Грехи прошлого: Зимние колокола

Глава 7. Зуб и Камера

Ночь в Кантерлоте была прохладной – идеальная ночь для большинства мероприятий, в канун празднования дня Согревающего Очага. Было достаточно тепло для того, чтобы пони могли выйти на улицу и отправиться на вечеринку или семейный ужин. Однако в воздухе всё же разливался довольно сильный морозец, достаточный для того, чтобы, как только пони добирались до места назначения, то единственное что им хотелось сделать, это зайти туда, где было тепло, и насладиться большой кружкой горячего какао.

Но для некоторых пони их прогулка по уличному холоду не обещала быть короткой, и её края пока видно не было. Дрожа, Эпплджек поправила свою шляпу так, чтобы она осела хотя бы на уши и подтянула куртку пытаясь поплотнее её запахнуть вокруг тела. Куртка принадлежала одному из слуг замка и была на пару размеров больше чем надо, но она не жаловалась.

Прямо сейчас у нее, да и у всех прочих пони была более серьёзная проблема, чем плохо прилегающая одежда.

Остановившись на гребне очередного холма в садах замка, Эпплджек подняла копыто ко рту и крикнула в воздух: – Никс!

Скрип копыт в снегу позади неё заставил Эпплджек взглянуть в ту сторону. Она была в паре с Твайлайт Вельвет, которой, вероятно, стоило бы остаться в замке. Её грива была растрепана, и она была перекачанным шаром нервной энергии и испуга. Это так напоминало Твайлайт, когда та пугалась, что опаздывает с отчетом о дружбе, что не надо было никаких доказательств, что они действительно мать и дочь.

Эпплджек ждала, наблюдая за тем, как Вельвет медленно поднимается на холм. Каждый ее шаг был трудным и медленным, как будто её копыта были обуты в цементные туфли. – Давай, Вельвет. Ты та, кто должна быть у нас в лидерах. Ты ведь знаешь территорию замка гораздо лучше, чем я.

– Извини, – произнесла Вельвет, наконец, добравшись до вершины холма. Она была укутана в собственное пальто, правда макияж, который она нанесла ради приёма перед спектаклем, был смыт сначала слезами страха, а затем мокрой тряпкой.

– Послушай, Вельвет, никто из нас не подумает о тебе плохо, если ты захочешь остаться внутри, – сказала Эпплджек. – У нас здесь множество глаз. Мы обязательно найдем её.

– Нет, я хочу помочь в её поисках, – упрямо возразила Вельвет, делая шаг вниз от вершины холма. – Я ведь тоже переживаю за неё.

Вельвет и Эпплджек подошли к беседке, которая была одной из многих достопримечательностей в садах замка. Это было похоже на сцену из поздравительной открытки – беседка и окружающая земля были покрыты толстым пушистым снежным одеялом, но пространство под крышей беседки было чистым. Это было место, в которое пара с радостью вошла, и их копыта застучали по дереву, когда они попытались стряхнуть снег хотя бы с ног.

– Никс! – снова позвала Эпплджек, и её голос присоединился к множеству других голосов в ночи. Рэйнбоу Дэш и Каденс вились в воздухе вместе с охранниками-пегасами, а Рэрити с Найт Лайтом возглавляли поисковые партии с другой стороны замка. Снаружи также находились ещё как минимум дюжина отрядов охраны, которые ещё тщательнее прочесывали территорию замка в планомерном поиске, начавшемся почти сразу, как только Твайлайт поняла, что Никс исчезла.

Ну и конечно же, Пинки Пай…

– Эй, Эпплджек! Ты знаешь, что выглядишь глупо кверху ногами?

Конечно же, Пинки Пай искала единственным способом, которым она владела в совершенстве: абсолютная случайность. Эпплджек и Вельвет уже однажды пересекались с розовой устроительницей вечеринок, но теперь она оказалась на крыше беседки, свесив голову над краем.

– Эй, Пинки, кто-нибудь уже нашел её? – спросила Эпплджек.

– Не, не нашли, – ответила она и на мгновение её улыбка ослабла, но вскоре она вновь обрела силу. – Но мы найдем её, я знаю, мы обязательно её найдем. Я лучший игрок в прятки в Понивилле и…

Снежок промелькнул в воздухе и расплескался по мордочке Пинки, заставив её упасть с крыши беседки вместе с небольшой снежной лавиной. Вельвет, которая и бросила снежок, просто тряслась от ярости. – Безопасность моей семьи для тебя просто игра?!

– Стоп! – приказала Эпплджек, быстро вставая между двумя пони. Она повернулась к Вельвет и положила копыто ей на плечо. – Послушай, сахарок, поведение Пинки Пай не означает никакого неуважения. Она помогает в поиске, как же, как и все мы, но делает всё по-своему. И поверь мне, я бы поставила на Пинки Пай, что это именно она первой найдёт Никс.

Вельвет коротко фыркнула, но кивнула, хоть и нахмурившись. Эпплджек успокаивающе похлопала её по плечу и снова повернулась к Пинки Пай. – Эй, ты в порядке?

Пинки Пай выскочила из кучи снега, как конфетти из хлопушки и кивнула. У неё была снежная борода и большие, густые снежные брови, но она не пыталась стряхнуть их, улыбнувшись в ответ Эпплджек. – Да, я в порядке, как тюк сена.

– Тогда давай, вернемся к поиску, – попросила Эпплджек.

Пинки Пай поднесла к голове копыто, салютуя Эпплджек. – Вы получите от меня это, мой капитан! Затем она застегнула свою куртку и прыгнула в кучу снега, предоставив Эпплджек смотреть, как от кучи движется взрыхлённый след – признак того, что Пинки рыла туннель под покровом снега.

– Как она может быть такой... счастливой? – спросила Вельвет, подходя к Эпплджек.– Я думаю, что часть Элемента Смеха имеет к этому какое-то отношение, – прокомментировала Эпплджек с легкой улыбкой на губах. – Но не поймите её неправильно. Она так же волнуется, как и все мы, и так же старается найти Никс. Дискорд, да если бы не она и её "Пинки Чувство", эти мостки наверняка прихлопнули бы и меня и остальных наших друзей.

– Что ты имеешь в виду?

– Помнишь, как кто-то прокричал "Хвост дёргается!" до того, как всё начало рушиться?

Вельвет вынуждена была подумать об этом, но потом кивнула. – Да, помню.

– Это была Пинки. У неё есть шестое чувство, которое говорит ей, когда что-то должно произойти, и вот она почувствовала, что что-то должно было упасть. А живя в Понивилле, когда у Пинки-что-то-там-дёргается, тебе лучше прислушаться.

