Ученик
Встреча
Город просыпался рано. Еще в шесть утра дворники начинали подметать улицы, а машинисты, зевая, поднимались в кабины поездов метро. В семь часов на чистые улицы выходила армия рабочих и клерков, которых электрички с грохотом и звоном развозили по всему городу. Служащие рангом выше выходили позднее и с одинаковым одобрением наблюдали, как дети садятся в школьные автобусы, и как «работники муниципальных служб» убирают мусор.
Стрелки на часах еще не показывали девять утра, а в офисах уже шли совещания, гудели принтеры и трещали клавиатуры. Заводы отгружали первую за день продукцию на склады, откуда грузовики развозили ее по магазинам. Все привычно торопились, чтобы люди могли прийти в супермаркеты и купить то, что хотели; мало кто из них задумывался, откуда это и как сюда попало.
Вот уже третий месяц Эрик работал на одном из таких складов. Этим утром он, закутавшись в толстовку, сидел на незанятом товарами стеллаже и смотрел, как парок изо рта медленно поднимается к потолку. В огромном неотапливаемом ангаре даже летом стояла прохлада; сейчас же, когда осень перевалила за середину, здесь казалось еще холоднее, чем снаружи.
Рядом устроились двое знакомых по смене грузчиков: невысокий, с острой бородкой Патрик и пожилой чернокожий толстяк Сэм. Последний читал журнал, который постоянно таскал с собой в кармане. Его напарник же занимался тем, что пытался добыть огонь из старой зажигалки. Стершееся колесико раз за разом проворачивалось вхолостую, и Патрик распалялся все больше.
— Ну что, молодежь, выдохся уже? — язвительно поинтересовался он, покосившись на Эрика. — А попробовал бы ты полную смену взять!
Парень лишь вяло отмахнулся на замечание Патрика. Вся их смена почти два часа загружала здоровенную фуру. Но если привычные ко всему взрослые лишь немного запыхались, то ему пришлось куда хуже. Сказать по правде, он чувствовал себя, словно его хорошенько прокрутили в стиральной машине, затем запихнули в одну из коробок и от души попинали.
— Отвяжись от парня и возьми у кого-нибудь спички, — спокойно посоветовал Сэм и перевернул страницу.
— Да грёбаные берега Эйре! — взорвался Патрик. — Так и знал, что этот прохвост мне дрянь для туристов подсунул! — он запихнул зажигалку обратно в карман и скомкал папиросу. — Сто лет прослужит! — передразнил, заговорив с ирландским акцентом. — Доберусь до него, так он мне оставшиеся девяносто лет лично будет свою дрянь привозить каждый месяц!
— Ты раньше от рака легких загнешься, — Сэм насмешливо фыркнул и глянул на приятеля. Тот на несколько мгновений замолчал, потом буркнул: «Ну, каждые два месяца», и достав из пачки новую папиросу, ушёл на поиски спичек.
Стараясь не улыбаться, Эрик растянулся на неструганных досках. Щуплый ирландец казался забавным, хотя лезть под его горячую руку все-таки не стоило.
Из прохода между стеллажами чертиком вынырнул старший смены.
— Что расселись? Давайте ко второму терминалу!
Сэм вздохнул и с неохотой поднялся с нагретого места. Проходя мимо Эрика, он хлопнул его по плечу.
— Пошли. Как раз до ленча провозимся, а там домой пойдешь. Что-то ты и впрямь неважно выглядишь.
Парню оставалось только кивнуть и поплестись следом. В последние дни он мечтал лишь о том, чтобы завалиться в кровать и заснуть на ближайшую пару лет.
Работа для Эрика заканчивалась в двенадцатом часу. Когда остальные грузчики перекусывали, он забрал рюкзак из раздевалки и ушёл восвояси.
Выйдя на улицу, парень окунулся в промозглый день. Прилетевший с океана ветер растрепал его волосы и заставил плотнее запахнуть куртку. Только сейчас Эрик особенно остро ощутил, что не хочет ехать куда-то ещё и тем более что-то делать. Уже которую неделю его преследовала усталость; она цепко врастала в тело, и бороться с ней становилось всё труднее.
Но приходилось. Встряхнувшись, Эрик пошёл мимо старых кирпичных зданий к ближайшей остановке. Ещё издалека он увидел приближающийся автобус, но не побежал — просто не хватало сил. И когда его нога ступила на платформу, двери с тихим шипением закрылись почти перед носом.
Обидно? Пару месяцев назад он кинулся бы вдогонку, крича и размахивая руками; сейчас же посмотрел вслед и тихо вздохнул.
Ждать следующего пришлось долго, и ещё почти столько же — ехать. Парень успел даже немного вздремнуть, хотя никакого облегчения столь краткий сон не принес. Наоборот — Эрик долго стоял перед старым трёхэтажным домом и вспоминал, что здесь делает. «Живешь ты здесь, дубина», — наконец-то сжалилась его память.
Едва он вошел в холл, как из бокового коридора выплыла тучная фигура. Не заметить ее было просто нельзя, и Эрик с досадой ругнулся, что не успел проскочить мимо.
— Доброе утро, Эрик! — низкорослый мужчина всплеснул короткими руками, словно только сейчас увидел его. — Что-то я в последние дни тебя совсем не видел!
«Потому что старался не попадаться на глаза», — парень натянуто улыбнулся и сказал вслух:
— Работа, сэр Уайт.
— Понимаю, мальчик, — тонкие усики на оплывшем лице растянулись вслед мерзкой ухмылке. — Ну, Эрик, как у нас сегодня дела?
— Нормально, сэр Уайт. А у вас?
— Вот увидел тебя, сразу настроение улучшилось. Подумал: «Вон идёт Эрик, и явно не с пустыми карманами».
— Но сэр Уайт, я же с вами недавно рассчитался!..
— Частично, мальчик, частично. Ты всё ещё должен за прошлый месяц.
— Ну честно, я отдам! Вы же знаете, что мне нет смысла увиливать!
— Знаю, и пока не тороплю тебя, а просто напоминаю.
— Хорошо, сэр Уайт…
— Ну ладно, иди уж, куда ты там шёл.
Похожий на толстого кота «сэр Уайт» необычно плавным для своей фигуры шагом направился дальше по коридору. Эрик же остался на месте и глядел в спину толстяка до тех пор, пока тот не скрылся за углом. Только потом он резко повернулся и зашагал к лестнице, желая поскорее запереться у себя и хоть немного поспать.
Холодная квартирка встретила его полумраком и звуками капающего крана. Эрику осталось только скинуть ботинки, верхнюю одежду, добрести до тахты — и упасть ничком, чтобы забыться тревожным сном.
В этом районе квартиры «сэра Уайта» были одними из самых дешёвых. Хотя для разных людей и дешевизна бывает разной. Нелегалы, студенты, опустившиеся люди — много ли денег наберётся у таких постояльцев? И среди них всегда найдутся те, которые не смогут вовремя заплатить.
Прозванный за глаза Жиробасом «сэр Уайт» умел превращать жизнь этих несчастных в тихий ад. В пределах трёх этажей и мансарды он считал себя божеством, а всякое божество нуждается в дарах. Ослушники лишались воды, света и связи, их почта бесследно исчезала, а взамен на пороге жилья по несколько раз в день появлялась «богоподобная» фигура домовладельца. Их конец был предсказуемым: кто-то ломался и уезжал, кто-то рвал жилы и оплачивал долг.
Эрик поселился в этом доме полгода назад и довольно быстро усвоил правила игры. Немало денег с подработок оседали в кармане Жиробаса — зато можно было не беспокоиться насчёт визитов ребят из органов опеки. Однако ради сохранения статус-кво приходилось искать всё новые и новые способы относительно честно заработать.
В то время, как его сверстники подавали заявления в колледжи, он работал уборщиком и официантом. Когда стояли погожие летние деньки, ему приходилось с утра до ночи бегать курьером из одного душного офиса в другой. В начале осени свежеиспеченные студенты взялись за ручки, а Эрик в первый раз вошел в двери склада, где и работал поныне.
Конечно, было обидно. Хотя глупо злиться на кого-то, если ты сам себе вырыл яму.
До недавнего времени ему удавалось держаться на плаву. Но треклятая простуда ворвалась в жизнь, как футбольный мяч в посудную лавку. Не бог весть какая болезнь едва не превратилась в воспаление лёгких, и целых две недели Эрику пришлось провести в стенах квартиры. За это время его кошелёк заметно полегчал, а оставшихся денег не хватило на квартплату.
С тех пор и началась гонка на выживание. Эрик стал браться за любые, даже самые бросовые предложения: большая часть заработка уходила на еду и лекарства. А время шло. Дни становились темнее, ветер с океана — холоднее, а на горизонте всё чаще показывался «сэр Уайт».
…Грохот вырвал Эрика из сна и заставил подняться, одурело завертев головой. Спросонья ему показалось, будто рушится дом, но стены, пол и потолок выглядели целыми; только фантомный звук отдавался звоном в ушах.
Эрик уронил было голову обратно на подушку, как где-то снаружи грохотнуло опять — и снова всё стихло. Ни криков, ни ругани, ни возни; да и на выстрел не походило. Только на самой грани слышимости раздался протяжный стон.
Может, всё-таки посмотреть?
Прикусив губу, Эрик нехотя встал и попытался сначала рассмотреть что-то через пыльное стекло, а потом всё-таки поднял раму. Сквозь прутья пожарного спуска открылся вид на сумрачный захламлённый проулок… и на лежащую возле переполненных мусорных баков фигуру.
Не суйся в чужие дела, и никто не сунется в твои. Что бы ни произошло внизу, это не дело Эрика. Надо просто закрыть окно, вернуться и на тахту и урвать ещё немного сна до вечерней работы. Однако поблизости никого, а бедолага явно ещё дышал. От нового стона, перешедшего в хрип, по коже парня пробежали мурашки. Одно дело — видеть умирающих в кино или слышать по новостям, что где-то в очередной раз пострадали люди. Совсем другое — видеть самому, как умирает человек.
И надежды у того — только на выглянувшего в окно подростка.
Ещё несколько секунд пальцы Эрика напряжённо сжимали раму, готовясь опустить её — а затем, чертыхнувшись, он перекинул ногу через подоконник. Уже ступив на прутья пожарного балкончика, он сообразил, что выскочил в одних носках. А несчастный, по-видимому, услышал его, потому что прохрипел… нечто. Может статься, звал на помощь.
