Вещи, что Тави говорит
Прыгающие вещи (Hopping Things)
– Давайте же поприветствуем Винил Скретч!!! DJ-P0N3 IN THE HOUSSSSSSSSE!!!
Овации. Удвоенные овации. Учетверённые.
Мои глаза возвращаются к бьющемуся, пульсирующему биту, и он полон искр. Цвета кружатся и мерцают вокруг меня, и я контролирую их... в управляю звуком.
А потом раздается ещё один звук, полный золота, слюны и радости.
Я поднимаю голову от проигрывателя, глядя на танцующую, брыкающуюся толпу шумных, буйных пони. Вся молодежь Балтимэра заполнила зал, чтобы восславить музыку... мою музыку, и я восславляю её вместе с ними.
Когда я начинаю или заканчиваю такой убийственный сеанс, как этот, я знаю... Я знаю... что всё идет праведно.
Я улыбаюсь. Я целую бледное копытце и машу им в воздухе. Раздаются радостные возгласы, и когда моя конечность опускается, бас падает вместе с ней. Взрыв звукового оргазма разверзается подо мной, под всеми нами, подбрасывая нас вверх, и выше, к звёздам, звёздам, звёздам. Мой рог зажигает хитрые многоцветные стробоскопы, возвышающиеся над моей сценой. Световые пиксели танцуют, словно цифровые призраки, прорывающиеся каждым оттенком радуги через голоса, смех и глюки динамиков. И когда волны света и цвета вспениваются наружу, живой прибой из пони посылает их с рёвом назад словно безумную приливную волну. Она поглощает меня, воспламеняется глубоко внутри. Я кручу и скребу пластинку туда-сюда: медовый цвет поёт в ответ, блестящий, сочащийся, распространяющийся.
А затем следующий трек ударяет как кувалда своим застывшим аккордом перед последующим спуском. В каждом золотистом дыхании появляется прореха, когда весь Балтимэр задерживается на кончике кинжала. Зелёный гул мира истекает кровью в течение микросекунды, а затем взлетает обратно к небесам со скоростью крика. Потому что я прогнала его бомбами глубокой басовой крутости, уничтожая каждый хрупкий пульс, оказавшийся достаточно своевольным, чтобы оказаться в радиусе взрыва. Эквестрийское сердце упрямо. Я тоже могу быть упрямой. Только у меня в распоряжении более двух тысяч танцевальных мелодий, и только я, и я одна, возглавляю атаку этой ночью. Все остальные просто скачут позади меня, крича в пламени и осколках снарядов.
Если бы только Тави могла видеть меня сейчас. Но это нормально. Ведь я принесла вторую по счёту самую лучшую вещь.
– Ты их убиваешь, Винил! – кричит мой крылатый жеребец. Он прыгает по сцене, держа микрофон. Пара широко раскрытых глаз направленны на меня. – Ты их убиваешь! – поворот. Поворот. Ухмылка. – Пора проявить милосердие и вдарить по полной!
Я киваю и даю ему сигнал.
По моей команде он поворачивается к толпе и громко кричит:
– Йоу, все! Это Роуди Боу Фо'шо, и у меня для вас объявление! DJ P to the Zero to the N-E-THREE приготовила совершенно новый микс, чтобы поделиться им с вами! Так кто же здесь хочет расплавить свои подковы на танцполе?!?!
Толпа взрывается платиновыми искрами. Я покачаюсь назад на волне красно-коричневого цвета, колышущей мою гриву, и со стуком опускаю на проигрыватель следующую пластинку. Я свистнула в сторону Бо. Моё тело достаточно сильно, чтобы противостоять потоку крови, что залил мои сокрытые очками глаза после этого. Когда взгляд проясняется, вот он стоит, дрейфующий в мерцании, и кричит в микрофон словно баньши:
– Ну, Балтимэр, встречай и слушай в оба совершенно новый крутой трек 'Strings in Fuzz Minorrrr'! – он показывает на меня копытом.
Я указываю в бесконечность. Пластинка вращается в эфире между нами. Совершенно новая пластинка. Космический младенец, освобожденный от цепей. И спустя мгновение потоки волнистого пурпурного бархата накрывают толпу, как гипнотическое цунами. Я знаю это, потому что вижу, как закрываются их глаза в восхитительном опьянении. Пони пьют. Единороги пожирают. Пегасы и все остальные потребляющие овес существа дрейфуют и раскачиваются в тантрическом трансе-круговороте, пока струны арфы определённого музыканта вырастают из ничего. И всё сливается в богатый фиолетовый рефрен, взрывающийся и брызжущий наружу в виде неразборчивой звуковой амброзии.
Уже через пять секунд я знаю, что вокальные сэмплы их покорили. Они не понимают ни единого слова, ибо всё разбито и размыто, но они чувствуют. Они живут этим. И я могу только надеяться... Я могу только мечтать... что они наслаждаются этим так же, как я, хотя бы отчасти.
Это имеет значение для меня, и в то же время не имеет. Я держу их всех на щётке своего копыта. И, как добрый ангел-хранитель, я защищаю их. Лелею их. Я качаю их в экстазе своим рок-ритмом, и к тому времени, когда сюита заканчивается, заканчивается и их дыхание...
Для половины Балтимэра всё, что будет дальше, словно спуск по склону холма.
И, как всегда, можно не благодарить.