Холод в сердце
Глава 1
Текст рассказа предназначен для лиц старше 18 лет.
Я понимаю, что нормальные пони жёнам служебную информацию не раскрывают, но у них там сотни лет "без происшествий".
— Расскажи мне ещё раз, — потребовал король. — Что произошло. Но кратко.
Джесс, придворный маг, мысленно вздохнул, но делать было нечего, и он бодро, уже почти не подглядывая в бумажку, наизусть начал доклад:
— Сегодня утром при очередной пересменке хранителей сокровищницы, при сплошном пересчёте экспонатов была выявлена недостача одной единицы хранения, а именно: золотого переднего напястника (непарного), украшенного изумрудом весом в восемь карат с дефектом. Обыск личных вещей хранителей, а также всех, кто имел доступ ко входу , результатов не принёс, равно как и магический поиск. Вызванным придворным магом, — Джесс указал копытом на себя, — была произведена экспертиза защиты сокровищницы, и установлено, что за последние пять суток ни санкционированного, ни самовольного доступа в бункер не было. Также никто, кроме дежурного повара, ко входу не приближался… Я собрал двенадцать пони: всех пятерых хранителей; дежуривших в эти дни у входа пятерых охранников; и обоих поваров, которые носили им на пост еду, и допросил их всех порознь, а потом вместе…
— И тебе есть что сказать? — перебил король.
— Увы, нет. Я не нашёл в их словах лжи или какого-то лукавства… И я просто не понимаю, куда мог деться этот накопытник. Это невозможно, но это так.
— Очень плохо, — недовольно буркнул монарх. — что тебе нечего сказать. Эти двенадцать посидят пока под замком до утра, может что-то вспомнят. А ты иди пока домой, может придумаешь что… — Он фыркнул, — Вот говорят, что мой прадед был параноик. А где же параноик, когда во дворце сплошные воры? Это уже не паранойя, это констатация фактов…
Настроение единорогу все эти события, конечно, подпортили, но по мере возвращения домой, оно медленно выправлялось, а когда он вошёл, открыв дверь своим ключом, и почувствовал слабый, но очень знакомый, чуть мускусный запах, настроение скакнуло к отметке «хорошее». Это означало, что его жена «в поре», и вечер будет очень нескучным.
Грейс — его жена — была красива. Темно-фиолетовой масти высокая, стройная единорожка напоминала принцессу Луну, много тысячелетий назад ушедшую жить на небо. Иногда во время сексуальных игр, Джесс облепиховой помадкой рисовал ей полумесяцы на полупопиях. А она сама надевала декоративные, накладные крылья, купленные в магазине всякой всячины… Как по секрету сказал ему хозяин магазина, такие крылья, равно как и фальшивые рога, пользовались неплохим спросом. Видимо, не только Джессу было лестно овладеть аликорной, пусть даже и ряженной.
С настоящей-то у него бы точно не сложилось, потому хотя бы, что последняя оставшаяся в Эквестрии аликорна давно утратила интерес к жизни, и вряд ли бы приняла чьи-то ухаживания… Она поселилась за полярным кругом в уединённом замке посреди вековечных льдов, крайне редко показываясь на публике. Последний раз это было, когда теперешний придворный маг (один из, но всё-таки) ещё был молодым студентом, то есть лет двадцать назад. Некоторые даже говорили, что она давно умерла, а по мероприятиям таскают набитое опилками чучело. С этим, впрочем, Джесс был не согласен, так как ему довелось, хоть и издали, увидеть аликорна.
Высоченная, белоснежная фигура, бело-серый вихрь на месте гривы (хвоста он не видел за перилами), огромные крылья, не как у пегаса, а скорей как у хищной птицы, и невероятная мощь, изливающаяся во все стороны так, что ему даже было физически больно смотреть, как в полдень на Солнце. Нет, это точно не было чучело. Казалось немыслимым, что можно вот взять, и трахнуть такое чудо.
Он улыбнулся своим мыслям. Ну, была же и она когда-то молода, заводила интрижки, может, у неё был и муж. Возможно, такой же божественный, как она, а может, простой пони, как вот Джесс… В незапамятные времена, когда, как говорят, по небу летали титановые птицы, за раз сжигая целые города, а по дорогам носились самобеглые повозки… Он еще раз улыбнулся. Про города трудно что-то сказать, это лежит за гранью воображения, а насчёт повозок точно чушь. Это что же, за ними в пыли волочились провода? А какой длинны должны были быть те провода, и сколько они весили? А если один провод порвётся, как водится, в самый неподходящий момент? Или может, в каждой такой повозке сидел единорог, и колдовал в электрический кристалл? Оно-то можно, но куда рациональнее просто впрячь того единорога в ту повозку. Или еще рациональнее — выпрячь единорога, и впрячь парочку земнопони. Они и поздоровее, и их тупо больше, и в те поры, наверно, тоже было больше…
Тут все посторонние мысли у него из головы выпали, потому что в дверях спальни появилась Грейс. Голос её звучал низко и хрипло, так что если он ещё мог сомневаться, «в поре» ли она, то теперь все сомнения отпали.
