Обретенная Эквестрия. Часть 3. Хранители
Глава 1. По тундре…
Ледяной ветер яростно трепал одежду, завывая, словно голодный пес, угрюмые свинцовые облака низко клубились над головами, казалось, что до них можно дотронуться рукой. Вот он – непредсказуемый север с его климатическими причудами! А ведь ещё час назад стояла ясная погода, так что наша компания даже слегка сопрела от жары.
И вот теперь мы стоим на обочине шоссе Петербург – Мурманск и лязгаем зубами от холода. Разумеется, никакой практической надобности в остановке на самом гребне перевала не было, просто открывшийся вид оказался настолько необычным, что не затормозить было сложно. Всю дорогу мы любовались лесами, болотами, сопками, поросшими невысокими деревьями, гранитными скалами и ледниковыми валунами… Даже Череп, который первое время непрерывно ворчал, что вся эта красота ему до крупа, наконец проникся и перестал сердиться на частые остановки.
Но тут перед нами предстала картина совсем другого порядка, словно кто-то вывернул знакомый пейзаж наизнанку – камни, покрытые чёрной коростой, коричневая земля, до горизонта без единого пятнышка зелени, коричнево-серые сопки, на голых склонах которых лежали стволы погибших деревьев… Мёртвая земля, преддверие ада.
— Какое жуткое место, — тихо сказала Искорка, поводя плечами. — Никогда не думала, что существует… такое.
— Это техногенная пустошь, — ответила Твай. — Место действительно неприятное, хотя, по сравнению с развалинами Сколково и радиоактивными болотами под Брянском, здесь почти курорт.
— Хороший курорт, — проворчал Череп. — С меня сейчас всю шерсть сдует!
— А я тебе говорила, оденься потеплее! — заметила Искорка. — Вот нам с мамой ничуточки не холодно. Правда, мам?
— Если честно, то всё равно слегка пробирает, — призналась Твайлайт, запакованная от подбородка до хвоста в тёплый комбинезон. — Впрочем, на этом перевале всегда холодно.
— Ты уже была здесь раньше? — поинтересовался я.
— Да. Три года назад ездила с официальным визитом в Ловозеро. Это посёлок в ста километрах от Мурманска. Там находится самое крупное поселение свободных пони за Полярным кругом.
— Интересно. И зачем?
— Хотела посмотреть, как они живут, обменяться опытом. Кроме того, Ен собирался прозондировать почву насчёт переезда в здешние края.
— Глупая идея. Тут же холодно! — поёжилась Аля.
— Зато к нам относятся достаточно приветливо. Кольский полуостров – автономный край, живущий по своим порядкам. Питерских законотворцев здесь мягко говоря не любят, и потому особо не спешат выполнять их указы. К тому же народ тут обитает консервативный, Церковь Понихейтеров под полным запретом, а традиционные конфессии вполне лояльны к пони и не высказывают враждебности.
— Раз так, то почему вы не переехали? Местные поняши отказались принять понивильцев?
— Какое там! Готовы были встретить с распростёртыми объятиями. К сожалению, на переезд такого количества переселенцев требуются немыслимые деньги – далеко не каждый перевозчик согласится ссориться с хейтерами, соответственно, цену они заламывают огромную. Кроме того, три с половиной тысячи поняш нужно где-то разместить и – главное – прокормить. Да и большинство горожан просто отказались уезжать.
— Жаль.
— Конечно, жаль. Естественно, бросить всё нажитое и отправиться туда, где полгода не видать ни зги, очень нелегко, но оставаться под постоянной угрозой вторжения – тоже не сахар. К сожалению, понивильцы боятся перемен, потому они с треском провалили идею переселения во время референдума.
— Это тот случай, когда диктатура лучше демократии, — хмыкнул Череп. — Вы с Еном слишком распустили своё стадо.
— Не болтай чепухи, — обиделась Искорка. — Мнение народа – закон!
— Даже когда оно ошибочно?
— Так, хватит! — вмешался я. — Это место мало подходит для дискуссий. Лучше скажи, Твай, откуда взялась пустошь?
— Там, за сопкой, — махнула копытом единорожка, — расположен город Мончегорск, рядом с которым стоит комбинат «Североникель». Он-то и является причиной всех проблем.
— Комбинат работает до сих пор?
— Да, это одно из немногих предприятий, не пострадавших во время войны. Его построили больше ста лет назад, во времена, когда об экологии никто не задумывался. Постоянные кислотные выбросы убили всё живое и даже сожгли камни, покрыв их чёрной коростой.
