Короче говоря, все пошло не очень

Глава 5: Мы не знаем, что делать

Дерпи пристально смотрела в спину охранника, пока тот не исчез среди деревьев. Тернер все еще чувствовал легкое головокружение — он был почти уверен, что не сможет встать и идти самостоятельно. Жеребец потрогал лоб и хмыкнул, почувствовав на копыте что-то липкое. 

“Да, это кровь. Великолепно. Просто великолепно.”

У него определенно было сотрясение мозга. Не слишком сильное — в конце концов, он все еще был в сознании — но посещение больницы выглядело достаточно разумным.

Первым, кто нарушил повисшую между ними тишину, конечно же, была Винил. Ее голос донесся из коммуникатора Тернера, медленный и смущенный.

— Ну-у-у. И что только что произошло? — спросила она. — Я к чему. Дерпи? Это было довольно круто, но... чего?

Пегаска еще пару секунд смотрела в лес, и когда стало ясно, что охранник не вернется, повернулась к Тернеру с милой улыбкой на мордашке.

— Док! — заявила она. — Я прилетела, чтобы спасти тебя!

Тернер моргнул. Теперь, когда он мог спокойно посмотреть на Дерпи, то заметил, что ее глаза смотрят прямо перед ней, а не в небеса и землю одновременно, как всегда. Улыбка пегаска тоже выглядела немного глуповатой, даже больше, чем обычно. Крылья слегка дрожали.

И от нее действительно пахла травой.

— Дерпи, ты обдолбана до небес?

— Дерпи обдолбалась? — переспросила Винил. — Ого.

— Нет же, глупыш! — пегаска хихикнула и приблизилась к Тернеру чем-то, что не было ни шагом, ни прыжком. Было больше похоже на смесь и того и другого. — Какие небеса? Я же на земле, разве ты не видишь? Ты не ушибся, Док?

— Это не то, что я имел в виду. И ты это знаешь, — Тернер вздохнул и приподнял бровь. — И да, я немного ушибся. Что навело тебя на эту мысль? Тот факт, что я лежу на земле, тот факт, что я не могу встать, или тот факт, что мой лоб истекает кровью как леди в медовый месяц?

— Иногда ты ведешь себя довольно старомодно.

— Заткнись, Винил, — жеребец застонал — голова просто раскалывалась. Пегаска замерла рядом с ним, все еще странно улыбаясь. Ее прямой взгляд заставлял волноваться. — Дерпи, по-моему, я тут в полном дерьме. Я, конечно, из-за этого не умру, но уверен, что мне нужно наложить пару швов и, возможно, хорошо выспаться.

Тернер пристально взглянул на серую кобылку.

— И, конечно, ты под кайфом и не можешь мне помочь. Великолепно.

Дерпи ответила ему очень раздражающим смешком.

— Тернер, ты ранен? — спросила Винил. — Насколько все плохо?

— Ранен? Нет, я не ранен. Видишь ли, я все это время шутил. Кровь, о которой я упоминал? Это просто томатный сок!

— Ты начинаешь говорить прям как Бон-Бон.

Жеребец моргнул.

— Ох, Селестия милостивая.

— Ага.

— Значит, все гораздо хуже, чем я думал, — Тернер снова вздохнул. — Я ударился головой о дерево, и теперь у меня все болит.

— Ойки, — Дерпи улыбнулась Тернеру и потерлась носом о его щеку. От гривы настолько сильно пахло травкой, что жеребца затошнило. — Бедняжка. Этот плохой охранник напугал тебя, милый? Теперь тебе нечего бояться! Мама Дерпи здесь.

— Да, — Тернер кашлянул. — Спасибо, мама Дерпи.

— О, да. Ты же знаешь, кто твоя мамочка.

Тишина.

— Ладно, я не буду обращать на это внимания, — произнес жеребец. Дерпи все еще тыкалась в него носом, но он предпочел игнорировать и это. — Винил, ты не могла бы проверить, что происходит с остальными? У меня плохие предчувствия.

— Хорошая идея, — отозвалась диджейша. — Ты хочешь, чтобы я поговорила с ними приватно или...

— А знаешь что, Док? — Дерпи положила копыто на плечо Тернера. — То, как ты прогнал этого охранника, было очень сексуально...

Тишина.

— Дерпи, я почти уверен, что именно ты это сделала.

— О-о-о, так оно становится еще сексуальнее...

— Да, — Тернер кашлянул и оттолкнул пегаску. Та снова подошла к нему, как только он остановился. — Почти уверен, что так и есть. Винил?

— Да?

— Судя по состоянию Дерпи, я почти уверен, что план провалился.

— Какой сюрприз, — прокомментировала диджейша.

— А это значит, что теперь мы имеем дело с обдолбаной Лирой.

— Упс, — Винил сглотнула. — А вот это звучит плохо. Но мы ведь уже бывали в подобных ситуациях, верно? Мы справимся.