– Но что, если бы она не закричала? Твайлайт, Шайнинг и Каденс... Все вы были на сцене. И если бы эти мостки обрушились на вас, вы все могли бы…

– Сахарок, – сказала Эпплджек, стараясь быть помягче, насколько она вообще это могла, – Я знаю, что почти случилось и я, вероятно, не буду спать целую неделю из-за того, что почти произошло. Но мы не можем изменить это, и мы не можем думать об этом прямо сейчас. Никс всё ещёе отсутствует, и мы должны помочь найти её. А теперь давай, пойдём и будем смотреть.

~~~

Молча, словно луна? в небе, Лу?на стояла посреди театрального зала, который оказался практически заброшен, когда начались поиски Никс. Мостки всё ещё лежали единой разбитой кучей, символом испорченного приятного во всех остальных отношениях вечера. Она наблюдала, как Шайнинг Армор используя свою магию, трудился, пытаясь, навести хотя бы видимость порядка, складывая к стене зала разобранные, а то и оторванные им части.

Луна попросила, чтобы Шайнинг остался, чтобы расследовать несчастный случай, пока она будет присматривать за всем и Шайнингу не понадобилось много времени, чтобы понять причину, скрытую под удобоваримым объяснением. Он не стал возражать против наказания выпавшего ему и покорно пошел на работу, начав разгребать и разбирать упавшие мостки и разрушенную сцену. Тем не менее, Луна не просила Шайнинга остаться при ней исключительно в качестве наказания – она также хотела услышать его личное мнение. А ещё, она чувствовала, что будет лучше дать Твайлайт и Каденс успокоиться.

Ни одна из них не желала видеть, не то что разговаривать с Шайнингом в данный момент.

– И ты считаешь, что кровь, взятая у Твайлайт во время первоначального заклинания, каким-то образом использовалась, чтобы околдовать её?

Шайнинг кивнул, стиснул зубы и оторвал кусок металла от обломков. – Да, – тихо сказал он, прежде чем бросить кусок в кучу, которую он сформировал за сценой. – Я искал это в архивах хрустальной империи. Это трудно сделать, но такой тонкий контроль сознания может быть очень эффективным и его трудно обнаружить, в основном потому, что он не наложен непосредственно на пони, которым вы хотите управлять. Это накладывается на что-то другое, на то, что вам хочется, чтобы он сломал, защищал или даже на себя, если желаете чтобы он о вас заботился.

– Да, – подтвердила Луна, – такая магия существует. Твоя сестра вызвала немалый шум в Понивилле с заклинанием "Хочу — беру", которое, правда, является гораздо более экстремальной версией того, что ты мне тут описываешь. Но, Шайнинг, ты действительно чувствуешь, что выбрал лучшее время, чтобы рассказать о своих страхах?

– Нет. Я, наверное, выбрал самое неподходящее время, – со вздохом сказал он, бросая в кучу еще один кусок. – Я пытался дождаться окончания праздников. Я хотел, чтобы это было хороший праздник Согревающего Очага для Каденс, и я знал, что этого не произойдет, если я попытаюсь поговорить с Твайлайт о Никс. Я знал, что она разозлится. Но когда эти мостки рухнули, когда Никс пыталась причинить вред Твайлайт и Каденс, я просто... я просто не мог больше ждать.

– Ты всё ещё полагаешь, что именно Никс – та, кто вызвала обрушение мостков?

– Кто бы ещё это мог быть?! – спросил Шайнинг, делая паузу в своей работе. – В зале было темно, когда это произошло. Если бы это был кто-то из зала, мы бы увидели свечение их рога. А Никс была на мостках в полном одиночестве. Она поднялась туда со мной и Каденс и все ещё была там, когда мы приступили к своей роли в сцене внизу.

– Быть в нужном месте в нужное время недостаточно, чтобы осудить кого-то за преступление, Шайнинг. Как предыдущий капитан гвардии, ты знаешь, что нам нужны доказательства.

Шайнинг повернулся к груде, его рог яростно засветился, когда он попытался поднять особенно большой кусок обломков. – Ну, если она использовала магию, то вы, как и я, прекрасно знаете, что пытаться найти доказательства этого, это всё равно, что попытаться найти иглу в…

Шайнингу удалось, наконец, извлечь большой кусок мостков из сцены. Но вместо того, чтобы сразу же убрать его, он сделал паузу и поднял голову. – Что это такое?

– Ты что-то нашёл? – спросила Луна, быстро шагая по подиуму. Она посмотрела на обнажившуюся большую дыру в сцене – доски раскололись от удара, и сквозь дыру они увидели ещё больше обломков мостков, попавших под сцену. Но то, что привлекло внимание Шайнинга, было не на полу под ними. Он опасно висело на расколотом куске досок некогда составлявших саму сцену.

Луна с большой осторожностью подняла маленький предмет, обернув его в свою магию. Это была камера с шейным бандажом, и это была не семейная камера, которую можно было использовать для съемки отпуска или дня рождения. Это был аппарат профессионального уровня и до недавних событий он явно пребывал в хорошем состоянии.

– Шайнинг, – спросила Луна, – ты не замечал за кулисами никого с камерой?

– Нет, – ответил он и его рог снова засветился. – И посмотрите, в видоискателе что-то есть.

Луна не могла не изогнуть бровь. – Где?

– Та часть, через которую надо смотреть, – сказал Шайнинг, когда его магия извлекла предмет, который был зажат между обломками треснувшего стекла видоискателя. Он был маленький, белый, и на нем были крошечные капельки крови. – Это... зуб?

Луна забрала у Шайнинга Армора и зуб, и камеру держа их в своей магии. Она пристально посмотрела на оба предмета, её брови медленно нахмурились. Ей казалось, что она знает происхождение зуба, и поэтому была большая вероятность, что она знала и кому принадлежала камера. Но, чтобы быть совершенно уверенной, ночная принцесса начала плести свою магию вокруг обоих предметов.

– Что вы делаете, принцесса?

– Я использую одно заклинание, – пояснила Луна, продолжая творить магию. – Твоя сестра использовала такое же заклинание, чтобы найти под землёй расположение Замка Ночного Камня, и я хочу выяснить, кому принадлежат эта камера и зуб.

– А вам карта разве не нужна?

– Это для современной версии заклинания поиска. В прошлом тысячелетии, когда Эквестрия не была так хорошо нанесена на карту, обычно использовалось более простое заклинание поиска. Эти зачарованные предметы не смогут сказать нам точное местоположение, но они укажут нам правильное направление.

Луна повернулась к Шайнингу и с негромким предупреждением, надела ему скобу камеры на шею и закрепила её на месте. – Бери камеру и иди туда, куда она тебя поведёт. Поймай того пони, на которого она укажет. Этот пони знает что-то о том, что произошло этой ночью.

– Но как она может привести меня к какому-нибудь… – спросил Шайнинг, но только чтобы почувствовать, как она дёрнула его за шею – камера немного покачнулась вправо, хоть и не достаточно, чтобы причинить ему боль или заставить Шайнинга сдвинуться с места, но, камеру словно кто-то подталкивал, пытаясь заставить его сфотографировать что-то конкретное. – А, не берите в голову.

– Такая сила реакции на моё слабое заклятие, указывает на то, что пони, которому принадлежит эта камера, всё ещё рядом с замком, – сказала Луна, продолжая удерживать зуб в своей магии. С небольшой вспышкой, словно звездочка, вспыхивающая на небесах, Луна создала маленькую стеклянную сферу вокруг зуба. Затем она исполнила заклинание поиска и на зубе, заставив его подлететь к одному краю сферы, указывая путь вперед и немного вверх.

– И, кажется, что этот зуб принадлежит совсем другому пони, который даже ближе. Шайнинг, когда ты задержишь владельца камеры, тащи его в медицинское отделение и не стесняйся допрашивать его по дороге.

– Вы уверены, что хотите, чтобы именно я начал допрос?

Луна расправила крылья и спрыгнула со сцены, приземлившись на полу ниже. – Да, я хочу именно этого, потому, что лучше всего любая истина доходит, если открываешь её для себя сам.

