттедже новобрачных как можно более романтичной.

И вновь, хоть от всех этих украшений любая кобыла давно бы растаяла, принцесса Ианте не произнесла ни слова, пока слуги не вышли и закрыли двери.

— Вы пьяны? — холодно спросила принцесса. Мерцающий свет свечей омывал полосатую шкурку, из-за чего казалось, что ее черные полосы движутся по собственной воле.

— Хотел бы, — я начал копаться на кухне. — Они должны были оставить нам какую-нибудь еду.

К сожалению, я нашел лишь множество маленьких (и соблазнительной формы) закусок и не капли алкоголя. Я подумал, что стоило утащить бутылку с приема.

— Тогда вы трезвы? — снова спросила принцесса.

— Да, будь оно проклято.

— Хорошо. У нас еще есть работа.

— Прошу прощения? — я оторвался от тарелки клубники в шоколаде.

— Вы можете послать за закусками, когда мы окончательно скрепим наш союз, — одним легким движением принцесса Ианте сбросила свое платье и отбросила в сторону, позволив элегантной одежде упасть кучкой в уголке. Она прыгнула на кровать так, что заскрипели пружины, и приняла позу, показывающую, насколько далеко уходят ее полоски.

— Будьте нежны, — сказала она, закрыв глаза. — Я связана долгом так же, как и вы.

Я остановился.

Когда пишу это, я осознаю, насколько абсурдной может показаться ситуация читателю. В конце концов, я потратил тысячи слов, признаваясь, какой я, на самом деле, подлец и бабник. Поэтому, читатель, я могу простить вас за то, что вы подумали “Конечно, потаскун, вроде старого доброго Флеши, утрахает прекрасную принцессу-зебру до потери сознания”^[8].

Но.

Сколько бы у меня ни было прекрасных кобылок, единым оставалось одно — они имели радость кувыркаться с прекрасным и сногсшибательным Флешем Сентри. Сношать леди (насколько бы они ни была прекрасна) под чужим образом — просто не то. Я осознал, что если бы принял то, что принцесса Ианте предлагала мне (или, точнее, принцу Першерону), то я сам был бы не лучше проклятого подменыша.

— Ах, — я сумел сглотнуть комок в горле. — День выдался долгий. Может, нам стоит просто лечь спать? В разных кроватях. Я иногда храплю.

— Мы можем отдохнуть позже. Вы должны зачать наследника, сир, — принцесса Ианте раздвинула ноги шире в неподходящей принцессе манере. — Это традиция.

— Ну, некоторые традиции стоят переосмысления.

Принцесса Ианте обрушила на меня царственный взгляд, достаточно суровый, чтобы я сделал несколько шагов назад.

— Ради этого я пересекла тысячи миль, дабы обеспечить безопасность и процветание моего народа. Я прошла через слишком многие проблемы и усилия, чтобы союз между нашими народами был из-за вас подвергнут угрозе. А теперь любите меня, — она взмахнула хвостом, и мне пришлось сжать зубы, чтобы удержаться от того, чтобы смотреть ниже. — Если угодно, можете думать о своей любовнице.

— Любовнице? — я моргнул, когда удивление смело все мои неприличные мысли.

— Не пытайтесь отрицать. Мой Визирь видел, как вы разговаривали с той рыжегривой пони. Он даже видел, как она проскользнула в ваши покои этим утром, несмотря на все ее усилия остаться незамеченной.

— Рыжегривая… — тут на меня обрушилось осознание. — Она?

Неспособный справиться с абсурдом ситуации, я громко расхохотался.

— Ох! Ой! Мне не стоило, — я рухнул в кресло с высокой спинкой и восхитился абсурдности самой идеи.

— Что тут смешного? — принцесса Ианте встала на все четыре копыта и повернулась ко мне лицом, что, к счастью, скрыло все деликатные части ее анатомии.

— Вы думаете, что я и она… ох! — меня снова сотряс смех, и по щекам потекли слезы. Весь абсурд последних недель наконец прорвался, и я не мог поделать ничего более, чтобы не свернуться в беспомощный, коматозный клубок. — Прошу прощения, прошу прощения.

Я всхлипнул, утер уголки глаз и посмотрел на принцессу Ианте. В ее взгляде равно сочетались гнев и смущение — и такие взгляды я получал много раз, от многих кобыл. Я расхохотался еще раз и откинулся на кресло, немного успокоенный этим фактом.

— Объяснитесь. Я… недостаточно хороша для вас? — ее голос, хоть и немного, дрогнул, и я в первый раз увидел трещину в ее броне. — Я сделала что-то не так?

Я перестал смеяться.

— Принцесса Ианте, — я наклонился вперед и взял одно ее копыто в оба своих. — Могу честно сказать, что вы одна из самых прекрасных женщин, что я видел. Я бы не желал ничего большего, чем взять вас по-мужски, если бы обстоятельства были… иными.

— Насколько иными, молю, скажите?

— Ну… — слова вставали в глотке, подобно воде за плотиной — наращивая давление медленно и неизбежно, прежде, чем прорваться катастрофическим наводнением ужасной, безумной истины.

Я уже был готов все ей рассказать.

Но появились ниндзя.

Глава 6. Флеш Сентри и Закон Сохранения Ниндзюцу

Моим единственным предупреждением было легчайшее изменение в воздушных потоках комнаты. Для не-крылатых читателей стоит упомянуть, что у каждого пегаса есть определенная способность к пространственному восприятию. Оно не идеально, и у одних пони оно сильнее, чем у других, но все же. Удобно, когда всю жизнь на облаках проводишь, знаете ли.

