Лишняя
44. Праздник к нам приходит
Хорошо, когда есть друзья!
Белая субстанция, которую я задумчиво мял в копытах, занятно пружинила, постепенно, однако, оформляясь в… во что-то. Не знаю. Идей особо не было — просто решил не путаться под ногами неприкаянной тенью, а убраться куда подальше да, быть может, поэкспериментировать… Ну и чего бы было не попробовать полепить из облака, на котором сижу?.. Впрочем, погрузиться в размышления и воспоминания сей несколько медитативный процесс совершенно не мешал.
Чуть больше недели минуло с модного показа — а столько поменялось всего… Да уж… Показ, что называется, «взлетел». Рар, бедная, с его окончания жила чуть ли не на энергетиках: заказов у неё теперь было на пару месяцев вперёд… Если бы не оттаскивал периодически силком от швейной машинки и не транспортировал каждый раз фонтанирующую на это необъятным возмущением подругу на кухню, к еде, то она бы свалилась нафиг уже, наверное. Но вообще участвовали все, кто только мог. Спайк и Свити взяли на себя походы на рынок и в магазины, Флаттершай и я готовили, Эпплджек и Пинки приносили уже готовое из дома… По мелочам помогали и другие пони. В общем, зашивающуюся в прямом и в переносном смысле Мороженку все мало-мальски небезразличные поддерживали как могли.
У меня же по результату образовалась коллекция собственных модных платьев в числе восьми экземпляров и начал постепенно пополняться за счёт процента с продаж кошелёк. Что ж, с долгом за разнесённую хату я, так получается, считай, что за один рабочий день рассчитался… Да ещё и фанатов приобрёл. Ну, как — фанатов?.. Меня практически перестали огибать по дуге и начали здороваться на улицах, изучающих и заинтересованных взглядов стало куда как больше, а нервных, напряжённых и испуганных — сильно меньше. Продавцы в магазинах и на рынке дрожать и разбегаться перестали, опять же… Оно и не мудрено, наверное: на передовицах всех местных понивилльских газет до сих пор красовалась моя покровительственно улыбающаяся морда. Уже и запросы были на эксклюзивные интервью от разных — пока что преимущественно местных — изданий: видать, идея того столичного, с занятным акцентом, многим понравилась. Соглашаться пока не торопился. Во-первых — а где вы раньше-то были, живя со мной в одном городке масштабов скромного ПГТ? Товарищ, вон, из столицы на одни только слухи и сплетни прибежал! Вот ему и карты в руки, а вы все потом как-нибудь, под настроение… Во-вторых же я банально был несколько занят, так что и с Дискавером, отдельно заглянувшим ко мне через три дня с предвкушающим огнём в цепких жёлто-зелёных глазах и с уже готовым контрактом из своего издания, мы, в основном, пока только «договорились договариваться», ограничившись рамочным соглашением «где-нибудь в течение пары месяцев».
Занят же я был, помимо помощи Рар, ювелиркой и скульптурой — Флатти порадовать. Какая же она милая, всё-таки!.. А уж как будет краснеть, пищать и отбиваться, когда я смогу сделать уже полноценную версию, а не эту неуклюжую бутафорию!.. Всю неделю светил рогом и скрипел шеей — пришлось даже ещё пару раз нырнуть в лунные воспоминания! — но, блин, оно стоило того! Флатти, когда стесняется и паникует одновременно — это просто невероятное в своей мимимишности зрелище! И я рассчитываю увидеть его снова, после того, как получше освоюсь с магией!
Мысль с подарком для Флаттершай хоть и оказалась в последнее время несколько задвинута на задний план, но я про неё не забыл. И как отгремел фестиваль моды и появилось свободное время — взялся за дело. Прогулялся до предгорий и раздобыл там какого-то прочного камня, купил у старьёвщика по дешёвке древний ржавый угольный утюг, скрепя сердце порылся в памяти на тему щитов — увы, так и не освоился, пришлось обойтись покупкой толстого закалённого стекла в качестве защитного экрана — и засучил рукава. Неделю ваял, пока не вышло так, чтобы стыдно не было. За камнями пришлось ещё побегать, из железяк — ушёл утюг, стопка ржавых подков, какой-то непонятный металлолом… а на пятый день Зоркий Глаз заметил, что в тюрьме нет стены. Дурак, блин… Четыре дня упахивался преобразованием металла, а у самого была куча денег в кошельке. Потратил ещё сколько-то времени, чтобы понять, как разрушить чары на монетах — и получил в результате приличную кучу пригодного в дело золота. Плавь да наноси…
Да уж… С месяц — или с два уже? — назад, когда впервые пробовал этим заниматься, собирая мини-Стоунхендж на берегу озера — чуть не надорвался на самом примитиве. Зато теперь явственно ощутил, что магическое здоровье-то постепенно приходит в норму. Правда, с мелочами большого и хорошо освоенного лично мной опыта работы не было, так что «заколка в виде листика» вышла здоровой блестючей блямбой весом грамм так в триста-четыреста. Хорошая заколка! Надёжная, большая, красивая! Главное — на ногу не уронить… В общем, доплатил ювелиру и махнул эту «прелюбопытнейшую инсталляцию» на нормальную, профессионально сработанную заколку, которую мне за сутки и исполнили. Параллельно, не удержавшись, создал статуэтку Флаттершай. Небольшую — самое то поставить на полочку, чуть корявую — своего, лично усвоенного опыта, несмотря на всё старание, пока не хватало, — но всё же вполне узнаваемую и, главное, довольно щедро позолоченную. Ну и с поклоном вручил это всё пегаске, которая затем, жалобно пища, робко отбивалась до самого моего ухода… Я, не удержавшись, коротко рассмеялся, опять припомнив незабываемое выражение лица одариваемой поняши. Не хотел ведь, но она просто выбора не оставила своей этой милашностью: замучу я как-нибудь ей статую посреди города! Просто чтобы посмотреть на реакцию!..
А ведь под весь этот движ произошло ещё одно знаменательное событие прямиком из канона, прошедшее, благодаря моей скромной особе, гладко и потому — незаметно: в городок со своим верным фургончиком прибыла Великая и Могущественная Тр-рикси! Выкроил время — тем более был вечер — да сходил со всеми посмотреть. И, блин, своё дело фокусница знала круто! Вроде и знакомо мне было большинство демонстрируемых приколов ещё по прошлой жизни, а всё равно не заскучал. Но всё же приняли её как-то… без огонька. Не потянула она против только отгремевшего и пока ещё бурно обсуждаемого и вспоминаемого показа мод в общественном восприятии. Программу свою единорожка отработала сосредоточенно и профессионально, на «ура». Понравилось мне её выступление, не ожидал. Могёт! Даже отложил в уме под это дело несколько монет. Традиционные же самовосхваления и унизительные «дуэли», которыми любила пощеголять козлистая самоуверенная поняшка, из её головы испарились вместе с самой самоуверенностью в тот же миг, как только на её заверения о победе аж над Большой звёздной Медведицей кто-то — то ли тонкий, то ли круглый из крутившейся рядом со мной парочки жеребят — поинтересовался, а не слабо ли Великой и Могущественной справиться с кем-нибудь посущественнее. С аликорном, например… Фокусница принялась отвечать утвердительно, повернула голову в сторону голоса… где и наткнулась взглядом на мою фигуру. С расправленными под такое дело крыльями, чтобы не приняли за какую-нибудь единорожку. Блин, я за все свои жизни, наверное, не встречал на лице такого эталонного «Ох, бл.!», как у бедовой сказочницы в тот момент! Не заржать стоило немалых усилий, но справился. Улыбнулся во всю пасть. Трикси, сглотнув, скомканно пробормотала что-то в духе «Не, какие аликорны? Нашли, с кем простую пони сравнивать», смахнула холодный пот — и поспешила закруглить выступление фейерверком. Ну и всё. Раскланявшись и получив свои честно заслуженные монеты, к утру фокусница тихо-мирно исчезла из Понивилля, так и не понасмехавшись над кем-нибудь и не рассорившись с Твайлайт и всем городком. Поди, и амулет аликорна к ней уже не попадёт: зачем ей теперь?..