~~~

– Никс?! Никс?! Ты здесь?!

Твайлайт промчалась через входную дверь дома её родителей, как только она сумела её отпереть. Она поскакала в гостиную, ее рог полыхал светом, и она коротко огляделась на предмет наличия хоть каких-нибудь признаков Никс. Затем она бросилась на кухню, оттуда она поскакала в столовую, а оттуда вернулась в гостиную и поднялась по лестнице на верхний этаж дома. Все это время она звала Никс, надеясь услышать какой-нибудь ответ.

– О нет, похоже, она не здесь, – произнесла Флаттершай. Она и Спайк прошли через парадную дверь дома, медленно двигаясь в темноте – Твайлайт не удосужилась зажечь хотя бы единственный фонарь или свечу, полагаясь на свою магию, чтобы осветить себе путь. Спайк и Флаттершай, однако, не могли полагаться на ту же самую магию – Твайлайт уже мчалась наверх.

В конце концов, Спайк пробирался сквозь тьму и нащупал камин. Дракону было несложно зажечь поленья, и вскоре розовое пламя разлило свет и тепло по всей комнате. Если бы все пошло так, как планировалось, вся семья и все друзья Твайлайт вернулись бы домой, все огни в доме были бы зажжены, были бы игры, смех, угощения, а возможно, и одна-две смущающие истории.

Но теперь всё это казалось далекими мечтами.

Флаттершай осторожно закрыла дверь, как только Спайк зажег огонь, а затем вошла в гостиную. – Как ты думаешь, она не может оказаться на заднем дворе?

– Это не так, – сказала Твайлайт, входя через заднюю дверь и сбивая снег с копыт.

– Подожди, разве ты не поднялась наверх? – спросил Спайк, указывая пальцем через своё плечо.

– Я поднялась, но Никс там не было.

– Но тогда как ты…

– Я пролевитировала себя в окно, – ответила Твайлайт, закрывая черный ход. – Мне показалось, что заметила, как что-то движется в снегу, и я не захотела терять время, спускаясь по лестнице. Н-но... это была только тень вот от этого. Она подняла маленькую, полусгоревшую палку в своей магии, которая дрожала, как будто она вот-вот уронит её. Губы Твайлайт тоже дрожали, как будто она не знала, улыбаться ей или хмуриться при виде этой палки.

Но Флаттершай знала, что делать. Она положила крыло на спину Твайлайт и быстро провела кобылу на диван. И это было удивительно вовремя, потому что ноги Твайлайт быстро теряли свою силу, и она рухнула на мягкие подушки дивана, растрепав свою гриву, когда её нервы окончательно не выдержали.

– Всё будет хорошо, Твайлайт, мы её найдем, – успокаивающе сказала Флаттершай.

– Да, Флаттершай права, – добавил Спайк, заставив себя улыбаться и придав голосу уверенности. – Каждый пони помогает искать её, даже охранника замка. Мы обязательно найдем её.

– Но где ещё она может быть?! – спросила Твайлайт, крича на пару, как будто она пыталась перекричать огромную толпу. – А что, если мы не найдем её достаточно быстро?! На улице и так холодно, а становится ещё холоднее. Конечно, это не снежная буря, но, если она будет слишком долго оставаться на снегу, у неё может появиться переохлаждение, а то и обморожение! Твайлайт стиснула зубы и рухнула головой в диванную подушку. – Зачем? Почему это всё должно было случиться?

– Ты ничего не могла поделать, – заверила ее Флаттершай.

Твайлайт твердо покачала головой. – Я могла заметить, что что-то не так с Шайнингом. Я должна была это заметить. Он был так молчалив рядом с Никс, он почти не говорил с ней. И он задал маме все эти дурацкие вопросы, когда мы вернулись с покупками. Мне следовало поговорить с ним сразу после того, что случилось на станции.

Твайлайт подняла голову только для того, чтобы снова отбросить её на подушку. – И он не может быть прав! Он не прав! Это вовсе не из-за заклинания контроля над разумом! Почему он вообще так сказал?!

– Он просто волнуется, Твайлайт, – сказала Флаттершай, мягко и нежно произнося слова, несмотря на крики Твайлайт. – Работа брата – заботиться о том, что происходит с его младшей сестрой. Да, может быть, он немного... переусердствовал, но разве ты не делала то же самое во время подготовки свадьбы, когда думала, что Каденс это исчадье зла?

– Но я-то была права! Та Кадэнс и была злом! Она была злой, пожирающей любовь, контролирующей разум Королевой чейнджлингов! Ты говоришь, что считаешь, что он может быть прав?!

Спайк выставил вперёд свои ручки в защитной позе, когда Твайлайт кинула на него и на Флаттершай убойный взгляд.

– Погодь, это не то, о чём мы говорим.

– Тогда что именно ты пытаешься мне сказать?!

– Я хочу, чтобы ты посмотрела на всё это с точки зрения Шайнинга, – пояснила Флаттершай, подняв копыто и осторожно положив его на плечо Твайлайт. – Он просто обеспокоен тем, что то, что случилось с ним, происходит и с тобой, но в конечном итоге он поймёт.

– Но что, если он этого не сделает? – спросила Твайлайт. – Я не хочу, чтобы Никс росла, когда её единственный дядя ненавидит её, и я не хочу, чтобы это разрушило мою дружбу с Шайнингом. Я просто хочу, чтобы мы были семьей, как мы всегда были, но что если…

– Твайлайт, всё будет хорошо. Ему просто нужен шанс познакомиться с Никс, как он был нужен и всем нам.

– Но что, если он не даст ей шанс?– Он даст, – снова сказала Флаттершай, и в её голосе прозвучали уверенность и нежная.

