Цена бессмертия
Глава 23. Круг жизни
Иллюстрация Aluxor
...Грей Маус открыла глаза.
Она лежала на спине в какой-то огромной постели, напоминающей мягкие белые... листья?
В широкое занавешенное окно прямо напротив бил яркий свет, освещая просторную комнату обычного для этой страны вида. Для сумеречной Кервидерии это было не очень характерно, но, наверное, помещение находилось выше крон. Выходит, даже выше дворца на стволе Величайшего Древа.
Мебель из живого дерева, вьющиеся лозы с цветами на концах, большие мягкие грибы вместо кресел... небольшой накрытый столик на колёсах...
А ещё в комнате был олень.
Очень высокий, с неимоверно длинными и ветвистыми золотыми рогами, на которых, в свою очередь, едва заметно колыхались мерцающие листики...
Эйкеррен. Принц Верналис.
Грей хотела было подскочить, чтобы оказать бессмертному положенные почести в виде поклона, но тот поднял на Мышку взгляд чудесных светло-зелёных глаз и сказал спокойным и глубоким голосом:
— Лежи. Резкие движения пока вредны для тебя.
Мысли фестралочки путались. Последнее, что она помнила — это ощущение мягкой травы под копытцами. Туман, сквозь который она брела, и видение зелёных равнин за рекой, где отдыхали, гуляли, играли пони... И чтобы достичь этого благодатного края, оставалось только перейти мост из белого мрамора...
Грей вздрогнула.
Она готова была поклясться, что уже почти ступила на Небесные Луга. Благое место, где души умерших пони отдыхают в покое и радости, ожидая, возможно, нового рождения...
И оказалась она там после того, как жуткий фестрал, словно пришедший из ночных кошмаров, всадил ей в грудь два клинка-когтя...
Кобылка скосила глаза, благо лежала на спине. В короткой шёрстке на груди виднелись два параллельных шрама. Тусклые, холодные лезвия не привиделись. Причем, судя по их длине, они должны были ударить прямо в сердце...
— У тебя, вероятно, много вопросов, — продолжил тем временем эйкеррен. — Да, ты умерла от копыт Ночного Кошмара. И нет, ты сейчас не мертва.
— Как... как такое возможно? — спросила Грей.
— Поешь, — предложил принц Кервидерии, — а я пока расскажу тебе.
Фестралочка кивнула. Ей было не по себе вот так валяться в кровати неизвестно где, да ещё в присутствии королевской особы.
Но завтрак из цветов, ягод и каких-то сочных мясистых листьев пах слишком соблазнительно, чтобы отказываться. Тем более, животик издал требовательное урчание, заставив пони покраснеть. Принц не обратил на это внимания.
Когда же Мышка придвинула к кровати столик и приступила к еде, то еле сдержалась, чтобы есть медленно, настолько это было вкусно.
— Как ты, наверное, знаешь, — стал рассказывать принц оленей, пока Грей Маус боролась с разыгравшимся аппетитом и старалась соблюдать хорошие застольные манеры, — жизнь и смерть взаимосвязаны в Круг. От рождения к концу и наоборот. Этот порядок незыблем, иначе слишком велико искушение нарушать его вновь и вновь. Тем не менее... твой подвиг и самопожертвование были настолько велики, что я решил... сделать исключение. С позволения Величайшего Древа.
— Какой подвиг? — навострила ушки Грей.
— Благодаря тебе спаслись трое оленят, которых Семя избрало в качестве временных Хранителей. А ещё твой друг, что когда-то давно оказал услугу нашей стране, привёл к Семени ириллаби и друидов... он просил за тебя. Без вашей помощи Семя могло погибнуть. От копыт ли колдуна или от последствий и тогда... в общем, тогда бы сильно пострадали и Кервидерия в целом, и я сам. И этого не случилось, в том числе благодаря тебе. И твоей жертве, когда ты ослабила Ночного Кошмара...
Мышка спряталась за миской со сладким киселем. Это всё звучало ужасающе дико: принц рассуждал о законах жизни и обратимости смерти как о чём-то пусть и не будничном, но уж точно не невероятном. Но почему же царственный эйкеррен такой невесёлый?..
Грей, опустив уши, посмотрела на окно, откуда лился яркий свет:
— Они ведь знали...
— Если ты про случившееся, то никто не мог знать, — ответил принц. — И вообще чудо, что всё обошлось...
Грей продолжила:
— Я не про это... Мбанди знала, что так будет... — в голосе Мышки послышались слёзы. — Ария, Лоудстар, пожалуйста, не умирайте...
