Так держать, Менуэт. Часть 2: Щупальца, мумии и прочее дерьмо

Глава 8

Холодный ветерок проносится над садом, высушивая мой пот. Вытираю лоб, глядя на яблони перед собой и думая, сколько времени у меня уйдет на то, чтобы обтрясти их все. Светит яркое солнце, и мне хочется вздремнуть под одним из деревьев, когда я вижу, как Биг Мак поднимается на холм.

Пару секунд я не могу собраться с мыслями, слишком занятая разглядыванием движений тренированных мышц под кожей жеребца. Его легкие должны быть сильны, как органные меха, чтобы снабдить все это великолепие кислородом. Смотрю на все эти вздувшиеся вены и не могу не задаться вопросом, насколько он вынослив. Уверена, что он может продержаться несколько часов...

— Я принес тебе воды, — едва слышу голос Биг Мака, чересчур увлеченная разглядыванием... кое-чего.

— Спасибо, — говорю я, моргая и глядя на яблони позади него. — Эм-м-м... как думаешь, может, нам сделать небольшой перерывчик... там, где нас не увидят твои сестры?

— Агась, — отвечает Биг Мак с широкой улыбкой. — Тут рядом есть уютный сарай...

— Великолепно, — я киваю. — Не будем терять времени. Я все еще на несколько деревьев отстаю от своей дневной нормы.

Биг Мак ухмыляется и говорит: 

— ВЕЛИКАЯ И МОГУЧАЯ ТРИКСИ ТРЕБУЕТ, ЧТОБЫ ТЫ ПРОСНУЛАСЬ!

— Какого хрена? — восклицаю я, поднимаясь с кровати и чуть не вписавшись головой в низкий потолок. Оглядываюсь и замечаю Трикси и Винил, стоящих рядом со мной. — Ты прервала такой чудесный сон...

— Мы видим, — говорит диджейша, посмеиваясь. — Ты, знаешь ли, во сне разговаривала.

Вот гадство.

— Что... правда?

— Не совсем, — отвечает Винил. — Однако, язык тела...

Она делает несколько движений тазом.

— Как бы то ни было, Дэринг Ду велела разбудить тебя, — Трикси вздыхает. — Мы собираемся осмотреть пирамиду.

— И войти в нее, — добавила диджейша, поигрывая бровями. — Она именно так сказала.

Фокусница закатывает глаза.

— Но она употребила его не в том смысле, который ты вкладываешь в него. Хотя Трикси и признает, что выбор слов не самый удачный, это не причина кончать от смеха.

Винил удивленно смотрит на голубую единорожку и даже поднимает очки. Трикси пожимает плечами и, ухмыляясь, выходит из самолета. Мы с диджейшей идем за ней, чтобы присоединиться к Лире, Дэринг и Инки, ожидающим нас на пирсе. Хекси останется здесь на случай, если вдруг наши многочисленные “приятели” решат навестить нас, и я скорее вылижу задницу Винил, чем позволю Руби отправиться с нами.

Ну, по крайней мере, Руби действительно хочет остаться тут. То есть после того, как я разрешила ей стрелять во все, что проявит враждебность. Надеюсь, Хекси будет держать ее подальше от всего стреляющего.

Мы берем наше оборудование и идем через город. Стоит раннее утро. Первые торговцы уже сидят в тени пальм, предлагая нам чай, лаваш и ful medames.

— Нет, спасибо, — бормочет Винил, глядя в плошку. — Это же поньские бобы? У меня фавизм, чтоб вы знали.

— Чего у тебя? — спрашивает Инки, жуя бобы. — Моя бабушка их ела. Ее трясло после них куда меньше.

— Я уверена, что она имеет в виду дефицит глюкозо-6-фосфатдегидрогеназы, — говорит Лира. — Если бы Винил их съела, то гемолиз и желтуха не заставили бы себя ждать. Хотя, вероятно, это не так серьезно, как могло бы быть из-за X-связанной структуры наследования...

— Да-да, это очень полезно, — бурчит диджейша. — Если я съем эти бобы, то пожелтею и упаду в обморок.

— Тогда никогда не ешь их, если не хочешь устраивать тут представления, — говорит Дэринг Ду. Она уже успела съесть половину тарелки. — Кроме того, я слышала, что от них может пучить.

— Значит, позади тебя я не пойду, — бурчу я себе под нос.

Мы заканчиваем трапезу и выходим из города. Все видели фотографии пирамид, на которых они стоят посреди пустыни? Полная херня. Если вы встанете с другой стороны от них, то у вас будет прекрасный вид на близлежащий город.

— Полагаю, нам придется попасть внутрь, — говорит Дэринг Ду, направляясь к самой большой пирамиде. — В конце концов, те жеребцы, принесли пластинку туда...

Внезапно из-за пирамиды выходят двое. Один из них верблюд, а другой осел. Оба одеты в форму цвета хаки и имеют очень официальное выражение на мордах.

— Что вы здесь делаете? — спрашивает верблюд. — У вас есть разрешение на раскопки в этом месте?

Вот дерьмо. У нас при себе лопаты, кирки и другое археологическое оборудование, и мы рядом с древней могилой в стране, которая справедливо злится на всех этих расхитителей гробниц, которые воруют их сокровища. И нас поймали с поличным еще до того, как мы добрались до места.

— Извините, — говорит Дэринг Ду. — Возможно, вы не заметили, но я профессор А. К. Йерлинг, факультет древней истории Филлидельфийского университета.

— У вас есть разрешение на раскопки? — интересуется осел. — Кроме того, кто эти пони?

— Менуэт Р. Тернер, магистр технических наук, Школа одаренных единорогов принцессы Селестии, отдел магических технологий, — отвечаю я, изобразив на морде такое же выражение, как и пегаска. Ну, моя альма-матер, наверное, отреклась от меня давным-давно, но это не меняет того факта, что я — инженер, и вы можете полностью верить мне.

— Лира Хартстрингс, доктор философии, магистр, бакалавр, — добавляет мятная единорожка.

— И по большей части это полная херня, — бурчит диджейша. — Винил Скрэтч, Школа жизни палок в жопе. И Музыкальная академия Кантерлота.

— Великая и Могучая Трикси не нуждается в формальном образовании.

— Меня зовут Инки, и... я знаю камни.

— У них есть разрешение на раскопки? — спрашивает осел, глядя на нас как на кучку клоунов.

— Нет, но мы очень настойчивы, — отвечает Лира, заработав сердитый взгляд от своей начальницы. — Что? Мы как метициллин-устойчивый золотистый стафилококк. Мы останемся здесь до тех пор, пока, как однажды выразилась Винил, ad mortuum defecatum.

— Ослы живут долго. Никто из вас никогда не видел мертвого осла, — отвечает осел.

— Лира, сделай мне одолжение, не пытайся заниматься дипломатией. Никогда, — шепчет Дэринг, прежде чем повернуться к ослу. — Мы хотели бы получить разрешение как можно скорее. Где мы можем это сделать?

— Жаль, что в пирамиде уже работает группа из Троттингхэма, — говорит верблюд. — А лимит заявок на этот год был исчерпан еще в январе. Вы можете подать заявку, но ее рассмотрят не раньше октября следующего года.

Дэринг тяжело вздыхает.

— Ibn himar…

— Сын осла? — переспрашивает осел. — Именно.

