Грехи прошлого: Зимние колокола

Глава 8. Ложь колоколов

– Давай! Давай! Давай! Давай! Давай!

Ламбер Джек широко улыбнулся, когда голоса скандирующие его имя стали смешиваясь с гулким звуком, исходящим из его горла. Затем он с триумфальным стуком грохнул пустую кружку обратно на стол рядом со столь же пустой тарелкой. Отзвучали поздравления и не менее звонкие одобрительные похлопывания по спине, биты сменили копыта хозяев – Ламбер Джек обошел в соревновании другого пони. Но его противник, сын товарища по лесному бизнесу, всё ещё продолжал пытаться допить свой горячий шоколад. Он просто пытался его допить и делал это доблестно, однако был обречён на неудачу – он откинул голову слишком далеко назад, его стул качнулся, и вскоре молодой претендент рухнул на пол, вызвав рёв смеха, который заполнил магазинчик Донута Джо.
И никто не смеялся громче, чем сам Ламбер Джек.

– Вот видишь, не стоит тебе бросать вызов Ламберу Джеку, потому что Ламбер Джек всегда побеждает. Он повернулся и помахал копытом Донут Джо. – Ещё один раунд!

– Извини, Джек, но это был последний звонок, помнишь?

Обычно магазинчик Донута Джо уже был бы закрыт, как и большинство других мест в столице. Но, то, что происходило сегодня, уже стало традицией: все пони продававшие дрова и деревья в Кантерлоте, собирались вместе в канун дня Согревающего Очага. Они приходили сюда есть пончики, пить горячий шоколад и вообще хвастаться чем и кем угодно. Они рассказывали истории о том, сколько деревьев они срубили, о самом большом дереве, которое они свалили, и о том, сколько денег они заработали в Кантерлоте в этом году за срубленные деревья. И каждый год Донут Джо оставлял свои двери открытыми только для них, наслаждаясь их компанией и их щедро сыплющимися советами.

Но рано или поздно даже такая вечеринка должна была закончиться.

– Ну, ты и так слишком добр к нам, Джо. Ты остаёшься открытым допоздна, но всё же останавливаешь нас, прежде чем у нас лопнут животы. Давайте же послушаемся Донута Джо, лучшего производителя пончиков в Эквестрии!

Приветствия владельцу раздались в магазине пончиков, прежде чем пони начали рыться в битах, чтобы оплатить свою долю вечеринки. Ламбер Джек сделал то же самое, но для начала он помог молодому жеребцу подняться с пола. Затем он положил копыто ему на шею и ткнул копытом в сторону одного из старших пони в их шумной толпе.

– Свифт Чоп, у тебя хороший сын. Хорошая голова и крепкая спина, но он должен научиться не раскачиваться на деревьях, которые слишком велики для него. И да, Ламбер Джек, уж очень толстое дерево! Разве не так?!

Приветствия и смех согласия заполнили магазин пончиков, заставляя Ламбера Джека снова смеяться, когда младший жеребец отстранился и бросился в туалет, чтобы избавиться от переполнявшего его желудок шоколада. После того как были оплачены все доли, празднование конца года у поставщиков праздничных деревьев и дров Эквестрии завершилось. Они вывалились на улицу, и вначале все шли по главной аллее, продолжая петь, подбадривать друг друга шутками и веселиться в морозце ночи Согревающего Очага.
Но, по мере того как они проходили перекрёстки, то одна, то другая часть их группы отрывалась уходя по улицам ведущим к ожидающим их кроватям. В конце концов, и Ламбер Джек тоже был вынужден свернуть, отпустив несколько шуток, прежде чем повернуть налево, в то время как остальная толпа продолжала идти всё по той же улице. Болтовня его друзей растворилась в спокойной зимней тишине. Единственный звук, который доносился до ушей Ламбер Джека, был звук хруста снега под его копытами и негромкий шум его собственного дыхания.
А ещё он мог расслышать колокола. Сначала это был звон местной колокольни, когда она пробила наступление очередного часа, но когда звук её колокола утих, он услышал мелодию, исходящую от колоколов в башнях замка Кантерлот – они играли Гимны Согревающего Очага и Ламбер Джек не мог не улыбнуться и не начать подпевать знакомым с детства мелодиям. Будучи массивным пони, у него никогда не было лёгкости в ногах, однако ему вполне хватало качать головой в ритм с музыкой и просто наслаждаться спокойствием. Да, он был большим и неистовым лесным жеребцом, лесорубом, но он также умел ценить тихие, безмятежные мелодии, будь то звуки природы или гимны основания его нации.

– Хмммм хмм хмм хмммм хмммм хмммм

Повернув за угол, Ламбер Джек порысил вниз по улице, которая уводила его прочь от замка и мелодии его колоколов. Было пустынно, как и на большинстве прочих улиц, однако снег выглядел так, будто его недавно потревожили. И хоть разум Ламбера Джека отвергал подобную возможность, не было ни единой причины, чтобы по улице не прошёл кто-то еще, и он начал в шутку удивляться и раздумывать, кто бы это мог быть. Может быть, это был жеребец, который нёс подарок какой-нибудь милой кобыле? Возможно, это был отец, возвращавшийся домой после долгой командировки в свою семью? Может быть, это был...

