Марсиане
Сол 228
"Амицитас". Полёт 3. День миссии 230
"Арес" III Сол 228
– Марк.
Голова Марка дёрнулась. Он заснул на своём рабочем стуле. Мутным спросонья взглядом он скользнул по Дому, вдоль рядов недавно собранных и пересаженных кустиков картошки, мимо коек, занятых пони и драконом, мимо разбросанных тут и там компьютеров. Все спали, кроме него… так кто же шептал его имя?
– Марк.
Он взглянул на часы, показывавшие время миссии, которые висели над кухней (она же лаборатория). 2 часа 13 минут. Середина ночи. Почему он не спит? И кто…
– Марк.
На этот раз шёпот был чуть громче и раздавался сзади. Он обернулся к воздушному шлюзу 3 и увидел…
…нет. Этого не могло быть. Абсолютно невозможно.
Бет Йоханссен, одетая в рваную одежду, почти такую же, как у него, стояла у внутренней двери шлюза, опираясь одной рукой на металлический каркас.
– Марк, – снова прошептала она, умоляя, широко раскрыв глаза, с лицом, переполненным нечитаемыми эмоциями.
В мозгу Марка Уотни зазвучали сигналы тревоги.
Это абсолютно невозможно. Бет сейчас на "Гермесе", всё ещё на расстоянии дюжины дней от Земли на этой дурацкой траектории возвращения. Это всё сон. Или, может быть, кошмар. Надеюсь, это будет не как в "Нечто"?
Но это было совсем не похоже на сон. Всё было реально. Перед ним был настоящий живой человек, первый за семь месяцев. И это был не какой-нибудь незнакомец: Йоханссен была членом экипажа, человеком, с которым он четыре года жил, тренировался, занимался абсолютно всеми делами. Она была ему ближе, чем родная семья. И она была здесь, всего в нескольких шагах от него.
Марк встал и направился к Йоханссен, хотя все логичные мысли, которые мог породить его сонный разум, кричали, что делать этого не следует, но инстинкты более древние, чем логика, наоборот, требовали идти. Инстинкты победили.
– Йоханссен, – выдохнул он, наклоняясь и отчаянно обнимая миниатюрную женщину. Она вцепилась в него в ответ, потянув его за руки для поддержки. – Бет… Бет, я…
– Мааааарк, – прошипела Йоханссен, крепко прижимаясь к его телу.
– Боже, я так по тебе скучал, – произнес Марк. – Где все? Боже, как хорошо...
Слова оставили его. В этот момент Марк не мог выразить, сколько любви он испытывал, сколько месяцев одиночества разом упало с его плеч.
Он взял Йоханссен за плечи, отстраняясь от объятий, чтобы посмотреть ей в глаза.
Сплошные голубые радужки без зрачков слабо светились в тусклом освещении ночного режима.
Йоханссен открыла рот, но всё, что она произнесла, было змеиным… нет, шипением насекомого.
Дальше Марк не помнил ничего.
Черри Берри плохо спала. Ей снился кошмар, будто её команда умирала – не по какой-то разумной причине, а просто то один то другой падал как подкошенный и резко переставал дышать самым драматическим образом. Она никак не могла этому помешать, да оно и понятно, ведь никто из них не умирал по какой-то видимой причине. И будто бы они уже направлялись домой, а они всё продолжали умирать, снова и снова, и по какой-то причине виновата в этом была Черри Берри.
Загоревшийся свет Дома, переходящего из ночного режима в дневной, разбудил её. Земнопони села на койке, облизывая зубы и моргая, пытаясь разогнать последние остатки дурного сна и заставить мозг снова работать.
Смерть. Да уж. Неудивительно, что ей такое снилось. Твайлайт Спаркл наконец-то удалось притащить Аунти Гарднер из Хорстона, чтобы та ответила на их вопросы. Доктор чейнджлингов не стала попусту тратить слова. Судя по симптомам, Драгонфлай находилась в терминальной стадии истощения. Никакой чейнджлинг, способный хоть что-то с этим поделать, никогда не позволит себе дойти до такого состояния, а улей начнёт предпринимать меры задолго до того, как кому-то из них станет настолько худо. Аунти только слышала о случаях голода от своего учителя, и поэтому она знала только то, что ей сказали – рытвины и отверстия в туловище были последней стадией перед смертью.