— Не совсем так, — бормочет верблюд. — О, здравствуйте, доктор.

Я оборачиваюсь и вижу доктора Кабаллерона, проходящего мимо охранников.

— Эй, погодите! — кричу я. — А он что здесь делает? Он получил разрешение или что?

Доктор Кабаллерон останавливается и смотрит на меня. 

— Ну, я здесь не занимаюсь раскопками, — отвечает он. — Профессор Дроп А. Стоун из Троттингхэмского университета услышал, что я в Хейгипте, и попросил меня о консультации.

— Что? — пегаска взвивается в воздух. Почему она не сделала этого раньше — вопрос, на который только она знает ответ. — Если бы он знал, что я здесь, он бы со мной тоже посоветовался!

Она летит к пирамиде.

— Эй, Стоун! Ты там?

Кто-то выходит из-за пирамиды. Я пытаюсь рассмотреть его, и хотя он довольно далеко от нас, я вижу, что это пожилой жеребец с серой гривой и в пенсне. Несмотря на жару, на нем клетчатая куртка и водолазка.

— Профессор Йерлинг! — восклицает он. — Я вижу, вы с доктором наконец-то вместе...

— Только через мой труп, — бормочет Дэринг Ду.

— Ну, это совсем не то, что ты сказала, когда вода затопила древний храм морских пони в Кхейтае, и мы собирались умереть... — улыбается доктор Кабаллерон. — Почему-то эта строка так и не попала в книгу.

— Я была влюбленной молодой кобылой, — пегаска краснеет. — В любом случае, профессор Стоун, не могли бы вы сказать охранникам пропустить моих ассистентов? Они все эксперты в различных областях, и могли бы помочь вам с вашими исследованиями.

— Конечно, моя прекрасная леди, — отвечает профессор Стоун и машет верблюду с ослом. Как по команде, они закатывают глаза и отходят в сторону. Мы присоединяемся к Дэринг Ду и доктору Кабаллерону.

— Просто помни, — шепчу я Винил, — он не знает о серебряной пластинке, и все так и должно оставаться.

— Конечно, — отвечает она. — Я заткнусь.

— Скажи это Трикси. За Инки я спокойна, но Лира и Трикси могут проболтаться. Одна из-за отсутствия социальных навыков, а другая из-за слишком большого их количества.

— Ладненько, — Винил поворачивается к Инки и шепчет что-то ей на ухо. Инки удивленно смотрит на нее, но когда диджейша толкает земнопони, она поворачивается к Трикси и тоже что-то шепчет. Фокусница шепчет в ответ, и наконец сообщение возвращается ко мне.

— Член, — говорит Винил мне в ухо.

— Что?

— Я пошутила. Трикси говорит, что будет молчать. Кроме того, Инки шепелявит, но только когда шепчет.

Пожимаю плечами и смотрю на Дэринг Ду. Она стоит, не замечая нас, и занята обсуждением какого-то древнего кирпича со Стоуном и Кабаллероном. К моему удивлению, Инки подходит к ним.

— Можно? — спрашивает земнопони. Профессор Стоун отдает ей кирпич. Инки скребет поверхность камня и облизывает копыто. 

— Речная глина, — она морщится. — Довольно старая. Я бы сказала несколько тысяч лет, но не уверена.

— Откуда ты это знаешь? — спрашивает профессор Стоун, поднимая пенсне.

Инки краснеет.

— Я знаю не так много. Мод могла бы определить возраст камня с точностью до десятилетия, сказать откуда он взялся и что с ним происходило... — мой второй пилот поворачивает кирпич и краснеет еще сильнее. — Ой.

— Невероятно, — бормочет профессор Стоун. — Это самое древнее доказательство существования фаллических культов в этом регионе.

Дэринг Ду и доктор Кабаллерон смотрят друг на друга и издают стон.

— Вы имеете в виду, что это член? — спрашивает Винил. — Знаете, в этом отношении я похожа на Инки. Один раз лизнуть, и я узнаю, сколько ему лет, откуда он и где успел побывать...

Она смотрит на меня и Трикси.

— О... Я должна была заткнуться, да?

Между тем, профессор Стоун находится в своем собственном маленьком царстве фаллических культов. 

— Тут что-то написано... “V. S. 979”.

— Наверное, V — это число, — предполагает доктор Кабаллерон. — Пять.

— Тогда почему остальные числа арабские? — спрашивает Дэринг Ду. — Честно говоря, понятия не имею, что это может означать.

Вот, бля. Я поняла, что точно знаю значение надписи. Хватаю Винил за гриву и притягиваю к себе.

— Ты что-то сделала с кирпичом, да? — шепчу я ей на ухо.

— Как? — спрашивает диджейша. — Я к нему даже не подходила!

— Рисунок члена, твои инициалы и год рождения. Это слишком для простого совпадения.

— Ну, ладно... — Винил краснеет. — Но я сделала это, когда мы были в прошлом.

— Что? — кричу я достаточно громко, чтобы Лира повернулась к нам. — К-каким образом?

— Обычным. Взяла и нацарапала, — отвечает диджейша. — Я думала, что никто не узнает, потому что это был просто наркотический приход, когда мы обдолбались галлюциногенными грибами, верно?

Я вздыхаю и бью себя копытом в лоб.

— Тогда почему кучка археологов, вон там, обсуждают историческое значение твоего члена?

Лира поднимает бровь, заглядывает Винил между ног, пожимает плечами и снова возвращается к спору Дэринг Ду и ее коллег.

— Ты видишь фаллические культы повсюду, Дроп, — говорит доктор Кабаллерон, поднимая копыто. — Однажды ты пытался убедить меня, что древний минотаврианский бордель был храмом.

— Потому что это и был храм! — профессор Стоун цепляет пенсне на нос. — Чем еще это могло быть?

— Скажем так, это был храм... более практичной религии, — Дэринг Ду закатывает глаза. — Всем плевать на культы. Профессор, вы нашли что-нибудь еще? Ну, не знаю, каменные или металлические таблички с надписями? К письменному слову у меня больше доверия, чем к голословным домыслам.

— Тонко, как гондон из листового металла, — бормочу я.

— Великая и Могучая Трикси не может не согласиться с этим наблюдением.

Глаза профессора Стоуна за стеклами очков расширяются. Он пятится, пронзая пегаску взглядом. 

— К-как ты...

— Что? — невинно спрашивает Дэринг Ду.

— Убирайся! — кричит профессор. — Вы оба!

— Мне надо в туалет, — шепчет Винил мне на ухо и убегает.

— Почему? — спрашивает доктор Кабаллерон, отходя с дороги профессора Стоуна. — Что я сделал?

— Убирайтесь отсюда, или я позову охрану! — кричит Стоун, разбрызгивая вокруг слюну. Он поворачивается к Инки. — Особенно ты! Мне не нравится, как ты выглядишь!

— Я что-то не так сказала? — спрашивает Инки.

— Убирайся, или ты сможешь почувствовать текстуру камня своим крупом! — профессор отталкивает земнопони. Большая ошибка. Инки нелегко вывести из себя, но как только вам это удастся, вам придется иметь дело с последствиями. Например, с апперкотом, который подбросит ваши очки в воздух и заставит вас упасть на спину.