А ещё…
— Приветики, Найт!!! — внезапно выдернул меня из размышлений лучащийся энтузиазмом знакомый голос.
Чего?..
Я тупо посмотрел на изваянную из куска облака фигурку в своих копытах. На само облако. Перевёл взгляд на говорившую — Пинки приветливо помахала в ответ.
Погоди…
Только спустя несколько секунд (Пинки всё это время продолжала улыбаться и махать) мозг, наконец, включился, и я заметил над нежданной гостьей сноп белых, голубых и синих воздушных шариков.
Мозг выключился назад, я тряхнул гривой, отложив фигурку, потёр глаза, вздохнул. Сколько я к выкрутасам этого мира ещё буду привыкать, а?.. Вот вроде серьёзно всё, по-нормальному, но нет-нет как что-нибудь выдаст…
А то, что я, лошадь двух с гаком метров от копыт до кончика рога росту и доброй четверти тонны без малого весу, возлежу на облаке водяного пара в сотне метров над землёй — уже нормально, да?..
— Привет, Пинкс, — хмыкнув себе под нос и подбив таким образом итог размышлениям, отозвался я.
— Фух, наконец-то! А то я махать устала уже! — смахнула воображаемый пот со лба поняшка. — Я тут думала-думала, а потом поняла, что не знаю! А таких вещей нельзя не знать, правда? Вот я и побежала тебя искать, узнавать! Мы же друзья! А не знать такого про друзей ещё больше нельзя чем просто нельзя!..
— Охолони, Пинки, — тоскливо попросил я, моментально потерявшись в трескотне едва не вибрирующей от эмоций кондитерши. — Что там случилось такое?..
— Я спрашиваю: когда у тебя день рождения! — выпалила та. — А вдруг завтра, а я не готова?! А вдруг он уже был, а я не знала и не поздравила?!..
Да какой у меня день рождения… Я невесело усмехнулся, отвернувшись в сторону. Человеческий стёрся из памяти наглухо. Найтмер же появилась не вдруг сразу, и самые первые воспоминания были очень расплывчатыми и неполными, состоящими, в основном, из эмоций и образов… Да и какой день рождения у инструмента? — вспомнилась некстати собственная аналогия на себя и Луну.
— Нету у меня никакого дня рождения, — тоскливо отмахнулся я в ответ. — Но можешь поискать где-нибудь на мне шильдик с датой изготовления, сроком эксплуатации и методом утилизации изделия после истечения оного.
Настроение разом просело, разговаривать резко расхотелось. Элемент смеха, ёлки… Как ни повстречаемся — так резко становится абсолютно не смешно…
— Письма Луны так и не читаешь, да? — тихо прозвучал совершенно неожиданный вопрос.
— Нафига? — я механически втёр облачную фигурку под ногами обратно в облако, меланхолично наблюдая, как она исчезает, перемешиваясь с общим массивом. — Так, в кучку сваливаю, непонятно зачем. Просто сжигать… неудобно как-то, — усмехнулся я абсурдности сказанного. Тупо? Тупо. А вот… Фигня какая-то…
— Будь ты безразлична принцессе — писала бы она их, даже не получая ответа? — словно бы риторически вопросила Пинки предельно серьёзным тоном. — Поэтому — не нужно придумывать какие-то инструменты! Ты нормальная прекрасная замечательная пони, у которой, определённо, должен быть день рождения! — резко повеселев обратно, подвела итог она.
— Да я не помню… — скомкано пробормотал я, занятый борьбой с дурацкими мыслями о том, что Пинки, насчёт Луны, может быть и права…
— Ну тогда я сама придумаю, хорошо? Хорошо? Молчание — знак согласия! Юху-у! Спасибо! — радостно поцокала передними копытцами висящая на шариках понька прежде, чем я успел хоть слово вставить. — Как насчёт дня возвращения с луны? Хотя не, там была ещё не ты… Тогда — день когда мы встретились лицом к лицу в Замке Двух Сестёр? Ой, наверное, тебе не очень приятно это вспоминать, да?.. Тогда, может, следующий день, когда ты очнулась в Кантерлоте в гостях у принцессы Селестии?..
— Не тараторь! — вздохнув, подёргал я кондитершу за хвост магией. Напрягает, порой, этот её безудержный энтузиазм… — Дай подумать.
— Оки-доки-локи! Даю! — улыбнулась Пинкс, стерев затем улыбку жестом, словно застёгивает рот на молнию. Шарики подтверждающе блеснули на солнце резиновыми боками.
Пинки… Я покачал головой.
Но не о ней сейчас. А день рождения… У меня в памяти не осталось дат из прошлого, к которым можно было привязаться. А теперь… Что может быть более логично, так-то, чем вписать свой день рождения на дату своего появления в этом мире?
Владычица Вечной Ночи, появившаяся на свет в самый длинный день в году… Я усмехнулся. Да и в тот денёк со мной произошло мало приятного, начать хотя бы с того, что я помер. А с другой стороны… Детям, вон, рождаться тоже неприятно: было тепло, темно и сытно, а стало холодно, светло и по попе шлёпают. Не тянет на самое радостное воспоминание, хех…
— А самый короткий день в году у вас есть?
Пинкс молча помотала гривой.
Ну, так я и думал. Самый длинный есть — потому что традиция и вообще праздник, а остальные — как Тие будет удобно. Проспит — будет самый короткий, не проспит — так не будет…
Ладно… А по дате что? Двадцатое? Двадцать первое? Двадцать второе? Или когда там?.. А, пофиг, на самом деле. Другой подходящей даты я всё равно не вижу.
— Уболтала. Записывай на день солнцестояния, — усмехнувшись, махнул передней ногой я.
— Здорово! Спасибо! Надо срочно всем рассказать! — Пинки выдернула из своего «букета» один шарик и протянула мне, после чего помахала копытцем и резво унеслась вниз, оставив меня сидеть в прострации с парящим рядом шариком, взятым чисто на автомате. «Улыбнись!» — повернулся тот надписью ко мне под порывом ветра. Я против воли улыбнулся. Фиолетовый… Странно, вроде бы не было у неё таких в наборе. Да и как она вообще висела на месте, не поднимаясь дальше?..
— Пинки… — покачав головой, пробормотал я, поднимаясь, и, прицепив верёвочку шарика к сумкам, шагнул с облака.
— …быть того не может!
— Извини, но даже если бы я что-то знала — далеко не факт, что… могла бы что-то рассказать!
Я, раздражённо хлестнув себя хвостом по боку, прошёлся взад-вперёд. Твайлайт с мрачной настороженностью следила за мной взглядом.
Не знает она, как же… Продолжает следить — уже даже ненавязчиво начинает получаться, — штампует отчёты наверх, получает новые задачи и совершенно ничегошеньки не знает, вот прям ни капельки! Ага. И взгляд твой на меня всё тяжелее и подозрительнее с каждым днём становится тоже сам по себе. На погоду реагирует.
Что-то в этом всём сильно не так… Тия ни на одно письмо так и не ответила. Ну хоть бы строчкой дала знать, что не так! Да ещё и у Каденс в письмах сквозили порой тревожные нотки, когда речь о той заходила… Проклятье! Селестия хранит гробовое молчание, её ученица смотрит волком, Каденс, говоря о тётушке, тщательно выбирает слова, а я сижу тут и даже повлиять ни на что не могу. И понять ничего не могу. Ничего не могу! Бездна!
— Что, и для меня писем тоже по-прежнему нет? — А вдруг?..
— Нет. — В глазах Твайлайт буквально читается: «Проваливай уже!»
— Ладно, — я, остановив свои метания на полушаге, вздохнул. — Спасибо и на этом…
Твайка смерила меня хмурым взглядом.