Легчайшее касание прошло по кончикам всех моих перьев, и я инстинктивно обернулся. И они были там — с полдюжины пони, с ног до головы затянутые в черные пижамы. Они бы выглядели нелепо, если бы не разнообразное зловеще-острое оружие, которое они носили с собой.

Мой крик можно описать лишь как “бабский”.

Ниндзя, в свою очередь, молчали. Как один, они прыгнули через всю комнату, их изогнутые клинки сияли под лунным светом. Отточенный трусостью инстинкт взял свое, и я забил крыльями как можно быстрее, взлетая. Подъем был недолог — плечи ударились о высокий потолок так, что посыпалась штукатурка. Тем не менее, я был наверху — и живой.

Ниндзя смотрели на меня из-под масок, и тут я сообразил нечто жизненно важное.

Ни у кого из них не было крыльев.

— Ха! — сделал я жест копытом. — Не готовы к этому?

Я посмотрел в сторону ближайшего окна и изготовился к быстрому воздушному побегу. Но прежде, чем я смог улететь, один ниндзя метнул в меня кучу блестящих металлических звездочек. Вертящиеся лезвия пролетели достаточно близко от меня, чтобы срезать несколько волосков гривы. Я снова закричал от ужаса и метнулся в другую сторону…

...прямо на цепь, которую раскрутил и метнул другой ниндзя. Металлические звенья обернулись вокруг моей левой задней ноги и впились в кожу. Ниндзя начал стягивать меня вниз. Мышцы крыльев горели от усилий, и я сумел удержаться в воздухе, но тут в цепь вцепились еще два ниндзя и потянули меня вниз, как в самом нечестном перетягивании каната в мире. Я вцепился в резную, полную свечей люстру — и на несколько секунд этого хватило, чтобы я не попал в их лапы. Я вцепился в полированную медь и сбросил несколько свечей на моих врагов в черном, но безуспешно. Ниндзя снова потянули меня за ногу, от души стараясь выломать мне сустав. Но прежде, чем они порвали меня, как детскую игрушку, поддался крепеж люстры, и добрые несколько сотен фунтов пони и осветительного прибора обрушились точно на них.

Хруст ломающихся костей был так громок, что я слышал его даже сквозь свой крик.

К счастью, ломались не мои кости, иначе бы я кричал еще громче.

— Принц Першерон! — позвала меня принцесса Ианте с другого конца комнаты. Я обернулся и охнул — ее обычно прекрасное лицо было маской шока. — Что все это значит?!

— Не имени ни малейшего проклятого понятия! — мой голос дрогнул от ужаса. Как обычно, я отбросил любые попытки быть храбрым, царственным или какие еще хорошие черты были у принца Першерона, когда понибудь пытался меня убить.

Принцесса Ианте открыла, было, рот, чтобы ответить мне, но прежде, чем она обрушила на меня язвительные оскорбления или взволнованные слова, как два ниндзя запихнули ее в мешок. Из него, удобно перекинутого через плечо, доносились приглушенные зебриканские ругательства.

Я сбросил цепь с ноги и выкатился из-под обломков люстры. Другой пони в маске прыгнул на меня, прижимая к полу. К нему подбежал парень с жутким серпообразным оружием в зубах. Во мне вновь забурлила паника, и мышцы наполнила свежая волна отчаянной силы.

Мои метания было никак не назвать героическими, но даже крича я умудрился попасть ближайшему ниндзя в челюсть. Этого оказалось достаточно, чтобы шелковая маска порвалась и обнажила черные полоски под ней.

Странного зрелища было достаточно, чтобы моя истерика прекратилась. С какого бы перепугу зебрам воровать собственную принцессу? Не то, чтобы это меня волновало — на кого бы эти ублюдки ни работали, для меня они, несомненно, готовили что-то плохое.

Я выкатился из-под зебры, который прижал меня, и увернулся от опускающегося изогнутого клинка. Меч оставил большую дыру в плюшевом ковре, но это все же лучше, чем большая дыра во мне. Спальня-то все равно не моя.

Ниндзя снова попытался ударить меня, и я вновь едва увернулся. Я искал хоть чего-то, что я мог использовать, как оружие. Споткнувшись, я заметил цепь, которая секунды назад охватывала мою заднюю ногу. Я ее схватил обоими копытами и вырвал из копыт предыдущего хозяина, а затем размахнулся по широкой дуге. Каплевидный грузик на ее конце свистнул в воздухе и врезался в нос моего противника.

Зебра-ниндзя отступил, шипя и держась за лицо. Он произнес что-то неразборчивое (но, несомненно, непристойное) и стер что-то зеленое со своего предположительно разбитого носа. Но прежде, чем я смог осознать, что означает этот зеленый ихор, как в игру вступили другие убийцы.

— Назад! – взвизгнул я, размахивая цепью над головой. Честно говоря, я был больше угрозой обстановке, чем ниндзя, потому что за моей спиной груз врезался в чего-то, что по звону показалось мне хрупким и антикварным. Сами ниндзя держались на расстоянии, следя за мной, пока два других отступали с мешком с принцессой Ианте. Я сжал зубы, видя, как они выбираются через окно – на этот раз не такие незаметные и ловкие, учитывая их груз. Я не мог сделать ничего, чтобы спасти ее – Тартар, я не мог сделать ничего, чтобы спасти себя. Ниндзя-зебра покрупнее сбил цепь в воздухе хорошо поставленным пинком, а два других бросились на меня с большим черным мешком. Я отпрыгнул от них…

…прямо в горящий диван.