Сжав зубы, парень заспешил вниз, морщась на каждом шагу от ребристой арматуры под ступнями. Он уже спрыгнул с последних ступенек и сделал шаг к мусорным бакам, когда замер, резко вдохнув. Тот, кто показался ему лежащим человеком, вблизи не выглядел ни человеком, ни живым существом вовсе. Продолговатый комок тёмного не то тумана, не то дыма, который клубился сам по себе — и слегка сдвинулся в сторону Эрика.
«Помоги», — прохрипело из его глубины, но само слово раздалось в голове парня, заставив его содрогнуться.
— Что за!.. — наконец-то выдохнув, Эрик с перепугу кинулся обратно к лестнице; зов о помощи снова послышался в голове, когда он уже преодолел первые ступеньки. Бесплотный голос показался усталым и слегка раздражённым.
«Пожалуйста», — добавило оно.
Эрик обернулся — туман находился на прежнем месте.
— Что тебе надо? — негромко спросил он, готовясь взлететь по лестнице при первой же угрозе.
«Помоги… — прошелестело. — Мало сил… Подойди… Не обижу… Клянусь…»
Каждое слово давалось туману с трудом. Притворялось оно или нет, но бледнело прямо на глазах, а клубы по его поверхности перекатывались всё медленнее, некоторые из них отлетали и бесследно растворялись.
Замешкавшись, Эрик опустился обратно на асфальт. Ему было страшновато, но просто развернуться, уйти и забыть уже не получалось. К тому же в нём проснулось любопытство. Хотя комиксы и книги учили, что помощь неизвестному существу редко когда заканчивается чем-либо хорошим.
Туман больше не шевельнулся, даже когда Эрик приблизился вплотную и присел на корточки.
— Как помочь тебе?
«Прикоснись ко мне».
Эрик пожалел, что никогда не умел говорить решительное: «Нет», из-за чего нередко попадал впросак. Помедлив, он протянул руку и пальцем дотронулся до тумана — ничего не произошло. Собственно, Эрик ничего и не почувствовал; тогда осторожно двинулся дальше, ёжась при виде постепенно исчезающей кисти в клубах. А вскоре он дотронулся до асфальта: внутри тумана ничего не было!
Не успела мысль появиться окончательно, как в запястье Эрика будто воткнулись несколько острейших шприцов. Тоненько взвизгнув, парень дёрнулся, но с тем же успехом мог попытаться выдернуть руку из цемента. Его охватил невыносимый холод, судорога свела все мышцы до предплечья.
А потом всё прекратилось.
Отскочив, Эрик споткнулся и больно ударился задом об асфальт, торопливо попятился, сжимая поледеневшую руку. А туман напротив изменился: стал темнее и гуще, слегка приподнялся.
«Благодарю», — голос тоже преобразился до сочного и бархатного.
— Да пошёл ты! — пискнул Эрик, растирая запястье, неожиданно оказавшееся совершенно невредимым. Только холод в теле остался: даже осенняя погода казалась летней жарой.
«Грубо. Возможно, моё предложение о награде исправит твои манеры?»
— Награде?
«Не один поступок не должен оставаться неоплаченным. Я могу исполнить твоё желание».
— Моё желание? — недоверчиво спросил Эрик.
«Не повторяй слова, это говорит о твоём невысоком интеллекте. И нет, не загадывай конец света или разрушение города. Я не всесилен. Но я могу исполнить почти любое желание лично для тебя».
Говоря это, туман изменялся: раздулся, стал ещё немного выше. Теперь в нём угадывалась смутная низкорослая фигура, на голове которой налились красным огнём глаза.
Тем временем Эрик поднялся и, пошатнувшись, прислонился стеной к спине, не отрывая взгляда от существа. Призрака? Демона? Кем бы оно ни было, но его предложение звучало соблазнительно: в этом Эрик не мог не признаться себе.
— Ты правда исполнишь моё желание? — с сомнением уточнил он.
Ему показалось, или существо слегка качнуло тем, что должно было быть его головой.
«Клянусь».
— И всё?
«Клятва ничего не значит для тебя?» — вполне серьёзно заметило существо.
Эрик снова задумался. Почти любое желание, так ведь? Но что же загадывать? Много денег, хорошую работу, учёбу в колледже?
Но большие деньги хороши только при больших связях — в противном случае они привлекают внимание как законных, так и незаконных лиц. А для хорошей работы нужны хорошие мозги, иначе через месяц-другой он вылетит с неё и окажется там же, где и сейчас. Можно было пожелать поступление в престижное заведение, с местом в общежитии и стипендией; оставить в прошлом сэра Жиробаса, затхлую квартирку и вечную усталость.
Только парень открыл рот, как со стыдом сообразил, что не представляет, куда же хочет поступить. Прежде у него попросту не доходили руки, чтобы изучать многочисленные рекламные буклеты и выбирать себе специальность. Что если назвать одно из престижных заведений, которое у всех на слуху? Но с ним могло получиться то же самое, что и с хорошей работой: без подготовки Эрика попросту отчислят после первых же экзаменов. Или лишат стипендии. Тогда придётся возвращаться к подработкам, на учёбу останется ещё меньше времени — и опять же его тогда отчислят.
И что же делать? Извиниться и попросить мистера демона-призрака-гремлина-или-кого-там-ещё подождать с недельку? Даже звучало глупо — а Эрик не собирался по глупости упустить выпавший ему шанс.
И тогда у него возникла идея; вернее, вспомнилась давняя, ещё детская мечта.
— Я хочу… — он облизал сухие губы, — хочу… стать волшебником.
«Хм… — заговорило существо слегка удивлённо. — Необычное желание. Но оно мне нравится. Говорит о работе ума и умении видеть перспективу. А также о тщеславии».
Такая характеристика показалась Эрику лестной. Тем временем существо подплыло ближе.
«Я исполню твоё желание, но может быть, ты выслушаешь моё встречное предложение?»
— Какое же? — спросил Эрик, хотя в глубине души понял, что существо, скорее всего, не собирается исполнять его желание. Иначе просто взяло и исполнило бы, а не стало задвигать речуги и делать встречные предложения.
«Я могу наделить тебя даром, но что ты будешь с ним делать? Пускать огоньки из носа, обдуривать торговцев ради конфет? — Эрик вспыхнул щеками: существо или поразительно точно угадало, или прочло его мысли. — Как ты будешь развивать его?»
— Так ты выполнишь моё желание? — не утерпел Эрик, тут же прикусив язык от досады на себя.
«Выполню, — рыкнул голос. — Но предлагаю тебе выбор. Либо мы разойдёмся, и ты станешь бесталанным фокусником… либо согласишься стать моим учеником».
— Учеником? — Эрику показалось, будто он ослышался, хотя слова звучали ясно и чётко.
«Не за просто так, конечно. Я не стану учить тебя из благодарности за единственный поступок. Ты будешь дальше помогать мне, а я открою тебе дорогу, на которой ты преобразишься и научишься творить подлинные чудеса», — торжественно закончило существо.
— Как же помогать тебе? — помотал головой сбитый с толку Эрик.
«Так же, как помог. И немного больше».
— Страшно…
«Я поклялся, что не обижу тебя и выполню твоё желание. Меня много как называли раньше, но клятвопреступником я никогда не был. Впрочем, — насмешливо фыркнул голос, — я могу просто наделить тебя даром и уйти. Решай».
И опять Эрику предстояло решить. В предложении существа имелся свой резон. Если он в самом деле станет волшебником, то чем же первым делом займётся. Запудрит голову сэру Жиробасу и заставит забыть о квартплате? Начнёт незаметно уносить еду из супермаркетов? Угадывать лотерейные билеты? Рано или поздно кто-нибудь обратит на него внимание, и что тогда произойдёт — одному богу известно.
Рука всё ещё чувствовала холод, мешавший Эрику принять предложение.
— Ты в самом деле научишь меня?
«Разве клятва для тебя ничего не значит?» — второй раз за несколько минут прозвучала эта фраза. И у Эрика возникло чувство, что в третий раз ему лучше не слышать её.
— Я согласен, — решившись, выдохнул он — и дёрнулся, когда туман вмиг преодолел разделявшее их расстояние и окутал его.
И всё разом прекратилось. Дым испарился, а Эрик в одиночестве стоял посреди грязного проулка, чувствуя, как холод пробирает ступни.
— Эй?
С ещё колотящимся сердцем он огляделся по сторонам, шагнул в сторону, заглянул за контейнер: никого и ничего. Только с улицы раздавался шум машин, да где-то лязгнуло окно, и неподалёку от Эрика упала, разбившись парой искорок, сигарета.
Он и раньше чувствовал себя дураком, но сейчас показался самому себе полным придурком. Сплюнув от досады непонятно на что, он развернулся к лестнице и поспешил вернуться в квартиру. До вечера оставалось не так уж и много: надо успеть согреться и поспать хоть немного ещё.
Разочарование не покидало его, пока он забирался наверх и влезал обратно в комнату. Вытащив из шкафа старенькое одеяло и не забыв стащить носки, он снова свернулся в комочек на тахте и закрыл глаза. В голове у него билась лишь досадная мысль, видел ли его кто-нибудь несколько минут назад.
Летом Эрик вместе с родителями частенько ездил к брату отца, дяде Ричарду. Жил тот далеко на юге и владел небольшим яблоневым садом. Небольшим по меркам взрослых, всего-то пара десятков акров, но в ту пору для мальчишки он казался гигантским. Можно было весь день неспешно гулять среди деревьев, или сидеть с книжкой в душистой тени, или просто дремать, прислонившись к шершавому стволу.
В глубине стройных рядов яблонь стоял небольшой — «летний» — деревянный домик. Внутри него помещалась только кухонька и единственная комната: гостиная-спальня-библиотека. «Построил для души, — рассказывал дядя Ричард племяннику, а брату добавлял. — Да и проспаться там можно, если Мэри пьяным домой не пустит».
Надо ли говорить, что Эрик жил в этом домике днями, а то и неделями. Только тут он мог проснуться посреди ночи, тихонько собраться и пойти купаться на озеро. Или забраться по лесенке на покатую крышу и долго лежать, смотря на звезды. В такие дни подросток ощущал непривычное спокойствие — словно весь мир исчез, оставив после себя только яблоневый сад.
