Fallout Equestria: The Legend of a Mirror lake
Глава 3: Старый отшельник
– Нет! Нет! Нет! – упрямо приговаривал я, стукая передними ногами по огромной стальной двери с цифрой восемьдесят четыре посередине. По моей мордочке текли слезы ярости и обиды. Мы уже почти выбрались, почти! И к чему это привело?! Мои друзья… пресвятая Луна, что теперь будет с моими друзьями?! Их арестуют, а потом… казнят? Их казнят! И все из-за меня! Ну, зачем, зачем они это сделали?! Зачем во все это ввязались?! А главное, что теперь буду делать я?! Куда я пойду?! Так, стоп! Мне нужно срочно успокоиться, перестать паниковать и решить, что делать дальше.
Глубоко вздохнув, я прекратил бесполезное выбивание двери и, опустившись на каменный пол пещеры, стал обдумывать свой следующий шаг.
– Итак, – начал я вслух, – в стойло мне уже не вернуться. Это плохо, потому что там остались мои друзья. Они в беде, но как их спасти я не знаю, так что все попытки помочь им отсюда, пока бесполезны. Я на поверхности, но где именно неизвестно. Значит первым делом, нужно выяснить, где конкретно я сейчас нахожусь, и в какой стороне ближайший город. Жаль, что я не догадался захватить с собой карту, она бы мне сейчас, ой как пригодилась. Минутку! Так в моем ПипБаке есть карта!
Подняв левую ногу, я пару раз нажал на кнопку «Информация» и, открыв закладку с картами, стал переключаться между разными их типами. Сперва высветился план нашего стойла, потом туннель, в котором я нахожусь, а под конец, большая детальная карта Эквестрии, с обозначением гор, рек и дорог, но, к сожалению, без единого города. На ней вообще не было ничего полезного кроме крошечной точки с надписью «Стойло восемьдесят четыре». Эх, не так уж много. Похоже, что ближайший город мне придется искать по старинке – высматривать его "своими двумя" на горизонте. Следующая по важности для меня вещь, – еда и вода. Ну, с этим получше. Я открыл свою продырявленную в нескольких местах сумку. Брыкинс постарался на совесть и сложил туда множество бутылочек с соком и водой, а еще три завернутых в фольгу пирога, упаковки с сух-пайками и консервы. К сожалению, несколько бутылок оказались продырявленными насквозь и сок с водой вытекли внутрь, полностью испортив один неплотно завернутый пирог. А в металлической коробке из-под печенья я обнаружил пулю, влетевшую туда и полностью раскрошившую все печеньки. Нда…
Теперь оружие и припасы. Никаких проблем. Одежда, рации и все три фляжки остались у меня, а вот фонарики я переложил Кантеру и теперь мне придется рассчитывать лишь на свет собственного рога или на подсветку в ПипБаке. Я также захватил с собой два десятимиллиметровых пистолета и дубинку, не говоря уже о крутой рычажной винтовке которую, кстати, чудом не защемила дверь (когда я перекидывал через нее сумки, винтовка свалилась в углубление, и я едва успел ухватить ее зубами). С патронами, правда, вышло похуже. Большая их часть осталась в сумке у Брыкинса, потому что я, как бы нечестно это сейчас не прозвучало, рассчитывал, что в случае неприятностей сражаться будем мы с Кантером, а Брыкинс, будучи не особенно опытным стрелком, станет перезаряжать наше оружие. Но, кое-какой запасец у меня все же остался, поэтому я перезарядил оба пистолета и убрал их в кобуры у себя в бронежилете. Запихал оставшиеся обоймы в специальные кармашки сбоку и заткнул дубинку за пояс. В завершении я скрутил из запасных ремней сумок узелок-подкладку, чтобы можно было убрать туда винтовку и, зарядив ее, повесил на спину. Припасы в сумках я заново перебрал, распределив их содержимое так, чтобы все необходимое было сверху. Выбросил испорченный пирог и пустые бутылки и, взвалив на себя обе сумки, я медленно (чтобы ненароком не споткнуться в полутемной пещере) двинулся в сторону вырисовывавшейся впереди деревянной двери. В каменном туннеле, по которому я шел, было на удивление сухо и чисто, если не считать песка, который похрустывал под моими копытами. Подойдя к двери, я легонечко толкнул ее вперед и сразу же прищурился от необычайно яркого для меня света. Оу… вау… это что пустошь?
Поморгав пару раз и протерев копытом глаза, я чуть не оторопел от увиденного. Прямо передо мной была огромная растянувшаяся до самого горизонта пустошь. Нигде не было видно ничего кроме скал, песка и отдельно торчащих из него камней, тянущихся на многие мили вперед. А еще солнца спрятавшегося за плотными тучками, закрывающими собой все небо (и все же довольно яркого для прожившего всю жизнь под землей пони).
«Н-неужели? Неужели старик Роу был прав, и во время войны бомбы полностью уничтожили мир?! Пфф, нет! – тут же пронеслось у меня в голове, и я слегка постучал себя по лбу за несообразительность. – Это же пустыня. Обычная пустыня, как и те, что я видел в школе на картинках в учебнике по географии».
– Ну да, все верно, – прибавил я вслух, посмотрев на ПипБак, он коротенько пикнул и отметил местность, где я нахожусь как пустыню Сан Паломино. – Ага, значит, вот я где! – усмехнулся я, и тут же с ужасом подумал: «Проклятье, надеюсь, я не сварюсь в этой душегубке в бронежилете и с сумками на спине?»
Хотя, солнце пока припекало не очень сильно, и я решил не дожидаться этого и двинулся вперед. Дверца, прикрывавшая вход в пещеру была укрыта в небольшом углублении в скале и находилась на плоском, испещренном ветрами каменистом уступе. Наверное, раньше здесь была смотровая площадка. Края уступа огораживали искривленные металлические перила, а в центре стоял синий знак с надписью «Панорама на Мемориал Принцесс». Неподалеку от него торчали погнувшиеся от времени и непогоды смотровые бинокли. Один из них выглядел более-менее исправным. Я подошел к нему и попытался посмотреть на дальние скалы впереди, но не увидел ничего кроме темноты. Хм, может, он тоже сломан? Я заметил щель сбоку. Или нет. Наверное, он просто работает за жетончики. Пошарив телекинезом в кармане комбинезона, я достал оттуда жетон стойла (надеюсь, он подойдет) и вставил его в прорезь. Тьма тут же исчезла (удача) и я смог рассмотреть несколько причудливых гор с плоскими верхушками, где росли тоненькие деревья и кактусы. На одной из них сбоку были высечены две каменные головы самих… ух-ты Богинь-принцесс! Такие красивые и реалистичные, несмотря даже на то, что от времени их поверхность сильно выщербилась и потрескалась в нескольких местах. Прямо на меня смотрела улыбающаяся принцесса Селестия и слегка прикрывшая в смущении глаза принцесса Луна, и это было по-настоящему круто. Немного полюбовавшись ими, я повернул бинокль в сторону другой скалы и заметил, что у ее основания вьется слабенький дымок. Постойте-ка… дымок?! Быстро прокрутив колесико на бинокле, я приблизил изображение и увидел там костер, клубящийся около нескольких искривленных металлических домиков стоящих возле железобетонного забора с причудливыми башенками по бокам. В скалах за ним, тоже были дома. Множество домов соединенных между собой переходами, а еще вбитая в каменную толщу и собранная из металлических балок и листов исполинская фигура птицы с расправленными крыльями, одно из которых выглядело немного растаявшим. Среди домов и по переходам ходили крохотные фигурки пони и какие-то существа, напоминающие птиц, но на четырех ногах, очень похожие на грифонов, хотя я никогда до этого не видел грифонов, разве что на картинках. – Минутку, – внезапно осенило меня. – Так это же город! Я нашел город! Ура!!!
Отойдя от бинокля, я радостно улыбнулся и принялся весело танцевать на месте от нахлынувших на меня чувств. Все, теперь я точно знаю, куда мне нужно идти. Старичок Роу оказался неправ. Никакого Конца Света в Эквестрии не было и, пони не погибли. Конечно, не совсем понятно, почему эти пони предпочли жить в ржавых и неухоженных домах из всякого мусора, вместо красивых деревянных коттеджей как у нас на картинке в столовой, но как говорится: «О вкусах не спорят». И потом, может это у них такой своеобразный пустынный стиль?
«Однако, – тут же мысленно прервал я себя, – так просто мне туда не попасть. Путь в город лежит через опасную засушливую пустыню, а я, если быть откровенным, никогда прежде не был жеребенком-скаутом (в стойле жеребят в походы не водили) и поэтому, вряд ли смогу осилить переход по пескам с вещевыми сумками на спине».
Вернувшись к биноклю (и вставив в щель еще один жетон) я стал высматривать города поблизости, или если их не окажется, надежные укрытия, где я смогу переночевать на пути в тот, что уже нашел. Хм, всего в паре миль от скалы, где я находился, лежали деревянные руины какого-то ковбойского городка. Может это историческая деревня, куда возят туристов? Если это так то, там должны жить пони, которые смогут мне помочь. Да, наверняка там кто-нибудь есть. Значит, сперва мне стоит наведаться именно туда.
– Дискорд побери, ну и дорожка! – проворчал я, вытаскивая телекинезом очередной камешек, застрявший у меня в копыте (я уже не в первый раз пожалел о том, что в шестнадцать лет отказался носить подковы). А впереди их было еще великое множество и все они выжидательно торчали из трещин и дыр в асфальтовой дороге, спускавшейся от смотровой площадки вниз и проходившей как раз через ковбойский городок. Эта дорога была такой заброшенной и убитой, что я вновь задумался о Конце Света и тех возможных опасностях, что ждали меня впереди.
«Эта дорога такая, потому что ее некому обслуживать? Все погибли во время бомбардировок? Или же, ее просто специально не чинят? Да, наверное, в этом-то все и дело! Ну сам посуди, Джек, – рассуждал я про себя, – здесь практически никто не бывает, в стойло – секретный полигон для испытаний Стойл-Тек, никого не пускают (а может это место и вовсе большой секрет для всех кто здесь живет), а значит, нет никакого смысла следить за качеством и безопасностью подъездного пути. Была тут смотровая площадка, Стойл-Тек ее купили, а потом построили рядом с ней стойло. Да, это вполне возможно. Но, с другой стороны, если все это правда, то почему я не заметил здесь ни одного сторожевого поста? Или охранников дежуривших у входа и задерживающих любого кто захочет войти внутрь или выйти наружу? Странно. Очень странно. Ох, может война все же была? И все эти разрушения вовсе не случайны? Или, пони что обитают здесь, просто так сильно отличаются от нас в вопросах качества жизни и комфорта?»
Пока я рассуждал, дорога стала потихоньку выравниваться и я, оставив позади себя горы, вышел на засыпанную песком магистраль, на которой лежало несколько разбитых остовов от повозок и… скелеты пони?! Луна милосердная!
Скажу вам без хвастовства, до этого я никогда не был жеребцом робкого десятка, но все же немного струхнул и поежился, когда увидел перед собой валявшиеся на дороге скелеты, окруженные хрипло каркающими воронами. И судя по внешнему виду костей, состоянию одежды и (нервный глоток) оставшемуся на них мясу, они были совсем "свежими" и явно не могли остаться от пони, погибших на войне сколько-то там лет назад. Неужели их убили совсем недавно?
Разогнав ворон, я подошел к одному из скелетов и аккуратно пихнул его вбок. В его черепе была большая дырка от пули, а у другого полностью переломаны ребра, да так тщательно и мелко, словно кто-то в ярости бил по ним чем-то тяжелым даже после того как этот пони умер. Вот ужас! На поверхности что бывают убийства? Я имею ввиду такие, чтобы кто-то вот так вот запросто убил другого и на этом все закончилось. Потому что будь это преступление, ну, такое что из ряда вон, их точно бы убрали отсюда, а не оставили всем на показ. Что же здесь происходит, почему пони на поверхности убивают друг друга?
Обойдя этих несчастных, я двинулся дальше, на всякий случай, расчехлив свою винтовку и проверив патроны в стволе. С каждым шагом город становился все ближе, а мои сомнения относительно того, что меня ждет там что-то хорошее, лишь усиливались. Наконец, я подошел к большой зеленой вывеске (в нескольких местах продырявленной пулями) сообщавшей о том, что я прибыл в городок Бриск Рилл (ПипБак пикнул, добавив точку Бриск Рилл с картинкой в виде покосившихся домиков на карту) и его население составляет двести тридцать три пони. Вернее составляло. Дома расположенные вдоль главной дороги были полностью обрушившимися и заброшенными, а через дыры в их стенах я хорошо видел, как ветер гоняет по неровному полу крошечные песчинки. В глубине города дома выглядели более целыми, но и им требовался капитальный ремонт, потому что в большинстве из них полностью отсутствовали крыши, окна и двери, а кое-где кто-то их вдобавок заколотил и забаррикадировал. На самих улицах всюду валялись куски зданий и какие-то непонятные железки, а также большое количество всевозможных бутылок, банок и скелетов, куда более старых, чем те, что я нашел на дороге.