– Ой.

Если бы там был какой-нибудь другой пони, то Ламбер Джек, возможно, и не обратил бы внимания на слабый визг боли. Но в безмолвном уединении улицы тихий звук выделялся настолько, что он остановился и посмотрел вниз. Рядом с ним стояли невысокие вечнозеленые кустарники, которые отделяли зону отдыха в кафе от тротуара. Только это не имело бы значения, но Ламбер Джек что-то заметил. Он заметил, как что-то похожее на хвост исчезло под кустом.

– Что это? – не мог не спросить себя Джек, когда он повернулся и подошел ближе к кустам. Он опустился и посмотрел под ветви. Пара глаз, светящихся в свете уличных фонарей, ответили на его взгляд, но затем они исчезли. Резкое движение и нечто чёрное метнулась вдоль кустов, пытаясь сбежать.

– О, иди сюда, киска, кис-кис-кис. Тебе не нужно бояться, котенок, кис-кис-кис. Ламбер Джек принесет тебе немного тёплого молока. Впрочем, сладкие слова Ламбер Джека резко контрастировали с тем фактом, что он ломился прямо сквозь кустарники в погоне за существом лохматым не меньше, чем Большая Медведица из вечнодикого леса. Тем не менее, тварь под кустами оказалась шустрой, и ей удалось опередить его. Она метнулась и заползла под иголки вечнозеленых насаждений, но Ламбер Джек не сдавался. Он загонял существо к каменной стене магазина торговавшего сукном, который и граничил с кафе. А затем, когда существо оказалось загнанным в угол, он опустил копыто и поднял его в воздух.

– Ах, тебе не нужно бояться маленький котёнок. Ламбер Джек никогда не будет...

