Шум сердца

Глава 8 «Из огня да в полымя» ч.1 – Сансет

Знаю-знаю, это всё-таки фик об ЭйДжей и Рэрити, потому сюжета тут должно быть чуть меньше, чем их самих. Но, блин))
Потому я решила разбить данную главу на две части, чтобы разбавить Сансет и Старлайт пейрингом. Если вам интересны конкретно взаимоотношения героев – смело открывайте вторую часть.

Вода шумит в самом сознании, в самих мозгах. Смешивается с серым веществом, разжижает его; звук умиротворяет, но совершенно никак не будит. Струи теплой, почти горячей воды бьют по коже, звук в ушах всё ещё стойкий. Негромкий вроде, но слишком отчетливый. Она подставляет голову прямо под воду, прикрывает глаза и рукой упирается в кафельную стену. Спустя семнадцать с половиной секунд закручивает вентиль крана. Ладонью проводит по лицу и выходит из душа, почти сразу же цепляя полотенце с крючка на стене.

Так, наверное, ощущается временный отдых. Всего лишь промежуточная передышка, которой не было в течении нескольких дней. Сансет задницей усаживается на банкетку, трёт полотенцем волосы. Сон почти целый день, возможность оттереть с лица остатки макияжа и банально горячий душ. Заменить это убойной дозой кофеина или несколькими бодрящими ударами по морде все равно не получится. Делает глубокий вдох, воздух ноздрями тянет и выдыхает. На некоторое время так и замирает на гребанной банкетке, с полотенцем в руках и перепутанными мыслями.

Осознание того, что никогда ещё так близко к казни не была всё ещё ломает.

И весь этот её отдых может катиться к херам собачьим; оно помогает лишь на половину. Она будто бы измотана где-то глубже, дальше, чем на уровне болящих мышц, на уровне ощутимого и понятного.

Она натягивает одежду, влезая в эту самую усталость, что дальше понимания, снова. Никуда она не и не исчезает, не девается и не испаряется. Можно кормить себя уверенностью — фальшивой, разумеется, фальшивой — в том, что все закончится скоро. Что у всего есть срок годности, что эта моральная истощенность тоже скоро сойдет на нет. Как только радужная девчонка вернется; она же Верность, она должна вернуться.

Думать совершенно нет никакого желания. И на псевдо-настоящие убеждения времени совершенно нет.

Сансет возвращается в кабинет из душа, когда Абигейл выходит оттуда же. Глаза уставшие, она разве что не засыпает. Зевает и натянуто улыбается ей; натянуто, но все же не фальшиво. Разница есть, Шиммер видит эту разницу. Вервольф протягивает ей папку, которую хранительница забирает у неё из рук практически на автомате, задевая по касательной её пальцы.

— Я знаю, где искать элементы, — произносит она и взглядом указывает на папку.

Она затягивает ремень куртки туже, чуть поджимает губы, не фальшивит. Совершенно не фальшивит. А Сансет где-то в прострации. Она сквозь вервольфа смотрит и пытается понять, что та только что сказала. Что-то про еду, нет?

Шиммер переводит взгляд на карие глаза хищника. Абигейл едва удерживается, чтобы не закатить глаза и снова повторяет ту же фразу. А затем добавляет:

— Не выматывайтесь так больше. Это не идёт на пользу хорошему войну.

У Сансет почему-то вдруг ком в горле. Она взгляд на вервольфа переводит, кивает, поймав её серьезный, слишком пронзительный взгляд. Вблизи ее темно-карие кажутся едва ли не затягивающими.

— Хорошо, — одобрительно проговаривает Абигейл и направляется дальше по небольшому коридору, в собственную спальню, что четко напротив окна большого. — Я на боковую.

А Сансет прочищает горло и слегка заторможено переводит взгляд на папку в руках.

Здесь результаты её работы за всю ночь. Хранительница отрывается взглядом от папки, смотрит на закрытую дверь в спальню помощницы всего секунду-две, точно не больше трех. И делает несколько шагов в сторону кабинета, закрывает за собой дверь.