— Не буду мешать работать. Привет от меня принцессе.
Грохнула, захлопнувшись, дверь, чуть не прищемив мне хвост, едва я переступил порог библиотеки. Ветер плотной подушкой ударил в лицо, разметал гриву, похоронив утренние старания Свити по приведению её в приличный вид. Да-а, неуютно сегодня… На Земле я бы сказал: «Гроза будет». Может и правда планируется?.. Блин, не глянул сводку погодной команды утром в газете…
Ну и куда теперь податься?.. Рар, как проснулась — вдруг затеяла уборку по дому, категорически отказавшись от моей помощи и чуть ли не прямым текстом отправив погулять, так что в «Карусель» возвращаться пока смысла, наверное, нет. К Пинки заглянуть? Зажевать кексик какой, поболтать немного… Не умудрись она загрузить мне голову всякой… всякими глупостями насчёт Луны — обиделся бы на неё вчера. Вылезла, тоже: «Не надо считать себя инструментом!» Сам разберусь, кого кем считать! Понимаю — помочь хочет, но если бы не её слова про…
— Эй, Найтмер, — заставил меня с удивлением обернуться кобылий голос с характерной хрипотцой.
Я молча уставился на прервавшую мои размышления особу, пытаясь понять, что ей вдруг от меня надо.
— Привет, ага, — нервно усмехнулась та и потёрла затылок, взъерошив и без того торчащую как попало гриву ещё сильнее. — Я, это… Поговорить хотела.
В том и вопрос — с какой такой радости-то?..
— Ну давай, говори, — неопределённо повёл я крылом. Блин, ну гадость же готовит какую-то! Иначе с чего бы…
— Я… Уф-ф, с-сено прелое… Я… короче… извиниться хотела!
Чего?.. Ты? Передо мной? Я в лёгкой прострации потёр лоб. Моргнул. Печального образа Рейнбоу Дэш, старающаяся смотреть куда угодно, только не на меня, никуда не делась.
— Только не надо тут делать вид, что не расслышала, и требовать повторить! — встопорщила перья та, в ответ на затянувшееся молчание.
— Ну, теперь хоть на себя похожа стала, — отмерев, хмыкнул я в ответ. — И по какому поводу мне такая честь сегодня?
— Заткнись, а? — хмуро попросила пегаска, вызвав у меня новую усмешку. — Без тебя тошно! Да, я, типа, знатно налажала и всё такое… Не удержалась — и это, короче, было тупо и… и неправильно, и… А-агрх! Конские яблоки, почему это так сложно?!.. — раздражённо ударила копытом Дэш. — Чё ты лыбишься?! Сама, между прочим, разозлила, поняла?!..
Я, стиснув зубы и подавляя рвущийся наружу смех, спрятал усмешку наклоном головы. Блин, эти шикарные «извинения» — просто в палату мер и весов!..
— Что, воображала чёрная, смеёшься? — всё же расслышав всхлипы тщательно подавляемого смеха, моментально взвилась Дэш, гневно блеснув рубиновыми очами. — Рада, да?! Добилась своего?! Чтоб ты подавилась этими извинениями!
— Знаешь, в чём твоя ошибка, крашеная? — отсмеявшись, с задумчивой флегматичной ленцой вопросил я. — Ты думаешь, что я с тобой как-то враждую. А мне, на деле, глубоко всё равно, как ты ко мне относишься. Хочешь враждовать — ну враждуй, сама в своих проблемах будешь виновата. Хочешь извиниться и начать сначала — попробуй, я не против. Под особенно сентиментальное сегодня состояние души я даже попытку убийства вполне готова тебе простить.
— Убийства?!.. Э-э, ты это… Ты чё?.. Ты о чём?.. — оторопело подалась назад Радуга, подняв на меня округлившиеся в шоке глаза. — Чтобы я?!.. Не, с молнией перебор, конечно, вышел, но я бы никогда!.. Не-не-не, ты чё!.. Я не!..
— Ты меня, аликорна, вырубила. На пару секунд всего, но тем не менее, — с укоризной взглянув на пришибленную пегаску напомнил я. — А достанься такой разряд единорогу, например?..
— Но ты-то не единорог! — попыталась оправдаться та. — Да и Гильде ты, помнится, тоже не массаж расслабляющий сделала! Она говорила, что вообще прибила бы её… насмерть, если бы не Флатти…
— Перебор вышел, — поморщился я. — Но мы помирились.
— Хах, вот и у меня перебор вышел! — нервно хохотнула вдруг Дэш. — Так это… мириться будем или как?..
— Как уже говорила — я не против, — я смахнул сдутую на глаза порывом ветра гриву и, сделав приглашающий жест, неторопливо зашагал по дороге, просто чтобы не стоять на одном месте. Рейнбоу, помедлив, присоединилась. — Но как-то после «Ты всем дуришь головы, я тебя выведу на чистую воду!» это странно выглядит.
— Не думай только, что я от слов своих откажусь! — вызывающе взглянула в ответ та. — Меня, э-э… уговорили дать тебе шанс и самой убедиться, что ты на самом деле не такая стрёмная, но я с тебя глаз не спущу, ясно?
— И чтобы дать мне шанс, ты пошла извиняться.
— Да!.. То есть… Эй! — возмущённо встопорщилась Дэш, — это вообще не связано! Я просто… просто подумала, что поступила как-то не очень здорово и… А-агрх, с какой стати я перед тобой оправдываться должна?!
— Ну не хочешь — не оправдывайся, — пожал крыльями я. — Со Скут помирилась?
Пегаска внезапно разом посмурнела и как-то сдулась.
— Нет, лягать, не помирилась! — она, замахнувшись на длинном шаге, в сердцах пнула растущий у дороги пушистый одуванчик, оставив торчать одинокий стебель в разлетающемся облаке пуха. — Да на меня, если хочешь знать, после того дня полгорода смотрело как на… злодейку похуже тебя! Даже Твай, хоть и терпеть тебя не может — и та по ушам проехалась, что так нехорошо и мне надо извиниться! И тебя тут ещё принесло со своими обвинениями, теми, насчёт верности!.. Вот какого сена, а?!.. Конские яблоки… Да Скут мне как сестра! Да у неё, считай, и не было никого, кроме меня да ещё пары небезразличных пони — не считать же ту вечно пьяную соплю, в которую превратился её отец после смерти её матери? И теперь она прямо сказала, что видеть меня не желает, пока с тобой не помирюсь…
Вот оно как…
— Лягать! Ну не умею я извиняться! — голос пегаски приобрёл какие-то отчаянно-жалобные нотки. — Слыш, мне правда стыдно, что я такую хвостню отмочила! Я ж тя шарахнула вообще со всей дури, чтобы… Да просто злость сорвать, так получается… Просто так, типа, выходит, посреди улицы, как… как… А-а, пошло оно под хвост! Ну дура я, да! Извини, короче!..
— Знаешь… Я не лучше твоего извиняться умею, но Селестия мне прощала вещи куда более серьёзные и сложные…
Мрачноватая погодка с сильным порывистым ветром, треплющим гриву, размеренный цокот копыт по пустынной дороге где-то на отшибе городка, на пару с бедовой сорвиголовой, нашедшей себе проблем… Почему-то это всё тянуло на откровения.
— Так что… Почему бы и мне не дать тебе шанс? — приостановившись, повернулся я к пегаске и протянул ей копыто.
— Правда? — недоверчиво покосилась на меня Дэш, прикрываясь крылом от очередного удара ветра.
— Правдее не бывает, — усмехнулся я в ответ.
— Наконец-то! Спасибо! — с энтузиазмом цокнула она по нему своим. — Ты это, не подумай только, что я несерьёзно как-то или типа того!.. Просто… Ну, реально, я полную хвостню спорола, и мне жаль и всё такое… — нервозно повела крыльями кобылка.
