Из ее тени

Шум и суета Мейнхэттена были  для Рэрити чем-то, по чему она всегда скучала, пусть и никогда бы и не призналась в этом. Сейчас единорожка понимала, что именно Понивилль — это родное для неё место. Там она смогла обрести душевный покой, несмотря на то, что такие амбициозные пони, вроде неё, часто представлялись более склонными к жизни в большом городе. Так, во время последней поездки, Рэрити стало совершенно очевидно, что внешнее великолепие мегаполиса не перекрывает различий её образа мышления  с большинством его обитателей. Однако, сойдя с поезда и снова прогулявшись по улицам Мэйнхэттена впервые со времени своего унизительного опыта, единорожка не могла не почувствовать, как очарование большого города снова обволакивает её.

К сожалению, её друзья не смогли составить ей компанию. Они с девочками и так были близки уже долгое время, но с прошедшего инцидента в Мэйнхэттене единорожка делала всё возможное, чтобы оказывать им ту заботу и уважение, которые, по её мнению, они заслуживали. Поэтому, модельер чуть было не отклонила предложение, которое привело её сюда, когда получила его. Мысль о том, что ей прислали только один билет, воспринималась практически как оскорбление, учитывая обстоятельства. Однако её подруги, как ни странно, настаивали на том, чтобы она согласилась. Как любезно заметила Твайлайт, такая возможность выпадает не каждый день, и было бы глупо упускать её из-за того, что друзья не смогут присоединиться к ней.

Рэрити регулярно переписывалась с Коко Поммель с того памятного дня. Она казалась милой, и очень дружелюбной, настолько, что Рэрити уже не принимала во внимание того факта, что той приходилось врать, принимая участие в ужасной игре Сури Поломейр. Понятное дело, это был не самый хороший поступок, но он бледнел по сравнению с действиями Сури, и с её общим правилом: "Любой ценой вырваться вперёд", очень распространённым в большом городе, поэтому она могла понять позицию бедной кобылки. Кроме того, та извинилась и искупила свою вину; сделала гораздо больше, чем её прошлый работодатель, что было ровным счётом ничего.

Рэрити была очень рада услышать, что Коко прекрасно справляется со своей новой должностью дизайнера по костюмам. Платья, которые она сшила для Сури, чтобы та представила их в качестве собственной работы, хоть и были скроены из краденой ткани, оказались довольно милыми, и неудивительно, что пони с таким уровнем таланта добилась успеха. Но что действительно стало сюрпризом, так это получение пригласительного билета на  показ нового шоу, с дизайном костюмов за её авторством. И не просто билета, а VIP-пропуска на специальный показ нового шоу "Из её тени". Шоу ещё даже не открылось на Брайдвее; Рэрити (и, по-видимому, любой другой, кто был специально приглашён) увидят его первыми. Эта мысль не давала покоя, и в конце концов ей пришлось признать, что Твайлайт была права, настаивая на том, чтобы единорожка поехала без них. Такая возможность выпадает раз в жизни, и упускать таковую было бы глупо.

Дизайнер благодарила судьбу за то, что театр находился всего в нескольких минутах ходьбы от железнодорожного вокзала. Она уже потеряла так много времени чтобы убедиться, что одета должным образом по этому случаю, что боялась опоздать. Это было определённо не то событие, на которое она могла прийти не вовремя; даже если бы они отложили представление до её приезда, это выглядело бы просто ужасно. Рэрити почти слышала, как Твайлайт одобряет эту внезапную потребность в пунктуальности, сокращая расстояние между собой и театром.

Перед входом Рэрити в последний раз проверила детали своего туалета. Каждая часть её наряда должна была быть безупречной, и, как обычно, всё так и было. В её голове мелькнула мысль, над которой она не могла не усмехнуться. Возможно, её платье и шапочка будут смотреться настолько изумительно, что даже затмят выступление на сцене. Единорожка слегка хихикнула, представив себе, как актёры приглашают пони из зала присоединиться к ним, настаивая на том, чтобы она вышла на сцену, поскольку её наряд оказался достойным внимания. Она улыбнулась, позволяя этой мысли рассеется. Это было абсурдно, но представлять это всё равно было весело.

— Рэрити! Как же я рада, что ты смогла приехать!

Единорожка откашлялась и тепло улыбнулась, увидев приближающуюся Коко. Первым, что она отметила, было её платье, чего  и следовало ожидать от такой модницы, как она. Кобылка роскошно выглядела, её шёлковый наряд ниспадал каскадом до самых копыт и развевался, словно соперничая с океанскими волнами. Рэрити потребовалось мгновение, чтобы восстановить дыхание; всё это смотрелось так, словно Коко вышла из шоу, которое она собиралась посмотреть. Насколько бы ни было прекрасно платье, Рэрити всё же не могла не заметить, что слегка напряжённый взгляд, который был  у Коко, когда та работала на Сури, никуда не исчез. Скорее наоборот, он стал более явным. И всё же, это казалось чем-то естественным. В конце концов разработка костюмов для крупных постановок Брайдвея должна была взять своё.

