Реабилитация

Глава I

Беспощадный электрический свет с противным жужжанием обрушился на спящую единорожку. Веки лишь зажмурились чуть сильнее, пытаясь спасти остатки сна от этого внезапного вторжения. Твайлайт не помнила, чтобы ей что-то снилось. Последние несколько дней её сны были глубокими и без сновидений. Они давали ей покой, отдых и, самое главное, забвение. Бодрствование же могло предложить лишь полную ошибок реальность.

И чувство вины.

Мысли неохотно начинали свою дневную работу, отыскивая в памяти ответы на такие жизненно-важные вопросы как: «Где я?», «Что я здесь делаю?», «Что я могу сделать?». Твайлайт ещё не хотела сдаваться пробуждению. Она цеплялась за остатки дремоты, замедляя мыслительный процесс. Что-то ей подсказывало, что ответы на эти вопросы не принесут ей ничего, кроме разочарования.

Шли минуты. Глаза по-прежнему отказывались открываться. Но мозг, уже успел понять многое по другим чувствам. В воздухе чувствовался запах дезинфекции. Слух улавливал тихий звук дальних шагов по кафельному полу коридора, сквозь закрытую дверь и жужжание светодиодной лампы над головой. Под головой чувствовалась небольшая, жёсткая подушка. Потянувшись на кровати, Твайлайт обнаружила ещё кое-что. Её передние ноги были скрещены на груди, и рукава рубашки не позволяли им сменить положение.

Рукава смирительной рубашки.

Твайлайт тяжело вздохнула.

Изолятор.

Вопрос «Где я?» закрыт. Прежде чем вопрос «Что я здесь делаю?» получил полное внимание мыслительного процесса, Твайлайт открыла глаза. Она лежала на кровати в углу маленькой комнаты, под тонким белым одеялом. Стены, пол и потолок были обиты мягкой, белой материей. Прямо перед ней красовалась обитая той же материей металлическая дверь с маленьким квадратным окошком, за которым виднелся коридор с до боли знакомыми бело-зелёными стенами.

Изолятор. Свет включился минут пять назад. Значит, есть ещё примерно десять минут до того, как в эту комнатку зайдёт здоровенный санитар с утренней порцией лекарств.

Он не станет ничего говорить, не станет ничего объяснять, не станет отвечать ни на какие вопросы, не обратит внимания даже на громкую ругань или нездоровую истерию. Его задача – дать лекарства. Если не получится через рот, то через шприц или капельницу.

Твайлайт знала это, помнила это. Она здесь уже не первый день. Пятый? Шестой? Сложно уследить за временем, когда изо дня в день абсолютно ничего не меняется. Рано или поздно эта неделя наказания должна закончиться. Её должны будут, наконец, выпустить. Скорее бы.

Изолятор. Никаких докторов. Никаких разговоров. Никаких друзей. Только противное жужжание лампы.

Вскоре после лекарств настанет время завтрака. Другой молчаливый санитар принесёт поднос с едой и будет кормить её с ложечки, как несмышлёную. Интересно, что сегодня на завтрак? Помнится, недавно был очень недурной салат со свежей травой. Затем она опять останется одна в комнате для душевнобольных.

Потом это повторится в обед, в ужин, в завершение погаснет свет, унося с собой это проклятое жужжание.

Изолятор. Одиночество.

Наконец настал момент, который Твайлайт так старательно пыталась отдалить. Она продумала о настоящем всё, что только могла, и её мысли необратимо сосредоточились на прошлом. «Что я здесь делаю?», «Как я здесь оказалась?». Мозг неумолимо искал ответы на эти вопросы. Ответы, которые хранились в памяти, лежали почти на поверхности…

И не было никакой возможности спрятать их от любознательных мыслей, защититься от горькой правды…

Одинокая слезинка скатилась по щеке.

Я подвела принцессу Селестию.

Одинокая слезинка. Помнится, раньше она рыдала навзрыд часами. Её разум отчаянно сопротивлялся, не желая примиряться с провалом. А потом не осталось сил, чтобы плакать. Или начали действовать новые таблетки?

Твайлайт не могла проиграть. Она одна знала правду. Всё зависело от неё. Если она не справится, то всё будет потеряно. Ну почему сестра Ратчет и Силас оказались именно в том месте именно в то время?

За окном появился силуэт жеребца в халате. Замок двери громко щёлкнул, и доставка таблеток зашла внутрь. Пациентка приподнялась на кровати из положения лёжа. Не было смысла сопротивляться. Не было смысла говорить.

Не было смысла вообще ни в чём.

Твайлайт послушно открыла рот, позволяя засыпать таблетки, и запила водой из стаканчика, поднесённого санитаром. Затем открыла рот ещё шире, позволяя ему полюбоваться пустотой за щеками. Жеребец молча кивнул и приступил к осмотру магического глушителя на роге Твайлайт. Это заняло ещё секунд двадцать, после чего он вышел и закрыл дверь.

Скорей бы завтрак. Нельзя сказать, чтобы Твайлайт была голодна, но она искренне хотела, чтобы все утренние формальные процедуры поскорее закончились. Уж лучше быть наедине со своими мыслями, чем наедине с этими молчаливыми, бесчувственными благодетелями.

Смирительная рубашка – очень неудобная штука для пони. Она не позволяет не только держать предметы копытами или там почесать нос, но и нормально стоять на четырёх ногах. Так что у Твайлайт не было даже возможности думать и при этом бестолково ходить по кругу, как в старые добрые дни в родной библиотеке Старого Дуба…

Старый Дуб. Интересно, кто им сейчас заведует? Есть ли там те книги, что, как я помню, там были? Что не нашлись в моей палате.

