Там, где зла нет

Глава 1

Не знаю, что лучше — зло ли, приносящее пользу, или добро, приносящее вред. 

Микеланджело Буонарроти.

Пони тем утром пролетела по небу не крылатая, а самая обыкновенная, верхом на посохе.

Знамение было дурным, что казалось само по себе странным: в Эквестрии уже давно ничего плохого не происходило. Если приходилось случиться стихийному бедствию или иному неподвластному пегасам природному капризу, пони легко с ним справлялись, а любой ущерб сводился к нескольким ссадинам и парочке обвалившихся строений, которые быстро чинили умелые мастеровые. Раз в год, однако, со стороны южного океана приплывали крысиные пираты, вооружённые до кончиков хвостов, но совершенно не умеющие сражаться. Их встречали уже по заготовленному плану, громили всухую и массово разоружали. Потом всё же по доброте душевной, снаряжали им новые корабли, взамен потопленных старых, нагружали трюмы провиантом и отправляли восвояси. Крысы бесились, обещали вернуться и жестоко отомстить, после чего и правда, спустя ровно год, возвращались. В последний раз они настолько обнаглели, что сложили оружие, едва только ступив на берег и предъявили многочисленные пустые мешки, чему неконфликтные пони были скорее рады, чем поражены. Всё чаще начал покидать свой насиженный пост у Тартаровых врат трёхголовый цербер, но вместо разрушения всего на своем пути, грохался на спину перед первым встречным, требуя почесать брюхо. Разве что ближе к осени, повадился на окраине Вечнодикого Леса шастать непонятный весь из себя тип. Его изловили, привели в ближайшую деревушку, накормили, напоили, а он вместо благодарности затеял ругаться, толковать про какой-то “творческий креационизм”, про то, что реальность на самом деле нереальна и всё на свете кем-то выдумано для развлечения неких богоподобных созидателей. Провинциальные пони ничего не поняли и позвали разбираться Принцесс, те прибыли и пообещали баламуту бесплатный билет домой. Тот до самого конца плакал, кричал и упирался, видать конкретно в его выдуманной реальности приверженцев “творческого креационизма” не больно жаловали.

Время от времени немногочисленным оставшимся злодеям являлся в кошмарах сам Дух Хаоса, и нашёптывал: “вот не хотели со мной объединяться, теперь не жалуйтесь”. Никто толком и не жаловался, сами виноваты, что не смогли объединиться против Порядка. Один из таких как раз просыпался на вершине своей башни.

Растрезвонившийся будильник разлетелся от удара сжатой в кулак латной перчатки. Это был третий за неделю, но в кладовой лежало ещё четыре коробки с запасными. В молодые годы злодею не требовалось спать, но времена настали другие, и теперь смертные привычки всё чаще входили в изменившийся образ жизни. С ними приходилось мириться без собственных слуг, рабов или стажёров, закреплённых Злодейской Академией. Проигравшим свиты не полагалось. Иногда он скучал даже по ним, особенно по тем моментам, когда очередной проваливший задание идиот с воплем отправлялся в свой последний полёт с высочайшего крепостного зубца Клыка Скорби – монументальной башни Повелителя. Сейчас уже не поубиваешь направо и налево, не сожжёшь парочку деревень от скуки, не призовёшь на недругов холеру или ливень из жирных лягушек. Эпоха Тирании и Насилия безвозвратно канула в прошлое, оставив о себе лишь несколько сотен страниц тёмной истории, да редкие напоминания, вроде необитаемых руин замка Вракулы или скелета самого глупого и злого дракона на свете: дракона Мирожора, который назло всем хотел пожрать целый материк. Но он не рассчитал свои силы, поэтому только прогрыз один каньон, в котором благополучно и издох. Так там его и оставили, слишком уж дракон к тому моменту поправился.

Повелитель сел у изножья своего грубого ложа и издал нечто похожее на зевок, хотя звучало так, будто он хочет заорать во всё горло и одновременно с эти набрать в лёгкие как можно больше воздуха. Кто бы мог подумать, что возможно спать в полной латной броне, особенно если часть её украшена зловещими, но бесполезными шипами. Они не только рвали постельное бельё, но ещё постоянно цеплялись за всё подряд при ходьбе, Повелитель даже пробовал срезать их болгаркой, а потом и вострым резаком, но каждый раз убеждался, что доспех был выкован на славу.

В тот злополучный момент, когда Свет победил Тьму, Повелитель потерял почти всё: богатство, власть, авторитет и VIP место на стоянке. Всё что у него имелось — это его старая и совершенно опустевшая башня, в которой кроме него остались жить две летучие мыши и один древний, как он сам, филин. Не испытывающий ранее одиночества, Повелитель пристрастился к алкоголю, пьянел он медленно и неохотно, поэтому приходилось то вставать на руки, то смешивать несмешиваемое.

Повелитель встал. Все ещё не проснувшись до конца, он взял с табурета пульт и, направив его в сторону телевизора, щёлкнул по кнопке. Большая часть каналов не работала в целях экономии средств, на трёх оставшихся не было ничего интересного.

Региональные новости, ещё личный канал Принцессы Селестии, где ей круглые сутки пели дифирамбы старые знакомые, до этого точно так же восхвалявшие Абсолютное Зло, и канал с непристойным содержанием, единственный платный, на который было не жалко тратить остатки припрятанных от приставов сокровищ. Повелитель остановился на последнем, прибавил звук, чтобы стоны с той стороны экрана помогли проснуться, и поплёлся в ванную. Он замер перед висевшим над потрескавшейся раковиной зеркалом, оттуда на него с осуждением смотрели два огромных красных буркала.

— На что уставился, урод? — спросил Повелитель своё отражение.

Никто не ответил, но злодей на это и не надеялся, таким нехитрым образом он убеждался, что всё ещё существует и его нездоровый дух не покинул нездоровое тело. Когда средство для полоскания рта через подставленную воронку лилось в чёрную бездонную пустоту под шлемом, Повелитель уже окончательно взбодрился. И вспомнил, какой сегодня день. Суббота.

Опустевшая бутылочка упала в раковину, и осталась забытой. Робкие зачатки хорошего настроения бесследно растворились. Вместо того чтобы быть наедине с собой, как во все остальные дни, Повелитель должен был идти на “РКдБЗ” — Реабилитационные Курсы для Бывших Злодеев. Больше всего ему не нравилось, когда его называли “бывшим злодеем”, правда ещё больше ему не нравилась перспектива провести остаток вечности в виде мраморной статуи, чем постоянно другие лиходеи друг друга пугали. Он старательно внушал самому себе, что посидеть раз в неделю в кругу новых знакомых лучше, чем обратиться в очередную галочку из списков Кантерлотских гидов. Повелитель всячески отгонял от себя мысли о том, что ему снова придётся видеть вокруг себя счастливых и ничем не озабоченных живых существ, о том, как достойные подонки и мерзавцы, медленно, но верно становятся частью этого блаженного, жизнерадостного общества.

Площадка телепорта была готова и гудела от переполняющей её магии, это единственный артефакт, который остался у Повелителя с былых времен, но даже его мощь была теперь искусственно ограничена. Как только он встал в центр круга, расписанные по его окружности руны загорелись белым огнём, затем из них выросли ярко мерцающие столбы света. Они начали раскручиваться, одновременно с этим сближаясь к середине, и когда поток магии слился в единую колонну, покои озарила яркая вспышка, после которой злодей исчез, будто его никогда и не было.

Телепорт выбросил его прямо перед калиткой реабилитационной клиники, чем Повелитель был невольно удовлетворён. Прогулки по местному городу навевали тоску: чистые и ухоженные улочки, ровные домики в пастельных тонах, тихий и размеренный ритм пешеходного и кареточного движения. Никаких устрашающих статуй тирана на каждом шагу, никаких грязных и запуганных жителей, спешащих быстрее укрыться в своих жалких лачугах до наступления темноты, никто даже не болтался на Дереве Висельников. Бывшая городская достопримечательность словно пропиталась добротой и жизнелюбием, расцвела, и вместо почерневших и обглоданных останков на ней покачивались аппетитные наливные яблоки.

Пока Повелитель шёл ко входу, проходящие мимо пони, вместо того чтобы в ужасе шарахаться, просто его обходили, некоторые ещё и здоровались. В вестибюле почти никого не оказалось: Повелитель опять опоздал, павший будильник не справился с возложенной на него задачей. Хотя бояться было нечего, злодей знал, что это приведёт не только к дурацким расспросам, а ещё, возможно, будет затронута его зависимость от алкоголя. Снова начнется лекция о влиянии этанола на мозг и печень, а Повелитель будет покорно сидеть, молчать и ненавидеть. Оставалось лишь надеяться, что сегодняшний сеанс не вёл доктор Лайтбим, его он терпеть не мог больше остальных. Этот пони выводил злодея одним фактом того, что имел наглость делать ему замечания. Поднявшись на второй этаж и дойдя до знакомой застеклённой двери, Повелитель скрестил на руках и ногах пальцы, свистнул через левое плечо, после чего потянул на себя ручку.

— Опаздываем, — спокойно произнес Лайтбим, не отрываясь от блокнота.

Помимо интеллигентного вида серого единорога, в просторной бывшей комнате для совещаний находилось с десяток существ разных форм и размеров. Некоторые едва умещались на стульях, другие сидели или лежали на полу, а из широкого панорамного окна торчала почти идеально треугольная чешуйчатая морда. Повелитель, не здороваясь, взял первый попавшийся стул и сел поближе к выходу.

— Третий раз за месяц, — единорог, наконец, соизволил посмотреть на новоприбывшего поверх очков. — Снова неотложные дела?

Так называемых неотложных дел у бывшего Властелина Тьмы осталось всего два: уничтожение всего спиртосодержащего в поле видимости и досягаемости и разгон нескончаемых групп приключенцев от своей башни. Хотя мир жил по законам победившего Добра, гильдии так называемых героев росли как грибы после дождя. Правда, основной их функцией являлось сравнительно законное изъятие денежных средств у доверчивой молодежи путем различных тренингов и семинаров, а также обещаний прославится на весь белый свет, однако иногда выпускники приносили реальную пользу обществу, обычно сводившуюся к зачистке подвалов от крыс у местных. Но на каждую сотню юных крысобоев приходилось несколько настоящих приключенцев. Настоящими они называли себя сами, ходили строго по четыре головы и лезли в самые жуткие и тёмные места, силясь раскопать не оставшееся на их долю зло. Как раньше бить на смерть не разрешалось, поэтому если подобная группа забредала в высокую тёмную башню, то, как правило, очень скоро в полном составе на поджопниковом ускорении летела к исходной. И когда стихали вдалеке последние взвизги, на широкий пустырь вновь опускалась мертвенная тишина, пока через пять-шесть месяцев на горизонте опять не возникали четыре едва различимых силуэта.

За последний сезон Повелитель не припоминал ничего такого, а перечислять марки выпитой продукции не считал нужным, поэтому он просто сплел из гибких пальцев некий жест. Жест был мудреный и многим незнаком, но учитывая характер его предоставителя, определённо ничего хорошего не обозначал.

Лайтбим лишь вздохнул и покачал своей большой головой, которой он уже полгода бился о непробиваемую стену злобы, зависти и глупости, воздвигнутую вокруг себя старым злодеем. Его товарищи (если можно было их так назвать) уже давно встали на путь исправления, кто из-за увещеваний, а кто от безысходности. Вепрь Мордогрыз сменил разбойничий уклад и вострый топор на честный труд и пекарский противень; змея Нагайка, жравшая долгое время всех и вся, поползла в трубочисты, а некогда злой Алексус, зверь неопределённой наружности, подался в ремесло бумаги и пера: писал он много и нескладно, но, по крайней мере, вреда от него больше не было.

Под нестройный гомон, шипение и рыки в зал через вентиляционную шахту пробрался ещё один опоздавший. Долговязый чейнджлинг с длинными тонкими ногами медленно, но верно кралась в тени, стараясь не быть на виду. Она походила на жуткого чёрного паука, подступающего к добыче, что выдавало в ней представительницу порченного Улья. У неё почти получилось слиться с ближайшими телами, однако Повелитель, не по расчётливому злому умыслу, а скорее на вредительских рефлексах, “случайно” придавил мысом тяжёлого сапога полураскрытое стрекозиное крыло. Последующую реакцию жукоконя надо было видеть, а точнее слышать: многие присутствующие до этого даже не подозревали, что у простых ругательств столько красочных склонений и синонимов. Особо пострадал впечатлительный Лайтбим: выражение его слегка надменной морды менялось на зависть любому лицедею, настолько плавный переход от деланного спокойствия к животному ужасу должен был войти в учебники по актёрскому мастерству. Впрочем, весьма скоро он с такой же размеренностью вернул себе самообладание и поправил сползшие очки.

— Неплохо, Стернита, весьма неплохо. Можешь присоединиться в любое время.

Чейнджлинг мстительно покосилась на виновника своего провала, после чего подсела к одноглазой парящей голове с огромной пастью и глубоко посаженным зеленым глазом.

Сперва всё продолжалось как раньше: пришедшие злодеи рассказывали о своих планах на будущее, благодарили Принцесс за второй шанс и клятвенно обещали больше не бедокурить. Но впервые на памяти Повелителя каждый, кто заканчивал свою речь, подходил (подлетал, подползал) и ставил подпись на листе желтоватого пергамента, лежащего на краю маленького чайного столика. “Неужто отмучился” — обрадовался он, и когда до него дошла эта мысль, помещение уже почти опустело. Чинно пододвинув в сторону всё того же чейнджлинга, он навис над столом, однако никакого пергамента на нём не было.

— А мне?.. — Справедливо по собственному мнению возмутился Повелитель.

— Сырой попоной по спине. — Ответил Лайтбим, а потом с несвойственной своему виду суровостью добавил — Садитесь. Оба.

Повелитель демонстративно остался на своих двоих, вдобавок вызывающе сложил на груди руки. Чейнджлинг просто плюхнулась на круп, на всякий случай, втягивая пострадавшее крыло под надкрылье.

— В общем, так, друзья мои, вы последние в моей группе числитесь морально недобросовестными живыми существами.

“Не очень-то я и живой” – пробурчал Повелитель, за что получил по декоративным рогам, сложенным в рулон журналом посещений.

Единорог подождал, и убедившись, что больше его перебивать не будут, продолжил:

— Поэтому у вас два варианта: или вы берёте низкий старт и катитесь к гиппогрифьей матери на белом катере, либо встаёте на путь исправления. Есть ещё и третий, но вы о нём уже и так наслышаны.

— Башню я не покину, — Твёрдо заявил злодей. — Какой Повелитель да без башни?

— Я связь с Ульем не разорву даже при всём желании, так что тоже остаюсь. — Вяло подала голос чейнджлинг.

— Вот и отлично, вот и договорились, — подозрительно елейно ответил Лайтбим.

Тут же из неоткуда появилась пара браслетов, больше похожих на кандалы без цепей, и застыли в воздухе. Висели они не долго, очевидно целясь перед броском, а затем жадно вцепились злодеям куда попало. Чейнджлингу досталось по шее, Повелитель недоуменно разглядывал запястье правой руки:

— Это ещё что за браслетики дружбы? — взвыл он, безуспешно пытаясь избавиться от нового элемента доспеха.

— А это, ребята, ваш личный таймер, — ехидно ухмыльнулся единорог. — У меня через день впервые за три года намечается отпуск, но выйти мне на него разрешат только после выпуска вашей группы. Так что теперь у вас, упырей, два пути: или сделать хотя бы одно доброе дело, или стать частью Сада Статуй. И совет в дорогу, — Пони расслабленно откинулся на спинку стула. — Если не успеете до завтрашнего полудня, то напоследок примите позы посмешнее, наша Старшая Принцесса любит такое, быть может, красивые места выделит.

Прежде чем злодеи успели, что-либо ответить, единорог взмахнул рогом и их не стало. Потом, правда, спохватился, но было уже слишком поздно.

— Интересно, куда их забросило?..

---

Солнце застыло в центре небосвода подобно занесённому над землёй кулаку. По просёлочной дороге бок о бок брели две контрастирующие на фоне друг друга фигуры – понурый чейнджлинг и громадина в чёрных доспехах. Разговор не ладился, поэтому Повелитель, в отличие от попутчицы, шёл с высоко поднятой головой и орал разносящуюся по полям и лугам древнюю походную песню давно уже расформированных Легионов Тьмы:

“Старый, дряхлый лич Им’морт,

Вечность золото копил.

Ничего себе и слугам,

Не давал и не дарил.

Тут собралась его свита,

Вес богатства обсудить.

Слово за слово, решились:

“Порешить и поделить”.

Но предатели не знали,

Лич, ведь он на то и лич.

Нипочем ему из стали,

Меч, кинжал или кирпич!

Стрелы в торсе застревали,

Яд чрез рёбра протекал.

А под пламенем дракона,

Душ наглядно принимал.

И решили тогда слуги:

“Раз тебя, гад, не убить”.

Разобрать лича на части,

Да по свету растащить.

Череп вон его на юге,

А на западе рука.

На востоке, где верблюды,

Из песка торчит стопа.

В этой песне нет морали,

В ней предписанный конец.

Будь ты хоть Владыкой Мёртвых:

И тебе придет…”

— Заткнись! — Взвыл молчавший все это время жукоконь. — Хватит горланить и так тошно!

— Уходить так с музыкой. — Пожал плечами Повелитель. Он чувствовал себя на удивление бодро, даром, что жить в привычном понимании этого слова оставалось около одного дня.

Стернита же не была подвержена эйфории, она таращила глаза и скалила ряды острых зубов.

— Тебе совсем, что ли, всё равно? Не сделаем, что сказал Лайтбим и нам конец!

Повелитель лишь отмахнулся.

— Да может и врёт он всё.

— А ну и ладно! Сама справлюсь!

Сказав это, Стернита гордо погарцевала вперёд, но почти сразу врезалась в невидимую преграду. Недоумённо поморгав и потерев ушибленный нос, чейнджлинг повторила попытку, на этот раз, оставив в воздухе едва различимый отпечаток. Тыкаясь и попеременно ругаясь, Стернита так и очертила квадратную площадь вокруг Повелителя, то тут, то там оставляя сопливые разводы.

— Что же это, — бормотала она тыкаясь в невидимое стекло, словно обычная муха. — Замуровали, херувимы!

Повелитель, терпеливо наблюдавший всё это время, тоже решил принять участие в эксперименте. Нагнулся, подобрал два камешка, прикинул пару раз и швырнул перед собой. Камешек со звоном отлетел обратно там же. Сделав три шага вперёд, Повелитель бросил следующий, как и ожидалось, граница сдвинулась вместе с ним.

— Понятно, сковали нас друг с другом не простыми цепями так магией, — пришёл он к выводу.

Стернита оторопела.

— И что теперь делать?

Повелитель стал думать, неприятно шкрябая острыми пальцами по тыльной стороне шлема.

— Ну, помню, было на моей памяти дело, сбежали двое каторжников из колдовской тюрьмы и с похожими браслетами. Долго прятались и чем только разломать свои оковы не пытались, но вот однажды вышли они к железной дороге…

— И? — С надеждой спросила чейнджлинг.

— Что “И”? Волшебные путы зачарованы были на совесть, им то что, а поезд товарняком оказался, поэтому так эти двое пузом по щебню и ехали до конечной. Зато, говорят, то, что доехало от греха подальше сразу амнистировали.

Стернита ничего не сказала и только села посреди дороги, понуро уставившись в ближайшую лужу подсохшей грязи.

— Не хочешь в статую? — Насмешливо поинтересовался из-за спины Повелитель.

— Ты как будто хочешь! — Огрызнулась чейнджлинг. — Остаток вечности стоять в одиночестве без движения и смотреть в одну точку, это ж уму непостижимо.

Без особой охоты Повелитель отметил, что последние годы его существования не сильно отличались от грядущей кары, с другой стороны, пить статуям не полагалось, на то они и статуи, что не могло не вгонять в тоску. Поэтому он решился вспомнить молодость, взяв инициативу на себя.

— Ладно, ради спасения себя любимых можно раз в жизни и что-то хорошее сделать.

Стернита с надеждой подняла глаза. Было понятно, что она очень нехотя, но полагается на опыт своего нежеланного спутника.

— Так с чего начнем? — Спросила она.

— А мне почём знать, я, по-твоему, на добряка похож? — Раздражённо проворчал Повелитель и, немного помолчав, добавил: — Но с неба нам решение точно не свалится

С неба, конечно же, решение не свалилось. Оно принеслось самолично, со встречной стороны дороги, оставив за собой оседающие облака пыли. Остановившись напротив попутчиков, “решение” вывалило язык и стало тяжело хрипеть, переводя измученный взгляд то на одного, то на другого. Этим решением оказалась самая обыкновенная земнопони.

— Помогите!.. — Едва отдышавшись, пробормотала она. — Моего младшего брата, фуф, Ведьма из Леса схватила!

Злодеям бы следовало поблагодарить судьбу и схватиться за предоставленную возможность покрепче, но они, к сожалению, попались слишком правильные, матёрые. Ещё не до конца понимая суть складывающейся перспективы, они переглянулись и тут же расхохотались в один голос.

— Ага, нашла дураков, к Ведьме из Леса лезть! — Басистый смех Повелителя походил на пароходный гудок.

— Вот-вот, ведьме с обедом подсобила, а теперь ещё и за добавкой бегает! — Ухахатывалась Стернита лёжа на спине и держась за хитиновый живот.

Земнопони с открытым ртом глядела вслед удаляющимся и хохочущим злодеям, это был её первый опыт общения с оными, и она уже мечтала, чтобы он больше не повторялся.

Пройдя несколько сотен метров, они остановились, чтобы досмеяться до конца. Повелитель, смеявшийся до этого всего два раза и оба на экзамене по злодейскому смеху, кашлял от непривычки. Стернита была к этому делу попривычнее, хотя тоже вытирала беспрестанно льющиеся слёзы. Кое-как успокоившись, товарищи поневоле стали решать, что же им всё-таки делать.

— А может всё же стоило помочь той кобыле, — Предложила чейнджлинг и тут же прикрыла рот, сдерживая рискующий возобновиться гомерический хохот.

Повелитель, на этот раз со всей серьёзностью, ответил:

— Во-первых, — он отогнул палец. — Связываться с Лесной Ведьмой себе дороже, да и не особо это доброе дело – у бабушки прямо изо рта еду тащить. Во-вторых: — Повелитель отогнул второй палец и показал Стерните, дабы та не сбилась со счету. — Её избу днём с огнём не найдёшь, но если и повезёт, то дверь без специального ритуала не откроется, а я его совсем позабыл. Там что-то вроде: “три раза кругом, пять назад кувырком, против ветра пёрнуть и за хвост дёрнуть”… Нет, не помню.

Чейнджлинг не сдавалась.

— Тогда найдём тех, чьи проблемы можно решить. А если таковых нет, то устроить и решить!

— Вот это дело. — Одобрил злодей.

Как оказалось, помощи у них пони искала не от маленького ума, а от большого расстояния до ближайшего населённого пункта. Они так и шли по пустой тропе, змеящейся через бескрайние цветущие просторы, только Стернита иногда взлетала на своих стрекозиных крыльях, чтобы вглядеться вперёд. Но взлетала невысоко, при первой же попытке взять повыше она врезалась в очередную невидимую стену, на этот раз горизонтальную и теперь держалась ближе к земле. Связывающее заклинание, как и полагалось, оказалось гадким и предусмотрительным, наверняка и при подкопе морду бы разбило.

Когда солнце медленно покидало зенит, попутчики дошли до указателя. К грубо обтёсанному деревянному столбу одним здоровым гвоздём кое-как была прибита выполненная в виде стрелки табличка.

— СэдлГринн, — Прочитал Повелитель подтёкшее от жары название, после чего обошёл столб вокруг, вернулся на своё место, и с подозрением в голосе добавив: — Странно.

— Что странно, название что ли? — Стернита тоже стала вглядываться в надпись, пытаясь найти мнимые несостыковки.

— Да нет же, разве не знаешь старую понячью мудрость? “Кто идёт туда, сам не зная куда, попадает в Понивилль”. А мы не то, что не знаем куда идём, не знаем и откуда.

Чейнджлинг хотела было возразить против такого глупого суеверия, но некстати вспомнила, что значительная доля правды в этом высказывании всё же была. Заплутавшие путешественники, заблудшие души и даже лесные пришельцы с плоскими невыразительными лицами и лысыми как у слепышей телами, все они частенько попадали именно в Понивилль, словно других мест в Эквестрии и не существовало. Эта странность дожила и до настоящих времён, поэтому в маленьком городке с аномально магнетическими свойствами постоянно творилась всякая дискордовщина. Злодеям было бы неплохо попасть в это безумное место именно сейчас, проблем и возможностей для доброхотов, пусть и подневольных, там хватало всегда.

— Ладно, СэдлГринн так СэдлГринн, — Решился, наконец, Повелитель и зашагал по направлению к огороженному невысокими стенами посёлку. — Выбирать не приходиться.

Стернита потрусила рядом.

— А если нас не впустят? — Озадачилась она уже на подходе к воротам, у которых крутилось несколько стражников.

— Пусть попробуют. — Заявил Повелитель и погрозил в их сторону своим здоровым кулачищем.

Стражники, не смотря на грозный вид подошедших, начали требовать с них подорожный сбор, объясняя это тем, что путники не пони. Стернита тут же пожалела, что не додумалась перевоплотиться в какую-нибудь пегаску ещё на подходе, а Повелитель сгоряча пообещал служивым, что сейчас сыграет в напёрстки их касками. Вместе с содержимым. Пускай от былых злодеев и остались в основе своей только громкие имена, мздоимцы спорить не решились, всё-таки окраина, пока до столицы вести долетят…

За воротами оказался не посёлок, а целый городок. Местные жители, почти поголовно состоявшие из земных пони, хоть и косились на пришельцев с опаской, но особого внимания не обращали.

— Совсем рассосались, — недовольно проворчал Повелитель, а недоумённый взгляд чейнджлинга проигнорировал.

Хотя городок и выглядел застывшим во времени идеальным местом, искомое потенциальное задание нашлось довольно быстро. Выйдя к небольшому бульвару, путники увидели стоящее вдалеке огромное дерево, под которым толпились с десяток местных. Подойдя ближе, они оценили размер апельсинового исполина: на длинных раскидистых ветвях покачивались сочные плоды размером с шар для мини-боулинга, рядом с которыми яблоки Дерева Висельников казались жалкими лесными орехами. На краю одной из ближайших к земле веток сидел и жалобно мяукал кот. Стоящие внизу пони упрашивали и манили его всякими вкусностями, чтобы тот спустился, но древолаз хоть и громко жаловался на своё незавидное положение, прельщаться на уговоры и подачки не спешил. Среди пони был один пегас, который сидел поодаль и зализывал раны на передних ногах чуть ниже колен.“Ага, кусается” — обрадовался Повелитель. — “Хорошо, не надо будет конкурентов устранять”.

Стернита готовилась уже было пойти на взлёт, но Повелитель её остановил.

— Дай-ка я сначала попробую.

Та лишь ухмыльнулась.

— Что, полезешь?

— Не.

Чейнджлинг и начинающие отвлекаться от кота пони наблюдали, как бугай в чёрной броне размеренно пятится назад. Когда он остановился на максимально возможном расстоянии от ствола, а затем резко бросился вперёд, все только и успели что ахнуть. Нога в латном сапоге по щиколотку вошла в комель, а сверху, словно дерево попыталось дать сдачи, началась бомбардировка апельсинами. Сочные переспелые плоды падали и разбивались, забрызгивая соком разбегающихся в панике горожан. Стернита тоже попробовала временно отступить, но магия оков решительно остановила эту попытку к дезертирству, и будто этого было мало, самый большой и больнючий цитрус приложился аккурат по незащищённому тылу.

Сам же Повелитель, застрявший вне зоны обстрела, рьяно старался освободиться. Попытки прыгать на одной ноге в противоположную от ствола сторону ни к чему не приводили, сапог засел надёжно. Его бы хорошо было снять и вытащить уже руками, да вот только не снимался он ни разу, как у живых существ не снимается их собственная шкура. Совершив очередной прыжок, Повелитель резко подставил вторую ногу к стволу и, что есть силы, оттолкнулся, будто пытаясь прыгнуть стоя на вертикальной поверхности. Дерево с жалобным треском выплюнуло конечность, заставив обидчика с грохотом свалиться на спину. Оставшаяся после удара дыра стала похожа на раскрытый от возмущения рот, из которого того и гляди должны были донестись давно забытые, но легко читаемые в контексте слова. К счастью, деревья уже как пять веков не заводили бесед, да и после такого пинка помалкивать дальше было хорошей идеей…

— В следующий раз башкой попробуй, всё равно она у тебя без дела, — усмехнулась Стернита, при этом морщась и ощупывая пострадавшее от меткого попадания место.

— Я в неё пью. — Не растерялся Повелитель.

Он встал и начал выдирать застрявшие между доспешных пластин щепки и кусочки коры. Сидящий всё на той же ветке кот уже не жалобно мяукал, а орал благим кошачьим матом, даже своим маленьким умишком понимая, что от таких спасателей ничего хорошего не ожидается.

— Ладно, теперь моя очередь, — Стернита разложила свои полупрозрачные крылья, готовясь к взлёту, но напарник вновь не дал ей взлететь. — Ну что ещё?

Повелитель смотрел на неё сверху вниз, всем видом показывая, насколько он крупнее.

— Когда поймаешь кота, — Его щиплющее ноздри дыхание обдало Стерниту, когда он почти что с деликатностью наклонился к ней. — Бросишь мне его, я поймаю, и тогда нам обоим засчитают.

Чейнджлинг неуверенно сглотнула подступивший к горлу ком. Коллективный разум Улья отучил её бояться превосходящих по размеру созданий, но без тысяч особей воинов за спиной это учение резко теряло свою эффективность. И всё же она не испугалась.

— Ага, с чего бы? Ты свою попытку потратил, теперь моя очередь.

Едва различимые за чернотой прорези глаза по-недоброму сузились, но их обладатель не сдвинулся с места.

— Потому что я сейчас лягу на травку, и буду смотреть, как ты в одном футе от кошака бьёшься физиономией об магическую преграду. Можем попробовать, я расстояние прикинул.

Пробовать не хотелось.  Да и распыляться на разборки, когда каждая минута считалась на вес золота, было неразумно.

— Ладно, ты только поймай, — Неохотно согласилась на компромисс Стернита.

Повелитель сразу повеселел.

— Обижаешь! Я вот этими вот руками столько всего наловил в былые деньки, — В подтверждение своих слов он продемонстрировал свои боевые перчатки с заострёнными пальцами.

Чейнджлинг поёжилась, подумав, что котика лучше опустить как можно ниже. Она никогда не имела у себя домашних животных, хотя в Улье они запрещены не были, но голодный выводок молодняка, ещё не научившийся питаться любовью, мигом подъедал всё, что плохо лежало и вкусно пахло. Частной собственности у жукоконей отродясь не было, поэтому самой распространённой присказкой была вдалбливаемая с самого кокона фраза: “не спёрли, а проморгал”. Поэтому в кошачьих породах она не разбиралась, но вслух окрестила шипящее на неё чудо “плоскорылый пучеглаз”. Пучеглаз был не рад как новому имени нарицательному, так и зависшей в воздухе жутко выглядящей гостье. Он грозно шипел и жался к спасительной ветке.

— Кис-кис-кис, иди ко мне, — попыталась ласково пропеть Стернита, протягивая к коту передние ноги, но из-за не самого мелодичного голоса и растягивания “с” получалось страшное шипение.

Всё произошло слишком быстро: Кот, вытаращив и без того огромные глаза, выгнул дугой спину и после непродолжительного боевого клича перешёл в атаку прямо на приблизившуюся слишком близко чейнджлинга. Один поистине кинематографичный прыжок и Стернита уже выла от десятка погрузившихся в незащищённую морду когтей. Пытаясь отодрать от себя окончательно взбесившегося от страха кота и одновременно удержаться на лету, она сыпала такими ядрёными словосочетаниями, что у услышавших это пони уши не в трубочку сворачивались, а втягивались внутрь самих себя.

— Давай, кидай, я ловлю, — Повелитель метался под разразившимся воздушным боем, не забывая запоминать особо затейливые фразы, чтобы потом использовать их в будущих спорах самому.

Между тем кот сообразил, что рот можно использовать не только для устрашения и вдохновлённый идеей немедленно укусил противника за нос. Стернита взвыла пуще прежнего и так мотнула гривой, что шерстяной вредитель не удержавшись, пошёл на сближение с землей. Кошки, как известно, всегда приземляются на все четыре лапы, поэтому для Пучеглаза падение могло закончиться хорошо, но между ним и мягким зелёным ковром образовался Повелитель. Он воздел руки, будто увидев в орущем комке меха снизошедшее древнее божество, но расчёты немного подвели, и кот приземлился на самое неудачное для этого дела место. Повелитель сначала ничего не понял и задрал в непонимании голову. Стернита медленно шла на снижение, выражение её лица было неописуемым, но явно не из-за многочисленных царапин, покрывавших морду, передние ноги и даже грудь. Как только она приземлилась, первое же вырвавшееся от неё слово заканчивало недопетую недавно песню. Повелитель, всё ещё ничего не понимая, посмотрел налево, потом, с уже большей осторожностью, направо. Кота он поймал, но не так как рассчитывал.

“Иногда то, что создаёт имидж, создаёт и проблемы” — именно такое определение должно стоять в справочнике по доспехам напротив картинки с шипастыми наплечниками.

Первый блин часто выходит комом, а все неудачи принято оставлять позади. Правда, злодеи решили не рисковать и свою первую неудачу выбросили в ближайший мусорный бак. Не прошли они и одного квартала, а раны на чейнджлинге уже не сочились чуть светящейся зелёной то ли кровью, то ли ихором и на их месте подсыхали многочисленные рубцы, из-за чего неопытный наблюдатель мог заключить, что Стернита не умеет бриться. Повелитель тоже пострадал – обливая из отобранной у случайного прохожего фляжки с водой плечо, он то и дело сетовал на глупость и малую живучесть низших созданий.

Следующую цель не пришлось искать слишком долго. У припаркованной в неположенном месте необычного вида кареты без упряжи крутился взволнованный жеребёнок, то и дело, заглядывая под днище. За этим делом его и застали злодеи.

— Эй, мелюзга, трудности есть? А если найду? — Повелитель, как обычно, начинал в лоб.

Жеребёнок подпрыгнул от неожиданности и развернулся. По его отчаявшемуся виду было ясно, что дать стрекача ему не даёт только его проблема.

— Спокойно, малой, мы тебя не тронем. — Стернита натянула на себя такую улыбку, от вида которой и взрослый жеребец без стыда мог упустить под себя.

Но жеребенок оказался не из пугливых и сразу перешёл к делу.

— Мячик! — Заявил он, указывая копытом под карету.

Повелитель на это лишь разочарованно вздохнул:

— Мы и в самом деле будем этим заниматься?

— А что такого? — Стернита была не настолько избирательной в добрых делах. —  Будто у нас тут богатый выбор.

— Не засчитают… — Неуверенно проворчал в ответ Повелитель, но больше для приличия.

Самоходные кареты, которые постепенно вытесняли упряжные, имели низкую посадку, поэтому зафутболенный мячик застрял под подвеской.

“Скоро так обленятся, летать на каретах будут”, — про себя дал определение техническому прогрессу Повелитель.

Рассмотрев чудо инженерной мысли со всех сторон, глянув на себя в дверное зеркальце, злодей отступил назад. Стернита увидев это даже на мгновение испугалась, что у попутчика только один способ решения проблем, но обошлось. Повелитель присел на корточки и поддев под раму руки, попытался встать. Очевидно, самоходная карета оказалась тяжелее своих уходящих из моды коллег, колёса только немного оторвались от тротуара.

— Ага, я и один справлюсь, — срывающимся от натуги голосом выдохнул Повелитель.

Спохватившись, чейнджлинг засветила своим кривым облупленным рогом, и карета слегка накренилась вбок. Стернита, даже без должной практики, почти не напрягалась, в то время как напарник пыхтел и изо всех сил старался не упустить свой нечестивый дух. Осознавая своё магическое преимущество, она решила покрасоваться и поднять карету немного выше. Пусть знает, на кого сверху вниз смотреть не стоит. Дальнейшие события наглядно показали, что недооценивать себя не менее опасно, чем переоценивать.

Повелитель разогнулся резко, как пружина и подброшенная магией карета взмыла в воздух метров на пять, вращаясь и мигая сигнальными огнями. Как заведено природными законами, в воздухе она находилась недолго и, следуя им же, с грохотом приземлилась посреди шоссе, вклиниваясь в редкий транспортный поток. Её сразу же протаранила другая, более крупная карета, которая, не сбавляя скорости, потащила пробитое насквозь купе дальше; другая карета, формой похожая на зрелую тыкву,  в попытках избежать столкновения снесла пустующий газетный киоск.

Лимит храбрости жеребёнка иссяк ещё до первого столкновения, и он удирал со всех ног, позабыв про игрушку. Вокруг подобно торнадо разрастался настоящий хаос.

— Ой, да не за что! — Крикнул ему вслед Повелитель, после чего неумело пнул мяч. В жеребёнка он не попал, зато разбил широкую витрину птичьего магазина. Несколько клеток опрокинулись, раскрылись, и освобождённые пернатые брызнули в разные стороны.

Повелитель, как ни в чём не бывало, взглянул на браслет – тот оставался влитым намертво, вроде даже сильнее вгрызся.

— Не засчитали…

— Странно, мячик мы вроде как достали, — Стернита задумчиво потирала подбородок, провожая взглядом катящееся само по себе объятое пламенем колесо.

— Значит надо больше стараться, темнеть начинает!

Стернита кивнула, нужно было торопиться, а отсутствие опыта компенсировать упорством и количеством дел, авось что засчитают.

Безмятежный до того СэдлГринн накрыло давно позабытое отчаяние и ужас. От напрашивающихся в помощники злодеев не было спасения, то и дело тут и там раздавались оглушительные взрывы, задавались огоньки непреднамеренных пожаров. Местные стражники, увидев, с чем им предстоит иметь дело, вперёд остальных спасались в поспешно заколачиваемых домах. Немногочисленные пегасы разлетелись по самым высоким облакам, а здешний алмазный пёс преклонного возраста, до этого дня еле передвигавшийся на ходунках, вспомнил молодость и закопался на завидную для своих лет глубину.

Когда на угасающем небе стали проклёвываться первые звёзды, город уже словно вымер. Лишь постукивали под вечерним ветром хлипкие ставни, да иногда прокатывались непонятно откуда взявшиеся перекати-поля.

Злодеи шли по опустевшей улице и яростно спорили.

— А я говорю, сопутствующий ущерб не влияет на конечный результат, — Настаивал на своем Повелитель, жестикулируя так активно, что спутнице приходилось держаться чуть поодаль.

— Да как же не влияет, если оковы всё ещё на нас! — Стернита не отставала, она наколдовала магией аппликатуру и при помощи неё придавала вес своим словам.

— Потому что паладины её Величества постоянно что-то крушат, ломают и ничего, все как один герои Эквестрии, что б им пусто было!

— На то они и герои, что добро творят!

— А мы что, по-твоему, делаем?

Робко возразив, конёк одной из многочисленных крыш с треском отвалился и грохнулся на телефонный автомат, но знак свыше остался незамеченным. Злодеи так бы и продолжали свой бесконечный спор, если бы не вышли к одному из немногих уцелевших зданий. Оно стояло поодаль от плотно прилегающих друг к другу домов, было совсем маленьким, над козырьком мигала неоновая вывеска “Всё для вас”.

— Зайдём? — Предложил Повелитель.

Стернита хотела было в очередной раз возразить, но решила, что хуже уже не будет, да и после хороших дел аппетит разыгрывался на редкость быстро. Оставалось только надеяться, что у них продают консервированную любовь.

Зазвонил дверной колокольчик, пони-кассир, не поворачиваясь, бросил дежурную фразу и снова уткнулся в левитирующий над плоской подставкой инфокристалл. Так должно быть целый день в него и таращился, игнорируя всё, кроме редких покупателей.

— Пиво будешь? — Не теряя времени, Повелитель уже оглядывался в поисках спиртного отдела.

Стернита растерялась:

— П-пиво?

— Ну да, пиво, что ты так реагируешь?

— Никогда эту гадость не пробовала, а ещё я слышала, алкоголь вреден для здоровья.

Шлем Повелителя полностью ограничивал мимику, но даже через него просвечивалось явственное несогласие.

— Табак и дурман-трава, вот что вредно для здоровья!

— А алкоголь?.. — Уточнила чейнджлинг.

— А алкоголь, это, это, это… — Повелитель, подбирая подходящее определение, устремил мечтательный взор на искомый им с самого начала стенд. — … Это целый мир!

Пока один придирчиво отбирал в корзину каждую бутылку, вторая рыскала среди полок с одинаковыми баночками под разными этикетками. Рыба, мясо, фрукты, силос, в наличии было всё кроме чейнджлингской еды. Ситуация оказалась до прозаичности обидной – Стерните не удавалось найти любовь за деньги.

Колокольчик зазвонил вновь, злодеи его проигнорировали, но синхронно обернулись после щелчка от взводимого курка. Кассир уже стоял с поднятыми вверх передними ногами, поглядывая то на инфокристалл, то на направленный в его сторону пистолет. Среди пони хватало слабых духом и в сложившейся ситуации должны были появиться нечистые на копыто искатели наживы. Один из таких стоял в дверях и водил зажатым в зубах пистолетом, пытаясь что-то промычать. Хотя в великоватой на несколько размеров маске и была прорезь для рта, говорить прямо не представлялось возможным, но у грабителя на этот случай была целая заплечная сумка с заранее написанными на табличках фразами. Одну из таких он держал передними копытами, на ней был призыв поднять руки, лапы, щупальца, а так же прочие конечности и манипуляторы. Злодеи невольно подчинились, ибо богиня Лорен сотворила существ сильными и слабыми, но господин Кольт уровнял их шансы.

— Сходили, блин, за пивком… — Раздосадовался Повелитель.

— М-м-п-ф-ф! — Тут же осадил его грабитель.

Он был явно новичком в этом деле, данное заключение исходило из того, что пистолет он держал непосредственно во рту. Только стрелок с нулевым опытом мог решить, что оружие с отдачей нужно брать, как герои из нашумевшего сериала про постапокалипсис, с другой стороны для земных пони другой возможности и не было. Корни этой проблемы уходили в далёкое прошлое, когда лишённые рога и крыльев копытные пытались конкурировать со своими сородичами наравне, что вытекало в изобретение самых безумных и аляповатых механизмов. Чего стоил один только искусственный рог, который был неспособен сотворить даже простейшее заклинание, зато так сильно вибрировал в процессе, что позже ему нашли другое, более подходящее назначение. Рукоять, переделанная под зубы, относилась к той же по полезности категории, но, как видно, немногочисленные образцы ещё гуляли по стране.

Грабитель пнул к прилавку вторую пустую сумку, и пока кассир возился с выручкой, повернулся к Стерните и что-то коротко ей промычал. Очевидно, подходящей таблички с фразой не нашлось.

— Что? — Переспросила та.

Грабитель забегал глазами и замычал еще громче, одновременно пытаясь что-то изобразить передними ногами.

— Извини, но я тебя не понимаю.

К обычному мычанию прибавились протяжные гортанные звуки, как будто земнопони стали душить. Стернита выходила из себя, игнорируя направленный на неё ствол. Этому способствовал и прозрачный магический щит, предусмотрительно воздвигнутый между ними.

— Да я, одер неподкованный, не понимаю, что ты несёшь!

— М-м-м-м-п-ф-ф-ф!

— Заткнись, яблоко ты лошадиное!

— М-М-М-М!!!

Повелитель подгадал момент и выкрикнул в образовавшуюся короткую паузу:

— Пальни для острастки, сразу всё поймёт!

Разозлённый не меньше чейнджлинга грабитель совет принял, вскинул голову и сомкнул на продольном рычаге зубы.

Бабахнуло так, словно за окном на бренную землю упал пегасий парфенон. С потолка посыпались обломки реек и осколки продолговатых ламп, сам стрелок отлетел в одну сторону, пистолет в другую, а дентин и эмаль в третью. Повелитель первый пришёл в себя, неспешно подошёл к орудию преступления и с осторожностью его подобрал. Это был громадный револьвер с полой, вывернутой на девяносто градусов рукоятью и барабаном, рассчитанным на три патрона двенадцатого калибра.

— Ты бы ещё гаубицу облобызал. — Усмехнулся Повелитель, отряхивая оружие.

Валявшийся поодаль грабитель на это ничего не ответил – с открытым под таким углом ртом и двумя оставшимися зубами о разговорах можно было забыть надолго. Кассир лежал в обмороке, только копыта из-за прилавка едва заметно подёргивались, Стернита прочищала ватными палочками уши.

— А если бы он в меня выстрелил!? — Чейнджлинг кричала, то ли со злости, то ли что бы слышать саму себя. — Защитная магия рассчитана, прежде всего, на другую магию, а не на здоровые пушки!

— Жукокони умеют регенерировать. — Контратаковал злодей.

— Не до такой же степени! — Парировала Стернита.

После этой новой информации Повелитель в ответ смог разве что удариться в философию.

— Дыркой больше, дыркой меньше…

Самая большая и дорого выглядящая бутылка захваченного отдельно коньяка, подхваченная зелёной дымкой, с дребезгом разбилась об один из нашлемных рогов. Злодей даже не пошатнулся, но с сочувствием покосился на растекающуюся под ним лужу.

— Не больно-то и хотелось. — Принимая потерю, заключил он.

Поскольку хорошие поступки должны вознаграждаться, а предотвращение ограбления определённо им числилось (пускай и не засчитывалось, сколько привередливые браслеты не тёрли), злодеи решили реквизировать часть товаров. Точнее, решил Повелитель, Стернита лишь не стала спорить. Перед этим они не забыли связать уже отключившегося грабителя, но в казармы стражи не понесли. Их они случайно сожгли самыми первыми.

Предполагаемый получасовой перерыв вышел из-под контроля, когда кончилась последняя бутылка. Повелитель рвал и метал, шатался по улицам от одной заколоченной двери к другой и протяжным голосом требовал впустить его для защиты от того, что в противном случае произойдет, если его не впустят. Стернита бегала следом, оттаскивала напарника, когда тот начинал особо сильно буянить, всей душой жалея, что дала слабину и согласилась вынести пол стенда.  Так продолжалось до полуночи, пока они не ворвались на какой-то заброшенный склад.  В темноте перевернув несколько стеллажей, наступив на что-то мягкое и липкое и разбив коробку с аквариумом, злодеи дошли до старой комнаты отдыха. В маленькой коморке остался один лишь истрёпанный диванчик, который тут же заняла уставшая Стернита. Повелитель, хотел было выказать свое недовольство по поводу присвоенного места отдыха, но тут зрение обернулось калейдоскопом, и он с грохотом упал лицом в пол.

И приснилось ему, что он в своей ещё новенькой башне, восседает на базальтовом троне, а перед ним Принцесса Селестия в клетке. Вспоминая все старые обиды, Повелитель собирается припомнить их аликорну лично, но на его пути из пустоты вырастает Стернита.

“Не лезь, она тебя сожрет!”, — но злодей отодвигает её в сторону и подходит к прутьям, “тебе что, неясно сказано?”, — после этих слов Селестия раскрывает слишком большую для своей утонченной головы пасть и жадно вцепляется в запястье. Повелитель пытается освободиться, бьет кулаком по носу, как учили в познавательной телевизионной передаче про хищных рыб, пока чейнджлинг используя весь свой богатый словарный запас, расписывает ему его недальновидность. Вокруг разрастается какофония из звуков, цветов и образов, кто-то в приказном порядке требует притащить молот, ругань Стерниты расплывается вместе с окружением, чтобы мгновением позже собраться из разбитой мозаики сновидений в постепенно возвращающуюся реальность.

Повелитель поочередно моргнул своими заплывшими глазами, чейнджлинг увидев, что напарник проснулся, перестала долбить его по шлему найденной где-то табуретной ножкой.

— Пить… — Еще не очухавшись до конца, злодей с трудом проговорил одно единственное слово.

— Тебе уже хватит! — Жукоконь снова замахнулась ножкой. — Живо вставай, нам меньше часа осталось!

Поворчав для порядку, Повелитель приподнялся на локтях и ощутил, как тяжёлая голова клонит его обратно. Стернита быстро сориентировалась и переместила готового рухнуть злодея в сидячее положение. Тот икнул и вопросил:

— А где мы?

— Там куда ты вчера нас завёл, пьянь цельнометаллическая!

Повелитель хотел было справедливо оспорить сие суждение, но вместо возражений из-под шлема брызнула чёрная как гудрон жижа. Жукоконь с отвращением отпрыгнула в сторону, а под вставшим на четвереньки злодеем всё растекалась и растекалась лужа вязкой консистенции. Когда перестало литься, а затем и капать, Повелитель, чуть покачиваясь, встал и, как смог, утёрся.

— Это, кордицепс меня порази, что такое было? — Стернита с ногами забралась на диван, потому что границы лужи стремительно расширялись.

— Не пожадничай с водичкой, не пришлось бы спрашивать. — Справедливо избежал щепетильного ответа злодей. Слабость как ветром сдуло, но в висках ещё пищало.

Снаружи что-то громыхнуло, и вибрация от удара дошла до комнатушки, посыпалась перемешанная со спрессованной пылью высохшая побелка. Повелитель, на всякий случай, вслух уточнил, что это не он, ибо опираясь на личный опыт, знал, что если происходит нечто плохое, то обычно по его вине. Громыхнуло второй раз, да так сильно, что из старого дивана выпрыгнуло несколько ржавый пружин, последняя из которых показалась в опасной близости к чейнджлинскому копыту.

Было решено узнать, что происходит, на добрые дела оставалось совсем немного времени, не хватало ещё, чтобы поверх старых проблем навалились новые. Пока они спешили через заброшенные помещения, толчки, по мере приближения к выходу, перерастали в отчётливо слышимые хлопки, а редкие импульсы сливались в сплошную дрожь.

Солнце ударило по непривыкшим глазам, и злодеи закрылись от него, как застигнутые врасплох кровососы. К вчерашним разрушениям прибавились новые и более масштабные, часть побитых зданий окончательно обрушились. Вновь задавались пожары, но на сей раз куда более серьёзные, плюс ко всему прочему улицы тонули в настоящей бомбардировке из огненных шаров.

Её источником оказался зависший в небе силуэт пони, который заливался маниакальным хохотом и щедро раскидывался боевыми заклинаниями. Однако пони была необычной: несмотря на свою способность к магии, рог у нее отсутствовал, а город она атаковала при помощи длинного посоха с набалдашником в виде бесцветного драгоценного камня.

— Грамотно лупит. — Повелитель одобрительно кивнул. — Тёмное дело пока живёт.

Стернита стукнула его по ляжке, как обычно, безрезультатно.

— Ты чему радуешься, тут сейчас все сгорит, кому помогать будем?

— Верно. Я разве спорю? Надо её как-нибудь посадить… — Сказав это, Повелитель всем своим видом показал, что в этом деле он расчитывает на спутницу.

Та фыркнула в ответ:

— Сбить что ли? На голодный желудок не добью. Да и в ответ прилететь может.

— Мы ведь в магазине были.

— Там не было еды для чейнджлингов. Наверное, пони слишком буквально воспринимают фразу “продажная любовь”.

Сразу три взрыва подряд прошлись совсем рядом, и Стернита в последний момент успела спрятаться от осколков за доспехами. Повелитель принял на себя удар, после чего встряхнулся, выплюнул несколько мелких камешков, и как ни в чем небывало продолжил:

— Так вы на самом деле нормальную еду не жалуете? Я думал, что все эти фразы про питание любовью, это просто ваши грязные жучьи эвфемизмы.

В ответ на это Стернита лишь смерила злодея полным превосходства взглядом, именно так по её мнению следовало смотреть на непробиваемых идиотов. Ещё несколько взрывов произошли совсем рядом, на этот раз с разных сторон, чейнджлинг использовала свои оставшиеся силы на сотворение нового магического щита.

— Надо что-то делать! — Прокричала она, принимая на зеленоватую полупрозрачную сферу шрапнель из камней и мусора.

— Надо. — Согласился Повелитель и без лишних обсуждений зашагал к эпицентру распространяющегося разрушения.

Стерните не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним. На их пути то и дело появлялись всполохи от ударов очередного заклинания или пробегали перепуганные горожане, до сих пор не успевшие найти укрытие. Повелитель остановился на приемлемом для него самого расстоянии и сложил ладони рупором.

— Э-э-э-э-й ты, а ну завязывай!

Бомбистка никак не реагировала, то ли не слышала из-за своего же смеха, то ли просто игнорировала. Повелитель расценил это как второй вариант. Пробурчав что-то про молодёжь и их уважение к старости, он подобрал кусок брусчатки поувесистее, прикинул пару раз в руке, а затем, не целясь, метнул. Обломок пролетел в опасной близости от пони, и скрылся за языками пламени одной из крыш. Смех и обстрел прекратились. Летунья начала озираться в поисках наглеца, посмевшего бросить ей вызов, и быстро его нашла – Повелитель стоял во весь свой нескромный рост и подавал знаки на посадку. Подобная наглость была вознаграждена прицельным огненным шаром. Стернита отпрыгнула в сторону, на мгновение даже подумывая использовать магический щит и на попутчике, но потом передумала. Сил не оставалось, ещё и разделять их на самоубийц, больно надо.

Когда клубы дыма рассеялись, Повелитель стоял на прежнем месте, слегка закопчённый, но невредимый.

— Это всё? — Прокричал он, не меняя расслабленной позы.

Ещё несколько огненных шаров один за другим врезались в черного истукана – тот же результат. Стернита даже подумала, что летающая пони знает всего одно боевое заклинание, что характеризовало её как молодую, неопытную, а скорее всего, ещё и самонадеянную волшебницу. Повелитель же, подбоченившись, уже стал нетерпеливо притоптывать. Заклинательница, видя, что всё без толку, пошла на постепенное снижение. Делала она это тоже необычно, словно сбегала по незримой винтовой лестнице. Остановившись в нескольких метрах над землёй, она недовольно посмотрела на злодеев. Пони была ярко пурпурного окраса, спину покрывал широкий плащ с высоким даже по злодейским стандартам  воротом, застёжка была выполнена в виде кроваво-красного рубина.

— Чем я могу быть вам полезна? — Неожиданно мягким, почти бархатным голосом поинтересовалась пони.

— Ага, спасибо что спрашиваешь. — Тут же влезла Стернита. — Особенно после того,  как раскидалась своими фаерболами.

Заклинательница внимательно посмотрела на чейнджлинга.

— Так я и не в вас целилась.

Повелитель сделал шаг впереди и стукнул себя кулаком в грудь, показывая, что собирается говорить.

— Верно, целью был я. Кстати, хороший выстрел, не будь я самим собой, то мы бы с тобой не разговаривали.

— Вы швырнули в меня камнем, чтобы испытать мои магические способности? — Пони приподняла одну бровь, хотя не выглядела удивлённой. — Впрочем, благодарю за комплимент. А теперь, если позволите…

— Не позволим! — Гаркнула Стернита.

— Не позволим. — Более сдержанно повторил Повелитель. — Не позволим разрушить этот город.

На этот раз заклинательница не смогла скрыть изумления.

— Что значит, не позволите? Да вы же сами его вчера с копыт на холку перевернули!

— Это не считается. — Возразил Повелитель. — Мы делали это во имя добра.

После этого он осёкся и замолк. Обронить такую фразу для настоящего злодея было непростительно. Лишь бы не услышали здешние горожане, разговоров будет…

В ответ на это пони захихикала.

— А вы что, значит, герои, да?

— Ты это кого сейчас героями обозначила? — Стернита выскочила вперед и обнажила тонкие острые клыки, а затем с характерным шипением добавила. — С-с-сучка!

Пони вспыхнула от хвоста до кончиков ушей, долго жевала онемевший язык, после чего не нашла ничего умнее как истерично взвизгнуть:

— Сама ты сучка!

— А ты…

— А ну брейк! — Повелитель скользнул, не отрывая ступней, и остановился между двумя сверлящими друг друга горящими глазами кобылами. — Слушай, мисс или миссис, я не знаю и мне не интересно. Мы тут с чейнджлингом по делу и очень важному. Короче, не вдаваясь в подробности, мы сейчас какую-нибудь бабку через переход пару раз перетащим и уйдём, а ты пока отдохни, кофейку попей. Вон и кафешка ещё не успела загореться.

Лицо пони приобрело обычное надменно-спокойное выражение. Она медленно подняла посох и развернула его набалдашником  от себя. Здоровый огненный шар пробил витрину указанного кафе и через мгновение разорвался внутри, пламя вырвалось изо всех щелей и здание выгорело за считанные секунды.

— Я полагаю, — заклинательница быстро восстановила самообладание, её голос вернул былое чувство такта и размеренности. — Вы новые комнатные собачки Принцессы Селестии? — Заметив, что её слова укололи куда нужно, она победоносно улыбнулась. — Неужели она позаимствовала идею из той киношки, как же она называется, хм, “Все виды синиц”? Нет, “Кружок злобных тупиц”? “Битва за Аустерлиц”?

Первым, внезапно даже для самого себя, не выдержал Повелитель.

— Ну, всё, видят выдуманные и настоящие Боги, я был вежлив, как мог! — Прорычав это, злодей полез за пазуху и к всеобщему удивлению, словно из пустоты достал некогда принадлежавший незадачливому грабителю пистолет. — Давай, спускайся, сейчас по-другому говорить будем.

Вся магическая сила заклинательницы была заключена в её посохе, догадаться было нетрудно, поскольку как только она его выпустила от неожиданности, в тот же миг полетела вниз следом. Распластавшись на изломанной брусчатке, она с трудом вытащила из расщелины нос и подняла голову, только чтобы встретиться с направленным в её сторону стволом. Её зрачки расширились, радужки сошлись на мушке.

— Э… это земнопоньский самопал, он скорее сам взорвется, чем выстрелит. — Неуверенно проблеяла пони.

“Ха, и где твой гонор теперь”, — мстительно оскалилась Стернита.

Повелитель взвёл курок:

— Проверим?

— Н-не надо! — Испуганно вскрикнула пони. — Я… я уйду, точнее, улечу, клянусь! Делайте с этой забытой всеми дырой что хотите, она того не стоит!

Стернита не знала, что на это сказать и посмотрела на напарника. Тот не двигался и явно над чем-то крепко думал, пистолет из-за своей дурацкой конструкции был будто развёрнут боком. С ним Повелитель выглядел как полосатый гангстер из криминальных хроник прошлого века.

— Ну что, пойдём? Пусть себе летит. — Стернита даже не задумалась, что проявляет чуждое для самой себя сострадание.

Повелитель молчал, пистолет в его руке начал едва заметно подрагивать. Секунды размышлений казались вечностью, поблизости сгорело очередное здание и с треском сложилось внутрь самого себя. На улицах стали появляться первые пони. Чумазые, перепачканные грязью и копотью они робко выглядывали на улицу, не веря, что всё закончилось.

Повелитель заговорил, голос поражал несвойственной его обладателю взволнованностью:

— Я тут подумал, — Каждое слово мучительно покидало прорезь. — Если мы её сейчас закончим, нам засчитают это как спасение города?

Пони с ужасом смотрела на направленное в её сторону оружие, по щекам покатились слезы. Она бы с радостью разрыдалась, но была слишком напугана. Стернита оказалась поражена не меньше.

— Ты с ума сошел? За такое нас не в статуи, а прямиком в Тартар упекут.

— На кону целый город. — Сухо отозвался Повелитель. — Даже если еще никто не успел погибнуть это лишь счастливое совпадение, а доверять постоянству удачи дело последнее. Кроме того, герои часто так поступают, просто никто подобное не афиширует — Он немного помолчал и, посмотрев на чейнджлинга, добавил. — Тут два патрона, если что. Нам хватит.

Стернита почувствовала, что её тошнит. Она искренне считала себя злодеем, но то, что ей предлагали, было за гранью. А может, у них всего лишь были разные категории? Чейнджлинг попробовала вглядеться в черноту за прорезью, но не увидела ничего, кроме непроглядного мрака.

— Должен же быть другой способ…

— Какой? — Рявкнул Повелитель и начавшие постепенно выбираться на разрушенную улицу горожане юркнули обратно в свои временные убежища. — Доставать жеребят из колодцев и кидать попрошайкам милостыню? Это не работает, мы уже убедились в этом множество раз. Им. — Злодей поднял руку с браслетом. — Им нужен настоящий поступок, реальное доброе дело, а не ерунда, которой мы тут занимались. Им нужна жертва.

— Да. Ты прав.

Повелитель на миг опустил пистолет, когда Стернита заслонила собой пони. Но лишь на миг.

— Ты думаешь, я не выстрелю?

— Нет, как раз наоборот. — Ответила чейнджлинг, чувствуя, как сердце вот-вот вырвется из груди и убьет её раньше раскалённой дроби. — Ты настоящий злодей.

Повелитель едва уловимо вздрогнул, и эта дрожь перешла в пистолет, который затрясся слегка заметнее.

— Ты же сама ныла, как не хочешь быть статуей.

— Да, ныла, но, это перебор. Даже у зла должны быть стандарты. — Попыталась спорить чейнджлинг.

Аргумент не прошёл, Повелитель только закрепил хватку второй рукой.

— У тебя щит на ладан дышит, его из птичьей клоаки пробить можно.

Стернита криво ухмыльнулась:

— Знаю. Давай, спасай город, у тебя два выстрела. Главное не промахнись.

Она опустила веки и попыталась вспомнить своих немногочисленных собратьев, с которыми у неё складывались близкие отношения. Таких не оказалось. У неё не было собственного дома, имущества, даже мать была со всеми общая. Внезапно она осознала, что ничего приятного на ум не идет, но так, вероятно, и должно быть у злодеев. Приготовившись к объятиям вечности, чейнджлинг была застигнута врасплох взрывом прерывистого хохота. Она удивленно открыла сначала один глаз, потом второй. Источником неумелого смеха был Повелитель. Он смеялся и бесстыдно тыкал в неё пальцем.

— А-ха-ха-ха, ну ты даешь, “я такая цаца, стреляй в меня, чудовище”. А-ха-ха!

— Чего ты ржёшь, придурок? — Всё ещё не отходя от шока, выкрикнула Стернита.

— Шею пощупай, жучара!

Чейнджлинг с дрожью прикоснулась к указанной части тела, где был один из кандалов. Он пропал, а она и не почувствовала.

— Сработало? — Не веря в своё счастье, Стернита ощупывала не только свою шею, но и другие предположительные места, куда вредные кандалы могли сползти. — Сработало!

— Поздравляю. — Повелитель саркастично похлопал в ладоши, пистолет уже куда-то делся.

— Подожди, но твой браслет ещё на тебе! — Осеклась чейнджлинг.

— Ага, я, конечно, не эксперт в добрых поступках, но очевидно моя угроза вынести ваши мозги к ним не относится.

Стернита не понимала, почему так происходит:

— Но ты ведь город хотел спасти!

Повелитель снова засмеялся, у него получалось всё лучше и лучше:

— Ничего я не хотел, кроме как избавиться от этой проклятой штуковины. Она, видать, к эмоциям особо чувствительна. — Он похлопал гладкую поверхность артефакта. — А вот ты, кажется, и правда показала себя, не гневайтесь выдуманные и настоящие Боги, с хорошей стороны.

— Но ты бы не выстрелил! — Неуверенно возразила Стернита.

— Не зарекайся.

Стернита кое-что вспомнила и повернулась к пони и грубо подняла её своей магией.

— Ты! Проваливай из города и помни, кто тебя с небес на землю спустил!

Та поспешно закивала, боясь пикнуть. Чейнджлинг подобрала торчащий и рытвины посох и отдала его Повелителю, тот понял всё без слов и разломал магическое орудие на несколько частей, а камень, при помощи нехитрого фокуса, куда-то запрятал.

— Тебе он больше не понадобиться. — Сухо добавила Стернита.

Пони закивала и испуганно попятилась, потом развернулась и сбивчиво затрусила, изредка оглядываясь. Чейнджлинг отряхнула передние копыта, приставила края к приоткрытому рту и как засвистела. Бывшая заклинательница сразу перешла на галоп и решительно скрылась из виду.

— Помогло? — Стернита с сожалением посмотрела на напарника. Проклятый браслет был на месте.

— Не засчитали, — Усмехнулся Повелитель, и устало сел на землю.

— Ты чего расселся? — Чейнджлинг  попыталась толкнуть могучее плечо, но толку не было. — Пойдем, время ещё есть! Может, развалы там разберём или ещё чего! — Уверенность покидала еёе с каждым словом, бессилие выводило из себя.

Повелитель отмахнулся и, облокотившись на отведёенные за спину руки, взглянул на затянутое дымной пеленой голубое небо.

— Надоело бегать, да и не умею я по-хорошему, от чистого сердца. — Он отковырял кусок брусчатки и запустил в одно из немногочисленных уцелевших после огненного шторма стёекол. — Чего встала, иди.

И правда, магические оковы пропали, и чейнджлинг была свободна. Можно было вернуться и получить долгожданный аттестат, оставив неприятного попутчика посреди разбитой дороги. Настоящие злодеи так и поступают. Именно поэтому она молча села рядом.

— Если ожидаешь от меня полную искренности и благоговения речь, то не дождешься. — Не поворачиваясь, бросил Повелитель. Если он и боялся, то мастерски это скрывал.

— Завались. Остаток вечности ты проведёешь в качестве объекта для жеребячьих экскурсий, так что мог бы и поблагодарить за последнюю компанию.

Солнце медленно двигалось к своему зениту. Стернита поинтересовалась, есть ли у злодея последнее желание; конечные минуты, как ни крути. Повелитель потянулся и, немного подумав, произнес:

— Пивка бы.

Чейнджлинг только вздохнула. Этот болван неисправим.

— Серьёезно?

— Ты можешь предложить что-то ещёе?

Стернита промолчала, осознавая неуместность своего вопроса. Желаемое нашлось в том же магазине, благо лететь было недалеко. Кассира не было на месте, связанный грабитель спал с жутко открытым ртом, вокруг которого уже успела набежать лужица красных засохших слюней, напоминая жертву маньяка из проходного ужастика. Повелитель подарок принял, но в свойственной ему манере.

— А открывалка?

— Я больше никуда не полечу. — Твёердо заявила Стернита, лимит хороших поступков с её стороны и так был превышен на годы вперед.

— Да и не надо. — Сказав это, злодей резким выпадом поддел горлышко в одну из дырок на роге чейнджлинга.

Стернита от неожиданности ойкнула и схватилась за застрявшую в отверстии пробку.

— Ну и скот же ты!

— Я себе верен до конца. — Не без толики гордости ответил Повелитель, и залпом залил содержимое бутылки в пустоту за шлемом.

— И как эта дрянь на вкус?

— Гадость, как и всёе в этой проклятой стране.

Чейнджлинг фыркнула, на языке вертелся последний вопрос.

— Тебе не страшно?

Повелитель развернулся к ней в пол оборота. Жаль, у него не было лица, чтобы полностью выразить эмоции.

— Я видел такое, во что живущие ныне смертные не поверят. Жадные мелкие боги, разрывающие целые миры на части, пытаясь урвать себе толику власти. Сонмы звёезд, осыпающиеся с небес по одному только желанию неосязаемых демиургов. Всёе это сгинуло в прошлом, пора и мне исчезнуть вслед за ними.

Стернита иронично приподняла левую бровь.

— Это из какого-то фильма?

Злодей разочарованно всплеснул руками.

— Да, Дискорд тебя подери, спасибо, что испортила красивый момент!

Браслет на его запястье краснел, будто нагревался изнутри. Стернита, осознавая свою беспомощность, рассеянно похлопала передней ногой по рогатому шлему. Повелитель встряхнулся, словно отгонял слепней, и она отпрянула назад.

— Тоже мне, понячьи нежности — Раздраженно пробурчал злодей и через секунду исчез, будто его и не было.

---

— А ну, древоволки позорные, подходите по одному! Сейчас последний Повелитель Клыка Скорби вам таких звездюлей пропишет, что ваши потомки до седьмого колена переломы донашивать будут!

Как и ожидалось, заклинание телепортации сработало ровно во столько же, во сколько было наложено вчера, отмерив ровно один день. Пока зрение возвращало былую чёеткость, Повелитель боксировал с воздухом, вслепую желая сломать напоследок предполагаемым нападающим что-то жизненно важное или хотя бы сложно срастающееся. Постепенно на расфокусированном бельме просочились контуры, заплясали цвета, а немного позже и вовсе приняли вид комнаты совещаний, из которой и начался его путь. Точнее их – Стернита почему-то тоже была здесь, яростно растирала глаза и поминала светлую магию крепкими словами.

Лайтбим сидел на своем месте, лицо его было озарено справедливым удовлетворением.

— Поздравляю, вы справились! — Единорог приветственно развел передние ноги. — Не совсем как ожидалось, но лучше так, чем никак.

— Чего? — Повелитель хотел было нащупать браслет, но тот пропал так же незаметно, как и его брат-близнец. — Что вообще происходит?

— Ну как же, — Лайтбим взглянул на Стерниту, которая только сейчас поняла, где находится. — Вот ты чейнджлинг, но смогла найти в своем сердце немного желанной тобой любви, пускай и иной, в привычном понимании этого слова.

 — Я ведь не превращусь в разноцветную тлю? — Испуганно вскрикнула она и с облегчением вздохнула, получив отрицательный ответ.

Единорог между тем продолжил, обращаясь уже к Повелителю:

— А ты, хоть и образец бессердечного злодея, но смог заставить себя не отбирать шанс на спасение у товарища. А до этого даже не отказывался делиться. Это, конечно, не хороший поступок, но, по крайней мере, и не плохой! Для подобного тебе, это настоящий гуманистический прорыв.

Переваривая полученную информацию, злодеи переглянулись.

— То есть никаких превращений в статуи не бывает? — Осторожно уточнила Стернита.

— Уже многие столетия без этого обходимся. — Успокоил Лайтбим, он сказал это немного пристыженно. — Вам ничего не угрожало и не угрожает. Но расскажи я это сразу, вы бы пошли на такое? Вот-вот. Однако, я предлагаю каждому из вас написать письмо самой Принцессе Селестии и рассказать о выученном сегодня уроке. — Он левитировал пару листочков и два гусиных пера в общей чернильнице. — Раньше водилась такая практика. Если не знаете с чего начать, напишите про командную работу.

— Мы тебе лучше наглядно продемонстрируем. — Зловеще пообещал Повелитель. — Понимаешь, через колено тут сами себя ломали!..

Когда злодеи разорвали листки на мелкие кусочки, а самого единорога обступили с обеих сторон и вылили ему на голову чернила, чернильницу при этом, накрутив на кончик рога, он запоздало понял, что сейчас его, скорее всего, будут бить. Возможно даже ногами.

Этот солнечный день ничем не отличался от многих других: трудолюбивые пони работали не покладая сил, на улице резвились увлеченные своими играми жеребята, сновали туда-сюда меж улочек гружёеные товарами самоходные кареты. И только стремительно летящий по небу пони нарушал эту идиллию. Он громко кричал, что было не мудрено – летун не обладал крыльями и, судя по траектории полета, был запущен из огромной рогатки. Только откуда она могла взяться? Без темного колдовства точно не обошлось. Очевидцы поднимали головы, прикрывая копытами от солнечных лучей свои большие глаза, провожая летящего единорога до видимой взгляду лесной оконечности, а самые суеверные перешёептывались между собой о случившейся беде.

Так знамение о бескрылом пони-летуне и сбылось. Буквально.

Глава 2

— А если я взмахну палочкой, и ничего не произойдёт? — поинтересовался Гарри.

— Тогда отбрось палочку в сторону и дай ему кулаком в нос, — посоветовал Рон.

Джоан Роулинг. “Гарри Поттер и Философский Камень”.

Победа сил Добра над силами Зла навсегда изменила мир, и хотя для всякого рода темных личностей это было настоящей катастрофой, наступившие закон и порядок распространялись даже на них. И в том числе принимали их сторону, если то было по справедливости.

В очередной непримечательный день, справедливость повернулась к добру задом и что самое обидное – справедливо.

Как не силился переживший жесткое приземление Лайтбим упечь злодеев куда подальше, да понадежнее, Верховный Эквестрийский Суд постановил, что магические кандалы были использованы без получения на то разрешения вышестоящего начальства, за что единорогу был выписан немалый штраф (и отменен долгожданный отпуск), а другую сторону конфликта обязали искупить самоуправство путем исправительных работ. Смягчающие обстоятельства и результаты тестов сильно этому поспособствовали. Повелитель сначала хотел было обжаловать приговор на месте и в своей неповторимой манере, но встретившись взглядом с отчаявшимся истцом, сразу передумал и даже встал в полный рост и громогласно восхитился самым гуманным и справедливым судом в мире. Все это время сидевшая с ним на одной скамье Стернита старалательно делала вид, что с соседом незнакома, периодически прикрывая уставшие от света глаза копытом, особенно, когда тот раскрывал рот вместо предоставленного им адвоката. Впрочем, когда началось отбывание срока в ближайшем городе, радость за чужую неудачу у Повелителя улетучилась моментально.

— Меня, Властелина Тьмы, в маляры! — Возмущался он, закрашивая при помощи валика настенный рисунок кошки, которая подозрительно походила на киску.

Получалось у него откровенно плохо: не размазанная как следует краска, оставляла после себя уродливые бугристые подтеки, похожие на замороженные сопли, но критиковать худую работу никто не осмеливался. В первый день на Повелителя накричал приземистый грифон, помощник надзирателя, за заляпанный краской мундир, а злодей на это ни сказал не единого дурного слова.

Помощника забрали на медицинской карете после обеденного перерыва, каким-то загадочным образом к его кисточке на хвосте добавилась вторая – под ним. Если что в этой эпохе у злодеев и оставалось, так это их накопленные за плечами дела и среди наполненного тусклыми карликами небосвода, полярной звездой сиял Повелитель. Слава у него и без того была самая дурная, и недавнее происшествие её лишь укрепило. С тех пор Повелителя избегали не только осужденные, но даже стражи, одна лишь Стерниты кружила рядом, слишком уж ей было интересно, что ему за это будет.

В данный момент чейнджлинг зависала в воздухе на своих стрекозиных крыльях с ведром краски в передних ногах, единственная польза от этого была в том, что высокому Повелителю не приходилось каждый раз нагибаться и обмакивать валик, а краску он транжирил за пятерых.

— Бывшего Властелина Тьмы, — насмешливо поправила его Стернита и предусмотрительно отлетела подальше.

Повелитель поглядел на нее исподлобья, но промолчал, то ли ничего не придумал, то ли решил не марать валик. Но в чем можно было быть уверенным – так это он не оставит.

Не успело утро перейти в день, как один из надзирателей объявил о срочном собрании. Как и следовало ожидать, осужденные это восприняли благосклонно, поскольку ратовали за любую деятельность, кроме работы.

Их собрали во дворе одного из промышленных зданий, где они отдыхали между сменами. На улице, помимо персонала охраны и главного надзирателя, была еще какая-то неизвестная пони кремового окраса с кьютимаркой в виде глобуса. Стернита пихнула Повелителя и беззастенчиво указала ему на нее. Тот лишь безразлично ответил: “космонавт, наверное”.

Старший надзиратель выступил перед строем, прочистил горло и поправил сползшую на нос фуражку.

— Итак, господа алкоголики, тунеядцы и подонки. — Начал земнопони, делая ударение на каждое классифицирующее слово.

“Надо же, три из трех”, подумал Повелитель, и в душе его зародилась мимолетная гордость.

Тем времени земнопони продолжал:

— Милостью наших Принцесс, у каждого, даже такого сброда как вы, есть шанс на исправление. И сегодня вам выпал именно он! — Он отошел в сторону и вежливо пригласил кремовую пони на свое месте.

Та неуверенно ступила вперед и взволнованно протерла тряпочкой свои большие очки. Закончив, она водрузила их обратно.

— Здравствуйте, меня зовут Грей Тич, и я работаю учительницей начальных классов в местной школе. — Она неуверенно замолчала и перевела взгляд на надзирателя, будто спрашивая разрешения говорить дальше. Тот кивнул и она продолжила. — Сегодня должен начаться всеобщий Урок Дружбы по теме современных злодеев и их места в обществе. Мне нужен один, а лучше два добровольца для проведения занятия.

По рядам прошелся нестройный гомон, кто-то сипло выкрикнул: ” А сколько нам за это скостят?”

— Если миссис Грей Тич устроит результат, то я смогу освободить одного из счастливчиков досрочно. — Ответил старший надзиратель.

Повелитель не славился тем, что схватывал все на лету, но фраза о долгожданной свободе словно задели какой-то триггер: схватив чейнджлинга в охапку, он выпрыгнул из строя и моментально оказался перед парочкой пони. Не теряя момент, он повернулся к строю, после чего затряс свою ношу, словно переполненную копилку.

— Эй, а ну превратись во что-нибудь острое и опасное.

— Чего?! — Стернита упустила момент смены дислокации и теперь испуганно семенила ногами.

— Превращайся, а то шею сверну!

Чейнджлинг вспыхнула, сузилась, удлинилась, и через пару секунд в руках у Повелителя было длинное, покрытое многочисленными отверстиями копье. Он тут же направил его в сторону готовых сорваться следом осужденных.

— Кто тронется с места или скажет слово, того пырну этой дрянью и она отложит внутрь вас личинки!

Про черных чейнджлингов знали мало и держались от них подальше даже другие злодеи. Одной из присказок было: ”Говорят, не повезет, если жукоконь дорогу перейдет”, и большинство склонялось верить ей на слух. Именно поэтому никто не рискнул ослушаться, а один особо впечатлительный варан упал без чувств.

Повелитель удовлетворенно хмыкнул, забросил на плечо копье и повернулся к ошарашенным пони.

— Я – доброволец! — Объявил он. Копьё вспыхнуло зеленным огнем и когда пламя рассеялось, Стернита уже удобно устроилась между шипов. Чтобы ее присутствие не осталось незамеченным, она пнула один из рогов. — Ну, то есть мы…

Пони лишь беспомощно переглянулись, Грей Тич что-то испуганно зашептала надзирателю на ухо, но тот лишь с сочувствием фыркнул. “Не отстанут”, всем своим видом давал понять он. А еще старший надзиратель недавно узнал от хирургов, как глубоко в организм может проникнуть посторонний предмет и, памятуя о незавидной судьбе помощника, желал по-тихому отделаться от Повелителя, пока не начались утраты более крупного хозинвентаря.

Учительница еще раз с опаской взглянула на парочку и неуверенно протянула переднюю ногу.

— Очень приятно. — Неуверенно пробормотала она.

Повелитель с сомнением покосился на аккуратно отполированное копыто, Стернита выдала сдержанное “здрасте”.

— Ладно, вы двое с миссис Грей до канцелярии, остальным в колонну по двое! — Скомандовал старший надзиратель. — И поднимите кто-нибудь этого чешуйчатого симулянта.

Страдальчески вздыхающие осужденные исчезли за спинами, а Грей Тич, оставив злодеев снаружи, зашла в офисное здание и очень быстро вернулась с маленькой папкой в седельной сумке.

— Можем идти, тут недалеко. — Объявила она. Злодеи ответили немым безразличием. — Извините, если тороплю события, но могу я узнать ваши имена?

— Конечно, можете. — Повелитель без предисловий вынул из седельной сумки папку, вытащил свое личное дело и за неимением у земной пони рук, рога или хотя бы крыльев, свернул его в рулон и запихнул ей в рот. — Если еще место осталось, я вам и чейнджлинга представлю.

Не разговаривали они до самой уличной кафешки. По дороге на работу Грей Тич обожала заскакивать  в неё за чашечкой ароматного кофе с молоком, которое бодрило её даже в самые тяжкие будни. Она решила, что возможно именно здесь, в тихой и спокойной обстановке, можно будет поговорить о делах. Себе она взяла зеленый чай без сахара, так как утро уже миновало; Стерните приглянулось ванильное мороженное – как только его принесли, чейнджлинг, игнорируя ложку, запустила свой змеиный язык в креманку. Повелитель на меню даже не взглянул, а только взял невостребованный столовый прибор и стал ловко перебирать им между пальцами.

— Ладно, что от нас требуется? — Наконец, после неловкого молчания разбавляемого довольным чавканьем, спросил Повелитель.

Учительница отодвинула нетронутый, исходящий густым паром чай и попыталась искренне улыбнуться, по крайней мере, насколько это было возможно, глядя на несколько центнеров неприветливого металла напротив. Она решила начать издалека, как обычно поступала с оставленными после уроков хулиганами.

— Я слышала о том, как доктор Лайтбим превысил свои полномочия, он не должен был этого делать. — Пони с сочувствием покачала головой. — Бедные, разве так можно.

— Мы бедные. — Охотно согласился Повелитель. — На наших бедах клейма ставить негде.

— Вот именно. — Согласилась пони. — Это от вас и требуется. Расскажите ученикам о нелегкой и бесперспективной жизни злодея, поделитесь негативным опытом своего прошлого. Дайте понять, в какое замечательное время мы живем.

— Мне опытом делиться нельзя, — возразил Повелитель, после чего пояснил. — Некоторым старым знаниям лучше оставаться в прошлом.

— Ну, не обязательно пересказ былых злодеяний. — Не унималась учительница. — Может, есть какие-нибудь интересные и поучительные истории?

Вторая фраза была адресована скорее чейнджлингу, в расчете на её сговорчивость. Стернита подняла перепачканную морду и даже захотела что-то сказать, но Повелитель влез и тут.

— Интересные истории у жукоконей? Для жеребят? — Злодей ткнул в ее сторону ложкой. — Да у них пересказ одного приема пищи ни один ценз не пропустит, какие уж там истории. Это только сейчас она за безопасную халяву взялась.

Стернита нападок приняла и осмыслила. Взяв почти пустую креманку, она взвесила её на копыте, а затем без разговоров разбила об шлем на уровне глаз. Осколки с треском забарабанили по броне, растаявшее мороженное залило горжет и множество отдельных капель, словно крохотные гоночные кареты, оставляя за собой сладкий белый след, устремились вниз по нагруднику. Повелитель не растерялся – ложкой, которой он до этого бросил обвинение, зарядил по лбу обидчице, выбив из зеленых глаз сноп ярких искр.

— Немедленно прекратите! — Грей Тич ударила по столу передними ногами, чуть не перевернув его, поскольку сил из-за собственной не конфликтности рассчитывать не умела. — Если не остановитесь, отнесу ваши документы обратно и выберу кого-то другого.

Рог Стерниты потух и зависший над Повелителем стул опустился на прежнее место, злодей в свою очередь с явной неохотой выпустил из рук тонкую шею.

— Теперь миритесь. — Более уверенно потребовала пони.

Чейнджлинг, пробубнив что-то себе под нос, протянула переднюю ногу к визави. Тот посмотрел на неё, словно видел данную часть тела впервые.

— Что? Что она делает?

Грей Тич вздохнула, как обычно украдкой делала на занятиях и терпеливо объяснила:

— У пони и околопони это является жестом примирения, просто стукни в ответ.

— А, понятно.

Учительница всегда хорошо доносила свои мысли, профессия обязывала, поэтому она очень удивилась, когда черный кулак отбросил чейнджлинга на соседний столик, испортив свидание какой-то воркующей парочке. Выбравшись из-под скатерти и битой посуды, Стернита сплюнула на пол густой зеленью и шумно втянула воздух.

— Я тебе сейчас голову с гузном местами поменяю, никто и не заметит.

Повелитель поднялся и вызывающе развел руки.

— Подходи так близко, на сколько смелости хватит.

Не успевшую завязаться драку остановил негромкий всхлип. Злодеи повернулись к Грей Тич, которая, уткнувшись лицом в копыта, едва заметно дрожала.

— Чего это с ней? — Удивилась Стернита.

Повелитель скомкал салфетку и бросил её в учительницу – та зло отмахнулась и громко шмыгнула носом.

— Ба, типичная пони, развесила нюни на пустом месте.

Чейнджлинг, обладая хоть каким-то чувством такта, подошла к Грей Тич и пихнула её в плечо.

— Ну, ладно, ладно, хватит… — И нехотя проворчала. — Мы больше не будем, только хватит уже реветь.

Пони подняла заплаканную мордочку, достала платок, утерлась, а затем громко, не без удовольствия прочистила нос.

— П-правда? — Наконец спросила она.

Повелитель и Стернита вернулись на свои места, всем своим видом давая понять, что переступают через себя.

— Тогда поклянитесь. — Еще немного подрагивающим голосом попросила учительница. — Я не могу рисковать своими учениками, приводя в школу драчунов.

Повелитель молча поднялся и пошел в кафе. Открыв стеклянную дверь, он едва протиснулся в узкий проход, и его контрастирующая с окружением фигура пропала из виду.

— Куда он? — Удивилась пони.

— Боюсь, скоро узнаем. — Вздохнула Стернита.

Повелитель вернулся быстро, официант даже не успел принять заказ. Увидев приближающегося злодея, он беззвучно захлопал губами, но не найдя подходящих слов, шустро ретировался.

В руках у злодея был нож. Обычный кухонный нож с розовой пластиковой рукоятью и тонким односторонним клинком. На лезвии еще виднелись кусочки пирога. Стернита вытаращила глаза, когда Повелитель остановился напротив нее.

— Сейчас будем клясться на крови. — Зловеще изрек он, соскребая с лезвия румяную выпечку. — Тебе в ногу ткнуть, или куда помягче?

— Нет-нет-нет, никакой крови! — Запротестовала Грей Тич. — Просто пообещайте и все.

Повелитель фыркнул и швырнул нож через левое плечо. Тот, хоть и не предназначался для бросков, вонзился в портрет какого-то важного усатого пони, висящий на самом видном месте.

— Что это за клятва такая, в которой нет силы? Что нам помешает ее нарушить?

Пони попыталась найти поддержки у чейнджлинга, но та лишь покрутила копытом у виска. Видя, что сомнительные моральные устои н позволяют перейти на ее сторону, Грей Тич неуверенно предположила:

— Э-э-э… ваша совесть?

Если бы звуки, которые издавал Повелитель, проиграли для пони на патефоне или более современной магнитоле, она бы решила, что это предсмертные вопли гидры, половина голов которой страдала от логоневроза, а другая половина – от гайморита. Но это был смех, вероятно искренний. И колебания воздуха, исходившие от создания, неспособного воспроизвести простейшую и самую светлую реакцию для разумного существа, будут еще долго преследовать ее одинокими ночами.

— Ладно, пони, ты забавная. — Отсмеялся Повелитель. — Будет тебе и твоим спиногрызам история.

Стернита застучала по столешнице ложкой. Когда внимание было получено, она недовольно скрестила на груди передние ноги.

— А что там насчет того, что отпустят только одного из нас?

Пони закусила нижнюю губу, этот разговор должен был настать позже, желательно после урока. Повелитель всполошился.

— И правда, что за дела?

— Ох, понимаете… — Грей Тич старалась аккуратно подбирать каждое словно, но на ум ничего не шло, да и злодеи это не те, перед кем хочется юлить. — Урок Дружбы занимает целый учебный день, но у одного гостя почти никогда не хватает тем на такое количество времени. В участке мне сказали, что на исправительных работах и так мало осужденных, преступность почти на нуле, а те, что есть, со временем перевоспитываются. Я с трудом уговорила отпустить со мной двух существ, но даже тут поставили условие, что срок обнулят только кому-то одному.

Злодеи призадумались, правда, ненадолго. Для порядочных созданий эта новость стала бы настоящим шоком и вызовом их узам дружбы, но тут речь шла и близко не о порядочных созданиях.

— Значит, уже сегодня к себе в башню вернусь. — Повелитель мечтательно закатил красные точки глаз. — У меня там одна кассета уже семь дней пылиться без дела.

Стернита взъерепенилась, раскрыв крылья и стрельнув для важности языком.

— А чего это сразу ты вернёшься, может быть и я?

Тот даже не удостоил ее взглядом. Ченджлинг не унималась.

— Я знаешь, чем занимаюсь? — Она взяла паузу, дабы значимость между фразами успела подкопиться. — Я подрабатываю в театре, и меня часто зовут на сцену и даже в кино! Знаешь, кого я недавно играла?

— Знамо кого – очередное страшное мурло, на которое то ли грима не наскребли, то ли на костюм пожадничали.

Стернита, в попытке возразить поняла, что возражать, собственно, нечего. Вместо этого она решила поступить достойнее – перевести стрелки.

— Ну а ты-то сам, о чем расскажешь? У тебя на харе красным по-черному написано, что ты душегуб и всю жизнь этим промышлял, какие у тебя могут быть истории для маленьких жеребят?

Теперь уже Повелитель почувствовал себя уязвленным. И правда, его историями можно было не только пугать особо впечатлительный молодняк, но так же натаскивать криминалистов и подкидывать темы для рефератов по военным преступлениям прошлого. И все же, в самом центре этого застывшего океана из слез, страданий и боли был крохотный, едва различимый островок светлых мыслей. Именно он не позволял пучине отчаяния поглотить злодея целиком, именно он давал ему сил каждый день открывать глаза и жить с осознанием собственной беспомощности. Именно эту информацию он соберет, систематизирует и расскажет на Уроке Дружбы.

— У меня есть история. — Погрозился он. — Такая история, всем историям история!

Грей Тич, поглощенная спором, приложилась к кружке с чаем, но старалась, как обычно, не хлюпать, чтобы не упустить ни единого момента откровения.

— И о чем же эта твоя историчная история? — Насмешливо спросила Стернита.

Повелитель встал в полный рост и гордо вскинул подбородок, словно над улицами разнесся позабытый и запрещенный гимн старой Империи Тьмы.

— Это история о том, как я надрал Селестии задницу.

Пони поперхнулась на самом большом глотке и обдала Стерниту потоком чая и слюней. Та, преодолев саму себя, терпеливо намотала на копыто салфетку и принялась наводить порядок. Все еще не веря в услышанное, Грей Тич прокашлялась и неуверенно спросила:

— Прошу прощения я так увлеклась вашим спором, что старалась ловить каждый звук. Но, честно говоря, мне послышалось, что вы сказали…

— Что надрал задницу Селестии, да. — Закончил за нее злодей и уточнил: — А что такого?

Еще бы ничего такого. Пони испуганно озиралась в поисках развешенных ушей. Утершаяся, наконец, Стернита озвучила свои сомнения, как обычно, в нелитературной форме.

 — Кто лжец?  Я лжец? — Возмущенно перефразировал ругательное обвинение Повелитель. — Врать вам еще, много чести.

Чейнджлинг подперла морду копытом и предстала настоящим воплощением скептицизма.

— То есть ты хочешь сказать, что надрал задницу одной из нескольких официально задокументированных богинь? Ты ведь в курсе, что Селестия способна вращать Солнцем, а оно, на минуточку, в миллион с чем-то раз больше нашей планеты?

У Повелителя было, что возразить насчет Солнца, но сразу расхотелось. Жил давным-давно ученый астроном Галлус Галлиус, так он тоже пытался рассказать про Солнце, про какие-то перигелии и афелии, но подлетел слишком близко к обжигающей правде, а посему закончил скоро и печально. Злодей случившееся лишь одобрял: нечего простым смертным знать, что вокруг чего вращается, а вот новому правителю подобное может быть на руку. Кто осмелится восстать даже против самого жестокого тирана, у которого силушки хватает на управление светилом? Другое дело, что пока теплое место под крупом у доброй богини, но, как говориться, еще не вечер. Ничто не длится вечно, особенно идиллия.

Поэтому Повелитель просто демонстративно отвернулся, “Не верите и не надо”.

— Простите, извините, — Грей Тич уже залила культурный шок остатками чая. — А можно, э-м-м-м… без надирания задниц?

— Нет, нет, пусть рассказывает. — Весело заступилась повеселевшая Стернита. — Мне же легче будет, у нас, как ни крути, соперничество образовалось.

“Точно, соперничество, вот только легче тебе не будет, уж я прослежу”, мстительно подумал Повелитель.

---

Школа оказалась не такой, какой её себе представляли злодеи. О четырех этажах, с богатым, как у иных дворцов, фасадом и просторным кампусом. Еще большее удивление вызывало то, что учились в ней не золотые отпрыски местной знати, а самые обыкновенные жеребята (и не только) из простых семей. Эквестрийцев мало в чем можно было упрекнуть, но общее отсутствие скромности, особенно в архитектуре, так и вертелось на остром языке. Может поэтому Повелитель считал, что для пони еще не все потеряно.

— Богато живете, — присвистнул он, ступая вместе с остальными на крыльцо. — Скромная обитель знаний, как же.

Грей Тич виновато пожала плечами. Она работала здесь всю свою жизнь и не видела ничего такого, что могло вызвать недовольство, но из вежливости решила промолчать. Внутри было тихо и пусто, оказывается, все уже давно собрались в одном месте и ждали только их.

— Подождите тут, а я вас объявлю. — Сказала учительница и скользнула в приоткрытую дверь актового зала.

Оставшиеся наедине злодеи обменялись оценивающими взглядами. Неожиданно Стернита злорадно усмехнулась, и её поглотило зеленое пламя, чтобы мгновением позже на месте страшного чейнджлинга оказалась миловидная светло синяя пегаска, с аккуратно уложенной в косу золотистой гривой. Кьютимарка пару секунд выглядела как направленный в сторону Повелителя неприличный жест, а затем сменилась одиноким мотком кинопленки.

— Эй, ты чего это удумала? — Возмутился он. — Это не по правилам!

— По каким еще правилам? — Осклабилась теперь уже пегаска. — Не было никаких правил. Да и что в этом такого, я просто использую свою природную способность, это даже не жульничество.

— Ах, природную способность, значит… — Повелитель уже знал свой следующий шаг. — Ну, ладно, ладно, я тебе и так спуска давать не собирался.

— Ой, боюсь, боюсь! — Стернита не упустила возможности показать новый язык, он был длинный, но с родным змеиным даже рядом не стоял.

Повелитель с  трудом удержался от попытки схватить дразнящийся орган и так намотать его на кулак, чтобы нутро наружу вылезло.

Через открытую щель высунулась мордочка Грей Тич.

— Итак, кто первый… — Увидев новый облик Стерниты, она растерялась — О?

— Надеюсь, зрители не будут возражать, если я выйду в более привычном для них виде? — Спросила чейнджлинг, с нотками издевательства, предназначались которые точно не учительнице.

— Да, да, конечно, — Поспешно закивала пони и открыла дверь пошире. — Проходите.

— А я снаружи подожду, — Подозрительно дружелюбно сказал Повелитель. — Водички что-то захотелось.

Пони улыбнулась и попросила напоследок далеко не отходить.

Оставшись наедине, злодей несколько раз подряд со свистом вспорол воздух острыми когтями, представляя перед собой подлого жукоконя. Подставу он ожидал заранее, но не такую наглую и прямолинейную. С другой стороны это было не важно, поскольку он с самого начала обдумывал свою… Не менее наглую и прямолинейную. Для ее воплощения Повелитель выбрал ближайшую пустующую нишу и попытался в нем затаиться, получалось с переменным успехом, из-за габаритов постоянно что-то выглядывало и выпирало. Кое-как утрамбовавшись, черная туша затихла, и наступило томительное ожидание. Продлилось оно совсем недолго – с другого конца коридора в припрыжку шла одинокая бардовая пони с растрепанной зеленой гривой, на её шее покачивался какой-то чехол. Насвистывая себе под нос задорный мотив, она поравнялась со злополучным углублением и не успела даже пискнуть, как длинная черная рука схватила её за шкирку и утащила с глаз долой.

---

Стернита не страдала боязнью сцены, с её нелюбовью к излишнему вниманию это было воистину удивительной  чертой. С другой стороны и предшествующие ситуации были иными: выступления перед чейнджлингами в улье проходили уверенно, поскольку каждого она знала в лицо и при случае могла объяснить с глазу на глаз, как нехорошо громко зевать или шушукаться с товарищами, когда декларирует помощница самой Королевы. В театральных постановках и редких съемках отдельных кино эпизодов, на которые её последнее время почти не звали, было еще легче: оборачивайся крокозяброй прямиком с рабочего концепт-арта и играй саму себя, злую и страшную бестию. Школьный актовый зал был совсем небольшой, он даже не умещал всех учеников и учителей, некоторым приходилось вставать вдоль стены до самого края. Несколько десятков рядов с дюжиной стульев в каждом занимали детеныши разных рас и возрастов, впереди сидели самые низкие или мелкие от рождения, дальше разноцветной диаграммой по возрастанию ютились остальные. За отдельным столом сидели преподаватели, они негромко переговаривались и изредка бросали на Стерниту опасливые взгляды. В целом, атмосфера была спокойной, местами даже слишком. Все разговоры стихли, как только чейнджлинг вышла на сцену.

Тишина и всеобщая заинтересованность оплели ее ноги невидимыми щупальцами и намертво пригвоздили к скрипучему деревянному настилу. Стернита сглотнула, прикрыла глаза, и перед взором тут же предстал крохотный паясничающий Повелитель.

“Я вернусь к себе в башню уже сегодня, бу-га-га”, тонким голоском самодовольно бахвалился воображаемый злодей. Стернита напряглась, подбирая достойный ответ.

“Хрен тебе”

Воображение поддалось, картинно схватилось за сердце и с противным шипением сдулось, словно уродливая шина.

Чейнджлинг представилась, настроила стойку микрофона и начала рассказывать. Хотя никто не перебивал и даже лишние звуки, будто бы удалились по просьбе директора, Стернита ощущала безразличие. Но не аудитории, нет. Свое собственное. Работа, которая многим могла показаться невероятно интересной и захватывающей, не приносила ей никакого удовлетворения. Гонорары были скромными, карьера топталась на спине одного единственного амплуа, а место в титрах мало кого интересовало. Кому какое дело, кто играл “Реброжуя номер два ”? Там и первый оставался в безызвестности.

Неожиданно тишину прорезал скрип плохо смазанных петель, и в зал проникла пони. Она сразу привлекла всеобщее внимание, в том числе Стерниты и было чем! Бедняга выглядела так, словно последнюю неделю провела в центре Вечнодикого Леса, сражаясь с его обитателями за выживание не на жизнь, а на смерть и вышла победителем. Но куда примечательнее была её походка: каждую из четырех ног будто поменяли местами, удалив при этом часть суставов, потому что пони шагала с величайшим трудом, пару раз заваливалась на растерянных младшекласников.   Наконец, втиснувшись в самый центр первого ряда, она уставилась на чейнджлинга с гаденькой улыбочкой.

Стернита встряхнулась, сбрасывая наваждение. Кратко подытожив свое выступление, она предложила задавать вопросы и тут же пожалела об этом. Странная пони вскинула сразу две передние ноги, подчеркивая важность заявки.

Стернита вздохнула и указала на нее копытом.

— Да?

— А вы правда из тех чейнджлингов, которые отказались принимать новую форму?

От такого вопроса Стернита заметно разволновалась. Зал всколыхнулся от начавшихся переговоров, часть аудитории, преимущественно учителя, неодобрительно бубнили, но ученики, в большинстве своем, заразились любопытством. Несмелые сначала, но более уверенные с каждым новым голосом, пони и все остальные начали просить (а скорее мягко требовать), показать чейнджлинга свой истинный вид. Стерниты вздохнула и вновь взглянула на странную пони – та требовала громче остальных.

— Хорошо, — Неохотно согласилась Стернита и исчезла в зеленых всполохах, чтобы секундой позже явить свое истинное обличие.

Зал охнул, как единый организм. В Эквестрии предрассудков не имели, но на диковинных созданий реагировали, как и в любых других королевствах. Особо впечатлились новые чейнджлинги, похожие на разноцветные фломастеры группки жукоконей зашептались активнее других.

— Эй, мы требовали показать настоящий облик, а не одного из монстров, которых ты играешь. — Возмутилась странная пони.

Кто-то захохотал, реакцию подхватило еще несколько весельчаков, но дальше нескольких секунд негромкого смеха дело не пошло. Стернита издала низкий рык, заблаговременно опустив микрофон.  

Внезапно со своего места встала Грей Тич и обвинительно указала передней ногой на провокаторшу.

— Милочка, мы тут гостей не оскорбляем, даже если они злодеи. Вас вывести?

Странная пони протестующе замотала головой, да с такой силой, словно пыталась сбросить ее, как ненужный рудимент.

— Что вы, что вы, я просто не знала, как выглядят ненормальные чейнджлинги!

—Я нормальная! — Взорвалась Стернита, от ее крика задребезжали стекла. — Нормальная я!

Странная пони вскочила и едва не упала – ноги чуть не согнулись сами собой. Удержав равновесие, она снизу вверх посмотрела на чейнджлинга. Во взгляде читалась готовность озвучить новую гадость.

— Соленый Хот Дог!

Стерниту прошиб холодный пот. Эту шутку не вытерпит ни один даже самый покладистый старый чейнджлинг, знала она, что не вытерпит и сама.

По какой-то причине знала это и нахалка.

— А правда, что Соленый Хот Дог, это когда ненормальный перевёртыш выбирает самую большую дырку на лапе, просовывает туда чужой…

Договорить странная пони не успела: разъяренная Стернита с ревом набросилась на нее прямо со сцены. Когда двух катающихся по полу кобыл с трудом расцепили, Стернита держала в копыте клок гривы.

— Я тебе покажу Соленый Хот Дог! — Вопила под всеобщее веселое улюлюканье чейнджлинг, размахивая трофеем, словно боевым знаменем, пока с десяток пони еле её удерживали. — Пасть порву, моргала выколю!

Пострадавшая продолжала, как могла, корчить из себя саму невинность.

— Нет, вы видели, видели! Набросилась на меня, как лев на антилопу, а я ничего такого не сказала.

— Потому что не успела. — Хмуро ответила Грей Тич и отошла к беснующемуся чейнджлингу. — Простите за это недоразумение, мы сейчас узнаем, кто это и что делает в нашей школе. Она вам больше не помешает.

Стернита хотела было уже сопроводить сумасшедшую пожеланием счастливой дороги в несчастливом направлении, но тут взгляд её упал на клок гривы, вымазанный в какой-то черной тягучей дряни, которая липла к копытам, словно сладкий сироп. Эту гадость она узнала безошибочно.

— Ах ты, сукин сын…

— Что, простите? — Удивилась учительница.

— Да так, ничего, — проворчала чейнджлинг, с отвращением пытаясь избавиться от липкой субстанции. — Пусть она остается до конца выступления.

Грей Тич вскинула брови. Остальные пони, видя, что злодейка успокоилась, отошли в сторону, но недалеко.

— Вы уверены? — Озаботилась учительница. — Она ведь опять может начать…

— Ничего, в Эквестрии свобода слова, даже такого, — Возразила Стернита таким тоном, будто шла на великую жертву. — Мне бы только на пару минут отлучиться, водички попить…

Учительница уважительно закивала.

— Конечно, конечно, не торопитесь, мы подождем.

Покинув зал, чейнджлинг не стала терять времени даром, рог вспыхнул ядовито-зеленым огнем и чувства всех созданий Лорен приобрели формы, запахи, а некоторые даже стали осязаемы, но трогать их не следовало. Прямо посреди  прекрасного и бескрайнего цветочного луга, где смешивались радость и горе, цвела подобно розам любовь, а рядом мучительно вяла ненависть, и порхало от стебелька к стебельку любопытство, черным обгоревшим пнем возвышалось Зло. Стернита нахмурилась и подошла к головешке, та затрещала тлеющим углем, после чего распалась вместе с остальной магией и чейнджлинг оказалась перед дверью в уборную. Ничего удивительного, гадов вроде Повелителя всегда тянуло спрятаться в сортире, видно он и подобные ему невольно возвращались к истокам…

Стернита ступила на кафель и поочередно начала открывать двери кабинок магией. Не напугав никого до полусмерти лишь по чистой случайности, она вскрыла последнюю кабинку и нашла Повелителя. Тот, скрючившись, занимал собой все свободное пространство, не двигался и казался безжизненной кучей старого, вонючего металлолома. Чейнджлинг, вооружившись ершиком, осторожно потыкала тело. Ничего. Тогда она, отбросив импровизированное орудие, подошла совсем близко и припала ухом к прорези в шлеме. Оттуда, как из морской ракушки, шел сплошной шум, но то был не шум далеких морей, а галдеж из актового зала.

— Вот значит как, — Шепотом сообразила Стернита и начала озираться.

Обнаружив искомое, она хищно осклабилась, а затем выдернула из бачка шланг для подачи воды. Направив тонкую струйку в сторону, чейнджлинг напряглась и с помощью телекинеза начала поочередно крутить спрятанные за стеной вентили. Третий по счету увеличил напор, и Стернита, перекрыв поток,  заблокировала его хитрым заклинанием с коротким таймером, который в случае чего можно было бы обнулить по желанию мага.

— Вот тебе и водичка, — Приговаривала Стернита, просовывая шланг в бездонную прорезь, и как следует его закрепляя. — Сам ведь начал.

В актовый зал она вошла походкой победителя, мимолетом кинув взгляд на марионетку – та притихла и растерянно потирала живот. Взойдя на сцену, Стернита окинула присутствующих оценивающим взглядом.

— Еще вопросы будут?