– Ого! – хмыкнул я, увидев кучу заплесневелых и покрытых твердой коркой отбросов у перевернутого мусорного бака. – Если это туристическая достопримечательность, то они явно не экономят на реквизитах!
Единственным нетронутым временем местом показался мне большой каменный дом с круглой башенкой посередине и облупленными серыми буквами «РАТ…» на фасаде (наверное, бывшая ратуша). Он находился немного левее от главной дороги и был огорожен недавно построенным деревянным забором с элементами мусора. Ворота с колючей проволокой наверху стояли раскрытыми настежь. Я осторожно заглянул внутрь.
Во дворе все было заставлено пустыми разноцветными бочками и коробками с эмблемой из трех капелек воды расположенных в виде треугольника. В самом центре торчал большой камуфляжный тент, натянутый на ржавые шесты, а у правой стороны забора стоял заляпанный мазутом деревянный стол (по-видимому, служащий здешним жителями верстаком). Его окружали воткнутые, как попало доски, возле которых лежали банки с краской и маслом, а на них самих, на гвоздях висели всевозможные сломанные инструменты (многие без ручек). Возле верстака впритык ютился косой деревянный сарай с искривленной красной дверцей, которая повинуясь порывам ветра, со скрипом покачивалась взад-вперед. Слева от сарая возвышался холмик с большой доской за ним, на которой белой краской было написано: «Покойный папочка Дэйв. С искренней нелюбовью от вечно ненавидящего тебя Боба» 1. (@_@). В грязных металлических бочках у ворот горел огонь.
«О, еще один Боб, – подумал я, вспоминая своего покойного недруга. – Видимо, очень распространенное имя. Что ж, надеюсь, хоть в убийстве этого Боба меня не обвинят».
Я посмотрел на потрескивающий в ближайшей бочке огонь.
«Ну, раз тут горит огонь, значит, наверняка найдется и тот, кто его развел», – сообразил я, и уже вслух громко крикнул: – Ау! Привет! Здесь есть кто-нибудь?! Не могли бы вы помочь мне?! Я не местный и хотел бы узнать: как можно побыстрее добраться до большого города у мемориальных скал?! Ау?! Вы дома?! Я тут…
Я запнулся на полуслове и с ужасом уставился на ближайшую стену. Только сейчас я заметил, что пространство возле нее было украшено свисающими с цепей телами мертвых пони, развешанными в жутких, немыслимых позах, около которых с громким жужжанием летали мухи, а на земле скопились лужицы запекшейся крови и лежали отвалившиеся от тел куски плоти. Сама стена тоже была измазана кровью, причем так тщательно и усердно, словно кто-то нарочно потратил свое свободное время на то, чтобы раскрасить этот и без того страшный "домик смерти" кровавыми разводами (что вполне вероятно). Как зачарованный смотрел я на обезглавленный труп жеребца, который покачиваясь на цепи, свисал с перекладины возле дверного проема, а потом, резко встряхнувшись, стал испуганно озираться по сторонам. Мое тело заколотила дрожь, а к горлу подступила тошнота. Я впервые был по-настоящему испуган и ничего не мог с этим поделать. В нашем стойле я повидал немало ужасных вещей, однажды даже был свидетелем того, как один пони ранил другого кухонным ножом в ногу, но здесь случилось что-то совсем невообразимое. Как такое вообще возможно? Кто мог так жестоко убить этих пони, а потом повесить их тела как украшение на Ночь Кошмаров у стены? Чт-т-то эт-то?
Внутри дома что-то коротенько брямкнуло, будто на пол упала пустая металлическая банка. Убийца спрятался внутри?
Первой моей мыслью было развернуться и как можно быстрее сбежать из этого чудовищного места. Не стану скрывать, я не хотел строить из себя героя и встречаться с тем, кто убил и замучил всех этих бедных пони, но… если убийца спрятался в доме, а я просто возьму и сбегу, он будет и дальше убивать невинных, и их смерти потом окажутся на моей совести. Нет, я не могу так поступить. Пусть это уже не стойло, пусть тут не действуют наши законы, но я поклялся защищать всех, кому нужна моя помощь. И я не убегу поджав хвост, когда здесь творится такое зло.
Оставив обе сумки у входа и выставив вперед винтовку, я медленным шагом зашел внутрь дома. В помещении царила жуткая духота и, крепко пахло затхлостью и гнилью. Практически каждое из окон и задняя дверь были надежно заколочены и перекрыты деревянными панелями, из-за чего к духоте прибавлялось еще и плохое освещение. Пока я шел, под моими копытами перекатывались пустые бутылки из-под алкоголя и банки, что живо напомнило мне о бардаке в коридорах нашего стойла. Хотя нет, вру. По сравнению с этим местом стойло больше походило на образец чистоты и порядка, так как мусор здесь лежал целыми горами, и они полностью закрывали собой пол. Я аккуратно толкнул ближайшую к себе дверь (покрытую склизкой жирной грязью) и тут же тихо выругавшись сразу ее захлопнул. Всего пары секунд мне хватило, чтобы понять что чулан, которым эта комната когда-то была, теперь стал чьим-то туалетом, и в роли последнего почему-то выступала большая облупленная кастрюля, которую судя по мухам и запаху, уже давно никто не мыл и не чистил от… кхем… кхем… ее говенного содержимого. Тьфу! Ну и мерзость!
Брезгливо отстранившись от покрытой грязью двери (прошу тебя Луна, пусть это будет именно грязь!) я повернулся в сторону коридора и заметил у его дальней стены пляшущие отблески пламени. Тихо, стараясь не шуметь и не раскидывать мусор под копытами (что было невероятно трудно), я аккуратно подкрался к дверному проему, и глубоко вздохнув, заскочил внутрь, крутя своей винтовкой в поисках потенциального преступника. Но там было пусто. В дальнем углу стоял собранный из мусора мангал, на котором жарилось мясо, вокруг были раскиданы пустые пивные бутылки, а в центре на перевернутом шкафу лежали три тарелки измазанные кровью. Закопченные стены с обоями в цветочек и потолок были потрескавшимися и битыми и, конечно же, в грязи. Здесь вообще повсюду была грязь. Этот дом был словно раненным зверем, у которого вместо крови из стен сочилась жирная грязь, постепенно твердевшая и превращавшаяся в кривые и уродливые наросты. Я внимательно осмотрелся. Нет, похоже, что тут никого нет. Может мне стоит проверить в…
– ААААА!!! – неожиданно громко закричал кто-то сбоку. Лежащий в правом углу дырявый брезент резко дернулся вперед и из-под него на меня набросился здоровенный коричневый жеребец с коротко остриженной черной гривой. Сильным ударом палки с гвоздями (примотанной веревкой к его передней ноге) он выбил у меня винтовку и повалил на землю, зажимая свободным копытом горло.
– ТЫ СДОХНЕШЬ! СДОХНЕШЬ! – плюясь, орал он, душа меня и пытаясь ударить по голове своей импровизированной палицей. Задыхаясь, я уворачивался от ударов как мог и, улучив момент, резко стукнул его задним копытом в живот. Жеребец чуть ослабил давление на мое горло и я, не теряя времени, тут же ткнул его рогом в глаз. Здоровяк взревел от боли и отскочил назад, прижимая к раненому глазу оба копыта.
– Так, приятель, спокойно, – встав на ноги и доставая телекинезом складную дубинку, сказал я. – Я так понимаю, это ты убил тех пони, что висят снаружи? Раз так, советую тебе не дергаться и добровольно сдаться. Я сейчас одену на тебя накопытники, а потом задам парочку вопросов, и если все пройдет гладко, я обещаю, что на суде к тебе проявят снисхождение (если суды вообще тут есть).
– СДАТЬСЯ?! – переспросил он, бросив на меня уцелевшим глазом полный ненависти и презрения взгляд. – НИКОГДА! Я СКОРЕЕ ВЫПУЩУ ТЕБЕ КИШКИ И СКОРМЛЮ ПУСТЫННЫМ ХИЩНИКАМ!!!
С этими словами он бросился на меня снова, занося над головой палку для удара. Но я уже был к этому готов и, быстро отпрыгнув вбок, что есть силы, врезал ему по спине дубинкой. Уж с кем с кем, а с разъяренными психами мне доводилось сталкиваться часто, и поэтому я хорошо знал, на что они способны. Да и действовал этот бандит слишком уж предсказуемо.
– Слушай, может, прекратишь это, а? – громко посоветовал я свалившемуся на пол противнику. – Тебя поймали на месте преступления, и ты уже дважды попытался меня убить. Тебе по любому придется отвечать за свои злодеяния, так что нет смысла сопротивляться.
– АААА! – заревел он в ответ как одержимый и резко выпрямившись, стал безумно размахивать палкой, стремясь задеть ею меня.
– Ясно, похоже, что разумный диалог между нами не светит, – уходя от ударов, спокойно произнес я. – Что ж, будем действовать по-плохому.
Дождавшись очередного взмаха, я телекинезом схватился за палку, завел ее в сторону, а потом быстро пару раз ударил его сперва в грудь, потом в ногу. Жеребец, тихо скуля от боли сел на круп, кашляя и сплевывая кровь.
– Ну? Тебе достаточно? – спросил я.
– ААААРХ! СВОЛОЧЬ! ГЛАДКОШЕРСТНАЯ МРАЗЬ ИЗ СТОЙЛА! Я УБЬЮ ТЕБЯ! НО СПЕРВА СДЕЛАЮ СВОЕЙ ШЛЮХОЙ И ЗАМУЧАЮ! – рявкнул он, внезапно зачерпнув горсть грязи и запустил ее мне прямо в физиономию.
Это было неожиданно. Я не успел увернуться, и вонючая больно щиплющая слизь угодила мне точно в правый глаз. Жеребец сразу же накинулся на меня и мощным ударом в грудь опрокинул на землю. Я стал отбиваться от него своими копытами и дубинкой, но этот бугай словно непрошибаемый ругаясь, переносил все удары, не обращая никакого внимания на идущую у него из носа кровь и вылетевший зуб. Так в драке мы выкатились в коридор, а потом к моему искреннему огорчению снесли своими спинами ту самую дверь, где был чулан-туалет. В мой нос ударил одуряющий зловонный смрад.
– НУ ЧТО БОЛЬНО?! ХОЧЕШЬ ЕЩЕ?! – закричал бандит, поднимая меня на ноги, и со всей силы врезал мне по зубам, едва не отправив носом в ту самую злополучную кастрюлю. Лишь чудом я приземлился в шаге от нее, а не в ней самой, а потом сразу же перевернулся на спину и подставил подножку своему противнику, которому повезло уже не так сильно. С громкой руганью он угодил прямо в свеженаваленную (скорее всего им самим) кучу и, отхаркиваясь и плюясь, стал вслепую лупить по полу, где секунду назад был я. Но я не собирался больше участвовать в этом бессмысленном мордобое, а оставаться в этой комнате и вовсе не мог. Поэтому откатившись вбок, я поднялся на ноги и выскочил назад в коридор. Мой соперник не заставил себя долго ждать и бросился за мной следом. Делать было нечего. Быстро развернувшись, я выхватил из кобуры пистолет и прицелился ему точно в голову.
– Предупреждаю, если ты сделаешь хотя бы еще один шаг, я пристрелю тебя, клянусь! – нахмурив брови, крикнул я.
Бугай замер на месте. С его носа капало размазанное говно, в горле злобно булькало, а глаза сузились в звериной лютой ненависти, но вместе с ней я заметил в них и страх. Он быстро переводил свой взгляд с висящего в облачке зеленого телекинеза пистолета на меня, а потом резко вскрикнул, попытался развернуться и убежать, но в панике не заметил куда бежит и с силой ударился головой о дверной косяк. С шипящим хрипом он повалился на пол и потерял сознание. На его лбу вылезла свежая шишка.
– Фух, наконец-то, – тяжело дыша, произнес я, убирая пистолет назад в кобуру и снимая с пояса накопытники. – Что ж, скажу честно, мне еще никогда прежде не доводилось задерживать такого редкостного мерзавца и подонка как ты. Так что в моем понимании ты побил все возможные рекорды по совершаемым злодеяниям, поздравляю.
Надев ему "браслеты" на передние ноги я попытался поднять его телекинезом, но не тут-то было. Этот здоровенный, дурно пахнущий тип оказался невероятно тяжелым.
