Скромные планы

Кризалис пытается сделать хоть что-то, чтобы прокормить свой народ.

Кризалис

Носочки для Зекоры

Рождественская история про Эплблум и носки, частичный ответ на вконец уже задолбавшие перепевки «Рождественской песни в прозе», которые американские сценаристы просто обожают пихать в свои мультики. На конкурсе ЭИ 2018 вошла в первую пятерку из двадцати, так что вряд ли она такое уж говно.

Эплблум

Столь восхитительный вкус

В этот прекрасный день Пинки оставили за главную в "Сахарном Уголке" и, чтобы скрасить своё одиночество, она позвала на помощь своих верных друзей. К сожалению, почти все отказываются, кроме Твайлайт, которая с радостью принимает предложение. Вот, только она никак не ожидала того, что, помогая своей розовой подруге, она поймёт одну важную вещь: Пинки не такая уж и странная, а даже милая...

Твайлайт Спаркл Пинки Пай

Флаттершай и Селестия играют в шахматы

Когда основная шестерка приезжает в Кантерлот, чтобы увидеть выступление Вандерболтов, Флаттершай отказывается идти из-за боязни толпы. Подслушав разговор, Принцесса Селестия решает провести этот день с пегаской. И они задумали сыграть пару партий в шахматы, чтобы скоротать время…

Флаттершай Принцесса Селестия Принцесса Луна

Кожаная Пони

Страшные приключения ожидают Флаттершай. Выдержит ли её невиная душа испытания или сдастся на милость судьбы и Охотника? Любая ошибка может стоить жёлтой шкурки.

Флаттершай

Спасительница

Дерпи давно планирует отправиться в путешествие, чтобы повидать различные уголки Эквестрии. И вот, этот день настал. Однако, когда серая пегаска пускается в путь, всё идёт не по плану.

Трикси, Великая и Могучая Дерпи Хувз

Маяк-14

Один день из жизни хикки на Богом забытой космической станции.

Дерпи Хувз ОС - пони

Вопросы генеалогии

Принцесса Луна вернулась, понаделав немало шума. Когда месяцы спустя все улеглось, Ночной Двор восстановился, а Луна приступила к своим обязанностям соправительницы, то все, казалось бы, будет спокойно. Или так думала Селестия... Что беспокоит ее младшую сестру, тайно проникающую в Архивы?

Принцесса Селестия Принцесса Луна

Бейся, стальное сердце!

Совершенно случайно одному технику попалась сломанная механическая игрушка маленькой единорожки. Чего он точно не ожидал, так это явных приключений которые последуют за этим. Благодарю товарища Svintoo за помощь в редактуре рассказа.

Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Принцесса Селестия Принцесса Луна Октавия Дискорд Флим Мистер Кейк Человеки Кризалис Шайнинг Армор

Ты будешь любить ее, если выпадет одиннадцать

«Огры и подземелья» Популярная у “ботаников” игра в Эквестрии. Игра, где все, что ты сделаешь, решает бросок кубика (дайста). Все что нужно, это несколько листков бумаги, игральные кубики и воображение, разумеется. Именно в эту игру играют Спайк, Биг Мак и Дискорд. Вот только благодаря магии Дискорда друзья могут оказаться внутри своей выдуманной игры, стать героями, которых они создали, и поучаствовать в ими самими выдуманных приключениях. Но как часто говорят, все это просто игра, и не стоит воспринимать ее всерьез.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Спайк Биг Макинтош Дискорд Шугар Бэлль

S03E05

На виражах души моей

Глава шестая

Но с Тимми мне так и не удалось поговорить наедине в этот день. Моя мать добрый час донимала его расспросами про цветок, который он посадил во дворе как задание по предмету ухода за флорой, я смотрела на него через окно его комнаты, которое как раз выходило в сад. Он то и дело печально вздыхал и украдкой смотрел на второй этаж, прямо на меня, и будто просил взглядом, чтобы я его спасла. Но что я могла поделать… После окончания экзекуции флорой началась экзекуция фауной. Спитфайр пришла в голову «гениальная» идея сводить моих родителей, меня и Тимми в местный городской зоосад, и мы добрых три часа таскались от одного вольера к другому, наблюдая, как вздымаются бока спящих хищников и травоядных. Спитфайр с жаром рассказывала моим родителям про очередного зверя (да уж, она, оказывается, много знает, эрудитка), а нам с Тимми пришлось ходить за ними и только переглядываться в отчаянии. Почти все животные спали после обеденной кормежки, и только в бассейне купалось какое-то неизвестное мне существо. Глаза Тимми расширились, когда мы увидели его, и он шепнул мне на ухо:

— Смотри, Радуга, это тюлень! Мой прадедушка открыл на южном полюсе тюленей! И привез с собой на корабле одного из них в наш зоосад. Этот тюлень — его потомок!

