Короче говоря, все пошло не очень
Глава 8: Мы заканчиваем вечеринку
Этот особняк было разочаровывающе легко поджечь. Лира ожидала хоть каких-то сложностей — ведь это был дом Блюблада и все такое. К сожалению, никаких проблем не возникло.
По правде говоря, стены сначала не поддавались пламени. За свою жизнь единорожка повидала немало противопожарных заклинаний — хотя бы потому, что все вокруг нее должно было быть огнеупорным, — но заклинания в особняке Блюблада были совсем нестойкими. Просто поливать занавески огнем без остановки в течение пяти минут подряд и пробить в стенах несколько дыр оказалось достаточно, чтобы заклинание сдалось. С другой стороны, именно так Лира обычно и действовала, когда сталкивалась с подобными заклинаниями, но это было не важно.
— Ну вот, наконец-то вроде и все, — сказала Кэррот, стоя рядом с единорожкой и глядя на пламя. Теперь у нее было два фингала, потому что в какой-то момент Лире надоело жечь все и у них состоялся короткий (но интенсивный) спарринг. Это была небольшая передышка, а потом опять возврат к ”сжиганию этого дерьма". Единорожке нравились такие планы: они были простыми, веселыми, и даже если она облажается, то в тюрьму отправится не одна.
— Да, — ответила Лира, — дыма же достаточно, а?
— Вроде как, — земнопони кивнула. — И что нам теперь делать?
Единорожка пожала плечами:
— Ну, даже не знаю. Думаю, мы можем валить отсюда. Вообще-то это была бы неплохая идея.
— И с чего это вдруг?
— Потому что Королевская Стража на подходе.
Кэррот Топ нахмурилась.
— Мне казалось, что мы устроили этот пожар, чтобы они нас не поймали?
— Ну, да, мы делаем это, чтобы отвлечь их. Потому что горящий особняк гораздо важнее, чем выяснять, кто именно вломился на вечеринку. Кроме того, черный дым довольно хорошо скрывает белый дым от наркоты.
— Тогда почему мы должны валить?
Лира вздохнула.
— Потому что этот пожар явно кто-то разжег с помощью магии.
Пауза. Кэррот Топ все еще хмурилась.
— И чего? — наконец спросила она через две минуты.
— Ну, они заявятся сюда, потому что видят горящий особняк и подозрительного единорога, покрытого синяками, прямо рядом с охранниками, которые, кстати, без сознания. Сможешь сложить два и два?
Лира могла поклясться, что слышит, как мозги Кэррот Топ работают изо всех сил. Кобыла даже слегка дымилась, она, прищурившись, смотрела на дом, явно пытаясь понять смысл слов единорожки.
Так продолжалось минут десять, пока Кэррот наконец не сдалась.
— Я нихрена не понимаю.
— Они подумают, что это мы устроили пожар.
— О-о-о, — рот земнопони образовал идеальный круг. Затем она снова нахмурилась. — Но ведь это мы устроили пожар, верно?
Лира снова вздохнула.
— Да, идиотка, это мы устроили пожар. Но мы не хотим, чтобы они это знали.
— А это с чего вдруг?
— Потому что в таком случае мы окажемся в...
— Погоди-ка! Как ты меня назвала?!
Спустя три минуты они уже снова мутузили друг друга.
— А теперь подождите минутку. Я уверена, что мы можем успокоиться и найти выход из этой ситуации, как ответственные взрослые пони.
Голос разума, который прозвучал среди творящегося безумия, принадлежал, конечно же, Флёр. Октавия сглотнула и взглянула на кобылу-единора. Может ли она рассчитывать, что для нее есть какое-то спасение? Легко ли будет все решить?
— В круп ответственных взрослых пони! — заорал Читер Бастард. — Прикончим убийцу!
Толпа взревела вместе с ним.
— ПРИКОНЧИМ ЕЕ! ПРИКОНЧИМ ЕЕ!
Октавия закусила губу.
— Вы уверены, что мы не можем просто все обсудить? Может быть, дадите мне хотя бы шанс объясниться?
— НЕТ!
“Ну и в Тартар дипломатию,” — подумала земнопони. Самое забавное, что она совсем не нервничала. Может быть, дело было в куче тренировок по йоге, чтобы контролировать свои нервы, а может быть, в том, что в ее организме сейчас было слишком много наркотиков, но Октавия чувствовала себя совершенно спокойной. Да, особняк был в огне. Да, эти пони хотели (вроде как) убить ее. Да, у нее не было никакой возможности сбежать, да она и не могла сбежать, так как ее загнали в угол, и она уже чувствовала холодное стекло окна к которому прижалась спиной. Фе. Могло быть и хуже.
