На виражах души моей
Глава седьмая
— У вас в городе много знакомых? — спросила я, когда мы на следующее утро летели над улицей в направлении местного супермаркета. Нужно было потихоньку запасаться провиантом на долгое путешествие. Спитфайр, к счастью, заняла моих родителей обсуждением какой-то интересной, на их взгляд, книги, к ним присоединился ее муж, с жаром начав что-то доказывать всем присутствующим, и мы с Тимми незамеченными выскользнули из окна второго этажа на крышу и после рывка оказались в безопасности в соседнем квартале.
Я на всякий случай надела на себя плащ, который скрывал мою кьютимарку (во избежание встречи с некоторыми знакомыми), а Тимми нес с собой рюкзак, в который собирался положить продукты, и я видела, как лучится счастьем его мордашка, когда он посмотрел на меня.
— Не то, чтобы много… Папа ни с кем не общается практически. У него много знакомых в других городах, писатели, ученые всякие. — Он скривил мордашку, было видно, что ему неприятно это говорить. — Но в Миддейле никого. Он здесь, наверно, вообще один единорог. Я других единорогов не видел, только приезжие туристы из Мэйнхеттена, но они редко бывают тут.
Я огляделась. Прохожих было немного в этот утренний час, но я увидела, что они почти все сплошь земнопони, причем жеребцы по телосложению были схожи с Большим Маки и тем жеребцом-таксистом, неудавшемся женихом Спитфайр.
— А мама? У нее тут есть один знакомый, как я поняла. — Я закатила глаза, вспомнив, что именно он был виновником прихода моих родителей в дом Спитфайр. Вот гаденыш! Из всех таксистов этого городка, в котором наверно живет не больше двух тысяч пони, именно он попался им на вокзале!
— Дядя Крис? О, да! Он крутой пони! — улыбнулся Тимми, но тут же с испугом взглянул на меня. — Нет, конечно, ты гораздо круче, Дэш, но он…
— Это он крутой? — нахмурилась я на жеребенка, отчего тот поник еще больше. — Да это он сказал моим родителям, которые ошивались в этом городке, что я живу у Спит… у твоей матери! Благодаря ему я вляпалась в такую историю!
— О… — пролепетал пегасик, перекладывая пустой рюкзак из одного копытца в другое. — Прости, Радуга, я не знал…
Мы молча подлетели к местному торговому центру, где на первом этаже был большой (ну, по сравнению с аналогичными заведениями в Мэйнхеттене или Филлидельфии, он был совсем крохотный) супермаркет. Вокруг было заметно больше пони, чем на улицах до этого, и я вспомнила, что по календарю сегодня воскресенье, выходной и день покупок. Пони, одетые и нет, жеребцы и кобылки, то и дело заходили и выходили оттуда, неся на спинах покупки в больших квадратных бумажных пакетах.
— Рано у вас начинают закупаться, — заметила я, войдя внутрь с Тимми. — Сейчас даже одиннадцати утра нет.
— Это старая традиция земных пони. — Пегасик шел за мной, положив себе на спину рюкзак. — На месте нашего городка сто лет назад стояла ферма, где пони-фермеры выращивали виноград. Но кроме винограда они ничего не выращивали, и все остальное им приходилось закупать в базарный день, в воскресенье, у приезжих торговцев. А торговцы не могли подолгу быть на одном месте, им надо было за один день объехать несколько ферм. Сюда они приезжали ранним утром. С тех пор здесь такая традиция, закупаться ранним утром в воскресенье. Мы с тобой, Дэш, даже поздно пришли, в вокресенье магазины открываются в шесть утра. Пошли сюда. Здесь то, что нам нужно. — Он потянул меня крылом за крыло, уводя между рядами доверху забитых консервами и стеклянными банками с джемами шкафов.
— Странные у вас традиции… — протянула я, оглядывая полки с консервированными овощами. — Но самое странное, что ты это знаешь, Тимми. Ты же… — посмотрела я в его большие глаза, которые вопросительно смотрели на меня, — ну, как тебе сказать… ну, твой папа, книжки… ты говорил, что тебе не нравится чтение.
— Это нам в школе учительница рассказывала. — Пегасик перевел взгляд на полки. — Я люблю слушать и запоминать. Это лучше чтения. Запоминаю я легко. И это интересная информация. Разве тебе не интересна история, Дэш?
Я замялась. Видимо, в представлении малыша, знание истории — это тоже крутость, а я же в его понимании самая крутая пони в Эквестрии. Что же, не разочаровывать же теперь моего друга…
— Интересна, — выкрутилась я. — У великой писательницы А. К. Ирлинг в ее самых лучших на свете романах много… истории.
— Романах… — разочарованно протянул Тимми. — Неужели такая крутая пони как ты, Радуга, любит читать… романы? Книги скучные!