Мы посмотрели, как купается животное, гладкое, темное, с блестящими на солнце боками и головой. Да, интересный зверь, я таких раньше никогда не видела.

— Он питается рыбой, — продолжал жеребенок. — Мама рассказывала, что дедушка взял с собой две бочки свежей селедки, чтобы кормить его. И поместил его в большой аквариум, чтобы у того не пересохла шкура.

— … чтобы кормить его, Джорни взял с собой две бочки сельди, представляете? — услышали мы, как это же самое рассказывает стоящая в паре ярдов от нас Спитфайр, показывая на плещущегося за заграждением тюленя.

Мы с Тимми вздохнули, и он положил мне крыло на плечо, будто ища защиты. Ничего, вечером, перед сном, я обязательно расскажу тебе свой бесспорно наикрутейший план, дружище. Только бы солнце быстрее зашло! Селестия, ну, давай, двигай его, заверши хоть разочек день пораньше!

Мы вернулись домой к ужину. Ларс, не пожелавший идти с нами в зоосад по причине своей вечной писательской и кулинарной занятости, уже приготовил нам поесть. Хоть что-то хорошее за последние часы! За отменную готовку тебе вполне можно простить твою нелюбовь к великой писательнице всех времен. Только вот все равно ты ничего не понимаешь в настоящей крутой литературе!

Ужин прошел на удивление спокойно, родители не обращали на меня особого внимания, болтая со Спитфайр (как у них только языки не болят столько разговаривать?!), и я, сидя рядом с Тимми — первый раз — рисовала в тарелке острым соусом на фаршированных баклажанах всякие узоры. Тимми с интересом наблюдал за мной и попробовал изобразить на своей тарелке то же самое, но у него не получилось, он слишком быстро лил соус. Я подмигнула ему и только было хотела взять у него ложку, чтобы показать, как правильно, как услышала голос Ларса:

— Представляете, пони, в Филлидельфии объявилась банда киднеперов.

Все посмотрели на него удивлённо, в том числе и мы с Тимми. Что это еще за слово такое?

— Кого? — переспросил мой отец.

— Похитителей детей с целью выкупа, — пояснил единорог, переворачивая магией страницу в газете, которую читал. — Они крадут жеребят на выходах из школ, заталкивают в экипажи и увозят в неизвестном направлении. Потом их родителям приходит письмо с требованием уплаты энного количества битс за то, чтобы вернуть их жеребенка в целости и сохранности.

— Какой ужас! — схватилась моя мать за голову. — Куда смотрит полиция? Почему же их не ищут?

— Их ищут, миссис Вислз, — ответил ей Ларс. — Вся полиция города поднята по тревоге, после того, как таким образом были похищены трое жеребят.

— Какой кошмар! — воскликнул мой отец. — Будем надеяться, с ними не совершили ничего плохого.

— Полиция Филлидельфии работает на совесть, — подала голос Спитфайр. — Три года назад у меня украли в гостиничном номере золотые украшения. Полиция за одни сутки нашла преступника. Представляете, он залетел на балкон и вскрыл балконную дверь ломом! Но оставил отпечатки копыт, и по ним он вскоре был найден в ломбарде, где с минуты на минуту был готов за бесценок продать мои украшения. Вовремя успели!

— Помнится, Спит, — отложил в сторону газету ее муж, — я был против, чтобы ты брала это украшение в поездку.

Спитфайр улыбнулась, но как-то фальшиво.

— Давай не будем, Ларс. Все закончилось хорошо, и это главное.

На кухне вновь повисло молчание. Я клала в рот и жевала порцию за порцией фаршированных морковью баклажанов, и думала об услышанном. Надеюсь, моя выдумка не будет считаться преступлением, и за мной не будет гоняться полиция? Мне только не хватало, чтобы меня поперли из вондерболтов. Может быть, это все все-таки… слишком радикально? Но не рассказывать же его родителям теперь! Вряд ли Спитфайр и Ларс согласятся на такое, если им сказать… а не говорить, то это что, будет считаться преступлением? Ничего не понимаю… В любом случае, последнее слово будет за самим Тимми. Он имеет полное право не согласиться на то, что я ему предложу. Быстрее бы что ли все шли в кровати… А-а-ах… Я зевнула. Что-то я сегодня утомилась, вроде и не летала особо много. Наверно, сказывается то, что прошлой ночью я спала всего три часа… в вагоне поезда… на коленях Спитфайр… фу, мерзость какая, даже вспоминать не хочется!