— Что-то мне подсказывает, что они не хотят ничего обсуждать, — прошептала ей Флёр. — Можешь считать это интуицией, если хочешь.
— Да, судя по выражению их морд, так и есть.
— ПРИКОНЧИМ УБИЙЦУ! ПРИКОНЧИМ УБИЙЦУ!
— Крики на это тоже намекают.
Дышать становилось все труднее. Черный дым продолжал просачиваться в комнату, и вскоре пара благородных пони уже не могли кричать и вместо этого зашлись в кашле. Октавия даже не кашлянула. Высоко подняв голову, она стояла рядом с Флёр де Лиз.
— Кстати, спасибо за помощь, — произнесла земнопони. — Это было очень мило.
— Вы сделали этот вечер самым волнующим событием в моей жизни, — с улыбкой ответила Флёр. — Так что да, вы тоже были милой.
— О, — аристократы были уже совсем близко. Если быть точным, до них было менее полуметра. Октавия уже видела поднятые в воздух копыта пони, готовых то ли толкнуть, то ли ударить, она не была уверена. Отовсюду слышались крики и кашель, причем громче всех старался Читинг Бастард.
“Да, лучше уж смотреть на хорошенькую кобылку.”
— Знаешь, — сказала земнопони в последние спокойные секунды, которыми она наслаждалась в этом помещении, — если я выберусь отсюда живой, то приглашу тебя в самый шикарный ресторан в городе. Что ты на это скажешь?
— Не возражаешь, если я приведу своего возлюбленного? — спросила Флёр, склонив голову набок.
— В любом случае ревновать я не буду. Фэнси Пэнтс — красавчик, как ни крути.
Затем одновременно произошло два события.
Во-первых, Флёр де Лиз соблазнительно хихикнула в ответ на слова Октавии. Требуется много практики, чтобы соблазнительно хихикать, и, конечно же, это совсем не то, что может произойти случайно, так что это было намеренное хихиканье. Земнопони зачла очко в свою пользу.
Во-вторых, аристократы подобрались очень-очень близко, и что-то ударило Октавию по затылку. Затем она услышала грохот и упала на пол со множеством острых, холодных штук на спине и большим, теплым чем-то поверх всего.
Это было очень больно. Почувствовав подобное, Октавия даже ощутила новый взгляд на жизнь, так как поняла, что иногда секс не так важен, как толпа разъяренных дворян, которые хотят прикончить тебя.
“Иногда. В конце концов, я все равно заработала очко.”
Когда Бон-Бон наконец добралась до сада, она уже тяжело дышала, и это ее раздражало. Вот теперь она точно ненавидела бег. Надо будет внести его в список ненависти после возвращения домой. По крайней мере, найти дорогу до особняка было легко: просто нужно было идти в сторону черного дыма. Обнаружение горящих домов было проще простого. Особенно после того, как проживешь два года под одной крышей с Лирой.
Поэтому Бон-Бон пошла в сад. И что же она там увидела? Лира и Кэррот Топ дрались. Пинали друг друга, лягались и все такое.
— Я ничего от вас и не ждала, но вы все равно умудрились меня разочаровать, — сказала она. — Это просто удивительно. Я буквально поражена. Какого фига вы творите?!
Никто ей не ответил, вместо этого продолжая драться. Бон-Бон встала рядом и пристально уставилась на них.
— Эй вы, у нас тут есть чем заняться! — заорала земнопони.
Но ответа по-прежнему не было. Лира и Кэррот были слишком сосредоточены на попытке убить друг друга, чтобы кого-то слушать. Поэтому Бон-Бон сделала единственную разумную вещь, которую могла: вернулась в лес, взяла палку и начала их тыкать изо всех сил.
Первые три раза не сработали, но на четвертый она попала Кэррот Топ в глаз, и та наконец заметила Бон-Бон, которая к тому времени уже настолько разозлилась, что аура раздражения была почти заметна невооруженным взглядом. Затем Кэррот попыталась что-то сказать, но из-за этого отвлеклась больше чем на три секунды и Лира воспользовалась этим, чтобы лягнуть ее в челюсть как можно сильнее.
Однако это оказалось к лучшему, так как Кэррот отлетела на пару метров — зубы летели рядом — а Лира, тяжело дыша, заметила Бон-Бон с ее палкой.
— Эй, Бонни! Спасибо за помощь! ЕЩЕ ОДНА ПОБЕДА ЗА МНОЙ, ИДИОТКА! — заорала единорожка Кэррот и с улыбкой повернулась к Бон-Бон. — Чего вдруг ты сюда пришла?
