Но и вас ждёт вырождение...

1. Поражена нарушенной тишиной

Стражница снова взглянула из стороны в сторону. Во дворце весь день было тихо. Как и всю неделю. Это её беспокоило. Казалось, каждую неделю что-то происходило где-то в Эквестрии. Понивилль, конечно, получал большую долю происшествий. Любое место, где находилась принцесса, казалось, привлекало их, и Кантерлот не был исключением.

В Кантерлоте чувствовалось, как что-то назревает. Это было то же самое, что землетрясения и извержения вулканов. Если метеорологическая, топографическая и геологическая бригады не будут планировать их регулярно, давление будет нарастать, и в последующем станет только хуже.

Стражница осмотрелась вновь. Дворцовая территория казалась спокойной, приятной и умиротворённой. Она проверила ворота, двери, и центральную аллею с десяток раз, и всё выглядело нормально.

Она крепче сжала копьё. Конечно, оно был зачарованно, но она зачастую думала, что они раздают доспехи и оружие стражникам для ощущения психологической защищённости, а не ради военной эффективности.

Передние ворота распахнулись, и стражница приготовила копьё. Кто бы это ни был, он не сообщил о себе, и это её беспокоило. Она приготовилась обратиться к нему, приказать представиться. Её рот начал формировать слова, как только ворота открылись полностью.

Стражница остановилась. Слова застряли у неё в горле.

В ворота вошла принцесса Селестия — только выглядела она по-другому. Её церемониальные доспехи слегка заржавели, и грязь въелась в шёрстку. Наиболее заметными были её волосы: чёрные прожилки сопровождали их обычный разноцветный блеск. Они выглядели обесцвеченными, как на старой фотографии.

Не-Селестия шла так медленно. Она небрежно зашагала по центральному проходу, мягко постукивая копытами по мраморной плитке. Каждый шаг отдавался в саду эхом. Каждый взмах волос и лязг доспехов казались взрывом фейерверка.

Наконец она подошла к входной двери и посмотрела на стражницу.

Селестия улыбнулась, и это было похоже на её обычную, тёплую, успокаивающую улыбку:

— П-привет, моя маленькая п-пони. Я н-надеялась на аудиенцию у п-принцесс.

Наконец стражница закрыла рот, и подняла копьё. Она на мгновение задумалась о том, как обращаться к стоящей перед ней Селестии. Формально? Неофициально? По-военному?

В конце концов, она нащупала в своем нагруднике и вытащила выданный ей световой сигнал драконьего огня. Она подняла его к небу и потянула за шнур зубами. Он взмыл вверх и выжег в небе огромный зелёный солнечный символ. Если уж это не означает “чрезвычайная ситуация”, то что тогда ещё?

Она убедилась, что символ остался на месте, а затем снова обратила внимание на Селестию перед ней. Копье стражницы было безрезультатно направлено в грудь принцессы. Потускневший аликорн просто сидел и безмятежно улыбался.

По крайней мере, ожидание закончилось.

2. Буря выбросила тебя на берег

Селестия сделала глоток чая. Её двойник сел напротив неё.

— Вам не нравится этот чай? — спросила Селестия.

— О, он п-п-прекрасен, — сказала другая Селестия. — Я ... п-просто сейчас не в настроении пить чай.

Селестия сделала ещё глоток. В присутствии любого другого дипломата или гостя два глотка чая так близко друг к другу были бы признаком слабости. Это было бы похоже на заявление, что ей нечего сказать, что она не может подобрать слов. Это было бы признаком того, что другая сторона может вцепиться ей в глотку, воспользоваться своим преимуществом и договориться о более сильной позиции для себя.

Конечно, они были бы правы. Селестия пыталась и не могла придумать, что ещё сделать со своими копытами и ртом. Было ли неправильно ослабить свою бдительность? Во всяком случае, двойник не воспользовался кажущейся слабостью. Она просто сидела там, с той же нейтральной, терпеливой улыбкой, которую она сама носила так часто.

— Хотите блинчик? — спросила Селестия.

— Н-Н-Нет, спасибо.

Заикание беспокоило Селестию больше, чем любая другая деталь. Внешний вид, ржавчина, обесцвечивание и грязь — всё это казалось неуместным. Заикание, однако, заставило её чувствовать себя неловко. Оно звучало как издевка над её голосом.

— Может, печенье или пирожные? — предложила она. Было невежливо спрашивать об этом? Может ли что-нибудь быть грубым, когда насмешка над собой сидит напротив тебя? Она сидела спокойно, не меняя выражения лица, вежливо отвечая на всё, что она спрашивала. Она не могла призвать силу воли, чтобы отказаться от своих манер.

— Спасибо, н-н-но у меня всё в порядке.

— Может быть, вы предпочитаете мясной пудинг?

Другая Селестия рассмеялась:

— Я рада, что вы н-н-не потеряли чувство юмора.

— Я не шутила. Знаете ли, мы держим его для плотоядных дипломатов. Но, возможно, кто-то вроде вас предпочел бы его торту.

Другая Селестия снова рассмеялась. Это было похоже на её собственный смех. Никаких заиканий или тональных сдвигов. Он звучал в точности как у неё, и это только делало его гораздо более тревожным.

— Скажите мне, Селес-с-стия, где ваша с-с-сестра?

— Она отдыхает, как это часто бывает в этот час.

— Вы не почувствовали необходимости будить её?

— Я не думаю, что это ситуация, которая требует её внимания, — сказала Селестия.

— О, но на с-с-самом деле я пришла сюда повидаться с ней. Не в обиду вашей к-к-компании, конечно.

— Не обижайтесь. Но я должна спросить, какое у вас к ней дело.

Другая Селестия наклонилась вперед:

— Скажите мне, что вы знаете о своей сестре?

— Больше, чем хотелось бы, и не так много, как следовало бы.

Другая Селестия слегка нахмурилась.

— Я не ожидала, что она будет слишком откровенна.

Дверь в кабинет скрипнула.

— Сестра?

Обе Селестии повернулись к двери одновременно. “Луна” стояла в дверях. Её лицо напоминало лицо Селестии, когда она впервые увидела двойника.

Улыбка другой Селестии расширилась. Она растянулась, скривилась, и исказилась при виде принцессы Найтмер Мун.

— П-п-посмотри на себя, чудовище. Одета в плащ л-л-л-лжи, притворяешься нормальной. Но я зн-зн-знала, что нахожусь в нужном месте. Я почувствовала твою в-в-вонь, как только прибыла. А теперь ... вот и т-ты. — Другая Селестия не поднялась со стула. Её тело оставалось расслабленным. Только улыбка выдавала какое-то изменение в её эмоциях. — Я бы сказала, что рада тебя видеть, но это было бы не совсем точно.

Луна ничего не сказала. Она подбирала слова, её рот беззвучно двигался, её глаза метались по телу двойника:

— Этого не может быть.

Другая Селестия сдержала улыбку. Её выражение не совсем вернулось к вежливому нейтралитету; мерцание злобы и ликования пробилось сквозь её благородный фасад. Она схватила нагрудник своей магией и отодвинула его в сторону, медленно, мучительно медленно.

Луна отшатнулась:

— Этого не может быть. — Длинный зазубренный шрам змеился на груди другой Селестии.

— О, но э-это так-к, — прошептала другая Селестия. Он провела по шраму копытом. — Это то самое место, откуда ты вырвала моё сердце.

Она позволила нагруднику встать на место, а затем повернулась к Селестии.

— Спасибо з-з-за чай, но сейчас я з-заберу свою сестру домой.

3. Оставь мне моё одиночество

Принцесса Найтмер Мун хотела быть счастливой. Селестия была жива. Оригинальная Селестия, её Селестия. Она хотела быть счастливой. Она хотела почувствовать тот же восторг, радость и трепет, которые она впервые почувствовала при встрече с новой Селестией. Вот только она этого не смогла. Аура Селестии была неправильной. Это было слишком похоже на смерть. Это было похоже на лича или зомби. Но, очевидно, Селестия была жива. Она могла слышать биение сердца, чувствовать пульс, запах пота и чувствовать эмоции, исходящие от неё. Это напомнило цветы, недавно посаженные на могиле: тревожное противоречие.

За исключением того, что это должна быть она. Один лишь шрам уже доказывал это.

Новая Селестия сделала глоток чая:

— Полагаю, это кое-что объясняет, — сказала она. — Но в то же время это вызывает ещё больше вопросов.