— Да верю, почему-то… — неопределённо поведя крылом, вновь двинулся по дороге я. — Только не вздумай делать так больше. А если попробуешь эти свои извинения использовать для удара в спину…
— Я, знаешь ли, подумала над твоими словами про верность! — метнула возмущённый взгляд в меня Радуга. — Потому и пришла. Так что в спину — точно нет. Но не думай, что предупреждение даст тебе время подготовиться!
…
Слегка прихрамывая на неудачно подвёрнутую при посадке ногу — впрочем, уже почти прошедшую — домой я возвращался уже под вечер. «Домой», хех… В «Карусель».
Настроение после встречи с Дэш было сделать что-нибудь немного безбашенное. Постоял, прищурившись, встречая лицом удары порывов ветра и как всегда в такую погоду сожалея, что у меня нет пафосного плаща, чтобы пафосно развевался за спиной, придавая вид эпический и героический. Расправил крылья — вид у меня нынче и без плаща!.. Ветер охотно прошёлся по ним, перебирая осторожно мои чудно́й формы перья, словно приглашая оторваться от земли и попытаться совладать с ним там, в вышине. И я не захотел отказываться. Полёт выматывал, каждую секунду приходилось бороться за его продолжение, но эта борьба со стихией доставляла невероятное удовольствие. Полёт играл новыми красками, собственные маленькие успехи в нём раздували жар где-то внутри, заставляя губы сами расходиться в улыбке. Несколько раз, едва не сорвавшись, прошёл по самой кромке, но, главное, прошёл! Лишь возвращение на землю вышло смазанным — пытаясь восстановить равновесие после неудачного входа в вираж, не сгруппировал ноги как следует, и весь удар пришёлся на одну. А потом я лежал на траве, распластав гудящие крылья по её прохладному покрову, и, глядя в абсолютно безоблачное небо, улыбался, как ребёнок, кажется, несколько часов кряду…
Да-а… Я от полёта так давно не кайфовал, сегодня прям вдохновение какое-то нашло. И никаких мыслей, стандартных и привычных, тоже сегодня не было: все эти мысленные «та-ак, выправить крен», «заходим на вираж, аккуратненько», «сгруппироваться, оттормаживаемся!» сегодня канули в это бесконечное небо, оставляя меня наедине с ним и с полётом. Просто летал — и наслаждался. В первый, наверное, раз…
Приятные воспоминания захватили меня настолько, что я даже не сразу обратил внимание, привычно распахнув дверь и переступив порог бутика, что вокруг было как-то подозрительно темно и тихо. На мгновение даже замер, вернувшись в реальность и заторможено пытаясь понять, почему вокруг один мрак, как ночью в подвале, даже для моих всепогодных всесуточных гляделок, с которыми и в лесу посреди ночи я не испытывал ровно никаких трудностей…
Около секунды мне потребовалось, чтобы мозг, наконец, выдал на-гора анализ ситуации.
Сейчас в меня будут стрелять! Конфетти из пушки стрелять и громко орать со всех сторон, внезапно врубив свет! Бляха, назад!!!
— Сю-юрпри-и-из! — постепенно нарастая громкостью, почти что пропел хор голосов вокруг, в такт с плавно разгорающимся всё ярче светом, едва я лишь успел сформулировать паническую мысль.
— Приветствуем тебя в Понивилле, Найтмер Мун! — возникла передо мной Пинки, эффектно взметнув прямую розовую гриву. Её голос поддержали ещё несколько приветствий, кто-то затопал, быстро создав аплодисменты.
Под потолком, над разноцветной толпой пони, красовался транспарант с аршинными буквами надписью: «Добро пожаловать в Понивилль, Найтмер Мун!», тут и там стремились ввысь грозди шариков «моих» цветов: чёрного, бирюзового и серебристого, оттенков фиолетового и синего. Прямо в торговом зале стояли ломящиеся от угощений столы, по которым задумчиво бродили вытянутые угловатые отблески света от диско-шара под потолком. Кто-то поставил пластинку — и композицию дополнила музыка…
Вот это, блин… Офигеть…
Зависнуть мне не дали: застывшее краткое мгновение разбилось, словно стекло, и всё завертелось как-то сразу, разом. Я едва успевал отвечать на приветствия. Вокруг воцарились весёлый праздничный шум и суета.
— Снова здравствуй, Найтмер! — внезапно материализовалась передо мной виновница всего этого хаоса, снова эффектно взмахнув гривой. — Конечно, для приветственной вечеринки уже несколько поздновато, но я обещала тебе её — и вот она! Здорово получилось, правда?
— Ага… — в прострации кивнул я и уставился на удерживаемый магией букет, одновременно правым копытом поправляя реплику собственного шлема из какого-то довольно тяжёлого пластика на голове, в каких тут, к слову, щеголяли и некоторые гости. Когда и откуда это всё взяться-то успело?..
— Пришлось поменять начало — ну, ты знаешь, пушка, конфети, БАБАХ, СЮРПРИ-И-ИЗ!!! — и всё такое, чтобы тебе понравилось, — приосанилась Пинкамина, словно не заметив, как я, прижав уши, рефлекторно подался назад от её демонстрации. — Ладно, пойдём! Тебе пора искать новых друзей, отдыхать и веселиться, а то торт, кажется, скоро уже кончится! — земнопонька, обвив хвостом мою правую ногу буксиром потащила одного малость ошарашенного аликорна в толпу.
…
— Ы-ых… А-а…
Я, вывалившись из калейдоскопа лиц и разговоров, упал на угловой диван и, в три глотка опустошив бокал холодного лимонада, походя сцапаный со стола, наконец смог немного перевести дух и собрать мысли в кучу.
Тусняк и не думал затихать: пони общались по двое и кучками, шутили, смеялись, участвовали во всяких конкурсах, танцевали, ели, пили… Чую, после этого вечера уж точно не останется тех, кто при виде меня будет торопливо перебегать на другую сторону улицы. Подходили массово — кто робко, кто уверенно и с интересом. И поприветствовать успели, и познакомиться, и копытами дружески постучать, и восхищение в очередной раз выразить модным показом, и даже подарить чего по мелочи… С кем уже знакомым и словом перекинуться успели. Лотос и Алоэ пришли, все Эпплы — как раз Биг Мак дуэтом с Рарити на два голоса подпевали патефону под одобрительные аплодисменты собравшихся. Балка где-то видел ещё, с Лирой и Бон Бон познакомился… Даже кое-кто из медиков заглянул! Брокен Арм вежливо осведомился насчёт бока и порадовался, что всё в порядке, а его коллега… А его коллега вогнала в краску одним своим «Здравствуйте, милочка» и немедленно всколыхнувшимися воспоминаниями! Ох блин… Я вздохнул и, попытавшись механически отпить ещё лимонада из давно опустевшего бокала, с усмешкой отставил его подальше в сторону. Нет, зараза, докторша эта, Витал Констанси, точно специально меня троллила! Обязательно ей было под конец нашей краткой и в целом нейтральной беседы ввернуть, что, де, «в прошлый раз не успела сказать — уж очень вы спешили, но вам не стоит беспокоиться, если у вас до сих пор не было охоты. После такого стресса организму надо восстановиться — это нормально, а эстральный1 цикл постепенно придёт в норму и положенное сексуальное влечение восстановится до нормального уровня! Впрочем, вижу вы спешите успеть уделить внимание и другим гостям…» Проклятая тётка! Ещё бы я после таких разговоров не спешил! Вот как, а?.. Впрочем, знаю я, кажется, от кого она набралась, коль скоро успела аж во дворце поработать несколько лет назад: белая такая, крылатая, рогатая, умеет ещё невинно улыбаться так…
— Здравствуйте!
— Драсьте…
— Привет, Найтмер! Можно к тебе? — на три голоса поздоровались со мной, перекрикивая музыку.
— Конечно, девчат, — подвинулся я, освобождая место на диване, одновременно мысленно благодаря жеребят за помощь в избавлении от… неудобных мыслей.