Последний раз Эрик провел здесь свое четырнадцатое лето. Потом была первая крупная ссора с отцом, и поездки прекратились.
Но сейчас он снова стоял возле знакомой калитки — хотя совсем недавно заснул в квартирке в городе возле студёного океана.
«Если это сон, то пусть я не проснусь никогда», — пришли на память чьи-то слова. Наверное, это был все-таки сон: взглянув вниз, парень понял, что обнажен. Совсем.
В первые мгновения он попытался прикрыться ладошками, но потом расслабился. Вокруг никого не было, да и… мало ли что приснится кому.
Медленно он ступил за ограду и пошел по едва заметной дорожке. Ноги ступали по мягкой траве; почему-то Эрик был уверен, что не наткнется на сучок или острый камешек. Теплые, впитавшие в себя солнечный свет стволы ластились под руки. На ходу парень сорвал яблоко с ветки и откусил, ощутив на языке сладковатую, хрустящую мякоть.
Когда впереди показался домик, он на мгновение сбился с шага. Все выглядело так, будто и не прошло почти пяти лет. Даже дверь осталась незапертой: в последний раз на работе отца случился нежданный аврал, и им пришлось торопливо собраться и уехать. Тогда Эрик в спешке оставил в домике что-то важное…
Он уже коснулся дверной ручки, когда из-за угла вышла невысокая чёрная лошадь. Парень сморгнул: ни у дяди, ни у соседей поблизости лошадей сроду не водилось. К тому же в облике этой хватало странностей: небольшое тело, прямая шея, на которой крепко сидела голова с рогом во лбу и короткой мордой, отчего два больших алых глаза высокомерно смотрели прямо на подростка.
Алые глаза…
— Наконец-то я могу поприветствовать тебя, как подобает. Как и ты меня, — сказал рогатый конь знакомым бархатным голосом.
— Ты!.. — от узнавания Эрик попятился, из-за чего его нежданный собеседник досадливо фыркнул.
— Манерам тебя тоже придётся учить, — он мотнул густой чёрной гривой и по-собачьи уселся на задние ноги, вытянув переднюю. — Поцелуй моё копыто.
Эрик отступил ещё дальше.
— Что?!
— Так следует ученику приветствовать своего учителя, — сказал конь… нет, единорог; Эрик вспомнил, как называли таких созданий. Правда, в сказках они казались миролюбивыми и не такими надменными.
Единорог качнул копытом.
— Целуй, или я сочту себя свободным от обязательств между нами, — рыкнул он.
— Но… ты же обещал…
— Если ты поможешь мне и немного больше, — с усмешкой фыркнул единорог. — Тебе стоило спросить, что означает «немного больше». Возможно, я ошибся, и ты не так уж умён. Скорее, просто тщеславен, что само по себе лишь недостаток.
Смешавшись, Эрик остался стоять на месте, а единорог, не сводя с него взгляда, начал медленно опускать копыто. И пускай он откровенно подначивал, всё же парень ощутил прокравшееся в разум сомнение. В следующую секунду, дёрнувшись, Эрик в два шага подошёл вплотную и порывисто опустился на колени. Взял твёрдое копыто и наклонился, готовясь прикоснуться губами. «Надеюсь, оно не грязное», — подумал он.
Тут единорог выдернул ногу из ладоней и резко ударил по лицу — со вскриком боли Эрик рухнул на землю, прижав руку к полыхающей щеке.
— Запомни! — свирепо рыкнули сверху. — Никогда не кланяйся бездумно тем, кто не заслужил твоего уважения! Особенно по приказу!
Пошатываясь, парень поднялся. В голове звенело от удара, а в душе поднималась злость на этого единорога. Какого чёрта тот прицепился к нему и стал командовать?! Эрик вскинул голову и увидел оскал на короткой лошадиной морде, в котором виднелись самые настоящие клыки.
Опустив голову, единорог наклонился и кончиком рога дотронулся до его щеки. Тут же боль ушла вместе с набухающим синяком; и пока Эрик поражённо замер на середине мысли, его новый нежданный знакомый отодвинулся и уже спокойнее спросил:
— Запомнил?
Помедлив, Эрик кивнул, хотя пальцы ещё сжимались в кулаки.
— Понял… Это первый урок?
— Это просто совет на будущее, — единорог пренебрежительно отмахнулся копытом. — Что касается приветствия, то говори просто: «Аве, учитель».
— Хорошо… я запомнил.
Единорог молча кивнул и затем двинулся, обходя и рассматривая щуплого подростка. Под его взглядом Эрик вспомнил о наготе и почувствовал себя неуютно, но шевельнуться не отважился. Вблизи выяснилось, что единорог и человек оказались одного роста. Когда же единорог прошёл совсем рядом с боком, то Эрик ощутил исходивший от него жар. Живое существо просто не могло быть таким горячим.
Удовлетворился единорог осмотром или нет, докладывать он не стал. Просто снова встал напротив подростка и посмотрел ему в глаза.
— Могу ли я узнать, как зовут моего ученика?
— Эрик, — с лёгким удивлением ответил парень; он-то думал, что единорог и так знает всё о нём. А тот кивнул и склонил голову набок, точно в ожидании. Повисло молчание, во время которого Эрик попытался сообразить, что же делать сейчас.
— А… — неуверенно начал он, сглотнув комок в горле, — могу ли я узнать, как зовут моего учителя? — сам не понимая, зачем, повторил манеру единорогу.
И попал в точку. Впервые с момента встречи он увидел, как губы существа слегка изогнулись в том, что могло назваться улыбкой.
— Зови меня Сомбра.
Первый урок
Короткий сон на жесткой тахте не пошёл Эрику на пользу. Сейчас он чувствовал себя дряхлым стариком, кости которого ноют всякий раз, когда стрелка барометра смещается на пару делений. Да еще во рту почему-то поселился привкус яблок; хотя стоило парню сглотнуть, как все тут же пропало.
Между тем за окном уже наступил вечер, и в небе над городом словно зажегся прожектор. Оранжевые полосы иссекли бетонно-зеркальную махину, многочисленные офисы распахнули двери и отпустили на волю томившихся весь день людей. За считанные минуты они наводнили улицы и пустились в ежевечерний поход по домам.
Обитатели дома, где жил Эрик, спешили наполнить звуками свое жилище. Ругань, крики, детские вопли, телевизоры, гул воды в старых трубах; казалось, что каждый старался сотворить как можно больше шума. «Вот он я, живу и дышу, обратите на меня внимание!»
Эрик услышал, как вернулась живущая по соседству семья. Почти сразу что-то тяжёлое упало на пол, словно за стеной подняли и уронили шкаф. Раздавшийся вслед за этим рёв и вовсе сделал бы честь бизону.
— Aaaa, padla, smotri kuda stavish!
— Uberi ty svoi grabli, zadolbal pod nogi lezt!
— Naher ty eto pritashil?!
— Da ebis vse konem!
Стукнула рама, и что-то промелькнуло мимо окна Эрика. Звучно брякнуло, взвыла сигнализация машины — а соседи за стеной мгновенно утихли, будто и не было никого.
— Чокнутые мигранты, — пробормотал парень. Подождав немного, он отодвинул занавеску и выглянул наружу. От удивления потёр глаза, но торчавший из лобового стекла автомобиля барный стул никуда не исчез. Словно булавка тот воткнулся ножкой в салон — аккурат напротив места водителя. Сам водитель, только что подбежавший, застыл рядом скорбным изваянием. Судя по его лицу, он даже не догадывался, что в любой припаркованный автомобиль в этом районе может прилететь что угодно. Стул был не самым худшим вариантом.
Вернув занавеску на место, Эрик встал и поплелся в ванную.
Тут дом огласил новый пронзительный крик. Как ошпаренный подросток выскочил обратно в комнату и захлопнул за собой дверь, отскочил в самый дальний от неё угол — и всё за какую-то секунду. Часто дыша, он попытался прислушаться сквозь барабанную дробь сердца, но ничего не услышал. И никто не вышел изнутри.
Спустя непродолжительное время Эрик шажок за шажком двинулся обратно. Осторожно взявшись за ручку, словно та могла обжечь, он потянул дверь на себя, перегнулся через порог… и с присвистом втянул воздух сквозь сжатые зубы.
В полумраке на Эрика таращилась голубоглазая харя, которую можно разве что в кошмаре увидеть. Как и парень, она выглядывала из широкой светлой полосы… дверного проёма в зазеркалье. Как и парень, просто смотрела и моргала.
Потому что она и принадлежала Эрику.
Быстро зайдя в ванную и хлопнув по выключателю, он крепко зажмурился, испытав внезапное желание выругаться, как никогда в жизни. Медленно поднял веки и снова посмотрел на отражение — ничего никуда не делось. Тогда он осторожно дотронулся до носа, провел пальцами по щекам, губам. В обрамлении невесть когда выросшей густой серой гривы на месте привычного ёжика обычная бледность Эрика стала прямо-таки неестественной. Пронзительно-голубые глаза смотрелись двумя яркими пятнами и сияли изнутри даже при свете лампочки. Зато мешки под ними никуда не делись, добавляя жути в зрелище.
Эрик оторопело подёргал свисающую до плеча прядку, которая и не подумала отрываться.
— Что за чертовщина? — вполголоса пробормотал он.
«Я же обещал, что ты преобразишься».
На этот раз Эрик почти не испугался, только от неожиданности дёрнул прядку сильнее и ахнул от боли.
— Что вы сделали со мной? — спросил он чуть резче, чем хотел.
«Я выполняю свою часть уговора, — ответил Сомбра. — Твоё тело любопытно реагирует на изменения, которые я провожу внутри тебя».
— Любопытно?!
«Я ожидал другого эффекта. Ты пока не поймёшь».
— А если постараетесь объяснить? — взвился Эрик, сразу вспомнив, который час. — И вообще, прошу прощения, учитель, но мне пора на работу!
«Нам пора заняться уроком».
— А это не может подо…
Тотчас его правая рука против воли двинулась, и Эрик сам себе отвесил крайне болезненную пощёчину.
«Уроком, я сказал!» — требовательно рыкнул Сомбра.