Затем он посмотрел на это существо и смущенно вскинув брови, глядя на черную, борющуюся с ним кобылку, которую он теперь держал вверх тормашками.
– Да ты никакая не кошка!

~~~

– Это не было правдой! Он был не прав! Это не было правдой! Он был не прав! Это не было правдой! Он был не прав! – Никс повторяла эти слова про себя снова и снова, когда бежала, пытаясь задушить слезы, текущие из её глаз, и страх, растущий в её сердце. Она слышала, какие причиняющие боль секреты хранит Шайнинг Армор. Она слышала, то, что он думает о том, что именно она пыталась сделать с Твайлайт, и это ранило ещё больше. Но ничто не причиняло боль настолько, как то, что он сказал о Твайлайт.

Твайлайт заботились о ней только из-за заклинания.

Это снова и снова напоминало ей Детей Найтмэр. Спел Нексус и все те, кто последовал за ним, уважали и восхищались ею лишь из-за благословения, но в тот момент, когда она сняла заклинание, они все отвернулись от неё. Все они покинули замок в тот день, оставив её, чтобы вернуться к своей обычной жизни и семьям. Никто из них по-настоящему не заботился о ней. Никто из них не волновался, что с ней будет.

В тот день ни одна душа не осталась рядом с ней.

Но это было не так с Твайлайт. Нет, этого не может быть. Она не поверила бы этому. Тем не менее, страх охватил её разум. Что, если Шайнинг был прав? Что если любовь и забота, проявленные Твайлайт, были вызваны, лишь заклинанием, которое искорёжило её разум и сердце? Что произойдёт, если это заклинание будет снято? Твайлайт заставит её… уйти?
Как демоны из какого-то темного уголка мироздания, возвращались воспоминания. Той ночью... той ужасной, ужасной ночью. Никс взывала к Твайлайт, но Твайлайт не остановила Селестию. Она плакала и умоляла, но Твайлайт не отвечала. Она умоляла ту кобылу, которую она называла матерью, спасти её, но та ничего не сделала.
Но сейчас, если Шайнинг был прав и заклинание будет снято, будет ещё хуже. Твайлайт не будут сидеть, сложа копыта. Никс была уверена, что Твайлайт выгонит ее, используя любые доступные средства. Твайлайт станет такой же, какой она была, находясь под влиянием Детей Найтмэр. У нее будут эти холодные, бессердечные глаза, и она будет говорить слова, которые режут глубже, чем любой кинжал.

Все, чего она хотела, единственное, чего она когда-либо хотела, это просто остаться с Твайлайт!

Резкий звон колокола оторвал Никс от её мыслей. Она споткнулась на заснеженной улице, но сумела удержать себя на ногах прежде чем упасть. Она глубоко вздохнула, пытаясь отдышаться только сейчас поняв, что даже не заметила как потерялась и начала осматриваться. Она не обращала внимания на то, куда она шла. Она бежала, чтобы бежать. И теперь, когда она огляделась, в её животе стало собираться дурное предчувствие. Она не узнавала улицу или магазины на ней. Она бежала, бежала и бежала и теперь... теперь она не знала, где она.
Еще один резкий звук колокола заставил Никс посмотреть вверх. Это были не колокола замка Кантерлот, хотя она всё ещё могла слышать, как они вдалеке играют гимны. Вместо этого это оказалась маленькая колокольня, отзвонившая очередной час. Тем не менее, Никс посмотрела на эти колокола, как будто они играли вместе с колоколами замка, как будто они были ещё одними членами его лживого хора.
Один колокол не делает музыку. Только когда множество разных колоколов, больших и маленьких, собираются вместе, они могут создавать гармонию. Они играют колядки, как будто поют небо и ветер.
Это как легенда Согревающего Очага. Ни один из народов пони не мог в одиночку обосновать это королевство. Только когда все три племени работали вместе, родилась Эквестрия. Различные виды, большие и маленькие, собрались вместе, чтобы столкнуться с трудностями во имя мира и гармонии.
Слова Твайлайт произнесённые прошлой ночью только раздражали Никс. Гимны, весь этот праздничный сезон, обещали единство между пони. Они обещали хорошее время с семьёй и друзьями. Они обещали теплые встречи, смех и радость. Они обещала мир и согласие и… никакой ненависти.
Но все это казалось мечтой, которая никогда не осуществится.
Слезы потекли по щекам Никс, когда она посмотрела на колокольню, даже когда она замолчала. Ей не хотелось ничего, кроме как вырывать каждый колокол из каждой башни в Кантерлоте и бросить их через край города отделявший его от пропасти. Она хотела сделать последнюю песню, которую они пропоют, какофонией падения на землю лежавшую далеко внизу. Она хотела заставить их прекратить петь. Она хотела, чтобы они перестали петь те песни, которые обещали то, чего у неё никогда не будет. Она хотела помешать им проповедовать счастье, которым она никогда не будет наслаждаться, если только не промыть мозги всем пони в Эквестрии.

Она просто хотела, чтобы они остановились.

Она рухнула в снег и подняла копыта, чтобы заткнуть уши. Но прежде чем она смогла это сделать, она услышала что-то ещё. Она ахнула и развернула уши, поднявшиеся торчком, себе за спину. Звук становился всё ближе, и чем громче он становился, тем сильнее напрягалось тело Никс.

– Хмммм хмм хмм хмммм хмммм хмммм

Какой-то пони, вот-вот готовый показаться из-за угла ближайшего здания, норовил подпевать колоколам. Опасаясь повторения того, что произошло на мостках над сценой, Никс вскочила на копыта. Её первым побуждением было бежать, но пони был слишком близко и если она просто побежит по улице, кто бы то ни был, он увидит её. Не было времени бежать, она могла только спрятаться.
Она огляделась, чтобы найти место, где спрятаться, но обнаружила только один вариант: шпалера кустов. Ей не понравилось такое убежище, уж слишком они напоминали ей кустарник в вечнодиком лесу, где она начала свою короткую жизнь. Но она закусила губу, закрыла глаза и нырнула в объятия вечнозеленых кустарников, а затем боролась с желанием немедленно выскочить обратно на улицу.
Некоторое время она слышала только напевание, но потом раздался хруст копыт по снегу. Они всё ещё приближались, и с каждым шагом становилось всё громче и громче для Никс, словно пасть какого-то жуткого зверя, пережёвывавшего кости. Она оставалась совершенно неподвижной, как будто одно лишь движение могло бы разрушить её укрытие. Она не смела дышать, даже когда её легкие начали гореть от недостатка воздуха. Даже малейший писк мог выдать ближайшего пони её присутствие. Она должна была молчать. Она должна была просто молчать и ждать пока он пройдёт. Тогда она могла бы...

– Ой.

Никс сунула копыто в рот, но было уже слишком поздно. Проходящий мимо пони наступил ей на хвост, который торчал из-под кустов и внезапный всплеск боли заставил тихий визг вырваться из её рта. Инстинктивно она дотянулась копытом и втянула хвост под куст, но непоправимое уже произошло – пони, проходивший мимо, развернулся, подошел ближе, наклонился и заглянул под куст.
Их глаза на мгновение встретились, прежде чем Никс побежала. Как будто её преследовал тот же самый пони, который напал на неё на мостках, она стала пробираться сквозь толщу кустарников. Впрочем, и пони погнался за ней, топая прямо через кусты. Она запаниковала, дыхание участилось, и в голову ударили последствия гипервентиляции. Она слышала, как пони что-то ей говорил, но ей было всё равно, что это было. Она просто пыталась убежать.
Но кусты не были похожи на мостки. Они не соединялись в кольцо, позволяя ей вечно убежать от преследователя, и они закончились. Никс остановилась, чтобы не врезаться в твердую каменную стену в дальнем конце кустарника.
И тогда она почувствовала, как чьё-то копыто схватило её за заднюю ногу.
Её подняли наверх и вернули под свет уличных фонарей Кантерлота. И все же она не колебалась ни минуты. Она начала биться, крутиться и цепляться в объятиях этого пони. Она взмахнула крыльями и попыталась пнуть его. Но все её попытки сбежать были тщетными – у пони была сильная хватка. Она не могла вырваться, как бы она ни старалась.

– Да ты никакая не кошка!

Никс перестала дрыгаться от этих слов, произнесенных голосом, который она теперь узнала. Это был Ламбер Джек, и на мгновение она была рада его видеть. Он был милым, хотя и немного эксцентричен, когда она и Твайлайт приехали с остальной семьей для покупки дров. Но... но теперь она не была замаскирована. Теперь он мог видеть её черную шерсть и её настоящие глаза, и, тут она перепугалась того, что он может сделать, видя всё это, и она возобновила свои попытки убежать.

– Ну, теперь-то, малышка, Ламбер Джек уж точно не сделает тебе больно, – сказал он, пытаясь успокоить ее.

– Просто оставь меня в покое!

Её крик только заставил Ламбер Джека изогнуть брови ещё сильнее и склонить голову на бок. Он притянул её поближе к своему носу и посмотрел на неё пристальным взглядом. – Погодь, да мы же знакомы. Да... да, я знаю тебя. Хоть ты и выглядишь по-другому, но Ламбер Джек узнаёт эту кьютимарку и этот голос. Он остановился на мгновение и осторожно отодвинулся от Никс, как будто он разглядывал, насколько крупной и спелой была дыня на распродаже. – Я также узнаю и эти твои убойные взгляды. Ты... Маленькая Снежинка?

– Это не моё имя! – крикнула Никс.

– Да, это ты, Маленькая Снежинка, – сказал он, вынося Никс обратно на улицу и посадив её на тротуар. Это была возможность, которую Никс попыталась было использовать. Она попыталась развернуться и побежать, как только её копыта оказались на земле, но Ламбер Джек снова поймал её и снова поднял вверх ногами за одну из её задних ног.

– Теперь, ты пытаешься сбежать? Скажи мне для начала, почему ты вся вне себя? Где Твайлайт? Она вообще знает, где ты? Да она должно быть места себе не находит.
Сопротивление Никс стало спадать, по мере того как силы покидали её ноги, и слезы навернулись на глаза.

– Нет! Она не! На самом деле, нет! Ей всё равно, потому что Шайнинг прав!

– Чего?! Ламбер Джек видел Твайлайт. Она заботится о тебе так же, как я о деревьях, – сказал он, снова опустив Никс. Что заставляет тебя говорить такие ужасные вещи? О чём вообще говорит Снежинка?