Свити по-хозяйски устроилась, облокотившись на мой бок, Скут — рядом, Эпплблум, глядевшая с осторожным интересом — чуть поодаль. Собрались-таки вместе, команда судного дня…
— Это Эпплблум, младшая сестра Эпплджек! — презентовала жёлтую земнопоньку с бантом в гриве Свити Белль. — Мы хотим вместе клуб основать! По поиску своих кьютимарок! А Скуталу не хочет! — нажаловалась единорожка.
— Да хочу я! Просто времени мало! — возмутилась та. — У меня тренировки!
— Ну не без конца же? — сделал попытку я погладить пегасёнку крылом. Та увернулась, показав мне язык. — Или это Балк совсем загонял?
— Да не… Балк тоже нудит, что дозировать надо и все дела… Но я ведь быстрее научусь, если буду больше тренироваться!
— Скорее, быстрее свалишься, — покачал головой я. — Не пытайся съесть торт целиком за один укус. Балк, к тому же, своего рода профессионал, представляет, что советует.
— Э-э, спасибо… — прогудел над головой низкий голос, словно подавивший и звуки вечеринки, и музыку, будто те были чем-то несущественным. — Не то чтобы профессионал, на самом деле… Так, немного разбираюсь с личного опыта…
— Привет, — улыбнувшись, отсалютовал я копытом нависнувшей над диваном белой громадине. — Как оно? Справишься?
— Справлюсь, — неуверенно улыбнулся тот. — У меня почти то же самое было в детстве. И ещё, это… Поблагодарить хотел, — смущённо вильнул взглядом пегасище. — Спасибо, что предложили этим заняться. Я… Я себя на своём месте почувствовал. Вроде, судьба у меня на метке написана железо тягать — я и тягал, да только не хватало чего-то… А теперь понимаю, что не только самому тягать — но и других тренировать! Слушались бы они только… — Скуталу смущённо спрятала взгляд. — Ладно, я, наверное, не буду надоедать… Скут, не вздумай сидеть тут голодом! Тебе надо массу набирать!
Выдав ценные указания, Балк поспешил откланяться. Молодец он, круто будет, если справится, и Скути полетит…
— Полетит, если слушаться будет… — задумчиво пробормотал я, скосив взгляд на жеребёнку.
— Да буду я! — недовольно насупилась та.
— Знач, и в клуб наш не откажешься терь вступить? — впервые подала голос Блуми.
— А-ай, да у вас без меня и не получится ничего! — фыркнула пегасёнка.
— Эй!
— Скуталу, тебе же самой понравится!
— Да согласна я, согласна! — рассмеялась та. Остальные подхватили, заставив невольно улыбнуться и меня.
— Кстати, Скут, — когда веселье поутихло, окликнул я мелкую. Пока не забыл опять… — Как там поживают Спун и Тиара? Не беспокоят?
— Не-е, куда им! — капельку злорадно ухмыльнулась та в ответ. — Сильвер на трусиху эту крепко обиделась! А та — на неё! Даже не разговаривают! Правда, Спун к нам дружить тоже не торопится…
— А чё б ей вдруг?
— Ну… Найтмер так говорила, вроде… — нахмурилась, вспоминая, пегаска.
— Найтмер полагала, — усмехнулся я, — что Сильвер Спун в их дуэте безусловно ведомая, и без внимания Тиары ей будет одиноко. И, не исключено, что она постарается найти новых друзей…
— Нас?!.. — изумлённо взглянула на меня снизу вверх Свити, заставив на секунду умилиться. — Но они же нас на дух не переносят! И Тиара, и Спун!
— Вас. А почему нет? Мне казалось, что Сильвер зависима от мнения Тиары, и если она перестанет его слушать — не исключено, рано или поздно. Но я мало их знаю, могу и ошибиться.
— Я что-то в толк никак взять не могу: а зачем она нам нужна-то, с ней дружить, если что? — усомнилась земнопонька.
— Затем, что у тебя станет на подругу больше, а Тиара останется одна и больше ни к кому не полезет! — авторитетно пояснила Скут, воздев к потолку копытце.
— Даймонд одной одиноко будет… — не поддержала общего энтузиазма Свити Белль.
— Ты чего это, жалеешь её что ли?..
— Конечно! Одинокой быть очень-очень плохо! — единорожка метнула жалостливый взгляд на меня. — Если она извинится, нужно будет обязательно её простить и подружиться!
Не смотри на меня так. Не надо. Но, может, и правда…
— Эк ты хватила, Свить!..
— Одной плохо… — едва расслышал я сквозь шум гулянки.
Эпплблум, сидевшая рядом, в ответ недоверчиво фыркнула. Скуталу же явно приуныла, вспомнив что-то. Дэш, поди…
— Свити, погуляйте пока, — слегка подтолкнул я ту носом. Не особенно тактично, конечно… — Хочу Скуталу на ушко кое-что сказать.
— Что? — заинтересовалась та.
— Иди давай! — усмехнувшись, подтолкнул я снова. — Сама потом расскажет, если захочет.
— Пойдём, Эпплблум… — тоскливо вздохнув, неохотно спрыгнула с дивана единорожка. Подруга, чуть помедлив, последовала её примеру.
— Э-эй!!! — возмущённо затрепетала крылышками оранжевая поняшка, когда я, дождавшись, когда мы останемся условно наедине в своём далёком от общего движа углу зала, сгрёб её телекинезом поближе к себе.
— Рассказывай, как твои дела? — приобняв, погладил-таки крылом по голове я отчаянно сопротивляющуюся жеребёнку, взъерошив её непослушную тёмно-розовую гриву ещё сильнее. Блин, ну классная Скути, классная! Сложно тут удержаться!.. Сейчас дуться начнёт.
— Не буду! — надулась та и демонстративно отвернулась, постаравшись изобразить независимый вид. — Я не маленькая, чтобы всякие эти нежности… Ф-фэ-э!
— Ничего не могу с собой поделать, — грустно повесив уши, состроил на лице полную раскаяния мину я. — Сильна во мне тьма! Творю, вот, непотребства да злодейства всякие ужасные…
Скуталу прыснула, попытавшись замаскировать смешок под кашель. Повернулась, оценила выражение моего лица, прыснула опять, невольно заулыбалась.
— Извини. Просто хочется тебя поддержать немного, — чуть смущённо улыбнулся в ответ я.
— А-а… — безнадёжно отмахнулась, насколько позволяло расстояние между нами, пегасёнка. — Да и чего меня поддерживать-то? Всё, вроде, нормально…
— Спасибо, что заглянула на показ, и за добрые слова тоже, — отпустил её из объятий. Скут чуть отодвинулась, но сбегать не спешила. — Честно говоря — ноги-то подгибались немного тогда, — усмехнулся я.
— Да ничего! Я ж так… — засмущалась та.
Улыбнулся: няшно, ёлки!
— С Балком сошлись, нормально?
— ДЫА-А! — внезапно рявкнула Скуталу, заставив меня невольно отпрянуть от неожиданности.
— Ага, вижу… — пробормотал я, спешно выпрямляя уши под аккомпанемент смеха собеседницы. Вот… егоза!
— Нормальный он пони, — отсмеявшись, заявила она. — Серьёзный только порой до ужаса! Всё высчитывает что-то: калории какие-то, количество подходов и повторений… Скукота! Но, это, знаете, как-то… надёжно выглядит, — выписала неопределённый жест в воздухе пегаска. — А ещё — работает! Мы вроде только начали, а я уже в воздухе на две с половиной секунды дольше могу продержаться! Никогда бы не подумала, что всякие такие упражнения реально помогают! Балк, правда, говорит, что полечу я ещё не скоро и надо ещё долго готовиться… Ну почему всё хорошее — обязательно долго и сложно, а полезное — невкусно?! — подытожила горестным криком души факт вселенской несправедливости Скут.
— Не жалеешь, что согласилась?
— Сначала жалела. Но когда начала чуть дольше в воздухе держаться… Да ещё и наедаться досыта каждый день… То есть, не то чтобы я раньше голодала, просто сейчас для роста мышечной массы надо стало больше, вот и… Ну… — явно сболтнув лишнего, зачастила она.
