Архетипист
Глава 4
Ночью мне снилась пустыня.
Было темно — настолько темно, что я едва видела окружающие меня дюны. Правда, смотреть было особо не на что: судя по звуку и запаху, пески простирались во все стороны от меня. Невыносимая жара в считанные секунды распалила мою шерсть и кожу под ней, копыта жгло от раскалённого песка. Сухой воздух испарил влагу с моих губ, заставив их растрескаться, я зажмурилась, защищая глаза от ветра.
Зачем мы куда-то идём в наших снах? Что движет нами? Опустив голову против ветра, я побрела, держась теней высоких острых скал. Путь к неизвестной цели по рыхлым барханам давался мне с огромным трудом, я будто шла по глубокому снегу.
Во тьме были цвета — постоянно меняющаяся радуга лиловых оттенков, растворяющаяся, как послеобраз солнца на сетчатке. Я моргала, отчаянно желая разглядеть в тенях хоть что-то, но слепота была практически полной. Остались лишь всеобъемлющая тьма и луна высоко в небе — хотя нет, поняла я, это была не луна, а солнце.
Остановившись на плато, я оглядела тёмную пустошь, затем подняла незрячие глаза к солнцу. Оно ответило своим пронизывающим взглядом, и тут я осознала, что причиной моей слепоты была вовсе не тьма, а свет. У меня по щекам побежали слёзы. Я принялась собирать их и, пользуясь сделанной из моего хвоста кистью, размашистыми мазками расширять свою тень, пока ближайшие пески полностью не окрасились слезами. Если я продолжу так делать, тень станет достаточно большой, чтобы укрыть меня от солнца, и тогда я снова смогу видеть, смогу выбраться из тьмы на...
Я проснулась, окутанная мягким сиянием моего замка. Его кристальные стены никогда не бывали полностью тёмными, даже в отсутствие внешнего источника света излучая лёгкое сиреневое свечение, похожее цветом на мою магию. Полезная штука, когда ночью захочется в уборную, хотя Спайку это казалось немного жутковатым.
Мне в глаз что-то попало: пылинка или ресница. Я несколько раз моргнула в попытке избавиться от неприятного ощущения, но оно никуда не делось. В конце концов я сдалась, усталость взяла верх над зудом.
Я закрыла глаза и положила голову обратно на подушку.
Когда я проснулась утром, Старлайт уже приготовила кофе. Влекомая ароматом, я как оживший мертвец приплелась на кухню, схватила кружку и сделала большой глоток, умудрившись сильно не облиться.
Мир стал чуточку краше.
— Утречка, соня! — сказала моя ученица, поставив передо мной тарелку с горкой блинчиков. — Снилось что странное?
— Наверное. Я не помню. — Я сунула в рот порцию блинчиков и попыталась развеять туман в голове. Как и всегда, обрывки моего сна ускользали тем дальше, чем сильнее я пыталась их вспомнить. — Кажется… что-то про невозможность видеть.
— Гм. — Старлайт пристально вгляделась в моё лицо. — У тебя глаза немного покраснели. Может, дело в этом?
— Аллергия или Дискорд — даже и не знаю, какое из зол меньше, — вздохнула я, откусив ещё кусочек. — А у тебя как?
— То же самое, — пожала плечами она. — Мне... мне вроде снился мой старый город, но... может быть, и нет. Пытаюсь вспомнить, а не выходит, понимаешь?
— Даже слишком хорошо. — Я отодвинула пустую тарелку и встала. — Что ж, пойду ещё поспрашиваю в городе. Хочешь со мной?
Старлайт покачала головой:
— У меня, вообще-то, появились кое-какие другие зацепки. Я буду в библиотеке, искать любую полезную информацию. А ещё завтра утром возвращается Трикси, и я хотела бы приготовить что-нибудь к её приезду.
