Fallout Equestria: Murky Number Seven

Полёт Без Крыльев

Эквестрийская Пустошь.

Отобрав всё, взамен она оставляет только две вещи. Свободу и Мечту.

Свободу избрать свой путь. Свободу от души упиваться беззаконием пустоши и наживаться на несчастьях других. Свободу оставаться неизвестным выжившим, покорно сосуществующим вместе с суровой реальностью, только ради своего дальнейшего жалкого существования. Или же свободу воспрять духом, стать героем и лично сразиться с пустошью.

Мечту воссоздать мир таким каким ты его видишь. Мечту возродить забытое прошлое, холодное настоящее или будущее, которое только тебе под силу сделать. Мечту оставить нетронутой трясину настоящего или же мечту создать новую землю безграничной надежды, существующую глубоко в, практически исчезнувших, добрых душах пони.

Каждому в пустоши были предоставлены эти два элемента, и каждый решал сам, что с ними делать. Каждому, кроме всеми позабытой толпы…

Рабов.

И право на выбор у них отобрали другие пони, а не Пустошь. Они безнадежно вкалывают, но ничего не получают в благодарность, кроме холодной цифры в статистике будущего.

У них нет свободы. У них нет мечты.

Это история о рабе, который отважился мечтать.

Побудешь рабом в Филлях, поневоле захочешь наступления Зимней Ядерной Чистки…

— Каково это — родиться рабом?

Полагаю, мне стоит разъяснить кое-что о природе рождения в рабстве, ведь это слегка отличается от обыкновенного заточения и принудительного труда. Потому что у тебя никогда не было никакого представления о концепции выбора. Твоя жизнь — не более чем следование инструкциям, командам и приказам. Многие верят в миф, что суровая обстановка только помогает становлению больших и крепких пони, сила воли которых способна свергнуть бывших хозяев. Но, к несчастью, это невозможно.

Правда в том, что рабство прекращает развитие, из-за чего и получается недопоколение сирых и убогих пони, без образования и без каких-либо стремлений. Каким образом пони, ни разу не познавший свободу, может захотеть её получить? Конечно не исключено, что где-то есть могучие земные пони, искусные единороги, или редкие и ловкие пегасы, которые, согласно историям, так бы и поступили…

Но давайте на чистоту — это не про меня, и вы скоро поймете почему. Вместо дальнейших рассусоливаний, разрешите мне рассказать свою историю с самого начала.

Я вырос недомерком. Самым крошечным из потомства измученной порчей мамы, недалеко от Разбитого Копыта, от неизвестного отца. Достаточно сказать, что кобылы в этом месте принадлежали рабовладельческому лагерю и мой отец, скорее всего, был одним из тех жестоких особ, что ставят задачу и избивают тех, кто не справился. Поначалу мне удавалось справляться со своей ношей, но с годами стало очевидно, что я не стану ни выше, ни сильнее, и, в целом, не начну соответствовать желаниям хозяина и, вместо ожидания чуда, меня продали. Моя мама рыдала и умоляла. Она предлагала что угодно, даже саму себя, лишь бы они передумали и не забирали меня. Даже сейчас, сквозь пелену воспоминаний, я всё ещё могу слышать их ржание. Они говорили, что уже имеют всё, что она только может предложить. Мы были рабами. У нас не было припрятанных козырей.

На западной окраине Белохвостой рощи меня продали за жалкую сотню крышек на каменную ферму. Оторвав от мамы, меня тут же наделили глупыми и безыдейными обязанностями по осмотру камней с безнадежной целью поиска самоцветов. С переменой декораций изменились и трудности. Работа в упряжи и тяжелый физический труд в прошлом сломали меня физически и навредили развитию моего тела, теперь же я был просто одиноким недомерком, вкалывающим без отдыха на ферме, переполненной преступниками, только и жаждущими нового существа внизу пищевой цепочки. Они избивали меня, издевались надо мной, отбирали мою еду и ничтожные пожитки. Мне пришлось научиться быть незаметным и выкрадывать вещи обратно по ночам… Но это мне не всегда удавалось. У меня на спине до сих пор ноют шрамы от кнута.

Я, по правде, хотел бы сказать, что такое детство воспитало меня независимым, храбрым и решительным пони, прямо как в легендах. Но на самом деле… Такого не случилось. У рождения в рабстве есть один недостаток, который я упоминал раньше. Ты не выбираешь. Ты просто не представляешь как можно думать о себе, кроме как, разве что, о важнейших своих физических потребностях, таких как голод и жажда. И если надсмотрщик приказывает скакать… Ты спрашиваешь к какой именно радиоактивной воронке.

Мысли о побеге и жизни вне рабства не тяготили мой разум, который только и знал как выполнять сиюминутные желания хозяев. У меня не было ни воли, ни мужества в принятии своих решений, ни мечты о чем-то более весомом, чем безболезненная смерть в конце моей жизни.

А если хотите полностью увидеть всю картину, то взгляните на мои бока. Моя кьютимарка — это скрепленная пара оков, чьи металлические объятия открыты и только и ждут, чтобы сковать мои ноги, если я сделаю что-то нечто из ряда вон выходящее. Они достались мне в тот день, когда у меня поймали на попытке сбежать от моего хозяина… Это вечное напоминание о моем подчинении.

Прошу прощения, если не достаточно красочно описал свою жизнь до этого мгновения. Но в день получения столь ненавистной кьютимарки я был в самой паршивой компании что только встречал. До этого я вкалывал у пяти разных хозяев, каждый из которых продавал несчастного недомерка за гроши. Надо мной издевались, избивали, морили голодом и изолировали меня от общества до тех пор, пока я не начал забывать, кто я есть на самом деле. Каждый год казался чуть более растушёванным, ровно как и моя жизнь все больше казалась мне ничем. Лишь непрерывным кругом работы, труда и лишений. Если бы я хотел отыскать самое скверное место в пустоши, мне бы не пришлось далеко ходить.

Ну, я так думал. Пока мой хозяин в Мэйнхэттене не получил предложение, от которого он не смог отказаться. Сделка с хозяином с другого края пустоши, который искал любых рабов, которых только сможет удержать в своих копытах, причём за огромные суммы. Именно тогда я присоединился к конвою таких же безнадежных пони, и зашагал в следующую кабалу. В месте, похожем на это, я ещё не бывал… Моей точкой назначения была Филлидельфия. Под предводительством Господина Красного Глаза.

По прибытию я осознал, что кузня кошмаров на самом деле существует. Живой лабиринт, извергающий клубы дыма от переработки металла, от жара которого закипала кровь, и плотный, удушающий смог. Его, к тому же, обрамлял кратер со смертоносной магической радиацией. Масштабы превосходили все мои ожидания, предстоящая работа превосходила возможности любого пони, который надеялся дожить до естественной смерти, и все это под командованием помешанных на "Единстве". Господин Красный Глаз часто вещал через мегафонную систему о том, как мы исцелимся в Единстве, которое в итоге и спасет Эквестрию. У таких же рабов как я, единство было только в совместном страхе перед этим исцелением. О не сумевших избежать его никто ничего не слышал, не было даже слухов, что действительно значит "Единство".

И чтобы сделать жизнь рабов ещё хуже, то же самое командование без колебаний выкорчёвывало сорняки — “слабых пони”, и вывешивало их мертвые тела на всеобщее обозрение, как показательные примеры. Подстегивая остальных работать усерднее.

К сожалению, как я уже говорил… Я особенно слаб.

И я облажался. Это было слишком для меня. Работа доконала меня и низринула в пучину безумия, я трусливо забился в тёмный угол, где я мог бы укрыться от сил, пытающихся контролировать меня, и пытался забыться. Хоть я и не так много запомнил из того, что происходило при погоне той ночью, когда я сломя голову умчался из назначенной мне зоны и побежал в дымчатую тьму, пытаясь спрятаться в обвалившейся постройке. Всё что я запомнил… Это как они нашли меня. Мне назначили столь строгий приговор, что я с ужасом вспоминаю то, что они сделали. Они избили меня, сказав, что, когда наступит одно “событие”, я сдохну и стану отличным примером для других. Меня швырнули обратно в мой загон, не забыв при этом выдать целый ворох новых работ… Тем обещанным событием, как я скоро догадался, была смертельная арена. Яма.

И Яма будет завтра утром.

Здесь и оставила меня моя история, дрожащего в загоне Филлидельфии, одинокого и избитого пони, ожидающего своей смерти поутру…

Коротенькая история, а?

— Слышь, недомерок! Готов к выступлению?

Голоса. Даже когда я бесплодно пытался поспать в своем загоне, они звенели в моём разуме. Куда бы я не забивался, я не мог от них укрыться. Недостаток быть рожденным от мамы, зараженной порчей — высокая вероятность крошечных мутаций при рождении. В моем случае, это были немного различные по размеру уши, да ещё к тому же чуть более чувствительные, чем обычные. Конечно… Это отличное преимущество при подслушивании, но вот попробуй вытерпеть крик надзирателя в лицо. Это словно засунуть дуло пистолета в ухо и нажать на спусковой крючок. Не хватало мне маленького роста, отсутствия образования и рабства до самой смерти, так Богини, к тому же, решили наделить меня еще и постылой мутацией. Отчасти, именно поэтому я и сторонился других рабов.

Филадельфийский питомник Фермы Развлечений выполнял те же самые задачи, что и две сотни лет назад… Содержал одних существ для удовлетворения нужд других существ. Я крепче застегнул свою скудную одежду на груди и ещё сильнее вжался в угол свинарника. Красная дымка проникала сквозь маленький проход, сделанный, вероятно, для крошечных свиней.

— Как вообще одним словом назвать крошечных свиней? — ещё один вопрос был брошен в кучу, накопившуюся в моей голове за всю жизнь.

— Боишься? Хочешь сдохнуть? Будешь кричать? Мы хотим услышать, как ты будешь завтра кричать! Или визжать как поросёнок! Да, именно так!

Ну, вот и ответ. Те трое снаружи — бывалые Филлидельфийские рабы. Каждый прошёл через её ворота искалеченным и осмеянным, приветствуя свое ничтожное существование, которое здесь же и оборвётся. Я считаю их везунчиками, ведь они родились не рабами… Они чувствовали свободу хоть какое-то время. Они праздновали это своё маленькое преимущество незамедлительным втаптыванием меня в грязь, словно какую-то низшую касту, сразу после того как меня грубо закинули в ту же оцепленную зону к непокорной троице. Я всегда стоял внизу пищевой цепочки, но в этот раз — это стало серьёзной проблемой. Они крали мою еду, осмеивали всё что я делал, а когда они злились на рабовладельцев… Они часто использовали меня как мальчика для битья, на котором можно выпустить пар, потому что он ничего не сможет сделать в ответ. Так вот, я спрятался в свинарнике своего загона, потому что вход был настолько мал, что никто кроме меня не мог туда пролезть.

Это трусость, но мне было наплевать… мне не доводилось испытывать гордость или смелость. Всё что я мог — это оставаться живым, пока моему хозяину не нужно будет выполнить какую-либо работу… Даже если работа эта — это пойти на арену, чтобы…

— Ты сдохнешь, недомерок! Будешь искалечен! Изрезан! Застрелен! Растоптан! Обескровлен! Выпотрошен!

…Да …За этим. Я обхватил себя ещё крепче, мечтая вжаться в угол так сильно, чтобы попросту исчезнуть. Свинарник наполнял застоялый городской воздух, было невозможно спрятаться от судороги после каждого моего вдоха. Мне не удастся поспать этой ночью. Из-за насмешек, духоты и моих парализующих страхов… Сны — это не то место, куда я особо стремился попасть.

Вместо этого я лежал в моем убежище, прижимая к себе свои скудные пожитки, и тихонечко всхлипывал. Немного стыдно это признавать, но я часто рыдал в своей жизни, ведь это один из двух путей высвобождения моих эмоций. Частенько у меня не получалось сдерживать слёз, и со временем они стали своеобразной реакцией на любые тяжести жизни. Как кто-то может предположить, я не пытался избавиться от этой унижающей меня гнусной привычки. Сколько раз я просто выключал голову и в то же время откровенно скулил по дороге в свой загон, где мог спрятаться и окончательно забыться.

Другим способом выпустить эмоции в моей испорченной жизни было кое-что… Кое-что, что я прижимал к себе так, будто бы он мог спасти мою жизнь.

Мой дневник.

Под багровыми кошмарами тяжелой промышленности Филлидельфии, которая стала мне домом и местом работы на Господина Красного Глаза, значение этого дневника для меня многократно возросло. Я не умел читать или писать; рабов в пустоши не учили таким навыкам, а у моей мамы попросту не хватило ни времени, ни знаний. Нет, вместо этого я рисовал.

Это был единственный плодотворный способ, которым я мог самовыражаться… Надавить углем или графитовой палочкой на пожелтевшую бумагу и предоставить эмоциям и чувствам командовать, что мне изобразить. Обозначить свои мысли и проблемы, или то, о чем я тайно мечтаю. Но после отправки в Филлидельфию у моего дневника появилось второе назначение… Он был маяком в океане безумия, который удерживал меня от чего-то… Чего-то глупого. Он стал чем-то, что поддерживало во мне силы находиться в этих запертых стенах в окружении ненормальных, обозлённых на мучительную работу и жестоких надсмотрщиков. Когда я рисовал… Я ненадолго отвлекался от всего этого. Я никогда не разглядывал свои рисунки, вместо этого я предпочитал рисовать дальше.

Голоса тем временем продолжали… Продолжали расписывать мне в деталях, как завтра какой-нибудь отпетый жеребец или беспощадная кобыла оборвут мою жизнь. Часть меня хотела закричать, умолять их уйти, оставить меня в покое. Но это не сработало, когда я впервые взмолился им. Чего скрывать, это сделало всё только хуже.

Вместо мольбы я сел, растолкал прогнившую солому подальше от моего трясущегося, исхудалого тела, и достал свой дневник. Прикусив палочку угля, которую я стянул с маленького подноса, которые мы часто таскаем по работе, я входил в состояние транса. Пытаясь не обращать внимание на ужасный привкус угля во рту, я прогладил листы дневника. Уголь встретился с бумагой… длинный штрих перерос в множество линий, которые переросли в нечеткую фигуру чего-то… кого-то…

— Слышь, недомерок! Ты там плачешь что-ли? Вылезай, мы тебя приободрим! У нас тут будет кое-чего перекусить… после того как мы это переварим!

Последовал хриплый смех. Не слушай. Не слушай их. Все внимание на линии… на изгибы и формы. Часто я сам не понимал что рисовал…

— Хотя бы как нормальный пони доживешь до конца своей жизни, недомерок! Ведь она скоро оборвется! А погоди… у тебя ведь никогда настоящей жизни то и не было!

Не слушай… не слушай… я пытался сделать так, чтобы ничего не отвлекало меня от творчества. Скрип уголька по бумаге и успокаивающая нега процесса… мое подсознание сделает все за меня…

— Каково осознавать, что ты скоро СДОХНЕШЬ!?

Я зарыдал, даже бросил уголёк в угол с жалким стоном. После чего я поднес свой рисунок поближе… смех и голоса исчезли. Их насмешки проходили мимо меня, потому что я рассматривал законченное произведение…

Я держал маленького нарисованного пони, у которого были разного размера уши, он лежал в яме мертвым… истекая кровью из чудовищных ран, а над ним склонившись ухмылялся убийца.

Копыта задрожали… слёзы потекли из моих глаз. Я резко захлопнул дневник и сильнее вжался в угол, голоса снова набрали свою громкость.

Резкий удар по свинарнику разбудил меня, отзвуки от которого прошли сквозь меня, отразились от стен и вернулись ко мне в уши с ещё большей громкостью из-за замкнутого пространства. Невольно я вскочил на ноги, подхватил дневник и проскользнул через проход в жестокий, внешний мир. Я не выспался. Выстрелы откуда-то неподалёку заставляли меня частенько просыпаться… наверное какой-то глупый пони вздумал бежать. Такое было не впервые, так, например, было в ночь моего прибытия — я застал как за попытку спасти своих жеребят отца семейства настигла пуля из крупнокалиберной винтовки одного из грифонов Господина Красного Глаза. Красный яркий свет вынуждал меня прикрыть глаза. Устало поднявшись я видел как мир снова обретает краски.

Вот он мой мир.

Филлидельфия. Некогда надёжный промышленный центр Старой Эквестрии, сейчас строптивое промышленное чудовище пустоши, проживающее в смертоносном жар-кратере со своими заводами, кузнями и вышками, возвышающимися словно прогнившие, но с всё еще работающие маяки возможностей. Под предводительством Господина Красного Глаза рабы заставили многие из них снова работать или восстанавливали их с помощью металлолома, собранного из разных Стойл неподалеку. После многих лет в большей части зданий эффект обновления был практически незаметен и здания оставались неотличимы от разрушенных построек, но отдельные постройки выглядели словно их обошла стороной война, единственное что их выдавало так это воздействие погоды пустоши на протяжении двух сотен лет. Несмотря на мое отвращение к этому месту… это воистину поразительно.

Я хорошо знал эти заводы. Именно здесь началась моя работа здесь — перевозка тележек с недавно собранным искореженным металлом предназначенным для снаряжения. Здесь я работал в ужасающих условиях и из-за ядовитых испарений я плевался кровью ещё пару дней после перехода в другое место труда. И ещё несколько недель в этом живом кошмаре я ощущал боль в лёгких.

— Мурки Номер Семь! Объясни мне прямо, блять, сейчас — какого хера ты ещё не на работе!

Пару раз моргнув, я вернул остроту зрению и тут же склонил голову к земле в знак повиновения надсмотрщику-единорогу, как и обязан был делать. Жеребцу было плевать… удар копытом отшвырнул меня на два метра, благодаря чему у меня зашатался зуб и заболела челюсть. Меня охватило неконтролируемое желание заплакать, когда я схватился за голову… но благодаря застоялому смогу Филлидельфии и прошлой ночи у моих глаз напросто не хватило сил. Стоп, ещё не на работе? Какая ещё работа? Неужели надсмотрщик не знал, что через пару часов по расписанию у меня смерть?

— Меня… — мой голос был слабым и хриплым, из-за отсутствия хоть какой-то воды и изнурительного жара кузниц. — Меня записали в Яму, которая будет… будет чуть позже. Хозяин… простите… я думал вы зна~

Копыто встретилось с моим черепом во второй раз, уложив меня на круп в то же самое место. Мое ослабленное тело впитало размашистый удар рабовладельца и гримаса боли вспыхнула у меня на лице. Ужас дальнейших побоев заставил меня вскочить и опустить взгляд к своим копытам, на которые упала капелька крови с моих губ… Должно быть прикусил язык…

— Да срал я на правый бок Селестии, подохнешь ты в Яме или нет, но какого хера ты мог подумать что это освободит тебя от работы? — он уставился на меня. — Красный Глаз приобрёл тебя для работы, так что схватил свой круп и пиздуй на ссаную работу!

От смрада из его рта я чуть не задохнулся. Проклятье… а ведь он был прав, с чего я взял что могу оставить свои обязанности? Даже… даже если моя душа, из-за предвкушения скорой смерти, уйдёт в копыта. Он был моим владельцем, а я был рабом. Беспрекословно я низко поклонился и, встав во весь рост, исподлобья взглянул на него.

Моим владельцем (не считая Господина Красного Глаза, конечно же) был тускло-синий жеребец с грязной бирюзовой гривой. При самой первой встрече он представился как Виплаш. Ну… оно ему весьма подходило, у него висел длинный кнут на боку. И он был чертовски хорош в телекинезе, что могли подтвердить множество рабов в загонах питомника Фермы Развлечений… включая меня.

Одна только встреча взглядом с этими пожелтевшими глазами, заставляла развернуться и в страхе убегать через весь питомник. У рабов в Филлидельфии часто отсутствовали оковы и цепи, никто не был заперт в загонах по простой причине… ну… куда мы могли сбежать? Район Филлидельфии Господина Красного Глаза был окружен колоссальной стеной, которая сдерживала любого нарушителя. Так что рабам часто разрешали бегать туда где они были нужны. А если их замечали в неподходящем месте в неподходящее время… пфу-ух. И ко всему прочему настоящие цепи на моем боку удерживали меня.

Я отошёл от своего дома-свинарника, рассматривая стены вдалеке и защитные сооружения наверху. Кто в здравом уме будет настолько туп, чтобы атаковать Филлидельфию? И если не хватало стены, то был ещё ров с химикатами, от которых меня чуть не вырвало, когда меня только привели сюда; энергетические ограды, питаемые от каких-то скрытых спарк-генераторов и башенные посты стражи, в которых находились наемники Господина Красного Глаза. О… и не-такие-уж-примечательные огромные воздушные шары в форме головы розовой пони с широко раскрытыми глазами. Её метка изображена на каждом уголке Фермы Развлечений, знаке входа, постройках и рекламе. Эта нелепая ухмылка и вьющиеся розовые волосы были практически повсюду в Филлидельфии.

После нескольких недель на Ферме Развлечений… Я очень… очень возненавидел эту пони…

Я был счастлив уже тому что вышел из Фермы Развлечений после моих сообитателей, потому что их давно направили работать. После той ночи последнее что я хотел — это встретиться с ними ещё раз до Ямы. Где-то в глубине души… я надеялся, что их рабочее место будет смертельно опасным, так что у меня был бы шанс с ними больше никогда не встретиться, если я смогу пережить следующие пару часов. Может в логово параспрайтов… или исследовать смертоносные ловушки Стойла. Я бы никогда не согласился пойти туда, но большой грифон, приветствовавший мой приезд… сообщил что мы сможем обрести свободу только участвуя в подобных работах. В любом случае, я был слишком труслив, чтобы рисковать своей жизнью, ради того чем вообще не должен обладать.

Пройдя вход в Ферму Развлечений я остановился на минуту… как и обычно. Уставившись на указатель (с этой проклятой пони), который представлял из себя огромное зеркало, отражающее любого кто стоял в очереди на вход в парк аттракционов. Не могу представить зачем оно было нужно, разве, чтобы очередь казалась длиннее.

Я остановился перед ним. Я казался меньше нормального размера. Это было кривое зеркало… интересная задумка. Я смахнул с его поверхности накопившуюся пыль.

Мое копыто не почувствовало кривизны. Зеркало не было кривым… оно было совершенно плоским.

Этот тощий, пустой силуэт… был мной, после почти месяца в Филлидельфии. Великая Селестия, я никогда не видел такого ничтожного, по сравнению с нормальным пони, и обладающего настолько тонкими конечностями, существа… жуткое зрелище. Я буквально мог разглядеть собственные ребра под одеждой.

Я спешно застегнул мою искромсанную жилетку…

Только сейчас я понял какой же помойкой являлось моё тело. Грязная и некогда светлая, тонкая грива? Есть. Тусклая, грязная, зелёная шерсть с кое-где линяющими волосами? Есть. Рад-язвы слева на спине и на лице? Есть. Слегка большое правое ухо и слегка маленькое левое? Оскудевший хвост? Кьютимарка с этими дребезжащими цепями? Есть, есть и… я вздохнул… есть. Просто робкий, жалкий, слабый земной пони… минус всё то чем мог гордиться обычный земной пони. Не впечатляет? Боль скрутила мой желудок, который итак страдал от недоедания и непонятной болезни, возникшей от радиоактивного отравления и перенесшегося в мою кровь загрязнения воздуха в токсичных рабочих местах.

Даже без Ямы… я расценивал свои шансы на выживание в ближайший месяц как крайне низкие.

Я прикоснулся копытом к лицу; притронуться своим затуманенным взором к душераздирающему виду моего тела… было безнадежно больно. По видимому мои слёзные железы ещё не истощились. Я не хотел ничего, кроме как укрыться в моих измученных копытах и свернуться калачиком… но выработанные привычки заставили меня продолжить идти. Даже если я ничего не хотел делать, у меня всё равно была работа.

Отвернувшись от зеркала, я направился на завод производства брони. Из-за неумения читать, дорожные знаки были бесполезны для меня. Любопытно, а верное ли сегодня у них значение, — я разглядывал большой прямоугольной лист металла напротив Фермы Развлечений. Он прогнулся в сторону от кратера, наверняка так получилось от удара ракеты при нападении на Филлидельфию, но никто с тех пор его так и не выпрямил. Слова на нем были для меня белибердой… смесь точек и линий, содержащие тайну, которую мне никогда не расшифровать. Слова просто были не моей фишкой… образы и формы были мне больше по душе, как наброски и штриховки в тихие моменты между работой. Но три слова я знал… три слова, о которых я часто размышлял.

Мурки Номер Семь.

Так меня зовут. Прямо какой-то нескладный прикол, когда хочешь пошутить над кем-то, кому уже плохо. Неудачный к тому же. Ха. Ха. Смейтесь над рабом с глупым именем. Говорят, что мне даже представляться не надо, можно узнать мое имя просто посмотрев на меня. Я был не единственным ребенком. Моей мамой в свое время владели несколько хозяев и она привлекала разных работорговцев. Я был седьмым жеребёнком от неё. У меня не было доказательств этому… или причины считать это правдой; да и к тому же мне не нравилось думать о собственной маме, как о той у которой напрочь отсутствует совесть, или думать насколько жалкая у неё была жизнь, если она нумерует своих детей. Что же с "Мурки"… ну… стоит взглянуть на цвет моей гривы и шерсти. Отвратительный раб, с которым я когда-то работал в Мэйнхеттене, сказал, что это потому что моя мать никогда не любила меня, потому что я был незапланированным ребенком, отсюда и нелепое имя.

У меня о ней было лучшее мнение. Даже если она когда-то и была бесчувственной, то со временем она изменилась.

На секунду я встал посреди дороги… мне внезапно пришло в голову, что моя мама никогда не узнает что я мертв…

…Я проскакал всю оставшуюся дорогу до завода в слезах, мои глаза показали что у них ещё хватает сил рыдать в любое время и только знакомый, одинокий, рабский труд поможет мне укрыться от своих глупых мыслей.

Завод по производству брони вырисовывался на фоне безмятежных, полуразрушенных лачуг, рабочих здесь держали наиболее близко к месту их труда. Пробежка оказалась невыносимо долгой и эмоционально вымотала меня. Инстинкты и привычки заставляли мой не желающий работать разум пройти сквозь металлический проход. Мои легкие горели от усталости.

Я проскакал мимо рабочего квартала и на секунду задумался, а что если бы у меня был выбор чем мне заниматься в жизни и при этом никто не говорил бы что мне необходимо делать в определенный день. Я приметил юную кобылку, её кьютимарка означала что она портной, но это было её хобби, в то время как она работала у печи. Как все выбирают чего они на самом деле желают? Когда тебе доступна любая дорога, как выбрать правильный маршрут? В какие дебри в поисках кьютимарок должен каждый забраться, чтобы понять чего он действительно хочет?

Иногда я размышлял так ли плох осознанный выбор соизмеримо с неосознанным. Я вглядывался в горячую красную печь, жар смешивался с сухим воздухом и бил по моим мокрым глазам, заставляя их ещё сильнее слезиться. Интересно кто бы сам захотел работать в таком месте?

Заводские офисы были переделаны в центр по устройству рабов. Я шёл и видел как меня окружают ошпаренные и ужасные от ожогов лица пони, вкалывающие на прессах и рядом с чанами расплавленного металла. Викед Слит… кобыла единорог, носящая искривленный кинжал. Некоторые рабы, когда её не было рядом, подшучивали над тем значит ли её имя рану от ножа… или… кое-что ещё. Один осмелевший раб сказал ей это в лицо и три немыслимо мучительных дня сожалел о своем поступке. Прямо сейчас её передние ноги расслаблено лежали на периле, а её рог магически увеличивал громкость её голоса, из-за чего он прорезался сквозь шум работающего завода.

— Ей вы! Нет! Вот вы! Живо встать со сраного пола! Или может хотите отдохнуть в этих чанах? Потому что это всё на что вы годитесь!

Я повернулся и увидел трёх пони лежащих на полу, двое из них были земными и одна единорожкой. У земных были ожоги вокруг лица от случайного прикосновения к раскаленному металлу, я это знал поскольку работал в мусорном дворе. Некоторые из этих штуковин оставались горячими дни напролет, я даже однажды наступил на такую. Все пони внутри, очевидно, страдали от жажды и слишком сильного жара. Когда я услышал приказы хозяина завода, пара стражников уже волочила их… у тех пони даже не было сил сопротивляться. В глубине души я надеялся, что хозяин не будет исполнять свою задумку. Только сейчас я заметил, что она смотрит на меня — одиноко стоящего пони, не занятого никакой работой.

— Ты! Живо поднялся ко мне! Ты опоздал!

Опустив голову в знак повиновения, я быстро направился к костлявой металлической лестнице, что вела на этаж выше помещения для сборки снаряжения. Я поднимался и постепенно моему взгляду представала вся мощь намерений Господина Красного Глаза. В этом месте трудились сотни пони… и это был всего лишь один завод. Искры разлетались от нагретого металла, когда его закидывали в конвейер для нарезки. Ворчание шестеренок и крик терзаемого перековкой металла, истязал мои ушные перепонки. Я как-то попросил беруши. Викед Слит спросила, может мне их просто отрезать.

Пар вырывался и расползался по коридорам, набитым вооруженной стражей в противогазах. О как я хотел достать такие… это просто спасение от отравленного воздуха…

У некоторых даже были боевые седла… их я тоже хотел. Можете назвать это ребяческим желанием, но я всегда хотел такую штуку, даже если она мне никогда не пригодится. Нечто в их устройстве распределения тяжестей и механизме, оставляло неизгладимое впечатление на моей творческой натуре. Может одно из облегченных я и смог бы носить, может даже повесить парочку вещиц. Я прошел сквозь открытый проход к хозяину, на секунду подумав как хорошо было бы достать такую на последние секунды моей жизни в Яме. Это было бы здорово.

Темная (и подавляющая) часть моего разума тут же среагировала, что не так уж и здорово быть избитым насмерть. Насмешки тут же всплыли у меня в голове.

«Каково осознавать, что ты скоро СДОХНЕШЬ!?»

Сдерживая нахлынувшие эмоции, я прошатался, по сильно раскачивающемуся помостку, к двери Викед Слит.

Офис был обставлен старой мебелью, на прогнившем деревянном столе стоял один из мудрёных для меня терминалов. Я ненавидел эти гудящие штуки… поскольку они хранили секреты, которые я не мог прочитать, будто кто-то нарочно расставил их по Эквестрии, чтобы посмеяться над моей неграмотностью. Викед Слит сидела за ним, удерживая сигарету в магическом захвате перед собой пока что-то печатала, скорее всего прошение о замене тех трёх рабов. Вокруг лежал различный хлам, сигаретные пачки и бычки, несколько наполовину пустых бутылок Спаркл-Колы и её самая ценная вещь, искривленный под стать её имени нож со стальным клинком в деревянной оправе. Каждый день она делала надрез на столе, но число зарубок даже близко не подходило к поголовью доверенных ей рабов. Однажды она сделала надрез на моей спине, только чтобы сбруя натирала его весь день. У Викед Слит были изощренные выдумки с этим ножом.

Сейчас она даже не смотрела на меня и говорила удивительно вежливо, учитывая её беспощадный характер.

— Знаешь, Мурки Номер Семь, сколько рабов мы теряем на ежедневной основе?

Я покачал головой, мне об этом вообще не приходилось задумываться. Я только знал что это не маленькая цифра. (Мой разум учтиво подсказал, что на одного будет больше) Каждые пару дней один раб в моем загоне просто… не просыпался. Токсичный воздух был главной причиной смертности, смог в легких и болезни проникавшие через маленькие ссадины тоже выполняли свою работу. Она все ещё не смотрела на меня.

— Не слы-ышу, — она попела с оттенком угрозы. Конечно… она же не видела как я покачал головой.

— Я… я не знаю, хозяин, — я ответил, запинаясь. Мой голос звучал так тихо по сравнению с ней..

— Я кобыла, Мурк. — она все никак не отрывалась от терминала.

— Я… то есть, не знаю… эм… мэм? — я попробовал сказать так. Забавно, большая часть рабовладельцев-кобыл предпочитали называться хозяином. Я предполагал что её желание выделиться как-то связано с завистью сверстникам-жеребцам, из-за которой в ней просыпался мужской характер и желание демонстрировать силу. Во всяком случае, это помогало ей выглядеть более угрожающей, помимо её сморщившихся шрамов, на которые я рискнул взглянуть, и ещё… трещины проходившей по её рогу. Творить магию должно было быть пыткой для нее… это доказывало что её воля, такая же сильная… ну…. как и её голос, наверное. Она сидела уставившись на меня. Может я забыл сказать что-то… в самом конце?

— То есть, я не знаю, это мэм, мэм? — пролепетал я, стараясь не поднимать на неё взгляд. Или мне нужно было обратиться как в рядах армии Господина Красного Глаза? Вроде они добавляют обращение ещё и в начале…

— Мэм… мэм, мэм?

Её левый глаз пугающе дернулся, с помощью магии она отодвинула тяжелый терминал и наклонилась ко мне. Внезапно у меня появились дурные мысли насчет её ножа и различных частей моего тела…

— Ты думаешь ты сказал что-то забавное, Мурк? Или умное? — её интонация источала гнев. Она беззвучно выдернула нож из стола. Это штука наверняка острее бритвы…

Я затряс головой. Не хотелось ничем рисковать. Зачем я вообще раскрыл рот? Возможно осознание, что скоро мою глотку вырвут и оставят меня умирать от кровопотери сделало меня опрометчивым. Моё воображение воплотилось в реальность — нож подлетел ко мне и замер у горла. Мне пришлось подавить свой писк, потому что я боялся сдвинуть мое горло даже на миллиметр, по шее пробежали мурашки от ужаса соприкосновения с холодным металлом… готовым оборвать мою жизнь, если ей не понравится как я отвечу…

— Дело в том, Мурк, — она снова начала. — Слишком много, и знаешь почему? — она не дала мне возможности ответить. — Недостаток усердия. Красный Глаз рассчитывает что каждый будет трудиться на пределе возможностей… ты ведь слышал его передачи?

Едва ли я мог их не слышать. Каждую ночь они проносились эхом по моему загону, громогласные речи о великом будущем… о нашей жертве для потомков и спасении Эквестрии. Я часто слышал как рабы спорили о нём, некоторые утверждали что он прав и если они выжмут из себя все соки, то может у них получится даже спастись. Другие… ну, другие с ними были не согласны, но это было молчаливое несогласие, потому что никому не хотелось вымаливать прощения у фанатичных грифонов, если те услышат эти речи. А я? Мне вообще было по боку. В любом случае моей целью было повиноваться всему, что Господин Красный Глаз мне прикажет. И я выполню любой его приказ. Да и что мне ещё оставалось делать?

— Красный Глаз полагается на рабов и на нас надзирателей, Мурк. И примером непослушания будут эти трое. Достаточно только их, чтобы у меня проснулось желание перебить каждого раба, оскорбившего нашего великого вождя.

Отлично. Она тоже фанатик. О моя чудесная жизнь…

— И вот на сцене появляешься ты, Мурк…

Дерьмо.

— Ты опоздал на десять минут, ты представляешь на сколько ты отсрочил планы Красного Глаза? Попробуй, угадай? — она мило ухмыльнулась, посмотрев на меня. Превеликая Селестия… она настолько рассвирепела, что даже ухмылялась. Я всегда переносил крик… ведь на меня кричали всю мою жизнь, да это было больно для ушей… но по крайней мере когда кто-то кричит, то он не сделает… я обильно сглотнул… нечто непредсказуемое. Ну… отступать некуда, нужно угадывать.

— Десять минут, мэм? — я рискнул. В любом случае, почему бы и нет?

Видимо, это не то что она хотела услышать. Её копыто ударило о стол, раскидывая сгнившую труху со стола на пол и на меня. Она убрала нож. Действуя инстинктивно… я укрыл голову своими передними ногами.

— Десять?! — её голос усиливался магией. Я пропищал от боли ударившей по моим ушам. — Бери час, Мурк!

А? Я убрал копыта, закрывавшие уши, и попытался понять, откуда взялось это волшебное число.

— Целый час! Ты опоздал на десять минут, что стоит одной ходки тележки с металлоломом на завод по сборке снаряжения, где ждут этот металлолом! И теперь им нужна ещё одна тележка, им придется делать ещё один прогон пресса. Это… как ты понимаешь, потребует ещё ресурсов, за которыми нужно сходить на склад. А у меня тут, коряво написанное послание от другого начальника завода старых подков, интересующегося чем я тут занимаюсь. Скажи мне, Мурк, ты начинаешь осознавать всю тяжесть своей задержки, — она орала, сжимая зубы после каждого предложения. — Итак?

— Я… да. — мои слова были словно шепот против грома. — Я осознал свою ошибку. Я прошу прощения за~

— Никаких прощений, — она перебила меня, — только работа! Тележку нужно забрать сейчас же, как и десятки других. Если мы хотим осуществить мечту нашего великого вождя, то всё в этом городе должно работать как хорошо смазанная машина! Я хочу увидеть как минимум семь доставок до конца следующего часа. Или же… я лично позабочусь, чтобы завтра ты не смог сюда вернуться.

— Я в любом случае не смогу, мэм, — я сказал, найдя лучик солнца, хотя бы в том что через пару часов больше никогда её не увижу. Её глаза наполнились презренной яростью из-за моей вставки. — Я чуть позже должен участвовать в Яме.

Я не смог устоять. Работа под её надзором все прошлые недели превратила мою жизнь в нескончаемый кошмар. Я всё ещё ощущал жжение на моей шее, в том месте которое она прижгла сигаретой, для того чтобы показать что искры расплавленного металла даже близко с ней не стоят. Добавить к этому измотавшие прошлой ночью мой разум насмешки. Осознание смерти было так близко, что я даже перестал подбирать слова. Невольно я едва бормотал их, вместо того чтобы сказать их чётко.

— Так… так что я полагаю после моего ухода вам нужно будет подыскать четвертого раба, мэм.

— Что ты сказал, Мурк? — её голос ясно давал знать что со мной произошло если бы я сказал это чуть громче. — Повтори погромче?

Я молился Богиням, чтобы она напросто не расслышала, потому что я говорил слишком тихо. Она наверняка видела как шевелятся мои губы. Инстинкты лягали мой разум, за то что я посмел грубить кобыле, которая приставила нож к моему горлу несколько минут назад. Ну, должно быть, у меня сегодня будет весь день насмарку.

— Я сказал… эм… мэм, — мой голос трясся ещё сильнее от угрожающе медленного и равномерного постукивания ножа об стол. — Что… мне стоит… эм…

Она пододвинулась ко мне, смотря прямо мне в лицо. О, Богини, только не по лицу, оно всё ещё болит от Виплаша.

— Говори… — её интонации излучали свирепость.

— Что мне нужно… уже ускакать отсюда. — я пытался выдавить улыбку.

Она никак не отреагировала, только подтолкнула меня в сторону двери и перед тем как отвернуться спросила: — Тогда что тебя держит, Мурк?

Любой раб пройдет по безопасному пути, если ему его указали. В любом случае, я поднялся на копыта и развернулся к двери. Тревожный звоночек прозвенел у меня в голове — Викед Слит не указывает безопасные пути… она их обрывает. Я рванулся сквозь дверь, краем глаза заметив движение. Не успел. Она отправила меня в полёт сквозь дверь, по моим ребрам выстрелила жгучая боль. Я лежал на помостке опасно близко к краю (серьезно, кто сделал эти штуки?) сжимая свою грудную клетку. Дверь с хлопком закрылась перед моим лицом.

Вздохнув, я уронил голову на металлическую плиту в облегчении, я пытался собраться с силами и встать.

Если учитывать все возможные исходы… все прошло довольно гладко.

Наверное это характеризует рабство в мои последние дни в Эквестрии; я уже привык, что меня бьют кнутом, пока я тащу тележку с наборами тяжело бронированных бардов от завода до склада Железная Подкова в дальнем уголке Филлидельфии.

Либо я чего-то не понимаю, либо у кого-то были действительно чудные вкусы на эти доспехи.

Я уже начинал опаздывать, когда надзиратели, наконец сжалившись, открепили меня от проржавевшей и скрипящей сбруи (готов поклясться у меня останется от нее пятно…) и послали меня домой на Ферму Развлечений… радостно напомнив, как уже очень скоро сыграет их ставка на мою неизбежную смерть.

Когда сняли сбрую у меня отказали ноги. Я еле выполнил половину плана большинства пони, они вымотали меня до такого состояния, что я не то что не мог сражаться, я не мог даже попросту крикнуть, что это несправедливо.

Несправедливо? Хе, добро пожаловать в Филлидельфию, Мурки.

Я зашатался по колоссальному заводу в сторону одного из проходов. Сквозь склад с рядами испорченных и глубоко проржавевших пегаских воздушных повозок для доставки из Филлей в… ну… в любую точку Эквестрии. Я воображал сильного, свободного пегаса заходящего в вираж с тяжеленным грузом в повозке… управляющийся с ней словно она весит не больше перышка. И когда они прилетали в место доставки с… ну… с чем угодно… их счастливо встречали. Трудно представить любые чувства, кроме всеобщего чувства отвращения к пегасам в пустошах. Сранные воздушные мудозвоны — было любимым оскорблением у моего последнего хозяина, когда он напивался в стельку и орал чтобы они спустились и он покажет им где раки зимуют.

Да… в пустоши ненавидели пегасов. Я определенно ни разу в жизни не слышал, чтобы хоть один из них жил на земле. Возможно это и к лучшему, не узнаю как бы над ними издевались.

Крепче стянув свою жилетку, я окинул взглядом место вокруг себя. Разнообразные рабы шагали назад прямиком на Ферму Развлечений… очевидно желая дать отдых своим копытам, пока рабовладельцы не найдут им другое занятие. Типичный день в Филлях… может час для сна, похлебка или слишком жидкая овсянка (иногда кажется что там вообще только вода) и почти все остальное время под работу или дорогу до этой же работы. Признаюсь я не знаком даже с одним рабом, который смог пережить планку в пару месяцев. Эти ветераны Филлидельфии выглядели ещё печальнее, даже если сравнивать со мной. Нарывы и следы заразы, страшные раны испещряли их благодаря стараниям работников Господина Красного Глаза, машин и даже других рабов. У большей части раны были закрыты повязками, в то время как остальные не могли покрасоваться такой роскошью, пока шаркали на фоне разрушенного города.

Даже для прирожденного раба — зрелище было ужасающее.

Мои глаза пробежали чуть дальше и наткнулись на разнообразных стражников на высоком помостке между развалин, которые они считали бараками. Один из них изменил направление боевого седла и кивнул мне: — Иди своей дорогой. — У меня и в мыслях не было ему возражать.

Я встал в строй копошившихся рабов, словно простая шестеренка, которая скоро выбракуется. Давка усиливалась на подходе к воротам, заставляя мои бока идти впритирку с обоих сторон. Помимо отвратного запаха, я заметил как грязь и кровь обтирались об мою жилетку и размазывались о кьютимарку. Меня чуть не вырвало, я хотел отстраниться от всего этого, я закрыл глаза шагая вперед… я ведь все равно не испачкаюсь ещё сильнее… правда?

Я ошибался. Копытом я споткнулся о камень и потерял равновесие, я проехался головой по земле, в то время как толпа рабов продолжала свое движение. Выстрел прозвучал им как сигнал ускориться и дать проход следующей группе… выстрел паники прошел сквозь меня, я представил как они погребут меня под своими копытами (вместе с другими неудачниками) и меня затопчет насмерть толпа грязных рабов. Я заорал, я молил их остановиться, поднять меня. Никто меня не мог услышать, кроме копыт наступавших на мои бока и лицо. Они причиняли мне невыносимую боль, было трудно дышать от поднявшейся пыли. Клаустрофобия схлестнулась с болью от невыносимости моего существования, я старался отползти, пока кто-нибудь…

Копыто вонзилось мне в ногу.

Жгучая боль вспыхнула в суставе, когда он согнулся сильнее чем позволяли мышцы. Полагаю мой вопль услышали и чьи-то копыта, подхватив меня, вытащили из-под оравы рабов… спасая меня с моей отказавшей конечностью.

Меня оттащили на обочину в груду камней… я лежал и глубоко дышал, ощущая как воздух заструился в лёгкие, очищая их от пыли… после чего лёгкие, запротивились болезни и откашлялись. Краем глаза я заметил движение и тут же в ужасе вздрогнул.

— Эй-эй… ты в порядке? — Голос кобылки, я взглянул исподлобья, кричащая боль в моей ноге напомнила, что тоже хочет внимания.

Молодая единорожка, протягивая копыто, наклонилась ко мне, будто хотела прикоснуться. Нежный сливочный окрас шерстки и длинная светло-рыжая грива с невероятно тонкими, еле различимыми красными прядями. Грива, как и у всех рабов, была грязной и неухоженной. Я предполагал что у неё хвост такой же длинный как и её грива… но похоже что его отрезали. Блин… да она выглядела красочно и плавно, в то время как я блёкло и помято. У неё был чужеродный взгляд, я никак не мог его понять, пока в памяти не всплыло заботливый взгляд… который я в последний раз видел у моей мамы.

Внутренне, я заставил себя не замыкаться прямо перед лицом моей спасительницы и выдавил из себя:

— Ду-думаю да… — запнувшись, я нерешительно бормотал. Мои социальные навыки были не в лучшей форме. Стоп… я сказал “думаю да”? И это сидя, со скорее всего сломанной передней правой ногой, без зубов от двух ударов в лицо ранее, со сломанными ребрами от Викед Слит, с шрамами от кнута на спине, больным, зараженным, возможно умирающим от радиации и добавить ко всему, что я сдохну в течение часа? Да… всё пучком, Мурки.

Кажется она мне тоже не поверила, склонившись вперёд она любезно помогла мне подняться, прежде чем нас заметили стражники. Я закрыл глаза и сжал зубы, пока пытался пошевелить покалеченной ногой. Взвыв, я согнул сустав как обычно… он не был сломан. Сильный вывих… но сустав всё ещё цел. Я вздохнул с облегчением, прежде чем встал и тут же свалился с мягким ‘плюх!’ Наверное я отдохну ещё немножко…

— Тебе повезло что тебя там не раздавили, — кобылка продолжала говорить, пока ухаживала за моей ногой. Она осмотрела меня полностью. Взглянув в её лицо я осознал, что даже не смотря на то что она тут тоже в заточении, она считает меня весьма слабым пони. — А теперь вставай, нам нужно идти, мне нельзя опаздывать или~

— Да… я понимаю — отведя взгляд, я пробормотал; слишком много говорить было для меня непривычно. Я уже предчувствовал как надсмотрщик в любую секунду может подойти и отвесить мне за то что я вообще открыл рот. Проверив как реагирует моя нога на тяжесть моего тела, я встал. Тут же одна из моих седельных сумок показала, что в ней есть прореха из-за в той давки и мой эскизный-дневник с кульбитом выпал на землю прямо перед кобылкой. Моргнув, она опустила свой нос к нему и открыла её… ну… своим носом. Наверное она слишком вымоталась, чтобы использовать магию. Я подошел, чтобы подобрать его, остановившись когда вдруг осознал что она просто смотрит… не пытается украсть или посмеяться. Я стоял, чувствуя как по мне пробегает странная волна опасения, пока она перелистывала страницы, а я просто махал ногой туда-сюда, пытаясь унять боль в суставе.

Я даже не вскрикивал от боли, чтобы не мешать её задумчивому созерцанию… ну… не больше двух раз в любом случае. Точно не больше четырех. Может шести, если писк тоже считать.

— Это… весьма интересные вещи, — прокомментировала она, уводя взгляд от изображения филлидельфиских ворот. Моя первая ночь. Она перевернула еще одну, после чего улыбнулась, едва сдерживая смех. — Видимо тебе нравятся кобылки.

Она взглянула на меня и улыбнулась… я покраснел и немного отступил, потирая затылок, я пытался придумать себе оправдание. На самом деле… ну… я замечал что мое подсознание рисует милых кобылок, которых я видел или с которыми работал. Но я всегда думал добавить немного одежды… честно-честно.

Пересиливая боль, я подошел и копытом закрыл дневник. Это слишком личное, даже не смотря на те странные, умиротворяющие чары, которые она применила, когда тот только упал. Я покраснел, когда она, даже не обидевшись, засмеялась и встала на свои копыта.

— Я… прости. — я было начал, стесняясь своей смущенной интонации. — Мне надо идти…

Копытом она поправила спутавшиеся волосы за ухо и легонько кивнула, вероятно все поняв.

— Тогда расходимся прежде, чем нас увидят, — кобылка прикусила губу, смотря на покоившийся на моем боку альбом. — Я правда завидую этой… способности рисовать что захочешь… и когда захочешь. Это как будто спасение, да?

Что? Спасение? О чем во имя Эквестрии она говорит? Рисование это нечто просто… машинальное. Я даже не выбирал что мне нарисовать…

…ведь так?

Кобылка уже уходила. Она направлялась прямо к противоположному входу Фермы Развлечений, очевидно она проживала в другом загоне, наверное в буферной зоне СельХоза. Я хотел что-то сказать… попытаться оправдаться за некоторые рисунки… спросить что она имела в виду под "рисовать что захочешь". Но она уже далеко отошла, а я боялся кричать, когда кругом были постоянно рыскающие в поиске нарушителей и просто несогласных группки рабов.

Голосок в моей голове поинтересовался, почему я её не боюсь.

И почему у меня появилось внезапное желание нарисовать её, причем не как те рисунки которые она видела… ну… то есть которые я нарисовал. По-странному непринужденная рабыня.

Она застряла у меня в голове… только один набросок перед тем как я отправлюсь в Яму… что они мне сделают? Приговорят к смерти? Оправдавшись, я быстро (образно выражаясь…) пошёл к питомнику и забрался в свинарник. Раз или два я оборачивался в сторону той кобылки.

Могу поклясться она тоже так делала.

Так уже лучше.

Линии образуют кривые…

Кривые образуют формы…

Формы оживают…

По полу свинарника я разбрасывал рисунок за рисунком. Я попал в короткий промежуток, когда меня не преследовали насмешки сожителей-рабов. Я достал уголек (Неприятный вкус подсказывал, что его больше не стоит бросать в угол) и принялся за работу.

Я не думал… не желал. Просто рисовал. Как обычно предоставив своему подсознанию полный контроль… рисовать всё что только вздумается. Скоро у моего дневника появилась пара неплохих зарисовок. Прошлой ночью я решил рисовать так быстро как только смогу и посмотреть что из этого выйдет.

Одна страница… десять минут работы… на фоне глаза Викед Слит, а на первом плане её нож.

Ещё страница… пять минут… я и тележка с довеском из темных линий.

Ещё страница… три минуты… Яма… неаккуратно и ужасно.

Страница за страницей… наполненные временем проведенным мною здесь. Даже в своих рисунках я не мог отсюда выбраться. Я… хотел… нарисовать её, пока её лицо оставалось в моей памяти. Но у меня не выходило, прямо как филлидельфийские литейные машины работают по одному образцу, я обнаружил что так же не могу сделать ничего кроме однообразных вещей. Однажды необычный раб, который действительно общался со мной, спросил меня — почему я не рисую что захочу? А я могу? Мне с рождения не дано выбирать.

Но теперь мне стало интересно, раз уж я остался с пустыми копытами и невыполненной работой, что если я… выберу… нарисовать что-то прекрасное?

Та кобылка обнадеживающе сказала, что рисование может быть спасением для моего разума.

Прогладив пергамент и перехватив уголек во рту поудобнее, я раскрыл новую страницу. Разве что, если я нарисую пару случайных линий… они потом станут тем что я захочу? Может сработает? Каждый трясущийся штришок, казалось, не добавлял ничего нового… как такое может сработать? У меня не было ни настроя, ни веры в себя… все что я делал было…

Я заметил потенциал.

Мой уголек азартно поплыл по бумаге. Инстинкты не ограничивали мою жизнь своими рамками. Творческие замыслы. Вещи которые я видел. Определённые воспоминания вспыхнули у меня в голове. Сворачиваюсь клубком у моей мамы; ворую у своего хозяина на каменной ферме; прячусь в убежище в Филлидельфии; задерживаю дыхание у Слит и сижу с другой пони, которая рассматривает мой дневник без намека на глумление. Впервые, как я себя помню… я рисовал для себя.

Я отклонился от бумаги тяжело дыша, я решился взглянуть на то что держал перед собой.

Это был я.

Просто я. Просто маленький пони, уставившийся с левой нижней четверти страницы, даже не занимая всё предоставленное ему место, как будто ждал что кто-то заполнит все пространство между ним и границами. И… он улыбался. Я прижал копыто к своему рту, когда я последний раз улыбался? Я правда не мог вспомнить. Но здесь, на моем наброске губы поднялись вверх в восторге, это был тот самый искристый смех, который я мечтал когда-нибудь услышать.

— Слышь! Недомерок! Ты готов? Они уже спрашивают тебя! Пришло время сдо-о-о-о-охну-уть!

Я не слушал… это было важнее. Я перевернул страницу и взял уголек ещё раз. Линии в кривые… кривые в формы… формы ожи~

— Поезд ушел недомерок! Мы видим как они подходят, чтобы сковать и вынести тебя отсюу-у-уда!

Уголек порхал, я рисовал быстрее, чем когда либо. Я управлял этим! Не они! Я могу управлять своими рисунками! Форма превратилась… в кобылку. Она выглядела удивленной, уставившись со страницы на меня, пытаясь понять, зачем я нарисовал её.

Я могу выбирать! Я могу создать, что угодно!

— Мурки Номер Семь ты обязан явиться в Яму! Выходи, позволь себя сковать и идём с нами, чтобы мы могли отыграть пару крышек на тебе!

Голос хозяина загона… о, Богини, нет… я только научился это делать, и уже ощущал как мои ноги в неконтролируемом порыве подчиняться пытались вытащить меня наружу. Я пытался дотянуться до бумаги ещё раз… ещё один… я могу сделать ещё один и вылезу. От того с каким напряжением я давил на уголек тот треснул… рисунок получался неаккуратным… да плевать. На нем появились пятна слёз, у меня перехватило дыхание от смущения плакать над чем-то таким глупым, прямо как и всё вокруг, прямо как и этот удар по свинарнику.

— Э-э-э слышь! Раб! Мурки Номер Семь внутри?

— Спрашиваешь! Он спрятался там как~

После глухого удара последовал звук свалившегося на землю пони.

— Меня не интересует твое мнение! Стража, ломайте этот проклятый дом и вытащите его!

О, Луна помоги мне… хлев задрожал и зашатался от яростных ударов с двух сторон. Рисунок только начал обретать форму, я узнал кого нарисовал. Это… это…

Крышу сорвало, смог и пыль проникли из внешнего мира в свинарник, вместе с противогазом заглянувшим внутрь, который заметил как я лихорадочно строчу. Я завизжал, когда второй стражник зубами схватил меня за жилетку и без усилий поднял меня, мои ребра завопили от боли из-за резкого движения. Я навалился всем своим ничтожным весом… ещё… одна… линия…

Присоединился второй стражник не оставив мне никакой надежды.

— Нет! Прошу… — я взмолился, выронив уголёк из рта. — Я должен её увидеть! Ещё раз!

Меня, плачущего, вырвали из свинарника через разломанную стену и бросили в груду хлама. Сплюнув пыль от уголька, я успел выцепить дневник, ровно в тот момент, когда пара стражников магией схватили меня и оттащили подальше. Пока меня оттаскивали, я видел как дневник, упав, открылся, а я сквозь слёзы и крики пытался снова к нему прикоснуться. Рисунок, что я так отчаянно рвался закончить, уставился прямо на меня, сжимая моё сердце и пробуждая давно истлевшие эмоции.

Моя мама… они ещё раз заставили её смотреть как меня силой забирают от неё.

Я вот-вот сдохну.

Я лежал у стены рядом с зоной содержания рабов перед Ямой, ощущая как бетон холодит моё тело сквозь прореху в жилетке. Было темно, свет шёл только из центра самой Ямы. Громоздкий проход перед ареной… все что сейчас меня отделяло от смерти. Не то что бы я думал только о проходе… я был слишком обеспокоен взмокшими закрытыми глазами, которые я нещадно тёр, и своими страдающими ушами, которые я, забившись в угол, тщетно пытался закрыть.

Толпа ревела напоминая сверхзвуковой удар боли. Их крики и кровожадные вопли, отражаясь от Черного Выхода в арену, неслись прямо ко мне. Каждый цокот копыт в драный унисон, ощущался как хлопок по ушам.

Я вот-вот сдохну.

Я… не хочу сдохнуть…

Громогласный шум утихомирился и дал передышку моим чувствам, мне было лишь слегка неудобно, когда я услышал как грифина-комментатор начала заводить толпу… как там её звали. Её слова свели толпу с ума. Представляю как они истекают слюной, жадно предвкушая как маленького жеребенка разорвут им на потеху. Открыв глаза, я еле сдерживаясь, осмотрелся.

Первыми стояли Номер Один и Два. Филлидельфийская Яма предполагала две команды по шесть пони в каждой… сражение происходило один на один. Победитель оставался, проигравший умирал. Черный Выход был моей "командой". Номер Один и Два похоже знали друг друга, красная кобыла и тускло-жёлтый жеребец соответственно. Они выглядели жестко… но любой на моем фоне выглядел жестко. Даже та единорожка под Номером Три могла запросто вырубить меня той металлической… штукой… на передней ноге. Номер Четыре не представлял ничего особенного… просто голубой жеребец.

У меня был Номер Пять. Тот кто подохнет после этой четверки. А это точно случится, ведь я до этого уже видел бойцов филлидельфийской Ямы. Словно стальные исполины, они будут реветь от восторга толпы, когда их соперник будет~

Я сглотнул.

~как можно больше страдать.

Я вот-вот сдохну… и при этом максимально мучительно.

Снова я нашарил угол и как можно сильнее вжался в него, лишь бы другие пони из команды не услышали мои всхлипы. К сожалению, удача никогда не была на моей стороне, я почувствовал позади себя движение кого-то огромного… Номера Шесть.

— Давай соберись. Ты их только раззадориваешь. — сказал крайне глубокий и низкий, раскатистый голос взрослого жеребца.

Ладно, такого я не ожидал. Сквозь ужас и слёзы я посмотрел на источник голоса, на Номера Шесть.

Чернеясь в углу загона Черного Выхода, Номер Шесть заполнил целый угол. Он сидел на всех своих четверых… и все равно был выше меня. Огромный, накаченный земной пони с темно-красной шерстью и багровой гривой смотрел на меня. Он был… без сомнения… самым огромным и страшным пони, которого я только встречал в своей жизни, я едва мог различить где заканчивается его толстая, мускулистая шея и начинаются плечи! Викед Слит была маленьким жеребенком по сравнению с ним. Уродливый шрам, рядом с оторванным ухом, взирал на меня с его лица, один глаз был частично залит кровью. Даже племенные черные татуировки выглядели как… как нечто устрашающее. Изображенная колючая проволока на его передних ногах, угловатые рисунки рядом с его глазом и символы банды по его бокам. Он почти на треть был покрыт ими. Под татуировками почти не проглядывались сморщенные шрамы. Едва он пошевелился… как огромная масса мышц стала ещё внушительней. Но глаза… дикие и наполненные обещанием истребления, они испугали меня до того, что я трусливо попятился от него.

Он был живым кошмаром.

Его лицо последовало за мной, когда я отступил в тень, пытаясь спрятаться. Я оглянулся, Один и Два уставились в Яму, Четвертый казалось объяснял что-то Третьей… никому не было до нас дела. Я взвизгнул от ужаса… я не хотел оставаться наедине с этим огромным, одичалым земным пони. Он просто сидел и смотрел как я отползаю от него. С глубоким вздохом он посмотрел в сторону выхода.

— Мне жаль.

Ла-а-адно… теперь я точно ничего не понимаю. Я наклонил к нему голову, не прекращая вжимать свой круп в стену.

— Чего? — я не решился повышать голос сильнее хриплого шепота. Кто знал что могли сделать другие пони из зоны рабов сверху Черного Выхода?

— Мне жаль что ты оказался здесь со мной. — разминая копыта он продолжил. Славные Богини, да он просто глыба! И к тому же, в нём не было ничего кроме мышц.

Внезапно, я обрадовался, что он не оказался в другой команде.

— Тебе… жалко?

— Угу… и мне жалко что я не смогу защитить тебя, — его голос чуть снизился… благодаря интонации на его чудовищный облик наложился странный оттенок горечи. — Ты не заслуживаешь этого. Никто из нас этого не заслуживает.

У меня… у меня в голове не укладывалось как он мог сказать нечто подобное.

У меня даже возможности не было так об этом подумать.

— Первый раунд! — прогремел голос грифоны-комментатора.

Я повернулся и увидел как ворота начали подниматься…

— Да начнутся игры… — я слышал как огромный жеребец куда-то в сторону пробормотал это, разминаясь. Внезапно, хоть я и знал что этого уже не увижу… но мне стало жалко ту бедную кобылку или жеребца, которые схлестнуться с ним.

Но все же больше всего я жалел себя.

Я вот-вот сдохну.

Я так и не собрался.

Я стоял позади Третьей и Четвертого и смотрел, как та которую звали Блад вышла на арену и её тут же убили. Я засунул копыто себе в рот, чтобы остановить подступивший к горлу ужас, я свалился от взрыва криков толпы, как только они увидели смерть со своих мест. Отчасти мой разум был благодарен, что не слышал как кто-то жаждет моей крови. Недалеко, Номер Шесть понурил, свои вобравшие саму пустошь, глаза, перед тем как поднять осуждающий взор напротив толпы. Я слышал что он что-то бубнит себе под нос… но из-за шума я не разобрал что именно.

О Богини… на её месте мог быть я…

Ворота распахнулись и Номер Два вышел вперед. Комментатор выкрикнула его имя, похоже он жаждал мести. Нарцисс. Я придвинулся чуть ближе к выходу, чтобы лучше видеть Яму. Она представляла старый высушенный ледовый каток, от которого остался только голый бетон и огромная клетка, наполненная пластинами и старой кровью вперемешку с новой кровью самой Блад. Какая-то часть оказалась на её оппоненте, Син… Син что-то-там, я прослушал его имя, когда его представляли, пытаясь укрыть свои уши от этого нестерпимого рёва толпы.

Ещё раз я запечатлел смерть. У соперника Нарцисса не было ни единого шанса. Ему не помогло даже то что он встал на кнопку для сброса мин, обрушивая их на Нарцисса. Крупный жеребец быстро уклонился от взрывной волны… после чего доставил самую… самую ужасающую смерть, что я впечатлел. Я совершенно отчетливо слышал как ломаются…

Кости его соперника.

Все до единой.

Пока сознание не покинуло его тело.

Я почувствовал как у меня отнимаются ноги… огромный комок подкатил к горлу, в то время как из глаз заструились слезы, от ужаса который я лицезрел. Я побежал к двери в зону рабов, туда откуда нас привели. Мне нужно выбраться! Я не хочу сдохнуть! Когда я добрался до неё там всё ещё ожидали стражники, которые и налепили нам эти номера. С ржанием трио откинуло меня обратно к Черному Выходу.

Я свернулся калачиком… мне становилось все паршивее перед ареной… с каждым вскриком толпы.

Я не хочу сдохнуть…

Я не хочу сдохнуть…

— Третий раунд! От Черного Выхода всё ещё стоит Нарцисс~

Я пытался слушать грифону… каждый раунд приближал меня к арене. Блад растерзана… Нарцисс скорее всего не продержится ещё пять раундов, а те два пони передо мной… ну… они были не Номером Шесть.

Этот пони-бегемот молчаливо, уставился на арену. На секунду, я пытался успокоить мысли… рассмотреть с творческой стороны его одежду или облик. Посмотрим… колючая проволока… острые края…

Стало только хуже.

Трясясь и пытаясь утихомирить свое воображение. которое рисовало как я кончу… я взглянул на двух других пони.

Номер Четыре не представлял ничего особенного… просто обычный раб из Филлидельфии. Интересно как он вообще оказался здесь. Наверное натворил что-то не менее трусливое чем я.

Номер Три… не часто я встречал пони, которым могу посмотреть в глаза не задирая голову. Ну… я мог бы, если бы она не смотрела на арену, где Нарцисс издевался над трупом соперника. Я приметил какую-то штуку на её правой передней ноге. Какое-то… устройство. Вспышка памяти мелькнула в моей голове, а не было ли такого же у Господина Красного Глаза?

Секундное любопытство пересилило страх и я присмотрелся получше… я не мог видеть её кьютимарку за прикрепленным номером на её боку. Я тихо передвинулся к другому краю, чтобы рассмотреть всё с другого ракурса.

Такое же устройство… прямо на её боку. Какого? И что это значило? Навык обращения с ними? Ни малейшего понятия… я понял, что гадать бесполезно. Но что бы это не было, этим точно нельзя было убить. Рабовладельцы оставили его у неё и я не могу представить, чтобы она им убила каждого бойца, в целях защитить мою жалкую шкуру…

Внезапно озарение ударило мне в голову, когда я осознал что вытянулся и уставился на её бока, чтобы посмотреть на кьютимарку… и Номер Шесть опустив голову ко мне. поднял одну из бровей. Для начала, я отринулся назад, отводя свой взгляд… проклятье… почему все воспринимают меня таким? Я смотрел не туда. Я не засматриваюсь вот так на кобылок…

Я только… рисую их… это большая разница.

Номер Шесть казалось тихо усмехнулся, что прозвучало словно пара булыжников притерлась друг об друга. Он замолчал и уставился обратно на арену… прищурившись. Я проследовал по пути его взора в бетонную яму и смог лицезреть своего убийцу.

Зебра.

Та самая зебра.

Даже я слышал о ней, самый страшный боец ямы в Филлидельфи; экзотичная, смертельная и, как поговаривали, совершенно беспощадная. Никто и не мечтал сбить её с ног. Она была ветераном четырех арен и текущий любимчик толпы, за свои леденящие убийства любого кто окажется у неё на пути. По правде мне не доводилось видеть её раньше. Я не знал ничего о её стиле борьбы или пределы её возможностей… мне это не требовалось. У любой зебры с такой славой, должны быть какие-нибудь дискордовы способности…

Я ничем не мог помочь, я спрятался, используя Номер Три как прикрытие — медленно лёг и затрясся. Это просто не честно…

Даже лежа на земле, сквозь ноги Третьей я видел решетку ворот. Зебра… как же её звали? Зе… Зен? Я не сумел расслышать сквозь разразившийся вой толпы на этих долбанных играх.

Богини казалось хотели вознаградить этих порочных кобыл и жеребцов, высвобождающих свою агрессию на бедных жертв арены… солнце пекло даже сквозь завесу облаков. Хотя больший эффект был скорее от душной атмосферы застоялого воздуха, чем от обычного солнцепека… душный, дискордов костюм для резни, разразившейся в Яме.

Это было неправильно…

Бойцы сражались. Я захлопнул глаза, когда Нарцисс уложил зебру на землю… и вздрогнул, когда она ответила. Даже сквозь толпу были слышны звуки яростных ударов.

Я не смогу справлюсь с этим… я просто к этому не готов!

Нарцисс был суровым и выносливым… зебра ловкой и эффективной. Я видел как лягнули мину и взвыл от яростного взрыва, ударившего по моим чувствам.

Это не честно…

Но Нарцисс так не считал… но даже после этого зебра планомерно стала набирать силу… скорость побеждает мощь… триумф эффективности над яростью. Я услышал как с чудовищным хрустом ломается его шея.

Мой разум взвинчивался… ещё один из “наших” пал, приблизив моё выступление. Я не прожил хорошей жизни. Я просто раб, грязный пресмыкающийся раб без свободы и собственной мечты. Я видел как храбро Номер Три пошла на свою смерть… я окончательно сломался, когда ворота с грохотом захлопнулись. Эмоции нахлынули, страх вперемешку с горечью, у меня даже не было шанса! Казалось жизнь давала мне пинка при каждом случае! Весь стыд закончился и я занялся тем что у меня получается лучше всего… зарыдал. Я рыдал как никогда… даже сильнее, чем когда меня забрали у моей мамы, потому что теперь у меня забирали всё оставшееся.

Я не хотел этого… я не хотел ощущать боль! Мне… мне было страшно, за то что они могут сделать со мной.

Я уже сегодня думал об этом тысячу раз… но сейчас я отчетливо ощутил, как зебра будет наслаждаться своей добычей.

Меня изобьют до смерти.

Силу, которое произвело это утверждение, было невозможно сдержать, эмоции переполняли меня, заставив позабыть о достоинстве и самообладании.

Номер Четыре и Шесть посмотрели как я рыдал. Вертясь как уж на сковородке, стараясь не смотреть в сторону звуков бойни с Номером Три, которые были ещё хуже, чем у Нарца.

Почему моя жизнь пошла под откос?

Почему я?!

Я не хочу сдохнуть!

…

…Не хочу.

Искра, словно яркая вспышка, пробилась из Ямы сквозь мои закрытые глаза прямо как свет маяка и сдула пыль бетонных стен прямо мне в лицо. Из центра послышался звук воплощающегося волшебства. Ураганный ветер все ещё дул, меня опрокинуло и я свалился на спину, закрыв глаза копытами; прилагая немалые усилия, чтобы их опустить и взглянуть на исходящий свет…

Магия единорожки исходила из центра, едва та успела захватить с собой зебру, все бочки в унисон раскрылись. Из них вылились зелёные химикаты, но не успев соприкоснуться с землей попали в её телекинетический захват. Моя челюсть отвалилась напрочь, я не мог даже моргнуть поскольку я лицезрел как жидкость ровным слоем расползается во всех направлениях, окутывая клетку и разливаясь непроницаемой пеленой; я не раз видел магию единорогов, но никогда такую! Только из-за того что я прижался к земле, я мог заглянуть под зелёную слизь, заполнявшую выход.

Я смог моргнуть, только когда она оказалась с другой стороны от меня… только по счастливой случайности мне удалось досмотреть это чудо.

Номер Три… она… она…

Взлетела без крыльев.

Этот момент будет навсегда запечатлен в моей памяти, ровно до того дня когда я по настоящему сдохну.

Сквозь поднявшуюся пыль от телекинетического заклинания, её рог ярчайше сиял. Номер Три возвышалась в воздухе, прихватя с собой избивавшую её до этого зебру. Ореол от магии окружал их обеих, пока они улетали от всей этой крови… смерти и боли… от рабства, в её восхитительном побеге. Такое мужество и это прямо на глазах у самого Красного Глаза. Я мог расслышать, как кровожадная толпа в шоке начинает возмущаться; грифоны напрасно тратили патроны, каждый выстрел бил в молоко, будто само провидение или судьба, помогает оставаться этой кобылке невредимой. Благословленный самими Богинями светоч в царстве тьмы, что смог разжечь пожар в моем сердце.

Я отшатнулся назад и медленно сел, моя челюсть неподвижно висела, после того что я видел, я чувствовал как свет разливается по моему лицу. Должно быть я представлял собой просто маленькую тень, сидящую в воротах, в присутствии легенды прямо перед моими глазами.

Играючи справляясь с гравитацией… она скрылась в поднявшейся пыли от моего взора, но я всё ещё мог различить утихающее сияние. Сорвала оковы рабства и сбежала. Мысли в моей голове были нелепыми, но это правда! Мифы не врут! Великий единорог с могущественной магией бежит от своего хозяина на свободу…

Я смотрел как этот чудесный и прекрасный образ уплывает в пыльном облаке быстро растворяющегося барьера из слизи… я чувствовал, что улыбаюсь. Я никогда ещё не испытывал такого счастья… мне было так хорошо.

Я хотел улыбаться вечно.

Я хотел пойти за ней.

Мой разум с трудом воспринимал что сейчас случилось… распознавал и пытался переварить. Даже слыша, что рабовладельцы вместе с грифонами устремились к Черному Выходу, чтобы предотвратить беспорядки, прежде чем те вырвутся за пределы Фермы Развлечений, у меня появились намеки… на настоящие собственные желания.

Я отважился мечтать.

Я хочу… выбраться.

— Ты! Раб! Живо на землю!

Стража сорвалась позади нас, двое вместе с тем кто налепил мне номерок на бок, приближались чтобы уложить нас. Я их еле слышал и просто сидел уставившись на крышу клетки арены. Слизь летела по своему курсу и пыль начала понемногу оседать. В крыше осталась небольшая прореха, некогда там была запертая на замок заслонка, которой от такого магического воздействия, теперь оставалось только медленно раскачиваться на петлях.

Что-то в этой заслонке запало мне в душу, так равномерно покачиваясь… она была последним доказательством, что Филлидельфия больше не сможет удержать нас внутри. Я слышал стрельбу, взрывы и все те звуки от вскочивших со своих мест зрителей. Рабовладельческое копыто схватило меня за жилетку и оттащило от выхода, выведя из мечтаний.

— Я сказал лечь на сраную землю, раб, — интонация рабовладельца перешла с яростной на истеричную. В этом нет его вины, мой собственный голос тоже был бы визгливым и не подходящим к месту. Меня до сих пор трясло.

Меня развернули и уложили лицом вниз, я услышал как единорог-рабовладелец телекинезом взял оковы (Ха, и это ты называешь магией? Посмотри на Номер Три, приятель) и принес их ко мне. Когда они принялись поднимать мои копыта и застегивать оковы, я наконец посмотрел по сторонам и до меня дошло почему они так осторожничают.

Рабы не восприняли это отчужденно.

Перед дверью, ведущей к Черному Выходу, я слышал звуки восстания. Рабы выкрикивали, бунтуя отголоском той кобылки, показавшей им что есть ещё надежда и что Красный Глаз может быть побежден. Рабовладелец смотрел на дверь… подсказывая мне что над рабами снаружи не так то просто получится взять верх.

Похоже Номер Шесть думал так же.

Самый крупный пони, которого видели мои глаза во всей моей жизни, казался для меня медлительным и осторожным жеребцом. Я представлял, что его удар будет словно плавно катящийся валун. Медленный и неподдатливый. О, как же я ошибался.

Двигался он как валун все верно… но тот который сбросили по отвесной скале. У стражника не было ни единого шанса устоять, когда Номер Шесть навалился на него всем своим огромным весом, гигантское копыто впечатало голову рабовладельца в бетонную стену с такой силой, что прозвучал тошнотворно хрустящий звук. Внезапно, я был рад, что не успел застать это своими глазами…

Рабовладелец стоял надо мной с раскрытыми кандалами, широко раскрыв глаза от того чудовищного убийства, свидетелем которого он стал. Третий рабовладелец закончил с кандалами на Номере Четыре, оба остановились ледяными взглядами на Номере Шесть.

— Ты… — голос рабовладельца дрожал — …ты стой на месте! С-стой…

— Забавно. Я хотел сказать тоже самое, — угрожающе пробормотал Номер Шесть, перед тем как сорвался на этих двоих. Я свернулся, когда ощутил тот вес, что пронесся сквозь меня и добрался до них. Последовала серия вскриков паники и пара глухих ударов от устрашающего пони. Я рискнул открыть глаза…

Движения Номера Шесть были будто размытые, крепкие конечности шли по широкой дуге. Он вписал рабовладельца в стену с такой силой что пробил ему голову, развернувшись на своего второго оппонента он заметил как тот успел схватить в рот полицейскую дубинку. С криком и хрустом второй рабовладелец был перекинут в сторону Черного Выхода, пролетев прямо над моей головой он попал в объятия к своему коллеге, вдвоем они взвыли от боли. Когда один из них смог подняться, обильно истекая кровью из головы, Номер Шесть уже несся к нему. Они столкнулись лбами, будто камень со стеной. Рабовладелец свалился в бессознании, Номер Шесть тут же приступил добивать голову об стену последнего. Наконец… мучительные крики оборвал громкий треск, что означало конец его жизни.

Почти машинально Номер Шесть вытер пот со лба, и поднял копыто, чтобы резко впечатать его в шею отключившегося жеребца с силой достаточной чтобы… чтобы…

Меня затошнило.

Я уже видел как пони избивали до смерти… но тут было другое. Рабовладельцы били, чтобы запугать… этот пони убивал их просто так. Холодно и расчетливо, жеребец разорвал троих рабовладельцев меньше чем за минуту, буквально одной своей мощью и свирепостью. Самым простым методом грубой силы.

Нет… это было неправильно. Даже сейчас я видел как его глаза бегают туда и обратно… он размышлял, наблюдал за обстановкой. Внезапно, я осознал почему он раньше так всматривался в арену. Это был не бездумный метод грубой силы… эта жестокость была подкреплена холодным и прагматичным складом ума, который шёл убивать, используя немыслимую силу и ярость для своих практических целей.

Отчасти мне стало любопытно как бы он сражался с зеброй, ловкость и выверенные движения против несокрушимой ярости и мощи… пока я не вспомнил, что я был бы уже мертв ещё до начала сражения. Не знаю точно что меня пугало бы больше. Посмотрев в эти разные, залитые кровью глаза, которые как я ужаснувшись понял смотрели на меня… слова пришли довольно быстро.

— Н-не убивай меня тоже! — завизжав, я полз к выходу и уперся спиной в него, пытаясь держаться как можно дальше от огромного земного пони — Я буду вести себя тихо! Прошу…

Я едва заметил как прикоснулся спиной к выходу от чего мою шею начала жечь зелёная слизь. Все мои ощущения отходили на второй план при виде Номера Шесть. Он просто шёл ко мне, уставившись вниз. Богини… это лицо было испачкано кровью убитых рабовладельцев, она же стекала ровно по контурам его татуировок. Он наклонился и посмотрел мне в глаза… я понял что не в состоянии даже моргнуть под его взором. Его налитый кровью глаз привычно слегка подергался, после чего он взял меня за жилетку и поставил на ноги.

— Давай, трусишка, — проговорив, он повернулся к двери — будешь идти хвостиком может даже останешься в живых.

Колокольчик зазвенел в моей голове.

Я… думаю у меня нет выбора.

