Вещи, что Тави говорит
Песчаные вещи (Sandy Things)
Восхитительная мелодия талантливо сделанного синти-попа потрескивает в моих ушах. Это придает краю мира прохладную голубую мягкость, когда я иду по пляжу Балтимэра. Сейчас ещё рано. Мертвенно рано. Птицы ещё не проснулись; чаек не видать. Постоянный фон из ревущих волн создаёт успокаивающий ритм, и я нахожусь в раю. В холодных голубых небесах, где даже цвета уступают место чистому холодному дыханию, щекочущему мои уши.
Одно можно сказать наверняка: я всегда могу найти способ отвлечься. Иногда даже настолько чудесный.
Луна – яркий серебряный маяк, даже в расплывчатых лучах раннего утра. Когда я выходила из отеля, я хотела найти что-нибудь, что можно винить за все неприятности, вызванные этим турне, но сейчас я совсем не в том настроении, чтобы беспокоиться об этом. Я смотрю вниз на мягкий песок, всё ещё влажный от накатывающего прилива, и вижу ледяную тень. Лунную тень. Исходящий из такого далёкого места, отделённого небесным сводом, дар Лу́ны нашел способ поцеловать меня в лоб. Я засыпаю, но только внутри.
Мои глаза закрыты, и я продолжаю слышать грохот волн слева от меня, когда я иду на юг, шаркая сквозь дюны, наслаждаясь холодным солёным бризом, что каскадом обрушивается на меня.
А потом, ни с того ни с сего, я останавливаюсь. Я стою против утреннего ветра, мой короткий хвост и грива трепещут цветом зелёной морской пены, вздымаемой убывающим космосом надо мной и вокруг меня.
Я здесь, и я нигде. Я запоздалая мысль, абстрактная случайность, порожденная в плазме медленно умирающей звезды. Я была мертва задолго до своего рождения, и этот сон, постоянно путающий мои дороги, несёт с собою мягкие ткани, соленый воздух и вялую зелёную дымку цветущего полусвета наступающего дня.
Рассвет – это всегда очень волнующий момент. Момент, когда я чувствую себя живой. Это влажный, яркий полдень, который убивает меня, потрошит, как рыбу, и бросает в воду, где страхи и сомнения роятся тесными кругами, в поисках жертвы. Но всё это далеко впереди и далеко позади меня. Я покачиваюсь на гребне тускло-голубого чуда, готового вот-вот скатиться в полыхающее пламя повседневности. Агония и экстаз, изнеможение и харизма. Я хорошо знаю эти мотивы. Они вживлены в мою кровь, как песенные листы, желтеющие всё сильнее с течением времени, но, тем не менее, всё более и более чистые и ценные.
Скоро взойдет солнце. Оно принесёт с собой пылающий огонь, поглощающий лунную тень и все остальные прохладные, успокаивающие остатки этого священного момента. Было время, когда это беспокоило меня, но я начинаю испытывать тягу к жертвоприношению повседневных вещей. Если сон – это просто практика для смерти, то я не стыжусь полениться хотя бы раз в жизни.
Я чувствую его первые лучи, когда оно показывается над горизонтом. Словно изумрудные кинжалы, они впиваются мне в горло, и в ответ истекает мой кроваво-красный вздох.
Я собираюсь сделать то, чего обычно не делаю. По какой-то причине я не боюсь. Солнце пронзает воздух пурпурным сиянием. Короткими, но ощутимыми пузырьками фиолетового комфорта, что рассеиваются, как только я сосредотачиваюсь на них. Очаровательное чувство. Будто бы я действительно сделала самый смелый шедевр... и всё же впереди нас ожидает ещё больше бесценных баллад.
До тех пор, пока воздух пронизан ею… радостью и искусностью, что она приносит в этот мир… это чувство никогда не исчезнет. Каким бы инфернальным не казался гребень грядущего мгновенья.
И я делаю невозможное. Я снимаю свои тёмные очки. Я держу глаза закрытыми, я не идиотка. Но с вздернутым подбородком и глупой улыбкой я поворачиваюсь к бездне всего сущего. Когда солнце расцветает, его сияние покрывает каждый мой контур. Зелёная энергия омывает меня, яркая и жгучая, усиливающаяся и ослабевающая, ищущая свою частоту, возрождающая бесконечный гул этого жеребячьего мира, который посмел вращаться в темноте.
И когда горизонт, наконец, перестает быть голубым, а золотые крики чаек эхом раздаются над головой, я снова надеваю очки, разворачиваюсь и направляюсь в отель.
Думаю, теперь я смогу уснуть. Ни одному сну не удастся сравниться с этим.