– Вот же мулов сын! – выругался я, прикладывая усилия и кое-как поднимая его над землей, чтобы оттащить в комнату с мангалом. – Нет, ты не пони, ты настоящий кабан. Да и воняешь точь в точь как целое стадо кабанов. И можешь мне поверить, дерьмо тут вовсе не причем.
С тяжким вздохом насилу дотащил я его до комнаты и стал осматриваться, решая, куда же мне пристроить эту здоровенную тушу. Около стены, где прятался бандит, из потолка торчала заплесневелая металлическая труба, вся ржавая но, похоже, еще крепкая. То, что надо. Расстегнув один накопытник, я перекинул цепочку через трубу и снова застегнул, тем самым повесив задержанного на трубу.
– Вот так, – довольным голосом сказал я, вытирая пот со лба. – Ты пока повиси тут, отдохни, а как только очнешься, я тебя допрошу, и… ах, да, чуть не забыл. Вы имеете право хранить молчание и оставаться без сознания. Все что вы скажете, скорее всего, будет бессмысленным и очень глупым, поэтому настоятельно рекомендую вам промолчать и не тратить впустую мое время. Вы также имеете право на адвоката и мыло с зубной щеткой и пастой. Если у вас их нет, я так и быть предоставлю их сам, но потом буду вынужден мыло с пастой выкинуть, а щетку сжечь к дискордовой матери, потому что от вас уважаемый разит как от мусорного бака. На этом все. Хорошего дня.
Закончив зачитывать задержанному его права, а точнее подшучивать над бессознательным противником, я внимательно осмотрел его. Это был крупный земной пони с частично вылезшей грязной шерстью и нечесаной гривой. На его крупе красовалась неприятная картинка в виде пики, на которую были намотаны кровоточащие кишки. Меня аж передернуло. Твою мать, до чего же мерзкий тип, не хочу даже думать о том какой у него особый талант с такой-то кьютимаркой. Чтобы чуточку отвлечься (и успокоиться после тяжелого и едва не стоившего мне жизни боя) я решил немного осмотреться и пройтись по дому в поисках чего-нибудь полезного. Ведь, в конце концов, все, что здесь хранилось, по любому было краденным либо отнятым у убитых этим бугаем жертв, а значит, я могу смело забрать эти вещи себе, потому что они ему не принадлежат, а мне еще могут пригодиться для выживания в разрушенном мире. В том, что война все же случилась и это была не шутка, я теперь полностью убедился и решил, что для выживания лучше всего запастись всем необходимым, что найдется здесь.
Затащив свои сумки внутрь, и положив под них улетевшую во время драки винтовку (которую я предварительно разрядил, на случай если мой пленник каким-то чудом освободится), я начал осмотр дома со второго этажа. Там, как и внизу было очень грязно и запущено, но дышалось намного легче, и было светло благодаря открытым, не заколоченным окнам и лишенному дверей балкону. В одной из комнат, в центре на возвышении с тремя ступенями стоял большой обгоревший стол огороженный перилами, а внизу неровными рядами валялись скамьи. Здесь бандит, судя по всему, устроил себе склад. Вдоль левой стены стояли, расставленные как попало полусгнившие деревянные или покрытые корковатой ржавчиной металлические ящики. Я стал поочередно открывать их. По большей части в них лежал один хлам: цепи, куски металла, старая одежда, запчасти от неизвестных мне устройств, мешки с проволокой, полусгнившие кишащие червями кексы, масляный светильник и то, что когда-то было радиоприемником. В жестяной коробочке я нашел нетронутую упаковку с тремя стимуляторами (удача), флакон с криво нацарапанной на нем надписью «Личепное зилье» (хм, местный заменитель стимуляторов?) и нечто похожее на ингалятор под названием «Дэш», от которого если верить коротенькой аннотации сбоку: «Время прекратит свой ход, и ты испытаешь необычайное наслаждение. Внимание: не рекомендуется для употребления беременным кобылкам и жеребятам».
– Ну ладно, может пригодиться, – сказал я, запихивая Дэш, стимуляторы и настойку в карманы и открывая следующую коробку. В ней лежали ржавые гвозди, молоток, пара карандашей и открытая упаковка жвачки, твердая как дерево. В зеленом сундуке у батареи я нашел пару коробок с девятимиллиметровыми патронами и перегоревшую батарею для чего-то вроде лазерного оружия. Батарею я выкинул, патроны забрал, оружия для них у меня не было, но они были слишком ценными, чтобы от них отмахиваться.
Закончив осмотр коробок, я подошел к деревянному шкафчику у стола. Он был закрыт на висячий замок, но стоило мне его дернуть, как петелька, через которую он был продет, тут же слетела с трухлявой дверцы и упала рядом. Здесь этот негодяй хранил свои личные вещи. Я вытащил на свет стопку обгоревших и заплесневелых журналов, среди которых нашел один в относительно хорошем состоянии. Это был комикс про «Флаттер-рожденную и замок вампиров» (Что выберет главная героиня? Станет ли она вампиром или присоединится к охотникам на них?) 2. (@_@), на котором светло-бежевая пегаска в шлеме и кольчуге замахивалась мечом на летящего на нее клыкастого вампира.
«Такой выпуск я еще не читал. Так что возьму-ка я его с собой», – подумал я, сворачивая комикс в трубочку и засовывая к себе в карман.
В нижней части шкафа лежало самодельное оружие, что-то среднее между пистолетом и… хм… снайперской винтовкой? Не знаю, как еще можно описать этот маленький, собранный из дерева и сточных труб барабанный пистолетик с неподходяще длинным для него стволом и грубым неотшлифованным прикладом, абсолютно несоответствующим его короткой рукоятке и курку из загнутого гвоздя. Я достал из коробки патрон в девять миллиметров и попробовал его вставить. Он подошел. Ну вот, теперь у меня есть оружие для этих патронов. Не уверен, правда, будет ли оно стрелять, и не взорвется ли у меня перед носом, но я его возьму, да и оставлять оружие преступнику ни в коем случае нельзя. На верхней полочке лежали накопытник-кастет, бутыль новенького закупоренного сидра (беру!), лампочка и черный восьмой шар от бильярда, а еще свернутое в валик синее полотенце с двумя белыми линиями по краям. Когда я его развернул из него выпал свернутый косяк 3. (@_@). Хах, мне сразу же вспомнились наши извечные наркоманы из стойла – Ричи Нул и Сприни Гросс, которых я часто ловил за раскуриванием наркотиков в туалете и чтобы уйти от наказания они иногда предлагали мне "пыхнуть", если я их отпущу. Но, к сожалению, для них, это никогда не работало. Отбросив полотенце, я забрал себе косяк, не для того чтобы его выкурить, а потому что решил, что подобные вещи могут иметь определенную ценность в этом странном мире. Ну вот, похоже, что все самое ценное я отсюда забрал, пора идти дальше.
Я хотел обойти и другие помещения на втором этаже в надежде найти еще какие-нибудь полезные вещи, но внезапно меня осенила одна очень неприятная догадка. Три тарелки! Внизу у мангала лежали три тарелки! А значит и бандитов здесь живет трое, а не один!
Быстренько сбежав вниз по лестнице, я на ходу подхватил телекинезом свои сумки и не глядя, стал надевать. Потом подобрал винтовку, зарядил ее, метнулся в комнату с мангалом проверить задержанного (оглушенный бандит все еще был без сознания), а после побежал обратно на второй этаж в сторону балкона. Он выходил точно на дорогу и внутренний дворик, и если те, кто живет здесь, скоро вернутся, то и пройти они должны будут именно здесь. Скинув сумки, я укрылся за каменной колонной, стоявшей на краю оформленного в античном стиле балкона, чьи бортики были также выполнены в виде маленьких колонн соединенных перилами сверху, и затаился.
Не знаю, сколько времени прошло, но оно тянулось очень уж медленно. Я сидел и внимательно прислушивался к каждому звуку с улицы. Однако там было тихо и лишь легкий ветерок, время от времени подвывал во дворе и между домами. Наконец, я услышал приближающиеся голоса и, телекинезом взявшись за винтовку покрепче, аккуратно выглянул в дырку между колоннами.
По улице медленным шагом двигались два жеребца одетые в кожаные куртки с пришитыми к ним вразнобой металлическими пластинами и острыми колючками. У одного из них на голове была помятая армейская каска. Первый жеребец был лиловым единорогом с бежевой гривой и хвостом, второй крупным ярко-бирюзовым земным пони с торчащими из-под каски оранжевыми космами и такой же длинной бородой. У обоих на спине болтались канистры и бидоны, а у лилового в кожаной кобуре на боку торчал нелепый самодельный пистолет, вроде того, что я нашел в шкафу на складе.
– Ненавижу ходить за водой! – донесся до меня голос лилового жеребца. – Почему мы должны каждый день гнуть спины и наполнять эти клятые канистры? Разве нельзя было переселиться поближе к источнику?
– Нет, Боб! – грубым голосом сказал бандит в каске. – Ты же знаешь, что по главной дороге проходят самые "жирные" караваны, и мы должны быть неподалеку, если, конечно, не хотим упустить что-нибудь ценное. Да и вообще, хватит уже ныть! Ты и так целый день только и делаешь, что стреляешь по банкам, да бухло дуешь! Можно иногда и поработать!
– Ай, да заткнись ты! То, что я делаю очень важно! В отличие от вас с Флином, я не бездельничаю! Я тренируюсь, практикую свою меткость, скорость, реакцию, благодаря которым мы, между прочим, до сих пор живы. Ха, посмотрел бы я, как вы захватили бы тот последний караван из Фестин Хилла без меня. Ты же не забыл, кто прострелил голову тому охраннику, что собирался отрубить твою пустую башку? С этими словами он стукнул по каске своего напарника.
– Ага, а кто сделал тебе этот пистолет, из которого ты так лихо стреляешь? – громко отозвался тот, качнув канистру так, чтобы она стукнула Боба в бок. – Я! И если бы не я, ты бы до сих пор бегал по дорогам с тем "кобыльим пугачом", который отчаянно пытался выдать за оружие, и отнимал у путешественников лишнюю крышку на пропитание. Это я создал эту банду, я смастерил нам оружие и нашел это кормовое место, и поэтому вы все должны быть обязаны мне – Харду Соллу.
– Акх… ладно… я надеюсь, что Флин еще не выпил все наше бухло, – морщась после удара, произнес Боб, меняя тему разговора. – А то я так устал от этих тасканий, что охотно бы сейчас промочил горло холодненькой бутылкой пива.
– Кто знает, – посмотрев практически прямо на меня, сказал Хард. – Флин еще больший выпивоха, чем ты или я. Пожалуй, нам не стоило оставлять его одного. Ух, если он и сегодня оставит нас без выпивки, я точно заставлю его чистить отхожее место своим языком.
«Ой-ой, похоже, что я уже опередил вас ребята», – улыбнувшись, подумал я.
– Ну, наконец-то, – кряхтя, произнес Боб, опуская бидоны на землю под растянутый во дворе тент. – А теперь можно и поесть. Эй, Флин, где ты?! Мы пришли!
– Флин! – крикнул Хард, рывком скидывая с себя канистру. – Флин, рожа ты кривая, где ты?! Почему нас не встречаешь?! И почему ворота не заперты?! Ну, погоди, если ты опять нажрался, я тебе нос расквашу, а потом засуну пустую бутылку под хвост! Посмотрим, как тебе это понравится! Эй! Флин?! А ну выходи!
– Стойте, где стоите! – крикнул я, резко выпрямляясь и направляя винтовку прямо на бандитов. – О вашем дружке я уже позаботился! А теперь советую не глупить и лечь на землю! Копыта за голову или я…
Это все, что я успел сказать, прежде чем эти мерзавцы на миг уставившиеся на меня, отскочили в стороны и, достав стволы, открыли огонь.
– ААА!!! ПОНЕСЛАСЬ! МОЧИ ЕГО, БОБ, МОЧИ!!! – заорал Хард, отбегая за разбросанные у забора бочки и паля из самодельного ружья, закрепленного на проржавевшем боевом седле у него на спине (которое я вначале не заметил из-за свисающих канистр). – ДАВАЙ, БОБ, СНЕСИ ЕМУ ГОЛОВУ!!! Выпущенная им дробь разнесла колонну надо мной вдребезги и на меня посыпались мелкие обломки.
– СЕЙЧАС, ПУСТЬ ТОЛЬКО ВЫСУНЕТСЯ! – крикнул тот в ответ, забежав за одну из створок ворот.
Распластавшись за колонной, я медленно подполз к краю балкона и, высунув в отверстие ствол, выстрелил в сторону Боба. Пуля прошила деревянную воротину, но Боб, как и я уже успел лечь на землю и снизу в меня полетели ответные выстрелы.