— Да, — Тернер снова оттолкнул пегаску. — Но обычно там есть я. Или Дерпи. Или, Селестия помоги, хотя бы Октавия. Но сейчас? Бон-Бон и Лира там одни.

Пегаска крепко обняла жеребца.

— Дерпи, нет.

— Дерпи, да-а-а, — промурлыкала пегаска, прижимаясь мордочкой к груди Тернера. Тот поперхнулся.

— Короче говоря, мы облажались?

— Похоже на то. Так что немедленно соедини меня с Бон-Бон и Лирой. Мы все еще можем вытащить их отсюда и сбежать или сделать что-то типа этого.

— А как же Октавия?

Тернер вздохнул.

— А что с ней?

— Что же нам теперь делать? Она сломала свой коммуникатор! — ответила диджейша. — Мы должны спасти и ее тоже! Может, тебе стоит пойти туда и...

— Винил, буду с тобой откровенен, — простонал Тернер. Голова просто раскалывалась. — У меня болит голова, крутит живот, кажется, меня сейчас вырвет, и я истекаю кровью. От Дерпи воняет, и она под кайфом, Лира и Бон-Бон где-то там, и они могут убить кого-нибудь, просто потому что они Лира и Бон-Бон, и мне кажется, я уже слышал крики из особняка.

Жеребец закашлялся.

— Мне жаль, что твоя школьная пассия сердится на тебя, но у нас нет времени на это дерьмо. Октавия умнее вас всех, вместе взятых. С ней все будет в полном порядке. Соедини меня с Лирой и Бон-Бон прямо сейчас!

Тишина. Тернер открыл рот, чтобы сказать что-то еще, что наверняка причинило бы диджейше душевную боль и сделало бы все еще хуже, но, к счастью для него, он не успел ничего сказать.

К несчастью для него, это было из-за того, что Винил, наконец-то, отключила приватный канал и все теперь оказались на общем.

А это означало, что из каждого коммуникатора раздался один из самых громких звуков, который Тернер вообще мог себе представить: почти восемьдесят благородных пони кричали и плакали от отчаяния и страха, на фоне грохота огромной, трахающей пони статуи дельфина, бьющейся о землю каждые несколько секунд. Звук был настолько внезапным, что в ушах жеребца прозвучал в десять тысяч раз сильнее, чем был на самом деле.

Боль в голове стала просто невыносимой. Тернер почувствовал, как что-то поднимается из его желудка, он оттолкнул Дерпи в сторону так быстро, как только мог, и его вырвало.

Потом все закружилось, и сознание покинуло жеребца.

---

Скрыться от Стил Бара было совсем легко. У Октавии не возникло никаких трудностей в том, чтобы спрятаться за деревом, а затем пробежать к особняку. Ее копыта абсолютно бесшумно ступали по мягкой земле, укрытой листьями и грязью. Кобыла тяжело дышала, и все ее тело было покрыто потом.

Октавия прикусила губу. Ну, потеть тоже иногда может быть сексуально, но сейчас она определенно потела не сексуально. 

“Еще одна причина ненавидеть бег”.

Даже грива была вся в беспорядке после проведенного в лесу времени. Грязь, листья, ветки... она выглядела совсем не секси.

Однако Октавия с легкостью выбросила из головы все эти мысли. У нее не было времени беспокоиться о своей внешности, как бы ей этого ни хотелось.

Разговор с Винил вывел ее из себя. И сильно. Он также причинил ей боль, но "злость" было наиболее корректным словом, чтобы описать то, что она чувствовала в настоящий момент. Единственное, чего она хотела, это пойти и поговорить с Тернером. Подобные вещи были именно тем, о чем стоило спрашивать этого жеребца. Октавия и сама толком не знала, почему.

И что она могла ему сказать? Правду? Октавия не была в этом уверена. Может быть, жеребец поможет ей загладить вину перед Винил? Хотя, если подумать, хотела ли она вообще мириться с Винил? В этом Октавия не была уверена тоже.

В конце концов, диджейша дословно сказала, что Октавия для нее ничего не значит. Что ж, это было действительно грубо. 

“Винил может пойти на хрен”.

Октавия больше не желала ни видеть, ни слышать диджейшу.

И вообще, к чему все это дерьмо? Только потому, что Октавия однажды провела веселую ночь с Дерпи, она теперь должна была переспать со всеми остальными?! Да провалится им всем в Тартар, нет!

Да, это был хороший взгляд на данную ситуацию. Она покачала головой, позволив хмурому взгляду и печальному настроению исчезнуть, сменившись уверенной ухмылкой и раздраженным взглядом. Она собиралась найти Тернера, а потом рассказать о Винил всякие гадости. О да, она наговорит о ней целую кучу отборного дерьма. Даже гору. И Винил никогда об этом не узнает, потому что Октавия больше никогда не будет с ней разговаривать.