Инки ловит пенсне в воздухе и возвращает его профессору. Он, правда, их не берет, так как слишком занят ощупыванием своей челюсти. Некоторые из его помощников, а также охранники, собрались вокруг нас.

— Великая и Могучая Трикси советует бежать, — бормочет фокусница... прямо перед тем, как бросить дымовую бомбу на землю.

Гадство. Я телепортируюсь за спины бегущих на меня пони. Вижу, как Дэринг Ду пролетает надо мной, и, судя по испуганным крикам, Инки решает просто раскидать ассистентов профессора, освобождая дорогу Трикси, Лире и Кабаллерону.

Некоторое время мы бежим, но, вроде, никто за нами гнаться не собирается. Мол, они увидели, что мы можем и решили пересмотреть свои дальнейшие действия, связанные с физическим насилием. Так что, мы останавливаемся за дюной, чтобы перевести дух.

— Кажется у Стоуна совсем шарики за ролики зашли, — бормочет Кабаллерон. — Теперь ему повсюду чудятся лишь культы плодородия и фаллические символы.

— Да, это случилось с ним некоторое время назад, — отвечает Дэринг Ду. — Это было особенно заметно, когда я работала с ним. Боюсь, Инки не удалось вбить ему в голову хоть немного разума. Мне тогда тоже не удалось.

— Пожалуйста, скажите мне, мисс Йерлинг... — Кабаллерон хихикает, — был ли хоть один археолог, с которым у вас не было отношений, выходящих за рамки профессиональных?

— Да. Ты, — пегаска бросает на жеребца злобный взгляд. — Кстати, не мог бы ты свалить отсюда нахрен? Ты видел, на что способна Инки, и я могу заверить тебя, что это далеко не все ее возможности.

— Что ж, пожалуй, я действительно покину вашу компанию. Ты можешь оставить меня снова тонуть в реке или еще где-нибудь, — отвечает доктор Кабаллерон и оглядывается. — Ну, рек не видно, но я уверен, что ты все предусмотрела.

Жеребец поворачивается и уходит.

Внезапно я понимаю, что моя жизнь гораздо менее раздражающая, чем должна быть.

— Подождите, — говорю я. — А где...

— Уи-и-и-и! — Винил скатывается с вершины бархана и сбивает меня с ног.

— Привет, — говорит она, вставая. — Я думала, этот идиот никогда не заткнется.

— Где ты была? — спрашивает Дэринг Ду.

— Ну я ходила в туалет и по... — Винил прочищает горло, — ...поближе посмотрела на то, что твой приятель скрывает от нас. Это наша серебряная пластина.

— Гадство, — бормочет Лира. — Она у тебя?

— Нет.

— Нам нужно вернуться и украсть ее, — говорит мятная единорожка. — Я уверена, что Менуэт справится. Когда мы были студентами, она взломала магазин с бухлом, а потом мы подпоили Мундэнсер и...

— Лира, пожалуйста, — бормочу я. — Мы не станем грабить старика, даже если он надоедливый бридлтанский пердун.

— А нам и не придется, — Винил достает фотографию серебряной пластинки. — Гляньте, чего у меня есть!

— Откуда это у тебя? — спрашиваю я, глядя на фотографию. Жаль, что у меня не получается даже буквы распознать, не говоря уж о переводе слов.

— Отдалась фотографу.

Трикси морщится, ее морда зеленеет.

— Это несколько больше, чем Трикси хотела знать.

— Я имела в виду ”от Дала, фотографа", — говорит Винил, преувеличено выделяя каждую запятую и каждую несущественную разницу в произношении. — Его зовут Дал Скай, и он был достаточно любезен, чтобы дать мне копию.

— Потрясающе, — Дэринг Ду выхватывает копию фотографии из копыт диджейши. — Хм... Дерьмо.

— Что случилось? — спрашивает Лира, глядя на фотографию. — Вот дерьмо.

— Что случилось? — подхожу к ним и снова смотрю на фотографию. Не уверена, что они там увидели, но для меня это всего лишь несколько строк чего-то похожего на понисутру для муравьев и дождевых червей, глава для трех и четырех участников.

— Это древний сумареанский, — отвечает пегаска. — У нас было всего три лекции по нему, и я их проболела.

— А я даже никогда не записывалась на этот курс, — говорит Лира. — Все знают, что древние сумарейцы написали лишь несколько комедий довольно сомнительного качества, прежде чем древние хейты захватили их город и содрали шкуру со всех жителей. Так что, никто их язык и не изучает. Тем более, что он довольно сложный, с учетом семи грамматических родов и тридцати падежей.

— Очевидно, что Берий Пункций знал его, — бормочет Дэринг Ду.

— Извиняюсь, — Винил поднимает голову. — Семь родов — это очень интересно, но о каких таких падежах вы говорите?

— Склонение в нейтыне, помнишь? — Лира ухмыляется. — В эквестрийском их нет, в пфердском четыре падежа, в поньском — семь, а у морских пони в Финляндии — пятнадцать.

Винил задумчиво трет висок.

— А зачем им целых тридцать?

— Наверное, поэтому с них и содрали шкуры, — бормочу я. — Они достали всех вокруг. Но вы говорите, что кто-то читает лекции по этому языку, верно? Он же не совсем мертвый?

— Нет, — отвечает Дэринг Ду. — Есть довольно хороший словарь, но он очень редкий. Его можно найти лишь в нескольких библиотеках.

— Великолепно, — я вздыхаю. — И где ближайшая?

— Истабмул, — отвечает пегаска. — Думаю, туда можно долететь за несколько часов, но мне бы не хотелось оставлять Кабаллерона одного. Я уверена, что завтра он опять сюда заявится.

— Ты всегда можешь остаться, босс, — говорит Лира. — Мы слетаем туда с Менуэт и вернемся как можно скорее.

— Великая и Могучая Трикси хорошо знает Истабмул, — говорит фокусница. — У нее был там... знакомый.

— Когда ты успела? — спрашиваю я. — Ну, мне иногда кажется, что я успела за свою жизнь больше, чем это возможно за тридцать лет, но когда именно тебе удалось добраться до Истабмула, найти там кого-то, бросить его, вернуться в Эквестрию и стать фокусницей?

— Вспомни, что Трикси выросла в цирке, — отвечает голубая единорожка. — Она сделала это, когда ей было четырнадцать. И оно длилось около пяти секунд. И он был грифоном.

— Что?! — восклицает Винил. — Быть того не может... Трикси обскакала меня... да еще с грифоном! Ладно еще Менуэт, которую трахнул Карамель, когда ей было двадцать, но меня?

— Девятнадцать, — бормочу я. — Мне еще было девятнадцать.

— Двадцать шесть, — Дэринг Ду пожимает плечами. — Нравы тогда были куда строже. И я не скажу вам, кто это был, поскольку мне меньше всего надо, чтобы пони об этом болтали. Сейчас куда важнее, кто еще полетит в Истабмул.

— Я полечу, — отвечает Инки. — Менуэт понадобится второй пилот. Думаю, Хекси тоже отправится с нами.

— Я найду нужную нам книгу, — Лира поднимает копыто.

— И, конечно, я буду оказывать им всем моральную поддержку, — говорит Винил. — В конце концов, тебе тут понадобится кто-нибудь поумнее меня.

— То есть вы хотите оставить меня тут вместе с Руби? — голос пегаски едва ли громче шепота.

