Одиссея воровки

10. Красное утреннее небо. Шторм и сирена

Твайлайт могла прожить без многого, и страдающий морской болезнью дракон был в том списке.

Бедная Хадкуна не шутила, когда говорила, что раньше не была в море. И симптомы обрушились на нее во всей красе и во всю мощь. Прекрасные белые чешуйки лица и головы утеряли цвет и стали тусклыми, серо-зелеными. Великолепные пурпурные локоны безжизненно обвисли, прикрывая лицо, как вуаль, когда драконесса склоняла голову и закрывала глаза, стеная, как маленькая кобылка, в первый раз подхватившая грипп.

Хотя, возможно, так было на самом деле.

Волны заставляли корабль скрипеть и стонать, играясь, как жеребенок в ванной. Ветер свистел и играл с парусами с такой силой, что их края хлопали и до треска натягивали такелаж. Наверное, единственно приятное, что он приносил – прохладу шкурке Твайлайт.

Для Хадкуны же это была пытка.

Великая драконесса содрогнулась и сжалась. Ее зубы стучали друг о друга.

— М-м-мне н-никогда н-не было так холодно! – пожаловалась она. Она не скулила, небеса упаси. Твайлайт уточнили это несколько секунд назад.

Истинный дракон никогда не скулит, утверждала ее возлюбленная. Прямо после этого она рыгнула, быстро положила голову на палубу и вцепилась в живот.

Твайлайт молилась, чтоб Хадкуна смогла удержать в себе то, что она съела перед поездкой – пор многим причинам, на самом деле. Последнее, что ей было нужно – увидеть, как выглядит пойманный ее возлюбленной олень после того, как он был проглочен.

Для Принцессы Воров и одного раза было достаточно.

— Это ужасно! – Хадкуна старалась свернуться в клубок, как жеребенок зимней ночью. – Хуже не бывало!

Скиттершай прикусила нижнюю губу, не зная, что может сделать, чтобы облегчить страдания драконессы. Она бы набросила свое милое пушистое покрывало на ее шею, но это было все равно что накрыть носовым платком взрослого жеребца.

К слову…

Твайлайт видела, что на юге давно пропал из виду берег континента, но она знала, что он вытягивается как барьер, прикрывая их от бурных южных морей. Маленькое преимущество, которое они утеряют, как только пройдут дальше – за исключением нескольких архипелагов. На севере, однако, было опасно.

Те пурпурные облака катились на них, подобно темному покрывалу. В глубине тьмы Твайлайт видела вспышки молний, а ветра поднимали соленые брызги, словно старались унести море. Пока она смотрела, Жаворонок повернулся левым бортом и волна ударила в него, заливая палубу холодной водой.

Когда брызги попали на чешую и гребни, Хадкуна приглушенно взвизгнула.

— Твай-лаааааааайт! – она определенно не скулила. – Ты не говорила, что поездка через море будет такой!

— Я и не говорила, что она не может стать такой, — возразила Твайлайт прежде, чем успела замолчать. На мрачный взгляд она ответила смущенной улыбкой. Она подошла ближе и прижалась к запястью Хадкуны. – Прости, — прошептала принцесса, целуя чешуйки. Почувствовав их холод и липкую влажность, она нахмурилась. Любимой действительно было нехорошо. За всю ее жизнь она когда-нибудь была в таком состоянии? – Я могу чем-нибудь помочь?

— Уничтожь все корабли, — последовал жалобный всхлип. – И все моря в мире. В следующий раз мы летим… Ургх!

Скиттершай быстро подхватила паутиной пустую бочку и подтянула поближе, подсунув подруге.

— Если ты собираешься тошнить, то делай это в бочку, а не на палубу, пожалуйста, — наморщив нос, паукобыла добавила. – И попытайся игнорировать запах солонины.

— О, небеса, зачем ты напомнила! Это мясо отвратительно!

С горящими ушами Твайлайт склонила голову и попыталась спрятаться за крыльями. Не ее вина в том, что она не знала, насколько отвратительно на вкус засоленное мясо для хищников, предпочитающих обгладывать его прямо с кости. Или тех, кто предпочитал его разжижить и выпить.