— Ничего себе!
— Безумие продолжалось до начала двадцать первого века, пока не установили фильтры. Это дало результат, и уже через пару десятков лет склоны сопок вновь покрыла растительность, вернулись животные и птицы. Но после войны никто не стал тратиться на восстановление дорогостоящих систем очистки, так что всё быстро вернулось на круги своя.
Твайлайт печально покачала головой и пошла к мотоциклу.
— Давайте как можно быстрее проедем это неприятное место. Главное случайно не попасть под выброс, иначе можно сжечь лёгкие, — угрюмо бросила она, заползая в коляску.
Мы переглянулись и, не споря, расселись по машинам.
Сразу после возвращения из Нового-Понивиля наша дружная компания завалилась к Архивариусу.
— Вас с каждым разом становиться всё больше и больше, скоро придётся брать в аренду помещение попросторнее, — проворчал он, с интересом разглядывая Твайлайт Спаркл, облачённую в бесформенный балахон, надёжно скрывающий слишком уж приметную кьютимарку.
— Надеюсь, вы можете нас чем-нибудь порадовать? — поинтересовался я.
— Смотря, что вы имеете ввиду, — уклончиво ответил аналитик. — Лучше задавайте вопросы, молодые люди.
— Как поживают наши приятели хейтеры?
— Хорошо. Как и предполагалось, главой секты стал Идол Кор Аргон. Идёт глобальная зачистка рядов – любое проявление нелояльности по отношению к новому руководству может стать причиной потери места… или чего похуже. Освободившиеся посты спешно занимают преданные Аргону фанатики. Думаю, что Церковь стоит на пороге серьёзных потрясений.
Аля встревожено покачала головой.
— Если так, то Новый-Понивиль в большой опасности.
— Возможно – да, возможно – нет, — пожал плечами Архивариус. — Положение Аргона ещё очень непрочное, среди Братьев растёт недовольство новыми порядками. Если он будет и дальше слишком сильно давить, всё может закончиться расколом и кровью. В любом случае, хейтеры вряд ли рискнут сунуться в болота до зимы.
— Пожалуй, — задумчиво протянула Твайлайт. — У нас ещё есть время.
— Разумеется, госпожа Странница, — улыбнулся старик.
— Вы меня узнали? Но как? — изумилась единорожка.
— Я был бы плохим аналитиком, если б не смог это сделать. Решили составить компанию молодым людям в их рискованном походе? Правильно, за молодёжью требуется глаз да глаз. Кстати, хочу предупредить, что вам нужно как можно быстрее покинуть город. За головы «кощунов и кощуниц, ограбивших храм», назначена внушительная награда. Даже здесь, в независимом анклаве, найдётся много желающих пополнить свой счёт в банке.
— Благодарю за предупреждение, — кивнул я. — Впрочем, вознаграждение, наверное, не столь велико, раз уж вы не попытались получить его сами.
— Возможно, мои слова прозвучат немного высокопарно, — сказал Архивариус, которого сильно развеселила моя последняя реплика, — но я никогда не сдаю своих клиентов. Не потому что такой честный и принципиальный. Просто от репутации в моём деле зависит всё. Сюда заходят люди, твёрдо уверенные в том, что информация, сообщённая ими, никогда не выйдет наружу. Если возникнет хоть тень подозрения, что я сдаю своих клиентов – мне придётся переквалифицироваться в сапожники. Тоже хорошая и востребованная профессия, но я предпочитаю работать головой, а не руками. Так что вы можете мне доверять.
— Спасибо за честный ответ. Теперь давайте вернёмся к делу. Вам удалось найти способ добраться до Эквестрии?
— Да. Причём целых три. С какого начать?
— С самого простого, если можно.
— Отлично. Вот вам простой и одновременно самый невыполнимый способ. Вы едете в Гатчину, проникаете на территорию базы ПВО «Павел Первый» и похищаете один из шести имеющихся в распоряжении СРР довоенных суперкоптеров. Несколько часов полёта, и Эквестрия у ваших ног. Правда, сразу хочу предупредить – их охраняют лучше, чем золотой запас республики.
— Любопытный план, — фыркнула Твайлайт. — С таким же успехом вы могли предложить нам самостоятельно проложить до Таймыра ветку метро.
— Тем более, — добавил я, — что мы не умеем управлять воздушными кораблями.
— Логично, — кивнул старик. — Никто и не говорил, что будет легко.
— Простите, можно вопрос? — внезапно сказала Искорка с видом робкой первоклассницы.