— О, П-п-простите меня за мои манеры. Я бы не хотела быть грубой с нашей х-хозяйкой, — сказала Селестия. — Я п-п-полагаю, что существо, должно быть, сказало вам что-то, судя п-по вашему предыдущему комментарию и в-вашей невозмутимой реакции.

Новая Селестия снова отхлебнула чай:

— Она рассказала мне основы. Что она убила тебя. И Дискорд вернул её в прошлое. Что она... что она убила мою Луну и заняла её место.

Улыбка Селестии исчезла:

— П-простите. Я не удивлена, но мне очень жаль. — Её глаза уставились на Найтмер Мун. Если раньше улыбка Селестии была пропитана злорадным ликованием, то теперь её взгляд наполнился тлеющим упрёком.

Найтмер Мун вздрогнула. Она закрыла глаза, но презрение Селестии всё ещё покалывало её кожу.

— Это... это совсем не так! Она… я была сумасшедшей, меня нужно было остановить! — Найтмер Мун встала. — Если бы я не убила её, она бы убила Селестию. Весь мир погиб бы. Селестия, — она повернулась к новой Селестии, — ты мне веришь? Ты сказала, что простила меня. Ты сказала, что любишь меня и что…

— Т-т-тихо. — Взгляд Селестии остался на Найтмер Мун. Её голос сохранил тот же тон и высоту, тихий и сильный. — Я г-г-горжусь тем, что вы так долго это терпели. Когда мы вернёмся в нашу Эквестрию, я не буду так снисходительна к ней.

Найтмер Мун села обратно. Слова Селестии поразили её сильнее, чем любое заклинание. Она уставилась в пол. Она слышала, как новая Селестия сделала глоток чая, но не могла заставить себя взглянуть на неё внимательнее.

— Мне любопытно, как вы собираетесь вернуться в свою собственную реальность. Честно говоря, вся механика этого сбивает меня с толку, — сказала новая Селестия.

— Ах, д-да, простите меня за мои м-манеры,— сказала Селестия. — Видите ли, всё очень просто. Все заклинания п-пони созданы так, чтобы не нарушить временную линию. Поэтому она, — она указала на Найтмер Мун, — решила воспользоваться помощью Д-Дискорда. Очевидно, его магия н-не подчинена т-тем же правилам.

— Через некоторое в-в-время после того, как он отослал это существо, ему, должно быть, стало немного скучно. Он решил оживить меня, от н-н-нечего делать. Н-н-ну, скажем так, я отреагировала не так, как он ожидал.

— Вот как... — прошептала Найтмер Мун. Она подняла глаза. — Вот из-за чего у тебя бьётся сердце. Вот почему я чувствую в тебе магию Дискорда. Я думала, это из-за магии, которую он использовал на тебе, но это нечто большее, не так ли?

Найтмер Мун улыбнулась. Она встала и подошла к сестре:

— Тогда это значит... это значит, что ты такая же, как и я!

Плитка перед копытом Найтмер разбилась вдребезги.

— Не с-с-смей, — прошептала Селестия. — Я совсем не похожа на т-тебя. Ты у-у-убила меня, ты у-у-убила весь наш мир, просто чтобы решить свои м-мелкие проблемы. У меня н-не было другого выбора. Ты з-заставила меня стать т-такой. И именно поэтому я з-з-здесь. Чтобы в-вернуть тебя, чтобы ты могла бы провести остаток своей жизни, во-во-восстанавливая мир, который ты разрушила.

— Достаточно.— Новая Селестия использовала тот же тон голоса, тот же тихий, командный тон. Это было даже хуже, чем у оригинальной Селестии. — Похоже, после всего, этот вопрос требуется тщательно обсудить.

Она встала и повернулась к Найтмер Мун:

— Вы заперты в своих покоях до дальнейших распоряжений. Она повернулась к оригинальной Селестии. — И я полагаю, что вы ограничены этим разговором до дальнейших распоряжений.

Селестия вышла из комнаты. Только когда двери закрылись, она позволила себе дышать:

— Стража, организуйте посты рядом с обеими комнатами.

Каждый раз, когда она вызывала стражников, их появлялось больше, чем нужно. На этот раз она обрадовалась, увидев, что их так много.

Стражники переглянулись. Старший по званию, лейтенант Файр Ворк, шагнул вперед. — При всём уважении, принцесса, я не думаю, что стена стражи сможет остановить любую из них.

— Не физически, это правда.— Селестия улыбнулась своей самой обнадеживающей и уверенной улыбкой. — Но ни одна из них не причинит вреда стражникам. Независимо от того, насколько они расстроены, они обе всё ещё принцессы, по ихнему разумению.

— Тогда зачем вообще ставить стражу, Принцесса?

— Кто-то должен защищать их друг от друга, — сказала Селестия. Она пошла по коридору. Стражники будут следовать её приказам. Она должна была вызвать других Принцесс как можно скорее.

Она заставила свои копыта продолжать идти, даже когда проходила мимо своей спальни.

4. Эту тайну исследуйте

Кейденс потёрла виски:

— Это становится довольно запутанным.

Твайлайт записала ещё несколько заметок:

— Ну, это, конечно, непросто, но я думаю, что справлюсь.

Селестия вздохнула:

— Да, боюсь, что нам предстоит собрать много информации. И учитывая... то, что её рассказывают пони, мы можем только предполагать, насколько она надёжна.

Селестия опустила голову на копыто:

— Более важный вопрос, что нам делать?

Кейденс и Твайлайт переглянулись. Селестия знала этот взгляд. Они использовали его в прошлый раз.

—Да? — спросила она.

— Ну, прости, что я так говорю, но в прошлый раз, когда мы так разговаривали, ты была не очень восприимчива к нашей точке зрения.

Селестия кивнула:

— Да, наверное, я не извинилась за это. Извините. Я часто забываю, что вы двое равны мне. И я не была особенно спокойна. — Селестия подняла голову. — Но это совсем другое дело. На этот раз я не совершу ту же ошибку. Я знаю, что не могу быть объективной, я знаю, что мне нужна помощь, чтобы разрешить эту ситуацию. И я знаю, что ваше понимание важнее, чем чьё-либо ещё.

Кейденс улыбнулась:

— Извинения приняты.

Твайлайт тоже улыбнулась:

— Конечно, так и есть.

Ухо Твайлайт дёрнулось. Она нацарапала ещё одну записку на бумаге:

— Да, именно так! Перспектива. — Она оторвала глаза от своих записей. — Я думаю, что нам нужно больше информации. Мы не можем помочь никому, не зная всего, что происходит. — Она перелистнула на новую страницу в блокноте. — С твоего позволения, я хотела бы побеседовать с другой Селестией.

Селестия нахмурилась:

— Что бы ни случилось в её версии реальности, там не было Твайлайт, ты знаешь.

— Вот именно. Возможно, взаимодействие с кем-то, кроме вас или Луны, поможет нам лучше понять её мыслительные процессы. Или, возможно, она даст другие ответы, чем те, что вы получили от неё.

Кейденс кивнула:

— Думаю, стоит попробовать.

Селестия глубоко вздохнула:

— Очень хорошо, Твайлайт. Если ты думаешь, что так будет лучше, я доверюсь твоему мнению. — Она встала. — Пока ты допрашиваешь нашу задержанную, я думаю, мне лучше отдохнуть.

— Не волнуйтесь, принцессы. — Твайлайт собрала перья и тетради. — Я подробно опрошу другую Селестию и поделюсь с вами своими выводами. Можете на меня рассчитывать.

Она выбежала из комнаты.

Кейденс хихикнула:

— Та же Твайлайт, что и всегда.

Если бы только я могла разделить её оптимизм, не создавая разрушительной видимости, подумала Селестия. Она предпочла не делиться этой мыслью с Кейденс.

5. Посвяти меня в невообразимые ужасы

— Войдите, — сказала Селестия.

Твайлайт медленно открыла дверь. Её глаза расширились, когда она увидела обесцвеченную Селестию, сидящую за столом.

— П-приветствую.

— Приветствую. Меня зовут Твайлайт Спаркл.

Селестия улыбнулась:

— Значит, ты не представляешься П-принцессой Т-твайлайт?

— Нет, пока нет.

— И что я м-могу сделать для тебя, Твайлайт Спаркл?

Твайлайт села напротив... она была призраком? Тварью? Возможно, она была кем-то, у кого ещё не было имени. Она нацарапала на своих записях. Писать “Селестия B” или “Селестия 2” каждый раз выглядело так неловко, но она не придумала ничего лучше.

