Наклейки

Динки открыла заспанные глаза и встретилась взглядом с серым деревянным потолком. Продолжая смотреть на мелкие трещины, поняша представляла себе, как они складываются в красочные узоры, переплетаются между собой и создают собственную сказку, на которую с интересом глазела Динки. Так она делала каждое утро.

Новый учебный день начинался как обычно, если не считать пасмурное небо за окном. Спустившись по скрипучей лестнице на первый этаж, пони зашла в ванную, почистила зубки, умыла мордочку. Когда тянулась за полотенцем, намокшая грива предательски упала на глаза. Потеряв ориентировку в пространстве, маленькая пони подскользнулась на низенькой табуретке и грохнулась прямо в копыта своей мамы. Дерпи осторожно подняла дочку и протянула ей пушистое полотенце.

Тщательно вытирая мордочку, Динки думала о том, какая у нее замечательная мама. Добрая, дружелюбная, общительная. Те, кто дружили с Дерпи, знали ее веселый нрав и свободный полет фантазий. Единственное, что огорчало маленькую единорожку, так это то, что многие пони относились к открытой пегаске предвзято из-за ее особенности — косоглазия. Все они говорили, что это выглядит глупо и высмеивали бедную Дерпи. Конечно, друзья не дали ее в обиду и поддержали в трудную минуту, за что Динки всем им премного благодарна.

Когда полотенце промокло насквозь, а мордочка маленькой пони стала сухой, Дерпи нежно поцеловала дочку в лоб и полетела готовить завтрак. Динки с вечера собрала портфель в школу и поэтому тоже медленно направилась на кухню. Пегаска уже успела сготовить аппетитный омлет с приправой из петрушки и укропа. Динки села за круглый стол и принялась за завтрак. Пока она уничтожала кулинарное творение своей мамы, последняя носилась по дому в поисках рабочей жилетки, седельной сумки и стопки писем, которые надо было разнести по всему Понивилю к часу дня.

Когда все было найдено, Дерпи проводила дочку к школьному крыльцу и понеслась по небу раздавать почту. Проводив маму взглядом, Динки вздохнула и открыла школьную дверь.

Школа встретила ее привычным шепотком сверстников и шорохом страниц. По пути поздоровавшись с Метконосцами, единорожка устроилась на своей парте, достала учебники, открыла нужную страницу и начала повторять домашнее задание. Вскоре прозвенел звонок, в класс вошла мисс Черили и начался обычный урок. Хотя, как для кого. Эпплблум внимательно слушает и что-то записывает в своем блокноте, Скуталу, закинув копыто на копыто, откинулась назад, будто не слыша замечания учительницы, Даймонд Тиара и Сильвер Спун снова разыгрывают одноклассников злыми шутками. Динки же каждый урок, спрятав листок от любопытных взоров, рисовала пони, которых знала и любила или которых придумывала, но все равно любила. Больше всего ей нравилось изображать себя рядом с мамой, которой, вопреки всем мнениям, она рисовала только "правильные" глаза. Ведь если посудить, глаза Дерпи не все время косые. За окном закапал дождь, но пони не придала этому значения.

Размышления прервал звонок. Единорожка поняла, что пропустила весь урок, но сильно не расстроилась, даже когда узнала об обсуждаемой теме — кьютимарки. Конечно для нее это было бы важным опытом, но в отличие от своих сверстников, она не сильно беспокоилась за свою метку. Динки представляла, как приклеит новые рисунки в свой творческий дневник, подаренный мамой на День Рождения. Поняша так замечталась, что не заметила на пути Даймонд Тиару и с размаху врезалась в нее.

— Ай, ты чего... — Тиара оглянулась и увидела Динки, упавшую на деревянный пол. — Смотрите, а дочка Косоглазки пойдет под дождем.

У самой Даймонд рядом находился дворецкий, поддерживающий над розовой пони зонт. В разговор вмешалась Сильвер Спун:

— Кто это, еще одна пустобокая? Наверное будет такой же неудачницей, как и ее мама, та у которой вместо кьютимарки семь пузырьков.

Обе пони разразились язвительным смехом.

— Отстаньте от нее!

Смех прекратился и две задиры повернулись к подошедшим Метконосцам, скорчили недовольные мины.

— А вы пустобокие вообще не лезьте, или хотите чтоб ваши сестры узнали про поросячье родео, которое вы устроили ради получение ваших ничтожных меток?

Свитибель и Эпплблум чуть отступили назад, но не Скуталу:

— Не смей нам угрожать!

Даймод состроила саркастическую мордашку:

— Оу, как Рэйнбум Деш расстроится, когда узнает, что вчера ты "случайно" порвала ее плакат с вондерболтами.