— Разумеется, моя дорогая.
— Насколько мне известно, «коптерами», а вернее – «геликоптерами», раньше называли обычные вертолёты. Но ведь вы имеете в виду нечто другое?
— Хороший вопрос. «Коптер» и «суперкоптер» – неофициальное название воздушных судов с антигравитационными двигателями, изобретённых за полтора десятка лет до начала войны. Они по всем параметрам превосходили тогдашние самолёты, но так и не смогли вытеснить последних с рынка.
— Почему?
— В первую очередь из-за политики, проводимой корейской корпорацией «Сунн Чонг», которой принадлежала монополия на выпуск А-двигателей. Они продавали их по очень высокой цене, получая колоссальную прибыль. Спрос был огромный, корпорации-конкуренты спешно пытались создать собственные образцы. Лидером здесь оказалась «ТФМ», незадолго до начала войны продемонстрировавшая свою абсолютно оригинальную разработку. Двигатели оказались дешевле, проще и надёжнее. В отличие от корейцев, они собирались выбросить их в свободную продажу чуть ли не по себестоимости, чтобы максимально быстро захватить рынок, собираясь делать основную прибыль на торговле запчастями и сервисном обслуживании. Кстати, именно это и привело к тому, что «Сунн Чонг» поддержало китайцев во время разгоревшегося конфликта.
— Понятно, — кивнула единорожка, — И как они выглядели?
— Как «летающие тарелки» из старых фантастических фильмов, — пожал плечами Архивариус. — Из-за того что А-двигатели своей рабочей поверхностью обязательно должны быть направлены в сторону земли, такая форма оказалась наиболее удобной. Кроме них, имелись ещё так называемые «аэромобили», внешне напоминающие обычные машины премиум-класса, только без колёс. Разумеется, позволить себе такую роскошь могли лишь очень состоятельные люди. Я удовлетворил твоё любопытство?
— Да, спасибо.
— Всё это, конечно, хорошо, но суперкоптеры нам не подходят, — вздохнул я. — Давайте второй план.
— Извольте. Вы добираетесь до Красноярск-Сарая, столицы Сибирского Ханства, арендуете большой катер, затем долго спускаетесь вниз по Енисею до порта Дудинка. Оттуда по малым рекам на лодках, а как выпадет снег – на собачьих упряжках добираетесь до озера Таймыр, избегая по пути радиоактивные зоны, оставшиеся после ядерной бомбардировки Норильска, где встаёте на зимовку. Весной, когда растает лед, плывёте к северо-восточной оконечности озера и спустя пару недель оказываетесь на месте.
— Значит, путешествие займёт больше года? Это не смешно! — разозлился я. — Кроме того, по дороге в Красноярск нам придется ехать транзитом через территорию Великой Московии, куда мне лучше не соваться.
— А что случилось? Ты совершил какое-то преступление?
— Здесь это называется «отдать воинский долг Родине». Володимир III объявил всех участников «Валдайского инцидента» с нашей стороны – военными преступниками, так что по ту сторону границы меня ожидают тюремные нары.
— Жаль. Но не переживай, ведь есть ещё и третий вариант. Он самый реалистичный.
— С него и следовало начинать.
— Как скажешь. Но имей ввиду – этот план самый затратный.
— Хорошо, мы слушаем.
— Вы добираетесь до Мурманска, желательно с одним из конвоев дальнобойщиков. Там вступаете в переговоры с владельцами кораблей, идущих по Севморпути, и, возможно, находите того, кто согласится взять вас на борт. Главная проблема заключается в том, что скорее всего никто не захочет делать крюк и ради вас заходить в Гипполис, тем более что этот порт давно заброшен.
— И что делать? Добираться вплавь?