— Ага, верю, — невесело усмехнулся я, легонько потыкав её копытом в выступающие рёбра. — Расскажешь?
— Н-не… Не знаю… — не без труда расслышал я смешавшуюся от вопроса пегасёнку. — Да что там рассказывать? — вернув себе самообладание через пару мгновений, поморщилась она. — Мама умерла так рано, что я и не помню её почти, как и папу — трезвым. Раньше, вроде как, фотографом был, до её смерти… Слушай, ну всё это сено прелое к древесным волкам, — решительно тряхнула гривкой она. — Тут вечеринка или как?
— Извини, подруга, твоя правда, — снова потянулся я крылом, но, наткнувшись на предупреждающе мрачный взгляд, поспешно вернул его на место, негромко рассмеявшись: — Ладно-ладно, не буду больше!
Некоторое время мы молча наблюдали за весельем. В одной стороне народ играл в жмурки. Кобыла с завязанными глазами, вытянув левую переднюю ногу в стиле зомби и расправив крылья для контроля флангов, неотвратимо приближалась к углу, в который неосмотрительно забежал один из участников. Жеребец безнадёжно вжимался в стену, кобыла медленно наступала, зрители смеялись и давали советы, Пинки крутилась вокруг и комментировала. Кто-то под закуски и напитки неспешно общался у стола, группа гостей зачарованно слушала что-то живо и эмоционально рассказывающую Рарити, Лира, также нашедшая своих зрителей, осторожно танцевала под музыку стоя на одних задних ногах, какая-то голубая пегаска сосредоточенно загоняла дротики в мишень для дартса, мастерски метая их кончиком крыла. Идиллия! Или не совсем… — задержал я взгляд на последней, опознав в ней Рейнбоу Дэш. Дротики она метала в одиночестве и с каким-то, я бы сказал даже, ожесточением.
— Помирились?
— С кем? А-а, с Рейнбоу, — проследила за моим взглядом Скут. — Не знаю. Нет?.. Она подходила уже сегодня, рассказывала, что извинилась перед тобой, вроде как… — с сомнением склонила голову набок жеребёнка.
— Извинилась. Это было… эпично, — усмехнувшись, подтвердил я. — Мне показалось, определённый урок из всего произошедшего она для себя извлекла, так что, так и быть, протянула ей копыто мира и дружбы.
— И это после того, что она натворила? — обернувшись, недоверчиво воззрилась на меня Скуталу.
— Да знаешь… — неопределённо повёл крылом я, задумчиво изучая взглядом узор на покрытии пола. — Напади она в иное время — я бы, наверное, сорвалась и отделала её похлеще Гильды, но… В тот момент оказалось как-то всё равно. Так, хандра накатила ненадолго, — несмело улыбнувшись, пояснил я в ответ на явно возросшее недоумение на лице собеседницы. — Да и серьёзных последствий тоже, в общем-то, не было. И что, мстить надо было идти? Ну, я разок уже пробовала — кому лучше-то от этого стало? К тому же, она и без этого получила своё от всех своих друзей разом, включая тебя. Может, конечно, это Тия на меня плохо повлияла, что мне в последнее время ни на кого рычать не хочется?.. — преувеличенно задумчиво потёр я копытом подбородок и, не выдержав, негромко рассмеялся.
— Ну не знаю… — со скепсисом отозвалась Скут.
Помолчали. Дэш докидала в цель весь запас дротиков и, подойдя, стала резкими дёрганными движениями выдирать их обратно. Всех, кто за последнее время подошёл, заметив её взвинченное состояние, крашеная резко отшила, продолжая «развлекаться» в одиночестве.
— Иди, что ли, поговори с ней, м? — скосил я взгляд на розовую шевелюру рядом с собой. — А то такое ощущение, что она расплачется сейчас.
— Да говорили мы уже! Что я ей как сестра и вообще… Ага, то «убирайся со своими яблоками к своей ненаглядной Найтмер!», то «как сестра», — фыркнула пегаска в ответ. — Она такой крутой казалась, я с ней дружить хотела всегда, а она — «убирайся». Я не сразу это поняла, но… — безнадёжно отмахнулась Скуталу.
— Вы же долго дружили. Неужели за это время не накопилось ничего хорошего, что было бы ценнее пары-тройки ошибок?
Не знаю, что там Дэш — не особенно интересно. Но Скут-то явно не всё равно, пусть она и пытается как-то отгораживаться. Зачем? Да и радужная наша не такая уж плохая пони. Туповатая, недалёкая — но всё же. Глядишь, вырастет понемногу над собой…
— Наверное… — дрогнувшим голосом отозвалась мелкая.
Последний дротик прошёл мимо и, тихо звякнув, отлетел от стены обратно под ноги голубой кобылке. Дэш, яростно пнув его в сторону мишени, развернулась и, понурившись, отправилась прочь.
— Я… пойду, наверное. Спасибо.
Неотрывно следящая за той Скуталу, чуть помедлив, спрыгнула с дивана, цокнув копытцами по полу.
— Да не за что. Давай, — напутствовал я её лёгкой улыбкой краем губ. Помирятся.
— Обязательно помирятся. И всё станет замечательно.
Я невольно вздрогнул от неожиданно прозвучавшего совсем рядом голоса. Обивка дивана натянулась, принимая вес устраивающейся рядом со мной Пинкамины.
— Можешь не верить, но ты славная пони, Найтмер. Может, ты и не любишь Радугу, но сделала для неё сегодня очень много.
— Не ради неё.
— Но с пониманием, что сейчас именно ей, а не Скути, больше всего нужна поддержка.
Скут, тем временем догнавшая Дэш и таки заговорившая с ней сейчас явно об этом сожалела, отчаянно пытаясь вырваться из объятий радужногривой пегаски. Я усмехнулся — и тут же мотнул головой, прогоняя неожиданную мысль, что это чем-то было похоже на меня и Луну.
Проклятье, ну ещё на празднике о ней думать, ага…
— Найтмер, ты помнишь?! — помогли мне избавиться от малоприятных дум, потеребив за крыло и сделав страшные глаза, когда я обернулся.
— Что помню?
— Что это — твоя вечеринка, вот что! — эффектно перекинула гриву с правой стороны на левую Пинки. — Приветственная, Найтмер!
— Я замечательно провожу время, общаясь с друзьями в дальнем тихом углу! — шутливо выставил я перед собой оба передних копыта в защитном жесте. — И, поверь, для полного счастья мне не хватает разве что лимонада!
— О-ши-ба-ешь-ся! — Уткнулась мне в грудь нога собеседницы. — Потому что дальше в планах у нас рисовательный конкурс, который точно-точно будет лучше лимонада! Пойдём!
— Да я как-то… Ты же знаешь, что я могу невзначай нарисовать!
Погоди, а она знает?.. А-а, какая разница… «Рисовательный конкурс» — это здорово, не вопрос… Только если нормально себя контролируешь, берясь за карандаш!
— Всё будет хорошо! — безапелляционно отрезала земнопони. — Пошли!
Послали — так иди… — безнадёжно вздохнул я, чувствуя, как в спину чуть ниже лопаток крыльев решительно упёрся кое-чей лоб. Блин, я сделал всё, что мог…
…
— Ва-а-ау!
— Как живая!
— Ох, Селестия!..
— Ух ты! А меня можно так?..
Я кайфовал, принимая поздравления и краем глаза продолжая рассматривать свою работу. Пинки выбрала, наверное, единственную реально беспроигрышную и безопасную тактику: предложила мне написать портрет Рарити.
Эффектная единорожка в великолепном наряде стояла на подиуме, сияя своей первой значимой победой на пути к величию и славе. Её приветствовала толпа, рядом высилась фигура аликорна и вилась ведущая, но все они, данные общими контурами и тенями, были лишь дополнением к ней и её триумфу.