Как и ожидалось, марионетка не унялась. Только она вновь начала подниматься со своего места, к ней уже направились двое серьезно настроенных учителей, но чейнджлинг остановила их.

— Не надо, пусть спрашивает.

Марионетка сделала пару нетвердых шагов и вновь потерла живот, колоноскопия гофрированным шлангом начинала давать о себе знать.

— Да, последний вопросец. — Марионетка старательно давила рвотные позывы. — Древний мудрец Фрейдус однажды изрек, что каждый растущий в улье темный чейнджлинг, хочет собственной королеве… буль-буль?

Окончание вопроса полилось на пол нескончаемым потоком черной воды. Первые ряды повскакивали от удивления, те, кто располагались подальше тоже не усидели. Стернита, с трудом сдерживая хохот, наблюдала за марионеткой. Та попыталась заткнуть грязный водопад копытами, но сделала только хуже – из ушей ударило еще две струи. Затем из растопыренных ноздрей. А потом закономерно поддалась и корма.

Поскальзываясь на собственных лужах, постоянно падая и пытаясь затыкать разные щели только двумя свободными конечностями, марионетка, на глазах всей школы, позорно ретировалась прочь. Стернита, как сумела, подвела итог.

— Полагаю, в моем выступлении оказалось слишком много воды.

Большинство учителей выбежали следом, и это стало своеобразным сигналом об окончании выступления. Довольная собой чейнджлинг сделала книксен, в ответ раздались аплодисменты, не самые бурные, но, как говориться, дареным зрителям…

Когда она сошла со сцены и уже собиралась уходить, её окружила небольшая группка учеников. Среди них самым бойким был новый чейнджлинг, его словно покрытое фруктовой глазурью оранжевое тело подпрыгивало от возбуждения на месте.

— Простите, мисс, — Улыбался он, тряся перед мордой Стерниты какой-то книжкой. — Можно автограф?

Та растерянно озиралась на восхищенный молодняк.

— Я не пишу книги.

— Но вы играете в фильмах по ним. — Объяснил новый чейнджлинг. — Когда я услышал, что это вы сыграли Поньхеда из “Пришедших из Тартара” моего любимого писателя Лайва Маркера у меня чуть  сердце не остановилось, прямо как при просмотре фильма. Вы тогда так круто вжились в роль!

Стернита растерянно почесала затылок, такое не каждый день услышишь. Приняв книгу и открыв её магией, она вывела размашистую подпись на титульном листе. Чейнджлинг, буквально засияв от радости, поблагодарил и умчался прочь, на выходе чуть не поскользнувшись на очередной луже. Остальные ученики хотели того же, но видно были не такими ярыми поклонниками литературы, поэтому росписи пришлось ставить на тетрадных листках, дневниках и даже на одной клейкой бумажке-напоминалке.

По коридору Стернита шла в приподнятом настроении, ощущения были странными, но постыдно приятными. Между делом, остановившись у одной из приоткрытых дверей, она подслушала, что одержимую откачали. Ей оказалась старшая сестра одной из заболевших учениц, которая фанатела ото всего мрачного и злодейского и сердобольная родственница спешила на выступление с камерой наперевес, но по пути потеряла сознание и очнулась уже от того, что какой-то незнакомец делал ей искусственное дыхание. Стерниты хмыкнула и подошла к окну напротив. За надраенным стеклом и был виновник.

Он стоял во дворе на четвереньках и щедро поливал газон из нашлемной щели на зависть любому разбрызгивателю, площадь покрытия ужасала и вызывала трепет. Стернита бесшумно приземлилась неподалеку.

— За рога подержать?

Злодей, как оторванный от трапезы зомби, медленно обернулся, один красный глаз засветился ярче второго. Поднявшись и слегка покачиваясь, Повелитель угрожающе двинулся на чейнджлинга. Та попятилась.

— Ты первый начал!

— Я начал, я и закончу, — Заявил Повелитель, отплевываясь на ходу.

Неизвестно чем бы все обернулось, не появись Грей Тич вовремя. Взяв злодея за руку, она повела его обратно в школу.

— Мы вас обыскались. — Недовольно причитала она. — Ох, видели бы вы, что на выступлении творилось…

Повелитель молчал, поворачивая голову за отдаляющимся чейнджлингом. Оттопырив указательный и средний палец на свободной руке, он поднес их к прорези, а затем плавно перевел на Стерниту. Та ответила тем же, наколдовав по-быстрому неказистую лапу.

Оставшись наедине и на свежем воздухе, мозги сразу стали работать активнее. Спутанные мотки мыслей сбивались в кучу, перемешивались и на выходе выдавали варианты разнообразных подлостей. Стернита перебирала и отбрасывала их одну за другой, пока не осталась ни с чем, но это оказался нужный результат. Она не будет ничего делать! Уверенная в своей победе чейнджлинг представляла, как этот болван начинает нести чушь про Селестию и его под всеобщее неодобрение закидывают помидорами и прочим гнильем. Это точно надо увидеть самой.

Чтобы успеть быстрее Повелителя, чейнджлинг залетела в открытое окно. С беспорядком боролись: снаружи зала стоял с десяток переполненных черной водой жестяных ведер, а внутри и вовсе почти ничего не напоминало о недавнем потопе. Разве что от стула, на котором сидела одержимая, все старательно и с каким-то суеверным страхом отодвигались, даже ценой влезания друг на друга, чем чейнджлинг и воспользовалась, сев прямо на него. Влага проступала даже через расстеленную на сидушке тряпку, но подобное неудобство можно было перетерпеть ради символизма. Место, на котором Повелитель хотел подставить Стерниту, засвидетельствует вместе с ней его собственный провал. Огорчало одно, идиот-переросток, скорее всего этого не поймет, даже после объяснений.

Первой вошла Грей Тич. Она привстала на задние ноги, убирая задвижку, тем самым открывая вторую створку, но и так Повелитель еле протиснулся, чуть не разворотив массивными рогами косяк. Зал оживился, обсуждая нового гостя. Стернита с некоторой завистью отметила, что даже ее резкое преображение было встречено едва ли не тише, чем обычное его появление.

“Ничего, как только рот раскроет, вот тогда мы похохочем”, размышляла Стернита.

Повелитель, шлепая остатками воды в сапогах, взобрался на сцену. Настил со скрипом запросил пощады, но вес держал. Злодей прошелся из одного конца сцены в другой и обратно, что с его габаритами требовало шагов пять, бросил недобрый взгляд на довольную собой Стерниту, вернулся на центр и начал говорить.

И поведал он о временах Древних Богов, воителей и королей, об острове с огнедышащими горами и огромной стране, построившей вдоль своих границ сплошную стену, обернувшись гигантским городом. Про неприступный замок в скале и про материк, на котором все было с ног на голову. Где Повелитель только не побывал. Стернита поняла, что заслушалась сама, когда отвисшая челюсть начала ныть. Подобрав слюни, чейнджлинг осмотрелась и поникла: все без исключения внимали, боясь пропустить слово. Победитель вырисовывался слишком четко, отчаявшаяся Стернита возмущенно перебила выступающего:

— Что за шутки, ты хотел про Селестию рассказать!

На нее тут же зашикали со всех сторон, отчего чейнджлинг невольно втянула голову в плечи.

Повелитель недовольно прочистил горло.

— Про Селестию в самом конце, я к этому подвожу, — Наконец изрек он и вернулся к увлекательному рассказу о том, как искал среди множества ложных кубков один настоящий, дабы получить заветное бессмертие или, в случае неправильного выбора, скончаться в невообразимых муках.

Стернита пулей покинула зал, но никто даже не повернулся ей вслед. “Только бы успеть”, думала она, вспоминая, где рядом со школой стоит телефонный автомат. План был прост, спонтанен и надежен, как оставленный охранять кучу золота грифон. В синей будке уже находился какой-то сухопарый алмазный пес, Стернита вытряхнула его наружу, а в ответ на законные возмущения обратилась мантикорой и сдула бедолагу оглушительным ревом. Собрав в горсть оброненные монеты, чейнджлинг сняла трубку, дала прожорливой механической гадине блестящий кругляш и на память стала крутить пронумерованный диск. После непродолжительных гудков с того конца ответил заспанный и недовольный голос.

— Администрации её Величества Принцессы Селестии, первой имени ее…

— У меня важная новость! — Перебила Стернита. — Мне нужно поговорить с принцессой!

— Ждите. — Так же вяло ответил голос, и в динамике заиграла приставучая песня, писали её со знанием дела, явно для того, чтобы не выдерживающие просители бросали трубки первыми.

Песня оборвалась резко, и её сменили звуки прерванного звонка. Стернита потрясла невинную трубку, несколько раз треснула автомат, но связь не вернулась. Готовясь расстаться с очередной монеткой, чейнджлинг замерла, когда по стеклу кто-то постучал.

— Занято, — Огрызнулась Стернита, перебирая магией чужие деньги.

Постучали еще раз, более настойчиво. Чейнджлинг резко обернулась, готовая объяснить наглецу, чем и по чему она ему настучит, если он сейчас же не исчезнет, но слова комом застряли в пересохшем горле.

Через стекло на нее смотрела сама принцесса Селестия. Аликорн, живое воплощение величия, облаченная в золото и взирающая на высокого чейнджлинга как на обыкновенного жеребенка, подала знак выходить. Стернита спорить не стала. Даже для принцессы телепортироваться на такое расстояние при помощи только своей магии было делом непростым, но как же она была зла, раз случайно захватила с собой колесницу и двух гвардейцев, которые осознавая свою бесполезность, пинали неподалеку воздух.

— Так это и есть тот шутник, который уже третий день забивает линию, — Селестия рассматривала чейнджлинга, видимо выискивая отличительные особенности любителя телефонных розыгрышей. — Где на этот раз заложена бомба, террорист?

У Стерниты во всех смыслах за спиной наблюдалось множество темных пятен, однако сейчас был тот редкий случай, когда она действительно оказалась не виновата.

— Нет, Ваше Величество, я и не думала вас разыгрывать, — Взмолилась Стернита, про себя думая, что развлечение должно быть ни такое уж плохое, раз удалось вывести из себя саму принцессу. — Я хотела сообщить важную новость, даже хорошо, что вы прибыли сами.

Аликорн устало помассировала виски, стараясь успокоиться.

— Опять теории заговора?

Стернита отрицательно промычала.

— Прямо сейчас один бывший злодей рассказывает о вас постыдные вещи целой школе, — в подтверждение своих слов, чейнджлинг указала на обозначенное здание, как бы убирая важный вопрос о наличии такового.

Хотя ни один мускул не дрогнул на лице аликорна, Стернита, как чейнджлинг, уловила возвращающуюся злость.

— И что же он такое рассказывает?

Стернита поняла, что теперь слова подбирать надо тщательно, поэтому почесала затылок и растерянно засмеялась.

— Да ерунду полную, про то, мол, что когда-то давно надрал вам, извиняюсь, задницу.

— Что за вздор! — Выпалила Селестия, едва не встав на дыбы. — Никто мне никогда задницу не надирал!

— А я говорила, — Поддакнула Стернита. — А он не слушал.

Принцесса нахмурилась.

— Вы знакомы? Он твой друг?

— Нет, что вы, никакой он мне не друг, он… — Стернита попыталась подобрать емкое определение для их с Повелителем взаимоотношений, но у нее не получалось. Можно было окрестить и врагом, но врать принцессе не хотелось. Наконец, она нашла что сказать, — Мы на курсы вместе ходили.

— Ясно. Знаешь, где он?

— На втором этаже, я вас отведу. Только бы поздно не было…

Селестия вздернула нос.

— Принцессы никогда не приходят поздно, — затем повернулась к пегасам и крикнула. — Гвардейцы, припаркуйте мою колесницу и сразу за нами на второй этаж. — Те отсалютовали и бодро укатили дорогой транспорт. — Веди.

В зал Селестия вошла в гордом одиночестве, Стернита куда-то спешно отпросилась, а гвардейцы то ли заблудились, то ли еще и не решили, где оставить вверенное им имущество. Все, включая Повелителя, как один уставились на нее, самые рьяные почитатели тут же попытались расшибить себе об пол лбы, но принцесса мягко их остановила. Повернувшись к злодею, принцесса натянуто улыбнулась, но с её опытом публичных выступлений никто фальши не заметил.

— Ну, привет.

— Принцесса Селестия. — Сухо ответил Повелитель. — Чем обязаны?

— Почему же сразу обязаны? — Притворно удивилась аликорн. — Разве я не могу посетить Урок Дружбы, как самый обычный пони?

— Вы-то много чего можете, — Проворчал злодей и забегал глазами рядом с правительницей Эквестрии. — Где этот жук, который меня сдал, что, уже сбежала?

Тотчас появилась Стернита, она шла на задних ногах, передними сжимая огромное ведерко с попкорном. Прошествовав так до своего места, чейнджлинг уселась, и всеобщее молчание прервал хруст воздушной кукурузы.

— Легка на помине…

— Как я уже сказала, — Перехватила нить разговора принцесса Селестия. — Я решила посетить Урок Дружбы лично, послушать интересные истории, может даже подкорректировать те, которые слишком приукрашены.

— А свобода слова? — Возмутился злодей.

— Свобода слова не распространяется на ложь, — мягко пояснила Селестия.

Повелитель с облегчением смахнул со лба воображаемый пот.

— Тогда ладно, я-то не лгу.

— И про меня? — Спросила принцесса.

— Про вас тем более. — Успокоил Повелитель.

— А какую именно правду ты сегодня хотел рассказать или уже рассказал?

Стернита так усиленно жевала попкорн, что даже не сразу заметила, как с двух сторон по-тихому подсевшие к ней гвардейцы подворовывают честно купленное лакомство. Отогнав стрекотом обоих, он вернулась к лицезрению лучшего представления в её жизни.

— Ну как какую, — упер руки в бока Повелитель. — Такую, где я в далеком прошлом надрал вашу тощую на тот момент задницу!

Стернита буквально ощутила всеобщее напряжение, в её отсутствие Повелитель не успел подвести к главной идее своего рассказа, поэтому фраза с “Селестией” и “надранной задницей” в одном предложении обрушилась на зрителей подобно упавшему с тяжелой ветки снегу. Кто-то наигранно заохал, кто-то возмутился, кто-то обнадеживающе заржал во весь голос.

Такое даже сдержанная принцесса вынести не могла.

— Да как ты смеешь! Мне, принцессе, задницу надирать?! — Разъярилась она, в глазах вспыхнул огонь.

— Так образно же. — Ответил злодей и когда аликорн немного успокоилась, добавил. — Просто дал в морду, ты и вырубилась.

Селестия в один прыжок оказалась на сцене рядом с Повелителем и, вытянув шею, силилась рассмотреть за прорезью шлема зачатки разума или хотя бы инстинкта самосохранения.

— Ах вот значит как, — Не найдя ни того ни другого, заключила аликорн. — Хорошо, давай поступим так. — Она развернулась к залу и тут же превратилась в воплощение добродушия. — Как мои маленькие пони и все остальные смотрят на то, чтобы я присоединилась к финальному акту лично?

Все одобрительно загалдели, громче всех аплодировала Стернита, её ободряющее “мочи его” подхватили несколько солидарных граждан.

Когда гул стих и замолчал последний пони, Селестия продолжила.

— Мы разыграем выдуманную тобой сценку, и у тебя будет один удар строго по сценарию. Сможешь меня хотя бы поцарапать, и я проигнорирую весь твой сегодняшний поклеп, но если нет. — Принцесса перешла на мрачный шепот, предназначенный исключительно злодею. — Уберешься из моей страны через три дня или запущу тебе на солнце прямо в твоей гадкой башне. Полагаю, это честно.

Повелитель пренебрежительно рассмотрел аликорна, как бы проверяя на прочность настоящую богиню и неудовлетворительно заключил.

— Тебя в больницу, а меня в темницу, куда уж честнее.

— Если хочешь отказаться от своих слов, так и скажи, — нахально ухмыльнулась Селестия. — Еще не поздно сознаться.

— Ладно, но не говори, что я не предупреждал. — Повелитель отвернулся и обратился к залу. — Все согласны?

Громогласное и единодушное “Да” было ответом, даже умудренные сединами учителя не могли сдержать восторга, одна только Грей Тич сидела тихо и подозревала, что добром все это не кончиться.

— Хорошо, — кивнул злодей и снова обратился к Селестии. — Слова помнишь?

— Как я могу помнить то, чего не говорила?

Повелитель фыркнул и достал блокнот, затем ручку и начал что-то быстро в нем писать. Заполнив несколько листков, он резко всучил его аликорну, это было так неожиданно, что принцессе пришлось схватить зубами.

Пока Селестия читала свои реплики, злодей сошел со сцены и остановился напротив Стерниты. Та сразу напряглась, но Повелитель лишь зачерпнул своей лапищей огромную горсть попкорна и с размаху попытался затолкать её в прорезь. Большая часть просыпалась на пол, но судя по утробному чавканью, немного все же попало куда надо.

— Так, а где твои реплики? — Спросила принцесса, дочитав до конца.

— Самая последняя. — Отозвался Повелитель, поднимаясь обратно.

— Всего одна?

— Тебе хватило.

Селестия хмыкнула и вернулась к заучиванию роли. Повелитель нетерпеливо мерил сцену шагами, изредка давая аликорну пояснения насчет тембра и интонаций.

— Так, я готова, — принцесса закрыла блокнот и внезапно кинула его в зал.

Повелитель с сочувствием посмотрел, как десятки лап и копыт разорвали его на сувениры.

Аликорн отошла назад, насколько позволяла маленькая сцена, глубоко вдохнула, выдохнула и одним мгновением преобразилась в настоящую актрису.

— Как смеешь ты, чудовище, угрожать моим подданным и Альянсу Порядка, — грозно наступала она, чеканя каждое слово. — Ваши темные легионы разбиты, лидеры склонились перед Светом, а цитадели обратились в прах! Неужто разум твой так же темен, как и твоя душа?

Стернита уплетала за обе щеки, пораженная игрой принцессы, а актеров чейнджлинг повидала немало, она часто проносила мимо рта, и упавшие хлопья соленой кукурузы подклевывал затаившийся между ножками ушлый гиппогриф. Селестия и правда старалась, но вот Повелитель стоял истуканом, иногда проверяя, надежно ли закреплены те или иные части его доспеха.

— А может, ты жаждешь возмездия? — Продолжала принцесса, приложив к груди копыто. — Вырвать надежду из наших исстрадавшихся сердец? Не бывать этому! Сразимся, и ты познаешь поражение! — Селестия стянула золотой нагрудник и бросила его на пол сцены. — Без регалий! — Следом полетели накопытники. — Без титулов. — Последней упала корона. — Без привилегий! Давай!

— А давай, — ответил Повелитель, после чего слегка сместился в сторону и молниеносно выбросил вперед кулак.

Стернита не успела ничего понять, как ударная волна откинула её на спинку стула, а затем и вовсе через неё. Больно ударившись затылком, чейнджлинг на мгновение потерял сознание, очнувшись лишь от продирающего сквозняка – все окна оказались выбиты напрочь. Зажимая неглубокую рану, она осмотрелась. Зрители приходили в себя, помогали друг другу встать и испуганно глядели на сцену. Стернита тоже подняла взор.

Повелитель стоял, как и прежде, согнув в локте пострадавшую руку, от развороченной кисти шел пар, словно от растопленного самовара. Раздробленные пальцы пальмовыми ветвями тянулись к земле. Селестия находилась на прежнем месте, но её голова была развернута под таким углом, будто принцесса не имела шейных позвонков. Тут её рог вспыхнул, и голова с противным хрустом вернулась на законные координаты. Стернита витиевато помянула матушку – левую часть прекрасного лица аликорна украшала пунцовеющая гематома.

Селестия разлепила дрожащие губы и попыталась что-то сказать.

— Ниху… — На большее её не хватило, изящные ноги богини разъехались в разные стороны, и она распласталась на сцене.

Шокированная публика, взирая на поверженное божество, замерла в едином стоп-кадре, и только редкие птичьи трели с улицы напоминали, что время идет своим чередом.

— Так это, — наконец подал голос Повелитель. — Чье выступление вам понравилось больше?

---

Со стороны могло показаться, что школа горит, выбитые стекла второго этажа чадили густым ярко синим дымом, явно магического происхождения. Из клубов выпорхнули три фигуры – две в золотых доспехах и одна черная, как чернильная клякса. Гвардейцы приземлились на безопасном от дыма расстоянии и стянули резиновые маски, Стернита развеяла воздушный пузырь вокруг головы.

Центральный вход отворился от удара ноги, Повелитель, с венценосной особой под мышкой, вышел последним. Подойдя к остальным, он беспечно скинул основной груз, стряхнул с рогов и шипов в спешке нацепленные регалии и выдохнул – все это время злодей не дышал. Услышав громкое “газы” он сразу понял, что к чему и, взяв самое ценное, припустил на улицу.

— Чем это вы всех потравили? — Поинтересовался Повелитель.

— Никого мы не травили. — Огрызнулся одни из пегасов, пока второй пытался уловить ритм аликорньего сердца. — Это фиксамнезийный газ, поспят немного, и очнуться без воспоминаний за последний час.

— Последний час! — Ужаснулся злодей. — Так это что, выходит, все зря было?

— Ты бы насчет другого волновался, — хмуро ответил один из гвардейцев.

— Поугрожайте мне еще, двое из дворца, одинаковых везде.

— Хватит! — Окликнула их Стернита. — Надо думать, что дальше делать.

Повелитель хмыкнул и скрестил на груди руки.

— А чего тут думать? Подождем, пока рассеется, и вернемся, а там уже и второй раз можно выступить. — Он поднес к носу чейнджлинга уцелевший кулак, и та резко отскочила назад, в памяти еще свежо было перекошенное лицо принцессы. — На этот раз без подстав.

— Минуточку, вы же не можете вот так просто взять и уйти, — возмутился пони, отняв ухо от едва вздымающейся белой груди.

Повелитель удивился.

— Без нас её до больницы не довезете?

Пегасы переглянулись, выглядели они испуганными и взволнованными.

— Да куда мы её повезем, — начал один из них. — Никто не знает, как богов лечить.

— А по голове нас за такое не погладят, — вторил второй. — Мы же собственную правительницу не уберегли.

Пока они говорили, Повелитель тщетно пытался отличить одного гвардейца от другого, но они были словно отражениями одного пони. Призвав к тишине, злодей извлек из пустоты черный маркер и ловким росчерком отметил три вертикальных отрезка на золотых шлемах, один на одном, два, параллельных друг другу, на втором.

— Вот, теперь хоть различать можно, — остался довольный своей сообразительностью Повелитель.

Пегасы завозмущались, что у них есть имена, личности и все остальное, а маркер не оттирается, но насущная проблема не терпели пустой болтовни. Сегодняшнее происшествие сулило большие неприятности, особенно двум злодеям и двум же неудачливым гвардейцам, посему пришлось невольно объединяться. Единогласно было решено перетащить принцессу подальше от любопытных глаз, выбор пал на неприметную веранду на окраине кампуса, в которой её и усадили. Повелитель расщедрился и нацепил на аликорна солнцезащитные очки, чтобы, в крайнем случае, принцессу можно было предъявить как спящую.

Повелитель, правда, спохватился и напомнил, что они с чейнджлингом на учете, но один из пегасов раздраженно заявил, что такая мелочь решается за пять минут в приватной беседе. Все-таки что-то остаётся неизменным всегда. “Начистил рыло самому главному и большому, так тебе последний долг простят. Жаль получается через раз”, подумал злодей.

— Так, у нас две основные задачи: привести с соседней улицы колесницу и найти место, где наша принцесса сможет спокойно и без лишних свидетелей восстановиться. — Распоряжался первый гвардеец. — С первым проблем не будет, а вот со вторым идей пока нет.

Стернита посмотрела на Повелителя. Тот сначала не обращал внимания, но потом встретился взглядом и все сразу понял.

— Нет. Абсолютно нет.

— Что, “нет”? — Поинтересовался второй гвардеец.

— Мы можем отвезти принцессу в башню. — Пояснила Стернита.

— Оглохла что ли! — Ярился злодей. — Нет, я сказал!

— А что, мысль дельная, наслышан я об этой башне, любая живая тварь за километр обходит, — согласился первый.

Повелитель влез между собеседниками и затряс разломанной перчаткой, с бряцающих переломанных пальцев во все стороны разлетались тяжелые черные капли. Один из гвардейцев героически закрыл принцессу.

— Хорошо вы тут все порешили, а если её найдут? Может, вы и не знаете, но даже у злодеев с действующей лицензией нет прав на похищение кого-то выше виконта. — Разгоряченно объяснял Повелитель на выживших пальцах. — За принцессу в башне меры применят драконовы, а я даже улететь не смогу.

— Но… — Попытался спорить второй.

— Всех сдам, так и знайте! — Пообещал Повелитель, хотя это было и не в его стиле, он решил, что если в колодки, то только вместе.

Стернита топнула ногой.

— Да это из-за тебя все и случилось!

— Точно, ты виноват! — Поддержали гвардейцы хором.

Атакованный со всех сторон, злодей откровенно растерялся, критиковали его нечасто.

— Да… да она первая начала!

— Она начала, остальные закончат. — Ухмыльнулась Стернита, оборачивая старую фразу против её владельца.

Повелитель хотел было возразить, но понял бесспорность собственной гениальной мысли и от этого стало совсем тошно.

— Ладно, Дискорд с вам, — Сдался он. — Как везти будем?

Вопрос оказался на редкость дельным. Колесница было одноместной, следовательно, посадить туда могли только кого-то одного. Селестию можно было закрепить ремнями, Стернита могла лететь рядом в виде третьего охранника, но что оставалось делать со здоровенным злодеем – непонятно, а ведь только он мог помочь попасть в башню. Если не врал.

— Давайте я за поводья, а принцессу в ноги, — предложил Повелитель.

Гвардейцы оценили тяжелые сапоги и выразили однозначный протест.

— Тогда принцессу за поводья, а я на подножке. — Не унимался тот.

— Долго не выдержим. — Засомневался первый. — Раскачает. Да и внимание привлечем, патрульные пегасы еще подумают, безбилетника не заметили, подлетят…

Повелитель крепко призадумался, все остальные тоже подперли подбородки копытами. Тут злодей встрепенулся, словно вспомнил что-то важное, и привычным движением полез за пазуху, после чего извлек на волю гладкий как галька овальный белый камень, с расчерченной в самом центре красной спиралью. Спираль, при ближайшем рассмотрении, будто двигалась и бесконечно вилась вглубь самой себя.

— Камень возвращения, — Похвастался он. — Правда, работает только раз в день и только на кого-то одного, без него устал бы каждый раз с курсов возвращаться. Странно, что запамятовал.

— Башка дырявая… — Пробормотала Стернита.

Повелитель расслышал ровно половину и за дырявого в следующий раз пообещал дать в грызло.

— Довольно ругани, используй камень, и жди нас в башне, — нетерпеливо прикрикнул первый.

Злодей положил артефакт на целую ладонь спиралью вверх и стал сосредоточенно водить над ним поврежденной рукой. Из-под шлема полились слова древнего и темного заклинания.

“Меня ноженьки не держат”

“И заждался родной дом”

“Пусть расступиться пространство”

“Словно море пред жидом”

Но прежде чем заклинание успело сработать, Повелитель в один миг оказался рядом с принцессой и ловко всунул ей камень между зубов, каким-то чудом не выбив несколько из них. Аликорн исчезла в яркой вспышке, на этот раз не по своей воле.

— Теперь вариантов с посадкой поменьше, — Заявил схватившимся за головы гвардейцам злодей. — Да не орите вы, все с вашей принцесской в порядке будет, меня самого этот камешек много раз выручал. Правда, пару раз в стену впечатывал и разок с обрыва скинул, но тут уже статистика.

Гвардейцы инициировали безрассудное нападение, но Повелитель словил их одной рукой и прижал спинами к своей широкой груди. Восемь ног яростно, но безрезультатно задергались в разные стороны. Чтобы пегасы быстрее успокоились, злодей усилил объятие, выдавливая остатки углекислого газа и перекрывая поступление кислороду. Пони в знак капитуляции забарабанили по черному металлу, после чего, заметно посиневшие, упали на землю и сразу стали жадно хватать ртами воздух.

— В следующий раз могу не отпустить, — пригрозил Повелитель. Горе охранники лишь хрипели.

— И как мы теперь без принцессы полетим? — Спросил первым пришедший в себя гвардеец под номером два.

— А зачем без принцессы? — Удивился Повелитель. Настала его очередь бросать намекающие взгляды.

Стернита не на шутку испугалась.

— Перевоплощаться в богиню, вы сдурели? Да с меня семь хитинов спустят за такое!

Повелитель лаконично успокоил напарницу.

— Будешь артачиться, я с тебя все десять спущу.

Регалии были рассчитаны на крупного аликорна, поэтому нагрудник висел на чейнджлинге хомутом, накопытники не поднимались вместе с ногами, даже корона съезжала на бок от малейшего движения. Стернита напоминала жеребенка упорно пытающегося надеть материнскую одежду. Облачившись не без помощи гвардейцев, злодейка опустила веки и попыталась сосредоточиться на, пожалуй, самом сложном в ей жизни перевоплощении. Вспышки зеленого огня сменяли друг друга, после каждого отрицательного качания головами от судей. В какую Селестию она только не обращалась: с двумя передними лапами и двумя ногами, одетой в деловой костюм; на четырех, но с розовой гривой; в огневолосую демоницу со змеиными зрачками, и даже в похожую на хлебный кирпич малявку. Наконец нужный результат оказался достигнут, Лжеселестия внимательно себя оглядывала.

— Ну как? — неуверенно спросила Стернита, облик аликорна давил ответственностью и возможными последствиями.

— Жопа толстовата. — Повелитель придирчиво потыкал в указанную часть тела мизинцем.

Стернита рефлекторно взбрыкнула, и силы нового тела хватило, чтобы злодея отбросило в стену. Как только он выбрался из каменной кладки, вся четверка направилась искать колесницу. Стернита сразу ощутила неловкость, гвардейцы пристроились по бокам, Повелитель вообще шел в стороне, всеми правдами, и кривдами показывая, что с принцессой у него общее только направление. Теперь она была у всех на виду, в центре внимания. Настоящее испытание для чейнджлинга, особенно такого, как Стернита.

Как только они оказались рядом с транспортом, Повелитель от нетерпения затоптался на месте. Стало очевидным, почему он так легко расстался с волшебным камнем.

— На трехглавом драконе летал, на хит-птице летал, на ведре с пропеллером летал, а на летающей колеснице не довелось. — Возбужденно приговаривал Повелитель, ласково поглаживая  золотой борт.

Откатив колесницу с улицы в небольшой скверик, подальше от любопытных глаз, товарищи поневоле стали решать, как же все-таки теперь лететь. Проблема, как несложно догадаться, шла от Повелителя.

— Ну и у кого жопа большая?! — Стернита пыталась влезть рядом со злодеем, и одновременно не насадиться на один из шипов. Четырехколка угрожающе качалась из стороны в сторону.

— Сейчас и вторая договориться, — ворчал Повелитель, но пространство старался освободить, как мог.

Когда Лжеселестия смогла влезть, она поняла, что ей нечем дышать, а внутренности карабкаются по пищеводу наружу. Послав все в небезызвестные дали, она вылезла обратно, чтобы потом полезть вновь, но теперь на Повелителя. Тот и сообразить ничего не успел, а чейнджлинг уже удобно устроилась на закорках, и намерений слезать не проявляла. Ворот послужил неплохим, хотя и жестким седлом, в шипы с внешней части наплечников было удобно упирать задние ноги, передние держались за рога, будто за рычаги в кабине крановщика. Помогавшие друг другу с упряжью гвардейцы, увидев такое зрелище, было запротестовали, но Стернита ничего не хотела слышать.

— Я, значит, старшая принцесса и я буду ездить, как и на ком мне вздумается, — вещала она, репетируя свою новую роль. — А это. — Она постучала по шлему, который тут же отозвался нехорошими словами. — Просто каретостопщик, а мы, принцессы, не оставляем в нужде даже самых сирых и убогих.

Повелитель сначала злился и пытался снять верткого чейнджлинга, но потом неохотно признал, что так и правда удобнее, да и других вариантов особо не было. Пегасы топтались на месте, видно ожидая команды, злодей перегнулся и подергал постромки.

— Н-но, залетные.

Хотя и наблюдался явный перегруз, колесница, вопреки опасениям, взлетела резко и почти без разгона, ездовые свое дело знали, Повелитель едва успел схватиться за удачно оказавшийся в колеснице поручень для лап, а Стернита так потянула за рога, что едва не вырвала их из гнезд.

Очень скоро листва и крыши домов скрылись из виду, постепенно отдаляясь и становясь частью одного размытого пейзажа. Мимо проносились редкие кучевые облака и разномастные пернатые (и не очень) обитатели небес. Повелитель немного разочаровался, летать на драконе было определенно веселее, особенно, когда он делал захватывающие пируэты, стрелой бросался вниз, чтобы за миг до, казалось бы, неизбежной гибели, раскрыть мощные кожистые крылья и устремиться обратно, ввысь, ввысь, ввысь… Интересно, а пегасы смогут сделать бочку? Может, если он хорошо попросит…

— Хватит крутиться! — Стернита схватилась с рогами, как матерый капитан, борющийся с корабельным штурвалом в эпицентре шторма. — Все подхвостье сотрешь!

Полет проходил нормально. Рикши иногда оборачивались к пассажирам, и Повелитель указывал нужное направление. Разве что на полпути им встретились упомянутые ранее патрульные пегасы: два звена по четыре головы разделились и ненадолго присоединились, взяв по борту. Даже круглые летные очки и похожие на намордники маски не могли скрыть удивления на их лицах. Гвардейцы занервничали, но Лжеселестия не растерялась: важно кивнув, она отдала воинское приветствие. Летуны поколебались пару секунд, но все же ответили. Повелитель решил не рушить конспирацию и тоже козырнул свободной рукой со сломанной кистью. Пальцы-макаронины развивались подобно крохотным флажкам-ветроуказателям.

Сопровождающие задержались ровно настолько, насколько требовалось времени, чтобы осознать увиденное, затем отстали, перестроились и единой колонной улетели по служебным делам. “Если раскусили и отзвонились, то недолго нам осталось”, подумал Повелитель и захотел прикинуть высоту, но Стернита вновь начала ругаться.

Громадный пустырь начался так же, как у калеки заканчивается несчастливая конечность – неожиданно и не очень приятно. Похожий на незарастающую проплешину он уродовал красивую, с вкраплениями гор и рек, зеленую шкуру Эквестрии. Словно обломок черного клинка в побледневшей ране, Клык Скорби надвигался медленно, но неумолимо.

Колесница зашла на посадку и приземлилась перед самым входом, поднимая облака пыли и мертвой бесплодной почвы. Оказавшись в таком месте и без того хмурые гвардейцы помрачнели еще больше, боязнь за настоящую принцессу только окрепла. Стернита, спрыгнув на землю, задрала голову и взглянула на башню уже снизу, вершины не было видно. Чейнджлинг громко и с выдумкой восхитилась  ониксовой дылдой, не забыв упрекнуть Повелителя в излишней сублимации.

— Весишь, как муравей, а воняешь, как скарабей, — откликнулся тот, показывая гвардейцам место для парковки.

Вопреки ожиданиям, в башню вели не монументальные врата, а обычная тяжелая кованая дверь, крепко сидящая на жиковинах, похожих на нетопырьские крылья. Две ручки-стукало в виде львиных голов держащих в своих пастях поедающих собственный хвост змей, взирали на гостей пустыми глазницами. Раньше в них сияли драгоценные камни.

— Приключенцы… — С нотками смущения оправдался Повелитель. — Оставь их наедине с собственным добром хоть ненадолго, все подчистую вынесут… Гады.

— Открывай, — сухо бросила Стернита и вернулась к тщательному обнюхиванию самой себя.

Казалось, что сейчас злодей забормочет очередное неполиткорректное заклинание, но он лишь перевернул напольный коврик и извлек крохотный для своей лапы ключик. Игнорируя полные ненависти взгляды гвардейцев, Повелитель поочередно щелкнул многочисленными замками и толкнул плечом тяжелую створку.

— Не чувствуйте себя как дома, вы тут не задержитесь, — предупредил Повелитель, пряча ключик на прежнее место.

— Чего с собой не носишь? — Спросила чейнджлинг, проходя мимо злодея.

— С собой у меня запасной, — пояснил тот, пропустил идущих следом пегасов и закрыл после себя.

Громкий хлопок отрезал последние лучи света, Стернита применила заклинание освещения. Башня угрожающе нависала над незваными гостями жесткими угловатыми сводами, множеством развешенного по стенам оружия, и пустыми взглядами с жутких картин. Никто в здравом уме не назвал бы это место своим домом, кроме его нынешнего владельца,

— И где наша принцесса? — Панически спросил первый гвардеец. — Это место, оно… оно огромное!

— Значит, будем меньше болтать и больше искать, — приободрил Повелитель.

Стернита призывно вскинула переднюю ногу.

— Стойте.

Все обернулись к ней. Рог Лжеселестии вспыхнул еще ярче и перед ней, среди гнили, тлена и безграничной тоски, задалась маленькая, но яркая, как умирающая звезда точка. Чейнджлинг открыла глаза и властно приказала:

— За мной!

Под ногами хрустело старое крошево. Гвардейцы спотыкались о выступающие обломки зальных плит, перелетали бездонные провалы в полу, но храбро следовали за ведущим чейнджлингом, осветительный конус её рога вырывал из тьмы огрызки готического интерьера  и разгонял едва различимые силуэты. Повелитель замыкал, каждое его движение было тягучим и расслабленным, будь на поножах карманы, точно упрятал бы туда руки. Даже пропасти перепрыгивал с напускной ленцой.

Стернита резко остановилась и пегасы чуть не свалили и её и друг друга, как поставленные на ребра костяшки домино.

— Она тут. — Стернита освещала хлипкую деревянную дверцу, непонятно как до сих пор не сгнившую.

— А ну-ка, — Повелитель протолкнулся вперед и без раздумий потянул на себя ненадёжную преграду.

На холодную плитку шлепнулось несколько швабр и метелок, с грохотом выкатилось мятое жестяное ведро, рассыпались какие-то порошки. Следом, на все это добро, вывалилась настоящая Селестия. Не считая пары новых синяков и грязной половой тряпки на голове, венценосная особа не пострадала.

— Ну да, в кладовку тоже, бывает, выкидывает, — подтвердил злодей.

Принцессу подняли, отряхнули и взвалили на спины верным гвардейцам.

— Куда теперь? — Спросил второй.

Повелитель задумался.

— В темнице есть пара еще целых камер с нарами, правда крысы там здоровые, размером с кабанчиков. — Повелитель развел руки в стороны, отмеряя куда больше сказанного. — Они даже не бегают, а просто ходят.

— Не пойдет! — Хором выпалили перепуганные пегасы.

— Неженки, — фыркнул Повелитель и безнадежно махнул на кого-то перед собой. — Ладно, теперь все за мной.

Сравнительно ровная поверхность сменилась ведущими наверх каменными ступенями в узком подъеме, строили явно с расчетом на осаду. Кромешную темноту развеивал только идущий от рога Стерниты тусклый искусственный свет, он падал на широкую спину злодея и, казалось, тонул в ней. Когда у пони уже начали проступать зачатки клаустрофобии, группа вышла в широкий неосвещенный коридор. Миновав несколько поворотов, они свернули за очередной угол, и вышли к железной двери, на этот раз комнатной.

Комнату, а точнее, целые покои, в которых они оказались, сложно было назвать уютными, но в сравнении с мертвыми нутром башни тут хотя бы виднелись признаки жизни. Не самой бурной, однако ж…

— Располагайте Её Величество, только под ноги смотрите, — Повелитель подобрал пустую бутылку и опрокинул горлышком к прорези. Не дождавшись ни единой капельки, злодей расстроенно бросил её, где взял.

Стернита распахнула ставни для проветривания и отвернулась, тьма была настолько глубокой, что глаза быстро успели отвыкнуть от солнца. Пегасы осторожно уложили правительницу на широкое ложе, Повелитель водил рукой под матрасом, выискивая стеклотару.

— Ладно, что дальше? — Стернита пододвинула к себе табурет, с подозрением потрогала чуть липкую поверхность и после недолгих колебаний с опаской опустила на нее круп.

— Дальше дело за тобой, — ответил Повелитель, присаживаясь на краешек кровати. Та немного приподнялась и Селестия начала скатываться вниз, злодей вовремя это заметил и вскочил, как ужаленный.

Чейнджлинг сглотнула подступивший ком, то, чего она боялась, наступало. Она даже украдкой бросила взгляд на распахнутое окно, но Повелитель это заметил и подобрал бутылку, с явным намерением предотвратить попытку к побегу её метким броском.

Пока гвардейцы объясняли подменной правительнице основы этикета, дабы не попасться на самых банальных вещах, злодей разбирал скарб и расфасовывал его по гардеробам и шифоньеркам, что не лезло – летело прямиком в раскрытое окно. Принцесса очнется в скверном настроении и Повелитель понимал, что чем меньше предметов будет у нее под копытом, тем лучше, поэтому он даже вытащил в коридор телевизор и старую, покрытую пылью громоздкую приставку. Следом отправились ровные кубы с записывающими кристаллами внутри, за ними сложенные столбиком, выходящие из обихода кассеты с магнитной лентой.

Стернита нервно притоптывала на месте и бросала полные надежды взгляды на свой прообраз, надеясь, что тот во-вот очнется. Но принцесса лежала, как неживая и словно этого было мало, вернувшийся Повелитель со скорбным видом скрестил ей на груди передние ноги.

Договорились быстро и без лишних усложнений: Стернита играет свою роль, гвардейцы подыгрывают и помогают освоиться во дворце, а Повелитель следит за аликорном и если остается в живых после пробуждения богини, делает звонок.

— Только бы принцесса быстрее очнулась, — взволнованно тараторила Стернита, перепроверяя уже в десятый раз, как сидит корона.

— Знал я одну, дрыхла целый век, пока прекрасный жеребец не разбудил её своим поцелуем. — Не к месту вспомнил Повелитель.

Чейнджлинг отчаянно облизнула пересохшие губы, она, конечно не жеребец и уж тем более не прекрасный, но ведь всякое в жизни бывает, может принцесса и тем и этим…

Гвардейцы, словно прочитав неподобающие мысли, спешно потащили лжеправительницу на выход. “Дайте, хоть в щечку чмокну!”, — выкрикнула она напоследок, а после скрылась со своей свитой в темноте. Повелитель подошел к окну и проследил, чтобы входную дверь надежно закрыли, а колесницу не загнали в небольшое болотце, которое медленно поглощало парковочную площадку. Летающий транспорт взмыл легко, словно перышко под бризом, злодей против своей воли пробежался пальцами по набрюшнику. Звучало вроде звонко.

Селестия покачнулась, когда злодей грохнулся рядом и завел руки за голову. Плевать в потолок было нельзя, точнее можно, но рискованно; устанавливать заново телевизор, возясь в темноте с многочисленными штекерами не хотелось, а скука уже подступала. Пошарив под кроватью, Повелитель услышал сиротливый дребезг пустой тары, а там по обыкновению всегда лежало последнее.

“Нас точно в Тартар сошлют“. — Подытожил Повелитель и потрогал нерабочую кисть. Та уже застыла комком твердой как гранит слизи, став, по сути, не разжимаемым кулаком. Потом проверил Селестию: кое-как нащупал пульс и, ощутив слабые колебания через толстые перчатки, с облегчением вернулся в лежачее положение.

— В карты играешь? — Спустя несколько минут молчаливого бездействия спросил Повелитель.

Принцесса ответила тягучей капелькой слюни, ползущей от щеки к ганашу

— Отлично, сейчас устрою!

Повелитель вернулся с колодой, забрался с ногами на кровать и начал раздавать. Распределив по полдюжины карт, остальные сложив в стопку и определив козырь, злодей взглянул на свои, на них вместо стандартных королей, принцев и принцесс были изображены комплекты доспехов, слишком изящные, чтобы предназначаться для битв. Талии у них были суженые, ляжки широкие, грудь дополнялась двумя полусферами, а позы не походили  на готовность к бою. Повелитель смущенно кашлянул и сделал ход.

Он проигрывал третий раз подряд, когда до него донесся гул ручек-стукал. Заглянув напоследок в чужие карты и обвинив бессознательного аликорна в жульничестве, Повелитель нехотя поплелся на первый ярус. Это не могли быть чейнджлинг с пегасами, по прикидкам они должны были только-только прибыть в столицу, значит, вариантов оставалось немного.

Приключенцы. Повелитель сжал от предвкушения единственный кулак, уже рисуя в голове красочные образы удирающих трусов, возомнивших себя монстробоями. Перед тем, как распахнуть дверь, злодей запоздало подумал, что новый поток еще не доучился, а старые герои, как правило, к нему не совались.

Большинство на его месте умерли бы со страху в тот же миг. Те, кто посмелее, упали бы ниц и принялись вымаливать прощение. Совсем дураки стали бы сражаться. Повелителю был ближе третий вариант, но из-за растерянности и неверия в представшую перед ним картину, он лишь заговорил на давно позабытом языке.

— Nani?

Мощный багровый луч чистой магии вырвался с той стороны, и голова Повелителя исчезла на его пути. Он бил не больше секунды и когда рассеялся остаточный след боевого заклинания, злодей упал на колени. Руки пошарили на месте, где был шлем и не найдя искомого, безвольно опустились по швам. Громоздкое тело свалилось на живот, из-под оплавленного горжета и рваной бармицы, заструилась черная мерзкая жижа, словно нечистоты из прорванной канализационной трубы.

Темно-синий аликорн с гривой, будто сотканной из кусочка ночного неба ступила со всем присущим младшей принцессе благородством и сдержанность. Обойдя тело, она направилась вглубь башни, левитируя за собой три серебряные клетки, в каждой из которых сидело по заговорщику. Увидев, что стало с подельником, гвардейцы в страхе отвернулись, а Стернита вздрогнула и негромко выругалась.

Принцесса остановилась посреди холла и стала внимательно оглядываться, пока не обнаружила то, что искала. Нетронутый шлем Повелителя лежал на боку и осуждающе смотрел на младшую принцессу пустой прорезью.

— Хватит притворяться, — сказала та и двинулась к нему.

Внезапно шлем задрожал, запрыгал и со стороны шеи пробились шесть сегментированных как у насекомых лапок. Шлемопаук бодро вскочил, подпрыгнул на месте и попытался скрыться во тьме, но призванная магией серебряная клетка поймала и его. Левитировав к себе ярящегося уродца, Луна поджала губы от нескрываемого отвращения, а вот Стернита, кажется, облегчённо вздохнула.

— Где наша сестра, тварь? — Спокойно и с расстановкой спросила младшая принцесса. Она не выглядела злой, наоборот, в каждом её движении сквозило холодное безразличие, но чейнджлинг ощущала, что это совсем не так. Одна неверно брошенная фраза и всех присутствующих могло просто не стать.

Шлемопаук что-то неразборчиво пропищал, но затоптался на месте, выражая готовность к сотрудничеству. Принцесса Луна поднесла клетку ближе и повторила.

Это было ошибкой.

“Х-х-х-х-х-тьфу!”

Темно-синий аликорн вскрикнула и выронила клетку, та, коснувшись пола, тут же распалась на мерцающие осколки, которые моментально таяли, как коснувшиеся теплого носа снежинки. Шлемопаук, воспользовавшись моментом, скрылся в мрачных лабиринтах, его победоносный писк становился тише с каждым мгновением.

— Он… он в нас плюнул? — Принцесса вытирала мордочку дорогим шелковым платком с вышитым вензелем. — В нас?! Принцессу Ночи?! Ну, ничего, никуда не денется. — Она обратила испепеляющий взгляд на остальных заговорщиков. — Для вас же лучше, если вы сможете ответить на заданный мною вопрос.

И гвардейцы (вероятно, уже бывшие) и чейнджлинг возражать не стали, подняли передние ноги и указали в одно направление.

Обнаружив сестру в подобном состоянии, младшая принцесса не запаниковала, не начала причитать о жестокой судьбе, вместо этого она сотворила известное ей одной заклинание. Сканер прошелся вдоль и поперек Селестии, обнажая голубоватые от спектра магии кости и органы. Луна нахмурилась, стараясь не подавать виду.

— Как это случилось? — Коротко бросила она, не отходя от сестры.

Пегасы и чейнджлинг тут же наперебой стали рассказывать, все, что знали и, для большего веса, чего не знали. Клетки сильно ограничивали жестикуляцию, но Стерните все же удалось передать сцену со злополучной зуботычиной. Принцесса Ночи слушала терпеливо, не перебивала, а когда пересказ закончился, холодно спросила:

— Мы похожи на идиотку?

Стернита хотела ответить честно, но увидев, как усиленно пегасы мотают мордами, бросила короткое “нет”.

— Тогда зачем вы говорите нам то, во что поверит только полный идиот? — Вновь спросила она, теперь уже не скрывая раздражения. — Или мы должны принять на веру, что бывший злодей, а ныне обыкновенный ярыга, одним ударом уложил аликорна, живое воплощение света?

Все трое часто-часто закивали.

— Кто-то еще может это подтвердить?

Стернита скрипнула зубами, вспоминая злополучное облако магического дыма. Пегасы вслух подтвердили её опасения.

— Значит, вы отказываетесь сознаваться в заговоре с темными перевертышами?

— Ваше Величество, клянемся! — Умоляюще причитали пегасы. — Мы хотели как лучше, чтобы никто не узнал.

— Вот про часть “чтобы никто не узнал” мы вам верим, а все остальное. — Принцесса хмыкнула. — Что ж, будем работать.

В воздух возникли целые россыпи ржавых крюков, зазубренных ножей и других опасных, не вызывающих доверия инструментов. Но тут из темноты выскочил шлемопаук: храбро выставив вперед рога, он ринулся на аликорна, но, не пробежав и полпути, взлетел под силой телекинеза.

Луна сдержанно захихикала.

— Вы поглядите, кто вернулся, сам грозный хозяин башни, — принцесса крутила шлемопаука так и эдак, тот извивался и безостановочно перебирал тонкими лапками. — Хочешь без очереди, малыш? Добро.

Шлемопаук подозрительно затих и обмяк, принцесса раздраженно его потрясла и внутри что-то щелкнуло. Из прорези ударил слабый свет, словно от миниатюрного проектора. Луна недоверчиво развернула шлем к себе, но на этот раз со всей осторожностью, помня о прошлом неудачном опыте. Шлемопаук заговорил, а куда вероятнее воспроизвел кусок какой-то записи, голос был чужой, приглушенный, немного искаженный эхом.

“Это ты, Джон Уэйн? Это я.”

Кто такой Джон Уэйн, Стернита не знала, не знали и гвардейцы, даже младшая принцесса выглядела озадаченной. Этого короткого замешательства оказалось достаточным, чтобы безголовое тело, все это время, подкрадывающееся сзади, оказалось достаточно близко. Оно присело на одно колено и ловко обхватило аликорна поперек груди, после чего выпрямилось и упало на спину, вонзая венценосную особу головой в пол.

---

— У нас так аликорны скоро кончаться, — заметил Повелитель, закручивая шлем таким образом, если бы его шея была ламповым патроном.

Принцесса Луна лежала рядом с сестрой, но в отличие от неё была скована цепями, на голове, с прорезью для рога, сидел плотно завязанный мешок. Сам рог по всей длине был облеплен бельевыми прищепками, по словам злодея, работало как худой заменитель блокирующего магию кольца. Стернита еще раз проверила прочность звеньев и взглянула на пегасов. Гвардейцы выглядели так, словно весь их смысл жизни обернули материальным объектом, а затем показательно разнесли ударом забойной кувалды. Первый нервно раскуривал трубку и глядел в никуда, второй, обхватив задние ноги передними, раскачивался в уголке и, судя по звукам, плакал.

— Н-д-а-а, — коротко подытожила Стернита их незавидное положение.

— Как прокололись-то? — Спросил Повелитель.

— Сама не знаю. — Пожала плечами чейнджлинг.

— Не знает она, как же, — первый гвардеец от возмущения чуть не проглотил трубку. — Может на том, что на вопрос принцессы Луны: “Тебе какой кусочек торта, с розочкой или без”, ты ответила: “я не хочу торт”?

Закончив обвинение, пегас вернулся к курению. Повелитель неодобрительно посмотрел на Стерниту.

— Серьезно, играя Селестию, ты отказалась от торта?

— А что, я должна была ринуться на кухню и сожрать его целиком прямо с подноса? — возмутилась та.

— Да! — Ответили ей все, в том числе и скулящий в стороне второй номер.

— Сразу видно, эквестрийских газет ты не читаешь, — вздохнул Повелитель.

— Аппетит отбивают, — огрызнулась чейнджлинг.

Все приуныли еще больше, даже большая фигура Повелителя будто скукожилась под тяжестью незримой ноши.

— Вас кроме Луны кто-то еще рассекретил? — Наконец спросил злодей.

Пони притихли, чейнджлинг почесала за ухом.

— Слушай, а вроде и нет, принцесса как нас схватила, так с места и телепортировалась, когда узнала, где сестра. — Задумчиво ответила она.

— Ну, так возвращайтесь, чего расселись! — возмутился Повелитель.

Прежде чем успели прозвучать первые возражения, он уже сгреб злосчастное трио в охапку и понес к телепорту.

— Мне что, еще и Луну играть? — С ужасом спросила Стернита, озираясь в руническом круге.

Гвардейцы тоже нервничали, пару раз пытались выйти за границы ритуала, но Повелитель пихал их обратно, попутно настраивая руны.

— Откалибровал как смог, но десяток миль на собственных крыльях вам до дворца пролететь придется, — сказал Повелитель, наблюдая, как столбы света сходятся на вжавшихся друг в друга копытных. — И на будущее: наведете на меня еще раз, я за себя не отвечаю.

---

Во дворце было на удивление тихо, видно принцесса Луна и правда решила никого не предупреждать и тем самым забрать себе всю редкую в нынешние дни славу. Но наслаждаться тишиной пришлось недолго, очень скоро Стернита познала на своей шкуре, как же трудно быть богиней-правительницей. За один только этот неполный день у неё состоялось две речи на камеру, три аудиенции с заграничными послами, двадцать семь прошений от подданных, и бессчётное количество документов и грамот, требующих её немедленной росписи.

Но работа и не думала кончаться, войдя в покои Луны, уставшая Лжеселестия спрятала морду в копытах, вспоминая, что она и есть Луна. Ночная смена оказалась легче, но только на первый взгляд. Поднять ночное светило получилось просто, Стернита, сверяясь с песочными часами, засветила рогом и когда упала последняя песчинка, небесное тело через некоторое время появилось само собой. Чейнджлинг даже немного разочаровалась, она-то думала, что луна выскочит, как джек-из-коробки, с другой стороны, на её памяти ничего подобного не происходило. В обязанности принцессы Луны так же входило оберегание снов спящих эквестрийцев и прочих сопричастных, но Стернита не имела понятия, как это делается. Заговорщиков пришлось отпустить, а сторожащие снаружи фестралы – личные стражи Принцессы Ночи, за такой вопрос сразу бы скрутили и отвели, куда следует. Куда именно, чейнджлинг боялась предположить.

Возможно, ремесло младшей принцессы было связано с располагавшимся посреди кабинета планетарием. Вокруг медного шара вращались множества шаров поменьше, а вокруг тех, что поменьше, крутились совсем маленькие. Чейнджлинг прищурилась, силясь разобрать, как пересекаются между собой оси, но неожиданно веки налились свинцом, и она завалилась на ковер.

Ворс сменился пожухлой травой, стены дворцы – плотными рядами деревьев. Стернита поднялась и осмотрелась. Лес, как лес, только темно, хоть глаз выколи и вдалеке кто-то орет. Крик, словно отреагировав на замечание Стерниты, стал усиливаться, становиться отчетливее.

Из кустов вывалилась перепачканная и исцарапанная земнопони, она спешно вскочила и, проигнорировав свою принцессу, с тем же ором ринулась мимо. Стернита посмотрела туда, откуда бежала пони.

В её сторону прогулочной походкой двигалось широкоплечее чудовище, ненамного уступающее в росте Повелителю. Одетое в странный синий комбинезон, оно скрывало свою личность за белой маской с множеством отверстий. В лапе недобро покачивался причудливый короткий меч.

— Не подходи, дурак! — Предупредила Стернита, но дурак все равно подходил.

Не выдержав напряжения, Лжелуна припустила прочь и, ориентируясь на крики, быстро нагнала земнопони.

— В-ваше Величество! — сбивчиво выдыхала она. — В-вы п-пришли п-помочь?!

Стернита попыталась ответить, но преследователь вырос прямо из кучи прелой листвы, и пришлось оббегать его по бокам. Заточенный с одной стороны клинок просвистел в опасной близости от чейнджлинского уха. Возможность умереть во сне, испытывать на себе не хотелось, поэтому увидев посреди леса одинокий сарайчик, Стернита бросилась к нему. Земнопони не отставала, теперь уже вела не она.

— Ваше Величество, почему мы убегаем? — Недоумевала чумазая земнопони, наблюдая, как принцесса подтаскивает к двери тяжелую канистру. — Вы разве не должны рассеять кошмары одним лишь мановением своего рога?

— Это не так работает. — Раздраженно пробурчала Стернита и принялась обыскивать захламленные полки на наличие полезных вещей.

— Я думала, что вы расскажете про мои страхи и почему они напрасны, — растерянно пробурчала земнопони, иногда уворачиваясь от отбракованных принцессой предметов. — Может, дадите урок дружбы или типа того, хотя проку от него сейчас…

Стернита замерла на миг, а затем обернулась. На лице у неё была не улыбка принцессы, а хищнический оскал заправского лиходея.

— Дружба, ну конечно! — Просияла она и полезла куда-то в глубины сарая.

У земнопони отвисла челюсть, когда Лжелуна извлекла наружу цепную пилу, в рамке из острых зубцов красовался вышеупомянутый омоним.

Клинок пробил дверь, разлетелись гниющие щепки, маньяк ревел, и остервенело прорубал себе путь к добыче.

— Ваше Величество… — пораженная земнопони наблюдала, как Повелительница Ночи дергает рукоятку стартера.

Взревел мотор, перекрывая вопли верзилы в тот момент, когда он уже выломал хлипкие доски.  Маньяк ворвался лишь на секунду, чтобы тут же попятиться обратно. Диковинный меч выскользнул из ослабшей хватки и вонзился в рыхлый перегной.

— Беги, лысый, теперь вожу я! — Захохотала Стернита и, воздев над головой “дружбу”, бросилась вслед за убегающим порождением кошмара, оставляя хозяйку сна наедине с собой.

Теперь земнопони не боялась вымышленных маньяков, глубоких, непроходимых лесов и даже пугающей с самого жеребячества темноты. Нет.

Теперь она боялась только принцессу Луну, которая с леденящим душу гоготом гоняла двухметрового амбала вокруг опушки.

В эту ночь, обливаясь холодным потом, проснулось еще несколько счастливых взрослых и жеребят, их кошмары оказались изгнаны навеки. С крайней жестокость. Злобного красно-белого паяца утопили у ливневки, из которой он и выбрался. Ребристый хвостатый пришелец, с башкой похожей на зубастый баклажан, оказался раздавлен лабораторной гермодверью. Стаю слепых облезлых собак заманили в силки и сбросили в морозильное помещение, где их тут же обступили смуглые, серьезно настроенные гуманоиды с мясницкими ножами и точилами. И хотя теперь у пациентов в гривах серебрились целые пряди благородной седины, Лжелуна посчитала, что для первого раза получилось неплохо.

К сожалению, оказалось, что бодрствуя во сне, наяву, будучи сноходцем, ты не отдыхаешь. Стернита осознала этот нюанс довольно быстро, уже на второй день, прибывая в облике Селестии: она клевала носом, не засыпая лишь благодаря булавочным уколам, которыми гвардейцы-сообщники делились со всей присущей пони щедростью.

На третий день возникли визуальные галлюцинации, вазы оборачивались болотными жителями с вплетенными в волосы цветами и издевательски строили гримасы. Они не пропадали даже после пятиминуток сна, каждая из которых могла стоить провалом всей авантюры. Поверх век Стернита нарисовала вторую пару глаз, и как только выпадала возможность стоять и ничего не делать, чейнджлинг показывала окружающим раскосые, местами смазанные тушью радужки.

На четвертый день Стернита начала отвечать глюкам взаимностью. Следом за бессонницей пришел голод. Тех жалких фляжек с розовым наполнением, которые тайком проносили гвардейцы, едва хватало, чтобы поддерживать нужный облик, очень скоро пришлось перейти на обычную еду, не предназначенную для перевертышей. В итоге она дважды засыпала на пригретой подкове унитаза, в то время как капризный организм отвергал съеденное, правда, не полностью. Жучиный желудок кочевряжился, но питательные вещества извлекал в меру возможностей.

В пятый день, на одном из многочисленных банкетов, посвященных очередному празднику, коих у эквестрийцев было по несколько штук в день, Стернита от отчаяния начала пробовать ликеры и дорогой коньяк. Когда какой-то сидящий на другом конце стола сноб поинтересовался: ”Ваше Величество, вы разве пьете?”, чейнджлинг хмуро пробормотала: ”я еще и ем”, и немедленно закрепила свой ответ, закусив свиной отбивной, телекинезом позаимствованной у зазевавшегося гостя из грифоньего народа. Событие попало на первые страницы “Гарцующего Вестника”, но…

Стернита этого не видела, ибо переживала шестой день, между делами с боями вырывая каждую секунду отдыха.  На балу какой-то аристократ решительно предложил ей некий “менуэт”, но Стернита хоть и была у себя в улье не последним трутнем, истолковала просьбу не правильно и чуть не пересчитала бедняге все кости.

На седьмой день она допустила мимолетную мысль, что умерла и теперь её сломленный дух заключен в стенах проклятого дворца, до конца веков обреченный крутиться в цикле из скуки, страха разоблачения и маячащего на периферии безумия.

И все это время она ждала заветного звонка, как бы она обрадовалась басистому, противному голосу Повелителя! Но звонки шли откуда угодно, да только не от злодея. Дозвонился даже знаменитый шутник, но чейнджлинг так умело обрисовала ему, кто он по жизни и под кем воздух коптит, что хулиган, осознав собственную ничтожность, удавился телефонным проводом на месте.

По прошествии недели, Стернита, игнорируя возражения и причитания сообщников, приказала готовить колесницу. Может к галлюцинациям добавилась еще и паранойя, а может разбросанные стрессом мысли вдруг собрались таким порядком, что чейнджлинг решила лично проверить принцесс. Поэтому до башни колесница не долетела, а укрылась за огромным валуном, оказавшимся её же древним, сточенным ветрами обломком. Стернита, не смотря на то, что моргать приходилось не без помощи копыт, упорно летела к черной твердыне в одиночку. Гвардейцы опостылели настолько, что желание без свидетелей свернуть им шеи  становилось все более навязчивым. Нет уж, пусть кукурузу лучше охраняют. Кукурузы на пустыре не росло, но пегасы сразу догадались, что лучше не спорить.

Смеркалось. Зависнув под стеной, Стернита поплевала на камни, затем поставила на каждое из четырех пятен по ноге. Вроде держалась. Мир стал вертикальным, но не шел ни в какое сравнение с тем, что чейнджлинг успела увидеть за неделю без нормального сна. До нужного окна добраться было непросто, издали башня казалась нетронутой и целой, но на деле тут и там встречались прочерченные временем кривые линии трещин, местами отсутствовали целые секции и надстройки. И все же Стернита справилась, заветный оконный проем становился ближе и ближе, а еще отчего-то отдавал слабой подсветкой и обрывками звуков. Подобравшись почти вплотную, она стала отчетливо разбирать слова, а высунув над подоконником морду, обнаружила их источник.

Повелитель в уже новеньких доспехах и с отросшими пальцами, развалился на диване, ноги закинув на спинку высокого кресла. В руках у него дергался странный пульт с двумя рукоятями. Рядом сидела совершенно здоровая принцесса Луна с точно таким же пультом, но его она держала магией. Позади них, облокотившись на спинку, наблюдала Селестия, не считая пары засохших пластырей на лице, выглядела она не хуже сестры. Свет с огромного экрана бил прямо в глаза, поэтому они не заметили, как в комнату прошмыгнула тень.

— Опять завалила, может, хватит использовать этот удар? Его не заблокировать! — Сетовал Повелитель, пульт в его дергающихся руках жалобно скрипел.

Луна ухмыльнулась, рог вспыхнул ярче, вдавились одновременно несколько клавиш. Боец под её управлением на той стороне экрана жестоко уничтожил ослабленного злодейского подопечного.

— А приседать-то зачем? Никакой воинской доблести! — Продолжал возмущаться Повелитель, видя поругание чести своего чемпиона.

— Мы беспощадны к своим врагам и до кончины и после неё, — С напускной суровостью произнесла Луна, затем нажала одну кнопку и виртуальные мучения закончились.

— Дайте мне тоже попробовать! — Селестия попыталась завладеть сначала одним пультом, затем другим. Безрезультатно.

— Еще пять минут, вот отыграюсь… — Обещал Повелитель.

— Сестра, не ты ли молвила, что кристальные игры есть удел маленьких жеребят? — Укорила Селестию сестра.

Та лишь скучающе фыркнула и обиженно надула губы.

— Можешь еще раз озвучить пункты нашей договоренности. — Попросил Повелитель. — Хочу опять их услышать.

Селестия фыркнула снова, на этот раз куда протяжнее и неприличнее, даром что принцесса. В воздухе перед ней завис аккуратный свиток. Развернув его, Селестия начала читать таким тоном, словно делала это уже десятки, а то и сотни раз.

“Сим постановляю, что отныне Клык Скорби является запретной для посторонних территорией, а именно в связи с присвоением ему статуса сооружения культурного наследия. Посторонними являются все, кроме владельца, гостей с соответствующим разрешением и в чрезвычайных ситуациях – самих принцесс. Чрезвычайной ситуацией является проявление агрессии по отношению к жителям Эквестрии и союзных государств хозяином башни или иным злодеем, скрывающимся внутри. В радиусе трех миль от башни запрещено разбивать лагеря, творить заклинания, возводить любые постройки, а так же унижать честь и достоинство хозяина башни при помощи громкоговорителей или иной голосовой аппаратуры. Строго запрещено проникать внутрь башни под любыми предлогами. Любой нанесенный физический, материальный и моральный ущерб обязан быть компенсирован в десятикратном размере хозяину башни, субъектом его нанесшим. При отсутствии необходим средств, нанесший ущерб субъект отправляется на принудительную отработку в пользу хозяина башни. Приказ входит в силу в указанную дату”.

Однако дата пока не обозначилась. Закончив читать, Селестия свернула пергамент, но далеко убирать не стала. Минут через двадцать у злодея опять зазудит.

— Объект культурного наследия? — Заулыбалась Луна, пускай слушала зачитку много раз. — Скорее памятник прокрастинации и алкоголизму.

Повелитель не обиделся. Со вторым утверждением он давно примирился и стал единым, а про первое слово, к своей неловкости, узнал только сейчас. Ближайшая созвучная ассоциация нашлась быстро, и злодей осторожно прикрыл пах локтем.

— Интересно, сколько еще продлиться наш отдых? — С грустью  вздохнула Селестия. Очередной поверженный на экране монстр напомнил ей, что все имеет конец.

— Мы думает день, максимум два, — Луна старалась говорить бесстрастно, но и в её ледяном голосе слышалось разочарование.

— У меня есть идея, которая, возможно, придется вам по душе. — Хитро произнес Повелитель.

Аликорны обменялись недоверчивыми взглядами, “хорошая идея” и “идея от злодея” считались антонимами.

— Предлагаю ждать до упора, — не дожидаясь ответа, заявил Повелитель и вернулся к игре.

Сестры синхронно разинули рты и так же синхронно друг другу их закрыли.

— Мы правильно поняли, что “ждать до упора”, это когда в экстренном выпуске новостей объявят, как свалившаяся без сознания принцесса оказалась чейнджлингом, а вторую вообще не могут найти? — Спросила Луна.

— Я все продумал, — заверил Повелитель и, потеряв очередного чемпиона, отложил пульт в сторону. Селестия нетерпеливо втиснулась между игроками, перехватывая управление. — Как только чейнджлинг раскроется, ваши бойцы её, понятное дело схватят, но я вас, добряков, знаю, пытать не будут… сразу, по крайней мере. Как только об этом станет известно, вы возвращаетесь во дворец и устраиваете своей службе безопасности разнос. — Повелитель стал пытаться имитировать голоса аликорнов, но выходило гнусаво и совсем не похоже. — “Что ж это вы, такие-растакие, принцесс своих проворонили? Мы вам специально проверку устроили, думали, сейчас за день управитесь, а вас за нос водили, пока без сил не свалились! Понимаешь, как две дуры прятались в лесу, радио каждый час слушали, у белок последние шишки с грибами отбирали и хоть бы одна скотина хватилась!”  — Закончил он.

Аликорны замерли. Прямо сейчас в их чистых умах схлестнулись ни на жизнь, а насмерть, объединенные силы добродетелей и неисчислимые орды лени.

Первыми стали сдавать позиции защитники Луны.

— Знаешь, сестра, мы считаем это… приемлемым пренебрежением.

Селестия колебалась, но теплый отзывчивый пульт в облаке магии и мягкий, прямо таки обнимающий диван склонили исход битвы в сторону разрозненной орды.

— Что ж, это звучит неплохо, — старшая принцесса помолчала, а потом, словно оправдываясь, добавила: — Да и подобная проверка не лишней будет, верно?

— Разумеется, верно, — поддержал Повелитель. — Так же верно, как и за мою подсказку, еще пару пунктиков добавить.

— Ты отвратительный друг для этого чейнджлинга. — Покачала головой Селестия.

— А мы и не друзья вовсе, — уязвленно произнес Повелитель. — Мы… на курсы вместе ходили. Так что насчет дополнительных пунктов?

— Мы подумаем, — уклончиво ответила Луна.

Повелитель призадумался, потому что Луна постоянно говорила за себя и за кого-то еще.

— Мы, это ты или мы, это вы? — Спросил Повелитель, и чтобы выразиться понятнее, указал сдвоенными пальцами на Луну, а потом развел их в сторону каждого аликорна.

Селестия захотела ответить, ну тут её взгляд зацепился за что-то настолько жуткое, что белая шерсть встала дыбом. Выронив пульт, она подняла дрожащую переднюю ногу и с заиканием пробормотала:

— П-п-п-приз-зрак?!

— Какой еще призрак? — Удивился Повелитель и проследил за направлением, в которое указывало нестойкое  копыто.

Свет от экрана был недостаточно сильным, чтобы освещать покои целиком, но его хватило на обводку острых контуров стоящей сбоку от телевизора зловещей фигуры. В игре произошло нечто знаменательное, на секунду экран загорелся намного ярче, и на делящую один диван троицу уставилось исхудалое, с огромными мешками под раскрасневшимися глазами, застывшее в диком оскале лицо.

Первой во всю глотку заорала Селестия. Луна подхватила, как опытный бэк-вокалист. Аликорны сорвались с насиженных мест и ринулись к выходу, со страху позабыв и про крылья и про магию. Некоторое время королевские формы мешали протиснуться в проход одновременно, однако очень скоро эхо их удаляющихся криков едва слышно доносилось откуда-то снизу.

Повелитель вскочил и схватился за кресло, выставив его перед собой вперед ножками. С нежитью ему дела иметь приходилось, с утопцами, костяками и даже ненасытными вурдалаками. Но призрака он видел впервые и по слухам, поразить их простой сталью или деревом было никак нельзя. Для проверки слухов, Повелитель швырнул свое единственное средство самообороны, но оно разлетелось на части еще на подлете. Призрак ступил ближе, и злодей смог его разглядеть.

“ Загнали жука, теперь она меня с того края изводить начнет!” — обреченно думал Повелитель. — “Как теперь жить? Просыпаешься, а на тебя эта страхолюдина зенки таращит! Так даже моё черное сердце долго не выдержит”.

Не имея до этого дел с врагом, которого нельзя было сразить злым клинком, хозяин башни отчаянно обратился к одному из Настоящих-или-Выдуманных-Богов, который, по тем же слухам, мог отгонять разную погань. Подобрав два обломка, Повелитель сложил их друг поперек друга и направил на призрака.

— Изыди, нечисть! — Нараспев кричал он. — Именем Могущественного Джимми, изыди!

Привидение остановилось, но мимолетное облегчение Повелителя оборвал нарастающий из глубины лязг. Рог призрака полыхал ядовитым огнем, зрачки бешено вращались, жуть. А комната постепенно заполнялась объятым зеленой дымкой старым оружием: мечи, топоры, гизармы, палицы, все новые и новые опасные железяки залетали внутрь, но их поток, словно не иссякал. Должно быть, собирались со всех стоек. Когда прибыл последний крохотный стилет и вместе с остальным арсеналом как по команде развернулся в сторону Повелителя, тот бросил взгляд на распахнутое окно. Падать было долго и, наверное, очень больно, но, по крайней мере – наверняка.

“Не успею”, подумал злодей и тотчас метнувшиеся в его сторону смертоносные фаланги подтвердили его измышления.

Все закончилось быстро. Тело Повелителя, с торчащим, откуда только возможно, разнообразным оружием, напоминало дохлого морского ежа. В полукруглой клетке из смарагда бесился шлемопаук – Стернита кое-чему научилась за минувшую неделю. Уставший чейнджлинг развалилась на диване, попутно скинув какой-то шуршащий мусор. Обнявшись с подушкой и накрыв себя шерстяным одеялом, она с наслаждением закрыла глаза. Шлемопаук же продолжал визжать, бодать крепкие прутья и всячески заявлять о своем желании досрочно освободиться, но чейнджлинг его не затыкала.

Эти полные бессилия вопли были для нее мелодичнее любой колыбельной.

Глава 3

В самом аду нет фурии страшнее, чем женщина, которую отвергли!

Уильям Конгрив. “Скорбящая Невеста”.

Как говорят в Кантерлоте: “богато жить не запретишь”, и теперь чейнджлинг взглянула на эту поговорку с нового ракурса. Конечно, узурпировать башню она не собиралась, с живым-то хозяином, но и покидать её, пока тот не восстановился, не больно хотелось. Закрывая глаза на ветхое состояние, жилища каких-то обжившихся среди внешних пинаклей мерзостей, гнетущую атмосферу… В общем, игнорируя многое, башня была просторной и по своему уютной. Особенно в сравнении с нынешним жильем чейнджлинга – однокомнатной съемной квартиркой на окраине городка с говорящим названием Фаркроуп. И если в маленькой тесной комнатушке едва хватало места, чтобы разместить свои немногочисленные вещи и саму себя, то башня была настолько пуста и просторна, что, кажется, её невозможно было заставить всем существующем на  свете скарбом и попытайся мир заполнить собой этот вакуум, чёрная громадина засосала бы его без остатка.

В безграничной утробе с непривычки кружилась голова, и перехватывало дыхание, такое со Стернитой было лишь однажды, когда она достаточно подросла, чтобы покинуть ясли и выйти во Внешний Улей.

Она предпочитала проводить такие сравнения как можно реже.

Еда, к удивлению чейнджлинга, нашлась быстро. В пустующей кладовой был целый короб, заполненный аккуратными пузырьками с розовым содержимым. Стернита сначала чуть не расчувствовалась от подобного подарка, но затем вспомнила, как её планировали эксплуатировать и находка сразу приобрела статус законной оплаты.

Три дня она ела и спала, иногда посматривая скучные телепередачи или осваиваясь в новых для неё кристальных играх. Шлемопаук уже давно успокоился, Стернита даже пыталась его кормить, просовывая через прутья остатки фастфуда, которым перебивались скрывающиеся принцессы, но тот лишь отбрыкивался, недовольно попискивал и сдувал с поддона крошки. Побрезговал он и выловленной на пустыре одинокой ящерицей, которая непонятно что на пустыре забыла. Только потыкал худосочное тело лапкой и так посмотрел на Стерниту, что у той сразу пропала гордость за лично добытый провиант.

Конечно, она не собиралась держать его взаперти вечно, но и отпускать не торопилась. Возродившийся Повелитель её сразу выставит на улицу и чейнджлину придется возвращаться в свою жалкую халупу, а она уже привыкла к просторным сводам и летающей вместе с ней под ними дружелюбно настроенной парочке летучих мышей. Да и должен же он понести какое-то наказание за то, что обманывал? Нет, злодеи, само собой, обманывают постоянно, а те, которые особо привержены идее, даже устраивают целые конкурсы посвященные мастерству лжи, но если взялся врать, не попадайся, а попался – не кусайся. Стернита решила, что недели ему хватит, день его за день её и это еще легко отделался! Она-то с ног валилась, мылом исходила, а этот посидит себе, отдохнет… Может и ума наберется.

Как же.

Стернита, как набралась сил и перестала видеть в темных углах миражи и непривыкшая сидеть без дела, стала растаскивать оружие обратно по стойкам. Правда, она не знала, где и какое должно быть, поэтому решила просто складировать его в одном из дальних помещений. Хозяин отрастет, сам разберется, служанкой она не нанималась. Очередь дошла до вонючих доспехов, которые следовало бы убрать раньше, но привычная к сомнительным запахам чейнджлинг временила. Став обычной кучей разрозненной брони, они сиротливо ожидали своей судьбы там же, где и пал их хозяин. Стернита отметила их никудышное качество. И без обладания знаниями кузнецов и литейщиков можно было определить ломкость стали, просто стукнув по ней копытом. Если она мялась, то кто-то плохо выполнял свою работу. Или хорошо. Доспехи выглядели жалко, но Стернита запомнила их еще новенькими и блестящими, когда они сидели на злодее, как влитые, сменив собой старый комплект. Очень может быть, что благодарные аликорны сделали этот подарок не по доброте душевной, а по холодному расчету. Дарить своему врагу хороший меч будет только идиот, а вот ножны с подрезанными ремешками или ломким пузыристым клинком, такое для врага в самый раз. В особенности для врага, способного этим самым мечом отправить вас на тот край.

Стернита разбудила паука и знаками объяснила, что собирается выбрасывать доспехи. Прямо из окна. Тот не возражал, только махнул лапкой и с каким-то презрением отвернулся. Таща в облаке телекинеза позвякивающую груду, чейнджлинг облокотилась на подоконник передними ногами и развеяла магию, как распускают взбиваемый ковер. Разрозненные куски брони в полной тишине устремились вниз, более мелкие части сразу отнесло ветром куда-то вбок, остальное приземлилось почти одновременно, особо не подняв пыли. А вроде все шло ни так уж и плохо…

…Шлемопаук пропал на следующее утро, не отсидев и половины отмерянного срока. Мелкая тварь сообразила, что бодать прутья бесполезно, поэтому просто выбила днище, перед этим на протяжении трех дней терпеливо расковыривая каждый из стыков, пока чейнджлинг не видела. Стернита обыскала ближайшие ярусы, облазила все незакрытые комнаты, попыталась даже найти при помощи магии. Ничего не получалось.

А потом она обнаружила топор. Вернее, обломок топора, а если быть совсем уж точным – огрызок. Одинокое топорище лежало на одной из ступенек, словно подкарауленная бандитом припозднившаяся жертва. От металлической части остался лишь недоеденный кусочек обуха, на нем еще поблескивали в свете рога то ли слюни, то ли желудочный сок. Стернита пошла дальше, и следы пиршества становились отчетливее, несъедобные объедки встречались все чаще. Зря чейнджлинг не дотащила часть оружия, ох зря…

Следы заканчивались в импровизированном арсенале, куча не-стальных обломков лежала в самом центре, как груда гостей в хрестоматийной пещере огра. Стернита сглотнула и, следуя какому-то сверхъестественному чувству, посмотрела наверх.

Наверное, это был кокон. Вернее, так бы они выглядели, если бы насекомые и чейнджлинги вместо шелка и слизи использовали сварку и листовое железо. Огромный неровный многогранник не качался и был надежно закреплен под потолком восемью штырями, чейнджлинг подлетела почти в упор, и до её слуха дошло едва уловимое гудение, похожее на треск неисправного холодильника. Однако при попытке потрогать одну из гладких граней, Стернита вскрикнула и отдернула копыто – холодная на вид поверхность была раскалена до предела.

Кокон-кристалл словно почувствовал чужое прикосновение и треск начал становиться громче, плавно переходя к звукам, напоминающим работу парового котла. С потолка посыпалось, и Стернита в последний миг успела увернуться от одного из отвалившихся штырей, остальные тоже не задерживались, отсоединяясь следом. Последние два держались дольше всех и были расположены на крайних боковых гранях, поэтому кокон, перед тем как упасть, развернулся таким образом, чтобы приземлиться на ребро.

Грохот был оглушительный, башня через все окна и бойницы возвестила окружение зловещим эхом. Каменный пол выдержал, хотя и принял в себя незваного визитера почти по самую крышку. Стернита спикировала к кокону и, одержимая любопытством, замерла. Хотя все инстинкты и накопленные прошлыми поколениями знания кричали ей бежать со всех ног, она просто не могла не подождать, что же будет дальше.  Тот же опыт говорил, что убегать от чего-то на самом деле опасного бесполезно.

Поверхность кристалла задалась паутинкой трещин, расползающейся по всей видимой поверхности, что-то захрустело, а потом со звонким хлопком кристальная камера разлетелась на тысячи осколков. Стернита едва успела воздвигнуть магический щит, прежде чем острый смертоносный рой смог её изрешетить. Из кокона, как из предбанника повалила сплошная дымовая завеса, затем показался растущий на глазах силуэт. Из не перестывающей чадить колыбели поднялся новорожденный, от старого Повелителя он ничем не отличался, разве что покрыт был какой-то непонятной, но очень вонючей субстанцией, а от набрюшника тянулся к низу непонятного назначения шланг.

Сначала было слово и было оно таким крепким, что образуйся оно в материальной форме, им можно было бы забивать самые непослушные гвозди и дезинфицировать самые грязные бинты. Оборвав шланг и завязав оставшийся кончик узлом, Повелитель с осторожностью выбрался наружу. Стернита сразу поняла, что ничего хорошего не намечается, поэтому, стараясь не издавать лишнего шума, по стеночке начала красться к выходу.

— Нелегко тебе придется, — сказал грудничок, рос он ни по дням, а по минутам и уже научился складывать слова в предложения.

Чейнджлинг замерла от неожиданности.

— Почему это?

Повелитель повернулся к ней, а затем хрустнул костяшками.

— Нелегко тебе будет вырванным рогом сломанные колени сращивать.

Стернита неслась так, как никогда не бегала за всю свою не самую насыщенную жизнь, Повелитель бежал следом, при этом умудряясь не только не отставать, но и постепенно сокращать дистанцию. Для прямоходящего, только что родившегося существа злодей умудрялся развивать впечатляющую скорость. Будто этого было мало, башня, словно признав возвращение старого хозяина, всячески мешала улепетывающему чейнджлингу. Знакомые коридоры сменились незнакомыми, двери норовили захлопнуться прямо перед носом сами собой, спотыкания на ровном месте чередовались с различными препятствиями в виде сваленного в кучи хлама, которые приходилось перепрыгивать. Взлетать Стернита опасалась – внезапная потолочная балка могла отправить её в медвежьи объятия.

— Стой, сволочь! — громыхал позади Повелитель, неостановимым катком сметая очередную не предназначенную для него баррикаду.

— Сам стой, сволочь! — не оборачиваясь, огрызнулась срывающимся от одышки голосом чейнджлинг.

Нырнув в очередное ответвление, Стернита попала в жилые покои. Взгляд упал на окно, ставни которого были спасительно разведены в стороны, но Повелитель резко появился позади, словно некультурный плевок из темноты. Схватив чейнджлинга за ногу, он швырнул её в противоположную от окна стену.

Злодеи старой закалки вообще не страдали болезнями нового поколения, но раз в столетие и ястреб кукарекал. Швыряние своего оппонента считалось признаком крайнего непрофессионализма и в лиходейских кругах всячески порицалось. Старики сетовали, что кидать героя, вместо того, чтобы его сразу добить вошло в обиход сразу по окончанию Эпохи Тирании. Злодеев после неё оставалось совсем мало, а приходящие на смену со временем мельчали настолько, что презрительно нарекались “плюшевыми”. Такие, как правило, больше театрально хохотали и грозились, чем создавали реальные проблемы. Они сажали героев в темницы с рассыпающимися стенами, помирали от рук собственных подопечных или же, что чаще всего происходило, бросали злодейскую юдоль, становясь у вчерашних врагов жеребятками на побегушках.

Стерните следовало благодарить судьбу, что отрицательный опыт случайно проявился именно на ней и именно сейчас. Она приподнялась на холодной площадке телепорта и сдержанно охнула, если бы не её прочный эндоскелет, одним ушибом дело б не обошлось. Повелитель надвигался неспешно, красные диоды глаз покачивались в такт тяжелых шагов.

— Мой арсенал! Мой драгоценный арсенал! — убивался он, не забывая активно жестикулировать, компенсируя тем самым полное отсутствие мимики. — Да один старинный волшебный кинжал Тык-в-поня стоил сотню жуков лучше тебя. Ты мне отработаешь, все до последней дрянной заготовки отработаешь!

Перспектива вместо долгой и мучительной смерти угодить в пожизненную кабалу Стерниту вовсе не прельщала. Не согласная с уготованной ролью, она начала в спешке перебирать руны телепортации на память, стараясь повторять действия Повелителя. Тот в свою очередь очень этому не обрадовался и, закричав про сбитие настроек, бросился на чейнджлинга. Помешать, впрочем, не успел – яркие колонны сошлись к центру, поглощая парочку: закрывшуюся всеми четырьмя ногами чейнджлинга и застывшего в прыжке Повелителя.

Грязная мутная вода приняла злодеев без всплеска – телепорт честно считал введённые координаты и, не задавая лишних вопросов, окунул пассажиров под поверхность озера ровно на три метра. Стернита едва не наглоталась воды в первые же секунды, на одних рефлексах успев превратиться в первую пришедшую на ум рыбу, рыба пришла на ум необычная. Зеленое пламя под водой походило на взрыв баллона с красителем и когда оно рассеялось, новый облик чейнджлинга задергался в потоке, привыкая к отсутствию ног, рога и привычного лошадиного хвост. Голая, лишенная панциря кожа казалась тонкой и легко уязвимой.

Электрический угорь взвился, готовый устремиться навстречу преломляющимся солнечным лучам, но тут что-то крепко сжало кончик хвоста и оборотня потащило ко дну. Не унимающийся злодей оказался отвратительным пловцом, зато превосходным якорем. Правда было не понятно, на самом ли деле он пытается утопить существо с жабрами или просто не хочет захлебываться в одиночестве.

Подошвы сапог коснулись дна, поднимая облака ила и распугивая мелких подводных жителей. Угорь извивался всем телом, но вырваться из железной хватки не мог. Повелитель, пуская пузыри из прорези, огляделся и решил сделать шаг. Не рассчитав с непривычки сил, он потерял равновесие и припал на одно колено, свободная рука сама собой метнулась искать опору и хваткие пальцы сомкнулись на торчащем из самого дна одиноком цветке с неестественно прямым стеблем. При ближайшем рассмотрении цветок оказался стрелой.

Стернита же, испугавшись, что прямо сейчас с нее начнут сдирать шкуру, наконец, вспомнила, что умеет создание, чей облик она приняла.

Яркая голубая вспышка осветила озеро, одна за другой принялись всплывать оглушенные рыбины.  Стернита выбралась на берег уже в своем обличье, вовремя не подгадав момент перевоплощения, она все же проглотила пару пинт горькой воды и теперь старательно извергала её на песок. Повелителя она не видела и, честно сказать, видеть больше не хотела. На миг загорелась надежда, что старый злодей, со сведенными от удара током мышцами, пополнил немногочисленные ряды утопленников, но, как известно, такие как Повелитель не тонут…

Чейнджлинг откашлялась, избавляясь от последних излишков влаги, и вымученно посмотрела на гладкую поверхность озера. Оно было совершенно гладким и казалось абсолютно безмятежным, словно и не происходило только что под ним смертельной подводной борьбы. Стернита морально приготовилась к тому, что спокойную гладь прорежут кривые злодейские рога, но последующее событие все равно застало её врасплох.

Поверхность воды раздалась огромным гейзером, волны захлестнули чейнджлинга и даже чуть не смыли обратно в озеро, но она удержалась. Злобный, полный ярости рев сотряс землю и гигантский крылатый силуэт, расправив крылья, на миг завис в небе, накрывая тенью часть пляжа.

Стернита толком не успела удивиться или испугаться, как холодная рука зажала ей рот, а кто-то большой и сильный оттащил её за ствол плакучей ивы.

— Не ори. Всё прощу, только не ори, — прошептал Повелитель и после кивка чейнджлинга убрал перчатку.

Летающая тварь же времени даром не теряла и уже наматывала круги по округе, постепенно расширяя радиус поиска. Судя по дерганому поведению злодея, целью был он. Дав знак следовать за ним, Повелитель полез через плотный высокий кустарник, стараясь издавать как меньше шума. Выходила ровно наоборот. Стернита продвигалась следом, чуть пригнувшись, растительность скрывала её полностью, а остающаяся за первопроходцем просека позволяла не опасаться зацепить дырой какую-нибудь ветку.

Когда они выбрались на окраину подлеска, крылатое чудовище пролетело совсем низко, лапой зацепив верхушку статной сосны. Злодеи залегли, как под артобстрелом.

— Что это такое? — тихо спросил чейнджлинг, провожая взглядом похожий на гигантскую птицу силуэт.

— Не жужжи, — прошипел Повелитель. — Возвращается.

И в самом деле, тварь, будто что-то услышав, приземлилась в поле неподалеку и наконец, появилась возможность её как следует разглядеть. Если это и была виверна, то самая крупная из ныне живущих. Лоснящаяся гладкая чешуя бледно-серого цвета обтягивала мощное тело, между длинными ороговевшими пальцами были натянуты грязные, с мелкими дырами перепонки. Оканчивающиеся тремя загнутыми когтями ноги взволнованно взрыхляли почву, муренья голова на длинной шее озиралась по сторонам. Втягивая через ноздри воздух, создание начало неспешно ползти в сторону беглецов. Повелитель обернулся к чейнджлингу.

— Ты это, не сильно испугалась? Обоняние у фелбистов далеко не собачье, но все же.

Стернита проглотила готовый вырваться ответ и жутко позеленела. Не говорить ведь, что и правда струхнула…

Повелитель же уже нашел обломок камня, и перевернулся на бок для броска.

— Попробую отвлечь, — пояснил он.

— Так себе идея, — сразу заметила Стернита.

— Да, точно, кидай ты, тебя и замахиваться не надо, — спохватился злодей и передал снаряд.

Чейнджлинг вздохнула и проползла вперед. Фелбист (или как там эту штуку Повелитель обозвал) продолжал ковылять к ним с расправленными крыльями, удерживая шаткое равновесие. Было видно, что в полёте оно чувствует себя свободнее. Выждав момент, пока тварь не отвлечется, Стернита запустила камень в сторону. Сначала теплилась надежда, что план сработал: фелбист повернулся на звук удара, но сразу потерял интерес и теперь уставился уже на кустарник, в котором засели злодеи.

— Это кто там кидается?! — голос у существа звучал на удивление мягко. По крайней мере, для такого монстра. — А ну вылезайте или проглочу не глядя!

Бежать было поздно, да и некуда. Стернита не преминула укорить напарника за его глупую идею, но тот уже не слушал. Выбравшись на открытое место, злодей бесстрашно пошел на чудовище. Чейнджлинг поспешно вылезла следом, впрочем, скромно держась за широкой спиной. Можно было перекинуться и попытаться сбежать, да только кто знает, на что эта штука на самом деле способна.

Гладкая голова склонилась на бок, как бы в неверии, когда Повелитель остановился совсем рядом. Чейнджлинга существо словно бы и вовсе не замечало. Взгляд немигающих глаз был полностью запечатлен на чёрных пластинах брони, Стернита между делом прикидывала, как долго доспехи выдержат натиск мощных челюстей и как далеко за это время она успеет улететь, но тут случилось самое неожиданное.

Крылатый гигант покачнулся и распластался в неловком поклоне, уткнувшись мордой в кучку одуванчиков.

— Мой Господин… — подобострастно прошептала она (теперь Стернита отчетливо различала женский голос), расправляя крылья, будто поднятые в приветствии паруса.

Сложно было понять, какие чувства обуяли Повелителя, но радости среди них места не нашлось. Он подошел к фелбисту и несильно похлопал по сплюснутой голове, отчего по её шее и до самого хвоста прокатилась дрожь.

— Встать, — коротко приказал злодей.

Монстр послушался, его хвост вилял из стороны в сторону от нескрываемой радости.

— Ладно, этого я не ожидала, — сказала Стернита, разглядывая диковинное существо.

Повелитель виновато пнул мирно прыгавшую мимо по своим делам жабу.

— Да, это… вроде как мой ездовой зверь.

— И я благодарна вам за спасение, — прорычала она. — Честно говоря, лежа в магическом трансе на дне, я потеряла счет времени и уже оставила надежду, но потом вспомнила – вам же еще целый мир порабощать! Конечно, вы могли бы послать за мной своих верных слуг, но кто я такая, чтобы трактовать планы Великого?

Стернита ехидно посмотрела на “Великого”. Тот был явно не в своей тарелке, хотя держался спокойно.

— С захватом мира вышла небольшая проблема… — после недолгой паузы честно признался он.

Рассказ Повелитель начал не сначала, как и полагалось, поэтому Стернита мало чего понимала. Но общую идею уловила – злодей чуть ли не в одиночку тащил темный крестовый поход на своих широких плечах, а вокруг были одни бестолочи и дилетанты. Когда черед дошел до злополучного поражения, Повелитель, кто бы сомневался, оказался ни в чем не виноват и вообще Армия Света мухлевала, солнце светило ей в спину, а кривизна земли смешала Легионам Тьмы все боевые порядки. Злодей так раздухарился, что запрыгнул на высокий валун и показал, как он в одиночку косил вражьи рати. Не забыл он упомянуть и про судьбоносную зуботычину, она вообще являла собой кульминацию всей эпопеи.

Фелбист же, кажется, искренне всему верила, охала и ахала, а в особо страшные эпизоды прятала голову под крыло.

— Вот так все и закончилось… — Подвел итог Повелитель и перевел дыхание от безостановочного пересказа.

Стернита протяжно зевнула и поднялась с утоптанной травы, на которой успела немного вздремнуть. Небо окрасилось оранжевым цветом, солнце уже наполовину спряталось за далеким горным хребтом.

— Выходит, вы проиграли? — с грустью спросила пробужденная.

— Мы проиграли, мы, — огрызнулся Повелитель, честно разделяя ответственность.

Фелбист сконфуженно опустила глаза.

— Но посмотри на это с другой стороны, — продолжал злодей, — ты теперь свободна и вольна лететь, куда душа лежит.

— А… а куда мне лететь? — спросила она и, хотя голос её звучал, как рокот из тартарской пыточной, в нем чувствовалась абсолютная беспомощность.

Повелитель развел руки в стороны, будто силясь обнять целый свет.

— Куда угодно! Хочешь – туда, — он указал на северо-запад. — Хочешь – сюда. — острый палец ткнул на юго-восток. — Весь мир перед тобой.

Дар свободы свалился на ездового зверя неожиданно, и его веса почти хватило, чтобы сломать её пополам. Стернита, почувствовав у создания нарастающую панику, подлетела к Повелителю.

— Ты что и правда, хочешь её так оставить? — Спросила она, с опаской поглядывая на растерянное чудовище, которое без какой либо цели разглядывала собственные когти. — Она ведь ничего не знает о нынешних порядках.

— Да ладно, не пропадет, — отмахнулся Повелитель. — Сейчас в Эквестрии безопаснее, чем когда либо, нарваться на реальные проблемы сложно.

— Зато создать легко! — постучала по лбу Стернита. — Ей же одного мяса на день пуда два надо, не меньше. Где она его возьмет? Охота-то под запретом.

— Не ко мне вопрос, мне вообще есть не надо, — пожал плечами Повелитель и напоследок помахал своему зверю.

Долго он рылся за бездонной пазухой, вываливая на траву множество непонятный и диковинных вещей, однако камня телепортации среди них не оказалось.

— Прекрасно, просто великолепно! — с досады злодей схватился за рога. — И как мне теперь в башню вернуться?! — после чего с надеждой поглядел на чейнджлинга. — Не подбросишь? Ты ведь можешь превратиться во что-то крупное…

Стернита встала на дыбы, скрестив перед собой передние ноги.

— Взнуздывать себя не дам!

Начался спор. Повелитель утверждал, что раз на нем катались, то и он разок может. Стернита перейдя на крик, доказывала, что это не одно и то же, попутно перечисляя, на какие низости она скорее согласиться, лишь бы не подставлять свою спину под холодный металлический зад.

Фелбист скромно подползла ближе, и её пробило на кашель. Кашель был отрывистый, сухой и очень наигранный.

— Чего тебе? — раздраженно рявкнул Повелитель.

— Я вроде как ваш ездовой зверь… могу подвести.

Злодей упер руки в бок и уставился в небо, ища спасения. Небо прекрасно помнило все те ужасы, которые в нем и под ним творились при правлении Повелителя, поэтому ответ не заставил себя долго ждать.

— О, к деньгам! — обрадовалась Стернита.

Повелитель выругался, зачерпнул песка и принялся оттирать белый мазок, едва не угодивший в узкую прорезь.

— Хорошо, полетели, — пробурчал он, с опаской высматривая летунов покрупнее.

— Я и дорогу к башне помню, — поспешно добавила фелбист, словно боясь, что Повелитель откажется в последний момент.

Тот взошел по услужливо выставленному крылу, как по трапу, долго устраивался где-то в области лопаток, но кое-как угнездился.

— А ты чего ждешь? Иди сюда, — Повелитель с подозрительным дружелюбием помахал чейнджлингу.

Стернита сделала шаг, но тут же встретилось лицом к морде с фелбистом.

— Это кто? — Спросила та. Из пасти у чудища несло так, что драконье огненное дыханье переставало казаться самым страшным оружием, дарованным природой.

На радостях пробужденная, кажется, даже не заметила, что помимо неё с хозяином присутствовал кто-то еще.

— Свои, — коротко бросил Повелитель и для порядку пришпорил летунью.

Она сразу сникла и услужливо подставила крыло Стерните.

— Друг моего Лорда – мой друг.

— Мы не друзья, — проворчал Повелитель, но фелбист, к счастью не обратила внимания.

Стернита благоразумно помалкивая, карабкалась по заскорузлым длинным пальцам. Конечно, ничто не мешало воспользоваться крыльями, но когда пятнадцатиметровое чудовище протягивает тебе лапу, игнорировать подобный жест идея не самая лучшая. Шкура у фелбиста оказалась не только гладкая, но и влажная, хотя она явно успело обсохнуть. Среди едва различимых мелких чешуек затесались склизкие пучки водорослей и гнезда каких-то мелких гадов. Стернита брезгливо расчистила посадочное место, потом устроилась за широкой спиной Повелителя и постаралась дышать не слишком глубоко. Вонял новый транспорт не только изнутри.

Чейнджлинг летала много и в разных образах. Приходилось её рассекать синеву и в облике орла, пегаса, грифона, своем собственном, в конце концов, но полет на чем-то настолько колоссальном был для нее впервые. От начала первого взмаха, до стремительного набора высоты и последующего планирования в теплых волнах циклона сквозила несдерживаемая мощь и, хотя Стернита привыкла ощущать существ напрямую, находясь в их обликах, она полностью осознала восторг всадника. Должно быть, так чувствовали себя злодеи древности, сея смерть и разрушения, удерживая под собой воплощение истинного разорения.

Чейнджлинг так прониклась полетом, что внезапная встряска застала её врасплох. Не поймай Повелитель её в последний момент и не усади на место, ушла бы в отвесное пике. Оказалось, пока одна витала в облаках, другая в них охотилась, добычей оказались три гуся из протараненного фелбистом косяка. Стернита готова была поклясться, что слышит хруст костей даже на своем месте.

“Я же говорил – не пропадет”, прокричал довольный собственной правотой Повелитель.

К башне они прибыли достаточно быстро, разве только ночь обогнать не смогли. Или злополучное озеро было недалеко, или старая новая знакомая оказалась слишком быстрой, Стернита определить не могла. За широкой спиной силу встречного ветра не оценишь, а елозить по скользкой седловине и высовываться лишний раз того определенно не стоило.

Повелитель ловко съехал по подставленному крылу прямо ко входу, Стернита слетела следом, пробурчав напоследок максимально невыразительную благодарность.

— Вот и прилетели, — подытожил злодей, выискивая ключ.

Фелбист легла на землю и сиротливо поджала лапы. Стернита толкнула Повелителя.

— Ах, да, ты еще здесь, — всполошился Повелитель. — Еще не надумала, куда податься?

Летунья страдальчески вздохнула, вернее, попыталось – на деле это прозвучало, как предупредительный рык.

— Если такова ваша воля, то я улечу. Жаль только, что не сможем мы отметить нашу чудесную встречу и моё не менее чудесное избавление от сонного проклятия, вы ведь не нуждаетесь ни в еде, ни в крепких напитках.

Готовый уже заранее возразить Повелитель промолчал, складывая обратно оттопыренный для важности указательный палец. Стернита шлепнула себя по лицу копытом – нашла-таки, чешуйчатая, куда бить.

— Как говорил покойный архимаг Навариус: ”в тяжелой голове мысли дольше задерживаться ”, — сказал Повелитель, предвкушая достойного собутыльника. — Залетай через старую посадочную площадку, будем думать, что с тобой дальше делать.

Фелбист сразу приосанилась, засияла и с места, без разбегу подбросила себя в воздух, обдав злодеев волной пыли и смрада. Стернита отряхнулась и поочередно прочистила ноздри от песка, Повелитель нагнулся и несколько раз шлепнул себя по затылку, выбивая пропитанные чёрной слизью крупинки.

Пиршественный зал оказался наиболее просторным и наименее пострадавшим помещением в башне. В любом случае таким он определенно был до прибытия фелбиста, успевшего раздавить несколько кресел и сбить пару люстр. Она бы точно растоптала и праздничный стол, не прикажи вовремя появившийся с двумя бочками за плечами Повелитель встать по стойке смирно. Стернита вкатила еще одну, без краника. Раньше чейнджлинг пренебрегла бы подобным родом досуга, но при дворе Сестер она успела распробовать множество изысканных вин и изменить тем самым свое отношение к алкоголю. Не сказать, что ей сильно понравилось, но и обратного она не утверждала.

Как заведено, первый тост за встречу, и только второй за что придётся. Пришлось за внезапное воскрешение. История фелбиста оказалась короткой, печальной и сбивчивой, прямо как жизнь типичного злодейского прихвостня. Она была искусственно выведена в загоне с единственной целью – служить, и после долгих лет фанатичного следования своему предназначению, Повелитель, тогда ещё полноправный владелец своего имени, поручил ей ответственное задание – в одиночку разрушить Озерный Город, посмевший не склониться перед Легионами Тьмы. Фелбист без лишних колебаний приступила к исполнению приказа, но когда рассеялись грозовые тучи, обнажая сторожевые башни, неизвестный лучник поразил её зачарованной стрелой. Сфокусированная на небе, она оказалась совсем не готова к атаке с земли, ведь до такой высоты не могла долететь ни то, что стрела – копьё из баллисты, но стрелок был невероятно силен. Даже самый могучий кентавр не смог бы натянуть тетиву на луке, бьющем на пару миль по наклонной.

— И ты послал её одну без прикрытия против целого города? — Стернита пригубила вина и поморщилась – погреба злодея были не чета сестринским.

Повелитель же к этому моменту накидался до такого, что самостоятельно держать ответ не мог, поэтому эту привилегию без спроса взяла фелбист.

— На то время моему Господину было виднее, сколько, кого и куда именно нужно было отправлять, — сказала она.

— То-то мы сейчас так хорошо живем, — не удержалась Стернита. Чудовище, конечно, было большим и страшным, но и язык стал предательски легким.

Фелбист угрожающе раскрыла пасть так, что можно было разглядеть вторую пару челюстей, расположенную глубоко в глотке. В первой тоже хватало зубов, каждый был размером со  столярное шило, но куда толще. Её шея угрожающе изогнулась, словно готовящаяся к прыжку змея. В этот миг Стернита узнала, как выглядит смерть.

Повелитель заёрзал, устраиваясь удобнее на мокрой от неаккуратного питья столешнице и громко, хотя и очень неразборчиво, погрозился кому-то в о сне. Фелбист тут же остыла, и что-то сюсюкая себе под нос, накрыла злодея своим крылом. Таким крылом нельзя было согреть или защитить от дождя, разве что дать небольшой тенек, но этот жест нес совершенно другую функцию – толстая, прорезанная длинными пальцами перепонка отгородила злодея не от мнимых опасностей, а от сидящей рядом чейнджлинга.

— Это уже не важно, — заявила, наконец, фелбист, после чего повторила волнующий её с самого утра вопрос: — А ты, собственно, кто?

Стернита растерянно почесала затылок, перед взором еще стояли неровные, покрытые едкой слюной острые зубы.