Также они не выказали великой радости от откровения Твайлайт, что у них не получится рыбачить или что им нельзя есть моряков, из-за которых, по их мнению, им приходится есть испорченную еду. Она уже замечала, как Хадкуна смотрит на них и ворчит что-то вроде: «Ну пропадут один-два – кто их считает?». Хотя, честно говоря, это было немного ожидаемо.

Но когда Скиттершай начала подбираться к паре из них с обнаженными клыками, Твайлайт встала между экипажем и голодной паукобылой, нанеся подлый удар.

— Не думаю, что тем жеребятам из порта Соммерсет это бы понравилось, — прошептала она.

К ее облегчению, Скиттершай тут же пришла в себя, хотя по ее лицу и промелькнула боль. После этого паукобыла больше ухаживала за Эйнджелом и Хадкуной – молча и стараясь не встречаться взглядом с Твайлайт.

Им найдется, что обсудить, как только они доберутся до Троттингема. Твайлайт ждала этого не меньше, чем встречи с маленькой ведьмой Сансет, когда они окажутся в Кантерлоте.

Вспышка молнии отбросила их тени на палубу, а раскат грома Твайлайт почувствовала своей кожей. Ее шерстка и перья распушились, и она прищурившись посмотрела на практически угольно-черные облака, медленно преграждающие путь солнечному свету и заводящие их в кромешную тьму.

У шторма не было провозвестников, вроде мороси или редких капель. Он обрушился на них, как грузовой поезд на полной скорости — тяжелым ливнем, несущим потоки воды, непрестанный грохот по палубе и вой ярящихся ветров.

Взвизгнув, Твайлайт подняла ногу, стараясь прикрыть лицо, и натолкнулась на грудь Хадкуны, когда корабль начал опасно крениться на правый борт. Она видела, как Хадкуна открыла рот, чтобы взвизгнуть еще раз, и вцепилась в палубу могучими когтями. Но ее крик был заглушен очередным раскатом грома. Щепки ужалили ее в грудь.

Очередная волна обрушилась на нос корабля, забрызгивая всех холодной пеной. Пегасы экипажа, позабывшие про акробатику, рассыпались по кораблю, отчаянно стараясь привязать все, что можно.

— Привязывайте! – кричал Хедвинд. – Привязывайте все и держитесь!

Он поймал взглядом Твайлайт. На его лице отчетливо был написан страх. Пегас открыл рот отдать приказ, но неожиданная волна и крен корабля швырнули его на палубу и о мачту. Капитан упал неопрятной грудой, постанывая, даже когда пара матросов помогли ему подняться.

Это был хаос. Твайлайт могла лишь в ужасе смотреть, как пегасов, гордых повелителей погоды, швыряло, рассеивало и заставляло бороться против мощи бури. Уголком глаза она видела одного пони из экипажа, цепляющегося изо всех сил за мачту и бормочущего чего-то, похожее на мольбу богам.

Или, скорее, конкретному – о спасении.

Все эти крики, грохот грома и дробь дождя, взвизги и сдержанное урчание паукобылы и драконессы влились в уши Твайлайт, как мелодия жуткого оркестра. Ритм задавало ее собственное сердцебиение.

Но помимо всего прочего, она слышала что-то еще. Голос – неземной и чарующе прекрасный, тек сквозь завывающие ветра и обволакивал себя вокруг Твайлайт, как теплое покрывало. В ее уши втекала песня столь прекрасная, что принцесса застыла на месте с широко раскрытыми глазами и настороженными ушками, вслушивающимися в мелодию.

Голос пел на языке странно знакомом, но гораздо более древнем, чем пони слышали за последние пару сотен лет. Он нес странную смесь языков народов, населявших берега Маре Нострум – или Месогиос Талассадла – до возвышения Роама, когда города-государства Хелласы были сильны и могучи, языков, известных ныне лишь ученым либо жившим в те времена. И все же – гораздо старше. Словно певец существовал задолго до того, как появились пони, грифоны, Алмазные Псы и даже Великие Змеи.

И эта мелодия!

Сердце Твайлайт пропустило удар. Этот голос! Эта песня! Несмотря на то, что он усиливался вместе с мощью шторма и с молнией, ударившей в поверхность моря всего в нескольких корпусах от корабля, принцесса чувствовала, как у нее замирает дыхание. Она медленно встала, выскользнула из лап Хадкуны и пошла к ограждению. В уголках ее глаз собрались слезы, а на губах появилась яркая улыбка.