— Потому что ты долбаная идиотка, — земнопони закатила глаза и наклонила голову, ища что-то в своей гриве.
— Вот, — сказала она, наконец что-то найдя. — Это мой коммуникатор.
— Это я и сама вижу, — Лира вздернула бровь, глядя на устройство. — Два вопроса: зачем он мне и почему ты его сняла?
— Ну, я даже не знаю. Обычно ответ был бы примерно таким: "я сняла это дерьмо, чтобы отдать его тебе", но, как показывает твой на редкость умный и ни разу не тупой вопрос, в моих действиях есть некий скрытый смысл. Видишь ли, есть такая штука, которая называется ”план", и еще одна, которая называется "диджейша орет все время", и, наконец, последняя, под названием "хватит спрашивать хрень и надевай эту штуку, пока я не послала вас всех в Тартар и не пошла домой".
— Мне кажется, что ты в какой-то момент сама запуталась в этой метафоре.
— Знаешь, в данный момент мне кажется, что для тебя было бы довольно большим сюрпризом, если бы мне было не насрать на это.
Лира кивнула.
— Да, я склонна с этим согласиться.
— Так ты все это говоришь лишь для того, чтобы разозлить меня?
— Виновна по всем пунктам.
— Я тебя ненавижу.
— Знаешь, когда я тебя сегодня лягнула в морду, мне это действительно понравилось, — Лира улыбнулась. — Может быть, мне стоит делать это почаще?
Бон-Бон нахмурилась.
— Кэррот, — сказала она, не отводя взгляда от единорожки, — даже не думай о том, чтобы напасть на Лиру, пока мы разговариваем.
— Это с чего вдруг? — Кэррот Топ, которая как можно тише подкрадывалась к ним сбоку, взглянула на Бон-Бон щенячьими глазами. — Она же меня ударила!
— Мне плевать. Ты можешь избить ее, когда мы будем дома, — ответила Бон-Бон. — А теперь, Лира, надень эту штуку.
— Но зачем?
— Потому что, как я совершенно точно не говорила пару минут назад — в конце концов, ты же очень умная кобыла и не забудешь такую важную информацию, хотя все пони в мире думают, что ты умственно отсталая — Винил Скретч орет как сумасшедшая, и это все из-за тебя, — Бон-Бон на секунду замолчала. — Ну, из-за тебя и Тернера... Короче, она хочет поговорить с тобой.
— А? — единорожка нахмурилась. — А почему я вдруг должна с ней говорить?
Бон-Бон моргнула и пару секунд пристально смотрела на нее.
— Она сказала, что ты пизда с ушами, и она круче тебя, — наконец сказала земнопони.
Лира ничего не ответила. Она лишь слегка нахмурилась, посмотрела на коммуникатор, склонила голову набок, взяла устройство и приложила его к уху.
— Эй, — сказала она, — у тебя есть три секунды, чтобы спасти свою жизнь.
Бон-Бон не расслышала ответа Винил, но слышала, что та кричит.
А потом прямо у нее на глазах произошло одно из самых странных событий, которые Бон-Бон когда-либо видела.
Поначалу Лира явно разозлилась. Она выкрикнула пару оскорблений, поставив под сомнение репутацию всей семьи Винил, намекнув, что у них были сексуальные отношения с самыми разными вещами, животными и химическими элементами.
Затем Винил ответила.
И глаза Лиры стали очень холодными. Холоднее льда. Она сказала что-то еще так тихо, что Бон-Бон ничего не расслышала.
И тут Лира вздрогнула.
Винил все еще кричала, и земнопони слышала ее приглушенный голос, выкрикивающий что-то очень длинное и очень замысловатое. Глаза Лиры чуть-чуть оттаяли.
Так продолжалось несколько минут. Затем Лира сглотнула и нахмурилась. Она вся вспотела. Винил все еще кричала.
Бон-Бон подошла к единорожке.
— Ладно, — сказала она. — И... что там происходит?
Лира снова судорожно сглотнула.
— Ага, — Бон-Бон кивнула. — Ну, Тернер сказал, что если помочь Октавии, то это может немного успокоить Винил. Теперь ты хочешь мне помочь?
Лира кивнула.
— Хорошо. Тогда иди и бери эту статую. Топси, пойдем с нами. Теперь ты можешь заняться Лирой.
Бумц!