— Я ченджлинг…

— Да вижу, что не волколак! — огрызнулась гостья и спросила снова, но этот раз тоном, не терпящим глупых ответов. — Кем ты приходишься Ему?

Если б словами можно было убивать, Стерниту бы в этот же миг разорвало на части. Вопрос был настолько неожиданный, но вместе с тем пугающий и глупый, что чейнджлинг не знал, как на такое реагировать. Поэтому, последующий взрыв хохота обескуражил даже её саму, не говоря о фелбисте.

— Что смешного? — взвилась амфибия.

Стернита замахала передними ногами, показывая, что совсем ничего, но прекратить смеяться не могла. Она свалилась под стол и схватилась за живот, хвост лупил по грязному полу, словно ладонь.

Когда она взобралась обратно в кресло, ребра и скулы ужасно ныли, неготовый к такому припадку веселья организм сигнализировал, что пока все, хватит.

— Ох, синапс немилосердный, — с отдышкой проговорила Стернита, утирая со лба выступивший пот. — Я за всю жизнь, как за последние полмесяца столько не смеялась.

Фелбист громко кашлянула, терпением она не отличалась.

— Ладно, ладно, не надо на меня так смотреть! — поспешно начала Стернита. — Мы с твоим хозяином без году неделя знакомы, на курсы вместе ходили. Все.

— На какие такие курсы? — глаза фелбиста сузились в подозрительном прищуре.

Настала очередь истории чейнджлинга, Стернита кратко описала их похождения за хорошими делами, при этом сглаживая каждую шероховатость и обтачивая любой неудобный угол. Повелитель рассказал фелбисту далеко не все, поэтому пространство для маневра имелось. Как только Стернита замолчала, не перебивавшая все это время амфибия дала выход своему возмущению.

— Да как они посмели Властелина Тьмы за кошками посылать?!

— Вроде как бывшего… — неуверенно поправила Стернита, но осеклась и решила не нарываться.

— Да какая разница! — Не унималась крылатая фурия. — Он же такой… такой…

— Какой? — не выдержала Стернита.

И тут, внутри громадного чудовища словно щелкнул невидимый тумблер, испуганно отдернув крыло, она смущенно уставилась куда-то в темноту.

— Н-никакой… — пролепетала она неожиданно тонким, почти срывающимся голосом.

Стернита засветила рогом, и рука Повелителя безвольно поднялась, а затем так же безвольно грохнулась обратно.

— Вот тут ты права, прямо сейчас он вообще никакой, — ощущая какой-то прилив вдохновения, который появляется посреди спора, Стернита спросила. — А тебе что с того, кто я ему?

Фелбист дернулась, как от удара, казалось, что прямо сейчас она беззащитнее самой слабой пони.

— А то, что я должна знать о любой потенциальной опасности, угрожающей моему Господину! — резко ответила она и одарила чейнджлинга уничтожающим взглядом. — Так что я за тобой слежу, поэтому даже не думай подкатывать… в смысле, обкатывать свои грязные замыслы.

— Мэм, да мэм! — отчеканила Стернита, прилагая все усилия воли, чтобы выдержать серьезное выражение лица.

Напоследок фелбист внимательно оглядела чейнджлинга, будто не до конца решаясь оставить её наедине с обожаемым хозяином, но все же поползла на выход. Вылакать она успела целую бочку, однако пьяной не выглядела, и тем удивительнее было то, что она сначала врезалась в стену, а только потом втиснулась в проход.

— Теперь понятно, чего ты так от неё избавиться торопился, — усмехнулась Стернита, подперев морду копытом. Она и раньше, как чейнджлинг, что-то чувствовала, но не была уверенна до конца. Некоторые миньоны обожают своих господ так сильно, что легко принять их фанатизм за иное чувство.

“Мэйнхеттен наш!”, — взревел на это злодей, после принялся ёрзать, то ли торжествуя в своих грёзах, то ли это просто опустошенные бочёнки просились раньше срока наружу.

Алкоголь и самых злостных врагов способен помирить, пускай обычно и всего на один вечер, поэтому даже Стернита несколько размякла.

— Ш-ш-ш-ш, — с ласковым сочувствием просипела она и легонько постучала по холодной оковке шлема.

---

Когда живешь в съемной квартире с тонкими стенами, нулевой шумоизоляцией и неспящими по ночам соседями, привыкаешь ко многому. Громкая музыка, ругань, плачь новорожденных, эта единая мелодия злодейских кварталов очень скоро оставляет попытки разорвать твои уши вместе с мозгом изнутри, а вместо этого оборачивается ненавязчивой колыбельной, под которую так легко задремать.

До этого дня Стернита думала, что при желании способна заснуть рядом с извергающимся вулканом, но очень скоро осознала свою неправоту. Фелбист храпела так, что подпрыгивали все не прибитые к полу предметы, шатались развешенные по стенам портреты и картуши. Чейнджлинг лежала на широкой кровати с широко раскинутыми в стороны ногами, изредка мигающие глаза неотрывно глядели в потолок. Она успела множество раз пожалеть о том, что не решилась покинуть башню, пускай и на ночь глядя. С Повелителем её больше ничего не связывало, но как же ей хотелось понаблюдать за его грядущими страданиями. Однако пока страдала только она, но чейнджлинг стоически превозмогала, уверяя саму себя, что оно того стоит. Кроме того, со злодея причитается еще три дня отпуска, и уступать их принципиально не хотелось.

Как обычно происходит у неспящих, утро, вместо того, чтобы незаметно подкрасться, расцвело мучительно медленно, будто стесняясь. Умывшись, почистив зубы и подточив излишне разросшийся рог (в ванной у злодея оказался великолепный напильник, наверное, рога на его шлеме были не просто украшением), Стернита поцокала вниз по лестнице. В пиршественном зале уже сидели оба порождения зла. Повелитель держал просунутую в прорезь воронку, и лил из пузатой банки зеленоватую жидкость. В банке, среди листьев и прочей зелени плавали пупырчатые огурцы.

— Утречка! — прорычала из дальнего угла фелбист, выглядела амфибия довольной и выспавшейся. Еще бы – первый раз за эпоху ночевать под каменной крышей, а не под водной гладью.

— И тебе не сдохнуть… — огрызнулся чейнджлинг, впрочем, не слишком громко.

Повелитель отставил опустевшую банку в сторону и обвел всех своим тяжелым взглядом, в котором горела будничная ненависть.

— Есть две новости, — начал он и чтобы гости не обнадеживались, сразу добавил: — обе плохие.

— Что случилось, мой Господин? — сразу встревожилась фелбист.

Стернита никак не среагировала, потому что догадывалась об одной из них.

— Вино кончилось, — тоскливо процедил злодей, после чего схватился за голову. — И деньги тоже!

Вот уж нашел, чем удивить, деньги, если ты не кантерлотский аристократ с семизначными счетами по всему планетарному шару, исчезают одинаково быстро, как у простых пони, так и у опустившихся злодеев.

— Ты, подожди снаружи, — приказал Повелитель фелбисту. Та беспрекословно подчинилась. Как только её длинный хвост змеёй выполз за порог, злодей недовольно обратился к чейнджлингу. — Весело тебе?

Та, уже не скрывая улыбки до ушей, подсела рядом.

— Еще бы! Знаешь, что самое смешное в этой ситуации? В смысле в том, что ты нищий, озлобленный на всех вокруг бухающий неудачник с монстром под боком, мечтающим, чтобы ты оседлал её с табуретки? То, что найдутся такие психи, которые тебе позавидуют. Ха!

Повелитель терпеливо выслушал.

— Все сказала?

— Да если бы…

— Пока хватит, — проворчал злодей. — Слушай, у нас сложилось некоторое недопонимание…

Стернита закинула задние ноги на стол, задев кончиком копыта пустую банку. Звякнуло.

— Теперь попытки покалечить, закабалить, а еще лучше – утопить так называются?

 — Вспылил, с кем не бывает, — оправдался злодей. — Да и ты тоже хороша, утыкала, как подушечку для игл.

— В следующий раз вообще расплавлю! — рявкнула Стернита. — Думаешь, я забыла, как ты меня продал?

Повелитель отмахнулся.

— Продать то продал, а цену заломить не успел. Не припрись ты впотьмах с буркалами на выкате, я бы у аликорнов для нас столько всего выторговал, что можно было б до конца времен в сокровищах купаться, но теперь все, жабры отпустили, рыбки и уплыли. Поэтому довольствуйся тем, что успел получить. Ящик с питьевой любовью видела?

— Видела, — примирительно пробубнила Стернита, уши у неё опустились от осознания упущенной выгоды. — Вкусная.

— Еще бы она оказалась невкусная, высший сорт!

— Неужели от самой… — ахнула от неверия чейнджлинг.

— А ты думала? На заказ цедила, через пол материка тащили, — гордо ответил Повелитель, словно имел к процессу личное отношение.

Стернита высунула язык и встряхнулась, прогоняя из мыслей рисующиеся нюансы производства.

— Так что, забыли? — Повелитель протянул через стол свою массивную лапищу.

Стернита, ожидая подвоха, помедлила, но поразмыслив, все же стукнула по металлическому кулаку своим крохотным на его фоне копытом.

— Забыли, — проворчала она, естественно, ничего не забывая.

— Вот это настрой, — одобрил Повелитель, затем приподнялся со своего места и, перегнувшись на сторону чейнджлинга, доверительно прошептал: — не хочешь помочь мне в одном дельце?

Та лишь фыркнула, скрывая тем самым заинтересованность.

— Дай угадаю, отвадить от тебя эту летучую кикимору?

— Я вообще-то хотел, чтобы ты поискала своей магией мой камень телепорта, но, тьма необъятная, а твоя идея тоже хорошая!

— Ну, нет, рептильный магнит, сам разбирайся, — злорадно пропела Стернита. — Я на тот край не тороплюсь. С камнем так и быть помогу, только лучше бы тебе предложить в награду нечто реально достойное.

Злодей разочаровывался, но недолго, надо было договариваться на то, на что соглашались.

— Достойней награды не найдешь нигде, не в Эквестрии, не за её пределами, — с достоинством заявил Повелитель, а потом приосанился, объявляя цену. — Я предлагаю свою кандидатуру.

Брови Стерниты поползли вверх и замерли на уровне лба.

— Кандидатуру для чего? Я тебе не тритон переросток, ты для меня, что ведро с гвоздями.

— Кто о чем, а жукоконь о наболевшем, — вздохнул злодей и принялся объяснять на пальцах. — Я – Повелитель Тьмы и раз буду тебе должен, исполню все, что потребуешь, но в разумных пределах и один раз.

— Как мне кажется, разумные пределы это начистить кому-нибудь рыло? — уточнила Стернита. — Спасибо, я за себя постоять могу.

— Как знаешь, как знаешь, — усмехнулся злодей. — С тебя всего-то один жалкий камушек найти и получить за это надежную поддержку в сложной ситуации. В жизни, знаешь, разное случается.

— Мана-полярность у артефакта какая?

Повелитель опешил.

— Чего?

— Мана-полярность, — терпеливо повторила чейнджлинг. — Полярная мана, как её еще обзывают. Какой заряд, какое соединение, какая первичная стихия?

— Ах, это, — сообразил Повелитель, на самом деле ничего не соображая. Все эти ковалентности и диффузии он оставлял на придворных чародеев. — Я где-то записал, но бумажку, кажется, потерял, а на память не скажу…

— Понятно, — Стернита смерила злодея менторским взглядом, и тот, кажется, на секунду стал ниже ростом. — Сама посмотрю, по исходнику определить можно.

Фелбист лежала на улице, в башне ей было тесно, особенно  в переходах. По-змеиному сложив шею пирамидкой, она, не мигая таращилась в пустой горизонт, охраняла по старой привычке. Повелитель вышел, держа под мышками две большие прямоугольные рамки.

— Видишь, до чего докатился, последнее продаю, — жаловался злодей как можно громче. Стерниту он захватил с собой, чтобы при живом свидетеле звучало убедительнее. — Две лучшие картины, гордость моей коллекции уйдут в грязные копыта пони.

— Серьезно, и это твой план? — усмехнулась Стернита. — Сказать, что у тебя вообще ничего нет?

Злодей грозно на неё шикнул и в подтверждение своих слов поставил рамки холстом от себя. Первая картина была полной жутью: какая-то бесшерстая долговязая тварь с куцей львиной гривой пожирала тварь поменьше, судя по схожести – детеныша или мелковатого собрата. Безумный взор выпученных глаз мог оказать на особо впечатлительных зрителей эффект касторового масла. Вторая же картина как бы и не была картиной вовсе, больше походя на детский рисунок. Очень аккуратный, расчерченный по линейке, но все же взрослому такое рисовать было зазорно. На белом фоне красовался алый равнобедренный треугольник, боковые стороны тянулись кверху и замыкались острым углом.

— А это тоже картина? — уточнила чейнджлинг на случай, если Повелитель по невнимательности перепутал одинаковые оловянные рамки.

Злодей хмыкнул и сделал жест, как будто перекидывая через плечо невидимый шарф.

— Много ты в искусстве понимаешь, — он произнес это так надменно, что Стернита закатила глаза, заранее признавая свою некомпетентность. — Это, между прочим, последний дубликат работы знаменитого художника Квазимира Мараевича, под названием “Красный треугольник”. Вершина его развернута кверху, символизируя нашу бесконечную борьбу и путь к недостижимому идеалу, красный цвет – цвет крови – показывает то, чем многим приходиться на этом пути расплачиваться, а белый фон, обозначающий Великое Ничто, подчеркивает тщетность окружающего бытия, что создает метафорический контраст на фоне простого, даже примитивного исполнения.

Фелбист и чейнджлинг застыли с разинутыми ртами, ударная мощь супрематистского авангардизма оказалась не хуже, чем у оглушающего заклятия. Первой пришла в себя амфибия и принялась отговаривать любимого господина от ужасной затеи, но тот и слушать ничего не хотел.

— Ты погоди, вот придётся еще и тебе платить, так вообще по миру пойду, — говорил злодей.

— Мне не надо ваших денег! — Фелбист гордо приосанилась, что с её строением выглядело забавно. — Я готова служить вам за идею.

— Идею, я так понимаю, ты и на хлеб мазать будешь? — спросил Повелитель.

Красноречивым ответом послужило урчание в пустом желудке, трех гусей на день для такой туши было недостаточно. Пока амфибия собралась с мыслями, Повелитель деловито закинул за плечо картины и полез на спину – крыло само подставилось под ноги.

— Камень главное найди, за мной не застоится, — предупредил чейнджлинга злодей.

— Если он все еще в башне или во дворе, то найду, но ты раньше времени не надейся. Помни, куда ты его в последний раз засунул и откуда он может потом высунуться, — ответила Стернита и заранее отвернулась.

И не зря – от взмаха могучих крыльев её с головой накрыла мини-буря. Ящер растворился среди свинцовых облаков за считанные мгновения.

Полет проходил в полной тишине, только посвистывал проходящий сквозь дырки в перепонках ветер, да он же шумно забивался в прорезь. Прижимая к груди драгоценную кладь, Повелитель изредка бил пятками по бокам фелбиста, указывая направление.

Пони селятся повсюду. Приплыви вы на самый отдаленный остров, заберись на вершину самой высокой горы, углубись в самые непроходимые чащобы, почти наверняка там обнаружиться поселение вездесущих копытных или похожих на них существ. Поговаривают даже, что все остальные расы пошли от пони, которые попросту приспосабливались к самым невыносимым условиям жизни, вырождаясь в абсолютно немыслимые виды. Конечно, все это обыкновенные пережитки старых мифов и легенд, но найти не обжитое невысокими лошадями место задачка та ещё. Дошло до того, что в нескольких милях западнее пустошей Повелителя вырос небольшой поселок. В былые времена он бы стер его с лица земли, чтобы другим смельчакам неповадно было, но нынешняя действительность навязывала иные правила, поэтому поселенцы обжились, наладили торговлю. Даже Повелитель иногда заходил к ним на винокурню, что сделало её местной достопримечательностью.

Фелбист приземлился, заняв собой сразу несколько посадочных мест. Никто не спешил возражать, тем более что транспорт последовал за своим всадником.

— Ну и дыра, — брезгливо морщилась амфибия, оглядывая чистенькие, но невзрачные домишки, сложенные из цельных древесных стволов. — Почему вы позволили им здесь жить?

Повелитель промолчал, игнорируя глупый вопрос. Они вышли на площадь с фонтаном, который был выполнен в виде статуи героя. Героев, особенно в Эпоху Гармонии развелось как блох на беспризорной дворняге, но памятников удостаивались немногие. Единорог (почему-то прямоходящий) попирал задними ногами чей-то смятый шлем, правая рука (опять же с пальцами) сжимала направленный на одно из зданий пернач. Левая вздымалась над головой, в кулаке был зажат новомодный самострел, из ствола в разные стороны било восемь кристально чистых струй, создающих вокруг владельца подобие похожего на венчик ореола.

— И чего только этим скульпторам на ум не придет, — подивился Повелитель, проходя мимо.

Фелбист тоже окинула фонтан недоверчивым взглядом, настоящих героев она за версту узнавала, а тут был какой-то мутант.

Так бы и шли они без особого внимания к окружению, но тут Повелитель зацепился глазом за возведённый на окраине крытый павильон. На миг злодею почудилось, как что-то незримое влечёт его под натянутую крышу, и он решил не сопротивляться. Подняв полог, гости оказались посреди склада, но необычного: вокруг сновали пони, расставляя длинные скамьи и перетаскивая разнообразные, накрытые белыми покрывалами вещи.

И вдруг Повелитель увидел Её. Большая и надменная, стоящая на отдельно огороженном помосте карета взирала на суету вокруг выключенными провалами фар-глазниц. Череп неизвестного зверя на месте радиатора смотрелся уместно, хотя и несколько ненадежно. Повелитель не очень любил все эти новомодные механизмы, но тут не смог с собой совладать. Он обошел карету по часовой и против часовой стрелке, заглянув в салон из натуральной кожи (и это в стране травоядных-то!), незаметно проверил на прочность кузов и оценил тридцати пяти дюймовые колеса. Не удержавшись, даже надавил на висящий рядом с боковым зеркалом клаксон и остался доволен результатом.

“Хонк-Хонк!”

— Утюг с болтами, — ревниво рыкнула амфибия, чувствуя конкурентку.

— Мешок с требухой, — заступился за безмолвную машину злодей.

Место оказалось передвижным аукционом, но не простым. На нём распродавали конфискованное злодейское имущество, теперь стало ясно, что такая красавица делает в копытах у пони. Скоро нашелся и распорядитель, денег у Повелителя с собой не было, но следовало узнать, когда начнутся торги, чтобы выкупить такую прелесть без лишних свидетелей, а заодно предложить свои картины. Красный чванливый единорог сразу объяснил, что торги будут завтра, а предлагать свои лоты можно только предоставив сопутствующие с ними документы. У злодея таких документов не имелось – львиная доля личных накоплений была честно награблена, поэтому пришлось по-быстрому ретироваться, ибо единорог начинал интересоваться, что злодей так упорно прячет за спиной.

Но про карету Повелитель не забыл.

“Угоню, если надо!”, решил он про себя уже снаружи.

Больше до пункта назначения его интерес ничто не вызвало.

Винокурня была двухэтажным зданием со стекленными стенами, через которые виднелись громоздкие перегонные кубы. Надо думать, делалось это умышленно, чтобы зависимые покупатели не срывались с крючка.

— Так, погуляй где-нибудь поблизости, мне без тебя спокойнее, — сказал Повелитель и пошел к приоткрытой калитке.

Во дворе его уже ожидал сам хозяин – крупный сизый земнопони с роскошной бородой. Но на лошадином лице и она смотрелась неуместно.

— Какие покупатели! — обрадовался главный винокур, предвкушая прибыль. — Давненько не заходили, ваша злобность.

— Да вот подумываю завязать, наконец, — ответил злодей, —  но ведь разоришься без меня.

— Разориться не разорюсь, но производство резать придется, — хитро подмигнул пони.

Два молодых помощника выкатили кег, Повелитель сразу придрался к объему. Стали договариваться о цене. Злодей признался, что денег с собой у него нет, но потом добавил, что финансы это мирское, а искусство вечно. Хозяин отнесся к подобному заявлению скептически, но из любопытства согласился посмотреть на предметы бартера. Картину с монстром он сразу отставил в сторону, на лице у него отразилась кратковременная паника, а вот треугольник ему понравился.

— Можно добавить надпись, арендовать часть забора и повесить боком, как указатель, — заявил пони, крутя в копытах картину. — Стрелочка да в такой-то рамке, все сразу поймут, что у меня вино достойное высших чинов. Как же я сразу до такого не догадался.

— Вот и бери, по одному кегу за картину, — сказал Повелитель.

Заспорили снова. Хозяин отмахивался от страшного изображения, как от пасквиля с принцессами, говоря, что оно ему и даром не нужно, Повелитель же расписывал, как им можно пугать редких воров и нередких завистливых соседей.

Через десять минут уговорились, хозяин принимал и вторую картину, но давал за неё ящик бормотухи, которую по глупости и неопытности нагнал один из нерадивых учеников.

Фелбист влетела во двор, чуть не посбивав всех с ног. Выглядела она встревоженной.

— Вот, кстати, работник тебе не нужен? — спросил Повелитель, — Будет твое вино по другим городам развозить, бизнес расширишь, может, спонсоры какие внимание обратят.

Винокур с опаской оглядел соискательницу. Особого внимания удостоились острые когти и массивная челюсть.

— А питается оно чем? — с опаской спросил он.

— Да чем попало и что поймает, — ответил за фелбиста злодей.

Пони погладил бороду, обдумывая предложение, но все же отказался.

— Нет, спасибо, нам таких не надо. У нас тут воздушный коридор, да и маленькие пегасята на крыло встают, за ними и так глаз да глаз нужен…

— Мой господин, нам нужно срочно лететь. Сейчас же, — фелбист терпеливо дослушала характеристику, при этом припрыгивая на месте, как бы торопя всех вокруг.

— Что натворила? — сразу посерьёзнел Повелитель.

Амфибия нагнулась и что-то шепнула злодею в шлем. Тот, словно не придав словам должного значения, никак не среагировал. Собрав покупки, он вернулся на спину.

Но вот во двор ворвалась группа пони. Вооружены они были, кто чем попало: вилы, лопаты, тяпки у одного единорога в магическом захвате висело хлипкое на вид однозарядное ружьишко.

— Вот оно! — выкрикнул кто-то из толпы и остальные поддержали его возмущенным гулом.

Повелитель развернулся, и хотел было уже узнать, в чем, собственно дело, но феллбист взмахнула крыльями и, отбросив особо близко смельчаков, взвилась вверх.

Погони не было, может, потому что не могли догнать, а может просто пыл пошел на убыль, и поубавилось смелости. Пони существа отходчивые, главное только, чтобы для храбрости не стали пить, к сожалению, возможность была прямо перед носом.

— Так, повтори еще раз, что ты мне там прошипела, — потребовал Повелитель, раздраженно отбивая на плоской крышке кега незамысловатый мотив своими острыми пальцами.

Немного помявшись, фелбист повторила:

— Я всего лишь лизнула козу…

— Это как это так “лизнула”? — удивился злодей.

— Да вот так. Отправилась, как вы и велели, погулять, хожу, никого не трогаю, заглядываю в окна, пугаю местных и тут смотрю – к плетню привязана коза. Ну, я ваш наказ помню, есть никого нельзя, вот я и решила просто попробовать, жрать-то охота… лизнула, она и исчезла!

Повелитель выдержал небольшую паузу, переваривая услышанное.

— Я так понял, пони из-за этого разозлились?

— Не знаю, наверное, — обиженно ответила амфибия. — Еще и обзываться начали, “Чупакабра! Чупакабра вернулась!”

И оставаться бы загадке о пропавшей козе неразгаданной, но фелбист неожиданно изогнула шею, после чего громко и протяжно отрыгнула решение. Решение было разделенным на множество неравномерных частей, эти части полетели вниз, быстро скрывшись из виду.

Повелитель аж присвистнул.

— Ты, главное, пони так не лижи или кого еще разумного, если свобода дорога.

— И что теперь будет? — занервничала амфибия.

— За одну козу может и ничего, эквестрийцы впечатлительные, но отходчивые, ты только больше не косячь. — ответил злодей и добавил. — Но если все же придут, попробую договориться.

Пораженная до глубины души фелбист начала рассыпаться в благодарностях, но Повелитель тут же её осёк, приказав следить за дорогой.

Стернита ждала их там же, где её и оставляли, можно было подумать, что она так никуда и не уходила. С довольной мордой она перебрасывала из копыта в копыто камень телепорта.

— Где? Когда? — бросился к ней Повелитель, проигнорировав трап-крыло.

— Там где он и должен был быть – в кладовой, — чейнджлинг протянула артефакт, его тут же схватила цепкая лапа и скопидомно упрятала в бездонную пазуху. — Я подумала, чего мне башку ломать, если сначала можно всего лишь обыскать одно место.

— Хоть ты сегодня не разочаровываешь, — выдохнул злодей.

Чейнджлинг сразу помрачнела.

— Что произошло?

Повелитель махнул рукой, мол, пустое, и пригласил всех внутрь.

— Опять пить? — спросила чейнджлинг.

— Тебя никто не неволит, — пожал плечами злодей.

— А я и не отказываюсь.

Вино пони сварили хоть и вкусное, но легкое, как кефир, сразу чувствовалось – товар предназначался не Повелителю. А вот бормотуха удивила, после второй бутылки даже у фелбиста глаза сошлись в кучу, сахара на маленький ящик перевели не меньше мешка. Стернита закашлялась от одного глотка и сразу принялась заедать оставшимися после посиделок с принцессами чипсами. Повелитель слабости не показывал, но как только попытался что-то сказать, все сразу стало ясно – досталось по мозгам и ему.

Когда фелбиста обняли за шею, та лишь глупо заулыбалась и покраснела. Чейнджлинг тоже не убереглась, лапа у Повелителя была ухватистая и холодная. Заняв обе руки, злодей затянул песню. Гостьи слов не знали, но честно пытались подпевать.

“Был я знатным изувером,

Мой сапог везде ступал.

Побивал грифонов в небе,

На земле же добивал.

Средь насыпанных барханов,

Я варанов колотил.

А под сенью у дубравы,

Чуть дриад подсократил.

В ледяной пустыне скоро,

Истребил под ноль моржей.

В северной стране суровой

Ночь провёл больших ножей.

Так теперь меня не любят,

И до колик презирают.

Только мне до них нет дела,

Если бздят – то уважают!”

Фелбист от песни расчувствовалась и пустила скупую крокодилью слезу.

— Мой господин, вы не одни! — она прижала к себе несопротивляющегося злодея, чейнджлинг уже успела освободиться, — Я!.. я вас люблю.

Чейнджлинг перестала жевать, боясь по неопытности распределить еду не в то горло. Повелитель же, как и ожидалось, съехал по гладкой чешуе под стол и сразу же умиротворенно засопел. Фелбист расстроенно положила голову на столешницу.

— Я, конечно, сейчас не совсем в своем уме, но мне кажется, что взаимностью он тебе не ответит, — собралась с мыслями Стернита.

Амфибия злобно на неё поглядела, но спорить не стала.

— Да и чем он тебе так понравился, мало того, что не пойми что за зверь, так еще и козёл редкостный, — не отставала чейнджлинг.

— Ага, сволочь, какую поискать, — согласилась воздыхательница, но голос у неё стал мягкий, морду тронула мечтательная улыбка. — Самый огромный засранец на всем свете.

— Так, погодь, — Стернита встряхнулась, чтобы не заснуть раньше времени. — Тебе в нём это нравиться?!

— Ещё бы, — охотно отозвалась фелбист. — Ты бы видела, как он предавал огню целые города и казнил безоружных, разлучал матерей с их детенышами, а как он расправлялся с предателями! У меня от этих воспоминаний до сих пор мурашки по чешуе пробегают.

Сказав это, амфибия закатила глаза и высунула язык. Очевидно, мурашки у неё бегали не только снаружи и не только по чешуе.

— Я-я-я-ясно… — протянула Стернита. Как только у разных существ крыша не едет. — Вот поэтому он тебя и не полюбит.

— Ты это на что намекаешь? — прищурилась амфибия, впрочем, без намека на угрозу.

— Подумай сама, — со знанием дела начала Стернита. — Если он такой подонок, то и полюбить он способен только такого же подонка, если это высокое чувство ему вообще знакомо. Про все эти притяжения противоположностей и прочую ванильную лабуду не слушай – это все глупости. Мы, живые существа, создания однополярные и ищем себя пару с такими же интересами, взглядами, ну и желательно такой же расой. Хотя случаи разные бывают, но твой определенно не из тех. Ты ему не интересна, слишком ты добрая…

— Чего-о-о-о?! — взревела поддатая амфибия, но побоявшись разбудить злодея, понизила голос. — Я не добрая… Я злая, очень злая, да.

— Не для него, — сухо ответила чейнджлинг. — Таким как он подавай самых злобных мегер, не знающих ни жалости не сострадания, Способных ради собственной прихоти, ну не знаю, истребить целый поселок. Но ты ведь не такая.

— Ты меня плохо знаешь, — прорычала фелбист, уже что-то прикидывая в своих туманных мыслях.

Стернита подсела ближе, забираясь амфибии под крыло.

— Да ла-а-а-адно, в сравнении с ведроголовым ты ещё относительно нормальная. Кстати, мы же так и не познакомились. Я – Стернита.

— Стенчвинг, — коротко, скорее на автомате ответила фелбист.

— Тогда за знакомство, — чейнджлинг осмелилась пригубить бормотухи во второй раз, и это стало для неё последним на сегодня глотком.

Прежде чем свалиться вслед за Повелителем, чейнджлинг заметила, что фелбист к алкоголю не притронулась. Вид у неё был задумчивый, а глаза пустые, как у глубоководной рыбы.

---

Сны имеют дурную привычку забываться сразу же после пробуждения. И нет, чтобы задержаться в памяти хоть бы на пять минуточек, они исчезают бесследно и безапелляционно, как тени при наступлении полудня. А ведь Стерните снилось что-то хорошее, ей вообще редко что снилось (исключая недавнюю конспирацию), но она где-то слышала, что это особенность всех чейнджлингов. Поэтому собственные сны ей представлялись чем-то вроде безумных фильмов, в которых ты был и зрителем и режиссером и актером, возможно даже продюсером. Так же говорили, что резкое пробуждение позволяет ухватить часть сновидения и сохранить его в памяти, именно поэтому последнее, что запомнила Стернита, перед тем как проснуться от льющейся на морду воды, это как она верхом на скате, вооруженная абордажной саблей летела в гости к сырному нигилизму.

Повелитель обливал её из лейки в виде слоника, затхлая струя била то в нос, то в раскрытый рот. Стернита задергалась, раскашлялась и попыталась закрыться передними ногами, но проклятые дырки нивелировали всю защиту.

— Проснулась? Хорошо.

Чейнджлинг запищала от боли, когда острые пальцы схватили её за ухо и грубо поставили на ноги.

— Ухо!.. Больно, оторвёшь, придурок!

— Я тебе не только ухо, я тебе и язык твой поганый вырву! — рычал Повелитель, крутя в руке раковину. — Что ты её там наговорила?!

— Ничего! Ничего! — попыталась соврать чейнджлинг.

— Так, а что на другой волне говорят? — полюбопытствовал Повелитель и крутанул ухо сильнее.

От такого у кого угодно глаза бы на лоб полезли.

— Расскажу-у-у-у-у, только отпусти! — заорала Стернита.

Пришлось выложить всё, как есть. Прикладывая к уху пакет с погребным льдом, который неохотно предоставил злодей, чейнджлинг громко хлюпала носом.

— Что, бабья солидарность проснулась? — спросил Повелитель, упирая руки в бока. — Если не умеешь держать язык за зубами, то лучше не пей. Я тебе точно больше не налью.

— Да что случилось-то? — возмутилась Стернита и зашипела – ухо горело, словно его пожевал оголодавший параспрайт.

Повелитель молча протянул ей какой-то клочок бумаги и так же молча дал знак следовать за ним. Пока они спускались к выходу, Стернита развернула бумагу, наколдовала магический фонарь и принялась читать. Это оказалось сложно, не только почерк был куриным, но и грамотность находилась примерно на том же уровне.

“Дарагой гаспадин я знаю вы никогда ни видили ва мне каво та больше нежали издавое живтоне и я паналя пачему. Все эта время я была слишком не злая, теперь буду злой. Я атправляюсь в тот гарадок в катором мы были вчера. Абищаю я устрою такое что вы миня признаете. С любовью ваш верный издавой зверь”.

— О-ёй…

— Вот тебе и “о-ёй”! — передразнил злодей, — молись всему своему жучиному пантеону, чтобы она не успела никого сожрать.

— Знаешь что, до этого бы не дошло, если б ты просто взял и поговорил с ней, как делают все нормальные существа, — сказала Стернита.

— Поговорил?! — зарычал злодей, и Стернита тут же пожалела, что открыла рот. — Тебе-то откуда знать, сколько и о чем мы с ней разговаривали раньше? Тебя еще в графике у королевы не намечалось, а мы тогда договорились до того, что пришлось её принудительно остужать от горячих чувств.

И тут только сейчас чейнджлинг обратила внимание, что через плечо Повелителя перекинут длинный композитный лук. На вид он состоял из кости и дерева, наверное, поэтому шлемопаук его не съел. Стернита сложила дважды два и сдавленно ахнула.

— Так это ты её подстрелил?

— Еще бы я своим болванам такое ответственное задание поручил, — как само собой разумеющееся произнес злодей.

Стернита вспомнила жуткую на вид, но по-детски привязавшуюся к злодею амфибию. Кем нужно было быть, чтобы так с ней обойтись она уже знала.

— Ты чудовище, — бросила чейнджлинг ему в спину без капли злобы или осуждения, просто буднично констатируя факт.

Повелитель остановился и развернулся. В его громоздкой фигуре промелькнуло нечто отталкивающее, даже больше, чем обычно.

— И лучше не забывай об этом, — посоветовал злодей.

На улице стояло безоблачное утро, недалеко от башни различались следы взлета, совсем свежие, а значит еще оставалась надежда.

— Что с телепортом? — сразу спросила чейнджлинг, не распыляясь на лишние разговоры.

— Пока настрою, фелбист уже успеет выесть весь город и еще парочкой деревенек закусить, — ответил Повелитель. — Так полетим.

— Как “так”? — не поняла Стернита, но доходило до неё быстро. — Да ты должно быть шутишь…

— Конечно же, шучу, сейчас самый подходящий для этого момент, — кивнул Повелитель. — Хочешь еще одну шутку? Обхохочешься: однажды один злодей и одна жужелица случайно пробудили древнюю плотоядную амфибию, напоили её до дискордиков и натравили на ближайшее поселение. А потом пришли паладины и убили всех троих. Чего не смеёшься?

— Не смешно, — честно призналась Стернита.

— Ну, так и не выёживайся.

Обреченно вздохнув, Стернита юркнула злодею под ноги.

— Держись крепче, — сразу предупредила она.

— Бери самую большую форму, желательно, если сможешь потянуть, – королевскую виверну. — посоветовал Повелитель, чейнджлинг под ним казался игрушечным коньком-качалкой.

— Виверну? Ха!

Зеленый всполох на миг поглотило обоих злодеев, он совсем не обжёг, но Повелитель едва успел это отметить. Ноги раздвигались сами собой под растущей в танцующем пламени тушей. Повелитель схватился за выступающие наросты и очень скоро обнаружил себя в пяти метрах над землёй.

— Ого, жучара, да я тебя недооценивал!

Огромный чёрный дракон, не многим меньше фелбиста, громко взревела, после чего взмахнула крепкими кожистыми крыльями и устремилась к солнцу.

— В другую сторону! — проорал Повелитель, понукая чейнджлинга в бока.

Стернита виновато рыкнула, после чего пошла на вираж и теперь уже точно полетела в верном направлении.

— Эй, ты говорить всё ещё способна? — встревоженно спросил злодей.

— Способна, но желания не имею, — откликнулась низким басистым голосом Стернита.

— Что, в первый раз всадника везешь?

Дракон-чейнджлинг помолчала, вглядываясь в чистый горизонт.

— Да…

— Не хотел красть твой первый раз, — усмехнулся злодей. — Уверен, ты бы предпочла другого наездника.

— Я бы предпочла, чтобы ты заткнулся, — огрызнулась Стернита.

Помолчали. Дракон летела так быстро, насколько имела возможность, сиди на её спине кто-то кроме Повелителя, давно бы унесло встречным ветром. Вдалеке замаячило пятнышко.

— Он?

— Он.

Пятнышко росло, приобретая очертания и оформляясь в единую композицию. Не идеальную – некоторые её части были заметно покорежены. Повелитель забористо выругался, Стернита не без удовольствия отметила, что её фразы влились в злодейский вокабуляр.

— Высади меня неподалеку от стены, а сама лети напрямую, — приказал злодей и перекинул ногу через спину, усаживаясь боком. — Попытайся её отвлечь, остальное на мне.

— Может, все-таки попробуем с ней поговорить? — неуверенно возразила Стернита, но на снижение пошла.

— Хочешь, говори, хочешь пантомиму показывай, хочешь, жонглируй, главное отвлеки!

До земли оставалось не больше пяти метров, Повелитель, подгадав момент, сбросил лук, а затем спрыгнул сам. Сгруппировавшись в полете, он с поразительной для своей грузности легкостью приземлился и перекувыркнулся через голову (как только рогами не воткнулся), перераспределяя энергию от падения. Подхватив упавший неподалеку лук, злодей закинул его обратно на плечо и с той же ловкостью перемахнул почти двухметровую ограду. Проводив взглядом рогатую фигуру, скрывшуюся среди дворов и огородов, дракон устремилась на нарастающие звуки боя. Вернее, бой, это когда сражаются две или более стороны, а тут происходило обыкновенное избиение. На миг Стернита даже задумалась, как такие миролюбивые, легко впадающие в панику существа смогли подмять под себя огромное королевство, а потом вспомнила, что лиходеи, особенно те, что помельче и живущие в услужении у других, на поверку оказывались ещё хуже.

Пони занимались тем, чем и должны были в подобной ситуации: носились кругами и пытались спрятаться. Стражников, кто бы мог подумать, не наблюдалось, как и современных героев, способных вдесятером совладать разве что с бешеной лисой.

Фелбист ограничилась разрушением нескольких домов и одной собачьей будки, а когда перепуганные жители стали покидать обрушающиеся здания, приземлилась для охоты. По счастью никого поймать она еще не успела, может, растеряла прыть за время спячки, а может просто не могла выбрать кого посочнее. Вот один из земных пони споткнулся об оглоблю перевернутого воза и распластался на животе. Облизнувшись, фелбист зашагала к нему, растопырив крылья, со стороны выглядело наигранно, но в подлинности намерений сомневаться не приходилось. Когда их уже почти ничто не разделяло, и амфибия приготовилась открыть смертельный счет, внезапно стена зеленого огня разделила охотницу и жертву. Пони взвился и с воплем бросился прочь, подожжённый хвост развивался и чадил.

Стернита приземлилась неподалеку и сплюнула пропитанную гарью слюну. И как настоящие драконы к этому привыкают?

— Стенчвинг, остановись, не делай глупостей! — дракон оценила масштабы разрушений и поправила саму себя. — Больше, чем уже наделала!

— Если пришла меня отговаривать, то проваливай по-хорошему! — заревела в ответ фелбист. — Я докажу своему господину, что достойна его!

— Никому ты ничего не докажешь, дура! — Стерните приходилось орать, ей казалось, что если удастся перекричать оппонентку, то та решит прислушаться. — Только нам проблем добавишь!

Показалось, что на мгновение амфибия одумалась, взгляд прояснился. Но только на мгновение. Фелбист сложила крылья и поползла на дракона, той пришлось начать пятиться.

— Я поняла, я все поняла, — голос отдавал безумием и отрешенностью. — Ты просто решила забрать его себе! И как я сразу не догадалась, ты, подлая многоликая дрянь, все вы перевёртыши такие!

— Стенчвинг, успокойся, — Стернита уперлась задом в брошенную посреди улицы грузовую карету и от неожиданности чуть не упала. — Я тебе клянусь сердцем Улья, между нами ничего нет и быть не может.

— ВРЕШЬ!!! — Бешено взвыла разъярёная амфибия и бросилась в атаку.

Драконье тело было на вид неуклюжим, но очень гибким: чейнджлинг в последний момент ушла из-под удара, когда бритвенно-острые когти распороли стенку прицепа.

— Да не хочу я с тобой драться! — прорычала Стернита, но боевую стойку приняла.

Раздраженно оттолкнув иссечённый транспорт, как сущий пустяк, фелбист приготовилась к очередному броску.

— Так не дерись, а просто сдохни!

“Если ты надумал стрелять, то сейчас самое оно”, подумала Стернита, но ничего не произошло. А ведь злодей явно давно не практиковался, что если промахнётся…

Нападение застало чейнджлинга врасплох. Фелбист сделала вид, что атакует как прежде, при помощи когтей, а когда противница попробовала уйти в сторону, резко выгнула шею. Шея оказалась не только длинной, но и очень эластичной.

Зависший в воздухе чёрный дракон взвыла от боли, когда капкан из колючих острых зубов сомкнулся на задней лапе. Она яростно махала крыльями, пытаясь взлететь, а фелбист, как гигантская собака, старательно тянула соперницу вниз.

— Сучка больная, сама напросилась! — Сквозь слезы прокричала Стернита, а затем набрала в грудь воздуха.

Поток ядовитого огня обрушился на фелбиста, и той не оставалось ничего другого, как отпустить добычу и спешно закрыться крыльями. Разъяренный дракон продолжала окатывать новыми струями огня обидчицу, пока та только и могла, что защищаться. Фелбист попробовала отступить, но лишь с силой врезалась в фонтан, скульптура которого начала крениться набок. Собираясь с силами для очередного извержения, Стернита поперхнулась на половине вдоха.

Через бортик фонтана перелезал жеребенок. Малец оказался сообразительнее многих взрослых, найдя хоть какое-то укрытие, но сейчас это решение выходило ему боком. Скульптура прямоходящего пони осыпалась, бомбардируя весь бассейн камнями. Уже выбравшийся жеребенок попытался отбежать, но поскользнулся на мокрой траве и завалился на бок. Пускай изваяние и принадлежало герою, раздавить кого-то оно могло так же легко, как самый обычный валун. Фелбист, воспользовавшись возможностью, отступила.

Герои и так мало кого из злодеев разбирали, а уж декоративные – тем более. Каменный пернач прошелся дракону по хребтине; что-то звонко хрустнуло, кажется, панцирь. Стернита застонала сквозь сжатые до крови зубы, боль пронзила все тело.

— Чего вылупился, сопляк, вали отсюда! — Рыкнула она перепуганному жеребенку, которого заслонила в последний момент. А чтобы тот не считал ворон, дала передней лапой ускорение, да такое, что тот кубарем докатился до первой встречной сердобольной кобылы, которая его и подхватила.

Кое-как Стернита поднялась. Впрочем, простоять на ногах ей суждено было недолго: фелбист спикировала сверху и жёстко свалила дракона обратно.

В старых чейнджлингских сказаниях о легендарных воинах-перевертышах говорилось, как эти непобедимые воины умели менять свой облик несколько раз за одно мгновение, часто комбинируя это с молниеносными сериями ударов. Будучи личинкой, Стернита заслушивалась этими историями до поздней ночи, но даже в своем возрасте понимала, что это невозможно физически.

Сейчас чисто физически она с трудом удерживала драконий облик, чтобы фелбист не могла проглотить её за один присест.

— Последние слова будут? — Спросила амфибия, занося когтистую лапу для решающего удара.

Для шутки не хватало воображения, для скабрезности – храбрости, поэтому Стернита лишь промолчала.

“Дискордов ублюдок бросил меня”, подумала чейнджлинг и отвернулась от неотвратимой погибели.

“Хонк-Хонк!”

Со стороны крытого павильона, изрыгая из многочисленных выхлопных труб столбы сизого дыма, вырвалась массивная карета цвета хромированной стали.

— Что за… — фелбист обернулась на источник шума, но слишком нерасторопно.

Механический левиафан на всей скорости врезался в бок амфибии. Кенгурятник в форме черепа с бивнями не смог пробить толстую шкуру, но этого и не требовалось – не сбавляя ходу, карета впечатала фелбиста в ближайшую стену.

Повелитель вылез из салона, подошел в обездвиженной амфибии и наложил стрелу на тетиву. Затрещало старое дерево и кости. В чём нельзя было упрекнуть Повелителя, так это в выборе позиции – с такого расстояния мало кто мог промазать.

— Мой господин… это были вы? — с неверием в голосе прошептала она, невольно отмечая габариты лучника.

Наконечник блеснул на солнце, метя в шею.

— А то ты не догадывалась.

Сложно сказать, сколько живут драконы и им подобные. В нынешние дни, впрочем, как и в любые другие, они редко умирали от старости, предпочитая убиваться в своих безумных игрищах и спорах, вызывая у сообщества зоологов приступы коллективной истерии. Однако один факт оставался общеизвестным: размер и прочность их чешуи увеличивается пропорционально прожитым годам, в старых летописях находили целые главы, посвященные редким драконам-старикам, которые больше походили на летающие горные хребты.

Сколько пролежала под водой Стенчвинг, не мог сказать даже Повелитель, но что он сказать мог, так это очередное ругательство, когда после попадания стрела разлетелась на мелкие щепки.

В этот самый миг отделяющий любовь от ненависти злополучный шаг оказался сделан.

Яростно заорав, фелбист отпихнула карету, вскочила на ноги и так приложила злодея хвостом, что тот долетел до успевшей проковылять приличное расстояние Стерниты. Приземлившись рядом, Повелитель приподнялся на локтях, частично выправил вмятину и посмотрел на изрядно потрёпанную напарницу.

— Ну что, как поговорили?

Стернита поморщилась от боли, а затем не без труда прошептала:

— Пошёл… в задницу…

— Мы уже в ней, — тяжело вздохнул злодей и кивнул в сторону метафорической части тела.

Фелбист остановилась и еще раз пнула ненавистную карету, та завалилась на правый борт и тут изнутри неё полилась музыка. Колонки, как у истинного злодейского механического скакуна, выходили наружу, так что теперь весь городок мог слушать запилы на бас-гитаре и прилагающийся к ним текст:

“Знал, что тебя куснуть я должен был, положив свой взгляд,

Тот момент взбудоражил меня, и я был сильно рад,

Привлекло меня твое тело, твой огромный рост,

Не осталось выбора иного, как схватить твой хвост”

— Найди наконечник или нам конец, — сказал Повелитель, после чего подтолкнул чейнджлинга подальше от намечающейся драки.

Это, судя по всему, ещё больше разозлило фелбиста, поскольку она, моментально потеряв интерес к карете, бросилась на злодея. Повелитель подождал, пока амфибия не подбежит достаточно близко, затем увернулся от раскрытых челюстей и опустил кулак на лысую макушку.

В Эквестрии и за её пределами водилось мало существ, способных пережить подобный удар. К несчастью одно из таких прямо сейчас противостояло Повелителю.

— В следующий раз будет больнее, — предупредил злодей, вправляя суставы обратно.

Амфибия встряхнула головой и бросилась снова, пытаясь загрызть свой недавний объект обожания.

— Как знаешь…

Ствол пистолета уперся в остановленную свободной рукой морду. Фелбист не сразу поняла, что за дупло образовалось перед её глазом и этого секундного замешательства оказалось достаточно. Боек ударил по капсюлю и не успел отзвенеть громкий хлопок, как его, вместе с музыкой, перекрыл оглушительный рев, от которого потрескались стекла, и застыла в жилах кровь.

Стернита пыталась отыскать заточенный кусочек металла там, где разломалась стрела, и задача эта была непростой. Хотя она не ползала по земле, а сканировала площадь вокруг себя специальным заклинанием, легче от этого не становилось. В Эквестрии всё было пропитано магией, казалось, даже бесполезный мусор, из-за этого вокруг мигали разными цветами утерянные горожанами разной степени зачарованности побрякушки. Чейнджлинг панически перебирала телекинезом карманные часы, подковные гвозди, раздавленные оправы от очков, многогранные кубики от популярной нынче застольной игры, какие-то крючки…

А совсем неподалеку сошлись в смертельной битве два зла, безумное и примитивное. Пока злодей пытался отбиваться от амфибии вырванным фонарным столбом, Стернита топталась на месте.

— Где же ты, зараза, где?..

Наконечник отбросило чуть ли не в переулок, чейнджлинг обнаружила его спустя бесконечные три минуты.

— Нашла, нашла! — закричала она и очень вовремя.

Злодей отступал от бывшей подопечной, выставив перед собой пистолет. Левая рука по самый наплечник куда-то пропала.

— Давай, предательский ублюдок, стреляй! — рычала амфибия, теперь уже одноглазая, предусмотрительно закрываясь надежными крыльями. — Ненавижу тебя, как ты мог со мной так поступить?!

— Ты со мной рассчитывала на нечто иное? — попытался усмехнуться злодей, но лишь закашлялся, забрызгивая нагрудник чёрной жижею.

Фелбист остановилась, затем резко отвернулась и взлетела, готовясь для финальной атаки. Повелитель воспользовался короткой передышкой и вернулся к Стерните. Спрятавшись за перевернутой торговой палаткой, они переглянулись.

— Нашла?

— У тебя рука… того, это…

— Потом поищем, если доживем.

Повелитель принял наконечник, бывший размером с лезвие кинжала, но всё равно теряющийся в его огромной ладони.

— И как нам его теперь доставить? — призадумался злодей, слизь из рваной раны стекалась под ним неутешительно быстро.

Стернита высунулась из-за угла и увидела пикирующего на них фелбиста. Поспешно спрятавшись, она начала думать. Оружие у них было, но не было основы.

— Есть идея, — наконец сказала она и сразу предупредила. — Но она тупая и мне совершенно не нравиться.

Осталось загадкой, закатил ли злодей глаза или просто потерял на миг сознание.

— Я от тебя другого и не ожидал. Выкладывай.

Крылатое воплощение смерти летело прямо на их жалкое укрытие, растопырив когтистые лапы. Больше не пытаясь кусаться, амфибия здраво решила попросту покромсать своих оппонентов на мелкие кусочки. И хотя это было куда менее удобно, она понимала, что обе её цели сильно ослаблены и не смогут ей толком навредить.

Повелитель проковылял на середину площади, опираясь на какую-то палку, чейнджлинга видно не было. Ничего, далеко не уйдёт.

Но бить с разгону она таки не решилась – координация с одним глазом стала заметно хуже. Зависнув над злодеем и обдав того зловонным ветром, фелбист победоносно взревела:

— Твоё оружие до меня не добьёт, тебе конец!

— Кому нужно оружие, — закричал Повелитель, перехватывая для броска палку, оказавшуюся дротиком, — когда есть жучиный мультитул!

Дротик с гулом рассёк воздух, сам собой скорректировал направление, и насаженный на него наконечник вошел в пустую глазницу.

Не было ни криков, ни воплей. Гигантская амфибия словно израсходовала запас магической батареи и комом обрушилась на землю. Вовремя отсоединившееся древко откатилось в сторону и приняло прежний облик. Больше не сдерживаясь, Стернита продемонстрировала содержимое своего желудка, на вкус крылатый монстр был хуже, чем на запах.

Повелитель присел перед застывшей в изумлении мордой и загнал наконечник так глубоко, чтобы его нельзя было достать даже умышленно. Потом извлёк из бездонной пазухи глубокую мошну, распустил завязки и принялся деловито, без всякого стеснения вырывать уцелевшие зубы и складывать их в неё. Поврежденные или имеющие дефекты нещадно отбраковывались.

— Ты чего делаешь? — удивилась Стернита, однако ненадолго – к горлу от этого зрелища подкатил новый горький комок.

— Пригодиться, — загадочно ответил злодей.

Между тем горожане стали потихоньку отходить от случившегося и с опаской подступать к поверженному монстру, с каждой секундой их становилось всё больше и больше. Они остановились, когда чейнджлинг стала громко отхаркиваться.

Кто-то левитировал ей бутылку с водой. Даже не удостоив взглядом благодетеля, Стернита прополоскала рот, затем сделала несколько жадных глотков, а остатки вылила себе на голову. Она спохватилась, что можно было б и Повелителю предложить, но тому сейчас не до этого приходилось.

И тут чейнджлинга как молнией поразило, Отбросив в панике бутылку, она подбежала к злодею и принялась тормошить его за плечо.

— Валим отсюда, скорее!

— Погоди, еще пол ряда осталось, — отмахнулся самозваный дантист.

— Спасибо вам… — раздалось из толпы.

Злодеи с ужасом замерли, а затем одновременно повернулись к источнику страшных слов. Им являлась пегая пегаска с жеребенком на спине. Стернита узнала спасенного ей малыша, и от этого её пробил холодный пот.

— Эй, нет-нет, вы все не так поняли! — Она протестующе замахала передними ногами, но дела были красноречивее любых протестов. Чейнджлинг безуспешно пыталась укрыться от сыплющихся со всех сторон похвал и благодарностей. От отчаяния она позвала на помощь напарника, — да скажи им, чего ты молчишь!

Повелитель, усевшись на морду побеждённой, апатично подпёр шлем уцелевшей рукой. С его ранением это вполне могло сойти за бурную реакцию.

— Всё, доигрались, — вздохнул он. — Теперь до конца жизни не запачкаемся.

Во второй раз избежать доброй славы бедолагам не удалось.

Глава 4

Ваша светлость, я покойный дофин!

Марк Твен. “Приключения Гекльберри Финна”.

Злодеи разошлись, так толком и не дойдя до башни, как будто их двоих публично застали за чем-то неприличным и они теперь не то, что всем – друг другу в глаза смотреть опасались.

Успевшая отвыкнуть от тесноты своей комнатушки, Стернита то и дело натыкалась на углы и неразобранные коробки, изобретательно ругалась, но расставить всё как надо не торопилась. Налив себе полную кружку тминового чая, чейнджлинг уселась на старенький диван и уставилась в пустой экран телевизора. Пульт лежал под боком, но брать его она не осмеливалась. Она понимала, что слухи об их случайном подвиге должно быть уже разлетелись по всей Эквестрии или, ещё хуже, и за её пределы, поэтому пришлось ограничить свой досуг. Даже телефон больше не звонил – провод был вырван. Конечно, ей могли отправить голосовое сообщение насчёт очередной третьестепенной роли, за которую она бы смогла получить так сильно необходимый гонорар, да и голод рано или поздно погнал бы её в круговерть социума, ибо запасов у чейнджлинга припасено не было, но она всё равно, не способная принять правду, тянула до последнего.

Отпив уже остывшего чая, Стернита услышала треск дверного звонка. Объятая зелёной дымкой кружка отлетела чуть в сторону и зависла в воздухе, готовая по первому мысленному усилию вернуться в копыта. Идя к двери, чейнджлинг размышляла, кто же это может быть. Гости к ней не ходили, так что вариантов вырисовывалось немного. Либо журналисты, которым продали её адрес, либо фанатичный приверженец идеалов зла, который прямо с порога, не здороваясь, снесёт ей пол головы из обреза за предательство идеи. Она посмотрела в глазок, но за ним была сплошная чернота, словно визитёр закрыл его лапой. Надеясь, что будет второе, она убрала цепочку, щёлкнула задвижку и, на всякий случай, создала магический щит.

Коридор общежития был рассчитан в первую очередь на пони, хотя и более крупные существа чувствовали себя в нём относительно свободно. Однако сегодняшний гость едва помещался между полом и потолком.

— Ты? — удивилась чейнджлинг.

Повелитель стоял, а вернее, фактически сидел в раскоряку; шлем был повёрнут боком, на рогах ещё виднелись следы старой побелки.

— Здорово, — пробасил он.

— Здоровей видали… — растерянно огрызнулась Стернита. — Тебе чего?

— Для начала хотя бы войти, — ответил злодей. — Или ты меня в упоре сидя подержать хочешь?

Чейнджлинг отошла в сторону, приглашающе подняв переднюю ногу. Повелитель со всей возможной осторожностью протиснулся внутрь, но всё же сорвал дверной косяк.

— Сейчас исправлю, — проворчал он, подобрал усеянную гвоздями дощечку, приладил на старое место и вбил кулаком. Косяк встал как влитой, однако от него протянулась короткая, но не обнадёживающая трещина.

— Больше ничего не трогай! — испугалась за собственное жильё Стернита.

Злодей, насколько позволяло пространство, пожал плечами и уселся на ковёр, подобрав под себя ноги. Стернита вернулась на диван и шумно отхлебнула из участливо подлетевшей кружки.

— Так чего надо-то? — спросила она, наконец.

Повелитель молча протянул ей какую-то пластинку, оказавшуюся заламинированной визиткой. На ней, над гербом в виде рогатого шлема со скрещёнными под ним зазубренными мечами были выбиты цифры.

— Я в долгу оставаться не привык, — пояснил злодей. — Как понадобиться помощь, звони, а то в последний раз мы так разбежались, что я даже и не вспомнил.

—Спасибо, наверное, — Стернита ощутила, как нечто заменяющее Повелителю лицо поморщилось.

Глотнув еще немного уже совсем холодного напитка, чейнджлинг замотала задними ногами, стараясь скрыть неловкость. Повелитель тоже молчал, разглядывая внезапно ставший интересным ворсистый узор.

— Так… ты ещё чего-то хотел? — первой не выдержала Стернита.

Злодей только того и ждал: достав из-за пазухи изрядно помятую газету он, со словами “ну ты видела” швырнул её в чейнджлинга – та успела поймать в самый последний момент. Развернув рулон, она начала читать.

— “Знаменитый в узких кругах писатель-фелин, недавно опубликовавший свою повесть “Закат Селены”, описывающую выдуманные приключения нашей младшей Принцессы, был наголову разгромлен целым рядом рецензентов, которые, едва затронув достоинства произведения, щедро расписали недостатки. Творческая ранимая натура оказалась не готова к критике и в телефонном разговоре с одним из наших журналистов, писатель назвал раскритиковавших его рецензентов, цитата: жалкими, приземлёнными слепцами, неспособными разглядеть красоту, даже если та привяжет их к кровати, задерёт юбку и…”

— Третья страница, седьмая статья сверху, — устало поправил Повелитель. — Там ещё фотография прилагается, не пропустишь.

Фотография и вправду прилагалась, на ней Стернита жадно пила воду, а за ней лежало поверженное чудовище, над которым склонился Повелитель. Самое обидное, что фокус был именно на ней, а злодей как бы терялся на заднем плане. Впрочем, так только казалось, свою долю похвалы и восхищения получили сполна оба.

— Да когда они только успели? — прорычала чейнджлинг, сжимая магией газету. — Папарацци везде, гады, прибьются!

— Вот как знал, что надо было по-тихому парочку поней удавить! — поддакнул злодей. — Уравновесили бы хоть немного…

Стернита мельком пробежалась глазами по тексту ещё раз и поняла, что ничего плохого в нём про них нет, а для злодеев это не значит ничего хорошего.

— Про нас и на телевидении говорили, — окончательно добил её Повелитель. — Даже в какой-то передаче целый выпуск посвятили. Как обычно, подмазали Селестию, мол при её твёрдом правлении даже самые отъявленные негодяи исправляться… Тьфу.

— Я кому-то сейчас поплююсь! — взвыла чейнджлинг. — Твоя мерзость даже с отбеливателем не отмывается, до сих пор где-то между дырок на ноге пятнышко осталось!

— Да не видно почти! — набычился в ответ злодей. — А ковёр старый и так скоро менять…

— Я похожа на ту, у которой есть деньги хотя бы на приличную еду?

Повелитель огляделся и понял, что здесь ни то, что еда – тараканы не задержатся.

— Ладно, ладно, — примирительно поднял он руки, впрочем, без особой охоты. — Отправлю тебе один из своих, всё равно только моль кормит.

— Не надо, — пробурчала Стернита, стыдясь своего материального положения. Не то, чтобы для неё это было в новинку, но перед Повелителем становилось совсем уж неудобно. — Скажи лучше, что ты предлагаешь. Или ты поплакаться пришёл?

— Плакать я, в отличие от некоторых, не умею, —ответил злодей. Стернита поняла, что намекают на неё, ибо больше было не на кого, и раздражённо хмыкнула. — А вот идея кое-какая есть. Раз мы с тобой вместе вляпались, то вместе и выбраться сможем. Конечно, если ты согласишься.

— Ну? — умело скрывая любопытство, спросила чейнджлинг.

Повелитель смерил её испытующим взглядом и заговорил:

— В общем, я ходить вокруг да около не привык, так что спрашиваю сразу и начистоту: отправишься со мной в поход за худой славой?

Повелитель был старым злодеем из-за чего то и дело вворачивал в разговор устаревшие или же просто непонятные словечки, прямо на манер принцессы Луны, поэтому Стерните пришлось уточнять значение “худой славы.”

Повелитель терпеливо принялся перечислять на пальцах.

— За плохой репутацией, отрицательным рейтингом, нулевым эм-эм-эром…

— Хорошо, поняла я! — Стерните и первого объяснения было достаточно, остальные уже просто оскорбляли её интеллект.

— Как, согласна? — оживлённо поинтересовался злодей.

Чейнджлинг крепко задумалась. С одной стороны всё складывалось неплохо, несмотря на её предвзятое отношение к добру, жить покладистым и хорошим существом было выгодно. Наверняка на автоответчике уже скопились предложения от разных именитых режиссёров, желающих затащить к себе в картину настоящую героиню и поставить её на передний план. Сколько получают звёзды первого плана, Стернита знала, из-за чего её моральные принципы прямо сейчас проходили суровую проверку. А с другой стороны ей ведь придётся съехать к пони или даже примкнуть к сообществу новых чейнджлингов. Не обнадёживали даже удачные перспективы на будущее, поскольку зная свой характер, Стернита понимала, что долго ни среди тех, ни среди этих не задержится, а значит, единственный путь который у неё тогда останется, это…

Возвращение домой.

— Я согласна, — без особого энтузиазма ответила она.

— Наконец-то! Пошли отсюда, а то на меня уже стены и потолок давят.

Неизвестно насколько извилистый путь им предстоял, поэтому Стернита ничего с собой из вещей не взяла – всё равно ничего толкового у неё и не было. Когда же она перекинулась в пони, Повелитель сначала удивился, но потом догадался, что в злодейском квартале лучше быть цветастым копытным, чем чейнджлингом-героем. Видно свою порцию презрения от соседей она таки успела отхватить.

На улице уже стоял глубокий вечер, плавно уступающий место непроглядной ночи. Окна злодейского общежития светили тускло и местами, в темноте походя на городскую инсталляцию морского боя. Как только злодеи подошли к пригнанной Повелителем карете, из них раздались разноголосые насмешки.

— Глядите, глядите, герой идёт!

— Смотрите, как вышагивает, какой серьёзный!

— Ха-ха, эй, герой, а где твой плащ?

— Плащ только суперам полагается, а он ещё не дорос до такого!

— Ха-ха-ха, точно, точно!

— Ой, глядите, он ещё и пони с собой таскает, вот умора!

— Властелин-пластилин, ха-ха-ха!

Повелитель замер, сжимая в руке дверную ручку. Шлем кипел, как обеденный котелок, воздух дрожал от высокой температуры. И превозмог бы он подобную наглость и непочтение, но тут кто-то не вовремя крикнул громче остальных:

— Чмо с рогами!

Повелитель развернулся так скоро, словно был отрисованной на бумаге анимацией, из которой вырезали больше половины кадров.

— Кто это сказал?! — заорал он, пытаясь разглядеть в занавешенных окнах обидчика. — Кто такой смелый образовался? Или ты думаешь, я не поднимусь? — злодей принялся разминать стальные пальцы. — Кем бы ты ни был, тебе придётся сожрать эти слова и запить их коктейлем из собственных страданий и сожалений!

Сообразительная чейнджлинг, видя, какой оборот принимает ситуация, вынужденно сняла маскировку. Оскорбления сразу разделились на двое, причём самые отменные и изобретательные сыпались именно на Стерниту, поскольку от неё в случае чего ожидалось меньше. Повелителя это немного успокоило, но, даже усаживаясь в карету, он не переставал грозиться.

— Голь перекатная, да в одном помещении со мной морды бы от пола не отрывали, чернь трусливая! Да на меня ваши пра-пра-прабабки и пра-пра-прадеды пахали, сапоги мне лизали и не только!.. — количество “пра” он, конечно, преуменьшил, но задержка в планы злодея не входила.

Когда дверь громко захлопнулась, некий смельчак кинул видимо лишний бильярдный шар, но тот не долетел, а лишь спугнул выглянувшую на шум бродячую кошку. Карета завелась с первого раза, череп радиатор полыхнул огнём, и тяжёлая махина выехала на пустующую дорогу. Внутри было просторно, кресло, на котором сидела Стернита, было ей не по размеру, пришлось пристёгиваться ремнями безопасности. А вот Повелитель помещался на своём водительском месте идеально, словно карету делали под него на заказ.

— Ладно, ещё просто чмо, но чмо с рогами! — возмущался он, между делом крутя ползунок магнитолы.

Оказывается, колонки выходили не только наружу, но и внутри им место нашлось. Чейнджлинг чуть не оглохла от гитарного запила и дребезга барабанов и едва успела убавить громкость, прежде чем на музыку наложились слова. Уже знакомый певец с хриплым, но звучным голосом рассказывал, как ему и его товарищам тяжело приходиться в непрекращающихся гастролях, как надоела дорожная еда и как грустно отпускать очередную заарканенную девчонку. И всё же ему была по нраву его жизнь, а жили они, судя по остальным куплетам, на полную катушку…

Песня ей понравилась, настраивала на нужный лад.

— За сколько взял? — спросила Стернита, как обычно первой начиная разговор. На самом деле цена кареты её вовсе не интересовала, но у жеребцов вроде как принято разговаривать про спорт и различное барахло, призванное подчеркнуть их мужественность. Обычно, количество первого компенсировало недостачу второго.

— Подарили, — выдавил из себя злодей с нотками стыда. — Я бы от чего угодно отказался, но они, мерзавцы, словно знали, на что ловить.

Проспект кидал им навстречу разнообразные вывески, рекламу и прочий информационный ширпотреб.

— Так… план у тебя есть? — перешла к делу чейнджлинг, уже для себя решив, что слова из злодея придётся вытягивать лично.

Повелитель красноречиво бухнул на приборную панель пистолет.

— Ограбление, — буднично пояснил он. — Можно в особо крупном размере.

Стернита на проблемы с сердцем не жаловалась, но тут прямо кольнуло.

— Ты сдурел, я в темницу не собираюсь!

Повелитель всхрапнул, но чейнджлинг не поняла, что означает данный возглас, пока он не ответил.

— А ты, значит, хочешь и икорки поесть и праздник Согревающего Очага не дожидаться?

— Я хочу обратно своё уважение, а не статью и двухпудовую гирю на ноге!

— Тоже верно, — нехотя согласился Повелитель, вписываясь в поворот так, что Стерниту накренило вбок. — Эх, везёт тебе, жучара! Перевернёшь пару мусорных баков, отберёшь с десяток леденцов у жеребят и всё, ты снова на своём уровне, а мне вот батрачить и батрачить, гадить и гадить…

— Ты это за кого меня принимаешь? — тут же взъелась чейнджлинг. — Меня так-то на курсы не за крылечные пакеты отправили.

— Ой ли?

— У меня была собственная банда, из таких же несогласных чейнджлингом. Мы промышляли тем, что внедрялись в чужие семьи, принимали облики домочадцев и ссорили их между собой! А потом мирили и незаметно пожинали множество нелегальной любви!

В очередной раз Стернита разозлилась из-за того, что выражение лица у Повелителя было невозможно разглядеть. Тот в свою очередь отодвинулся от неё подальше.

— С каким же монстром я себя запер, — с ужасом пробубнил он, стараясь не смотреть на чейнджлинга.

Та сразу просияла, приосанилась, но быстро смекнула, что над ней банально потешаются.

— Издеваешься?!

— Что ты, что ты, — замахал свободной рукой злодей, как бы отгоняя от себя гнев маленькой попутчицы. — Вы, должно быть ещё и кур таскали, одним словом истинные сыновья и дщери злобы.

— Я настоящая злодейка, слышишь?!

— Слышу, да не вижу…

Стернита злобно щёлкнула клыками.

— Чем доказать?

Карета между тем миновала городскую черту и теперь неслась по трассе, в окне мелькали лесные посадки и редкие билборды.

— Для начала ответь на три стандартных для злодея вопроса, — Повелитель важно отогнул указательный палец. — Отвечай честно, будешь врать – сразу замечу. Ответишь положительно хотя бы на один, можешь считать себя настоящей злодейкой.

— И только то? — усмехнулась чейнджлинг, предвкушая скорое признание. — Давай, начинай свою проверку.

Вот уж вопросами её точно было не запугать, да и о чём таком он мог спросить…

— Отправляла ли ты на верную смерть или участь хуже оной своих подельников? — голос Повелителя гремел подобно грому.

Стернита растерянно заморгала.

— Чего?

— Отвечай.

— Ни одного, но…

Повелитель  продолжил:

— Твои приспешники убивали или наносили непоправимый вред здоровью: физическому, психическому или  ментальному других разумных существ?

Стернита опять отрицательно покачала головой.

— Нет, конечно, так ведь…

— Третий вопрос, — гаркнул Повелитель и внезапно крутанул руль.

Карета съехала на обочину и остановилась. Глазницы зловещего черепа освещали  придавленные кусты, мотор тарахтел, вхолостую сжигая топливо.

Чейнджлинг съёжилась, когда злодей подсел к ней почти вплотную и посмотрел прямо в глаза. Красные точки за прорезью горели, как два стоп сигнала.

— Скольких разумных существ ты убила или покалечила тем или иным образом лично?

Стерниту пробила дрожь, по всему телу выступил холодный пот, хотя откуда ему бы было взяться. Язык резко стал тяжёлым и неповоротливым, как наедине с объектом своего обожания. Больших усилий ей стоило заставить его двигаться в такт с губами.

— Ни одного.

Сдержанно фыркнув, выразив тем самым своё разочарование, злодей перебрался за руль, и через полминуты карета вернулась на прежний маршрут.

— Так я и думал.

Редко Стерните приходилось задумываться над своим предназначением и сейчас  наступил тот самый момент. Может никакая она не настоящая злодейка, а обычная показушница со стервозным характером? Ведь что, по сути, есть зло, это антагонизм добра, а значит любой нравственно-отрицательный поступок или поведение может считаться злом, но любое ли?..

Если так подумать, то подрезание кошелька у голодающей старушки и геноцид целой разумной расы имеют одну классификацию, но в то же время различаются масштабами, мотивами, последствиями. А что насчёт зла во спасение? Конечно, это скорее относиться к отговоркам героев, своими подвигами, наносящими ущерба больше, чем бизонья орда при набеге, но и оно не с пустого места взялось. Например, вероятнее всего, есть пони или другие создания, способные на ужасные поступки, но сами, считая их необходимой платой за нечто большее. У них определённо есть любящие семьи, они не носят устрашающие чёрные латы, да и полными чудовищами их назвать не получится.

Так кто такие настоящие злодеи – те, кто совершают зло и неважно по каким причинам или же обыкновенные психопаты, переступающие черту из-за неких психических отклонений?..

Из размышлений о высоком Стерниту вырвал скрежет шин, так как на широкой трасе еле разъехались две кареты. Повелитель на один наплечник скрылся в опущенном окне, и сколько позволяла диафрагма, (если она у него имелась) доносил уносящемуся средству передвижения все недостатки его владельца, а так же недостатки сопричастных к его зачатию, воспитанию и обучению. Чейнджлингская школа способствовала красочным и обидным подробностям.

— Права тебе тоже, что ли подарили? — крикнула Стернита злодею, вернувшемуся на исходную.

Тот посмотрел на неё со смесью удивления и лёгкой тревоги. Их не смог скрыть даже выручающий в такие моменты шлем.

— А на эти штуки что, права нужны?

Стернита испуганно ахнула.

— Ты водить-то хоть умеешь?!

— Чего там уметь: крути, дави, по сторонам гляди… Эй, ты чего делаешь?

Чейнджлинг забилась на несоразмерном кресле, пытаясь побороть не вовремя заклинившую ременную застёжку.

— Останови карету.

— Угомонись, ничего страшного не произойдёт.

— Останови карету!!! — истерично взвизгнула пассажирка. — Я уже поняла, что тебя чужую жизнь отнять, что высморкаться, я лучше сама полечу!

Разговор прошёл для неё не так бесследно, как хотелось бы, а и без того не самый сдержанный Повелитель в свою очередь начинал злиться.

— Успокойся или я успокою… ремень не грызи, гадюка семибатюшная!

Отчаявшаяся пассажирка и правда уже вовсю пыталась перекусить плотную ленту. Удар налокотником произошёл быстро, смазано и на первый взгляд вовсе мимо, но навыков Повелителя хватило, чтобы подарить чейнджлингу обещанное спокойствие. Та только всхлипнула, а затем обмякла.

— Вот зараза, прокусила-таки, — вздохнул злодей, изучая две крупные поперечные дырки, не забывая при этом поглядывать на дорогу. — Пасть, как компостер.

Как будто этого было недостаточно, в зеркале заднего вида отразился блеск мигалок, заголосила сирена. Не видя альтернатив, злодей вынужденно съехал к краю трассы и остановился. Пока полицейский приближался, Повелитель чуть не забыл про всё это время лежащий на виду пистолет и в последний момент запихал его в бардачок.

Патрульный оказался серым земнопони, на груди песочного цвета рубашки красовался начищенный до блеска жетон. Большие близко посаженные глаза скрывались за такими же большими очками с чёрными стеклами, верхняя часть гривы была уложена под смешным круглым шлемом белого цвета.

— Сэр, у вас всё в порядке? — озаботился служивый, компенсируя своё слабое природное зрение в темноте закрепленным на передней ноге фонариком.

— Нет, какой-то придурок светит мне в лицо, — ответил Повелитель, злобно щурясь.

— Сэр, вы в курсе, что перебудили половину Фаркроупа? — не унимался пони, но фонарик всё же приглушил и отвел чуть в сторону.

Повелитель принялся вспоминать, что на подобное следует отвечать, но на ум ничего дельного не шло, поэтому вырвалось, что вырвалось.

— А чё, музыка моя не нравиться?

Пони не успел, ни оскорбиться, ни пояснить разрешенное число децибел после определённого времени суток. Свет фонарика выхватил подозрительный свёрток на заднем сиденье, но долго внимание тот на себе не задержал. Кружок света прошёл левее и осветил бессознательную Стерниту.

— Сэр, этот чейнджлинг мёртв? — с опаской поинтересовался патрульный.

— Тьма немилосердная, надеюсь, что нет, — с этими словами злодей наклонился к попутчице и аккуратно, насколько умел, похлопал её по щекам. Чейнджлинг на это негромко всхрапнула и даже немного дёрнулась. — Жива. Хрюкает, слышишь?

Раздался цокот копыт и вне поля зрения остановился второй полицейский.

— Всё нормально, Скайстрайк? — голос был высокий и звонкий.

“Баба”— обречённо подумал злодей.

— Нормально, только вот гражданин грубить изволит.

— Грубить? Ну-ка, ну-ка…

Кобыла была пегой курносой единорожкой в таком же обмундировании. Будь на месте водителя вместо Повелителя кто-то другой, он мог бы посчитать её милой. Но злодей только фривольно облокотился на руль, всем своим видом давая понять, что грубость от него это ещё не самое страшное.

Но та никак на вызов не среагировала, а только открыла в немом восхищении рот и принялась расталкивать напарника копытом, отчего тот невольно попятился.

— Скайстрайт, ты что, не знаешь, кто это? — восторженно пищала она.

— Живой доспех какой-то, — отбиваясь от доставучей ноги, бурчал земнопони.

— Какой-то живой доспех? — очки съехали на вздёрнутый нос, открывая вытаращенные от возмущения глаза. — Скай, это ведь один из героев Холлоуфилда, победитель дракона! О нём и о чейнджлинге, как же её звать… неважно, о них из каждого утюга вот уже неделю по всей стране вещают, в какой пещере ты проводишь досуг?

Некоторые слова умели причинять боль, Повелитель испытал это на себе, получив знатную пощёчину. Поэтому, когда жеребец, усомнившись в истинной героичности Повелителя, снова посветил ему в лицо, тот с огромными усилиями переборол желание отобрать фонарик и запихать его ничего не подозревающему пони туда, докуда его свет пока не доходил. Благо опыт имелся.

— Скай, ты дубина, — покачала головой кобыла. Похоже, мучилась она с ним уже долго. — Для тебя и принцессе выписать штраф ничего не стоит.

— Это было один раз, и её высочество действительно забыла включить поворотник! — пони надменно фыркнул и скрылся из виду, оставляя работу на напарнице.

— Извините его, он слишком принципиальный, даже для нашей работы, — кобыла просунулась внутрь едва ли не наполовину. — Ага, так и знала, что вы вместе.

— А что насчёт твоих принципов, пони? — спросил злодей, мягко, но настойчиво выпихивая незваную гостью обратно на холод.

Единорожка поддалась, села на прохладный асфальт и задумчиво почесала подбородок. Размышления длились не долго, может из-за низких требований, а может просто подмораживало.

— Скажем, если герой вроде вас согласится со мной сфотографироваться, мы со Скаем забудем о вашем нарушении. И о том, что у вас номера грязью забрызганы. А ещё вы не пристёгнуты, хотя ремешок вхолостую перекинули…

“Нету у меня никаких номеров”, — взволнованно подумал злодей и посему быстро согласился.

— Ска-а-а-ай, тащи камеру! — кричала обрадованная единорожка, смотрясь в дверное зеркало и наспех прихорашиваясь.

Безрогий ещё что-то побурчал про честь мундира и прочие глупости, но фотоаппарат приготовил.

— Фоткай так, чтобы обоих видно было, — советовала единорожка сквозь улыбку, опасаясь загубить кадр.

— Темно слишком, а тут вспышки нет.

Повелитель включил маленькую лампочку, до этого злодеям не требовавшуюся, но и не хватило. Поняв, что это может затянуться надолго, он отстегнул чейнджлинга и словно тряпичную куклу усадил себе на колени.

— Теперь нормально видно? — спросил Повелитель, поддерживая ватную голову попутчицы.

— С ней точно всё хорошо? — забеспокоилась кобыла.

— Да просто устала сильно, — отмахнулся злодей и важным тоном добавил, — геройствовать это вам не это.

— Понятно, — хором ответили полицейские.

Фото получилось с первого раза и довольно качественное, правда пришлось поднять Стерните веки и придержать челюсть, чтобы длинный язык не вывалился в самый неподходящий момент. Кобыла честно предложила жеребцу поменяться местами, но тот лишь гордо задрал нос и удалился к патрульной карете с открытым верхом.

— Свободны? — коротко поинтересовался Повелитель, пристегивая чейнджлинга обратно.

— Свободны, — ответила единорожка, но уходить не торопилась.

Повелитель вновь почувствовал, что медленно теряет над собой контроль. Надо было быстрее закругляться, а то пони не такие крепкие, как чейнджлинги…

— Чего ещё? — рыкнул он.

Патрульная помялась, украдкой оглянулась и, убедившись, что напарника рядом нет, шёпотом спросила:

— Я, конечно, извиняюсь, но не могу не поинтересоваться, — она ткнула копытом в сторону Стерниты. — Вы, это, ну… это самое?

Злодею уже порядком утомила компания цветных лошадок, так что он слушал слово через три.

— Самое то, — подтвердил он и надавил на газ, оставляя надоедливых копов позади.

Очухалась Стернита уже глубокой ночью. Всё ещё ехали.

— Пока никуда не врезались, — оповестил Повелитель.

Вместо заготовленного ругательства чейнджлинг  прогундосила что-то неразборчивое, а затем кончик её рога загорелся зелёным светлячком, чтобы мгновением позже послать в злодея маленький снаряд. Повелитель успел закрыться, заклинание срикошетило обратно, но только чтобы вновь полететь в него, отражённое магическим щитом.

Так бы снаряд и перекидывался от одного конца салона к другому, словно воланчик между равными игроками, но даже магия имеет пределы.

Ослепительная вспышка поглотила за собой дорогу, звёздное небо и пролетавший мимо рекламный щит. После неё остался только скрежет шин, сильная тряска и возникшая перед возвращающимся зрением освящённая фарами решётка, резво идущая на сближение.

Ремни оказались надёжными, Стернита удержалась в их объятиях, но ценой одного из клыков, выбитого ударом об край приборной панели. А вот Повелителю повезло куда меньше – его туша протаранила лобовое стекло, перекатилась по капоту и ко всему прочему обломала один из бивней черепа-радиатора.

Выбралась Стернита через зияющую раму; двери, что одна, что вторая не поддавались. Повелитель уже сидел на корточках и примеривал обломок к старому месту.

— А ничего, так даже лучше смотрится, — разговаривал сам с собой злодей. — Придаёт больше агрессии.

Чейнджлинг осмотрелась. С трассы они съехали и, судя по окружению давно.

Огороженный высокой изгородью, которую злодеи так неудачно протаранили, особняк (а скорее целая усадьба) стоял посреди глуши, словно забытый кусочек давно минувшей эпохи. В стороне от цивилизации, он словно манерный сноб существовал в полном одиночестве, подальше от назойливого сожительства с недостойными.

— Где это мы? — удивилась Стернтита, затем пощупала обломок клыка и сдержанно ойкнула.

Повелитель, отбросив кусок бивня, встал и осмотрелся. Карета толком не пострадала, так что он, похоже, не злился.

— Не знаю, пойдем, спросим.

Спрашивать чейнджлингу не хотелось, укрытая пологом тьмы усадьба выглядела так, будто в ней живут те, кто и сами спросить за всё хорошее могут. Она хотела остановить злодея, но тот уже перешёл через сваленные прутья и двинулся вглубь зловещих владений. Стернита настороженно огляделась, а затем поспешно потрусила следом.

Пройдя через неухоженный сад, они вышли к широкому крыльцу. Половицы скрипели при каждом шаге, вплоть до резной деревянной двери.

— Заперто, — проворчал Повелитель и начал стучаться. — Эй, там, открывайте, ваша изгородь выбежала прямо перед моей каретой! Понакупят у ведуний без лицензии защитных заклинаний, а мне расплачиваться!

— Прекрати, давай подождём, думаешь, они до этого ничего не услышали? — сказала Стернита.

Подождали. Две минуты, три…

— Надоело! Не хотите открывать, сам открою, — заявил Повелитель и навалился на дверь.

Стернита предостерегающе подняла переднюю ногу.

— Подожди, я могу вскрыть замок, всё, что мне потребуется это шпилька и-и-и-и… ты сломал дверь.

— Будут прятаться, найду и ещё что-нибудь сломаю, — пообещал злодей, проходя внутрь.

— Да может это место вообще необитаемо, — предположила Стернита, заходя следом и сразу поняла, что ошиблась.

Прихожая встретила их несколькими пустующими вешалками, в темноте похожими на скелеты невиданных существ, а вот холл выглядел поприветливее – красная ковровая дорожка сбегала с парадной лестницы, оканчиваясь аккурат перед незваными гостями.

— Свечи горят, а никого нет, — Повелитель взял с комода подсвечник. — Недавно меняли. Шкерятся, мыши, ну ничего, прятки я люблю…

— Давай просто уйдём, а? — жалобно попросила Стернита. — У меня от одного пребывания тут мурашки по хитину.

— Не выйдет, обе передние шины спустило, — ответил злодей, уже собираясь подниматься по лестнице. — Есть одна запаска. Хочешь заместо второго колеса встать?

Но тут в дальнем углу мелькнуло едва уловимое движение, злодеи сразу насторожились.

— Видел? — прошептала Стернита, взволнованно осматриваясь.

— Я не только видел, я уже понял, — ответил Повелитель и ткнул указательным пальцем вверх. — Вот он, красавец, на потолке засел.

Стернита даже толком не успела испугаться, когда позади них бесшумно приземлилась огромная тень. Тень была закутана в длинный, до самого пола плащ с оранжевым подбоем, полы которого, не смотря на отсутствие сквозняка, развивались как на ветру. Из-за широкого ворота на злодеев недобро смотрели два ярко красных глаза, да не те лампочки, что сидели в шлеме Повелителя, а пара настоящих, будто наполненных свежей кровью шариков. Тень распахнула плащ, показывая богато вышитый жилет, и оказалась гигантским прямоходящим нетопырем.

— Значит, лучшие из лучших, вот как, — спокойный и умиротворяющий голос вампира никак не сходился с золочёной шпагой у него в лапе, направленной в сторону визитёров. — Так тому и быть. En garde!

Рука Повелителя по старой привычке метнулась к поясу, на котором он в далёком прошлом носил верный полуторный меч, но нащупав лишь пустоту, схватила то, что было ближе.

— А ну отпусти меня, тостер-переросток! — заорала Стернита, болтаясь головой вниз и тщетно стараясь вырваться. — Я тебе не ходячий арсенал!

— Что ты меня перед кровососом позоришь, — огрызнулся Повелитель и встряхнул не перестывающую ругаться чейнджлинга, пытаясь самостоятельно активировать необходимую трансформацию. — Не видишь, вызов бросили, а я без оружия.

— Если хотите, у меня есть запасная шпага специально для таких случаев, — встрял вампир, терпеливо ожидая, пока соперник приготовиться.

— Больно нужен мне твой шампур…

В ладони вспыхнуло, но вместо долгожданного меча в чёрной перчатке повисло такое же чёрное пресмыкающееся. Змея ловко обвилось вокруг запястья, переползла на предплечье, затем соскользнула по торсу на ногу, а с неё уже на пол и под ближайший шифоньер.

— Ну, спасибо, выручила, — рыкнул злодей.

Из-под шифоньера зашелестело обиженное шипение.

— Кольев осиновых я с собой не захватил, — предупредил Повелитель, разминаясь. — Но ты, кровосос, легко отделаться не надейся, до пятого поколения у себя в гробу отлёживаться будешь.

Злодей принял стойку, широко расставив ноги и закрыв руками уязвимую глазную щель.

— Обычно я не сражаюсь с безоружными, но принимая во внимание вашу комплекцию в этот раз сделаю исключение, — вампир со свистом рассёк шпагой воздух и тоже приготовился к бою.

Повелитель, бесспорно, был быстр, но не шел ни в какое сравнение с хозяином особняка. Там, где злодей пытался нанести удар, вампир отвечал десятком уколов, клинок плясал и обходил защиту, умело выискивал уязвимые места между пластинами и в сочленениях, поэтому очень скоро узкое лезвие покрылось тонкой плёнкой из слизи. С другой стороны, Повелитель на раны никак не реагировал, а один раз даже почти успел схватить своего вёрткого соперника за край плаща.

Неизвестно сколько бы часов продлился поединок, и кто бы по итогу вышел победителем, но тут резко всё закончилось. Из зелёного огня выпрыгнула анаконда и быстро обвилась вокруг вампира. Шпага со звоном упала на обшитый кедром пол.

— Сам бы управился, — уязвлённо пробормотал Повелитель, поддел мыском вражеское оружие и закинул себе в руку. — Хорошая вещь, в зубах ковыряться самое оно.

Хозяин еще немного подёргался, угрожающе клацнул сверкающими клыками, но осознав бесполезность дальнейших попыток, успокоился.

— Признаю, ваша взяла, — раздосадовано заговорил он. — Бесчестная победа, но победителей не судят. Только знайте одно: сдаваться я отказываюсь, убивайте, выносите на солнце, делайте, что сочтёте необходимым, но под стражу я не пойду.

Повелитель поднял шпагу, словно готовясь ударить, но сразу же её опустил.

— В былые времена ты бы у меня перед кончиной намучился, но времена меняются. Сейчас каждый тёмный на счету, — Повелитель обратился к анаконде. — Отпусти его, жучара.

Стернита соскользнула с пленника и отползла в сторону, пока не торопясь принимать прежний облик, но тот не спешил нападать. Тщательно отряхнувшись, разгладив складки на мятом плаще, вампир принял назад своё оружие и убрал его в ножны.

— Что же ты, дедуля, гостей холодной сталью встречаешь? — поинтересовался Повелитель, внимательно рассматривая нового знакомого, который едва доходил ему ростом до груди. — Или ты недавно проснулся? Если да, то сочувствую – пони теперь, как сейчас модно выражаться, у руля…

— Гостей? Но вы же вломились в моё родовое имение,— удивился в свою очередь “дедуля” и тут до него начало доходить. — Погодите, так вас за мной не посылали?

— Мы сами кого хочешь пошлём, — злодей гордо подбоченился.

— Мне кажется, мистер вампир, вы нас с кем-то перепутали, — подала голос Стернита, уже осмелевшая принять свой природный вид

— Но как же так, позвольте, — вампир залез в нагрудный карман жилета и извлёк наружу аккуратно сложенную газету. — Вот, прошу.

Повелитель газету принял и развернул, Стернита, залетев ему на наплечник, тоже взглянула. Впрочем, ничего нового они там не увидели.

— Слишком долго тянули, — вздохнул злодей, возвращая газету владельцу. — О нас теперь даже последний анахорет в курсе, позорище-то какое.

Чейнджлинг утешающе похлопала спутника по рогу, прекрасно понимая, что для него это куда более весомый удар, нежели для неё.

— Мне неловко прерывать вашу скорбь, — заговорил вампир и правда потупившись. — Но разве вы не герои?

Повелитель, чтобы успокоиться, взял один из подсвечников и без труда скрутил его в спираль. Дальнейшие вопросы перестали напрашиваться сами собой.

— Тогда позвольте узнать, что вы намеревались найти в моей скромной обители?

Стернита не знала, как правильно объяснить их поведение, но Повелитель просто сказал, как есть.

— Мы, дедуля, в поисках дурной славы к тебе забрели.

Положив лапу на эфес, хозяин особняка задумчиво пригладил оттопыренное ухо.

— Опасный вы путь избрали, господа.

— Другими не ходим, — ответил Повелитель.

— И это замечательно, поскольку, смею надеяться, сам Отец Ночи снизошёл до своего верного слуги и послал ему своё благословение, — затем вампир сделал шаг назад и согнулся в таком поклоне, на который была способна только нежить или какое беспозвоночное. — Позвольте представиться, граф Скарлат Ратвен, к вашим услугам.

Злодеи из-за отсутствия необходимости от представления воздержались.

— Раз уж мы познакомились, не могу ли я из злодейской солидарности попросить высокочтимых гостей об одной маленькой услуге? — граф свёл длинные пальцы, оставляя крохотный зазор между ними, давая представление о незначительности просьбы.

— За спасибо работают только рыцари и дураки, — сразу перешёл к торгам Повелитель.

Граф с напускным шоком схватился за небьющееся сердце.

— Как вы могли обо мне такое подумать? Разумеется, если вам удастся решить мою проблему, я в свою очередь помогу вам в вашем нелёгком деле по возвращению несправедливо обелённой репутации.

— Если что, попутчики нам не нужны, — оповестил злодей. Стернита поддакнула. — Вы, вампиры, полезные союзники, но хлопот с вами не оберёшься.

Граф только отрицательно покачал головой.

— Хорошо, рассказывайте о своей проблеме.

— Прошу за мной, — вампир вежливо пропустил злодеев и пристроился рядом.

Пока они шли по полутёмному коридору, Стернита подлетела к Повелителю и зашептала ему на ухо.

— Чего это ты его дедулей зовёшь?

— А ты попробуй, определи вампирский возраст, — пожал тот плечами. — Но судя по виду и манерам, он с самим  Вракулой три племени по молодости гонял, а старость надо уважать, — последние слова явно предназначались чейнджлингу.

— Как скажешь… дедуля.

В гостиной было достаточно просторно даже с размерами Повелителя. Перед трещащим камином стояли два резных кресла, чуть в стороне располагалась накрытая широким покрывалом кушетка. Злодей подошёл к столику, взял один из пустующих фужеров и  невзначай взглянул на чистое дно. Хозяин оказался внимательным и тактичным.

— Не желаете ли выпить? Правда у меня имеется исключительно кровь дикий зверей и домашнего скота, но я бы не осмелился предложить подобное, не будь я вынужден сам пить эту гадость.

— Я предпочитаю нечто более горючее, если вы понимаете, граф, — отозвался Повелитель.

Стернита промолчала, уже догадавшись, что тут есть только один вид питья. Так что она тихо отошла и стала греться у огня.

— Ах, драконья кровь, да вы гурман, господин дуллахан. К сожалению даже имей я на неё разрешение, моих нынешних средств едва бы хватило и на одну бутыль.

— Как-как вы меня только что назвали… — насторожился Повелитель, но не забыл добавить: — граф?

Вампир озабоченно вскинул брови.

— Дуллахан. Приношу извинения за возможную ошибку, но вы определённо на него похожи. Аура смерти, поношенное одеяние, чёрный конь, хотя, отмечу, мелковатый для вас, разве что голову вы носите на плечах, но не мне судить, как вам удобнее. И повозку вашу я видел и пылающий череп на ней.

— Эй, я не конь! — вспыхнула чейнджлинг, но сразу опровергла саму себя, случайно игогокнув.

Пока она испуганно держалась за закрытый рот, злодей великодушно простил хозяина особняка.

— Ладно, дуллахан, так дуллахан, мне и куда обиднее прозвища давали.

— Уверен, наглецы заплатили за это своими жалкими жизнями.

— Не без этого, — согласился Повелитель. — Но всё же хватит обо мне, предлагаю перейти к делу.

Вампир кивнул в знак согласия, а затем кивнул ещё раз, но уже в сторону. Повелитель проследил за направлением и только сейчас обратил внимание, что кушетка была не пустая – на ней лежал некто полностью скрытый покрывалом. Злодей подошёл и осторожно приподнял край, присвистнул и откинул покрывало вовсе. Движимая любопытством Стернита тоже подошла и тут же испуганно вскрикнула.

Мертвых она до этого дня не видела ни разу, особенно мёртвых пони. Аквамариновая пегаска лежала на боку, на шее виднелись две запекшиеся дорожки.

— Что ж вы, граф, прямо из горла да без закуски? — пожурил нерадивого сомелье злодей. — Матушка моя джаггернаут, до капельки высосал…

— Это не моя вина, вы обязаны меня выслушать! — вампир занял одно из кресел, страдальчески потирая низкий лоб. — Истинно вам говорю, это всё заговор охотников на нечисть. Я уже многие годы выписываю себе через курьерскую службу необходимое пропитание, но оно слишком пресное и годится разве что на корм могильным гулям. Так мало этого, каждый раз они присылают живого, состоящего из плоти и крови курьера, вы представляете? Меня, высшего вампира, пичкают собачьей юшкой, а перед носом вертят деликатесами, которые я не имею права даже попробовать! Воистину, сегодня та ночь, которая рано или поздно обязана была настать, нынешний курьер обладал редкой восьмой группой крови с отрицательным резусом, идеальный фенотип, я ощущал, как она перегонялась по венам благодаря мощному молодому сердцу. Какой немёртвый способен побороть подобное искушение?

— От таких красочных описаний даже у меня в горле пересохло, — признался Повелитель. — А охотники и в самом деле должно быть уже проковыривают новые отверстия на погонах. Эй, чейнджлинг, ты это чего?

Побледневшая Стернита покачнулась и чуть не упала, в последний момент, ухватившись за изогнутый шип с наколенника. Повелитель приподнял ногу, помогая ей встать.

— Трупа что ли испугалась? — удивился он.

Стернита залезла в соседнее кресло, и устало откинулась на полукруглую спинку.

— Представь себе, испугалась.

— Ну и дура, живых надо бояться, а не мёртвых. С поправкой на то, что поблизости нет ни одного некроманта, — затем Повелитель вытянул руки, как бы презентуя чейнджлинга воображаемым зрителям. — Поглядите и это современные злодеи!

Граф с мягким укором покосился в сторону Стерниты, но исключительно из вежливости к собеседнику. Сейчас его волновало совершенно другое.

— Хорошо, что вы затронули тему тёмной магии…

— Ах, да, — всполошился злодей. — Верно, насчёт проблемы. Насколько я могу понять, слуг у вас нет, а пачкать лапы вы, граф, брезгуете. Ничего, ваши заскоки это наши возможности. Так, мне понадобиться пила, но не по дереву, мусорный непрозрачный пакет, а лучше два, три…

— Нет, нет, господин дуллахан, вы меня неверно поняли! — от испуга вампир вонзил когти в подлокотники. — Мне нужно, чтобы эта пони живая и здоровая вернулась к себе домой.

Без упоминания себя Стернита приоткрыла чуть влажные глаза.

— Слушайте, естественно я могу перевоплотиться в любую пони, но воспоминания в комплекте с обликом не идут, — принялась объяснять она. — Даже если у неё с собой есть все возможные документы, я всё ещё не буду знать, какой у неё характер, голос, как она относилась к друзьям и как они относились к ней, что ей нравилось, и что она ненавидела…

—Уважаемый полиморф, я благодарен за ваше компетентное разъяснение, но помощь мне требуется не от вас, — сдержанно перебил её граф.

Поначалу Стернита недоверчиво оглядела Повелителя, а затем вспомнила случай в школе. Правда она всё равно ничего не понимала, та пони была, во-первых живая, а во-вторых двигалась, словно марионетка без половины шарниров, а от этой так вообще уже попахивать начинало.

— Я наслышан, что дуллаханы способны как нести смерть, так и временно её отгонять, — со всем возможным пиететом граф заискивающе обратился к злодею.

Повелителю стало несколько неудобно. Нет, тёмные искусства он знал, но на троечку. Помниться, ещё при обучении в злодейской академии он договорился с преподавателем по реанимации на четвёрку с минусом при условии полного очищения учебных подземелий от неудачно воскрешённых группой первокурсников монстров. Монстрами они являлись только на словах, так, желе из плоти и костей, но мучиться с ними пришлось ни один день. Абоминации получились не только на редкость злобными, но и очень хорошо регенерирующими. Однако ударять в грязь лицом, да ещё и перед целым графом не хотелось.

— Умеем, практикуем, — подтвердил Повелитель. — Но мне потребуется помощь.

— Просите что угодно, — Ратвен решительно поднялся, готовясь исполнять любую прихоть.

— Я ещё об этом пожалею, — вздохнула Стернита, тоже вставая.

Злодей привычно принялся распоряжаться. Графу он приказал принести что-нибудь водонепроницаемое и тот притащил целый свёрток брезента. Оказалось, что внутренний сад был отдан под теплицы, в которых выращивались кровавые овощи. Невесть что, но хоть какое-то разнообразие. Стерните так же досталась работа – она приволокла тяжеленный рундук, в который, по заверению Повелителя, необходимо было сложить всё лишнее. Брезента пригодилось немного, большую часть пришлось возвращать. По сути, вся помощь свелась к простому: ”подай-принеси, свали-отнеси.”

— Так, — важно подвёл итоги злодей. — Теперь дело за мной. Граф, есть у вас что-нибудь тонкое и острое и чего совсем не жалко?

Ратвен молниеносно скрылся и так же молниеносно вернулся.

— Вот, подойдёт? — он протянул канцелярский нож для вскрытия писем.

Повелитель принял инструмент, проверил остроту и одобрительно кивнул.

— Но это ещё не все, — он подошёл к неподвижной пони. — Граф, если не затруднит, держите её рот.

Тот подчинился, перед этим предусмотрительно засучив манжеты и сняв плащ.

— Да, запачкаться немного всё же придётся, — согласился злодей, а затем повернулся к Стерните. — Ты тоже иди сюда.

— Это ещё зачем? — настороженно прошипела чейнджлинг.

— Тоже держать будешь.

— Чего?

— Не чего, а кого, — возмутился жучиной глупости Повелитель. — Меня. Давай, подходи, только превратись во что-нибудь посолиднее. Правильно, минотавр подойдёт.

Когда все заняли свои места, Повелитель склонился над телом, подбросил в руке нож и поймал его обратным хватом.

— Ну, начали…

Ещё не зная чего ждать, Стернита воспользовалась последним шансом спросить о тонкостях процесса.

— Так ты сделаешь небольшой порез или типа то-го-го-го-го!!!

Тонкое лезвие со смачным чавканьем вошло в прорезь ровно между глаз, из раны тут же брызнула зловонная жижа, и злодей старательно направил её прямо в раскрытый рот.

— Срань грифонья, предупреждать надо! — панически взвизгнула чейнджлинг, отворачиваясь. — Вечная королева, меня сейчас стошнит…

А вот граф переносил всё молодцом, хоть и морщился.

— Держитесь, госпожа полиморф, а главное держите господина дуллахана, он слабеет! — предупредил он, старательно фиксируя челюсть своими длинными пальцами.

И в самом деле – Повелителя закачало и минотавру пришлось обхватить его сильнее. Постепенно вонючий поток ослабевал и когда последняя капля ударила по почерневшим зубам, доспехи развалились сами собой, Стернита едва успела поймать шлем. Тот оказался намного легче, чем раньше, но внутри ещё что-то противно булькало. Граф старательно, но без особых успехов пытался оттереть лапы белоснежным шёлковым платком.

— Сработало? — спросила чейнджлинг, принимая прежний облик и откладывая шлем в сторону.

Хотевший что-то ответить граф внезапно замолчал, а затем указал на пони. По всему её телу красовались тёмные пятна, впрочем, они быстро пропадали, впитываясь в шёрстку, как вода в сухую губку. Но пегаска всё равно не двигалась.

— Возможно, необходимо некоторое время… — задумчиво пробормотал вампир, сам неуверенный в своих словах.

— Может ему помочь надо? Ну, завести, как карету с двигателем, — предположила Стернита.

— Не могу сказать, что хорошо вас понимаю.

Стернита раздражённо отмахнулась, затем подошла к пони и принялась ритмично нажимать той на грудь.

— Ну, конечно же, нужно попытаться восстановить кровообращение! — догадался Ратвен. — Только следует переложить её на пол.

Так и поступили.

— Я слышал, что так же необходима искусственная вентиляция лёгких,— не отставал со своими советами вампир.

— Так начинайте… граф, — огрызнулась Стернита.

Но граф лишь беспомощно развёл лапами.

— Увы и ах, госпожа полиморф, я не способен дышать уже много веков с момента своего обращения.

Чейнджлинг хмуро посмотрела сначала на вампира, потом на пони.

— Если существует бог чейнджлингов, то он меня ненавидит.

Зажав наколдованными пальцами нос, Стернита поморщилась, сделала глубокий вдох, наклонилась и…

Получила копытом в ухо.

— На первом свидании не целуюсь, — приятным, но несколько звонким голосом заговорил очнувшийся злодей. — А если серьёзно, что ты пыталась сделать?

— Убедиться, что ты не издох окончательно, — проворчала Стернита, потирая пострадавшее ухо.

— И как?

— Тебя убьёшь…

Подскочил взволнованный Ратвен.

— Господин дуллахан, как вы себя чувствуете?

Пони приподнялась и села в привычную для прямоходящих позу. Затем принялась разминать и растирать одеревеневшие конечности.

— Граф, вам знакома пословица: ”если тебя съели, то у тебя всё еще остаётся два выхода”? Так вот я на себе сейчас прочувствовал тот самый, который второй.

— Приношу свои соболезнования.

— Лучше б ты чего выпить принёс… Да сидите, сдалась мне ваша куриная выжимка.

Пока Повелитель свыкался с новым телом, чейнджлинг и вампир тщательно уложили в рундук части доспехов, убрали замызганный брезент. Первые шаги злодей делал бодро, но по непривычке то путал ноги, то сбивался с ритма. Хотя всё равно получалось куда лучше, чем в тот раз с одержимой.

— Левый, левый, раз, два, три, — бубнил он себе под нос, наматывая тренировочные круги по гостиной. — Песню запевай.

“Шагают воины в ряд,

Медалями звенят.

Но ждёт в казарме их

Суточный наряд.

 

Чеканят шаг они,

В глазах горят огни.

Но в глубине души,

Клянут со службы дни.

 

Трибуны все битком,

Ну, прямо негде сесть.

А у солдат лишь на уме:

“Поспать бы, да поесть”.

 

 

Вот так всё и идёт,

Отмеренной тропой.

Со стороны всё хорошо,

На деле – волком вой!”

— Тебе бы в этом теле остаться жить, — усмехнулась Стернита. — И звучишь не так мерзостно.

— А тебе бы…

Озвучить гадость злодей не успел, поскольку снизу раздался шум. Кто-то проник в особняк.

— Поспешил я, конечно, с замком, — сокрушился Повелитель. — Так бы была у нас в запасе пара минут на подготовку, но видно ничего не попишешь. Идём встречать гостей.

В прихожей их уже ожидало трио пони. Все, как один одетые в неприметные лонгкоты, на головах красовались забавные шляпы с широкими полями и высокими тульями. Оружия при себе визитёры не имели, но учитывая, что у каждого из них изо лба торчал рог, оно им и не требовалось.

— Граф Скарлат Ратвен, — начал тот, что стоял посередине, видимо старший. — Нам поступил вызов от службы доставки насчёт пропажи одного из её курьеров. Пропал он в вашем особняке. Пожалуйста, потрудитесь объясниться.

— Не припомню, чтобы приглашал вас, господа,— надменно произнёс вампир.

Один из охотников закашлялся. Кашель был мягкий, кобылий.