Лепестки белых роз, оказывается, очень и очень горючие.

Как кончики перьев пегаса^[9].

Если раньше я кричал, то от запаха собственных паленых перьев я завизжал. Я бросился на ковер и начал кататься по нему. К счастью, я потушился до того, как получил что-то серьезнее, чем ожоги первой степени, но к тому времени горела уже большая часть домика для новобрачных. Пока я катался, ниндзя исчезли – либо опознали во мне двойника из-за моей паники, либо доверили меня огню. Я сказал себе, что слезы, застилающие мой взгляд, были из-за дыма, и бросился туда, где должны были быть двери. Несколько буквально адских секунд спустя я вывалился через двойные двери в великолепно-прохладную летнюю ночь.

Я полной грудью вдохнул свежий воздух, а потом выдохнул, постучав по груди, выбивая остатки дыма из легких. Горящий домик высветил другую толпу пони, наконец-то привлеченных незапланированным хаосом. Здоровенный пегас в мундире вел пеструю толпу стражников, слуг и любопытных дворян. И, к чести Голден Харвест, я вспомнил слова, которые она вбила в меня этим утром.

— Эйрик! Ты здесь! Рад видеть тебя! – просипел я.

Эйрик встал прямо передо мной.

— Стража! – приказал он, не сводя глаз с меня. – Арестовать самозванца!

---

Ничего не имею против подземелий.

Потому что раз уж кто-то удосужился бросить меня в темную и мрачную клетку в нескольких этажах под землей, то этому кому-то я нужен (пока еще) живым. Это всяко лучше, чем быть казненным на месте. Я даже ничего не имею против скуки, которая приходит с заключением под стражу, так как работа Королевского Гвардейца учит, что делать, когда делать нечего.

К сожалению, я не мог насладиться благословенной тишиной, так как Эйрик продолжал смотреть и орать на меня, и задавать вопросы. Но по сравнению с дракой с подменышами, похищением безумными тайными агентами или убийцами, метающими в меня острые предметы, это был практически пикник. Эйрик даже не бил меня, что уже ставило его выше Голден Харвест и ее компании.

— Где принц Першерон?!

— Будь я проклят, если знаю, — я откинулся на спинку кресла, стараясь устроиться поудобнее, несмотря на то, что меня к жесткому креслу привязали. – На самом деле, вам бы о принцессе Ианте поволноваться. Или вы не заметили ниндзя?

— Ниндзя, — ответил Эйрик.

— Видел их своими глазами, — кивнул я.

— Я – нет, — нахмурился Эйрик.

— Думаю, в этом есть смысл. Ниндзя и все такое, — я покачал головой. – Придется вам поверить – принцессу Ианте похитили они.

— Они и коттедж сожгли?

— Да! То есть, нет. Почти? Я бы не начал кидаться свечами, если бы эти проклятые зебры не пытались меня убить.

— Зебры? Я мне казалось, вы говорили о ниндзя.

— Они были и тем и другим! Зебры-ниндзя! По крайней мере, один из них. Я сорвал с него маску во время драки – у ублюдка было больше полосок, чем у мастер-сержанта.

— Зачем зебрам-ниндзя похищать принцессу зебр?

— Будь я проклят, если знаю! Но ставлю на то, что за этим стоит Визирь. Визири всегда что-то задумывают. Наверное, в должностной инструкции написано.

— Этот пони – идиот, — раздался позади глубокий бас. Я дернулся, а потом вывернул свою голову так сильно, как мог, чтобы увидеть, как Визирь входит в комнату. Он смотрел на меня достаточно тяжело, чтобы я поморщился.

— Это я знаю, — раздраженно ответил Эйрик.

— Тогда вы тратите свое время. Наши враги, наверное, подослали его, чтобы он отвлекал нас своей болтовнёй.

— Я все еще тут, — заметил я.

— Именно, — прогудел Визирь и сделал шаг назад. – Деликатные вопросы не должны обсуждаться перед заключенным. Если вы хотим спасти принца и принцессу, мы должны работать вместе.

— Правильно, — решительно кивнул Эйрик. – Пойдем.

С этими словами Эйрик и Визирь оставили меня в камере. Я откинул голову назад и вздохнул. Что бы ни происходило, я поделать с этим ничего не мог – и, надеюсь, так и останется. И потому сделал единственное, что я мог.

Я заснул.

Не самое героическое деяние, признаю, но свадьба выматывала и без кучи пони, желающих меня убить. И потому я позволил себе скользнуть в блаженный, давно требуемый покой…

…пока кто-то не потряс меня. Я открыл мутные, обожженные дымом глаза, и увидел характерно злое лицо Голден Харвест.

— У нас проблема, — произнесла она пугающе знакомым тоном.

— Всего одна? – брякнул я.

— Сиди смирно, — нахмурилась Голден Харвест, и подняла одно из копыт достаточно, чтобы я увидел блеск заточенной подковы. Она взмахнула скрытым клинком и одним махом разрезала удерживающие меня веревки. — Надо выбираться отсюда.