— Ты сама хотела, чтобы она поехала с нами, — говорю я. — Вот и разбирайся с этим. Не знаю, научи ее шпионить за пони, не пытаясь загрызть их при этом, или еще чему.

Внезапно мне приходит в голову мысль, что это, вероятно, не самая хорошая идея.

— Отлично, — бормочет Дэринг Ду. — Но не засиживайтесь там надолго.

---

Перелет в Истабмул действительно был довольно коротким — он занял всего пару часов, большую часть из которых мы потратили на обсуждение того, куда мы летим.

Город в основном населен грифонами, хотя вопреки распространенному мнению, только некоторые из них похожи на индеек. Он расположен по обе стороны бухты Золотой Рог — точно между Стирропой и Нейзией. Столица Троттоманской Империи и резиденция султана, который, по-видимому, правил значительной частью того, что в настоящее время является юго-восточной частью Империи Грифонов. Ну, Лира говорит, что сейчас султан правит в основном дворцом Троткапы, но страна в целом по-прежнему кажется достаточно могущественной. Мой дед определенно сказал бы мне пару ласковых, если бы узнал, что я лечу над Галлипони.

Благодаря своему расположению между двумя континентами, весь город является центром для торговцев, туристов и, что самое интересное, шпионов со всего мира. Мы быстро узнаем об этом — как только мы влетели в воздушное пространство над городом, нас перехватила эскадра грифонов. Ну, по крайней мере, я могу поговорить с их командиром по радио.

— Назовите себя, — слышу я из динамика. Разве они не слышали о слове "привет"?

— Мы ученые и туристы из Эквестрии, — отвечаю я. — Меня зовут Менуэт, и я пилот этого самолета. Здесь есть какое-нибудь ровное место для посадки? Вода нас тоже вполне устроит. Кроме того, было бы неплохо, если бы ты тоже представился, приятель.

— Мизрак-Бей, командир 38-й эскадрильи воздушных янычар. Вы можете приземлиться только на нашей базе, Менуэт-hatun. Тогда мы решим, можем ли мы вас отпустить.

Мамаша твоя была hatun, метелка ты пернатая.

— Почему? — спрашиваю я.

— Разве вы не слышали о саммите? — спрашивает Мизрак-Бей. — VIP-персоны со всего мира обсуждают вопросы мирного урегулирования проблем в Зебрике. Вы должны понимать, что мы не можем легкомысленно относиться к неопознанным летающим объектам.

— Могу себе представить, — отвечаю я. — Ладно, показывай, где там твоя база, и тогда убедишься, что мы слишком тупые, чтобы выкинуть что-нибудь эдакое.

Лира откашливается.

— Ну, технически, мы могли бы притвориться, что мы тупые, чтобы стать ближе и...

— Заткнись, — шепчу я. — Или ты хочешь, чтобы они засунули тебе в задницу зонд и проверили, нет ли там бомб?

— Я бы не отказалась, — бормочет Винил. — Насколько велик этот зонд? Потому что я тренировалась с вещами разных размеров, и уверена, что справилась бы даже с тем большим камнем на ферме родителей Инки.

— Знаешь, что случится, если ты попытаешься? — спрашивает Инки. — В последний раз, когда кто-то коснулся Камня-Хранителя, мы были пиз... эм-м-м...

— Пиздец как близко к религиозной войне? — Хекси пожимает плечами. — Знаешь, когда я в последний раз видела пони, похожих на твою сестру?

— Когда? — переспрашивает Инки. — А есть такие пони? Подумать только...

— Когда я садилась на поезд, идущий во Фланкфурт, — Хекси вздыхает и выглядывает в иллюминатор. — Ну, я не уверена, что это была хорошая идея, но, по крайней мере, никто не понял, что я имею какое-то отношение к вагону, битком набитому... 

Она закрывает рот и смотрит на нас совершенно невинным взглядом.

Ох, Хекси. Уверена, ты счастлива, что я не стала проверять твое криминальное прошлое. Я тоже рада — она хороший механик, и я предпочитаю не думать о нескольких довольно странных пробелах в ее резюме.

По крайней мере, у грифонов здесь хорошая бетонная взлетно-посадочная полоса, и в этот раз можно использовать убирающееся шасси. Мы выруливаем к ангару, наблюдая за приземляющимися вокруг нас грифонами. Они вообще слышали о пропеллерах? Они летают настолько близко, что малейшая ошибка, и кого-нибудь из них превратит в кебаб.

Инки нажимает на тормоз, и мы останавливаемся у ангара. Снаружи видно дюжину грифонов, стоящих в строю и ожидающих нас. Все они одеты в довольно непрактичную красную форму с высокими белыми головными уборами с куском ткани, спускающимся на шею. Почему-то ни у кого нет боевых седел, только сабли. Думаю, это просто какой-то почетный эскорт или что-то в этом роде.

— Говорить буду я, — сообщаю остальной команде. — Они не кажутся такими уж опасными, но если мы случайно их обидим, нас могут депортировать.

Мы выходим из самолета и кланяемся грифону, ожидающему нас на взлетной полосе. Судя по золотым браслетам на когтях, это наш приятель — Мизрак-Бей. Он также кланяется и встает по стойке смирно. Грифоны позади него смотрят на нас, как на бородатую двухголовую кобылу. Наверное, потому, что Винил нацепила сомбреро. Хиджаб тоже на ней, но она использует его в качестве попонки, так что он не особенно заметен.

— Доброе утро, — говорю я. — Мы не вооружены. То есть, у нас есть дробовик, но мы оставили его в самолете.

— Мы проверим, что у вас с собой, — отвечает Мизрак-Бей, подходит к Инки и указывая на устройство для кастования заклинаний. — Что это?

Вот гадство. Хотя эта штука и не смертельна, но грифонам она точно не понравится. Время думать быстро.

— Этот кусок дерьма? — спрашиваю я. — Сувенир из Марэтонии. Вроде, зажигалка, но она не работает.

— Откуда мы можем быть уверенными, что оно не стреляет? — Мизрак-Бей берет кристаллический пистолет и осматривает его. Хорошо, что он работает как однозарядный кремневый револьвер — пружина с кристаллом-активатором не взведена, поэтому нет риска, что он случайно сожжет свои яйца.

— Давайте я покажу, — говорю я, подхватывая магией устройство из когтей грифона. — Смотрите, тут должен загораться огонь, когда эти два кристалла соединятся.

Взвожу курок и нацеливаю пистолет на Винил.

— Ты уверена, что это безопасно? — спрашивает диджейша. — Что, если я...

Нажимаю на спусковой крючок. Кристаллы бьют друг друга, но заклинание не срабатывает — в основном потому, что у Винил нет яиц.

— Видите? — спрашиваю я. — Не работает. Но имеет большое сентиментальное значение для бабушки Инки, которая здесь живет.

—Чег... О, да, — бормочет Инки. — Я люблю свою бабушку, но была слишком занята, чтобы навестить ее...

— Ну ладно... — грифон смотрит на Хекси. — Я тебя знаю?

— Я никогда в жизни не видела те штуки, спрятанные в контейнере с троттоманскими свитерами, — быстро говорит Хекси. — И это была даже не я, а очень похожая на меня кузина.

Мизрак-Бей хмурит брови.

— О да, теперь припоминаю, — грифон понижает голос до шепота. — Мой очень похожий на меня кузен получил от нее кучу денег за то, чтобы не спрашивать об этих свитерах.