— … и дамы, — виновато добавил граф. — Однако ваши подозрения оскорбляют меня, благодарите судьбу, что родились в мирное время, иначе нам пришлось бы скрестить клинки. Что же до курьера…

Аквамариновая пегаска встала рядом с вампиром и помахала ногой.

— Миссис Паппер, как это понимать? — нахмурился старший. — Вы пробыли здесь четыре часа, на работе вас обыскались. Что случилось?

— Да ничего особенного, — беззаботно начал Повелитель старательно думая, что сказать. — Просто так вышло, что я… э-э-э… разлила дорогую кровь, да.

— И что? — с подозрением спросил охотник.

— Ну как это что? — возмутилась пегаска и чтобы выиграть пару мгновений для дальнейшей импровизации, повторила: — как это что? Вы знаете, какая у нас, курьеров, зарплата? То-то же, что не знаете, а она хоть и есть, но  очень маленькая. Говорю же – пролила дорогую кровь, а там пакетик, как моё двухнедельное жалование.

— Всё ещё не понимаю, миссис Клауд Паппер…

— Да чего тут понимать? Деньги во дворе у меня не растут, поэтому пришлось отдавать натурой.

Охотники переглянулись и о чём то зашептались.

— Что вы делаете, господин дуллахан, — не разжимая губ, промычал вампир. — Нам же при любых обстоятельствах запрещено пить кровь разумных созданий.

— Спокойно, граф, я разрешил с меня и спрос, — не поворачиваясь, сказал Повелитель.

Единороги, посовещавшись между собой, вынесли решение, что пегаску необходимо обследовать, поскольку доверять словам пони, которая была наедине с вампиром дольше десяти минут, не следует. Повелитель вздохнул, жалея потраченные на тяжёлый ритуал силы, граф схватился за шпагу, намереваясь продать своё бессмертие втридорога. Не было сомнений, что эту троицу он заколет, да только всю Эквестрию не нашинкуешь.

Как обычно, спасение пришло, откуда не ждали.

— Всё в порядке, ребята, — Стернита показательно вышла из тени и грациозно сошла по ступеням. — Совершенно случайно произошло так, что у моей кареты отказали тормоза, и я едва успела вырулить с дороги. Вы могли видеть её снаружи.

Удивлённые охотники согласились, впрочем, не понимая к чему это. Чейнджлинг продолжила пояснение.

— Так вот, из-за меня эта пегаска разлила предназначенную графу Ратвену кровь. Когда я вошла, мне описали эту прискорбную ситуацию. Поскольку я теперь герой, мне пришлось взять на себя обязанность по контролю переливания крови для этого вампира, ибо всем известно, что, такие как он, должны получать суточную норму по закону и без задержек. Могу вас заверить, всё прошло хорошо, пони не пострадала, граф претензий к сервису не имеет, а мне нет необходимости платить за нанесённый ущерб. Верно, граф?

— Совершенно верно, я с героев откупных не беру, — согласился Ратвен, в уме уже прикидывая, во сколько ему обойдётся ремонт, и от этого становясь мрачнее тучи.

Охотники мялись, всё шло наперекор протоколам. Повелитель принялся подмигивать и строить Стерните рожи. Не ясно, что страннее – как этого не заметили единороги, или что чейнджлинг поняла, чего от неё хотят.

— Кому автограф от знаменитой победительницы дракона? — как бы невзначай спросила она.

Забытыми оказались все и аквамариновая пегаска и граф и разбитая карета. Охотники обступили Стерниту, размахивая служебными фолиантами с заклинаниями. Та натужно улыбалась, расписывала внутренности обложки наилучшими пожеланиями и отвечала на глупые вопросы, вроде: ” какого это – сокрушать порождение кошмара?”

“Теперь твоя очередь мучатся”, довольно подумал Повелитель, выскальзывая на улицу.

Быть вселенцем дело сложное, опасное и зачастую неблагодарное. Жить в чужом теле, делить память и чувства это как идти по натянутому над пропастью канату: сильно склонишься влево, сорвёшься, и заморишь настоящую личность, заменив её собой, а завалишься вправо – растворишься без следа среди дендритов и аксонов, позабыв, где ты, а где старый владелец тела. Именно по данной причине вселение практиковали редко, а зачастую использовали как наказание, перенося сознание приговорённого в какую-нибудь мелкую птичку или зверушку. Эту изощрённую ловушку нельзя было не взломать, не обойти, всё, что оставалось, так это идти по натянутому канату. Канат был длинною в отведённую телу жизнь, поэтому большинство срывались или сходили с ума, а те счастливчики, которым удавалось добраться до конца, встречали смерть как старую подругу, со слезами радости на глазах. Но был и другой, последний способ. Его тоже выбирали, но уже от отчаяния и только Повелитель мог пойти по третьему пути и не сгинуть окончательно.

Нужно было только перерезать канат.

Поймав на дороге попутку, пегаска залезла на заднее сиденье и назвала привычный адрес, хотя тот, кто прятался за личиной безобидной пони слышал о нём впервые. Лететь самостоятельно Повелитель не отваживался, всё-таки чужие воспоминания штука скользкая – вроде теперь сам всё знаешь, а как доходит до дела, ничего не получается.

 Салон и прочие вещи вокруг казались огромными, пускай, и были нормального размера. С непривычки злодей жался, пытаясь не занимать много места, но потом опомнился, расслабился и развалился, как на кушетке; ещё и на второго такого места осталось.

По прибытию выяснилось, что денег у пони нет, как впрочем, и всего остального. Опять же, по старой памяти злодей привык ходить налегке, все необходимые вещи таская за необъёмной пазухой, а сумка лежала забытой в гостиной особняка. К счастью водитель оказался типичным эквестрийским добряком, предупредил, что симпатичным кобылкам нежелательно гулять в такой поздний час и уехал по своим делам.

“Так вот где я живу… да нет же, не я”, подумал злодей, сворачивая к нужной двери.

Посёлок был маленьким, может чуть больше знаменитого Понивилля и находился в нескольких десятках миль от Фаркроупа. Тихо пробраться не получилось, ключи остались вместе с сумкой, пришлось стучаться. На той стороне сразу зашумело, зашуршало, в окнах загорелся свет. Дверь распахнулась, и за ней стоял белый чубарый жеребец.

— Милая, я так разволновался, — бросился он в объятия к своей жене, на морде которой запечатлелось истинное страдание. — Почему ты так задержалась, что-то произошло? Я уже и в стражу звонил и в орден и…

— Давай я пройду сначала, а то холодно, — проворчала пегаска, неловко похлопывая супруга по спине.

Тот спохватился и впустил драгоценную супругу под крышу.

— Ужин уже давным-давно остыл, но я могу разогреть, — продолжал причитать он, кружа вокруг, словно надоедливый комар.

Злодей хотел сначала отказаться, но живот скромности не оценил и во всеуслышание огласил волю пустого желудка.

Квайт Паппер, а именно так звали пятнистого единорога, понял всё без слов и удалился на кухню.

Пегаска подошла к тумбочке и взяла заключённую в пластиковую рамку фотографию. На семейном фоту были изображены три пони, два крупных по бокам обнимали третьего, более мелкого посередине. Каждый из них искренне улыбался. На несчастливую семью это совсем не походило, что оборачивалось некоторыми трудностями.

Изначально Повелитель планировал оставить короткую предсмертную записку, и сверзнуться с ближайшей скалы башкой вниз, но в подобных обстоятельствах наложение на себя копыт могло вызвать слишком много подозрений. А подозрения ему были без надобности….

— Мам?

Откуда не возьмись, совсем рядом появился медно-русый жеребёнок. Он тёр заспанные глаза и старательно давил зевоту. Повелитель временно отошёл на задворки сознания, позволяя матери обнять сына. Тут автопилот лучше справиться.

— Неугомонный, ты чего не спишь? — защебетала пегаска, приглаживая непослушную сыновью шевелюру. — Завтра в школу, опять тебя расталкивать?

— Ты так поздно пришла, — тихо жаловался жеребёнок, одновременно отбиваясь от любящих копыт. — Мы с папой волновались.

— Ничего, просто на работе задержалась, а теперь марш в постель.

— Я за стаканом молока спустился…

На кухне Квайт уже заканчивал с завтраком. Клауд уселась за наспех накрытый стол, и с подозрением уставилось на белёсое содержимое поставленной перед ней тарелки.

— Это что? — подозрительно трогая кромкой копыта горячее месиво, спросил влезший Повелитель.

Жеребец взял квадратную упаковку, уже пустую, видно проверяя, не сделал ли что неправильно.

— Каша, — прочитал он, как бы снимая с себя возможную ответственность. — Манная.

“Врут, никакой маны тут нет”, думал злодей, впервые в жизни пробуя органическую пищу. Незнакомое до этого ощущение накрыло с головой, вкусовые рецепторы ликовали, благо чувства сильно притупились из-за симбиоза, иначе можно было бы сойти с ума от новых ощущений.

— Так значит, ты видела настоящего героя? — спросил жеребёнок, допивая последнее молоко.

Пришлось рассказать всё, как было придумано. Домашние не оценили часть с переливанием, но как только речь зашла о новой героине как по щелчку успокоились. Между тем каша злодею так понравилась, что он расправлялся со второй тарелкой.

— Винд, тебе завтра в школу и насколько я помню, к первому уроку, — ответила пегаска, стараясь облизывать ложку не так тщательно, чтобы не привлечь лишнего внимания.

— А тебе на работу, — жеребёнок показал язык, но всё же засобирался.

— Винд, сколько раз говорить, родителям язык показывать нельзя, — вздохнул отец семейства. Он тоже уселся за стол, но ничего не ел, а только задумчиво крутил на копыте перечницу.

— Прости, пап…

Жеребёнок ушёл спать, да и взрослым надо было ложиться.

До того, как стать полноправным Властелином Тьмы, Повелитель исходил вдоль и поперёк весь белый свет обычным латником, хотя и на двойном жаловании. В диких ледяных землях приходилось спать в общем шатре, вытягивая тепло из неудачников, подвернувшихся ему под бок, так что к общим лежбищам злодей был привычен. Другое дело, когда к тебе под бок просятся сами, да ещё и с неутешительными намерениями. Повелитель не был приверженцем идеи: “тело есть храм, храм это почти монастырь, а в каждом монастыре свои устои”, поэтому, для сохранения достоинства пришлось извернуться и пребольно лягнуть в самый клин  атаки.

Квайт звонко взвизгнул и прекратил добиваться ласки от подозрительно холодной супруги.

— Понял, нет настроения… — кряхтя от боли, пропищал он, отодвигаясь на другой конец ложа. — Спокойной ночи.

Погас ночник, оставляя только мрак и тишину. Повелитель улёгся на спину и забросил передние ноги за голову. Было неудобно, но терпимо. Пляшущие на потолке тени походили на кривляющихся в пантомиме монстров, что немного успокаивало. Завтра будет новый день и, начиная с него, следовало начать готовиться.

Повелитель опустил веки и в пропитанном чёрной слизью чужом мозгу моментально начал формироваться хитроумный план.

---

Утро выдалось безоблачным и солнечным, впрочем, как обычно.

“Какая мерзость”, подумал злодей и встал с кровати. В спальне никого не было, значит, Квайт проснулся первым. Пегаска сразу проинспектировала нужные участки тела, дабы окончательно убедиться, что интервенции не случилось.

На кухне уже был накрыт стол – скромно, но достаточно для небольшой семьи. Хотя обычно именно Клауд занималась готовкой, но после недавнего приключения ей, не сговариваясь, дали маленькое послабление.

Пегаска села на своё законное место, напротив мужа и вяло принялась ковырять салат вилкой. Вопреки её ожиданиям, про вчерашний вопрос словно забыли, жеребцы сидели и бодро обрывали широкие зелёные листья.

“Да, тут раздором и не пахнет. Ладно, устроим сами”, размышлял Повелитель, лопая широкими зубами маленькие помидорки.

— Винд, солнышко, — елейно начала пегаска. — Как дела в школе?

Жеребёнок поперхнулся.

— Да… ну-у, нормально, — пряча взгляд, пробормотал он, наконец.

— Неужели? Значит, и школьный ланч ты сам съедаешь?

На Винда было жалко смотреть, врать малец не умел и не любил.

— Ага.

Клауд мягко развернула сына к себе.

— Теперь повтори, но глядя мне в глаза.

— Дорогая, ну хватит… — подал голос супруг, но его, как обычно, мало кто слушал.

Взгляд отвести не получилось, жеребёнок покраснел и стал часто моргать.

— Нет. Мам, прости, но я не могу ябедничать. Жеребцы так не поступают.

— Это тебе Брикс сказал?

— Ну-у, ма-а-ам!

Однако злодей и не думал останавливаться, следующим на очереди был муженёк.

— А ты чего молчишь? Попросила неделю назад сходить и поговорить с папаней этого задиры, так ведь?

— Мы и поговорили… — еле шевеля языком, проблеял Клауд, и стало очевидным, что подробности этого разговора он не раскроет даже под самыми изощрёнными пытками.

— Понятно всё с вами, жеребцы, — пегаска поднялась и стала куда-то собираться.

Отец и сын с опаской переглянулись, чуя недоброе.

— Милая, тебе на работу сегодня, — попытался сыграть на опережение Квайт, но куда там.

— Ничего, возьму отгул, — откликнулась Клауд. Пони копалась в холодильнике, отбирая продукты по одной ей известным лекалам. — Я не нанималась готовить хулиганам, так что если проблемы не решаются снизу, их решают сверху.

Дальнейшие споры разбились, не успев выстроиться. Выпроводив жеребцов за порог (пришлось уворачиваться от поцелуев) пегаска вернулась на кухню и взяла телефон.

На работе за неё волновались сильно, но отпускать не хотели. Однако, злодейская наглость и упоминание того, как самоотверженная пони выходила в чужие смены, закрывая своим крупом дыры в графике, вынудили начальство пойти на уступки.  Настоящая Клауд Паппер никогда бы не осмелилась на подобное, но так настоящей Клауд уже и не было, а той, что была, ещё предстояли срочные дела.

На крылья особых надежд не возлагалось, поэтому пришлось вновь тормозить карету, но на этот раз не случайную попутку, а расчерченное в чёрно белую клетку желтое такси. На них обычно ездили земнопони, единороги, да прочие немобильные создания и водитель немало удивился, когда к нему подсела здоровая на вид пегаска. Впрочем, что ему за дело, кого возить? Платят и на том спасибо.

Школа была маленькая, одноэтажная, с колоколом на крыше, ни чета той, в которой злодею недавно привелось выступать. Заняв один из резных столиков, за которыми ученики коротали перемены и набивали животы, злодей стал ждать.

Брикса было сложно назвать грозой школы, по оценке Повелителя он и до хулигана не дотягивал, но в эпоху бабочек и радуг довольствовались и этим. Как и положено тому, кто старательно строит их себя большее, чем есть на самом деле, Брикс показательно опаздывал на первый урок в кампании двух своих товарищей, высокого и широкого, они о чём-то громко переговаривались и ржали. Повелителю даже не пришлось вылавливать его из толпы.

— Здорово, Брикс, — пегаска встала наперерез и жеребята невольно остановились. — Отойдём?

Тот быстро осознал, что попал и попытался обратиться за хоть какой-то помощью к своим друзьям, но злодей его опередил.

— Вы двое мне пока ничего сделать не успели, — начал он, переводя взгляд с толстого на тонкого. — Но если желаете впрячься за другана, я не возражаю. Только и спрос с вас будет тот же.

Издревле считают, что настоящей дружбе не страшны никакие испытания. То, что дружба этой троицы оказалась липовой, сомневаться не приходилось – “товарищи” скрылись резво, не оборачиваясь.

— Тщательнее выбирай друзей, Брикс, — зловеще оскалился злодей, и радужка его глаз сверкнула мертвенно красным светом. — А то останешься совсем один, как сейчас.

Брикс онемел от страха, но пегаска внезапно улыбнулась и успокаивающе похлопала его по щеке.

— Да ладно, чего ты испугался? — из захваченной с собой продуктовой сумки она стала выкладывать на стол разложенную по контейнерам еду. — Я наслышана, что ты пол класса объедаешь, так что не смогла остаться в стороне.

— Э-э-э, вы серьёзно?.. — удивился Брикс, после того, как вспомнил понячью речь.

— Конечно, серьёзно, — в притворном беспокойстве пегаска всплеснула передними ногами. — Ты, бедненький, голодаешь, а на тебя жалуются. Что им, еды жалко?

— Вот и правда, — хулиган заглотил наживку, принимая злодея за очередную не блещущую умом домохозяйку. — Только у меня урок…

— О, не беспокойся, я возьму всё на себя, — ухмыльнулась Клауд.

Хулиган остался полностью доволен сложившейся ситуацией. Ещё бы – не только уроки пропустит, так ещё и накормят от пуза! Чужие завтраки-то он отбирал не только из вредности: жил он с одним отцом, который постоянно прибывал на службе, а готовить жеребёнок не умел, и учиться не хотел, приходилось искать другие способы.

— Ты жуй, жуй, не отвлекайся, — пегаска сидела рядом, прихлёбывая из термоса.

Брикс съел много, но оставалось куда больше. Тяжело переведя дыхание, он поблагодарил кормилицу.

— В смысле, какое спасибо, — ухмыльнулась пегаска. — Ты ещё не доел.

До Брикса стало запоздало что-то доходить.

— Но… но я больше не хочу, — попробовал возразить он.

— А придётся, — рыкнула Клауд и пододвинула ближайший нераспечатанный контейнер с фаршированной морковью. — Жри.

Жеребёнок принялся было спорить, но подкреплённый ударом копыта по столу повторный призыв возымел нужный эффект, и перепуганный хулиган продолжил мучительную трапезу.

После первого звонка на представление собралась вся школа. Пострадавшие ранее одноклассники мстительно хихикали, другие ученики видимо тоже были в курсе хулиганских проделок, поэтому лишь наблюдали и не пытались вступиться. Клауд попробовала отыскать взглядом Винда, но быстро оставила эту затею, сын бы на такое шоу с матерью в главной роли прийти не отважился.

Первые ряды расступились, через них протолкалась полноватая кудрявая директриса со шкурой приторно синего цвета.

— Миссис Клауд, позвольте узнать, что вы устроили? — беспокойно спросила она, наблюдая, как страдает головная боль всего педагогического состава.

— А, директор, присаживайтесь, — пегаска приглашающе похлопала по скамье. — Чайку?

— Нет, благодарю, — отказалась та. — Отпустите моего ученика, он усвоил свой урок. Брикс, иди в школу.

— Брикс, сидеть! — это уже рявкнул Повелитель, и жеребёнок предпочёл послушать его, с трудом догрызая здоровый огурец. — Он усвоит свой урок, когда я так решу! У вас был шанс и не один повлиять на этого мелкого паршивца, но вы предпочли закрыть глаза и оставить всё как есть.  Теперь не лезьте.

— Миссис Клауд, — директриса подошла ближе и перешла на доверительный шёпот. — Если вы не прекратите, я буду вынуждена известить его отца, а он проходит службу в городском гарнизоне.

— Так давай, вызывай, чего пугать зря? — довольно пробасила пегаска, но тут же опомнилась и сбавила тембр. — Поглядим на этого охранителя, не способного приглядывать за собственным отроком.

Пробил колокол, извещая об окончании перерыва, и все невольно побрели обратно в школу, даже директриса, бросив последнее предупреждение, влилась в  процессию. Впервые за свою короткую жизнь Брикс жалел, что не может пойти следом.

Как уже упоминалось, посёлок был маленький, компактный, поэтому долго ждать не пришлось. Отец хулигана оказался здоровым, как земнопони, хотя лоб его украшал рог. Из-под некрашеного шлема со снятым забралом, которые обычно носили городские стражники, выступала одухотворённая щетинистая морда, не осквернённая проблесками интеллекта. У Повелителя такие ребята занимались рытьём траншей, стиркой тряпья и уборкой навоза. Словом, место для стражника злодей уже определил и теперь намеревался его на него поставить.

Брикс, увидев несокрушимую фигуру отца, чуть не расплакался и соскочив со скамьи, мигом спрятался за ней. Тот даже бровью не повёл.

— Какого тирека здесь происходи? — сразу принялся кричать городской защитник. — Ты, пегаска, потрудись объяснить!

Повелитель отхлебнул из термоса, как бы ничего не слыша.

— Ты глухая что ли?! — рявкнул разгневанный родитель и подошёл настолько близко, что можно было прочувствовать его несвежее дыхание.

— Что-то разглядеть не могу, ты второй лейтенант или генерал-майор, — усмехнулся злодей, затем сделал вид, что тщательно рассматривает нашивки. — Ага, второй лейтенант. Ну, всё понятно.

Стражник беззвучно захлопал губами, переваривая оскорбление.

— Ладно, на первый раз можем и поговорить, — повелительно разрешила пегаска, да так натурально, что единорог чуть не приклонил на рефлексах колено, но вовремя одумался. — То, что сейчас произошло, у некоторых пони называется “воспитанием”, но ты явно о таком не слышал, поскольку о нём говорят преимущественно в полных семьях.

— Что-что? — прошипел задетый за живое жеребец, его развод с женой был самой громкой местной новостью прошлого года и все об этом помнили, но опасались говорить.

— Ладно, я не злюсь, — добродушно продолжил злодей, закидывая ногу на ногу. — Давай так: вы оба сейчас встаёте на колени, извиняетесь и можете проваливать с глаз моих долой. Естественно, с условием, чтобы я вас и близко рядом со своими родными не наблюдала. Как тебе такой расклад… младлей? Уже восьмой год одну звезду носишь, не?

Жеребец вытаращил глаза, думая, что ему послышалось.  Не сдержанный ни в повседневной жизни, ни на службе он мог взорваться по любому, самому мельчайшему поводу. Стоит ли удивляться, что сейчас стражник и подавно не смог вытерпеть.

— Корова пернатая, да я тебя!.. — взревел он, вскидывая мерцающий рог, словно всадник шашку. Впрочем, это всё, что он успел сделать.

Термос был изготовлен на совесть, для походов. Вмещал он пол литра и, как заметили бы оптимисты, был наполовину полон. Металлический корпус, гладкий и прочный, с размаху влетел колдующему единорогу в левый глаз. Тот охнул, попятился, но споткнулся о приютившегося позади сынка и  только в последний момент смог удержать равновесие. Он мог бы устоять, но удар копытом в нос не оставил ему такой возможности.

— Драться, так драться, — приговаривал злодей, усаживаясь сверху и оттягивая переднюю ногу для удара. — Ты на кого свою волшебную палочку направил, мерин цирковой? Я тебе её сейчас выкручу и…

Дальше Повелитель принялся красочно, со знаниями анатомии описывать тернистый путь отнятого у владельца рога в его же нутре. Рог должен был встретить множество препятствий, но отважно их преодолеть и вернуться на законное место, однако уже изнутри черепа. Жеребец стонал, шмыгал разбитым в кровь носом и дрожал: история оказалась страшная и слишком реалистичная.

— Пожалуйста, не бейте папу! — на этот раз Брикс не сдержался и в голос разревелся. — Про-о-о-остите, я больше так не бу-у-у-ду!

Клауд слезла с запуганного стражника, отошла к столу и вернулась с нераскрытой пачкой влажных салфеток.

— На, боец, утрись, — презрительно фыркнула она, швыряя пачку в поднимающегося жеребца. — Захочешь повторить, я к твоим услугам. А теперь проваливайте, пока я добрая.

Так семья из двух пони и разошлась, не обменявшись ни единым словечком – один на работу, второй, на учёбу. Повелитель ещё немного посидел, поел, допил последний чай, а затем что-то дёрнуло его повернуться.

Вся школа припала к окнам, не отрываясь, следя за пегаской. Ещё бы, такое выступление, какие там уроки! Каждый из наблюдателей старался занять место у ограниченного по вместительности окна и со стороны все протиснувшиеся выглядели, как набитые в прозрачную банку шпроты. Злодей не знал, как реагировать, поэтому просто встал на задние ноги, передние, разведя в стороны, как бы давая понять, что готов продолжить дискурс с любым желающим. Желающих не обнаружилось.

Колокол звенел дольше обычного, подводя итоги окончания учебного дня. Поток учеников высыпал во двор, разбиваясь на группки. Иногда от них откалывалось несколько существ, которые подходили к пегаске и начинали благодарить за избавление школы от хулигана. Повелитель благодарности принимал, но без особого интереса. Было бы за что…

— Эй, Винд, ты от меня прячешься что ли?

Жеребёнок вздрогнул от неожиданности, он был уверен, что пару секунд назад Клауд была на другом конце двора, а теперь уже шла рядом.

— Мам, не подкрадывайся так, — краснея, пробормотал он.

Пегаска не поняла, к чему эта краска, пока не заметила, что Винд не один. По другую сторону рядом с ним шла гиппогрифка песочного цвета.

— Здрасьте, миссис Клауд, — весело прощебетала она. — Не знала, что у Клауда такая крутая мама.

— Так он тоже не знал, — пегаска похлопала сына крылом, и тот покраснел ещё больше.

Гиппогрифка хихикнула и стала готовиться ко взлёту.

— Ладно, было приятно познакомиться. До свидания, миссис Клауд, пока Винд!

— Пока, Бэк Вотер! — Жеребёнок помахал ей вслед, а когда та скрылась среди облаков, недовольно повернулся к пегаске. — Ну, мам, спасибо огромное…

Фраза так сильно была пропитана сарказмом, что Повелитель с трудом удержался от рифмы, которую он однажды подслушал у чейнджлинга.

— Так, так, так, — Клауд отвела жеребёнка в сторону и серьёзно на него посмотрела. — Что такое?

— Да ничего, — пробурчал тот себе под нос. — Теперь вся школа будет думать, что я не могу постоять за себя.

— А ты можешь?

Винд, не найдя что возразить, обиженно уставился на свои копыта. Пегаска вздохнула и присела перед сыном.

— Ну, ладно, ладно… извини, — она растрепала ему гриву. — Не хотела выставлять тебя в дурном свете перед подружкой.

Только сошедший румянец вернулся на морду Винда в трёхкратном размере.

— Не-не, мы просто друзья! — принялся оправдываться он. — В смысле… ну… она ведь гиппогриф, а я пони.

— И что? — улыбнулась на это Клауд. — Тебя это пугает?

— А разве это не странно? — испуганно спросил жеребёнок.

Повелитель уже давно отдал ситуацию на откуп автопилоту, поэтому пегаска рассмеялась.

— Брось, милый, конечно нет, — однако тут злодей всё же не удержался. — Главное, что это не мальчик.

— Что? — у Винда отвисла челюсть, а и без того большие глаза чуть не выкатились из орбит.

— Что? — невинно переспросила Клауд.

Расстались они на остановке, Винд залез в школьную многоместную карету, а злодей решил прогуляться.

Несмотря на его сдержанное поведение, личность Повелителя постепенно вытесняла воспоминания пегаски. Пока это было незаметно, под незримый каток первым попадало детство, которое было не жалко, но не успеет минуть и одна неделя, как крылатая пони превратиться в ходячий переносчик злобной разумной слизи. Чтобы отсрочить этот момент как можно дальше, требовалось вести себя так, как вела себя настоящая Клауд Паппер, вот только никак не представлялся подходящий момент.

До этой минуты.

Клауд обожала собак. Наверное, не будь у неё её любимого семейства, можно было бы с уверенностью сказать, что больше всего в жизни она любит собак. Больших и маленьких, породистых и простых дворняг, вислоухих и с треугольными стоячими ушами. Единственное, что мешало ей завести свою собственную, это аллергия Квайта; однажды судьба поставила перед ней сложный выбор, который пони сделала без раздумий и ни разу о нём не пожалела. Ну, может немного...

Скорее всего, эта любовь зародилась в юные годы, но возможные воспоминания уже погреблись под неостановимой лавиной непроглядной пустоты.

Собака, которую она встретила, была без ошейника, но на вид ухоженная. Мало того, она сама подошла к пони, так что не пришлось её даже ловить. Пара ловких движений и животина уже лежит на спине, а пегаска чешет обоими копытами мохнатое пузо, приговаривая:

— Кто хорошая девочка? — пол определялся безошибочно, но Клауд продолжала сюсюкаться, повторяя одно и то же: — Кто хорошая девочка? Нет, кто тут хорошая девочка?

Она оказалась так хороша в этом, что собака ей ответила.

— Я… Я, — вывалив на бок язык, рычало довольное животное. — Я хорошая девочка…

Эквестрия хоть и была страной чудес, но даже в ней говорящие дворняги не встречались, поэтому злодей опасливо убрал копыта и только сейчас обратил внимание на цвет шкуры. Чёрный, как…

— Чейнджлинг? — на всякий случай уточнил Повелитель.

Собака перестала вилять хвостом и подняла морду.

— Ой, — чейнджлинг перевернулась на живот, стараясь смотреть куда угодно, но только не на пони.  — Я, это, как его…

— В роль вошла? — подсказал злодей.

— Ага, точно, это маскировка такая, — уцепилась за брошенный ей спасательный круг Стернита. — А ты поверил и сразу не заметил, ха!

— Твоя правда, не углядел, — признал поражение злодей, закрывая неловкую тему. — А ты за мной случаем не следишь?

— Так тебя разве одного оставить можно? — удивилась Стернита. —  Дня не прошло, а ты уже устроил.

— Дура ты! — обиделся Повелитель. — Это ведь часть плана, не ясно, что ли? Но то, что меня нашла – молодец, скооперироваться мы не успели, а задание для тебя есть.

Он принялся перечислять то немногое, что требовалось от чейнджлинга. Иногда, правда, приходилось замолкать, когда особо внимательные прохожие с подозрением начинали коситься на разговаривающую с собакой пегаску. Стернита слушала, запоминала, но ничего не понимала. Список хоть и выходил короткий, но очень странный.

— Не нравится мне такой план, — сказала Стернита, после того, как Повелитель закончил распыляться.

— Вот кому-кому, а тебе жаловаться следует в последнюю очередь, — заметил злодей. — Не ты помирать будешь, вот и радуйся. А ведь смерть, она как потеря невинности – бывает один раз, не всегда по согласию, но и к тому и другому надо подходить со всей ответственностью.

— Так вот как ты решил следы замести, да уж, — подивилась чейнджлинг. — Хорошо, дело твоё, но пока я здесь: ещё что-то нужно?

Повелитель сделал вид, что серьёзно задумался.

— Есть кое-что.

— Вот ведь знала, что ты что-нибудь пропустишь, —  закатила глаза Стернита. — Ну?

Копыто легло между её ушей, расчёсывая макушку.

— Кто хорошая девочка?

— Да что б ты сдох, полудурок!

Злобно ворча, собака бросилась прочь, мотая туда-суда предательски выдающим её хвостом. Повелитель проводил её взглядом и вздохнул.

— А я чем, по-твоему, занимаюсь?

---

Однако, всё не могло идти слишком гладко. По возвращению домой, пегаску встретил Квайт, что сразу её насторожило, ведь жеребец должен был быть у себя в офисе.

— Дорогая, к нам пришли охотники за нечистью, — с порога начал он. — Я не знаю, чего им от тебя надо, но они ожидают в гостевой. Говорят, что просто хотят задать пару вопросов, но мне всё это не нравиться.

Дела принимали скверный оборот, сейчас Повелитель только с виду был неотличим от обычной пони, но попробуй охотники взять у него на пробу образец крови, на что они имели законное право, тайна стала бы явью. Одно утешало – за некромантию и смежные с ней науки в Эквестрии больше не казнили, а просто ссылали на отдалённый остров-тюрьму.

И в случае чего, у злодея не было ни одной веской причины, чтобы отказаться, следовательно, необходимо было действовать наперёд. Квайт нехотя, но вернулся на работу, перед уходом предупредив жену, что в случае чего та может звонить в любое время.  

Как будто этот мелкий клерк сможет чем-то помочь…

Всё то же трио охотников ютилось на софе и хлебало из фарфоровых чашечек кофе. Принимая во внимание специфику и график их ремесла, кофе наверняка было крепким, как чугунный прут.

— Здравствуйте, господа и дама, — пегаска вошла в гостевую, одно из её крыльев было оттопырено и с него свисал неприметный магазинный пакетик. — Чем вызван ваш визит?

— Здравствуйте, миссис Паппер, — старший охотник снял шляпу, остальные тоже поздоровались. — Как ваше самочувствие? Ничего странного за собой не замечали?

“Зараза, прибить бы вас и вся недолго”, злобно подумал злодей, пока пегаска благодарила за беспокойство о своём здоровье.

— Это хорошо, миссис Паппер, — кивнул старший. — Это очень хорошо. Но, понимаете, нам нужно уладить некоторые формальности и провести необходимые процедуры. Уверяю, это займёт от силы десять минут.

Один из охотников и правда, извлёк из чемоданчика набор для забора крови. Всё, сейчас и никогда.

— Конечно, мне скрывать нечего, — сказав это, пегаска залезла мордой в пакет, после чего демонстративно высунулась, показала всем присутствующим зажатые в зубах белые дольки, после чего живо их схрумкала.

— Это… чеснок? — принюхалась кобыла-охотница.

— Естественно, я его каждый день ем, потому и не болею! — разъяснила пегаска, сняла пакет и достала из него бидончик с нарисованным посередине солнцем. — И водой из Источника Света запиваю, а как же. Кстати, вы знали, что по древней легенде первые аликорны вышли именно из него? А значит им можно изгнать любую скверну.

Легенды не врали – внутренности скрутило так, что только существо с выдержкой бессмертного зла смогло вытерпеть и допить до дна. Грохнув пустую тару на пол, пегаска шумно выдохнула и окинула взглядом ошарашенных единорогов.

— Это ещё не всё, — предупредил злодей, и к всеобщему ужасу извлёк наружу финальное содержимое пакета – клистир, габариты которого могли бы напугать даже яка. — Как там, в селестианских писаниях было: “и влился поток живительный в каверны зловонные и смыл ужасы там обитающие”.

— Умоляю, без демонстрации! — испуганно заорал старший охотник. — Мы всё поняли. Миссис Паппер, от лица ордена и лично ото всех нас приношу свои глубочайшие извинения за эти необоснованные подозрения.

— То-то же, — пригрозил булькающим клистиром Повелитель.

Пока их выпроваживали, охотники то и дело извинялись, оправдывались и прятались за служебным долгом; даже будучи обученными солдатами ордена, они все ещё оставались пони, поэтому искренне переживали из-за сложившейся ситуации.

— Да идите вы уже, ещё соседи чего доброго подумают, что я с тёмными силами якшаюсь! — пегаска выпихнула последнего единорога, затем закрыла дверь и устало привалилась к ней спиной.

И тут свет вновь схлестнулся с тьмой, оглашая весь дом утробным рычанием кишок. Хорошо пегаска была одна, иначе распугала бы всех домочадцев.

“Похоже, я себя раньше времени угробил”, паниковал на пути к ванной комнате Повелитель, натыкаясь и сбивая на пол всевозможные хрупкие и не очень вещи. Мысли в голове и без того делились надвое, так теперь ещё и рвались от приступов боли в животе.

Долго, долго просидел бывший Властелин Тьмы на фаянсовом троне – орал, верещал, каялся и хрипел, пока священные флюиды вырывались то сверху, то снизу, а то и с двух концов одновременно.

Пускай в этот раз тьма и восторжествовала, победа далась ей высокой ценой. Злодей вывалился из уборной под вечер, бледный, истощённый, с растрёпанной гривой и вставшей на дыбы шерстью. Хотя ему и показалось, что желудок он выплюнул аккурат между гландами и частью печени, есть хотелось неимоверно. Прибрав как за собой, так и саму себя, пегаска вошла на кухню и выложила на стол всё, что было в холодильнике, включая лёд.

Доедая остатки творога, пегаска не сразу услышала, как отворилась входная дверь. Квайт работал до поздней ночи, а вот Винд перед выходными обычно гулял как раз до вечера, даже не забегал занести учебники. У пегаски совсем это вылетело из головы, впрочем, ей было простительно, сегодня из неё много чего вылетело…

— Мам, ты дома? — раздался голос жеребёнка.

— Дома, дома, — откликнулась пегаска, впопыхах сваливая посуду в посудомойку. — Только вот еда кончилась, надо в магазин сходить.

Винд просунул морду в дверной зазор, на морде красовалась незаслуженная обида.

— Ну, ма-а-а-м, мы ведь в начале недели договорились, что сегодня к нам в гости придёт Бэк Вотер, — начал возмущаться он.

Злодей нахмурился и потёр всё еще покрытый испариной лоб. Да, было дело.

— Хорошо, сама схожу.

— Мам, ты как-то плохо выглядишь, — обеспокоился Винд.

“Для ходячего трупа, перегнавшего через себя литр жидкого света очень даже хорошо”, ответил про себя Повелитель, а пегаска только беззаботно отшутилась.

Магазин оказался не магазином, а скорее крытым рынком. По своей природе Повелитель в пище не нуждался, но вот глотнуть чего покрепче был не промах. Остановившись перед палаткой с рядами стеклянных бутылей разных расцветок и размеров, злодей помялся, попыхтел, да пошёл мимо. Нет, приключений на это тело хватит и уж чего-чего, а выпив сверх меры их можно было сыскать даже в самой умиротворённой глубинке. Конечно, с поправкой на умение себя контролировать, однако в этом деле Повелитель себе не доверял.

“Чего там эти травоядные любят”, ворчал он, забивая сумки немного тем, немного этим. Может воспоминаниями он и владел, но чужой добротой и пониманием, что нужно близкому существу магия его обделила.

Не прошло и получаса, как пегаска вернулась.  Молодняк сидел на первом этаже и смотрел телевизор. Вернее, это на первый взгляд казалось, что картинки на экране движутся сами по себе, но при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что ими управляют. Коробочка с двумя оканчивающимися пультами шнурами была меньше, чем та, которую приносили в башню Повелителя, но игралось, судя по всему на ней так же удобно. Пегаска игру узнала и чуть не уронила пакеты, слишком сильно засмотревшись на поединок двух монстров.

Вот и весь неприметный досуг замужней кобылы: сходила за продуктами, прибралась, обманула местную организацию по борьбе со злом…

Делать было нечего. Обычно скука являлась прерогативой бессмертных и что только эти бессмертные от неё не начинали творить, но злодей заскучал уже на второй день пребывания в теле простой пони. Он попытался листать старый семейный альбом, но остатки сущности Клауд впервые серьёзно взбунтовались, и пришлось прекратить. Под кроватью нашёлся старый набор для дартса, пыльный, только с половиной годных дротиков, но и его надолго не хватило.

Пришлось сознаться самому себе, что играть в кристальные игры было довольно весело, особенно с живым напарником.

— Знаешь, если ты выбрал Фехтовальщика, то хотя бы используй парирование, этот персонаж под него создавался, — неслышно спустившаяся пегаска устала наблюдать, как её сына, раз за разом потрошат на мелкие кусочки.

Игроки подпрыгнули на месте от неожиданности.

— Круто, теперь ты меня ещё и в игры играть учишь, — проворчал Винд.

— А вы что, тоже играете? — удивилась гиппогрифка.

— Отчего мне не играть, — пегаска пересела на диван, рядом с Виндом. — Не такая я и старая, между прочим.

“ Три тысячи годиков с хвостиком”, мысленно добавил злодей, чтобы не забыть.

— Что вы, я совсем не это имела в виду! — испугалась Бэк Вотер. — Просто игры появились недавно, и многие взрослые считают их развлечением для жеребят. А не хотите сыграть?

— Это вызов? — соперническая жилка Повелителя натянулась до предела от одного намёка на возможный поединок, пускай и воображаемый.

— Это вызов, — усмехнулась гиппогрифка.

Больше не говоря ни слова, Клауд вырвала у Винда контроллер, самого его, отодвинув в сторону так, что он случайно прикоснулся к однокласнице. Налившись краской, жеребёнок оказался зажат в мягкие клещи, но на него всё равно никто не смотрел. Основное внимание соперниц было приковано к монитору.

Контроллер, к слову был удобный, предназначенный специально для пони, не владеющих серьёзной магией. Он был несколько больше, а вместо клавиш и стиков на нём располагались два круглых углубления. Пегаска пощупала управление, и выходило, что это так же удобно, как играть с привычными пальцами.

— Арена Страданий подойдёт? — спросила гиппогрифка.

— Погоди, дай я нормального персонажа возьму, — ответила пегаска.

В меню выбора высветилось обмотанное цепями нечто в чёрном тряпье.

— Ого, Рэйф, смело-смело! — посмеялась Бэк Вотер. — Вы разве не знаете, что злодеи слабее героев?

— Это мы ещё посмотрим, — беззлобно огрызнулась Клауд.

Сражайся он сейчас с принцессой Луной, как это было совсем недавно, сумеречный аликорн порвала бы его без шансов, опыта, реакции и знаний абсолютно всех игровых механик у неё хватало с избытком. Но сейчас Повелителю противостояла не местная богиня, а обычная школьница, хоть злодей и признал, что держалась она достойно.

— Что за… да… да как так-то? — щёлкала клювом гиппогрифка, беспомощно наблюдая, как в очередной раз казнят её подопечного.

— Видно не всегда герои сильнее будут, а? — поддела её Клауд.

Но Бэк Вотер просто так не сдавалась.

— Реванш! Требую реванша! Сейчас возьму своего основного персонажа, на котором меня ещё никто не побеждал!

“Сейчас ты кое-что другое возьмёшь и не поперхнешься”,  пообещал злодей, позволяя пони ответить за него более сдержанно.

— Можно мне тоже поиграть? — робко встрял позабытый всеми Винд.

— Успеешь, у тебя ещё завтра целый выходной, — отмахнулась пегаска.

— Да, дай мне сначала отыграться, — поддержала гиппогрифка.

Основным героем Бэк Вотер являлся здоровенный кентавроподобный голем, вид его настолько сильно внушал, что злодей всерьёз задумался, а не мухлюет ли соперница. Очень быстро гиппогрифка принялась нагонять пегаску по очкам, а самый последний матч закончился ничьёй.

— Ну, вы, конечно, даёте, миссис Паппер, — тяжело дыша, Бэк Вотер откинулась на подушку. — Расскажи кому, не поверят.

— В тихом омуте… — усмехнулась Клауд.

Винд уже давно заснул и проникновенно лопал носом пузыри. За окном и правда, стемнело.

— Тебе домой не пора? — спросила пони. — Или ты к нам с ночёвкой?

— Кажется, я опоздала, — вздохнула гиппогрифка и принялась спешно собираться. Приставка оказалась её.

— Ругать будут?

— Что? Не-не, всё в порядке, — улыбнулась Бэк Вотер. — Отец сейчас со своим фильмом носиться, ему не до меня.

Пегаска проводила гостью до двери.

— Твой отец режиссёр? — удивилась она.

— Ну, вообще-то продюсер, но этот фильм он и режиссировать собирается, — ответила гиппогрифка. — Он… как же папа это назвал… Магний Опиум? В общем, его попытка оставить след в современном кинематографе.

Смертные вообще любили наследить после себя, у них это было своеобразной иллюзией бессмертия. Мол, если помнят тебя и твои деяния, то ты продолжишь жить в чужих сердцах. Повелитель на такое только крутил пальцем у виска. “Если ты умираешь, ты умираешь, а уж как громко плакальщицы станут заливаться на поминках, тебе внутри домовины будет всё равно”.

— Ой, знаете, что, а приходите, завтра вместе с Виндом в гости! — уже за порогом оживилась гиппогрифка. — Будут пробы на роль главного антагониста всей картины, прибудет множество знаменитых актёров, что скажете? Я уверена, папа найдёт вам места для прослушивания и если что, договориться насчёт автографов.

— Антагонист, говоришь… — призадумалась Клауд.

Фильмы со злодеями выходили сплошь комедиями, по крайней мере, для Повелителя. Все эти устаревшие представления о плохих парнях выглядели, словно жеребячьи высокобюджетные постановки. Даже стало интересно, чью историю переврут на этот раз? Будет ли это Сир Ходячий Менгир, погибший от ядовитого дротика, во время пересечения Бескрайней Пустыни или Улыбчивый Джо, враждовавший  с графом вампиров, возможно, родственником Ратвена?  А вдруг всё же рискнут замахнуться на самого храбреца Боку, бывшего на слуху у друзей и врагов, которого в битве на переправе Тамоцу насадили на пики?

— Мы придём, — пообещала пегаска.

Бэк Вотер прямо таки загорелась от счастья.

— Круто, ждём к полудню! — она взлетела и напоследок помахала своей изящной передней лапкой. — До свидания, миссис Паппер.

---

Принимать приглашение и приходить в гости без подарка считалось оскорблением, хотя насчёт современных правил Повелитель был не уверен, так как раньше он посетителей только принимал. Говоря откровенно, он это правило и придумал, но на тот момент осуждать его за это не осмеливались.

Правильно пони советуют: ”лучший подарок – книга”, поэтому злодей купил бутылку самого дорогого коньяка, хорошо Квайта с ними не было, он от количества нулей на ценнике покрылся бы вторым слоем пятен. Конечно, в некоторых книгах воды хватает, но и её по бокалам не разольёшь.

— А ты точно не напросилась? — Винд был подозрительным с самого утра и намеревался придерживаться этого состояния.

Пегаска фыркнула, как дикая лошадь на морозе.

— Я-то нет, но вот тебе бы следовало. Погляди, как твоя подружка богато живёт!

— Мы просто друзья, — вновь зашёлся румянцем жеребёнок и прикусил язык.

Жили гиппогрифы и правда не бедно: не усадьба графа Ратвена, конечно, но и не их скромный коттедж. Трёхэтажное палаццо возвышалось среди невысоких домиков, как случайно разросшийся во рту клык.

Встретила их не прислуга, а сам отец пернатого семейства. Статный, с молочно-белой шерстью он походил на лебедя, но в отличие от него не был уродлив на суше.

— Миссис Паппер, полагаю, — гиппогриф пожал пони копыто. — А и ваш сын, Бэк много о тебе рассказывала, молодой джентелькольт.

— Очень приятно, сэр, — засмущался жеребёнок, так же протягивая копыто.

— Меня зовут Тайд Вотер и я рад приветствовать вас у себя дома.

Клауд, бормоча какие-то банальные лестности, презентовала бутыль. Гиппогриф с благодарностью принял подарок, но вырвать смог его не сразу – расставался с коньяком Повелитель очень неохотно.

Тайд увлёк их за собой, и сразу принялся рассказывать о кинопроизводстве. Всё, что понял злодей, это то, что смотреть фильмы намного веселее, чем их делать.

— Вчера до меня дошли новости, что в нашем скромном поселении обитает настоящая валькирия, — отвлёкся от любимой темы Тайд. — Валькирии – в мифологии грифонов божественные воительницы, собирающие души павших в бою.

Кто такие валькирии, Повелитель знал, поскольку сам с ними несколько раз сцеплялся – крылатые самки были не прочь помимо основных своих обязанностей ещё и помахать двусторонними парными топорами. Но гиппогриф явно принимал его за пони-простушку, и это было очень кстати.

Дураком жить легко, весело и привольно. Никто не воспринимает тебя больше, чем бездумную машину, никто не ожидает с твоей стороны хитроумных планов и заговоров. Дураков игнорируют, дураков пропускают, дураков держат при себе для служения и чувства собственного превосходства. А потом главный дурак возвышается над остальными, навечно упокаивает всех недоброжелателей и даже после поражения в битве с Альянсом Света остаётся жив.

Опасайтесь дураков, в особенности дураков, стремящихся к своей цели.

— Мы, пони, народ мирный, но за семьи стоим, как можем, — ответила пегаска.

Гиппогриф растерянно закивал.

— Да-да, семья это святое, — затем как-то странно вздохнул, но быстро пришёл в себя. — Вот мы и у моего рабочего кабинета. Пожалуйста, кобылки вперёд.

Внутри расселось множество цветастых существ, которые по всем правилам должны были производить много шума, но не производили. Каждое из них сжимало в лапах, щупальцах или магических полях тонкую стопку листов, внимательно читая написанное на них. Кроме негромкого бухтения и редкого шелеста перелистываемых страниц ничего не было слышно.

— Последняя подготовка к пробам, — шепнул на ухо пегаске Тайд. — После них вы сможете взять у любого из актёров автограф. Естественно, если они согласятся.

— Никуда не денутся, — заверила пони, отодвигаясь. Гиппогриф как-то уж слишком близко встал.

— Истинно, валькирия, — восхитился тот и указал лапой на стоящий особняком столик. — Можете понаблюдать оттуда, а если проголодались, на нём вас ждёт ваза со свежими фруктами.

Пони уселись за стулья, и Винд сразу принялся за нарезанный тонкими ломтиками грейпфрут. Клауд перекатила несколько персиков и нектаринов, но воздержалась.

Сам Тайд Вотер вышел на середину кабинета и громко похлопал. Убедившись, что завладел вниманием, он начал.

— Господа, дамы, все вы в курсе, зачем я вас сюда позвал. Работа над моим личным проектом должна начаться в этом месяце, но мне никак не удаётся найти подходящего актёра на место главного антагониста. Вы знаете, о ком я говорю и раз откликнулись на моё предложение, то каждый из вас считает, что сможет справиться с этой ролью. Вы уже должны быть ознакомлены со всеми требованиями, нюансами и спецификой требуемой от вас задачи, но я всё же подведу итог, чтобы у вас не осталось сомнений в её важности. Бэк, будь так любезна!

Где-то что-то щёлкнула и с потолка опустилась огромная, на треть кабинета, прямоугольная стеклянная камера, с различимой дверью по правому краю. Следом, зафиксированный верёвками, расстелилось широкое белое полотно.

Вошла Бэк и поставила перед ним громоздкий проектор, затем так же молчаливо выскользнула. Свет убавился, но совсем темно не стало.

— Мой главный шедевр! — Важно начал, Тайд подходя к проектору и запуская его. — Мой эпос и моё наследие. Играя эту роль, вы должны ощущать сотни часов, которые я потратил на шлифование каждой сцены, каждой реплики, каждого движения!

На натянутом экране появилось изображение и Клауд приподнялась на стуле, морду перекосило от избытка противоречивых чувств.

Не увидел злодей ни Сира Ходячего Менгира, ни Улыбчивого Джо, ни, к счастью, ужасающего Боку. А увидел он самого себя: в воздухе, верхом на фелбисте, с обнажённым мечом над головой; под ним же ощетинился непроходимый лес из кривых копий и рваных штандартов.

— Я подарю вам ключ к сознанию этой твари, — продолжал гиппогриф, переключаясь на следующий слайд, где было сразу два Повелителя: один в фас, другой в профиль. Каждый держал табличку с цифрами и буквами. — Я потратил столько времени и денег на его изучение, что теперь знаю этого психопата, как облупленного. Я под лупой рассмотрел каждый его шаг, каждую оброненную фразу, каждое злодеяние. Повелитель, четвёртый из семи военачальников Легионов Тьмы и единственный из них доживший до наших дней. — Новый слайд показал глубокий кратер, где-то в ледниках, — приземлился на нашей планете недалеко от окраины Кристальной Империи около трёх тысяч лет назад, предположительно притянутый высоким магическим фоном, превышавшим тогда норму в несколько раз. Вероятнее всего является магомеханическим конструктом, но наделённым свободной волей. — На смену пришёл очередной слайд, где позади мелких офицеров легиона скалой нависал Повелитель, — На протяжении всего противостояния Света и Тьмы сражался на стороне врага, вплоть до его окончательного разгрома. По неизвестным никому причинам был помилован принцессой Селестией, что до сих пор служит поводом для многочисленных споров. — На последней картинке пегаска заёрзала на стуле, скрывая растущее недовольство. На ней Повелитель, оседлав трёхколёсный велосипед, увозил с собой надкусанный леденец, бывший владелец которого стоял поодаль и лил в три ручья слёзы. — В тысячелетнем возрасте его интеллект колебался на уровне детёныша, что объясняет его тягу к немотивированному вредительству. На данный момент, насколько могут быть точными мои источники, обитает в своей башне. Пристрастился к выпивке и фильмам сомнительного морального содержания.

На ум Повелителю сразу пришла старая нида о налётчике Олафе, который никак не мог прославиться, сколько бы княжеств и королевств не разграблял. И однажды, отметив очередной удачный рейд, морской разбойник случайно забрёл в закуту, а там-то его слава и настигла, да вот только не та, которую он искал.  

Проектор погас, включился свет, полотно начало само сворачиваться обратно.

— Это и есть истинное лицо зла, — подвёл итог гиппогриф. — Тупое, злобное, деструктивное, готовое калечить и уничтожать только ради самой идеи. Вы, как актёры, должны стать этой безумной, необъяснимо жестокой силой, вы должны показать зрителям, что существуют такие монстры, с которыми нельзя договориться, которых невозможно исправить. Каждый посмотревший мой фильм должен снять розовые очки и осознать, что настоящее зло не повержено, а находиться среди нас.

Из толпы кто-то попытался было возразить, приводя в пример недавнюю газетную статью, но оратор на это только разозлился.

— Ложь, реникса и желтуха! Если это существо настоящий герой, то я – квочка!

Последняя фраза несколько поумерила злодейский гнев и пегаска для окончательного успокоения сжала кокос. Раздался тихий хруст и закапало молоко.

Тайд, хлебнув из стакана со специальным носиком для клюва, тоже остыл.

— Как вы знаете, — продолжил он и в его лапе появился гладкий жезл. — Эта роль требует больших физических данных. Повелитель – это не фигура мыслителя, это воплощённое бездумное действие. Сцена, которую мы сейчас воспроизведём, идёт в начале последнего акта, когда Повелитель пытается ворваться в приют для милых щенят и открыть в нём демонический портал. Но сначала он должен одолеть в неравной схватке часового, несущего караул на входе.

Гиппогриф принялся дирижировать  жезлом, и набранный ритм отозвался приближающейся тяжёлой поступью.

Не знай Повелитель, что на вооружении эквестрийской армии уже давно стоят големы, он бы решил, что Тайд призвал персонажа из игры своей дочери. Кентавр промаршировал внутрь стеклянного куба, пока гиппогриф держал для него дверь.

— Мистер Дон Донохью? — Тайд приглашающе поманил ближайшего фелина. — Пожалуйста, на сцену.

Представитель разумных кошачьих, размером крупнее среднего пони, отложил копию сценария и зашёл следом. Гиппогриф закрыл дверь, затем взял с рабочего стола крупный плакат и развернул его к актёру.

— Мистер Дон, зачитайте написанный текст, а затем атакуйте голема.

— Что? Атаковать? — сразу испугался тот. — Вы предлагаете мне драться с боевой машиной?

— Мне казалось, что в вашем резюме упоминалось, что вы недавно получили КМС?

— По бегу!

Тайд взял жезл и сделал им несколько быстрых движений.

— Вот, теперь он почти не будет сопротивляться, а сейчас читайте реплику.

Актёр прокашлялся, попрыгал на месте для разминки.

— “Твоя храбрость не остановит такое отродье, как я, к тому же, ты мне не ровня! Сначала я убью тебя, а затем утоплю всех миленьких маленьких щеняток и использую их жизненную эссенцию для открытия портала. Му-ха-ха-ха-ха!”

Немного помявшись, фелин всё же напал.

— Идентифицируйте себя, гражданин — металлический рокот зазвучал из нераскрывающегося рта, когда актёр беспомощно повис на шее автоматона. — Внимание, активирую протокол самообороны первого уровня.

Сказав это, голем стянул с себя извивающегося хищника и зашвырнул его в  угол.

Повелитель смеяться так и не научился, поэтому позаимствовал смех у владелицы арендуемого тела. Все присутствующие недовольно обернулись к источнику шума. Хромающий фелин вернулся на свой стул и пристыженно опустил уши.

— Это было ужасно! — хохотала пегаска, перебрасывая между копытами свежий персик. — Да и зачем такому высокому по чину злодею лично заниматься подобной ерундой? Есть же, в конце концов, приспешники. И не разменивался бы он на разговоры – сразу б голову вон и всё.

Винд от неловкости пододвинул к себе блюдо с ананасом и укрылся за ним. Гиппогриф ошарашенно заморгал, словно ему в лицо швырнули горсть песка.

— Миссис Паппер, в кино существует художественное преувеличение, для усиления драматического эффекта, — сказал гиппогриф, грозно хмурясь. — Однако, судя по исходящей от вас уверенности, вы можете показать, как лучше.

“Дочь вся в папу”, подумал Повелитель и неохотно поднялся.

— А может и могу.

— Тогда проходите в куб, если не боитесь.

Такое злодей вытерпеть не мог.

— Я? Боюсь?

Пегаска с готовностью вошла на прозрачную арену, и перед тем, как закрыть за собой дверь, приказала:

— Ставь базовый режим.

— Базовый может вас травмировать, — предупредил Тайд.

— Ставь, давай, и не таких ломали.

Гиппогриф пожал плечами, но подчинился.

Голем взирал на пегаску сверху вниз, в его сапфировых линзах отражалась растянутая злая морда.

— Идентифицируйте себя…

Копыто с лязгом пробило грудную клетку и вырвало из сплетения проводов центральный сердечник. Голем вздрогнул и завалился на бок, но Повелителя уже было не остановить. Обломав по самое плечо искрящуюся руку, злодей с яростью обрушил ей на несчастный автоматон град ударов и прекратил только тогда, когда перед ним не осталась лежать груда залитого машинным маслом металлолома.

Обломок руки ударился о стекло, но стекло было прочное, и на нём осталась лишь неглубокая вмятина. Запыхавшаяся пони развернулась к поражённой публике и внимательно прошлась по ней своим тяжёлым взглядом, казалось, сейчас через неё на окружающий мир взирает чистейшее зло.

— Вы это хотели увидеть? — прохрипела она, игнорируя табличку с текстом. — Этого вам так не хватает, разноцветные шерстяные гниды? Это вы и получите.

Рот у Тайда был открыт на протяжении всех его аплодисментов. Остальные присутствующие оказались либо слишком шокированы, либо являлись противниками импровизации.

— Великолепно, миссис Паппер, великолепно! — в гордом одиночестве заходился соловьём Тайд. — Что б меня сирены на дно утащили, вы просто рождены для этой роли!

Чувства дали своё и гиппогриф вскинул лапы к потолку, обращаясь к неизвестному покровителю.

— Клянусь Жемчужиной, она лучше, чем идеал!

---

Как её вывели наружу вместе с остальными, Клауд помнила смутно. Бэк Вотер, вышедшая вместе с ними, потом объяснила, что у отца случился момент “творческого прорыва”, и если её слова были правдивы, то прямо сейчас гиппогриф вытаскивал с чердака древний патифон, с намерением поставить на нём классическую музыку и взяться за очередное переписывание сценария. Словно в подтверждение, со стороны палаццо и в самом деле зазвучала мелодия, но слишком тихая, чтобы можно было разобрать мотив.

— С вами лучше не связываться, миссис Паппер, — хихикнула гиппогрифка. — Верно, Винд?

Винд, все ещё не до конца осознавший, что его мама в буквальном смысле силой пробила себе дорогу в большое кино, только растерянно кивнул.

— Брось, Бэк, все кобылки немного актрисы, — скромно улыбнулась пегаска, а Повелитель для надёжности приврал. — Да и голем был не боевой, а так, списанный реквизит.

Они свернули в аллею, под сени деревьев. Гиппогрифка неожиданно сообщила, что домой ей до завтра хода нет, и предложила Винду погулять. Жеребёнок согласился, но попросил минуту на разговор с матерью.

— Ну что, опять мама тебя опозорила? — пегаска сложила на груди передние ноги. — Извиняться не буду.

Но Винд только бросился ей в объятия.

— Знаешь, мам, когда вчера ты не вернулась домой вовремя, — забормотал он, пуская одинокую слезинку. — Я очень испугался за тебя. Знаю, это глупо, ведь с тобой ничего не могло произойти, просто в один момент меня как холодной водой окатили. Но теперь, после того, что я увидел, какая ты крутая, я понял, что зря боялся.

На несколько секунд Повелитель перестал существовать, а его место полностью заняла та настоящая пони, обожающая свою семью, всех собак вокруг и просто свою счастливую жизнь. Крепко прижав к себе сына и обхватив его крыльями, будто желая отдать напоследок всю свою защиту, она прошептала:

— Винди, мама тебя очень любит.

— Э-э-э… ладно, — жеребёнок неловко стал высвобождаться из крепкой хватки. — Мам, ну ты чего, Бэк смотрит.

— Все-таки стесняешься свою старушку, — пегаска разомкнула объятия. — Иди, заждалась тебя твоя подружка.

Когда молодняк убежал бок о бок по своим беззаботным делам, злодей огляделся и, удостоверившись, что его никто не видит, сплюнул густой чёрный комок.

— Проклятье…

Теперь уже было не важно, переоценил ли Повелитель возможности простой пони или та назло ему потратила последние остатки своей идентичности, чтобы попрощаться с сыном, это было не важно. Важно было то, что Повелитель потерял все старые воспоминания Клауд, за исключением их общих. Оставалось надеяться, что чейнджлинг успела всё подготовить.

Повелитель вернулся домой и вошёл, как чужой, то и дело воровато оглядываясь. Следуя плану, злодей поставил на подоконник три цветка в определённом порядке и принялся ждать. Ждать пришлось до вечера.

 В комнату прошмыгнула белка. Выставив копыто, злодей позволил грызуну на него запрыгнуть.

— Всё готово?

— Да, — тоненьким голоском запищала белка. — Почему так скоро?

— Бесполезная пони слишком быстро стёрлась, а сам я и дня наедине с этими фломастерами не выдержу.

— Тогда через два часа на условленном месте, — сказала белка. — Если со звонком не выгорит, оставлю предупреждение.

Место нашлось подходящее, примерно в километре от поселка, укрытое высокими рядами острой травы. Повелитель растолкал податливые стебли и вывалился на полянку.

Стернита вылезла с противоположной стороны, таща за собой всё необходимое: канистру и бейсбольную биту.

— Я того стражника на пустырь отправила, на который никто не ходит, — гордо заявила чейнджлинг. — Сказала, что готова поделиться парой интересных секретов насчёт одной пегаски, но только наедине. Его и уговаривать не пришлось.

— Хорошо, но твоя работа еще не закончена, — злодей взял канистру, но отпихнул протянутую полем биту. — Это тебе.

Стернита левитировала биту, взяла её в копыта и осмотрела, словно предполагая, что с ней делать. Вариантов было немного.

— Нет, погоди, я не могу… — запротестовала чейнджлинг. — Я никогда…

Повелитель выкрутил крышку, и перевернул канистру над собой, стараясь равномерно распределить топливо по телу.

— Слушай сюда, жучара, — отфыркиваясь, говорил он. — Мы пошли за дурной славой и это не жеребячьи игры. Хочешь стать настоящей злодейкой? Вот твой шанс доказать, что ты достойна этого звания. Придётся замараться, но скажи спасибо, что от тебя требуется лишь уничтожить оболочку, а не оборвать настоящую жизнь.

— Может хотя бы магией?.. — с надеждой спросила Стернита.

— Нет, не пойдёт. Большинство нынешних стражников после одного огненного шара ногами кверху с языком набок упадут, а у того идиота разве что телекинез развит, да я и то не уверен. Всё должно выглядеть натурально: нелюбимый всеми пони с отвратительным характером впервые получил достойный отпор, самолюбие не выдержало, и он выманил свою обидчицу за город, где оглушил и цинично сжёг. Я и записку оставить не забыл, даже время указал, чтобы господам полицейским было легче найти виновного.

— Проклятье, в твоём пересказе звучит так, словно это не сработает! — испугалась Стернита.

— Не проверим, не узнаем, — злодей отбросил опустевшую канистру и достал из-под крыла спичечный коробок. — Готова?

— Нет!!!

— Целься в голову, — Повелитель чиркнул спичкой и вспыхнул, словно факел.

Хорошо, что поляна была широкая, а трава влажная после дождя, огонь не перекидывался, но и не потухал. Объятый пламенем злодей катался и истошно верещал, а Стернита, не переставая повторять, как она его ненавидит, лупила битой куда попадала. Чтобы хоть как то отвлечься, она вспомнила, как однажды в юные годы её вместе с королевой, пони пригласили на праздник, и на нём чейнджлинг увидела чудную подвесную куклы. Кукла в виде ламы оказалась склеена из простой разноцветной бумаги и содержала в своём нутре множество сладостей. Тогда жеребята быстро сбили её с дерева и воодушевлённо порвали на клочки, и Стернита попыталась представить себя одной из них.

“Просто игрушка с конфетами, просто игрушка с конфетами, просто игрушка с конфетами…”, аффирмация помогала, но слабо, чейнджлинг жмурясь и стараясь не дышать, била со всех сил, и каждый удар встречал всё меньше и меньше сопротивления, пока, наконец, спортивный снаряд не начал увязать.

Стернита остановилась, посмотрела на итоги своей работы и тут же об этом пожалела. К счастью искушение к обычной пище она поборола, поэтому отделалась лишь сильным спазмом в области живота. Переведя дыхание и взяв себя в копыта, Стернита схватила магией улики, избавилась от следов и зашвырнула их куда подальше, а затем, шатаясь словно пьяная, скрылась в высокой траве.

---

Граф Ратвен восседал в кресле со шлемом Повелителя на коленях и внимательно выслушивал одному ему понятные жалобы.

— Что вы говорите, заставила вас мучатся? — вампир сочувствующе качал головой, осуждающе смотря на сидящую напротив Стерниту. — Госпожа полиморф, как вам не совестно? Неспроста гибель от ожогов считается одной из самых страшных, наравне со смертью от истощения.

— Граф, передайте высокоуважаемому дуллахану, что я готова исправить свою оплошность. Пусть найдёт новое тело, и в следующий раз я сделаю всё как следует, — прошипела чейнджлинг в ответ.

Вампир, приняв колкость за чистую монету, передал её и внимательно выслушал неразборчивый стрёкот.

— Он не согласен.

— Вот пусть и завалит своё… что там у него издаёт эти мерзкие звуки?

Помимо них в комнате присутствовали ещё две горгульи, которые, игнорируя всё вокруг, собирали и скрепляли между собой части доспеха злодея. Ради такого случая граф расщедрился на запас личной тёмной магии. Как только всё было готово, он сам подошёл и осторожно закрутил шлем.

Сначала ничего не происходило, но затем за прорезью блекло мигнули красные точки и внутри начало капать, а затем литься. Стернита прислонила ухо к полому нагруднику, слушая, как заполняется пустота внутри.

— Граф, он так до конца времён переливать себя будет, — сказала Стернита. — Может, снимем шлем и проковыряем дырку пошире?

— Я тебе проковыряю! — басистый выкрик застал чейнджлинга врасплох, и та с визгом отпрыгнула. — Так проковыряю, не зашпаклюют!

Однако дело и правда, шло слишком неспешно.

— Телевизор, что ли притащите, — сказал злодей, пробуя шевелить уже наливающимися живительной тяжестью ногами.

Граф взмахнул лапой и горгульи вышли вон, а вернулись уже с искомым. Держа телевизор по бокам, они встали так, чтобы злодею было удобно смотреть, и замерли.

— Пятый канал, вроде, — продолжал Повелитель, пока Стернита разбиралась с кнопками на корпусе – пульта у этой модели не было. — Или шестой… О, да это везде крутят! А ну, жучара, отойди, не сальпа.

Как и полагалась, подобная дикая новость разлетелась по всем студиям, подобно инфекции. О неслыханном по своей жестокости преступлении вещали даже с личного канала принцессы Селестии, хотя до этого на нём ничего подобного не показывали. Был там и зал суда и рыдающий отец Брикса под охраной целой когорты паладинов и комментарии от совершенно непричастных к этому делу личностей. Засветился и горюющий Тайд Вотер.

“Потеря, ужасная потеря” — гиппогриф словно разучился испытывать любые другие эмоции, кроме горя. — “Мир не только потерял законопослушную гражданку, любящую мать и просто замечательную пони, он потерял талант, который никогда не сможет раскрыться, как сорванный слишком рано цветок!”

— Глядите, как меня всем не хватает, — похвалился Повелитель, пробуя сжимать и разжимать кулаки. — Боюсь представить, что он там без меня наснимает, ну да ладно.

Через час злодей, поддерживаемый графом, попробовал сделать первый шаг. Сапог, едва отрываясь от ковра, сдвинулся чуть вперёд, второй оказался смелее и уже оторвался на несколько сантиметров. Десятый шаг был выполнен почти идеально, но Повелитель не спешил выпускать вампира.

— Мы свою часть договора выполнили, теперь ваша очередь, — злодей сдавил щуплое на вид плечо и вампир рефлекторно сгорбился. — Но если вы нам сейчас презентуете часть какого-то древнего артефакта или подсказку, где этот артефакт, возможно, когда-то был захоронен, то не обессудьте, граф, скулы я вам выворочу.

— Обещаю, мой дар вас не разочарует, — поспешно заверил Ратвен.

Повелитель отпустил вампира, уже имея возможность стоять без посторонней помощи. Не забыл он и про Стерниту.

— Умирать больно, страшно и одиноко, — мрачно обратился он к ней. — Помни об этом, когда придёт твой черёд.

— Лучше ужасный конец, чем ужас без конца, — ответила чейнджлинг. — Тем более, после взгляда на тебя, вечная жизнь перестаёт быть соблазном.

— Поглядите, кто показал клыки. Что, маньячка, попробовала крови и уже в настоящие злодейки метишь? — Повелитель произнёс это на удивление доброжелательно и, кажется, с некоторым одобрением.

Они так и переругивались, даже не заметив, что граф дёрнул потайной рычаг и камин сменился широким зевом. Сделав, пригласительный жест, вампир скрылся в образовавшемся проходе.

— Что ж, там либо наша награда, либо засада, — сказал Повелитель. — Вдруг дедушке лишние свидетели не нужны.

— Боишься? — осклабилась Стернита.

Повелитель не растерялся.

— Естественно боюсь. За тебя – растопчут, как таракана, а где мне ещё такой полезный мультитул найти?

— Кофейник зловонный.

— Сырная вакса.

Вампира они нагнали быстро, тот на месте не стоял, но и не торопился. Четыре пары ног ступали по каменным ступеням, унося злодеев всё глубже во мрак. Спуск будто и не думал кончаться.

— Что хоть за награда? — подал голос Повелитель, после недолгого молчания.

— Я рассчитывал преподнести её, как сюрприз, — признался идущий впереди всех вампир.

Повелитель уже намеревался мягко схватить дедушку за отвороты, вскинуть на свой уровень и предупредить, что сюрпризы он не любит, но тут спуск кончился. Широкий коридор оканчивался каменным лицом, размеры которого превосходили иные замковые ворота. Граф вышел вперед, и принялся выделывать замысловатые пассы лапами, при этом напевая такие строки:

“Открывай свой рот скорее,

Мне бы не застрять.

Я пришёл сюда за тем,

Что клялся охранять”.

С лица посыпалась каменная крошка, и оно расплылось в ехидной улыбочке, а затем так разинуло пасть, что кроме неё ничего не осталось. Зубов для удобства визитёров во рту не имелось, зато был язык, который стал своеобразной подножкой.

На протяжении всего зала, лицами друг к другу, сидели горгульи, причём куда более крупные, чем те, что прислуживали наверху. Идя между ними, Повелитель понял, что попади они сюда как-то иначе, пришлось бы сражаться. Когда стражи кончились, они увидели то, что они сторожили.

Вот уж точно, лучший подарок – книга. Пускай она и выглядит, как зловещий фолиант, облепленный защитными печатями так, что не видно ни обложки, ни даже корешка. Граф взял книгу и передал её Повелителю. От одного прикосновения к ветхой бумаге и сургучу, злодею стало не по себе, но виду он не подал.

— Где же вы её взяли? — не поверил своим глазам Повелитель.

— Несколько лет назад ваши предшественники оставили её мне на хранение, — вампир поклонился, видимо в память о прошлом. — Они сказали, что книга сама призовёт достойных и, как вышло, не врали.

— А что с ними случилось? — встряла с резонным вопросом Стернита.

— Не могу знать, но понимаю, на что вы намекаете, — граф имитировал вздох. — Я не стану вас обнадёживать и скажу, что ваши предшественники, вероятнее всего, уже нашли свою погибель, поэтому готов принять гримуар обратно.

— Обратно, как же, — Повелитель взял книгу под мышку. — Ну, нет, теперь это моё.

— Наше, — поправила чейнджлинг.

— Что ж, тогда, полагаю, мы в расчёте? — спросил вампир и протянул свою волосатую лапу.

— Более чем, — Повелитель тоже вытянул руку.

Присоединилась и Стернита, воспарив на тонких крыльях и вкрутив своё копыто между пальцами. Если Повелитель так охотно согласился, значит, все их страдания обязаны окупиться.

Особняк они покидали туманным утром, злодей напоследок предупредил укрытого большим красным зонтиком хозяина.

— Готовьтесь граф, с этой книгой можно мир с ног на голову перевернуть, чем мы и займёмся.

— Благодарю за совет, господин дуллахан, надеюсь, вы окажетесь удачливее остальных соискателей.

Прощальные слова графа были лишены всякой уверенности, из-за чего за калитку злодеи вышли в смешанных чувствах.

Карета стояла неподалёку, отремонтированная и под охраной двух горгулий. Вампир был старомоден и не мог привыкнуть к спокойной жизни, так что охранников пришлось отпускать. Каменные истуканы зашевелили негнущимися крыльями и с удивительной лёгкостью полетели домой. Повелитель сразу обыскал салон и, убедившись, что ничего не взяли или не подбросили, сел за руль. Стернита ещё помнила их первую и последнюю совместную поездку, но не отрицала, что в случившемся виновата сама, поэтому залезла без опаски.

— Что у тебя на заднем сиденье? — чейнджлинг перегнулась через спинку, рассматривая свёрток.

— Гранатомёт, — вяло отозвался Повелитель, выискивая в связке ключ зажигания.

Стернита хмыкнула и вернулась на место. Не хочет рассказывать, не надо.

— Эй, порулить хочешь? — неожиданно спросил злодей.

— Опять шутишь?

— Нет, просто что-то меня рубить начало. Так да или нет?

Чейнджлинг задумалась, ведь ей очень понравилось кататься верхом, потому что ощущения от полёта на своих и чужих крыльях невероятно рознились. Возницей должно было быть ещё интереснее, хоть и на одних колёсах.

— Я не умею, — вспомнила она и помрачнела.

Повелитель отмахнулся, а затем вылез наружу, освобождая кресло.

— Так я тоже не умел.  Давай, садись.

Стернита пересела на место водителя и положила копыта на руль.

— Так не пойдёт, ну-ка перекидывайся во что-то с руками, — сказал Повелитель.

Удовлетворившись обликом алмазного пса, злодей по-быстрому рассказал всё, что знал. Тест на права он бы точно провалил.

— Звучит просто, — недоверчиво пробурчала Стернита.

— Три круга вокруг вон той рощи, чтобы освоиться хватит, — заверил Повелитель.

Водить оказалось легко и очень странно, чейнджлинг ощущала себя частью чего-то большего, когда карета откликалась на каждую её команду. Было в этом занятии что-то волшебное, что-то умиротворяющее и что-то, чего ей так не хватало…

Она и сама не заметила, как пошла на четвёртый заход.

— Эй, эй, как у меня получается? — Стернита восторженно глядела перед собой через новое лобовое стекло, но Повелитель не отвечал. — Чего молчишь?

Прижав к широкой груди добытое сокровище, Повелитель мирно спал.

 

Глава 5

Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.

Л.Н. Толстой. “Анна Каренина”.

Странники любили говорить, что путь сам по себе награда, ибо на нём можно было найти верных друзей, пережить незабываемые приключения или же, устремив взгляд в танцующие лепестки походного костра на привале, осознать для самого себя нечто важное. Много они понимали, эти странники…

На пустынной трассе, под рыжим закатом стояла одинокая карета. Повелитель перевернул дорожную карту ещё раз, но расстояние до пункта назначения от этого не сократилось.

— Горючку, ты, естественно из моего бака слила, — сделал повторное заключение злодей, косясь на попутчицу.

Чейнджлинг допила остатки тёплой воды и закинула бутылёк в салон.

— Повтори это ещё хоть сто раз, более виноватой я себя не почувствую, — ответила она.

До чувств перевертыша злодею было глубоко всё равно, а вот сложившуюся проблему нужно было как-то решать. Угораздило ведь – на ночь глядя застрять посреди степи. Как назло никто не проезжал мимо, хотя этого следовало ожидать: на большинстве карет стояли магические аккумуляторы, заряда которых водителям едва хватало, чтобы передвигаться в пределах собственного городка. Конечно, повсюду вдоль дорог Эквестрии были натыканы зарядные станции, да вот только цены там кусались похлеще неукротимого мустанга, поэтому многие копытные и не очень эквестрийцы до сих пор предпочитали поезда, а особо зажимистые – собственные крылья или даже ноги.

— До ближайшей КЗС двадцать миль, — Повелитель свернул карту и убрал её за пазуху. — Если поторопимся, до средонощия успеем.

— Ты её толкать, что ли собрался? — усмехнулась чейнджлинг.

Повелитель отошёл к багажнику, немного в нём покопался и вернулся с размотанным буксировочным тросом.

— Мы. Мы будем толкать, — злодей растянул верёвку, насколько хватало ширины рук, и двинулся на занервничавшую Стерниту. — Впрягайся.

Та и пикнуть не успела, как Повелитель смотал вокруг неё импровизированную сбрую. Правда размер был на вырост, но так и задумывалось.

— Ты бы превратилась, — посоветовал злодей.

Стернита, всё ещё в равной степени оскорблённая и смущённая, не нашла в себе силы даже чтобы огрызнуться и только приняла необходимый облик, чтобы быстрее с этим покончить.

Большая вороная лошадь нетерпеливо забила копытом, и Повелитель затянул конец верёвки на фаркопе. Ещё раз проверив прочность и надёжность креплений, злодей открыл дверь и, уперев одну руку в неё, вторую положил на руль.

— Вперёд, — скомандовал Повелитель. — Смотри не перетрудись.

Задетое чейнджлингское самолюбие проявилось моментально, и карета рванула вперёд, словно выпущенный из боевого скипетра колдовской снаряд. Повелитель только и успевал, что бежать рядом и выруливать, когда начинало заносить. Он сначала даже хотел по-тихому залезть внутрь и спокойно пересидеть поездку, но в последний момент передумал. Если перевёртыш это увидит, её ведь потом раскалённым клеймом тащить не заставишь; Стернита и вправду иногда оборачивалась, так что вдобавок Повелитель ещё и делал вид, что прилагает неимоверные усилия в их тягловом деле.

Как и предполагалось изначально, успели до завтрашнего дня. Старая заправка, на которой по обыкновению хозяйничали алмазные псы, выросла грязным пятном и Стернита прибавила ходу. Карета влетела под широкий навес, Повелитель ударил по тормозам, и чейнджлинг от неожиданности больно плюхнулась на круп.

— Ты нас убить хочешь?! — рявкнул он, тыкая пальцем на стоящий в паре метров перед ними топливный резервуар. — Меня этим не возьмёшь, так хоть себя пожалей.

Стернита приняла прежний вид и выбралась из-под осевшей упряжи. Она бы с радостью нашлась, что ответить, но в данный момент могла лишь сипло перегонять через лёгкие сухой воздух. Повелитель на это покачал головой – не умеет рассчитывать силы, вредная, но очень распространённая злодейская черта.

Пока Повелитель возился с заправочным пистолетом, Стернита решила зайти в магазинчик. Внутри её встретил хмурый продавец, который и ухом не повёл в сторону единственного покупателя. Алмазный пёс разгадывал сканворд, при этом каким-то образом видя его через густую, закрывающую глаза чёлку.

Денег у Стерниты с собой было немного, да и те она берегла на самое важное. Но самого важного тут не продавали.

— Эй, а для перевёртышей у вас ничего нет что ли? — возмутилась она, заканчивая обход немногочисленных полок.

— Не-а, — лениво отозвался продавец.

Сразу было видно, что бизнес доживал свои последние деньки и неудачный предприниматель, не видя альтернатив, гордо шёл вместе со своим кораблём на дно. Чейнджлинг хмыкнула и вернулась к одной из полок, на которых стояли стеклянные бутылки с газированной водой. Взяв с задних рядов (те, что холоднее), чейнджлинг уже собиралась идти на кассу, но взгляд уцепился за морозилку.

“Мороженное!”, живот свело от воспоминаний от недавно попробованного лакомства, и Стернита принялась вспоминать, какого вкуса оно было.

Тёмное – это шоколад, но нет… Жёлтое? Да нет же. Ага, белое, ванильное!

Она достала завёрнутый в бумагу стаканчик и уже с ним вернулась к продавцу. Но на выходе получалось, что ей не хватает трёх жалких битсов. Алмазный пёс хоть и был не сегодня, так завтра банкротом, но монетки уступать отказывался. Пони на его месте, скорее всего, мог бы закрыть глаза, но все прекрасно знали, что если представитель разумных псовых во что-то упирался, сдвинуть его с его позиции становилось фактически невозможным.

Спор их быстро перешёл на повышенные тона и стал слышен на улице. Вошёл Повелитель и, потеснив Стерниту, отдал продавцу чек за топливо.

— От пяти галлонов идёт скидка на остальные товары, — сказал он.

Алмазный пёс просмотрел распечатку, вздохнул, но мороженое пробил. По итогу даже осталась целая лишняя монетка.

— Типа… спасибо, — сказала чейнджлинг уже в салоне, устраиваясь поудобнее.

— Ага, — невыразительно ответил Повелитель и, поминая недавнее происшествие, пристегнулся. —  Только не заляпай ничего или языком всё вплоть до выхлопной трубы полировать будешь.

— Ты, как всегда, само очарование, — ухмыльнулась Стернита, но упаковку развернула с предельной осторожностью.

И вновь зазмеилась дорога, но на сей раз с противоположной стороны стекла. Кусочки снежно-белого шарика таяли во рту, оставляя после себя приятную сладость и прохладу. Даже если это было вредно для её организма, Стернита предпочитала о таком не думать. Не здесь, не сейчас. Траса была ровная, без рытвин и прогалин, поэтому карета не ехала, а буквально плыла, позволяя насладиться размеренным ритмом вояжа.

А мороженое всё-таки оказалось плохим – быстро кончилось.

— Может, музыку поставишь? — спросила Стернита. Могла бы и сама включить, но честно говоря, ей было слишком неловко так долго не разговаривать с кем-то, кто сидит настолько близко.

Повелитель молча щёлкнул рычажком.

Старый знакомый, под уже ставший узнаваемым гитарный запил, затянул песню о страшном монстре, то ли диком драконе, то ли ещё какой пакости. По его словам, чудовище летало в пяти милях над землёй, било на поражение, никогда не останавливалось, и было совершенно неуязвимо. Имя у чудовища было какое-то странное, едва ли грозное – Бомбер. Стернита поинтересовалась у злодея, не встречал ли он в своих многочисленных странствиях монстра с таким прозвищем, но тот только отрицательно замотал головой.

“Выдумали, значит”, — с облегчением подумала чейнджлинг, успокаиваясь тем, что подобных тварей даже в тёмные времена не было. Опустив боковое стекло, Стернита высунулась и выбросила мусор, но тут что-то заставило её задержаться. В морду бил холодный ночной ветер, который после дневной жары воспринимался исключительно положительно. И то ли недавние похождения в собачьем обличье сыграли свою роль, то ли просто на душе похорошело, но Стернита томно прикрыла глаза и выпустила свой длинный язык, который тут же принялся развиваться в прохладном потоке. Из-за шума в ушах она не расслышала, что сказал Повелитель, но не сильно об этом пожалела. Наверняка это была очередная гадость или жизненная в своей простоте солдафонская острота.

Карета качнулась вбок и Стернита машинально вцепилась в дверную раму. Уже готовая напомнить злодею о её сомнительных водительских навыках, она умолкла на полуслове, потому что Повелитель высунулся наружу. Ей пришлось пролезть чуть вперёд, чтобы увидеть, что делает злодей. А делал он ровно, что и она. Из прорези дождевым червём вырывался тонкий гибкий хоботок, который трепался в воздушных волнах.

“Жуть какая”, — подумала Стернита и вернулась на место. Повелителю тоже быстро надоело.

Протяжно зевнув, Стернита вдруг вспомнила, что с самого начала их поездки не сомкнула глаз, о чём тут же решилась заявить.

— Спи, — разрешил злодей. — Но только спереди, потому что сзади… занято.

Свёрток чейнджлинг видела, был он массивный и округлый, но со всем присущим ей любопытством, она не осмеливалась самостоятельно заглянуть под него. Для себя Стернита уже решила, что чем меньше она будет узнавать о своём попутчике, тем спокойнее она сможет в дальнейшем спать. Кстати говоря, о сне.

Потоптавшись и покрутившись на широком сиденье (Стернита ожидала по этому поводу комментарий, но злодей безмолвствовал), она нашла оптимальную позицию, подобрала под себя ноги и опустила вмиг потяжелевшую от навалившейся усталости голову.

Эта ночь оказалась холоднее всех предыдущих. Стернита зябко поёжилась, сворачиваясь в клубок. Глупая гордость не позволяла попросить включить обогреватель и чейнджлинг шла у неё на поводу. Слишком много раз она уже проявляла слабость, хватит…

Привстав со своего сиденья, Повелитель залез свободной рукой под кресло, немного там пошерудил, после чего швырнул Стерните найденный шёлковый плед. Плед оказался толстым и немного попахивал прелью.

— Окукливайся, — не удержался от ёрничества злодей.

Стернита высунула из-под тканевых складок нос и неуверенно проблеяла:

— Да мне и так нормально…

— Больной от тебя толку не будет. Хочешь быть обузой? — заявил Повелитель, и все возражения как-то сразу прекратились.

Когда Стернита проснулась, заглушённая карета уже стояла на месте, а за ветровым стеклом, разрезая небо на две неровные части, возвышался непоколебимый Клык Скорби.

— Приехали, — оповестил её уже вышедший Повелитель и уважительно добавил. — Должен заметить, ты вроде мелкая, а храпишь, как племя аримаспов, в дороге чуть все стёкла не полопались.

Выгнувшись дугой и от души зевнув, чейнджлинг стряхнула зацепившийся за панцирь край пледа, а затем выпрыгнула через открытую дверь.

— Иди в Тартар.

— Да ты что, мы туда вместе пойдём! — Повелитель победоносно тряхнул гримуаром. — Уж где, где, а там нам помогут.

Ещё отходящая ото сна Стернита не сразу поняла смысл сказанных злодеем слов.

— Погоди-ка, уж не хочешь ли ты сказать… — её морда медленно начала кривиться от неутешительного понимания. — Это что, фолиант призыва демонов?! Ты в своём уме, нам за это глаза натянут на…

Повелитель быстро присел и зажал спутнице рот, сохраняя в тайне новое место под органы осязания. Пока та возмущённо сопела и пыталась вырваться, злодей внимательно оглядывал периметр пустыря.

— Не ори, тем более о таких вещах и тем более в такое время, — он убрал руку, и Стернита тут же принялась показательно отплёвываться. — И чего сразу демоны? Правильнее, скорее, архонты…

— Что в лоб, что по лбу, — раздражённо огрызнулся чейнджлинг. — Или ты решил, что они и в самом деле нам помогут?

Демоны являли собой самых опасных, злобных и отвратительных существ, которых могло выдержать материальное пространство, поэтому в безмятежном ныне мире о них знали немного. Со временем, как случалось и с другими мифическими созданиями, демоны обрастали собственными мифами и легендами, множество из которых не было даже толком задокументировано, что не мешало большинству верить в них на слово. В связи с этим одни молодые и невежественные демонологи считали, что стоит им открыть межпространственный разлом, как в услужение им поступит невиданной красоты большеглазая красавица, недалёкого ума, но с неуёмным либидо. Другие же верили, что демоны могут исполнять желания, приманивать удачу и предсказывать будущее, поэтому тоже с охотой искали встречи с ними.

Неправы были и те и те. И хотя об истинном облике демонов было мало что известно, развешенные по веткам или стропилам (смотря, где призывали) ошмётки незадачливых колдунов указывали на то, что когти и клыки у неподконтрольных фамильяров точно имелись. Последний инцидент случился шестьдесят шесть с половиной лет назад и поскольку память смертных коротка, как отведенный им под солнцем срок, многие об этом уже успешно позабыли.

Но и то были лишь низшие демоны, жалкие отголоски своих великих прародителей, которые томились в метафизической бездне и ждали своего часа, чтобы вырваться и построить на крови и боли новую реальность. Имена этих богоподобных изуверов даже в самые дикие времена произносились боязливым шёпотом, но и среди них особо выделялись четверо: Инфер Флэйм – хозяин миллионов бездушных, похожих друг на друга разумных манекенов, ведущих между собой бесконечную войну. Урус Даббинг – единственная фраза из уст которого способна покалечить неподготовленный разум. Ис-окхай – владыка некачественных тормозных колодок и незаслуженных подачек, а так же самый непредсказуемый из всех них – Фан’Анон – великий исказитель и осквернитель.

Поэтому демонология была запрещена наравне с некромантией и варкой синего зелья.

— И всё же рискнуть стоит, — решил Повелитель, после недолгих раздумий. — Да и смотри, сколько защитных печатей на книге, обычно одной двумя обходятся, а тут их на небольшую библиотеку перераспределить можно.

— Много, потому что это замок к большим воротам, а с нашей удачей я могу гарантировать, что за ними таиться самая озлобленная и кровожадная тварь, — уверенно настаивала Стернита.

“Значит, точно Фан’Анон. Сразу ведь силу почуял”,—  мысленно решил злодей, но подельнице ничего не сказал, чтобы не спугнуть.

— Так что, на попятную? — спросил Повелитель. — После всего пережитого просто пойдём и сдадим гримуар в ближайший штаб охотников?

— Этого я не говорила, — Стернита с опаской покосилась на опасную реликвию. — Но нам следует быть очень, очень осторожными.

— Будем, так как тут уже не до шуток, — со всей серьёзностью ответил Повелитель.

Едва переступив порог башни, чейнджлинг тут же потребовала фолианты с защитными заклинаниями, и выяснилось, что запасливый злодей и правда припрятал несколько магических книг, как раз на такой случай. Когда Стернита ушла искать указанный тайник, Повелитель решил ей не мешать и остался на страже их общей драгоценной находки.

Похоже, он задремал, потому что стук в дверь заставил его свалиться со стула. Ругаясь и напоминая себе устав караульной службы, Повелитель спрятал гримуар. Гость же, не боясь ни официальных запретов, ни гнева хозяина, продолжал нетерпеливо настукивать.

— Ты громче стучи, я быстрее подойду! — разозлился Повелитель и рванул на себя дверь, и будь за ней очередная группа приключенцев, пришлось бы им несладко.

Но за ней были не тщедушные бродяги в кое-как подбитых доспехах и пошитых на скорое копыто мантиях, а настоящий аликорн. Вернее, это с первого взгляда так могло показаться – высокая гостья хоть и обладала и крыльями и рогом, но крылья прятались под ярко-зелёными надкрыльями, а рог походил на кривую ветку.

Королева чейнджлингом сдержанно кивнула.

— Приветствую тебя, Повелитель Клыка Скорби.

Злодей сложил на могучей груди руки и облокотился о дверную раму, давая понять, что приглашениями он не разбрасывается.

— Это закрытый объект, — он понизил голос, чтобы звучать более внушительно, хотя, казалось бы, куда ещё больше. — Распоряжение извечных сестёр.

— Я в курсе, сама только от них, — королева протянула Повелителю некую официальную бумагу. — Разрешение получено, можешь проверить.

Повелитель взял документ и забегал по ровным мелким строчкам своими красными глазами. “Настоящим разрежаю…”, “При условии выполнения предписаний №…”, “тридцать минут…”. Слов было много, канцелярита ещё больше, но злодей понял, что королева не врёт.

— Допустим, принцессы своё разрешение дали, — Повелитель положил бумагу в поле телекинеза. — А вот я пока своего не давал. Что нужно?

Королева, которая украдкой пыталась заглянуть Повелителю за спину, прекратила и ответила:

— Я пришла за своей дочерью.

Повелитель от неожиданности аж присвистнул. Чейнджлинга о её прошлом он не расспрашивал и думал, что она изгнанница или вообще неудавшаяся королева (с её-то ростом), поскольку чёрные жукокони редко покидали свои ульи и являлись большой редкостью на просторах радужного мира.

— Могу я с ней поговорить? — спросила у задумавшегося Повелителя королева.

Тот не шелохнулся, всё ещё размышляя.

— Позже приходи, — наконец, после минутного раздумья соизволил ответить Повелитель. — У меня с ней одно общее дело, нечего её пока отвлекать.

Королева оскалила длинные клыки и сверкнула хищными глазами.

— Знаю я, какие ты дела привык вести, — прорычала она, а потом исчезла во вспышке телепортации.

— Куда?! — взревел злодей и бросился обратно, вглубь башни.

Королева стояла в холле и осматривалась.

— Ты бы ремонт сделал, — сказала она в сторону приближающегося Повелителя.

— Сейчас этим и займусь, — пообещал тот. — Только сначала выведу наглых вредителей.

Исполнить свою угрозу он не успел, поскольку к ним вышла Стернита. Она была поглощена чтением какого-то свитка, нижний конец которого подметал пол и не замечала ничего вокруг себя.

— Я тут порылась в твоём тайнике и нашла кое-что, что может нам помочь. Вот, тут написано, что для ритуала защиты требуется три ночи провести внутри храма, в очерченном мелом круге и не покидать его до первых петухов… а, не, это инструкция для отпевания злых колдуний.

— Здравствуй, Стернита.

Чейнджлинг запнулась, наступила на длинный конец свитка и растянулась на холодном камне.

— Ма… в смысле, моя королева? — Стернита выпуталась из древнего пергамента и встала на все четыре ноги, только чтобы сразу же согнуть их в поклоне. Вид у неё был ошарашенный. — Что… Что вы тут делаете?

— Ты не отвечала на звонки, на работе о тебе тоже ничего не знали, — королева подходила всё ближе и с каждым её шагом чейнджлинг всё больше скукоживалась. — У тебя всё хорошо?

— У меня? Всё отлично! — Стернита хоть и успела сыграть несколько ролей, но улыбнулась очень неубедительно. — Мы тут… э-э-э… работаем кое над чем.

— Над призывом демона? — спросила королева и Стернита опустила глаза, не в силах соврать своей родительнице.

Но тут вмешался Повелитель: он влез между чейнджлингами и недобро посмотрел на гостью.

— А если и так, дальше что? Сдавать побежишь?

— Э, не разговаривай так с моей королевой! — Стернита к неожиданности напарника резко ополчилась против него.

— Не беспокойся об этом, — успокоила свою подданную королева и вновь обратилась к Повелителю. — Я никому ничего не скажу, делай что пожелаешь, но без моей дочери. Мы уходим.

— А это уже ей самой решать, — заявил злодей, а затем слегка толкнул Стерниту. — Давай, скажи, что тебе ещё худую славу возвращать, пусть убирается.

Стернита отвела взгляд.

— Я… я не могу, она моя королева.

— Рада, что даже после долгой разлуки наша связь не ослабла, — улыбнулась гостья. — Идём.

Повелитель взглянул на подавленную Стерниту, затем на уверенную в себе королеву. И пускай настоящих родителей у него никогда не было, он понял, что к чему.  Некоторые семейные проблемы не решаются изнутри.

— Стоять, — Повелитель остановил Стерниту. — Этот чейнджлинг мне полезен, так что он уйдёт тогда, когда я разрешу.

— Нет, — сказала королева и посмотрела злодею прямо в глаза, после чего громко повторила: — Нет! Я её с тобой не оставлю, так и знай!

— Это мы ещё посмотрим, — злодей угрожающе склонился над незваной гостьей.

Королева засветила рогом, но Повелитель на это только издал неопределённый нутряной звук.

— Мои латы защищают меня от любой, даже самой мощной магии, одни аликорны способны пробить их, а твоих силёнок точно не хватит. И не пытайся.

— Я знаю, — рог королевы засветился ещё ярче. — Зря ты свою башню в таком состоянии оставил.

Повелитель, почуяв неладное слишком поздно, только и смог, что развести в стороны руки, пытаясь удержаться.

— Ещё встретимся... — успел прошипеть злодей, прежде чем пол под его ногами развалился, а сам он полетел вниз, во тьму.

Грохот удалялся быстро, а эхо долетало всё менее чёткое, судя по выкрикам, Повелитель сосчитал ни один десяток старых уступов и дна достиг чуть ли не через минуту после начала падения. Совсем скоро снизу донеслись отзвуки злодейских обещаний в адрес королевы чейнджлингов, большую часть из которых невозможно было выполнить ни то, что физически – даже при помощи самых сложных заклинаний. Королева немного послушала, а затем совсем неподобающе своему званию и возрасту сплюнула в дырку.

— Скотина неубиваемая, — она брезгливо поморщилась от очередной забористой фразы и отошла от края. — Идём, Стернита.

Чейнджлинг молча подчинилась, напоследок заглянув в дыру. Зев был усеян торчащими во все стороны обломанными уступами и сколами строительного камня.

На улице, недалеко от башни их ожидала запряжённая двумя здоровыми усатыми жуками колесница. Возничий радостно поприветствовал Стерниту, но та лишь хмуро на него посмотрела. Однако, встретившись с суровым взглядом королевы всё же поздоровалась.

Крылья запряжённых жуков издавали непрерывный низкий гул и хотя Стерните нравилось кататься, сейчас она только отрешённо поглядывала через борт.

— Твои подруги очень по тебя скучали, — подала голос королева, перекрикивая шум. — Я тоже скучала…

— Я-то как скучала…— проворчала Стернита, подпирая щёку копытом.

Всё не могло закончиться так, но именно так и заканчивалось. Она возвращалась домой. Стернита вспомнила тот прохладный полдень, когда она покидала улей в надежде стать настоящей злодейкой и как неохотно с ней расставались его обитатели. Тогда она, натренированная на местных выступлениях, пафосно объявила, что возродит былое величие настоящих чейнджлингов, но никто её тогда не поддержал. И она разозлилась: на то, что все принимали власть пони, как данность, на то, что перед этим обе её подруги только и делали, что пытались её отговорить, на то, что все вокруг такие слабаки. Тогда она в первый раз выругалась, фраза была резкой и хлёсткой, вырванной из одного недавно прочитанного рассказа, поэтому, даже после того, как она спешно улетела, провожатые ещё долго сидели на месте с оскоминой во ртах. Тогда она дала себе одно обещание, простое и в тоже время сложное, но прямо сейчас она его нарушала, пускай других альтернатив и не было.

Она возвращалась домой.

В сравнении с башней Повелителя улей казался слишком неказистым и приземистым. Гигантская насыпь их серого камня, обрамлённая огороженными посадочными площадками, словно разросшимися на пеньке перевёрнутыми грибами трутовиками, вокруг которых роились ожидающие разрешения на посадку собиратели. Перед главными воротами уже выстроилась почётная гвардия, облачённая в тёмно-фиолетовые доспехи. Стоя в две  шеренги, они скрестили над головами украшенные вымпелами копья, таким образом, формируя почётный коридор. Колесница высадила пассажиров и полетела к ближайшей площадке, дальше королева и Стернита пошли одни.

В конце их ожидал чейнджлинг в офицерской броне. Королева выступила вперед, и офицер промаршировал к ней приставным шагом, затем остановился и вскинул переднюю ногу в воинском приветствии.

— Ваше высочество, за время моего дежурства никаких…— офицер оказался кобылой.

— Вольно, капитан, — улыбнулась королева. — Я не одна.

Офицер глянула на новоприбывшую и на её лице промелькнула мимолётная радость, которую она тут же задавила своей обыденной суровостью.

— Привет, Стернита.

Стернита, хоть и была выше ростом всех, кроме королевы, поглядела на неё исподлобья, растерянно и раздражённо.

— Привет, Хелица…

Королева отдала несколько коротких распоряжений капитану, та отсалютовала и вернулась к остальным гвардейцам, передавая приказ старшей.

Ворота отворились медленно, нехотя и со скрипом, словно были не рады возвращению блудной дочери. Стернита уже и позабыла, каково это – быть в улье. Вокруг кипела жизнь: торопились по своим делам сборщики, строители заделывали очередную дыру, которых с каждым годом становилось только больше, переходы охраняли подтянутые солдаты. Все мимолётно кланялись королеве, а при виде Стерниты начинали перешёптываться между собой. Миновав главный зал и свернув в один из туннелей, Стернита вспомнила, как же в некоторых штреках улья было тесно. Округлые стены едва не царапали бока, когда два чейнджлинга шли рядом, Стернита даже хотела пропустить королеву и идти сзади, но вовремя спохватилась — так делать неприлично.

— Ты не голодна? — наконец спросила после долгого молчания королева. — Обед только через час, но я могу послать кого-нибудь на кухню.

Есть и правда хотелось, но скорее от нервов, чем от голода, поэтому Стернита сдержанно отказалась.

— Куда мы идём? — осведомилась она через минуту, понимая, что не припоминает маршрут, по которому они двигаются.

— Ты разве забыла? — королева вопросительно приподняла одну бровь. — Ох, конечно ты забыла, за столько то лет. Я провожаю тебя в твою комнату, тебе ведь нужно отдохнуть с дороги.

— И вы просто выгнали бедолагу, которого подселили туда после меня?

— Твою комнату никто не трогал.

Стернита хмыкнула и уставилась в пол. Вопрос жилплощади в улье был животрепещущей темой, большая часть рабочих и сборщиков жили в общих бараках, у воинов дела обстояли не намного лучшим образом, даже королевская гвардия ютилась друг с другом. У Стерниты, как помощницы королевы, появилась роскошь в виде личного, пускай и тесного жилья, чем она во время своей юности очень гордилась. Один факт того, что её комнату оставили пустой, заставлял Стерниту нервно перебирать в голове разнообразные по этому поводу мысли. Это не было простым жестом уважения, нет, особенно после её запоминающегося прощания.

Её что, настолько сильно ценили?

И так сильно Стернита задумалась, что чуть не пропустила нужный, специально вырытый закуток.

— Мы пришли, — сказала королева, указывая на неприметную дверь, а затем засветила рогом и перед Стернитой образовалась немыслимая для чейнджлинга вещь – ключ от личного жилья. — Похоже, он тебе понадобиться.

— Надолго? — Стернита посмотрела на королеву, и такой взгляд могли позволить себе немногие.

— Посмотрим, — уклончиво ответила та. — Не опаздывай к обеду. Или ты и дорогу в пиршественный зал успела забыть? Ничего, отправлю за тобой, как придёт время.

— Спасибо… — буркнула Стернита, скрываясь за дверью.

Оказавшись наедине, она внимательно оглядела комнатку. После её ухода, будто ничего не поменялась, только порядку было больше: на застеленной кровати не валялись раскрытые книги, стены не покрывало зеленоватое напыление от постоянных практик по превращению, на полках всё стояло так, как прибирающиеся считали нужным.

Протяжно вздохнув, чейнджлинг устало бухнулась на кровать. Обычно в такие моменты многие склонны предаваться ностальгии, но Стернита размышляла о том, зачем её забрали обратно. Пока в голове крутилась лишь одна мысль – она была полезной единицей и в данный момент Рою от неё что-то требовалось. Стернита снова завалилась и презрительно фыркнула. Что, за всё это время никто не смог достичь её высот в искусстве перевоплощения?

Треугольная подушка свалилась от случайного пинка и на её месте оказалась маленькая фигурка. Стернита поднесла к себе телекинезом находку, удивляясь, что кто-то смог найти её давно потерянную игрушку. Сколько слёз тогда было пролито зазря…

Вырезанный из дерева сатир в правой негнущейся руке сжимал длинный, тщательно отполированный посох, а левой грозил схватившей его Стерните. Синяя и белая краска делили между собой шкуру и броню, вокруг лысого темечка торчали мелкие осколки от осветительных кристаллов, имитирующие корону. Пакля на морде сбилась колтунами, хотя раньше была густой, мужественной бородой. Выведенные кусочком угля глаза поистёрлись, поэтому сатир не мог увидеть свою повзрослевшую хозяйку.

— Не годиться, чтобы у Императора Кошмара, тирана, поставившего на колени светлые народы, был такой вид, — заявила Стернита, бродя по комнате и ища всё необходимое для восстановления былого величия.

Расчёска нашлась в тумбочке, но зубцы были крупноваты для Его Императорского Высочества, а вот для восстановления зрения ничего не было. Перерыв всё, что было можно и, вернув комнате прежний беспорядок, Стернита полезла под панцирь, где был небольшой полый отсек, приспособленный под мелочёвку. Ничего пишущего среди вещей не нашлось, зато чейнджлинг извлекла наружу блестящую карточку. Рогатый шлем с перекрещенными под ним зазубренными мечами напоминал о могущественном должнике.

— Пока рано, — сказала Стернита куску картона и спрятала его обратно.

Так и не найдя ничего подходящего, чейнджлинг решила справиться своими силами. Перехватив фигурку копытами, она, высунув набок язык, принялась возвращать зрительные органы при помощи магии. Глазомер у Стерниты оказался неидеальным – выжженные вежды получились на разной высоте, из-за чего Император начинал выглядеть менее грозно и более придурковато.

“Ну, по крайней мере, совсем не сожгла, тоже неплохо”, — скептически утешилась Стернита.

Оставшееся время пролетело в борьбе с непослушной бородой, чейнджлинг и не сразу обратила внимание на скромное поскрипывание петель.