— Только не романы А. К. Ирлинг! — воскликнула я. — Они самые потрясающие, восхитительные, я же тебе говорила! В них столько приключений, погонь, охоты за сокровищами!
— Хм… — Пегасик почесал щеку копытом. — А ты мне расскажешь, что там? Мне все равно больше понравится твой рассказ, а не чтение. Ты так хорошо рассказываешь, Дэш!
— Обязательно расскажу! — Я потрепала его по гриве, и он в удовольствии закрыл глаза. — Только давай сначала закупимся едой. До южного полюса далеко идти, мы проголодаемся, — понизила я голос, хитро склонившись над ним и дотронувшись носом до его копыта. Жеребенок вновь улыбнулся и с задором ткнул копытцем в нос и меня. Ах, ты так! Я вновь бупнула его в нос и, чтобы он не достал меня, в кураже отлетела назад и ощутимо толкнула крупом какого-то пони.
— Осторожнее! — послышался недовольный, но в тоже время знакомый голос.
— Дядя Крис! — вдруг вскричал Тимми, подлетая к нам, во все глаза смотря на того, кого я толкнула. Я обернулась. Святая Селестия! Только тебя нам не хватало!
— О, Радуга Дэш! И ты здесь! Я рад тебе, привет! — Земнопони протянул мне копыто, желая сделать брохуф, но я не подняла переднюю ногу.
— Только я тебе не рада, Крис! — Я смотрела с презрением и злостью на его ничего не понимающее якобы лицо. — Ты — гнусный предатель! Я думала, что ты нормальный пони, но ты…!
— Ничего не понимаю, Радуга Дэш. — Жеребец переступал с ноги на ноги, держа на левой передней корзинку со взятыми с полок товарами. — Ты, наверно, путаешь меня с кем-то. Как я мог тебя предать, ведь мы даже…
— А кто сказал моим родителям, что я приехала сюда и живу в доме Спитфайр? Кто? — Я сделала решительный шаг в его сторону. — Зачем ты это сказал им? Зачем?
— Погоди, Радуга. — Крис уперся в меня корзинкой. — Я думал, вы приехали вместе и разминулись…
— С чего это нам ездить вместе, если мы не живем друг с другом много лет! — Я стиснула злобы от злости и уперлась в корзинку Криса грудью, вынуждая того отступить к полкам.
— Погодите, пони, не ругайтесь! — протиснулся между нами Тимми, упираясь в нас копытцами. — Вы оба такие крутые, я не хочу…
— Это кто здесь крутой? — осведомилась я жестко, хмуря брови на жеребца, который стоял в полном недоумении от происходящего. — Вот этот вот? — уперла я ему в лицо копыто. — Да я ему…!
— Радуга, послушай! — Пегасик взял мою голову в копытца и приблизил к своему лицу, хотя я и попыталась сопротивляться. — Это Крис рассказал мне про тебя и купил мне билеты на твое шоу два месяца назад! Не ругай его, прошу…
— Ч-что? — посмотрела я на него ошеломленно.
— Дядя Крис — мой друг, он наш сосед, живет в доме напротив, ходит к нам в гости иногда… когда папа разрешает. Он играет со мной, он мой самый лучший друг! — Тимми прижался к большому жеребцу головой, совсем как прижимался ко мне, и лепетал быстро, глядя на меня снизу вверх, будто боялся, что я его прерву. — Он твой фанат, Радуга! Он купил нам с ним билеты на шоу вондерболтов, но из-за работы не смог пойти, и пришлось идти моему отцу…
Я подняла глаза на Криса.
— Серьезно? — спросила я.
— Д-да, разумеется… — Жеребец все так же испуганно смотрел на меня.
— Но зачем ты…
— Радуга Дэш! — вдруг воскликнул Тимми и первый раз за все время нашего знакомства нахмурился на меня. — Откуда дяде Крису знать про твои отношения с родителями?
Я раскрыла рот, чтобы возразить, но тут же его захлопнула от осознания правоты малыша. Никто не мог ему этого рассказать, потому что никто не знал… кроме Спитфайр, она могла сказать ему тогда в такси, когда я летела над ними… да нет, это слишком глупо… И да, даже бы он вдруг и узнал все это, то почему он сразу бы предал меня и назло мне сказал бы родителям мое местоположение? С какой стати? Я же не знаю его… почему сразу посчитала его плохим?
Я помолчала еще с пару секунд, обдумывая все это, а потом решила измениться. Я улыбнулась все еще недоумевающему жеребцу и протянула ему копыто.
— Извини… Я не нарочно. Просто я думала…
— Ничего, Радуга Дэш! — Крис вдруг бросил на пол свою корзинку и сжал меня в объятиях. От него вдруг пахнуло нечистым жеребцом, и я скривилась. Что ж мне так не везет-то… то духи, то… другое амбре. — Я рад тебя снова видеть! — Он отпустил меня и тут же затряс в брохуфе мое копыто. — Извини, я правда сделал что-то не так? — посмотрел он в мои глаза внезапно тревожно. — Что такое с твоими родителями?
