Селестия

Извинение

Успокаивающий щебет птиц и радостные крики жеребят достигли ушей Санни, когда она вышла из общинного зала и ступила на улицу. Солнце в небесах приятно согревало ее шкурку, в то время как кобыла продолжала свой путь. Пронесшийся мимо табун жеребят, едва не снесший ее, приостановился на миг и помахал ей, прежде чем продолжить свою безумную беготню среди окружавших деревенскую площадь строений.

Однако пони и птицы были не единственными, кому теплая погода пошла на пользу. Впервые за все то время, что Санни провела в скрытом от посторонних глаз сообществе, на деревьях и невозделываемых полях было гораздо больше зеленого, чем коричневого. Температура возросла настолько, что обогревавшие поля команды были распущены, и находившиеся в них единороги оказались вольны выбирать себе занятие по душе.

Кловер первым проявил инициативу, начав увлекаться плотничным делом и работой по дереву, словно одержимый. За последние несколько недель он вместе с десятком примкнувших к нему единорогов возвел несколько новых домов на окраине городка. Один из них даже был предложен Санни, но она пока что предпочла вежливо отказаться.

Однако с другой стороны, роль Старсвирла осталась, по большей мере, неизменна. Он по-прежнему проводил большую часть дня со своими исследованиями и с Лулу, пытаясь, по возможности, предотвращать ее "приключения". Порой Санни также замечала, как он с серьезным видом обсуждал что-то с Кловером. Но стоило ей подойти поближе – и эти разговоры тут же обрывались, и она не считала вежливым выпытывать их содержимое.

– А, доброе утро, Санни! – поприветствовала ее кобыла-земнопони по имени Нидлпоинт, когда единорожка вошла в швейную лавку. Нидлпоинт была пожилой кобылой, а на ее боках виднелась отметка в виде швейной иглы, и, продолжив, она с теплой улыбкой спросила: – Чем я могу помочь тебе сегодня?

– Боюсь, я вновь пришла тебе докучать, – ответила Санни, оглядывая разнообразные предметы и материалы на полках. – Мне потребуется один из твоих инструментов и немного ткани, если ты можешь поделиться этим.

– Ох, ты уверена, что хочешь попытаться еще раз? Знаю, тебе очень хочется найти возможность приносить пользу, и меня не одну радует подобный энтузиазм у кого-то столь молодой, как ты, но… – Нидлпоинт прикрыла рот копытом, словно юная кобылка, пытающаяся не захихикать. – Ты уверена, что я совсем не могу тебе помочь? В прошлый раз ты приложила очень много усилий со своей магией, но все же результат мог бы быть менее… досадным.

Единственным признаком раздражения Санни была дернувшаяся бровь и стиснутые зубы. Но ни первое, ни второе не оказало никакого влияния на швею, и та, достав необходимые материалы, протянула их единорожке.

– Держи, милая. Постарайся в этот раз не дать своим творениям выйти из-под контроля, хорошо?

– Спасибо за совет, Нидлпоинт. Я запомню его, – холодно произнесла Санни. Развернувшись и покинув лавку, она демонстративно не стала оборачиваться на захихикавшую кобылу.

Когда Санни впервые проявила заинтересованность в создании одеяний, она провела изрядное время, наблюдая из-за плеча Нидлпоинт за тем, как та работала над одним из предметов одежды. После часа наблюдений единорожка стала более чем уверена, что способна воспроизвести талант земной кобылы. Движения нити и иглы были автоматизированы и подчинены простому заклинанию, которому требовалась лишь крохотная доля ее внимания, что позволило Санни сосредоточиться на более поздних стадиях своего проекта.

И именно из-за этого упущения игла и нить, работавшие над тканью, каким-то образом переместились на ее передние ноги и постепенно начали связывать их. К тому моменту, когда Санни сообразила, что происходит, ожившие нити уже добрались до ее щеток. Когда же она сумела остановить заклинание, оно успело подняться еще на несколько дюймов. Не желая жертвовать драгоценной нитью, Санни позвала Старсвирла, чтобы он помог ей распутаться. И он действительно помог ей… после не прекращавшегося несколько минут хохота. Затем Старсвирл дал ей клятву, что произошедшее останется тайной, и каждый из них пошел по своим делам.

Естественно, меньше через неделю об этом казусе знал весь город.

"Я не дам своей репутации остаться неотмщенной, Старсвирл! Придет время, и я… – негодовала Санни, но миг спустя тут же оборвала себя: – Я погубила почти всю его семью и оставила единственного его уцелевшего потомка со шрамами на всю жизнь. Каким возмездием я могу грозить, которое будет страшнее этого?"

Короткий путь Санни остановился в тени дерева, которое сумело пережить долгую зиму и сейчас шелестело ярко-зелеными листьями. Резко сев и зажмурившись, она слегка потрясла головой.

