Обязанности принцессы
Глава 3. Плыть по течению
Утром я проснулся от чувства скатившейся с груди тяжести и ощущения пустоты между ног. Открыв глаза, я увидел упавшего сбоку Шайнинга, который спустя столько часов наконец-то вышел из меня. Нет нужды говорить, что я предпочёл бы проснуться от будильника.
Я метнул взгляд наверх и вздохнул, вновь увидев в зеркале Кейденс. Делать нечего, придётся мириться с этим дальше.
— Доброе утро, Шайнинг, — я зевнул.
— Доброе утро, милая, — пробормотал он, затем поднял копыто и погладил меня по волосам. — Так что вообще случилось прошлой ночью?
— Эм, вообще-то как раз я должна задать такой вопрос, «милый», — с лёгким возмущением я повернулся к нему. — Ты просто заснул… посреди всего!
Шайнинг отодвинул копыто и отвёл взгляд.
— Точно… прости, кстати, обычно я так не поступаю. Вот только, честно говоря, ночью я не чувствовал ничего между нами, понимаешь? Ты думала о чём-то другом? Не обижайся, Кейденс, но ты всё время просто лежала как мешок с картошкой, потому меня и хватило ровно настолько, насколько вышло. Так-то занятие любовью — дорога в обе стороны.
Я сглотнул комок в горле.
— Да, верно. Думаю, я поработаю над этим…
Секунду Шайнинг ничего не говорил, затем осторожно спросил:
— Милая, ты что-то хочешь мне рассказать?
Начал ли он подозревать? Если да, то всё осложнится. Мне нужно беречь хорошие отношения с ним, чтобы я мог общаться с его сестрой и учить портальное заклинание. Но если Шайнинг начнёт понимать, что я не его жена, то он может обратиться к Селестии и затем… ой-ёй.
Я нервно улыбнулся и посмотрел на Шайнинга.
— Что ты имеешь в виду, милый?
Он провёл копытом по моему плечу.
— Я чувствую, что в последние месяцы ты словно отдалялась от меня, а вчера была совсем уж не похожа на себя. Я что-то сказал? Что-то сделал?
Я закрыл глаза и вздохнул, вовсе не желая заводить такой разговор. Вряд ли мне надо брать на себя ответственность и решать супружеские проблемы Кейденс. Как бы то ни было, я должен радоваться, что Шайнинг списывает всё на нелады в браке, а не восклицает в прозрении: «Эй, ты на самом деле не моя жена!». Ну ладно, пока что буду пинать мяч дальше по дороге, как говорится.
Я протянул ногу и смахнул гриву Шайнинга с его морды.
— Ты всё делаешь прекрасно, не вини себя ни в чём. Просто у меня много всего крутится в голове, вот и все дела, — я помедлил, пытаясь понять, как прекратить быть «непохожей на себя», как он выразился. — И знаешь что, милый? Если ты подумаешь, будто я делаю нечто странное, или захочешь поправить меня, просто дай мне знать! Просто скажи, что исправить, и я исправлю, — я отодвинул копыто и улыбнулся. Навряд ли такая просьба прилетит обратно в меня бумерангом! Хотя секундочку, возможно…
Жеребец, с которым я делил постель, подобрался ближе и облизал мне нос. Только я задумался, как бы ответить, а он уже притёрся вплотную и прошептал на ухо:
— Тогда мы могли бы, знаешь, добавить перчинки в наши отношения.
— Добавить перчинки? Эм… — я прикусил свой треклятый язык.
— Как насчёт… — он покрыл ухо поцелуями, — …той штуки, которую ты всегда хотела попробовать.
Я наверняка не хотел, в прямом смысле не представляя, о чём идёт речь.
— Конечно, Шайнинг, я помню… о штуке, которую хочу больше всего? Да… о ней.
Он отодвинул голову, чтобы мы могли посмотреть глаза в глаза.
— Ну, как насчёт того, что мы займёмся ею? Сегодня ночью.
Во что я ввязался? Можно ли как-то отказаться или хотя бы понять, о чём мы тут вообще намекаем?
— Ох; ну, Шайнинг, я не знаю. Я не хочу заставлять тебя делать что-то только потому, что хочу этого… Потому что тебе, наверное, не по душе такое занятие?
Он засмеялся.
