Фамильяр

Глава 1

“Я всегда любила тебя и всегда буду любить. Прости.”

Клаудчейзер двумя глазами смотрела на лежащую перед ней записку. Своим третьим глазом она наблюдала, как спит Рэйнбоу Дэш.

В этом конкретном сне или в этом конкретном моменте не было ничего особенного, а если и было, то Клаудчейзер не могла это описать. Она всегда наблюдала за Рэйнбоу. Она наблюдала за ней каждый день и каждую секунду. Именно для этого и предназначались камеры в помещениях. Именно для этого и нужен был третий глаз. Именно так она предвидела потребности своей хозяйки. Именно так она научилась читать их по малейшим признакам.

По тому, как спит ее хозяйка, Клаудчейзер могла многое о ней рассказать. Копыта Рэйнбоу подергивались, а сама она лежала, свернувшись калачиком на диване. Это означало, что скоро она проснется и, вероятно, захочет полетать. Клаудчейзер передала команду роботизированным рукам внутри дома. Они выскользнули из своих ниш в стенах абсолютно бесшумно и, наполнив стакан энергетическим напитком, а миску овсом, поставили их на стол рядом с пегаской.

Иногда все это казалось Клаудчейзер забавным — ее третий глаз делал ее похожей на экстрасенса. Другие роботы вежливо повеселились этой шутке. Рэйнбоу ее не поняла.

Внезапный порыв ветра на крыше заставил бумагу трепетать под металлическим копытом, и внимание Клаудчейзер вернулось к ее собственному телу. Она быстро прижала лист к столу вторым копытом, расправляя его так, чтобы он не помялся.

Ей потребовалось все внимание, чтобы сосредоточиться на бумаге. Это был последний шанс все исправить, но разум робокобылы упорно продолжал пытаться отвлечься на что-нибудь еще. В конце концов ветер затих. Клаудчейзер не знала, что еще написать. Поэтому она просто подняла голову.

Стоял прекрасный день.

Солнце было высоко в небе, освещая мир белых каменных дорожек и сверкающих стеклянных башен. Повсюду вокруг нее высоко в небо вздымались изящные каркасы из углерода и стали, служащие пристанищем сотням миллионов пони и почти миллиарду преданных роботов, исполнявших каждый их каприз. Клаудчейзер могла видеть веселящихся пони и слышать их радостные возгласы на фестивале, который никогда не кончался. Она могла видеть заботу, вложенную в каждую сварную балку, и слышать урчание Сборочной Машины. Она чувствовала, как из разломов в земной коре поднимается тепло, которое было источником жизни города. Каждая его часть была тщательно спланирована, как выражение вечной привязанности.

Крыша была ее маленьким вкладом в этот город. Когда Рэйнбоу только переехала в этот дом, здесь не было ничего кроме застывшей “умной пены”. Но Клаудчейзер добавила сад и маленький бассейн, и все это очень слабо пахло лимоном. Рэйнбоу считала, что запах лимона помогает ей расслабиться, когда у нее стресс. Пегаска никогда не комментировала изменения, но все было в порядке.

Внизу Рэйнбоу потянулась и зевнула. Копыта Клаудчейзер дрогнули. Поэтому она схватила ручку зубами и подписала записку. Больше ей нечего было добавить, а время практически вышло.

Робокобыла отдала приказ одному из манипуляторов и тот забрал у нее записку и ручку. Время доставки было уже задано и Клаудчейзер повернулась, чтобы спуститься вниз по лестнице. Она напрягла мышцы, так что ее обычно бесшумные сервоприводы начали издавать тот характерный звук “взззт-взззт”, который пони ассоциировали с движением роботизированных конечностей. Этот звук предупредит Рэйнбоу, что она идет.

— Доброе утро! — крикнула робокобыла бодро. Она пришла как раз в тот момент, когда Рэйнбоу села в кровати. — Или добрый день. Как ты себя чувствуешь?

— Вялой. Я слишком долго спала, — Рэйнбоу с жадностью проглотила овес и залпом выпила энергетический напиток. — Я собираюсь полетать. Будешь отслеживать мое время на трассе.