Под Ямой творилось нечто невообразимое. Недалеко от двери Черного Выхода я запечатлел как стража угрожала рабам кнутами, оружием и боевыми седлами. Они просто так не утихомирятся; спрятавшись в тени Номера Шесть, я увидел как стражник уложил четырёх измотанных трудяг, ударив каждого сотканной из магии кувалдой по голове. Выстрелы раздавались каждую секунду (мне определённо нужны беруши…) распространяя разрозненные крики, убегающих по коридорам рабов.

Номера Шесть, казалось, это не напрягало, он осмотрелся прежде чем выбрал направление и поскакал дальше. Я едва успевал за его широким и решительным аллюром. Мечась из одной стороны в другую, мой бег был неравномерным и нервным. Что я творю? Стража приказала мне оставаться на месте. Маленький раб в моей голове кричал немедленно остановиться, ведь мои хозяева не будут рады моему своеволию.

Вооружение из вскрытого хранилища стражи было разбросано по земле. Рабы не успевшие подобрать его хватали инструменты и куски мебели. Я видел как они прорываются к оружейной, где хранились более смертоносные виды оружия, огнестрел и магические авто-пилы. Крики смешались в воздухе с запахом пороха. Я чуть не свалился в лужу того что я не назвал бы водой, я старался не думать о том что у меня под копытами.

Впереди раб и надсмотрщик Ямы вывалились из дверного проема охваченного огнём. Пока они яростно боролись на земле, я видел как клочки бумаги вылетают из объятой пожаром комнаты, ни малейшего представления как пожар вообще начался, может неправильное заклинание. Я, задержав дыхание, пробежал сквозь дым и до того внезапно споткнулся о труп, что продолжил дергать копытами, даже пока летел в воздухе и был перевернут на девяносто градусов.

Моя челюсть болезненно ударилась о землю. Шатающийся с утра зуб напомнил о своем существовании неслабым зудением в своем гнезде. Скривившись и поднеся копыто ко рту, я осмотрелся и тут же остолбенел.

Здесь рабовладельцы восстановили контроль… ”обыденность” возвращалась с числом избитых, закованных и попросту расстрелянных рабов. Перед своими глазами я видел смерть тех кто уже сдался… может мне стоит просто лечь… дать им меня сковать и ничего не предпринимать…

Взлетая… без… крыльев…

Нет! Чувства ещё не остыли в моем сердце и хоть цепи ещё держали мой разум, но я видел свет в "решимости противостоять". Я развернулся и снова побежал за Номером Шесть, приметив как он продвигается вперед, даже не подождав меня. Парочка рабовладельцев попробовала встать у него на пути, их изувеченные тела лежали после его поступи. Я обежал их, пытаясь не замечать что кто-то из них взвывает от боли.

Он прошёл вперед, свернув в боковой коридор. На секунду я задумался для чего, а после услышал скрежет когтей грифонов неподалеку. Впервые мысленно поблагодарив свои уши, я рванулся к двойным дверям коридора к Номеру Шесть. К моему удивлению он был прямо за ними, закрывая их в то же мгновение как я зашёл. Я облокотился на стену, мои бока болели… ну… как и все остальное тело. Избитые много раз пони с радиоактивным заражением прямо как у меня, не такие уж хорошие спринтеры.

Позади нас пробежали грифоны, когтями издавая характерный скрип. Во время краткой передышки я поднял голову (и ещё чуть повыше…) и взглянул на Номера Шесть.

— Почему… почему ты помогаешь мне? — мой голос был слабым, трясущимся и хриплым.

— А почему бы и нет? — невозмутимый ответ. — Ты не из них и у тебя нет желания убивать в глазах. Я знаю где есть безопасное место… ну всяко лучше какой-либо ямы. Иди хвостиком, если хочешь туда, пацан.

Он наклонился, прищурившись, — Но я не собираюсь задерживаться… если ты застрянешь — я брошу тебя. Я должен…

Он остановился, его взгляд пробежался по залу и вернулся ко мне. Каким-то образом у меня возникло впечатление, что он сказал больше чем хотел. Но все же я кивнул. Может он говорит про лагерь повстанцев в туннелях Филлидельфии! Мы туда доберемся, найдем других пони и все вместе сбежим.

Только вот пойти с ним значило предать моего хозяина. Как и вообще отправиться куда бы то ни было с этим жеребцом.

Мысли столкнулись в моей голове, пока я наблюдал как жеребец крадется, осторожно озираясь своим обыденным прагматичным взглядом…

Я раб… откуда вообще такие мысли о спасении, свободе и мечтах? Даже моя проклятая кьютимарка это кандалы — я не должен уходить отсюда!

Но что если бы я мог, ведь образ той кобылки-единорога, что показала такое непокорство и взлетела прямо передо мной — никуда не исчез. Она была такой свободной в воздухе. Она смогла взлететь…

Глубоко вздохнув, я повернулся, стянул жилетку чуть крепче и просеменил за Номером Шесть. Если я этого хочу (хочу ли?) тогда, я полагаю, мне нужно пойти с ним и показать свою волю. Показать самому себе что я могу сломать эти оковы.

Я на секунду задумался, а может ли кьютимарка поменяться. Это было бы хорошо, может альбом на моем боку… или певчая птица…

Мы снова продолжили движение, проходя сквозь офисы катка, приостанавливаясь только чтобы проверить проходы. Честно говоря задняя часть здания была не особенно большой, но обрушенные стены и провалившиеся этажи сделали её похожей на полуразрушенный лабиринт. По правде я не чувствовал себя в безопасности. Даже если я перестал бояться, что мой спутник ударит меня, если я просто на него взгляну… ну… искоса, я боялся, что мой хозяин Виплаш возникнет из ниоткуда и накажет меня за неповиновение.

— Сюда.

Я машинально моргнул его голосу, но не ответил, отчего-то мне казалось что если я как-то прерву его, он развернется и разорвет меня на две части. Что бы им не двигало… это было мощным. Интересно какое у него имя… только сейчас я решился посмотреть на его кьютимарку

Что бы она не значила… она явно была не милой.

Его массивное тело несло изображение закалённого в бою проржавевшего щита, окровавленного по краям. Что несколько логично по моему. Он и сам был закалённый в бою. Его окрас шерсти носил племенные символы рядом с шрамами от увечий, которые он перенес. Я было подумал насчет значения щита… но остановился на очевидном. Он наверняка был таким же стойким, раз все это пережил.

Я видел как кровь из царапин в хаотичном порядке растекалась по кьютимарке, смешиваясь с кровью которая уже была изображена на метке. Как то слишком это… все сходилось. Я ощутил что желаю изобразить… его метку. Вдруг я осознал что мой дневник остался на Ферме Развлечений, скорее всего используемый как подстилка для кровати каким-то другим рабом.

Хоть та единорожка и спасла мне жизнь… я сомневался, что благодаря этому у меня получится ещё хоть раз увидеть маму.

И снова я ощутил как слезинки появляются в уголках глаз… иногда мне действительно не хотелось так часто плакать перед другими… но это было как инстинктивная реакция.

Задумавшись, я почти уперся в круп Номера Шесть. Он остановился, уставившись на двери перед нами.

Самая стандартная офисная дверь и пожарный выход наружу. Временный глоток надежды проник в мой разум, я представлял как мы будем прокрадываться под покровом безумия, которое я ещё слышал снаружи и выбираюсь вместе с жеребецом. Действительность вернула меня с небес обратно в пустошь, а именно к громоздкому виду этого проклятого терминала между дверьми.

Красочный мат моего спутника, когда тот его проверил, похоже означал, что он тоже не знает что с ними делать.

— Запаролено… почему они всегда запаролены? Смехотворные куски научного~

Пока он выхаркивал слова, которые я ни разу в жизни не слышал, его нога со злости лягнула стену неподалеку, удар оставил трещину на штукатурке под его копытом.

Я услышал внезапный писк… проклятье, почему я всегда~

Но это был не я.

Мои бедные больные уши услышали что-то за офисной дверью. Жестами обратив на себя внимание Номера Шесть (надо будет как-то спросить его имя…) я копытом указал в сторону офиса. Прищурившись, он развернулся и лягнув открыл дверь.

Или скорее… сорвал с петель.

— На выход! Живо! — он проорал врываясь в комнату, я тут же услышал вскрик удивления и шока одновременно. Зубами Номер Шесть за хвост выволок работника Красного Глаза в коридор. Большой жеребец уложил его перед терминалом, но держал его голову повернутой в сторону коридора.

— Так. Спорю что ты знаешь как отсюда выбраться, ага? — он сказал тихим, но мощным, полным агрессии голосом. Он определенно хотел побыстрее слинять, у меня появилось предчувствие, что мне не понравится место, которое скоро станет зоной боевых действий, если беспорядки усилятся.

— Нет! Нет, я не знаю сраного пароля от терминала! — он закричал в лицо жеребцу. Уж не знаю что это было мужество… или глупость, но это был сильный поступок.

— Получается ты знаешь пароль. — продолжил Номер Шесть низким гулом со смертельной ухмылкой.

— Я… что?

— Я ни слова не сказал про терминал.

— От… — жеребец сначала посмотрел на терминал… и потом вернулся к большому рабу перед ним. — …с-с-сука.

— Она самая.

Номер Шесть тут же развернул и ткнул рабочего в терминал. Я удивился не меньше чем он… я тоже не заметил маленькой уловки Номера Шесть. Он определенно не был тупым. В то же время… я снова начал его бояться, в его глаза вернулись прежние эмоции, как когда он раскидывал рабовладельцев у Черного Выхода.

Это даже не был стражник… судя по всему это просто повышенный раб.

— Я не собираюсь давать тебе пароль! — он закричал. — Стерн выпотрошит меня!

— Я выпотрошу тебя раньше, если ты мне его не скажешь, — извлек Шестой — или просто начну бить тебя головой об стену, пока ты не расскажешь мне всё. И поверь мне я знаю как бить, чтобы ты не вырубился.

Он опустил глаза:

— И даже если ты отрубишься… я очень терпеливый.

— Пошёл ты! Стерн прикончит меня!

С громким ТХГУНГ голова жеребца вошла в металлическую стену возле терминала, оставив выемку.

— Пароль! — проревел Шестой ему в уши, я вздрогнул, пытаясь зажать свои уши, отползая как можно дальше… мне не нравилось что происходит.

— Пошел в пизду, раб!

ТХГУНГ

Вторая выемка. Он взвыл от боли, кровь заструилась по его носу и он сплюнул ее в лицо Шестому.

— Красный Глаз сделает мне намного больнее чем ты! Я слишком… слишком боюсь его, чтобы тебе что-то сказать.

ТХГУНГ

Третья выемка… в этот раз глубже.

— Блять… блять… — он казалось отключился, пока Шестой не заехал копытом ему в лицо. Мне это совсем не нравилось, это были не уговоры или защита… это была самая обыкновенная пытка.

Не смотря на то что он раньше мне сказал… я не капельки не успокоился насчет этого жеребца… было в нём что-то… неудержимое. Будто бы он решил игнорировать все моральные преграды. И если бы не его слова раньше… я бы уже попросту убежал.

Как бы то ни было, у него получалось… у работника во всю силу заработал включился инстинкт самосохранения и он взмолился о пощаде. Я пытался не слушать… просто оборвать все связи и слушать гул внутри себя. Что угодно лишь бы не видеть этого. Как назло у нелепой песни той розовой пони получилось проникнуть в голову из динамиков Фермы Развлечений.

Сейчас… хохотать это последнее что я хочу сделать.

ПФРИК!

— А-А-А-АР-РГХ-Х!

Меня затошнило и я отполз в помещение офиса, где мой желудок предпринимал все усилия по эвакуации, того немногого что успел переварить.

— Дэринг! — я услышал вопль работника — Это Дэринг!

— Ну, было не так уж и просто — скрипучим глубоким голосом заключил Шестой, даже без намека на эмоции, после чего развернулся, разблокировал терминал и уже из него дверь. С щелчком замок открылся. С довольным смешком он повернулся к рабочему. Я заметил смерть в этих глазах… он не желал, чтобы кто-то растрезвонил его секреты.

— Нет! Нет, я же рассказал тебе!

Рабочий пытался отползти, взвывая от боли, стараясь оттащить сломанную ногу (о Богини… ее сломали даже не в суставе…), пока Номер Шесть рыча приближался к нему.

Я решил закрыть глаза, когда его копыта достигли шеи рабочего. Но даже с закрытыми ушами, я всё ещё мог расслышать мольбы о пощаде, которые оборвались после мучительного вопля.

Внутри был хаос.

Снаружи… была война.

Рабы растекались от стадионных дверей катка огромными, извивающимися волнами отчаяния. Я видел как рабов поглощала толпа грязных пони расползающихся в разных направлениях, когда два потока столкнулись, оставляя после себя затоптанные насмерть тела. Мои собственные ранее полученные ушибы, казалось сочувственно ныли, здесь не было добрых кобылок, которые бы вытащили их бедные души. И между всем этим, рабовладельцы скакали взад и вперед, с помощью крика и стволов винтовок загоняя рабочих в один угол. Многие рабы сопротивлялись этому и их тут же расстреливали, их гвалт всплывал над всеобщей атмосферой паники и беспорядка. Даже в нескольких метрах от входа я едва ли был чем то лучше перепуганных пони, пытающихся избежать ударов кнутом или направляющихся к своим загонам.

Как кто-то может выжить в этом? Это просто безумие.

Но над толпами в Ферме Развлечений тоже кое-что происходило. Горки Фермы Развлечений как-то запустились, вагонетки катились на головокружительной скорости. Я запечатлел как стражник выстрелил по… по тому кто забрался в эту штуку? Но зачем они стреляют в неё из~

— ЛОЖИСЬ!

Жеребец зубами схватил меня за жилетку и бросил в мусорные баки, которые стояли сзади стадиона ледяного катка, перед тем как отпрыгнул сам. Ракета предназначенная для подрыва горок промазала и полетела по непредсказуемой траектории к земле рядом с толпой. Волна шока взорвала мои перепонки и заставила меня свалиться в мокрую грязь, прижимая голову к земле. Затрясло так сильно, что я чуть не свалился на землю… открыв глаза, я встал и тут же их захлопнул.

Это была не мокрая грязь…

Я почувствовал как жеребец зашевелился, заставив меня открыть глаза и заковылять за ним; с каждым шагом боль вспыхивала в моем суставе. Только я шагнул как заметил, что моя жилетка распахнулась от грубого броска жеребца, я застегнул её насколько это было возможно и двинулся дальше. Я не мог не отвести взгляд в сторону, заметив чудовищные последствия ракетного удара по толпе — небольшой кратер, вокруг которого изуродованные, изрешеченные осколками тела рабов. Без сомнений их бросили умирать… никто не собирался им помогать, все просто уносили ноги от нового взрыва.

Стыд напомнил мне, что я сам едва хотел остановиться… ужас сжал мои поджилки, когда я не смог разглядеть жеребца впереди. Он был на голову выше любого здесь пони, но с моим ростом было невозможно забраться выше толпы. Мне нужно продолжать двигаться, любая следующая ракета может упасть или рабовладельцы могут начать палить без разбора. Как парочка, которую я видел раньше.

Наверху, крыло грифонов подлетело к горкам, в тот самый момент когда раздался треск из здания, где размещался штаб Красного Глаза в Филлидельфии в складской зоне Фермы Развлечений… туда что врезались вагонетки?! Дым поднялся с одной стороны и тут же я увидел наемников Красного Глаза, круживших неподалёку.

Моё внимание вернулось на землю к группе пони, которая промчалась по первым рядам толпы. Я увидел как трое свалилось, потянув за собой еще десяток прямо посреди паники. Никакого порядка, все разбегались в разные стороны, некоторые даже обратно на стадион. Я пригнулся и проползал сквозь безумное препятствие из падающих копыт и тел… одно неаккуратное копыто и я бы остался беспомощно лежать на земле.

— Рабы! Стойте или мы будем стрелять! Стойте где стоите!

Инстинкты дали о себе знать… оступившись, я пытался удержаться на копытах, но толпа подхватила меня. Воздух заполнили крики, вопли и возгласы разгневанных пони, пытающихся дойти до конца. Молодая кобыла рядом сжимала затоптанного насмерть жеребца, рыдая над ним. Я увидел как два раба дерутся, словно нарочно раззадоривая толпу; скоро они вместе упали на землю. Все вокруг меня слишком суетились, чтобы услышать команды системы оповещения. Возможно только я и мог их расслышать.

— Стража! Открыть огонь!

Боевые седла разверзлись потоком огневой мощи из проходов сверху. Миниганы ревели, крупнокалиберные винтовки гудели, волшебное оружие источало уникальное и устрашающее з-зап в долину. Оружие грифонов тоже подключилось к всеобщей какофонии, когда они примечали отдельных пони из толпы.

Только сейчас я понял, что происходило… толпа рабов направлялась к главным воротам. Может и чисто случайно, могу спорить большинство из них даже не предполагало куда они несутся от выстрелов вокруг стадиона и горок… но я осознал, что силы Красного Глаза хотели сделать. Они считали, что рабы прорывались к воротам, а их цель предотвратить это — таким количеством крови, которое остановит любое восстание бесформенной толпы.

На секунду мне пришло в голову, что большинство этих рабов даже не были у катка…

Передние ряды разорвало. Пони валились с каждым выстрелом. Я не мог этого видеть, потому что стоял далеко позади, но я слышал ужасный свист пуль, врывающихся в плоть, вместе с вспышками распыленных или расплавленных пони магическо-энергетическим оружием. Толпа метнулась в сторону остановки и пыталась отступить, но из-за паники столкнулась сама с собой, ломая кости и разбивая лица. Звуки шокировали, тела пони крошились будто они были набиты сухарями. Застряв в перекрестном огне я запаниковал… я не знаю, что делать… инстинкты твердили: "Беги в свой загон", мое сердце говорило: "Продолжай! Выберись!", но я не знал кого слушать.

Вместо этого я ответил как умел…

я зарыдал.

Страх расшатывал эмоции и адреналин растекался по мне. Я никогда себя так не чувствовал. Редкие эмоции вырывались из меня, не считая моих рыданий, так что для меня это было чересчур…

Меня метало по сторонам в толпе, я не мог выбрать или понять что мне делать. Я чувствовал, как из моих глаз струятся слёзы от в моей неспособности осмыслить, что мне делать; я почувствовал как меня оттолкнула большая кобыла, пробирающаяся через толпу пони.

Ф-ф-ф-ж-у-к!

Моргнув, чтобы убрать слёзы с глаз, я тут же отпрыгнул от падающего камнем пони — его голову пробила пуля. Впереди и слегка в стороне от толпы был жеребец — Номер Шесть. Он не стал ждать. Он просто крикнул что скроется в закоулках Филлидельфии. Многие пони тоже стремились там же скрыться. Я видел как стрельба пыталась это предотвратить, очевидно Красный Глаз хотел чтобы мы все были в одном месте. Два пути… один вместе с жеребцом куда бы он не вёл. Но вместе с ним… мне придется пробираться сквозь поле трупов прошитых пулями и обожженых магической энергией. Некоторым это удавалось без какого либо вреда… но не всем…

Другой путь это оставаться на месте… я уже чувствовал как толпа стихает и отступает под напором жестокости восстанавливающих порядок стражников… я предпочту остаться целым пока не доберусь до своего загона.

Отважиться… или струсить…

Я посмотрел в сторону откуда раздавались раскаты выстрелов…

Я глубоко вздохнул…

Голос Господина Красного Глаза прогремел из громкоговорителей.

— Великие рабочие Филлидельфии! Прекратите бессмысленное насилие!

Я струсил…

— Каждый день вы все совершаете великий подвиг. Не наградил ли я ваши усилия, обещанием отдыха до заката? Да… услышьте меня, знайте что я всегда держу свое слово о вознаграждении ваших усилий. Этот день остается в вашем распоряжении. Но эта бессмысленная паника никому не принесет пользы. Ни вам. Ни мне. Ни Единству, которого мы так мечтаем достигнуть. Но в особенности не детям, для которых мы, с помощью великих усилий, и стремимся… создать лучшее место… вместе. Я спрошу вас всех… можно ли создать спокойную и безопасную Эквестрию в условиях паники и беспорядка? Не от хаоса ли мы не так давно пытались укрыться? Вспомните о своем потенциале, граждане Эквестрии, вспомните о вашей жертве и вспомните о той щедрости, которую мы должны всем показать.

Я не мог пошевелиться… его голос… мой Господин… тот кто заплатил за меня…

— И засим я обязан попросить вас вернуться, мирно разойтись по своим домам для отдыха. Мои слуги расскажут всем, когда продолжится обещанный отдых и развлечения. Вместе мы столь многим пожертвовали. Обещаю пауза не займет много времени. А теперь возвращайтесь к порядку, достойному лучшей Эквестрии и пусть больше ни одна капля крови не прольется в этот день.

Решение принято.

Мой Господин всё сказал.

Даже если моё сердце вопит о том что я увидел в Яме… я подчинился.

Его слова подкрепили новоприбывшие надзиратели, собирающие рабов в группы у воронок рядом с загонами. Полагаю их рассортируют позже… а пока Господин Красный Глаз просто хотел, чтобы они были в целости и сохранности. Ну… я не мог этого сам не желать.

Мой разум кричал, что все это неправильно…

Я не слушал. Мне надо было вернуться в мой загон… скоро начнется моя смена.

Я видел как Номер Шесть исчез с улицы… он выжил. Ну рад за него. Я стоял смирно пока рабовладельцы ходили по рядам, указывая куда нам направляться. Я не знал как долго простоял, разглядывая свои копыта, слёзы полились из моих глаз просто от ожидания моей очереди.

— Ты! Иди на сраную Ферму Развлечений!

— Кобыла! Нет, не ты! Вот эта! Иди в свой загон!

— Направляйся в другую часть Филли, следуй за грифонами!

— Ты!

Это мне. Рабовладелец опустил взгляд на меня (будто его кто-то поднимал) магией удерживая кнут рядом с собой. Я не мог сопротивляться привычкам и мой взгляд застрял на остром и окровавленном кончике кнута. В повиновении я опустил голову.

— Пошёл на Ферму Развлечений, раб! — он перекрикивал галдёж толпы, которая ныла от своего долгого стояния и ощущения себя виноватыми. Трупы всё ещё укрывали землю вокруг нас. Я увидел в этом смысл… это практическое решение как меньшими жертвами остановить всех, вместо бойни где умрут намного больше.

Настолько же практичным был и Номер Шесть… когда убил рабочего, чтобы скрыть улику. Это не было в моих интересах, я просто винтик в машине. Витая в мыслях, я не заметил насколько торопился рабовладелец пока он не поднял кнут.

— Я сказал пошёл на Ферму Развлечений ты мелкая грязная пиз~

Склад Фермы Развлечений взорвался.

В здание, которое я видел на горках, врезались и оно зашаталось, его крыша растрескалась, осыпая черепицей землю. Нечто колоссальное выросло из него, рассылая осколки дерева и кирпича во всех направлениях вокруг светящейся магической сферы. Она медленно росла, постепенно набирая высоту с волнами дыма, плавно растекающегося вокруг сферы, от освобожденной магической энергии. В отличие от Ямы, это не дарило мне чувство надежды и вдохновения … это напугало меня до глубины души.

Я не мог понять, что это точно было… явно что-то происходит из-за бегства той кобылки. Что бы она ни сделала, её присутствие разбудило серьезные силы в Филлидельфии, которые пытались её удержать. Молчаливо, я воображал (надеялся?), что никаких сил не хватит. Закрыв уши, я рванулся в сторону, пока работорговец уставился широко раскрыв глаза на массивное чудовище на высоте Фермы Развлечений. Я протискивался сквозь новоиспуганных пони направляясь в питомник, где я мог бы, пока все это не уляжется, просто спрятаться в своем уголке, пока всё это не уляжется.

Осколки посыпались сверху, когда столкновение снова набирало силу. Пони снова начали разбегаться от работорговцев. Только на этот раз, это была паника во всех направлениях, поскольку они не стремились сбежать из Филлидельфии или вернуться в свои зоны… они просто убегали от падающего хлама. Я видел несколько пони рванулись под какие-то деревяшки, прячась от неразберихи. Кто-то поймал пару осколков и взвывал от боли. Только сейчас мой разум начинал осознавать что творилось вокруг меня от стадиона и до этого места. Я запрыгнул в ветхое здание на обочине Фермы Развлечений, чтобы спрятаться.

Как только я оказался внутри я зажмурился, зажал уши… и ждал. Какие бы силы там не разверзлись, они были слишком непомерными для меня. Лучше переждать… и вернуться к обыденной жизни.

Даже когда я услышал второй ещё более мощный взрыв наверху, от которого сотрясалась Ферма Развлечений, я просто прятался и молился, чтобы со мной ничего не случилось; даже когда облако пыли захлестнуло здание и сорвало крышу напрочь.

И это всё, когда мой разум раскалывался между рабством и новой надеждой.

Но у старых привычек мёртвая хватка.

Надежды нет. Я струсил… когда был выбор между свободным жеребцом и подчинению хозяину, я выбрал подчиняться.

Тишина.

Наконец… тишина.

Я не знаю, как долго я прятался. Может прошла всего пара минут… а может час. Застоялое небо и красный туман Филлидельфии не дают особых возможностей для определения времени суток. Но когда я, наконец, вылез, задыхаясь от пыли и с костями ноющими от напряжения… всё уже стихло. Толпа по большей части рассосалась. Я до сих пор видел, как некоторые рабы лежали в канавах или под укрытием, которое они смогли найти, залечивали раны или прижимались друг к другу для поддержки. Трупы всё так же устилали дорогу и улицы Фермы Развлечений. Через сотню метров я заметил стражников Господина Красного Глаза, убирающих груды тел в том самом месте, где они стреляли по толпе.

Никаких надзирателей поблизости. Никаких сомнений что большая часть, занята помощью пострадавшим, которые скоро вернутся в строй. К тому же сам Господин Красный Глаз сказал, что это день для отдыха.

И кое-какой отдых присутствовал вокруг.

Но осмотревшись кругом… я не увидел никаких признаков Виплаша. Я не видел никаких грифонов палящих по мне. Ни один жеребец не призывал меня меня нарушать правила и следовать за ним. Никакая… единорожка не вдохновляла меня избавиться от цепей в конце-концов…

Я стоял в некогда горячей точке и чувствовал себя невероятно одиноко.

Спокойствие быстро закончилось. Сегодня мне ещё назначена битва с ужасом. Последнее испытание.

Когда я шёл в питомник, намереваясь найти свой дневник… я заметил их.

— О смотрите кто тут у нас! Недомерок всё никак не подохнет!

Я поступил как и всегда. Опустил голову и пытаясь не слушать их, направился к свинарнику.

…которого уже не было.

Я слышал цокот копыт позади меня, прежде чем я получил сполна. Я предчувствовал, что это ничем хорошим не обернётся. У меня не осталось укрытия и рядом не было надзирателей, чтобы их остановить. И конечно же боль вспыхла в моей вывихнутой ноге прямо в тот момент, когда назревало много беготни.

Омерзительное трио. Покрытые коркой грязи, в пыли и ссадинах от давки в толпе… я мог только догадываться как сильно они хотели выпустить гнев, а я как раз проходил мимо. Они были все земные пони, точно не здоровяки, но гиганты по сравнению со мной, два жеребца и кобыла. Я мог бы поклясться, что они были родня или что-то вроде того — у каждого из них была однотонная грязеподобная коричневая шерсть и только по их гривам их можно было отличить друг от друга. Черный, грязно-желтый и отвратительный зеленый для кобылы. У каждого были рваные лохмотья, которые они называли одеждой. Я уверен, что они таким образом хотели нагонять страх.

Их кьютимарки представляли, в свою очередь, доска с гвоздем (что?!), три маленьких камня (он бросал примерно такие же по размеру в меня… постоянно) и у кобылы было лассо. Она когда-то показала свой талант, связав меня веревкой и подвесив меня на заборе пока Виплаш не нашел меня, а до этого её братья по терзанию использовали меня как пиньяту.

…видимо, это была моя вина, так или иначе.

Они были презренными пони… но они никогда не хотели по-настоящему убивать, просто надоедали, а в худшем случае солили мою и без того безрадостную жизнь.

Но кажется теперь, что-то поменялось.

— Итак … мы думали, — процедила кобыла — что ты должен был подохнуть Яме, верно?

— А тебе как-то удалось выжить, — вставил жеребец с черной гривой пока неторопливо обходил меня кругом. Смерть засела в их взглядах. Я почувствовал как мурашки побежали по моей спине… их голоса изменились стали более отчаянными и полными угроз, а не жалким позерством как раньше. Я попятился, пытаясь удержать всех трёх в поле зрения.

— Меня… меня выпустили… из-за того, что произошло, — бормотал я, опустив голову. Я не хотел смотреть им в лицо: — и… и мне сказали вернуться сюда. Я просто хочу поспать, я не буду мешать в-А-А-А!

Пока я говорил, первый жеребец набросился на меня сзади и кинул меня в грязь туда где раньше стоял свинарник. Я грохнулся на землю, слегка взвыв, когда по моим суставам прошлась свежая боль. Позади меня трое собрались вместе, злобно ухмыляясь.

— То есть мы решили, — продолжала она, видимо она была де-факто лидером на сегодня, — если ты умрешь сейчас… нам на потеху… никто ничего не узнает, и ни защитит, верно? Можно просто обвинить беспорядки после взрыва той большой сферы над Фермой Развлечений!

О Богини… они не просто хотели избить меня.

Они жаждали крови.

Я закрутился по земле, изворачиваясь чтобы видеть их, я почувствовал, что проклятый зуб снова зашатался, почему меня просто не оставят в покое, чтобы я мог дальше делать свои рабские дела? Прошлые страхи вернулись… только теперь всё происходит не на арене кошмаров. Всё было взаправду. Три пони хотели убить меня и даже пытались это сделать.

Это просто не честно! Только чтобы не умереть я выбрал остаться с Господином Красным Глазом, а они теперь хотели убить меня! Это просто… не…

— ЧЕСТНО! — взвыл я, взрывая свои мысли в реальность. Удивление на их лицах заставило их остановиться. Любой другой пони, тот же жеребец может и увидел бы возможность атаковать… ударить первым. Но я не такой. Я пустился наутёк.

Они быстро оправились, уже когда я поскользнулся и рванулся скакать по грязи к выходу из питомника, я услышал цокот копыт позади. В моей голове что-то щелкнуло, инстинкты недомерка, выросшего для того, чтобы избегать "Большого Брата", который хочет разыскать меня и сделать мне больно. Я вспомнил время, когда рабы каменной фермы гнались за мной по полю, потому что за мой прогул наказали их. Я не мог обогнать других пони с их широкими шагами…

Вместо этого я петлял, нырял под прорехами в заборе и побирался под входами в денники, чтобы оставаться впереди них, пока погоня продолжается в Ферме Развлечений. Другие рабы и внезапно занятые надзиратели наблюдали за ней… рассматривая как трое крупных пони преследовали скулящего недомерка. Благодаря моему росту я мог пролезть куда они не могли. Я видел область между Домом Счастья ("Где ты можешь улыбаться вечно!") и стойки сувениров… узкий переулок. Если я протиснусь, то возможно я смогу оторваться! Я мог бы найти того жеребца опять, принять его предложение и больше не встречаться с этими пони никогда!

— Ты не сможешь бежать вечно, недомерок! Мы те-е-е-е-ебя насти-и-игнем!

Голос жеребца раздался ужасающе близко сзади, повернув голову, я увидел, как он почти догнал меня. Взвизгнув от страха, я забежал в переулок… и застрял.

Даже моё истощенное тело было слегка толстым. Я застрял не продвинувшись и четверти метра, моя голова и передние ноги повисли в воздухе, а задняя половина тела яростно упиралась в землю, пытаясь протолкнуть себя до конца. Я ощущал как они подбегают, услышал их крики торжества и восторгов, когда я застрял…

— Вот ты и попался, голубчик!

— Зажат специально для нас!

Я запаниковал, мои копыта еле доставали до земли… Я почувствовал, что продвинулся на пару сантиметров вперед… у меня самое большее было несколько секунд. Я не мог даже оглянуться назад, чтобы посмотреть на них … таким узким был проход. Клаустрофобия звенела в моей голове, когда я с судорогой почувствовал что окончательно застрял.

— Кранты те!

Нет!

Я почувствовал как копыта схватили меня за круп и потянули сильнее чем я сам пытался протиснуться вперёд. Неестественный вопль вырвался из меня, я даже не помню, что я кричал, когда я в ужасе оттолкнулся от неизвестного позади. С хрустом, я почувствовал как моё заднее правое копыто наступило на что-то, и я смог протолкнуться вперед в щель достаточно далеко, чтобы проскочить узкую часть переулка.

Повернувшись напоследок, я заметил как черногривый жеребец лежал на земле, сжимая нос и гневно взирающего на меня. Его спутники разделились… решив обежать препятствие.

Я не мог тратить время.

За аллеей была небольшая ограда, мне потребовалось несколько секунд чтобы осознать что я в ловушке (Селестия отправь мой низкий рост на сраную луну!), которая давала им возможность догнать меня, когда я забежал на Ферму Развлечений…

…на самом деле… я даже не знаю, куда мне бежать.

Как оказалось, не так-то сложно перелезть на другую сторону.

Да и не особенно низко падать с неё.

Я кричал, пока скатывался с несколькометровой скальной насыпи Фермы Развлечений к мутной мусорной яме, заполненной грудами старого хлама из аттракционов парка.

Врезавшись в землю на высокой скорости, я почувствовал как всю мою грудную клетку сотрясло от удара. Я лежал неподвижно, пытаясь дышать ровно, ощущая каждой клеткой своего тела жжение от скатывания вниз по земле.

Назойливые мантры розовой пони — "осмотрись, прежде чем сделать прыжок, разбегись и прямо ввысь!" — автозапись звучащая из колонок Фермы Развлечений, казалось, являлась советом хоть куда при этой ситуации. О, как же раздражал этот беспечный голосок, напоминающий мне о сделанных ошибках…

Я поднялся на копыта, оглядываясь по сторонам, и тут же свалился туда же куда упал. Почва здесь была скользкой даже для пони с идеальной стойкой и хорошим балансом… первое и второе у меня отсутствовало. Возможно, если бы у меня было много времени…

— Попался! Ты мелкий скользкий уебок!

Я различил характерный акцент второго жеребца, когда я повернулся, чтобы убедиться в их спуске туда же, но более аккуратно, не сравнить с моим падением. Прошу Богини… дайте мне передышку…

Я даже не успел отойти, прежде чем он врезался прямиком в меня, по инерции отправляя меня по скользкой грязи в кучу металлолома. Шаткая куча разрушилась огораживая меня от задир, пока они скользили уворачиваясь от случайных приборов и металлического хлама, создавая неповторимый звук напоминающий бизона в посудной лавке. Я ощутил шлепок металла по затылку из-за чего я свалился прямо перед ними лицом вниз.

— Так… так… так… — кобыла задыхалась, когда она опустилась и схватила надломленную и острую трубу из мусора её ртом, — шаф мы повешэлифся.

Я поднял мои усталые копыта… я слишком устал чтобы бежать или сопротивляться. Истощение как физическое так и моральное на протяжении многих дней брало свое. Мое тело просто отказывалось подчиняться моей воле.

— Прошу… прошу, не надо… я… я буду вашим рабом тоже… все, что вы пожелаете…

— Всё чего мы хотим так это возможности выпустить пар… делать то, что мы могли делать задолго до того как попали сюда — прокомментировал черногривый жеребец, разминая копыта с намерением вскоре пустить их в ход, — А после того унизительного удара в нос… Я не прочь вернуть должок в десятикратном объёме…

То, что они делали снаружи… эти пони не были задирами… они были бандой. Лишение свободы им, грубо говоря, только подрезало когти. Сегодняшние беспорядки напомнили им о том кем они были раньше… и я был их главным блюдом.

— Тут ты и подохнешь, недомерок… это были весёленькие месяца.

Перестав рыдать, я закрыл глаза… может жизнь просто дала знать что моё время наконец пришло.

ФВУ-У-У-УШ-Ш!

Рейдеры закричали, но не от ярости… а от страха.

Я решился открыть глаза, после чего тут же их закрыл снова. Всё вокруг стало… зелёным! Над нами, прорываясь сквозь облака, что-то с крыльями сияло так ярко, что это выглядело как маленькое радиоактивное солнце!

Я уже видел такую штуку раньше…

Это был жар-феникс.

Только этот был непомерный; он парил над нами, приводя в ужас участников банды; когда он пролетел близко к земле, тепло, исходящее от него заставило меня взвизгнуть от дискомфорта, я удивлённо заметил что рейдеры попросту пустились наутёк, спасаясь от жары. Только грязь обволочившая меня спасала от невозможного пекла, что теперь неслось в сторону крыши здания в Филли, окруженную несколькими розовыми воздушными шарами в форме лица той самой пони.

Что-то ещё происходит…

В этот момент … Я начал осознавать насколько крошечным я был в этом мире. Если силы подобные этим не значили ничего, в соотношении с историей разворачивающейся перед моими глазами. Даже просто лёжа и наблюдая как и любой другой раб или рабовладелец в Филлидельфии… мы были в первородном ужасе, перед непомерным зверем на крыше здания. Никто не мог знать наверняка кому он мог помогать, но что-то в моём сердце просто… знало.

Что именно ей.

Мы были только зеваками… толпа смотрела как перед её лицами творится история, мы видели кривую по которой феникс перемещался от одного воздушного шара к другому, сжигая их палящим зелёным радиоактивным пламенем. Я не мог сдержать маленькую ухмылку счастья, когда я увидел как, по крайней мере, некоторые из этих проклятых пони-шаров устремились вниз, сгорая в огне… никогда в своей жизни более я не переживал такого представления от бессмертного существа.

Он появился из ниоткуда. Но не для меня. Я был простым свидетелем побега той кобылки и колоссального зверя на крыше Фермы Развлечений. Я не мог знать причину или связь между ними… всё, что я знал, что все это было сигналом.

Сигналом сделать выбор. Богини… или даже просто эта кобыла и её друзья, давали мне второй шанс.

Отважиться… или струсить.

Я лежал несколько часов.

Феникс уже давно улетел… переполох в здании, что бы там ни было, окончен. В моем сердце я знал, что кобыла сбежала с друзьями, как тот… огромный радиоактивный зверь… она ведь не могла не выбраться?

Но теперь… я просто сидел в грязи. Что мне ещё оставалось делать? Я не мог вернуться в питомник, пока не буду уверен, что я под защитой надсмотрщиков от этих задир. Я не мог высовываться в одиночку, стражникам отдали приказ стрелять на поражение.

Так что вместо прогулки я медленно перекатывал мусор, ковылял туда-обратно и пытался разобраться во всём случившемся. Мой разум ещё раз стал полем боя. Часть меня хотела избежать всего этого… делать то что говорила моя кьютимарка и жизнь в целом — оставаться рабом… ведь это тот кто я на самом деле.

Но другая сторона не могла забыть ту таинственную кобылку, которая так многозначительно бросила вызов Красному Глазу прямо перед моими глазами. Чтобы выбраться, чтобы самому стать хозяином своей жизни… как я мог не захотеть того же самого?

Но что я бы делал со свободой?

Я не мог понять свои эмоции. От кобылы в Яме… к кобыле, которая рассматривала мой альбом. От задир, пытающихся убить меня, к жеребцу убивающего и истязающего пони, чтобы помочь мне бежать. Я вдруг понял, что не узнал ни одного из их имён. Я вспомнил как рисовал, что сам захочу. Чтобы зарыдать от вида моей мамы в собственном исполнении. Целый день совпадений, везений, открытий, боли и чудес… больше, чем во всей моей вместе взятой жизни до этого. Как мог раб, который никогда не думал о себе до этого дня, сам найти во всём этом смысл?

Я лягнул мусор с досады и закричал, когда сверху из мусора показался… скелет пони. Почерневшие кости выкорчевывались, задевая мои ноги, когда я споткнулся о них и снова грохнулся на круп. Глядя широко открытыми глазами, я увидел, что он облачен в лохмотья с вкраплениями металлических пластин, как своеобразные доспехи. Он был раздавлен и сожжен… может от мегазаклинаний.

Я не впервые видел скелет… проклятье… я жил в пустошах большую часть жизни. Но что-то меня поразило.

Вокруг его передней ноги было нечто, что я сначала принял за металлолом, но память выстрелила в моей голове…

Кьютимарка той кобылки…

Передо мной лежала обшарпанная и помятая версия одного из этих устройств. Дрожащими копытами я стянул его с ноги скелета и начал крутить его во все стороны, рассматривая его влажными глазами. Защелка,удерживающая его на ноге была сломана… а на самом деле её вообще не было. Экран треснул, некоторые кнопки выбиты. Внутри… я видел проржавевшие провода и магический кристалл с трещиной внутри.

И все же … я увидел крошечный мерцающий свет в нём… устройство всё ещё работает!

Любопытство пересилило страх. Я исследовал устройство, цокал по кнопкам и поворачивал диски настроек. Я даже повозился с проводами… но безрезультатно. Максимум, что я мог бы получить от него это белый шум, когда я нажал на одну из кнопок, который длился до тех пор, пока я снова не нажал её. Крикнув от отчаяния, я швырнул устройство, кнопка снова нажалась, заполняя воздух белым шумом, каждая моя рана отразилась в этом броске на этом неработающем устройстве!

Меня как будто подменили за день! Я даже не понимаю о чём я думал, не говоря уже о том что я делал! Как я должен найти во всём этом смысл?! Таинственные кобылы и жеребцы? Огромные жар-фениксы и случайные монстры выбирающиеся из зданий? Возможность выбраться и мои проклятые инстинкты заставляющие меня остаться и вести себя как я и обязан? Учиться рисовать для себя? Практически умереть дважды за день? Или даже больше, кто знает, сколько прицелов прошли мимо меня! Меня избили, искалечили, пугали, изрезали, заразили и добавить ко всему что я наверняка умру в течение месяца, а этот проклятый аппарат отказывался сообщить мне что-нибудь, чтобы понять всё это, когда я думал, что сейчас все встанет на свои ебанные места!

Взяв в копыто я вскрикнул от ярости и швырнул его подальше от меня.

— КАК Я ДОЛЖЕН НАЙТИ ВО ВСЕМ ЭТОМ СМЫСЛ?!

Я устало подошел и закричал на устройство, будто оно было причиной всего этого.

— Я просто мелкий раб! У меня нет никакой свободы! У меня нет никакой мечты! Что я должен делать!?

Я рухнул… моя голова лежала рядом с ним, слегка касаясь диска настройки…

— Прошу… мне нужна помощь… кто-нибудь… кто угодно кто подскажет мне путь…

Диск прокрутился чуть дальше… белый шум оборвался.

~обрый день, жители пустоши! И с вами конечно же ваш дружелюбный лучик солнца в старой и доброй эквестрийской пустоши, Диджей Пон-3! Да это я… все верно… и перейдем к вещам, от которых у нас столько горести. Ага. Это новости! И позвольте мне кое-что сообщить вам, маленькие пони… у меня есть добрые вести о нашей горячо любимой Обитательнице Стойла. Кое-кто недавно сумел, как вы думаете что? Правильно, выбраться из филлидельфийской Ямы…

Сноска: Получен новый перк!

Счастливый случай! — Что бы с вами не случилось — всё к лучшему. Может быть у вас обострилось шестое чувство или вы нашли счастливый талисман.

Вы получаете +1 к характеристике Удачи.

У Каждой Пары Крыльев

Пункт первый: составить список дел, которые надо завершить до конца дня.

Тяжело ли быть одному?

Невероятно долго я даже не подозревал каково это. Ведь одиноким становишься после того как лишишься кого-то. В моем случае это была мама. Впервые я ощутил утрату, когда меня тащили в амбар каменной фермы, а мою маму, словно осколок, откалывали от моего сердца.

Как говорится, время не делает исключений и даже у пони-рабов лечит самые глубокие сердечные раны. Тогда мне тяжело далось расставание, сейчас же я ощущал только тянущее ощущение потери близкой пони. В любом случае, моё время рядом с ней было предопределено, и небольшая подачка, в моей юности, безвозвратно пропала. В молодости всё казалось пустяком, но повзрослев я сполна понял, чего лишился. Нет, тогда я ещё не был одиноким… потому что тогда мне только предстояла эта участь. Я подготовился к этому, и благодарить надо моё подсознание, которое впечатало эту неизбежную догму в мою подкорку.

Вчера в Филлидельфии всё изменилось.

Без мамы нельзя. У всех она была. Кроме неё всем плевать что у тебя творится в душе. От рождения до смертного приговора я не встречал никого, кто был бы похож на неё. Но в самый темный час я встретил даже не одного… а четверых.

Номер Шесть. Жуткий пони, который попробовал освободить меня и с пугающей жестокостью сражался за свободу. Всё что от меня требовалось это быть его "хвостом". Для меня впервые делали нечто подобное. Кроме него во всем мире не существовало ни одного пони, который поднял бы копыто в мою защиту. Он показал мне волю к борьбе; жажду осуществить и достичь чего-то. Но когда мои инстинкты взяли верх… я потерял его в Филлидельфийских остовах, предположительно навсегда.

Безымянная кобылка. Добрая пони позаботившаяся обо мне, после того как меня чуть не затоптали. Она даже видела мои, скажем… интересные… рисунки и лишь улыбнулась, вместо того чтобы осудить. За те короткие минуты нашей встречи она подарила мне надежду, что не всем пони я буду отвратителен. Однако она тоже исчезла в толпе рабов и мне никак не узнать, что с ней стало. И смогла ли она пережить тот день в Филлидельфии. Но даже если нет… я её никогда не забуду.

Обитательница Стойла. Пони восставшая против Господина. Сумевшая в одиночку вырваться из его когтей в небеса, да и ещё прихватив с собой зебру, которая совсем недавно пыталась её убить. Милосердный поступок от чистого сердца, благодаря которому навеки разожглась мечта в моей душе. Один лишь образ, как она возвышается над Ямой, светлая, бесстрашная, окутанная магией, никогда не сотрётся из моей памяти. Я бы даже зарисовал это… останься со мной дневник. Сорвав все попытки Красного Глаза её схватить… ей удалось освободиться и доказать, что сбежать из Филлидельфии реально. Что у всех у кого хватит духу… получится обрести заслуженную свободу, решившись мечтать о лучшей жизни.

Озарив надеждой наш путь, Обитательница стойла исчезла без следа. В Филлидельфии восстановился прежний режим. Но её влияние и не могло изменить режим… оно изменило наши сердца.

Один за другим все трое покинули меня, те кто доказали мне, что рядом есть другие, живые пони. Которые защитят. Которые позаботятся. Которые вдохновят.

Их больше нет. И вот теперь, впервые в жизни, я почувствовал неподдельное одиночество.

Оно поглотило меня. Моё самообладание, душевное равновесие и понимание как дальше жить, осталось в той выгребной яме. Я не умел открыто выражать эмоции, за исключением только моих постоянных слёз. И в самый отчаянный момент, когда меня переполняла злоба от моего неотвратимого ничтожного будущего в этом Селестией забытом месте, сама судьба даровала мне четвертого — голос, который никогда не оставит меня. Того кто сиял путеводной звездой в кромешной тьме пустоши.

И пока идет радиоэфир… я никогда больше не останусь один.

Услышьте же, мои маленькие пони, сегодня к вам пришла новая пилюля добрых намерений от всех несчастий в Филлидельфии. Да, всё верно, у всех рабов в этом тупике пустоши появился повод улыбнуться. До недавнего времени вы были лишены привилегий прослушивания животр-р-репещущих советов и музыки. Но не более! Диджей Пон-3 в эфире! Дедуля Красный Глаз не сможет прервать сигнал! Все благодарности за наладку связи передавайте единственной и неповторимой Обитательнице Стойла, теперь моё вещание достает до самой Филлидельфии и греет вас нежными лучами надежды. С гордостью вам заявляю из самых глубин моего сердца — да! О вас помнят!

Моего прежнего укрытия — свинарника больше не было. Но видимо у меня было нечто вроде таланта находить неприметные местечки и укромные уголки, в которых можно спрятаться. Сейчас это была старая кормушка, которая пропахла сваливающимися с крыши отходами и гнилью. Прогнивший деревянный брус сделал неприметное отверстие, в которое я мог протиснуться.

И слушать.

Информация всё ещё ползёт оттуда, но сейчас я могу с уверенностью сказать, что наша Обитательница Стойла побывала в самом сердце Филлидельфии. Но это ещё не всё, она показала улётное шоу лично тому эгоманьяку. Нарушив ход его операций она сбежала прихватив с собой одного из рабов! Вот что вам скажу, ребята! Я повидал множество умопомрачительных вещей в своё время, но даже просто услышать о чем то подобном… она просто нечто, эта кобылка.

Ну ещё бы!

Я вдруг понял, что улыбка снова появилась на моём лице. Я прятал устройство внутри жилетки, когда шёл в питомник пару часов назад. Уже тогда вернулся Виплаш — мерзкий сдерживатель задир, которые не посмеют больше задуматься о моём убийстве. Не то чтобы прекратились их "обычные" затеи. Мой круп всё ещё ныл от того удара, пока я ковылял к кормушке. Находясь внутри я слышал их. Совсем недалеко от меня они обсуждали кобыл, а я старался сдержать своё воображение.

Мужайтесь, маленькие рабы. Ведь теперь у вас появился Диджей Пон-3 — альтернатива той чепухе, которую Сэр Глаз сеет круглые сутки. И к тому же с музыкой получше, которая сравнится разве что с улыбкой Пинки Пай. Внимание МинМира предупреждает этот эфир вызывает сильное привыкание! Но музыка это не последнее, что вам предлагает Башня Тенпони. У нас также есть советы, трюки и фишки, которые помогут вам удержаться на самом краю жизни. В целом у нас полный комплект для ваших душ, мои маленькие несчастные пони. Ко всему прочему… этот эфир идёт для освобождения от отрицательных эмоций. Эдакий мысленный побег из клетки. Но не будьте беспечны, мне трудно представить, что Красный Глаз с равнодушием воспримет превосходящее по качеству радио. Так что найдите укрытие, расслабьтесь и приготовьтесь испытать настоящее спасение для ваших ушей. Выбрасывайте из своей головы эту тяжелую и смертельно изматывающую рабочую смену и расслабляйтесь в компании малютки Свити Белл, Сапфиры Шорс и нашей чудесной новоприбывшей Вельвет Ремеди! Кстати не могу не упомянуть, что мало того что от её песен невозможно оторваться, но и глаз от неё оторвать тоже нельзя… ну поймите, мне тоже надо кушать… и совершенно верно сейчас вы услышите именно её.

Я крепко сжал устройство, ползунок громкости стоял так низко, что только мой необычный слух мог уловить этот шум. Последнее, чего бы мне хотелось, чтобы задиры узнали об этом устройстве… об этом чудесном устройстве. Не дай Селестия его у меня отберут. Лучше обвязать его вокруг груди под жилеткой. Всё-таки под ней уже очень долго скрывались кое-какие штуки. Я надеюсь, что как и они точно так же никогда не обнаружится это устройство. Звук шёл максимально тихо, так что только у меня получалось услышать, что там исполнялось… и никто кроме меня не мог ничего заметить. Только в этом укромном месте я мог вытащить устройство и, прижав к себе, уткнуться в него кончиком носа, ненадолго забывая в каком пекле я нахожусь. Ещё вчера я видел как несколько рабов, прячут подобные радиоприемники от надзирателей, чтобы те не могли помешать слушать эти передачи. Диджей Пон-3 принес нам неслышимую и неосязаемую революцию надежды. И я уже стал свидетелем первых пойманных… страже приказали искоренить их всех, причем как радиоприёмники, так и непослушных рабов.

Музыка началась с воодушевляющего ритма и прекрасного аккорда, моё внимание было приковано с первой ноты. Я слушал песню этой "Вельвет" о надежде о лучших временах. Воображение разгоралось в такт песни. Я сжался, и легонько прикрыл глаза, пока прижимал устройство к себе, так чтобы динамик прилегал к уху. Идеальная гармония музыки, голоса, динамики, темпа и слов, которые западают в самую душу. Песня возвысилась триумфальным и мотивирующим крещендо, после чего закончилась тихим и чудесно-нежным финалом. И когда тишина между треками стала практически невыносимой… начался следующий. Диджей Пон-3 продемонстрировал нам её. Талант, рожденный в пустоши.

Я даже весь взмок от такого напряженного прослушивания. Помимо той красоты, о которой была песня, меня переполняли эмоции от первой настоящей композиции, которая, казалось, создана для того, чтобы прогнать тьму из ночи. Я хотел услышать ещё… я хотел увидеть её… хотел изобразить её, хотя даже ни разу её не видел. Я хотел раствориться в мелодии и остаться в грёзах навсегда.

Преисполненный эмоциями от музыки и голоса Вельвет… я постепенно засыпал, пока снаружи всё сильнее завывал ветер. Я даже слегка всхлипывал от осознания, что у меня никогда не получится узреть ту красоту о которой она пела, таким ласковым, успокаивающим голосом, который уверял, что всё это очень скоро закончится.

Я заснул с Вельвет Ремеди. И в первый раз за долгое время меня не беспокоили бесконечные кошмары, в которых мои хозяева решают что я стал бесполезным. Остались только мои яркие, красочные, наполненные оптимизмом грёзы.

Единственное о чем я мечтал, это того чтобы они продлились чуть дольше.

От приятной атмосферы аудиенции Диджея Пон-3 и от его музыки не хотелось отрываться. Хотелось спать вечно.

И никогда больше не просыпаться. И никогда больше не встречать ещё один день в Филлидельфии.

Филлидельфия редко была настолько доброй.

Вчера я просыпался под звуки ударов Виплаша по свинарнику. Сегодня же вместо свинарника была кормушка. Одинаковым был лишь резкий звук от которого я проснулся. Мямля и тихо постанывая я спешно спрятал устройство под жилетку, не дай Луна его украдут. Снаружи я всё так же слышал непрекращающиеся завывания ветра между хлевов Фермы Развлечений.

— Мурки номер семь! Рабы сказали, что ты здесь, вытаскивай свой мелкий круп наружу!

Виплаш.

Прежний порядок вернулся в Филлидельфию. Моя рутинная жизнь вот-вот продолжится.

Стоял какой-то туман перед глазами. Я размял шею и начал медленно подниматься… я неуверенно встал на каждое копыто и мне тут же захотелось вернуться в мой уютный угол, чтобы снова погрузиться в сон. Судя по свету… ночь ещё не закончилась. Стоит упомянуть, что в прогнившей двухсотлетней кормушке стоял чуть более зловонный воздух, чем снаружи. Но привередничать нет смысла, ведь он везде одинаково радиоактивный и токсичный. В горле запершило, а желудок беспощадно болел. Я вдруг понял, что я уже около дня не пил и не ел и на мне начинает сказываться недоедание. Было время в Филлидельфии приходилось пить из раковины, таким образом водой заменяя еду, до тех пор пока не появились хоть какая-нибудь пища. Что только усугубило моё радиоактивное заражение. Я чувствовал, как радиация медленно просачивается в меня и вызывала обжигающий пот по всему телу. Ну почему мне просто нельзя лечь и спокойно умереть?

Я ещё сильнее напряг свои мышцы и заставил себя выбраться за пределы деревянной двери, которая от ветра раскрылась внутрь, и я сразу же ощутил, как каждую мышцу в моем теле охватило оцепенение. Селестия правая, да здесь холодрыга! Куда же пропала удушающая жара? Что ещё за ветер? Завывающие потоки воздуха проносились по питомнику и пробирали до самых костей. Если присмотреться, то за стеной на ближайших холмах можно увидеть, как разрастается буря. Облака становились ещё пасмурнее, угрожающе грохоча вдали. Если не ошибаюсь, то гром предвещает надвижение урагана. Я вздрогнул… в мою первую ночь мне никто не рассказывал про филидельфийский дождь. Его капли, пролетая через загрязненные радиацией и промышленными отходами облака… обжигали.

Филлидельфия славится своей изнуряющей и удушающей жарой, но в Эквестрии у пустоши больше власти и она может сделать как ей вздумается, где угодно, включая мой персональный котел, который видимо может промёрзнуть до основания.

Из-за щелчка около уха, все ощущения холода и заинтересованность длинными раскатистыми звуками спешно испарились. Он раздался из-за моего беспечного отношения к Виплашу. Из-за моего сонливого состояния(хотя от такого сна я только ешё сильнее устал) я потерял равновесие. Удар был настолько неожиданным, что я едва успел сгруппироваться, когда у меня подкосились ноги и моя голова едва не проехалась по камням.

— Живо поднялся, ты грязный мелкий ущерб! Поднимай свою жопу! — голос Виплаша был особенным. С резким и рваным акцентом. Каждую секунду, пока я безуспешно пытался подобрать под себя свои ноющие ноги и встать, он стегал меня по ребрам.

Морщась от боли, я начинал догадывался что этот день будет не самым хорошим. Ну… он был очередным ужасным днём, с тех самых пор как меня приобрел Господин Красный Глаз. Поднявшись, я, перед тем как взглянуть на Виплаша, склонил голову. Вероятно, я успел как раз вовремя, и поднятый бич, был уже готов как следует ударить, если бы я замешкался ещё хоть на чуть-чуть. Он должен был заметить, как мои глаза подергиваются в ужасе, когда бич приблизился ко мне и слегка пошлёпывал меня по щекам после каждой паузы в его речи.

— Ты приходишь, когда я тебе говорю! Без промедлений, Мурк! Я начинаю уставать тебя вытаскивать из этих нор. Думаешь мне охота тратить своё ебанное время на тебя?

Я затряс головой. Этот жест, как я выучил, был более угоден любых словосочетаний или яростных извинений.

— Хорошо! Причина, по которой я не подвесил тебя и не иссёк твою спину до мяса за твой сон, это то, что у тебя теперь другая смена, — он сурово огласил — выпал твой номер. Счастливая семёрка, ага?

Он глумился надо мной, пока я боролся с желанием закатить глаза… если бы каждый раз, когда я слышал эту "шутку" мне давали щепотку еды, то я был бы лишь слегка худощавым, а не гулеподобным. Пытаясь держаться на расстоянии, я уперся в кормушку питомника, пока он что-то искал в своих седельных сумках. Моё воображение разыгралось — у Виплаша что-то есть кроме бича? Что же это? Клещи? Молот!?

Это был кусок старой пожелтевшей бумаги и перо. Он бросил их ко мне в ноги.

— Пиши, Мурк. Все должно быть четко и точно.

Я уставился на бумагу и перо будто это были невозможно сложные механизмы.

— Эм… хозяин? — я начал, — Я… э-э… я не умею писать…

Виплаш повернул голову ко мне, прищурившись он поднял перо и бумагу с выражением лица "ты шутишь… ты должно быть шутишь?" — раздраженно фыркнул и распрямил бумагу перед собой.

— Ну, тогда я сам запишу…

— Читать я тоже не умею…— Я пролепетал. Опустив голову, я закрыл глаза и тихо усмехнулся.

ХРЯСЬ!

Я закричал, машинально отползая к дыре в кормушке. Полоса агонии охватила мою голову и лицо. Копыта автоматически поднялись в попытке защититься от других ударов бичом. Я чувствовал как капельки крови стекают со лба. Нерешительно открыв глаза, я увидел, как бич уже был готов к повторному удару.

— Клянусь всемогущей королевской жопой Луны, Мурк! Ты самый бесполезный раб, каким мне вообще доводилось владеть! А теперь слушай меня, пацан, и слушай внимательно! Я повторю только один раз и, если ты хоть как-то наебешься, я гарантирую что ты уже завтра будешь вкалывать в параспрайтовых логовах!

Я раскрыл рот, чтобы начать извиняться или умолять. Параспрайтовы логова были смертельным приговором! Эти маленькие летающие твари благодаря радиации, порче или ещё чего преобразились в плотоядных маленьких бестий. Мы все слышали историю про пони, которому один залетел в рот и разрастающийся рой его сожрал изнутри. Я не знал, была ли эта провокационно-кошмарная история правдой, но я лично видел, как пони упал к ним в логово без защитного костюма и хаотичный рой разорвал его за доли секунды. Не дайте себя обмануть, по опасности их сжигание может дать фору любой другой, даже исследованию кратера или Стойла. Но тем не менее, мне не дали даже открыть рот для просьбы не посылать меня туда.

— Мне нужен посыльный для передачи сообщения, — он продолжил, кидая бумагу и перо обратно ко мне. — После вчерашней заварушки поступил запрос четырёх новых рабов от Викед Слит. Вроде бы трое из них угодили в чан с расплавленным металлом или как-то так. Четвертый был послан в Яму.

Он прищурился, прежде чем пожать плечами.

— Судя по всему ей потребуется только трое, ведь это ты тот самый из ямы. Но этой истеричной суке, вероятно, нужен будет кто-то, чтобы успокоить разыгравшиеся нервишки. Так что ты пойдешь прямо в литейную, Мурк. В это время в цеху её не будет, поэтому ты найдешь её в хижинах надсмотрщиков недалеко от завода.

Я громко вздохнул, отчасти в этом виновата моя собственная сонливость, но здесь были и другие факторы. Это задание приходилось до начала рабочего дня и значит мне потенциально придется разбудить надсмотрщицу, которая на дух не переносит меня. И может случится что угодно, если именно я прерву её сон. Если Виплаш и углядел всю неудобность для меня этой ситуации, то виду не показал. Просто дождался пока его инструкция окончательно осадет у меня в голове и продолжил:

— Скажешь ей что рабов сегодня не будет, и она их не получит. Группы всё ещё разбросаны от того… пандемониума… что случился вчера.

О, замечательно. Это ещё и плохие вести. Всё становится лучше некуда…

— Но тем не менее, ты каким-то образом выжил и ты упомянешь, что ты снова возвращаешься к ней в её литейный цех.

Я хотел биться головой о стену кормушки. Обратно к той рутине на ещё несколько месяцев, пока не наступит окончательная смерть от отравления токсичным воздухом? И ради этого я через всё прошёл?

— А так как она не обрадуется этому, именно тебя я выбрал посыльным.

Да брось! За что мне это? Я должен был передать его слова, но я уже обдумывал как мне всё это сформулировать так, чтобы Викед Слит не убила гонца на месте. И пока что неоновая вывеска в пяти километрах отсюда кажется лучшим вариантом. А ещё лучше чтобы рядом находился экспресс поезд, который позволит мне побыстрее убраться оттуда.

— Хозяин… я… я не думаю, что это здравая идея. Она не очень-то хочет видеть меня у себя, — я пропищал, глазами уставившись на кончик бича, — по сути, она прямо пытается от меня избавиться.

— В этом мы с ней похожи, — фыркнув, провозгласил Виплаш, после чего отвернулся, — пока я точно уверен, Мурк, ты никому не нужный расходник. И если я потеряю одного раба, из-за того, что у Слит будет паршивое настроение, то занимаешь самую первую строку в списке рабов, с которыми не хотят иметь дело другие смотрители. Напоследок скажу — я предупредил стражу, что примерно минут через десять ты уйдешь, тебе всё понятно?

— Да, хозяин…— я склонил голову к самой земле. Судьба, по-видимому, хоть и благоволила мне вчера, сегодня решила отвернуться от меня.

Вскоре после приказа Виплаш куда-то ушел. Я отчаянно топнул по земле из-за моей новоприобретенной роли — "смертник-посыльный".

Но с другого копыта… у меня появлялось десять минут, чтобы отлежаться в своей конуре. Я прижался к земле, чтобы протиснуться под запертую дверь. Я заметил ещё когда возвращался с Фермы Развлечений, что доски у основания прогнили. И благодаря моей ловкости, мне удалось пробраться снизу.

И вот я внутри, мне даже не потребовалось никаких дополнительных приспособлений. Однако у меня ничего и не было, только моя жилетка, уголёк, пергамент и перо, и, конечно же, устройство. Или радио… или накопытный гаджет… без понятия как пони, которые пользовались или просто видели его в пустоши, называли этот прибамбас. Я поставил его на бортик, того, что раньше было кормушкой и стал понемногу увеличивать громкость, надеясь услышать сладкие успокаивающие слова Диджея. Не получилось, хотя голос неизвестной певицы (определенно не Вельвет… я бы точно узнал её голос) подарил мне улыбку, но после я шмыгнул и снова лег на землю.

Что же теперь? Неужели мне придется вернуться к своей обыденной филлидельфийской жизни? Я сомневался, что ведущий к неизбежной смерти бездумный труд, какой у меня был до этого, теперь меня устроит. Те пони и музыка из пустоши показали мне, что в мире есть нечто большее. Я и сам увидел, что есть что-то большее, когда у меня вышло нарисовать, то что я хотел. Разве можно всё это забыть? Разве у меня получится пережить все предстоящие муки, болезни и лишения, испытывая лишь постоянное беспокойство за мои пожитки?

Сухой кашель разжег вспышку боли в легких. Радиоактивное заражение напомнило, что никуда не исчезло, и его проявления ослабли только из-за ледяного ветра снаружи. Я прикрыл рот копытом. Последнее чего мне хотелось — это того, чтобы задиры узнали, насколько у меня все плохо.

Всё копыто в крови.

О-о-о-о-о, это не хорошо…

Только сейчас до меня дошло что вчерашний спаситель жар-феникс был обоюдоострым клинком. То испугавшее задир зеленое пламя, подарило и мне дополнительную дозу магической радиации, помимо радиации в филлидельфийском смоге.

Я затряс головой, выветривая эти мысли. Я ведь всё равно сдохну. Кровь ничего не значит. Я и без неё себя чувствую паршиво. Мне стоит сконцентрироваться на выполнении своих задач, пока мне не стало совсем плохо. Бросив перо в угол, я подхватил уголек и расправил пергамент.

Теперь всё будет по-другому. У меня есть десять минут, когда меня никто не потревожит, ведь задиры спят, а Виплаш ушёл с концами. У меня получится управлять своим творчеством. Вчера перед Ямой было… было как-то особенно. У меня просто не было приказа нарисовать что-то. Я использовал всё отведённое время, чтобы ощутить то чувство снова… и снова. В отсутствии дневника, творчество изливалось на пергамент.

Приступим…

Была только одна вещь, которую мне удалось себя уговорить нарисовать.

Места было много, и я хотел воспользоваться им всем. Я рисовал грубые штрихи. Как и прежде я просто набрасывал случайные формы на страницу и наблюдал что из этого получается. Постепенно ко мне пришло вдохновление, и я принялся за работу.

В самом низу бумаги вышел маленький силуэт. Он с удивлением смотрел вверх, большими, всепонимающими глазами. Он изнеможенно держал в копытах небольшое устройство. Я очень хотел нарисовать то, что было над ним… но всему своё время. Сперва стоит закончить определённые вещи.

Справа, большой… нет, ещё больше! Темный и задумчивый, резкие татуировки и взгляд преисполненный абсолютно ледяной уверенностью. Даже простое угольное его изображение пробирало меня до костей, хоть это и был мой рисунок. Он взирал направо от рисуемого пространства, он стоял наготове, чуть опустив голову, готовый выпустить накопленную жестокость. Пока я затемнял племенные татуировки, я заметил, что невольно нарисовал его смотрящим чуть в сторону маленького пони в центре, словно он оберегал его.

Слева я рисовал вторую пони. Я быстро прекратил, вместо этого выводя только её лицо. Кобыла со струящейся гривой смотрела налево с заботой и добротой. Я помнил это лицо. Около центра я нежно приштриховал немного теней, создав тем самым иллюзию света.

Я остановился… я знал, что хотел нарисовать над ними. Но я боялся, боялся что моих способностей не хватит, чтобы сделать всё как было на самом деле…

Медленно я прикоснулся к пергаменту.

Нежно, я стал двигать угольком, как обычно формируя очертания и линии. Я ощущал, как от моей концентрации со лба падают капельки пота. У меня не было права на ошибку. Пони сформировалась, невесомая и героическая, парящая в воздухе. В растущей уверенности я расчертил широкие линии — волшебные огоньки и лучи света прямо из ее рога, которые освящали, наблюдающих за её возвышением, пони. Находившийся под ней пони с восторгом смотрел на неё.

Я отклонился от пергамента и посмотрел на общий план, того что у меня получилось. Я чувствовал, как от прикосновения к пергаменту у меня на лице появляется улыбка. Это прикосновение почти позволило мне забыть о моем задании или болезни. Вот бы у меня получилось каким-нибудь образом оживить этот рисунок и снова пережить, то что здесь изображено.

Я хотел сделать так чтобы это событие мог пережить каждый. Но я понимал, что мне никто с этим не поможет.

Конечно, я был не единственным свидетелем. Диджей-Пон3 тоже видел это.

Но я обязан сделать это. После всех болезней, страхов, рабских обязанностей и неопределенных желаний, я стал свидетелем как минимум одной сцены, которую я намеревался воссоздать.

Прежде чем я умру мой дневник непременно снова окажется у меня. Я найду его, верну его, а потом… я…

Я посмотрел на нарисованных пони, все они стояли вокруг одного пони, который выглядел таким испуганным и растерянным перед лицом чуда. Я видел, как Обитательница Стойла улетала на свободу.

Я тоже хочу…

Нет. Все по порядку, Мурк.

Перевернув пергамент, я быстро зарисовал свой дневник в уголке. Я буду зарисовывать задания, чтобы не пострадать, если я что-то забуду. Дневник означал желание найти и вернуть его. Я поместил изогнутый нож рядом с ним — найти Викед Слит и передать ей слова Виплаша. Последнее чего бы мне хотелось так это угодить в карцер за то, что не сделал этого.

Две задачи добавлены на пергамент, я свернул его и сунул под жилетку к устройству. Подтянув изношенный шнур потуже, я убедился что ничего не выпадет. Без моей жилетки меня бы сразу…

Тряся головой, я уселся и за оставшиеся минуты пытался понять, почему, несмотря на поставленную цель — пойти и сделать… я всё ещё не чувствую в себе никакой храбрости или героизма.

Могу поспорить, что у Обитательницы Стойла никогда не было таких в себе сомнений.

Десять минут прошли. Моё стремление действовать и добиваться того чего бы я сам хотел никуда не исчезло. Но, как только я выбрался на улицы Филлидельфии, ощущение безопасности и мечтательность растворились в промерзшем и суровом городе, из которого куда-то исчезла его постоянная душно-теплая погода. Даже и не думайте, я так и не стал смельчаком — ещё будут слезы, нытье и боль… но в моей голове крепко обосновалась надежда на то, что всё это очень скоро закончится.

Я встряхнулся, пытаясь перед дорогой привести в чувство мои быстро немеющие под колючим ветром конечности. Я заметил, как другие рабы группами прижимались в углах, судя по всему чтобы тепло их тел не давало им промерзнуть под этим ветром. Некоторых привлекло моё кряхтение и они ненавистно посмотрели на меня, судя по всему, завидуя моей способности проникать в небольшие теплые норки. Задиры, казалось, особенно злобно смотрели на меня. Они укрылись в разрушенном свинарнике, в единственном месте, где оставалась стена, способная противостоять этому ветру. Это зрелище разожгло воспоминания, как меня тащат рядом с этим местом, когда я лишь мог наблюдать, как эскиз моей мамы исчезает вдалеке.

Виплаша рядом не было и мне стоило поторопиться. Но, пока я соображал, как мне вернуть свою вещь, одна мысль мелькнула в голове. Эти задиры остались здесь после той ночной погони, и я уверен, что ни один раб не решится прикоснуться к награбленному ими, иначе он бы стал объектом их издевательств. Так что можно сказать наверняка, что задиры знают, что случилось с моим маленьким альбомом.

Через секунду до меня дошло, что стоять и пялиться на них возможно не самое продуманное решение. Конкретно черноволосый жеребец недобро смотрел на меня. Его морда всё ещё выглядела опухшей, в том месте куда я ему вчера засадил. Возможно, у меня получится узнать хоть что-то…

— На что пялишься, недомерок?

— Ни на что! — пропищал я и отвернулся от них, — я… я только хотел найти дневник…

— Чё? — Второй жеребец обернулся перед тем, как оскалиться. — Это чё было твоё? Не парься, вышло лучше некуда, я о-о-охуенно наварился на нём на барахолке.

Где? Я никогда не слышал что в Филлидельфии существует подобное место, однако это не было чем-то нереальным. Везде где я был, рабы торговали за спинами надзирателей или даже в поле их зрения, если в обменивались каким-нибудь хламом. Но целая барахолка? Я не думаю что такое место не может существовать, ведь последнее что можно сказать про Красного Глаза — что он глупый. Ведь разрешить рабам обмениваться их ничтожными пожитками на небольшой территории только укрепит порядок.

— У тебя проблемы? Так и будешь стоять здесь над душой, недомерок? Хочешь, чтобы тебе надрали зад?

Дыханье участилось, отступая я затряс головой. О, прошу, пусть им покажется, что я просто остолбенел от ужаса… пожалуйста, пожалуйста…

— Да, вали отсюда. Но однажды наступит день, недомерок. Наступит день и тебе будет негде укрыться ночью, — угрожала кобыла, злобно плюнув в грязь, — в конце концов, ты же не забыл, что ты теперь 'расходник'?

Её хриплый смех раздавался даже после того, как развернулся и со всех ног помчался из Фермы Развлечений. Я не хотел унижаться перед ними ещё больше.

Через десять минут, когда я набрался смелости, я вернулся туда. У меня ещё оставались дела на Ферме Развлечений. Потому что ровно насколько у меня тряслись поджилки, ровно настолько я хотел вернуть дневник. Мне был необходим этот дневник. Ведь именно вещи, доказавшей что у меня получилось сломать оковы моего разума, у меня больше не было.

Я должен его вернуть.

Я должен увидеть её снова.

Свинарник прилегал к низкой изгороди из хлама, которая очерчивала нашу жилую зону. Моя задумка была в том, чтобы пробраться к ней и прокрасться за спину задирам. Если всё выйдет ниже травы тише воды, то меня никто не заметит, и я сделаю кое-что чего не делал уже многие годы. Благодаря моему небольшому росту я смогу спрятаться за низкими объектами. Однажды это уже пригодилось мне, тогда я крал еду у хозяина с каменной фермы.

Часть моего разума настаивала бросить эту затею и просто выполнять свои рабские обязанности, но вдруг я припомнил то извращенное удовлетворение, ведь тогда у меня вышло улизнуть. Хотя я попался на следующий раз. Но если действовать по этой задумке, то тогда время будет поджимать. Опоздать к Викед слит означало позднее возвращение к себе в конуру, из-за того что придется хромать всю дорогу.

Я пытался успокоить сердцебиение от возможной опасности, накручивая круги по питомнику. Наконец я спрятался за небольшой кабинкой. Невозможно было разобрать, то что раньше в ней продавалось, ну или это просто я не различаю буквы. А может и то и другое. От желания преодолеть свой страх и решиться, я настолько заволновался что вспотел… ведь только задиры могли знать куда делся мой дневник. Мне необходимо было подслушать, что они могут случайно разболтать. Имена, места, смены, да что угодно. Всё что могло бы мне помочь.

Изгородь была примерно в двадцати шагах от раскиданных взрывом остовов. Как я догадывался, в лучшие годы Фермы Развлечений, здесь находился загон для крупных животных. Я не мог разобрать ни единого слова оттуда, я мог только иногда видеть, как небольшая часть гривы показывалась выше стены. Эта сделанная из металлолома и прогнившей древесины изгородь являлась не более чем визуальной границей. Если бы они заметили меня, то им ничего бы не помешало разделаться со мной, ведь больше никакой устрашающий жар-феникс не спасёт меня. (Хотя я сомневался, что у меня самого получилось бы пережить ещё одно подобное радиационное цунами). Проглотив свой страх, я лег и стал перетаскивать одно дрожащее копыто за другим.

Каждый метр, который я смог проползти отдавался в моем мозгу настойчивым желанием развернуться. Всё ещё кровоточащая рана на лбу от удара Виплаша, напомнила мне о том, что случится, если я не успею всё сделать в срок. Я смахнул каплю крови с века и ещё сильнее прижавшись к земле полз вперед. Великие Богини… если бы они только развернулись, то тут же заметили бы меня, но я хотел спрятаться прямо у самой стены. Не дальше чем в шаге от них.

Потребовалось собрать все мои жалкие усилия, чтобы не запищать от ужаса, пока я перемещал своё измождённое тело сантиметр за кропотливым сантиметром, осторожно приближаясь к ним. Жесткий гравий расстегнул мою жилетку, из-за чего моё сердце умчалось в копыта на те долгие мгновения, пока я судорожно убирал устройство на место и застегивал жилетку. Я не отдам мою жилетку, ни за что.

Оставалось всего несколько метров. Мои уши уже могли разобрать как они обсуждали меня и то какое больное удовольствие им доставило меня испугать. Меня затрясло, когда я понял, что их угрозы непременно воплотятся в жизнь и они никогда не оставят меня в покое. Тем не менее, останавливаться здесь мне было нельзя, мне нужно доползти ещё ближе иначе, когда они повернуться, то тут же увидят…

Кобыла повернулась.

У меня не было времени на раздумья. С мимолетной задержкой я бросился вперед и боком покатился к самой стене.

— Эт что ещё за херня ща была?

Бля!

Я слышал, как она поднялась и развернулась к стене. Паникуя, я пытался как можно тише добраться до угла, копытом удерживая свой рот закрытым, чтобы мой инстинктивный писк случайно не выдал меня. Каждое небольшое движение, казалось, просто оглушительно громким, да только одно моё сердце настолько сильно стучало, что его биение отдавалось в висках!

Голова кобылы выглянула сверху стены… пожалуйста, не смотри налево… не смотри налево…

— Ну, есть там что?

— Неа, наверно радтаракан или ещё какая-нить херня.

Только когда она отошла я решился сделать первый вдох за минуту. Я положил голову на землю и закрыл глаза, у меня еле получалось сдерживать дрожь и нормализовать своё дыхание. Здесь у меня была отличная позиция — я слышал их через стену.

— Клянусь, когда я буду уверен что вот-вот сдохну, то найду способ прихватить на тот свет этого ублюдского надзирателя.