~~~

– Я не могу поверить, что ты сделал это! Ты с ума сошел?! Ты понимаешь хоть, сколько законов ты нарушил?! Ты понимаешь, что чуть не убил себя? Клянусь Солнцем и Луной я никогда не думала, что ты можешь быть таким…

Шайнинг Армор закрыл дверь в медицинскую палату, приглушая крики, исходящие от Клеар Кут. Он нашел её на зубчатых стенах с биноклем, помогающую в розысках Никс. Однако она не задержалась там надолго – в тот момент, когда она поняла, что натворил Колум, она поскакала в медицинские отделение так быстро, как только её копыта могли нести. А уж когда она ворвалась в палату, то не раздумывая, принялась бить Колума по затылку копытом.
Раздался очередной крик, и Шайнинг решил, что лучше всего будет извиниться и уйти, но вздрогнул, услышав, как что-то грохнуло в больничной палате, так и не решился открыть дверь – доктор и медсестры были слишком заняты у постели больного, пытаясь помешать Клеар Кут выбить последние зубы изо рта Колума, решил он.
Даже здесь, когда он развернулся к выходу, её крики заставляли Шайнинга съеживаться. Он не хотел бы оказаться на острие её гнева, но в то же время он предпочел бы, чтобы на него сейчас орали, нежели то, что он сейчас получил. После того, как Твайлайт поняла, что Никс сбежала, были составлены быстрые планы по её поиску. И в течение этих нескольких минут Твайлайт и Каденс отказывались говорить с ним.
С другой стороны, разве он мог обвинить их?

"И это мне говорит аликорн, который может раздавать любовь, словно дешёвенькие конфетки на день Сердец и Копыт!"

Шайнинг поморщился и вытолкнул глупость, которую он сказал из своей головы. Вместо этого он сосредоточился на своём пути вперед. Он проходил по коридорам, поднимался по лестницам и, в конце концов, достиг одной из самых высоких башен в той части дворца, с которой он был очень хорошо знаком. Во время его свадьбы, Селестия и Луна по очереди наблюдали за всем городом через телескоп, установленный на перилах балкона башни. Они бдительно следили за опасностью, исходящей извне или с улиц города.
На том же балконе Шайнинг и нашёл принцессу Луну, хотя она и не смотрела в телескоп. Вместо этого она стояла подобно статуе со сложенными крыльями и слегка откинутой назад головой. Её глаза были закрыты, и нежный свет исходил от её рога – она была в трансе, выполняя какое-то неизвестное заклинание, но открыла глаза, как только Шайнинг вышла на балкон.