— Но учи!.. м-м-м! — новый смачный шлепок пришёлся по губам, прежде чем рука обмякла и безвольно повисла под испуганным взглядом Эрика.
«Я могу повторять столько, сколько понадобится», — ледяным тоном сказал наставник.
— Вы любите бить, как я погляжу, — болезненно скривился парень, левой рукой бережно касаясь ушибов.
«Только болью и страхом можно заставить других делать то, что нужно!»
Эрика обдало холодом от убеждённости в голосе Сомбры. «А ведь может случиться что угодно», — он покрылся мурашками, начиная осознавать, во что ввязался. И с кем связался! С явным психом, от которого теперь непонятно как избавиться.
«Собирайся, — между тем приказал учитель. — Для первого урока нам надо попасть туда, где твой народ хранит знания».
— В библиотеку? — Эрик машинально вспомнил, который сейчас час. — Но уже поздно, они закры…
«Тогда туда, где эти знания можно достать. Сейчас!»
— Можно пойти в книжный мага…
«Идём».
— Но у меня не… — и опять Сомбра не дал договорить, самовольно взяв под контроль его ноги. Дёрнувшись в сторону, Эрик ударился бедром о ванну и зашипел от боли. Ещё один шаг на одеревеневших конечностях — и лишь на дюйм разминулся лбом с косяком.
— Да послушайте же! — отчаянно крикнул он. — Учитель, у меня нет денег! Я работаю круглые сутки, лишь бы на жильё и еду хватало! И я опоздаю, если сейчас хоть немного промедлю! Меня уволят! Да и… — до Эрика запоздало дошло, — как я пойду в таком виде?! — он указал себе на лицо, вздохнув- всхлипнув.
«Ты всё сказал? — с прохладцей спросил единорог. — Тогда собирайся и иди в книжную лавку, или как там ты её назвал».
Единственный раз Эрик так чувствовал себя однажды, когда его захотели ограбить. Вмиг мир вокруг прекратил существовать, остался только блеск ножа и взгляд грабителя. Глаза человека бегали туда-сюда, но неизменно возвращались к Эрику — словно сама судьба наводила на него мушку и прицеливалась. В тот раз она промазала, когда подросток задал стрекача.
Сейчас она снова наставила пушку и приготовилась выстрелить наверняка.
«Ты мой ученик, и тебе не нужно больше беспокоиться о пустяках, — продолжил Сомбра. — Я позабочусь об этом».
Что бы он ни имел в виду, спорить дальше было себе дороже. Тяжело вздохнув, Эрик принялся на скорую руку приводить себя в порядок и одеваться. Всего несколько минут спустя он вышел в общий коридор, поглубже надвинув капюшон куртки на голову. Без особой надежды пошарил по карманам, но, как и ожидал, нашёл всего лишь несколько монеток. Хватит разве что на самую дешёвую газетёнку. А Сомбра до сих пор молчал и вообще никак не давал о себе знать. И непонятно, когда вновь в голове раздастся его голос.
— Я сошёл с ума, — без особой убеждённости пробормотал Эрик, спускаясь по лестнице и выходя на улицу. Прохожих и машин снаружи заметно прибавилось, улицы расцвели фонарями и разноцветными вывесками магазинчиков, из ближайшей забегаловки несло чем-то пережаренным — наступил вечер.
В то же время происходило что-то странное. Отшагав примерно с квартал, Эрик осознал, что с городом всё нормально. Это он сам вёл себя странно, часто и беспричинно всматриваясь в лица людей, будто пытался найти или узнать кого-то. Затем принимался смотреть на здания, машины, ненадолго задирал голову к небу — и опять всматривался в людей, не прекращая идти.
«Интересно…»
— Это… вы, учитель? — спросил Эрик шёпотом, пытаясь не привлекать к себе больше внимания; он уже затылком чувствовал, как на него посматривают остальные.
«Да. Иди дальше, не мешай».
Книжный магазинчик находился на оживлённом перекрёстке, и прежде парень просто проходил мимо, лишь мельком замечая своё отражение в витрине. Но сегодня он впервые толкнул дверь и под звяканье колокольчика вступил в наполненный терпким запахом типографской краски зал.
Эрик не успел рассмотреть ни обстановку, ни сидящего за прилавком продавца — в дело снова вмешался Сомбра.
«Отлично. Теперь подвинься, нужно осмотреться тут повнимательнее».
После этих слов мир отдалился — словно Эрик смотрел через подзорную трубу наоборот. Подчинившееся чужой воле тело медленно пошло вдоль полок, мимо сотен корешков, изредка протягивая руку и словно наугад вытаскивая то одну, то другую книгу. Во всяком случае, сам парень не видел никакой системы, но Сомбра явно следовал некоему плану. Вскоре у него в руках скопилась приличная стопка томов и томиков, а единорогу из невесть какой вселенной всё было мало.
От нечего делать Эрик принялся подсчитывать их стоимость, и почти мгновенно пришёл в отчаяние — ведь сумма перевалила за сотню! Недельный заработок ради непонятно чего! Хотя можно было утешиться тем, что продавец на кассе наверняка просто выставит безденежного покупателя. И, возможно, тогда Сомбра хоть что-нибудь поймёт.
Занятый размышлениями, он пропустил момент, когда поставил стопку книг на прилавок — осознал это лишь когда принялся набирать следующую.
Вторая, третья стопка — после каждой лицо продавца становилось всё больше растерянным, а затем и возмущённым. Он даже говорил что-то вслед, но ведомый чужой волей Эрик не мог ни остановиться, ни обернуться. Только на четвёртый заход интерес Сомбры наконец иссяк. Призрачный единорог так внезапно удалился в глубины сознания, что Эрику пришлось опереться о стеллаж, чтобы не упасть. Переводя дух, парень принёс последние книги — и оказался лицом к лицу с явно едва сдерживающим своё недовольство мужчиной.
— Послушай, мальчик… — раздельно произнёс он, навалившись отвислым животом на прилавок. — Ты что себе позволяешь?! Немедленно расставь всё назад и выметайся!
От такого напора Эрик втянул голову в плечи и уже открыл рот, чтобы извиниться, но на самой грани слышимости услышал предупреждающий рык. Или же ему послышалось — зато вспомнился тот болезненный удар.
«Не унижайся… не унижайся…» — подумал он, переминаясь под свирепым взглядом продавца, хотя в мутных, словно подёрнутых мутной плёнкой глазах не было и малой доли ярости Сомбры. И если выбирать, то уж лучше стерпеть ругань, чем попасть под тяжёлое копыто; а то и укусить самого себя за зад — с Сомбры вполне станется провернуть такой фокус.
— А… в чём дело? — спросил Эрик, выпрямившись и не без труда посмотрев прямо в лицо продавцу.
Уже набравший воздух в грудь мужчина осёкся, сбитый с толку странным блеском глаз одетого в обноски подростка. И что за мода у молодёжи на линзы пошла?
— У тебя есть, чем расплатиться? — сбавив тон, язвительно поинтересовался он. — А то я благотворительностью не занимаюсь, знаешь ли.
— Если бы у меня не было денег, я бы сюда не пришёл, — пожал плечами Эрик. — Пару пакетов не забудьте добавить.
— Ты сначала деньги покажи, а потом уж и про пакеты поговорим.
Не успел холодок пройти по коже Эрика, как Сомбра шепнул: «Проверь карман». Под пристальным взглядом продавца парень засунул руку в один из — пусто. В другом — тоже. Его прошиб пот, но вряд ли Сомбра стал бы говорить что-то попусту.
Он потянулся к внутреннему кармашку, где лежали последние монеты, и наконец-то нащупал некий предмет — что-то небольшое, продолговатое и холодящее пальцы. Этой штуки точно там раньше не было. Не об этом ли говорил единорог?
Почти ни на что не надеясь, Эрик сжал пальцами тяжелый цилиндрик, вытащил из кармана и со стуком поставил его на прилавок. Тускло блеснул грязно-жёлтый бок.
Какое-то мгновение продавец тупо таращился на него, потом его лицо приобрело насмешливо-презрительный вид.
— Ну так я и думал. А ну-ка забирай свой мусор и выме-…
— Постойте-ка, — догадка Эрика была невероятной, но отступать он не мог. — Значит, вы отказываетесь от того, что стоит половину вашего магазина?
— С какого чёрта мне твоя железка сдалась? — фыркнул продавец, но всё же вернулся — вернулся! — взглядом к цилиндрику. Поднял его и поднёс к глазам, присматриваясь.
— Это не железка, а золото.
В самом деле, чем ещё могут расплачиваться волшебные единороги? Хотя то единороги, а не подростки, у которых ветер в дырявых карманах гуляет.
Та же самая мысль посетила и продавца, потому что он со смешком кинул цилиндрик обратно — Эрик едва успел подставить ладонь.
— Ладно, хватит мне тут сказочки рассказывать. Или расставляешь всё по местам, или я вызываю полицию и скажу, что ты собирался меня ограбить.
«Думай, думай!» — ситуация ухудшалась, как Эрик и предполагал, но с каждой секундой вцепляющиеся в задницу воображаемые клыки грозили стать реальными. Он торопливо огляделся по сторонам в поисках хоть какого-нибудь выхода и заметил в окне вывеску ломбарда через дорогу. Его осенило.
— Зря вы так, — заговорил он как можно спокойнее, стараясь не «дать петуха». — Когда вам ещё удастся разом продать столько? Спорю, за неделю едва наберётся, — и кивнул на окно прежде, чем угрожающе засопевший продавец открыл рот. — Мы можем пойти вон туда, и уж там Вам точно скажут, золото это или простая железка, — Эрик покрутил цилиндрик в пальцах. — хотите, звоните в полицию, но тогда золота вам не видать. как я уже сказал, за него можно скупить здесь всё, и вы ещё сдачу мне должны останетесь.
Конечно, он преувеличивал. и, конечно же, чувствовал дырищу в наскоро сложившемся плане: а ну как у него отберут золото и вызовут-таки полицию? Никто не поверит его словам. Эрика охватила злость на Сомбру, который втравил его непонятно во что. Окажись сейчас эта надменная морда перед ним — мигом бы получила кулака.
— Делать мне больше нечего, — пожал плечами продавец, хотя лицо у него стало задумчивым. — Хочешь — топай туда. Если ты не врёшь и тебе обменяют твоё золотишко на наличные, тогда возвращайся и расплачивайся.