Это был черногривый жеребец, я услышал небольшое бормотание в его голосе.

— Да пошел ты, Лимон, это меня он по-настоящему заебывает.

А это была кобыла. Тогда получается коричнево-черного жеребца звали Лимон? Э-э-эм… но в этом нет никакого смысла! Хотя может он покрасил гриву. Я случайно подумал, а не хочу ли я сделать тоже самое, чтобы избавиться от этого тусклого (да, да прямо, как и значение моего имени…) цвета и получить что-то более яркое. Я слушал как они матерят, того кто по видимости был их постоянным надзирателем в их ежедневной смене. Судя по всему, тот жеребец был довольно кислым яблочком, которому доставляло удовольствие нагружать задир.

Отвлекшись на секунду, я послал небольшую мысленную благодарность тому надзирателю и пожелал ему удачи в его будущих начинаниях.

— Э-э-э, да пох, — продолжала кобыла — вон отыграйся на недомерке, когда он вернется. Слыш, Лимон, ты после жратвы сюда вернешься? Возьми да размотай тот хлев-кормушку. Сомневаюсь, что Виплаш будет зол из-за этого, а вот недомерок потеряет свое последнее укрытие. Хотела бы я видеть, как его застарелая жилетка справится с ледяным ветром, когда ему будет не к кому прижаться на ночлеге. Даже другие рабы избегают его, вот тогда-то он никуда и не денется!

Мне пришлось прикусить губу, чтобы сдержать переполняющее меня чувство ужаса, которые проявилось слёзами. Так или иначе, к концу дня мне будет непереносимо больно. От Виплаша, Викед Слит или задир. Я схватился за голову, мне приходилось заставлять мой мозг думать, как можно все это разрешить… как можно избежать проблем? Решения не спешили формироваться, их просто не существовало, будто нужные детали в механизме моего мозга просто отсутствовали. Меня воспитали думать о себе в последнюю очередь и никогда самому не принимать решения! Я просто… подчинялся.

Обитательница Стойла знала бы как со всем этим разобраться. Но не я…

И от этого было больно. Очень и очень больно, потому что теперь эта ситуация становилась для меня неизбежностью. Несмотря ни на что, мне придется вернуться сюда за дополнительными страданиями в том или ином роде. Самое большее что я мог предпринять — это собрать всё моё достоинство и морально к этому подготовиться.

Ага. Мне. Собрать всё моё достоинство. Очень смешно, я, наверное, как обычно буду рыдать и умолять о прощении.

— Эй, Петля, тот сальный журнальчик ещё у тебя?

— Ага! — ответила кобыла, имя которой я запомнил как Петля, её голос был преисполнен дикостью и жадностью, — Но я с ним ещё не закончила!

— Слыш, он у тебя с тех пор, как мы вернулись с той Селестией забытой барахолки! — Лимон откликнулся, — Давай закругляйся! Я тоже хочу позырить на тех пегасок!

— Не сломаешься, подождешь своей очереди, — буркнула Петля, — блядские пегасы не заслуживают прощения после того, что они сделали. Они хороши только в двух вещах в сидении на облаках и в позировании в старых журналах для нашего удовольствия, и я, блять, буду любоваться ими так долго, как захочу!

— Можно подумать тебя на долго хватает, Петля.

Я слышал какие-то бессвязные оскорбления которые перетекли в то что мне показалось, дракой небольшой кобылки с жеребцом. Какофония от их возни по земле, красочные ругательства и избиение напомнили галдеж, который я слышал в Яме. Ну… по началу. От их ненависти к пегасам я тяжело вздохнул, пегасы больше не могли свободно путешествовать по пустоши. Так или иначе их бы подстрелили. Мой внутренний раб всё это прекрасно понимал.

Постепенно, возня притихла, и переросла в более… откровенные звуки, которые подразумевали, что их толкотня преобразовалось в другой тип деятельности.

О Селестия… Зачем я вообще слушаю этих непристойных пони.

Я услышал, как пока неизвестный жеребец подошел и поднял что-то по звуку, напоминающему журнал, и что-то пробормотал об "этих двух чудиках…" перед тем как отойти.

— Пока вы тут собачитесь, я отойду с ним на пару минут.

Я услышал, как подняли журнал.

— Те картинки кобылок мелкого недомерка все равно какая-то херня.

Меня слегка подкосило. Мне всегда, казалось, что они достаточно мило выглядят… Я решил, что более рассудительным будет прислушаться к мнению вчерашней кобылы, чем к задирам. Я продолжил слушать его бормотание, пытаясь игнорировать другую пару. О Селестия, что я бы отдал за то чтобы их можно было заглушить.

— Хорошо хоть Сути Морасс накинул за него пару крышек сверху… хе, — замолчав ненадолго, пробормотал он, — А, как будто вам двум даунам не насрать…

Вот оно! Эврика щелкнула у меня в голове, я узнал имя, того кто теперь владеет моим дневником! Мой внутренний раб напомнил о себе, мысленно указав на часы и пытался заставить меня быстрее убраться от стены. Наконец, я мог подчиниться ему и вернуться к своему нормальному состоянию. Теперь самое время найти и все рассказать Вике-

Парочка рядом со мной от своих стараний чуть не проломила стену.

Я не ожидал этого. Я громко пискнул.

— Эй! Снова этот звук!

— Чего? Я думал это была ты.

— Ебанулся? Я не издаю бабско-недомеркские звуки!

Я слышал, как трое поднялись на копыта. Мне ничего не оставалось. Я вскочил и поскакал что было мочи, близко прижимаясь к стене. Позади меня звучали крики и проклятия, после того как они услышали мой топот. Стена тряслась, когда они поднялись на неё. Я даже не успел оглянуться, перед тем как шмыгнул за угол стены. Во что бы то ни стало я должен найти место, где можно спрятаться, прежде чем они перелезут через изгородь и найдут меня. Я мог только молиться, чтобы они не догадались что это был я…

Впереди меня была только дорога. Я удержался от проклятий (после их мата, я вообще не хотел ругаться), потому что впереди меня было открытое пространство. Звук топота копыт по гравию нарастал позади меня, это задиры приближались к повороту изгороди. Один из немногих моментов, когда я был рад своему росту. Ведь был бы я нормального роста, то меня сразу же заметили как только я начал бежать. Ну вот я добрался до дороги, куда дальше? Топот от моих копыт по твердой поверхности едва ли можно было услышать во время галопа, но тут дело было совсем в другом. Если бы я только мог добежать до той стороны…

Моя растянутая передняя нога явно думала иначе.

Резкая боль прошлась сквозь неё, изувеченное копыто, которое вчера едва не раздавило толпа рабов, напомнило о себе острой болью. Она вспыхивала каждый раз, когда копыто соприкасалось с твердой поверхностью. Крича от пульсирующей дикой боли в ноге, я свалился и держась за голову покатился вниз по насыпи в сторону обочины. У меня больше не получится бежать… мои вчерашние раны ещё не успели затянуться.

— Я слышала, как он упал! Он у дороги!

Мерзкий голос Петли эхом отразился от разрушенных построек, пока я лежал в черном щебне на обочине дороги. Я едва ли не задохнулся от зловония, пока ждал, когда они покажутся сверху и сделают, то, что намеревались сделать. Ни один феникс не придет мне на помощь, и я очень сомневался, что Номер Шесть прекратил бы заниматься своими делами и пришел бы ко мне на спасение. Великая Селестия, этот запах просто кошм-

Это был канализационный сток под дорогой.

Моргнув, я уставился на небольшой проем с плесенью и какими-то слизистыми субстанциями. Мгновенно я понял, как мне выбраться из моего положения.

И не то чтобы мне очень нравилось это решение.

Звук приближающихся копыт Петли и её дружков напомнил мне, что умирать мне не нравится ещё больше.

Измазавшись в выливающейся из канализации желеобразной жидкости я сумел воспользоваться тремя здоровыми копытами пропихнуть себя внутрь. Несомненно, эта выходка наградит меня высокой дозой радиации или подарит какую-нибудь болезнь. Но сейчас, я сомневался, что мне стоит волноваться такие далёкие последствия. Стараясь не дышать, я свернувшись находился в небольшом трубчатом сливе, чувствуя, как мягкая мокрая субстанция хлюпает подо мной.

Задиры побежали мимо по дороге дальше, отзвук от топота их копыт попал в канализацию, как только они перепрыгнули трубу. Я видел их спины и как они, остановившись, стали осматриваться по сторонам. Я никогда не замечал эту трубу, пока случайно не упал и не увидел её. Наверняка они даже не обратят никакого…

— Чем это воняет?

Да вы издеваетесь!

Они проходили мимо стока несколько раз, при этом бормоча что-то про запах. Они наверняка заметили вход, но им и в голову не приходило заглянуть внутрь…

— А… да забей. Кем бы этот мелкий изврот не был, он уже смотался.

— Если только он не прячется в стоке?

Я застыл, каждый мускул напрягся, моя передняя нога ещё сильнее заболела в месте ушиба. Я ощутил как моя общая слабость, смрад и напряжение в животе подначивали меня чихнуть.

— Ебанулся? Единственный кто мог бы это сделать это грязный, мелкий недомерок, но он зассыт нас подслушивать. Всё пошли… я не хочу, чтобы ублюдочный Виплаш нашел для меня ещё работку.

Я слышал, как они удаляются, жеребец, который предложил проверить сток неохотно побежал вслед за ними. С облегчением я стал выбираться из канализации. Когда я выбрался , скопившеяся гниль с омерзительным, чавкающим звуком вылетела из нижней части трубы. Я смог успокоить желудок, после того как я скрипуче откашлялся. Осмотрев себя в очередной раз, я почувствовал новообразовавшиеся радожоги на спине, жжение на левой ноге и колющую боль от падения на землю. Я был весь в нечистотах… моя жилетка вся ими пропиталась и… я даже не хочу рассматривать, что прицепилось к моей кьютимарке.

Я просто хотел, чтобы всё это закончилось. Пойти, доложить и просто лечь… чтобы просто… исчезнуть на день. Или навсегда. Но инстинкт, даже после вдохновения Обитательницы Стойла, всё ещё присутствовал в сознании. Я крепче натянул мою жилетку, убедился, что радио было ещё цело и настроился быть послушным рабом.

Каким же жалким зрелищем я был — маленький пони медленно хромает вниз по дороге под холодный воющий ветер, взвизгивая от боли каждый раз, когда он наступает на переднюю левую ногу, он весь вымазан в вонючих нечистотах… буквально ноет о своей участи, что вообще характерно для него, останавливаясь только, для того чтобы откашляться своими зараженными радиацией легкими, и всё это ради похода к своему вечному месту работы, где ему, без сомнения, будет только хуже, с наивной полагаясь, что после смены боль закончится.

Я не вынесу…

Больше…

Мне нужно нечто большее что даст надежду, гораздо больше, чем те каракули на кусочке бумаги. Дневник должен быть снова у меня, тогда я снова увижу мою маму.

Я молчаливо молился Богиням, надеясь, что у меня всё получится. То что, совершив нечто своевольно, я смогу наконец сломать оковы и обрету мужество на ещё большие поступки.

На что-то великое.

На то чтобы проследовать за ней.

Викед Слит проснулась как и ожидалось.

Даже такой усталый, измученный и больной пони, как я смог собрать достаточно сил, чтобы на высокой скорости выбежать из её собранной из хлама хижины. Особенно, когда я увидел, как из её прикроватного шкафчика появляется огромный нож.

Стражники отказались будить надсмотрщицу и мне пришлось самому потыкать её копытом. На максимально далекой от неё дистанции. Готовясь убегать.

Думаю, я успел протараторить "Всех рабов не будет, но будет один и это я", после чего увидел вскипающую ярость в её глазах и тут же стремглав помчался к двери. Мой разум только в то мгновение осознал, что под грязным одеялом рядом с ней был ещё один бугорок. О, это хорошо не кончится… Я не просто разбудил Слит, я разбудил, когда она спала с кем-то…

На самом деле, я старался об этом особо не задумываться.

Вынырнув из её жилища, я пролетел вниз по металлической лестнице, ведущей на второй этаж рабочих кварталов, и свалился на растрескавшуюся бетонную дорогу. Я увидел как Викед Слит с растрепанной гривой оскалившись высунулась из двери.

— Мурки Номер Семь! Ты будешь жалеть о том, что появился на свет!

Я боролся с искушением ответить "Я уже пожалел!", пока старался выбежать к заводским воротам. Вокруг меня работали пони, разрывая магическими автотопорами металлические пластины и сбрасывали их в тигли. Они с любопытством смотрели как я как умалишенный несусь от хижины их надзирательницы.

— Ты просто охуеешь от того, что я сделаю с твоей жопой, Мурк! Живо ко мне! Закрыть ворота!

К моему ужасу, охранники снаружи достаточно быстро среагировали и захлопнули дверь прямо перед моим лицом. Толстый металл ударил меня с такой силой, что я со стоном осел на пол. Когда я обернулся… Я мог поклясться, что некоторые из рабов еле сдерживаются, чтобы не засмеяться от сказанного. Викед Слит шла ко мне навстречу голая (не то, чтобы мы обычно носили одежду, разве что для защиты от окружающей среды), но при этом вместе со своим ножом. Я закрыл глаза, уже ожидая что в меня сейчас вонзится нож. Но вместо этого я услышал только звук телекинеза, когда она схватила меня за хвост и потащила обратно к своей хижине.

— Я обещаю, что выпорю тебя по первое число, да так что у тебя не останется сил нормально ходить, бесхребетная ты тварь.

Я видел, как рабы зафыркали со смеху… вместе с некоторыми стражниками. Даже сквозь сковавший меня ужас, я стукнул себя копытом по лицу.

— А теперь забрался внутрь, мы ещё не закончили.

Она телекинезом швырнула меня внутрь, прогнала жеребца с кровати и захлопнула дверь, после чего я услышал, как весь рабочий двор взорвался от хохота.

Я кротко сидел в центре хижины, а Викед Слит прошла к своему письменному столу. Усевшись на диванную подушку, она посмотрела на меня и через несколько мгновений вонзила острие ножа в нескольких сантиметрах от меня. Поморщившись, Слит убедилась, что я нахожусь на определенном расстоянии от ее стола.

— Я даже не стану спрашивать почему ты весь в говне, Мурк. Так, у тебя пять секунд, чтобы объяснить, зачем ты разбудил меня… и почему ты сделал это копытом, которое побывало в канализации.

И я не потрачу их зря.

— Э… э… Виплаш! Он сказал, что рабы задержатся, потому что у них неразбериха и всякое такое, но… эм… зато у вас теперь есть один лишний! — я пытался улыбнуться, — и это я, М-мэ-э-эм!

Когда-нибудь я научусь что улыбка не то, что может помочь с Викед Слит. Почему, ну почему я никак привыкну просто кивать и качать головой? Предательство инстинктов, что держали меня скованным, все эти годы не может остаться безнаказанным…

Если Викед Слит "обрадовало" хотя бы капельку известие о том, что я вернулся, то она этого не показала.

— То есть… — она сказала, выдергивая нож из пола и непрерывно потыкивая ножом деревянный пол вокруг меня — в общем… ты намекаешь что у меня всё пошло по пизде?

Тап. Тап. Тап.

— Ну, не сказать, что по пизде, Мэм…

— То есть ты думаешь что можно спокойно заменить троих выбывших рабов самым жалким рабом во всех Филлях? Или может у тебя есть ещё какие-нибудь способности, кроме как становиться пони с самым отвратительным запахом во всей Филлидельфии?

Если бы у меня была гордость за мою рабскую жизнь, то это было бы больно. Гордость у рожденного в рабстве и получившего сковывающую меня навсегда кьютимарку… даже здесь я облажался. Мда.

— Ну…

Тап. Тап. Тап.

—…может есть способ все наладить...

Ой, зачем я вообще заговорил об этом…

— Рассказывай, Мурк.

Её голос звучал без намека на обещания что она будет слушать. Судя по тому, как нож вонзился в паре сантиметров от моего хвоста… она просто хочет высвободить ярость.

— Может… может…— Я искал и искал хоть что угодно в голове, —…может можно починить одну из машин, и она будет работать за троих? Для примера… взять новые компоненты, сложить всё вместе, и станок заработает лучше, чем раньше? Как-то так… эм… Мэм.

Я был горд. Механизмы в Филлидельфии всё ещё ремонтируются, а многие вообще не работают, и значит причина держать такую кучу рабов состояла в потребности вкопытную запускать эти машины с помощью маховиков и беговых дорожек. Война не пощадила собранную ещё в старой Эквестрии сложную технику.

Настроение Викед Слит изменилось с преисполненной ярости на крайнюю раздраженность.

— А почему ты думаешь, Мурк, мы уже не сделали этого раньше? Думаешь мы дебилы, Мурк? Думаешь Великий Красный Глаз глупец и не знает, что машины в безнадежном состоянии?

Я почувствовал здесь ловушку… годы подчинения научили меня многому. Не пытайся спорить, просто продолжай говорить и раскрывать свою позицию.

— Нет! — я вскрикнул — Господин Красный Глаз очень мудр… но я думаю я знаю… знаю…

Вот же срань… что я знаю? Нож всё ближе ко мне.

Тап. Тап. Тап.

Думай Мурк… думай…

Тап. Тап. Тап.

Я ничего не мог придумать, я наклонил голову, когда нож высоко поднялся…

— Я так и думала, — она пробормотала, наклонив голову, так что стало видно, как сверкает ужасная трещина на ее роге, когда она поднесла нож ко мне, — ты потревожил меня… плохими новостями, прервал мой сон и у тебя нет ничего кроме говна. Причем буквально.

Я еле сдерживался, чтобы не разрыдаться от ужаса, пока её нож смотрел на меня остриём вниз.

— Вытяни копыто, Мурк.

Я откусил больше, чем я смог прожевать. Лучше бы я держал рот на замке, позволил себя избить и пошёл бы дальше, чтобы меня во второй раз избили по возвращении на Ферму Развлечений. Я затрясся, моё копыто не сдвинулось и на сантиметр, всё что я делал это хныкал, уставившись в пол.

— Вытяни копыто.

Я вскрикнул, страх отступал, взамен ему выступали слёзы на глазах, как и всегда. Я буквально ничего не мог с собой сделать, словно моё тело было настроено рыдать каждый раз, когда мне что-то не по нраву. Викед Слит только заметила мои слёзы и тут же выругалась про себя и топнув крикнула с такой громкостью, что у меня затрещало в ушах.

— ВЫТЯНИ КОПЫТО, РАБ!

Инстинкты сработали, мой хозяин приказал… я повиновался. Я, трясясь, вытянул своё копыто вперёд, удерживая его под возвышающимся ножом. Я закрыл глаза…

…и услышал голос… настолько тихий голос под моей жилеткой, что только я мог его услышать…

И снова здравствуйте, жители пустоши! Диджей Пон-3 здесь с ежедневной фишкой! Помните, что я говорил о добыче вещей? Нет? Ну, я про это говорю постоянно. Безопасней обмениваться, чем искать, мои пони. Да-да я знаю, что так придется платить~

Глаза сжались, я слышал, как ее магия уже искрится от желания вонзить нож.

~но ваша жизнь стоит дороже, чем крышки! Помните, ребята, обмен приносит пользу обеим сторонам. Так что приготовьте свои кровные, слышите? Ведь никогда не знаешь что другие пони смогли нарыть и притащат на барахолки!

— Барахолка! — я заорал! — БАРАХОЛКА РАБОВ!

Нож остановился. Я задержал дыхание, мои глаза открылись, и я увидел, что нож остановился на полпути. Я не осмелился пошевелить им…

— Что ты сказал, Мурк?

— На… на барахолке, мэм! Может у них есть что-то… что-то что они прячут от посторонних глаз!

Викед Слит остановилась, нож завертелся вокруг своей оси (серьезно, она когда-нибудь оставляла его в покое?) она видимо решила, что я справился и, бросив на меня взгляд, острием ножа подняла мой подбородок.

— Слушай внимательно, Мурки Номер Семь.

Слушаю! Очень внимательно слушаю!

— Ты знаешь где эта барахолка?

Я не мог покачать головой: — Эм… нет?

Викед Слит вздохнула и вонзила нож в стол вместо моего горла. Вонзаясь, он отражал свет от небольшого зачарованного камня, висящего на потолке, заменяющего светильник.

— Старый терминал рядом с взлетной полосой для повозок пегасов. Один из загонов в бывшем помещении для разгрузки багажа и зале ожидания, где трудятся достойные крыши над головой рабы. Они думают, что нам о них не известно, но мы знаем о них все, Мурк. Красный Глаз не слепой. Мы позволяем им существовать, потому что это весь их промысл заканчивается фотографиями кобыл, сгнившей пищи, которую мы выбросили и всякого тряпья. Им может попасть что-то ценное, но в целом… нам только на копыто их существование. Однако может, у тебя даже что-то и получится…

Мне не нравилось куда она клонила.

— Иди туда, Мурк. Сейчас. И возвращайся с компонентами для починки, либо панели управления прессом, либо ленточного двигателя конвейера и тогда ты сохранишь свое копыто при себе. Делай что хочешь, чтобы достать их. Выпрашивай, торгуй или воруй… но только попробуй показать свою рожу с пустыми копытами, ты понял?

Не совсем. Уговорить кого-то просто так отказаться от ценных компонентов, было для меня непосильной задачей… но это лучше, чем сорокасантиметровый нож в моем копыте сейчас. Я кивнул, ловя на лету намек к херам убираться отсюда. Я поднялся и прихрамывая пошел к двери.

— О, и Мурк?

Ох, только не опять… дрожа я развернулся к ней.

— Д-да, мэм?

— Ты разбудил меня, чтобы сообщить дерьмовые новости, не хочешь мне что-то сказать, прежде чем уйти?

Она искала предлог, чтобы причинить мне боль. Как пить дать. Я осмотрелся, чтобы найти какую-нибудь подсказку — ничего. Даже Диджей Пон-3 (Кстати, благодарю за ту фишку чуть ранее!) говорил о чем-то, что я не мог понять. Мои взгляд снова упал на Викед Слит стоящую у кровати с взъерошенной гривой от внезапного пробуждения.

— У… вас очень красивая… грива? — Я пропищал.

Я едва успел вылететь за дверь и проехаться по ступенькам, когда нож вонзился дверной косяк с такой силой, что даже пробил внешнюю обшивку двери.

Для раба пройти в загон другого надзирателя не составляло трудной задачи. В конце концов, если бы ты и в самом деле сбежал, то так или иначе пропустил бы утреннюю перекличку. Так что у надзирателей нет никаких возражений против слоняющихся без работы рабов. Фактически большая часть Филлидельфии ещё только оправлялась от рабского бунта, что только ещё больше мешало силам Красного Глаза контролировать точное местоположение каждого индивидуума в пределах Стены.

А ко всему прочему, Викед Слит сама послала меня сюда, однако у меня не было никакого пропуска от неё, позволяющего находиться здесь. Если что-то произойдет мне останется только надеяться, что её имя возымеет эффект и у меня получится пройти внутрь, не позволив страже выбросить меня за шкирку. В этом случае мне бы пришлось действовать намного более скрытно. Во всей Эквестрии не существовало силы, под влиянием которой я бы вернулся к Викед Слит с пустыми копытами. Пока я в здравом уме, я не стану отказываться от четырех нормально функционирующих ног.

Скакать по бетонным просторам аэродрома мне приходилось со сжатыми зубами, потому что моя передняя изувеченная нога налетела на одну из многочисленных щелей и мелких трещин. Я сел на круп, потирая путовый сустав.

Ладно, от трех с половиной нормально функционирующих ног.

Впереди простиралась авиабаза пегасьих экипажей. Конечно же, самим пегасам не нужны посадочные полосы, но большим небесным повозкам из прошлого было необходимо пространство для разгона. По полосам были рассыпаны изуродованные и почерневшие обломки всех мыслимых видов экипажей: от небольших личных колесниц до огромных летающих небесных крепостей, включая всё что было между этими крайностями. Многие из них накиданы в одну колоссальную кучу искореженного металлолома на восточном краю аэродрома, в противоположной стороне от кратера. Их легкие материалы просто рассыпались перед мощью зебринских мегазаклинаний, и они стали холмом металлолома у ангаров, выстроившихся вдоль восточной границы. На секунду, я представил каково это летать с такой штукой за спиной. Я не сводил глаз с экипажей, подтягивая мою жилетку. Даже сейчас, когда я осматривал их, рабы копошились в них. Они выискивали уцелевшие компоненты, драгоценные магические спарк-матрицы или вырезали фюзеляжи этими постоянно визжащими автотопорами. Где бы в Филлидельфии я не оказался я мог их увидеть или по меньшей мере услышать их на фоне.

Если я когда-либо выберусь отсюда, первое чему я несказанно обрадуюсь это тихой ночи.

Красный Глаз не позволил аэродрому оставаться заброшенным. Большая часть вооруженных сил, дислоцированных в Филлидельфии, использовала его в качестве временного пристанища. В свободных от обломков местах подразделения его армии проверяли оружие или выстраивались для получения следующей задачи. Я подозреваю, что они в основном живут в бессчетных зданиях (разрушенных, конечно) неподалёку, которые когда-то принадлежали жителям Филлидельфии. Мне всегда было интересно насколько им было приятно… спать в прогнивших кроватях, на которых всю жизнь беспечно спал какой-то другой пони, до тех пор пока не упали мегазаклинания. Как кто-то в здравом уме может вторгаться в эти кладези воспоминаний? Я ещё понимаю жить на Ферме Развлечений, но вторгаться в чей-то дом?

Вспомнилось, как один из хозяев послал меня вывезти мусор из заброшенной фермы. Внутри лежали кости… два скелета лежали на кровати, прижимаясь к друг другу, видимо в таком положении они ушли из жизни. Разрушенная стена находилась напротив кратера от жар-бомбы. Я представлял, как они, дрожа клялись в бессмертной любви, пока вокруг завывали сирены, словно предвестники конца мира, который они знали, и как страшная сила мегазаклинаний через мгновенье разорвала их дом…

В соседней комнате я увидел ещё один скелет, ещё меньше меня. Он лежал один в окружении жеребячих игрушек.

В моей жизни я много плакал. Но тот день запомнился для меня. Находясь там я оставался в далеком, необъятном, разрушенном будущем, при этом видя сохранившийся ужас того мгновения, когда умирала Эквестрия. И я просто не выдержал. Сам мой хозяин лично явился и обнаружил меня сжавшимся в углу. Я сжимал маленькую чудом сохранившеюся шерстяную куклу, как будто она каким-то немыслимым способом могла облегчить мои страдания.

Я даже в своём роде скучал по той кукле… это была единственная вещь, которую я обнимал, помимо моей мамы.

Покачав головой, я перевел взгляд подальше от филлидельфийских домов — на терминал аэродрома. Мне стало плохо от одного фермерского дома, что уж говорит про другие дома, хранящих всевозможные частички памяти, которые, вероятно, сведут меня с ума, если бы я остановился и хорошенько задумался о них. Поднявшись с земли, я продолжил свой путь, удаляясь от взлетно-посадочных полос.

Терминал был странным сооружением. Большинство общественных зданий, которые я видел, как правило, пытались быть с какой-то причудой или просто выделяться. Я однажды видел Башню Тенпони, когда меня вели к моему будущему хозяину в Мэйнхеттен. Колоссальное здание поразило меня, оставшись довольно милым и своего рода элегантным даже после падения бомб. Терминал в свою очередь был… голым.

Бетонные столбы поддерживали плоский купол, который был с небольшим закосом под архаичную архитектуру пегасов, у которых именно так выглядели дома в облачных городах. У моей мамы была книга, которая называлась энце… энцикла…

А, кому какое дело, не могу вспомнить как правильно называется. Какая-то большая книга, каждая страница которой усеяна фотографиями старого мира. Мама показывала облачные города и хотела, чтобы я мог там жить в безопасности, а не здесь, в грязных руинах, как все родившиеся в пустоши пони.

Но в этом терминале не было никаких придающих легкости или нежности элементов, которые были у облачных зданий. Он был построен из однотипного материала, как и вся подавляющая часть Филлидельфии. Главная задача которого — быть функциональным и доступным для города, который стал центром промышленной индустрии Эквестрии. Проглядывались только самые скромные корни архитектуры пегасов, например над главным входом, перед взлетно-посадочными полосами, находилась небольшая одинокая фреска с изображенными шестью пони.

Та, Богинями забытая, розовая пони тоже там была.

Наступит день… и я перестану ощущать её взгляд. Она наблюдала даже прямо сейчас с этой живописи!

С размером я ошибся, фреска над входом, которую я принял за небольшую, продолжала расти, по мере моего продвижения через заполненные хламом просторы. К тому времени, когда я подошел к входу в терминал, мне стало совершенно ясно почему она пережила взрывную волну. Кто бы не воздвиг это здание… он делал это на совесть. Колонны были добрых два метра толщиной, а всё сооружение собрано из огромных бетонных блоков, сейчас покрытые граффити после двухсотлетней эксплуатации. Неудивительно, что не было видно практически никаких внешних повреждений.

Я подходил к входу, заметив охранников, которые появились словно из воздуха и с опаской наблюдали за мной… у меня появилось ощущение, что только Дискорд знает насколько мне отсюда будет тяжелее выбраться, чем войти. И что может мне лучше валить отсюда. В бетоне, насколько мне известно, не встречаются небольшие проемы, в которые я мог бы втиснуться и убежать в этот раз…

— Э-э!! Чё забыл здесь?

В двадцати шагах меня закричал жеребец, когда я почти подошел к проходу в загон рабов. Проход охватывал целое крыло терминала и представлял из себя забаррикадированную огромную стену из сваленного хлама и металлических листов. Я мог только предположить, что барахолка располагается за этой стеной, где Красный Глаз мог следить за ней и поэтому был бы не против её существования.

Хоть я и не особо спешил, голос заставил меня остановиться как вкопанного. Я посмотрел направо и налево, но никого не увидел.

— Эй, ёпта… наверху!

Я попятился и задрал голову, сверху баррикады находился глазеющий на меня раб с разбитыми кандалами на каждом копыте. Высокий и худощавый, он пытался изобразить возмущение и даже с раздражением топнул о наваленный хлам.

— Здесь я знаю каждого раба, это уж точно! — он закричал. Остается только догадываться хотел ли он таким образом меня припугнуть или нет. Я как бы вчера находился рядом с пони, который голыми копытами избил до смерти почти полдюжины жеребцов, да и к тому же совсем недавно рядом с безумной кобылой, мечтающей пронзить моё копыто. Этот раб едва ли занимает высокую позицию в шкале Мурки по "улепетыванию без оглядки”. — Раз ты не здешний, то тогда ты пришел на барахолку, так?

Ну, не нужно быть магистром арканных наук, чтобы догадаться.

Лицо жеребца скривилось от вида моего замешательства и интереса, то есть совсем не той реакции, которую он ожидал увидеть. Пока что у меня были вещи угрожающие моему здоровью посерьезнее, чем этот дрищеватый раб. И всё же, я подарил ему беглый взгляд беспокойства… у него здесь явно была крупица власти. Лучше не выделываться и поступать как обычно.

Он фыркнул и топнул ещё сильнее, пытаясь увидеть ожидаемую реакцию… и закричал. Он выбил из-под себя несколько частей. С ужасным верещанием… весь верхний слой баррикады съехал вниз, а жеребец вместе с этой конструкцией. Взвизгнув от приближающихся острых металлических кромок, я отскочил в сторону, но тут же ощутил, как на меня грохнулся тот жеребец. От такого удара я упал на ребра, мышцы охватила агония. Мы вдвоём покатились в сторону, и я тут же почувствовал, как расстегнулась моя жилетка и как из неё что-то вывалилось с глухим стуком.

Мой взор помутнел от испытанной боли, я попробовал вправить свои ноющие суставы. Начавшееся ещё вчера слабость от болезни, недоедания и недосыпа в очередной раз давала о себе знать. Может мне стоит просто полежать несколько минут… по крайней мере до тех пор, пока колющая боль в боку не успокоится. Я ведь могу забрать моё радиоустройство попозже…

Секундочку!

Кряхтя от усилий, которые сопровождались кровавым кашлем, мне удалось приближать моё тело сантиметр за сантиметром к устройству. Мне необходимо его спрятать! Я почувствовал, как нарастает паника, когда жеребец с противоположной стороны, отряхнув голову после падения, стал подниматься. У меня… просто… не получалось… пошевелиться…

Когда он поднял устройство моё копыто безвольно шлёпнулось, лишь слегка не дотянувшись до него. Я опустил взгляд в землю, ощущая как моё тело начинает трясти. Этот месяц мог быть слишком радужным… И сомневаюсь, что он действительно мог бы… ну… продлиться чуть больше, чем нисколько. Пока боль не утихла, я едва мог подняться.

— Эфо ищо шо? — возвышаясь надо мной, жеребец заговорил с устройством во рту. Землепони выглядел почти настолько же грязным, как и я, тускло-оранжевая грива и шерсть, которую по цвету можно сравнить разве что с цветом рвотных масс. А ещё он был унизан ссадинами и едва зажившими ранами.

— Н-ничего…— крикнул я со всей своей жалкой силы, тщетно пытаясь дотянуться до устройства копытом, — Это ничего! Просто старый хлам, который я… который я хотел бы продать!

Жеребец выплюнул устройство в сторону, после чего наступил на него, чтобы я не мог его подобрать.

— Получается ты хочешь попасть на барахолку, ага? — хитро проговорил он, наклоняя голову ко мне.

— Да… пожалуйста?

Он закатил глаза и протянул мне копыто, чтобы я смог встать. Кряхтя от напряжения, я повиновался, но едва не упал снова от сбившего дыхание сухого кашля. Жеребец спешно отошел, когда увидел, как из моего носа на землю капает кровь.

— А-а-а… ещё и за лечением, как я погляжу, — пробормотал он, после чего заржал и пнул моё устройство, — лады, сообщу тебе что на входе и выходе производится обыск. И чуть не забыл…— он добавил, — за вход нужно платить. Это не твой загон.

Вытерев кровь с губ (Аргх… совсем забыл про канализационную трубу…), я замотал головой.

— У меня ничего нет…

Жеребец слегка потопал по устройству.

— Да-да, конечно.

О, нет… ни за что! Это устройство единственное, что даёт мне силы двигаться дальше! Я, итак, еле держался под напором разъедающей меня болезни и необработанных ран. Порез от кнута на моей голове до сих пор болел, так же сильно, как и мое поврежденное ещё вчера копыто, а мои легкие словно хотели эвакуироваться из моего тела… без этого устройства постоянно транслирующего эфир у меня… у меня не получится остаться в живых без той надежды, которую оно дарует.

Надежды на то, что у меня получится чего-нибудь добиться здесь, прежде чем я сдохну…

— Нет!

Я крикнул, тщетно пытаясь подползти и схватить устройство, но жеребец просто оттолкнул его подальше. Проклятье! Выглядело так как будто жеребенок пытается что-то отнять у взрослого. Если бы только я был здоров… мне бы наверняка хватило проворства. Но в таком состоянии я был жалким слабаком, хотя он был и не особо сильнее меня.

— О, нет, нет, не-е-е-ет…— улыбаясь глумился он надо мной, — прежде чем войти ты обязан заплатить, иначе никакой торговли!

— Мне… Мне без него не прожить. — Я кричал, пока пытался зайти ему в спину, но каждый раз поскальзывался и падал. Я едва не разревелся… но я не мог себе позволить этого. Не перед этим пони. По мне стреляли, я прошел через Яму (ну… в своем роде) и пережил бунт. Я не собираюсь лить слезы перед этим мелким рабом! Не стану! У меня… У меня…

У меня не получалось его вернуть…

После последней отчаянной попытки завладеть устройством я отступил, я тяжело дышал, у меня закончилась дыхалка. Я закрыл глаза копытами, чтобы не видеть его.

— Так-то лучше, теперь тебе осталось только признать, что это штука моя и можешь заходить — издевался он, — и не забудь, что на выходе тебе тоже придется что-то отдать. Красному Глазу наплевать, чем мы тут занимаемся, пока в нашем загоне нет чего-то ценного для него или пока наша деятельность не мешает рабочим сменам. Так что у нас есть право требовать!

Я топнул копытом и затряс головой в отчаянии. Жеребец был прав. Дискорд его побери мне оставалось совсем чуть-чуть. Мало того, что я рискнул всем у Викед, так теперь у меня ещё и отбирают эту радионакопытную штуковину. Я уже обреченно отвернулся, как вдруг раздался голос другого жеребца. В отличии от первого он не говорил как будто у него был заложен нос, а наполнен преисполненными любопытством интонациями, как бы намекающем на то, что владелец голоса предпочитал, чтобы ему все разжевывали.

— Эй… чё здесь за терки с этим полупони? — подбегая сказал второй жеребец. Он был почти столь же низким, как и я, но намного более толстым.

Их образы, почему-то я знал, что высокий и тонкий и низкий и толстый непременно окажутся вместе. Кажется, так было во везде, где я только работал. Возможно, у каждого поколения Эквестрии были подобные пони. В моей голове промелькнуло, что мы с номером шесть пока были вместе были почти что идентичным случаем.

— Мелкий раб хочет пройти на базар, я просто взял вот это как пошлину за вход.

Они продолжали общаться, хвастаться и смеяться. Но когда моя трусость отступила, и я сумел оторвать взгляд от устройства… мне пришла в голову идея. У меня ещё оставался спрятанный туз в жилетке. Я вытащил пергамент и перо, и сделал вид словно что-то записываю. Несносная пара рабов наконец заметила меня.

— Эй! Ты чё там делаешь?

Я посмотрел на них, выплюнув перо, чтобы ответить.

— О, я? — я начал. — Я… Я просто запишу ваши имена. Викед Слит захочет узнать кто задержал её посыльного на входе.

К их чести, целых три секунды у них получалось скрыть на своих лицах окостеневший ужас. Тонкий усмехнулся.

— Ха! Ты ведь не знаешь наших имён!

— Да, — встрял жеребец поменьше. — у тя на нас ниче нет! Мы не скажем свои имена… ведь так?

Чуть поменьше взглянул на своего коллегу, прежде чем его шлёпнули около уха. Ну дела, они хоть и тугодумы… но они не совсем безнадежны. Однако впервые в жизни, я почувствовал, что у меня есть преимущество. И у меня может получится войти без прямого вмешательства Викед Слит или нарушения каких-либо правил. Можете называть меня сумасшедшим, но, звучащая в устройстве песня Вельвет привела мои испуганные и противоречивые мысли в порядок, хотя бы до того состояния, когда я представлял, как мне воспользоваться этой ситуацию.

— Боюсь вам придется, — я продолжил, взяв перо и проведя взглядом к тощему — как тебя зовут, Викед Слит очень захочет тебя найти и выпотрошить?

При упоминании потрошения у мелкого панически дернулись ушки, он нервно переминался с ноги на ногу, после чего буркнул своему товарищу:

— Пайк, не слова! Я не хочу умирать!

Ха-ха! Успех!

— Ты даун, — закричал высокий, шлёпнув мелкого по затылку. — нахрена ты ему рассказал?!

— Я…— жеребец осёкся, когда его товарищ начал жестко массировать копытом его лицо — я не хотел, Пайк~

— Заткнись!

— Прости, Пайк.

— ДА ЗАВАЛИСЬ, КОШ, ТЫ БАЛАБОЛЯЩИЙ ДЕБИЛ!

Я не смог сдержаться.

— Пайк и Кош…— я пробормотал — хорошо, я сообщу что вы задержали меня на входе…

Парочка прекратила ругаться с друг другом и вдвоём уставились на меня. На секунду я испугался что они просто-напросто изувечат меня… но похоже они подумали, что Слит захочет узнать куда пропал её посыльный. Они просто отдали мне устройство и отошли в сторону без единого слова, пропуская меня внутрь. У меня получилось. Ладно они не особо смышлённые противники… но тем не менее мне удалось пройти без побоев!

Когда я вернул радио из динамика можно было услышать, как Вельвет взяла высокую ноту, однако это мог слышать только я, из-за чего я улыбался, пока скакал вглубь этого загона. С молчаливой благодарностью я спрятал устройство под жилетку и быстро застегнул её.

Предназначение этого маленького устройства помогать мне. Я так и знал!

Я представлял, что увижу галдящую толпу рабов под бдительным оком охранников и надзирателей. Но то, что я увидел разительно отличалось.

Рабский загон располагался в помещении ожидания, где раньше пассажиры дожидались своих пегасов с повозками, и имел не так много домов. Моя зависть их крыше над головой и четырем стенам быстро улетучилась, когда я увидел, что они спят на голом бетоне. По крайней мере на Ферме Развлечений вместо бетона была земля…

Все пони выглядели помято, что вполне могло быть следствием постоянного сна на твердой поверхности. Старые зоны, где должны были находится посадочные подушки, уже давно запустели и на их месте остались только изувеченные временем голые металлические конструкции. Около баррикады располагались разбитые витрины магазинов. В них таилось то, что я искал. Трое из этих магазинчиков были в этой стороне зала ожидания. Через несколько арок проглядывались ещё — одна заколоченная и две приютившие парочку торгашей. В задней части помещения из большого коридора, похожего на тот из какого я пришёл, можно было увидеть взлетно-посадочные полосы. Всё было настолько же безобразно голым, как на облицовке здания. Все ковровое покрытие, по моим предположениям давным-давно содрали, а вот огромная надломленная панель предстоящих вылетов (или прибытий… я не мог прочитать) всё ещё находилась в помещении — в месте куда она рухнула и надломила под собой пол.

Барахолка была не такой какой я её себе представлял. Было тихо. Мне пришло в голову, что мои предрассудки родились от услышанных баек о Башне Тенпони. А здесь рабам было просто нечем меняться, за исключением редких случаев. Я мог видеть, как «торгаши» лежали, точно так же, как и любой другой раб, но только рядом со своим товаром. Интересно, почему у них ничего не крадут, пока они на своей смене? Может у них тут слишком жестокие порядки и они могли запросто убить любого, кто позарится на их добро…

Торговцев было около шести. Ни у кого не было конкретной специализации, все просто торговали тем, что смогли раздобыть. Полагаю самые ценные товары не выставлены на всеобщее обозрение, где бы их могли конфисковать рабовладельцы. Пятеро сильно выделялись на фоне других рабов: они выглядели чуть жестче, у них было больше хлама на продажу, и они были одеты в более теплую и грубую одежду для самозащиты. Да и питались они наверняка получше остальных. Три кобылы и два жеребца стояли у своих лотков и рядом с каждой витриной, как я предполагаю, находился по меньшей мере один «охранник». Конечно же он тоже был рабом. Стража Красного Глаза находилась у входа, явно только для самого вида присутствия, а не для какой-то конкретной задачи. Шестой купец зацепил мой глаз… единорог со старой седельной сумкой, на которой было изображение трех розовых бабочек на желтом фоне. Этот образ мне знаком, я его уже встречал раньше, когда я несколько лет назад обыскивал ванную комнату в поиске чего-то типа аптечки.

Медикаменты!

Я мог достать нечто, что поможет спасти мою жизнь!

Ну, самое время посмотреть что у него есть. Даже мой дневник может подождать, если этот единорог даст мне что-нибудь. Или ещё лучше вылечит меня!

Я поскакал во вторую половину зала ожидания настолько быстро насколько позволяли мои трясущиеся ноги. Измученные пони лежали на полу по обе стороны от меня и наблюдали как я двигаюсь к целителю, затуманенным, потерявшем надежду взглядом. Многие отодвигались от меня. Как мне показалось из-за моего нездорового вида, но после небольшого обнюхивания… скорее из-за моего смрада от того стока. Ну… значит бартер пройдет под аромат нужника.

Все как один… рабы отступали от меня, чем только лишний раз напоминали мне о том, что я нахожусь на чужой территории. Рабы были меркантильными. Если хоть один из них почувствует мою слабость, то они тут же ею воспользуется. Я здесь один. По-настоящему. В этом крыле ни одна живая душа не кинется спасать меня. Страх грыз мои мысли и закусывал моею решимостью вернуть мой дневник. Стоила ли моя жизнь тех немногих бумажек, на которые я даже толком не смотрел?

Когда я подошёл, единорог-целитель кажется взирал на меня с отвращением. Его взгляд, минуя его нос и миниатюрные очки, быстро пробежался по мне. Его кьютимарка не вселяла спокойствия… это была медицинская пила.

— Я… э… слышал, что здесь можно подлечиться, — я даже не представлял, о чем прошу. — можно и мне тоже?

Довольно расплывчато, но я не знал что мне надо было спрашивать. Ведь я не знал, что конкретно со мной не так и если бы начал перечислять все свои проблемы, то мы бы не закончили до конца времен. Целитель фыркнул, сплюнул в сторону (а это точно врач?) и, включив свой рог, обошел меня кругом.

— Осмотр бесплатно, малёк, — бормотал он пока водил своим светящимся рогом по моему телу. — а само лечение платное. Что у тебя есть?

Опустив голову, я вздохнул. Самое банальное… лечебное оборудование было редким и ценным для рабов, но исцеляющая магия вряд ли такой уж дефицитный ресурс для единорога. И всё же он хочет за это плату? Да брось, это же просто не справедливо. Когда он обошёл вокруг меня, то взглянул мне в глаза и подергал головой, как бы показывая, что ждет оплату. Но всё что я сделал это опустил голову ещё ниже и покачал ею.

— Получается ты очередной больной маленький раб, который думает, что я здесь делаю всё на халяву, только потому что у меня есть соответствующие навыки. На что ты рассчитывал? Эта барахолка единственная причина по которой я не занимаюсь лечением бойцов в армии Глаза, ведь у меня просто не хватает сил на всё. Я может только одного пони смогу магически подлатать и иметь достаточно сил, чтобы выстоять свою смену.

Он, нахмурившись посмотрел на меня.

— И ты думаешь, что эти силы я потрачу на тебя?

— Прошу… разве нельзя что-то сделать? — я едва скрывал ужас в голосе, когда я признавал правду — Я… я думаю, что умираю, сэр… прошу…

— Ты прав как никогда.

Пиз-да! Я конечно и сам догадывался, но услышать это прямо от пони съевшего собаку в своем деле (не буквально…) выбивает почву из-под ног. Я ощущал, как у меня намокают глаза, пока я глядел на целителя. Он просто махнул гривой и вздохнув опустил голову к своей в сумке. Я там видел маленькие оранжевые пакетики и маленькие стеклянные емкости неподалёку от нескольких шприцев. Как охрана пропустила это? У меня чуть сердце не остановилось, когда он не только ничего не дал мне, а просто сел, скрестил копыта и сквозь свои очки уставился на меня.

— У тебя, малой, радиационное заражение легких, помимо общего серьезного радиационного отравления. Плюс небольшая мутация от порчи… которая объясняет такие уши… и высокий уровень токсинов в твоей респираторной системе, спасибо первокласснейшему филледельфийскому смогу. Всё это не такая уж и редкость, еженедельно ко мне приходит около дюжины таких как ты, которые просят исцеления без какой-либо услуги в ответ. Перейдем конкретно к тебе? Само собой порчу не исправить. Но радиация, отравление и прочее? Мне хватило бы пяти антирадинов, парочки лечебных зелий и щепоткой магии, чтобы спасти твою жизнь. И не будет для тебя секретом, я не собираюсь тебе отдавать всё это просто так. Если хочешь можешь валить и сдохнуть во сне, как все те, кто хотел халявы.

Я почувствовал слабость в копытах, мне пришлось лечь, чтобы не упасть.

— Пони с крепким здоровьем может выжить с твоим набором неделю. Но у тебя множественные, едва зажившие резанные раны, ушибы по всему телу, острые радожоги на ногах и лице, частично вывихнутая передняя нога и ушиб ребер. Трудно понять насколько тяжелый из-за надетой жилетки. Если все это совместить? Я могу сказать, что ты отбросишь копыта в течение, ну может, пары дней в этом смоге. Хотя ты можешь повстречаться с Дискордом уже этой ночью.

Меня трясло, капли пота падали на землю. Мне пришлось даже пару раз чихнуть, чтобы убрать хриплоту из моего дыхания и чтобы хоть как-то сдерживать свои чувства. Я… Я умираю. Вот оно, прямо передо мной. Подтверждение, что моё время вышло.

У меня просто в голове не укладывалось. Вчера утром я уже смирился с тем что это может произойти в любой день… но теперь, когда мне напрямую сказали прощаться с жизнью, я не хочу, чтобы это случилось. В своем роде это было ещё хуже, чем пройти через Яму. Там я хотя бы мог убегать или попробовать ответить на удар! Конечно, это едва бы спасло меня… но сама возможность борьбы за свою жизнь немного успокаивала.

Но болезнь… я не мог с ней бороться.

— Прошу! — я заныл, но едва ли это могло помочь. — Может ты чего-то хочешь! Я… я сделаю всё, что пожелаешь!

Я дотянулся своими копытами до него, но он лишь с отвращением и злобой оттолкнул их.

— Катись уже, зараженный кусок говна! — он заорал, уходя от меня и застегивая свою сумку на боку. Он развернулся и посмотрел назад, с каким-то новым блеском в глазах.

— Хотя подожди… ты сказал всё что пожелаю?

Мне не понравился его тон. Ни капли. Но я всё равно кивнул.

— Ну, ты же хочешь вылечиться?

Едва ли у меня был выбор. Я кивнул ещё раз.

Я отошел от его лавки со смешанными чувствами.

Я крал раньше, но мне кажется, что тут мои дела плохи. Раньше я крал, чтобы выжить, но сейчас мне придется красть, ради выгоды другого пони.

Хотя если поразмыслить… не были ли эти ситуации одним и тем же?

Он попросил меня обчистить его конкурента в другом конце зала. Земной жеребец (ну почему мне всегда приходится иметь дело с жеребцами и их эго?) который продал пару незаконно добытых медицинских препаратов нескольким рабам по более низким ценам… таким образом отобрав прибыль у целителя. Целитель (так мне действительно стоит начать просить представиться пони, с которыми я имею дело…) сказал, что я получу часть медицинских препаратов за каждые две, украденные у его конкурента, вещи. Не имею ни малейшего представления, как у мне всё это провернуть. Тот земной пони выглядел здоровым как кабан, высокий и сильный, а рядом зорко наблюдал точно такой же охранник. В нём читалась уверенность… я видел, что весь его товар выложен на витрине. Тряпки, бинты, бутылки грязной воды и овсяная мука, хранящейся в бэушных, пластиковых упаковках. У него даже был толстый коричневый альбом, который очень напоминал мой…

…о прекрасная Селестия!

Игнорируя боль моего протестующего тела, я во всю прыть понесся к стойке, настолько быстро что охранник встал и преградил мне путь. Мне было наплевать, я проскользнул мимо него и схватил дневник, прижимая его крепко к себе. Это моё! Я узнал фактуру, размер и даже запах. Насколько быстро я получил его, настолько же быстро у меня его забрали, телохранитель телекинезом выхватил у меня дневник и держал его у меня над головой. Торговец, будто бы не замечал ничего странного, он лишь хитро усмехнулся и подошёл ко мне. Поправив свою подвязанную лентой серую гриву, он оперся на стойку и посмотрел на меня сверху вниз. У него был высокий тембр, а акцент напоминал тот который был у Номера Шесть, если бы тот был немного надменным.

— Так-так-так-так-так… не терпится заполучить эту тетрадку, а парнишка?

— Это моё. Её т-то есть его у меня украли! Верните его, пожалуйста…

Я даже сам засомневался, что моя просьба будет удовлетворена, но попытка не пытка?

Мне хватило одного взгляда на охранника, чтобы больше никогда не задавать себе этот вопрос.

Торговец взял дневник у своего охранника и облокотившись на прилавок принялся перелистывать страницы. Он листал, но не сводил своего взгляда с меня. Я сразу понял, насколько прозорливый этот пони, раз даже в качестве филлидельфийского раба сумел отгрохать себе такой магазин да и к тому же подкупить достаточно стражи, чтобы они ему не мешали. Но даже несмотря на это у него тоже были шрамы и ссадины по всему телу, что означало что даже он не смог избежать изнуряющей работы.

— Так ты, парнишка, гришь это твоё, — пробормотав и слегка усмехнувшись, он продолжил, — понимаешь, я боюсь, что я никак не могу десь найти твоёго имени, мой мальчик. Мне отдали его одни славные пони, которые приобрели за вот этот первоклассный продукт, определенные качественные товары от меня. И ради этого они даже подкинули пару крышек самым честным во всей Филлидельфии стражникам у того входа.

Славные пони. Ага, да.

Мой взгляд сам прыгнул на стражников Красного Глаза. К моему почти что удивлению они вопросительно уставились в нашу сторону, ровно до тех пор, пока торговец не покачал головой. После этого они отвлеклись от нас. Великие Богини… на сколько же у этого раба всё было на мази? Охранники не просто закрывали глаза на его бизнес, они еще и помогали ему процветать. Интересно, сколько же крышек им отстегнули…

— А теперь ты хочешь это… хм… произведение искусства обратно, не так ли, парнишка?

Меня действительно начинает раздражать эта манера общения, будто это он снисходит до меня, а у меня вообще ничего нет. Ладно, это было действительно было так, но все же!

— Да, да пожалуйста! — Не вижу никакого смысла скрывать это, он всё давно понял, ещё до того как я успел раскрыть рот.

— Ну тогда пришло время для сделки, паренёк. Моё имя Сути Морасс, а как зовут тебя? Шейклз?

Он одновременно пошутил и засмеялся, после чего похлопал меня по макушке. Аргх… теперь даже рабы снисходительно относились ко мне. Иногда я действительно мечтал избавиться от этой проклятой кьютимарки. Но именно этого пони упоминали задиры! Так что это было то самое место, куда в первую очередь попал мой дневник. Его телохранитель смеялся, но всё так же продолжал наблюдать за товаром, пока Сути Морасс разбирался со мной.

— Мурки Номер Семь…— я пробормотал, отвернувшись.

— Ну, малец Мурки, — начал он, практически гипнотически перекидывая мой дневник с копыта на копыто, — для прекрасной переплетенной книги с толстыми качественными страницами, заполненных всевозможными… любопытными изображениями кобыл для утех славных жеребцов…

Ой, да какого Дискорда ты заливаешь! Какие ещё жеребцы!

—…Я просто обязан тебе сказать, что просто так не смогу с ним расстаться и нам потребуется достойная замена, что-то что точно так же будет доставлять удовольствие. Любые вещества или даже некоторые медицинские препараты, такие как Мед-Х. Обычно я прошу три дозы или что-то в районе этого. Но для тебя, парнишка? Десять.

Чего?!

— Десять?! — Я бы закричал во все горло, если бы только не раскашлялся. Я ощутил почти что оскорбительное похлопывание по спине, которое должно было помочь мне откашляться. Я ощущал, что вот-вот выкашляю свою измученную, окровавленную трахею…

— Ну, понимаешь, сынок, — чтобы произнести это он опустился голову до моего уровня, — я тебе могу кое-что подсказать об устройстве этого мира. У всего есть цена. И у нас тоже, так как мы рабы, парнишка. У товаров, это безжалостный рынок, где каждый сам за себя. И самое главное… у информации. И я весь такой добрый и пушистый только потому, что знаю, что ты на этом свете долго не протянешь, так?

Злобная ухмылка возникла у него на лице, когда он увидел мои шокированные глаза. Он снова стал говорить шепотом, легко и сухо.

— Да-а-а-а… думаешь я не заметил, что ты шёл сюда от старого доброго Артери? Мне не нужно медицинское образование, чтобы понять, что пони еле стоит на ногах из-за радиационного заражения. Так что я догадался, что тебе-то больше всего нужны медицинские принадлежности. И раз так… то я легко могу повысить цену, потому что я уверен, чтобы не случилось… ты пойдешь на что угодно, чтобы выкрутиться и сделать так как надо мне, не так ли парнишка?

Я сглотнул. Он прав. Любой, кто бы знал в каком положении я нахожусь, мог взвинтить цены до небес, когда дело дойдёт до сделки.

— О, и ещё…— встав он поднял несколько компонентов, которые, кажется, были для какого-то магически зачарованного устройства, — Я так же в курсе того, что ты пришел сюда не только за своей книженцией, не так ли, мальчишка?

Вот дерьмо. Он знал и о Викед Слит? Как?

Потом до меня дошло. Те два дебила у входа в загон получали крышки за то чтобы они рассказывали ему все что им удастся узнать… ну и скользкий же ублюдок…

— Пятнадцать, Мурки. — подытожил он — пятнадцать за компоненты и книгу вместе. Забудь про то, что тебе наговорил тот единорог, и ты обнаружишь что я потрясающий партнер. А после мы сможем договориться о твоей следующей работе на меня… конечно, если ты ничего не имеешь против того, что ты будешь работать на меня, чтобы прожить денек-другой, м?

О, нет, нет, НЕТ! Если я воспользуюсь его предложением, то таким образом ничего не решу, а только ещё глубже загоню себя в зависимость от других пони, помимо Господина Красного Глаза! Он бы держал меня на короткой привязи, делясь только малыми дозами лекарств, необходимыми только для выживания, но не выздоровления.

— Я… я подумаю над этим…

— Не затягивай с этим, — он усмехнулся, — ты ведь не хочешь… так закончить свою жизнь… правда ведь?

Его хохот был слышен, даже когда я ушел из его лавки ни с чем.

Я лежал между двумя рабами в загоне терминала. Во время сна они слегка подергивались, пока обыденные кошмары пытались прервать их короткий отдых. Откашливаясь, как мне кажется, от смога или может от пыли шахт, они вернулись со своей рабочей смены со свежими отметинами от кнута. Они слишком устали, чтобы заметить мой запах или моё болезненное состояние и просто рухнули рядом со мной.

Что же я? Я был в глубоких раздумьях.

Я сидел с пергаментом, угольком делая наброски на моём импровизированном списке дел.

Мой дневник занимал самую верхнюю строчку. Моя главная цель — вернуть его. Просто мысль о том, что он находился в копытах у Морасса, вызывала отвращение. Но его нельзя было напрямую заполучить сейчас. Нужно отталкиваться от других задач, чтобы выполнить эту.

Я вычеркнул нож Викед Слит. Я уже поговорил с ней и передал сообщение. Рядом я добавил небольшой самоцвет, как образ того, что мне нужно предоставить ей. Без компонентов я превращусь в кровавое месиво, для устрашения других рабов.

Я нарисовал шприц. Это для Сути Морасса и его задачи заполучить препараты из копыт целителя-единорога. На секунду мне стало любопытно, а почему он не мог сделать это сам. Не похоже, что стража вообще стала бы ему мешать. Дискордов сын, да они его даже защищали. Должно быть были какие-то негласные правила от самого Красного Глаза, из-за которых можно было вести своё дело, но при этом не быть для него занозой.

Небольшая склянка с волшебным варевом чуть ниже… чтобы украсть небольшой запас медикаментов для единорога — монополизации рынка исцеления в его пользу. Вопреки тому, что сказал единорог, я сомневался, что это может хоть как-то навредить бизнесу Сути Морасса, но благодаря этому единорог закрепит рост в иерархии рабов и долю заказов на лечение.

Ещё нарисовал голову задиры. Чтобы не произошло, мне необходимо придумать как избежать их ночного визита. Возможно, если я смогу найти другого надсмотрщика или каким-то образом перевестись в этот загон?

И после всего… Я нарисовал значок, который насколько я помнил означал опасность заражения магической радиацией. Образ угасания моей собственной жизни от этого отравления. Мне нужно выжить.

…смотря на постепенно растущий список предстоящих заданий и дел… у меня появлялось ощущение обреченности. Выполнив одно, нельзя выполнить другое. Без Морасса, меня убьет Слит. Но без Артери я в любом случае умру!

Я хотел убежать и спрятаться. Но от этого не будет никакого толку. Никто не станет мне помогать, а у меня нет ничего для обмена, кроме разве что сломанного радио, которого один фиг не хватит на всё и сразу.

Я… Я не знал, как мне быть. Я крепко схватился за радио под своей жилеткой… но там был только глубокий и звонкий голос Сафиры Шорс. Почти что по команде мои глаза заслезились. Я закрыл их, сворачиваясь в настолько крошечный комок, насколько мог и пытался отстраниться от всего этого. Может есть какое-нибудь безболезненное решение… просто пустить все на самотек~

— Ха-ха! Кто бы мог подумать, что они забудут про нашу смену, а, Петля?

— Они не "забыли" про нашу смену, ты дебил лимон, — я услышал ответ кобылы — нас переводят к другому надзирателю, которому мы пока что не нужны именно сейчас, думаешь в Филли бывает такая роскошь как выходной? Мы будем работать пока кости не сотрутся в пыль.

— Да срать. — он гавкнул в ответ, — это лишь означает, что у нас есть пара часов, чтобы глянуть че здесь можно натоварить.

Я поднял взгляд и увидел последний гвоздь в мой гроб. Задиры вошли в загон горланя и никого не стесняясь. Позади них я видел, как Пайк и Кош пытаются забиться в угол.

Ну… получается это конец. Не хватает только Викед Слит и тогда будет фулл хаус против маленького Мурки Номер Семь. Дискорд их побери, эти рабы даже друг с другом не ладили, что уж говорить про одинокого маленького…

Секундочку…

Озарение внезапной надежды разукрасило мозаику в моем сознании, когда все кусочки встали на свои места. Не то чтобы мой план был безупречным… но это уже было что-то!

Я поднялся, аккуратно пряча пергамент под моей жилеткой.

— О, вы только поглядите кто это тут!

Задиры прекратили вымогать у маленького раба уже как месяц испорченную овсянку за пару кусочков железок и стали наблюдать за моим неказистым и неловким аллюром. Вдруг я осознал, что если им придет в голову принюхаться к моему канализационному парфюму, то они очень быстро догадаются кто за ними следил.

Так, лучше не давать им повода начать их травлю.

— У меня к вам предложение.

Наступившая тишина длилась около года. Я даже не был уверен, от чего они больше в шоке, от того что кто-то решил к ним обратиться за помощью… или то, что этим пони был я. Моя неуверенность быстро рассеялась, когда трио свалилось на землю одновременно хрипло и истерически смеясь, да так громко что разбудило всех в зоне ожидания.

— Я серьезно!

— Нет вы слышали? Он серьезно!

— Чего же он хочет? Он хочет выторговать свою маленькую дыру? Уже поздно!

Так ничего не выйдет, я решил разыграть козырную карту.

— В итоге вы получите наркоту.

Их манеры тут же преобразились, два жеребца навострили уши, лишь только это слово дошло до их мозга. В мыслях я заплясал от счастья, от того, что мой выстрел в небо — то, что задиры употребляют наркотические препараты — угодил прямо в яблочко. Хорошо Мурки… один барьер пройден. Теперь перейдем к самому вкусному.

— Я знаю где её достать… помогите мне, и я расскажу вам.

Тут что-то пошло не так. В отличии от них, кобыла даже глазом не дёрнула. Я предположил, что она таки как раз не увлекалась этим и всё станет на порядок хуже, если она окажется де факто лидер в этой маленькой группе.

— Ты играешь в опасную игру, недомерок…

Она говорила не громко, не замечая переглядываний двух жеребцов… вот бы они начали со мной говорить.

Дискорд тебя… неплохо было бы если бы у меня самого получилось бы начать говорить… я почувствовал, что деревенею и чуть ли не падаю. В конце концов, именно эти пони обещали меня убить! Петля верно подметила, я играл с огнем, даже просто разговаривая с ними. Казалось, она намеревалась приблизиться ко мне настолько, что мне придется присесть, для того чтобы полностью видеть ее. Меня трясло, наверняка она специально это делала… ведь они же обычно по-другому общаются… не так ли?

— Так чего же ты хочешь, недомерок?

Так… начало положено. Я не мог им рассказать весь план, иначе бы у меня ничего не получилось. Если задиры будут всё знать, то они с легкостью разберуться с каждой проблемой и к тому же окажутся в большем выигрыше.

— М-мне тоже нужно… я не могу их достать сам.

— И что же нам помешает забрать себе всё?

Я бы хотел, чтобы они не приметили этой маленькой лазейки, но это было бы слишком хорошо. Я действительно не хотел, чтобы они выяснили все подробности… тем более что из-за некоторых деталей, я в итоге окажусь в большем плюсе, чем они.

— Потому что я… э-э… я работаю на кое-кого, — сказал я, настолько запинаясь, что мне захотелось отвесить себе подзатыльник за настолько неприкрытую ложь. — и если я выполню его задание, то у меня получится… у меня получится выбить у Сути скидку для вас!

Ладно… технически это может оказаться правдой. Может, когда у него не останется настоящих конкурентов он снизит свои цены?

А после этого Принцесса Селестия спуститься с неба и на своей спине подкинет меня в Кантерлот, где у меня будет назначена свадьба с Обитательницей Стойла.

Петля прищурилась и встряхнув гривой посмотрела на своих товарищей. Их глаза выдавали неумное желание веществ, видимо для того чтобы добавить щепотку специй в их безрадостную филлидельфийскую жизнь. Спустя пару секунд Петля вздохнула и опустила голову.

— Пойдет, — невозмутимо насколько это вообще возможно сказала она, — но это никакая не сделка, недомерок. Если вдруг мы как-то сможем обернуть это выгоднее для себя… тебе же хуже.

Мое сердце подпрыгнуло… возможно у меня появился шанс!

— А, и недомерок?

Я остановился как вкопанный.

— Даже не думай, что у тебя будут поблажки.

Её лицо опустилось на мой уровень. Я прикусил губу так сильно, что у меня едва не пошла кровь.

— Твоей маленькой дырочки больше нет, недомерок. Смари… твоё уютное проживание там нам было очень неприятно. Почему? Да тошо мы просто такие гадкие пони. Мы всё ещё не забыли, как ты лягнул одного из нас в лицо… и даже не надейся, что тебе эта хуйня легко сойдет с копыт. Усёк?

Я слегка кивнул.

Она ударила меня в лицо с такой силой, что у меня снова зашатались зубы. Я настолько громко вскрикнул от боли, что все пони в этой зоне уставились на меня.

— Я спросила… ты усёк?!

— ДА!

— Кто главный в этом маленьком дельце?

— Т-ты…

Меня снова ударили, на этот раз по другой стороне лица. Я почувствовал, как мой шатающийся зуб выпал на землю.

— Заруби на носу. Всё это только из любви к веществам. Когда мы закончим… ты будешь мечтать, чтобы с тобой общались по-старому. Ебучий недомерок…

Она отошла к жеребцам. Со слезами на глазах я поднял с земли вылетевший зуб и отчаянно пытался сдержать свой кашель. Ну конечно я не мог быть главным в этом деле… я раб с самого дна. Они будут главными… а я буду следовать.

Как и всегда.

Я объяснил им свою план. Они не очень-то внимательно слушали и у меня было неприятное чувство, что всё чем они занимались, так это пытались найти в нём лазейку. Мы сидели в зоне выдачи багажа, в метрах двадцати от рабского рынка. Я уверен, что у Сути были повсюду уши и не мог рисковать.

Я поглаживал подбородок, пока садился спиной к выходу. Если они сделают что-то странное… меня как ветром сдует. Мне не нравилось находится на таком близком расстоянии и вообще просто быть рядом с этими тремя, но сейчас они оставались моей последней надеждой.

Осознание этого ужасало меня до глубины души. Мне приходится иметь дело не только с Сути… но ещё и с этими тремя.

— У единорога-целителя, Артери, есть наркотические препараты.

Двух жеребцов передёргивало от простого упоминания. Я искренне надеялся, что они не сорвутся с места и не побегут за ними. У Лимона, в частности, был какой-то нервный тик… интересно насколько сильная его зависимость.

— Мне… Мне нужны его препараты, чтобы торговать с Сути. Если вы втроем сможете его отвлечь… создать какую-нибудь неразбериху. То я думаю, что смогу проникнуть к нему на склад и взять то, что нам нужно.

Петля уставилась на меня. Ей, очевидно, не понравился мой план. Я мог сказать по ее лицу что она думала. "А почему нельзя просто взять все силой у целителя?"

— У нас не получится всё забрать силой, — Ради Селестии, пожалуйста, не бей меня, — потому что Сути Морасс наблюдает, и он хочет, чтобы всё прошло тихо… как мне кажется. Стража тоже не просто так стоит.

Петля всё ещё была напряжена. Её взгляд начал меня беспокоить.

— И… гм… если нас заметят, то тогда мы все окажемся в параспрайтовых ямах или… нечто похожем.

— Недомерок, могу тебе гарантировать, что если ты пытаешься нас хоть в чём-то наебать, то параспрайтовы ямы будут наименьшей твоей проблемой. — сказала она ледяным голосом.

Я начинал осознавать всю тяжесть своего положения… это не было какой-то там травлей или попыткой сделать меня мешком для битья. Один из задир только что пообещал мне расправу.

— Ни в коем случае! — я пискнул, оттого что страх разорвал мою уверенность в клочья.

Я не могу струсить… мне нужен мой дневник и лекарства!

— Так что, когда препараты окажутся у меня, мы передадим ему сумку с тем, что он хочет. И потом… потом он нам кое-что отдаст.

— Что такое кое-что?

Ну хорош! Хватит вопросов! Я не хочу им рассказывать настолько много… в основном последнюю часть моей задумки.

В которой я их подставлю.

Это было действительно потрясающим… по моим меркам. Я бы смог отдать Сути всё чего он хочет… но вместе с тем забрать пять антирадинов и столько целебных зелий сколько смогу унести. Артерии утверждал, что мне необходима магия, чтобы восстановить свой организм, но насколько я понял, если я выпью достаточно исцеляющих зелий, то хотя бы смогу остаться в живых… верно?

Я же правильно понял, что это именно так работает? Чем больше зелий, тем лучше… ведь именно так и должно всё работать… даже не хочу думать, что что-то может пойти не так. Может, у меня получится продать ему часть его вещей взамен на его магию?

Но для задир была заготовлена другая история. После того как Сути отдаст мне всё чего я от него хочу, я также бы отдал задирам пару украденных шприцов в качестве оплаты дурью и, когда получу компоненты для Викед Слит, немедленно вернусь на Ферму Развлечений. Сразу же как окажусь там… намекну Виплашу о том, что у задир есть контрабандные вещества и они больше никогда не появятся на Ферме Развлечений и не смогут мне досаждать!

Сути получит что хочет. Я получу свой дневник и жизнь. Викед Слит получит свои компоненты.

Конечно, получится так что, сдав этих троих я технически убью их. Эта мысль пронеслась у меня в голове… несомненно она ещё появится позже. Но пока что, именно я окружен самовоспровоглашенными убийцами так что здесь ситуация либо я, либо они. Артери наверняка потеряет свой бизнес… но может это заставит его переосмыслить, то, как он должен использовать свою магию?

— Что… Такое… “Кое-что”… Недомерок?

Мои мысли вернулись в настоящее.

— Дурь! — Я закричал. — Я же сказал, что достану для вас дури, я так и сделаю!

В моем голосе присутствовала неприкрытая паника. Столько вариантов, что все может пойти наперекосяк. Особенно элемент отвлечения этими задирами. Я не мог подсказать им как отвлечь Артери. Даже не могу представить, что они вытворят, когда мы получим, то за чем придем. Для них получение всего этого добра может стоить больше, чем Сути может вообще предложить. Мои слабые гарантии не выдержат такой подставы. До меня дошло, насколько же быстро мне надо будет доставить всё добро к Сути и получить свою долю, прежде чем задиры успеют опомниться и потребуют дурь.

Я мог прочитать в её глазах… что по её задумке в самом конце у меня ничего не останется.

Они просто используют меня. Как и Виплаш… как и Викед Слит… как и Артери и Сути Морасс.

Но ведь я был прирожденным рабом, разве это не в моей природе? Разве моя кьютимарка не означает, что все будут использовать меня как им вздумается? Включая других рабов?

Однажды я услышал рассказы про то, что спустившимся вниз пегасам удаляли их кьютимарки. Что до меня… у меня возникало предчувствие, что для того чтобы такое сделали с моей мне придется заплатить.

Петля развернулась, не сказав ни слова и пошла… видимо мы уже обсудили все непонятные моменты.

— Будь готов, недомерок. Мы сделаем это по-своему. Что-то идет не так, ты попадаешь в такое же дерьмо что и мы.

Это "по-своему" обернулось тем, чего я не ожидал.

Я смотрел как Петля подходит к группе матёро выглядящих рабов. Учитывая их поврежденную одежду, я предположил, что они были охранниками каравана. Её словно не замечали до тех пор, пока она не подошла вплотную. Банды и караванщики не особо то жаловали друг друга. По факту они даже были смертельными врагами. Несколько раз при моей транспортировке наш караван обстреливали бандиты.

— Пацаны, недавно не теряли какие-нить поставки? — Её голос источал задор, подкалывание и презрение, с каким общалась со мной. Я заметил, что Лимон и его приятель по крутой дуге обходят охранников со спины.

— Хочешь познакомить свою голову с бетонной плитой, кобыла?

Глава каравана встал. Он был на голову выше Петли, а кьютимарка у него была дробовик. Ну дела… это не может предвещать ничего хорошего.

Если Петля испугалась, то не показала этого. Притворяясь, что она уходит, она впечатала со всей силы свои задние копыта в горло караванщика. Это движение было настолько резвым, что я только успел увидеть этот грязный прием, как её противник, задыхаясь от сломанной трахеи рухнул на землю.

Очень быстро Петля для меня стала страшнее, чем когда-либо. Я видел, как двое жеребцов вышли из засады пока охранники осознавали, что случилось. Шквал копыт, крики, злословия и кровь на бетонном полу, я стал свидетелем как разразилась потасовка трое на трое, пока к задирам подбегали охранники каравана с другого конца помещения. Я видел, как Лимона уложил на пол единорог, а второго душил другой жеребец. Задира, вполне возможно, не выжил. Безжалостная ярость и бессмысленная драка между двумя группами скатилась в неудержимую агрессию и необдуманную жестокость.

После Номера Шесть я думал, что мне уже не почем такие вещи… но когда я увидел, как доской с гвоздём бьют в район глаз и то с какой дикостью Петля долбит почти что отключившуюся кобылу, то инстинктивно с отвращением отвернулся.

Она ещё и ухмылялась.

Я прятался с краю помещения, в небольшом проёме заколоченного досками магазина. Я смог уместиться между досками у входа, всего в нескольких шагах от аптеки Артери. Но пока он не отвернется или не уйдет я не мог ничего сделать…

Он и впрямь видел драку, но не сдвинулся ни на шаг от своих запасов. Дискорд его побери, он определенно был сделан из более прочного материала, чем я… весь мой план состоял в том чтобы прокрасться в магазин и укрыться от жестокости творящийся вокруг. Даже не смотря в ту сторону, я мог различить крики, удары и время от времени хруст ломающихся костей. Весь центр зоны ожидания превратился в огромный поле битвы. Рабы разбегались кто куда, в ужасе от ещё больших беспорядков. Я слышал, как стражники пытались восстановить порядок, о серьезности этого заявления говорили предупредительные выстрелы в воздух. Надо спешить. Мне просто надо всё сделать сейчас и только надеятся, что Артери уйдет.

Выползая из магазина, я прижался к стене зоны ожидания и медленно продвигался к аптеке. Его витрину можно было обойти со всех сторон, сам же Артери стоял неподалеку. Я бы мог успеть войти и выйти… но если он только захочет развернуться, то меня тут же заметят.

Я замер, до меня дошло… что меня пока что ни в чем нельзя обвинить, я просто маленький жеребец, который ищет укрытия от драки. Но вот сделай я ещё один шаг и всё встанет на свои места. Я боролся со своим страхом не позволяющем мне даже попробовать… попробовать спасти свою жизнь!

Отважиться или струсить, Мурк… отважиться или струсить…

Я заметил, как Артери отошел чуть дальше. Должно быть он идет к зовущему на помощь изувеченному пони с кучей крышек в кармане.

Отважиться!

Я помчался вперед, мои маленькие копыта почти не издавали стука об землю, пока я спрятался за его стойку в его импровизированной лавочке. Здесь находилась большая седельная сумка. Я только слегка приоткрыл её зубами как из неё посыпались антирадины и зелья, вместе с пачками химии. Большая часть из них мне не знакома и узнавать я их тоже не хочу. Я не мог прочитать этикетки.

Но я умел считать.

Ох… этот… ублюдок.

Здесь было всего пятнадцать вещей во всей сумке. Пять антирадинов, пять зелий и пять коробок с пачек с парой доз химии в каждой.

Морасс знал. Он всё это сраное время знал. Он никогда не хотел помочь мне.

Мои уши уловили шуршащий звук сквозь крики и предупреждения, пытающихся взять всё под контроль, стражников, Артери волочил своего пациента сюда!

Нет времени на раздумья. Я схватил сумку, запихивая всё что упало обратно, после чего просто вышел из аптеки тем же путем что и зашел. В кой то веки удача была на моей стороне. Артери больше был сфокусирован на своем пациенте, которого он телекинетически тащил к себе. Я побежал обратно к заколоченному магазину, а оттуда, прячась за прихваченной мной обивкой сидений, понесся прочь.

Позади я слышал, как закричал Артери. Всё прошло гладко. На этот раз обошлось без боли. Без погонь. Без обнаружений. Ко мне пришло радостное осознание. Я только что украл целую кучу медикаментов! Ведь… так?

Выйдя из зоны ожидания, я раскрыл шаткую дверь шкафа и спрятался внутри.

Антирадин и лечебные зелья! Две вещи, которые должны были спасти мою жизнь, лежали у меня в копытах! Больше никаких болезней… никакого радиационного заражения и ноющих ног.

Но пока… я не могу. Даже полностью здоровый, но без компонентов Викед Слит угробит меня. Да и про дневник не стоит забывать. После вчерашнего он для меня значит больше, чем вся моя жизнь. Первое место, где проявилась моя творческая черта, первая вещь, подарившая мне веру и желание бросить вызов моим хозяевам!

Я не мог его просто оставить. И те компоненты.