Они с Абигейл потратили всю ночь, разобрались почти со всеми бумагами. Сделали едва ли не невозможное. И итоги в тонкой папке, что у неё в руках. Тонкий кусок пластика ощущается глотком воздуха. Намного более явным и чистым, чем тот, что Старлайт всякий раз впускает в её кабинет, когда Шиммер слишком долго засиживается за очередной бумажной работой, параллельно забывая выключить кондиционер, который каким-то неведомым образом помогает сосредоточиться.

Сансет подбирает другие папки со стола, другие бумаги и отчеты. Вервольф сделала не намного больше. И отчасти Шиммер думает, что стоит бы за ней перепроверить. Не для неё все эти бумажки, ей лучше по улицам бегать, всяких гадов по запаху выслеживать, да драться остервенело, как волкам настоящим подобает. Ей бы перепроверить, но и так слишком много времени потрачено. Этот неуместный отдых — роскошь во времени, которого у неё нет и не было.

Сансет относит все необходимые документы в кабинет, расставляет по местам. Пара почти не несущих в себе информации отчетов отправляется драконьей почтой в Совет. Это даже иронично — нести отчетность перед теми, кто едва ли не открыто заявляют, что каждая База сама за себя; если кто-то сложит оружие, то их и не упрекнут.

Лицемерия слишком много последнее время.

В главном зале Шиммер натыкается на Сноуфлейка, наклонившегося к одному из мониторов и объясняющего одному из нефилимов, как проще отследить сигнал.

— Ты вернулся? — удивлённо спрашивает Сансет, едва сдерживая поток ругательств.

Он поворачивает голову в её сторону и хмыкает, пожимая плечами.

— С моей стороны было бы нетактично и просто инфантильно вдруг исчезнуть навсегда, даже не сказав тебе лично о деталях моей работы, перекинув на тебя всю ответственность. Да и меры были вынужденные, так что очевидно, что рано или поздно я бы все равно вернулся.

Сансет думает, что это «поздно» им точно никак не помогло бы. Да и отчего-то кажется, что Сноуфлейк вполне себе могл бы залечь где-нибудь в мире лошадок. Остаться там и не выполнять свою работу как по часам. Вроде бы пока это самое защищенное место, так почему бы и не обезопасить себя?

А они почему до сих пор здесь?

Можно оправдаться, конечно, тем, что на них держится чуть ли не вся система. На Сансет, на Старлайт с Абигейл и даже на почти сумасшедшей Темпест. Или же можно принять реальность: каждая из них здесь, потому что остальные здесь; потому что они слишком сильно привыкли к жизни по ту сторону портала.

Мист поправляет ремень тяжелой сумки на плече, Сансет замечает, что у него ладонь перетянута плотным эластичным бинтом.

— Наткнулся на проблемы? — уточняет она, взглядом указывает на руку, когда он непонимающе на неё смотрит.

— А, это? — отмахивается он тут же. — Ручку расписывал, — явно издевается, но потом всё же добавляет серьёзно: — Ерунда. Потянул, наверное. Рассказывай, какие данные нашли вы, потом перейдём к результатам, что есть у меня.

Они отходят от стола, голос на тон или на два понижают, чтобы не привлекать внимание к разговору.

Куча бесполезных слежек, куча ни к чему не приведших поисков, куча левой информации, которая либо заранее была неверна, либо в процессе поиска стала совершенно неактуальной. Чем дальше искали, тем больше путались.

Под конец всего этого щелчком в мозгу — Абигейл же сказала, что нашла. А она, идиотка, даже не просмотрела папку, впихнула её на полки вместе с другими. Сноуфлейк многозначительно вскидывает брови.

— Я скину сумку, встретимся в моём кабинете. То есть в твоём.

— Ну уж нет, он твой, раз уж ты вернулся, то сам разгребай это дерьмо! — тут же отзывается Шиммер.

Мист заказывает глаза и скрывается за поворотом. Надо сказать, что несмотря на кучу папок, Сансет достаточно быстро находит нужную в кабинете, параллельно мысленно материт себя, потому что эта папка и данные в ней — самое главное, приоритет номер один, а она так быстро забыла о ней. У неё точно голова перестает соображать после пропажи Верности, она явно не о том постоянно думает.