Она подтвердила свое решение ударом копыта по земле. Ну вот, опять все было в полном порядке! Октитаун был прекрасен и элегантен, как всегда!

А потом она наконец выбралась из леса и оказалась перед уже пустой парадной дверью.

Первое, о чем она подумала, было то, насколько звуконепроницаемыми были эти деревья. В лесу она вообще ничего не слышала. Хотя с другой стороны, она была немного занята, размышляя о разных вещах, так что, возможно, она просто не обратила внимание. Но даже учитывая это, лес просто великолепно справлялся с задачей по изоляции звука.

Потому что, провались все в Тартар, тут было шумно. Октавия слышала, как в особняке кричат пони, и безошибочно опознала звук грохота огромной, трахающей пони, статуи дельфина, бьющейся о землю каждые несколько секунд.

А потом она заметила, что входная дверь окружена странным туманом... нет, это был дым. Белый дым? Это странно.

— Ебать-колотить. Похоже, что план изменился.

Она взглянула на звездное небо и вздохнула еще раз. Возможно, ломать коммуникатор было не очень хорошей идеей.

“А теперь давай подумаем”, — подумала она.

Что ж, она уже начала думать об этом. Хорошее начало! Теперь нужно было думать о чем-то другом, а не только о том, что нужно подумать. Погоди, что это за штука в воздухе? Пахло... травкой? Октавия не была в этом уверена, поэтому втянула воздух носом изо всех сил.

Ну, это определенно пахло как травка. Неужели кто-то недалеко курит травку? Где? Стоп. Она должна была подумать. Или она уже думает об этом? 

“Нет, сейчас я точно не думаю.”

А ну-ка стоп.

Блядь.

Октавия хлопнула себя по щеке, пытаясь собраться с мыслями. Что происходит? Мысли ходили по кругу. Это было ненормально.

И тогда ее вдруг осенило. Дым! Пахло травой, был странный белый дым, у нее кружилась голова.

— Ох, Селестия. Я же под кайфом.

Определенно, план изменился. Октавия забыла о поисках Тернера и направилась обратно в лес, где не было дыма. Может быть, деревья были зачарованы? Ни звука, ни дыма... Октавия закашлялась и вдохнула как можно больше чистого воздуха. Может быть, Блюблад наложил огнеупорное заклятие на лес — Октавия знала, что подобное было обычной практикой среди дворян Кантерлота — и по какой-то причине это также сработало против шума и дыма?

Хотя звучало это не очень правдоподобно, но дым к деревьям не приближался, так что, в какой-то мере истине это соответствовало. Октавия вздохнула, потянулась и снова побежала, на этот раз не к особняку, а вглубь леса.

"Теперь вперед, искать Лиру и Бон-Бон", — подумала она. Октавия была уверена, что именно они были причиной дыма и криков. В конце концов, это были Лира и Бон-Бон. Надо было оставить их дома. От них никогда ничего не дождешься кроме неприятностей.

---

— Так ты собираешься заниматься этим всю ночь?

— Я думаю, что остановлюсь, как только статуя сломается.

— Ну, это просто замечательно.

Лира позволила своей ухмылке стать чуть шире. По правде говоря, она уже устала от этой дури со статуей, и рог зудел как сумасшедший. Она знала только два заклинания, и левитация была одним из них — но левитировать настолько огромного дельфина было чем-то удивительным для пони ее возраста. Так что само по себе это действие было утомительным, скучным (вы можете заниматься чем-то одним в течение только определенного количества времени, прежде чем повторение надоест, даже если занимаешься чем-то настолько же забавным, как заставлять аристократов гадиться от страха), и уже причиняло головную боль. На самом деле, единственная причина, по которой Лира продолжала долбить статуей по земле, была в том, что это раздражало Бон-Бон.

В какой-то момент они заметили, что из особняка выходят пони. Лира была уверена, что есть только одна причина, по которой благородные могли бросаться под здоровенную статую.

— Ну, — произнесла единорожка, — ты собираешься туда идти или как?

— О, конечно, я сейчас пойду. Ты же знаешь, как я люблю...

— Да заткнись ты, — перебила Бон-Бон Лира. — Я более чем уверена, что Кэррот в доме.

— И ты так решила, потому что...

— Потому что у аристократы все лезут оттуда и лезут. Внутри должно быть что-то действительно ужасное. Ты должна сходить и посмотреть!

— Ну, естественно, — земнопони пристально посмотрела на единорожку. — Я могу пойти туда, схватить Кэррот Топ и убежать. Это просто идеальный план! За исключением того, что мы не знаем, там ли она вообще, потому что у нас нет абсолютно никаких доказательств. И конечно, у нас есть суперкомпьютер, который может помочь нам обнаружить эту кобылу, но через этот кусок дерьма уже давно никто не отвечает. 