— Почти. Вы можете приобрести небольшое плавсредство, достаточно прочное, чтобы выдержать штормовую волну моря Лаптевых, в подходящий момент покинуть борт судна и своим ходом дойти до берега. Из-за глобального потепления льды сейчас перекрывают путь только в зимнее время, и то не каждый год, так что корабли теперь ходят без сопровождения ледоколов, соответственно, особых препятствий для вас не будет. А если в частном порядке удастся договориться с капитаном, чтобы тот слегка изменил курс, тогда вы сможете выиграть пару сотен миль. Конечно, всё это будет стоить огромных денег, особенно взятка шкиперу, но, на мой взгляд, данный план самый лучший. Недостатков у него, конечно, много, не спорю. Главная опасность заключается в том, что в случае неудачи вы окажетесь совершенно одни в безжизненном краю без какой либо помощи. Путь из Дудинки более надёжен, ведь по дороге можно делать склады с продовольствием, которые позволят в случае чего отступить без потерь. Здесь же вы с самого начала сжигаете за собой все мосты. Именно так в своё время поступил Фритьоф Нансен – полярный исследователь, первый пересёкший Гренландию. Его предшественники высаживались на восточном побережье острова, где имелись поселения эскимосов, и оттуда шли на запад, к противоположному, безжизненному берегу. Им приходилось тащить двойной запас провианта на дорогу туда и обратно, что приводило к сильному перегрузу, из-за которого ни одна экспедиция так и не достигла цели. Нансен пошёл другим путём. Он договорился с капитаном китобойного судна, и тот высадил путешественников у западного побережья Гренландии, прямо в море. Смельчаки доплыли до берега в шлюпках, нашли место для высадки и отправились в путь налегке, имея запас провизии только в один конец, благодаря чему смогли достаточно быстро пересечь остров. Разумеется, риск был огромный, ведь в случае чего отступать было некуда, но они сознательно пошли на него и победили.
— Хороший пример, — задумчиво протянул Череп. — Мне нравится такой подход к делу.
— А вот мне не очень, — призналась Твайлайт, — потому что я, в отличие от тебя, примерно представляю, что ожидает нас в дороге, но, пожалуй, третий вариант действительно лучший. Зимовка в высоких широтах – удовольствие на любителя, так и копыта откинуть недолго, а вот идея с морским десантом выглядит более привлекательно, тем более что если всё пройдёт удачно, мы сможем попасть в Эквестрию ещё до конца лета.
— Отлично, — кивнул Архивариус. — Я тоже почему-то был уверен, что вы примете именно последний план.
Он выложил на стол несколько листков бумаги.
— Итак, сейчас в Мурманске в разной степени готовности стоят шесть кораблей, отправляющихся по Севморпути. Контейнеровоз «Максим Галкин» уходит в конце этой недели, так что тут вы опоздали, а вот остальные ещё можно захватить. Каким путём поедете? По железной дороге или своим ходом?
— Двинем своим ходом, — сказал Череп. — У нас есть мотоцикл с коляской и квадроцикл. Как раз все поместимся.
— Отлично, но имейте ввиду – в пути могут возникнуть проблемы с горючим.
— Как-нибудь выкрутимся, — усмехнулся я.
— Понятно. Вот расписание конвоев, выходящих из Лодейного Поля. Плата за сопровождение невелика, к тому же путешественники с огнестрельным оружием имеют десятипроцентную скидку. Сразу предупреждаю – соваться в Карелию без охраны равносильно самоубийству, тамошние власти борются с налётчиками только на словах. Конвои идут медленно, не больше пятидесяти километров в час, зато есть гарантия добраться живыми. Кольский полуостров в этом отношении более спокойное место, после Зеленоборска вполне можно ехать самим, но до того лучше не рисковать.
— Ясно, учтём. Что ещё?
— В Мурманске первым делом попытайтесь встретиться с капитаном Загатиным, владельцем сухогруза ледокольного типа «Сегежа». Он неохотно берёт пассажиров на борт, но всегда держит слово, и если вы ему понравитесь, то считайте, что полдела сделано – лучшего шкипера вам не найти. Кроме того, Загатин – хозяин корабля, так что не придётся иметь дело с судовладельцем, а это резко уменьшит ваши и без того немалые расходы.
— Отлично, обязательно встретимся с ним.
— Затем есть балкер «Калевала». Его владелец, Элиас Леннрот, человек порядочный и не жадный. Капитан Отто Вяйнямёйнен – отличный моряк, который, помимо всего прочего, великолепно играет на традиционном финском инструменте – кантеле, так что в пути будет не скучно. Далее…
Разговор продолжался больше часа. Мы узнали подробности о капитанах и судовладельцах, получили несколько рекомендательных писем. В конце концов, щедро заплатив Архивариусу, наша компания вышла на улицу. Настроение было приподнятое. Пожалуй, только сейчас мы до конца осознали тот факт, что абстрактная цель – «достигнуть Эквестрии» – перестала быть наивной фантазией. Что у нас появилась реальная возможность попасть на родину пони не «когда-нибудь через много лет», а уже очень скоро.
— А ведь… — задумчиво протянула Искорка, — если мы по каким-то причинам не сможем попасть внутрь комплекса, то вынуждены будем зимовать в тундре. И, возможно, не один год!