Ей нужно подобраться поближе. Она хотела услышать этот прекрасный голос прямо из его источника!

Копыто схватило ее за хвост и дернуло назад прежде, чем она успела сделать три шага от их маленькой группки. Боль пронзила позвоночник, выдергивая аликорна из ступора. Твайлайт встряхнулась и вопросительно посмотрела на Скиттершай.

Глаза подруги сияли ужасом.

— О чем ты думала? – закричала она, перекрывая ветер. – Если ты подойдешь к ограждению, то тебя выбросит!

— Но этот голос! – возразила Твайлайт, бросив пылающий взгляд на поверхность моря, словно ожидая увидеть летящую рядом великолепную пегаску. Она посмотрела на Скиттершай, тяжело дыша. – Скажи мне, что слышала пение! Оно прекрасно!

— Я тебя едва слышу! Не говоря уже о песне! – любая обида за слова Твайлайт была забыта. Паукобыла схватила ее за хвост и подтянула к себе, пока принцесса не оказалась в безопасности под одним из ее копыт. Эйнджел воспользовался возможностью соскользнуть по ноге Скиттершай в старое убежище в бездонном кошеле Твайлайт.

Паукобыла тем временем подхватила Твайлайт и постучала Хадкуну по предплечью.

— Нам нужно вниз! Туда, где они держат груз!

Великая драконесса задрожала, застонала и качнула головой.

— Ни за что! – спрятала Хадкуна лицо в папах. – Я не буду сидеть в трюме, как какая-то нищебродка!

От очередной обрушившейся на корабль волны Скиттершай попятилась назад. Заворчав, она подошла к подруге еще раз.

— А если мы не спрячемся, то нас может выкинуть за борт, великая ты бестолковая драконесса! – строго посмотрев на подругу, Скиттершай наклонилась ближе и прокричала. – Забудь о гордости и лезь вниз! Нам нужно в безопасность!

Хоть Хадкуна бухтела и жалась, как не желающая вылезать из кровати маленькая кобылка, Скиттершай продолжала настаивать. Именно это упорство, выработанное годами воспитания озорных кроликов, и помогла паукобыле, когда она охватила копытами коготь подруги, отвела его от лица и потащила за собой.

Наконец, со стоном и громкой отрыжкой Хадкуна поднялась.

— Ну ладно! – проворчала она. – Но мне это нисколько не нравится!

Важно было Скиттершай ее мнение или нет – Твайлайт не ведала. Она умудрилась вывернуться из ее хватки, улыбнулась подруге и тихо пообещала помочь. Затем метнулась к нижней челюсти Хадкуны, потеревшись об ее подбородок, и нашептывала слова ободрения, пока вела ее к квадратному люку в палубе, через который команда загружала и выгружала ящики.

Великая драконесса хмуро посмотрела внутрь.

— Никакой лестницы? Вы же не думаете, что я просто туда… Ой! Да что ты творишь!

Скиттершай убрала клыки от бедра подруги и мрачно на нее посмотрела.

— Прыгай туда сейчас же! – прокричала она, сопроводив слова пинком, отправившим ее подруг головой вниз в темноту трюма. Оттуда раздалось гулкое бум и полились древние ругательства. Затем паукобыла повернулась в сторону Твайлайт.

— Сразу после тебя, — показала копытом принцесса.

— Никаких фокусов? – прищурились небесно-голубые глаза.

— Абсолютно. Я не собираюсь шутить с морскими штормами. Залезай и дай знать, когда будешь готова принять там меня.

Нахмуренные брови Скиттершай выдавали ее неуверенность. Однажды после такого обещания Твайлайт уже влипла в неприятности, и паукобыла, несомненно, гадала, может ли она просто подхватить юную принцессу и отправиться вниз.

К счастью, она решила сохранить кобылке достоинство. Скиттершай развернулась и пригнула вниз, широко расставив ноги ради изящного приземления. Твайлайт даже не слышала, как та оказалась в трюме, пока паукобыла не прокричала:

— Прыгай точно в центр, чтобы не попасть на ящики! Тут все сдвинулось с места, и я собираюсь закрепить груз паутиной!

— Спасибо огромное, что сбросила меня сюда!

— Потом пожалуешься. Помоги мне это сдвинуть, чтобы Твайлайт и Эйнджел не побились!

Ах, да. Сместившийся груз.