– Всё будет хорошо.

– Но что, если…– Все будет хорошо.

– Но…

– Всё будет хорошо.

Простая уверенность в голосе Флаттершай заставила её слова звучать так, как будто они были абсолютными фактами, и, как обычно, факты внесли некоторый мир в сознание Твайлайт. Она слегка улыбнулась, молча поблагодарив Флаттершай, прежде чем повернуться к Спайку. – Отправь письмо принцессе. Скажи ей, что мы не нашли Никс здесь, в доме, и спроси её, что, по её мнению, мы должны делать дальше.

Спайк кивнул и быстро побежал прочь, чтобы найти перо и кусок пергамента, в то время как Флаттершай осталась с Твайлайт, продолжая вселять в неё силы и надеясь, что и правда всё будет хорошо.

~~~

– Он полетел туда!

Квик Снап тяжело накренился, сделал самый крутой поворот, на который был только способен и продолжил полёт над самой землёй. Он задыхался и выкладывал всю силу, которую он только мог выдавить из своих крыльев. Он закладывал виражи на перекрестках сразу в двух плоскостях и делал всё возможное, чтобы оторваться от охранников-пегасов, преследовавших его по горячим следам.

Но они настигали. Каждый раз, когда он оглядывался через плечо, они, казалось, становились всё ближе и ближе. Он был почти в двух кварталах от замка, когда Шайнинг Армор вышел из ворот с парой охранников по бокам. Квик Снап всё ещё не был уверен, откуда Шайнинг узнал, где он прячется, ожидая, когда Колум выйдет. Но, так или иначе, Шайнинг точно знал, где нужно искать, и именно так началась вся эта погоня.

Снова оглянувшись, Квик Снап увидел, что охранники стали ещё ближе. Ещё несколько минут, и они смогут его поймать. И это если его крылья не отвалятся от усталости первыми. Он не был летуном-спортсменом. Он не был безрассудным смельчаком или гонщиком. Он был фотографом, которому, правда приходилось каждый день нарезать множество кругов по Кантерлоту, но и урезать при этом свою порцию сена.

Тяжело дыша через рот, Квик Снап сделал еще один поворот в случайную улицу. Теперь ему не нужно было оглядываться назад – он слышал хлопки крыльев стражников и они были совсем рядом. Он не мог их победить. Он должен был сделать что-то еще. Что бы сделал Колум? Он был тем, кто всегда изобретал план, как тот, что был на вокзале. Да, Колум заманил бы стражников под крышу и сбросил снег или обманом заставил бы их врезаться в снежного пони.

Пуф!

Возможно, это был и не был план качества Колума, но бросить снежок – это было всё, что смог придумать Квик Снап. И каким-то чудом это сработало. Один из двух стражей, преследовавших его, тот, которому он залепил снежком в морду, упал на заснеженную землю и застрял в снежной крепости построенной какими-то жеребятами.

Это оставило только одного стражника, и Квик Снап подхватил еще один накопытник снега, когда выписал очередной крутой поворот. Он не знал, как земные пони жили, пользуясь только своими копытами. Единорог мог собрать снежок своей магией. Пегас мог использовать свои крылья, но земные пони были ограничены только своими копытами. Тем не менее, несмотря на сложность попытки соорудить снежок только копытами, Квик Снап приготовил еще один ледяной шарик для оставшегося стражника.

Впрочем, он не бросил его сразу. Стражник ведь будет ожидать этого. Нет, Квик Снап продолжал лететь, пытался сбежать силой своих крыльев. Охранник продолжал нагонять, а потом он это и почувствовал – его схватили за заднее копыто.

– Стой! Во имя… Пфффффт

Квик Снап пригвоздил и второго стражника в нос мокрым снежком, который он приготовил. Охранник отстал, кашляя и отряхаясь от снега, который влетел ему в рот, и пытаясь копытами протереть глаза. Это было всё, что было нужно для Квик Снапа. Он нырнул в узкий переулок, пролетел совсем немного и спрятался за какими-то мусорными баками. Он сидел, пытался успокоить дыхание и напрягал уши.

Он услышал, как крикнул стражник, которого он только что ударил и услышал, как другой голос ему ответил. Он осмелился выглянуть. Один из стражников взлетел с улицы и поднялся ввысь, собираясь разыскать его сверху, считая, что он по-прежнему будет лететь. Но уж один урок Квик Снап выучил у Колума – ты должен оказаться там, где тебя никто не будет искать. Раз в тот момент гвардеец ожидал, что он будет в небе, то он сложил крылья, поднялся на копыта и пошел пешком.

Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоить свое сердце. Покачав головой, встрепенул крыльями и продолжил свой путь в дальний конец переулка и даже позволил себе лёгкую улыбку – он сбежал от стражи, и теперь всё, что ему нужно было сделать, это пойти домой, лечь спать и просто забыть о Колуме.

Но просто забыть о Колуме было сложно.

Добравшись до конца переулка и выйдя на улицу, Квик Снап сфокусировал взгляд на отдаленном замке. Он светился в чистом ночном воздухе, как прекрасно наряженное дерево Согревающего Очага, но Квик Снап не мог видеть эту красоту в данный момент. Всё, что он мог видеть, всё, о чём он мог подумать, это был беспорядок, который Колум, вероятно, устроил в замке.

– Что ты сотворил в огромном мире Эквестрии, Колум? Ты ведь лишь собирался сфотографировать её.

– Кого?

Квик Снап вздрогнул и расправил крылья. Он даже не хотел оглядываться назад и видеть, какой из стражников догнал его, но прежде чем он успел оторваться от земли, его окружила розовая аура. Он врезался в магический барьер и на мгновение застрял там, прежде чем упасть на мягкое снежное одеяло, которое покрывало улицу. – А не вчерашний ли ты фотограф?

Квик Снап откинул голову назад, а затем ему пришлось бороться с желанием материться, когда он понял, что поймавший его жеребец был ни кем иным, как Шайнингом Армором.

– Кто, я?! – возмутился Квик Снап, как будто вопрос Шайнинга был шуткой. – Нет, у меня просто типичная морда и распространенный цвет шерсти. И да, я знаю минимум пятерых пони в Кантерлоте, у которых такая же кьютимарка как у меня. Если вам интересно, их зовут... они... ну... Квик Снап натянуто рассмеялся, пытаясь в это время выдумать фальшивые имена. Шайнинг всё это время смотрел на него и его взгляд становился всё более тяжёлым с каждой секундой.

– Ну, и кто же они?

– Они... да никто. Квик Снап повесил голову в знак поражения. Он просто не мог выдумать ложь, как это ловко выходило у Колума.

– Значит, это ты тот пегас, который на днях преследовал мою жену и сестру со своей камерой?

– Да, – признался Квик Снап, слегка кивнув головой.

– И я так понимаю, это принадлежит тебе. Шайнинг приоткрыл маленькую дыру в своем барьере, а затем бросил что-то внутрь. Квик Снап вынужден был вытянуть копыта, чтобы поймать и поднять предмет. Это была его камера, хотя она и видала лучшие дни. В видоискателе была дыра, корпус был разбит, а линза треснула.

– Что с ней произошло? – не мог не спросить Квик Снап.

– Она была найдена среди обломков.

Квик Снап посмотрел на камеру и недоумённо посмотрел на Шайнинга. – Обломков чего? – спросил он с беспокойством и легкой паникой в голосе.

– Это с театрального представления. Какой-то пони обрушил подвесные мостки вниз, на сцену, чуть не убив несколько очень важных пони, включая меня и мою жену. И на месте происшествия мы нашли твою камеру. Шайнинг шагнул ближе к барьеру, используя свою высоту, чтобы нависнуть над Квик Снапом. – Итак, ты хочешь объяснить, что произошло, или ты предпочитаешь, чтобы я сразу арестовал тебя за участие в этой измене?

– И-измена?! Н-но я ничего не делал! Это всё был Колум. Он… Квик Спап заткнул себе рот копытом, но ущерб уже был нанесен.