— Разумнейшая вещь, которую я слышал от вас с момента нашей встречи, — я сполз с кресла и вытянул крылья. Каждое движение напоминало мне, насколько у меня все затекло. Но тут меня настигла мысль. — Почему вы пришли за мной?

— Пришлось. Иначе бы ты сломался и выдал им все, что знаешь.

— Чего немного.

— И того достаточно, — Голден Харвест махнула мне, направляясь к двери камеры. В коридоре лежали два больших земных пони в першертанской униформе. К счастью, они дышали — я задумался, Голден подсунула им что-то или просто слегка придушила.

Я аккуратно переступил через бессознательного стражника и едва не уткнулся в бедро рыжей кобылы.

— Что теперь?

— Сейчас, — Голден Харвест не оглядываясь пошла по коридору подземелья. — Ты молчишь, держишься рядом и делаешь то, что я скажу, прежде, чем испортишь что-нибудь еще.

— Извини? — не знаю, что это было — боль, усталость или чистая нелепость всей ситуации, но мне, наконец, хватило оскорблений и презрения Голден Харвест. — Вся эта штука была твоей идеей. Или организации, как минимум.

Я остановился и упрямо вздернул вверх подбородок.

— Я тут жертва. Не моя вина, что я был похищен, обусачен, шрамирован, бит, обожжен и едва не изнасилован одержимой наследником принцессой-зеброй — и все это… чего ради? Я с места не сойду, пока не услышу объяснения.

— Ты шутишь? — Голден Харвест развернулась на месте, напряженная от злости.

— И извинения.

— Слушай ты, хлюпик. Тебе бы заткнуться…

— Или что? Ты оглушишь меня? Опять? — я потряс головой и отчаянно, безумно расхохотался. — Тогда тебе придется меня отсюда тащить, из-за чего все будет куда сложнее.

Земная пони схватила меня передними копытами — на короткую, ужасную секунду мне показалось, что она собирается облегчить себе жизнь и просто придушить меня там. Но она просто прижалась лбом ко мне, подавив просто злющим взглядом.

— Если бы ты хоть на секунду перестал думать о себе, то понял бы, что тут происходит больше, чем тебе известно…

— Вроде чего?

— Э?

— Что конкретно? — я аккуратно отвел копыта Голден Харвест от своей шеи. — Тебе не кажется, что все могло пройти немного проще, если бы ты озаботилась рассказать мне один из тех загадочных, ужасных секретов, из-за которых меня едва не убили?

Голден Харвест моргнула и в первый раз, как я ее встретил, ее “раздражена до бешенства” выражение лица растаяло. Она бросила взгляд через плечо, вдоль по коридору подземелья, и сжала зубы.-

— В Першертании есть улей подменышей.

— Быть не может. Вы проморгали их проникновение в Кантерлот — с чего вы уверены, что в Першертании та же проблема?

— Тут надо тебя благодарить. Подменыш, которого ты захватил, рассказал о враждебном улье здесь. Они не так сильны, как сторонники Кризалис… но им и не надо. Особенно если Першертания и Зебрика вцепятся друг другу в глотки.

— Вот зачем они похитили принцессу Ианте, — знакомое чувство тяжести обосновалось в моем брюхе, и все встало на свои места.

— И принца Першерона, — добавила Голден Харвест. — Только они не ожидали, что кто-то найдет принцу замену, и это дало нам время.

— Теперь, — кобыла ткнула меня в грудь. — Нам надо идти. Или у тебя еще вопросы?

— Они есть у меня, на самом деле, — сказал Визирь.

Участок стены скользнул в сторону, явив тайный проход и здоровую, полосатую фигуру Визиря и стоящего рядом с ним Эйрика. С обеих сторон коридора застучали бронированные копыта, и пара бригад тяжелой пехоты лишили нас шансов на побег.

Я сжался и немедленно скользнул за Голден Харвест — коли так, то я, хотя бы, увижу, как она применит свое хваленое боевое мастерство против понибудь еще хотя бы раз. Я даже сообразил, что у меня есть шансы. А если повезет, то и сбежать получится во время заварушки.

— Видите? — Эйрик выступил вперед, довольно ухмыляясь. — Я знал, что мы сможем выманить его сообщника. Весь вопрос в правильной наживке.

Он посмотрел на меня. Я удержался от очевидной пошлой шутки, так как потому что было не то время, и потому, что у меня были стандарты.

— Вам стоит нас отпустить, — произнесла Голден Харвест, хоть и опустившись на все четыре копыта, чтобы броситься на бронированную стражу. — Я не лгала о подменышах. Чем больше времени вы тратите на нас, тем больше времени будет у них, чтобы разорвать страну.

— Может, вы и правы, — прогудел Визирь. Его голос эхом отдавался от стен подземелья. — Именно потому вы двое возглавите спасательную миссию.

Глава 7. Флеш Сентри и Ужасная Башня Кошмаров

Военная комната был менее сырой и сквозистой, чем подземелья — но не сильно. По крайней мере, одна чуткая адъютантка не забывала подливать мне в кружку горячий кофе (хотя и игнорировала меня всякий раз, как я просил бренди).

О национальном характере Першертании немало говорит то, что у них вообще есть военная комната. Судя по мрачным лицам пони вокруг заполненного картами стола, першертанские военные до сих пор считали военную службу возможностью пойти и искалечиться ради “славы”, а не оправданием для ношения щегольских мундиров, чтобы привлекать внимание приятных кобылок.