— Я ничего не имею против, ведь с моей стороны всё будет то же самое. Но ты достаточно опытна, и именно ты хочешь этого. Так что скажешь, сделаем?
От плохого предчувствия меня прошиб пот.
— Нет, в самом деле, милый, как же я отплачу тебе?
— Ха-ха, не беспокойся об этом, милая, — он просто ухмыльнулся, — я подумаю о чём-нибудь, что ты сможешь сделать для меня. Так ты согласна?
Вполне вероятно, я пожалею о своём решении, но так ли уж плохо всё окажется? Я уже занимался сексом с парнем и не мог представить чего-либо более странного. Поэтому вскинул копыто в воздух:
— Конечно, почему нет. Давай сделаем это, милый.
Только я закончил говорить, как Шайнинг обхватил меня и полностью притиснул нас друг к другу.
— Как же здорово! Надеюсь, мы сможем вернуть прежнюю искру между нами.
Я обнял его в ответ, остро осознавая, что объятие далеко не платоническое: ножны и ствол жеребца утыкаются в низ моего живота. Ничего такого по сравнению с тем, что я испытывал раньше, но от моей прежней мужской гордости осталось немного — и останется ещё меньше, если я позволю другому парню тыкаться мне в промежность.
Он не стал отодвигаться, а обнял крепче и потёрся мордой о мою.
— Я так сильно люблю тебя, Кейденс, — и только я открыл рот, как Шайнинг воспользовался шансом, чтобы страстно поцеловать свою жену.
Мы поцеловались… и целовались дальше. Неохотно я признал, что начинаю привыкать к такому обращению и получать удовольствие от поцелуев. Меня даже не волновало, что вторгшийся в рот язык принадлежал жеребцу; я просто ценил потрясающие ощущения от его большого размера. Мне не хотелось прерывать поцелуй — как и Шайнингу, поэтому мы продолжали целоваться. В краткие перерывы, чтобы глотнуть воздуха, он повторял снова и снова: «М-м-м… я… так сильно люблю тебя, Кейденс…».
Мы поцеловались ещё немного, и я почувствовал себя обязанным ответить.
— М-м-м… я тоже люблю тебя…
Сейчас я завидовал Шайнинг. Мы уже несколько минут игрались языками: никогда прежде у меня не получалось целовать девушку так долго. Чем больше я думал, тем сильнее стыдился того, что Шайнинг обращался со мной гораздо лучше, чем я когда-либо с девушками. Он даже поглаживал мне живот, пока мы целовались. Ощущение было весьма приятным, и я намеренно тёрся о его копыто и… Стойте-ка.
Неохотно отодвинувшись, я посмотрел вниз. В пылу я позабыл об объятии и нашей наготе; Шайнинг действительно гладил меня, но не копытом, а полностью вставшим членом, размазывая смазку по животу.
Одним движением он придвинулся обратно и опять уткнулся головкой в живот, затем лизнул меня в щёку:
— Нравится, что видишь, милая?
Кровь застыла в моих жилах. Я не спорил, что поцелуи и впрямь потрясающие — но вот это было совсем другой историей! Хотя мне следовало не воротить нос, а привыкать; если уж так Шайнинг продолжает считать меня своей женой, то мы будем заниматься сексом снова и снова.
Я повернулся задом и задрал хвост, но тут Шайнинг похлопал меня копытом по крупу.
— О нет, милая, не так. День ещё только начался.
Я повернулся обратно, заметив, что он медленно потирает ствол, и приподнял бровь:
— Тогда как?
Надеюсь, он не попросит подрочить ему: слишком уж странно, да и непонятно, как это вообще делать копытами.
Муж посмотрел на собственный член:
— Помнишь, ты спрашивала, как отплатить мне за сегодняшнюю ночь? Можешь расплатиться прямо сейчас.
Я вздохнул, проклиная свой болтливый язык. Ведь я же соглашался отплатить за «одолжение» грядущей ночью?
— Да… разумеется, милый… — я кивнул и неохотно протянул копыто к его естеству.
Шайнинг медленно покачал головой.
— Нет-нет, никаких копыт, Кейденс. Только ртом, как в нашу свадебную ночь.
Я застыл. Какого чёрта, на такое я не подписывался! Вдобавок, с виду его член вообще не мог поместиться в моём рту; и какого же чёрта мне делать? Я вообще могу ещё отказаться?