Твайлайт оторвалась от своих записей:

— Я здесь, чтобы взять у вас интервью.

— Насчёт ч-чего?

— Пока не знаю.

Селестия засмеялась. Это звучало так же, как смех настоящей Селестии, лёгкий и музыкальный.

Селестия улыбнулась, и это выглядело так же:

— Я д-думаю, у вас и соратников возникли проблемы с у-у-урегулированием ситуации.

— Да, это необычное явление.

— Знаешь, это не должно быть трудным о-о-обсуждением. Всё, что я хочу, это вернуть м-м-монстра, чтобы она могла искупить всё, что сделала. За мой м-мир и твой.

— Почему вы думаете, что она этого ещё не сделала?

Селестия снова улыбнулась:

— Ну, это п-поднимает интересный вопрос, не т-т-так ли? Можно ли измерить п-покаяние? Можно ли определить с-с-справедливость?

— Конечно, можно. Мы делаем это всё время, когда приговариваем пони в суде.

— Да, это п-правда. Но гораздо п-проще оценить украденную сумочку или одного мёртвого пони. Как можно измерить с-с-справедливость для целой планеты? Целой планеты и чегото б-большего?

Твайлайт полистала свои записи:

— Ну, если моя хронология верна, основываясь на информации, полученной от вас обеих, то Луна провела около тысячи лет в безжизненном мире, совсем одна, а потом ещё тысячу лет провела одна на Луне. Разве это не кажется значительным наказанием?

— Да, это, конечно, з-з-звучит значительно. Но скажи мне, Твайлайт С-с-с-спаркл.  — Селестия склонила голову в сторону. Так же, как и настоящая Селестия на многих уроках. — Если справедливость может б-быть измерена, то каковы последствия её неправильного измерения? Если наказание не с-с-соответствует преступлению, то кто из-за него с-с-страдает?

— Полагаю, это будет зависеть от того, будет ли наказание слишком долгим или слишком коротким.

— Да, это очень х-хорошее наблюдение. Если наказание слишком мягкое, оно б-благоприятствует п-преступнику. Если оно с-слишком тяжёлое, то оно благоволит жертве. К-как вы думаете, кто заслуживает большего внимания?

— Это ложная дихотомия. Преступник и жертва одинаково важны, — сказала Твайлайт.

—В-важны? Ты думаешь, что монстр, который у-у-убивает целый мир, стоит того же милосердия и сострадания, что и все те, кого она у-у-убила? — Селестия наклонилась вперед. Выражение её лица осталось прежним, спокойным и нейтральным, но она положила копыто на стол. — Если м-монстр в-вырвет сердце своей сестры, ты думаешь, что эти двое заслуживают равного обращения?

— Каждый пони может искупить вину, — сказала Твайлайт. Её слова звучали тише, чем она хотела.

— Т-так ли это? — Селестия сдвинула копыто в сторону, и кровь размазалась по столу. — Если бы я вырвала твоё сердце прямо сейчас, что бы ты с-сделала в своих п-предсмертных вздохах? Т-ты бы простила меня? Ты п-прокляла бы меня? Ты бы потребовала м-мести?

— Это призыв к эмоциям, — сказала Спаркл,  попытавшись отвести взгляд от пятна крови. Она выглядела темной и зернистой, как будто в ней были смешаны ржавчина и грязь. — Никто не знает, как отреагирует на что-то подобное.

— А что, если бы что-то з-заставило тебя вернуться к жизни после всего? Ты изменила бы своё мнение? Ты согласилась бы с твоим п-предыдущим решением? — Селестия положила другое копыто на стол, и за ним последовало ещё одно пятно загрязнённой крови. — Неужели все твои м-моральные устои остались бы неизменными после того, как монстр в ш-шкуре твоей сестры украл твою жизнь?

— Это ещё один призыв к эмоциям. Вы не можете основывать аргумент на логических заблуждениях.

Селестия наклонилась вперёд:

— Ты удивишься, насколько важными становятся эмоции после того, как тебя так глубоко предали. — Она постучала по груди. — Хочешь посмотреть на шрам? Я могу открыть его для тебя. П-покажу тебе, как это выглядело, когда монстр вырвал моё сердце. —  Пейтрал скользнул вбок. Когда он отошёл в сторону, волосы на шерсти Селестии снова распрямились, а пятна крови украсили их кончики.

Дверь распахнулась, в комнату ворвались охранники:

— Всё в порядке, Принцесса? Мы обнаружили магию.

— Всё... в порядке, — сказала Твайлайт стражникам. Она повернулась к столу и откинулась на спинку стула, сама того не осознавая. Селестия приняла нейтральную позу. Кровь на столе исчезла. Доспехи и шерсть Селестии пришли в норму.

— Мы как раз заканчивали. — Твайлайт собрала свои записи и встала со стула.

— Мне очень п-п-понравился наш разговор, Твайлайт Спаркл. — Селестия безмятежно улыбнулась. — Ты напоминаешь м-мне моих бывших учеников. Академичная, оптимистичная и н-наивная. К сожалению, я больше никогда их не у-у-увижу.

Ничего не ответив, Твайлайт вышла из комнаты.

6. Не в последнюю очередь поклонился и он

— И почему я не удивлена? — сказала Селестия.

— Очевидно, учитывая психическое состояние этой другой Селестии, я не думаю, что ей можно доверять с Луной, — сказала Твайлайт.

Кейденс кивнула:

— Я согласна.

— Ну-ну, это звучит не очень-то справедливо. — Дискорд возник на стуле. — А если маленькая Луна захочет, чтобы её забрала Се-лич-тия?

— Очень милое прозвище, Дискорд,— сказала Селестия. — Где ты был всё это время? Придумывал прозвища?

— Очевидно. — Дискорд откинулся на спинку стула. — Представь, как всё было бы запутано. Кто-то должен принести эти жертвы.

— Тем не менее, это хорошая мысль, — сказала Твайлайт.  — Я не говорю о прозвище. Мы не можем принять это решение за Луну, если это так важно.

— Учитывая её психическое состояние, я не думаю, что доверяю Луне принять правильное решение, — сказала Кейденс.

— Действительно. — Селестия погладила подбородок и повернулась к двум аликорнам. — Интересно. Твайлайт, Кейденс, не могли бы вы оставить меня наедине с Дискордом? Боюсь, мне нужно обсудить с ним кое-что личное.

Принцессы посмотрели друг на друга всё тем же взглядом и кивнули. Выскочили из кресел, и вскоре в комнате воцарилась тишина.

Дискорд улыбнулся:

— Приватный момент, а? Селестия, я и не знал.

— Не беспокойся, Дискорд,— сказала Селестия. — Я знаю, что ты тоже этого боишься.

Дискорд закатил глаза, преувеличенно двигаясь, переходя от одной стороны комнаты к другой:

— Честно говоря, Селестия, как будто есть что-то, что может напугать…

— На самом деле, ты, наверное, напуган больше, чем любой из нас. — Селестия ухмыльнулась. — По большей части, она — это я: моё тело, мои воспоминания. Но она использует твою магию. Я знаю, что ты это чувствуешь. И судя по тому, что сказала Луна, она не первая владелица своего сердца.

Дискорд посмотрел в сторону:

— Даже если бы это было так, дорогая старая Се-лич-тия не имеет со мной никаких конфликтов. Я предполагаю, что любая накопившейся агрессия, которая у ней была в отношении другого Дискорда или к другим, уже вне её.

— Возможно. Вот почему я думаю, что ты лучше всех подходишь для этой работы.

— И что это за работа такая?

— Мне нужно, чтобы ты убедил её уйти. Чтобы она вернулась в свою собственную временную линию, или реальность, или в тартар знает что, и вернулась с пустыми копытами.

Дискорд почесал затылок:

— Я не говорю, что это невозможно или что-то в этом роде. Но это довольно сложная задача, даже для меня. Это займёт некоторое время.

— Ты бы предпочёл, чтобы она осталась здесь? Делай всё, что нужно, кроме насилия. Позаботься об этом для меня, и я буду считать твою преданность вне вопросов. Полагаю, ты нам кое-что должен после того, что случилось с Тиреком.

— Сразу давишь на чувство вины. — Дискорд слез с дивана и погладил бородку. — Неудивительно, что малышка Луна…

— Будь осторожен, Дискорд.

Дискорд хихикнул:

— Не будь такой чувствительной, Селестия. Я только хотел упомянуть тот раз, когда вы с Луной забыли принести подарок на свадьбу своей подруги. — Он исчез, и его голос эхом разнёсся по всей комнате. — Тебе действительно нужно расслабиться. Не похоже, чтобы ты умерла или типа того.