— Без тебя ничего этого не было бы, — смогла, наконец, оценить картину и сама модистка.
— Нашла бы кого-нибудь, пусть и позже, — отмахнулся я. — Моделей много, а вот ты такая одна.
— И всё же изображая это так, ты, мне кажется, не права, дорогуша. Не я одна сделала этот… праздник моды возможным.
— Но именно для тебя он имел столь большое значение, Мороженка, — подмигнул я ей. Ну по глазам же вижу, что понравилось — чего отпираться-то?
— Мороженка?.. — растерянно переспросила Рарити под улыбки собравшихся. Э-э, блин… Что-то я заболтался малость… Мы же тут немного не одни, так-то…
— А мне нравится! — возникла рядом Пинкамина и критическим взглядом окинула единорожку. — «Зефирка» тебе не нравится, да и звучало как-то… избито, уж не знаю — почему. А ты такая — белая, внешне холодная и твёрдая, для тех, кто плохо тебя знает… Тебе подходит! — вынесла вердикт земнопони и тоже подмигнула.
— Вы меня смущаете! — выгнув бровки домиком, пожаловалась Рарити. — И моё имя вовсе не настолько сложное или ужасное!..
— Имя, которое идеально тебе подходит, — кивнул я, перебив модистку раньше, чем она начала бы себя загонять на тему своего имени. — Но, согласись, надо же иногда чем-то тебя мило смущать?
— Найтмер!..
Шуточную перепалку на радость собравшимся прервал протолкавшийся в толпу Спайк.
— Рарити! Там… гости!
— Тут везде гости, мелкий, — беззлобно усмехнулся я над заполошенным дракончиком.
— Кто же такой мог пожаловать в мой дом, что ты поспешил сообщить мне об этом, дорогой Спайки? Благодарю тебя! — чуть манерно отреагировала единорожка на радость своему «рыцарю» и сквозь расступающихся и постепенно вновь расходящихся по залу гостей направилась к двери. Я не долго думая отправился следом, как и ещё несколько пони, заинтересовавшихся гостем, который вдруг не просто взял и пришёл на вечеринку, где рады всем, а вместо этого сиротливо стоял под дверью. Я бы подумал — Флатти, но жёлтенькая пегаска уже была здесь: попадалась мне на глаза в компании как раз-таки медиков, что-то оживлённо с ними обсуждая…
— Приве… Ваше Сиятельство?.. Проходите, прошу!.. — споткнувшись на полуслове, едва начав приветствие, попятилась от двери Рарити, чтобы впустить следом принцессу Каденс, и тут же припала на передние ноги в поклоне. Остальные присутствующие, осознав, кто вошёл, не замедлили последовать её примеру.
— Привет, Каденс, — усмехнувшись краем губ, отсалютовал крылом я. — Какими судьбами?
Интересненько… С чего бы она сюда?.. Ай, пофиг, потом разберёмся…
— Встаньте, не стоит… — несколько замешкалась та при виде выражения верноподданнических чувств. — Здравствуйте, всепони. Здравствуй, Найтмер. Похоже, я не очень вовремя?
— Много пропустила, но не опоздала. Общаемся тут, выпиваем, веселимся…
— «… Найтмер Мун»… Прости, не желала испортить тебе праздник, — обратив внимание на шарики и транспарант под потолком, виновато взглянула на меня аликорна.
— Так и нечего портить — присоединяйся просто! Винил ещё сейчас свою технику настроит — дискач устроим, — протянув копыто для дружеского «цока», живописал перспективы я.
— Прости, но, боюсь, я здесь по очень важному делу… Здравствуйте. Здравствуйте, всепони! Не нужно, пожалуйста… Здравствуйте!.. — ответив на мой жест и двинувшись со мной дальше в зал, вынужденно отвлекалась Каденс на всё новых замечающих её присутствие пони.
— Принцесса Каденс! Приветики! — возникла рядом Пинки и, молниеносно выполнив уставной поклон, тут же оказалась рядом с аликорночкой. — Добро пожаловать на приветственную вечеринку Найтмер Мун, где можно отдохнуть, повеселиться и найти новых друзей! Чувствуй себя как дома! — на голову опешившей от напора знатной особы тут же была водружена очередная реплика моего шлема, а к переднему правому копыту неуловимым движением приклеен бокал с лимонадом. — Наслаждайся вечером!
— …Спасибо, — чуть заторможенно ответила та, поправив шлем, и медленно сделала небольшой глоток из бокала.
— Ага, я, когда только пришла, с таким же видом шлем поправляла, — хохотнул я, оценив выражение её лица. Каденс капельку растерянно улыбнулась в ответ.
— Ваше сиятельство! Прошу простить мне, что я не сумела встретить вас в моём скромном жилище подобающим образом!.. — снова дала знать о себе чуть запыхавшаяся Рарити, сверкающая уже более богатыми украшениями и обновлённым макияжем. Когда только успела-то?..
— Рарити, не стоило…
— Но ваше сиятельство!..
— Ой, чуть не забыла! — вклинилась между ними внезапная Пинки, заставив обеих рефлекторно податься назад, чем вызвала у меня небольшую усмешку. — Принцесса Каденс, у нас как раз закончился рисовательный конкурс! Давайте, вы судьёй будете!
— Но я спешу…
— Пинки!!!
— Ну принце-есса! Вам всё равно нужно отдохнуть и развлечься!..
— Ладно… — пробормотала та, почему-то предварительно задержав взгляд на мне.
Нет уж, Каденс. Если пришла на вечеринку Пинки — никуда с неё уже так просто не денешься, — проводил я ещё одной усмешкой аликорну, со вздохом двинувшуюся следом за нашей пати-пони к выставленным рисункам.
…
Гремела музыка. От низких басов, отдающихся ударными волнами во всём теле, дребезжали стёкла, а в темноте метались по стенам лучи прожекторов и блики диско-шара, вращающегося под потолком в такт происходящему действу, которое, впрочем, верно стремилось к своему завершению: народ постепенно прощался и расползался по домам, до настоящего момента остались только самые стойкие.
Мы с Каденс вывалились из танцующей кто во что горазд пёстрой толпы и, в пару рогов утащив из угла приглянувшийся мне ещё в прошлый раз диван поближе к столу с закусками, дружно упали на него, растекаясь лужицами усталости и кайфа по приятной мягкой обивке.
— Неудачно сели! Не за тот стол! — окинул я взглядом ряды пустых бокалов, звонко позвякивающих в такт музыке. Заприметил непочатую бутылку, ещё не разлитую по бокалам, подтянул к себе и, избавившись от пробки импульсом магии, с удовольствием отхлебнул из горла. Кла-а-ас-с…
Ноги ныли, особенно — уже получавшая сегодня задняя левая, сердце задорным ритмом гнало кровь по артериям, отдавая лёгкой пульсацией и жаром по всему телу. Утанцевался… Не-е, в четвероногом теле с хвостом, да с крыльями ещё, тоже можно пируэтов на танцполе повыделывать, хоть я и не умею нифига. Ну и пофиг! Кому на дискотеке не пофиг? На то и дискач, чтобы колбаситься в меру своего разумения — лишь бы было весело! А ещё мне в этом деле копыта понравились очень: не торчит ничего, так что и ногу отдавить малореально даже в такой плотной тусе!
— Можно мне тоже?.. — так же отдуваясь после движа, вяло указала глазами на бутылку у меня в копыте Каденс.
— Держи, — машинально протянул я её принцессе, заслужив укоризненный взгляд. Аликорна обозрела стол, силясь вычислить чистый бокал, с сомнением покосилась на бутылку, вздохнула, отпила из горла.
— Спасибо.
Общаться приходилось на повышенных тонах: бокалы на столе всё ещё позвякивали от рокота басов.
— Последний раз на подобном мероприятии лет десять тому назад была уже, — усмехнулась собеседница, возвращая мне бутылку и слегка поправляя шлем и гриву.
— Ага, — невпопад кивнул я, собирая свесившиеся ноги на диван. — Подвинься!