Не то, чтобы тут были приятные кобылы. Першартанская армия была эгалитарной, и потому допускала в свои ряды представителей обоих полов^[10]. Тем не менее, всякий раз, как я вкладывал в свою улыбку немного очарования (автоматически, большей частью), дамы в мундирах смотрели на меня так, что Голден Харвест в сравнении с ними казалась очаровательной.

Что до нее самой, она влилась в военную комнату не хуже старого, украшенного шрамами генерала. Она одним копытом оперлась о стол, а другим указывала на некую точку на карте. Эйрик и Визирь наклонились посмотреть — вместе с несколькими военными пони, имена которых я не запомнил.

— Здесь, — посмотрела Голден Харвест на присутствующих офицеров. — Согласно моим источникам, рой подменышей выстроил улей посреди Большого Грязного Болота. Там они прячут пленников.

— И там настоящий принц Першерон? — чуть вытянулся Эйрик.

— Да, если нам повезет, — мрачно посмотрела на него Голден.

— Отлично. К утру этот улей окружит бригада.

— Подождите, — поднял копыто Визирь. — Лобовой штурм неразумен. Что если подменыши запаникуют и навредят принцессе Ианте?

— Или принцу Першерону, — резко заметил Эйрик.

— Или ему, — ответил Визирь, спокойный и собранный, как всегда.

— Визирь прав, — ответила Голден, смотря на них обоих. — Подменыши построили свой улей на болоте не без причины. Без поддержки любой наземный штурм будет безуспешен.

— Что вы предлагаете? — спросил Эйрик.

— Используем наши преимущества. Подменыши умеют летать, как пегасы — но не могут управлять погодой. Я предлагаю собрать всех доступных летунов и подвесить над ульем грозовую тучу. Этой займет жуков достаточно, чтобы поисковая команда нашла и спасла принца и принцессу.

— Я пойду, — сказал Эйрик достаточно быстро, чтобы никто не успел возразить.

— А самозванец пойдет со мной, — добавил он прежде, чем успел возразить я. — В случае чего мы используем его для отвлечения, чтобы подменыши подумали, что мы уже спасли принца. Когда принц и принцесса будут в безопасности — снесем улей.

— Хорошо, — кивнула Голден Харвест. — Я поведу наземную команду. Нам потребуются лодки, чтобы пройти по болоту, а потом нужно будет как-то преодолеть стены.

— У нас есть саперы. Они могут обрушить всю башню, когда принц и принцесса будут спасены, — не колеблясь сказал Эйрик.

— Мой контингент охраны тоже окажет поддержку, — сказал Визирь.

— Это уже похоже на план, — губы Голден Харвест сложились в самую искреннюю улыбку, которую я видел.

Мне это не понравилось

---

За несколько часов Эйрик и Визирь собрали свои войска и выдвинулись к Большому Грязному Болоту. Это название оно получило не просто так — это было большое зелено-коричневое пятно, тянущееся во всех направлениях. С другой стороны, я был над самим болотом, сидел на грозовой туче, которую волокли першертаниские военно-воздушные силы. С другой — вонь гниющей растительности достигала даже моего насеста.

Посреди болота было озеро, а посреди него — маленький островок. И, будьте уверены, на этом островке высилась, как самая большая в мире опухоль, серая башня.

Улей.

Внизу по тихому озеру беззвучно скользило несколько плоскодонок. Я подумал, на какой из них Голден Харвест. Зная ее — на одной из первых. Но неважно, на какой она была лодке — главное, что она не дышала мне в затылок.

Хотя Эйрик был не лучше.

— Готовься. Мы скоро выходим, — сказал он, глядя на скользящие внизу лодки.

— “Мы”, кажется, сильно сказано, не думаете? — почесал я затылок. — То есть, похоже, что вы и сами там прекрасно справитесь. Я бы приглядел за всем отсюда. Ну, вы знаете. В резерве.

— Если ты не пойдешь за мной, то у моих солдат есть приказ сбить тебя, — посмотрел на меня и сжал зубы Эйрик

Я посмотрел через плечо и, будьте уверены, там был пегас с красной шкурой, сидящий на боевом облаке и очень злобно на меня посмотревший.

— Ну тогда “мы”, — я провел черту по серому облаку и посмотрел на озеро внизу.

— И… еще одно, — сказал я, когда в голову закралась странная мысль.

— Чего?

— Как вы узнали, что я — не настоящий принц?

— Я… просто знал, — выдохнул Эйрик. — Да и ты никудышный актер.

— Это шрамы, так? — я потер лицо. Шрамы все еще чесались. — Не на нужном месте?

— Неважно.

— Я думаю, важно. Нам же предстоит проникнуть в башню, полную превращающихся жукомонстров.

— Ты слишком много говоришь.

— А вы до сих пор не ответили на мой вопрос.

— Время выдвигаться, — Эйрик посигналил своим войскам. Пегасы напряглись и затянули небо над башней облаками. Еще больше пони летело в небольших, плотных облаках, и не тратя времени, обрушили молнии на остров.

— Вперед! — Эйрик спрыгнул с края облака. Не желая выяснять, врал ли он о своих приказах, я последовал за ним. Сложив крылья, я нырнул вниз — не как Вандерболт, но достаточно близко. Мы пробили слой серых облаков и раскрыли крылья в последний момент, чтобы не разбиться о крышу улья.