— Да так… просто. — Я отшатнулась от неожиданности. — Долгая история.
— Радуга, — подал голос Тимми, дернув меня за хвост, — давай отойдем на пару слов? Извини, Крис, мне надо кое-что сказать Радуге, — кивнул он жеребцу. Тот понимающе кивнул в ответ и улыбнулся. Видимо, у них двоих и правда весьма близкие дружеские отношения, несмотря на большую разницу в возрасте. Этот пегасик не такой уж и рохля, каким кому-то может показаться на первый взгляд.
Пегасик отвел меня в соседний ряд и сразу же посмотрел на меня своими бездонными синими глазами.
— Радуга. Давай расскажем дяде Крису про наш план, — не стал он ходить вокруг да около.
Я ужаснулась.
— Что? Нет!
— Послушай меня, Радуга. — Жеребенок был серьезен. — Дядя Крис все поймет правильно. Он знает про мои отношения с отцом… и мамой. Он меня очень уважает и любит! Мы с ним столько крутых штук придумывали всегда! Он меня катает на своем такси, знаешь, как он бегает быстро? Мы ходили с ним в поход, катались на лодке! Он… самый лучший пони в Эквестрии! — Он тут же запнулся и покрылся краской, виновато улыбаясь. — Ну… после тебя, Радуга, конечно же…
Я закатила глаза. Что-то я все равно не доверяла этому земнопони. А что если от такого большого уважения и любви к Тимми он, наоборот, пойдет и расскажет все его родителям, и все наши планы полетят на рог Селестии?
— Может быть, твой дядя Крис и крутой пони, — начала я свою решительную, как мне казалось, отповедь. — Но я бы ему не доверилась. Он… — я запнулась, поняв, что, наверно, малышу еще рано знать, что Крис явно испытывал к его матери отнюдь не обычные дружеские чувства в молодости. Если он еще это, конечно, уже не узнал сам. — В общем, — продолжила я, — без разницы, что я сейчас скажу, но я бы не стала доверять…
У пегасика вдруг заблестели глаза.
— Но почему… — пробормотал он жалостно. — Я думал, все крутые пони поддерживают друг друга…
Я со смешанными чувствами смотрела на то, как он вытирает подступившие слезы. Маленький глупыш, ну, что тебе всегда не хватает? Но глупыш вдруг произнес:
— Без дяди Криса все равно ничего не получится.
— Это еще почему?
— Мама всегда делает генеральную уборку, когда приезжает в отпуск. Нам негде будет спрятать консервы, которые мы купим в поход. Она найдет их везде.
— Почему ты мне раньше не сказал?
— Я хотел, но потом ты сказала плохо о дяде Крисе…
— Зароем консервы ночью во дворе, — предложила я, стоя на своем.
— Это глупо. — Тимми посмотрел на меня даже как-то осуждающе, будто не ожидал такого предложения от самой крутой пони в Эквестрии. — Лучше отдадим дяде Крису, он отдаст нам перед походом. И к тому же, у него есть компас. Он может дать нам его. И спички, и у него есть большая просторная палатка. Мы с ним один раз ходили в поход, правда, совсем близко, до края степи. А папа думал, что меня пригласил на ночь одноклассник. — Он улыбнулся, видимо, вспоминая этот явно забавный момент.
Я даже не знала, что ему ответить. Может, и правда согласиться?
— Извините, что вмешиваюсь, — вдруг зазвучал за спиной голос Криса. — Я тороплюсь домой, скоро по радио будут передавать матч по бакболу между Ванхувером и Филлидельфией, не хотелось бы пропустить. Приятно было с вами встретиться, друзья!
Я повернула на него свою сияющую физиономию.
— Ты любишь бакбол, Крис? — Да быть не может такого!
— Конечно! Я слежу за обоими Конференциями! — расцвел земнопони, держа в копыте свою корзинку. — И я сам умею играть, на позиции земнопони. А Тимми — на позиции пегаса.
— Ага! — кивнул ему, улыбаясь, Тимми. — Только единорога нам всегда не хватало на корзину…
Я переводила взгляд с одного на другого, улыбаясь во весь рот. Бакбол, бакбол, бакбол! Я же тоже его обожаю!
— Слушайте, пони, да вы оба и правда потрясные! — не удержалась я, ткнув обоих в плечи копытами. Потом обратилась к жеребцу. — Извини, что накричала, Крис. Я была сама не своя. Мои родители… это просто нечто.
Крис участливо посмотрел на меня.