— Хотела перевязаться подарочной лентой, но ты сегодня рано, я не успела. Но это же ничего?
— Нет, — сказал он, и поцеловал жену. Она сделала шаг назад, увлекая его за собой. Потом остановилась, и игриво укусила за плечо, потом за ухо. Он прошел ноздрями вдоль гривы, жадно втягивая запах, потом обошёл сзади, и чувствуя себя всё еще молодым и сильным, встал на дыбы, накрыв её сверху.
Когда-то в молодости старый учитель поделился с ним тайным заклинанием, позволяющим задерживать извержение на довольно длительный срок, и это был, наверно, самый полезный урок в жизни единорога. Потому что если всякий раз доводить подругу до экстаза, то и постель всегда будет тёплой, и еда вкусной, и дом прибран, и сама подруга весела и ухоженна. Почувствовав, что она уже дошла до точки, Джесс «отключил» заклинание, и в несколько сильных толчков закончил своё дело. Грейс несколько секунд стояла молча, только шумно дыша, потом произнесла.
— Ты сегодня прямо в ударе.
Он хитро подмигнул ей, но про себя подумал: «да нет, я такой как всегда, а вот ты сегодня распалена, вот тебе так и кажется». Но вслух это, понятно, говорить не стал…
Она собирала то ли ранний ужин, то ли полдник.
— Извини, суп вчерашний. Хотела сварить тебе картошки, но замечталась, а она, конечно, разварилась до состояния клея… Это ты виноват. — Непоследовательно закончила Грейс.
— Да почему я-то? — удивился он.
— Ну, замечталась же о тебе.
— А-а… Ну, тогда ладно. Прощаю.
Она уселась напротив.
— Слушай, я на днях была у врача… Нет-нет, всё нормально. Просто мы который год уже в браке, и вроде никак не сдерживаемся, а жеребят у нас почему-то нет. Врач посмотрел, сказал что у меня всё в порядке, но… Зачатия же не происходит.
«Было бы странно, если б оно произошло, — подумал Джесс, — это дало бы повод усомниться в твоей супружеской верности.» Не то чтобы он не хотел детей, но несмотря на свои сорок, и тридцать Грейс, считал, что это пока рано, и наложил на себя соответствующее заклятие, которое, хоть и не мешало процессу, не давало происходить оплодотворению.
— Так вот, я подумала, ты только не злись, что может, и тебе надо сходить, провериться?
Джесс хмыкнул:
— Разве я когда-нибудь на тебя злился? Спасибо за заботу, я подумаю…
Строго говоря, такой разговор возникал не в первый раз, и он уже знал, что через пару дней тема сойдёт на нет, а теперь надо просто претерпеть очередной приступ чадолюбия, и перевести разговор.
— Слушай, я тут видел А-У-Хыза. Он клялся, что уже на той неделе закончит ремонт своего банного комплекса. И очень приглашает в гости.
— Но он же тролль, нет? Разве ему можно доверять?
— Милая, твоя ксенофобия удручает. Думаю, в банных делах ему вполне можно доверять. Вряд ли он зажарит нас в парилке и съест… Кстати, тролли делают отличный массаж. У них сильные пальцы…
— Вот уж никогда не позволю, — возмутилась она, — чтобы какой-то дикарь меня лапал.
— Ну как знаешь, — нарочито равнодушно сказал Джесс. — А я вот не откажусь. Ещё они пиво хорошее варят. Я когда-то в молодости в институте напился его до визга… — Он улыбнулся. — Да, теперь-то мне так нельзя.
Она наконец поняла, что над ней подшучивают, но не обиделась.
— Издеваешься, да?
— Ну только чуть-чуть. День был блин, тяжёлый.
Она насторожила ушки:
— Расскажи.
— Не волнуйся, ничего особенного. Просто наше величество был не в духе. Старик у нас сварливый но добрый. Не думай об этом.
Утро началось с явления королевского курьера. Грейс еще дремала в спальне, замученная им накануне, а Джесс делал себе «завтрак холостяка» из хлеба с сахаром и маслом, когда в дверь постучали.
Курьер был при полном параде, в кафтане и при знаках различия. Он достал из-за обшлага свиток, развернул, зачитал сначала официальную преамбулу, потом перешёл к сути: « и я выражаю неудовольствие придворному магу, Джессу Нику Абероту, и воспрещаю являться ко мне, до тех пор, пока он не исполнит мое поручение».
Посланник свернул бумагу, и уже нормальным голосом сказал:
— Копию передали в кадры. Извини, Ник, все понимают, что ты ни при чём, но величество проснулся нынче, еще смурнее чем вчера… Ну да, не кисни. Величество у нас отходчив, глядишь, завтра передумает.
Курьер вышел, а Джесс обернулся вглубь дома, и встретился с огромными напуганными глазами Грейс, стоящей на пороге спальни. «Что-что-что произошло?»