Все четыре моих копыта пропахали борозды в поверхности улья, пока я не запнулся о что-то более плотное, чем то, из чего подменыши обычно строили свои дома, и неуклюже шлепнулся лицом. Эйрик не посмеялся надо мной, что уже делало его лучше, чем я. Не то, чтобы это было особенно сложно (при моих-то трусости, распутстве и всем таком), но тем не менее.

Я выдохнул, избавившись от запаха сырой грязи и озона в ноздрях, и встал — чтобы увидеть, как Эйрик галопом бежит в улей через неприятно похожее на сфинктер отверстие. В улей ударила еще одна молния — достаточно близко, чтобы задеть кончик моего хвоста. Я поспешил за Эйриком и с линии огня.

Один из моих учителей любил разглагольствовать об идеальности пчелиных ульев, о том, как маленькие насекомые умы могут создать такой геометрический идеал. Влетев в глубины улья подменышей я не был уверен, доказывают или опровергают эту теорию извилистые, болезненно-органические обводы архитектуры подменышей. Скользкие стены выглядели так, будто они наполовину оплавились — сам взгляд на внутренности улья заставлял мой желудок бунтовать. Тяжелая вонь гниющей растительности тоже не сильно помогала.

Сверху прокатился гром, и кусок липко выглядящего вещества улья взорвался. За ним последовал еще один удар, и еще, и еще — облачная артиллерия Эйрика обстреливали крепость-улей.

По улью пронесся разрывающий уши скрежет, и черные, хитиновые тела начали вылезать из каждой щели. Из люка под ногами высунулся подменыш — и я чисто на рефлексе обрушил копыта ему на голову. Затем раскрыл крылья и перелетел жука, не желая видеть, как ему досталось.

Хаос жужжащих крыльев и пощелкивающих мандибул эхом раздавался вокруг нас — и если бы подменыши были более скоординированы, они бы раздавили меня и Эйрика за секунды. Но так как в их улей раз за разом били молнии, у них были дела поважнее. Они помчались к крыше — несомненно, желая показать першертанским пегасам, что почем. Но стоило части из них подняться в ночное небо, как снизу тоже раздался грохот — несомненно, Голден Харвест и ее саперы вступили в игру. Это внесло еще больший раздрай в шипящую орду. Некоторые подменыши наталкивались друг на друга, двигаясь в разных направлениях, разрываясь между движением наружу (где их взорвут) и движением вниз (где их взорвут чуть позже).

Эйрик побежал в темный коридор, и не раньше, чем его хвост исчез за углом, я сообразил, что Голден Харвест так и не сказала нам, где могут содержаться настоящий принц Першерон и принцесса Ианте. Я побежал за ним, но было поздно — в извивающихся, ветвящихся тоннелях следовать за ним было невозможно. Вскоре я понял, что не хочу следовать за ним, так как Эйрик был типом, которого естественным образом притянет в самые опасные глубины улья.

Я подумал, было, о том, чтобы вернуться туда, откуда пришел, но вскоре передумал. Облачные стрелки поджарят меня, как только я поднимусь в воздух — с моей-то удачей. А Эйрик их за это даже поблагодарит. Нет, если я хочу выбраться из улья, то сначала придется найти понибудь достаточно важного, чтобы им прикрыться — принца или принцессу.

И потому я отправился в глубины.

---

И вновь мне спасла жизнь служба в Королевской Гвардии. Не официальные тренировки, если вы об этом — от Гвардейца чаще требуется быть впечатляющим и бросающимся в глаза, а не незаметным. Но каждая ночь, когда я убегал после отбоя и возвращался в казармы до восхода, дала мне нужную пронырливость, чтобы красться по этим неприятно влажным и липким тоннелям. Я сливался с тенями (и старался не думать, что сливается с моими копытами), пробираясь все глубже и глубже.

Много раз мне приходилось вжиматься в стены, пропуская стайки паникующих подменышей. Обычно, они бы нашли меня не напрягаясь. Но так как им на уши (или антеннки, или что там у них) рушился весь этот проклятый улей, у жучар были дела поважнее. По спиральному проходу я спустился в большую пещеру, где не было никого, кроме меня.

И Голден Харвест.

Не было того спокойного и собранного тайного агента, что терроризировала меня столь долго. Ее грива была растрепана, униформа — порвана, а в глазах было отчаяние, которого я не узнавал. Я давно уже думал, что Голден способна бояться не больше, чем черепаха — летать.

— Ты, — одновременно сказали мы.

— Это было ужасно! — она бросилась мне на грудь и я едва успел ее поймать прежде, чем мы оба упали. — Подменыши заманили нас в засаду. Мне… мне одной удалось уйти. Остальные…

Она тихо захлюпала носом.

— Они знали, на что подписывались, — думаю, это утешало. Военные же любят слышать о “долге” и всем таком, так?

— Пожалуйста, — Голден Харвест прижалась ко мне плотнее — так, что я мог почувствовать ее взволнованное, учащенное сердцебиение. — Ты должен защитить меня.

— Защитить тебя? — спросил я чуть громче, чем следовало. Я положил свои копыта на ее плечи и отодвинул, чтобы взглянуть в ее полные слез большие, зеленые глаза. Ее губы дрожали и она тихонько сопела. И даже перепуганная, она была милой. Она сглотнула и потянулась своими губами к моим…

И я ее ударил.

По лицу.

Боль удара очень приятно отдалась в моей передней ноге. Голден Харвест пролетела через всю пещеру и упала комом у стены.