Некая часть меня — маленькая и эгоистичная — хотела заставить её пойти со мной. Помощь Старлайт в расспросах мне бы очень пригодилась: сновидения были едва ли не самым сокровенным, что есть у пони, а она мастерски умела находить подход к собеседнику. Весьма, на мой взгляд, важное умение для главаря секты. Другая часть меня хотела отвлечь её от всего, что связано с Трикси. Но ещё я знала, насколько это по-жеребячески глупо и как много для Старлайт значила встреча с подругой, поэтому лишь улыбнулась:
— Никуда не торопись. Очень сомневаюсь, что странные сны за ночь приведут к концу света.
Когда я вышла из замка, Понивилль уже кипел жизнью. Мои уши наполнил привычный гвалт толпы, я невольно улыбнулась, несмотря на непрекращающийся зуд в глазах. Если и существует в Эквестрии город, более подходящий для проживания, чем Понивилль, я его пока не нашла.
Ближе к полудню я подошла к бутику Рарити. Она была одной из немногих пони, которые с удовольствием поболтают со мной о чём угодно, невзирая на скудность моих социальных навыков; а ещё ранее она упоминала, что видела необычные сны. Надеюсь, мне удастся что-нибудь выведать у неё на эту тему. Убедившись, что в окне бутика висит табличка «Открыто (и первоклассно)!», я открыла дверь.
Однако меня встретила не Рарити, а маленькая и писклявая её версия.
— Принцесса Твайлайт! — воскликнула Свити Белль, отложив книгу и подбежав ко мне, чтобы обнять. — Здрасьте! Как у вас дела? Вы к Рарити?
Я обняла её в ответ и потёрлась носом о её щёку.
— Да, вообще-то. Она здесь?
Свити помотала головой:
— Не-а! Она оставила меня за главную, а сама ушла за материалами для него!
— Для... — Я так и застыла с разинутым ртом, уставившись по направлению её вытянутого копыта.
В алькове, возле подиума с зеркалами, стоял поникен, на котором красовалось самое прелестное платье из всех, что я когда-либо видела. Переливающееся оранжевым, жёлтым, красным и чёрным, оно было выполнено из тысяч сверкающих чешуек, сшитых вместе с идеальной точностью. Его образ сперва показался мне едва угадываемым и почти что неопределённым, но, когда я приблизилась, сложился в подобие бабочки-монарха. Украшенное оборками платье струилось вдоль плеч и боков поникена и заканчивалось длинным шлейфом, создавая впечатление крыльев, начинавшихся от холки.
Это было не просто платье, а нечто такое, что вкладывало абсолютно новый смысл в понятие «наряд». Я с трудом могла себе представить, чтобы какой-то пони — несовершенное, неуклюжее животное из плоти и крови — мог носить это великолепное творение.
— Это... — Я заставила себя моргнуть. — Это она его сделала?
— Ага! — Свити пропрыгала мимо меня к поникену, и на одно ужасное мгновение я подумала, что она посмеет коснуться его. Но она остановилась на предпоследнем ярусе подиума. — Сестра работала над ним всё утро! А потом у неё кончились золотые нитки, и она ушла за ними.
— Жаль. — Я сумела оторвать взгляд от платья. — Если увидишь её, передай, пожалуйста, что я приходила поговорить. Как сможет, пускай зайдёт в замок. Или я сама попозже загляну сюда снова.
Компанию за обедом мне составляла пара красных бабочек-адмиралов. Нектара у меня для них не было, но я вспомнила, как читала, что бабочки крайне нуждались в натрии, поэтому насыпала чуть соли на стол рядом с салфеткой и капнула на неё воды, осевшей конденсатом на моём стакане с лимонадом. Вскоре бабочки и правда сели возле угощения и начали пить своими длинными хоботками. Будучи вежливыми гостями, они нисколько не мешали, пока я наблюдала за проходящими мимо кафе пони.
Подошедшая официантка удивлённо ахнула при виде бабочек. Поставив на стол тарелку с бутербродом с маргаритками, она спросила, не мешают ли они мне. После моих заверений в обратном она удалилась, оставив нас с бабочками наслаждаться обедом.