~~~

– И как там наш пациент, доктор?

Селестия стояла возле одной из кроватей в медицинских палатах замка, осматривая единорога, найденного в обломках мостков. Он получил множество ударов в этом крушении, но отсутствующий зуб и несколько ушибленных ребер были наихудшими из его травм, хоть он также страдал и от этих многочисленных ушибов и порезов в других местах. Вероятно, он просто спал, хотя случайные стоны единорога давали понять, что его сон и был беспокойным.

– Мы провели ему с некоторые процедуры, чтобы убедиться, что он стабилен, и быть уверенными, что он не получил каких-либо опасных внутренних повреждений. Чуть позже мы приступим к излечению ушибленных рёбер и восстановлению пропавшего зуба. Это определенно не произойдет в одночасье, но он должен довольно скоро поправиться.

– А вы нашли при нём какие-нибудь документы? – спросила Селестия, не сводя глаз с единорога.

– Нет, ничего такого. А почему вы спрашиваете?

– Я просто хотела узнать, есть ли у него адрес, чтобы мы могли сказать его семье, что о нем здесь заботятся, – сказала Селестия, улыбнувшись, повернувшись лицом к врачу. – Ещё раз спасибо за заботу об этом пони, доктор Физика. Я вернусь через час.

С этими словами Селестия повернулась и грациозно вышла из комнаты, позволив себе прикусить губу, когда она выскользнула за дверь. Часть её души была счастлива, что пони полностью восстановится. Всё могло бы быть гораздо хуже, если бы на него обрушилась какая-то более тяжелая часть этих мостков. Да, она была счастлива, но в то же время что-то было не так.

– Сестра, что ты здесь делаешь?

Знакомый голос отвлек Селестию от её мыслей и заставил её повернуться и нежно улыбнуться Луне, когда та подошла. – О, Луна, я просто проверяю раненого пони. Он должен полностью выздороветь, хоть его и привезли сюда без сознания и сейчас он очень слаб.

– Понятно, а что с Никс? Были ли хоть какие-либо признаки её?

– Она точно не в замке или прилегающей территории, и Спайк прислал письмо, в котором говорится, что они также не нашли её в доме Твайлайт. Я приказала расширить поиск, включив в него улицы вокруг замка, и попросила стражников установить контрольно-пропускные пункты, чтобы убедиться, что Никс не выскользнет из Кантерлота.

– Ты действительно веришь, что она попытается покинуть город?

– На данный момент, я не знаю, – призналась Селестия, вздыхая, когда она покачала головой. – Весь этот вечер был полон неожиданных осложнений. Затем она снова улыбнулась и посмотрела на Луну. – Но меж тем, что ты здесь делаешь, Луна? И где Шайнинг Армор?

– Когда он убирал на сцене, он нашёл фотоаппарат с застрявшим в видоискателе зубом. Полагая, что он нашел улику, я наложила на камеру заклинание поиска и послала Шайнинга найти её владельца. Затем я взяла зуб и сделала с ним то же самое. Луна подняла зуб, который всё ещё находился внутри магически созданной стеклянной сферы. Он был обращен к одной стороне шара, указывая на дверь, отделявшую принцесс от медицинских палат. – Это и привело меня сюда.

Селестия повернулась и посмотрела на дверь так, будто её взгляд был способен проделать просеку в лесу, чтобы она могла взглянуть на единорога в соседней комнате. – Я знала, что что-то тут не так, когда не узнала этого пони.

– Что ты имеешь в виду?

– Я поставила спектакль, Луна, и я не была бы хорошим режиссером, если бы я не знала свою труппу артистов и сценическую команду, – сказала Селестия. – Да, возможно, я не могу произнести имена каждого крестьянина-пони, не видя его лица, но я точно знаю две вещи: во-первых, во время этой части представления на мостках не должно было быть никаких пони, даже Никс, во-вторых, я не помню, чтобы видела этого жеребца ни на одной из наших генеральных репетиций сегодня утром.

– Таким образом, у нас есть жеребец, которого мы не знаем, и он был на мостках, где ему быть не положено и у него была камера или с ним был кто-то с камерой. Всё это очень подозрительно, – сказала Луна, снимая с зуба заклинание.

– Да, это так, и если бы у меня было время, я бы подождала, пока этот пони проснётся и сама бы получила ответы от него. Селестия вздохнула и медленно выдохнула, чтобы успокоить свой краткий всплеск гнева. – Но у меня нет времени. Твайлайт скоро вернётся из своего дома вместе Флаттершай и Спайком, и я хочу помочь своей ученице с поиском Никс. Я думаю, что многим ей обязана.

– Сестра, разве ты не сказала, что единорог без сознания? – спросила Луна.

– Нет, без сознания он был, когда его принесли сюда. В конечном итоге, он пришёл в себя, но доктор Физика дала ему анестетики общего действия. Она решила, что единорогу лучше всего будет спать... Селестия замолчала. Мысль возникла у нее в голове, и это вызвало улыбку на её губах, когда она посмотрела на принцессу ночи. – Так ты имеешь в виду?..

Луна только молча кивнула.