– НУ ЖЕ, ПОЛУЧАЙ!!! ААААА!!! НУ ПОЧЕМУ ТЫ НИКАК НЕ ДОХНЕШЬ?! ХАРД, Я НЕ МОГУ ЕГО ДОСТАТЬ, ОН СПРЯТАЛСЯ! МОИ ПУЛИ НЕ ПРОБИВАЮТ БАЛКОН!!! – закричал Боб, выпустив в меня всю обойму и судя по тихим щелчкам начал перезаряжаться. Я воспользовался этим и, слегка приподнявшись, высунулся за край, пару раз прицельно выстрелив в него, на этот раз, беря прицел чуть ниже. Боб истошно завопил: – ААА!!! МОЯ НОГА!!! ЭТОТ СУКИН СЫН ПОДСТРЕЛИЛ МЕНЯ!!!
– Держись, сейчас я угощу его кое-чем, – услышал я голос Харда. Высунувшись из укрытия, я мельком глянул в сторону бочек. Он выскочил вперед, доставая зубами из боковой сумки какую-то бутылку с торчащей из горлышка тряпкой, подбежал к горящей бочке, запалил тряпку и…
– Ха, сейчас мы тебя поджарим! – крикнул он, переложив бутылку в копыто, и запустил ее в мою сторону. – Лови!
– О, Луна! – крикнул я, отпрыгивая назад к дверному проему. Бутылка описала дугу и приземлилась бы прямо у меня под копытами, если бы я не успел подхватить ее своим телекинезом. Дрожа от напряжения и страха, я вскочил на ноги и, добежав до края, кинул ее обратно в Харда. Бандит не успел отпрыгнуть, и бутылка приземлилась точно ему на спину.
– АААА!!! – заревел охваченный огнем Хард бессмысленно бегая по двору и снося собой все вокруг. Потом он понесся в сторону канистр с водой, подхватил самую большую из них и попытался открыть зубами, но у него ничего не получилось и, издав последний душераздирающий вопль, он рухнул прямо на канистру, подергиваясь в агонии.
– ХАРД! НЕТ! СУКА! СУКА!! СУКА!!! – безумно завопил Боб и, не целясь, разрядил в балкон еще одну обойму, я едва успел увернуться и снова нырнул за колонну. – ТЫ СДОХНЕШЬ ЗА ЭТО!!! СДОХНЕШЬ!!! УРОД!!! НУ ГДЕ ТЫ ТАМ?!!!
Раздался еще один щелчок, Боб перезаряжался. Ну вот, сейчас или никогда!
Выпрямившись, я внимательно прицелился и сделал сразу три выстрела в сторону ворот. Боб был вынужден выпрыгнуть из-за створки, чтобы уклониться. Пистолет, висевший в облаке его телекинеза выпал и улетел вперед, жеребец рванулся в его сторону. Из его левого бедра текла кровь. Я направил на него винтовку и выпустил последние два патрона. Первая пуля угодила в землю чуть правее Боба, а вот вторая попала точно в цель, удачно влетев в его, не защищенный железом бок и прошив насквозь. Бандит закричал и, уронив подобранный пистолет, стал зажимать копытами кровоточащую рану.
Дрожа от ужаса и волнения, я осмотрелся по сторонам, с трудом пытаясь удержать перед собой разряженную винтовку (мне было так дурно, что я даже не сообразил, что ее нужно перезарядить).
– Н-н-еуж-жели это все? – проглотив комок в горле, произнес я. Тишина, которая стояла во дворе была куда более устрашающей, чем грохот от выстрелов звучавший там несколько секунд назад. Ее нарушал лишь тихий треск от тлеющего Харда и приглушенные стоны дергающегося в крови Боба.
– НЕЕЕТ!!! УБЛЮДОК!!! ТЫ УБИЛ ИХ!!! УБИЛ!!! – вдруг услышал я позади себя голос, и меня, схватив за гриву, со всей силы ударили горлом о перила. Уронив винтовку я, задыхаясь и давясь слезами от боли, сполз на пол. Повернувшись назад, я увидел Флина, в накопытниках и с зажатой трубой, на которой он до этого был подвешен. Сейчас он занес ее над головой и собирался обрушить прямо на меня. Инстинктивно схватившись за винтовку, я выставил ее вперед и отразил удар. Мой противник ту же вцепился в нее зубами и потянул назад, пытаясь отобрать. Боль в горле была невыносимой, в глазах темнело, я не мог долго состязаться с этим здоровяком и чувствовал, что вот-вот упаду в обморок. Сделав последний бесполезный рывок, я резко отпустил винтовку и Флин откатился назад. Уже в полной прострации я неимоверным усилием воли вытащил оба пистолета и, кое-как прицелившись в расплывчатую коричневую фигуру пару раз выстрелил. Раздался крик, фигура медленно отступила назад и я услышал впереди громкий треск прежде чем силы окончательно оставили меня и я потерял сознание.
Очнулся я уже под вечер. Солнце Селестии слабо светило из-за тучек и, наверное, было где-то за горизонтом, готовое окончательно нырнуть вниз и уступить свои права законной правительнице ночи – принцессе Луне и ее прекрасному месяцу.
Первое что я почувствовал, открыв глаза, была приглушенная, но чувствительная боль в горле, а спина болела так, словно кто-то хорошенько прошелся по ней палкой. Я перевернулся на живот и громко закашлял. Ко рту подступила тошнота, в животе что-то неприятно забулькало. Я попробовал бороться с этим, но не смог. Быстро вскочив на ноги, я кое-как успел добежать до края балкона, прежде чем меня вырвало. О, Луна, так тяжело мне еще никогда в жизни не было!
Нехотя достав из кармана флакон с лечебным зельем, я быстрым залпом выпил его до дна. Горло заныло еще сильнее, но потом вроде потихоньку стало проходить. Все болело, голова просто раскалывалась, а после выпитого зелья казалось, что в кишках пронесся табун резвых бизонов. Но не это было самым страшным. Как только меня перестало тошнить, я прислонился к бортику балкона и на моих глазах выступили слезы. Луна! Милостивая Луна! Великая Богиня Ночи, берегущая нас днем и защищающая от кошмаров ночью! Как я мог? Что я наделал? Я убийца! Убийца!!! Я убил этих пони! Лишил их жизни! И теперь они мертвы! Мертвы! И все из-за меня!
Я упал на пол и, закрыв копытами глаза, стал плакать. В груди больно колола совесть, я был испуган и раздавлен. Впервые в жизни я убил пони, причем не одного, а целых трех. Да, эти пони не были хорошими ребятами, но ведь я мог поступить как-то иначе. Остановить их не прибегая к убийству. Арестовать, не проливая крови, но я… я этого не сделал… я просто взял и убил их, и теперь двое из них лежат на улице, а один здесь в доме и это моя вина.
«А как, по-твоему, ты должен был поступить?» – неожиданно спросил у меня мой внутренний голос.
– Не знаю, – вытирая слезы, тихо прошептал я, – но ведь можно было что-то сделать. Как-то остановить их. Незаметно подкрасться сзади и оглушить. Или просто уйти отсюда и никого не трогать.
«Уйти? И позволить им грабить и убивать дальше?»
– Н-нет… я… не уверен, – сказал я, всхлипывая. – Эти пони были преступниками и… уб… уб…
«Убийцами, ты это хотел сказать? Да, они были убийцами. Убийцами и злодеями, и если бы ты просто так ушел, они и дальше продолжили бы мучать и убивать невинных пони, которые проходили мимо их укрытия. Ты же слышал, что говорили те двое? Ты видел скелеты на дороге и тела на стенах? То, что ты сделал, было необходимо».
– Но я же… я не такой как они! Я не хотел этого делать! Не хотел их убивать! Я собирался… не знаю… как-то помочь им, а не навредить! – в отчаяньи завыл я.
«Правильно, ты не такой. Ты не охотишься за пони, у которых есть что-то ценное или нужное тебе. Ты не убиваешь их ради забавы или собственной выгоды. А те трое – да. Повторяю, у тебя не было иного выбора. Эти пони были не обычными преступниками или нарушителями закона, а настоящими мясниками и монстрами, бездушно погубившими множество несчастных путешественников. И поймай они тебя, они не стали бы с тобой нянчится, а попросту бы убили, если не хуже. Или ты уже забыл, что собирался сделать с тобой тот дурно пахнущий негодяй внизу (я брезгливо поежился)? Прости, но как не крути, оставив их в живых, ты сделал бы только хуже. Что же касается ареста, то тебе никогда бы не удалось задержать их в одиночку. Ты кое-как обезвредил Флина и приковал его к трубе, да и то, он потом вырвался и едва не убил тебя, а теперь представь, что было бы будь у тебя еще двое таких пленников. Ты что собирался сторожить их до тех пор, пока не уснул бы от усталости, чтобы они потом сбежали или прикончили тебя? А, кроме того, что ты вообще собирался с ними делать? Вести назад в стойло, чтобы сдать под охрану? Или ты знаешь, где здесь можно найти ближайший полицейский участок? Нет? Вот то-то же. Значит, тебе пришлось бы бросить их связанными прямо тут и дать возможность освободиться или умереть от голода и жажды. Или что еще хуже – пустить им всем пулю в лоб и, как и сейчас, мучиться потом от совести, потому что ты убил беспомощных и не сопротивляющихся врагов».
– Но… я же…
«Хватит, Джек! Довольно себя жалеть! Ты поступил правильно. Других вариантов попросту не было. Ты это знаешь, я это знаю, и даже Богини наверняка сказали бы, что по-другому никак нельзя. Ты не убийца! Ты смелый и добрый пони решивший рискнуть своей жизнью, чтобы остановить тех, кто безнаказанно причиняет боль другим, и ты это сделал. Ты молодец! Так что соберись и прекращай уже слезы лить! Еще немного и наступит ночь, и хотя этих бандитов больше нет, тебя могут подстерегать и другие опасности. Поэтому сегодня лучше всего будет заночевать здесь, в их логове. Но для начала нужно как следует подготовиться. Запереть ворота, двери, найти укромный уголок с хорошим обзором и путями отступления в случае неприятностей. Ты согласен?»
– Согласен, – ответил я сам себе, медленно поднявшись, и на слегка дрожащих от всего пережитого ногах заходя в дом. Перила у лестницы были сломаны. Отступая назад раненный Флин снес их своим крупом и рухнул вниз, и теперь лежал на первом этаже в лужице собственной крови. Слегка нахмурившись, я болезненно посмотрел на него, а потом, всхлипывая, стал спускаться вниз. Пройдя мимо трупа, в груди которого красовались две дырки от пуль я вышел во двор. Тамошний вид был еще более угнетающим: подстреленный мною Боб за время, что я был без сознания, попытался отползти в сторону верстака, но рана на его боку оказалась смертельной и он, не доползя до него всего несколько шагов умер, мучительно высунув язык и уставившись на висящую у стола аптечку. Хард по-прежнему валялся на канистре с водой. Он полностью обуглился и его грива, и одежда частично сгорели, а металлические пластины вплавились в кожу, отчего в воздухе омерзительно пахло гарью и кислым запахом жженой плоти, залетевшими мне в нос. В животе снова забулькало. Я не стал себя сдерживать, и меня вырвало во второй раз.
– Умм… что это? Фасоль? Как? Я же не ел фасоль, – слабо пробормотал я, разглядывая результат своей слабости, а потом со вздохом подошел к воротам и закрыл их. Со стороны улицы кто-то громко завыл, ветер перекатывал по дороге звонко брякающие пустые банки. Я поежился и быстренько вернулся обратно в дом. Грязное помещение с дурными запахами, теперь виделось мне совершенно по-другому. Не скажу, что оно стало для меня более уютным или приятным, но внутри я почувствовал себя в безопасности.
«Внутри всегда безопаснее, чем снаружи», – подумал я, проводя копытом по покрытой пятнами стене. На улице что-то пугающе выло, а во дворе лежали тела мертвых бандитов, не удивительно, что эти стены показались мне такими надежными. Сняв с ног Флина накопытники, я подхватил его телекинезом и медленно выволок на улицу (за ним потянулся размазанный кровавый след), выкинул на песок и снова вернулся назад, закрыв за собой дверь. Замков на ней не было, зато рядом стояло большое полуистлевшее бревно, служившее ей примитивным засовом. Накинув его на скобы по бокам, я пару раз дернул за ручку желая убедиться, что дверь не поддастся, если кто-то начнет ее выламывать. Вроде бы все хорошо. Напоследок лягнув дверь копытом, я пошел наверх. Там я подобрал лежащие на балконе пистолеты и забрал валяющиеся у колонны сумки и винтовку (на деревянной ручке навсегда остались оттиски от зубов Флина), и хотел уже зайти внутрь, но тут краем глаза заметил слева от города, где-то в районе пустыни светящийся огонек.