Мои глаза по-прежнему зудели. Казалось, будто виноват в этом был солнечный свет. Я потёрла веки копытом и попыталась вспомнить, есть ли у меня солнцезащитные очки или шляпа. Может, одолжу у Спайка.
— Страдают ли фасеточные глаза от аллергии? — спросила я троицу бабочек. Они не ответили.
Погодите-ка. Я прищурилась. И действительно, одна из бабочек отличалась от остальных.
— Дискорд, — проворчала я.
— Что? — отозвался минидраконэкв. Его в пару сантиметров длиной змеистое тело на бабочкиных крыльях перепорхнуло на край моей тарелки. Несмотря на рот размером менее булавочной головки, его голос слышался весьма отчётливо. — Я разве не могу присоединиться к подруге за обедом?
— Последние несколько дней ты только и делал, что злоупотреблял нашей дружбой, — прошептала я. Нехорошо будет, если другие посетители увидят, как их принцесса спорит с бабочкой. Могут поползти слухи. — И чего это ты так выглядишь?
— Мне нравятся бабочки. Мои любимые паучки. Есть в метаморфозе нечто такое интересное. — Он медленно помахал крыльями, пощеголяв украшающими их цветастыми точками. — Было б у них ещё побольше зубов.
Вот это мне представлять точно не хотелось.
— Мы вчера говорили с принцессой Луной. Она сказала, что твои забавы со снами — пустая трата времени. Пони сами создают свои сны каждую ночь. Не существует никаких архетипов.
— Отрицать не буду, о снах Луна кое-что знает, — отозвался он, затем вспорхнул в воздух и начал выписывать восьмёрки у меня перед глазами. Некоторые посетители заметили моего необычного гостя и открыто глазели на нас. — Но я настроен оптимистично! Ранние результаты уже обнадёживают. Как тебе спалось прошлой ночью?
— Нормально. Вполне неплохо. Ничего особенного не снилось.
Дискорд не ответил, но, клянусь, я заметила, как на его крохотных губах промелькнула усмешка. Ещё немного поболтавшись в воздухе, он распался на части: крылья улетели в стороны, как лепестки цветка, подхваченные ветром, а тело исчезло в хлопке дыма. Я услышала низкий смех, который с тем же успехом мог быть стуком крови в моих ушах.
— Тоже мне дружелюбный, — буркнула я и посмотрела на двух оставшихся бабочек, проверяя, что они настоящие. Всё вроде было нормально. Я сделала несколько глубоких вдохов и сосредоточилась на сердцебиении. Медленнее. Медленно — это хорошо.
— Это что ещё такое было?
Неожиданный вопрос напугал меня, выдернув из размышлений. Посетители кафе вернулись к своим делам, а возле меня стояла другая пони, глядевшая на мою тарелку. Мне в нос проник приятный запах сена, пота и разгорячённой солнцем шерсти.
— Привет, Эпплджек. — Я пригладила копытом вставшие торчком перья. — Прости, задумалась.
— Ерунда. — Она села на стул напротив. Стол качнулся, и мои подруги-бабочки взлетели в воздух. Мы с Эпплджек молча смотрели, как они какое-то время порхали рядом, пока не сели обратно. — Я тебе не мешаю, не?
— Нисколько. Будешь что-нибудь заказывать? Я почти закончила, но могу посидеть за компанию.
— Не-а, перекушу потом на ферме. Но всё равно спасибо.
От моего бутерброда осталась только корочка. Я не собиралась её есть, однако, понимая, что глупо так просто бросать еду, взяла и принялась грызть.
— Как дела у твоих родных?
Эпплджек улыбнулась. Уж что-что, а разговоры о семье гарантированно поднимали ей настроение. Ну, и ещё разговоры о яблоках. Про них она могла говорить часами.
— Хорошо. Биг Мак на неделю уехал к Шугар Белль. Заодно собирается познакомиться с её родителями.
Важный этап.
— Как, по-твоему, у него всё пройдёт?