– Очень хорошо, – сказала Селестия, поворачиваясь, чтобы уйти. – Я с удовольствием оставлю этого единорога в твоих способных копытах. Пожалуйста, отправьте сообщение, когда ты сможешь найти что-нибудь полезное, а я сделаю то же самое, если мы сможем найти Никс.

~~~

Квик Снап сидел, молча наблюдая, как Шайнинг Армор пробежался копытом по гриве. Он сидел на противоположной от принца стороне стола, в одной из комнат замка отведенной для допроса. До сих пор ему удавалось уклоняться и избегать большинства вопросов Шайнинга. Он был вынужден назвать свое настоящее имя, особенно когда Шайнинг понял, что оно было выгравировано на крышке камеры. Он также вынужден был признать, что единорогом, с которым он был, когда устроил засаду на Каденс и Твайлайт, был Колум.

Кроме этих моментов, Квик Снапу удалось избежать по-настоящему компрометирующих вопросов, но Шайнинг выглядел так, словно не собирался сдаваться.

– Почему вы ждали под стенами замка?

– Я был под стенами? – нервно спросил Квик Снап. Он пытался сидеть неподвижно, но не мог удержаться от того, чтобы не елозить копытами – ему казалось, что он просто взорвется, если не будет делать ими хоть что-нибудь.

– Да, ты там был, – подтвердил Шайнинг. – Постовые у ворот сказали, что видели, как ты часами слонялся возле стен.

– Я действительно слонялся без дела? Я просто думал, что стою там, наслаждаясь видом на замок. Это действительно прекрасное зрелище в это время года.

– Но разве ты не говорил, что постоянно живёшь в Кантерлоте последние нескольких лет? – спросил Шайнинг.

– Да, говорил.

– Тогда почему ты раньше не видел замок?

– Ну, это же не значит, что я не могу смотреть на него, не так ли? Квик Снап смог на мгновение успокоить свои нервы, охотно стал продвигать то, что могло бы стать обходной дорожкой на допросе. – Я имею в виду, что вот туристы всё время приезжают в столицу, чтобы посмотреть на него. Это одна из замечательных достопримечательностей Эквестрии, которая находится прямо на нашем заднем дворе. Мы должны наслаждаться этим больше, чем кто-либо ещё, но большинство жителей в Кантерлоте, просто никогда не находят времени для этого. Тот пони, с которым я работаю в газете, даже близко не видел замок. У него просто никогда не было причин приезжать в эту часть города.

Шайнинг Армор вздохнул и почесал лоб. – Да, я понимаю. Обидно, но ты всё ещё не ответил на мой вопрос. Почему ты...

– Принц Армор?

Шайнинг вздрогнул, и Квик Снап увидел, как в горле принца зарождается крик. Но Шайнинг так и не закричал. Он сохранил самообладание и повернулся, чтобы посмотреть на стражника, который только что просунул голову в приоткрытую дверь, ведущую из комнаты для допросов. – Что там?

Стражник крыльями приподнял конверт. – Они всё сделали.

– Ч-ч-что сделали? – невольно спросил Квик Снап, пытаясь вытянуть шею, чтобы увидеть, что там держит стражник.

– Спасибо, – произнёс Шайнинг, быстро забирая конверт своей магией. Он подождал, пока стражник закроет дверь, а затем снова повернулся к Квик Снапу. Он осторожно открыл конверт и начал медленно вынимать его содержимое. Квик Снап распознал то, что держал Шайнинг почти мгновенно. Это были фотографии, фотографии, несомненно, распечатанные с плёнки из его камеры.

– Ты не плохой фотограф, Квик Снап, – похвалил Шайнинг, глядя на фотографию в верхней части стопки. Затем он осторожно вытащил фотографию и бросил её на стол, как будто он был крупье за карточным столом в Лас-Пегасусе. Фотография покрутилась на хорошо ухоженном столе и остановилась прямо у копыт Квик Снапа. Он не мог не сглотнуть нервно, чувствуя, как его сердце замирает.

Перед ним лежала фотография Каденс и Твайлайт, стоящих ошеломленными, в то время как Никс спряталась под копытами Твайлайт. Это была фотография, которую он сделал, когда они с Колумом устроили засаду на семью Шайнинга на празднике Согревающего Очага. Нервно рассмеявшись, Квик Снап открыл было рот, пытаясь отрицать, что фотография была его. Он попытался несколько раз, но каждый раз его язык немел. Как будто его рот был высохшим колодцем. Независимо от того, сколько раз он открывал и закрывал челюсть, он просто не мог придумать слов.

Шайнинг наблюдал за этим, принимая молчание как признание вины, прежде чем перевести взгляд на следующую фотографию в стопке. Он недолго смотрел на неё, прежде чем бросить и её на стол, в пару к первой. Это была еще одна фотография из их засады, на этот раз более крупным планом Каденс с Колумом пристающим с вопросами к Твайлайт на заднем плане.

И как бы Квик Снап не хотел, чтобы это прекратилось, фотографии просто продолжали появляться, а куча на столе продолжала расти. Шайнинг бросил все фотографии из засады на стол, а затем начал показывать и некоторые другие снимки, сделанные Квик Снапом. Тут была фотография, на которой они возвращались с ужина в отеле и фотография, на которой они отправлялись за покупками на следующий день. Единственная фотография его матери, проскальзывающей на улицу, чтобы проверить почтовый ящик. И фотография их дома, сделанная тем же вечером когда загорелись дрова на заднем дворе.

Квик Снап благодарил все свои счастливые звёзды, что не сфотографировал задний двор. Это, без сомнений вызвало бы у Шайнинга обоснованные сомнения, а не был ли он с Колумом причастными к произошедшему пожару.

Но оставалась ещё одна фотография, единственная из всех, на которую продолжал смотреть Шайнинг. Квик Снап не знал, что может быть на той фотографии. Последняя фотография, которую он помнил, была именно та, что Шайнинг бросил на стол последней. Может быть, он случайно нажал на камеру? Это был бы не первый раз, и эти фотографии всегда были немного непонятными. Даже ему, опытному фотографу, иногда приходилось долго смотреть на одну из этих случайных фотографий, чтобы понять, где и когда она была сделана.

Но что-то было не так. Шайнинг не выглядел растерянным, словно он смотрел на фотографию, на которой не мог отличить головы от хвоста. Нет, он выглядел... трудно было сказать точно. Он был немного рассержен, но выглядел так, словно не мог поверить тому, что видел. Это было похоже на то, как выглядел Колум, когда Квик Снап показал ему снимок балерин-бизонов, которая была сделана во время атаки Дискорда на Эквестрию.

Наконец, через несколько напряженных минут Шайнинг отвел взгляд от фотографии и посмотрел на Квик Снапа, заставляя дрожь проползти вниз по позвоночнику пегаса. – Хорошо, больше никаких игр. Я хочу, чтобы ты рассказал мне всё, что ты знаешь об этой фотографии, или следующий пони, который будет задавать тебе вопросы, будет прокурором, в тот момент, когда тебя будут судить за измену. Ты меня понял?

Квик Свип кивнул, нервно сглотнув, и тут Шайнинг Армор положил последнюю фотографию на стол. Квик Снап наклонился и мгновенно понял, что фотография не была его работой. Фокус отсутствовал, и изображение было нечетким из-за неустойчивого положения камеры во время снимка. В центре верхней части фотографии был также виден бежевый шарик, который должен был быть подбородком Колума. Первое правило использования камеры висящей на шее, "держите голову поднятой!".

Но когда Квик Снап отстранился от недостатков фотографии, его дыхание остановилось. Это была фотография Никс. Он смог сразу узнать её по ее метке и гриве. Её повязка на голове исчезла, а её белая шерсть стала угольно-чёрной. Её сфотографировали посреди галопа, когда она оглядывалась на камеру. Её крылья расправлялись так, словно она собиралась взлететь, а её глаза с вертикальным разрезом зрачка ярко сверкали в свете вспышки камеры.

И выражение лица кобылки было просто ужасным. Она была так напугана, как будто её преследовала лошадь без головы.

– Ну же? – нажал Шайнинг.

– Я... я не делал этого, – сказал Квик Снап, используя свои крылья, чтобы поднять снимок. – Колум должно быть. Он был просто... просто так убеждён, что все пони должны знать правду о том, что Найтмэр Мун не была заключена в тюрьму, как верили многие из нас. Конечно, он серьезно относится к своей работе, но... я никогда не видел его таким решительным. Я... я не должен был оставлять его одного.

– Что ты имеешь в виду?

Квик Снап вздохнул, всё ещё глядя на фотографию. – Колум хотел… Ему нужна была фотография Никс с ее чёрной шерстью, чтобы сделать свою историю. Короче, мы разработали план проникновения в замок. Первое, что мы сделали, это подобрались к пони, которые доставляли столы для приема. После этого мы...