— Я ни за что на свете не могла пропустить такое, дорогая, — ответила Рэрити, распахнув копыта для объятий. Коко с рвением обняла её в ответ, и Рэрити могла поклясться, что она ощутила лёгкий запах пота, который перебивал насыщенный аромат духов кобылки.

Две пони обменялись любезностями, в большинстве из которых не было необходимости. Они вели активную переписку, так что ни одна из них не могла сказать чего-то, что другая ещё не слышала. Рэрити, однако, было очень любопытно услышать о том, что произошло с Сури после их последней встречи.

— Она пала очень низко, после того, как судьи узнали о её выходке, — сообщила Коко. — Сури была практически поставлена на смех всем Мэйнхэттеном.

— Это правда? — спросила единорожка, и на её лице отразилось лёгкое беспокойство. Каким бы катарсисом¹ ни было в глубине её души известие, что пони, обидевшая её, получила по заслугам, Рэрити никогда не испытывала злорадства и с трудом могла по-настоящему радоваться чужой беде.

— Да, — ответила Коко. — Она закончила тем, что принесла публичные извинения, и с тех пор хорошо выполняет свою работу. Я даже подумываю нанять её в качестве своей помощницы.

Две пони посмеялись над этой идеей, и Рэрити заметила, что напряжение на лице подруги начало спадать. Это успокаивало; Коко была такой милой и не заслуживала того, чтобы так нервничать. Она решила, что юной пони не помешало бы немного потренироваться тому, как должно вести себя на публике, и пообещала себе, что предложит ей свою помощь по окончанию шоу. Впрочем, такая помощь могла припозднится, учитывая, что сейчас кобылка уже имела дело с публикой... не  так ли? Тут Рэрити стала подмечать, что вокруг них ощущалась поразительная нехватка других пони. Вокруг суетились рабочие сцены, актёры разговаривали и репетировали свои роли, а один сильно потрепанный режиссёр носился туда-сюда, но что касается театралов, Рэрити не могла заметить ни одного.

— Коко? — спросила единорожка. — Кого ты ещё пригласила на это представление? Я предполагала, что немалое количество статусных пони можно будет увидеть на таком престижном мероприятии. 

Рэрити увидела, как напряжение резко вернулось на лицо юного дизайнера. Она что-то не то сказала? Рэрити продолжала неловко улыбаться, гадая, что могло пойти не так. Возможно, она была единственной, кто принял приглашение Коко? Единорожка почувствовала, как её захлестнула волна сочувствия к бедной кобылке. В конце концов, Коко была новичком в этой области, а элиты в любой подобной сфере имели склонность судить по прошлым заслугам. Может, они увидели имя неизвестного постановщика и просто решили, что оно того не стоит? Эта мысль повергла её в гнев. Кто они такие, чтобы отклонить такое любезное, милое приглашение от юной кобылки? Какое право они имели не дать ей даже шанса?

— Ну... — начала было Коко, но Рэрити остановила её.

— Ни слова больше, дорогая, — сказала дизайнер. — Кажется, я поняла.

— П-поняла? — растерянно спросила Коко.

— Да, — ответила Рэрити. — И я хочу, чтобы ты знала, что я полностью поддерживаю тебя, несмотря ни на что.

Этими словами она словно щёлкнула переключателем в мозгу кобылки; Рэрити наблюдала, как беспокойство и стресс исчезли с её лица, сменившись тёплой, искренней улыбкой.

— Я так рада слышать это, Рэрити, — тихо произнесла Коко. — Я волновалась, но...

Свет в зале потускнел, затем вернувшись в нормальное состояние. Единорожка и земнопони подняли головы, распознав в этом сигнал актёрам и сценической группе занять свои места.

— Полагаю, мы продолжим наш разговор позже, — сказала Коко, всё ещё улыбаясь. — Обещаю, спектакль тебе очень понравится. Я поговорю с тобой во время последнего акта, хорошо?

Рэрити подняла бровь. Она была уверена в том, что услышала, но, возможно, из-за волнения от подготовки спектакля, Коко оговорилась, сказав "во время" вместо "после". Дизайнер хорошо знала подобные ситуации; она до сих пор не могла простить себе тот раз, когда она, вместо того, чтобы отметить, какой славный прыжок Эпплджек совершила во время своего тренировочного родео, случайно похвалила её славный круп.