Посмотрев на экипаж, а потом – на свой кошель, Твайлайт развернула крылья, готовясь смягчить приземление. Но сначала она слегка ткнула в бок кошеля.

— Эйнджел, я собираюсь прыгать. Ты там в порядке?

В ответ раздалось попискивание. Кошель начал дергаться, пока кролик выбирался вверх. В конце концов он откинул клапан, высунул голову и указал в глубины.

Мир вокруг Твайлайт со скрипом остановился. Шторм, крики моряков, даже прекрасное пение отошло на второй план, когда она заметила странное свечение, окрашивающее белый мех Эйнджела в смесь фиолетового, розового и аметистового.

Все встало на свои места.

Она сунула копыто в кошель, чтобы вытащить кролика, а потом магией потянулась за камнями. И как только они были вынуты, Твайлайт была вознаграждена чудесным видом – все три камня сияли, как миниатюрные солнца во тьме ужасной бури, пульсируя в идеальной гармонии.

Ее дыхание остановилось. Твайлайт дрожащим копытом коснулась аметистовой звезды, которую совсем недавно подарила ей Хадкуна. Она казалась ярче прочих, словно что бы ни мерцало в ее глубине было старше, глубже. Могущественнее.

И тогда это произошло.

Аметистовая звезда внезапно засверкала и засияла чисто белым светом, и следом за ней так же засияли ее сестры. Раздался хлопок, порыв ветра, когда копье, свитое из аметистового, розового и фиолетового света, пронзило бурю, ударив в самое ее сердце и распространяясь по черным облакам, словно лекарство по бактериальной культуре, как в читаных ей когда-то учебниках. После этого свечение камней померкло, и они потускнели, словно сила внутри них впала в некую спячку.

Твайлайт могла только беззвучно открывать и закрывать рот, в шоке изучая камни, словно видя их в первый раз.

— Что, — прошептала она. – Во имя Селестии и Луны, вы такое?

Вокруг себя она слышала, как шевелятся моряки, поднимаясь откуда они упали и с удивлением смотря в небо.

— Что это был за свет?

— Откуда он взялся?

— Как он смог пересилить песню одной из штормовых сирен?

Твайлайт занервничала. Пока команда смотрела в небо, она быстро засунула камни в бездонный кошель и постаралась придать себе как можно более невинный вид. Она даже, как моряки, изобразила интерес в медленно затихающем шторме.

— Твайлайт! — позвал ее голос Скиттершай. Кобылка обернулась к люку грузового трюма, откуда на нее строго уставились все восемь небесно-голубых глаз паукобылы. – Спускайся вниз! Чем ты там наверху занята?

— Ничем! Просто – буря – она прекратилась!

— Что? Это… Как такой шторм может просто прекратиться?

Откуда-то поблизости застонала и добавила Хадкуна:

— Это значит, что мир перестанет качаться?

— Я не… Понятия не имею! – Твайлайт посмотрела на кошель, потом вниз на Скиттершай и указала на него. – Камни! Я не знаю, чего, но что-то они сотворили! Я не могу объяснить, даже если попытаюсь!

Ее шеи коснулся холодный порыв ветра. Твайлайт еще раз обернулась, словно чтобы убедиться, что шторм прекратился. И потому увидела кобылу в струящемся белом платье среди команды.

Твайлайт моргнула.

Этой кобылы на корабле раньше не было.

Твайлайт начала медленно поворачиваться – ее глаза были широко раскрыты, челюсть слегка отвисла, а ушки прижались к голове. Вновь прибывшая была прекрасна, ошеломительна во всех смыслах этого слова. Ее шкурка была того же цвета, как открывшееся чистое небо, а на бедрах виднелись облако и трехцветная молния. Грива и хвост сияли всеми цветами радуги, а глаза были глубокого, яркого красно-пурпурного оттенка. Вишневого, если она не ошибалась.

Каждый жеребец был в шоке и отступал, пока между ними и новой пони не очистилось пространство в три корпуса. Ее губы изогнулись в усмешке, крылья зашевелились и слегка развернулись в открытом вызове.

— Кто из вас осмелился оскорбить меня? – спросила она. – Кто из вас осмелился прервать шторм, что я пела?

На судно обрушилась тишина. Твайлайт почувствовала, как сердце упало в копыта. Шторм, что она пела?

Во имя любви Селестии, штормовые сирены были настоящими.