~~~

Многие пони ожидают, что для того, чтобы получить способность ходить по стране снов, требуется какое-то сложное заклинание или ритуал. Они полагают, что это требует долгого, сложного заклинания и жертвы из фруктов и овощей по сезону, на каком-нибудь давно забытом алтаре.

Но для Луны войти в мир снов было не сложнее, чем повернуть голову.

Как будто она делала определённое мускульное усилие. Луна приглушила образы и звуки медицинского отделения их замка, отодвинула замерший мир реального и позволила сфокусироваться миру снов. Это была неземная смесь из ночных фантазий и кошмаров, кружившихся вокруг неё подобно звёздам на ночном небе. Луна видела множество таких точек света позади себя, представлявших собой множество спящих умов в Кантерлоте.

Но один сон был намного ближе, чем все остальные, этот сон парил в комнате, в которой она только что стояла. Это был сон таинственного единорога, и Луна шагнула к нему. Ощущения были такие, будто она вошла в океан, и каждый шаг заставлял её погружаться в глубины сна. Она делала это с изяществом и вздрогнула лишь один раз, когда прохладный воздух сна коснулся её кожи. Поверхность сна, мерцающая подобно водной глади отражающей полную луну уже почти достигла её головы, но она не вздохнула и не закрыла глаза как то делает пловец, она просто продолжала пробираться все глубже и глубже.

Короткое время она парила в невесомых течениях, пока сон пытался усвоиться с её присутствием. Она почувствовала, как копыта касаются твердой земли, и вскоре она уже вошла в свою роль. Именно так она обычно и рассматривала сны, как ни кто иной, как сторонний наблюдатель, наблюдатель, скрывающийся за маской какого-то из аспектов сна пони. За юной Скуталу она наблюдала из-за силуэта кобылы на луне.

Впрочем, для этого сна она была одной из тысяч – ещё один член безликой толпы пони, которые были не более чем силуэтами. Это была общая черта снов. Разум пони создавал только то, что было важно, только проявлял детали, в которых он нуждался. Для сна единорога он должен был быть в толпе пони, но каждому из пони не было необходимости иметь свое лицо, имя или кьютимарку. Важна была толпа, а не конкретные пони внутри неё.

И то, куда смотрела толпа, тоже казалось важным. Все глаза были направлены вверх, и Луна посмотрела в том же направлении, когда начала замечать свое окружение. Они были в Кантерлоте, в самом большом из дворов замка. Взоры толпы были сосредоточены на балконе, на том же самом балконе, где Шайнинг и Каденс впервые приветствовали мир как муж и жена.

И над всем этим в небе висело зрелище, которое Луна никогда не видела лично. Над Эквестрией сияла луна, но на ней был темный силуэт царственной кобылы с длинным рогом: то был силуэт Лунной кобылы на диске луны.

Движение на периферии её зрения, заставило Луну оглянуться на балкон, где она увидела знакомого жеребца, подходящего к краю перил. Специально для него был установлен магический мегафон, и вскоре его голос заполнил всю окружающую ночь. – Кобылы и Джентпони Кантерлота! Я, Шайнинг Армор, исполняющий обязанности Капитана Гвардии Кантерлота, обязан объявить, что Принцесса Луна и Принцесса Селестия потерпели поражение.

Тихий ропот эхом отозвался среди толпы, хоть и не был истинным – пони в толпе окружающей Луну, не произносили слов по-настоящему, только бормотали и ржали, имитируя звук разговора. Но сквозь посторонние шумы, Луна услышала один единственный настоящий голос. Она посмотрела в его сторону и увидела единственного пони в толпе, который был не просто силуэтом. Единорог, в сон которого она и вошла, стоял в нескольких шагах, слушая слова Шайнинга Армора с выражением полного недоверия.

– Они потерпели поражение от копыт Найтмэр Мун, которая прошлой ночью разбила стражу замка, прежде чем проникнуть в тронный зал. Там она одолела принцессу Селестию в единоборстве, а затем и принцессу Луну, дождавшись её возвращения. Обе принцессы теперь находятся в заключении на солнце и луне соответственно.

Луна начала пробираться ближе к единорогу, продолжая меж тем слушать Шайнинга Армора. Эта была та речь, о которой она слышала от некоторых сотрудников замка. Это была речь, которую Шайнинг произнес перед всем Кантерлотом, когда Никс пришла к власти, одно из многих подобных заявлений, сделанных по всей Эквестрии.– Найтмер Мунтем тем самым объявила себя Королевой Эквестрии, – продолжил Шайнинг Армор, его голос звучал угрожающе. – И пусть будет известно, что большая часть Королевской гвардии Кантерлота, включая меня, поклялась в верности нашей новой королеве и присоединилась к благословению, которое разделяют Дети Найтмэр. Также знайте, я лично обеспечу поддержание правопорядка. Любые попытки восстания будут наказаны.

Шайнинг прервался, в результате чего Луна посмотрела в сторону своего зятя и охранников, окружающих его. Хотя их черты и были расплывчаты с самого начала сна, её внимание сосредоточилось на деталях внешнего вида Шайнинга Армора. Теперь Луна могла заметить, что Шайнинг и все те, кто стоял на балконе, разделяли одну общую особенность. Их глаза выглядели точно так же как глаза Найтмэр Мун.

