Пути домой

Глава 2

Вспышка. Яркий свет вызывал болезненные ощущения. Я зажмурил глаза, и на мгновение избавился от боли. Но тут же она вернулась снова. Странная, неестественная, буквально изменяющая все мое существо. А я-то думал, что удалять аппендикс без наркоза это больно. Свист в ушах начал стихать. И я увидел знакомую пыльную почву прямо перед носом. Слишком близко. Удар. Темнота.

Я открыл глаза, и передо мной предстала опушка леса. В нескольких метрах от меня виднелся темный силуэт. Разглядеть я его не мог, после всего произошедшего перед глазами всё плыло. Когда боль стала отступать, я попытался пошевелиться, но конечности не слушались. Сознание снова покинуло тело. Сколько времени прошло? Минута, час, день? Неважно, главное, что я жив и теперь снова в сознании. Картина перед глазами стала более ясной. Я попытался приподняться над землей. Руки плохо слушались, но это уже был некоторый прогресс. Оставив безуспешные попытки привести себя в вертикальное положение, я бессильно упал на землю и прикрыл глаза вновь.

Когда я, почти невозможным усилием, заставил себя открыть их, уже смеркалось. Ко мне вернулось зрение, неужто. Вдруг я услышал вздох. И вот тут до меня дошло, что я лежу невесть где, невесть сколько времени и совершенно беззащитен. Медленно повернув голову в сторону источника звука, я увидел странное существо. Годы жизни в Зоне приучили, что в незнакомых существ лучше сначала стрелять, а потом разбираться, что это, собственно, такое. Потянувшись за револьвером, я понял, что что-то здесь совсем не так. Кобуры не было на привычном месте. Да раз уж, черт возьми, на то пошло, то “привычного места” тоже не было. “Спокойно, ‒ сказал я себе. ‒ Это еще не повод паниковать”.

Сделав несколько глубоких вдохов, я заставил себя поднять руку. Только вот, мать его, подвох — это ни хрена не рука! Это... это... это копыто? Вот это поворот!

Попытавшись удивленно вскочить, я понял, что это мне, все еще, не удается. Ладно, будем удивляться лежа. Надо все-таки осмотреть себя. Подумав об этом и подняв глаза, я наткнулся взором на хвост. Хвост. Хвост.
‒ А вот это уже повод паниковать, ‒ сказав это, я разразился отборным трехэтажным матом. — Хвост, копыта, отсутствие револьвера, что только не случалось со мной в Зоне, но такой полной жопы еще не происходило. Сегодня что, акция? Собери три маленьких задницы и получи большую жопу в подарок? Отличное предложение, “Эльдорадо” отдыхает!
‒ Ну, насчет револьвера не знаю, а вот с хвостом и копытами я всю жизнь живу и не жалуюсь, — раздался голос совсем рядом. ‒ Ты в порядке?
‒ В порядке? В порядке, черт побери?! ‒ взвыл я. ‒ Я во всем, что угодно, только не в порядке!
‒ Что ты имеешь ввиду?
‒ А то, что мать меня родила совсем не таким, какой я сейчас.
‒ А кем родила? Грифоном? Драконом?
‒ Что за чушь ты несешь? ‒ мой невидимый собеседник порядком раздражал меня. ‒ Человеком, черт побери. Че-ло-ве-ком. Знаешь, есть такие хомо сапиенс.

С заметным усилием я повернул голову в ту сторону, откуда исходил голос. И тут до меня дошло, что со мной говорило то существо, в которое я хотел выстрелить. Оно было невысокого роста, метр-полтора, лежа на земле, было сложновато оценить точно. Существо напоминало лошадь, хотя нет, скорее пони. Но чем-то оно, все же, разительно отличалось от настоящего. Возможно тем, что его телосложение было не таким мощным как у пони, а грива и хвост имели некое подобие прически. Шкура была цвета кофе с молоком, грива и хвост — каштанового. На бедре у нее красовался рисунок в виде четырехлистного клевера, это была явно не татуировка, хотя бы потому, что он был именно на шкуре.
‒ Может я снова отключился, и это какой-то бредовый сон? ‒ я попытался ущипнуть себя, но копытами это сделать было весьма проблематично. ‒ Я похож на тебя?
‒ Ага. Почти... Ты не знаешь, что это за место? ‒ как ни в чем не бывало спросил пони.
‒ Не уверен, где именно, но, похоже, мы все еще в Зоне.
‒ Зоне? А она далеко от Мэйнхэттена?
‒ Может я и не силен в географии, но мне кажется, что далеко и даже очень, ‒ я не имел ни малейшего понятия, о каком городе он говорил.