Первое, что она говорит, когда дверь открывается и заходит Мист:

— Австрия.

Надзиратель смотрит удивленным взглядом. Кивает как-то рассеянно.

— Австрия, — соглашается, сжимая тонкую папку в своих ладонях. — Грац?

— Именно, — отзывается Шиммер.

А Сноуфлейк усмехается и свою папку кидает на стол. Практически поверх её. Всё наконец-то складывается.

— Поздравляю, — говорит он, — мы знаем, где их искать.

Сансет говорит:

— Нам понадобится десять-двенадцать хранителей, чтобы наверняка. Разумеется, мы с Абигейл пойдём. Час на сбор людей, полчаса на…

Он останавливает её поток уверенной речи поднятой рукой, указательным пальцем в воздухе, меняется в лице. Она смотрит на него непонимающе, чуть голову наклоняет. Мист выдыхает тяжело.

— Мы не можем идти сейчас.

— Что? — переспрашивает она таким тоном, будто он только что какую-то глупость вселенских масштабов ляпнул. — Конечно, можем. Может и сделаем это. Потому что, если ты ещё не забыл, то Верность и Магия уже не первый день проводят в компании этого выродка. И я почему-то сомневаюсь, что они проводят время за кофейным столиком, обсуждая погоду.

Мист видит, что она начинает заводиться. Мист моментально включает начальника. Мист переключается с такой скоростью, в лице меняется. Становится непробиваемым и непреклонным.

Он говорит:

— Нам нужны детали. Я не могу просто отправить десяток хранителей вместе с вами, а вы вообще-то лучшее, что у нас есть, ради непродуманной авантюры.

Звучит убедительно, звучит настойчиво.

Звучит взвешенно, правильно, верно и разумно.

Только вот для Сансет его слова максимально расчётливые, и расчёты эти неверны. В этих его расчетах куча просчетов. Они и так потеряли кучу времени, они и так, как слепые щенки, тыкались во все щели в поисках любых зацепок.

А сейчас он говорит, что им нужно подождать! Им нужны детали! Она, кажется, закипает.

— Ты понимаешь, что каждый день промедления нам дорого обойдётся? — Шиммер повышает голос, Шиммер фактически прожигает его взглядом; Сноуфлейк выдерживает её взгляд с поразительной стойкостью. — Ты, кажется, забываешь, что мы находимся в состоянии войны.

— Это касается тебя лично, потому ты и не можешь мыслить логически, я всё понимаю, но сбавь тон, Шиммер. Я не потерплю такого отношения к себе.

Ей хочется высказать ей все, что она о нем думает в этот момент. Херов бюрократ, ничем не отличающийся от других. Им действовать нужно, а не рассуждать о каких-то незначительных деталях. Мист складывает руки на груди и приподнимает брови, всем своим видом показывает, что ждет, что же она скажет дальше. Ждёт и почти готов парировать любую фразу.

Она морщится, слишком явно прописывая эмоции на лице, и отворачивается от него. Стар говорила, что надо быть сдержаннее.

— Если с ними что-то случится, — понимает, что должна больше волновать Магия; всё равно её значимость отходит куда-то на второй план, — я с тебя шкуру спущу, перед тем как сама откинусь. Любой ценой тебя на дно утащу. Ты совсем уже потерял хватку в практической стороне вопроса, да? Ты понятия не имеешь, насколько важно действовать немедленно.

Сноуфлейк звучит сухо и коротко. Сноуфлейк не подпускает её слова даже близко, лишь жмёт плечами и хмыкает.

— Ты не куда не пойдёшь, Шиммер. Даже не надейся. Любое несанкционированное действие, и я отдам тебя под суд.

У неё на дне зрачков злость, он смотрит четко на неё, не отводя взгляда, не допуская ни мгновения слабости. Потому что не она будет говорить ему, как и что делать. Не для того он информацию добывал по кускам, собирал едва ли не из пыли. У Сансет чуть подрагивает от раздражения мышца у носа. Сдерживать себя старается, пытается ещё контролировать себя, чтобы не сорваться на откровенные оры, чтобы не собрать у его кабинета половину Базы.