— И будет лучше, если все так и останется, верно? — Хекси нервно улыбается.

Чувствую, что должна вмешаться, но внезапно вижу еще несколько грифонов, летящих к нам. Большинство из них похожи на тех, что уже здесь, но один из них выделяется. Его одежда просто перегружена золотом, и уверена, что сделана она из самого гладкого шелка, какой только можно себе представить. Рэрити убила бы за право наложить копыта на что-то подобное.

— Destur! — кричит летящий впереди грифон. — Sehzade Galip hazretleri¹!

Наши грифоны встают по стойке смирно и кланяются. Я пожимаю плечами и тоже кланяюсь, на всякий случай. Знаешь, когда ты среди грифонов, делай то, что делают грифоны. По крайней мере, мои подруги следуют моему примеру — скорее всего, мы бы оскорбили кого-нибудь, если бы они этого не сделали.

Самый главный грифон приземляется перед нами и внимательно смотрит на нас. Должно быть, он какой-то аристократ — его орлиная морда, блестящие перья и богато украшенная одежда выдают его с головой.

— Беатрикс? — спрашивает грифон. — Что ты здесь делаешь?

Трикси поднимает голову и смотрит в глаза грифона. 

— Галип? Трикси всегда думала, что sehzade было твоим прозвищем!

Галип смотрит на своих грифонов и что-то говорит. Один из них начинает быстро отвечать, но я не могу понять ни слова. Ну, если в языке нет нейтинских корней, то у меня с ним совсем худо.

— Что за херня происходит? — шепчу я Хекси. Она выглядит наиболее подходящей пони, чтобы объяснить подобное, особенно если учесть, что она, очевидно, бывала здесь раньше.

— Sehzade означает "принц", — шепчет мне наш механик. — Еще я могу сказать "еда", "пиво" и "у вас ничего нет на меня, ублюдки", и это более или менее все мои познания в их языке.

Тем временем Галип поворачивается к Трикси.

— Беатрикс-хатун, не согласитесь ли вы поужинать со мной во дворце Троткапы?

— Мне... эм-м-м... — Трикси краснеет и бросает на нас испуганный взгляд. — Ну, Трикси хотела бы знать, как прошла твоя... эм-м-м ... жизнь. Ты обещал, что будешь писать и ...

— У меня были важные дела, дорогая, — отвечает Галип. — Я стал губернатором Манисы и собираюсь стать следующим султаном. Но я всегда думал о тебе, и теперь ничто не разлучит нас, весна моего сердца, любовь моя, мой лунный свет...

Чувствую, что меня сейчас вырвет. Смотрю на Винил, и кажется, что она чувствует то же самое.

— Конечно, Трикси согласна, — отвечает фокусница. — Она рада наконец воссоединиться с тобой.

Она поворачивается к нам.

— Великая и Могучая Трикси сожалеет, но, как видите, она только что нашла свою любовь. Не волнуйтесь, вы с ней еще встретитись.

— Вот это меня и беспокоит, — бурчит под нос Винил. Трикси плевать на ее мнение. Она просто уходит с эскортом грифонов.

— Хм, вам не кажется, что она ведет себя как дешевка? — спрашивает Инки в наступившей тишине.

— Вроде того, — отвечает диджейша. — Обычно я позволяю им сначала угостить меня выпивкой.

— Я сначала сделала предложение, — Инки закатывает глаза. — Хотя, наверное, мне следовало сначала выйти замуж. Мама все время так говорит.

— Я думаю, у твоей мамы было больше проблем с тем, что Коко кобыла, — Винил пожимает плечами. — Но у нее также были проблемы с тем, что я была подружкой невесты.

— Интересно почему, — бормочу я. — Кроме того, ты хотела быть тамадой и подружкой невесты одновременно.

Прежде чем белая единорожка успевает ответить, Мизрак-Бей откашливается.

— Извините, но, очевидно, принц ничего не имеет против вашего присутствия здесь. Мы можем чем-нибудь вам помочь?

Лира улыбается.

— Э-э-э... А вы не подскажете, как пройти в библиотеку?

---

— Эй, гляньте, какая интересная книга, — Хекси снимает с полки большой том озаглавленный “Die Kunst der Körperteile²”. — Инки, она может помочь тебе с...

Земнопони присматривается к обложке.

— Подожди, это руководство по сохранению тел, — Хекси ставит том обратно на полку.

Городская библиотека — высокое старинное здание с чудесными арабесками на стенах, ну по крайней мере там, где они не закрыты бесконечными полками, забитыми старыми книгами, свитками и томами с древними знаниями. В воздухе висит запах старой бумаги и пыли, а в самом здании пугающе тихо. Столетия знаний, являющихся вершиной достижений цивилизации Эквуса, смотрят на нас и плачут.

— Посмотрим... словари... — бормочет Лира. Она ходит от полки к полке, а мы сидим на диванчиках, расставленных вокруг большого стола. — “Большой поньско-эквестрийский словарь”... Наконец-то я узнаю, что говорит Хекси, когда она забывается.

— Этих слов все равно нет в словарях, по крайней мере, в официальных, — отвечает наш механик.

Лира ставит словарь обратно на полку и осматривает другие книги.

— Какой-то словарь пфердского... “Языки древних тварей для чайников”... Привет, Свити Белль, что ты здесь делаешь?

— Рэрити с принцессой Луной на саммите, а мне нечем заняться, — отвечает Свити Белль. — Ты не видела Эпплблум и Скуталу?

— Наверное, они в пекарне на другой стороне улицы, — невозмутимо отвечает Лира.

— Что за фигня это была? — спрашивает она, как только Свити Белль оказывается за пределами слышимости.

— Нынешние дети, — бормочу я. — Они просто не хотят оставлять тебя одну.

— Ага, — кивает Винил, — Прям как маленький кусочек говна, который прилипает к твоей шерстке, и от него фиг избавишься...

— Это немного больше, чем мы хотели знать, — говорит Инки. — Кстати, это не та книга, которую мы ищем?

Она кладет на стол большую книгу. Золотые буквы на кожаной обложке почти незаметны после многих лет стояния на полке, но название все еще можно прочесть.

— “Иллюстрированный словарь древнесумареанского языка с таблицей знаков и предисловием профессора Вербал Нуна”, — читает Лира. — Да, это именно она.

— Есть еще кое-что, — говорит Инки, указывая на дальнюю часть полки. — Посмотрите туда.

За полкой прячется совершенно не привлекающая внимание пони. На ней черное пальто и шляпа, закрывающая большую часть гривы. Половина морды скрыта черными очками в толстой оправе. Она делает вид, что читает газету, но тем не менее заметно, что она наблюдает за нами в бинокль.

О, ну и конечно, ни пальто, ни шляпа не могут скрыть белую шерсть и светлую гриву.

— Либо Арианна, либо ее подружка, — бормочет Винил, — Кайри, верно?

— Не знаю, крылья она может прятать под пальто, — шепчу я. — Но было бы глупо посылать Кайри, она, кажется, не знает эквестрийского.

— Есть только один способ узнать, — Хекси встает. — Давайте пойдем и спросим ее.

Она идет к нашему таинственному преследователю, машет ей и улыбается.

— Entschuldigung. Frau Aryanne, ja³?

