Слеза аликорна

— Моя дорогая Селестия, я уже говорил тебе, что ты прекрасна? Не проходит и дня, чтобы ты не слышала от меня этих слов, ведь я никогда не перестану восхищаться тобой. Твоей статной, гордой фигурой, твоей доброй улыбкой, твоими прекрасными, вечно сияющими глазами. Твоими нежными объятиями…

О твоей красоте веками складываются поэмы, и пишутся полотна, и надо быть безумцем, чтобы не понимать, почему. Для меня нет большего счастья, чем говорить с тобой, скрашивать твои будни своим скромным присутствием, видеть твою милую улыбку или слышать твой мелодичный смех. В эти моменты я чувствую, что живу не зря. В свои жалкие двадцать лет я не мог и представить, что странными путями судьбы окажусь в таком сказочном месте. Ещё большим шоком было бы для меня прошлого узнать, что вскоре я не смогу и помыслить своей жизни без одной прекрасной белой пони…

А ведь когда-то я был вам совсем чужим. Тогда, в начале, мне было страшно за себя. Не счесть, сколько раз я успел попрощаться с жизнью. Потом, когда ты подарила мне подданство, мне было больно видеть, что этот мир не принимает меня. Меня сторонились, за моей спиной шептались, меня пытались использовать в корыстных целях, лукавили и лицемерили. Но потом вновь пришла ты, и подарила свою заботу, и тогда я понял, что моя жизнь только начиналась. Твои поддержка, понимание и забота неизменно приносили мне счастье и спокойствие несмотря ни на что. И, несмотря ни на что, я буду вечно тебе за это благодарен всей своей душой…

Мне сложно описать словами, как я ненавижу себя за это письмо. Уже долгое время меня терзают мысли о том… что моё сердце не вечно, и, рано или поздно, мне придётся тебя покинуть. Я вижу в твоих глазах страх и тревогу, и с каждым годом я стал их замечать лишь чаще. Я был подле тебя больше половины жизни, лучшей её половины, и я больше смерти боюсь до конца отведённого мне времени стать для тебя причиной боли и страха от неминуемого. Поэтому…

— Анри… — не веря прочитанному прошептала белая аликорн. С ужасом в широко распахнутых глазах, она выбежала на балкон своих покоев и взмыла в алеющее вечернее небо.

— … поэтому я решил покинуть тебя раньше, чем этот момент настанет. Я вернусь в родной мир и буду доживать свой век там. Когда ты прочтёшь это письмо, меня уже здесь не будет. Я не хочу, чтобы ты бессильно смотрела на то, как моё тело превращается в немощную развалину, личность — деградирует, а от памяти остаются лишь разрозненные осколки. Это было бы для меня худшим наказанием.

Селестия, прошу, запомни меня молодым парнем, который неожиданно для себя самого влюбился в сказку.

P.S.: Моя последняя картина в мастерской. Надеюсь, т Пожал Я очень

Навечно Твой.

В далёком закоулке кантерлотского сада, куда редко заглядывал даже самый ответственный садовник, одиноко стоял мужчина.

— АНРИ-И-И-И-И!!!

Он вздрогнул и крепче сжал в ладони небольшой овальный камень, исходящий голубым светом — билет в один конец, домой.

— Ну же! Тряпка! Соберись! — сквозь зубы со злобой шипел человек.

— АНРИ-И-И-И-И-И-И-И-И!!!

Он вздрогнул снова. Он клял себя за страх и нерешительность, а голос приближался. Не имело значения, что это лишь возвращение в родной мир. Для него это было равносильно смерти.

— Анри! СТОЙ!!!

Вот и всё. Не в силах больше держаться, человек упал на колени и, сгорбившись, закрыл лицо руками.

Сначала послышался хлопок телепортации, потом, буквально в метре — тяжёлый удар копыт о землю, а после неизвестная сила вырвала из руки человека планарный ключ и пулей отправила его в сторону ближайшего камня. Артефакт с хлопком разлетелся на тысячу осколков.

Крепкие копыта прижали человека к белой груди, внутри которой буйной птицей отчаянно колотилось большое сердце. Селестия плакала не скрывая чувств, обнимая дорогого друга копытами, крыльями, и прижимаясь шеей к его щеке. За нахлынувшими эмоциями пони не заметила, как её саму аккуратно заключили в объятия.

— Как ты м-мог подумать такое?... — сквозь слёзы шептала аликорн. — З-зачем?...

Человек пытался что-то сказать, но тугой ком в горле не давал вымолвить ни слова, поэтому он лишь крепче обнял дорогую сердцу кобылку.

— Прошу, не оставляй меня одну… — тихонько шептала аликорн.

Вздохнув, человек дрожащим голосом ответил:

— …Не оставлю.

Прошло полвека. К Селестии вернулась её любимая сестра, у неё появилась маленькая и очень преданная ученица, неизменно радующая своими достижениями, всё шло своим чередом. И никто не придавал значения маленькой невзрачной статуе, недавно появившейся в дальнем уголке королевского сада. Странного вида существо сидело на камне, закинув ногу на ногу, и с доброй улыбкой что-то рисовало в блокноте. Лишь принцесса Луна однажды спросила у сестры, что это за необычная статуя, на что Селестия, потупив взор, лишь печально улыбнулась, а по её щеке скатилась одинокая слеза.