— Ой, да ничего страшного, милая. Просто твой муж теперь безработный. Такая формулировка означает, что мне не будут платить зарплату, пока я не справлюсь с королевским поручением. И еще, что на это задание назначили кого-то еще. Теперь, если я вовсе не справлюсь, или он справится первым, или я совсем откажусь от выполнения, путём ничегониделания — то уже официально лишусь должности. Ну и ладно. Мне вот две недели назад герцог Бесингемский предлагал идти учить его недоросля. Я, понятно, отказался, и они , наверно, уже другого нашли — но мало ли в королевстве лордёнышей? А даже и не лордёнышей. Вот, многим толстосумам требуется толковый учитель, когда на удивление, у них рождается единорожек, и они, теша тщеславие, желают вырастить из него волшебника. Ещё и по деньгам выиграем. Это, понятно, большая утрата социального статуса, но… — он махнул копытом, — в моём возрасте это уже мишура. Лишь бы платили нормально. Не думаю, что все друзья из-за этого повернуться ко мне хвостом.
— Так а что же за поручение? Ты же не рассказываешь ничего!
Он уселся за стол, налил себе чаю.
— Если в двух словах. Вчера во дворце из сокровищницы упёрли одну золотую цацку. Одну, — подчеркнул он интонацией, — хотя там можно упереть штук двадцать, не очень тяжёлых, и многократно дороже. Но почему-то вор польстился только на неё. Это старый золотой напястник с треснутым изумрудом, цена ему битсов двести. Рядом висит диадема бабки нашего короля. Миллиона за полтора, да… Но тут вопрос не в цене, а в самом факте: впервые из сокровищницы, которую строил прадед величества — тот еще параноик — что-то упёрли. Хотя там система безопасности ой-ёй-ёй.
Ну первым делом я подумал, что это кто-то из своих. Существует при дворе должность Хранителя сокровищницы. Их всего пять, и они по пять суток, сменяясь, дежурят у входа. Там такая комнатка, и еще одна, рядом, с кроватью, санузлом… С ними дежурит ещё один охранник, чтобы кто-то был у двери, пока Хранитель спит. Что характерно, дежурят они без какой-либо одежды или доспехов. Еду им носят, но повар не имеет права входить, он оставляет тележку, охранник забирает. Сначала ест он, через час — его напарник, чтоб не отравили. Дальше, для вскрытия двери непременно нужно двое Хранителей, притом живых и не одурманенных — защита так настроена. Ну, или один король, на него, понятно, тоже допуск стоит.
Раз в пять дней приходит сменщик, два охранника остаются в комнате, а два хранителя идут внутрь, дверь за собой запирают, и по списку сдают-принимают экспонаты. Как видишь, спереть что-то может только свой, да и то, подставив себя, потому что при следующем пересчёте нехватка выясниться, а сбежать дежурный хранитель не может, разве только придушив напарника и перебив охрану, которая ещё ж ведь и в коридоре есть. Но это уже дурная фантастика. Кстати, сменившийся хранитель еще пять дней живёт в особом помещении во дворце, выйти не вправе. И да, нехорошо так говорить, но… Еще со времён прадеда нашего короля пошла традиция — назначать хранителями… Не особо умных пони. Чтоб не впали в соблазн. То есть, не кретинов, конечно, но так, не особо. Вот. И я допросил их всех очень внимательно, со всякими ловушками… Я, конечно, не аликорн — те, говорят, на слух умели определять ложь — но иногда довольно просто мозгов. И я уверен, они не врут, не умеют они врать, а правда, ни сном ни духом не знают, где этот дискордов накопытник…
— А не мог это сделать волшебник? — Спросила Грейс, — Ну, взломать эту защиту?
— Ох, милая, — засмеялся он, — ты просто не представляешь, что это. Еще сто лет назад две дюжины лучших магов строили эту броню, и каждое следующее поколение, в том числе и я, только добавляло. Я не знаю, кем это надо быть, чтобы хотя бы за пять ночей такую паутину размотать, или силой проломить… Разве что наша божественная императрица покинет свои льды, прилетит сюда и займётся этим. Но и её в подозреваемые не запишешь, потому что ей достаточно было бы прийти и сказать: «желаю то и это», — и ей бы тотчас всё принесли, перевязанное, — он улыбнулся, — подарочной лентой. И еще и вдвое больше, чем просила…
Грейс задумалась.
— Слушай, может это глупо, но… Он же недорогой, этот напястник?
— Ну, три мои зарплаты. Может, две с половиной. Для королевства — вобще ничего. Его держали там только потому, что он ужасно старый. А так никто не помнит, ни где второй, ни чей был этот. Ясно, что богатыря какого-то, очень здоровый…
— Так может, его взяли для отвода глаз? Может, что-то другое ещё пропало?
— Да нет, всё на месте, но, — он задумался, — спасибо, родная, вот что значит свежий взгляд. Пойду, проверю.