— И это лучшее, на что ты способен? — чуть засмеялся я и раскрыл крылья, готовясь удирать. — Признаю, внешность скопирована идеально, но настоящая Голден Харвест меня не выносит. Она скорее умрет, чем поцелует кого-то, вроде меня.

Я задумался и потер подбородок.

— Надеюсь, до такого не дойдет.

Пещеру осветил отблеск зеленоватой магии и “Голден Харвест” растаяла, явив раненого подменыша. Он щелкнул на меня мандибулами и зашипел — но держался на расстоянии. Наверное, я приложил его сильнее, чем думал.

— Вы, подменыши, не так уж и хорошо меня знаете, так? — и не раньше, чем я произнес это, меня настигла мысль. — Или… погоди. Ты знаешь, кто я?

Я улыбнулся, выпрямился и раскрыл крылья.

— Я ведь не настоящий принц Першерон. Я — лейтенант Флеш Сентри, герой Битвы за Кантерлот.

Подменыш зашипел и вжался в стену.

Я подошел ближе.

— Могу только представить слухи. Что я в одиночку убил несколько дюжин подменышей во время битвы. Голыми копытами, — я попытался угрожающе ему подмигнуть, но получилось, скорее, самодовольно. — Поэтому давай поступим просто. Ты покажешь мне, где вы держите настоящего принца и принцессу прежде, чем нам придется выяснять, насколько истинна моя репутация.

Я лениво смахнул ихор с копыта. Вся абсурдность ситуации заставила меня забыть, насколько мне страшно одному посреди улья подменышей.

Фасеточные глаза подменыша расширились и он молча кивнул.

— Без фокусов, — предупредил я. — Добром это не закончится.

Подменыш взлетел, и я последовал за ним, летя по тоннелю, который до боли напоминал гигантскую окаменевшую кишку. Я продолжал удерживать самодовольную ухмылку на лице, хотя голосок на задворках сознания подсказывал, что сейчас самое время заманить меня в засаду. Но поскольку улей буквально гудел от бури, у них не было времени ее подготовить.

Моя раздутая репутация была, наверное, более страшной, чем я думал, потому что скоро подменыш привел меня в самые темные и глубокие части улья — где, конечно же, на стенах были капсулы величиной с пони. Светящиеся зеленые “окна” показывали их пленников — с одной стороны принцессу Ианте, а с другой…

— Я действительно так выгляжу? — вслух подумал я, глядя на усатого пони внутри.

Мой проводник пожал плечами — и как только сообразил, что у меня есть и другие дела, помимо его убиения, улетел по проходу, по которому мы сюда прибыли, как можно быстрее. Далеко он не убрался — в коридоре раздался влажный хруст и через несколько секунд появился Эйрик. Весь в синяках, ушибах и с влажными пятнами на копытах.

— Сентри? — моргнул он. — Ты сделал это?

— Сам удивлен. А теперь помоги мне открыть эти штуки, чтобы мы могли…

— Мой принц! — Эйрик пролетел к ячейке с принцем и немедленно начал бить ее всеми копытами. Через несколько секунд она с булькающим звуком открылась и принц выпал в ждущие копыта Эйрика.

Принц Першерон закашлялся, выблевал поток чего-то зеленого и вонючего, и посмотрел в глаза спасителя.

— Эйрик? — моргнул он несколько раз. — Я знал, что ты придешь за мной.

— Не мог иначе, — улыбнулся тот усталой нежной улыбкой.

Принц Першерон трясущимся копытом коснулся щеки Эйрика, и я понял, что в досье на принца не хватало очень, очень важной информации^[11].

Ну и ладно.

Я отвернулся от этой парочки и начал вынимать из тюрьмы принцессу Ианте. Она выпала на меня и посмотрела со смесью удивления и облегчения.

— Принц Першерон? — прочие вопросы были забыты, так как принцесса избавлялась от слизи.

— Почти, — сказал я. — Принцесса, вы можете идти?

— Я… да. С вашей помощью.

— Хорошо. А теперь нам пора убираться отсюда, — кивнул я и перекинул одну ногу принцессы через плечо.

— Согласен, — Эйрик нес настоящего принца в передних копытах, как жених невесту (что я с Ианте, помнится, проделать позабыл).

Принцесса моргнула, увидев второго принца.

— Это… сложно. Я потом объясню, — сказал я, надеясь, что это потом настанет.

Мы добрались до большой пещеры в центре улья, когда на нас вышли подменыши. Их было невозможно сосчитать, они громоздились друг на друге шипящей, скрипящей, жужжащей массой. Еще одна молния сотрясла улей, и подменыши заволновались, как бурлящее черное море. Они ничего не понимали, были напуганы — но все же их было много. Слишком много, чтобы пробиться или пролететь мимо них, даже если бы на мне не висела полубессознательная принцесса-зебра. Я сжал зубы и раскрыл крылья, в тщетной надежде отпугнуть их хоть на несколько секунд…

...как стена взорвалась.