— Стернита, это правда, ты?

Та только и успела непочтительно зашвырнуть Императора под кровать, прежде чем её заключили в крепкие объятия.

— Хета, знаешь ведь, я терпеть не могу обниматься, — Стернита старалась отлепить от себя более мелкого чейнджлинга, не забывая при этом показывать крайнюю степень страдания.

— Да брось, столько не виделись! — мелкая прилипала жалась к подруге, стараясь игнорировать предупредительные постукивания копытами по голове. — Ай, ладно, ладно…

Чейнджлинги расцепились и Стернита, наконец, смогла разглядеть Хету. С их последнего расставания она словно бы совсем не выросла, хотя Стернита и понимала, что ей просто так кажется. Маленькая, постоянно оптимистичная и немного раздражающая, Хета стала для неё своеобразным карликовым деревцем, растущим в её тени. И может Стернита забирала себе основную часть солнечного света, она не забывала делиться небольшой его частью с подругой, на фоне которой ощущала себя более уверенно. Иногда Стернита догадывалась, что та всё понимает, но из-за несвойственной чёрным чейнджлингам мягкосердечности, продолжала поддерживать их отношения. В итоге одна получала живой мотивационный пример, а вторая просто имела друга, который от неё не отворачивался.

Это было жестоко.

— Когда Хелица сказала мне, что ты пребудешь со дня на день, я сначала не поверила, — тараторила Хета, язык у неё был без костей и в переносном смысле тоже. — Я имею в виду, ты ведь тогда во всеуслышание пообещала, что никогда не вернёшься…

— Меня сюда притащили не по своей воле, — раздражённо откликнулась Стернита. — Королева забрала меня прямо с места готового совершиться злодеяния.

Впечатлительная Хета округлила лишённые зрачков глаза.

— Ух ты, расскажешь?

— Посмотрим…

Хотя тон Стерниты вовсе не подразумевал, что она согласиться на рассказ потом, Хета полностью удовлетворилась ответом и вновь принялась бесконечно болтать. Она поведала о жизни в улье, о том, сколько вылупилось личинок ездовых жуков, про то, как брату Пигидию в очередной раз отказали в смене имени и как воины тринадцатой роты во время учений случайно разбили окно в королевском будуаре, а ещё, что у неё теперь есть настоящий друг по переписке…

Стернита немало читала, и работать с большими наслоениями информации умела, но через пять минут наедине с Хетой у неё начала пухнуть голова, а мозг бурлил в черепной коробке, словно забытый на плите суп.  Становилось очевидным, почему у маленького чейнджлинга так мало друзей даже среди собственной семьи. Как она сама её в своё время терпела – загадка. Но если задуматься, саму Стерниту тоже мало кто долго выносил.

От постыдной мольбы о пощаде Стерниту спас возникший из очередного поворота пиршественный зал. Громкое название не соответствовало реальности: зал был широким, но невысоким помещением безо всяких изысков и украшений. По всей его протяжённости стояли поперечные длинные столы, с небольшими отступами для прохода между ними. Только в самом конце виднелось высокое место для самой королевы и её приближённых. Раньше Стернита сидела именно там.

— О, о, ты помнишь наш старый столик, мы за ним всегда сидели, ещё до твоего повышения! — Хета возбуждённо замахала передней ногой в сторону совершенно неотличимого ото всех остальных стола.

Столик пустовал, поэтому за него и уселись.

— Давай я схожу за едой, — предложила Стернита, надеясь хотя бы временно укрыться от непрекращающегося словесного водопада подруги. — Подносы, где обычно?

Хета протестующе замотала головой.

— Не надо, Хелица обещала принести на всех.

Хелица являлась крупнейшей особью в своём выводке воинов, поэтому сама судьба определила её путь в личную гвардию королевы. И пусть она двигалась по предсказанному маршруту, от неё никто не ожидал того, что она станет заступницей маленького неприметного чейнджлинга, которая отпугивала всех своей постоянной навязчивостью. Со Стернитой они общались исключительно из-за того, что Хета была неразрывным звеном между ними, которое никому пока не удавалось сломать, а ведь иногда очень хотелось, в особенности самой Стерните.

Капитан появилась через пару минут, села напротив Хеты и подальше от Стерниты. На поставленном круглом подносе стояли три герметичных стаканы, которые чейнджлинги сразу разобрали. Капитан сняла шлем и положила его на лавку рядом с собой.

— Принесла нелёгкая, — Хелица прикусила полупрозрачную трубочку и шумно втянула немного разбавленной жидкой любви.

— Меня привезла королева, так что фильтруй словосочетания, — хмуро отозвалась Стернита.

Хелица сделала ещё несколько тяжёлых глотков, а затем немного приподнялась с места, чтобы быть на одном уровне со Стернитой.

— Ты хотя бы перед её высочеством за своё старое представление извинилась или у злодеев это западло считается?

Капитан, как и все остальные, не могла не знать о её недавнем “геройстве”, поэтому Стерните пришлось приложить немало усилий, чтобы проглотить подобную насмешку.

— Да ладно, девчонки, что вы, в самом деле, столько ведь не виделись, — волнительно забормотала Хета, натирая копытами столешницу, и заметившая это Хелица моментально уселась обратно.

— Лучше бы ещё столько же не видела, — проворчала она, но уже почти без агрессии.

Чтобы хоть как-то поддержать хрупкую дружескую атмосферу, Хета принялась рассказывать о том, как самолично отслеживала все подвиги подруги. Стернита с недоверием уставилась в раскрытый перед ней самодельный альбомчик с вырезанными вкладышами из старых газет и журналов. Много шума она наделать не успела, ну так и страничек было всего ничего. На последней было опрометчиво вклеено чёрно-белое изображение самой Стерниты, в кандалах, с блокиратором на роге и разбитым в кровь носом. Поздно спохватившаяся Хета виновато пискнула и поспешно закрыла альбомчик.

Вот она, вся её жизнь и все достижения, за которые ей не стыдно, запечатлённые на нескольких кусках переработанной древесины. И только геройское бремя будет висеть над ней подобно ангельскому нимбу, приклеенному во сне шутниками.

— Могла бы хоть сделать вид, что тебе интересно, — вновь принялась лезть Хелица.

Стернита промолчала, но в качестве предупреждения обнажила клыки.

— Всё в порядке, Хелица, она ведь злодей, а у них так, наверное, принято, — попыталась оправдать подругу Хета.

Оправдание было таким себе, на капитана оно не возымело никакого эффекта.

— Правда что ли? — изобразила удивление она. — А я думала, что быть злодеем и быть вредной, плюющей на всех стервой это разные вещи. Тем более, кто-то недавно спас целый город!

Стернита схватила свой нетронутый стаканчик, сбила крышечку и выплеснула в лицо Хелицы его содержимое. Капитан некоторое время сидела неподвижно, осмысливая произошедшее, затем с воинственным “хи-с-с-с-с” выскочила из-за стола.

— Что здесь происходит? — королева, в сопровождении двух гвардейцев, словно в одно мгновение отделилась от ближайшей тени. — Капитан, объяснитесь.

Хелица, которая уже встала по стойке смирно, расслабилась и приняла протянутый ей телекинезом платочек.

— Ни в то горло попало, ваше высочество, — она угрюмо вытиралась, украдкой поглядывая на блудную сестру. — А так всё хорошо, разговариваем, питаемся…

— Предаемся старым воспоминанием, — поддакнула Хета, наконец, выпуская одну из ног Стерниты.

Королева подозрительно щурилась и не верила, но раздувать конфликт не собиралась.

— Стернита, как освободишься, зайди ко мне, — наконец сказала правительница улья, а затем, сопровождаемая гвардейцами, грациозно удалилась.

— Зачем ты так? — было не сразу понятно, кому Хета адресует вопрос, поскольку обе были по-своему хороши.

Стернита не отводила злобного взгляда от Хелицы.

— Я никому не позволю над собой смеяться, — заговорила она таким голосом, что проходившие мимо случайные чейнджлинги в ужасе шарахнулись в сторону. — Никому, ясно тебе?

Успокоившаяся капитан села на оставшееся сухим место.

— Тогда не веди себя, как идиотка, — прорычала она. — Решила стать злодейкой и ради чего, чтобы получать по морде и вывозить к успеху на своём горбу разных бродячих плутов?

У Стерниты никогда не было однозначного ответа на такое, обычно на подобные недоумения со стороны она задвигала проникновенную речь про предназначение, равновесие света и тьмы или же просто отсылала собеседника туда, где его дурацкие вопросы слушать было бы некому. Но на этот раз она ответила совершенно по-другому и даже сама поразилась простоте подобного объяснения.

— Кто-то ведь должен.

Хелица только фыркнула, а Хета молча о чём-то задумалась.

— Значит, ты не передумаешь? — спросила она, когда Стернита собралась уходить.

Та остановилась и гордо вздёрнула нос.

— Ни за что, — и тут Стернита резко поняла, что все произошедшее до сих пор было просто натянутой подводкой, все эти неловкие попытки общаться, будто ничего не произошло. — А вы что, к пони собрались? Вас не примут. По крайней мере, в таком виде.

Подруги подозрительно  умолкли, и Стернита ощутила, как по панцирю пробежал табун мурашек.

— Нет, погодите… — Стернита растерянно вернулась за стол. — Нет, нет, вы ведь не собираетесь… Скажите, что я ошибаюсь.

— Это было коллективным решением, — первой отозвалась Хелица сухим, ничего не отражающим голосом. — Королева решила, что так будет лучше и многие её поддержали. Но не все – остались ещё те, кто находиться вдали от улья по делам или… из-за своих убеждений. К завтрашнему дню должны подтянуться последние отряды скаутов  и мы проведём итоговое голосование насчёт преображения.

— Преображение?! — взревела Стернита и обедающие вокруг чейнджлинги испуганно обернулись. — Это так теперь называется? Что, самые справедливые и толерантные пони не могут принять наш настоящий облик?!

— Успокойся, — сдержанно предупредила Хелица, но Стернита разъярилась ещё больше.

Не найдя, на кого выместить возмущение, она схватила несчастную Хету.

— Ты! Ты, скажи что-нибудь! Тебя это устраивает или ты просто молча согласилась со всеми, чтобы никого не обидеть?

— А ну не ори на неё! — рявкнула Хелица и ударила копытом по столу.

Хета, поджав передние ноги, растерянно бегала глазами.

— Я… я видела новых чейнджлингов. Они… они красивые.

— Красивые?! — Стерниту передернуло, и она выпустила маленькую сестру, а потом растерянно повторила: — Красивые…

Хета поспешно пересела к Хелице, которая без лишних слов ободряюще приобняла подругу. Стернита сидела напротив них, обхватив передними ногами голову.

— А мы, значит, некрасивые. — Стернита подняла тяжёлый взгляд. — Это тебе твой дружок по переписке такое заявил?

— Всё совсем ни так, — Хета смущённо потёрла нос. — Он не знает, что я чейнджлинг. В смысле, чёрный чейнджлинг.

Наступила полная тишина, в которой отчётливо зазвенел злобный хохот.

— Ой, ну тогда его ждёт знатный сюрприз! Тебе до преображения ему на глаза без маскировки показываться нельзя, а то ведь так ненароком можно и тонкие эстетические чувства задеть! Ты хоть в пони превращаться научилась?

Хета сталкивалась и с грубостью и с насмешками, но игнорировала их с нарочитым добродушием. Она попыталась сделать это сейчас, но у неё не получилась – две тонкие дорожки отделились от синих фасетчатых глаз.

— Хета, подожди, — воскликнула Хелица, но маленькая сестра уже неслась прочь на своих тоненьких крыльях.

— Подумаешь, какие мы нежные, — хмыкнула Стернита, а больше ничего сказать так и не успела.

Копыто с размаху врезалось ей в скулу и посредственная злодейка, как подкошенная  свалилась на пол. Хелица нависла над ней с перекошенной от злости мордой.

— Она к тебе со всей душой, а ты… — её передняя нога трансформировалась в пятипалую лапу и схватила Стерниту за горло. — Подойдёшь к ней ещё раз, и я тебя уничтожу. Поняла?

Стернита захрипела, и капитан ослабила хватку.

— Пошла ты…

Хелица сцепила от ярости зубы, но всё же выпустила бывшую подругу и поспешила вдогонку за уже скрывшейся из виду Хетой.

— Вали, вали, — насмехалась ей вслед Стернита. — Тоже мне, заступница. Ха!

Она встала и осторожно потрогала челюсть. Болела.

— На что уставились? — прикрикнула Стернита на остальных чейнджлингов, и те, сразу потеряв интерес, вернулись к своим порциям.

Крыло улья, отведённое под апартаменты королевы, раньше поражало Стерниту своей богатой отделкой и навесными украшениями из искусственно выращенных декоративных кристаллов. Теперь же, после её странствий по Эквестрии, а в особенности после проникновения во дворец аликорнов, всё выглядело безвкусным и безликим, под стать коренным обитателям. Два рослых гвардейца на входе молча распахнули перед ней створки, похожие на костяные пластины, реквизированные у почившего гиганта.

Королева сидела на грубо высеченном прямо в скальной стене престоле, выглядела она под стать своему сидению – холодная и непроницаемая. Стернита остановилась в нескольких шагах от подножья и поклонилась.

— Я хотела, чтобы ты услышала это от своих подруг, — заговорила королева, подавая Стерните знак, что та может встать.

— Очень мудро, ваше высочество.

Королева нахмурилась, и из-под сдвинутых бровей блеснули недобрые зелёные блики.

— Прошу, оставь свой сарказм при себе. Давай просто закончим этот разговор поскорее, можешь на время него перейти со мной на ты.

Стерниту дважды просить не требовалось.

— Ты охренела? — выкрикнула она, и по ходу того, как глаза королевы становились всё больше и больше, продолжала. — Что это за дискордово преображение такое? Как тебе вообще в голову подобное прийти смогло? Мы теперь с клячами братаемся, да?

— Молчать! — закричала пришедшая в себя королева, и часть распустившейся гривы закрыло ей половину лица. Грива была как высушенная тина и тоже в дырках, но  остальным чейнджлингам и такой не досталось.

На крик вбежали гвардейцы, готовые отработать, как свой паёк, так и тех, на кого укажет правительница, но увидев, в каком она настроении, поспешно вернулись на свои посты.

— Молчать, — повторила она уже более сдержанно и уверенно. — Довольно.

— Ожидала услышать от меня дифирамбы? — Стернита вхолостую хлюпнула носом.

— От тебя – никогда, — королева попыталась улыбнуться, но вышла лишь кривая ухмылка. — Я ведь даже почти поверила той газетной статейке, но нет, ты не изменилась.

— Так мы просто возьмём, отбросим наши старые традиции, ради сомнительного союза с пони? — с недоверием поинтересовалась Стернита, заодно утешаясь тем, что хоть кто-то из небезразличных ей существ не считает её героем.

— О каких традициях ты толкуешь, дочь моя?

— Про традиции быть злодеями, прямо как наша мать.

Королева заёрзала на неудобном троне, потом вздохнула и Стернита прочувствовала всю тяжесть навалившихся на правительницу улья воспоминаний. Мучительно долгая тишина висела и уже почти начинала явственно ощущаться, но королева заговорила, тихо, почти неслышно.

— Это было самой большой ошибкой в моей жизни, которую мне никогда не исправить до конца. Будь у меня хоть крохотный шанс вернуться в прошлое и обернуть всё иначе, я бы без раздумий воспользовалась им.

— Ты так говоришь, потому что мы проиграли, — проворчала Стернита. — Случись всё иначе, по-другому бы пела.

Королева рассмеялась, чем знатно напугала Стерниту. Смех был обречённый, сардонический. Так смеётся сошедший с ума от страха путешественник, которого, заплутавшего, окружила стая голодных хищников.

— Знаешь ли ты, сколько моих детей не смогли пережить многочисленные, жестокие битвы? — с грустью спросила королева. — Сколько твоих старших братьев и сестёр пали ни за что? А знаешь, кто всем руководил?

Обернувшаяся Повелителем королева оказалась перед Стернитой прежде, чем успели погаснуть последние зелёные всполохи на её новом облике. Громадные ручищи обхватили чейнджлинга и притянули к себе.

— Больше, больше, посылай больше! — ревел ей в лицо неотличимый от оригинала лжезлодей, и его вой разрывал барабанные перепонки. — Мне плевать, что они устали, вперёд, ни шагу назад!  Ничтожные твари, вы что, не можете сражаться лучше? Хватит дохнуть – бейтесь до конца! Никаких пауз, никакого отдыха!..

— Прекращай! — закричала Стернита и “Повелитель” замолчал, а потом аккуратно поставил её обратно.

— Чем скорее ты выбросишь у себя из головы эти глупости, тем скорее тебе станет легче, — уверенно произнесла королева, возвращая себе прежний вид. — Не повторяй моих ошибок, Стернита, не связывайся с этим монстром и не возвращайся на кривую дорожку, потому что в конце неё есть только огонь, а огонь оставляет лишь одно – пепел.

— Если ты стала такой добренькой, — Стернита посмотрела королеве в глаза и та впервые отвернулась. — Зачем позволила мне уйти тогда, в первый раз.

Королева взошла на трон, продолжая избегать встречного взгляда. Ответить она не могла, но Стернита и так всё поняла. Давно поняла.

— Ты знала, что у меня ничего не получиться и ждала, что я с поджатым хвостом прилечу обратно, но этого не случилось. Будучи лучшей среди остальных, я должна была стать твоим прощением, твоим личным оправданием. Злодеи всегда проигрывают, а? И тогда можно было бы забыть о своих истоках и с чистой совестью присоединиться к этому сахарному разноцветному хороводу. Но я не сдалась, это ты меня сюда притащила!

— Да ты послушай саму себя! — с отчаянием вскрикнула королева, вновь вскакивая с трона. —  Зачем? Зачем тебе всё это?

— Потому что это мой выбор, — прорычала Стернита, с каждой секундой она чувствовала, как слабеет над ней влияние королевы — Я стану настоящей злодейкой, как бы ты этому не противилась.

Оставив разбитую горем мать, Стернита уже собиралась покинуть зал, но внезапно ноги перестали её слушаться. Она попыталась колдовать, но мощное заклинание блокировало её магию.

— Отпусти меня! — закричала Стернита, вернее, подумала, что закричала. Голос её стал не громче цикадного стрёкота.

— Мне жаль, что до этого дошло, — вздохнула королева, а затем громко позвала: — Гвардейцы, ко мне!

Вошедшие чейнджлинги в доспехах, не сговариваясь, встали по бокам от Стерниты.

— Повелеваю взять её под стражу, — приказала королева. — Проводите свою сестру в её комнату и убедитесь, что да моего следующего распоряжения она там и останется.

— Ты не имеешь права, не посмеешь! — чейнджлинг повисла на скрещенных перед ней копьях. Когда её стали уводить силой, она продолжала сопротивляться. — Я не хочу! Я отказываюсь!

Ворота закрылись, отрезая перешедший в отборную брань крик, оставив королеву наедине с собой. Она молча подошла к грубо выдолбленному в стене окну и тоскливо уставилась в серое небо.

— Когда-нибудь ты меня за это простишь, — прошептала она.

И хотя дождь лил где-то там, вдалеке, о выскобленный подоконник разбилось несколько мелких капель.

---

Больше, чем чувствовать себя беспомощной, Стернита терпеть не могла жить по установленным правилам. Вся её жизнь состояла из ненавистных вещей, будь то неудобный распорядок, подчинение назначенному старшинству или приписанная работа. Остальные чейндждлинги не разделяли её нестандартного мировоззрения, из-за чего Стернита долгое время была одиночкой, пока случайно не познакомилась с Хетой, но и после этого всё стало не намного лучше. Именно поэтому, начиная со стадии имаго, когда Стернита получила доступ в библиотеку, она с первого взгляда влюбилась в древние истории про злодеев. Их участники, будучи беспринципными оппортунистами, покорили её своей несгибаемой волей – терпя поражение за поражением от вездесущих героев, они не отчаивались, поднимались из грязи, в которую их бесконечно скидывали и строили свои тёмные планы с нуля, зачастую в полном одиночестве. Но главным их достоинством, по мнению Стерниты, было то, что каждый значимый злодей подчинялся только самому себе. Исключительно по удачному совпадению, чейнджлинг не наткнулась ни на одно упоминание о Повелителе, в противном случае она могла бы пересмотреть свои жизненные ориентиры. Но случилось, как случилось и именно поэтому вскоре тонкие книжечки с рассказами сменились на пухлые учебники по боевой магии и искусству трансформации. Когда остальной её выводок отдыхал или беззаботно развлекался, она, в тусклом свете собственного рога учила занудные формулы и зубрила углублённый курс по искусству перевоплощения.

Однако даже после своего повышения до помощницы королевы, она не смогла окончательно избавиться от необходимости выполнять чужие приказы, а лишь получила возможность отдавать свои, однако и они были всего лишь ретрансляцией чужой воли.

Она прилагала все возможные усилия, чтобы добиться своего и теперь у неё попросту отбирали эту возможность, считая, что так для неё будет лучше.

Стернита, сидя на кровати, в очередной раз направила поднятую телекинезом куклу в сторону запертой двери, таким образом, словно та целилась в неё своим маленьким посохом. В чудеса чейнджлинг верить перестала давно, но сорвись с заострённого конца игрушечного оружия яркая молния, её бы это, по крайней мере, позабавило. Раздражённо ругнувшись, Стернита отбросила Императора на прежнее место – сейчас толку от него было не многим больше, чем от прочих нынешних злодеев. Она прошлась по комнате, затем взяла с полки первую попавшуюся книгу и даже смогла прочитать первые три страницы. История попалась интересная, но настроения к дальнейшему прочтению не располагало. Чейнджлинг принялась озираться в поисках возможных закладок и по привычке полезла под панцирь, в карман с мелочёвкой. Объятая зеленоватым полем, на свет выплыла визитка. Стернита отложила книгу, уселась прямо на коврик и задумчиво принялась рассматривать выбитые на глянцевой поверхности цифры, будто пытаясь разгадать скрытый в них шифр.

За закрытой дверью стала слышаться какая-то возня. Намереваясь узнать, что происходит, Стернита захотела было приложить ухо к двери, но получилось всё с точностью наоборот – дверь приложила ухо.

— Ой, прости, пожалуйста! — Хета сложила перед собой передние ноги в жесте покаяния, ещё больше признавая собственную вину. — Сильно ударила?

Стернита встала и потёрла многострадальную раковину.

— Переживу… Что ты здесь делаешь?

— Я узнал, как закончился ваш разговор с королевой и сразу пошла к тебе, чтобы убедиться, что всё в порядке. — Хета растерянно водила копытом по полу. — Но вижу, до меня всё и так было хорошо. Наверное, мне пора…

— Погоди, — остановила её Стернита.

Маленький чейнджлинг с любопытством наклонила голову набок.

— Это, насчёт того, что я тебе наговорила, — чувствовала себя Стернита погано и ещё более погано было то, что она не могла избавиться от этого ощущения. — Я знаю, тебе, типа тяжело даётся умение перевоплощаться и всё такое, ещё и всякие придурки частенько норовят закуситься, пока Хелицы рядом нет. В общем, мне не следовало тебе такое говорить.

Стернита напряглась и по-гусиному вытянула шею. Морда скривилась, как у перегруженного вьючного мула.

— Из… из-ви…

— Не надо, — мягко ответила Хета и Стернита с облегчением выдохнула. — Я не в обиде, правда. В конце концов, злодеи и не должны быть милыми ребятами, верно?

— Верно, — Стернита впервые улыбнулась широко и открыто, совсем как обычная пони. Запоздало поняв это, она через силу опустила уголки рта вниз. Подруга из солидарности сделала вид, что ничего не заметила.

— А тебе… тебе сказали, когда произойдёт преображение? — Хета вновь принялась чертить на полу одной ей ведомые символы. — Просто завтрашнее голосование является обычной условностью, подавляющее большинство проголосовало “за” ещё на пробном этапе.

— Нет, не сказали, — вздохнула Стернита. — На этой неделе хоть?

Хета с задержкой кивнула. Стернита выругалась, но подруга ничего не поняла – таких слов ни разу не выбиравшиеся за стены улья чейнджлинги никогда не слышали.

— Послушай, мне нужна твоя помощь, — после недолгих размышлений заговорила Стернита. — Я должна позвонить своему… знакомому.

— Ух ты, значит, у тебя и в самом деле появились друзья во внешнем мире! — сразу оживилась Хета. — Вот бы и мне поскорее выйти в свет с остальными.

— Да не друзья мы, — Стернита закатила глаза, думая, скольким ещё случайным встречным придётся объяснять эту простейшую истину. — Но мне нужно кое о чём его попросить, а отказать он не должен. Я надеюсь.

— Но разве ты не сможешь сделать этого после преображения? — удивилась Хета.

Стернита посмотрела на неё взглядом, требующим сострадания и понимания. Затем коротко прошипела:

— Нет, это нужно сделать до.

— А почему до-о-о… — и тут посреди готового закончиться вопроса в голову Хете без спроса влетел очевидный ответ, поэтому предложение она завершила восклицанием: — о!

— То-то и оно, — кивнула Стернита.

Воспользовавшись небольшой передышкой в разговоре, Стернита украдкой задвинула телекинезом Императора под одеяльную складку. Не хватало ещё, чтобы поползли слухи, что стремящаяся в настоящие злодеи сестра впала в личиночную стадию.

— Значит, ты не хочешь преобразиться? — с грустью спросила Хета. — Но из-за чего? Ты ведь лучший оборотень, тебе ничего не будет стоить носить свой старый облик, я уверена, никто из наших не будет этому противиться.

— Дело не в этом, — невесело усмехнулась Стернита. — Я просто не хочу превращаться. Это мой выбор, но вы его у меня отбираете, словно я не полноправный член семьи, а какой-то домашний питомец.

— Это неправда! — возразила Хета, чуть не сорвавшись на писк. — Наша королева просто хочет тебе помочь, она знает, как лучше.

— Как лучше для кого, для неё? — огрызнулась Стернита и начала расхаживать по комнате, попутно разоблачая коронованного бенефициара: —  Она просто хочет, чтобы я не смогла стать злодейкой и тогда ей будет проще убедить саму себя в том, что силы зла всегда проигрывают, а значит и бороться не нужно.

— Но ведь так, по сути, и есть, — растерянно пробормотала Хета и запнулась, наткнувшись на колючий взгляд сестры.

— Пока мы тат думаем – так и будет, — Стерните надоело бесцельно напрягать ноги, и она остановилась перед подругой, а затем посмотрела ей в глаза. — Ты мне поможешь или нет?

Хета молча о чём-то размышляла, её веко дёргалось – волновалась.

— Я верю, что однажды ты передумаешь, — заговорила она с несвойственной для себя уверенностью, Стернита от такого даже отступила на шаг. — Но если мы заставим тебя силой прямо сейчас, ты просто возненавидишь всех нас. Я помогу тебе.

Готовая получить отказ Стернита уже мысленно подбирала необходимые аргументы для дальнейшего спора, но от неожиданного согласия рассыпала их вместе с остальными словами. С растерянностью на морде она обняла охнувшую от неожиданности Хету.

— Спасибо.

Маленькая сестра тихо засмеялась.

— Пустяки, мы же всё-таки подруги, — впрочем, когда объятия разомкнулись, она помрачнела. — Только я не знаю как. Хелица лично проинструктировала твою охрану, так что тебя не отпустят даже по моей просьбе, я сама с трудом смогла уговорить их просто впустить меня для разговора.

Но у Стерниты уже созрел подходящий план и она заговорчески поманила подругу к себе.

— Хета, мы ведь чейнджлинги.

— И что?.. — удивилась сестра.

— А то, — Стернита положила ей переднюю ногу на спину, наклонилась и что-то зашептала в стреляющее от щекотки ухо.

Охраняющие комнату гвардейцы с запозданием среагировали на вспышку и ворвались только через несколько секунд.

— Что случилось? — спросил чейнджлинг с копьём, всем своим видом показывая, что готов хоть сейчас в одиночку сразиться со всей Эквестрийской армией.

Хета, плача навзрыд, бросилась к нему.

— Она ничего не хочет слушать! — слёзы лились неостановимым потоком и Хета, к неудовольствию гвардейца, высморкалась в его красивый парадный плащ. — Я пыталась её вразумить, а она только обругала меня и превратилась в ужасного монстра, знаете какого страшного.

Хета скорчила рожицу, стараясь передать лик уже исчезнувшего чудовища. Стернита лежала на своей кровати, отвернувшись и закутавшись в одеяло, как в кокон.

— Пошли все вон, видеть никого не хочу! — закричала она, но чувствуя, что одну её не оставляют, развернулась и заорала, что есть мочи: — ВО-О-О-ОН!!!

Бравые вояки наперегонки с Хетой выбежали в коридор и заперли за собой дверь.

— Вот сумасшедшая, последние мозги на поверхности выветрила, — тяжело дыша, заявил один из гвардейцев.

Молчаливый напарник кивнул в знак согласия, проверяя специально установленный в связи со сложившейся ситуацией наружный засов на прочность.

— Жалко её, — всхлипывала сердобольная Хета.

— Ничего, рано или поздно вся дурь из неё выйдет, — отмахнулся гвардеец, а затем с едва скрываемой брезгливостью начал разлеплять склеившиеся складки плаща. — Ступай, Хета, нечего тебе больше на эту эгоистку своё свободное время тратить.

Пожелав храбрым защитникам улья хорошей службы и долгих отгулов, маленький чейнджлинг рысью побежала по своим делам, а дела у неё были и самые что ни на есть важные. Миновав несколько кишкообразных проходов, она остановилась, а затем надменно оскалилась в пустоту.

— Ха, вот ведь болваны!

Стернита опасалась, что её идея не сработает, но сестра хоть и была ужасным оборотнем, в похожее на неё саму существо перекинуться всё же смогла. А как она мастерски изобразила полный ненависти крик, Стернита в тот момент чуть ковёр не испортила!

Не без труда найдя висящий в красной рамке план эвакуации, Стернита, водя по нему копытом, замерла на значке с изображением округлой с обеих сторон скобы. Телефонный аппарат находился в секторе, с незнакомым названием “центр отдыха и развлечений”.

Когда Стернита ещё жила в улье, развлечений на её памяти водилось немного, обычно веселились так, как наскучившим чейнджлингам приходило в голову. А со скуки туда лезло разное…

Всё изменилось. Дойдя до обозначенной на плане области, Стернита словно попала в один из торговых центров, в изобилии разрастающихся в городах Эквестрии. Целый подземный грот оказался переделан под место отдыха и досуга. Были тут и столы с разнообразными играми и маленькие ресторанчики, в которых за трудовые жетоны можно было отобедать экзотическими блюдами, в стороне от весёлого шума стоял угрюмый в своём аскетизме читальный зал, а на другом конце располагался настоящий маленький кинотеатр с вывеской и билетной будкой – всё как положено.

Проходя мимо счастливых братьев и сестёр, Стернита напрягалась и ощущала, что их чувства искренни. Вот где королева решила взять ресурсы для преображения, скоро все чейнджлинги, подобно гусеницам переродяться в прекрасных бабочек. Так ли это плохо?..

Стернита встряхнула головой. Нет, её этим не заморочить. Пусть эти падкие на подачки глупцы делают с собой что хотят, она за ними не последует. Королева боится, что её путь окончиться огнём? Пускай, лучше быстро испепелиться в настоящем пламени, чем весь остаток жизни гореть от стыда.

Телефонных автоматов было пять, но к каждому из них тянулась длинная монохромная очередь. Стернита недовольно вздохнула и встала в конце самой на её взгляд короткой. Конечно, будь она собой, без раздумий разогнала бы всех по углам, но только и приходилось, что терпеть, изображая скромницу.

— О, Хета, привет! — к Стерните подошла чейнджлинг, имени которой она уже не помнила, поэтому пришлось просто поздороваться. — А ты чего это к телефону стоишь?

Стернита попыталась оправдаться, но выдала что-то совсем невразумительное насчёт проверки связи.

— Стоп, стоп, стоп, — перебила её чейнджлинг, и Стернита только сейчас заметила, что гребень у неё стилизован под рыбий плавник, в перепонку которого продето тонкой работы колечко. — Уж не выпросила ли ты у своего парня по переписке телефончик?

Не зная, что ответить, Стернита тупо кивнула, надеясь таким образом избавиться от ненужного внимания. Но вышло с точностью наоборот.

— Хэй, хэй, Хета развела жеребца на разговор, айда все сюда!

Тут же Стерниту обступили другие чейнджлинги и под задорные смешки, и перешёптывания проводили в начало очереди. Из-за этого чуть было не началась справедливая ссора, но сторонниц Хеты оказалось больше, как количественно, так и качественно – среди них оказалось много воинов.

— Успеете наговориться, у нас тут экстренный звонок!

Никогда не спорьте с голодными чейнджлингами. Особенно с  голодными по чужим эмоциям. И хотя Стернита прекрасно понимала, что через трубку ничего и ни у кого высосать не получится, многим попросту было приятно слушать дружеские (или больше чем дружеские) разговоры. Эдакие картинки с изысканной едой, но только для оборотней.

— Я жетоны забыла, — вспомнила Стернита, рассчитывая таким образом отвертеться, но куда там – собрали целую горсть.

Когда Хета успела стать такой популярной?

— Разговор личный, — Стернита уже не знала, как отговариваться.

— Так ведь и хорошо, что личный! — обрадовалась окольцованная и напомнила: — Ты ведь обещала.

— Обещала! Обещала! — раздалось со всех сторон, и Стернита поняла, что кучка успела разрастись до небольшой толпы.

Обречённо накормив автомат многогранными фишками, Стернита стала вращать диск. Все вокруг затаили дыхание, когда на том конце сняли трубку.

— Чего надо? — кашлянул помехами динамик, и даже такого короткого вопроса оказалось достаточно, чтобы понять, что вопрошающему сейчас хорошо.

— Эй, привет, как дела? — пытаясь не фальшивить, заговорила Стернита. — Это я.

“Ну же, подыграй мне, ты ведь не такой тупой, каким кажешься”.

— Я, это кто?

“Идиот”.

Стернита не могла назвать своего настоящего имени, пришлось выкручиваться.

— Это я… — она замолчала, а потом через силу прошипела: — Жучара.

Некоторые вокруг стали хихикать, но на некоторых тут же зашикали остальные.

— А, это ты, — догадался Повелитель. — Ты насчёт гримуара интересуешься? Если что, я к нему без колдовской подстраховки и на катапультный выстрел не подойду, поэтому можем встретиться позже.

— Насчёт этого и звоню, — Стернита лавировала между словами, которые вызовут подозрения и ничего конкретно не значащими фразами. — Дело в том, что я пока не могу к тебе приехать, но… может, ты сможешь приехать ко мне?

Кто-то томно охнул, еще один неизвестный сально присвистнул, Стернита притворилась, что ничего не услышала.

— Неохота мне подрываться в такую даль… — лениво возразил Повелитель, и слова его сменились отчётливым бульканьем.

— А обещание своё тебе тоже неохота держать? — чуть не взорвалась от ярости Стернита. — Ты мне кое-что должен, не забыл?

— Не забыл… — с ещё большей неохотой проворчал злодей. — Только к чему спешка? Я как на дно башни свалился, обнаружил там старые винные запасы, ну и со злости сразу половину и приговорил.

Мог бы не говорить – Стерните даже отсюда глаза резало.

— Спешка к тому, что есть некая проблема, которую ты можешь обсудить с моей королевой.

— С этой пи…

Стернита принялась громко кашлять, заглушая щекотливую особенность любой многодетной матери.

—… нутой? Отчего бы не поговорить, поговорю. Диктуй адрес.

— Пообещай, что никому не причинишь вреда, — уже особо не таясь, попросила Стернита. Окружающие её чейнджлинги стали переглядываться в непонимании. — Если откажутся пускать, в драку первым не лезь.

— Так мне может ещё и не дышать! — возмутился злодей. — Задачи ты, конечно, ставить мастерица!

— Или так или никак, — упёрлась Стернита.

— Хета, с кем ты разговариваешь? — с опаской спросила окольцованная.

Стернита промолчала, только крепче вцепилась в трубку, словно её у неё собирались тут же отнять. Сзади и вправду начались какие-то склоки, неудачливая злодейка обернулась и увидела, что через толпу к ней проталкивается отряд гвардейцев. Возглавляла его, ледоколом рассекая чёрный поток, сама Хелица.

— Что у тебя там за шум? — спросил Повелитель.

Понимая, что времени у неё больше нет, Стернита скороговоркой произнесла адрес, а потом не сдержалась и на эмоциях выдала себя окончательно.

— Они собираться превратиться в этих мерзких тварей и меня тоже превратить! Так что подрывай свой кованый зад, потому что если ты не успеешь, я тебе этого...

Трубку у неё вырвали и повесили обратно. Капитан наклонилась к Стерните и почти одними губами шепнула:

— Не сопротивляйся, если не хочешь ещё больше проблем, — а затем обратилась к остальным: — расходитесь, не на что здесь смотреть.

— Да что случилось-то? — окольцованная опрометчиво встала перед Хелицей и та так на неё посмотрела, что чейнджлинг поспешно убралась в сторону. — А впрочем, я не любопытная…

Хета в её комнате сидела под охраной двух гвардейцев и задумчиво крутила в копытах Императора. Встретившись со Стернитой взглядом, она горько вздохнула – рассекретили. Как только заговорщица села, Хелица приказала охранникам оставить их наедине. Те, поколебавшись, выполнили приказ. Дверь захлопнулась, и капитан взяла специально принесённый для неё третий стул, затем села на него задом наперед, подперев спинкой подбородок.

— Когда он прибудет? — нарочито спокойно спросила она.

Стернита пожала плечами, делая вид, что не понимает о ком речь.

— Кто?

Хета чуть не отломала Императору часть посоха-щепки, когда Хелица перепрыгнула через стул и оказалась так близко со Стернитой, что чуть не дотронулась до её носа своим.

— Я тебе сейчас всеку! — пообещала капитан.

Стернита, прекрасно понимая, что при Хете её трогать не будут, расплылась в зловредной улыбке и подняла переднюю ногу.

— Буп! — копыто легонько шлёпнуло Хелицу по раздувающейся от гнева ноздре.

Капитан только раскрыла от удивления рот, а потом, оправившись от такой наглости по отношению к себе, начала обильно зеленеть и превращаться во что-то большое и опасное.

— Хелица, не надо! — испугалась Хета и подруга остановила трансформацию. — Она просто хотела пообщаться со своим другом.

— Другом?! — капитан схватилась за шлем, не без труда стянула его, после чего с размаху швырнула об пол. — Да ты знаешь, что по её “другу” плачет самый глубокий смоляной котёл в Тартаре?

— Мэм, у вас всё под контролем? — один из гвардейцев просунулся в дверную щель.

— Пошёл отсюда! — заорала на него капитан, и воин скрылся, не решаясь испытывать терпение вспыльчивого командира. А она продолжила, теперь рыча на Стерниту: — Ты хоть знаешь, как королева перепугалась, когда узнала, с кем ты связалась? Я никогда её такой не видела, а ведь мы с ней застали крупнейшее нашествие параспрайтов за последние семнадцать лет. А теперь это чудовище прямиком из тёмных веков направляется сюда и всё благодаря тебе.

— Не моя вина, вы первые начали, — Стернита упрямо скрестила на груди передние ноги.

Вопреки ожиданиям, Хелица не разозлилась. Она взяла морду Стерниты и развернула так, чтобы та не могла отвернуться.

— Сестра, что плохого мы тебе сделали? Ни Рой, ни королева, а мы.

Успевшая привыкнуть к пустым воззваниям к совести и светлым чувствам, Стернита всё же несколько растерялась, услышав такое от непоколебимого капитана гвардии. Но молчала она недолго.

— Вы мне ничего не сделали, — вздохнула она, отстраняясь от Хелицы. — Но нам с вами не по пути. Дайте мне уйти, и всё будет хорошо.

— Будет ли? — Хелица вернула упавший стул в вертикальное положение и по-старому на него уселась. — Мне, как военной, о Повелителе известно достаточно, если он начнёт перегибать палку, я пошлю по яйцекладу все эквестрийские запреты и прикончу его любой ценой. Он слишком опасен, даже без магии и армии приспешников.

— Не прикончишь, — Стернита окинула внимательным взглядом своих подруг, а затем спокойно пообещала: — Если он станет перегибать палку, я сама с ним разберусь.

Что странно, Хелица не подняла её на смех и лишь коротко кивнула, как старому боевому товарищу.

— И, тем не менее, я обязана доложить королеве, — напомнила она. — Я не могу утаивать информацию, способную нанести улью ущерб.

— Вот она обрадуется… — хохотнула Стернита, на что капитан раздражённо дёрнула ухом.

— Только не говори это таким тоном, словно ты тут ни при чём!

— И не думаю.

Как только Хелица покинула комнату, оставив двух чейнджлингов наедине, молчавшая долгое время Хета принялась громко причитать и виниться. Она делала это так искренне и так самозабвенно, что Стерните пришлось её успокаивать, в чём она никогда не была сильна.

— Всё в порядке, расслабься, — она похлопывала подругу по вздрагивающей от всхлипов спине. — Подумаешь, с кем не бывает?

— Ни с кем! — убивалась Хета, обнимая холодную к её стенаниям игрушку. — Я и получаса не продержалась: так сильно загорелась, что вбежавшие охранники сразу всё поняли! Я бесполезная, у-а-а-а!

— Прекрати реветь, — строго произнесла Стернита, но маленькая сестра только удвоила усилия.

Она её с ума сведет. Может уже началось её наказание?

— Так, послушай, — Стернита встала перед Хетой и положила ногу на Императора. — Он ведь тебе всегда нравился?

Та умолкла и сдержанно кивнула, а потом скромно напомнила:

— Ты мне никогда не давала с ним играть…

— Успокоишься и он твой. Навсегда.

— П-правда? — Хета с надеждой посмотрела на подругу – не обманывает ли.

— Правда, — во второй раз искренне улыбнулась Стернита, а чтобы это не вошло в привычку, отвесила самой себе пощёчину.

Хета захихикала в копыто.

— Цыц, — загодя предупредила Стернита.

Вскоре вернулась Хелица, с кислой мордой и плохими новостями.

— Я арестована? — с ехидством спросила Стернита, ещё не подозревая, как близка к истине.

Хелица подошла и молча застегнула ей на роге магический блокиратор.

— Пока задержана.

— Э, да ты чего, чего? — Стернита испуганно схватилась за кольцо. Без магии она вмиг ощутила себя совершенно беспомощной и ненужной. — Я не буду больше убегать, только сними это!

— Радуйся, что мне удалось убедить королеву не бросать тебя в исправительное подземелье, — ответила Хелица. — Ключ у неё, поэтому меня уговаривать бесполезно.

Стернита обречённо взвыла, отказываясь оставить приросшее кольцо в покое.

— Не слишком ли сурово? — спросила Хета, с сожалением глядя на отчаяние подруги.

Хелица только недобро сверкнула глазами в её сторону.

— А с тобой мы ещё отдельно поговорим, — указав копытом передней ноги за спину, капитан добавила: — На выход.

Оставшись наедине, Стернита ещё долго бесилась, долбилась в дверь и рычала на разные голоса, но всё оказалось без толку. Окончательно выбившись из сил под вечер, пленница рухнула на кровать, и даже не стараясь её расстелить, попробовала заснуть.

Но блокиратор подавлял не только магию, но и связь с Роем, поэтому Стернита только сонно ворочалась и бормотала, как в лихорадке. Теперь улей казался ей ледяной неприступной тюрьмой, в которой больше не было ничего знакомого и которую невозможно было покинуть. Проваливаясь в редкие обмороки, Стернита не замечала разницы – холодный неприветливый камень удерживал её в обоих мирах.

Утра она не дождалась – некто растолкал её в самую рань.

— Вставай, — коротко приказала Хелица. Как всегда она была в полном доспехе королевской гвардии и, кажется, даже не ложилась.

Уснёшь тут…

— Надеюсь, это побег, — Стернита уселась на изголовье и хмуро уставилась перед собой.

— Мечтай! Раз из-за тебя меня на смену поставили, то готовься теперь просыпаться по моему графику, — сказала Хелица, а затем пододвинула наполненный до краёв тазик. — Умываться будешь?

— Пожрать бы, — честно призналась Стернита, и живот поддержал её раскатистым рыком.

— Кормить не велено, — нахмурилась Хелица и с сожалением добавила: — Потерпи пару дней, блокиратор плохо уживается с поглощением любой энергии.

Приведя себя в порядок (насколько получилось), Стернита встряхнулась, обдавая брызгами всё вокруг, включая подругу.

— Угу, спасибо, — Хелица жмурилась и фыркала, но почему-то не отворачивалась.

— По нужде тоже провожать будешь или у тебя с собой второй тазик затесался?

Капитан скривилась.

— Шуточки у тебя…

— Если честно, мне и правда приспичило.

Блага цивилизации не миновали, в том числе и чейнджлингские ульи, поэтому тазик не понадобился. После недолгого отсутствия Стернита вернулась к сторожившей выход капитану.

— Сушилка сломалась, — оповестила она подругу,  потирая затылок.

— Как давно? — удивилась Хелица. — Минут двадцать назад там была, всё работало.

— Только что. Вы их на козявки что ли клеите?

— Стернита…

Тут из-за ближайшего угла вынырнул гвардеец и поспешно направился к чейнджлингам.

— Мэм! — он отсалютовал капитану, и та ответила ему тем же. — Доклад с наблюдательного поста, — гвардеец умолк, с подозрением косясь на Стерниту.

— Вольно, сержант, — Хелица опустила ногу. — Что-то важное? Разрежаю говорить при постороннем.

Вот и сегодня Стернита узнала о себе кое-что новое – оказывается она посторонний.

Гвардеец, словно боясь слежки, опасливо обернулся, а затем шёпотом произнёс:

— Замечен потенциальный противник.

На пост бежали втроём, Стерниту тоже захватили, чтобы в случае чего она лично могла подтвердить самые страшные опасения. Наблюдательный пост был небольшой, построенной по типу маяка башенкой, растущей от одной из вершин улья. Хелица приняла подзорную трубу и посмотрела через неё в указанное одним из дозорных направление.

— Что это такое? — растерянно пробормотала она, затем подозвала к себе Стерниту. — Погляди-ка.

Места в башенке было мало даже для двоих дозорных, поэтому Стерните пришлось проталкиваться и переругиваться с воином, которому она по неаккуратности оттоптала хвост. Приложившись к окуляру, она недолго выискивала среди бедной растительности объект беспокойства.

Карета с полыхающим в сумерках черепом приближалась на полной скорости, снося редкие чахлые деревца и сминая мелкие кусты. Свет в салоне не горел, поэтому водителя разглядеть было затруднительно, но Стерните этого и не требовалось.

— Это он? — коротко, как и заведено у военных, осведомилась Хелица.

Стернита опустила трубу и, все ещё глядя через наблюдательное окно, передала её ближайшему воину.

— Он.

---

В ходу была одна старая мудрость, очень популярная у пони и звучала она примерно так: ”бойся гнева кроткого создания”. Пускай в ней и был определённый смысл, поскольку за овечьими шкурами нередко прятались настоящие волки, основой своей она не вызывала доверия. Ведь пока кроткое создание натерпится, пока потомит обиду, пройдёт столько времени, что обидчики успеют прожить долгую и счастливую жизнь, а значит и помирать им будет не так обидно. Поэтому из практичных соображений, остерегаться надо гнева тех созданий, которые не способны его долго в себе удерживать.

Не считая того, что Повелитель заскочил в несколько магазинчиков по пути, он очень спешил. Любые мысли о спасательной операции тут же отметались тёмным разумом, как неподобающие, ведь он действовал исключительно в своих интересах, да и данное обещание следовало держать. Посещая курсы реабилитации, Повелитель в реальном времени наблюдал, как тает и без того скудный штат злодеев и как надежда на возможный триумф раздора становиться всё более призрачной.

Кооперация со Стернитой оказалась для него неожиданным сюрпризом, поэтому, когда он услышал, что какая-то кучка жуков со дня на день намеревается превратить её в бризи-переростка, томимая без дела злоба прорвалась изнутри и через шлем разлетелась по Клыку Скорби громкой и отчётливой классификацией тех, кого он незамедлительно поедет убивать. А ведь убивать нельзя, как по закону, так и по условиям…

Осведомлённый в ремесле врачевания душевных мук мог рискнуть да предположить, что старый злодей всего-то боится остаться в одиночестве и это мнение имело под собой почву. Но озвучивать его было бы нежелательно, ибо хоть каждое мнение и имеет право на существование, не каждый его носитель способен себя после его высказывания уберечь.

Карета остановилась неподалёку от центральных ворот и охраняющие их стражники невольно придвинулись друг к другу, когда над ними угрожающе нависла рогатая громадина.

— Здорово, служивые! —прогрохотал Повелитель, и от его возгласа с улья откололось несколько мелких каменюк. — Я ищу одного чейнджлинга: рост высокий, язык острый, шуток не понимает.

Кое-как отойдя от акустической атаки, стражники взволнованно перехватили копья.

— Вам назначено? — несмело принялся расспрашивать один из них. — Или вас пригласила королева?

— Место моего назначения и правда тут, — согласился Повелитель и задорно добавил: — А что приглашение? Что я, вампир какой, могу и без приглашения зайти!

После чего неумело захохотал, и стражники попятились, в панике выставив перед собой оружие.

— А вот этого не надо, — предупредил злодей и стукнул себя кулаком по панцирю, демонстрируя надёжность своей защиты. — Лучше открывайте добром или что-то будет…

— И что будет? — поинтересовался другой стражник.

Повелитель опустился на одно колено, дабы ни одно слово не оказалось упущенным.

— А то, что станут вас всем Роем искать и не найдут! — буднично озвучил угрозу злодей. — Не соблазняйте на грех, ох не соблазняйте.

— Нас у матери много, — ответил стражник повыше и передал своему напарнику копьё.

Пришлось Повелителю встать, потому что чейнджлинг перед ним рос и рос, пока не остановился на размере, вдвое превышающим злодейский. Широкоплечий циклоп почесал отвисшее брюхо и теперь уже сам взирал на собеседника сверху вниз.

— Ступай своей дорогой, господин или не ровен час, раздавлю по близорукости

Повелитель отступил, но не дрогнул. Оглядев ворота и мысленно прикинув что-то только одному ему известное, злодей собрался уходить, не забыв напоследок бросить короткое:

— Я вернусь.

Циклоп обратился обратно только тогда, когда Повелитель залез в карету.

— Ловко ты его! — подивился напарник. — Я даже не подозревал, что ты так умеешь.

— Сам с себя удивляюсь, — признался отличившийся стражник, принимая назад своё оружие.

Естественно после такого события молчать было решительно невозможным, и привратники принялись резво переговариваться.

— Ты знаешь, кто это?

— Нет, и кто?

— У-у-у, брат, это Повелитель, мне о нём одна пегаска из гвардии Клаудсдейла рассказала, когда мы ещё за пони шпионили.

— Да ну!

— Ну да! Говорит, вычитала о нём в додревней книге, мол, давным-давно ехал он во главе несметного воинства, и встретилась им на пути деревушка. Хотя какая деревушка – три двора, два столба, один колодец. Такую и грабить никто не станет, вот Повелитель по началу и приказал ехать мимо. И тут, откуда ни возьмись, появилась перед его лошадью старая престарая кляча, морда как урюк, ноги – одни мослы, шкуры считай что нет. Так вот стоит она перед ним, копытом грозит и причитает: “падёшь, ты, Владыка Тьмы, от недостойного в день, когда триумф ускользнёт из-под самого твоего носа”.

— Вау, а он что?

— Сам как считаешь? Приказал перебить всех в округе, кроме самой кобылы, в назидание за то, что та выбежала перед лошадью и заговорила без дозволения.

— Кошмар какой… Слушай, а кто такая эта лошадь?

— Лошадь-то? Это, как бы тебе попроще объяснить, брат, та же пони, только больше и глупее.

— Аликорн, что ли?

Привратники громогласно заржали, наслаждаясь моментом, пока они могут безбоязненно шутить на такие темы. Но веселье продолжалось недолго – Повелитель возвращался, как и обещал, но теперь ещё неся в руках непонятного назначения свёрток. Стражники изготовились к защите, но злодей остановился и развернул тщательно смотанную ткань.

При нём оказалась большая плоская труба, с одной стороны оканчивающаяся раструбом и палка, не такая большая, но зато с объёмным, широким наконечником. Злодей вставил палку в трубу, оставив торчать из неё наконечник, затем взвалил трубу на плечо, схватился руками за две удобно расположенные рукоятки и прицелился в ворота.

Зря некоторые злословят, что стражники туго соображают.

— Ложись! — заорал бывший циклом и, не дожидаясь реакции напарника, свалил его на землю, закрывая своим телом.

С лихим свистом реактивный снаряд пролетел над головами залёгших чейнджлингов, достигая своей цели. Грохот от взрыва сотряс до основания весь улей, градом полетела всякая щебень и обломки ворот.

Повелитель, на ходу откинув  в сторону ставший бесполезным инструмент, перешагнул оглушенных стражников. Целиком преграду уничтожить не удалось, но оставленной дырищи хватило, чтобы злодей самостоятельно расширил её до нужного размера уже своими силами.

Внутрь Повелитель проник неспешно и зловеще, соткавшись прямо из облака едкого дыма. К нему уже сбегалась многочисленная охрана. Пока растерянные чейнджлинги не осмеливались подойти ближе, злодей выпрямился в полный рост и окинул ряды защитников пренебрежительным взглядом.

— Что, жуки, по-хорошему будем или по-плохому? — пробасил Повелитель, стряхивая с себя пыль и прочее крошево.

Ответом ему стали множественные зелёные всполохи – воины принялись перевоплощаться. Один за другим они принимали облики различных монстров, о существовании некоторых из которых злодей до этого момента и не подозревал.

— По-плохому, значит, — рассудил Повелитель и встал в стойку. — Хороший выбор.

---

Сотрясение застало Стерниту и Хелицу на одной из лестниц, когда они спешили вниз.

— Надеюсь, ты собой довольна! — орала на сестру капитан, жмурясь от барабанящих по шлему мелких камней.

— Я тут ни при чём… я ведь его попросила не лезть напролом… — Стернита отрывисто оправдывалась, но в основном пыталась уклоняться от сыплющихся с потолка острых осколков.

— Нашла кого о таком просить!

Это было чистой правдой, и Стернита не нашлась чем на это возразить.

Они миновали несколько проходов, кишащих убегающими и улетающими гражданскими и, после недолгих блужданий, вышли в главный зал.

Королева была уже в опустевшем помещении и, судя по виду, понимала не многим больше своих детей.

— Капитан, что происходит? — её взгляд скользнул по Стерните мимолётным неодобрением, но сейчас было не до разборок. — Только не говори мне…

— На нас напали, — хмуро подтвердила Хелица. — Я наладила ментальную связь со своим выводком, нападающий уничтожил ворота при помощи неизвестного нам орудия и проник внутрь.

— Он всё же осмелился, — обречённо пробормотала королева, а затем снова обратилась к капитану. — Скажи им отступать и немедленно. Твой синапс с воинами надёжнее моего, поторопись.

— Но моя королева…

— Это приказ или их всех перебьют!

— Но моя королева… — так же повторила Хелица. — Они уже отступают.

В подтверждении её слов двери распахнулись, впуская изрядно побитых защитников улья. Большинство перемещалось самостоятельно, но некоторых несли на спинах товарищи.

— Двери! Затворите дискордовы двери! — закричал последний вбежавший. — Он идёт за нами, а-а-а-а!

Закрыв двери на металлический ригель, защитники разлетелись по залу в поисках того, чем можно было бы усилить баррикаду.

— Сколько? — сухо осведомилась Хелица у старшего.

Стражник в помятой броне с облегчением выдохнул, только сейчас переводя дыхание.

— Потерь нет, но много раненых. Это создание почти неуязвимо к физическим атакам и едва реагирует на магию.

Не успели чейнджлинги достойно приготовиться, как с той стороны постучали.

— Те, кто не может продолжать сражаться, берите тяжелораненых братьев и сестёр и уходите! — приказала королева. — Все прочие ко мне!

Пока  дверь принимала на себя нещадный град ударов, сверху прибыло значительное подкрепление и присоединилось к остальному отряду.

— Мы все умрём, да? — спросил в образовавшейся паузе между ударами один из новобранцев.

— Выше нос, салага, — уверенно ответила Хелица. — Отдать жизнь за королеву – высшая честь, не пренебрегай ею.

— Сегодня никто не умрёт, — это сказала сама королева и тепло улыбнулась своим защитникам. — Обещаю.

От такого напутствие боевой дух бойцов временно поднялся, но сразу вернулся в прежнее состояние, когда громадный чёрный кулак проделал в двери основательную прореху, пошарил пальцами вдоль полированной пласти, а затем, не дотянувшись до задвижки, исчез. Вместо него просунулась рогатая голова.

— Чего встали, открывайте, — недовольно прокряхтел Повелитель, видимо ранить его всё же умудрились, пускай и незначительно.

Один из стражников перехватил копьё и с отчаянным воплем метнул его во вторженца. Заострённый наконечник царапнул сталь в опасной близости от глазной прорези.

— Я вам покидаюсь, ларвы поганые! — пригрозила голова и скрылась в дыре.

— Отставить! — крикнула королева и Хелица по привычке продублировала приказ, хотя в этом не было никакой необходимости.

Звуки отдаляющихся шагов затихли и все замолчали, боясь произвести даже малейший шорох.

— Он ушёл? — с неверием спросил новобранец, поворачиваясь к старшим товарищам.

— Не знаю, — Хелица неотрывно смотрела на брешь в двери,прочность которой не оправдала ожиданий. — Что скажешь, Стернита?

Та съёжилась под десятками неодобрительных взглядов, но внезапно, вспомнила нечто важное.

— Разойдитесь! Все разойдитесь в стороны! — завопила она

Как она и думала, на той стороне начал звучать, похожий на гул боевых барабанов, отчётливый топот. Все мигом сообразили, что к чему и разбежались к стенам.

Подобно живому тарану Повелитель вынес ворота и по инерции пробежал до того самого места, где некогда стояли защитники. Кусок одной из створок повис у него на шее, как костяное жабо, злодей остановился, зарычал, и разломал ненужную деталь гардероба пополам.

— Говорил же, что ещё встретимся, — красные точки уставились на королеву.

Опомнившиеся воины встали вокруг злодея широким кругом. Тот и не шелохнулся.

— Я пришёл за ней, — Повелитель указал острым перстом на Стерниту. — Отпускаете её со мной, и расходимся миром.

— Никогда! — воскликнула королева, приземляясь неподалёку от злодея. — Ты больше не получишь ни одного из моих детей!

— Ваше высочество… — попыталась встрять Стернита.

— Молчи! Молчи, несчастная! — осадила её королева.

Повелитель принял расслабленную позу и развёл в стороны руки.

— Брось, ты что, всё ещё в обиде за ту мелочь? Подумаешь, потеряла свою старую армию, вон, и так новую наплодить успела.

— Заткнись! — сорвалась на истеричный визг королева. — Закрой свой помойный рот!

— А если не закрою? — вызывающе спросил Повелитель.

Пустив ноздрями пар, королева засветила рогом и стала неумолимо надвигаться на злодея. Тот, наученный горьким опытом, быстро отпрыгнул в сторону и как раз вовремя – огромный кусок камня упал туда, где он был секунду назад.

— Я сотру тебя в порошок, и пусть меня судят по всей строгости закона, но живым ты улей не покинешь! — ревела королева, магией расшатывая целую ветку больших сталактитов.

— Не убивай её! — закричала Стернита Повелителю.

Тот раздражённо огрызнулся:

— Помню я, помню…— и полез за пазуху.

Ещё несколько каменных сосулек вонзилось в пол, прежде чем Повелитель добрался до королевы. Та только и смогла, что округлить глаза, прежде чем в них ударила едкая бесцветная струя. Громко заорав, королева свалилась на спину, закрывая лицо передними ногами.

— Жжётся! Как жжётся! — верещала она, извиваясь всем телом, как бьющаяся об лёд рыба.

Повелитель встряхнул баллончик и для надёжности дал ещё пару залпов через дырявые копыта.

— Прекрати! — бросилась к нему Стернита, повисая на вытянутой руке и тщетно пытаясь пригнуть её вниз. — Что это за дрянь?

— Обыкновенный аэрозоль от насекомых.

— Придурок! — успела выкрикнуть Стернита, перед тем как закашляться и по-быстрому отбежать на безопасное расстояние.

Остальные чейнджлинги, плача, дохая и чихая, всё же оттащили законную правительницу на другой конец зала. Удовлетворённый исходом Повелитель подошёл к Стерните.

— Теперь мы квиты, — сказал он. — Пошли, дела не ждут.

— Ничего не замечаешь? — раздражённо фыркнула чейнджлинг, а для большей ясности указала на удерживающее магию кольцо.

Присев, злодей неизящно схватил рог (чуть голову не оторвал!) и внимательнейшим образом осмотрел блокиратор.

— Могу попробовать сломать, но за целостность рога не ручаюсь. Они у вас не отрастают?

Стернита панически забилась в стальных тисках.

— Ключ, у королевы должен быть ключ!

— Тогда жди.

Копья ежиными иголками уставились в сторону Повелителя, отделяя того от тихо ругающейся и причитающей королевы.

— Ключ, — коротко пробасил он и, игнорируя направленные на него копья, шагнул ближе и вытянул руку.

Хелица выступила вперёд, жестом приказав опустить оружие.

— Стой, где стоишь, и я пошлю за ключом.

— Давай живее, — посоветовал Повелитель и прежде чем отойти, сказал: — Только без фокусов, а то всех положу и будь, что будет.

Как и водиться, отправили самого молодого и самого быстрого. Курьер вернулся через пару минут и с опаской передал злодею крохотный ключик. Таким только замочки на девичьих дневниках запирать!

— Я сама… — запротестовало было Стернита, но Повелитель уже снова схватил её за рог и стал примиряться к замочной скважине.

— Не дёргайся, а то черепушку открою, — посоветовал злодей и чейнджлинг испуганно замерла. — Всё, свободна.

Ощущая возвращающуюся магию, Стернита не сдержала восторга и пустила в воздух несколько красивых зелёных фейерверков.

— Работает? Ну и отлично, пошли отсюда, — Повелитель с готовностью развернулся к выходу.

Стернита, ещё не до конца веря, что всё закончено, обернулась к своим братьям и сёстрам. Те, полностью игнорируя её, по мере своих скромных возможностей обхаживали королеву.

— Пошли, чего встала? — нетерпеливо прикрикнул злодей.

— Стойте! — королева растолкала хлопочущих вокруг стражников и неуверенно поднялась. Лицо у неё налилось зеленью, на подбородке ещё покачивалась тонкая бородка из слюней и прочих неприятных выделений. — Остановитесь!

Повелитель медленно обернулся.

— Добавки хочешь? У меня с собой этого добра много.

— Нет, подожди!.. — королева замерла, а потом громко чихнула. — Стернита, дочь моя, ты не сможешь избежать преображение даже вдали от Роя.

Чейнджлинг поражённо раскрыла рот.

— Что? Почему?

— Все вы связаны со мной, — принялась объяснять королева, попутно вытирая поданным полотенцем лицо. При большом желании и умении мы способны не только чувствовать эмоции друг друга и других существ, но и делиться ими. Ты всё равно не сможешь слишком далеко отдалиться от улья, поэтому, когда произойдёт преображение, часть эмоционального всплеска от огромного числа чейнджлингов затронет и тебя, и ты… тоже превратишься.

— Ты врёшь, врёшь! — в отчаянии закричала Стернита. — Зачем ты врёшь?

— Я не вру, — сдавленно ответила королева. — Я знала, как ты к этому отнесёшься, но не имела права лишать остальных своих детей счастливого будущего. Поэтому я вернула тебя в улей, чтобы ты не переживала это в одиночестве и чтобы защитить тебя.

— Неужели нет способа этого избежать? — Стерниту трясло так сильно, что она не могла усидеть на месте. — Можно ведь что-то с этим сделать!

— Конечно, можно, — встрял Повелитель. — И королевна твоя знает что, но молчит.

— Ты не посмеешь! — воскликнула королева и из глаз её снова потекли слёзы, но уже без посторонней помощи. — Умоляю, не рассказывая ей!..

Повелитель присел рядом со Стернитой и положил тяжёлую руку ей на спину, чтобы зря туда-сюда не маячила.

— Раньше у тёмных чейнджлингов практиковался обряд изгнания, сам много раз наблюдал. Ренегата брали, сводили рогами с королевой, что-то там магичили и всё, жучок отправлялся на все четыре стороны.

— Это правда? — Стернита старалась говорить сдержанно, но дрожь в голосе не сильно этому помогала.

Королева молчала.

— Может, я спрошу? — Повелитель нехотя начал подниматься. — Обычно пара вырванных конечностей даёт ответ на многие вопросы. Ты! Да-да, ты, я тебя запомнил, ну-ка иди сюда, снайпер.

— Остановись, — королева покорно подняла передние ноги, окончательно признавая поражение. — Я всё сделаю, только пообещай уйти и никогда сюда не возвращаться.

— Меня тут ничто не держит, — Повелитель пожал плечами. — Делай своё дело, и мы больше не увидимся.

— Стернита, подойди.

Чейнджлинг повиновалась и остановилась перед королевой. Та, жалкая и разбитая, сидела на холодном граните.

— Ты приняла окончательное решение? — в вопросе затухала последняя искорка надежды. — Это очень мучительная процедура и как только я её начну, пути назад не будет.

— Ага… — Стернита немного помолчала и более уверенно добавила: — Покончим с этим.

Когда их рога сцепились, чейнджлинг почувствовала, словно они начали срастаться вместе. Дёрнулась – как влитые.

— Мне жаль, — прошептала королева, и её глаза вспыхнули двумя зелёными огнями. Огни разгорелись, заколыхались, затем рванули вверх и слились в единое целое, поглощая в своём пламени оба рога.

Стернита готовилась, что будет больно, но всё равно оказалась застигнута врасплох. Она затряслась, сжимая до треска зубы и исходя пеной, пока магия нещадно выжигала синаптические узлы. Глаза закатились, а из вставших торчком ушей повалил удушливый дым.

“Я не справлюсь”, — среди нескончаемых болевых сигналов промелькнула блёклая мысль. — “Помогите…”.

Попытавшись позвать на помощь вслух, Стернита осознала, что не может даже нормально дышать.

— Ты её заживо изжарить собралась, образина? — голос Повелителя отскакивал тихим эхом, словно он всё ещё кричал со дна своей башни.

Крепкие холодные объятия защёлкнулись поперёк груди и потащили обратно, к жизни. Шея громко хрустнула, но не сломалась, рога с треском расцепились, и в миг разъединения произошёл звонкий, как от выбитых напряжением пробок, хлопок.

И хотя Стернита всё ещё была внутри улья, старое-новое место казалось ей чужим и незнакомым. Надёжный чёрный гранит обратился скользким от сырости лежняком; многочисленные ходы, до этого кажущиеся укромными убежищами, стали непроглядными пустыми глазницами, из которых вот-вот что-нибудь, да и могло выскочить. Вместо родной матери на неё угрюмо смотрело незнакомое существо. Остальные чейнджлинги, включая Хелицу, срослись с мрачным фоном, будто всё это время были просто тенями.

— Я выполнила то, что от меня требовалось, отныне она не одна из нас, — бесстрастно заговорила королева. — Теперь выметайтесь из моего дома, чужаки.

Она шагала в полной прострации, спотыкаясь об отколовшиеся булыжники и другие свидетельства недавней потасовки. Повелитель шёл рядом.

— Вот ведь кучка слабаков, — начал говорить злодей, когда они проходили очередное разгромленное его стараниями помещение. — Ничего удивительного, что ты хотела поскорее избавиться от этой обузы. Правильно – в бубенцы Грогара этих жалких предателей.

Стернита сделала глубокий вдох и ответила:

— Слушай, Повелитель.

Злодей от такого едва не упал на ровном месте – чейнджлинг впервые назвала его по имени.

— Ну?

— Захлопни свою пасть, пожалуйста.

— Какое ты, однако, чувствительное создание… захлопну, захлопну, только не хнычь.

На самом выходе, у развороченных ворот, Стернита случайно наступила на что-то хрустящее. Подняв магией осколок осветительного кристалла, она повертела его перед глазами, словно находка имела какую-то значимость. Такие же, но меньшего размера служили короной деревянному Императору, который теперь жил с новой хозяйкой. Повинуясь непонятному импульсу, чейнджлинг спрятала осколок.

— Чего ты там, в мусоре копаешься? — окликнул её уже снаружи Повелитель и Стернита поспешно его нагнала.

Ясный рассвет разгонял последние остатки сумерек, так что глазам пришлось привыкать к солнцу. Повелитель сел за руль и начал возиться с зажиганием, Стернита залезла на освободившееся место позади. Сидеть рядом с напарником ей не хотелось. По правде говоря – ей сейчас вообще ничего не хотелось, кроме как молчать и думать о том, стоит ли злодейская карьера таких жертв.

Напоследок она выглянула из бокового окошка и увидела, что из многочисленных ходов за ней наблюдают тысячи фасетчатых глаз. Кажется, одна из теней держала нечто напоминающее куклу и Стернита поспешно всунулась обратно, как раз в тот момент, когда карета тронулась в путь.

Настроение было таким, что хотелось забыться на несколько дней. Как исполненное желание, чейнджлинга боднул небольшой переносной холодильник. В карете Повелителя лучше ничего было не трогать, но в данный момент Стерниту это мало беспокоило. Она пододвинула к себе белый короб и нетерпеливо подняла крышку, ожидая увидеть запотевшие бока стеклянных сосудов. Однако её ожидал нежданный сюрприз.

— Это твоё? — удивилась она.

Повелитель развернул салонное зеркало так, чтобы увидеть в нём чейнджлинга с ведёрком мороженного в передних ногах.

— Я такого не ем.

— Выходит, это… мне?

Повелитель сипло выпустил воздух и закатил глаза-точки, оставляя за прорезью лишь черноту.

— Выходит, тебе.

— А за что? — Стернита продолжала глупо хлопать едва выраженными ресницами.

— За всё плохое, — огрызнулся Повелитель и грубо задёрнул мелкую шторку, сигнализируя об окончании разговора.

Пораскинув мозгами, Стернита благоразумно решила не лезть, куда не просят. Открутив крышку и вооружившись идущей в комплекте ложечкой, она сняла первую пробу. Ванильное, её любимое.

Глупость, конечно, но Стернита сделала вывод, что в злодейском бытие тоже есть свои маленькие плюсы.

Глава 6

Давно отверженный блуждал

В пустыне мира без приюта:

Вослед за веком век бежал,

Как за минутою минута,

Однообразной чередой.

Ничтожной властвуя землей.

М. Лермонтов. “Демон”.

Призыв сверхъестественной сущности являл собой дело рискованное и зачастую неоправданное, но куда важнее – ещё и невероятно утомительное.  Стернита поняла это, в десятый раз перерисовывая охранные знаки и с нуля расчерчивая витиеватые глифы. Хотя в гримуаре и была подробная инструкция по вызову, часть страниц поистрепалась, а некоторые нужные для примера изображения приходилось осторожно реставрировать при помощи магии, благо на этот случай отдельным вкладышем прилагалось нужное заклинание. Будь на месте чейнджлинга опытный демонолог, он бы справился за полчаса, да только где его взять – представителя давно вымершей профессии? Знания же Повелителя о такого рода магии ограничивались стандартной базой, почерпнутой в академии злодеев, но учебной программе свойственно со временем стираться из памяти, особенно если к её изучению прилагали недостаточное количество стараний…

Поэтому война с гримуаром выходила на шестой день. Пока Стернита грызла со злости карандаши и в промышленных масштабах изводила драгоценную бумагу и воск, Повелитель  занимался тем, чем мог. Починил при помощи купленного на обратном пути сварочного аппарата свою неснимаемую броню; позже совершил тур по различным лавкам, покупая всё, что просила Стернита. Помогал с толкованием некоторых устаревших, а потому непонятных слов, тут и там выскакивающих среди древних строк; прогонял засидевшегося чейнджлинга отсыпаться, чтобы та, ни дай Дискорд, не понаписала чего в полудрёме.

На седьмой день, когда Повелитель нёс привычную вахту снаружи башни, ожидая наведённых жалобщицей-королевой паладинов, Стернита вышла к нему и, буквально источая гордость, позвала принимать работу.

Повелитель откинул длинный прутик и сапогом стёр выведенные на сухой почве незамысловатые каракули.

— Поглядим, что ты там  намагичила.

На полу посреди зала, в окружении скомканных черновиков, огрызков письменных принадлежностей и разной степени влажности луж, располагался круг призыва. По краям идеально ровной окружности горели толстые свечи, от которых исходил приятный аромат. Внутри же круга всё было поделено на равные части, в которых теснились аккуратно выведенные специальной кисточкой руны. Повелитель не побрезговал, встал на четвереньки, и стал внимательно разглядывать каждый миллиметр.

— Вот только не делай вид, что что-то в этом понимаешь, — самодовольно хохотнула Стернита.

— Не задирайся, по меркам серьёзных волшебников ты по чертежам собрала табурет. За неделю, — злодей встал, а затем кивнул в сторону места призыва. — Эта свеча и должна не гореть?

Чейнджлинг опасливо подошла и, удостоверившись в правдивости замечания, невнятно забормотала про сквозняки и сырой воздух.

— В башке у тебя сквозняк, — огрызнулся Повелитель. — Перед тем, как из твоего пожёванного тела вытянут остатки души, не забудь напомнить демону, что во всём виновата погода, а не твоя невнимательность. Чего вылупилась? Зажигай.

— Разорался… — проворчала Стернита, подпаливая от одного фитилька другой.

Проверив и перепроверив ещё несколько раз всё, что только было можно, вплоть до вкуса куриной крови, которой и делалась разметка, подельники встали напротив круга. Стернита взяла гримуар и открыла нужную страницу.

“Может, не надо было ароматические свечи брать?” — напоследок подумал Повелитель, когда чейнджлинг принялась читать заклинание.

Фан’Анон, слышь,

По приказу – кыш!

Мне служи без возражений,

Незаметным будь как мышь!

И только Стернита произнесла последнее слово, свечи в один миг обратились огненными столбами, скрывая за собой круг призыва. Ревущий поток устремился вверх, освещая тёмное нутро башни, совсем немного не добил до тёмных сводов, после чего пошёл на спад, раскидываясь и рассыпаясь искрами. Стернита с руганью заслонила собой гримуар и спряталась за Повелителя, тот в свою очередь перехватил на всякий случай найденный пару дней назад в забытом закутке старенький скимитар, присвоенный в приснопамятном походе на Седельную Аравию. Огонь пропал, не оставив на своём месте даже расплавленных остатков свечей. Вместо него из круга потянулось нечто продолговатое и, судя по дерганым движениям, живое.

Лишённое присосок щупальце вылезло на добрые двадцать метров, и стало оглядываться, как рука в носке. Повелитель раздражённо выволок из-за спины чейнджлинга.

— Ты кого сюда притащила, насекомое? Я тут что, неделю у тебя на посылках бегал ради Тартаровского уда?

Стернита в полной растерянности листала страницы, стараясь выискать несуществующую ошибку.

— Но я же всё правильно сделала! — протестовала она, воспроизводя в уме выученные наизусть таблицы и столбцы. — Ты и сам слышал, кого я призывала.

— Слышал, не глухой… — отозвался Повелитель, признавая, что часть вины может лежать и на нём. — Отзывай эту дрянь, или… — он сделал глубокомысленную паузу. — Или вас оставить ненадолго? Как-никак целая неделя работы, но в таком случае на тебе влажная уборка.

Глаза у Стерниты округлились и стали размером с обеденные тарелки, щёки заполыхали так, что волна жара от них докатилась до злодея.

— Что-о-о?!.. Да как ты!.. Да ты… ты!

— Не понимаешь ты шуток, — довольно произнёс Повелитель, пока чейнджлинг тяжело дыша, пыталась сообразить, как ответить, хотя обычно за словами в карман не лезла. — Ладно, повеселились и будет. Убери эту хреновину из моей башни.

Только Стернита принялась искать нужное заклинание, как щупальце оживилось, развернулось и резко, без предупреждения, растянулось в её сторону.

Защита, призванная огородить место призыва от остального мира не работала.

— А-а-а-а, отцепи эту мерзость, отцепи! — заверещала утаскиваемая любопытным фамильяром чейнджлинг. Щупальце не просто обвилось вокруг её задней ноги, но и для надёжности проделось в одну из дырок на бабке.

Намерений демонического отростка Повелитель точно не знал, но наверху, в жилой комнате, было припрятано несколько информационных носителей, на одном из которых хранилась запись того, чем вышедшие из-под контроля гигантские щупальца обычно занимаются.

Стернита ехала на животе, царапая наколдованными когтями пол. Повелитель с несвойственной своему размеру скоростью оказался рядом и взмахнул скимитаром. Щупальце, лишившись самой чувствительной части себя, забилось из стороны в сторону, разбрызгивая по стенам и всему остальному пурпурную жидкость. Вволю настрадавшись и запачкав всё, что было возможным, отросток скрылся в круге.

Отойдя в сторону Стернита принялась распутывать обвитый вокруг ноги обрубок. Тот оказался жирный, скользкий и вонючий, даже просто трогать его было противно. Как только чейнджлинг брезгливо отбросила его в сторону, то тот сразу раскис, а затем и вовсе растворился. Без охранительных чар путь демонам в реальный мир был заказан.

— Не на тех напал! — похвалился Повелитель, закидывая на плечо изогнутый клинок. — Тут тебе не план похотливых девочек-волшебниц.

Однако демон определённо не собирался с этим соглашаться: из круга вырвался целый букет щупалец, которые тут же принялись заполонять собой всё видимое пространство.

— Кажется, мы его разозлили, — Повелитель перехватил скимитар в две руки.

— О, ты так думаешь?! — Стернита попыталась скрыть охвативший её ужас за наигранным скепсисом. Вышло так себе.

Щупальца атаковали незадачливых призывателей синхронно, правда, на Повелителя, как на наиболее опасного противника, их набросилось куда больше. Стернита пыталась сначала отстреливаться при помощи магии, затем, отбиваться зубами и когтями всевозможных зверей, но, в конце концов, её обмотали по самую шею. Повелитель держался дольше, лихо рубил подступающие к нему со всех сторон отростки, но в самый неподходящий момент клинок обломился у самой гарды. Поминая всеми известными словами аравийских кузнецов, у которых вместо хватких кистей росли копыта, да и те из одного места, злодей взмыл над полом вверх ногами. Опасаясь, чем может всё закончиться, Повелитель активно задёргался, раскачиваясь туда-сюда словно маятник.

Вопреки опасениям щупальца только взболтнули пленников, чтобы те не сильно ёрзали и потащили в портал. Стернита скрылась в нём без помех, а вот с Повелителем пришлось помучаться – мешались массивные наплечники. Пытаясь втащить крупного злодея через узкие границы, щупальца извивались и старались запихнуть его под разными углами. Повелитель в свою очередь выкрикивал оскорбительные советы, ценность которых была под сомнением. Намучившись с минуту, отростки замерли и видимо стали что-то соображать. Сообразили быстро – злодей стал возносить, всё выше и выше.

— Вы это чего удумали? — проворчал Повелитель, ни на секунду не оставляя попыток освободиться. Перед ним замер покрытый паутиной потолок.

Вниз его рвануло с такой силой и быстротой, что злодей даже не успел понять, как прошёл через узкий портал.

Когда всё затихло, и улеглась поднятая от разломанного камня пыль, через закрывающийся портал вылезло маленькое нерасторопное щупальце, которое в самый последний момент успело утащить за собой гримуар.

---

Стернита распласталась на потрескавшейся каменистой земле. Не без труда перевернувшись на спину, она перевела дыхание и попробовала осмотреться. Это она начала делать преждевременно, потому что её стала поглощать быстро разрастающаяся тень. Заорав, что было мочи, чейнджлинг едва успела откатиться в сторону, прежде чем туда, где она только что лежала, тяжело приземлился Повелитель. А ведь её история могла закончиться и так…

Оставив после себя неглубокую выбоину, злодей грузно встал и погрозился куда-то в пустоту.

— Я тебя запомнил!

Воспользовавшись передышкой, Стернита решила изучить обстановку. Они оказались посреди широкой равнины, на которой не было ничего, кроме невысоких искривлённых деревьев без единого листика, да разбросанных невпопад булыжников. Далеко справа едва различался длинный кряж, на левой стороне тоже ютились какие-то утёсы. Подняв голову, Стернита посмотрела на небо – оно было сплошь красное, с редкими переливами оранжевого. Вечный закат.

— Это Тартар? — спросила она и тут же закашлялась – горло пересохло, и смочить его было нечем.

Повелитель тоже стал оглядываться.

— Не похож, а вроде и похож… — злодей подобрал обломок покрытого слизью клинка, поискал глазами рукоять, а не найдя отбросил его за ненадобностью. — Давненько я тут не был. Перестановку что ли сделали?

Снова окинув беглым взглядом пустынные окрестности, Стернита решила, что это просто очередная идиотская шутка. Впрочем, других за Повелителем не водилось, поэтому пора уже было начать привыкать.

После недолгих рассуждений и взаимных переругиваний, незадачливые призыватели решили тронуться в путь. Стоять столбом, и ждать неизвестно чего было бессмысленно и скучно, тем более ничего особо и не предвиделось. Щупальца о себе знать не давали, а помимо них тут похоже ничего больше и не водилось. Обращаться в дракона чейнджлинг не спешила, приберегая эту возможность для безвыходной ситуации, поэтому выдвинулись пешком.

Пока они шли, Повелитель наставительным тоном объяснял попутчице правила общения с демонами. Их было много, но все они сводились к одному: брать у демонов ничего было нельзя, а давать – подавно! А искушений предполагалось много: от богатых подарков и клятвенных обещаний, до заманчивых контрактов с местом под кровавую роспись.

— Это нас специально изводят, чтобы потом за стакан воды и чёрствую краюху душу выторговать, — говорил Повелитель, поправляя наплечные ремни, растянувшиеся от недавнего пробития самой реальности. — Пускай, меня измором не возьмёшь.

— А я, значит, должна питаться твоей неиссякаемой самоуверенностью? — рыкнула на это Стернита. Хотелось пить уже сейчас, хотя было прохладно, что при таком чистом и ярком небе казалось странным. Интересно, что тут вместо солнца светит?

— Могу в случае чего поделиться своей чистой и бескорыстной любовью к насилию, — расщедрился Повелитель.

Стернита разорвала дистанцию, став идти  в паре метров сбоку.

— Лучше от голода околею, — невесело гоготнула она.

— На здоровье, — проворчал уязвлённый злодей.

Через некоторое время бесцельной ходьбы, Стернита вернулась из безоблачного неба и сообщила попутчику, что к ним приближается какое-то существо. Повелитель сначала было напрягся, готовясь отбиваться от могучего обитателя нижнего царства, но услышав его описание расслабился. Он даже приказал остановиться, чтобы не разойтись с неизвестным.

Как и рассказывала чейнджлинг, существо оказалось маленьким, головастым и довольно резвым. Имело оно при себе и пару кожистых крыльев, но отчего-то предпочитало передвигаться короткими прыжками, полагаясь на кривые мохнатые ноги. В лапах оно несло большущий для такого крохи непрозрачный фиал. Поскольку скакало существо боком и смотрело в противоположную сторону, встреча с наземниками оказалась для него полным сюрпризом, да ещё и не самым приятным. Повелитель преградил коротышке дорогу и тот врезался ему в икру, едва не разбив драгоценную ношу. Нагнувшись, Повелитель подобрал фиал, затем тихонько его взболтнул – почти не булькало, значит, был полон до краёв. Очухавшийся коротышка принялся злобно шипеть, хрипеть и, потрясая крохотными кулачками, прыгать вокруг циклопического разбойника, всячески осуждая его недостойный поступок. Повелитель, кажется, этого даже не замечал.

— Не ты ли говорил, что у демонов ничего нельзя брать? — Стернита подошла и с любопытством осмотрела отжатую тару.

— Брать нельзя, отбирать – можно! — ответил Повелитель. — Да и разве это демон? Так, чёрт какой-то…

Определённый в черти коротышка со своим новым местом в жизни не согласился и начал прыгать ещё выше, но теперь помогая себе крыльями, таким образом намереваясь вернуть обратно своё законное имущество. Пасть его при этом была разинута почти на девяносто градусов, демонстрируя ряды мелких заострённых зубов. Повелитель поднял фиал над головой, когда чёртик почти дотянулся до него своими крохотными лапками, затем выждал момент и на очередном прыжке выбросил перед собой ногу. С жалобным визгом существо полетело прочь, даже крылья не понадобились!

— Нажалуется ещё кому, — задумчиво пробормотала Стернита, провожая взглядом уменьшающуюся точку. — Вот зачем тебе это?

Повелитель посмотрел на неё, а красные огоньки за прорезью увеличились вдвое, того и гляди готовясь вылезти через узкую щель.

— Надо! — сказал, как отрезал злодей и принялся выковыривать засевшую в высоком горлышке сделанную из коры пробку. — Ух, зараза, крепко держит!

Уберечься содержимому сосуда не удалось, Повелитель при помощи острых пальцев и какой-то матери его таки раскупорил. Поднеся фиал ближе, злодей неглубоко вдохнул.

— А ничего так, бодрит, — сказал он и протянул фиал чейнджлингу.

Та тоже понюхала и слегка поморщилась от резкого аромата.

— Да это же жидкая мана! — сообразила она, затем вырвала фиал и нюхнула ещё раз. — Ничего себе, такая чистая.

Повелитель отобрал добычу обратно.

— Пригодиться, — сказал он и спрятал за пазуху.

— Что, поколдовать решил? — усмехнулась Стернита. — Осторожнее, она привыкание вызывает, к тому же от неё мерещиться всякое.

— Это если втирать её в виде порошка, — поделился знаниями Повелитель.

Стернита сразу загорелась от любопытства.

— А куда втирать?

— Туда, — Повелитель произнёс это так красноречиво, что без дополнительных пояснений стало понятно, о чём идёт речь.

Прыснув себе под нос, Стернита немного повеселела. Затем представила процесс и громогласно заржала. Задорный хохот разлетелся по мёртвому миру, на секунду его оживив.

Равнина тянулось бесконечным растрескавшимся полотном, которое разрезали редкие невысокие скалы.

— Если мы не сможем выбраться, и ты почувствуешь, что конец близок, обратись, будь добра, в соболя или нет, в волка, — неожиданно заговорил Повелитель.

Стернита продолжала брести рядом, в полной тишине обдумывая услышанную фразу.

— Иногда я тебя попросту не понимаю.

— Чего тут непонятного? — удивился злодей. — Ты помрёшь от истощения, а чтобы добру зря не пропадать перед кончиной перекинешься  в полезное зверьё. Вот, к примеру, обыкновенный серый волк – его шкуру не стыдно пустить на воротник. Лиса, к слову, тоже подойдёт, как и куница.

Намереваясь уже сказать, что на воротник она ему хоть сейчас готова положить то, куда втирается кристаллизованная мана, Стернита осеклась, потому что на горизонте выступила верхушка некоего строения. Повелитель тоже это заметил и путники, не сговариваясь, прибавили шаг.

Кто бы там не обитал, хуже уж точно не будет.

То, что с первого взгляда походило на обелиск оказалось высокой башней, пускай и не идущей ни в какое сравнение с Клыком Скорби, как по размерам, так и по внушительности. На  подходе к ней оказалось, что её отделяет бездонная пропасть, не широкая, но перепрыгнуть не получится. Повелитель недоверчиво потряс перекинутый через неё верёвочный мост, и одного прикосновения острых пальцев хватило, чтобы прогнившая бечева лопнула и полетела вниз, вместе с редкими досками помоста.

— Вариантов осталось немного, — Повелитель смотрел на Стерниту, которая стояла у самого края, силясь разглядеть дно. — Превращайся в дракона.

Чейнджлинг отступила, уголки её рта изогнулись в ехидной улыбочке.

— Думаю, у меня есть идея получше. Встань сюда.

Повелитель по большей степени привык приказы отдавать, а не подчиняться им, тем более от какой-то жукопони, но всё же занял указанное передним копытом место.

— Ну и что? — раздражённо спросил он, оглядываясь себе за спину, словно боясь, что бездна поглотит его, пока он этого от неё не ожидает.

Успевший стать родным всполох ядовитого огня материализовал знакомую вороную лошадь, но теперь куда более крупную и плотно сбитую.

— Ну и что? — повторил не догадывающийся злодей. Крыльев у кобылы не было, а какой без них прок?

Лошадь молча развернулась задом.

И тут мир перевернулся с ног на голову, земная твердь отпустила крепко стоящие на ней ноги, а перед глазами заплясали искры. Встал Повелитель уже на той стороне. Кряхтя и ругаясь, он нащупал на нагруднике две глубокие вмятины. Стернита, в своём родном облике, приземлилась неподалёку.

— Не стоит дракон этой жалкой расщелины, — обратилась она к выплёвывающему куски чёрной слизи спутнику. — Мои силы не безграничны, а тебе ведь ещё нужен волк для воротника. Или лисичка?

— Больше так не делай, — сдавленно просипел Повелитель. — Иначе мы поссоримся, а ты этого точно не хочешь, поверь мне.

— Злой ты, — Стернита показала язык. — Ты ведь у меня возможно последнюю радость в жизни забираешь.

— На твоё счастье злым ты меня ещё не видела, — огрызнулся Повелитель.

— Вы там закончили?

Путники резко обернулись на неизвестный голос и увидели, что его источник рядом со строением. Вход у башни находился высоко, и к нему вела широкая занесённая пылью и ржавчиной лестница. На первой ступеньке этой лестницы сидел незнакомец в кроваво-красном фраке и такого же цвета цилиндре.

“Ещё одного сюда затащило”, — думал Повелитель, пока они с чейнджлингом шли к лестнице. — “Сейчас потолкуем, а если надо, то и оберём”.

Незнакомец встал, расправил непослушные фалды и стал дожидаться злодеев, нетерпеливо постукивая по краю ступеньки кончиком дорогой трости. Строением он напоминало Повелителя, но более щуплого и низкого, кожа у незнакомца была цвета шлифовальной пасты, лицо скрывалось в тени полей цилиндра.

Повелитель призывно замахал рукой, сам при этом прикидывая, насколько сильное сопротивление сможет оказать это существо. На первый взгляд боец из этого франта был никакой, да только подозрительно спокойно он держался при надвигающейся на него чёрной громадине; обычно те, кто видели Повелителя впервые, шарахались от него в ужасе и правильно делали. Ещё незнакомец, несмотря на принадлежность к неизвестной расе и дорогой наряд, выглядел максимально невзрачно, взгляд сам собой скользил по нему, стараясь ничего не запоминать, что говорило о колдовстве, а значит и это следовало учитывать.

Они остановились в нескольких шагах, и незнакомец приподнял цилиндр. Стернита невольно ахнула – у него не было глаз. Однако это, судя по всему, не доставляло ему никаких неудобств, более того: на грубо скроенном лице места под них попросту не было, словно создавший его лепщик оказался настолько ленивым, что не удосужился стекой проковырять несчастному хоть бы смотровые щёлки.

— Наконец-то, заждался вас совсем, — существо самодовольно растягивало слова, будто наслаждаясь собственным произношением. Повелителю такой тон не нравился. — Всё ведь было расписано по полочкам, надо было всего лишь следовать инструкции. Сам как помню, писал: ” Свечи из топлёного сала”, но нет, парафиновые сойдут. Ещё и ароматические.

— Я так и знала! — Стернита взлетела и зависла на уровне шлема Повелителя. — Сам накосячил и ещё на меня наезжать начал!

Сначала показалось, что Повелитель игнорирует надоедливое жужжание, но потом его рука с быстротой молнии пребольно щёлкнула чейнджлинга по носу. Обиженно попискивая Стернита отлетела в сторону.

— Ты сам-то кто такой? — обратился злодей к незнакомцу. — И про свечи откуда знаешь?

— Ну, дела, — возмутился незнакомец. — Да ты линзы свои бесстыжие протри! За чьей помощью сюда пришли?

— За помощью великого демона, — быстро нашёлся с ответом Повелитель. — Но ни на демона, ни уж тем более на великого ты не тянешь.

— Вот как, — незнакомец подозрительно повеселел и даже вся его чопорность куда-то пропала. — И как же, о, могучий Повелитель Клыка Скорби, по-твоему, выглядят великие демоны?

Повелитель не растерялся и принялся красочно расписывать наглецу, как же должен выглядеть истинный хтонийский владыка. Приходилось не только рассказывать, но и показывать – уточнять размер клыков, когтей и всевозможных дополнений к ним.

— Да что ты говоришь вместо левой руки пусковая установка? — качал головой незнакомец, не без интереса выслушивая красочные описания. — А правая нога по колено из живого металла?

— А ещё ростом вдвое выше меня, и топает так, что поджилки трясутся! — хвастался Повелитель, словно обрисовываемое им чудовище было его собственностью. — И харя у него страшная, как у Селестии без макияжа, а как рычит!

Он ещё долго расписывал все мыслимые и немыслимые достоинства воображаемого князя тьмы, пока, наконец, не успокоился, после чего приложился к заранее припасённой фляге с коньяком. Всё это время терпеливо слушавший незнакомец кивнул и приставил трость к лестнице.

— Освободите пространство, — властным тоном приказал он, да таким уверенным, что Повелитель и Стернита послушались без колебаний.

Незнакомца стало разносить: одежда на нём затрещала по швам, конечности принялись удлиняться и надуваться тугими мышцами. Раздалась в стороны грудная клетка, кожа на висках лопнула, выпуская бычьи рога, лицо вытянулось и застыло с выражением бескомпромиссной злобы. Левую руку вывернуло наизнанку, после чего она срослась почти в идеально ровную металлическую трубу с множеством огоньков, проводов и других непонятных деталей. Правая нога, следуя указанным характеристикам, ниже колена стала механическим протезом. Из-под палевой кожи проступали змеящиеся сосуды, по которым, перегоняемая мощным сердцем, стремилась горячая кровь.

—ЧТО, ТЕПЕРЬ ПОХОЖ?! — проревело на многие километры вокруг порождение фантазии, и Стернита в страхе спряталась за своего компаньона, который тоже выглядел впечатлённым. В качестве ещё одного доказательства чудовище топнуло своей искусственной ногой и путники, сами того не желая, синхронно подпрыгнули.

— Про хвост забыл, — опомнился Повелитель. Чейнджлинг подлетела и замолотила его копытами по навершию шлема – молчи, дурак!

Но чудовище оказалось с виду грозное, но послушное. Нагнувшись вперёд, оно скорчило страшную гримасу и зажмурилось, ноги от натуги задрожали, и между ними вывалилась искомая часть тела. Хвостик был тонкий, телячий, с аккуратно приглаженной кисточкой. Маловат, конечно, но размер хвоста в уговоре указан не был, да он и не главное…

А чтобы вопросов не оставалось даже на будущее, чудовище направило трубу в сторону какого-то древнего изваяния и поочерёдно выпустило в него три снаряда. Истукана разорвало от первого же попадания, остальные два взрыва прогремели недалеко позади.

— Верим, верим! — поспешно закричал Повелитель, опасаясь, что чудовищу понравиться, и оно решит попрактиковаться на движущихся целях.

— Вот так-то лучше, — с этими словами чудовище обратилось незнакомцем, причём в той же совершенно невредимой одежде. — Подходите, не бойтесь.

— А мы и не боимся, — Повелитель, уже зная, кто перед ним, больше не планировал нападать. — Значит, ты тот самый Фан’Анон?

— Один из многих, — загадочно ответил демон и тронул край поля в знак приветствия — Можете не представляться, я знаю, кто вы такие.

Чейнджлинг и Повелитель нервно переглянулись.

— Значит и зачем мы тут тоже в курсе? — Повелитель взял на себя смелость на очередной бессмысленный в своей очевидности вопрос.

— Естественно, а вы думали, что лишь благодаря чистой случайности на гримуар вышли? — усмехнулся демон. — Нет, это древний артефакт притягивает к себе достойных кандидатов, от которых может быть прок.

— Мы к тебе не на работу пришли устраиваться, а за услугой, — недовольно проворчал Повелитель. — Чем расплатиться найдём, ты главное контракту следуй.

Внезапно из земли вырвались каменные руки, которые схватили не успевших отреагировать путников и поднесли к Фан’Анону. Демон задумчиво отвернулся в сторону, будто ничего и не происходило.

— Мне напомнить, что ритуал вы провели неправильно и, следовательно, защиты от меня у вас никакой?— демон постучал тростью по шлему Повелителя, а вот чейнджлинга не тронул. — И я без колебаний могу раздавить вас прямо тут.

Стернита попыталась использовать магию, но массивные пальцы предупредительно сжались, выдавив из неё сдавленный крик. Повелитель благоразумно не сопротивлялся.

— Отработаем… — невнятно забубнил он. — Знаю, что за одну душу, вы, архонты, требуете сотню чужих. Выпусти меня в Эквестрию и я тебе за нас обоих в один час насобираю.

Разинув от удивления рот, Стернита с неверием поглядела на Повелителя. Ей точно почудилось, как он своеобразно за неё заступился, причём без выгоды для себя. Злодей немигающим взглядом сверлил пустоту перед собой, всем своим видом показывая, что да, почудилось.

— На кой мне души, оглянитесь! — руки подняли подельников высоко-высоко над землёй, к самой вершине башни, а затем развернули в сторону, откуда те пришли. Всё, что можно было увидеть, так это уходящую за горизонт пустошь. Снизу прикрикнули: — Куда мне их пристроить, а?

Убедившись, что наблюдатели всё хорошенько осмотрели, Фан’Анон вернул их обратно.

— Тогда что тебе от нас нужно? — проникновенно спросил Повелитель.

— Ну вот, с этого и следовало начинать разговор, — сразу смягчился демон, и руки поставили невольников на землю, после чего осторожно для своих размеров оттряхнули. — Но о делах на пороге не беседуют, так что прошу за мной.

Тяжко вздохнув, оба поплелись вслед за бодро скачущим по ступенькам Фан’Аноном. Ничего другого им и не оставалось. Внутри башня оказалась во много раз больше, чем снаружи, но таким трюком Повелителя было не удивить – у самого карман размером с небольшой короб имелся. Бесконечный зал простирался на многие сотни метров вперёд, поддерживаемый необъятными колонами, верхушки которых тонули во мраке. Демон щёлкнул пальцами и рядом с ним появился грубый широкий стол с двумя стульями, каждый из которых идеально подходил для каждого из гостей. Жестом приказав садиться, Фан’Анон и сам забрался в высокое резное кресло из красного дерева, стоявшее с другой стороны стола. Как только все заняли свои места, Повелитель решил сразу начать с самой животрепещущей темы.

— Значит, дурной славы нам не видать?

Сняв цилиндр (под ним была до блеска отполированная лысина), демон попросту скинул его на пол, но шляпа оказалась не такой простой: на лету отрастив две маленькие ножки, она ловко на них приземлилась, после чего с чувством выполненного долга отправилась куда-то по одной ей известным шляпным делам. Злодей смотрел ей вслед с нескрываемой завистью – свободы у неё сейчас было больше, чем у них.

— Зачем вам дурная слава в светлом мире, — начал издалека демон. — Какой от неё прок?

— Других альтернатив не предвидеться, — проворчал Повелитель. — Слава, это то немногое, что от нас оставалось, да и ту потеряли. Похоже, вместе с волей.

— Ага, благодаря тебе, полудурок, — раздражённо отозвалась Стернита, а затем стала изображать злодейский голос:  — “Можешь не меня положиться, жучара, я сама внимательность”. Чмо с рогами.

Повелитель откинул свой стул и навис над чейнджлингом, та бесстрашно подалась навстречу и угрожающе застрекотала. Фан’Анон несколько раз хлопнул в ладоши и, убедившись, что всё внимание приковано к нему, сказал:

— Или вы сейчас успокаиваетесь, или я сажаю вас на корабль, а наше сотрудничество на этом заканчивается.

Для себя Стернита уже решила, что кататься на разнообразном транспорте ей нравиться, тем более корабли она видела только на иллюстрациях к сказкам, так что изначально предложение демона не показалось ей угрозой.

Пока до неё не доползла, пропитанная первобытным ужасом аура Повелителя, она была мощной, едва ли не осязаемой из-за чего чейнджлинг чуть не сорвалась на крик. Неизвестно, какой такой корабль подразумевался на самом деле, но очевидным являлось одно – под его парусами лучше было не ходить.

— Тогда сразу прибей, — Повелитель сотворил перед собой непонятный охранный жест, подобрал стул и сел обратно. — Наслышан я о таком плавании, ну его к Дискорду…

— Да нужна мне ваша смерть! — раздражённо отмахнулся Фан’Анон, затем выставил три хрустальные рюмки и выполненный в виде вздыбившегося единорога штоф. — Как, по одной?

— С демонами не пью, — Повелитель скрестил на груди руки и не без видимых усилий отвернулся.

— Я… я тоже пас, — пробубнила Стернита.

Пожав плечами, Фан’Анон сгрёб рюмки в кучу и те превратились в большой пивной стакан. Налив себе до самых краёв, демон откинулся на спинку.

— Думаете, что отравлю?

— С тебя станется… — хмыкнул злодей, на что получил от чейнджлинга уничтожающий взгляд.

Рассмеявшись, Фан’Анон сделал мелкий глоток и отставил стакан в сторону.

— Вы и так в моей полной власти, а хороший яд с коньяком я на вас переводить не намерен. Впрочем, если вам так спокойнее.

За пару минут демон расправился со штофом и на его зелёной гладкой коже проступил красный румянец.

— Закусывать надо, — угрюмо произнёс Повелитель.

Фан’Анон встрепенулся, словно забыл о сидящих напротив.

— Ты меня пить ещё поучи! — пригрозил он нестойким пальцем и протёр место, где должны были быть глаза. — Тебе бы после поражения в войне Раздора и Порядка помалкивать.

Задетый за живое Повелитель сжал громадные кулаки.

— А вот это уже откровенно подло, — с обидой ответил он, не в силах сделать что-либо ещё. — Тем более против закона не попрёшь, а закон гласит: “Добро всегда побеждает зло”.

— Попрёшь, ещё как попрёшь! — не согласился разгорячённый демон. — Это у вас ничего не получилось, а многие другие такие же справились. — Затем он принялся декламировать: — И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нём дано взять мир с земли и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.

— От меча я бы не отказался, — кивнул Повелитель. — Желательно волшебного.

— Извиняюсь, что вклиниваюсь, — подала голос Стернита. — Но вы сказали “другие такие же”.  Так ведь во всём мире царит идиллия, разве что на Рваных Островах дикари бушуют, но до них никому никакого дела нет. Значит другие, это другие Эквестрии? Их что, много?

— А как же! — обрадовался демон, словно только и ждал этого вопроса. — Этих Эквестрий, как блох на паршивой дворняге и это я ещё приуменьшаю. И будьте уверены: в большинстве из них добро не победило, а это доказывает, что никакого преимущества перед тьмой свет не имеет. Без одного нет другого, оба взаимодополняемы, но кто-то может оказаться сильнее. Тут на беду именно у нас свет вырвался далеко вперёд.

Стернита стала припоминать гипотезу о мультивселенной и теорию струн, но знала она об этом совсем мало и вообще ничем подобным не увлекалась, поэтому возразить было нечего.

— Сказать-то каждый может… — недоверчиво фыркнул Повелитель.

— Ах так! — Фан’Анон ещё раз щёлкнул пальцами, и вокруг вспыхнуло множество прожекторов.

Правда на деле это оказались никакие не прожекторы и поставленные друг с другом неисчислимые мониторы. На них в хорошем качестве, хоть и без звука, транслировались разнообразные непотребства, преимущественно с эквестрийцами, хотя встречались и другие существа, в том числе и похожие на Фан’Анона, но с другим цветом кожи и при глазах. На некоторых экранах демонстрировалась такая изобретательность, что Повелитель, чувствующий ответственность за младшую подельницу, перекрыл той обзор своей широкой лапищей. Она ни то чтобы особо возражала.

— Выключай, мы насмотрелись, — сказал злодей и перед тем, как мониторы погасли и исчезли в небытие, успел увидеть на одном из них выжигающую всё на своём пути огнегривую кобылу. — А от нас-то чего надо?

Фан’Анон сдержанно выдохнул, потёр лысину и обратился теперь к чейнджлингу.

— Вот тебе нравится нынешнее положение дел?

— Как такое может не нравиться! — возмутилась Стернита. — Злодействовать не дают, к мозгоправам загоняют, а собственная семейка желает превратить в летающую фруктовую зефирину “для моего же блага”. Сказка, а не жизнь.

— Так то-то и оно! — воскликнул демон, и лицо его приняло воодушевлённое выражение, а может просто разморило. — Стыдно сказать, у нас даже Найтмер Мун не было.

— А кто это? — живо поинтересовался Повелитель

— Именно! — Фан’Анон чуть не расплакался, но затем вспомнил, что ему нечем и передумал. — Пора с этой сказочкой кончать, ох, пора!