Тут нужен план. Но время поджимает ещё сильнее, чем раньше, и мне надо делать всё живо, прежде чем задиры очухаются после драки и пойдут искать свою дурь и несомненно что-то что сможет их подлечить.

Завернув седельную сумку в старую тряпку, которая валялась в шкафу, для того чтобы Артери сразу не узнал свою пропажу, я выдвинулся. Моя хворь вернулась… от галопа заболело в области бабки. Утешая себя, что если всё получится… то все это пройдет. Я старался сдерживаться от всхлипов.

Подобно волне меня окатило болезненной усталостью… когда адреналин полностью истощился. Мне пришлось задержаться на минуту, пока мое зрение приходило в порядок. Но моё ощущение баланса решило дать сбой, да с такой силой что я упал в стену в коридоре терминала. Тяжело дыша, своим сбивчивым и сухим дыханием… я затрясся и весь вспотел.

Осталось совсем чуть-чуть… совсем недалеко и сразу полегчает…

Мои легкие сгорали.

Магазин был до обиды близко… всего пара шагов.

Когда я добрался до Сути Морасса, я едва мог держать седельную сумку. Весь путь я ощущал, как она трется о мою жилетку. Шагая достаточно медленно, чтобы избежать излишнего внимания, я прошел должно быть один из самых длинных путей за свою жизнь и мне приходилось не раз останавливаться, чтобы застегнуть жилетку. Страхи плясали у меня в голове… если я настолько болен, что, если я не смогу завтра проснуться и больше не увижу свой дневник, который такими усилиями пытался вернуть? Не слишком ли поздно для лечения? Сможет ли антирадин избавить меня от магической радиации до костей, пропитавшей мое тело.

Скинув седельную сумку перед изворотливым торгашом, я сел чтобы восстановить дыхание, после чего он задвинул сумку за стойку, подальше от глаз Артери. Единорог-целитель о чем-то спорил со стражником… но я мог только догадываться сколько им отстегнул Сути.

— Так вот, парнишка, — он начал — кажется ты справился со своею частью сделки. И хочу сказать каким бы безжалостным и изворотливым я не был… я всегда держу своё слово. Невозможно заниматься торговлей, если ты не держишь своих обещаний.

С мольбой в глазах я смотрел на него, аккуратно поправляя свою жилетку… эта сумка чуть не заставила её разойтись по швам.

— Прошу… мне необходимо лекарство прямо сейчас, — мой голос едва дотягивался до шепота, только так я мог говорить не испытывая боль в горле, — я… я кажется чувствую себя ещё паршивее.

— Ну, конечно, лишние нагрузки не помогут твоему здоровью, — усмехался он, пока считал награбленное — и я только могу догадываться, скольких тебе стоило нервов и сил все это провернуть. А теперь…

Он одобрительно кивнул, довольный моими затраченными усилиями и постучал по стойке.

— Как ты смотришь, на то чтобы работать вместе, приятель?

Ненависть от этой ухмылки могла бы запустить десяток мегазаклинаний. Вот стоит он… смотрит на умирающего пони и всё о чем он задумывается это получится ли у него и дальше его эксплуатировать, пока тот окончательно не откинет копыта. Я встречал ужасных пони и работал с тиранами подобными Господину Красному Глазу… но это было каким-то новым, особенным уровнем зла.

— Если… если я соглашусь, то ты поделишься со мной лекарствами? Прошу, я думаю, что я не переживу эту ночь.

Да я попрошайничал, но мне ничего другого не оставалось. Сломанная накопытная чудо-штукенция ведь не может ничего стоит, так?

— О, не торопись, Мурки приятель. Закати-ка свою губу и давай для начала поймём, что ты можешь сделать для меня взамен на то, что я предложу. Насколько я вижу тебе необходимо постоянное лечение… не просто один раз взять то что тебе нужно и больше никогда не появляться, ага?

Он загнал меня в угол.

Я согласился.

Он объяснил, что мне необходимо было делать. Ничего сложного, но само задание достаточно ответственно. Мне предстояло передавать взятки различным индивидуальностям, как рабам, так и работодателям. Рабам-уборщикам за найденные вещи, страже за отвод глаз от найденных вещей и конечно, доставщикам товара. Он готов платить одну медицинскую дозу за одно задание… достаточно того, чтобы я оставался в живых. И на этом моя оплата как его маленького курьера заканчивается.

Вся моя жизнь находилась в копытах Сути Морасса. Раб в рабстве у раба.

— В соответствии с нашим договором… я презентую тебе, то что ты заработал выведя моего конкурента из бизнеса, паренёк.

Он продолжил говорить даже удаляясь в заднюю часть своего магазина, слушая крик стражи снаружи. Трио, как я мог догадаться, будет здесь минуту на минуту. Плевать. Я просто сидел на своей пятой точке, как послушный маленький раб, ждущий команды Морасса. Или времени, к которому мне предстояло вернуться на свою смену на Ферму Развлечений. Интересно, а получится ли у Морасса вытащить меня подальше с Фермы Развлечений и от задир и оставить меня жить здесь.

Стоять… “то, что я заработал”!

Оторвав глаза от своих копыт, я увидел, как он, подойдя выплюнул дневник и чародейский компонент прямо передо мной. Я не удержался и прижал к себе дневник так крепко, как только смог. На глаза набежали слёзы.

Сути оставил меня и вернулся к своему торговому фронту… без сомнения он готовился спорить с Артери по поводу того, как у него так быстро расширился ассортимент. Он сказал что меня отправят ночью отдать взятку охраннику около прохода, который мог прищучить его из-за небольшой поставки Яблочных Сахарных Бомбочек прямиком с рабской кухни. До тех пор мне стоило сидеть тихо в задней части его магазина. Сесть рядом с старой сломанной печью (домашняя выпечка в аэропорту? Старая Эквестрия, наверное, была замечательным местом…) и оставаться настолько невидимым насколько это вообще возможно, пока я ему не потребуюсь.

По крайней мере сейчас я был совершенно не против этого… мне надо было на кое-что взглянуть.

Я отложил чародейский компонент в сторону.

Рабы, кричащие от лечения Артери, потому что он хоть и помогал им магией… но судя по всему не знал ни одного анестезирующего заклинания, отошли на задний план.

Я положил дневник передо мной и медленно… ох… так… медленно… открыл его на знакомой странице.

…

—…привет, Мам.

В ту же секунду я вычеркнул свой дневник из контрольного списка. У меня никогда не было дома, но теперь смотря на мою маму, моя фантазия вместе с памятью… подсказывали что именно так и чувствуется дом. Даже то что слёзы падали на страницу, не помешало мне улыбаться, пока я чувствовал её успокаивающий взгляд.

Я остановился.

Она была просто рисунком… но увидев это я вспомнил.

Я вспомнил то желание. То желание избавиться от моего Господина, желание перестать слушать Красного Глаза и желание попытаться остаться внутри свинарника и нарисовать её, когда от меня требовали подчиниться.

Я избрал свой путь.

Переведя взгляд с такого прекрасного, успокаивающего лица моей мамы на Сути Морасса… я понял, что не существует ничего что смогло бы меня оставить здесь работать на него.

Я ухожу отсюда. Я буду жить дальше.

— Спасибо… Мам. Рад что ты снова рядом.

Мой план был не продуман до конца. Сейчас мне не настолько выгодно красть медицинские препараты прямо из-под носа Морасса и давать деру к выходу. Морасс не станет гоняться за мной по всей Филлидельфии… хотя теоретически он может это организовать.

Не-а. План был не очень-то и фантастичным, но проблемы могли начаться в любом месте. Начиная с Морасса и его охранника и стражников на выходе. Если пони меня схватят, то я не смогу выкрутиться. Худшее что может случиться они сорвут мою жилетку… отберут устройство и все остальное тоже. Застегнув жилетку, я почувствовал, как к моему торсу прижимаются радио, дневник и компонент для Викед. Для того чтобы собрать ненужные Морассу вещи, я возьму ту самую седельную сумку, которую он оставил около прилавка. Но даже всё разложив… вещи, спрятанные в жилетке, могли запросто выпасть. Я не собираюсь рисковать и оставлять их под чьим-то присмотром, хотя бы только потому что каждая вещь для меня важна.

Хоть я никуда и не спешил… но ощутил, как на меня нахлынула очередная волна тошноты. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я прикрыл рот копытом, пока громко чихал. Желудок отозвался на резкий кашель, зрение помутнело от боли и усталости… я пролежал достаточно долго, прежде чем силы вновь вернулись ко мне. Я не смогу сделать этого… не физически. Я чувствовал слабость в ногах, а с больной было совсем все плохо. У меня не выйдет бежать с вывихнутой ногой! Если бы я только мог притупить боль…

Мой взгляд упал к шприцам рядом с сумкой, оставленной Морассом.

Я не знал, какой из них мне нужен… как же они назывались? Мед-Х? Они все отличались друг от друга. Один с двумя иглами, чтобы получить увеличенную дозу, один тонкий и неказистый, один сделанный из бутылки с какой-то серой жидкостью внутри.

При моем состоянии… передозировка от неправильного выбора могла отправить меня на тот свет.

Тот с двумя иглами выглядел заманчиво… слишком круто. Обезболивающее не должно выглядеть круто не так ли? Неказистый определенно был каким-то медицинским препаратом, так? Я перевернул емкость этикеткой к себе. На ней было изображено сломанная нога… и сразу за ней здоровая. Ага! То, что надо, так?

Я осмотрелся, прежде чем осторожно приложил иглу в емкости к моей поврежденной ноге.

Секундочку…

Я вспомнил вчерашнюю ночь, когда слушал Диджея Пон-3. Он что-то говорил про наркотик, сделанный из серой крови гидры. Я взглянул на бутылку и чуть не выронил её от отвращения и шока. Моё лицо исказилось от мысли, что я практически вогнал иглу в вену.

Ни за что.

Я взял самую неказистую. Чем проще, тем лучше… простое ведь не должно просто убивать, так? Скорее всего, это то что мне нужно. Слегка вскрикнув, я вонзил булавку и надавил на поршень.

…так, не очень-то мне и помогло. Что-то ничего не чу-у-у-у-у-у-в-о-а-у во-о-о-о… во-о-о-о-т и эффект.

Моё зрение затряслось, когда меня зашатало и я упал на бок. У меня вообще всё онемело. Какое блаженное облегчение не чувствовать боль в копыте и перестать чувствовать холод в моих легких. Очень соблазнительным было желание поспать, пока боль волнами покидала моё тело. Медленно я начал чувствовать, как ко мне возвращается контроль над конечностями… но что-то было со мной иначе. Я чувствовал себя… замечательно. Словно вся в мире боль разом испарилась. Если бы у меня было бы побольше этого лекарства…

Чуть подождав, чтобы мои конечности восстановили чувствительность (и по правде говоря, того момента когда мой разум перестал думать "прикольные огоньки, у-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и…") я стал размышлять о дальнейшем плане. Возможно, задумка была в корне неверной… взять с собой кучу медикаментов. Я ведь всё равно жду пока восстановится моя способность ходить… может я могу стащить антирадин и лечащее зелье, чтобы немного опередить события… в любом случае что может пойти не так?

Мне не больно. Я сейчас вообще не чувствую никакой боли. Хах!

Я осознал, что на моем лице приклеена улыбка, когда увидел отражение в металлической двери напротив меня. Вау… я от этой штуки даже улыбаюсь! Мед-Х! Самое! Лучшее! Лекарство!

Наслаждаясь приходом от болеутоляющего, я откинулся на спину на духовку Морасса… потягивая Антирадин и глядя на мою маму. Глядя на неё, я по-настоящему улыбался… даже сквозь медицинский дурман, облегчающий мою жизнь.

Такое чувство я бы всегда~

— АРГХ!

Я чуть не разбрызгал антирадин на мой дневник и только через силу смог проглотить отвратительную жидкость. На вкус как оранжевая краска! На этикетке был нарисован маленький жеребенок, который пил его через соломинку, улыбаясь словно маленький щеночек. Я серьезно усомнился во вкусе и здравом смысле любого пони, которому могла понравиться эта отрава. Требуется много клинического сумасшествия, чтобы презентовать эту вещь как что угодно, кроме как отвратительной.

Вздохнув, я продолжил пить. Учитывая все обстоятельства… я не в том положении, чтобы жаловаться. Я наблюдал за Морассом со спины. Несомненно, он верил, что работа мне нужна как кровь из носу, судя по тому как мало он мне предлагал.

Я ему ещё покажу. Я им всем ещё покажу. Как только я смогу бежать я дам деру отсюда!

Не время сомневаться.

Хотя бы один раз я не струсил. Теперь меня ничего не сдерживало и не ограничивало. Боль окончательно ушла. Мое здоровье пришло в норму после антирадина и исцеляющего зелья. Они сдвинули моё положение с критической точки, и я так же знал, что для выздоровления мне нужно намного больше. Но мне пришлось убежать, когда Морасс возвращался на склад для проверки… поэтому я решил всё это провернуть.

Я проскользнул мимо него, прижимаясь к стене и быстро схатив зубами ручку седельной сумки я рванул в зону ожидания. Рабы с интересом смотрели на суету, а стражники готовились к возможному повторному бунту. Все вокруг были в сильном напряжении, даже не смотря на то что пони всё ещё не могли даже подняться после прошедших побоев. Я почувствовал, как моя жилетка слегка растянулась из-за набитых в неё вещей, включая одно исцеляющее зелье.

— А ну ка вернись сюда ты жалкий вор! Чизел Хуф! Ату его!

Морасс надрывался позади меня, отправляя телохранителя схватить меня. Наконец, когда я смог бежать во всю прыть, я опустил голову и рванул ещё быстрее, пробираясь под всякой рухлядью, которая помешает огромному телохранителю меня нагнать своими широкими шагами. Я слышал, как его челюсти пытаются схватить меня за хвост, даже не смотря на то что я перебегал между рядами кресел. После громкого клацанья я почувствовал как у меня из хвоста вырвали пару волосинок. Я почувствовал тот укус, но он едва не прошёл мимо моего внимания под эффектом Мед-Х, единственными неприятными ощущениями для меня была легкая жалость от того, что мой хилый и беспорядочный хвост стал ещё чуточку хуже.

Впереди находились ещё два ряда кресел по обе стороны от колонн, стоящих у выхода. Я заметил, как двое стражников бегут ко мне наперерез. Падла! Я не ожидал, что они настолько откровенно будут на стороне Морасса.

Прежде чем сделать прыжок между кресел я быстро осмотрелся, разбежался и рванулся ввысь, отрываясь от телохранителя. Был только один шанс улизнуть — добраться до сваленная кучи изуродованной мебели около окна в зоне ожидания. Предположительно ударная волна мегазаклинания пересекая огромное открытое пространство выбила его. Два варианта… прыгнуть в окно или спрятаться в хламе…

Судя по тому, насколько притуплял боль Мед-Х, я понял, что прыжок со второго этажа на вывернутое копыто, будет слишком большим испытанием на прочность. Я нырнул в кучу сваленной мебеди, пробираясь сквозь искореженный металл и острые края, туда, где мог оказаться только такой маленький пони как я. Телохранитель и двое охранников прибежав просто уставились на гору. После чего начали её разкидывать. Я слышал, как другие рабы судачили о своих страхах или непонятках, пока Морасс спорил с Артери о том что я действительно украл. Почему-то мне кажется, что здесь после этого случая у меня будет не так много друзей.

Я протискивался между мебели, оставаясь невидимым для стражников, увлеченно разбрасывающих её. Я слышал, как они кричали мне “выбираться и получить справедливое наказание”. Даже не смотря на мой страх… мне пришлось согласиться с ехидной частью моего разума, что такими аргументами тяжело меня убедить. Сопротивляясь нахлынувшему желанию свернуться клубком и ничего не делать… я продолжал ползти. Мне нужно выбраться и мне нужно забрать со мной мою маму, даже если она просто рисунок! Пробираясь сквозь гору хлама, я подметил их главную ошибку. Все они стояли с одной стороны горы, полагая, что я просто спрятался.

Я тихо выполз с другой стороны, молясь чтобы ни один мимо проходящий раб не выдал меня. Оглядываясь, я поскакал прочь… пока стражники всё ещё раскидывали кучу. Они даже не заметили, как я, оглядываясь, помчался прочь. Хах! Ха-ха-ха! Я почувствовал восторг, когда увидел, что они постепенно уменьшаются, совершенно не обращая на меня внимания. Каким надо быть идиотом, чтобы ничего не замечать по сторонам?

Тут же я с глухим звуком во что-то врезался.

Так… вот и ответ на мой вопрос.

Было не так уж и больно, но от внезапности я свалился на землю… роняя химию на землю. Запаниковав, я потянулся, чтобы собрать всё обратно. И тут я заметил во что влетел. Моё настроение упало, словно камень с крыши диспетчерской станции терминала.

— Здоров, — усмехнулась Петля, пока её дружки обходили меня с двух сторон, — явился отдать нашу долю? Или решил явиться с повинной, чтобы мы могли набить твою жопу сеном, за то что кинул нас?

Моё сердце остановилось. Нет, нет, НЕТ так просто не может всё сложиться! Мне же оставалось совсем чуть-чуть, чтобы выбраться!

Началось. Она не стеснялась. Во время потасовки она сильно приложилась головой и кровь покрывала её шерстку. Она хотела расплаты… и мести. Копытом она вонзилась в висок с такой силой, что я отлетел на метр. Даже под Мед-Х боль, прошедшая через челюсть и скулу, показалась непереносимой. Хныча и пытаясь подняться, я увидел как ко мне приближается её тень. Петля встала на задние ноги и обрушила свои передние на меня. Я не выдержал. Я закричал так громко, как только смог, когда ребра хрустнули, а изо рта брызнула кровь. Писклявый и хриплый, я взвывал пока она избивала меня. Удар за ударом за ударом. У меня почернело в одном из глаз, и он начал опухать. Она подняла меня на ноги и впечатала в стену. От столкновения с бетоном моя болезнь заново решила напомнить о себе, когда из моих легких вышел последний воздух вместе с воплем после того, как она пнула мою больную ногу.

— Нет, прошу, Петля! — я взмолился, пытаясь подняться, но безуспешно, — Не уб-бивай меня! Стой!

Я облокотился на стену и сполз вниз. Меня и раньше били… но сейчас было по-другому. Она не хотела повалять дурака… это был самый настоящий бой с намерением уничтожить противника. Я… Я этого не смогу пережить!

— Прошу… Петля, я верну~

Внезапно гравитация решила забыть что у меня есть вес, и меня швырнуло в сторону центрального входа. Я вскрикнул от того, что приземлившись на свои передние, я проехался по земле своими ребрами. Я даже никак не мог сгрупироваться. Без Мед-Х… я бы наверняка уже отключился.

Я попробовал встать… если бы у меня получилось дотянуться до склянки лечащего зелья… и быстренько глотнуть из него. Или до Мед-Х. До чего угодно! Любой вещи способной придать мне сил на последний рывок! Если… если бы у меня только получилось убежать! Мои усилия привели меня к тому, что я свалился на землю, когда каждый сустав задрожал и подвел меня. Сжав зубы, я пытался ползти, вскрикивая от боли в районе набухающего глаза. Эта слепота… Богини правые она ведь не навсегда?!

Они не хотели меня отпускать. Её копыто вонзилось в мою больную ногу… с такой силой что я взревел от боли, а она лишь злобно улыбнулась. Я видел, как сюда приближаются Морасс и стража. Его лицо выглядело так как будто я заслуживаю всё это… избиение и потерянную кровь. Меня постоянно трясло… тело разрывало от кашля, боли в ногах, ребрах и лице. Я чувствовал, как бегут струйки крови… откуда-то с лица. О, Селестия, как же мне больно… прошу… прошу прекрати мои мучения…

Жеребцы приближались, с явным намерением присоединиться к игре. Петля перевела взгляд с них на меня, её жертву. Когда я взглянул вверх, мои слёзы смешались с бежавшей кровью из моих ноющих ран, сквозь опухшие части моего лице… я понимал, что её действиями руководили беспощадство и садизм. Моя грудь вздымалась спорадически, моё дыхание было сбивчивым, я отчаянно пытался вернуть хотя бы его в норму.

— Слышь! Петля! У него тут не так уж и много веществ, где остальное? — Лимон выглядел расстеряно.

— Ваще не ебу, просто жди, скоро мы всё получим.

Третий жеребец подошел ко мне и присмотрелся.

— Может и сразу…— он ухмыльнулся, уставившись на мою жилетку. — у него тут какие-то бугорки.

Нет! Я собрал все оставшиеся силы и вырвал свое копыто из её хватки. Я увернулся и получил удар только в полсилы, я даже смог заставить себя подняться на все четыре копыта. Они снова заберут мой дневник! И… и…

— Сюда! Вот где ты прячешь вещества!

Они наступали, я ощущал это всем телом, они хватали, тянули и пытались заполучить, то что я прятал под моей жилеткой столько времени!

— ОТДАЙ!

— Нет! — через силу я смог закричать, безрезультатно пытаясь им помешать, ведь они с легкостью зажали мои ноги.

— СРЫВАЙ!

Я почувствовал, как зубы вцепились в мою жилетку и потянули, я пытался вырваться, но от этого меня стали держать ещё крепче.

Ужасный звук рвущейся одежды долетел до моих ушей, когда я свалился на землю от внезапно улетучившегося давления. Я лежал на земле без моей жилетки, ощущая бетон всем своим телом. Вырвавшийся адреналин заглушил жгучую боль, настолько что я смог повернуться и отскочить. Мой дневник… моё радио… пергамент с контрольным списком и чародейский компонент всё вывалилось на землю к медикаментам и разорванным остаткам моей жилетки…

Но никто не смотрел на то, что находилось на земле. Каждый пони в этом терминале просто стоял и уставился на стоящего перед ними избитого маленького пони, который едва держался на ногах, который рыдал от боли и падающей на землю крови. Они не смотрели на его заплывший и ослепший глаз или кровоточащие губы.

Все они уставились только на одну вещь. И только на неё.

— Чё?

— Он… что…

Лимон нарушил повисшее молчание.

— Что?! Он… он ебанный пегас!

Я… может был не до конца честен с вами.

Нет, я не земной пони. Я… и вправду… пегас.

Я…

Прошу прощения.

Я должен был всё сразу сказать, я понимаю.

Но пожалуйста поверьте мне…как я мог это просто признать? Пустошь ненавидит пегасов до такой степени, что меня вероятней всего уже бы давно убили в Филлидельфии. Дискорд его побери, хорошо хоть мои прошлые хозяева были довольны просто наличием у себя рабов, вне зависимости от их расы.

Я не знаю, как так вышло. Возможно, у моей мамы в потомках были затерянные в пустошах пегасы. Может быть мой отец был пегасом, а моя мама решила этого не рассказывать. Может это просто так сложились вероятности и этим генам больше двухсот лет. Так или иначе… вышло именно так. Я родился с этими глупыми крыльями по бокам. Из-за их размера больше, чем я сам и моей робости, они стали причиной отношения ко мне как к какой-то грязи у всех моих бывших хозяев. Меня обвиняли за то, что сделали пегасы перед падением мегазаклинаний или о слухах что они где-то выжили и живут себе припеваючи плюя на жизнь внизу. Мне давали меньше еды, мои крылья натыкались или мешали другим рабам. Меня прозвали "бесполетным". Многие из них выдумывали истории, о том, что я спустился с облаков, потому что мои настоящие родители отказались от меня. Но я клянусь, я могу сказать совершенно искренне… я родился в Пустоши… я родился рабом.

Моя мама мне в детстве как-то сказала:

— У каждой пары крыльев в пустоши есть своя история, малыш Мурки.

Пегасы были такой редкостью, что у каждого была своя история, рассказывающая о том куда, они летели, или, например о том какой был мир над облаками. О том как они выживали в мире, который их ненавидел или о том, что у них получилось сделать благодаря своим уникальным способностям. Пегасы были невероятны, уникальны и у каждого из них была какая-то легенда за спиной.

Но… я не настоящий пегас. Они умеют летать… я нет. Моя история не представляла из себя ничего кроме постепенно ухудшающихся событий.

Когда я был совсем молодым и работал на каменной ферме. Тогда я ещё не достиг того возраста, чтобы научиться летать. Но я рос и мои крылья начали развиваться. Они двигались и подергивались как им вздумается и мечтал, что если я буду ими хлопать достаточно сильно, то моя мама сможет вместе со мной оказаться в месте побезопаснее. Мой хозяин увидел, как они стали двигаться и… и он предпринял несколько шагов… чтобы убедиться, что его рабы никуда от него не уйдут.

С молотком во рту он приказал двум рабам затащить меня в его подсобку, где стояла наковальня. Он… он не хотел, чтобы я летал. Вообще.

…он сломал их…

Они так и не восстановились. Искалеченный совсем молодым… я стал просто не способен правильно развиться, у меня так и не образовались необходимые мышцы, пока мои крылья были искалечены и едва зажили, но у меня не хватало сил ими воспользоваться. Я даже не могу ими ни двигать, ни раскрыть, ни раздвинуть их! Они просто находятся у меня на спине и болят…

Я пробовал, уж поверьте мне и не раз. Но у меня не получается заставить их даже подняться, что уж говорить про взмахи. Да и вообще я сомневаюсь, что я когда-либо смогу понять механику полёта. Нет, у меня никогда не получится летать. Точно не смогу повторить то что получилось у Обитательницы Стойла. Ей даже крылья были не нужны. Она сможет увидеть небеса, о которых я даже не смогу мечтать… встретить рассвет и закат солнца. Увидеть полумесяц величественной Луны или увидеть Пустоши с безопасного расстояния сверху. Оттуда где меня никогда не будет.

Итак, у меня есть две бесполезные и болезненные, неразвитые штуки, которые не дают мне совершенно ничего. Их все ненавидят, а я и того больше. Теперь вы понимаете почему я их прятал? Поэтому я должен носить жилетку, тем самым скрывая их от посторонних. Нет… я не пегас. Я земной пони, только вот без того, за что их ценят. У меня недостатки от обоих рас и ни одной полезной черты.

Я себя считаю… ни разу не пегасом… а просто слабым пони.

Если бы об этом знала вся Филлидельфия… то я не смог бы протянуть даже того что я протянул сейчас. Рабы будут искать любой возможности прикончить меня. Я пытался прятаться везде, где я работал… и в Филлидельфии это мне удавалось дольше чем других местах. Но всегда у кого-то получается вынюхать что-то и вся ненависть, и предрассудки возобновляются, как и в прошлых местах.

И они теперь здесь о них тоже знают…

У меня было не так много времени. Толпа собиралась вокруг, а Петля и Сути не могли прекратить своё бессвязное бормотание и потерянные взгляды. В толпе кто-то начал ненавистно и желчно возмущаться, требуя убить меня, в знак отмщения. Я знал, что не каждый житель Эквестрии ненавидел пегасов…но рабы склонны к эмоциональной неказистости, из-за этого они хотели выместить гнев на мне, так как видели во мне общего врага.

Я дотянулся до целебного зелья и залил его в горло в один присест. Тем самым я чуть не поперхнулся и меня едва не стошнило… но чувство восстановления моих недавно полученных ран придало мне достаточно сил, чтобы я смог закинуть все свои вещи в седельную сумку. Вся толпа тут же отреагировала как один… волна кричащих морд, надеющихся выместить свой гнев на представителя той расы, которая их покинула.

Я видел, как Петля пыталась пробраться сквозь них. Телохранитель Сути Морасса был позади неё… у меня было несколько секунд, чтобы убежать. Лимон всё ещё стоял неподалеку от меня, нахмурившись, он попробовал меня схватить. Запаниковав от топота фанатичных, кровожадных рабов я подпрыгнул. Моё правое заднее копыто, как и в прошлый раз, соприкоснулось с… какой-то мягкой поверхностью. Я услышал, как Лимон взвизгнул и свалился неподалеку.

Забросив седельные сумки себе за спину, я тут же рванул так быстро, как только мог. Видя как впереди меня стража забегает на территорию терминала и от них доносился свист и предупредительные выстрелы. Пайк и Кош нырнули в укрытие, когда мимо них промчались большие пони. Застряв между двух фронтов, я решил продолжить, положившись на мой маленький размер по сравнению с огромной толпой позади.

Мысленно молясь о спасении, я со всей моей прытью пытался увернуться от них, даже ныряя под стражников, вскрикивая от боли, когда рядом с моими ушами их боевые седла открывали огонь. Я уже пробрался им в тыл, когда рабы столкнулись со стражей.

Один стражник успел на секунду взглянуть на меня, но я тут же после этого забежал в терминал. Предполагая, что внутри беспорядки, стража, судя по всему, не особо обращала на меня внимание, так как седельные сумки спрятали мои крылья. Я остановился только на секунду и оглянувшись увидел, как стража едва справляется с несущимся с аэродрома потоком, который должен был обрушиться на меня. Все они смотрели на меня… или точнее на моё тело. Я слышал крики: "Вырвите ему крылья!" или "Отомстим за Пустошь!" Сотня пони призывала к моей смерти…

Так как не мог сесть и послушать радио, то сейчас я чувствовал себя одиноко.

Даже больше, чем когда-либо.

Я скакал, стараясь рыдать не так сильно, чтобы я хотя бы мог видеть куда мне можно спрятаться… куда-угодно.

Я убежал не так далеко. Адреналин быстро выработался и я слишком устал. Инстинктивно я искал место, в которое ни один нормальный пони не заглянет.

Этим местом была диспетчерская вышка филлидельфийского пегасьего аэропорта.

Старые строительные леса вокруг неё были сильно повреждены, но для пони, которому нечего терять, это был приемлемый риск. На крыше диспетчерской я видел, как красный туман расползается по индустриальным просторам. На горизонте я видел размытый и еле заметный из-за покрывавших всё небо облаков, закат. Просто чуть более темный оттенок оранжевого, но что-то во мне, возможно благодаря моему пегасьему нутру просто… чувствовало что это и есть солнце. Оно каждый раз скрывалось от тьмы ночи… но куда оно уходит? Мог ли я когда-нибудь проследовать за ним в неизвестность?

Забавно. Если бы я был настоящим пегасом я бы запросто мог улететь отсюда… я же все-таки находился выше стены. Этот закат был бы для меня маяком, зовущим на свободу. Но сейчас… он играл на самых потаённых и сокровенных желаниях.

Я сидел под небольшим тентом, который когда-то использовался для наблюдения, и прятался от грифонов. Сомневаюсь правда, что они стали бы искать меня, их заботы более специфичны и они никогда не включали в себя охоту за пони на крышах диспетчерских башен или других высоких построек. В самом деле, большинство из них пролетало ниже уровня, на котором я находился.

Я рыдал. Конечно, почему бы я этого не стал делать? В мой глаз стало медленно возвращаться зрение, но все с той стороны лица всё ещё оставалось мутным от опухания.

Мой дневник был открыт рядом со мной. Набросок Обитательницы Стойла, Номера Шесть и неизвестной кобылы сразу за ним. По радио играл Диджей Пон-3 и рассказывал о всех подвигах героев по всей Эквестрии. Но все эти вещи теперь, казалось, такими бесполезными.

Молва распространится. Пегас в Филлях. И потом начнется охота на ведьм.

Да и это тоже было совсем не важно. У меня может и были компоненты для Викед Слит, но только сейчас я понял то, что упустил из виду. Как и Морасс, она обхитрила меня. Машина управлялась тремя пони… даже если я всё починю, то она всё равно заставит меня вкалывать за всех, учитывая, что я был для неё четвертым пони на замену. Видимо, все просто пользуются мной. Даже когда мне кажется, что я решаю свои проблемы.

Я лег и закрыл голову копытами, пытаясь таким образом отстраниться от всего этого. Исчезли торговцы, которые пытаются меня обмануть и подсадить на иглу, чтобы я работал на них. Исчезла болезнь, выедающая мои легкие и кровь. Исчезли задиры, пытающиеся меня убить. Исчезли надзиратели, пользующиеся мной, чтобы удовлетворить свои желания. Исчезли все пони, которые судят меня из-за кучки идиотов пару веков назад!

Может, я выиграл несколько дней… болезнь отступила, оставив после себя только небольшой вред. Ведь даже лечебные зелья я использовал по большей части для борьбы с Петлей…

Я так и не вернул себе зуб. Интересно, а что здесь, если не исцеляющие зелья, могло бы мне помочь? Может, зебринские настойки?

Мне было так же плохо, как и в яме. Взъерошив свою гриву от злости, я встал и зашагал взад-вперед, пытаясь что-то придумать. Давай… думай… думай… думай! Я бил себя по голове, уставившись на город. Я видел Ферму Развлечений, их знаменитый, а ныне разрушенный, аттракцион — горки и гигантские шары в виде головы розовой пони. Могу поклясться каждая из них смотрела прямо на меня. Проклятая странная смеющаяся розовая кобыла… мне оставалось только надеяться, что я её больше никогда не увижу! То, что я вообще больше ничего не увижу! Просто выбраться и найти место, где буду только я и мои рисунки и больше ни одной живой души! Да кому вообще кто-то нужен?! От них всех только страдания!

Я вздохнул, мне не хватило энергии даже немного оставаться взбешенным. Я вымотался. Два дня беготни, избиений и заражения радиацией. Я даже передвигался с трудом. Я даже не могу придумать какое-нибудь подходящее ругательство, достаточно красочное чтобы описать мою жизнь. Но когда я отвернулся от Фермы Развлечений… идея засвербила у меня в голове. Маленькая мысль, которая постоянно была в моей голове. Намек, который по жизни путешествовал рядом со мной, но до сегодняшнего дня так и не сумевший проявить себя должным образом.

Всё это… можно очень быстро закончить.

Я подошел к краю, моё тело было словно и не моё. Я смотрел на землю в десяти метрах внизу от меня.

…есть только один способ как сделать так чтобы никто больше не мог причинить мне боль…

Трясясь от ужаса, я поднялся на парапет. Я почувствовал, как моё дыхание учащается. Я… Я… это ведь самый лучший путь, так? Не доставлять им удовольствия… так? Копыто поднялось в воздух, и я почувствовал, как моё равновесие пошатнулось на ветру.

…достаточно ли высоты? Будет ли это больно?

Я ощущал как мой центр тяжести немного смещается. Все вокруг затихло кроме порывов ветра, словно все наблюдали за мной и ждали моих действий. Я боролся с головокружением. Ещё чуть-чуть боли и всё закончится…

Ветер подхватил мою гриву и крылья, будто бы напоминая какой я расы. Но я проигнорировал его. Мне нет места в ветре и небесах.

Я наклонился.

Бип!

Я поскользнулся, мои копыта подкосились, и я спиной приземлился на балкон. Жгучая боль пронзила бок, на который я свалился, после чего дважды чихнул в ответ. Но мне было плевать на всё это… сейчас что-то бипнуло?

Бип!

Моё радио… музыка остановилась.

Я вернулся обратно и взял его в копыта. Звуки этого маленького устройства завладели моим разумом. Я ведь не мог просто взять и прыгнуть, так и не узнав что это был за звук?

Я чуть не выронил его.

…а ведь я чуть не прыгнул. О… о Богини…

Дрожа, я крепко прижал к себе радио… что во имя Эквестрии я творю? Ещё бы чуть-чуть и я бы спрыгнул с диспетчерской башни! Я зажмурился, дрожь перешла в ярость, когда я осознал, как все пережитые события повлияли на мой разум. Эмоциональное просветление может прийти в хорошие моменты так и в плохие…

У меня в желудке забурлило от мысли что я только что мог сделать. А на самом деле даже больше, чем забурлило.

Успев перетащить свои пожитки подальше, я подчинился желанию желудка немедленному опустошению. Я присел у радио сконцентрировавшись на нём… оно уже спасло тебя один раз… спасёт ещё один! Это… это будет Обитательница Стойла или кто-то с ней знакомый правда? Если честно мне было плевать, мне нужен был кто угодно, кто сможет заглушить мои мысли о том, что я только что собирался сделать с собой.

По сигналу… динамик ожил.

…Фффффззззззшшшш…

…Э-э-э… привет? Так секундочку, зачем я поздоровался? Это ведь дневник, не так ли?

Я моргнул, голос явно принадлежал молодому жеребцу. Твою ж за ногу, у него даже голос был похож на мой. Наверняка мы ровесники.

Так, ну что мне сказать в первой записи? Мой папа сказал, чтобы я постоянно пользовался им, чтобы ничего не забыть. Ну, я не совсем понимаю для чего это надо, но почему бы и не попробовать, правильно? В этом ведь нет ничего плохого. Плюс я в долгу перед ним… он ведь купил мне билет в Стойло. Если что-то пойдет не так, то по крайней мере я буду под землей в безопасности, а папу эвакуируют пегасы. Нам бояться нечего…

Довоенные записи… Меня полностью захватило, я мог лишь аккуратно удерживать устройство между копыт, пока маленький динамик проигрывал записи, судя по всему, голосового дневника.

Ну так как мне получается пришла эта штука? Она шла вместе с билетом, как мне сказали. Это Пипбак. Ваще крышесносное маленькое устройство, просто улёт. У меня всегда есть радио, диктофон, небольшой огонёк, освещающий тьму ночи и его даже, можно подключить к терминалу, который мне подарил папа на день рождения! Кое-где его нельзя получить заранее, но большая часть производится прямо здесь в Филлидельфии, так что думаю им было удобнее прислать его с письмом, а не доставлять в стойло. Так, я уже могу сказать, что оно очень полезное, ведь эта штукенция уже спасла мне жизнь!

Не тебе одному…

Я возвращался чтобы забрать его, да? Ну… Эквестрия уже не такая как раньше. Счастье, радость и взаимопонимание, ага? Сейчас всё какое-то не такое, что ли. Одни земные пони пытались взять мой билет, когда я возвращался домой. Прямо в переулке Старой Древесной Дороге! И… И как бы эта штукенция спасла мне жизнь. Ну то есть ЗПС спас мою жизнь. Ну чтоб его, меня опять трясет. Пони ведь не созданы, чтобы драться, так зачем же мы деремся?

Здесь была пауза, я полагаю он что-то обдумывал. Могу поклясться, что слышал, как он шмыгнул носом.

Я просто… Я хочу, чтобы все это закончилось. Я не хочу находиться в Стойле, зная, что всем остальным снаружи придется умереть. Но этого не должно случиться. Папа говорит, что это все позерство и никто не будет настолько тупым, чтобы сделать что-то, что поставит всех пони под угрозу. И всё же почему тогда он потратил всё накопленные им сбережения, чтобы достать для меня этот билет? Даже не хочу думать каково это быть последним представителем поколения… если худшее действительно произойдет, то что у нас тогда останется? Как бедные пони будущего будут выживать без всех тех вещей, которые есть в этом прекрасном городе Филли? Трава, деревья, чистая вода?

Я посмотрел на Филлидельфию и увидел, как дым от жаровен и радиоактивные токсины наполняют воздух.

Не хватит слов, чтобы описать вес этой мысли.

Я… Я думаю мне стоит здесь обжиться. Найти работу, потому что я переехал сюда, чтобы получить билет. Ну, полагаю, что пришло время прощаться с тем, кто это слушает. Возможно, со мной. Позже я смогу оглянуться назад и посмеяться над этими глупыми выдумками что мол все это может случиться. А да, меня зовут Сандайл. Я единорог, думаю это тоже стоит упомянуть. Может я расскажу, как я получил свою кьютимарку или что-то такое в следующий раз. Ну до скорого… наверное. Пока?

Пока… Пробормотал я и только потом удивился для чего. Я услышал, как динамик выключился и переключился на песню Свити Белл. Получается Пипбак… название этого устройства. Пипбак Сандайла.

Внезапно меня как водой окатило.

Тот скелет… он… это был…

…О Богини…

Я свалился, прижимая к себе Пипбак и стал рыдать из последних сил.

Моё возвращение на Ферму Развлечений было настолько же позорным, насколько оно было неизбежным.

Я вернул компоненты Викед Слит. В "награду" я получил неделю смен у раскаленных чанов.

В моей седельной сумке всё ещё оставалось парочка препаратов. Этого могло хватить, чтобы задобрить задир, и они не убьют меня… хотя кого я обманываю… они убьют меня при первой же возможности.

Слегка куснув, я разорвал ткань и обволок её вокруг желто-розовой медицинской седельной сумки, таким образом я в своем роде спрятал мои крылья. На Ферме Развлечений только задиры знали мой секрет, при условии, что слухи ещё не распространилась по Филлидельфии. Вопрос времени, когда Виплаш узнает об этом. А если он узнает… мне крышка.

Проходя мимо зеркала, я лишь едва успел на него посмотреть… и увидеть там как я медленно умираю, а лекарства лишь отсрочили неизбежное. Не хочу смотреть на себя. Однако мои глаза были словно прикованы к зеркалу, рядом с которым стояла большая глупая ростовая фигура смеющийся розовой пони, указывающая своей ногой прямо в зеркало, словно зазывала меня посмотреть в него повнимательнее.

Пустяк. Только маленький больной пегас, который не мог улететь от группы рабов, медленно приближающихся к нему в отражении.

— Если бы я послал тебя не к Викед Слит, то я бы мог подумать, что ты где-то прохлаждаешься. К счастью для тебя, я в курсе что она ебанутая.

Пискнув и отпрыгнул и развернувшись свалился прямо на холодное стекло зеркала. Виплаш появился из-за зеркала с нехарактерным для него молчанием. По его ухмылке я догадался, что он специально хотел меня напугать.

— Д-да… хозяин. — прошептал я. — она… задержала меня…

— Да похуй. Возвращайся в свой загон, у меня скоро будет встреча с представителем Протеже.

— Эм… хозяин? — я по крайней мере должен был спросить. — А… а задиры уже вернулись обратно? Думаю, они собираются меня убить…

— Мурк, шевели своей жопой.

— Да, хозяин…

Как говорится попытка не пытка. Я побрел вместе с Виплашем в питомник к его поднадзорным рабам. Рядом со старым офисом для персонала, который Виплаш использовал как свой дом, я увидел, как одна из грифин Стерн ждала его. Наёмница была намного больше, чем пони и к тому же с острыми когтями. Она кивнула Виплашу и тот подошел к ней. На ней был сурово выглядящий бронежилет, который она носила поверх своих угольно-черных перьев. Даже места, которые у большинства грифонов были более светлыми, у нее были темно серыми. За спиной у неё было перекинуто два длинных ствола, одно магическое, а другое было похоже на что-то типа снайперской винтовки, вообще не представляю что это за модели… я всё-таки в оружии ничего не понимаю.

Она внимательно наблюдала за мной, пока я проходя мимо, пытался избежать визуального контакта попутно смотря, нет ли где задир. С ними ни в коем случае нельзя встречаться и постараться как можно быстрее найти какое-нибудь безопасное место, хотя в глубине души я понимал, что больше ничего не осталось. Позади себя я услышал, как Виплаш заговорил с грифиной. Разговор чуть не перерос в спор… очевидно она хотела забрать рабов для этого Протеже у него. Виплашу это не особо нравилось.

Как и задирам. Они стояли в центре загона.

И ждали меня.

Петля жаждала моей крови. На её спине показались признаки ударов плёткой стражников.

Лимон топнул от нетерпения. С трудом верится, что после того как я ешё раз врезал ему по лицу, в нём проснётся милосердие.

Третий жеребец (я так и не услышал, как его зовут) просто фыркнул.

Ну… будь что будет…

— Попридержи свой аппетит, Виплаш! Я беру тех, которых я захочу и нет ни единого шанса, что я изменю своё решение, понятно?!

Даже банда заинтересовалась, они перевели свои взгляды на Виплаша и грифину. Там, где они говорили теперь появился ещё один пони. Тот чей размер ну… Вчера бы я сказал, что самый крупный, когда-либо виденный мною пони был Номер Шесть. А этот земной пони, казалось, был ещё крупнее его… ну хотя бы в обхвате живота. Он просто ворвался в разговор, грифина явно была недовольна, от такого прерывания беседы.

Номер Шесть был самым ужасающим пони, которого я только встречал. Этот, пожалуй, был ещё более отвратительным. Его шерсть была смесью грязного темно-коричневого цвета с вкраплениями отвратного серого цвета (точно такого же цвета была его грива). Обхват его огромного живота умещался на мощных ногах и в то же время сам он был не настолько мускулистым или высоким как Номер Шесть… он выглядел впечатляюще сильным из-за такого массивного центра тяжести. Он не был тучным… хотя может быть и отчасти из-за жира он и выглядел настолько массивным и мощным. На нем был надет высококачественный кожаный бард с металлическими частями, на которых находились разные безделушки и небольшие кармашки. Кнуты, дубинки и то, что было похоже на магический шокер висели в зоне досягаемости его головы. Я старался не рассматривать его рот, наполненный гниющими или вовсе отсутствующими зубами. Даже на таком расстоянии, я мог почувствовать запах из его рта… который на удивление пробивался сквозь мой канализационный аромат. Мне пришлось напрячься, чтобы не вскрикнуть, когда я увидел его кьютимарку и почти тут же проверил свою собственную, чтобы ничего не перепутать. Это была неразрывная цепь! Калибр которой практически совпадал с моими оковами.

Он был выше Виплаша и даже спустил с небес грифину, которые сами по себе обычно выше среднего пони. Он стоял и общался с ними так… словно он на порядок выше, чем они в иерархии Красного Глаза. По факту… к моему удивлению, Виплаш, жестокий ужас моей жизни, чуть ли не расплакался перед ним. Кто этот пони?

— Маленький мягкосердечный Протеже не позволяет мне находиться рядом с рабами под его управлением, так что я пришел к тебе, ясно? Так вот я спрашиваю кого вы готовы без сожаления… пару дней не увидеть на работе. У меня есть несколько затей, которые я хочу реализовать, но что-то рабы всё дохнут… хе-хе…

Этот скрипучий и грязный рот улыбнулся Виплашу, после чего перевел взгляд на грифину:

— Или может быть ты хочешь возразить, Раджини. Ты ведь всё ещё верна кодексу, а?

Грифина строго кивнула, не сказав ни слова. Я видел, как её когти крепко сжимали ремешок её оружия. Виплаш нервно переглядывался между ними… эта вражда была явно намного больше его уровня.

— Смотри… тебе нужен всего один раб, так? Иди спроси у ребят в терминале, они сегодня там хотели избавиться от каких-то бунтарей, ладно?

Во дела… могу только догадываться к чему все это клонит. Я стоял как вкопанный, стараясь таким образом заставить себя слиться с толпой.

— Одного? Это кого?

—…Мурк! Иди сюда!

Я не пошевелился. Я не хотел подходить ни на шаг ближе к этому дикому пони.

— Мурк! Живо подошел сюда! — в голосе Виплаша слышалась смесь злобы и страха, когда он ещё раз посмотрел на того пони снова. У меня возникало чувство что то, что здесь происходит не совсем входило в планы Красного Глаза, судя по тому, как грифина отвела взгляд.

Я всё ещё не двигался. Я не мог. Мои копыта были крепко прижаты к земле. С ужасом заметил, как новый надзиратель просто проследовал за взглядом Виплаша и стал приближаться ко мне. Он остановился всего в полуметре от меня, меня могло вывернуть только от его вони. Меня трясло, я весь дрожал и часто дышал, пока он оценивающе смотрел на меня.

— Любопытно… в это время не так часто можно увидеть настолько маленького пони. Жалко я не могу им завладеть пока она здесь.

Кажется он облизнулся. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы тут же не вырубиться. Само присутствие настолько мерзкого надзирателя около идеальной Обитательницы Стойла претила мне до глубины души. Само его присутствие около меня ощущалось, как притеснение моего психического здоровья. Я ощутил, как его копыто подняло мой подбородок и грубо завертело моей головой из стороны в сторону, тем самым рассматривая меня с разных ракурсов. Синяки и растянутые мышцы заныли от боли, вместе со мной. Он даже не принимал в расчет мой размер и состояние. Потянувшись к моему временному жилету, он попытался стянуть мои седельные сумки.

Нет!

Когда он завертел меня, то почти инстинктивно моё заднее правое копыто лягнуло, пытаясь попасть в единственную точку, в которой я мог ему причинить вред. Он был слишком велик, а его задняя часть слишком далеко! Я промазал! Нет… нет! Я попробовал ещё…

Разгневанный рёв ударил по моим чувствительным ушам, когда он настолько сильно врезал мне копытом в живот, что меня откинуло в изгородь. Вписавшись с такой силой в неё что, вся изгородь заходила ходуном. Я упал на землю и свернулся калачиком. У надзирателя были кровожадные глаза, когда он потер место, в которое я имел наглости попасть.

— Ты… жалкий… недомерок…

Он стал медленно надвигаться ко мне, приближаясь на шаг с каждым словом.

— Ты думаешь… если ты попробуешь ударить меня по шарам… то тебе это легко сойдет?

Я взвизгнул от ужаса, когда увидел, что Виплаш не собирается вмешиваться. А грифина вообще испарилась.

— Ты хочешь узнать кто я? Я буду своим новым владельцем! Как тебе такое? Может, когда ты пришел сюда тебе казалось здесь тяжело, но я скажу тебе что ты ещё не видел всех прелестей Филлидельфии! Моё имя Чейнлинг Шейклз, червь! Но для тебя у меня будет другое имя. Для тебя я никто иной как твой хозяин, понял?!

Он стукнул по земле. От его веса и силы удара в том месте появилась вмятина. Каждый мой приобретенный инстинкт кричал что это не простой надзиратель. Я родился рабом, назван как раб и получил кьютимарку таким же образом. Хозяин был явно прирожденным надзирателем. Он был другой стороной медали, прирожденный командовать мной. Я не мог ослушаться. За секунды он завладел моим подсознанием больше, чем кто бы то ни было.

— Да! — я закричал — Да, Хозяин!

Он не остановился. Каждая деталь в нём, словно была специально сделана в противовес мне, где он крупный — я мелкий, где он сильный — я слабый. Номер Шесть ужасал меня. Хозяин действовал на более глубоком уровне… как будто он знал, что ему предначертано быть тем, кто владеет мной.

— А теперь вернемся к началу, я хочу осмотреть свою вещь полностью, так что снимай свои сумки!

Нет… я не могу этого позволить! Но каждая моя мышца хотела подчиниться… Диджей Пон-3 освободил мою душу, но неразрывная цепь Хозяина, снова опустила меня на землю.

— Хах! Я расскажу почему он не хочет их снимать!

Я поднял голову и увидел, как третий жеребец подбежал к Хозяину. Член задир остановился перед ним, указывая копытом на меня. Хозяин едва взглянул на него своими жестокими и суровыми глазами. Я пришел в ужас, если сейчас вскроется моя личина пегаса, я буду ничем иным кроме как мертвецом! Или буду во главе парада для услады Господина Красного Глаза рядом… рядом с Хозяином, а после меня повесят или выпотрошат в знак солидарности борьбы с пегасами. Моё воображение опередило все мои страхи и омерзение, что я даже не заметил ту секунду, когда Хозяин безжалостно впечатал жеребца в землю.

— Я!

Он проломил челюсть жеребцу.

— Не спрашивал!

Он вытащил нож настолько большой, что он скорее был похож на меч.

— ТЕБЯ!

Нож вонзился настолько сильно, что проткнул шею жеребца и вошёл в землю. Дергаясь и захлебываясь, жеребец скончался в течении нескольких секунд, пока кровь выплескивалась на пожухлую траву и землю. Его ноги дёргались в конвульсиях ещё несколько секунд, прежде чем всё прекратилось. Кровь текла к моим копытам… но меня сковал страх, и я не смог убрать их, даже когда теплая жидкость испачкала меня. Виплаш слишком испугался, чтобы как-то среагировать. Задиры просто скрылись в питомнике.

— Довольно!

Грифина приземлилась рядом с Хозяином. Он повернулся к ней, показывая забрызганный кровью рот. Она твердо, но в тоже время осторожно смотрела ему в глаза, её винтовка была направлена на него.

— Рабов запрещено переводить до следующей ночи, — рявкнула она, — и ты знаешь об этом. Вот завтра, когда ты его встретишь можешь получить свою добычу. Сегодня Протеже приказал искать пони для замен в других местах.

Она пыталась предотвратить лишнее кровопролитие и насилие, пытаясь успокоить его и предоставить ему, то, чего он хотел. Я уже замечал за грифонами Господина Красного Глаза такое поведение, их преданность была безупречной. Они часто защищали рабов от чрезмерно увлеченных надзирателей, чтобы сохранить количество рабов Господина Красного Глаза в том состоянии, чтобы их хватало для рабочих смен, на случай если будет шанс что производство могло сорваться. "Шейклз" прищурился и залился смехом, кивнув на меня.

— Ты определенно тот, кто мне нужен, Мурк! — он кричал, таким же хриплым голосом, как и у меня. — Я вернусь завтра, чтобы взять тебя… хм… под свой особый надзор. Мы наверняка повеселимся на славу маленький Мурки… найдём тебе настоящую работу в Филлидельфии, какой и должны заниматься рабы, которая вообще не сравниться с этими жалкими перевозками мусора!

Эта гнилая ухмылка подкосила меня. Я слышал разное… надзиратели, у которых был "особый" надзор там, где рабы работали в экстремальных условиях труда, тем самым надеясь получить благосклонность Господина Красного Глаза. По слухам это было ещё более извращеннее, чем те смертельные игры, когда надзиратели ставят на выживших… или тех, кто не сможет выжить.

Быть с ним означало подписать свой смертный приговор. Второй за два дня. Хозяин был кем-то крупным в Филлидельфии, частью некоей прожилки, из-за которой и была большая часть смертей рабов. В своей голове я проклинал свою жизнь… всё чтобы я не делал загоняло меня ещё глубже в рабство. Неужели в этом и есть мой талант? Просто постоянно подчиняться воле других? Сегодня я выполнил пятак заданий разных пони, как надзирателей, так и рабов и в обмен на мои усилия я получил пару дополнительных дней моих страданий от болезни или же просто обеспечил себе участие в одной из смертельных игр Хозяина.

Даже когда Хозяин ушел, а Виплаш закинул меня в свой шкаф я всё ещё был в шоке.

— Ты здесь остаешься на ночь. Шейклза не обрадует, если тебя растерзают этой ночью. Не забывай, что ты всё ещё завтра работаешь, так что спи.

Конечно же работаю. Разве может славный маленький раб не работать?

Я не спал всю ночь.

Воображение поддерживало во мне бодрость с помощью боли и горечи. Возможно, я оказался прав в своих верованиях… жизнь раба имеет только два исхода. Медленное угасание жизни от болезней или мучительная и жестокая расправа.

Я продолжал сжимать Пипбак, желая, чтобы он снова произнес правильные вещи. Он освободил меня ранее… и замолчал на последнем шаге… почему он не может сделать хоть что-то сейчас? Всё что я получал это музыка Сафиры Шорс. Мне она даже не нравилась, она ни разу не похожа на Вельвет Ремеди! Проклятье, я дошел до того, что готов послушать и Сандайла. Но без малейшего понятия как управлять настройками дневника Пипбака, я мог только надеяться, что он как раньше заглючит или что-то типа того.

Я действительно остался без какой-либо помощи.

Один!

В темноте я не мог разобрать никаких своих рисунков даже перед собой. Я пытался рисовать, но без какого-либо освещения я сразу же бросил это дело, как только Виплаш запер дверь. Всё что мне оставалось это ждать своей смены, работать до изнеможения и тогда меня передадут моему… моему…

Я сглотнул, дыша со злобой.

…Хозяину. Он занимал все мои мысли с тех самых пор как он ушёл. Огромный пони, что родился для того, чтобы держать меня в узде. Его судьба была в том, чтобы найти меня, в то время как моя принадлежать ему. Но я не хотел этого! Я не хочу сдохнуть! Разве не это я доказывал сам себе последние два дня?

Я слегка покружил копытом у Пипбака и ударил стену, после чего уронил голову на дневник.

Клик.

Появился свет.

Я подпрыгнул от испуга, когда внезапная яркость заполнила весь мой взор, привыкший к темноте. Укрыв его копытом, я осторожно посмотрел на источник света. Пипбак лежал напротив меня, разбитый экран светился, иногда на секунду или две отключаясь из-за неисправности в арканной технологии внутри. Эхо слов Сандайла отозвалось в моей голове.

…небольшой огонёк, освещающий тьму ночи…

Благодарю, Сандайл. Со светом, принесенным его маленьким наследием, всё поменялось. Постепенно мой разум нашел утешение, за которое я так боролся. Я отодвинул раба в моей голове на задний план.

Я могу видеть. А раз я могу видеть значит я не один.

Передо мной лежали мои рисунки. Я сам в уголке пустого листа бумаги, так радостно улыбаясь, совсем без травм или язв, с расправленными крыльями. Моя мама, всегда красивая и успокаивающая, которая смотрела на меня со страницы… желающая всего самого лучшего для своего маленького жеребенка и гордая мной. Номер Шесть, сильный и беспощадный, своими мужественными повадками оберегающий меня от страха. Таинственная кобыла, отчужденная и интригующая, но в тоже время с неугасающей добротой в её глазах. А над ними всеми… Обитательница Стойла, дарующая свет не только одному обречённому пони, но всем, кто взирал на неё.

Я взялся за уголёк. Я снова начал рисовать. Мне нужно больше, если это была моя последняя ночь в Эквестрии, я хочу умереть в окружении тех кто для меня что-то значит. Я развернул пергамент, заполняя его изображением себя, стоящего рядом с остальными. Кобылки, которая помогает мне подняться и смеется над моими… эм… личными рисунками. Номера Шесть рвущегося с суровым видом защитить меня.

Пергамент полностью заполнился, я взял свой дневник и под мерцающим светом Пипбака я просто не мог остановиться. Мои глаза были напряжены, но страницу за страницей заполняли изображения всего, что я когда-либо видел, начиная Пипбаком и заканчивая Башней Тенпони. Моя мама обнимала меня, прогоняя все страхи маленького жеребенка. Я представлял, как могли бы выглядеть мои шесть братьев и сестер… их я тоже нарисовал. Вельвет Ремеди, Диджей Пон-3 и многих других. Уголёк мчался и царапал, забивая страницу за страницей…

Этого недостаточно!

Дневник был отброшен, теперь стены стали моим полотном. С каждым мерцанием Пипбака добавлялось ещё больше деталей. Рисунок за рисунком мешанина постепенно собиралась вместе, каждый раз когда становилась видимой, картинка на удивление начинала оживать, когда я поворачивал голову с угольком в моем рту. Слёзы в моих глазах высохли, мои движения стали уверенными, а моё слабое и больное сердце, несмотря ни на что стало биться быстрее.

Я переходил от стены к стене, мои движения скрывала тьма после каждого мерцания света, когда я заканчивал с одной формой и переходил к другой. Наконец… изнеможенный… я лег на спину, держа пипбак в копытах. Словно так было предначертано судьбой, свет наконец засиял постоянно и осветил всё моё творение.

Вокруг меня, во всем сторонам… был внешний мир. Гигантский монтаж разных вещей, которые вбирали в себя надежду на лучшее в Пустоши. Вот Башня Тенпони и маленькие поселения, мимо которых я проезжал из Новой Эплузы. Вот пони двигаются дружной группой, помогая друг дружке. Вот Обитательница Стойла движется к горизонту с величественным закатом, воспарив в воздух, пока пони, трепетно окружавшие её, наблюдали как она возносится за горизонт. Вот моё виденье Диджея Пон-3 с микрофоном в его мэйнхеттенской башне. Вот Вельвет Ремеди в самом красивом облике, который я только мог вообразить, пела от чистого сердца, а ноты расплывались вокруг того места, где она стояла.

Это мир, который я не мог увидеть, пока был заперт здесь. Мир пони, которые не будут меня ненавидеть или просто издеваться надо мной. Да... там также были, и плохие пони и даже ещё хуже… но ведь самое главное что были хорошие! Пони, которые могли бы назвать меня другом… или те которые могли бы спасти мою жизнь вылечив меня.

Я уселся повыше.

…которые могли бы спасти меня…

…есть один способ. Если бы только я мог… если бы…

Страстно я подобрал свой дневник и схватил новый уголёк. У меня был план. Мне нужны припасы, оружие, броня, маршрут и, прежде всего… метод, с помощью которого воплотилась бы в жизнь ужасающе реальная концепция в моей голове, которая смогла бы оживить мой монтаж. Позволить мне отправиться в закат и туда куда он уходит убегая от тьмы.

Я хотел бы убежать. Моя жизнь зависит от этого.

Завтра, у меня останется один день. чтобы подготовить и выполнить свой план. Сбежать из Филлидельфии. Выйти за пределы стен и сбежать из рабства, которое так долго сковывало мою жизнь, найти пони, который смог был вывести радиацию и вылечить болезни, которые убивают меня. Я задержал дыхание, держа копыто у неистово бьющегося сердца. Прошло то время, когда я не видел, не знал и не понимал, чего я хотел… наконец всё встало на свои места.

Пришло время прекратить плакать.

Как говорится у каждой пары крыльев в пустоши есть своя история.

И завтра начнется моя.

Сноска: Получен новый перк!

Легкое копыто! (1 ранг) — У тебя выработалась привычка бить только в наиболее уязвимые места. Другими словами, ты грязно дерешься! Первая безоружная атака в бою имеет небольшой шанс оглушить оппонента!

Гиблая Надежда

«Шов за швом, всё сшиваю вместе… скоро срок…»

Для чего нужна свобода?

Если бы меня спросили, что значит быть свободным, то мой ответ был бы прост.

Я не знаю.

Но желание обрести её… всю жизнь я обходился без какой-либо свободы, ведь мой поведенческий инстинкт поиска и обретения свободы сильно ущемляли. Действительно ли она так нужна? Я… я не уверен. Даже когда я изображал мои мечты на стенках шкафчика Виплаша, в глубине моей души оставались сомнения. Часть меня, что была всё ещё прикована к земле и удерживаема прихотями Господина Красного Глаза, заставляла сомнению гложить мои мысли, даже не смотря на то что я уже совершил свой выбор. Даже не могу сообразить, что дало мне волю к сопротивлению. Может в моём происхождении пегаса содержится, что-то чему необходима свобода? Но у меня не укладывается в голове, как моё происхождение может вообще чего-то требовать, если я даже никогда не смогу взлететь в небеса?

Но отступать уже поздно. Я победил раба в моём разуме и теперь знаю чего я хочу. Я хочу сбежать. Я уже было подумал, что у меня получилось завладеть моим разумом. Что мои привычки наконец ослабили хватку и освободили меня от мучительной борьбы раздвоенности желаний, которые пытались завладеть мной уже на протяжении последних двух дней. Но нет. Привычки лишь притаились и выжидали удобный момент, когда я не мог улыбаться, рисовать или хотя бы не мечтал о лучшей жизни. Они просто тихо сидели в моей голове… и питали сомнения, желания оставить всё как есть и желания избавиться от новых моих стремлений вырваться на свободу. Но у них ничего не выйдет. Я им не позволю.

Ведь у меня наконец появилась причина. Довольно примитивная, но в то же время весьма мотивирующая. Я просто не выживу, если не сбегу. Не случившись со мной Ямы я бы совершенно спокойно отнесся к своему рабству и со временем просто загнулся и исчез. Остался бы маленькой пометочкой в подсчётах крышек Красного Глаза, как тот на чьё место надо срочно найти замену. Но мне продемонстрировали ценность жизни и насколько за неё стоит бороться. Моя болезнь разъедала мои легкие и кровь. Облученная, мутирующая и агрессивная — эта болезнь прогрессировала в такой степени, что если бы я не предпринял никаких действий на барахолке, то уже этой ночью я бы умер бы во сне. Находясь во тьме ночи, мне не помогли бы мои видения счастливого будущего и мои рисунки… Я ощущал болезнь в моих лёгких. Обжигающая, сковывающая и неустанно развивающаяся. Я научился контролировать мой кашель, но я всё равно ощущаю на языке острый металлический привкус крови.

Вместо того чтобы отговаривать меня остаться… мой врожденный раб просто хотел, чтобы я задал себе один вопрос. Действительно ли я заслуживаю быть свободным? Или мне просто хочется выжить из-за страха перед небытием? От страха, что я скоро подохну? Видите ли, я не смельчак. Я плачу, скулю, визжу и когда мне угрожает опасность… скорее попрошу сжалится, чем стану сопротивляться. Неужели свобода должна быть даже у такого ничтожества, как я? Что если я убегу и обнаружу мир, в котором мне не суждено выжить? Ведь я пегас. Что со мной случится, когда рядом не будет надзирателей, которые могут меня защитить? Неужели моё стремление к свободе, просто желание того чтобы меня раздавил мир, который признает только решительность и силу? Я даже не могу позаботиться о себе… Богини… я даже не могу вспомнить сколько мне лет, чтобы просто рассказать вам с какого возраста я стал беспрекословно подчиняться приказам. Вчера даже когда я хотел сделать что-то для себя, я всё равно выполнял приказы.

Я просто… не знаю. Я не знаю, как мне стать свободным.

Но ведь на этом мир не заканчивается. Я всегда четко осознавал дозволенные мне рамки. Будь то расстояние до стены загона, длина моей цепи, или уверенность в том, что как только я пересеку определённую черту меня тут же застрелят… что-то во мне было, что подсказывало, где заканчивается мой разрешенный мир. Что я вообще собираюсь делать в мире без границ? Где ограничения только мои собственные желания?

Однако тот мир манил меня. Это стало таким же ясным как и всё приказы или желания всех моих бывших хозяев от Расколотого Копыта до Мейнхеттена. Плевать стремление ли это к свободе или просто стремление выжить. Тот голос в голове замолчит. Я превзойду его, я просто обязан! Я хочу на свободу, чтобы выжить. Может я хочу и того и другого.

Не скажу что мне не страшно. На самом деле меня всё это пробирает до самых копыт. Может именно из-за этого чувства я и решился на этот шаг? На надежду на лучшее будущее, где у меня получится выжить, больше чем пару дней.

…пару дней…

Именно этот срок, за который у меня получилось вдруг осознать, что мне необходимо выжить, у меня и остался до конца всего этого.

У меня нет права на ошибку, у меня всего два исхода — либо сбежать, либо сдохнуть.

Больше не осталось времени трусить. Я обязан решиться.

Решиться мечтать.

Колоссальная по длине труба упала за моей спиной. Я поднялся на ноги и закашлялся от поднявшейся после взрывной волны пыли и грязи. Отпрыгнув я всего лишь спас себя от погребения под трубой, но сам удар потряс меня до глубины души.

Отплёвываясь и борясь с кашлем (я не мог позволить ему взять верх только не сейчас), я начал развязывать мой хомут от сброшенной трубы. Рабы с автотопорами подходили к трубе и нашинковывали её на небольшие удобные для транспортировки на сталелитейные заводы куски. К счастью Виплаш не обратил внимания на мои рисунки в своём шкафчике. Ранним утром он просто забрал меня на первую из многочисленных на сегодня смен. Задача этой смены… помочь демонтировать пострадавшую при побеге Обитательницы Стойла часть горок. В оцеплённой части Фермы Развлечений вовсю кипела работа. Одни пони надев перевязь обвязывались веревками и тянули опоры горок. Другие забирались на сами рельсы и отковыривали металл с повреждённых участков. Своим передвижением то взад, то вперед неисчислимое количество копыт, поднимали в воздух старую грязь и пыль под горками или у небольших воронок, образовавшихся два дня назад, когда охрана пыталась остановить неуловимую кобылу. Это была опасная работа для пони, задача в которой сгибать и вырывать огромные трубчатые опоры и при этом молиться, чтобы тебя не раздавило. Каким-то образом меня определили сюда, совершенно забыв про моё никудышное физическое состояние.

Я никак не мог избавиться от чувства иронии. Ведь мы продолжали подвергаться опасности, даже когда она уже давно сбежала.

Как при любой другой роли, которую мне предписывали выполнять в Филлидельфии, эта была смертельно опасной, изматывающей и непосильной. Я уже заметил как полдюжины рабов увезли… куда-то… за то что не справились со своей квотой. Троих раздавили трубы. Их крики ещё долго будут преследовать меня. Ведь они умерли не сразу…

Я был осторожен как никогда. Моя новая импровизированная накидка даже рядом не стояла с моей прошлой жилеткой и едва скрывала мои крылья. Часто я рисковал быть отстёганным за то что часто поправлял свою одежду, для того чтобы мои крылья точно никто не заметил. Думаю мне просто повезло, что сюда не согнали пони с Терминала. Слухи уже начинали расползаться. Я слышал их, пока работал.

— Вы слышали? У Красного Глаза есть раб-пегас!

— Я слышал что через неделю предстоит казнь пегаса анклава…

— Говорят, что этот пегас убил трёх рабов. Он столкнул их в чан с расплавленным металлом!

Всё повторялось как и во всех местах заточения, где я раньше содержался. Слухи и сплетни среди рабов распространялись как лесной пожар, ведь у них не было возможности узнать достоверную информацию и им оставалось довольствоваться выдумками и сплетнями других рабов.

Даже пока я поднимался и на измученных ногах шёл к следующей трубе, я слышал шипение слухов вокруг себя. Пускай говорят им вздумается. Я не собираюсь здесь задерживаться и меня никак не коснется, то что они сами себе напридумывали о пегасах. Даже если пегасы злые до глубины души и убивают жеребят в своих облачных замках… я-то тут причем? Я никогда не был пегасом, ни образно ни в буквальном смысле этого слова. У меня было больше общего с моими "товарищами" рабами, чем с так называемым "Анклавом Пегасов".

По сути, всё это было не важно. И даже работа. За многие годы сегодня я впервые был не против невыносимо тяжелого труда, который от меня рассчитывали получить. Потому что я был уверен что это мои последние смены. Думаю у меня даже проскакивала улыбка, когда мне удавалось отдышаться в перерывах между задачами… просто от представления, что меня ожидает в будущем. В самых смелых мечтах мне виделось, как я миную Стену, нахожу небольшое поселение и там встречаю милого доктора. К… к тому же кобылу. Милую кобылку-доктора, которая вылечит все мои раны, все мои недуги и может быть даже подскажет как добраться до Разбитого Копыта. Там я найду маму и мы вдвоем убежим и укроемся в Башне Тенпони… каким-нибудь образом. Где мы будем навсегда в безопасности. Может быть я даже там встретил бы Обитательницу Стойла. Диджей Пон-3 о ней так часто говорил, что возможно она однажды там появлялась. Я бы взглянул ей в глаза, поблагодарил бы её… может быть даже решился её обнять. Мог бы предложить ей остановиться у самых хороших пони — у нас с мамой. Мы могли бы столько всего сделать! Спасти рабов в Филлях… исследовать пустошь. Мы могли бы путешествовать вместе, узнать друг друга получше, сблизиться и… и…

…и я немного забылся в этих фантазиях.

Я прислонил копыто к лицу и покачал головой. Безумные мечты — это конечно замечательно, но сейчас мне надо всё распланировать. У меня осталось меньше суток, чтобы всё разузнать, понять как мне выбраться отсюда и реализовать это.

— Э-э-э! Эти дискордовы трубы всё ещё держатся!

Мои грёзы разрушились. Я повернул голову и посмотрел на рабов позади. Они привязывали веревки от моего хомута к следующей опоре в сломанной секции горок. Грязные рабы использовали перевязь, чтобы оторвать трубу от рельсовой дорожки. Я немного завидовал… перевязь в своем роде напоминала боевое седло… а я всё ещё хотел завладеть одним. Но ни одна из имеющихся мне не подходила, поэтому мне приходилось довольствоваться тем что есть (как и всегда…). Даже земные пони получили крюки-кошки и легко могли оторваться от земли.

Пегасы умеют летать… у единорогов достаточно сил чтобы самолеветировать… у земных пони были разные приспособления.

…а что же есть у меня?

Но зачем? Зачем маленькому пони какие-то уникальные полезные способности, ведь у него есть его слух, из-за которого невозможно спать по ночам и благодаря которому можно заранее настроиться выполнять, то что ему прикажут.

Я вздохнул… и опустил голову, чтобы не видеть, как несколько пони начали пилить трубу зажатыми во рту ножовками. Хотя бы будет небольшой перерыв, пока они там трудятся. Тут же у меня возникло несколько идей. Я бы мог осмотреть окрестности горок и может найти что-нибудь полезное для моего побега… или же посвятить это время для работы в моём дневнике. Первый вариант пожалуй самый практичный, но рыскать вокруг зоны, где вовсю кипит работа, набитой группами пони тянущими огромные опоры, надзирателями выкрикивающими приказы и стегающими самых нерасторопных и постоянно падающим хламом от работающих автотопоров наверху, заставил меня пересмотреть его целесообразность. Конечно, я бы мог бы найти что-нибудь… но я только начинал планировать как осуществить мою задумку, а случайные поиски могут привести к зверствам со стороны надзирателей, если я малость зазеваюсь. Нет… не стоит рисковать, пытаясь получить припасы заранее. Не стоит рисковать, в зоне с небольшим количеством сомнительной добычи.

А кроме того… я находился около амбара Фермы Развлечений, в самой её тихой части… и имел удовольствие наблюдать, как гигантскую статую розовой пони разрывают на части. Скоро станет на одно постоянно пялящееся на меня лицо меньше. Хоть какие-то плюсы в этом есть, правда ведь?

Когда я выберусь отсюда, её смеющееся лицо больше никогда не будет меня преследовать.

Я прилёг, когда рабы за моей спиной принялись за работу, вытягивая следующую трубу. Они и слова мне не скажут. Никто сегодня мне ничего не скажет, у всех уже на слуху, что я собственность Хозяина. Судя по всему, никто не станет досаждать его добыче, если хочет прожить ещё один день в Филлидельфии. От этой простой мысли меня кинуло в дрожь. Я вытащил дневник из приобретенной седельной сумки. И положил его на землю, прижимаясь к нему, таким образом пытаясь бороться с ужасом, от воспоминания о нём. Можно сказать что он был… самым отвратительным… мерзким… ужасным… пони, которого я только встречал. Его кьютимарка казалось выжглась в моей памяти, настолько же ясно, насколько изображение поднимающейся в воздух Обитательницы Стойла. Бесконечная цепь… символ рабства. Я боялся, что самой судьбой предначертано, что он появится в самый последний момент и помешает моему побегу… таким образом застолбив за собой право владеть мной. Прирожденный рабовладелец для прирожденного раба.

Нет… нет, я не мог позволить страху охватить меня. Он обыкновенный пони. Большой и страшный, но все же такой же пони как и все пони вокруг. Я уже встречал пони посильнее, наверняка Номер Шесть мог сбить спесь с Хозяина…

Вот только его не было рядом…

Страх не отступит. Я не могу смягчить его, ведь за те несколько минут, которые я видел его, Хозяин оставил непоправимый след во мне. Мне стало интересно, а через десять лет в Башне Тенпони — в замке моих мечтаний, — я всё так же буду его бояться? Что он вернется за мной и заберет меня обратно? Проснувшись от кошмара посреди ночи, когда его гниющий оскал улыбнется мне в моей закрытой на ключ квартире… унося меня прочь. И никто, даже сама Обитательница Стойла услышит моих криков о помощи.

Я… я не мог даже заставить себя открыть дневник… потому что боялся что закончу тем что нарисую его и это изображение навсегда останется со мной… я почувствовал как мои глаза начинают слезиться. Я знал, что мне когда-нибудь придется это сделать… и этого никак не избежать, но я слишком боялся…

— Берегись!

Мои глаза распахнулись и я взглянул вверх, ещё не успев закричать, когда увидел падающий осколок металла и кобылу державшую автотопор с ужасом смотрящую вниз. Рабы кинулись врассыпную, я тоже попытался, но мой хомут всё так же был привязан к опоре горок! Я звал на помощь, пока пытался расстегнуть её, в то время пока массивный объект падал прямо на меня. Я мог довольно ловко обращаться моим ртом и копытами и я должен был справиться сам. Но пряжка застряла в ржавых деталях и потрепанной супони.

Что-то врезалось в меня. Но не сверху… а сбоку. Резко толкнув меня в сторону, да так что я даже завизжал от боли. Я ощутил как моё тело врезалось в хомут, после чего услышал оглушительный грохот падения металла о землю. Миниатюрная буря из пыли поднятая от столкновения заполнила всё мои чувства. Внезапное давление исчезло, когда я спасся из-под металлолома, врезавшись в кого-то другого и приземлившись в кучу на земле.

Постепенно шум от падения металлических осколков и копошащихся рабов угас… мой крик скорее всего был самым последним. После быстрого осознания ситуации я почувствовал, что кто-то держался за меня. Мы вместе поднялись.

— Я бы не хотела, чтобы спасение тебя из-под тяжелых вещей вошло у меня в привычку…

Моё сердце ушло в пятки, когда я, игнорируя боль, перевернулся и увидел… увидел… увидел…

Кремово-желтая шерстка… светло-оранжевая грива с оттенками красного…

Это она! Та самая кобылка, которая была у фабрики Слит! Она стояла, трясясь от адреналина, вызванного смертельно опасным прыжком, благодаря которому она спасла мне жизнь. Я просто стоял разинув рот. Я и не ожидал её снова увидеть. Снова подарившей мне второй шанс, да и ещё в таком неожиданном месте. В прошлый раз я был слишком нервным, застенчивым и побитым, чтобы по-настоящему выразить ей должную благодарность. Я должен был восполнить эту оплошность.

— …т-ты …

Хорошее начало, Мурки. Хорошее начало.

Всё ещё смущенная она наклонилась ко мне и улыбнувшись подставила свою переднюю ногу, тем самым помогая мне подняться. Без лишних слов она отвела меня в сторону и попросила лечь на бок рядом с пыльной насыпью. После того как адреналин полностью усвоился… моё шоковое состояние позволило мне то ли лечь, то ли свалиться на землю. Только сейчас я заметил, что мой хомут разорвало упавшим осколком. То же самое лезвие могло с легкостью разрезать меня самого надвое.

— Эй… осторожно, — прошептала она, поймав мою голову, — не стоит так убиваться, хорошо? Во дела… с последней нашей встречи ты выглядишь ещё хуже. У тебя всё в порядке?