— Я несовершеннолетний, — развёл руками Эрик, слабо улыбнувшись. — Без взрослого мне никто ничего выплатит. Но вы другое дело.
— Наглый ты, я посмотрю.
— Так что скажете? Или мы оба остаёмся ни с чем, или я ухожу с книгами, а вы уложите в кассу недельную выручку.
Молчание затянулось. Мужчина несколько раз переводил исполненный сомнения взгляд с Эрика на окно и обратно, затем чертыхнулся, махнул рукой и вышел из-за прилавка.
— Потопали. Если соврал — пеняй на себя, — он угрожающе надвинулся на подростка. — А если и правду говоришь, то я заберу себе всю стоимость этого слитка, усёк?
— Ровно столько, сколько стоят книги, — Эрик был готов рухнуть в обморок, но чудом держался. — И плюс десятая часть сверху вам в карман. Я ведь могу и вернуться потом… за новыми покупками.
Продавец ничего не ответил, только подошёл к двери, перевернул табличку стороной «Закрыто» наружу и вышел; Эрик едва поспевал за ним. В два счёта они вместе перешли дорогу и вошли в ломбард — такой же пустой, как и книжный магазинчик. От парня не укрылось, как его спутник кивнул скучающему за стойкой оценщику.
— Вечерка тебе, Мики, — продавец книг обернулся и махнул Эрику. — Давай, выкладывай ему, что там у тебя.
— А что у него? — не меняя позы, Мики глянул на подростка равнодушным взглядом.
— Да представляешь, заходит это чучело…
Дослушивать Эрик не стал, подойдя к стойке и выложив на неё сокровище. Сразу разговор утих, оценщик уставился на цилиндрик. Сейчас он снова поднимет взгляд и скажет, с чего ему тут дешёвую железку подсовывают…
Мурашки ещё не пробежали по Эрику, а Мики поднял взгляд и сказал:
— Ну и какого хера вы ко мне с этим в открытую вломились? Что за кретины, прости господи… Иго!
Откуда-то сбоку появился щуплый паренёк-латинос, с виду ненамного старше Эрика. Повинуясь кивку оценщика, он скользнул к двери и повернул на ней замок, опустил жалюзи. Отодвинулся вбок и замер с самым независимым видом. А Мики, пошарив под стойкой, достал небольшие складные весы и несколько гирек. Всё это время продавец стоял с разинутым ртом, и лишь после сподобился выдавить несколько слов:
— Ты… эт… чего? Это что, в самом деле… оно самое?
— Оно, оно… — проворчал Мики. — Не самой высокой пробы, правда. И учти, я сейчас не вытолкал тебя взашей только потому, что наши мамочки вместе в бридж играют. Так что выкладывай, во что ввязался.
— Сказал же! Пришло вот это чучело, всучило мне железку и говорит такое: давай сдачу. Я вразумил его, предложил к тебе сходить.
Книготорговец продолжал болтать, а Эрик — молчать, пока ловкие пальцы оценщика колдовали над весами и гирьками. Но всё же парень замечал порой на себе его взгляд, от которого становилось неуютно. В какое-то мгновение он будто снова очутился в каком-то тоннеле, из которого наблюдал за происходящим. Моргнул — и всё пропало. Только почудился еле слышный смешок.
Наконец, оценщик разогнулся и назвал цену, при которой Эрик тихонько охнул, а продавец присвистнул.
— А не сильно ли занизил?
— Тебе нужны деньги, а мне хотя бы что-то кушать порой, — пожал плечами Мики. — Не нравится, тогда ищи другого придурка, который не вызовет полицию. И который обязательно спросит, откуда такая вещица взялась у такого оборванца, — он с затаённым любопытством посмотрел на Эрика.
— Оттуда, где её больше нет, — выдохнул Эрик, постаравшись взять себя в руки. — Ваша цена окончательная?
— А чего ж ей не быть окончательной, — Мики снова пожал плечами и убрал весы, чем-то брякнул и зашуршал под прилавком. Не прошло и минуты, как на стойку лёг ворох чуть смятых купюр. Краем глаза Эрик заметил, как шевельнулась рука книготорговца — и быстро накрыл ладонью деньги, чем заставил своего приятеля из книжного магазина угрожающе кашлянуть.
— Эй, парень…
— Мы договорились на стоимость книг и десятую долю сверху лично для вас. Тогда я могу гарантировать, что приду в следующий раз и потрачу столько же. В конце концов, — он решил немного подольстить, — вы наверняка опытный человек и прекрасно умеете делать вложения на будущее.
Глаза книготорговца опасно сузились, плечи напряглись: миг — и он просто отшвырнет худую ладошку и заберёт деньги себе. Эрик не сможет ему помешать.
Рядом дребезжаще захихикал оценщик и мужчина дрогнул. Стиснул и расслабил одутловатые пальцы — и нехотя буркнул:
— Ладно, давай.
Медленно он отсчитал себе примерно треть от вороха, Эрик запихнул в карманы остаток. В молчании они покинули ломбард под задумчивым взглядом Иго.
Ещё через пять минут Эрик потащился обратно домой, изо всех сил прижимая к себе два тяжеленных бумажных пакета. От напряжения у него шумело в ушах, и далеко не сразу он понял, что вместе с уличным шумом слышит хохот в голове. Сомбра долго и с явным удовольствием смеялся, притопывая копытом, если Эрику не мерещился цокающий стук.
«Поздравляю, мой ученик! Не скажу, что на отлично, но ты справился с первым уроком».
— Что? — пыхтя, Эрик поудобнее перехватил один из пакетов. — Но мы же хотели достать книги для первого урока.
«Они всего лишь предлог. С тем же успехом я мог заставить тебя пойти и купить пучок зелени».
— Но тогда… что я сделал?
«Ты заставил собеседника плясать под твою дудку. Не без огрехов, но тебе это удалось».
— Но я же… вы же… — растерянно забормотал Эрик.
«Я всего лишь дал тебе золото, остальное ты сделал сам. Или ты думал, что я влияю на тебя?»
— Ну… наверное, нет, — признал Эрик, хотя до сих пор его не оставляла мысль, что Сомбра тем или иным образом придавал его словам убедительности или как-то влиял на остальных людей.
«Смысл первого урока состоял в том, чтобы ты понял: можно получить всё и притом вовсе не быть волшебником. Просто заставь остальных поверить в то, что нужно тебе. Конечно, проще сверкнуть молнией и припугнуть, но цена такому волшебнику невысока. Когда он по той или иной причине лишится сил, то станет совершенно беспомощным».
В словах Сомбры был резон, но сейчас Эрик едва осознавал его. Те немногие кураж и злость, с которыми он провернул дело, давным-давно испарились под натиском усталости. Он мечтал только поскорее вернуться домой и отжать одежду от пропитавшего её пота.
— Всё-таки занятное место.
Снова Эрик обнаружил себя в дядином саду; только теперь он очнулся сидящим под одной из яблонь — и опять без одежды. Рядом, вытянув передние ноги, лежал Сомбра и сосредоточенно рассматривал лежащий перед ним на земле листик. Затем наклонился и — Эрик не поверил собственным глазам — подхватил его губами и сжевал.
— Горький, — поморщился он и только потом заметил удивлённый взгляд Эрика. — Это место — назовём его Промежутком — существует в невообразимо кратком мгновении между настоящим миром и сном. Обычно никто здесь не задерживается, кроме некоторых одарённых… и Луны, — голос Сомбры ненадолго сделался задумчивым, а Эрик решил не уточнять, о ком шла речь: похоже, и у призраков-единорогов существует личная жизнь. Он только согнул и обхватил колени руками.
— Получается, я тоже… ну, одарённый?
— Нет. Ты попал сюда благодаря мне, — Сомбра вернулся от воспоминаний к подопечному. — А я живу здесь благодаря любезности с твоей стороны. Место не то, чтобы в моём вкусе, но и здесь хватает тёмных углов.
— Тёмн-… — Эрик осёкся, припомнив их первый разговор. — Здесь есть тёмные углы? — он огляделся на залитый утренним солнцем сад.
— Конечно есть, — во взгляде Сомбры промелькнуло одобрение. — Они у всех есть. Видишь ли, Промежуток отражает суть того, кому принадлежит, и создаётся самыми сильными чувствами, воспоминаниями.
Эрик осмотрелся. У него и впрямь хватало тёплых чувств и воспоминаний, связанных с фермой дяди. Нигде больше он не чувствовал себя спокойнее, и теперь понимал, как сильно ему хотелось вернуться сюда. Повернув голову, он заметил домик промежду деревьев; вот бы зайти туда…
— Но оставим это, — встряхнувшийся Сомбра прервал его размышления. — Как тебе первый урок? Я ожидаю честного ответа.
— Честно… — помедлив, Эрик выдохнул и с чувством сказал. — Я хотел вам врезать! Но потом… — под насмешливым взглядом чёрного единорога он прикусил губу. — Я… я поверить не могу в то, что у меня получилось. Сам не понимаю, откуда что взялось, но когда тот продавец послушался меня… это…
— Понимаю, — усмехнулся учитель. — Это упоительное ощущение, когда другие слушают тебя и делают то, что надо. В награду за хороший результат я… прощу твоё опрометчивое желание побить меня. Вряд ли у тебя получилось бы, — единорог хищно осклабился, — но в другой раз я не оставлю просто так даже намерение. Если я что-то говорю, то совершенно уверен в этом. Тебе стоит научиться доверять мне безоговорочно.
— Простите, учитель. Я постараюсь.
— Хорошо, — черты Сомбры смягчились; приподнявшись, он положил переднее копыто на плечо Эрику. — А теперь разъясню смысл урока. Немаловажное значение имеет не столько сила мага, сколько умение ею распоряжаться. Иными словами, насколько он хитёр и скор на выдумку. Приведу пример. Жил в своё время волшебник, и был он примерно твоего возраста, когда прослыл самым могущественным и опасным магом. Все его враги либо исчезли, либо стали ему самыми верными слугами. Как думаешь, как ему это удалось?
— У него был хороший учитель? — предположил Эрик первое пришедшее на ум.
— Не без этого, но… — Сомбра чуть сердито прижал уши к голове, — я спросил не за тем, чтобы ты мне копыта лобызал. Подумай.