Подойдя к краю балкона, я внимательно вгляделся в ту сторону. Огонек был бледно-белым, четким, таким, какие обычно бывают от светящихся в темноте электрических лампочек. Хм… там какое-то поселение? Или еще одно мерзкое гнездо бандитов? Не знаю, но это место стоит в той же стороне, что и большой город у скал. – Ну, почти. Придется сделать небольшой крюк на запад, но ничего страшного, – сказал я, посмотрев на свой ПипБак и нажав на то место на карте, где должно находиться возможное поселение, отметив его как следующую приоритетную цель.
– Ну ладно, значит, завтра я пойду туда, – сказал я сам себе. – Идти-то мне все равно больше некуда. Хотя нет, вру, я бы очень хотел пойти туда, где живет ОНА. Эта мысль меня немножко приободрила, и я отчаянно ухватился за нее. Не знаю, почему я так решил, но что-то мне подсказывало, что Пинки Пай все еще тут, в Эквестрии. Она жива и ее можно будет найти где-то там впереди.
С надеждой посмотрел я в сторону переливающихся в лунном свете песков и подумал: «Вначале я не был уверен в том, что стану делать, когда выйду на поверхность. Я всю свою жизнь провел в стойле и никогда до этого не бывал наверху. И теперь, когда я вижу перед собой Эквестрию – свой дом, свою родину, я понимаю что она вовсе не такая как в моих мечтах или на картинке у нас в столовой. Она другая. Не такая прекрасная, не такая живая, но все же это мой дом, и это дом моей прекрасной Пинки Пай. И хотя война уничтожила здесь многое, и многих погубила, я уверен, что если бы кто-то и смог тут выжить, то только она. Теперь я знаю, что буду делать, я буду искать ЕЕ! Свою единственную любовь, ту кто не давал мне сойти с ума все эти годы и дарил надежду каждый день. Я буду искать Пинки Пай. И я ее найду! Обязательно найду!»
Бросив последний взгляд в неизвестность, я громко произнес: – Я приду к тебе прекрасная Пинки Пай, и надеюсь, что смогу завоевать твое сердце и стать твоим особенным пони. Твоим навсегда!
С этими словами я зашел внутрь. Включив экран на ПипБаке (в доме уже царил непроницаемый мрак, разбавляемый лишь слабым свечением из окон), я стал осматривать комнаты на втором этаже и подыскивать себе местечко для ночлега. Помимо комнаты-склада я нашел там еще три помещения. За первой дверью у лестницы был туалет, настоящий туалет с унитазами и раковиной, но запах внутри показался мне относительно чистым. Похоже, бандиты никогда не использовали его по назначению. В одном унитазе доверху была налита мутная вода, и в ней плавали какие-то скрюченные овощи и двухвостые морковки с деревянной ложкой. Тихо фыркнув от удивления, я пошел дальше. За второй дверью все оказалось обрушено. Часть потолка свалилась прямо у самого входа и зайди внутрь, было никак нельзя. Оставалась еще одна дверь. Я открыл ее и к своему удовольствию обнаружил там разложенные в центре большого зала три спальных мешка. Между ними стояли армейские ящики и коробки с хламом, а вокруг были разбросаны обглоданные кости и пустые упаковки из-под сластей. На стенах краской и кровью были нарисованы неприличные надписи и картинки, еще более мерзкие, чем те, что встречались у нас в общем коридоре стойла. Проигнорировав красноречивое пожелание «Валить отсюда к дискордовой матери» красовавшееся на левой стене у самого входа, я подошел к спальным мешкам и брезгливо осмотрел их. Самый большой из них, несомненно, принадлежал Флину. Он был весь в крошках и дурно пах алкоголем и чем-то еще, не хочу даже знать чем. Зато два других мешка были более-менее чистыми, и хотя, я не горел желанием лезть в хрен знает чем зараженные и измазанные мешки кого-то из этих типов, после недолгих раздумий я рассудил, что так будет намного лучше, чем просто лежать на полу. И намного теплее. На улице уже начало холодать.
Забравшись в один из мешков, я достал из внутреннего кармана бутылку сидра и… твою мать, я же никогда до этого не пил! Но сейчас у меня внутри все словно сковало льдом, а копыта по-прежнему дрожали от пережитых за день неприятностей и я, откупорив бутылку, сделал несколько неуверенных глотков. Напиток оказался очень крепким, но не таким обжигающим, как я подумал вначале. И все же я громко закашлял и зачем-то зажал себе магией нос, а потом, глубоко вдохнул и сделал еще один глоток. Проделав так несколько раз, я отставил бутылку в сторону (внутри у меня стало жарко, похоже, алкоголь уже начал понемногу действовать) и, закутавшись поплотнее в одеяло, что лежало в мешке достал телекинезом из сумки книжку со сказками. Конечно, сейчас было не самое подходящее время, для того чтобы читать жеребячьи сказки, но я очень хотел отвлечься от убийств и мыслях о трупах во дворе, а эта книжка была моим единственным способом сделать это.
– Она радостно шла по улице окруженная своими подружками и напевала песенку о смехе и веселье, когда вдруг заметила впереди себя ослика с повозкой, которого до этого никогда в своей жизни не видела. «О, новенький в Понивилле! – подумала она. – Нужно с ним поздороваться и спеть ему песенку о дружбе! И тогда он станет моим лучшим другом!» – начал вслух читать я первую, попавшуюся мне историю. Кстати, эта история была одной из моих самых любимых. В ней Пинки Пай в очередной раз доказала, что если хорошенько постараться, то можно заставить улыбнуться и поверить в дружбу кого угодно, даже самого ворчливого ослика на свете.
Всю ночь меня одолевали неприятные сны. Принцесса Луна, по-видимому, была очень недовольна моим поведением и в наказание посылала мне эти ужасные кошмары. Мне снились те бандиты, которых я убил. Они истекали кровью (она словно пот сочилась из их мертвых, истлевающих тел), и пугающе смотрели на меня пустыми глазницами, словно обвиняя в содеянном. Пытаясь от них сбежать, я несся по узкой дорожке, ведущей в какую-то гору. Но добежав до вершины, понял, что попался в ловушку и мне уже никуда не уйти. А они подходили все ближе и ближе, протягивая свои копыта в мою сторону. Я оглянулся, сделал неосторожный шаг назад и свалился вниз в бездонную черную бездну. Отчаянно раскинув копыта, в надежде за что-нибудь ухватиться я закричал, но вокруг ничего не было и мне предстояло упасть на самое дно во мрак и тут…
– АААА! НЕТ! НЕТ! НЕ НАДО!!! – воскликнул я, просыпаясь и судорожно оглядываясь по сторонам. По моему лбу стекали крупные капли пота, а шерстка вся сопрела.
Из ближайшего окна на меня приветливо падал лучик солнца каким-то чудом прорвавшийся через непроницаемый заслон из тучек. Принцесса Селестия, похоже, решила разбудить меня, увидев какие у меня кошмары (ха, я же знал, что она не такая плохая, как говорили в нашем блоке), и за это я был искренне ей благодарен. Но тут на кусочек открытого неба наползла большая туча и, закрыв собой солнечный луч, вернула на землю привычную обморочно-унылую полутень. Я вылез из спального мешка и, смачно хрустнув позвонками на спине, потянулся. Моя голова слегка закружилась. Оу! Возможно из-за выпитого сидра. Однако, несмотря на недомогание, он мне помог, и у меня на душе было уже не так тяжело как вчера. Посмотрев на часы, на ПипБаке я увидел, что уже было девять часов утра, а это значит, что я проспал как минимум часов десять-одиннадцать. Недурно, давненько я так не отдыхал. В моем стойле мне всегда приходилось вставать по времени рано, ведь у меня были смены, расписание, порядки и графики, а здесь я был сам по себе и никто не мог мне указывать, что нужно делать, и когда я должен вставать. Эта мысль меня немного порадовала, а когда я вспомнил о том, что у меня теперь есть еще и очень важная миссия, то окончательно успокоился и, встряхнувшись, окончательно позабыл о неприятном кошмаре.
Еще пару раз потянувшись, я осмотрел стоявшие около меня ящички и в приподнятом настроении принялся стукать по одному из них своей дубинкой, пытаясь набить песенку «Magic Fever», которая часто звучала в нашем стойле по утрам. Воистину, ничто так не поднимает настроение, как мысли о приключении, в конце которого тебе предстоит встреча с кобылкой твоей мечты. Так что прочь плохие мысли, прочь неприятности, пора вставать и радоваться новому дню! Конечно, там наверняка еще будут неприятности, перестрелки и кровопролитие, но я как-то не думал об этом и был всецело поглощен своими мыслями о первой встрече с Пинки. Вволю настучавшись по всем ящикам, и под громкое «Magic fever has done and got me down!» выбив крышку на одном из них, я начал с энтузиазмом осматривать его содержимое. Запачканные бинты, изолента, фу… чьи-то грязные штаны, игрушка-повозка, мятый кофейник и кружка, твердые как камень печеньки (интересно, если я запущу одну из них в ближайшую стену она треснет? Стена, не печенька), еще одна кружка, ножницы. Нет, ничего ценного. Я переключился на другой ящик. Электронные детали, кусочки сырого мяса в пакетике, игральные карты для покера, без десятки пик, пластиковая фигурка робота на колесиках, которую я забрал себе (кажется, подобные были на картинках в учебнике по «Истории современной техники») и мешочек с крышками.
Я достал крупный белый узелок, наполовину заполненный крышками из-под Спаркл-Колы, и недоуменно посмотрел на него. Интересно, зачем они бандиту? Он, как и я мастерил из них браслетики и ожерелья? Нет, не думаю. Но я точно знаю, что из них я что-нибудь да сделаю, скажем, красивое колье для самой милой пони на свете. Уверен, ей понравится столь веселое украшение из крышек (она же не такая как ее подружка Рарити, и не любит алмазы и бриллианты).
Запихав узелок в одну из своих сумок, я закрыл ящик и стал собираться в дорогу. Мне нужно было пройти большое расстояние до тех огоньков, что я видел вчера… эээ… на западе? Я посмотрел на карту в ПипБаке. Ну да, на западе, и чуть южнее. А для этого мне потребуется какая-нибудь накидка на голову (чтобы не поймать тепловой удар) и вода. Со вторым все в порядке, бандиты вчера принесли с собой воду, и если мне повезет, она окажется чистой.
Надев на себя седельные сумки, я спустился вниз и, отбросив блокирующую дверь балку, вышел на улицу.
– Фу! Пошли вон! Кыш! – закричал я на собравшихся вокруг погибших бандитов ворон, что расселись возле них кружками и теперь с аппетитом пировали.
С раздраженным карканьем они разлетелись в разные стороны. Увидев тело Флина, я недовольно поморщился. Он выглядел еще страшнее, чем вчера: весь исклеванный и измазанный кровью. Стараясь больше не смотреть на него и на других убитых мной пони, я подошел к канистрам. Телекинезом отпихнул в сторону Харда и, взяв магией ту, что стояла от него дальше всех, открыл. – Ух! – довольно фыркнул я. Вода в канистре была чистой (не считая крошечных песчинок и камешков на дне) и прозрачной. Я наклонил ее и сделал глоток. Она оказалась прохладной. Холодок ночной пустыни освежил ее и сделал такой бодрящей. Скинув с себя сумки и сбросив одежду, я поднял канистру повыше и устроил себе прохладный утренний душ.
– Брр! Уф! Как хорошо! – восторженно произнес я (вот теперь, мое утро по-настоящему началось), а потом глубоко вздохнул и энергично начал трястись, чтобы высушиться. «Ну вот, после такого не грех будет и отдохнуть, а еще как следует подкрепиться», – пронеслась у меня в голове удачная мысль, и я всецело ее поддержал. Достав из сумки пирог с вишней и открыв следующую канистру, я улегся на чистом песочке под тентом и, закрыв глаза, стал, с удовольствием есть, время от времени отправляя себе в рот подхваченные телекинезом глоточки воды.
В такой расслабленной позе я пролежал где-то около получаса, пока песок вокруг меня не начал раскаляться, давая понять, что скоро в пустыне станет очень жарко, и если я хочу сегодня попасть в то место с огоньками, то сейчас подходящее время для того чтобы выходить. Открыв глаза, я опять увидел собравшихся у мертвых тел ворон. Вот же мерзкие птицы! Ну, нет, надо что-то с этим делать, и я… эх, к сожалению, знаю что.