Нет. Я умираю от облучения легких и постоянно растущего отравления филлидельфиской радиацией.

— Да… — пробормотал я отмахиваясь от пыли, поднявшейся от удара. — Мне просто… просто нужно немного отдышаться. Благодарю… то есть я очень благодарен за твою помощь. За оба раза.

— Ну, я не могла же стоять в стороне и просто смотреть как тебя расплющит.

Она села всего в паре шагов от меня.

— Серьезно, ты выглядишь ужасно. Эти рад-раны… вижу надзиратели тебя не щадили, едва ли твои раны хоть чуть-чуть затянулись. Слушай… а как тебя зовут? Прости, я совсем забыла спросить в прошлый раз.

Я хотел ей сказать… но что-то меня останавливало, от того чтобы я назвал ей моё полное имя. Мне не хотелось ей объяснять его происхождение. Главным образом потому что у меня постоянно наворачивались слёзы, когда я задумывался над этим.

— Мурки…

— Ну, Мурк, — необычно приветливо сказала она, — рада тебя снова увидеть. Очень редко в Филлях можно встретить пони, который не захочет тебя использовать. Жалко, что у нас больше не будет совместных смен.

Она взглянула на других рабов, большая часть которых направлялась к осколку, чтобы оттащить его и продолжить работу вокруг горок. По-видимому, счастливые охранники были слишком поглощены зрелищем, чтобы заметить нас с другой стороны насыпи. Неподалёку от нас жужжал один из этих странных маленьких "Спрайтботов". На таком расстоянии от большого амбара Фермы развлечений их частенько можно было увидеть. Честно говоря, я понятия не имел для чего они нужны, всё что они делали это воспроизводили раздражающую музыку. Этот отличался от остальных, на несколько секунд он повернул свой старый треснутый видеоэкран к нам и после бесшумно полетел прочь.

— По правде говоря — продолжила она, — я не пожелала бы никому проживать около Фермы Развлечений… здесь, даже по меркам Филли, слишком много гнусных пони.

— Я… я живу на Ферме Развлечений. — быстро сказав, я закашлялся. — Меня содержат в питомнике около входа, я расходник Виплаша.

— О, нет. Нет, Мурк. Не говори так…

— Не говорить как?

— Расходник. Ты не какой-то предмет, Мурк. Ты пони. Живое существо. Ты не просто какое-то число.

Если бы… моё число прямо в моем имени.

— Так получается ты из питомника? А я из буферной зоны СельХоза. Ха, если бы мы только знали, что мы находимся так близко. У меня было бы с кем поговорить…

Что?! Всё это время она была не дальше чем в двухстах метрах от меня? Слыша от неё это… и то что она относится ко мне как к личности, а не как к рабу. Я… я не знал как мне на это реагировать. Социальные взаимодействия были для меня кромешной тьмой, ведь всё что я умел это подчиняться. Ну… ведь нет ничего плохого побыть ведомым в этом диалоге, верно?

— Так что? Рисовал что-нибудь недавно? Должна признаться… у меня из головы не выходит твой талант. Я даже попробовала сама. Но я не художник. Дашь мне ещё разок посмотреть? Пожалуйста.

Это можно. В этом диалоге моё молчание было несколько неловким, но я не мог сообразить, что ей ответить. Такой уж я пони. Передав ей дневник, я осознал что всё это время прижимал его к себе, боясь потерять. Взяв его своей магией, кобылка начала листать его. Я покраснел, когда увидел её улыбку… ну …когда она снова увидела те картинки. Увидев Номер Шесть она присвистнула, удивившись масштабам его габаритов и по сравнению с моими. Я сидел в тишине, стараясь чихать реже чем через каждые несколько секунд. Что-то в том что кто-то смотрит на мои рисунки, помогало мне ощущать что они… имеют ценность. Ведь именно так должны поступать пони которые рисуют? Показывать их остальным?

— Подожди…

Она указывала копытом вниз, когда смотрела на один из моих последних рисунков.

— Это ведь ты, правильно?

Я медленно кивнул.

— …почему у тебя здесь нарисованы крылья?

У меня замерло сердце. Задыхаясь от страха я оглянулся по сторонам, чтобы вдруг другие рабы не обратили на нас внимания. Надзиратели всё ещё наводили порядок…

— Я… я…

Мне не нужно было ничего говорить.

— Т-с-с… — прошептала она. Её глаза были направлены на мой жилет. — Я… я думаю, что всё поняла. Больше ни слова, ладно?

Мне просто не верилось, неужели это правда? Пони, которой не важно, кем я был? Она видела перед собой обычного пони? Слабого раба? И никаких предрассудков? И никаких предубеждений? Я понимал, что должен чувствовать себя счастливым или непринуждённым, но честно говоря, такая концепция была настолько чуждой, что я даже не мог набраться смелости поднять эту тему. Но когда она продолжив перелистывать страницы наконец наткнулась на изображения Обитательницы Стойла, что я не мог сдержаться. Я был так горд ими, так счастлив что у меня получилось нарисовать то чего я хотел.

— Это… это Обитательница Стойла…

— Это… кто? А, та кобыла из Ямы? О, разве она не чудесная, Мурк? Ух ты… мне очень приятно её ещё раз увидеть…

— Она… ну то есть… да она нечто. Я бы наверное и не выжил бы без неё…

— Почему? — её голос внезапно стал серьёзным.

— Я… я был пятым номером…

Кобыла, казалось, просто вздохнула, после чего перелистнула дальше. Я в оцепенении отшатнулся. Она не станет обвинять меня? Всё кого я встречал вчера, хотели поиздеваться надо мной. Чувствуя, что она напугала меня, кобыла чуть отстранилась и махнула копытом.

— Прости… я просто… — казалось она искала правильные слова, пока убирала свою гриву за ухо — это ужасно… находиться там. Рада за то что у тебя получилось выбраться.

— Я тоже…

— Думаешь она вернется за нами?

— А?

— Обитательница Стойла.

— Я… не знаю. У меня всё равно нет времени ждать этого…

Стоп. Вот дела… я всё разболтал. Мысленно я ударил себя по голове, я не мог так просто рассказывать это всем. Но… ей. Как я мог от неё что-то скрывать?

— Я попробую убежать, так же как и она. Я просто обязан.

Она молчала. Её глаза вглядывались в меня, будто она пыталась понять насколько я это говорил серьёзно.

— Я бы тоже хотела…

Я резко посмотрел на неё, мои глаза распахнулись. Она тоже хочет? Я буду не один?!

— Я должна отсюда выбраться. Я не смогу остаться в этой рабской яме навсегда… дискорд его побери, я не протяну здесь и года. Полагаю, у тебя такие же мысли, Мурк. Но я просто не знаю как.

Моё сердце пылало… родственная душа желала убежать. Я встал и огляделся.

— Давай со мной…

Что я такое говорил?

— Мы можем пойти вместе, два пони лучше чем один, правильно? Я собираюсь уже сегодня вечером, у меня даже есть план и всё такое… в своём роде.

Я… я едва её знал, но она была такой доброй! Она была так мила ко мне и друг может пригодиться.

— Нет… прости, Мурк. Я не могу.

Моя растущая надежда рухнула, словно тот металлический осколок с горок. Я ощутил как у меня слабеют ноги.

— О…

— Прости, Мурк. Не подумай, что это из-за тебя. Мне… мне надо дождаться кое-кого. Моёго…

Она сделала паузу.

— Моёго жеребца… моёго парня. Мы одновременно оказались здесь… мы просто нашли утешение друг в друге. Он такой целеустремлённый… он всегда хотел сбежать, понимаешь? Думаю, вы похожи с ним. Но его забрали в Яму… туда же куда и тебя. Я уговорила моего надзирателя позволить ему вернуться ко мне, если у него получится выжить, понимаешь, вместо того места где он изначально работал. Я выполнила задание моего хозяина, украла кое-что с фабрики Викед Слит, в тот самый день, когда встретила тебя. Но он ещё не вернулся. Я не видела его в Яме, поэтому мне остается только надеяться, что всё так складывается из-за неразберихи после Обитательницы Стойла и беспорядков. Так что… прости, Мурк. Но я должна его дождаться. Мы поклялись, что сбежим вместе. Либо вместе… либо никак.

Она плакала. Не сильно… но я заметил маленькие искорки в её глазах. Я чувствовал что должен что-то сделать… но я не мог сообразить, что именно. Как будто просто не мог понять, как реагировать или как приободрить её…

— Я его не брошу, Мурк. Даже если это означает отказать тебе… если бы ты только мог подождать нас…

— Я не могу, — тихо ответил я, пытаясь сдержать слёзы от её трагичной истории о двух возлюбленных разделенных рабством. — всё… должно случиться этой ночью. Хозяин…

Что-то в интонации с которой я это произнес дало ей понять кого я конкретно имею в виду. Страх мелькнул в её глазах, после чего она медленно кивнула, вытирая слёзы грязным копытом.

— Я понимаю. Тогда удачи, Мурк. Не надо раскрывать мне свой план, оставь его в секрете. Пускай тебе помогут сами Богини и если у тебя получится выбраться… нарисуй небольшую картинку со мной, ты ведь можешь? Мы часто встречаемся с кем-то на мгновение… узнаем так мало и никогда не узнаём всей правды. Мимолетное видение и случай соединяют двух пони… которые больше никогда не увидятся. Некоторые вещи просто невозможно объяснить, например почему я заметила тебя, когда ты чуть не оказался погребён под толпой тех пони и почему я решилась тебе помочь. Может в этой ужасной пустоши в которой мы живём в эти тёмные дни, добрые пони притягивают друг друга. Я не сомневаюсь, что у меня после этой ночи мы больше никогда не увидимся, Мурк. Просто запомни кобылу, которую ты встретил, чтобы помнить, что даже в самых темных уголках Эквестрии, встречаются пони, которые помогут друг к другу… хорошо? Если про это забыть, то можно посчитать, что Эквестрия окончательно умерла…

Я предположил, что она пропустила те рисунки, на которых она была изображена… и не раз. Или они были на пергаменте? Не помню точно. Мои глаза слезились… её слова были такими… прекрасными. Мысль о том, что ты можешь в любой момент встретить замечательных пони, даже на короткие моменты полные блаженства и освобождения от боли. В её глазах по-прежнему искрились слёзы, заставляя кобылу снова смахнуть их и с печальной улыбкой вернуться к дневнику. Там она увидела изображения пони — меня и кобылок, которых я нарисовал в достаточно… интересной… манере.

— Я обещаю тебе. — прошептал я, совершенно не в силах сдержать слёзы, — я тебя не забуду.

— Спасибо, Мурк.

— Эй, вы два бездельника!

Прозвучал отвратительный голос, заставив нас обоих подпрыгнуть. Я повернулся и посмотрел в сторону рабочего места, увидев надвигающуюся худую, но при этом мускулистую земную пони.

— Рабам запрещено прохлаждаться! Живо за работу!

Кобыла вскочила:

— Он ранен, Найтфолл, я просто~

— ЗАТКНИСЬ! И возвращайся за работу!

— Прошу! Ему~

ФТЫЩ!

Кобыла взвизгнув отпрянула, когда хлыст стеганул её по бокам.

— Я сказала!

ФТЫЩ!

— За! Работу!

Два других помощника надзирателя подбежали, когда кобыла принялась подгонять её вперед. Я не знаю что на меня нашло. Я понимал что должен был стушеваться и вернуться к работе. Но толком не понимая что творю, я осознал что бросился к ней и укрыл её от третьего удара, который пришелся прямо мне в лоб. Двое верзил встали в оцепенении.

— Прекрати с ней так обращаться!

Я видел ошеломлённый взгляд на лицах надзирателей… скорее всего не настолько ошеломлённый какой был у меня, когда я осознал, где я нахожусь и что я только что сделал. Голову обжигала полоса боли.

— Уйди с дороги, Мурк. У Хозяина на тебя особые счёты, я бы не стала играть с его "трофеем".

— Я… я…

Я не знал что мне делать… я не мог понять почему я вышел вперед. Надзиратели подхватили меня магией. Я ощутил как совместные телекинетические усилия, отодвигают меня от кобылы. Мои ноги подкосились, когда меня стали грубо тащить по грязи к другому месту работы, тем самым разделяя нас с ней. Я пытался сопротивляться, брыкаться и извиваться. Копытами я пытался нанести хоть какой-то удар.

— Не стоит, Мурк!

Я посмотрел не неё и увидел что она плачет. После чего она мягко помахала копытом и отвернулась.

— Пожалуйста не стоит драться с ними… со мной все будет хорошо. Ты должен сделать, то что ты должен…

Заметив что моё сопротивление ослабло, меня с пугающей скоростью поволокли прочь. Я чувствовал как копыта трутся о землю, пока я пытался держаться за свой жилет. Я хотел промочить горло, чтобы избавиться от сухости в горле… Но даже в таком состоянии… Я обязан…

— Как тебя зовут?! — Я закричал так громко как только мог.

Но из-за визжащих автотопоров и грохота падающего металла… у меня не вышло услышать её ответ, даже с моими порченными ушами. Последний раз когда я её увидел, её заталкивали на её рабочее место… даже для таких добрых душ рабство никогда не прекращается. Я плакал навзрыд, пока пыль кружилась между нами, заставляя меня закашляться.

Я ни за что не забуду.

У меня осталось паршивое настроение.

Меня оттащили обратно в загон питомника Виплаша. Он не очень-то обрадовался, увидев что меня выгнали за то что я доставлял неприятности, но обычное наказание и перераспределение отложили. Как я мог догадаться, от угроз со стороны Хозяина в краткосрочной перспективе у меня могла быть поблажка в моём графике работ. Однако Виплаш не сдерживался. Пытаясь вернуть себе лицо, он выбил мне ещё две дополнительные смены.

Плевать. Я переживу всё что они сделают со мной сегодня. Они опоздали. Встреча с кобылой должна была меня расстроить. В любой другой день я бы свернулся клубком и рыдал бы до тех пор пока не свалился в забытьё сна. Раньше я мог позволить грусти заполнить меня.

Но не сегодня. Я не стану рыдать. Ладно… может только один раз за сегодня, но после того как меня снова швырнули в питомник, я ощутил в себе перемены. Решительность, которую до разговора с ней у меня ещё ни разу не было. Да, наша разлука меня расстроила, но ради неё я сдержу слёзы и продолжу выполнять свой план.

Я крался через питомник. Наверняка задиры будут даже боятся плюнуть в мою сторону, после их встречи с Хозяином. Неподалёку я видел отдыхающих Петлю и Лимона, ожидающих когда поступит еда на день. Похоже эта парочка работала в ночную смену на фабриках. Но не они были в центре моего внимания, там был Виплаш, отдыхающий вне своего основного офиса в старом офисе питомника. Он не спал, не думаю, что он вообще когда-либо спал, но сейчас он определенно был менее настороженным чем обычно. Я воспользовался этой возможностью, чтобы пробраться в задние части кабинок питомника и найти укромное место.

Усевшись между небольшой изгородью из хлама и сгоревшей кабинкой я осторожно вытащил свои пожитки из седельной сумки. Мой дневник, пергамент с рисунком, старое перо и конечно же… Пипбак. С тех самых пор как я услышал сообщение Сандайла он приобрел для меня особый смысл. Это не просто приносящий удачу кусок металлолома. Он принадлежал пони. Тому пони, который носил его и умер, когда сотни лет тому назад наступил конец света. Не могу даже представить что с ним случится в чужих копытах, которые будут его использовать или даже могут сломать его. И кстати… моё любопытство настойчиво просит, чтобы я послушал его остальные сообщения. Я полночи не спал, играясь с кнопками, чтобы включить следующие сообщения, но всё что у меня получилось это настроиться на "Суточную Запись Партийного Лозунга Министерства Морали Для Поддержания Настроя".

Мы должны делиться! Мы должны договориться!

Прости, Сандайл. Но если бы я не разобрался как вырубить это, я мог разбил твой Пипбак, чтобы сохранить мой рассудок. Одно дело слышать её проклятый голос через динамик во рту статуи розовой пони… но тоже самое в моем Пипбаке? Не потерплю.

Я думал, что разобрался как включить следующее сообщение, у меня даже получилось снова включить первую запись, но время поджимало. У меня сейчас были более насущные проблемы. Поважнее чем прослушивание ещё одной записи в дневнике. Нет… мне надо было прослушать кое-что другое. Вчера я услышал анонс Диджея Пон-3, он собирался сегодня посвятить целый эфир советам по выживанию. И мне надо услышать их всё, если я хочу выжить снаружи.

Я крутил диск настройки на волну, чтобы переключиться на его эфир, до тех пор пока не услышал милый голосок Свити Бель. Ещё не началось.

Я положил Пипбак неподалеку, сделав громкость достаточной только для моего слуха и взял дневник. Но прежде чем его открыть у меня появилась мысль… кобылка смотрела на мои рисунки начиная с того дня, когда я начал рисовать для себя. А за два дня до этого, она смотрела на то что я рисовал повинуясь подсознанию. Она не смотрела на те давние рисунки, когда у меня только появился дневник.

Но наверное это даже к лучшему. Мне самому не хотелось смотреть на свои рисунки до дня Ямы. Перед глазами всё ещё стоял рисунок моей смерти. И ещё несколько, которых я сделал перед тем как меня отправили в Ферму Развлечений. Несколько надзирателей и парочка… э-э-э… более личных зарисовок кобылок и по сути больше ничего.

Но я не мог вспомнить ни одного… которые были нарисованы раньше чем месяц назад.

А их было не так уж и мало. Я рисовал всю жизнь, но чем больше тем больше они стали сливаться в одно сплошное марево. Они скорее были местом, где я мог выпустить боль или найти утешение. Итак передо мной лежал дневник, в котором я толком не помнил и половины его содержимого. Страницы наполненные тайной, рисунки, которые я даже не помнил как делал.

Иногда я хотел взглянуть на них. Но на желании всё и заканчивалось. Той части моей жизни больше нет. Может, однажды, когда я уже сбегу… я взгляну на них снова, когда буду чувствовать себя в безопасности. Но не сейчас. То что покоилось на ранних страницах моего дневника оставалось загадкой размытого прошлого, когда мне не было нужды что-то запоминать или по-настоящему задумываться над чем-то. Я просто работал, страдал и рисовал то что вызывало во мне эмоции. Здесь и сейчас лучше избежать риска расшатать моё эмоциональное состояние. Если бы я увидел рисунок наковальни и молотка… или как мою маму оттаскивают от меня…

— Так, Мурки… соберись…

Я пробормотал, чтобы напомнить себе где я нахожусь, сосредотачиваясь на будущих страницах моего дневника. Случайно остановившись, я взглянув на одну из недавних. Целую минуту я потратил просто сидя и смотря на изображение кобылы, которую я нарисовал сразу после прибытия в Филлидельфию. Величественная кобыла с развевающейся гривой и длинным густым хвостом, ракурс был под таким углом что её поза была…

Эм… может мне стоит перевернуть страницу… сейчас не самое лучшее время, чтобы восхищаться моим чувством прекрасного в кобылах…

Перевернув на пустую страницу, я молчаливо сел. Ртом рисуя различные фигуры, без какой-либо определённой цели. Часть меня хотела нарисовать кобылку (Нет, в том же самом роде), но что-то… я чувствовал, что сейчас не самое лучшее время. Она просила меня сделать это, когда я сбегу.

Сбегу…

Я наклонился и вместо этого нарисовал несколько толстых дуговых линий поперёк страницы. Небольшой кусочек древесного угля стал кружить около центра. У меня не было алгоритма или шаблона, которым я бы обычно пользовался, я просто рисовал так как умел. Просто позволял изображению быть таким какое оно получалось. Другие возможно не приемлют такой стиль… но для меня это было небольшим бунтом против моих цепей жизни. Качество не настолько важно, как важен сам процесс… рисования.

Толстые линии стали структурой…

Кривые стали пони…

С каждой нарисованной фигурой, я чувствовал как всё более явно проявляется тема.

Структура стала длинной и сильной… Стена.

Пони стал пегасом. Над Стеной.

Я всё углублялся в свои грёзы, вещи об осуществлении которых я мечтал.

На стене стояли охранники, легкие штрихи уголька изображали выстрелы, не попавшие по пони.

Пегас летел на свободу, направляясь в пустошь.

Я привстал, улыбаясь. Это больше не являлось шоком для меня и не поднимало во мне бурю переживаний. Теперь я мог рисовать для себя всегда, когда только захочу. Я могу сдержать моё~

По моей респираторной системе прошёлся хриплый кашель, от силы которого я даже, закрыв глаза, свалился на бок. Живот разрывался. Отсутствие пропитания тоже играло свою роль. Я глотнул дождевой воды из бочки созданной для примитивной очистки жидкости около горок, чтобы просто оставаться в живых. Кое-как заглушить голод и не умереть от обезвоживания. Но на мне всё ещё отражались жестокие последствия нехватки настоящей пиши уже… о, Богини, сколько же всё это длится? Я не мог вспомнить…

Ладно… Я смогу сдержать моё обещание той кобыле. Мои рисунки доказали, что во мне есть воля и я смогу сбежать ради моего благополучия. Мой кашель только усилил это желание. Оставаться здесь равносильно смерти.

Я постарался забыть ту мимолётную секунду, когда уже был готов лишиться этой жизни, чтобы избавиться от всей этой боли…

До-о-о-о-о-о-о-обрый день, пустошь!

Моё сознание вернулось в привычный ритм, эта ненавистная тема моментально испарилась, когда Диджей Пон-3 вышел в эфир. Вот и выпуск.

Могу поспорить, многие из вас хотели бы возразить: Слушай Пон-3! На кой лад повторять всё эти детсадовские правила пустоши? Мы уже всё это выучили! Ну-ну-ну, мои маленькие всезнайки, несомненно вы уже всё знаете… но недавно я подумал об одной вещи. Примерно месяц с шляпкой назад в пустошь выбрались просто толпы пони. Клянусь своим тостером, всё выглядит как будто каждое поселение или Стойло от Филли до Хуфа решило выйти из спячки и отправить своего маленького героя для спасения Эквестрии, ну в том или ином роде. Но не у всех этих пони всё складывается гладко, поэтому я прикинул… почему бы не подытожить всё чему я вас учил все эти года? А ещё кстати… я полагаю, что некоторым из вас "ветеранов", судя по новостям, можно напомнить о существовании той или иной фишки… помните ребятки, пустошь никого не жалеет и особенно она не любит высокомерие или гордыню.

Я перевернул на новую страницу, мне было горько так быстро перелистнуть образ моего спасения, но это было необходимо.

Я не умел читать или писать. Я не смогу составить план.

Но я могу нарисовать его. Небольшие картинки для запоминания каждого шага и всех необходимых для меня вещей. Все маршруты и важные сроки. Все полезные советы, которые я смогу подчерпнуть из этого выпуска. Я буду хорошим учеником и очень внимательно всё выслушаю…

В общем… чего ходить вокруг да около, позвольте мне подойти к стартовой черте нашего забега, мои любимые жители пустоши. Услышьте же азы выживания в эквестрийской Пустоши…

На старт. Внимание! Марш! Я приготовился что это будет марафон на весь день и мне придется слушать во время и между сменами, запоминая всё возможное… и всегда быть наготове.

…приступим.

Итак, скажу всем тем кто хочет сражаться за правое дело. Вам всё по силам, надеюсь что таких как вы в скором времени будет больше. Но сперва основное — поймите в нашем мире опасности могут быть на каждом углу, те же Гончие могут разорвать вас пополам… но есть и кое-что более основополагающее. Еда. Да-да все верно, детишки, не стоит забывать есть и пить! Собирайте всё до чего сможете дотянуться, нельзя наивно полагать, что у пустоши всегда будет чем вас прокормить. Последнее чего захочет любой подрастающий герой — смерти от голода. И раз уж мы коснулись этой темы, то убедитесь что всё самое необходимое у вас подвязано и находится в зоне досягаемости копыт. Нет ощущения хуже, чем осознание что твоя фляга с водой осталась километр назад по дороге, из-за того что вы прозевали и забыли проверить всё ли у вас на месте, хорошо?

Появились линии…

Задиры собачились. Или точнее, Петля и Лимон собачились. Вообще даже не знаю, стоит ли их теперь называть задирами. Так или иначе, но их перебранка отвлекла их от еды. Я задумался над тем советом, но просто не хотел отбирать еду у кого-то, кроме них. Другие пони точно так же не раздумывая поколотят меня, если так же как и они будут знать о моём крылатом секрете… но к задирам у меня было особое отношение.

— И че выходит, Петля? Ты хочешь залечь, потому что какой-то жиробас замочил Гвоздя.

— Этот "жиробас" разорвет тебя на куски, если ты просто посмотришь на него неправильно. Лимон, не суй свой нос куда не надо! Мы заляжем на время… ещё успеем отыграться…

Я забрался к ним за спину, воспользовавшись тем что свинарник был разрушен. Они оставили в нём миски с овсянкой, чтобы их не опрокинул ветер. Большинство рабов тут же съедали свою порцию. Проклятье, из-за моего многодневного голода (отдельное спасибо за него Виплашу…) я уже давно съел мои полпорции.

Да-а-а… вот что действительно показывает всю прелесть рабской жизни; ведь даже такого скудного количества было почти достаточно, чтобы я насытился…

Как я догадывался, они оставили еду чтобы, как по утверждениям некоторых рабов, она "настоялась". Чтобы она стала менее "свежей" и более густой и таким образом была больше похожа на еду, чем на водянистую слизь, которую обычно нам накладывали. За те немногие разы, когда мне выдавали мою порцию, я ещё ни разу не пробовал так делать… но для запасов можно и попробовать.

— Ага, и когда это наступит? Мы оба болеем, нас скоро загребут на литейные заводы и тот ублюдок уже начинает катить на нас бочку.

Я наклонился, мой рот схватил первую деревянную тарелку, осторожно прислоняя к ней маленькую консервную банку… только не громко… пожалуйста только не громко…

— Я даже не могу спустить мою злость на недомерка… если бы он не лягнул меня я бы… да какого дискорда я несу, этого сучьего пегаса до усрачки заебет Хозяин…

Я пытался помешать воображению завладеть моим разумом, но всё моё тело задрожало от страха. И не из-за того что я находился недалеко от кобылы, которая почти до смерти избила меня вчера, а от простого упоминания его имени. Овсянка необычно забулькала, когда я стал её переливать в консервную банку. На секунду я задержал дыхание и успокоил нервы… я дотянулся до второй банки, пытаясь не дать моей рациональной стороне сознания заявить что я делаю что-то не то.

— Да завались, Лимон. Иди пожри свою овсянку тупой жеребец…

— С катушек слетела? Я не притронусь к ней пока не буду знать наверняка, что она устаканилась. Это дерьмо стало на вкус ещё хуже чем раньше!

Окей… мэ-эх. Тем не менее, я даже был благодарен за то что, пока я разливал вторую миску по банкам, они не оборачиваясь продолжили свою милую беседу. Пятясь, я с помощью рта и копыт стал заворачивать банки в кусок ткани, стараясь сохранить как можно больше внутри. Было не так много… но это всё что у меня получилось достать из того что ещё не успели съесть или из того что вскоре не станет отравой. Я должен продержаться на этой еде, пока я не смогу добыть чего-нибудь за стенами.

Я стал красться, настолько быстро насколько я только решался, стараясь как можно лучше скрываться за спинами других рабов. Большинство дремало, любой кто меня увидел все равно не сказал бы и слова. По большей части никто не любил задир. Как только я почти добрался до моего убежища необычный звук заставил меня отскочить в укрытие.

Удививший меня шум был похож на визг пилы вгрызавшейся в прогнившее дерево. Высунув голову из старой свиной кормушки, я взглянул туда откуда доносился ужасный шум и вздохнул с облегчением.

Виплаш наконец уснул. Прислонив голову к забору, он пускал слюни на металл. Шум разносился в соответствии с его дыханием… он храпел громко и гордо. Я едва мог сдержать смешок от вида такого страшного пони, который остался без малейшего самообладания. Если Хозяин и сделал одно доброе дело… так это то что Виплаш перестал казаться таким уж страшным.

Я было собирался развернуться и спрятаться в моей укромной дыре, чтобы сразу после песни Сафиры Шорс послушать речь диджея Пон-3 о том какие города следует избегать. Но что-то щелкнуло у меня в голове…

…убедитесь что всё самое необходимое у вас подвязано…

У меня не было хоть какой-нибудь веревки или шпагата, но вот длинный кусок кожи я мог достать…

Все части моего разума, что оставались в ясном сознании, говорили мне что это ужасная затея. Но тем не менее, я понял что мои копыта незаметно несут меня к маленькому офису Виплаша.

Я только что украл еду у задир. Что, на милость великих Богинь, я удумал пытаясь украсть у надзирателя? Каждый шаг я подстраивал под каждым храп. Я изо всех сил старался держать дыхание равномерным. Я даже обнаружил, что моё дыхание уже на уровне подсознания подстраивалось под фазы храпа Виплаша.

Десять шагов…

Виплаш, фыркунув, перевернулся. Я тут же замер. Через секунду… он продолжил посапывать. Я позволил моим копытам дальше нести меня вперед. Закатив глаза, трое рабов, продолжили наблюдать за недомерком и его самоубийственной затеей. Задиры, к счастью, находились за углом здания. Я всё ещё слышал как они спорили, кто их следующая мишень, после того как я исчезну.

Пять шагов…

Дверь была прямо передо мной. Внутри я видел небольшую кровать, окруженную старыми бутылками какого-то алкоголя. Виплаш любил подзакинуться, когда думал, что грифины не увидят. Ходили легенды как Стерн, фанатичная глава грифин, с особой жестокостью относилась к выпивающим на посту надзирателям, но для многих соблазн, по моим предположениям, был слишком велик. На стене грубым почерком Лэша был нарисован график… ну или по крайней мере что-то что было на него похоже. Либо это график, либо ему по душе какая-то невообразимо абстрактная для меня живопись.

В крошечной каморке (как он вообще там умещался?) возле двери находились четыре хлыста разных размеров. Они у него даже пронумерованы. Номер один он всегда носил с собой, все хлысты начиная с номера два по пятый отличались по размеру. Меня сразу же перекосило, ведь уже после месяца жизни в Филли, я знал как каждый из них стегал…

Я подошел к хлысту номер три, самому тонкому, сделанному из прочной кожи брамина. Он бил больнее всего и от него оставались самые долгие ожоги, чаще чем от других от него оставались открытые раны, да ещё и звук от него был похож на выстрел…

Остановившись я яростно завертел головой. Мда… моё видение жизни действительно было ненормальным.

Я вдруг осознал, что мне нужно придумать маломальски правдоподобное объяснение для пони за стенами, о том откуда я знаю так много о хлыстах и цепях, чтобы исключить глупые мысли о моих вкусовых предпочтениях.

Хлыст был прочным, очень прочным. Но в тоже время гибким и если его натянуть, невероятно долговечным. То что нужно для той затеи, которая вертелась у меня в голове. Я быстро высунул голову из-за двери и схватил его ртом.

Виплаш перестал храпеть.

Я свалился, пытаясь скрыться за хижиной, но его глаза раскрылись задолго до того, как до моих застывших от ужаса суставов дошла команда бежать.

— М-м… х-м-м? Мурки номер семь?

У него заняло секунду, чтобы всё увидеть. Зарычав, он полностью повернулся ко мне. Поднимая хлыст номер один, он яростно буравил меня взглядом.

— У тебя ровно три секунды, чтобы объяснить, что Бетси делает у тебя во рту, Мурк.

Я сглотнул, боясь даже выпустить хлыст из рта.

— Потому что… потому что…

— Раз, два, три.

Его хлыст стегнул около моих копыт, заставив меня споткнувшись, выронить номер один.

— Он нужен Викед Слит!

Я закричал на пределе моих легких, что было не так уже и громко, если учитывать моё состояние.

— Она хотела одолжить его на смену! Она хочет… э-эм… расширить кругозор!

Виплаша это не очень-то убедило, но его глаза были всё ещё сонными, до такой степени, что он махнул копытом.

— Как скажешь, но если ночью он у меня вновь не окажется, вся ответственность ляжет на тебя и даже Шейклз не поможет. Ну хотя бы Слит перестанет истерить насчёт эффективности моих рабов…

Он перевернулся, пытаясь снова заснуть, а я уж было дал деру… я мог бы отдохнуть где-нибудь, прежде чем пойти на свою следующую смену. Но лишь только я повернулся и выдохнул с облегчением, как услышал Виплаша:

— О, и Мурк?

Я даже не решился повернуться. И лучше бы я повернулся, тогда бы я знал что меня пронзит жгучая боль в районе крупа и боков, от которой я мог бы только взвизгнуть и отскочить, вместо того чтобы жалко свалиться на бок потирая место ушиба копытами. Бич прошелся прямо по моей кьютимарке…

— Это за то что разбудил меня. А теперь дуй на свою смену.

Я говорил что не буду рыдать… но я не мог сдержать слёзы от такого быстрого и жестокого удара. Я слышал как после щелкающего звука, рабы на заднем дворе заржали.

Вот уж по чему после сегодняшней ночи я точно не стану скучать…

Итак, а теперь фишка, которая мне не по душе, в отличии от вас… ну… то есть в отличии от отдельных личностей из вас. Смотрите, многие проблемы могут решить хорошие и добрые помыслы старой эквестрийской закалки, но существует целая гора проблем в которых они будут бесполезны. Бандиты, гули и, если вы конкретно влипли… рейдеры. Дискорд его побери, есть даже кое-кто похуже, чем все они. Настолько тяжело мне говорить это, дети мои, настолько же тяжело вы должны быть вооружены, раз хотите наведаться в пустошь. Раздобудьте хоть какое-нибудь вооружение и броню, любую какую сможете достать. Лучше остаться в живых, ребятки… лучше остаться в живых.

Линии образуют кривые…

Хомут ужасно натирал шею, в том самом месте куда приходились основные усилия, когда я тянул повозку. Викед Слит назначила меня на мою самую любимую работу на её фабрике… перевозку тележек. Мне казалось что я перевозил не меньше полтонны за раз. Однако я больше уставал когда разгружался, а не пока тянул свою лямку. Пять поставок за день. На все филлидельфийские оружейные фабрики шли различные типы металлов для производства ещё большего количества боеприпасов на прокорм армии Красного Глаза. Медь на литейную Айроншод. Сталь в производственный цех Сэддлсоур. Другие названия я не знал. Я просто с поникшей головой перетаскивал тяжести, которые слишком тяжелы для меня. Для меня, чьи силы слегка отличаются от сил тягача, который легко бы справился с этой работой.

Но всё это не имеет значения. Мне помогала мысль что это последние пять тележек, которые будет тянуть Мурки Номер Семь.

Плюс у меня был небольшой план. Викед Слит уверена, что я совсем отчаялся и вообще слишком труслив, чтобы что-то провернуть. Иногда именно по этой причине она оставляла меня без надзора или без её помощника, который видимо помогал ей "повышать эффективность" в каком-нибудь другом месте. Благодаря этому у меня получилось скинуть мою седельную сумку у дороги рядом с фабрикой и использовать её в качестве места своеобразного тайника. Каждую поездку я останавливал свою тележку вылезал из моей хомута (те кто его проектировали явно не подозревали о возможности существования пони моего размера) и скидывал в него лист металла. Пять поездок, пять видов металла. Я ничего не знал о свойствах этих металлов, поэтому я наделся что каждый где-нибудь пригодится.

Я тащил пустую тележку в сторону фабрики Слит, ковыляя и задыхаясь от душного промышленного воздуха. Зона выгрузки особенно усиленно охранялась надзирателями. Которые направляли меня на стоянку, где тележка дожидалась следующего бедного пони. Это даже стало своеобразной традицией делать ставки на время, за которое мои жалкие силы смогут закончить одну ходку. Если не ошибаюсь, то самое долгое было шесть минут, так было когда меня слишком сильно нагрузили. Мой рекорд — две минуты.

Не то чтобы этим стоило бы гордиться… но после смены по перевозке этих дискордовых тележек, когда всё это заканчивается у меня настолько сильно трясутся ноги или раскалывается спина, что даже сидеть больно.

Я скорее слышал, чем видел, как охранники делают ставки. Суммы всегда были небольшие, никто из них не решался поставить на меня больше нескольких крышек или пары сигарет. Вздохнув, я в очередной раз решился играть по их правилам. В теории мне просто надо доставить тележку, но каждый раз мне надо было подстраиваться под ставку, того надзирателя, который скорее всего изобьёт меня за то что я не дал ему выиграть… и стараться уложиться именно в это время. Они даже не догадываются, что я прекрасно слышу их перешептывания. Моих ушей коснулась пара высоких ставок, ссылающихся на то что моё пребывание в Яме и болезнь замедлят меня. Третий голос, жеребца, прокомментировал свою поспешную ставку… и раздраженно намекнул что случится со мной, если я не уложусь за три минуты.

Ну… я влип.

Я выложился по полной, самое честное слово. Но мои ноющие мышцы, едва затянувшиеся раны и сильная усталость просто не давали сдвинуть тележку с места. Подскользнувшись и удивленно крикнув, я свалился на землю. Я тщетно пытался толкать тележку с ржавыми колёсами.

— О, ради всего… ну давай, падла, шевелись!

— У тебя тридцать секунд, чтобы дотащиться, Мурк! Я целую пачку на тебя поставил!

— Доберешься быстрее чем за тридцать секунд, и будешь иметь дело со мной!

Мои мышцы просто отказывались подчиняться…я не могу рисковать напрягая их ещё больше, мне нужно сохранить достаточно сил для этой ночи… хотя бы, то что у меня сейчас осталось. Вздохнув, я упал и прислонил голову к телеге. Иногда ты просто не можешь всем угодить…

— Ну и какого хера? Он же тупо сдался! Ща я побазарю с ним!

Подняв взгляд, я задышал полной грудью и просто надеялся что меня изобьют не слишком сильно.

— Так! Что я вам ублюдкам говорила об избиении рабов?

Трио замерло на месте, двое из них даже поспешно ретировались. Третий, который приближался ко мне, обернулся и сразу же вспотел. Викед Слит шагала к нам со стороны производственный зон через все складские помещения. У ней были старые летные очки пегасов для защиты от искр, а её нож послушно парил рядом с ней. Я завидовал её выносливости круглые сутки использовать магию в её то состоянии…

— Если вы бьете их, то они хуже работают! Издевайтесь над ними вне их рабочей смены. Вы думаете, мне в кайф терять десять минут труда, каждый раз, когда вам приспичит кого-то ебануть? Если так приспичило повыебываться, то делайте это после смены!

Конечно… даже у надзирателей были смены, но несомненно они были короче и менее изнуряющие, чем у рабов. Мне казалось, что Слит не делает никаких различий между потерями надзирателей или рабов…

— Есть, мэм!

— Так точно, мэм! Виноваты, мэм!

Они рванули прочь, предоставив мне самому подняться на копыта и с большим усилием вернуть скрипящую тележку на стоянку. Сорокасантиметровый изогнутый нож садисткой госпожи-надзирателя оказывает стимулирующее воздействие даже на таких слабых пони как я. Я свалился на пол, задыхаясь от потраченных сил на восемь или девять километров перемещения тяжелых грузов. Моё переднее правое копыто болело, приглушенной пульсирующей болью, дававшей о себе знать каждые несколько секунд, а вот мышцы на груди болели вообще при любом движении. Знакомая боль… именно такая у меня была после каждой смены Слит в том месяце. Я попробовал несколько раз вздохнуть и подняться на ноги, но мои легкие напомнили что им требуется лечение, из-за чего я согнулся и закашлял. Всё это длилось добрые несколько секунд, и у меня не получилось подняться, даже не смотря на то что я слышал приближающуюся грубую поступь Слит. Несомненно у вчерашних медицинских зелий подходило к концу их лечебное воздействие. Если судить по разрывающемуся горлу и помутненному зрению… я предположил, что мне оставалось времени аккурат до утра, прежде чем болезнь снова наберёт полную силу.

— Видимо, они решили что именно я с тебя сниму этот хомут, тупорылые дебилы…

Слит бормотала про себя, пока своей магией развязывала супонь на моем хомуте. Вероятно она пока ещё не догадалась, что я сам могу из неё выбраться. Вытащив моё изнурённое тело на землю медленными, осторожными и изнеможенными движениями, я тут же рухнул около неё. Я ничего не мог с собой сделать… слабость ударила в голову, бессонная ночь и маленькая порция овсянки, дали мне столько сил, сколько хватило как раз к этому сроку. Фыркнув, Слит несколько раз грубо ударила меня передним копытом.

— Поднимайся, Мурк. У тебя осталось ещё целых четыре минуты. Давай хоть раз ты будешь полезным, твоя смена не закончится пока ты не оттащишь вон ту сумку на фабрику. Вон с той кучи.

— Ургххх… — был мой хорошо продуманный и продиктованный ответ.

— Заткнулся, поднялся и ускорился!

Её полупинок придал мне достаточной мотивации, чтобы набраться сил и увернуться от приближающегося копыта, вкарабкаться на все свои четыре и быстро кивнуть. Мой взор плавал словно в тумане, всё чего я хотел это где-нибудь прилечь и уснуть… может размять мои ноющие мышцы… и может ещё съесть немножко еды? Можно чтобы это была нормальная еда?

Вздохнув, я размялся и поскакал к мешкам, на которые Слит указывала своим ножом. Укусив за горлышко мешка, я не стал взваливать его за спину, а просто стал его тащить. Закатив глаза, Слит развернулась и пошла в сторону фабрики.

— Селестия избавь меня от безнадежных рабов, — пробормотала она, — или отправь их на ебучую луну, где они больше не смогут меня калить.

Мне пришлось прикусить язык… желание как-нибудь съязвить напоследок было слишком сильным. Спасибо моёму внутреннему рабы перехватившему управление на несколько секунд, ведь только благодаря ему я остался в живых.

Я последовал за ней, подтягивая мешок после каждого шага, ощущая на языке отвратительную грубую кожу пропитанную старой пылью и грязью. Притянул… сделал шаг… притянул… сделал шаг…

Внутри фабрики было как в парилке. Огромные металлические чаны работали как огромные обогреватели и одного лишь к ним приближения хватило чтобы притупить мои чувства и заставить меня заскулить от посещения такой неприятной зоны. Я вновь почувствовал, как мой выбитый зуб расшатался, пока я подтаскивал мешок. Металлические куски разорвали ткань и торчали из сумки, но даже их побрякивание никак не выделялось на фоне огромного количества шумов на фабрике. Мои уши заложило, да так что я чуть не прослушал приказ Слит остановиться и чуть не влетел в её круп. Вздохнув с облегчением я бросил мешок, туда куда указывал нож Слит, после чего склонился. Один кусок выпал. Пока Слит рассматривала рабов на промышленных прессах, я быстро спрятал его под жилет… благодаря вдохновению Диджея Пон-3 у меня появилась мысль как им воспользоваться.

— Твоя смена окончена, Мурк. Вали отсюда, я слышала у Виплаша для тебя ещё есть работка на молотильне. Им как раз там нужен маленький пони. Направляйся прямо туда.

— Но…

— Никаких но, Мурк, — гавкнула она, — испарился на свой хренову мельницу, пока я не решила убедиться, что у тебя не получится сидеть!

Она сняла свои очки и положила их на ведущую к её офису лестницу, после чего схватила меня и подняла на уровень её глаз.

— Не думаю, что нужно повторять, насколько ты мне не нравишься, Мурк.

Её нож казалось нежно гладил мой лоб, остриём поправляя мою гриву, чтобы она не мешала зрительному контакту.

— Вот что я тебе скажу, — она говорила настолько тихо, что я забеспокоился что вдруг она прознала про мой необычный слух, — я не хочу тебя увидеть снова. Я знаю что Чейнлинг Шейклз придет по твою душу. "Хозяин" не будет с тобой так добр как я. Он не такой как я, Мурк. У него не будет пустых угроз. Не станет тебя пугать или обещать что-то нереальное.

Моё внимание было приковано к ней, но не из-за ножа, который навис ровно посередине моих глаз, не от её копыта, удерживающего мой подбородок. А от её интонации. Она говорила с благоговением, и в то же время так как будто она никогда не хотела с ним встречаться. Даже её Хозяин заставил трепетать от созданной им репутации среди надзирателей. Я широко раскрыл глаза и если бы жар литейной не высушил все слёзы… я бы разрыдался прямо здесь.

— Он ломает рабов, Мурк. Что же касается меня, то я рада что ты попадешь к нему. Может ты поймешь для чего иногда в жизни надо стараться изо всех сил. Мой маленький раб… ты такой прискорбно жалкий. Ты ведь ни разу по-настоящему не старался, Мурк. Думаешь я не знаю что тебя ждет? Взгляни на свой мелкий зад с набором оков. Иногда у меня возникало нестерпимое желание захлопнуть их и оставить тебя подыхать, ведь ты пиздец какой ебучий отброс. Рожден рабом и до сих пор не смог их сломать.

Её копыто грубо ударило меня. Я упал на бок и задрожал, прижимая к себе копыта.

— Беги со всех ног отсюда. Яма итак была слишком добра к тебе.

Пошатываясь, я поднялся и кивнул. Нет… она… ошибается. Я не окажусь у Хозяина. Я… собираюсь… бежать. Я уставился на Слит, прямо ей в глаза. Я хотел ей рассказать, что уже завтра она узнает как сильно она ошибалась. Если Слит и заметила моё пренебрежение, то решила его проигнорировать, а вместо этого отвернулась и закричала на рабов, которые остановились от того что задыхались от жары. Я хотел что-то прошептать… что-то выкрикнуть! Одно лишь слово, которое бы показало, что я больше не намерен терпеть её жестокость!

Ничего не шло в голову. Я всегда был не в ладах со словами. Она слишком напугала моего внутреннего раба, не решавшегося сказать лишнее слово в сторону моих хозяев…

И поэтому я украл её очки.

На меня нашло огромное чувство удовлетворения от её разгневанного крика, пока я с высокой скоростью мчался от её фабрики к молотилке, по дороге прихватив мою седельную сумку и положив в неё новоприобретенные вещи.

А теперь ещё одна нелицеприятная правда о нашей пустоши, дети мои. Я всегда говорил вам, я всегда говорю правду, какой бы горькой она не была и это моё кредо. Как только вы окажитесь в пустоши, вам будет больно. Физически, эмоционально, да дискорд его побери, коли вы особо впечатлительные, то даже душевно. Так что всегда носите с собой зелья, столько антирадина и рад-Х сколько вы только сможете удержать в карманах. По возможности носите с собой бинты, они почти ничего не весят, да и полагаться только на зелья слишком неосмотрительно. То же оружие или доска с гвоздем самым очевидным образом сообщат вам о том насколько жестока пустошь, но позвольте я напомню, что вокруг нас грязь. Да, дети мои, это правда. Мы целыми сутками выискиваем вещи в грязи. В самую ненастную погоду оправляемся дискорд знает куда… так что запоминайте. Зараза и болячки — самые искусные убийцы. Утепляйтесь. Ищите в самые теплые вещи и одевайтесь соответственно. Следуйте этому совету от дядюшки Пон-3, дети мои, если вы не хотите слечь по среди пустоши.

Кривые образуют формы…

Я выпрыгнул из-под машины в сторону и покатился по земле. Лопастям молотилки не хватило всего пары сантиметров, чтобы зацепить меня. Из-за неправильной калибровки при движении лезвия шипели и клацали, одним словом скреблись по земле. Неустанно работающая огромная машина вытянулась на пятнадцать метров вдоль мельницы вгрызаясь своими зубьями в разнообразные вещи. Словно молоточки в пианино его зубья располагались по всей длине вращающегося механизма, медленно и верно растягивающего ткань и перерабатывающего её во что-то полезное. Под машиной находились отходы производства. Вылетевшая пряжа и различные оторванные волокна заполняли пустой отсек, который предназначался для того, чтобы оператор машины мог свободно перемещаться. Автоматический сборщик мусора был в этой машине, однако ремонту не подлежал.

И поэтому для маленьких пони появилась великолепная работа — пока лезвия далеко, забираться под молотилку, схватить как можно больше пряжи и нестись прочь, пока лезвия не зацепили их. Это многочасовая смертельно опасная работа, где каждые десять секунд любое неосторожное движение может оказаться последним. А если рабы возвращали не так много, то на выходе их поджидали надзиратели с дубинками наперевес, из-за чего каждый новый забег был решительнее прошлого. Судя по всему пряжа была важнее нас самих.

А, и самое вкусное — расстояние до земли было чуть больше полуметра, так что там не получалось разогнаться или даже просто встать в полный рост. Приходилось ползти отталкиваясь всеми четырьмя копытами. Многие рабы перекатывались боком, но для моих крыльев такой способ был слишком болезненным, кроме конечно же чрезвычайных ситуаций. Я не мог позволить себе завывать от боли, тем самым я бы привлекал к себе лишнее внимание. Даже сейчас мне всё ещё было не по себе от распространяющихся слухов по Филлидельфии с момента происшествия в Терминале. Вот бы у меня действительно получилось улететь от всего этого…

Но почти наверняка это желание для будет для было неосуществимо. Хватило одного молота и наковальни, чтобы…

Пока я сбрасывал пряжу я тряс головой, мне не нужно вспоминать это. Мне даже иногда снилось как молот снова и снова ударяется по крыльям, тогда я с криком просыпался, обхватывал себя копытами и пытался успокоить свои неподатливые крылья. Вот бы они не так сильно болели, когда к ним прикасаешься…

— Приготовиться! Барабан возвращается!

Я заставил себя встать на копыта. Они всё ещё болели после перевозки грузов, но короткая усталость прошла. Работа на молотилке может быть опасной и временами очень утомительной, но разрешенный отдых во время сброса собранных компонентов ткани и ожидание нового забега, это самое похожее на нормальный отдых в Филлидельфии. Конечно… предполагалось, что никто не замечает этого даже на секунду. За несколько недель работы под этим устройством я потерял как минимум литр крови.

Лопасти крутились, я видел как они свивают пряжу, скручивая их во всё более толстую полосу, напоминающую верёвку. Помимо меня ещё тринадцать маленьких пони, готовились к безумной гонке. У многих из них были шрамы или даже открытые порезы, из-за того что они не успевали выбраться. У меня бы тоже такие появились, если бы я не приноровился к ритму. Досадно, но даже среди этой кучки маленьких пони… я был самым маленьким.

Лезвия остановились, произошел сброс и всё завертелось в обратную сторону.

— Пошли!

Мы все как один нырнули под машину и проскользили на животах так далеко как только смогли. Я замечал, как некоторые отталкивались задними ногами и быстро подтягивались с помощью передних. Но меня такой способ не устраивал, так можно слишком легко застрять или оказаться в то положении, когда невозможно развернуться. Я использовал все четыре ноги, заползая настолько близко к стенке машины, насколько мне хватало решимости. Фишка, про которую не знали другие рабы, состояла в том чтобы забраться как можно дальше, развернуться и только возвращаясь выжимать из себя последние силы. Это экономило время. В мой первый день я пытался скользить, но из-за этого мой бок прошило словно скальпелем. Только своевременное вмешательство нового надзирателя, не желавшего терять раба в первый день своего поступления, спасло мне жизнь… и поэтому всю следующую неделю меня преследовала боль от из-за того что я его подставил. После того случая я стал наблюдать за теми, кто лучше справляется с этой работой.

Места совсем не хватало, моё горло и нос забивались кусочками пряжи, которые подхватывали ползающие рабы. Мои ноги шаркали и вклинивались в землю, когда я безумно бросился вперед к отдаляющимся от меня к вращающимся лезвиям. Насколько мне хватало решимости…

Я услышал крик чуть дальше в ряду, кто-то угодил в машину своей левой передней.

Звук шокировал меня, я замер и обернулся, как можно быстрее отползая назад. Пока я двигался позади себя я слышал звук приближающихся ко мне крутящихся лезвий. Закрыв глаза, я стал ползти с такой скоростью на какую был только способен, даже взвизгнув, когда я выпрыгнул из-под машины. Чуть меньше чем через пару секунд, позади меня лезвия остановились у упора.

Пять секунд там… ощущались как пять минут.

— Приготовиться!

У нас не было возможности передохнуть. Я видел как раба с порезом избивали дубинками, за то что он выполз прихватив с собой только свою израненную ногу и ему приказали возвращаться под машину. То что собрал я не выглядело внушительно. Но я не хотел рисковать, хоть это и было неправильно… Мне необходимо научиться смотреть смерти в лицо.

— Барабан возвращается!

Я еле сдерживался от крика… как я могу дойти до Стены и её охраны, если я настолько труслив? Я должен приучить себя здесь и сейчас… другой возможности не будет. Забраться так далеко как только получится… забраться так близко к концу, насколько это вообще возможно…

— Пошли!

Я запрыгнул внутрь, карабкаясь так быстро как только выходило. Я почувствовал как моя голова касалась веревки сверху и пригнулся пониже. Лезвия крутились меньше чем в нескольких метрах от моего лица, пока я полз за ними, ожидая момента их остановки. Шум работающей машины вгрызался в мои уши, пока я всё глубже и глубже проникал в её недра. Другие рабы вокруг меня развернулись.

Машина сменила звук, я ужаснулся, четверть секунды пытаясь сообразить не возвращается ли она уже назад… после чего задним ходом стал выбираться, толкая за собой шерстяную пряжу. Я выпрыгнул, ощущая как машина остановилась всего через долю секунды. Я ударил себя по голове, я всё ещё слишком труслив, почему я не могу быть таким же отважным как Номер Шесть или Обитательница Стойла? Почему я просто не могу быть отважным?

— Приготовиться!

Я смотрел лезвиям в лицо. Мне надо набраться решимости. Я уже… вроде бы… набрался её, когда крал. Когда прятался. Но самое страшное что тогда бы случилось — меня бы избили… а тут будет банальная смерть.

— Барабан возвращается!

Я глубоко вдохнул. Я попросил себя, пожалуйста… наберись отваги. Решайся, Мурки… решайся.

— Пошли!

Я сорвался с места и покатился боком, чтобы успеть добраться до самых клинков, притормозив лишь совсем рядом с ними. Они крутились в паре сантиметров от моего лица, я преследовал их, ощущая как всё моё тело наполняет адреналин и ужас, пока я не моргая уставился на них. Могу поклясться что я видел на них кровь.

Дальше… дальше… три секунды… четыре… пять… семь…

Стоп… дерьмо!

Я пропусти поворотный момент. Они возвращались ко мне.

Я закричал. Мои копыта зашаркали, я пытался катиться, отталкиваться, ползти, кричать от боли ведь я чувствовал как мои копыта не могут оттолкнуться от земли, когда мои крылья ударились о землю. Я не мог нормально передвигаться, места было слишком мало, вращающиеся лезвия все ближе… и ближе… если бы я мог отпрыгнуть… может…

Я вложил в этот прыжок все оставшиеся силы, но я был слишком глубоко, я не успею выбраться. Я пытался прижать копыта к себе, может у меня получится~

Лезвия приближались и я почувствовал как разрезается моя накидка. Отвратительный, визжащий и хрустящий звук заполнил мой слух. Закрыв глаза, я закричал во все горло, всё ещё пытаясь выбраться наружу. Я свалился на бок, свернулся калачиком и захныкал, и только после этого решился открыть глаза.

…на мне ни царапинки. Машина затряслась и заглохла.

Второй крик разорвал мой слух, длительный и полный агонии. Продолжавшийся слишком долго. Я слышал мольбы, скуление и плачь. Я поднялся и увидел полосу, от которой меня чуть не стошнило.

Красная.

Пони застрял в машине. Тот который постоянно рисковал. Его… его заднюю ногу… её просто не стало… красная жидкость запачкала пряжу и лезвия.

Мне хотелось опустошить желудок, но самостоятельно я с этим плохо справлялся.

Он тряс своими тремя оставшимися ногами, безостановочно крича, пока надзиратели и рабы пытались вытащить его. Оттащив его в сторону, я увидел как надзиратели обсуждают что-то между собой. Я слышал только их голоса.

— У нас есть несколько зелий в запасе, мне достать их?

— Нет.

— Но…

— Он просто раб и к тому же он сейчас бесполезен.

У меня даже не хватило времени всё обдумать, прежде чем я увидел левитирующий из кобуры револьвер и услышал выстрел. Все до единого пони в шеренге закричали и попадали на землю, когда раздался выстрел. Крик на целых десять секунд застрял в моих ушах и прекратился только когда затихло эхо от прозвучавшего выстрела. Ощутив легкий ветерок на моём правом крыле, я посмотрел на него, чтобы поправить~

Моё крыло было видно сквозь порез.

Сдержавшись от крика и ругательств, я как можно быстрее прижался к стене, судорожно пытаясь перевернуть накидку и предотвратить дальнейшие разрывы на ткани.

Надзиратели оживились, большинство из них было обрызгано кровью раба. У одного из них было застыло чувство отвращения на лице, у другого осталась легкая раздраженность.

— Пусть раб оттащит его на задний двор, а тело ночью мы отнесем в яму для мусоросжигания.

Мусоросжигания. Они считают его каким-то мусором. Мне вспомнились слова кобылы… мы не какие-то предметы, мы пони. Но для них мы просто цифры на бумажке. Эффективность Викед Слит, игры и задания Хозяина, индустрия Красного Глаза всё это опирается на статистику… и какую красивую лапшу они пытаются навесить нам на уши.

Я слышал неизбежный призыв, чтобы именно я оттащил тело и почувствовал в себе ощущение моей безграничной бесполезности в глазах любого пони. Просто маленький винтик в машине. Который крутится внутри неё, чтобы работала мельница. Сражаясь со своей накидкой, я нервно подошёл. Мне срочно нужно уйти отсюда. Сейчас. Прямо сейчас.

Дрожащими копытами я обхватил тело мертвого раба, стараясь не запачкаться в крови. У меня не хватало сил, чтобы достойно тянуть или тащить его, но пускай меня сошлют на луну, если я стану обращаться с ним как с куском мяса.

— Эй, тебя зацепило сбоку?

Я часто задышал и безумно затряс головой.

— Нет! Я… э-э-э… просто дыра на одежде!

Мои крылья скрывались только под моими копытами. Надзиратель посмотрел на это, как будто думал что я в крови. Его осмотр длился слишком долго.

— …не задерживайся.

Я надеялся, что мой вздох облегчения был не слишком заметен. Следом за этим я подошёл к телу.

Осторожно, я закрыл глаза, когда убедился что ни один надзиратель не наблюдает за мной. Как только я отволок тело на задворки мельницы, я снова услышал завывания машины, как будто ничего и не произошло.

— Приготовиться!

Как послушные шестеренки, рабы снова приготовились, будто забыв про недавние горькие слёзы. Я уже не видел как они начали работать, когда машина перезапустилась. Пройдя через двустворчатые двери, я отволок раба к задней стенке и постарался, как можно удобнее, его уложить. Всем будет на него наплевать, просто сбросят в братскую могилу и оставят там гнить пока мусоросжигательная команда не доберется до завода. Но я по крайней мере я мог подарить ему что-то вроде временного покоя. Может его душа уже спокойно покинет тело, к тому моменту когда его тело обратится в пепел.

Я присел.

И тут меня осенило.

Меня начало трясти. Неудержимо начала подниматься грудь. Когда до меня вдруг дошло всё что сейчас случилось.

Этот… этот бедный пони… он спас мне жизнь. Вместо него должен был быть я, если бы его только не зажевало… Без его ошибки, мои задние ноги оторвало бы и размолотило бы в труху… и тогда бы именно мне пустили револьверную пулю в лоб.

Я ощутил как мои глаза заслезились и я упал на бок, пытаясь прекратить всё это. Но у меня ничего не вышло. Это было не повседневное сочувствие. Я видел смерть рабов в том или ином роде каждый день. Но всё произошло так быстро… так внезапно… так бессмысленно и глупо! Что же это за мир такой!

Я посмотрел в небеса и попробовал найти что-то что поможет мне. Что угодно! Я оставил всё в седельной сумке в безопасном месте, а её спрятал в старой трубе, так что у меня даже не было дневника или Пипбака под копытом. Стены были покрыты слизью и ржавчиной, потрескавшаяся краска отступала перед голым бетоном, столь популярному в Филлидельфии Некоторые плакаты всё ещё висели на стенах, один со слишком знакомым и ненавистным лицом, которое казалось бы наблюдало за мной всегда. На парочке была военная чушь, огромный закованный в металл пони и резвые голубые с золотым пегасы.

На последнем была нежная желто-розовая кобыла наблюдающая за закатом среди умиротворенного поля. Безмятежная сцена. Эти цвета были и на моей седельной сумке… это был медицинский плакат? Да плевать, моё внимание захватило лишь одно — мирная сцена.

Это была старая Эквестрия? Место, где ты мог просто сидеть на холме и наблюдать без тени волнений?

Я снова посмотрел на раба, я посмотрел на свои грязные, покрытые шрамами конечности и ощутил как дрожь снова возвращается.

Что же это за мир такой, в котором мне пришлось родиться? У меня никогда не было возможности лицезреть прошлое, но всё же… ощущение несоответствия того места, где я должен был бы жить было слишком велико. Меня даже не беспокоила бессмысленность всех этих чувств, поэтому я позволил слёзам течь из моих глаз и крепко обхватил сам себя. С пони не должно было всё это случиться…

Я не могу оставаться здесь… мой разум слишком хрупкий, слишком впечатлительный для всего, вне работы и моих хозяев в этом… этом… кошмаре. Я хмыкнул носом, поднялся на ноги и прихватил с собой столько ткани, сколько смог нести и заодно моток ниток и иголку. После чего покинул мельницу через заднюю дверь, остановившись только, чтобы подобрать лечебное зелье оставленное надзирателями.

И-и-и-и-и мы снова в эфире с нашими азами выживания в пустоши! Следующая часть будет несколько абстрактной, но я постараюсь рассказать всё как можно более конкретно. Исследование мира. Здесь довольно-таки крупный мир снаружи и если вы хотите помочь ему, если вы хотите встать на сторону добра, то вам необходимо выйти и встретиться с ним воочию. И сразу начнем с главного, держитесь подальше от Стойл. Там смертельные ловушки, в каждом о котором я слышал. Что ещё? Чем больше мы находим и знаем, тем больше мы понимаем окружающий мир, и тем лучше мы сможем обустроить наше будущее, ребята. Зарисовывайте карты, отмечайте куда вы направляетесь, чтобы получше ориентироваться в той области. В итоге эти затраты всегда окупаются. Особенно если вы потеряетесь или вам потребуется что-то специфичное. Кстати о специфичном, и это самая приятная часть… забирайте всё что плохо лежит! Если вы смогли найти что-то, подумайте о том чтобы прикарманить это! Для вас это может быть барахлом, но вот другим это может быть жизненно необходимо. Как я уже и говорил, ребятки, обмен выгоден каждой стороне. Так что не выкидывайте тот чудоклей или электронные схемы, слышите?

Формы оживают…

Прищурившись я вглядывался в порывистые и чуть более теплые, чем раньше потоки над Филлидельфией, в то время как ветер ревел над моей головой. В голове у меня кружилось столь же сильно. Я пытался обнаружить самые лучшие позиции, самые безопасные маршруты и самые укромные места, которые только могут попасться на моём пути. Мой небольшой талант находить укрытия лучше всего работал на таком расстоянии. После всего случившегося у меня так и не выходил из головы умерший раб на молотилке…

Я сидел сверху спиральной горки цвета смеси розового и… ух… чуть другого оттенка розового на Ферме Развлечений с подвязанной тряпкой у рта, чтобы не задохнуться от смога на такой высоте. Ладно, может мне придется вернуться на Ферму Развлечений ещё один раз, но не в питомник, так что это всё ещё будет считать как никогда не возвращаться, правильно?

Возвышаясь над всей Филлидельфией спиральные горки уступали лишь огромному амбару и горкам с вагонетками, и открывали самый лучший вид на округу, которую я только мог себе предоставить, учитывая мои ограниченные возможности. Изнутри маленькой клетки, предназначенной судя по всему для указания персоналом правильного пути для маленьких жеребят, я мог видеть каждую улицу, постройку или кучу металлолома, которые составляли ландшафт этого страшного города рабов. Горящие ямы выдолбленные в бетоне и укрытые колючей проволокой, над которыми всегда поднимался дым от сжигания параспрайтов. Вооруженные охранники скакали туда и обратно, изредка поглядывая в эти ямы. Неподалёку рабы резали старый металлолом и скидывали его в тележки, которые потом отправлялись в места похожие на фабрику Слит. На самом деле я отсюда даже видел её гигантский бетонный блок, трубчатые печи которого добавляли приличную долю загрязненного дыма, пронизывающего окружающий воздух. Чуть дальше я видел лагеря надзирателей окружающих рабочие зоны, совсем неподалеку у Стены.

Стена…

Гигантское препятствие на моем пути к свободе, находилось не на таком уж и невозможном расстоянии от Фермы Развлечений. Высокие хребты, усеянные сторожевыми вышками и магически зачарованными оградами, а за всем этим ров с порчей. Я мог только догадываться что скрывалось под зараженной слизью, но постоянная стрельба охранников была признаком того, что внутри жизни обитателей Филлидельфии угрожало намного меньше, чем снаружи. Я должен был прорваться сквозь неё… и просто молиться чтобы я не встретил тех… кто по слухам… существовал снаружи. Даже малейшее воздействие порчи на мою маму оставило на мне мутацию при рождении, даже не говоря об оказанном эффекте на моём развитии и органах.

Все мои планы ломались, в тот момент когда я добирался до Стены, но я что-нибудь соображу на месте. Должен же быть другой путь, кроме главных ворот. У меня ведь есть талант в нахождении небольших мест, может канализации или скрытого пути, чтобы обойти с фланга нападающих…

Мне было слишком страшно задумываться дальше этого, так что я наклонился к моей нацарапанной угольком карте.

Вся Ферма Развлечений была передо до мной, всё ещё заполненная рабами, ведь они посменно работали для перевозки всего этого бездельного металла и найденных вещей. Я и сам скоро буду этим же заниматься, как говорил Диджей Пон-3, никогда не знаешь что я можно выменять за парочку бесхозных вещей. В пустоши мне придется торговать вещами, хотя бы потому что у меня нет ни единой крышки. Проклятье, Пон-3 даже сказал что есть места, где с радостью обменяют триста крышек на определенные лекарства или другие типы медицинских предметов, с которыми я вчера почти что улизнул.

С великой неприязнью я осознавал тот факт, что эти предметы превышают мою стоимость на рынке рабов в три раза.

Интересно во сколько бы меня сейчас оценили. Маленький и немощный молодой жеребец, с незначительными мутациями, не функционирующими крыльями, двенадцатью предыдущими владельцами, отзывающийся на номер семь, вместо особых способностей умеющий только косячить.

Я слегка постучал себя по голове копытом, чтобы прояснить мой разум. Я не мог позволить этим навязчивым мыслям снова завладеть мной… я не хотел возвращаться к монотонной работе. Я больше не хочу оставаться рабом.

Проведя языком по месту, где должен был находится мой зуб, я задумался, а не связан ли мой рабский инстинкт с ним. Ведь я был совсем близко, чтобы избавиться от него, да и он мне по большей части приносил только боль, но мне ещё не хватало отваги, чтобы действительно сделать это. Вздохнув, я снова принялся за работу. Сравнивать ментальный дефект с потерянным зубом… какой идиотизм…

Карта почти что готова, как и мой предполагаемый путь. У зданий и дорог были толстые линии, для маршрутов патрулей, которые я заметил, я выбрал пунктирные линии, а небольшие крестики я поставил туда, где я смог бы спрятаться. Мусорные баки, дренажные канавы, груды металлических ящиков…

Кто вообще делал эти проклятые металлические ящики? По всей пустоши, не важно в каком месте я работал, эти ящики не отличались ни по цвету, ни по форме. В списке страшных вещей преследовавших меня по всюду только розовая угроза, стояла выше чем они. Кто их сделал? Должно быть пони, который придумал их, купался в… в… чем они там обменивались… биты! Они должно быть купались в битах!

Я посмотрел налево на ростовую фигуру розовой пони, с улыбкой указывающей на проход к скату спиральных горок. Её глаза зафиксировались на мне.

— Ты ведь должна это знать так? Ты же тогда жила, не так ли?

Она бипнула мне.

Только после того как я отбежал за ближайший угол и принялся дышать в сумку, чтобы усмирить мою гипервентиляцию, я понял что "бип" шел как раз от моего Пипбака. Я был почти что уверен, что никто не слышал моего вопля ужаса.

Ладно, это был скорее крик. Я просто жалкий маленький раб, какой ещё от меня можно ожидать реакции, когда меня пугает странно-розово-пониподобная штука?

Я взглянул на мой Пипбак.

Бип!

Тот же самый звук, что и той ночью на диспетчерской вышке…

Бип!

После небольшого щелчка динамик заглушил играющую музыку (да как он решился прервать Вельвет Ремеди!) и вместо неё появилось потрескивание, какое я слышал на последней записи в дневнике. Приблизив его, я забыл про своё желание слушать музыку…

Так стоп, я что уже включил… эм… ладно. Здравствуй!

— Привет…

Даже не знаю зачем я это сделал… просто казалось неправильным не ответить Сандайлу.

День второй моих непрерывных записей, рассказывающих о моей скучной жизни во время не такого уж скучного периода истории. По радио сказали, что сегодня кто-то стрелял в Принцессу возле фронта, после этого не было никаких сообщений, но они утверждают что принцесса всё ещё жива. Но не знаю… в наши дни слухи ползут из всех щелей. Клянусь, Министерство Пинки кажется засело во всех щелях и постоянно ловит плохих пони, а от этих плакатов у меня уже бегут мурашки по спине.

Я взглянул на постер, уставившийся на меня. Значит Пинки? Я прикинул цвет спиральных горок и закатил глаза. Ну конечно же, ведь по-другому и быть не могло…

Ну, я думаю я расскажу вам… кем бы вы не являлись, о моем рабочем дне. Видите ли, я работаю в Министерстве Военных Технологий в Филлях, с тех самых пор как последний раз говорил с этой штукой. Я решил, что только здесь достойное место, а они всегда подыскивают пони для расширения штата в Филлидельфии. Единственная загвоздка — это оружие. Да-а-а… папа бы не оценил. Он у меня, конечно же, целитель, так что думаю, новость о том что его сын конструирует оружие, будет ему не совсем по душе. У нас даже спор был по этому поводу… но мне по правде говоря плевать. Мне нужны деньги. Прости, Папа, я помню что ты заплатил за моё место в Стойле и за Пипбак, но мне нужны средства на жизнь, да и к тому же налоги из-за войны сегодня высоки как никогда. Видишь ли, раз я работаю на военном заводе, то меня освобождают от их уплаты.

Это звучит не совсем как, то прекрасное представление об Эквестрии, которое я видел на плакатах и слышал на последней записи Сандайла. Интересно, насколько всё быстро изменялось тогда, на кануне, ну, последнего дня. Заката Эквестрии и рассвета моего унылого мира.

Так, это всё болтовня, а я её не очень-то люблю, так что сразу к делу, лады? Сегодня я встретил кобылку. Понимаете, я пытался отправить письмо через Эквестрийскую Почтовую Службу, но у моего начальника не было ни одного конверта. А оно было для моего Папы! Я не смогу увидеть его в ближайшее время, поэтому я едва не потерял работу, когда объяснял для чего мне конверт. Но потом… она… появилась. О, ну… я хочу сказать… хех… да я думаю вы и все сами понимаете куда я клоню, ага? Она пегаска и она предложила мне отнести письмо в её свободное время. Врать не стану, она очень красивая, с прекрасными светлыми волосами, и симпатичной попкой, если вы позволите мне так выразиться… хе-хе… ох зачем я вообще это рассказываю…

Я так и видел как он покраснел. Вот и ещё одно сходство между Сандайлом и мной — это кобылка, которая помогла нам обоим. Это коллега у Сандайла и Обитательница Стойла у меня. Обе хотели помочь ближнему, обе летали и у обоих весьма симпатичная~

Я выпрямился и заморгал. Так… кажется я тоже покраснел…

А впрочем, какая разница, может будущий я посмотрит и посмеется над всем этим. Подождите… я ведь уже так говорил, не так ли? С тех пор прошло пара дней… ну дела. Видимо, мне уже пора отправляться на работу, вы не против? Министерство не любит, когда опаздывают на смену. Пинки всегда следит за такими вещами…

Я снова взглянул на ростовую фигуру. Интересно, чтобы бы она сказала про меня, того кто не собирается вообще появляться на своей смене.

Надеюсь у меня получится с ней ещё раз встретиться, её кстати зовут Скайдансер. Может в следующий раз я соберусь и приглашу её на свидание. Может поблагодарю её за помощь? В любом случае, мне пора. Ах да! Я же обещал рассказать про мою кьютимарку… ну может в следующий раз, лады? Покедова!

Пока.

Я положил пипбак рядом с моими грубыми картами и планами. Дневник Сандайла отличался от моего. Подробный, живой, эмоциональный и со связным повествованием. Внезапно мои собственные каракули на бумаге показались мне совершенно пустыми пред лицом этой причудливой машины. Может наступит день и я разберусь как им управлять, но всё что я пока умел — это переключать громкость и включать свет. Любая другая кнопка или переключатель оставались вне пределов моего понимания, отчасти из-за сломанного экрана. Не то чтобы он мне сильно бы помог, не могу представить как бы Пипбаком управлялись безграмотные рабы. Нет, я застрял с моими черточками на бумаге, понятными только мне, которые мог разобрать только их создатель. Что это вообще за дневник такой?

На секунду я вспомнил как кобылка смотрела на рисунки, вспомнил её улыбку, когда она смотрела на то что я сделал. Неужели она действительно понимала, что я хотел сказать моими рисунками? Или они ей просто нравились? Неужели каждый… как они назывались… маляры? Рисовальщики? Неужели они всё переживали тоже самое? Что только они по-настоящему понимают собственное творчество?

Я дотянулся до дневника, когда над фабриками поднялся зловонный ветер и добрался до спиральных горок и перевернул его страницы подальше от нарисованной карты. Пробурчав полупроклятия, я топнул копытом по странице и остановил его. После чего оперся на проржавевшую решетчатую стену, которую спроектировали, чтобы не позволить жеребятам свалиться на землю. И только после этого я опустил взгляд на дневник.

Я увидел, нарисованный определенно в моём стиле, разлом в стене, из-за которого лился солнечный свет. Расправив крылья, маленький пони уставился на него, как будто ожидая чего-то…

Это было нарисовано много лет назад… в те далекие времена куда я никогда не возвращался, никогда не хотел вспоминать и никогда не хотел притрагиваться к ним. Я захотел захлопнуть дневник, мне не хотелось вспоминать те рисунки, я не хотел испытывать искушение. Но казалось эта картина выделялась из всех остальных… о чем я вообще тогда думал?

Вдруг я стал жалеть о той профессиональной рабской деформации, при которой я просто перестал обращать на себя внимание, просто смирился со своей участью и старался не о чем не задумываться.

Вздохнув, я закрыл дневник и положил его к себе в седельную сумку. Солнце клонилось к закату. Мне нужно было спуститься на землю, собрать всё что я смог найти около спиральных горок и сделать последние приготовления. Хозяин прибудет в течении часа и до них скоро дойдет, что я пропал. Нет времени думать о старых картинках, пришло время действовать, двигаться.

Но сначала… как мне спуститься вниз. Эта лестница была довольно крутой для четырех ног…

Мой взгляд упал на старый прямоугольный плетенный коврик в углу. Я не смог сдержать небольшую усмешку.

Надежно сложив всё в седельные сумки, я взял его и расправил старый плетенный коврик перед съездом спиральных горок и ухватился за него моими передними ногами. Ну… может немногие вещи связанные с Пинки могут быть хорошими!

Я подтолкнул его вперед, ощущая как ослабевает трение. Медленно ускоряясь, коврик начал спускаться вниз по спиральной горке. Ветер подхватил мою гриву и заструился в лицо, когда я начал набирать скорость. Я не удержался от широкой улыбки, когда коврик стал вертеться вокруг башни и мчаться вниз к подножию, кружась и бросая меня из стороны в сторону. Всем моим телом я ощущал неровную деревянную поверхность подо мной. За двести лет спиральные горки не потеряли и грамма веселья! Уи-и-и-и-и-и!

Я закрыл глаза и почувствовал движение. Свободное ускорение и инерция мчали меня сквозь воздух… ну… в своем роде. Моя грива сильно откинулась назад, а веки и губы расширились от потоков воздуха передо мной. Я чувствовал как гравитация через скорость пытается вытолкнуть меня за бортики. Даже если бы я открыл глаза, я бы увидел только смазанную картинку. Наконец… появился шанс не видеть Филлидельфию, пока я крутился и крутился вниз по горкам…

Без особых усилий, я представил себя в Старой Эквестрии, чудесной и красивой. Где со своими друзьями я на денёк заглянул на Ферму Развлечений. А внизу меня бы встречали та кобыла, Обитательница Стойла и… и моя мама! Мы бы веселились и не о чем бы не волновались. Без какой-либо работы и без всех этих надзирателей! Повсюду воздушные шары, счастливый визг жеребят доносился бы до моих ушей, во время моего снижения. Всё было бы таким ярким… таким красочным…

Я смеялся, я придумал бы какую-нибудь смешную шутку, которую рассказал бы им снизу. Потом мы бы съели мороженного и пошли бы посмотреть на каток, на коньки и конькобежцев. И от этого я бы рассмеялся ещё сильнее.

Скольжение бросало меня из стороны в сторону, из-за чего я стал хихикать, я поднял мои передние ноги, подставляя их под упругий ветер. Свежий воздух после жаркого солнечного дня. Я видел толпу пони вокруг меня, все они улыбались и смеялись. Умиротворённая Эквестрия.

Вдруг ощущение скольжения полностью пропало и я почувствовал как моё равновесия перевернулось с ног на голову.

— Ву-у-у-а-а-А-А!

Прежде чем я успел среагировать, я ударился крупом о твердую поверхность и покатился в мягкий бугорок на земле, который казалось бы захватил меня в свои мягкие безопасные объятия. Я не мог остановиться смеяться, когда я поднялся, размахивая своими передними ногами взад и вперёд.

