Другая Найтмер

Глава 21 Второй раз

Наблюдая за всполошившимися кобылками, я уже думал, что к нам Селестия заявилась или какое-то чудовище, когда я глянул через магию и ничего не понял. За дверями был почти обычный жеребец, если вынести за скобки его могущественную магию. Кажется, это Шайнинг Армор, и тоже с веником каких-то цветов. Только по скромнее размером, да по тускнее с магией.
— Кажется, это Шайнинг Армор пришёл с веником. Нечего волноваться, — попытался я успокоить кобылок, но куда там.
— Это катастрофа! — на лице Кейденс был такой ужас, что мне было совсем не смешно. — Он пришёл, а я ещё совсем не готова! Моя грива! Мой хвост! Найтмер, спасай!
— Как? — смотря на этот дурдом, я ощущал себя словно во сне, видя, как три кобылки буквально запрыгивают в ванную комнату.
— Задержи его как-то! — выдала Фаерфлай, закрывая за собой двери. — Дай нам десять минут!
— Подумаешь, девушка на свидание опоздала. — направляясь к двери, я не мог понять причины такой паники. — Кого это вообще может удивить? Вот если парень опоздал, это могло быть проблемой.
Переходя из комнаты в коридор, а затем и в прихожую, я неспешно шагал, видя, как жеребец ещё раз деликатно постучал копытом по косяку, перед тем, как я остановился перед дверью, решая сложный вопрос. Как её открыть без магии? Вроде, с ручкой проблем не было, но небольшая поворотная защёлка создавала проблемы. Всего-то, повернуть вороток вокруг себя! Только, как сделать это копытом, без магии?
Усевшись переде дверями, и мучительно думая над этой задачей, как никогда остро ощущая себя инвалидом, не способным на элементарные вещи, о которых обычно даже не задумывался, как не задумываются о них пони, просто делают и идут по своим делам. Я же застрял перед обычными дверями, с ходу не в силах понять, как их открыть. Для верности садясь на пол и чеша затылок в надежде на светлую идею. Вот только, кроме зубов особо ничего в голову не приходило. Так как открыть двери одним копытом не выйдет, а для второго места просто нет из-за ручки. Во всяком случае, моё туда не влазило самую малость. Затравленно смотря на вороток и пытаясь открыть его одним желанием, так как другие варианты просто не приходили в голову. Можно, конечно, магией… Хотя, стоп! А вороток вообще закрыт?
Одного взгляда на магию двери мне хватило, дабы ощутить, как я готов сквозь пол от стыда провалится.
— Да вы издеваетесь! — хотелось со всего маху врезаться лбом по двери, но рог заставил держать себя в руках. — Кто бы мог подумать! Она не закрыта! Двери в апартаменты принцессы просто незакрыты! Входи, кто хочет!
— Дорогая, ты скоро? — новый вопрос по сторону в двери заставил задуматься.
А у меня закрались смутные подозрения насчёт защитной магии, которая монолитом оплетала дверь, включаясь и отключаюсь от одной мелкой защёлки. Видимо, как и окно, она была односторонне проницаема для взгляда. Нужно будет глянуть.
Надавив копытом на ручку, лёгким толчком открываю двери, надеясь, что три минуты моего позора никто не заметил, потому что Найтмер, которая не может открыть двери, это уже слишком.
— Любимая! Позволь подарить тебе эти белые лилии, как знак… — тыча мне в нос очередной веник, белый жеребец, склонив голову с сине-голубой гривой, вещал признание в любви.
В то время, как пара стражников с противоположной стороны коридора ошалело смотрели то на меня, то на коленопреклонённого Шайнинга, который не собирался останавливаться, шпаря, как по писанному, вот уже целую минуту. Только хвост поддёргивался от волнения. пока я пытался отойти от шока и пытаясь не вмазать ему с обоих задних копыт, из последних сил сдерживая себя, дабы не нокаутировать любимого Кейденс. Но жеребец явно задался целью победить мою волю.
— Любовь моя, позволь мне доказать мои чувства своим нежными поцелуем, — вывернул жеребец, поднимая голову и, закрыв глаза, потянулся ко мне губами. Это было последней каплей. Это уже было чересчур!