Тяжело вооруженные пони и зебры ворвались в пролом и обрушились на подменышей, которым “повезло” пережить взрыв. Среди солдат виднелось оранжевое пятно. Голден Харвест прыгала из одного участка схватки на другой, изящная, как балерина (хотя и более жестокая). Всякий раз, как она взмахивала копытом, трескался хитин и кричал подменыш. Я мог только изумляться, видя, как она прыгнула на одного подменыша, перепрыгнула на другого, взлетела невозможно высоко в воздух, чтобы ухватиться за складку на потолке и использовать дополнительную инерцию, чтобы вбить оба задних копыта в лицо особенно большого и уродливого жукомонстра. Она отпустила потолок и упала вместе с подменышем на землю. Тот от удара влажно хрустнул, но Голден Харвест была ловкой, как кошка. Она сделал кувырок вперед и приземлилась прямо передо мной.

— Сентри! Ты жив! — ее голос был больше удивленным, чем радостным.

— Привычка, — ответил я. Нас вскоре окружил взвод здоровенных зебр, и я с радостью сдал принцессу Ианте сержанту. — И, честно говоря, хотел бы выживать дальше. Поэтому, почему бы нам не свалить отсюда, пока лучшие войска Першертании не сравняли это местечко с землей?

— Согласна. Нам надо вынести принца и принцессу, — она поднесла копыто к губам и свистнула. Зебры и першертанцы перегруппировались, и начали отступать с боем. Подменыши не были в состоянии атаковать — неожиданный взрыв и последующий штурм привел их ряды в полный беспорядок. Обстрел сверху стал еще сильнее и начали отваливаться все более крупные куски стен.

Я был согласен с Голден Харвест, так как на этот раз она вытаскивала меня из опасности, а не толкала в нее. Я не высовывался и старался держаться в середине отряда. Это было достаточно просто, говоря честно — все внимание было приковано не ко мне, а принцессе Ианте и настоящему принцу Першерону. Я бежал так быстро, как мог, стараясь не обгонять отряд здоровенных, хорошо вооруженных штурмовиков, и радостно хихикнул, увидев в проломе ночное небо — хоть и затянутое тучами.

Вся башня содрогнулась и я услышал, как кто-то закричал от боли позади меня.

Я обернулся — и, будьте уверены, там была Голден Харвест, прижатая к земле кусками чего-то, из чего подменыши строят ульи, величиной с телегу. Она ругалась, пытаясь вытащить левую заднюю ногу, застрявшую между двумя большими валунами. В хаосе отступления ни зебры, ни пони не заметили, как она отстала.

Кроме меня.

Я развернулся, побежал обратно и подставил плечо под валун, который удерживал Голден Харвест.

— Какого Дискорда ты творишь? — прошипела она сквозь сжатые от боли зубы.

— Понятия не имею! — честно ответил я и снова обрушился на камни.

— Вся эта проклятая башня разваливается! Ты погибнешь!

— Что ничуть не отличается от всего, через что я прошел за последние несколько дней, — что-то под моими копытами сдвинулось, и Голден Харвест освободилась. Я перекинул ее через плечо — хорошо, что она была ранена, потому что я очень уверен, что она убила бы меня чисто автоматически. Она продолжала ругаться не хуже сержанта-инструктора, но дикий грохот разваливающейся башни заглушил ее.

Я взлетел, хоть и неустойчиво, и вылетел через пролом в стене, как только смог. И как только мой хвост оказался снаружи, как вся башня рухнула, обдав все облаком пыли и осколков камня.

Ослепленный, я пролетел еще несколько метров, пока не врезался в дерево и упал вместе с Голден Харвест. Я был достаточно джентльпони, чтобы упасть раньше нее и смягчить ее падение собой. К счастью, земля была мягкой и я отделался ушибами, и не сломанными костями.

Я кашлянул, застонал и начал слабо под ней трепыхаться. Голден скатилась с меня и села, опершись спиной о дерево, в которое я влетел. Она провела копытами по раненой ноге, глубоко вдохнула и сильно надавила передними копытами. От последовавшего за этим “хруп!” у меня закрутило в животе. Она сделал еще несколько вдохов через нос и, наконец, посмотрела на меня.

— Ты спас мне жизнь.

— Честно — даже не знаю, почему.

— Может, в глубине души ты и впрямь герой.

— Я бы на это не ставил.

Голден засмеялась — девичий, яркий смех исходящий от нее, меня здорово удивил.

— Ты все еще мне не нравишься, Сентри, — откинула она голову к стволу дерева.

— Взаимно, Харвест.

— Топ.

— Что?

— Мое настоящее имя — Кэррот Топ, — она откинула рыжую гриву с лица и вздохнула. — Думаю, ты это заслужил — за все, что сделал.

— Я польщен. Думаю, — я попытался встать, но боль пронзила мой бок, и мне пришлось ползти, чтобы опереться о дерево, у которого сидела Голден Харвест — нет, Кэррот Топ. Мы бы сошли за парочку, если бы не грязь, кровь и усталость на наших лицах.

— Что дальше?

— Теперь? Немного прибраться, — Кэррот Топ кивнула на толпу в стороне, где множество пони в доспехах вились вокруг принца и принцессы. — Как только пыль осядет, Першертания и Зебрика вернутся к свадебным торжествам. Кроме того, теперь у них будет общий враг, против которого они смогут объединиться. И во всем этом переполохе у двух эквестрийцев будет шанс ускользнуть.

Мысль о доме заставила меня улыбнуться — а мысль, что я смогу, наконец, покончить со всем этим проклятым шпионажем, заставила меня улыбнуться шире.

— Думаю, у меня остался всего один вопрос.

— Какой же?

— Когда я смогу уже сбрить эти проклятые усы?

---

На этом первый том Записок Сентри заканчивается. — Дж.М.Ф.