– Наконец, – произнёс Шайнинг, – Пусть будет известно, что Найтмэр Мун объявила, что Эквестрия видела свой последний восход солнца. Эта ночь будет длиться вечно.

Теперь Луна стояла рядом с единорогом и могла слышать его крик, слившийся с всеобщим криком толпы, пытавшийся опротестовать слова, которые они только что услышали. Выглядело это так, как будто весь Кантерлот был готов восстать в этот момент, но оказалось, что Шайнинг Армор предвидел это. С резкими цокотом и твердыми взглядами большая часть королевской гвардии Кантерлота окружила и двинулась сквозь толпу. Пегасы патрулировала небо и так же были готовы обрушиться на толпу. Всё это было частью демонстрации силы Шайнинга.

– Теперь вы все должны вернуться в свои дома! – кричал Шайнинг. – Сейчас в Кантерлоте действует комендантский час. Ни один пони не должен выходить на улицу с десяти часов вечера до пяти часов утра. Любой, кто нарушит это правило с сегодняшнего дня, столкнется с длительным пребыванием в подземельях.

Угроза тюремного заключения при новом режиме Найтмэр Мун была достаточно серьёзной угрозой. Толпа поникла и под строгим взглядом замковой стражи начала мирно расходиться. Казалось, что единорог, за которым следовала Луна, тоже плывет по течению. Казалось, он всё ещё не мог понять, что происходящее было реально, но все же он двинулся с толпой к воротам.

– Давай, двигайся!

Во сне отчетливо прозвучал другой голос, новый голос, и единорог, и Луна посмотрели на его хозяина. Это оказалась кобыла, и, хотя она не была пони с крыльями летучей мыши, как прочие, но она всё же носила темно-синие цвета лунного стража. Её лицо, её нос, глаза, кьютимарка, всё было в четком фокусе. Это была пони, которую единорог знал очень хорошо, пони о которой он заботился в меру своих сил. Только так она могла появиться в его сне.

– Клеар Кут?! – закричал единорог, пробираясь сквозь толпу. В конце концов, он освободился от движущихся тел, и Луна последовала за ним в нескольких шагах. Он попытался приблизиться к стражнице которую называл Клеар Кут, но вскоре был заблокирован другим солдатом, который был безликим силуэтом, как и все остальные.

– Клеар Кут! Клеар Кут!

Наконец, кобыла, казалось, признала его существование. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, но хмурое выражение на её лице не исчезло. Она подошла к нему и оттолкнула другого охранника с дороги. Её глаза сверкали бирюзой, как и у всех остальных стражников, и её взгляд, казалось, грозил пробить дыру в коже единорога.

– Что ты творишь? – начал было единорог. – Ты что, поклялся в верности Найтмэр Мун?! Ты с ума сошла?! Она такая же мерзкая, как и те чейнджлинги, что устроили нападение посреди свадьбы! Ты возвращаешься со мной домой немедленно!

Единорог попытался схватить Клеар Кут за копыто, но она отреагировала на это так, как учили её на тренировках в охране. Через несколько мгновений она прижала единорога к земле и резко заорала на него, роняя слова со своего языка словно кинжалы.

– Ты возвращаешься домой. Введен комендантский час, а я на дежурстве.

– Принцесса Луна?

Голос из реальности достиг ушей Луны, и она начала выпутываться из сна. Сцена, которую она наблюдала, исчезла, вид и звуки медицинской палаты замка снова оказались в центре её внимания. Она посмотрела на кровать, на единорога, который всё ещё терпел этот беспокойный сон, а затем повернула голову и увидела Шайнинг Армора, стоявшего рядом с ней. – Ты смог найти владельца камеры? – спросила она.

Он кивнул. – Да, и я смог получить от него некоторую информацию, как только мы распечатали плёнку из его камеры. Он и его партнер Колум работают журналистами. Они пытались написать статью о том, что Никс, а точнее, Найтмэр Мун, не заперта в тюрьме, а вместо этого бегает себе на свободе. Последние несколько дней они преследовали мою семью и даже смогли найти письмо о помиловании на имя Никс. У них уже была вся история, но Колум настаивал на том, что им нужна фотография Никс в её натуральном черном цвете, чтобы пони поверили, что это правда.

– И как они собирались получить эту фотографию? – спросила Луна, поворачиваясь к принцу.

– Квик Снап, владелец камеры, сказал, что их план состоял в том, чтобы проникнуть в замок, спрятаться среди массовки театрализованного представления и сфотографировать Никс без маскировки. Но когда они поняли, что у Никс по-прежнему оставалась повязка на голове, когда она была и за кулисами, Колум заговорил о том, чтобы поймать Никс где-нибудь, где она будет одна и содрать повязку силой.

Луна нахмурила брови, переводя взгляд на единорога в кровати. – И это именно то, что они сделали?

– Нет, – ответил Шайнинг, качая головой. – Вернее, фотограф не знает. Когда Колум заговорил о насильственном снятии повязки, Квик Снап отказалась идти дальше. Он оставил свою камеру Колуму и в одиночку покинул замок. Затем он дожидался пока Колум не выйдет. Собственно, до тех самых пор, пока мы его и не арестовали.

– Тогда позволь мне спросить тебя об одном, Шайнинг. Ты, вообще, узнаешь этого единорога?

Шайнинг подошел к Луне и посмотрел на единорога, найденного среди обломков. У него уже были свои подозрения о том, кем был этот единорог, но, посмотрев на него, Шайнинг убедился наверняка. – Да. Он и Квик Снап были теми, кто напал на Каденс и Твайлайт на днях. Его имя должно быть Колум.

Луна кивнула. – Да, то, что сказал тебе фотограф, совпадает с тем, что сказала мне Никс. Она сказала, что на неё напали какие-то пони, когда она была на мостках. Этот единорог, Колум, имел какое-то отношение к тому, что происходило на сцене, если он, на самом деле, и не является непосредственным виновником всего этого.

– Но какова была его мотивация? – спросила Шайнинг Армор. – Квик Снап сказал, что Колума конечно могла захватить его работа, но он также сказал, что никогда не видел, чтобы Колум зашел так далеко в погоне за сенсацией. И почему только он рискнул быть арестованным и предстать перед судом за нарушение границы замка?

– Иногда мы и сами не понимаем наших мотивов, Шайнинг Армор, – произнесла Луна, повернувшись, и продвигаясь к двери. – Я иду на смотровую башню, и я бы хотела, чтобы ты присоединился ко мне после того, как выполнишь для меня одно поручение.

– Что же это? – поинтересовался Шайнинг.

– Среди Лунной стражи есть пони по имени Клеар Кут. Сегодня вечером она должна быть на дежурстве. Найди её и скажи, что её брат здесь, в медицинском отделении, и что у него большие, очень большие проблемы.