Остальные предположили, что Аунти Гарднер, будучи чейнджлингом, могла солгать. Но чего ради? Драгонфлай пользовалась большой популярностью в улье Кризалис – она была героем. Кроме того, Черри была лично знакома с Аунти с первых дней космической программы чейнджлингов. Она была одной из тех, кто занимался сломанными конечностями, крыльями и другими частями тела желающих стать астронавтами, чьё представление о космических полётах на тот момент начиналось с идеи метать друг друга как можно сильнее в воздух и ею же заканчивалось. Чейнджлинги-целители излишками воображения не страдали и не терпели ерунды, они были преданы своему долгу… и никогда не врали насчёт диагноза.
(Кроме того, их манера общения с пациентами была такова, что и яку показалась бы бесчувственной, и это была одна из причин, почему Кризалис наняла пони-медиков почти сразу же, как только Хорстонский космический центр начал свою работу).
Но Черри не хотела в это верить. Драгонфлай участвовала в программе с самого её начала. Она была пилотом, инженером, лидером… и, да, героем, и не только для чейнджлингов. И каждый раз, когда она взлетала, казалось, она находила какой-нибудь новый способ "дразнить Бледную Кобылицу", как она это называла, чтобы получить острые ощущения, хоть и подвергая опасности собственную жизнь. Она жила этим. И в этом преуспевала. Если на этой ужасной, смертельной планете, выживет хоть один пони, то Черри Берри однозначно ставила на Драгонфлай.
"Но будь с собой честна", – подумала земнопони. – "Сколько в этом твоей веры в Драгонфлай, даже когда мы все поняли, что у неё не всё в порядке, и сколько твоего нежелания признавать, что ты потеряла члена команды?"
Она вздохнула. Она была голодна и знала, что и Драгонфлай тоже будет голодной.
Если, конечно, она пережила эту ночь.
"Заткнитесь, глупые мысли".
Возле шлюза номер два должен был быть небольшой тючок сена, приготовленный для вчерашнего ужина. Никто вчера есть не стал. Самой Черри и сейчас не очень-то сильно хотелось, но её живот требовал хотя бы чего-то. Она соскользнула с койки и медленно поплелась к сену.
Черри добралась до тючка и вытащила клок в пару копыт, прежде чем поняла, что что-то очень и очень не так.
Скафандры пони были разбросаны по всему полу, ранцы раскрыты, так что можно было видеть системы подруливающих устройств внутри и кристаллические батареи. Пять больших мана-батарей, находившихся в Доме, были вытащены с их места хранения около шлюза 2 и просто валялись, опрокинутые набок. Там была даже повреждённая батарея, и её сломанная клемма была снова прикреплена…
…слизью чейнджлингов.
Черри посмотрела на рабочий стол, который они освободили для… Драгонфлай там не было.
Черри снова взглянула на скафандры… Один из оранжевых отсутствовал.
И там, у шлюза номер 3, привалившись к раме, сидел Марк, абсолютно неподвижный, за исключением легкого движения грудной клетки. Глаза человека смотрели в никуда. Рядом с ним стоял "Соджорнер", повёрнутый к шлюзу, а его круглый спектрометрический "нос" был прижат к двери.
Кусочки пазла складывались с невероятной скоростью.
Лягать. Лягать, Лягать. Лягать. Лягать.
– СКАФАНДРЫ НАДЕТЬ! – заорала Черри, не обращая внимания на внезапные стоны и кряхтение, с которым команда стала выбираться из кроватей в ответ на рефлексы, вбитые в них десятками тренировок. Она не сводила глаз с Марка, который не сдвинулся с места. Земнопони вытянула копыто и коснулась его ноги.
– Марк? – спросила она мягко. – Марк, в порядке? Ты в порядке, Марк?
– Бет… – имя как будто по инерции выкатилось из его груди, практически без силы или интонации. – Йоханнсен… Йоханнсен…
Марк медленно обвёл взглядом Черри – в прямом смысле вокруг неё, ни на секунду не сосредотачиваясь на ней самой, прежде чем вернуться в прежнее состояние.
– Какого ляганого крупа? Что случилось со всеми нашими скафандрами?
– Кто оставил открытыми ранцы?
– Эй, где Драгонфлай?
– Её скафандра тут нет!
– Народ! – крикнула Черри Берри, переходя на эквестрийский. – Файрбол, Спитфайр, перенесите Марка на кровать. Старлайт, ты достаточно в форме, чтобы проверить скафандры?