– Ты нашёл Клеар Кут?

– Да. Она сейчас… разговаривает со своим братом, – сказал Шайнинг, подходя к принцессе. – Кто-нибудь смог найти Никс?

– Нет, – ответила Луна, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него. – Охрана, однако, расширила зону своих поисков, а Твайлайт сейчас пытается совершить заклинание в доме ваших родителей. Хотя, у неё возникли с этим проблемы – единственный предмет в Кантерлоте, имеющий достаточную личную значимость для Никс, чтобы быть способным принять участие в заклинании, это её повязка на голову, но она до сих пор похоронена где-то среди обломков мостков.

Шайнинг развернул своё тело, готовясь вернуться обратно в замок. – Полагаю, это означает, что вы хотите, чтобы я вернулся вниз и поискал её?

– Нет, – сказала Луна, оглядываясь на Шайнинга. – Несколько пони уже убирают обломки в поисках повязки, а пара стражей была отправлена в Понивилль, чтобы забрать какой-то плащ из их дома, который, как уверена Твайлайт, станет жизнеспособным предметом для заклинания поиска.

– Тогда, почему вы попросили меня найти вас, ваше высочество?

– Ты здесь по двум причинам. Во-первых, чтобы ты мог помочь с поиском, – ответила Луна. Она указала на телескоп балкона, который был отрегулирован так, чтобы он был на высоте, более подходящей для среднего пони. – Селестия присоединилась к Кадэнс и Рейнбоу Дэш, желая играть более активную роль в поиске. Поэтому я бы хотела, чтобы ты занял её место.

– А вторая? – спросил он, подходя к телескопу.

– Чтобы задать тебе один вопрос: Почему ты сомневаешься во мне?

Нахмуренный Шайнинг отвернулся от перил, но на его губах было заметно смущение. – Что вы имеете в виду?

– Полагаю, ты этого не понял, – сказала Луна, присаживаясь. – Тогда позволь мне объяснить. Ты заявил, что Никс промыла мозги Твайлайт. Ты заявил, что она готовит заговор против Эквестрии, что она планирует узурпировать мою власть и власть моей сестры с помощью обмана и закулисной магии. И меж тем, Шайнинг Армор, я была той, кто поверил Никс. Я был той, кто дал ей второй шанс.

– А также, это именно я наблюдала за проверками, которые гарантировали, что благословение Детей Найтмэр было уничтожено. Я была той, кто выбрала лучших врачей, чтобы осмотреть тебя, твою сестру и всех, кого касался этот яд. Я также была той, кто избавил Никс от её силы и вернула ей вид жеребёнка, но всё же ты веришь, что у неё есть магия, способная выполнить эти наикрутейшие акты промывания мозгов.

Голос Луны был спокойным и нежным, как прохладный вечерний ветерок летом. И все же в её словах безошибочно читалось подводное течение – принцесса Луна точно не была счастлива, и Шайнинг почувствовал, как холод пробежал по его позвоночнику, когда она сфокусировала на нём свой взгляд.

– Итак, позволь мне спросить ещё раз: Почему ты сомневаешься во мне? Что ты знаешь такого, что я не знаю? Есть ли что-то, что ты ещё должен мне сказать, какое-то доказательство, которое ты обнаружил и которое до сих пор держал при себе?

– Я… начал Шайнинг, пытаясь донести что-то, о чем он не сказал принцессе Луне, когда они были внизу, пытаясь расчистить сцену. – У меня больше ничего нет. Я просто... я знаю...

– Ты не знаешь, Шайнинг. Ты думаешь, ты веришь, но если бы ты знал, то у тебя были бы неопровержимые факты, и вот тогда бы ты смог убедить меня и твою сестру в том, что то, что ты говоришь – правда, – сказала она. – Я надеялась, что ты увидишь и поймёшь это после допроса Квик Снапа и уже уяснишь для себя, что Никс, вероятно, не была той, кто вызвал разрушение мостков.

– Я был неправ в этом моменте, – признал Шайнинг. – Но это вовсе не значит, что Твайлайт не промыли мозги, чтобы она заботилась о Никс или того, что она что-то не планирует. Я чувствую это своей интуицией.

– Интуитивное чутьё может быть мудрым, – признала Луна. – Это может защитить нас в опасных ситуациях и может быть руководством, когда наш ум не знает, что делать. Инстинкт, однако, видит мир через тонированные линзы, окрашивая наше восприятие, как реальности, так и нас самих.

– Твайлайт однажды сделала то же, что и ты, Шайнинг. Она пошла на поводу у своих инстинктов, уверявших, что Кадэнс злобно себя вела и даже обнародовала свои обвинения на генеральной репетиции. И ты, и моя сестра, и друзья Твайлайт, все отреагировали так же, как и любой нормальный пони. Ты ей не поверил.

– Но, в конце концов, Твайлайт оказалась права.