Бон-Бон постучала по коммуникатору в ухе. Он молчал, совсем как у Лиры.

— Но кого это вообще волнует?

— Ты идешь туда или как?

— Если я пойду, то точно надышусь дыма. И абсолютно уверена, что обдолбаться будет очень продуктивно. Вообще-то, мы должны были сделать это с самого начала! Почему бы нам просто не...

— Сейчас дыма почти нет, — заметила Лира. Она не смотрела на земнопони; она была слишком сосредоточена на том, чтобы бить статуей (БУМ! БУМ!). — По крайней мере, здесь я весь дым разогнала. Можешь не благодарить.

— Ну, тут ты права, — сказала Бон-Бон. — Но давай уточним на всякий случай: если я пойду туда, ты прекратишь делать это с дельфином?

— Неа.

— Я так и думала.

Лира подняла бровь. Она пыталась сформулировать какой-нибудь остроумный ответ своей спутнице, когда вдруг что-то появилось из-за деревьев позади них и начало кричать. Что-то серое и потное.

Октавия. Кто же еще это мог быть?

— Вы долбаные идиотки! — начала виолончелистка, глядя на них с отвращением. 

“Октавия выглядит ужасно,” — пронеслось в голове единорожки.

— Вы должны были попасть внутрь и спасти Кэррот Топ, а не устраивать тут это! Какого хрена вы вообще творите?!

— А мы вообще-то замечательно проводим время, — ответила Лира, все еще долбя статуей по земле. Посмотрев ей в глаза, Октавия отступила на несколько шагов.

— Ну, типа, играем с аристократами. Видишь? — единорожка влупила статуей с еще большей силой. Боль пронзила ее рог и отдалась в глаза, но она даже не вздрогнула. — Весело!

— Ты ужасно выглядишь, Октавия, — Бон-Бон вздернула бровь. — Типа, действительно ужасно. Хуже, чем обычно.

— Вы делаете свое местоположение до ужаса очевидным! — Октавия покачала головой и повернулась к Бон-Бон. — Я обнаружила вас меньше чем за три секунды! Неужели вы не понимаете, что если я смогла это сделать, то и любой другой сможет?!

Бон-Бон посмотрела на Тави и дважды моргнула. Затем она медленно почесала затылок копытом.

— Ладно. Во-первых, мы должны были создать как можно больше хаоса. Во-вторых, мы могли этим заняться, потому что ты отвлекала охрану — ну, знаешь, тех пони, от которых нам нужно прятаться. Что подводит меня к третьей части, — земнопони подняла голову и посмотрела на Октавию. — Какого фига ты тут делаешь?

Тишина.

Ну, относительная тишина. Аристократы все еще кричали, а статуя все еще била по земле. Но три кобылы молчали.

Октавия открыла рот. Затем закрыла. Потом она снова открыла его.

— Идеальная имитация рыбы, вытащенной из воды, — Бон-Бон вздохнула. — А теперь, пожалуйста, скажи мне, что есть объяснение и при этом даже не совсем тупое, почему ты здесь вместо того, чтобы разбираться с охраной.

Октавия посмотрела на нее с отсутствующим выражением мордочки.

Бон-Бон влупила себе в лоб копытом.

— Ладно, давай я спрошу совсем просто: охранники все еще отвлечены? Или нам пиздец?

Октавия моргнула.

Затем она медленно повернулась к Лире.

Затем к статуе.

Потом снова к Бон-Бон.

Потом сглотнула.

— Ну, — начала она, — тут вышла забавная история. Видишь ли...

— Да Дискордово вымя! — Бон-Бон раздраженно подняла копыта в воздух. — У тебя была только одна задача! Ну, и что там с охраной? Они в полном порядке? Ты хоть понимаешь, что если они вызовут Королевскую Стражу, нам крышка?! Ты понимаешь, что они могут быть здесь буквально в любой момент?

— Эй, а знаете чего? — раздался сзади голос жеребца. — Ты совершенно права. Королевская Стража будет здесь с минуты на минуту.

Целая куча вещей произошла одновременно.

Сначала прямо перед ними появились два здоровенных жеребца — охрана, догадалась Лира. Она должна была признать: Тернер не преувеличивал. У них действительно мускулы были размером с арбуз. Единорожка была уверена, что они могут сломать шею нормальному пони, просто взглянув на него.

Двое охранников схватили их или, по крайней мере, попытались. Трем кобылам довольно легко удалось увернуться, главным образом потому, что жеребцы были достаточно глупы, чтобы предупредить их. Говорить из тени и пугать преступников, которых вы собираетесь поймать, было довольно круто, но одновременно и довольно глупо.

Поэтому Лира, Бон-Бон и Октавия синхронным прыжком отскочили от них. Но это заставило кобыл покинуть лес и выйти в сад, где защита от звуков, даруемая деревьями, не действовала. Лира услышала вопли аристократов. Они были намного громче, чем она себе представляла.

