Другая Найтмер

Глава 4 Первый завтрак

С трудом подавив поднимающуюся панику от этих тривиальных, но до ужаса жутких мыслей, я сглотнул голодную слюну, осознав, что все это время пялюсь, на корзинку с фруктами, в то время как желудок буквально полоскает мне мозги желанием кушать. Моргнув, я с трудом оторвался от гипнотических явств, ощущая, как стремительно тают мои волевые силы, а желание кушать, становится просто невыносимым, отдаляя на задний план разные посторонние мысли, мешающие набить живот вкусняшками, которые, так одуряюще пахнули, истязая мое обоняние.

Поднимаясь на негнущихся копытах, я сделал пару шагов вперед и снова уселся уже совсем рядом с корзинкой. Ощущая себя дураком, думающим, как достать персик из корзинки. Руки то нет, да и магии нет, и копытокинеза нет. Взять фрукт своими копытами будет не просто, так как персик прикрыли яблоко с грушей, когда как с боку лежала гроздь винограда.

Которая тоже соблазняла меня своими сочными ягодами. И хоть зубки у меня были совсем не травоядные, но, как и все аликорны, я был всеядным. Во всяком случае, пока была магия, желудок аликорна может даже камни переваривать, что Найтмер не раз доказывала на луне. Хоть вкус у них был...

— Фу, гадость, — прямо как наяву, ощутил эту пыль и дерущую горло сухость лунных камней. — Как она их ела? Они же почти не съедобны! Да даже с льдом лучше они не были! Скорее, даже хуже! Зачем я это вспомнил!

Хватаю двумя ногами подвернувшийся под копыта грана, и уже собираюсь грызнуть его, когда одно копыто неожиданно дрогнуло и спелый плод, почувствовав свободу, устремился к земле.

— Нет, — ловя копытом плод, я промахнулся, забыв, что кисти нет, отчего плод отлетел к дальней стене комнаты. — Зараза. Ладно, попробуем ещё раз.

Сосредоточившись и призвав всю свою силу воли, аккуратно обхватываю небольшое киви двумя копытами и сжимаю его. Ощущая как ноги потряхивает от такой тонкой работы, поднимая их вверх к лицу.

— Ой, — киви попадает в нос, и от неожиданности я упускаю ещё один плод. — Да вы издеваетесь!

Вдох, выдох. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Успокоится! Я не опущусь до поедания фруктов ртом с пола. Не дождетесь! Человек звучит гордо! А аликорн ещё гордее! Поэтому взять себя в руки и гордо нести свою человечность-аликорновость!

— Яблочко, иди ко мне, — облизываясь, дрожащими коптами подцепляю плод. — Сейчас я тебя…

С щелчком зубы клацают друг о друга, скользнув по гладкой шкурке плода, отбрасывая яблоко в сторону, оставляя меня с прикушенным языком и ощущением полного провала. Это просто не может быть, потому что не может быть. Ну не могу же я проиграть каким-то фруктам!

— Не дождетесь! — с размахом опускаю копыта на банан, который вылетает из кожуры, оставляя меня с носом. — Фрукты надо мной издеваются! Это значит война!

Глаза заволакивает багровая дымка ярости. Наплевав на все, просто хватаю зубами апельсин, охватывая разом кусок плода, ощущая, как сладкий сок брыжет в рот, а корочка снимается зубами. Вгрызаясь в плод, я был просто на седьмом небе от счастья, глотая целые куски плодов, ощущая как мир закрывает багровая пелена и теряя связь с реальностью.

Прихожу в себя, стоя над лужей сока и вылизывая ее языком, ощущая, как виляю бедрами от удовольствия и слегка пританцовываю задними ногами. Пока язык скользит по гладкой поверхности, слизывая остатки того, что совсем недавно было малиной, а сейчас стало сладкой кашицей.

Моргнув, поднимаю взгляд на стены, ощущая, как лицо заливает краска, от шеи до кончиков ушей, молясь всем богам, только бы за мной не наблюдали, потому что вид камеры явно указывает на то, что тут сходил с ума дикий зверь. И я даже представить боюсь, как пятна сока оказались на потолке, не говоря об измазанных стенах, а пол, вообще вызывал оторопь и желание провалиться на месте от стыда. Ведь кроме меня некому было устраивать такой феерический свинарник.

— Если Селестия это увидит, мне влетит, сильно влетит, — подсказывал опыт Луны, с которым было трудно спорить, — одно радует: с Луной мы точно найдем общий язык, с такими то замашками.

Присев на чистый участок пола и обхватив голову копытами, я начал вспоминать, как совсем недавно куролесил. Ощущая, что у меня горит уже не одна голова, а все тело до самого кончика хвоста пылает от стыда, ведь когда я решил сделать ещё пару кусь, корзинка опрокинулась и фрукты покатились по полу, кто куда. Ну, и я рванул за ними на одних рефлексах, выбирая произвольно цели, пинком отправляя тару в полет с остатками еды и топча все, что под копыта попадалось. Порой спотыкаясь и падая на пищу, больше давя и пиная еду, чем действительно кушая. А после того, как целых плодов не осталось, вылизывая пол и стены языком до того момента когда мозги не прочистились.

Опустив взгляд с них на грудь и живот, я с новой силой захотел провалиться под землю, ведь шерсть которую я так долго приводил в порядок, была вся вымазана соком и остатками фруктов да ягод, словно я в них валялся. Про вид передних копыт даже думать не хотелось. Просто в голове не укладывалось, как вообще можно ТАК измазаться при еде!