Наконец, силы стали возвращаться в такое непривычное для меня тело. Я смог сесть на задницу, вернее, на круп, и оглядел себя. Внешне я не сильно отличался от своего собеседника: четыре ноги с копытами, грива, хвост, правда, телосложение несколько мощнее. Основные различия состояли в том, что цвет моей шкуры был угольно-черным, а гривы и хвоста ‒ серым, и рисунок на бедре был иным. Почему-то это был герб Кубы, который наискось перекрывало перо. Наконец, первый шок сошел на нет. Я снова поднял взгляд на пони. Раз уж мне довелось оказаться в таком состоянии, да еще и с пони, который взялся тут не пойми откуда, следовало бы наладить контакт.
‒ Тебя как звать-то? — начало положено, теперь ждем реакции.
‒ Лаки Кловер, но друзья меня зовут просто Лаки. А тебя?
‒ Команданте Кубинской революции Эрнесто Рафаэль Гевара Линч де ла Серна, можно просто Эрнесто.
‒ Ого, впечатляет.
‒ Меня все еще терзает вопрос, как ты здесь оказался.
‒ Ну, во-первых, не оказался, а оказалась. А во-вторых, я понятия не имею. Я шла в Мэйнхеттен проведать своего друга, с которым училась еще в школе. Прямо передо мной на дороге возник светящийся шар, затем вспышка, свист в ушах, и вот я здесь.
‒ Почти так же как и я. Погоди. Ты деву... эээ... кобылка?
‒ Ну да. Ты так говоришь, как будто это что-то плохое.
“Это еще и девушка? Чертчертчертчертчерт! Мало того, что она не имеет понятия о Зоне, так это еще и девушка”, ‒ пронеслась мысль в моей голове, но я не подал виду.
‒ Ну, в наших краях редко девушку встретишь, как видишь они довольно безрадостные.

Хотя, поспешных выводов лучше не делать. Если лошадку занесло куда-то вдаль, то почему это не могло произойти и со мной? Но правил игры никто не отменял. Мы все еще на неизвестном открытом пространстве, а это в любом случае плохо. Судя по всему, похожая мысль пришла в голову и Лаки.
‒ Чего разлегся? Судя по виду, здесь не курорт.
‒ Смекаешь, — хохотнул я в ответ.

Для начала следовало осмотреться и понять, куда же нас забросило. К счастью, мой рюкзак валялся неподалеку.
“Интересно, как он слетел с меня”, ‒ подумал я и увидел, что лямки разорваны. ‒ “Хотя... Хорошо, что в остальном он остался цел”. А это значит, что можно будет воспользоваться лежавшим в нем КПК.

Я уже хотел открыть рюкзак, но копытами сделать это было не так-то просто.
‒ К такому жизнь меня не готовила! ‒ раздосадовано выкрикнул я.
‒ Я могу чем-то помочь? ‒ вмешалась Лаки.
‒ Да. Ты не могла бы вернуть мне руки, да и человеческий облик вообще?
‒ Боюсь, что нет.
‒ Тогда хотя бы подскажи, как теперь расстегнуть ремни на рюкзаке.
‒ Пусти меня, ‒ сказала она, затем ухватила край ремня зубами, а пряжку подцепила копытами. ‒ Видишь, как всё просто?
‒ Да уж... Проще пареной репы, ‒ иронично заметил я.
‒ Пареную репу я люблю, ‒ улыбнулась Лаки. Похоже, иронии она не поняла.

Безуспешно порывшись копытами в рюкзаке, я выгреб все его содержимое наружу. Наконец, КПК нашелся. Стало сразу понятно, что копытами не поводишь по экрану. И судя по тому, что пони воспользовалась зубами, это для нее в порядке вещей. Зубами я поднял с земли палочку и стал тыкать ей в экран. По крайней мере, теперь стало известно, где мы находимся. Только для меня все еще оставалось загадкой, каким образом нас забросило так далеко.
‒ Вот ведь незадача, ‒ вздохнул я. ‒ До обжитых мест довольно далеко, а вот проблем на ... круп схлопотать можно.
‒ Проблем? ‒ удивленно спросила поняшка. ‒ Какие могут быть проблемы? Встретим кого-нибудь и он нам поможет.
‒ Ага, поможет. Избавит нас от груза обыденных забот, бренных жизней и нашего имущества, ‒ ухмыльнулся я, и, посмотрев на мою новую подругу, которая с ужасом глядела на меня, поспешил ее успокоить. ‒ Это в худшем варианте. В лучшем просто пара суток быстрого шага.