Пони в пальто опускает газету. Она сильно вспотела; возможно, она еще и побледнела, но не могу точно сказать из-за ее жутко белой шерстки.

— Aryanne? — спрашивает она, пятясь. — Ich habe… nicht gehören⁴...

Хекси ухмыляется и подходит ближе к кобыле, которая сейчас зажата между стеной библиотеки и примерно двумя сотнями килограммов мышц и полного отсутствия чувства личного пространства, которое, как выяснилось, работает у меня механиком.

— Ah ja, Fräulein Kyrie, — Хекси делает шаг к пегаске. — Ich kann diese grüne Augen nicht vergessen⁵...

— Scheisse⁶.

Должна сказать, что я недооценила Кайри. Она не только сумела одним словом подытожить ситуацию, но и быстрым движением сорвала пальто и швырнула его в Хекси. Затем пегаска взлетела и, прежде чем я успела дотянуться до нее магией, на полной скорости врезалась в окно.

Возможно, я и недооценила Кайри. Но она определенно недооценила эти окна. Ее голова оставила лишь небольшой скол на стекле, тогда как сама пегаска упала на пол, как белый мешок картошки с крыльями. Мы с Хекси бросаемся к ней, но, видимо, ее череп куда тверже, чем кажется — она снова взлетает и, покачиваясь, летит по коридору.

Мы бежим за ней, перепрыгивая через тележки с книгами и не обращая внимания на библиотекаря, выкрикивающего проклятия. Кайри пикирует вниз по лестнице. Хекси выбирает менее традиционный способ и съезжает вниз по перилам, которые буквально визжат под ее весом.

Так, у меня нет плана. Думай, Менуэт! Смутно припоминаю ряд столиков внизу. Пегаске придется пролететь над ними, если она хочет добраться до выхода…

Сосредотачиваюсь на них и телепортируюсь — к большому раздражению студентов, занимающихся за столом на который я приземлилась. Не обращая внимание на кофе, который разливается по их записям, я подскакиваю, чтобы схватить Кайри, которая летит на меня…

Уф! Пегаска врезается в меня, как кузнечный молот, сбивая со стола. Рушусь спиной на пол, но быстро встаю в облаке пегасьих и писчих перьев, заметок и кофе. Хекси пробегает мимо меня, и я следую за ней.

Подумать только, Кайри ненормальная. Я ожидала, что она пролетит надо мной — помещение достаточно большое, чтобы позволить это — но она просто врезалась в меня и сбила с ног. Что-то мне подсказывает, что очки, которые она потеряла, были вовсе не для маскировки, а выписаны окулистом. Почему она их не носит? Боится, что ее вышвырнут из Luftwaffe или что?

Моя теория получает дополнительное подтверждение, когда пегаска добирается до дверей библиотеки. Вместо того, чтобы остановиться и открыть их, она просто таранит двери головой, абсолютно наплевав на ее содержимое. Куда она так спешит? Не похоже, что мы сможем ее догнать, даже с моей телепортацией.

Снаружи выясняется, что нам и не надо. Вместо того, чтобы устроить эпичную погоню через весь город, Кайри просто летит к ближайшей телефонной будке. Она захлопывает дверь и, удерживая ее, отчаянно куда-то названивает. Хекси подходит к будке и без особых усилий открывает дверь. Затем она бьет пегаску по затылку без видимой причины, хотя мне кажется, что она разозлилась из-за всей этой беготни.

Захожу внутрь будки и беру трубку, висящую на проводе.

— Kyrie? Was ist los? — голос однозначно кобылий.

— Арианна? — спрашиваю я. — Это Менуэт. Не могла бы ты объяснить мне, почему твой крылатый клон со склонностью причинять себе травмы и какой-то самодовольный дрочила в сутенерской форме преследуют нас от Хейгипта до Троттоманской Империи? Не то, чтобы я сильно возражала, но трудно сосредоточиться, когда кто-то прячется в твоем холодильнике.

— Эм-м-м... Это долгая история, — бормочет Арианна. — Это фсе...

Уверена, что история интересная. Жаль, что я ее не услышала. Внезапно чувствую волну ослепляющей боли, распространяющуюся от моих задних ног. Я кричу и смотрю вниз... только чтобы увидеть копыто Кайри, быстро приближающееся к моей морде.

— Босс, ты в порядке? — спрашивает Хекси, глядя на меня. Я медленно осознаю, что лежу на земле и, судя по боли, долбаной пегаске удалось пнуть меня прямо в пизду. Так. Не. Честно.

— Где она? — вскакиваю на ноги. — Где? Я должна ее убить.

— Где-то там, — отвечает земнопони, указывая на силуэт пегаски, становящийся все меньше и меньше над толпой. — Мы все еще гонимся за ней?

— Конечно! — бегу, слегка прихрамывая.

— Это просто мелочь, — бормочет Хекси, пытаясь не отставать от меня.

— Сказала пони, которая долбанула ее по затылку, — проталкиваюсь сквозь толпу. — Не могла просто подержать ее?

— Я об этом как-то не подумала...

— От, дискордово вымя! — кричу я, видя, как Кайри исчезает в каком-то темном переулке. Ну, технически я могла бы догнать ее, телепортировавшись вслепую в здание рядом с переулком, а потом телепортировавшись из него...

А почему бы и нет?

К несчастью для меня, в здании оказался hammam или, точнее, общественная баня. Я обнаруживаю это, когда появляюсь над небольшим бассейном и неэлегантно плюхаюсь в воду, напугав пару грифонов, лежащих в нем. Хватаюсь за бортик бассейна и выбираюсь из него, сплевывая воду. Гадство, куда теперь...

Снова телепортируюсь и на этот раз приземляюсь на какой-то прилавок посреди базара. Оглядываюсь, но Кайри нигде не видно. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на вещи, на которые приземлилась — в основном всякий хлам, такой как ножи, компасы и подзорные трубы. Но там есть одна вещь, которая привлекла мое внимание — старая магазинная винтовка с оптическим прицелом. Похоже, что она была сделана в Копытском Союзе, хотя деревянные части, судя по характерному орнаменту, вероятно были доработаны каким-то местным умельцем.

Подхватываю винтовку магией и передергиваю затвор. Он движется плавно, но у меня нет времени проверять все — я просто прицеливаюсь в небо, наблюдая за окрестностями через прицел.

— Эй, ты!

Отвожу взгляд от прицела и вижу жирного грифона, стоящего рядом со мной.

— Это стоит три тысячи акче, — говорит он с экзотическим акцентом.

Три тысячи? У меня есть немного местной валюты, но это просто грабеж. Три тысячи акче — это примерно семьсот бит.

— Могу дать тебе пятьсот, — отвечаю я, возвращаясь к созерцанию неба и пытаясь обнаружить хоть малейшее подобие Кайри.

— Тысяча, — ворчит грифон. Думаю, начальная цена должна была отпугнуть всех тупых придурков. Или, может быть, сорвать куш.

— Шестьсот, — говорю я, даже не глядя на него.

— Восемьсот. Мой дядя украл его из вражеского магазина во время войны. Мы стреляли из нее всего раз, чтобы проверить, работает ли она.

— Семьсот.

— Восемьсот, и я дам тебе коробку патронов.

— Ладно, — грифон лезет под стол и протягивает мне металлическую коробку. Я кладу винтовку и смотрю, что внутри. Патроны кажутся старыми, но в остальном вроде все в порядке.