– Да, – кивнула Луна. – Да, но позволь мне спросить тебя об этом, Шайнинг Армор? Смог бы ты простить её за то, что она испортила день вашей свадьбы с Каденс, если бы она ошиблась? Что, если бы Каденс была настоящей Кадэнс, а её вспыльчивость и грубое поведение были результатом предсвадебных волнений? Если бы Твайлайт была не права, ты бы смог когда-нибудь простить её по-настоящему?

Луна не дождалась ответа и продолжила говорить с той же силой в голосе: – Это опасно, предъявлять обвинения или заявления о виновности или невиновности без веских доказательств, Шайнинг Армор. Ты играешь в азартную игру, но в отличие от пони, которые играют в карты или в кости, ты можешь потерять гораздо больше, чем просто биты, если ты ошибёшься.

– Но разве вы не ведете такую же игру, полагая, что Никс невиновна? – спросил Шайнинг.

– Может быть, но не без веских доказательств и показаний. Я говорила с пони окружающих Никс и слышала о том, как она спасла Понивилль. Я была той, кто говорила с ней, прежде чем принимать решения, и я была той, кто избавил её от её магии. Всё это поддерживает сторону невиновности Никс. Да, я могу ошибаться, но сейчас я уверена в своем решении.

Луна опустила голову вниз, опуская свой взгляд на уровень глаз Шайнинга. – Ты всё ещё так уверен в себе, Шайнинг? Узнав о причастности Колума к падению мостков, обнаружив истинные и веские для тебя доказательства, ты всё ещё уверен, что прав?

Шайнинг открыл было рот, чтобы подтвердить, что он, на самом деле, так же уверен, как и прежде, но... правда была в том, что он уже не был так уверен. Теория, которая казалась настолько сильной и неоспоримой во время его путешествия на поезде из Хрустальной империи, теперь казалась почти надуманной. Он слишком во многом обвинял Никс, но, как и указала Луна, доказательств просто не было.

– Твое молчание говорит о многом, – прокомментировала Луна, прежде чем снова встать. – Тем не менее, независимо от твоих сомнений или твоих убеждений, на данный момент в наших интересах, каковы бы они ни были, нужно быстро найти Никс. Займи свой пост у телескопа, Шайнинг, а я тоже возобновлю собственный поиск.