— Честно говоря, они тоже показались мне… странными. Всю дорогу от вокзала фотографировались, без умолку болтали. Потом я, правда, зачем-то сказал им, что видел одну крутую пони. Думал, что это их успокоит, по виду никогда бы не сказал, что они любят виражи вондерболтов, скорее уж бои быков в Поньилусии. А они вдруг обрадовались еще больше и сказали, что твои родители. Ну… я и подумал, что им надо к вам, что вы приехали вместе, разминулись, может. И поехал… — Он вдруг забеспокоился. — Извините, друзья, ни минуты больше вам уделить, бегу домой, бакбол через десять минут. Заходите, если что, попьем сидра.— Он подмигнул нам и, сделав брохуф обоим, устремился галопом к кассам.
— Сегодня придем! — крикнул ему вслед Тимми, и я не стала спорить — пусть один крутой пони в этом городке будет посвящен в наши с ним планы. Может, даже из этого и правда выйдет польза, что там малыш говорил про палатку и спички?
Следующие дни прошли в детальной разработке плана. Укрывшись в доме Криса, который и правда жил напротив Спитфайр, мы сначала вдвоем с Тимми, а потом и с присоединившимся к нам после работы Крисом, рисовали в найденной на чердаке дома Тимми картой Эквестрии маршрут. Мы должны были уложиться в десять дней и, оказалось, что ни при каком раскладе мы не доберемся до южного полюса за такой срок. К тому же, Крис, прочитав учебник географии, сразу же предостерег нас от такого опасного путешествия. Пусть южный полюс был открыт больше ста лет назад, путь туда, через ледяные моря, был очень рискованным. Даже я, пони, обожающая приключения и презирающая опасности, поняла, что это было бы слишком даже для меня, что уж говорить о девяти- почти десятилетнем жеребенке. Мы огорчились, но Крис тут же предложил нам альтернативу. За четыре дня мы, сначала на поезде, потом на крыльях и пешком, мы смогли бы пройти через степи и Красный Лес до побережья Южного Моря, а там водились те же самые тюлени, что открыл Джорни Тандер. К тому же, именно оттуда он отплыл на своем корабле ''Стремительный'' в неспокойные ледяные воды к южному полюсу, так что, в любом случае, посетить эти места было бы очень интересно и круто. После жарких дискуссий маршрут был утвержден единогласно, всеми копытами.
Крис сводил нас на чердак своего дома и показал хранившуюся там палатку. Зачем-то хотел показать, как ее раскрывать и сворачивать, хотя я и так умела это, о чем сразу сообщила. Потом он показал нам фотографии своей семьи и рассказал о том, как переехал с отцом в Миддейл, какой дом был у него в деревне, потом поведал печальным голосом о трагической гибели матери, когда ему было четыре года. Тимми пустил слезу, слушая эту историю, а после признался, что уже слышал ее от Криса; признаюсь, мне тоже было не по себе от нее. Но потом, утерев набежавшие слезы, Крис внезапно добавил, что это просто старинная баллада в прозе, которую он помнил с детства из-за ее красоты, а его настоящая мать жива и до сих пор живет в деревне. А Тимми рассмеялся, глядя на мое недоумевающее и даже слегка потрясенное лицо. Я и правда была ошеломлена, как натурально исполнил ее жеребец и, придя в себя через секунду, ткнула обоих смеющихся пони копытами в животы. Издеваются, кокатрис их побери! Но на самом деле, я, конечно, не сердилась, мне тоже было смешно, как я так легко далась на обман.
Потом, за кружкой сидра, мы поговорили о бакболе и поспорили, кто в Западной и Восточной Конференции пройдет в финал. Спорили так же жарко, до крика и потери голоса, а больше всех голосил Тимми, который, в утверждении своей правоты нацепивший сине-белую кепку команды Мэйнхеттена, за которую они с Крисом болели, и летал под самым потолком, распевая их гимн, услышанный им пару раз по радио и крепко запомнившийся. Я, даже сквозь смех, вновь подивилась его памяти и восхищалась познаниями Криса в спорте. В общем, по вечерам мы расставались настоящими друзьями, и даже обидно было уходить ночевать в скучный и нелюбимый нами дом, к нашим родителям…
Через три дня все было готово, припасы приготовлены, рюкзаки собраны в доме Криса, и мы были готовы отправляться в наш тайный поход. Родители наши по-прежнему ничего не подозревали, не обращали на нас особого и так не нужного нам сейчас внимания и целые дни посвящая друг другу, своим книжкам, газетным сплетням и садоводству (никогда бы не подумала, что Спитфайр любит садоводство). Все складывалось как нельзя лучше. Только Ларс днями отсыпался, прерываясь на готовку, а по ночам писал свои романы. Я боялась, что он может заметить наше тайное исчезновение из окна посреди ночи, и долго думала, что с ним делать. И, наконец, придумала. Это было просто гениально!