Быстро подумав, она наложила барьер на грузовой люк. Подумав, добавился скрывающую дымку.

— Твайлайт! – зашипела снизу Скиттершай. – Что там наверху происходит? Что ты…

Принцесса Воров наложила одностороннее заклинание тишины поверх всего прочего, убедительно посмотрела в трюм и сделала жест «ждите». Последнее, что ей было нужно – чтобы эта кобыла, штормовая сирена и дочь Урании Токсо, сцепилась со Скиттершай и Хадкуной.

Одной Хадкуны было бы достаточно, чтобы потопить судно.

Она вновь посмотрела на штормовую сирену, когда та медленно пошла по палубе, изучая своими пытливыми, внимательными глазами каждого жеребца.

— Кто это был? – вновь спросила она. – Кто оказался столь нагл, чтобы выступить против одной из дочерей Урании Токсо? Выходи.

Штормовая сирена остановилась перед крепким жеребцом, который выглядел так, словно желал утечь в щели между досками палубы.

— Кто осмелился вызвать Мелодию Катайгидас^[3], старшую дочь богини грома и бурь?

О, великолепно. Я подняла уровень – разъяряю уже не чудовищ и свергнутых королей, а настоящих полубогинь. Твайлайт лениво подумала, способна ли штормовая сирена видеть сквозь заклинания невидимости. Или она просто уничтожит корабль, заметив, что одного пони не хватает.

Хедвинд сумел избавиться от поддерживающих его жеребцов и выступил вперед, снимая с головы шапку.

— Мисс Мелодия, прошу, — заговорил он. – Я… Я не знаю, кто прервал ваш шторм. Никто в моей команде не обладает подобными силами! Это должно быть какое-то иное существо!

Мелодия смерила его критическим взглядом. Саркастически фыркнув, он взмахнула хвостом и произнесла:

— Ты за дуру меня держишь, капитан Хедвинд? Я знаю этот корабль и его экипаж – им было суждено испытание моим штормом.

— Я понимаю, но прошу пощады! – капитан бухнулся на колени и повесил голову. – Мы были верны и почтительны к вашей матери все наши жизни! Прошу, пощадите нас!

— Вы были верны, это да, — Мелодия приподняла брови, а потом в насмешливой манере поправила копытом гриву. – И потому вам было суждено испытание, безмозглый смертный, а не кораблекрушение. Моя мать желала увидеть, насколько хороша твоя команда, и потому послала свою самую сильную и умелую дочь. Если я вернусь к ней и доложу, что ее испытание было сорвано, то ее воздаяние будет в высшей мере… — замолчала она — ее взгляд скользил по команде, пока не остановился на Твайлайт.

Время встало. Твайлайт чувствовали, как сердце застряло в ее горле и перекрыло дыхание.

Вскоре на лице сирены появилось понимание, а с ним и ухмылка. Мелодия отвернулась от Хедвинда и направилась к Твайлайт, медленно и чувственно покачивая бедрами и хвостом. Эти движения пробуждали у Твайлайт воспоминания о посещениях экзотических клубов и вечеринок в далеких землях, куда красноречие помогало получить пропуск. Сейчас тут было это все и еще сверху.

Достаточно, чтобы во рту Твайлайт пересохло, а крылья чесались от желания раскрыться и продемонстрировать перья.

Мелодия остановилась на расстоянии волоса от носа принцессы.

— Ты, — промурлыкала она. Губы полубогини едва не щекотали губы Твайлайт так, что ее спина напряглась. – Ты не из экипажа, маленькая кобылка.

Моргнув, Твайлайт секунду изучала штормовую сирену, приметив значительную разницу в их росте. И тут же решила, что указывать, что именно она смотрит на Мелодию сверху вниз – не в интересах всех, тут присутствующих.

Она почувствовала сильный, резкий удар по барьеру. Твайлайт поморщилась и выдавила улыбку.

— Я?

— Ты.

— Ах, да. Я просто путешественница, вы угадали, — по затылку и шее Твайлайт прокатилась капля пота. Не поздно еще прыгнуть за борт и улететь? – Что же меня выдало?

— Ты новая в этих водах, в этих землях, — вспыхнули глаза Мелодии. – Твой акцент, твои одежды, то, как ты себя подаешь. Ты даже пахнешь иначе. И аликорн! Тут, из всех мест! – одна бровь изогнулась и голос стал на октаву ниже. – Ну не удачный ли мне выпал день?