У неё на языке крутится одно и то же «вот как значит», но она молчит. Прошивает его взглядом насквозь.

Было бы в нем чуть больше гнили, он бы обязательно самодовольно улыбнулся.

Ничего подобного. Мист только кивает в сторону папок на столе. Говорит:

— Займись деталями. Чем быстрее найдёшь нужное количество зацепок, тем быстрее я дам добро на эту операцию. Но не до того, как ты положишь на этот самый стол, — и указательным пальцем по деревянной лаковой поверхности, — отчёт о примерном количестве людей при Сараби, о количестве оружия внутри здания и об охранной системе. Не раньше. Точка.

Она поднимает ладонь, собирается что-то сказать, но лишь пальцами загребает воздух. Зубы сцепляет плотнее, взгляд слишком тяжёлый. Он садится за стол, складывает руки, опирается на ровную поверхность. Уверенный и несгибаемый. Он ведь и правда отправит её под суд; Сансет удивляется, как её до сих пор не отстранили. Он ведь и правда может. Сноуфлейк чуть ведёт забинтованной ладонью.

— Вопросы? — произносит он буднично, берёт в руки папки и протягивает ей.

Эти папки из его ладони она практически вырывает, чуть головой ведёт псевдо-уважительно. И захлопывает за собой дверь, когда выходит.

Злость закипает на одном уровне с какой-то беспомощностью. Она едва успевает сделать глубокий вдох, как только выходит в коридор. Ещё не успевает как следует остыть и найти крупицы здравого смысла в словах Сноуфлейка.

Темпест рядом будто бы материализуется из неоткуда.

— Ого, ну и что произошло? — спрашивает она так, что её приподнятое настроение сочится между звуками. Руки в карманах, на лице довольная улыбка.

Сансет переводит на метательницу ножей тяжёлый взгляд.

— Подслушивала? — выходит раздражённо.

А Шедоу глаза закатывает, будто бы передразнивая её, будто бы пародируя её обычную манеру.

— Вообще-то я собиралась выбить себе миссию в поисковой группе. Ну так, чисто для протокола. Так что с технической стороны, я не подслушивала, а случайно услышала, как ты не в самом доброжелательном тоне говорила с Мистом. А он вообще-то уже надзиратель.

Сансет прочищает горло. Бубнит под нос:

— Да, конечно, — иронии в словах больше нужного.

Она уже делает шаг в сторону. Рукой цепляется за стену, её передергивает. Резко, всего на какое мгновение, но слишком отчётливо. Почти ударом тока, Сансет глаза зажмуривает, открывает через две с половиной секунды.

Темпест ладонью хлопает её по плечу, чуть наклоняется.

— Всё в порядке?

— Да, — тут же отмахивается Сансет. — Ничего не произошло, всё в полном порядке.

Воздух какой-то слишком плотный, она откашливается, потом снова поворачивается к младшей помощнице лицом. Та смотрит на неё с какой-то подозрительностью во взгляде. Не до конца верит в это проклятое «всё в порядке», но тему всё же не развивает.

Мысленно Шимммер благодарит её за это.

— Раз ты так хотела помочь, — говорит Сансет, — то помогай. Нам нужно как можно больше деталей касательно местоположения Сараби в Граце. Данных мало, а без данных у нас нет ни Верности, ни Магии, ни возможности двинуться куда-либо из Риверсайда.

И последние слова слишком много раздражения выдают. Не её мнение, Сноуфлейка. Она его лишь пересказывает — и абсолютно точно без какого-либо удовольствия. По выражению лица понятно, по сведенным бровям. Сансет замечает взгляд Темпест где-то у её бока, у живота. Потом только понимает, что ладонью зажимает ровно то место, на котором когда-то был рубец страшный. Тогда, несколько лет назад, Сансет впервые по-настоящему испугалась.

— Всё ещё в норме? — несколько скептически спрашивает Шедоу. Сансет ладонь убирает, перехватывает папки двумя руками. Чуть поджимает уголок губ, хмурится. Темпест воспринимает это как прямую инструкцию к смене темы. — Так что там про телепата?

