Вещи, что Тави говорит
Меткоискательные вещи (Crusading Things)
Когда я выхожу из центральной больницы Понивиля, я на самом деле... приятно удивлена тем, насколько твёрдыми являются мои ноги.
Я могла бы поклясться, что в прошлые мои визиты я ковыляла прочь из этого места, гораздо хуже контролируя свои моторные способности. Я даже отчетливо помню три или четыре раза, когда мне была необходима помощь Октавии, чтобы добраться до дома.
Я не уверена, хорошо это или плохо. Судя по словам доктора Кларка, я не добилась никакого прогресса за последние три года. Может быть, я просто обманываюсь?
Вот почему я ненавижу осмотры. Не я ставлю диагноз. Никогда.
Тем не менее, с ровным дыханием, я шаркаю домой. Мой путь ведёт меня вниз по холмистой тропинке, проходящей через зелёный участок парковой зоны. Проходя мимо нескольких высоких деревьев, я мельком замечаю крыши Понвиля, поднимающиеся над далёким кустарником.
Мягкая улыбка украшает мою морду. Я почти полностью забываю о малиновом утоплении, что пережила ранее. Не о чём беспокоиться, когда живешь в таком чу́дном городке, как этот.
Городок действительно чудный. По крайней мере, до тех пор, пока оглушительные крики не выстреливают алыми ракетами в мои уши. Я чуть не спотыкаюсь о свои копыта, морщась. Я на мгновение задумываюсь, не является ли это неким отложенным последствием теста, атаковавшего мои чувства.
Но нет, теперь я слышу топот копыт... крошечных, стучащих копыт. Они грохочут всё ближе и ближе, взрываясь по обе стороны от меня хором жеребячьих писков.
– Выше! Выше!
– Давай выше!
Это Скуталу и Эппл Блум. Они обе кричат на одном дыхании, и очень панически.
– Свити, поверь мне! – визжит Скуталу. – Ты должна подняться выше! Это не шутка! Прекращай менять направление каждую секунду, подруга!
– Это бесполезно! – глаза Эппл Блум прикованы к небу. – Она не может поймать ветер! – она оборачивается, а затем резко отскакивает, внезапно заметив меня. – Ой! Боже мой! – она сглатывает. – Э-э... Здравствуйте, Мисси... ух-х-х…
– Взрослый единорог! – гавкает Скуталу. – Слава Селестии! – она скачет ко мне галопом, её янтарный голос приобретает розовый оттенок. – Скажите... э-э... Не будете ли вы так любезны, использовать свой взрослый телекинез, чтобы не дать нашей сумасшедшей подруге разбиться в кровавое месиво?
– ... ... ... ?!?! – разинув морду, я поднимаю голову к небу. Я щурюсь и щурюсь, и наконец... наконец я чувствую это. Синий. Линия синего цвета, плывущая, струящаяся, кричащая, кричащая ближе.
– Аааааааааааа! Аааааааааа! – бледная фигура, прикрепленная к ветхой конструкции из деревянных прутьев и обрывков ткани, неистово размахивает копытами в воздухе. Голос Свити Белль танцует по всем оттенкам синего спектра, наполняя воздух океаном панических криков: – Ааааа-ааааа, ребя-а-ата-а-а!
– Просто... перестань... истерить! – кричит Скуталу. – Выровнись вдоль горизонта! Притворись, что у тебя есть крылья!
– Тебе… легко... говорить...! – умудряется ответить Свити Белль между учащёнными вдохами. Её сапфировые всплески прекращаются, когда её планер, – Ииииии! – в середине полёта прокалывается веткой дерева. Если раньше она крутилась, то теперь практически верится, как волчок, на высоте четырех этажей от земли. – Ааа-ААА-ааа-ААА! Я не хочу умирать! Я не хочу умирать!
Я морщусь, неловко танцуя на месте, чувствуя, как в ушах стучит алый пульс.
– Мы просто хотели получить кьютимарки авиаторов! – хнычет Эппл Блум. – О-о-о-о... моя сестра убьет меня-а-а!
– Не беспокойся об этом! Мы все разделим могилу вместе с Свити Белль! – Скуталу запрыгивает на случайную скамейку в парке и складывает копыта в форме рупора. – Не паникуй, Свити Белль! Попробуй приземлиться в воду!
– А?!
– Целься в воду, я сказала!
– Что?! – Свити Белль делает сумасшедшие петли в воздухе. – Ты имеешь в виду водонапорную башню или ещё что-то?..
– Нет… хргх… ты безмозглая мармеладка! – рычит Скуталу. – Что-то, что произведёт всплеск!
– Как насчет этого гигантского чана с зелёным пудингом?!
– Э-э... Свити Белль, это земля!
– Обоже! Обоже! Обоже! – Свити Белль закрывает глаза, когда её планер направляется прямо к земле. – Скажите Рамблу, что я люблю-у-у-у его-о-о-о!
– Серьёзно? – Скуталу морщится. – Рамбла?! Ф-у-у!
Эппл Блум толкает Скуталу, рыдая.
– Эппл Блум...! – Бледное пятно пролетает мимо двух кобылок. Они смотрят вверх, моргая. – Что...
Задержав дыхание, я высоко подпрыгиваю, хватаюсь за низко висящую ветку дерева, а затем неистово протискиваюсь вверх. Краем глаза я вижу, как Свити Белль опускается, и спешу в противоположном направлении. Птицы и белки разбегаются, пока я бросаюсь, взбираюсь и качаюсь вверх по ветвям. Наконец, на высоте примерно трёх этажей, я выбираюсь на опасно покачивающуюся ветку. Я повисаю вниз головой, делаю глубокий вдох и концентрирую заряд магии из своего рога.
Со сверхъестественной удачей я ловлю планер телекинезом. Конструкция застывает на месте, перевёрнутая вверх дном, вместе с дрожащей Свити Белль.
– Хннннннгхххх... – кобылка вздрагивает... вздрагивает... и, наконец, открывает глаза. – ...а? – она оглядывается по сторонам, видя своё затруднительное положение. – Вау! Х-эй! Если это смерть, то запишите меня!
– О дааа! – Скуталу и Эппл Блум радостно подпрыгивают на месте.
Я стискиваю зубы, обильно потея. Мне требуется каждая унция сил в моём теле, чтобы удержать кобылку и её дурацкий планер на месте.
Она видит, кто её спаситель, и оглядывается с застенчивой улыбкой.
– Э-э-э... – синее облако проносится между нами. – Спасибо, Мисси! Если бы не вы… – Скррр! Ремень, удерживающий её на месте, рвётся, и её глаза выпучиваются. – О о, – и она падает с планера, как пушистая наковальня.
– О нет! – Скуталу и Эппл Блум обнимают друг друга.
– ... ... ...!!!! – затаив дыхание, я делаю... что-то глупое. Ветер, скользящий золотом мимо моих ушей, подтверждает это. Я только что бросилась вперёд с ветки дерева. Я проплываю по воздуху, хватаю кобылку всеми четырьмя ногами и разворачиваюсь так, чтобы моё тело встретило твёрдую землю первым.
Она кричит мне в ухо, восхитительные синие волны.
А потом я ударяюсь о землю. Короткая вспышка блистательного алого, слегка смягченная мягким циановым вздохом. Я чувствую безопасное подёргивание её конечностей, прежде чем наступает злое холодное онемение.
И дальше всё – бирюзовый.