— О чём ты, маленькая?
— Это... предсказание из детства. Зебра Мбанди...
— Достаточно, — прервал её принц. — Предсказания нельзя озвучивать вслух. Тогда они... обратимы. И являются лишь одним из вариантов событий, а не судьбой.
— Ваше Высочество, мне нужно скорее назад, в Эквестрию...
Эйкеррен отвёл взгляд и вздохнул:
— Прости, но это... невозможно.
— Что? — удивилась Грей. — Но почему?
— Ты не можешь больше покинуть Кервидерию.
Грей Маус была шокирована. Она — пленница страны оленей? Но почему? За что? Разве принц только что не говорил о благодарности лесного народа? Или такова расплата за возвращённую жизнь?
Вопросы вихрем пронеслись в голове и, видимо, отразились на мордочке, потому что Верналис пояснил:
— Ты не так меня поняла. Никто не будет удерживать тебя... но, к сожалению, даже я не всесилен в вопросах жизни и смерти. Поэтому пришлось... изменить тебя.
Грей, в голове которой уже успели прокрутиться несколько вариантов побега из лесной страны, удивленно распахнула глаза:
— Что? Как?..
— Посмотри на свои ноги.
Грей Маус опустила глаза и выронила ложку. Потому что её ноги стали тоньше и оканчивались теперь изящными копытцами.
Раздвоенными.
Золотистые глаза вопросительно поднялись на принца Верналиса.
— Это... это...
— Да, маленькая пони. Ты теперь лань моего народа... Прости, но по-другому магия Древа не могла тебя воскресить. И именно поэтому ты не сможешь уйти.
Грей Маус вспомнила Эшиану Лиф, которая путешествовала с труппой по Эквестрии. Поэтому спросила:
— Почему? Разве... оленям запрещено покидать Кервидерию?
Эйкеррен объяснил:
— Не то чтобы запрещено... После того как все олени вернулись из дальних стран под защиту Древа, я вынужден был вернуть Барьеры в непроницаемый режим. Никто больше не сможет войти в Кервидерию... и, к сожалению для тебя, выйти тоже. Даже письмо не получится отправить, потому что закрыты порты.
— Но... но зачем? — удивилась бывшая ночная пони. — Разве недостаточно было... После того, как солнце снова взошло?..
Ещё оставалась надежда. Ведь если затмение кончилось, может, всё обошлось?
Верналис молчал несколько мучительных секунд, после чего ответил:
— Нет, маленькая пони. Ничего обнадёживающего. И солнце не взошло. Свет, что ты видишь — это Светоч Величайшего Древа. Сияющий плод, который временно заменит дневное светило. Древний способ оленей пережить время тьмы.
— Неужели нельзя выйти... за Барьеры? — спросила Мышка, вспомнив то, как Молчун спокойно проник через магическую преграду.
— Даже если предположить, что тебе удастся, — ответил Верналис, — то Зов вернёт тебя обратно... Прости, я не могу делать исключений... Теперь.
Грей Маус в отчаянии опустила голову и не заметила, как по морде властелина лесной страны пробежала тень как будто о большой утрате.
Из глаз текли слёзы, но Мышка не замечала их.
Она останется в Кервидерии навсегда. И в любом случае не сможет доставить в Эквестрию лекарство для принцессы Луны. Да и осталось ли ещё Семя у Величайшего Древа, когда всё вернулось на круги своя?..
Грей захотела спросить об этом, но принц её опередил:
— Довольно вопросов на сегодня. К сожалению, тёмное колдовство хоть и не достигло цели, но нанесло и Кервидерии, и всему миру серьёзный ущерб, и моего внимания требуют дела. Мы ещё поговорим после, но пока тебе нужно отдыхать и набираться сил.
Мышка только кивнула, подавив желание спрятаться под одеяло.
Когда за эйкерреном закрылась дверь, лань осталась в смешанных чувствах. С одной стороны, она была жива, как и Молчун, и оленята. А с другой, с принцессой Луной, да и со всей Эквестрией случилась беда, и с этим больше ничего нельзя было сделать...
Без особого аппетита доев то ли завтрак, то ли ужин, Грей Маус снова посмотрела на свое изменившееся тело. Не то чтобы она чувствовала радикальные изменения: не обрати принц на это внимание, то даже не задумывалась бы какое-то время.