— Что, — смеясь, спросил я, — только сейчас сообразила? А раньше такая мелочь тебе даже в голову не могла прийти? Думала, доберёмся до цели и всё сразу станет хорошо? Мохнатая идеалистка.
— Да! — с некоторым вызовом ответила она. — Идеалистка, и не вижу в этом ничего плохого. В отличие от тебя, я мыслю шире, глобальнее. Мелочи – не моя забота!
— Из тебя получилась бы отличная начальница Генерального Штаба. Там любят таких… мастеров стратегического планирования.
— Действительно. Сразу, как только поняши получат равные права, поступлю в военную академию. Ух, вы тогда у меня попляшете!
Шутки шутками, но с отъездом затягивать не следовало. Через два дня из Лодейного поля выходил очередной конвой, и мы должны были кровь из носа успеть к нему присоединится, а сделать ещё предстояло немало. Мы с Алей откатили в мастерскую железных коней, дабы провести полную диагностику и убедиться в том, что машины смогут выдержать забег в полторы тысячи километров. Череп, Твай и Искорка отправились по магазинам покупать снаряжение. Нам требовалась тёплая одежда, причём не только для людей, но и для счастливчиков, от природы имеющих густую шёрстку, патроны, пища, не занимающая много места – ведь грузоподъемность байков весьма ограничена, и много чего ещё. Аля также собиралась потратить несколько часов на встречу со связным – торговцем, регулярно катающимся в Новый-Понивиль, и передать с ним зашифрованный отчёт об изменении политической обстановки.
Самое поразительное, что мы всё-таки успели; когда ранним утром конвой выкатил со стоянки, в его рядах присутствовали и наши машины. Кроме нас, на север ехали одиннадцать тяжёлых автофургонов, загруженных под самую крышу, три пассажирских автобуса, а также почти два десятка легковых автомобилей. Колонну охраняли суровые наёмники, съевшие на этом деле ни один десяток собак.
Как предсказывал Архивариус, путешествие вышло медленное, унылое, но зато безопасное. Несколько раз из леса летели шальные пули, а в десяти километрах от Кондопоги мы повстречали хилый заслон. Впрочем, после нескольких очередей из двадцатимиллиметровой пушки головного бронетранспортёра, разбойнички дружно разбежались, а баррикаду из брёвен и досок легко раскидал бульдозер с обшитой броневыми листами кабиной.
К слову скажу, что, кроме наёмников, оружие имелось почти у всех участников поездки, даже пассажиры автобусов держали наготове кто пистолет, кто обрез, а кто и охотничий карабин. Люди в здешних краях жили суровые, не склонные к излишней рефлексии, предпочитающие сначала выстрелить, а потом уже спрашивать: «Кто там?» В их компании было спокойно, хотя я думаю, что кое-кто из наших попутчиков сам промышлял разбоем в свободное от основной работы время.
Мы расстались с конвоем в Зеленоборске, хоть нас и предупредили, что до Кандалакши лучше держаться всем вместе. Но нам настолько надоело тащиться с черепашьей скоростью, что даже осторожная Твайлайт без колебаний согласилась рискнуть.
Ехать по территории Кольского полуострова оказалось очень весело. Дорога никак не хотела бежать прямо. Она то взлетала на огромную высоту, то обрушивалась вниз крутым спуском. Мы в изумлении вертели головами, дивясь красотам, открывающимся после каждого нового поворота или подъёма. Правда, знакомство с техногенной пустошью Мончегорска несколько охладило восторг – мимо комбината мы пронеслись вихрем, стараясь лишний раз не вдыхать отравленный воздух.
Мурманск, с некоторых пор переживающий эпоху ренессанса, встретил нас приветливо. Вытянувшийся вдоль узкого и длинного, как кишка, незамерзающего Кольского залива, он казался просто бесконечным. Повсюду поднимались сопки, застроенные многоэтажными зданиями, а улицы, петляющие словно змеи, были забиты машинами. Но больше всего нас поразил чудовищный в своей нелепости бронзовый памятник Петру Первому, торчащий, словно карандаш, на вершине одной из сопок. Этот истукан работы Зураба Церетели некогда радовал москвичей своими безупречными формами, но затем жители столицы решили поделиться счастьем с кем-нибудь ещё и отправили статую за Полярный Круг, действуя по принципу: «Возьми, небожа, что нам негожа».
По совету всезнающего Архивариуса, мы остановились в небольшой гостинице на улице Пономарёва и утром следующего дня двинулись на рандеву с капитаном Загатиным…