И тянется за папками; Шиммер выпускает их сразу же, даже не до конца отдавая себе в этом отчёт.

Темпест говорит:

— Давай будем разбираться.

У Сансет вспышками в мозгу: Где чёртова девчонка?

Яркими всполохами: разве нельзя было подумать о ком-то ещё?!

Парой глубоких вдохов все проходит. Взгляд даже расфокусироваться не успевает, она пропускает мимо ушей ещё несколько фраз Шедоу. Ныряет в мысли слишком глубоко, вокруг вакуумом воздух ощущается. А потом, быстрее, чем по щелчку пальцев, всё моментально возвращается в норму.

— Ну так я иду? — спрашивает Темпест, большим пальцем указывает за собственное плечо.

На лице у Сансет отчётливое непонимание. Вероятно, те несколько фраз, что пролетели мимо неё, несли больше информации, чем можно было предположить сначала.

Шедоу шумно выдыхает, строит недовольное выражение лица и ведёт головой.

— Будить Абигейл, — поясняет она. — Хотя она и так, скорее всего, уже встала.

И уже поворачивается на пятках, когда Шиммер одергивает её за руку, перехватывает взгляд, смотрит настойчиво и уверенно. Темпест думает: давит авторитетом.

— Она ночь не спала, — на спокойное лицо Шедоу зачем-то поясняет: — Мы уже чёрт знает сколько дней с бумагами возимся. Даже ей, с собачьей выносливостью, надо отдохнуть.

Темпест предлагает альтернативу:

— Тогда иду за Стар. Ей всё равно делать нечего.

Права.

Стопроцентно права. Шиммер сухо кивает. Без адекватной помощи они не справятся; она не справится.

---

Старлайт открывает дверь абсолютно заспанная, едва открывающая глаза и кое-как запахнув халат. Несколько часов — не то, на что она рассчитывала, когда уходила спать. Хотя, с другой стороны, учитывая извечное состояние поисков, учитывая то, что в любое время они могут сорваться из Базы, прихватив с собой оружие, эти несколько часов – намного лучше, чем ничего.

Она смотрит на Темпест, подпирает предплечьем дверной косяк.

— Чего тебе, Росомаха? — зевает, прикрыв рот рукой, и старается держать глаза открытыми.

— Нужны детали по поводу местонахождения Сараби, — сходу говорит она.

Глиммер зевает снова. Окончательно напрягает взгляд, практически полностью просыпается.

— Всё нужное вроде бы Абигейл нашла. Она заходила ко мне утром. Спроси у Сансет папку. Светло серую, кажется, — и уже готовится закрыть дверь, мысленно думает о том, как упадёт обратно на кровать.

Только Шедоу поднимает где-то на уровень её глаз ту самую папку. И поджимает губы, потом улыбается.

— Сноуфлейку нужны детали. Без них не будет операции, а значит, что не будет Элементов.

— Ради магии, он совсем уже с катушек слетел, — бубнит себе под нос Стар. Темпест хмыкает, мысленно отмечая, что сейчас она чем-то сильно напоминает главную в их команде. Глиммер снова смотрит на неё и соглашается. Говорит: — Раз уж нужны детали, мы найдём ему эти детали. И потом он может идти в задницу, если за время наших поисков Магия или Верность пострадает.

Темпест выглядит довольной, а Старлайт хочется матом покрыть чёртова Миста, что периодически вставляет палки в колеса. Она обещает, что скоро придёт, дверь закрывает с тихим щелчком. Волосы прихватывает резинкой, сбрасывает халат и лезет в шкаф, особо не присматриваясь к одежде, которую вытаскивает. Всё, что здесь находится, и так обеспечит ей безупречный внешний вид. Это и хороший макияж, скрывающий усталость на лице, подчеркивающий губы и превращая её в ту самую привычную для всех Старлайт Глиммер, которая настолько оптимистичная, что вообще странно, что реальная, живая, существующая.