— Подавишься! — снова крутанувшись на копытах, и в последний момент, ради Кейденс, чуть смягчаю удар, ощущая, как цель была безошибочно найдена. — Прости…
Разворачиваюсь, смотря на лежащую на полу тушку, рядом с которой сиротливо лежит букетик, перевязанный розовой ленточкой, да двое стражников, которые пялятся на меня совершенно дикими глазами с отвисшими челюстями и пара горничных, присевшие на пол, шокировано смотрят на меня, словно на… Лучше даже не думать об их эмоциях.
— И что мне делать? — вопросительно смотрю на стражников. — Может, поможете затащить на диван?
В ответ оба стража сделали по шагу назад, прикрываясь копьями.
— Эх. Придется самой. — хватаю зубами гриву жеребца, затягиваю безвольную тушку в покои Кейденс, закрывая за собой двери. — Стоп. Букетик!
Открываю двери, оглядывая коридор, и, не найдя опасности, хватаю зубами букет под взглядами совсем уже ошалевших зрителей, и снова скрываюсь за дверью, молясь, чтобы тревогу не подняли. Мне только усиленного отряда стражи для полного счастья не хватает.
— Может, тебя тоже под коврик положить, как Бюшу? — смотрю на здоровенное тело жеребца, который как бы не больше меня в холке, а кости с мясом явно весят раза в два больше, чем моё худющее тело. — Нет, Кейденс не поймёт. Придется тащить до диванчика. Хорошо хоть, гриву вымыл, и потом, не пахнешь только травой. Видать, прямо из ванной явился. Или, может, магия какая есть? Эх, тяжёлая у меня жизнь…
Цапнув гриву поосновательней зубами, и напрягшись, как следует, тащу это тело к ближайшему дивану, залазя на диван с копытами и каким-то чудом втаскивая тело наверх, словно мешок картошки, балансируя на спинке. Ощущая, как пот буквально градом стекает по телу, а от сверхусилий челюсти почти судороги сводит.
— Тьфу. — выплёвывая гриву, ощущаю, как для крупа пропал противовес, мир крутится, и я падаю со спинки дивана за мебель. — Ай. Да что же такое-то? На хвост прямо, уу, гад.
Слегка прихрамывая, выхожу из-за дивана и вижу лежащее поперёк дивана тело с выявленным из рта языком, выглядевшее совершенно не эстетично и даже пугающе, словно маньяк труп кинул. Нет, так не пойдёт, Кейденс же в обморок от такого упадёт. Нужно поправлять!
Усевшись пред диваном, кое-как копытами ложу тушку нормально, закидывая задние ноги на диван. Заодно не вижу почти ничего под животом, кроме всё того же меха и лёгких выпуклостей. Заставляя себя не думать об этом, укладываю голову на подушечку и складываю передние копыта на груди. В общем, вышел мирно спящий пони, только язык вывален. Но лучше так, а то ещё задохнётся болезненный. Пока хоть жив, о чём говорит магия, струящаяся по телу. Прикладывая уход к груди, удостоверяясь, что сердце стучит и смерть, вроде, не грозит этому психу.
— Чего-то не хватает. — наклоняя голову, смотрю на белого жеребца так и эдак, пока до меня не доходит. — Букетика нет!
Метнувшись к дверям, хватаю веник зубами и, возвращаясь назад, вкладываю цветы под передние копыта так, чтобы они немного прикрывали шею и закрывали грудь. Поправляя растрёпанную гриву, отхожу назад с чувством выполненного долга. Пусть полежит, а там Кейденс придёт, и порядок наведёт. Даже язык, висящий из приоткрытого рта, не так заметен за этими цветами. Особенно, если смотреть от двери. Можно сказать, просто спящий жеребец отдыхает в ожидании своей любви. А то, что два здоровенный фингала уже видны даже через шерсть, издержки обстоятельство неопределённой силы. Ну, не нужно было пытаться меня поцеловать! Не люблю я этого. Очень сильно не люблю!