Единорожка была настолько ошеломлена, что статуя подпрыгнула на несколько метров выше. Пульсирующая боль пронзила голову Лиры и заклинание развеялось. Статуя обрушилась на землю, вызвав самый громкий звук, который единорожка когда-либо слышала.

Одновременно с этим, хотя его никто и не услышал, в коммуникаторе раздался щелчок и они снова подключились к общему разговору.

Как раз вовремя, чтобы коммуникатор сумел передать звуки наиболее громких криков и безошибочно опознаваемого звука огромной, трахающей пони, статуи дельфина, бьющей по земле еще громче, чем обычно.

Вслед за этим еще один звук резанул уши Лиры — крик Тернера. Потом что-то похожее на слова Дерпи о том, что кто-то теряет сознание, и дикие вопли этот тупой диджейши, что орала как конченая идиотка.

С болью в роге и затылке, вызванной чрезмерным использованием магии, было и так трудно справиться. Но как только к ней добавились крики и жуткий шум, она стала совершенно невыносимой, по крайней мере на несколько секунд. Один раз Лире удалось увернуться от охранников, но потом ей пришлось зажать уши копытами, крича от боли.

Кто-то схватил ее, и она упала на землю, так что дополнительно добавилась еще и боль в спине и ногах. Единорожка ударилась головой достаточно сильно, чтобы ее зрение затуманилось, но сознание она не потеряла.

Все произошло очень быстро, но Лира была быстрее. Понимая, что какое-то время магия ей недоступна, она просто ударила головой так сильно, как только могла, того, кто прижал ее к земле. За этим последовал дикий крик. Похоже, она попала в глаз.

Единорожка отвела голову и еще раз ударила в то же место. Еще один крик, и пони, который пытался ее обездвижить, выпустил ее.

Наконец-то зрение Лиры прояснилось, и она встала.

Перед ней стояли два жеребца. У одного из них на морде была кровь, и он кричал. Единорожка точно травмировала его глаз. Другой охранник смотрел на нее и очень интересно хмурился.

Октавии и Бон-Бон нигде не было видно. Лира мельком заметила Тави, бегущую в сторону особняка.

Единорожка тяжело дышала. У нее сильно болела голова. У нее не было магии. Приближалась Королевская Стража. Два разъяренных жеребца размером с небольшую гору хотели с ней разобраться. Тернер был без сознания. Друзья ее покинули. И она была окружена аристократами, у которых были все причины причинить ей боль.

— Ну, — пробормотала Лира, чувствуя, как кровь охранника капает с ее рога, — это дерьмо становится интересным.

---

Будучи ди-джеем, Винил давно привыкла к громким звукам, чтобы испытывать из-за них боль. Поэтому, когда череда взрывов, крики и безошибочно опознаваемый звук огромной, трахающей пони, статуи дельфина, бьющей по земле, донеслись до нее через коммуникатор, она вздрогнула от неожиданности, но не более того.

И все же она была уверена, что о своих друзьях того же сказать не может. Винил отчетливо слышала крики Дерпи, но понять, что конкретно она кричит, было совершенно невозможно. Бон-Бон тоже кричала, а вот Лира и Тернер молчали.

Ситуация была скверная, и единорожка не могла говорить со своими товарищами. Шум был слишком силен. Поэтому она сделала единственное, что могла  — нашла коммуникатор, от которого и шел весь этот шум. Оказалось, что он принадлежал Лире, после чего Винил его отключила.

“Мы не сможем говорить с Лирой, но, по крайней мере, сможем говорить со всеми остальными.”

Но даже без дикого шума понять, что кричит Дерпи, было невозможно. Она плакала, выкрикивала какие-то глупости и рыдала навзрыд. Винил взглянула на показания устройства слежения на экране и увидела, что она все еще находится там же, где и была.

— Дерпи?! Ты в порядке? — спросила диджейша. — Дерпи!

Нет ответа. Пегаска, казалось, не слышала ее. Винил закусила губу.

— Тернер, ты там?

— Что за фигня творится? — голос, который ответил на вопрос единорожки, принадлежал не Тернеру, а Бон-Бон.  Винил еще раз взглянула на экран и увидела, что она удаляется от Лиры в совершенно случайном направлении. — Але, есть там кто живой?

— Дерпи? — повторила Винил. — Ох, во имя Селестии всемилостивой, Бон, только не говори мне, что ты единственная, с кем я могу поговорить. Пожалуйста.

Бон-Бон вздохнула.

— Знаешь, обычно я бы попыталась объяснить тебе, какая же ты идиотка, Винил, но Королевская Стража будет тут с минуты на минуту. Нам нужно убираться отсюда немедленно, иначе мы окажемся в тюрьме.

— Королевская Стража? Ты что, прикалываешься надо мной?