7. Обмануть моё грустное воображение, заставив улыбнуться

Селестия сделала ещё глоток вина. На вкус оно было довольно приятным. В нём был намёк на Кантерлот Вентана 1243 года, когда они ещё собирали ягоды с восточного берега реки, а не с западного.

Она поставила бокал на стол:

— Входи, сестра. Я знаю, что ты там.

Дверь скрипнула, и вошла Луна:

— Здравствуй, сестрёнка.

— Мне не нужно спрашивать, что у тебя на уме.

Луна села немного дальше от стола Селестии, чем обычно:

— Ты меня ненавидишь? — спросила она.

Селестия вздохнула. С одной стороны, прямота вопроса освежала. Это означало, что Луне стало более комфортно с ней. С другой стороны, его содержание...

— Это не тот вопрос, который задают... если у тебя уже нет какого-то подозрения насчёт ответа.

— Я знаю, что было глупо думать иначе. После всего, что я тебе сказала, после всего, что я сделала, ожидать, что ты простишь меня так легко, было наивно. Я надеялась, что со временем ложь постепенно станет правдой.

Селестия улыбнулась:

— Ты слишком хорошо меня знаешь. Я надеялась, что лучше это скрываю.

— Я не виню тебя. Как я могу? Но полагаю, когда ты увидела первоначальную Селестию, для тебя это стало более явным.

— Я знаю, о чём ты думаешь, Луна. Ты ничего не должна той Селестии.

— Конечно, понимаю. Я должна ей всё и даже больше. Я обязана ей жизнью и жизнью целой планеты.

— Возможно, это был не лучший способ выразить это. — Селестия подвинула бокал, стоящий на столе. — Однажды ты спросила меня о природе покаяния. Ты помнишь?

— Я помню все наши разговоры, вплоть до буквы.

— Я была искренней. Контекст не меняет моего ответа. Ты можешь совершать все епитимьи, какие захочешь, для всех Селестий в сотне миров, и это не делает это более значимым. Это не делает это менее саморазрушительным.

Луна опустила глаза:

— Знаешь, что я делала на Луне все эти годы в одиночестве?

Селестия ничего не сказала. Луна знала так же хорошо, как и она, что ни одна догадка не будет точной.

— Сначала я ничего не делала. Я сидела и думала о том, как будет чудесно, когда я вернусь к тебе. Все эти годы в одиночестве будут таким великим наказанием за то, что я сделала, — Луна улыбнулась. — Я думала, что быть одной будет так просто, так легко и чисто. — Её улыбка исчезла. — Но потом я подумала, что, если этого недостаточно? Я была одна в своей Эквестрии, после того, как всё умерло. Это заняло некоторое время. Какое-то время у меня были пони. И потом, даже когда я была одна, у меня были все книги и вещи, чтобы занять себя. Но потом, на Луне, я действительно осталась одна. Ничего, кроме пыли и камней.

— А что, если этого недостаточно, чтобы отпустить мне грехи? — Луна подняла переднюю ногу и провела по ней копытом. — Я поняла, что должна что-то сделать, чтобы это засчиталось. — Она резко опустила копыто вниз. — Я отрезала себе переднюю ногу. Это больно. Это очень больно. Я закричала. Я долго сидела, корчась и брыкаясь. А потом, когда мне стало лучше, я использовала магию, чтобы восстановить её. А потом я сделала это снова.

— В конце концов, шок прошел. После нескольких десятков раз это уже не казалось наказанием, просто казалось скучной рутиной. — Луна поднесла копыто к глазу. — В конце концов, я перепробовала все части тела, все органы. Не самые важные, не те, которые мне нужны, чтобы жить или творить магию, а все остальные. Я очень тщательно считала их все. Я подумала, что если я сделаю это достаточно много раз, это сделает моё изгнание более эффективным, что я буду чувствовать себя лучше после этого. Что когда я, наконец, вернусь, мне будет легче простить себя.

Селестия моргнула и поняла, что не смогла скрыть слёз. Но Луна продолжала смотреть на свою переднюю ногу.

— И всё это помогло? — спросила Селестия. — Во всём этом был хоть какой-нибудь смысл?

Луна опустила копыто:

— Полагаю, что нет.

— Вот почему я не верю в покаяние. Это условно. Старая поговорка гласит: "Жить хорошо — лучшая месть". Но мне кажется, что это не совсем так. Жить хорошо — лучшее лекарство.

— Поэтому ты притворилась, что простила меня? Чтобы успокоить себя?

— Да, это одна из многих причин. — Селестия уставилась на свой бокал. — Ещё одна причина — успокоить тебя. Я разочарована, что это не сработало. Ещё один раз, когда я что-то недооценила, в ущерб тебе.

— Мне очень жаль, сестрёнка. Я не должна была тебе этого говорить. Я не хотела обременять тебя ещё больше.

Селестия улыбнулась:

— Если хочешь освободить меня от бремени, убеди другую Селестию вернуться без тебя. Я попросила Дискорда сделать это, но неизвестно, сколько времени у него уйдёт на то, чтобы "подготовиться" самому.

— Я до сих пор не знаю, что ей сказать.

— Никто из нас. — Селестия хихикнула. — Это не помешало Твайлайт попытаться.

Луна улыбнулась:

— Пойдем, сестрёнка. Ты не можешь удерживать нас всех на уровне Твайлайт. Мы бы никогда ничего не добились.

— Это была попытка пошутить? Возможно, надежда ещё есть.

Луна усмехнулась:

— Благодарю тебя, сестра. Наверное, мне нужно подумать, но спасибо. Я оставлю тебя с твоим вином.

Селестия не удосужилась его допить.

8. Опустошённая, но неустрашимая

— Очень п-причудливо.

Селестия развернула цветок. К нему была прикреплена маленькая карточка: "Без обид — Дискорд,"  — гласила она. Рядом с подписью была грубая карикатура на Дискорда, с глазами поставленными "с ног на голову" и слишком большим количеством зубов в улыбке.

Она снова повернула его. Он напомнил лилию Калла, но с более узким профилем и необычайно ярким оттенком белого. Она отложила его в сторону. Дискорд обычно прикладывал больше усилий к своим розыгрышам, поэтому это казалось безопасным. На данный момент.

Дверь открылась, и вошёл розовый аликорн. Она вошла без стука, а это означало, что она обладала гораздо большей уверенностью, чем Твайлайт Спаркл.

— П-привет, — сказала Селестия.

— Приветствую. —  Аликорн сел, без спроса. — Меня зовут Принцесса Ми Аморе Каденза. Большинство зовет меня Кейденс.

— Что за и-и-исключения? — Хитро спросила Селестия.

— Дипломаты, которые придерживаются традиции. Чрезмерно формальные подданные. Враги. И вы знаете, обычные приверженцы протокола.

— Кто я?

— Ну, это зависит от вас, не так ли?

Селестия улыбнулась:

— Моя х-х-хозяйка очень хорошо тебя обучила. Между её т-т-терпимостью к монстру и наивностью моего п-п-последнего интервьюера, я боялась, что она может быть слишком слабой.

— Или, м-м-может быть, вы здесь не для того чтобы взять у меня интервью. Возможно, вы здесь, чтобы у-у-убедить меня уйти. — Селестия наклонилась вперёд. — Не важно, сколько дипломатов и аликорнов вы выставите передо мной, я не собираюсь менять своё решение. — Селестия наклонилась вперёд, чтобы немного магии впиталось в воздух, чтобы было жарче и душнее. — Моё терпение не в-в-выдержит больше встреч.

— Я здесь только для того, чтобы обсудить с вами ситуацию и ничего больше. Предсказание вашей реакции, планирование конкретного результата — я полагаю, что это выше любого из нас, — сказала Кейденс.

— Конечно, у вас должна быть к-к-какая-то скрытая цель. П-п-принцесса не будет тратить своё время, когда есть так много раут-т-тов и задач, которые нужно сделать.

— Моя цель — обсуждение. — Кейденс продолжала улыбаться. — Я уверена, что моё время не будет потрачено зря.

Селестия улыбнулась. Очень хорошо обученный дипломат. Выражение лица и язык тела Кейденс оставались совершенно нейтральными. Несмотря на агрессивные движения и магию Селестии, Кейденс даже не взъерошила перья.