— Нормально, если опять язык не проглотит. Сама знаешь, каким он бывает. Но я думаю, что их с Шугар Белль сердца принадлежат друг другу, поэтому мнение её родителей особой роли не сыграет. Если они, как она, пони толковые и добрые, то Мак им понравится таким, какой есть.
Я кивнула, слушая лишь вполуха. Есть ли такое слово, каким можно описать печаль, которую чувствуешь, осознавая, что твои друзья растут, и ничего уже больше не будет так, как прежде? Я снова пригладила перья.
— Похоже, у них всё серьёзно.
— Агась. Того и гляди свадьбу сыграют. Или жеребёнка заведут.
Я удивлённо вскинула голову, но не потому, что никто из нас не знал, что Биг Макинтош спит с Шугар Белль, а из-за того, как буднично Эпплджек говорила об этих возможных событиях. Она могла быть весьма безжалостной, когда дело доходило до защиты чести семьи.
— У тебя есть предпочтения? — поинтересовалась я.
— Я, естественно, хотела бы, чтоб они сперва поженились. Бабуле хочется понянчить внучат. Эппл Блум хочет и побыть кобылкой с цветами на свадьбе, и стать тётей. От радости места себе не находит.
— Знаешь, а мне так и не довелось побыть кобылкой с цветами. Зато я тётя. Это приятно, рекомендую.
— Ага. Особенно приятно, когда не нужно самой заботиться о карапузах.
На этом наша беседа сошла на нет. У меня закончилась корочка, а от лимонада остались только подтаявшие кубики льда. Но я всё равно поднесла стакан к губам, лишь чтобы чем-то занять копыта.
— Эм, можно я у тебя кое-что спрошу? Кое-что личное. Если не захочешь отвечать, я пойму.
Эпплджек приподняла бровь:
— Валяй.
— Тебе последнее время не снилось ничего странного?
Она наклонила голову:
— А разве не все сны странные?
— Я имела в виду, были ли твои сны не такими, как обычно? Совершенно новыми.
Она задумчиво хмыкнула и поскребла край стола копытом, счищая вылезшие щепочки.
— Не знаю даже, сложно вспомнить. Они...
Я изогнула бровь:
— Да?
— Прости... всякие глупости в голову лезут. Нет, ничего странного мне не снилось. А почему ты спрашиваешь?
— Да пустяк, скорее всего. Очередные шуточки Дискорда. Но если увидишь во снах что-то странное, дай мне знать, хорошо?
— Ну, это я могу. — Она несколько секунд смотрела на меня, безмолвствуя с таким напряжением, на которое способны только земные пони. — А что насчёт тебя? У тебя всё хорошо?
— Да, нормально всё вроде.
Эпплджек снова хмыкнула, затем взяла мой стакан и, закинув в рот один из полурастаявших кубиков льда, захрустела им.
— У тебя глаза чуть покрасневшие. Аллергия?
— Кажется. — Неожиданно вспыхнувшее желание потереть глаза чуть не заставило меня вздрогнуть. Я едва сдержалась. — Сейчас же то самое время года, да? Кедры вроде зацвели.
— Наверное. До кедров мне дела нет. Слишком напыщенные. Будь кедры пони, они были бы единорогами.
Это... Я несколько раз моргнула, пытаясь придумать ответ, но ничего на ум не пришло: мне и самой были знакомы некоторые «напыщенные» единороги. Я свернула на другую тему:
— Ты Рарити не видела? Я заходила в бутик, но там была только Свити. И продаются ли где-нибудь в Понивилле золотые нитки?
— Золотые нитки? Никогда их не покупала. Думается, за таким лучше в Кантерлот.
Что ж, значит, Рарити вернётся лишь через несколько часов. Но у меня были на примете кое-какие пони, с которыми можно поговорить. Я оставила на столе стопку битов, и наш с Эпплджек разговор зашёл о более обыденных вещах, нежели о снах. Посетители в кафе приходили и уходили, а вскоре и мои подруги-бабочки упорхнули, несомые ветром.
«Я с трудом могла себе представить, чтобы какой-то пони — несовершенное, неуклюжее животное из плоти и крови — мог носить это великолепное творение».