— У него был какой-то фокус в рукаве?
— Именно что фокус, — кивнул Сомбра, при этом выбившаяся из-за уха прядка гривы мазнула по щеке Эрика. — На самом деле силы у него, как таковой, почти не было, и знал-то он всего пару-тройку простеньких заклинаний. Его истинный талант, — тут единорог тюкнул парня кончиком копыта по лбу, — скрывался здесь. Нужный фокус в нужном месте — а остальное уже делали домыслы. И учитель постарался, да. Так что ты, — он покровительственно хлопнул копытом Эрика по плечу, — просто обязан превзойти его.
— Я уже не могу выбрать? — усталым голосом спросил подросток, посмотрев прямо в глаза Сомбры.
— Уже нет, — с клыкастой улыбкой подтвердил единорог. — Если бы ты провалил сегодняшний урок, то возможно, мы и пересмотрели бы наш договор. Но теперь, — он наклонился к уху Эрика, обдав его невыносимо горячим дыханием, — ты станешь моим учеником, а потом и волшебником, хочешь ты того или уже нет.
Возвращение долгов
Эрик держал в руках книгу и никак не решался приступить к изучению её содержимого. Толщина, красочная обложка и даже название «Химия любви» недвусмысленно намекали на увлекательное чтение, но всё же он не мог взять в толк, зачем единорогу-волшебнику из другого мира сдался любовный роман!
У него закрадывалось подозрение, что Сомбру обмануло название, но как спросить, не рассердив этого гордеца? Ведь наверняка скажет: «Так надо», — и даст копытом по лбу. Всем нутром Эрик предчувствовал подобный исход.
Вздохнув, он вытянулся на тахте и открыл томик. Однако не прочёл и первой страницы, как кто-то из соседей включил телевизор. Мигом новообретённая пара островерхих ушей маленькими локаторами развернулась в сторону звуков. Чуть ли не силой Эрик повернул их руками обратно, а попутно костяшкой пальца задел по выросту на лбу — и взвыл, стиснув кулаки. Будто молотком шибанул!
«А как ты хотел? — спросил Сомбра вчера утром, когда Эрик проснулся от дикой головной боли. — Твоё тело не предназначено для творения магии. Для тебя произносить заклинания всё равно, что складывать костёр из камней. Поэтому без некоторых превращений не обойтись. А образец у меня только один».
Когда подросток захотел выругаться, то с ужасом ощутил, как собственные зубы стиснулись на языке, подержали так немного и отпустили; намёк вполне понятный.
Вчерашний день прошёл нескончаемой пыткой: уши улавливали даже шёпот через стену, рог болел от любого ветерка. Пытаясь спастись от непрестанной головной боли, Эрик даже попытался уснуть и скользнуть в Промежуток — почти сразу Сомбра пинком выбросил его обратно, напутствовав: «Привыкай».
…Пролистывая страницу за страницей, Эрик понемногу втягивался, хотя и морщился на некоторых моментах. Бывало даже, что смущался и краснел, тихонько молясь, чтобы учитель не вздумал появиться в этот момент. В остальном же подобное времяпрепровождение ничем не отличалось от минувшей недели. Каждый день он просыпался, брал очередную книгу, будь то расширенный самоучитель по физике или пособие по садоводству, и читал до ночи, изредка отвлекаясь на еду. А потом на полном серьёзе обсуждал прочитанное с Сомброй в Промежутке; Эрик никак не мог взять в толк, к чему была эта нелепость. После особенно долгого разговора о различиях, преимуществах и недостатках азотных и фосфорных удобрений у подростка сложилось стойкое ощущение, что учитель хотел от него совсем иного.
О чём они не говорили, так именно о магии. Не считая первого урока, Сомбра больше не учил его ничему. Никаких медитаций, ритуалов, загадочных слов и жестов — только классическая механика, компост и школьные теоремы по математике. И ради этого ему пришлось бросить все свои подработки и лишиться финансовой опоры?
Но Эрик сдерживал досаду и молчал, потому что была обратная сторона. Впервые за долгое время он нормально высыпался и отъедался. Сомбра держал слово, что ученику больше не придётся заботиться о повседневных мелочах. Могло ли быть, что и насчёт всей этой разрозненной информации у него имелись планы?
В дверь постучали, хотя Эрик никого не ждал. Сэр Жиробас получил остаток долга и благополучно забыл о несовершеннолетнем жильце до следующего месяца. А больше никто не мог заявиться. Кроме, разве что…
Подумав об одной конкретной личности, он немедленно захотел притвориться, что никого нет дома, но прекрасно осознавал всю тщетность поступка. Личность обладала поистине феноменальным упорством. Скривившись, он отложил книгу и поднялся — сразу пришлось ухватиться за спинку тахты, лишь бы удержаться на копытах, ещё одном «подарочке» единорога.
— Сейчас! — крикнул Эрик, в спешке натягивая толстовку и накидывая капюшон, скрывшем и гриву, и уши. Пошатываясь, протопал до двери, напоследок глянул, прикрывают ли штанины изменившиеся конечности — и открыл замок.
— Эрик, солнце моё, ну что так долго! — стоящая за порогом девица с лисьим личиком улыбнулась, слегка обнажив краешек белых зубок. А Эрик внезапно понял, что с куда большим удовольствием полюбовался бы на оскал Сомбры.
— Дела, Рина, — он пожал плечами, стараясь держать голову чуть опущенной: в коридоре и комнате царил полумрак от задёрнутых штор, но даже так хоть какие-то перемены во внешности могли броситься в глаза. А Рина была из тех людей, которые многое замечают и далеко не сразу забывают увиденное.
— Да какие у тебя могут быть дела, — махнула рукой девица, одёргивая жакет. — Я тут заметила, ты последнюю неделю всё время дома сидишь, никуда не выходишь. Неужели в лотерею выиграл?
— То-то бы я продолжал тут просиживать.
— Ой, и не говори, самой охота куда-нибудь уехать, — мечтательно протянула девица. Затем её взгляд и голос стали деловитыми. — Ну, а пока не одолжишь мне немного? Всё равно у тебя денежки завелись, мне кажется.
Было бы проще соврать: «Нет!», и захлопнуть дверь, но Эрику никогда не удавалось сбить её с толку. Если она намечала себе что-либо, то пёрла напролом, пока не получала желаемое. Пожалуй, у неё и впрямь могло получиться съехать отсюда — сам Эрик с нетерпением ожидал этого знаменательного дня. А пока что приходилось с зубовным скрежетом «одалживать» ей каждую неделю.
Вот и сейчас он отвернулся, не глядя пошарил в кармане висевшей рядом куртки и вытащил несколько мятых купюр, которые всучил в её требовательно протянутую ладонь.
— Можно и аккуратнее, — с напускным неудовольствием сказала Рина, любовно разглаживая и укладывая деньги в сумочку. — Я слышала, в некоторых государственных заведениях много чему бесплатно обучают, в том числе хорошим манерам. У них даже получается делать из таких парней, вроде тебя, вполне вежливых официантов.
— Сейчас много чему могут научить, — Эрик проглотил колкость нахальной девицы. Каким-то образом Рина сообразила, что подростку есть от кого скрываться, и однажды дала ему понять о своих догадках — и о готовности рассказать о них кому следует.
Хихикнув, Рина попрощалась и удалилась, звонко цокая каблучками. А Эрик захлопнул дверь и выдохнул сквозь сжатые зубы: одним своим видом она доводила его до белого каления.
«И что я имел неудовольствие лицезреть?» — Сомбра возник в его голове так внезапно, что Эрик таки споткнулся и грохнулся коленями на пол.
— Всего лишь мелкая неприятность, учитель, — пропыхтел он, пытаясь взгромоздиться на ноги.
«Совсем наоборот, — в голосе единорога зазвучали ледяные нотки, как всегда, когда он был чем-то крайне недоволен. — Загляни ко мне, надо поговорить».
— Но как, учитель? — растерялся Эрик, оставшись на четвереньках. — Я совсем не хочу спать.
«Ляг поудобнее, расслабься и пожелай вслух, что хочешь увидеться со мной».
Ничего хорошего встреча не предвещала, но если уж Сомбра говорил таким тоном, выбора у Эрика не оставалось. Что могло вызверить наставника?
Для начала он поднялся и вернулся в комнату. Прошёлся из угла в угол, пробуя удержать равновесие, потом убрал недочитанную книгу и сел на тахту, подперев голову. Огляделся по сторонам — а больше тянуть время не получилось.
Поворочавшись на тахте, он нашёл-таки удобную позу, закрыл глаза и с замершим сердцем произнёс:
— Я хочу увидеться с учителем Сомброй.
Темнота под веками не изменилась, хотя Эрик и не знал, что должно произойти. Подождав немного, он уже собрался повторить фразу, когда над ухом раздалось:
— И долго ты так лежать собираешься?
Распахнув глаза, Эрик резко сел и увидел вокруг яблоневый сад. А заодно и яростную морду стоящего в шаге напротив Сомбры. Его прижатые уши было почти не разобрать в гриве; и сам он как будто стал больше — деревца рядом с ним казались жалкими веточками.
Эрик порывисто вскочил — почему-то в Промежутке тело оставалось прежним — и повернулся к нему.
— Учитель, я…
— Ты нарушил мой совет, — зло и презрительно фыркнул Сомбра. — Ты унизился.
— Но…
— Что хуже, ты унизился, сам того не заметив! — рявкнул Сомбра. — Нет худшего унижения, чем унижение, ставшее привычкой. Я жду такого от рабов, но не от тебя. А теперь говори!
— Я… простите, учитель, — Эрик виновато склонил голову. — Она застала меня врасплох…
Как он не подумал! Ведь всё так просто: Рина непринуждённо обвела его вокруг пальца точно так же, как он заговорил того продавца. Подцепила давным-давно на крючок, убедив, что много знает и сумеет причинить ему неприятности, если он не станет выплачивать ей мзду. И Эрик откупился от неё.
Вот уж действительно, не надо быть магом, чтобы получить желаемое.
— Я постараюсь всё исправить! — добавил поспешно, всем нутром чувствуя недовольство наставника.
— И каким же образом? — выгнул бровь Сомбра, усаживаясь на задние ноги и скрещивая передние перед собой. — Просвети меня, о мудрейший.
А действительно, как?