Я поднялся и посмотрел на верх спиральных горок и почувствовал влагу в глазах, когда я снова прикоснулся к реальности. Суровая, беспощадная и разрозненная, ничего что было бы похоже на мои мечтания. Но даже сладко-горькое послевкусие не могло омрачить моёго веселья. Эти слёзы были… другими.

Подобрав мою улетевшую чуть дальше седельную сумку, я направился к ближайшему складу хлама, широко улыбнувшись растерянно выглядящему спрайтботу, медленно поворачивающегося за мной, после чего тот беспорядочно загудел. Мне всё ещё нравилась возможность закрыть глаза, улыбнуться… и просто помечтать. Вспомнить те чувства… те блаженные секунды веселья и счастья.

Я рисовал картинки, чтобы выразить себя. Но моё воображение было величайшим полотном, которое только у меня могло быть. И мне не терпится выбраться отсюда и воплотить все мои мечты в жизнь.

Прежде чем я продолжу дальше, давайте на секундочку остановимся и закрепим всё то чему я вас учил всё это время. Наш мир стал таким из-за череды ошибок. Да, дети мои, ни один здравомыслящий пони добровольно бы не захотел такой извращенной жизни какая у нас в пустошах, так что слушайте меня внимательно. Всё это ошибка. Но причина по которой мы выжили и продолжаем выживать это пони, которые смогли обосноваться, нашли что-то во что можно верить и делают, то что правильно. Будь то вера, добродетель, за которую стоит держаться, да даже просто ради какого-то одного пони. Борьба света началась только потому что существуют решившиеся на поступки пони. Поэтому я прошу вас всех, хорошо подумайте прежде чем что-то сделать, многие заплатили высочайшую ставку, за то чтобы спасти Эквестрию от нищеты и разграбления. Но если вы решили, "Да!" тогда вы обязан сделать всё, что только возможно. Мы все её видели, мы все слышали об Обитательнице Стойла. Дискорд его побери, она даже приняла участие в развивающийся склоках внутри Рейнджеров. Так что доверьтесь мне, жители пустоши, с этой мертвой точки возможно выбраться, но только если мы решимся…

Жизнь… проносится мимо меня.

Мой план. Тот способ, с помощью которого я хотел бы вернуть себя к жизни уже готов. Каждый день, шаг за шагом, урок за уроком мне приходилось его менять, собирать то что мне необходимо, чтобы ещё на один шаг приблизиться к его осуществлению. Теперь… жизнь снова окажется в моих копытах. Это слово постоянно проносится снова и снова в моей голове… жизнь… жизнь… жизнь….

Я снова и снова прокручивал план в моей голове, пока подготавливал мою амуницию, спрятанную в старом Зале Зеркал на Ферме Развлечений около зоны СельХоза. Искушение пойти туда и навестить ещё хотя бы раз кобылку было невыносимым. Однако, я знал что она не оценит это, ведь я буду рисковать своими шансами на успех. Я и так был в достаточно плохом состоянии Мои легкие ныли, а от дыхания жгло в горле. Синяки, ушибы и небольшие порезы от рабской работы покрывали моё тело, а небольшие зудящие ожоги от хомута чесались от легкого прикосновения к ним одежды. Даже после того как я выпил лечебное зелье, мой глаз всё ещё оставался опухшим от ударов Петли, мешая моему периферийному зрению.

Но у меня осталось ещё одно зелье, которое помогло бы мне. Пришло время собираться.

Шаг первый… сбежать с Фермы Развлечений по дороге, по которой я бежал вчера, спасаясь от задир. Как я знал там было одно укромное местечко, старый водосток.

Я натянул на себя темную ткань, которую заполучил на молотилке. Разорвав её зажатым в зубах заострённым куском металла с фабрики Слит, я сделал себе некое подобие грубого жилета. Накинув его на спину, я наконец ощутил как исчезло напряжение в крыльях. Я окутал себя тряпками, делая всё на глаз и разрезая в примерно там где требовалось. Двойной слой, чтобы не замерзнуть. Всё как советовал Диджей Пон-3. Я даже добавил несколько карманов, два на каждой передней ноге и несколько в пределах досягаемости рта. Я уже смирился с тем, что в общем и целом, я — вор. Возможно мне снова придется воровать, поэтому я решил подготовиться к этому.

К счастью я всегда был таким… сегодня лишь это подтвердилось. Маленький трусливый вор, но какое же удовольствие красть вещи тех кто издевался надо мной…

Я сшил ткань, грубо и небрежно, едва ли я был в этом мастак, но у меня всё получилось. Я оделся в новую куртку, пробравшись в неё по земле. Темную, специально для того чтобы прятаться, теплую против холода, с карманами для хранения вещей и некоторых прорезов для следующего шага…

Шаг второй… Проползти по дороге в старые разрушенные дома, преодолев свой страх старинных жилых помещений и добраться до промышленного сектора, скрываясь от наблюдающих сверху грифонов.

Быстро сняв куртку, я достал металлические пластины из сумки. Постучав ими по земле и слегка поцарапав по ним осколком, я определили какие из них самые крепкие и принялся засовывать их в куртку. Скрытая броня внутри моей одежды, которая не привлекает к себе внимания. Рабы не носили броню вне опасной работы и мне нравилась возможность быстро передвигаться и так же быстро забираться в укромные места, без огромных тормозящих меня металлических вставок. Я собирался сбежать, а не прорываться с боем.

Одну я разместил у себя на спину, две справа и сзади. Ещё одну на левый бок и уже самую маленькую часть на грудь. Моя левая часть оставалась уязвимой, но она будет прикрыта седельной сумкой, которая, я надеюсь, примет на себя удар. Вся надежда на мой толстый дневник, хоть мне и было тяжело думать о том, что в него может вонзится пуля.

Шаг третий… прорваться от руин к молотильной мельнице. После изучения того района со спиральных горок стало ясно что там достаточно укрытий и минимальная охрана. Зона с низким уровнем контроля.

Я потёр осколок о камень, который я притащил снаружи, сглаживая зазубренный край, тем самым делая его чище и острее. Это заняло какое-то время, но постепенно приближаясь к острию, я соорудил первобытное подобие ножа. Пока я затачивал его, я взглянул на старые зеркала… было немного по-черному смешно видеть в них, что то что должно было сделать меня тучным, лишь заставило меня выглядеть как нормального пони. Я даже не стал смотреть на кривые… ни единому пони не стоит в них смотреть. Вернувшись к ножу, я взял небольшой кусок ткани и добавив немного чудоклея, который я нашел на спиральных горках, я соорудил удобный захват под мой рот.

Я уставился на нож… смогу ли я им убить пони? Каждый день я был на волоске от смерти. Смогу ли я забрать чужую жизнь, если потребуется для моей свободы? Без вариантов… нет… я даже не мог подумать о таком. Это было скорее приспособление.

Прикинув его на мою левую ногу, я сделал небольшой мешочек из ткани, который позволил бы мне его достать в любой необходимый момент… но всё же надеюсь он мне не понадобится.

Шаг четвертый… от молотилки перебежать к лагерю надзирателей. Скрытно и бесшумно. Я хотел воспользоваться тем чему научился об бесшумном перемещении, чтобы во тьме и тенях незаметно проскользнуть мимо их хижин. Большинство надзирателей располагались у костров, из-за чего их зрение с трудом адаптировалось к темноте, и я воспользуюсь этим допущением!

Я разорвал оставшуюся ткань и, смочив их в лечебном зелье, свернул её в тугие жгуты. Диджей Пон-3 упоминал об этом трюке — так можно сделать лечащие повязки, под которыми раны затянутся быстрее. Я подумал, что если меня ранят, то от одного лечебного зелья все равно будет не так много толку… а повязки помогут мне продержаться, пока я не найду что-нибудь посущественнее. Я сделал небольшую сумочку под них, чтобы держать их в целостности и сохранности, и чтобы они всегда были недалеко.

Рядом с ними я разместил два запасных Мед-Х. Они остались у меня ещё со вчерашнего дня, Виплаш даже не подумал осмотреть меня от страха перед Хозяином. Они были запасным планом, если что-то пойдет не так. Найду укрытие, вколю один из них и в кратчайшие сроки снова смогу двигаться. Диджей говорил про опасность зависимости… я не хотел рисковать, но в случае необходимости я был готов вколоть сразу оба.

Шаг пятый… лагеря у Стены. Надо будет дождаться, когда будет происходить смена патруля, а конкретнее каждые полчаса, и во время пересменки добежать до стены. Огромная предзакатная тень укроет меня, а я воспользуюсь этим.

Я вытряхнул свою сумку наружу. Ярко желтый и розовый это конечно красивое сочетание, но слишком заметное. Неохотно я уложил его на землю и растер по нему грязь, полностью замазывая цвет. Я втирал грязь в металлические сгибы, чтобы они не блестели. Использовал разные типы и цвета грязи, земли и глины, чтобы замаскировать её. В конце я оторвал маленькие пластиковые блестящие точки на антеннах-бабочках.

Перевернув его вновь, я стал его заполнять. Сначала хлам. Чудо-клей, пара старых банок, небольшая коробка со старыми торчащими из неё проводами, небольшая жестянка с чистящим средством, старая изолента и парочка кусочков магических схем. Потом настал черед еды, старые банки обернутые в тряпки и наполненные быстро-затвердевающей овсянкой. Я всё ещё доставляло удовольствие, то что я забрал всё это у задир. Сверху всего этого я положил мой дневник, перо, пергамент и мои медицинские принадлежности. Я защелкнул седельную сумку и она весила, больше чем мне хотелось бы… но потребности прежде всего. Выпив остатки лечебного зелья, я почувствовал как шрам на моей спине и некоторые другие порезы вместе с синяками исчезают. Выносливость временно возросла, пока болезнь ненадолго отступила перед силой лечебной магии. Чтобы выбраться мне хватит этого с головой.

Шаг шестой… пробраться за стену. В идеале найти водосточную трубу или что-то подобное. С моего насеста я видел канаву по всей длине стены… должна же она куда-то вести. В стенах не бывает только одного выхода. Ведь это было бы равноценно суициду при нападении врага. Там определенно что-то есть, мне просто надо это найти.

Пора собираться. Я с трудом влез в мою укреплённую куртку, туго застегнул её и размял шею. Легким рывком я перекинул седельную сумку за спину и разместил её поудобнее. Парочка подтяжек, чтобы ничего не громыхало, когда я двигался и… я был готов. Слегка подсобив ртом я прилепил мешочек для моего ножа на переднюю левую ногу и убедился, что смогу его достать в любой момент. Засунул лечащие повязки в карманы на передних ногах, уместив шприц на переднюю правую на случай опасности. Слегка ухмыльнувшись, я нацепил на себя летные очки Викед Слит.

Осталась только одна вещь…

Я повернулся у нему. Я специально оставил его перед зеркалом до самого последнего момента. Пипбак.

Она показала мне путь. Я не мог не выказать дань уважения и не надеть его тем же способом, как носила она. Взяв "номер три" Виплаша я продел его между металлических отверстий, так чтобы он мог держаться на ноге. Весь удерживающий механизм сломался, оставив только верхнюю секцию, но если немного подтянуть, подвязать и с парочкой хороших узлов, у меня гордо получилось надеть Пипбак на переднюю правую ногу… так же как у неё. Он сверкнул раз или два, как будто понял, что его надели как положено… вот только держался он на старом кожаном шнурке.

Шаг Номер Семь… был довольно неопределенный. Что я там обнаружу? Я знал только одно… спрячусь и убегу. Продолжу двигаться. Не остановлюсь, пока не окажусь хотя бы в километре от Филлидельфии. Использую Мед-Х, если придется, просто чтобы продолжать скакать, до тех пор пока силы совсем меня не оставят… потом найду целителя.

И начну жить.

Я повернулся, в полной готовности, со всей моей амуницией на спине, ногах и боках. Я чувствовал гордость. Ведь я был готов сражаться за правое дело. Готов показать Эквестрии, что рабы не должны оставаться сидеть в темноте.

Я увидел себя в зеркале. В третий раз за три дня я смотрел на себя.

В первый раз я видел отчаявшегося раба, слишком слабого, чтобы даже скулить о своей неминуемой кончине.

Во второй раз я видел умирающего жеребца, с малейшей надеждой на что-то кроме того, чтобы остаться в живых ещё один день.

Но сейчас… я видел себя. Я видел Мурки Номер Семь, настроенного и подготовленного к побегу. Заполненная куртка закрывала его истощенное тело, а в глазах сверкала надежда, какую я в самых смелых мечтах не думал получить. Обитательница Стойла… кобылка… Номер Шесть… Пипбак… Вельвет Ремеди… Сандайл… Диджей Пон-3… все они помогли мне, подготовили меня и наставили меня на верный путь. Теперь настал черед действовать мне.

Я надеялся, что все они будут горды за меня.

Я всё ещё не выглядел как силач, на самом деле я выглядел всё таким же слабаком. Я не чувствовал уверенности, только то что никто кроме меня не будет заботиться о моём выживании выживания. Прикусив губу, я дотронулся до зеркала, как и два дня назад, чтобы просто… просто доказать себе, что то что я видел это неискаженное изображение.

Волна холода прокатилась по мне после прикосновения. Отшатнувшись, я взглянул на моё копыто. Так же быстро как появилось ощущение… так же оно и пропало. Я поднял взгляд, дрожа от неожиданного эффекта от стекла.

В зеркале напротив… я видел себя.

Но там стоял не совсем я… там стоял я, как жеребец, стоящий с невинными маленькими широко открытыми глазами, наполнёнными слезами, два коротких крылышка жалко похлопывали, пока я уставился на… ну… себя. Селестия милосердная… я был таким же крошечным как жеребенок! Я почувствовал оцепенение… глядя на этого маленького раба-жеребца с раскрытым ртом, как будто он был так же удивлён видеть меня, как и я его… то есть меня… вот…

Время словно остановилось… не в силах переварить увиденное, я резко и отчаянно замотал головой, отмахиваясь от зеркала.

Ошеломлённый, шокированный и растерянный… я смотрел на пустое зеркало с раскрытым ртом, как будто на нём всё ещё оставалось изображение. Сделав глубокий вдох, я постарался взять свои мысли под контроль. Нет времени задумываться об этом… нет времени задумываться о старых картинках… мне пора идти. Потом несомненно я у меня появится время на всё это. Но не сейчас. Я помчался к задней двери.

Ведь сейчас… у меня появилась жизнь, за которую стоит бороться.

Моя собственная.

Первый шаг совсем плёвый. Я так много раз выходил с Фермы Развлечений в Филлях, что с закрытыми глазами знал, где находится каждый поворот и где лежит каждый камушек. Маршрут обхода надзирателей и вышки располагались только рядом с Ямой и Стеной, считавшимися важными объектами. Предполагалось, что ни у одного раба не хватит смелости попасть в оставшуюся часть Филлидельфии. Или, по крайней мере, я надеялся, что так и есть. Во всяком случае именно поэтому мой путь совершал крюк к руинам и молотилке, а не пролегал напрямик.

Я держался задворков, небольших переулков между аттракционами и киосками, которые рабочие парка, как мне казалось, один фиг использовали, когда уходили с работы, чтобы их не задерживали ликующие толпы. Я задумался, а что бы они сказали о своём месте работы, если бы оказались здесь сегодня, но тут же отбросил этот вопрос. У меня нет времени давать волю воображению.

Перемещаясь легким галопом, я лишь изредка останавливался, чтобы поправить сумку и сделать так чтобы содержимое карманов не гремело и не тряслось во время движения. Всё чему я учился всю мою жизнь — оставаться тихим и избегать любой опасности — сейчас играло на меня. Если бы меня поймали, я даже не хочу задумываться, что бы они сделали с таким воришкой, как я.

Я остановился в тени старого игрового киоска. Рядом стояли молочные бутылки, сложенные в идеальные башенки, зазывающие игроков сбить их. Игра изначально была нечестной, судя по тому что даже Мегазаклинания не смогли их сбить. Легонько открыв скрипучую дверь я вошел внутрь и воспользовался дырой в другом конце здания, чтобы отсмотреть боковой выход с Фермы Развлечений. Никаких сторожевых вышек, этот путь вел напрямую к Стене и предполагал, что надзиратели не будут здесь засиживаться. Чуть дальше виднелась дорога, по которой я убегал вчера, водосток располагался по ту сторону. Одно из возможных неприятных укрытий, если вдруг меня заметят.

Размяв мышцы ног, я подготовился к спринту по открытой местности, но что-то задерживало меня.

Какой-то звук… какие-то хлопки…

Я взглянул наверх, поглядывая налево и направо. Проверяя каждую обзорную точку, какую только мог вообразить. Никакого движения в этой зоне Фермы Развлечений. Высоко в небе я видел группы грифин парящих в теплых потоках Филлидельфии, но они были слишком высоко, чтобы издавать этот звук. Прошли минуты ожидания, пока я ждал не повторится ли этот шум. Надзиратели быстро проходили мимо меня по дороге, посмеиваясь они следовали в сторону бара "Бродяга". Я ждал лазейки, те хлопки наверное были фантомным звуком моего причудливого слуха. Я часто слышал, то что мне было неприятно слышать или то что вообще происходило так далеко, что не имело никакого значения.

В ту минуту, когда надзиратели казалось окончательно покинули дорогу я выдвинулся. Сорвался с места и побежал к той стороне дороги как можно тише, но при этом настолько быстро насколько у меня хватало решимости. Холодок пробежался по спине, когда я почувствовал, что открытое пространство не оставляет возможности укрыться, от этого я ещё сильнее поднажал.

— Вот так оказия! Похоже я кое-что забыл, дружище! Вернусь сию же секунду!

Я услышал топот копыт, бегущих по дороге с другого конца Фермы Развлечений и ускорил шаг, чтобы быстрее скрыться с дороги. Скатившись вниз по склону, я лихорадочно искал водосток. Пот капал с моего лица. Я запаниковал. Меня ведь не могут заметить так быстро!

— Слушай, это ведь мне не кажется? Здесь кто-то пытается спрятаться?

— Таких поздних смен не бывает, неужто кто-то отправился в самоход до барахолки?

Самые красочные ругательства крутились у меня на языке (не то чтобы я их так много знал) я носился из стороны в сторону, ища водосток, как вдруг парочка пони показалась на дороге и посмотрела в мою сторону. Да что с этим местом не так? Нет! Вот же он! Стараясь не издавать ни одного звука, я бежал так быстро насколько решился. Я быстро (и довольно неуклюже) снова протиснулся в канализацию. Как ни странно, но в этот раз всё было не так уж и плохо… может угроза неминуемой отправки в Яму во второй, сыграла на моих чувствах. Я теперь еле влезал в него из-за моей толстой одежды и сумки, но чуть съежившись (и немного смазавшись в неприятной форме смазки) я запихнул себя внутрь. И повернулся лицом к улице.

Отлично… в безопасности.

Шум топота копыт звучал прямо надо мной, пока пара надзирателей бродила над водостоком.

— Ты уверен? Взять так все небылицы, что тут творятся, вспомнить хотя бы как старина Стики Крещенд поговаривал, что разок видал здесь даже малыша-гончую! Выкопались прямо здесь!

— Прости? Хватит пороть чепуху, ты дуболомина!

— Могу поклясться!

— Не тот же ли жеребец, который поговаривал, что однажды видел, как принцесса Луна летела рядом с колесницей Красного Глаза?

— Он самый.

— Абсолютная несусветица, дружище.

Хорошо… шутки и споры означали, что серьезные поиски не начались. Меня всё ещё не обнаружили.

Скрч, скрч…

Я вздохнул. Ещё один случайный отвлекающий меня звук р~

Внезапно что-то укусило меня за заднюю правую ногу. Я громко крикнул от шока и тут же пнул что-то неприятное… скользкое, хитиновое и членистоногое. Ослепляющая паника и невозможность увидеть неизвестную угрозу, заставила меня заерзать, затолкаться и выползти. Ощущение небольшого укуса задних ног, заставило меня выпрыгнуть из водостока и развернуться. Прямо мне в лицо смотрело гигантское насекомое — радтаракан. Плавно выползающий из своей грязной водосточной дыры и щелкающий своими жвалами. Следом за ним выползло ещё три таких же. Я застыл в ужасе… я… я вчера там ничего такого не видел…

Мой страх захлестнул меня, когда я увидел, как они приближаются ко мне. Я помчался к руинам, я легко смогу от них оторваться. Сорвавшись, я быстро посмотрел на ноги. Небольшое кровотечение от маленьких укосов, ничего страшного, но мне придется перебинтоваться, чтобы туда не попала инфекция. Ага… как будто есть такая инфекция, которую я ещё не подцепил.

Я добежал до ближайшего разрушенного дома — двухэтажки со снесенной крышей. Построенной из кирпича и бетона. Это был старый дом местных работяг, неказистый и практичный. Быстро лягнув дверь, я забежал внутрь.

— Даю слово, если ещё хоть раз ты, что-то забудешь, я тебя ждать не собираюсь…

Мои глаза широко раскрылись, как я мог забыть, они ведь возвращались за чем-то. Конечно же они бы после пошли бы обратно. Да, я не думал, что они управятся меньше чем за минуту, но тем не менее!

Я оглянулся и увидел как два нейтрально окрашенных надзирателя шли по дороге. Радтараканы видимо остались довольны тем, что я убежал и копошились в нечистотах, но их определенно могли заметить надзиратели.

— Глянь-ка сюда, дружище. Тараканы, что могло их потревожить?

— Может это наш маленький беглец. Как считаешь? Проверим или до лампочки?

— Шейклз сегодня на Ферме Развлечений, раз он на месте, то определённо до лампочки, кем бы ни оказался этот незнакомец. Должно быть ты шутишь говоря что мы должны всё тут осмотреть?

— Смотри, если за нами наблюдают и если Стерн навострит свои ушки и услышит что мы соизволили не проверить что это был за шум, то этим же утром нас бросят на растерзание параспрайтам.

— Аргх… будь по-твоему…

Парочка сошла с дороги по направлению к руинам. Я прятался за дверью. Лишь маленькая щелка позволяла мне наблюдать за ними. Они навряд ли заметили бы меня из-за моего темного одеяния, шерстки, гривы и моего маленького роста. Один из них, коричневый жеребец, раздавил каждого с приятным и в то же время отвратительным хрустом. Другой, черный как смоль единорог, огляделся вокруг, после чего наклонился… и тут же посмотрел на тот дом, где я засел. Я тут же отшатнулся от двери.

— Следы…

Стерва! Ну конечно! Я так спешил и паниковал, пока убегал от радтараканов, что забыл вытереть копыта, когда выбирался из водостока. Я привел их прямо к себе! Набравшись храбрости я взглянул ещё раз в щель и лишь убедился, что они направляются ко мне. И у меня нет времени скрыться по-тихому.

Я осмотрелся и увидел грязный розовый матрац, прямо за дверью с какой-то надписью на нём (что бы вы написали на нём?) и лихорадочно стал обтирать об него грязь с копыт, после… после чего… чего повернулся… о милосердная Луна… о милосердная Селестия…

…о…Богини… за что…

Передо мной находилась целая семья этого дома, группа скелетов, разбросанных по всей гостиной и кухне открытой планировки. Обнаженные мегазаклинаниями и обглоданные временем пониподобные кости всё ешё казались достаточно нетронутыми, чтобы по их позам можно было сказать, что они изо всех сил пытались добраться до убежища, как только они услышали двести лет назад предупредительную сирену. Некоторые были меньше остальных…

Вспыхнуло воспоминание об одном фермерском доме. Я вторгся в кладезь памяти. Визуальные образы того что с Эквестрией сегодня всё неправильно, не позволяли мне оторвать копыта от пола. Я слышал как надзиратели подходят к дому. Их копыта шлёпали по грязи, но я всё так же не мог пошевелить ни единой мышцей во всем теле. Ситуация словно я стал подпрыгивать, но вдруг завис в воздухе.

Мне нельзя здесь находиться…

Пустые глазницы смотрели в разные стороны, ударная волна раскидала некоторые кости. Не стене я увидел выцветшую фотографию семьи земнопони. У них всех были шерстки прекрасных теплых оттенков. Кастрюли и сковородки были разбросаны по всей кухне, видимо они тогда готовили ужин. Старая рабочая сумка, брошенная после работы, лежала недалеко от меня.

Мне следовало догадаться, что я не смогу выдержать таких сцен. Не сейчас, никогда больше! Я просто надеялся что всё превратится в пепел и развеется на ветру, но ужас сковал меня, когда весь груз воспоминаний рухнул прямиком мне в мой ещё неокрепший разум.

Надзиратели стояли снаружи, я слышал их дыхание. Если они обнаружат меня, я возможно присоединюсь к этим скелетам, убьют ли меня на месте? Позволит ли мне эта семья лежать рядом с ними?

Ужас от этой мысли дал мне силы двигаться. Я рванулся вперёд, мне приходилось извиваться, пока я искал где бы мне спрятаться.

— Простите… простите… простите меня пожалуйста…

Бормоча себе под нос, я открыл кухонный шкаф и, после того как приоткрыл заднее окно, спрятался в него.

Надзиратели ворвались внутрь. Они опрокинули рабочую сумку, я слышал как загремели инструменты. Кастрюли и сковородки зазвенели, пока они передвигались внутри, опрокидывая всё на своём пути. Моё укрытие внезапно показалась мне слишком примитивным. Если только они захотят осмотреться получше — мне крышка. Ничего не видя, мне оставалось только слушать, как они перемещались по соседней комнате и трястись от ужаса. Рядом со мной находились моющие средства… ну по крайней мере я так думал. Даже если бы я умел читать, внутри тесного шкафа было слишком темно, чтобы что-то увидеть.

— Взгляни, заднее окно.

— Что с ним?

— Кем бы ни был тот беглец, он давно совершил побег и сделал это через окно. Видишь. Оно не заперто.

Чем-то загремели… неужели костями?!

— А что если семейка оставила его открытым.

— Во время падения мегазаклинаний?

— Дружище, как же это я не подумал что стеклянная перегородка сыграет значительную роль. — из последующего ответа так и сочился сарказм. — Слушай, может пора уже выдвигаться? Кроме нас ни одна живая душа ничего не видела, а вот коли мы припозднимся в Бродягу, то пропустим всё веселье.

Парочка, немного задержалась, но после короткого осмотра вышла. Я слышал ужасный треск, невнятное ругательство и, наконец, хлопнувшую дверь. Я выждал несколько минут, на случай если они решат вернуться и проверить шкаф. После чего открыл шкафчик и чуть не разрыдался.

Надзиратели, после своего небольшого визита, уничтожили всё что осталось. Кухонную утварь разбросали ещё сильнее. Содержимое нетронутой рабочей сумки валялось на полу. И хуже всего… ребра самого большого скелета беспечно сломили.

Я больше не мог выносить этого, я перевяжу себя в другом месте. Мне нужно выбираться отсюда. Пройдя к задней двери, с намерением держаться улиц до самой молотилки… я остановился, чтобы осмотреть окрестности, прежде чем прокрасться в мертвые сады, располагавшиеся между ряда домов. Прижимаясь к заборам, забираясь под безжизненные ветви давно умерших кустов и двигаясь только когда не было видно грифин, я продолжал мой путь.

Чуть не попался. Я слегка отставал от намеченного плана, но у меня всё ещё может всё получиться.

Я… я знал что я справлюсь…

До этого момента всё было достаточно просто, несмотря на то каково это ощущалось.

Спрятавшись за сухим деревом, я сидел на крыше небольшого покосившегося садового сарайчика и смотрел на молотильню сквозь небольшую стену. В минувшие дни это низкое и длинное здание должно быть было местным предприятием, раз оно так близко к этим домам. Из-за её примитивной конструкции в основном из дерева, её за последние несколько лет наспех отреставрировали рабы с помощью заклёпок и ржавых листов металла. В целом она выглядела, как постройка с кучей заплаток. Необычно доиндустриальное здание в промышленном котле Филлидельфии. Я воображал, что именно так выглядели довоенные здания, задолго до того как прозвучал первый выстрел в самой первой стычке.

Плотные ряды рабов выходили и выходили. Хорошо, мне придется пройти сквозь них, чтобы добраться до моей цели. Как я видел со спиральных горок там было множество перемычек для охраны в любую точку этой местности, будь то небольшой склад или крупная фабрика. Сравнительно безопаснее пройти через молотилку. Хотя бы из соображения того, что там у меня будет укрытие, в отличии от широкой открытой местности, хорошо простреливаемой со снайперских винтовок. Я сел на корточки и, постукивая копытом по сараю, думал над своим следующим шагом.

Всё это время я всё ещё сопротивлялся моему внутреннему рабу. Он провоцировал, упрекал меня, кричал что всё пойдет наперекосяк и настаивал, чтобы я вернулся. Возвращайся к хозяину, возвращайся к предсказуемой жизни, где тебе давно известно своё место. Богини милосердные, что же я творю? Пытаюсь сбежать? Намереваясь спасти мою жизнь я был готов в самоубийственном отчаянии бежать даже под дуло пистолета. Но я не хотел этого!

Борясь со слезами, я опустил голову. Однако как только я это сделал, мои глаза встретили Пипбак. Всё так же крепко привязанный к моей правой передней ноге. Я хотел, чтобы его было видно. Мне было необходимо его видеть. Вдохновение Обитательницы Стойла меня поддерживало. Сбежав отсюда она обманула смерть и у меня получиться за ней повторить. Напоминание о ней, привязанное к моей ноге, было символом. На её кьютимарке был такой же и теперь я понимал почему.

Ради осторожности я мысленно вернул себя в реальность. Я забрался на крышу и, присев на все четыре ноги, приблизился к краю. Я чуть не взвизгнул от того что увидел в двенадцати шагах от себя — улицу, которую я едва не прозевал, по которой шли ровные ряды рабов. Истощенные и измученные, напоминавшие своим телосложением меня раньше. Пока я наблюдал за их безэмоциональными лицами, их будто свинцом налитыми копытами и их испещренными шрамами от молотилки телами, у меня появилась мысль. У меня было не так много времени, любой план по проникновению внутрь мне подходил. Может у меня получится спрятаться среди них, таким образом я спрячусь прямо на виду?

Время поджимало. Сняв седельную сумку, я начал наматывать запасную ткань на Пипбак. Он сдал бы меня с потрохами, если его заметят. В остальном надеюсь будет казаться, что я просто грязный раб. Подумав об этом я спрятал нож во внутренний карман. Убедившись, что повязки на ногах крепко затянуты, я спрыгнул с легким бум со садового сарая (я никогда не любил приземляться, но наверное это не так уж мне и необходимо, ведь у меня все равно не получится летать) и подождал пока надзиратели охраняющие процессию отвернутся. Отработанными депрессивными шагами я молча потрусил в шеренгу, сопротивляясь соблазну, сковывающих мой разум цепей, действительно вернуться к рабской жизни. Грязная зеленая кобыла искоса посмотрела на меня, пока я осторожно протискивался в центр рабского марша. Я попытался улыбнуться ей, но в ответ получил лишь угрюмый взгляд. Я опустил голову, лишь мельком взглянув вверх, потому что я услышал как что-то захлопало. Должно быть просто какая-то тряпка на ветру.

Каждая мышца напряглась. Охрана искала меня, изучая толпу со всех сторон. Хлысты хлестали, указывая путь на пещерообразный вход на молотилку, находившийся сразу за воротами ограждения. Чувствуя, как меня швыряет из стороны в сторону от приближения к узкому проходу, я полностью сосредоточился на том, чтобы ни в коем случае не упасть, а просто двигаться дальше, как самый обыкновенный раб и не привлекать к себе лишнего внимания.

"Как самый обыкновенный раб" — я подумал. Оглядевшись я увидел, как пони вздрагивают, плачут и испуганно озираются. Я ненавидел своих коллег-рабов, ведь они убили бы меня лишь только заметив мои крылья. Но увидев их в ночь моего дарующего надежду побега из Филлидельфии… я стал испытывать к ним совершенно другие чувства. Я выберусь, но эти пони останутся страдать и умирать. И мой побег никак не повлияет на это. Для них нет выхода. Рутина доведет их к смерти. Без разницы быстрая и болезненная или медленная и плавная.

С привычной усталой поступью они направлялись к молотилке. Она всё ещё работала, последняя смена только вышла. Даже сквозь толпу я мог увидеть кровавые пятна на земле, красные отметины прошлых пони и такие же недавно умершего пони, который неожиданно спас мне жизнь.

Мне нужно было остановиться. На мгновение я прислонился к стене. Меня до сих пор трясло, когда я задумывался о возможной смерти от лезвий. Смерть в Филлидельфии не имела любимчиков… что было бы если она захотела уготовить именно мне случайный и бессмысленный конец? А что если бы она выбрала кобылку? Что если я вернусь сюда с командой для освобождения всех рабов и всё что я обнаружу, как её убил пьяный надзиратель, без какой-либо на то причины?

— Брось седельную сумку, раб.

Я моргнул возвращаясь к реальности и резко вздохнул. Ощущая досадную неизбежность, я стал медленно поворачивать голову. На мне сосредоточилась темно-красная вперемешку с черным единорожка. Трость зависла в её телекинетической ауре. Глазами она указывала в сторону шкафчика для хранения вещей.

— Ты не сможешь и с места сдвинуться с этой штукой, брось её сюда. Заберешь после смены.

Её коллега, земной пони с полностью сбритой гривой, присоединился к разговору.

— Все будет в целости и сохранности, базарю. Мы только возьмем одну десятую из твоих крышек, а вот другие надзиратели возьмут побольше. Лучше предложения не найти.

О, да вы должно быть шутите. Серьезно?

— Давай, не забывайся и пошевеливайся. Снимай эту одежду и эти нелепые очки, к тому же слишком громоздкие, чтобы работать под молотилкой. Реще!

Плохо, плохо, все очень плохо! Я надеялся, что у меня получится сразу оказаться в очереди на молотилку и после прорваться к задним дверям, где я оставил мертвое тело. С каких это пор надзиратели стали заботиться о безопасности? Я оглянулся на эту парочку, ища подходящие слова.

— Я не могу, эмм… видите ли это вещи для Викед Слит…

— Круто! На прошлой неделе эта мразь убила двух наших рабов. Ты хоть представляешь, как тяжело найти единорогов способных вскрывать замки в этой проклятой пустоши? Не жмотись, отдай нам эти вещи, просто скажешь, что тебя ограбили.

Почему-то я сомневался, такое оправдание устроило бы Слит, даже если бы я не лгал им насчет неё прямо в лицо. Дискорд его побери, план не сработал! У меня перед глазами стояли картины преодолевающего страх пони бегущего под шквальным огнем, но это просто идиотизм!

— Давай же! Быстрее отдай нам вещички, раб!

— Прошу! Я справлюсь, — я, опустив голову, практически умолял их, — я… я готов пойти на риск.

Если у меня выйдет пройти их, то я наверняка смогу выбраться отсюда. Другие рабы стали пялиться на нас, некоторые надзиратели со стороны молотилки тоже посматривали в нашу сторону.

— О во имя Луны, Бэйрхуф, просто возьми её. У рабов всё равно не должно быть сумок.

Я почувствовал, как земнопони вцепился зубами в мою сумку. Пока я паникуя пытался вырваться, он пару раз ударил меня копытом. Ужас сковал меня, а что если он стащит с меня жилет?! Мне повезло чуть ранее…

— Штой на меште!

Закричал жеребец сквозь стиснутые зубы. Я продолжал дергаться из стороны в сторону, держась за сумку, так крепко как только получалось. Наша возня закончилась, когда он копытом ударил меня в бок, чтобы таким образом утихомирить меня. Металлический звон пронесся вокруг в ту же самую секунду. Меня скорее удивил его удар, чем мне стало больно от его удара, прямо по спрятанной в там металлической вставке.

— Какого дискорда? Держи его!

Если бы я двигался чуть быстрее, то это было бы моим шансом на спасение, но малейшее промедление, моя глупая проверка не разошлась ли моя куртка, дала Бейрхуфу возможность схватить меня ещё раз. Я почувствовал, как его копыто обхватывает меня вокруг торса, после чего он навалился на меня всем весом и уложил на землю, да так что все мои пожитки выпали из сумки. Я ощущал его гнилое дыхание над моей головой, ощущал каждый грамм его веса, надавивший на мой круп и спину. Давление на мои крылья заставило меня разразиться жалким визгом от боли. Трение по моим крыльям, пока он ерзал, пытаясь прижать меня всем своим телом, ощущалось будто меня терли шлифовальной шкуркой. Единорожка подошла поближе, в любую секунду готовая перекрыть единственный свободный путь… рабы расступились, боясь влезать в конфронтацию. Ни один раб не хотел находиться вблизи разгневанного надзирателя.

— Так-то лучше! А теперь лежи смирно, как послушный маленький раб, пока мы с тебя всё не снимем.

К счастью, благодаря боли и страху, я вспомнил один из способов освободиться из хватки жеребца. Я приподнялся настолько высоко, чтобы моим задним правым копытом лягнуть со всей силы. Мои копыта были крошечными, ну достаточно небольшими, чтобы устремиться в одну определённую точку…

— А-а-а-ай-й-й-й!

После удара, сразу после того как его сдавленный крик разнесся по округе, вся масса Бейрхуфа улетучилась. Из-за близости к его рту мои ушные перепонки заболели. Нельзя медлить, мне нужны все мои припасы и любое промедление может приблизить поднятие тревоги и осознание Хозяином, что это именно я сбежал. После того как Бейрхуф свалился набок, держась за свои чресла его двумя передними ногами, и зарыдал от боли. Единорожка и другие надзиратели выглядели слишком шокировано (один из них даже рассмеялся!), чтобы адекватно среагировать на тяжелое положение их товарища. Воспользовавшись этим, я развернулся и поскакал со всех ног в толпу около машины. Позади меня быстро затихали крики, призывы остановиться и угрозы наказания. Я не останавливался, паника и страх просто не позволяли мне. Я уже миновал точку невозврата, напал на надзирателя и дал деру… я вполне представлял какое наказание понесу, если меня схватят.

Нужно отсюда выбраться… залечь на дно и только потом продолжить свой путь к свободе.

Рабы бросались в разные стороны коридора между стеной и краем молотилки, пока я пытался протискиваться между ними. Надзиратели, подняв дубинки, ножи и хлысты бросились в погоню, на своём пути грубо раскидывая рабов. Они были быстрее меня и, к несчастью, передо мной лежал прямой коридор до самого конца машины. Все пони расступились и наблюдали за погоней. Рядом со мной вращались лезвия молотилки.

Подождите…

Я почувствовал надзирателя прямо за спиной и услышал свист трости. Через мгновение я покатившись в который раз нырнул под машину. У меня есть десять секунд.

Я полз вперед, пытаясь выбраться в толпу рабов, прежде чем лезвия начнут свой ход назад. Остатки мусора и волокна накапливались на мне, пока я копошился в замкнутом пространстве, прикасаясь к веревке над собой седельной сумкой. Кусочки падали мне в нос, рот и глаза. Я видел как часть толпы напротив осталась неподвижной. Это замедлило бы их! Потребуется какое-то время, чтобы они смогли пробиться сквозь рабов в узком пространстве между машиной и стеной.

А я мог добраться до туда напрямую под машиной. Ха! Кто сказал что быть маленьким~ АРГХ!

Два копыта схватили меня за заднюю ногу. Надзиратель забрался под машину лишь чтобы меня схватить. Он был слишком крупным, чтобы там нормально перемещаться. Яростный оскал не сходил с его лица, даже когда я пытался его бить ногами.

Наконец клинки развернулись и направились к нам. Надзиратель не знал насколько здесь важна каждая секунда.

— Отпусти! Во всё горло я закричал. Пот бежал с меня ручьем, я затрясся от паники, когда я увидел приближающиеся клинки. Он их даже не замечал! Просто мертвой хваткой вцепился в мою ногу, дожидаясь подмоги его товарищей.

Я брыкался и отчаянно трясся, чувствуя как я всё глубже погружаюсь в недра машины. Всё происходило слишком быстро! От моего прыжка и моего захвата надзирателем, прошло всего пара секунд, сколько у меня оставалось?!

От моей попыток освободиться, он лишь стал держать меня крепче. Его голова, копыта и моя задняя нога спутались с верёвкой над нами. Первое правило молотилки, не зацепись за веревку. Я взвизгнул, пытаясь освободиться, пока надзиратель медленно начинал осознавать во что он вляпался. Даже если я освобожусь у меня будет слишком мало времени чтобы… чтобы…

Нет! Не думай об этом!

Я наклонился к нему и изо всех сил ударил Пипбаком по голове. Соприкосновение с металлическим предметом, заставило надзирателя разорвать захват. Мысленно я извинился перед Сандайлом, когда почувствовал, что копыто вырвалось из его захвата.

Не то чтобы это мне сильно помогло, ведь мы с ним всё ещё застряли в веревке словно в паутине…

Машина замедлилась из-за спутавшейся веревки, но лезвия продолжали медленно приближаться к нам, постепенно разрывая узлы. Если мы не успеем выбраться, то они и нас "разорвут"! Надзиратель запаниковал, мечась вокруг и всё глубже погружаясь в пучину отчаянья, а я в то время пытался высвободить моё копыто из вьющейся пряжи. Слёзы катились по моему лицу, конечности дрожали, пока звук тум тум тум тум издаваемый лезвиями с каждым мгновением всё быстрее доносился до моих ушей. Забудьте о всех преимуществах, которые давал мой слух, в тот момент я бы многое отдал, чтобы не слышать эти нарастающие звуки так подробно!

Я не знал, чем занимались в это время другие надзиратели, наверное просто наблюдали. Попробовали ли они остановить машину? Заберутся ли они к нам, чтобы разрезать веревку, удерживающую их товарища-надзирателя?

Подождите, разрезать! Мой нож!

Перевернувшись, я ртом выхватил спрятанный нож из внутреннего кармана моей ноги. Не теряя драгоценного времени я пытался разрезать веревку. Из-за её движения и кручения это оказалось невероятно сложной задачей.

Тум! Тум! Тум! Тум!

Давай… давай! Несколько обрывков отскочили от основной части, но она все ещё была обмотана вокруг моей ноги. Я почти что резал себя до крови!

Тум! Тум! ТУМ! ТУМ!

Ничего не остаётся! Я вонзил нож под веревку рядом с моим копытом, закричав от боли сквозь стиснутые зубы, чувствуя как остриё лезвия режет мою плоть. Это всё что я мог сделать, чтобы не выронить нож. Я увидел как струйка крови потекла по нему и свалился на спину. Свобода! Но это ещё не всё!

Я развернулся, отталкиваясь сильнее, чем когда-либо до этого. Перекатываться боком было невозможно из-за моей седельной сумки и мне оставалось только ползти.

Мне не стоило беспокоиться, что-то замедлило движение машины.

Я долго и мучительно старался забыть звук с каким машина "разрывала" надзирателя. Его голос и тошнотворные звуки умирающего пони, захваченного промышленной установкой, поразили каждый сантиметр моей невинности, какая я надеялся у меня ещё оставалась. Я не оглядывался, боясь остолбенеть от увиденного ужаса. Я лишь воспользовался тем, что пораженные рабы и надзиратели могли это видеть, чтобы выиграть несколько секунд. Я заметил, как одного раба вывернуло на землю, другой побледнел, а одна даже искренне улыбалась. Интересно ей сделал этот надзиратель…

Я остановился лишь на секунду, чтобы осмотреть моё копыто. Порез был не таким уж и глубоким, просто царапина, учитывая что благодаря ей я высвободился из веревки… не стоит даже беспокоиться о ней. Я напирал всей моей массой на рабов, когда пытался прорваться сквозь них, прежде чем надзиратели придут в чувство от увиденных ужасов и начнут меня преследо~

— Он уходит! Держите этого мелкого убийцу!

Ладно, может я и не так много выиграл!

Я бежал по прямой дороге, двойные створчатые двери обещали за собой укрытие и спасение.

Они распахнулись.

Двое надзирателей, услышав суматоху, выбежали из них. У одного из них был пистолет.

С визгом я остановился перед ними. Нужно другое место! Мне нужно бежать! Бежать! Я развернулся и побежал вдоль машины, вверх по лестнице, на верхнюю часть машины, где обыкновенно сидели надзиратели. Позади меня двое надзирателей наконец осознали, что происходит и бросились в погоню. Мои копыта застучали по металлу, пока я бежал по крыше молотилки. На дальнем конце находилась ещё одна лестница, ведущая на крышу. Внизу я видел как надзиратели побежали к входу, чтобы отрезать мне путь отхода.

ПФФРУУК!

Около подвесного прохода полетели искры, когда надзиратель ртом нажал на спусковой крючок пистолета пулемёта. Один этот звук заставил меня закричать, пока я продолжал проноситься мимо отверстий в разорванном металле. Он промахнулся, надзирателям в этом месте не так часто приходилось стрелять, как я полагаю. Я даже заметил, что отдача застала его врасплох. Я слышал как он матерился, пока перезаряжал оружие. Рабы закричали, попадав на землю, как только раздались выстрелы, а надзиратели стали догонять меня на подвесном проходе. Доведя свой маленький шаг до предела, я скакал что есть мочи, стараясь обогнать пони снизу. До того как они успеют добраться до другой стороны.

Я внезапно заметил, что всё ещё хнычу от шанса возможной поимки, даже решившись сбежать. Весь подвесной проход затрясся под весом четырех или пяти гнавшихся за мной надзирателей. Образ падения в крутящуюся машину подо мной испугал меня до того, что я ускорился насколько это вообще было возможно. Забавно, я никогда не замечал что по строению машина зеркально отражалась в другую сторону зала. Целый ряд рабов, раскрыв рот, уставился на происходящий спектакль.

Надзиратели снизу добежали… у меня ничего не выйдет!

ПФФРУУК!

Я свалился на землю, пули свистели у меня над головой. Смертоносный свист пронесся мимо моих ушей, из-за чего мне почудилось, что в меня попали, но потом я увидел, что пуля вошла в опорную балку на крыше. Подо всей тяжестью шагов и веса я чувствовал, как всю постройку шатает.

О-о-о-о всё плохо…

Надзиратели снизу остановились, видимо не желая бежать по трясущейся дорожке, после того как увидели, что случилось с их товарищем. Скача под углом наверх, я добрался до второй лестницы, едва успев забраться на неё после, того как навесная дорожка, уйдя у меня из-под ног, свалилась на землю. Визг измученного металла пронзил округу, когда вся конструкция подкосилась и сорвалась с крыши. Длинная подвесная дорожка упала прямиком на чувствительный механизм. Позади раздавались крики и матерщина, после того как надзиратели попадали с подвесной дорожки. К их счастью она попала прямиком в барабан, вырвав его с корнем, тем самым разломав все лезвия. Рабы разбегались по сторонам от разлетающихся металлических клинков древней машины, во время того как подвесная дорожка летела на землю. Невыносимый шум, грохот и крики, лязг металла впивавшегося в стены, перекликивались с треском тысяч разом разорванных прядей.

Я слышал как один надзиратель призывал выбираться и окружать постройку. Другой хотел позвать грифин, чтобы именно они занялись мной. Один из них во всю глотку орал выжидать момента, когда я спрыгну с постройки.

Выбравшись на покосившуюся и покрытую редкой черепицей крышу, я побежал прочь так быстро как только~

ПФФРУУК!

Пулевые отверстия образовались в крыше, одно было настолько близко, что пуля даже чиркнула по моему боку. Она лишь слегка коснулась металлической пластины, но один импульс этот попадания сбил меня с ног. Покатившись к краю, я закричал, пока я бился копытами о крышу. У меня получилось остановиться только, когда я падав с краю успел ухватился за кабель питания, висевший недалеко от здания.

— Давай… давай Мурки…

Задыхаясь, я забыл про то что нужно держать равновесие на крыше. Я слышал как надзиратели выбежали во двор и принялись окружать его. Крича какую-то чепуху пони на вышках позади меня. Я спрятался от снайперов за рядом дымовых труб.

Мне нужно найти укрытие, но они уже знают, что я нахожусь неподалёку. Через сколько прилетят грифины?

Я не мог унять дрожь. Мне было страшно. Так страшно… до самой глубины души! Они охотились за мной. За одним пони, без единой надежды на чью-либо помощь со стороны. Вот бы здесь был Номер Шесть или Обитательница Стойла, они бы мне подсказали куда спрятаться и что делать. Они бы отважились спрыгнуть куда-нибудь!

Озаренный этой мыслю, я высунул голову. Надзиратели ещё не добрались до этой части покатистой крыши. В ту самую секунду, когда я посмотрел вниз, скованному ужасом мне… пришла спасительная мысль.

Подо мной находилась братская могила. Сотни пони, сброшенных в яму с мусором. Я даже увидел недавно умершего раба на самой верхушке. Самый последний труп.

Наверняка… наверняка надзиратели не заметят небольшую "прибавку" тел в этой куче… правильно?

Мой разум запротестовал. Из всех вещей, где можно было спрятаться это было последним вариантом! Я жил в свинарнике, в прогнившей кормушке, в кишащих пауками норах, канализационных трубах и зловонных подвалах… но это было слишком… я не мог…

— Вести от Стерн! Крыло для его поимки уже вылетело!

…мне придется. Всё итак уже слишком плохо. Меня раскрыли и сообщили как обо мне как о беглом рабе. У меня нет времени искать другие укрытия, я должен следовать моему плану до тех пор пока не доберусь до Стены. Если они меня найдут…

Я оперся на копыта и стиснул зубы. Это точно будет не самым лучшим исходом. Ох, как мне не хватало моего свинарника…

Немного разогнавшись, я спрыгнул с крыши. Всего один этаж, но для такого маленького пони, как я, он показался слишком высоким, пока я летел прямиком в братскую могилу. С глухим стуком я тяжело приземлился. После резкого приземления на все четыре копыта весь воздух выбило из легких. От напряжения, пока я пытался встать, заныли раны. Я старался не задумываться, где я приземлился.

Но это было невозможно.

Они расползались подо мной. Гнилая вонь, едва не заставляла меня опорожнить желудок. Мухи зажужжали вокруг моей головы. Я весь… я весь измазался в их крови. Внезапно, я обрадовался, что додумался стащить ту пару очков. Их глаза бездумно уставились в даль, их позы были неестественны. И я мог поклясться, что был знаком с некоторыми из них раньше.

— Он должно быть спрыгнул с того места, где мы не могли видеть.

Мои уши дернулись, сквозь галдёж пытающихся успокоить толпу рабов надзирателей, я услышал эту фразу. Посмотрев вниз, я тут же пожалел об этом. Кобыла подо мной видимо сгорела. Я увидел что у неё вырвали зубы… зачем им они вообще понадобились?!

Но она должна была стать моим временным спасителем.

Сквозь стиснутые зубы бормоча извинения, я опустился на колени, едва справляясь с взбунтовавшимся желудком, и протиснулся между телами. Едва справляясь с желанием убежать отсюда, когда что-то начало капать на мои очки. Надо перестать трястись!

Они выбежали из-за угла. Пять надзирателей, включая того с пистолетом пулемётом. И остановились недалеко от меня. Я видел, как они, стоя спиной ко мне, смотрят на крышу. Может в этот раз у меня получилось улизнуть?

— Должно быть он спрыгнул.

— Ты прикалываешься? Пацан чуть со страху не помер, он не стал бы этого делать.

— Ну его же нет на крыше!

— Заткнулись оба! Ладно его там нет, но тогда куда он делся?

Они развернулись и рассредоточились. Некоторые пошли к выломанным столбам в ограде, через которую я думал сбежать, но мне ни за что не удалось бы это сделать с надзирателями на хвосте. Я должен был сперва сбить их со следа. Жеребец с пистолетом пулеметом во рту подошел ко мне. Он стоял на самом краю братской могилы. Он оглядел её. Потом повернулся к товарищам и выплюнул пистолет. Я увидел, что он был подвешен на ремешок на шее.

— Эй, а не этот же самый жеребец попробовал спрятаться в этой могиле пару недель назад?

Я изо всех сил старался не шевелиться; не поднять копыта вверх и не начать умолять их не стрелять. Луна помоги мне… они будут стрелять по мне. По мне! Одна эта мысль едва не заставляла меня рыдать. Меня и раньше жестоко били, но выстрел — это для меня новенькое. Если бы та пуля прошла на пару сантиметров правее, меня бы уже не было в живых.

— Ага, просто пальни пару раз и пошли. Грифины найдут его. Твою ж за ногу, Красный Глаз будет не восторге от сломанной машины.

Жеребец повернулся и снова запихнул пистолет в рот. И казалось бы направил его прямо мне в лицо. Я закрыл глаза и молился, чтобы он не заметил это крошечное движение. Я просто одно тело из ста… он не должен попасть по мне… он не должен попасть по мне…

ПФФРУУК!

Я почувствовал, как трупы зашевелились, затряслись и задергались под шквалом огня. Все длилось секунду или две. Но создавалось ощущение что куча ожила… задребезжала… схватила меня… и потянула вглубь. Я стал погружаться, от того что пули нарушили шаткое равновесие содержимого могилы.

Я взвизгнул. Я не сдержался. Но открыв глаза, я увидел спину жеребца. Я почувствовал, как каждая мышца расслабляется от самостоятельно вызванного трупного окоченения, в котором я пребывал под эффектом чистого ужаса. Эхо выстрела всё ещё звенело в ушах, пока я мысленно проверял своё состояние.

Как только он ушел, я выбрался и поскакал прочь, даже не задумываясь, насколько шумно всё это сделал. Только миновав ограду и добравшись до внешних границ лагеря надзирателей, я наконец смог остановится около разрушенного небесного фургона и обтер мои очки и куртку о какие-то оставленные тряпки.

Я остановился и мой желудок скрутило. До меня наконец дошло, что сейчас случилось. Следующие десять минут я избавлялся от всего, что я успел за сегодня съесть. После чего свалился в небесный фургон и лихорадочно затрясся.

Впереди меня ждала финишная прямая.

Позади себя я слышал, как надзиратели и грифины искали меня.

Я думал, что выстрел являлся точкой невозврата. Я ошибался. Потому что она была сейчас. Если я продвинусь дальше, я перестану быть рабом, пытающимся убежать от озлобленной стражи и превращусь в раба пытающегося просто сбежать. Не будет предупреждений, наказаний, Ямы и надежды, что меня просто схватят. Наказание за поимку у лагерей надзирателей рядом со Стеной — расстрел на месте или же смерть через пытки. Всё будет зависеть от настроения того кто меня поймает.

Я застрял. Страх охватил меня, он проник в каждый сустав и мышцу и не давал мне двигаться дальше. Мой внутренний раб умолял меня придумать другие способы выживания. Может я когда-нибудь найду достаточно вещей, чтобы убедить Артери полностью меня вылечить. Что будет если я просто буду красть, чтобы выжить и прятаться?

Я боролся с этими мыслями, я знал что это невозможно. Невыполнимо. И кроме того, я должен был сбежать, чтобы нарисовать картину кобылки. Это крошечное обещание, скорее предлог, чтобы заставить себя идти дальше, но оно выполнило своё предназначение.

Я шагнул вперед. Копыто перешло границу и я тут же пустился в галоп к месту самой густой концентрации палаток и лачуг, которую я заметил. Сошло бы любое укрытие. Повсюду здесь посты и отряды солдат Красного Глаза у костров. Это был самый настоящий палаточный городок, настолько плотный, что для прохода между ними оставались лишь узкие тропинки.

Я часто говорил себе, что нужно быть решительным. Но вот… вот это ощущалось как по-настоящему отважная затея.

Я просто надеялся, что всё обернется таким же успехом, какой был у Обитательницы Стойла…

Я быстро понял одну вещь, большое количество укрытий, так же означает что будет много мест, где невольно придется столкнуться с охранниками. Прежде чем войти в хижину, я отошел назад и внимательно слушал, как гремит своим содержимым боевое седло огромного земного пони, проходящего мимо. Вздохнув с облегчением, я быстро проверил лачугу и тут же покинул её, так как увидел четырех спящих, на импровизированных двухяростных кроватях, взятых видимо с каких-то бараков в городе, солдат.

Я сильно вспотел. Не столько от физической перегрузки, не столько от страха, а от жара отражающегося от Стены неподалёку. Из-за которого мне стало заметно неуютнее в моей куртке. Я держался близко к стенам, спешно пробираясь, туда откуда пришел охранник и пытался убедить себя, что все идет согласно плану. Обитательница Стойла вообще выбралась прямиком из Ямы, так? При том что её сразу же заметили! Я добрался до лагерей без единственного пони у меня на хвосте! Значит ли это что я справлялся лучше, чем она?

Перед глазами возникли незабываемые волны магии, кружащие вокруг неё во время её возношения в небеса и я быстро поставил своё эго на место. Ей и не нужно было прятаться.

Пригнувшись, я спрятался за рифлёным металлическим листом лачуги. Я слышал как охранники бормотали о чем-то с друг дружкой внутри, пока я шаг за шагом пробирался мимо них. Асфальт и булыжники мешали моему скрытному передвижению, ведь каждый раз касаясь земли мне приходилось сдерживать боль в копытах. Тут я понял, что мне стоило сделать обувку для копыт из тряпок. Над моей головой возвышалась сторожевая вышка для осмотра окрестностей. Однако снайпера под таким углом я не мог разглядеть. Из-за этих вышек всё становилось на порядок хуже. Я подошел к краю ограды, осторожно смотря на проход на случай дви~

Появился ствол оружия.

Настолько быстро насколько позволяла мне решимость, я отскочил в другую сторону узкой улочки. Спрятался за задней стороной палатки, тем самым оставаясь вне поля зрения. Моё дыхание стал резким и частым, поскольку я старался не свалиться внутрь палатки, из-за моих резких перемещений.

Двигаясь дальше, от лачуги к лачуге, от забора к палаткам, я постепенно продвигался сквозь плотный лагерь. Стойки с оружием привлекали моё внимание, но все они стояли на виду и честно говоря, я не представлял как правильно держать оружие ртом. Прыгнув за горящую бочку, я видел как мимо меня проходит солдат, вооруженный боевым седлом со спаренными дробовиками для средних дистанций. Я боролся с завистью. Я очень хотел завладеть таким седлом. В нём мне нравилось всё — работа механизмов, угол наклона пружин и крошечные шестеренки в такой компактной вещи, точный вес и помощь самого седла, при гашении отдачи. Только за его удивительные возможности, я был готов стащить его хоть прямо сейчас со спины охранника.

Но факт того что это могло бы превратить меня в кровавую кашу, останавливал меня от поиска возможных путей обладания таким. Это боевое седло было просто изумительным. Я ничего не знал о том как его ремонтировать или по какому принципу оно работает. Мне оно просто нравилось с художественной стороны.

Позади послышался топот, кто-то отошел от костра и вот-вот меня заметит!

Настолько тихо как только у меня получилось, я проследовать за солдатом с боевым седлом. Я крался прямо за его спиной и просто надеялся что он повернет не на ближайшем повороте, а только на следующем. Так у меня появилось бы место, где я мог спрятаться. За долю секунды, как он стал поворачивать, я увидел местечко, как раз под мой размер, между палатками и заполз туда. Пока охранники стояли спиной к забору, я, тихо роясь копытами в земле, смог раскопать лаз, под стать моему маленькому размеру и протиснулся в него вместе с сумкой.

Я очутился внутри палатки, я даже не подозревал что так близко к концу палаточного городка.

Беспрепятственно я выбирался наружу, сантиметр за сантиметром протискиваясь наружу. Там я увидел двух спящих жеребцов в обнимку со своим оружием.

— М-м… м-м-х-х!

Я замер, когда один зашевелился и потер копытами глаза. Осторожно я стал выбираться отсюда, пока он окончательно не проснулся.

Потянувшись, он провалился обратно в свои сны.

— О-о-о… о Луна какая же ты непослушная Принцесса…

Я даже не знал стоит ли мне засмеяться, закатить глаза или сморщиться от отвращения. Многие пони пустоши больше не верили в Богинь, не смотря на то что они всё ещё упоминали их в своей ругани. Но меня воспитывала мама, которая в них верила. Как можно думать подобное о великих Богинях, какой похабный жеребец.

Высунувшись из палатки, я увидел большую общую зону с потрескивающим костром в центре. Охранники сидели вокруг него, передавая тарелки с зажаренным на огне нераспознаваемым мясом. Сидя на бревнах, они все смотрели на костер или друг на друга и о чём-то громко разговаривали. По крайней мере четыре или пять разговоров шло параллельно. Я мог выбраться здесь, я сбегал из ситуаций и посложнее, в обстановке потише этой…

Может я и издам шум. Но этот шум будет ненамного громче их разговоров.

Медленно, но неизбежно нарастал воющий гул. Это была филлидельфийская предупреждающая сирена об опасности падения мегазаклинания и она начинала реветь через динамики своим пробирающий до глубины души жутким криком. Громкость увеличивалась с каждой секундой, всё небо Филлидельфии заполнил этот звук, поднимая волосы всех живых пони на многие километры. Даже сегодня, двести лет спустя, этот звук вселял абсолютный ужас во многих, а в особенности в меня. Он раздавался всё громче и громче. Мои уши начинали болеть, а каждый охранник в округе подскочил и загремел оружием. Топот копыт и крики о том, что случилось наполнил атмосферу. Я почувствовал, как всё моё тело будто прибило к месту. Образы скелетов в их мертвых домах, образы охватывающего огненного очищающего весь город пламени, образы конца света и всего доброго в Эквестрии неудержимой вспышкой прошлись по мне волной.

Тогда это было ознаменование начала конца. Сегодня это был призыв к оружию из-за нападения извне… или из-за побега рабов.

Хозяин предупредил их. Рабы на молотилке указали направление исходящей опасности.

Моя фора во времени подошла к концу. Теперь они придут за мной.

Я встал, скрываться теперь было бессмысленно. Охранники будут обыскивать всё с максимальной тщательностью, рожденной пробужденной сиреной. Надо мной взмыли в небеса грифины и каждая сторожевая вышка зажгла свои магические фонари, чтобы осветить красным заревом всё пространство у стены. Я помчался со всех ног мимо охранников, уже не беспокоясь о том, что меня могут заметить. У меня больше нет лишнего времени на раздумья, получится ли у меня пробраться сквозь стену или нет. Тревога не закончится пока меня не найдут. У меня не получится сбежать даже если я убегу на сотню шагов от границ Филлидельфии.

— Вот он!

— ОТКРЫТЬ ОГОНЬ!

Грохочущие выстрелы винтовок, сопровождаемые отрывистым грохотом пулемётов раздавались у меня за спиной. Останавливаемые только массой укрытий палаточного городка, в котором жили охранники. Прыгнув за угол я покатился и, встав на ноги, бросился бежать к любому маломальскому укрытию, какое только мне попадется. Скрываться было поздно, но я всё ещё мог избежать огня по себе! Вой в воздухе и кричащие охранники раздавались настолько громко, что я даже позабыл о страхе. Я перебегал между лачуг и прыгал между веревок, на которые были натянуты палатки. Я врезался в ящик с винтовками и обронил его, после чего закричал и вбежал в одну из палаток, пока солдаты строились на улице. Вытащив нож, я как можно быстрее прорезал дыру в задней части, настолько маленькую, что только у меня получилось бы выбраться сквозь неё. Позади меня находилась спящая кобыла, которую изрешетили выстрелы, предназначенные мне, когда они заметили, как я вбегал в палатку.

Сколько раз я убегал от выстрелов. Сколько снайперских выстрелов приходилось по мою душу, как только они замечали мой силуэт между построек. Сколько раз я кричал во всё горло.

Я продолжал бежать. Остановка равносильна смерти. Я продолжал бежать, чтобы выжить. Чтобы сбежать!

Я выбежал из лагеря и, ненадолго свалившись, поднялся на ноги. Ружейные выстрелы разрывали землю подо мной, пока я зигзагообразно бежал во всю мою прыть.

— Твою же мать попади по нему уже!

— Ты видел, насколько он мелкий?!

Охранники хлынули из лагеря, милосердная Селестия, да сколько их здесь?!

До самой стены передо мной было открытое пространство. В моей памяти вспыхнуло воспоминание, как через динамики голос Красного Глаза, приказал разбойнице-рабыне немедленно остановиться. Я стою на дороге… Номер Шесть кричит, чтобы я следовал за ним… но я в испуге от выстрелов останавливаюсь и подчиняюсь требованиям моего Господина…

Нет…

Он больше.

Не.

Мой.

Господин!

Я бессвязно закричал и рванулся вперед. Я видел сток в нижней части стены, как я и предполагал! Пули врезались в землю вокруг меня, рикошетя от камней и врываясь в грязь. Если я смогу добраться до канализации, я окажусь в безопасности. Я ни разу не останавливался, зигзагообразно несясь вперед, даже когда мои копыта стали непереносимо болеть от ударов о камни. Закат скрывался за стеной и я пытался угнаться за ним. Я решил увидеть его с той стороны стены. Узнать куда он скрывается за горизонтом. Узнать где за этими горизонтами укрылась Обитательница Стойла!

Я взобрался на каменную груди и спрыгнул с неё, прямо в тот момент когда реактивная ракета разорвала её на осколки. Некоторые из них полетели прямо в меня, но я был слишком полон решимости, чтобы это меня остановило! С обоих сторон от меня бежали охранники, но я видел, что они слишком далеко, чтобы меня поймать. Улыбка скользнула по моему лицу, я ловко уворачивался то влево то вправо, словно зная, спасительный путь!

Их выстрелы совершенно не попадали по мне. Их тщетные попытки поразить быстро движущуюся маленькую цель постоянно петляющую и замаскированную под тьму ночи преследовала неудача. Трассирующий огонь врезался в стену, крики о том чтобы убить меня исчезли.

Над собой я услышал хлопки. Реальность треснула словно стекло.

Услышать один раз — случайность.

Время замедлилось.

Услышать дважды — совпадение.

Ужас начал пробираться в меня, когда я стал поднимать голову вверх.

Третий раз уже определённо было признаком того, что за мной всё это время следили…

Как в замедленной съёмке в воздухе над собой я увидел угольно-черную грифину с длинноствольной винтовкой. Я попытался отпрыгнуть в сторону канализации.

Ка-ПФУФ!

Уже в прыжке, что-то вонзилось в меня. Сила кувалды обрушилась мне в бок. Я почувствовал жгучую боль от пули, поразившей мой торс и прошедшей его насквозь. Моя броня была бесполезна против неё.

Перекрутившись в воздухе я свалился в канаву.

Все выстрелы затихли в тот момент, когда я упал и на секунду потерял сознание от нестерпимой боли. Тут же сознание снова вспыхло и принесло с собой целую вселенную боли, о существовании, которой я даже не подозревал.

Я закричал.

Громко, хрипло и болезненно. Я прижал копыта к моему боку. Я даже не мог понять это входное отверстие или выходное. Всё моё тело охватила агония. Я забыл про побег. Я забыл про закат. Про мою свободу. Всё что осталось в моей голове это паника, боль и страх умереть так быстро. Жестокая реальность разрушила мои хрупкие фантазии. Барахтаясь в грязи, я зажмурил глаза и надеялся, чтобы кто-нибудь пришел. Чтобы кто-нибудь помог мне. Чтобы кто-нибудь спас меня. Я кричал Номеру Шесть, я кричал Обитательнице Стойла и даже, прокляни меня богини, даже самой Селестии, чтобы она помогла мне. Мои ноги онемели. Я через силу держал глаза открытыми. Я едва не упал в забытьё, когда увидел, как подо мной растекается лужа крови. Около меня… насмешливо… находилась канализационная труба. Её размеры равные Мурки Номер Семь, дразнили меня своим нераскрытым потенциалом.

Не замечая мою боль и крики, грифина приземлилась рядом со мной, в тот самый момент, когда подбежали охранники, направляя оружие на меня. Раждини! Так её звали! Вчерашнюю грифину! Всхлипывая и постанывая, я смотрел на неё. Мои слёзы смешивались с грязью и кровью на земле. Я поднял копыто умоляя помочь, умоляя не убивать меня сразу.

Она отбила его своим дулом, после чего опустилась ко мне. Её когти схватились за мою куртку. Она осматривала мою рану. Я кричал, пока она стаскивала с меня одежду… моя рана кровоточила ещё сильнее.

— НЕ… АРГХ! ПРОШУ! Н-не… убивай!

Мои слова остались неуслышанными и она просто сорвала её. Я снова закричал, когда увидел свою рану… пулевое отверстие. Я думал пули делают небольшие дырочки, но эта вырвала целый кусок из меня Взвизгнув, я отвернулся и затрясся. Мои конечности дрожали… я… я был в шоке…

Охранники зашептались, когда они и Раджини увидели, что скрывалось под курткой.

— Пегас, — сказала она тихо, голосом наполненным ненавистью, — значит слухи не врали.

Я не мог ответить, я просто пытался закрыть свою рану копытами, просто пытался удержать кровь. Боль от прикосновения даже собственными копытами, уступила ещё большей боли.

— Р-раждини! Прошу! Я… я виноват! Не убивай меня… прошу!

Это было низко. Никакой гордости. Никакого стыда. Раб, решившийся мечтать, осознал свой предел. Раджини покачала головой и перехватив винтовку направила её прямо мне в голову.

— Пегасам уготована только одна участь.

Её бровь дернулась, прежде чем она убрала оружие.

— Но в твоем случае, я думаю будет лучшим, чтобы эти жалкие уроды сделали это. Учитывая как я видела что никто не мог тебя поймать, тебя обнаружить или попросту сообщить о твоем побеге начиная с Фермы Развлечений до сюда… у меня возникают подозрения, что они разозлятся, когда услышат что именно из-за того, что ты так далеко добрался у них на целую неделю урежут половину пайка.

Шокированная реакция охранников вылилась в ненависть и желчь, плевки и оскорбления пегасов и грифин. Раджини легко улыбнулась мне хитрой улыбкой, которая без единого слова подсказывала мне, что моя смерть будет не самой приятной.

— Надеюсь ты не отключишься от потери крови слишком быстро…

Она взлетела. Её широкие крылья расправились и показали что у настоящего летуна нет пределов. После этого она уселась на верхушку стены напротив. Разъяренные стражники рыскали в поисках, того из-за кого они облажались. Все как один они начали приближаться, десятки их. Я попробовал пошевелиться, но каждый раз просто вскрикивал от боли. Мои жалкие крики, мольбы и взвывания, пока я переводил взгляд с толпы на смертельную рану, не могли остановить их медленное приближение со всех сторон. Они хотели просто забить меня до смерти. Задыхаясь, дрожа, находясь в состоянии шока и перенося легкое головокружение от кровопотери, я чувствовал как быстро от меня уходит сознание. Их орудия с жесткой эффективностью пытались оборвать мою жизнь.

После того как в мою голову влетел приклад штурмовой винтовки и я закричал от удара копытом в мою рану, туман стал затмевать моё зрение. Я даже не мог пошевелиться. Не мог! Вздох за вздохом. Но так же быстро как они начали… всё закончилось. Я увидел как они остановились и расступились. Моё затуманенное зрение сменилось ужасным кашлем, пока я пытался открыть единственно функционирующий опухший глаз, который еле различал обстановку.

Последнее что я видел, как ко мне сквозь толпу приближается фигура. Красная с черным. Единственная, зловещая, пылающая алым огнём из одной глазницы. И прежде чем я смог произнести слово "Господин", чтобы взмолиться о прощении, я свалился в черное забытьё… и больше я ничего не чувствовал.

А теперь послушайте внимательно, детишки.

Диджей Пон-3 хочет поговорить с вами серьёзно. Ну-ну не надо корчить такие лица. Да, знаю, нам всем неприятны разговоры такого типа. Но весь день я вам рассказывал обо всевозможных фишках. И тут я вспомнил, что кажется забыл сказать вам самое главное.

Вы облажаетесь.

Но оставьте ваши возмущения! Я лишь хочу сказать, что на свете нет ни одного пони, который сможет выбраться и сделать всё с наскока. Пустошь не существовала бы две сотни лет, только потому что пони были ленивыми, о-о-о-о-о нет. Чтобы бороться за правое дело, нам надо научиться не только пробовать и пытаться… но и знать свои слабости. Знать свои недостатки. И извлекать из них уроки. Становиться крепче и пытаться снова. Уверен, что все легенды пытаются втолковать ту же самую истину, но, дискорд его побери, у нас есть живой пример этому и вы даже догадываетесь о какой кобыле сейчас идет речь. Так что я умоляю вас, мои маленькие жители пустоши. Если вы решите сражаться за правое дело, о котором я талдычу целыми сутками… то знайте наступит день, когда вам будет настолько больно, что даже страшно вообразить. Но не сдавайтесь. Ни за что на свете не сдавайтесь. Ведь именно в тот самый момент, когда вы сдадитесь… именно в тот самый момент Эквестрия и умрет.

Немного грустная нота в конце, я знаю. Но мне хочется позаботиться о вас всех. Я не хочу, чтобы сегодняшний эфир превратился в навешивание розовых очков на ваш нос. Я хочу, чтобы вы осознавали в каком жестоком мире вы живете.

А теперь давайте немного развеем тоску. И переключимся на Свити Белль с её песней, желающей нам всем спокойного сна этой ночью. Спокойной ночи, пустошь. Ещё один наполненный болью день прошёл.

С вами был Диджей Пон-3, вещающий вам правду… какой бы горькой она не была.

* * *

…

…похоже смерть — это не конец моей истории.

Даже из темной бездны боли и поражения я мог слышать голоса. Некоторые я знал, Вельвет Ремеди и Диджея Пон-3. Некоторые я не узнавал. Они раздавались у меня в голове, мои уши время от времени их ухватывали.

Боль усилилась… стала сильней. Грозилась заполнить меня до краёв. Чувства, что я тону. Борьба, чтобы оставаться на плаву.

Я почувствовал, как кто-то схватил меня. Обхватил меня и беспечно поднял в воздух. Лежа на спине я открыл глаза, но не увидел ничего кроме тьмы. И только одна кобылка смотрела на меня. Светло-оранжевые волосы с красными прядями…

Я хотел заговорить, дотронуться до неё, но вместо этого просто лежал, не в силах контролировать собственное тело. Каждый звук был мрачным и неразборчивым, как будто я слышал их из-под воды.

Она произнесла пять слов… я не разобрал ни одного… казалось она о чём-то просит.

Что она сказала?!

Она озарилась светом. Свет засиял, пока всё вокруг меня не заполнилось им.

И я проснулся…

Твердый металл и красная дымка поприветствовали моё пробуждение.

Я лежал на боку, далеко не мертвый, но переносящий слабость, которую трудно было себе вообразить. Красный туман струился по полу, обжигая легкие и почти что душа меня. Кто бы не уложил меня здесь, его явно мало заботило моё выздоровление.

Подождите…

Я повернулся и проверил свой бок. У меня остался шрам, но волосы уже заросли. Было очень больно. Я чувствовал слабость и каким-то образом знал, что он у меня остался навсегда… но меня подлатали. Мои легкие стали чище, несмотря на дым в маленькой, тесной металлической камере. Что бы они не использовали для моего исцеления, но это повлияло и на мою болезнь. Я всё ещё ощущал себя живым, однако чувствовал себя помятым.

Во многом… я чувствовал себя гораздо здоровее, чем многие годы до этого, восстанавливая раны, которые я перенес до этого. Какого… Дискорда?..

У меня появился ещё один шанс. Я был прикован к полу. Все четыре копыта скованы цепью приваренной к металлическим листам. Вся моя одежда была разорвана. Куртка, седельная сумка и даже очки. С болью я осознал, что помимо всего прочего я потерял мой Пипбак и дневник. Всё что у меня осталось это моя шкура и кьютимарка, которая слишком жестоко напоминала мне о том, как всё ужасно обернулось…

…нет.

Я не ошибся. Это был тревожный знак. У меня ничего не получилось, но я понимал, что всё это не имеет значения. Не имеет значения, что они мне скажут или что моя кьютимарка изображает. Даже если мне придется здесь провести полжизни… я всё равно выберусь отсюда, так или иначе. С того момента, когда я услышал крик сирены, что-то во мне поменялось. Теперь я был другим пони. Больше не раб… ну… относительно… Я всё ещё оставался рабом, но главное отличие, в том что я больше не хотел им быть! Меня всё ещё можно заставить дальше работать, но своё решение я уже принял.

Я больше не подчинюсь своему внутреннему рабу… чтобы не случилось.

Я услышал топот копыт в зале за толстой дверью камеры.

Авторитетный и приятный голос произнес:

— Откройте, пожалуйста.

Без малейшего промедления дверь с шипением открылась внутрь, выпуская пар из сложного механизма и распыляя в кружащее облако дыма. Из него вышел пони.

Красный с черным…

Светящийся алый глаз…

Я завизжал и попытался отползти, но цепи не дали мне далеко уйти и я рухнул на землю. Снова я закричал от того как тяжело я приложился на мои раны, после чего скрутился калачиком и затрясся перед… перед ним.

Перед Красным Глазом.

— Ты знаешь, почему ты всё ещё жив?

Его голос был поразительно молодым, невероятно приятным и текучим. Я затряс головой. Он не был моим господином… но этот пони обладал властью и способностью управлять сверхдержавой в пустошах.

— Тогда, возможно, мне стоит наградить тебя этим знанием, почему тебя пощадили, Мурки Номер Семь.

Он знал моё имя.

Он вышел вперед, разгоняя дым перед собой. Он… он…

…не был Красным Глазом.

Стоящий передо мной был не земным пони, теперь когда его можно было полностью увидеть, я понял что он единорог. Моложе Красного Глаза, но старше меня на несколько лет. Угольно черная шерсть с двухцветной рыжей гривой. На нём была хорошо сохранившаяся униформа, которая, благодаря своим темно-красным с серыми оттенками, презентовала его как одновременно деловым пони и ученым.

В его левом глазу располагался затейливый окуляр. Не кибернетический… а какой-то высокотехнологичный окуляр свисающий с уха. Его свет напоминал кибернетическую замену Красного глаза в его правой глазнице.