Если Кейденс хочет рассматривать это как переговоры, пусть будет так. Селестия снова приняла нейтральную позу. Она позволила магии исчезнуть из воздуха и вернула голос к нормальному тону:

— Что бы вы х-хотели обсудить?

— Что вы думаете о Кантерлоте?

— Т-т-трудно иметь мнение о вашем городе, когда я была в этой к-комнате в течение всего моего пребывания.

Кейденс улыбнулась. Она указала на дверь.

— Не хотите прогуляться со мной?

— Разве ваши подданные не будут... о-о-обеспокоены мной?

— Они привыкли к такого рода вещам. С ними всё будет в порядке.

Селестия изучала Кейденс. У неё должен быть какой-то мотив, какой-то план. Её непринужденная манера и тон не выдавали ни одного из её замыслов.

— О-очень хорошо. Если вы пред-д-длагете, я была бы рада. — Селестия встала. Кейденс в конце концов подкинет ей наводку. Селестия будет готова. Она указала на дверь. — После в-вас.

Солнце было очень приятным. Даже в конце дня, когда закат уже не за горами, тепло солнца заставляло её чувствовать себя лучше. Рынок начал сворачиваться, но пони всё ещё перебегали от палатке к палатке и от здания к зданию.

— Сколько ещё и-и-идти? — Спросила Селестия.

— А, нам как раз в этом направлении,  — ответила Кейденс.

Пони глазели на неё. Большинство поднимало брови, некоторые пялились дольше, чем другие, а некоторые шептали себе под нос. "Каждую неделю" услышала она бормотание.

Наконец Кейденс остановилась. Главная улица заканчивалась площадью. Посреди гладкой мраморной площади стоял фонтан.

Кейденс махнула, поманив вперёд. В дальнем конце площади протянулись каменные перила.

Селестия осторожно подошла к ним. Дойдя до них, она посмотрела вниз. Она увидела край горы, уходящий вниз, раскинувшийся внизу лес, вдалеке извивались железнодорожные пути. Солнце садилось за горизонт, всё ближе и ближе сумерки.

Селестия уперлась копытом в перила. Лёгкое защитное заклинание оттолкнуло её.

— Что вы думаете?

— Это довольно х-х-хороший вид.

— Принцесса Селестия построила этот город после изгнания Луны. Она никогда не говорила мне, почему и когда началось строительство. Но, полагаю, можно сделать несколько предположений.

Селестия наклонилась вперёд. Защитное заклинание сильнее прижалось к её груди, но она проигнорировала его. Лёгкий ветерок коснулся её лица.

— Я знаю, что ты с-с-собираешься сказать. Ты привела меня с-сюда, чтобы ослабить мою бдительность. И т-т-теперь ты расскажешь мне, как было бы не-не-несправедливо забрать этого монстра из её нового дома.

Селестия откинулась назад:

— Но это н-н-ничего не меняет. Во всяком случае, это заставляет меня думать обо всей жизни, которую уничтожил монстр.

— О, не говорите глупостей. — Кейденс оперлась на перила. — Я знаю, что вы слишком стары и мудры для такого клише. Я просто подумала, что вам захочется подышать свежим воздухом, после всего, через что вы прошли.

— Хм, д-д-действительно хорошо обученный д-д-дипломат.

Кейденс глубоко вздохнула:

— Я часто сюда приходила, когда была моложе. Там много восходящих и нисходящих потоков, это хорошее место для полётов.

Селестия огляделась. Площадь опустела. Лишь один пони доедал свой ужин, но остальные, скорее всего, ушли. Она не чувствовала никого, даже стражников.

Селестия повернулась к Кейденс. Она закрыла глаза.

— Это могло бы стать хорошим местом, чтобы кого-нибудь убить.

Кейденс открыла глаза:

— Это всё, о чем вы сейчас думаете? Насилие?

— Смерть... предательство меняет в-в-взгляды.

— Я полагаю, что так и есть. — Кейденс повернулась к Селестии. — Но интересно, действительно ли это так.

— И-и-извините?

— Вам будет очень легко вернуть Луну силой. Насилие и месть — это всё, о чём вы говорите. Почему вы просто не пробились к ней?

— Я надеялась, что моя хозяйка поймёт причину.

— Вам не нужно даже причинять боль пони. Магия сна, заклинания паралича, связывания, что-нибудь в этом роде. Если бы вы действительно хотели, никто из нас не смог бы остановить вас.

— Вы даете мне р-р-разрешение?

— Конечно, нет. Но я удивляюсь, почему вы ещё не сделали этого.

— Возможно, я с-сделаю, если все здесь так настроены на в-в-воспрепятствование правосудию.

— Интересно, вы действительно хотите вернуть Луну?

Селестия нахмурилась:

— Зачем ещё мне быть здесь, если не для того, чтобы вершить правосудие?

— Вот вопрос, который я не могу понять. Почему вы здесь? — Кейденс погладила подбородок.  Этот жест явно был игрой. Кейденс уже всё обдумала.

— Может быть, вы хотели проведать её?

Селестия сняла копыта с перил:

— Зачем мне навещать э-э-это существо?

Кейденс пожала плечами:

— Я действительно не могу дать ответ. — Она указала на свою кьютимарку. — То, что я принцесса любви, ещё не значит, что у меня есть ответы на все вопросы.

Кейденс улыбнулась:

— Знаете, я нянчилась с Твайлайт, когда она была маленькой. Тогда она была такой не по годам развитой и очаровательной. — Кейденс усмехнулась. Она немного опустилась на перила, когда всплыло воспоминание. — Помню, как-то раз я притворилась, что забыла у неё в доме свои седельные сумки, просто потому, что хотела снова её увидеть. Я знаю, это было глупо, но я бы придумала оправдания, чтобы навестить её. — Каденция повернулась к Селестии. — Иногда так проще. Вы не должны признаваться, что любите кого-то.

— Ты смеешь обвинять меня в любви к этому с-существу? Этому м-монстру?

— Конечно, нет. Я имела в виду себя.

— Вы не так т-т-тонки или не так у-у-умны, как думаете. Возможно, я была н-н-неправа насчёт того, что моя хозяйка хорошо обучила своих преемников.

— Я не совсем понимаю, о чём вы. — Кейденс спрыгнула с перил. — В любом случае, думаю, пора возвращаться. — Она махнула копытом.  — После вас. Если только вы не хотите посмотреть на вид немного дольше?

— Нет, мне было д-д-достаточно. — Селестия отвернулась от балкона.

Кейденс направилась к главной улице:

— Спасибо, что нашли время поговорить со мной, принцесса Селестия. Думаю, я была права. Моё время не было потрачено впустую.

Обе молчали всю обратную дорогу.

9. Глубоко в эту тьму вглядываясь

Селестия тихо вошла в комнату. Другая Селестия сидела за тем же столом, её еда осталась нетронутой.

Селестия села напротив своего двойника:

— Еда вам не по вкусу?

Другая Селестия улыбнулась. Она выдернула из миски вишню, положила её в рот и медленно откусила. Кожура плода треснула, косточка хрустнула, и из неё брызнуло немного сока.

— Вы удовлетворены?

— Я замечаю, что каждый раз, когда кто-то приходит сюда, вы всегда на одном и том же месте. Кровать и другие стулья вам не по вкусу?

— Мне всё равно, — ответила другая Селестия. — У меня было более чем достаточно с-сна на некоторое время. — Она выдернула ещё одну вишенку из миски и съела её так же медленно и целенаправленно. — Моё т-т-терпение иссякает. Ты уже готова в-в-вернуть монстра?

Селестия покачала головой.

– Это с-с-существо опасно. Это моя о-о-ответственность. Я верну его моей Эквестрии, и оно б-б-будет отбывать наказание.

— А что ты будешь делать, если я откажусь?

— Ради всех пони, вы бы стали его защищать? Вы должны понимать б-б-больше других. Я та, кто заслуживает справедливости, а не это. — Другая Селестия наклонилась вперед. — Я никому не позволю встать у меня на пути. Ни вы, ни кто-либо другой не имеет право отказать в моей справедливости.

— Как подданная... этой Эквестрии, Луна попадает под мою юрисдикцию. Я чувствую, что она отбыла своё и даже больше.

— Я не с-согласна. — Другая Селестия закрыла один глаз. — Я буду использовать любые средства необходим-м-мые, чтобы убедиться, что она искупит свои преступления. — Она открыла глаз. Склера и зрачок изменились и стали такими же как у Дискорда, жёлтым и красным.

Селестия нахмурилась:

— Значит, Луна была права. В конце концов, вы такая же, как она.