— Да. Я над тобой прикалываюсь. Думаю, что это прекрасная возможность начать рассказывать несмешные анекдоты. Я осознала, что это то, чему я хочу посвятить остаток жизни.

Винил настолько сильно влупила копытом в лоб, что ей даже стало больно.

— Да ладно! Есть ли хоть что-нибудь, что может сделать все еще хуже?!

— Учитывая тот факт, что из всех остальных пони я вынуждена говорить с тобой, то меня гложут сомнения по этому поводу, — ответила Бон-Бон. — А теперь, хотя мне в целом на это наплевать, не могла бы ты рассказать мне, что происходит. Например, какого фига Дерпи ревет, и почему я единственная, с кем ты можешь поговорить?

— Дерпи накурена в лоскуты, а Тернер ударился об дерево, — объяснила Винил. — Головой. Сильно. А потом я подключила коммуникатор Лиры, и наступил полный абзац. Дерпи пошла вразнос, а Тернер не отвечает.

Единорожка посмотрела на экран и продолжила:

— Бон-Бон, сейчас поверни налево. Идит к главной двери и, как только окажешся там, продолжайте движение к правой стороне дома. Дерпи с Доком там.

— Ну великолепно. Сегодня одна из тех ночей, когда я всерьез задумываюсь, какого фига я с вами хотя бы разговариваю. Даже словами выразить невозможно, как сильно я вас ненавижу, — голос Бон-Бон сочился презрением, но она подчинилась совету Винил и повернула налево. — Наркота рванула, и всех срубило буквально за секунду, а потом охранники напали на нас, потому что, похоже, я единственная не умственно отсталая пони в этой банде неудачников, если судить по тому, что Тернер и Октавия так и не смогли отвлечь сраных охранников — а сама знаешь, что это была их единственная задача! 

Земнопони вздохнула.

— Под "на нас" я подразумеваю Октавию, Лиру и себя. Нам пришлось разделиться. Но мне кажется, что охрана преследовала только Лиру. Кстати, единственная причина, почему я сейчас еще не под кайфом, это то, что деревья, кажется, действуют как щит.

Винил кивнула и посмотрела на экран.

— Я вижу, что Тави направляется к дому, — озвучила она свои наблюдения. — Кэррот все еще на первом этаже, а Лира... вообще-то стоит совсем рядом с ней.

— Я чрезвычайно рада это слышать, — пробормотала Бон-Бон. — Я бы запрыгала от радости, но вместо этого, пожалуй, назову тебя тупой. Так проще. Винил — ты тупая.

Дерпи все еще кричала, у диджейшы уже начинала болеть голова, а Бон-Бон была худшей пони, с которой можно было поговорить. Винил помассировала лоб, пытаясь успокоиться.

“Итак, Королевская Стража на подходе”.

Это была плохая новость. Винил не хотела снова попасть в тюрьму. Это было отвратительное место.

Кроме того, Октавия с ней не разговаривала и сломала коммуникатор, Тернер был либо мертв, либо без сознания, а Дерпи переживала так, как может переживать только накачанная наркотиками пони. Связаться с Лирой или Кэррот Топ было невозможно. Так что ее единственным контактом оставалась Бон-Бон.

— Блядь, нам нужен план, — пробормотала Винил. — Нам прямо сейчас нужен план. Что же нам делать?

— Мы будем творить хрень, пока кто-нибудь поумнее нас не придумает что-нибудь, — ответила земнопони. — Для тебя заниматься подобным будет проще простого. Даже улитки умнее ди-джеев, я как-то прочла об этом в научном журнале. Так, я у двери. Тут все выглядит так, словно целый миллион пони внезапно решили пробежать здесь марафон. Повсюду следы копыт и вытоптанных растений. Ты говорила, мне надо идти направо?

— Нет, я сказала — налево. Ну знаешь, туда, откуда ты пришла. Уверена, что ты уже видела и Дерпи, и Тернера, но твой клинический идиотизм не позволил тебе их узнать.

— О да, продолжай-продолжай, — ответила Бон-Бон настолько громко, что даже заглушила крики Дерпи. — Это самое лучшее, что ты можешь сделать. Так что если мы хотим помочь нашим друзьям, то просто необходимо, чтобы ты вела себя как саркастическая жопошница. Вообще-то, я уверена, что это вообще единственное, что нам нужно. Так что продолжай в том же духе, а я просто сяду тут и буду ждать, когда все волшебным образом не разрешится само собой.

Винил фыркнула, хотя была уверена, что Бон-Бон этого не слышала.

— Ради могучего крупа Селестии, чего ты так реагируешь? Ты же сама постоянно себя так ведешь!

— Я не веду себя как грубая сволочь, когда ситуация этого не требует, — ответила земнопони. Она, казалось, и правда обиделась — Винил ничего не могла поделать, но была просто поражена этим фактом. — Так что перестань вести себя как идиотка.