Звучными ударами каблуков по полу. И если улыбнуться, если притвориться в очередной раз, то она просто неотразима. Никакой усталости и не было, она прекрасно спала, у неё всё просто потрясающе. И она совсем не хочет разнести половину кабинета надзирателя, наорав на него, что пока они медлят, Магия может пострадать. Пока они медлят, положение Сансет не становится лучше без Верности. Им нужно, блядь, вернуть этих обоих, им это едва ли не физически необходимо, а Мисту нужны какие-то вшивые детали.

Буря только глубоко внутри, снаружи она улыбается и обменивается вполне дружелюбными фразами с хранителями, с которыми пересекается в коридоре, на кухне, даже в главном зале. Она пытается отчасти даже убедить сама себя, что нужны им детали, нужны. Потому что бросаться в омут с головой глупо. Потому что они и так все уставшие, вымотанные.

И Темпест они не могут взять с собой.

Она будет орать до сорванных голосовых связок, но не пустит её. Шедоу не хватает практики, она не знает, на что Сараби способен. Она не может контролировать себя. Не может не слушать эти чёртовы голоса.

Для Стар вообще чудом является то, что Шедоу до сих пор в клинику не отправили, не изолировали. Она же "опасна". Вдруг эти её "соседи по разуму" скажут убить кого-нибудь! Прям мерзко становится от этого.

У Старлайт, кажется, слишком явно выраженные чувства по отношению к своим друзьям. Её желание всегда оградить Темпест, Сансет и Абигейл порой граничит едва ли не с манией. Кто кого ещё защищать должен: Шиммер старше её на два года, выше чуть ли не на две головы. И уж точно физически сильнее.

Абигейл сама кого хочешь оградит. А если кто-то не согласен – даст по голове и оградит. У неё защита на генетическом уровне и эмоции всегда в узде. Иногда создаётся впечатление, что вервольф из паралельного мира – самый адекватный человек в их команде.

Дверь в библиотеку она толкает носком туфли, чуть бедром придерживает, когда заходит, в руках держит кофейник и несколько сэндвичей.

— Я принесла еду, — говорит громко, ещё не дойдя до диванов, до очередного закутка между книжными полками.

— Абсолютно точно не голодные! — моментально парирует Темпест.

Глиммер фыркает и ставит еду на журнальный столик, стоящий в центре между диванами и креслами. Ловит на себе внимательный взгляд старшей хранительницы и улыбается шире.

— Это не я готовила, расслабьтесь. Хотя я могла бы и обидеться.

— Чашки, — говорит Шедоу, крутя в пальцах карандаш.

Стар переводит на неё взгляд, а та поднимается с дивана.

— Под кофе нужны чашки. Ладно, садись, я сама сбегаю, — и направляется вдоль стеллажа, разворачивается через пару шагов, продолжает идти спиной вперёд и бросает: — Без меня не находите ничего интересного!

— Иди уже, — несколько снисходительно смеётся Старлайт. Потом замечает, что Сансет и взгляд от листов в руках не приподнимает. По её напряженному выражению лица замечает, что не одной ей здесь не нравится вся эта идея, не одна она считает всё это бестолковой тратой времени.

Два шага, слишком гулко удары каблуков о паркет раздаются в её голове. Глиммер садится рядом с ней на диван. Шиммер почему-то моментально чувствует себя не в своей тарелке. Прочищает горло и отсаживается.

— Что? — несколько озадаченно спрашивает Старлацт, поворачивая голову в её сторону.

Она пересекается с патологоанатом взглядом. Задерживает взгляд чуть дольше обычного.

— Ничего, — звучит как-то глухо и моментально погружается обратно в бумаги. Глиммер тянется за картой Граца, искоса поглядывает в её сторону.

Всё дело в усталости. Разумеется, в ней. За один день такое не проходит. Как только Верность и Магия вернутся, Сансет сможет нормально отдохнуть. Глиммер прихватывает карандаш со стола и один из сэндвичей, завёрнутых в бумагу. Протягивает ей.

— Я не удивлюсь, если ты и есть забываешь, поэтому давай, вперёд.

Сансет берёт сэндвич у неё из рук молча, цепляет пальцами её пальцы. У неё уже с координацией начинаются проблемы. Они снова пересекаются взглядами.

— Спасибо, да, — несколько заторможено получается.

А Шиммер в голову будто ваты напихали.