— Не с-с-смей! — По центру стола пробежала трещина. Мрамор содрогнулся, но остался цел. — Эта тварь убила и разорила ц-ц-целую планету из-за м-м-мелочной детской мести. Я сделаю то, что должна. Я здесь ради правосудия. Я не такая, к-к-как она.

— Возможно, нет. — Селестия вскинула копыта. – Интересно, что вы теперь будете делать? Я отказываюсь передать Луну в ваши копыта. Вы возьмете её силой? Вы убьёте меня, чтобы добраться до неё?

— Я бы н-н-никогда не подумала сделать больно другой пони. Если мне бы н-не пришлось.

Глаза Селестии расширились. Вокруг её копыт и шеи появились цепи. Это напомнило ей о магии Дискорда: ни преамбулы, ни времени на реакцию, ни даже вспышки света. Но, возможно, "напомнило" — слишком лёгкое слово, подумала Селестия.

Селестия сглотнула. У неё перехватило горло от железных звеньев:

— Смерть — не единственный аспект насилия. Если вы используете магию, принуждение и силу, то это делает вас не лучше любого другого злодея.

— Не униж-ж-жай меня. — Другая Селестия моргнула, и её второй глаз тоже изменился. — Думаешь, ты такая и-идеальная? Такая н-непорочная? Если бы не вмешательство этого монстра, ты была бы такой же, как я. — Другая Селестия поморщилась, и один из её клыков стал длиннее. — Одно п-п-предательство — это всё, что нас разделяет.

— Это правда? Мы обе уже сталкивались с предательством. Слишком многими, чтобы сосчитать.

— Но, не от неё. Не от нашего единственного постоянства.

Цепи слегка ослабли. Селестия вдохнула, достаточно, чтобы проверить их прочность:

— Я знаю, что ты чувствуешь. Когда она впервые рассказала мне, что она сделала, я ударила её. Предательство поглотило меня. Я думала, что никогда не буду прежней.—  Селестия улыбнулась своей самой обнадёживающей улыбкой. – Но я смогу. Я буду. Когда-нибудь боль пройдёт.

— Пустая б-б-банальность.

— Даже в банальностях есть зерно истины. Иначе зачем бы они повторялись так часто? — Селестия коснулась своей груди, её цепи ослабли ровно настолько, чтобы можно было двигаться. – Время лечит все раны. Мы должны знать правду об этом клише больше, чем любой другой пони.

— Ты можешь быть так у-у-уверена? Я могу думать о многих ранах, которые не заживают, — сказала другая Селестия.

— Мы прошли и через худшее, не так ли? Ради себя и наших маленьких пони мы пережили ещё большие трудности. Предательство ничем не отличается. – Улыбка Селестии на мгновение дрогнула. – Независимо от источника.

Цепи рассеялись.

— Это так п-п-просто?

— Конечно, нет. Но упрощение чего-то не обязательно делает это менее правдивым. — Селестия встала. — Я думаю, ты наконец-то готова поговорить с... нашей сестрой. Она повернулась, чтобы уйти. — Я верю, что после этого ты примешь правильное решение. Я пришлю её.

10. Не колеблясь больше

— Привет, монстр.

Принцесса Найтмер Мун села за стол. В прошлый раз она изо всех сил старалась смотреть в глаза. Теперь она упивалась каждой деталью тела Селестии. Каждым пятном грязи, каждым порезом, каждой вмятиной на её доспехах. Глаза, как ни странно, выглядели так же, как она их помнила.

— Здравствуй, сестра.

— Наша хозяйка сообщила мне, что намерена оставить тебя здесь.

— Да.

— Это твой последний ш-ш-шанс вернуться по собственной воле. — Селестия наклонилась вперед. — Каков т-т-твой ответ?

— Прости, сестра, но я не могу вернуться.

— Это единственное слово, которое ты можешь произ-з-з-нести? П-прости? Ты веришь, что тебя п-простили? Что все г-г-грехи, высеченные на твоей душе, уже стёрты?

— Конечно, нет! — Найтмер Мун отвела взгляд. — После всего, что я сделала, ничто не могло очистить меня. В этом-то и проблема. Всё, что я сделала, для себя и других. Всё это было бессмысленно.

— Все эти пони, которых ты убила, не имели н-н-никакого смысла.

— Я не это имела в виду. Я…

— Что может быть лучше н-наказания, чем восстановить мир, который ты уничтожила? Одно растение, один камень, один п-пони за раз.

— Я не могу туда вернуться, сестра. Даже если бы я хотела, даже если бы думала, что это может помочь. Ничто не может сделать мой сон более спокойным, воспоминания менее болезненными. Но вернуться туда... — Найтмер Мун заставила себя взглянуть на Селестию. — Я не могу вернуться, Селестия. Я так много сделала, чтобы сбежать с того кладбища. Я знаю, что не заслуживаю своей жизни здесь, но я не могу вернуться. Возвращение в это место погубило бы меня.

— Если ты не вернёшься по собственному желанию, то я могу применить к тебе с-силу. — Магия затопила комнату. Воздух мерцал теплом, по металлическим оконным рамам потрескивали молнии. Изменение произошло внезапно, но Найтмер Мун не была удивлена.

Найтмер улыбнулась:

— Знаешь, иногда, когда я была одна, без скелетов и трупов, я фантазировала об этом. Я думала, что ты вернёшься и накажешь меня за всё, что я сделала. — Найтмер Мун неловко усмехнулась. — На самом деле, когда ты впервые появилась, эти фантазии вернулись. Они казались такими обоснованными, — улыбка Найтмер Мун исчезла. — Но такие фантазии никогда не бывают здоровыми, не так ли?

— З-заткнись. — Селестия встала со своего места. — Если ты не вернёшься со мной в нашу Эквестрию, то я покараю т-тебя здесь. — Её грива вздымалась, воздух сгущался от магии и тепла.

— Моя смерть ничего не изменит, — прошептала Луна. — Хотелось бы, но не получится.

— Это лучше, чем ничего.

Найтмер Мун закрыла глаза:

— Тогда я готова.

Рог Селестии загорелся. Молния рванулась вперед.

Найтмер Мун почувствовала приближающуюся молнию. Даже с закрытыми глазами она прекрасно чувствовала её путь. Молния разорвала ковры и стол, прожигая неровную линию посередине комнаты. Она выстрелила прямо в неё. Треск электричества и крик Селестии заполнили её уши. Стрела достигла её, шипя в нескольких дюймах от груди.

Она отвернула в сторону, чуть коснувшись её щеки.

Найтмер Мун открыла глаза. Длинный чёрный след ожога шел от Селестии к ней, затем свернул влево и упал на книжную полку.

Селестия стояла там, слёзы катились по её щекам.

Она топнула ногой:

— После всего, после всего э-э-этого, я не могу тебя убить. — Она упала на землю, уткнувшись головой в копыта. — Ты была права, — прошептала она.  — После всего, что случилось, я такая же, как ты. Монстр, п-п-притворяющийся кем-то, кем он не является. За исключением того, что я даже х-х-хуже, чем ты. Я слишком слаба, чтобы даже о-о-отомстить.

Найтмер Мун медленно приблизилась к сестре. Она опустилась на колени и обхватила копытами тело Селестии. Грязь и шрамы под шерстью Селестии тёрлись об неё.

— Нет, ты самая сильная пони из всех, кого я знаю. — Найтмер Мун почувствовала, как её слезы упали на шерсть сестры. — Я здесь самая слабая. Вот почему я должна остаться. Я слишком слаба, жалка и сломлена, чтобы вернуться с тобой. Я всегда была слабой и эгоистичной. Именно с этого всё и началось.

Они обе сидели, обнявшись, пока охранники не набрались храбрости, чтобы проверить, всё ли в порядке.

11. Этот дом ужасом посещаемый

Размышляя, Селестия сидела за столом. Она действительно должна уйти. Здесь для неё ничего не осталось. Конечно, в её Эквестрии её ничего не ждало, так что промедление не повредит, не так ли?

— З-здравствуй, Дискорд.

— Принцесса Селестия. — Дискорд поклонился. Селестия не потрудилась поднять глаза, но почувствовала лёгкое движение воздуха.

— Чего ты х-хочешь?

— Ты получила мой цветок?

— Очевид-д-дно.

— Знаешь, записка была искренней. Если уж на то пошло, я уважаю тебя гораздо больше, чем мою Селестию. У тебя гораздо больше мужества. Он наклонился и ткнул её локтем. — Возьми?