Мда, судя по всему, не сильно-то она успокоилась. Попытавшись встать и подойти к ней, я потерпел новую неудачу. Это вызвало ее смех, что же, не так уж плохо.
‒ Ладно, ‒ протянул я. ‒ Ты знаешь, как пользоваться этими штуками?

Помахав копытами перед лицом, я беспомощно опустил их на землю. Фыркнув, Лаки подошла ко мне и почти без усилий, за шкирку подняла меня на четыре ноги. Подождав пока земля подо мной обретет неподвижность, она отпустила мой загривок.
‒ Вот так. Пройдись. Почувствуй. Пока ты сам не поймешь, никто тебе не поможет.

Нетвердой походкой я пошел вперед. Как же повезло, что тут не было аномалий. Моя сосредоточенность достигла предела, и это скорее револьвер нашел меня, а не я его.
‒ Пора поработать ртом, ‒ пробормотал я, поднимая его с земли.

Уже более уверенным шагом дойдя до того места, где были разбросаны мои вещи и бросив его в рюкзак, в который Лаки уже собрала половину вещей, поднял глаза и сказал:
‒ Если подумать это не так сложно, ‒ я поднял пару вещей и бросил их к револьверу, который теперь был бесполезен. Если подумать, то можно будет переделать его на лошадиный лад. Хотя, можно спросить у пони, ей привычнее. ‒ Умеешь пользоваться оружием? Или хотя бы знаешь как его держать?
‒ Нет, конечно, что ты, — она оторвалась от процесса сбора вещей. ‒ Честно сказать, я такую штуку видела только в плохих эпплвудских фильмах. Иди сюда, я заброшу на тебя поклажу. Какие странные у тебя седельные сумки.
‒ Никогда не думал так о моем старом рюкзаке, ‒ задумчиво ответил я.

А подумать было о чем. Без рук, без оружия, не имея возможности пользоваться своей поклажей, находясь в двух днях пути от бара “Сто рентген”, а это единственное место где нас, скорее всего, не пристрелят, да еще и с девушкой ‒ шансы на выживание стремились к абсолютному нулю. Кстати, забыл упомянуть, приближалась ночь. А единственное, что я хотел бы прибавить к своему положению — прогулки с девушкой по ночной Зоне. Романтично звучит, не так ли? Самое подходящее в данной ситуации.
"Хватит ныть! Ты Команданте, мать его, или кто? Теперь ты ответственен за жизнь существа, которое оказалось в незнакомом мире. Спаси если не себя, то ее!"
С такими мыслями я повернулся к Лаки.
‒ Стоит отправиться в путь. Запомни, это не прогулка по Бродвею. Шагать за мной след в след. Слушать только меня. Про маму и хардкор забудь. Скажу стоять ‒ стой. Скажу лежать ‒ лежи. Скажу упасть лицом в дерь... Эрнесто, она же девушка... грязь ‒ падай. Вопросы, предложения, возражения есть? ‒ лошадка помотала головой. ‒ Вот и умничка.

Я улыбнулся и махнул хвостом. Я понял, что, несмотря на первое впечатление, хвост — самое прекрасное в моей ситуации.
‒ Пойдем. Помни, что я говорил.

Никогда не думал, что кидать болты зубами так трудно. Вскоре я наелся грязи досыта. К таким трудностям жизнь меня не готовила. Мы с Лаки изредка развлекались разговорами, и она оказалась довольно интересным собеседником. Но памятуя о том, что сейчас нас может скушать даже ворона, я не сильно увлекался. К сожалению, или к счастью, но пони не понимала, куда она попала, а значит была невнимательна. Дай бог, чтобы ее заблуждения продлились как можно дольше.

Наконец, мы дошли до примеченной мной на карте деревеньки. От нее осталось три избушки. Заметив, что в двух более приличных что-то не в порядке, я все же решил спросить свою спутницу, где мы остановимся, ведь не зря же я втолковывал ей азы Зоны.
‒ Итак, что ты наблюдаешь в этой деревушке?
‒ Печальное зрелище. Всего три дома выглядят более-менее уцелевшими. Почти. Давай посмотрим на них поближе.
‒ Не возражаю, ‒ ответил я.