Судя по всему, страстный поцелуй метки Тернера не смог уничтожить все наркотики в теле Дерпи. Или, по крайней мере, пегаске так хотелось думать. В противном случае пришлось бы признать, что, летя на максимальной скорости, она не слишком хорошо могла контролировать полет.
В конце концов, врезаться в здание, к которому направляешься, было ошибкой только совсем начинающих летунов, а у Дерпи в послужном списке было уже слишком много часов полета, чтобы позволить себе подобное. Тот факт, что она врезалась точно в окно, только добавило соли на рану самоуважения.
Окно буквально взорвалось от столкновения с телом пегаски, Дерпи осознала, что падает в комнату, и врезалась в какую-то пони. Раньше ей казалось, что у нее болит голова, но это было не так. Голова у нее болела сейчас.
Повсюду были осколки стекла — пегаска чувствовала, что все ее тело покрыто синяками. Было немного больно, но в целом все было не так плохо, как она ожидала. Ведь, разбив окно, она...
“Ох?”
Что-то сработало как подушка и остановило ее падение, заметила Дерпи. Тряхнув головой, чтобы прояснить мысли, она осмотрелась и заметила...
Тишина.
— Ойки.
Первое, что она увидела, было множество пони-аристократов, которые смотрели на нее со смесью замешательства, удивления и... гнева?
“Странно.”
Второе, что она заметила, была комната, наполненная дымом. Сейчас там даже было трудно дышать.
“Нам нужно убраться отсюда как можно скорее.”
Дерпи очень мало знала о пожарах, но не сомневалась, что находиться на втором этаже горящего особняка было не очень безопасно.
Третье, что она увидела, была остановившая ее подушка. Правда это была вовсе не подушка, а пони. А если совсем точно, то это была Октавия.
Которая, конечно же, была без сознания.
— Тави! — спрыгнув в сторону, чтобы перестать вдавливать подругу в пол, Дерпи схватила Октавию и развернула ее мордочкой к себе. Если не учитывать пару синяков, выглядела земнопони не так уж плохо. — Ох, понячьи перья! Неужели это я сделала?!
Тишина.
— Э-э-э. Да, — пегаска обернулась посмотреть, кто это сказал, и обнаружила высокую белую кобылу-единорога. Кстати, это была самая красивая кобыла, которую Дерпи когда-либо видела. — Ты вроде как вырубила ее, пробив окно.
— Вот дерьмо, — Дерпи повернулась к толпе знати. — Послушайте, я...
— А ЕЩЕ ОНА ПОДРУГА КЭРРОТ ТОП! — внезапный крик нарушил тишину, в которую погрузилась комната за это время. Белый жеребец выглядел ужасно, оба его глаза были налиты кровью, а рот странно кривился. — ОХ, ЕБИ МЕНЯ СЕЛЕСТИЯ СВОИМ ПЫЛАЮЩИМ РОГОМ, КЭРРОТ ПРИВЕЛА СЮДА ВСЕХ СВОИХ ДРУЗЕЙ! МЫ ВСЕ ТУТ УМРЕМ!
Уши Дерпи прижались к голове сами собой, когда она отступила на несколько шагов. Атмосфера в комнате сменилась с гнева, смешанного с замешательством, на гнев, смешанный с яростью. А так как аристократов было три десятка, а Дерпи всего одна — плюс Октавия, все еще лежащая без сознания, — то шансы были не в ее пользу.
Когда толпа приблизилась к ней, пегаска посмотрела на их морды, не зная, что делать дальше...
А потом она заметила того, кто начал кричать самым первым. Это был он.
— Это ты! — страх мгновенно испарился, и Дерпи навострила уши. Ее крылья неосознанно распахнулись, когда она подлетела прямо к жеребцу и заговорила:
— Ты долбаный обмудок! — прошипела она, замерев в нескольких сантиметрах от морды жеребца. — Это ты во всем виноват! Во всем!
Очевидно, Читинг Бастард такой реакции от нее не ожидал. Он заметно вздрогнул и попытался отодвинуться от Дерпи. ”Попытался" — было ключевым словом в этой фразе, поскольку пегаска схватила его за ворот рубашки и буквально прижалась носом к его носу. От такого жеста белый жеребец обиженно поднял брови. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Дерпи перебила его:
— А вот и нет, тебе лучше заткнуться нахрен! — Дерпи левым глазом смотрела прямо в зрачок жеребца — правый смотрел в потолок. Люстры в этом особняке были очень красивы. — Ты хоть понимаешь, в какие неприятности всех нас втравил только потому, что ты не можешь контролировать свой собственный член?!