— У меня н-не осталось сил, Дискорд. Ближе к д-делу.

— Ах, да, я уверен, что это была изнурительная неделя. На самом деле, это был не отпуск. И так много хлопот ждёт тебя дома.

— П-полагаю, это один из способов выразить это. — Дискорд всегда расцветал, когда пони обращали на него внимание. Независимо от того, какой это был Дискорд, общие детали были одинаковыми. У Селестии не было сил даже на то, чтобы раздражаться на него.

— Собственно говоря, именно поэтому я здесь. — Дискорд положил цветок, который он подарил ей, на стол. — Я ломал себе голову, пытаясь придумать, как облегчить тебе все эти хлопоты.

— Ты предлагаешь мне п-помощь?

— Ну, я не собираюсь возвращаться с тобой, если ты об этом. Я слышал, твой дом ужасно скучный. — Дискорд закрутился вокруг цветка. — Нет-нет, я имел в виду что-то вроде "дайте пони сэндвич, и она будет его есть целый день" и так далее.

Селестия наконец подняла глаза. Цветок изменился. Вместо тюльпана на стебле сидело серо-коричневое лошадиное ухо.

Дискорд сорвал ухо и воткнул его обратно в голову.

— Значит, это была ловушка, и в-в-всё.

— Селестия, ты меня неправильно поняла. Я не подслушивал, чтобы причинить тебе боль! Я только хотел помочь. — Дискорд наклонился и положил локоть на стол, самодовольно ухмыльнувшись. — И теперь, когда у меня есть более полное понимание ситуации, я знаю, что тебе нужно. — Он обхватил ладонью рот. — Секрет.

— С-секрет?

— Да, но не просто какой-то секрет. — Он указал на грудь Селестии. — Полагаю, предыдущий владелец твоего сердца не успел дать тебе уроки магии хаоса. Ты, конечно, справилась с этим, но есть некоторые тонкости. Это очень похоже на магию пони, только с меньшим количеством правил.

Дискорд наклонился ещё ниже и положил другую руку на стол:

— Потому оно может делать всё, что угодно. — Он раскрыл свои несовпадающие лапы, и прядь волос упала на стол. Она мерцала и светилась, синяя с белыми вкраплениями.

Селестия наблюдала за ним. Она знала, откуда взялись волосы, но его намерения были менее ясны.

Дискорд вытащил цветочный горшок. Он воткнул волосы в землю. Они безжизненно лежали на земле.

— Д-дискорд…

— Так, так, просто смотри. — Он указал на него когтем, и Селестия почувствовала, как магия хлынула в цветочный горшок.

Цветок пророс. Вернее, волосы изменились, превратились и растянулись, и приняли форму цветка.

— Я н-не знаю, как это мне поможет.

— Да ладно тебе, Селестия. Ты всегда была умной пони. Подумай о принципах, а не о специфике. — Он наклонился и криво усмехнулся. — Разве тебе не интересно, как ты появилась, брыкаясь и крича, несмотря на отсутствие сердца? — Он указал на цветок. — Принципы всё те же. Ты просто совершаешь небольшое путешествие во времени и берещь что-то, что не пропало. Это может быть всего лишь прядь волос, это может быть что-то побольше. А затем, когда у тебя есть этот объект, каким бы он ни был, ты можешь делать с ним всё, что захочешь. — Дискорд медленно выдохнул, и Селестия почувствовала, как его дыхание коснулось её лица. Пахло магией.

— Да ведь ты даже можешь вдохнуть жизнь обратно в неё.

Дискорд хлопнул когтем по плечу Селестии:

— Я серьёзно, ты же знаешь. Никаких обид по поводу того, что ты сделала со мной или с другим я. — Он махнул рукой на цветок. — Вот, возьми цветок взамен того, что я тебе подарил. Поверь мне, никто не упустил бы такого шанса.

Дискорд исчез, и в комнате воцарилась тишина.

12. Позвольте мне выпить это снадобье

Селестия глубоко вздохнула:

— Погодная команда проделала замечательную работу с осенним воздухом. Как раз правильная температура.

— Воистину, — ответила Луна.

Селестия продолжала идти. Она едва помнила, когда в последний раз выходила замаскированной. Прогулка казалась такой длинной, когда её ноги были короче.

— В любом случае, как я уже говорила. — Она кивнула на повороте дороги. — Сад как раз в этой стороне.

Селестия искоса взглянула на Луну. Или "Мун Кратер", как она сказала. На этот раз Луна решила стать единорогом. Её шёрстка и грива были одного цвета. Её кьютимарка выглядела почти идентично, только немного меньше.

— Прошло столько времени с тех пор, как я выходила в маскировке. Я продолжаю беспокоиться, что споткнусь на этих коротких ногах, — сказала Селестия.

— Хм.

Одна мысль поразила Селестию:

— Ты всё время так себя чувствуешь, сестра? Сжатой в тело, которое изначально слишком маленькое?

— Думаю, через какое-то время я к этому привыкла.

Селестия решила не настаивать.

Наконец, они прибыли. Общественный сад выглядел оживлённым, как всегда. Бетонная стена окружала весь парк, но занавес из растений и цветов стал таким толстым, что он выглядел как единая плотная изгородь.

Селестия махнула копытом, и Луна последовала за ней в центр парка.

Несколько пони взглянули на них. Несколько шептались между собой. С тех пор, как Селестия последний раз гуляла, прошло определённое время. Пони оставили её в покое. Маскировка должна была передать её желание уединиться, а не скрывать её личность. По крайней мере, пони в парке могли догадаться об общей цели.

Селестия села на грубую деревянную скамью:

— Это здесь.

Луна не выказывала никаких эмоций. Она села рядом с Селестией:

— Очень мило, — сказала она.

Цветы выглядели так же безупречно, как и в первый раз. Полумесяц, сделанный из белых лилий и синих громвеллов, занял одну сторону клумбы. Половина солнца, сделанная из оранжевых маков и жёлтых кустов ромашки, заняла вторую. Пурпурные розы кружили вокруг, испещрённые цветами, изображающими птиц, облака и другие небесные украшения.

— Прошло довольно много времени с тех пор, как я была здесь. — Селестия откинулась на скамейку. — Полагаю, я никогда не рассказывал тебе эту историю.

— Полагаю, нужно было наверстать упущенное.

Селестия кивнула:

— Я заказала его через некоторое время после того, как ты была изгнана. Однажды я посмотрела на здания и мосты и кое-что поняла. Я слишком всё контролировала. Каждый образец архитектуры в городе, у меня был вклад в его дизайн. Погодная команда будет ежемесячно, еженедельно, ежедневно сообщать о том, как облака, дождь и ветер должны меняться. Солнце и Луна двигались, потому что я этого хотела.

Селестия улыбнулась:

— Так что у меня появилась идея. Я заказала новый парк, общественную зону. Я намеренно не прилагала ни надзора, ни указаний, ни советов. Градостроители и архитекторы, конечно, пытались получить моё наставление, но я всегда говорила им, что занята или доверяю их суждениям.

— Я хотела увидеть, как мои маленькие пони сами что-нибудь сделают. Мне нужна была та часть города, куда я могла бы пойти, и я не имела к этому никакого отношения.

Селестия махнула копытом на центральную клумбу:

— Это то, что они придумали.

Луна улыбнулась:

— Возможно, они неправильно поняли твой приказ.

— Возможно. Возможно, они хотели потворствовать мне. — Селестия нахмурилась. — После обычного открытия и разрезания ленточки я больше никогда не посещала этот парк. С тех пор я здесь впервые. — Селестия вздохнула. — Я до сих пор не знаю, почему. Увидев солнце и луну... возможно, это заставило меня думать о тебе. Возможно, смотреть на это было слишком больно. Возможно, я хотела взять тебя с собой, как будто идти сюда без тебя было своего рода преступлением. Думаю, я не могу сказать, почему я так долго игнорировала это.

Они оба уставились на сад.

— Раньше, когда я спросила, ненавидишь ли ты меня... ты так и не дала мне правильного ответа, — сказала Луна.

— Я не ненавижу тебя, Луна.  — Селестия продолжала смотреть в сад. — Но... я также и не люблю тебя. После всего, что случилось, пройдет ещё много времени, прежде чем я смогу.

Луна тоже продолжала смотреть в сад. Она моргнула, и по её щеке потекла слеза:

— Спасибо, что была честна со мной, сестра.

— Мне очень жаль, сестрёнка.