"Солария бы попыталась найти способ отомстить Старсвирлу, но я не стану вновь допускать подобных ошибок. Тысячелетия я была известна под этим именем, пытаясь создать идеальную систему порядка… и ради чего? Мне даже не удается вспомнить, почему я пыталась создать эту систему и чего она должна была, в конечном счете, достигнуть. Я даже не помню, кто дал мне это задание…"

Кобыла медленно открыла глаза и аккуратно расположила швейные принадлежности вокруг себя. Это простое действие наполнило Санни радостью и чувством предназначения – теми двумя вещами, что полностью отсутствовали в жизни Соларии.

"Солария бы попросту отмахнулась от подобного занятия. Вероятней всего, она бы даже не увидела в нем никакого смысла… не увидела потребности в результате этого процесса. "Это никак не служит системе" – подумала бы она, – самокритичные мысли Санни привели ее к пугающему выводу. – Я всегда карала тех пони, что не вписывались в систему, и пыталась превратить их в хорошие маленькие шестеренки в огромном механизме. Но задумывалась ли я хоть раз, что я сама также могу являться чьей-то шестеренкой?"

Тяжело вздохнув, она отмахнулась от этих мыслей.

"И Солария, и ее система пали. Все, на что она была способна – это уничтожать то, что ей не нравилось. Но как Санни Скай я попытаюсь сделать все лучше, – кобыла позабыла все свои сомнения перед лицом новоприобретенной целеустремленности. – Я сделаю Лулу самый лучший плащ на свете, любой ценой!"

Более утонченный пони мог бы посчитать и ткань, и материалы грубыми, но Санни это не волновало.

"Учитывая, через что приходится проходить плащу Лулу, эта жесткость будет только кстати, – подумала она, продолжая свою работу. – Когда основа будет готова, я начну добавлять к ней улучшения. Раз она будет носить его постоянно, то необходима возможность регуляции температуры. Также будет достаточно легко увеличить сопротивляемость плаща к дождю и другим природным явлениям. Возможно, мне стоит… СОСРЕДОТОЧЬСЯ! – Санни отвесила себе мысленную оплеуху, заметив, что едва не повторила свою прошлую ошибку. Она должна была…"

– Она должна была удерживать все свое внимание на лежавшей перед ней задаче. Хотя у нее и не было доказательств, втайне Санни была уверена, что игла и нити чувствовали ее страх…

– Добрый день, Лулу, – поприветствовала единорожка кобылку, проигнорировав ее слова. – Ты отработала свое наказание и была освобождена или же вновь сбежала от своего тюремщика?

Покрытая шрамами кобылка театрально фыркнула.

– Я все еще не понимаю, из-за чего такой шум! Я всего лишь использовала один из скучных томов Старсвирла для игры с мячом. В конце концов, не может же пара ударов ему повредить, – когда Лулу замолкла, Солария оторвалась на миг от своей работы и, бросив на нее взгляд, увидела, что раздражение на ее закрытой капюшоном мордашке сменилось задумчивым выражением. – Санни, скажи, читать – весело?

– Весело? Я не уверена, что стала бы применять именно этот термин… – ответила она, мысленно вернувшись ко всем тем текстам, что одалживала у Старсвирла за последние недели.

"Это всего лишь получение знания, которое было каталогизировано кем-то другим. Мне не кажется, что…"

– Правда? – перебила ее Лулу, и большая книга в твердом переплете с тяжелым стуком приземлилась на принадлежности для шитья. Восторг, очевидно, оказался сильнее ее способности стоять спокойно, и она начала перепрыгивать с копыта на копыто. – Дабл Чек закончил писать ее неделю назад и прочел несколько глав для других жеребят. И им всем было очень весело!

Санни приподняла бровь, переведя взгляд со своего погребенного проекта на возникшую перед ее лицом книгу. Ее обложка была еще совсем новой, равно как и страницы внутри.

– И понравилась ли она тебе, Лулу?

Кобылка перестала подпрыгивать и слегка съежилась под своим плащом.

– Остальным было не очень весело, пока я была рядом, так что… я подумала, что будет супер весело, если ее прочитаешь для меня ты!

"Я не вполне понимаю, как именно мое участие в этом процессе увеличит его "веселость", но эта кобылка научила меня очень многому за время моего пребывания здесь, – вздохнула Санни, признавая свое поражение. – Возможно, однажды мне также удастся постичь базовую формулу "веселья", которая ей столь легко дается".

– Хорошо, Лулу. Почему бы нам…

– Ты ее прочитаешь для меня? Да! – обрадовалась кобылка, вновь начав подпрыгивать, и ее прежний восторг вернулся к ней. Однако она быстро успокоилась, когда ее старшая подруга демонстративно откашлялась, но все равно монументальное напряжение воли от необходимости сидеть на месте то и дело заставляло ее елозить и вздрагивать.