— Хорошо, дорогуша, — ответила единорожка. Она почувствовала, как Коко быстро, но крепко обняла её, и с радостью ответила тем же. Объятие длилось всего мгновение, прежде чем деловитая пони умчалась за кулисы. Рэрити внутренне улыбнулась и направилась к своему месту.

Модельер была опечалена тем, что её раннее предположение похоже оказалось верным. Ни одно другое место в зале не было занято. Она тихонько вздохнула, когда билетёр проводил её до места, надеясь, что ни Коко, ни другие актёры и сценическая труппа не будут слишком разочарованы. Даже с этим чувством, однако, Рэрити не могла отрицать приятного возбуждения не только от того, что она занимает избранное место в центре у сцены, для ограниченной премьеры, но и от того, что весь театр принадлежит ей. Её маленькая эгоистичная сторона забавлялась мыслью, что представление было для неё и только для неё.

Рэрити ощутила прилив драйва, когда прозвучал первый аккорд вступительного номера и на сцену вышла первая актриса. Она восторженно стучала копытами, частично за исполнение, и частично за костюмы, все из которых были сделаны на том уровне, какого она ожидала от Коко. Она также не могла не заметить того, что каждый актёр, выходя на сцену, казался совершенно невозмутимым, несмотря на отсутствия публики. Единорожка восприняла это как их преданность своему делу; если бы она устроила показ мод и увидела как мало пришло посетителей, ей было бы трудно скрыть своё разочарование, но если это и беспокоило актёров, то они, определённо, не показывали этого.

Первая половина представления длилась добрых полтора часа, и Рэрити была в восторге от каждого мгновения. Во время антракта единорожка вышла в фойе, чтобы отыскать Коко; она была достойна комплиментов за чудесную работу, проделанную над костюмами. К сожалению, поиски успехами не увенчались; земной пони нигде не было, вернее не было там, где Рэрити имела позволение находиться. Единорожка попробовала постучать в дверь, ведущую  за кулисы, полагая, что её VIP-статус может предоставить ей пропуск, но распорядитель сцены сообщил, что он не может позволить ей войти из-за указания самой Коко. Рэрити была немного разочарована, но это чувство быстро сменилось тревогой. Коко, должно быть, не хотела, чтобы Рэрити видела, в каком отчаянии она пребывает из-за пустого зала. Модельер ужасно сочувствовала своей подруге и решила сделать что-нибудь, чтобы улучшить её настроение после завершения спектакля. Свет в фойе снова померк, и Рэрити вернулась на своё место.

Второй акт был таким же фантастическим, как и первый. Рэрити переживала за Стар Брайт, подающую большие надежды швею, попавшую в тяжёлое положение. Стар много и усердно работала под гнётом своего работодателя, Нидлпойнт, озлобленной кобылы сомнительных нравов. Все это время Рэрити с нетерпением ожидала завершающего акта представления. Пока что все музыкальные номера были бесподобны, но последний акт по заверениям самой Коко обещал быть особенным. Если конец сценического представления настолько хорош, чтобы воспарить над предшествующими ему песнями, тогда ему действительно стоило уделить внимание.

Рэрити, затаив дыхание, наблюдала, как всё мрачно складывается для отважной молодой инженю². Вынужденная быть пешкой в махинациях своего работодателя, её будущее как дизайнера казалось не более, чем несбыточной мечтой. Трудное положение, в которое попала героиня, помогло сделать конечный сюжетный поворот ещё лучше, когда один непримечательный поначалу персонаж, представленный в предыдущем акте, вышел на свет, чтобы бросить вызов Нидлпойнт. Новая героиня, Глиттер Джем, была милой и приветливой портнихой из другого города, которая помогла Стар набраться храбрости воспротивиться воле своего работодателя и наказать ту за все поступки, которые она совершила на пути к своему успеху. Рэрити захотелось вскочить со своего места и разразиться бурной овацией, когда Стар, поддерживаемая Глиттер,  наконец с беском одержала победу. Однако, она этого не сделала; подобный эмоциональный выплеск выглядел бы совершенно неуместно.

Рэрити с облегчением вздохнула, наблюдая, как Стар взяла копыто своей спасительницы, смотря глубоко ей в глаза. Она уловила довольно тонкую идею зарождающегося романа между ними, и гордилась собой за то, что заметила подобный ход, думая, что менее проницательный зритель мог бы быть захвачен врасплох таким поворотом. Рэрити улыбнулась, готовясь услышать последний номер пьесы, который она ждала с таким нетерпением. Внезапно на сцене показался режиссёр, велев актёрам остановится. Единорожка была озадачена таким поворотом; что же всё-таки могло произойти? Никогда прежде она не видела, чтобы представление прерывалось таким странным образом, и так внезапно, особенно перед финальной песней.