Завернув остатки пирога в фольгу, и убрав его назад, я направился в сторону сарая. Там среди множества инструментов и мотков колючей проволоки стояла лопата с коротким древком. Я взял ее и, подойдя к могилке Дэйва, занялся не самой приятной работой – принялся рыть ямы для этих троих.
«Конечно, они не заслуживают подобного отношения, тем более от того, кого они хотели убить. Но и оставлять их на поживу воронам тоже будет неправильно. Поэтому, прежде чем уйти, я должен буду сперва их похоронить», – думал я, энергично размахивая лопатой.
На все это у меня ушло больше часа. Когда я вспотевший поднялся, чтобы размять спину и посмотреть на ПипБак, часы уже показывали двенадцать десять. Передо мной возвышались три свежих холмика, куда я закопал Флина, Боба и Харда. И хотя, я все еще сомневался в правильности своего поступка, что-то мне подсказывало, что я поступил верно. Немного постояв около них, я мысленно попросил принцессу Луну принять их в своем царстве и простить все грехи, а потом воткнул рядом лопату и, повернувшись, пошел назад к своим вещам.
Вылив на себя остатки воды из канистры, чтобы освежиться, я быстренько оделся и взвалил себе на спину сумки, а затем, чуток поразмыслив, подхватил последний закрытый бидончик с водой (к канистре на которой лежал Хард я решил не притрагиваться) и закрепил его слева на крючке для вещмешка. Меня сразу же потащило в бок, и я, потеряв равновесие, чуть не упал, хотя бидончик был не особенно тяжелым. Но поскольку я нес на себе и так уже немало, этот лишний груз стал для меня последней каплей.
– Нда, идти с таким перевесом будет непросто, – произнес я, поправляя магией бидон, – но без воды, мне не справиться, а моих собственных запасов мне вряд ли надолго хватит.
Ничего не поделаешь, пришлось все снимать и менять местами. Я отцепил с левого бока сумку, и как мог, пристроил ее на спине, потом вытащил винтовку, одел ее на место сумки, а рядом вертикально закрепил бидон. Все это дело я несколько раз перевязал оставшимися у меня ремнями и укрепил запасными крючками. Закончив распределять вещи, я пару раз развернулся кругом, чтобы осмотреть свою поклажу и с удивлением заметил, что стал теперь походить на тяглового верблюда – странствующего торговца с пустынных берегов на юге Эквестрии, которые если верить историям про Дэринг Ду предпочитали носить свои товары прямо на спине и продавать их всем случайным прохожим. Однако подобная перестановка мне немного помогла, и я смог наконец-то сделать несколько неуверенных шагов вперед, не наклоняясь в сторону и не рискуя перевернуться вверх ногами.
– Ну вот, теперь вроде бы все готово, можно выступать. Но как же мне быть с солнцем и защитой от него?
Я осмотрелся вокруг, в надежде найти хоть что-нибудь подходящее себе на голову (сразу же проигнорировав лежащую рядом каску Харда, обгоревшую и будучи металлической совершенно непригодную для жаркой пустыни). На воткнутой в песок доске у верстака висела потертая и измазанная грязью летняя шляпка с розовыми бантиками на полях, которую, если я не ошибаюсь, любят носить кобылки во время прогулок (и как я ее не заметил раньше?). Ну, что ж, это лучше, чем ничего. Надев ее и бросив последний грустный взгляд на дом (в котором я пережил свое первое неприятное приключение на поверхности), я отпер ворота и вышел на улицу.
– Итак, пора в путь, – сказал я себе.
Но что-то меня удержало. Решительно топнув ногой, я вернулся назад во двор и, подбежав к верстаку, взял лежащую около него баночку с красной краской и кисть. Затем вышел на улицу и, закрыв за собой ворота, написал на них: «Здесь безопасно. Бандитов больше нет!». Сам не знаю, зачем я сделал это. Ведь если здесь и дальше будут проходить караваны, они наверняка подумают, что это какая-то ловушка и обойдут это место стороной. Хотя, возможно оно и к лучшему, незачем им заходить сюда – в место, где было пролито столько крови. Чуток постояв на месте, я хитро улыбнулся и прибавил к этой надписи еще одну, уже более крупными буквами: «Здесь был Джеки». Я призадумался, стоит ли мне писать свою настоящую фамилию, или же оставить все как есть? Нет, у меня есть идея получше. К слову Джеки я размашисто приписал слово «Пай», и фраза теперь выглядела так: «Здесь был Джеки Пай». Идеально! Раз я больше не живу в стойле, и та жизнь осталась позади, значит, в этом мире я могу быть, кем захочу. А я хочу быть Джеки Паем в честь пони, которую очень сильно люблю, и пусть меня отныне называют – Джеки Пай.
Повернувшись спиной к воротам и сверившись с компасом, я медленно зашагал по дороге на запад, в сторону того места, где как я надеялся, я смогу наконец-то встретиться с нормальными пони, которые не будут пытаться меня убить при первой же встрече.
Солнце поднялось достаточно высоко, и было в зените (я ощущал его тепло даже за тучками), когда я вышел за городскую черту и покинул Бриск Рилл, оказавшись на дороге ведущей в самое сердце песков. Окружающий меня пейзаж, несмотря на плохую освещенность, был достаточно красивым, и я безостановочно крутил головой с восторгом разглядывая каждую попавшуюся на моем пути вещь. И неважно был ли это обыкновенный бесформенный камень, или торчащий из песков покосившийся дорожный указатель, меня впечатляло абсолютно все.
Да, что не говори, а поверхность несмотря на всю ее суровость и негостеприимность была прекрасной! И если до этого тебе пришлось прожить всю свою жизнь под землей, и побродить два с лишним десятка лет по одним и тем же скучным коридорам, то ты начнешь ценить подобную свободу с удвоенной силой. Всюду, куда бы я ни посмотрел, возвышались всевозможные горы и скалы, причудливые, различных форм и размеров с растущими у их подножия, а иногда и прямо на них самих кустарниками и крошечными цепляющимися за камни деревцами. Среди песков стояли кактусы, немного пожухлые и пожелтевшие, но все же такие красивые и живые. Я несколько раз сходил с дороги и весело бегал среди них с удовольствием погружая свои копыта в теплый не обжигающий песок, а если на одном из них рос цветочек, то я считал своим долгом непременно остановиться и понюхать его, наслаждаясь сладким и ароматным запахом. Иногда, на обочинах или же на разбитой и утопающей в песке дороге мне попадались остова от повозок и странные самоходные машины (на них впереди не было оглоблей для пони, а значит, они как-то двигались сами по себе) и, проходя мимо, я не раз замечал валяющиеся рядом с ними или внутри скелеты, и старался как можно быстрее пройти вперед. Зрелище мертвых пони было для меня неприятным, и пусть они погибли много лет назад во время войны, это не делало их смерть хоть сколько-нибудь легче. Особенно для меня. Пока я шел, я не раз задумывался над тем – кем были эти пони и что они делали до того как случился весь этот ужас. Где жили, о чем мечтали, зачем вышли на дорогу и, каково им было, когда остановившись, они увидели приближающуюся к ним с горизонта "огненную смерть".
Да, вынужден признаться, что я был очень впечатлительным и эмоциональным пони, и мне часто об этом говорили. Я не мог просто так пройти мимо умершего, и не задуматься над его судьбой. Также как не мог увидеть раненого котенка и спокойно стоять и смотреть на него, не постаравшись хоть как-то ему помочь. Я всегда был чувствительным и искренним, и иногда это приводило не к самым приятным последствиям. Мои сверстники относились ко мне с предубеждением и часто дразнили, говоря: что я слабак и трус. Но я в это не верил и не верю до сих пор. Я всегда считал, что пони, настоящий, истинный пони должен быть именно таким – добрым, нежным и отзывчивым, и глупо думать, что только кобылки могут быть заботливыми и ласковыми. В стойле, жизнь в блоках многих испортила и сделала жестокими и черствыми. Из-за внутренних распрей они позабыли о том, что значит быть пони. Но не я. Я не сломился, несмотря на всю ту жестокость, что царила там. И сейчас, хоть за эти два дня я и пережил немало неприятностей – я не сломлюсь и продолжу быть самим собой и верить в то, во что я верю. «Легко быть хорошим пони, когда все вокруг чудесно, но оставаться таким же, несмотря на трудности и боль уже не так-то просто. Но если тебе это удалось, то ты можешь собой гордиться, потому что ты и есть – настоящий пони» – однажды сказала принцесса Луна в одной из книжек, и это стало моим девизом и смыслом в жизни, который я ни на что не готов был променять.
Скоро, во всех кинотеатрах Эквестрии: Модная фотосессия в Лас-Пегасе всего за час превратилась в настоящую трагедию. Город захвачен зомби, повсюду хаос и разрушения. И только одна пони способна выжить в этом ужасе и сбежать из умирающей столицы азартных игр и веселья, до того как на нее сбросят бомбы. Четырнадцатого мая приходите на премьеру нового хоррор-фильма «Восставшие мертвецы», – отвлек меня в этот момент от философских мыслей большой выцветший рекламный щит у дороги, на котором с двух сторон была нарисована голубая кобылка с белой короткой гривой, одетая в порванный в полосочку пиджак и розовые потрескавшиеся очки. На шее у нее висел фотоаппарат с крупным объективом, который она придерживала левым копытом, а правым держала большую шипастую биту 4. (@_@). На заднем плане были изображены зомби-пони в вечерних нарядах и смокингах тянущие к ней свои ноги и подкрадывающиеся с боков на фоне полыхающего ночного города, где в центре возвышался огромный "огненный гриб" от взрыва бомбы.
«Хм, крутой, наверное, должен был быть фильм, – с грустной улыбкой подумал я, разглядывая картинку. – Жаль только, что он так и не вышел на экраны. Потому что в нашем стойле, где были собраны самые последние на момент катастрофы фильмы, его не было, и снимать дальше, судя по всему его уже никто и никогда не будет. Интересно догадывались ли создатели этого фильма о том, что катастрофа однажды и вправду произойдет (пусть и не с участием зомби, но все же не менее страшная) и бомбы действительно будут сброшены на Эквестрию? Нет, конечно же, нет, иначе бы не стали шутить с такими вещами, – пришла следом еще более грустная мысль. – Эх, а ведь когда-то все это казалось просто страшной сказкой, или точнее научной фантастикой и пони не верили в то, что мир каким они его знают, однажды исчезнет. Ну почему это произошло? Почему пони и зебры не придумали ничего умнее кроме как уничтожить друг друга? Зачем они развязали эту войну? Война – страшное и мерзкое слово, которое я не раз видел в учебниках рядом с пугающими меня картинками, изображающими смерть и взрывы, но которую я никогда до этого не видел наяву. Подумать только, весь мир погиб лишь потому, что две державы не смогли в свое время договориться о том, кто и кому, сколько должен платить за уголь и алмазы. Война, война не меняется… и, похоже, что никогда не закончится, пока в этом мире будут жить те, кто хочет что-то отнять у других».
Я пожал плечами и пошел дальше, продолжая осматривать пустыню и попадавшиеся мне на пути камешки и кактусы, хоть это было уже и не так радостно. Пони с плаката сосредоточенно смотрела мне в след, и на ее мордочке было такое выражение, словно она понимала, что я сейчас чувствую, и почему мое мимолетное веселье так быстро улетучилось.
– Похоже, это здесь, – произнес я, выглядывая с биноклем из-за куста, за которым прятался. Солнце начало медленно клониться к закату, когда я наконец-то добрался до того места, что отметил на карте. Еще раз сверившись со своим ПипБаком (стрелочка с моим местоположением находилась совсем близко от установленной навигационной точки), я поднес бинокль поближе к глазам и стал внимательно вглядываться в сторону горы, в тени которой стояла полуразвалившаяся старая ферма, со всех сторон окруженная высокими посевами за низким проволочным забором. Росшие там растения смутно напоминали мне пшеницу, но почему-то были необычайно крупными и кривыми, а острые колоски, словно копья, торчали во все стороны и имели неестественный фиолетовый цвет (наверное, какой-то неизвестный мне сорт). Вдоль всего забора стояли длинные колья с насаженными на них телами пони, с которых свисали окровавленные внутренности, и капала кровь. Судя по всему, я пришел в очередное логово бандитов, а это значит, что и здесь мне предстоит столкнуться с неприятностями.
Аккуратно сложив пожитки у куста, и задвинув их ветками, я вытащил свою винтовку и, проверив на всякий случай патроны в стволе медленно, согнувшись в три погибели покрался вперед. Меняя укрытия и бесшумно переползая от камня к камню, я незаметно подошел к краю забора. ПипБак тихо пикнул, убрав мою отметку, и на карте появилась новая точка: «Животноводческая ферма Манни Кина».