— Я... я ничего не делал! — Читинг дернул головой и оттолкнул Дерпи. — О чем ты вообще говоришь, убийца?!
Пегаска оскалила зубы. Судя по тому, что она опять начала говорить как тролль, пожирающий деревню, полную щенков, можно было уверенно утверждать, что наркотики в ее организме еще оставались.
— Я говорю о том, что ты ублюдочный сукин сын! — рявкнула она.
— Вообще-то его фамилия Бастард, — заметил жеребец из толпы. Дерпи бросила на него настолько хмурый взгляд, что жеребец даже подпрыгнул от страха.
— Я не об этом говорю, — прошипела она. — Я говорю о том, что он изменил своей невесте с секретаршей. А потом устроил этот пожар. Долгая история.
При этих словах общее настроение в помещении диаметрально переменилось. Судя по тому, что стало, никто бы не поверил, что пару минут назад тут чуть не произошло нечто похожее на убийство.
Хотя новая пони, попавшая сюда через окно, и не знала этого, она произнесла волшебные слова. О дворянстве Кантерлотов можно было сказать многое: они были глупы, эгоистичны, и полагались на коллективный разум больше, чем чейнджлинги. Но было одно важное обстоятельство, которое объединяло их всех: в глубине души они были сплетниками.
Величайшими сплетниками из когда либо живших.
Они жили, ели, дышали и умирали ради сплетен. Они знали всё и вся о любом пони, который был достаточно важен, и многое о тех, кто не был в центре внимания; кто забеременел, кто кого просил выйти за него замуж, кто пережил ужасный разрыв и, конечно же, кто изменял своей второй половинке с любовницей или любовником. Эти сплетни были лучше всего.
Поэтому, когда пегаска произнесла эти волшебные слова, все до единого аристократы в зале забыли обо всем, что произошло до этого момента, закрыли рты и навострили уши. Малейшая крупица информации будет ценна сама по себе. Читинг Бастард — изменник? Ох-хо-хо, а ведь он выглядел таким приятным джентельпони!
Сам Читинг Бастард был, в довершение всего, аристократом. Поэтому, услышав слова Дерпи, он мгновенно понял, что его репутация под угрозой и перепугался.
— Т-ты сама не знаешь, о чем говоришь!
— Это я-то не знаю о чем говорю? — отозвалась пегаска. — Кэррот Топ собственными глазами видела, как ты ей изменяешь, и пришла сюда, чтобы отомстить тебе! А как ты думаешь, почему все это произошло?!
— Ложь! Я не имею никакого отношения к...
— Ты имеешь ко всему этому САМОЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ отношение! — при этих словах Дерпи угрожающе сощурилась. — Все произошедшее на вечеринке случилось только из-за тебя!
У благородных пони возникла дилемма. Не было никакого способа узнать, говорит ли пегаска правду. Что же выбрать? Довериться жеребцу, которого все давно знали, или этой странной серой пони, которая даже не может говорить нормальным голосом?
Выбор был очевиден.
Информация о том, что Читинг Бастард оказался озорным жеребчиком, была куда сочнее. А аристократы любили сочные сплетни.
И, следовательно, Читинг Бастард был причиной того, что на них напали.
Quod Erat Demonstrandum1.
Перемена в настроении была настолько заметна, что Читинга бросило в пот. Теперь не только Дерпи смотрела на него со злостью.
— И вы ей поверите? Я лорд Бастард, и я заслуживаю большего уважения!
Затем заговорила Флёр де Лиз:
— Я думаю, она говорит правду. Ты просто изменщик.
— Но я же больше ничего не делал! Я же не нападал на...
— АГА!
Бум. Он сам признался в содеянном.
Кто-то из присутствующих ахнул, кто-то притворно упал в обморок, некоторые просто неодобрительно покачали головами. А некоторые бормотали "о, да", потому что сплетня всегда хороша, но сплетня, которая оказывается правдой, еще лучше.
— Значит, ты все-таки изменил ей! — закричала Дерпи. — Я так и знала! Ты долбаный ублюдок!
— Род Бастардов — один из старейших и наиболее уважаемых в Кантерлоте, и я не потерплю подобного обращения...
— Она моя подруга, и я была вынуждена лизать метку Тернера, когда Бон-Бон смотрела на это, а он мою в ответ не лизал, и все из-за тебя!
Тишина.
— Если честно, я не вижу связи...
— ТЫ ПРОСТО ГИГАНТСКИЙ МЕШОК ДЕРЬМА!
Сцена была интересной, этого нельзя было отрицать, но аристократы не возражали, когда их прервали.
Потому что тогда все стало намного лучше.