— Шайнинг, эм, разве это не… унизительно? Я не большая поклонница…
Шайнинг подался вперёд и поцеловал меня в нос.
— Милая, мы супруги, и пары занимаются таким. Ты же знаешь, я люблю тебя.
Я вздохнул.
— Уверен, что мне надо так сделать? — спросил в последний раз.
Шайнинг поёрзал.
— Кейденс, пожалуйста. Ты должна мне за сегодняшнюю ночь! И потом, мы здесь одни, все окна закрыты, а двери заперты. Нечего бояться, никто не узнает, что ты сделала. Только мы!
Я вздохнул ещё раз: похоже, назад не повернуть. Но можно просто представить, что не я, а Кейденс делает минет мужу. В любом случае, выбора у меня нет. На пробу я протянул и ухватился за член жеребца обеими копытами, и содрогнулся, в очередной раз прочувствовав его размер.
Приподнявшись, Шайнинг прилёг спиной на подушку и направлял меня, пока я склонялся над ним, остановившись всего в дюймах от члена. Он не пах так уж плохо, как я представлял. Нехотя я открыл рот, а Шайнинг положил копыто мне на затылок и толкнул вниз.
Я не успел ничего толком понять, как мне в морду впихнули конский член. Что за чуждое ощущение! И конечно же, я никогда не отсасывал другому парню, не говоря уже о жеребце, поэтому совершенно не представлял, что же мне предполагается делать, кроме как засунуть член в рот. Я просто начал двигать головой вверх-вниз, с трудом впихивая половину. Так привыкла делать Кейденс? Надеюсь, Шайнинг не заметит разницы.
Так продолжалось с полминуты, которые я старался не думать, чем занимаюсь. Но потом пришлось зажмуриться и отчаянно игнорировать наполнившие рот запах и вкус смазки. Через несколько недель я стану человеком, и мне совершенно ни к чему запоминать, что я отсасывал жеребцу, и что на самом деле вкус вовсе не противный.
Блядь, я согласился с этим!
— Ты в порядке, милая? Ты словно бы делаешь это намного медленнее обычного, — в голосе Шайнинга слышалось лёгкое беспокойство.
Я быстрее задвигал головой, желая не только убедить Шайнинга, что всё в порядке, но и попытаться как можно скорее довести его до оргазма и избавиться от его проклятого члена во рту. Я даже протянул копыто и немного приласкал его яйца, и заодно отметил, что каждое из них больше человеческого кулака. Боже ж ты мой, сколько спермы у этого парня?!
По-видимому, как раз это я мог выяснить уже совсем скоро. Я услышал, как дыхание Шайнинга сбилось, ощутил, как головка распухла во рту, заставляя меня ещё шире раздвигать челюсти; заметил, как его мошонка начала поджиматься. Долей секунды позже он громко всхрапнул, и струя спермы с силой выплеснулась прямо в горло. Я приготовился содрогнуться от вкуса… и понял, что он не неприятный, хотя определённо и не коктейль из бокала с зонтиком. И в смысле количества у Шайнинга явно было больше силёнок, чем у меня человеком. Довольно быстро весь незанятый рот залило спермой, и я, не намереваясь глотать эту жижу, начал медленно вытаскивать член, освобождая место.
Продолжавший кончать Шайнинг пихнулся бёдрами, и член полностью выскочил наружу. Мысленно я перевёл дух, но тут всё ещё всхрапывающий жеребец окатил мне морду. Четыре или пять струй заляпали меня от подбородка до ушей, что-то даже попало в нос; вся шёрстка попросту пропиталась.
— Ого, милая, это было потрясающе! Нам действительно стоит делать так почаще… уф-ф, ого.
Я только и мог свирепо смотреть в ответ, сидя с надутыми от семени щеками. Хотелось немедленно выплюнуть это дерьмо, пока язык бултыхался в нём, до мельчайших подробностей передавая ощущения от вкуса. Я огляделся в поисках чего-нибудь похожего на мусорную корзину, но ничего не нашёл. Оставался ещё вариант сбежать в ванную…
— Что-то не так, милая? — Шайнинг пристально уставился на меня, и опять я почувствовал себя в ловушке. «Тьфу, ладно, чёрт побери», — я запрокинул голову и проглотил густую влагу; её оказалось так много, что одним глотком не обошлось. И даже проглотив всё до капли, я по-прежнему ощущал вкус на языке, чуял запах, полностью забивавшие мои чувства.