— Шайнуля, а вот и я! — в распахнувшиеся двери величественно выплывает Кейденс, разодетая в пух и прах, да ещё начёсанная да наманикюренная по самый рог. Одними ресницами можно жеребцов штабелями укладывать. — Твоя любимая…
Монолог обрывается на полу слове, когда Кейденс видит эту икебану в виде мирно лежащего тела жеребца с букетиком и меня, сидящего рядом и ковыряющего ковёр копытом. Главное, чтобы пронесло.
— Найтмер! Почему у тебя во рту грива Шайнинга?! — хвостом чуя проблемы, пытаюсь дать задний ход, выплёвывая изо рта мусор, о котором забыл из-за стресса. — Ты что, хотела его загрызть?!
— Оооо… — за спиной Кейденс слышится выдох и удар упавшего тела. Кажется, кто-то сомлел.
— Ты всё не так поняла! — пятясь назад, ощущаю, что сейчас меня буду бить, и, возможно, даже ногами. — Всё было совсем не так! Я только…
— Только сидишь с гривой Шайнинга во рту?!
— Да. — ощущаю, что магия сгущается настоящим штормом. — То есть, нет. Ты не понимаешь!
— Ах, я не понимаю! — глаза Кейденс буквально молнии метали! — О, я всё понимаю…
— Он пытался поцеловать меня! — зажмурившись, выдаю правду, ощущая, что ещё немного, и будет больно, очень больно, до хруста костей.
— Он что?! — гроза словно на стенку налетела. — Мой Шайни пытался поцеловать тебя?
— Да! — молясь, чтобы пронесло, продолжаю. — А перед этим две минуты признавался мне в любви! Я честно пытался сдержаться, но он не оставил мне выбора! Стражники в коридоре подтвердят! Они всё видели! Это он во всем виноват!
— Так. — приоткрыв один глаз, вижу Кейденс, «нежно» обнимающую шею жеребца, чья голова покоится у неё на задних ногах, а с рога падают заклятья. — Рассказывай всё по порядку.
— Да что рассказывать. — немного расслабляюсь, ощущая, что шторм миновал. — Я открыла двери, а он возьми, да бухнись на колени, тыча мне в нос свой веник. Две минуты тебе в любви признавался без роздыха, не видя, кому говорит.
— Так долго? — в словах Кейденс прозвучала нежность, а копыто потрепало синюю гриву страдальца. — Значит, он не понял, кому говорил?
— Наверное. А потом решил тебя поцеловать, — расслабляясь, вижу, что гроза миновала. — Ну, я и не сдержалась. Ты же знаешь, как я к этому отношусь.
— Могла сказать ему. — уже игриво подмигнув мне, Кейденс гладила голову больного копытом, выглядя донельзя довольной. — Времени у тебя было с избытком.
— Да я от возмущения слова сказать не могла! — в пол глаза смотрю, как Вайтфлауэр помогает Фаерфлай прийти в себя. — Так что, пришлось тащить его зубами за гриву на диван. Вот тогда, наверное, эта пакость у меня во рту осталось. Ну, дальше положила я его, чтобы удобней лежалось, и букет вернула. Всё же, он его для тебя принёс.
— Какой же ты невезучий, Шайнуля, — с таким теплом в голосе проворковала Кейденс, что я чуть не заревновал, но вовремя одумался. — Ничего, мы тебя вылечим, обязательно вылечим.
— Точно, — хватаюсь за спасительную идею, — ты его выходишь, поставишь на копыта, и тогда…
— Принцесса! — в входные двери буквально вломились стражники во главе с Фэнсипэнсом, и так и застыли на пороге, видя эту картину маслом. — С Шайнингом всё в порядке?!
Я только копытом глаза закрыл, не желая видеть двух единорожек, пытающихся не упасть в обморок, Кейденс, держащую на коленях голову Шайнинга, самого жеребца, который лежит солдатиком, обнимая веник, себя, заползшего в уголочек, и, как апофеоза беспредела, толпу стражи, готовых разить и спасать. Вот только, определиться, кого разить, а кого спасать, у них с ходу не вышло.
— Где я? — слабый голос Шайнинга был словно выстрел из пистолета в натопившей тишине. — Что происходит…
— Тише, любимый, всё хорошо. Лежи, и ни о чём не думай, — наклонившись, Кейденс дарит бедолаге такой поцелуй!