Бумц!
— Ладно, — произнесла фигура в окне, — все наружу! Мои друзья говорят, что тут опасно, и, по-видимому, этого достаточно, чтобы вы могли идти, потому что...
Слова замерли на губах у кобылы, когда она увидела, кто находится в зале. Ее взгляд резко похолодел, а зрачки сузились.
— Читинг Бастард, — произнесла она тем самым тоном.
Лорд Бастард ее тоже увидел. И его зрачки наоборот расширились.
— К-кэррот? — пробормотал жеребец.
Несмотря на то, что звуки из особняка были почти не слышны, Тернер мог прекрасно слышать все громкое, что происходило в лесу. И это было хорошо, поскольку королевские стражи, несущиеся на пожар, молчание сохранять не пытались. Тернер заорал во всю глотку, когда услышал топот и крики бронированных пони. В результате его нашли в считанные мгновения.
Прямо перед ними возникла пара жеребцов, белых, в характерных золотых доспехах. Когда первоначальный шок прошел, оба начали слушать его рассказ.
И надо заметить история была достаточно длинной.
— ...и вот так я обезвредил бомбу террористов и спас всех при посильной помощи моих друзей, — подвел итог Тернер после пятнадцатиминутного рассказа, который он по праву считал своим литературным шедевром. — Это также объясняет, почему я здесь, раненый, и почему особняк в огне.
Завершающая ложь была увенчана ослепительной улыбкой.
— Есть вопросы?
Два стража несколько секунд стояли молча, пока тот, что слева, наконец не произнес:
— Вы хотите сказать, — начал он, — что это группа пони всех трех рас...
— В равной степени сформированная из единорогов, земнопони и пегасов, — перебил его Тернер. — Всё остальное было бы довольно расистским.
— Ну да. Так вы говорите, что очень политкорректная группа террористов у которой не было никакой очевидной цели...
— Да, я думаю, они просто хотели убить кучу пони безо всякой на то причины. Именно это и делают террористы. Кроме того, они были ниндзя, не забывайте об этом. Так что, технически, это то, что делают ниндзя-террористы.
— Да. То что делают ниндзя-террористы, — монотонно повторил второй страж.
— Угу. Итак, эта таинственная группа ниндзя-террористов пыталась убить здесь всех, кроме вас и ваших друзей, которые просто случайно оказались тут...
— Мы шли читать сказки больным жеребятам.
— ...вы просто оказались здесь, потому что вы все замечательные пони, а потом вы спасли всех, хотя они и думают, что вы плохие парни.
— Именно, — Тернер кивнул. — Потому что злые ниндзя использовали этот белый дым.
— Тот волшебный белый дым, который вызывает галлюцинации.
— Да.
— Белый дым, который почему-то был у террористов с собой.
— Ага.
— Даже учитывая, что у них уже была бомба и они также были ниндзя, которых никто никогда не видит, и, следовательно, им не нужен был дым.
— Они были очень хорошо подготовлены, — пояснил Тернер.
— Итак, вы сражались со злыми ниндзя-террористами, которые также были очень политкорректны, но никто их не видел, и поэтому все считают, что вы плохие парни.
— Да.
— И единственный, кто говорит, что вы хорошие ребята — это вы сами.
— Я и мои друзья.
— Вы и ваши друзья. Которые шли читать сказки больным жеребятам в больницу.
— Подавляющее большинство из них еще и сиротки. Я забыл упомянуть об этом.
— И вы — единственные, кто видел эту группу таинственных и абсолютно неузнаваемых ниндзя-террористов.
— Именно.
— Напомните, почему вы вообще устроили драку с этими пони?
— Потому что у нас очень добрые сердца, и мы не можем жить с мыслью о том, что другие пони страдают.
— Понятно.
Абсолютная тишина. Королевский страж уставился на Тернера сверху вниз. Тот ответил на этот взгляд ослепительной улыбкой.
Затем страж повернулся к своему спутнику.
— Мы имеем дело с очень опасной элитной группой, которая, очевидно, планирует что-то слишком серьезное, чтобы мы могли справиться сами, — произнес он крайне напряженным тоном. — Красная тревога, код двадцать два. Иди и расскажи остальным.
Жеребец нахмурился.
— Если кто-нибудь увидит ниндзя, хватайте их! Но будьте осторожны. Каждый из них стоит пяти наших лучших бойцов.
Второй страж кивнул и побежал к особняку. Как только он скрылся, страж повернулся к Тернеру и отдал ему честь.