— Зеленые — трассирующие пули, а красные... как вы это называете? Что-то с огнем?

— Зажигательные, — отвечаю я, забирая коробку и отдавая ему деньги. — Хорошего дня.

— Inshallah, — грифон кланяется.

Иду по улице, глядя на небо. Улица, прежде многолюдная, теперь почти пуста. Кладу винтовку на спину. Переулок становится все уже, и учитывая паутину веревок, с которых свисает одежда и какие-то куски ткани, то пегасу там пролететь было бы затруднительно. А это значит, что единственный выход отсюда — ворота ближайшего здания.

Мчусь туда. Действительно, на грязном заднем дворе за воротами видно что-то белое. Сдергиваю винтовку со спины и галопом несусь вперед, распугивая кур.

— Кайри? — кричу я, размахивая винтовкой. — Где ты? Я просто хочу поговорить! Э-э-э... Ich möchte sprechen… unterhalten⁷.

Несусь через задний двор и ныряю за угол, целясь из винтовки во все, что там есть.

Внезапно меня оглушает громкий рев тысяч голосов. Передо мной какой-то парад. Много солдат, герцог и герцогиня Маретонии, принцесса Луна, генсек партии Земных Пони Копытского Союза, султан Троттоманской империи…

Ах да, саммит. Совсем забыла. Кажется, они идут во дворец Троткапы, чтобы поговорить о мирном урегулировании чего-то там в Зебрике.

Вижу двух грифонов в черной форме, летящих над толпой. Один тычет другого и указывает на меня. Другой грифон что-то быстро говорит, и они медленно направляются ко мне.

Ебать.

Внезапно я понимаю, что стою на открытом месте, удерживая магией снайперскую винтовку, прямо напротив большинства мировых лидеров. В качестве белого пиара подобное точно использовать не получится. Разворачиваюсь и бегу обратно. На полпути вижу, как ко мне бежит Хекси.

— Как ты меня нашла? — спрашиваю я.

— Просто шла по следам разрушений, — отвечает земнопони останавливаясь. Она смотрит на меня, на винтовку, а затем на двух грифонов, преследующих меня. Это все, что ей нужно, чтобы понять серьезность ситуации.

— Niech mnie chuj strzeli⁸, — шепчет она, прищурившись. Затем она бросается бежать. Жаль, вместо того, чтобы галопом мчаться к воротам, она выбирает вход в здание. Бегу за ней по пятам, вверх по лестнице.

— Хекси, подожди! — кричу я, когда мы останавливаемся на втором этаже. — Они могут летать, и отсюда нет другого выхода!

— Что-нибудь придумаю... — бормочет наш механик, оглядываясь. — Ты всегда можешь их пристрелить.

— Чтобы нас арестовали? — спрашиваю я. — Ты когда-нибудь была в троттоманской тюрьме?

— Почти, — отвечает Хекси. — Наш друг Мизрак-Бей был таможенником, а у нас с сестрой была кое-какая подработка...

— Ты расскажешь мне об этом, когда мы окажемся в уютной камере, — ворчу я. — Знаешь, что может нас спасти?

Дверь квартиры слева от нас открывается. 

— Быстро внутрь!

— Deus ex machina, — заканчиваю я, бросаясь в квартиру.

Как только дверь закрывается, и мои глаза привыкают к тусклому свету в коридоре, я понимаю, что то, что выскочило из машины, богом не было точно. На самом деле, мне кажется, что мы в еще более глубоком дерьме, чем раньше.

— Привет, милая, — улыбается мне Флиттер. — Вы можете провести здесь хоть день, не вызвав международного скандала?

— Это не то, что ты думаешь, — говорю я, пряча винтовку за спину.

— Я не о тебе, — Флиттер ведет нас в гостиную, где Клаудчейзер сидит за большим устройством с экраном и множеством красочных кнопок. — Клауди, покажи им последний час.

Смотрю на экран и понимаю, что эти две совершенно секретные пизды, по-видимому, установили камеры во всем дворце Троткапы. Фильм, который я смотрю, был снят в просторных комнатах с длинными диванами, стоящими у всех покрытых орнаментами стен. Трикси сидит на одном из них с принцем Галипом. Не слышу, о чем они говорят, но они сидят довольно близко. Святые сиськи Селестии, они же мне не порнуху с ними показывать собрались?

— Destur! Feray Sultan hazretleri! — кричит кто-то за пределами комнаты. Трикси и Галип немедленно отодвигаются друг от друга. Грифон встает.

Толстая старая грифониха врывается в комнату. На ней красное платье, большое, как цирковой шатер, и корона на голове.

— Ферай, мать принца Галипа, — объясняет Клаудчейзер.

— Valida, — говорит Галип, кланяясь. Его мама полностью его игнорирует. Она указывает на Трикси и кричит что-то, чего я не понимаю. Галип, похоже, пытается ей что-то объяснить, но все его усилия напрасны.

— Что ты говоришь Великой и Могучей Трикси? — кричит фокусница. — Слушай Трикси внимательно, потому что она не будет повторять: Трикси и Галип любят друг друга, и они поженятся, хочешь ты этого или нет, старая ты метелка из перьев!

Ферай кричит только одно слово. Не знаю, что оно значит, но такой тон используется только тогда, когда кто-то кричит “стража!” или что-то подобное.

Еще пара грифонов врывается в комнату. Трикси выхватывает дымовую шашку и бросает ее на пол. В последовавшем хаосе она бьет грифоншу и исчезает. Вернее, я все еще более или менее вижу ее — просто мне трудно сфокусировать на ней взгляд.

— Заклинание камуфляжа фон Унзихтбара, — бурчу я себе под нос. — Где она сейчас?

— Как я сказала своей сестре: ”выеби меня, если я знаю", — отвечает Клаудчейзер. — Ну, она все равно это сделает, хотя идей о местонахождении Трикси у меня все еще нет, но дело не в этом. Такой скандал во время саммита... Нам удалось замять большую его часть, но это непросто, если ты будешь и дальше бегать по городу с этим.

Пегаска указывает на мою винтовку. 

— Где ты ее взяла?

— На базаре купила, примерно за сто девяносто бит, — отвечаю я. — Мне просто нужен был прицел, но продавец предложил мне коробку патронов...

Кто-то стучит в дверь.

— Спрячьтесь в ванной, — шепчет Флиттер мне и Хекси. — Наверное, это твои приятели.

Мы бежим в ванную и закрываем дверь. Это совсем рядом со входом в квартиру, так что я хорошо слышу разговор Флиттер и грифонов.

— Агент Хок и агент Явуз.

— Ви ис полиции? — Флиттер говорит с фальшивым пранцузским акцентом. — Какие-то варвари укрошать moi орушием! Они ворвались в дом и “пум”! Они телепортировались.

— Вы знаете, куда они могли телепортироваться? — спрашивает агент Хок (или, может быть, Явуз).

— Понятия не имею, офицер. Они говорить что-то о параде…

— Boktan durum⁹... — бормочет грифон. — Спасибо за помощь.

Слышу звук закрывающейся двери и вздыхаю с облегчением. Хекси вытирает пот со лба.

— Prekrasnaya vintovka, — говорит кто-то позади меня.