– Ха, если это животноводческая ферма, то где же все животные? И откуда здесь эти растения… и… эм… все эти бедняги? – тихо прошептал я, с отвращением посмотрев на ближайшее тело. – О, Луна! Да это место даже хуже Бриск Рилла! Интересно, сколько здесь живет бандитов и как хорошо они вооружены? Судя по убитым, их тут целая шайка, и застать их врасплох мне точно не удастся. Может, стоит обойти это место сзади и попробовать напасть на них с тыла или же лучше… а? Что это такое?
Нырнув за горизонт, солнце в последний раз тускло осветило местность вокруг фермы, и мне показалось, что шерстка у ближайшего трупа ярко заблестела. Я присмотрелся получше и заметил, что волоски на нем были какими-то уж слишком лоснящимися и не натуральными. Настолько, что буквально переливались на свету. Словно мех у этого пони был искусственным как у игрушки, а из ран на его теле торчала… солома? Минутку, так это что, чучело?!
Ничего не понимая, я растерянно открыл рот от своей догадки, а потом аккуратно подполз к так называемому "умершему" и легонько потрогал его дулом винтовки. Покачиваясь, чучело повернулось ко мне мордой, и я увидел два блестящих стеклянных глаза на улыбающейся рожице. Совершенно сбитый с толку, я уже открыто подошел к другому телу, оно тоже было ненастоящим, и все измазанное очень жирной красной краской. Потом к третьему, четвертому, пятому. Все эти "окровавленные мертвецы" оказались обыкновенными чучелами или точнее пугалами, а кровь на них была всего лишь краской, в которую что-то специально подмешали, чтобы она выглядела чуть более естественно.
Удивленно всхрапнув, я осмотрел забор, украшенный этими пугалами, и растерянно спросил сам у себя: – Что за ерунда? Зачем кому-то понадобилось вешать здесь все эти игрушки и делать вид, будто они настоящие? Это такой способ напугать проходящих мимо путников? Нет, нет, нет! Бред какой-то! Если хочешь кого-то ограбить, то лучше всего держать подобные украшения как можно дальше от любопытных глаз, а не у всех на виду. Даже те трое из Бриск Рилла вешали своих убитых на стенах за высоким забором, а никак не в открытую. А, кроме того, если здешние бандиты такие жестокие, то где же все убитые ими пони? Почему их спрятали, а вместо них повесили тут эти пугала, если настоящие мертвецы стали бы смотреться куда убедительнее и страшнее? Хм, а что если это сделали нарочно, чтобы отвадить тех, кому взбредет в голову зайти сюда? И чужаки, которых тут не ждут, очень опасные, раз их отпугивают столь необычным способом? Тогда возможно… возможно… этими чужаками являются бандиты! А это значит, что здешние владельцы им не друзья и настроены против них.
Обмозговав это, я слегка успокоился, но головы на радостях не потерял (один раз я уже успел ошибиться, да и привычек местных жителей совсем не знаю, а значит, расслабляться пока что рано), и вновь вспомнив об осторожности, пригнулся и медленно, на брюхе, пополз ко входу в здание, что стояло точно посреди растений в конце плохо протоптанной земляной дорожки.
Дом выглядел заброшенным. Оранжевая краска на его стенах полностью облупилась, и догадаться каким он был когда-то цветом, можно было лишь по отдельным, чудом сохранившимся ее фрагментам выступавшим то там то сям. Кирпичная труба на крыше частично развалилась, а черепица вся сползла вниз и беспорядочно валялась на земле рядом с домом, добавляя еще один штрих к общей запущенности этого места. На полусгнившем крыльце вразнобой стояли ведра, доверху заполненные высохшими травами, а у входной двери лежал шерстяной коврик с надписью «Добро пожаловать», на поверхности которого росли какие-то подозрительные зеленые грибы. Сама дверь была плотно захлопнута, а окна с тяжелыми ставнями наглухо закрыты. Если в домике кто-то и жил, то он определенно не жаловал гостей (или, прячась от них уже давно умер).
Пару раз дернув за дверь, я убедился, что открыть ее мне никак не удастся, если только я не надумаю ее высаживать чего, конечно, я делать не собирался. Это было бы неприлично, да и вдобавок – очень громко, так что мне нужно придумать какой-нибудь другой способ попасть внутрь. Может окна? Нет, они тоже закрыты (не хуже двери). Поочередно попробовав каждое из них, я обошел весь дом по кругу, в надежде найти хоть какую-то лазейку. И когда я уже совсем отчаялся, и хотел было бросить это дело и уйти, то заметил, во время четвертого своего обхода, что внизу, под одним из окон торчит проржавевший металлический лист, неплотно прислоненный к стене. Очевидно, его много раз выдвигали – земля вокруг была раскопанной и свежей, а рядом со стеной осталось несколько оттисков от копыт. Похоже, что я нашел замаскированный вход.
Осторожно отодвинув телекинезом лист, я положил его рядом. За листом виднелась внушительных размеров дыра, ведущая вглубь дома. Ну ладно, была, не была. Убрав винтовку за спину, я лег на живот и медленно, стараясь не шуметь, заполз внутрь. Там оказалось темно. Я задержал дыхание, прислушался. Так, вроде бы тихо. Включил свет на ПипБаке, осмотрелся, и с удивлением отметил, что в доме было довольно чисто, что показалось мне подозрительным. Я ожидал увидеть там мусор и запустение, но прогнивший пол выглядел так, словно его совсем недавно подмели, а на мебели вокруг не было и пылинки. Даже вещи, что стояли на ней и то кто-то тщательно протер.
Подойдя к комоду, я осмотрел пару фарфоровых зверушек и находившиеся за стеклом расписные тарелки (среди них была даже темно-синяя с вставшей на дыбы принцессой Луной), а потом осторожно заглянул в комнату справа. Посреди нее стояла идеально заправленная двухместная кровать, а на стене над ней висело восемь пересеченных ржавых сабель (расположенных в форме распускающегося цветка). У правой стены возле кровати был большой резной сундук, около которого лежал темно-желтый коврик с узором в виде слоников и пальм. Мой взгляд остановился на сундуке. Интересно, что в нем? Нужно проверить.
Нет, вы только не подумайте, что я решил кого-то обокрасть. Просто у владельца этого дома, который заколачивает все окна и двери и развешивает чучела мертвых пони у забора, наверняка есть на то веские причины (или же он просто больной на всю голову). И чтобы лучше его понять и решить кто он – псих или очень осторожный пони, я должен был сперва увидеть, чем он увлекается и какие вещи хранит в своем личном сундуке.
Подойдя к сундуку сбоку, я внимательно его осмотрел, чтобы убедиться, что на крышке и у замка нет никаких ловушек, а потом, облегченно вздохнув, наступил на коврик и, не ожидая, что под ним окажется дыра с громким криком рухнул вниз, в темное и глубокое подземелье. Мою заднюю ногу схватил специально заготовленный для этого аркан, и я повис в нескольких дюймах над полом, растерянно молотя передними ногами в воздухе. Моя винтовка вылетела из кожуха и с глухим стуком упала рядом со мной.
– Дискорд! Проклятье! Ну, какой же я болван! Олух! Начал искать ловушки на сундуке, и совершенно забыл о коврике – самом очевидном намеке на то, что где-то внизу скрывается дырка! – отвесив себе свободным копытом удар по лбу, произнес я. Позади меня что-то негромко зашуршало. В темноте скрипнула дверь, и я услышал приближающиеся шаги.
– Так-так-так и кто же это у нас здесь? – раздался из темноты хриплый, дрожащий голос. – Еще один грабитель, позарившийся на легкую добычу? Большой сундук, в котором наверняка хранится что-нибудь ценное… ха-ха, вы ребята всегда клюете на эту удочку. Мда, ну почему вы не можете просто оставить меня в покое? Что вас всех тянет сюда, будто тут медом помазано? Я уже сто раз вас предупреждал что будет, если вы еще раз ко мне сунетесь. И вот опять кто-то из вашей шайки решил пожаловать ко мне на огонек. Беда. Похоже, что вы уроков не усваиваете. Ну, что ж, полагаю, ты и сам теперь понимаешь, что у меня просто нет другого выхода, и я должен, как следует проучить тебя, чтобы твои дружки впредь хорошенько подумали, прежде чем снова ко мне лезть. Может мне насадить тебя на кол, как и других своих жертв? Или же оторвать тебе ногу-другую и зажарить ее на костре? О, я такое уже делал. Поверь, мне не в новинку подобные дела.
Я стал бессильно барахтаться, пытаясь сфокусироваться на своей винтовке, чтобы телекинезом подхватить ее, но тут из темноты вышла закутанная в плотный плащ фигура и копытом отодвинула ее подальше.
– Не старайся, она тебе не поможет, – сказал неизвестный. Его голос был низким и осипшим, как у стариков, словно этому пони, было как минимум лет сто. – Ну так что? Как предпочитаешь быть убитым? Быстро и безболезненно или же дашь мне для начала как следует тебя помучать?
– Делай со мной все что хочешь, старый мерзавец, – возмущенно бросил я ему, раскачиваясь взад-вперед, чтобы дотянуться до его наглой физиономии. – Я тебя не боюсь и не стану просить пощады! Но знай, что ни одно преступление не остается безнаказанным! И пусть это буду не я, а кто-нибудь другой, но рано или поздно тебя призовут к ответу за все твои злодеяния!
– А? Не понял, – искренне удивился мой пленитель. – Это что-то новенькое. Ребята Харда Солла или Флеш-Бучера так себя не ведут. Да и Оплавленные Фениксы тоже. Кто же ты?
Он подошел ко мне сбоку, осмотрел мой комбинезон, словно что-то там искал, а потом, тронув копытом, повернул к себе задом, зачем-то разглядывая мою спину.
– Ах, так вот оно что! – внезапно произнес он. – Синяя одежда, желтые цифры, ты из стойла. Стойла восемьдесят четыре. Клянусь духом моей покойной тещи, вот так неожиданность. Не думал, что ко мне в дом однажды заглянет один из вас. Ох, приятель, как же тебя угораздило забраться сюда и не испугаться моих чучел? Обычно даже местным не хватает духу, чтобы ошиваться здесь, а ты так и вовсе должен был убежать отсюда со всех ног.
– Я никогда не убегаю когда вижу, что кому-то нужна моя помощь или где-то обижают слабых! – гордо крикнул я. – Ты совершил преступление, убил много невинных, и я сделаю все возможное, чтобы тебя остановить.
Он повернул меня к себе передом (под капюшоном в свете ПипБака тускло блеснули два ясных глаза) и, взяв копытом мою челюсть, зачем-то открыл мне рот.
– Хм, подожди герой, не поднимай волну… так… зубы ровные, белые и все на месте, а на ноге у тебя ПипБак. Да, похоже, ты точно из стойла. А я уж подумал, что это кто-то из банды Горькой Соли решил надуть меня подобным образом. Эти ребята на все горазды, особенно когда хотят кого-то обокрасть, но ты явно не с ними. Извини, приятель, ошибся. Сейчас я тебя отпущу.
Неизвестный подошел к стене справа. Что-то громко щелкнуло и веревка, ослабнув, заскользила вниз, уронив меня на мягкий земляной пол. Я перевернулся и сел на круп, потирая ушибленную переднюю ногу.
– Кстати, совет на будущее, – спокойным тоном произнес он, вернувшись ко мне, – если хочешь с кем-то свести счеты не нужно об этом громко кричать. Со мной тебе повезло, но любой негодяй дважды подумает – стоит ли оставлять тебя в живых, если ты будешь угрожать ему и обещать поквитаться. Если тебя поймали и так уж хочется наказать злодея, то для начала забудь про свою гордость и притворись трусом. Сделай вид, что ты напуган и готов на все лишь бы тебя не убили. Расплачься, попроси пощады, другими словами сыграй на его гордости и внуши чувство превосходства. А когда он потеряет бдительность, выбери подходящий момент и резко ударь его в спину, а не то он пустит тебе пулю в голову, и все… прощай герой.
– Спасибо, – сухо произнес я, недоверчивым тоном, – но я не люблю притворяться и бить в спину. Это нечестно.
– А на пустошах и не бывает ничего честного, – усмехнулся он, почесав затылок через плащ. – Тут или ты врага или он тебя. Особенно если он задумал тебя убить и видит, что в честном бою ему с тобой не справиться.
– Ага, а ты я вижу, очень хорошо приспособился к подобной жизни. Ты местный?
– Ну да, – хохотнул он. – А что, это так заметно?
– Не совсем, – ответил я, уловив его сарказм. – Но ты так быстро раскусил меня и понял, откуда я, словно и сам раньше жил в стойле. Это так? И вообще – кто ты? Может, представишься уже, наконец, и расскажешь мне: зачем ты ловишь тех, кто приходит к тебе в гости?