— И как мне это убирать? — смотря на этот разгром, я ощущал, что просто себя не прощу, если кто-то увидит ЭТО. — Тут либо языком вылизывать, либо использовать шерсть, как половую тряпку. М-да, дилемма…

Подойдя к фонтанчику, опускаю копыто в воду, ощущая, как кожу жжет магия света. Болезненно, но терпимо, а грязная вода уходит в основание фонтана, скрываясь в недрах каменного монолита. Уже уверенней вторым копытом мою первое, отгоняя боль в сторону, видя, как фонтан самоочищается, а мокрая шерсть свисает вниз влажными патлами. Не тряпки, конечно, но сойдет, потому что отмывать это все языком я не готов.

Вытащив чистые и мокрые передние ноги из фонтана, я кое-как выжал шерсть, что бы хоть не капало, и пошлепал к ближайшему остатку трапезы, оставляя влажные следы, ощущая себя крайне тупо, но одна мысль, что кто-то увидит этот погром, придавала мне сил, заставляя становиться на передние колена и вытирать грязь своей шерстью, пока пятно не исчезло, оставив после себя немного воды, когда как грязь перекочивала на мою шерсть, которую пришлось снова мыть.

Одно за другим, я сводил пятна, про себя ругаясь и молясь, чтобы меня никто не видел за этим процессом. Сначала с пола, потом перешел на стены, и только когда остались только те, до которых я просто физически не мог дотянуться даже в прыжке. До меня дошла одна странная вещь.

— Разве пятна не должны быть больше? — смотря на потолок, я не понимал, почему подсохшее пятно уменьшилось, а там, где были небольшие брызги, сияла чистота. — Да быть этого не может!

Ошалев, я не устоял и сел на пол, гипнотизируя пятнышко грязи на потолке, метя хвостом влажный пол, наблюдая, как пятнышко по-немногу уменьшалось. Истончалось прямо на моих глазах. Пока одно пятно не распалось на несколько меньших и те не исчезли, оставив потолок сиять белизной, словно его только что почистили и вытерли насухо. Глаза видели, а разум просто отказывался осознавать сей факт до тех пор, пока магия не завершила свою работу, и окинув взглядом камеру, я не нашел ни одного грязного пятна, что на стенах, что на потолке, с размаху опуская голову на тумбу, чтобы до звездочек в глазах и вкуса крови на языке, но голову только мягко оттолкнуло назад.

— Нужно было догадаться! Тут есть очищающие заклятья! — тело буквально трусило от взрывных эмоций. — А я, как дурак, вымывал все своей шерстью! Моя копыта в святой воде! Слава светилам, хоть не вылизывал! Кто же знал то!?

Ложась на пол и накрывая голову для верности ещё гривой, я хотел взывыть от всего происходящее и одновременно открутить голову любому, кто это даже в теории мог видеть. Подумать только, ужасная Найтмер, словно животное, ела с пола, а потом своей шерстью полировала полы, в которых такая продвинутая чистящая магия. О том, кого и при каких обстоятельствах в прошлом силой заставляя мыть своей шерстью полы, лучше даже не вспоминать.

— Это фиаско. Это полное фиаско, — шепча себе под нос, я не хотел понимать, почему у меня шерсть стала влажной возле глаз, ощущая себя как никогда паршиво и потерянно. — Я точно никакая не Найтмер. Кто угодно, но не она.

От этого понимания становилось только хуже, а в голове мельтешили неприятные мысли о будущем. В которых я всё также буду обитать в этой клетке, раз не могу контролировать свои эмоции и от каких-то фруктов чуть с ума не схожу. Косплея берсерка и творя разные безумные вещи, после чего по своей тупости не замечаю очистительной магии в помещении. Хотя можно было догадаться раньше, когда то, чем меня рвало, исчезло. Я то грешил на уборщиков, но, оказывается, тут все продуманно. Более того, безопасно, потому нет никакой зоны утилизации, вроде отхожего места, где можно начудить с дуру. Да тут можно в любом углу гадить, и все само собой уберется! Причем медленно и безопасно, так что даже специально нельзя себе навредить.

— А ведь верно, — вспоминая удар об стены, я ещё удивлялся, чего это мрамор такой мягкий. — Амортизирующая магия!

Не глядя, поднимаю и опускаю на пол переднюю ногу, которую словно мячик отталкивает от мрамора магия. Причем, так сильно, что я вообще не коснулся камня. Видимо, сила противодействия, зависит от силы удара. При среднем толчке почти не ощутил, а сильный приводит к мягкому отводу удара. Да и раньше, когда я упал, думал череп трещал, а ведь тогда у меня трещали позвонки после того как, голову мотнуло, но из-за боли я просто не обратил на это внимание.

— Вот же западня! — не знаю, мне восхищаться или проклинать создателей этого чуда для буйных темных. — Безопасно, чисто, тепло, ещё фонтанчик успокаивает нервы и только свет для очищения. Даже самоубиться об стенку не выйдет. Ха-ха! Зачем смирительная рубашка, если стены такие мягкие!?

Ни моральных, ни физических сил просто не было, да и полный желудок отдавался приятной истомой. Хоть по-хорошему нужно было ещё привести себя в порядок, но сил даже встать просто не было, а объятья небытия растворяли мысли подобно дурману, лишая меня возможности противиться приходу сна, в котором я уловил отголосок силы Луны, прежде чем мир окончательно померк.