– Наверное, – ответила единорожка. – Голова всё ещё немного побаливает, но…
– Драгонфлай очнулась ночью, – сказала Черри. – Думаю, что она впала в состояние какого-то странного, безумного голода и начала с Марка. Я понятия не имею, почему она не сделала того же самого с нами.
– Потому что Марк кормил её больше всех, – ответила Спитфайр. – Она сказала мне об этом однажды. И попросила сохранить это в тайне.
– И мне тоже, – добавила Старлайт. – Вот почему она просила нас не говорить ему, что умеет менять облик. Она не просто боялась, что люди станут опасаться чейнджлингов. Она боялась, что Марк перестанет её любить.
Черри застонала.
– Как только мы её отыщем, нам всем нужно поговорить о секретах. И о том, почему НЕЛЬЗЯ ИХ СКРЫВАТЬ ОТ ЧЛЕНОВ КОМАНДЫ!
– В этих скафандрах мы никого искать не пойдём, – произнесла пегаска. – Я только что проверила заряд своего. Он показывает примерно двенадцать процентов. Должно быть, Драгонфлай высосала из них всю энергию.
– Похоже, она разрядила и все батареи, – кивнула Старлайт, указывая на разбросанные блоки из кварца и металла.
– Лягать, – простонала Черри, а затем добавила по-английски: – Чёрт побери!
Они заметили включённый компьютер только после того, как Марк уже лежал в койке, по-прежнему ни на что не отвечая и не реагируя. Драгонфлай оставила им на экране записку.
Во-первых, скажите Ирен Шилдс, что я освобождаю её от обещания. Она должна рассказать НАСА всё немедленно.
Второе: скажите моей королеве, что мне очень жаль. Я пыталась держаться. А теперь я испортила всё для всех нас, как для чейнджлингов, так и для пони.
Я должна была спасти Марка. Я ни о чем не думала – просто делала. Но у меня не было батареи – только я сама. Последнее, что помню, как я благополучно опустила двигатель. После этого я потеряла сознание.
Когда я пришла в себя, то стояла над Марком. Я просто высушила его. Думаю, я приняла форму его подруги Йоханнсен, но точно не помню.
Видите ли, если чейнджлинг достаточно голоден или если очень близок к большому запасу любви, он просто сходит с ума. Мы не можем этому противиться. Чейнджлинги никогда не умирают от голода. Наши инстинкты включаются задолго до этого момента и заставляют нас питаться, даже если для нас было бы умнее так не делать. Но я страдала от недостатка магии, а не еды, и в последнее время я была уже практически на грани.
Я и сейчас на грани. Я высосала здесь все источники магии, кроме вас, и этого недостаточно. Мне нужно уходить отсюда, пока я снова не дошла до края и не принялась за вас. Я могу писать это только потому, что ужасно себя чувствую из-за того, что я сделала с Марком, и как я подвела всех вас – мою команду, мой улей, всех.
Когда вы найдёте меня, а вы меня найдёте, потому что пони никогда не бросают друзей, даже если те не заслуживают того, чтобы им помогали, оставьте меня там, где я есть. Я опасна для всех. Не берите меня в МВМ. Последнее, что вам нужно, это дикая тварь на корабле во время запуска.
Я должна уйти сейчас, пока могу. Простите.
Они прочитали записку. Затем они аккуратно скопировали её содержимое в электронное письмо и отправили его доктору Шилдс.
В тот же день, когда скафандры восстановили достаточно энергии для работы связи и навигации, Черри Берри со Спитфайр доскакали до пещеры и нашли Драгонфлай. Большинство картофельных кустиков были сгрызены под корень, и большой тёмно-зелёный кокон – не те мягкие и податливые, которые чейнджлинги используют для своих жертв, а настоящий непрозрачный кокон с твёрдой оболочкой – висел среди кристаллов на стене недалеко от шлюза и ящика жизнеобеспечения.
На коконе было написано два английских слова, выведенных высохшими брызгами слизи: "оставьте меня".
Они так и сделали, но только после долгих и, по крайней мере, со стороны Черри Берри, действительно сердечных объятий.
[15:37] УОТНИ: Это Старлайт Глиммер, доктор Капур. Извините, что прерываю загрузку программного обеспечения, но у нас срочный отчёт. Он будет достаточно длинным, поэтому, пожалуйста, проявите терпение.