У неё в голове лишь «SOS» бегущей строкой проносится.

Хочет вскочить и сбежать куда-нибудь. Хочется не думать о том, что если девчонка не вернётся, то ей не жить больше. Забыть. Наплевать. Уйти.

Темпест возвращается скоро, ставит чашки на стол и даже наливает кофе в каждую, абсолютно лишний жест, как мысленно отмечает про себя Сансет. Шиммер сфокусировать внимание на работе не так просто оказывается. Она проклинает тот момент, когда поддалась усталости, когда решила, что от нескольких часов сна её работоспособность никак не пострадает. Очевидно, страдает. Очевидно, ещё как страдает.

Старлайт и Темпест слишком громко обсуждают карту города, планировку улиц, местоположение дома на карте. Шиммер хочется гаркнуть, чтобы они вдвоём не мешали ей, потому что у неё мозги начинают плавиться. Шиммер хочется гаркнуть, а Стар закидывает ногу на ногу, он боковым зрением замечает.

Бумаг слишком много, по последним отчётам, по слежкам данных крайне мало. Шедоу говорит о том, что туда по-любому надо сунуться, что банально выйти в город и прочесать местность вокруг дома. Мозги в жижу, в мякоть, плавающую в воде. И на фоне всего этого каждый раз, когда она отрывает взгляд от бумаг, так или иначе натыкается на одну из девушек.

— С тобой всё хорошо, Сансет? — спрашивает Глиммер и локтем упирается в подлокотник.

— Безупречно, — парирует Шиммер слишком иронично, слишком резко и пропитано в раздражении. — А теперь давайте просто займёмся чёртовыми деталями. Бесполезный треп не вернёт нам Верность.

Старлайт хочет добавить, что ещё и Магию.

Старлайт скашивает взгляд в сторону стола и думает, что лучше промолчать.

Темпест хмыкает, указывает карандашом в сторону бывшей надзирательницы, совершенно точно обращается не к ней, а патологоанатому. Говорит:

— Она сегодня, похоже, весь день такая, — широко улыбается, обнажая зубы, когда ловит раздражённый взгляд Сансет на себе. — Ещё и этот твой приступ в коридоре.

— Какой приступ? — настораживается Глиммер, откладывая бумаги себе на колени.

— Не было никакого приступа, Темпест, — бросает Шиммер. — Уймись уже и будь профессионалом.

У неё во взгляде настороженность и беспокойство лишь разгорается, Сансет буквально прикипает взглядом к бумагам, игнорирует происходящее максимально. Им нужно разобраться с деталями, если потребуется, отправить поисковую группу на место для выяснения ситуации чуть глубже. Им некогда заниматься всей той незначительной херней, в которой начинают копаться её помощницы.

Только Шедоу пропускает её фразу мимо ушей, делает вид, что ничего не слышала, снова обращается исключительно к Старлайт, откусывая кусок сэндвича:

— Я не уверена, что до конца понимаю, как работают панические атаки, но её скрутило в коридоре утром у кабинета Сноуфлейка, отпустило через пару секунд буквально.

— Темпест! — Сансет повышает голос резко, практически уничтожает ту взглядом.

Глиммер воздух тянет носом, делает глубокий вдох. Атмосфера вокруг становится настолько тягучей и плотной, что хочется ладонями воздух разводить. Сансет злится, Сансет злится так, что патологоанатом чувствует её злость едва ли не кожей. Она затыкается, она молчит и смотрит куда-то на стол перед собой. Приходится вовремя себя одернуть, чтобы не попытаться успокоить Шиммер Она не станет вмешиваться в их разборки. Подливать горючего в злость Сансет тоже не станет.

Зато отчетливо понимает, что им надо быстрее разобраться с этими проклятыми деталями. Им нужно перестать есть, спать, думать о чем-то кроме того, как вытащить Верность и Магию.

Она вспоминает труп Ноутфри и мысленно жалеет, что тот до сих пор не лежит в морге. Помощи от него мало, да и она должна быть не в морге, а здесь и сейчас, разбираться в намного более важной проблеме.

И всё это до того, как произойдёт что-то, что уже не получится исправить.