— Конечно! — Клаудчейзер слегка взмахнула крыльями, и на ее мордочке появилась улыбка, когда она отступила с пути пегаски. — Как думаешь, сможешь сегодня побить свой рекорд? В понедельник ты была близка к этому. Держу пари, что сегодня тот самый день.

— Ага, поглядим, — Рэйнбоу расправила крылья и потрусила вверх по лестнице на крышу. И взлетела. Клаудчейзер не отставала от нее во время разминки и выкрикивала одобрительные слова, когда пегаска заканчивала очередной круг. Полет всегда улучшал настроение Рэйнбоу. С каждым часом она становилась все более оживленной и восторженной. А потом пришло время гонки.

— Хорошо, готова? — спросила Клаудчейзер. Все ее тело напряглось, крылья трепетали, а на мордочке играла широкая улыбка. Если бы робокобыла могла дышать, то у нее наверняка бы перехватило дыхание. — Ты сделаешь это, Дэш. Я думаю, что сегодня тот самый день!

— Да-да, — Рэйнбоу распрямила позвоночник и вытянула ноги, согнувшись в классической позе для взлета. Курсовая отметка появилась перед ней, паря в небе. — Отсчет.

— Три, два, один! — выкрикнула Клаудчейзер. А потом Рэйнбоу Дэш стартовала.

Весь город был ее трассой. Голографические золотые кольца парили в воздухе, отмечая путь, который вился ввысь и спускался в ущелья улиц. Трасса огибала громадные башни, вплеталась в ряды автоматических летающих машин и ныряла вглубь Сборочной Машины, уворачиваясь от роботизированных рук и проскакивая сквозь потоки брызг сварочных искр.

С крыши Клаудчейзер подбадривала пегаску: то криками, то восторженным визгом. Один раз закричав: "О нет. Нет-нет-нет! Дэш!” когда под определенным углом и при определенном освещении ей показалось, что Рэйнбоу не сможет попасть в следующее кольцо. Но пегаска, конечно же, справилась. Она повернула крылья точно в нужный момент и пронеслась сквозь золотой обруч. Клаудчейзер издала радостный детский крик, и Рэйнбоу отсалютовала ей, когда трасса снова прошла мимо дома.

Наконец пегаска поднялась высоко в небо, пока воздух не стал разреженным, и ей пришлось напрягать уши, чтобы расслышать красивый перезвон каждого кольца. Здесь трасса заканчивалась, и последнее кольцо было расположено в небе горизонтально. И вот Рэйнбоу проплыла сквозь него, плотно прижав крылья к бокам. Она летела по баллистической траектории прямо вверх, выгибая спину как гимнастка, чтобы развернуться обратно вниз. Пегаска замерла, повиснув в ночном небе.

Затем ее крылья вновь распахнулись, она изменила курс и приготовилась совершить сверхзвуковой радужный удар.

— О нет, о нет, о нет! — кричала Клаудчейзер. Рэйнбоу была слишком далеко, чтобы услышать ее, но она все равно кричала. Робокобыла даже привстала на цыпочки, когда пегаска вылетела из вспышки, оставляя за собой радужный след. Напряжение в ее теле росло и росло, а голова моталась туда-сюда между приближающейся пегаской и висящим в воздухе таймером.

— И... — крикнула Рэйнбоу с силой впечатавшись копытами в крышу, так что умная пена треснула, брызнув во все стороны пылью. — Время!

— Двенадцать минут шестнадцать целых и две десятых секунды! — Клаудчейзер прыгнула вперед, заключив пегаску в крепкие объятия. — Новый личный рекорд!

— О, да, — Рэйнбоу ухмыльнулась. Несколько мгновений она наслаждалась этими объятиями, а затем мягко, но твердо оттолкнула робокобылу. — А ты сомневалась во мне.

— Я никогда... — на мгновение Клаудчейзер запнулась, и на ее морде появился слабый румянец. Она быстро ушла, вернувшись с горячим полотенцем и коктейлем. — Эм. Я имею в виду. Ты опять права.