— Мы, думаешь, не пробовали? — загорланил злодей, барабаня по столу, с каждым ударом глубже погружая кулак. — Ни одному тёмному не под силу противостоять Порядку, у меня ведь не получилось.

Демон хитренько улыбнулся.

— Злодеям, может, такое не по плечу, — Фан’Анон бросил перед собой сложенную втрое газету. — А что насчёт героев?

Злополучный выпуск даже трогать не стали – и так было ясно, что в нём написано.

— Да вы, должно быть, издеваетесь?! — взревел Повелитель, последним ударом разваливая стол на две неровные части. — До кого ещё дошла эта газетёнка, до самой богини Лорен?

Щёлкнув пальцами, демон восстановил невинно пострадавшее мебельное изделие и разбитую посуду.

— Уймись, Саурон недоделанный, лучше сядь и внимай. Ты, перевёртыш, тоже.

Когда гости обратились в слух, Фан’Анон осмотрелся и заговорчески зашептал:

— Слышали что-нибудь о Макгаффине?

О старике Макгаффине помнили немногие, но Повелитель входил в этот круг избранных. Мастер на все руки из стародавних времён жил ещё тогда, когда злодей только учился ремеслу войны, а божественные принцессы беззаботно наслаждались своей юностью. Был он обыкновенным кузнецом, кующим в основном подковы, и однажды в его деревню нагрянул герой-единорог, который потребовал его подковать. Макгаффин спорить не стал, работу выполнил и получил причитающуюся плату. Через три дня герой вернулся и рассказал невероятную историю о том, как злой волшебник поймал его в магическую ловушку, полностью поглощающую любое заклинание. Но однорогий пони не растерялся, снял одну из подков и запустил колдуну прямо через прозрачное поле: магия с железом не ладила, поэтому расступилась перед метко брошенным снарядом и тот угодил злодею прямо в лоб, вышибив из того дух.

Герой прославился и следую по его пятам в деревню приехали ещё несколько искателей приключений, которые тоже попросили себя подковать. Макгаффин снова отлично выполнил свою работу. И кто бы мог подумать: каждый из подкованных героев смог одержать верх в личной схватке именно благодаря новеньким подковам! Один обменял её у доверчивого водного духа на похищенную из города колодезную воду. Второй оказался в разрушающемся на глазах затерянном храме и подпёр этой подковой рычаг, удерживающий ворота. Последний, правда, заблудился в лесу и больше его никто не видел, но многим позже выяснилось, что это был вовсе никакой не герой, а разведчик набирающих силу Легионов Тьмы.

Разлетевшаяся подобно лесному пожару слава сгоняла в неприметную деревеньку целые орды приключенцев. Поначалу радовавшийся такому притоку денег Макгаффин очень быстро понял, что теперь ему едва хватает времени на еду и сон и даже разросшийся до хором дом не был посещён хозяином ни разу, поскольку ночевал тот прямо в кузне. И однажды терпение его лопнуло: кузнец собрался и вместе с семьёй покинул родной дом, на прощание, оставив большую табличку, надпись на которой гласила, что больше никого Макгаффин подковывать не будет.

Однако прошло меньше года и Макгаффин, уже привыкший не считать денег, вновь стал бедняком. Понимая, что надо и семью кормить и самому чем-то брюхо набивать, бывший кузнец занялся столярным делом. Но и тут всё началось по новой: снова выручила изготовленная мастером вещь, снова потянулись к нему со всех краёв света герои. Макгаффин покинул второй успевший стать родным дом, переехал в город и переучился на стеклодува. Через неделю благодаря особой, изготовленной на заказ линзе, маги-астрономы смогли разглядеть невидимое до этого созвездие. Не подвиг, а всё равно понятно к чему шло дело.

Так говорят, до конца своих дней проклятый и одновременно благословлённый Макгаффин странствовал по миру, тщетно пытаясь найти такой труд, которым он мог бы спокойно зарабатывать себе на хлеб. И за время своих странствий создал он бесчисленное множество волшебных вещей, большая часть из которых оказалась безвозвратно утрачена, а за теми макгаффинами (назваными в честь своего создателя) что остались, шла постоянная тайная охота. Вплоть до сегодняшнего дня.

Дослушав до конца и не услышав ничего нового, Повелитель со скучающим видом упёр голову в кулак.

— Чего толку от такого могущество, если злодеям оно только вредит? Да кому я объясняю, ты сам только что всё рассказал.

— Всё, да не всё, — не согласился демон. — Вот вас, двоих, многие пони, да и все остальные считают героями. Сидеть, пока не закончу! Ну, так вот, а что, по сути, есть герой? Титул, не более. Говорят ведь: “героями не рождаться, героями становиться”. Вы ими невольно стали и нам с вами это сыграет на пользу.

Первой догадалась Стернита.

— То есть мы сможем найти этот макгаффин и воспользоваться его силой?

— Я на это рассчитываю, — кивнул демон. — А то посылал до вас множество самых отъявленных лиходеев, приходилось даже строчить депеши в другие планы ради подмоги. Никто так и не вернулся, поэтому теперь последняя надежда на вас.

— Потому что мы самые лучшие? — оживился Повелитель, а сам подумал:

“— Должно быть, он всё и подстроил, гадина, начиная с фелбиста, а может и ещё раньше”.

Демон вскинул мигом нарисовавшиеся карандашом брови.

— Из тех, что остались? Определённо!

— Но как нам этот макгаффин найти? — спросила Стернита.

Ничего не говоря, Фан’Анон выложил на стол маленькую коробочку. Под открытой крышкой оказалась отделённая толстым стеклом одна единственная стрелочка.

— Какой-то неправильный компас, — Повелитель коробочку рассматривал, но не трогал. — Ни румбов, не пеленгатора. Хоть бы стороны света обозначили для приличия, может он вообще размагнитился, а никто и не знает.

— Этот компас, — демон с важностью поднял указательный палец. — Всем компасам компас, ибо указывает не на магнитные полюса, а на нужный макгаффин. Берите.

Повелитель помрачнел.

— Не возьмём.

Стернита так же не решилась притронуться к коробочке, вспоминая недавние наставления от подельника.

— Вы что, с ума сошли? — с обидой произнёс Фан’Анон. — Да не собираюсь я вас обманывать, у нас ведь общая цель. Берите.

— Не возьмём! — увереннее произнёс Повелитель. — Режь, топчи, а мы из твоих рук ничего не примем.

— Эй, ты за себя говори! — испугалась Стернита, но всё равно осталась сидеть на месте.

Повздыхав и спросив у кого-то, за что ему такое наказание, демон убрал со стола всё лишнее, затем взял коробочку, передвинул её на самый край, после чего отвернулся и сильно пнул низ столешницы коленом. Компас свалился на пол, отвернувшийся Фан’Анон насвистывал незамысловатую мелодию.

“Принимать нельзя, отбирать можно”, — осенило Стерниту, и она мигом схватила бесхозную вещь.

Подождав на всякий случай ещё немного, демон вернулся в прежнее положение.

— Ой, а где? — наигранно удивился он и принялся внимательно изучать стол и что под ним. — Неужели потерялся?

— Что упало, то пропало, — поддержал игру Повелитель.

Поругавшись на свою невнимательность, Фан’Анон оставил поиски.

— Тяжко вам без компаса-то будет, — качал он головой с едва сдерживаемой улыбкой. — Ну, ничего, как-нибудь справитесь.

— Как-нибудь справимся, — согласился Повелитель, а затем не удержался и спросил: — Только никак понять не могу, какая тебе от этого выгода? Допустим, найдём мы макгаффин и даже, если очень сильно повезёт, низложим режим Порядка, только вот ты всё равно останешься тут, сиднем сидеть.

Задумавшийся Фан’Анон создал новый штоф, но на этот раз, даже не предлагая поделиться, сделал глоток прямо из горла.

— Какой самый большой недостаток бессмертия? — неожиданно спросил он и что более неожиданно –  у Стерниты.

Та замешкалась и растерянно почесала затылок.

— Ну… эмм… видеть, как умирают близкие тебе существа, которых ты помнишь ещё совсем малявками? Смотреть, как рушатся построенные ещё при тебе империи? Бояться того, как меняется окружающий мир, а ты за ним едва поспеваешь?

Разочарованно фыркнув, демон сделал отмашку Повелителю.

Тот, не задумываясь, гаркнул:

— Скука!

— Верно, — похвалил Фан’Анон, отчего злодей заслуженно возгордился. — А для вечного наблюдателя вроде меня ещё и пытка! Наша Эквестрия это настоящий оплот уныния, окружённый стенами из монотонности. Никаких тебе воин, никаких эпидемических вспышек, никаких психопатов, утаскивающих к себе в подвалы запозднившихся на ночь глядя жертв. Даже ни одного малюсенького зомби-апокалипсиса. Тишь да гладь, никак не растоптать.

— Ага, значит, хочешь тряхнуть наше болото! — оглушительно и довольно заорал Повелитель. — Дело, одобряю!

Отчего-то смутившаяся Стернита несмело подняла переднюю ногу, словно прилежная ученица. Получив разрешение, она сдержанно заговорила:

— Артефакт, который мы должны добыть, он может всё?

— Смотря, что ты подразумеваешь под этим “всё”, — деловито усмехнулся Фан’Анон.

— Ну-у, пятое, десятое… — Стернита стукала друг о друга передние копыта. — В общем, можно ли с помощью него превращать цветных чейнджлингов обратно в чёрных?

Повелитель с презрением сплюнул и с ещё большим презрением растёр чёрную кляксу ногой, после того, как на него недовольно посмотрел хозяин.

— Ба, сдались тебе эти неудачники! Забудь про них, пусть поступают, как хотят, потом ещё наплачутся…

— Это уже не твоего ума дело! — чейнджлинг обратилась в алмазного пса, угрожающе зарычала, а затем не сдержалась и сорвалась на отрывистый лай.

Лаяла она недолго – пасть по щелчку зелёных пальцев скрепил тугой намордник. Стернита вытаращила глаза и попыталась снять неожиданную узду, но намордник оказался прочным.

— Раз не будешь перебивать, то слушай, — заявил демон, и чейнджлинг стала меньше ёрзать, но полностью оставлять попытки освободиться не согласилась. — Не могу сказать, какой именно силой будет обладать макгаффин, до которого я уже ни одну сотню лет пытаюсь добраться, но будь уверена, я знаю, как им пользоваться. Если повезёт, с его помощью можно будет не только обратить трансформацию вспять, но и полностью стереть её возможность из нашей реальности.

Справившись с последним ремнём и откинув мерзкую затычку, Стернита приняла прежний облик.

— Было бы здорово, — заключила она.

— Здорово будет, когда в Тартар вернуться его обитатели, — с грустью вздохнул Фан’Анон. — Делать нечего вот все и разбежались, кто в другие планы, кто на нижние ярусы, а на них раньше только провинившихся ссылали… Теперь это место используют как трансфертный коридор между соседними мирами, посылки там, бандероли. У нас теперь безопасно.

— Я бы поспорил, — хмыкнул Повелитель, припоминая ограбленного чёртика. — Неужели сам никого не подрезал, да хоть из того же любопытства?

Демон оскорблённо отмахнулся. Видимо, некие запреты даже среди потусторонних сущностей имелись.

— Никогда, век воли не видать.

“Да ты её и так не увидишь и макгаффин свой не увидишь, дай лишь выход найти, а там нас поминай, как звали”, — подумал злодей, но не слишком чётко, а то мало ли…

Но Фан’Анон его будто услышал, только виду не подал.

— Ладно, рассказал я всё, что знаю, остальное на вас. Дать бы вам легендарное оружие или зелья ото всех напастей, но не могу – всё своё создаю себе сам, а оно ненадёжное, — подтверждая свои слова, демон постучал по столу костяшками и тот растаял, как пустынный мираж. — Куда идти знаете и то радость.

— И не такими скромными возможностями обходились, — поддакнул Повелитель, вставая со своего медленно испаряющегося стула и увлекая за собой Стерниту. — Нам бы только на поверхность выбраться, а там мы тебе с неё и макгаффинов и флеботинумов натащим, только сундуки готовь!

— Тогда договорились, — улыбка демона растянулась до ушей, что не добавляло ей искренности. — Выход перед вами.

Между двух ближайших колонн растянулся синего цвета портальный овал. Повелитель, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сорваться на бег, непринуждённо направился к нему. Стернита полетела рядом.

— Ты ведь не собираешься ничего ему искать, да? — прошептала она.

— Тишину поймала… — зашипел злодей, не отводя взгляда от заветной червоточины.

Со спины их нагнал Фан’Анон и дружески приобнял, для чего ему пришлось повиснуть над землёй и немного растянуться вширь.

— Ребята, вы ведь не собираетесь меня кинуть? — демон с жалобным видом по очереди заглянул каждому из злодеев в глаза, голова его при этом покачивалась на длинной шее. — Мне не следует ожидать от вас подобной глупости?

Сняв Фан’Анона, Повелитель бережно поставил его на пол.

— Да ты что, как можно? — всплеснул руками Повелитель, не забывая бочком двигаться к порталу. — Всё сделаем в лучшем виде.

Звонкий щелчок закрыл портал, чуть не отрубив злодею руку.

— Ты чего? — взревел тот, пересчитывая пальцы и с сожалением находя недостачу. — Сказал же, что всё сделаем.

— Думаю, вам не помешает немного мотивации. Так, для моего спокойствия, — демон парил в воздухе, для чего отрастил маленькие крылышки. — Не беспокойтесь, я не варвар какой, в цепи заковывать не буду.

— А во что будешь? — недоверчиво прищурился Повелитель.

Демон беззлобно рассмеялся, а затем взял злодея за руку и стал отводить в сторону. Пальцы на латной перчатке при этом неспешно отрастали, да ещё острее прежнего. Повелитель обернулся и с удивлением обнаружил, что со Стернитой разговаривает точно такой же зелёный франт.

— Настоящий я, настоящий, — откликнулся Фан’Анон, после того, как злодей ткнул его в плечо. — Вот и пришли.

— Куда? — удивился Повелитель и тут понял, что стоит посреди зелёной улицы с аккуратными рядами одноэтажных домишек.

— Идём, кое-что тебе покажу, — сказал демон и перешёл на тротуар.

Присоединившийся Повелитель оглядывался, но ничего необычного не видел. Обыкновенный загородный посёлок, коих в Эквестрии было великое множество, разве что изредка пролетающие мимо кареты выглядели несколько иначе, вероятно являя собой новые модели.

— Догадываюсь, на что ты намекаешь, — заговорил злодей, после того, как они перешли дорогу на красный свет, потому что кареты всё равно проезжали сквозь них. — Если мы не добудем макгаффин, то всё останется по-старому. Понял, принял, осознал.

— Погоди, торопыга, вот дойдём до одного места, посмотрим и сразу обратно, — ответил Фан’Анон. — Вот кстати и оно.

Они вошли через закрытую калитку во двор богатого дома, выделяющегося среди остальных. Двор был просторный, зелёный, уставленный искусно выполненными топиариями, пройдя дальше, невидимые визитёры вышли к широкому открытому бассейну. Перед ним, на большом шезлонге лежала белая кобыла в одной летней панаме с прорезью для рога. Кобыла, держа в золотистом телекинетическом захвате книгу, мирно читала.

— Ну, если в этом будущем Селестия жива, то оно мне уже не нравиться, — сказал Повелитель, склоняясь к невидящей его принцессе и пытаясь читать вместе с ней: — “Его язык не знает пощады, настойчивый и властный. Он движется по кругу, снова и снова, без остановки. Наслаждение граничит с болью”. Какая мерзость.

— Ты приглядись, приглядись, — демон боролся с нарастающим смехом, кусая до крови ладонь.

Повелитель оглядел аликорна и очень быстро обнаружил на одном из путовых суставов дорогого вида браслет с красным драгоценным камнем.

— Что б меня дружбомагией разорвало, — охнул от удивления злодей. — Воплощение целомудрия дала себя окольцевать! Проклятье, не завидую я тому несчастному ублюдку, ставшему её пассией. Вот умора!

— Действительно умора, — демон не сдержался и покатился со смеху. — Вот же он, муженёк.

Посмотрев в ту сторону, куда тыкал хохочущий во весь голос Фан’Анон, Повелителя чуть не хватил удар. Он глядел в кривое зеркало, иначе как ещё можно было объяснить увиденное? Доспехов второй Повелитель не носил, и им на смену пришла тонкого пошива рубашка с коротким рукавом и свободно сидящие спортивные штаны, штанины которых оканчивались выделанной из искусственной кожи невысокой обувью со шнуровкой. Всё по чему можно было узнать злодея, являлся его вездесущий рогатый шлем.

Тем временем тот другой Повелитель уже подсел к аликорну и нежно обнял ту за шею. Селестия улыбнулась и отложила книгу.

— Нет, нет, нет… — в ужасе бормотал настоящий Повелитель, отступая и закрываясь руками, потому что очень скоро должно было произойти то, чего он видеть ну никак не хотел. — Быть этого не может… это неправильно… да как так-то?!

Сделав ещё несколько шагов вслепую, злодей споткнулся о катающегося в истерике демона и, не удержавшись, грохнулся на спину.

— ТЫ!!! — взвыл он, подскакивая и хватая Фан’Анона за грудки, после чего поднимая над собой. — Это твоих грязных обезьяньих лап дело, корабел безглазый!

Беспардонный хохот Фан’Анона разбавлялся редким хрюканьем.

— Да разве я способен на такое? — хихикал он, раскачиваясь на лацканах. — Дела бессмертных штука запутанная: пару тысячелетий грызутся между собой, потом несколько сотен лет остывают, затем приглядываются друг к другу, а потом…

Повелитель встряхнул демона, не желая узнавать, что же происходит потом, но всё равно услышал, правда, со стороны бассейна. Обессиленный и деморализованный, злодей выпустил Фан’Анона и опустился на колени. Его стало мутить, да так сильно, что согнувшись пополам, он капнул на идеально подстриженный газон одинокой маслянистой слезинкой.

Отсмеявшись, демон подошёл к Повелителю и с необычайной для своего субтильного телосложения лёгкостью поднял того за рог.

— Добудешь макгаффин? — спросил он.

— Добуду, — покорно ответил злодей.

— Вот и молодец, вот и умница! — довольно произнёс демон и похлопал опустившегося обратно Повелителя по наплечнику, едва не порезавшись об один из шипов. — Но всё же разве любовь не прекрасна?

— Хватит пялиться…. — прорычал Повелитель, до последнего удерживая в себе то, что активно просилось наружу.

— Ой, да чего я там не видел, — каламбур вышел совсем не смешным – для злодея, по крайней мере, точно. Фан’Анон присел на корточки перед Повелителем. — Разве что… представь, какие получаться жеребята.

Повелитель с силой оттолкнул от себя хохочущего изверга, а затем не выдержал и замарал мерзкой жижей пол в демонических владениях. Обратно они вернулись так же незаметно, как и уходили.

— Вот и подружка твоя уже тут, как тут, — сказал демон.

Проигнорировав протянутую руку, Повелитель поднялся самостоятельно. Всё ещё находясь в прострации, он на одних рефлексах извлёк из-за пазухи флягу и сделал глоток. Внутри разлилась приятная горькая теплота, и сразу жить стало лучше, жить стало веселее…

Он остановился рядом с чейнджлингом, но та никак на это не отреагировала. Стернита с вытаращенными глазами смотрела куда-то в никуда, очевидно тоже хватив свою долю предсказаний. Повелитель помялся, однако всё же протянул ей флягу с остатками крепкого алкоголя. Та даже не повернулась, а только жадно схватила флягу телекинезом и опрокинула в себя всё, что в ней оставалось.

— Полегчало? — осведомился Повелитель, забирая обратно опустевшую походную бутыль.

— Немного, — сдавленным голосом просипела неизвестно что повидавшая Стернита.

Перед ними возник Фан’Анон.

— Я же говорил, что немного мотивации не помешает, — довольный собой демон вальяжно облокачивался на трость. — Теперь то вы всю Эквестрию вдоль и поперёк рылом изроете, а макгаффин достанете. Или я ошибаюсь?

— Нет, — проворчал Повелитель.

— Н-нет, — дрожащим голосом прошептала Стернита.

— Тогда больше не смею задерживать, — Фан’Анон щёлкнул пальцами сразу на двух руках и под каждым из новоявленных слуг возник портал, в который они тотчас с воплями провалились. — Бывайте, оккультисты хреновы…

---

Знай незадачливые призыватели, где начнётся их путь, быть может, их бы не удалось уговорить.

Вечнодикий Лес представлял собой самое загадочное и опасное место во всём мире и оставался им даже в эпоху победившего добра. Поговаривали, что не только жизнь здесь текла по своему особому дикому распорядку, но даже пространство и время не могло навязать своих законов. Было множество историй о том, как какой-нибудь заплутавший пони, сойдя со специально проложенной тропы, пропадал в неизвестном направлении или же ничего не подозревая возвращался домой и находил там своих сморщившихся от старости правнуков.

Бороться с такой напастью прекратили относительно недавно, негласно признав победу аномалии. До этого же что только с лесом делать не пробовали: жечь и выкорчёвывать, рубить и засыпать с воздуха химикатами, напускать травимых голодом параспрайтов. Ничего не помогало, лес на следующий день не только восстанавливался, но ещё и отхватывал немного лишних гектаров себе в собственность, очевидно, считая это компенсацией за причинённый ущерб.

Вывалившиеся посреди освещённой поляны путники поняли, куда и как сильно попали, о чём сразу заявили друг другу. Но сколько между собой не ругайся, сколько не обвиняй, дело от этого само собой не сделается. Очень быстро нашелся чистый ручеек, из которого наполнили опустевшую фляжку, с невысокого дерева надёргали неизвестных плодов, а с одной из нижних веток сняли участливо забытую кем-то сумку с одной перекрёстной лямкой, в которую сразу отправилась мелочёвка. От плодов вязало во рту, зато не хотелось пить и есть, а обычно капризный чейнджлингский желудок вёл себя спокойно. От недавно пережитого стресса даже Повелителю есть захотелось, но притронулся  к еде он только после непродолжительных наблюдений за Стернитой и, убедившись, что хвататься за горло и мучительно умирать та не спешит, вонзил в один из плодов свой тонкий хоботок.

Хотя любому злодею милее было тёмное подземелье, нежели залитая солнцем поверхность, полянка казалась такой манящей, и на ней так хотелось остаться и отдохнуть. Повелитель взял компас и посмотрел направление: стрелка твёрдо указывала на уходящую вглубь леса заросшую тропку.

— Встали и пошли, — решительно заявил Повелитель. — Нечего больше рассиживаться.

— Может, ещё чуть-чуть полежим? — закинув за голову передние ноги, Стернита вольготно разлеглась на зелёном ковре в окружении огрызков. — По любому демон нас сюда специально отправил, чтобы мы сил набрались. Смотри как тут красиво!

— Ты сама себя слышишь? — усмехнулся на это Повелитель.

С зависшим на полпути к раскрытому рту плодом Стернита опомнилась, встрепенулась и под насмешки спутника быстро собралась, уложив оставшийся провиант.

— Пошли, — насупившись, фыркнула она, закидывая на бок сумку.

Отдохнувшие ноги несли путников сами собой, а в привычном металлическом лязге доспехов стала звучать какая-то бесшабашность. Повелитель шагал впереди, пиная растущие близко к краю обочины люминесцентные грибы и обламывая слишком длинные ветки. Стернита семенила следом, то и дело пугливо оглядываясь на каждый шорох.

— И долго нам ещё идти? — спросила она.

— Сколько есть, всё наше, — бодро отозвался Повелитель. Вечно он, когда прижимало, веселился непонятно чему.

Чейнджлинг всхрапнула и посмотрела вверх. Кроны были такими густыми, что едва пропускали солнечные лучи и мало того, между ними проползло что-то быстрое и многоногое.

— Кажется, я что-то видела, — взволнованно оповестила злодея Стернита.

Тот задрал шлем, а потом молча прибавил шагу.

— Не отставай, — прикрикнул он на чейнджлинга, которая уже не шла, а летела.

— Погоди.

— Что случилось?

Стернита замедлилась, расстёгивая сумку.

— Дай бутылку с маной.

Остановился Повелитель слишком резко и чейнджлинг стукнулась о широкую спину.

— Тебе зачем? — спросил злодей.

— На всякий случай… — Стернита потирала пострадавшую морду. — В таком месте я хочу иметь при себе резервный источник магии, да и тебе он ни к чему. Уж не обижайся, но колдую я определённо лучше.

— Ладно, держи, — Повелитель достал фиал и перед тем как передать его чейнджлингу, покопался за пазухой и следом вынул обрывок знамени легиона, после чего закутал в него хрупкое стекло. — Не разбей.

Стернита бережно уложила фиал в безопасную середину.

Лес тем временем стал становиться всё гуще и темнее, но стрелка упрямо указывала в самую глушь.

— Чего этому макгаффину на чьём-нибудь чердаке спокойно не лежалось, — ворчал Повелитель, вертя коробочку и так и сяк, но указатель не поддавался, как идеально настроенный гироскоп.

— Тут могут водиться тигры, — совсем не к месту сказала Стернита.

Но тигра им увидеть было не суждено, впрочем, избежать встречи с другим обитателем леса тоже не получилось. Плотные кусты разошлись в стороны, буквально выливая на тропинку перед путниками нечто большое и бесформенное. Похожая на амёбу тварь подтянулась в плотный комок, и оказалось, что передвигается она при помощи множества лап, коротких и кривых. На передней части с позволения сказать тела вздулись несколько пузырей, которые затем лопнули, обнажая приплюснутые головы-глаза. На некоторых головах ещё оставались ржавые каски, с истёртыми номерами, парными молниями или выцветшими пятиконечными звёздами.

Стернита под впечатлением от вида амёбы позабыла  родную речь и теперь выдавала нечленораздельные звуки. Повелитель хоть и не выглядел напуганным, тоже заметно напрягся.

— Ползи своей дорогой, мы не добыча, — будучи не до конца уверенным в разумности эдакой пакости, злодей произнёс это с сомнением.

У твари, однако, было другое мнение, хотя, возможно, оно банально ничего не поняло. Спина ощетинилась целой гроздью пятипалых рук, по которым сразу поползли какие-то стволы, а вслед за ними ребристые ленты. Повелитель ленты узнал, изобретательно выругался, затем подхватил оторопевшую Стерниту и бросился в самое густолесье, подальше от собирающейся на ходу огневой точки. Не успел он пробежать и десяти метров, как за спиной громко застрекотали самострелы, а вокруг засвистели сотни выплюнутых ими раскалённых наконечников. Бежал Повелитель быстро, но и монстр не отставал, следуя по вытаптываемой просеке. Несколько наконечников пролетели совсем близко, один даже срикошетил от доспеха и Стернита, обвившая всеми четырьмя ногами держащую её руку, тихо пискнула.

Крутой склон  выскочил резко и без предупреждения, словно надкушенный кусок торта; не успевший затормозить Повелитель только и смог, что в последний миг завалиться на спину и поехать по скользкой грязи вниз. Пересаженная на грудь Стернита грязно ругалась и сумкой закрывалась от всего того, что летело ей навстречу. Окончилась поездка быстро, Повелитель с ворчанием столкнул с себя чейнджлинга и спешно поднялся.

Они оказались на дне пересохшего русла, протяжённого, с нависающими по берегам неприступными рядами деревьев. Худшего места для боя или побега найти было просто нельзя: открытое и ровное, без единой крупной ямки. Только вдали виднелся какой-то небольшой валун с торчащей из него крестовиной.

“Сойдёт”, — бегло решил Повелитель, а вслух скомандовал:

— За мной!

И вовремя! Преследующая их тварь бодро спускалась по склону, быстро-быстро перебирая многочисленными лапами и огрызаясь короткими очередями. Стернита бежала на своих четверых, боясь подняться в воздух и стать лёгкой мишенью, а так она могла хотя бы укрыться за своим спутником.

Валун лежал на самой середине русла и из него действительно что-то выходило…

— Меч! — воскликнул Повелитель, затем без раздумий схватился за новенький, словно только из оружейного магазина эфес и со всей своей силой потянул за него кверху.

— НЕДОСТОИН!!! — громовыми раскатами запротестовал меч, не поддавшись ни на миллиметр.

— Волшебный! — обрадовался злодей и продолжил свои попытки с удвоенным энтузиазмом. — Прикрой меня, нельзя его тут оставлять.

А спустившаяся тварь уже бежала к ним, на ходу перезаряжая неказистые самострелы.

— Как?! — запаниковала Стернита, но Повелитель ничего ей не ответил, продолжая бороться с намертво засевшим в камне клинком. — Дай я попробую.

Повелитель отошел, и меч одарил схватившую рукоять Стерниту тем же статусом, но с поправкой на пол.

— Отвлеки это, — повторил злодей, возвращаясь обратно.

Боялась Стернита мало, в основном в детстве, когда оставалась одна и первое время не могла дать отпор старшим особям из выводка. Тогда она поняла, что боль проходит быстро, а осознание собственной беспомощности остаётся навсегда. Поэтому, когда над ней в очередной раз решили поиздеваться, она собрала весь свой страх и обратила его против задир. Она покалечила троих более крупных чейнджлингов, прежде чем её смогли повалить и жестоко избить, но тогда, сжавшись в дрожащий комок и принимая на себя град ударов, Стернита улыбалась, потому что знала, что больше её пугать нечем. После этого случая никто не рисковал с ней связываться, кроме Хеты…

Мысли об окончательно потерянной подруге закипели и вышли через ноздри горячим паром.

— Подползи поближе, чтобы я могла увидеть, как ты сдохнешь, — прошипела Стернита и засветила рогом.

Ровный известняковый куб вырос из земли, формируя препятствие между монстром и путниками. Успевшая перезарядиться тварь снова начала палить и чейнджлинг спряталась за ним. Выбивая из укрытия целые куски, монстр приближался, при этом постоянно ведя огонь на подавление. Стернита смогла запустить несколько заклинаний вслепую и одно из них попало в голову, которая с противным хрустом раскололась. Нечто не выказало никаких признаков того, что понесло урон, но остановилось и стало искать замену выбитому “глазу”. Перед тем, как выросла новая голова (тоже в каске, с мелкой пикой на вершине), чейнджлинг успела сделать два выстрела: лучи прошили аморфное тело насквозь, опять же никак его не повредив.

— И это всё на что ты способно?! — со злости закричала Стернита неподдающемуся сопернику. — Воюешь ты хуже, чем выглядишь!

Одна из многочисленных рук на спине метнула в сторону побитого укрытия какую-то вещь. Та упала рядом со Стернитой и по виду напоминала деревянную толкушку для картофеля. Не горя желанием рассматривать предмет внимательнее, Стернита подхватила его телекинезом и кинула обратно. Прогремел взрыв, к сожалению, слишком далеко от твари.

Счёт стал идти на секунды, монстр уже почти добрался до укрытия, и нужно было что-то делать. Стернита вспомнила, что перезарядка самострелов шла одновременно. А те как раз замолкли.

“Сейчас или никогда”, — подумала Стернита, потом перекинулась в маленького дракончика и набрав в грудь воздуха, выскочила из укрытия.

И поняла, что совершила глупость. Тварь действительно перезаряжала оба своих самострела, но остальные руки направили на Стерниту стволы поменьше, одна пара даже неуклюже натягивала длинный лук.

Ходило мнение, что перед неминуемой смертью в глазах пролетает вся прожитая жизнь. Единственное, что успело пролететь в тот миг через голову Стерниты это осознание того, что она не успевает ни выдохнуть, ни спрятаться обратно.

Сильный удар сшиб её с ног, откинув в укрытие.

Повелитель стоял рядом, с мечом на плече и закрывался свободной рукой от снарядов. Меч всё еще был в камне.

— Прикрой, — коротко бросил он и кинулся напролом.

Стернита быстро подскочила, высунулась из-за угла и попыталась срезать магией столько самострелов, сколько было возможным. Повелитель преодолевал разделяющее его с монстром расстояние быстро и решительно. Мелкое оружие, которого стараниями чейнджлинга становилось всё меньше и меньше, только выбивало из чёрной брони искры, а основные стволы ещё только принимали новые ребристые ленты. Чудище, видимо сообразив, что что-то тут не так, начало спешно отползать назад, но это оказалось слишком медленно и поздно.

— Недостоин! — ответственность за боевой клич взял на себя меч.

Валун, став импровизированной ударной частью молота, обрушился в самое скопление мерзких тонких рук, круша и ломая их точно спички. Монстр не издал ни звука, а только принялся затягивать в себя камень.

— Врёшь, не сожрёшь! — взревел Повелитель и потянул за рукоять на себя.

Успевшие перезарядиться основные самострелы упёрлись злодею в шлем.

— Я тебя с той стороны достану, — пригрозил Повелитель, глядя в уцелевшие головы-глаза.

Поглотив камень целиком, бурлящая масса перекинулась на клинок и тут все её головы синхронно раскрыли рты и на разные голоса закричали от боли.

— Не нравится,  — заключил злодей и, нырнув под стволами, всем телом навалился на рукоять, не давая монстру отрыгнуть вредное угощение. Крики усилились, извивающиеся в агонии руки расстреливали оставшиеся боеприпасы в молоко. — Не нравится, — повторил Повелитель, загоняя клинок всё глубже.

Нечто расплавилось в считанные секунды, оставив после себя большую дурно пахнущую лужу и разбросанные в ней органические ошмётки вперемешку с обломками самострелов. Со смертью монстра всё оружие превратилось в то, чем оно и было на самом деле – груду ржавого металлолома.

— Мы не добыча, — сказал Повелитель и сапогом раздавил смотрящую в его сторону голову.

Подошедшая Стернита сразу же отошла, прикрывая нос.

— Ну и вонища.

— Глотает без разбора дерьмо всякое, конечно, — ответил Повелитель, отбивая от клинка остатки валуна, удачно разъеденного внутренними соками существа. — Выдвигаемся. Дискорд знает, сколько ещё тут этих… ганмёб.

Убирать новое оружие было некуда, поэтому Повелитель нёс его так, взвалив на плечо. Исходя из размера, меч предназначался для двух рук, но злодей с лёгкостью крутил им при помощи одной. Стрелка провела путников вдоль русла до гладкого подъёма, по которому они взобрались к рядам деревьев. Прорубившись через многочисленные кривые ветки новообретённым мечом, они вышли на очередную тропу. Через несколько минут нагло присвоенный двуручник снова оживился.

— Да выкинь ты его, — Стернита зажимала уши, устав слушать один и тот же упрёк от волшебной железяки. — Сейчас на этот ор весь лес сбежится.

— Ещё чего, ты видела как он местную нечисть развоплощает? Не брошу, — Повелитель остановился, вскинул меч над головой, а затем торжественно произнёс: — Нарекаю тебя Недостойным и никаких возражений, сам себе имечко накликал.

Недостойный замолчал, и спорить не стал, наверное, наконец, поняв, в чьи грязные ручонки угодил. Надвигался поздний вечер, Стернита включила магический фонарь и, цепляясь за шипы, перебралась к Повелителю на незанятое плечо. Конус тусклого зелёного света осветил дорогу перед ними. Довольно скоро они вышли к маленькой заводи с перекинутым через неё бревенчатым мостом. За мостом виднелась окружённая останками вала деревенька.

Деревенька оказалась совсем небольшая, из полудюжины изб относительно целыми оставались только две. Обойдя заброшенное поселение по периметру, Повелитель заглянул под каждую кочку, сплюнул в пересохший колодец и чуть не расплющил какую-то задремавшую шишигу, которая с диким визгом растворилась в незаметно подкравшейся ночи. В одной из, казалось бы, целых изб обвалилась крыша, а вместо пола стояла сплошная вода. К счастью вторая изба была более-менее целой, не считая выбитых окон и общего беспорядка. Пройдя в горницу, путники наткнулись на остатки необычного кострища. Необычным было то, что из кучи серой золы высился ещё один меч. Повелитель рассмотрел потенциальное дополнение к арсеналу и остался недоволен: клинков у меча было два, и они переплетались между собой, делая оружие негодным для боя.

— Тут остановимся, — решил злодей. Ссадив с себя Стерниту, он принялся разламывать на дрова старую утварь.

Вокруг стояла пробирающая сырость, поэтому горел костёр плохо, зато дымил знатно. Дым вытягивало через единственное не забаррикадированное перед ночлегом окно.

— Ты плед случаем с собой не захватил? — с надеждой спросила Стернита, зябко подбирая под себя ноги.

Повелитель промолчал. Блики от костра танцевали на его доспехах, а за спиной возвышалась страшная рогатая тень. Стало неуютно, Стернита никак не могла свыкнуться с пребыванием наедине со злодеем в непринуждённой обстановке, когда между собой их ничего не удерживало. В такие моменты от Повелителя словно отлетала его мастерски наигранная дурость, оставляя вместо себя холодный и безразличный ко всему древний оживший остов.

— Тварь, которую мы прикончили… ты раньше таких встречал? — вновь нарушила тишину Стернита.

Недовольно вздохнув, злодей отрицательно помотал головой.

— А знаешь, откуда они могли прийти? — не унималась чейнджлинг. Заснуть не получалось а неотрывно и не мигая пялиться в огонь она была не приучена.

— Может и знаю, только ты всё равно не поверишь.

Довольствуясь тем, что смогла затянуть спутника в беседу, Стернита усмехнулась:

— Попробуй меня убедить.

— Вот привязалась, — Повелитель поправил дощечку, сползшую из сложенной вокруг меча пирамиды. — Пони их создали.

Стернита несколько раз с задержкой моргнула.

— Ты серьёзно?

Пересев боком к костру, злодей достал из-за пазухи ветхую тряпицу и принялся начищать лезвие Недостойного.

— Ну, не в одиночку, конечно, наверняка алхимики и ведуны со всей коалиции свою лепту внесли, но инициаторами точно были эквестрийцы. Только пони способны пойти на любое безумство, чтобы сделать мир лучше, — Повелитель ненадолго замолчал. — Признаться честно, я их за это даже немного уважаю. То есть за разрушения, которые они иногда ненароком творят.

— Погоди, но… зачем?

— Затем, — Повелитель оторвался от полировки. — Что наверняка божественные сестры видели эти Фан’Аноновские мультики до нас и увиденное им не понравилось. С уверенностью могу сказать, что оно их испугало. Ты сама не заметила, что с окраин перестали лезть всякие непонятные страшилы?

Стернита напрягла память. Последний громкий случай с неким пришельцем произошёл прошлым летом и как все остальные подобные ему, быстро затерялся среди сонма статей о двухголовых коровах, ворующих нижнее бельё гремлинах и прочих выдуманных предприимчивыми газетчиками небылицах.

— Значит, ты хочешь сказать, что хорошие парни создали этих монстров, чтобы те жрали чужаков? — с сомнением заключила Стернита.

— Ты захотела узнать моё мнение, я его высказал, — огрызнулся Повелитель. — Верить или нет, дело твоё, мне плевать.

— Ладно, ладно, — примирительно сказала Стернита.

Костёр то и дело норовил затухнуть, приходилось подбадривать его магией и наструганными щепками.

— Спать вообще собираешься? — неожиданно спросил Повелитель. — Я тебя утром долго расталкивать не буду – не встанешь, так и оставлю.

— Мокро и холодно, — пожаловалась Стернита.

— Так превратись в того, кому не сыро и не холодно, — похлопал себя по шлему Повелитель, как бы намекая, что похожий звук издаст и голова чейнджлинга.

— Больше сил потрачу, чем восстановлю, — ответила она. — Будь у меня постоянная возможность подпитываться любовью, то ещё куда не шло, а так – дохлый номер.

— Какие вы сложные, — с сочувствием произнёс злодей.

— Не всем же быть простыми, как три битса, — довольно оскалилась Стернита.

А потом без предупреждения навалился сон и чейнджлинг, сама того не замечая, положила голову на сложенные перед собой передние ноги и мирно засопела. Повелитель подождал, потом встал и развернул её лицом от костра, после чего сел обратно, положил рядом Недостойного и остался на страже.

Но Повелитель был очень старым злодеем, поэтому довольно быстро привалился к хлипкой стене, а из раскрывшейся ладони выпал компас,  стрелка которого вращалась, словно лопасти винтокрыла из популярного сериала про постапокалипсис.

---

Проснулся Повелитель от крика, с его богатым прошлым это было не впервой, поэтому он привычно схватился за оружие и бросился к его источнику. То, что он увидел в соседней комнате, согнало остатки сна.

В дальнем углу, прижимая к себе сумку, сидело знакомое по недавним воспоминаниям создание. Кожа у него была гладкая и лишенная шерстяного покрова, с небольшой головы за спину падали длинные русых волос. Одежды на создании не было и из-за отсутствия шерсти это было особенно заметно. Повелитель опустил оружие, всё ещё не понимая, что произошло.

— Ты в кого превратилась? — злодей почти не сомневался, что перед ним именно Стернита, но совсем убирать меч не спешил.

— А ты?! — взвизгнуло существо в ответ.

Только сейчас Повелитель понял, что стало как-то не по-хорошему легко и прохладно.

Ещё бы не прохладно – голому-то! Повелитель стоял нагишом посреди комнаты, из старых вещей с ним остался лишь Недостойный, даже превечный рогатый шлем пропал.

— Что происходит? — спросил злодей и запоздало удивился тому, каким образом теперь формирует слова. Рука потянулась к лицу и нащупала небольшой рот, ещё более небольшой нос, затем всё остальное.

— Не знаю! — закричала Стернита, едва не срываясь на фальцет. — Если это сон, то я хочу проснуться!

С этими словами она сильно себя ущипнула. Когтей на её новой лапе не было, зато имелись тонкие белые ногти.

— Спокойно, — попытался выровнять ситуацию злодей, да только какое тут спокойствие. Сам же первым и не вытерпел: — Компас!

Громко топая, Повелитель вернулся в горницу и метнулся к кострищу, из которого вместо витого меча торчал обыкновенный перочинный нож. Слегка припорошенный пеплом компас лежал рядом.

— Живём, — Повелитель подхватил коробочку и сверился со стрелкой. Та красноречиво указывала на распахнутую дверь.

Собираясь что-то достать, Повелитель полез за пазуху, но только чиркнул себя по голой груди дрожащими от волнения пальцами.

— Не понял.

— Магия не работает, — пришедшая в себя Стернита вошла следом, всё ещё прикрываясь сумкой. — Я её первым делом попробовала, когда поняла что стала… такой.

— А что бутылка с маной? — спросил Повелитель.

Расстегнув молнию, Стернита показала целый сосуд. Чтобы удостовериться окончательно, легонько встряхнула и внутри утешительно булькнуло. К сожалению, захваченным с собой плодам повезло куда меньше – на пол посыпалось одно гнильё.

— Береги её, — предупредил злодей. — Возможно, это единственная магия в этом мире.

— Мы в чужом мире? — ужаснулась Стернита.

— И в чужих телах, — кивнул Повелитель. — Вот сволочь, нигде от него не скроешься.

— От кого?

— От Ис-окхая, конечно же! — со злостью погрозил упомянутому недоброжелателю Повелитель. — Мало нам было одного высшего демона, так второй подвязался, он на таких подставах собаку съел. Скажи, тебе случаем не снилась пустая дорога, через которую ты переходишь, и тебя тотчас сбивает грузовая карета?

— Нет… — окончательно потерялась Стернита.

— Вот и мне не снилась, — нахмурился Повелитель, благо теперь ему стала доступна такая возможность.

С осторожностью выглянув на улицу, злодей обнаружил, что от деревни осталась только их изба, остальных как бы и не было вовсе. Беглого осмотра хватило, чтобы оценить обстановку и Повелитель спустился по остаткам крыльца, привыкая к тому, что теперь чувствует каждую неровность. Утренний бор был другим и совсем не выглядел той агрессивной чащобой, коей являлся Вечнодикий Лес, но радости это особо не добавляло.

Повезло ещё, что стояла поздняя весна, и можно было не бояться холода.

Быстро нашли протоптанную тропинку. Повелитель передал стыдливо прикрывающейся Стерните компас, а сам пошёл сзади, на случай внезапного нападения, ведь оружие было только у него.

Никакой официальной информации о подобных попаданиях не было и оставленную ей пустоту заполняли рассказы, в том числе и печатные. Повелитель читал некоторые из них, но все они были как один: обычный десятник, аколит-недоучка или ещё какой маловажный персонаж тем или иным образом попадают в другой мир, где и начинаются их приключения. Героям по какой-то причине начинает сильно везти: все их скудные знания и опыт оказываются к месту и не висят мёртвым грузом, поэтому очень скоро они выбивают среди местных аборигенов высокие должности, кои дома позволить себе не могли, обзаводятся множеством полезных знакомств, побеждают всех своих врагов и, в конце концов, спасают всё сущее и пьющее.

И не смотря на видимую глупость, в минуты особо нестерпимого отчаяния Повелитель спешно собирался в поход на Вечнодикий Лес, ожидая стать великим тираном там, где нет божественных аликорнов, стоящих за ними армий и многих других непреодолимых препятствий к мировому господству. Те порывы были мимолётны и заканчивались на одном и том же выводе, который Повелитель делал для себя сам:

“Если ты не можешь справиться в своём мире, кому ты нужен в чужом?” — жестокое разбивание собственных надежд действовало безотказно, и понурый злодей открывал запертый во все остальные дни зал для аудиенций, садился на свой базальтовый трон, хватался за шлем и начинал отчаянно орать, пока ему не становилось легче. Легче, как правило, становилось не всегда.

И тут, следуя общеизвестной мудрости, что называется “сбылась мечта идиота”. В другой мир он попал, но покорять его можно разве что своей голой задницей.

Ещё и эта отвлекает…

— Ты мне сейчас вторую дырку ниже спины своим взглядом прожжёшь, — рассерженно прикрикнула Стернита, на запнувшегося в очередной раз попутчика. — По сторонам смотри!

— Не льсти себе, — с наигранным безразличием ответил Повелитель, а чтобы его сложнее было уличить во лжи, срубил на ходу верхушку цветущего куста и прикрыл ей живущий своей жизнью пах.

То и дело по краям тропки встречался различный рукотворный мусор, а значит, поблизости должна была быть цивилизация. Оставалось только гадать, что она из себя представляет. Долго гадать не пришлось: путники вышли к широкой трасе, вдалеке над кронами деревьев виднелись прямоугольники высотных зданий. Высоко в небе зазвучал раскатистый рёв, Стернита и Повелитель вскинули головы и увидели большую странную птицу. У этой птицы не было ни перьев, ни чешуи, а снабженные двигателями крылья замерли в одном положении.

“Бомбер”, — пронеслась страшная мысль у Стерниты и она поспешно нырнула в растущие за отбойником кусты. Повелитель присоединился чуть позже. Первые несколько карет они пропустили, внимательно рассматривая необычно гладкие корпуса и делясь между собой впечатлениями. Создания, которые сидели внутри них были схожи с теми, в которых превратились двое из леса, значит, можно было смело выходить. Вот только если бы одним этим ограничивались проблемы.

— Что-то мне подсказывает, что без одежды лучше никому не показываться, — Стернита задумчиво жевала стебелёк и поглядывала сквозь зазоры в отбойнике.

— А ты точно наколдовать не сможешь? — с надеждой спросил злодей, отвешивая щелбан по-хозяйски рассевшемуся на плече комару. — Хоть на время.

— Я никогда ничего подобного не творила, тем более без рога.

— Тогда скажем, что нас ограбили… — неуверенно начал Повелитель и прикусил язык, поймав на себе насмешливый взгляд.

— Это тебя-то ограбили? — хохотнула она.

Пусть злодей и потерял свои великолепные доспехи, уменьшился он от этого не сильно. Даже заметно выросшая Стернита в своём нынешнем облике едва доставала ему до ключиц, а в толстых, как брёвна руках на вид было достаточно силы, чтобы разорвать цельный лист железа.

— Но не пешком же идти, — Повелитель потёр грязную ступню, а затем стал выбираться к дороге. — Что-нибудь на ходу придумаю.

— Меч-то оставь, — предупредила Стернита. — А то самого за разбойника примут. С такой-то рожей…

Злодей помялся, но всё-таки оставил Недостойного неподалёку, чтобы в случае чего можно было быстро его схватить. Кареты на этом отрезке трасы были редкостью, да и те прибавляли ходу при виде обнажённого двухметрового амбала, голосующего на обочине. Только одно транспортное средство остановилось неподалёку и из его окна высунулось молодое на вид существо, которое громко смеясь, направило на злодея какой-то миниатюрный прямоугольник. Догадавшись, что это такое, Повелитель вытащил Недостойного, и прежде чем карета достаточно разогналась, успел разбить той заднюю фару, стекло и срубить телескопическую антенку сбоку от багажника.

— Ушёл, гад, — проворчал Повелитель, возвращаясь обратно. — Повезло ему, что без сапог особо не побегаешь.

— Какие ещё будут идеи? — сдерживаясь от смеха, спросила Стернита.

Повелитель грозно на неё посмотрел.

— Теперь твоя очередь.

— В смысле?!

— В коротком коромысле! — рявкнул злодей и Стернита невольно зажмурилась. — Иди и поймай нам карету, тебя точно бояться нечего, кожа да кости.

Закрываясь сумкой, Стернита вышла туда же, где только что испытывал удачу Повелитель.

— Коромысло у тебя и правда короткое, — мстительно прошипела она и оглянулась, опасаясь, что сделала это слишком громко.

Первой кареты пришлось ждать чуть ли не час, зато она сразу остановилась. Стернита потёрла стопой икру и подошла к раскрывшейся двери. Сидящее на водительском месте существо было полным, немножечко пьяненьким и от того навеселе. Как Стернита и опасалась, водитель говорил на незнакомом языке, но даже без знания оного по разным завлекающим жестам можно было догадаться, что за поездку он рассчитывал получить достойную награду, может даже несколько раз подряд. Правда, восхищение с его лица слетело так же быстро, как перед каретой выпрыгнул Повелитель с мечом наперевес. Не ясно, какой из поднятых клинков напугал водителя больше, но он поспешно выскочил через дверь на своей стороне и припустил прочь с такой завидной для своего веса скоростью, что у путников невольно зародился вопрос о нецелесообразных тратах местных.

Повелитель сел на водительское место и почувствовал себя в кабине машины времени из недавно отсмотренного классического фильма. Приборная панель только на первый взгляд казалась знакомой, на деле у неё было множество дополнительных шкал и датчиков, которых в карете Повелителя (да и во всех остальных) не имелось. К счастью сбежавший водитель впопыхах не заглушил мотор, а педали с рулём оказались теми же, что и были в Эквестрии. Из замка зажигания торчала связка ключей, и один из них подошёл к багажнику, в котором помимо рыболовных снастей нашёлся отдельно лежащий пакет, с какой-никакой одежонкой.

— Посмотри, обуви там нет? — Повелитель на ходу натягивал тёплые просторные штаны, оказавшиеся слишком большими. Кроме них на него более-менее налезала только бежевая футболка, но как только он её развернул, слабое смертное сердце ёкнуло от страха.

Стернита от неожиданности выронила резиновый сапог, потому что на футболке была изображена никто иная, как сама Селестия. Рисунок был простоват и пестрил яркими красками, но спутать белоснежного аликорна не получалось ни с кем. Принцесса смотрела на злодеев добрыми и понимающими глазами.

— Нигде от тебя спасения нет, — обречённо пробормотал Повелитель.

— Неужели силы света и досюда добрались? — озвучила страшную догадку Стернита.

Повелитель постоял, постоял, а потом всё же решился и натянул одежду со своим личным врагом. Какая разница, съест она его что ли?

— Не думаю, тут что-то иное.

Сапоги Повелителю оказались безнадёжно малы, огромную плащ-палатку он отдал Стерните, потому что больше одевать было нечего. Так и поехали: босой двухметровый бугай в сползающих штанах и обтягивающей футболке и закутавшаяся в безразмерный плащ девушка, обутая в резиновые сапоги. И чем больше они проезжали, тем больше дивились тому, насколько этот лишённый магии мир похож на Эквестрию.

Точнее сказать, больше удивлялась Стернита, в отличие от своего многое повидавшего попутчика. У Повелителя всегда имелись подозрения касательно скачкообразного технологического прогресса в стране пони и сейчас они явственно подтверждались. Полукриминальная группировка так называемых “сталкеров”, одна из последних доживших до нынешних дней, раз в несколько месяцев, а то и лет, тайно собирала крупную экспедицию в Вечнодикий Лес, из которой возвращались очень немногие. По счастливому совпадению через некоторое время гениальные эквестрийские учёные совершали очередной прорыв в области, о которой до этой поры могли не иметь никакого представления. Конечно, по той же самой случайности сталкеров до сих пор не переловили. Хотя сам Повелитель презрительно называл их мародёрами, иногда и его заносило на их секретный базар, именно там он недавно прикупил ручной гранатомёт, когда решился на свой безрассудный поход. Встречалось там и ещё много чего полезного и интересного, но с такими наценками можно было самому броситься в пасть непредсказуемой аномалии и вынести всё, что тебе считалось нужным. Или сгинуть, пытаясь… это-то в основном и останавливало.

— Может, другую одежду поищем? — вырвала из размышлений Стернита.

Повелитель поправил штаны и согласился. Растянутая на широкой груди Селестия была чему-то удивлена. Очень скоро они въехали в город и стали колесить по его улочкам, пока не нашли нужный магазин с разодетыми манекенами за витриной. На входе их попытался остановить одетый в цивильный костюм охранник, но Повелитель загнал его в подсобку одним своим суровым взглядом. В магазине стало пусто – немногочисленные клиенты поспешно вышли по стеночке. Из-за прилавка испуганно выглядывали две молоденькие продавщицы.

Повелитель, поддерживая спадающие штаны, подошёл к ним и, глупо улыбаясь (иначе не умел), принялся объяснять, что ему нужно, для верности тыкая себя пальцем в разные части тела. Решив, что грабить их не собираются, девушки вышли и неуверенно улыбнулись в ответ. Одна что-то спросила, но Повелитель ничего не понял. Спросили снова, но на этот раз злодей кое-как различил одно знакомое слово.

— Клозес, клозес! — активно закивал он, подражая смешному акценту.

Усевшись на высокий пуфик, Повелитель дождался, когда ему принесут всё необходимое и принялся переодеваться. На смену растянутым штанам пришли синие хлопчатые брюки, лёгкие и удобные, но с поджимающей мотнёй. Рубашку он выбрал привычного для себя чёрного цвета, а свою старую с принцессой разорвал прямо на груди, вогнав тем самым стоящую рядом продавщицу в краску. А вот с обувью возникли проблемы: на ласты Повелителя ничего из принесённого не налезало, пришлось ещё немного подождать. Продавщица вернулась с коробкой, из которой достала два сетчатых башмака. Повелитель померил и удовлетворительно кивнул – нога вновь ощутила привычную скованность.

— Пойдёт, — сказал злодей и отправился искать свою подельницу.

Долго ходить не пришлось и Стернита нашлась в примерочной. Бесцеремонно отдёрнув шторку и получив заслуженную пощёчину, смущенный злодей отошел к противопложной стене. Немного погодя между шторок просунулась голова Стерниты.

— Где эти? — полюбопытствовала она, оглядываясь.

Повелитель пожал плечами. Стернита опустила глаза.

— Это… не поможешь?

— И чем же?

Поразительно, как Стернита не потеряла сознание от количества прилившей к лицу крови.

— Просто подойди, ладно?

Ворча очередное оскорбительное замечание в сторону всего женского рода, Повелитель нехотя послушался. В узкой кабинке висело большое ростовое зеркало, но его загораживала стоящая спиной Стернита, которая уже успела надеть обтягивающие брюки. Она поддерживала свои длинные волосы обеими руками, на немного испачканной спине не смыкались застёжки короткого корсета.

— Застегни, — почти беззвучно попросила она.

Интересное дело, будучи чуть прикрытой, Стернита выглядела более голой, чем раньше, вообще без одежды.

— Чего застыл? — напомнила о себе подельница.

— Подожди, — Повелитель встряхнул руками, сбрасывая непонятно откуда взявшуюся дрожь.

С застёжкой пришлось повозиться, руки у злодея были крупные, непривычные к тонкой работе, хорошо когтистых перчаток на них больше не имелось. Но с горем пополам справился.

— Благодарю, а теперь выметайся! — сказала Стернита и вытолкала замершего в нерешительности злодея.

Уже стоя снаружи Повелитель почувствовал, что стало как-то жарковато.

— Я всё, — услышал он и обернулся.

Верх Стерниты закрывала кремовая блузка с вырезом. Блузка оказалась коротковата и оставляла напоказ нижнюю часть живота. Обута Стернита была в хлипкие на вид шлёпанцы, не дававших ни защиты, ни каких либо ещё видимых преимуществ, кроме праздного удобства. В обуви она определённо не разбиралась.

— Что скажешь? — спросила она и закрутилась на месте. — Нигде ничего не выпирает?

“Ещё как выпирает!” —  подумал злодей, а и без того тесная мотня совсем стала давить.

— Нормально, не на поминки собрались, — сказал он, роясь в переднем кармане. — Пошли на кассу.

На кассе их уже ожидали продавщицы, лица их выражали взволнованность и понятное сомнение.

— Деньги, — вслух вспомнил Повелитель и хлопнул себя по лбу.

Конечно, можно было бы спуститься к карете и получше обыскать каждый ящичек на содержимое местной валюты, а в случае её отсутствия захватить Недостойного и при помощи него мягко намекнуть на выдачу кредита с нулевым взносом. Повелитель, как раз собираясь поступить именно так, задержался, когда Стернита стала рыться в захваченной с собой сумке. Выложив ничего не стоящую мелочёвку, она нашла единственный битс, оставшийся после покупки мороженного, и с виноватым видом протянула его продавщицам.

— Сдачи не надо, — усмехнулся Повелитель.

Но вопреки всем мыслимым и немыслимым ожиданиям девушки схватили монетку и стали с неверием её разглядывать. Очень скоро толкотня переросла в спор и одна из продавщиц вырвала монетку у своей товарки и попробовала её на зуб. Благородный металл оказался крепче. С завыванием девушка скрылась за одной из дверей, взволнованная подруга забежала следом за ней.

— Они что, золота никогда не видели? — удивилась Стернита, вместе со своими вещами прихватывая забытую расчёску.

Повелитель поспешил на выход.

— Лучше пойдём, а то сейчас опомнятся, найдут недостачу, потом доказывай местной страже, что ты не осёл.

— А ведь в Эквестрии на этот битс сейчас даже половинку яблока не возьмёшь.

— Раньше целое можно было купить, — сказал Повелитель и помрачнел от нахлынувшей ностальгии.

Карета всё это время была заведённой, с одной стороны её следовало заглушить, поскольку топлива в баке при последнем осмотре была совсем немного, но с другой могла выйти глупая ситуация, когда пришлось бы бросать полезный транспорт банально из-за невозможности его завести.

Миновав несколько улиц, они выехали на широкий проспект и с него попали на площадь. Карета предупредительно запищала и прежде чем она окончательно остановилась, Повелитель успел найти свободное место для парковки.

На площади проходило гуляние: толпы существ, больших и маленьких, красивых и не очень, сливались в одну толпу, которая бурлила, покупала, ругалась, в общем, занималась тем, чем во время праздника заниматься и положено. На Повелителя поглядывали со смесью любопытства и опасения, пускай он и нёс Недостойного завёрнутый в плащ-палатку; на Стерниту тоже оборачивались, правда, в основном особи мужского пола.

Поскольку их путь пролегал через место праздника, путники решились пройтись по площади. На торговых рядах не было ничего стоящего, обычный сувенирный хлам: красные флажки, полосатые ленты, позолоченные медали, всевозможная тара с изображёнными на ней загадочными боевыми машинами… даже нашлась знакомая на вид каска, висящая на отдельном крючке.

— Не спрашивай, — Повелитель оборвал готовую раскрыть рот Стерниту.

Ряды с мелочёвкой сменились палатками и ларьками, Повелитель поморщился, хватаясь за урчащий живот. В Эквестрии ему питаться было незачем, тут же работали другие правила.

— У тебя денег не осталось? — спросил он у Стерниты, которая жадно вдыхала витающие в воздухе ароматы.

— На нуле, — ответила она. — У тебя?

— Аналогично. Надо было перед уходом лучше осмотреть карету.

Они отошли в сторонку, чтобы не мешать другим, а заодно не видеть покупаемую еду.

— Что если мы просто попросим? — задумчиво пробормотала Стернита. — Я имею в виду на пальцах ведь можно.

В обоих смыслах этого слова Повелитель взглянул на неё свысока.

— Сама позорься.

— Знаешь, а вот опозорюсь, — Стернита встряхнула своими уже расчёсанными волосами и пошла к стоящему поодаль фургончику.

— Не забудь сказать спасибо, — насмешливо бросил ей вслед Повелитель. — Тоже мне, кандидатка в злодейки…

Он прислонил Недостойного к колонне древнего на вид здания и облокотился рядом, сложив на могучей груди руки. Стернита вернулась быстро и, к зависти злодея, не одна.

— Гляди, что у меня есть, — победоносно улыбалась она, показывая надкусанный пирожок. — Ох, объедение.

— Надеюсь, это стоило твоей чести, — огрызнулся Повелитель, чуть не давясь слюной.

Стернита показала маленький нераспечатанный конвертик

— У меня есть второй, — она подошла ближе, и злодей уловил отчётливый запах жареной капусты. — Ты ведь не будешь?

— Ну… — заколебался он.

— Значит, не будешь, — наигранно вздохнула она. — Ну, ничего, отдам птичкам.

— Обойдутся! — выкрикнул не выдержавший Повелитель, схватил протянутый конвертик и стал его разворачивать.

— Ты что-то сказал? — Стернита приложила к уху ладонь и встала на цыпочки.

— Чего? — Повелитель замер с недонесённым до рта пирожком.

— Ты точно что-то сказал, — нахмурилась Стернита. — Или забыл?

Бывший Владыка Тьмы и один из семи военачальников Раздора стоял столбом и не знал, что ему делать. Поставить бы эту пигалицу на место, но ведь в следующий раз она сможет и не помочь, а ситуации разные бывают. Повелитель очень тихо что-то сказал и тут же прокашлялся, будто противное слово крохотными коготками раздирало глотку.

— Хм? — Стернита снова встала на цыпочки. — Не слышно.

Среди страдальческого лязганья зубами просочилась почти неразличимая благодарность.

— Только скажи кому – шею сверну, — напоследок заявил Повелитель.

Стернита ухмыльнулась и молча стала доедать свою часть добычи. Хлебобулочные изделия оказались вкусными, но слишком маленькими и только растравили  пузо. Второй раз идти унижаться Повелитель не позволив и, взяв Стерниту под локоть, повёл её за собой. Та сначала пробовала освободиться, но очень скоро поняла, что это не так-то просто. С ограниченной магией и без способностей чейнджлинга она чувствовала себя хрупкой и бесполезной, но в то же время, находясь так близко к Повелителю и сжимая его крепкую руку, её накрывало приятное, доселе не испытываемое чувство абсолютной безопасности.

— Чего это ты меня обхаживаешь? — с подозрением спросил Повелитель.

Неподобающие мысли не успели обрасти чёткими контурами, лопнули и оставили Стерниту наедине с лёгким осадком стыда на щеках.

— Натуральные? — не растерялась она и ладонью похлопала по тугому бицепсу злодея.

Повелитель скосил взгляд к блузочному разрезу.

— А твои?

Нахмурив брови, Стернита принялась думать над достойным ответом, а потом не выдержала и засмеялась. Повелитель силой воли останавливал ползущие кверху уголки рта.

С площади они ушли и вышли в цветущий скверик. Спокойно миновать его не удалось: навстречу к ним двигались два существа в чёрной форме. Повелитель высвободил руку и передал подельнице Недостойного.

— Не лезь, — сказал он, когда стражники остановились напротив, преграждая дорогу.

Тот, что был шире в плечах, приложил к голове руку, что-то сказал, а другой рукой неловко раскрыл перед собой маленькую красную книжечку. Повелитель на неё даже не взглянул – всё равно ничего не понятно. Потом стражник начал что-то доходчиво объяснять, но для путников его слова казались пустыми звуками, что он очень скоро заметил.

— Чего привязались, денег нет! — раздражённо ответил на очередной непонятный вопрос Повелитель.

Стражники недовольно переглянулись.

— Ну-ка лапы оборвал, смерд! — Повелитель отбил протянутую в его сторону руку.

Злодей огляделся и убедился, что поблизости никого нет. Второй стражник отступил на шаг и начал что-то говорить в закреплённую на груди рацию. Первый в свою очередь снял с пояс короткую тонфу.

— Попробуй, — сказал на это Повелитель и хрустнул пальцами.

Вооружённый тонфой стражник напал, вернее ему так показалось. Супостат оказался настолько медлительным, что Повелитель с лёгкостью перехватил стражника за запястье, а второй рукой вцепился ему в горло, а затем в один миг поднял того над землёй. Второй бросился было на выручку, но гибкие пальцы сомкнулись и на его шее.

— Остановись, ты их убьёшь, — Стернита схватилась за край рубашки и принялась её растягивать, потому что злодей словно был из гипса.

— И что с того? — удивился Повелитель, наблюдая, как синеющие стражи закона всё меньше и меньше сопротивляться. Предплечье болело от нанесённого схваченным стражником удара и хотелось быстрее со всем этим покончить.

— Вдруг Селестия узнает! — после недолгих раздумий выкрикнула Стернита.

Это имело смысл, Повелитель не забыл одежду с её изображением. Может и в этом мире наступила эра всеобщего процветания, вон как та толпа радовалась, а товары с военной атрибутикой расходились только так, словно никто не понимал, что на них нанесена несмываемая печать давно минувших кровавых битв.

Потерявшие сознание стражники грохнулись на ближайшую скамейку; Повелитель переместил тела в вертикальное положение и опустил на медленно краснеющие лица кепки с кокардами.

— Теперь ноги в руки и по стрелке, — сказал Повелитель, принимая назад Недостойного.

Аллеи сменялись одна за другой, путники не бежали, но быстро шли. Несколько раз Стернита останавливалась и переводила с непривычки дыхание – долго ходить всего на двух ногах оказалось очень изнурительно. Повелитель это так не оставлял и, не сдерживая себя в выражениях, понукал. Компас изменял направления всё чаще, значит, они приближались к искомому.

Перехватили их в перелеске, совсем недалеко от парка. Два десятка стражников в шлемах с прозрачными забралами и нелепых доспехах, больше походящих на спортивную защитную экипировку, растянулись цепью в сотне метров от путников.

— Сами нарвались, — проворчал Повелитель, сорвал с Недостойного чехол и приготовился к бою. — Подходи, кто смелый, кишки выпущу и за них подвешу на ближайшую ёлку, как раз до Дня Согревающего Очага!

Начавшие было подходить стражники, остановились и в нерешительности затоптались на месте. Повелитель, довольный результатом, со свистом рассёк мечом воздух, демонстрируя остроту клинка. За спиной раздался знакомый звук вынимаемой пробки, злодей обернулся и увидел, что Стернита поспешно пьёт из фиала.

— Правильно! — поддержал начинания подельницы злодей. — Сожги их дотла, нечего о всякий сброд зачарованную сталь марать.

Стернита закрыла глаза и принялась сосредоточенно водить руками по воздуху, словно отодвигая непослушные шторы. Стражники же снова двинулись на них, но теперь у некоторых из них в руках недобро покачивались здешние разновидности пистолетов.

— Быстрее, давай быстрее, — выставив перед собой меч, приговаривал Повелитель.

Наконец ладони Стерниты загорелись едва различимым зелёным огнем, и она открыла глаза. На их месте танцевали языки ядовитого пламени.

В этом мире точно ничего не знали о магии. Повелителю случалось видеть совсем маленьких детёнышей, которые со смесью страха и восторга взирали на окружающие их в постоянно удивляющем окружении чудеса, но то, как на волшебство среагировали стражники, оказалось выше самых смелых мечтаний. Часть замерла в различных позах, боясь шелохнуться, другие попятились, по-рыбьи бесшумно разевая рты. Трое так вообще пали ниц и стали отбивать поклоны, видимо приняв Стерниту за какое-то местное божество. И только один переборол панику, скинул с плеча крупный самострел и стал целиться. Повелитель это заметил и сместился в сторону, перекрывая стрелку цель.

Громкий последовательный треск разнёсся над верхушками деревьев, распугивая засидевшихся птиц, и в ту же секунду все тонфы стражников засветились зелёным светом, поднялись в воздух, после чего моментально обратились против своих же бывших хозяев.

— Да, проваливайте, солдатня! — Стернита победоносно кричала вслед убегающим от собственного оружия стражникам. — Круто я их, а?

Повелителю было не до веселья: стоя на коленях, он зажимал руками бок. Сквозь плотно сцепленные пальцы пробивались красные струйки.

— О, нет, — испугалась Стернита и подбежала к истекающему кровью злодею. — Тебя ранили?

— Что ты… — выбивая зубами чечётку, прохрипел Повелитель. — Это я сам себя пырнул, чтобы шансы уравнять.

— Подожди, я сейчас, — пообещала Стернита и бросилась к стоящей между кустами карете с проблесковыми маячками. Она оказалась открыта, и внутри быстро нашёлся пластиковый кейс с красным крестом.

Повелитель уже самостоятельно стащил с себя рубашку и теперь закрывал ей дыру в теле. Стернита открыла аптечку и выругалась: в ней сиротливо ютились две пачки бинтов и маленький пузырёк с антисептиком.

— Пойдёт, — охнул Повелитель, лицо его стало бледным, как у графа Ратвена. — Перевязывать умеешь?

Взволнованно кивнув, Стернита разорвала упаковки.

— Убери, — указала она на рубашку

Повелитель послушно обнажил небольшую рану в боку. Кровь из неё не била фонтаном, а медленно вытекала.

“Не артериальное”, — вспомнила уроки первой помощи Стернита, которые успела посетить в облике пони, когда ещё злодействовала в первый раз.

Оба бинта пошли в дело: одним перевязывали, другой прикладывали. Не без помощи одев обратно рубашку, Повелитель нагнулся за выпавшим мечом и застонал. Стернита захотела помочь, но злодей отогнал её утробным рыком. Недостойный вновь оказался в недостойных руках.

— Живее, пока с подкреплением не вернулись, — Повелитель опирался на меч, как на трость. — Сумку не забудь.

Компас перешёл к Стерните и они вышли в парк. Идти по мощёным дорожкам было легко, но очень скоро стрелка резко развернулась, и пришлось сворачивать в лес. И без того хромающий Повелитель начал подволакивать ногу, острие Недостойного на каждом последующем шаге немного глубже погружалось в податливую землю.

— Ты как? — обеспокоенно спросила Стернита, когда злодей взял более длительную передышку.

— Не отвлекайся, — Повелитель прошёл мимо, и Стернита услышала отчётливое хлюпанье.  За злодеем тянулся тоненький влажный след.

Многие сотни лет Повелитель видел и нёс смерть в самых разнообразных её воплощениях, поэтому знал, что смертные умирали и от более незначительных повреждений. Только благодаря счастливой случайности пуля не угодила в живот, иначе принятое от чейнджлинга угощение могло бы выйти боком. Он точно не был уверен, сколько ещё продержится без профессиональной медицинской помощи, но знал, что получит он её только после того, как их поймают. Сдаваться во второй раз, да ещё каким-то жалким стражникам в смешных доспехах Повелитель отказывался.

Позади стали раздаваться нестройные выкрики, Повелитель ругнулся и прибавил ходу. Преследователи хоть и продвигались с осторожностью, но всё равно постепенно настигали беглецов. Повелителя замедляла рана, Стерниту – он сам.

Рубашка уже пропиталась насквозь, а штанина со стороны раны стала полосатой. Двигаться было нельзя, а надо.

Споткнувшись о какую-то корягу, Повелитель почти упал, но в последний момент смог подставить колено.

— Падла…

— А?

— Да не ты…

Злодей взобрался по мечу и тяжело привалился к ближайшему стволу. Широкая грудь медленно вздымалась в такт прерывистому дыханию. К беглецам, перебегая от дерева к дереву, приближались стражники. Стернита зашипела и собрала на кончиках пальцев остатки магии, затем сплела несколько магических стрел и пустила их в сторону преследователей. В Эквестрии таким жалким заклинанием едва ли можно было впечатлить даже самого недалёкого студента-первокурсника школы единорогов, но здешняя стража в страхе залегла по ближайшим канавам.

Стернита вернулась к Повелителю и молча закинула его руку себе на плечо.

— Переломишься, — даже умирая от потери крови, злодей не переставал насмехаться.

— Не дождёшься, — проворчала в ответ Стернита. — Встал и пошёл.

Обругав своё нынешнее хрупкое тело, Стернита еле удерживала качающегося Повелителя. Пока он шёл самостоятельно и почти не наваливался на подельницу, но очень скоро это должно было измениться.

— Если не дойду… — Повелитель пытался говорить коротко и по делу. — Забирай Клык Скорби себе.

— Зачем, чтобы все стали считать меня новым Повелителем? — попыталась отшутиться взволнованная Стернита.

— Не… — замолчав, Повелитель собрался и договорил: — Потому что ты мне нравишься.

“Совсем бредить начал, скоро завалиться”, — подумала Стернита, а сама коротко посоветовала:

— Заткнись.

Крутой, почти отвесный овраг отрезал им путь. Хотя какой там овраг – бездонная яма! По усеянному кореньями и растениями склону спускаться в таком состоянии было не лучшей идеей.

Если только…

Преследователи окружали со всех сторон, не переставая кричать на своём непонятном языке.

— Голову береги, — предупредил Повелитель, затем выхватил у Стерниты компас, а её саму спихнул с края. Та только протестующе вскрикнула, но уже падая в рыжую глину.

Прижав Недостойного, Повелитель съехал следом.

Как и в прошлый раз, они катились, скользили по раскисшей, превратившейся в кашу глине. Мокрые и перепачканные, они скатывались всё ниже и ниже, а дна у оврага не наблюдалось. Над головой уже затих вой преследователей, путников начало закручивать, а спуск продолжался, темнея и расширяясь. Они катились и катились, Стернита, обдираясь и царапаясь, кляла, на чём свет стоит Повелителя, Фан’Анона и всех остальных хотя бы косвенно сопричастных к её невзгодам.

Внезапно склон кончился, а тьма стала жиже, податливее. Стернита затормозила ногами, но всё равно не удержалась и с размаху влетела в дребезжащую зловонную кучу. Она раскрыла глаза и пошарила перед собой копытом.

Копытом?

Но прежде чем заново осознать саму себя, Стернита затаила дыхание, потому что оказалась не одна.

— Какого… — на неё скалился надтреснутый череп, между глазниц которого ползали жирные сколопендры.

Вскрикнув от неожиданности, она принялась поспешно выбираться из кучи, которая состояла из нескольких пожелтевших, сплетённых между собой скелетов. Отбросив от себя приставучую кисть одного из них, Стернита с отвращением отошла назад только чтобы наступить на торчащие из земли хрупкие рёбра.

— А, познакомилась с остальными господами злодеями, — Повелитель вырос из мрака с Недостойным на плече. Его старое тело не боялось ран, так что выглядел он относительно хорошо. — Смотрю и тебе всё обратно вернули.

Чейнджлинг кивнула и для уверенности несколько раз перевоплотилась – вдруг недодали? Всё оказалось на месте, и своему родному облику она была несказанно рада, жаль только, что Повелитель тоже переменился, вновь став непроницаемо холодной горой железа. Злодей, кажется, тоже думал о чём-то подобном, рассматривая чейнджлинга склонив набок рогатый шлем.

— Компас? — спросила Стернита.

Повелитель показал коробочку с надтреснутым стеклом.

— Мы почти у цели, — ответил злодей, указывая мечом в покрытую туманом темень. — Похоже, макгаффин так далеко забросило, что короткий путь к нему пролегал через другой мир, зря только Ис-окхая лишний раз помянул.

Путники брели по затянутой туманом лощине, то и дело, натыкаясь на разбросанные кости и крошащиеся обломки различного оружия. Из некоторых деревьев торчали лишённые оперения стрелы, другие несли на себе незаживающие следы от попавших заклинаний или чего ещё похуже. На одном из ровных клочков земли возвышалось древко штандарта, сам штандарт давно сгнил или ещё раньше был разорван здешним зверьём.

— Ты сказал, что это другие злодеи, — Стернита осматривала старое поле боя. — Но с кем они сражались? Кто смог перебить такой огромный отряд, да ещё и подготовленный великим демоном?

Повелитель вальяжно вышагивал, не уделяя павшим товарищам никакого внимания.

— Сама не додумалась? — со злостью фыркнул он.

Ужасная догадка уставилась на чейнджлинга очередной черепушкой с разбитым затылком.

— Неужели?..

— Ну да, друг друга и перебили! — Повелитель с отвращением сплюнул. — Вот поэтому мы и проиграли, что каждый норовил нож в спину всадить. И нет, чтобы потом, когда всех светлых в оковы и могилы загоним! Как же, надо ведь в самый ответственный момент перессориться. Так нас поодиночке и победили.

— И ты тоже был один? — поинтересовалась Стернита.

— Был. Но сейчас я этой ошибки не повторю.

— Это признание? — за кривой ухмылкой чейнджлинг прятала неверие в то, что старый злодей мимолётом назвал её ровней.

— Необходимая мера, — Повелитель даже не стал отпираться.

Они вышли на просторную поляну, на которой и шла самая ожесточённая схватка. Останки воинов раздора лежали на земле и свисали с ветвей, из некоторых, подобно надгробиям торчали крестовины эфесов. Повелитель спрятал компас, потому что больше в нём нужды не было.

Между огромных корней древнего как сама реальность дуба восседал скелет, облачённый в угольно-чёрную мантию с золотой и фиолетовой тесьмой. Из открытой, словно напоказ груди торчал длинный бронзовый посох, удерживая мертвеца в сидячем положении.

— Кто ж так воюет, с титьками наружу? — издевательски поинтересовался Повелитель, затем схватился за посох и одним рывком извлёк его наружу.

Скелет рассыпался в прах, только продолговатый череп мстительно клацнул идеально сохранившимися зубами и укатился с глаз долой.

— Не на меня обижайся, — прикрикнул ему вслед Повелитель.

— Так это и есть макгаффин? — Стернита постучала по посоху копытом. На вид это был самый обыкновенный боевой шест, но с раздвоенным концом, похожим на двузубую вилку.

Повелитель достал компас и перепроверил. Всё сходилось.

— Остался сущий пустяк – выбраться живыми, — наигранно хихикнула Стернита.

Но самостоятельно выбираться не пришлось: посреди поляны как по заказу открылся демонический портал.

— Не доверяет нам безглазый, — возмутился Повелитель. — Думает, наверное, что мы друг другу сию же минуту в глотки вцепимся.

— И спасибо ему за это, — Стернита осеклась, поймав на себе тяжёлый взгляд напарника. — В смысле за портал.

— Это да… — с задумчивостью произнёс Повелитель. С нехорошей такой задумчивостью.

Не обменявшись больше ни единым словом, путники одновременно шагнули в мерцающую червоточину.

Глава 7

Ты зашёл куда дальше, чем следовало, но ты пока и не встречался с Фрэнком Хорриганом. Всё, выродок, ты попал. Пришло время умирать.

Fallout 2.

Фан’Анон встретил вернувшихся посыльных, как дорогих гостей, попытался даже их расцеловать, но те яростно воспротивились. Повелитель отдал демону макгаффин и устало грохнулся в услужливо созданное кресло. Стернита с оскорблённым видом посмотрела на появившуюся перед ней кошачью лежанку, но всё же примерилась и та оказалась очень удобной.

— Не очень вы и торопились, — без какой-либо злобы пожурил их демон. — Лето наступило.

Только расслабившийся в удобном кресле Повелитель подорвался как по тревоге.

— Какое лето, нас один день не было!

Стернита тоже подняла только-только устроенную на передних ногах голову. Демон щёлкнул пальцами, и в воздухе повисло распахнутое окно. Повелитель со Стернитой подошли к нему и выглянули на ту сторону.

На смену тёплой весне пришло нещадно жаркое лето: одетая в золотистую парчу заря проходила сквозь тонкие прозрачные тучки; сильный ветер колебал верхушки деревьев, и лес словно дышал полной грудью; над сочно-зелёными лугами, на которых цвело множество разновидностей цветов, летали пёстрые бабочки. Повелитель попытался поймать одну, но когтистые пальцы прошли сквозь расписные крылышки.

— Это же сколько времени прошло? — спросила Стернита, невольно любуясь красотой природы.

— Месяца полтора, два, не критично, — отозвался Повелитель, недовольно оглядывая жизнерадостный пейзаж. — Если, конечно, год ещё тот.

Отходивший с макгаффином демон вернулся быстро, путники как раз успели отдохнуть, но не успели заскучать. Развеяв наколдованное окно, Фан’Анон взял посох обеими руками.

— Есть две новости, — заговорил он, пробуя пальцем остриё. — Хорошая и плохая. С какой начать?

— Давай с плохой, — решил Повелитель. — Хорошее надо всегда напоследок оставлять.

Демон перехватил посох, раскрутил его над головой, а затем с силой ударил тупым концом об пол. В месте, на которое пришёлся удар коротнула яркая вспышка, после которой остался маленький след от копоти.

— Макгаффин разряжен, — пояснил Фан’Анон, отпуская посох парить рядом. — Кроме того в нём нет фокусирующего кристалла, но это не беда, у меня есть запасные. Основная проблема в том, что это предмет великой силы и зарядить его потребуется от великого источника.

— Вот так всегда, — расстроенно упёр руки в бока Повелитель. — Всё прекрасно на бумаге, но забыли про овраги! Какая хоть хорошая новость?

— О, тебе точно понравиться! — растянулся в довольной ухмылке демон. — Мощи полностью заряженного макгаффина хватит, чтобы сокрушить любого вставшего на пути его владельца.

Повисшую тишину нарушал только посвистывающий в необъятном зале сквозняк. Хотя окно вроде закрыли…

— И даже… — с надеждой начал интересоваться Повелитель и получил ответ раньше срока.

— Любого, — повторил Фан’Анон. — Герой, злодей, всё едино.

— Что насчёт демонов? — не удержался от опасного уточнения Повелитель.

Фан’Анон окинул гиганта неразличимым и от того недобрым взглядом.

— С какой целью интересуешься? — кажется, демон хмурился, хотя попробуй его пойми.

Стернита взлетела и зависла между собеседниками, пытаясь загородить собой крупного напарника.

— Ни с какой, — она скрестила перед собой передние ноги. — Мы с демонами воевать не собираемся.

Осознав, что ляпнул, Повелитель подключился к собственной защите.

— Да, это я так спросил… — забормотал он, виновато шаркая мысом сапога. — Чисто гипотетически.

— Ах, гипотетически, — мягче произнёс Фан’Анон. — Гипотетически вы ко мне с заряженным под завязку макгаффином даже на порог не попадёте.

— Ну и славно! — Повелитель довольно пробасил мировую. Значит, если их с этим посохом отпустят и всё пройдет, как следует, то обратно войти не дадут даже при всём желании. Ему только этого и надо.

— Вы говорили про кристаллы, — напомнила Стернита.

Кивнув, демон отвернулся и достал из пустоты большой украшенный затейливой резьбой ларец. В нём разбитой мозаикой ютились драгоценные камни: бесцветные алмазы и тёмно-синие сапфиры, солнечные топазы и пурпурные аметисты. Каждый из них был так чист и настолько идеально симметричен, что стал бы украшением не только любого боевого скипетра, но и самого изысканного королевского наряда.

Ларец был поставлен на пол, Стернита и Повелитель сели перед ним и получили от демона точные дубликаты посоха.

— Ты тоже присоединяйся, — злодей поманил Фан’Анона пальцем. — Всё равно ничего не делаешь.

Начавший было отпираться демон, вдруг замолчал на полуслове, задумался, а потом махнул рукой и подсел рядом, удобно скрестив перед собой ноги. Повелитель уже потянулся к вершине сверкающей кучи, но получил тростью по перчатке. Обычно защищённая кисть заныла от удара набалдашником, и злодей с ворчанием одёрнул руку.

— Натягивай, — Фан’Анон бросил Повелителю две кухонные прихватки. — Ещё кристаллы испортишь, а в нашем деле любой скол недопустим.

Удерживаясь от смеха, Стернита смотрела, как Повелитель со вздохами и охами надевает поверх зловещих когтистых перчаток украшенные улыбающимися подсолнухами прихватки.

— Неудобно, — пожаловался злодей, только с третьей попытки подбирая крупную бирюзу.

— Потерпишь, — хмуро отозвался мстительный демон.

Неподходящие драгоценности отправлялись в другой пустой ларь, все трое тщательно возились с каждым кристаллом, поэтому сортировка шла медленно. Как назло, гнездо у макгаффина было неопределённой формы, будто сломанное или не до конца оформленное. Монотонная работа пусть и казалась лёгкой, но утомляла хуже любых самых активных приключений.

— Может, в загадки сыграем? — предложил через некоторое время Фан’Анон. — Обещаю без ставок на ваши души.

Повелитель загадок знал достаточно, но не любил их, как и любые другие недосказанности. Имелось у него несколько, на случай внезапной встречи с диким сфинксом, но они являлись великой тайной, поскольку сфинксы знают ответы на все хоть раз загаданные загадки, а свои Повелитель придумал сам и никому о них никогда не рассказывал. Обычных же шарад он нахватался за всю свою жизнь великое множество, правда, большую часть из них он услышал от воинов тьмы. Такие шарады были элементарные и грубые, расчёт шел ни на то, чтобы собеседника запутать, а только рассмешить, ведь злодейские приспешники думать не горазды, но вот погоготать над чем-то скабрезным –  это завсегда. Примеров этой незамысловатой испорченности было много, один из них звучал примерно так: “Змея без глаза, плюётся, зараза, на морозе хиреет, от ласки твердеет”

Загадывать её Повелитель не стал, потому что не хотел никого смешить или смущать.

— Ты не отвлекайся, — посоветовал он демону. — Это мы с тобой вдвоём можем хоть до пятого поколения кладовые перебирать, а вот у жука уже желудок к хребту присосался.

— Я в норме, — уязвлённо хмыкнула Стернита. Вот надо было ему напомнить!

Живот неприятно свело и чейнджлинг, отложив копию, подтянула к себе сумку. Надеясь, что на дне завалялись чудом пережившие междумирные скачки плоды, Стернита запустила в расстёгнутый карман переднюю ногу. Просить скинутых на пол подачек от Фан’Анона желания не было никакого, но если прижмёт, то придётся. Пошарив по всем углам, Стернита разочарованно всхрапнула и уже собиралась вытащить ногу, как сквозь стенку соседнего отделения её что-то кольнуло. Заглянув в выделенный для мелочёвки карман, она достала осколок осветительного кристалла, захваченный из улья в приступе малодушия. Камень не был драгоценным и едва ли мог сгодиться на роль линзы, но что она теряла? Взяв свой макгаффин, Стернита без особой надежды ткнула неровный зелёный огрызок в гнездо.

С отчётливым щелчком осколок встал на место, будто всегда был частью посоха.

— Ты смотри… — Повелитель отложил свой дубликат и принялся стягивать цепляющиеся за неровности прихватки.

Фан’Анон щёлкнул пальцами и все макгаффины слились в один, следом пропали и ларцы с драгоценностями. Осматривая восстановленный артефакт, демон крутил его, простукивал по всей длине и пытался расшатать зелёную стекляшку, но та сидела крепко.

— Любопытно, — задумчиво пробормотал Фан’Анон, для пробы выпуская в потолочную тьму элементарные заклинания. — Очень любопытно. Стало быть, он вас и вправду за своих признал.

— Э, нет, посох ей поддался, — запротестовал Повелитель. — Видишь ли, она настолько плохой злодей, что её с героем перепутало.

Стернита поднялась и зашипела в сторону Повелителя, но сама засомневалась. Если подумать, серьёзных проступков за ней не числилось, а как сравнивать с теми, кто рядом, так она вообще мелкая сошка.

— Да ты не расстраивайся, — увидев печаль напарницы, Повелитель присел рядом и похлопал её по спине. У Стерниты от каждого такого хлопка подгибались ноги. — Я из тебя ещё сделаю настоящую лиходейку.

— Жду не дождусь, — промычала от натуги чейнджлинг и выгнулась под опустившейся в очередной раз тяжёлой ладонью, старательно избегая соприкосновения.

Демон передал Повелителю посох, а взамен без разрешения взял меч.

— Отдам, не подрывайся, — сказал он готовому выразить всё своё негодование злодею. Недостойного Фан’Анон руками не трогал, только вертел перед собой с помощью телекинеза. — Не самое мудрое решение: таскать с собой оружие, которое может тебя убить.

Повелитель поймал юлой крутящийся меч за крестовину и привычно закинул себе на плечо.

— Вот вроде дольше меня пространство мараешь, а таких вещей не знаешь, — наставительно начал злодей. — Да каждый воин носит с собой такое оружие, но не каждый настолько беспечен, чтобы упасть на собственное остриё. А то, что им меня сразить можно, это даже хорошо, значит его удара не переживёт никто: ни бог, ни богиня…

— Ох ты на кого замахнулся, — Фан’Анон всплеснул руками в притворном неверии. — Не обожжёшься?

— Кто-то говорил, что макгаффин осилит любого…

— Любого, — подтвердил демон. — Только не оружие бьёт, а тот, кто его держит.

Повелитель задумался над не простой на первый взгляд фразой, пытаясь вычленить скрытый в ней подвох.

Но Стернита сбила с мысли.

— Так что нам дальше делать?

— Фокусирующий кристалл мы подобрали, осталось только зарядить макгаффин, — важно произнёс демон.

Проблем с финальным пунктом Повелитель не видел никаких.

— Ба, да в Эквестрии куда не плюнь, везде источники, истоки, круговерти волшебства. Магию, не поверишь, при должном умении сырой жрать можно, но лучше не надо. Найдём подходящий штепсель и воткнём на два-три дня, а лучше на неделю, после долгой разрядки надо дольше подержать.

— Не каждое место силы подойдёт, — разочаровал демон. — Энергия, которой необходимо будет зарядить посох должна являть собой тьму и хаос, а в Эквестрии с этим сейчас дефицит.

Повелитель пошкрябал тыльную сторону шлема, отчего остальные, сжав зубы поморщились.

— Есть такое место… — наконец неуверенно произнёс Повелитель и запнулся, потому что дальше сказать было нечего.

На этот раз Стернита помогла.

— Ты про свою башню? — она вспомнила, когда застала злодея прохлаждающимся в компании венценосных прогульщиц и, уставшая и вымотанная, в гневе смогла сотворить самый мощный за свою жизнь телекинез.

Ничего такого Повелитель не имел в виду, однако согласился.

— Верно! Только вот есть одна проблема: если место силы не в самой башне, а рядом, то дело плохо, потому что местность открытая и любую подозрительную активность сразу заметят пегасы из патрулей.

— Тут, к сожалению, ничем помочь не могу, — вздохнул демон и задумчиво потёр подбородок. — Если только…

— Говори, не томи! — нетерпеливо притопнул Повелитель.

Фан’Анон принялся волнительно ходить по небольшому кругу. Цилиндр его слетел на резком развороте и теперь на своих коротеньких ножках еле поспевал за хозяином.

— Можно значительно ускорить процесс, когда доминантное светило достигнет максимального склонения к северу относительно экватора. Да, должно сработать, ведь сейчас сильнейшим магическим источником является солнечное излучение.

— Так ты про солнцестояние! — догадался Повелитель.

Праздник Летнего Солнцестояния не уступал по своей значимости Дню Согревающего Очага и даже вечеру памяти самой Лорен, а всё из-за того, что именно в этот день коалиция Порядка нанесла решающее поражение Легионам Тьмы. Так же в этот день, не смотря на его праздничность, многие студенты школы единорогов сдавали экзамены по волшебству, а исследователи проводили самые смелые магические эксперименты, поскольку колдовская сила многократно возрастала, и каждый использовал предоставленный шанс, как мог.

Пытаться совершить настолько неописуемый в своей смелости поступок, да ещё в такой день было самой глупой идеей, о которой можно было помыслить.

Это могло сработать.

— Но как именно он заряжается? — Стернита изучала посох на предмет дополнительных разъёмов, но ничего не находила.

Фан’Анон принялся демонстрировать: повторил ранее показанный жест, но на этот раз загнал плоский конец в пол.

— Главное поймайте тень, лучше всего за самый край и чтобы тень была как можно длиннее, поэтому правильно рассчитайте время после восхода, — объяснял демон. — Не беспокойтесь, как только макгафффин её пришпилит, та остановиться и вы сможете начать зарядку.

— Зачем нам тень? — удивилась Стернита.

— Для перехода от положительной светлой магии к отрицательному тёмному заряду, — терпеливо объяснил Фан’Анон.

— Адаптер! — Повелитель похвалился всплывшим в памяти умным словом.

Демон уважительно кивнул.

— Вроде того.

— А потом что? — Стернита, видимо, хотела узнать всё заранее, и Повелитель был с ней солидарен, потому что сюрпризы терпеть не мог, а сюрпризы от демонов и подавно.

— А потом дело за вами, — пожал плечами Фан’Анон. — У вас на руках окажется оружие разрушительной мощи, и если сможете его удержать, то кто знает, возможно, в скором времени два Кантерлотских трона будут заняты не аликорнами.

С великим сомнением Повелитель смотрел на макгаффин, Стерниту тоже мучали противоречия. Они до конца не верили в успех предприятия и шли на риск исключительно из-за собственных страхов, даже Повелитель в качестве запасного плана рассчитывал красиво умереть, да так, чтобы его до конца времён поминали последними словами. Стерните же хотелось доказать, на что она способна, но восхождение на трон… такое казалось ей слишком нереалистичным концом, больше похожим на завершение дразнящего сна, от которого не хочется, но приходиться пробуждаться.

Фан’Анон, почуяв нерешительность, принялся подбадривать.

— Ничего, ничего, вы главное зарядите, а там видно будет, — увещевал он. — Если же ничего не получиться, то возвращайтесь ко мне, гримуар я вампиру уже отослал. Куда-нибудь да пристрою, что я, зверь какой.

— Ты не зверь, — согласился Повелитель. — Ты многим хуже – нечисть, одним словом.

Демон засмеялся: мало кто осмеливался говорить с ним в такой манере, однако в потоке безликой вечности начинаешь скучать даже по банальной грубости.

— Готовы? — спросил он, отсмеявшись.

— У нас будто выбор есть, — проворчал Повелитель.

— Выбор есть всегда! — с неожиданной серьёзностью сказал Фан’Анон, а затем ахнул, словно вспомнил нечто важное. — Слушай, Повелитель, если не хочешь пробовать, я обиду держать не буду. Да я даже тебе лучший камень на свадебное кольцо подгоню, есть у меня один, подойдёт к твоим окулярам.

— Какое, какое кольцо? — Стернита приоткрыла от удивления рот.

Повелитель забормотал, замялся, но всё же принял макгаффин на руки. Вопрос чейнджлинга остался без внятного ответа.

— Я ожидаю от вас красивое шоу, — сказал Фан’Анон, открывая портал. — Этой премьерой я грезил долгие сотни лет, так что не дайте себя одолеть. По крайней мере, слишком быстро.

Злодей скрылся в портале молча, а Стернита помахала на прощание передней ногой, поскольку великий демон оказался не такой уж и занозой в крупе.

Хоть и посылал их на верную смерть ради собственного увеселения уже второй раз подряд.

---

Башня казалась всё такой же неприветливой, но как Стернита была рада её видеть! Даже не смотря на царивший после стычки со щупальцами беспорядок, Клык Скорби сохранял атмосферу неизменной надёжности. А со всеми этими подтёками и засохшими лужами башня так напоминала родной улей…

Улей!

— Я идиотка! — Стернита схватилась за голову. — Забыла про заклинание отмены преображения спросить!

— Опять за своё, — вымученно выдохнул Повелитель. — Чего ты к этим жукам привязалась?

— Потому что они моя семья! — выкрикнула Стернита, и её голос эхом побежал наверх.

Злодей отставил макгаффин.

— Разве?

Недавние воспоминания озарились электрическим разрядом. Стернита отчётливо почуяла запах горелого, хотя в башне сейчас пахло совершенно другим. Разорванная связь с Роем отдалась в черепе тупой болью. Ничем не ограниченная Стернита всё ещё не понимала, почему так отчаянно хочет помочь теперь уже чужим для себя чейнджлингам.

— Как восходящая злодейка, ты должна знать, — Повелитель уселся на каменный обломок. — Только слабаки окружают себя ещё большими слабаками, чтобы на их фоне казаться сильнее: друзьям, коллегам, самим себе. Знаешь, почему я тогда приехал к тебе, хотя мог бы сделать всё в одиночку?

Стернита посмотрела в “глаза” Повелителя, но не увидела в них ничего, кроме ледяной злобы и отрешённости.

— Потому что ты, не смотря на свою частичную мягкотелость, сильная. Достаточно сильная для родившейся в пастельную эпоху, — сказал злодей, облокачиваясь на колено. — Я не имею дел с аутсайдерами, а ты не такая, но твоя привязанность к разному рода слизнякам может сослужить тебе дурную службу.

Постепенно исходящая от Повелителя злость стала закрадываться в сердце чувствительной к таким вещам чейнджлинга.

А ведь действительно, чего она о них так переживает? Хотели стать прислужниками пони, так пусть и катятся, да хоть в позорные подметалы! Она ещё им всем покажет, они ещё успеют пожалеть, что сменили грубый хитин на бабочкин пух. На коленях к ней поползут, но поздно будет!

— Да пошли они все! — с готовностью вскричала Стернита.

Повелитель удовлетворённо хмыкнул. Теперь надо было немного дожать.

— Громче.

Стернита помедлила, но видя, что напарник говорит серьёзно, взяла голос на пару октав выше.

— Ещё громче.

Набрав полную грудь воздуха, Стернита заорала во всё горло, а затем на неё что-то нашло и она, превратившись в алмазного пса с мощными передними лапами, набросилась на ничем не провинившуюся стену позади себя.

— Пошли вы, пошли вы, пошли вы! — медленные удары быстро переросли в сплошную дробь, разбивая древние каменные кирпичи, а дикий ор слился в неразрывное: — “пошливыпошливыпошливы”

Эмоции захлестнули её целиком и отпустили только к позднему вечеру. Обессиленная Стернита сползла на пол в глубоко прокопанном алькове..

— Пошли вы… — хрипела она, чувствуя какое-то неправильное облегчение. — Пошли вы все.

Повелитель не пытался быть рядом, утешать и делать другие глупости, на которые точно пошла бы её старая семья и чейнджлинг была ему за это благодарна. Он ждал снаружи, как ни в чём не бывало, промасленной тряпицей начищая Недостойного. Уже приведшая себя в порядок Стернита тяжело села рядом.

— Я там кое-что случайно сломала, — оповестила она злодея.

— Сломала – починишь, — ответил тот, не отрываясь от дела.

Как же приятно, когда с тобой не сюсюкаются по мелочам.

— Думаешь, у нас получиться? — спросила Стернита после небольшой паузы.

Отложив меч, Повелитель взял лежащий рядом макгаффин и оглядел его, словно только сейчас понял, чем ему повезло завладеть.

— Думаю да.

Самоуверенность старого злодея всегда поражала чейнджлинга, но сейчас он выбил её из колеи.

— Что значит “думаю да”? Вот так просто? — от возмущения Стернита позабыла про свой недавний срыв и снова стала собой. — Ты и в самом деле рассчитываешь одолеть непобедимые силы света?

— Это давняя мечта, не осуждай, — ответил Повелитель. — А жить без мечты нельзя – оскотинишься.

— Поэтому лучше за эту мечту умереть, — угрюмо вздохнула Стернита.

— Лучше вообще не умирать, — мудро заметил долгоживущий Повелитель.

В вечернем небе зажглась первая яркая точка и Стернита не упустила возможности похвастаться знанием её имени.

— На постыдную болезнь похоже, — с брезгливостью прокомментировал Повелитель.

Стернита закатила глаза. Ну да, похоже.

А звёзды становились всё отчётливее и отчётливее, на смену пропавшей Венере пришли сотни других мерцающих светлячков, из которых складывались созвездия. Вот Медведицы, большая и малая, вот притаившийся слева змеевидный Дракон, а вот на юге от них на зодиакальном кругу Лев. Стернита читала, что часть звёзд это далёкие миры и маленькими они кажутся, потому что находятся очень и очень далеко. Интересно, а там тоже есть злодеи? Может, прямо сейчас кто-то из них смотрит на далёкую звезду и думает о том же? Нет, глупость какая, у них должно быть своих дел не в проворот. Мучить невинных, грабить бедных, запугивать слабых, а на небо пусть бородатые старцы в остроконечных колпаках глядят.

— Не знаю как ты, а я отдыхать, — разделил её размышления Повелитель. — Чувствую, скоро нам такая роскошь будет недоступна.

— И что мы будем делать до солнцестояния? — Стернита последовала за ним и закрыла за собой дверь. — Если верить демону, то готовиться особо не к чему.

— Тебе занятие придумать? — усмехнулся Повелитель, и Стернита выругала себя за длинный язык. — Это я уже сделал.

И развел в сторону руки. Стернита поняла жест, только после того, как вгляделась в скрытый темнотой беспорядок.

— О нет… — страдальчески запричитала она.

— О да! — закивал довольный произведённым эффектом Повелитель. — Так что отправляйся на боковую, потому что завтра мы начнём возвращать Клыку Скорби его прежнюю чистоту.

---

Приятным оказалось то, что Повелитель поднял чейнджлинга не в глухую рань, а ближе к обеду, позволив выспаться. Неприятным же моментом был способ: Стерните буквально всунули в зубы швабру, а саму её резко поставили на пол.

— Быстрее, быстрее, не успеешь, — приговаривал злодей, навешивая ей на рог ведро. — Поторопись, а то всё пропустишь.

Будучи ещё двумя ногами в царстве принцессы Луны, Стернита, словно бездушный автоматом, исполнила приказ и даже прошла несколько шагов, прежде чем запуталась в нестойких копытах.

— Шутки у тебя тупые и козлиные! — ревела она, стаскивая с головы пустое ведро. — Ума нет, считай калека! Тебе лет-то сколько?!

Повелитель довольно хихикал. Хихиканье это было похоже на влажный кашель вперемешку с упреждающим рычанием крупного хищного зверя.

— Зря жалуешься, вот захватим мир, и шутить сразу расхочется, потому что тиранам шутить не по статусу, — вместо меча злодей держал на плече вторую швабру. — Так что смейся, пока можешь.

Слизь оттиралась очень легко, но будучи смоченной, начинала сильно вонять кислятиной, поэтому Стерните пришлось в скором порядке сооружать себе тканевую маску, с вшитой подкладкой из пахучих приправ, найденных на кухне. Повелитель в свою очередь хоть и терпел, но временами плевался, а пару раз даже выходил на улицу.

Оттирая очередное пятно на высоте, чейнджлинг размышляла о странности происходящего. Вот они проходят через огонь, воду и грязь, вот им достаётся законная награда, вот они планируют, возможно, самое крупное злодеяние за последние несколько тысяч лет и вот они… делают уборку. Она оглянулась вниз, на случай, если ей всё это померещилось, но Повелитель был на месте и отдраивал пол без оглядки на свой ранг и почтенный возраст. А всё потому, что мысли его витали в далёких мечтах, которые могли стать явью.

Залитый пурпурным месивом пол сменился мощёной дорогой к Кантерлоту, по которой неспешной походкой шагал гигант в чёрной броне и с посохом в левой руке. На середине подъёмного моста он лениво провёл перед собой дланью, и могучие ворота упали к его ногам. В самом городе царила паника: спешили укрыться мирные жители и осознавшие свою беспомощность городские стражники, бросались на произвол судьбы кареты, валились наземь пакеты с приобретёнными в ближайших столичных магазинах товарами, плакал забытый посреди улицы жеребёнок. И чем меньше оставалось Повелителю до королевского дворца, тем больше за его спиной накапливалось подозрительных и хорошо вооружённых личностей, чующих скорый навар. На главной площади его уже ждали аликорны, которые без раздумий послали в его сторону мерцающие лучи, но злодей с лёгкостью отбил их макгаффином и в ответ выпустил свой луч, ядовито-зелёный, под цвет кристалла. Лица принцесс застывают маской ужаса, когда тёмное заклинание с лёгкостью сминает их защиту и…

И…

Нет, слишком сложно и надуманно.

Повелитель оборачивает время вспять. В этот раз он не входит в город, не собирает за собой войско и вообще злодея нигде не видно. На обвитой плющом террасе стоит чайный столик, за которым принцессы спокойно пьют кофе с пирожными и обсуждают всевозможные скучные торговые и дипломатические договорённости.  И вдруг на небе появляется растущий огненный шлейф. Принцессы замечают его не сразу, а когда, наконец, обращают внимание, то становиться слишком поздно. Из полураскрытого рта Селестии выпадает маленькая десертная ложечка, Луна опускает бинокль и произносит слово, недостойное своей персоны. Огромный метеорит божественным гневом сметает Кантерлот вместе с большей частью горы, на которой он стоит.

Повелитель подъезжает к подножью на ужасающей чёрной лошади (про Стерниту он не забыл) и лёгким движением посоха убирает полыхающие останки некогда великолепной столицы. Постепенно из ближайших поселений подтягиваются жители, чтобы на руинах уничтоженного оплота порядка вынужденно приветствовать своего нового владыку.