— Удачный? – Твайлайт боролась, удерживая улыбку. – Удачный в стиле, как повезло получить бесплатное мороженое на следующем слете штормовых сирен?

— Еще и остроумная! О, кажется, ты мне нравишься все больше и больше! – промурлыкала ее собеседница, не сводя с Твайлайт страстного взгляда. – Зачем не возиться с этой мелкой рыбешкой, когда предо мной все время был прекрасный крупный улов? Ты, должно быть, соперничаешь мощью с Принцессой Солнца, раз разогнала мою бурю…

— Я… я бы не сказала…

— Ты отлично подойдешь, — Мелодия отвернулась от Твайлайт, вышла в центр палубы Жаворонка и указала на нее. – Ты прибудешь в порт Бухты Грома. Эта кобыла встретится со мной на вершине северной башни над Фонтаном Астрапи, одна, и примет мой вызов за то, что прервала мой шторм. Если я увижу, что ты встанешь на другой курс… — она развернулась и посмотрела прямо в глаза Твайлайт с победной улыбкой на губах. Затем глубоко вдохнула и пропела низкую, пугающую ноту.

Молния ударила всего в дюймах от борта Жаворонка. Вода зашипела и закипела.

Сирена развернула крылья.

— Затем я отправлю этот корабль и всех на нем в глубины моря моего дяди, и передам матери, что Судьба был прав, когда усомнился в его экипаже, — с этими словами Мелодия вновь взмахнула крыльями и свечой взвилась в воздух, сопровождаемая ударом грома.

Как только Твайлайт убедилась, что сирены нет, то позволила себе застонать, осесть на палубу и рассеять барьер над люком, из которого тут же вылезла подруга, в ярости на нее смотрящая.

Принцесса предупреждающе подняла копыто.

— Я лишь хотела, чтобы все было спокойно, и она ничего не натворила, пока была на корабле.

— Я слышала, — ответила Скиттершай, поджав губы. – И теперь она жаждет боя – эта штормовая сирена, Твайлайт.

— Ага, — вздохнула и повесила голову Твайлайт. – На этот раз у меня не было выбора. И если бы она увидела кого-то еще…

От низкого стона ее ушки дернулись. Хадкуна наконец просунула голову в люк – ее чешуйки все еще были болезненно-зелеными, несмотря на то, что драконесса пыталась выглядеть угрожающе.

— Ох, да в Тартар эту заносчивую сучку! – прошипела она. – Вот только доберемся до Бухты Грома, и я сожгу ее в прах за… за… о, небеса! Ургх!

Драконесса быстро нырнула в трюм и рыгнула. Все присутствующие поморщились.

— Если она не использовала ту бочку… — пробормотала Скиттершай. Покачав головой, паукобыла посмотрела на Твайлайт. Ее плечи, казалось, обвисли.

Паукобыла вздохнула и присела рядом с Твайлайт, крепко ее обняв и положив голову на макушку меньшей кобылы. Кончики ее клыков дразня пощекотали скальп Твайлайт:

— И как ты вечно находишь себе неприятности?

Твайлайт не пыталась бороться или выворачиваться. Она чувствовала себя слабой, ее мышцы так устали. Она просто прижалась к Скиттершай и закопалась лицом в грудь подруги.

— Самой интересно.

Так они и сидели до самой Бухты Грома. Вскоре к ним присоединилась больная драконесса, овившаяся вокруг подруги и возлюбленной, и прикрывшая их крылом. В своем состоянии она могла защитить их только так.

Даже в болезни, даже в гневе Хадкуна любила ее, а Скиттершай обнимала.

Где-то в глубинах бездонного кошеля три драгоценных камня снова начали сиять.

---

На первый взгляд Твайлайт показалось, что порт Бухты Грома и портовый городок видали лучшие дни.

Со второго взгляда она приметила, что это несчастное место осаждалось ужасными штормами все время его существования. Скалы, окружающие бухту, были разбиты и обточены ударами молний и могучих волн, а сам городок был выстроен из тусклого серого камня. Наверное, только так можно было ожидать, что их не разнесет ураганом.

