Вещи, что Тави говорит
Сияющие вещи (Shining Things)
– Тебя что-то беспокоит, Винил, дорогуша?
Словам Рэрити приходится пробиваться сквозь алое облако какофонии, прежде чем они достигают моих ушей. Окна в её бутике дребезжат от шума снаружи. До начала концерта осталось всего двенадцать часов, и улицы Понивиля уже битком набиты грохочущими повозками, лающими голосами, смеющимся дыханием и болтающими посетителями.
Воздух внутри и за пределами заведения Рэрити окрашен почти двумя десятками различных оттенков. Меня тошнит от этой чрезмерной сложности, и мне трудно удержать свой обед внутри... не говоря уже о том, чтобы стоять прямо на её подиуме.
Также здорово бы помогло, если бы я сомкнула глаза хоть на минутку прошлой ночью.
– Всё в порядке, Винил? – спрашивает Лира. Её янтарный голос ещё более расплывчатый, чем у Рэрити. Она и Бон-Бон сидят на стульях, расположенных в глубине гримёрки, и смотрят на меня снизу вверх. – Может тебе нужно присесть?
– Но это испортит всю проделанную работу Рэрити, – заявляет Бон-Бон.
– Разве ты не видишь, что Винил явно собирается отрубиться прямо здесь и сейчас?
– Ургх! Ну, конечно, если её будут поддерживать таким образом!
– Я просто констатирую факт! Это очень важная ночь, и она, вероятно, напугана до глубины души…
– Ты можешь хоть разок побыть поддержкой, не рационализируя всё и вся?
– Пффф... ауч... и кто это говорит?
– И именно сейчас ты вдруг решила…
– А-а-а-кхм... – голос Рэрити удивительно чистый, и он заглушает царящий вокруг бедлам. На краткий миг всё проясняется, и моё зрение фокусируется, чтобы увидеть, как она хлопает ресницами на двух моих подружек. – Я только что вспомнила. У меня полностью закончились запасы Dr. Pony. И я действительно полагаю, что этот напиток жидкой смелости является именно тем, в чём мисс Скретч сейчас нуждается, хммм?
– Хех... да, – ухмыляется Лира. – Однозначно.
– Что ж, не могли бы вы обе быть столь любезны и сходить в магазин? Уверена, Винил будет вам очень признательна.
Бон-Бон и Лира обмениваются взглядами. Они смотрят на меня снизу вверх.
– Ты... действительно хочешь этого, Ви?
Я смотрю на них сверху вниз, частично одетая в лоскутное платье. Моя сверхдлинная грива собрана во временный пучок. Мне удаётся нервно кивнуть, слегка вздрагивая от шума за оконными стёклами.
– Хорошо. Тогда... э-э… – Бон-Бон нервно улыбается, поднимаясь со стула. – Мы скоро вернёмся!
– Не становись слишком красивенькой, пока нас не будет, слышишь? – Лира помогает Бон-Бон выйти за дверь. – Говорю тебе... её очки просто бомба!
– О, ты это уже в третий раз повторяешь.
Раздаётся короткий взрыв шума: голоса, скрип экипажей и бряцание доспехов стражи.
Затем бутик снова превращается в унылый саркофаг приглушённых вибраций.
Тем не менее я потираю голову, морщась.
– Оставайся на месте, Винил, – Рэрити трусцой пересекает раздевалку. Её голос мягок, словно атлас. Я стараюсь сосредотачиваться на этом. – Знаешь... самое очаровательно-раздражающее в друзьях то, что они не всегда являются лучшими версиями самих себя. Иронично, правда?
Я вздыхаю. Моя голова болит... пульсирует.
Тави...
Если сегодняшний вечер не сработает...
...то я не знаю, что сработает.
Я просто... просто не знаю, что ещё я могу…
Внезапно бутик заливает синий. Насыщенный, глубокий, волнистый синий.
Я поднимаю голову, моргая.
Это голос Свити Белль. Она поёт синюю песню... навязчиво знакомую синюю песню.
Я бросаю взгляд на Рэрити.
Она слегка краснеет, пряча это элегантной улыбкой.
– Я надеюсь, ты простишь меня, – она бежит к подиуму, пока не оказывается прямо рядом со мной со своими инструментами для подгонки.
– Ты диджей, не я. Разумеется, ты понимаешь, что я не рискну испортить ни один из тех удивительно щедрых автографов, которые ты раздобыла.
Я сглатываю и медленно киваю головой. Дрожь пробегает по мне, мягкая и ласкающая. Забавно, что когда-то от этой музыки мне хотелось превратиться в пудинг.
– Я просто подумала, что немного фамильярности пойдёт тебе на пользу, – она наклоняется, материнским жестом обматывая измерительную ленту вокруг меня. – Да. Так лучше. Просто сосредоточься на музыке, дорогуша. Именно её ты и подашь на стол сегодня вечером. Для мисс Мелоди. И я просто знаю, что она будет неизмеримо впечатлена.
Я закрываю глаза, почти плывя в такте мелодии. Я думаю о голосе Свити... о восхитительных вздохах между строчками песни... об абсолютной невинности и доброй воле.
Селестия, чтоб меня...
...сейчас не время для слёз.
– Полагаю, самое время для извинений.
Мои глаза распахиваются.
Рэрити мягко смотрит на меня.
– С моей стороны, разумеется, – она откашливается, поправляя подол моего платья. – Видишь ли... Во время того… препечального фиаско, меня переполнило желание защитить свою сестру, – тихий вздох. – Я никогда не переставала размышлять о высотах, на которые нас может вознести любовь... также как и о глубинах.
Мои уши опадают.
Она это видит. Она откидывается назад и пристально смотрит на меня. Её лицо полно обожания. Ее дыхание полно колокольчиков.
– То уважение, которое ты испытываешь к своей коллеге... то чистое восхищение... от одной подруги к другой… – она сглатывает. – Это вдохновляет, Винил. Хочешь знать, почему Твайлайт и все остальные так поддерживают тебя?
Я с любопытством смотрю на неё.
– Потому что ты чудесным образом научилась превращать то, что калечило тебя, в то, что освобождает. И бо́льшую часть этого ты проделала сама. Если... если бы ты только могла представить, как тяжело пришлось Твайлайт... какие преграды мы все преодолели, чтобы свернуть горы во имя дружбы. И всё же, каким-то образом, с помощью небольшого самоанализа и веры, ты сумела высвободиться из своих оков... и вернуться в свой истинный дом, сильнее, чем когда-либо, – её глаза слегка увлажняются. – Это дар, который заслуживает того, чтобы им поделились со всем миром. И мы искренне хотим, чтобы ты смогла поделиться им с мисс Мелоди... так же, как ты поделилась им с нами...
По моему телу пробегает дрожь. Я могу только смотреть на неё, когда моё зрение затуманивается.
– А теперь... твоя голова болит не слишком сильно?
Я моргаю, возвращая зрение в норму. Я осторожно качаю головой.
– Хорошо. Тогда стой спокойно, – она подбегает ближе, подтягивая платье и внося финальные корректировки. – Как все хорошие подарки, ты заслуживаешь соответствующей упаковки. И, клянусь собственной карьерой, мы позаботимся о том, чтобы твой момент оказался самым сияющим.
Я улыбаюсь, слегка шмыгая носом.
– В конце концов... это вполне уместно… – она подмигивает. – Спустя семь долгих лет настала очередь твоей подруги лишиться дара речи...