Устала, к счастью, не одна я. Спитфайр, потягиваясь за столом, произнесла, когда мы окончили есть:

— Предлагаю сегодня хорошенько выспаться, гости дорогие. Все мы спали не очень в комфортных условиях прошлой ночью, а кто-то и вообще не спал, — подмигнула она мужу, — так что, мы все нуждаемся в хорошем отдыхе сегодня.

— Я могу не спать по трое суток и чувствовать себя прекрасно, — бесстрастно ответил ей Ларс, собирая магией грязные тарелки со стола и отправляя их в раковину. — Я прочел об одной прекрасной истсайдской технике, впервые примененной еще правительницей Мистмэйн.

Я тотчас же ретировалась из-за стола, оглянувшись на Тимми — он еще допивал сок. Прошедший мимо папа только похлопал меня крылом по спине, благодушно улыбнувшись — к счастью, он, по-видимому, тоже устал, и не собирался больше ничего со мной делать, как и мама, которая просто подмигнула мне и сказала:

— Спокойной ночи, дочка! Нам было очень приятно провести с тобой время сегодня!

Я криво улыбнулась ей в ответ. Жаль, я не могу сказать того же про вас двоих, родители…


— Дэш… Дэ-эш… Ты что, спишь?

Я медленно открыла глаза. Что? Я уснула? Да быть не может, как я могла! Я же давала себе зарок не засыпать, а просто пойти полежать и подождать, а когда весь дом заснет, пойти проведать Тимми в его комнате и рассказать ему про свой план. Голова садовая… ох…

Я потянулась на постели и увидела справа огромные глаза маленького друга. В окно ярко светила полная луна и было довольно светло. Луч света из окон падал на портреты, особенно ярко отблескивал красками портрет Джорни Тандера слева от двери.

— Прости, Тимми, я, кажется, вздремнула… — я широко зевнула, забыв прикрыться крылом, но Тимми это ничуть не смутило. — А ты что не спишь?

— Не спится… Можно лечь с тобой? — пегасик вопросительно посмотрел на меня, поставив копытце на одеяло.

— Конечно, ложись, крутой пони. — Я подвинулась, лежа на одеяле, и Тимми проскользнул под него, оставив снаружи только мордочку и передние копытца.

— А почему ты не ложишься под одеяло? — маленький пони удивленно смотрел, как я ерзаю на постели, создавая себе новое удобное углубление поверх одеяло. — Так же приятнее и теплее.

— Привыкла. — Я посмотрела в потолок. — К тому же, так круче и смелее спать. Вдруг на тебя ночью нападут плохие пони? Если ты лежишь под одеялом, то как ты будешь с ними сражаться?

— А на тебя нападали плохие пони? — пегасик расширил свои и так огромные глаза, глядя на меня в изумлении.

— Хе… — усмехнулась я горько, вспоминая один не очень приятный эпизод в жизни. Может, рассказать ему? Он не похож на ябеду, к тому же уже сам первый поделился со мной своим секретом. Это не повредит моей крутости… не должно повредить, по крайней мере. И я начала издалека: — Тимми, ведь такие крутые пони, как ты, умеют держать секреты?

— Конечно, Радуга! Я никому не расскажу твой секрет! Обещаю тебе! — глаза Тимми светились счастьем. Ему не терпелось услышать, что я ему скажу.

Ладно, будь, что будет… Я уже набрала воздуха в грудь, но… тут, в самый последний момент меня сковал страх — а вдруг все-таки он перестанет считать меня настолько крутой и перестанет быть моим фанатом? Только не это… он не должен уйти из-под моего крыла! С таким трудом заполученный друг в этом доме… Нет, такого не должно произойти! К тому же это сломает все мои планы относительно его на ближайшее две недели.

— Знаешь, Тимми… — Я лихорадочно соображала, что бы такого рассказать взамен, чтобы он поверил, что это и есть мой настоящий секрет. Ага! Кажется, сообразила. — В детстве я была настолько неугомонной, что мне дали прозвище Дэш — стремительная. А так моя фамилия Хотхуф… отцовская.

— Правда? — Даже в полумраке я увидела, как засверкали глаза жеребенка — он принял все за чистую монету. — Радуга Хотхуф — Радуга Горячее Копыто, тоже звучит неплохо. А почему это секрет? Из-за того, что ты не любишь родителей?