Встав с кровати, Мышка подошла к стоящему в углу зеркалу. Ноги нормально слушались, разве что цокот копыт звучал чуть иначе. Создавалось впечатление бальных туфелек-накопытников, которые теперь нельзя было снять. К счастью, воспитанная в строгости древних родов Грей обладала некоторыми навыками такого рода.
В полированной поверхности отразилась лань народа оленей. По-прежнему очень тёмно-серая, с совершенно не изменившейся светло-фиолетовой гривой. И ещё золотистыми глазами фестралки.
«Зеркало души, — подумала Мышка. — А душа осталась прежней...»
Расправив крылья, она обнаружила, что те тоже не изменились, оставшись кожистыми. Кроме того, аккуратные клыки ночного народа по-прежнему выглядывали изо рта.
А вот хвост стал другим. И если раньше он был словно продолжением гривы, то теперь превратился в обычный олений «помпончик», задорно торчащий вверх. Кьютимарка же осталась прежней, хотя и несколько изменилась: шестерёнки утратили цвет, став просто более светлыми, чем окружающая шёрстка.
И кисточки с ушей пропали: те изменили форму и стали такими же скругленными, как у всего народа Кервидерии.
Насколько она знала, никаких ночных оленей в мире не было.
— И кто же я теперь?
— По-прежнему ты, — раздался скрипучий голос от окна.
Грей пискнула и подавила желание отскочить. Оглянувшись, она закономерно увидела Молчуна, сидящего на подоконнике.
Попугай перелетел на спину бывшей фестралочки, но та не успела ничего сказать, как получила крылом по затылку.
— За что?! — прижала ушки лань.
— За то, что позволила себя убить, героиня сопливой мелодрамы! — резко сказал попугай, но потом смягчился. — Что бы я сказал Принцессе Луне? А твоим подругам?
— А ты думаешь, принцесса станет прежней? — оленьи ушки снова навострились.
Молчун кивнул, не глядя во вспыхнувшие надеждой глаза Грей Маус:
— Ну конечно. Если ты справилась с угрозой для Кервидерии, то неужто думаешь, твои друзья не справятся? Там же целых три Меткосталкера!
Губы оленяши изогнулись в робкой улыбке. Молчун в своем репертуаре.
— Видел малышей? — спросила она.
— Конечно. Они тебя приглашали в гости, каждый в отдельности и все сразу. Так что надумаешь — сразу скажи, отправимся... только вот пейзажами пока любоваться больше не будем.
— Да, принц говорил... Но что теперь делать?
— Что-что... — ворчливо проскрипел Молчун. — Жить дальше. В Кервидерии.
Грей не ответила. Её очень волновал вопрос, как попугай отнесётся к произошедшей перемене, но тот как будто ничего и не заметил.
— Как же я смогу тут жить? — спросила, наконец, бывшая поняша. — Я ведь ничего не знаю...
— О, не волнуйся, — ответил Молчун. — Я знаю сразу трёх оленей, которые тебе в этом помогут.
Мышка представила себе, как оленята будут учить её жить в лесной стране, и улыбнулась. Им, наверное, будет очень увлекательно побыть учителями для взрослой пони... то есть лани.
«Интересно, а в Кервидерии нужны механики? — мелькнула одна мысль, а следующая вызвала улыбку. — А видела бы меня сейчас Эшиана Лиф!»
Попугай тем временем продолжил:
— ...И не думай, никто тебя не бросит в лесу одну. У оленей, как ты заметила, и города есть. И твоему таланту, будь уверена, найдут применение. Видела бы ты, сколько тут разных механизмов... тебе ведь непринципиально, железные шестерёнки или деревянные?
— Непринципиально.
— Вот и ровненько. И да, тебе идёт.
— Что? — не сразу поняла погрузившаяся в раздумья Грей.
— Идёт быть ланью. Ты и раньше была милашкой, а теперь тем более. Так что не вешай нос.
— Но я... — начала было Мышка, но осеклась и скромно улыбнулась. — Спасибо, Молчун.
— Не за что, — попугай перелетел на спинку кровати. — А теперь ложись обратно и займемся делом.
— Каким-таким делом?
— Ну как же. То, что ты любишь. Будем учить матчасть. Обычаи и устройство Кервидерии, всякие бытовые мелочи... в общем, всё, что я знаю об этой чудесной стране.
— Ты же тут веками не был, — заметила Грей, осторожно укладываясь обратно в постель.
— Урок первый, — ответствовал попугай. — В Кервидерии никогда ничего не меняется. Недавний случай не в счет. Так что слушай...