Скуталу осеклась, недоверчивыми глазами уставившись на Тиару. Сильвер скопировала выражение мордочки у своей подружки:

— Возможно даже перестанет дружить с тобой, и в будущем ты не станешь вондерболтом.

— Это было и правда случайно!-оправдывалась рыжая пегаска.

Динки не любила влезать в подобные споры, но увидев подавленных подруг, собрала всю свою решимость и фантазию и твердым голосом произнесла:

— А твоей маме будет интересно узнать, кто же вчера "случайно" пролил весь городской запас древесной краски.

Это была недавняя новость в Понивиле, и единорожка решила солгать, зная возможность провала. Она попала в точку. Мордахи задир стали растерянными, но не надолго:

— Думаю, я смогу уговорить свою маму вышвырнуть с работы ту Косоглазку.

Динки испугалась. По настоящему испугалась, но решила не сдаваться. Спун между тем продолжала:

— Эта неуклюжая пегаска каждый раз, когда разносит письма, врезается в стены и фонарные столбы.

— Она просто плохо видит...

Даймонд подбодрил неуверенный тон единорожки, и она резко перевела разговор:

— Да и ты не лучше — днями сидишь и клеишь бумажки в свою хлипенькую тетрадку. Какая же у тебя будет кьютимарка? Может пропитанная клеем книжка, а рядом мордаха с косыми глазами?

Спун и Тиара засмеялись. Глаза Динки наполнились слезами, а сердце — обидой за все вышесказанное. Она куда-то побежала прямо под дождем. Куда-нибудь, но подальше от школы и от этих двоих, оскорбивших ее маму.

Эпплблум хотела последовать за ней, чтобы успокоить, но оглянувшись, она увидела заново пристающих к Свитибель и Скуталу задир, постояла несколько секунд в нерешительности и кинулась обратно.

Дождь разразился с новой силой. Он хлестал по крышам домов, ветер носил по улицам обрывки газет и еще какой-то мусор. Пыльные от летней жары дороги стали грязными и липкими. Молния рассекла темное небо, последовал глухой гром. И в этом погодном хаосе бежала маленькая пони.

Она ввалилась в дом. К ней подскочила Дерпи. Динки хотела рассказать все, что услышала, хотела излить душу своей маме. Но та все поняла по заплаканной мордочке, взяла и крепко обняла дочку. Вся злость и обида как-то разом ускользнули. В объятиях было тепло и уютно, как в домике.

Дерпи молча понесла испачканную единорожку в ванную. Динки тоже не проронила ни слова ни когда мама вытирала ее сухим полотенцем, ни когда на столе появилась тарелка горячего овощного супа, ни когда Дерпи укладывала ее спать.

Поняша уснула сразу же. Пегасочка постояла немного у кровати. Ее взгляд скользнул по разноцветной обложке книги, лежащей на тумбочке. Осторожно, чтобы не разбудить дочку, Дерпи принялась листать страницы. Тут и там были вклеены рисунки Динки — вот она и Дерпи в парке качаются на качелях, а вот они в "Сладком уголке" поедают маффины. Пегаска улыбнулась счастливой улыбкой. Все это случалось по настоящему, а ее дочка, везде таскавшая с собой эту книгу, лишь запечатлела лучшие моменты с мамой в ее маленькой жизни. Дерпи тихо вернула труды дочери на место. Выходя из комнаты, она на секунду о чем-то задумавшись, оглянулась. Динки мирно спала, закутавшись в пуховое одеяло. И пегаска, прежде чем пойти спать, наградила дочку сияющей улыбкой.

Проснувшись на следующее утро, Динки по привычке уставилась на потолок, в ожидании очередного чуда. Но сегодня он видимо решил оставаться таким же скучным и серым, как всегда.

Тяжело вздохнув, Динки перевернулась на бок и остолбенела. На тумбочке рядом с ее книгой лежали наклейки. Это были не просто обычные наклейки, которые жеребята собирали, как коллекционные марки. Это был настоящий набор разнообразных наклеек: с блестками, объемные, глянцевые и многие какие еще. Не веря своим глазам, Динки села на кровать. В это же время дверь в комнату распахнулась, и вошла Дерпи, неся перед собой поднос с дымящимся какао и парой маффинов. Она остановилась и с улыбкой посмотрела на дочь. Динки засмеялась и кинулась маме в объятия:

— Ты лучшая мама на свете!

Они так и сидели, обнявшись, на полу Динкиной комнаты. А солнце между тем освещало их счастливые лица, поднос с завтраком и набор новеньких ярких наклеек.