— Повелитель! Повелитель! Наш Повелитель! — скандирует необъятная толпа из страха показаться недостаточно лояльной новому режиму.

— Повелитель! Повелитель! Эй, ты!

“Кто посмел”, — промелькнуло в голове у злодея, но тут грёзы рассеялись и он замер на самой кромке так и не заделанного провала. В глубокий зев из опрокинутого ведра стекала мыльная вода.

Никогда он в своей жизни так не мечтал, вот с непривычки и занесло.

— Ты чего? — Стернита порхала в отдалении и неловко вертела в копытах швабру.

— Ничего, — огрызнулся Повелитель. — Продолжаем.

Управились к следующему дню, сделав всё, что смогли, а именно отмыв от слизи стены, пол и потолок, а так же вычистив от каменного крошева первый ярус. Как потом признался Повелитель, до чистоты башни ему дела не было, но и ходить по оставленным щупальцами пятнам не очень-то и хотелось. Особенно, если это была не кровь, а…

— Фу, а раньше сказать не мог?! — не скрывая отвращения, закричала Стернита, узнав от злодея, чем могла отказаться оттираемая ими всё это время жижа.

Широкая круглая ванна из гранита походила на гигантскую пиалу. Подождав, пока наберётся нужное количество воды, чейнджлинг перелезла через борт и погрузилась по шею. Вся внутренняя сторона резервуара усеивалась глубокими царапинами и частыми сколами, Стернита представила, как в ней моется облачённый в свои неснимаемые доспехи злодей и уже захотела посмеяться, как надобность что-то додумывать отпала сама собой.

— Э! Э! Э! — запротестовала Стернита, когда Повелитель погрузился напротив неё, вытесняя собой чуть ли не половину всей воды. — Что, по-твоему, ты делаешь?

— Собираюсь ополоснуться у себя дома, — ответил расплывающийся по всему периметру злодей, острые части брони царапали дно, и из-за акустического искажения это звучало, как стон подводного титана. — И я не помню, чтобы разрешал тебе ей пользоваться.

Всё же Стернита иногда забывала, что они всего лишь союзники и возможно только временные.

— Сиди, — смилостивился Повелитель, отмахивая рукой чейнджлингу, которая собралась выбираться. — Лишней воды почти не осталось.

Легко сказать – сиди! Это у некоторых нет ни стыда, ни совести, ни уважения личного пространства, а она может, собиралась побыть наедине. Почесаться, где при всех не чешутся, расслабиться больше обычного, много чего. Как будто этого было мало, Повелитель вытянул ноги, но размеров ванны не хватило.

Поочерёдно два сапога с тяжелым стуком опустились по обе стороны от Стерниты, впрочем, оставляя немалое пространство для манёвра.

— Чего стесняешься, за уши мне их закинь! — рявкнула она,  оглядываясь на металлические пятки, по которым за борт стекала лимитированная вода.

— Не жужжи, у тебя и так полно места, — полусонно проворчал Повелитель и перестал двигаться – то ли прикорнул, то ли просто стал терпеливо отмокать – в полных латах особо мочалкой не потрёшься.

— Может, хоть отвернёшься или фонари свои погасишь? — поинтересовалась Стернита, начиная с видимым неудовольствием играть в гляделки.

Из-под воды вылезла рука и ухватилась за нашлемный рог. Раздался треск и голова развернулась почти на сто восемьдесят градусов. Стернита жест оценила, но для профилактики накинула поверх шлема лишнее полотенце, мало ли.

Отскабливая щёткой с длинной ручкой наспинный панцирь, Стернита расслабилась и не сразу заметила клубящиеся на поверхности воды пузырьки. Гидромассаж в этой ванне не предусматривался…

— Очаровательно, — фыркнула она и запустила в злодея увесистым куском хозяйственного мыла.

Склизкий обмылок пролетел между рогами чистым филд голом.

— Это лишний воздух выходит! — пробасил Повелитель, поправляя съехавшее на горжет полотенце.

— Да я даже догадываюсь откуда!

Остаток купаний прошёл без эксцессов, Повелитель вылез довольно быстро, да и Стернита не стала задерживаться в заметно помутневшей от грязи воде. Но она и это предусмотрела, приготовив заранее полный таз, из которого и ополоснулась после водных процедур.

Время до солнцестояния ещё оставалось, и злодей решил посвятить его Недостойному. Для начала съездил в хозяйственный магазин и приобрёл всё необходимое для изготовления ножен. Можно, конечно, было сразу купить новые, но показывать лесную находку светлым оружейникам  было слишком рискованно – вот возьмут и признают в ней легендарный меч из легенд, неясно как оказавшийся в злодейских руках. Тем более Повелитель не доверял в оружейных вопросах тем, кто раньше носил мечи во рту, точно собака палку.

Кусок непромокаемой ткани пошёл на вкладыш. При помощи него отмерив необходимый кусок искусственной кожи (и не забыв выложить будущую внутреннюю сторону овечьим мехом), Повелитель обернул клинок сложенными друг в друга выкроенными частями и закрепил концы прищепами, по всей длине дополнительно укрепив стальными пластинами. Затем сделал по краям зажимов дыры при помощи шила и получившийся чехол сшил толстой нитью. Торчащие огрызки кожи срезались крохотным ножичком. Ниже устья приделались заклёпками две самодельные петли, за которые ножны следовало вешать. Повелитель примерил специально купленный для этого богато вышитый ремень и, немного отрегулировав петли, довольно вложил Недостойного в самодельный чехол. Ножны получились с виду неказистыми и вовсе не соответствовали рангу носителя своим внешним видом, но Повелителю хватало того, что они надёжны и не цепляют лезвие.

Наблюдавшая всё это время за работой Стернита не верила конечному результату. Она-то с нетерпением выжидала, что Повелитель испортит все заготовки и со злости изрубит то, до чего дотянется, чем изрядно её повеселит. В представлении чейнджлинга он мог только разрушать и уничтожать, поэтому способность бывшего военачальника Раздора к созиданию поразило её до глубины души.

Повелитель же снова достал меч, открутил тыльник и на его место принялся пристраивать камень возвращения. Тот был меньше старого навершия и не предназначался для инкрустации, пришлось подогнуть оформленные под лапу крепления, а сверху запаять заплатой из оставшегося после работы металла.

Недостойный переносил декораторские извращения с похвальной стойкостью и почти не кричал.

— Только хуже стало, — Стернита смотрела через дырочку старого навершия на Повелителя.

— Ничего подобного, — парировал тот и даже сделал похожий финт мечом. — Камень возвращения вещь полезная, но маленькая и быстро теряющаяся. Вот пойдёт все не по плану, окружат нас разноцветные полчища, а бежать некуда. Тут Недостойный и пригодиться. Кроме того, есть у меня одна мысль, надо будет её позже проверить.

— Так ведь меч выбить могут, — засомневалась Стернита.

— Могут, — согласился Повелитель. — Только и камень тоже могут. Теперь представь, что легче найти и быстро подобрать – здоровый кусок металла или крохотный шарик, который ещё и укатиться может.

Нашлось в башне и несколько магических фолиантов. Речи о том, чтобы выучить новое заклинание за такой короткий срок не было, но вот повторить пройденное и освежить память не мешало. Так что Стернита уединилась с книгами на подоконнике, а Повелителю в голову пришла очередная гениальная идея.

Он вознамерился научить Недостойного говорить, да не просто говорить, а гнусно насмехаться и отвлекать врагов. Что он всё “недостоин”, да “недостоин” вопит, пусть пользу приносит: ставит под вопрос добропорядочность отцов и матерей, подозревает гордых воинов в мужеложстве, нелестно оценивает силу отражённых ударов. Вдохновлённый Повелитель поднялся к Стерните и спросил, не может ли она при помощи магии внушить Недостойному несколько фраз, которые незамедлительно были озвучены. Даже в совершенстве владеющая нецензурным вокабуляром Стернита выронила раскрытую книгу и поняла, что ученик превзошёл своего учителя. К сожалению, чейнджлинг ничем помочь не смогла, поэтому расстроенный злодей продолжил натаскивать меч своими методами.

Каждый день становился длиннее и жарче предыдущего, напоминая о приближающемся солнцестоянии. Стернита так и сидела за фолиантами, повторяя “слепой телекинез”, который один раз вышел у неё случайно, а сейчас поддавался с трудом. Повелитель безвылазно находился в казематах, то фехтуя с оживлёнными по одному из учебников специальными подвижными чучелами, то поднимая себя на различных жердях, как двумя руками, так и одной. К своему неудовольствию Повелитель обнаружил, что сильно сдал назад и теперь в ускоренном темпе пытался нагнать прежние нормативы.

Решив сделать перерыв, Стернита умудрилась выпросить у Повелителя ключи от кареты, после чего принялась выделывать напротив башни всевозможные финты, сжигая топливо и портя колёса. Злодей вышел, чтобы остановить это безобразие, но на полпути остановился, видя, что чейнджлинг неплохо справляется. Та, укрепляя впечатление, зашла в крутой разворот и остановилась рядом с Повелителем, обдав того песком и пылью. Он, естественно, стал ругаться и даже вытащил чейнджлинга из кареты, но между бранью отчётливо проскакивала идея того, что если Стернита не станет злодейкой, её с готовностью возьмут водителем. Как реагировать на подобное предложение Стернита не понимала, потому что, выслушивая о себе все возможные нелестности думать сложно, так что оставалось лишь пыхтеть и справедливо обижаться.

Восход подбирался через темень неспешно, без фанфар, надрывного вороньего карканья и иных дурных предзнаменований, будто не ощущая ни своей значимости, ни надвигающейся беды.

Стернита спала на книгах, книгами же и укрывшись. Повелитель, уже с мечом на поясе и макгаффином в руке, терпеливо принялся тормошить зачитавшуюся допоздна напарницу.

— Хр-р-р-р… мне ко второй смене, — чейнджлинг вертелась, и всё это сопровождалось различными звуками просыпающегося вперёд хозяина организма.

— Доченька, милая, просыпайся, — Повелитель пытался изображать мягкость в голосе, но всё что выходило это просто говорить тише обычного. — Нам сегодня мир захватывать.

Стернита повернулась и чуть приоткрыла свои глаза с рудиментарной фасеткой. По ту сторону век ещё хозяйничали остатки сновидений.

— Ч-чё?..

 — Вставай, аликорны сами себя не низложат, — уже нормально ответил Повелитель.

Образ королевы болотной ряской разошёлся в стороны, оставляя за собой проявляющийся силуэт рогатого бугая.

— Ой, морда… — Стернита недовольно зевнула, стряхивая с себя учебник по астромантии. — Чего в такую рань поднял?

— Время лучше иметь про запас, второй шанс объявиться только через год, а я тебя столько не вытерплю, — заявил Повелитель, а затем полез за пазуху и достал знакомую бутылочку с розовым наполнением. — На.

Ела в последнее время Стернита плохо, покупная любовь оказывалась или слишком приторная или наоборот, слишком неискренняя, а иначе добывать пропитание было рискованно. Только чистая любовь, полученная в награду за сохранение тайны аликорнов, радовала желудок, но чейнджлинг думала, что давно расправилась с той маленькой партией.

— Попробовать захотел, — оправдался Повелитель. — Всегда было интересно, что за дрянь вы сосёте, вот одну и позаимствовал.

— Ну и как? — с сомнением спросила Стернита, уже предвкушая ответ.

Изданный Повелителем утробный звук мог означать что угодно, но только не признание вкусовых качеств дистиллята эмоций.

Завтрак Стернита растягивала, как могла, смакую каждый глоток и наслаждаясь великолепным букетом не хуже ресторанного сомелье. Любовь казалась ещё вкуснее от осознания того, что это могла быть её последняя трапеза.

На улице было ещё темно. Повелитель сидел на своём излюбленном месте неподалёку от двери и пил из аккуратной сервизной чашечки. Стернита принюхалась и к своему удивлению не уловила в воздухе жгучего запаха спирта.

— Это кофе? — чейнджлинг изогнула в неверии брови.

— Осталось от младшей принцессы, она его целыми чайниками пьёт, — ответил Повелитель. Тонкий хоботок вздувался, затягивая крепкий чёрный напиток мелкими порциями. — Будешь?

Предложение прозвучало настолько буднично, что Стернита даже не взялась рассматривать вариант отказа. Кофе в протянутой чашечке оказался таким крепким, что чейнджлинг закашлялась после первого глотка.

— Чересчур для тебя? — подначил Повелитель.

— Не в то горло попало, — огрызнулась Стернита и не без труда сделала второй глоток, который, к её облегчению, пошёл легче. — Странно всё это.

— Что именно?

Стернита отвела чашку.

— Да всё! Я думала, что до этого были самые безумные недели в моей жизни, а теперь мы на полном серьёзе бросаем вызов силам света, параллельно попивая кофеёк!

— Иди, — пожал плечами злодей.

Горький напиток разлился на землю из-за дрогнувшей в телекинетическом захвате посуды.

— Куда?

— Куда хочешь, — Повелитель выплеснул остатки своего кофе поверх пролитого. — Слабости в предстоящем деле места нет.

— Ещё чего! — фыркнула Стернита и недовольно сощурилась. —  И ты как будто не знаешь, на чём нас демон поймал.

С содроганием Повелитель припомнил свою несостоявшуюся судьбу. Стернита на это выдала многозначительное “вот-вот” после чего не удержалась от рассказа о своей.

И поведала она о том, как сложилась её жизнь там, в другой временной ветке. Тамошняя Стернита после расставания с Повелителем (который в одиночку отправился за макгаффином и исчез без следа) ещё долго искала своё место в светлом мире. Одинокая и озлобленная, она всё чаще жалела об отринутой возможности и, в конце концов, снова решилась стать злодейкой. Но на этот раз благодаря полученному ранее опыту её дела пошли в гору, о ней заговорили в экстренных новостях, а стража сбилась с ног, пытаясь поймать неуловимого чёрного чейнджлинга. Примерно через полгода она получила загадочное письмо, в котором её приглашали в свою банду другие злодеи и, хотя Стернита подозревала, что это ловушка, одиночество толкнуло её на рискованную встречу. И риск оправдался. Встреча не оказалась подставой, и злодеи на ней объявились самые настоящие, по каждому хоть тонкую книжку с картинками рисуй. Они тут же выразили ей своё восхищение и предложили работать вместе, на что Стернита без раздумий согласилась.

Поначалу всё шло хорошо, их банда наводила беспорядки от Лас Пегасуса до Мейнхеттена, но чем больше Стернита проводила с новыми товарищами времени, тем очевиднее становилась некая… фальшивость. Она не знала, как толком объяснить своё сомнение, да и расспрашивать напрямую было бы странно. Поэтому при следующей вылазке, на которой они запланировали испортить пони очередной праздник, она пронесла с собой забранный из кареты Повелителя пистолет.

Она не хотела стрелять, только проверить реакцию и каково же было разочарование, когда её разоружили собственные подельники. Правда вскрылась тем же вечером: не было никаких злодеев, была кучка нанятых артистов, на борьбу с которыми силовые структуры получали бюджетное финансирование, а её саму с таким талантом решили попросту втянуть в свои махинации. То, что смысл её жизни лишь послужил мелкой графой в чужой отчётности, сломало Стерниту окончательно, она покинула банду и ушла в глухое затворничество. Сменялись месяцы, за ними сезоны, старые подруги из Роя несколько раз приходили и ждали у двери, но им никто не открывал, а когда те попытались проникнуть сами, защитное заклинание сильно их потрепало, поэтому больше бывшие сёстры не рисковали. В очередной не отличающийся ото всех остальных день уже готовая прекратить своё бессмысленное существование чейнджлинг получила голосовое сообщение, где её приглашали на популярную телепередачу, в которой частенько брали интервью у знаменитых отошедших от дел злодеев. Первым делом она хотела пропустить повторяющуюся запись мимо ушей, но засунутый в рот пистолетный ствол задрожал и Стернита, не выдержав напряжения, отрыгнула его сквозь слёзы.

На студии с ней провели собеседование, познакомили с ведущим интервьюером, но забыли обыскать. Сама съёмка проходило в просторном зале, половину которого занимали забитые до отказа зрительские трибуны, на которых кого только не было. Особенно Стерниту нервировали цветные чейнджлинги. Ей выделили достаточно эфира, и первое время Стернита искренне пыталась объяснить свои мотивы, но чем дольше она говорила, тем меньше её слушали. Интервьюер единорог старательно менял тон разговора, пытаясь придать ему несерьёзную форму. Стернита мельком оглядела зал и встретилась с сотнями глаз, большинство из них смотрели на неё со смесью жалости и лёгкой брезгливости. Для них она была типичной глупенькой запутавшейся злодейкой, которую только и надо было, что обнять и приласкать, но лучше оставить подобное кому-нибудь с задатками смелости.

Вся её жизнь, все мечты и надежды, какими бы нелепыми они не были, осыпались с каждой новой волной смеха. Она была самым настоящим посмешищем, которое теперь никто не боялся и не воспринимал всерьёз.

Как и любых других современных злодеев.

Когда ведущий подметил, что Стернита очень мило хмуриться, та в ответ улыбнулась и спросила, хочет ли он увидеть что-то “не милое”. Единорог рассмеялся и предложил гостье попробовать, на что та достала из принесённой с собой сумочки пистолет и направила его в перекошенную от удивления морду.

В дверях случилась настоящая давка, крылатые и рогатые старались протиснуться в узкий проход, в панике позабыв про данные им природой преимущества. Стернита терпеливо ждала, пока все разбегутся, не забывая вытирать настольными салфетками забрызганное неаккуратным выстрелом лицо. Никто не осмелился её остановить, и чейнджлинг беспрепятственно дошла до присвоенной кареты с черепом, после чего завела мотор и отдалась своей единственной страсти – катанию. Она неслась по полупустому проспекту и все остальные участники движения поспешно сворачивали к тротуару, избегая аварии. Стрелка спидометра неуклонно клонилась к максимуму, а впереди вырисовывался опасный крутой поворот. Настоящая Стернита вместе с Фан’Аноном сидела на соседнем сиденье и всё, что она слышала, это рёв работающего на пределе движка, да безумный хохот собственной сбрендившей альтернативы. Столкновения Стернита не почувствовала, должно быть, как и её версия из вероятного будущего, потому что на такой скорости смерть обязана была наступить мгновенно.

Пришла в себя она только после оздоровительной фляги с крепким пойлом, пожертвованной вернувшимся вместе с реальностью попутчиком.

И стала Повелителю жутко неудобно за то, на чём подловили его и на чём Стерниту. Поэтому, когда та спросила, чего собирается избежать злодей, тот стушевался и выдал несуразное:

— Расстреляли меня, жучара, расстреляли.

Определённо недовольная таким ответом Стернита поморщилась и собралась разузнать подробности, она-то ведь всё рассказала, без утайки. Да и про кольцо какое-то безглазый мимолётом упоминал…

От щепетильного расспроса Повелителя спас начинающийся восход.

— Идём тень ловить, — сказал злодей и поднялся, опираясь на посох.

Они двигались на запад, длинная тень от Клыка Скорби сужалась, пока не закончилась раздвоенным остриём, походя на сильно увеличенную версию макгаффина.

— Ну, вот и оно, — прохрипела Стернита из-за резко пересохшего горла.

— Страшно? — спросил стоящий рядом Повелитель, но без намёка на насмешку.

— Да.

— А мне нет.

Стернита оторвала от теневого двузубца взгляд и раздражённо вскинула голову, готовясь усомниться в искренности завравшегося злодея, но тот только протянул в её сторону сжатый кулак.

— Пока мы союзники, можешь пугаться за нас двоих, только не злоупотребляй, — сказал Повелитель.

Чёрное копыто стукнулось о чёрную перчатку, и Стернита вдруг явственно ощутила, что стала меньше бояться.

— Теперь посторонись, — предупредил Повелитель, занося для удара посох. Негласно именно он стал оператором макгаффина, беря на себя всё его могущество и идущую вместе с ним ответственность.

Если бы земля могла кричать, наверное, именно так это и должно было происходить: ужасная тряска, похожий на эхо горного обвала рокот, расходящаяся от эпицентра раны дрожь, сама тень тоже пару раз изогнулась, пытаясь вырваться. Стернита даже сначала решила, что они случайно пришпилили какую-нибудь подземную гадость, вроде гигантского перечного червя, которые водились исключительно среди дюн Великой Пустыни. Поэтому догадка сразу отпала.

Макгаффин водило в стороны и Повелителю приходилось прилагать значительные усилия, чтобы его удержать, словно сама планета отказывалась учувствовать в настолько неслыханном злодеянии. Насколько злодеяние должно было оказаться неслыханным, следовало ещё узнать.

— Нужна помощь? — Стернита бесполезно парила неподалёку и наблюдала за странной борьбой.

— Без сопливых скользко, — прогундосил напряжённый до предела Повелитель. — Что я с палкой не совладаю?

Посох вновь повело в сторону, злодей на это зарычал, рывком выровнял непослушный бронзовый шест, а затем так же резко вогнал его глубже в землю.

Кристалл загорелся, замерцал и с треском выпустил в небо ядовито-зелёный луч, который пролетел несколько сотен метров и разорвал розовеющую гладь ярким пульсаром. Вокруг него принялись кружить и переливаться всеми оттенками зелени живые ленты из света.

Стернита взволнованно наблюдала за разрывом. Ещё более надёжного способа сказать: “эй, ребята, мы тут творим непонятный зловещий ритуал”, не было. Повелитель её волнений не разделял, честно сказать, сил волноваться у него не оставалось, поэтому он просто стоял на коленях, удерживая готовый вылететь за пределы атмосферы макгаффин.

— Я могу подменить, если что, — Стернита с тревогой наблюдала за разрастающейся на небе язвой. — Не вышло бы ничего плохого.

— Как раз, наоборот, — от натуги Повелитель выговаривал слова быстро, на одном выдохе. — Нам чем хуже… тем лучше.

Разрыв словно откликнулся и плюнул коротким разрядом, оставив на месте попадания маленький тлеющий след.

— Дискордова мать… — охнула Стернита.

— Не отходи далеко, — проворчал Повелитель.

— К сожалению, это не поможет.

По небу к ним мчалась дюжина запряжённых пегасами  золочёных колесниц. Зайдя на посадку, они выгрузили почти полсотни паладинов в таких же золочёных доспехах и украшенных затейливой вязью шлемах. Десант быстро рассредоточился по местности.

— Именем их Высочеств, остановите это безобразие! — закричал вышедший вперёд командир с пёстрым султаном на шлеме.

Повелитель даже не повернулся в их сторону, да он и не мог.

— Задержи их, — сказал коленопреклонённый злодей.

Стернита, здраво оценивая свои способности, сглотнула.

— Как?

— Не знаю, как-нибудь, — огрызнулся Повелитель. — На пилоне станцуй.

— ЧТО?! — округлила глаза чейнджлинг.

Ничего не ответивший Повелитель только крепче вцепился в посох, намереваясь удерживать его до конца. Победного или нет, скоро станет ясно.

Орден Паладинов был основан ещё во времена войны с Раздором, чтобы у светлых народов появились защитники, способные противостоять надвигающейся тьме. Исходя из итогов последней войны, слава лучших воинов Эквестрии числилась за ними не просто так.

Остановившись перед ближайшими единорогами, Стернита встала на дыбы и широко расставила передние ноги, будто силясь заслонить ими всё позади себя.

— Расходитесь, не на что тут смотреть, — настойчиво объявила она.

Вопреки её заявлениям смотреть было на что: зелёный, похожий на опухоль из газа разрыв, искрился и разрывал темнеющие небеса жуткими всполохами. Он продолжал расти, постепенно заслоняя солнце.

Многие смельчаки рисковали и, переходя на шёпот, украдкой насмехались над паладинами, в особом ходу была шутка про их недалёкость. Уже мало кто вспомнит, откуда она пошла, но доли правды в ней оказалось недостаточно.

Закованные в латы пони переглянулись и молча двинулись вперёд.

— В бубенцы Грогара всё это, — Стернита изогнулась разъярённой кошкой и вспыхнула колдовским огнём.

Начавшееся наступление сразу же прервалось, поскольку чейнджлинг всё росла и росла и вскоре все паладины, задрав головы, поражённо глядели на самую большую в истории гидру. Десятиглавый чёрный колосс угрожающе взревел и воинство света от неожиданности попятилось.

“Ай да жук”, — подумал Повелитель, живо представляя то, во что превратилась подельница.

Однако мялись паладины недолго: во-первых прозвучал приказ, во-вторых – вышестоящий офицер в гневе страшнее любой, хоть стоглавой гидры. Большинство, как и ожидалось, бросились на Стерниту, к Повелителю подбежало всего несколько паладинов. Один оказался настолько самоуверен, что приблизился на расстояние вытянутой ноги, чем злодей незамедлительно воспользовался – смельчак, кувыркаясь и гремя железом, откатился  в сторону.

В следующую секунду на Повелителя обрушился шторм из магических осколков и, хотя его доспехи были рассчитаны на то, чтобы отражать вражеские заклинания, даже у них был свой предел. Злодей заворчал и сжался, инстинктивно пытаясь избежать барабанящих по панцирю снарядов. Пока они доставляли проблем не больше, чем дождевые капли, но это пока.

Быстро поняв тщетность своих попыток, паладины сменили тактику и теперь, объединив усилия, заряжали и каждые полминуты выпускали  мощный заряд, каждый удар которого оставлял на злодейской броне объёмную вмятину.

“Не отпущу, что хотите, делайте, не отпущу”, — пыхтел Повелитель, отсчитывая секунды до нового выстрела. — “Хоть убейте, с места не сдвинусь”.

Внезапно напротив него открылся небольшой разрыв, из которого незамедлительно по самый локоть выскочила рука и ухватилась за свободное место на посохе. Рука подозрительно напоминала руку самого Повелителя.

— Эй, отвали, ищи себе свой макгаффин! — возмутился злодей и качнулся от очередного удара в спину.

Но рука и не думала исчезать, однако и не мешала, а даже наоборот – помогала держать. Очень быстро к ней присоединилась вторая и тоже оказалась полезной. Получив передышку, Повелитель обернулся и увидел, что гидра воюет на последнем издыхании: половины голов не было, вместо них покачивались дымящиеся обрубки. Те, что остались, вяло щёлкая челюстями, гонялись за отвлекающими их пегасами, пока единороги в свою очередь вели нескончаемый обстрел.

“Они же её прикончат”, — отчётливая мысль осела остаточным следом после нового сокрушительного удара.

И что с того? Она знала, на что шла, а Повелитель знал, во что её втягивал. Разве что, без неё будет как-то слишком скучно и может быть (очень сильно может быть) совсем немного одиноко.

“Да что б вас всех!”

— Крепче держите, — пригрозил он сменщикам, а затем поочерёдно разжал пальцы, убеждаясь, что те справляются.

Готовясь совершить новый залп, паладины были слишком сильно сосредоточенны, чтобы заметить опасность. Они так и разлетелись кто куда, когда Повелитель одним рывком смял их строй.

— Быстрее, не дайте ей превратиться вновь! — надрывался из-за спин подчинённых командир.

Единороги обступили лежащую Стерниту, которая уже была в своём родном обличии. Она казалась мертвой, только едва вздымающиеся бока говорили об обратном.

Кто-то неистово закричал. Паладины отвлеклись и увидели, что Повелитель раскручивает их командира за хвост, словно вопящий кистень.

— Если кто-то и раздавит этого жука, так это буду я! — выкрикнул он и тут же применил импровизированное оружие по назначению, точным ударом свалив ближайшего к себе паладина.

Защитники Эквестрии принялись в ужасе разбегаться, потому что теперь в распоряжении злодея оказался второй кистень. Ловко избивая паладинов их собственными товарищами, Повелитель зачистил небольшую площадь вокруг себя, а затем кинул вслед отступающим их невезучих сослуживцев.

Стернита выглядела ужасно: тело покрывали ожоги от заклинаний, хитин местами потрескался и протекал тонкими струйками лимфы. Ничего, переживёт.

Она сильная.

— Ну что, как отвлекла? — Повелитель склонился над Стернитой подобно огромному утёсу.

Припорошенные пеплом веки слабо затрепетали и чейнджлинг натужно улыбнулась.

— Пошёл в задницу…

— Сейчас обнимемся и вместе пойдём, — пообещал Повелитель.

— Ненавижу обниматься…

Стернита тонко заскулила, когда холодный металл соприкоснулся со свежими ожогами. Повелитель, держа чейнджлинга подмышкой, неспешно обнажил меч.

Нужно было прорываться к макгаффину.

— Пока что я с вами только играл, — громко объявил злодей, проводя выставленным в сторону единорогов мечом полукруг. — Игры закончились. Встанете у меня на пути – умрёте.

Даже в самых страшных драках, между самыми лютыми врагами имелось множество негласных правил. В мирное время эти правила остались забытыми, за исключением одного.

Драка перестаёт быть просто дракой, после первого трупа. Это было даже не совсем правилом, скорее условным сигналом, когда дисциплинированные воины чуяли кровь и обращались бешеными дикарями, будто пересекая некую незримую черту. Вывихнутые скулы можно было вправить, переломанные кости срастить, перьям дать пробиться из птерилий, поэтому нередко бывшие враги мирились и заканчивали после славной попойки добрыми друзьями.

А мёртвых вернуть было нельзя. Повелитель хоть за чертой и был, но в данный момент переходить её не торопился, зная, что пока никто не убит, в полную силу с ним воевать не будут.

Паладины замерли в напряжённом ожидании, когда злодей осторожно сделал первый шаг. Никто не шелохнулся.

“Интересно, на сколько их хватит?” — думал Повелитель, делая следующий шаг более уверенно.

— Остановите его! — закричал не вовремя оклемавшийся командир.

Засветились десятки рогов, и Повелитель поднял меч, без колебаний готовясь начать рубить их вместе с головами. Тихое чейнджлингское “не надо” потонуло в громовом раскате.

Бьющий из кристалла луч пропал, собственно, как и сам посох. Разлом в небе разросся до небольшого пегасьего городка и теперь разбрасывался ядовитыми молниями. Одна из них ударилась о землю и тут же обратилась всадником верхом на жилистом двуногом ящере. Всадник походил на Повелителя, но из одежды у него был только скрывающий всё тело чёрный балахон, а из защиты у него имелись лишь грубые латные рукавицы и надетая поверх непроницаемого клобука похожая на шлем диадема.

Пришелец пришпорил зверя и, постепенно набирая скорость, затрусил к ближайшим паладинам. Один из них выступил перед всадником и предупреждающе поднял переднюю ногу.

— Именем принцессы…

От имени какой из божественных правительниц хотел обратиться единорог, осталось загадкой. На полном скаку всадник опустил боевой топор рядом с плюмажом. Из-под опущенного забрало брызнуло, паладин закачался, после чего, словно не веря в то, что сейчас случилось, медленно осел на землю. Черенок от застрявшего топора придавал зрелищу неуместный оттенок комедии.

В эти несколько секунд время как будто замедлилось, а потом вспомнило о своих обязанностях и ускорилось, нагоняя график, потому что всё стало происходить слишком быстро. Пространство вокруг разрезали разноцветные заклинания, молнии били о землю, призывая всё больше разномастных захватчиков, которые уже превосходя паладинов числом и не думали прекращать наращивать своё преимущество.

— Ч-что происходит? — растерянно пробормотала Стернита, наблюдая, как мимо проноситься всадник, а его ящер на бегу дожёвывает чью-то неосторожную ногу. Ей казалось, что она продолжает спать и сейчас видит рождённый волнениями кошмар.

— Точно пока сказать не могу, — ответил Повелитель, не опуская меч.

В книжках битвы описывались иначе, как нечто героическое и достойное воспевания. То, что разворачивалось перед чейнджлингом, было отвратительным и неправильным: многочисленные захватчики калечили и убивали кое-как отбивающихся паладинов, измотанных недавним противостоянием.  

Стернита вырвалась из хватки подельника и отлетела в сторону.

— Стойте! Остановитесь! — она кричала и размахивала передними ногами, игнорируя вернувшуюся боль. — Пожалуйста!

Один из всадников развернул своего зверя и поскакал к ней.

— Мы ваши союзники, мы вас призвали! — попыталась обратиться к нему Стернита.

Пришелец молча поднял уже заляпанную саблю. Стернита должна была сопротивляться, но тут её взгляд зацепился за крупное тёмно-бардовое пятно, к которому налип клок чьей-то ярко-голубой гривы. Замерев от шока, она не смогла и пошевелиться.

До тех пор, пока её не привёл в себя мерзкий скрежещущий лязг от столкнувшейся стали. Повелитель отразил удар и быстрой контратакой рубанул всадника по открывшейся спине – тот, всё так же молча рассыпался прахом и пустой балахон зацепился за высокую луку седла. Оставшийся без хозяина ящер дико взвизгнул и побежал дальше.

— Не союзники, — проворчал Повелитель, сжимая свободную руку в кулак. — Вот тебе и представление, гадина безглазая.

Всё ещё осознающая сложившуюся ситуацию Стернита вдруг схватилась за сведённый судорогой живот, и остатки кофе выплеснулись вместе с тягучими слюнями.

— Идти можешь? — сухо поинтересовался Повелитель.

Его абсолютно спокойный и даже в какой-то мере обходительный вопрос при такой дикой обстановке показался чейнджлингу настоящим издевательством и её вырвало во второй раз, гораздо сильнее первого.

Взятая под передние ноги Стернита поднялась в воздух и опустилась на наплечник, аккурат между кривыми шипами.

— Только попробуй заблевать, — предупредил Повелитель и стал поспешно отходить к башне.

— А как же макгаффин? — Стернита ещё толком не оклемалась, поэтому спросила очень тихо.

— Ушёл макгаффин, — недовольно откликнулся Повелитель и мимоходом отразил вероломное нападение ещё одного всадника. Стернита намертво вцепилась в острые шипы. — И нам пора.

— Но… но если его не забрать, не сделаем ли мы, таким образом, только хуже? Эта штука, она… она вытягивает магию!

— Мы, — с неутешительной уверенностью ответил Повелитель. — Уже ничего не сделаем.

Насчёт магии Стернита оказалась права: на глазах теряющие силу единороги становились лёгкой добычей для захватчиков, а и без того неравный бой очень скоро перерос в бойню, но злодей к тому времени успел отдалиться достаточно далеко. Летающие колесницы он в расчёт не брал – пегасов рядом с ними не было, а чейнджлинг сейчас не могла нести даже саму себя. Хорошо, что на парковочном месте стояла заправленная доверху карета. Повелитель усадил Стерниту, а сам сел за водительское место.

Карета не заводилась.

— Что, покаталась вчера?! —  обречённо взвыв, Повелитель вылез наружу и самостоятельно вытолкал транспорт, затем просунул голову в окно. — Садись за руль, я толкаю, ты ждёшь команды, выжимаешь сцепление и переключаешься на вторую передачу. Педаль отпускай быстро, но плавно. Ясно?

Слабо кивнув, Стернита переместилась за руль. Прежде чем карета тронулась с места, она успела оглянуться и увидеть, что на заднем сиденье между крупных баллонов лежит её сумка.

— Жми! — прокричал Повелитель.

Стернита выполнила всё в точности, как требовал злодей и под капотом обнадёживающее затарахтело.

— Запрыгивай, быстрее! — Стернита напряглась и магией открыла боковую дверцу.

Повелитель бежал рядом и уже почти залез в набирающую ход карету, как вдруг резко оступился и припал на одно колено. Между латами из подколенной ямки торчал кем-то метко кинутый дротик. Карета быстро отдалялась, коптя чистый воздух густым дымом – меньшее из зол, что сегодня случилось. Повелитель хотел было окрикнуть, но передумал позориться, да и пришельцы были уже совсем близко. Куда ей возвращаться? Повезёт, если не догонят.

Обломанный дротик упал между широких ступней и Повелитель с достоинством развернулся, больше не намереваясь показывать спину. Перед Клыком Скорби остановилось неисчислимое воинство: кроме немёртвых всадников были в нём в качестве простой пехоты и невысокие прямоходящие уродцы в грубых угловатых доспехах, а на правом фланге различался многорасовый наёмнический сброд. Те, кто были хотя бы отдалённо похожи на пони, щеголяли позолоченными обновками. Повелитель сделал несколько шагов и остановился перед смешанными рядами до боли знакомой армии.

Легионы Тьмы сложно было спутать с чем-то другим.

— Здорово, господа злодеи! — пробасил он, с важностью вскидывая руку. Может ещё всё и обойдётся… — Добро пожаловать в мой мир!

Наездники на ящерах хранили зловещее молчание, простые же солдаты принялись о чём-то взволнованно перешёптываться. Низкий гул походного рога прекратил все перепалки, из образовавшегося между рядами коридора выехали два всадника, всё на тех же ящерах, но более крупных и наглых. Один был невыразителен: похожая на приплюснутую птичью голову маска, полностью скрывающая лицо, густая как у льва грива белого цвета, аксельбанты и медали на левой стороне сюрко, накинутого поверх рифлёной кирасы. Но вот второй…

Повелитель взирал на точную и более изящную копию самого себя. Копия держала его макгаффин.

Желание возвращать артефакт никак не выражалось.

— Говорят, встретить двойника к несчастью, — заговорил самозванец и по высокому тембру, даже через металлическое эхо выяснилось, что это самозванка. — Но не говорят для кого из.

— Что за дискордовщина? — растерянно забормотал Повелитель, от непонимания забыв про всё на свете. — Почему…

— Выгляжу как ты? — самозванка приподнялась в седле и нагнулась вперёд. — Потому что я и есть ты. Вернее, ты моя неудачная версия.

— Но ты же баба! — в сердцах выпалил Повелитель.

Молчавший до этого наездник в маске подал голос и очень громко.

— Как смеешь ты, жалкий подражатель, говорить так с Повелительницей?! Многие умирали в нескончаемых муках и за меньшую дерзость!

— Спокойно, генерал, он ещё своё получит, — сказала самозванка и вновь обратилась к злодею. — Конечно я женщина, а что тут удивительного? Вас, мужланов, нужно держать на коротком поводке, иначе перегрызётесь раньше положенного. Забавно, но иногда я задавалась вопросом, что бы было, вырасти я как мужчина, и вот ответ стоит передо мной. Он мне очень не нравиться.

— Чем это я тебе… себе не угодил? — проворчал Повелитель и на всякий случай бегло осмотрел самого себя – не протекает ли где.

— Устану перечислять, — ответила самозванка и насмешливо добавила: — Где твоя армия, Повелитель?

Злодей сразу напрягся, прекрасно понимая, куда тянется нить разговора.

— Всё своё ношу с собой, — с достоинством ответил он. — Моя армия у меня в кармане!

И полез было за пазуху, но только лязгнул когтями по панцирю. Самозванка, устроившись поудобнее в седле, с живым интересом наблюдала за странными телодвижениями злодея.

— Что такое, не выходит колдовать? — с издевательским сочувствием проворковала она. — Всё, дружок, теперь это исключительно моя прерогатива.

Сделав ещё несколько ни к чему не ведущих попыток, Повелитель раздражённо одёрнулся.

— Ну а ты чего здесь забыла? — зарычал он, пытаясь дать достойный ответ. — Из своей Эквестрии прогнали, решила в другой удачу испытать? Разворачивайся и беги, пока можешь, здешние принцессы тебя сожрут и не подаваться.

— Без магии? Сомневаюсь, — самозванка деловито склонила голову набок. — Да и не гнал меня никто, сама ушла. Скучно стало – одних перебила, других покорили, никого не осталось. Так бы и зачахла от тоски, не найди мои слуги в далёких руинах один занимательный гримуар.

— Врёшь! — выкрикнул Повелитель, но встретившись взглядом с самозванкой невольно отступил.

Не врёт.

— Влача за собой бремя неудачи, сложно поверить в чужой успех, — заговорила она с тихой, но отчётливой враждебностью. — Ты облажался и потерял право на этот мир. Теперь он мой, чтобы ты там до этого не кричал. Но не беспокойся, твои труды не пройдут напрасно, только вот последствий их тебе не видать.

— Подожди! — торопливо начал возражать Повелитель, всё ещё надеясь урвать хоть малую часть выгоды. — Я могу к тебе присоединиться, могу сражаться, согласен на должность младшего офицера!

Самозванка рассмеялась и в отличие от своего двойника она это умела и, судя по тому, как её поддержали приспешники, часто практиковала. Смех был на удивление мягким, но вместе с тем безжизненным, как пропитанный отравой бархатный платок.

— А то я себя не знаю, — как только самозванка перестала смеяться, все остальные тоже резко умолкли, словно кто-то дёрнул отвечающий за фонограмму рубильник. — Ты меня, дружок, на первой же стоянке прирезать попытаешься. А впрочем, знаешь что, могу дать тебе шанс.

Повелитель тоже хорошо себя знал и заподозрил неладное, но для начала кивнул.

Самозванка указала на него острым концом посоха.

— На колени.

— Чего-чего? — не поверил в услышанное Повелитель.

— На колени, — с нажимом повторила самозванка. — Проси пощады и если мне понравиться, как ты это делаешь, то так и быть, возьму капралом.

Согласиться на подобное предложение даже ради спасения своей жизни было прямым отказом от именного титула Повелителя. Злодей пережил утрату былого влияния и могущества, поэтому всё, что у него на данный момент оставалось, это его добытое в кровопролитных боях имя. Подняв взгляд к небу, Повелитель на секунду застыл: ядовитая зелень разрослась до настоящего циклона и теперь миазмами распространялась по всем направлениям.

Недостойный бесшумно выскользнул из ножен, и сотни клинков лязгнули ему в унисон, покидая свои.

— Сначала я убью твоего горластого приятеля, — заявил Повелитель, перехватывая рукоять двумя руками. — Потом тебя. Затем верну себе макгаффин и с твоей армией захвачу Эквестрию.

— Какая нелепая эпитафия, — фыркнула самозванка и намного громче скомандовала: — Убить его. Кто принесёт голову этого недоразумения, получит звание капитана и двойное жалование до конца жизни.

С ледяным достоинством немёртвые всадники остались на месте, а вот ближайшие живые солдаты с дикими криками бросились в атаку. Начиная с этого мгновения, Повелитель больше ни о чём не думал, потому что в бою нужно не думать, а надеется на воинскую сноровку и выучку.

Особенно в последнем, безнадёжном бою.

Раскрутив в руке меч, Повелитель выждал, пока ревущая орда подойдёт достаточно близко, а затем сделал быстрый горизонтальный взмах. Мощи взмаха хватило, чтобы поднять маленькую песчаную бурю и первые ряды солдат остановились, закрываясь от попадающих в глаза колючих частичек, остальные по инерции врезались им в спины. Началась ругань и толкотня.

Повелитель зарубил пятерых, прежде чем приспешники смогли опомниться. Один из них замахнулся двусторонней секирой, но тут же её выронил, с булькающим хрипом схватившись за рассечённое горло. Другой испугался и попробовал закрыться боевым молотом, но Повелитель рассёк солдата до пояса вместе с древком. Две неровные части разошлись в стороны банановой кожурой. Второй секироносец решился зайти сзади, но Повелитель не глядя взмахнул когтями и тот остался без половины лица.

При такой разнице в росте могло показаться, что Повелитель сражается с детьми своего вида. С хорошо вооружёнными детьми, к слову.

Вдохнув и сделав замах, Повелитель на выдохе обезглавил ещё троих противников, и нападающие временно ослабили натиск. Воспользовавшись всеобщей заминкой, злодей растолкал последних стоящих на пути солдат и устремился вперёд, к самозванке. В этот момент Повелитель считал выполнение данных обещаний в неправильном порядке меньшей из возникших проблем.

За четыре секунды он преодолел почти половину от необходимого расстояния, но перед ним уже ощетинилась копьями следующая крупная группа метящих в капитаны. Злодей закрыл уязвимую глазную прорезь перчаткой и с разгону протаранил первые, а затем и вторые ряды. Третьи, правда, устояли, и Повелитель понял, что окружён. Он попробовал расчистить пространство мечом, но из-за тесноты только зажато взмахнул им пару раз, после чего зацепился за выставленный багор и Недостойный отлетел в сторону, где благополучно вонзился в землю почти под идеально прямым углом. В ход пошли кулаки, сапоги и отборная ругань, но приспешники уже успели собраться и навалились всей оравой, а там, где упал Повелитель, теперь высился курган из живых и мёртвых тел. Даже сейчас они продолжали спорить и награждать друг друга тумаками: капитанов простым воякам в Легионах жаловали не каждый день.

Из-под самого низа копошащейся кучи пробилась когтистая рука и вытянула наружу небольшую часть Повелитель. Немного полежав, он сдавленно крякнул, подтянул к груди ладони и выжал над собой всех устроившихся. Потом поочерёдно подтянул ноги к груди и со страшным рёвом вскочил, разбрасывая в стороны верещащих приспешников.

— Недостоин! — раздалось совсем близко.

Повелитель развернулся на крик и успел только закрыть уязвимую голову. Однако проскакавший мимо генерал рубанул подобранным мечом ниже, вспарывая гладкий бок, словно жестяную банку. Из зубчатого разреза хлынула зловонная жижа. Жгучая боль отдалась в мозгу урывками давно позабытого глупого пророчества, услышанного от безумной клячи.

В древности среди героев ходило популярное мнение, что со смертью очень значимого злодея рушиться и его жильё, будь то замок или глубокая пещера. Повелитель в такую ерунду не верил, но сейчас, получив серьёзную рану волшебным оружием, прорвалась мстительная мысль, как бы было здорово, если Клык Скорби напоследок похоронил бы его вместе с врагами под тоннами камня. Если Эквестрия не могла пасть на глазах Повелителя, значит, не должна была падать вовсе.

Сдержано заворчал, злодей схватился за выплёскивающую жижу брешь, пытаясь свести края вместе, и прошёл чуть вперёд, прежде чем припасть на четвереньки.

— Должна ли я разжаловать тебя в капитаны? — осведомилась самозванка у подъехавшего к ней генерала.

Тот опустил меч и склонился в глубоком поклоне.

— Как будет угодно Повелительнице.

— Шуток ты понимать так и не научился, — вздохнула она и мельком посмотрела на пытающегося встать двойника. — Хорошее оружие, оставь себе.

— Вы слишком щедры…

— Тогда отдай его мне.

Генерал, судя по виду не желая расставаться с таким великолепием, заёрзал в седле, но всё же протянул меч гардой от себя.

— Это тоже была шутка, —  покачала головой самозванка. — Забирай. Считай это наградой за годы верной службы.

Генерал покраснел даже через свою непроницаемую маску.

Между тем Повелитель таки смог подняться и теперь медленно, но целеустремлённо брёл в сторону самозванки. В гаснущих красных точках тлела мрачная решимость.

— Почему он ещё жив? — рявкнула та и способные стоять на ногах приспешники принялись с опаской обходить Повелителя по широкой дуге. — Хватит телиться, прикончите его. Немедленно!

Первый осмелившийся приблизиться достаточно близко солдат получил быстрый, но неуклюжий джеб и его незакрытая голова лопнула, как банка с малиновым вареньем. Для Повелителя это стало последним, что он запомнил, прежде чем упасть лицом вниз.

Подступающие с опаской солдаты вдруг взглянули наверх, после чего с криками бросились врассыпную. Огромный чёрный дракон приземлился рядом с неподвижным злодеем и подхватил его кривыми когтями задних лап. В крылатую рептилию мигом полетели стрелы и дротики, но дракон уже летел прочь, оставляя армию захватчиков далеко позади.

Его силуэт очень скоро растворился в окоёме, но ему вслед уже двинулись ускоренным маршем растущие с каждой минутой Легионы Тьмы.

Глава 8

Мерзавцы и ублюдки могут нравиться лишь до тех пор, пока их поклонники не прочувствуют на собственной шкуре, или шкуре своих близких, всё то, за что они этими персонажами восхищались.

“…”

Повелитель нередко задумывался о смерти, ведь тот, кто так свободно жалует её другим рано или поздно задастся вопросом: как там, на той стороне?

На той стороне было никак. Ни хорошо, ни плохо, а именно что никак. Не встречал Повелителя исполинский ясень о трёх корнях и со всевозможной гигантской живностью, ютящейся в кроне и под ней; не пытался проглотить трёхглавый монстр, за совершённые злодеяния; не ожидал на скалистом берегу паромщик, с протянутой за монетами костлявой лапой. Вокруг безвозмездно властвовала непроницаемая тьма, в которой, кажется, растворялись даже звуки.

Повелитель попытался что-то сказать, потом подвигать руками и ногами, но ничего не выходило.

“Так вот оно каково – быть в камне”, — решил Повелитель и поразился громкости собственной мысли в извечной тишине.

Однако даже непроницаемая тьма не может существовать без света, и он скоро появился. Бледное, мёртвое, синевато фиолетовое пламя разбрасывалось холодными искрами, потухало, только чтобы заискриться снова. Повелитель пошёл на него, не ногами, но мысленно и с трудом напрягая немигающие глаза, смог выкарабкаться с той стороны на эту.

Пламя производило маленькое существо в квадратной маске имеющую узкую смотровую щель с непрозрачным стеклом. Одно копыто кое-как держало горелку, второе что-то придавливало. Повелитель напрягся повторно и на этот раз смог слегка покрутить шеей.

— Кто ж так варит, шов на шве! — первым делом возмутился пришедший в себя злодей.

Стернита убавила пламя и сняла защитную маску. На Повелителя уставилось измученное лицо с впалыми щеками и распухшими слезящимися глазами.

— Сейчас сам себя штопать будешь, говнюк неблагодарный, — чейнджлинг пыталась говорить сурово, но получалось только устало.

Повелитель несколько раз безрезультатно дёрнул головой, после чего благоразумно решил, что в сложившемся положении можно и потерпеть.

— Ладно, врачуй…

Пока Стернита заваривала пробоину в доспехе, злодей смог немного, насколько позволяло состояние, оглядеться. Бледные всполохи освещали низкий земляной потолок и неровные земляные стены со всех трёх сторон. Похоже, они находились в какой-то норе и судя по влажной почве, свежевырытой.

— Как там? — Повелитель уже понял, что сварщик из Стерниты такой себе и лишний раз её лучше не отвлекать, но взволнованность не давала ему молчать.

— Не знаю, — хмуро отозвалась она. — Перед тем, как радио сдохло, сообщили о падении Мэйнхеттена. Диктор призывал всех укрыться в специально организованных убежищах, а в случае встречи с врагом, не сопротивляться и отдавать всё, что те потребуют. По всей видимости, никто даже не пытается сопротивляться.

— Без магии особо не повоюешь, — согласился Повелитель. — Тьма немилосердная, мы ж им Эквестрию на белом блюдечке с голубой каёмочкой поднесли!

Ничего не ответив, Стернита вернулась к ремонту. Как только пробоина была ликвидирована, чейнджлинг выбралась наружу через откидной лаз в потолке, оставив злодея одного. Повелитель выбрался следом через несколько часов, сразу, как заполнились слизью доспехи. Вернее, выполз, потому что вырытая нора оказалась не очень большой. Шов на боку был неаккуратный и уродливый с виду, но прочный на поверку, хотя под удары его подставлять всё же не следовало.

Вечерело. Наступающий закат против обыкновения был не розовым, а зелёным. Стернита сидела в замаскированной раскидистыми ветвями карете и крутила ползунок магнитолы. Она вздрогнула, когда Повелитель распахнул дверь.

— Проклятье, не подкрадывайся так!

— Всё ещё ничего? — спросил Повелитель, облокачиваясь о спинку кресла.

Стернита неутешительно помотала головой и покрутила ползунок ещё раз, радио шипело статическими помехами. Злодей отошёл от кареты и огляделся. Они находились на лесной оконечности, укрытой со всех сторон маленькими рощицами. Не самый лучший выбор для укрытия, но раз их не нашли, то и не самый худший. Где бы они ни расположились, это место определённо было далеко от башни, вокруг которой на многие километры ничего не росло.

— Что мы теперь будем делать? — Стернита села неподалёку и выжидающе завиляла хвостом – недавно появившаяся привычка, на которую она пока не обращала внимания.

Повелитель сложил на груди руки и, не поворачиваясь, ответил:

— Мы? Ничего, а вот лично у меня есть одно невыполненное обещание. Тебе могу лишь посоветовать найти хорошее убежище.

Стернита оббежала его по круг, оставляя за собой взрыхлённую землю, и остановилась напротив, выражая своим видом полное непонимание.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что теперь всё по-настоящему.

— А до этого было понарошку? — Стернита скрестила на груди передние ноги, намеренно пародируя серьёзность Повелителя.

Он посмотрел на неё и чейнджлинг невольно сглотнула. Это был тот самый взгляд, когда они оказывались в неприхотливой обстановке и злодею нечего было сказать, поэтому он просто глядел своими безжизненными лампочками или на дорогу или в языки кострового пламени.

— Прямо сейчас, пока мы разговариваем, умирают десятки, а может сотни ни в чём неповинных существ, — заговорил он слишком спокойно для подобного объявления. — Возможно, в этот самый момент кому-то перерезают глотку из-за дешёвого стеклянного ожерелья, купленного за горсть битсов на распродаже, а кого-то насмерть забивают за попытку отбить невинность своей несовершеннолетней дочери. Ты понятия не имеешь о настоящем зле, потому что живешь в мире, где его нет. Ну, не было до сих пор.

Стернита заметно поёжилась, но если злодей считал, что её можно напугать одними жуткими подробностями, то он здорово ошибался.

— Осмелюсь напомнить, — начала говорить она, и Повелитель почти неразличимо втянул голову в плечи. — Что я неделю маскировалась под аликорнов, сражалась с пытающейся впечатлить тебя фелбистом, превращала в кашу горящую башку воскрешённой пони, отрекалась от собственной семьи, дважды вытаскивала на себе твою вредную задницу, отвлекала на себя внимание ожившей огневой точки и была поджарена целой кучей паладинов. И всё это ради того, чтобы идти по тёмному пути, а теперь ты заявляешь, что я не готова. Я всё правильно поняла?

— Это всё не то… — попытался спорить Повелитель, да куда там.

— О, нет, нет, нет, ты от меня так легко не отделаешься! И, кроме того, — Стернита взлетела на его уровень и довольно ухмыльнулась. — Пока мы вместе, за тобой числиться более важное обещание. Ты обещал сделать из меня настоящую злодейку

Невероятно, но, похоже, Стернита увидела через непроницаемый шлем улыбку. Нет, это была не обычная в привычном смысле этого слова улыбка, а скорее выловленный на эмпатическом уровне отголосок тщательно скрываемых эмоций, который способен был почувствовать только опытный чейнджлинг.

— Ладно, посмотрим, чего ты стоишь, — Повелитель выставил перед собой сжатый кулак, и Стернита стукнула в него копытом.

Ревизию полезных предметов проводили прямо на капоте, поскольку этих самых предметов было немного. Сумка с мелочёвкой, в которой не было ничего нужного, но в которую нужное можно было положить. Вытащенный из бардачка пистолет с последним патроном, которым в случае чего можно было развалить некрепкую черепушку. Пустой сосуд, ману из которого допил Повелитель, благодаря чему достал ещё две вещи из-за пазухи: волшебный компас и мошну с зубами. Стернита не поняла, зачем им последнее, но видимо Повелителю было виднее.

Помимо материальных запасов числились и колдовские. Выпившая большую часть маны Стернита вернула себе возможность творить магию, в том числе и магию трансформации, однако из-за новых ограничений волшебство тоже стало невозобновляемым ресурсом. Она и сама не могла сказать, на сколько её хватит, по пересказу недавних событий, обликом дракона она пользовалась по минимуму: когда вытаскивала Повелителя, когда подыскивала подходящее убежище и когда переносила через рощи карету, чтобы та не оставила за собой следов. По собственным ощущениям чейнджлинг могла пару часов полетать драконом и слово “полетать” следовало выделить жирным шрифтом, так как в расчёт не шли никакие посторонние нагрузки, будь то манёвры уклонения или поливание неприятеля огнём.

Повелитель взял сумку, положил в неё пистолет и передал Стерните. Мошну и компас он убрал в притороченный к поясу неглубокий подсумок для маслёнки.

Двигаться решено было быстро, но тихо, поэтому карету пришлось оставить. Повелитель долго пытался запихнуть связку ключей в забитый подсумок, но под конец сдался и так же отдал их Стерните. Ощущение дефицита распространилось даже на количество переносимых вещей, что для Повелителя стало неприятным, но ожидаемым откровением. Не зная, когда они вернуться (и вернуться ли вообще), злодей скрутил колёса и поочерёдно закинул их в нору, после чего закрыл лаз и затёр видимые щели сапогом. Теперь угнать не угонят, но попортить из вредности всё ещё смогут…

— Ну, выходит до встречи. Ничего, заржаветь не успеешь, а мы уже вернёмся, — Повелитель похлопал череп-радиатор, как старого приятеля, а потом обратился к Стерните. — Найти потом сможешь по памяти?

Чейнджлинг покачала копытом передней ноги, что можно было растолковать как “если повезёт”. Повелитель печально вздохнул.

— Тогда, на всякий случай, прощай.

Выдвинулись налегке, как обычно: Повелитель своим ходом, Стернита попугаем на плече. Чейнджлинг хорошо устроилась, объясняясь тем, что, дескать, каждый не пройдённый шаг это экономия энергии, в том числе и магической. И ведь не поспоришь! Злодею пришлось смириться с ролью носильщика, однако со своей стороны он не забыл напомнить, что если “многофункциональный жук” подведёт в нужный момент, он запихает её в ножны, причём в родном облике и пусть только попробует хоть шелохнуться без разрешения.

Пробравшись через густые заросли и миновав стелящийся за ними просторный луг, путники вышли на широкую дорогу, растоптанную тысячей тысяч ног. Следы оставались чёткими, их ещё не успел смыть редкий летний дождик или замести непокорный бродяга ветер. Хотя армия ушла далеко вперёд, Повелитель не рискнул продолжать идти по открытой местности, опасаясь патрульных разъездов, поэтому с удобной дороги пришлось сойти и продолжить путь по суходолу. Стало смеркаться, и Повелитель даже немного обрадовался скорому отдыху. Не то чтобы поводов для радости оставалось слишком много…

Новая зелёная ночь была темнее любой другой, плёнка на небе плохо пропускала и без того слабый звёздный свет. Ночевали в чистом поле без изысков.

— Ты мне под бок не лезь, — Повелитель предостерёг готовую лечь рядом Стерниту. — А то во сне перевернусь, потом тебя не отскребёшь.

Помимо лёгкого мороза утро принесло за собой низкие печальные облака. Дикий ливень (вернее обычный дождь, просто не контролируемый пегасами) сплошной стеной обрушился на Эквестрию, размыв землю и утопив множество никем не подсчитываемых насекомых. Стернита, не находя спасения от разбушевавшейся стихии, ёрзала между шипами. Повелитель шагал быстро и невозмутимо, капли гулко барабанили по панцирю, сливались в струи и поспешно сбегали вниз, сапоги с чавканьем месили грязь и попавшие под них мелкие растения. Скорость была такой, что чейнджлинга ощущала себя водителем кареты с открытым верхом.

— Эй, там что-то есть! — Стернита перебралась на шлем и схватилась за один из рогов. — Вон, впереди.

Фургончик стоял под деревом, опустив в набежавшую лужу потемневшие оглобли. Неподалёку лежал брошенный хомут, другие вещи были раскиданы в разные стороны, словно среди них искали что-то жизненно необходимое. Владельца фургончика видно не было, но на его печальную судьбу намекали забрызганные кровью колёсные спицы и несколько торчащих из борта стрел с грубым оперением. Повелитель брезгливо поддел мысом барахло, которое и грабители до него сочли ненужными, а затем заглянул в крытую повозку. Изнутри вынесли почти всё, а что не вынесли – лежало разнородным хламом. Повелитель осторожно забрался в повозку и та умоляюще заскрипела. Стернита спрыгнула на деревянный настил и отряхнулась, со злодея тоже текло в три ручья. Чейнджлинг вдруг захотела спросить у попутчика мнение насчёт случившегося тут, но сразу поняла, что ответ ей не понравиться. Более того, она примерно знала, что ответит Повелитель, отчего спрашивать расхотелось окончательно.

— Вот, — Повелитель кинул Стерните полотенце, не самое чистое, но хотя бы не окровавленное.

— На нём дырки, — чейнджлинг не жаловалась, а просто описывала увиденное. Дырки явно были прожжены, их края обводила чёрная кайма.

Злодей развёл руки, чуть не прорезав шипами потяжелевшую под дождём ткань.

— На тебе тоже.

Насухо вытершись, Стернита отошла к противоположному концу фургона и легла на живот, уложив морду на скрещенные ноги. Капли хлестали по тонкой крыше, а при сильном порыве ветра некоторые из них попадали и под неё. Повелитель зашнуровал выход на своём крае и это немного помогло. В тот момент, когда он приподнялся, Стернита заметила, что за ним что-то лежит и, засветив рогом, подтянула к себе находку.

— Магию не жги, — проворчал Повелитель.

Пропустив упрёк мимо ушей, Стернита молча вертела перед собой простенькую тряпичную куклу. Лупатые пуговицы глаз, грива из прядей цветных нитей, из них же хвост. Такие грубые поделки точно не продавались в магазинах, и вероятно куклу сделал жеребёнок или его не очень искусный в шитье родитель. Наверное, у тряпичной зверушки и имя имелось, правда, зная пони это было нечто слащаво-глупое, вроде “Сэр Ланцелап” или “Мистер Умилительная Карамелька”. Теперь это уже было совсем неважно.

Собираясь уже забросить игрушку в дальний угол, Стернита невольно остановилась на укоряющем взгляде лишённых век глаз. Прямо, как живая, даром, что непонятно даже что за зверь такой. Может кукла и была живой для своего бывшего владельца, который спрятал неживой кусок тряпья, словно спасая тот от лязгающих клинками нападающих. Могла ли она или он хотя бы предположить, что куклу найдёт кто-то другой и заберёт с собой, не дав сгнить на дне разграбленного фургона?

Стернита зажмурилась и потёрла область рядом с рогом. Опять она начинает думать о какой-то ерунде.

Кукла пристроилась рядом с сохнущей сумкой, и это не ускользнуло от внимания Повелителя, но он никак на это не отреагировал. Несмотря на свою любовь к насмешкам и общую несносность, злодей иногда соображал, когда лучше промолчать.

— Так кто это такие? — наконец спросила Стернита.

— Легионы Тьмы, — с явным неудовольствием ответил Повелитель.

Чейнджлинг призадумалась, вспоминая историю, которую она знала намного хуже магии перевоплощения.

— Их же расформировали сколько-то сотен лет тому назад, — неуверенно предположила она.

— В нашем мире, да. Двести семнадцать лет назад это было, если интересно.

— Так они что, из другого мира?

Повелитель с издевательством похлопал в ладоши, клацая металлом.

Потерев подбородок, Стернита нахмурилась.

— Но кто их предводитель, может альтернативный Дискорд?

Хотя положение у них складывалось хуже некуда, Повелитель и тут нашёл повод возгордиться.

— Ба, бери выше!

— Грогар? — попробовала угадать Стернита.

— С рогами, но не козёл, — подсказал Повелитель.

Чейнджлинг открыла было рот, но сразу же его закрыла. Копыто подпёрло уложенную на него щёку.

— Да ты должно быть шутишь.

Повелитель вновь сделался серьёзным.

— Шутки кончились.

Однако Стернита была с этим не согласна.

— Нет, ну двух Повелителей ни одна Эквестрия не выдержит.

И злодей расхохотался. Смех вышел почти натуральным, и Стернита не знала, удивляться этому или пугаться. Пока она определялась, Повелитель уже прекратил смеяться.

— На этот счёт не беспокойся, — важно заявил он. — Из нас двоих останется только один, я об этом позабочусь.

— Угу, только кто именно? — невесело усмехнулась Стернита.

— Брось, ты думаешь, у пришельца есть шансы? — Повелитель привстал, и фургон качнулся под его весом. — Подумаешь, у неё есть мощнейший артефакт, огромная армия и элемент неожиданности, со всем этим любой дурак мир захватит.

— У неё? — переспросила Стернита.

Она попыталась представить Повелителя в виде кобылы или как там у его расы особи женского пола называются, но воображения наотрез отказывалось воспроизводить подобные запросы, вместо этого добавляя к готовому шаблону бантики на шлем.

— Да там без разницы, — сказал Повелитель и закрепил своё утверждение ударом в грудь. Внутри забулькала нейтральная по половому признаку жижа. — Видно, так уж вышло, что в параллельном мире я стал считать себя бабой. Даже талия утончилась, и бёдра с сиськами округлились, вот уж цена за победу в войне!

Воображение Стерниты поддалось и визуализировало услышанное. От представленной инсталляции морда чейнджлинга сморщилась, словно та съела черпак поваренной соли.

— И я об этом, — без слов понял всё Повелитель.

Дождь, наконец, прекратился, и путники выбрались из фургона. Не успевшая высохнуть сумка неприятно липла к телу, но Стернита утешалась тем, что Сэру Ланцелапу внутри ещё хуже.

Повелитель сверился с компасом и повернул на неприметную тропку.

— Значит, двести семнадцать лет назад? — Стернита привычно устроилась на плече, стараясь греться в жиденьком солнечном свете.

— Гляди-ка, запомнила.

— Мне всего лишь любопытно, что ты всё это время делал, — Стернита хлестнула хвостом приставучую мошку.

— Пил, — хмуро отозвался Повелитель.

Стернита аж приподнялась из удобной позы.

— Двести с лишним лет?!

Это была та тема, которую Повелитель не хотел обсуждать ни с кем, в том числе со Стернитой или с самим собой. Более того, задай ему сейчас этот вопрос кто-то посторонний, этот кто-то окончил бы свою жизнь в ближайшей канаве.

— Я… много пил. Разговор окончен.

Чем дольше они шли, тем больше видели последствий своего необдуманного решения. Встречные поселения были либо разрушены до основания, либо заняты прислужниками Повелительницы – их обходили стороной. Под въездными арками качались или чёрные стяги или висельники: кто что выбрал. Инстинкт самосохранения у эквестрийцев был развит хорошо, именно по этой причине первое встречалось намного чаще, чем второе.

У Стерниты задрожали губы, когда они проходили мимо первого рискнувшего дать отпор городка, над руинами которого ещё стоял удушливый смог.

— Зачем? — только и смогла прошептать она, отводя взгляд от раскачивающихся на верёвках тел.

— И правда, жрать они, что ли не хотят? — удивился Повелитель. — Иные прихвостни, бывает, своих недобитков подъедают, а тут такое расточительство. Видимо приказали для устрашения на несколько дней повесить, потом снимут. Ну, ничего, на солнышке мяско может даже завялиться, если дождей не будет.

Поспешно спрыгнув с плеча, Стернита отбежала в сторону и согнулась с раскрытым ртом. Наружу ничего не вышло, потому что было нечему, только желудок несколько раз болезненно сократился. Привычная к голоду Стернита лишь сплюнула и вернулась на насиженное место. В жизни её столько не тошнило, сколько за проведённое со злодеем время.

— Я предупреждал, что теперь всё по настоящему, — сказал Повелитель.

Чейнджлинг сильно зажмурилась, желая открыть глаза и очутиться где угодно, но только не здесь.

Но перед ней только стелилась растёкшаяся слякотью дорога.

— Заткнись… — прорычала она, а затем тише добавила: — Пожалуйста.

Однако не только Легионы Тьмы несли смерть и разрушение. На магии зиждилось почти всё производство и инфраструктура Эквестрии, а когда её не стало, по стране прокатился вал техногенных катастроф. Это они поняли по месту крушения одной из мобильных погодных фабрик. Среди лома дорогого оборудования и взъерошенной ваты строительных облаков различались не пережившие внезапного падения работники.

— Давай обойдём, — умоляюще попросила Стернита.

— Это всего лишь дохлые пони, хватит скулить, — ответил Повелитель и принялся обходить первые обломки.

Фабрика и так была небольшая, а после развала в воздухе от неё осталось и того меньше, поэтому миновали её быстро. Разве только на полпути что-то отчётливо чавкнуло и Повелитель, остановившись, начал оттирать подошву о траву, ругаясь на то, что “вляпался в пегаса”. Стернита после этого долго сморкалась в платок, пытаясь избавиться от запаха смерти, который словно пропитал собой всё вокруг.

— Ты лучше привыкай, — посоветовал ей Повелитель. — То ли ещё будет.

— Не ко всему можно привыкнуть, — пробурчала Стернита.

Шлем злодея со скрипом развернулся в её сторону, словно прожектор маяка. Красные буркалы недобро сверкнули.

— Ошибаешься.

Всё чаще и чаще им встречались разъезды чёрных всадников, так что приходилось прятаться. Под вечер они засели в разрытых корневищах высокого дерева, но замыкающий патруль всадник остановился на краю дороги и даже вроде бы посмотрел прямо на них. Повелитель приготовил свои боевые когти, но вдалеке кто-то закричал, и всадник, жутко взвыв, ускакал на звук.

Путники продолжали идти по следам вторжения, из-за чего оставаться в тени становилось всё сложнее и сложнее. Один раз они едва не вышли на разбитый в подлеске вражеский лагерь, и с этого момента Стернита иногда улетала на разведку, то в образе птицы, то так.

— Чисто, — сказала она, возвращаясь на ставший посадочной площадкой наплечник.

— В прошлый раз у тебя тоже чисто было, — хмыкнул Повелитель.

Стернита с оскорблённым видом задрала нос.

— Когда я в последний раз пролетала, там и правда никого не было.

— Ну, теперь там точно никого нет.

От того, как Повелитель перебил встреченную по её вине группу захватчиков, Стерниту бросило в крупную дрожь. Она не запомнила всех деталей и была этому только рада. Вряд ли это можно было назвать неожиданным открытием, но бывший Властелин Тьмы оказался хорошим убийцей.

Слишком хорошим.

Спустя несколько часов непрерывной ходьбы Повелитель в очередной раз сверился с компасом.

— Так я и думал, на Кантерлот пошла. Как говорил злодей Кровавая Сорока: ”отруби голову и тело умрёт”.  Ничего, не ты одна такая умная.

— Что ты там бормочешь? — недовольно спросила успевшая прикорнуть Стернита.

Повелитель не удосужился ответить. Они вышли на поросший высокой травой холм, с которого открывался чудесный вид на столицу Эквестрии. Хотя в данный момент чудесность была несколько омрачена кишащими под горой Легионами Тьмы, которые бурлили словно чёрное море, грозясь поглотить собой белый город. На возвышенностях стояли батареи дышащих огнём орудий, которые беспорядочно обстреливали городские стены. Пущенные снаряды без труда долетали до цели, но разбивались о сверкающий золотой щит, который покрывал собой весь Кантерлот, делая его похожим на хрупкий снежный шар.

Говоря о хрупкости, каждое попадание оставляло на щите ветвистые трещины.

— Генераторы у них там что ли, или сама принцесса впряглась? — размышлял Повелитель, наблюдая за осадой, которую всегда мечтал возглавить лично.

— Меня больше волнует, как мы доберёмся до макгаффина, — сказала Стернита.

Повелитель вынул компас.

— Так, так, вроде под воротами стоит, конечно, где же ещё, — он смотрел по стрелке, указывающей в направлении горы. — Надо попасть в город раньше неё, пока дворец не заняла.

— Хочешь присоединиться к защитникам? — удивилась Стернита.

— Не неси чепуху, в городе множество узких улочек и переулков, идеальное место для засады, — Повелитель задумался. — В Кантерлоте, если правильно помню, вторая по величине типография после Мэйнхеттенской, значит, нас многие знают как победителей дракона. Можно будет попробовать притвориться героями и сагитировать местных на самоубийственную атаку. Они, конечно, начнут плакать и жаловаться на отсутствие магии, но тут главное принять позу посолиднее и сказать нечто вроде: ”магия не в ваших рогах, а в ваших сердцах, в них же таиться отвага и доблесть” и эти дураки за просто так отвлекут для нас часть вражеской армии.

Ковырявшаяся всё это время в носу Стернита тихо чихнула, выстреливая через ноздрю любопытную букашку.

— План надёжен, как запертый на топливном складе кирин, — наконец соизволила ответить чейнджлинг.

— Ну а что ты предлагаешь? — недовольно развернулся к ней Повелитель.

Предложить Стерните было нечего, но критиковать хотелось.

— Как и ожидалось, — удовлетворённо хмыкнул Повелитель. — Теперь ждём, пока щит не обрушиться, потом ты превращаешься в дракона и проносишь нас в город, где садиться покажу.

Естественно, никто им этого времени давать не собирался. У подножия холма образовался один из приспешников самозванки, который, вскинув над головой короткий меч, призывно заорал. Повелитель подскочил, на ходу подхватывая камень, и метко запустил его в крикуна. Камень шрапнелью прошил громоздкий шлем насквозь. Приспешник перестал кричать, только забулькал, а потом и вовсе упал, но было уже слишком поздно. К холму со стороны леса, из которого вышли путники, уже бежали сотни солдат и скакали полдюжины всадников. Некоторые из них принялись на ходу стрелять из многозарядных арбалетов короткими светящимися болтами. Болты были настолько раскалены, что рассекали воздух не со свистом, а с шипением.

— Превращайся! — рявкнул Повелитель, но это было лишним.

Стернита догадалась и без него. Вскочив на спину, Повелитель стукнул пятками по бокам, и они взмыли в чужеродное зелёное небо. Один из особо ретивых приспешников умудрился схватиться за конец драконьего хвоста и теперь болтался в воздухе, воя то ли от страха, то ли от переизбытка храбрости, хотя скорее всего от того и другого. Провисел он на нём недолго, но этого хватило, чтобы высота, с которой началось падение, оказалась для него фатальной.

Полёт проходил не слишком высоко, поскольку никто не знал, как зелёная дрянь реагирует на летунов. Авиации противника видно не было, а она бы очень пригодилась в осаде города на горе, и это толкало на определённые выводы. Дракон приближался к окружённому Кантерлоту, и чёрное море под ним забурлило, заметив нового противника. На возвышенности выкатили новые орудия, с поднятыми почти вертикально стволами и как только они остановились, вокруг них начали суетиться расчёты.

— Что б им Дискорда рогами набок родить, у них ПВО! — взревел Повелитель и похлопал Стерниту по шее, надеясь, что та это почувствует. — Выше бери, сейчас собьют!

Дракон стал набирать высоту, а орудия к тому времени успели дать первый залп: стволы синхронно втянулись, словно части диковинного музыкального инструмента. Ни один из выстрелов не достиг цели, пролетевшие мимо снаряды мало того, что оказались даже не близко, но и улетели далеко ввысь.

— Мазилы! — победоносно вскрикнул Повелитель. Расчёты ПВО его слышать не могли, так пусть хоть жучара порадуется.

Впрочем, если Стернита и начала радоваться, то сделала она это преждевременно. Выпущенные болванки и не собирались падать: вместо этого они разорвались на сотни частей, да разлетелись по всему небу. Секундой позже вокруг летунов распустились смертоносные огненные цветки. Дракон крутился и юлил, как мог и даже смог пережить все взрывы, но орудия снизу дали второй залп.

— Давай быстрее, быстрее! — когти Повелителя погрузились в чешую, и Стернита зашипела, не разжимая челюстей.

Золотистый пузырь Кантерлота был уже под ними, когда одна из бомб разорвалась в нескольких метрах от дракона. Отброшенный горячей волной Повелитель завертелся в воздухе, не зная, где верх, а где низ. В слепом падении самым страшным является не сам процесс, а ожидание его окончания, когда тело инстинктивно сжимается, ожидая удара, который никак не происходит. Повелитель не провёл в воздухе даже малой части того времени, которого хватило бы для подобных рассуждений. Падение оказалось не мягким, но скоропостижным.

Будь у Повелителя кости, непременно сломал бы парочку. Он лежал на прозрачном полу, вернее потолке, и смотрел на пустеющие столичные улицы. Пони и другие существа торопливо шныряли туда-суда, некоторые наиболее глупые пытались утащить на себе собственное имущество. При Божественных Сёстрах жили богато, поэтому такие носильщики едва переставляли ноги. Понаблюдав за паникой ещё немного, Повелитель поднялся и тут же с рычанием схватился за криво спаянный бок. Коснувшаяся заделанной бреши перчатка увлажнилась от нескольких проступивших между швом капель.

— Это тебе не книжки читать, — прохрипел Повелитель, но Стерниты рядом не было, и укор остался неуслышанным.

По ощущениям купол был выполнен из закалённого стекла, но злодей всё равно передвигался по нему с осторожностью. Где-то слева грохотало, и по поверхности щита пробегала едва уловимая рябь. Повелитель прошёл совсем немного вперёд и разглядел маленькое чёрное пятнышко, которое как будто уродовало собой идеальное золотое покрытие. Не оставалось сомнения, что это была Стернита, но Повелитель всё еще не мог определить расстояние, ведь он не знал, в каком она сейчас облике и жива ли вообще.

— Только попробуй умереть до того, как я научу тебя быть настоящим злодеем! — пригрозил Повелитель и прибавил ходу.

Чёрная точка росла медленно, а щит уже начал покрываться трещинами и теперь под ногами угрожающе потрескивало. Повелитель сначала переместился на четвереньки, затем и вовсе пополз, как по тонкому льду, однако треск только усиливался. Теперь не было видно ни улиц, ни паникующих горожан, всё скрывала наложенная друг на друга паутина из трещин.

Защита города истончалась на глазах, и всё же он почти дополз до неподвижного чейнджлинга. Стернита была в своём обычном облике, видимых повреждений на ней не наблюдалось, впрочем, Повелитель не видел её целиком. По своему опыту он  знал, что на войне можно перевернуть нетронутое на вид тело и обнаружить недостачу скрытой до этого момента части.

Злодей надеялся, что сейчас такого не произойдёт. Их разделяло не более полусотни метров, когда Повелитель замер с поднятой рукой, а защитный купол рассыпался на миллионы крохотных сверкающих осколков. Хорошо, что на этот раз Повелитель примерно знал, когда произойдёт удар.

Не знал он, сколько этих ударов будет. Повелитель летел через стеклянные перекрытия какого-то павильона, проходя через него, как разогретый нож сквозь масло. Плитка растрескалась от приземлившегося злодея, тот с ворчанием поднялся и осмотрел место, в которое попал. Многоэтажный атриум был не только заброшен, а теперь ещё и разрушен. Повелитель без промедления обыскал каждый этаж, но Стерниты нигде не наблюдалось. Он несколько раз её окликнул, один раз даже по имени, после чего решил больше не задерживаться. Чейнджлинга он ценил, но не до такой степени.

Миновав вестибюль, злодей пинком выбил двустворчатые широкие двери, а затем вышел на широкое крыльцо. И всё-таки времени он потратил слишком много.

На улице уже толпилось два десятка приспешников самозванки и с каждой секундой их становилось только больше. Повелитель обвёл растущую армию врагов тяжёлым взглядом, и столь велико в нём было презрение, что солдаты отступили на несколько шагов.

— У кого есть магическое оружие – поднять руки! — приказал Повелитель.

Приспешники в растерянности начали оглядываться на соседей, вероятно уточняя, есть ли или нет. Повелитель подождал и повторил приказ, громче и нетерпеливее. Приспешники только уставились на него наивными, но честными-честными глазами, у кого они не были скрыты глухими шлемами. Руки никто не поднял.

— Вот и славно, — сказал Повелитель и бросился вперёд с растопыренными пальцами-когтями.

---

Стернита помнила, как летела, но не помнила, как всё прекратилось, словно всё происходящее до этого было рисунком слишком требовательного к самому себе художника, который под давлением творческого кризиса разорвал свою работу одним быстрым движением. Она даже не чувствовала боли, будто творец забыл её ей нарисовать. Или отобразить, как там это по-учёному называется…

Попробовав шевельнуться, чейнджлинг поморщилась. Нет, не забыл.

— П-с-с, кажется, эта штука очнулась, — услышала она со стороны. Голос был женский, скрипучий. Неприятный.

— Это не штука, это чейнджлинг, — ответил, судя по баритону жеребец.

— Что я, чейнджлингов не видела?  Ой, не подходи к этому!

Кто-то осторожно, но уверенно переложил Стерниту лицом кверху. Единорог, белоснежный, как старшая Принцесса, в изрядно испачканных золотых доспехах внимательно смотрел на неё одним глазом. Второй скрывался за многослойной повязкой из окровавленных бинтов. Вспоминая свою последнюю встречу с доблестными воинами света, Стернита предупреждающе зашипела.

— Эй, эй, полегче, мы тебя не тронем, — похоже, паладин напугался не меньше неё, но надо отдать должное, не отпрыгнул, как типичный пони.

— А я говорила, что не надо это сюда тащить! — владелицей женского голоса оказалась молодая на вид грифоница в потрёпанной форме курьерской службы. — Может она заодно с захватчиками?

— Ага, и единолично пробила наш защитный купол, — ответил жеребец.

— Но ведь она прямо во время обрушения с неба свалилась! Что, совпадение?

— И ты хочешь сказать, что она об него мордой долбилась?

— В истории были случаи и такого! Тоже мне, паладин…

— Довольно, — третий голос, спокойный и глубокий прервал спор.

Стернита только сейчас увидела ещё одного обитателя комнаты, хотя не заметить его было сложно. Минотавр, габаритами не многим уступающий Повелителю, сидел под потолочным люком и чистил громадный кремневый пистолет. Стернита вспомнила про свой, и принялась озираться в поисках сумки. Комнатка оказалась маленькая и ничем не заставленная, но сумки видно не было.

— Где… где мои вещи? — прохрипела Стернита и закашлялась.

Никто ничего не ответил, но паладин поднёс ей стакан воды. В копытах, от того неуклюже.

— Виноват, — вздохнул он, пролив чуть ли не половину. — Никак не привыкну к… этому.

— На меч уже передумал бросаться? — мерзко хихикнула грифоница.

Зажмурившись, паладин тихо зашептал:

— Селестия, дай мне силы, Луна, дай мне терпения.

Вода оказалась горькая и тёплая, но пересохшее горло было не требовательным.

— Где мои вещи? — ещё раз спросила Стернита, возвращая стакан.

— У меня, — коротко бросил со своего места минотавр.

Этим “у меня” он как бы отвечал на все последующие вопросы, настолько всеобъемлюще была сказана фраза.

Стернита обвела взглядом подвальное помещение.

— И что вам от меня надо?

Грифоница чуть не подавилась эмоциями, паладин поспешил и к ней с водой, но та посторонилась от выплёскивающейся во все стороны жидкости.

— Мы тебя вообще-то спасли! Вернее вот этот вот! — грифоница ткнула когтем в вытирающего за собой паладина. — Купол осыпается, а он вместо того, чтобы с остальными спасаться, бегает как ужаленный “на нём кто-то есть, на нём кто-то есть”. Ты его чуть в лепёшку не раздавила.

— Да ладно… — смущённо пробормотал жеребец и стал интенсивнее натирать пол, будто пытаясь вывести пятна.

Стернита потёрла загривок. Час от часу не легче, её спас пони. Повелитель узнает – засмеёт и правильно поступит. С другой стороны, что случилось, то случилось.

— Спасибо… — как бы невзначай буркнула она.

Жеребец оторвался от своего занятия и ещё более смущённо улыбнулся.

— Так я это… обращайся.

Грифоница прыснула в кулак, чем навлекла на себя суровый взгляд воина света. Не сказать, что он её впечатлил, но хотя бы отвернулась.

Расположенная в противоположной стороне от люка неприметная дверца бесшумно отворилась и через неё наполовину выглянула пожилая кобыла в старомодных очках с оправой в форме половины круга.

— Шиелд. Шиелд, ты тут?

Паладин подошёл к старушке.

— Миссис Лаймон, что случилось?

— Я услышала шум у вас наверху, всё хорошо?

— Всё хорошо, миссис Лаймон, прекратите себе изводить.

Старая кобыла тяжело вздохнула.

— Как же мне не изводить себя, когда твориться такое.

Возможно, жеребец попросил помощи у божественных сестёр ещё раз, но теперь только мысленно.

— Идёмте, я провожу вас к остальным. Постарайтесь заснуть и ни о чём не думать, скоро всё наладиться.

Когда оба пони скрылись в уходящем вниз коридоре, повисла тишина. Минотавр предпочитал говорить мало и по делу, грифоница в основном конфликтовать, но видимо её основной жертвой являлся одноглазый паладин, к Стерните она только приглядывалась. Чейнджлинг на это оскалила свои острые клыки, показывая, что она не добыча.  Грифоница в знак согласия поёжилась и первой отвела глаза.

Вернулся Шиелд ещё более измученным, чем раньше.

— Милая старушка, — как бы оправдывая неугомонную бабулю, сказал он, усаживаясь в стороне.

— Всю плешь проела, — согласилась грифоница.

Стернита ухмыльнулась и провела копытом по затылку – ей такое точно не грозило.

— Предлагаю, наконец, познакомиться, — тем временем предложил паладин, обращаясь к чейнджлингу. — Моё имя ты уже знаешь. Вот этот пернатый репейник – Ирма, а рогатого здоровяка зовут Ромул.

Минотавр махнул лапой, но не в знак приветствия, а просто обозначая своё присутствие, грифоница не соизволила  сделать и этого. Стернита тоже представилась с великой неохотой.

— Так это что, одно из тех убежищ, о котором я по радио слышала? — спросила она у Шиелда.

Паладин невесело мотнул головой.

— Убежища давно переполнены, это всего лишь укреплённый подвал моего друга, который был помешан на скором конце света. Да не заблудиться ему на той стороне, столько готовился, а себя не уберёг.

— Неважно, мне надо идти, — Стернита поднялась с лежанки и поняла, что у неё единственной в комнате были хоть какие-то удобства.

— Куда? — запротестовал Шиелд. — Наружу? Ты с ума сошла, тебя убьют! Кантерлот должно быть уже кишит этими дикарями!

— Я за себя постоять могу, — возразила Стернита.

— Причём тут ты, из-за тебя нас найти могут! — крикнула из своего угла грифоница. — И кто знает, может ты с ними заодно. Отпустим тебя, а потом к нам вскоре нагрянут в гости. Здравствуйте, добрый вечер!

— Ирма, Селестии ради… — жеребец закатил свой единственный глаз.

— И что? И Что? — захорохорилась та. — Нельзя её отпускать, говорю вам.

— Так вы трое тут за этим, сторожите? — Стернита уселась обратно и назло грифонице с наслаждением потянулась на выделенной лежанке.

— Нет, что ты, просто внизу мало места, — затараторил Шиелд. — А ещё, ну… все очень напуганы, не следует их волновать лишний раз.

“Мордой не вышла, так бы и сказал. Вот она, хвалёная дружбомагия, чуть надави, и гной полезет”— подумала Стернита.

— Значит, я ваша пленница? — спросила чейнджлинг.

Она ожидала ответа “да”, потому что в этом случае на её стороне была магия и внезапность. Паладин без своих заклинаний не выглядел опасным противником, грифоница хоть и являлась хищником от рождения, её курьерская форма говорила, что она не воин. Оставался вооружённый минотавр, самый опасный из этого трио, но Стернита и не таким рога обламывала.

— Нет, не пленница, — сказал Шиелд, и Стернита почувствовала облегчение, хотя рассчитывала на иной исход. — Но почему ты не хочешь остаться? Если это из-за сказанного ранее, то я за тебя поручусь.

— Я не поручусь, — сразу обозначилась Ирма.

Ромул промолчал, вероятно, подразумевая своим воздержанием некую середину между двумя предыдущими фразами.

— Не в этом дело, я должна найти своего… — как же не хотелось говорить это слово, но для убедительности пришлось. —… друга.

— Терпеть не могу быть этим пони, но если твой друг не нашёл себе укрытие, то он либо убит, либо закован в цепи, — неутешительно заявил Шиелд. — Извини, что так прямо.

Опустившейся тишине не давал закрепиться дробный гул сверху – захватчики вошли в город. Стернита думала, что ещё можно сказать, прежде чем вариантов решить дело миром не окажется. Всплыли слова Повелителя и типографии. Стернита приосанилась и расправила стрекозиные крылья, даже глаза лихо блеснули.

— Вы меня до сих пор не узнали? — возмутилась она и так натурально, что трио взволнованно переглянулось. Даже спокойным минотавр нервно стрельнул ухом.

— Ты больше обычных чейнджлингов, ты королева? — поинтересовался он же.

— Ну… — польщённую Стерниту ещё никогда не путали с кем-то настолько значимым. — Не совсем, но являлась её помощницей более трёх лет. Жалоб, между прочим, на мою работу не было.

Кто бы тогда осмелился…

— Нам-то что с этого? — каркнула первая вернувшая над собой контроль Ирма. — У нас тут целый лейтенант паладинов есть, толку-то.

— Почти целый, — напомнил о своём увечье Шиелд.

Это было неправильно, но Стернита захохотала. Что поделать, если шутка оказалась хороша, тем более для правильных до тошноты воинов света.  С другой стороны, лишившись в одночасье магии, мирного неба над головой, а может и ещё чего, кто угодно обзаведётся циничной стороной.

— И всё же кто ты? — спросил паладин.

— Я… — Стернита не могла поверить, что собирается это сказать и медлила до последнего.

— Ну, соображай, — поторопила Ирма.

— Я – герой!

Снаружи что-то рвануло, но никто не обратил внимания – все были слишком заняты перевариванием услышанного.

— Герой, говоришь, — недоверчиво переспросила грифоница. — Это из тех, в которые племянник мой из Гриффинстоуна подался? С утра до ночи с оравой таких же обормотов лазает по древним развалинам, возвращается раз в несколько дней, опустошает холодильник и всё обещает принести награду. Седьмой месяц обещает, настоящей работы так и не нашёл, зато денег на его обучение столько ушло, что вспоминать страшно. — Она тихо вздохнула. — Только бы до них этот ужас не дошёл…

На провокацию Стернита не повелась, у неё и работа была. Конечно, была в прошлом, но её точно примут обратно, если она захочет. По крайней мере, на её старое место очередей не стояло.

— Мы дракона победили, — возразила она.

— Какого, маленького такого, на стрекозу похожего? — грифоница отмерила лапами очень невпечатляющего огнеплюя. —  Мы их и сами сачками ловили, будучи птенцами.

— Не верите, да? — Стернита прищурилась и метнула взгляд в сторону Шиелда. — Отведи меня к остальным, кто-нибудь да должен узнать.

Не похоже, что паладин желал спорить, очень даже может быть, что он искал лишний повод, чтобы хоть ненадолго избавиться от компании Ирмы, поэтому он молча открыл дверь и приглашающе поднял переднюю ногу.

— Кобылки вперёд.

— Какая галантность, — фыркнула Стернита, проходя мимо.

Короткий проход освещали круглые потолочные светильники, лишь частично разгоняя мрак. Идти пришлось совсем немного, и вот перед Стернитой открылась другая комната, больше первой, но куда более тесная. Пони и представители других рас сидели вдоль стен, некоторые спали или пытались заснуть. На единственной двухъярусной кровати лежали те, кому пришлось хуже остальных. Со всех сторон постоянно раздавался кашель, всхлипы и неразличимый шёпот. Прибытие Стерниты поначалу осталось без внимания.

— Дамы и господа, минуточку внимания, — Шиелд почти шептал, не желая будить тяжелораненых. — Кто-нибудь узнаёт этого чейнджлинга?

Изначально на Стерниту смотрели с опаской, а некоторые даже со страхом, та на это попыталась улыбнуться и принять героическую позу. И её узнали, не сразу, но по группе начали ползти краткие переговоры: несведущих просвещали насчёт новой гостьи.

На несколько минут Стернита стала кем-то вроде оракула или вроде того, потому что это было единственное разумное объяснение тому, что её засыпали вопросами, на которые она при всём желании не могла дать ответы. У неё спрашивали, когда их спасут и куда подевались Божественные Сёстры; где хвалёная Эквестрийская армия и где армии остальные, не менее хвалёные; не знает ли она, как враги смогли подчинить себе саму магию и не видела ли она снаружи тех, чьи сбивчивые описания ей пытались прокричать громче остальных.

Насилу отвертелась от них Стернита, пообещав наказать всех виновных, спасти невинных и представить к награде отличившихся. И хотя чейнджлинг не планировала дарить надежду забившейся под землю кучке перепуганных цветных существ, она против воли ощутила, как невольно преподнесла им этот дар. Было это приятно и оттого странно. Она обернулась к Шиелду с совершенно беспомощным видом. Тот думал, думал и додумался.

— Извините, извините, герою пора на подвиги, — паладин завёл Стерниту себе за спину, закрывая ту от тянущихся в благодарности конечностей. — Вы сможете поблагодарить её, когда всё закончиться. Верно?

Он посмотрел на чейнджлинга открытым и слишком чистым для взрослого жеребца взглядом.

Стернита знала, что ничего не закончиться, а если и закончиться, то начнётся заново, но во главе с другим Повелителем, правда на этот раз своим, родным.

Поэтому она натянула очередную фальшивую улыбку и сказала:

— Конечно, мы им всем покажем!

Они возвращались обратно, а позади ещё слышались отголоски подбадривающих выкриков и добрых напутствий.

— Вот, а ты не верил, — сказала Стернита, шагая следом.

Шиелд взмахнул хвостом и случайно шлёпнул Стерниту по лицу, однако вовсе этого не заметил.

—  Ты не обижайся, но я тогда был с Ирмой солидарен. Знаешь, сколько я таких героев во время патрулей вытаскивал? Нет им счёта и главное почти все – жеребята, ну или иные детёныши. Конечно, им в этих гильдиях лапши на уши навешали, так они и рады. Только нам их потом отбивать от зверья и по домам на ночь глядя развозить. Будь моя воля, я бы эти гильдии позакрывал, а всех обосновавшихся там шулеров посадил под замок.

— Какой ты злой паладин, — хихикнула Стернита.

— Вовсе я не злой! — возмутился Шиелд и остановился перед дверью. — Просто… просто нельзя же так, даже по закону. Они несмышлёные детёныши  и мерзавцы этим пользуются. Я боюсь даже подумать о том, сколько бедняг с ничего не стоящей грамотой, возомнили себя спасителями Эквестрии и теперь сидят в цепях по захватническим лагерям.

— Это в лучшем случае, — не обнадёжила Стернита.

Она вернулась на лежанку, но на этот раз, не намереваясь долго на ней задерживаться.

— Ну и? — Ирма подозрительно щурилась, смотря то на Стерниту, то на Шиелда.

— Она говорила правду, — паладин сел ближе к чейнджлингу и указал на неё передней ногой. — Можете не верить, но она действительно настоящий герой, а не те, которых мы привыкли видеть.

— С ума сойти, — грифоница с ещё большим недоверием рассматривала чейнджлинга, стараясь разглядеть за жёстким чёрным хитином ту самую героичность. — И вы в самом деле собираетесь её отпустить? Говорю вам, погубит она всех нас. Даже если она герой, подумайте что будет, если нас из-за неё найдут!

— Обделаемся мы, вот что будет, — отозвался Шиелд.

— Я буду драться, — напомнил о себе Ромул и вернулся к чистке пистолетов: их у него оказалось больше десятка.

Трио снова начало спорить, но на сей раз о том, следует ли им сразу сдаться или для приличия побряцать оружием. Стоявший на своём минотавр потихоньку уступал под объединёнными доводами двух оставшихся спорщиков, которые честь ценили, но отдавать за неё свои жизни, как и жизни всех остальных, не спешили.

Утробный рокот прервал очередную тираду Ирмы насчёт кормёжки в лагере для нонкомбатантов, после чего все трое замолкли и уставились на чейнджлинга. Та держалась за живот, но заметив, что стала центром всеобщего внимания, села как обычно.

— Покормить бы тебя, — виновато почесал между ушами паладин. — Но тут такое дело… все слишком ослаблены.

— Знаю, — Стернита последние дни почти ничего не ела, а только перебивалась редкими перекусами, если удавалось наткнуться на брошенный магазинчик. — Не парьтесь.

— Мы и не паримся, — ответила Ирма, за что получила копытом от Шиелда. — Ай, дурак, больно ведь!

От грифоницы с минотавром не исходило никаких тёплых чувств, не говоря уже о любви, хотя Ромул вроде источал нечто вроде слабого дружелюбия, но его количества не хватило бы и личинке на завтрак.

Однако неожиданно Стернита уловила одной только ей известный запах, запах свежей любви. Его можно было легко скрыть даже неосознанно, но теперь владелец слишком расслабился или разволновался. Чейнджлинг начала принюхиваться и по-собачьи заводила носом, силясь отыскать источник.

— Так, это уже нелепо, — Шиелд не знал, как вести себя в ситуации, когда его обнюхивала здоровая по сравнению с любым пони чёрная кобыла.

— Сам предложил, сам и корми, — сказала на это Ирма, потирая синяк на боку. — Надеюсь, она тебе ползадницы отгрызёт.

Когда Шиелд налился краской, Стернита решила, что зашла немного дальше, чем следовало.

— Померещилось, должно быть… — она отступила от не находящего себе места паладина. — Что-нибудь снаружи найду, мне не привыкать.

— Подожди! — Шиелд вернул над собой контроль и был уже не такой красный. — Ты очень сильно голодна?

Не привыкла Стернита просить помощи, тем более у пони, но в животе закрутило так, что она с трудом удержалась от того, чтобы не согнуться пополам.

— Сильно… — коротко ответила она.

Шиелд, сопя и фыркая, подошёл совсем близко. Стернита не понимала, чего он так волнуется, ведь ему как паладину должно было быть известно, что чейнджлинги, даже чёрные, в шею не кусают, да и через остальные части тела ничего не сосут, по крайней мере, ради пропитания точно.

— Больно не будет, — попыталась мягко успокоить Стернита, но вышло зловеще, как последнее напутствие клиенту от мастера пыток.

Жеребец сглотнул, но не от страха.

— Я в курсе, как всё происходит, но ты только не обижайся.

Это уже было совсем странно.

— Не обижаться? — Стернита озадаченно выгнула бровь. — Хорошо, не буду.

Приготовившись к поглощению, чейнджлинг остановилась под взором двух пар глаз.

— Чего уставились, отвернитесь, — прикрикнула она.

Ромул послушно вернулся к своему занятию, а вот Ирма не спешила подчиняться.

— Что, стесняешься? — насмешливо поинтересовалась она.

— Не люблю, когда в тарелку смотрят, — прорычала Стернита. — Если так интересно, можешь пойти следующей, одним пони могу не насытиться.

Испуганная грифоница уставилась в стенку, попутно бормоча, что ей не очень-то это всё интересно и вообще она невкусная.

Стернита посмотрела на Шиелда и невольно улыбнулась: паладин жмурил единственный глаз так, будто собирался закатить его в череп.

— Расслабься, — посоветовала чейнджлинг, после чего от её рога стало расползаться зеленоватое облачко, которое быстро окутало голову жеребца.

Теперь всё встало на свои места. Чтение мыслей было неизвестным Стерните заклинанием, но попробованные на вкус чувства оказались такими яркими, что предстали перед ней чёткими образами. От увиденного Стернита оторопела, но быстро взяла себя в копыта и вернулась к кормёжке. То, что к ней испытывали чувства, не было для чейнджлинга чем-то новым, раньше она часто крала любовь у пони. Иногда дела доходили до лёгкого кокетства или притворных обнимашек, которые она терпеть не могла, но ни разу её голод не заводил её слишком далеко. По крайней мере, настолько далеко, чтобы по праву начать считать себя взрослой кобылой. И всё же Шиелд застал её врасплох, причём не своими впечатляющими для воина света фантазиями, а тем, что думал о ней настоящей, без маскировки. До этого момента ей и в голову не приходило то, что она может кому-то понравиться такой, какая она есть. С внешностью, которая до сих пор пугает многих.

“Извращенец”, — подумала Стернита, но без осуждения.

Любовь Шиелда оказалась густая, как нуга и приторная, словно жареный банан, но вместе с тем очень питательная. Чейнджлинг до этого не уверенная, можно ли насытиться от одного пони, разорвала канал и сытно плюхнулась на лежанку. Можно, ещё и останется!

Шиелд охнул, и устало опустился напротив. Как только с него сошло лёгкое головокружение, обычный для этого дела побочный эффект, паладин первым делом начал извиняться, правда, очень тихо, чтобы другие не услышали, в особенности Ирма.

— Да ты не так прост, — Стернита наклонилась к Шиелду и тот умолк на середине очередного чистосердечного покаяния. — Ты точно паладин?

— Я же уже извинился, — отчаянно проблеял жеребец и его уши тревожно прижались, когда Стернита засмеялась. — Издеваешься…

— Разве что совсем чуть-чуть, — с прищуром сказала она.

— Эй, голубки, нам тут ещё долго в стену втыкать? — раздражённый голос Ирмы карканьем развеял налаживающееся настроение. — Ни то, чтобы тут было ещё чем заняться, но я уже трижды пересчитала все неровности. Их семнадцать, к вашему сведению!

— Ох, да заткнись ты, курица  топтаная!

Грифоница ахнула и развернулась, минотавр затрясся от едва сдерживаемого хохота, чуть не выронив очередной пистолет. Шиелд в ужасе закрыл сам себе рот.

— После поглощения части положительных эмоций такое иногда бывает, — сказала Стернита и похлопала жеребца по спине. — Топтаная курица, неплохо, неплохо, надо запомнить.

Ирма щёлкала клювом и рассеяно озиралась, ища поддержки, но не находя её. Оставшись наедине со своим поражением, она нахохлилась и отвернулась обратно, хотя нужды в этом уже не было.

Настало время уходить. Стернита остановилась перед минотавром, который держал в своей массивной лапе её сумку.

— Твоё оружие ужасно, — сказал он. — Слишком мощный патрон для такого маленького пистолета, возьмёшь в рот и останешься без зубов. К тому же он использует редчайшие капсюльные боеприпасы.

Она это и без него знала.

— Я в рот не беру, — ответила Стернита не только ему.

Понимающе кивнув, минотавр вернул сумку, а единорог стыдливо уставился себе на копыта. Задержавшись, чейнджлинг начала проверять карманы и удостоверившись, что всё на месте, запрыгнула на вмонтированные в стену скобы-ступени. Было неудобно, но дырки на ногах помогали цепляться.

— Я провожу, — неожиданно вызвался Шиелд, и полез следом, куда медленнее и осторожнее.

Стернита уже отбросила люк и выбралась наружу, а паладин был только на половине пути. Ромул молча подсадил единорога широкой ладонью и тот чуть ли не вылетел за чейнджлингом.

Бункер располагался на узком заднем дворе, скрытый низкорослыми декоративными кустами. Стернита с удовольствием ощущала под копытами нежную зелень ухоженного газона и не удержалась – вдохнула полной грудью.

Едкий запах гари проник в нос и чейнджлинг закашлялась. Вдалеке, жутко грохоча, что-то упало. Это что-то было не меньше дома, потому что облако каменной пыли взвилось над крышами и осело далеко не сразу. Стернита пригнулась и спряталась за кустами, Шиелд затаился рядом.

— Чего тебе? — раздражённо рыкнула Стернита. В её планы не входило заботиться о навязавшемся спутнике, и она уже обдумывала, как будет запихивать паладина обратно, если тот решит последовать за ней.

Однако паладин присоединяться не торопился, даже наоборот – приглядывался к не до конца закрытому люку.

— Прежде чем ты уйдёшь… — Шиелд неуверенно прочистил горло.

Отмахнувшись, Стернита решила, что скромный служитель порядка вновь начинает вымаливать ненужное прощение.

— Да не обижаюсь я, не обижаюсь, а ты, конечно, нашел, о чём сейчас волноваться.

— Я про другое, — Шиелд бросил косой взгляд на люк, словно опасаясь, что его услышат. — Не хотел говорить при остальных…

— При Ирме, — поправила Стернита.

— Ну, в основном, да, — невольно согласился единорог. — В общем, у нас не так уж и много припасов, так что…

Стернита вскинула переднюю ногу и паладин умолк.

— Дай угадаю, раз я герой, то должна раздобыть вам пятнадцать сухпайков, три аптечки и какой-нибудь коммуникатор, а вы мне за это дадите поношенный нагрудник и горсть битсов?

Шиелд выпучил глаза и так сильно, что они чуть не попадали на траву.

— Что? Нет, глупость какая, я всего лишь хотел попросить тебя при случае отправить к нам всех встреченных выживших, которые не успели спрятаться. У нас и в самом деле не очень много припасов, но это не повод бросать своих сограждан в беде!

Стернита покачала головой.

— У меня нет времени никого искать.

— Так и не надо! — взбудоражено заговорил паладин. — Если встретишь кого на пути, только скажи, что на цирюльничьей улице у пятого дома, с  флюгером в форме кита который, на заднем дворе есть безопасное убежище. О большем я просить не смею.

— Посмотрим, — ответила на это Стернита.

Спускаясь обратно, пока чейнджлинг придерживала люк, Шиелд в последний раз задержался.

— Ещё кое-что.

— Ох, ну теперь-то чего? — вздохнула Стернита.

— Будь осторожна, — сказал паладин и широко улыбнулся. На испачканной повязке начали проступать красные пятна, но он и ухом не повёл.

Без единого слова захлопнув люк, чейнджлинг мотнула головой.

“Толку мне от твоих глупых понячьих пожеланий”, — раздражённо подумала она, чувствуя при этом приятную теплоту в груди.