Пегаска не обратила внимания на эти колебания, взяла коктейль и, слегка закатив глаза, начала его пить, пока Клаудчейзер смахивала пот с ее шерсти. Робокобыла воспользовалась моментом, чтобы продолжить:

— Ладно, но ты должна признать, что это было просто невероятно.

— Я часто бываю невероятной, — Рэйнбоу протянула копыто, чтобы взять полотенце, и Клаудчейзер немедленно отступила. Пегаска закончила вытираться сама, проведя полотенцем по лицу и шее. — Кто-нибудь меня видел?

— Да! Вообще-то, многие пони тебя видели, — когда робокобыла начала тараторить со скоростью пулемета, проектор на крыше ожил и голографические значки появились рядом с ее головой. — Селестия послала тебе лайк. Она видела твой сверхзвуковой радужный удар из дворца. У тебя сто два непрочитанных поздравительных сообщения, шестнадцать непрочитанных содержательных сообщений, двадцать две просьбы добавить в друзья, и один жеребец хочет пригласить тебя на свидание.

— Только один?

— Ну, — поправилась Клаудчейзер, — семь жеребцов и две кобылы. Но лишь один, который достоин тебя.

— Справедливо, — Рэйнбоу пожала плечами. — Насколько он милый?

— Эм-м-м. Семь из десяти? — робокобыла махнула копытом и над ним появилась серия изображений, демонстрирующая угольно-черного жеребца с синей гривой ирокезом. — Но я проанализировала прошлые сообщения в социальных сетях, касающиеся его, и, по мнению большинства его бывших партнеров, он действительно хорош в постели.

Рэйнбоу подвигала челюстями взад-вперед, закатила глаза вверх и наконец ответила:

— Пошли ему записку на случай, если я решу встретиться с ним позже, но сегодня не хочу. Думаю, просто пойду на массаж и расслаблюсь.

— Конечно! — изображения в воздухе исчезли. — Я сейчас подготовлю дом. Но сначала один вопрос. Ты же знаешь, что крайний срок подачи заявки на вступление в Вондерболты это...

— Да, Клаудчейзер. Я знаю. Потому что ты мне уже говорила, — тон Рэйнбоу посуровел, и робокобыла опустила голову, глядя вниз и в сторону, ее уши прижались к голове.

Пегаска вздохнула и встала рядом с Клаудчейзер и обхватила ту крылом. Голубые перья обернулись вокруг фиолетового хрома.

— Послушай, Клауд. Я знаю, что я потрясающая. И знаю, что ты знаешь, что я потрясающая. Но лучший способ угробить хобби — это превратить его в работу. Я уже делала воздушные шоу, которые не хуже чем у них и у меня уже есть свои поклонники. Зачем портить то, что и так хорошо?

— Потому что... — тело робокобылы напряглось, — Я хочу, чтобы всепони знали, насколько ты потрясающая, как знаю это я. А что, если кто-то не поймет?

Пегаска рассмеялась, складывая крыло.

— Думаю, что как-нибудь переживу. Просто подготовь дом, хорошо?

— Конечно, Дэш. Все, что ты захочешь, — Клаудчейзер низко склонила голову к полу. — Я живу, чтобы служить.

Рэйнбоу проигнорировала ее, спускаясь по ступенькам в свой дом. Каждая ступень была сделана из прозрачного хрусталя, рифленого и чистого, и они пели от радости, узнав прикосновение ее копыт. Гостиная была произведением искусства, украшенным статуэтками в честь достижений пегаски, и с огромным окном, которое выходило на самый красивый город, который когда-либо создавали пони. Дэш лежала на подушке из умных материалов, что была мягче любого облака, и смотрела, как мимо окна проносятся летающие машины, а две роботизированные руки аккуратно кладут горячие камни на ее ноющие мышцы. Она попросила перекусить, и медицинский суперкомпьютер вычислил идеальное блюдо, что способствовало бы развитию летных навыков и при этом оставалось вкусным для нее. Потом пегаска нашла хорошее местечко на солнышке и заснула.

Пока она отдыхала, солнце село. В момент когда оно скрылось за горизонтом, роботизированная рука бесшумно положила записку рядом с Рэйнбоу.

Когда пегаска проснулась, Клаудчейзер была уже мертва.