Книги в её палате. Ещё одна попытка этого мира убедить её в том, что этот мир реальный, единственный реальный, а её память – нет. Как фотография на день рождения после вступительного экзамена. Как тот факт, что она помнит свои 19 лет жизни слишком ярко, как бредовую иллюзию…

Твайлайт закрыла глаза и попыталась представить себе библиотеку Старого Дуба как можно подробней.

Пенье канареек за окном. Запах книг, чернил и пергамента. Солнечные блики от утреннего солнца на полу и кровати. Она сладко потягивается на своей мягкой постели после спокойного сна и резко вскакивает на пол. Некогда прохлаждаться. Как ученице самой принцессы Селестии, ей нужно скорее вернуться к изучению природы магии трансмутации. Она спускается на кухню, начинает готовить завтрак, но по пути захватывает с рабочего стола книгу «Продвинутая теория морфических полей» авторства Лайтшифта, открытую на 147 странице. На той же странице, на которой она её оставила вчера.

«Эффективность использования методов морфического преобразования третьего порядка во многом зависит от абсолютной массы исходного объекта и уровня сложности магических полей Лонгмейна объекта итогового. Для объектов шестого уровня и меньше следует использовать методы второго порядка. Они проще и не бояться эфирных шумов.

Для оптимальной эффективности абсолютная масса исходного объекта должна совпадать с приведённой-морфической массой объекта итогового, что очевидно.

Теоретически допускается несовпадение масс в два раза в сторону увеличения и в три раза в сторону уменьшения, но на практике несовпадение масс уже в полтора раза делает заклинание неподъёмным для обычного единорога. Так как морфическое преобразование из нематериального требует разительно больше затрат магической энергии на поддержание стабильной работы классической сетки Ганаши...»

Твайлайт открыла глаза. Она, конечно, выделялась среди других единорогов отличной памятью, но помнить наизусть содержание 147 страницы «Продвинутой теории морфических полей»…

Был ли у неё подобный талант до пробуждения в больнице?

Причём она помнит не только содержание страницы. Она помнит иллюстрацию в правом верхнем углу, изображающую преобразование чашки в яйцо с живым птенцом (само преобразование обозначалось обычной стрелкой). Она помнит очень жирную и разбухшую, почти нечитаемую, букву ‘н’ во втором абзаце – очевидно ошибка типографического станка, на котором была напечатана книга. Она помнит, как она читала. Как она идёт с книгой к чайнику, как она наливает травяной чай, как нарезает себе бутерброд с ромашками, смотря одним глазом на нож, а вторым в книгу.

И она помнит, что в её палате в больнице этой книги не было.

Твайлайт попыталась вспомнить свой первый разговор с доктором Роузом.

Сестра Ратчет и Силас привели её к кабинету доктора. Роуз вышел из кабинета на минутку с сестрой Ратчет, чтобы расспросить о состоянии больной после пробуждения. Потом он расспрашивал об амнезии. Твайлайт завалила его кучей вопросов. Что я здесь делаю? Как я здесь оказалась? Почему я ничего не помню? Он пытался объяснить, что она больна. Что амнезия – побочное действие нового лечения. Как он назвал её болезнь? Какая-то шизофрения с какими-то осложнениями и что-то про расстройство личности…

Звук открывающегося замка прервал размышления. Время завтрака. Здоровенный санитар зашёл внутрь, держа во рту поднос с чем-то горячим. Над тарелкой шла тонкая полоска пара. Твайлайт снова села на кровати. Поднос опустился на её задние ноги. Ложка с едой застыла у рта единорожки в смирительной рубашке, с магическим глушителем на роге, со следами редких слёз на щеках. Твайлайт осторожно понюхала. На завтрак была очень жидкая овсяная каша. Бывало и хуже. Твайлайт открыла рот и начала есть. Через несколько минут она съела всю кашу и запила её какой-то жидкостью, отдалённо напоминающей ягодный компот. Санитар с подносом ушёл. Дверь опять закрылась. Над головой противно жужжала лампа.

Настало время для третьего вопроса. «Что я могу сделать?». Твайлайт внимательно осмотрела знакомые стены комнаты. Дверь не открыть. Кричать, шуметь бесполезно. Другого выхода нет. Да и куда выходить? Она осмотрела себя. На ней не было ничего кроме смирительной рубашки и магического глушителя. Жаль, нет листка пергамента и чернильницы с пером. Они остались в её палате. Хотя, после произошедшего, скорее всего её старые записи были обнаружены. Драгоценная кукла Смарти Панс также осталась у докторов. Единственное, что ей оставалось, это думать. Вспоминать, сопоставлять, анализировать, планировать.

В кои-то веки у неё было много свободного времени. Ей было некуда спешить. Ничего не зависело от неё здесь и сейчас. По крайней мере, пока она в изоляторе. Можно было спокойно разложить всё по полочкам. Осознать все свои ошибки, чтобы их не повторять. Понять, что ещё можно исправить.

Друзья. Эпплджек, Пинки Пай, Рэрити, Флаттершай, Рейнбоу Деш. Что с ними случилось после произошедшего?

Это важно. Это нужно вспомнить. А для этого нужно вспомнить всё о том, что случилось. Всё с самого начала, до самого конца.

Твайлайт попыталась усесться поудобней. Жужжание лампы уже не казалось таким противным. Оно отошло куда-то на задний план. Превратилось в безликий фон этого места, примерно как бело-зелёные стены коридоров или запах дезинфекции.

Что ж. Всё началось в «Комнате посещений и консультаций» с Эпплджек и Рэрити, когда я показала им компромат на доктора Роуза.