Я утёрся бабками и повернулся к Шайнингу:
— У меня ещё что-то на лице осталось?
— Лучше сходи и прими душ, — рассмеялся он, и, закатив глаза, я направился в ванную, закрылся за собой и уставился на отражение в зеркале.
Это оказалась плохая идея. Белёсые следы испятнали морду и волосы, густыми нитями свисали с подбородка, а промеж задних ног виднелись высохшие потёки от прошедшей ночи. Я выглядел просто униженным. Однако, продолжая смотреться в зеркало и чувствуя вкус семени на языке, я почувствовал, как быстрее забилось сердце, а под хвостом необычно потеплело. Я запнулся, осознав, в каком именно настрое нахожусь. Но в этом же нет никакого смысла…
Развернувшись перед зеркалом и отодвинув хвост, я увидел свою киску намокшей и очень дрожащей. Секунду я таращился, убедившись в догадке. Мне очень, очень не хотелось признаваться себе, но за всю жизнь я ещё никогда так не возбуждался. Не знаю, то ли от поцелуев, то ли от объятий, или же от вкуса семени, но в голове всё просто кричало от желания, чтобы в меня что-нибудь засадили. На память пришла минувшая ночь, когда я лежал на спине и смотрел на входящего в меня Шайнинга. Дыхание участилось снова, и я невольно облизал губы, добавляя больше густых капель на язык. Как бы унизительно и мерзко ни было ублажать Шайнинга, некая часть меня пришла в восторг.
Ещё раз посмотрев на свой безумный вид и подмигивающую киску, я закрыл глаза и сделал пару глубоких вздохов. Я не должен чувствовать такого, это же смешно. Мне нужно сосредоточиться на изучении портальных заклинания и убраться отсюда поскорее. Гормоны этого тела начинают доставлять проблемы. Я пробыл кобылой всего полтора дня, и уже страстно желаю моего жеребца и его болтающуюся между задних ног штуку. Никак не могу избавиться от чувства, что через три месяца такой жизни я могу и не захотеть превратиться обратно.
Я уплетал блинчики, но не чувствовал их вкуса, до сих пор не избавившись от другого привкуса на языке. Не то чтобы я не мылся, наоборот: простоял под водой с полчаса и вдобавок четырежды прополоскал рот. Заодно в очередной раз уяснил, что не стоит тянуть с изучением магии — понимание обошлось в две трети пролитой бутылки с ополаскивателем, которую я пытался просто донести до губ проклятыми копытами. Возвращаясь к привкусу, чисто физически он уже давно исчез с языка, но непостижимым образом отпечатался в моём сознании — именно чего я и боялся. Теперь я не мог даже насладиться этими потрясающими блинчиками, испечёнными моим мужем для меня! Я причмокнул, пытаясь сосредоточиться на них, но Шайнинг заметил моё поведение.
— Всё в порядке, милая? Что-то не так с блинчиками?
Я присел обратно на напольную подушку и улыбнулся ему.
— Нет, они великолепные, Шайнинг, как и всегда. Уверен, что не хочешь взять себе парочку? Уж очень они вкусные.
Жеребец покраснел и потёр шею сзади.
— Неа, милая, спасибо, ты слишком добра. И не забрасывай меня комплиментами, блинчики как блинчики, ничего особенного.
Чёрт побери, я опять пересёк черту. Пора прекращать вести себя не как Кейденс. Хотя вести себя в соответствии означает стать полной стервой. А Шайнинг очень мил со мной, чтобы вот так обращаться с ним; ничего не остаётся, кроме как ходить по тонкому льду.
До моих ушей донёсся звук открывшейся двери, и когда я поднял голову, то увидел входящую в комнату Гам Дроп, несущую поднос с письмами для меня. Следом за ней вошёл серый жеребец, несущий такой же поднос, но направился он к Шайнингу Армору. Я улыбнулся, когда помощница положила поднос рядом со мной.
— Привет, гам Дроп, как дела сегодня?
Она коротко поклонилась.