Стараясь не закричать и не умереть от сердечного приступа, я быстро оборачиваюсь. Из душевой кабинки нам улыбаются две кобылы-пегаса. Одна из них белая, а у другой есть темные пятна, как у того жеребчика, в которого однажды втрескалась Руби. Обе они одеты в зеленую форму и так увешаны медалями, что они, вероятно, могут защитить не хуже бронежилета.

— Kurwa, Ruskie, — ошеломленно бормочет Хекси.

Прежде чем мы успеваем продолжить общение, Флиттер стучит в дверь.

— Можете выходить!

Отпираю замок и открываю дверь.

— Гадство, — бормочет Флиттер, увидев нас с двумя пегасками. — Клаудчейзер! Я же говорила тебе спрятать этих двоих в кладовке!

— Мне показалось, ты сказала "ванная"! — кричит в ответ ее сестра. — Таков был план! Спрячь наших подруг в ванной, а этих двух идиоток в кладовке!

Флиттер стонет и закатывает глаза. 

— Неважно. Я все еще могу это исправить...

— Исправить что? — спрашиваю я. — Двух шпионок из Копытского Союза в душе? Что вы тут делаете? Продаете секреты Эквестрии? Или просто занимаетесь извращенным сексом поверх железного занавеса?

— Эй, почему ты так злишься? — спрашивает пятнистая кобыла с сильным акцентом. — Меня зовут Стрелка, а моего druga — Белка. Мы секретные агенты.

Она мне подмигивает. 

— Никому не говори.

— Seks? Mozhet byt, — Белка пожимает плечами и похлопывает Хекси по крупу. — Ty shlyukha?

— Скажи ей, что я не шлюха, или я размажу ее по стене, — бурчит земнопони. — Кроме того, может, кто-нибудь все-таки объяснит мне, что происходит?

Флиттер вздыхает.

— Ладно, это все совершенно секретно, и если вы кому-нибудь расскажете, мне придется убить вас и сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай, после чего мне придется заполнять хренову кучу бумаг, так что не говори никому ни слова. Вы знаете о саммите, да? Все это полная хрень. Слова, слова, слова. Они будут трындеть и делать всякое дерьмо.

— Ну, это не совсем секрет, — говорю я. — Так всегда бывает.

— В настоящее время мы ведем неофициальные переговоры с разведкой Копытского Союза, — говорит Флиттер. — Мы больше не будем поддерживать правительство северной Зебрики, а они прекращают вооружать Юг и поддерживать их горилльи отряды…

— Отряды герильи, — машинально поправляю я.

— К сожалению, нет, — отвечает Флиттер. — Так или иначе, мы пришли к выводу, что обе стороны конфликта умственно отсталые...

— Вам понадобилось шесть лет, чтобы понять это? — спрашиваю я. — Селестия милосердная, наша разведка умнеет с каждым днем.

— Засунь этот сарказм себе в жопу, — бормочет Флиттер.

— V zhopu? — спрашивает Белка, демонстрируя, что ее знание эквестрийского весьма избирательно. — Ya lyublyu v zhopu!

— В любом случае, у нас уже есть кандидат, который при нашей совместной поддержке победит и Север, и Юг и объединит Зебрику, — Флиттер вздыхает. — А потом мы поделим контракты на добычу полезных ископаемых. Ну что, как это звучит?

— Сомнительно, — бормочет Хекси. — И никогда не сработает.

— То же самое говорили о нашем великом лидере, — Стрелка хихикает. — Ну, правда есть проблема — мы видели еще одного шпиона в Истабмуле, который уже испортил некоторые наши начинания. У нее бледно-белая шерсть, светлая грива и ее метка выглядит как...

— ...крест с сердечками, — говорю я. — Мы как раз преследовали ее, когда столкнулись с вами. Ее зовут Кайри, и она работает на очень похожую на нее земную кобылу по имени Арианна. Есть еще какой-то придурок в форме по имени Клоппенфюрер или что-то типа того.

Стрелка переглядывается с Белкой и Флиттер.

— Интересно... Ты, кажется, много о них знаешь...

— Они мне мешают, — отвечаю я. — Так что... можно мне уйти и заняться своими делами?

— Мы еще не закончили, — бурчит Флиттер сквозь стиснутые зубы. — Думаешь, мне нравится заключать такие сомнительные сделки? После того, как ты взорвала авиабазу, нам поручили самую хуевую работу! Нет, я не о сексе, Дискорд тебя дери!

Последние слова обращены к Белке, которая открыла рот, чтобы что-то сказать.

Клаудчейзер заходит к нам в комнату.

— Кажется, я слышала твой нежный голос, сестренка, — говорит она. — Ну, Менуэт, ты свободна. Не то чтобы в разведке не нашлось никого лучше, чтобы следить за тобой...

— Клаудчейзер! — стонет Флиттер.

— За вами не следят агенты, — говорит она уже нам.

— А что, если они настолько хороши, что мы их не замечаем? — спрашивает Хекси. Клянусь, если я когда-нибудь стану параноиком, то только из-за нее.

— Идите нахрен отсюда, — шепчет Флиттер.

— Я не могу вот так выйти, — отвечаю я ей, указывая на винтовку за спиной.

Стрелка поднимает копыто. 

— Я дам тебе свой чехол для балалайки, — говорит она. — Отдашь его мне, когда мы встретимся в следующий раз.

— Это же обычный чехол, да? — уточняю я. — В нем нет всяких скрытых шпионских штучек?

— Ну, в балалайке есть лазер, спрятанный клинок и... — Стрелка бросает взгляд на Флиттер и Клаудчейзер и замолкает. — Чехол обычный.

— Тогда спасибо, — отвечаю я. — И, конечно, этой встречи никогда не было.

---

— Где вы были? — спрашивает Винил, когда мы наконец вернулись в библиотеку. — Едрёна вошь! Это что, балалайка?

— Да, но сыграть на ней можно только одну мелодию, — отвечаю я. — Похоронный марш.

— Ладно, пока вы вдвоем осматривали достопримечательности, мы провели восхитительный день, расшифровывая текст на этой серебряной пластинке, — говорит Лира, закатывая глаза. — Это было очень познавательно.

— И опять какая-то загадка, блядь, — Инки сразу же прикрывает рот копытом.

— “Ох, ебать, я сказала блядь”, — бурчит диджейша. — Мы все знаем эту шутку.

— Но мы все еще не знаем ответа на загадку, — Лира магией передает мне свои записи. Среди нацарапанных сердец, различных каракулей и отдельных слов есть короткое стихотворение:

Вилку в сердце пустыни найди,
К солнцу десять шагов ты пройди.
Лопату в коричневую грязь воткни,
Когда найдешь ее, лучше беги.

— Ладно, — говорю я. — Для начала, это было написано каким-то древним идиотом на еще более древнем языке. Какого хрена перевод все еще рифмуется?

— Мне потребовалось немало времени, чтобы все срифмовать, — отвечает Лира. — Загадки, которые не рифмуются, не считаются.

— Тогда ладно. И как мы должны найти старую вилку в пустыне, почему мы должны копаться в дерьме, и кто такая "она"?

— Это загадка, — Лира пожимает плечами. — Мы что-нибудь придумаем, когда вернемся в Хейгипет. И, вероятно, у нас будет возможность поговорить с “ней”.

Инки вздыхает и опускает голову.

— Именно этого я и боялась...