Пойти к Рине и потребовать деньги обратно? А вдруг у неё в самом деле хватит духу позвонить в службу опеки? По слухам, ребята там работают настойчивые, отсидеться в квартире не получится. Придёт наряд полиции, дверь выломает… дальше Эрик думать не хотел. Выходит, надо сделать так, чтобы она раз и навсегда зареклась от подобной мысли. Подкупом и уговорами тут дело не решишь. Оставалось только напугать. Но чего может опасаться прожжённая девица?
Зарывшись пальцами в волосы, Эрик с нарастающим отчаянием понимал, что не сможет выполнить поспешное обещание.
— Ну, я жду ответа.
Он поднял голову и посмотрел на единорога. Сейчас тот выражением морды и интонацией до боли напоминал миссис Стоунвуд — учительницу, которая вела уроки в начальной школе Эрика. В ту пору мальчика от её голоса и ехидных подковырок постоянно тянуло описаться — да и не его одного. Её именем пугали приходящую в первый класс малышню, а жутковатые истории про неё входили в топ школьных страшилок.
А ещё Эрик помнил, как однажды после занятий услышал от неё: «Не стесняйся спрашивать у меня помощи. Я далеко не сахар, но уж точно не откушу тебе голову. Для того здесь и нахожусь, что помогать вам разобраться с ошибками». И он подходил и спрашивал.
После третьего класса они больше не виделись. Эрику так и не довелось узнать, действительно ли у неё был такой несносный характер, или она просто старалась держать учеников в строгости. Зато тот самый урок так и остался в памяти.
И сейчас подросток, глядя на Сомбру, медленно опустился на колено перед ним.
— Давай, поупражняйся в поклонах, — зло фыркнул Сомбра.
— Вы сами сказали мне, что я могу поклониться тому, кого уважаю, — сказал Эрик, подняв голову и твёрдо посмотрев на Сомбру. — Учитель, я уважаю ваш опыт и знания. И я хочу вас спросить.
Единорог фыркнул уже спокойнее и тряханул гривой. Уши его выпрямились.
— Подловил, — резюмировал он недовольно. — Хорошо, спрашивай.
— Пожалуйста, помогите мне разобраться с этой ситуацией.
— А что мне мешает отказаться? — прищурился Сомбра. — Ты ошибся, тебе и разбираться.
— Я понимаю, учитель, — Эрику непросто давалось одновременно выдерживать взгляд Сомбры и подбирать слова. — Вы имеете полное право так сделать. Но…
— Но что же? — насмешливо и в то же время с тенью интереса переспросил Сомбра.
— …учитель не только учит, но и помогает ученику разобраться с ошибками, — закончил Эрик, чувствуя, как сердце провалилось чуть ли не до задницы.
Невыносимое мгновение они смотрели друг на друга — пока наставник не улыбнулся.
— Сам сообразил или подсказал кто?
— Просто вспомнил, — буркнул от облегчения Эрик, чувствуя, как сердце толчками возвращается на прежнее место в груди.
— Как много полезного ты помнишь, — одобрил Сомбра и тут же ввернул шпильку. — Но пользоваться толком не умеешь. Ладно… — он прилёг на траву и копытом ткнул на место напротив себя. Едва Эрик уселся, как тут же получил легкий шлепок копытом по макушке.
— Во-первых, — сказал Сомбра, пока засопевший подросток тёр место удара. — Ты дал выманить себя. Даже мышь не выскочит из норы, как бы страшно ни клацала зубами лиса снаружи.
Не успел Эрик убрать руку, как Сомбра отвесил ему вторую оплеуху.
— Во-вторых, — невозмутимо продолжил он, не обращая внимания на возмущённое сопение. — Ты уже и сам понял, что дал заговорить себя, не оказав никакого сопротивления. Почему?
— Я… опасаюсь, что она может причинить мне неприятности в случае отказа, — осторожно сказал Эрик.
— Какие неприятности?
— Видите ли, учитель, — Эрик не выдержал и опустил взгляд на траву перед собой. — Я уже сказал тогда, в магазине, что несовершеннолетний. И по закону я не имею права жить отдельно от родителей. И если об этом узнают в опёке… то меня арестуют и либо отдадут в приют, либо вернут обратно в семью. А с этим у меня… проблемы.
Едва Эрик договорил, как мелькнувшее перед лицом копыто поддело его за подбородок и заставило поднять голову.
— Иными словами, ты решил проявить самостоятельность раньше положенного срока? — спокойно заметил Сомбра.
— Да…
— И как же это связано с твоей уступкой?
Эрик недоверчиво посмотрел на наставника: неужели он не понял?
— Учитель, большинство людей вокруг не обращают внимания, сколько мне лет, а хозяин дома… ему всё равно, пока я плачу за жильё. Но если эта… особа… действительно заявит в опеку, и люди оттуда придут ко мне, то первым делом потребуют у меня удостоверение личности, которое у нас выдают по совершеннолетию. И если я его не предъявлю, у них появится повод арестовать меня.
— Если ты солжёшь им, что потерял это удостоверение или представишься другим именем?
— Как я уже сказал, меня в любом случае задержат для выяснения личности. Если я совру, что потерял удостоверение, то меня попросят назвать имя, — принялся сбивчиво объяснять Эрик. — Если я представлюсь не своим именем, то обман раскроется очень быстро, потому что это имя не найдут… или оно будет принадлежать совсем другому человеку, ведь на каждом удостоверении есть фотография… такая маленькая картинка владельца. А её копия вместе с остальными сведениями хранится в полиции.
— То есть ваши стражи закона могут в любой момент выяснить всё про нужного человека и найти его? — с неподдельным любопытством уточнил Сомбра. — Интересный порядок…
— Кошмарный!
— Иными словами, — подытожил Сомбра, — ты вырвался из одних рабских оков, чтобы тут же угодить в другие.
— Я бы не назвал это рабством…
— Когда ты не имеешь права доказать свою самостоятельность только из-за возраста, все твои действия — лишь трепыхание внутри клетки. Все твои помыслы направлены лишь на то, чтобы вырваться из неё, и ты понапрасну растрачиваешь силы. Но по-настоящему ты станешь свободен только тогда, когда кое-что поймёшь, — на этих словах Сомбра ненадолго замолчал, и Эрик подобрался.
— Ты ничего никому не должен.
— А? — Эрик откровенно не понял, к чему свёл речь наставник.
Зато Сомбра понял, что ученик сегодня не в ударе, потому что тяжело вздохнул и то ли отвесил ему третью, совсем лёгкую, оплеуху, то ли грубовато взъерошил копытом волосы.
— Для начала, не повинуйся слепо тому, что тебе говорят.
— И? — Эрик подался вперёд.
— А до остального сам додумайся! — рыкнул Сомбра. Зажмурившись, подросток уже приготовился к новому шлепку, но его не последовало. Когда же он открыл глаза, то вместо сада увидел потолок комнатки.
Несколько оплеух и невразумительный совет были совсем не тем, на что он рассчитывал. Ещё и голова опять разболелась. Морщась, он уселся на тахте и осторожно прижал ладонь ко лбу.
«Ты ничего никому не должен», — что бы это значило?
Он не должен бояться Рины — так, что ли? Если он не должен бояться её, то сможет пойти против неё? Легко говорить, когда она и в самом деле может заявить в опеку!
Но если она не станет стучать на него? Если для неё Эрик — всего лишь глупенький трусишка, от которого не жди отпора?
И тут же его мысли маятником качнулись в противоположную сторону. Просто явиться к ней и сказать: «Денежный кран перекрыт» тоже нельзя. Эрик почти не сомневался, что в её характере будет так или иначе устроить ему какую-нибудь пакость в отместку. По всему выходит, что придётся не только дать ей отпор, но и сделать так, чтобы у неё и в мыслях не возникло желания отомстить.
И опять всё возвращалось к первоначальному вопросу: как, чёрт подери, это сделать?!
Чем дольше Эрик размышлял, тем больше распалялся от невозможности найти верное решение. Злость на Рину, на Сомбру, жизнь, этот чёртов дом и всех вокруг застлала всё перед его глазами багровой пеленой. И среди неё молнией сверкнула мысль: «Да с какого чёрта я вообще должен беспокоиться?!»
Эрик застыл как громом поражённый; от внезапной тишины и напряжения зазвенело в ушах. А затем растянул губы в злой и весёлой улыбке.
Действительно! Почему бы просто не прийти к Рине и потребовать у неё чёртовы деньги обратно? Перестать метаться взбешенным зверем в плену страхов и догадок, и совершить один-единственный верный прыжок.
Скинув толстовку, Эрик взъерошил слегка взмокшую гриву и закатал штанины, чтобы не попадали под копыта. В конце концов, что за маскарад, к чему прятаться? Посреди дня жильцов в доме — раз-два и обчёлся, сэр Жиробас таится в своей каморке, а Рина живёт не столь уж далеко.
А раз так — можно повеселиться!
Подгоняемый весёлой злостью, Эрик покинул своё убежище, в два счёта пересёк коридор и выскочил на лестницу. Как раз в этот момент внизу хлопнула дверь, и внизу между пролётами мелькнула чья-то тень. Но Эрику-то надо было наверх, а не вниз! Он взбежал на третий этаж, скакнул в коридор и постучался в первую же дверь налево.
Когда изнутри послышались шаги, он опёрся о косяк — как раз, когда дверь приоткрылась.
— Котик, приве-е-е… э-э-э? — улыбка и личико показавшейся Рины так забавно превратились из радостных в недоумевающие, что Эрик не удержался от смешка.
— Извини, киска, котик ещё не нагулялся, — слова взялись непонятно откуда. — Так что я за него!
Он шагнул — девица попятилась, невольно позволив подростку войти в прихожую. Эрик чувствовал себя на подъёме, чувствуя, как злость и веселье переполняют его и чуть ли не поднимают над полом.
А Рина пятилась, не сводя взгляда с его лица. Эрик знал, как со стороны выглядят его полыхающие голубыми пятнами глаза, и не удержался от широкой улыбки. Тут же девица прерывисто вдохнула и непонятно отчего рывком сделала шаг назад.
— Эй, пацан, — выдохнула она, на миг прикусив губу. — Ты чего пришёл? И чего так вырядился? — к ней возвращалось самообладание; ей и не такое доводилось видать, и растерялась она чисто от неожиданности.