— Вы герой и пример для всех нас, мистер. И за это я отдаю вам честь. Я буду рекомендовать вас к награждению медалью Почета Селестии, — страж опустил копыто и легко поднял Тернера, а затем направился к особняку, закинув его себе на спину.
— Я был бы очень польщен, если бы вы позже подарили мне свой автограф, мистер, — добавил страж более небрежным тоном.
— О, — отозвался Тернер, все еще улыбаясь. — Без проблем.
Октавия очнулась с тихим всхлипом и чем-то удивительно похожим на мурлыканье, потому что когда ты настолько секси, то ты даже очнутся не можешь не сделав это сексуально. Быть секси — это вам не фунт изюму. Хотя земнопони была уверена, что могла бы сделать это еще лучше, если бы не головная боль. Октавия пару раз моргнула, прежде чем наконец нормально открыть глаза и подняться, опираясь на копыто какого-то пони.
Первое, что она заметила: она больше не была в помещении. Земнопони находилась в саду перед особняком Блюблада, который все еще полыхал. Второе, что она обнаружила, что вокруг нее было достаточно много пони, но лишь пара из них была аристократами. В основном вокруг были королевские стражи с их золотыми доспехами и одинаковыми мордами.
А еще там были ее друзья, и именно Дерпи помогла ей встать. Они все были там, кроме Винил и Кэррот Топ.
“Стоять, я что все еще считаю Скрэтч своей подругой? Нахрен ее.”
В любом случае, сейчас не время думать об этом.
— Ух, — произнесла Октавия. — Я немного боюсь спрашивать, но что происходит?
— Ваш друг победил предводителя ниндзя, мэм, — ответил один из королевских стражей. — Вы в безопасности.
— Предводителя ниндзя?
— Плохого парня, — перебил ее Тернер. — Ну знаешь, того, который все это устроил? Большой страшный жеребец? Красные глаза? Шрам в форме дракона и татуировка, тоже, кстати, в форме дракона?
Октавия удивленно моргнула.
— Да-а-а-а?
— Ага, тот самый, — Тернер посмотрел на одного из стражей. — Как видите, она еще не совсем пришла в себя. Слишком много дыма.
— Конечно, конечно, — страж кивнул. — Теперь вы в безопасности, мэм, и это все, что вам нужно знать.
Октавия склонила голову набок, но Тернер странно посмотрел на нее, и земнопони решила промолчать.
“Лучше не спрашивать.”
— Ты в порядке, Тави? — спросила Дерпи. — Ты не пострадала?
— Моя голова просто раскалывается, но помимо этого...
— Добро пожаловать в долбанный клуб, — пробурчала Бон-Бон. — Я была бы удивлена, если бы у хоть у кого-то из нас сейчас не болела голова.
— Это была долгая ночь, — кивнула Лира. — Даже я устала.
Единорожка сплюнула на землю.
— И если ты думаешь, что у тебя болит голова, попробовала бы сдвинуть эту сраную статую после того, как дважды вычерпала до дна всю свою магию, — Лира ткнула копытом в сторону дома. — Вот тогда ты могла бы говорить о головных болях.
Октавия посмотрела туда, куда указывала единорожка, и увидела гигантскую статую Фолотодольфина, прислоненную к стене особняка. Голова дельфина находилась как раз на уровне второго этажа.
— Что за...
— Лира передвинула статую, — ответила Дерпи, — и мы использовали ее как лестницу, чтобы вывести всех вас из этого зала. А я...
Пегаска смущенно опустила глаза.
— ...вроде как случайно тебя вырубила. Извиняюсь?
Октавия в ответ приподняла бровь.
— Ты случайно меня вырубила?
— Белый дым, ниндзя, волки — короче, долгая история, — перебил ее Тернер. — Ага, там еще были волки. Я забыл упомянуть об этом.
Жеребец посмотрел на толпу стражников и аристократов.
— А теперь не могли бы вы оставить нас одних? Нам, э-э, нужно немного уединения.
— А где же Кэррот? — спросила Октавия, когда все подчинились Тернеру, и их компания осталась одна. — И что это за чушь насчет ниндзя?
— Хрень, которую Тернер придумал, чтобы прикрыть нас, — сказала Бон-Бон. — Что же касается Кэррот Топ, то она нашла Читинг Бастарда на втором этаже.
Тишина.
— Значит, она все еще в особняке и избивает его?
— Да.
— Но дом все еще горит.
— Она недавно выходила и попросила бейсбольную биту.
— У нас есть бейсбольная бита?
— Нет. Но ты разве не заметила, что у Фолотодольфина кое-чего не хватает?