Луна покачала головой:

— Нет, я очень рада. Я бы несомненно предпочла неприятную правду приятной лжи.

— Может быть, это признак роста, по-своему.

— Это действительно очень красивая клумба.

Селестия кивнула:  

— Да, наверное, так оно и есть.

13. Изуродованная тень на полу

Селестия пошатнулась и оперлась о дерево:

— Я никогда к этому не привыкну, — пробормотала она себе под нос. Прыжки через временные линии дезориентировали её. Это было похоже на телепортацию на пыточной стойке, как будто её тело тянулось и ломалось, когда она стояла на одном месте. Она сделала глубокий вдох.

Она подняла глаза. Солнце и Луна, конечно, сместились. Она сосредоточилась на них, и их положении и звезды подтвердили дату и время. Она подняла глаза. Вечный лес пах, как всегда. Её старый замок маячил перед ней.

Она покачала головой. Даже если у неё было правильное время, ей нужно сосредоточиться. Она произнесла заклинание видения и посмотрела в окно, которое, как она знала, должно было быть спальней Луны. Она резко вдохнула.

Луна была там. Найтмер Мун стояла рядом с ней. Они разговаривали, жестикулировали. Луна произнесла заклинание, и плеть магии пронзила грудь Найтмер Мун.

Селестия отвернулась:

— Слишком много магии может привлечь ко мне внимание, — сказала она себе. Она ждала. Она знала, что сейчас произойдет, но это не означало, что она должна была смотреть.

Прошли секунды. Последовали минуты. Положение Солнца изменялось медленно, гарантируя, что она точно знала, сколько времени прошло.

Она поморщилась. Крик прозвучал слабо, даже для её магически усиленного слуха. Но он всё равно донесся из окна и достиг её.

Она снова ждала. Она ещё раз применила заклинание видения. Найтмер Мун покинула комнату, голубое пламя лизало её углы. Сейчас самое подходящее время.

Она телепортировалась в комнату рядом с Луной. Она вздрогнула при виде этого зрелища. Кровь Луны уже покрыла пол, её глаза закатились, крылья и ноги торчали под странными углами.

Селестия глубоко вздохнула и опустилась на колени. Небольшое заклинание будет держать огонь подальше. И, без сомнения, её альтернативное "я" и "Найтмер Мун" будут слишком отвлечены друг другом, чтобы ощутить её магию.

Это заняло некоторое время. Селестия должна была вернуть воздух в лёгкие Луны, исправить все её сломанные конечности. Ей пришлось вправить каждую кость, исцелить каждое сухожилие, каждую вену и капилляр, которые были повреждены.

Она наклонилась и осторожно приподняла голову Луны. Губы Луны были всё ещё тёплыми, жар жизни всё ещё цеплялся за её тело.

Селестия поцеловала её. Она влила магию в тело Луны. Её губы и рог покалывало, когда они тёрлись о губы Луны. Это длилось всего несколько мгновений, но на этот раз Селестия проигнорировала свою связь с Солнцем и позволила себе потерять счёт времени.

Луна закричала. Её глаза открылись, и она снова закричала. После всего этого Луна лежала, втягивая воздух, делая вдох за вдохом. Наконец, когда она набралась сил и воздуха, она закричала в третий раз. Каждый из этих криков звучал так тихо, так хрупко.

Селестия обняла сестру. Она наклонилась и прижалась губами к уху Луны. Она использовала самый мягкий и утешительный тон, какой только могла подобрать:

— Не волнуйся, сестрёнка. Я здесь. Теперь позволь мне забрать тебя домой.

Они исчезли во вспышке света.

"Кто с мечом придёт" трилогия: полная временная линия

Есть один совет, который мне нравится давать: история не должна нуждаться в дополнительном материале, чтобы её понять. Автор не должен объяснять вещи постфактум. Если модератор или комментатор задает вам вопрос, то эта информация, вероятно, должна быть в истории.

Хотя авторы не идеальны. Я думаю, что в большинстве случаев наличие информации, представленной неоптимальным образом, лучше, чем отсутствие информации вообще. Прояснение вещей, которые уже были представлены, немного лишает их магии, но также дает более конкретные точки отсчёта. Предоставление информации вне истории также адресует к концепции "Смерти автора¹": поскольку информации на самом деле нет в истории, то по-честному надо игнорировать эту концепцию.

Поэтому вместо того, чтобы объяснять это снова и снова в отдельных комментариях, вот полная временная шкала трилогии "Кто с мечом придёт". Очевидно, что это связано с большим количеством спойлеров, поэтому учтите это. Также она представлена в чисто хронологическом порядке, поэтому знание рассказов, вероятно, всё ещё требуется, чтобы понять, как развиваются события. В конце концов, путешествия во времени имеют особенность немного портить вещи.

Выделенные элементы происходят "за кадром" (т. е. они не отображаются ни в одной из историй). Поскольку Дискорды A и Б никогда не покидают своих соответствующих временных рамок, они называются только "Дискордами".

Вселенная Б (Разрушенная Эквестрия)

* Луна становится Найтмер Мун и убивает Селестию в пылу их ссоры. Вырывает сердце Селестии.

* Принцесса Найтмер Мун захватывает Эквестрию. Опускает вечную ночь. Пони работают до смерти, создавая новый замок/другая тираническая деятельность.

* Жизнь начинает умирать из-за недостатка солнца.

* В конце концов, Принцесса Найтмер Мун остается одна. Она занимается разными делами, чтобы скоротать время, такими как чтение, письмо и т.д. Она использует магию, чтобы жить без еды и других подобных вещей.

* ~1000 лет после её борьбы с Селестией, она сталкивается с Дискордом. ("Кто с мечом придёт" начинается здесь)

* Дискорд отправляет её во Вселенную А.

* Дискорд одинок. Через некоторое время ему становится скучно, и оживает Селестия.

* Селестия убивает Дискорда и вырывает его сердце, чтобы заменить отсутствующее своё. Се-лич-тия теперь может использовать магию Дискорда.

* Се-лич-тия путешествует по Вселенной А.

* Се-лич-тия возвращается во Вселенную Б с Луной А.

Вселенная А (Каноничная Эквестрия)

* Принцесса Найтмер Мун прибывает во Вселенную А, противостоит Луне А.

* Се-лич-тия прибывает во Вселенную А.

* Принцесса Найтмер Мун убивает Луну, оставляет её мёртвое тело в покое. Принцесса Найтмер Мун маскируется под Луну. ("Кто с мечом придёт" здесь конец)

* Се-лич-тия возрождает Луну, берет её с собой возвращаясь во Вселенную Б. ("Но и вас ждёт вырождение" здесь заканчивается)

* Принцесса Найтмер Мун противостоит принцессе Селестии А, намеренно поддаваясь, чтобы Селестия победила.

* Принцесса Найтмер Мун проводит ~1000 лет на Луне.

* Принцесса Найтмер Мун возвращается с Луны. Сталкивается с элементами гармонии, согласно сериалу. Она имитирует своё перерождение в Луну, используя магию, и маскируется под Луну.

* События происходят в соответствии с сериалом.

* Вновь появляется Тирек.

* Принцесса Найтмер Мун убивает Тирека ("Неискупимая" начинается здесь).

* Принцесса Селестия противостоит принцессе Найтмер Мун.

* Начинается драма.

* Принцесса Селестия в конце концов решает притвориться, что любит принцессу Найтмер Мун и позволяет ей остаться. ("Неискупимая" конец.)

* Проходит время.

* Се-лич-тия прибывает во Вселенную А. ("Но и вас ждёт вырождение" начинается здесь).

* Начинается драма.

* Се-лич-тия противостоит Принцессе Найтмер Мун. Принцесса Найтмер Мун решает остаться во Вселенной А.

* Переговоры Дискорда с Се-лич-тией.

* Се-лич-тия путешествует назад во времени во Вселенную A.

Вот и всё. Большинство читателей уже разобрались во всех деталях и развитии событий самостоятельно. И согласно концепции "Смерти автора", интерпретация автора не обязательно более верна, чем чья-либо другая. Но, надеюсь, это поможет людям, которые были разочарованы причудами истории. Те, кто уже пришел к определённой интерпретации или выводу, естественно, могут игнорировать это (мне лично нравится идея, что это всего лишь сны).

Спасибо за чтение. Как всегда, комментарии, критика и исправления приветствуются.

1. Концепция "Смерти автора": "Автор не должен давать интерпретаций своей работы; иначе он не написал бы роман, который является машиной для создания интерпретаций." Умберто Эко