Это была простая истина, которую Шайнинг не мог отрицать. Если он был прав, важно было найти Никс, прежде чем она смогла бы промыть мозги кому-нибудь ещё. Если он ошибался, им нужно было быстро найти её только потому, что она была невинной кобылкой на морозе. Поэтому он повернулся к телескопу и приник к окуляру, когда Луна закрыла глаза и возобновила свое заклинание.

~~~

Ламбер Джек снял свою фланелевую клетчатую рубашку и накинул её на плечи Никс. Они сели на скамейке в парке, пока Никс рассказывала Джеку, что произошло. Временами Ламбер Джек не был лучшим слушателем. Не раз то, что говорила Никс, ему что-то напоминало, и беседа после этого уходила в сторону, когда он рассказывал ей свою подходящую к месту историю. Никс не была уверена, пытался ли он подбодрить её или нет, но, в конце концов, Джек всегда возвращался к исходной теме и спрашивал её, что случилось дальше.
Но вот она закончила. Она рассказала ему, как она и Рарити случайно подслушали, о чём говорил Шайнинг, и на этот раз у Ламбера Джека не нашлось ни шуток, ни баек. Он просто сидел с Никс, глядя на снег, пытаясь уместить в голове то, о чём ему рассказали.

– Шайнинг, что, прямо так и сказал это?

Никс кивнула, пытаясь стереть слезы со своих щёк. – Именно это он и сделал.

Ламбер Джек покачал головой и поднялся со скамейки. Он сделал несколько неуклюжих шагов вдоль по улице продолжая смотреть на землю, как будто уронил ключ. Он несколько раз оглянулся на неё, открывая рот, словно что-то собирался сказать, но потом качал головой и снова смотрел на землю.

И в конце концов, Никс первой не выдержала молчания. – Ты думаешь, что он прав, не так ли? Он должен быть прав. Зачем ещё Твайлайт...

Ламбер Джек быстро обернулся и вернулся к скамейке. – Не думай о таких вещах, Маленькая Снежинка.

– Но…

– Нет! – сказал Ламбер Джек, его голос звучал с силой, соответствующей его воспитанному горами телу. – Я признаю, я просто лесоруб. Спроси меня, как наточить топор и я расскажу тебе одну семейную тайну. Спроси меня, как определить, какого цвета будет пламя из конкретного дерева и я бы посоветовал тебе взглянуть на корни и листья. Спроси меня, как бороться с медведем, я бы рассказал тебе, как пригвоздить его одним движением. Но Ламбер Джек – просто пильщик леса, просто земной пони. Я не знаю о всех этих магических вещах.

– Но ты знаешь, что ещё знает Ламбер Джек? Я знаю, что ты никогда не должна терять надежду. Он вернулся к Никс и полез в карман своей рубашки, которая всё ещё была накинута на Никс и достал две фотографии. Обе они были несколько потёрты, с загнутыми углами, одна явна была старше другой, но обе были в хорошем состоянии.

– Знаешь, мне действительно повезло. У меня прекрасная жена, и я могу продолжить замечательные семейные традиции вальщиков леса в Рейнбоу Рейндж. Я был благословлен рождением дочери. Он перевернул фотографию, позволяя Никс увидеть её. Ламбер Джек держал маленького пони, который казался таким крошечным по сравнению с ним.

– Она не была большой горной кобылой, как её прабабушка. Нет, она такая же умная кобылка, как и моя жена. Но, тем не менее, она пыталась заставить Ламбер Джека испытывать за неё гордость. Она помогала мне пилить деревья, старалась продолжить традицию. Но потом... потом произошёл несчастный случай. Ламбер Джек перевернул фотографию, слегка вздохнув, прежде чем сфокусироваться на более новой из двух фотографий. – Моя маленькая кобылка, она оказалась под грудой бревен. Потребовался час, чтобы вытащить её, а затем ещё час, чтобы доставить её в больницу. Потом... потом ожидание. Врачи говорят, что мы ждали четыре часа, но это было похоже на дни.
Мы с женой ждали, ждали и ждали. В какой-то момент доктор даже сказал, что надо готовиться к худшему. Но знаешь что? Я не готовился к этому. Я надеялся и верил в мою умную маленькую кобылку. Я сказал своей жене, что наша дочь будет жить, получит хорошее образование и найдет свою любовь.

– И что же случилось в конце? – спросила Никс.

Ламбер Джек улыбнулся и показал ей вторую фотографию. Это была молодая кобыла в одеждах выпускника, которая улыбалась Ламберу Джеку и другой кобыле постарше. – Ламберу Джеку действительно повезло, потому что моя дочь выжила. Она получила хорошее образование. Она получила хорошую работу с другими умными пони. Она заставляет меня гордиться, даже если она и не пилит деревья.

– И, может быть, она была бы в порядке, даже если бы Ламбер Джек сдался, но я не хотел рисковать этим шансом. А теперь, Маленькая Снежинка, на счёт тебя. Ты боишься Шайнинга, верно? Ну, так иди и скажи ему, пусть сначала попробует доказать! Тогда ты сможешь жить каждый день так, как будто он никогда не говорил ничего такого. Верь, верь всем своим сердцем, что Твайлайт действительно заботятся о тебе по своей воле, Маленькая Снежинка, и ты в любом случае не пожалеешь.

Никс немного подняла голову, глядя на развёрнутую грудь Ламбер Джека и уверенную улыбку. И... она не могла немного не улыбнуться. Эта маленькая улыбка была всем, что нужно было видеть Ламбер Джеку. Одним быстрым движением он поднял Никс и громко рассмеялся. Затем он уронил Никс себе на спину, продолжая смеяться, когда он направил свои шаги в направлении замка.

– Видишь ли, надежда делает всё лучше, а теперь, Маленькая Снежинка, позволь нам вернуть тебя в замок. Твайлайт должно быть ужасно себя чувствует.

– А как же Шайнинг? Я... я не...

– Ба, да ты слушаешь Ламбера Джека? Может быть, Шайнинг и единорог, а Ламбер Джек, возможно и не знает всей премудрости магии, но вы знаешь, что? Я думаю, что он совершенно неправ. Кровь для промывания мозгов пони? Да кто слышал о таком? Единственное, что я слышал о кровопролитии, это что кровь слишком уж пачкает хорошие рубахи и объединяет семьи.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Никс.