[16:02] УОТНИ: Я начну с того, что скажу кое-что, о чем мы раньше не упоминали: мы все испытываем симптомы того, что можно назвать магическим голоданием. У нас, пони, симптомы достаточно незначительные. Наша шерсть немного потускнела, а метки немного поблекли. Файрбол больше не может дышать огнём, кроме случаев, когда мы включаем генератор магического поля.
Но Драгонфлай — самое магическое существо среди нас всех, поэтому у неё симптомы были самыми тяжёлыми. А вот и то, что мы не говорили вам раньше: Драгонфлай – оборотень, способная превращаться в кого угодно. Так чейнджлинги получали от пони любовь, которой они питаются: они маскировались под наших любимых и проникали в наше общество, пока не началась космическая гонка и между нашими расами не был заключён мир.
Мы знали, что Драгонфлай плохо себя чувствует, но до недавнего времени не знали, почему именно. Она скрывала свою болезнь от нас, а также попросила не говорить вам, что она оборотень, потому что боялась. Когда мы поняли, что Драгонфлай страдает от недостатка магии, мы стали предпринимать определённые шаги, чтобы решить проблему. Мы думали, что справимся. Однако мы не знали, насколько всё серьёзно, или, что самое главное, что именно Драгонфлай скрывала от нас.
Это подводит нас к событиям вчерашнего 227-го сола…
Венкант Капур прочитал сообщение, которое погружалось во всё более жуткие подробности. Заканчивалось оно следующим:
…Марк в каком-то трансе. Он выполняет команды, но только если мы повторяем их много раз и если мы настаиваем на том, чтобы он их выполнял. Он ничего не ест, сколько бы мы его ни заставляли. Если ему не станет лучше до завтра, мы попробуем взять все его оставшиеся рационы и посмотреть, не среагирует ли он на что-то, не являющееся картофелем.
От имени командира Черри Берри и всех нас мы приносим вам свои извинения за произошедшее. Пожалуйста, помните, что Драгонфлай имела лишь самые благие намерения. Она была больна и довела себя практически до смерти, спасая жизнь Марку. Находясь именно в таком состоянии, она и сделала то, что сделала. Мы не можем винить вас, если вы рассердитесь на нас за то, что мы скрывали её секреты, но мы простили её за это, а также за то, что заставила её сделать болезнь.
Мы постараемся продолжить процедуры модификации ровера. Без Марка будет очень сложно, поэтому мы надеемся, что он вскоре поправится. Но мы должны заботиться о нём, а также мы должны заботиться о Драгонфлай. Мы найдём способ вылечить её. Мы её тут не оставим.
Обратитесь к доктору Шилдс за дополнительными подробностями. Мы готовы ответить на любые ваши вопросы.
Венкат потянулся к телефону, выбрал контакт из списка и нажал на вызов.
Два гудка, а затем громкий недовольный голос.
– Что тебе надо, Венкат? – рыкнула на него Энни. – У меня пресс-конференция через пять минут.
– Отмени, – приказал руководитель марсианских операций. – Скажи им, что мы готовим специальный пресс-релиз и нам нужно больше времени.
– Чего? – Венкат буквально слышал, как Энни удивлённо моргает над затихшей на мгновение трубкой. – Какой ещё пресс-релиз? Это должен был быть рутинный брифинг, никаких новостей после необъяснимой отмены вчерашних испытаний двигателя. Что-то случилось?
– Я объясню тебе через минуту. Но сейчас отмени брифинг, а затем наложи вето на все исходящие потоки данных. Особенно на чат "Патфайндера". Нам нужно заблокировать этот канал немедленно. И, кстати, спасибо за то, что настаивала на отсроченной публикации чата.
– Какого хрена, Венк? – прорычала Энни. – Там что, блядь, кто-то умер?
Венкат Капур не ответил.
– …Блядь, – задохнулась Энни, когда до неё дошло. – Кто, Венк? Скажи мне, кто?
– Перекрой все каналы данных, Энни, – сказал Венкат. – А потом прочитай логи чата за сегодня. И жди встречи в офисе Тедди, когда закончишь. Ему я звоню следующим.
– Но кто, чёрт возьми… – связь оборвалась.
Венкат откинулся на спинку кресла и вздохнул.
– Чёрт возьми, да, – пробормотал он про себя. – Боже, боже.
Он успокоился, выбрал номер Тедди из своих контактов и набрал его.
– Боже, боже, – повторил руководитель марсианских операций.