— Куда?
— Ну обними тогда, если некуда! Не под аликорнов мебель!
— Пф-ф! — закатила глаза Каденс, но всё же предприняла какие-то ответные телодвижения. Кое-как на диване мы уместились, полулёжа каждый в свою сторону. Салют понячьей анатомии, по гибкости обходящей обычных земных лошадок на порядок!
Какое-то время молча лежали, давая себе отдых да обмениваясь бутылкой, пока та не закончилась.
— Знаешь, что не пойму? — задумчиво поизучав опустевшую тару, поставил её под стол я.
— М?
— Почему я со своим ростом проблем не испытываю, кроме как с мебелью иногда? Потолки там, косяки дверные — вот это всё?
— А ты не знаешь? — удивлённо приподнялась Каденс. — Это традиция, пошедшая от закона времён чуть ли не начала правления Сестёр. Я считала, ты успела это застать?
— Не помню, как и многое другое, — качнул головой я.
— Ладно. Хм, я, кажется, несколько упростила… Как рассказывала тётушка, поначалу это было что-то вроде правила хорошего тона среди знати: чтобы сама принцесса Селестия могла войти в их дом не склоняя головы и не испытывая неудобств. Потом Высшим Сословным Советом был принят закон, согласно которому строить свои дома таким образом — либо перестроить уже построенные — были обязаны все представители знати. Заодно получился некий имущественный ценз: тех, кому эта перестройка оказалась не по карману, лишали титулов. А потом землевладельцы стали заставлять своих подчинённых пони делать так же, чтобы потом похвастаться, что «В моих землях Её Высочество может войти туда, куда пожелает!» Тётушка с этим пыталась бороться, но не преуспела и в итоге махнула копытом. Ну а сейчас это просто стало общепринятым стандартом. Да и пегасам удобно — они плохо переносят тесные пространства и низкие потолки.
— Занятно! — качнул головой я. Придури у местных дворян хватало… Но, блин, за конкретно эту мне явно стоит их поблагодарить, ибо я за всё время здесь не собрал рогом ни одной притолоки!
Музыка, тем временем, затихла, и я, вновь потеснив Каденс, сполз с дивана. Надо гостей проводить, благодарностей отсыпать всем… Здорово получилось. Вроде не любитель, а как-то… хорошо было.
…
— Так какими судьбами? Неужто Пинки и тебе приглашение отправила?
Мы неторопливо прогуливались под светом придорожных фонарей и огромной эквестрийской луны, остывая после вечеринки и дыша свежим воздухом. Да и что было делать, если нас банально выгнали из «Карусели» на время приборки?.. Только диван успели на место вернуть, как были посланы: «в честь одной собирались, а вторая — вообще принцесса, какое вам 'помогать?!'» Пришлось идти, хоть и не люблю я гулять под звёздами… Впрочем, учитывая, что Каденс явно хотела о чём-то поговорить — прогулка наедине была в тему.
— Нет. Да я бы и не прилетела тогда. Дел очень много. Выкроила себе пару часов на поездку к тебе — да… А-а… — со вздохом, безнадёжно отмахнулась в пространство аликорна. — Впрочем, я не то чтобы сильно жалею, не подумай! Было здорово! Хоть в себя немного пришла, — улыбнулась она.
— Корона тяжёлая, трон неудобный… — задумчиво пробормотал я.
— Да…
Какое-то время ступали молча. Я рассматривал вьющиеся под лампами тучки насекомых, Каденс задумчиво покусывала губу.
— Что там с Тией? Она ни на одно письмо не ответила. До сих пор.
— За этим я и прилетела, — снова вздохнула собеседница. — С ней явно происходит что-то нехорошее, её мучают кошмары… Луна считает, что только ты можешь помочь Селестии.
— Чем это? — скептически хмыкнул я. — Если всё так обстоит, то, по своему опыту скажу, она едва ли захочет меня видеть.
— Ты — сноходец, Найтмер. Мы считаем, что после… разделения эта часть дара досталась именно тебе.
— Отрицать саму возможность не стану, — помедлив, отозвался я. «Режиссёру» тому я как вкатил — так кошмаров-то и не было больше. Наводит на мысли… — Вот только я представления не имею, как это всё работает, а учить меня некому. Да и небыстро это наверняка.
— Потому и… Это самое сложное… — выдохнула Каденс как перед прыжком в воду. — Луна приглашает тебя в Кантерлот, чтобы обучить и…
— Нет.
— Но Найт…
— Я знать не хочу никакой Луны! — остановившись и уткнув копыто в грудь собеседницы, как возможно более чётко пояснил я.
Пусть катится в бездну со своими приглашениями! Скотина проклятая! Сложно оставить меня в покое?!.. Просто, бляха, оставить в покое и тупо не лезть и не напоминать о своём существовании?!..
Посверлив аликорночку долгим взглядом, я, отвернувшись, двинулся дальше по дороге, с силой вбивая копыта в мостовую. Хотелось выругаться в голос и сплюнуть от досады. Ну только что такой был замечательный день, а!.. Каденс, твою-то мать!..
— Прости. Я понимаю, что сейчас не лучший момент, — нерешительно проронила та, догнав меня. — Но мы так и не нашли иного варианта… Селестии правда очень нужна помощь!
Я молча прибавил шагу, заставив Каденс почти перейти на галоп.
— Найтмер, я помню, что ты отвергла её дружбу, но неужели тебе!..
— Что ты предлагаешь?! — резко остановившись с помощью в том числе и крыльев, рывком развернулся я, приняв на грудь удар телом и головой не успевшей затормозить принцессы. Шёрстку мне не обслюнявила: останется жить.
— Защ… Ух!.. З-защитить принцессу Селестию от кошмара, чтобы она перестала постепенно… с-сходить с ума! — поспешно подалась назад та, смущённо отведя глаза в сторону.
— А Луна ваша ненаглядная этим заняться не может?!
— Нет, не может. Она пыталась, но теперь, после утраты этого таланта, её возможностей не хватает даже на защиту самой себя!
Хотел возразить, что, быть может, синяя сама и топит сестру в кошмарах, но, вспомнив слова Рарити и то, как один раз уже принял желаемое за действительное, осёкся.
— И каким образом я-то смогу это сделать? — мрачно спросил вместо этого. — У Луны учиться предлагаешь?
— Ну… Да. Это искусство почти забыто, книг по нему нет, и мы… не смогли найти иных вариантов. Я знаю, что тебе…
— Да нихрена ты не знаешь, — перебил я аликорну и, развернувшись, снова побрёл по дороге.
Проклятье, вот почему так?.. Почему для помощи Тие обязательно нужно влезть в самый навоз по уши?..
Но ведь… Нет. Тия мне друг?.. Не знаю. Надеюсь, что да.
Но я сам кем её считаю? Другом?
Наверное…
«Наверное»… Она простила мне своё краткосрочное пребывание на солнце — не суть, что это не совсем мой поступок, — помогла освоиться, позаботилась… Поддержала, когда запутался в себе и в мире вокруг. И, уверен, по-настоящему постаралась простить меня за попытку убить её сестру и единственную родственницу вообще! Кошмар не дал…
Итак, кем я считаю Тию? Другом?..
Помедлив, вздохнул.
Да. Другом. А друзья… Как я там подумал при первой встрече с Пинки?.. «Настоящие друзья, они познаются в беде», да? И что, бросить всё вот так только из-за Луны?..
Но…
Бросить друга только ради своего удобства?
Но если Луна…
А если это Луна — так тем более! Кому тогда Тию защищать? Это само по себе бред, конечно, на уровне концепции, но всё же?
Да и сам то, а? Может, не попытайся кое-кто зарезать её сестру — так ей бы и кошмары сейчас не снились, м?.. Ну и кто после этого Тию кошмарами убить пытается, дятел?..
Я остановился, напряжённо поджав губы.
Проклятье.
Проклятье!
— Когда отправляться?