— Посёвы растут хорошо в этом сезоне, пегасы сообщают о ясном небе до конца недели, а союз торговцев отчитывается о более высоком, чем ожидалось, росте доходов. Что касается местных дел, слуги наводят порядок к сегодняшнему визиту принца, а садовница Лили Лиф посылает подарок с надеждой доставить вам удовольствие, — повернув голову, Гам Дроп вынула из переметной сумки, а затем поставила на стол корзиночку, переполненную свежими и красиво подобранными тропическими цветами.
Я поднял брови, на мгновение замешкавшись, предполагается ли оставить цветы как украшение или же употребить. К счастью, Гам Дроп ненароком ответила за меня, с улыбкой взглянув на них:
— Они идеально подходят к вашей гриве, принцесса, и отлично украсят стол за ужином.
Я улыбнулся и кивнул:
— Они прекрасны. Передай Лили, что я просто обожаю их.
Гам Дроп кивнула и покинула комнату. Я же повернул голову и наткнулся на поражённый взгляд Шайнинга.
— Мне казалось, ты терпеть не могла садовницу. Насколько я помню, ты завала её «недоразумением на четырёх копытах».
Мои уши сами собой опустились.
— Нет, ну… это… эм-м-м, — чёрт бы побрал старую Кейденс; я пытаюсь заменить её, но она слишком усложнила задачу. Мне что же, расхаживать и оскорблять других пони направо и налево, как она?!
— Шайнинг, — откашлялся я, — видишь ли, как ты можешь догадаться, я пытаюсь измениться. Я много думала в последнее время и поняла, что слишком плохо отношусь к другим пони. И я решила для разнообразия побыть милой и посмотреть, к чему это приведёт.
Глаза Шайнинга просияли:
— Милая, это чудесно!
Я не менее искренне улыбнулся. Вот повезло: теперь у меня не только есть объяснение изменившемуся поведению Кейденс, но и заодно я осчастливил Шайнинга. А пока он счастлив, то счастлив и я, отчего наша жизнь на следующую пару-тройку месяцев станет намного лучше.
Размышляя, я услышал, как Шайнинг встал из-за стола и пошёл ко мне. Подняв голову, я увидел его совсем рядом, когда он наклонился и прошептал:
— Итак, что ты собираешься надеть к визиту принца?
На мгновение я поморщился. Гам Дроп говорила, что Блюблад прибывает по какой-то там причине. Наверное, я должен приодеться поформальнее, ведь у нас намечается официальный ужин или вроде того? Единственной проблемой было то, что я не представлял, какая одежда у пони считается формальной. В Эквестрии в порядке вещей ходить полностью обнажённым, а надеть чулки считается соблазнительным. Мода пони не имеет смысла!
Я снова посмотрел на Шайнинга.
— Эм-м-м, думаю, я спрошу совета у Гам Дроп. Если только ты не хочешь, чтобы наша одежда подходила друг другу… какие цвета ты наденешь?
Шайнинг только рассмеялся.
— Не волнуйся обо мне, мне достаточно моей капитанской формы. Ты же должна надеть… хмм… как насчёт того, что ты попросишь Гам Дроп помочь тебе одеться в тот наряд, который я подарил тебе на прошлый день рождения? Было бы здорово.
Я улыбнулся, обрадованный, что мне не придётся ломать голову.
— Звучит прекрасно. Кстати, где мы все соберёмся? Кажется, мне говорили, что принц прибудет днём.
Шайнинг небрежно махнул копытом.
— Блюблад прибудет после обеда и желает, чтобы я показал ему стражников и новые копья, с которыми мы начали тренироваться. Мужские штучки, тебе не понять, — я уже собрался позубоскалить над его словами, но вспомнил о своём новом месте и прикусил язык. Шайнинг продолжил:
— В любом случае, к ужину мы закончим, так что приоденься к тому моменту и встреть нас в обеденном зале, — Шайнинг зевнул. — Ну, мне нужно подготовиться. Увидимся за обедом, милая.
На прощание Шайнинг приобнял меня передней ногой, а я подался к нему и поцеловал. Спустя секунду Шайнинг отстранился и странно посмотрел на меня:
— Ты теперь целуешься на прощание? Что-то новенькое, хотя признаюсь, это мило!
Я смущённо покраснел, частью от очередного выхода из роли, частью от своего добровольного поцелуя, и я не мог даже оправдаться обычным «о, я просто делаю это, чтобы остаться в роли». Похоже, я целую его теперь гораздо чаще настоящей жены. Нехороший признак.