За всю свою жизнь Санни не встречала более странной книги. В ней рассказывалось о путешествиях простой кобылы-земнопони, которая жила самой обычной жизнью, весьма напоминавшей их собственную, до тех пор, пока не произошел ряд весьма неудачных и несколько неправдоподобных событий. Однако после трагедии появилась новая надежда в лице друзей и семьи, и кобыле пришлось пересечь весь мир для того, чтобы остановить невыразимое зло. Один час проходил вслед за другим, и Санни увлеклась этой историей не меньше, чем сидевшая рядом с ней кобылка. До тех пор, пока не произошло неизбежное.

– …и это все? – спросила она, уставившись на пустую страницу. Перевернув ее, она увидела не менее пустой оборот. – Лулу, я требую, чтобы ты немедленно отвела меня к тому, кто написал этот рассказ! Я не потерплю незнания судьбы Сомбер Си и того, каким образом виндиго сумели безнаказанно погубить ее брата и сбежать!

Лулу склонила голову вбок и почесала ухо.

– Это конец книги, Санни. Я думаю, Дабл Чек планирует написать продолжение, но это занимает время…

– Нонсенс! – провозгласила единорожка. – Пошли, Лулу! Мы должны немедленно отправиться к этому Дабл Чеку и под страхом расправы заставить его рассказать нам то, что мы жаждем узнать! – она поднялась на ноги и направилась было в сторону городской площади, когда хихиканье кобылки остановило ее. Это был звук, который она научилась бояться сильнее всего на свете. – В чем дело, Лулу? – спросила она, развернувшись.

Покрытая шрамами кобылка, широко улыбаясь, положила копыто на книгу:

– Глупенькая Санни! Напряжение и раздумья о том, что произойдет дальше – это же добрая половина веселья. А обсуждение всего этого с друзьями – вторая половина! – залпом выпалила Лулу. – Итак, что ты думаешь? Как виндиго могли уйти безнаказанными? Или же ее брат сумел уцелеть? А может, ее брат сам стал одним из них? Его тела-то так и не нашли!

Санни честно пыталась справиться с этим потоком, однако в ее голове снова и снова возникали самые первые слова Лулу.

"Она сказала, что слушать с другими жеребятами было не весело, а со мной – наоборот. Она сказала, что обсуждать книгу с другом – это половина веселья. Несколько месяцев назад она рассказала мне, что другие жеребята не любят ее из-за шрамов и слепоты. Она хочет поговорить о книге с другом… и приходит ко мне. И ей не пришлось бы приходить ко мне, если бы я не сотворила с ней подобного".

Этот вывод базировался на ряде косвенных свидетельств, полученных ей из разговоров с кобылкой, каждое из которых лишь увеличивало все ту же тупую боль у нее в груди, что никак не проходила. Старсвирл назвал это "сочувствием", но этот термин попросту не мог вобрать в себя всю величину того чувства, что, казалось, медленно убивало ее изнутри каждую секунду, что она проводила с этой кобылкой. Был лишь один способ ослабить эту боль, и Санни, не колеблясь ни секунды, сжала Лулу в крепких объятиях… точнее, попыталась.

Бам!

Звук телепортации выбил единорожку из задумчивости, и миг спустя ее глаза отыскали Лулу, застывшую с кислой миной на лице в десятке шагов от нее.

– Нет-нет-нет, только не это! Если ты сделаешь так еще раз – то я телепортируюсь в мое тайное убежище! – запротестовала кобылка. Однако ее неповиновение продлилось недолго, и пару секунд спустя сменилось обеспокоенностью: – Санни, почему ты так странно себя ведешь? Ты сейчас хуже, чем Старсвирл и Куки, когда я была маленькой.

– Я… я сделала кое-кому что-то очень плохое, Лулу, – попыталась объяснить Санни, и внутри нее возник необъяснимый порыв рассказать ей все. – Но я лишь недавно узнала, до чего злым был мой поступок, и теперь я совсем не знаю, как все исправить. Я даже не знаю, могу ли я все исправить.

– Ты пробовала извиниться? Старсвирл всегда заставляет меня извиняться, когда я делаю что-то не так, – произнесла Лулу, дотронувшись копытом до подбородка. – Тебе ведь немного сложновато общаться с пони, с которыми ты только что познакомилась. Может, кто-то просто неправильно тебя понял? Я знаю, что ты – хорошая пони, Санни. У тебя всегда находится время поиграть со мной! Уверена, если ты извинишься и скажешь, что постараешься быть лучшей пони – то тебя непременно простят.

Простая мудрость в словах кобылки начала бороться с тупой болью в ее сердце, вызванной доверием Лулу.