— Да, — фальшиво призналась я; на самом деле я никогда не скрывала фамилию, просто никому из знакомых даже в голову никогда не приходило, что у меня может быть другая фамилия, не Дэш.

— А почему ты так не любишь своих родителей? — Тимми подвинулся под одеялом ближе ко мне и положил голову рядом с моей. — Мама сказала, ты семь лет не виделась с ними. Значит, ты с семнадцати лет не живешь дома? Почему ты улетела от них?

Я вздохнула, вспоминая, как рассказывала совсем недавно эту историю Спитфайр. И то, как она поступила со мной после этого чистосердечного признания.

— Они… всегда были невыносимы, — начала я, глядя на портрет Джорни Тандера. — С самого моего детства…

Весь мой рассказ Тимми почти неотрывно смотрел на меня, лежа на моем животе — он вылез из-под одеяла (видимо, его проняла мысль, что под одеялом будет труднее сражаться с напавшими на тебя плохими пони). Я взмахивала копытами и крыльями, что-то изображая, или просто выражая возмущение — но он лежал, почти не двигаясь, глядя на меня спокойно и чуть улыбаясь, видимо, от счастья, что может слушать и смотреть на свою самую заветную пони на всем белом свете. Мне это очень льстило, он явно был самым лучшим и благодарным слушателем, которых мне доводилось видеть. Когда я закончила, то он подполз к моему лицу и прижался к моей щеке своей мягкой щекой, приобняв крыльями и копытцами.

— Не волнуйся, Радуга, я защищу тебя от них, — прошептал он мне на ухо, его горячее дыхание приятно дуло мне в гриву. — Если они так неприятны тебе, хочешь, мы улетим вдвоем на южный полюс? Покатаемся на тюленях и зайдем в ледяные жилища местных пони? А? Отметим мой день рождения там…

Я дернулась, услышав его слова и даже взлетела в воздух, но Тимми лежал на мне, и мне не удалось подняться выше уровня изголовья кровати.

— Что? Откуда ты знаешь? Это же моя идея! — воскликнула я, и тут же зажала себе крылом рот — кабинет Ларса был за соседней стеной, и тот мог услышать мой возглас.

— Правда? — восхитился жеребенок и увлек меня обратно на кровать. — Ты такая потрясная, Дэш! Ты читаешь мысли?

— Нет, дружок, это, кажется, ты у нас читаешь мысли! — Я от переизбытка чувств села на кровать и поставила жеребенка на ноги рядом с собой. — Я придумала это сегодня, когда ты показывал мне свою комнату. У тебя на куртке был шеврон с Джорни Тандером, самым крутым пони-путешественником на свете! Я хотела сказать тебе это сразу же, но все, как помнишь, затянулось. Я прилегла на кровать отдохнуть после ужина и ждала, пока все уснут, чтобы сходить к тебе и рассказать.

— Но ты уснула, и к тебе пришел я. — Жеребенок потянулся вдруг копытцем к моему носу, но на полпути вдруг отдернул его. — Дэш, а можно сделать тебе буп?

— А почему нет? Ты же мой друг, Тимми! — Я вновь приняла его в объятия. Он так любит обниматься по всякому поводу, милашка…

— Просто мама обиделась, когда я один раз сделал ей так копытом, и сказала, что так очень невежливо делать старшим пони…

— Это кто тут старшая? — Я отцепила от себя жеребенка так, чтобы посмотреть в его огромные счастливые глаза. — Я почти твоя ровесница!

— Но… тебе же двадцать четыре…

— Почти десять — и двадцать четыре? Ха! — Я взлетела, подхватив Тимми под передние ноги. — Это почти одинаково, и не верь своим учителям по математике.

— А мы зовем нашу учительницу по математике «трухлявой корягой», — неожиданно сказал пегасик, слабо работая крыльями и зажмурившись от удовольствия и страха — видимо, это было непривычно: быть на высоте и не махать крыльями. Я расхохоталась во все горло — так забавно и неожиданно это прозвучало.

— Шутники, ну, вы и шутники! — громко воскликнула я, забывшись. — А почему? Очень древняя и морщинистая, как коряга, что ли? Ха-ха!

— Дэш, тише! — вдруг изменился в лице Тимми, оглянувшись на дверь. — Кажется, сюда идет папа…

Я тут же метнулась вниз, к кровати, и сразу же накрылась одеялом почти до глаз.

— Тимми, а ты куда? — посмотрела я на него. Он махнул мне копытом и нырнул под мою кровать, благо, там было место для жеребенка, даже для двоих жеребят — кровать была немаленьких размеров.