Лаки направилась к ближайшему от нас домику, затем схватила зубами камушек и ловко швырнула его в проем, где раньше была входная дверь. Кажется, вход чист. Мы прошли внутрь дома. Никакого подозрительного шума или свечения внутри не было, но для надежности Лаки бросила в разные стороны несколько обломков от шкафа, стоявшего в прихожей. Но стоило пройти дальше вглубь дома, как счетчик Гейгера в рюкзаке затрещал как сумасшедший.
‒ Выходи наружу быстро, ‒ скомандовал я.
‒ Почему? — удивилась она. ‒ Здесь же нет аномалий, я всё сделала так, как ты учил.
‒ Потому, что про радиацию я тебя не научил. Марш на выход!
‒ Хорошо, хорошо. Перестань толкаться.

Выйдя из дома, я сбросил с себя рюкзак. На этот раз мне удалось открыть его без проблем. Фляжка все же не сразу, но нашлась. Сев на круп и потратив на то, чтобы ее открыть времени больше, чем обычно, я сделал два больших глотка, поморщился и протянул ее Лаки.
‒ Вот выпей, а потом я расскажу тебе про радиацию.

Лаки сделала глоток из фляжки и тут же закашлялась. Похоже, поняшка никогда не пробовала водки.
‒ Тьфу, какая гадость, ‒ сказала она. ‒ Что за дрянь ты мне дал?
‒ Эта дрянь называется водкой, и она помогает при радиационном облучении.

Вспомнив школьный курс физики и то, что рассказывали в институте, я поведал Лаки про исследования ученых в области радиоактивности и про то, какая участь постигла многих из них. Про водку я упомянул, как про наиболее доступное средство, спасающее от последствий облучения. Конечно, есть противорадиационные препараты и радиопротекторы, но их в основном используют только те, кто ходят в самую глубь зоны и имеют дело с высокой радиацией.
‒ Какой из этого следует вывод? ‒ подводя итог рассказа, спросил я.
‒ Этот дом нам для ночевки не подходит.
‒ Идем к следующему дому.

То, что было в этом доме, я знал наперед. Шум выдавал наличие в этом доме какой-то аномалии. Любопытство и желание предоставить Лаки больше практики в обнаружении аномалий подтолкнули к более подробному исследованию дома.
‒ Этот дом не радио... как его там?
‒ Пока что счетчик Гейгера молчит, значит можно попробовать зайти внутрь, но будь внимательна.

Ее действия возле входа в дом были аналогичны тем, что она делала около предыдущего. Но когда мы вошли в дом, стоило ей бросить камушек в центр гостиной, как воздух начал сгущаться и крутиться неподалеку от места, куда он упал. Мелкие предметы начали перемещаться в сторону закручивающейся воронки.
‒ Плохо, очень плохо, ‒ я толкнул Лаки в сторону выхода. ‒ Валим! Быстро! Не обсуждается!

Тем временем гул нарастал все больше и больше. Когда мы отошли на безопасное, на мой взгляд, расстояние, я развернулся лицом к дому.
‒ А теперь смотри. Showtime!

Гул стал еще громче, раздался треск дерева ‒ ломались балки и стены дома. В конце концов, дом сдался и просто сложился внутрь. А затем с хлопком его обломки раскидало в разные стороны.
‒ Знакомься, эта аномалия называется “воронка”.
‒ Огооооо. А от дома же теперь совсем ничего не осталось.
‒ Такие дела, ‒ я развел копытами в стороны. ‒ Идем к последнему дому.

К счастью, в этом доме не было ни источников повышенной радиации, ни аномалий. Там мы, наконец, устроились на ночлег. Хоть он и выглядел неказисто, там был подвал, а это немаленький плюс — есть куда спрятаться от выброса. У Лаки было предложение сразу, от греха подальше в погреб, но я отверг его:
‒ А вдруг какая-нибудь аномалия на люке возникнет? Нееет, мне могилы не надо. Устраивайся тут. Подальше от окон, ‒ сказано ‒ сделано. Я упал в угол. ‒ Черт, больно. О, палочка. Как раз залезть в КПК. Всегда бы все складывалось так удачно.