Октавия нахмурилась и посмотрела на статую.
— Я думала, это просто цензура.
— Нет. Статуя была анатомически точной, пока Кэррот не решила, что эта штука поможет разобраться с ее бывшим.
— Я так понимаю, что сейчас пожар представляет собой наименьшую опасность.
— В любом случае, — произнесла Дерпи, — думаю, что у меня тоже сейчас болит голова, так что...
— Правда, что ли, голова болит? О, это должно быть так ужасно, что я даже представить не могу, как такое могло...
— Бон-Бон, — Лира вздохнула и потерла лоб копытом. — В последний раз повторяю: заткнись.
— Итак, как я уже говорила, — продолжила Дерпи, — давайте сделаем это как можно быстрее, хорошо?
— Сделаем что? — спросила Октавия.
— Положим конец вашей драме, — ответил Тернер. — Послушай, ты же понимаешь, что Лира не могла использовать магию, не испытывая сильной боли, когда двигала статую к окну, чтобы ты могла сбежать, верно?
— И не говори, блядь, — ругнулась единорожка.
— А знаете чего? В Тартар все это, я сваливаю. Там вроде кто-то вызвал скорую помощь, так что я пойду искать медиков, — Лира ухмыльнулась. — Мне нужно наложить пару швов. Увидимся позже, неудачники.
— Я с ней, — пробурчала Бон-Бон, когда единорожка повернулась и пошла прочь. — Думаю, после этого мы встретимся в баре. Согласны?
— А почему бы и нет? Я слишком устала, чтобы спать, — ответила Дерпи. — Чао.
— Пока.
Когда обе кобылы ушли, на трех оставшихся пони опустилась тишина. Тернер выглядел ужасно, весь в синяках и с кровью на лбу. Дерпи была уставшей, глаза красными от дыма, а в голове у Октавии пульсировала боль. Прошло еще несколько минут, прежде чем кто-то снова заговорил.
— Ладно, — сказала Октавия, — что дальше?
— Ну, — начала Дерпи, — знаешь, как мы уже говорили, у Лиры было много проблем с перемещением этой статуи...
— Да.
— И как ты знаешь, — продолжил Тернер, — Лира не из тех кобыл, которые жертвуют собой ради других. Мы должны были ее переубедить.
— Ну и что такого? — Октавия покачала головой и усмехнулась. — О чем вы говорите? Ты переубедил ее? Ты переспорил Лиру?
— Мы с ней не разговаривали, — ответил жеребец. — Ее переубедила Винил.
Левое ухо Октавии дернулось.
— Винил?
— Винил Скрэтч, собственной персоной, — сказал Тернер. — Видишь ли, она узнала, что дом горит, а ты все еще там, и я пошутил, что мы тебя там бросили.
Ухмыльнувшись, жеребец вынул что-то из уха и протянул Октавии. Это был коммуникатор.
— И тогда она начала меня оскорблять. А потом она оскорбляла Лиру, пока та добровольно не предложила свою помощь. Винил думает, что ты все еще в опасности, так что скорее всего она все еще продолжает всех оскорблять. Ведь прошло всего лишь полчаса.
Судорожно сглотнув, Октавия взяла коммуникатор и приложила его к уху.
Из него доносился усталый и охрипший голос единорожки. Она перечисляла, что будет делать с Тернером, Бон-Бон, Лирой, Бон-Бон, Дерпи, Кэррот и Бон-Бон, если они немедленно не поднимут свои цитата: “долбаные жирные жопы” и не помогут Октавии выбраться из горящего дома.
Речь была очень недвусмысленной и очень громкой. Винил в красках описывала, как она сожжет их, переломает кости камнями и какие именно вещи запихнет в их задницы. Затем единорожка начала крайне мерзкий и вызывающий тошноту разговор об иглах, глазах, лимонах, соли, меди, стекле, слюне, рвоте, свиньях, поразительной и удивительной радуге боли, которую она собиралась причинить своим лучшим друзьям, если у Октавии обгорит хоть один волосок в гриве.
У земнопони чудовищно болела голова, но она с упоением ловила каждое слово. Она и раньше соблазняла поэтов, писателей и музыкантов. Тридцать девять разных пони, грифон, два осла и по меньшей мере четыре минотавра уже пытались покорить ее сердце, и все они старались быть как можно более трогательными, страстными, искренними и забавными.
И все же эта бесконечная череда жутких оскорблений и угроз была, безусловно, самой прекрасной вещью, которую Октавия когда-либо слышала.
Примечания:
Тадам!
1 ↑ Что и следовало доказать (лат.)