Я обознался из-за моего ужаса и клубящегося дыма. Он встал с грацией и осанкой образованного пони и посмотрел на меня сверху вниз. Но при этом… не чувствовалось что он смотрит на меня свысока. Его глаза (ну… глаз) смотрел на меня будто на равного. За годы моей жизни, я как никто другой умел улавливать эту разницу.

— Я спас твою жизнь, Мурки Номер Семь, — переводя дыхание и слегка наклоняя голову в мою сторону начал он. — Мне приходилось слышать о пегасе в Филлидельфии и когда начался вой сирены… кто бы это мог быть как не всеми "ненавистный" пегас? Естественно я заинтересовался и, должен признать, ты и в самом деле очень занятный пони.

Я посмотрел на свои бока, эти жалкие крылышки находились там не подавая признаков жизни.

— Что же теперь, это может и стоило мне многого и пришлось потянуть за некоторые ниточки, чтобы тебя не пристрелили на месте за попытку побега, но я надеюсь, что мои… инвестиции… окупятся. Высокопоставленные смотрители о тебе говорят, как о какой-то аномалии, ты знаешь это?

Я снова покачал головой и придвинулся к стене, держась за мои всё ещё заживающие раны. Красная аура охватила его рог, вытащив из-за спины миску похлёбки, он поставил её рядом со мной. Она была… всё ещё теплой.

— Не так часто можно встретить пегаса, поэтому я заинтересовался тем, чтобы доставить тебя сюда. А сейчас. Ты можешь перекусить. Ты сильно проголодался, Мурк.

Я принюхался… настоящее яблочное рагу. Я не мог сдержаться и тут же принялся есть. Единорог терпеливо ждал, пока я проглочу первый нормальный за последние два месяца обед. Вкус… свежести и о… тепла. Я совсем забыл про какие-либо манеры и проглотил каждый маленький кусочек. Я даже облизал миску, после чего вздохнул с облегчением. Ведь первый раз в жизни мой желудок был действительно полон. Он улыбнулся и спокойно продолжил.

— А теперь, Мурки Номер Семь, я полагаю ты хотел бы меня о кое-чем спросить.

Я чувствовал что я могу сказать, что угодно и любая угроза мне нипочем… но я не мог не насторожиться. Несмотря на согревающую душу пищу, но всё ещё оставался одним из пони Красного Глаза…

— Кто… кто ты?

Мой голос прозвучал хрипло и отрывисто, по сравнению с силой его голоса. Он говорил вежливо, интеллигентно… и все же в нем не было намёка на типаж "высокомерного учёного", о котором я был наслышан, когда один библиотекарь в Мейнхеттене из башни Тенпони решил подыскать себе раба, который бы занимался уборкой его библиотеки. Думаю вам всем понятно, почему я не продержался у него долго…

Жеребец улыбнулся, легкой и показательно дружелюбной улыбкой. Я был готов ко всему, ведь такой улыбке нельзя доверять. Я уже видел такую. Такая же была у Красного Глаза. На самом деле… этот жеребец напоминал мне его не только своим внешним видом.

— Меня зовут Протеже, в Единстве, Филлидельфии и за пределами этого города у меня допуск четвертого уровня, в делах касающихся Господина Красного Глаза. Меня воспитали, обучили и в конечном итоге передали ответственность за распространение его учения и идеологии. И хотя я был слишком стар, чтобы получить тоже самое воспитание, какое он предоставляет своим жеребятам, меня полностью захватили масштабы его планов.

— Получается, — я решился заговорить, по крайней мере казалось, что этот жеребец ответит на мои вопросы, — по сути… ты… его… замена? Его приёмник?

— Мне кажется ты имеешь в виду преемник, Мурк, — говоря это он даже слегка улыбнулся — но нет, меня бы очень польстило такое предложение, но я им не являюсь. Его заместитель — Стерн. Однако у меня есть определённые преимущества из-за общения напрямую с Господином Красным Глазом. Включая возможность учения у него лично. Были времена, когда я сидел рядом с ним и внимал его мудрости и учению. Внимал от него о великом Единстве. Он раскрывал свои намерения только для моих ушей. Таким образом, некоторые могут назвать меня его последователем, так как он следил за моим прогрессом в обучении каждую неделю и ставил мне оценки, если не мог присутствовать лично.

Протеже посмотрел в сторону, оставив мне слегка неприятный вид на его окуляр.

— В своём роде, я даже считаю себя счастливчиком.

— Счастливчиком за то что тебя научили убивать таких пони как я?

Я не мог сдержать этого вопроса. Каждая частичка меня его ненавидела, за те дела, которые он превозносил. Я прожил мою жизнь в рабстве и сейчас этот определенно интеллигентный жеребец называл себя счастливчиком, за то что его учили как преуспеть в рабовладении?!

— Убивать тебя, Мурк?

— Таких пони, как я! — я кричал всё ещё захваченный восторгом что смог сломать своего внутреннего раба — Мы здесь умираем каждый день!

— Мурк, уверяю тебя, я не пытаюсь скрыть уровень смертности среди рабочих, — он говорил с невероятной дикцией, словно он уже репетировал эту фразу, — но ты должен понять, что это неизбежно. Сможет ли Эквестрия через сотни лет выжить, когда закончатся продовольственные запасы? Когда мы израсходуем последнюю часть оставшихся технологий? Нет. Мы не сможем. Филлидельфия, прекрасная мечта Господина Красного Глаза, построит для нас новый мир, Мурк.

Его глаза загорелись огнём. Должно быть эта тема приводила его в восторг.

— Ты видел детей? Маленьких кобылок и жеребят?

Я покачал головой… я не видел ни одного, с тех самых пор как приехал в Филлидельфию, вот это ирония…

— Вот именно, Мурк. Господин Красный Глаз оберегает их от всего этого. Всё это… весь этот труд, ради которого мы приносим себя в жертву и даже лично я, всё для их безопасности. Он защищает их, исцеляет их, воспитывает их и готовит их к тому времени, когда мы будем бороться за спасение Эквестрии. И в итоге нам удастся построить достаточно промышленных комплексов, чтобы вновь оживить этот мир.

Закрыв глаза, он вздохнул.

— Я… понимаю, это не так просто, Мурк. Всегда есть рабочие, которые не выкладываются на полную. Но ради блага Эквестрии — это единственно правильный путь. Как бы то ни было, но мне жаль, что именно наше поколение должно взвалить на себя эту ношу. Но с каждой мельницей, с каждым заводом или с каждой воссозданной частью забытых технологий, мы становимся на шаг ближе к нашей конечной цели. Предоставить нашим детям лучший мир, отплатив за это собственными жизнями. Настолько ли это плохо?

Я слушал, я внимал и да… меня даже тронули его слова. Но… жизнь в рабстве… я не мог забыть, что со мной происходило. Слышать, что Филлидельфия имеет цель отличную от простой наживы или жажды власти было… просто уму непостижимо. Красный Глаз часто говорил через громкоговорители о таких вещах, но я никогда им не верил… до сих пор.

— Я… — несколько секунд я просто не мог понять что мне сказать, — я не знаю…

Любой ответ никуда не годился, я был не в том состоянии, чтобы вести идеологическую дискуссию.

— Ну что же, — продолжил Протеже, — пожалуй нам стоит перейти к следующей очевидной теме… к тебе лично.

Я оживился, но промолчал.

— Ты пытался бежать, Мурк.

Он зашагал по комнате из стороны в сторону.

— Однако, откровенно говоря, это была довольно недальновидная попытка, несмотря на все твои приготовления. Моя подчинённая, Раджини, заметила тебя, как только ты покинул Ферму Развлечений, полагаю ты и сам знаешь об этом. Однако, я должен отметить, что она на самом деле спасла твою жизнь…

— Она выстрелила в меня!

— Когда ты, — даже не сбившись продолжил он, — собирался заползти в водосточный туннель наполненный порченными химикатами, которые бы убили тебя в считанные минуты, довольно… нелицеприятным… образом. Разве ты не видел предупреждающий знак?

Его голос понизился, когда он произнес последнюю фразу. Я вдохнул и покачал головой:

— Я не умею читать…

— Сожалею об этом. К счастью для тебя твой выбор доспехов был довольно неосмотрительным.

— Она стреляла в меня из крупнокалиберной винтовки, какая бы броня была против неё хороша?

Протеже казалось даже усмехнулся.

— Крупнокалиберная винтовка, Мурк? Она выстрелила в тебя из малокалиберной винтовки, которую она использует только для стрельбы в полёте. Если бы она взяла крупнокалиберную винтовку… могу заверить, тебя бы собирали совком в ведро, а не я своей магией принес бы тебя сюда.

Почему-то мне эта шутка не показалась смешной. Весь этот разговор был странным, я сначала посчитал себя свободным… потом мертвым… и вот опять я оказался в тюремной камере во владении Красного Глаза. Это было… слишком много надо было осознать за раз. Только странное спокойствие и вежливость Протеже, хоть как-то приводили меня в чувство. Но даже так… я не мог перестать чувствовать угрозу, ведь я видел настоящую жестокость Красного Глаза, какие бы сладкие речи он не произносил…

— Продолжим, я даже не стану упоминать твой выбор пропитания — овсянку, которая испортилась бы за день или тот хлам, который не стоит и пятидесяти крышек или около того, который тебя только задерживал. Вместо этого я предпочел бы обозначить тебе некоторые вещи, которые ты так яро искал в своём побеге.

— Я и сейчас…

— Я всё понимаю. Однако судя по всему ты жаждешь свободы, Мурк. Я вижу это в твоих глазах, но я собираюсь подсказать тебе по какой причине твой побег потерпел неудачу, так как кроме меня никто этого не сделает.

Это застало меня врасплох. Я нахмурился и хотел возразить.

— У тебя ничего не получилось, Мурк… потому что ты сам не знаешь чего ты хочешь.

Что?

— Я… но я знаю! Я… умираю… прямо сейчас! У меня~

— Радиационное заражение и небольшая мутация от порчи, Мурк. Я это знаю. Мой личный врач обнаружил это, когда лечил тебя. У него не получилось ничего исправить, даже не смотря на то что он намного опытней обыкновенного хирурга. У меня очень ограниченное количество ресурсов, чтобы их тратить. Но в том то и дело. Ты пытался сбежать, потому что ты хотел жить. Вот что я тебе скажу, Мурк. Сбежать из Филлидельфии вполне возможно. Но ты должен быть готов умереть ради этого. Выйти далеко за рамки своих возможностей, которые мы можем предусмотреть. Желать так сильно, что тебя уже ничего не сможет удержать. Но в тебе нет такого характера, во всяком случае пока. Твоё стремление жить, это просто инстинкт. Ты утверждаешь, что ты стремишься на свободу.

Он нахмурился, казалось его печалил один лишь этот факт.

— Но как ты можешь так сильно желать оказаться на свободе, если ты даже не представляешь, что такое свобода?

…он прав.

Я понятия не имел, что такое свобода. У меня её никогда не было, без разницы сколько бы я отрицал свою принадлежность хозяину… никогда. Никогда у меня не было настоящего выбора или желания делать, то что я сам хотел. Теперь в ретроспективе, это казалось очевидным.

— Да, Мурк. Если ты хочешь на свободу так сильно, что даже пытаешься сбежать, то не лучше ли тебе сперва попробовать её на вкус.

Я опустил голову, чувствуя как на меня накатывает волна депрессии. Откуда он всё это знал?

— Но к счастью для тебя, Мурк. Я собираюсь предоставить тебе свободу.

Мои глаза чуть не вылетели из орбит, от того насколько я широко их раскрыл. Радость воспрянула в моём сознании, сдерживаемая только осторожностью, от жизни наполненной обманом.

— К-как? Что? То есть…

— Я тебе говорю о том, что Господин Красный Глаз предоставляет способы заслужить свободу. В твоём случае это будет два года работ на спецзаданиях по осмотру Стойл и других подобных построек. Услышь меня Мурк, я являюсь ответственным за предоставление работ, для тех кто хочет заслужить свободу. Одни стремятся к ней через насилие, другие же стремятся обрести свободу через служение высшему благу. Я уже всё согласовал для тебя.

Подожди, что? Я знал что любой может на это подписаться, но я не хотел этого! Это было опасно! Тебе придется убивать обитателей стойл, если ты их встретишь! Я… я не смогу этого сделать!

— Благодаря великодушию Господина Красного Глаза, теперь ты мой подчиненный. Я твой новый хозяин, Мурк. Надеюсь ты проявишь энтузиазм. Ты весьма интересный пони, даже если забыть про твои крылья. Надеюсь ты заслужишь свою свободу честным путем.

Он выглядел откровенным. Но сама мысль об опасностях, с которыми мне придется столкнуться… в течение двух лет эхом отражалось в моей голове. Я почувствовал как слёзы наворачиваются на глаза. Я пытался сбежать. Но всё чего я добился, — это годы работ в ещё более суровых условиях, каким бы вежливым или… или… на удивление милым не казался Протеже!

— А теперь, Мурк. Я передам тебя моему личному смотрителю, который отведет тебя в торговый центр. Там есть четыре стены, крыша над головой и еда получше, чем у тебя была когда-либо. Я не жестокий лидер, Мурк. Я ищу только тех, кто готов служить Господину Красному Глазу и помочь нам создать что-то прекрасное для детей Эквестрии. Я даже утешу тебя тем, что я позволю давать тебе только те задачи, которые напрямую будут приносить нам пользу. Я не склонен расточительству ценных пони-ресурсов, которые работают на меня.

Я даже не знал что мне думать. Я поднялся, когда он повернулся и вышел на улицу. Я услышал, как к нему подошел крупный пони. Судя по виду Протеже, это был тот смотритель. Тяжелая поступь и большая тень смешалась с низким, глубоким и почти что равнодушным голосом.

— Отведи его в торговый центр. Пускай его отмоют и накормят, и только после этого дай ему работу. Следи чтобы он не попал в обиду к рейдерам.

— М-хм… как скажешь.

Протеже ушёл… и на его месте появился…

…он…

— Ну привет, дружок-пирожок…

Хозяин маниакально улыбался, пока протискивал свою тушу сквозь узкий дверной проём. Вытащив ключ от моих кандалов, он лишь загнал меня глубже в клетку. Глубокий, рокочущий и издевательский смех заставил мои глаза снова наполнится слёзами, пока я сжимался в углу клетки.

— Мы с тобой очень хорошо сработаемся, малыш Мурки…

Сноска: Получен новый перк!

Потомственный недомерок — Тебя тяжело назвать крупным пони, над тобой насмехались и издевались всю твою жизнь. Ты получаешь небольшое сопротивление урону против не критических атак голыми копытами. Но боль все равно остается такой же как раньше…

Сноска: Получен новый квестовый перк!

Теневой Галоп (1 ранг) — каждый раз когда ты совершаешь преступление или на кону твоя жить, у тебя активизируется врожденная способность укрываться в тенях, а разные вещи твоих противников таинственным способом пропадают как из домов так и из карманов. Ты получаешь +10 к скрытности и к тому же твои кражи с удвоенной вероятностью будут успешны.

Нечестивец(18,4%)

В общем ребят, я понимаю что я немного подзадержался с переводом (на 2 года, лол), так что я хочу попробовать немного другой подход.

Я буду выкладывать перевод по мере того как буду переводить, так что велика вероятность (100%), что в процессе чтения вы дойдете до английского текста. Не беспокойтесь я переведу главу полностью и когда я это сделаю я уберу из названия число, которое находится в скобочках.

Как вы понимаете число в скобочках это процент перевода, НО не окончательной вычитки.

И да вы правильно поняли перевод который вы будете читать пока что не является окончательным. Скорее это черновой вариант и велика вероятность, что в начале может что-то измениться(порядок слов, синонимы, ещё какая-то дичь), когда я дойду до конца главы.

Так что если вам невтерпеж, то могу предложить читать что есть. Если хотите всю главу одним куском, то придется немного подождать. Постараюсь успеть до 2022

(В некоторых местах я пропускаю сложные куски текста и перевожу что попроще, но в целом стараюсь идти от начала до конца, прошу не бить ногами слишком сильно)

“Волнуешься? Да расслабься. Ты всего лишь выйдешь перед большой толпой пони, которые будут наблюдать за каждым твоим действием и молчаливо судить тебя.

Каково это чувствовать себя в лошушке?

Подобно одиночеству, это нечто такое, о чем я ни разу не задумывался, пока не уткнулся в это носом. В моём случае, моя неудачная попытка побега из Филлидельфии.

Оглядываясь назад я вижу как совершил все возможные ошибки, из-за плохой подготовки к тому, что меня будет ожидать, когда я доберусь до Стены.

Я оказался в ловушке, запертым в том месте, где ты должен понять насколько важна свобода, чтобы иметь хотя бы крупицу решимости, необходимой для побега. Я никогда не забуду этот суровый урок, ведь он достался мне ценой боли и крови. Однако мои мысли вернулись к разговору с Протеже и его обещаниям о свободе. Мне было неизвестно говорил ли он правду или нет. Я не встречал ни одного пони, который пережил бы два года в этом котле, чтобы заслужить свободу от Красного Глаза. А у кого бы получилось? Два года исследований Центра Министерств, восстановление Стойла и жестокие подземные стычки внутри, около и вдали от высокорадиоактивного кратера? Конечно, это не включая всевозможных случайных задач, на которые рабы могут быть назначены.

И не только я был окружен стенами, я так же был окружен капризами моего нового хозяина. Который сделает мне такое расписание, что оно меня измотает до смерти, в то время как он будет говорить о важности моей службы на благо Эквестрии.

Может меня и разместили подальше от Стены, но я чувствовал как с каждым моим шагом моя жизнь становилась только ограниченнее. Начиная с Ямы и заканчивая моей болезнью, сейчас шансы на смерть были как никогда высоки. И действительно, я начал задаваться вопросом, что убьет меня первым. Умру ли я от какой-нибудь защитной системы в бункере? Убьют ли меня жители стойла, защищая свой дом? Лучевая болезнь снова начнет развиваться?

Или меня замучает мой Хозяин?

Чайнлинк Шейклз, хотя у меня никогда не хватит духу назвать его по имени, сейчас полностью владел моей жизнью. Он получил надзор надо мной, а я и представить не мог себе худшую фигуру, которая стояла бы надо мной. Протеже проявлял спокойствие и доброту к своим "рабочим", но всю грязную работу, которую ему необходимо было сделать, он перекладывал на Хозяина.

Я искал избавления от сковывающих моё горло нерушимых цепей, которые тянули меня на самое дно, где меня бы похоронили в бетоне. Я через силу преодолел свои страхи, чтобы просто броситься к Стене, ради избавления от боли, которую он мне предвещал. Несмотря на мои новообретенные эмоции и... я бы даже сказал мужество, этого было недостаточно, чтобы просто существовать рядом с ним. Он был моей противоположностью, моим истинным Хозяином. Живой символ рабовладения.

Все мои усилия, как подсознательные так и нет, были направлены на избавление от него или того, что он олицетворял в Эквестрии. Вот почему я пытался.

Вот почему после неудачи я чуствовал себя в ловушке. Подавленным.

И вот почему я боюсь. Так боюсь того, что он может захотеть сделать со мной, рабом, каким он всегда хотел владеть. Тем кто был рожден оказаться у него в услужении.

Я... я прошу прощения... я не хотел бы повторять из раза в раз одно и тоже... просто...

Он сказал что у него есть рейдеры, а я знал что они убьют любого пегаса.

Я чувствую словно все против меня. Что обычно делают после ошибки столь сильной, что даже просто мысль о новой попытке кажется страшной? Когда ты злишься на самого себя, за то что ты такой какой ты есть, и за то как ты все запорол, это очень тяжело. Так тяжело ошибаться.

И столь же тяжело принять свою ошибку и перестать себя корить за это.

Но ты должен. Другого пути, из места где ты заперт, попросту нет...

Не каждый жеребец бьет так сильно как меня ударила вода в лицо.

Кто-то пускал по мне казалось нескончаемую струю жидкости из брандспойта, чтобы "очистить" меня. В этом деле применялся напорный рукав, чтобы полностью смыть с меня всю грязь. По крайней мере, так было в теории.

На деле это было почти что пыткой.

Напор прижал меня к стене старой душевой и у меня едва получалось дышать. Стоило раскрыть мне рот, как он тут же наполнялся водой. Стоило мне взвыть, как они начинали смеяться, пока меня подкашивало и я падал под чудовищным напором воды по моему телу, голове и ногам. Я переставал что либо чувствовать, как от ледяной воды, так и от ощущения нескончаемого потока бьющего по мне. Содрагаясь своими копытами, я пытался подать им знак. Я не могу... я не могу дышать!

Поток прекратился и с бульканьем стекал в по грязному душевому блоку в подвал прямиком в канализацию. Я предположил что насос брал воду именно оттуда, чтобы использовать её в таком количестве на простого раба...

— Подняться, Номер Семь.

— Голос загремел из неосвещенного дверного проема.

Меня трясло, у меня не было сил что либо сказать. Только слабые всхлипы доносились из моего ноющего горла от появляющегося ощущения окоченения в моих недавно нечувствительных конечностей. У меня болело все, как будто тело стало одним большим синяком. Повернувшись я одним только взглядом пытался попросить их остановиться. Я не мог разобрать наблюдающих за мной в темноте, отчасти из-за помутненного зрения вызванного головокружением.

— Подняться, Номер Семь!

Я пытался выкашлять засевшую в легких воду и нормально дышать. Меня перекосило от внезапного спазма активности, пока я пытался подобрать под себя ноги. Мне не отдали мою одежду или мои пожитки. Мои крылья безжизненно свисали по бокам, напор из бранспойта вывихнул их с зафиксированного места, где до этого они поддерживались искалеченными мышцами. Я промок насквозь, с меня капала вода пока меня трясло от холода.

Богини... у меня не было сил даже зарыдать... так холодно...

— Медленно. Заново.

В темноте за пределами голубого света прозвучалщелчок бранспойта и вода снова ударила мне в лицо. Напор словно прикладом ударил в челюсть отчего у меня вновь зашатался зуб, меня подкосило и я свалился с ног. Я свалился прямо на крыло на замшелую плитку под ногами.

Мне пришла мысль что я могу крикнуть "Я уже чистый!" или потребовать чтобы они остановились...

Но он стоял там в темноте и командовал. Именно он решит когда хватит.

Меня трясло от холода, зажмурившись я пытался выдержать напор воды по-моему поддатливому телу. Но не смог... мои колени постоянно ударялись о пол, а мои зубы так стучали о друг друга, что начали болеть, и Хозяин делал все это не просто так. Передышка во время которой выкрикивались команды была не для того чтобы я пришел в себя, нет, она была для того чтобы убедиться, что я не потеряю сознание и не пропущу всё то что он запланировал, в своей извращенной интерпретации инструкций Протеже.

Хозяин всё заранее продумал.

Напор ослаб, болезненное давление на мою спину уменьшилось, оставив после себя нечто похожее на линии синяков и сведенные судорогами мышцы. Сквозь стиснутые зубы я тихо застонал и это единственное как мне удалось выразить, что я не могу этого вынести. Меня даже не очистили...

— Подняться, Номер Семь.

Номер Семь. Он придумал мне новую кличку. Как он обрадовался услышав, что у меня есть условный номер, которым он мог воспользоваться. Чтобы окончательно втоптать меня в грязь и сделать из меня просто число.

Я волочил копыта по кафелю, тихо всхлипывая, пока пытался встать на них... может если я буду достаточно быстр, то смогу угодить Хозяину. Может тогда он остано...

— Медленно. Заново.

Я даже не успел встать прежде чем меня впечатали в стену. Только моя предусмотрительность спасла меня от сотрясения мозга. Напор вырывавшейся из темноты воды только усилился, обжигая моё лицо, заставляя меня зазлебываться и сдавливая моё горло до того, что я начинал задыхаться...

Я запаниковал, я пытался закрыться, чтобы сделать хотя бы глоток воздуха, но лишь потерял равновесие и ревущий напор воды заполнил мои уши, все что я мог делать это судорожно бултыхаться. Я... я больше не чувствую своих ног...

— Подняться, Номер Семь.

— П... прошу...

— Подняться, Номер Семь!

— Х-холодно... я не чу...

— Медленно. Заново.

Меня оставили высыхать стоя посреди темной комнаты, напротив камеры, в которой я очнулся. Рабовладельцы сказали мне, что если я решу размяться или сесть, то меня вновь начнуть "чистить".

Чистым я себя не ощущал вообще. Всё тело болело, но никаких видимых следов не было и никто не мог узнать о том как обращается со своим любимым рабов Хозяин. Я мог чувствовать я скоро заболею и моя смертельная болезнь вот-вот даст о себе знать. И ко всему прочему я был один.

Однажды я поверил, что никогда больше не буду одинок. ДиДжей никогда не оставит меня, пока со мной был ПипБак. Теперь устройство потеряно как и потерян сладкий голос надежды и правды. Я не мог разглядеть даже стены, все из-за тусклой оранжевой лампочки под потолком, не дающей начать работать моему ночному зрению. Мои ноги задрожали как от холода так и от длительного стояния в одной позе уже... уже сколько? Часы? Несколько мучительных минут?

Время имело незначительную ценность в Филлидельфии. Что казалось тремя долгими днями, могло оказаться всего парой часов, и все из-за красной дымке, непрекращающейся работе и беспорядочному расписанию. У меня не было четкого осознания течения времени, даже на улице. Насколько я знал прошел всего один день с момента Ямы, а не три. Здесь же, время словно исчезло.

И к тому же комната была звуконепроницаемой. Проживя всю жизнь со сверхчувствительным слухом, мертвая тишина, кроме разве что капающей воды с моего тела, была похожа на тысячелетнее путешествие к луне.

Но по крайней мере у меня было время подумать.

Я хотел выбраться. И теперь этого не изменить. Хозяин мог бить меня, пытаться надломить, попробовать сделать из меня прислужника, но я никогда не потеряю своих фантазий. О моей мечте когда-нибудь вкусить свободу, которой так дразнил меня Протеже и моей надежде оставить эту дыру позади. И я не хотел этого через два года... я хотел этого сейчас.

Ну или чуть позже. Звучит хорошо... но я слишком слаб...

слишком напуган.

Я все ещё дрожал. Может я и хотел выбраться, но вся смелость и решимость, которые у меня были всего пару часов назад, просто... исчезли. Моя неудача что-то во мне надломила. Была ли это моя уверенность? Может моя воля? Я не мог сказать наверняка. В чём я был уверен — если мне придется пройти весь путь заново, я наверняка бы струсил. Шрам на животе от пули Раджини нестерпимо болел и заставлял меня дрожать и трястись, когда я просто думал, что мне снова придется проявить мужество. Я пытался убедить себя, что меня лихорадило из-за холодной воды, но я знал что это обыкновенный страх. И за мою жизнь... и перед ним. Что он задумал? Заклеймить мне? Отрезать мне крылья?

Глаза начали слезиться. Я боялся даже моргнуть, чтобы меня не уличили в излишних телодвижениях, что он сделает если я сдвинусь на пару сантиметров?

Дверь открылась.

— Ты учишься, Номер Семь. Хорошо... хорошо.

— Хозяин едва смог протиснуться сквозь узкий дверной косяк. Его кожанный бард с металлическими частями цеплялся за стенки двери, когда он прошел внутрь комнаты. Я встретился с ним взглядом, после чего опустил свой на пол. Я видел взведенных рабовладельцев, но за один короткий взор я успел увидеть чистейшую, неподдельную ненависть.

— А теперь мы сыграем в небольшую игру, вдупляешь, Номер Семь?

— его голос действительно звучал лукаво, что было причудилво слышать учитывая его грубый тембр. Я мельком взглянул на этот ухмыляющийся гнилыми зубами рот. Эта ухмылка... будто бы она предвещала, что он воплотит все свои садисткие намеряния, едва я попробую ослушаться. Я старался не смотреть на эту кьютимарку, замкнутую цепь... меня начинало тошнить от самой мысли, что мне придется всю жизнь ему подчиняться.

— Я буду пробовать угадать детали твоей жизни, — он продолжил кружить около меня. — посмотрим сколько я угадаю, просто глядя на тебя, а? Кивай если я прав и отвечай, только если я не прав.

У меня нет глаз на затылке и я не осмеливался повернуть голову. Но я чувствовал его присутсвие позади себя. И у него в копытах могло быть что угодно. Я видел у него ножи, шоковую дубинку, хлысты...

— Начем, твоё имя... Номер Семь, так?

— Мурки Но... А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

Кожанный хлыст стеганул меня по спине. Удары Виплаша и рядом не стояли с его ударами! От силы удара у меня подкосились все ноги и я закричал во все горло. Я тут же зарыдал, когда ощутил будто мою спину разрезали на две части.

— Нет, ты глупый жеребенок! Твоё имя Номер Семь!

Я почувствовал как он наклонился ко мне и кричал мне прямо на ухо. Он отвернулся, поменял хлыст и прекратил орать, сразу вернув себе преждний лукаво грубый тон, как будто ничего не произошло. Я поднялся на мои дрожащие ноги.

— Значит тебя зовут Номер Семь...

Хозяин приблизился, наклонился ко мне таким образом что его нос стал на уровне моего носа и уставился прямо мне в глаза. Смрад был настолько силен, что меня чуть не вывернуло.

— Получается, у тебя была семья?

Я кивнул.

— Анклав?

— Н-нет...

Его копыто встретилось с моим лицом с такой силой что я отлетел на метр. Великая Луна... его копыто было правкически размером с мою голову!

— Нет, что?

— Нет, Хозяин!

— Уже лучше, давай играть дальше...

Он снова стал расхаживать вокруг меня, но вскоре остановился. Мне пришлось пересилить себя, чтобы не заплакать от чувства такого нарушения личного пространства, когда он провел копытом по моей кьютимарке на моем левом боку. Он водил прямо по цепям. От ощущения потрескавшегося и шершавого копыта скользящего по моему телу заставило меня съежиться. Это... это было не правильно, я хотел отойти... но не мог.

— Кьютимарка — кандалы, мне нравится. Всегда на готове тебя сковать, если ты попробуешь убежать. Стал рабом уже при рождении, а?

Целых три секунды я пытался набраться мужества, я кивнул, быстро и нервно. Всхлип вырвался из рта, когда я ощутил как он поглаживает концы моей цепи, навсегда нарисованных на мне в знак моего пожизненного контракта на рабство.

— Так как так вышло, раб? Родители были заоблачнымиублюдками?

Я не мог пошевелиться, я зажмурился и дрожал. Я хотел чтобы он ушел... просто ушел...

— Нет? Ну тогда... — он мечтательно закрыл глаза и через несколько секунд снова наклонился ко мне. — тогда что у нас тут? Ты ошибка, Номер Семь? Седьмая по счету? Твою мамочку обрюхатили рейдеры, а? И что тебе нравится это, а? Сын убогого канибалла?

Я громко заскулил, застряс головой и заскулил когда меня уложили на пол пощечиной. Я пытался сжаться, но его копыто давило на моё лицо, заставляя меня извиваться в панике.

— Я приказал отвечать мне, если я не прав, раб!

— Его голос был таким же громким как магически усиленный голос Слит! Тесная комната усиливало громкость, так что даже земной пони, причинял мне физическую боль просто разговаривая. Задыхаясь, я закричал, — Я думаю... думаю мой отец был надзирателем!

— О как? Где это было, неподалеку от Разбитого Копыта? Я был там по заданию Красного Глаза давным давно, понимаешь? И я развлекался с несколькими рабынями, чтобы скоротать время... как ты смотришь на то что им мог быть я, а?

Моё сердце остановилось. Даже когда он убрал копыто, я продолжил лежать с широко раскрытыми глазами.

— Так или иначе, ты просто отверженный мелкий червь, Номер Семь. Твоя мать не хотела бы тебя, даже если бы её не отжарил случайный надзиратель с намерянием подцепить кого-нибудь той ночью! Родился рабом, жил рабом и сдохнешь рабом! Но ты мне нравишься, Номер Семь... и знаешь почему?

Я не шевелился, просто смотрел на него, пока его копыто не ткнуло меня в крыло, и он не особо церимонился.

— Пегас. Настоящий пегас прямо передо мной и я могу делать с ним все что пожелается.

Я попытался отодвинуться и спрятать крылья, как будто это что-то могло изменить. Я не соображал, он полностью контролировал ситуацию.

— Ваш выродок крылатых ублюдков убило стольких моих коллег за все эти годы. Понтующиеся солдаты Анклава рыскающие по округам или одинокие Дашиты, у них всех одно на уме, что они большие шишки на Пустошах. Никогда мне не доводилось наложить копыта на одного из них... до сих пор. Я был рожден специально для этого, понимаешь? Всю жизнь, у меня не было раба-пегаса, не говоря уже о таком, который выглядит словно рождет специально для меня.

Я не смог сдержаться.

— Я ни с кем из них не знаком! Я даже не могу летать! Я... я ничего не дела...

— МОЛЧАТЬ, РАБ!

Своим копытом он всадил мне так что у меня весь воздух вышел из легких и наступил мне на крыло, что вызвало жгучую боль, там где совсем недавно зажила рана от пулевого ранения. Сосредоточившись на том чтобы просто дышать, я не мог ничего делать и просто слушал.

— Я ждал такого как ты годы, Номер Семь. О, как мне нравятся все рабы, даже те которые сопротивляются... те которые пытаются одолеть меня. И все они облажались, понимаешь? Но ты, о, ты само совершенство...

Он остановился и навис всем телом надо мной и начал ещё сильнее ухмыляться. В его голосе появились хищные и садисткие оттенки.

— Как бы я хотел, чтобы это никогда не заканчивалось. Я хотел тебя только для себя, но Протеже добрался до тебя первым. Видишь ли... согласно его приказу мы сейчас пойдем в Торговый Центр. Жаль, что у меня нет времени разобраться с тобой раз на раз пока ты под "защитой" этого выскочки Но даже не думай что ты в безопасности, я всё ещё твой надзиратель. Считай то что произошло небольшим примером, что с тобой бы происходило, заполучи я тебя раньше, раб. Может я и не могу действовать как захочу, но...

— Он сделал паузу и поднялся посмеиваясь.

— ... кто сказал что по дороге у нас не может случится небольшого... несчастного случая... выдвигаемся к месте ещё большей радости, пока мы не закончили. В конце концов, я уверен, что слышал как Протеже сказал познакомить тебя с рейдерами...

Я закричал. Я взмолился, вскинув копыта ввысь, пытаясь добраться до его копыт.

— НЕТ! — взвыл я, яростно тряся головой. — Они... они не просто убивают пегасов! Я слышал о них раньше! Они ненавидят... они ненавидят пегасов! Они думают что во всем виноваты...

Его глаза снова излучали ненависть, к тому факту что я родился с крыльями.

— И это не просто так, пернатый ущерб. Несите кандалы! Напоминают твою маленькую кьютимарка, а? Тебе нравится? В конце концов, это твоя судьба.

Два единорога приблизились и одновременно сковали все мои ноги в сложную цепь, которая затрудняла передвижение. И надели на меня тяжелый проржавевший ошейник. Хозяин привязал цепь к своему барду.

— Давай малыш Мурки, — пролепетал он, — пойдем познакомимся с гниющим говном, который появился благодаря твоей расе. Не думаю что у тебя получится пережить знакомство, но даже если они не станут тебя убивать, не беспокойся. Я уверен они придумают что-нибудь завладеющее моим вниманием.

— Но... я ничего... я не...

Он не слушал, он просто вытащил меня из камеры. Только выйдя на свет я увидел что на мне нет ни единой царапины или синяка. Несмотря на все перенесенные страдания перед моей передачей Протеже от Хозяина, у меня не было никаких доказательств и признаков жестокого обращения. Хозяин был, в больной интерпретации, гением.

Всего за десять минут он практически сломал мой дух. Я уже слышал знакомый голос раба в голове, требующего чтобы я просто подчинился и надеялся что он будет обращаться как и со всеми рабами. Но я знал что этого не будет.

Но прежде всего, меня пугала одна вещь.

В сознании отзывалась леденящая мысль о том что могло бы произойти не попробуй я сбежать и просто оказался у Хозяина и был бы полностью в его власти. То что сегодня случилось было бы пшыком, по сравнению с тем что могло произойти. Что было бы не появись Протеже? Что было бы если бы у него был карт-бланш на меня... и он мог бы делать все что ему вздумается? Даже воспомнинае о его копыте на моей кьютимарке едва не заставило меня вывернуть желудок. Мысль заела в моей голове, будто сама мысль была для меня настолько мерзка, что заставила меня контролировать моё воображение. Я сопротивлялся, пытаясь думать о моём завете. Сбежать... сбежать наружу. В каком-то роде, в каком-то совершенно маленьком роде, это было крошечным и мимолетным утешением, если судить по результату. Мой просчет при побеге имел смысл, благодаря ему я избежал полного контроля Хозяина и попал в копыта к Протеже.

Однако я плелся за Хозяином... Моим Хозяином... не то чтобы мне это сильно помогало, ведь он меня вел наружу, к его "несчастному случаю".

Рейдеры.

Я чувствовал что мне просто хочется зарыдать, но я не мог даже набраться смелости сделать это рядом с Хозяином от страха перед тем что он запретит мне это делать.

Правду говорят, что у каждой пары крыльев в пустоши есть история.

К сожалению, здесь есть подвох. На каждую уникальную историю пегасов, есть одна одна определяющая и обвиняющая, которой придерживается большинство жителей пустоши, что пегасы по своей природе виноваты в текущем состоянии Эквестрии. Мама однажды рассказала мне историю. Когда Эквестрию уже казалось приговорили к смерти, Клаудсдейл, столица пегасов, была поражена первой и полностью стерта с карты. Зная о приближении еще большего количества мегазаклинаний, ракет и бомб пегасы закрыли небо и спрятались от полного уничтожения. Они оставили внизу пустоши, бросив их на растерзание огню и всепоглащающему разрушению, пока все их внимание было обращено в небеса. Прошло двести лет, но они так и не вернулись, чтобы помочь кому-либо. Если бы не старые легенды о редких пегасах в пустоши, никто бы и не знал что они существуют.

Но для тех из нас, кому не повезло родиться с генами пегасов, долго дремашими в крови их семьи, мы всё ещё несли ответственность и на нас влияли предубеждения порожденные, тем что пегасы оставили земных пони и единорогов умирать в одиночестве. Хотели мы того или нет, в наших крыльях они видели отсутсвие солнца и луны, которые могли помочь им. Они видели умершие поля, украденную погоду, предназначеную для выращивания пищи. Они все ещё ощущали гнев за всех умерших, пока пегасы улетали от пекла в небеса.

У меня закрадывается впечатление что это своего рода метафора для моей жизни. Наоборот. Я видел как Обитательница Стойла покинула этот котел и как и они отправилась в лучшее место оставив меня здесь. Но я не ненавидел её... скорее наоборот. Каждый раз когда я представлял её, мне нравилось за что она философия. Почему другие не могли думать так же? Неужели пегасы действительно были такими эгоистичными? Может все это было огромной ошибкой, в захолустьях неизведанной истории?

И когда меня выволокли наружу, я увидел многие не готовы со мной согласиться.

Это была долгая прогулка до "Торгового Центра" и я уверен что Хозяин намерено сделал её долгой. Запретив мне носить какую либо одежду, он оставил мои крылья у всех на виду. Рабы оставляли свою работу, которые работали без надзора, стояли и наблюдали. Замешательство уступило неверию, которое изменилось в нарастающий гнев. Уже совсем скоро я пытался укланяться от жестянных банок и камней. Охране приходилось сдерживать рабов... и не только их. Им приходилось сдерживать и своих товарищей!

Если Пустоши и испытывали к нам недоверие, то рабы, ниже которых никого не было, испытывали отвращение.

Я скакал так быстро, как мог. Сначала я попытался отстраниться, просто закрыть глаза и просто следовать за поводком Хозяина на шее, пока меня выставляли напоказ, как главное блюдо.

— Ебучий пегас!

— Че ты не улетишь, а?

Жестяная банка ударила меня в бок, заставив меня подпрыгнуть, больше от шока чем от боли. Но я открыл глаза и увидел группы рабов, бегущих по обочине и выкрикивающих оскорбления. Но не все так поступали, многие оставались спокойными и некоторые даже глядели на меня с грустью, пока фанатики решили что мир достоин услышат их точку зрения.

Он их было достаточно... кричащие, вопящие и напоминающие убогие теории о давно ушедшем прошлом, их стало настолько много, что Хозяин взмахом копыта призвал эскорт из грифонов.

— Ты видишь, Мурк?

Я снова задрожал, на этот раз определённо от ужаса, пока я наблюдал как жеребец единорог пытался подобратся поближе, чтобы метнуть в меня кирпич. Грифоны взмахом когтей и кучей нацеленных на него винтовок убрали единорога подальше. Я видел знакомые лица. Петля и Лимон глумились и бросали в меня все что подвернулось им под копыто. Я видел синего земного пони с рыжей гривой который раскручивал что-то на веревке, чтобы увеличить силу броска. Половинка кирпича врезалась мне в бок и я закричал во все горло. Я попытался бежат, но Хозяин дернул за поводок, заставляя меня поддерживать медленную поступь. Я слышал как он огласил толпе, что вот тот пегас, который пытался бежать и оставить всех позади, прямо как пегасы сделали давно в прошлом.

— Ты не нужен в мире. Они не хотят видеть твою расу в пустошах. Лучше остаться здесь, м?

Грифон уклонился от арматурного прута, который телекинезом запустили в меня. Заметив это я едва успел уклониться, запутавшись в цепях, тянущих меня вперед.

Шум становился невыносимым. Я слышал как кобыла кричала о каком-то одиноком "Дашите", который прикончил её семью и продал её сюда.

Я видел Виплаша. Он пристально уставился на меня, тем холодным взглядом, который часто возникал на его лице перед тем как он хлыстал своим бичом.

Одни требовали чтобы я вернулся на облака и перестать насмехаться над ними. Другие молили меня унести их отсюда в знак искупление за то что моя раса сделала в прошлом. Я мог только волочить копыта и продолжать свой путь.

— Я... простите... я не...

— Спорю что ты в сговоре с рабовладельцами, что продали нас сюда! Только пегасы на такое способны!

— Но... я не...

— Заберите его в Яму, я хочу видеть как раскромсают пегаса!

— Я... я...

— УБЕЙ ЕГО!

— Смотите, он плачет! Спорю Шейклз сейчас убьет его, так тебе и надо, предатель!

— Изменщик!

— Эгоистичные выродки!

Я метался из стороны в сторону, постоянно поддергиваемый поводком, я пытался держаться по дальше от маленьких глумящихся и кричащих групп пони. Мой дух сломился перед всеми ними. Я закричал в ответ, пытаясь облагоразумить их. Я хотел вернуть свой дневник и показать им рисунок моей мамы, показать им что я один из них! Я кричал им о моей кьютимарке, разве она не доказывает что я раб? Я... я говорил им что я не могу воспользоваться крыльями.

Они даже не слушали. Они не хотели слушать.

В проезжавшей тележке находился Сути Морасс. Его хриплый смех, когда он приметил меня, заставил даже меня разозлиться его високомерию и снисходительности, когда он высунулся из тележки и похлопал меня по гриве. Судя по всему, у него в подчинении было пара рабов в лохмотьях, которые тянули его тележку с запасами.

Хозяин вел меня по улицам, по загонам, по промышленным зонам. По дороге к старой тюрьме мы миновали молотилку. Мы пересекли растрескавщуюся главную дорогу для повозок и прошли к заводам. Рабы, которых я знал смеялись надо мной, говоря что они "всегда знали" что я неадекватный. Я видел как Викед Слит гналась за земным пони-рабом, магией бросила его на землю и приставила тот самый изогнутый нож к его глотке. Она кричала на него, что он работает хуже, чем мог бы.

Моё шествие привлекло её внимание и она даже забыла про жеребца и подошла к одному из своих охранников. Её взгляд упал на мои крылья и на то как я был прикован к Хозяину. Я попытался ускориться, но Хозяин жестоким ударом в грудь остановил меня. Я упал на землю и меня поволокли дальше. Я видел как Слит смотрит на меня сверху вниз, пока Хозяин тащил свою добычу дальше.

Я ожидал, что она скажет что-нибудь. Я ожидал, что она начнет кричать.

Она просто ухмыльнулась... ткнула ножом в мою сторону несколько раз и прижала клинок к своему горлу. Я сглотнул и затрясся, когда до меня дошел смысл этого жеста. Она же начала хихикать, постепенно заливаясь хохотом во всё горло. Пока я меня утаскивали от её завода к тому кого она уважала и чьим учением восхищалась я слышал её злобный визг. Даже когда она отвернулась и принялась пинать рабов и охранников, чтобы они возвращались к работе, она продолжала смеясться, остановившись только, когда заметила, что тот жеребец начал убегать. Её слишком знакомый крик ярости и звук скачущих копыт было последним что я услышал прежде чем она исчезла из виду.

И хоть меня унизили тем что выставили напоказ перед населением Филлидельфии, как неудавшегося беглеца и тем что я пегас... меня немного утешало, что она так и не узнала кто забрал её очки.

Казалось что все кто когда либо эксплуатировал меня увидели меня. Моё сердце сжималось ненависти со всех сторон, как от рабов, так и от охранников. Хозяин всё это продумал... должно быть он знал что это повлияет на меня...

Ведь когда он вел меня сквозь наполненные рабами кузницы, даже он не мог представить какое горе он мне причинит.

Среди всех рабов со всех сторон спешаших посмотреть на редкого пегаса, я увидел как одна пони пробирается сквозь толпу. Пони раступились... когда она вышла впереди толпы. Она убрала свою грязную, но при этом яркую оранжевую гриву с глаз и увидела меня закованного в цепях.

Никогда бы Хозяин не смог навредить мне больше, чем заставить смотреть как светлая надежда и оптимизм исчезают с её лица. Я посмотрел на неё в ответ, стараясь не зарыдать, когда я увидел её удивленные глаза. Она следвала за мной пробираясь сквозь толпу, изо всех сил стараясь не отставать от меня. Я увидел её умоляющий взгляд и смог увидеть как она говорила слова, хотя я не мог разобрать ничего в криках толпы.

— Мне жаль, Мурки...

Я мог почувствовать что она едва ли не плачет. Нет! Я... я не стану рыдать... не сейчас! Только не когда она видит меня. Я должен быть сильным, ради себя... ради нее.Я не хотел чтобы моё последнее появление она запомнила как то что я жалкий ноющий пёс. Я будто бы слышал как ДиДжей говорит мне набраться сил, подняться и продолжать бороться. Я вспомнил как Номер Шесть говорил мне не надо их раззадоривать. Я встал увереннее, вызвав заинтересованный взгляд Хозяина из-за чего он ускорил шаг.

The mare cantered to keep up, moving up until a chain around her hindleg locked and firmly stopped her from following any more.

Scarcely believing myself—I only knew I couldn't let her spirit break, even if I had failed—I tried to think of what to shout...

— Пошли, раб!

I felt the tug, tripping me over the heavy chains to force me to stagger onwards.

But instead, she shouted first.

— У него есть имя!

Хозяин остановился.

Он развернулся.

Она стояла во весь рост. Ponies split from near her, retreating quickly as The Master lowered his head and began to stomp slowly toward her. My heart skipped a beat as I saw him ready up his knife like before with a nudge of his jaw. I shook my head to the mare, wanting to scream at her to back down.

— Может повторишь это, раб?

The Master's voice was dry, his mouth still grinning through horrid teeth as he pulled me with a tug of his hoof up beside him and forced me to the ground, one hoof resting on my back to keep me there. His little pet underneath him.

— У него есть имя.

Весь двор внезапно охватила тишина. I wished I could move, to dive in front of the knife. I was no doubt being killed off anyway, better to die saving her. But no, his hoof held me solid on the ground, making me whimper as he placed some weight on my spine. The mare looked from me to The Master, right in the eyes. He cackled.

— Скажи мне, кобылка, какое у него имя?

— Мурки.

— А, то есть ты знаешь его, м?

О, нет... нет нет нет...

— Достаточно чтобы знать что он не просто какой-то твой предмет! Он заслуживает свободы больше чем кто либо из нас, после того что он пережил! Смотри, ты знаешь что он измотан и ты знаешь что он тяжело болен! Он не годится для службы у Красного Глаза. Почему ты не можешь его просто отпустить?

— Хорошо... хорошо...

The Master turned away from her, letting me up. I felt her lean forward, offering her neck and shoulders to help me stand. I wished I could just stay here with her. Forget Protégé's offer, I just wanted to be near somepony nice now. It was all I needed. Just somepony nice. Her voice whispered in my ear,

“I'm so sorry it didn't work, Murky,” Her voice held a soothing tone, clearly upset for seeing me still in the city after my failure. “Please, just hang on. My buck and I...we'll try to help you if we can when we're together again. Shackles...he won't make it fast, I'm so...so sorry...but please, don't give up. There is a bright future. You will find your courage, Murky. We’ll come for you. We’ll come.”

Those words...like last time, filled with promise, hope and ever-comforting assurance. I wanted to reply, but I dared not raise my voice, she couldn't hear like I could. Softly resting her head against mine for just a second, I took comfort in feeling another pony so close and caring. A blissful moment, frozen in time for the half second it lasted, before the mare then turned back to The Master. He was grinning maliciously, his head held high.

“Hah, isn't that cute, then?”

“He's been in slavery all his life. Does he really deserve this?”

The massive earth pony turned away from the smaller unicorn once again, as though having to decide. Without warning he spun back, faster than I ever believed he could move.

“Yes!”

His hoof fired out, striking her so hard that she hurtled over six feet away. With a crash, she hit three other slaves, knocking them all clean over a pile of wooden stands ready for tools. Clutching her side with a gasp of pain, she still managed to look up from the wreckage as he reattached his knife to the belt, apparently deciding not to use it.

“But I'm going to let your insolence go, little mare,” he casually intoned, “because he clearly means something to you. It'll be all the better for you to know he's got a date with the raiders. You can lie around, nursing those ribs, and just imagine the things they'll be doing to him...far away where you can't ask them politely to stop, eh? That ever worked?”

I tried to run to her side, but my own chains caught as The Master stomped on them before I could reach her. The mare looked breathless, unable to talk. I saw a couple of other mares rush over to her, helping her onto her side. At least she had some allies.

“Perhaps once I'm done with him, I'll come looking for you too. I don't imagine he'll last too long, after all...hehehe...”

The look in her eyes as The Master dragged me away gave rise to a new hatred, one of my captor and my overseer. He would...I don't know...pay? What could I do?

The most I could for now was try to assure her not to worry as best I could through trying to not cry as I once again left her behind. I tried to walk as tall as I could even as the jeering resumed, only looking back to try and mouth that it'd be okay.

She nodded sadly in return, briefly placing her hoof on her heart.

Then, as I was tugged harshly around a corner, she was, once more, gone.

The Mall.

Finally and mercifully the crowds ended. My ears ached from the hateful words and screams that had been directed at me, simply because I had two extra appendages on my torso. But here we were. The Mall, Protégé's 'worker camp,' rose from behind a wagon park like a giant that had fallen on its front. A massive shopping centre of old Fillydelphia, it looked like it hadn't shattered like other buildings on account of its massive size. Multiple storeys tall, its roof was too low to be seen over the factories and their towering areas but was well over fifty feet in height. Angular, strange geometry covered most of it in diagonal triangles or designed scaffolding to hold it all together like some giant metal and very angular flower facing to the sun. The large glass dome in the middle of the roof acting as the centre, with metal plates and angles floating out in all directions to form petals. Despite the horrid makeshift walkways leading from upper floors to nearby manufacturing factories and scrap watchtowers, it must have looked incredible from the sky. I tried to remember the flowers my mother had showed me in books...

The main entrance loomed before me. Covered in razor wire and barricades, it sealed access with multiple guards under the looming triangle of skeletal metal designs. I couldn't read the name, but I could see all of the letters of the middle word had fallen off so I presumed the two remaining ones left spelt out what I had heard.

‘The Mall’

I felt his front leg descend around me, as though hugging me with one arm. He stank of vile sweat, grime, and...and things I didn't want to think about. His other hoof nudged the bottom of my chin up to keep me fixated on the building.

“Beautiful, isn't it?”

I agreed, it was a marvel of construction, and tragic to see lying blasted and weathered from megaspells and two hundred years of improvised repair. But as much as the artist in me wanted to linger on the details, I could barely think about the building. I could feel his barding leaning against me...sweet Goddesses, I could feel the warmth of his body. This was too close, I didn't like my personal space being invaded. It took every ounce of restraint and fear to not flick a hoof backwards like before.

It got worse as I felt his head move down, inches from my ear. I could feel that hot sticky breath of his crawl over the sensitive edges of my ear...

“Home to the slaves who don't know any better and just want to kill things. Now, it's home to you as well. Protégé may say it's all for the cause but I know the truth, slave...I know ponies only come here who are too afraid to survive the lifestyle and want out. Them and the ones who don't know anything but violence. Four walls and multiple levels of slaves too desperate, violent, or deluded to go anywhere else. Think you'll survive it? Think you'll be able to resist taking a plunge to the bitter end from the rooftops?”

I shook my head by less than an inch, closing my eyes. I didn't want to risk my ear coming any closer to that mouth. For a moment, my mind panicked that he knew, somehow, about my...my...insanity on the control tower. What had I been thinking? But then, was it really so bad compared to what staying alive had brought me?

With relief, I felt him move away and reattach the chain to his barding, before striding forward.

“Good...because you won't. Oh and by the way...”

His face became deadly serious, the hilt of the huge knife tapping me across each cheek as he spoke.

“If you so much as hint to Protégé about our little time together, I promise you...that mare will be getting a 'visit' earlier than you might think. Slaves disappear so often in Fillydelpia...hehe.”

The chain pulled me before I could even stand back up. I pulled back, prompting a sharp look from the big earth pony. He had just threatened the one mare I knew I wanted to protect. The surprise made him cease pulling as I stood up of my own accord. I was a coward, yes...no doubt I would beg once we were inside.

But as I trotted on my own without him pulling, I wanted him to see that of all the things he had broken in me...of my lost confidence and lack of drive to dare do anything brave anymore, I still had one thing. He hadn't broken my link with her to take comfort and strength in her example to stand up to him.

Рейдеры.

The scourge of the wasteland.

Gangs were bad. They took over areas, attacked other ponies, killed merchants, stole goods, and generally made life a misery. Keen to be better and bigger, they made examples of those who crossed them and attempted to wrest control of areas from civilised ponies.

But raiders...

There were beyond sanity. Savage, ruthless, and powered by a drive to simply ruin the lives of everypony they met, they sought nothing more than just enough to see them through to the next day. They had no mercy, little things you could bargain with, and did not hesitate to take what they wanted.. I had once been in a caravan attacked by a small band of them between slave camps. The guards had fought them off, but only at terrible cost. Raiders had slaughtered my master's mistress, not even waiting till the firefight was done to explode her body with a grenade.

They were living symbols of freedom taken in the wrong direction. Their sick dreams had been realised by the lawlessness of the wastes, able to act out mentalities that had no place in pony society. Those that had fallen to insanity, or to realising that nopony was there to stop them.

Now, I was meeting them.

The Master dragged me through the Mall's corridors before emerging into the main hall. I had seen factories before and their cavern-like interiors, but something about the high glass skylight (how had it survived?) and curved surfaces designed to please struck me. They had been ruined, worn away and replaced by crude imitations and flakboard, surrounded by bars of metal and wire to hold together guard posts overlooking the shopping area, but they still held a timeless strength.

The layout was, simply, impressive. A giant balcony with no railings (why!?) lay before The Master and fell away twenty feet below into an area closed off by heavy scrap walls. Two levels of shops made up the outer edges, reachable by stairwells at either side near the back. Along each wall were repurposed small shops, each custom-designed to have a cage wall and door across the front for containment of slaves in smaller groups. Right now they all lay open, allowing slaves to wander amongst a common area around an old fountain still filled, somehow, with water, tepid and dark as it was. It was a shopping plaza, open and long, turned into a prison.

I tried to discern the old style, but the smooth rock design was so worn that I gave up at ‘creamish if you screwed up your eyes and pretended really hard.’ Rotten banners hung on all sides, bearing six mares of various colours, two of each type of pony. I recognised the yellow and pink pegasus from the poster and my lost saddlebag as she smiled an impossibly peaceful and honestly quite relaxing message of love to all looking upon here. There was also...

...oh no...oh please no!

She was here too. 'Pinkie!' Even now, her banner fluttered in a draft to turn and look at me briefly. I had to cut my own temptation to mutter under my breath for her to leave me alone just for once. The pony was as maddeningly whimsical as ever, hanging upside down on her own banner. Slogans embellished on the fabric were a mystery to me. Probably advertisements for the damn FunFarm...

I felt a weight release as magic gripped my shackles, unlocking and pulling them from me along with the collar. I shook, groaning as sore muscles gave their offended verdict at the unwanted movement. The Master's cronies trotted away from us into the irregular ranks of slavers who looked, if anything, like smaller and less imposing versions of The Master. His personal group, no doubt.

The Master chatted to his slavers briefly, informing them of some “fun’ that had to remain a ‘surprise.’ No doubt code to not let this slip to Protégé. Briefly I wondered what Pinkie would think of this type of surprise fun...her broadcasts in the FunFarm mentioned it often enough.

Blowing about in the draft (where was it even coming from?) the banner of her briefly fluttered out of sight.

“Raiders of the Mall!”

The Master's voice bellowed around the huge area of the Mall. It must have housed almost a hundred slaves with the amount of shops in the market area the cages were set into.

“Get out here! Get out where I can see your filthy hides!”

There was a commotion down below. I heard swearing and muttering before they emerged.

They came slowly at first. Emerging from the ground floor in ones and twos. Groups followed, before the upper floor began to fill, too.

There were dozens of them! I counted at least thirty raiders, as my heart began to beat far faster than it had any right to. Yet, I didn't properly sweat with terror until I actually looked at them.

Terrifying...foul...wretched. Mangy hides covered in scars and disgusting piercings. Some had scrap shoved through their flesh, others had bones. I prayed they were not from ponies, but they looked all too likely to be just that. Dyed and braided manes fell in greasy clumps around faces filled with the hate of the wasteland. Some looked so savage they barely seemed sane, snarling and howling up at even my small head poking over the edge. I saw two bump into each other before launching immediately into a snapping and brutal fight.

Even the saner ones seemed to lick their lips with some sickened mentality as they angrily saw what had disturbed them from their rest...or whatever else they were doing. Blood streaked the floors in places to give indications of past involvements and brawls. I saw non-raiders cowering at the back, presumably only alive due to the presence of the guards. There were far more of them than the raiders, however they clearly lived in terror of them. Despite that, they seemed unharmed. But then, none of them were pegasi...

Many raiders wore ruined pieces of torn cloth and barding. Some had face masks or wrapped scarves around their head. As they clumped together, their noise increased, as though in a greater mass they fed off of one another’s energy to act up and cause commotion.

“Raiders!”

The Master shouted down to them, prompting them to scream back a mass of insults that he only smiled at.

“You have shown great fury in your work in the last Stable! The dwellers stood no chance against your frenzied assault!”

A huge chorus of screaming and bellowing emerged from the raiders. Some brandished trophies...I saw one with a thread of ears around his neck. Suddenly my own mismatched and tainted ears felt a lot less repulsive, and more like a prize...

“As such!”

They began to quieten down.

“I have brought you a gift, for your entertainment!”

Their stomping and howling returned, even louder than before as they saw my scared face. Thirty or more raiders all glared at me with enough lust and sick wanting to make me shrink back from their horrid laughter. I could hear them begin to call for me to be sent down, for 'another toy.'

It dawned that I was not the first.

The Master held up a hoof. He clearly controlled them like this, offering sick rewards in return for owning a powerful workforce of brutal raiders adept at slaughtering anything in their path.

“...and it's a pegasus!”

A deafening explosion of screams, cheering, howls, and curses swarmed up and around the entire area. Even as I winced, I felt The Master's unicorns telekinetically shove me forward onto the balcony before The Master, my whole body on show to the raiders. Suddenly I felt very exposed...

Like an announcer, one hoof holding me in place, The Master crowed to them as though teasing a new item for sale.

“You want him?”

— ДА!

“You want him!?”

— ДА!

“Have him!”

I quickly turned to face The Master, kneeling, placing my head to his hooves. I hadn't even noticed my instinctual tears any more. I...I couldn't go down there. The thought of all the things they might do to me...

“Please, Master, please! I'll...I'll do anything!”

He looked down at me, wearing that malicious grin only he could could pull off.

“Really, Number Seven?”

— ДА! I screamed, “ANYTHING!”

“Well...there's just one problem with that.”

I trotted back from him, shaking my head. “No...please...”

“I already promised them their prize, Seven. Hah! ENJOY!”

He twisted, turning, and bucked me hard enough to catapult me off the balcony. A horrible explosion of pain along my side gave way to an oddly calm and pregnant moment of terror as I felt weightless.

Briefly, I wished that I could only open my wings and fly away from all this. I tried...but they just didn't move. Instead, I hugged myself as tightly as I could, praying the fall would kill me. In that oddly long moment while tumbling, I wished to the Goddesses...please...make it quick.

They did not smile upon me. I landed in the fountain. I didn't even have time to scream after I felt my front right shoulder strike the marble wall when I ploughed into the surprisingly deep water. All sound deadened as the harsh slap of the surface knocked me senseless. My shoulder was wracked with pain, I wanted to cry out, but my mouth only filled with disgusting and filthy water. Alone in the brief quiet of the dark water, I didn't even know which way was up!

I...I realised I couldn't swim...

Not that I needed to. Masses of hooves reached in; I felt mouths biting, hooves wrapping around me, and a huge strength pulling me out. The muffled silence of the water ended as my head broke the surface, gasping for air and trying to cry out at the same time as I saw dozens of frantic and frenzied raiders grabbing hold of every part of me they could to pull me out.

I pleaded with them, they only laughed.

Hurling me over the side, my shoulder rattled off the ground. It felt loose, like my leg wasn’t entirely in its socket. I’d dislocated it!

They were fighting each other over me, I saw snarling bites and bucks as scarred and pierced ponies of foul appearance and savage looks clawed at me with their hooves. Despite my protests, I was pulled to my hooves and shoved around between them, much to their amusement. Efforts to keep my shoulder protected were pointless as was struck again and again, the loose joint sickeningly moving around the socket. One bit my ear until he fell away from the crowd pushing him. I felt hooves bash my wings, knocking me to and fro. Unicorn magic lifted me up, the raiders leaping after me as the unicorn tried to bring me to him.

My senses spun. The crush of bodies, the stench of blood and filth, and the sound of them braying reminded that their argument was my only reason to be alive.

It wouldn't last long. A larger earth pony dove up, grabbing one of my wings in his teeth to drag me back down. Bucking another raider unconscious, he dragged me to a clearer area beside the fountain as the raiders prowled in a circle, ready to try and get the prize back.

“I got him! I got him! It's my choice! Back off, you fucks!”

His hooves pinned me to the ground. I heard the others cease their arguments to instead shout at him what they each wanted. I heard many things. Some called to bash my head off the marble until it broke. Others wanted my teeth. One screamed to break my legs (one quarter there already...) and was shouted down as 'boring.'

But I whimpered and whinnied as I heard the overwhelmingly popular choice.

“Rip his wings off!”

The earth pony brayed into the air, stomping with a hoof on my head to hold me down. Without hesitation or anything like Noose or Lemon's posturing or taunts, he simply reached down and grabbed my right wing in his teeth before pulling sharply upward with all his might.

Before my eyes instinctively clenched shut, I saw The Master far above, standing with that grin...

My wing stretched, underdeveloped muscle and broken bone structure bending, and being yanked out of place as it extended this far for the first time since I was a colt. A sudden release of tension slapped it back to my side as I felt something pull free. Daring to open my eyes...I saw a few feathers in his mouth. Spitting them out, the crowd fought over them. A sickening sense of loss prompted a muffled and strangled cry from me. He reached down again, grabbing the stem itself tightly in his teeth, determined to get the full thing this time. With an almighty yank, it began. The pain was unbearable. My head thrashed, my hooves kicked, but they held me down, chanting.

“Pull it off! Pull it off! Pull it off!”

I felt the muscles stretching...they...they weren't listening to me.

“Pull it off! Pull it off! Pull it off!”

My entire torso side felt ready to rip off with it...oh Goddesses...please!

“Pull it off! Pull it off! Pull it off! Pull it o—

Every bit of tension disappeared at once with a snap, and I felt my torso fall to the ground again. Time was crawling as I opened my eyes...I saw blood...

I turned...

My wing...

...was intact.

The sound had come from above me, in the quarter second of realisation since the noise, I saw my tormentor's face deformed around a colossal hoof driven by immeasurable force.

The flow of time returned.

As did Number Six.

Driven by a gallop and dive over the fountain, his momentum carried him into the raiders like a dark crimson cannonball he landed amongst them. The raider atop me fell, utterly lifeless as the massive stallion carried past and thundered into their ranks with the bone-crunching sound of harsh impact. Six raiders alone were crushed under his sheer size and huge bony hooves powering on through the crowd. Flung aside like skittles, they rolled on the ground holding wrecked limbs and battered ribs.

But the rest were not cowardly Pit guards; they swarmed, pressing their sheer numbers in a frenzied counter-charge. The stallion whirled on the spot, teeth clenched as he bucked, swung, and threw his weight around with wild abandon. Raiders fell, receiving sickening stamps to their chests as they lay. I saw him grab one by their leather jerkin in his teeth, and spin so hard he actually threw them with his mouth across the room into another two that had been trying to catch him from behind.

Their great mass broken, Number Six went to work on the individuals. A dull thud sounded as his forehead collided with a unicorn, horn or not, putting him unconscious on the spot. A full buck sent another flying into the cage door used to access this area via normal means.

It bent.

Three raiders galloped and leapt, landing on his back or dragging his sides. I saw him snarl as one bit into the back of his neck before he reared up and allowed himself to fall backward. The screaming raider, unable to let go, found himself crushed under the entirety of Six's considerable weight. The other two ran across, hurling rocks with magic, making him back off to cover his face before charging them. Shocked by the speed of such a huge pony, they were caught and brutally disabled as he reared up and lashed his front hooves out to slam their heads together. The sound was like two stones colliding.

The remainder of the group, well over half of the raiders, swarmed.

Number Six growled, turning to face them, standing between them and myself.

A gunshot rang out from above. Groaning as the adrenaline faded, and the pain began to return from my reverie watching the massive stallion at work, I saw The Master spit a rifle back to a subordinate.

“Enough! I give you lot a prize and all you do is fight over it like foals! Get back in your damn cages before you put us out of work for a month, you wretches!”

The raiders hesitated, they glared at Number Six, pounding the ground with their hooves and snarling. He matched them, his own hoof pound drowning the rest of them out.

“I said ENOUGH!”

The raiders began to reluctantly disperse, one by one in the same fashion as they had arrived, only now with furious disappointment in their bloodshot and yellowed eyes. On the floor lay half a dozen raiders that needed dragging off. Some just were not conscious at all. I had a nasty feeling the one on top of me had been killed instantly.

Gradually, they cleared the floor, other than the pony over me. Number Six simply watched them, snorting at any that got too close to us. Robbed of their fight, the raiders threw insults in their wake.

“Keep him for yourself then!”

“What you trying to do, get a little family, eh?”

“Can't hide our prizes from us forever, traitor!”

“Just you wait, betraying bastard!”

Number Six did not even reply. After they had gone, he cast a glance upward.

I saw the two largest, strongest, and most terrifying ponies I knew in all of Equestria lock eyes. Even from here, not knowing much about either of them, I could see every ounce of wishful violence between them. With a snort, The Master departed, moving out of sight, his fun spoiled.

Without a word, I saw Number Six turn and stare directly at me. In the odd silence, despite The Master leaving, I did not feel particularly safe. Not with a colossal pony I had witnessed take on an entire gang of raiders—and win—moving toward me. Immobile and lying down, my perspective of him was all the worse to look at. Frightening tribal dyed hair on his coat mixed with lavish scars of gunshots, blade wounds, and everything else across his almost grotesquely powerful body. I couldn't help but look at the flapping bit of skin remaining on his left ear. Those mismatching, one-half bloodshot eyes stared down at me as though contemplating something.

He pulled the dead raider from me, dumping him at the side before leaning down. I closed my eyes, squeaking loudly in fear as he came closer...

...and lifted me onto his back. Groaning in pain from my shoulder, even through my fear and abject disbelief, I felt myself slung over him (higher than I had ever stood) as he turned and began to trot back the way he had come toward a shop’s open cage door.

I was naked...bereft of everything I had ever made for myself. I wanted my journal so badly, to look upon the comforting images. Crushing desire to once again hear the radio clenched my heart. A guilt that I had lost Sundial's only message to the future began to creep in even as my drifting thoughts wandered from hardship to hardship while in the thrall of near unconsciousness from pain and adrenaline.

Once again, luck had thrown me a small bone to just barely keep me alive. But they had never lasted in the past, why would this earth pony be any different? He had abandoned me before, why come back now? Why was he in here?

Somehow, I couldn't quite feel the elation I wanted to be able to. I just wanted my things and a cosy pigsty until I could figure out another escape plan...one that would work this time, taking the mare and her buck with me.

The huge stallion lowered me down onto a rough bed made of multiple layers of damp cardboard, inside the shop. The movement gave me enough of a shock to open my eyes once again before squeaking in terror, pressing back against the wall. The squeak only heightened as the movement dislodged my right shoulder again. Staring with wide eyes, I dared not shift as I gazed upward at the colossal earth pony whose immense shape blocked all light coming into the shop through the door. He had yet to lean back, his gruff and ugly face staring directly at me for a few more seconds before standing taller (and taller) once more.

“D-don't hurt me...I'm sorry, really!”

“Why?”

I curled up, trying to protect my head, for all the good it would do. Why should he not hurt me? I had ignored his help before and now I was his prize as much as anypony's.

“I'm a born slave...I could help you. You can have my food! I'll watch your stuff! Just please, I don't want any more pain.”

I felt myself choking up.

“Everypony already hates me and wants me dead because of these two stupid things on my body. Please, Number Six, please...”

His head tilted to the side, the bloodshot eye narrowing in minor confusion. In the back light from outside, he was little more than an imposing sentinel of imminent violence. Even I could tell eyes that had seen too much blood and death. Only now I could get a better look, I saw that he was a good bit older than I'd thought. I’d thought him an adult, but his face bore a weathered look of a stallion long past his prime. Maybe fifty? Or more? I wasn’t exactly going to ask.

I tried to remember him from before, when he had apologised, saying I didn't deserve death. I hoped that still held true...or did he want a 'prize' just as much?

“Number Six?” His voice rumbled, repeating my words carefully.

Of course...I had gotten so used to thinking him by that name. I had just blurted it out.

“My name,” he continued, a slow drawl, “is not Number Six. Nor do I want to harm you, pegasus.”

I simply stared upward in near shock, elation and hope beginning to spring in my heart until it was beaten down by the reminder that nothing that I ever did turned out quite right...why should this be any different?

“Then what is your name?” I inquired quietly, desperately trying not to step on any thin ice.

He didn't reply immediately, glancing to the side before closing his eyes. Was that an element of sadness I saw briefly?

“Brim.”

I blinked, watching his mouth slowly roll the single syllable out. He paused, before continuing.

“Brimstone Blitz.”

“Murky Number Seven. Pleased to...uh...meet you. Thank you, for saving me, I mean. I...I just...”

I tried to stand so I could kneel to show my thanks. It was how I had treated every master when they had fed me, it was the only way I knew how to show a reverent gratitude. But the moment I moved, harsh pain wracked my shoulder, making me stumble and fall again. Breathing hard, hissing through clenched teeth, I whined into my other leg while cradling it.

“Lie back.”

Brimstone Blitz sat down beside me. It did nothing to reduce the impact of his height at all. His massive hooves reached out, taking my injured leg with an odd care.

“Where does it hurt?”

I was shivering, but the threat of his terrifying presence and size was enough to prevent me from resisting.

“M-my shoulder, please...don't...”

I felt his hoof brush around the area. I could hear raiders wandering the common area snickering at my rather pathetic little yelps and whines as he rolled a hoof over the joint.

“Aye, it's merely dislocated.”

I gaped. Merely?

Brimstone examined it, before nodding slowly. “Hold still, Murky Number Seven, I can reset it.”

“I...I'm not sure...please, I need a doctor...Protégé has—”

“Shut up and bite the cardboard below you. On three.”

“I...no, I...”

“One.”

“Can I-”

There was a sudden pop.

“Yeearrghh!” I yelled out loud, pulling my hoof back from his grip.

Brimstone seemed to grin with only one side of his mouth. I could hear shrieks of laughter about the ‘filly whine’ I had made from the raiders outside.

“You said on three!” I protested in a high strung voice, rubbing my shoulder.

Brimstone huffed gently. “Stopped your whining, didn't it?”

I tested my leg: it moved again, if it was incredibly painful and stiff to do so. I didn't want to imagine how it might have gotten if I had left it longer. My head fell, resting on the cardboard as sweat dripped off me.

“Th-thanks, though. I wasn't whining...I was just complaining...”

“Sure.”

Brimstone moved away, sitting against an old counter and watching the door. Only now did I get a good look around at the area he had clearly made his home. Most merchandise had gone, but a few old posters showed images of various forms of clothing. I saw dresses on pretty unicorn mares, tall and strong bucks wearing suits, and other, more casual, attire. I imagined the empty stands crammed in the corner had once held the stock.

A great many posters in one corner, though faded and wrinkled, showed nice-looking mares wearing socks. I had to fight down the urge to want to try drawing one of them, to refocus back on the important matters at hand. Besides, my journal was gone.

There wasn't a huge amount else behind the cage door that still stood open to the common area. The counter covered the front quarter to the side of the doorway, bereft of any cash machine. Behind it, I saw a door leading, presumably, to a stock room. Despite the fuzzy-headedness, I could swear Brimstone was sitting as though guarding the doorway.

He looked back at me. I shrank back out of sheer habit.

“You didn't deserve what they would have done to you, Murk.”

“That's not what everypony else thinks...why do you not hate pegasi?”

Brimstone blinked, sitting back before giving out a long sigh that ended in a snort.

“I do hate the pegasi. Those feathered bastards sit up there on their clouds, taunting us all by refusing anything to make things right. Live long enough, you gradually spot traces of em. But you? You're wasteland-born, clearly.”

He inclined his head toward the raiders mostly clustered on the opposite side of the Mall.

“Besides, I'm not in a position to judge anypony else, so I couldn't sit by and watch them do what they were about to.”

I shivered, curling up a little more tightly with one hoof rested over my wing. The sight of lost feathers, of the pain that still burned in my side...they had been about to...to...

The pulling. The feeling of it beginning to tear away. I hated my wings, but they were my wings. The shock of the entire traumatic day began to land home. Hundreds of slaves and guards all knew what I was now. All my things were taken. The Master had...oh Luna, he had hurt me so much.

I couldn't...I...

Regardless of the embarrassment, I simply began to cry in front of him. Shuddering and sniffing, I tried to look away. Brimstone followed my gaze before simply shaking his head.

“Too weak. I don't know how you survived this long if all you do is start crying at everything.”

Through wet eyes, I turned to him.

“I don't know how to be strong. I tried to escape...and now it’s worse than ever.”

Brimstone Blitz furrowed his brow, snorting loudly.

“Why?”

Sniffing, I couldn’t look him in the eyes. “Because...because now they know I’m a pegasus. Not they know I’m one ponies are supposed to hate…”

He looked at me with confusion.

“You sound like you feel guilty for being a pegasus. Like you’re believing the hatred saying you bear the sins of the past done by completely different generations. Why do that? You can ignore it or avoid it, it’s not yours to feel the guilt. But be careful who you tell that to, especially to those who can’t push off the guilt to dead ponies.”

Brimstone grumbled, tapping a hoof on the counter hard enough to make it shake.

“Some things, you will learn, you cannot simply turn a blind eye to like that.”

Trying to calm my breath, I sat up, wiping my eyes with a filthy hoof and wincing as the rad-sores on my muzzle stung from the contact. Gulping, I opened my mouth to speak.

“What do you mean? What did you do?”

His front hoof went from tapping to a stomp hard loud enough to make me squeal in shock, holding my ears. Opening my eyes a little, I saw his teeth clenched as he swept away from me, each step of a hoof coming down far harder than it needed to.

“You make it sound like it was one thing, one little thing that was wrong, Murk. No, it was a lifetime. There are gangs, ghouls, and taint, and then there are ponies like me.”

Something clicked into my mind. The raiders, they had called him 'traitor.'

“You...you were one of them...you're an ex-raider!”

One of those giant hooves reached forward, closing the cage door over far harder than was needed. The loud clang made me jump up from the floor. With a shake, he hung his head, before turning and marching toward me with what amounted to fury in his eyes. The dyed hair tattoos rippled. The scars shifted. I began to back away before discovering the wall disappointingly close behind.

“No. I am not an ex-raider.”

Before I even knew what was happening, the massive pony had swept me from my feet with his hooves around my body, holding me in the air against the wall with one foreleg pressed against my neck. I tried to scream, instead spluttering out a choked gasp from the pressure. My struggles were pointless as I felt my hind legs dangle helplessly a good two feet from the floor. My eyes locked on his as I heard the growl of unhinged madness and anger. Staring into his gaze, I could see the years of borderline insanity still in there, furious that I had suggested anything other than the harsh truth.

“I am a raider,” he intoned with barely suppressed anger. “A life, longer than many in the wasteland, dedicated to the pursuit of brutality to get by! You sat in your guarded little pens, while I stormed the wastes. Had I met you, Murk, I would have crushed you like those wretches just tried to. Aye, I would have plucked those wee wings myself. I have killed, razed, and broken anypony and anywhere that wasn't in my clan for longer than you've been alive. I've thrown ponies like you to the vicious, sadistic ones like them before as a gift for them.”