Волны поднимались и плескались, а ветер дул над бухтой, трепя ее гриву в разные стороны. Твайлайт слышала, как Хедвинд отдает приказы и ругается, пока экипаж Жаворонка пытался поставить судно у причала. Достижение – учитывая, как быстро они сумели пришвартовать корабль, чтобы его не разбило о причал.

Она почувствовала недовольное ворчание Хадкуны, а Скиттершай крепко ее обняла.

Они не хотели, чтобы она покидала корабль, даже ради спасения других.

Честно говоря, она тоже не хотела. Но на ней тяжким грузом висели уроки двух принцесс – Селестия и Луна скорее бы погибли, чем дали другим пострадать вместо них. И много раз так едва не случалось.

И так же поступит Твайлайт.

Она потерлась о подбородок Скиттершай и наклонилась поцеловать в нос Хадкуну.

— Мне надо идти, — прошептала она.

Огромное крыло возлюбленной прижало ее к палубе.

— Нет, не надо, — прорычала драконесса напряженным от боли голосом. Морская болезнь была ей не знакома, и это был единственный враг, которого она не могла сжечь. – Дай мне время поправиться. Я превращу эту так называемую штормовую сирену в угольки! Как будто не смогу!

Твайлайт улыбнулась и поцеловала ее в губы.

— Мы обе знаем, что время дожидаться твоей поправки – не доступная для нас роскошь, — ответила она, добавляя еще один поцелуй. – Она следит за нами. И как только решит, что мы тянем, или увидит тебя, летящую к башне, то обрушит на нас все, что у нее есть. И, возможно, на город тоже.

От раздавшегося в ответ ворчания ее улыбка только шире стала. Твайлайт потерлась о челюсть Хадкуны и прошептала:

— Не лизнешь на счастье, сладкая?

— Сладкая? – щеки Хадкуны порозовели. – Ты в первый раз так меня назвала.

— Я твой драгоценный камушек, не так ли? – засияла кобылка. – А ты большая и милая. Разве ты не можешь быть сладкой для меня?

— Может быть, если ты вернешься целой и невредимой, — наморщив нос, Хадкуна вздохнула и подняла крыло, убирая голову из досягаемости Твайлайт. – Думаю, не стоит, учитывая, насколько мне плохо, дорогая.

Ее сапфировые глаза хитро сверкнули.

— Хотя если тебе хочется, уверена, Скиттершай с радостью…

Паукобыла взвизгнула и заколотила в грудь подруги.

— Ты большая! Вредная! Драконесса! Последний раз я тебе что-то рассказываю! – когда Хадкуна отступила, хихикая, несмотря на настроение, паукобыла печально вздохнула и повернулась к Твайлайт. Она без колебаний обняла меньшую кобылку, сжав ее так, что та не могла дышать.

— Ой! Мои ребра! – застучала Твайлайт по плечу подруги. – Скиттершай, мои ребра!

— Не притворяйся, я знаю, как сильно надо обнять, чтобы не поломать их, — мягко возразила та. Паукобыла на секунду подняла аликорна на копыта – ее небесно-голубые глаза были полны страха и чего-то еще, что Твайлайт не могла угадать. Вздохнув, она поставила Твайлайт на палубу и отошла к Хадкуне. – Я знаю, это звучит странно, учитывая, как все складывается, но… постарайся получше ее перемудрить.

Фыркнув, Твайлайт смерила ее возмущенным взглядом.

— Эй!

— Поддерживаю, – добавила Хадкуна, приподняв чешуйчатую бровь. – Маленькая мисс через реки и озера.

— Ха-ха. Не удивляйтесь, но у меня уже есть план.

Подруги приподняли брови.

— О? – спросила Хадкуна. – И каков же он?

— Расскажу, если сработает, — и как только я его придумаю. Взмахнув хвостом, Твайлайт развернулась и пошла к трапу, кивнув по пути Хедвинду и экипажу.

Она старалась изо всех сил шевелить копытами по ее долгой дороге через порт и улочки города, несмотря на холодный пот, бегущий по спине. И с каждым шагом она вспоминала вишневые глаза Мелодии Катайгидас.

Даже в своих воспоминаниях она чувствовала это. Что-то было в этих глазах. Что-то в глубине, более могущественное, чем она знала. Но более важным было осознание, от которого по спине Принцессы Воров еще раз пробежали мурашки:

В глазах Мелодии было слишком много веселья, чтобы ей было спокойно.