– О, ишь ты, какой хитрый! Сразу видно, не один из тех тюфяков, что выходили раньше из стойл и гибли в первый же день, столкнувшись с радтараканом. Сам-то я не из стойла и живу на пустошах, сколько себя помню. И вообще-то это мой дом, – неожиданно более твердо, но с прежней веселостью в голосе, сказал он, – и это мне положено задавать тебе вопросы. Но, так и быть, на сей раз, я проявлю уступчивость и отвечу первым. Меня зовут Бен, Бен Хаббас. А гостей я ловлю, потому что они очень часто приходят ко мне в дом, чтобы убить меня или ограбить. Да и ты, я вижу, не без греха за пазухой, раз решил залезть ко мне в сундук и обчистить его.
– Не хотел я ничего обчищать! – возмущенно вскинув голову, сказал я. – Просто около твоего дома висят чучела, изображающие убитых пони. Вот я и подумал, что в сундуке могут лежать… эм…
– Кости и потроха убитых мной жертв, восемь голов в большой сумке 5. (@_@) и объяснение тому, зачем я решил все это сделать? – перебил он меня и, подойдя ближе, протянул ногу, чтобы помочь подняться. – Да, такое иногда встречается у нас на пустошах, но в моем случае, там было пусто, и ничего подобного ты бы не нашел. Сундук я поставил, чтобы приманивать к нему воришек рискнувших забраться в мой дом. А пугала нужны, чтобы самые наивные из них испугались и не захотели сюда заходить. На многих это срабатывало. Кроме, разве что, самых смышленых. Но рейдеры, как правило, не славятся своей сообразительностью и предпочитают не рисковать, когда видят перед собой заброшенный дом и столько мертвых тел. Одна банда даже назвала это место «Жуткой Фермой» 6. (@_@) (я открыл карту на ПипБаке и изменил название этого места). И благодаря их байкам о том, что здесь творится, мой дом стал очень знаменитым, и очень… уединенным.
– А если к тебе кто-нибудь залезет, что ты с ним сделаешь? Поймаешь его, а потом отрежешь ему ноги и зажаришь? – хмуро поинтересовался я, взявшись за копыто Бена и поднявшись на ноги.
– А? Что ты! Нет. Конечно, нет, – всхрапнув, сказал он, уходя в темноту. – Я никого не убиваю, но миф о том, что здесь полегла куча пони, поддерживаю. Он коротко усмехнулся, – нужно же мне как-то отпугивать от своей фермы незваных гостей.
Коротко щелкнул выключатель, и место где мы находились, осветило множество электрических лампочек развешанных гирляндами под потолком. Я осмотрелся вокруг и увидел, что нахожусь в большом сухом подземелье с каменными стенами и хорошо утоптанным земляным полом. В углу, где я был, в двух шагах от меня стоял кривой металлический дом, сделанный из ржавых железных листов, на крыше которого торчали две скрюченные антенны. Еще несколько домиков поменьше располагались в других частях этого подземного зала. В закутке, у правой стены был огороженный деревянным заборчиком участок, за которым горстками валялись те растения, что росли наверху. Возле одной из них пасся маленький двухголовый теленок, кушающий эти растения сразу обеими головами и время от времени поднимающий какую-нибудь из них вверх, чтобы посмотреть по сторонам. Посреди пещеры стояла кухня, с расположенными по кругу низкими скамеечками и большой самодельной плитой в центре, возле которой было несколько железных столиков заставленных посудой и всевозможной снедью, а рядом большой деревянный стол. И все это под землей. Поразительно!
– Здорово, да? – поинтересовался подошедший ко мне Бен. – Я наткнулся на это место около двадцати лет назад. Тогда в доме жили дикие гули, видимо бывшие владельцы этой фермы. Мне пришлось убить их, а потом я отважился заглянуть в подвал. И представь себе мое изумление, когда я обнаружил в нем дверь, ведущую в это подземелье, где было все, что только душа пожелает: бочки с чистой водой, коробки с продуктами, удобные для жизни дома. В одном из них я нашел работающий терминал, из которого узнал, что здешние владельцы готовились пережить войну в этом импровизированном убежище и несколько лет подготавливали его для выживания. Но, к сожалению, у них ничего не получилось, и мне пришлось избавить их от мук. А потом я поселился тут и стал восстанавливать это место, помаленьку превращая его в уютный, тихий дом.
– Стоп-стоп-стоп! Подожди-ка, Бен! Ты сказал, что убил тех пони, что жили здесь? – с нажимом поинтересовался я, подбирая свою винтовку и как бы невзначай выставляя ее перед собой.
Закутанный в плащ Бен никак на это не отреагировал, и спокойным тоном ответил: – Нет, я сказал, что убил диких гулей, в которых превратились прежние владельцы. Их уже нельзя было спасти, а живыми они могли меня съесть. Поэтому я решил, что разумнее будет избавиться от них.
– Превратились в гулей? – переспросил я, вскинув бровь. – Как это?
– Хм? Ах да, точно! Ты же не знаешь о том, что творится здесь. В общем, гули – это мутировавшие пони, зебры, да и все остальные, кто под воздействием волшебной радиации утратил способность разумно мыслить и превратился в самых настоящих зомби. Конечно, в отличие от зомби из фильмов они совсем не мертвые, но их мозг полностью сгнил, и они превратились в диких, агрессивных, жаждущих живой плоти монстров, и если однажды ты с ними встретишься, то лучшее, что ты можешь с ними сделать – это прикончить. Разумеется только если они дикие.
– А что бывают и не дикие гули?
– Бывают. И, как правило, выглядят точно так же как и дикие. Но в отличие от диких гулей они не утратили своего разума и, по сути, являются обычными добрыми пони, разве что их внешность стала не такой милой как прежде. Печально это признавать, но многие пони их не любят. Думают, что однажды их мозг тоже сгниет, и они станут опасными для окружающих. Бедняги. Но лично я в это не верю, и могу смело тебя заверить, что с ними можно нормально общаться и вести дела. А если у тебя нет предрассудков, то ты вполне сможешь с кем-нибудь из них подружиться.
– Понятно, Бен, – кивнув головой, согласился я, хотя мысль о зомби-пони была для меня немножко шокирующей. И Бен, который так хорошо о них знал, поневоле натолкнул меня на один очень важный вопрос. – Кстати, – прибавил я, – раз уж мы затронули эту тему, могу я спросить у тебя кое о чем личном?
– Конечно, парень, без проблем, – произнес он, присев на стульчик стоящий рядом с домом. – Что именно тебя интересует?
– Ну… я… – начал я, слегка неуверенно, потому что не хотел обидеть такого порядочного и без сомнения хорошего пони как Бен, – тут такое дело… эх, извини, конечно, за столь нескромный вопрос, но ответь мне, пожалуйста… этот твой плащ… скажи, ты носишь его, потому что и сам являешься гулем? И выглядишь как зомби?
– Хех, вот это да! Хорошая догадка, приятель. Но не совсем верная. Можно сказать, что ты попал копытом в небо. Я одет в этот плащ по нескольким причинам. Во-первых, потому что он придает мне пугающий внешний вид, что полезно при общении с воришками, которые иногда ко мне забредают. Сперва я ловлю их, а потом запугиваю страшными рассказами о том, что с ними сделаю, и уже после тащу наверх, чтобы якобы убить, и тем самым даю им шанс сбежать отсюда. Ха, до сих пор помню последнего забредшего ко мне рейдера. Бедняжка. Я так его напугал, что когда на мгновение отвернулся, он рванул от меня с такой скоростью, что я и опомниться не успел, как он оказался уже у ближайшей горы, которая стоит в паре миль отсюда. Думаю, он и сам не подозревал, что умеет так быстро бегать. Хе-хе. А во-вторых… эм… прежде чем я отвечу тебе, можно для начала и мне кое-что у тебя спросить?
– Хорошо, спрашивай, – сказал я, убирая винтовку в чехол на спине.
– У вас, в этом вашем стойле, вам рассказывали о том, что произошло на поверхности? Ну, почему тут такая разруха и из-за чего повсюду фонит от волшебной радиации?
– Ага, было дело. Когда мы учились в школе, нам много об этом рассказывали, – слегка удивившись, ответил я (странно, почему Бену это так интересно?). – Нам говорили о том, что была Великая Война между пони и зебрами, в конце которой каждая из сторон сбросила друг на друга бомбы и выпустила ракеты с мегазаклинаниями.
– Вот именно. И из-за этих зебринских бомб и ракет Эквестрия была практически полностью уничтожена. Наш дом, наша родина, все мы едва не погибли в жутком зеленоватом пламени и виноваты во всем были эти дискордовы зебры. Если хочешь знать мое мнение, то зебры очень плохие и не заслуживают прощения. Ну а ты как считаешь? Они плохие?
– Что ж, – слегка замявшись, протянул я, немного не готовый к такому вопросу, – если тебе так интересно мое мнение, то я думаю, что зебры вовсе не такие плохие, как ты думаешь. Без обид.
– Вот как? И почему ты так решил?
– Просто… ну посуди сам, Бен, – уже более уверенным тоном заговорил я, желая показать Бену, в чем он был неправ. – В годы войны у большинства пони и зебр не было выбора. Они все были солдатами, и делали лишь то, что им велят их руководители. Если я не ошибаюсь, зебры напали на нас, потому что их император оказался очень жадным и не хотел платить за драгоценности, которые ему продавали пони. И выходит, что это он начал войну, а зебры что сражались за него, были вынуждены выполнять его приказы. По-моему они такие же жертвы, как и мы, и не заслуживают того, чтобы их осуждали.
– Ага, жертвы, как же. Однако у них был выбор: идти на Эквестрию или не идти. Он могли отказаться и не воевать с нами, – слегка подбоченившись передними ногами, сказал Бен.
– Прости, Бен, но ты неправ, – аккуратно возразил я. – Во время битвы их строго наказывали, даже если кто-то не совсем точно выполнял полученный в бою приказ. А теперь представь, что бы с ними сделали, если бы кто-то вдруг решил отказаться и не идти в бой. Да его бы тут же расстреляли.
– Ну да, ты еще скажи, что не осуждаешь их за то, что они тут устроили! – он топнул по земле задними копытами, сложив передние на груди.
– Нет, Бен, не осуждаю. Извини, конечно, если это как-то задело твои чувства. Но я так говорю не для того, чтобы тебя обидеть, а потому что искренне уверен, что если кто-то и виноват во всем этом ужасе, то это не зебры, а их император. Всего одна зебра, но не потому, что он зебра, а потому что он жадный и жестокий мулов сын! Он во всем виноват, а не его народ.
– Ой-ой, какие громкие слова, сынок! – вспыльчиво произнес он, встав на ноги. – Но на деле – это всего лишь чушь! Уверен, встреть ты в реале живую зебру, ты бы тотчас ее убил, и не стал бы толкать такие воодушевляющие речи.
– Нет, не убил бы! – тоже вспылив, сказал я. – Если только она сама не напала бы на меня первой. Я не делю всех живущих на пони и зебр и возможно смог бы с ней подружиться, потому что лишен предрассудков.
– Хорошо, тогда сейчас мы это и проверим, – неожиданно произнес Бен тихим и немного дрожащим голосом, снимая капюшон и подходя ко мне ближе. Я увидел длинную зачесанную в форме ирокеза гриву и шерстку в черно-белую полоску на морщинистой старой мордочке. Прямо мне в глаза смотрел Бен, и он был зеброй.
– Ну, что ты думаешь? – произнес он, слегка улыбнувшись. – Сможешь повторить то, что сказал минуту назад?
Заметка: Получен новый уровень.
Новая способность: Пони-ковбой – похоже, что в вашем роду были мустанги с Дикого Запада. Вы получаете +25% к наносимому вами урону при использовании рычажных винтовок и револьверов. Иха!
Пасхалки Безумного стойла:
1. Отсылка к персонажам Fallout 3 – Дэйву и его сыну Бобу, который недолюбливал своего отца и не был опечален, когда тот умер.
2. Пасхалка к игре The Elder Scrolls V: Skyrim (которая стала прототипом для серии комиксов в рассказе), а точнее к ее официальному дополнению Dawnguard, где Довакин мог стать вампиром отправившись в замок Волкихар.
3. Небольшая отсылка к герою мультсериала South Park – Полотенчику, который был известен своей любовью к косякам с "травкой".
4. Отсылка к игре Dead Rising 1 у которой был похожий официальный плакат.
5. Фраза, являющаяся отсылкой к одноименному комедийному фильму: «Восемь голов в одной сумке».
6. Еще одна пасхалка к Fallout, на этот раз ко второй части, где есть локация с похожим названием – Ферма Ужасов.