Поняшка устроилась рядом со мной.
‒ Спасли свои шкуры ‒ время подумать о шкурах друзей, ‒ я зашел в сеть.
‒ Это те, о которых ты говорил? Леший и...
‒ Витя, — сквозь зубы пробормотал я. ‒ И если за первого я не беспокоюсь ‒ этот черт сделает всё, чтобы откинуть копыта позже меня, то за мальца сердце у меня болит.

Лаки с любопытством смотрела в КПК.
‒ И как в такой маленькой штуке помещается так много картинок? Она что, магическая? — ее вопрос несколько озадачил меня.
‒ Магическая? Ты, видимо, в совсем глухой деревне живешь.
‒ Филлидельфия это не деревня! ‒ возмутилась пони.
‒ Погоди, ты же говорила, что живешь в Манхэттене.
‒ Ты меня вообще внимательно слушал? Правду мне мама говорила про жеребцов, — закатила она глаза. — Во-первых, правильно звучит Мэйнхэттен, а во-вторых, я туда направлялась в гости.
‒ Ладно-ладно, не кипятись, ‒ я поспешил успокоить Лаки. ‒ Подумаешь, пару ошибок допустил. Я же говорил что у меня с географией нелады.
‒ У тебя и в общении с кобылками наверно нелады, ‒ хихикнула она.
“Возможно, дело в том, что с кобылками я и не общался до сегодняшнего дня” ‒ хотел сказать я, но решил промолчать.
‒ Быть может, быть может. Нет, мои товарищи не оставили весточки. Тебе пора спать. Под утро я тебя разбужу.
‒ Странно, звучит, Эрнесто.
‒ Лучше пусть странно звучит, чем мы странным образом окажемся в лучшем мире. Ложись.
‒ Ладно, ладно — все еще улыбаясь сказала поняшка. ‒ Доброй ночи.
‒ Доброй, доброй.

И я остался наедине с самим собой. Темнота была такой густой, что казалось, что ее можно потрогать. Туман, как живой заползал в щели нашего убежища. Что-то менялось, и я чувствовал это.

Отсутствие вестей меня сильно беспокоило, и я снова включил КПК. По-прежнему он не показывал каких-то новых сообщений. Причин для этого могло быть много: от вполне безобидных до самых страшных. Я старался отогнать от себя мрачные мысли и надеялся, что у них просто сели батареи или они попали туда, где связь была очень паршивой.

Раз уж этой ночью поспать мне не придется, то можно бы рассмотреть дом и поискать в нем что-нибудь полезное. Взяв зубами фонарик, я обошел комнату, в которой мы остались ночевать. “Надо бы при удобном случае купить налобный” ‒ поразмыслил я. Здесь не было ничего, что могло бы меня заинтересовать: какие-то тряпки, старые газеты, книга с выдранными страницами ‒ мусор да и только.

Покинуть комнату оказалось непростой задачей — дверь протяжно заскрипела, когда я начал ее открывать. Пришлось сделать это очень медленно, мне не хотелось потревожить сон поняши. На всякий случай я оглянулся проверить ‒ не проснулась ли она. Лаки спала как ни в чем не бывало. Так же медленно закрыв дверь, я отправился на поиски каких-нибудь вещей. В коридоре было пусто, если не считать истлевшего ковра и сломанной табуретки. Однако, на кухне меня ждал приятный сюрприз. Видимо, мы были не первые, кто выбрал этот домик для ночлега. В полуразрушенной печи лежала куртка, с завернутыми в нее аптечкой и противорадиационным препаратом.

На чердак вела лестница, по которой я бы залез без труда, будь у меня привычные конечности вместо непривычных копыт. Под ногами что-то захрустело, я посветил фонариком вниз и увидел истлевший труп тушкана. “Фу, мерзость” ‒ я скривил лицо. Не скажу, что я боюсь этих тварей, но уж больно они противные. Больше в этом доме ничего не привлекло моего внимания.

Возвращаясь в комнату, где была Лаки, я прихватил куртку с ее содержимым. Так же аккуратно, создавая как можно меньше шума, я вошел в комнату. Пони сжалась в углу и дрожала. “Вот и куртка пригодится” — подумал я и укрыл Лаки курткой. Сам же лег рядом с ней и стал охранять ее сон.

Оказывается, я задремал. А вот то, от чего я проснулся, мне совсем не понравилось. Больше всего это походило на топот маленьких лапок...
‒ Вставай! Быстро, бегом, ‒ стянул я куртку с пони. ‒ Нужно убирать тельца свои подальше отсюда!