— Ну, как тебе будет угодно, — ответила диджейша. — Как бы то ни было, ты теперь довольно близко к ним и уже должна видеть...

— Дерпи!

— Чудно! А теперь постарайся ее успокоить, ей буквально крышу снесло! Будь осторожна и...

— Едрена кочерга, Дерпи, заткнись к хренам!

Шлеп!

---

“Дерьмо. Дерьмо-дерьмо-дерьмо-дерьмо! Охранники! И Королевская Стража! Дерьмо!”

Октавия не могла ясно мыслить. Единственное, что ее волновало — бег. Бежать как можно быстрее.

А она так ненавидела бегать. Октавия была уверена, что сейчас она была самой несексуальной пони во всем мире, но ей было все равно. Рядом с ней была опасность, и это единственное, что имело значение.

Стил Бар и Орегон Тейл, конечно, были джентльпони, но они также были и профессионалами. Лира и Бон-Бон устроили хаос на вечеринке, и Тави была с ними — так что ради ее же блага, ей надо было скрыться как можно скорее, или...

Октавия дрожала от страха, что они могут избить ее, или схватить, или бросить в тюрьму, или сделать что-нибудь еще хуже. Она должна была скрыться. Но куда?

Особняк, другого выхода не было. Земнопони тряхнула головой, пытаясь прояснить мысли, но это было бесполезно. Она вдыхала белый дым — какая-то часть ее мозга знала, что это плохо, но чистого воздуха нигде не было. Она должна вдыхать этот дым. И она должна идти в особняк. Там она будет в безопасности.

Октавия продолжала бежать, пока не оказалась в задней части дома. Там воздух был чище, но в ее тело уже впиталось слишком много наркотиков, чтобы это имело значение. Пройти через главную дверь особняка было невозможно: слишком много аристократов, да и Королевская Стража прибудет именно туда, тут и думать нечего. Значит, нужно пробраться внутрь через окно.

К счастью, окна были не сильно высоко от земли, и через них земнопони могла видеть, что внутри особняка было белого дыма еще больше, чем в саду, но ей нужно было попасть туда как можно скорее. Открытых окон не оказалось, но камень и доля фантазии решили этот вопрос в мгновение ока. Октавия оказалась в пустой комнате рядом с танцевальным залом. Из-за стены доносились голоса и крики сотен пони, так что пройти через единственную дверь не представлялось никакой возможности.

Но в комнате было несколько ступенек, ведущих на второй этаж. Октавия постаралась задержать дыхание, закашлялась, задыхаясь от белого дыма, и поднялась по лестнице.

На втором этаже была только одна дверь, или, по крайней мере, в той части, где была земнопони. На секунду она подумала о том, что все было бы куда проще, будь у нее коммуникатор, но потом вспомнила о Винил и, раздраженная, проигнорировала все и распахнула дверь. Если повезет, она даже сможет найти свою подругу и покончить со всей этой дурью, хотя вероятность этого была мала. На первом этаже царил хаос, так что Кэррот, конечно же, должна была быть там. Тем не менее, особняк надо было осмотреть. На всякий случай.

Когда дверь открылась, перед ней возник танцевальный зал, заполненный дымом, хотя и не так сильно, как коридор. Кэррот Топ там не было, но и пустым зал не был. Там была толпа аристократов: Октавия узнала Флёр де Лиз, та была достаточно известна, еще Роял Риббон — земнопони опознала ее по седлу, а еще...

Читинг Бастард живой и здоровый. Белый жеребец взглянул на нее и закричал, как испуганная кобылка на своем первом фильме ужасов: пронзительный, режущий слух крик, который заставил закричать и Октавию. А потом к ним присоединилась еще одна аристократка, и прежде чем кто-либо успел это заметить, кричали уже все, кроме Флёр (та просто смотрела на Октавию).

В общем, криков было много. В течение как минимум двух минут в комнате не было ничего, кроме кучки вопящих идиотов и аристократки, смотрящей на них с озадаченной мордочкой.

“La crème de la crème¹ Кантерлота, дамы и джентельпони.”

---

Единственная причина, по которой Лира сбежала от охранников и отправилась к главному входу, заключалась в том, что она понимала, что не сможет уйти слишком далеко. Эти два гигантских жеребца схватят ее, и либо отправят ее в тюрьму, либо выбьют из нее все дерьмо. Иных вариантов не было.

Любая нормальная кобыла немедленно сдалась бы, потому что любое другое действие считалось бы сопротивлением закону (А олицетворяли ли они “закон”? Лира не была уверена, но их все-таки называли "охранниками"), и это оправдывало применение насилия. И единорожка знала это по собственному опыту.

С другой стороны, любая нормальная кобыла не стала бы специально использовать свой рог для того, чтобы выколоть одному из жеребцов глаз. Сдаться в такой момент было бы не совсем разумно. Кроме того, в подобном не было ничего веселого.