День пролетел в хлопотах. Утром и немного после обеда я изучал основы магии (телекинез пока что не вполне мне давался, но я осваивался), а затем примерно два часа Гам Дроп помогала мне одеться и уложить волосы для официального ужина. Не думаю, что пони так уж пользуются косметикой, но мои густые грива и хвост требуют весьма тщательного ухода. Однако я не был слишком уверен в выборе одежды. Гам Дроп подтвердила, что это именно тот наряд, который муж подарил мне на прошлогодний день рождения, но меня одолевали сомнения, имеет ли смысл надевать его именно для сегодняшнего случая. Да, я уже говорил, что ничего не понимаю в моде пони, но мне по-прежнему казалось, что длинные кружевные чулки и чёрное атласное платьице едва ли подходят для официального ужина. Но раз так захотел Шайнинг, то не мне решать.
Я прибыл в обеденный зал и встал возле стола, ожидая прибытия жеребцов. От скуки я начал тренироваться, левитируя вилку, но довольно скоро я услышал приближающийся цокот копыт и с улыбкой повернулся к двери.
Дверь распахнулась, и мой муж в своей незатейливой форме стражника появился бок о бок с принцем Блюбладом в смокинге с отворотами и бутоньеркой. Они оба замерли, едва увидели меня. Шайнинг ухмыльнулся до ушей, а Блюблад не мог оторвать от меня глаз. Мне стало немного жарко под воротничком, когда я осознал всю странность ситуации.
— Здравствуйте… ребята. Добро пожаловать на ужин…
Шайнинг прочистил горло и прошёл вперёд.
— Милая, ты выглядишь бесподобно. И спасибо за ожидание: было грубо с нашей стороны заставлять тебя так долго ждать.
Я двинулся к столу, занимая место.
— Вовсе не беда, я не ждала долго.
Двое жеребцов присоединились ко мне за столом, и Блюблад кивнул мне:
— Приятно видеть вас снова, принцесса, — и повернулся к моему спутнику. — Шайнинг, если я могу говорить открыто, то твоя жена выглядит восхитительно. Ты действительно самый везучий жеребец в Эквестрии.
Я покраснел и переглянулся с Шайнингом, который мило улыбнулся мне. Всё и впрямь довольно странно, когда о тебе думают, как о сокровище жеребца. Предположу, что это просто социальная норма для моего нынешнего пола, и не особо возражаю, поскольку знаю, что наедине Шайнинг обращается со мной, как с равной. И также я не против, потому что формально выше него по статусу в придворной иерархии. По крайней мере, я так думаю. Непременно стоит выяснить, какой властью я обладаю. Но в любом случае, оставим политику на потом, а сейчас я собираюсь получить удовольствие от ужина и выглядеть на все сто перед нашим гостем.
Ужин был восхитительным, а шутки — приятными. В мультфильме принц выглядел как-то однобоко, однако во плоти оказался неплохим рассказчиком. Хотя далеко не таким вежливым, как Шайнинг, равно как и не настолько красивым. Не то, чтобы меня это вообще беспокоило, но почему-то всё равно сделал пометку в уме.
Я встряхнул головой, избавляясь от предательских мыслей, и решил завершить вечер.
— Благодарю за чудесную встречу, Блюблад, но думаю, мы все согласимся, что уже довольно поздно.
Он кивнул и поднялся.
— Да, конечно, настала пора уходить. Шайнинг, благодарю за гостеприимство, это был чудесный вечер.
Шайнинг мягко улыбнулся.
— Сядись обратно, мой дорогой принц, эта ночь только начинается.
Мы с Блюбладом уставились на Шайнинга, затем принц снова занял своё место.
— Что у тебя на уме, мой дорогой друг?
Я с недоумением посмотрел на мужа: какого чёрта он вытворяет? Снаружи стемнело, и мы собирались вскоре отправиться спать — с чего бы тогда задерживать гостя? Особенно сегодня, когда Шайнинг пообещал «добавить перчинки в отношения». Как мы вообще сможем заняться чем-либо подобным, если Блюблад проведёт ночь здесь, с нами?
Я вспыхнул, когда на меня снизошло озарение. Я посмотрел на себя и на ту одежду, в которую вырядился… затем глянул на двух жеребцов.
Вот… понячье дерьмище.