Fear clenched my gut as I stared toward the massive raider. Those eyes...he was telling the truth. He was angry, whether at me or himself I couldn't tell. I felt him draw a long breath before lowering me to the floor and looking the other way from me. He shook his head, but I couldn’t see his face to read his expression. His voice however, didn’t seem to be angry at me. Almost as though he regretted what he’d just done.

“You don't simply turn your back on so much agony caused to others, on so much fucked up stuff like that, and say 'that's it, I'm an ex-raider now' and say it's all good now. It doesn't work like that!”

I was almost hyperventilating. My mind kept imagining myself as that poor buck. This was a raider. One even bigger than the psychopaths outside. Despite the Pit, despite him saving me, I was in the thrall of a raider. I prayed that I was right in my assumption that he was implying he sought to avoid falling to the madness any more.

“So...so why did you stop?”

His eyes closed as he took a breath, seeking to calm himself, apparently. I could see the thin line between now and the fury of the raider fought back down. Did he have that voice in his head? The raider in his mind? Just like I had a slave?

“The Goddesses are forever watching us, Murk. Do you believe in them?”

His voice had dropped, was he embarrassed at his outburst? I nodded shakily, thankful to see his face slightly relax from the rage that had overcome it.

“You might say that Fillydelphia gave me some perspective. To see what it was like from the other side. It's a good place for ponies like me, out of the way, forced to work to do something greater in the place of ponies more innocent. Like you. But I don't labour just to rebuild Equestria...no.”

He fixed me with a stare. He was deadly serious.

“I accept my slavery. Only through this place could I ever hope to even begin to atone for the sins I've done in the eyes of the two Goddesses. That was half the way to making me see past the insane rage...the other half...”

Brimstone lowered his head, looking outside at the other raiders milling around. I could see them still snapping at one another with pent up and yet to be vented aggression from earlier. Eventually, he turned sharply.

“Perhaps you should see for yourself. Can you stand?”

“I...I think so...”

I was wobbly, but the motion back in my leg felt better than locking solid in pain. Brimstone nodded to the door, but immediately stopped me with a hoof. It was like walking into a brick wall.

“I will warn you. If you try anything I will kill you where you stand. Understood?”

I nodded briefly, trying not to shake my head and back away. I'd faced the Wall. I could obey this command. Lowering the hoof, he led me into the back of the shop. I tried not to think too hard as I saw that it was very dark...

The sound of the raiders quietened through the walls. Free from their sick taunts and shouts at one another, I found a measure of peace in the surprisingly warm and still back room of the shop. I couldn't see further in for Brimstone Blitz's massive bulk in front of me, but a small light shone past him from the far end of the room.

He stopped. I only discovered this by walking right into the back of his leg before staggering backwards with a sore muzzle and limping on my front right leg. Brimstone merely turned, almost seeming to smirk at my staggering about.

“Would you have run into the Wall that blindly?”

“I'm just tired,” I muttered. “Being unconscious through a medical procedure from a gunshot was the closest thing to proper sleep I've had in a long time.”

“You can rest in a moment, then. We won't be needed for any jobs for a little while.”

He moved to the side, lifting a hoof. I saw the look in his eyes, watching me very carefully.

“Now...the other reason why I put away the life of the raider?”

I followed where his hoof pointed in the dark. I could see stock shelves and an old sofa near the one magically enchanted gemstone light that flickered with a dull orange. On the sofa, however, lay a mare

I don't know what I expected, it to be the mare? But no, that mare I had met before was the same age as me. Although this one was a unicorn too, she looked older than myself by perhaps six or seven years.

She was asleep, lying covered in a cloth blanket stitched together from every colour imaginable. I found myself trotting forward out of curiosity, what about her was special? But a look from Brimstone made me immediately stop in my tracks. Ok, ok! Not trying anything! Really! Look at me here not doing anything! Not even moving, not even breath—

The mare coughed, shivering, despite her covering.

She was sick. Her pearl white coat seemed slick with sweat while her short and thick two-tone pink mane fell tangled around her head. Around her lay, presumably, her and Brimstone's possessions. Not much, but a small case filled with little twinkling and sparkling orbs drew my eyes for just a second. The mare shifted, groaning, as my eyes flickered back to her, I saw her awaken rather lethargically.

“B-Brim...?”

The voice was weak, and stammering with fever. I recognised these symptoms all too well as acute radiation poisoning. Brimstone advanced slightly before kneeling down beside her with shocking gentleness.

“I'm here, Glimmer.” His voice was softer than I'd ever heard it. “Just keep resting.”

She didn't. Instead I saw her eyes casting about in the darkness, apparently missing me for a second before they refocused and settled upon my presence in the gloom.

“Who...”

Her eyes blinked, showing a surprisingly bright azure sparkle to them. Even while sick, I could see a spark of energy and life to this mare.

“Come here...don't be...scared...”

Her hoof inclined me to move closer. I looked to Brimstone, who stood and trotted backward with a small nod. Even now, I could see the look. 'One wrong move and you won't leave this cell alive.'

Limping, I trotted over as quietly as I could, head low, into the light.

“Oh...a little earth pony, aren't you...cute...”

She exhaled with great effort, before trying to smile through the clearly harsh fever affecting her. I presumed she didn't see my wings camouflaged by my dark green coat and feathers against my body in this gloom.

“I'm, uh...Murky. Sorry...Murky Number Seven.”

“Gli—”

She shivered so hard that her words failed amidst a harsh gasping shudder.

“Glimmerlight, pleased..to...urgh...”

The unicorn seemed to sag, the conversation alone exhausting her. But even so, she extended one hoof, gently moving my head to the side with great care to see something along my side. I closed my eyes, figuring it was the wings.

“What a beautiful cutie mark...”

Her voice was but a whisper, smiling before murmuring with dizziness and lying down again. I heard Brimstone trot up behind me with his slow, heavy steps.

“Rest, Glimmer. Save your strength. Murk? Back outside.”

I found it hard to move. What had she meant by beautiful cutie mark!? This gnashing and savage shackle on either flank was an insult to my wishes to be free! I wanted to reach forward, wake her up to ask...but somehow I couldn't quite bring up the courage to do so. I guessed it was the fever, she had probably seen something else. She hadn't even spotted my wings. Besides, why would I want to hear any comments on my damned mark anyway? I knew what it meant and I was going to prove it wrong some day.

Of course, having a colossal raider behind you who promised to liquefy your head should you make a wrong move was a pretty big deal breaker in not inquiring further as well...

Back in the front of the shop, I turned to Brimstone Blitz the moment he followed me. Glimmerlight intrigued me; just what did she mean to him? I stood up straight as I could on three functioning legs (why always the legs?) and followed Brimstone with my head as he moved to plant himself down at the counter again.

“So...you and her...I mean...are you two...uh...”

“Are we what?”

“You know...together? Is that why you stopped raiding?”

He laughed. A deep, rumbling, and somewhat disturbing noise before shaking his head.

“Kid, I'm a good few years older than her, where'd you get your relationship theories?”

I felt my face flush. Okay, that was a good point. But the level of care he showed her...

Brimstone coughed into his hoof, continuing even as he leaned his head back and looked at the ceiling. I could swear his voice changed, becoming less rough and more of a melancholy tone. I hadn't given the big brute enough credit as I once again saw that little light of civilised intelligence form from his words. That tone that gave me hope that the pony I was looking at was more than the brutes outside.

“When I was brought to Fillydelphia, I got thrown on the hard work. Huge load carrying, powering gears and servos, that kind of stuff. I got properly into it, from being brought down a peg or two myself, the idea of somewhere I could work off my sins in the eyes of the Goddesses was...appealing. Only reason they kept me around is I was worth more as a prize to Red Eye to have in here for how I acted though. I bullied others, harassed them, and when guards attempted to prod me around too much, killed them. ”

The way he said that, so simple. Like it was just any other action.

“Eventually, I met Glimmer after my second Pit victory as punishment for murder. Three of the raiders just outside were trying to drag her off between shifts, steal her stuff, the usual. I intervened, crushing them all. But even as I held one down, my hoof ready to split his skull...she begged me to not do it. I found Glimmer pleading with me to spare those who would have hurt her with no remorse or regret. That...had never happened to me before. After they had left, I knew I had to protect her. As I got older, I’d already been thinking a lot about life. Somepony in the clan, before we got caught, had already spoke about...hmm...nah.”

He cut off that last sentence, making me wonder who he meant. All the same, the real trigger for him was Glimmerlight. I could see him glancing back at the door, as though hurting over her sickness, something he couldn't stop with all his monstrous strength.

“Glimmerlight is something unique in the wasteland, Murk, at least as far as I have witnessed. She can forgive. Her home was destroyed by raiders, those she regarded close enough to be family raped and murdered before her eyes. Glimmer herself was taken prisoner, and eventually sold into slavery with Fillydelphia. She had her whole life ruined, everything she’d clawed out of those wastes stripped from her.”

I whinnied softly, lying down as I felt a couple of slow tears trickle on to my face. But she looked so full of life in those bright, if sickly looking, eyes...

Brimstone sighed, before doing something I did not expect.

He smiled.

“But she doesn't hate any of them. I don't think she’s capable of it. After the pain passed, all she wanted to do was make the best of things and forget the bad times as quickly as possible. Somehow she still thinks that the world can be better, that someday she’ll get out of here and go back to a good life, like nothing had ever happened. That's why I have to take care of her. Glimmer is a better pony than I ever could be any more. She deserves my protection until she either completes her plan to escape or passes the two year work mark. It's like a duty sent to me by the Goddesses. As though she was sent to be my moral compass to salvation. There are nice things in the world, Murk, yes. But...”

Was...was that a dampness in his eye? He turned away too quickly, walking to the cage door, placing a hoof on it even as he gazed upwards at the glass dome far above in the Mall. I looked up myself from the cardboard bed, glancing across at the big earth pony standing with a mixture of sadness and happiness etched on his big worn face, lit by the dull yellowed streams of light from the skylight. Slowly, he turned back to me with that same sad smile.

“The wasteland took everything from Glimmer, Murk. It destroyed her...and she forgave it for what it had done. Can you honestly think of anything more beautiful than that?”

I had been without my journal before. I had been without my...I mean, Sundial's PipBuck before.

This was the first time I didn't have either while waiting for the world to move on and for something to happen. However I was not without things to consider during the long times that Brimstone spent checking in on Glimmerlight, most especially the peculiar tale and somewhat tragic reality of this strange pairing of ponies. Brimstone was not what I had expected in either direction of thought. A raider by trade and filled with a thirst for violence held back only by the curious search for redemption, and a sick mare that had touched even his heart.

Try as I might, the thought of somepony like that sort of touched mine as well.

However, despite the obvious wonderment of their incredibly rare companionship, one thing he’d said was all I could think about.

Glimmerlight had a plan to escape Fillydelphia.

Since I had been shot at the Wall, my entire mindset had been turned on its head. Broken by The Master and condemned to servitude for two years, it seemed as though my efforts had only rewarded me with a greater burden of slavery. I had been ready to collapse into the routine and accept the horror if I couldn’t find a lifeline. But out of nowhere, there was one last little hope. That mare in the back, Glimmerlight. Brimstone had said she had a plan.

It wasn't much. I knew nothing about her or this plan. Perhaps she wouldn't want me along.

No matter! I had to try! There was nothing else left, only my wavering confidence driving me to stay alive. I couldn't get out alone now, so Glimmerlight was hopefully going to be what I needed to get back on my hooves properly. I had to help her somehow, to help Brimstone save her life. Whatever it took, like it or not, an unknown sick mare was the only path I saw open to me in discovering another way out of Fillydelphia.

Brimstone had left me in the front of the shop, citing that I was a distraction encouraging Glimmer to exert herself to speak to me instead of resting. I had thought to ask what was precisely wrong with her, but frankly, that was just an excuse to get a conversation. Since his admission, Brimstone had been oddly morose, as though ashamed that he had spoken so openly to me at all in the first place. The truth was, however, I knew what was wrong with her anyway, and what she needed. After all, I had the exact same thing, right? Radiation sickness. Mine was a little unique in that it stemmed from an irradiated lung infection, but the theory was the same. Rad-sickness needed Radaway. Not exactly a common substance to slaves in Fillydelphia, as I had found out the hard way.

I shivered, curling up on Brimstone's cardboard bed and rubbing my shoulder. Things hadn't settled in yet about my relocation. Too much all at once, too many emotions. I was afraid, an understatement, yes, but what else was there for it? Fillydelphia detested me before as the runt, the weakling who made mistakes and got everypony else in trouble. But now I was hated. The pegasus prize of Fillydelphia, a beacon to which they could all come together in unity and despise. Everypony who saw me would call me out or turn me over if I tried anything. How could somepony like me escape anyway? Not when it felt like everypony in the city wanted me dead just because I had wings.

Why me? Why did it have to be me they hated? I didn't want to be hated...

That thought hurt. It hurt bad. To look outside and realise that all it took was a few choice words to an uneducated mass to swing them to call for the death of one little buck like me who had never done anything to anypony in his life.

What if Glimmerlight was the same? What if Brimstone was subjective or exaggerating because he didn't know anypony better? What if she saw my wings and refused to help me?

Try as I might, the fear of rejection was in my mind. I needed to fight it down.

“Get your flanks back down to the storage rooms for the meeting! Move!”

That voice rang around the Mall's main shopping level as I heard some slavers jump to their hooves and gallop off.

The Master.

Even now I was still struggling to grasp his threat. The horrible way in that his influence wasn't over me by the fear of pain or punishment, but by the fear of realising that he was the pony who deserved me as a slave by stint of destiny. The unsettling way he knew just how to get into my head and hurt me, often without needing to lift a hoof in anger was, if anything, proof that he was born to command me and understand what made me tick. Try as I might, I couldn't shake the harsh fact that he had brought the slave back to me. I had tried to escape him and, when under the presence of the mare, I had even stood up to show I wasn't afraid. But leave me alone with him and...and...

...your name is Number Seven...

...cutie mark of shackles, I like it. Ready to catch you if you'll ever run...

...you an accident, Number Seven? Седьмая по счету? Твою мамочку обрюхатили рейдеры, а?

...how'd you like it if it was me, eh?

Born to slavery, living in slavery, and going to die in slavery!

I couldn't help but bury my head in my hooves. Where did I go now? What would happen? I wanted to help this mare, but it might all just go wrong again.

A familiar fluttering sound made the hairs on the back of my neck crawl. Instinctively, I jumped on the spot, squeaking and clutching my scarred side. With a clatter of talons on hard concrete, Ragini landed heavily outside Brimstone's cage, magical rifle drawn and glancing warily at the raiders wandering back and forth. With a snap, her beaked head swivelled toward me. I had an uncomfortable feeling like I was being targeted again.

“Murky Number Seven?”

I nodded, hoping for Brimstone to re-emerge at any point right now.

“The Master requests your presence in his office. Alone.”

Every muscle tightened. I wanted to run. But where could I go? We were locked inside this Mall.

“Don't make me have to carry you, flightless.”

I caught her smirk and the look in her eye. She nodded her head toward the cage door leading out of the plaza.

“I'll...I'll come...”

I felt a part of me yelling that I should be trying to delay her until Brimstone got back out. If Whiplash or Slit had been demanding me, perhaps I might have. But The Master was different.

“Today, Murk!”

The taloned foot stamped into the shop, her voice of authority springing dormant instincts I thought I'd beaten into inaction. The Master had beaten me in more ways than physically. I was beginning to feel like I had before the Pit.

“I'm sorry, right away.”

Meekly, I got up and limped out toward the cage door. Ragini kept her magical energy rifle held ready, the low power sniper rifle that had almost taken my life slung across her back. Looking up at the griffon standing on her hind legs, a new wave of sheer envy crossed me in terms of size. Why did everything have to be bigger than me? Oh Stable Dweller, where are you, to be someone who understands what it's like to be a midget?

“Follow me, flightless. Make a move and I'll not miss your face next time.”

Again with the nickname.'Flightless?' That was just mean.

As I followed the black griffon, I saw one of the raiders waving to me. Stopping only partially, he held up three of my feathers tauntingly before laughing hysterically. Shuddering and trying to control my emotions, I kept close to the griffon. Only as I saw the cage door swing open did it really hit me that I was due for more treatment from The Master. The thin hallways gave way to a guard area made out of the old mall security rooms and eventually stairs to the management and storage rooms on the upper floors. With every step I found myself becoming slower and more reluctant. We passed from the staircase into an old staff canteen, where I was lethargic enough that Ragini clipped me across the head with her rifle barrel to get me moving. The sting of the tap gave me a reason to move, but when we finally arrived down the dismal corridors at the thick oaken door, realisation struck. This was an old manager's office. We were here. My legs jammed up, every instinct not wanting to go near him again. I couldn’t face him again...not again...not again...

“Ragini—”

“Don't use my name.”

“Sorry,” I whispered, not quite sure what to use “You...you don't have to do this, please?”

Ragini whipped around, talons extended before grabbing me by the throat. The sudden change of mood caught me before I could even shout.

“Get in, he is expecting you.”

“Please!” I pleaded, finding myself dropped only to try persuading her with tears in my eyes and terror on my face. “I can't take any more...”

“Get in!”

Ragini threw open the door, virtually hurling me inside before slamming it shut. I curled up on the floor as I heard hoofsteps nearby turn to face me before advancing steadily. Eyes shut, I wondered if I could just blank it all...ignore everything and use my imagination...like the helter skelter...right? Imagination canvas, ignore the pain...ignore the pain...

“Murk, I must question why you cower. I assure you, I will not harm you.”

That voice...

I opened my eyes, rubbing tears away to look up and see the master that Ragini had meant.

Protégé stood before me, holding a couple of books in his telekinesis with a genuinely curious look. That curiosity turned to slight confusion as I almost passed out on the spot with relief.

“I wanted another chance to speak with you, Murk. I regret that we did not have much of an opportunity last time. Although I had hoped that after being cleaned up and fed, your condition may have improved...”

I sat on the floor before his desk, atop an old red carpet that perhaps once was thick, but was now faded and thin. Protégé's office was, simply put, something clearly different from anywhere else I had ever seen in Fillydelphia. The old room had been renovated with either high condition or even newly remade objects, including a thick and ornate pre-war study table and large wooden bookcases; each crammed with a mixture of old frayed tomes and freshly printed thin books from Red Eye's industry. High quality gem lighting gave an amber radiance to the entire area, while the large window had been reinforced and replaced to overlook the corrupted majesty of Fillydelphia's industry. Between a couple of bookcases, a thick safe was embedded in the wall. I could see attached rooms, their flapping doors open, that led to an attached bathroom and two bedrooms. I couldn't see much, but one was clearly his own, and the other a much smaller one converted from a big cupboard. As polite as he was, even I could tell that big chart on the wall was the schedule for sending us all to our deaths in Stables and irradiated bunkers.

That, and it was all a bit of a mess.

Books lay strewn everywhere; over his desk, on chairs near the door and even on the windowsill. I could see some even sitting on his bed through the doorway. The bulky terminal on his desk (another book resting on top of it, naturally) also seemed to be peppered with small sticky notes to remind him of things.

“Yes, this is indeed my home, Murk.” He spoke with a thin smile, watching my head pan around. “Ragini is a top rate associate and bodyguard, but she isn't tasked to keeping many things in line. I do apologise for the mess.”

This nice talk wasn't sitting well with me. The black unicorn had passed back to the desk, sitting and leafing something in front of him, the pages completely hidden behind a stack of papers near the front. Between sentences, I could see his visible eye scanning each page for a few seconds before turning to the next.

“What did you want me for?” I spoke with deliberate wish to break through the nicety.

Protégé raised an eyebrow, looking up from the book of interest.

“No 'master,' for me? How unusual amongst slaves, usually they would be afraid of being punished for ignorance. But then, you are unusual to begin with, Murk, in more than one way as well. The pegasus who tried to get over the Wall to win the freedom he was denied by birth...there is a certain romanticism to it, don't you agree?”

Technically I planned to go under the Wall, but I didn't figure pointing this out would win me many points here. Try as I might, though, all I could remember was fear, pain, and blood. Nothing 'romantic' came out of lying in your own gore screaming for mercy from a griffon who had shot you.

“I failed, you know this...”

“Yes, Murk. But clearly I am not alone in how I feel, despite what you think.”

His horn sparkled red, lifting what he had been looking at. I almost rushed his desk on the spot. My journal! I could see the last image I had drawn, that of a pegasus flying free above the Wall. Witnessing my clamouring excitement to get it back, Protégé held up a hoof.

“Worry not, I intend to return it to you before you leave today. However, I have spent the last hour or so going through it. Images...drawings...it's such an interesting and alternative way of interpreting life compared to the words that I love so much. You seem to sketch from the heart, judging by the emotional nature of some of these...”

The pages flickered, revealing the last picture I drew from my subconscious before the Pit, lying before my killer. Lowering the journal, he continued to flip and glance as he went backward through my life as told by pictures. I was somewhat glad he had hidden it. I didn't want to see what I'd drawn while under the influence of slave indoctrination.

“You also seem to have a certain appreciation of shape and form as well, particularly with regards to ponies...you seem to be rather observant of all angles on them..”

He'd been flicking through all my pictures?

Protégé looked up. Was that a knowing smirk, or just normal for him? “Murk? Why are you blushing?”

“Um...I'm not! No reason...just, um...nervous, new place...and stuff...”

“I see...”

Not letting the smirk die, he sat the journal down before crossing his hooves on the desk. I tried not to headbutt the floor in an attempt to feel less embarrassed.

“Well, judging by your environmental pieces, you've been around a few places before here. A slave all your life...it's not fun, is it?”

I shot him a look, shaking away the blush (I really needed a second sketchbook just for myself...) and gave him my best 'What could you possibly know?' look that I could. If he cared, he didn't show it.

Instead he smiled, returning to his own books. They were picked up in his magic, before settling down, changing subject with little warning, he beckoned me closer to his desk. I sat before it, like I did with Wicked Slit.

“I must admit, I was rather disappointed to hear that you had been denied the opportunity to learn reading or writing skills. Almost tragic really.”

He held up an old red tome. I did my best not to look annoyed at my illiteracy being pointed out once more.

“The history of Equestria prior to the war, a very old volume. The ability to sit down, read and study what things were like before it all happened. If only more ponies would take the time then perhaps most of this unfortunate business need not happen. I do feel sorry for ponies like you, forced into such lives.”

He must have caught my disbelieving look.

“Truly, I do. That is partly why I expended so many favours to track you down and get Stern to let you live. You interest me, Murk. In a way, we are not so different. I know how you feel through all this, you know? If I may say, bringing you here, I do perhaps have higher aims for you than simple freedom.”

What did he mean by that? Nerves began to fray as I heard that last sentence. Higher aims? My heart was still beating faster than normal. Better than The Master or not, he was still my more 'official' master. Still a slave driver, no matter how often he said 'worker' instead, and still liable to use me as a resource rather than another pony. I looked to the side, unsure, biting my lip.

“Murk?”

Protégé stood, moving toward me. Something clicked in my head, that red eye advancing on me...I recalled lying dying under the Wall...or The Master advancing on me in that cell to...to...

I shrank back, hooves skittering as I backed away from Protégé. Hearing a slight whimper from me, he stopped, mouth half open in surprise. To his credit, he backed up and gave me a little personal space.

“Are you alright?”

Alright? Alright!?

“N-no!”

I managed to get back to my hooves, favouring my injured shoulder.

“Of course I'm not! I'm...I'm a slave! How could I be alright? You're just...just another one of them, no matter what you say! I want out of this city, now! But I can’t! Ponies like you stand in my way! How can I be...” I shuddered, losing my momentum from a slight tremble and a sob, “...al..alright?”

Protégé paused, not interrupting, before slowing his pace. He spoke quietly and carefully.

“Murk, I am trying to assure you that you are safer now. I had you healed, cleaned and fed before being brought here. I offer you the return of your artbook. Does that not say something?”

I just lay down against the wall, sniffing and trying to catch myself before I entered another crying fit. This was horrible. All these 'nice' things were nothing more than a façade to placate me into slavery! I knew it! I wanted out, but I just didn't have the confidence in myself after failing so badly any more. I couldn't control it, sniffing and wiping my eyes as I tried to avoid him noticing my reaction.

Instead, I heard Protégé sigh, before a slight click sounded in my ears. Looking up, I saw his magic remove the eyepiece and set it upon the desk, before glancing back across to me with both eyes. Despite his youth, I could immediately see a slight pain to his expression now. Somehow, despite not understanding why, it defused how I saw him. As though I was no longer looking at a slaver...

“Murk...” he spoke quietly, trotting around the other side of the desk and taking a stuffed bag from a clothes hanger nearby. I could see battle barding bearing Red Eye's mark upon the stand, beside a holster containing what looked like a scoped revolver. They shook as Protégé removed the bag. “Are you afraid of something?”

Despite myself, I nodded.

“What I had requested. To be cleaned and fed...that didn’t happen, did it? Please...answer me. Did Chainlink Shackles harm you?”

Protégé would have had to be an idiot to not spot the sudden widening of my eyes. I had to almost shove a hoof in my mouth. I wanted to spill it all, to cry and beg Protégé to help me. Surely he had some sort of way to stop The Master? But what if The Master’s cronies were to carry out the threat on the mare in his absence? What if her slave master was in on it? What if he slipped a word to the raiders to kill me for talking?

“Murk?”

Protégé actually lay down on all fours near me. He genuinely did look concerned, so much so that I wondered if he had he suspected The Master for some time now. I wanted so badly to just grab his hooves and tell him everything...

“No...I just...sorry. The raiders...”

Well, it wasn't a lie. Protégé nodded slowly,

“Yes...I did hear about that 'accident' on your allotment.” He lowered his head. “I am truly sorry, Murk, for what happened. Perhaps I should have accompanied you myself. However, I hear our resident warlord has taken you under his protection.”

That got my attention. Gasping light, I looked up at him sharply.

“W-warlord?”

“Yes. If I'm not mistaken, Brimstone Blitz was the pony who saved you?”

I shuffled up, sitting properly. My eyes were wet, but this genuinely intrigued me, what did he mean by 'warlord?'

“I suppose being a slave all your life, you wouldn't have had opportunity to know, but our Brimstone is not your average raider.”

Given the way he took an entire swarm of them apart, I had that sussed already; but I didn't imagine Protégé was talking about just his combat skills.

“Brimstone wasn't just a tough raider, Murk. He actually led one of the largest raider clans in the entire Equestrian Wasteland. The Great Raider Warlord. The Dragon. Brimstone Blitz. For the last forty years, he and his group, or clan as he says, laid waste to a significant portion of settlements. They were something of a thorn in the side of even the larger factions, Master Red Eye included, as well as other raiders. He would discover them and often challenge their leader to one on one combat for leadership of the tribe. He never lost once, and believe me Murk, his ferocity was legendary amongst those savages. But, at least to me, his most heinous act was the destruction of Ponyville.”

He turned to a large and frayed map on the wall near the window. His magic levitated a feather to point to a small town near a large forest.

“Settlers had finally began to restore that place into a little haven when his clan descended. Such a pity. It has such historical significance, that little town. The megaspells and poison were bad enough, but if you go there now all you'll find is devastation and whatever raiders are left over from his clan's passing.”

I wasn't really listening too closely. All I could think of was that massive earth pony and seeing him at the head of frothing and screaming raiders as they descended on a settlement. How could such a beast become what I had just witnessed?

“How he changed is rather interesting, albeit unknown to me. After Master Red Eye captured him as an example to the wasteland, he seemed to be rehabilitated by the work here. Possibly the only pony I've seen that happen to, actually. It's a great pity he refuses to tell me of why or how. Not that I’m complaining of course,” Protégé let out a small laugh. “I am rather glad of his presence to help keep those raiders with him under control, if only by fear. He is an exemplary worker, probably my best.”

I glanced back at Protégé's bright red eyes sadly. That word, 'worker', still stung badly. Was that what I was now? An enforced worker? All the same, I felt calmer for the discussion. Protégé was speaking to me as though we were equal. Despite myself, I couldn't help taking at least a little comfort in it. He got up, trotting backward.

“I should stick close to him if I were you, his protection, even in passing, will aid you on your quest significantly.”

“My what?”

Seemingly pleased whenever I actually engaged in conversation, Protégé nodded.

“Your journey, Murk. Two years stand before you filled with tasks to overcome in service to Master Red Eye. You can earn your freedom, improve yourself as a pony, and help Equestria all at the same time.”

His eyes narrowed, the smirk turned to a proper smile.

“Isn't that what you want to do, Murk? Isn't that what she would want of you?”

She. Okay...that was it. He could act all intelligent in front of the dumb and uneducated slave, but that was where I drew the line. I proudly brought myself up to be standing as high as I could and stared him sternly in the...neck.

One little sigh of exasperation later, I stepped back with a muttered curse about my height ruining moments when I was trying to be confident, and looked him in the eyes. My voice wasn't designed to sound big and imposing, but Luna damn it I was going to try! He wanted me to talk as an equal about what inspired me to run at the Wall? Well fine, he'd get it!

“The Stable Dweller would not want me working for you or Red Eye! You saw it, didn't you? How she broke free right in front of him and saved herself and another zebra too! She showed everypony there that there is something better to fight for than helping some mad pony!”

To his credit, Protégé did not reel or act offended with my little outburst. Stepping to the side to lean on a table, his reply was calm, but held a certain passion.

“The Stable Dweller, hmm? So...you were inspired by her? I suppose I should have guessed, you wore that PipBuck on your right forehoof, just like her. Only Master Red Eye does the same, and I doubt you were taking his example. The numerous images in your sketchbook were also hints to this end, I suppose. But Murk, can you not see? Master Red Eye is saving Equestria, I mentioned this to you before. If I were permitted, I would show you the children, safe and in a state of education just waiting for a better world to inhabit. They are well fed, fit, healthy, and have never been forced to kill anypony or consume meat just to survive. They truly are innocent, Murk, and we only have our Master to thank. Can you not see the need for ponies like you and I to give all we can? Was generosity not one of the sacred elements of old Equestria?”

Last time, I had been caught unawares after my failure. This time, however, he wouldn’t go without a response from me.

“She has another way! I...I heard it on the PipBuck! She's out there, saving ponies and helping places to survive. If we all just helped each other rather than fighting all the time then we wouldn't need to use slaves and...and...take children away!”

He listened. He never interrupted, keeping his voice level and trotting around to face me directly again.

“Murk...you say that if we didn't fight, but you use her as an example? She has killed more ponies in less than two months out of her Stable than I have in my entire life in the wasteland. How can this truly be the way to help Equestria? To keep shooting the bad ponies until none are left? Isn't that how we got in this mess in the first place? By starting shooting? Here in Fillydelphia we take the raiders away from those they could hurt and set them to tasks that help everypony.”

“But...but you have thousands of ponies who just wanted to be nice and live their lives. There are good ponies in here! There are good ponies dying in here! I've seen the executions, I've been beaten, whipped, fed almost nothing for months, and the work is killing everypony slowly and painfully. You know about my sickness! I've seen ponies taken and tortured or raped by slavers just for their fun!”

Protégé sighed, for a second I saw him have to think. In that moment I found a sense of triumph in my side of the argument.

“There are...not as many good ponies as there used to be, Murk. To have this work, we need the skills of anypony who can manage it. I don't particularly like having Shackles around, but he is a necessary evil to keep the raiders in line. We must sacrifice things if we are to save Equestria. Better us than the next generation of foals.”

“What if the Stable Dweller is right?”

“Then she is right.”

That caught me off guard. I had thought Red Eye and his little student Protégé would be insistent on their viewpoint. Weren't they evil?

“Master Red Eye possesses, and has taught me to have, humility. If she is right and we are wrong, we will gladly aid her cause. Interestingly, Littlepip and Master Red Eye do share one common goal as of the moment, you know.”

Wait...wait...who was this Little—

I remembered her size, she had been about the same height as me, if slightly better fed. She had a PipBuck as a cutie mark. Even my uneducated brain could piece that one together.

“Littlepip? Her name is Littlepip?”

“Indeed so, Murk. I felt that, given your obvious inspiration from her, you would appreciate knowing her name.”

His smile caught me unawares. Hadn't we just been arguing?

“I do want to help you, Murk. That is why I have brought you here. You may not agree, but I promise you, I do genuinely wish to see you attain that freedom you want so badly.”

Bittersweet care...I shook my head sadly, probably looking a little dejected, but he was my master, it sort of came with the expectation. I couldn't keep the saddened plead from my voice.

“Then why can't you just...let me go? I'm useless to you...”

“Useless?” He laughed. “Please, Murk, you do injustice to yourself. I am sure that you have it in you to overcome the odds when given a little encouragement. I have confidence that you will be a good worker for me. Do not feel I am unapproachable should you have any problems, I wish the same for all those under my roster. To be able to help Master Red Eye save Equestria...and then be on their way, hopefully a better pony than when they came in.”

Despite myself, I couldn't help but be swayed a little by his words. What if Red Eye was truly wanting to just help? What if this student of his and his more progressive attitude was a better system? Would more ponies succeeding convince Red Eye to abandon the brutal slave routine?

Нет! I batted my head with a hoof (no doubt Protégé was becoming slightly perplexed by the expressions I had evolved from a lonely life...) and tried to remember Littlepip. The DJ had spoken highly of her, about helping everyone! About fighting the good fight! Just believe in the goodness of others and try to do so yourself while staying free! Regardless of how Protégé talked it up, this was still slavery, ponies like The Master were still abusing and torturing others like me and the conditions of living were lower than anywhere I had ever been a slave before!

Protégé could see I wasn't in agreement with him. With a sigh he turned and trotted backward, lifting that bag from before.

“I can see we share differing values, Murk. I respect your wish, but I must deny it. However, I must say I have enjoyed an opportunity to talk to you properly. You are an interesting pony, Murk, I hope we can talk again in the future. If you are not required for work, feel free to come to me any time. For now, however...”

The eyepiece floated back to his face, clipping around his ear once again. The student of Red Eye was back. I lowered my head.

“You are assigned under me. You will begin work on the next available assignment for those who have selected or been chosen for two years of high value target clearance and retrieval. I wish you luck, it is not easy and indeed can be very lethal. However...”

The bag floated over to me, before opening and gently tipping the contents out. I gasped as I looked down.

“...perhaps these may help your mood for now to overcome the shock and help protect you from those who would judge you for your wings.”

My customised fleece, Slit's goggles, saddlebag and PipBuck.

Regardless of Protégé standing watching, I immediately began throwing on my jerkin, almost rolling on the floor in an effort to pull it over and cover those blasted feathers as fast as I could. Protégé seemed to let his eyes linger on my wings before they disappeared from view.

“Interesting, really. A pegasus...simple family genes and random chance or is there something more to you, I wonder?”

Feeling warmer and safe within my fleece, I reattached the PipBuck to my right foreleg with the leather cord before snapping the goggles onto my head and finally throwing on the saddlebag. It had been emptied...but in it I found three Radaways. Surprised, I turned back to Protégé with an open mouth ready to ask. He simply held a hoof to his mouth.

“Consider it my apology for the way Ragini treated you, Murk. Good day.”

He turned to his desk and picked up his quill and parchment again. Clearly, that was my signal to leave.

As I closed the door to his office, I couldn't help wondering about him. Was he really as nice as he seemed? Everypony else seemed out to get me or use me for something. Not to mention he was Red Eye's personal student.

As I trotted off down the corridor, following the waiting Ragini, I heard him speaking quietly to himself after he thought I was out of earshot.

“To my Master Red Eye...I feel I have an interesting report of what I have learned for you this week regarding the feelings of those who we rely on to rebuild Equestria...”

The moment I was past the cage door I galloped for Brimstone's cell. It hurt my shoulder terribly, but I knew exactly what was going to happen.

“Heeeey pegasuuuus!”

I heard clattering hooves from behind me as the raiders cantered out into the light from the shops near the entrance. I didn't even look back.

“Come on out and play, don't you even want those feathers back?”

They lightly chased me close to Brimstone's area, only after I had ducked in did I look back. The ragged leader was wearing my feathers around a band on his head! The small group of them clamoured around near the fountain, wearing clothing I could only hoped only looked like skin.

Brimstone was waiting inside. With a few stomps he made his way to the entrance, glaring back at the raiders through the cage.

“You can't keep our prize away from us forever, traitor! Not both of them!”

With a shake of his mane, Brimstone gave little heed to them, merely ushering me further inside while he watched the raiders back off. Not for the first time, I began to hate my sensitive hearing, as I picked up the remainder of the raiders laughing in their own spots. Alongside them, I could hear the groans of those slaves not lucky enough to enjoy the big warlord’s protection.

“Try not to entice them, Murk,” Brimstone's voice was as rough as ever, like gravel. “The guards, Shackles, and I keep them in line as best we can. But they are just waiting to let all that aggression out on somepony. You can't pen raiders up...”

“But I didn't-”

“You appeared. For them, that's good enough reason.”

Really, I didn't know what to say, but I got the hint. Stay hidden, stay low. I'd heard too many tales of what raiders would do. Torture, rape, cannibalism, and everything in between. I'd almost been their toy earlier.

“Look, Brimstone...I got something for her.”

I tapped my saddlebag, attracting Brimstone's attention more properly. Without a word more, he encouraged me into the back of the shop.

“Useless.”

I slumped down on my haunches with a sigh, as Brimstone gently nudged the Radaway. There had never been any question that I would give it to her instead of using it to fight off my own disease. Already I could feel my lungs beginning to clam up a little more after the healing from Protégé's doctor some hours ago. I’d been where she was, I didn’t wish it on anypony.

“Useless?”

“It's simple really,” Brimstone turned back to her, resting silently for now. “I could have got some from the slave markets...but Glimmer can't take Radaway. Something in it sets off an allergic reaction.”

“Oh...I'm sorry...”

“No matter, just means the first plan still has to go ahead, find the alternative.”

Brimstone clearly went into deep thought as he began piecing together his plan. Hesitantly, I sat and watched Glimmerlight. Her chest was moving so little, while she was sweating and quivering under her blanket. A bucket for rad-induced vomiting sat nearby. I could have sworn it had been red when I'd trotted by it.

But I didn't simply see a mare who was sick. Past my natural distrust of all ponies I hadn't met, I saw in her one last chance. Alone, I didn't have a hope. I was weak, scared, uneducated, and utterly naïve of the world around me that wasn't a slaver demanding I work. (And I wasn't even very good at that work either.) By all my heart, I wanted out. The sketches of freedom I had left in my journal and on Whiplash's walls proved that beyond a shadow of a doubt. But since my failure, the thought of running at that Wall again felt like madness. Once again I arrived at the same horrid feeling.

I was exactly what I had been like before the Pit again, too afraid of repercussions and punishment to have the courage to do it. Whatever had driven me before was beginning to fade fast.

But that was where Glimmerlight came in.

By Brimstone's story of her life, she sounded like my best chance to find somepony who wanted the same thing as me. Who wouldn't judge me and would be willing to maybe, just maybe, help me. The unknown mare had shown me that ponies could be nice, now I had to trust in her belief about there being other good ponies in Fillydelphia besides her.

If I ever wanted out of here, I'd need them. Right now I had no direction, and no drive pushing me to do something before an event happened like before. My life had been thrown into the grind of slavery once again. If I were to just let it happen, I knew I would be lost forever to the slave in my mind.

Glimmerlight might be my last hope. She could very well be the first step to doing something to build toward an escape attempt again! No matter what, I couldn't let her die, or I might see all my chances go with her.

Taking a deep breath, I looked up at the big raider. “So...what do we do?”

Brimstone looked sideways at me with a severe expression.

“We?”

Truth be told, I hadn't properly thought this through, but I knew I wanted to.

“Look...you say she wants out. So do I, right? But I tried to escape and failed badly, Brimstone. I...I'm scared of doing anything, even if it helps me in the end. Really scared! Protégé seems okay but...but The Master...”

I lost my train of thought, the feeling of him beating me to the ground, the harsh sensation of his cracked hoof playing along my cutie mark. Shifting back into the dark of the gloomy back room, I heard Brimstone glower a little at my natural habit to seek a dark hidden place to hide in. Even the big raider could see the pain in my eyes.

“He hurt you.”

“Yes...” Little more than a tiny whimper. “Water...and hitting me...I...I thought he was going to break me...”

Brimstone's expression didn't change much, but I know he'd seen The Master buck me to the raiders. I tried to dry my eyes, moving out and standing up before Brimstone to attempt an appeal to his respect of bravery.

“But from the kind of pony you said she is...then I know I need to save her, Brimstone, just as much as you need to. That and...I've been where Glimmerlight is now. That's why I wanted to give my Radaway to you. I knew I'd want someone to do it for me.”

Still that stone faced expression didn't move. For a good half minute he simply stared at me, before shaking his head.

“I must be getting too much of a softie these days...alright. You could come in handy anyways. If you could get to the Wall, you can clearly stick to the shadows. But know this. Like before, if I feel you are ever threatening the success of this then you can trot home and explain to Protégé yourself. Understood?”

I gulped, wondering just what I'd gotten into...

“Okay...so...what are we doing?”

His plan was remarkably simple, yet fraught with intense levels of danger.

There was a renovated hospital near the Fillydelphia crater edge, just outside of the exclusion zone. Due to the ambient radiation however, it was often more used for important slave workers, rather than any of Red Eye's group. As such, it was a lot less defended or guarded and held overall less medical supplies than those closer to the hub of the city. Brimstone explained the name to recognise it as the ‘Hearts and Hooves Hospital.’ Of course, I'd never be able to identify it by words alone, so he had said he'd simply point it out instead. I had asked why Protégé hadn't gotten any for her, but the answer was simple. Glimmerlight didn’t qualify for rare stocks, even with Protégé’s influence. As such, Brimstone was aiming to find and simply take whatever stock they kept.

How we got there was most interesting. The cell had a backdoor that was jammed shut. It led to the outside, an old delivery door apparently. Protégé and the slavers believed it unusable because of the thickly rusted hinges, but Brimstone had a theory that it was simply blocked on the other side. With a little clearing and his strength to push it, the door might open. The problem was clearing it. He was heavily guarded whenever taken for a work detail, due to killing guards in the past. As such, my part of his plan was to crawl through the air ducts and drop off outside, then clear the doorway. As a pair, we would make our way to the hospital around the edge of the crater away from attention, Brimstone would get me past whatever guard existed at the supply door and I would sneak in to find the medicine. Hopefully, I might be able to steal some RadAway, too, to help with my disease.

I didn't particularly like my roles, if I was honest. Sneaking through cramped air ducts in pitch blackness, skirting a balefire crater and sneaking into a place I didn't know to find something I probably couldn't read the name of didn't feel too reliable.

Of course there was another problem. Me.

Today had not been easy. I was still partially a nervous wreck, held together only by a mission to achieve and the fact that I possessed my journal and PipBuck again. But even with my fleece again, I had a horrible feeling that everypony would still recognise me and know I had wings. Even as I sat flicking through my journal, waiting for Brimstone to give the go, I gazed almost longingly at the sketches I'd done of myself without wings.

I was tired...oh so tired. If I closed my eyes I began to sweat in a fear that The Master would be the one waking me up. Sometimes, if I saw Brimstone in the darkness of the store's back rooms I would yelp in fear and turn to run before I remembered it wasn't the horrifying form of The Master. The closest I took to solace was glancing at Glimmerlight. Even while sick, she looked somewhat peaceful. Her white coat would have shone had it not been coated in the dust and dirt of slavery. But her short, two tone pink mane still held so much colour. Briefly, I felt regret at only having charcoal and not coloured chalk to draw with.

Really, I was only seeking distractions from the real problems.

How could I do this? What had I agreed to? Brimstone had let it known that if I wasn't up to it, I was getting left behind. My shoulder ached, I was sure I'd caught something from the freezing water of the hose, and my mind was a mess trying to stop the indoctrination of the slave from controlling everything I did again.

Only my drawing was keeping me ready to do this at the minute. I sat in a corner of the back room, using the flickering light from my PipBuck to lighten up my journal. Muttering my mantra in my head, (Lines became curves...) I sketched out the first thing that came to mind. Imposing and terrifying, Brimstone Blitz stood over the weakened form of Glimmerlight, steadfastly protecting her against anything and everything that dared come his way. Even as I drew it, an envy crept in. I found myself wishing I had somepony so determined to help me as that. Somepony to watch over me.

Well, there was the mare, but destiny seemed determined to separate our paths at every turn.

I flipped away from the image, going back a few pages. Quite by accident, I landed on the one of just myself in the bottom left of the page, the rest left completely empty. Looking at my smiling face, I tapped a hoof against the paper, almost pathetically really. I just wished I could be that pony, the one who seemed to be laughing through that big grinning smile, his wings spread proudly either side of his body, worn openly.

Who was I kidding? Dreams and fantasies, that's all I drew. I was no free pony, just a pegasus too scared to show his wings for the judgemental hate he would receive. I was even afraid of ponies on my side.

“Murk.”

The rough voice was spoken just loud enough not to wake Glimmerlight. I saw Brimstone looming in the darkness.

“It's time.”

I'd been in the Mall less than a couple hours, and already I was about ready to sneak back out of it. Despite my fear, some part of me congratulated myself for not having lost all of my momentum, even if I still wasn't mentally ready to start preparing another full escape attempt.

But if this all worked out, perhaps I wouldn't be alone in that endeavour.

The ventilation was located near the back of the slave area in the Mall, just off one of the staircases leading to the upper level of slave cells. Brimstone settled down low enough that I could clamber onto his back and reach the ventilation shaft. A little dexterous hoof and mouth work with a steel bar and I had prised the mesh cover free just enough to slip in. Tall and wide enough to permit me to at least turn and moderately sit up, it was almost a perfect fit for me, even if I knew it would cause a stooping pain by the end of the run. Even so, compared to the filthy drain pipe I'd inhabited before, it was wondrously dry and surprisingly cool against the humid heat of Fillydelphia. Momentarily, I kept it in mind as a possible hiding spot, where nopony else could reach me, safe in its hidden, sheltered tunnels.

I turned back to Brimstone to pull the mesh shut, seeing his beady and mismatching eyes staring up at me. Holding it up for me, he paused before it closed over.

“You alright finding your way, Murk?”

“I think so...just keep heading toward the walls until I find somewhere I can prise though, right?”

Brimstone nodded. I'd hoped for a smile at least, but he just remained grim. “Aye, that's right. Knock four times on the shop's back door when it's clear and I'll buck it open. Just make sure you stand back. Remember, four times, or I won't open. Got everything you need?”

I checked myself over. My now unarmoured fleece, goggles and PipBuck stayed with me, in addition to a length of rope Brimstone had within his own possessions in the cell. While waiting, I had cut my fleece down a little. Fillydelphia's atmosphere and temperature was far too high for a fully covering tight thermal fleece like I had designed for the wastes outside. Now, it only went down to just before my cutie mark. It left my hind legs uncovered to fight the heat while still having enough leeway to hide my wings rather reliably. A noticeable absence of my inventory was my butterfly yellow saddlebag and journal.

“Don't you worry your head about that book, it's safer with Glimmer right now than clogging you up in the tunnels.”

Was my face really that transparent of what I was thinking about? Celestia help me if I ever got a marefriend in my life...

I pulled the mesh back over with my mouth and slipped my goggles over my eyes, pausing only for a second more.

“B-Brimstone?”

“Aye?”

I bit my lip, talking to this 'warlord' had always been somewhat awkward, even when he opened up a little...

“Thank you. I mean, really...for helping me. I hope I don't let you down. I'm not too reliable at succeeding at anything in life. Even...even aside from that, Glimmerlight is the only hope I've got to find somepony to help me right now, I just don't want to fail you.”

Brimstone looked almost confused why I'd even spoken, I was confused about what I'd said. But the big raider just tapped the mesh lightly. To my surprise, he smiled.

“Do this for me, Murk,” he whispered, “and you'll have at least a modicum of my trust. She means everything to me, Murk...everything. Not many ponies would even try to help the way you're doing.”

“I...I'll try...”

“Good. I'll wait in the shop. Try not to get bucked off another balcony without me around to raise some hell for you, okay?”

I could swear he was grinning as he turned and trotted away from me. Taking a deep breath I turned and crawled away into the vent systems. The thick darkness ahead of me made my skin crawl...but I couldn't help but feel I wasn't quite out of the saddle yet for finding a way out of this nightmare.

Time to go save a life...a life who could possibly end up saving mine in return.

There were many ponies I had to thank in my life. The Stable Dweller. Brimstone. The mare. My mother. The DJ. Even Glimmerlight already, for having smiled at me, and being a goal to me in these times when I feared I might lack a direction.

But right now, Sundial was the one directing light into my life, quite literally.

His PipBuck's flickering and half broken torchlight was about the only thing keeping me away from a panicked state of claustrophobia. Sometimes I wondered, did that word mean I had a phobia? I hoped not. How were you meant to tell? How would I ever tell? I was scared of my own—

“ARGH!”

I dived away, rolling and curling up as I saw the shadow of somepony else crawli...oh.

Well, didn't I feel like an idiot.

What could I do? I was nervous, trotting along a hoof at a time in almost pitch black. Of course I was jumpy! I honestly didn't have a clue where I was. On rare occasions, I had passed a vent going downwards, sometimes with faded light drifting in from the room below, but I didn’t recognise them.

The creaking and often haphazardly bending air ducts seemed to threaten a collapse any time; and worst of all, I heard things. Skittering noises, and clicking from down other tunnels. After the drainpipe before, I didn't dare imagine what little horrors lurked around in the darkness waiting for an almost blind pony to stumble across their lairs. Often, I'd had to turn back from a route after the duct had gotten so thin I could barely crawl under it. Why were some bits pony sized and some not? Didn't they think of tiny escaping pegasus when they designed it? Why think of a glass roof to resist a Balefire Megaspell and nothing to let somepony get back out again? What kind of builder made this place?

Every tunnel felt like an inaccessible wall of black. I wasn't making any progress in a quiet and terrifying environment like this. Reluctantly, I reached to my PipBuck and flipped the radio on a low volume. Technically a bad idea, but I wasn't getting anywhere without some moral encouragement.

Now...what was the DJ's station position on the dial again?

Click.

kkkzzzzzzzhhzzz...

Click.

...remind every worker of Fillydelphia, you have given again and again for our great cause. Fear not for the future, for you are ensuring i-

Click.

...fffzzzzzaaaaaffff...

Click.

You gotta shaaa—

CLICK!

-many times do I need to tell you, wastelanders? Ghouls are ponies too!”

With a relieved sigh, I relaxed as that soothing voice came to my ears for the first time since my escape attempt. Something about that familiarity, that informal intimacy of just me and his messages helped give me a better feeling that I wasn't alone in this dark and dreary place.

“Hasn't our resident muffin lovin' trader shown you all something? Well let me set the record straight once and for all. A ghoul is just a pony without the hair and skin with the added ability of being more or less immortal so far as we know.

Making better progress with the comfort of sound to only my ears, I felt happier about this mission. I could see a small bit of light up ahead, perhaps some place to get my bearings.

“They feel, they care and they hurt just like any of us. So next time you see one, do ol'Pon-Three a favour, will ya? Give em a little smile, just to remind them that not everypony out there is a judgemental old relic of the past, eh?”

Stopping for just a second, I sighed. Ghouls I was alright with, one of my masters had been one and I hadn't ever judged him for his skin...or lack of it. Okay, I did once call him “rotten corpse” in my head once, but only because he had hit me first! But, I wasn't hearing any big calls for an ease up on pegasi any time soon...

“Of course, zombie ponies? Yeah, give them the fast track to a little peace at last, everyone. Just learn to tell the difference. It's no fun living in a world where everypony else wants to shoot you for just looking a little more varied than your average pony we see every day.”

Lying down on all fours, I gradually scooted up to the vent the light was peering from. I could hear voices...

“Now, in further news...how about those events over near the old Sweet Apple Ac—

“Master, why didn't you let us finish off the basta-”

“Silence. You know why.”

Click!

I felt a chill pass through me. That voice, even just the one word, silence, made me freeze on the spot and not dare make a sound lest I be punished for speaking out of turn. I tried to remind myself I was only staying quiet to remain undetected.

I wished that were the only reason. Peeping down, I saw a filthy room with an old metal table, racks of slaver tools like whips, knives, and magical shock rods and a single bed more filthy than most ones I'd seen exposed to the outside. Against the wall, there was a single door to some retrofitted cupboard. I couldn't see much more, although it seemed relatively cluttered with random bits and bobs, but I had a single chilling thought as I looked in from the vent above the bed.

This was his room.

I could see The Master standing behind the metal desk, while the raider he was talking to was out of sight. I was shaking so much I could feel my loose tooth rattling. Part of me began to worry it'd fall out and give me away.

“That pegasus bastard can offer much more than just one quick event to me, raider. I'm a slaver, I don't make my life by killing those I have control over.”

“Not how we do things.” The voice was uppity.

The Master cut him off with a growl. “Get used to it. How you do things doesn’t matter in here to me. I have plans for him the moment Protégé isn't around to do his ‘best little student’ act. That little green buck is mine. You just keep me informed, that is all.”

I was shaking. Part of me wanted to drop down...give myself up. The slave spying on his Master was wrong! Disgusted that my mind even still responded to him, I cursed my indoctrination and tried to fight the urge. Thoughts of a dying unicorn on a sofa were enough to solidify my thoughts for now. Concentrate on the goal, not on the slavery. Instead, I reached out, stretching over the vent to try and get a look at who the informant was...

“When we were out there with Brimstone Blitz we—”

“Raider, I don't care.”

The Master's voice had dropped. I still couldn't see the raider. I stretched out just a little more, pushing my hoof forward to balance myself on the other side.

“You are not 'out there' any more! I keep you from the worst of things because you are useful to me. You keep the various packs of your kind down there in line, now that their old leader is under some 'repentance' crusade. Now get out of here and return to your cell. I'm not in the mood for you.”

“Just one thing...”

He must have been right at the doorway, trotting away just as I thought I was about to find out. Dammit! Sweating, I brought my whole body weight forward over the vent to try and glance right down through the grill from the opposite side. I could feel my aching shoulder beginning to shake.

“What?”

His voice slapped into every instinct of mine to perk up. I faltered, jerking and struggling to stay upright. Oh, this was a bad idea, a very bad idea. I could feel my hoof slipping.

“What do you want with him, anyway? If it's pain you want...we could arrange that.”

Oh Goddesses help me and give me the strength to not slip...

The Master chuckled lowly, a sick sound promising all of his sadistic nature.

“I'm a born slaver, raider. I simply want him to be commanded. To do everything I tell him. He is a born slave, you know? Everything I could want, a pegasus and a weak little slave all in one. I don't want to kill him, oh no.. No...I would rather he be worn down...day by day. I'm not a simplistic sadist brute like yourself, raider. I don't want his death. I want his life. He dropped into Fillydelphia so perfectly. It could only have been better if he had dropped right into my room.”

My hoof slipped.

I felt my entire body weight collapse downwards toward the vent cover before jamming to a halt just as quickly with a painfully loud squeal. My PipBuck! The edge and the tough leather had caught on the gap between vent and mesh! Praying for it not to break, I pulled my weight back up. With a leap as silent as I could, I dove over the vent with a dull thud and turned off the light.

“The fuck was that!?” The raider cried out.

I curled up in a ball, afraid to move. The Master's hoof must have come crashing down, for I heard a painful smack of hoof to skull.

“Don't you step toward me in my room!”

Okay, that was pretty hair triggered. I might have thought more on why he had been so suddenly angry, but I was too concentrated on trying to make no noise.

“Okay, okay!”

Another harsh cracking sound and a dull cry of pain.

“I don't like your tone one bit, raider! You are the slave! I am The Master!”

“Yes, Master!”

Despite the beating, I could still hear resistance in the voice. I imagined raiders used to independence were more resilient to The Master's beatings and overbearing nature than I was. Really, was I that pathetic? The imagery of the everlasting chain in my mind begged to differ. The Master was right, I was meant to be his.

But he wasn't going to get me...not forever. I couldn't bear the nightmare, to have him control my entire life. I had to escape him.

I had to...

Even as I heard The Master throw the raider out and return to sit upon his bed, muttering about radroaches in the ducts, I lay right above him, silently willing myself out of a frozen state of terror. Even without seeing me, he could still hurt me.

I had to escape him. I had to, before he dug his chains in any deeper to my life.

Remaining still until The Master had left, my continuation through the ducts was hesitant and without the illumination of my PipBuck light. After one near miss, I didn't dare turn it on again. At first the cloying darkness had led to near disaster by almost falling down a thinner shaft. My heart still raced as I imagined the implications. To be stuck, unable to move and wedged in a thin shaft, vertically, with nopony ever able to respond to my screams...

But since, my eyesight had begun to adjust a little as I got used to it. There was actually some light from occasional grates, so staying only on natural sight allowed me to stay unseen and focus on direction. It had taken me some wandering, but eventually I was certain that I had to be near the outer rooms of the Mall, and chose a vent to exit from.

Bucking the vent off the wall, I dropped into the darkened room. Dust swirled around my hooves, making me choke and cough as I found my chosen room to be seemingly untouched since, presumably, before the megaspells.

Before the end...I didn't want to spend much time here. I didn't do pre-war investigation.

Coughing into my hoof every few steps and rolling my sore shoulder out from the scamper through the air ducts, I made my way through the preserved space. It looked like an old janitorial station, thick with centuries of dirt and dust, and occupied by creepy thick webs covering the roof, furniture and corners. They caught on my hooves and dragged behind me everywhere. I could see two doors barred and locked from the inside with thick metal bars; while masses of empty food, drink packagings, and a ton of used Radaway sachets littered the space. Most was situated around a central desk that held various terminal monitors that flickered and fizzed eternally from some error. One of them was flashing a message on screen, on and off, a large red word seemed like a warning while scrolling text ran over and over beneath it.

Somepony had barred themselves in here to survive. But if there were barred doors, then where were they?

A little hunting for a way to unlock the doors later, I found him.

An old buck, preserved even in death. He was lying on a small makeshift bed in the cleaning cupboard, and around his bed's side lay dozens upon dozens of inhalers. The smell was not fresh, but a sweet, musty and sickly defilement that had lain here for generations. My heart began to tighten at my imagination beginning to take off.

Imagery and visualisation...it was doing it again, piecing it all together, working out the last moments, the reasons why, and the visual memory of what had happened here when the spells detonated across Fillydelphia. Had I missed photos? Did he have family? What did he hear? What was that little glint coming from his saddlebag? What was it like living alone in one room until you slowly died...

— НЕТ!

I literally slapped myself across the face with a hoof, throwing cobweb into my face. I couldn't afford another breakdown of sadness about the past; Brimstone and Glimmerlight were relying on me now! I turned and ran from the cupboard, leaning against the monitors to catch my now rasping breath. Taking a few seconds to compose myself, I moved to the door with an exit symbol above it and shoved the crates out of the way to reveal the lock.

I knew where I'd seen the key. Of course it had been on him.

I knew I had to hurry, but I had to take a few moments to rest. My shoulder ached and throbbed; while the stiffness from The Master's treatments and raider beating were coming back to haunt me.

“Okay...okay...just a corpse...just a fresh looking corpse...you've been in sewage...”

I continued my mantra until I was back in the cupboard. Shaking, I lowered my head to the saddlebag and bit the thin loop of string that held the key. There...nothing...nothing to it.

My imagination was hard to turn off. This felt wrong. I was disturbing the gentle sleep of the long dead. This poor stallion had died alone in his probably workplace, desperately trying to stave off sickness and radiation, and now I was stealing from him? Was I really that kind of thief already?

The key came loose, and the saddlebag dropped to the floor; the long worn canvas loops simply falling apart at a mere touch. The body shifted as it lost the extra weight, gurgling from expelled air. I fought the urge not to be sick, and desperately tried not to breathe through my nose. Carefully, so as not to disturb his long rest further, I stepped back with my eyes closed in respect and looped the key around my neck on the string.

“Please forgive me, it's for a good cause...I promise. Goddesses let you rest...”

I opened my eyes.

And found his face staring back at mine from less than an inch away, eyes open.

For a second or two, it stared, twitching and making small clicking sounds.

And then, it howled.

There was dry intake of air, before an unholy screech of corrupt and petrified vocal chords filled the room, echoed in my ears, and froze every muscle in my body through a terror I had never known in my life. The corpse's mouth distended, opening far more than a pony's mouth had any right to be. Lacking control, I felt myself collapse before it, mouth open, unable to scream at all, as my eyes watered and yet dared not blink

The corpse began to thrash with spasms, with old muscles long underused coming back to life in necromantic horror. I began to scream as it clawed its way across the bed toward me on broken and limp legs. Survival instinct kicked in, and I began pulling myself from the room. I begged my body to work well enough to stand! I...I couldn't. Paralysing fear filled me, freezing my every motion. Behind me, it screamed again, yanking itself across the covers furiously enough to make the bed slam into the wall behind it.

Falling against the desk, the monitors fell from the table, smashing and fizzing as I used the table's edge to get to my hooves. Shifting and flopping, it fell from the bed; a ruined body animated even after all this time! Finding my hooves, I galloped for the door and began fumbling, trying to get the key in my mouth.

The thing howled, wailed, and screamed as it pulled itself on one good front hoof after me across the janitor's office. Its mouth waggled loosely, and it began to claw and tug my way with a frenzy that seemed beyond anything I had seen any raider do.

“Come on...come on, please please please!”

I almost dropped the key before working it into the lock and turning it. The door refused to move. Was this the wrong key? I could hear it just a few feet away behind me, but I couldn't look! The sound came closer...closer! Nothing else to do, I bashed and pushed against the door, begging at the top of my voice for it to open, praying to the Goddesses while trapped in this tiny space with...with whatever that was!

Ramming my whole weight into the door, it finally began to budge...by an inch.

“Come on! Help! Somepony!”

Ramming myself against it again and again, I didn't even notice that it was my injured shoulder bashing on the hard metal outer door, such was the terror that propelled me as I turned and saw the...the...ghoul? Was it a zombie ghoul? It was flopping over the monitors, hooves outstretched to drag me in. On my fourth strike it was close enough to rub my back hooves with its front ones as I felt cold dead flesh drift over me.

Screaming, I pushed myself through the gap, kicking backward and struggling on the other side to shove the door shut. With a final wail, I slammed the door shut, hearing it screaming after me from the inside, dulled by the doorway. Slight thumps impacted against the door as the beast rattled itself against it in an effort to get at me. Sitting with my back to it until the thumping stopped, I listened to the groaning shifts from the ghoul pulling itself away inside to...to do whatever it did when alone again. Before me sat the open nightmare of Fillydelphia, and a vista of the Balefire crater. Below the security walls surrounding it, it glowed an unearthly red in the haze of the smog covering this city. That scar on the world that had caused such abominations as the kind that now were me through this door. It was unnatural, like a hazy that grew and fell like some open wound upon Equestria that pulsated, never closing.

I might have thought that despite that sight, the open world was simply the most beautiful sight I had ever seen out of nothing but relief to be of the claustrophobic ducts and deadly abandoned halls.

But I was too busy laying down on the catwalk fire escape and crying to even care.

“Hey, buddy?”

I sniffed and kept trotting slowly around the Mall.

“Hey! Hey buck! Buddy! You alright?”

Raising my head, I wiped my eyes to look at the speaker. Another slave, a bright young earth pony buck of cold blue and a fiery red mane. I could see radsores like mine on his flank, actually damaging his cutie mark of a bouncing ball. He was cantering across from a small group that were passing by toward the industrial lines. The rest didn't stop.

“What's wrong? I've seen upset slaves...then there's you.”

He seemed to have been on his way to some workplace judging by the slip tucked into his clothing. Some slavers gave them to slaves to deliver to new work masters with instructions. He kept trying to walk in front of me as I plodded along, looking for the doorway to release Brimstone.

“I'm fine...”

“Forgive me, buddy. You don't look it.”

I cast him a stronger look. Not that it said much for me. He seemed nice, but I was just too tired and fragile at the moment.

“Hey, sorry...just asking...”

Stopping and sitting down, I rubbed my eyes and sighed. Perhaps I'd been too harsh on him, how often did a slave ask to help anyway?

“No, no. Sorry...hard day, more than most.”

Accepting this, he settled and nodded, wandering around to face me.

“I hear ya. What's your name?”

— Мурки. I muttered it, fearing if I spoke too loudly, the crack in my voice would be too obvious.

“Flippy Bit, glad to meet you. Could swear we've been near each other on shifts, y'know. I'd remember a pony as small as you...”

Gee, thanks. He was right though, I didn't tend to remember faces. Before I'd been woken up by the Stable Dweller, I had simply existed as an ongoing bad dream, not paying much attention to anything. That said, the bright blue face of this pony did ring a bell.

He didn’t miss a beat, filling in as I stayed quiet.

“Us slaves, y'know? We need to stick together, buddy. Support one another to get through this as best we can.”

After the horrid encounter minutes ago, the sound of somepony saying things I could agree with was an unimaginably thankful thing to hear. Almost surprised at myself, I allowed my head to turn to him with a smile.

“Yeah...slavery isn't great. I've only gotten this far because of the help others gave me, Flippy. Gonna get out one day though, I gotta...”

“Hah! High order for yourself, Murk. Gonna take all us with you?”

“If I could!”

After a wary moment, I caught his smile grow bigger. He giggled, and I felt compelled to do the same. Before I knew it, we were laughing. There was something simple here, a genuine little acknowledgement of a shared hardship that I rarely received. The mare was so...so different and determined for her place in life to change. Brimstone was...well, Brimstone. But this 'Flippy Bit?' He was just...just normal and friendly.

“You know Murk, I know I recognise you from somewhere. You ever work the Parasprites? Wait, wait, southern wall reinforcement?”

“Nope, sorry.”

“Then where in the hell do I recognise you from, buddy? The riots? Aah, nevermind. Hey, your fleece...what's it made of? Cotton?”

His voice changed. That last question had been rushed. I’d heard his train of thought change mid-sentence. Why was that? Feeling a little unnerved, I spoke quietly.

“Yeah, kinda...acquired it...from the thresher.”

“I see...seriously nice fleece though...”

He reached out, stroking it with a hoof. I made to stand up and move away, but with a sudden movement, he pulled it up even against my offended shout. A second later, he was on his hooves. The friendly smirk was gone, as my wing was on full display.

“I knew it! I knew I recognised you! You're that pegasus!”

My mouth hung open. I wanted to just plead. Please just forget about them, we'd been getting on! We could have been friends! The scowl came back to his face. I recognised him at last. He had flung the half brick at me in the parade off of the lasso.

“You don't have to hate me...”

“You? It's not you, it's all of you! What do you think you're doing down here taunting us all with your wings! Why don't you just fly away? I bet that's what the PipBuck is! It's for spying, isn't it! I can't fucking believe I was being nice to you!”

He reached into a small pouch, and to my horror he drew a craft knife.

I began to back away, my heart thumping hard. A spike of adrenaline at the danger made me shiver. I couldn’t handle this. Not today.

“You've got all the food up there, don’t you? My nana told us the stories! You left us to starve! She told us how they tore up her hilltop home! They shot her husband for going to pick flowers from the summit!”

“FLIPPY! PLEASE! I'm not from there! I...I can't fly!”

“You're just lying! Stop it! If I know one thing from growing up it's that pegasi are all the same! They all act shifty, don’t they? That’s what everyone says! I knew if I ever met one that my momma and papa would be right!”

Taking the knife in his mouth he flew at me. Squeaking, I fell backward and rolled, narrowly missing the slash from his mouth held weapon. I had just faced a zombie, I wasn't going to freeze here! With a scrambling of hooves I upped and galloped off, hearing him chasing me with the knife swinging around his neck on a small leather line. Diving over a heap of scrap, I used it as a barrier.

“We're not all the same! It's just how I was born, I didn't ask for them!”

“STOP LYING!”

He galloped and dove over the scrap. I screamed over my back while I galloped myself as fast as I could. But I was limping every few steps, losing ground. I tried to convince him, but it fell on deaf ears. What was wrong with this world, when ponies were being born and cast as slaves, raiders, and bred into hate because of the sins of some past generation?

The chase continued around the back of the Mall. Only one thing came to my mind; find the door and get back inside with Brimstone, he would frighten Flippy off! Spotting the door, I began to gallop for it.

Or I did, until my injured limb gave out with a sharp jabbing pain.

Rolling on to my back, I saw the knife descend and, even while shouting in panic, got my PipBuck in the way of the blade itself. The jarring impact knocked both of us flat to the ground where hooves began flailing. Hoof to hoof combat was never a particularly clean affair, given more to throwing yourself in with luck and guts. I apparently had neither, but it was enough to find one of my hooves connect with his mouth and knock the knife out. In return, I felt him pound on my chest, driving the wind from me.

Scrambling, we separated even as I dived back at him again. I couldn't give him time to retrieve that knife in his mouth that hung around his neck. Rearing up, I tried to emulate what I had seen Brimstone do and use my front hooves to slash and strike. Flippy was faster, diving forward into my midsection and taking us both down again. Rolling, I swung him off to one side by tucking my side in to stop him getting a grip. Hearing him curse about my lack of size to get a hold of, I took the opportunity to limp as fast as I could for the door.

My heart leapt as I saw it was only kept in place by a few metal pipes that had fallen from the overhang above. Although enough to stop it opening, they shouldn't prove much of an obstacle to shift. Simply barging into one and yelping at the shocking impact down my back it fell to the side. The second fell away with it! Putting my back to the third I began to push even as Flippy caught up with a stinging blow to the shoulder. Crying out, I went down.

“Damn it...why couldn't you just stay away from us all? Your kind chose to save yourselves at the cost of betraying all of us. You brought this on yourselves!”

Struggling, trying to shift back while keeping my hooves raised, I shook my head. “Flippy...why do you have to do this? I...argh...I don't want to even know you never mind harm you! I'm not a cloudborn peg—”

His eyes were wide, but his pupils small. He shook with bitterness and psychotic outrage.

“All I know is my old folks were never wrong! You all gave us this waste!”

“BUT I DIDN'T!”

“I DON'T CARE! YOU'RE ONE OF THEM!”

I...I didn't understand. How did a couple of wings make such a difference? It didn't change who you were.

I saw him raising the knife even as I pushed the third pipe away with my front hooves and desperately rolled to the side as the knife clattered off the ground and away from his mouth. I leapt for the door, hammering it so hard my hoof stung. How many times was it? Three? Yes, it was three! One, two, three!

The moment I was done I felt Flippy dive for me a second time, his front hooves grabbing me to try and bring my neck up to slit. A horrid moment passed as I felt the cold metal slide lightly against my neck. Why wasn't the door opening!?

We struggled, thumping into the door one more time before I finally was thrown to the ground painfully, mewling in pain as he stamped a hoof on my shoulder to keep me there.

Lying at the side of the doorway on my back, I felt Flippy round off and take the knife in his mouth. He walked in front of the door toward me, a baleful look in his eye.

Brimstone bucked the door open with a force that defied belief.

Trotting out, the massive earth pony looked around before settling on me.

“Murk? What happene-”

“BRIM! BEHIND YOU!”

My warning seemed to fall on deaf ears as the raider warlord turned nonchalantly. Nothing happened. With an annoyed glance that told me to stop shouting he closed the door again.

Only then did the lifeless body of Flippy Bit fall to the ground, his neck broken from being struck by the door.

Hate. I'd been disliked and mistreated all too often, but I'd never experienced 'hate' until I came to this city.

He hadn't just hated me. Or my wings. He had shown a real, underlying, and educated hate against anything I stood for, miniscule or otherwise. So many ponies had done the same this morning while they pelted me on my parade from The Master. He hated pegasi, too, to the point he wanted to ruin my life. The raiders had wanted to pull my wings off. Ragini had called me “flightless.” Even Brimstone admitted he hated the pegasi...

Out in the wastes the distrust was bad enough.

In here, where pegasi were seen as a convenient target for hurt slaves to take out their frustrations on, it was terrible.

I'd been running ever since the Pit. From my slave life, from death, from The Master, and from the opinion everypony had of me, just because I had feathers. But the truth was, I had been running all my life time and again from master to master, fellow slave to fellow slave. Even while covered I knew I couldn't get too close to most ponies. I hadn't been exiled from the clouds, but their deeds still cast down upon me in the hell beneath them. I was no Dashite, but I was an outcast all the same.

No longer could I handle it.

These wings had been useless to me. They had hurt me, taunted me with their inability to even move or spread out, and now all day they'd brought nothing but pain.

Rolling up my fleece, I gently pulled one of my stiff and painful wings around in my hooves. The wing stem felt limp, and the feathers still on it were caked in dirt and unkept. An embarrassment of a wing.

“I wish I never had these things.” I found myself muttering quietly, almost forcing it away from me. The hatred for my own body felt uncomfortable and hollow. It felt wrong, but undeniable.

As I lay shuddering, trying to make sense of what my screwed-up mental state was thinking, I heard Brimstone advance on me. With a sigh and a glance at the direction we should have headed in, he stared down at me looking at my frayed wings.

“You helped get that door open, so I'll give you a little respect, kid. What do those things mean to you? What do they tell you?”

I sniffed, trying to hide soft sobs as I avoided his piercing gaze.

“That I'm to blame for a lot of bad things that the pegasi did. That there are some sins that ponies haven't forgiven them for yet, and these wings put them on my shoulders, too.”

The massive raider grumbled, his old face wrinkling and staring into nothingness with a surprisingly weary look.

“Did you do any of it?”

I shook my head. “No! How could I? It was hundreds of years ago!”

“Then why are you wishing to be punished for it? Picture yourself taking that pony's knife, and cutting them off. Just imagine walking away and leaving your wings lying there in a heap. Forever lost. Do you want that?”

That gave me pause, and for a moment, I actually imagined doing that to myself.

I suddenly felt ashamed for even having thought it, like someone had dumped cold water over my thoughts. The imagery was uncomfortable; unspeakable.

No, I didn't want it. Gently, I hugged my own body, protecting them. I was just hurt, and in the pain I was lashing out at myself.

The same way others had at me.

Brimstone Blitz seemed to not need an answer. He sat up again and turned away, as though about to leave. I thought he was done talking, until he stopped and looked over his shoulder.

“You're a pegasus, Murk. Wings alone don't change that, and they aren't all that defines what being a pegasus or any other kind of pony means. You'll always be one, even if you didn't have them. Something inside you; your soul, magic centre or whatever. It's always going to be that of a pegasus. Born for the clouds, bound to the open sky, and all that other airy nonsense. It's who you are.”

I could have sworn I saw a knowing rise of an eyebrow.

“You don't just turn your back on stuff like that. It doesn't work that way.”

I stared back, before daring to rise to my hooves and lowering my head.

“I'm just afraid. That buck wanted to be my friend until he saw them.”

“Not all ponies are like that. You met many, but not all are. Glimmerlight wouldn't care if you were a winged zebra. What do you think I go through? I'm the raider who many ponies can say killed someone they knew through commands to my clan. So from experience, you learn to live with it. You learn to understand the good it’s given you. For me, it's the reminders that keep me on the path I'm on. For you? Well, maybe it's already done more good for you than you've realised yet.”

I had to admit, after this day of hell, that last line gave me a small warmth of hope to cling on to. I'd been pushed into action by watching someone fly. I always looked to the sky above the walls.

Brimstone glanced away again and started trotting forward.

“Now come on, I'm no good with this youthful cheering up crap. Once we're moving you'll have more things to consider than depressive escapism. Not like I could cut off my clan markings.”

I followed behind him. After all this, I'd need time to think. I still hadn't quite come to terms with the thought that not a day ago I had been close to hurling myself from a tower, but Brimstone's words had struck deep, and for the first time since I felt anything other than numb about who I was. He was truly an unusual pony.

I needed time. Time to let it all out and to speak to someone about it all. Maybe Protégé would listen...

As I saw Brimstone start to trot off, I cantered after him, limping badly and pushing everything I could to the back of my mind. I didn't quite manage it, but the action of starting this small dangerous journey galvanised my mind to think more actively and stay in the moment.

“Wait, wait, Brimstone! What about Glimmerlight?”

“She'll be safe, aye, safer than us. The raiders think I'm sleeping in there guarding her, they won't come near to her or your little mare book.”

That caught me off guard enough to splutter and blush. Why did this always happen to me?

“Y-you looked at my journal?”

Brimstone actually grinned as he looked back and down at me.

“Told you before, patience isn't my strong point. Seems you have some interesting tastes...”

My mouth just hung open as I stumbled on limp legs and fell, covering my face with my hooves in embarrassment. Her was exaggerating about it. I knew he was, but it didn't make it feel any better.

“Oh come on, Murk. It's not like I'm going to judge you...”

Looking up, I saw his dry grin. True to his word at least, he seemed to have at least a small degree of tolerance for me after helping him to get out of the Mall.

He terrified me. He had often spoken of how he would leave me behind or kill me if I caused him problems. In Fillydelphia, one’s own needs often came above temporary companions.

But right now, he was my ally and I had attained a certain level of trust from him in this task to save his friend; to save the mare that promised him salvation, and me a step toward escaping.

As the pair of us prepared to canter into the red haze of Fillydelphia, I flipped down my goggles, shuffled to get my wings comfortable in my fleece and tightened the strap on my damaged PipBuck before standing as tall as I could. I had faltered. I had failed and been hurt by it, but so long as I had a direction, some goal and something to hope for, I was not about to stop yet.

I'd failed, but I'd try again to reach the sky beyond.

I'll follow you out of here yet, Littlepip. Just you wait and see.

Footnote: Perk Attained!

Luna's Moonlight – After some time to get used to the dark surrounding you, things have began to seem much clearer now. Your eyes now adapt well to low light conditions, who says the night need last forever?

Небо без границ

История Лаки

Действие или правда

About the cutie mark

Пинки выбирает букву "П"

Ламберджек

Снег перемен

Последний полёт

На крыльях огня

Мрак из забытых легенд

Fallout Equestria: Murky Number Seven

Полёт Без Крыльев

У Каждой Пары Крыльев

Гиблая Надежда

Нечестивец(18,4%)

Полёт Без Крыльев

У Каждой Пары Крыльев

Гиблая Надежда

Нечестивец(18,4%)

Предупреждение