Лира хотела сразиться с этими охранниками. На самом деле, она жаждала этого со страстью, неизвестной пони, которые не испытывали подобного чувства раньше. Крошечная часть настоящей драки, которую она устроила — в основном, пырнула рогом того охранника — была просто шикарной, но этого было недостаточно.

Она хотела испытать упоение от удара копытом кого-то, кто знал, как выдержать хороший удар и кто знал, как правильно ответить на него. Уворачиваться, блокировать, отводить удары — это все для слабаков. Лире нравилось ощущать вкус крови во рту. Чувствовать прилив адреналина, приходящий вместе с болью. Одолевать кого-то более сильного, чем ты, простым упорством. Наносить травмы и получать их.

Вот это драка. Когда кто-нибудь бьет тебя, ты не можешь просто увернуться от его копыта — ты должен встретить его в воздухе, приветствовать, как мать приветствует сына в канун Дня Согревающего Очага, выдержать удар, страдать и плакать от боли. А потом поднять голову и нанести ответный удар, в два раза сильнее, наблюдая, как твой противник вздрагивает от боли и пытается сделать то же самое, что ты только что сделала. Снова и снова и снова.

“О, Селестия, у меня будет оргазм.”

Но единственная вещь, которая была лучше, чем драться — это победить в драке. Проигрывать было не так уж приятно. Лира прекрасно знала, что ей не победить в этой схватке, поэтому побежала к двери.

Оба охранника бросились за ней. Их разделяли считанные метры, когда единорожка наконец проскочила в дверь, на мгновение остановилась и посмотрела налево.

Она увидела Кэррот Топ, которая стояла на столе и смотрела на нее с удивленным выражением на морде. Тут же были бесчисленные аристократы, которые, казалось, уже обгадились от ужаса.

Они все кричали и плакали, так что шум был просто невыносим. Но первое, чему Лира научилась в музыкальной школе, — как правильно использовать свой голос, чтобы быть услышанной.

— КЭРРОТ! У НАС ТУТ КОНФЛИКТ!

Это было все, что она успела сказать. Охранники набросились на Лиру и повалили ее на землю, но земнопони уже ринулась в их сторону, и прежде чем единорожка успела хоть что-то почувствовать, сшибла жеребцов и начала избивать все, что смело шевельнутся.

Лира встала, покачала головой и улыбнулась. Кэррот Топ выдавала самые красивые пинки, которые только можно себе представить. Охранники тоже были далеко не новичками, и даже одноглазый вроде держался очень даже достойно, учитывая обстоятельства.

Мятная единорожка присвистнула и присоединилась к веселью. Одним могучим прыжком она оказалась в центре драки и начала лягаться, не обращая внимания на боль в голове. С этим будем разбираться позже.

Через несколько секунд она уже чувствовала вкус крови во рту, и это было потрясающе. Затем аристократы обнаружили, что Кэррот Топ не обращает на них никакого внимания, и решили покинуть особняк как можно скорее.

Все вместе. Одновременно.

От внезапного топота земля задрожала, как круп пьяной кобылы с низкой социальной ответственностью в субботнюю ночь, и охранники с нашими подругами вдруг обнаружили, что на них несется, упали на пол и, прикрыв морды, постарались не умереть раздавленными сотнями копыт. К счастью для всех, бегущие были слишком обдолбаны, чтобы устроить настоящую давку, так что опасность была не слишком велика.

Кэррот Топ воспользовалась этой передышкой, чтобы посмотреть на Лиру и ухмыльнуться.

— А теперь какого хрена ты тут делаешь?! — заорала земнопони, стараясь перекричать звуки паники. Она вздрогнула, когда кто-то наступил ей на хвост. — Я тут веселилась!

— Ну теперь у тебя станет еще веселее! — заорала в ответ Лира. — Я приперлась сюда, чтобы спасти тебя, но решила, что приволочь тебе здоровенных жеребцов для напинывания будет еще лучше!

— Ну, что ж, — ответила Кэррот, — ты была права! Впервые в жизни!

Паника начала сходить на нет. Лира с Кэррот Топ поднялись, но тут же увидели, что и охранники медленно встают на ноги. Четверо пони смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, пока последние напуганные аристократы убегали прочь.

— И впервые в жизни я вижу нечто такое, что мне хочется ударить даже сильнее, чем твою тупую морду,  — согласилась Лира. — Ну же, Топси, представь, что это морковка.

Теперь в ход пошли и зубы.

---

Примечания:

Это самая несмешная вещь, которую я когда-либо писал. А Октавия очень эгоистична. Но опять же, в этой компании все просто ужасны, так что не думаю, что это имеет какое-то значение. И Лира демонстрирует нам, что да, она все еще психопатка, если кто забыл. И ждал, чтобы посмотреть, как она дерется.

С другой стороны, предыдущая глава была забавной, не так ли? Разве оно того не стоит?