– Кровь гуще воды, Маленькая Снежинка. Кровь моего отца течет в моих венах. Кровь моего деда течет в его венах. А в его венах текла кровь моей прабабушки. А она была таким вальщиком леса, что готова была посрамить даже Ламбер Джека. И, я спрашиваю тебя, те культисты использовали кровь в ритуале? Я говорю тебе то, что ты сказала мне. Это была кровь Твайлайт. Итак, Ламбер Джек считает, что Шайнинг неправ. Ламбер Джек думает, что капля крови Твайлайт все ещё течет в твоих венах.

Никс уставилась на Ламбер Джека, её разум нуждался лишь в мгновении, чтобы переварить идею, которая только что была ей представлена. Она не думала об этом так. Это была противоположность тому, чего боялся Шайнинг. Так же, как кровь могла быть использована для какой-то темной цели, кровь, возможно, была важным компонентом её новой жизни. Что, если это всё ещё было её частью? Что если она была не просто приемной дочерью Твайлайт?

Что если она была настоящей дочерью Твайлайт?

Это... это была такая странная мысль, но она начала целиком заполнять разум Никс, как тепло от огня, заполняет холодную комнату. Шайнингу больше не нужно будет её бояться, если Ламбер Джек был прав. Ни один пони больше не сможет забрать её от Твайлайт. Найт Лайт и Вельвет стали бы её настоящими бабушкой и дедушкой, а Каденс – настоящей тётей.
Никс, в тот момент, казалось, всему миру было бы лучше, если бы она действительно была дочерью Твайлайт.

– Ты... ты на самом деле думаешь, что это правда? – спросила Никс, её голос слегка дрогнул от волнения.

Ламбер Джек пожал плечами. – Я не знаю. Это имеет смысл для меня, но то что имеет смысл для меня не всегда правильно. Тебе нужно спросить кого-нибудь вроде принцесс или Твайлайт. Тебе нужно будет спросить кого-нибудь, кто знает ответ, как, например, у меня пони спрашивают, как лучше защитить дрова от влаги.

Это было правдой. Если бы она хотела знать наверняка, ей пришлось бы спросить кого-нибудь, кто знал, что кровь делала в ритуале. Но кто бы это мог быть? Никс не думала, что Твайлайт знает. Принцессы, конечно, могут знать, но если они и знали, то решили не говорить никому. Помимо них, Никс на самом деле не знала ни одного пони, который знал об исходном заклинании воскрешения. Ни одного пони, кроме...

– Спел Нексус...

Ламбер Джек остановился и повернул голову, чтобы он мог смотреть на Никс. – Что это было?

– Спел Нексус! Никс спрыгнула со спины Ламбер Джека. – Он создал заклинание, которое создало меня. Он знает, что должна была делать кровь. Я должна пойти и спросить его!

Она повернулась и помчалась прочь, но Ламбер Джек быстро её поймал. Он поднял её над землёй за одну из её задних ног и снова держал перед собой кверху тормашками.

– Эх, Маленькая Снежинка! Твайлайт мне голову оторвёт, если я не отвезу тебя прямо назад. Ты представляешь, как она должна переживать?

– Я... может быть... – признала Никс и её уши прижались к голове. Независимо от того, было ли это вызвано заклинанием или нет, Твайлайт должна была нервничать. Никс могла почти представить её, ходящую взад и вперёд. Она не сможет сидеть на месте, а её грива будет в полнейшем беспорядке. Это был мысленный образ, который разрывал сердце Никс. Она не хотела заставлять Твайлайт волноваться.
А ещё она даже не знала, где живёт Спел Нексус. Когда она была королевой, он останавливался в Замке Ночного Камня, и поэтому она понятия не имела, где находится его дом в Кантерлоте. Тем не менее, если она найдет его, он ответит на все вопросы. К счастью или несчастью, но она, по крайней мере, точно будет знать, прав ли Шайнинг.
И она узнает, была ли Твайлайт её настоящей матерью.

– Пожалуйста, Ламбер Джек, – наконец ей удалось сказать, отчаянно глядя на огромного пони. – Можете ли вы помочь мне найти его? Вы сами сказали, что, когда у вас есть вопрос, вы должны спросить пони, который знает ответ. Спел Нексус знает, что кровь Твайлайт сделала в этом заклинании.

Ламбер Джек опустился на колени, опустив Никс на землю, а затем опустился ещё ниже, чтобы она и он могли смотреть друг на друга глаза в глаза.

– Но Маленькая Снежинка уверена, что она готова к тому ответу, что найдётся у Спел Нексуса? Это может быть совсем не тот ответ, что ты ждёшь. Ты можешь услышать, что Шайнинг прав.

Никс нервно отвела взгляд. Она не думала об этом, но... она всё ещё хотела знать. Она должна была знать. И... и Твайлайт тоже заслуживает того, чтобы знать. Как бы она ни ненавидела идею о том, что Твайлайт больше не будет заботиться о ней, ей ещё больше не нравилась идея, что Твайлайт находится под заклинанием. Это заставило её задуматься о том, какой была Твайлайт после того, как она спасла её от петли палача. Напомнило ей, как она испугалась, что она её потеряла в том заклинании.
А ещё это помогло ей понять, какой страх должен был испытывать Шайнинг Армор.

– Да, мне нужно знать.

– Хорошо, – сказал Ламбер Джек, вновь поднимаясь на ноги. Затем он снова подхватил Никс и мастерски забросил себе на спину. – Пойдем, поговорим с этим Спел Нексусом.

– Спасибо, – сказала она, прежде чем осмотреться. – Итак, с чего же нам начать? Я знаю, что Спел Нексус был директором школы Селестии для одаренных единорогов. Так что, может быть, если бы мы начали...

– Мы пойдём вот этой дорогой, – сказал Ламбер Джек, когда он развернулся и порысил по улице.

– Почему именно этой? – спросила Никс, стараясь не упасть со спины Ламбер Джека.

– Потому, что Ламбер Джек продает древесину не только семье Маленькой Снежинки. Потому что Спел Нексус заказывает дрова и дерево ещё до праздников и потому, что именно я и доставляю всё это в поместье Спела Нексуса. Мы идем этим путём, Маленькая Снежинка, потому что этот путь и ведёт к дому Спела Нексуса.