Кто-то может сказать, что тушканы не смогут причинить вам существенного вреда. Но этот кто-то, видимо, ни разу не бывал на пути целого стада этих поганых существ. Это воистину прекрасная перспектива. Когда еще можно безвозмездно почувствовать, что твои ноги постепенно становятся все тоньше и ниже, и чем больше зверьков пробегает мимо, тем больше чувств ты ощущаешь.

Об этом я думал уже пихая заспанную лошадку к двери, которая оказалась заперта. В сознание постучалась мысль о том, что мы через нее входили, и закрыть ее, в общем-то, было некому, но увидев сколько еще мыслей кружилось вокруг, оно отказалось от этой затеи.

Вспомнив, что я теперь лошадь как-никак, я развернулся задом к двери и попытался лягнуть ее. И в тот же момент я растянулся на полу, а прямо перед моим носом сидел тушкан, и на его мордочке было что-то похожее на усмешку. Решив, что нечего ему ржать, я приложил ему копытом по наглой морде. Послышался визг, который быстро затих. Откинув безвременно почившего зверька в сторону, я услышал еще один визг.

Поднявшись, я заприметил, вот неожиданность-то, что буквально вся комната была заполнена этими поганцами. Скоро нам представится описанная мною ранее перспектива. Лаки вжалась в стену, на ее лице читался ужас. Как жаль, что у меня нет дробовика, таким образом справиться с ними было бы гораздо проще. Но за неимением последнего придется отбиваться от тварей собственными копытами, да еще и в одиночку, так как из Лаки боец явно никудышный.
‒ Не стой как вкопанная! Выбей эту чертову дверь, ‒ крикнул я перепуганной пони. — Надо отсюда выбираться, пока они нас не загрызли!

Что-то невнятно пропищав, она принялась колотить дверь задними ногами. Мне же пришлось раздавать удары тушканам направо и налево. Сколько бы ударов я не нанес, казалось, количество грызунов не уменьшалось, скорее наоборот.
‒ Ай, б...ть! ‒ вырвалось у меня. Чертовых тушканов было слишком много, и они начали кусать и царапать мои ноги.

К глухому звуку ударов со стороны двери наконец-то добавился треск дерева – значит, дверь поддалась. “Еще чуть-чуть и мы свалим отсюда”, ‒ уговаривал я сам себя и продолжал раскидывать толпы почуявших кровь мутантов. Удар, еще удар, новый приступ боли в ноге, хруст ломающихся костей, отвратительный визг. Наконец, дверь не выдержала и распахнулась от очередного удара.

Мы выбежали из дома, но тут же были сбиты с ног и запутаны в сеть.
‒ Господа, я полагаю, мы получили отличные образцы.

Что? Я не ослышался?
‒ Образцы? Образцы, мать его? ‒ я был готов порвать эту сеть зубами, но ее изготовители не зря едят свой хлеб. ‒ Я тебе покажу образцы! Ты знаешь, кого ты поймал, яйцеголовый?
‒ Да, прекрасный образчик новой мутации, ‒ довольно проговорила фигура в оранжевом комбенизоне. ‒ Рабинович, заметьте, что они действительно разумны, вы были правы. А вот та, коричневая, еще и женского пола.
‒ Тронешь “вон ту, коричневую”, я тебе руки оборву.
‒ Ты заткнешься или мне тебя заткнуть? ‒ сзади подошел кто-то здоровый, если судить по голосу. Но хуже мне уже не будет, так что... ‒ Ты понимаешь, кому ты это говоришь? Я Команданте Гевара, и я ставлю свое честное имя, что ты такой резвый только потому, что я тут в сетях.
‒ Таки позвольте с вами не согласиться-с. Я с уважаемым Эрнесто пару раз работал, и он, к сожалению, таки не лошадь.

Я попытался посмотреть Рабиновичу в его гадкую еврейскую морду.
‒ Да ты зажал мне столько денег, что я бы вас сейчас с потрохами купил, если бы ты был честен!
‒ Начальник! Начальник, этот конь меня достал, ‒ послышался голос сзади. ‒ Иди-ка ты поспи, минут пять.

Это были последние слова, которые я услышал, потому что приклад АК решил поближе познакомиться с моей головой, к моему большому сожалению.

Меня накрыла темнота.