Через секунду я услышала шаги и увидела, как вокруг двери появляется знакомая светло-коричневая аура. Это и правда был Ларс. Наверно, я отвлекла я его от работы над очередным шедевром.

— Мисс Дэш? — вопросительно посмотрел он на меня из-за приоткрытой двери. — С вами все в порядке? Мне показалось, вы… смеялись?

Я тут же метнула взглядом по сторонам. На прикроватном столике лежала книга, которую я, не читая названия на обложке, тут же схватила копытами.

— Да, мистер Ридберри, — покраснела я, скрываясь за разворотом книги. — Книжка попалась смешная.

— «Орфографический словарь западного диалекта всеэквестрийского языка»? — хмыкнул он, прочитав название, и приподнял магией очки, протирая глаза копытом. — Что же там может быть такого забавного, чтобы вдруг так громко засмеяться?

— Диалект… забавный… — я совсем закрылась за книгой, чтобы Ларс не заметил красноты на моем лице, забыв, что в полумраке это было бы при всем желании невозможно распознать.

— Мы с вами разговариваем на западном диалекте, мисс Дэш. Это основной диалект всеэквестрийского, с общим числом носителей более десяти миллионов пони. На нем разговаривают в Кантерлоте, на западной равнине и в предгорье Алебастровых гор, а также в саваннах на юге, до самой Седельной Аравии.

Я сглотнула. Кокатрис тебя побери, ты что же, пришел сюда знания свои показывать? Ботаник… Не понимаю, чего в тебе нашла Спитфайр? Она же не настолько глупая пони, чтобы ей приглянулся такой головастый… а главное, скучный пони.

— Ну, а разве он не забавный? — выкрутилась я, выглянув из-за книжки. — Мы с вами так странно выговариваем… букву «щ», никогда не замечали?

— Нет, не замечал, мисс Дэш. — Единорог протер очки углом одетой на него жилетки. — Конечно, я больше не вправе отвлекать вас от изучения… кхм, родного диалекта, но попросил бы вас впредь выражать ваши эмоции более тихим способом. Вас это не затруднит? В спальне под вами спят ваши родители, а прямо напротив вас спит Тимми. Не хотелось бы, чтобы они проснулись.

— В-верно, — пробормотала я в ответ. — Не хотелось бы…

Ларс ушел, закрыв за собой дверь, и я, откинув книжку, нагнулась под кровать.

— Он ушел, вылезай.

Тимми вылез весь в пыли и стал отряхиваться. Я посмотрела на закрытую дверь.

— Он не пойдет проведывать, как ты спишь? — спросила я у малыша. Тот отрицательно покачал головой:

— Если и зайдет, то посмотрит издалека. А я подложил под одеяло подушку, он не заметит разницы.

— Как ты живешь с ним? — Я вылезла из-под одеяла и легла сверху, раскинув ноги и крылья в разные стороны — под одеялом с непривычки было нестерпимо жарко. — Он невыносимо скучный! Он что, был такой всегда?

— Да… помню, когда мне было четыре года, он ездил со мной и мамой в путешествие к Алебастровым горам. — Пегасик закончил отряхиваться и, подлетев ко мне, шлепнулся рядом со мной, головой прямо на мое правое крыло. — Потерял какую-то книжку на станции и потом долго бегал по ней, искал. У него было такое смешное лицо, очки перекосились… все пони на станции смеялись над ним.

— Хе, — усмехнулась я, представляя Ларса с перекошенными очками на лице. — Моя мать тоже один раз потеряла в поезде семена каких-то редких растений, которые хотела посадить в саду у дома. Это был просто ураган! Так смешно! Она бегала по всему поезду, а отец за ней. Кричали во все горло, будто случился пожар, переполошили всех пони. Их потом даже полицейский задержал, окружающие подумали, что они хотят взорвать поезд.

Тимми тихо рассмеялся мне в перья.

— Родители всегда такие глупые… — пробормотал он и взглянул на меня глазами, в которых я даже через полумрак лунного света увидела бесконечную преданность и понимание. — А считают глупыми нас.

Умный жеребенок все-таки Тимми. Хороший, славный… даже Скуталу не такая. Она беспокойная, нервная и временами очень тупит, что меня, бывает, ужасно раздражает. Тимми совсем не такой, я чувствовала, что на него можно положиться абсолютно во всем, хоть и знала его меньше суток.

— Ну, что, самый крутой напарник на свете? — потрепала я его по гриве. — Когда отправимся на южный полюс?