"Просто извиниться и сказать, что буду лучшей пони? И это все? Неужели простого извинения будет достаточно, чтобы исправить все то зло, что я ей причинила… что я причинила ее семье и Старсвирлу? Я хочу быть лучшей пони… я буду лучшей пони".

Наконец, она решилась поступить в точном соответствии со словами кобылки.

– Лулу, я… Мне очень, очень жа…

– Я так и думал, что найду вас вместе, – внезапно прозвучал голос из-за спины Санни, заставив ее подпрыгнуть на месте. Обернувшись через плечо, она увидела Старсвирла, во взгляде которого из-под шляпы явно читался смех. – Не надо так на меня смотреть, дитя. Я подкрался к вам со всем изяществом страдающего несварением дракона.

– Свирли! Свирли! Я научилась телепортироваться! – триумфально заявила Лулу и тут же продемонстрировала свое новое умение. Ее крошечный рог заискрил от энергии, и миг спустя она появилась прямо перед Старсвирлом. – Я хотела показать тебе это заклинание позже, но мне только что пришлось использовать его для того, чтобы сбежать от Санни! Она пыталась домогаться до меня!

– Я не… – начала было протестовать единорожка, буквально пылая негодованием от несправедливого обвинения. Однако приподнятое копыто Старсвирла заставило ее приостановиться.

– Лулу, мне кажется, ты не вполне понимаешь, что именно означает это слово, – произнес престарелый жеребец, закрыв этим самым копытом лицо.

– Я прекрасно знаю, что оно означает! – заявила Лулу. – Это слово было в книге Дабл Чека! Когда я спросила его о нем, он сказал, что это такие обнимашки и что я должна немедленно рассказать об этом взрослым, если кто-то станет так обнимать меня! – на миг на ее лице появилось замешательство. – К слову, Кловер и Куки постоянно домогаются друг до друга! Они тебе об этом рассказывали?

Где-то посреди ее рассказа Старсвирл начал остервенело трясти головой. Очевидно, решив слезть с пороховой бочки, он сменил тему:

– Лулу, я только что был у Дабл Чека. Скажи, ты действительно одолжила его книгу, существующую в единственном экземпляре, не спросив разрешения?

– Да! Но мы уже закончили, так что я сейчас же верну ее! Поговорим позже, Санни! – попрощалась кобылка и исчезла вместе с книгой во вспышке магии.

Старсвирл тяжело вздохнул и повернулся к белой единорожке.

– Спасибо за то, что проводишь столько времени с ней. Ей явно идет на пользу общество той, на кого она может равняться… образно говоря, – он усмехнулся от не самого лучшего выбора слов, но затем его взгляд вновь стал серьезным. – Боюсь, нам надо кое-что обсудить, Санни. Даже с учетом заклинаний, боюсь, здесь слишком много ушей. Пожалуйста, следуй за мной…

Санни кивнула и поспешила вслед за престарелым жеребцом. Практически каждую секунду с ними здоровались владельцы лавок и их юные подмастерья, однако Старсвирл уделял каждому из них не больше пары секунд. Единорожка также последовала его примеру, размениваясь любезностями со встреченными пони. Крохотное тепло появлялось внутри нее после каждого из этих коротких разговоров, и ей потребовалось несколько секунд на то, чтобы осознать, что оно не имело никакого отношения к солнцу.

"Соларии никогда этого испытывать не доводилось. Пони замирали в ужасе при моем приближении. Но сейчас они рады увидеть Санни… увидеть меня, – осознала она. – Я была воистину ужасным существом… раз пыталась вызвать у подданных подобный страх. Ведь это… это гораздо лучше", – она попыталась запомнить теплое чувство, которое ей принесло это осознание, хотя добрые слова Лулу и придали ему горьковатое послевкусие.

Звук открываемой двери выбил Санни из задумчивости, и она последовала за Старсвирлом внутрь общинного зала. Кловер уже присутствовал и сидел за одним из дальних столов, а Смарт Куки была той, кто запер дверь, как только они вошли внутрь. Сам по себе зал обычно оказывал на белую единорожку успокаивающее воздействие, когда он был полон говоривших и радующихся друг другу пони. Однако сейчас, лишь с ними четырьмя внутри, он выглядел зловеще. Это ощущение лишь усилилось, когда ставни на окнах были закрыты, а Старсвирл сплел заклинание, не позволяющее ни единому звуку покинуть пределы этого помещения.

– Санни, уверен, у тебя много вопросов о причине нашего маленького собрания, и через пару минут мы обязательно дойдем до них, – произнес престарелый единорог, сев рядом с Кловером. Сделав глубокий вдох, он посмотрел ей прямо в глаза из-под своей широкополой шляпы.

– Я знаю, кто ты такая, Санни.