Широкие улицы и выложенные тёсаным камнем мостовые не успели прочувствовать на себе поступь Легионов Тьмы, поскольку те пока грызлись за богатые центральные кварталы, оставив окраины на потом. Понимая, что это продлится недолго, Стернита прибавила ходу, и стала размышлять, как же найти Повелителя. Может старый злодей и не славился скрытностью, но в большом городе и его отыскать будет непросто.

Притормозив рядом с одним из нетронутых пока ещё домов, чейнджлинг расправила крылья и стала медленно поднимать себя вверх, намереваясь использовать крышу, как обзорную площадку. Первый этаж прошёл мимо обыденно и неинтересно, зато второй встретил её распахнутым окном, в котором она чуть ли не нос к носу столкнулась с маленькой ярко-бирюзовой кобылкой. Та, завидев взлетающую воздушным шариком чейнджлинга, жалобно пискнула и юркнула под незаправленную кровать. Стернита, собираясь пролететь себе дальше, остановилась и уселась на подоконник. Она не герой, она никому ничего не обещала, она даже оставляла в беде другого пони. Правда, того жеребёнка она и в глаза не видела и кроме того не была уверена в подлинности грозящей ему опасности, а тут маленькая единорожка была реальной и грозящая ей опасность представлялась не менее настоящей.

“Только бы Повелитель не узнал”, — подумала Стернита и спрыгнула в комнату. Комната оказалась самая обычная: яркие обои, оформленные под вечернее небо, низкий столик с согнувшимся в вечном поклоне светильником, книжки, игрушки, бумажная стопка с кривыми каракулями детских рисунков…

Комната молодой кобылки со счастливым детством, таким, о котором Стернита не могла и мечтать. На миг её охватила злость за такую несправедливость, она даже развернулась к окну, чтобы уйти, но невольно остановилась. Если кто и был виноват в её нелёгкой судьбе, то точно не маленький дрожащий под кроватью комок шерсти.

— Вылезай, — приказным тоном объявила Стернита. — Ты не сможешь прятаться тут вечно.

Под кроватью раскрылись два больших, как у совы глаза.

— Отстань от меня, монстр! — жалобно заскулила кобылка. — А то… а то придёт мой брат и покажет тебе! Мой брат гвардеец самой принцессы Селестии, таких как ты, он может побить десять, нет, двадцать, нет…

Кобылка запнулась и принялась шёпотом вспоминать последующие числа.

— Тридцать, — подсказала Стернита.

— Сто тридцать! — не растерялась та. — Он тебя на одно копыто положит, а вторым прихлопнет, вот какой у меня брат!

— Ясно, — Стернита бросила взволнованный взгляд на улицу. — И долго его нет?

Кобылка под кроватью громко всхлипнула.

— Не твоё дело!

— Не моё, — согласилась Стернита. — Короче, на цирюльничьей улице у дома с флюгером в виде большой рыбы (на случай, если маленькая пони не знакома с китами) есть задний двор, там, в кустах люк.

Чейнджлинг принялась проговаривать шифр, но пони и слушать ничего не хотела.

— Я никуда не пойду!

— Дело твоё, мне пора.

— Нет, стойте!

Кобылка выползла наружу и настороженно подошла к Стерните. Убедившись, что есть или похищать её не собираются, она всё равно расплакалась и обняла передние ноги чейнджлинга.

— Миссис монстр, пожалуйста, не уходите, мне одной очень страшно! — страх был так велик, что она перешла на уважительное “вы”.

Ненавидевшая обниматься Стернита замерла, борясь с желанием оттолкнуть от себя беспомощную малявку, но чем дольше она медлила, тем меньше ей хотелось оставлять маленькую пони одну. Сама того не ведая, она опустила голову и ткнулась в шею кобылки носом.

— У нас немного еды есть, — та успела успокоиться, но всё ещё жалась к дырявым ногам. — Берите, что хотите, а когда брат придёт, я ему скажу, что вы хорошая, только не оставляйте меня одну, пожалуйста.

— Вокруг становиться слишком опасно, тебе нельзя тут больше задерживаться, — сказала Стернита.

— Но как же мой брат, — снова начала плакать кобылка. — Он обещал вернуться, а мой брат никогда не обманывает, стражам Принцесс этого делать нельзя, он мне это по секрету рассказал.

Стернита задумчиво нахмурилась, и её взгляд сам собой упал на стопку рисунков.

— Писать умеешь? — чейнджлинг стала выдвигать шуфлядки и заглядывать в них, ища чистые листы и письменные принадлежности. Собрав всё необходимое, она протянула их жеребёнку.

— Я только этой осенью в начальную школу пойду, — насупилась пони.

Вздохнув, чейнджлинг уселась за письменный стол и продела ручку в одну из дырок на передней ноге. Это произвело на жеребёнка неизгладимое впечатление.

— Вам и без магии удобно, — с завистью пробубнила она. — Дурацкое волшебство, когда оно вернётся?

Оторвавшись от письма, Стернита развернулась к кобылке в пол оборота.

— Как тебя зовут?

— А вас? — по наитию переспросила та.

— Мне твоё имя нужно для записки, мы не знакомимся, — закатила глаза чейнджлинг.

— А, — кобылка выпала в кратковременный осадок. — Меня зовут Санни Флауер.

— Имечко, конечно…

Закончив с письмом, Стернита плюнула на оборотную сторону и закрепила бумажку на видном месте среди замерших в нескончаемом падении звёзд.

— Теперь, когда твой брат вернётся, то узнает, что с тобой всё в порядке, — сказала Стернита и про себя добавила: — “Если вернётся”

Санни погрустнела и сиротливо посмотрел на чейнджлинга.

— Миссис монстр, мне всё равно нельзя никуда уходить с незнакомцами.

— Это тебе брат сказал, — предположила Стернита и по ответному кивку поняла, что угадала. — Ладно, меня зовут Стернита, всё, теперь мы знакомы.

Ослушиваться брата Санни не хотела, но и сидеть дома одной было слишком боязно, так что маленькую хитрость она приняла с благодарностью в щенячьих глазах.

— Хватит… хватит на меня так смотреть, — растерянно пробормотала Стернита, отворачиваясь к окну. — Собирай всё самое нужное, и я провожу тебя до убежища, только давай быстрее.

Кобылка без лишних разговоров метнулась за дверь, но через пару секунд с визгом вернулась обратно.

— Ты чего? — она спряталась за чейнджлинга, и той пришлось вывернуть шею, чтобы её видеть.

— Там другой монстр, — испуганно пропищала Санни, накрывая голову копытами. — Он… он, кажется, меня заметил.

Снаружи и правда, заскрипели половицы. И как только незаметно проникнуть умудрился?

 “Меньше языком чесать надо”, — подумала Стернита, и её поглотило зелёное пламя.

Кобылка испуганно взвизгнула и сжалась в комок, потому что теперь рядом с ней стоял монстр, превратившийся в ещё более страшного монстра.

— Тихо, оставайся за мной и всё будет хорошо, — пообещал лжеприспешник в закрытом шлеме.

Стернита видела солдат Легионов Тьмы, но ни никогда не могла разглядеть их как следует, поэтому большую часть нового тела скрыла под иллюзорными доспехами. Но теперь она могла компенсировать этот пробел в знаниях, поскольку ввалившийся в комнату солдат предстал во всей красе.

Над собранным из пластин разного размера нагрудником торчала круглая голова, обтянутая тонкой болезненно-жёлтого цвета кожей, под которой змеились чёрные пульсирующие сосуды. Мелкие, глубоко посаженные глаза выражали полную незаинтересованность, словно принадлежали рыбе. Ноздри, как перевёрнутый набок знак равенства, мелко дрожали и блестели от выступающей влаги. Уши  у незваного гостя были сужающиеся к концу, острые и развесистые, одно из них, судя по характерным следам, раньше кто-то пытался откусить.

В общем, назвать это существо красивым могла разве что родная мать, да и то не каждая.

— Здорово, друг! — для воина Легионов Тьмы он как-то подозрительно быстро стал набиваться в друзья. — Есть чё?

— Чё? — Стернита решила не выходить из образа.

— Нашёл бациллу или рыжьё? — уточнил солдат, но понятнее не стало.

“Какая бацилла, какое рыжьё? Вроде и по-нашему говорит, а ничего не понимаю”, — подумала Стернита.

Тем временем солдат приметил выглянувшую кобылку и в его невыразительных глазах блеснул нехороший интерес.

— Опа, то, что лепила прописал от чёса, — обрадовался солдат. — Эй, друг, одолжи лошадку на часок, а я тебе за это котлы чёткие подгоню.

С этими словами солдат скинул со спины пухленькую торбу, расслабил завязки и полез лапой в образовавшуюся горловину. Немного пошарив, он достал небольшие брегеты и даже приложил их к здоровому уху, проверяя.

— Вот, друг, ходят, как по звонку.

Стернита, всё еще не понимая и половины сказанного, растерянно приняла часы. Они были грязными и липли к пальцам. Под крышкой была чья-то фотография, но теперь большую её часть закрывала бордовая клякса.

— Я за них одного непутя слил, ничего, отмоются, — оправдался солдат и настойчиво пододвинул Стерниту в сторону.

Санни Флауер с животным ужасом попятилась от присевшего на корточки уродливого существа, которое состроило в её сторону из пальцев какую-то рогульку.

— Утю-тю, — солдат встал и быстро загнал кобылку в угол. — Я за последние дни набегался, так что давай без этого, а то колени переломаю.

Расплакавшаяся Санни совершенно не смутила солдата, тот лишь шире заулыбался и потянул к ней свои корявые лапы…

Стернита резко схватила его за плечо и развернула к себе.

— Забирай и проваливай, — она вернула ему часы и указала на дверь.

Солдат поднялся и положил ладонь на рукоять меча, а часы не глядя закинул назад в торбу.

— Ты чё, в крысу? — зарычал он, демонстрируя кривые острые зубы.

— Могу и в крысу, — решила не врать в накалившейся обстановке Стернита.

Это, судя по всему, очень разозлило солдата, поскольку он выхватил своё оружие. Лезвие меча было кривым и зазубренным, удары от такого заживают долго и болезненно. Первый удар рассёк воздух, Стернита ушла в сторону и отступила за порог. Солдат бросился за ней, занося меч для следующей попытки.

— Я тебя в винегрет покрошу, вафел пархатый! — орал боец Легионов, его безжизненные рыбьи глаза налились кровью, из разинутой пасти летела ржавая пузырчатая пена.

Стернита увернулась от второго удара, но оступилась и полетела с лестницы на первый этаж. Чудом не свернув ни на одной из ступенек шею, она вскочила и едва успела отпрыгнуть от вонзившегося на её место клинка. Из-за зазубрин он застрял в полу, и солдату пришлось расшатывать его со всех сил, попутно громко давая всё более страшные и менее реалистичные обещания. Высвободив своё оружие, солдат с удивлением уставился на Стерниту, которая стояла в дальнем конце гостиной, вид её уже был прежним.

— Не надо, дядя, — предупредила она.

— За Повелительницу! — взревел солдат и бросился на чейнджлинга.

Кривой рог вспыхнул ярко-зелёным пламенем и сорвавшийся с него луч прожёг нападающего насквозь, вместе с несколькими стойками от перил. Солдат прошёл ещё немного и остановился. Дыра в груди оказалась настолько большой, что её не смогли скрыть даже две стыдливо приложенные лапы.

— Гх-х-х-х, —  солдат попробовал вдохнуть, но дышать было нечем и уже незачем, так что напоследок он бросил на своего убийцу укоризненный взгляд и умер.

Ещё не веря в содеянное, Стернита подошла к неподвижному телу. Она его убила. Убила живое разумное (частично) существо, по-настоящему убила. Каким бы мерзким и уродливым оно не было, она одной силой мысли оборвала целую жизнь. Чейнджлинг так бы и осталась стоять, не в силах отвести взгляд от расползающейся лужи крови, если бы до её слуха не дошли обрывки тихого плача.

“Санни!”

Кобылка лежала на своей кровати и тихо плакала, отвернувшись к стене. Стернита остановилась рядом и с колебанием протянула свою переднюю ногу. Первым делом та вздрогнула, но почувствовав прикосновение не лапы, а дырявого копыта, немного успокоилась.

— Ладно, ладно, развела тут… — рассеянно приговаривала Стернита, поглаживая нежную на ощупь гриву.

Вниз спускались вдвоём и налегке – собираться времени не осталось.

— Не смотри, — строго сказала Стернита, помогая Санни забраться себе на спину. Сумку передала ей же в зубы.

Она бы и сама не смотрела, да только ступишь неаккуратно в скользкую лужу, и распластаешься, вот смеху-то будет…

С другой стороны никому из присутствующих было не до веселья.

Задержавшись у двери, Стернита рассмотрела склеенные мокрой газетой осколки стекла, валяющиеся на полу. Вот так мародёр и попал в дом без единого звука и ключа.

Улица пока пустовала, но за ближайшими домами уже раздавались грозные выкрики сопровождаемые треском и дребезгом того, чему не везло попадать под грабящую всё на своём пути орду.

Прибавив ходу, Стернита побрела по старому маршруту, и у неё появилось немного времени, чтобы подумать. И задумалась она о том, что какой-то неправильный из неё злодей в итоге получается, даже с учетом, так называемой “первой крови”. Опять стали вспоминаться старые размышления о границе между добром и злом, но как бы Стернита не старалась притянуть к ним свой поступок, спасение жеребёнка всякий раз отказывалось согласовываться с тёмной стороной. Однако, если допустить некоторые вольности, то это можно списать на проявление эгоизма, так же свойственного многим злодеям. Да, точно, Стернита делает это только для своего душевного спокойствия. Ведь у неё впереди важное дело и она не может себе позволить отвлекаться на мысли о глупых пони, которые не могут себя защитить.

— На шею не дави, — рыкнула Стернита на кобылку, которая так же о чём-то задумалась.

— Ой, простите…

Из завязавшегося самим собой монолога чейнджлинг узнала, что родители Санни редко бывали дома и, как она истолковала для себя, были заинтересованы в рабочей карьере куда больше, чем в воспитании жеребёнка, поэтому их место занял старший брат Санни. Можно было только пожалеть бедолагу, который, возвращаясь после службы домой, не ложился отсыпаться до следующей бессонной смены, а становился за плиту, чтобы приготовить младшей сестре ужин, затем прочитать ей перед сном сказку и только потом прилечь на пару часов до следующего утра, чтобы перед заступлением на пост успеть накормить и отвести жеребёнка в садик. И самое странное, что ему, похоже, это всё нравилось, по крайней мере, со слов Санни. Стренита на его месте сломалась бы за неделю и побежала искать няньку, даже будь доверенная ей кобылка источником чистейшей любви.

— Спасибо, что защитили меня от того, плохого монстра, — сказала Санни, болтая задними ногами. — Вот бы и мне так уметь.

И она стала имитировать звуками и жестами всполохи зелёного огня. Выходило, надо сказать, недурно.

— Научишься, — сказала Стернита. — Я вот только из книг всё узнавала, теперь представляю, на что бы я была способна, после обучения в какой-нибудь элитной академии.

— А вы разве в школу не ходили? — удивилась Санни.

— У монстров школ нет, — ответила Стернита.

— Везёт…

Чейнджлинг усмехнулась себе под нос. Не успела начать учиться, а уже страдает, типичная пони! Тут на коньке одной из крыш что-то зашевелилось. Стернита замерла и пригляделась. Два кожистых крыла подбросили в воздух мелкое гадкое создание, которое перед тем, как скрыться из виду, показало чейнджлингу обидный жест. Санни, к счастью, его не поняла.

Всё-таки не зря делался акцент на флюгерного кита – видно его было издалека, поскольку венчал он собой самое высокое здание. Вот откуда следовало вести разведку, с другой стороны невнимательность чейнджлинга спасла жизнь. Такое себе оправдание для злодея…

Ссадив жеребёнка рядом с кустами, чейнджлинг постучала по люку с определённой частотой, оговорённой заранее. Несмотря на пару ошибок в дроби, ей открыли. Ромул одной лапой придерживал люк, второй заряженный пистолет.

— Принимайте, — Стернита жестом подозвала к себе кобылку.

Санни смущённо поздоровалась.

— А вы разве не идёте? — удивилась она, видя, что чейнджлинг не трогается с места.

— У меня ещё много монстровых дел, — слабо улыбнулась Стернита.

Прежде чем минотавр помог жеребёнку спуститься, та напоследок быстро обняла рассеянно махающую хвостом чейнджлинга.

— Тоже мне, понячьи нежности… — проворчала она.

Люк не закрылся и из него показался Шиелд.

— Стернита, ты жива! — обрадовался он.

— Вашими заботами, — фыркнула на это чейнджлинг.

Паладин, осознавая правдивость этих слов, сконфуженно потупился.

— Если бы я мог хоть чем-то помочь…

— Проехали, — отмахнулась Стернита. — Говорю сразу, что больше никого не будет, захватчики с минуты на минуту войдут на вашу улицу, так что сидите молча.

— Спасибо ещё раз… за всё. За то, что дала остальным надежду, за этого жеребёнка.

— Не маловато ли для героя? — усмехнулась Стернита.

Неожиданно Шиелд стал таким серьёзным, что ехидная улыбка сползла с морды чейнджлинга.

— Ты сделала, что смогла и это главное.

Они замолчали и неловко посмотрели в разные друг от друга стороны. Спохватившись, Стернита полезла в сумку.

— У вас игрушки есть?

— Игрушки? — машинально переспросил Шиелд. — Нет, не думаю. А что?

Достав нескладную куклу, Стернита передала её жеребцу.

— Отдай Санни, — сказала она. — Только не говори, что от меня.

— Хорошо… — Шиелд принял тряпичного зверька. — Имя у него или у неё есть?

— Что за глупость, давать имена игрушкам, — хмыкнула Стернита и, помолчав, добавила: — Есть. Сэр Ланцелап.

— Итак, Сэр Ланцелап, позвольте препроводить вас к вашей новой хозяйке, — официально заключил Шиелд.

— И чуть не забыла, — окликнула Стернита готового исчезнуть паладина.

Тот остановился и внимательно посмотрел на неё. Стернита заулыбалась.

— Мой язык не настолько длинный, как в твоих фантазиях, вот, — сказала она и на примере указала длину.

Налившись краской, Шиелд от стыда провалился сквозь землю. Довольно хихикнув, Стернита закрыла люк.

До высочайшей маковки она добралась без помех, но на этом удача её оставила.

Кантерлот пал.

Оказываться в лапах неприятеля столице Эквестрии было не в первой: захватывали её и враждебные тогда ещё грифоны и относительно малочисленные, но хорошо организованные штормовые йети, разок даже сородичи Стерниты умудрялись занимать город, правда, ненадолго. И раз за разом пони возвращали себе свою землю, платя за это свою цену. Если нынешний Кантерлот и должен был вернуться в копыта своих основателей, то на этот раз цена должна была стать рекордно высокой.

Густой чёрный дым от многочисленных пожарищ закрывал улицы погребальным саваном. Там, где ещё не бушевал огонь, различались маленькие силуэты мародёров, словно муравьи, вытаскивающие из домов всевозможное добро. Как и муравьи, большинство из них выносили на своём горбу вес, превышающий их собственный. Стернита огляделась ещё раз, сменила несколько обличий, но в конце концов спустилась обратно, осознав бесполезность дальнейших попыток.

Повелитель упоминал дворец и чейнджлинг, не видя иных вариантов, решила направиться к нему. Лететь она не рискнула, пускай, по словам королевы чейнджлинги служили в Легионах Тьмы, но были они в них рядовыми бойцами, к тому же только в “своих”. Какими кадрами укомплектована армия из параллельного измерения, Стернита и думать не хотела, особенно после встречи с одним из них.

Кроме того летать по взятому вражеской армией городу вообще идея глупая, когда каждое окно потенциальная бойница и ведь стрельнуть могут даже не по приказу, а так, по мимолётной прихоти или тупой злобе. Силы зла, как-никак.

Когда Стернита, укрывшись под испробованной личиной солдата в закрытой броне, шла по старому маршруту во второй раз, улицы уже кишели приспешниками Повелительницы. Они грабили, ругались, дрались между собой, занимались вандализмом, короче говоря, вели себя как порядочные слуги раздора.

Как уже было сказано, Кантерлот пал.

На одном из крылец сидел мелкий приспешник и жадно рвал прореженными зубами кусок полусырого мяса. Рядом стоял другой, более крупный, и справлял малую нужду прямо на стену, при этом так энергично двигая тазом, что Стернита не могла понять: пытается ли он имитировать половой акт или что-то нарисовать. Поодаль расселась в кружок маленькая группка, и самый рослый из неё занимался дележом, раскладывая добычу по кучкам. Кучки были ровные, кроме одной, самой высокой, очевидно и принадлежащей здоровяку, но никто не спорил, потому что распределяющий делал своё дело одной рукой, во второй сжимая тяжёлый шестопёр. Мимо в обнимку проковыляли двое пьянчуг, невпопад орущие песню о том, как правильно пить и как надёжно себя фиксировать за столом, на случай оказии. Стола пьянчугам никак не подворачивалось, поэтому советам из песни у них следовать не выходило.

Странного солдата игнорировали или изредка провожали насмешливыми взглядами – вот дурак, ничего не берёт! Квартал сменялся кварталом, но угнетающая картина всеобщего упадка не менялась, а местами становилась хуже. На её глазах пара приспешников сцепилась из-за какого-то пустяка и принялась кататься в обнимку по тротуару. В руках одного из них блеснул нож, остальные наблюдающие на это только расхохотались и принялись раззадоривать драчунов ещё больше. Другого приспешника, уже мёртвого, без зазрения совести раздевали неотличимые от него товарищи: прикладывали подмётки снятых сапог к своим, вертели в лапах неказистый меч, рылись в пожитках. Много чего ещё видела Стернита, и чем больше ей открывалось жестокой действительности, тем больше она начинала сомневаться в выбранной стезе.

Площадь, на которую она вышла, горела. Вокруг сновали обнажённые по пояс солдаты с полными вёдрами, ведя сражение с вышедшей из-под контроля стихией. Посреди этого бедлама возвышался огромный приспешник-офицер и пытался командовать.

— Тупоголовые дуболомы! — орал он, размахивая бледными лапами. — Вам было приказано взять город, а не спалить его дотла! Клянусь Изначальным Хаосом, если вы, руконогие головожопы, не потушите огонь через час, вся ваша добыча отойдёт в общую казну и не видать вам следующего месячного жалования, как собственных ушей. Хоть друг друга сожрите, ни медяка не получите!

А затем его грозным вниманием полностью завладела Стернита.

— Эй, ты, ко мне, живо!

Рассудив, что скрыться в толпе она всегда успеет, замаскированный чейнджлинг послушно подбежала.

— Метнись в расположение банды  Разбейрожа и попроси дополнительных миньонов, скажи старший требует.

Стернита не знала куда идти и офицер, тягостно вздохнув, указал узловатым пальцем в нужную сторону. Затем развернул недогадливого гонца в неё же и отвесил такого ускорения ниже спины, что остановилась Стернита только между сгоревших домов в другом районе. Выругавшись, и потерев ноющее после удара место, чейнджлинг двинулась дальше. Может этот Разбейрож видел Повелителя?

Выбитые пламенем или вандалами окна смотрели в пустоту чёрными глазницами. Изредка попадались чьи-то тела, едва различимые под толстым слоем пепла и копоти. Довольно быстро Стернита вышла в относительно нетронутую часть города, и только она подумала, что тут подозрительно спокойно, вдалеке кто-то пронзительно закричал и сразу замолк. Завидев бегущих в её сторону солдат, чейнджлинг приготовилась к бою, но быстро поняла, что без оружия и в разломанных доспехах в атаку не идут даже Легионы Тьмы.

Горстка солдат двигалась медленно, многие были изувечены, один даже тащил перекинутого через плечо товарища. Видимо, даже среди полного отребья встречалось исключение. Они пробежали мимо Стерниты, только тот, что нёс на себе тело, замедлил шаг и бросил короткое:

— Вали.

— Где босс? — спросила Стернита.

Солдат переложил тело на другое плечо и побежал за остальными.

— Мёртв, — выкрикнул он, скрываясь вслед за остальными.

Примерно зная, кого она должна встретить, Стернита всё равно боялась идти дальше. Между тем на противоположной стороне показался ещё один солдат, но в отличие от других шёл он медленно, раскачиваясь сильнее недавно встреченных пьяниц. Он не дошёл до Стерниты каких-то несколько шагов: ноги подогнулись, и солдат упал лицом на брусчатку, подняв тем самым облако серого пепла. Как только облако рассеялось, чейнджлинг увидела, что спина покойника была сплошной рваной раной, оставленной ударом кошмарных когтей.

Не зная как, но Стернита заставила себя пойти дальше.

И, тем не менее, благодаря этому она нашла Повелителя. В своей манере стоя в полный рост среди лежащих вповалку солдат, словно позируя, он держал за горло последнего из них, который яростно брыкался и колотил ногами по нагруднику. Одно лёгкое движение запястьем и чейнджлинг содрогнулась от долетевшего до неё хруста, а солдат грузно рухнул под ноги Повелителя.

Когда злодей медленно и неотвратимо развернулся к Стерните, она утешилась, что это не их первая встреча, иначе можно было с чистой совестью отдаться панике и рвануть прочь, вряд ли кто-то бы осудил её за это.

Чего он так на неё смотрит… Она всё ещё в чужом облике!

Сбросив с себя личину, Чейнджлинг немного успокоилась, видя, что Повелитель приближается без резких движений. Он остановился перед Стернитой: доспехи его были измяты и покрыты чужой кровью, с шипов свисало что-то влажное и красное, левый рог на шлеме отогнулся в сторону, грозясь отвалиться окончательно.

— Жива, значит, — пробасил Повелитель. — Хорошо.

— Развлекаешься? — Стернита приложила немалые усилия, чтобы её голос не дрогнул.

Повелитель махнул рукой, и на морду чейнджлинга попало несколько тёплых капель.

— Работаю. Приспешники эти точь в точь мои бывшие головорезы – многочисленные, идейные, но тупые. Таких в бегство обратить это целая наука, они ведь свою хозяйку больше меня боятся, сколько ты им руки-ноги не отрывай. Но, ничего, добрался до главного, прикончил и остальные быстро сдулись. Обычным солдатам ведь думать не положено, за них этим командир должен заниматься, а как только его постигает скоропостижная кончина, они вроде как теряются и уже не так сильно умирать хотят. Нас на этом силы Порядка часто подлавливали.

— Куда дальше? — спросила Стернита. Ей не хотелось тут задерживаться.

Повелитель сверился с компасом.

— Дело плохо, она уже во дворце и теперь всё становиться сложнее. Ничего, есть у меня последний козырь, не вчера родился.

Дальше шли намного быстрее – Стерните пришлось подстраиваться под быстрый шаг спутника. Тот насмешливо предложил ей отдохнуть на наплечнике, но чейнджлинг невежливо отказалась. На красные шипы смотреть было противно, не то, что касаться их.

— Ты что же, всё это время под маскировкой была? — спросил Повелитель, когда они завернули на очередном перекрёстке.

— Не всё, — ответила Стернита, уже зная, что злодей скажет следующим. — Магия есть, не бойся.

— Это ты не бойся, — огрызнулся Повелитель.

Площадь, на которой Стернита застала пожар, больше не горела, только чадили густым дымом обугленные скелеты домов. Бывшие пожарники уже переквалифицировались обратно в солдат и теперь, под надрывные вопли офицера, спешно облачались в свои доспехи. Офицер стоял на своём старом месте, и Стернита не удивилась бы, узнав, что он никуда не ходил и ни на секунду не закрывал свой рот. Между тем тот продолжал своеобразно подбадривать своих подчинённых, морально готовя их к битве с новым противником. Основным лейтмотивом его вдохновляющей речи было то, что он способен сделать с любым солдатом такое, до чего не додумается ни один оживший доспех, пускай и напоминающий их собственную хозяйку.

Офицер так был поглощён мотивацией своих бойцов, что не заметил приближающегося Повелителя и чейнджлинга, хотя часть солдат ему об этом всячески сигнализировала. Поравнявшись с офицером, злодей не сбавляя шагу опустил на громкую голову кулак. Голова оказалась крепкая и не лопнула, а лишь ушла по самые плечи. Как и говорил Повелитель, солдаты, увидев падение отца-командира, не оглядываясь, бросились наутёк.

— А я вот такими руководил, — пожаловался спутнице Повелитель.

Нашлись оставленные после тушения бочки, и в некоторых из них была вода, чем злодей и воспользовался, смыв с себя грязь и кровь. Стернита тоже умылась, убирая с чёрной морды почти незаметную копоть.

Чем больше увеличивался возвышающийся над почерневшими крышами дворец, тем больше Стернита озиралась, ожидая засады. Она-то первой и приметила мечущиеся вдоль проулков тени.

— Не останавливайся, — приказал на её предупреждение Повелитель и пошёл ещё быстрее.

Тени между делом осмелели и вышли на свет. Было их много, хозяева у них оказались самые разнообразные, представителей некоторых рас Стернита в своей жизни ни разу не встречала. Те, что имели хватательные конечности, были вооружены, остальные, впрочем, в оружии не нуждались, как бы в доказательство, хвастаясь клыками, рогами и когтями. Они шли на небольшом расстоянии и их число неуклонно росло.

— Всё, конечная, — констатировал Повелитель и замер.

Стернита тоже остановилась. Путь ко дворцу им перекрывал расположившейся посреди дороги отряд. Шедшие позади вытянулись такой же линией, отрезая возможность к отступлению. Показались и с боков: через выбитые стёкла, через провалы в стенах, из тёмных углов.

Выходили, выползали, выпрыгивали всевозможные существа, и в некоторых из них Стернита с удивлением узнала бывших одногруппников.

От передового отряда выступил бурый коренастый сатир, упёр в защищённые кольчугой бока могучие лапы и внимательно изучил своими мелкими глазками путников.

— Так, так, так, — самодовольно заговорил он. — Провалиться мне на этом самом месте, если это не мой бывший хозяин.

— Скиртос, — Повелитель знал по именам исключительно отличившихся слуг и сатир за годы службы дал множество кровавых поводов себя запомнить.. — А кто это тебя из камня выколупал?

— Не только меня, а всех нас, кроме Дискорда, Повелительница посчитала его слишком непредсказуемым, — сказал сатир. — Отныне мы служим нашей новой госпоже и по её приказу отлавливаем героев, которые пытаются помешать её великим планам.

— Так, а нас-то чего остановили? — развёл руками Повелитель. — Какие из нас герои?

— О, самые что ни на есть настоящие! — сатир помахал в воздухе белым рулоном, и парочка быстро поняла, что это преследующая их злополучная газета. — Не так ли, спасители города и победители драконов?

— Это всё большое недоразумение, — попыталась вмешаться Стернита.

— Да что ты говоришь? — усмехнулся сатир и согнул в локте руку, на которую тут же уселась знакомая чейнджлингу летающая образина. — Только мне тут птичка напела, что один четырёхногий жук спасает детёнышей пони, в то время как живой доспех сражается с армией нашей хозяйки.

Гордая собой “птичка” начала пританцовывать и крутить уличённым путникам всякие обидные жесты.

— Я… давай потом об этом, — проворчала Стернита и отвернулась.

— Давай, — согласился Повелитель и обратился к сатиру: — И что дальше?

— Дальше всё зависит от вас, — ответил сатир. — По старой памяти, так и быть, оставлю тебя и твою подружку в живых, но взамен вы оба пойдёте с нами. Судить вас будем, за геройства, за дерзость нашей новой хозяйке и за то, что в будущем накопаем. 

— Суди-и-и-ить? — яростно зашипел Повелитель. — Да кто вы такие, чтобы нас судить?

С ближайшей крыши спикировал высокий тощий силуэт, который приземлился рядом с обвиняемыми и отряхнул плащ.

— Ба, граф, а вы тут какими судьбами? — удивлённо склонил набок голову Повелитель.

Вампир коротко поклонился.

— Предлагаю отложить объяснения на потом, — сказал он, на нём не было никакой защиты и похоже зелёное солнце не доставляло ему никакого дискомфорта. — Господа злодеи и злодейки, хочу объявить, что я, Граф Скарлат Ратвен беру полную ответственность за этих существ и уверяю всех присутствующих, что они являются точно такими же злодеями, как и мы с вами. Любые обеляющие их источники информации есть ложь и клевета, недостойные серьёзного внимания. Насчёт же суда, вы откровенно лжёте, поскольку Повелительница объявила награду за голову конкурента, и вы на неё согласились.

— Ух ты, и сколько за меня дают? — оживлённо полюбопытствовал злодей.

— Десять миллионов битсов, — ответил граф.

Повелитель присвистнул.

— Всё равно не поделят, передерутся.

Толпа между тем зашепталась и начала переговариваться между собой. Видно вампир среди них был очень уважаем.

— Вы, Ваша Темнейшество не лезьте, — недовольно проворчал сатир. — Даже если они всё ещё злодеи, это ничего не меняет. Повелительница хочет видеть их мёртвыми и хорошо за это платит, вы, граф, богатый и благородный, вам не понять, так что лучше отойдите в сторону или помогите нам с ними совладать.

Сдвинув край плаща в сторону, Ратвен показал богатый эфес шпаги и положил на него свою бледную лапу.

— Нам больше достанется, — хмыкнул сатир и по незримому сигналу остальные злодеи схватились за оружие.

Граф обнажил шпагу, Повелитель с неохотой начал разминать кулаки.

— Стойте! — закричала Стернита и все правда остановились. Не ожидая, что её послушают, она неуверенно заговорила: — Неужели нет способа решить всё миром? Я имею в виду, что если мы сейчас все успокоимся и немного подумаем, то сможем прийти к компромиссу.

— Вот чудная, — насмешливо сказал на это Повелитель, однако поднял руки и вышел вперёд.

Могло показаться, что Повелитель сдаётся, но большинство знали, кто он такой, поэтому и не подумали опустить оружие и убрать оскаленные клыки.

— Давайте начистоту, — примирительно начал Повелитель, всё ещё держа руки поднятыми, как бы гарантируя этим самым свою честность. — Вы меня помните и на самом деле драться со мной не хотите, по крайней мере, потому что я способен убить большинство из вас одним ударом.  Поэтому я предлагаю вот что: вы помогаете мне в свержении самозванки, а я за это жалую вам титулы и земли. Не буду лукавить, выживут немногие, так и земель с титулами на всех не хватит, да и вы уже походу смирились с неизбежными потерями. Ну, что на это скажете?

— Ну, наглец! — возмутился сатир, и между ним и Повелителем встало несколько вооружённых злодеев, солидарных со своим предводителем. — Наша новая хозяйка расколдовала заточённых в камень, освободила остальных угнетаемых тёмных созданий, позволила нам служить ей, несмотря на наши промахи, а ты говоришь отказаться от всего этого ради твоих призрачных обещаний! Кроме того Повелительница захватила Эквестрию за несколько дней, чего у тебя с шестью остальными военачальниками не получилось совершить и за сотни лет, так что это не она самозванка, а ты, батенька.

Нестройные возгласы поддержали Скиртоса, а в сторону троицы полетели насмешки и угрозы. Повелитель опустил руки и обернулся к чейнджлингу, как бы говоря “я пытался”. Справедливости ради стоило отметить, что дипломатия никогда не была его сильной стороной. Нужно было графу все эти тонкости доверить, но теперь уже получилось, как получилось.

— Это ваши последние слова? — спросил Повелитель. — Вы лучше молитесь, если есть кому.

— Не пугай, мы и так пуганы, — сказал сатир. — Время тебя, Повелитель, знатно потрепало, как и армия нашей хозяйки, нам только довершить начатое осталось. На остальных тоже управу найдём.

Повелитель шагнул вперёд и сделал это с такой непринуждённой лёгкостью, что злодеи всполошились с большой задержкой.

— Десять миллионов, значит, — пробормотал Повелитель и будто бы заинтересовался состоянием земли под своими ногами. — Да, за такую сумму можно умереть.

Никто, кроме графа Ратвена, не понял, что бой уже начался, прежде чем разделяющие Повелителя и Скиртоса злодеи оказались либо мертвы, либо при смерти. Сам сатир безвольно свисал с когтистой перчатки, Повелитель поднял его высоко над головой для всеобщего обозрения. Несколько красных струек бежали по латному рукаву и растекались по орнаменту доспеха. Решив сильно не пачкаться, Повелитель ухнул и с размаху бросил тело в ближайшую стену, оставив на той влажную вмятину.

Граф уже был рядом со шпагой наготове. Встряхнув несколько раз рабочей рукой, Повелитель встал в боевую стойку. Кулаки его были разжаты, когтистые пальцы разведены.

Церемониться он больше не собирался.

— Надеюсь, вы стоите этих денег, — сказал Повелитель и бросился на всё ещё ошарашенных противников.

В отличие от своего спутника и пришедшего на помощь вампира, Стернита не имела никакого желания убивать, особенно бывших товарищей по ремеслу. Обратившись хамелеоном, она проползла в ближайший дом и затаилась среди сваленной в кучу утвари, не забыв для сбережения энергии вернуть себе прежний облик. Она ни на секунду не сомневалась, в чью пользу сложиться битва даже без её вмешательства и в подтверждении её мрачных домыслов снаружи принялись кричать. Кричали громко и с надрывом, так кричат не сражаясь с врагом, а умоляя того о пощаде. Разные голоса обрывались одни за другими: какие-то резко, другие словно затухали. Стернита свернулась в клубок и зажмурилась с такой силой, что заболела голова. Дышала она намного чаще, чем следовало, и ноющая голова вдобавок закружилась.

“Ничего не происходит, ничего не происходит, ничего не происходит”, — думала Стернита, не в силах совладать с бившей её крупной дрожью.

Ей казалось, что она начинает привыкать к окружающим её ужасам, но это оказалось не так. Раньше Стернита не могла принять некоторые аспекты зла, считая их выдумкой или пережитками варварской эпохи, но теперь, в стрессовой ситуации, когда мозг работал на пределе своих возможностей, до неё дошла простая истина – у зла нет границ, а те, что есть, всего лишь порог, который многие не осмеливаются переступить. Сколько таких порогов переступил Повелитель, она предположить не решилась, но зашёл он определённо дальше неё, и происходящее снаружи не было даже близким к его пределу.

Стернита не могла сказать, в какой момент всё закончилось, потому что когда затихли последние выкрики, она всё ещё лежала на грязном полу и старалась не сойти с ума. В таком состоянии её и обнаружил Повелитель.

— Тоже мне, современная злодейка… — проворчал он с неудовольствием. — Поднимайся, всё кончено.

Непослушные ноги не гнулись, из-за чего чейнджлинг переставляла их будто лыжные палки, медленно продвигаясь к выходу. Зная, что ей предстоит увидеть, она всё равно оказалась не готова к открывшемуся зрелищу.

В прочитанных ей книжках часто встречались гравюры, на которых изображались знаковые события. Встречались на таких страницах и изображения битв, но все они были стерильны и опрятны, в том числе и отсечённые головы, которые часто располагалась в ногах у покойников с умиротворённо закрытыми глазами.

А ещё бумага не передавала запах.

Слабым утешением было то, что тел на улице оказалось намного меньше, чем было до этого живых, вероятно, многим удалось спастись. Именно спастись, не отступить.

Самое страшное заключалось в том, что Стернита могла определить тех, кого убил вампир и тех, до кого добрался Повелитель. Числящиеся за графом просто лежали, зачастую с единственной колотой раной в области сердца или другой уязвимой зоне, всё зависело от расы. Столкнувшиеся же с Повелителем несчастные походили не на павших в бою, а на растерзанных стаей бешеных зверей. Залитая разноцветным жидким ассорти улица, будто холст, на который пролили все краски, была усеяна остатками тех, кого раньше называли злодеями.

Все пережитые кошмары, как недавние, так и старые, которые Стернита держала в себе, вырвались наружу и наперегонки побежали по грязным щекам.

— Да что это с тобой? — спросил Повелитель.

Стернита ничего не ответила, только закрыла передними ногами глаза и беззвучно заплакала. Она обещала себе не плакать по пустякам ещё тогда, когда решилась стать настоящей злодейкой, считая это признаком слабости, но теперь не способная остановится, лила сквозь дырявые копыта слёзы.

Не хотелось ей больше быть на стороне зла, не хотелось продолжать этот бессмысленный и глупый поход. Всё, что она хотела, это чтобы её оставили в покое и больше не трогали. А все эти надуманные пафосные заявления про сильную и независимую явно были не более чем очередной идиотской шуткой от Повелителя. Пусть смеётся, она наивная, заслужила.

Повелитель стоял и растерянно озирался, словно ища виновника кобыльих слёз, хотя для этого мог просто поглядеть в одно из уцелевших окон. Он с надеждой посмотрел на стоящего поодаль вампира, но тот замахал лапами, отвечая без слов, что он, конечно, пришёл на выручку в сражении с превосходящим числом противником, но к такому готов не был. Повелитель не представлял, как ему себя вести, ведь заставлять плакать других он умел, но вот чтобы наоборот…

— Эй, чего раскисла… — в этот редкий момент можно было увидеть, как Повелитель опустился на оба колена. — Соберись, ты же будущая злодейка.

Стернита мотнула пару раз головой и продолжила плакать.

— Что, уже не злодейка? — вздохнул Повелитель.

Стернита с небольшой паузой кивнула. Спрятав грязные перчатки за себя, Повелитель проверил вампира и увидел, что тот занят обедом. Граф отлепился от пятнистой длинной шеи и встретился с осуждающим взглядом Повелителя, после чего жестом извинился и принялся оттаскивать безвольное тело в укромное место. Тело был в два раза больше едока.

Повелитель тоже встал, и недолго побродив среди убитых, выискал кусок относительно чистого рванья. Вернувшись, он сел обратно и принялся вытираться.

— Эй, — сказал он, когда вытер правую руку. После этого он попробовал дотронуться ей до чейнджлинга, но в последний момент одёрнулся, словно его когти были покрыты смертельным ядом. — Стернита.

Чейнджлинг замерла, а потом оторвала ноги от морды и с неверием посмотрела на злодея, который впервые назвал её по имени. Ни жуком, ни чем-то ещё более оскорбительным.

— Быть злодеем непросто, — сказал Повелитель, начиная вытирать вторую руку. — Резковато мы начали, думаю, можно тебя на первое время не принуждать к подобному.

Стернита утёрла глаза и громко втянула тянущуюся от ноздри сосульку из слизи.

— Поэтому пока можешь быть моим водителем, — добавил Повелитель, принимаясь оттирать нагрудник. — Водителю ведь злым быть необязательно, верно? Главное, чтобы карету в рабочем состоянии держал и топливо не разбавлял, а остальное не так важно. Потом что-нибудь придумаем, с макгаффином как не придумать!

Чейнджлинг посмотрела на злодея с надеждой, совсем как тогда, в первый день их встречи, когда он предложил действовать.

— Ты серьёзно?

— Серьёзней не бывает, — ответил Повелитель и отбросил промокшую насквозь рвань, затем оценил чистоту. — Вроде нормально…

Ещё шмыгая, но теперь уже не проливая слёзы, Стернита встала и неуверенно подошла к Повелителю. Остановившись рядом, она потёрла копытом плечо, потом вдруг засветила рогом и при помощи телекинеза сняла с одного из шипов чей-то набор позвонков. Злодей закатил глаза и огляделся, убеждаясь, что их никто не видит. Испортит его это насекомое, точно испортит.

— Иди сюда, жучара, — сказал он и сгрёб Стерниту в охапку.

Чейнджлинг и вправду ощутила себя простым жуком, расплющенным по остывшему бойлерному котлу. Объятия были холодными и зябкими, но она всё равно раскинула обе пары своих ног, силясь обхватить все доспехи.

— Ненавижу обниматься, — призналась Стернита, смаргивая последние солёные капельки.

— Я тоже, — ответил Повелитель, едва сводя руки, чтобы случайно не покалечить мелкую напарницу. — И нет в них никакого волшебства или дружбомагии, навыдумывают глупостей…

— Ага, бред понячий.

Они разомкнули объятия, точнее разомкнул их Повелитель, Стернита лишь отвалилась.

— Когда станешь водителем, первым твоим заданием будет найти мою карету, не найдёшь – буду ездить на тебе.

Стернита засмеялась устало, но безмятежно.

— Найду, искать я умею.

Граф Ратвен ждал в закутке, восседая на обескровленном гигантском теле разросшимся клещом.  Налившись чужой крови вдоволь, вампир расцвёл, похорошел и даже немного оживился. Да, в прошлой Эквестрии разумных, в том числе и злодеев, сосать не давали, вот и сорвался.

Повелитель запоздало пожелал приятного аппетита, Стерниты видно не было.

— Благодарю, господин Дуллахан, вы и представить себе не можете, какого это – вновь чувствовать себя живым! У меня и сердце через раз дёргается, хотите потрогать?

— Верю, — Повелитель огляделся в поисках подходящего места для отдыха, но на его размер ничего не находилось. Граф пододвинулся, освобождая место на обтянутых кожей рёбрах, злодей подумал и осторожно опустился рядом. Захрустело.

— Вы тут, граф, что забыли? — спросил Повелитель. — Уж не на поклон ли к новой хозяйке собрались?

Вампир вздохнул и с непривычки закашлялся, Повелитель участливо похлопал по укрытой плащом спине.

— Не пойти на поклон, значит обречь себя на окончательное забвение, — натужно сказал граф. — Повелительница требует безоговорочного подчинения всех и вся, желает собрать под своим крылом всё оставшееся зло. Зла у нас осталось мало, так что неучтённым не уйти.

— Приходили? — догадался Повелитель.

— Приходили, — кивнул вампир. — Склонись, говорят, пред нашей госпожой. Я спрашиваю: ”где же ваша госпожа?”. Молчат. Прогнать я их, несомненно, прогнал, однако вскоре понял, что идти присягать всё же придётся. Имение моё не тронули, но вот всё остальное вокруг…  тьма немилосердная, сам великий Вракула в свои лихие годы так не бушевал.

— Так что, вы теперь верноподданный самозванки? — спросил Повелитель и слегка отодвинулся, готовясь, в случае чего, к худшему.

— Оказывается, что ни такой уж и верный. С другой стороны у меня появилась возможность осуществить свою давнюю мечту.

Мечты были у всех, в том числе и у прожжённых злодеев и Повелитель кивнул.

— Понимаете, господин Дуллахан, я захотел испить крови аликорнов, но, о, катастрофа, принцессы пропали задолго до моего прибытия в город. Однако мне известно, что в Кристальной Империи тоже есть свой аликорн, поэтому вскоре я намерен отправиться в путь,— сказал граф и загрустил, уже представляя, как впадёт в немилость к Повелительнице.

Вот только ещё одного успокаивать ему не хватало! Решив так, Повелитель принялся рассказывать о чудодейственных свойствах крови аликорнов (недоказанных, но кто теперь проверит), о том, что всего несколько капелек способны сделать живое неживым. Вампир поначалу обрадовался такой замечательной способности и уже засобирался отправляться в Кристальную Империя прямо со своего места, но Повелитель его остановил и рассказал предостерегающую историю про голема, которых возжелал стать живым мальчиком. История казалась по-детски доброй и предсказуемой, но злодей так умело сгущал в нужных актах краски, что вампир покрылся пупырышками.

— Однако, скажу я вам, жутко, когда из-за лжи нос растёт! — поделился впечатлениями граф, когда Повелитель замолчал.

— Он мог использовать его, как источник бесконечных дров, — только сейчас догадался Повелитель. — Голем-то деревянный!

— И всё же чем закончилась эта жуткая история? — озадачился судьбой вымышленного персонажа вампир.

Повелитель только пожал плечами.

— Дискорд его знает, концовок у этой истории две. В одной голем стал живым, как и мечтал, но, понятное дело, потом умер от старости, во второй остался големом, но отбил у тамошнего злодея себе бабу –  тоже голема и, как я понял, вместе с ней и её прихваченными заодно друзьями стали жить вместе. Это, если подумать, ещё хуже!

— Действительно, доводилось мне слышать о таких семьях… — неодобрительно нахмурился граф.

— Так я о чём! — поддержал его Повелитель без малейшей идеи, о чём говорит вампир. — Оставьте эту идею, живых и женатых без вас хватает, а бессмертие далеко не каждому дано. И самозванку эту я на себя возьму, до вас она доберётся только через мой труп.

Вампир ещё недолго колебался, но всё-таки согласился с собеседником.

— Выходит, господин Дуллахан, мы снова друг друга выручили, — заключил Ратвен.

— Прямо уж друг друга, — Повелитель скрестил на груди руки. — Я бы и сам справился.

— Так я вам ещё и должен остался? — граф поражённо ахнул.

— Ничего невозможного требовать не собираюсь, — Повелитель спрыгнул с промятого бока. — Пока меня не будет, по возможности проследите, чтобы жука никто не обидел, если выйду из схватки победителем – вам зачтётся.

Спустившись следом, вампир оправил плащ, и злодеи неспешно зашагали к выходу с закутка.

— Вы ей доверяете? — осторожно спросил граф у хранящего молчание Повелителя. — Ни в коем случае не хочу оскорблять вашу спутницу, но всё же…

— Чейнджлинг злодей правильный, — без раздумий отчеканил Повелитель. — Только непривычна к нашему делу, опыта негде было набраться. Это мы с вами за долгие века всякого насмотрелись, а она? Даже не имела представления о настоящей жестокости, спасибо принцессам и их накинутому на мир слюнявчику!

— Как жаль, что вы повздорили с Повелительницей, — разочарованно пробормотал граф. — Вдвоём вы бы точно поставили всех… как же это у молодых говориться… лобстером? Не важно, если верить слухам, вы первым на неё напали.

Повелитель злобно сверкнул красными диодами.

— Конечно, напал! Она меня, Властелина Тьмы, сначала оскорбила почём зря, а потом предложила влиться в её армию. Простым солдатом! Это она, гадюка, специально, перед всеми унизить захотела, чтобы потом за мной никто не пошёл.

— Как вы можете быть в этом уверены?

— Да что я, себя не знаю!

Граф был не в курсе про то, кто такая Повелительница и откуда она пришла, но после слов злодея всё стало понятно.

— Значит она это как бы вы, — растерянно сказал он, когда они перешли на улицу. — Выходит, гримуар нужен был не для вас, а для неё! Признаюсь, демон организовал продуманный гамбит, достойный величайшего комбинатора.

— Я ему тоже кое-что организую при следующей встрече, — заверил Повелитель. — Больше лошадиной свадьбой он не прикроется.

— Прошу прощения?..

— Если цените наше сотрудничество – не спрашивайте.

Откуда-то сверху прилетела Стернита, села рядом и сдержанно поздоровалась с вампиром.

— Компас всё ещё указывает на дворец? — спросила она уже у Повелителя.

Злодей перепроверил и кивнул.

— Плохо, — нахмурилась Стернита.

— Это ещё почему?

— А потому, что главный вход стережёт целая армия!

Повелитель безразлично отмахнулся и принялся выискивать на земле подходящее оружие. Мечи, копья, луки, все были для него либо слишком маленькими, либо вовсе сломанными. Он уже подумывал оставить безрезультатные поиски, но тут ему на глаза попалась огроменная кувалда. Повелитель поднял её за середину древка и несколько раз поднял, как гирю. Легковата, но, по крайней мере, тяжелее и длиннее Недостойного.

Взвалив новое оружие на плечо, Повелитель повернулся к своим единственным спутникам.

— Ну, вот и всё, пора прощаться. Вас, граф, я понимаю – сам бы так поступил, будь возможность. Что насчёт тебя, жучара… не дай себя убить.

— Эй, что это значит?! — Стернита воспарила и зависла на одном уровне с головой Повелителя. Стрекозиные крылья шумно трепетали. — Ты ведь не собираешься оставлять меня?

— За тобой первое время приглядит граф, — сказал Повелитель, и вампир в знак согласия коротко кивнул. — Потом я тебя сам найду, с макгаффином это будет несложно.

— Не надо за мной приглядывать, я не маленькая, — по-детски обиделась Стернита, чем полностью обесценила свои слова. — Ты… ты сам говорил, что пока мы союзники я могу бояться!

— Бояться ты можешь,— согласился Повелитель. — Но сможешь ли ты убивать?

Решившая рассказать о своей победе над приспешником Стернита вдруг прикусила язык. Ей показалось невероятно отвратительным хвастаться подобным поступком.

— Вот и решили, — Повелитель расценил молчание по-своему.

— Нет, стой! — закричала Стернита.

Она отвела предательски заблестевшие глаза.

— Если ты пойдёшь один, тебя убьют!

— Не убьют, я подготовился, — Повелитель хлопнул рукой подсумок. — Теперь я не один.

— Давай хоть подстрахую! — отчаянно предложила она. — Если что не так, то вынесу из боя.

— И что потом? — усмехнулся Повелитель. — Ждать следующего шанса, который может и не подвернуться? Нет, жучара, пока самозванка не закрепилась в нашей Эквестрии окончательно, её надо прибить, этот день должен пережить только один Повелитель. И я говорю Повелитель, а не Повелительница.

Подбирая слова, Стернита злобно била хвостом бока.

— Так что, ты просто возьмёшь и пойдёшь напролом?

— До сих пор это работало, — поскрёб шлем Повелитель.

— А дальше? — не унималась Стернита.

Когда Повелитель нагнулся, она невольно сжалась, хотя вроде бы думала, что уже привыкла к его превосходящему росту.

— Дальше, — голос Повелителя каким-то образом стал ещё более жутким. — Дальше я убью всех, кто выступит против меня.

Стернита на это только нервно дёрнулась. Повелитель басисто хохотнул и похлопал чейнджлинга по голове, отчего у той случилось лёгкое сотрясение.

Он так толком и не попрощался, только по-военному развернулся на пятках и зашагал в сторону дворца, иногда переступая остывающие тела. Стернита глядела вслед удаляющейся громадной фигуре, пока та не скрылась вдалеке. Вампир и чейнджлинг ещё некоторое время так и простояли, будто надеясь, что старый злодей одумается и вернётся, но вместо этого до них долетели отголоски едва различимого пения.

“Старый, дряхлый лич Им’морт,

Вечность золото копил…”

---

У песни про костяного владыку имелось продолжение, сочинённое самим Повелителем, так как изначально она была сложена рядовыми приспешниками, как напоминание своим хозяевам, чтобы те не жадничали больше положенного. Тогда Повелитель потратил целую неделю, чтобы придумать достойный финал и сейчас орал его во всё горло, топая по эспланаде.

“Как придёт, да так уйдёт,

И глупцов не обойдёт.

Соберётся лич обратно,

Каждый хрящик свой найдёт!

Как траву покосит мститель,

Трусов загнанных в капкан.

А из шкур со свежих трупов,

Сам сошьёт себе кафтан!

Все сокровища вселенной,

Не сгодятся для того.

Чтобы отрастить обратно,

То, что вам оторвало.”

Кому угодно было понятно, что злодей сравнивает себя с личом, а под неверной свитой подразумевает новоявленных врагов и недоброжелателей, которым советовалось с ним не связываться ни за какие обещанные блага. Поэтому выстроенное перед дворцом воинство хоть и держалось в боевом порядке по стойке смирно, а подрагивало. Если не со страха, то от тяжёлой поступи, от которой в грязных лужах расходились круги.

Повелитель остановился в паре сотен метров от первых рядов и с грохотом упёр навершие кувалды в мраморную мозаику под ногами. Гвардейцы в охране дворца были все, как на подбор: здоровые, широкоплечие, облачённые в полные чёрные латы, не чета рядовым рубакам. На флангах неподвижно высились два десятка немёртвых всадников, ящеры которых плотоядно поглядывали на заманчивую когорту. Ждать пришлось недолго, ряды начали расступаться один за другим, пропуская главаря. Тот, верхом на ещё более крупном ящере, проехал, сколько посчитал нужным и притормозил на почтительном расстоянии от Повелителя.

— Явился, наконец, — насмешливо бросил генерал. — Отдам должное, смелости тебе не занимать. Как, впрочем, и глупости.

— Меч мой у тебя? — сразу перешёл к делу Повелитель.

Генерал извлёк Недостойного из новеньких воронёных ножен и несколько раз взмахнул им над головой.

— Заберу, когда закончу с тобой, — сказал Повелитель.

— Заберёшь? — Генерал засмеялся, вкладывая меч обратно. — Ты что, так до сих пор ничего и не понял? Нет у тебя больше власти, нет армий, нет магии, ничего у тебя нет, даже спутников. Ты – оборванец!

Повелитель молча поднял кувалду.

— На что ты рассчитываешь? — спросил генерал. — Перед тобой отборный полк Ониксовый Стражи,  личной гвардии Повелительницы, даже тебе не сладить с ними в одиночку.

— Не сладить, — согласился Повелитель, однако кувалду не опустил.

— И ты собираешься вот так умереть? Ради чего, ради своей гордыни? — генерал  привстал в седле и посмотрел в небо. — На дракона не рассчитывай, мои арбалетчики с лёгкостью его собьют.

— Как же мы тогда поступим? — поинтересовался Повелитель.

Генерал задумчиво облокотился на луку. Недолго поразмыслив, он принял решение.

— Бросай оружие и умрёшь быстро.

— Бросить, говоришь? Это ты хорошо придумал.

Повелитель на самом деле решил бросить кувалду, но не на землю, об этом свидетельствовало то, как быстро он начал её раскручивать. Сообразивший к чему всё идёт генерал поднял ящера на дыбы, пытаясь развернуться, но сделал это слишком поздно, и тяжёлое навершие угодило точно зверю в грудь. Ящер страдальчески заклекотал и упал на спину, погребая под собой наездника. Повелитель молниеносно оказался рядом и перевернул бездыханного зверя.

— А-а-а-а! — закричал генерал, хватаясь за застрявшую в стремени ногу, ступня которой была вывернута в обратную сторону.

— Помнишь, что я обещал? — Повелитель забрал меч и переложил в свои ножны. — Сначала ты, потом твоя хозяйка.

— Пошёл ты! — расхрабрился от отчаяния генерал.

— Нет, — Повелитель встал и поднял сапог так, что его тень закрыла скошенную набок маску. — Пошёл ты.

И опустил ногу.

Стоявшая всё это время гвардия, сомкнула щиты и выставила перед собой длинные копья, арбалетчики взяли Повелителя на прицел. Всадники принялись разъезжаться, ища удобную позицию для атаки. Похоже, потеря командира ни на что толком не повлияла.

— Что, миньоны, по-хорошему будем или по-плохому? — спросил Повелитель, сбивая с мыса приставучие мозги.

Арбалетчики дали несколько залпов, но Повелитель спрятался за телом ящера. Болты с шипением разбились о чешую, и Повелитель увидел, что никакие это не болты, а короткие отрезки света.

Повелитель вытащил из поясного кармана мошну, разорвал и собрал в ладонь тонкие зубы.

“Лишь бы сработало”,  подумал он, покидая укрытие.

Несколько зарядов разбились о нагрудник, Повелитель отвёл руку и словно сеятель, кидающий в плодородную почву семена, разбросал перед собой зубы. Те, как намагниченные встали на острую часть и принялись маленькими свёрлами пробуривать мрамор.

Может самозванка и перекрыла поток магии, но некоторые волшебные вещи остались при своих свойствах. Задрожало, затряслось, всадники, готовые уже ударить двумя клиньями, резко развернули своих ящеров и пустились обратно. Там, где падали брошенные Повелителем зубы мозаика обваливалась и через её обломки на поверхность выбирались маленькие, лишённые крыльев фелбисты. Размером, будучи как взрослый як, маленькими они являлись исключительно в сравнении с прародительницей. Очень скоро Повелитель оказался окружённый небольшой, но грозной стаей, которая обозлённо шипела на временно прекратившую обстрел гвардию.

— По-плохому, значит, — Повелитель обнажил меч и поднял левую руку, указывая новообретённым союзникам на врага. — Хороший выбор.

---

Стернита брела с понуро опущенной головой, речь графа казалась приглушённой, сказывалось недавнее дружественное похлопывание от гиганта.

—... именно поэтому я всё-таки пренебрегу предостережением господина Дуллахана и после Кристальной Империи отправлюсь в Лесное Королевство. Вот вы знали, что у народа оленей так же существует несколько подрас, совсем как у пони?

— Знала, — пробурчала Стернита.

Вампир был настолько сильно возбуждён после недавнего пира, что и не расслышал ответа.

— Только представьте, госпожа Полиморф, какая может быть на вкус кровь у Духа Великого Леса! Это единственное в своём роде существо, я готов поклясться на своём гробу, что его кровь даже не классифицирована. Это должна быть совершенно уникальная группа!

— Отравиться не боитесь? — без интереса спросила Стернита.

Она прошла ещё немного, а затем врезалась в остановившегося графа. Вампир внимательно смотрел на неё сверху вниз, как будто увидел перед собой не чейнджлинга, а нечто совершенно иное.

— Госпожа Полиморф, я прекратил отмечать свои дни рождения на пятом веку, они стали для меня чем-то совершенно приземлённым и не стоящим внимания, — заговорил он, пряча лапы в широкие рукава. — Последние двести с лишним лет я не жил, а существовал, каждый день, задаваясь вопросом, что же удерживало меня тут до этого. Теперь же, когда моё сердце вновь забилось, я вспомнил. Единственный правильный смысл жизни…

Он многозначительно замолчал, и Стернита нетерпеливо забила копытами по земле – такие тайны раскрывают!

— Какой же? — вопросила она, забавно пританцовывая перед графом.

—… Следовать за своей мечтой, — раскрыл великую тайну вампир. — У вас такая есть?

И тут Стернита всё вспомнила. Вспомнила то, ради чего исковеркала свою жизнь, ради чего ступила на кривую дорожку, ради чего отправилась в этот безумный поход. Как она могла об этом забыть? Всё это время её вела мечта, до абсурдности глупая мечта, не сулящая никакой выгоды и никаких перспектив. Она хотела стать злодейкой и один раз её уже остановили в насланных демоном видениях, но сейчас она попросту сдавалась.

— Есть, — задумчиво ответила она.

Ратвен многозначительно закивал.

— Держитесь за свою мечту и не дайте никому её у себя отобрать, — сказал он и отвернулся, готовясь продолжить путь. — Однако мы можем продолжить беседу и на ходу, в городе небезопасно, те бесчестные мерзавцы, что подло на вас напали, могут вернуться с подмогой.

Прошагав совсем недалеко, вампир остановился и обернулся. Стернита стояла на своём месте.

— Благодарю за помощь, граф, — сказала она и на её лице прорезалась лёгкая улыбка. — И спасибо за то, что напомнили мне, кто я есть. Прощайте, я должна помочь Повелителю, он обещал научить меня быть злодейкой.

С громким хлопком чейнджлинг телепортировался прочь, оставив вампира посреди пустующей улицы наедине с самим собой.

— Всё-таки иногда я завидую героям древности, — сказал сам себе граф и тяжело вздохнул, благо теперь он это мог. — Они могли выручить кого угодно ни пролив и капли крови, а я вроде и пришёл на помощь, стольких убил, но всё равно никого не спас.

Закончив размышления на этой грустной ноте, вампир припал на четвереньки, и быстро-быстро перебирая лапами, взобрался на ближайшее здание.

---

Когда Стернита вышла на эспланаду, всё уже было закончено. Тела приспешников в чёрной броне валялись повсюду, иногда перемежаясь с дохлыми ящерами и длинношеими монстрами с мордами мурен, в которых Стернита признала фелбистов. Судя по количеству торчащего из фелбистов оружия, они и были тем самым секретом Повелителя. Чейнджлинг шла через поле боя и стоически смотрела перед собой. Ничего, скоро она станет настоящей злодейкой, хватит себя жалеть.

На парадной лестнице и перед ней тел оказалось ещё больше, в некоторых участках они образовывали собой небольшие холмы. Стернита прикрыла нос и расправила крылья, перелетая к самым воротам. Те оказались предсказуемо выбиты, одна створка лежала на полу, вторая со скрипом покачивалась на единственной петле, грозясь прихлопнуть собой проходящую мимо Стерниту.

У чейнджлинга, в отличие от Повелителя, не было волшебного компаса, поэтому она закономерно опасалась заблудиться в многочисленных помещениях Кантерлотского дворца. Переживания оказались напрасными – злодей оставил за собой чёткий след.

Из прихвостней самозванки, естественно. Не знай Стернита, чьих это лап дело, она бы решила, что некий чудом сохранивший свои силы маг открыл портал, через который по широким коридорам пронёсся сошедший с рельс поезд, давя и разбрасывая попавшихся ему на пути захватчиков. Встречались ей и мёртвые фелбисты, а воняли они, надо сказать, в разы хуже живых и глаза чейнджлинга начали слезиться, причём далеко не от жалости.  Но несмотря ни на что она продолжила идти, иногда переходя на полёт.

Минуя очередную галерею, теперь больше походящую на лавку безответственного мясника, Стернита остановилась, услышав чей-то надрывный кашель. Изначально она собиралась проигнорировать его, как и делают настоящие злодеи, но кашель повторился, и она свернула с маршрута к его источнику.

Приспешника самозванки она нашла в неприметном закутке, ориентируясь то по звуку, то по кровавому следу. Он сидел, привалившись к стене, и зажимал бледными лапами вспоротый живот. Под ним уже растеклась лужа крови и, исходя из того, что она больше не увеличивалась, он доживал свои последние минуты.

Приспешник посмотрел на Стерниту мутными глазами и закашлялся.

— Хэй, — откашлявшись, поздоровался он.

Это поразило Стерниту, и она лишь смогла ответить тем же.

— Паршивый денёк, а? — непринуждённо продолжил умирающий.

— Бывали и лучше, — согласилась Стернита.

Глубоко дыша, приспешник собирался с силами, чтобы продолжить свой последний разговор.

— Это… мы типа не знакомы и я пришёл захватывать твоё королевство, все дела…— он замолчал, пережидая пронзившую его тело короткую судорогу. — Но… но ты не могла бы типа постоять или посидеть рядом, мне... вроде как страшно умирать.

Сначала чейнджлинг захотела отказать, вспоминая мародёра, который решил надругаться над невинным жеребёнком, но в противовес ему вспомнила и другого захватчика, вытаскивающего на себе товарища. Кому из этих двоих был ближе умирающий, она знать не могла, но всё же села напротив.

Плохой из неё злодей выходит, очень плохой.

— Это что… дырки у тебя? — уже совсем слабо спросил приспешник.

Стернита подняла одну из передних ног.

— Вроде как.

— Зачем тебе дырки на ногах?

Не зная точного ответа на этот зачастую оскорбительный вопрос, Стернита задала свой, встречный.

— А тебе зачем в пузе?

На миг замерший приспешник вдруг затрясся от нутряного смеха. Морда его корёжилась от нестерпимой боли, но он не мог остановиться. Он так и смеялся, пока глаза его не закатились, а руки безвольно не сползли по бёдрам.

Дворец сотрясло как от сильного подземного толчка, Стернита не упала только из-за того, что сидела.

“Вот и встретились два одиночества”, — подумала чейнджлинг, возвращаясь к старому маршруту.

Очень быстро она подобралась к очередным выбитым вратам и осторожно заглянула за них.

Злодеи, как и полагается, не сражались честно: самозванка парила посреди круглого разрушенного зала в мерцающей сфере из чистой магии и засыпала Повелителя беспорядочным градом из заклинаний. Повелитель, не имея возможности даже добраться до своего врага, только и мог, что уклоняться от разноцветных сгустков, периодически отбивая некоторые из них мечом.

— Умри! Умри и больше не позорь меня своим существованием! — дико выла самозванка, обращая поток магии в настоящий огневой вал.

Повелитель юркнул за последнюю уцелевшую колонну, но одно из заклинаний разнесло её на кусочки. Однако за ней Повелителя уже не оказалось: он вынырнул из облака поднятой пыли и, используя обломки одной из галерей в качестве трамплина, прыгнул на самозванку с разбега. Сфера взмыла на пару метров выше, и злодей пролетел мимо, приземляясь  на открытом пространстве.

Уйти он уже не успевал, под ним в одно мгновение разросся колдовской взрыв, и Повелитель с Недостойным разлетелись в разные стороны.

— Всё, дружок, отбегался, — довольно заключила самозванка, левитируя к неподвижному злодею, валяющемуся в куче битого мрамора. — Приходить сюда в одиночку было твоей последней ошибкой.

— Он не один!

Чёрный дракон врезался в сферу, словно гигантская кошка, набросившаяся на ниточный клубок. Сфера заискрилась, и дракона оплели извивающиеся молнии.

— Сгинь, тварь! — рявкнула Повелительница и направила на драконью морду посох, выстреливая из него тонким лучом.

Было точно неясно, увернулась ли Стернита сама или же заклинание прошло мимо по вине того, как её трясло. Судорожно соображая сквозь боль, чейнджлинг безошибочно выудила из коллапсирующих закутков памяти химическую формулу железа и по локоть трансформировала свою лапу в сплошную едва гнущуюся заготовку. Воспользовавшись заминкой Повелительницы, Стернита с размаху погрузила лапу в сферу, хватая серебристо-белыми пальцами кристалл.

— Нет, прочь! — взревела самозванка, одёргивая макгаффин, тем самым сама невольно лишая его силы.

Сфера исчезла с оглушительным хлопком, Стернита упала на спину и, несмотря на небольшую высоту, протяжно застонала, корчась на обломках. Зажатый в лапе кристалл обжигал пальцы даже сквозь вернувшуюся драконью чешую, чейнджлинг с трудом сползла на ровный пол, а затем тяжело перевернулась набок.

Погибель неслась на неё, перехватив макгаффин как простое копьё. Стернита едва могла пошевелиться, ни то, что попытаться убежать. Последней магии едва хватало, чтобы поддерживать форму дракона, в которой у Стерниты оставались хоть какие-то шансы выжить. Оставалось только ждать и надеется, что сил у Повелительницы окажется недостаточно.

Расстояние уменьшалось так же интенсивно, как уверенность Стерниты в прочности своей шкуры. Их разделяло уже не более пяти метров, когда через край периферии наперерез ворвался Повелитель, с разгону взяв соперницу на плечо, и впечатал ту в ближайшую стену. Самозванка, не до конца съехав на пол, получила коленом в область лица. Повелитель отступил на пару шагов и мощным ударом ноги вбил шлем соперницы глубоко в стену. Мало кто был в состоянии пережить такое, однако Повелительница вслепую махнула посохом и осевшая в нём магия отбросила злодея последним заклинанием. Кубарем прокатившись через весь зал, Повелитель распластался рядом с чёрным драконом.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, поднимаясь.

Стернита тоже попыталась встать, но с уханьем легла обратно.

— Тебя разве одного оставить можно? — вяло усмехнулась она. — Так легко ты от меня не избавишься. Водителя ему подавай… хрен тебе.

Повелитель нагнулся и потрепал острую морду.

— Кристалл у тебя?

— Да.

— Подержи у себя, у меня ещё осталось одно незаконченное дело.

Повелительница уже высвободилась и теперь величаво шествовала навстречу, отрывисто сплёвывая через узкую прорезь кусочками покрытого слизью камня.

— Вот теперь это становится интересным, — самозванка развернула макгаффин остриями вниз и с силой вогнала ставший бесполезным артефакт в пол почти до самой середины.  — Думаешь, мне нужна какая-то волшебная палочка, чтобы расправиться с тобой?

Повелитель развернулся к самозванке и показательно сделал вид, будто прячет что-то в подсумок.

— Что касается тебя, мерзкая букашка, жди своей очереди, — Повелительница размяла кулаки. — Когда я разберусь с твоим хозяином, ты следующая.

Противники выдвинулись друг другу навстречу. Самозванка двигалась быстро и легко, как если бы была вовсе без доспехов, Повелитель приближался медленно и угрожающе.

— Давай, нападай, — самозванка приглашающе развела в стороны руки. — Если, конечно, не боишься быть побитым девчонкой.

 Повелитель рванулся вперёд, занося руку для удара. Огромный кулак с уханьем рассёк воздух там, где мгновение назад стояла самозванка. Стернита даже не успела понять, что случилось.

— Слишком медленно! — усмехнулась самозванка, обходя соперника сбоку.

Зарычав, Повелитель сделал ещё несколько быстрых ударов, но ни один из них не достиг цели. Если в поединке с графом Ратвеном силы были примерно равны, то сейчас противница Повелителя едва ли не поддавалась ему.

— Ты хотя бы стараешься? — пригибаясь под летящим кулаком, спросила она.

Злодей молча сопел, продолжая безуспешный натиск.

— Хочешь узнать, как я захватила свою Эквестрию? — самозванка сделала сальто назад, разорвав расстояние.

— Заболтала всех до смерти? — фыркнул Повелитель и нанёс очередной удар.

Рука злодея замерла, остановленная двумя  другими. Самозванка молниеносно выбросила ногу, и острый мыс сапога ударил в уязвимую заплату на панцире. Ворча и зажимая небольшую пробоину, Повелитель попятился назад.

— У меня была мечта, мечта стать настоящей злодейкой.

От этих слов Стернита почувствовала, как её начинает знобить. На показательном примере она смогла убедиться, как чужая мечта может похоронить под собой миллионы остальных. Это было непередаваемым ощущением – видеть саму себя со стороны.

— Но вокруг были одни клоуны и слабаки, неспособные ни на что! — продолжила Повелительница. — Поэтому я решила доказать, что зло это не манекен для битья, не абстрактное понятие, на которое ссылаются горе праведники, не пустое начинание для бессмысленного конфликта.

Самозванка ударила быстро и неумолимо, Повелитель успел закрыться, но всё равно отшатнулся.

— И я решила сама стать этим злом, чтобы у него появился смысл, цель и аватар! Построить империю действий, а не пустых слов! Где власть принадлежит сильнейшим, и где нет места слабости! — на Повелителя обрушилась лавина из ударов, от которой он мог только прятаться за выставленным блоком. — Нахрен этих карикатурных злыдней и их раздражающих помощников! — Повелитель отступал, не находя спасения от урагана ярости. — Нахрен этих псевдо-злых вайфу с их шикарными фигурами! — защита злодея оказалась пробита и кулаки самозванки забарабанили по тому, куда дотягивались. — Нахрен песни и пляски, нахрен музыкальные номера!

Повелительница остановилась, затем согнула ноги в коленях и сделала невозможное – прыгнула выше головы.

— Нахрен это всё!

Удар с разворота оказался настолько сильным, что Стернита ощутила, как её обдуло, а Повелитель с искрами проехался до противоположного конца зала. Когда злодей смог подняться, его немного заносило в левую сторону. Самозванка была уже совсем рядом.

— И чтобы объединить зло под своими знамёнами, мне пришлось упорядочить хаос, потому что без порядка неоткуда будет взяться и беспорядку, — Повелительница пинком уложила злодея обратно. — В моей новой Эквестрии убивают и умирают из одного страха передо мной. В ней больше нет войн – только бесконечные жертвоприношения во имя меня! И очень скоро я окончательно покорю этот мир, а затем другой и другой, а потом следующий!

— Харя… не треснет? — хрипло подал голос Повелитель.

Самозванка ударила Повелителя ногой, и тот перевернулся на спину. Последовало ещё несколько ударов, оставивших на броне глубокие вмятины. Наблюдавшая со стороны Стернита только и могла, что оставаться безучастным свидетелем. Попытка прийти напарнику на помощь, скорее всего, закончилась бы тем, что его продолжили бы избивать, но уже не ногами, а ей самой.

— Скользкий маленький засранец, всё ещё пытаешься хорохориться? — самозванка подпрыгнула и приземлилась двумя сапогами на нагрудник, промяв его почти до самого конца.— Приготовься, сейчас тебя будут убивать.

Закончить поединок не дала тирада, волной сплошной ругани обрушившаяся на Повелительницу. Волна эта повергла бы в ужас самых матёрых моряков дальнего плавания.

Повелительница ошарашенно уставилась на наглеца, коим оказался лежащий неподалёку меч.

— Что?

Этой короткой заминки Повелителю хватило, чтобы изменить исход боя. Взмахнув рукой, он выбил из-под соперницы землю, после чего та с грохотом оказалась на полу. Самозванка попыталась встать, но Повелитель уже оказался сверху, не давая той подняться. Уступая сопернице в общих боевых качествах, Повелитель всё ещё превосходил её массой и грубой силой. Самозванка начала отбиваться, но злодей оперативно вырвал ей руки, а затем обхватил её шлем своими когтистыми перчатками.

— Твой приятель мёртв, — злобно прогудел Повелитель. — Я размозжил ему голову, — чёрные перчатки начали сдавливать шлем и самозванка надрывно заверещала. — Она очень забавно лопнула, примерно вот так, — сказав это, Повелитель резко свёл ладони, будто пытаясь начать аплодировать.

Как и было обещано, голова лопнула, но совсем не забавно. Разбрызганная под давлением чёрная жижа стекалась в лужицы, заходясь пузырями. Доспехи самозванки покрылись светящимися трещинами, раскололись и осыпались прахом. Повелитель встал и отряхнулся.

— Аватар зла, как же…

Он дошёл до макгаффина и облокотился на него, не позволяя себе снова упасть. Постояв и собравшись с силами, Повелитель выдернул посох. Стернита, ещё не до конца отошедшая от исхода поединка, попыталась отползти от остановившегося перед ней злодея.

— Кристалл, — коротко пробасил он.

Чейнджлинг поспешно протянула сжатую лапу. Повелителю пришлось постараться, чтобы разжать цепкие пальцы, но Стернита отметила, что делал это он максимально осторожно.

— Так что, это конец? — спросила она.

Кристалл, звонко щелкнув, вошёл в гнездо, Повелитель сотворил пробное заклинание. Убедившись в исправности артефакта, злодей указал им на чейнджлинга, и ту обволокло зеленоватой пеленой. Пелена быстро исчезла и Стернита резво подскочила, себя Повелитель так же не обделил, наспех подлатав мятые дырявые доспехи.

— Конец? Нет, жучара, это только начало, — Повелитель подошёл к широкой дыре в стене, из которой открывалась красивая городская панорама, несколько омрачённая последствиями пожаров и непрекращающихся до сих пор грабежей. — Пора напомнить о себе.

— Как именно?

— А вот так.

Повелитель вскинул посох, и небеса из зелёных перекинулись красными. Немногочисленные облака разбежались прочь, точно их разогнали погодные пегасы. Спокойное небо взволновалось, покрываясь непонятными завихрениями. Завихрения расширялись и желтели, пока через одно из них не ударил мощный луч, уничтоживший несколько зданий. Если бы не сопровождающий его грохот, Стернита смогла бы услышать полные паники и отчаяния крики.

— Что ты делаешь?! — закричала она, отнимая копыта от ушей и зря – ещё несколько лучей яростно пронзили многострадальный Кантерлот.

— Даю понять, кто теперь главный, — усмехнулся Повелитель. — Пора поклевать это пряничное королевство.

Стернита раскрыла от ужаса глаза, наблюдая, как исчезают под ревущими столбами огня целые улицы. Она в панике начала искать высокий дом с флюгером в виде кита и очень скоро его обнаружила. На него, сметая всё на своём пути, словно циклопическая соха, надвигался самый большой из лучей.

— Пожалуйста, остановись, — тихо пролепетала Стернита.

Если Повелитель её и услышал, то никак на это не среагировал.

— Остановись! — чейнджлинг схватилась за посох и попыталась его вырвать, но злодей без проблем отшвырнул её прочь.

— Ты что, сдурела? — рявкнул он.

Бросившись к отвесному краю, Стернита затормозила на самой кромке, осознавая, что ничего не может сделать.

— Нет, нет, нет… — запричитала она, хватаясь за голову. — Нет, только не это!

Столб магического пламени в одно мгновение испепелил попавшийся ему на пути ориентир и всё вокруг него.

— Н-е-е-е-т! — вопль Стерниты потонул в рёве низвергающегося с небес огня.

Кантерлот пал, в этот раз, судя по всему, окончательно. Стернита отошла от края, всё ещё отказываясь верить в произошедшее.

— Я так понимаю, пришло время поговорить о спасённых жеребятах, — сказал Повелитель.

Стернита взглянула на него с ненавистью, которая быстро сменилась мольбой.

— Прошу, остановись, — чейнджлинг упала на колени, уткнувшись лбом в вибрирующий пол. — Хватит…

— Толком начать злодейскую карьеру не успела, а уже меня разочаровываешь, — проворчал Повелитель. — Неужели я в тебе ошибся?

— Зато я в тебе не ошиблась, — огрызнулась Стернита, поднимая глаза. — Ты настоящий злодей.

— Если в тебе проснулась совесть, то слишком поздно, — Повелитель победоносно вскинул посох. — С его помощью я смогу стирать в порошок целые армии! Начиная с этого дня, наступает закат Порядка и восход моей тирании. А тебя, жучара, я спрашиваю напрямую, — злодей пригнулся, протягивая свободную руку. — Ты со мной или с ними?

Взглянув на развёрнутую кверху ладонь, как на ядовитую змею, Стернита, однако, не задержалась с ответом. В её жизни было множество непростых решений, которые не заставляли её колебаться с выбором, и  сейчас она также знала, как следует поступить.

— С тобой, — ответила Стернита и утёрлась, вставая на задние лапы. — Извини, опять с непривычки расклеилась…

— Да ничего, бывает, — обрадовался Повелитель. Кажется, он впервые был по-настоящему счастлив. — Ты привыкнешь, ко всему можно привыкнуть.

— Ага, — Стернита оскалила острые клыки, изображая улыбку. — Ну что, в последний раз? — сказала она и приняла свой родной облик. — Никто не видит.

— Только в честь моего… нашего триумфа, — злодей заключил долговязого чейнджлинга в объятия и легонько похлопал ту по спине. — Эти напыщенные цветные паразиты научаться нас бояться, жучара.

Стернита, заранее выискав взглядом сумку, как можно незаметнее сотворила заклинание. Края сумки разъехались в стороны, показалась объятая телекинетическим полем полая рукоять. Как только копыто ощутило приятную тяжесть, Стернита вернула себе драконий облик, оттолкнула злодея и направила на него револьвер.

— Останови это! — зарычала она, указывая на то, что ещё оставалось от Кантерлота. — Немедленно!

— Откуда ты… да какая шлея тебе под хвост попала? — удивлённо спросил Повелитель. — Или за копытных перепугалась? За тех, кто превратил твою семью в цветастых тлей и чуть не превратил тебя заодно? Да они с тобой в одном поле…

— Прекрати, — заскрежетала зубами Стернита. — Я не заставляю тебя отказаться от мирового господства, а лишь хочу избежать новых бессмысленных жертв. Мы победили, больше никого убивать не нужно.

— А когда у нас, у злодеев, были осмысленные жертвы? — хохотнул Повелитель. — Нет, жучара, понял я, к чему ты ведёшь. Быть злым, но не совсем, да? Бить, но вполсилы; захватывать, но бескровно; казнить, но так, чтобы приговорённого можно было спасти в последний момент? Это не дело, тут я с покойницей согласен.

Стернита перехватила револьвер двумя лапами. Как и в первый день знакомства, они стояли на фоне погибшего города, и один из них держал на мушке другого. Чейнджлинг надеялась, что как и тогда, Повелитель неумело рассмеётся, а затем всё это окажется одной большой и невероятно тупой шуткой, которую они и не подумают вспоминать за кружечкой у него в башне.

— Вот что, Стернита, — чейнджлинга передёрнуло – она не могла привыкнуть к тому, что Повелитель называет её по имени. — Ты не раз меня выручала, поэтому я даю тебе последний шанс. Сейчас я досчитаю до трёх, и если к тому времени ты не бросишь ствол, мы станем врагами. — Красные точки за прорезью недобро сверкнули. — Как ты уже могла не единожды убедиться, мои враги долго не живут.

Сглотнув, Стернита облизнула пересохшие губы.

— Не надо.

— Раз, — начал отсчёт Повелитель, и опущенный вниз макгаффин неуловимо дёрнулся. — Никогда не думал, что скажу такое, но я не хочу тебя убивать.

— А я тебя.

— Тогда опусти пушку и пусть всё пойдёт своим чередом! Не хочешь марать копыта? И не надо, я сам всё сделаю, мне такое легко даётся. Брось, Стернита, никто не оценит твоего поступка. Хочешь, как я здесь закончу, слетаем за мороженным?

Ствол начал плясать и Стернита крепче сжала рукоять, да так, что та затрещала. Поперёк щеки заблестела влажная дорожка. Она очень хотела согласиться на предложение Повелителя, но не могла, ведь знала, что будет со всеми остальными. При всей своей испорченности, Стернита не способна была поставить свои амбиции выше чужих жизней.

Это был её порог, который она оказалась неспособной пересечь.

— Два, — нетерпеливо сказал Повелитель и попытался зайти с другой стороны. — Если переживаешь за свою никчёмную семейку, можешь не беспокоиться – обещаю конкретно их не трогать, даже если они уже успели перевоплотиться, найти заклинание обратной трансформации не составит большого труда. Проклятье, да я с лёгкостью смогу вышвырнуть твою королеву и поставить тебя вместо неё! И начнёшь править, как тебе вздумается. Только послушай: ”Королева Стернита”, как по мне, звучит внушающе.

Молчание Стерниты явно не удовлетворило Повелителя.

— Ещё есть время одуматься, жучара, — вновь заговорил он, и Стернита поняла, что как только он закончит, пойдёт следующая цифра. — Я могу предложить тебе куда больше, но на самом деле в этом нет никакой необходимости, а знаешь почему? — злодей стал медленно поднимать посох. — У тебя кишка тонка чтобы кого-то убить.

Не мог Повелитель догадываться, что неправ, лишь смутно предположить, когда направленный на него ствол перестал юлить и твёрдо уставился в смотровую щель.

— Ошибаешься.

Досчитать до трёх Стернита ему не дала. Ромул оказался прав, револьвер был собран отвратительно, и непогашенная отдача от выстрела чуть не вывернула драконью кисть. Утробно булькнув, Повелитель выронил посох. Ноги его подкосились, после чего злодей медленно и величественно распластался лицом вверх. Под рогатым шлемом растекалась черная жижа, такая же, которая всё ещё капала с забрызганных кусков полированного камня неподалёку.

Стернита, не успев принять тот факт, что пристрелила существо, которое никак не осмеливалось назвать  другом, бросилась к макгаффину. О принципе работы магических посохов она знала лишь в теории, но исходя из своих знаний, это должно было быть не сложнее, чем пользоваться собственным рогом.

Кантерлот полыхал и осыпался целыми улицами, нетронутыми оставался только центр и сам дворец. Стернита перехватила макгаффин и попыталась колдовать. По незнанию удалось лишь изменить направление некоторых лучей.

— Зараза, слушайся меня, я дискорд тебя разорви, герой! — в гневе закричала Стернита. — Костыль больничный, тебя ведь для этого создали!

Чейнджлинг начала крутить в гнезде камень, надеясь таким образом перенастроить непокорный артефакт. Рёв с улицы заглушил раздающееся позади звяканье, так что Стернита оказалась застигнутой врасплох.

— Три!

Она обернулась без задней мысли, только чтобы сокрушительный апперкот отбросил её в самый конец зала. От удара об стену, внутренности словно поменялись местами, а зрение расплылось сбитым объективом.

Повелитель надвигался на неё, держа в правой руке макгаффин. Остановившись, он поднял посох, но ничего не случилось. Два острия приблизились к прорези для глаз, хвастаясь пустым гнездом.

— Потерял что-то? — Стернита подразнила Повелителя зажатым в лапе кристаллом. — Чмо с рогами.

Драться со старым злодеем она не намеревалась и наскоро расправила крылья, однако у судьбы на этот счёт имелось другое мнение. Брошенный макгаффин пригвоздил запястье одного из крыльев к стене. Стернита ухватилась за посох, но тот засел надёжно.

Повелитель был всё ближе и ближе, двигался он уже не так быстро, как раньше, но чтобы настигать обездвиженного дракона ему его нынешней скорости хватало с избытком. Ещё несколько раз дёрнув макгаффин и убедившись в тщетности попыток, Стернита, недолго думая, запихала кристалл себе в рот. Кантерлот уже было не спасти, так пусть хотя бы оружие великой мощи не достанется бессмертному маньяку.

На зубах захрустело и Стернита через силу проглотила осколки, зная, что драконы, в том числе и ложные, способны жрать и не такое. Выросший перед ней Повелитель схватил её за плечи и с силой рванул на себя. Стернита заорала во всё горло, ощутив болезненную потерю крыла, которое так и осталось висеть на стене.

Впрочем, кричала она недолго – от удара в челюсть большая часть зубов бисером разбрызгалась по полу. Стернита крутанулась на месте, и, совершив полный оборот, налетела животом на кулак, выплёвывая остатки воздуха. Она не успела даже вдохнуть, когда стальные объятия тисками начали сжимать её корпус. Повелитель поднял её над собой, и Стернита смогла узреть нанесённые злодею повреждения – в шлеме появилось несколько нежеланных вентиляционных отверстий, из которых сочилась чёрная слизь. За более крупными дырами можно было различить едва уловимое шевеление и если бы у дракона в данный момент не пищало в ушах, расслышать противное шуршание, как от сотен скребущихся друг о друга тараканьих надкрылий.

Рёбра трещали, но пока держались, однако Стернита не горела желанием проверять, что прикончит её быстрее, асфиксия или многочисленные внутренние переломы. Вместо этого она по локоть засунула лапу глубоко себе в глотку, и на злодея обрушился поток кипящей желчи. Хватка ослабла и Стернита грузно свалилась на бок.

Пока Повелитель со скрежещущим визгом метался из стороны в сторону, Стернита пыталась отдышаться и встать на ноги. С переменным успехом у неё вышло сделать сначала одно, а затем и другое.

Повелитель тоже быстро вернул себе самообладание, огляделся и подобрал Недостойного.

— Ты умрёшь, и память о тебе сотрётся в веках, ты, жалкое, одинокое насекомое! — голос злодея стал хлюпающим, обволакивающим, забирающимся под шкуру.

При всём желании Стернита не могла дать достойный ответ со своей онемевшей челюстью, но чтобы не остаться в долгу сплела из пальцев обидный жест.

Повелитель, перехватив меч двумя руками, бросился в атаку. Двигался он и в самом деле намного медленнее, чем в поединке с самозванкой, но даже так Стерните приходилось использовать всё своё проворство, чтобы избегать пляшущий вокруг неё клинок. Она всё ещё сомневалась, что сможет одолеть Повелителя, несмотря на его скверное состояние: игнорируя свою единственную случайную победу, иллюзий, кто из них сильнее, она никогда не питала.

Он теснил её, не давая продохнуть, и хотя меч в руках злодей взмывал и опускался всё медленнее и неохотнее, однако каждый раз, когда ловкость подводила Стерниту, драконья шкура расходилась в стороны от нового глубокого пореза. С хриплым ворчанием Повелитель сделал быстрый колющий выпад, от которого Стернита еле увернулась, случайно взмахнув хвостом. Злодей пошатнулся, открывая спину. Ухватившись за удачную возможность, Стернита прыгнула, намереваясь добраться до уязвимого шлема.

В нынешнем облике чейнджлинг превосходила Повелителя ростом на полметра и тень у неё была выше и шире. Столб огня снаружи светил ярко, так что злодей успел увидеть, как его тень накрыла чужая. Он развернулся, как в ускоренной кадровой перемотке.

Издав сдавленный всхлип, Стернита повисла на пронзившем её насквозь мече. Повелитель без раздумий вогнал его по самую крестовину, а затем наклонился к похожему на плавник уху.

— Чувствуешь? — клинок провернулся в ране и Стернита с надрывом захрипела. — Как я и говорил, смерть это боль, страх и одиночество.

Лапы ухватились за наплечные шипы, Стернита поднялась на них, используя как планки.

— Я…не… одна…

Пришёл черёд злодея оказываться в неразмыкаемом захвате. Стернита прижала руки Повелителя к бокам, свои же лапы сомкнув у того за спиной в замок. В такой позе Повелитель был временно обездвижен, но и Стернита в свою очередь не могла ничего ему сделать.

Этого и не требовалось: разрушающие лучи подобрались совсем близко, начиная разрезать дворец, как большой свадебный торт. С нарастающим рёвом один из них двигался на сцепившуюся парочку, зал исчезал в слепящем белом зареве.

— Гадина! — рычал Повелитель, пытаясь вырваться. — Ничего у тебя не выйдет!

Он кое-как извернулся и ухватился за ходящий ходуном эфес.

— Меня ноженьки не держат… — раздались напевы знакомого заклинания.

Стернита, прикладывала последние усилия на удержания Повелителя и не отвлекалась на его бубнешь, поэтому исчезновение во вспышке телепортации стало для неё настоящим сюрпризом. Сметающий всё перед собой луч опоздал на считанные секунды.

---

Стернита лежала на идеально гладкой поверхности, пытаясь остановить хлещущую из живота кровь. В серьёзной целебной магии она ничего не понимала, так что все, чем она могла себе помочь это стягивать края раны телекинезом, придавливая их поверх копытами. Быстро и прерывисто дыша, Стернита осмотрелась. Место, в которое она попала, могло быть описано двумя словами: “огромный макгаффин”. Ровная круглая площадка с двумя острыми шпилями по бокам в самом деле напоминала проклятый посох.

Обдуваемая ледяным ветром вершина Клыка Скорби оказалась такой же недружелюбной, как и вся остальная башня. Стернита не нашла даже лаза, только уходящий от неё прерывистый след из зелёной жидкости, в конце которого посреди лужи валялся Недостойный. Лужа казалась приличной и чейнджлинг поняла, что осталось ей недолго.

Но даже это время у неё бесцеремонно отбирали.

— Благодаря таким, как ты, мы и проиграли войну.

Ослабевшая Стернита с трудом могла двигаться, а приближающийся Повелитель выглядел для неё бесформенной чёрной кляксой с красными огоньками. Она несколько раз моргнула, но ничего не изменилось, только клякса стала больше, а огоньки – ярче.

Повелитель схватил её за горло и без усилий поднял над собой. Он мог с лёгкостью сломать ей шею, но решил посмаковать момент, сглаживая личное разочарование.

— Когда я закончу с тобой, — зарычал он, напрягая стальные пальцы. — Я немного отдохну, а потом навещу твой улей и убью там всех до единого. Надеюсь, до них не успели добраться Легионы Тьмы, в качестве слабого утешения я намерен лично размозжить черепушку твоей королевне.

“Пожалуйста, молчи”, — думала Стернита, светя рогом.

Из открывшейся раны по дырявым ногам потекли ярко-зелёные струйки. Это не ускользнуло от внимания Повелителя, и он издевательски хохотнул.

— Всё ещё пытаешься сопротивляться? Впечатляет! — он встряхнул чейнджлинга, но её рог продолжал тускло мерцать. — В одиночку только аликорны способны пробить мою защиту! Ты на полном серьёзе надеялась победить Властелина Тьмы?

Зацепившись передними ногами за наручь, Стернита натужно подтянулась и поразительно отчётливо произнесла:

— Бывшего Властелина Тьмы.

Подкрадывающийся в поле телекинеза Недостойный метко пробил затылок и вышел у Повелителя между глаз. Чейджлинг упала, как мешок с картошкой, а злодей начал пятится, стараясь достать меч. Его броня покрывалась светящимися узорами, разваливаясь на ходу, Повелитель остановился, задрал голову к небу, и от его пронзительного визга заложило уши. Из многочисленных нашлемных отверстий струями вырвался чёрный дым, который быстро рассеялся на холодном ветру. Рухнувшие в кучу остатки доспехов стремительно исчезали под малейшими дуновениями, точно сделанные из песка.

Искорёженный шлем упал последним и как только он разлетелся на десятки кусочков, башня начала дрожать. Клык Скорби клонился на восток, торжественно уходя в небытие вслед за своим хозяином. Один из шпилей надломился и с грохотом скрылся из виду, Стернита, превозмогая боль и слабость, поднялась на дрожащих ногах, но тут новый толчок опрокинул её набок, и она покатилась к краю вершины. Сама не зная, каким образом, но она зацепилась крючковатым отверстием на копыте за край и повисла в сотнях метрах над землёй.

В старых сказках, когда с главным героем происходило нечто похожее, к нему в последний миг на помощь приходил верный друг и протягивал тому лапу/копыто/ хвост помощи.

Но Стернита не была героем, и друзей у неё тоже не было. Теперь, по крайней мере, точно. Она провисела столько, сколько смогла, отчаянно борясь за жизнь, пока башня, образуя острый угол и осыпаясь, не развалилась окончательно, скидывая чейнджлинга вниз, где её поглотили клубы серой каменной пыли.

Эпилог

Он повернулся и побрёл прочь. Путь домой был неблизок, но он знал, что сумеет добраться туда. Он ведь не обещал Марку, что не вернётся домой без него. Он вернётся! И, глядя сквозь сгущающиеся сумерки, он дал новое обещание: — Я больше никогда не пойду на войну, Марк. Без тебя – никогда!

Робин Хобб. “Триумф”.

Поняла, что лежит на кровати. Открыла глаза – так и есть. Стернита находилась в стерильной больничной палате, тело её сменило цвет и стало белым и ворсистым от покрывающих его бинтов. От нескольких катетеров тянулись полупрозрачные трубки, уходящие куда-то за ширму. У её изголовья на стуле сидела Хелица и внимательно читала какую-то книжку. Книжка, судя по всему, была очень захватывающей, потому что пробуждение подруги капитан заметила только тогда, когда  Стернита слабо поинтересовалась:

— Интересная?

Хелица охнула, наспех хлопая обложкой. Бросив книгу на стул, она выбежала за дверь и вернулась уже с доктором. Доктором оказался высокий рогатый чейнджлинг бледно-салатового цвета. Он быстро расспросил Стерниту о самочувствии, заполнил несколько бланковых листов, рассказал о грядущих процедурах, пожелал больше отдыхать и меньше волноваться после чего, наконец, ушёл.

— Если бы не твоё состояния, я бы набила тебе морду, — сказала Хелица, возвращаясь на своё место.

— Выжидаешь, когда мне станет легче? — ухмыльнулась Стернита и тут же зашипела от боли.

— Всё корчишь из себя, не пойми что? — нахмурилась капитан. — Всем Роем тебя откапывали, хоть бы спасибо сказала. А, ну да, я и забыла – злодеи для этого слишком круты.

“Разве никто не знает, что всё началось из-за меня?” — подумала Стернита.

— Так я… — забормотала она.

Скрипнула дверь и в образовавшуюся щель несмело протиснулась Хета. Робко подойдя к кровати, она потупилась.

— Привет, — сдержанно сказала она.

— Привет, — тихо ответила Стернита. — Вы чего, всё ещё чёрные?

Не сговариваясь, чейнджлинги переглянулись между собой, и Стернита поняла всё без слов.

— Чего замолчали, хвастайтесь, — проворчала она.

— Доктор сказал не волновать тебя по пустякам, — напомнила Хелица.

— Пережила падение с нескольких сотен метров, переживу и ваши обновки, — Стернита медленно согнула одну из забинтованных ног, изображая отмашку. — Превращайтесь, вон Хету уже качает.

Две яркие вспышки явили перед ней новых чейнджлингов: Хелица была сливового цвета, с отливающим лазурью панцирем, Хета же полностью перекрасилась в нежно-розовый, только на груди различалась граница с примесью зелёного цвета.

В этот момент Стерните показалось, что ей не удастся сдержать вздох разочарования, но к своему удивлению она поняла, что новый облик подруг её не отталкивает. Он ей всё ещё не нравился, но она была так за них рада, что радость эта перекрыла собой весь негатив.

— Тебе идёт, Хета.

— Спасибо, — облегченно рассмеялась та, наверное, уже накрутив себя заранее. — Мне в нём намного легче колдовать.

— Это здорово, — неловко улыбнулась Стернита. — Теперь рассказывайте, что произошло.

Роль рассказчицы взяла на себя Хелица. К облегчению Стерниты Легионы Тьмы не дошли до улья, польстившись на куда более заманчивые поселения пони. Со слов Хелицы магия уже вернулась в мир и теперь реорганизованные эквестрийские войска вместе с прибывшими армиями союзников теснили истощённые непрерывными боями орды пришельцев. Судя по недавним новостям, большинство врагов уже сдались на милость победителям, лишь немногие отдельные части продолжали удерживать несколько стратегически важных объектов. Игнорируя то, что где-то вдалеке шли кровопролитные сражения, а мирные граждане были заняты восстановлением того, что захватчики успели разрушить, всё возвращалось к прежнему ритму. Постепенно очередь дошла и до того, как спасли чёрного чейнджлинга.

— … когда доставали тебя из-под развалин, последнее что мы ожидали увидеть это кусок чёрной пемзы. Нет, а ещё во что-то более незаметное ты превратиться могла?! Уж молчу о том, сколько тебя расколдовывали, — Хелица замолчала и отпила предназначенный пациентке апельсиновый сок.

— Да, виновата, — фыркнула Стернита. — В следующий раз, когда в свободном падении буду удерживать вываливающиеся из меня внутренности, непременно начну стараться лучше.

— Что с тобой произошло? — Хета испуганно прикрыла рот.

Правду Стернита говорить не решилась: во-первых не поверят, во-вторых придётся договаривать и про остальное. Впервые она не захотела, чтобы кто-то знал о её плохом деле и, хотя вечно держать в неведении подруг она не собиралась, но желала оттянуть этот день как можно дальше, чтобы подольше оставаться с теми, кому на неё не всё равно.

— Тоже, что и со всеми, — уклончиво ответила Стернита и спешно поменяла тему: — Что с принцессами?

Капитан неопределённо покачала головой.

— Нам, недавно переродившимся, не говорят, да и остальные знают не больше. Пока принцесс не видно, но я бы сильно об этом не беспокоилась – сутки сменяются своим чередом, значит живы. Быть может, у них сейчас идёт своя битва…

Чейнджлинги помолчали, и Стернита озвучила заключительный волнующий её вопрос.

— Почему вы меня спасли?

— Что значит “почему”? — Хелица поражённо уставилась на Стерниту.

— Бросьте, хватит играть в невинность! — сорвалась на крик Стернита и её подруги от неожиданности отошли назад. — Я отвернулась от вас, я разорвала с вами всякую связь, я вам теперь никто! — каждый выкрик отдавался в рёбрах острой резью, которая волнами разбегался по всему телу, но Стернита принимала её, как часть грядущего наказания. — Из-за меня могла пострадать наша… ваша мать, из-за меня оказались ранеными другие, из-за меня, из-за…меня…

Она уже хотела признаться, но струсила и позорно расплакалась. С трудом двигаясь в тугих бинтах, она отвернулась к стене и спрятала морду в копытах.

Сейчас, содрогаясь от громкого рыдания, Стернита чувствовала себя особенно жалко. Она оказалась плохой злодейкой и ужасной подругой, по её вине погибли сотни, а может и тысячи ничем не провинившихся перед ней существ, некоторые из которых ей даже доверяли.

Когда до неё осторожно дотронулось чужое копыто, Стернита непроизвольно всхлипнула. Аккуратно, едва касаясь хитина, копыто успокаивающе гладило её по плечу.

— Почему?.. — всё ещё ничего не понимая, повторила свой вопрос Стернита.

— Стернита, ты вроде должна быть самой умной из нас, а в таких вещах не разбираешься, — это говорила Хелица. — Пусть официально мы уже не можем называть тебя сестрой и связи с тобой мы больше не ощущаем, но ты наша подруга и мы тебя всё ещё любим. И не только мы.

— Не надо плакать, — тихонько добавила Хета. — Ты же злодей…

Стернита перевернулась на другой бок слишком резко и комната с подругами завертелась перед глазами.

— Я больше не злодейка, — с зубным скрипом прошипела она, вытирая гипсом слёзы. — Довольно с меня этого.

Хотевшие что-то сказать чейнджлинги вдруг умолкли и согнулись в поклоне. В дверях стояла незаметно появившаяся королева. Она всё  была в своём старом облике, но Стернита знала, что она лишь маскируется. Королева подходила к ней медленно и величественно, держа голову чуть вскинутой, а может Стерните это только казалось.

Сейчас надаёт ей по щекам и будет права. Это было бы меньшим из того, что Стернита заслужила, поэтому она не пыталась оправдываться или прятаться за подруг. Будь что будет, она стерпит всё и даже больше.

Готовая ко всему Стернита оказалась не готова. Подсевшая к ней королева засветила рогом, и блудная дочь оказалась в нежных материнских объятиях. И отступила вся боль, все тревоги и сомнения, Стернита ответила взаимностью и с трудом удержалась, чтобы не разрыдаться снова.

— Мам… мам, прости меня, — Стернита обнимала королеву, не желая больше отпускать. — Я дура, мам, дура набитая…

— Я знаю, — тепло шепнула ей королева. — Ты ведь всё ещё моя дочь.

— Даже после?..

— Всегда.

Жмурясь, Стернита зарылась  носом в жиденькую гриву и через одну из дыр на ней посмотрела на подруг. Отняв одну из ног, она призывно махнула ей пару раз, мол, присоединяйтесь. Хета без колебаний втиснулась между чёрными чейнджлингами, Хелица помедлила и с беззлобной насмешкой заметила:

— Я думала, что ты терпеть не можешь обниматься.

— Ненавижу, — со счастливой улыбкой ответила ей Стернита. — Давай к нам.

Как только капитан влилась в их маленький кружок, Стернита прикрыла глаза и уткнулась в шею королевы, позволяя сплетению ног удерживать её, не давая упасть.