— А твоё-то какое дело? — пожал он плечами, сделав ещё шаг навстречу. — Я тут подумал… извини, но мне денежки самому больше нужны, так что… давай-ка обратно то, что я одолжил.
Она уставилась на него, а затем фыркнула, слегка вздернув губу.
— Ещё чего! Ширнулся что ли, если у тебя крыша поехала? — она сложила руки перед грудью. — Вали отсюда, пока я не закричала.
— Так чего же не кричишь? — Эрик склонил голову набок и демонстративно повёл ушами. — Только твой писк и слышу.
— Это ты пищишь! Так, хватит с меня! Разворачивайся и пошёл обратно, торчок малолетний!
— Когда вернешь должок, тогда и уйду!
— Я сейчас за-!..
Эрик подскочил к ней вплотную — она отшатнулась и вскинула руку: то ли случайно, то ли хотела ударить его. Но это было уже неважно. Перехватив тонкое запястье, парень с силой — месяцы работы грузчиком не прошли зря — дёрнул девицу к себе… и с размаху ударил её по губам. В тот же миг Эрика буквально тряхануло от невыносимого удовольствия при виде того, как пораженно распахнулись глаза Рины. Надменность исчезла — остались только удивление и страх. Она застыла, даже не пытаясь вырвать руку и не поднося другую к губам, на которых проступили капельки крови. Совсем не похожая на ту себя, которая смотрела на подростка свысока, выуживая у него очередную порцию денег.
Интересно, у скольких ещё она вымогала?
Об этом Эрик подумал лишь мимоходом, наклоняясь к ней вплотную и снова улыбаясь — хотя судя по расширившимся глазам Рины, эта улыбка больше напоминала оскал.
— Помолчи, киска, и просто отдай мне то, что нужно, — сказал он негромко в звонкой тишине. — И не вздумай вякать куда-либо. Знаешь, я несовершеннолетний, мне ничего не сделают, разве что припугнут. А вот за тебя возьмутся по полной, особенно когда я расскажу про наркоту.
— Ка… какую?.. — тихонько спросила Рина.
— Которую хранишь!
Правда или нет, но наркотики — это серьёзно, и проверять её будут старательно. Даже если у неё и нет ничего «для настроения», то почти наверняка найдётся что-нибудь ещё, о чём ей не хотелось бы рассказывать стражам порядка.
— Ты… пожалеешь… — прошептала она.
— Хочешь сказать, пожалею, если оставлю тебя в живых? — не менее тихо спросил Эрик, наклонившись к самому её уху. — Ну, скажи то, что хочешь сказать.
Весёлая злость прошла, зато опять разболелась голова. В висках застучало, и этот стук толчками поднимался ко лбу.
— Скажи! — потребовал он, сморгнув, когда перед глазами на миг поплыло. Нет, не поплыло: по лицу Рины пролегли смутные тени, словно наверху загорелся неяркий свет. Но Эрик не мог сейчас отвернуться и посмотреть. Всё его существо было сосредоточено целиком на Рине: одной из неприятностей в его жизни, от которой он намеревался наконец-то избавиться. Теперь она находилась в его власти, и он не мог не упиваться этим чувством — почти до экстаза.
— Скажи! — почти гаркнул он, стиснув запястье так, что её пальцы побелели — и ударил наотмашь снова, гораздо сильнее; одновременно с этим беззвучно вспыхнуло, будто кто-то щелкнул вспышкой фотоаппарата. Голова Рины мотнулась и повисла, и сама она как-то обмякла и потяжелела. Приглядевшись, Эрик понял, что она потеряла сознание; когда он отпустил руку, девушка кулем свалилась на пол.
Сначала он хотел просто бросить её там, где есть, но плюнул и всё-таки уволок в комнату, где устроил на диване. Затем, вернувшись в крохотную прихожую, взял сумочку Рины и вынул из неё кошелёк, негнущимися пальцами перебрал купюры и забрал свои — даже аккуратно сложенные, они оставались мятыми. И торопливо покинул квартиру.
В длинном коридоре он прислонился лбом к стене и выдохнул со звуком, словно у воздушного шарика развязали горловину. С усилием заставив себя идти дальше и ежесекундно озираясь, он двинулся обратно. Вниз по лестнице, снова в коридор — до собственной заветной двери. Ввалившись к себе и запершись на все замки, он осел на пол прямо на пороге. Произошедшее казалось ему сценой из плохонького фильма, в котором ему довелось сыграть главную роль. Он посмотрел на ладонь, сжал и разжал пальцы в кулак, пытаясь воскресить в памяти ощущение. И оно возникло слабой тенью удовлетворения от того, что наконец-то он поменялся местами с одним из тех людей, которые решили сделать его жизнь невыносимой.
Ведь боялась она, не он.
«И как тебе на вкус? — раздалось удовлетворённое урчание Сомбры; Эрик даже не удивился его появлению. — Только боль и страх заставят остальных делать то, что надо. И ты не должен стесняться этого».
— Но… это так…
«Конечно, не стоит превращаться в истеричного слабака, который только и может, что подкреплять свои слова ударом».
Эрик содрогнулся от такой перспективы: меньше всего ему хотелось становиться домашним тираном. Эдаким воинствующим хомячком, который щелкает зубами на хомячиху и хомячат в клетке, а снаружи старается даже не дышать, стоит только вдалеке показаться кошке.
«Заходи ко мне, надо поговорить».
Кивнув голосу в голове и даже не потрудившись подняться, Эрик просто закрыл глаза и пожелал увидеться с наставником. А когда мгновение спустя открыл, то сидел уже на траве, бок о бок с Сомброй. И впервые за всё их знакомство морда у единорога была предовольная. Он разве что не жмурился от удовольствия.
— Как тебе на вкус власть над другими? — с нескрываемым интересом спросил единорог, укладываясь на живот и заглядывая в лицо подростку. — Отвечай честно.
— Мне… нравится, — Эрик упёрся руками в колени, снова и снова вспоминая тот момент. — Всё как будто стало именно так, как надо. Как будто я… заслуживаю этого.
Мгновение, и молчание сменилось громогласным хохотом; Сомбра постукивал копытом по земле и мотал головой, отсмеиваясь. А Эрик смущённо молчал, поражённый такой реакцией.
— Теперь я окончательно убедился, что не ошибся в тебе. Видишь ли, ещё с первой встречи я почувствовал в тебе червоточинку, — он вскинул копыто, не дав Эрику заговорить. — Гордость. Тщеславие. И всё это с хорошим умом и готовностью помогать. Хотелось бы чаще встречать такое сочетание. Когда ты загадал желание, я сразу же подумал, что из тебя выйдет неплохой ученик, а в будущем — и мой помощник.
Эрик смутился, но слова Сомбры попали в точку: он почувствовал, как от удовольствия и похвалы теплеют щёки.
— Мне печально было видеть, что ты растрачиваешь себя впустую. Но теперь, когда ты получил кусочек той будущей власти, которую заслуживаешь, я спокоен. Нам предстоит ещё много уроков, но я убеждён, что мы оба достигнем своих целей.
— Каких целей? — Эрик спросил больше для порядка. Нарочно или нет, но Сомбра действительно задел самые чувствительные струнки внутри него. Наслаждение было почти таким же приятным, как в миг удара, но теперь оно происходило от другого чувства — чувства нужности и значимости.
— Я научу тебя всему, что знаю, — как в прошлый раз, Сомбра протянул и положил копыто ему на плечо. — Очень часто та самая червоточинка превращается в гнилое дупло, в котором ворочается жирный слизняк. Из тебя же выйдет нечто более прекрасное. Что касается моих целей… то о них позже. Сейчас ты не поймёшь, это факт.
— Спасибо, учитель.
Тепло переполняло Эрика. Оно смывало страх и другие неприятные ощущения от недавних «подвигов». В конце концов, лениво подумал он, Рина получила по заслугам. Конечно, вряд ли испуга хватит ей надолго, но… прямо сейчас нет смысла волноваться. Благодаря Сомбре теперь всё станет иначе. Обеими руками подняв копыто с плеча, Эрик наклонился и поцеловал самый кончик. И в этот раз единорог не ударил его, только усмехнулся.
— Ладно, хватит, — сказал Сомбра секунду спустя, отодвигая ногу. — А теперь… кажется, ты не дочитал книгу.
Не дочитал… Эрик с трудом припомнил, о чём шла речь; а ведь и часа не прошло с тех пор. Да и какой теперь любовный роман, после всего произошедшего?
— Учитель… я хотел поговорить с вами об этом, — начал он, не отрывая взгляда от морды Сомбры; вдохнул поглубже — и выпалил:
— Я устал читать всю эту чушь! Когда мы перейдём к настоящей магии?!
Он замолчал, ожидая немедленной вспышки злости. Но услышал только новый смех.
— Догадался наконец-то, — Сомбра улыбался, а Эрик не мог поверить собственным ушам, разевая и захлопывая рот.
Тем временем наставник подошёл и мазнул копытом по волосам; и теперь это точно было грубоватое поглаживание.
— Во-первых, не такая уж это и чушь — кое-какие сведения тебе обязательно пригодятся в дальнейших уроках. А во-вторых… я хотел увидеть, насколько сильно твое стремление. Если бы ты и дальше покорно читал всё, что я тебе подсунул, то нас ожидала бы куда более долгая дорога. И раз теперь ты попросил, то можно приступать и к более конкретным урокам. Тем более после такого знаменательного события.
— Кхм… события? — Эрик не был уверен, что именно Сомбра имеет в виду.
— Ну конечно! Твой рог пробудился во время вашего чудного разговора, помнишь?
Стук в висках, свет, вспышка: не это ли имел в виду Сомбра? Эрик дотронулся до лба и потёр то место, где в реальности вырос рог. В ту минуту ощущение было не из самых приятных.
— Молодые единороги частенько пыхают силой в порыве эмоций, — продолжал говорить Сомбра. — Впрочем, им проще спускать пар, чем остальным, которым приходится пускать в ход копыта.
— Кхм, — щеки у Эрика снова потеплели, теперь от смущения. Что бы Сомбра ни имел в виду, прозвучало это двусмысленно.
— Не волнуйся, — Сомбра по-своему истолковал его заминку. — Я покажу, как делать это правильно.