— Пожалуйста, попрошу вашего внимания, — сказал режиссёр. — Для нашего последнего акта будет небольшое изменение в ролях.

"Замена актёра? В финальном номере?" — подумала Рэрити. Это представлялось чем-то невероятным, и она полага, что актёры будут того же мнения. Однако, они, на её глазах, улыбаясь, начали удаляться со сцены. Это было действительно своеобразное представление.

— Роль Стар Брайт, — произнёс режиссёр, — исполнит мисс Коко Поммель.

Рэрити с трудом верила своим ушам, и её взгляд выражал такое же неверие, когда она наблюдала, как явно нервничающая Коко выходит на сцену. Её наряд развевался и шелестел по полу, пока она не села прямо там, где раньше находилась актриса, игравшая роль Стар. Рэрити одарила её бодрой улыбкой, но Коко, казалось, была слишком сосредоточена, чтобы заметить её.

— А роль Глиттер Джем, — продолжил режиссёр, — исполнит мисс Рэрити.

Рэрити приподняла бровь. Она никогда раньше не сталкивалась со своей тёзкой, и в ожидании стала смотреть в сторону двери за кулисами. Только когда один из служащих приглашающе протянул ей копыто, единорожка поняла, что это именно она должна подняться на сцену.

— ...Я..? — поражённо спросила швея. Она бросила на Коко вопросительный взгляд, и увидела, что та  пристально смотрела на неё. Было видно, как по лбу бедной кобылки струился пот, но не смотря на это на её лице держалась улыбка. Рэрити, потрясённая, последовала на сцену и заняла место в предназначенном для Глиттер кресле. Единорожка повернулась к Коко, намереваясь задать ей вопрос, но не успела проронить и слова, так как земная пони приблизилась и взяла её копыто. Музыка нарастала, и Коко глубоко вдохнула, прежде чем начать свою песню.
Кроя мимолётные судьбы,

Кобылка латала свою.

Её воплощая реальность,

Я шила чужую мечту.

Но ты появилась на сцене,

Меня за собою маня.

Я вырвалась из её тени,

И в сердце впустила тебя.

Мне было в узде невозможно

И воздуха сделать глоток.

Она же чужие успехи,

Как кошка мотала в клубок.

Но ты моим стала примером,

И путы свои разрубя,

Я вырвалась из её тени,

И в сердце впустила тебя.

За все, что дала мне уроки,

Мне не расплатиться сполна.

И кажется, что безразмерна

К тебе моих чувств глубина.

Внутри меня столько эмоций -

Словами их не передать!

Но всё же позволь мне раскрыться -

Хочу тебе честно сказать:

Ты мне подарила свободу.

Зажгла мою радость в глазах.

Я знаю, чего я достойна,

Ведь ты прогнала весь мой страх.

Прими же моё предложение.

Ждала только этого дня!

Я вырвалась из её тени.

Впусти в своё сердце меня!

Я вырвалась из её тени.

Впусти в своё сердце меня!
Музыка стихла и актеры с рабочими театра дружно зааплодировали двум пони. Слёзы свободно струились по щекам единорожки; еле сдерживая себя, она прикусила губу, вглядываясь в глаза Коко. Та, со своей стороны, сохраняла свою улыбку, теперь уже намного более уверенную, которую не портила даже потёкшая от слёз тушь.

— Ты... ты всё это устроила ради... — начала спрашивать Рэрити, хотя уже знала ответ. — Как...

— Я позаимствовала страницу из твоей книги, — тихо сказала Коко. — Немного сиюминутной щедрости тут и там, и друзья, которые у меня появились, были более чем счастливы помочь организовать это представление для тебя. Твои подруги также выразили готовность помочь. Разве ты не удивилась, почему я прислала тебе только один билет, хоть и знала, как близка ты со своими подругами? Как только я написала им, объяснив свой план, они были рады помочь. 

Рэрити слегка шмыгнула носом, не в силах выразить словами свои мысли. Единорожка почувствовала, как Коко взяла её второе копыто. 

— Я многому научилась у тебя, Рэрити, — взволнованно произнесла кобылка. — И с тех пор ты не выходишь у меня из головы. Этой демонстрацией я показала только часть тех чувств, которых ты заслуживаешь. А теперь, как ты смотришь чтобы мы вместе отметили окончание представления хорошим обедом?

Элемент Щедрости буквально светилась от радости и гордости. Ей не требовались слова, чтобы выразить свой ответ. Тёплое объятие и нежное касание носиком говорили больше любых слов.

1 — нравственное, эмоциональное облегчение.
2 — актёрская амплуа, наивная девушка.